Когда я вечером заехал за Ленкой, то едва ее узнал. Чтобы заставить меня забрать слова о возрасте обратно, она, кажется, выпила эликсир преображения. Даже на их свадьбе со Степкой, да что там - на выпускном даже! - она не была красивее и моложе, чем сейчас.
- Здрасссь, - прикололся я, чуть вжимая голову в плечи. - А Лена дома?
- Козел! - никак не желая менять пластинку, она ухватила меня за рукав и втянула в прихожую, и я понял, что за "старушку" и "баб-ягу" прощен. - Я правда не сильно вызывающе выгляжу? - так и эдак вертясь перед зеркалом и оглаживая себя спереди, сзади, по бокам, тревожно спросила Ленка. - Платье не слишком...
- Отлично ты выглядишь. Я бы тебе вд... Ой! - я сделал вид, что осекся ненароком, и хлопнул себя по губам, а вдобавок получил шутливый подзатыльник от Ленки. - Не, совсем не вызывающе. Сексуально, стильно, классно. Наконец-то узнаю красавицу-Пушкарную!
Она расцвела и бросила еще один самооценивающий взгляд в зеркало.
- Светика родителям отдала?
- Куда же еще? На нянек я не зарабатываю...
Речь шла о родителях Степухи. Ленкина семья была против их брака с Еремеевым. Богатые и кичливые, из тех, кто еще в советские времена занимался фарцовкой и умел крутиться себе на пользу при любом строе, не слишком образованные, но в какой-то момент вдруг начавшие претендовать чуть ли не на аристократичность, Пушкарные прочили своей очаровательной младшей дочери выгодную партию, а уж никак не "простецкого голодранца". Ленкин отец так ей и сказал тогда: "Не порвешь с этим отребьем - мы тебя не знаем, у нас не будет младшей дочери, и все. Когда этот твой ковбой тебя обрюхатит и кинет и ты явишься с протянутой рукой - я первый тебе плюну в ладонь, учти!" Ленка не порвала. Мужик сказал - мужик плюнул. Кажется, ее родня уехала из города, но мы узнали об этом только по слухам: Пушкарные не сочли нужным даже оповестить дочь о своем отъезде. Ну, все верно: у них ведь уже не было младшей дочери...
Вторыми родителями Ленке стали Еремеевы, и они были единственными, кому она безбоязненно могла сдать Светика "на хранение". Внучку они обожали: и саму по себе, и как продолжение погибшего сына. Тем более Светланка удалась в их породу - крупная, она даже родилась, по Ленкиным словам, больше четырех кило, ладная, зеленоглазая и белокурая - истинная будущая валькирия! Такую в школе за рост дразнить не посмеют, быстро огребутся по первое число, со Светкиным-то боевым характером!
Я помог спутнице накинуть короткую шубку, которую она, наверное, впервые за три года вытащила из какого-нибудь дальнего-дальнего шкафа, и отворил перед нею дверь. Ленка, специально виляя пятой точкой и цокая каблучками сапожек-ботфорт, с гордо вздернутым носом выплыла в подъезд.
Еще в лифте мне позвонил диспетчер и сообщил, что такси у подъезда. Я заметил, что в квадратике, отображающем степень зарядки аккумулятора, осталось последнее деление. С этой чесночной вонью в квартире все мысли в ужасе вылетают из головы, а ты вылетаешь вслед за ними из квартиры: что угодно, лишь бы скорее на свежий воздух. Поэтому поставить телефон на зарядку я попросту забыл.
В такси я часто поглядывал на Ленку, до того она была хороша. Давно я не видел ее такой сногсшибательной, как сегодня вечером!
У нас с нею одинаковый цвет волос. Кажется, по-научному он называется светло-каштановым, но я не силен в определении оттенков. Сегодня днем у Ленки на голове был облезлый крысиный хвостик, и волосы смотрелись так же стремно, как у распустившихся домохозяек в американских фильмах. Ну то есть стремно в квадрате. Не знаю, когда она успела побывать в парикмахерской и привести в порядок волосы и ногти, но сейчас рядом со мной на заднем сидении находилась королева с ультрасовременной прической в виде каскада блестящих локонов. Недаром же говорится, что женщина способна соорудить на скорую руку и буквально из ничего три вещи: салатик, прическу и скандал.
А еще у Ленки опять, как в прежние времена, обнаружилась прекрасная фигура и мерцающий тайной взгляд. Вот что значит - правильно поддразнить даму! Так что отставить вериги, красотка, теперь-то я проконтролирую, чтобы такой ты была всегда! Иначе будешь у меня безвылазно ходить в старушках и бабках-ёшках.
- Ты сегодня опупенно красивая, Ленка! - шепнул я, когда она чуть замешкалась в растерянности на пороге клуба, осторожно взял ее кисть и, едва коснувшись губами, поцеловал холодные от волнения пальцы. - Все будет путём, вперед!
Вышибалы-охранники посторонились перед нами и, думая, что делают это незаметно, проводили Ленку оценивающими взглядами, в основном изучая нижнюю часть спины и ножки. Черт с вами, любуйтесь, для того она и наряжалась, чтобы любовались.
Подхватив нашу верхнюю одежду, гардеробщик показал подниматься на второй этаж, где уже снизу были слышны раскаты музыки.
Для начала, чтобы адаптироваться к грохоту и к самому месту, мы устроились на стульчиках-насестах за высокой стойкой бара. Чтобы говорить друг с другом, приходилось наклоняться к самому уху собеседника и кричать. Но Ленке здесь, кажется, понравилось. Во всяком случае, слинять отсюда она не рвалась.
- А тут и стриптиз бывает! - подметила она, указывая в зал.
