Аннотация: Не читайте это. Моралистика сплошная, про любовь неправдоподобную и прочая чепуха. Писалось на конкурс, заняло одно из последних мест))
Звездный осколок.
Уже в третий раз я пытаюсь добиться внимания Марины. Сначала я открывал перед нею двери, провожал до остановки. Вел себя как джентльмены, про которых прочитал в сети. Меня осмеивали ее подружки, надо мной шутила вся школа, но в награду я ловил смущенную улыбку Марины. Улыбка тоже хорошо, даже очень, от нее любовь только крепчает. Но что мне улыбка, хотелось намного большего. Я настойчиво желал взаимности и усерднее открывал двери, пропускал вперед, уступал место.
В следующий раз я решил подарить ей цветы. В сети нашлось миллион ссылок и фотографий. Я читал и смотрел несколько часов, глаза разбегались, мысли путались. Жаль, что такая красота не растет на нашей планете. Пришлось идти на ближайший пустырь. Исцарапал руки до крови, но набрал охапку кривых веток с красными шипами и с бледными цветками размером с ноготь мизинца. Дождался Марину возле дома и неловко сунул под нос кривой букет. Снова милая улыбка, тихое "спасибо". Потом она прошла мимо, а цветы оставила на ступеньках. Не было восторгов, объятий, поцелуев. Не было ничего, о чем писали в сети. Врали!
Долго после этого вечера я злился и не выходил в сеть. Только чарующая музыка голоса моей любимой, это волшебное "спасибо", не давало уйти из жизни.
Прошли годы, мы стали старше. Я учусь в мужском лицее, она посещает женский. Встречаемся редко, в основном на праздниках. Иногда захожу на ее страничку в сети, хотя, если быть честным, то каждый день. Ни разу не написал сообщение, не хватает смелости. Но на ближайшем совместном празднике я твердо решил признаться Марине в своих чувствах. Даже узнал, что говорить.
Зал набит до отказа, праздник только начался. Все ходят нарядные, пестрые, девочки в длинных платьях. Динамики надрываются голосом ведущего и постепенно все рассаживаются вдоль стен. Потребовалось прилично времени, чтобы найти в толпе Марину. Шикарное фиолетовое платье с блестками, черные волосы собраны в прическу и выглядят как застывшие волны. Она выделяется осанкой, гордо поднятым подбородком, блестящими глазами. Я приковался к ней взглядом, остальное перестало существовать.
Закончилась скучная обязательная часть, начались танцы. Погас свет и по залу побежали цветные огни. Медленно и верно я пробираюсь среди танцующих тел, пока не оказываюсь в шаге от Марины. Музыка закладывает уши, говорить сейчас, что глухому кричать. Я танцую вместе со всеми, дрыгаюсь, дергаюсь, подпрыгиваю, двигаю руками и ногами. Но вот долгожданный медленный танец. Момент настал.
Тихая, чарующая мелодия, хит этой весны. Дальше темп возрастет, повысит давление в крови, застучит сердце в такт барабанам. Но недолго. Потом спад, умиротворение и пронзительный, до мурашек, финал. Отличная песня, в самый раз для признания.
- Привет! - Я возник перед Мариной из темноты.
- О, привет! Не ожидала тебя встретить!
- Потанцуем?!
Она протянула руки. Я взял, почувствовал легкую прохладу пальцев. Лица сблизились. Черные глаза смотрят в упор, между ярких губ выглянули белые зубки, аромат вскружил голову и навеял радужные фантазии. Мое сердце ускорило бег, обогнало музыку, скоро выпрыгнет из груди. Я втягиваю ее запах, забывая выдохнуть, и вскоре полностью им наполняюсь. Я пропитан любовью.
- Я люблю тебя! - выдохнул я.
Марина отодвинулась. Музыка перешла во вторую фазу, разноцветные огни плавают по танцующим парам.
- Я всегда тебя любил! Помнишь, ухаживал за тобой, до остановки провожал? Цветы подарил? Все смеялись, а я продолжал любить! И до сих пор люблю!
- Я помню. Глупо выглядело, наивно и не современно. По детски. Любовь доказать надо. Чем ты сейчас докажешь?
Загрохотали барабаны, танцоры замерли, считали удары сердца. Сто тридцать ударов, испарина выступила на лбах. Пауза. И мелодия снова заструилась по залу.
- У меня нет богатых родителей, не блистаю умом, и ярко-выраженные способности отсутствуют. Но я докажу! Я сделаю тебя самой счастливой девушкой!
- Но как, если у тебя ничего нет?
- Я достану тебе звезду с неба!
- Дурак! Опять ерунды начитался?! Как маленький!
