Головчук Александр Данилович : другие произведения.

Удержаться в седле. (предварительно)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ... Мать, воспитывая детей, готовила их быть воинами и непременными врагами тех людей, которые оскорбили ее ближних, ибо славяне, подобно другим народам языческим, не забывали обиду (Карамзин). Черновик. Без вычитки.19.04.2012

  ... Мать, воспитывая детей, готовила их быть воинами и непременными врагами тех людей, которые оскорбили ее ближних, ибо славяне, подобно другим народам языческим, не забывали обиду (Карамзин).
  
  Просто плакал.
  Сто раз давал себе слово, что никто не увидит слез на его глазах, а тут не сдержался.
  А поплакать поводов было много. Смерть родителей в автокатастрофе, похороны, предательство людей, которых считал друзьями семьи, выселение из дома, где родился и прожил все свои пятнадцать лет. Жгучее чувство обиды, ненависти и бессилия. Детдом. Побег. Скитание по подворотням. Воровство продуктов в супермаркете, избиение охранниками и последовавший за ним арест. Попытка следователей повесить на него целый ряд квартирных краж.
  - Подпиши лучше, как несовершеннолетний срок не получишь, а мы тебе поможем, с нами нужно дружить. - Это добрый дядя.
  - Не подпишешь, в камере тебя опустят, а я сам лично измордую. - Это злой.
  Оба откровенно скучали, когда вели допрос. Хотели поскорей избавиться от мороки и пойти на обмывание звездочки, полученной начальником отдела. Добрый - давил на мозги лениво, злой - избивал вполсилы и почти совсем без ярости. Рутина. Вскоре, не добившись подписи, отпустили в камеру.
  И была тюрьма. А после драка в камере. И заточка в бок. Потом тюремная больница. Выжил. Повезло....
  Суд. Неожиданная поддержка со стороны защиты, и мягкий, условный приговор.
  Поездка к опекуну, которого назначили по суду до совершеннолетия. Родственник как-никак, хоть и дальний. Двоюродный дед, если точнее.
  Встреча на перроне какой-то маленькой железнодорожной закарпатской станции с неприветливым суровым стариком. Долгая дорога в коляске мотоцикла к одинокому дому в самом сердце карпатского леса. Каждая ямка отдавалась болью в плохо поджившей ране, но он, сцепив зубы молчал.
  
  Его слез никто не видел за это время ни разу. Ощетинившийся человеческий детеныш достойно встречал удары судьбы. Держался. А вот переступив порог чужого дома и, увидев на стене две фотографии с родными лицами перехваченные черной лентой - не выдержал.
  Остановился перед фотографиями и заплакал....
  
  Первые три дня пребывания в доме деда Данилы он почти не помнил. После нервного срыва, который случился с ним в день приезда Леха слег. Организм просто объявил забастовку. И, как дополнение, рана в левом боку, не очень хорошо залеченная в тюремной больничке, воспалилась и стала кровить. Короче, свалился с горячкой. Все три дня лежал в полубессознательном состоянии, хотя полностью сознания не терял. Машинально ел что давали, справлял нужду, терпел перевязки и травяные компрессы. Жил, словно во сне.
  На четвертый дед поднял Леху до света и погнал доить корову. Скорее от удивления он подчинился. Леха автоматически переставляя ноги, зашел в хлев. Резкие и непривычные запахи, абсолютно другой, незнакомый мир сельского быта несколько привели его в чувство.
  - Смотри.
  Дед начал доить корову. Нехитрые действия. Чего тут сложного?
  - Пробуй.
  Леха попробовал. Делал все на автомате, но тело стало понемногу отживать.
  - Не так. Она живая и ей больно. Сила не нужна, нужна сноровка. Гляди еще.... А теперь пробуй....
  Во, молодец. С непривычки пальцы будут ныть, но ты главное запомни. К скотине нужно только с терпением. Ты к ней с лаской, и она к тебе с благодарностью.
  - А потом ее под нож и на мясо. - Хмыкнул Леха. Впервые за все время после приезда он начал чувствовать себя прежним.
  - И это тоже. Именно на мясо того за кем ухаживал и растил. Что тебя в этом коробит? Для того и ухаживал, для того и растил, чтобы польза была. С человека - дело, со скотины - мясо. Чтоб не зря жил, понимаешь? Чтобы от твоей жизни польза была.
  - Польза кому?
  - Миру. Всему миру польза. Хоть с маковое зернышко.
  - А себе...?
  - А ты не часть мира?
  - Ты дед не прав. Кто думает о себе тот и живет лучше. Насмотрелся уже.... О мире только лохи думают.
  - Ладно, философ. Ты дойку заканчивай. Вечером опять подоишь. И вообще, эта скотина теперь от тебя зависит. Накормить, напоить, обиходить, на выпас выгнать, да дважды в день подоить. Наука нехитрая.
  Вот Зорька, куры, кролики и поросята, и еще пес да кошка. Все живые и все от тебя зависят, пока меня не будет. А это выйдет дней пять, а то и неделя.
  Что справишься, то я даже не спрашиваю. Ты мужчина, значит должен справиться. А то, что внове это для тебя, так не беда. Глаза бояться - а руки делают. Там на столе я тебе список написал, чего и как делать надо.
  Все, будь здоров. Я уехал.
  
  Во дворе затарахтел движок мотоцикла, взревел вытягивая на подъем и стал отдаляться.
  Зорька повернув добрую лобастую голову дыхнула теплом. Вот тебе и на, целое хозяйство на руки упало. Абзац. До этого из всей живности только голубей кормил, да еще лебедей в парке, когда малышом вместе с мамой гулял....
  
  - Вот так, Зорька, нет больше мамы.... Но мы справимся, и с хозяйством и со всем остальным. Справимся. Хорош хандрить, действительно....
  А дед молодец. Думает, я не понимаю, что он хочет мне помочь. Все ворчит. Старый хитрюган, нагрузил трудотерапией по самое не могу. Будет мне занятие от утра и до вечера. Что за недоверчивые взгляды? И ничего странного нет, ведь что для умельца - минута, для неумехи - час. А я чисто городской пацан. Согласна?
  Корова недоверчиво тряхнула головой. Ей было непонятно, как это - не уметь простых вещей.
  - Ну, пойду, гляну, чего дед там мне написал, да позавтракаю заодно. Потом тебя на выпас выведу. Подождешь? Ты отличный собеседник, еще поболтаем ....
  
  Леха отправился в дом читать список своих новых обязанностей.
  С этого утра началась новая жизнь. Когда через неделю на дороге затархтел мотоциклетный мотор, парень с достоинством и не торопясь пошел открывать ворота. Он справился и даже более чем. Руки у него росли из правильного места, голова тоже тупой не была и все те обязанности, которые в первый день казались страшно сложными, к концу недели уже выполнялись играючи. Свободного времени теперь хватало, и чтобы не скучать Леха занялся стоящим в сарае транспортным раритетом - Газ-69A, который обнаружил в первый же день. Просто сунул любопытный нос в огромный сарай-сруб стоящий на отшибе этого хозяйства. С техникой он был на "ты" с семи лет, автосервис был семейным бизнесом, так что с отцовской работы он в свободное время не вылезал. А последние три года, когда на семью свалилось неожиданное богатство в виде маминого наследства очень не маленького размера, то просто для души возился помогая восстанавливать старую "Победу", вместе с отцовским водителем. Хотел на ней на выпускной подкатить. Круто могло бы выйти.
  
  Советский джип стоял здесь уже давненько, судя по слою пыли на покрывающем его брезентовом чехле - много лет. Когда Леха сдернул чехол то пришел просто в дикий восторг. Машинерия была притаранена в этот сарай прямо с военной консервации и заброшена. Судя по газете в бардачке, это произошло в 1982 году. Получается почти тридцать лет в сарае простояла. Причем задние сидушки были сняты, а все свободное пространство до брезентового верха было забито запчастями к этому самому газону. Включая запасной двигатель и два комплекта резины. Из этого железа еще одну машину можно было бы при желании собрать. Вот разборкой и приведением этого багатства в порядок Леха и занялся. Что было в его силах вытащить наружу естественно. Все это железо он раскладывал на наскоро сколоченных стеллажах, и уже на них приводил в порядок и распределял по полкам, которые сам и сварганил из обрезков досок. В последний день занялся профилактикой движка. Знакомая штука, однотипный победовскому движку М-20, только форсированный.
  
  Во вторую половину дома, где и обитал дед, Леха не заходил принципиально. Просто посчитал, что это будет правильно. Да и так, для одного человека было слишком просторно. Домина была что надо. Двухэтажная, первый этаж из дикого камня, но сложен искусно, второй - деревянный сруб с высокой шиферной крышей. Постройка старая, но основательная и прочнейшая. Такими же выглядели и хлев с многочисленой живностью, и две пристройки неизвестного назначения закрытые на висячий замок и громадный сарай выполняющий функцию и гаража и мастерской и склада. При желании в нем можно было запросто поставить три грузовика "Урал". Здесь явно не экономили на стройматериалах. Да и строить здесь умели. Странный дом. Этакий княжеский терем, но среди дикого леса государственного заказника.
  
  Мотоцикл подкатил к крыльцу и фыркнув в последний раз заглох. Дед устало скинул шлем и слез из седла на твердую землю.
  - Ну как ты, Лешка?
  - Нормально, дед Данила. Справился. Проверять будешь?
  
  Дед усмехнулся. Потом протянул руку и взлохматил Лехе волосы на голове, точь-в-точь как отец.
  - Чего проверять. Сказал, значит так и есть. Не малец уже.... Помоги вон разгрузиться, я продуктов набрал и так по мелочи. Еле "Урал" выпер такой груз. Надо бы движок глянуть, да все руки не доходят.
  - Я завтра гляну, дед.
  Улыбнулся. - Ну добро. Надеюсь на тебя, а то нездоровиться мне что-то. Завтра отлеживаться буду. Теперь мой черед. Ты уж сам....
  
  Одним днем отлежки дело не ограничилось. Дед слег основательно. Больше недели в постели, а улучшения не намечалось, скорее даже наоборот. Днем еще бодрился, но по ночам стонал, не имея сил сдерживаться. Болело все нутро. Таблетки и даже обезболивающие уколы уже не помогали. Леха здорово струсил. Только обретя близкого человека, он панически боялся его потерять.
  Однажды утром зайдя к деду с очередной порцией травяного чая, он застал его сидящим за столом с ручкой в руках.
  На столе лежала схема-карта и дед старательно наносил на нее какие-то значки и пунктирные линии.
  - Дед Данила, тебе полегчало? Здорово-то как. А я вот чаю.... - начал Леха.
  - Присядь внучек. Разговор есть. - дед шевельнул кустистыми бровями и потер ладонями лицо.
  - Значит так. Хворь за меня основательно взялась. Сейчас мне полегчало, но это ненадолго.... А дальше только хуже будет.
  Надо Леха помощь звать.
  
