Что сразу же бросилось в глаза при посещении сектора "старших братьев", где прежде мне бывать не доводилось, - это охранники. Здоровенные особи сурового вида, закамуфлированные в комбинезоны техников. Их инородность нам просто вопила о себе. В расслабленном режиме - отсутствующий, взгляд особей становился крайне заинтересованным, стоило этим лбам уловить малейшее движение. Круглыми глазами парни уставлялись на его источник, и тебе следовало ощущать себя полевой мышью в поле зрения совы. Они словно обшаривали тебя и просчитывали наперед десять твоих шагов, пропуская вперед только после очистительной исповеди.
По дороге меня остановили несколько раз, уточняя, для чего я посягнул на их территорию. И всякий раз мне удавалось пройти лишь после того, как они связывались с профессором и получали от него разрешение.
Теперь-то я наконец понял, почему наши так не любят сюда ходить, несмотря на то, что здесь вообще нет кактусов...
Кто-то, возможно, и улыбнется, узнав, что на пороге кабинета Виллара я почти нос к носу столкнулся с Шутте. Которого, к тому же, никто не охранял. А вот мне было не до улыбок. Профессорского любимца, как выяснилось, я помял прилично: и без того пухлые губы его раздулись раза в два сильнее, верхняя заклеена пластырем, а нос нелепо перекосило набок. И все же он ехидненько оскалился - ого! так там еще и зуба нет! - потер короткопалые ладошки и прошепелявил:
- Корпоратифщик удалша!
У меня даже не мелькнуло мысли извиниться. Шутте картинно посторонился, пропуская меня в каюту, и еще сделал вот так ручонками - прошу, мол, проходи! И я вступил в клетку ко льву.
Профессор Виллар, а вернее, его голограмма (я уже научился с первого взгляда отличать иллюзию от оригинала), восседал за громоздким старомодным столом и угрюмо поглядывал на меня из-под широких темных бровей. Я уже хотел визуализировать перед ним свое прошение об отставке, как вдруг он указал подбородком в сторону кресла:
- Присядьте.
Я уселся в ожидании унылой нотации и машинально потер рассаженный о шуттовские зубы кулак. Лучше бы сразу уволил. Любят эти ученые лишнюю болтовню...
- Где вы учились, Агни?
Весьма странный вопрос для человека, который лично принимал участие при зачислении меня в сотрудники "Трийпуры".
- Средиземноморская высшая техническая Академия, - отрапортовал я. - Фак-кон-вещ... Простите, факультет "Конвекции в веществах и молекулярного преобразования".
Услышав малоприличное студенческое сокращение, профессорская голограмма конфузливо кхекнула и качнула головой. Это я по привычке. Да и ладно, семь бед - один ответ.
Но Виллар решил сделать вид, что не обратил внимания, и настойчиво переспросил:
- Вы лучше мне скажите, вайшва, что за заведение было в древние времена на территории вашей Академии? Знаете?
- Конечно, профессор Виллар! Сорбонна.
- Вот именно. Сорбонна! Вот именно.
Голограмма встала и принялась прохаживаться по каюте туда-обратно. Сначала я вертел головой, пытаясь за ним следить, но потом мне надоело, и я стал разглядывать обстановку, где все говорило о пристрастии хозяина к древнему и вычурному. Да это и не удивительно: Виллар ведь был историком и, судя по рассказам Аури, весьма погруженным в свою дисциплину. Мы, студенты, таких преподавателей за глаза величали маньяками и побаивались. Кто его знает, может, он за малейшее пренебрежение к своему ненаглядному предмету готов убить на месте? Вон у Виллара тут сколько тяжелых предметов - канделябры какие-то, шкатулки... на стене даже дубинка с зубцами висит... морген... моргенш... В общем, мне этого слова не выговорить, но бьет она, подозреваю, неслабо.
Впрочем, Виллар же сейчас голограмма! Значит, хотя бы покалечить не сможет...
А он все гнул свое:
- Там училась профессор Аури, вы осведомлены?
- Да.
Профессорская копия резко остановилась и на каблуках развернулась ко мне:
- Вы прочли?
- Э-э-э... - я не на шутку растерялся. - Что прочел?
- Историю о неудачном эксперименте с сурой?
Ну надо же! Я ведь только что удалил этот ненужный, как мне казалось, файл!
- А, это! Да, профессор!
- И что скажете?
- А я должен что-то сказать?
- Ну, какие у вас соображения на этот счет?
