Когда  Кемаль   передал  распоряжение   султана,    я  обернулся
к  Нурибеку.     Успел  привыкнуть  к  нему  с  того  момента,   как   вытаскивал
его  из  под   упавшего  коня.     На моих  глазах  он  вернулся  к  жизни,   окреп.
Снова  сверкал  огонь  в  глазах.    Никогда  не  доводилось   иметь  дело  с  таким
воином,  а  их довелось повилать немало.    Сильный,  гордый,  со  своим  
пониманием   жизни.     Как  хотелось  видеть  в  нем  не  поверженного  врага,
а  надежного  друга.
                 Хотел на  прощание  пожать  ему  руку,   но  его встречный   острый
взгляд    показал,  что  это  лишнее.    В ответ  пришлось  развести  руками,    а
он  понимающе кивнул.     Разошлись наши  пути.
                Султан  встретил  меня радостно  и  приветливо.    Крепко  обнял.
Я  едва  не  расчувствался.
                -   Весь  Египет   говорит   о  храбром  Гаране,  -  начал  султан, -
Ты смог то,   что  не  сделал бы  никто  другой.
                -   Прости,  повелитель,   -  внезапно  накрыл  стыд, -   В  тот  момент,
когда  ты  ставил  мне  задачу,  я  сомневался, по плечу  ли  она  мне.   Но   едва  
началось  движение,  как  сомнения  исчезли.     Я  просто  делал  то,   что  первым
приходило  в  голову.     И  все  получалось.   Теперь, я  сам   удивляюсь,   как
осилил    твое  поручение.
                - И не  одно,  -   добавил  султан,   -    Победа   в  сражении,  пленение
Нурибека  и  исправление    моей  ошибки.
                -   Ошибки?  - удивился  я.
                -  Да,  - огорченно  вздохнул  повелитель, -  Шараф  -  моя  ошибка.
Он    был   общителен,  весел.    Сирийцы  таких  любят.    В  таких  верят.
Вот  почему  я  поставил  его  старшим  над  инструкторами.   Но   он    оказался
падок  на  соблазны   и    злоупотребил  моим  доверием.    Его  следовало  сменить  
через   два  года,   но  я  не  смог  признаться  в  собственной  ошибке    и  обидеть
ученика   недоверием.   Ты  исправил   эту  ошибку.
               -  Шараф  искупил  ее   жизнью,  - подтвердил  я,  -    Не  хотел его гибели,
но  не смог  удержать от  этого  порыва,  -  пришлось признаться  в  сокровенном.
               -   Зато  в  тебе  я  оказался  прав, -  улыбнулся  Саид  Аль Акрам, -
Ты  сама  стихия,  это  стало   ясно  в  первый  же  день   прибытия  в  корпус.
Поток  мысли,  силы  и  воли, перед которым  отступают  страх и  сомнение.
Немного   знания,   и  ты   непобедим.    А  у тебя  знания  немало.     Это  
предопределило   успех.    Твоя  сила   и  судьба  в  твоих  руках.
               Я  всегда  испытываю  смущение  от похвалы,  до неловкости.
Султан  понял  это    и  сменил  тему  разговора.   Речь    пошла  о   Нурибеке.
              -  Он  воин, каких  мало, -  я  говорил  от сердца,  -   С  Шарафом  справился
в  одно  мгновение.   Движения  неуловимы  глазу  и  каждое  несет  смерть.  В    
сражении.   А  так,  очень достойный   человек.   Со   своим  пониманием  жизни,
знанием,   правилами  чести.  Гордый.     Сейчас   он  повержен,  но  готов
подняться.
             -   Слова  твои  совпадают  с  тем,  что  о  нем  знаю, -   удовлетворенно 
подтвердил  султан,  -   все-таки  первая  сабля  Орды.    Рад,  что ты   всегда
помнил  мое   преостережение.    Судьба  Шарафа   стала  доказательством.
Нурибек  -  лучший  в  своем  деле,   значит  место  его  здесь,  -   ответил он
на  мой  незаданный  вопрос. У  Ильхана  была    такая  возможность,  не  смог,
не  поверил  в  судьбу.
             -   Разве  вера  и  возможности  зависят  друг  от  друга?  -   наивно  спросил
я,-   Нужели,  не  бывает непреодолимых препятствий.
            -   Поверь  мне,  нет,- положил  мне  руку  на  плечо  Саид Аль  Акрам,  -
Я  точно знаю.     Разве  твой  пример  не  был убедителен?   
            -  Но вначале,  были  сомнения,  -  пытался  возразить  я.
            -   Я  добавил  к  твоей  вере  свою,   и  все  вышло,  -  окончательно  убедил  
повелитель.  Но   довольно  о  нашем  госте,    поговорим  о  тебе.  
            Снова  накрыло  смущение.     Султан  понимающе  улыбнулся.
            -   Большая  награда    повышает твой общественный  статус, -  начал  он,  -
Теперь  когорты  для  тебя  мало.   Готов  ли  принять  легион?
            -  Готов,  -  если  он предлагает,  значит, справлюсь.
            -   Поставлю  Керима   на  военный  сектор  академии,   его  легион
станет  твоим,-  продолжал Саид  Аль Акрам,  -   Думаю,  ты  сделаешь его  лучшим  в
в   корпусе.
            -  Приложу  усилия,  - подтвердил  я.
            -   По  этому  поводу   было  бы  неплохо устроить небольшой  пир,  -
рассуждал  повелитель,  -   Пригласить  родню,   особенно,  отца.   Достойный он
человек.    Да   и  меня  не  забудь.    Мы  с  ним   хоршо  поговорим.
              От  гордости, прямо,   распирало.   Я  хотел  выразить  признательность,
но  неожиданно  для  себя  произнес  совсем  другое:
              -   Прошу,  повелитель,   перед  легионом,   направить меня  в  Дамаск:
заменить  инструкторов,    поверить   и  пополнить   запасы     вооружения   для
сирийцев.
                -   Особенно,  древки  для  копий   из  красного дерева,  -   добавил
султан,  ничуть  не  удивившись  моему  стремлению,  -   Хорошие   идеи
приходят  тебе  в  голову.    Счастливый  динар   с  тобой?  
                -   А  как  же, - не  растерялся  я,-  Теперь с ним  не  расстаюсь.
                -   Тогда, перед сражением,  ты  поделился  с  воином, чем  мог,  удачей. -
слва  повелителя  врезались в  память,  -   Всегда  делись.   Вернется  с  большим
прибытком.       Будь самим  собой,  в  этом  твоя  сила.  Поступай     по   сердцу,
не  раздумывая.    В  этом  твой  дар.      
                 Он  говорил,   я  бы так  и  слушал,  внимая  каждому  слову.    
                 -    Ну,  пора,  -   султан  снова  прочел мои  мысли,  -    К  казначею
за   наградой   и  домой.    Ждут  ведь.  
                 Меня ждали.    Родные,  близкие,  дела,   люди,   зависящие  от  моих дел,
сама  жизнь.   Хорошо  быть  нужным.     Наверное, это  и  есть  самая  большая  
награда  твоих  дел.