Я оглянулся через плечо. Посреди танцпола возвышались два круглых подиума, и в середине каждого из островков торчал хромированный шест для стрип-танцев. А чего удивляться, если нас... ну хорошо, если меня сюда зазвал сам бабник-Нео... то есть Руська Аникин. Кстати, где он сам?
Нам подали по бокалу пива. Ленке почему-то захотелось именно пива, а про коктейли она сразу высказалась в том ключе, что это мерзкая мерзость с запахом и вкусом шампуня. Я посмеялся над ее непосредственностью, но в душе согласился. Она права: тут нам не Майами, и манго с фейхоа у порога клуба не растут, чтобы все эти напитки могли быть натуральными. А будь они натуральными, и без того бешеные цены на алкоголь в "Неоновой барракуде" выросли бы минимум в три раза. Так что Ленка заказала светлого, а я темного.
- Можно твой портер попробовать? - спросила она.
- Да хоть все пей, - я подвинул к ней запотевший ледяной бокал, озираясь в поисках Руськиной банды.
- Теперь я буду знать все твои мысли! - довольная, как своровавшая сметаны кошка, зализывая остатки пены в уголках губ, сообщила Ленка.
- Не будешь: я оттуда еще не пил. А сейчас вот выпью - и буду знать твои!
- Только попробуй!
Черт, от этого грохота, именуемого музыкой, я к концу мальчишника опухну! И лучше нам с Ленкой действительно не узнавать мыслей друг друга, а то скажет - сам вытащил развеяться и сидит ноет.
- Смотри!
Я проследил за ее взглядом. Вот интересно: почему мы никогда не разглядываем других мужиков в общественных заведениях, а они, женщины, изучают друг друга как под микроскопом, стоит им оказаться вместе? Ну или, в конкретном случае, учитывая расстояние между субъектом и объектом, - как в бинокль?
Вдоль танцпола, еще малолюдного, летящей походной манекенщицы экстра-класса продефилировала роскошная платиновая блондинка с аппетитными формами, густой гривой до пояса и ногами от ушей. С подачи Задорнова стало модно смеяться над понятием "модель". Претендующие на остроумие то и дело цитируют его: "Модель человека!" А по мне так нормальное слово, отображающее суть: это очень красивая, ладная, стройная и высокая женщина, на которую непреодолимо оглядываются, когда она проходит мимо, все более или менее дееспособные прохожие мужского пола. И, разумеется, женского. Только не так откровенно и совсем с другими эмоциями. Поэтому заинтересовавшая нас с Ленкой незнакомка целиком и полностью подпадала под определение "модель". А кому не нравится, хоть красной девкой обзовите - не думаю, что красотке будет от чьего-то мнения холодно или жарко.
Но Ленка, будучи сама красоткой и не страдая комплексом неполноценности, разглядывала ее исключительно в познавательных целях. Во всяком случае, в ее глазах я не уловил и тени зависти.
- Прикольное платье! - обратила она мое внимание на одежду блондинки, а вот я бы сам через минуту уже и не вспомнил, что было на той надето.
На незнакомке было короткое черное кожаное платье с застежкой-молнией впереди и что-то вроде черного, тоже кожаного, ошейника. Вид у леди-вамп был провоцирующим, но что странно, не вульгарным. Может быть, потому что в ней не было ничего искусственного - сделанного лица, силикона, безумной раскраски. Все в рамках хорошего вкуса, даже одежда. А я раньше стереотипно считал, что кожу любят или рокеры, или любители садо-мазо.
- Наверное, это какая-нибудь московская топ-модель, - заключила Ленка, не менее, между прочим, шикарная в своем ярко-синем облегающем платье, с аккуратной девической грудью и таинственным взором светло-карих глаз.
- Топ-топ-модель, - я прошагал двумя пальцами по стойке, имитируя походку блондинки, и мы, пригнувшись, прыснули. - Хочешь размяться?
- Под эту музыку, что ли?! Не-а!
- Ну, вальсы Шуберта тебе тут все равно не поставят. Идем.
Разминаться я особенно не хотел, но сидеть мне надоело. К тому же у меня сегодня была идея-фикс как следует расшевелить вдову моего друга. Может, единственного настоящего друга в жизни, который стал таковым слишком поздно - из-за пресловутой разницы в возрасте...
Мы вышли, Ленка опасливо покосилась на шесты, но испытывать ее терпение и тащить на подиум я не стал. Да и трезвые мы слишком для шестов.
Танцевала она симпатично. Не хуже остальных девчонок, тусящих на танцполе. Смотреть на ее грациозные движения было очень приятно. Не будь она вдовой Степки... Стоп! Ни шагу дальше! По отношению к покойному другу это было бы бесчестно. Это было бы предательством.
- А что сам не танцуешь, меня вытянул?! - разгорячившись, Ленка прижалась ко мне, чтобы я мог услышать ее.
- Я танцую!
Нет, ну я же и правда танцую! Как умею...
Ленка расхохоталась (эх, давно я не слышал ее веселого смеха, теперь наслаждаюсь им!), но приставать и дергать меня по поводу танцев не стала. Кажется, она наконец-то решила уйти в отрыв и ни о чем плохом не думать. Закрывая глаза, моя спутница с удовольствием извивалась под бешеную музыку, подхватывала водопад волос, обрушивая их на плечи, крутилась вокруг своей оси...
- И кто это у нас тут зажигает? - услышал я левым ухом, одновременно почувствовав хлопок по плечу.
Это был, конечно, Руська. Спрашивал-то он меня, а вот глазами стрелял в Ленку. И, кажется, не узнавал ее.
- О, какие люди! - проорал я в ответ и с чувством пожал его руку. А потом мы с его подачи даже обнялись. Крестные отцы мафии, блин. С этого момента я уже понял, что Руська основательно поддатый: черта с два его, трезвого, заставишь обниматься с мужиком!
