*Навь - в славянской мифологии воплощение смерти, первоначально связанное, по-видимому, с представлением о погребальной ладье, на которой плывут в царство мёртвых.(с)

"Очередное похищение", "Воровство следующего поколения", "Древняя раса вернулась", "Дети, похищенные для ужасных опытов"... Газеты пестрели разноцветными заголовками. Издательства не поскупились на чернила, чтобы хоть как-то поднять свой рейтинг за счет чужих несчастий. Вариаций происходящего было как всегда больше, чем следовало, и зачастую некоторые из них готовы были побороться за гран-при в конкурсе абсурда и бреда. Но как иначе заинтересовать читателей в городе, в котором уже добрую сотню лет не то, что убийства, даже качественного мордобоя не происходило?!

Спокойной жизнью наслаждались жители славного небольшого городка на самом юге северного континента. Что, по року судьбы, не имел в запасе ни выхода к морю или океану; ни красивых причудливо изогнутых гор, что протянулись на севере материка и каждый десяток лет радовали весь континент очередной раскрывшейся тайной. То кости неизвестного животного найдут, то новые пещеры откроют, то, вообще, в последний раз древнее поселение обнаружили. И тянулись люди со всего континента и даже с островов, чтобы посмотреть на горы и пройтись по тайным тропам. Тропы эти знал каждый мальчишка, что мог самостоятельно ходить, но это ничуть не мешало им оставаться тайными для каждодневного притока туристов. И приносить в город немного золота, что не могло ни радовать местное население и мэра в частности.

Вот руководство южного городка и смотрело на всевозможные небылицы в газетах сквозь пальцы. Конечно, ситуация больше чем печальная, но вдруг кто-то клюнет на новость о таинственной расе, живущей среди людей, и приедет в надежде их отыскать. И что проблем от таких посетителей обычно больше, чем притока капитала в город, руководство как-то упускало из виду, как и многое другое. Слишком хорошо знали друг друга жители Миканы, и как сплетницы на лавках считали достойным обсудить посторонних, но не себя.

А похищения тем временем все ж таки расследовались. Местные правоохранительное органы на третий же день собрали всех следователей и ищеек, и все 11 человек дружно принялись расследовать происходящую неприятность, медленно перерастающую в проблему и грозившуюся разрастись до целой катастрофы. Родителей просили смотреть пристальнее за детьми, не пускать их одних из дому и присматриваться ко всем странникам, и если что подозрительное заметят - сразу докладывать. Потерпевших мамаш всячески утешали и заверяли, что вот-вот и отыщутся пропавшие чада.

И никто, совсем никто не обращал внимания на лес, недавно появившийся на окраине города. Абсолютно все были уверены, что лес там был веками, да и вообще не найти места лучшего для сбора грибов и ягод, а еще травок для чая. Какая атмосфера в лесу была приятная: крепкими корнями держатся за землю мощные дубы, что скрывают в своих ветвях птичьи гнезда и беличьи дупла; грабы да ясени касаются друг друга ветвями, как будто держатся за руки; вокруг солнечных полянок располагаются красавцы тополя, как бы маня своим видом одиноких березок, что изредка виднеются в лесном хороводе. Десятки тропинок пролегают сквозь лес, кружа случайного путника в очаровании леса. Птички чирикают только в до-мажоре, как утверждала всеми уважаемая матрона Патричелли, каждые выходные приводя своих студентов по вокалу заниматься на одну прелестную полянку. Матрона в годы былой молодости участвовала в конкурсе музыкальных талантов материка, и приз зрительских симпатий достался ей. Не то чтобы она хорошо пела, про игру на цимбалах путем сотрясания их над головой изредка подпрыгивая, можно вообще не упоминать. Но при своих 178 сантиметрах, она обладала четвертым размером груди, талией в 63 сантиметра, роскошными золотистыми волосами, большими фиалковыми глазами и самой очаровательной улыбкой, которую можно было только придумать. И вне сомнений то, что девушка завоевала любовь не только всей мужской аудитории но и третью женской именно благодаря своей потрясающей улыбке. Так как Патричелли была самой заслуженной актрисой во всей Микане, то именно ей доверяли будущих великих исполнителей и актеров.

