Гольдин Андрей : другие произведения.

Берега

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Путешествие совершённое деревенским дурачком, или приснившееся ему
   БЕРЕГА
   Вiтай жа дарогi i новыя далi,
   I вечнага руху святыя скрыжалi!
   Якуб Колас
  
   Что же, Муза, нам с тобою мало,
   Хоть нежны мы, быть всегда вдвоём?
   Николай Гумилёв
   1
  У призрачных лесов, глухих болот,
  У светлых трав, блуждающих туманов,
  В краю, где даже чёрт свой огород
  Содержит чинно и почти не странно,
  В стране так мерно пляшуших костров,
  Медвяных трав и льдин на мутных водах,
  Где между синих праздничных снегов
  В раздор небес вплетались хороводы
  Я жил. Между ветвей рябин и груш
  Скользили завороженные светы,
  Ночами сквозь мертвеющую тушь
  Я наблюдал скользящие кометы,
  А днём в глазах задумчивых крестьян,
  Читал тот век загадочный и хмурый,
  ...И древний их божок, позором пьян,
  Уже злорадно смешивал фигуры.
  
  Я, молча, цепенел и ожидал,
  Что мне пошлёт мой рок полубезумный
  Любой нежданный свет меня пугал,
  Любой случайный возглас, выкрик шумный
  До дрожи в горле вскидывал меня
  И кровь из сердца вымывал волною,
  Я избегал могучего коня,
  Меня страшил мой меч, и вслед за мною
  Повсюду плыл встревоженный туман
  Сомнений, страха, знанья и томленья,
  И каждый взгляд неясный и обман
  Казался предвещающим знаменьем.
  
   2.
  Она была Эллиобель, она
  Была моей в те ночи, в те мгновенья,
  Её пьянящий, быстрый, лёгкий взгляд
  В пыль осыпал моё оцепененье,
  Его ловил усталый слабый дух,
  Не смея пробудиться ото сна,
  И боязливо трогал чуткий слух
  Её слова - так ведьмы говорят
  Когда над бором синяя луна
  Скитальцев диких вводит в искушенье.
  
  И я спокойно стал глядеть на меч,
  И ждать войны, набега иль похода,
  И, медля, продолжало время течь,
  И я отвык страдания беречь,
  И весело кружил между селений,
  Ловя могучих туров и оленей
  Какой-то светлой, неземной породы,
  Божок в краю, где Высь ждала затмений
  Выискивал меж молниями броды,
  Готовя свой привет для наших встреч.
  
   3.
  Как жилы перебитые коня,
  Дрожит и стонет воздух чёрно-серый,
  В пустых полях нашествие кипит.
  Ужасные настали дни. Мой страх
  Почти ушёл. Видения грозятся.
  Вдвоём с Эллиобелью мы стоим
  Среди лугов, когда-то безмятежных,
  А ныне полных кровью и травой
  Сгоревщей, догорающей, горящей.
  Жестоко наступают крымчаки
  И неотступно. Пламя, пламя, пламя!
  
  Что-ж, я готов! Пускай они берут
  Меня в свой плен, томительный и страшный...
  ... Пускай берут... В свободе и борьбе
  Я проведу остаток бренной жизни.
  Я не страшусь, со мной Эллиобель.
  Так мягко ночь спускается, и звёзды
  Так тускло блещут, так красив туман,
  Сквозь синий дым кривые сабли рдеют,
  И мне их жаль! Орудия судьбы,
  Нет, не для них божественная слабость,
  Божественная боль, и гнев, и страх,
  Лишь для меня, для нас поют знаменья,
  И лишь для нас распахнут горизонт.
  Прощай, мой край! Прощай, моя обитель!
  
