Аннотация: Вещь пока в ступоре. Как только, так сразу... Но главные здесь персонажи - королевские туруанские олени. Совершенно необычные для нашей вселенной существа!
А.Голиков
ЕВРАЗИЯ
Фантастический рассказ
"...и вливались они широким нескончаемым потоком на бескрайние просторы, будто полноводная река, наполняющая своими талыми водами уходящую вдаль равнину. Солнце освещало их грациозные тела, ноздри их жадно трепетали, улавливая пьянящие ароматы расцветающей жизни... А впереди стада гордо вышагивал могучий вожак, и лучи солнца ослепительными бликами играли на его великолепных золотых рогах. Движения вожака были чётко-выверенными и полными достоинства, а тело - само совершенство, какой и должна быть природа в истинном своём проявлении..."
Ченси нехотя отложила в сторону рукопись с описанием перехода туруанских королевских оленей на летние пастбища Великой Столовой равнины и уныло посмотрела в окно. За грязным стеклом вполне ощутимо угадывалась обширная пустошь с редкими чахлыми деревцами - номер ей дали с видом на местные задворки... Слава богу, хоть не на помойку!
Там, за окном, унылое небо сыпало и сыпало то ли дождичком, то ли изморосью, и никакими туруанскими королевскими оленями там и не пахло, а наличествовала за ним какая-то печаль наравне с безнадёжностью. И хоть утро постепенно расходилось и заметно светлело, и зарождалось в нём нечто, схожее с утренней свежестью и романтикой, но вот небо пока что ну никак не спешило расстаться со своими безрадостными оттенками, глядело хмуро и отчуждённо, совсем как Ченси. Грязные ваты облаков тягуче и оттого неторопливо обкладывали горизонт от края и до края. И хоть чувствовалось, что это не навсегда, а уж тем более не навечно, но оставалось впечатление, что, вообще-то, ребята, это надолго.
"Хм, это и есть та самая хвалёная Евразия? - раздражённо подумала Ченси, рассматривая скучный и мутный пейзаж. - С расхлябанной высью, с третьеразрядным отелем, вся такая ... э-э... никчёмная? И куда, интересно, запропастился Ханс? Где носит этого паршивца?.. Мне-то что теперь прикажете делать?"
Она мрачно глянула на часы. Ханс, в некотором роде её компаньон, но больше не очень надёжный источник информации, клялся и божился, что непременно встретит её в космопорту, но отчего-то не встретил (наверняка где-то гулял да пьянствовал всю ночь, сволочь), и теперь Ченси вынуждена была торчать в этом отеле, единственном, между прочим, на весь город, и оттого далеко не лучшем. Сидела она в номере мрачнее тучи и от нечего делать взялась перечитывать старинный свиток, хаокскую реликвию из коллекции деда, космоархеолога и этнолога. Да вот только настроение не то, чтобы в полной мере насладиться образностью, поэтичностью и иносказательностью слога древнего сказителя, в переводе, разумеется, деда. Собственно, по следам этих полумифических животных Ченси и шла от планеты к планете. Но пока безрезультатно. Ханс, правда, намекнул, что на Евразии он кое-что раскопал. Но что именно, толком не сказал. И теперь сиди и жди у моря погоды. Заняться было решительно нечем... Какая же она всё-таки дура, что снова поверила в россказни этого... этого... Этого мудака!
Она хмуро рассматривала носки своих остроносых охотничьих сапожек (255 рэймов за пару, между прочим. Амортизационная подошва, климат-контроль, прочная шнуровка, раварская татуированная кожа, в чехлах по бокам острейшие стилеты, и вообще - загляденье и последний писк), когда в дверь номера громко постучали. От неожиданности Ченси едва не подпрыгнула. Вот чёрт, неужели Ханс? Сподобился наконец-то? Ну, сейчас получит... По полной!
- Госпожа Чеоли?
Ченси вновь скисла. Всего-то отельный.
- Чего надо? - не очень любезно поинтересовалась она.
- Откройте! - донеслось из-за двери в ответ.- Вам тут конверт и... И ещё кое-что!..
Конверт?..
Ченси поискала взглядом, куда подевала дистанционку (да вот же она, зараза!), ткнула в верхнюю кнопку, и замок, громко клацнув, впустил в номер отельного. Тот, глупо ухмыляясь, в одной руке держал конверт, а в другой... Святая Пара! Ладайскую розу, её самые любимые цветы. Она настолько поразилась и растерялась, что совершенно машинально приняла и то, и другое и даже не заметила, как отельный ушёл, так и не дождавшись чаевых. Ей было не до того. Как в прострации, смотрела она на три грациозных разноцветных бутона на едином толстом стебле - один ярко-алый, другой снежно-белый, а третий голубой-голубой, как утреннее бездонное и безоблачное небо. А запах!.. Прикрыв от наслаждения миндалевидные светло-карие глаза, она с благоговением и внутренним трепетом вдохнула исходящий от трёхцветки изумительнейший, ни с чем не сравнимый аромат и... поплыла. О-ох!.. В теле тут же появилась лёгкость, граничащая чуть ли не с невесомостью, а мысли уплыли куда-то далеко-далеко... Какая прелесть, с ума сойти!..
Что-то мешало блаженствовать, и она с большим трудом осознала, что именно - конверт в другой руке. С неохотой вернувшись в опостылевшую реальность и с сожалением отложив ладайскую розу в сторону, она стала хмуро его рассматривать, интуитивно ожидая от Ханса какой-нибудь пакости, на которые тот был горазд. И, вообще-то, не ошиблась.
Корявым почерком Ханса на конверте было выведено: "Отель "Рангона". Самой очаровательной женщине в этом отеле, г-же Ч.Чеоле. И непременно лично в руки!" Хмыкнув (каков подлиза, однако), Ченси вынула из конверта тонкий листик светочувствительной бумаги и торопливо пробежала глазами тут же проявившийся текст. Тот гласил:
"Милая Ченси! Не ругайся, не бей казённую посуду и вообще, будь человеком!.. Так уж получилось, что встретить тебя не получилось. У меня есть новости по твоему делу. Жду тебя в..."
Далее значились координаты, которые ей пока что ни о чём не говорили.
"... Весьма обяжешь, если соизволишь поторопиться. Целую и обнимаю. Твой Хансик."
Сказать, что Ченси рассердилась,- значит, ничего не сказать. Она была просто в бешенстве. Первый её порыв, чисто рефлекторный, был разорвать это так называемое послание на мелкие кусочки и спустить всё это дело в унитаз. Целует он!.. Обнимает он! И ждёт он, видите ли!.. "Хансик", тля!.. А она, значит, дурака тут валяет, любуясь от нечего делать прелестными видами из окна!.. Так, что ли?!
Всё негативное, раздражающее и просто выводящее из себя, что за утро в ней накопилось, ждало своего выхода и закономерно выплеснулось сейчас в длинном и многоступенчатом хаокском ругательстве, которых в своё время наслушалась она от своего деда в избытке. Выплеснулось громко, во весь голос...
Но потом, поостыв (взрывалась мгновенно, энергии-то - через край) и, перечитав текст ещё раз, призадумалась, подперев кулачком подбородок.
Сейчас в ней боролись два противоречивых чувства - злость (придушила бы гада собственными руками, чес-слово!) и любопытство, которое, как известно, сгубило не одну кошку. Естественно, победило второе. И потом, в этом запутанном и непростом деле всё же больше заинтересована была именно она, нежели этот придурок Ханс. И если он что-то такое раскопал... После стольких неудачных попыток до этого... Ханс, конечно, скотина порядочная, но вот что касается дела, то тут на него можно было положиться (правда, не всегда, вздохнула про себя Ченси). Да, его методы и манеры желали лучшего, он мог вообще исчезнуть из поля зрения или ограничиться маловразумительным звонком, или вовсе обойтись без оного, как сейчас, например. Но в конце концов, всё-таки важен результат, а уж как он там достигается, какими средствами... Ченси довольно часто закрывала на это глаза. И нисколько не комплексовала по этому поводу.
Она посмотрела на розу и невольно улыбнулась. И где он, засранец, её только раздобыл? Вот ведь!.. При всём его попустительстве и раздолбайстве, но джентльменом Ханс тоже бывал!.. Жаль, изредка, подумала она, зримо представив себе его нагло ухмыляющуюся физиономию с глазами навыкате и оттопыренными ушами. Мальчишка! - констатировала Ченси, поднимаясь.
Собиралась она с минуту - просто закинула походный рюкзак в заплечный мини-подпространственный мешок, в обиходе именуемый "промка", мгновение колебалась, что делать с розой, и аккуратно опустила следом. Туда же и свиток. "Промка" спокойно высвечивала синим огоньком над плечом, подтверждая, что места внутри её объёма ещё достаточно. Светил бы оранжевым - значит, почти на пределе, а так нормально. Потом огляделась, не забыла ли чего? Вроде бы нет... Оправила перед зеркалом лёгкую кожаную куртку, а медно-рыжие волосы, свободно ниспадающие за спину и расплескавшиеся по плечам яркой волной, быстро и ловко стянула в длинный "конский" хвост, затем достала из кармана солнцезащитные очки с внутренним дисплеем и кое-какими дополнительными функциями, нацепила их на нос, помахала себе в зеркале рукой и покинула номер во вновь приподнятом настроении.
Но вот из отеля выходила уже опять хмурая, недовольная и подавленная, будто только что съела какую-то кислятину и теперь вот ищет того, кто кислятину ей эту подсунул, выдав вначале за съедобный, удобоваримый и вполне спелый фрукт. Ибо только что выяснила у того же отельного, что рандеву Ханс (Хансик, мать его!..) назначил ей чуть ли не за полтыщи километров отсюда.
Правда, не соизволив проинформировать при этом, каким образом до него, сволочи, добраться.
Вообще-то Евразия Марку понравилась.
Большинство планет, на которых до этого пришлось побывать, ему не понравилось. В силу разных причин. К одним испытал нечто вроде апатии, к другим остался равнодушен, к третьим проявилась стойкая неприязнь, а одну, некую Хелену-III, так вообще возненавидел всеми, как говаривали в древности, фибрами души. Хотя той же душой и понимал, что планеты-то, по-большому, тут ни при чём, принимай их такими, какими они и образовались миллионы лет назад, и незачем антимонии разводить. Просто нечего человеку на активных планетах делать, не-че-го. Не для него подобные миры, потому как привык человек к уюту, комфорту и нормальным, тем же человеческим условиям, которые на активных планетах создаются лишь искусственно. Так что Евразия оказалась в такой вот разношерстной компании приятным исключением. Что, конечно же, не могло не радовать.
А здесь было всё, что тому же человеку надо. Мягкий, умеренный климат, лесостепь, сдобренная холмистыми равнинами с сочностойкой травой,- и так чуть ли не по всей планете! В северных районах тундра с редкими болотцами и мелкими речушками, кишащими рыбой, а вокруг масса грибов и никакого тебе гнуса и надоедливой мошкары. Да и погода, как по заказу,- ни удушающей жары, ни трескучих морозов. Даже на экваторе выше тридцати по Цельсию редко когда поднималось. Курорт, да и только! Планетологи климат Евразии объясняли практически идеальной орбитой вокруг Десты, местной звезды, и углом наклона относительно своей оси. Вот и назвали планету соответственно. Был когда-то миллионы лет назад на Земле единый материк с таким же названием и похожим климатом. Так почему, собственно, не Евразия?
