Заря раздует шёлк на шпилях кипарисов,
скрипач, скрипя душой, заигранных капризов
откроет вентилёк -
чтоб хилый ручеёк 
в затасканный футляр, позвякивая, тёк.

Послушать соловья, здесь музыка такая,
что жизни нет конца и городу нет края.
А боль в руках? А зной?
Да разве в этом соль?!
Не лопнула б струна, не ссохлась канифоль. 

Как грушу, сотни раз вывешивая душу,
звучать, опять звучать (спеши, народ, послушать!),
за тридевять земель 
под тридевять ключом
кощееву хандру запрятав под мечом.

Зализывать в мечтах мотивы ли, нарывы,
достало б ручейка на сливы да на пиво
да оплатить домен 
какой-нибудь кармен -
не обсчитал бы вновь расчётливый бармен.

Потом стонать во сне, ведь не по-человечьи
до судорог болят предательские плечи,
и не найти пути 
в свой век меж сонных век,
где дышится душой, бесформенной как снег.