  
  
  
   4.
  "Мой светлый муж, мой милый муж назвал
  Мой облик и мой мир Эллиобелью.
  Чудное имя! Где он повстречал
  Щемящий звук, окрашенный пастелью?
  И где, и где увидел он меня,
  Впервые отвернувшись от мечтаний?
  Он мучился и чах день ото дня,
  Кружась в плену причудливых желаний,
  Таинственных желаний! Он алкал
  Заманчивых судеб переплетенья
  В своей судьбе. Он никнул и рыдал,
  Крича, что где-то увидал знаменье,
  И что один языческий божок
  Против него навеки ополчился.
  Мой муж был деревенский дурачок
  И по сей день ещё не излечился.
  
  Ну что-ж! Я мню, его излечит плен,
  Излечит ночь и грубые татары,
  Излечит время дивных перемен
  И рока милосердные удары.
  А если нет - ещё не кончен путь,
  Планета широка и неоткрыта,
  Мой муж, стремясь к земле какой-нибудь
  Излечится. И так - ad infinitum."
  
   5.
  "Его зовут Вадим, Вадим, Вадим,
  И губы шепчут, шепчут это имя,
  Роняя звуки в мглу ветров полночных.
  Я буду ждать и мнить его своим,
  Молиться неустанно, еженощно,
  Глядеть на отдалённой пыли дым,
  На призраков скрежещущие тени,
  И горечь расставанья не покинет
  Моей души, летящей меж растений
  В ночном саду, там, где часов песочных
  Текут года в сплетеньи тонких линий.
  
  Ах, муж мой, муж! Куда тебя ведут
  Не знает мир мой сумрачный и властный
  Зачем, зачем я вторглась в той уют
  Болезни тихой, светлой, безопасной,
  Болезни ненавязчивой и ясной..?
  Я тень, Вадим, я призрак. Неба муть
  Меня зачала в неживом томленье,
  Гекаты мгла приветствовала страстно
  В глухую ночь моей души рожденье.
  Ты слышал, муж мой? Слышал и забудь."
  
   6.
  "Вадим смущён. Ни топот табунов,
  Ни пылкий говор стражей торопливых,
  Ни шелест трав внутри не зазвучат,
  И хохот не вскипит речной волною,
  И слёзы не прольются. Ничего.
  Кругом пустыня, будто нет ни пленных,
  Ни крымчаков, ведущих их вперёд,
  Как будто только свет и тьма остались
  В гнетущейся и сумрачной стране.
  
  Лишь изредка порывы искажают
  Лицо и руки. Чудится ему:
  Неясный Дух стоит у перекрёстка
  И вместо славы, бедствий или плена
  Своё движение и свой покой
  Сулит. Пророчит бури и клянёт
  Затишья. Его очи пламенеют,
  Но зыбки, как вода или хрусталь.
  Он сам подобен лёгкому аиру,
  Как если бы трава покрылась кожей,
  И поднялась, от корня оторвавшись,
  И стала человеком наконец.
  Видений тёмных, призрачных и страшных,
  Сильна и зла, проходит череда,
  И новый день, и новая дорога
  Ведут и льнут к истерзанным ногам,
  Но тот-же Дух глядит из-за деревьев
  Осколками кроваво-бледных глаз,
  И то-же путник, лёгкий и усталый,
  Идёт и смотрит под ноги себе,
  Не слушая ни окриков, ни стонов."
  
   7.
  Итак, я шёл, захваченный ордой
  Со всеми вместе, и звучал вослед
  Моих ночей кроваво-красный рой,
  И грёз моих зелёно-тёмный бред.
  Но я увлёкся! Ах, храни, мой Бог,
  Эллиобель в слепом чаду набега,
  Храни, хотя я сам сберечь не смог
  Нечаянной взаимности побеги.
  Любила ли меня Эллиобель
  В тот час, когда меж избами летала
  Задумчиво-суровая метель,
  И печь смеялась, ныла и трещала?
  Любила ли, любила ли меня
  Эллиобель светло и запредельно?
  Я знаю, что я чах день ото дня,
  Дом обратив в угрюмую молельню,
  И чтя свой страх, как будто божество.
  Любила ли она? Не знаю. Знаю
  Лишь то что башня сердца моего
  Её черты лелеет и скрывает.
  