  Леха присел на край разобранной постели внимательно слушая. Чтобы помочь деду он был готов тут же бежать за помощью. Знать бы куда и к кому. Горы да лес кругом на десятки километров. А дед продолжал.
   - Карту читаешь? - Парень кивнул. - То добре. Вот гляди....
  Вот наш дом. Дальше та дорога, что мы приехали. По ней километра полтора, до поворота и моста через речушку. Первый мост - не пропустишь. Справа от моста ручей впадает в речку. Вот по нему вверх на гору и пойдешь. Тропы там нет. Будешь прямо по воде подниматься. Камни скользкие - оберегись. Для привычного человека такая дорога не проблема, но ты - городской. Возьмешь палку у двери стоит, на ней острие стальное набито. Шток. Он поможет, дополнительная опора будет.
  Вот и будешь подниматься, пока не упрешься в водопад. Там дальше пройти нельзя. Опять возьмешь вправо. И опять без тропы. Сориентируешься по компасу.
  Умеешь? Азимут вот на эту гору. Ты ее только у ручья и увидишь, дальше в чащу уйдешь, ориентира не будет.
  По компасу иди, там дороги где-то на час, тебе конечно больше выйдет. Если собьешься чуть - не беда. Но лучше не сбиваться. Должен выйти на тропу. В том месте где выйдешь она вверх поднимается, а посла как бы вдоль горы идет. Траверсом.
  Пока все ясно? Тогда дальше.
  Тропка одна. По ней на полоныну выйдешь. До темна должен дойти. Там колыба старая стоит. Ее недавно подновили пастухи. Там все еще летом овец выпасают. Дам тебе сверток, в колыбе его оставишь. Там чай, соль, сигареты да спички. Свечей с десяток.
  Так вот - колыба.... В ней есть очаг. Над ним труба. Запалишь огонь, да заночуешь в ней.
  Одно правило. Огонь должен гореть всю ночь. Там есть дрова, кругляк нарезанный и топор. Поищешь - найдешь, лежит в левом от входа углу, под лежанкой. Наколешь дров. Колотые возьмешь если уж вовсе сил не будет, там тоже есть, но после, днем, поленницу доложишь как было.
  Постарайся поддерживать огонь всю ночь, потом отоспишься.... Ну, надо так. Я после тебе объясню. Так вот, днем тоже пали ватру, это костер по местному, чтобы не гас. И жди. Два дня жди. Три ночи заночуешь, стало быть.
  Если повезет, то к тебе где-то в это время выйдет человек, который сможет мне помочь. А если ушел куда или помер, так что ж, стало быть судьба.... Старый он уже совсем. Я старый, а он был стариком, когда мне всего тридцать было. Это стало быть сорок лет тому. Н-да. Вот ведь жизнь....
  Справишься, Леха?
  - Справлюсь, дед. Пойду собираться....
  - Погоди.... Возьми в кладовке вещьмешок, там все собрано. Плюс хлеб, лук и сало положи. Все.... Мне еще пару дней будет полегче. Себя обойду. Иди.
  
  Леха шел по лесу и недоумевал. Отчего это дед переживал. Дорога далась ему легко, даже удивительно легко, если смотреть на сложность маршрута для неподготовленного человека.
  По мокрым камням ручья он скакал с ловкостью оленя, а на компас почти и не смотрел, просто зная - куда нужно идти.
  Осенний лес принял его под свой золотой шатер с гостеприимством невиданным. Лехе было просто хорошо. Он был тут как дома. Даже не так. Только тут он и был дома. Воздух густой влажный чистый, соперничал свежестью с водой из родника. Тишина стояла такая, что опадающий лист, казалось, с грохотом падал к подножию серого букового ствола. Не бывает? Еще как бывает, только нужно уметь это услышать и еще, не быть чужим в лесных чертогах.
  Если уж лес принял тебя, то дорога сама ложится под ноги. Нет ни усталости, ни скуки, а заблудиться так же немыслимо, как в собственном дворе.
  Леха шел словно сквозь сказку, сам балдея от этого. Для городского пацана - немыслимо. Но ведь есть.
  Он смеялся, глядя на возню ежа подъедавшего какую-то живность, и возмущенно фыркающего на топотящего невдалеке человека. Не боялся зараза. Совсем не пуганый....
  А вот заслышав впереди рев быка-оленя, почтительно принял в сторону. Гон. Его это время и его место, тут он хозяин. Судя по реву здоровенный рогач. Нечего беспокоить королевскую особу. Ибо чревато....
  Откуда знал? Да Господь его ведает. Может читал, может слыхал, а может просто память крови.
  
  К колыбе вышел, когда солнце едва зацепилось за горизонт. Красивое место.
  Калыба - небольшой сруб, верхние бревна и крыша значительно отличались цветом от остальной постройки. Недавно ремонтировалась.
  Рядом гора кругляка, порезанного бензопилой на равные чурки, только бери и коли. Вдоль боковых стен колыбы навесы. Под одним поленница колотых дров, заполненная на две трети, под другим связки трав и лавка на всю длину стены.
  
  Леха осторожно приоткрыл дверь на скрипящих навесах.
  - Добрый день хозяева. Дозволите ли заночевать? - Полу в шутку, полу всерьез проговорил он входя. Ответом было громкое хлопанье крыльев какой-то птицы, которая видимо рассчитывала сама заночевать под крышей колыбы. Спугнул.
  От неожиданности Леха аж присел. Сердце в груди затрепыхало козьим хвостиком.
  - Фух, чтоб тебя. - Леха вытер вспотевший в момент лоб. И рассмеялся.
  - Зря улетела. Всем места под крышей хватит.... Но если уступаешь, то благодарю. Мне на дереве ночевать не привычно, а под крышей в самый раз. Но если передумаешь, прилетай - не обижу.
  
  Усталости так и не было. А если не устал надо заняться делом. Отыскал топор, там, где дед и говорил и пошел колоть дрова. Топор был острый, недавно точеный. И вообще создавалось впечатление, что в колыбе недавно еще были люди. Все чисто прибрано, очаг вычищен. На полках соль, чай, сигареты. Даже крупа и сахар. Плюс банка консервов. Под потолком керосиновая лампа на крюке, в углу трехлитровая банка с керосином, заполненная наполовину.
  
  Леха развел в очаге огонь. Поужинал прихваченными из дома продуктами, запил водой из родника, воды в Карпатах всегда много. Оставалось только ждать. Устроился у очага. Уютно. Руки греются под наброшенной курткой, за неимением пледа, ноги удобно вытянуты, спина упирается в лапник, который нарезал еще засветло.
  Сон сморил как-то вдруг. Леха так сидя у огня и задремал.
  И попал в другой мир....
  
  ***
  Человек, лежащий на изломанных ветках, тихо застонал.
  Больно.
  Он умел терпеть боль, не выдавая себя даже звуком, но сейчас находясь в бессознательном состоянии, контролировать себя не мог. Коварная боль этим воспользовалась и пробилась сквозь тьму беспамятства окутывавшую разум человека, по ходу приводя его в чувство.
  Стон перешел в хрип глубокого вдоха. Человек очнулся.
  - Болит - значит живой..., человек - тварь живучая.
  Ох, ты ж .... - Прошептали запекшиеся губы. И тут же были закушены до крови. Нет не от боли человек закусил губу, а от того зрелища, что увидели его глаза.
  
   "Человек - тварь живучая" - Так отец говорил, когда учил или наказывал. И то и другое он делал хорошо. Раньше делал. Теперь же он лежит у догорающего дома недвижимый мертвый и изрубленный. Кругом все в крови. В измазанной грязью и кровью, подогнутой под тело руке, зажат эфес обломанного клинка. Видно не одну жизнь взял отец взамен своей.
  Он умел это - отнимать чужие жизни. Всю жизнь провел в войнах и походах, доводилось, и сам ходил в таких же ватагах, что напала на его собственный дом. Наемник и смерть принял от наемников. Судьба. Не самая худшая судьба.
  Матери и сестре повезло меньше. Нет горше доли, чем доля женщины в войну. А уж если доведется ей встретить свой смертный час среди озверевшей солдатни, пьяной от крови и вина .... Святой Петр таких мучениц должен сам встречать у врат рая и провожать внутрь, поскольку их страшная смерть искупала грехи больше, чем любая исповедь и причастие.
  Два распятых обнаженных тела белеют на воротах. Когда-то они были его матерью и сестрой. Можно ли их узнать в этих истерзанных телах?
  
  Наемники - проклятие этой войны. Это проклятие обрушилось на его семью. И семьи не стало. Еще одной из многих тысяч. Война щедро берет свою дань с этих земель. Щедро и долго. Поколение выросло на этой войне. Человек даже не помнил, какой он - мир. Война была всю его жизнь. Все пятнадцать лет.
  
  Попробовал пошевельнуться. Терпеть можно. Поперек груди шла длинная, но неглубокая рана, но больше всего болело в боку. И еще голова кружилась и болела. Левая рука совсем не слушалась. Еще плечо.... К горлу подкатывала дурнота, мешая вспомнить последние секунды перед утерей памяти.
  Ну да, он бежал через двор. А всадник на гнедой лошади со смехом догонял его, поигрывая широкой длинной шпагой. Он узнал его. Три дня тому он гостил у отца. Они пили и вспоминали прежние годы. Войну....
  Потом был удар лошадиных копыт.... Но ведь всадник еще и рубанул. Тогда почему он жив?
  Случай.... Похоже, конь сбился с шага в момент удара. Бывает. Редко.
  
  Перекатившись на живот человек попытался подняться. Со второй попытке удалось. Кровь из потревоженной раны теплом омыла бок.
  Так. Дом еще горит, но уже огонь идет на убыль. А ведь когда упал, пожара еще не было. Ночь. Со стороны сенного сарая слышен гогот и звон разбиваемых бутылок. У коновязи лошади. Раз, два..., семь. Все под седлом. У забора привязаны их кони. Отцовский Валет, и запряжная пара. Пара волов соседа-поденщика. Его домик тоже горел. В наспех сделанной загородке сбились в кучу овцы козы и несколько коров.
  Два воза на высоких колесах, на одном повизгивают связанные свиньи, на другом гора мешков и бочонков.
  Фуражиры. Отец рассказывал....
  
  Человек крепко сжал кулаки.
  Сколько их? Коней семь. Но уж семеро их не осталось - это точно. Ага, вон возле сарая две пары босых ног. Двое проводят тебя отец к воротам Ада. В Рай тебе дороги нет, если ты сам вел такую вот жизнь почти десять лет. Надеюсь ты им там еще добавишь....
  Стало быть пятеро.... А я этим. Здесь.... И сейчас. Эти дубы даже охрану не выставили, дорвались до нашего вина. Две дюжины бутылок из Португалии, сладкого и крепкого вина. Густого и красного как кровь.
  Пейте, пейте сволочи. Это ваше последнее вино. Не зря наш сенный сарай это остатки старинных укреплений. Двери там - тараном не выбьешь. Пять окошек узеньких - для арбалетчиков бойницы. Сейчас заложены дощечками и закрыты сеном. Хорошо....
  
  Тонкий пошатывающийся силуэт перебрался через двор подбираясь к дверям сарая сбоку. Миг и дверь закрыта и подперта с улицы толстенной слегой. Откуда и силы взялись....
  За дверью на миг затихли, а после взорвались целым клубком богохульств выкриков и угроз. Дверь загудела от сильнейших ударов. Да куда там.... Тут действительно был нужен таран.
  
  Человек чувствовал, что сейчас упадет. Сознание уплывало. Чтобы не допустить этого он схватил пылающую головню прямо за горящий конец голой рукой.
  Боль пробила иглой затуманенный мозг и позволила собраться.
  И вот уже одна за другой горящие куски отчего дома исчезают в окнах-бойницах сарая.
  Одна, вторая, третья.... Горите!
  За подпертой дверью загудело пламя. Дикий звериный крик заживо сгорающих людей резал уши.
  - Человек... тварь... живучая. Живучая... Я помню отец.... Мама.... Попроси за отца, может Господь и смилуется над ним... Сестренка.... Прощайте...
  
