(Надпись на оборотной стороне однодолларового банкнота)
Мечта об идеальном общественном устройстве, в котором исчезнут все противоречия, хаос человеческих страстей будет обуздан, Новом Порядке, построенном на рациональной основе, появилась в Древней Греции. Его принципы были сформулированы в работе Платона "Утопия", но идеи Платона оставались в забвении до Протестантской Реформации. В этот период, продолжая основные положения "Утопии", Томас Мор и Кампанелла в своих социальных фантазиях создавали картины нового, образцового общества.
По мнению гуманистических мыслителей того времени, Европа, погрязшая в пороках, была обречена, и не существовало сил способных расчистить эти авгиевы конюшни. Но только что открытый новый континент - Америка, давал надежду начать историю заново, там утопия могла стать реальностью.
Герой "Утопии" Томаса Мора, Гитлодей, участвуя в путешествии Америго Веспуччи, просит оставить его на острове рядом с берегом Америки, где он и попадает в государство Утопию, живущее по законам установленным мудрым законодателем Утопом. В Утопии нет частной собственности, все граждане работают, "никто не сидит праздно, и каждый занимается своим ремеслом."
Исключение составляет не управляющая элита, а служивое чиновничество, бюрократия, которая создает законы и поддерживает общественный порядок. Все продукты труда распределяются равномерно. Одежда у всех одинакова, как и одинаковы жилища и сами города, которые "в такой степени похожи друг на друга, что тот, кто увидел один город, узнает все города Утопии". Принцип стандартизации, бюрократизации жизни появился уже в самых ранних социалистических теориях и опытах.
Через сто лет после появления "Утопии" Мора был опубликован "Город Солнца" Кампанеллы, в котором, более подробно, с множеством деталей, описывается общество построенное на тех же принципах равенства и стандартизации. Труд обязателен для всех. Жены общие. Детей воспитывают не родители, а общество. За отклонения от общепринятых норм поведения и единообразия одежды следуют жестокие наказания. Принципы жизни, предложенные утопистами, впоследствии стали называть казарменным социализмом.
Но, еще до их научного обоснования европейскими гуманистами, идеи социализма, идеи всеобщего равенства, применялись еретическими сектами анабаптистов, катаров, гуситов, альбигойцев, моравских братьев и многих других. Однако идеи социализма не могли распространиться широко, на все общество, так как не имели экономической базы. Экономика строилась на сельском хозяйстве, а земля принадлежала потомственной аристократии.
У американских пуритан, в отличии от их европейских предшественников, эта база была. Земля в Америке принадлежала тем, кто ее обрабатывал. Первые британские колонисты, в Плимуте на севере и в Джорджтауне на юге, в процессе строительства Божьего Царства на земле проводили опыты создания Нового Порядка.
Капитан Смит, первый лидер общины в Джорджтауне, ввел принцип жизни, выражавшийся идеей раннего христианства, высказанной апостолом Павлом: "Кто не работает - тот не ест". Следующей ступенью развития этой идеи была формула "Время - Деньги", выросшая из протестантского постулата, что каждый час проведенный в бездействии украден у труда во славу Господа.
Для пуританской общины в Плимуте образцом были апостолы Христа, делившие все поровну. Следуя заповедям Нового Завета, пуритане начали с коллективного, коммунального метода ведения хозяйства и равного распределения доходов, но вскоре от него отказались. Всеобщее равенство означало жизнь во всеобщей нищете, и перешли на более продуктивный вариант экономики основанный на индивидуальном интересе. Но попытки создать коллективистскую, коммунистическую модель продолжались и в 19-м веке.
Как пишет американский историк Кумар, "В Америке 19-го века практиковалось больше коммунизма, чем в любое другое время в любой другой стране."
Одним из теоретиков коммунизма был французский просветитель Шарль Фурье. Фурье считал, что все разнообразие человеческих типов исчерпывается 810, поэтому все население фаланстера было классифицировано по своим типовым психологическим и физическим качествам. В его системе общество состоит из фаланстеров, каждый фаланстер, в который входит 1620 человек, размещается в одном здании с несколькими соединяющимися корпусами предназначенных для работы, общественных собраний и отдыха.
Другой коммунист-утопист, Роберт Оуэн, первым ввел в обиход слово социализм, и первая коммуна, которую он создал в Соединенных Штатах, Новая Гармония, была фабрикой, принадлежавшей членам коммуны-кооператива. Каждый делает свою работу и получает свою долю доходов - "От каждого по способностям, каждому по труду." Впоследствии она стала моделью рационального ведения индустриального производства.
Утопия же Фурье была анти-индустриальной. Члены фаланг работали, но занимались только тем, что было для них привлекательно, делая неприятную для всех работу поочередно. Группы внутри фаланги формировались не на основе производственных отношений, а на принципе личной расположенности друг к другу, по словам Фурье, на страстях.
Фурье считал, что удовлетворение инстинктов, страстей индивида является основной силой развития общества: "Нет ни единой страсти, бесполезной или плохой, все они воплощение качеств данных человеку природой, т.е. Богом".
Истинное социалистическое общество должно поощрять все то, что считается пороками. Принципы нравственности, запрещающие проявление природных качеств человека, вредны, потому что они не дают человеку проявлять свою божественную природу - "Все эти философские выверты, которые называют долгом, выдуманы людьми, а страсти, влечения, даны Богом".
Центром концепции Фурье был индивид, личность, расцвету которой, во всех ее проявлениях, должно всемерно помогать общество. По Фурье, общество - это собрание личностей, в котором свободно расцветают все качества человека, а сужение человека до "нормы" ничто иное как уничтожение личности.