  Что ждёт меня в пустой и злой дали?
  С надеждой я ловлю степей напевы,
  И стук копыт в кружащейся пыли,
  И топот ног по долам и посевам.
  Что ждёт меня? Должно быть новый мир,
  И слышится песнь призрачной свирели,
  И арф игра, и переливы лир...
  ... Но тяжек путь мне без Эллиобели!
  
   8.
  Я знаю, что приюта не найду
  И радостно я продвигаюсь к Крыму,
  И Дух меня зовёт неутомимо,
  И полуостров - вот, уже встаёт,
  И небывалых звуков череду
  Рождают генуэзцы, караимы,
  Татары. Верно, раньше я в бреду
  Слонялся и не слышал, как зовёт
  Мой Бог меня, не замечал звезду,
  Что по ночам бросает и поныне
  Свой свет на мой крыжовник и щавель...
  ... Но я прозрел - с тобой, Эллиобель!
  
  Я был поэт. Давно. В те времена
  В скалах высоких жили кроманьонцы,
  И в окна их пещер плескало солнце,
  Шумела человечества весна.
  Но глубже и верней в пучины сна
  Святая Радость Жизни погружалась,
  Кончина кроманьонцев приближалась,
  Дика, неотвратима и страшна.
  Я был поэт - ты мнишь, Эллибель?
  Ты знаешь, ты темнишь, Эллиобель.
  Я и теперь... я остаюсь поэтом,
  Ведь никогда никто, Эллиобель,
  Нет, никогда никто, Эллиобель!
  Не создавал подобные сонеты.
  
   9.
  Галера генуэзцев отплывает,
  А с нею я, навстречу новым дням.
  В волнах скользит галера генуэзцев,
  А с нею - я. И кажется, что Понт
  Течёт будто река и мчит нас дальше
  И дальше меж скалистых берегов
  Туда, где с пеной узкие проливы
  Нам открывают новые моря.
  Пройдём мы их и между островами
  Мы устремимся к Генуе, родной
  Для них, а для меня чужой и дикой.
  
  Но я устал, устал, устал, устал
  Всё время повторять, что мне не страшно!
  Я не боюсь... или боюсь? - Бог весть.
  Неважно. Моя повесть не об этом
  И жизнь моя, и путь мой - не о том!
  Я знаю, что люблю Эллиобель,
  А значит, не сверну и не погибну.
  
   10.
  "Мой бедный муж! Ты звал Эллиобель
  Когда твой путь змеёй впивался в ноги
  И общая для пленников постель
  Лишь более и более далёким,
  Жестоким, новым делала тебя,
  А я... а я тебе не помогала.
  Мечась, смеясь, ревнуя и любя,
  Я о дорогах многого не знала.
  
  Иду к тебе! О, Ветер Ночи, брат
  Мой, помоги мне, догони галеру
  И принеси оттуда всё подряд,
  Все возгласы, все слёзы и всю веру!
  А после подхвати меня и брось
  В зелёное бунтующее море!
  Не выполнишь? Не станешь? Что -ж! Мы врозь,
  По-своему, преодолеем горе."
   11.
  "Но что же? Что же! Что же... Он один,
  Теперь один... там... в море... на галере...
  Мой муж и поневоле палладин...
  Но что же, что же! Он теперь один
  Плывёт среди лазури и седин,
  Среди скарбезных шуток кавалеров.
  О горе, горе! Он теперь один,
  Совсем один там, в море, на галере.
  
  Пусть плещут волны в узкие борта,
  Я помогу, достану, растревожу
  Скольженье вод... Нет, я уже не та,
  И беспробудной Ночи темнота
  Меня под полог свой пустить не может.
  Я изменила сущности своей,
  Безумной, тонкой, призрачной и странной,
  Придя к Вадиму спутницей незванной
  В тот час, когда, безлика и туманна,
  Луна играла с памятью моей.
  Но я смогу! Придумаю! Узнаю!
  О, муж мой! Жди и не молчи, страдая!"
  