- Марина, я достану тебе звезду, обещаю! Сделаю тебе кулон, второго такого не найдешь! Ты будешь самая счастливая! Обещай, что полюбишь меня!
- Ничего я обещать не буду! С ума сошел? Ты докажи сначала, а там посмотрим.
Музыка закончилась. Повисла тишина, парочки стали расходится, послышались разговоры. Я сцепил руки на талии Марины и не отводил взгляда от прекрасного лица. Вскоре нас окружили ее подружки.
- Максим-кавалер! Неужели ты? Совсем не изменился.
- Точно, все такой же, галантный!
- Ты Марину-то отпусти, танец закончился!
Они весело засмеялись, совсем как раньше. Я разлепил онемевшие руки.
- Девчонки, Максим сказал, что любит меня, и обещал доказать! Правда, Максим?
- Да.
- Скажи, каким образом ты будешь доказывать любовь. Пускай у нас свидетели будут.
- Я достану тебе звезду с неба и сделаю кулон.
Передо мной стояла только Марина, вокруг все размыто и нечетко. Где-то в стороне опять засмеялись.
- Тогда поспеши, чего ждешь? - сказала Марина. Ее улыбка осветила мое лицо.
- Он ждет, когда звезда сама упадет! - снова хохот.
***
На следующий день голова прояснилась. Какая звезда, какой кулон! Красивые слова, вытащенные из сети. Как замечательно они звучали в мыслях, как убедительно смотрели на меня с экрана. После таких слов девушки должны бросаться на шею, так убеждал меня автор статьи. В третий раз я поверил, и в третий раз ожидания не оправдались. Может дело в том, что эти слова из другой эпохи, с другой планеты? Не зря Марина сказала, что я не современно ухаживаю. Ну и пускай! Не хочу современно, не желаю быть как тысячи моих сверстников. Мне надо выделиться, стать особенным, потому что Марина тоже особенная. Значит, придется теперь расплачиваться за слова, доказывать. Голова в тот момент совсем не думала, язык без костей, но повторись момент, я скажу тоже самое. Я подпишусь под каждым словом, только бы снова ощущать под пальцами горячее тело, чувствовать на коже ее дыхание, слышать голос, видеть улыбку.
Я снова оказываюсь в темноте зала, снова вглядываюсь в бездонные глаза Марины. Вдыхаю неповторимый аромат. В этот раз нет слов, я просто наслаждаюсь моментом.
Мелодичный писк вернул меня в реальный мир. Пришло сообщение из сети, ответ на вопрос: где можно достать звезду. В сообщении сотни ссылок на звезд телевидения, пару упоминаний об астероидах, одна ссылка на туристический маршрут. Я просмотрел большинство из них. Узнал, что астероиды, это осколки планет или звезд, которые взорвались. Это может мне подойти, если знать, как достать такой осколок из космоса.
Последним я открыл туристический маршрут. Восемь часов на прогулочном лайнере до карликовой планеты Браха, где находится удаленная станция радиолокации. Полет проходит через средний астероидный пояс вокруг бывшей звезды. Эта звезда представляет собой сгусток плотного углерода, диаметром в несколько километров, и является одной из главных достопримечательностей маршрута. Наверняка в этом астероидном поясе, болтаются небольшие кусочки звезды. Надо попасть туда, и выбрать подходящий осколок.
***
Через месяц я скопил денег. Пришлось отказаться от обедов, конфет и шипучки. Эта малая жертва стоит взаимной любви.
Я на лайнере. Два ряда сдвоенных кресел, большие иллюминаторы для обзора. Туристы прибывают, кто группами, кто парами. Веселятся, смеются, разговаривают. Они летят посмотреть, насладиться видом, сфотографировать на память. Меня отличает от всех одно важное обстоятельство, незаметное для других, - мне мало посмотреть, я хочу взять.
Рядом со мной, у иллюминатора, села девушка. Моего возраста, но судя по одежде, из пригорода, где трущобы. Простая одежда ручного покроя, не новая, но чистая. Серые волосы прикрывает шляпа, сплетенная из веток колючки с редкими цветками. Букет из таких же колючек я подарил Марине.
Объявили окончание посадки, провели инструктаж. Когда мимо меня проходила женщина, работник турфирмы, я спросил:
- Прошу прощения. Я в первый раз полечу в космос, и немного волнуюсь. Скажите, если случится что-нибудь непредвиденное, какая-нибудь поломка... Я имею ввиду, есть ли на лайнере запасные скафандры на экстренные случаи?
- Не волнуйтесь, никаких поломок не будет, тем более катастроф. У нас безопаснее, чем дома! На всякий случай под вашим креслом есть гермошлем с запасом воздуха. А чтобы вы окончательно успокоились, в рубке есть два полноценных скафандра.
