Голубов Борис Васильевич : другие произведения.

Султан Египта. Благодетель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Глава 1
   Любовь
  
   Вызвал меня сегодня к себе хозяин. Нежданно-негаданно.
   - Десять лет назад купил я мальчика на рынке, - начал издалека. -
  Битого, голодного, злого, как волчонок. Кормил. К службе приучил. Все
  хозяйство потом доверил. Так, Саид?
   - Так, - отвечаю.
   - Был ты боек и сноровист. Дело на лету схватывал. Хвалил я тебя.
  Ты сыт, одет, обут. Совсем на раба не похож. Так?
   - Так, - отвечаю.
   - Доверял тебе, как себе самому. Так?
   - Так, - отвечаю.
   - Теперь слушай внимательно и не лги, - тяжело ему разговор
  дается. - Дочь моя, Алия, на тебя глаз положила. Так?
   - Так, - отвечаю.
   - Сбежать из дома с тобой решила. Так?
   - Так, - отвечаю.
   С кулаками кинулся. Да только руки дрожат. В полуметре застыл.
  В глазах ярость вместе с ужасом и отчаянием.
   - Как ты понять не мог? Ей пятнадцать всего. Внутри все горит.
  Вот в тебя и уперлась. Совсем с ума сошла.
   Молчу.
   - Скажи хоть, что сам об этом думаешь, - просит.
   - Дочь твоя, хозяин, честная и открытая, как солнце, небо, ветер,
  горный ручей. Лгать и лицемерить еще не научилась, - говорю. - Любовь ее ко
  мне чистая, истинная. Не мог ей не ответить. И люблю, хоть жизни лиши.
   Хозяин обмяк и ссутулился. Погас огонь в глазах.
   - Как жить собирались? - спрашивает.
   - В степь ушли бы. К моей родне, что от ордынского набега осталась. -
  не скрываю я. - Там воля, простор. Весной так мак цветет, - от счастья умереть
  можно. Овец разводили бы. Много овец. Кочевали бы. Весело. Никому ее
  в обиду не дам. Жили бы счастливо большой семьей. Тебя бы в гости позвали.
  А деньги за коней, которых увести собирались вернули бы и скоро.
   - Хорошо говоришь, Саид, - отвечает хозяин с теплотой в голосе. -
  И человек хороший, - тут в ладоши хлопнул, слуги тут как тут. - В колодки его.
  В яму. Не серчай. Не могу дочери своеволия простить. А тебе, что ее выше меня
  поставил. Что любовь к ней сильнее благодарности ко мне оказалась. Жаль
  мне тебя, ее да и себя тоже. Посидишь неделю не хлебе и воде, потом на рынок.
  Немалую за тебя цену назначу. Гордись.
   Потянулись дни вынужденного безделья. Новая жизнь на пороге.
   Ох, Алия! Жаркой была твоя душа и тело жарким. Говорила, что пять
  лет только обо мне и думала. Ради того, что было, ничего не страшно. А ради
  того, что будет?
   Теперь вряд ли что будет, но не жаль. Сколько сил давала она. Вернула
  радость жизни и чувство свободы.
   Впрочем, это чувство всегда было со мной. Даже когда разъезд
  ордынцев разорил наше семейное стойбище. Отец с работниками погибли.
  Я угодил в полон. Но мать с младшими детьми должна была спастись.
  Где они теперь? Узнать бы. Увидеть.
   Меня продали на рынке богатому человеку. Хозяин. Он знал, кого берет.
  Деловитый, хваткий. Хозяйство большое, а я умел считать. Писать не умел.
  Научил грамоте. Из простого слуги я стал управляющим по хозяйству в доме.
   Он никогда не подчеркивал моего рабского положения, за что спасибо.
  Своим отношением почти привязал меня к себе.
   Но Алия напомнила, кто я. Ее любовь, словно, пробудила ото сна.
   Теперь, в яме и колодках, чувство свободы было сильно, как никогда.
   На шестой день отец разрешил ей проститься со мной. Она пришла
  с утешением, а утешать пришлось мне.
   - Как я люблю тебя! - плакала она. - Прости за то, что случилось.
   - Не жалей, - говорил я. - Все было чудесно. Будь счастлива и не
  бойся любить. Ничего не бойся. Глубоко в душе, ты всегда будешь со мной,
  как и я с тобой. Нас никому не разлучить. Все еще будет.
   - Милый мой, - она вытерла слезы и взмахнула на прощание рукой.
  Как хотелось, чтобы она была счастлива.
  
   Глава 2
   Рынок
  
   Багдад. Самый большой невольничий рынок. Здесь узнаешь цену
  своей жизни. Реальную. В монетах.
   Хозяин назначил высокую цену. Миновало пять базарных дней.
  покупателя все нет. Распорядитель предлагает снизить цену, но хозяин
  стоит на своем. Справедливый. Меня кормят за его счет. Может требовать
  сколько угодно.
   Немало бесправных прошло мимо меня. Поломанных жизнью. Но
  есть стойкие. С решимостью и верой. Это обнадеживает и успокаивает
  одновременно. Значит, я не один с верой в лучшее. А если и один, - все равно
  не страшно. Алия. Ее юная любовь дает огромную силу и покой.
   Сегодня утром навестил хозяин.
   - Я понимаю тебя, - вздохнул он. - И понимаю ее. Но она моя дочь.
   - Я не держу зла, - успокоил я. - Пусть будет так.
   В тот же день покупатель нашелся. Заплатил в два раза больше указанной
  цены. Распорядитель так угождал, что стала видна его значимость.
  Сама судьба.
  