   12.
  "Так ночь тиха, так ночь тиха, так ночь
  Тиха, и небо так незамутнённо
  Плывёт по-над уставшей головой.
  О, горький свет! Мне кажется, я вижу
  Того божка языческого. Вот...
  Вот он! Лови! Эх, ты, семья былая...
  Что делать? Что? Ведь должен быть ответ.
  Ведь должен. Должен! Должен. Должен. Должен
  И будет. Будет! Я дождусь его.
  
  Идут часы, медлительно, степенно,
  И вот - рассвет нисходит и ползёт
  Ко мне, а там, за плёнкою рассвета
  Давешний притаился злой божок.
  Со мной он, верно, хочет объясниться,
  Подходит, говорит, что он не тот,
  Кем кажется, что имя его Олаф,
  Не держит зла он и готов помочь,
  И он поможет, и моё согласье
  Теперь не означает ничего.
  И, плача, я не вслушиваюсь в голос,
  Что о судьбе Вадима говорит.
  Я слышу, что какой-то генуэзец
  Испанской службы снарядил отряд
  И вскоре плыть намерен вслед за солнцем
  И мужа моего к нему пошлёт
  Бог Олаф, злой, завистливый и властный."
  
   13.
  Божок, божок, божок, божок, божок,
  Ведь это ты меня сюда забросил
  И упросил мой нерадивый рок
  Так, как никто уж больше не упросит?
  А я люблю тебя, Эллиобель,
  Как ты меня - светло и запредельно,
  И вместе - вместе мы отыщем щель
  В растёкшейся меж нами мгле пекельной,
  И примет нас зелёный океан,
  И примут Адмирала каравеллы,
  И примет тень чужих далёких стран,
  Скользящая по пене мутно-белой.
  
  Ты не испортишь наш рассказ, божок,
  Хоть помошь твоя хуже чем помеха.
  Прощай, уткнись в пустой небесный стог
  И судорожно вздрагивай от смеха!
  Ни словом больше не упомянём
  Об Олафе. Позор его делам.
  Ну что ж? Давай мне руку! Уплывём
  К пьянящим, дымным, шумным берегам.
  
   14.
  Угрюмые матросы всё сносили,
  Глядели в небосклон в тупом бессилье,
  И верили, что быть лихой беде,
  И даль плыла пред ликом Христофора,
  И океана трепетали поры,
  И паруса так нежно и проворно
  Искали путь в мелькающей воде.
  Я ждал Эллиобель, как ждут рассвета,
  Устав от колобродства и от бреда,
  Устав от снов и красного вина,
  Что льётся в горло и сбивает слёзы,
  А за окном... неважно - розы, грозы,
  Мне безразличны все былые грёзы,
  И лишь она, она ещё нужна!
  
  
  Откуда мне, откуда мне известно,
  Всё то, что мой язык сейчас сказал?
  Я никогда, поверте, не бывал
  В чарующем, прелестно-странном месте,
  Где розы, грёзы, красное вино,
  Стекло ночное... Ах, не всё ль равно!
  Ещё одно - я произнёс: "поверте",
  Кому, кому я это произнёс?
  Кто челюстью моей, как цепом вертит,
  И кто ответом ни один вопрос
  Не подарил, и не явился мне,
  Кто он, со мной и Небом наравне?
  
   15.
  Со мной, со мной, была Эллиобель!
  И всё, что совершалось было светлым.
  Я полюбил размытый океан,
  И страх , что вслед за солнцем в яму Ночи
  Нетерпеливый оборвётся бег
  Ласкал меня, как брат ласкает брата,
  Как желтоглазый мягколапый кот,
  Он приходил ко мне в часы раздумья,
  И пристальней я вглядывался в даль,
  Пытаясь ощутить далёкий берег
  Обещанной мне сказочной страны.
  
  Я радуюсь всему - печали прочь,
  Или, верней, я радуюсь печалям,
  Свободе, боли, вещим, и невещим,
  И вовсе бесполезным скучным снам.
  Со мной Эллиобель. Она - со мною!
  