Труд необходим только для создания самого необходимого, а создание и накопление богатств, как цель общества, противоречит истинной цели личности - самореализации в творчестве, в процессе общения с другими людьми, в счастье, наслаждении самой жизнью.
Социалистические идеи эпохи Просвещения опережали свое время, социализм - это равное распределение доходов, а доходы в сельском хозяйстве и мануфактурном производстве тогда были минимальны. Поэтому первые социалистические опыты, такие, как американские пуританские общины 17-го века, так и коммуны века 19-го, неизбежно заканчивались неудачей. Коммуна "Новая Гармония", созданная Робертом Оуэном была основана в 1825 году и просуществовала 3 года. Этьен Кабэ в Иллинойсе - "Икарию" в 1850-м, существовала 5 лет. Вильгельм Вейтлинг - "Коммунию" в 1851 году в Айове, 5 лет.
Коммунистические эксперименты в Америке не могли не привлечь внимания русских социалистов. По свидетельству Короленко: "Эмиграция в Америку влекла многих русских, мечтавших о коммунизме".
Из всех коммунистических систем система Фурье была наиболее близка общим идеалам русской интеллигенции. Чернышевский использовал его идеи в романе "Что делать?". Четвертый сон Веры Павловны был литературной интерпретацией размышлений Фурье о свободной любви. Достоевский изучал работы Фурье в кружке петрашевцев, за что поплатился каторгой.
Фурье был популярен в среде русской элиты, воспитанной на европейской индивидуалистической культуре, но его идеи не могли привиться в стране, где более 90% населения были безграмотны и жили в условиях построенной на коллективизме сельской общины без каких-либо связей с общемировой культурой.
Тем не менее, идеалы предреволюционной интеллигенции были использованы большевиками для пропаганды, которая объявляла расцвет личности целью коммунизма, а в практике советской жизни, как провозглашал трибун революции Маяковский: "Единица! Кому она нужна?! Единица - вздор, единица - ноль!". Личности уничтожались или кончали самоубийством, чувствуя свою ненужность новому строю жизни.
Идеи Фурье, однако, не были приняты и американским обществом, которое строилось на принципе индивидуального интереса, а сама личность оценивалась только по количеству созданных богатств. Кроме того, система Фурье строилась на принципах доверия и бескорыстия в отношениях между людьми, что противоречило основным постулатам американской жизни - всеобщей конкуренции и индивидуального успеха. Но, хотя система Фурье была отвергнута, работы других просветителей - Руссо, Сен-Симона, Дидро, Вольтера были использованы.
Центральная идея эпохи Просвещения - освобождение естественного начала в человеке, но естественное можно понимать по-разному. Это может быть доброта, бескорыстие, отзывчивость, естественен также и эгоизм, забота только о себе.
Америка же строилась на идее свободы индивидуального предпринимательства, поэтому естественными качествами человека стали считаться те, которые соответствовали условиям конкурентной борьбы, качества приводящие к победе.
Европа, в воспитании этих "естественных качеств" использовала традиционные методы, государственное насилие. В Британии второй половины 19-го века безработные городские жители и безземельные крестьяне загонялись насильно на фабрики, где они жили в рабочих казармах в условиях армейской дисциплины.
В России использовались те же методы. Задолго до британского опыта Аракчеев провел локальный эксперимент создания трудовой армии. Из принадлежавших государству крепостных крестьян, призванных на военную службу, формировались сельскохозяйственные батальоны и полки. В России того времени этот опыт не привился, но большевики сумели его воспроизвести на другой, массовой основе когда по инициативе Троцкого в трудовые армии загонялись миллионы.
В США в принуждении к труду не было необходимости, человеческие качества, востребованные экономикой, воспитывались в процессе добровольной адаптации к системе приносящей наглядное улучшение жизни.
Для иммигрантов из всех стран мира завод, фабрика и рабочие трущобы были лишь временным эпицентром их существования, первой ступенью их жизни в новой стране предоставляющей возможности которых у них не было в странах откуда они прибыли.
Каждый, в процессе конкурентной борьбы, мог добиться такого уровня материального благополучия о котором в Европе он мог только мечтать. Поэтому, хотя религия всегда была важной составляющей жизни Америки, ее основные нравственные догматы - "все люди-братья", "возлюби ближнего, как самого себя" были отвергнуты.
В течение веков религия, католицизм, была основным общественным институтом, который регулировал и воспитывал мораль, общественный интерес, и правила поведения. Но религия не стремилась улучшить условия жизни людей, она просто не ставила перед собой такой задачи. Церковь своим авторитетом освятила разделение на бедных и богатых. Бедняк не мог стать богачом, не только он сам, но и все поколения его потомков были обречены на вечную нищету.
Церковь взывала к духовным ценностям, насаждая их огнем и мечом, и с безразличием смотрела на широко распространенную и унижающую нищету, лишавшую людей элементарного человеческого достоинства. Забота о материальной стороне жизни была объявлена низкой, низменной, недостойной человека, главной целью жизни было ее высокое духовное содержание.
В период Средневековья созидательная, творческая энергия масс находилась под спудом церкви, в период Возрождения эта энергия начала проявлять себя в самых разнообразных формах, начал формироваться новый тип человека, тип Строителя, Созидателя, Творца, Буржуа. Последовавшая за Возрождением Протестантская Реформация провозгласила ценности нового, буржуазного класса - "Труд - высшая религиозная ценность".