Лес, так удачно сменивший титул из "только поившийся" в "вековой", любили и баловали вниманием. И зимой и летом ходили там люди, в снежки играли и пикники устраивали. И старую хижинку на краю леса никогда не замечали. Хотя, позвольте мне исправиться, - ее замечали, но относились как к извечному элементу леса. Как-будто лес без старой избушки и не лес-то вовсе. И в каждом уважающем себя лесу обязательно должна быть такая избушка: немного покосившаяся крыша, местами поросшие мхом бревна, светлое оконце с тонкими нитями паутинки в уголочке и красивыми резными, но потемневшими от старости ставнями, а также с полуразбитым крыльцом, поросшим лесной травой.

И к старушке, живущей в избушке, так же привыкли. А может и не к старушке, может, к девушке или к женщине, всегда с покрытой платком головой и почти выцветшими зелеными глазами. Особу эту, живущую в лесу, без всякого хозяйства ни разу ни на рынке, ни где бы то ни было еще не видели, и не судачили о ней. Что само по себе для жителей Миканы было странностью невероятной. Жила старушка, по лесу ходила, людям кивала, деткам улыбалась и некоторых, особо озорных конфетами угощала. Люди ее благодарили, и, казалось, уже через несколько минут забывали об ее существовании. Старушка дальше ходила по лесу с корзинкой, а люди спешили по своим срочным и неотложным делам.

Люди всегда спешат. Иногда, как муравьи бегут по лесу - быстро, со знанием своего дела и под чутким руководством; иногда, как стадо баранов, гонимое пастухом - так и норовят разбежаться в разные стороны, часто отстают друг от друга, останавливаются пощипать травы или просто не хотят идти дальше, и все же подождав - идут; иногда как стая волков - с хищным взглядом и аккуратной мягкой поступью, как тенями стелятся по дороге; и реже всего как коты - одиноко следующие по своим делам, примечающие и запоминающие все на своем пути, бесконечно грациозные и настолько же хитрые и опасные. Последних сама старушка старалась обходить стороной. От таких никогда не знаешь, что ожидать. Может быть мимо пройдут, а может, навострив уши, свернут на дорожку, ведущую к твоему дому, и будут вынюхивать. И не уйдут до тех пор, пока не вынюхают, и обтопчут все, что хотят. Да еще и нос свой холодный засунуть во все банки с молоком и сметаной умудряться. А ежели им все понравится, так и жить могут остаться в твоём доме, хочешь ты этого или нет.

Вот таким грозным котом и слыл бывший магистр духовного развития и по совместительству чемпион в боях без правил за предыдущий год - почтенный господин Серук. Господин в нынешний год увлекся мифологией, и поэтому ездил по странам и городам, собирая различные истории и небылицы. Специально в Микану он не заезжал, но так сложились погодные условия, что господин вынужден был задержаться в столь маленьком и непримечательном городке до окончания жары. Неприлично было почтенному господину в костюме и с тростью скакать на гнедом мерине, а обливаясь потом трястись в экипаже господину не хотелось.

Серук отличался веселым темпераментом и постоянной непостоянностью. Сферы действия в своей жизни он менял настолько легко и настолько часто, что сам не смог бы перечислить всего того, чем занимался. Например, еще три года назад он защитил кандидатскую по философии, а до этого с легкостью расстался с кистями и красками, удачно распродав все свои картины, за которыми, кстати говоря, выстраивались очереди. Столько почитателей таланта было у великого мастера. А мастер, оставив живопись, решил поискать себя в чем-то другом. И сейчас, созерцав пыльную дорогу из окна единственной гостиницы в городе, сожалел о том, что великое искусство магии навеки потерянно, и он не в состоянии изменить погоду, понизив окружающую температуру хотя бы на пять градусов.