Никаких соображений у меня не было: я вообще не раздумывал на это тему до последнего момента. На всякий случай решил уточнить:
- Можно вопрос? Откуда вы узнали, что эта история попала ко мне и что я её прочел?
Он нетерпеливо отмахнулся:
- Ну так у вас есть соображения по этому поводу?
- Я не думал по этому поводу, профессор! У меня были дела поважнее.
- Да?! - удивился Виллар, вздергивая на лоб черные кустистые брови. - И какие же, позвольте узнать?
- Ну... составление формы об уходе.
- Об уходе за чем?
- Об уходе откуда. Из проекта "Прометеус". Ведь я уволен?
- Кто вам сказал эту чушь?
- Но я же...
- Вы же что же?
Вместо ответа я символически потыкал себе кулаком в челюсть и указал глазами на двери. Виллар поморщился:
- Ну, напились, ну, побуянили, с кем не бывает...
- Но я не напи...
- Так у вас, наконец, есть хоть какие-то идеи о том, где может находиться этот проклятый сура?! - выкрикнул он, слегка подпрыгнув.
- Да почему у меня должны быть об этом какие-то идеи?! - тоже, не выдержав накала его эмоций, возопил я.
- Ну так идите и поразмышляйте на досуге! И делитесь размышлениями только со мной и только напрямую... без всех этих... - он вскинул руку и повращал пальцем, - технических прибабмасов! Покажите мне вашу... объяснительную!
Я развернул визуализацию заявления об уходе.
- Гм... "Прошу расторгнуть со мной..." Угу, ага... А, вот! Причина интересная: "конфликт с Э.-Грегором Шутте"! - торжественно, почти нараспев продекламировал Виллар. - Да вы мастак писать заявления, вайшва Агни! Идите и не грешите больше!
Так, немного поорав друг на друга, мы и разошлись. Мне вообще не было понятно, что всё это значит. Более странных аудиенций у меня еще не было никогда: в мыслях уже уволенный, я не испытывал должного трепета пред грозой всей "Трийпуры", он же чего-то от меня добивался и явно покривил душой, спустив мне с рук настолько непростительный поступок в отношении его клоуна-фаворита. Наверное, мне следует посоветоваться об этом с кем-то поопытнее.
Аури в ее кабинете найти не удалось, но мне сказали, что она отдыхает в своей каюте и просила не беспокоить. Все-таки до чего же комфортно себя чувствуешь в секторе "Бета" по сравнению с "Альфой"! Если, конечно, подобающе одет - в антикактусный бронекомбинезон со шлемом - и достойно вооружен.
Про наказ Виллара о чем-то там поразмыслить я, признаться, тогда забыл. Мне не хотелось идти к себе в каюту: я был слишком взвинчен. Ноги сами направили меня в "Омегу", в ангар номер восемь.
У прозрачной колонны с зооуголком одиноко стояла Савитри. Свет в зале был потушен и включился лишь по моему требованию. Док даже не оглянулась - наверное, ее сенсорник был настроен сейчас на круговой обзор:
- С щитом иль на щите? - произнесла она.
- Чего?
- Да ничего. Я пошутила. И так видно, что ни щиты, ни мечи у вас в ход не пошли.
- Даже моргенш... штерны не пошли. А что ты тут делаешь в темноте?
Я подошел к самой колонне и встал возле дочери Варуны.
- Смотрю. Думаю. Никак не могу поймать одну мысль... Она не дает мне покоя, но и не дается, чтобы я ее поймала и могла как следует обдумать. Вот видишь эту клетку?
Девушка, не глядя, указала на загончик с белыми, серыми и черными лабораторными крысами. Проснувшись, они потягивались и отчаянно зевали, показывая розовые пастишки и рыжие резцы.
- Иногда я пересаживаю бельчонка в другой контейнер, а в его колесо кладу крысу, - продолжала Савитри, изучая, как мне казалось, носки собственных праздничных туфель. - Иногда спросонья она начинает перебирать лапками, бежать в колесе. Потом до нее доходит, что на самом деле она никуда не бежит. Побродив по беличьей клетке, она забирается в уголок или обратно в колесо, но только затем, чтобы снова заснуть. Они очень ленивые и практичные животные...
- Как люди? - уточнил я.
- Люди - просто ленивые.
