- Вообще-то безопасники постарались. Я даже рассказывать не буду, что они напридумывали. Главное знай - скафандр тебя вытащит из любой передряги. Как, понятия не имею, не посвятили, что б не сболтнул. Ведёшь себя и действуешь как обычно. Для погружения тебе придётся, я так понимаю, открыть шлем. По открытию, не забудь вслух сказать, что открываешь. Зачем - не знаю. Говорят объективный контроль. Если не будет необходимости общаться с Мальчиком просто рассказывай, что происходит. Процедура стандартная, так что никого не должна удивить или напугать.
- А тебе идёт, - сказал Серёга и улыбнулся.
Сашка примерял очередную модель "Обруча Руматы". Вообще-то обруч предназначался для записи того, что происходит внутри скафандра сверхтяжёлой защиты. Правда этот скафандр сверхтяжёлой защиты сложно было назвать скафандром. Это был этакий гибрид микрокосмического корабля с полным объёмом систем жизнеобеспечения при сохранении, хотя и ограничено, функций ходить и работать руками.
- - Интересно, теперь у обруча три глаза, - как бы про себя сказал Сашка. - Кстати, у оригинала был только один камень.
- Тебе на счастье - три, - ответил Серёга. - Один трансляция вовне, если вдруг пойдёт. Второй, цифровая запись. Третий, старинный фотоаппарат. Надеюсь, инструктаж Палыча помнишь? Он - гений, он лишнего не скажет.
Сашка помнил текст почти дословно и особенно две фразы. "Слушай себя и верь только себе" и "безрассудная храбрость удел дураков".
***
Сашка прошёл тоннель и оказался на уже ставшем чуть ли не родным плато. Мальчик сидел на том же месте и в той же позе, в которой он был, когда они расставались. Складывалось странное впечатление, что Мальчика включали, как только Сашка появлялся и выключали в момент ухода.
- Привет. Как дела?
- Мне снился сон, - неожиданно сказал Мальчик. И этот голос был абсолютно не похож на тот ровный, без выражения безликий голос, которым Мальчик общался раньше. И Сашке вдруг показалось, что его лицо ожило и на нём появилась тень выражения чего-то человеческого. Но это было именно мгновение, мгновение степени обертон. А может действительно только показалось.
- Ты решил? - уже привычным бесцветным голосом спросил мальчик?
- Да.
- Ты готов?
- Да.
- Я сформировал из своих знаний несколько вариаций твоих миров, я хочу понять который из миров больше похож на твой. С какого начнём?
- Я думаю, - Сашка сделал небольшую паузу, - мир номер шесть.
Мальчик даже не удивился, даже не поинтересовался, почему именно номер шесть. Он посмотрел сквозь Сашку и сказал:
- Начинаем?
Сашка не ответил, взгляд на уровне рефлекса зафиксировал время: ноль девять, двенадцать, сорок пять и привычным движением откинул гермошлем. В лицо ударило свежестью, морем и запахом кипариса. Воздух, искрясь проник в Сашкины лёгкие, его закружило, и ...