Словом, Евразия Марку понравилась практически с первого взгляда. И даже мелкий нудный дождик, что зарядил тут с утра, не испортил общего впечатления. И даже серый, очень скучный городишко, больше смахивающий на факторию среди диких бескрайних прерий эпохи покорения среднего Запада, нежели на очаг развитой цивилизации при космопорте - тоже. И отель не ухудшил настроения, хоть номера и обслуживание тут были далеко не на высоте. Потому что за годы скитаний Марк повидал и не такое, было с чем сравнивать.
И сейчас, сидя у раскрытого окна, вдыхая сырой свежий воздух и время от времени потягивая собственноручно приготовленный коктейль (чуть побольше виски, чуть поменьше сока и чуть-чуть крепкого ликёрчика из личных запасов да плюс громадный опыт по части утоления жажды, когда в дело идёт всё, что угодно, кроме "аш два о"), Марк как бы нехотя, в полприщура наблюдал за вялотекущей жизнью полусонного городка. Да и позиция для наблюдения была идеальной: второй этаж, низкий подоконник и поскрипывающее кресло-качалка, весьма кстати оказавшаяся в номере. Ещё бы клетчатый плед на колени и хорошую сигару в зубы вместо этой плохо тянущейся кислятины, да отсутствие кое-каких проблем - и вовсе было бы замечательно! Но мечтать, как говорят, не вредно. Особенно про отсутствие проблем, которые просто достали уже и попортили не одну пинту его драгоценной крови. Многое бы он отдал, например, чтобы рассосалась сама собой хотя бы та, последняя, из-за которой, собственно, он и торчит тут, на Евразии.
А ведь дельце-то с первого поверхностного взгляда казалось и простым, и бесхитростным - тихо и незаметно проследить кое за кем и кое о чём разузнать... Но вот далее всё складывалось куда как хуже, потому что потом, в зависимости от обстоятельств, ему вменялось деятельность клиента пресечь. И как же пресечь, прикинувшись валенком, поинтересовался Марк у своего заказчика. И в ответ получил недвусмысленный и красноречивый жест ребром ладони по горлу и следом такой тускло-ледяной взгляд, от которого до сих пор мурашки по коже. И более глупых вопросов не задавал. Потому что имелась тут одна существенная, немаловажная деталь - своему нанимателю он был не просто обязан, а и крупно должен. Вот после этого дельца его долг, как ему заявили, и спишут. Но в добреньких самаритян Марк давно не верил, и осталось у него очень нехорошее ощущение того, что вместе с долгом спишут и его, как неудобного и хлопотного свидетеля...
И вот ведь какое дело: и слинять тихо, по-английски, плюнув на всё,- тоже не получится. Имелся один крючок, за который его крепко держали. Не соскочить, не сорваться, как ни крутись.
Всё утро, рассеянно следя за улицей, Марк так и эдак прикидывал, что же ему делать да как быть, но так ничего толкового и не придумал. И постепенно начинал злиться - на себя, на дерьмово сложившиеся обстоятельства, на этот обшарпанный отель, на этот унылый городишко и, в конце концов, на весь мир в придачу. Только вот миру на чувства и проблемы Марка было, как всегда, плевать. С самой высокой колокольни во вселенной.
Промочив в очередной раз горло, Марк сдвинул широкополую ковбойскую шляпу на затылок (с некоторых пор они опять вошли в моду) и закинул ноги в таких же ковбойских сапогах прямо на подоконник. Потом нащупал в кармане полустёртый серебряный кругляш достоинством в один рэйм - свой счастливый, как он полагал, талисман, - и щелчком подкинул увесистую монету едва ли не до потолка. Кувыркнувшись несколько раз в воздухе, та благополучно вернулась обратно в подставленную раскрытую ладонь, тут же сжавшуюся в кулак. Но прежде, чем его разжать и посмотреть, что там пророчит судьба, "орёл" или "решку", он глянул на улицу и с высоты второго этажа увидел покидающую отель девушку с волосами цвета тёмной меди, забранными в длиннющий "конский" хвост. Шагала девушка быстро, спину держала прямой, а голову высоко поднятой - явный признак того, что была она и напряжена, и раздражена. Более того, как оказалось, она пребывала в ярости, - вон как пнула некстати подвернувшуюся пустую пластиковую бутылку. Бутылка тут же отправилась в свободный полёт по высокой дуге и на излёте едва не угодила в лоб бредущему по другой стороне улицы мрачному, нахохлившемуся субъекту из местных. Тот успел увернуться, остановился и угрюмо уставился на футболистку. Подобный демарш ему явно не понравился. Но та не обратила на него никакого внимания, так как была занята исключительно собой. Рыже-медный хвостище раскачивался за спиной как маятник, и Марк невольно восхитился, когда вдруг представил, какая великолепная грива украшает эту головку, находясь в своём естественном, распущенном состоянии. И глаза у неё были красивыми, цвета спелого ореха, и всё остальное, хм, также имелось в наличии. Успел он её как следует, в подробностях, рассмотреть ещё там, в космопорту, а потом и по дороге сюда, в отель, когда ненавязчиво сопровождал это милое создание. Потому как имел сугубо личный интерес - именно она являлась тем самым объектом, за которым его и наняли следить, а потом, если обстоятельства сложатся по-другому, деятельность её пресечь. Другими словами, ликвидировать... О-ох, ну что за геморрой?! Всё одно к одному. И самое паршивое, а может, и пикантное - девушка-то ему понравилась. Была в ней какая-то божественная искра, так и проглядывала аура сильной, неординарной личности...
Марк нехотя освободил подоконник от ног, а кресло-качалку от своей персоны, раздражённо выкинул давно потухшую сигарету куда-то в угол, закинул походную сумку со всем необходимым в "промку", проверил, свободно ли сидит одежда, не жмёт ли где, и только после этого, уже на улице, отправившись вслед за девушкой, чей рыжий хвост, как стоп-сигнал, маячил в конце улицы, разжал кулак и скосил глаза на монету, что светлой блямбой пометила его ладонь - ну что там судьба, какой у неё расклад? И остановился, разочарованный...
Монета показывала свой номинал - выпуклую гротескную единицу, так называемую "решку". А двуглавый гаргатский орёл остался с противоположной стороны, надёжно спрятав свои хищные изогнутые клювы и острые растопыренные когти от посторонних глаз.
В том числе и от глаз Марка.
- Вот чёрт...- только и промолвил он растерянно. Хотелось всё же иного. Тогда была бы хоть какая-то иллюзия благополучного исхода, а так... Лишняя гирька на весы невезения, неудач и волнений.
Ладно, решил про себя Марк, всё когда-нибудь да кончается. Пройдёт и это. И возможно даже, что не так болезненно.
- З-зуттун Баллах! - сквозь зубы прошипела Ченси хаокское ругательство, в очередной раз едва не прикусив себе язык. Трясло немилосердно, и это несмотря на то, что устроилась она, в отличие от остальных троих, с относительным комфортом - на каких-то тюках, даже при желании ноги можно вытянуть. Да только хотелось, наоборот, послать всё и всех к тому же Баллаху и оказаться в родном и уютном доме, наполнить ванну ароматизированной водой с пряными травами, сбросить с себя всё и с наслаждением бухнуться в благовонные горячие объятия, потом досуха обтереться огромным шершавым полотенцем, завернуться в него и на кухню, глотать обжигающий фирменный дедов глинтвейн. Мм... А вместо этого... Очередная кочка и очередное хаокское крепкое выражение, на которые дед её был весьма и весьма горазд.
Ченси с плохо скрываемой ненавистью, которая постепенно выродилась из глухого раздражения, глянула в сторону водителя, чья голова с путаной копной волос неподвижно торчала над спинкой сиденья. Баллах изонг! Ему-то что - антиперегрузочное кресло, в котором расположился спенк (так тут прозвали местных, кто постоянно обитал на Евразии), уберегало и от тряски, и от необходимости держаться за вмонтированные в борта скобы, чтоб сохранить хоть какую-то видимость равновесия. Спенк, откликающийся на неудобоваримое имечко Гуунг, жалел, видите ли, вакуум-батареи и оттого антигравитационную подвеску использовал крайне редко и весьма неохотно, когда деваться уж просто некуда, при форсировании водных преград, например.
Вообще-то, Ченси, с детства привыкшая к походным условиям в многочисленных экспедициях деда, который таскал её за собой чуть ли не с пелёнок, обычно не жаловалась и не ныла, как некоторые недотроги и фифочки, которых терпеть, кстати, не могла, но сейчас просто не видела необходимости в таких вот жертвах, причём, что немаловажно, за свои же деньги. Но что поделаешь, если за пультом управления этого допотопного скаттера оказался натуральный жмот и скупердяй, считающий чуть ли не каждый килоджоуль!
Опять тряхнуло, и Ченси, для разнообразия помянув отца Баллаха, снова попыталась натыкать код Ханса. И снова безуспешно - абонент был недоступен. Эта консервная банка на колёсах, что ли, экранирует? Пару раз она порывалась вызвать того по трэксу, через те же часы-коммутатор, но всякий раз удерживалась. Во-первых, трэкс, транковая экстренная связь, была вещью жутко дорогой, а во-вторых, и это главное, проецировала видеораму прямо в воздухе, что её совсем не устраивало из-за посторонних субъектов аж в количестве трёх штук, что расположились напротив и всю дорогу так и норовились раздеть её взглядом. И потом, по её же прикидкам, оставалось не так уж и много, километров пятьдесят, от силы шестьдесят, вполне можно и дотерпеть. Ну уж потом!.. Как же Хансу не поздоровится!.. Мысль эта на протяжении всего пути не только согревала измученную тряской душу, но и не давала окончательно впасть в меланхолию, а в итоге просто сбрендить. Или, что гораздо хуже, впасть в ярость, - тогда бы уж точно не поздоровилось всем. Несмотря на внушительные габариты и откровенно бандитские рожи её случайных попутчиков, что Ченси, к слову, мало беспокоило, ибо, в отличие от тех же фифочек, постоять за себя она могла и умела.
Хотя нет... Один из этой троицы на бандита всё же походил мало. И сидит в сторонке, и поглядывает не масляными глазками, да и не лыбится глупо, как половозрелый идиот. И лицо нормальное, не дебильное, а прямо с плаката "Как Вам новейший "Кэмел" с загайским табаком?" И одет поприличней, чем остальные двое - одна кожаная шляпа чего стоила. И ещё одна деталь говорила в его пользу: у любителя шляп имелась такая же "промка", как и у неё. А "промка" - это уже показатель. И личного благосостояния, и склада ума, потому что требовала она тщательной индивидуальной подгонки и соответствующей подготовки: думаете, так просто мысленно "вытащить" из подпространственного мешка нужную вещь? Особенно в нужное время? Попробуйте, и если получится хотя бы с шестого, или даже с пятого раза, то выпивка за ней, или тот же блок загайского "Кэмела".
Скаттер тем временем неожиданно увеличил скорость и трясти стало ещё интенсивнее; дура с шестью громадными колёсами пёрла по бездорожью, как огромный песчаный танк, и плевать ей было, что при этом чувствуют её пассажиры. Вернее, плевать было водителю, который сам-то устроился очень даже неплохо.
