Тяжелые капли вечернего дождя разбивались о раскаленные камни рыночной площади. Утомленные зноем люди уже закрыли свои лавки и магазины, предпочтя сомнительной выгоде уют и расслабленность там, где им было привычней. И только редкие таблички на дверях заведений указывали на то, что они все еще принимают посетителей. Конечно, к большинству из таких заведений относились ресторанчики, кафе и просто дешевые забегаловки. В них можно было найти прохладу, а это значит, - уют в жаркий летний день. Однако стоило раздаться первым звукам дождя, как пустые до того улицы стали с завидной скоростью заполняться небольшими группками людей, грозящими в будущем превратиться в один огромный поток. Но этого не произошло, потому что слишком разрозненными были их действия. Дождь был редким, но крайне желанным гостем в этих краях, известных своей иссушающей жарой в летнее время и колючими кристально прозрачными морозными зимами, когда вместо предвещающих снег тяжелых серых туч в небе висел белый круг холодного солнца.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что, мигом побросав все свои дела, жители вышли на улицу, чтобы набрать чистой питьевой воды, так щедро подаренной им природой, или просто постоять под освежающими струями.
Атмосферы всеобщей радости, казалось, не разделал только один страннейшего вида субъект, на которого, впрочем, никто не обращал внимания: он представлял собой приятной наружности мужчину лет двадцати семи - тридцати, одетого в черный фрак и белую рубашку. В руках он постоянно крутил свою шляпу-цилиндр, будто решая, что собирается с нею делать, после чего задумчиво напялил ее на голову, спрятав черные как смоль торчащие во все стороны волосы, и неторопливо поднялся со скамьи. Теперь стало возможным рассмотреть его причудливого вида трость, завершающуюся набалдашником в виде птичьей головы, да сделанную не то из камня, не то из очень темного дерева.
И снова остался он без внимания, пускай даже одежда его значительно выделялась на фоне простой и немного мешковатой одежды жителей нижнего города. Мужчина во фраке вежливо кланялся прохожим, нисколько не смущаясь отсутствию реакции с их стороны, а каждое слово приветствия сопровождалось легким касанием к шляпе. Но как вышел он из маленького тихого кафе, никем не замеченный и просто странный человек, так и исчез в толпе, да растворился мутной вечерней чернотой.