- Познакомишь? - кося лиловым глазом, да все в Ленкино декольте, спросил без пяти минут жених.
- А сам не узнал, что ли? Это Лена Пушкарная из параллельного!
- Пушкарная?! - обалдел Руська. - А я-то где был тогда?! И где были мои глаза?
- Я знаю, где они будут сейчас, если ты не прекратишь разглядывать ее грудь! - злобно проворчал я ему в ухо, несмотря на то, что еще пять минут назад подумывал о том, как хорошо было бы, если бы Ленка подцепила тут себе нормального парня. Но это же нормального парня, а не бабника-Руську, не сказать грубей.
- Да ладно, ладно, ко мне-то можешь не ревновать, Ромео... то есть этот... Отелло!
- Лен! Лена!
Она открыла глаза и только тут заметила этого третьего-лишнего. Удивилась. Улыбнулась: сначала как-то нерешительно, а потом, узнавая, все шире и шире:
- Руслан!
- Да, вот этот самый Аникин, - представил я, хотя в сущности это было уже и не нужно. - Камраде Нео.
- Увидела - сразу вспомнила! - прокричала Ленка сквозь долбежку в колонках. - У нас по нему полкласса девчонок тащилось, даже Ирка.
- Ирка? - наклоняя к ней голову, чтобы ничего не упустить, переспросил Аникин.
- Подруганка моя. Маленькая такая, шустрая, хорошенькая. Все время бегала в оранжевой кофточке с Сейлор Мун.
Так мы и орали в напрасных попытках перекричать то, что в этих местах принято было называть музыкой. Но как бы там ни было, влияние этой музыки на настроение стало ощущаться очень быстро. И не надо никаких напитков-энергетиков - нервная система сама вставала на дыбы от этих децибел.
Руська предложил пойти к их столику в баре, Ленка оживилась и легко приняла приглашение. Он развернулся, чтобы взять ее под ручку, но тут в него неловко врезался проходящий мимо тип со стрижкой-полубокс и характерной для жлобов физиономией. Уже и без того чем-то раздраженный, тип злобно глянул на источник преткновения.
- Извини, братан! - сказал Аникин, прикладывая ладонь к груди. - Не нарочно!
Хотя вообще-то извиняться должен был этот австралопитек. Для таких "извини" равносильно прогибу.
Проурчав себе под нос что-то вроде "живи пока" - Руська не услышал, услышал стоявший за ними я - жлоб отправился восвояси, пробивая себе дорогу среди танцующих и даже не допуская мысли, что танцпол можно было бы обойти "посуху".
Ленка, кажется, этого инцидента не заметила, а я на всякий случай пронаблюдал, где зависает с дружками австралопитек. Таких всегда нужно держать на заметке, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Дворовый негласный закон, о котором Руська почему-то, кажется, забыл. Но ему простительно - он изрядно навеселе.
- Твоя девушка? - чуть приотстав от Ленки, спросил он: я все так же шел замыкающим.
- Нет. Жена друга. Вернее, вдова.
- Да ты чё? Я его знал?
- Вряд ли, он учился в старших классах. Степа Еремеев.
- А, ну да, не знал такого. А она клёвая... Попка такая, ножки, все при ней! Ты только не подумай чего, я в эстетическом смысле!
Говоря о попках-ножках, он делал движения, обрисовывающие грудь, которой у него, естественно, не наблюдалось. Конечно, исключительно в эстетическом! Так и запишем: Аникин говорит о женщинах только в эстетических смыслах!
Сисадмин Вольдемар
Столики в баре были сдвинуты между собой, и за ними гуляло человек двадцать мужиков разного возраста, но примерно одной кондиции.
- Это все журналисты? - уточнил я, обнаруживая три-четыре знакомые рожи, которые я где-то когда-то уже видел в компании Аникина.
- Да нет, не все. Тоже в редакции работают.
Здесь было куда тише, чем в зале. При желании можно было даже общаться, не слишком напрягая голосовые связки. Но, оглядев присутствующих, я сделал вывод, что общаться с ними мне хочется не слишком.
Увидев Ленку, мужики приосанились, со всех сторон в ее адрес полетели комплименты и предложения занять то или иное место за столом, в результате чего ей пришлось бы расклонироваться на двадцать Ленок.
- Пошли все вон, она с Дэном! - пресек их поползновения Руська, картинным жестом отбрасывая рукой чуб, нависший надо лбом.
Все вроде успокоились, но стоило нам сесть, самые ближние товарищи стали наперебой ухаживать за Ленкой с вопросами-цитатами из бедного Булгакова. Да-да, с теми самыми - о предпочтениях потребления вина в зависимости от времени суток. Несчастный классик, тебя задергали!
- Литераторы хреновы! - тут же, словно прочитав мои мысли, сообщил Руська, наливая себе что-то из красивой большой бутылки с незнакомой этикеткой не на русском и даже не на английском. - Да расслабься, Стрелец, они все импотенты. Ленка твоя с подружками будет в большей опасности, чем с этими алконавтами. Ты-то как? Молодец, кстати, что все-таки пришел! Такими мероприятиями манкировать нельзя! - он снова съездил мне со всей дури между лопаток.
- Да, насчет мероприятия. Как тебя угораздило? Ты же пари держал, что до сорока - ни-ни!
Руська помрачнел:
- Давай-ка дербалызнем, - буркнул он и еще до того как я поднял свой бокал, стукнул о него краем своего, а затем немедленно осушил. Тут же лицо его прояснилось, и он перевел все в шутку: - Это, помнишь, как герой Буркова в "Иронии судьбы" все время: я не пьянею, я не пьянею? Так и моя... будущая... "Я не залетаю, я не залетаю!"