  Как он влез в седло чужой высокой рейтарской лошади, он не знал. Осознал себя уже в седле. Обожженная рука сжимала повод Валета, которого он тащил за собой.
  Конь пятился от разгорающегося пожара. Крики уже затихли.
  Последним усилием он послал коня в боковую калитку. Проехать мимо ворот с распятыми телами он не мог.
  - Удержаться.... Удержаться в седле... Я смогу..., я живучий. Ты хорошо учил, отец....
  
  ***
  
  Леха дернулся. Фух.... Ну и сон... Как наяву все... А ведь только кемарнул, вон дрова еще горят, не успели прогореть. Только рука болит зараза....
  На ладони явственно был виден, крепкий ожег. На той руке, которая была под курткой....
  
  
  Ну вот, это еще что за непонятка?
  Леха тряхнул головой.
  Это что выходит, сон - не совсем сон? Может еще и раны на груди есть?
  Ощупал себя испуганно. Нет. Цел, к счастью. А вот волдыри на руке, это - что?
  
  - Травма налицо, но не на лице, а только на руке.... Трам, тарам, тарам, папам....
  Ха.... Шутка.
  Где взялось непонятно, но лечить надо, это - однозначно. Вопрос чем и как? - Леха покрутил головой.
  - Мочить водой нельзя, вроде.... Вот был бы, какой крем, чтобы смазать.... Помнится, масло растительное помогало, его еще кипятят да остужают вроде, да где его взять здесь? Хотя, стоп.... Сало же есть. Тоже жир. Свежее, дед привез, а заняться им все руки не доходили. Просолиться не успело, я его только три дня тому в соль положил. Хороший кусок в 'сидоре' лежит, вот из серединки кусочек и вырежем. Вон и банка консервная вымытая есть, видно вместо кружки использовалась, в ней и растопим кусочек, маленько жира и будет.
  Займемся врачеванием.... Трав бы еще, да кто их эти травы знает? Хотя, вон под навесом связки каких-то есть. Глянем....
  
  Бормоча себе под нос, старая привычка, Леха занялся делом.
  Фонарь-динамка давал достаточно света, чтобы рассмотреть связки трав под навесом. Много незнакомых растений, если честно - то почти все. Из знакомых только ромашка да зверобой. Вот их и возьму, - решил парень.
  
  Сказано - сделано. Растопил жир в банке, нарезал мелко зверобой, да закинул в жестянку с жиром. Одной рукой орудовать было неудобно, но справился потихоньку. Пахнет не очень, но это не беда. Помогло бы только. Вот теперь пусть остывает.
  А пока, решив, что хуже не будет, замотал руку носовым платком, наложив на ожоги кашицу из прожеванного свежего лука. Дезинфекция, хоть какая-то. Правда, ощущения, те еще....
  Интересно, то ли лечение помогло, то ли еще почему, но болеть стало поменьше. И значительно. Если руку не тревожить, то и не заметно вовсе. Ну, почти....
  
  И вообще - жизнь прекрасна. Вон рассвет, какой замечательный встает. Это только в горах можно увидеть - такое удивительно-красивое небо.
  Алая зоря, казалось, перемешала на небе остатки ультрамарина ночи с лазурью ясного дня и вплела в эту синь неизвестно откуда взявшиеся изумрудно-зеленые мазки. Пара небольших облачков, подсвеченные светом зори снизу красным отблеском, казалось, застыли в безветрии. Сами они, молочно-белые, похожие на два парусника, под всеми парусами.
  Все это великолепие встречал оркестр птичьего щебета и посвистывания, хлопаньем крыльев просыпающегося лесного пернатого королевства.
  Господи, красотища то какая!
  
  Леха как зачарованный смотрел на все это..., на эту.... Да как назвать-то, высшее творение матушки-природы? Обыкновенное чудо....
  Рассвет, солнце встает.
  Эгэй, где вы художники, где вы хихикающие девчонки с мобилами и толстые дядьки с камерами, где спецфотокоры глянцевых журналов?
  Как можно пропустить такое? Не заснять, не зарисовать, не запечатлеть навеки? Эх вы.... А я вот вижу!
  
  - Доброе утро, Карпаты. - Леха шептал восторженно-вежливое приветствие миру, чуть слышно, подняв лицо вверх и зажмурившись.
  - Доброе утро, дедушка Черный Горган. Доброе утро, бабушка Сывуля. (названия гор) Доброе утро, Осенний Лес.
  Слышишь ли меня сквозь сон, Великий Святогор? Говорят, ты все слышишь. Твои правнуки тебя помнят. Добрых тебе снов. А у нас тут, утро вот..., красивое.... - И уже во весь голос. - Уррра!!
  Объяснить даже самому себе, почему он упомянул вдруг героя старых былин Леха не смог бы. Просто глядя на эти могучие каменные хребты покрытые лесом он вдруг представил как тысячи лет тому скакал по ним бессмертный велет на громадном коне, а когда устал от бесконечной жизни то лег спать под этими самыми горами, чтобы проснуться когда будет самая великая нужда у его потомков. Старинная и суровая легенда. Как горы.
  
  Леха стоял посреди небольшой полоныны, раскинув руки и подставив лицо первым лучам солнца. Роса промочила джинсы, и сверкала кругом россыпью брильянтовых лучиков. Ветерок чуть шевельнул коротко-стриженные волосы. Это было просто здорово.
  
  - И чого так кричати, аж вуха заклало? - Низкий голос принадлежал человеку, только вышедшему к колыбе из леса. Говор был не местный, хоть и на украинском языке, но помягче, как в центральных и восточных районах говорят.
  Колоритный такой дядечка, по возрасту лет пятитидесяти, под метр восемьдесят ростом, но фигурой ужасно похожий на увеличенного гнома. Плечи, шея, животик, румяное круглое лицо обрамленное рыжим с проседью курчавым волосом и такой же шкиперской бородой. Все как из классического описания горного народа. Даже нос картошкой. Вразрез шли только очки, прикрывающие смешливые голубые глаза. На плече у дядечки висел топор, зацепившись нижней частью лезвия за куртку на плече. Таскать топор таким оригинальным образом дядечку заставила суровая необходимость. Руки заняты....
  Ага, в каждой руке грибы, вернее гриб. В каждой один. Очень большой... Настоящий белый гриб, вес которого меряют на килограммы, а в них было не меньше чем пара-тройка кг, причем в каждом. Два штука, или две штук, как там правильно. Ладонь-лопата руки этого гнома с трудом охватывали ножку гриба. Ух, ты....
  Леха теоретически знал, что боровики бывают большие, но видеть вживую не приходилось.
  Дядечка открыто и весело улыбнулся. Окинул Леху оценивающим взглядом и перешел на русский.
  - Вижу новое лицо. Кто будешь, добрый молодец? К этой колыбе случайные люди не выходят. Я Сергей Шпырченко, можно Шпырь, это от моей сокращенной фамилии, так меня люди зовут, и ты зови. А ты...?
  
  Лехе было все равно на каком языке говорить, отлично владел обеими, как и дополнительно неплохо мог общаться на английском и с некоторым трудом на немецком, но эту вежливость оценил.
  - А я Леха, у деда Данилы живу, тут недалеко. Километров двенадцать или пятнадцать вон в ту сторону. Это тебя я жду? - Парень абсолютно без напряга перешел с взрослым человеком на 'ты'. Было в этом мужике что-то такое - располагающее.
  - Это вряд ли. Я сам тут гость. Вот бродил неподалеку, дым унюхал. Кто-то сало жарит. Ну как не посетить такого человека? Твое сало, мои грибы. Сейчас нажарим, будет царская еда. А если и лук еще есть...?
  -Есть.
  - Во! Тогда я за повара. Что с рукой?
  -Да так, обжег слегка.
  - Что ж ты так не осторожно. Вроде парень ловкий....
  - Да во сне..., случайно. - Лехе такие расспросы не понравились, и собеседник это заметил, поэтому легко свернул разговор на кулинарную тему. Было видно, что уж эта тема ему близка и отношение к ней у него трепетное.
  Этот большой, сильный, смешливый и, похоже, добрый человек умел, и покушать, и приготовить. Смеялся он открыто, громко и от души над своими шутками и ответными шутками Лешки. Нормальный гном, только большой. А чего удивляться?
  А еда вышла действительно царская. Таких вкуснючих грибов, да еще приготовленных на открытом огне в самодельной сковородке из листа железа, Лешка не ел в жизни. Этот железный монстр, оказывается, висел на стенке, на деревянном колышке. О его назначении Лешка бы в жизни не догадался. Правда, пожарили только один гриб. Для двоих и его было много. Второй аккуратно порезав Шпырь, нанизал на нитки и повесил сушиться. Таких грибных ожерелий под крышей уже висело больше дюжины, оставленные прежними обитателями колыбы. Еще несколько лишними не будут. Щедр осенний лес на такие подарки, только собирай - не ленись.
  
  После завтрака-обеда, поскольку после такого количества съеденных грибов есть не захочется, наверное, до завтра, Шпырь распрощался и отправился дальше по своим делам, но перед этим обнадежил Лешку. Хозяин колыбы не помер, хоть и стар изрядно, но бодр, где-то по лесу бродит. В своем доме с многочисленной родней жить не любит, только на зиму к ним возвращается. Непоседливый старикан. В народе о нем разные слухи ходят, чуть ли не колдуном считают. Колдун или нет, то неизвестно, но знахарь он отличный. Правда за лечение берется редко, в исключительных случаях, передав это дело своим ученикам.
  - Я и сам у старика учился. - Неожиданно, уже уходя, заявил Сергей, сверкнув в улыбке белыми зубами. - Не веришь? А зря, шаман я, однако. - И рассмеялся.
  - Жди. Если бы старик не хотел тебя увидеть, то ты и до колыбы не дошел бы. Лес не пустил, закрутил бы, да на обратную дорогу и вывел. Это здесь запросто. А уж если дошел, то шанс есть.
  Все, бывай!
  
  И зашагал в сторону противоположную той, откуда появился. Топор он привесил на плече точно так же, хоть руки и были свободны. Видать такая у него привычка, необычная. А может так тут и принято. Лешка ведь настоящий лесорубский топор вообще в первый раз увидел. Солидный инструмент со следами ковки на металле, тяжелый и острый. На длинном и прямом дубовом топорище, отполированным ладонями и временем. Фундаментальная вещь, под стать человеку.
  
  Ожидание Леху не пугало. Если бы не беспокойство за деда, то вообще чувствовал бы здесь себя на отдыхе. Ему тут нравилось.
  Сергей наколол немного дров, причем сделал полешки солидными на четвертушку или половинку кругляка. Показал, как складывать дрова в очаг, чтобы огонь горел подольше. Причем сделал это так, между делом. Силы в нем было немеряно, да и сноровка чувствовалась.
  
  В этот раз на ночь Леха устроился на лежанке. Поспать было надо, тем более огонь должен был гореть несколько часов, от правильно уложенных дров.
  Сон не заставил себя ждать и, уже по традиции, был он ярким и жизненным. Хоть и не таким страшным как прошлый.
  