Сашка вытащил сапоги из липкой грязи и шагнул на Дорогу. На дорогу, которая разделяла Лес. Он знал, что у леса было два имени, первое Светлый Лес, второе Тёмный Лес. Точнее даже не так, это было одно имя, но каждый воспринимал лес таким каким он был сам. История леса была такая же простая и запутанная как всё в этом Королевстве. Давным-давно, это временной интервал Мира номер шесть, здесь был самый обычный лес с самыми обычными растениями и животными. Но в один прекрасный (ужасный, как уже отмечалось, всё зависит от личных предпочтений) с грохотом, воем, дымом и огнём в лес опустился Чёрный Замок. (Светлый замок под музыку и т.д.). В мгновение ока часть леса покрылась чёрной мглой в форме купола. Мгла была настолько непроглядная, что могла скрывать даже то, что её не касалось. Грохот стоял невообразимый. Мелькали молнии, гремели волны. В воздухе носился запах тленья, пожара и страха. Через несколько дней кромешного ада чёрный зловещий купол продвинулся на шаг в сторону леса. На следующий день - ещё шаг. Ещё день - ещё шаг. Но спустя какое-то время в лесу на месте обычных растений стали появляться Другие. Эти Другие растения были абсолютно похожи на старые, они были совсем иные. И отличить их было легко - они светились. Не давали свет, а именно светились. Светились как лицо счастливой матери или беззаботного ребёнка. Светились, что называется внутренним светом. Трава, Кусты, Деревья выстроились вдоль чёрной линии и преградили путь Мгле. Первые из них сгорали практически мгновенно. Сгорали яркой вспышкой доброго света уходя в небо. Но с каждым мигом Светлых Растений становилось всё больше, их заросли становились всё гуще. Начав с узенькой полоски вдоль Мглы Светлый лес начал расти вовнутрь обычного леса, и в конце концов весь лес стал Светлым Лесом. Битва продолжалась больше года. В конце концов Чёрный Купол, истратив всё своё зло начал проясняться, и когда мгла сошла на нет все увидели Чёрный лес. Это было жуткое нагромождение корявых пней и скрученных стволов, из которых торчали вывернутые наизнанку ветви. Земля была покрыта мхом, который больше напоминал старую ржавую колючую проволоку кем-то запутанную и брошенную на землю. На некоторых деревьях и лианах оставались листья или хвоя, но и они были пепельно-серого цвета. Линия, по которой соприкасались и бились Чёрный и Светлый лес потихоньку расширилась, выгорела и превратилась в единственный путь через оба леса. Потихоньку по ней начали ходить, сначала бесстрашные и упрямые гномы, потом тролли, пугливые эльфы и в конце концов люди. Но никто из них никогда не заходил ни в один лес. Все живые одинаково боялись оба леса.
Сегодня уже никто не знал, откуда начинался тот или другой лес и где заканчивался. Но все знали, что тот, который был первым начал с купола, а следовательно, должен быть круглым. Второй, противоборствующий, должен быть вокруг первого. Поэтому граница между ними должна быть замкнутым кругом.
Сашка ступил на дорогу и в голове откуда-то появилась мысль-воспоминание. Так, штришок:
- эта дорога отрезок окружности, центр которой лежит в бесконечности.
Никто не знал, откуда и куда идёт эта дорога. Для всех главным было мимо чего идёт эта дорога.
Поверхность дороги была упругой и ровной. На ней не было ни соринки, ни пылинки, ни травинки. Сашка хмыкнул:
- теперь до стихов докатился.
Это была идеальная дорога. И только острый взгляд Сашки выхватывал видения, будто бледно чёрный ручеёк пытается переползти дорогу. Но ему тут же наперерез начиналось движение золотистого с искорками тумана и чёрный ручей, словно щупальца, втягивался обратно во мглу. Изредка ручеёк и туман сталкивались и в месте их соприкосновения происходила короткая битва, заканчивающаяся вспышкой, состоящая из света и мрака. Леса одновременно вздрагивали и всё начиналось снова. Вечный бой.
Но этой войны не видели даже эльфы. Сашка же видел происходящее исключительно по долгу службы: он был Витязем и поэтому он был Посвящённым.
Мир, в котором оказался Сашка, был гармоничен, лаконичен и прост. В этом мире было всё, что только может быть. И даже, скорее всего, то, чего быть не может или не должно. Миров в этом мире было множество. Возможно бесконечное множество, но жители этих миров в основной своей массе об этом не догадывались и никак между собой не пересекались. Имеются в виду обычные жители. Они жили в означенных для них границах и их это устраивало. Даже больше, они считали свой мир единственным и если не бесконечным, то невероятно огромным. Иногда в месте соприкосновения миров происходил пробой, когда случайно, когда по умыслу и тогда в мире, в которой проникла суть соседнего мира начинали твориться чудеса. Белые или чёрные. При этом даже если в белый мир попадала суть соседнего белого мира, это не означало, что чудеса будут белыми.