Я не сдержался. Хотел сдержаться, но не смог. Хохотал так, что Руська, кажется, снова разозлился. Вот как выглядит охота на охотника, однако!
- Хорош ржать! - наконец выдал он. - Ты, знаешь, тоже не застрахованный!
- Да и ладно, я-то зароков не давал, крест во все пузо не рисовал. Как хоть невесту зовут?
Руська закатил глаза:
- Ты не поверишь! Людка.
Меня снова прибило на смех. Приятель выглядел так, будто мечтал о прилете карлы Черномора. Ну или на худой конец - о притязаниях на руку и сердце невесты каких-нибудь фарлафов-рогдаев-ратмиров.
Ленка, кажется, немного скучала. Ей подсел на уши один из Руськиных импотентов-литераторов - наверное, вещал об упадке русской культуры на просторах "Неоновой барракуды", или о чем там они всегда начинают вещать, когда кто-нибудь хоть на секунду по ошибке проявит интерес к их речам? Делая вид, что внимательно его слушает, Ленка меланхолично похрумкивала чипсами, в обилии рассыпанными по столу. Это была единственная закуска к спиртному. Ну, мальчишник же!
Пока я отвлекся на нее, к Руське с другой стороны от меня подошел какой-то нелепый парень в застиранной клетчатой рубашке, надетой поверх футболки, и в джинсах, тоже настолько затасканных, что выглядел он бомжем. Хорошо хоть от него не несло. Одутловатое лицо, скрывающее возраст: он мог быть и нашим ровесником, и сорокалетним дядей, - обросло рыжеватыми волосами, и эту растительность очень трудно было квалифицировать как бороду и усы, уж слишком редкой она была. Сальные, того же цвета, что и на лице, волосенки, забранные в хвостик на макушке розовой девчачьей резиночкой, густотой тоже не отличались. Те, что из резиночки выскочили, топорщились над ушами, а при ближайшем рассмотрении было видно, что ссыпавшаяся с них перхоть ровным слоем покрывала воротник и сутулые плечи. Интересно, и кто же может позволить себе ходить по солидной фирме эдакой образиной? Не иначе как это у них самый-самый главный шеф?
Но Рус разговаривал с ним слишком уж вальяжно, так что мнение мое сразу изменилось. Но ведь это не журналист, упаси господи?!
- Кто это? - спросил я, когда клоун отошел.
- Да системщик наш, - Руська покосился ему вслед. - Вольдемар.
- Володя, что ли?
- Да не дай бог ты так его назовешь! Порвет, как Тузик клистир! Он Вольдемар! А того, кто зовет его иначе - Вовой, Вованом, Вовиком, Володей, "Володенькой-открой", - он проклинает по интернету во веки веков! Причем делает это круче, чем любой колдун-вуду, имей в виду!
- Ну, меня бабушка тоже иногда Володей зовет - вроде, еще не помер...
- Тебя? Володей? Зачем? - заинтересовался Аникин.
- С дядькой путает. С головой у нее... нелады. Ладно, вот Вольдемар-то твой мне и нужен! - сказал я, вставая.
- Ты куда?
- Я на минуту. Не возражаешь? - и я прихватил с собой бутылку и свой недопитый бокал.
- Стрелец, стой! Погоди, чего скажу! Дэн!..
Но, полный решимости, я отмахнулся и заметил только, как, садясь на место, засмеялся бывший одноклассник. Причину его поведения я узнал только несколько дней спустя.
Вольдемар восседал особняком от всех и с безучастностью высшего демона инфернального пантеона взирал на остальных, тихой сапой между тем напиваясь.
- Привет, Вольдемар! - бодренько сказал я, присаживаясь на один из пустующих возле него стульчиков.
Он взглянул на меня так, как, наверное, смотрел бы антивирусник на "троян", если бы было чем смотреть.
- Чё сказал? - спросил он, хмурясь.
- Не злись, давай лучше выпьем. Я Денис, одноклассник Руслана.
- Мега... - буркнул Вольдемар, но от крутой халявной выпивки не отказался. - Ну и чё те надо-нах, Денис, одноклассник Руслана?
- Да я у тебя проконсультироваться хотел по твоему профилю.
- Я по понедельникам не консультирую.
Я посмотрел на часы:
- А по вторникам? Если что, я могу и через час подойти... - и привстал, делая вид, что забираю пойло.
- Говори уж, чего там у тебя, - пошел на сделку с самолюбием Вольдемар, подставляя свой бокал, из которого пахло пивом.
Подробно описав суть проблемы, я задал заветный вопрос:
- Так мог ли кто-нибудь удаленно подключиться к моему компу и под моим айпишником отправить мне сообщение?
- А в доме еще машины есть?
- У отца. Но он, когда на работе, полностью комп вырубает. Даже обесточивает. Привычка.
Вольдемар поморщился, как будто услышал от меня вопиющее, кощунственнейшее оскорбление.
- Ладно. У тебя разрешен удаленный доступ?
- Нет, отключен.
- Точно? Смотрел? А то вы, ламеры хреновы, иногда сами не видите, чего жмете.
- Точно смотрел. И защита у меня нормальная стоит.
- Защита, - презрительно фыркнул Вольдемар, разглядывая мерцающую неоновую акулу на стене, - в аптеке продается. Без рецепта. Чтобы поменьше всяких-нах дебилов рождалось. Ну раз доступ не подключен, то никто к тебе и не подключался. Знакомых, кто дома у тебя бывает, тряси. Скорей всего, что кто-то из них.
- Да в том-то и дело, что никого ни в это время, ни за три дня до этого у нас не было. Только свои.
- Братьев-сестер нет?
