Меня украла ведьма, ворожея, чертовка.
В глухой своей избушке держала взаперти.
- Научишься - поможешь, - сказала мне воровка.-
Живи со мной, мой мальчик. Отсюда не уйти.

В дырявые ботинки засовывала ноги
И шаркая, утрами за хворостом брела.
Вернувшись, отдыхала с вязанкой на пороге,
Потом варила кашу и завтракать звала.

И в сумраке избушки дремучий плавал запах
Сушёных трав и шкурок, дождя и табака,
И колдовство слонялось вокруг на тощих лапах
И терло о старуху облезлые бока.

На очаге вздымалось и всхлипывало зелье:
Душа моя варилась на этом очаге,
И обещанье силы сквозило в каждой щели,
И я постиг ранимость в железной кочерге.

Усталостью от смысла повеяло из двери,
Непониманье черни довлело над огнём.
Но чувства все мирились, сплетясь в небесной сфере,
И опускались светлым, медлительным дождём.

И прорицали стены, что я велик и вечен,
Мне  хор лесного братства на верность присягал...
Я выбрался в окошко, нырнул в холодный вечер
И, проплутав с полночи, тропинку отыскал.