Швецов и Мирошник. Дружили с детства. То есть - всегда. В садике друг друга защищали. В молодости вступали в полемику, но не били друг другу ебало ни разу. Ну, ладно.
Был случай - они жили в Москве. Торговали матрёшками. Торговали матрёшками и пили спирт рояль. Девяностые годы, самое начало. Все пили рояль. А Мирошник учился на медицинском факультете и, почему-то, блядь, решил, что марганец, если насыпать, очищает. Ну, сами знаете, спирт выпивается. Он не стоит, как надо, два или, там, три дня. Он выпивается.
Вот. Встаёт Швецов. Открывает глаза, ходит, одевается, чистит зубы там - всё, как полагается. Мирошник тоже приподнимается - а ноги не работают. Ноги - ни хуя вообще не работают.
То есть, Швецов, так - зубы почистил - что такое, блядь?! А Мирошник: - Володя, не могу встать, ну ёбаныйрот!
Ну, это из какой ситуации? Типа - заебал уже лежать - поехали! А человек нихуя не может поехать - у него ноги отнялись. Правда! Ноги - не то, что - не ходят, они - даже в постели не ворочаются.
Швецов мне потом говорил:
- А чё, - говорит, - пиздато! Мирошник - инвалид. И я, блядь, к нему могу всю эту дружескую хуйню и применить. Всю! Лелеять, как мама. В Москве, все понимаем, ни Швецов, ни Мирошник - нахуй никому не нужны. Матрёшки только нужны. Матрёшки - и всё...
Возить Володю на коляске. Заботливо.
Швецов-то - более балагур. Он запарить-то может. У Мирошника родители - интеллигенты. Объяснить там - ну, хуйня, мол, блядь, выпил спирта немного, по ошибке. Осложнение...
В восемь вечера Мирошник встаёт.
Он встал. Он ходит до сих пор.