Одна из крыс - черная с белым брюхом - опираясь о решетку, вытянула морду, чтобы укусить за хвост сидящего на жердочке повыше белого крысюка. В самый ответственный момент он почуял неладное и поглядел вниз. Черно-белая крыска тут же сделала вид, что просто так изящно потягивалась, а когда он потерял к ней интерес, все-таки тяпнула его за ляжку. Крысюк взвизгнул, подпрыгнул, но самка благоразумно затерялась среди соседок.
- Да, они сообразительны, как ни один другой грызун, - засмеялась Савитри. - Вот я и пытаюсь понять: что заставляет нас и белок мчаться на одном и том же месте в этом колесе и что не дает остановиться, как это делает любая крыса? Мало того: стоит единственной крысе в новой группе познакомиться со свойствами этого колеса, тут же о нем узнают и все ее неопытные собратья. Вслед за нею они уже даже не пытаются его вращать. Это у них как озарение, нисходящее через одну особь и транслирующееся сразу на всю группу...
- Вот бы нам так... прозреть... - размечтался я, думая при этом о другом - о том, с чего бы это суровый Виллар вдруг так легко оставил меня без наказания? Все-таки я уронил авторитет его клоуна в присутствии многих свидетелей. Или Шутте - в самом деле всего лишь зарвавшийся коверный, который вообразил себя вершителем судеб? А как тогда быть с голосом моего "внутреннего гения", предупреждавшего не иметь никаких дел с компаньоном профессора?
- Да, вот эту задачу мне как раз и хочется решить, - отозвалась девушка.
- Ты специализируешься на психологии?
- В том числе и на ней...
- Савитри, а можешь поставить диагноз?
- Нет.
- Ну хорошо - просто предположить, с чем может быть связан один сон.
- Твой?
- Ну да. Иногда мне снится, что наша станция поменяла форму. Будто бы я смотрю на нее из космоса, и она уже не сферической формы, а просто круглая и плоская... как колесо, - я показал на прозрачную беличью игрушку за перегородкой. - И вращается, как бешеная.
Савитри прикрыла рот тыльной стороной руки и хохотнула в сторонку:
- Могу предположить, что ты зря перепрограммировал тогда свою Сорбонну - она бы тебе помогла.
Я с досады прищелкнул языком:
- Да ну тебя! Вообще-то это серьезно. Ты вот начала рассказывать про свои опыты, и я сразу вспомнил сон...
- Значит, ты чувствуешь больше, чем видишь и осознаёшь. Мы все здесь как белки, прикованные к этому проклятому колесу... Гонимся за какой-то целью, а вот догоняем ли?
- А для чего тебе весь этот зоопарк? Там, смотрю, еще и кролики...
- Да, и змеи, и хамелеон, а с другой стороны есть пара мартышек, но они уже спят. Я врач. Наблюдая за неразумными, пытаюсь проникнуть в тайны устройства разумных, - водя пальцем по пластику перегородки, девушка улыбнулась.
И тут я все испортил:
- Савитри, а почему ты никогда не смотришь на тех, с кем говоришь?
Она как-то дернулась, приподняла плечи, повернула лицо в мою сторону и впилась дымчатым взглядом мне куда-то в скулу или мочку уха. Вспыхнула и всё с той же неповторимой манерой походки юркнула прочь из ангара.
А я так и остался стоять, перебирая догадки - что же такого сказал.
Сенсорник просигналил о приват-вызове, и это был Варуна:
- Ты где, дуэлянт?
- В вашем ангаре.
- Э, братец, неправильно говоришь. В вашем ангаре! Давай-ка в спортзал, разомнемся. Есть к тебе разговор.
И я отправился на место постоянного паломничества всех трийпурийцев. Спортзал был сверхпопулярен, потому что большинство населения станции представляло собой молодежь, и нам часто хотелось куда-нибудь девать излишки энергии. Но сегодня, после праздника, громадная секция пустовала - только Варуна трусил на беговой дорожке в ожидании меня.
Недолго думая, я тоже сбросил ботинки, комбинезон и манипуляторы, а потом в майке и легких брюках, босиком, запрыгнул на соседний тренажер.
- Аури ничего не знает ни о каких военных установках на Луне, - сказал мой наставник. - Мы поговорили с ней.
- Значит, это все-таки проявилось из прошлого? - наслаждаясь легкостью и бегом, уточнил я.
- Да вот как-то не похоже... Не характерно для порыва, я бы так сказал...
- А что характерно для порыва?