Протестантская Реформация была первой в истории Европы истинной революцией, она повернула направление развития цивилизации в корне изменив основы миропонимания всех населявших Европу народов. Все последовавшие революции были лишь продолжением и развитием фундаментальных идей той эпохи. "Дайте людям хлеб насущный, а потом спрашивайте их о духовной жизни" - таков был основной постулат Просвещения, наследницы протестантской Реформации.
Материалистическое мировоззрение прививалось также авторитетом науки, которая в ХХ-м веке превратилась в религию, религию рационализма. Все, что было освящено наукой, превращалось в сакральную истину. На авторитете науки об обществе строился социализм в России, на авторитете экономической науки зиждилась идея рыночного общества в Соединенных Штатах.
В разных странах идея Нового Порядка приобретала различные формы, использовались различные методы, но единой была одна тенденция, уничтожение старых представлений о добре и зле, религиозной морали, нравственности и создания нового видения мира, новой морали, новой нравственности.
Кредо большевиков - нравственно всё, что полезно для революции. Кредо экономической демократии - нравственно все, что полезно для роста экономики. Американская демократия создавала новую мораль используя в начале своего развития самую гибкую и приспособляемую религию - протестантизм, видоизменяя и приспосабливая религиозную мораль к нуждам экономического роста. В европейских странах религиозные институты также приспосабливались к изменениям, происходящим в экономике.
Исключением стали тоталитарные режимы Германии и Советской России. Христианская мораль с ее состраданием к слабым должна была уступить свое место Силе, способной переделать мир. Германия создавала новую мифологию варварской, дохристианской цивилизации. Итальянский фашизм пытался реконструировать варварский, дохристианский Древний Рим. Советская Россия создавала новую мифологию, новую религию - научный коммунизм.
Уничтожая православную церковь как общественный институт, советская власть в то же время использовала в своей пропаганде нравственные постулаты библейского закона - презрение к богатству и самоотверженность в служении обществу. Ожесточенная ломка религиозных традиций, традиций нравственной жизни, которую провели большевики, унесла миллионы жертв.
Американский протестантизм сумел выполнить эту задачу бескровно, так как его фундаментальной основой был рационализм и прагматизм. Его основной постулат "жизнь - есть труд" позволял постепенно, на каждом этапе экономического развития, отказываться от старых традиций и формировать новые этические нормы.
Протестантизм не входил в противоречие ни с традиционной моралью, которая отмирала сама по себе, ни с наукой. Он находил компромисс метафизики религии с материализмом науки объясняющей мир в физических категориях.
Одна из наиболее влиятельных протестантских сект Америки созданная в конце 19-го века прокламировала этот союз религии и науки в своем названии - "Christian Science", секта христианской науки.
Наука в Соединенных Штатах превратилась в одну из основных движущих сил общественного развития, она создавала новые, эффективные методы хозяйства и новые формы общественных отношений. Результатом стало огромное материальное богатство, что превратило материалистическое, рационалистическое мировоззрение в общепринятую идеологию, в которой главный религиозный постулат, приоритет духа над материей, был отменен.
Лидером внедрения науки в жизнь был Генри Форд, именно его систему научной организации в автомобильной индустрии имел в виду Ленин, когда писал в 1918- году: "...(необходимо) внедрить научную американскую систему по всей России. ...Производительность труда - это в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя".
На заводах Форда, на конвейерах, где собиралась первые примитивные автомашины для массового покупателя, как их называли тогда, "Тинни Лиззи", "Жестянка Лиззи", работали иммигранты, не только большей частью безграмотные, но и безъязыкие. Но вскоре "Жестянка Лиззи" перестала отвечать требованиям потребителя, в 20-ые годы Америка разбогатела, а для выпуска более мощных и комфортабельных машин была нужна не только более совершенная технология, но и другой работник.
Необходимость в научной организации труда возникла в период наиболее высокого развития капиталистической индустрии. Жесточайшая эксплуатация работников без какой-либо квалификации, часто неграмотных или полуграмотных, уже не соответствовала требованиям все более усложнявшейся технологии производства. Работник, приходивший на завод из трущоб, где он жил в наскоро сколоченной из гнилых досок лачуге, не мог быть продуктивным в работе со сложными машинами. Его эффективность в выполнении рабочих функций зависела не только от профессиональных знаний и навыков, но от всех компонентов его персональной жизни. Полуголодный, одетый в грязные лохмотья герой Чарли Чаплина в "Новых Временах" был способен только на завинчивание гаек.
Форд начал строить дома со всеми современными видами комфорта для рабочих, ясли и школы для детей, создавались вечерние школы английского языка для иммигрантов и курсы повышения квалификации. Форд ввел на своих предприятиях такие социальные программы, как пенсии по болезни и за выслугу лет. Рабочие получали займы на строительство своих домов от администрации завода, а не от банков, и с меньшими чем в банках процентами, покупали автомашины своей компании по сниженным ценам. В рабочих поселках открывались финансируемые администрацией салуны, кинотеатры, центры развлечений.
Лояльность рабочих заводов Форда формировалась не только полной экономической зависимостью от своего работодателя, заводская полиция контролировала все аспекты жизни рабочих поселков. Она составляла 5000 человек и следила не только за порядком на производстве, но и за частной жизнью работников.
Фордовский социализм был не столько идеологической, сколько экономической концепцией. Автомобильная индустрия была наиболее развитым технологическим производством того времени в котором социалистические принципы, т.е. внимание к интересам всего общества, было обусловлено требованиями экономики - продукты массового потребления предназначены для массового рынка сбыта. Работник должен был иметь достаточные средства чтобы приобретать новые товары поступающие на рынок.