  Самое странное, что сон начался с точно того места, где оборвался прошлой ночью. Все та же ночь, все та же боль, вот только рука чуток меньше болела. Копыта тихо бухали в пыльную поверхность дороги.
  Все дальше и дальше от своего дома, от пожара и ужаса. А куда ...?
  Человек придержал рейтарского коня.
  Валет ткнул головой в бок. Хорошо хоть не в раненый. Ткнул второй раз и потянул в сторону. Умный конь, спасибо тебе. Действительно здесь тропка к реке, там на берегу брошенный рыбачий шалаш. И луг с сочной травой. Вот туда и двинем.
  Сойдя с дороги кони и всадник скрылись в листве прибрежных зарослей.
  Выехав к шалашу, человек с трудом слез с седла, попробовал отстегнуть подпругу чтобы дать коню роздых - не вышло. Передохнул, упершись лбом в теплый лошадиный бок. Конь стоял спокойно, словно чувствуя состояние своего измученного всадника. Попробовал еще раз. Вот теперь вышло....
  Седло упало в траву. Все. Теперь можно и о себе позаботиться. Здесь у шалаша место было хорошее. Травы вдоволь, а вода - вот она, река рядом. От такой благодати кони не уйдут, да и Валет не бросит. Наверное....
  Можно заняться и ранами.
  Но что это? Обожженная рука была аккуратно перевязана тонким цветным полотном и явно отдавала луковым запахом. Не помнил чтобы делал перевязку, ну да Бог с ним. Не до этого. Перевязано - вот и славно. И так дырок в шкуре хватает.
  У рейтарского седла оказалась притороченная сумка с разными бытовыми и походными мелочами прежнего хозяина. Обнаружилось там и полотно и корпия для перевязок, а также фляга с кислым вином и немного еды. Запасливый был покойник....
  Процесс перевязки затянулся, сил почти не оставалось, сказывалась сильная кровопотеря. Пришлось несколько раз прерываться и отдыхать. Отец учил, что в таких ситуациях надо больше пить. Кровь иначе не восстановится. Да и жажда мучила жутко. Фляга была выпита в несколько приемов, старался растянуть удовольствие.
  Хоть и слабенькое вино, но израненному и обессиленному парню в голову ударило мощно. Хватило сил только на то, чтобы заполнить флягу водой и положить возле себя на ночь и утро.
  Человек вытянулся прямо на голой земле, уставив глаза в качающееся звездное небо. Было очень плохо, мутило и от слабости и от выпитого вина.
  Надо заснуть - сон все лечит. Вот только что-то мешало провалиться в спасительную черноту сна. Что?
  И вдруг человек понял что. Он не помнил кто он. Нет, он помнил свою жизнь, отца, мать, сестру соседей, но ни одного имени. Как такое может быть?
  И тут пришла темнота то ли сна, то ли забвенья.
  
  Проснулся Леха от равномерного стука топора. Кто-то колол кругляк рядом с колыбой. И судя по громогласному хеканью во время удара топора, это его вчерашний знакомый.
  Леха потянулся и соскочив с лежанки пошел к двери. Сегодняшнее утро он проспал самым бессовестным образом. Солнце уже на ладонь поднялось над горбатым горным горизонтом. Жалко, пропустил кусочек красоты.... Но зато выспался знатно.
  
  Шпырь колол дрова своим топором, управляясь легко и словно играя. Сам процесс доставлял ему, видимо, огромное удовольствие.
  Цок - подхватил топором кругляк.
  Хек - расколол его пополам.
  Стук, стук, стук, стук - и шесть полешек летят в уже внушительную кучу.
  И опять - цок....
  Здорово у него выходит. Ни одного лишнего движения.
  
  Сергей был не один. Недалеко от него на бревне сидел старик. Местный. На голове шляпа, фасоном сходная с теми, которые носили лет сорок тому партработники и похоже такого же почтенного возраста, полотняная, белая сорочка с вышивкой, овчинная безрукавка, серые мятые брюки и пыльные сапоги. Вот сапоги классные, с низким мягким голенищем, на толстой подошве. Явно, шитые сапожки у доброго мастера не из магазина. Вот только отношение хозяина к ним было самое пренебрежительное. Лицо, загорелое до черноты, все в морщинах, было заросшее хорошей такой, недельной, седой щетиной.
  Покрученными ревматизмом пальцами старик держал трубку, которой самозабвенно дымил, наблюдая, как трудится Сергей, только временами одобрительно хмыкая. Он первым и заметил стоявшего в дверях Лешку.
  Когда он глянул на парня, у того аж дух перехватило насколько пронзительным был этот взгляд черных молодых глаз, настолько неуместных на старом морщинистом лице.
  
  - Доброго здоровья вам, дедушка. - поздоровался Леха. - Здравствуй, Сергей.
  Шпырь приветливо помахал рукой, а старик коротко хихикнул.
  Ты бач, вичлывый. ( Ты гляди, вежливый).
  Леха набычился, он не любил когда над ним подсмеивались.
  - Да ты не дуйся.
  Это меня ты ждал. Что такого заставило Данилу погнать внука в лес к старому знахарю? Какая нужда? Мы с ним все долги друг другу раздали. Вроде навсегда разошлись.
  
  Местный говор слегка отличался от того украинского языка, на котором мог говорить Леха, но не слишком, поэтому для общения проблем не было.
  - Так за чем еще к знахарю идут, как не с болезнью. Заболел дед, сказал что только вы и сможете помочь.
  - Помочь, говоришь? А если не захочу? Я старый, считай, в полтора раза постарше твоего деда буду. Он мне не друг, даже скорее наоборот. Ко мне он не обратился бы, даже если бы помирал. Гордый. Так что, это не за себя он просит....
  - Я тоже прошу. - Шпырь подошел и стал рядом с Лехой.
  Я знаю, что ты дед Олекса, к Даниле не ходок, так позволь мне помочь. Он же за этого паренька просит - это ясно. А парень не простой. Его лес к твоей колыбе почти за ручку привел, ни единой кочки ему под ноги не положил. Дело невиданное. Еще он Старого Святогора поминал, как я его в первый раз увидел. А главное.... На руку его глянь.
  - Да не слепой, вижу. Вижу. На распутье стоит парень. Одна душа на два тела, это не всякий выдержит. Но и моей вины в том нет. Судьба такая, она и в колыбу привела.
  - Так и я о том. - Шпырь смотрел серьезно, лишь иногда близоруко смаргивая без очков. - Время и место его сами выбрали, да вывели прямо к тебе дед Олекса. Помоги....
  
  Старик сидел молча и курил. Леха, мало что понявший из разговора, но нутром чуявший напряжение и колебание дедугана ждал затаив дыхание.
  -Так! - Старик явно пришел к какому-то решению. - К Даниле не пойду, а тебя Сергей отпущу. И зелье дам. Много не обещаю, но года три Данила протянет, а то и все четыре. Плохая у него хворь.... Ты, Сергей недельку поживешь у Данилы, полечишь. А может и не недельку.... - Еще одна глубокая затяжка.
  - Так! Год будешь жить у Данилы, а после можешь и ехать к своим.
  
  Сергея такое решение явно расстроило. - Как год? Я же закончил учиться. Меня жена в Канаде ждет.
  Старик опять захихикал. - А как хотел? Ты просишь, тебе и делать. Зельем и советом помогу. Будет тебе, хе-хе, практика. Дипломная.
  Так же довольно хихикая, по типу сделал пакость - день удался, старик удалился в лес, оставив расстроенного Шпыря и Леху у колыбы.
  - А он кто? - Дурацкий вопрос сорвался с губ у Лехи сам собой.
  - Он? - Шпырь вытащил из кармана очки и водрузил на свой нос-картошку.
  - А он, Леха, - мольфар. Истинный.
  
  
  - Да? А это что такое? Знахарь такой? Экстрасенс?
  Шпырь тяжело вздохнул.
  - Ну да. Знахарь. И экстрасенс тоже. И колдун, или точнее ведун. Маг он природный - самый обыкновенный, чтобы тебе понятно было. 'Властелина Колец' читал?
  Леха мотнул головой.
  -Не-а. Фильм смотрел. Туфта полная. Мультик какой-то. Мне не понравился.
  Сергей кивнул.
  -Это да. Книга лучше. Но я не про то. Там дед с посохом ходил, помнишь?
  -Ну.
  - Ну..., разнукался, понимаешь. Я из-за твоих проблем в Карпатах еще на год застрял. Жена прибьет. Она и так уже меня замучила на скайпе: 'Когда приедешь, да когда приедешь'.
  И что, как скажу через год, то точно прибьет. Эх.... Ладно. Это уже мои проблемы. Решим.
  Дед мне не эту, так другую подляну подложил бы, точно. Это в его натуре. Уж больно мне учеба у него легко далась. От него все ученики плакали слезами величиной в кулак, а я как-то проскочил. Ага. Так теперь зато отыгрался. По полной меня дед меня взул. И главное знает как.... Ух. Обломал мне гордыню. Знатно обломал. Ну, дед...!
  Шпырь присел на корточки, горестно и сокрушенно понурив рыжую курчавую башку. Впрочем, учитывая что голова сидела на такой толстенной и короткой шее, что особо понурить ее не получалось.
  Со стороны это выглядело настолько забавно, что Леха невольно рассмеялся. Сергей удивленно глянул на Леху, потом, видимо представив себя со стороны, тоже улыбнулся.
  - Ну, все. Ты учти Леха, если жена сказала, что скучает, а я приехать не могу, то жди в гости торнадо. Сама приедет. Вот тогда деду весело будет! Загонит Олексу в чащу и там добьет, чтобы любимого мужа не умыкал. Увидишь!
  Теперь смеялись уже оба.
  
  - Так что? Идем деда Данилу лечить? Вон, дед Олекса вроде ЦУ выдал? Или ждем чего? - Леха кинул выжидательный взгляд на Шпыря.
   - Погоди. Не так быстро. Слышал же, что зелье свое даст. Будешь ждать здесь, пока принесет. Штука сильная сама по себе, там травы настоящие целебные. Да плюс наговор.
  Ну вот, опять улыбаешься. А зря. Чтобы ты знал, Леха, слово самая сильная штука в мире. Не веришь? А ты приглядись. Все беды начинаются со слова. Все радости - со слова. Все свершения и разрушения. Даже начало начал и то - Слово. Об этом даже в Библии сказано. Ну хорош ржать. Я же серьезно говорю.
  А! - Шпырь безнадежно махнул рукой. - Фома неверующий. Что за молодняк пошел, ничем не прошибешь.
  Ладно, ты настраивайся еще на одну ночевку. Олекса раньше утра не обернется. Ну и я пойду. Жене позвонить надо, а тут мобила не берет. Хе.
  Во обрадую....
  
  И еще, Лех, старик меня к тебе приставил. - Странно было видеть внезапно ставшее серьезным такое добродушное и смешливое лицо.
  Ты вляпался всерьез. Без помощи пропадешь. Крыша уедет, Леха.
  Пойми, в этом мире случайностей нет. Вообще нет. Нас с тобой тут судьба свела не напрасно. Я постарше, и это вижу ясно. Просто прими как факт.
  Вот и буду тебе помогать, а попутно лечить деда, ну и если захочешь, подучу тебя. Боец из тебя может славный выйти. О пластунах слышал? Так вот, у нас на Учкуре (река в Сибири) казачки жили из ссыльных, после войны. Вот один дед мне свою науку и передал, сыны у него все сгинули, так он меня приметил когда я вот таким как ты был, пацаненком. Ох и пригодилась его наука мне в жизни....
  Но взял с меня слово, что тоже передам науку своему ученику дальше, чтобы не забылась и не пропала. Мне прежде все не до этого было. Потом человека достойного найти не мог. А тебя бы в ученики взял. Цени. Сам предлагаю.
  - Че, серьезно? - Лехе идея в общем то понравилась, но туманные намеки на уехавшую крышу слегка тревожили.
  