   16.
  "Я так ждала, что я смогу помочь!
  Что мне теперь, оставленной, проклятой
  И проклятой. О, Боже! Мысли прочь,
  Пусть будет ум печалью не запятнан
  И не изъеден мукой. О, мой муж,
  О, мой Вадим, о, рыцарь мой и странник,
  Я упаду к тебе, как листья груш,
  Что никнут к брёвнам жёлтой ветхой бани.
  Забуду я лукавого божка,
  И ты забудь, прошу тебя, забудь!
  Я плачу, что земля так велика,
  И что неясен твой мятежный путь.
  
  И ты... ты ждёшь, ты ждёшь меня, Вадим,
  Ты знаешь - нам судьба соединиться,
  Пусть облачен и пусть непроходим
  Тот мрак, что между нами лёг границей,
  Ты ждёшь, зовёшь, и я приду к тебе,
  Не знаю, как, но твёрдо, сладко верю,
  На злое умиление судьбе
  Её законы мы с тобой проверим.
  Пока - прощай, не забывай, лови
  Мой каждый вздох и каждое движенье,
  Пусть разольётся по моей крови
  Влюблённых тел взаимное влеченье,
  И, им живя, я проберусь сквозь дым
  Тех миль, что ныне между нами встали,
  И, поцелуем встречена твоим,
  Очнусь от давней въевшейся печали."
  
   17.
  "Лечу сквозь Ночь, что предала меня,
  Сквозь Небо, что оставило в покое,
  Дрожа собой и голосом звеня.
  Луна сияет, тучи зеленя,
  И глубоко пространство голубое.
  Уж скоро, скоро ты передо мной
  Предстанешь и припомнишь всё былое,
  И под другой какой-нибудь Луной
  Обнимемся, и океанский вой
  Над нами купол свадебный построит.
  
  Полёт, полёт, как долго он звучит
  В моих ушах, уставших от лишений
  И криков несмолкающих знамений,
  А сердце так безудержно стучит,
  Так ломит брови, так дрожат колени..."
  
   18.
  "... Мне кажется, сознание моё
  Покинуло меня среди скитаний,
  И я уснула в переходе мглы
  Уже неподалёку от Вадима.
  Теперь стою на палубе, а он,
  Где ж он?!.. Ах, вот его трепещут руки,
  Вот губы, облик, острый ясный взгляд...
  Вадим, Вадим, мы встретились с тобою,
  И больше не расстанемся, Вадим!
  
  Я говорю так счастливо и просто,
  Ведь мы вдвоём. Прости меня, божок,
  И Матер-Ночь, прости, и Ветер Ночи.
  Мы с ним вдвоём! Движенье каравелл
  Нас донесёт до Индии далёкой.
  Привет наш вам, священные пути,
  И грубые матросы Адмирала."
  
   19.
  По шёлку её кожи забытьё
  К моим глазам и мыслям подобралось,
  А солнце на солёное жнивьё
  Почти упав к закату приближалось.
  И по моим зубам стучал язык
  Святое и загадочное имя,
  Её черты, меняясь каждый миг,
  Казались мне, казались мне своими,
  И, отстучав пленительную дробь
  Язык играл с трепещущею влагой,
  Упруго билась стонущая кровь
  В виски, и в пах, и в горло, будто брага...
  
  ... А после - день сменялся новым днём,
  К однообразным мы привыкли видам
  И только ждали, как блеснёт излом
  Земли и океана. Атлантиду
  Искали мы сквозь толщу мглистых вод
  И пели песни, и смотрели в мели.
  И верил я, что светлый час грядёт,
  Счастливый час моей Эллиобели.
  
   20.
  И вот - стена из зелени глубокой
  Нависла над притихнувшей водой
  А в небо, так бездонно и высоко
  Вливались крики птиц наперебой,
  Священных ветров буйные потоки,
  Все облака тянули за собой,
  Качались остроносые пироги
  И упивались льнувшей к ним волной,
  Вот мы добрались до земель далёких,
  Как ты хотела, под другой Луной
  Обнимемся, едва вечерних токов
  Проглянет свет над этой стороной.
  