Генри Форд: "У покупателя должны быть деньги, если у него их нет, то кто будет покупать мои машины?"
В начале 20-х годов средняя оплата индустриального рабочего была $ 1.50 в день. Форд платил своим работникам $5.00 в день. Они и были первыми покупателями его автомашин, сформировав значительный и стабильный сектор рынка сбыта. Форд построил социализм в одной отдельно взятой компании, недаром его индустриальную империю называли "фордовский социализм".
Социалистические идеи Генри Форда опережали свое время, в глазах своих коллег он предавал саму идею экономической свободы, где победителю достается все. Форд же видел в капитале, беспощадно эксплуатирующим ресурсы всего общества, нерадивого хозяина, который держит своих овец в голоде и холоде. Он озабочен только сегодняшним доходом и ему нет дела, что завтра его овцы просто вымрут. Бизнес, при капитализме, живет только сегодняшним днем.
Форд, как никто другой, понимал, что перспектива развития капитализма в постепенном перерастании в социализм. Только социализм позволяет индустрии эффективно функционировать в условиях усложняющегося производства, обеспечивает плановое развитие экономики, делает возможным контролировать общественные процессы и справляться с экономическими и социальными кризисами.
Ленин мечтал скопировать социализм с фордовской модели, но социальная программа Генри Форда, органично выраставшая из потребностей свободной корпоративной экономики, в России не имела будущего.
Советское государство было единственной корпорацией, имевшей абсолютную монополию, что лишало экономику необходимой гибкости. Непроизводительные индустрии поддерживались несмотря на их неэффективность, производство потребительских товаров было лимитировано, поэтому государственные социальные программы могли предоставить населению только предметы первой необходимости, да и те были дефицитом. Экономика была подчинена политическим целям, удержание и укрепление власти государства было важнее экономических задач.
Хотя Форд видел в государственном социализме гораздо менее результативную альтернативу социализму корпоративному, тем не менее, он оказывал огромную финансовую и техническую помощь первопроходцам, Германии и Советскому Союзу.
На средства Форда был построен автомобильный завод в городе Горьком. Это были не только производственные здания, это был целый комплекс, включающий фабрики-кухни, рабочие общежития и клубы культуры, копия фордовских предприятий-городов в районе Детройта. Форд вложил в строительство комплекса 50 миллионов долларов, и Горьковский автозавод в 30-ые годы стал форпостом социалистической индустрии.
Форд принимал участие также в создании в гитлеровской Германии автомобильных заводов Volkswagen, которые выпускали не только автомашины, но и танки, и внес свой вклад в строительство знаменитых автобанов, автомобильных дорог. Немецкая модель социализма вызывала у Форда наибольшие симпатии, в ней был найден баланс между интересами государства и интересом частных корпораций, что делало ее экономически эффективнее советской.
Но и советский государственный социализм демонстрировал значительные успехи в 30-ые годы, и американская социалистическая пресса на волне разворачивающихся социальных программ, проводимых Франклином Рузвельтом, видела в советском варианте своего двойника.
Американский юрист побывавший в Советском Союзе в 1935 году: "Условия жизни здесь напоминают мне состояние дел дома. Тот же энтузиазм, то же желание добиться успехов в индустрии, та же энергия и увлеченность делом." Все страны, каждая по-своему, строили свою версию социализма.
Страны, строившие Новый Порядок, различались в своей практике, но идеологические постулаты, которые они провозглашали, во многом совпадали. Так Бернард Шоу отмечал: "Сталинская конституция выглядит так, как будто она написана Томасом Пэйном (один из творцов Американской конституции)." Различия же в практике реализации Нового Порядка были связаны с различными историческими традициями, культурой и самосознанием народов этих стран.
Особенно трудные задачи стояли перед большевиками, нужно было изменить отрицательное отношение к труду, которое шло от конкретного жизненного опыта, работник в советской экономике не получал ничего, кроме эфемерной "рабочей славы". Экономические стимулы подменялись идеологическими, которые, тем не менее, оказывали огромное влияние на сознание масс.
В 20-е годы проходила внутрипартийная дискуссия о путях экономического развития страны, в которой одно из центральных мест занимала работа Макса Вебера "Протестантская этика и дух капитализма". Первые большевистские лидеры на опыте Америки видели подтверждение мысли Вебера, что рост экономики может быть стимулирован идеологией труда и использовали догматы протестантизма в своей политической риторике.
Советский лозунг "Труд - дело чести и доблести" был парафразой протестантского догмата - "Труд - служение богу" а мораль "Нового Советского Человека" почти полностью совпадала с протестантской этикой труда и аскетической жизни, но они не давали тех результатов как в Соединенных Штатах. Дореволюционная Россия не имела традиций уважения к труду, так как он приносил лишь средства для элементарного выживания, а, в советское время и сам интерес работника в результатах труда исчез, так они полностью принадлежали государству, поэтому единственным рычагом в экономике стало насилие.
Соединенные Штаты шли по другому пути. Личный интерес работника в результатах труда был основным двигателем экономики, а идеология, приспосабливаясь к изменениям, сменяла традиционные религиозные доктрины формулировками новой религии - науки. Достижения науки были использованы в унификации, стандартизации всех аспектов общественной жизни, в создании бюрократической системы вводящей в рамки рациональных, формальных правил не только отношения в производственной сфере, но и стихию человеческих отношений во всем обществе. Искались конкретные решения практических задач производства и общественного развития, учитывались многочисленные факторы, не только производственные, но и факторы психологические.