- Всего два? А если мы врежемся в астероид? Я читал, что может случиться декомпрессия и будет нечем дышать. Насколько хватит воздуха в этом гермошлеме?
- Скафандры для техника и пилота. Если будет пробоина, они выйдут наружу и починят за пару минут. На это время воздуха в гермошлеме хватит.
Я хотел еще спросить, но женщина в фирменном кителе опустила руку мне на плечо и повторила вкрадчивым голосом:
- Не волнуйтесь, вам ничего не грозит.
Люди вокруг нас затихли, внимая каждому слову. Когда женщина ушла, все снова занялись своими делами. Соседка сказала:
- Я тоже первый раз лечу. Волнуюсь, конечно, но не боюсь. Мы можем поговорить, это нас отвлечет от плохих мыслей.
Я согласился. Все равно до бывшей звезды лететь три часа. Скафандр это хорошо, можно спокойно выйти в космос и забрать оттуда что хочешь. Надо только уговорить пилота остановить корабль в астероидном поясе. В остальное время можно и поболтать, почему нет?
Соседку зовут Настя, и голос у нее быстрый, энергичный, слова простые, иной раз даже с дерзким налетом. Первые минуты я постоянно сравнивал Настю с Мариной: внешний вид, манеру разговора, жесты, мимику. Настя совсем другая, она девушка из трущоб. До этого я ни разу не общался с людьми этого класса, тем более девушками, все было необычно и незнакомо.
Я быстро устал от мысленных сравнений. С этого момента девушки для меня разделились на два вида: Марина, которую я обожал всем сердцем, и Настя, которая без умолку рассказывала о своей жизни, учебе и отце. Одна больше молчала, и редкие слова звучали музыкой, другая выдавала сто слов в минуту, которые нагружали ненужной информацией.
Чтобы не уснуть пришлось выпить энергетика. Мы облетали Вережею по орбите. Сверху планета выглядит невзрачно, фиолетовая вода, серо-зеленый материк, с двух сторон оканчивающийся белоснежными шапками. Люди тянутся к иллюминаторам, делают снимки. Обсуждают, делятся впечатлениями. Даже Настя на минуту затихла, уткнулась носом в прозрачный пластик. Я бросил мимолетный взгляд через ее плечо. Мыслями снова завладела Марина.
Я представил, как достану осколок звезды. Дома выточу из него красивый, неповторимый кулон. Или отдам специалисту ювелиру. Потом встречу Марину, скажу: "я достал для тебя звезду!". С этими словами, я надену кулон на прекрасную белоснежную шею. На ее груди кулон будет смотреться потрясающе красиво. Мы обнимемся, наши губы встретятся...
- Максим, не спи! Через час уже к бывшей звезде подлетим. Такое нельзя пропустить!
Настя ткнула в плечо. Я вскочил, как ошпаренный, но встать не получилось. Ремень был на застежке и вдавился в мягкое, причиняя жгучую боль. Настя засмеялась, когда я сморщил лицо.
- Ты похож на протухший огурец! Такой же сморщенный.
- Никогда не видел протухшие огурцы, - буркнул я.
Ремень заклинило, мне стоило несколько нервных клеток, чтобы расстегнуться. Времени мало. Пора идти к пилоту, договариваться об остановке.
***
По проходу между рядами добрался до отсека персонала. Четыре кресла, в одном спит мужчина. Рубашка вылезла из брюк, голова лежит на плече. Женщина, которая рассказала про скафандры, наливает кипяток. Она стоит спиной, но мне видно, как возле головы поднимается пар. Впереди закрытая дверь. Я решаю тихо пройти. Уже взялся за ручку, но тут женщина оборачивается.
- Туда посторонним нельзя! Вы наверно туалет ищете? Он в другом конце салона.
- А там что?
- Там кабина пилота.
- Это значит там лежат скафандры? Я бы хотел их посмотреть, чтобы быть до конца уверенным в безопасности.
Мне не пришлось подстраивать голос, чтобы выдать нервное напряжение. Я уже нервничал.
Лицо женщины смягчилось.
- Подождите минуту, я спрошу у пилота разрешения.
С кружкой в руках она скрылась за дверью. Я мысленно поблагодарил ее за доброту. Ведь она запросто могла отказать, запретить, развернуть меня обратно. Но вместо этого пошла навстречу. Наверно мой вид достаточно миролюбивый и не внушает опасений.
Я подошел к креслам и заглянул в иллюминатор. В пустоте космоса мерцали звезды, справа, как клубы дыма, растянулась туманность Фарреа, состоящая из сине-зеленых, оранжевых и голубых нитей. Часть крыла лайнера скрывалась в густой тени.