Он перешел на шаг:
- Невозможность контакта. Они видят нас, мы видим их, но физический контакт невозможен. То есть даже начни они с перепугу стрелять, наш виман никак не отреагировал бы на их баллисту, а ее удар не принес бы нам никакого вреда, поскольку произошел тысячи лет назад. И это только первая примета порыва.
- А вторая?
- Вторая - как правило, маркер. Его изумрудное свечение невозможно не заметить, он обязательно появится где-то на границе порыва. В этот раз не было и маркера... Поэтому я уверен, что лунный кратер действительно обитаем. Но вот чья же там техника, хотелось бы знать! Мне - особенно хотелось бы, я же оставляю тут вас...
- Что сказала профессор Аури?
Варуна повел плечом:
- Что будут разбираться, что еще она может сказать...
Я прибавил темп. Мой наставник же, напротив, пошел еще медленнее по своему полотну. Судя по мокрой майке, он пришел сюда намного раньше меня - вероятно, тоже выпустить пар. А у меня еще не выступила и первая испарина.
- Варуна, вы упомянули о какой-то петле времени в эпоху таких же катапульт...
- Не уверен, что таких же, но модус операнди* у них схож.
- Вы обещали при случае рассказать. Можно считать, что сейчас тот самый случай?
___________________
* Modus operandi - (лат.) образ (способ, принцип) действия.
Он фыркнул и, покрутив рукой, как будто хотел изобразить ползущую змею, рассмеялся:
- Ужом, ужом! Ну как тут от тебя отбояриться?! Есть сведения, что скачок во времени совершался и в древности, в результате нарушения работы некоего полумифического прибора, о котором сейчас мало что известно. Предположительно это было устройство для мгновенного перенесения в пространстве, и оно отчего-то вышло из строя. И вот в результате того скачка во времени образовалась так называемая "петля", в которую и ушла одна из множественных веток развития событий. Темповояжеры и их мир по сей день находятся внутри вселенной-петли. Но это лишь гипотеза.
- Как же мы узнали о петле, если находящиеся внутри нее не могут сообщаться с другой веткой?
- Видишь ли, в чем дело... Могут. Могли, во всяком случае. Но ни к чему хорошему это не привело, потому что в те времена и жители нашей ветки были дикарями. Они, в общем-то, рванули туда только затем, чтобы заполучить новые территории, потому как тогда никакого учета за численностью населения не велось. Так вот, в той войне и применялись похожие по описанию баллисты. Конечно, если всё это не просто легенда...
- Странно.
- Что?
- Странно, имея "Тандаву" под рукой, не узнать до мелочей такие важные сведения...
- В том-то и дело! Всё, что относится к петле - это область затемнения. Петля не позволяет переброску суры, полностью исключает создание переходного коридора. Да никаких действий она теперь не позволяет! Такое впечатление, что пространство-время там вывернулось по отношению к нам наизнанку. Приобрело противоположные качества. Как материя и антиматерия, как суры и асуры... Поэтому период Зеркальной войны для нас - темное пятно.
- Какой войны?
- Зеркальной. Или Войны Теней. Потому что по ту и эту сторону миры населяли двойники, то есть одни и те же люди, существовавшие в различных ипостасях*...
_______________________________
* Подробнее о Зеркальной войне можно прочесть в романах"Тень Уробороса"и"Режим бога". Нынешний роман к тому циклу отношения не имеет, и это единственная точка соприкосновения между ними.
- И как они там, в петле, живут? Всё время проживают одно и то же?
- Если и так, то они об этом не подозревают. Это наподобие зацикленной записи музыки.
- Колесо...
- Колесо Сансары, - Варуна кивнул и снова побежал. - Колесо вечного, но бесплодного перерождения...
Я посмотрел под ноги себе и ему и вспомнил белку, вот так же, как и мы сейчас, бегавшую в своем колесе на одном и том же месте. Да, не хотел бы я оказаться в мире из временной петли... С другой стороны, кто сказал, что мы здесь не сидим в такой же петле, а они, антиподы, не считают нас узниками темпорального парадокса?
- Савитри надеется найти способ прояснить сознание людей, - вспомнив наш с нею разговор у зооуголка, сказал я.
- Да, это у нее идея-фикс. Знаешь что... Ты приостановись-ка... - Варуна оперся локтями на поручень и подался в мою сторону. - Ты приглядывай за ней, когда я улечу домой. Ее нужно иногда останавливать, чтобы не увлекалась.
- Постараюсь, но только я для нее не авторитет.