  
  
  
   Глава 3
   Купец
  
   Средний рост. Лет слегка за шестьдесят. Черные, вьющиеся, с сильной
  проседью волосы. Борода с проседью. Не короткая и не длинная. Подчеркивает
  значимость, но не осложняет жизнь. Одет дорого и скромно одновременно.
  На каждом пальце перстень. Взгляд. Проницательный, участливый и усталый.
  Взгляд человека, которого невозможно чем-то удивить.
   Жил он в караван-сарае, тесном, но уютном. Из чего следовало, что
  путешествует часто.
   Удивило, что в действиях подручного, забравшего меня с рынка,
  не было ни настороженности, ни привычного пренебрежения к рабу. Мало того,
  он снял с меня веревки, и шел я совершенно добровольно, ведомый чувством
  судьбы и предвкушением чего-то важного.
   Я переступил порог караван-сарая, и новый хозяин предложил сесть.
   - Я Ахмат, купец из Египта, - начал он. - Ты Саид, человек больших
  достоинств и доброго поведения. Твое сердце заполнено любовью и чувством
  долга. Прекрасные качества. Не имеющие цены. Жить в рабстве для тебя
  неприемлемо. Поэтому я дарю свободу, - он протянул тонкий свиток папируса.
   Это было столь неожиданно, что я остолбенел. С трудом приняв свиток,
  я не мог ни шевелиться, ни говорить, ни думать. Ахмат молчал, с интересом
  наблюдая за мной. Постепенно тепло возвращалось. Кожу изнутри кололи
  тысячи игл. Наконец, накрыла волна жара, и я обрел способность мыслить,
  говорить и двигаться.
   - Благодарю, - с трудом удалось произнести. - Теперь я хозяин своей
  судьбы.
   - Ты всегда был хозяином, - возразил Ахмат. - Твой внутренний мир
  сильнее внешнего. Это дар, редкость. Просто я привел в соответствие
  баланс сил.
   - Дорого обошлось, - сказал я.
   - Я знаю цену деньгам, - ответил Ахмат. - Но иногда они не имеют
  значения.
   Его слова проникали внутрь, через кожу, в кровь. И пришло решение.
   - Прошу принять меня на службу, - склонил я голову, прижав к
  сердцу правую руку.
   - Как же родные, в степи? - спросил Ахмат.
   - Что я могу им дать? Ничего нет, кроме набедренной повязки, -
  пришлось развести руками.
   - Те еще не знаешь, что у тебя есть, - усмехнулся Ахмат. - А отказываться
  от мечты нельзя. Мой путь лежит как раз в кипчакские степи.
   Я готов был отдать за него жизнь.
  