В дверь постучали, господин Серук отвлекся от созерцания столь неуместного стечения погодных условий и разрешил войти. Горничная подавала завтрак на овальном вычищенном до блеска деревянном подносе. Господин отметил про себя, что стакан запотел, что означало - принесенный сок был действительно холодным, а тосты выглядели хорошо прожаренными, кроме того от них исходил великолепный аромат бекона. Горничная тем временем быстро оставила поднос, положила рядом газету и ,поклонившись, исчезла из номера. Господин не заметил этого, его внимание было приковано к стакану с заветным прохладным напитком. Тем не менее он не спешил, подошел к столу, неторопливо разложил приборы, никому ненужные, ну вот разве Вы, будучи достаточно проголодавшимися, при виде аппетитного тоста будете кушать его по кусочку, аккуратно отрезая ножичком кусочек хлеба с сыром и беконом? Вряд ли. Вот и Серук не стал этого делать. Он медленно сделал глоток, затем взял в руку тост и за один раз откусил половину. Не спеша прожевал его с закрытыми глазами.

Когда господин окончил свой завтрак и допил сок, он наконец-то заметил газету, так кстати оставленную горничной. Никто из редких посетителей газет никогда не заказывал. Приносить прессу посетителям было прямым приказом начальства, ведь там, в каждом номере, помещались красивые рисунки мест и описания о почти райском уголке в лесу возле озера с советом его посетить и отдохнуть, заодно купить у местных все необходимое для этого отдыха. Мало ли, решат постояльцы отдохнуть в парке, а там и в гостинице на денек другой задержатся.

Господин Серук не сильно интересовался природой как таковой (на данном жизненном этапе), но возможность отдохнуть от жары его явно прельщала. И он решил не откладывать возможность, заодно расспросить встречных в парке людей, и, быть может, окажется, что маленький незатейливый городок хранит красивые и странные истории, которые жители, в силу своей простоты, считали не особыми.

Истории в жизни часто складываются таким образом, чтобы о них рассказывали. Жизненные нити пересекаются в невообразимых местах, глубоко плюя на придуманные людьми законы физики, геометрии. Да и на постулаты времени и пространства тоже зачастую не обращая должного внимания. Ведь в тот самый момент, когда господин Серук решил выйти из дому, мог упасть метеорит, начаться конец света, ну или просто долгожданный дождь, который ожидали со дня на день уже вторую неделю. Но ничего такого не произошло, и господин почтенный, пройдясь по "адскому пеклу" оказался в тени деревьев и вблизи прохлады озера, да там и остался.

В лесу действительно стояла замечательная погода. Лес как будто охраняло какое-то древнее заклинание, не пропускающее жару во внутренний периметр. В лесу всегда было комфортно - температура значительно понижалась при входе в лес до ощущения теплого и нежного солнышка, а не палящего шара над головой, лучи которого задерживались на кронах деревьев и не резали глаза прохожим. Поэтому и в этот день здесь было достаточно людей, чтобы с кем-то встретиться, но не так много, чтобы стать раздражительным или надоесть кому-то.

И в этот день, старушка, по обыкновению решила пройтись по лесу, радуя особенных детей сладостями, а их родителей комплиментами. Она вышла из своей избушки с небольшой искусно сплетенной корзинкой, заполненной сладостями и несколькими красивыми пурпурными цветами, бережно положенными поверх сладостей. По пути старушка встретила несколько прекрасных малышей, угостила их сладостями, но цветов не дарила никому. И этот факт расстраивал старушку - вот уже больше недели ей не повстречался ни один правильный ребенок, старушка даже стала беспокоиться о том, что пора будет искать новое место для себя. Но лес оставался цветущим и здоровым, старушка отгоняла всякие мысли и просто ждала. Она выбрала последнюю на этот день тропинку, что вела вдоль озера и проходила недалеко от ее жилища. Где начиналась или заканчивалась тропинка, старушка сама не знала, в этом лесу тропинки могли вообще не начинаться и не заканчиваться, просто появлялись, когда они были нужны и исчезали, когда в них не было необходимости.

