Весь день я проторчал в лаборатории, восхищаясь новенькими, сверкающими в свете гудящих ламп дневного света перфузионными модулями и целлоскопами, центрифугами и шутель-аппаратами. Правда, большая часть научного оборудования стояла еще в деревянной обшивке, нераспечатанной. Жора водил меня по комнатам и тыкал пальцем то в цейссовский аппарат, предназначенный для съемки клеток, то в блок электронно-вычислительной машины, занимающий полкомнаты, то еще в какие-то ящики с аппаратурой, назначение которой он и сам затруднялся определить.
- Остальные еще не подвезли...
По его проекту где-то на Западе был создан дезинтегратор тканей, Жорин конек, который вывез его на вершину научной славы. Мне всегда казалось, что Жора способен создать не только дезинтегратор клеток и тканей для изучения тонкого их строения, не только дезинтегратор отдельного человека, но и дезинтегратор всего человечества. Если, конечно, это ему понадобится. Ему или человечеству. Мне казалось: дай ему рычаг - он и Землю сдвинет. В те времена мы, понятное дело, и представить себе не могли, что некий австралийский миллиардер замахнется на клонирование "Титаника"! Лайнер тютелька в тютельку напоминал...
- Клонировать "Титаник"?
- ...напоминал тот, что погрузился в глубины Атлантики. Отличался он от своего прародителя тем, что...
- Он его построил? - спрашивает Лена.
- Отличался он тем, что на его борту предполагалось создание лаборатории по изучению возможности клонирования человека. Мы тогда об этом - ни слухом, ни духом. Нам было не до клонирования. Да и Палмер в те годы не нуждался ни в каком клонировании. Он был счастлив со своей Сьюзанн.
Конечно же, я завидовал Жоре, его возможностям и радовался его успехам. Да, его методы тестирования биологически активных химических соединений широко использовались в фармакологической промышленности и приносили немалые прибыли, а значит, предоставляли безграничные возможности для научного поиска. Это большой козырь для творческой личности. И Жора творил.
К часу дня или к двум в подвал стали стягиваться боевые силы науки, пили кофе, курили, говорили, шептались, гудел улей, я сидел тихонько в углу, наблюдал... На меня обращали внимания не более чем на вешалку. Никто со мной не поздоровался, никто мне даже не кивнул. Жора, казалось, тоже забыл обо мне. Я прикрыл глаза и сделал вид, что уснул. Прошел час или два, или три, я менял только позу, склоняясь на подлокотник то в одну сторону, то в другую, а потом-таки и уснул, а когда проснулся и открыл глаза, оказался совершенно один. Оставалось ждать. Жора появился минут через сорок.
- Выспался? - спросил он.
Я встал, чтобы у него была возможность хлопнуть меня по плечу.
- А теперь едем есть, - сказал он, - я тебе расскажу.
Он любил поесть, но не жадничал и не был падок на вкусное.
Мы пили пиво где-то на Арбате в каком-то ночном пивбаре, жевали соленые пунцовые креветки, курили. Теперь я подробно рассказывал ему о наших экспериментах, он слушал, заботясь только о том, чтобы моя кружка не оставалась пустой; дымились в пепельницах сигареты, и росла гора шелухи от креветок. Неожиданно он спросил:
- А что, Нобелевская, это правда?..
Я пожал плечами: мол, не знаю. Затем стал рассказывать о трудностях, с которыми столкнулся, оформляя документы, и о тех, кто хотел к нам примазаться. Это были забавные истории.
- Ты у нас, как Пастернак.
Я улыбнулся: ничего не поделаешь.
- Плюнь на них.
- Я плюнул, - сказал я.
- И на Авлова своего тоже? Слушай, как ты с ним ладишь? Это же такое мерзкое существо... Он как клей - липнет... И орет, и орет... Его громкоголосый безудержный словесный чёс просто пугал. Ор для него...
- Ага! Как клей! - да, точно! Липнет так, что хочется поскорей отмыть руки...
- Отрубить!
- Отрубить?
- Ага, - сказал Жора, - а куда же с такими руками? Лапать липкими... Бзззз... И заткнуть его кроманьонскую пасть сочным кляпом. Но послушай, как тебе удалось?..
Он не договорил, прикуривая сигарету, затем неожиданно спросил:
- Хочешь, я тебя куплю?