Спавший мужчина пошевелился, чтобы сменить положение. Поднял голову и увидел меня.
- Ты что здесь делаешь? - спросил он хриплым от сна голосом.
- Жду. Хочу на скафандры посмотреть. А вы здесь работаете?
Он сел прямо, потер лицо руками. Взгляд прояснился.
- Да, работаю. Я техник, и если лайнер летит, ничего не ломается, то я могу отдыхать. Зачем тебе скафандры?
- Я первый раз в космосе и волнуюсь. Вдруг случится поломка, или авария, а вокруг вакуум. Я не хочу задохнуться.
Соврать совсем не трудно. Придуманная легенда легко слетела с языка.
- Скафандров все равно два. Один для меня, как раз на случай аварии. Тебе или другому пассажиру он не понадобится. У вас есть индивидуальные средства защиты - гермошлемы.
- Я знаю, мне уже сказали. Но все равно страшно. Спасут эти гермошлемы от вакуума?
- Обязательно спасут! Кислорода в них на 10 минут, за это время я смогу починить что угодно. Даже если что-то произойдет, у тебя будет целая минута, чтобы достать шлем и одеть. За 10 минут вакуум с тобой ничего не сделает. Так что не бойся.
Вышла женщина, дверь осталась открытой.
- Можешь зайти, посмотреть. У тебя не больше пяти минут. Мы скоро подлетим к бывшей звезде, и я расскажу интересную историю об ее появлении и трансформации, а также несколько фактов. Ты должен быть в салоне, на своем месте.
Я протиснулся мимо нее в кабину. Приборная панель, сверкает множеством лампочек и экранов. Из-за большого пилотского кресла видно голову в наушниках. Пилот обернулся, ткнул пальцем в угол, на встроенный шкаф с прозрачными створками. Внутри шкафа два скафандра, освещенные красным светом. Сложены гармошкой, как обычная одежда, большие круглые шлемы сверху. Цвет скафандров серый, с синими нашивками, и логотипом турфирмы.
Я подошел, чтобы ближе разглядеть скафандры, а заодно понять, как открыть створки шкафа. Пилот смотрел на экран, нажимал кнопки. Женщина отвлеклась на разговор с техником и закрыла дверь. Мы остались с пилотом вдвоем.
- Скажите, как скоро мы подлетим к астероидам? - спросил я.
Пилот не услышал. Он смотрел то в иллюминатор, то на экран компьютера, менял настройки и что-то бурчал себе под нос. Я подошел и тронул его за плечо. Он обернулся, сказал: "подожди", и продолжил нажимать кнопки. В обзорном иллюминаторе на нас надвигался рой маленьких ярких точек. Через минуту я различил куски астероидов. Они быстро увеличивались в размерах и заполняли собой все видимое пространство.
- Все! - сказал пилот и спустил наушники на шею. - Из-за тебя парень, мы чуть не влетели в этот пояс на бешеной скорости. Отвлек ты немного, со своими скафандрами. Кстати, как, посмотрел? Доволен? Не боишься больше?
- Да, не боюсь больше. А что вы сейчас делали?
- Программу задавал автопилоту. Через астероиды опасно летать, поэтому нужно снижать скорость. К тому же будем пролетать мимо звезды, надо чтобы все успели рассмотреть ее поближе. Она хоть и бывшая, но притяжение у нее будь здоров. Поэтому нужно обратную тягу задать, а то притянет на орбиту, топливо лишнее потратим, пока выберемся, и из графика выйдем.
- Значит, через астероиды мы медленно полетим? С какой скоростью?
- Примерно тридцать километров в час в зоне видимости звезды. В остальное время быстрее, чтобы вечность через этот пояс не тащится. Но тебе скоро об этом расскажет экскурсовод.
Пилот выглядит хорошим человеком, говорит дружелюбно, взгляд приятный. Он похож на моего дядю, только усы не носит. Я набрался смелости и спросил:
- А можно будет какой-нибудь маленький астероид подобрать и увезти его с собой на Вережею?
- Как это подобрать? Глупости не говори.
- Ну, зацепить, поймать захватом каким-нибудь и потом внутрь затащить.
- Это туристический лайнер, а не тральщик. Ты наверно перепутал.
- Да мне маленький надо, с кулак, или даже меньше.
- Никакой нельзя! Не приспособлен корабль. А зачем тебе астероид, ты можешь сказать?
Я выдал всю правду. Услышав про Марину и мое обещание, добрый пилот мгновенно растерял свою доброту и превратился в строгого и хмурого человека.