- Да нет! Отец этим заниматься не будет, мама только кино посмотреть может или, там, пасьянс раскидать, а так к этому делу абсолютно равнодушна. Бабушка... то вообще. Короче, некому. Я перед уходом из дома сегодня утром проверил почту - ничего не было. Сообщение о личке появилось потом.
- Да банальная задержка на сервере! Это ж техника... Она, конечно, поумнее некоторых ламеров, но тоже не идеальна. Написали с неделю, например, назад, потом сбой пошел. Иногда теряется, а иногда вот так аукается. Тебе вот повезло - аукнулось-нах...
Об этом я, честно говоря, не подумал. Однако тут же вспомнил:
- Да нет, в том сообщении была фраза, написать которую до звонка Руськи он не мог.
- Чё хоть за фраза? Сформулируй?
- "Не отказывайся сегодня от приглашений старых друзей"... - как вспомнил, пересказал я. - И что-то там такое про гороскоп.
Вольдемар покачал громадной башкой, и пальмочка на его макушке закачалась:
- Ну ты ло-о-ох! Да это разводилово какое-то, спам! Ломанули твоего френда и с его аккаунта начали мусор слать.
- Слушай, давай договоримся, что ты все-таки будешь мне верить, Вольдемар?
Его заплывшие глазки вспыхнули яростью, но я вовремя и ловко подлил ему в бокал из волшебной бутылочки. Тогда он фыркнул, и я продолжил:
- Я точно знаю, я просто уверен, что это не спам и что письмо написано осмысленно, в связи с Руськиным приглашением! Были и другие вещи, ну да ладно, это к делу не относится, - я решил не говорить Вольдемару про зеленый шар - это привело бы к тому, что он окончательно записал бы меня в умственно неполноценные. - А можно ли как-то отследить действия, производившиеся у тебя на компе?
- Ну, можно. Прога-шпион есть специальная... Только ее-нах устанавливать надо было до, а не после, - он посмотрел на меня, и лицо его стало задумчивым-задумчивым. - Ну, в твоем случае - вместо...
Я не стал обижаться и налил ему на посошок. Прощаться и раскланиваться не стал - хватит ему и выпивки, уж больно заносчив парень. Конечно, он ничего не прояснил, но теперь я хотя бы точно мог знать, что атаки хакеров на мой злосчастный комп (кому он, на фиг, нужен-то?!) не было. Одновременно с этим все запутывалось еще сильнее, и матушка-паранойя, коброй подняв голову, снова завела гимн про шпионов на соседней крыше.
Увидев меня, Ленка успокоилась и под столом сжала мне руку, проявляя радость по поводу моего возвращения. Мне стало приятно, хотя я понимал, что просто являюсь спасением от занудства импотентов-литераторов, которые напрягали ее скучными темами.
- Поговорили? - осторожненько осведомился Рус.
- Ага, поговорили.
Он заметно удивился, но выспрашивать подробности того, как мне это удалось не стал.
И тут - наверное, это сон и я вот-вот проснусь! - в бар вплыло чудо. Истинное чудо, при виде которого заглохли наконец даже выпавшие из большого секса алкаши-литераторы.
Неторопливой походочкой к нашему столику приблизилась... та самая топ-топ-модель.
- Ну что, Русланчик, все отлично. Ты можешь готовиться к сюрпризу, - произнесла она глубоким голосом, от звука которого у меня тут же началось учащенное сердцебиение. И, кажется, не у меня одного - у всех присутствующих. Не считая, разумеется, Ленки. Когда вывеска и звучание совпадают в своем совершенстве, тогда, черт побери. Даже мужики начинают любить ушами!
- Пасиба, Стеллочка! - разлился елеем Аникин, целуя унизанную браслетами загорелую ручку. - Я так польщен твоей заботой, солнышко, ты даже себе не представляешь! Что бы я без тебя сегодня делал?
Ничего себе знакомые у Руськи!
Стеллочка взглянула на нас с Ленкой. В ее хоть и не идеальном, но тем самым и привлекательном лице, лишенном тени высокомерия, мелькнул интерес.
- Привет, ребята! - сказала она нам.
Ответ застрял у меня где-то в районе надгортанника.
- Стелла, это мой одноклассник Денис, а это его... подруга друга... жена друга... вдова его друга... Короче, это Елена. Она училась в нашей же школе, только в "а" классе.
- Да? А вы с Денисом в каком? - с легкой иронией уточнила дива, которой, как мне показалось, до синей лампочки, кто из нас кто, но которая из каких-то соображений старалась этого не проявлять.
- Мы - в "в", - не услышав насмешки в ее тоне, простодушно объяснил Руська. - Это Стелла, наш топ-менеджер. Как вы понимаете, Лена, Денис, она звезда рекламного отдела фирмы.
- Топ-топ-менеджер, - почти беззвучно добавила Ленка, пройдясь двумя пальцами по моей ляжке.
Стелла была, наверное, постарше нас, хотя внешне выглядела ровесницей. Ее зрелость читалась в движениях, в манере речи, в умении себя подать. Все же в Ленкином поведении, хоть она и успела испытать все тяготы взрослой жизни, до сих пор присутствовало много девчачьего легкомыслия по сравнению с Руськиным топ-менеджером. Но я не могу сказать, что это сравнение играло какую-то роль. Я сравнивал их без всякой задней мысли: они обе были мне симпатичны, только в отношении Стеллы я мог себя не одергивать при каждой осечке.
- Где работаешь? - подсаживаясь к нам и закидывая ногу на ногу, спросила блондинка Ленку, а Аникин, улучив момент, прошипел мне на ухо:
- Ее на самом деле зовут Дашкой, а фамилия у нее - настоящая, в смысле девичья - Малявко. Дарья Малявко. Она даже замуж фиктивно выскакивала, чтобы фамилию сменить, а то у всех ее родственников - еще хлеще: по отцовской линии, кроме Малявко, еще какие-то Сивокозы, а по материнской - Слюнины и Бильботкины, прикинь!