  - Серьезно. А относительно тебя, тут дело простое. Можно сказать - житейское. Хоть и случается редко. Совпало так. Где-то когда-то должен был умереть человек. В этом мире или параллельном, в этом времени или ином - неважно. По всем статьям и умер. Но душа его, отлетая, очень жалела о незавершенном деле, чаще всего это либо месть, либо забота об оставленном близком человеке. А в другом месте и в другое время почти помер другой человек. И тоже с неисполненным долгом. А были эти люди словно близнецы, во всем сходны. И возраст один и привычки и все-все. Внешне тоже схожи как две капли воды. Полные двойники. Как уж это происходит, никто не знает, но через века и земли могут столкнуться эти души и каждая поможет иной вернуться в уже практически мертвое тело. Понимаешь. Что одному не сила сделать - двое осилят. Для этого души как бы частично сливаются. Становятся сиамскими близнецами, только не в физическом, а в духовном плане. Обычно это не заметно. Со временем связь пропадает. Просто с бедой справится помогли друг другу да и все.
  Но если от какой-то причины эта связь вдруг упрочняется, тогда худо. Вроде как за двоих живешь. Это не шизофрения, это беда пострашнее. Тела два - душа одна. Каждый иного к себе тянет. Тут умом тронуться легче легкого, без помощи и не выжить. Опять таки, церковь помочь может, но это если оба человека к одной концессии относятся. А если один язычник, а другой христианин - то беда.
  
  Леха не больно-то доверял всей этой потусторонней ерунде. Про нетрадиционные методы лечения он много слышал и частично соглашался - мол, возможный вариант. Остальная эзотерическая и экстрасенсорная фантастика имела у него одно определение - фигня. Со степенями градации - полная, абсолютная, запредельная, или просто. Поэтому на рассказ Шпыря он отреагировал вяленько, отнеся все, что тот говорил к степени полной фигни. Единственное, что ему было интересно - это за что так не любит дед мольфар его опекуна - деда Данилу? Что там за кошка между ними пробежала? Об этом и спросил Сергея.
  Тот покряхтел немного, видно не очень хотел говорить на эту тему но в конце концов рассказал.
  
  - Темная история. Стреляли тут еще долго после войны. В общем, не дай Бог второй раз такое пережить. Я в эти дела не лезу. И тебе не советую. Люто дрались каждая сторона и у каждой - своя правда. Как в гражданку. М-да. Но не в том речь.
  Олексе тяжко пришлось. Он-то как раз в эти распри не лез и родню придерживал. Всех лечил, и своих и чужих кто раненый или больной был. Ага.
  Я же говорю, все как в гражданскую. Тут как-то один вуйко (дядька), на родного племянника отряд 'Смерша' навел, то ли идейный, то ли хозяйство не поделили - не суть, а там как раз мольфаров брат в том месте был, так за компанию и он отгреб пулю. Вот
  Его как раз Данила, еще молоденький офицер, и завалил. Причем жертва была случайной, просто на линии огня встал при перестрелке. И в тот же день Данила.... - Шпырь примолк и покачал головой.
  - Вот ведь судьба, так вот Данила буквально через пару часов, спас всю Олексову семью от отряда польских то ли уголовников, то ли аковцев (АК, Армия Крайова), незнамо каким ветром забредших в Карпаты. Сам почти Богу душу отдал, три пули в себя принял, да пару гранатных осколков, но хату с детьми и женщинами отстоял. Практически в одиночку целый час бой вел. Как и чего его на тот хутор занесло, тоже странная и романтичная история. Вроде, связана она с молодой гуцулкой, которая Олексе дочкой приходилась, а убитому племянницей.
  Молодость да любовь партийность не спрашивает. Шекспир отдыхает, какая буря страстей. С одной стороны - кровник. С другой - спаситель. Да и ребеночка заделать успел, внука. Дочка уж в тяжести ходила.
  Короче - выходил его Олекса от ран, а после прогнал. И жестко наказал Даниле к своим не подходить. Вовсе. Никогда. Тот поклялся.
  А лет тридцать тому, погибли и дочка и внук. В аварию попали, машина в реку сорвалась. Как дед Данила узнал...? Не понятно как, но узнал. Он тогда в штабе КВО служил. Генералом уже был. Все бросил. Сюда приехал. И с тех пор тут и живет. На могилу к сыну и любимой своей каждый месяц в горы ходит. Вот так-то вот. Нет повести печальнее на свете....
  Об этом здесь все знают, но помалкивают. А в день смерти, это в мае, Олекса и Данила у могилы встречаются. Каждый год. Но не разговаривают. По отдельности приходят, по отдельности сидят. И молчат.
  Люди, которые это видели, говорят - сердце кровью обливается, на них глядючи. Бабы да девки слезу проливают. Эх... А правнука своего Олекса Даниле так и не показал. Так что не видел в своей жизни твой дед ни сына, ни внука. А ныне и вовсе. Стар стал. Хворает он. Кабы не забота о тебе, он бы эту зиму не пережил. Да он костлявой не страшился. К Ульяне своей все хотел.
  
  Ну добро, я пошел, завтра с утра буду. И это.... Ты огонь не гаси в очаге. Пускай горит. Здесь огонь живой, он тебе в помощь будет.
  Пока!
  - Бывай, Сергей!
  
  Ну вот. Еще одна ночевка. Как дед Данила и говорил. В три ночевки и укладываемся. Интересно, что мне этой ночью приснится? И чего панику поднимать с этим родством душ. Подумаешь. Если тот парень моя копия - договоримся. Леха даже хихикнул, устраиваясь на ночь. Уж сам с собой он общий язык найдет. Хорошо, конечно, что объяснили, но дальше он постарается справится сам.
  
  ***
  Человека мутило. Он выпил слишком много вина, да и слаб был еще после раны. После короткого забытья, проснулся с отчаянной головной болью и тошнотой.
  Когда его вырвало, стало чуть полегче. Хорошо, хоть от своей лежки успел отойти, а то бы все изгадил.
  Вернувшись к своей импровизированной постели он не стал ложится, а просто сел завернувшись в плащ и время от времени прихлебывая воду из фляги.
  Ночь еще царила над миром, но засыпать не хотелось. Надо было крепко подумать что делать дальше. Человек вздохнул, повернул голову к реке и увидел себя.... Правда силуэт был почти прозрачный....
  Испугался ли? Да нет. Сейчас ему было как-то все равно. Ну, сидит он напротив самого себя и что? Нормально все. Только никогда он так не одевался и не стригся. Просто это бред от раны и кровопотери. А с бредом и поговорить можно?
  - Ты кто?
  - Я, твой двойник. Нет, не брат и не родственник. Просто мы с тобой как два боба из одного стручка, полностью похожи. Мне так один знахарь объяснил. Нас с тобой почти убили в разных землях, но поскольку господь создал нас похожими, то наши души помогли друг другу победить смерть, а теперь мы связаны между собой.
  - Так ты мой ангел хранитель?
  - Ну, вроде того. Я твой, а ты соответственно мой. А так я человек, только из других земель и других времен. Да не бери в голову. Меня Алексеем зовут. А тебя?
  - Меня? Я не помню. Но как-то, похоже, по-моему.
  
  И тут он вспомнил. Ну конечно. Алекс Вояк, сын Зигмунда Вояка и Марты Вояковой. Брат Магдалены. Сирота.
  Все родные убиты несколько часов тому назад на развалинах их собственного дома. Дай им Господь Царство Небесное.
  Вообще в присутствии этого странного силуэта казалось вся боль от ран стала затихать, правда этот полупрозрачный Алексей время от времени потирает то место где у Алекса Вояка была рана, хотя раны там и не наблюдалось. Вообще легчало. Они действительно делили боль на двоих.
  
  - Алекс. Меня Алекс зовут. Ты прости, что от моих ран мучаешься. А имя у тебя греческое, но на чешском ты говоришь как чех. Так ты чех или грек?
  - Я русский. Ты не забывай, наши души связаны, нам не надо говорить, достаточно просто подумать. Ты говоришь на своем языке, я на своем, но это нам не мешает.
  - А это кто, русский?
  - Русский? А ну-ка погоди. Сейчас какой год? И в каких землях мы сейчас с тобой находимся.
  - В Богемии. А год одна тысяча шестьсот двадцать девятый.
  - Это что? Тридцатилетняя война что ли?
  - Какая?
  - Да не бери в голову. Просто я из будущих времен, так выходит.
  - А как же...?
  - Да так. Как говорится, все в руке Божьей и все ему по силам.
  - А ты христианин ли? Не наважденье ли бесовское.
  
  Человек, который вспомнил свое имя перекрестился и перекрестил силуэт Алексея. Ему вдруг стало жутко. Бред становился все более похожим на явь, а это не укладывалось в его голову.
  
  - А, да конечно. - Алексей из-за ворота достал нательный крестик и поцеловал его. Потом перекрестился сам. По православному.
  - Ортодокс? А говорил не грек?
  - Православный. А эта вера сейчас и в Московии и на Литовских и Польских землях есть.
  - Ты московит?
  - Пусть будет московит, это не важно.
  Слушай Алекс. Я так понял, ты ко мне тоже будешь попадать в мое время. Может вдруг такое случится. Ты не сильно удивляйся и не пугайся. Там для тебя чудес будет тьма, но ты постарайся....
  Я как в твоем теле оказался, знаешь, как перепугался.... Вот, ты учти если с твоей душой какая беда произойдет, то и с моей тоже.
  
  За речкой заорали петухи. Вот и ночь кончается.
  Алексей вздохнул.
  - Ну, бывай Алекс. Мне уже пора просыпаться. Еще увидимся двойник. Не страшно?
  - Страшно. Но если уж так Господь решил...
  
  Силуэт исчез.
  
  ***
  Леха вскинулся на лежанке. Сон кончился. А на улице размеренно раздавалось:
  - Цок.
  - Хек!
  - Тук, тук, тук, тук.
  И опять - Цок.
  Серега уже на месте. Дед, скорее всего, тоже. Надо выходить.
  Картинка повторяла вчерашнюю один в один. Шпырь колол дрова, дед курил.
  Леха поздоровался.
  
  Дед Олекса взглянул из под бровей строго и чуть насмешливо.
  - Говорил?
  - Говорил. - Леха сразу понял вопрос и не грамма ему не удивился.
  - И как ты там?
  - Нормально. В прошлом это все. В Богемии, аккурат в середку тридцатилетней войны угодил. Алекс нормальный парень оказался. Я его предупредил, что может всякое быть.... Боится, маленько но так - ничего.
  
  Олекса кивнул. Поднялся с кругляка и повернул к лесу. Собирался уходить. Но на секунду заколебавшись, вдруг опять повернулся к Лехе.
  - Шпырь тебя учить будет. Возьми все что он тебе даст. И сам учись. Тебе за двоих мстить придется. За себя и за своего двойника. В этом мире у тебя путь короткий, а в том длинный. От своей судьбы не уйдешь. Данилу ты ненадолго переживешь. Все что нужно здесь сделать успеть - успей. Торопись. Не здесь твоя жизнь - там.
  Через год, осенью, как олений гон начнется - приходи сюда. Все.
  