- Ты мне голову не морочь! Не отвлекай своей ерундой, я за корабль отвечаю. Ты скафандры посмотрел? Посмотрел! Можешь идти в салон. А девушке своей конфеты дари, украшения драгоценные, а не камни из космоса!
Но, несмотря на отказ, несмотря на строгий тон, я не мог уйти. Цель настолько близка, кажется, сделай шаг, всего один, и будет награда. Марина, огонь моего желания, радость моих глаз, заполняющая мысли своей красотой, дурманящая разум, единственная, любимая. Я выполню обещание, я завоюю твою любовь.
Мимо нас плывут астероиды. Огромные камни разных размеров, с гладкой, шероховатой или пористой поверхностью, с острыми углами и закругленные. Стоит протянуть руку, и погладишь их, почувствуешь под пальцами вечный холод космоса или бывшее тепло звезды.
- Вы можете остановить лайнер, чтобы я вышел в космос за астероидом?
- Исключено, глупый мальчишка! Я не буду останавливать лайнер, хотя мог бы. Но выпустить тебя в открытый космос - никогда в жизни! Нельзя по технике безопасности. Выйди из кабины и вернись на свое кресло, не то я силой тебя вышвырну и запру до конца рейса. А потом сдам властям за хулиганство.
Я не уходил. Смотрел на пилота и ждал, когда он встанет. Плевать на угрозы и на последствия, без астероида на Вережею я не вернусь. Пилот глазел на меня в упор, побелевшими пальцами он вцепился в подлокотники, глаза сверкали под нахмуренными бровями. Он сильно разозлился и уже ничем не напоминал доброго дядюшку. Когда он вскочил, чтобы вытолкать меня из кабины, я со всего маху впечатал кулак в то место, где борода переходит в прическу. Голова дернулась, пилот, как мертвецки пьяный, рухнул обратно на кресло. Мешком перевалился через подлокотник, со стуком упал под приборную панель и затих.
***
Мне никогда в жизни не приходилось драться. Я ошарашено смотрел на торчащие ноги пилота и на кулак, которым нанес удар. Косточки кулака опухли и покраснели. Удивление, страх и гордость сплелись в причудливый узор. Я мог долго разбираться с новыми ощущениями, но впереди ждало нечто более невероятное.
Как хорошо, что управление лайнера сделано на понятном интерфейсе. Каждая кнопка и параметр подписан. К тому же настройки автопилота остались открытыми. Я без труда нашел нужный параметр и обнулил. Скорость продолжала снижаться, это было видно по пролетающим мимо астероидам. На экране выскочило сообщение об оставшемся времени до полной остановки. Еще несколько манипуляций в меню программы и я смог установить время стоянки на пятнадцать минут. Должно хватить.
Скафандры достать не получалось. Никаких замков, кнопок не было. Щели у створок настолько узкие, что не подлезть даже медицинским лезвием. Я несколько раз пнул створки шкафа. Пластик пружинил, но не трескался, только отдавал гулким стуком от моих ударов. Я остановился, чтобы не привлечь в кабину техника или других работников лайнера. Выходит, скафандры я достать не смогу. Придется воспользоваться гермошлемом, техник сказал, воздуха хватит на десять минут. Я попробую справиться за пять.
***
Я вышел в отсек персонала и спокойно прикрыл дверь. Женщина-экскурсовод и техник прервали разговор и обернулись.
- Вы уже посмотрели? - спросила женщина. - Проходите в салон. Скорость лайнера падает, мы уже подлетаем. Через пару минут я начну рассказывать историю звезды.
Я кивнул. Меня прошиб холодный пот, вдруг они решат зайти к пилоту. И тогда времени совсем не будет. Но женщина продолжила рассказывать коллеге о своих детях. Я взял себя в руки, хотя рубашка уже прилипла к спине, и шагнул в салон.
Моя соседка, Настя, по-прежнему не отлипала от иллюминатора. До чего же она любопытная, как ребенок. Они наверно все такие, в трущобах, ничего кроме своих лачуг и лопат не видевшие. В школы не ходят, в город только взрослыми приезжают, и то редко. Видел как-то одного, с бородой, шарахался от машин, дорогу перейти не мог. Потом его гироскутер чуть не сбил. Обругали. Мужик совсем растерялся, на тротуар сел, голову обхватил руками и к коленям прижал. И сидел так, пока полисмен его не спас.
А эта девчонка страх не показывает, на звездный тур записалась. Даже умудрилась до космопорта через весь город добраться. И все в одиночку. Я смотрел ей в затылок, на туго стянутый хвостик серых волос, и испытал легкое уважение.