- Ты чё учил их, что ли? - подивился я Руськиной памятливости.
- Да как такое не запомнить! Зато сейчас она у нас Стелла Вейде: за латыша выходила и фамилию после развода оставила.
Тут блондинка и Лена посмотрели в нашу сторону, и Рус тут же снова расплылся масляной лужицей:
- Выпьешь с нами чего-нибудь, о, очаровательнейшая?
- Нет, нет, Русланчик. Ты обо мне не переживай, я сама разберусь. А кем ты в "Нирване" работаешь? - продолжая разговор с Ленкой, отвернулась очаровательнейшая Малявко-Вейде.
- Я дизайнер... по рекламным макетам в основном, но и иногда...
Стелла издала восхищенный возглас:
- Так это мы с тобой переписываемся уже два года?! Ты Елена Еремеева?!
- Так ты и есть та самая Стелла Вейде?! - в свою очередь воскликнула обрадованная Ленка.
- Ну всё, нашли друг друга два одиночества... Как тесен мир! - продекламировал Аникин, наливая из волшебной бутылочки, которая, по-моему, заканчиваться даже не собиралась. Или он как-то незаметно жестом фокусника подменяет их в процессе пития? После этого Руська снова припал к моему уху и прожужжал: - Никогда не носит нижнего белья! Протестировано лично!
Вовремя я успел проглотить Руськино пойло, иначе поперхнулся бы до смерти! Вот ведь гад озабоченный, так и норовит что-нибудь эдакое ляпнуть. Я же теперь о ее бесконечно длинные ножки все глаза поломаю...
Девушки как раз обсуждали какую-то там типографию, и прислушавшийся к их разговору Аникин заскучал:
- Сейчас стриптиз будет, это Стеллка мне такой сюрприз придумала.
- Что, стриптиз - тоже она?! - спросил я убитым голосом Шурика из "Кавказской пленницы", с похмелья узнавшего о развалинах древней часовни, и живо представил себе, как эта белокурая красавица-спортсменка начнет крутиться на шесте и доведет меня до апоплексического удара (если, конечно, этот трепач не наврал).
- А?! - он уставился на меня, потом захихикал, когда дошло. - Да ну окстись, окаянный! Это специально обученные люди!
Я облегченно выдохнул и посмотрел на топ-топ-менеджера их фирмы. А на ее фоне, пожалуй, померкнет любая стрип-танцовщица...
Стриптиз со всеми вытекающими
Весь клуб вдруг как-то экстренно оказался на танцполе, окружив два островка-подиума плотным кольцом. Полагаю, если бы в местах возгораний кто-нибудь затевал стриптиз, вызванные расчеты тоже прибывали бы на пожар в считанные секунды.
Я пробежался взглядом по лицам присутствующих. А вот и наш нелюбезный австралопитек, точно напротив нас, по другую сторону подиума. Стоит и слушает какого-то не менее подозрительного, чем он сам, субъекта. Ёлки-палки, да их там целая шайка-лейка - человек пятнадцать, как минимум, если не считать девиц!
Тут музыка стихла, а потом заиграл торжественный Мендельсон, от которого Руську аж перекосило. Две хорошенькие барменши в ободках с меховыми ушками на голове, призванные тем самым изображать кисок, под свист и улюлюканье толпы напротив вкатили в зал огромный - просто гигантский! - торт.
Стелла и Ленка наконец-то расстались: блондинка извлекла откуда-то микрофон и по трем ступенькам взбежала на один из подиумов. Я поймал себя на том, что жду, когда она как-нибудь, по забывчивости, вдруг наклонится в своем коротеньком платье. Однако вместо этого она встала, тесно прижав ножки одна к другой, как примерная девочка, читающая стишки на стульчике перед Дедом Морозом, и поднесла микрофон к сахарным устам:
- Всем доброй ночи! - прозвучал ее бередящий душу и прочие эрогенные зоны голос. - Сегодня мы провожаем в последний путь...
Ленкина рука в моей ладони ощутимо похолодела и сжалась. Я ободряюще обнял ее за плечи, а ведь по наивности надеялся, что она наконец-то перестала бесконечно думать о...
- ...самого перспективного нашего холостяка, гордость редакции, кумира рекламного отдела и грозу всех городских чиновников Руслана Аникина! Руся, вся женская половина фирмы всегда будет помнить тебя! А как забыть, когда такой плейбой зажал тебя в уголочке на лестнице или подарил на Восьмое марта твои любимые духи, не ошибившись и ни с кем не перепутав?! Итак, господа, мы его теряем! Но все же до того, как им сполна насладится счастливица, которую мы все, конечно, ненавидим, но будем делать вид, что любим, из-за которой стройные ряды холостяков теперь не досчитаются одного марафонца, до этого скорбного момента мы хотим напомнить ему, что потеряет он, так несправедливо обошедшись с нами!
Барменши сняли верхушку торта, и из него, удивительным образом не запачкавшись кремом, как Петрушка на пружинке выскочила девушка в ободке с более длинными, чем у барменш, ушами. Одета она была секретаршей.
И пока зайка-секретарша взбегала на соседний островок под начинающуюся музыку, Стелла обернулась и, отыскав в толпе меня, подмигнула. Я сначала подумал, что это она Ленке, однако та на топ-топ-менеджера не смотрела, следя за па танцовщицы. Блондинка подмигнула мне еще раз, кивнула и улыбнулась.