- Это еще неизвестно, кто для нее авторитет, кто нет. Она не может видеть, во что ты одет и какие маски прицепляешь, чтобы понравиться, например, девчонкам. Но видит суть. И от этого зависит, кого она подпустит к себе ближе, а от кого вообще сбежит.
Что-то, предчувствию подобное, шевельнулось в душе.
- Почему она не может видеть, во что я одет? - насторожился я, пытаясь ухватить догадку, но не успел, и Варуна ответил:
- Она слепорожденная. Мы ничего не смогли поделать, сколько ни пытались. А когда поняли, что она гораздо лучше видит иным способом, чем могла бы видеть глазами, то и вовсе перестали ее мучить, таскать по врачам, обследованиям. Тем более, медики не могли установить причину, а многие серьезные светила и подавно считали, что это не отклонение и не болезнь, а просто уникальное проявление способностей мозга. У нее врожденное умение воспринимать окружающее непосредственно сознанием. Она видит всё и сразу - позади, сверху, снизу - ей не нужен для этого свет, она увидит в дыму и в тумане так же, как в чистом прозрачном воздухе. Но своим, особым, образом. Я даже толком и не представляю, какими она рисует себе всех нас.
Теперь понятно, почему она так обиделась на мой глупый вопрос. Вот я дурак!
- Но просто так ничего не дается... - с горечью продолжал отец Савитри. - Ради этого девочка задействует возможности мозга на все сто процентов. Ты ведь понимаешь, к чему это может привести?
Я покачал головой. Он только вздохнул:
- Мы умираем не потому, что у нас изнашиваются органы. Любой орган в наше время можно заменить выращенным трансплантатом с собственным ДНК, практически любой недуг - вылечить. Но заменить мозг, сохранив при этом полноценную личность человека, медицина бессильна. И, наверное, будет бессильна всегда. Тут что-то сверх. Что-то непостижимое, незаменяемое. Может быть, это заложено в наш код, чтобы мы не смогли преодолеть старение и смерть тела? Обновление клеток замедляется, а для мозга это гибель. Когда сгорает мозг, а тело умирает, то личность-сознание должно искать новую оболочку. Видимо, на этом зиждется базовый принцип круговорота жизни. Бессмертия и вечного двигателя быть не должно. У всех умирание происходит в глубокой старости естественным путем - постепенно. А вот Савитри иногда, если ей приходится сильно напрячь все ресурсы организма, сжигает нейроны и глиальные клетки мозга с немыслимой скоростью. Иными словами, умереть она может в любой момент, если процесс пойдет по нарастающей и если его не прервать. Просто не успеют обновиться клетки...
- Уф... я не знал, что всё это так...
- Об этом мало кто знает - только круг доверенных лиц, которых я рекомендовал тебе: Аури, Шива, Ума... Больше никто. Она не хочет, чтобы знали. Остановить ее нетрудно, просто нужно вовремя это сделать... Поскольку меня рядом не будет, поручаю эту миссию тебе. Но не сочти это обузой, всё гораздо проще.
- Хорошо, я всё сделаю.
- Ты уже переехал в наш сектор?
- Еще нет.
- Ну так иди собирайся! Завтра уже работать!
И я с удовольствием вспомнил, что вещи свои предусмотрительно собрал, ожидая увольнения.
Кайлас
Это была моя первая настоящая циклизация, и меня чуть ли не лихорадило. На самых серьезных экзаменах я не испытывал и десятой доли того страха. Лишь абсолютное спокойствие Варуны придавало мне уверенности, что все должно пройти удачно.
В секторе "Омега" и рабочее место техников было оборудовано иначе, чем в тренажерках. Нам выделили специальную комнатку, в которой вайшву ничто не отвлекало от работы. Да и связаться с ним, когда он закрылся в звукоизолированном своем кабинетике, возможно только в привате.
Варуна объявил, что притягивать суру из инфосферы с сегодняшнего дня мне предстоит самому, он будет лишь наблюдателем и - в случае крайней необходимости - подсказчиком. Притягивать, настраивать волны, направлять суру в коридор - это мои обязанности...
Шива и Ума, оба в танцорских комбинезонах, сосредоточенные, слаженно запрыгнули каждый в свой виман. Савитри, которая с самого утра избегала меня из-за вчерашней бестактности, забралась к подруге и помогла ей снарядить "Тандаву". Шива управился самостоятельно и начал разгонять двигатель. Я наблюдал за ними из своей "будки", ожидая лишь команды на призыв проводника.