Тем временем, возле самого озера в тени, неподалеку от господина Серука расположилась молодая семья: родители и очаровательный мальчик лет 7-8, что никак не мог усидеть на месте и постоянно был чем-то занят, то в воде плескался, то замки строил, то бегал и гонял мячик, то старательно что-то собирал. Серуку мальчишка чем-то напоминал его самого - такой же непоседливый и любопытный. И господин, прикрыв глаза, с удовольствием вслушивался в доносящиеся до него звуки, определяя по ним, чем же в данный момент занимается мальчик. Уютно устроившегося мастера насторожил посторонний голос, сначала Серук подумал, что подошедший - хороший знакомый семьи. Мягкий голос, скорее пожилого человека, непринужденная беседа с родителями, и лишь настороженный тон ребенка заставил господина открыть глаза и присмотреться к происходящему.

Старая женщина, укутанная в темно-серое одеяние (что не могло не удивить Серука, ибо его пытливый ум - сразу стал искать причины, по которым в столь теплую погоду нужно ходить укутанным с головы до ног, да и еще в темную ткань) дарит ребенку ярко красный цветок и леденец на палочке. Серук присмотрелся и узнал в цветке хризантему. "Зачем, зачем же дарить мальчику цветок? Понятное дело леденец.. почти все дети любят сладости.. но цветы?... Еще можно было бы понять, если бы старуха подарила цветок девочке... Или может она слепа и глуха и не может отличить мальчика от девочки, а родители слишком толерантны, чтобы поправить пожилое существо? А может у них тут какая-то странная традиция - дарить мальчикам красные хризантемы, которая уходит своими корнями в далекое прошлое.... А может, а может..."

Мысли вихрем проносились в голове у почетного господина, он сам не заметил, как поднялся и подошел ближе, чтобы лучше понять происходившее. Теперь, когда Серук стоял достаточно близко и на него обратили внимание участники небольшого логического переполоха, господин смог детально разглядеть старуху. Которая то ли смутившись столь пристального внимания, то ли в действительности спешившая куда-то, быстро распрощалась и достаточно быстро зашагала прочь от места встречи. Серук вежливо поздоровался с родителями, поинтересовался о значении красного цветка и очень удивился, когда мать спросила у мальчика, где тот нашел в лесу хризантему. Последнее высказывание удивило господина еще больше, и он было хотел начать расспрашивать о случившемся, но что-то глубоко внутри подсказывало ему промолчать, если можно назвать голос громко вопившей в голове у господина Серука - "не трогай цветок" подсказкой.

Позже вечером, Серук нервно измерял номер своими шагами. Получив от сорока до сорока двух шагов в длину, и от пятнадцати до шестнадцати в ширину, и вычислив точную окружность ванной, что составила двадцать один шаг, он остановился, взял листок, карандаш и принялся рисовать. Женщине на картинке не хватало цвета, но и в черно-белом варианте она выглядела весьма загадочно. Ее фигура полностью скрывалась под непонятным одеянием. Сам Серук затруднялся его классифицировать: что-то среднее между простыней серого цвета с рукавами и длинным платьем-плащом. Волосы были спрятаны под платком, и узнать их цвет не представлялось возможным. Господин долго вертел запомнившейся ему образ в голове, но так и не смог найти хоть одного выбившегося волоска, или попросту не обратил достаточно внимания на это. На лице у нарисованной женщины не было ни одной морщины, и кожа имела пресловутую аристократическую бледность. Особу эту можно было бы назвать молодой девушкой, если бы не выцветшие зеленые глаза, цвет которых теперь с большой натяжкой можно было назвать цветом выгоревшей на сильном солнце травы. И красная хризантема, тайный символ, тайный знак, чего-то запрещенного, чего-то таинственного...