- Эй! Гуунго!.. Ты чего, совсем сдурел? - одну из морд эта беспрерывная тряска тоже, видать, совсем уже достала.- Куда гонишь?! Сейчас башка на хер отвалится! И так после вчерашнего сил нету, одни, мать их, эмоции...
- Так ветер попутный! - нашелся тот. Надо же... А с чувством юмора-то у нас, оказывается, всё в порядке. Только вот Ченси сейчас было совсем не до смеха. Вот ведь, Баллах побери!.. В век межзвёздных перелётов и суперпродвинутых технологий, и именно по части удовлетворения бытовых запросов и нужд человека (одна "промка" чего стоит!), приходится, стиснув зубы и проклиная всё на свете, трястись внутри какой-то фигни на колёсах. Причём без элементарных удобств и минимального комфорта. С ума сойти!..
- Ветер попутный? - продолжала возмущаться похмельная морда.- А у меня, между прочим, весь зад уже деревянный. Давай, тормози, ноги пора размять!... Да и в кустики не помешает сбегать... Особенно... э-э... леди.
Леди в лице Ченси уставилась на морду, прикидывая, это подначка или как? Однако морда расплылась в довольной ухмылке, подмигнув - вот, мол, какие мы заботливые и предупредительные... Тоже мне, джентльмен! Тьфу!..
Но против кустиков, вообще-то, ничего не имела. Остальные, как оказалось, тоже, включая и водилу, который усмирил, наконец, свой танк и остановил мчавшуюся куда-то машину. Та замерла, недовольно пофыркивая двигателем.
- Валяйте! С полчасика постоим, я как раз последний отрезок хотел скорректировать, а то Деста опять чем-нибудь как бабахнет...
Что имелось в виду, Ченси поняла не особо, да и не больно хотелось, уж очень она желала выйти поскорее наружу и на самом деле элементарно размять ноги, а заодно и разбежавшиеся мысли в порядок привести. И ещё кое-что сделать. В том числе и по части удовлетворения естественных нужд организма.
Остановились они в неплохом местечке: слева по курсу имелась поросшая низкорослым кустарником лощинка, а правее уходила вдаль бескрайняя равнина с разбросанными то тут, то там округлыми зелёными холмами, больше смахивающими на рукотворные величественные курганы, чем на естественные природные образования. И очень много зелени вокруг, и дурманящих запахов, от которых так приятно кружилась голова, особенно после пребывания внутри этого допотопного скаттера. И много простора, и простора дикого, ширь и необъятность девственных, чистых земель, ещё не испоганенных его величеством Человеком. И над всем этим великолепием бездонная синева умопомрачительного неба с грациозно плывущими куда-то вдаль величественными гроздьями облаков, и шар ослепительного солнца в зените. Боже правый, какая красота!.. Истинность и естественность, какой и должна быть природа в полной гармонии с собой... Ченси, как заворожённая, смотрела на далёкий горизонт, на эту ширь и простор, величественные в своей необъятности. Серость, уныние и плачущие небеса, что встретили её там, в городе, здесь исчезли напрочь, растворились без следа, явив вместо этого прекрасный девственный мир с живыми, сочными красками. Евразия, как по заказу, предстала во всей красе, и сердце замирало, глядя на всю эту первозданность и богатство, даруемое просто так, даруемое просто потому, что оно вот тут имеется.
- Ф-фу... Как хорошо-то! - вдруг раздалось за спиной, и Ченси машинально обернулась.
Рядом со скаттером, который выглядел тут каким-то чужеродным и совершенно неуместным вкраплением в органику мирозданья, одна из морд, задрав кадык и бессмысленно вылупившись на небо, кряхтя, с наслаждением справляла малую нужду. И чихать эта морда хотела на всякие и всяческие приличия и красотищу вокруг. Вторая морда кряхтела рядышком, уставившись куда-то в пространство, и тоже плевать ей было на всё и всех. Третьего её попутчика, того, что в шляпе и с "промкой", с ними не было. Очевидно, совесть имелась, раз отошёл подальше. Водитель же гремел в недрах машины чем-то железным и отчётливо матерился. Люди занимались привычным и повседневным, и природа для них существовала исключительно как неразборчивый фон, на котором они это повседневное и делали, совершенно не обращая внимание на окружающее.
Настроение у Ченси, и так-то безрадостное, окончательно испортилось. Демонстративно сплюнув в сторону скаттера, она направилась к холмам, напоминающим отсюда высокие панцири гигантских черепах. На их вершинах росли небольшие светлые рощицы, которые и заинтересовали Ченси. Быстро удовлетворив естественные нужды в укромном местечке, она, не раздумывая, тут же, чуть ли не бегом, поднялась наверх и уже не видела, как морды внизу переглянулись, о чём-то пошептались и не спеша потянулись следом. Причём один на ходу неторопливо продолжал застёгивать ширинку, весь в сомнениях, а верно ли он делает?
В рощице было на удивление тихо и прохладно. И светло. Деревья тут напоминали земные берёзы - красивые, белоствольные, гордые. Она прошла чуть подальше, внутренне собираясь и концентрируясь, потом остановилась у ближайшего дерева и заглянула под нависший ветвистый шатёр, что раскинулся прямо над ней. А после сделала то, ради чего и пришла, собственно: приобняла белоствольное дерево, крепко зажмурилась и прислонилась горячей щекой к монолиту ствола, сосредотачиваясь и задержав дыхание, как перед прыжком... Куда-то. Она заворожено вслушивалась. В еле ощущаемое биение жизни под твёрдой корой, во всё, что ту жизнь породило. Всем естеством своим она как бы погрузилась в состояние заторможенного оцепенения, мысленно падая туда, в зовущую и ждущую нирвану, в самую глубь земли и стылую сущность самого космоса, мобилизовав для этого все скрытые резервы и безжалостно отсекая всё наносное, всю ту накипь, горечь и желчь, всё, что мешало осмыслению, пониманию и погружению в эти едва колышущиеся вязкие, обволакивающие волны. Ченси пыталась обрести душевный покой, равновесие, внутреннюю гармонию, посредством самой природы снять и растворить в пространстве отрицательную энергию. И ей это почти удалось.
Ощущения были потрясающи и волнительны одновременно. Дед постоянно твердил - вслушивайся в природу, девочка, растворяйся в ней всеми чувствами без остатка, выйди на тот уровень восприятия, который остальным и не познать никогда. Пройдут века, прежде чем род людской научится слушать, но, главное, СЛЫШАТЬ Природу. И запомни: когда тебе плохо, когда в душе смятение, когда там одно негативное, а на сердце неспокойно и тревожно - соприкоснись душой и сердцем с природой, мирозданьем, побудь с ними одним неделимым целым, отвлекись от всего обыденного и суетного. Уйди мысленно, сознанием в Сферу... Ты можешь, ты уникальный биоэнергетик, ты словно мощный приёмник, настроенный именно на волну пространственной и внепространственной сферы, только будь с Природой одним целым, её невидимой, но одушевлённой частью! Стань с ней одним неделимым!
И Ченси стала. Почти успела.
Она ещё сильнее прижалась к монолиту ствола и ни о чём не думала, уходя сознанием и всей сущностью своей всё глубже и глубже, туда, в Сферу, когда вдруг откуда-то из пространства, схожим с бездной, не пришла и не накрыла с головой, не ударила её леденящая волна обжигающего холода. Кожа тут же покрылась мурашками, а сердце затрепетало, будто пойманная птица. Било холодом почему-то из области "промки". Что за?.. Но додумать и осознать этот факт не успела. Потому что....
Потому что её грубо, без церемоний, оторвали от дерева и резко развернули на месте, цепко удерживая за плечо. Ченси не успела ни удивиться, ни возмутиться, ни даже толком испугаться, ибо всё ещё находилась т а м, продолжая пребывать в каком-то трансе, зыбком полусне, всё ещё полностью погружённая в себя, в той томительной и умопомрачительной нирване. Только и сумела открыть затуманенные глаза и сквозь внутреннюю пелену распознать прямо перед носом одну из давешних рож. Морда нагло ухмылялась, удерживая её за плечо, а второй рукой шаря у себя в кармане. Но когда бандит вдруг разглядел глаза жертвы, то рука его на плече Ченси непроизвольно дёрнулась: два совершенно разных по цвету зрачка - один голубой-голубой, словно безоблачное утреннее небо, а другой тёмно-карий, почти чёрный, как густая безлунная ночь, смотрели на него в упор. Смотрели без всякого выражения, отрешённо, будто сквозь. И что они там видели, одному Богу известно. И громила отчего-то растерялся, дрогнул - было в этом взгляде нечто такое, чего ни понять, ни объяснить, ни осмыслить он не смог бы никогда в жизни.
- Спокойно, милая,- это произнёс второй, заходя сзади и сбоку. От него не ускользнуло некое замешательство партнёра, и он был готов в любой момент прийти на помощь. Ченси медленно повернула голову в его сторону, с трудом приходя в себя. Похлопала ресницами. Потом скосила глаза и более-менее осмысленно уставилась на скрюченные пальцы у себя на плече. Хватка у бандита была железной и оттого весьма болезненной. Великий Сущий!.. Синячище же будет, осознала вдруг Ченси, и от этой мысли окончательно пришла в себя, с удивлением уставившись на того, кто вцепился в неё, как клещ. Второй, поигрывая тупорылым парализатором, продолжал командовать:
- Давай, милая, вынимай из своей "промки" всё, что там имеется... И про карманы не забудь!
И на всякий случай глянул по сторонам, нет ли кого постороннего. Хотя, кто тут может быть? Гуунго не встрянет, получит свой процент и отвалит, а тот тип в шляпе... Хм, похоже, он и сам не прочь поживиться за чужой счёт, а если и нет, то его проблемы. Одним туристом больше, одним меньше, делов-то.
- Во-во!.. И побыстрей... Чем быстрее закончим, тем быстрее уедешь.
Это напомнил о себе первый. Минутная растерянность, что он испытал при виде глаз Ченси, уже прошла. Окончательно он успокоился, когда разглядел - нет, глаза у девчонки обыкновенные, светло-карие, никакого тебе пугающего разноцветья и сумасшедшинки во взоре... Показалось, что ли? Но какая-то неуютность и неуверенность внутри всё же осталась, и он ещё крепче сжал плечо Ченси, словно опасался, что жертва грабежа вдруг возьмет, да и выкинет какой-нибудь фортель. В обморок хлопнется, например. С особо нервными дамочками такое случается сплошь и рядом. И как тогда прикажете раскрывать и потрошить "промку"? А ведь там должно быть много чего, девчонка-то из богатеньких, вон, даже трэкс имеется.
Но он ошибался. Хлопаться в обморок Ченси как раз и не собиралась. Скорее, наоборот.
Ещё там, в городе, Марк подметил одну характерную и немаловажную деталь: девчонка практически не смотрела по сторонам, целеустремлённо шагала себе по улице в сторону космопорта и ноль внимания на окружающее. Ничего себе характер, подумал Марк, раз что решила, то и действовать будет решительно, до конца, а остальное побоку... Неплохое, вообще-то, качество. Ему лично вот такого настроя вечно не хватало.