Минувший год, оказывается, не прошел даром. Руки уже знали, что делать, и легко носились над панелью управления, словно без моего вмешательства касаясь необходимых сенсоров. Я научился справляться даже с манипуляторами, но до ловкости Варуны, который с ними будто родился, мне было далеко. Да и не любил я искусственные конечности, как ни пытался выработать в себе привычку.
Сейчас появится проводник! Только бы получилось! Зачем я читал тот документ о пропавшем?.. Надо узнать... Пожалуйста, получись!.. Потом спрошу Варуну... Только бы без накладок!.. И коридор! Сура и коридор...
Обрывки мыслей метались в моей голове. Вспоминались все истории о сурах, которые я когда-либо слышал. Вдоль хребта волнами катился холод, меня слегка потряхивало от страха.
- Не мандражируй! - шепнул мне по приват-связи Варуна. - Пока всё делаешь верно!
Виманы тем временем уже заскользили вверх по прозрачному "рукаву". Створки люков раскрывались, воздух выкачивался из доков, потом, после закрытия, закачивался снова... Все это отображалось на одной из моих голограмм - за всеми, до единой, я должен был успевать следить.
- Сура пошел! - прозвучал веселый голос Шивы.
Краем глаза я уловил, что "Тандавы" с Танцорами начали раскручиваться, виманы же летели в заданном ими направлении. В вимане Умы за их состоянием непрерывно наблюдала Савитри. Наши с нею обязанности были чем-то похожи: мы оба контролировали сложнейшие системы. Только она - биологическую, а я - техническую.
И вот почувствовалось присутствие нечто. Показатели на приборах сначала словно взбесились, затем вернулись к исходным позициям, но уже отображая некоторую погрешность в состоянии информационного поля. Процесс начался.
- Ну давай же, пожалуйста, давай! - сквозь зубы отчаянно твердил я.
Под обручем коже было горячо, лоб горел, а по вискам катился пот, который мне даже некогда было смахнуть.
Я не увидел суру. И не должен был увидеть - это неподвластно никому. Просто что-то вдруг отозвалось на мои мольбы: "К твоим услугам, почтенный!" - и тепло, возникшее в груди, покатилось по жилам, а тело стало невесомым, готовое к полету или танцу.
Наверное, так не радуются даже рождению первенца, как обрадовался я этому невозмутимому приветствию суры. Моего суры!
- Спасибо! - я шепотом поблагодарил его, а с его стороны исходила необычайная благожелательность. Не с чем сравнивать: мне впервые довелось вступить в контакт с настоящим сурой.
А затем по спине опять прокатилась ледяная волна. Студеной ненавистью обожгло меня с головы до ног, как тогда, на второй день моего знакомства со станцией. Несколько мгновений - и все прошло. Ну что ж, и ты заходи, раз пришел, асура...
Я тщательно проследил, чтобы тень не просочилась из ангара в сектор. Мое вмешательство только разожгло злобу асуры, но ему пришлось отступить и отправиться к уже формирующемуся вдали от станции коридору времени.
- Отлично! - заметил Варуна. - Хоть с этим к тебе не придерешься!
Он сидел рядом, но я был слишком занят, чтобы посмотреть на него или ответить. Да и не думаю, что Варуну обрадовало бы, начни его ученик отвлекаться и глазеть по сторонам. Он вообще старался не проявлять своего присутствия, но я знал, что каждое мое действие подвергается неустанному контролю.
Тем временем сура-проводник установил маяк на нашем берегу тоннеля. Второй он поставит на берегу иного времени, когда поможет добраться туда сознаниям Танцоров. Сейчас они как раз перемещались внутри темпорального коридора, а их тела остались в виманах, вращающимися на центрифуге.
Едва вспыхнул второй зеленый огонь маяка, я переместил фокус в другого наблюдателя и теперь начал слежение через Гаруту, спрятанную в Великих Азиатских горах. Деактивированный орлан, услугами которого наши пользовались уже не первый цикл, сидел на утесе, с двух сторон прикрытый скальными выступами. Стоило мне разбудить его, орлан встрепенулся, покрутил головой. На тренингах я быстро научился управлять им, и теперь, в настоящем цикле, мне тоже не составило труда сориентироваться на местности. Гарута легко, с прискоком, достигла края уступа... Голова слегка закружилась от высоты. Рывок - мы с птицей прыгаем в заснеженную бездну... И вот орлан возлежит на гриве ледяного ветра, ухватив ее струи-пряди раскинутыми широко в стороны мощными крыльями. И будто бы я сам летел сейчас над неприступными вершинами, но страха и головокружения уже не было - был восторг.