   Глава 4
   Дом
  
   До чего хороша весна в степи. Как наполняются соком травы и
  распускаются цветы. Особенно мак. Алый. С дурманящим запахом любви и
  свободы.
   Я чувствовал себя счастливым. Добровольный выбор, вид родных
  мест окрыляли и придавали неведомых сил. Двигались мы ходко, насколько
  позволял караван. Долгих остановок не делали.
   Ахмат взял меня в охрану. Предложил взять саблю и показать, что
  могу. Десять лет не держал в руках оружия. Пол - жизни. До этого отец
  успел дать несколько уроков.
   Главное, почувствовать саблю. Она должна стать частью руки. Остальное
  приложится с опытом. Опыта я набраться не успел.
   Рукоять легла в ладонь. Подождал, пока согреется и станет одного
  тепла с телом. Пару раз рассек воздух.
   - Керим, - предложил Ахмат охраннику, - Покажи Саиду, что нужно
  уметь.
   Тот был опытным воином. Саблю чувствовал. Быстрыми движениями
  рассек воздух вокруг себя, показывая, что в защите брешей нет. Он не
  нападал, предлагая начать мне. Мгновение, - и мой клинок застыл у его горла.
  Все были изумлены и я тоже.
   - Невероятно! - поразился Ахмат.
   - Двойная дуга, - ошарашено произнес Керим. - Я пытался освоить этот
  прием, но безуспешно. Знаю трех человек, которые так могут, но они далеко
  и не в Египте. Ты четвертый.
   - Попробуй защиту, - предложил мне Ахмат.
   Молнией сверкнул клинок Керима, но вместо того, чтобы отбить его,
  я сделал пол - шага в сторону, слегка коснулся саблей конца его сабли, и
  вновь острая сталь застыла у горла Керима.
   - Служу не первый год. Бывал во многих переделках и сражениях, но
  готов стать твоим учеником, - с уважением произнес Керим, окончательно меня
  смутив.
   - Будешь, и не только ты, - заверил Ахмат. - Но пусть Саид осознает
  себя. Талант еще плохо управляем. Если твой разум подчинит его, цены тебе
  не будет, - обратился он ко мне.
   Была пара стычек с разбойниками, желавшими поживиться. Никто из
  них не ушел, не выжил. Охрана работала четко и слаженно. Своя. Десять
  искусных воинов. Какой купец может себе это позволить? Купцы, чаще всего,
  нанимают охрану. Здесь отношение охранников к Ахмату было иным.
  Эту верность ни за какие деньги не купишь.
   Да и сам я проникся к нему таким же чувством. Не хозяин, а благодетель.
  Ни разу не слышал в его голосе приказного тона. Его мысли и побуждения
  мгновенно исполнялись окружающими, как естественная потребность.
   - Я купец, - говорил Ахмат. - Ищу новые рынки сбыта товара. Египет -
  великая страна. Есть чем с миром поделиться и что от мира иметь. Не
  только деньги. Они вторичны. Главное - связи и влияние. Познание чужих
  обычаев и нравов. Культура. Дело и культура. Один купец для страны может
  принести больше пользы, чем огромная армия. Завоевание всегда непрочно.
  Дело и культура гораздо надежнее. Вот ты пострадал от Орды. Но они сами
  несчастны, потому что по другому не могут. Саблю предпочитают делу и
  культуре. Ничего хорошего их не ждет. Нет будущего. У того, что делаю я,
  будущее есть.
   "Он очень большой купец, - думал я. - И отчаянно смелый. С небольшим
  караваном далеко ушел от дома. Он знает много. Настолько, что это стало
  силой. Она притягивает людей. И меня притянула".
   Родные места узнал сразу. Дом, собранный из веток и прутьев,
  покрытый шкурами и жесткой тканью. Люди возле него суетятся.
   Караван остановился неподалеку.
   - Скачи и предупреди своих, чтобы не пугались, - напутствовал Ахмат.
   Радостно приближался я к дому. Когда-то был угнан в полон. Теперь
  свободен, сыт, одет, обут. С конем, саблей, службой уважаемому человеку.
  Улыбнулась судьба.
   Вышел хозяин. Молодой, стройный, жилистый. Я заранее сошел с коня и
  подходил к дому, ведя за уздцы. Хозяин терпеливо дожидался.
   Мы смотрели друг на друга и молчали. За десять лет время сильно
  изменило нас.
   - Скажи, уважаемый, - начал я. - Был ли у тебя брат Саид?
   - Был, - ответил мне. - Старше на два года.
   - Где же он?
   - Далеко, - горько вздохнул хозяин. - Пропал десять лет назад. Они с
  Отцом и работниками с ордынцами схватились, нас с матерью спасли. Ордынцы
  пол отары угнали, дом разграбили. Отца с работниками мертвыми нашли, а
  брат, верим, в полон попал.
   - Как жили вы потом?
   - Дом отстроили, отару развели, работников новых наняли. Сперва
  мать всем управляла, потом я, как подрос. Мать дольна сейчас. Мы с женой
  сами управляем.
   - Женился-то недавно?
   - Недавно. Хозяйству женские руки нужны, - тут взгляд его застыл. -
  Ты, что ли.
   - Я, брат, - пришлось сознаться.
   Такой крик степь потряс, что все птицы из травы вылетели. Он меня
  чуть не задушил.
   Потом мы сидели дома и пили кумыс, когда немного отошли от радости и
  слез.
   Мама. Добавила жизнь тебе морщин и седых волос. Все равно, ты у меня
  самая красивая. Только как излечить хворь твою?
   Жена брата немного старше Алии. Но совсем не Алия. Ладно, кому
  что нравится. Бал бы он счастлив с ней.
   Я спрашивал. Меня спрашивали. Мы изливали друг другу эти десять лет.
   - Рад, брат, по - любому, лучше моей в эти годы была, - обнял я его. -
  Все здесь твое. А у меня служба, иная жизнь. Но, что бы не случилось, -
  я всегда с вами, как и вы со мной. Завтра увидите благодетеля моего.
   Ахмат пришел в сопровождении меня, еще одного охранника и врача,
  которого немедленно отправил к моей матери. Пошел спокойный деловой
  разговор. Брат не страдал красноречием, а тут залился соловьем об овцах,
  ягнятах, пастбищах, шерсти, кормах, соседях по степи. Говорил, не умолкая.
  Ахмат слушал словесный поток, а когда он иссякал, вопросом вызывал
  новое извержение. Иногда делал пометки в небольшом свитке.
   Потом стал говорить о товаре. Ковры, украшения, оружие, приправы к
  пище, семена неведомых плодов. Так говорил, что хотелось купить все сразу.
  При оплате, кроме денег готов был взять образцы овечьей шерсти разных
  и возраста, а также сушеные степные травы, хранившиеся в каждом доме в
  несметном количестве.
   Врач Ахмата дал матери снадобья для придания сил, чтобы преодолеть
  болезнь.
   Следующий день был посвящен торговле. Быстро караван-сарай
  превратился в торговый двор. Было продано почти все.
   - Вот ты и отслужил коня, саблю, одежду и пропитание, - похвалил Ахмат.-
  Прими первое жалование, - протянул кошель с деньгами.
   Я взял теплую кожу и с благодарностью прижал к груди. Это был тот
  случай, когда деньги давали ощущение свободы. Позже я понял, что гораздо
  чаще, они порабощают.
   Настало время прощаться с родными.
   - Спасибо, сын, - говорила мама. - Что бы не случилось, - навсегда мы
  в сердце друг друга. Верь благодетелю и будь ему верен. Иди навстречу судьбе.
  Будь счастлив.
   От этих слов защипало глаза. И зажмурившись, я внезапно увидел путь.
  