Иллюминаторы заслонил бок астероида, испещренный маленькими кратерами. Несколько секунд и звездный камень проплыл мимо. За ним все пространство вокруг лайнера усыпано большими и маленькими астероидами. Лайнер все замедлял ход, пора идти к выходу.
Я сел и засунул руки под кресло. С коротким щелчком отсоединил крепления и вытащил наружу сложенный в гармошку пластик. Я осмотрел средство защиты со всех сторон, но как сделать из этого гермошлем, не увидел.
- Надо в разные стороны раздвинуть, - сказала Настя.
Она обернулась и смотрела с любопытством.
- Спасибо, - пробормотал я и дернул в разные стороны. Кусок пластика превратился в большое овальное яйцо, прозрачное с одной стороны и емкостью для кислорода с другой.
Краем глаза заметил, как соседка приоткрыла рот. Может сказать что-то хотела, может просто удивилась. Не теряя больше времени, я засунул гермошлем подмышку и побежал к выходу. Никто на меня не смотрел, все люди приникли к иллюминаторам. Женщина экскурсовод в салоне еще не появилась.
В шлюзовой камере я нашел трос на катушке. Трос гибкий, на конце специальное крепление к скафандру. Скафандра нет, пришлось обмотать пояс и завязать мертвый узел. Шлем на голову. Мягкое основание туго облепило шею, дышать стало нечем. На третий вздох я стал задыхаться. Неужели сломан? Снять не получилось, тогда я стал быстро ощупывать сферическую поверхность руками. Перед глазами появились темные круги. Добравшись до выпуклой емкости с кислородом, я сдавил ее пальцами. Под носом зашипело, обжигающий свежий кислород устремился в легкие.
Минута ушла, чтобы отдышаться. На цифровой панели две подписанные кнопки. Нажимаю ту, которая спускает кислород. Воздух уходит медленно. Еще две минуты ожидания. Ну почему я об этом не подумал?! Сила тяжести исчезла, я схватился за поручень, чтобы удержаться на месте. Освещение стало красным, прозвучал короткий гудок. Пора выходить.
***
Почему так страшно. Стоит только открыть люк, схватить первый подходящий астероид и все, можно обратно. Я выполнил обещание. Мои ноги болтались выше головы, руки намертво вцепились в поручень. Задвижка люка близко, только руку протяни. Мандраж по всему телу, трясет, как от температуры. Назад нельзя, столько сделано, вот она цель, за этим люком. А если вернусь без звезды, не смогу Марине на глаза показаться. Как дальше жить буду? А стоит ли дальше жить? Сгорю от стыда, от горя, от любви неразделённой.
Назад нельзя. Я с трудом оторвал окаменевшие руки. По инерции меня потащило на потолок. От удара отрекошетил к люку. Какая удача, что не пришлось беспомощно барахтаться. Схватился, повернул задвижку. Толкнул крышку и, как водолаз, выплыл в космос.
Вокруг темно. Крыло лайнера заслоняет свет. От холода пощипывает кожу, но терпимо. Я посмотрел на себя. Рубашка и штаны надулись, как воздушный шарик, в районе живота оторвалась пуговица. Я стал похож на надувного монстра из рекламы детского праздника. Пальцы похожи на сардельки. Совсем не больно, но все равно страшно.
Лайнер продолжает медленно двигаться. Я отталкиваюсь ногами от корпуса. Трос разматывается легко. Спиной вперед я уплываю прочь от люка. Замечаю сбоку астероид, размером с холодильник. Он летит наперерез. Изменить направление не получается, мы врезаемся. Камень холодный, острый край впивается под ребра. Я боюсь думать о полученной ране. Надо срочно найти подходящий астероид, пока еще есть время.
После удара меня несет в другом направлении, и я не могу ничего поделать. Но вот трос натянулся. Рывок чуть не разорвал меня пополам. Снова лечу в другую сторону, теперь к лайнеру. Я как безвольная пушинка на ветру. Стало жарко, когда я вылетел из тени. Настолько жарко, что как пушинка можно сгореть.
Я оглянулся, но вокруг парят астероиды размером больше, чем моя тумбочка. Такие не получится взять с собой. Надо было подумать об этом и прихватить молоток. Что-то стукнуло по гермошлему. Еще раз. Я поворачиваю голову на звук, но ничего не вижу. Снова щелчок, прямо в лицо, закрытое пластиком. Замечаю блик света на отскочившем камушке. Смотрю вперед, вглядываюсь. Никаких камней.