  Старик повернулся и зашагал к близкому лесу.
  
  Лехе стало жутко. Если деду прочилось три-четыре года, то сколько ему? Страшно....
  
  
  
  После памятной встречи у колыбы прошло много времени и много событий. Целых три с половиной года.
  Шпырь совершил маленькое чудо практически вытащив деда Данилу с того света и дав ему возможность прожить этот срок. Много это? Мало?
  Очень много, для человека который знает, как распорядится отпущенными судьбой дополнительными годами. Дед старался отдать Лехе всю свою нерастраченную отцовскую, да и дедову любовь. Передать все свои знания, обучить, подготовить его к той другой, уже взрослой жизни.
  Шпырь в тот год, что прожил в доме генерала в отставке Даниила Ивановича Леслинева, сумел вложить в голову Лехе одну простую мысль - чем больше знаний ты имеешь, тем ты сильней, тем лучше подготовленный, чем твой возможный оппонент в любой жизненной ситуации. Знания в разы повышают твою выживаемость в этой долбанной действительности. А то, что жизнь состоит из череды таких вот ситуаций, Леха понял еще лежа на жесткой койке тюремной больнички. Сила она не только в мышцах, сила еще и в уме, в боевом духе, изобретательности, связях, деньгах и много, много еще в чем, и потому ничем пренебрегать не стоит.
  
  Эту простую мысль Леха жестко усвоил тогда, когда Шпырь начал натаскивать его в пластунской науке.
  Ха! В пластунской!? Щас.
  Нет, за основу был действительно взят казачий пласт, но только за основу. А вот остальное...
  
  Шпырь честно спросил Леху, или хочет тот учиться выживать везде? - Конечно, хочет. После тюрьмы он знал, насколько это актуально.
  Предупредил, что будет трудно и назад отыграть не выйдет. - Так со всем удовольствием.
  Взял слово, что послушание будет полным. - Леха и здесь согласился, предварительно взяв 'добро' у деда.
  Ну и все. Дальше было трудно, с разными вариациями. Безумно трудно, зверски трудно, трудно до обморока, трудно почти до смерти. Отдыха не было, были только перемены в занятиях и работах да перерыв на сон.
  Это было очень тяжело.
  И жутко интересно.
  
  Не сразу конечно, но когда Леха смог впервые использовать свои навыки в каждодневной жизни и увидел пользу от них, вот тогда и стало интересно, пожалуй.
  Шпырь учил всему. Ходить, смотреть, двигаться. Уметь запоминать любые мелочи. Ставил дыхание, учил способам мобилизации организма. Учил думать и анализировать. Решать любые, самые неожиданные задачи.
  Ну, например, в один из первых дней Шпырь задал задачку, что в комнате может послужить орудием нападения, либо орудием защиты от нападения?
  Как вопросик?
  А как вам ответ? - Все!
  То есть, все, что находится в комнате, может служить либо оружием, либо для защиты от оружия, либо для вывода твоей драгоценной тушки из крутой ситуации, или для помещения твоего оппонента в какую либо неудобную ситуацию. Абсолютно все, от скрепки и кнопки на столе, до массивного шкафа и люстры на потолке. Все может помочь тебе победить и выжить.
  Много еще чему учил, но самое главное - получать удовольствие от процесса учебы, от чувства победы после решения очередной задачи.
  
  Это было здорово.
  И отчего это ему самому такая простая вещь в голову не приходила - делать самого себя лучше. Ведь это так классно, становится умнее, сильнее, выносливее. Дурак он ленивый, столько времени потерял.... Теперь с жадностью, другого слова и не подберешь, наверстывал, сожалея, что в сутках всего только двадцать четыре часа.
  В общем-то, ничего нового в такой методике обучения нет. Все давно известно, но к методике нужна одна очень нужная вещь, без которой всем методикам грош цена - учитель.
  
  С этим Лехе подфартило. Ну, Шпырь, тот был Учитель с большой буквы, такой в жизни может встретиться только раз. И то если повезет. Лехе - повезло.
  Еще и дед Данила, тоже оказался талантливым наставником. Учил, стараясь использовать каждый час. Как умел, а умел он хорошо.
  Какая там школа? Зачем? Школьный курс проходили влет в счет отдыха. Аттестат был получен практически экстерном. Одни высшие балы. Причем все заслуженные.
  Леха каждую весну исправно сдавал экзамены по всем положенным дисциплинам, только на экзаменах встречаясь с одноклассниками в школе. Да, в школе он числился, но не ходил на занятия. Пару конвертов в карман директора и завуча и вопрос был решен. Можно было вообще аттестат купить, денег у деда хватало, но вопрос стоял принципиально - никакой халявы.
  За дедом Данилой был весь уже упомянутый школьный курс, общий курс естественных наук, языки, философия, юстиция, психология. Ну и военка.
  А чего еще ждать от отставного генерала ГРУ.
  Теория по большей части, естественно. Но военную историю, тактику, фортификацию, топографию, методику действий малых диверсионных групп Леха знал не хуже выпускников военных училищ. Техника. Электроника. Саперное дело. Оружие.
  А вот последние четыре пункта были не только теоретическими, но к ним Леха перешел уже позже, когда Шпырь с женой уже уехали в Канаду и дед получил монополию на обучение. Жаль, он с семьей Шпырченко сроднился за год.
  
  Как Шпырь и обещал, торнадо в лице жены Светланы прибыло буквально через неделю, после того как она узнала о том что ее половинка застряла в Карпатах на целый год.
  От энергии этой худощавой сорокалетней феминистки, довольно высокой решительной женщины-медика можно было бы запитать небольшой микрорайон в городе. Да, эта могла бы устроить грандиозный скандал, но... Обошлось, в общем. Приехала тише воды, ниже травы. Шпырь от удивления чуть заикой не стал.
  Потом уже, она рассказала, что ее встретил буквально прямо у поезда дед Олекса и угомонил всего парой слов. Цыкнул, как на нашкодившую девчонку ясельной группы, пожурил, что лезет в не свое дело, да еще и жена неважная, раз мужа подводит и на смех выставляет своими 'выбриками'. Светлане от стыда захотелось вдруг, сквозь землю провалится. Позабылся и весь канадский феминизм, в момент буквально.
  После дед внимательно на нее посмотрел, хмыкнул и предложил учить травам. Так и сказал. Ну а Олекса свое слово всегда держит. Светлана и до этого была неплохим, даже скорее хорошим врачом, а уж после мольфаровой учебы стала истинным мастером-травником. Или мастерицей? Ну, неважно. В общем, ей только на пользу пошло.
  Света не упустила возможности и самой принять участие в Лехиной учебе. Смешно, но суметь приготовить обед из минимума продуктов в любых условиях это - тоже наука. А уж приготовить пир при обилии продуктов, наука еще более мудреная. Поварить Лехе нравилось. Единственно, что он не любил, это - забой и разделка скотины и птицы. Но - надо. Необходимая часть поварского искусства. Научился и этому, под руководством той же Светланы. Медики не только лечить умеют. М-да...
  
  Ну и последний учитель, старый мольфар. Не так уж и много было тех уроков. Всего трижды приходил Леха к заветной полоныне. Каждый раз, как только в горах по осени начинали реветь олени, вызывая на поединок соперников-рогачей он собирался в дорогу.
  И каждый раз попадал в сказку, стоило только свернуть от водопада в сторону. Лес тогда принимал его по-особому, не так как в течение всего года и старался одарить каким-нибудь необычным дорожным приключением. Едва заметная тропа скатертью ложилась под ноги, пружиня опалой листвой и хвоей. Вроде и одна и та же дорога, но почему-то всегда разная. То через незнакомый лиственный лес, то через столетний весь затянутый зеленым мхом ельник, которого и в помине не было в прошлом году. Словно Лешак ведет за ручку, не запутывая, а наоборот показывая свои владения. Зверь выходил прямо к идущему юноше, не боясь и не высказывая ничего кроме любопытства. Кабаны попадались, лисы, зайцы, разная лесная мелочь. Леху они воспринимали как часть леса, ну и Леха соответственно не боялся и не удивлялся.
  Но был и сюрприз. Согласитесь, путешествовать в компании бурого отъевшегося перед зимней спячкой мишки, ведя с ним беседу на человеческо-медвежьем языке - это нечто. Диалог был весьма содержательный. На все Лехины ехидные подколки насчет медвежьей фигуры, бурый хозяин только щурил глазки и говорил добродушное - 'уррр'. А ведь медведь - зверь страшный. Силушки и скорости ему не занимать. Хитрости и коварства имеет в избытке, сторожкий в обычное время и полностью безбашенный если его кто-то или что-то разозлит. Хищник. Так вот такая туша просто проводила, поддерживая беседу идущего по тропе паренька метров триста, а после махнула башкой, типа - 'будь здоров', и свалила в сторону. Такие вот бывают лесные чудеса.
  
  Выходя к колыбе Леха не знал, через какой промежуток времени появится дед Олекса. Просто зажигал огонь в очаге и ждал. В эти ночи он мог подсмотреть как там дела у Алекса. При этом старался не тревожить невольного напарника своим присутствием. Хоть сомнительно, что тот совсем ничего не замечал, но на контакт не шел, и Леха решил не светиться, просто наблюдать.
  Что сказать. Алекс пошел по стопам своего отца. А разве у него был еще, какой выбор? Парень имел коня, оружие и навык бойца, а в пятнадцать лет в те времена - ты уже мужчина. Так и появился на этой войне еще один наемник в армии, которая вышла на отпор Датским войскам. Правда, к чести Алекса, особой жестокостью он не отличался, скорее наоборот. Была и еще одна причина. Алекс не терял надежды найти того человека, который и привел наемников в его дом. В числе тех, кого он погубил, этого человека не было, там были только солдаты, а этот имел офицерский шарф.
  Найти и отомстить.
  А где искать? Конечно в армии.
  Так и успел побывать в победоносном походе против датчан, а на следующий год сцепиться со шведами, получить ранение и попасть в плен под Макленбургом. Войскам Габсбургов не особо тогда везло. А вот Алексу напротив повезло, хоть и потерял в бою верного Валета, но выжил, даже ранен был не сильно, еще и петли избежал, но зато его зачислили в армию к Карлу Густаву II Адольфу. Угодил в мушкетерский немецкий полк. Теперь тащит службу с тяжеленным мушкетом в пехоте.
  
  Так Леха в ставшей уже привычной колыбе и ждал. Когда день, когда два, но дед приходил всегда.
  В эти встречи они много разговаривали. Олекса расспрашивал Леху о жизни, об учебе. Говорил вроде бы и не о чем таком, о жизни, о прошлом и будущем, обо всем понемногу, но после таких бесед Леха чувствовал прилив сил и как бы расширение своих возможностей. Весь тот материал который он впитывал в течение всего года порой хаотично и не до конца понимая, распределялся в самые простые и ясные вещи и определения. То, что не слишком получалось целый год, после таких разговоров, решалось как бы само собой. Как это удавалось мольфару? Леха спросил как-то.
  Дед только ехидно ухмыльнулся и сварливо заявил, что в течение года Лехе изрядно замусорили голову, а он де просто сделал уборку, распихав весь хлам по полкам.
  Такие посиделки были, когда день, когда и два, но не более. Леха брал принесенное мольфаром зелье для лечения деда Данилы, да и в обратный путь.
  