В Советской России научный подход к экономическим и общественным проблемам не мог иметь будущего, он был опасен для самой власти. По инициативе Ленина в начале двадцатых годов был создан ЦИТ, Центральный Институт Труда, но вскоре был ликвидирован. В Советской России не было науки об обществе, то, что носило это название, наукой не было. Это была одна из форм пропаганды, литературное творчество, политические фантазии. В 20-ые годы широко дискутировалась также необходимость новой науки, антропотехники, науки о создании, конструировании Нового Человека, но через несколько лет все исследования в этой сфере были прекращены.
На Западе наука манипуляции человеком и обществом разрабатывалась огромной армией специалистов и была названа "социальной инженерией". Социальные инженеры были профессионалами отлично знавшими свое дело, а советские "инженеры человеческих душ", выполняя политический заказ, игнорировали реальные процессы, происходящие в обществе.
Деятели общественных наук, полуграмотная "красная профессура" не владелa элементарными знаниями об обществе, всё ограничивалось поверхностным знакомством с единственно верной наукой - материалистической диалектикой, которая занималась "научным" обоснованием своеволия власти.
Поэтому научная организация жизни общества, т.е. бюрократизация, в Советской России проводилась по иному сценарию, нежели на Западе. Советские бюрократы бюрократами не были, бюрократ подчиняется законам, инструкциям, правилам, а советский чиновник подчинялся только звонкам по "вертушке".
Создавался внешний цивилизованный фасад, за которым бушевала стихия борьбы неконтролируемой власти со стихией народной жизни. Бюрократизация могла привести к ограничению власти партийной номенклатуры, что для хозяев жизни был неприемлемо.
Абстракции идей, входящих в наглядное противоречие с практикой жизни, убеждали далеко не всех, призывы к самоотверженному труду во имя высоких идей наталкивались на яростное сопротивление многих слоев населения. Логика же американской пропаганды была убедительной, она совмещала высокие идеи с жизненным прагматизмом, с естественным желанием каждого улучшить условия своего существования: "Думай только о себе, о своем личном благополучии и этим ты увеличишь не только свое личное богатство, но и богатство всего общества."
Советский Союз определял цели и задачи строительства социализма в идеологических категориях, в США, Форд, наиболее влиятельный пропагандист социализма в стране, говорил о них в экономических терминах: "Социальные изменения должны придти не в результате политической революции, а в процессе экономической эволюции. Культура производства машины должна стать культурой жизни - это наше всеобщее будущее, и лидером на этом пути будут Соединенные Штаты".
Эту культуру общества-машины впоследствии стали называть "корпоративным социализмом". Первым этот термин ввел в употребление Бенито Муссолини: "Фашизм можно назвать Корпоратизмом, потому что это слияние государства и власти корпораций".
Широко распространено мнение, что социализм и капитализм - антиподы, но, по утверждению Ленина, "...социализм происходит из капитализма, исторически развивается из капитализма, является результатом действия той общественной силы, которая рождена капитализмом". Социализм не может появиться вне капиталистической экономической базы, без нее он не более чем политический фантом.
Возвращение к капиталистической экономике начатое Лениным - НЭП, было принято исходя из этого ленинского постулата. Но, просуществовав всего несколько лет, НЭП был отменен, и основным двигателем экономики стала политика. Социализм начал строиться без его обязательного фундамента и превратился в идеологическую химеру.
Капитализм - самая мощная производительная сила во всей истории человечества. Социализм - его следующий логический этап, когда то, что создано в результате конкуренции, борьбы индивидуальных эгоистических интересов, распределяется по принципу более справедливой компенсации за труд. Капитализм создает, социализм распределяет.
Только во второй половине ХХ-го века, когда была создана развитая индустрия товаров массового потребления, идеи социализма были приняты и развиты в странах Запада. Советская же Россия строила казарменный социализм, так как капиталистические методы ведения хозяйства могли привести к утрате власти правящей верхушкой.
Год отмены НЭПа - 1929 год, время начала охватившей весь цивилизованный мир Великой Депрессии, и разочарования Запада в возможностях капиталистической системы. Крах биржи показал, что азартная игра в конкурентной борьбе имеет свои границы, система подошла к крайней точке допустимого риска и рухнула, потянув за собой всю экономику.
Капитализм не озабочен интересами общества, социализм же говорит о приоритете интересов общества над интересом индивидуальным, что в ситуации 30-ых годов, когда зарвавшиеся игроки большого бизнеса лишили миллионы средств к существованию, сделало социализм единственной возможной альтернативой. Утрата доверия к рыночной экономике вызвала интерес к социалистическим идеям, ставших популярными во многих странах Европы. Безысходность и отчаяние времени Великой Депрессии могли привести массы к революции, к диктатуре политических демагогов, играющих на чувствах масс, как это произошло в Германии и других странах Европы.
Но Америка не пошла по этому пути, не было сильного государства, способного реализовать идеи социализма насилием. Тем не менее, конфликт классов стал опасным для благополучия самого капитала. Чтобы выжить и развиваться, он должен был принять в расчет интересы всего общества.
Европейские формы социализма, фашизм и советская модель, возникли на существовавшей несколько веков государственной системе, обладавшей всеобъемлющей властью, она контролировала и направляла все общественные и экономические процессы. В Соединенных же Штатах государство служило интересам экономики, экономика, а не государство, формулировала и направляла индустриальное развитие.
В период Великой Депрессии общество передоверило экономические рычаги управления государству, и Франклин Рузвельт начал проведение широких государственных социальных программ. они, однако, не смогли вывести страну из кризиса, это сделала II Мировая война. Экономика США, поднявшаяся, как на дрожжах, на государственных заказах для военной промышленности, военных заказах для стран-союзников, а после войны на кредитах для экономического восстановления Европы, превратилась в лидера технологической революции.