Миры соприкасались между собой неизмеримо долго, в связи с этим в них в большей или меньшей степени всегда присутствовали сути из соседних миров. Опять же в большем или меньшем количестве.
Особняком стояли Два Леса. Они были всегда и во всех мирах. Во всех мирах шла нескончаемая война Белого и Чёрного и их разделяла бесконечная дорога, идущая от одного края мира к другому, выходящая из бесконечности и в неё же уходящая.
Сашка потопал, болотная грязь свалилась с сапог и тут же исчезла, не долетев до дороги. Дорожные сапоги сшитые Евпатием мгновенно вернули себе мягкий замшевый вид и засияли как новые. Хотя почему как, евпатиевские сапоги были самовозрождающимися и поэтому из всех передряг выходили новенькими. А иные сапоги витязю никак не подходят. Ибо витязю приходилось много путешествовать и, как правило, пешком. Это только в сказках витязь на белом коне. Настоящий витязь всегда пёхом. "Мы в ответе за тех, кого приручили", откуда-то взялась несашкина мысль. Конь, конечно, здорово. Но это только когда едешь или в долгом пути надо хоть с кем-то поговорить. Но, увы, в жизни витязя конь становился если не обузой, то однозначно "слабым звеном". Его надо не только поить, кормить и чистить. Это даже не полбеды, это четверть проблемы. Коня надо защищать. Его, например, нельзя бросить и самому перелезть горы. Да и мало ли что ещё нельзя.
Обстучав ноги Сашка, поправил амуницию и слегка подпрыгнул, проверяя не болтается ли что, нет ли лишнего шума. Шум витязю ни к чему.
Всё было на месте и подогнано как надо. Щит, в народе называемый ромашка. Он тихонечко пригрелся на плече и был не больше блюда для рыбы и формы был такой же, чуть вытянутый. Но когда в нём появлялась нужда он чудесным образом превращался в надёжную броню размером, определяемым ситуацией. Он мог закрыть витязя от макушки до ног, но, если нужно было биться он мгновенно преображался в овал размером в грудь, а то и меньше. Щит был лёгок и удобен, однако если витязь ставил его наземь, скрывшись за ним целиком то сдвинуть щит было невозможно. Он словно врастал в землю. А ещё в щите была щель, закрытая плотным воздухом. Плотность была такая, что сквозь него не проникало ничего. Ни заговорённая стрела, ни заворожённое копьё, ни колдовской меч. Кстати, о мече. Был у витязя и меч. Хотя не совсем меч. Меч игрушка декоративная, скорее парадная. Так, для понтов и ристалищ. У витязя была сабля. Сабля вполне лёгкая чтобы ей можно было биться не пять минут, и достаточно тяжёлая чтобы нанесённый ей удар мог разрубить поперёк дуб в полтора охвата. Заточена сабля была в атом. Это значит, что самый край лезвия был не толще атома металла, из которого она была сделана. Естественно, сабля иногда, образно говоря, тупилась. Ведь ей приходилось сталкивать в основном не с простыми оружием или панцирем. Но тут на помощь приходили ножны. Ножны и сабля это был единый комплекс. Сабля рубит и режет, ножны их регенерируют, укрепляют и снимают брызги козней, если они вдруг необъяснимым образом прилипли к лезвию. Чешуйчатая кольчуга из выращенных полиметаллических чешуй была прочнее прочного, а шлем защищал и голову, и глаза, и шею. И защищал не только физически, но и ментально. При этом был лёгок, красив и функционален.
Сашка подпрыгнул ещё раз и лёгкой походкой двинулся между Лесами. Удивительным было то, что в этих лесах не было звуков. Никаких, ни животных, ни птиц, ни ветров. Сашка двигался легко и уверенно, хотя чувство безвременья несколько напрягало. Оба леса постоянно трансформировались и как бы текли. Дорога была идеально одинаковой на всём протяжении. И только шаги и время говорили о том, что витязь движется вперёд.