  Но однажды пришел день, когда лекарство уже не помогло. Дед умер во сне, во время ночной грозы.
  
  Леха, войдя утром к деду в комнату растерялся. Он, конечно, знал, что это произойдет, но когда это случилось, все равно оказался не готов.
  
  Каково же было его удивление, когда за спиной скрипнула дверь и в комнату стали входить люди. Их было много, человек пятнадцать, мужчин и женщин, старых и молодых. Первым вошел красивый мужчина слегка за тридцать очень похожий на деда Данилу, в черном костюме.
  Он перекрестился входя в комнату, а потом встал на колени перед лежащим в кровати мертвым телом.
  - Мир тебе, дед. Мы все пришли провести тебя к бабушке. Здесь вся, теперь уже твоя родня, кто смог. Долги оплачены... Спи спокойно, дед. - И поцеловал мертвую холодную руку.
  
  Потом, поднявшись на ноги, человек повернулся к пришибленному горем Лехе.
  - Здравствуй, брат. Здесь сейчас нам нечего делать. Надо подготовить тело... Старики все сделают как надо... Пойдем.
  Где-то над горами пронесся незнакомый Лехе резкий траурный звук трембиты. А ведь в последние годы, да что там, десятилетия, их мало кто уже и слышал в Карпатах. А тут гляди ты....
  
  Так Леха впервые увидел Данилу Ивановича Дрымбача, внука деда Данилы и правнука мольфара Олексы.
  Весь день прибывали люди. Уже и двор не вмещал всех, а люди шли и шли. Подъезжали машины, подводы, мотоциклы. Дед Данила, прожив последних три десятка лет в Карпатах, стал здесь своим, а к своим тут - отношение особое. Данилу уважали за умение работать, за то, что всегда был готов помочь тому, кому помощь нужна, за то, что был упрям, неуступчив, порой даже суров и не любил лентяев. Таких называли здесь уважительно - 'газда' (хозяин).
  
  Хоронили на следующий день. Всю ночь у гроба читались соответствующие тексты местным батюшкой, а когда он замолкал, звучал женский, песенный плачь, по старинному обычаю. Горели свечи.
  Наутро гроб сперва везли грузовиком с откинутыми вниз бортами, а после на руках, сменяясь, несли на руках мужчины. Провожали в последний путь человек..., ну, до четырех сотен, наверное, немного не дотянет. Для этих безлюдных мест это очень много.
  Дед был одет в мундир, все боевые награды несли на подушечках подростки. Но ни военного оркестра, ни почетного караула не было. Народ хоронили не генерала, но человека, как он и хотел сам. А салют над могилой был пронзительным звуком трех трембит, которые плакали по ушедшему. К двум крестам присоединился третий. Наконец старый генерал обрел покой рядом со своей любимой и сыном.
  
  Там же у могил и помянули. Это была истинная тризна, где грусть гнали прочь. Много пили, желая Даниле лучшей доли в Царстве Небесном. Полу языческий, полу христианский обычай. Молодежь даже игры затеяла, славя любовь которая победила и смерть, и кровную вражду. А пара, которая собиралась 'взяти шлюб' (поженится) этой осенью при всем народе поклонились могилам Данилы и Ульяны, как бы прося их благословления и покровительства на такую же крепкую любовь. Так вот и появляются традиции и легенды.
  Был здесь и старый мольфар.
  
  Когда люди сели за импровизированную трапезу, дед Олекса отозвал Леху в сторонку, к краю урвища (обрыва). Красиво смотрелись отсюда покрытые лесами горы и серые каменные хребты горганов (каменных осыпей).
  
  - Ты как думаешь, Алексей, почему Данила ни разу не нарушил мой наказ? Ведь хотел он увидеть и Ульяну и сына и внука. Больше жизни хотел, а переступить запрет не смел. Почему?
  То я тебе расскажу...
  Проклял я его, и род его до третьего колена, когда о смерти брата узнал. А вышло, собственного внука проклял. Вот ведь как бывает... Не прав я был, нельзя мольфару злость в душу впускать, много зла он может сделать. Никак было снять заклятье, кроме как подвигом человеческим. И Данила на этот подвиг пошел. Только через его муку, можно было ослабить мои необдуманные слова. Так вышло, что уж там...
  
  Больше никого в свое сердце Данила не впустил, сохранил верность Ульяне моей. И как обещался, ни разу ни краем глаза ни строчкой, ни словом не пересекался со своею любовью и со своею кровинкой. Тебе этого пока не понять Алексей...
  Но тяжко ему пришлось. Хотя только так он смог уберечь моих внуков, да и тебя тоже. На братьев его мое проклятье тоже не упало, и их уберег, потому и твой отец на свет появиться получил шанс. Ну и ты выходит - тоже.
  Не суди меня внук, я себя уж осудил так, как никто не сможет. Прости...
  
  У Лехи вдруг защипало глаза и он просто обнял старого-престарого человека, который половину своей жизни протащил в своей душе такой неподъемный груз. Какой уж тут суд... Так и стояли они над урвищем, обнявшись, и Лехе хотелось хоть часть этой гири снять с души старика.
  Маг, колдун, мольфар - какая это все мелочь, а вот человек - это да. Это - больше.
  
  
  С потерей деда Данилы Леха неожиданно приобрел целую родню. А он-то думал, что остается совсем один на этом свете. Ан нет. Теперь только троюродных братьев и сестер у него было больше десятка. Дяди, тети, племянники. Семья Дрымбачей приняла его полностью как члена этого большого клана. Непривычно было.
  Странный тут народ. Упрямый и по большому счету суровый, но это для чужих. Совсем не то для своих . Для них это - добрейшие люди, с громадным чувством юмора. Вроде даже несколько флегматичные с виду, они имели взрывной темперамент и не стеснялись, опять-таки, в своем кругу давать волю чувствам, особенно это относилось к женщинам. Но строгие соблюдения неписаных правил и традиций тут требовалось неукоснительно.
  Свои вывихи у них тоже есть. Так, например, труд возведен здесь в какой-то культ, чуть ли не религию. Впрочем, почему чуть ли? Они искренне считали, что добрая работа может заменить молитву и не гнушаются работать в религиозные праздники, если есть к тому нужда. Наибольшее пренебрежение было здесь к лентяям, слово 'лэдар' (лентяй) было ругательным, причем очень ругательным. Но и бесплатной работы не признавали. Нет, помочь родне - это святое, тут вроде как на себя работаешь. И это совсем не значило, что они не помогают один другому вне родни, но об оказанной услуге должник помнит крепко и при первой возможности долг отрабатывал, или еще каким либо другим образом 'виддячуэ' (отблагодарит), бывало, даже детям такой долг передавали. В этом отношении щепетильность была ого-го какая. Правда и отдыхают гуцулы тоже, как работают - на полную.
  Что еще было интересно. Если человек был не особо приспособленный к труду, но был с Божьей искрой таланта, не важно в чем, хоть в музыке, хоть в вышивке, да хоть в вырезании свистулек или в дрессировке собак, он пользовался не меньшим уважением, чем самый крутой хозяин.
  - О! То така людина! ( О! Это такой человек!) - Восклицали скороговоркой женщины, или степенно говорили мужчины. - Вин так ся зробить, як нихто нэ зробить. Бо е - вид Бога. (Он так сделает, как никто не сделает. Это - от Бога.)
  Уже переняв Карпатский говор, Леха все равно не успевал за скороговоркой местных кумушек.
  А вот еще штришок местных реалий, который Леху мягко говоря озадачил. Он-то считал гуцулов людьми довольно закрытыми к чужим. Но когда увидал едущего на телеге груженной кувикающими поросятами чернющего негра, в безрукавке-кептарике, кепочке и с батожком то несколько прибалдел.
  Он как раз шел вместе со своими новыми родичами подправлять крышу дома у одинокой женщины, потерявшего мужа где-то на заработках года три тому. То ли погиб, то ли сбежал, а трое детей и жена остались без помощи. Родня помогала, пока мелочь не подрастет и матери опорой не станет. Леха тоже впрягся.
  Так вот про негра. Едет себе этот цветной товарищ, смалит папиросу, сплевывает и вытирает рот рукавом клетчатой ковбойки, распахнутой на черной могучей шее открывая серебряный нательный православный крест . Полный сюрр...
  А народ нормально, степенно здоровается с ездоком, как здесь принято:
  - Слава Иисусу!
  - Во вики Слава! - Отвечает, и кепочку приподнимает.
  Челюсть Леха подобрал на четвертом шаге. И то, после нескольких ехидных замечаний. На вопрос о таком чуде, растолковали, что ничего такого странного тут нет. Приворожила местная девчонка студента-синегальца, тот к ней прикипел намертво и вот уже десять лет хозяйствует здесь. Тесть не нарадуется. Шестеро внуков. Справный парень. А что тут удивляться? Вон в долине немец живет, из Баварии, буйволов разводит. Восстанавливает старый Карпатский промысел - сыр из молока буйвола. Неплохо зарабатывает. Прижился, женился. Скоро в семье прибавления ждут. Французы живут семьей, испанец за заработчанкой вслед приехал и здесь поселился. Хватает со всех земель, абы люди были хорошие - всем рады, если нашими становятся в итоге. Эта земля умеет привязать к себе человека. Ну, с этим-то Леха был согласен полностью.
  Весь клан Дрымбачей уже которое столетие работал с деревом. Строили дома, церкви, сараи и бани. Могли и одним топором, без гвоздей, не утратив это искусство со временем. Горы многодетные гуцульские семьи прокормить не могли, земли под пашню мало, вот и уходили молодые мужчины на лето зарабатывать на хлеб.
  Сказанное слово здесь тоже было в цене, причем, если ты сговорился о чем либо с другими людьми, пусть даже во вред себе, все равно договор выполнялся. Как говорится - сам виноват. Этим прежде здорово пользовались, ведь население здесь было малограмотное, потому бригады 'заробитчан' бывало, подряжались на работу за смехотворную плату. Видно с тех времен и осталась это их куркульское жлобство, или по-другому, хозяйская расчетливость. Ох и не нравится она любителям прокатиться на халяву. Теперь-то народ все больше грамотный стал, тертый. И хоть по-прежнему уходят на заработки мужчины, но все меньше и меньше находится желающих их кинуть. Работа качественная в цене, а по дереву так работать мало кто теперь умеет.
  Если кто из заказчиков их бригаду-ватагу кинул хоть раз - второй раз мастеров не дозовется. Будет финнов нанимать. Те тоже мастера по дереву, но уж очень дорогие. Да и попользоваться той, не оплаченной работой как-то по большей части не выходит у кидальщиков. То бизнес развалится, то с семьей нелады, а то и еще чего похуже. Мистика? Возможно. Правда она и в обратную, хорошую сторону работает. Под возведенными бригадой, для хорошего человека, крышей бывало вдруг налаживался бизнес, возникала любовь, рождались желанные дети, возвращалось здоровье у недужных. Скажете - счастье поселялось? Именно. Оно родное. Оно неповторимое. А все просто. Наши предки дураками не были, строителей и печников никогда не обижали - дороже обойдется. Что там про стены дома, которые помогают, говорено было? Вот то-то...
  Память у этих людей, не только у новой родни, а вообще у всех горян была долгая. Все помнили и доброе и злое, ничего не забывали. Больше всего не прощали предательства. Ценили верность семье, роду. Горы всегда были далеко от власти, тут за идею народ раскачать ой как трудно. Не тот контингент. Вот против - это да. Если эта идея начинала люд давить, то - запросто.
  Леха, следуя доброму совету Шпыря в некоторые вопросы не лез, да и приучил его дед Данила думать не лозунгами с зомбоящика, а своей головой, но порой проскакивало....
  Так, он как-то спросил у своего нового родственника Данилы Ивановича, отчего так - в 39-м встречали с цветами Красную армию, а в 41-м Вермахт. Что, думаете, тот ответил на вопрос?
  Не тот случай.
  Он только посоветовал посмотреть, что происходило здесь за период с 39-го по 41-й год. Правда еще добавил:
  - Только сделай поправку на местный характер и местные реалии. Ведь понятно, что ни из газды, ни из его взрослого сына колхозника за два года не сделать, хоть ты тресни. Тут бы с умом подойти, да где там, война на носу не до сантиментов... С кровью ломали. Обещали одно, а на выходе - тюремные теплушки для десятков тысяч, да приток крепких рабочих рук на стройках Сибири. Предали. А предательства здесь..., сам понимаешь. У империй всегда своя правда. Большая. А у нас своя, поменьше, зато и древнее - за своих родичей угнанных надо мстить. Потом другие пришли, тоже наобещали, и тоже предали. М-да. Так и завязался кровавый узел на двадцать лет. Такой жестокости горы давно не видели. Все в крови умылись. Все...
  Интернет есть. Посмотри. А потом подумай... Сам поймешь... Или не поймешь...
  Думай, Леха, думай. А больше глупостей не спрашивай. До такого самому доходить надо. Единой правды нет и быть не может. У каждого она своя. Твое дело понять не только свою, но и чужую правду. Если понял, и окажется, что твоя правда для тебя важнее, что ж, тогда стой за нее до последней крайности. До смерти стой. Или принимай чужую правду, как свою. Верно, а? Или нет?
  Лехе стало неудобно. Действительно, что это он. Тут свой устав, понять бы его только. Но, на будущее, лезть в эти вопросы зарекся.
  И все было бы хорошо, но только точило его беспокойство за предсказание старого мольфара. Он как раз думал об этом, когда в его комнату зашел Данила Иванович и молча протянул Лехе его заграничный паспорт.
  - Это что? Я вроде не делал...
  - Без тебя сделали. Дед Данила озаботился, сразу когда тебе восемнадцать стукнуло. Знал, что будет нужен. Собирайся Леха в Англию.
  - А зачем?
  Вместо ответа Дрымбач протянул Лехе конверт с четкой графической вязью - Governor and Company of the Bank of England.
  