Медленно, но верно теряя элементы одежды, стриптизерша начала подходить к публике, и между двумя сторонами затеялось соревнование - кто больше банкнот засунет в сверкающие трусики "зайки". Причем Руська ни в какую не хотел сдавать позиции австралопитеку, чем злил того неимоверно. Честно говоря, мне все это не нравилось, но вмешиваться в дела Аникина я не стал. Если он считает, что в случае чего сможет замесить со своими евнухами-литераторами эту криминальную компашку - флаг ему в руки.
Стелла сделала мне ручкой и указала пальцем на бешено вращающийся под потолком шар из стеклянной мозаики. На него то и дело попадали разноцветные лучи прожекторов, и вот сразу же после жеста блондинки так совпало, что весь диско-болл вдруг залило зеленым, а дергающийся лучик стробоскопа хитрым образом прочертил вокруг него орбиту, оставив красноватый отсвет. Я замер, недоумевая.
Тут наконец танец закончился - и, как я понял, победой Аникина. Стриптизерша подхватила детали разбросанной по подиумам одежды и, легкая, босая, припорхнула под крылышко к виновнику торжества, слегка прикрывая маленькие грудки скомканным тряпьем. Рожу и реакцию австралопитека я увидеть не успел: ко мне внезапно подошла Стелла. Посмотрев на нас, Руська ненавязчиво подхватил под ручку Ленку, которая не стала сопротивляться, только лишь как-то печально и, кажется, с легким укором взглянув на меня, и в сопровождении двух девчонок гордо удалился в бар, сопровождаемый коллегами-собутыльниками.
Тут же заиграл медляк, и Стелла, не спрашивая ни о чем, изящным движением положила руки мне на плечи. Мы были с нею одного роста из-за ее чудовищных каблуков и могли смотреть друг другу в глаза на одном уровне. Я слегка замешкался, небезосновательно полагая, что сейчас облажаюсь, потому что не умею танцевать, и она хозяйски положила мои ладони на свои бедра. Меня как будто окатили сверху кипятком: из-за гада-Руськи я ни на секунду не забывал о том, что таится (а вернее - чего, возможно, нет и в помине) под кожаным платьем красотки.
- Как я выгляжу? - вдруг спросила она, пока я отчаянно подавлял свои фантазии, безнадежно ощущая, как все теснее и теснее становятся мне джинсы.
- Потрясающе, - искренне ответил я, надеясь, что она ничего не заметит - лишь бы только не прижималась!
В голубых зрачках запрыгали искорки:
- Да я не о том. Я знаю, что ты рад меня видеть, - она со смехом потерлась о меня бедрами, отчего на несколько секунд перед глазами померк свет, а дышать стало нечем. - Ты просто опиши мою внешность. Мне интересно.
- В смысле? - выдавил я в полубессознательном состоянии.
- Ну какой ты меня видишь?
- Это такой прикол?
- Нет. Тебе трудно это сделать?
- Не трудно. Ты высокая блондинка... Очень красиво сложена...
- Это я уже поняла, - мурлыкнула она мне на ухо, прижимаясь все плотнее, - а что еще? Во что я одета?
Благодаря Аникину, я мог бы теперь сообщить ей также и то, во что она не одета. Я перечислил детали ее гардероба, включая туфли на ходульных каблуках.
- Ого! В этот раз мне повезло! - внимательно меня выслушав, заключила Стелла.
На танцпол выбралось уже немало парочек, и мы с партнершей затерялись в толпе, отчего я почувствовал себя гораздо раскованнее.
- А в какой раз не повезло и в чем? - уточнил я, замечая, что с ее подачи мы стали медленно, но верно подвигаться в сторону выхода.
- Знаешь, старость не радость. Состаришься - поймешь. И летать с непривычки сложновато, - рассмеялась она, делая вполне успешные попытки в откровенном соблазнении, и поманила пальцем в укромный уголок у окна, чуть в стороне от туалетных комнат, в смежном коридоре. Вероятность, что сюда кто-то заглянет, была невелика - разве только такие же желающие уединения...
- Почему ты показала мне на диско-болл? - из последних сил собирая в кучку расплескавшиеся остатки мыслей, спросил я.
- На диско-болл? Я?! - удивилась она. - Ты что-то путаешь, дорогой, - и больше уже не говорила ничего, потому что мы начали бешено целоваться, как двое сорвавшихся с цепи узника, не знавшие ласк несколько десятилетий кряду.
Первым делом я, естественно, проверил, не соврал ли Аникин. Он не соврал. От столь интимного прикосновения Стелла глухо застонала и призывно завертела бедрами, торопливо помогая мне расстегивать все молнии, которые были на ее и на моей одежде.
И, черт побери, в самый-самый захватывающий момент на ремне у меня дико завибрировал и закурлыкал мобильник. От неожиданности мы даже отпрянули друг от друга, и тогда в голову мою успела запрыгнуть одна-единственная, но очень даже здравая для такого состояния мысль: кто ты и кто она? Может ли такая, как Стелла, без всякой задней мысли отдаваться такому, как ты? Ты ведь даже не плейбой типа Аникина и для нее ты никто - ни ступенька в служебной лестнице, ни кошелек. Опомнись, кретин, ей что-то от тебя нужно, вот и все!
В динамике загрохотала музыка, сквозь которую послышался взволнованный голос Ленки:
- Денис, ты где?
Я не нашел лучшего варианта ответа, чем:
- Здесь.
- Денис, приходи скорее, тут разборки!
Кроме музыки, на заднем плане я расслышал вопли и мат.
- Вот черт! - прошептала Стелла, застегиваясь. - Как я это упустила?! Там же были ят... Тьфу! Не ходи за мной!
И она рванула в зал. Не знаю, за кого она меня приняла, но "не ходи за мной" звучало несколько унизительно. Задернув молнию на джинсах, я побежал следом. Хотя, судя по тому, что уже творилось в зале возле бара, мы с блондинкой могли бы ввалиться туда и совершенно голыми, и никто не обратил бы на это внимания.