Он шёл за Ченси, сохраняя определённую дистанцию, которая была рассчитана так, чтобы объект не пропал неожиданно из вида, но и чтобы Марк не светился и не маячил за спиной, как приклеенный. И пусть он сразу понял, что ей начхать, кто там позади, а кто впереди, но осторожность все-таки не помешает, ибо от любой женщины в любой момент можно ожидать любого сюрприза, да только, к сожалению, не всегда приятного. В своё время и на собственной шкуре пришлось неоднократно убедиться в подобной-то диалектике.
Бросая изредка взгляды в сторону прямой спины с болтающимся рыжим хвостищем, Марк продолжал думать о своём. Как заезженная пластинка, как осточертевший уже рефрен в голове продолжало крутиться одно и то же: что же делать? Как же выкрутиться из этой паскудной ситуации? Как же выправить создавшееся положение? Ведь убивать хладнокровно он так и не научился (в драке - бывало, но то защищаясь. А тут?..). И слава Богу, что не научился. А если придётся? Её?!.. Мля... Вот же ситуация! Вот ведь поворотище!
Выхода он пока что не видел, и пресловутый свет в конце тоннеля тоже. А посему принял единственное, по его мнению, верное решение: раз обстоятельства сейчас против него, то вот пусть эти самые обстоятельства ему потом и помогут! Проще говоря, Марк в который раз решил просто довериться его величеству Случаю. Обстоятельства сами подскажут, что и как делать (хотя умные и находчивые предки по схожему поводу говорили куда проще и доходчивей - кривая, она же вывезет. Нелицеприятно? Зато по существу верно!). В нужный момент, размышлял Марк, придёт так нужное ему озарение, и вот тогда-то всё и устроится наилучшим образом (кстати, так с ним уже бывало). Но про себя он решил твёрдо: девчонку не трогать. Если только... А вот тут он и начинал буксовать, буквально раздваиваться.
И сейчас просто шагал за ней. С каменной тоской на сердце и с пустотой в душе. Да только девчонке плевать было, как и Вселенной, на его проблемы. Шла себе и шла, всё так же не обращая ни на кого внимания... Что она там забыла, в этом космопорту? Может, домой собралась? Вот было бы здорово! Тут бы и гора с плеч... Да, но зачем тогда прилетала? Оценить сервис местного отеля? Опять же - бред полнейший! Вся эта неопределённость и неясность ситуации добавляли не только и без того хватавшей нервозности, но и той же злости. Ну что ей вот надо? Чего на месте не сидится, спрашивается?
Правда, через какие-то полчаса Марк выяснил, зачем ей было нужно на космодром.
Вернее, не на сам космодром, а на автостоянку рядышком, где было припарковано несколько местных вездеходов всевозможных форм и размеров... Ага, вот в чём дело!.. Просто девчонке, оказывается, срочно был нужен транспорт, надёжные, так сказать, колёса или гусеницы, тут ей без разницы. Потому что воздушное сообщение здесь, на Евразии, особой популярностью не пользовалось из-за повышенной геомагнитной активности Десты, местного светила: электроника по причине частных и непредсказуемых магнитных аномалий Десты просто могла отказать в любой момент и падай тогда на землю километров с трёх, а то и четырёх. Перспективка та ещё!.. Другое дело наземный транспорт - всё-таки максимум тугодумной механики и минимум электроники. Неудобно, конечно, если добираться, скажем, куда-нибудь в сторону полюса или экватора, да что ж поделаешь - здоровье-то, а в конечном итоге и жизнь, они всё-таки важнее.
Договорилась девчонка на удивление быстро. Хозяин одного из монстров на колёсах лишь махнул в сторону стоянки и продолжил о чём-то говорить с двумя мордоворотами. М-да, а рожи-то - откровенно бандитские, навидался Марк такого добра в своё время... Что ж, будущие попутчики, давайте, в свою очередь, договариваться и знакомиться, хотя делать этого очень не хочется, сейчас лишние осложнения ему совсем ни к чему. А вот девчонке, похоже, вообще по фигу, с кем потом трястись в одном отсеке скаттера не один десяток километров по бездорожью. За что он зауважал её ещё больше - не каждая на такое согласится, а тем более осмелится.
Но договорился Марк на удивление так же быстро ("Вот, поохотиться решил, и вообще полюбоваться местными красотами. Как, не подбросите куда-нибудь?"). Водителю было плевать. Лишь бы платили. А где высадить случайного пассажира, ему без разницы. Двое громил лишь ухмыльнулись, но никак не прокомментировали экспромт Марка, шитый тут белыми нитками. Но на "промку" покосились с завистью, и один даже спросил, нет ли у него в заначке чего-нибудь на предмет опохмелиться. "Не пью!" - отрезал Марк и полез в скаттер вслед за рыжеволосой. Та с совершенно отрешённым видом уже восседала на каких-то тюках, единственном, между прочим, что внутри было мягким и достойным заднего места. На остальных ей было до того же заднего места, судя по виду. Вот ведь, засранка! И ничего такого не скажешь.
Уже в дороге выяснилось, что путь они держат в сторону Урхуна, посёлка не то старателей, не то каких-то промысловиков, километров за 400 отсюда. Далековато, чёрт! И никого не интересовало, что Марк и рыжая там забыли. Он втайне порадовался этому обстоятельству, потому как отвечать на расспросы было практически нечего. Да и сама правда выглядела довольно экзотически. Что он следит за рыжей красавицей? Маньяк, что ли? И которая при другом-то раскладе его бы заинтересовала исключительно как женщина с последующими возможными отношениями?.. Хм, а почему бы, собственно, и нет?.. Если всё закончится в их пользу? Тем более, она ему всё больше и больше нравилась.
А та всю дорогу только и делала, что шипела ругательства, хмурилась, зыркала глазищами туда-сюда, и вообще чувствовалось, что пребывала она явно не в духе. Ещё бы! В скайппере или автокогге оно, понятно, и побыстрей, и покомфортнее, а тут ни того, ни другого, да плюс тряска, духота, какие-то тюки - вот и кривит губы, сверкает глазами. Но делать нечего, такова местная специфика. За возможность здесь жить надо платить, вот спенки и платят, чтобы в любой момент не угробиться в том же скайппере, где одной электроники воз и маленькая тележка. Деста шутить не умеет и не любит. И, главное, совершенно непредсказуема. Евразия для неё просто игрушка, которой она забавляется, ни на минуту не оставляя в покое. Не случайно же здесь, на Евразии, какая-то астрономическая обсерватория по категории "Эмма", что все эти явления изучает и тщательно фильтрует, чтоб потом, возможно, и объяснить, что такого в этой вселенной глобального происходит на самом деле.
Искоса наблюдая за Ченси, Марк искренне недоумевал. Да что ей там понадобилось, в этом гребенном посёлке? Сорвалась и помчалась, как на пожар! А его специально предупредили, чтобы она и не думала заниматься отсебятиной, а тем более не лезла в пространство. Последнее его совсем уж сбило с толку. Как это понять, спросил он. Увидишь и сразу поймёшь и тут уж не оплошай, был ответ, от которого вопросов прибавилось на порядок больше, но спрашивать и уточнять ничего более не стал. Ибо окончательно осознал к тому времени, что влип благодаря девчонке капитально. Он вдруг понял, что и сам он - такая же подсадная утка, и следить, возможно, будут за ними обоими. По крайней мере, вероятность подобного была очень высока. Потому что вокруг сплошные тайны и одна недосказанность, а это верный признак того, что дело пахнет кровью и тонной керосина.
Одно радовало - он сейчас рядом, а значит, что-нибудь, да узнает.
Два мордоворота тоже поглядывали на рыжую и о чём-то тихо переговаривались. Ох, не нравились ему их ухмылки и те же косые взгляды. Знакомая мимика, не от добра. Что ж, поглядим, что потом будет. "Опять надеешься на обстоятельства?" - кольнула неприятная мысль. А что мне ещё остаётся делать? - тут же, от души, возненавидел Марк свою совесть, которая заменяла ему в данный момент его внутренний голос.
А дальше события стали разворачиваться как в плохом и предсказуемом боевике. Только вот концовка оказалось сосем не такой уж и предсказуемой. Совершенно не в духе определённости и "известно, что там" - стрельба и куча трупов плохих парней. Вернее, последние там всё же присутствовали, но не в том количестве и совсем уж не качестве трупов. А-а... Да чёрт её знает, в каком и качестве-то!
Ченси только-только вошла в затяжной транс, вся пребывая в сумрачном, каком-то пограничном состоянии, как бы между сном и явью, но уже чувствуя нарастающее умиротворение и ощущение сопричастности, уже дотягиваясь подсознанием до биения пульса чего-то настолько далёкого в своём первозданном величии и гармонии, что аж дух захватывало, когда её вдруг грубо и бесцеремонно выдернули из всего этого великолепия, а потом резко и без объяснений в один миг швырнули в опостылевшую реальность, ничего общего с тем далёко-зовущим не имевшую. Выдернули настолько грубо, бесцеремонно и нагло, что она аж задохнулась от этой наглости и унижения. От этого безумия, как ей казалось. Да вот только сопротивляться она пока что не могла, как бы не хотела. Ибо пребывала как в тумане. Ибо жила сейчас совсем-совсем другим. Жила иными чувствами и ощущениями. Не говоря уж об эмоциях.
Когда второй бандит железной хваткой вцепился ей в плечо, она только-только вошла туда, в необъятное, необъяснимое и необъемлимое, и часть её после грубого вмешательства всё ещё находилась там, за незримой дверью-чертой, что разделяла издавна края этих двух непостижимых образований - безжалостной сиюминутной реальности и скрытой Сущности всего во всём, доступной лишь сильнейшим биоэнергетикам да немногим экстрасенсам. К счастью, Ченси относилась к невероятному сплаву первых со вторыми, хотя никогда особо об этом и не задумывалась.
И вот та небольшая часть её, что ещё оставалась там, в глубине, неосознанно, совершенно машинально, но в то же время и неистово, позвала вдруг на помощь всей своей мощью ментального зова, выкрикивая в пространство, в эту глубину, в эту непостижимую бездну, один зовущий, стонущий и постепенно затухающий в этом пространстве крик-отчаянье, мольбу о помощи...
И вот ведь... Эта мольба была услышана. Этот крик был принят. Кем-то, непостижимым по образу, но сродни по духу и крови...
Когда они выбрались из скаттера, Марк, не мешкая, сразу отошёл на приличное расстояние и незаметно вернулся с другой стороны, спрятался в кустарнике у подножия одного из холмов и, присев на корточки, стал наблюдать. Было у него нехорошее предчувствие, что остановка эта неспроста. Да и потом, ему велели следить за девчонкой, вот он и следит, будьте на!..
А та шустро поднялась на соседний холм-курган и исчезла на его вершине, затерявшись там среди деревьев, образовавших вполне приличную рощу. Он проводил её взглядом и хотел было последовать следом, чтоб осторожненько выяснить, что да как, но опять присел на корточки. Проклятье... Так он и знал!
Двое попутчиков неторопливо поднимались за девушкой, и вид при этом имели совсем уж бандитский. Она их что, не видит? Идиотка! Что за беспечность?.. Перед рощицей, в которой пропала Ченси, громилы остановились, быстро огляделись, о чём-то коротко переговорили и исчезли. Что эти сволочи задумали? Хотя, по-любому, ничего хорошего.