Пытаюсь замедлить скорость, двигаю руками и ногами, как лягушка. Остается несколько метров до столкновения с лайнером. Где же эти мелкие астероиды, неужели кончились? И тут, сразу же, несколько тычков по груди и ногам. В меня врезаются небольшие астероиды, размерам с речную гальку. Они черные, и до последнего момента их не видно. Только когда они врезаются в меня и меняют направление, свет под другим углом отражается от гладкой поверхности, и я замечаю крохотные блики.
Мне не пришлось за ними гоняться. Попадая в тело, астероиды гасили скорость. При этом становились видимыми и я легко их подбирал. Я мог не спеша выбрать самый лучший осколок. Только вот тело горит от жары, кожа на руках темно-синяя от ожогов. Я зажимаю в кулаке очередной космический камень, гладкий, прохладный, размером с приплюснутое куриное яйцо. Ударяюсь о борт лайнера и проваливаюсь в темноту.
***
Я снова танцую в полутемном зале лицея. Марина в фиолетовом платье с блестками. Я смотрю, как вырез платья распирают упругие холмы, в ложбинку спускается тонкий шнурок с черным камушком. Мы танцуем, то прижимаясь, то отдаляясь на вытянутые руки. Никак не получается поднять голову и взглянуть в любимое лицо. Тихая спокойная музыка обволакивает и кружит по залу. Не могу сосредоточиться на мелодии. Кружимся до тех пор, пока ноги не подкашиваются. Я заваливаюсь на спину и медленно падаю, словно тону в болоте. Марина наклоняется надо мной и кричит.
Но это не Марина. Большие серые глаза, серая челка, шляпка из колючих веток, рот открывается в безмолвном крике. Эта та самая девчонка из трущоб, кажется Настя. Что она здесь делает? Куда пропала Марина? Я продолжаю тонуть. Музыка сменяется бормотаньем голосов. Они повсюду: сверху, снизу, со всех сторон. Неразборчивые, непонятные слова, они начинают пугать. Огни танцевального зала расплываются на разноцветные пятна. Только смуглый овал лица с ниспадающей челкой все еще нависает надо мной.
Когда же я достигну дна? Голоса то пропадают, то вновь лезут в уши с надрывными интонациями. Лицо девушки темнеет, сжимается. Уже не различить серых глаз, носа, челки. Все слилось в единый маленький камушек. Черное пятнышко на фоне разноцветного безумия. Это мой осколок звезды, я узнал. Он висит перед глазами, таинственная чернота гладкой поверхности поглощает окружающий свет. Втягиваются внутрь разноцветные пятна, сполохи, вокруг сгущаются сумерки. Скоро станет темно, как в пещере и камня не будет видно. Я должен его поймать, пока не поздно.
Я тяну руку и зажимаю камень в кулаке. По артериям бежит знакомый холодок, добирается до локтя, спешит выше. Астероид успел вобрать в себя свет, и я больше ничего не вижу. Но даже без ориентиров, я чувствую, как падение продолжается. Мне спокойно и совсем не страшно, только гложет мысль о какой-то цели. Я должен что-то сделать, но память отказывается служить. Надеюсь, мое падение когда-нибудь прекратится, и я вспомню.
***
В больничной палате скучно. Из развлечений только желтые стены, потолок в трещинах и ветка кипариса за окном, которая иногда покачивалась от ветра. Я очнулся несколько часов назад. На следующий день после того, как меня без сознания затащили на лайнер. Уже приходили родители, принесли с собой сочувствие и упреки. Они совсем не поняли моего поступка. После них зашел полисмен. Пока я отвечал на вопросы автодознавателя, он откровенно скучал. На зеленой рубашке выступили темные пятна, и когда я закончил, он быстро выскочил на свежий воздух.
Врач сказал, что не отпустит, пока не сойдут солнечные ожоги. День, или два, пока моя фиолетовая кожа не станет опять белой. В остальном мой организм полностью восстановился, за что я должен благодарить свой возраст. Врач дал мне витамины и вышел. С тех пор я лежу, разглядываю стены и потолок, считаю сколько раз качнется пушистая ветка, и жду Марину. Я знаю, полисмен ей расскажет, и она обязательно придет.
Звездный осколок надежно спрятан под подушкой. Когда придет Марина, я достану черный астероид. Он ей понравится, я уверен. Чернее угля, чернее ее волос. Идеальный по форме и весу для кулона, нужно только сделать отверстие, чтобы продеть шнурок. Это будет мое маленькое доказательство большой любви.
Марина пришла на следующий день, в час посещений. На ней оранжевая форма лицеисток: полу-платье с длинными рукавами и высоким воротником, узкие шаровары. Для воздуха и солнечного света открыты только лицо и кисти рук. Кожа у Марины белоснежная и по сравнению с ней, я будто с детского праздника, где меня раскрасили фломастером.