Прибывшие чуть раньше нас, вышибалы клуба растаскивали дерущихся, не скупясь на пинки и тычки, но помогало это не слишком. Да и охраны, как выяснилось, было маловато для заварухи, мгновенно принявшей столь глобальные масштабы. Женская половина посетителей с визгом разбегалась, благоразумно покидая клуб.
- Кончай тут нереститься, индюк тольтекский! - орал один из Руськиных евнухов-литераторов и, удирая по залу от своего врага - приятеля того австралопитека - швырялся в него кусками стриптизного торта. - Убейся об стенку, дурак! - взвизгнул он, когда догнавший его перемазанный тортом и крайне обозленный жлоб намахнулся кулаком. Передумав, тот просто толкнул литератора, как девочку, взашей. Бедняга маленьким лебедем проскакал до стены с переливающейся голубой акулой, стукнулся лбом о панель и красиво распределился на заляпанном паркете в позе морской звезды.
Зал имел такой вид, будто во время нашего со Стеллой отсутствия кто-то спрятал в торт противотанковую мину, а потом она сдетонировала.
Уклоняясь от пролетающих мимо предметов и Руськиных коллег, расталкивая пары закрывающих путь и дубасящих друг друга противников, я лихорадочно искал Ленку, думая, что она могла затаиться под каким-нибудь столиком в ожидании меня. Почему же она сразу, как все остальные девицы заведения, не побежала к выходу, как только началась вся эта катавасия?
Возле бара мы столкнулись со Стеллой:
- Ты что тут делаешь? - крикнула она.
- Ищу Ленку!
- Я сама найду, ничего с ней не будет! Уходи!
- Ага, щ-щ-щас!
И мы снова разбежались.
Измазанные кремом, с кусками торта в волосах и на плечах, кругом возились, мутузя один другого, уже совсем неотличимые друг от друга мужики. Свинство, однако, объединяет и уравнивает!
Как бы я ни пытался в своих поисках избежать вмешательства в эту дурацкую свару, не получилось.
Я нос к носу столкнулся с дерущимися Руськой и австралопитеком. Мгновение - и оба рухнули мне под ноги, покатились по измазанному кремом, залитому пивом и посыпанному чипсами полу. Телефон у меня на поясе снова завибрировал (звука в этом дурдоме было не слышно). Не успел я его выхватить, кто-то навалился мне сзади на плечи и со всей дури долбанул кулаком по голове. В глазах помутнело, но я рефлекторно ухватил его руки у локтей, нырнул вперед и перебросил через себя. Краем глаза успел заметить, как во второго атакующего меня же типа прилетел откуда-то со стороны высокий стульчик, и он выбыл из строя, не добравшись до меня. Пару раз пнув переброшенного недоделка под ребра, я успел увидеть, как из того угла, откуда швырнули стул, Стелла показала мне большой палец и тут же куда-то исчезла. Вот лихая баба! С такой и в разведку не страшно.
Катящиеся обратно Руська и австралопитек едва не сбили меня с ног. Я успел поймать лысого за шиворот и отодрать от приятеля, уже основательно помятого, перепачканного и с разбитой в кровь мордой.
Австралопитек ловко извернулся и припечатал мне скулу чем-то твердым, так что искры посыпались из глаз. Однако Аникин уже слегка очухался, смог прийти на помощь. Вдвоем мы скрутили этому примату руки, повалили ничком на пол, и Руська содрал с него два кастета, а я, чертовский злой от боли, познакомил ребра отморозка со своими туфлями. Жалко, на мне не было сейчас рабочих ботинок с толстенной подошвой!
Рев кругом стоял такой, что мы не услышали предупреждающих криков вызванного на подмогу отряда быстрого реагирования.
Кончилось все тем, что не успевших разбежаться - нас с Аникиным в том числе - похватали, без сортировки повязали (поди разбери среди этих монстров, кто там есть кто!) и поволокли к фургонам у входа в клуб.
То, что Ленка рядом со мной, я понял уже только в милицейской машине. Она не причитала, только платочком промакивала мне ссадину на скуле.
- Ты куда пропала? - охрипшим голосом буркнул я, понимая, что злиться на нее нельзя и что, исчезнув, она в сущности поступила правильно: уединяясь со Стеллой, я ведь не сказал Ленке, где меня искать.
Стелла... Что-то такое странное она бросила, выбегая из нашего с нею закутка... И вообще она странная...
- Меня стриптизерша увела с собой в подсобку. Это из-за нее тот хмырь полез на Руслана! - пояснила Ленка.
- Ты бы хоть позвонила!
- Так я звонила! Ты трубку не брал!
Ах, ну да! Мне же как раз в тот момент и присветили по башке, а потом добавили по физиономии...
- Ты меня прости, Денисик! Я сейчас понимаю, что нельзя было тебя звать. А тогда я с перепугу не подумала. Эта девчонка быстрее сообразила, хвать меня за руку - и огородами, огородами!
- Правильно позвала, не болтай чепухи!
Ленка отняла платок и подула мне на щеку:
- Ссадина такая... Фингал буде-е-ет!
Я махнул рукой. Чай, не на выставку. Родители, конечно, оторопеют. Последний раз я дрался в школе - во всяком случае, так, что следы оставались на моей собственной физиономии. Да уж, заваруха в "Барракуде" отчетливо напоминала мне стрелку школоты...
- Лен, а ты-то зачем сюда подсела? Ехала бы домой, я бы тебе позвонил!
- Ага, конечно! Прямо уже еду!
Я хохотнул:
- Ну ты жена декабриста!
Она фыркнула и снова принялась терзать мою бедную скулу, полагая, вероятно, что таким образом рана заживет быстрее или фингал будет меньше.