Минут через сорок пути впереди появился движущийся на встречу силуэт. Спустя несколько сотен шагов нечёткий силуэт превратился в Дымаря, одну из сутей горы на вершине которой постоянно дымился вулкан. Дымарь был единственным в своём роде. Единственный в смысле один. Других Дымарей в королевстве не было. Это был спрессованный до плотности человека дым в форме того же человека. Его невозможно было убить до конца. Однако и сам по себе вне горы он долго существовать не мог. Он был скорее всего вечен. Просто если удавалось его победить, то он превращался в обычный дым и оказывался внутри горы, где снова возвращался в свой прежний облик и выходил в мир. Если же он долго был вне горы без приключений, то потихонечку таял и исчезал опять же, превратившись в дым. Сашка пересекался с ним несколько раз и знал это наверняка.
Они сблизились и одновременно подняли руки чуть выше щита открытой ладонью навстречу друг-другу. Первым обратился Дымарь, как старший по возрасту.
- Не ходи туда. Там - неопределённость.
Сашка про себя хмыкнул. Неопределённость - это хуже самого плохого зла. С Неопределённостью нельзя просто взять и начать биться, а вдруг она белая? А если чёрная, то, когда она проявится? Когда к ней сдуру повернёшься спиной?
- Я здесь из-за неё.
- То-то я смотрю в наш мир зачастил. А то недельки через две давай в таверне встретимся. Мы прошлый раз не договорили.
Сашка вспомнил их прошлую философскую дискуссию о параллельных мирах и технологии проникновения из них аномальных сутей и кивнул.
- Давай, только обещать ничего не могу. Сам понимаешь, дела.
Дымарь широко улыбнулся, и они разминулись, дружески хлопнув друг друга по плечу. Дальнейший путь до города обошёлся без встреч и приключений.
О приближении к Городу оповестила несусветная вонь. Сашка свернул с Дороги на тропу, идущую вдоль канала. Канал и был тем источником этого самого амбре, разносящегося на добрый десяток километров. Вообще-то каналов, идущих к Городу, было два: Каналв и Канализ. Каналв соединял Реку со рвом и заполнял его хрустально чистой водой, которую горожане добросовестно изгаживали при помощи всех видов нечистот. А уж из рва вытекал Канализ и впадал обратно в Реку. Какой-то добрый маг в месте впадения поставил фильтровальное заклятие, и вода в реку попадала практически дистиллированная, так что в этом месте не то, что рыбы, даже лягушек не было. Но ниже по течению воды канала и Реки смешивались и жизнь в ней начинала бурлить, как и выше по течению.
Сашка подошёл к стенам Города. Подвесной мост был подвесным только в названии. Его уже лет сто никто не поднимал, местами доски прогнили и покрылись мхом. Одна цепь куда-то делась, вторая была настолько ржавая, что превратилась в монолит. Ворота были под стать мосту. Одна половина была распахнута навсегда, вторая болталась на одной петле. Рядом с воротами на земле сидел в стельку пьяный охранник, которому в валяющуюся рядом кирасирскую каску проходящие мимо люди бросали мелочь. Кто из жалости, кто "на счастье". Сашка бросил в каску медный дирхам и вошёл в ворота.
Город его не интересовал. Таких городов в подобных царствах было вагон и маленькая тележка. Грязь, вонь, нечистоты под ногами. Замшелые каменные стены и забитые чем не попадя дыры между балками и неряшливо замазанные глиной. И обязательно "дворец". Каменное уродливое здание с узкими высокими окнами и прилепленными к стенам отхожими местами, висящими над всем и всеми, кто был внизу. Но Сашке всё это было знакомо и неинтересно.