  
   Глава 5
   Мастер
  
   Караван приближался к Каиру.
   - Велик Египет, - говорил Ахмат. - Солнце дает жар, вода - жизнь,
  земля - плодородие, знание - силу. Что еще нужно для счастья? Преодолеть
  глупость. Взять в руки судьбу. Быть хозяином своей жизни. Но это требует
  труда, а люди большей частью ленивы. Лень порождает покорность судьбе,
  злую волю, зависимость и рабство.
   - Я был в рабстве, но не ленив, - невольно вырвалось возражение.
   - Ты стал жертвой лени других людей, - кивнул благодетель. - Имевших
  власть, но не заботящихся о защите подданных. За все путешествие по степи
  не встретилось ни намека на какую-либо службу охраны. Ленивый правитель, -
  беда для жителей страны.
   - Думаю, зависящие от тебя люди не жалеют об этом, - в моих словах не
  было лести.
   - От меня зависят многие. Большинство из них я не видел и не увижу, -
  вздохнул он. - Ты верно понял, не купец я, хоть и торгую неплохо. Я
  важный человек в государстве. То, что я здесь, знают немногие, которым
  доверяю. Охрана каравана - мои лучшие телохранители, поскольку моя
  жизнь не только мне принадлежит. Ты будешь одним из них. Для начала.
  Как станешь лучшим, - он прервал жестом невысказанный вопрос. -
  Станешь, не сомневайся. Сделаю ближайшим доверенным лицом. Знания,
  в которые посвящу, дадут бескрайние возможности.
   От услышанного закружилась голова, и с трудом удалось удержаться
  в седле.
   - То, что сейчас услышал, отправь туда, - коснулся своего затылка, -
  А здесь, - показал на лоб. - Должно быть пусто, для нового знания.
   Морок исчез, как и возник. Я ничего не помнил. Знал лишь, что
  Ахмат крупный сановник, а я его телохранитель.
   Каир поразил величием, силой и богатством. Стены с башнями.
  Крепкие, высокие ворота. Надежные дома. Много-много людей.
  При этом не было привычной суеты. Каждый знал, куда идет. Потоки
  Людей двигались организованно и равномерно. Раздетых почти не было.
  Одежда была легка. Преобладали белые, светло серые цвета, но и яркие
  радовали глаз.
   Навстречу показались богатые люди с эскортом носильщиков и охраны.
  Ахмата узнавали, приветствовали. Но было видно, что многим встреча
  радости не доставила. Золото одежд некоторых искрилось на солнце и слепило
  глаза. Показное богатство, граничащее с расточительством. Эти даже
  не скрывали недовольства от встречи. Улыбаться не получалось.
   Ахмат приветствовал всех с уважением и достоинством. Лицо его
  выражало добродушие. Лишь иногда мне были заметны оттенки горечи и
  снисхождения.
   Здесь длинные имена. К своему добавляется отцовское. Мое имя
  стало Саид аль Акрам. Имя благодетеля - Ахмат аль Мансур.
   Дом был велик. Хозяйство превосходило, то, что видел раньше.
  К дому примыкал большой апельсиновый сад, огороженный надежной
  изгородью. Вблизи дома был пруд с прозрачной водой, было видно,
  как резвятся рыбы.
   Внутри дом был подобен лабиринту, не сразу удалось привыкнуть.
   - Раз в месяц ко мне приходит наемный убийца, - говорил Ахмат
  аль Мансур как о чем-то обыденном. - Чаще всего заканчивает жизнь в саду.
  Но самые ловкие добирались до коридора.
   - Посланцы людей в золоте, - догадался я.
   - Многим я мешаю, - вздохнул благодетель. - Воровать не даю.
  Богата страна, есть, что украсть.
   - Все равно воруют, - вспомнил, как от золотого блеска болели глаза.
   - Не буду мешать, так пол Египта на сторону уйдет, - пояснил Ахмат аль
  Мансур. - Я визирь султана Великого Египта.
   Новость не стала неожиданной, но льстило, что служу второму
  человеку в государстве.
   Он представил меня семье. Две жены, трое детей. Мальчикам
  пятнадцать и тринадцать лет. Девочке десять. За сыновей его порадовался,
  что не знают, каково в десять лет попасть в рабство. Взглянув на дочь,
  облегченно вздохнул. Любви с этой стороны лет пять ждать не придется и
  хорошо. Времени для этого точно не будет.
   Едва я освоился с обязанностями, как Ахмат аль Мансур доставил
  меня к мастеру боевых искусств, тайно прибывшему в город по его просьбе.
   - Достопочтенный Фай Вэй, - говорил он ему. - Прошу оказать
  услугу, которую не раз оказывал мне. Но срок всего месяц. Делай с ним,
  что хочешь. Полностью доверяю твоему знанию.
   Маленький сухой китаец с седой головой и короткой бородкой
  согласно кивнул.
   - Я готовлю воина на годы, - начал он, когда мы остались одни. -
  Слышал, что ты талант. Что умеешь?
   - Ничего, - развел я руками. - А если что выходит, то без моего
  осознания.
   = Точно талант, - стукнул он себя по лбу пальцем и обреченно махнул
  рукой. - Начнем прямо сейчас.
   Для начала он научил отключать мозг и жить одними ощущениями.
  Я узнал, как полон мир звуками и запахами. Слышал шелест листьев невидимых
  деревьев, стук неслышных шагов, дыхание людей далеко отсюда, взмах
  крыльев бабочки. Писк комара превращался в оглушительный рев.
   Потом я научился быть водой, землей, песком, камнем, ветром, деревом.
  Мастер научил повышать и понижать температуру тела, останавливать дыхание,
  прекращать и снова заставлять биться сердце, питаться энергией солнца и
  воздуха.
   Каждый день я съедал небольшую порцию отваренного риса и выпивал
   воду раз в день.
   Кости моего тела по желанию могли стать мягкими и гибкими.
   Когда эти этапы были пройдены, началось обучение технике боевого
  искусства. Послушный мозг все отправлял в подсознание, доводя до
  автоматизма на уровне мгновенного воплощения мысли. Техника усваивалась
  с болью. От учителя хорошо доставалось.
   - Боль закрепляет знание, - пояснял он. - И возбуждает энергию таланта.
   Много раз я падал и вставал. Когда кончались силы, превращался
  в воду.
   - Мало времени, - жаловался Фай Вэй. - В бою надо быть огнем и ветром.
   Я становился огнем и ветром, но раз за разом оказывался на земле.
   - А техника где? - возмущался Мастер.
   И получилось. В последний день. Десять минут он не мог со мной
  справиться.
   = Хорош, - он был доволен, помогая мне, изможденному, встать. -
  Я даже вспотел. Давно этого не было.
   Прощаясь, я выразил благодарность, но учитель прервал мою речь.
   - Твой повелитель уже отблагодарил меня хорошо и щедро. Лучшей
  наградой будет твоя и его долгая жизнь.
   Я вернулся. Переступил порог дома благодетеля и был готов принять
  судьбу, что бы не случилось.
  