Лицо у Марины серьезное, губы презрительно поджаты. Я понимаю, неприятно видеть меня таким.
- Марина, смотри. Я достал для тебя звезду! Не всю, только осколок.
Я вытащил астероид и протянул на раскрытой ладони.
- Этот кусочек звезды теперь твой. Надо сначала дырочку для шнурка сделать, но я сделаю, сразу, как дома окажусь. Смотри, какой он красивый!
Марина не приблизилась, даже не наклонилась, чтобы посмотреть. Она мяла в руках сумочку, кусала губы и отводила взгляд. Мне показалось, что она сейчас убежит. Молчание длилось несколько секунд, я все также держал вытянутую руку. Наконец она заговорила:
- Глупо все получилось. Ты хороший парень, Максим, только очень странный. Не стоило так рисковать из-за какого-то камня. Я все равно тебя не смогу полюбить, надо было сказать об этом раньше. Мы даже друзьями остаться не сможем.
- Зачем ты так говоришь?! Я тебя люблю больше жизни! Возьми звездный осколок, я верю, что пройдет время, и он разбудит в тебе ответные чувства. В нем заключена энергия моей любви, она впиталась внутрь, заполнила без остатка. В моих руках он холодный, но тебе станет дарить тепло, которое взял у меня.
- Не говори ерунду! А то я подумаю, что ты бредишь. Я не буду брать этот камень, мне он не нужен. Так же как колючки, что ты подсунул мне в детстве. Чтобы ты знал, я уже влюблена. Он, в отличии от тебя, разумный, практичный, богатый и имеет родственников в парламенте планеты. Мы скоро создадим семью. Но даже если случится чудо, из-за этого камня или еще как, и я в тебя влюблюсь, то совместного счастливого будущего у нас все равно не будет! Сегодня утром совет города вынес решение отправить тебя в ссылку за преступления на космическом лайнере.
- Я все равно тебя люблю. И будут любить, - выкрикнул я. - Скажи, что я должен сделать, кем я должен стать, чтобы быть достойным тебя?
- Не доходит? Тебя в трущобы сошлют, навсегда! Прямиком из этой палаты отвезут и забудут! Даже если я полюблю тебя, я никогда не поеду с тобой в трущобы. Там дно, понимаешь? А я привыкла жить на поверхности.
Я замолчал. Слишком много свалилось на мою голову и понимание приходит медленно . Рука с осколком безвольно опустилась на постель. Ветка кипариса дважды царапнула по стеклу. Щеки у Марины пылают, сумочка в напряженных пальцах совсем смялась. В палате повисла звонкая тишина.
- Знаешь, я слышала, там люди тоже влюбляются. И ты сможешь. Найдешь себе загорелую девушку, влюбишься и забудешь про меня.
Голос у Марины смягчился. Она успокоилась, бледность возвращалась на лицо.
- Мне пора, - проговорила она и быстро выскочила за дверь, чтобы я не успел ничего сказать.
Она ушла. Убежала. А я остался с разбитым сердцем. Пытаюсь вспомнить, как мы танцевали, но не получается. На щеках мокро, в голове шумит. Она меня не любит! Это мысль вертится, лезет везде, мешает. Она заполняет всю голову и хочется поскорей умереть. Бесконечно прокручиваю: "она меня не любит". От этого факта становится горько и тошно. Это как океанские волны, которые постоянно накатывают на берег. Снова и снова, и нет им конца.
***
Следующие несколько дней я живу, как в тумане. Мне передали от родителей сумку с вещами. Потом везли в темном фургоне. После долгих часов тряски выкинули на окраине трущоб. Впереди, насколько хватает глаз, тянутся разноцветные крыши маленьких домиков. По узким улочкам ветер гоняет пыльные шары.
Сумка упала рядом. Я сажусь на нее и долго смотрю, как вечернее небо меняет свои краски. На груди висит звездный осколок. Я глажу его между пальцев, холодная поверхность покалывает. Моя кожа на руках и лице бирюзового цвета. С годами она может побелеть, но врач, когда говорил это, сомневался.
Наступает ночь. Я вытаскиваю из сумки куртку и делаю подобие постели. Засыпаю быстро и без сновидений.
- Эй, космонавт, чего разлегся?! Вставай!
Просыпаюсь от сильных тычков, открываю глаза. Воздух, пропитанный солнцем, искрится золотым светом. Надо мной склоняется знакомое лицо. Серые волосы, такие же серые глаза и смуглая кожа. Как же ее зовут? Кажется, Настя.
- Какой красивый у тебя камушек, - говорит она и бережно берет его в ладони. - Странно, такой горячий, как уголек, только не обжигает.