Марк разогнулся, пару секунд постоял, размышляя и прикидывая, что да как, а потом вытащил парализатор, быстро добежал до холма и так же быстро стал подниматься наверх, только разок оглянувшись через плечо. Водителя нигде не было видно, хотя вряд ли он заодно с этими. И всё же подстраховаться не помешает. Скаттер одиноко стоял в низинке, не подавая никаких признаков жизни. Ну вот и славно!
У первых деревьев Марк остановился и, приподняв шляпу, смахнул капли пота. Жарко не было, на Евразии в этих широтах стояла чудная погода, но он бы сейчас предпочёл тот унылый дождик, что с утра зарядил в городе и встретил в космопорту. Просто нервы, волнение, переживания и, как следствие, потовыделение - всё это, как ни крути, а близкие родственники. А нервничать было отчего: пара бандитов, - и его подопечная, сумасбродная и взбалмошная девица, которой что в лоб, что по лбу, отмахнётся и ещё драться полезет. Такое, по крайней мере, у него о ней сложилось впечатление. Шутка ли, с тремя мужиками в одном скаттере!.. А ей плевать. Конечно, в наш безумный век женщине необходимо быть и смелой, и целеустремлённой, и где-то даже экспрессивной, но не до такой же степени!.. Ведь прихлопнут, как насекомое, и даже не поморщатся. И что им всем от неё надо? Ну, этим-то, оно понятно - лёгкая пожива, чего не ограбить, не поживиться за чужой счёт? А вот что надо другим, тем, которые его наняли? В чём их-то интерес? Что за опасность она для них представляет? Справки, что он, естественно, навёл, ничего вразумительного не дали: внучка известного этнолога и космоархеолога с соответствующим образованием и воспитанием, побывала со своим дедом во множестве экспедиций, отец с матерью пропали без вести где-то в Датайском секторе... Хм, ну и что? Обыкновенная биография и судьба. Может, она что-то такое обнаружила в этих своих экспедициях? Что-то, компрометирующее тех?.. Ничего другого Марк придумать не мог. Это было самое подходящее. А иначе из-за чего весь сыр-бор, суета и беготня?
Он двинулся вперёд осторожно и тихо, стараясь избегать открытых мест, и очень скоро расслышал голоса. Схоронившись за деревом (до чего похоже на земную берёзу!), Марк глянул одним глазком и тут же увидел то, что, собственно, и ожидал. Картинку из пошлого боевика, где два плохих парня загнали в угол симпатичную и во всех отношениях положительную героиню. По законам жанра один удерживал сейчас её за плечо, другой, стоя рядышком, картинно поигрывал то ли шокером, то ли парализатором, отсюда не разберёшь. Этот, с оружием, и говорил, уверенный в полной своей безнаказанности:
- Давай, милая, вынимай из "промки" всё, что там имеется!.. И про карманы не забудь...
- Во-во!.. И побыстрей... Чем быстрее закончим, тем быстрее уедешь.
Это произнёс тот, что стоял спиной к Марку.
М-да, сейчас обчистят девчонку, и всё. Не дай бог, ещё оружие в ход пустят, от таких что угодно ждать можно. А потом и до изнасилования дойдёт, как водится. И о чём она, чёрт бы её побрал, только думала, собираясь в такой вот "круиз"!.. Придётся, как ни крути, вмешиваться, потому что других вариантов обстоятельства ему, похоже, не предоставят. Хотя и жирный плюс имелся - он выступит в роли героя-спасителя, со всеми отсюда вытекающими. Это вот как раз ему только на руку.
Марк сдвинул предохранитель и аккуратно выцелил того, что стоял вполоборота к девчонке и угрожал ей оружием. Что у второго, Марк не видел, может и нет ничего, поэтому оставим его на десерт. Первый намного опасней. И взгляд соответствующий - с прищуром, как и подобает в таких случаях. И в то же время и смотрит-то оценивающе. А девчонка, похоже, совсем поплыла и явно не понимает, что тут происходит. Какая-то растерянная, заторможенная, только ресницами хлопает. Вся её бравада и спесь вмиг испарились, побледнела аж до синевы и выглядела потерянной, не от мира сего, словно двоечник перед терминалом компа. Ясно, перепугалась до смерти. Сейчас до кучи ещё в обморок хлопнется и совсем будет весело, совсем как в средней паршивости боевичке, где роли распределены заранее, а сюжет предсказуем изначально.
Только Марк ошибался. Как и оба незадачливых грабителя, понадеявшихся на лёгкую добычу. Что им какая-то там девчонка, прикидывали, наверное, они, строя планы относительно быстрого и необременительного обогащения. Да не тут-то было.
Финал у сцены оказался совсем и совсем не таким, как представлялся всем им поначалу...
Ченси не понимала, что с ней происходит. Одна её часть (так, ломтик от целого) была всё ещё где-то там, в той непостижимой для остальных глубине, которую она продолжала чувствовать и воспринимать всем естеством своим. Но вторая, гораздо большая, оказалась вдруг в реальности, что прорвала все преграды и препоны, прошла вдруг через те же глубины и бездны. Эта раздвоённость ей мешала, досаждала, теребила душу, будто заноза под кожей, словно ноющий больной зуб, потому что тот ментальный зов, ментальный крик о помощи, что она по наитию, в каком-то неосознанном порыве выплеснула из себя в пространство туда, вглубь, неожиданно вдруг отозвался в ней ответным пси-эхом и зазвучал, зазвенел внутри неё дрожащей, вибрирующей струной, наполняя одновременно ощущением сопричастности и единения с чем-то воистину безгранично-далёким и в то же время безумно близким по духу, родству и крови, как дом, как земля, как... любовь.
А потом пришла злость с неизбежной яростью: ей мешали чувствовать, ощущать и наслаждаться этой сопричастностью, этим единением с силами, о которых мы лишь смутно догадываемся. Струна внутри неё всё звенела и звенела, и звук постепенно нарастал, становился всё громче, насыщенней и звонче, отдаваясь приятной истомой-болью в натянутых нервах и покрывая мурашками разгорячённую кожу. Она, не ведая того, становилась как бы пси-антенной, ловя из пространства и концентрируя в себе необъяснимые волны, что пронизывали его вдоль и поперёк.
- Ну, ты, рыжая, давай быстрей! Чего телишься? - проник в затуманенный мозг и сознание грубый голос, а пальцы на плече усилили и без того цепкую хватку. И в этот момент её ментальный крик-отчаянье и ответный пси-импульс нашли друг друга, соприкоснулись, как две ладони, как две отлетевшие от костра искры, вошли во всеобъемлющий резонанс, и...
.... И Ченси, и Марк одновременно почувствовали мгновенный обжигающий удар холода, будто кто-то невидимый пребольно врезал им чем-то остро-леденящим туда, где находилась "промка". При этом Марка развернуло на месте и приложило о ствол дерево, да так, что аж искры из глаз. Мелькнула запоздалая мысль, что кто-то (водитель?.. или те, другие?..) выстрелил по нему из гезана, генератора холода, штуки препакостной, процент выживаемости практически нулевой. Он машинально, на рефлексах, поднял руку с парализатором, выискивая того, кто стрелял, в то же время понимая, что это глупо и бессмысленно: следующий импульс запросто превратит его в заиндевевшую глыбу.
Однако он никого не увидел, а следующего импульса почему-то так и не последовало. "Вот ведь, чёрт, так и не сходил на рыбалку, а ведь обещал этому паразиту Джонни" - совершенно некстати промелькнула дурацкая мысль. Следующей мыслью было более трезвое и надёжное: " Что-то здесь не так, - искрой пронеслось в голове. Соображать стало намного тягостней и отчего-то в то же время легкомысленней. - А что за снасти он хотел там взять?" И только после этого окончательно пришёл в себя. Джонни? Рыбалка? Ах, твою мать!.. Какая ещё, на хрен, рыбалка?!..
Марк, вжимаясь в дерево, продолжал выискивать того, кто мог бы тут стрелять. Что за дьявольщина? Или начинается то, о чём его недвусмысленно предупреждали? Чёрт!.. Он взял себя в руки, потряс гудящей головой, сплюнул вдруг ставшей чуть ли не свинцовой слюну и вновь принялся наблюдать за Ченси и бандитами, осторожно выглядывая из-за дерева, спиной, правда, ощущая некий дискомфорт: холод без видимой причины отчего-то нарастал и не давал в полной мере сосредоточиться на деле. Это мешало и настораживало - откуда вообще он взялся, этот морозильник за плечом?! В "промке" ничего похожего у него не было, уж он-то знал.
А Ченси ожог холодом также застал врасплох.
Вся левая часть её тела словно одеревенела, и она с изумлением посмотрела на бандита, не понимая, что такого он сейчас с ней проделал, оставаясь тем не менее на месте да неподвижной тушей. А тот вдруг с выражением ужаса на лице отпрыгнул от неё, будто ошпаренный, но за что-то зацепился и грохнулся на землю, нелепо задирая ноги. Второй оторопело уставился на напарника, потом исподлобья недобро посмотрел на Ченси, на всякий случай сделал шаг назад, хотел было применить шокер для большей убедительности их намерений, но неожиданно тоже отскочил и вскинул руку, словно от чего-то заслоняясь. Марк из-за дерева смотрел на происходящее во все глаза. Он никак не мог взять в толк, что за возня происходит там, возле рыжей.
А там действительно что-то происходило, причём, что-то такое, что до смерти напугало обоих грабителей. Их физиономии это наглядно демонстрировали: страх, ужас, желание как можно скорее и как можно дальше отсюда оказаться. Марк и представить не мог, что лицо человека может за раз выразить столько эмоций, причём, эмоций сильных и негативных. А то, что через минуту случилось, он запомнил на всю жизнь...
Воздух вдруг разорвало оглушительным громом. Марк на некоторое время оглох, Ченси тоже, и оба инстинктивно, очень похожими движениями, зажали уши ладонями. Гром вдарил у каждого из "промки" и в первую очередь прошёлся по ушам, а Марку вдобавок полоснул ещё и по груди, отчего он снова охнул и выронил парализатор, уже хватаясь за сердце. Ченси же словно остолбенела, вся превратившись в тугую натянутую струну. А потом...
Марк вдруг почувствовал непонятно откуда взявшуюся тяжесть в области "промки" (это ещё что за фокусы?!), и тут же голубая звёздочка над плечом Ченси неожиданно засияла так ярко, что глазам стало больно. Марк невольно зажмурился (а тяжесть всё нарастала и нарастала), а когда проморгался, всё уже и произошло. Он зачарованно смотрел, как из-за плеча рыжей вываливается что-то тёмное, массивное и настолько громадное, что Марк глазам не поверил - разве возможно в индивидуальной "промке" поместить нечто подобное? Или у неё новая и к тому же секретная модель?.. А это меж тем проявилось и застыло между Ченси и бандитами. И сразу и не понять, что это такое. А тут очередь и до него дошла.
- Бля! - охнул он от неожиданности, когда его вдруг согнуло знаком вопроса к самой земле, будто гравитация на Евразии немыслимым образом подскочила чуть ли не втрое. Из его "промки", как и из "промки" Ченси пару секунд назад, вдруг откуда ни возьмись, вылетел...
Тут Марк окончательно потерял нить разумного и логического... Вылетело нечто. Какое-то существо. Массивное, тяжёлое и в то же время необычайно подвижное.