   Глава 6
   Визирь
  
   Я слушал и запоминал.
   - У нашего государства древняя и славная история. Древние
  предки помнили великих атлантов. За долгие годы накоплены огромные
  богатства. В одном Лабиринте столько, что можно отстроить пять Египтов.
  Но главная сила в знании. Древнейшая наука, культура, медицина, - все здесь.
  Из привезенных степных трав будут сделаны бесценные снадобья, исцеляющие
  от многих болезней, дающие силу, продлевающие жизнь. Велика наша
  страна.
   Но каждый год засуха. Люди гибнут от жажды. Столько бедных вокруг.
  Поселения еле живы, а богатые особняки окружены роскошными оазисами.
  Наместники отстраивают дворцы не хуже, чем у султана, а их подданные
  нищают.
   Власть организована запутанно. Глава государства - султан.
  Я его визирь. Организую все практическую жизнь, управление.
  Обеспечиваю накопление и распределение богатства, достигнутого трудом
  многих людей. Нахожу и поддерживаю силы, способные развивать и приносить
  пользу государству. Стремлюсь защитить людей от бед стихии и собственной
  лени. Хочу, чтобы управление было простым и прозрачным. Чтобы каждый
  знал свое дело для жизни в достатке и надежной защите. Тридцать лет тяну
  этот груз. К сожалению, есть сильное противодействие моим стремлениям.
   Близкие султану люди недоступны моей власти. Они назначаются и
  подчиняются султану лично. Алчны и корыстны. Воры и казнокрады.
  Сборщик податей. Начальник войска. Главный казначей. Главный мюриб -
  повелитель и хозяин воды.
   В их грязных руках прирост богатства, защита страны, деньги и вода.
  Лишь начальник стражи и порядка разделяет мои идеи и отстаивает
  интересы государства.
   Султан слаб, но хитер. Уже четвертый за мою службу. И никто из
  них не хотел связываться с этой нечистью. Им так удобнее и спокойнее. Личная
  преданность в обмен на разрешение грабить страну. Последний часто говорит
  о равновесии сил. Они не могут уничтожить меня, потому что лишатся доходов.
  Но и я не могу свернуть им шею, пока защищает султан.
   Государство не развивается. Мне лишь удается не допускать
  ухудшения жизни. Вся прибыль за прошлый год разворована.
   Я перед султаном потребовал проверки расхода средств от сбора
  податей, расходов казны, обеспечения войска и расследования причин
  засухи в двух порубежных западных провинциях.
   Ответ был мгновенным. На совете у султана они шакалами набросились
  на меня, обвиняя в подрыве основ государства и недоверии султану лично.
  Я приводил доводы пресечения злоупотреблений, а меня обвиняли в том,
  что лезу не в свои дела.
   Султан был доволен. Его власть от наших разногласий только крепче.
  Сначала похвалил меня, сказав, что разделяет боль за государство. Но затем
  укорил, напомнив, что лишь он может решать сколь хорошо или плохо
  служат назначенные им люди. Отдал уважение давности моей службы у него и
  предшественников, поинтересовавшись, не устал ли я, не нужен ли отдух.
  Когда я заявил, что готов служить и далее, он сказал, что принял решение
  о моем бессрочном отпуске. Говорил, что ему дороги мои силы и здоровье.
   - Возвращайся, когда отдохнешь, - напутствовал он. - А твои
  обязанности временно возьмет на себя главный казначей.
   - Хорошо, - ответил я. - Надеюсь, нас не постигнет страшная беда.
  Но когда вернусь, сразу пойму, что в управлении происходило не так.
   Уходя, я предупредил ближайших подчиненных о том, как не
  погубить дело при временщике.
   Три месяца я был не у дел. Тайно путешествовал. Искал ответа
  на вопрос, как быть с государством. И нашел тебя. Пока ты проходил обучение
  у Мастера, я вернулся к делу и понял, что им не удалось разрушить созданное
  мной. Меня встретили с радостью, чтобы добывал богатство, которое они
  рассчитывают разделить между собой. Но с сегодняшнего дня время для
  них пойдет в обратную сторону, и очищение государства станет приближаться
  с каждым днем.
   Ахмат аль Мансур говорил. Я слушал и запоминал.
  