Он выдохнул в сторону дым и поднес огонек зажигалки к моей сигарете. Я прикурил и не смог ему тут же ответить. Он ждал. Я не знал, что на это сказать.
- Дорого, - добавил он, чтобы пауза не показалась мне вечностью.
Я сбил в пепельницу еще не существующий пепел.
- Ты хочешь узнать, сколько мне нужно для полного счастья? - спросил я.
Жора, склонив к левому плечу коротко стриженную лобастую голову и щурясь от дыма сигареты, рассматривал меня, как рассматривают коня в стойле. "Рассматривай, сколько хочешь, - думал я, - но задешево я себя не отдам". Вообще мысль о том, что меня можно купить за какие-то там рубли, была просто смешной.
- Ты молчишь? - спросил он и добавил, - соглашайся...
Снова повисла пауза.
- Может, водочки?..
Он знал, что водку я не терпел!
ГЛАВА 6
Я ни словом не обмолвился ни об Азе, ни о нашем клоне, ни о своих собственных клеточках, которые я собирался клонировать. Это были мои козыри, сюрпризы для Жоры.
- У тебя денег не хватит, - отшутился я.
Казалось, он не слышал меня, молча уплетал креветки и загадочно молчал. А я не выкладывал своих козырей.
- Если нам удастся хоть на два-три года продлить жизнь...
Я изредка, под настроение, брал в рот дымящуюся сигарету, делая вид, что курю.
- ... и мы станем дружить против старости вместе, - говорил Жора.
Голова гудела не только от пива, но и от избытка чувств и тех сведений, что удалось ей схватить за истекший день. Надо сказать, я не терпел прокуренных помещений и пиву всегда предпочитал чай или кофе, или мороженое с кислым вином, густую терпковатую фанту. От его предложения выпить водки меня просто передернуло, для борьбы с подступающей тошнотой пришлось призвать на помощь все свои силы. Захотелось выскочить на свежий воздух, я готов был даже мерзнуть, однако единственным спасением для меня стал туалет, где удалось несколько раз освежить лицо холодной водой из крана. А Жора сидел за столом, как новая копейка. Никакое пиво его не брало. Он снова долил доверху мой едва отпитый бокал.
- Знаешь, - сказал он с досадой в голосе, - а у меня тут ни черта не получается. Современнейшее оборудование, любые реактивы, филигранная техника, ты же знаешь, и ни-ни... - По соседству с нами что-то весело звякнуло, Жора на секунду замер, прислушиваясь, затем продолжал: - Все, кажется, делаешь правильно, но результата нет.
Мы помолчали, я сделал маленький глоток и бросил в рот соленый орешек. Вдруг мне вспомнилась Аня! Вспышка молнии, миг!.. И все.
- А денег, - продолжал Жора, - у них немеряно. За лишний год жизни они отдадут золото партии. Они...
- Как это "лишний"?
Жора только хмыкнул, а я поймал себя на мысли, что забыл даже, как Аня выглядит. Почему она вспомнилась мне?
- Ты же понимаешь, что по фенотипическим проявлениям можно узнать, что ждет человека через месяц, через год...
Я кивнул: конечно.
- Сейчас стало модным говорить о конце генетического кода. Чушь, конечно, собачья - у кода не бывает конца. Исчерпывается лишь источник генетической информации, что-то там скукоживается и дохнет. Все на свете когда-то кончается. А ты, мне кажется, умеешь продлить то, что сегодня должно кончиться, верно?
Я слушал.
- Лишняя жизнь - это то, что осталось после того, что неизбежно кончилось. Я полагаю, тебе не надо объяснять, что... Тут и дураку ясно...
- Ясно-ясно, - сказал я и улыбнулся, - очень понятно.
Жора тоже улыбнулся, откинулся на спинку стула и закурил.
- И мы это "осталось" можем пощупать. Верно? И контролировать. Верно?
- Никаких сомнений.
Жора снова облокотился на стол и уперся в меня взглядом.
- Вот мы тебя и продадим, а? У них денег - не-ме-ря-но, - повторил он еще раз, - ты понял?
Мы помолчали. Я не знал, что ему ответить. Продлить жизнь клетки, бабочки или мышки, за это я мог бы взяться, но я не имел ни малейшего представления, как увеличить на один-единственный день жизнь человека. На час, на минуту! Он встал, я за ним, мы оделись и вышли на улицу. Арбат сиял огнями, улица уже была пуста, по Калининскому проспекту, шурша на большой скорости, мельком прошмыгивали поздние машины. Мы остановили такси и... вскоре уже сидели в креслах его квартиры. В тот вечер он предложил мне участвовать в разработке способов продления жизни крупным властьпредержащим персонам - из верхушки страны.
