(Малевич замалевал картинучОрным, и стал мэтром, ия хочу стать метром)
Аднажды, я работал на поште, паштальёнам, разнасилпизьма и не пизьма.
Карочийа туда пашол работать изааднойтьолки, анаващеатпад, такайа красивая, как ДжениферЛопиз, и спереди и ззади, адинакава красивая.
И йапыталсопадкатиццо и спереди и ззади, и па ушам пенал, и лапшу вешал, но она миня тупа в "Динамо".
И вот пад Новый год, замутили карпаратиф в нашей поште, купили гарючива, купили жрачки и стали ждать вечира. Тут этайтьолки звонят из дома, типа у нийо там, какаятазапара приключилась. А живем мы ни в мигаполисе, а в малинькамгорате, посливасьмивечира ни таксей, ни траллейбусей, в горате нет. Папалатьоланипадеццки, папалааццки.
И я тут такой красивый и на виласипеди, подкатил к Лене, эта йийо имя, и гаварю:
- Ленусик, ты эта, ни замарачивайсо, я тибя на тачке падкачу-пракачу.
Ана, видима, ждала принца на харлие-девитсони, ну или на мерседеце, а фигваммерседец, у минятолька байк, и то савецкий, "Урал" абзываитсо.
Карочи Ленка пасматрела на мойвиласипет, панюхалайиво и гаварит:
- Дело полная йагодиццо, палимеры все просраты, пайдет и вилсапет, - села на багажнег, правда спирвапастилила на нивокакую-та хрень, штобыйагодицам была мяхка. А анизачоттные!
Йаканешнахател, штобыана села на раму, и ни ту каторую мыла мама. Но багажнег, так багажнег, и стал я крутить пидали, ать-два, ать-два. Атрадастийа забыл пра штанины, и кахда мы въижжалива двор, штанинопаласо в цепь виласипеда. Карочинизнайу как мы упали, но ана, Лена, упала йагодицами мине на живод. Йа спас йийоатпаденийа на землю сваимживодом, то йэсть ни пажалелживодасвайиво ради нийо. Ана эта аценила, аццкиацинила.
Ана дала мне в тыкву, ни больно, но дала, а я загаварил на инастраннамйазыге. Йайэй сказал:
- Пардон, мадемуазель.
Послиэтава мы съездили к ней дамой, и да ночиратусавались вмести, на карпаратифетожи. Так началсо мой раман, типерь я йийо муж, ана мине жина, и мы теперь типа пара. Ну, или пара типав.
И я типерь муж начальнегапошты, а она жинапаштальона, такая вот любофф!