Вдали показалась равнина, а мы держали путь к одной из гор близ цветущей долины. Северный и западный склоны этой горы напоминали вогнутую линзу. Впрочем, это и в самом деле были рукотворные линзы, о которых мне еще придется упомянуть далее, иначе информация о нашей деятельности в этих краях и в этих временах будет неполной.
Гора возвышалась над другими и отличалась от них оттенком камня. На вершине ее неукрощенный ветер катался в сухом снегу, мотая гривой и тонко, зло визжа. Но Гарута перемахнула зону метели, особым образом сложила крылья и приземлилась, позволяя мне разглядеть, что в одном из плоских участков вершины имеется обширное углубление. И даже поземка опасливо обтекала этот кратер, точно не смея к нему приближаться...
Теперь отдалимся и посмотрим все в целом, как учил папа Варуна. Я усмехнулся. После знакомства с Шивой мне все чаще приходится ловить себя на том, что зову наставника так же. Правда, не вслух...
Характеристики места. Итак, приборы показывают: на горе Кайлас сейчас помимо моего суры и Гаруты находится еще что-то разумное. Так и должно быть. Проводник явился сюда, чтобы поднять из анабиоза биокукол для вселения Шивы и Умы. Их аватары созданы трийпурийцами внутри эпохи для удобства, но в состоянии бездействия они тут лишние. Пройдя цикл, куклы всегда поднимались в свой бункер и засыпали до следующей миссии. В этом медитативном состоянии жизнь тел, лишенных сознания, почти останавливалась, как в летаргии.
А чтобы вместилища не были потревожены любопытными аборигенами исследуемого времени, с живущими неподалеку народностями провели серьезную религиозно-культурологическую подготовку. Если рассказать о ней вкратце, людям внушалось, что Кайлас - это трон бога разрушения: покуда тот медитирует или танцует, миру ничего не грозит, но если его потревожить, случится беда вселенского масштаба. С местными обитателями эти постулаты сработали идеально, но от иноверцев можно было ждать подвоха. Исключить сюрпризы помогло вполне материальное изобретение наших инженеров-физиков. Как говорится, вера - это хорошо, но топор всегда эффективнее.
Подходы к вершине охранялись кольцом инфразвуковых колебаний. Как я уже упомянул, склоны самой Кайлас и некоторых окружающих ее гор были искусственно вытесаны в форме линз. И хотя это было заметно даже невооруженному глазу, опасаться разоблачения не приходилось. Во всяком случае, в ближайшие тысячелетия. А линзы эти, расположенные в определенных точках ландшафта, принимающие и транслирующие друг другу импульсы от колебания земной коры, вкупе создавали резонансную частоту, которая влияла на человеческую психику как сигнал смертельной опасности. Те, кто пытался бросить вызов "богам", подобравшись к невидимому кольцу, начинали испытывать прилив необъяснимого ужаса. Их мозг воспринимал то, что не улавливало ухо. Каждый орган тела начинал вибрировать, вопить о приближающейся катастрофе неведомой природы и силы, а мозг давал единственную интерпретацию: бежать отсюда прочь! И "осквернитель" в страхе покидал запретную зону. Со временем камень где-то разрушится, поэтому в более поздние эпохи эффект линз уже не будет столь разительным. Но более поздние эпохи нас уже и не интересовали - биокуклы Танцоров будут выведены из игры в богов задолго до появления первых ученых новой формации и летательных аппаратов сродни виманам.
Я снова вернулся в Гаруту. Нужно было подогнать ее поближе к куполу над кратером и включить видение через оптическую защиту. А все для того, чтобы убедиться в целости и сохранности кукол, ведь в них через считанные мгновения будет поселено сознание Шивы и Умы. Мера перестраховочная, но входящая в обязанности координатора. Как множество других - мелких и кажущихся лишними.
На дне этого неглубокого кратера проявились две фигуры - мужская и женская. Причем сидели они прямо на металлической крышке гигантского люка, скрестив ноги и расслабленно, ладонями вверх, выложив кисти рук на колени. Только приглядевшись можно было увидеть, что куклы сидят не сами по себе, а заключены в прозрачные же вертикальные капсулы, заполненные криопротектором. Вещество, препятствующее разрушению тканей организма во время анабиотического замораживания, заменяло сейчас и все жидкости в телах биокукол. И пробудить их от многолетнего - если не векового! - сна предстояло суре, а отследить - мне, прячущемуся в Гаруте.