Господин Серук внезапно оборвал свои рассуждения, вполне могло сложиться, что все совпало каким-то странным образом, что в этом городке вполне нормально дарить мальчикам цветы, ведь он же ребенок, в конце концов. А родители... ну так жарко было, перегрелись, получили солнечный удар, в таком состоянии все что угодно из головы могло вылететь. Слегка раздосадованный на собственную впечатлительность, Серук стал пролистывать оставленную с утра на столе газету, просмотрел сводки о погоде, о конкурсе городских красоток, о выступлении юных талантов и о заверении, что пропавшие дети будут найдены. Разочарованно закрыв газету и потребовав от обслуги на завтра разбудить его в восемь утра и сразу же подать горячий кофе, господин отправился спать.

Следующим утром Серук подскочил без четверти семь, быстро собрался и так быстро, как будто от этого зависела чья-то жизнь, помчался в сторону леса. Если бы кто-то сейчас наблюдал за ним, то был бы удивлен увиденным, так как состоятельно выглядевший господин, в строгих классических туфлях, свободных брюках и рубашке, застегнутой через пуговицу, петляя и подпрыгивая, бежал в сторону леса, громко бормоча себе под нос какие-то странные слова.

В лес, почтенный господин заскочил уже минут через десять и тут же остановился, вглядываясь в разнообразие тропинок. Выбирал он не долго, под выбором подразумевая случайно зацепившая взгляд Серука тропинка. На нее он и запрыгнул, как на уезжающий трамвай и так же быстро побежал дальше.

Говорят, когда у человека есть цель, то сама дорога стелится ему под ноги и выводит к желаемому. Иной раз человек мог бы сутками блуждать по лесу в поисках заветного, а господин Серук уже через полчаса был перед старой избушкой. И в данный момент раздумывал, стоит ли ему войти или обождать возле избушки. Звать обитательницу дома он ни в коем случае не собирался, таких не зовут и вообще стараются избегать встречи с ними. Стараются, если любопытство не заслоняет собой инстинкт самосохранения. Потоптавшись на месте, господин все же легко постучал в дверь и, не дождавшись ответа- вошел.

Избушка была пуста, абсолютно пуста. Кроме стен и прогнившего пола там не было ничего. Увиденное немного озадачило господина, но ничуть не смутило, он развернулся, решив выйти, чтобы продолжить поиски в лесу и почти столкнулся с горящими темно-зелеными огоньками. Только благодаря долгим тренировкам и еще не забытым телом нагрузках и ловкости успел господин Серук отскочить от когтей, рассекших воздух в нескольких сантиметрах от его лица. Существо, стоящее перед ним, меньше всего походило на особу, нарисованную им накануне вечером. Только длинный серый балахон был определенно похож на платье-плащ вчерашней женщины.

Какие бы гипотезы ни строил Серук, чтобы он ни предпринимал, он ошибся именно в том момент, когда решил что он не прав. Уверенность его стала таять, делая находящееся перед ним существо сильнее. Паника стала заполнять сознание господина, и ему стоило просто титанических усилий не завопить от страха и потерять сознание. Внезапно он ощутил себя маленькой школьницей, почти двухметровой, знающей все приемы самообороны и нападения, школьницей. Наверное, именно эта логическая нестыковка и спасла жизнь господину Серуку. Он успокоился в момент, закрыл глаза и, открыв их, увидел перед собой полупрозрачное существо, зависшее в воздухе. Оно жалобно смотрело на господина, и каким-то шестым чувством Серук понял, что навь вовсе не заманивает детей и не питается ими, а просто предупреждает. Даря цветок смерти как бы говорит - берегись, твое время вот-вот придет.