  
  О чём ещё сказать в ином пространстве?
  О нём и без того повторит мир,
  Все строки драм, преданий и сатир,
  Стихов, баллад и описаний странствий.
  Что делать мне? Быть может в монастырь,
  Что в красном строгом высится убранстве,
  Уйти, или в волшебном постоянстве
  Вбирать в себя игру небесных лир?
  
   21.
  Мчат каравеллы к прошлым берегам
  И нас несут к высоким светлым скалам.
  Быстрей, быстрей - уже Европы свет
  Дрожит перед глазами и бледнеет.
  Я замер, успокоенный судьбой
  На самой людной площади Кадиса,
  И там дремал, и снова видел мир,
  Где красное вино и стёкла ночи
  Встречались и звенели так влюблённо.
  И я узнал себя под лампой тусклой,
  А рядом я узнал тебя, Читатель
  И на кровати Автора узнал,
  Усталого и стонущего тихо.
  
  Мы были все похожи друг на друга,
  Но разные. Поэт всё говорил
  И, путаясь, терялся и метался,
  А после, успокоившись, уснул;
  Читатель улыбался, будто зная,
  Но спрашивал наивно и чудно;
  А я... а я исчез, как появился.
  
   22.
  "Мне кажется, я снова вспоминаю,
  Как я летела сквозь глухой туман,
  И облачных, и смутных взглядов стаи
  Плясали в небе радостный канкан.
  И там... одно... одно виденье было,
  Про стол, где кипы ноющих бумаг,
  Но только миг его сиянье длилось,
  Я унеслась сквозь мглистый тёмный прах.
  
  ... Но я узнала - Автор и Читатель
  Вперяли в меня свечи тёплых глаз,
  Я думаю, отныне станет внятен
  Наш путанный и призрачный расссказ."
   23.
  "И день, и ночь, и день, и ночь, и ночь
  Плывём мы снова к берегам Европы,
  Толпятся нереиды и циклопы,
  Глядят на нас и провожают прочь.
  
  ... Испанские равнины под ногами,
  Так жёлт и зелен их шершавый камень,
  Вот баски, вот Гасконь, Вот Лангедок,
  Бургундия, задумчивый поток
  Меж замков завороженного Рейна,
  Сквозь Одру и сквозь Вислу постепенно
  К родным краям стремится долгий путь,
  И снова слёзы не дают вздохнуть,
  И дом, не изменившийся ничуть
  Стоит там, где звучал огонь знамений.
  Вот мы стоим, о, светлый палладин,
  Стоим у дома нашего, Вадим."
  
   24.
  "О чём ещё, о чём ещё сказать?
  Чем завершить пленительную вязь
  Поэмы жуткой, дивной и звенящей
  В нас по сей день? Молчанием одним.
  
  ...Одним молчаньем... Что-ж, быть может снова
  Покинем мы обитель и приют,
  Но только... пусть... но только - лишь бы вместе.
  Я чувствую, как устают слова.
  Вадим! Закончим! Слово за тобою!"
  
   ***
  Я знал, что я приюта не найду.
  "Я знала, что от рода я колдунья."
  Ты мне явилась в синем полнолунье.
  "Ты болен был и маялся в бреду."
  Я вышел в путь и верил, что дойду.
  "А я металась в поисках ответа."
  Ты все просила судьбы и планеты.
  "Твой след ласкал видений череду."
  Скажи, скажи, мой свет, Эллиобель!
  "Вадим, мой свет, прошу тебя, скажи..."
  Ты видишь луч, что влился в витражи.
  "Звучит твой голос, как пьянящий эль."
  Скажи, когда покинем этот край?
  "Когда, когда, мой милый, отвечай..." Июнь - Июль 2003, Нью-Йорк
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"