Больше всего оно походило на лань, Марк сумел разглядеть его довольно подробно: тонкие изящные ноги с острыми копытцами, удлинённая шея с маковкой головы, глаза - удивлённо-живые, миндалевидные, но кажущиеся большими и зовущими в те дали, откуда она только что и явилась вопреки всем законам и здравому смыслу, и тело - грациозное, неповторимое в своих изумительных пропорциях и изящное в каждом движении. Марк, потерявший дар речи, замер, совершенно очарованный и совершенно сбитый с толку, он просто обалдел от возможности и невозможности всего происходящего, во все глаза смотря на это чудо, что выскочило из его "промки" (и откуда оно там взялось?!). А чудо прошло мимо, скосив на поражённого человека антрацит взгляда, повертело головой, будто принюхиваясь к чему-то, и замерло, грациозно приподняв на полушаге ногу. Марк боялся дыхнуть. Тяжесть в области "промки" исчезла, словно и не было её пару минут назад. Оно и понятно: "груз" сейчас находился здесь в виде лани, что косила на него миндалины чёрных влажных глаз. И сердце, как по заказу, отпустило, уже не щемило жалостливо-тоскливо. Что сейчас здесь произошло, Марк понятия не имел, только глазами хлопал, но догадывался, что произошедшее напрямую связано именно с той рыжей чертовкой, которая, однако, выглядела такой же изумлённой и обалдевшей, как и он сам.
Ченси же буквально приросла к дереву и машинально всё призывала и призывала, одним словом-эмоцией - спасите!.. И дерево вобрало этот зов, как скала полузасохшее семечко, бог ведает каким ветром занесённое в её глубокую тёмную расщелину, и дало приют, и кров, и возможность жить. А потом зов услышали и другие...
...Вожак, подняв голову с золотой короной рогов, увидел эти бескрайние пастбища с зелёной сочной травой и гордо посмотрел на своё стадо. Неспешно растекалось оно по Великой Столовой равнине - его сыновья и дочери, которых привёл он сюда после множества пройденных до этого дорог, ни одна из которых не привела к цели, кроме той, последней. Силы уже были на исходе, когда путь вожаком был всё же найден. И сейчас горд он был и за себя, и за своих детей, что дошли вопреки всему, не потерялись по дороге... Он прошёл чуть вперёд и неожиданно встал, как вкопанный, весь обратившись в слух. Он вдруг услышал всем естеством своим пришедший из далёкого далёка отчаянный призыв о помощи, ментальный выплеск отчаянья, один выкрик на единой ноте - спасите! Зов этот пришёл через жуть пространства... Он посмотрел на свою подругу, свою любимую. Мы пришли, мы у цели, сказал он на языке Ветра, но там от нас сейчас нужна помощь, кому-то близкому по духу и крови... Да, я тоже слышу, ответила она... Ты со мной?.. Конечно, куда же я без тебя?.. Хорошо, тогда пускай наши дети отдыхают и набираются сил, у всех был трудный переход, а мы должны идти на зов, я чувствую, откуда он исходит, я уже вижу дорогу, ощущаю путь!.. Что ж, я готова, был ответ, веди!.. И вожак выпрямился, напрягся, как звенящая тетива лука, рога его налились внутренним насыщенным светом и через мгновение они вспыхнули ослепительнее солнца, проложили путь, и оба шагнули в Бездну. Через неё. Туда, где находилась Ченси, умолявшая о помощи...
Марк, во все глаза смотревший на непонятно откуда возникшее перед ним красивое, изящное животное, совершенно забыл о Ченси, бандитах и своём задании. Лань (если это лань, конечно) продолжала неподвижно стоять, приподняв переднюю ногу и отвернув голову куда-то в сторону. Пахло от неё чем-то необыкновенно-приятным, и этот стойкий, удивительный и изумительный аромат насытил воздух и заполнил всё вокруг. От животного не могло так пахнуть. Наоборот, так мог бы пахнуть родной очаг, когда ты возвращаешься к нему после долгих странствий... Или любимая женщина, которую не видел и не чувствовал бог знает сколько времени... Или неведомые пространства для вечного путника, манящие и зовущие. Марк окончательно потерял голову. Этот запах был восхитителен. И сама она была восхитительна: высокая, стройная, грациозная, с мягкой бархатистой тёмно-коричневой шёрсткой с белыми, чуть различимыми пятнышками по крупу. Это была сама Природа в одном из своих проявлений. В потрясающем и незабываемом проявлении.
Лань снова посмотрела на Марка своими чарующими, чуть влажными и волнующими глазами (и у того замирающе ёкнуло где-то под сердцем и перехватило дыхание), а потом одним неуловимым движением вдруг очутилась возле Ченси и остальной компании, словно перетекла из одного состояния в другое. Марк, ни о чём не думая, вышел из-за дерева, даже позабыв забрать парализатор, и уставился на самую удивительную картину, что ему приходилось когда-либо видеть.
Та громадина, что застыла возле рыжей, больше всего походила на земного оленя, только куда массивней и крупнее. И было в нём что-то, кроме стати, спокойствия и уверенности в своих силах. Нечто, что приносят с собой неведомые дали, откуда оно и прибыло. Что-то, несущееся вслед за ними, какой-то не то крик, не то движение. Или остаточное ощущение безраздельной власти над тем, что тебе неподвластно изначально. И это было ни с чем не сравнимо. Как чудесный, несбыточный сон. И в то же время там было что-то еще. Не от сна! От самой жизни.
Оно вдруг издало невнятный звук и резко, со всего маха, вдарило копытами о землю - посыплись искры, словно вдарили остро-заточенным лезвием по невзрачному камню. Да только то были не искры, ибо имели совершенно иной цвет,- удивительно живой, с изумрудным отливом, и они потом медленно и тягуче, плывуще таяли в воздухе, наполняя его прохладной свежестью. Резко пахнуло озоном, как во время грозы. А после подошёл и звук. Поющий, если можно так выразиться. И тут же воздух задрожал вокруг, завибрировал (у Марка и Ченси, да и у тех двоих, заныли кости, а кожа покрылась мурашками) и... И раздалась, полилась неожиданно мелодия, чем-то будоражащая, обволакивающая, будто сам воздух сделался в эти секунды мелодией, неведомой, нераспознанной, а оттого странной и будоражащей вдвойне. И мелодия эта всецело захватила, позвала за собой и пленила - по крайней мере, Марка, и позвала туда, где стояла эта девушка с рыжими волосами и эти два существа - оленями назвать их у него язык не поворачивался, это было что-то явно другое. И он пошел на зов, ни о чём не думая, себе уже не принадлежащий. С одним желанием в сердце - отдаться этой мелодии всем, что есть и что было у него в душе и в том же сердце... Отдаться всему, без остатка.
А мелодия нарастала, заполняя всё вокруг. И находила отклик, находила резонанс в том, что было в данный момент её сущностью. Она рвала и изматывала душу, и была настолько чиста, пленительна и прекрасна, что и думать-то ни о чём не хотелось. И она не просто звала, она влекла к себе своей непостижимой составляющей. Марку вдруг показалось, что он превратился в один огромный резонатор, и каждая клеточка его тела впитывала и отзывалась на непонятно откуда льющуюся мелодию внутренней вибрацией. Чёрт возьми, это было настолько прекрасно и дивно, что хотелось плакать. Сердце его стучало, как паровой молот, кровь распространялась по жилам как стремительный горный поток, но не леденящим по своей сути, а огненным, как пламя. Хотелось жить, наслаждаться этой жизнью, каждым её мгновением, и быть воедино со всем тебя окружающим. До одури. До самозабвения... Ничего подобного ранее он не испытывал.
Подчиняясь этой мелодии, всё застыло, будто на полувздохе, на полушаге. Даже само время, казалось, замерло и подчинялось сейчас иным, неведомым законам, растянувшись в бесконечно долгие и неимоверно длинные мгновения...
А потом родился и свет. Пульсирующий, в такт биения сердец, и такой же обволакивающий, как и идущая отовсюду мелодия. Родился и тут же вобрал в себя всё. И был таким же чистым и незамутнённым. Он стремительно нарастал, становясь и ярче, и живее.
Свет и звук... Они слились, гармонично дополнили друг друга, став единым целым, которому и названия-то не подобрать. Цветомузыка?.. Объёмное голографирование?.. Слишком плоско, невнятно, бедно и необразно к тому же. Марк поначалу и не разобрал, откуда свет этот исходит. А когда понял, то восхитился невольно впечатляющей картиной: во всём блеске золота сияли великолепные рога этого могучего и красивого животного. И золотистый свет продолжал и продолжал набирать и силу, и насыщенность, и внутреннюю энергию, словно рога эти изнутри переполнялись фотонами света. Они сияли, как солнце. А потом засветились вдруг и глаза оленя, тем же янтарным и живым светом. И мелодия вдруг стала громче (сердце Марка в очередной раз ухнуло в невидимую яму), глаза "оленя" засияли и превратились одномоментно в жидкий, расплавленный янтарь, он медленно повернул голову в сторону застывших, как изваяния, бандитов, ещё раз стукнул копытами о землю, и сверкающие молнии сорвались с его рогов и поразили две неподвижные фигуры. И фигуры в тот же миг исчезли, будто стёртые. Испарились, словно куски льда в жерле вулкана. Всё произошло настолько быстро, неожиданно и непредсказуемо, что не было ни времени осмыслить случившееся, не предпринять что-либо в ответ. Марк просто зажмурился, ожидая своей неминуемой участи. Ему стало по-настоящему страшно, даже жутко. Ничего подобного он тут увидеть не ожидал. И застыл, не в силах даже пошевелиться. Заворожённый этой мелодией и продолжая, помимо воли, вбирать её в себя всю, без остатка. ТАК умирать было не страшно.
Но неожиданно наступила тишина. Как отрезало. И срезало-то по самым нервам. Марк аж содрогнулся от наступившего безмолвия. Мелодия пропала. Тишина была абсолютная. Он в эти секунды в полной мере осознал, что значит это глупое выражение - "ватная тишина". Именно, что ватная. Аж уши закладывало от этой тишины. И тут же вернулось ощущение реальности всего происходящего, ощущение времени и пространства, и ощущение себя в этих двух измерениях. Он разлепил веки и уставился куда-то в пространство ошалелым взглядом. Ощущение реальности вошло в него, как стылое, зазубренное лезвие. Всё вернулось сразу, в мгновение ока, будто кто-то там невидимый, но всесильный, надавил какой-то рычаг, и вот ты уже существуешь, живёшь и радуешься этой жизни, с которой секунду назад готов был попрощаться уже навсегда.
Он выдохнул застрявший в лёгких воздух и первым делом глянул туда, где находились Ченси и эти два животных с такими необычными способностями. Хотелось прыгать от радости и целовать эту землю, по которой ходишь, попирая её ногами. Он удивлялся, как это он умудрился уцелеть и при этом, вдобавок, не сойти с ума. Однако первое было на лицо, а второе пока что обождёт.
А там мало что изменилось. Ченси по-прежнему стояла у дерева и "подопечная" его имела вид совсем уж обалдевший и вконец растерянный. Оба животных находились поодаль (хотя, животных ли?.. Судя по последним событиям?). Красавица-лань мирно начала щипать травку, а её грозный спутник стоял рядом и ощутимо, тяжело, смотрел на Марка. Смотрел не отрываясь, как в прорезь снайперки. И у того оборвалось сердце. Тут же взмок. Ё-ё-ё... Сейчас как вдарит своими рогами - и привет... Смоет, как тех идиотов. Только куда?! И к а к, Всесущий?!..