"Кто же?" спросил господин одними лишь губами. И навь ответила, посмотрела вдаль из окна. Обернувшись в тут сторону Серук обомлел, из леса появилось семь призраков, семь душ, когда-то принадлежавших местным мальчикам и девочкам. Каждая из душ была привязана тонкой голубоватой или зеленоватой нитью к дереву. Теперь кусочки пазла встали на свои места. Ни кто не виноват в пропаже детей... Кроме стечения обстоятельств. Дети, прежде нежеланные своими родителями, были забраны лесом, и стали его жителями, пройдет еще не один десяток лет, прежде чем они станут полноценными дриадами, но назад их уже не вернуть. И люди этого города, так давно желавшие чего-то необычно, позвали лес. Гуляющий лес, который приходит раз и забирает с собой всех, сначала не желанных, а потом того, кто попадется. И господин Серук понимал, что его не отпустят, лес не позволит ему уйти с этой тайной.

Но и остаться он не мог, в его жизни было еще огромное количество незавершенных дел и еще большее количество дел неначатых. Невозможность остаться и невозможность уйти, нежелание оставаться посередине - принадлежать и миру живых и миру мертвых - ничего из этого не устраивало великого господина на данный момент. Он оглянулся по сторонам и сглотнул - в голове промелькнула мысль, что зря он не заинтересовался техническим новшеством, позволяющим поднимать человека в воздух и переносить его на небольшие дистанции, в перспективе. Потому что на тот момент устройство само себя поднять не могло. Быть может вот теперь бы смогло. Нет, трусливо бежать - это не выход, это недостойно настоящего господина. Господин должен бороться с трудностями, встречаясь с ними лицом к лицу, а не позорно уноситься, словно испуганный кролик. Но, когда на кону стояла жизнь господина, то Серук предпочитал все же побыть кроликом немного, чем быть трупом все оставшееся время.

Часто, в экстренных ситуациях человек использует свои возможности на пределе возможного, еще реже за пределом. Сейчас в голове у почетного господина рождалась новая вселенная в экстра ускоренном режиме. Во всяком случае, в данный момент перед глазами у Серука на небосклоне засияло два солнца.

- Ведь я могу забыть - он сделал небольшую паузу, облизнул внезапно пересохшие губы, и вздохнув, продолжил - все забыть. Увиденное сегодня утром, забыть вообще о существовании этого леса.

Вокруг не шелохнулся даже листик. Лес ответил молчанием. Господин продолжил:

- Я знаю, что такое возможно, иначе бы жители давно стали задаваться вопросами. Что и как происходит, почему люди пропадают в лесу... Хоть кто-нибудь бы из живущих здесь спросил. Также вы не можете забрать меня, я не получал предупреждения, мне не дарили цветок - последнее взбрело в его голову так внезапно, что господин только договорив осознал то, что он сказал.

Навь, бледной тенью скользнула к Серуку, длинные, почти прозрачные пальцы тонким ободком легли господину на лоб и замерли там. Несколько секунд ничего не происходило, и через несколько секунд все закончилось. Господин упал на землю, глаза его были прикрыты, а лицо сохранило выражение смешанной неожиданности.

Навь аккуратно отплыла назад, теперь ее с трудом можно было выделить из окружения - почти прозрачной стала сущность нави. Если бы можно было подобрать человеческий критерий к описанию нечеловеческих чувств и эмоций, то навь была уставшей и огорченной.

Дети исчезли с полянки, наверное, вернулись обратно в деревья "дозревать", а лес сдвинулся с места в новом, одному ему известном направлении, ждать прихода своего хозяина. Немного увяла листва на деревьях и пожелтела трава у самого входа в лес, но воздух по-прежнему был необычно свеж, и повсюду чирикали птички.

Господина обнаружили спустя два часа: Местная женщина очнулась от задумчивости и обнаружила себя на окраине города. Она не могла вспомнить куда шла и как очутилась на окраине, вот и решила, что сильно задумалась и не заметила, как слишком далеко отошла от дома. Собиралась отправиться обратно домой, как увидела тело мужчины, лежавшее неподалеку, и тут же поспешила позвать на помощь.

И никто из жителей города не помнил про вековой лес, что находился на окраине города...