В послевоенное время, в процессе технологической революции, сами лидеры американской экономики начали использовать социалистические программы, без них был не возможен дальнейший рост производства. Квалифицированный работник, работающий со сложной техникой, превратился в важнейший инструмент создания богатств, и бизнес был вынужден пересмотреть свои приоритеты. Корпорации повышали заработную плату своим работникам, предоставляли медицинские страховки, пенсионные планы и акции по льготным ценам.
Корпорации видели в социальных программах возможность повышения производительности труда на своих предприятиях, но без улучшения жизни всего населения страны, без потребителя, покупающего их продукты, экономические возможности корпораций были ограничены. Поэтому в 70-ые годы они поддержали социалистические программы президента Джеральда Форда, объявившего о создании Великого Общества, программы, созданные Рузвельтом, были расширены и усовершенствованы.
Государственный бюджет, который значительно вырос за счет повышения налогов, позволил провести широкие преобразования во всей общественной структуре. Сегодня в США финансируются наука и искусство, высшее образование для неимущих классов, предоставляются пособия по безработице, пенсии по возрасту, беднейшая часть населения получает бесплатные медицинские страховки и субсидируемое государством жилье.
Термин "социализм" в США воспринимается негативно, он ассоциируется с тоталитаризмом, но как иначе обозначить широко разветвленную систему социальных программ. Разумеется, их создание не было акцией гуманизма и бескорыстия, это был точный и дальновидный расчет политиков и Большого Бизнеса. Социалистические реформы создали в обществе чувство безопасности, уверенности в завтрашнем дне, дали возможность любому работнику покупать новые товары, инвестировать свободные средства в бизнес, в акции, а не откладывать свободные средства на черный день.
Капитализм строился на принципе свободного предпринимательства, в процессе которого расширялись свободы гражданские и свободы повседневной жизни индивида. Социализм следует иному принципу: "Социализм - это, прежде всего, контроль." В.И. Ленин. Социализм советского образца, государственный социализм, создавался сверху, решениями правящей верхушки, социализм в США возникал и рос вместе с развитием капиталистических отношений. Ленин: "...социализм происходит из капитализма, исторически развивается из капитализма..."
Уже во времена Алексиса Токвиля, в первой трети 19-го века, начала складываться форма контроля масс, которую он назвал "деспотией демократии": "...она (демократия) покрывает всю поверхность общества сеткой маленьких, но сложных правил, они незаметны и единообразны, и потому даже самые сильные умы и самые энергичные люди не в состоянии проникнуть в суть происходящего".
Традиции индивидуализма позволяли проводить манипуляцию масс через идею личного успеха, который понимался как интерес экономический, а на эту узкую сферу легко накладывалась "сетка маленьких, но сложных правил". Людьми с одной жизненной целью можно легко манипулировать, так как в процессе достижения своих индивидуальных целей они утрачивают интерес ко всему остальному. Все, что существует вне экономической сферы, утрачивает для них свою привлекательность, и этот "экономический человек" всем своим стилем жизни формирует и укрепляет тотальную систему контроля.
Используя постоянный и незаметный, но всеобъемлющий пресс, экономическая демократия блокирует любое сопротивление - "... и в результате вся нация превращается в стадо трусливых, но трудолюбивых животных, выполняющих все, что от них требуют пастухи. Это рабство особого свойства, оно предлагает разнообразные формы внешней свободы, незаметно и мягко лишая их свободы внутренней." Алексис Токвиль.
О том же говорил русский философ Бердяев, "... как капитализм, так и социализм, оба стремятся к полной власти над человечеством, и их цель - контроль над самыми интимными сферами человеческого духа".
В прошлые века своеволие, тирания управляющей власти, создавала сопротивление масс, усмирявшихся полицейскими мерами, в ХХ веке, в условиях экономической демократии, общественный порядок устанавливается в результате социального консенсуса, договора между всеми общественными классами.
" Тоталитаризм отличается от тирании тем, что тоталитарное общество создается совместно, верхами и низами, и отвечает потребностям всех социальных слоев." Немецкий философ Ханна Арендт.
На определенном этапе развития экономической демократии все слои населения заинтересованы в тотальном порядке который может быть реализован только на принципе полной стандартизации, которую принято называть бюрократизацией. Бюрократизация общественных отношений была начата в XIX веке, так как в ней нуждалось машинное производство, и была усовершенствована в веке ХХ-ом. Социализм и есть, собственно, широко разветвленная система бюрократизации, контроля, в идеале, контроля тотального.
Еще до возникновения социализма в европейских странах многие марксисты видели США, страну с наиболее развитой экономической и технологической базой, предполагающей высокий уровень бюрократизации всей общественной жизни, как страну социалистическую. Майкл Харрингтон, основатель партии Демократического Социализма (предшественницы Коммунистической партии США), заявлял в 1907 году: "То, что принято называть американизмом, это социализм в специфической американской форме."
Лев Троцкий, проведя в США два месяца и уезжая в 1917 году из Америки в Россию строить новый мир: "Я покидал Америку с чувством человека, который только одним глазом взглянул внутрь кузницы, где будет выковываться судьба человечества".