Однако на него не только олень смотрел. Неприятный холодок пробежал между лопаток, когда он заметил, как пристально и подозрительно глядит на него и Ченси. Марк понятия не имел, что тут сейчас произошло, но то, что эта девчонка как-то причастна к недавним событиям, было очевидно. Вот, оказывается, про что говорили его наниматели... О, господи, во что же он вляпался?! И в свете последнего вернулся опять страх, полная растерянность и, как следствие, заторможенность: а в качестве кого же рассматривают, интересно, сейчас его персону - в качестве очередного грабителя и насильника или, наоборот, как невинного свидетеля? Вопрос был ценою неимоверной, ценою в жизнь... Марк нисколько не сомневался, что именно Ченси каким-то образом позвала на помощь этих существ, этих животных с необыкновенными рогами, сумела непостижимым образом привлечь их на свою сторону в минуту смертельной опасности, и те запросто опасность ликвидировали, устранив её каким-то сверхъестественным способом.
И другое свалилось на Марка в свете его задания и той роли, которую он тут в связи с этим играет. "И что же мне теперь делать?" - тоскливо взвыл он про себя, совершенно сбитый с толку.
А решать надо было сейчас, тут "завтраками" не отделаешься. Вот она стоит, его проблема, вытаращилась карими глазищами, и смотрит, как на врага. А рядом ещё одна проблема, ещё одна ипостась, куда более непредсказуемая и опасная...
Но Марк ошибался.
Ченси смотрела скорее настороженно, а уж о нём как о враге и вовсе не думала. Она вообще мало о чём думала. В голове сплошной туман, а в теле ватная тяжесть. Так бывает, когда пробежишь во весь дух с километр и потом свалишься почти без сил. Всё, что тут произошло, для неё самой стало такой же неожиданностью, как и для прочих. Пусть она кое-что и понимала, а о чём-то просто и догадывалась. Например, о том, как появились её нежданные спасители. Несомненно, её зов, неистовый и спонтанный вопль о помощи (другой вопрос, нуждалась ли она в ней?), её ментальный призыв - это, конечно, главное. Но основное, - то, что она искала и нашла единение с природой. Посредством погружения в суть и естество вещей, через восприятие тонкой структуры органической материи, используя для этого обыкновенное неприметное дерево. Вот только... Неужели всё так просто? Слилась, потом внешний раздражитель, мысленно позвала - и вот, пожалуйста, чудо произошло... А с другой стороны, что это? Дорога, ведущая навстречу прекрасному и непознанному, или... Или дорога в пустоту? В конце которой пропасть, бездонная, аки глаз дьявола? И как к этому всему относиться? Что делать дальше? Не ведая, она слово в слово повторила то, о чём думал Марк. Правда, тот смотрел под несколько иным углом и решал несколько иные задачи.
У Ченси вдруг закружилась голова, её замутило, закружило, и, пошатнувшись, она буквально упала в объятия всё того же дерева, обхватила его трясущимися руками, прижавшись к тёплой шершавой коре и поплыла... Ох, как паршиво! Ещё судорог не хватало, случалось с ней и такое. Она знала, отчего: слишком много сил отдала, как физических, так и душевных, израсходовав значительную часть внутреннего резерва. Один ментальный зов чего стоил! И пси-выпад, пси-атака на бандитов, после которой тем померещилось, что они столкнулись с каким-то кровожадным монстром и отпрянули от неё, как от того же монстра. Всё это требовало энергии, и энергии не маленькой. Чего она им там спроецировала? Сейчас и не вспомнишь, чудище какое-то... Обыкновенная ментальная атака, с чем вас и поздравляем, Ченси Чеоли, атака очень даже удалась - бандитов и след простыл. Ещё дед ей говорил по этому поводу: ты, девочка, сильнейший биоэнергетик, не чета мне, но только тренируйся, постоянно и везде, раскачивай Систему, упражняйся... Постоянно! М-да, вот и потренировалась. С совершенно неожиданными результатами и непредсказуемыми последствиями. Расшатала, чёрт побери, Систему...
Она вздохнула полной грудью, открыла глаза, повернула голову и посмотрела на своих спасителей. Они сейчас неподвижно стояли поодаль, являя собой пример спокойствия, уравновешенности, одушевлённой мощи и олицетворяя саму грацию, изящество и совершенство. У Ченси дух захватило, когда она пристально разглядывала самца.
Высокий (в холке где-то под три метра), могучий, с ветвистыми, широко разведёнными в сторону золотистыми рогами, с великолепно вылепленным послушным телом, длинной шеей, массивной головой с умными пронзительными глазами - это существо не вызывало ничего, кроме восхищения... И ощущения собственной незаконченности и даже карикатурности перед лицом того, что может Природа. Чувствовалась в нём и скрытая сила, и спокойная уверенность знающего себе цену... Кого?! И что-то ещё, намертво притягивающее. Нечто магическое, возможно, даже мистическое, если учесть, откуда они появились и что потом сделали. После реальности, заполненной обыденными, банальными вещами, - это выглядело настоящим чудом, нереальным в своём воплощении. Ченси внутренне трепетала, сердце то замирало, то уносилось ввысь. Она чувствовала здесь тайну, порождённую самим мирозданьем. Кто это? Что это?..
- Какая прелесть! - вдруг раздалось рядом, и она вздрогнула, как от удара хлыстом - когда неожиданно, вхлёст. И тут же вернулась в ту самую реальность, в тот самый обыденный и такой узнаваемый безжалостный мир, в котором почти и нет места этому великолепию и совершенству.
Это Марк, вышедший из ступора, набрался, наконец, смелости и, видя, что его пока что не трогают, осторожно, с опаской, приблизился к троице и встал рядом с Ченси. Хотя, если откровенно, ему ох как хотелось бы оказаться сейчас отсюда как можно дальше. Особенно после того, что видел и свидетелем чего стал.
Девушка уставилась не него плывущим взглядом, ещё не до конца понимая, - что, кто, откуда?..
- Ты не находишь, что он очень похож на земного оленя? Только раза в три крупнее?.. Вот это мощь...- Марк старался говорить тихо, чуть ли не шёпотом, боясь нарушить то хрупкое равновесие, что установилось сейчас вокруг. Ибо судьба его, как ему казалось, была ещё далеко не решена.
А Ченси вдруг сразу прозрела. Мозаика сложилась. После упоминания Марка об оленях. Ключевое слово было произнесено - "олень", и всё встало на свои места. Ну, конечно!.. Олень!.. И не просто, а именно королевский туруанский олень. Тот самый! По мифическим следам которых она и идёт от планеты к планете. Ну не бывает таких совпадений! Сообщение Ханса, Евразия, эта роща, необычное появление этих животных, а, главное, что самец совершил потом, и эта музыка, её ментальный призыв... Да всё!.. Вот это да!
- О, господи...- только и вымолвила Ченси и снова уставилась на красавца с роскошными рогами, который пристально, не мигая, смотрел на людей. Его подруга встала рядом, словно говоря: вот мы, любуйтесь на здоровье. - О, боже ж ты мой...
"Ожившая легенда, сказка, чудо,- мысли метались, как искры на ветру. - Вот именно - чудо! Но этого не может быть! Или дед всё-таки был прав, и они существуют, эти туруанские королевские олени, только существуют, как он говорил, на ином уровне, в другом воплощении. Это на каком же, интересно? Ведь вот же они, в трёх шагах... Эх, если бы он сейчас был рядом, мы бы во многом разобрались быстрее... А ведь то, что они выскочили из "промки" - факт. А что такое "промка"? Частичка подпространства у тебя за плечами, с выходом сюда, в трёхмерное, частичка того, что до конца так и не изучено. Но как такое возможно проделать, как они сумели такое сотворить? И если подумать, не я ли тому виной, уж не с моей ли помощью они здесь и очутились? Зуттун Баллах, а ведь вполне возможно! Ведь звала же, звала на помощь, и делала это импульсивно, подсознательно, когда находилась в трансе. Можно подумать, не справилась бы с какими-то придурками! Вот тогда всё и произошло, сработало. Ведь подсознание - то же подпространство, только на психологическом уровне. Но я же ни о чём таком не думала, даже не помышляла, ни сном, как говорится, ни духом... Обычный внутренний вопль застигнутой врасплох женщины. Во что же я ввязалась, благодаря своим способностям? Что же теперь будет?"
Потому что нечто из ряда вон уже произошло.
Оба оленя, великолепный неприступный самец и не менее прекрасная загадочная самка, продолжали спокойно рассматривать людей, как выставочные экспонаты в музее. Казалось, само Время смотрело сейчас на них пронзительными глазами туруанских оленей.
У Марка, который встретился с ними взглядом, опять куда-то ухнуло сердце. Было в них нечто таинственное, запредельное, нездешнее - две ипостаси в самом первозданном своём воплощении. Он сглотнул и посмотрел на Ченси. Выглядела та неважно, измученной, уставшей, но от Марка не ускользнуло и то, что она была к тому же и растерянна, больше того, озадачена. Словно не она их сюда и призвала! Девушка изумлённо и непонимающе смотрела на живописную парочку.
- Слушай, тебя как зовут-то? А то за всеми этими треволнениями и об именах забыли,- Марк, конечно, знал её имя, но роль несведущего уж играть, так до конца. Не скажешь же ей прямо, что собирал о ней информацию?
- Ченси,- ответила та машинально, не сводя глаз с туруанских оленей, которые всё так же неподвижно стояли в немой задумчивости, то ли что-то ожидая, то ли к чему-то готовясь.
- А я Марк,- в свою очередь представился и он. Ну, и что дальше? Странная, необычная и в какой-то степени нелепая ситуация. А красивое у ней имя, благозвучное, певучее. Тут он припомнил инструкции своих нанимателей и его бросило в жар. О, дьявол!.. Если ты, говорили ему, заметишь или увидишь, а может, и почувствуешь нечто совсем уж невероятное, нереальное, запредельное, то немедленно уничтожь это. И все улики. Все! И вот оно! Необычное и запредельное явилось, и делай со всем этим теперь всё, что хочешь.
Он снял шляпу и вытер лоб. Покосился на девушку. Та зачем-то нацепила солнцезащитные очки, отстранилась от дерева и замерла, уставясь на оленей, словно хотела через некую оптику как следует разглядеть этих животных. И разглядела. Сняла очки, протянула ему. И тихо, потрясённо промолвила:
- На вот, полюбуйся...
Марк не сразу сообразил, что от него хотят, потом дошло, очки надел и огляделся. Ну и что?.. И тут же оторопел, когда разглядел проецируемую через них картинку.
Очки, с виду солнцезащитные, обладали на самом деле множеством функций. Рентгенозрением, например. Ещё тепловизором, счётчиком Гейгера, метражом и прочее. Картинку он увидел сразу, в фокусе, спроецированную в объёме, и буквально застыл от увиденного.
Фигуры оленей предстали в проекции очков какими-то совсем уж сюрреалистическими, без всякой там эстетики и красоты, чем запоминались в натуральном виде, а тут... Скелеты, нити сухожилий, внутренние органы, мышечная масса, какие-то пятна и... Марк непроизвольно сглотнул, когда увидел это. Внутри обоих красавцев пульсировал сравнительно небольшой, но яркий изумрудный шар, от которого, как артерии, шли нити такого же цвета, пульсирующие, будто живые. У самки они пронизывали всё тело, а у самца шли к рогам и там заканчивались. Всё внутри у Марка сжалось, он понимал, что сейчас прикасается к тайне, знать которую ему, возможно, и не положено вовсе. Но именно любопытство, не оставляющее человека никогда, сейчас доминировало в нём над всем остальным.