Сашку интересовала таверна. Интересовала его не потому, что он был голоден. Таверна была его Цель.
Огромное по местным меркам покосившееся здание находилось недалеко от ворот и Сашка даже порадовался, что не придётся месить зловонную жижу, которую грязью было нельзя назвать из-за уважения к грязи. Он толкнул дверь, сделанную из грубо и неаккуратно соединённых плах и оказался в полутёмном помещении.
Полутёмное помещение провоняло перетушенной квашеной капустой, прокисшим пивом, несвежим мясом и грязными телами. Посетителей было немного. Они сидели мелки группками на максимально возможном удалении друг от друга. Кто играл в кости, кто что-то молча хлебал из кривой глиняной миски, кто обсуждал какие-то дела мрачно поглядывая на окружающих. Входная дверь громко хряпнула и десяток абсолютно равнодушных взглядов впился в Сашку. Не прошло и минуты, как все вернулись к прерванным появлением гостя делам.
Сашка, пройдя дверь слегка сдвинулся в сторону, чтобы не подставлять спину, и внимательно осмотрел зал. Грубые столы, сбитые из тяжеленных плах и такие же лавки были единственной мебелью этого заведения. Их громоздкость решала двуединую задачу. Они были прочны настолько, что на них можно было плясать и настолько тяжелы, что ими было невозможно драться. В середине помещения стало корявое бревно, изображающее колону и удерживающее дальнейшее проседание низкого закопчённого потолка. Несколько грязных стёкол пропускали ровно столько света, что можно было легко рассмотреть кружку с пойлом и обмануть, считая затёртые медяки.
Мужчины и женщины выглядели одинаково неприятно: грязные, нечёсаные в заношенной и замызганной одежде. Различались они только тем, что на одних были штаны, на других платья длиной в землю с передниками. Ближе к окну сидел человек в штанах и камзоле которые когда-то были зелёными и что-то строчил на листке бумаги. В дальнем углу была стойка, больше напоминавшая крепость за которой стоял жирный лысый мужичок в одежде не на много чище, чем у посетителей. Он равнодушно посмотрел на Сашку и продолжил своё нехитрое дело - приготовление в огромном казане чего-то съестного. Второй дальний угол занимал огромный, как все, стол за которым сидела одинокая девочка.
Девочка была иссини-бледная. В нечёсаных волосах торчала солома и ещё какой-то мусор. Платье было не только грязным, но ещё и до невозможности большим. Грязные в цыпках руки сжимали миску с баландой, которую она изредка отхлёбывала через край.
Сашка сразу понял, это та, которую он искал. Точнее не та, а то. Это было Абсолютное Зло - Абзло.
Абзло, как и Мир Многих миров было изначально. Оно появлялось то там, то сям причиняя людям невероятные горе и лишения. Всякий раз в новый мир Абзло проникало под видом какой-нибудь несчастной живности: букашки, птички или зверюшки. Зачастую эту несчастную тварь начинали гнобить и это служило пищей для Абзло. Оно начинало расти и трансформироваться. Но у Абзло была ещё одна невероятная черта. Если её начинали жалеть она росла в разы быстрее чем на зле. Первым же, кто пожинал плоды взращённой Абзлы был первый жалельщик.
Странностью Миров было то, что Сашке, по долгу службы витязем, приходилось с Абзло сталкиваться не единожды. Но вот абсолютной доброты он не встречал ни разу. Возможно, она была более-менее равномерно рассеяна по всем мирам как знать.
И ещё была одна странная концепция миров: королевства, где Абзло набирало силу. Понятно, что, попав в мир, где торжествует доброта Абзло долго не выдерживало и сбегало. Но даже попав в мир, где в угоду низменным желаниям человека царило обычное зло оно, Абзло, не находило пищу. Обычное зло было рассеяно по отдельным людям. А суммарное количество зла для мира всегда ограничено.