В период между Первой и Второй Мировой войной почти все страны Европы начали строить социализм, хотя темпы развития были лимитированы послевоенной разрухой. Россия в 1917-м, в 1924 году Италия, в 1933-м Германия, объявившая о строительстве "Нового Порядка в Тысячелетнем Рейхе", затем Франция, Испания, Болгария, Румыния и другие. Часть стран выбрала путь национал-социализма, войдя в фашистскую коалицию, другая присоединилась к мировому социалистическому Интернационалу.
Немецкая фашистская партия, до прихода к власти, официально называлась "рабочей социалистической партией" и имела ту же социальную программу, что и другие рабочие партии стран Европы: "Мы требуем, чтобы правительство обеспечило граждан работой и гарантировало прожиточный уровень... Нельзя допускать свободы эгоистических интересов индивида. Не общество подчиняется индивиду, а индивид подчиняется интересам общества. Должны быть расширены программы помощи пожилым. Должна быть создана система государственного бесплатного образования для бедняков в университетах. Государство должно усовершенствовать систему народного здравоохранения, взять под свою защиту детей и матерей, запретить детский труд..."
Эта программа социалистической, фашисткой партии могла быть реализована насилием государства над обществом бюрократическим аппаратом государства, в Советской России, стране интернационального социализма, репрессивным аппаратом, Гулагом и приобрела экстремальные формы, так как в общественном сознании немецкой нации государство воспринималось как единственная легитимная сила, способная направлять и контролировать все экономические и общественные процессы. Только государство могло создавать и поддерживать общественный порядок. Нацисты недаром назвали фашистскую Германию Третьим Рейхом. Третий Рейх был прямым наследником кайзеровской Германии, Второго Рейха, с его мощной индустрией и организационной структурой, тоталитарной по своей сути. Фашисты не строили тоталитарную систему заново, она уже существовала, об этом говорит сам срок в течение которого она была создана, скорее, воссоздана и усовершенствована, шесть лет
Также как Советская Россия, строившаяся на фундаменте дореволюционного "полицейского государства", логично переросла в казарменный коммунизм, в котором массовые репрессии превратились в основной инструмент создания Нового Порядка, новой была лишь идеология.
Только государство могло создавать и поддерживать общественный порядок. Нацисты недаром назвали фашистскую Германию Третьим Рейхом. Третий Рейх был прямым наследником кайзеровской Германии, Второго Рейха, с его мощной индустрией и организационной структурой, тоталитарной по своей сути.
Фашисты не строили тоталитарную систему заново, она уже существовала, об этом говорит сам срок в течение которого она была создана, скорее, воссоздана и усовершенствована, шесть лет. И также как и в Советской России, новой в системе была только государственная идеология.
В России и Германии экономическая база, хотя и была достаточно развитой, но еще не подошла к тому этапу, на котором социализм возникает как логическая ступень в развитии производительных сил. Поэтому рабский, бесплатный труд иностранных рабов в одном случае, и все население своей страны в другом, превратился в единственную альтернативу демократической экономике. Концентрация всех экономических ресурсов в руках власти придало насилию над массами новые формы, небывалый размах, небывалый масштаб.
Однако, фундамент, из которого выросли тоталитарные режимы, был тем же, что и в странах демократии. В мировой экономике первой половины ХХ века работник рассматривался как часть производственных ресурсов и создание концентрационных и трудовых лагерей в Германии и России было логическим следствием попытки ускорения индустриального развития. Как писал Карл Маркс, "Насилие - повивальная бабка Прогресса".
Насилие не было прерогативой фашизма или коммунизма, оно заложено в генетическом коде общества, рассматривающим человеческую массу как строительный материал. "Холокост не мог произойти в до-индустриальном обществе. Процедура уничтожения была рационализирована и стандартизирована в полном соответствии с требованиями современного производства." Немецкий социолог Зигмунд Бауман.
: "Не объяви Германия войну всему цивилизованному миру, уничтожению групп населения, мешающих концентрации власти и установление абсолютного и нескрываемого контроля над жизнью всех слоев общества, прошло бы более или менее незамеченным. Капиталистический мир с его приоритетом материалистических ценностей примирился бы с эксцессами своего экономического и торгового партнера... ...фашизм лишь грубая, примитивная форма капитализма." Немецкий философ Адорно
Идея трудового концлагеря возникла задолго до ХХ-го века, в начале индустриальной эпохи, в 18-м веке. "Только те, кто работает и полезен для общества, должны жить, остальных следует уничтожить", - писал один из просветителей, Сен-Симон.
Концентрационный лагерь не был новшеством, введенным большевиками или нацистами. Первыми были резервации для индейцев, в которых, лишенные средств существования, они вымирали десятками тысяч. Во время американской Гражданской войны пленных солдат Юга загоняли в огороженные проволокой болота, где они умирали от голода и болезней. Британия подавила в Ирландии движение за независимость, закрыв все пути доставки продовольствия в период неурожая. В течение двух лет, 1845-1846, от голода погибло 1.5 миллиона человек. В Южной Африке в начале ХХ века несколько десятков тысяч буров, белых колонистов, выступавших против английской администрации, были расстреляны в лагере, который впервые получил название "концентрационный".
Большевики и фашисты не были первооткрывателями, они следовали принятой во всем индустриальном мире веры в то, что единственная ценность масс - в их способности создавать новые богатства.
В отличие от стран экономической демократии, где работник заинтересован в своей продуктивности, при тоталитарных режимах производительность труда повышалась страхом смерти и палкой. В концентрационных лагерях проходила селекция, отбор "непродуктивного" человеческого материала, детей, женщин, стариков, больных, который шел в плавильные печи.. "Продуктивный" материал загонялся в трудовые лагеря.