- Что это у них там, рядом с сердцем?
- Я-то откуда знаю? - Ченси бесцеремонно отобрала у него очки и снова водрузила их себе на нос. - Баллах изонг...
Она была потрясена и зачарована. Что-то эти изумрудные шарики напоминали, какую-то штуку... Некое устройство... И тут как оглушило: да это же автономный компактный пространственный реактор! Похожие есть и у звёздного флота Земли. И что всё это означает? Ответа не было абсолютно никакого. А если учесть ещё, как они тут появились... Вернее, откуда...
Ченси сунула очки в карман, посмотрела на застывшего и онемевшего от всего свалившегося на него Марка и спросила, скорее уж себя, чем его:
- Ну? И как всё это понимать? Что ты обо всём этом думаешь? Эти штуки похожи на П-реакторы, не находишь? Вот это чудеса! Да как же такое может быть?
Марк согласно кивнул. Что-либо говорить, а тем более спорить, уже не было сил, всё было удивительно, необычно и загадочно. Это точно! Вот оно, то самое, о котором его и предупреждали, вот оно - запредельное и не поддающееся никакой логике. И которое зачем-то надо уничтожить... Уничтожить. Как на словах всё просто! И за что ему всё это?!..
Не говоря ни слова, он повернулся и отправился туда, где недавно стоял, прячась и наблюдая за происходящим. Ибо не без труда вспомнил, где же этот чёртов парализатор. Ченси была занята собой и этими оленями, и куда там отправился Марк, внимания, естественно, не обратила. Пространственный преобразователь в живых организмах, сами животные, сама Евразия, абсурдность ситуации - да будь оно всё трижды проклято! Ему вдруг стало безразлично, что будет и чем в итоге всё закончится. Выжали его досуха, до капельки. Ни на что уже сил не осталось. Разве только на то, чтобы добрести и поднять из травы этот чёртов парализатор. И ещё подумать.
Ни разу не обернувшись, Марк подошёл, подобрал оружие, и некоторое время тупо соображал - зачем оно ему? Потом равнодушно и совершенно отстранённо переключил его в режим бластерного поражения, была там такая функция. Некоторое время рассматривал то, что из травматического стало вдруг боевым, потом автоматически сунул его за пояс и тут же полез за сигаретами. Скорее машинально, чем по определению. Видит бог, ему нужно было время. Хоть минутку. Он прикурил, на миг окутался облачком дыма, облокотился о то самое дерево, из-за которого недавно подсматривал за Ченси и бандитами, царство им Аидово. Табак неожиданно резко ободрал горло, и он закашлялся, сплёвывая горькую, тягучую слюну. Но сигарету всё же не выбросил, пусть кислоты, острой на вкус, во рту и прибавилось. Сигарета и всё прочее - это так, для слабаков. Просто он подсознательно тянул время, и прекрасно это понимал. Даже о дерево облокотился, чтобы не видеть потенциальных жертв. Ему было тяжко. Хоть волком вой! В конце концов, он всё же живой человек...
Марк жил, существовал в безумном и жестоком мире, чуть ли не с детства, если не с пелёнок, пропитавшийся этой жестокостью и безумством. Только мир этот, как правило, выбора не оставлял. Либо ты со мной, постоянно твердил он, либо... Что "либо", и так понятно. Но быть отбросом общества, тем более его изгоем, он не желал. Навидался, хватит! И сейчас внутренний голос, не переставая, твердил одно и то же: иди, убей! Иди, твою мать! Это же так просто - подойти, навести ствол и нажать неприметную кнопочку у рукояти. Р-раз - и всё! Ну почти всё...
Но другая его составляющая, та, что звалась добродетелью, та, что вечно в уголке, на воде и хлебе, с извечной мечтательностью в глазах, сейчас протестовала, как могла. Да только что она может? Лишь робко возражать, совершенно не претендуя на взаимность. И ждать, и надеяться, что её когда-нибудь поймут, и к ней когда-нибудь, да прислушаются. И верить, что она когда-нибудь, да одержит верх, ибо предпосылки к тому были.... Да вот только не сегодня. Сегодня - не судьба...
Да, только не сегодня, констатировал Марк, и отшвырнул сигарету куда подальше, в сторону девственно чистого мира, что раскинулся вокруг. Та по кривой дуге упала где-то среди высокой травы, этим миром тут же поглощенная. И тлела недолго. Ветерок, неизвестно откуда взявшийся, развеял без следа и хоть какого-то сожаления остатки вялого сизого ядовитого дымка и прошёлся ласковыми прикосновениями по разгорячённой коже, словно говоря: не волнуйся, твой "бычок" пролежит тут недолго, два-три хороших ливня и скиснет, сойдёт на нет. Вот и всё, что человек оставит тут после себя - окурки и ржавеющее железо. Евразия своё возьмет, даже воспоминаний о людях не оставит. Растворит в себе и примет потом как неизбежность. Но Марку на то было плевать. Лично он жил сегодняшним. Пусть и не сиюминутным, но сегодняшним.
Надо, надо - рефреном стучало в висках, когда он, наконец, отлепился от дерева и на негнущихся деревянных ногах двинулся в ту сторону, где стояла Ченси и эти чудесные, ослепительные олени. Голову не поднимал, специально цеплялся взглядом за всё, что под ноги подвернётся, отмечая мимоходом несущественные детали и второстепенные мелочи: вот взлетел мотылёк, напуганный его неуверенными шагами, вывернулся из-под сапог трепещущейся искрой и взмыл вверх, навстречу небу, соткнутому из синевы; вот крупные, сочные ягоды, похожие на землянику, так и просящиеся их попробовать, а тут... И чёрт, какая кругом сочная, яркая зелень! Глаз не нарадуется. Он видел могучие белоствольные стволы, что рвались на свободу из спутанной травы могучими монолитами, схожими с белоствольными колоннами, попутно раскидывающие шатёр из зелени крон, он ощущал цвет и его составляющее, сам себе поражаясь. Он прозревал. Не в символическом, прямом смысле. Всё было неестественно чётким и ёмким в своей первозданной и пугающей девственности. Природа лишний раз напоминала и доказывала - ты, человек, здесь не распоряжаешься, ты здесь не хозяин, ты тут никто, так, моя ошибка, приходь и недоразумение, обычная соринка в глазу. Которую выдавить из глаз - минутное дело.
Но Марку на все эти рассуждения было, конечно, плевать. Сейчас он целенаправленно шёл вперёд. Механически и неотвратимо. Словно зомби. Парализатор он сунул за ремень, за спину, поэтому держал руку так, что со стороны казалось, будто он что-то ищет там, в заднем кармане. Что-то такое, нужное в данную минуту. Блин, даже в эту секунду. Только вот карман оттопыривался под тяжестью оружия. Но и на это тоже плевать. Сейчас уже неважно, что там подумает Ченси, потому что он всё-таки решился. Просто деваться ему было совсем уж некуда. Ибо объёмные го-фото так и стояли перед глазами - вот он получает товар, вот он его сдаёт. Полный этот самый, который на разных языках везде одинаково - мандец... Не зря же он тогда ещё удивился: и чего так гладко прошло? Ни копов, ничего. А, оказывается, было чего. И вот теперь расплачивайся. За свой собственный идиотизм. И поэтому он здесь. Здесь и сейчас. И выбора, того, что в книжках, лично для него уже не существовало. Или ты, или этот мир. Тот самый, который вообще-то не из книжек, а который рядышком, и дышит зловонно за плечом и норовит всё время дыхнуть в затылок. И ещё... Объедки, что этот мир потом будет для него бросать, лично не для него. Опять же, насмотрелся, что делает с человеком голод и нужда. Хватит! На всю жизнь наелся. Поэтому то, что этот мир начнёт ему бросать со своего барского стола, жрать не хотелось уже изначально. Ни под каким соусом. Не тот характер. Поэтому для него существовал лишь один выбор - или я, или этот мир, который рано или поздно его сломает. Окончательно и бесповоротно. Компромисс, мать его!.. И не важно уже, как на это посмотрит совесть. Смотреть-то она уже будет потом, после всего.
Тут Марк, наконец, поднял голову и встретился с ней глазами. И ответный взгляд обжёг. До судорог. Карее нечто, застывшее в этих глазах, и совсем ужсхожее с бездонным омутом, буквальнопригвоздило его к месту, просветило рентгеном, вобрало без остатка и тут же выплюнуло обратно, как обёртку от конфеты, до этого сладкой и где-то даже приторной, оставив лишь одну оболочку, которая могла, правда, моргать глазами и чему-то ещё там удивляться. И Марк вдруг понял, как это вдруг на самом деле - быть здесь, и в то же время ничего собой не значить. Он растворялся. Как сахар в кипятке, как сухой лёд на солнце.
- Что ж ты не стреляешь? - раздалось откуда-то сверху, и Марк готов был поклясться, что голос этот принадлежал кому угодно, только не человеку. Он продолжал заворожено смотреть на Ченси. А та даже взгляда не отвела, смотрела ответно, целенаправленно и ощутимо. И где-то даже брезгливо. - Или совсем растерялся? Хотел убить и на тебе! Какое-то отупение? Или как? Чего-то не срослось?
Она вообще-то издевалась. Это было видно сразу. Только не Марку. Он, раззявив рот и вылупив глаза, смотрел на неё, как на Миссию. Ченси подошла к нему. Карие глазища смотрели в упор, не отрываясь, и что-то будто искали там, в его блудной душе. Он готов был провалиться сквозь землю, ибо давно уже не испытывал ничего подобного - когда в твоей душе копаются, как у себя дома где-то в кладовке, ища что-то там забытое и давно позаброшенное. Длилось это, правда, совсем недолго, но Марку показалось, что прошла Вечность. Потом она как-будто сжалилась.
- Пошли, нам пора!
И двинулась от него вниз, вон из берёзовой рощи, оставив его, ошарашенного и обалдевшего, один на один с собой. С той кладовкой, где покоились до этого момента его мысли, чувства и настроение. Высветили эту кладовку буквально всю, до самого донышка, не оставив там ни одного тёмного пятнышка, ни одного скрытого уголка. Это было страшно, и для него лично необъяснимо. Совершенно на негнущихся ногах он машинально последовал за ней. И если б не был так поглощён собой, то заметил бы, как сейчас шла Ченси - на тех же негнущихся ногах. Только, в отличие от него, ноги в коленях у ней не сгибались совершенно. Как у страуса.
Так и шли, один в один, пока навстречу не попался водитель. Как его там? Гуунг?
- Вы чего?! - заорал он, увидев их пару. - Совсем? Деста вот-вот скопытится, мне тут что, ночь куковать?! Да я вас!.. Знаете, какие тут ночи?.. А где эти придурки?
Ченси прошла мимо, даже взглядом того не удостоив, и пришлось объясняться Марку. Еле ворочающимся языком и с помощью жестов. Руки при этом у него тряслись, как у эпилептика. Только слепой мог бы не заметить, что он врал. Безбожно и безнадёжно...