   Глава 7
   Служба
  
   Дело было важным, нелегким, но по-своему интересным. Жизнь
  моего благодетеля находилась в постоянной опасности. Возможно, он не
  осознавал ее, как каждый из охранников.
   Дом Ахмата аль Мансура не так велик, как дворец султана, но с
  крепкими стенами, надежными воротами, сложной системой коридоров,
  где постороннему легко заплутать. Вся территория обнесена прочной
  глиняной стеной, скрывавшей прекрасный оазис с садом и прудом.
   Сад соблазнителен для убийц. Он не охраняется. Просто там много
  ловушек для незваных гостей. Те, кто туда попадал либо погибали сразу, либо
  лишались жизни после освобождения.
   Я сразу заметил, что при таком раскладе наиболее уязвимым звеном
  становятся центральные ворота, как преграждающие самый короткий путь к цели.
  Вначале, мое мнение вызвало удивление. Центральный вход считался
  неприступным. Но если убийца будет не один, а к примеру пять, и действовать
  будут слаженно, то смогут прорваться. Охрана внешнего сектора может
  не успеть, и останется надеяться на охранников в доме. Но там дежурит лишь один.
  Остальные отдыхают. Их внезапный подъем вызовет суету и способствует плану
  убийц. При том, что шансы их все равно не велики, рисковать жизнью
  благодетеля не стоит.
   Я предложил простое решение. Ночью всю охрану разместить в коридорах
  дома. Снаружи оставить двух наблюдателей за центральными воротами и
  глиняной стеной. В саду лишь проверять по утрам ловушки.
   Первый день на службе. Первый павший от моей руки убийца.
   Всадник у ворот торопливо сошел с коня и предъявил свиток с оттиском
  печати султана.
   - Прошу доставить к визирю, срочное донесение с западной окраины
  Египта, - его тон был уверен, не допускал возражений.
   Я дежурил в доме и должен был проводить гостя к Ахмату аль Мансуру.
   - Что за беда? - озабоченно встретил гонца визирь. - Опять засуха?
   - Хуже, великий правитель, - ответил тот, протягивая свиток. - Прочтите.
   "Где пыль на одежде? - щелкнуло в мозгу. - Он так долго скакал"
   Не успел благодетель углубиться в чтение, как гость потянулся к голенищу
  сапога. Только потянулся. Мелкий дротик пробил его шею.
   - Ловко, - оторвался от чтения благодетель. - Молодец! Чистая одежда?
   - Да, - согласился я.
   - Третий за месяц, - вздохнул визирь. - Еще как ждали. Это привет от
  главного мюриба. Незадолго до моего отстранения, по его вине на западной
  окраине разразилась засуха. Гибли люди, посевы. Грозил голод. Нужно
  было прорыть канал. Организовать и оплатить работы. Работы не организовал.
  Средства казенные присвоил. Наместник оказался небольшого ума. Сам мер
  не принял. Пришлось мне жить там два месяца, пока не пошла вода. Наместника
   удалось отстранить и продвинуть туда толкового человека. А мюриба прикрыл
  султан.
   - Вот, - протянул я визирю вынутый из голенища сапога убитого
  короткий кинжал.
   - Не первый и не последний, - развел руками благодетель. - Оставь себе.
  Твой первый. - после этого снял один из перстней. - А это за службу. Надень
  прямо сейчас, чтобы все видели.
   Мне осталось лишь преклонить колено в виде глубочайшего признания.
   - Позови слуг, пусть приберут, - благодетель был взволнован моим жестом.-
  Сегодня много дел, много посетителей.
   "Среди которых может оказаться убийца", - мысленно завершил я фразу.
   К вечеру я стал начальником охраны визиря. Все мои предложения по
  организации службы были приняты.
   На следующий день я сопровождал благодетеля во дворец султана Египта.
   Здание в центре Каира было величественно. Прекрасен был оазис за стеной
  дворца. Немало суеты внутри. Я видел, сколь уважаем здесь Ахмат аль Мансур.
  Но не укрылись лесть и притворство в некоторых взглядах. Не покидало
  чувство опасности.
   Главные сановники собрались у входа в покои султана. Каждый с
  охранником. Казначей, сборщик налогов, мюриб, начальник войска.
   В глазах любопытство. Изучают взглядом сверху вниз и снизу вверх.
  На перстне взгляд останавливается. Интерес сменяет уважение. Здесь знают
  о гонце с окраины.
   Начальник охраны дворца разрешает войти к султану. Сановники оставляют
  нас у входа и исчезают за дверью.
   Есть время оглядеться. Я все еще под пристальным вниманием.
   - Новенький, - прерывает молчание охранник казначея, внушительный и
  тучный Батыр Тукатур.
   Вид его грозен. Металлические пластины, защищающие грудь и спину,
  наплечники, натерты до блеска и сверкают от малейшего луча. Надежный шлем.
  Сабля неимоверной длины. Одним словом - сама несокрушимость.
   - Слышал о неприятности в доме визиря, - продолжает он.
   - Ничего особенного, - отвечаю. - Зашел один несчастный и не вышел.
  Даже этот кинжал достать не успел, - показываю кинжал.
   Лицо Батыра Тукатура вытягивается от удивления.
   - Вот дротик, - продолжаю, - И перстень за службу с руки визиря.
   - Выучка, - уважительно вздыхает Батыр Тукатур.
   - С твоей не сравнить, - льщу ему. - Сабля, небось, молнией сверкает.
  Не покажешь пару приемов?
   Тот доволен. Сабля велика.
   - Отойдем, - говорит.
   Выйдя из дворца, мы находим укромное место от посторонних глаз.
   Его сабля длиннее моей на четверть.
   - Смотри, - говорит и замирает, чувствуя у горла острый металл.
   - Кто ты? - в вопросе ужас и отчаяние.
   - Твой самый большой друг, - стараюсь держать в голосе мягкость и
  доверительность. - Ты давно не воин. Сабля тупая. Не выживешь. Но я
  помогу. В обмен на доверие. Согласен?
   Тот лишь кивает. Убираю саблю от горла. Опускается на землю.
  Отдувается. Тяжело. Вся прошлая жизнь вмиг рухнула. Был кем-то. А теперь
  лишь слабое звено в цепи врагов моего благодетеля. За него и потянем.
   - Скажи, Батыр Тукатур, кто в Каире поставляет заказчикам наемных
  убийц? - сразу приступаю к главному.
   Делает вид, что не слышит и полностью ушел в себя.
   - Батыр Тукатур, - обнимаю за плечи. - Я твой друг. Только что подарил тебе
  жизнь. Не огорчай меня.
   - Звать его Хозяин Ночи, - полилось откровение. - Держит курильню
  "Черная гора". Заказы принимает через посредников. Деньги тоже. Думаю,
  Ни одно заказное убийство не проходит мимо него.
   - Молодец, - дружески хлопаю по спине. - Хватит для начала. Теперь
  приходи в себя и пошли во дворец, пока нас не хватились. А о посредниках,
  которых ты знаешь, не отпирайся, поговорим позже.
   О многом еще поговорим.
  