  ***
  Козенко Виктор Михайлович имел все основания считать себя человеком умным и ловким. А как иначе? Подбираясь к своему пятидесятилетнему юбилею, Виктор Михайлович был человеком обеспеченным, даже более чем обеспеченным, моложавым и подтянутым. Очень тщательно следил за своим здоровьем, благо средства позволяли.
  Виктор Михайлович любил себя самозабвенно. За себя любимого он мог пойти на многое. И шел...
  Так, в самом начале девяностых, время 'прюрализьма, перестройки и гласности' комсомольский вожак Витя Козенко был 'брошен' по линии комсомола на укрепление советской торговли. Естественно, никто молодого человека к особо сытным корытам не подпускал, все уже было разобрано среди своих, так - только крошки позволяли подбирать. Поставили руководить вычислительным центром областного управления торговли. Была тогда такая манечка, перевести все на машинное обслуживание - мол, ЭВМ не ворует. Ха! Зато обмануть эту железяку состоящую из кучи жестяных ящиков и носящих гордое название 'СМ-1700' ничего не стоит, и самое главное потом концов не найдешь. Но Витя был умней. Зачем? Куда как лучше в нужный момент 'поломать' ненадежную технику, а все отчеты сдавать чуть позже, сославшись на форс-мажор только подставляя нужные цифры подсказанные старшими товарищами. Это обеспечивало спокойствие от проверяющих органов. Все сходиться - ну и отлично.
  Это старшие товарищи оценили. И стали привлекать Витю к некоторым не совсем правильным оборотам, поскольку у небольшого коллектива ВЦ был свой отдельный расчетный счет, бухгалтер и естественно печать. Дальше - больше. Новые знакомые, новые аферы, все большие суммы. Это захватывало. Хотя Витя и понимал, что его готовят на роль жертвенного барашка при первом же проколе, но остановиться не мог. Параллельно стал крутить частное предприятие, только входящие в моду и силу. Потом еще.
  А потом грянул 91-й год. ГКЧП, развал Союза и все остальное. Партийные деньги тысячами ручейков ринулись за границу. Один из этих ручейков проходил через Витин расчетный счет ВЦ. Сумма была астрономическая по тем временам. И Витя решил не ждать, пока его кто-либо подставит. Нужно было ковать капитал, раз уж подвернулся шанс. И деньги ушли по другому адресу, на счет некоего частного предприятия однодневки. А в помещении ВЦ вспыхнул пожар, уничтоживший весь архив и все бухгалтерские документы. Даже бухгалтер погиб. Ну, ненадежная же отечественная вычислительная техника, разве не ясно?
  История по тем временам довольно банальная. Вите пришлось исчезнуть на некоторое время, хоть и перевел стрелки на другого человека, но мало ли... Всплыл через год, крутил оборот по компьютерам и канцелярии, и гордо носил малиновый клубный пиджак. Разумеется, мимо криминала такой жирный карась проплыть не мог. Попробовали съесть и неожиданно подавились натолкнувшись на стрелке на жесткий отпор в виде автоматического оружия и гранат от Витиной крыши. Безработные бывшие спецы из разгоняемой канторы нашли в лице Вити надежный приют. Дорого конечно, но на себе Витя не экономил.
  Так и катилась его жизнь почти пятнадцать лет. Он стал вполне респектабельным бизнесменом, меценатом, депутатом ну и чем там еще положено для полного набора олигарха. Не самого крупного - избави Бог, на сам Олимп Виктор Михайлович не лез, не с его весовой категорией, но и мелочью не числился. Как вдруг, как гром среди ясного неба с него потребовали должок. Большие деньги всегда имеют своего хозяина, и те средства, которые комсомолец Витя так ловко спер в девяносто первом, тоже имели. Витя в гордыне своей считал, что это все его, а оказывается это было просто вложение средств в ловкого и беспринципного молодого человека. Все это время за ним ненавязчиво присматривали, иногда прикрывали, давая приумножать эти краденные деньги. А в один прекрасный день и напомнили - это Виктор Михайлович все не твое, а наше. Тут Витя и вспомнил крылатое книжное выражение о том, что конторские бывшими не бывают. Впрочем, ничего плохого не произошло, даже напротив. Появлялась реальная возможность приобрести на этот раз свое, заплатив неустойку хозяевам денежек которыми так долго пользовался, участием своего нового капитала в их делах, естественно.
  Все просто. Жило три брата Леслиневых. Даниил, Иван и Федор. Данил жил бобылем, где-то в глуши одной из стран СНГ, с братьями не общался. Отрезанный ломоть. Иван где-то згинул во время челночных поездок в Китай, в 90-е много людей так пропало, а Федор жил в Питере, имел сына и дочку, троих внуков, двое от дочери и один от сына и жил, в общем, не плохо. Вот на дочери Федора Виктор Михайлович был даже женат когда-то, когда скрывался в начале девяностых. Надо было перекантоваться где-то, вот и заморочил голову девчонке, поставил штамп в паспорт, сменил фамилию на женину и получил на год жилплощадь в Северной Пальмире. Потом, когда через год Витя посчитал, что опасность миновала, он оперативно свалил из этого. Приехав в Москву, заявил о потере паспорта, и получил за малую мзду чистый документ на свою прежнюю фамилию.
  Так вот, Федор, самый старший из братьев, вдруг неожиданно получил громадное наследство. Сумма была девятизначная и начиналась на девятку. В еврознаках, между прочим. Это состояние имело трехсотлетнюю историю и передавалось по наследству от какого-то древнего рода. Находилось на сохранении в Английском банке с 1694 года, когда только этот банк основывался. А Леслиневы и были одной из забытых веток этого рода. Целая армия юристов их разыскивала, после смерти последнего владельца, у которого прямых наследников не осталось.
  А каким боком к этим средствам Виктор Михайлович? Так вот - же, есть старый советский паспорт со штампом. Типа муж дочери наследника. Так разошлись же? Ха, а если кое-какие бумаги убрать, а какие добавить, то и не было никакого развода пятнадцать лет тому. Его ведь и не было. Просто сбежал, да поменял паспорт на новый. Ну и что, если бывшая жена успела выйти замуж, родить детей, все это мелочи. Ведь может она погибнуть вместе с семьей на пожаре в своем доме? Может. А наследник, не выдержав смерти дочери помереть от сердечного приступа? Вполне. А его сын, в свою очередь унаследовавший это богатство, может через какой-то срок, вместе с женой попасть в автокатастрофу? Да запросто. И - вуаля. Между вожделенными деньгами и Виктором Михайловичем остался только несовершеннолетний лоботряс, сынок погибшей пары. До этого спецы работали на пять. А вот с пацаном вышла промашка. Вроде и все по плану было. И на зону определили где его должны были убрать, даже подкололи его там, да неудачно. Выжил щенок. Вот тут Виктор Михайлович и дал промашку. Передоверился исполнителям, поскольку весь был в процессе за вожделенное наследство. И упустил. Пропал щенок. Выехал в соседнюю республику, а там затерялся. Пришлось идти на подлог, предоставив подставное тело как погибшего парнишку. Помер возможный наследник, да и все тут...
  Британский банк Bank of England не торопился давать доступ к средствам новоявленному наследнику с такими сомнительными правами, но, в конце концов, руководство пошло на компромисс, открыв доступ к части активов, но самое главное открыв доступ к совету директоров, где за владельцем этого наследства числилось место с правом голоса. Если в течение десяти лет иные наследники не заявят о себе, то тогда он становился полноправным распорядителем всех средств. А вот это уже был путь на Олимп...
  Так прошло три года.
  Сегодня Виктор Михайлович решил отдохнуть от всех забот и предупредил, чтобы его не беспокоили ни под каким видом. У него в планах было романтическое свидание с одной, весьма миленькой моделью. Отчего себя и не потешить?
  Тем более он был удивлен ворвавшемуся в его апартаменты финансовому директору. Этот, неоднократно проверенный, выдержанный человек никогда не позволял себе ничего подобного. Явно произошло нечто сверх экстраординарное.
  - Что-то случилось?
  - Да, черт побери! Все наши английские счета заблокированы. Все! Вы понимаете, ведь там сейчас находятся активы подготовленные для нашей Латиноамериканкой и Афганской сделок. Это катастрофа. Срыва сделок нам не простят...
  - Проклятье... - Виктора Михайловича прошиб цыганский пот . - Ведь закопают... Что? Какие обоснования? Почему...?
  Бледный финансовый директор протянул конверт с четкой графической вязью - Governor and Company of the Bank of England.
  - Наследник объявился. Тот пацан...
  Виктору Михайловичу стало плохо.
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"