- У меня есть один генерал, - сказал он, - ты ему понравишься. Определенно!
Я - человек трезвый, и сначала принял это предложение за шутку, поэтому остался далеким от намерений нравиться какому-то служаке. Я понимал, что просто так к членам правительства никого не подпускают.
- Можно, - отшутился я, - если они захотят жить лет по сто.
- Я не шучу, - ответил Жора.
ГЛАВА 7
Продление "лишней" жизни кого бы то ни было не входило в мои планы. Меня ждали мои клеточки, и я не собирался их предавать. Но предложение Жоры заинтриговало, ведь деньги на дороге не валяются. Да и возможность заниматься любимым делом вряд ли кого-то оставит равнодушным, особенно в наше время.
- Я подумаю, - сказал я.
- Ты ни в чем не будешь нуждаться, - с нажимом уточнил Жора.
- Я подумаю.
- Ты пойми, у тебя будет...
Я поймал себя на мысли, что Жора, никогда никого ни о чем не просивший, уговаривал меня стать его соратником в борьбе за жизнь высокопоставленных особ. Он изменился?
- Ладно, утро вечера мудренее, - согласился было я, - давай все взвесим завтра, на свежую голову.
- Но как тебе удалось провернуть дельце с Нобелевской?..
- Сам не знаю.
Было за полночь.
- Ты так ничего и не придумал с этническим оружием? - неожиданно спросил он.
Я сказал, что мне было не до оружия. Он кивнул, мол, я тебя понимаю, снял телефонную трубку и набрал номер. Затем стал с кем-то говорить.
- Он у меня, - сказал он, - утром я его привезу.
Я чувствовал себя совсем разбитым.
- Завтра в десять нас ждет генерал.
- Слушай, - спросил я его в лоб, - скажи правду - зачем я тебе?
Жора ответил не сразу. Сперва он достал из тумбы стола два граненых стакана и полбутылки "Пшеничной". Затем произнес просто:
- Ты тот, кто мне нужен.
И разлил водку в стаканы. Это был его тост, и я не мог за себя не выпить.
- Понимаешь, - признался потом Жора, - мне нужно, чтобы ты прикрывал меня с тыла. И я должен быть уверен, что ты не воткнешь мне нож в спину.
По правде сказать, такое признание тешило мое самолюбие.
Я лег в постель. Страдая от тошноты, долго не мог уснуть, а утром проснуться.
И вот генерал! Дородный, толстотелый и носатый детина с желтыми жадными глазами, исправно возникший около меня, задал несколько вопросов, ответы на которые его удовлетворили.
- Между прочим, - сказал Жора, кивая в мою сторону, - он претендент на премию Нобеля.
- На премию чего? - спросил генерал.
- Ничего, - сказал Жора.
- На Нобелевскую, что ли?
- На Бабелевскую, - передразнил его Жора и предложил: - выпьем?
Мы выпили по рюмке коньяку. Еще несколько фраз, которыми мы перебросились, не несли в себе никакого смысла. Потом генерал сообщил, сколько я буду зарабатывать, где буду жить, и на какой машине меня будут возить.
- Ух, ты! - выпалил Жора.
И я окончательно убедился: он изменился. Москва прошлась, пробежалась-таки по его косточкам легким асфальтовым катком. Мои жизненные планы генерала не интересовали, и мои клеточки, слава Богу, никому не были нужны.
- Подготовьте список всего необходимого и напишите план ваших действий на ближайшее будущее.
Это прозвучало, как военный приказ, на что мы с Жорой дружно закивали головами. Вышло настолько неудобно, что я поймал себя на мысли: а что бы сказали мои ребята, Юра, Тамара, Ната, Инна, Стас по поводу нашего с Жорой беспрекословного подчинения приказу генерала?.. Шут, наверное, посмеялся бы: "Рест, что с тобой приключилось?". А Маврин похлопал бы меня по плечу, мол, ну-ну, вот ты и попался. Алька, тот бы воскликнул: "Да пошли ты этого вояку куда подальше!". Аня? О ней я даже не вспоминал...
- Ты так и не досказал про новый "Титаник", - говорит Лена.