Насилие в демократических странах осуществлялось гораздо менее наглядно, экономическими средствами. Но Великая Депрессия 30-х годов открыто продемонстрировала, что рыночная экономика также сбрасывает ненужную рабочую силу в шлак. Треть населения США не имела работы, не имела средств к существованию. Чтобы не снижать рыночные цены уничтожались огромные объемы продовольствия, и еда превратилась в недоступную для многих роскошь. Перестав производить и потреблять, миллионы безработных стали ненужным балластом для экономики страны.
Судя по докладу "Statistical Abstract of the United States", население США сократилось за два года, 1931-1932, на 8 миллионов 553 тысячи человек, и держалось на этом уровне до 1940 года, несмотря на рост населения по рождаемости, что предполагает еще более высокую цифру погибших. Этот процесс прошел незамеченным для всего остального мира.
После II Мировой войны экономика из индустриальной фазы перешла в фазу постиндустриальную, технологическую, и отношение к "человеческим ресурсам" изменилось.. На этом новом витке Запад начал строительство "капитализма с человеческим лицом", а Россия "социализма с человеческим лицом". Американский политолог Гэлбрайт назвал этот процесс конвергенцией, сближением двух, внешне противоречащих друг другу систем.
"В сущности, ведь две идеологические силы, противоборствовавшие большую часть ХХ века, спорили лишь о деталях одного и того же светлого будущего. Не идеалы, а методы отличали их друг от друга." Русский журналист-иммигрант Генис.
Для философов Франкфуртской школы Фромма, Адорно, Маркузе, видевших, как создавался фашистский режим в Германии, и бежавших от него в США, специфика американской жизни не помешала им увидеть в стране самой передовой демократии знакомые им черты тоталитаризма.
Советские диссиденты, Солженицын и Александр Зиновьев, оказавшись на Западе, предполагали найти здесь истинную демократию, а нашли то же, с чем боролись в Советском Союзе, только в других, более изощренных и более цивилизованных формах.
Папа Римский Иоанн-Павел II, бывший польский прелат, посвятивший большую часть своей жизни борьбе с советским вариантом социализма, в своей энциклике 1998 года отметил, что сегодняшний капитализм превратился в улучшенную версию коммунизма.
Ханна Арендт в своей книге "Истоки тоталитаризма" говорила, что, для среднего человека тоталитаризм стал настолько повседневен и привычен, что он уже не обращает на это внимания. Среднему человеку привито определенное видение тоталитаризма - костры горящих книг, дымящиеся трубы лагерей смерти, марширующие колонны, но это грубые, варварские формы тоталитаризма, показавшие свою несостоятельность. Благодаря сложной системе декораций современные методы создания Нового Порядка никак не ассоциируются с тоталитаризмом.
Но что такое тоталитаризм? Это система создающая из общества безликую массу, это система, в которой стандартизированы все стороны жизни общества, это система, где все контролируют всех, где власть системы над жизнью индивида тотальна. В создании тотального контроля в экономической демократии участвует все общество, так как подчинение приносит ощутимые дивиденды. Манипулируя индивидуальным интересом, система создает общественный консенсус, тотальную поддержку, и физическое насилие перестает быть необходимостью.
"Вся мировая цивилизация, столетие за столетием, создавала тонкую пленку гуманизма и справедливости, маскирующую бесчеловечный механизм системы." Классик американской экономической науки Джон Майнард Кейнс.
Можно говорить о том, что лучше и что хуже, как Черчилль в своей общеизвестной фразе: "Капитализм, конечно, бесчеловечная система, но остальные еще хуже". Преимущества экономической демократии неоспоримы, она не сжигает людей в газовых печах, не загоняет их в трудовые лагеря, она предоставляет массам нормальные условия существования, но если говорить о человечности, то вся цивилизация в процессе реализации идей Прогресса была бесчеловечна. Человечество, поставив своей единственной задачей увеличение материальных богатств, должно заплатить богатством содержания человеческой жизни, стерилизовать чувства, эмоции, мысли.
Человек должен перестать быть таким каким он был во всей прошедшей истории, так как экономическая демократия сможет до конца использовать свой гигантский потенциал лишь введя стандарт во все формы человеческих отношений. Когда на рынок будет выставлено все: любовь и ненависть, уважение и презрение, идеалы и убеждения, тормозящие деловой процесс, когда все будет продаваться и покупаться, уложится в рамки калькуляции рыночной системы, тогда будет установлен универсальный порядок общественной жизни благодаря которому экономика сможет создать небывалые в истории материальные богатства.
Еще в 1957 году социолог Бернард Розенберг, предвидел, что: "Полная унификация общества приведет к стерилизации самого содержания человеческой жизни, лишая ее живых соков, и ее результатом будет тоталитаризм".
Последствия стандартизации всех аспектов жизни не для всех очевидны и сегодня, но их видел один из мыслителей начального периода создания материалистической или индустриальной цивилизации, Алексис Токвиль: "Я боюсь, что в будущем общество создаст унифицированные институты, одинаковые для всех мечты и желания, манеры поведения... внешне общество будет находиться в постоянном движении и меняться в небывалом темпе, но внутренний мир человека останется неподвижным, его существование утратит живые краски мира, а само содержание жизни превратится в однообразный и монотонный шум."
Газета "Washington Post" в публикации 2007 года следующим образом оценила значение Токвиля в понимании логики развития общества: "Алексис Токвиль - выдающаяся фигура политической мысли 19-го столетия, наравне с Карлом Марксом и Джоном Стюартом Миллем, и гораздо более прозорливый, чем любой из них. В Европе его времени он был единственным, кто понимал куда движется история."