   Глава 8
   Знание
  
   Хозяин Ночи сопротивлялся недолго. Не было смысла его убивать.
  Другой, более хитрый, занял бы опустевшее место поставщика убийц.
   Мы поладили. Теперь, через информаторов, я заранее знал, кого
  посылают к визирю, и когда ждать не прошенного гостя.
   За свою жизнь не опасался. Мастер научил тело инстинктивно,
  помимо разума, избегать опасности, а при нападении подчиняться малейшему
  движению мысли.
   - Если бы ты был со мной, - говорил Хозяин Ночи. - Натерпелся бы
   страха Каир на годы вперед.
   Я вежливо отклонил предложение, сославшись на иные планы, но
  понял, сколь опасен ум на службе зла. Однако, в крайнем случае, и злую силу
  можно использовать в своих целях. В самом крайнем.
   Обезопасив, таким образом, благодетеля, я продолжал учиться
  премудростям управления. Сама система власти не была сложной. Главным
  вопросом был подбор людей для управления. Честных, талантливых,
  умеющих логически мыслить, способных к обучению. Сейчас кто-то
  из них торгует, пашет землю, переписывает хозяйственные счета,
  служит саблей, как простой воин. Некоторые мирят ссорящихся соседей,
  познают законы мироздания, ищут смысл жизни.
   Все эти люди должны быть найдены, учтены и привлечены
  к управлению государством. Их труд должен достойно вознаграждаться
  и вызывать уважение окружающих.
   Не одного меня и не раз Ахмат аль Мансур направлял в провинции
  нашей большой страны. Представляясь наместнику помощником визиря,
  прибывшим для контроля положения дел, я изучал людей и результаты их
  труда. Сравнивал богатство местного властителя и уровень жизни
  последнего земледельца. При большом разрыве наместник, в будущем,
  подлежал замещению. При малом богатстве, шедшем в казну, опять же
  замещению. Нехороший это был список.
   В другом, гораздо больше, числились люди, которые в один день
  получили бы назначение на высокие и ответственные должности. Сначала,
  они испугаются. Но знания, навыки, вместе с ответственностью помогут
  овладеть искусством управления хозяйством страны.
   Однажды, проходя по улице провинциального селения, я увидел
  следующую картину. Мальчик, лет десяти, расчертил на земле квадрат.
  Разделил его на девять частей и предлагал сыграть на деньги в незатейливую
  игру. Делая ходы попеременно, требовалось выложить три камня по
  горизонтали, вертикали или диагонали раньше партнера. Желающих
  хватало, и возле парнишки уже лежала горка мелких монет.
   Я тоже проиграл свою и предложил поговорить. Звали его
  Тимур. Он сирота. Умеет считать и чертить. Игру придумал сам.
  При всей простоте, секрет выигрыша удалось понять не сразу. Логика
  Его мышления поразила меня, и через несколько дней пути Тимур был
  представлен визирю. Тот обрадовался неслыханно.
   - Ты привез гения и будущее государства, - хвалил он меня. -
  С детской непосредственностью он воспримет знание и станет величайшим
  правителем.
   С каждым месяцем и годом я видел, как растет Тимур и
  постигает знание. Мы не спешили. Время работало на нас. Списки
  полнились новыми именами. Наемные убийцы находили смерть, прежде,
  чем успевали приступить к делу.
   - Еще год-другой, и мы осуществим задуманное, - говорил
  визирь. - Будет страна достойно живущих людей, и каждый будет
  гордиться, что в ней живет. Завтрашний день станет нести радость.
  Это будет результатом труда моего, твоего, Тимура, каждого из них, -
  он осторожно взвесил в руке список талантов. - А этим, - указал
  на другой список. - придется исчезнуть. В зависимости от вреда,
  нанесенного Египту.
   Вред ими был нанесен большой. И они знали.
   Мы были готовы. И они готовились.
  
   Глава 9
   Воля
  
   В тот день мне сообщили, что просит о встрече Хозяин Ночи. Наш
  уговор он соблюдал честно, поэтому опасений не было.
   Но, к удивлению, в установленном месте меня ждал казначей султана.
  Сидя у дастархана, он почувствовал произведенный эффект и усмехнулся.
   - Не ты один можешь прижать Хозяина Ночи, - услышал я.
   Что их вынудило пойти на прямой контакт? Неужели, страх перед
  благодетелем. Значит, нужно ждать удара. Самого сильного, на который
  те способны. Этот разговор первый и последний. Будет предложение или
  предупреждение о неизбежном.
   - Присядь, - предложил казначей, сделав рукой приглашающий жест.
  Я не двинулся с места. Сесть напротив него, - не могло быть и речи.
   - Ладно, - согласился тот и встал сам, притворно кряхтя.
   Подошел и смерил пронзительным взглядом немало повидавшего человека.
   - Хорош, - сказал без примеси лести. - Новый. Чужой, ставший своим.
  Верный воин и тонкий игрок. Восхищаюсь тобой. Недаром, визирь набрал
  такую силу с твоим появлением. Но чем он сильнее, тем все больше нарушается
  равновесие власти. Вдруг султан испугается его силы?
   - Сила мудрейшего Ахмата аль Мансура направлена лишь на
  процветание страны, - впервые произнес я. - Среди ближнего круга султана
  он один способен создавать. Вы и трех месяцев не смогли управлять
   государством.
   - Верно, - подтвердил казначей. - Если падают доходы, то что же брать?
  Но так было всегда. Это устои нашей жизни. Одни создают, другие берут.
  Когда народ беден, - им легче управлять. Мысль о пропитании вытесняет
  все остальное. А станут хорошо жить, так обленятся или обнаглеют.
  Станут думать не только о пище. А о чем еще? О справедливости? Вот начало
  всех бед. Цена жизни возрастет, - жалко станет отдавать ее в руки власти.
  Пошатнется порядок, сформированный веками. Что думаешь? - внезапно
  предложил он высказаться.
   - Ни что в жизни на месте не стоит, - возразил я. - Изменятся люди,
  придется поменять порядок. На то и мудрость должна быть у власти.
  Чтобы все перемены были к лучшему.
   - Складно говоришь. Многому научился у визиря, - оценил
  казначей. - А не стать ли тебе визирем? - внезапно спросил он.
   Меня передернуло от такого предложения. Какая искусительная
  мерзость. Большого труда стоило сдержать себя.
   - Прошу не испытывать меня подобным образом, - произнес я со всей
  учтивостью. - Если что-то захотите сделать с визирем, тогда то же самое
  придется сделать со мной. Но это трудно. Очень трудно. Гораздо легче
  представить, как тяжко будет каждому из вас. Нечеловечески тяжко.
   Наши взгляды скрестились, как сабли. Было ясно. Они готовы.
  Удар близок. Его предстоит отразить. Потом вперед идти будем только
  мы.
   Казначей слегка пошатнулся и протянул ко лбу кисть руки.
   - Дурно стало, - пояснил он. - Старость близко. Тебе не понять.
   Я понял, что в его планах до старости мне не дожить.
   - И все же, - он пришел в себя. - Что вы можете нам предложить.
   - За два года каждый из вас должен покинуть свою должность
  и отойти от государственных дел. Награбленное и украденное оставьте себе.
  Живите своей жизнью. Управляйте имуществом, владейте, торгуйте. Никто
  не тронет. А страной будут управлять честный и порядочные люди.
  Вы сможете увидеть, как изменится государство, когда из него перестают
  сосать кровь, - это мы могли предложить.
   - Спасибо за предложение, - ему с трудом давались вежливые слова. -
  Больше не задерживаю. У тебя очень много дел.
   Я вышел, чувствуя, как время сжимается в один день и одну ночь.
  