Абзло выбирало именно такие миры, как тот, в котором сейчас находился Сашка. Под расфуфыренным гербом со львами, шлемами и щитами можно было написать девиз: равнодушие, жадность, зависть. После серых приходят чёрные. Классика.
Но Сашке философствовать было некогда. В глазах девчушки мелькнули искры мрака и начался Бой. Сашка рухнул на пол и огромный стол, пущенный детской ручкой, разлетелся вдребезги от удара о стену за Сашкиной спиной. Единым движением Сашка выхватил ножной меч, он же нож, в тесном помещении заплечный меч становился помехой, оттолкнулся от стены ногой и в прыжке перелетел добрую половину таверны. Щитом, сжавшимся до размера большой тарелки, отразил проклятье и сочинил очередной прыжок: лавка, стена, стойка и пролёт над головой Абзлы. Абзла ещё не успела набрать всю свою мощь и ей было трудно вести Бой и формировать пространство в образе девочки. Оно сгустком слизи с противным чмоканьем шлёпнулось на земляной пол и стало выбрасывать из себя ходильные и хватательные щупальцы, клыки хвосты: всё, что могло понадобиться в битве с Витязем. Но скорость и реакция были на стороне витязя. Он увернулся от трёхшипового жала, обрубил две щупальцы с оголовьем как у булавы и оказавшись на расстоянии вытянутой руки рубанул сверху вниз. Абзло потеряло форму, опять стеклось в студенистую лепёшку и попыталось начать расти вверх. Правильный бой - короткий бой. Бой с выпадами, пируэтами и элегантными взмахами для пижонов, дураков и кино. Сашка крутанулся и не дожидаясь, когда зло наберёт силу рубанул сначала сверху вниз, а затем горизонтально земле, крест-накрест. Абзло взвыло так, что вылетели грязные стёкла и Сашку швырнуло на бревно, изображающее колонну. Но это было последнее, на что она была способна. В мгновение вся слизь разбросанная по полу, стенам и потолку таверны после Сашкиного удара собралась в металлический блестящий шарик размером не больше напёрстка, раздался звук лопнувшей струны и зло из королевства исчезло.
- Вы погубили божью тварь из красной бархатной книги Королевства. - неожиданно раздалось от окна.
Это был Зелёныйпис. Странная должность многих странных государств в Мирах. Его главная работа была выдумывать персональные штрафы и подати ссылаясь на "благо для всех жителей королевства". Хотя, скорее всего, всеми жителями королевства они считали только себя и сюзерена.
Сашка глянул на его крысиную мордочку и направился к двери. За дверями два огромных жирных стражника попытались схватить "нарушителя спокойствия и бархатной книги", но Сашка без усилий ушёл от захвата в лучших традициях русского стиля, и они с грохотом повалились на землю. Собравшиеся вокруг зеваки расхохотались от увиденной картинки. Два борова ворочались в грязи и не могли подняться, скользя и падая под тяжестью доспехов. Расхохотались зло, недобро. Расхохотались от того, что кому-то сейчас хуже, чем.
Сашка поднял руку ...
Раздался знакомый щелчок фиксации шлема и Сашка по инерции отметил время - ноль девять, четырнадцать, тридцать семь. Сашка выдохнул и покрутил головой привыкая к свету, небу и молочному туману под ногами.
- объясни мне твой мир, сказал Мальчик.
- Это не мой мир, - немного помолчав и отдышавшись сказал Сашка.
- Как не твой мир. Ты же говорил, что вы все из одного мира. Один из твоих предшественников был из этого мира ...
- Это фэнтези. - проворчал Сашка. - Это сказка для взрослых. Таких миров нет. Он выдуман.
- Что значит выдуман?
- Это длинный разговор. Давай отложим его на завтра. Мне надо подумать.
- давай, - равнодушным голосом произнёс мальчик и мгновенно замер в странной позе.
Сашка к этому уже привык. Это было как сигнал "аудиенция закончена". Сашка повернулся и устало пошёл к тоннелю.