   Глава 10
   Власть
  
   С тревогой сообщил я визирю о встрече с казначеем.
   - Они решатся сегодня ночью, - утверждал я.
   Визирь думал. Решал, идти к султану или нет. По логике, следовало
  сообщить. Но что можно было предъявить, кроме опасений? А если
  султан сам в деле? Маловероятно, но все же? Напрямую - вряд ли.
  С гибелью визиря многое потеряет. Сразу станет добычей шакалов.
  А вот о намерениях их догадывается. Мог остановить их, но судя по
  поведению казначея, не остановил. Решил быть над схваткой. Слабый, но
  хитрый. Система равновесия власти, - его идея. Всех устраивает. Визирю
  не мешает работать. Шакалам - воровать. Отстегивают они ему, надо полагать,
  немало.
   - Не пойду к султану, - решил мой благодетель. - Это слабость.
  Надо принять удар. А потом идти с доказательствами и шкурами убитых.
   Охранников я собрал в доме. Распределил по укромным углам.
  В воздухе витало предвкушение большой драки. Ни один не выдал страха.
   Но волна напряжения неумолимо накрыла всех. Визирь успокаивал
  жен и детей. Сколько добра и нежности было в его голосе.
   В одном из уголков я наткнулся на Тимура и дочь визиря Лейлу.
  Она была бледна и судорожно сжимала его руки. А в голосе Тимура я
  уловил интонации Ахмата аль Мансура. Всему учится, подумал незаметно
  для себя. Тимура отправил к визирю.
   - Будь рядом, - наставлял его. - Если случится всем сегодня лечь,
  будешь предпоследним, - обнял и дал два дротика, учил как-то в
  свободное время.
   Возвращаясь, увидел Лейлу на прежнем месте. Глаза ее были полны
  слез.
   - Верь мне, - утешил ее. - Справимся.
   - Только тебе и верю, - ответила она, утерла слезы и попыталась
  улыбнуться.
   Эта улыбка ободрила меня самого, словно сняла последние
  сомнения. Переживем. Много еще дел впереди.
   Ночью они пришли. Один за другим, через ворота и стену.
  Уверенные в силе и числе ринулись к дому, не обратив внимание на
  отсутствие охраны у входа .
   Первых пятерых уложили сразу. Но другие оказались ловчее,
  и погибли двое охранников. Десять убийц ворвались в коридор и стали
  падать один за другим, атакованные из укромных мест. Но среди них оказались
  бывалые воины, что стоило жизни еще троим моим товарищам.
   Последних уничтожили из засады вблизи комнаты визиря.
  Никто не ушел.
   Двадцать человек атаковали дом ночью посреди Каира. Равного
  этому нападению не было ни до, ни после. Мы потеряли пятерых.
  Половину охраны. Было больно по каждому из них.
   Но особенной болью отозвалась гибель Тимура. Когда возле
  входа в комнату Ахмата аль Мансура началась возня, мальчик решил,
  что пришел его час и кинулся в бой. Он выскочил в коридор и тут же
  получил кинжалом в сердце.
   Лишь раз я видел, как по щекам визиря текут слезы. Но не было
  времени предаваться скорби. Было с чем идти к султану. И немедленно.
   Султан напрасно изображал неведение. Видно было, что не спал.
  Как и вызванные начальник войска, казначей, сборщик налогов, мюриб. На
  их лицах застыл ужас.
   У ног султана было сложено оружие нападавших. Серийное.
  Войсковое.
   Начальник стражи Каира, честный и объективный человек,
  докладывал о происшествии. Ничего нового я не услышал. Оружие
  изобличало шакалов. По крайней мере, одного из них. Начальник войска
  выглядел бледно и жалко. Другие испуганно.
   - Как я рад, мудрейший аль Мансур, что судьба сберегла тебя! -
  воскликнул султан, обняв визиря. - Представь мне своего защитника, -
  тихо произнес после.
   По знаку благодетеля, я приблизился.
   - Великий воин Саид аль Акрам не раз спасал мою жизнь, -
  произнес Ахмат аль Мансур. - Если мне случится покинуть этот мир,
  прими его к себе. Лучше защитника не найдешь, повелитель.
   - Ты хранишь жизнь великого человека, - важно сказал султан. -
  Защищая его, защищаешь меня и весь Египет.
   Я почтительно склонил голову.
   - Время сжимается, - говорил визирь по возвращении из дворца. -
  За месяц нужно восполнить потери охраны и найти... моего преемника.
  За пол г ода я обучу его, а потом...
   Я понял, что будет потом. Шакалы отвергли возможность сохранить
  жизнь. Теперь потеряют все.
   - Когда мы осуществим преобразования, - продолжил мой благодетель.-
  Я удалюсь на покой. Будет кому оставить. Посвящу жизнь семье. Напишу
  Трактат о власти. Есть, что сказать.
   Мы приближались к дому. У входа визирь внимательно взглянул
  мне в глаза, словно проник до дна.
   - Хороший из тебя выйдет..., - сам себя прервал, поднеся палец к губам.
  Но я догадался, и догадка, на мгновение, сдавила плечи.
   Скорбные предстояли дела.
  
  
   Эпилог
  
   Мой учитель Ахмат аль Мансур так и не написал трактат
   о власти. Не успел. Теперь я сам его пишу, спустя много лет
   после рассказанных событий. Пишу урывками, потому что много дел
   у султана Египта. Вот когда передам сыну правление, поселюсь
   в библиотеке и стану делиться знанием, которого у меня немало.
   А к тому времени станет еще больше.
   Пока скажу одно, - власть исключает свободу. Властитель
   страны - самый несвободный человек. Он поступает не как хочет,
   а как должно. Если он ведет себя иначе, то не справляется с властью,
   и она его давит.
   Читал, что когда-то были иные формы правления, позволявшие
   властителю и всем людям свободней дышать.
   Возможно, так еще будет. Когда-нибудь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"