Первым подал признаки жизни мужчина (а куклы в точности копировали внешность Умы и Шивы): он слегка пошевелил рукой. Затем начала просыпаться и женщина.
Я вышел, чтобы проверить показатели и настроить маркер. С этого момента можно было экономить время, сокращая для себя периоды реальных событий в прошлом, а при необходимости - возвращаясь к исходной сцене. То есть - к пробуждению биокукол. В том случае, если в дальнейшем их действия не будут заключать в себе критические ошибки, маркер можно передвинуть на более поздний срок. Так сказать, "пересохранить" происходящее с нового старта. В общем, "перемотать" можно хоть полжизни, хоть целую жизнь исполнителя в цикле: для их организма в "Тандаве" минут всего лишь секунды от момента входа в коридор до выхода из него, и лишь сознание в ускоренном режиме проживет годы в прошлом.
Когда через пятнадцать секунд прозвучало оповещение, куклы уже выбрались из своих капсул. По меркам той реальности прошло почти двое суток. Они уже успели переодеться: в растворе они сидели, одетые в облегающие комбинезоны, теперь же на них были необычные костюмы. Почувствовав мое присутствие в Гаруте, Ума оглянулась и слегка помахала мне рукой.
Повеселил меня вид Шивы. Его светлые волосы были собраны в смешной пучок на макушке, а вывалившиеся из этого пучка пряди в беспорядке болтались по плечам, укрытым пятнистой шкурой какого-то зверя. Ко всему прочему, его сенсорник имитировал глаз: самого обруча было почти не видно, зато посреди лба посверкивал замечательный аквамариновый зрачок. В зубах висящей у него на шее змеи-ожерелья крепился пульт управления хранилищем тел и ангаром. Коммуникатор был встроен в один из множества браслетов. Их и в самом деле было великое множество - и на запястьях, и на щиколотках. Одним словом, его образ навевал воспоминания о праздничном дереве мечты, на которое совершили набег целые толпы школьниц, загадавших кучу желаний. Одежда Умы казалась проще и понятнее, чем-то похожая на костюм Савитри, когда мы только-только познакомились на лунной станции "Эйткен".
Шива оттянул от груди ожерелье и придавил пальцем голову змейки. Земля дрогнула под лапами Гаруты, пошатнулись и стоявшие на мостике биокуклы. Люк под ними разошелся пополам. Из ангара, спрятанного в подземелье, в небо взмыл виман. Хотя нет, этот аппарат был намного меньше наших виманов, да и форма его выглядела неуклюжей - летающий инжир, иначе и не назовешь! Но принцип передвижения был в точности таким же, как у нас - летали они почти совсем бесшумно и с огромной скоростью.
Гарута поднялась и, взмахивая тяжелыми крыльями, зависла возле машины. Я внимательно оглядел окрестности и передал в коммуникатор Шивы:
- В окрестностях все чисто. Старт разрешен.
Виман опустился обратно в "кратер". В его корпусе открылся люк. Прямо с мостика, будто с пристани, биокуклы, пригнув головы, шагнули в полость аппарата. Я с облегчением вздохнул. Теперь можно немного расслабиться, основная работа перелегла на плечи Танцоров.
- Неплохо, - высказался в привате Варуна. - Но есть недочет: пока марионетки просыпались, ты должен был связаться с медиком и узнать о состоянии ребят.
- Вот порази меня гром! - прошептал я с ужасной досадой: мне-то, гордому вызовом первого в жизни суры, мнилось, что я учел все и сработал идеально!
- Для первого раза это мелочи, - великодушно утешил меня мой инструктор. - В этой миссии все обкатано так, что разбуди ты их среди ночи, они все сделают как нужно. Но иногда нам поручают и "левые" циклы. Там уже не марионетки, а живые, реальные люди. И к их сознанию Танцору нужно прирасти, а чтобы он смог прирасти, вайшва и док обязаны его как следует к этому подготовить и держать под неусыпным контролем.
- У нашей звезды идиосинкразия к некоторым политическим деятелям прошлого, - вдруг вмешался в разговор знакомый голос, от которого по всему телу помчались неуместно эротические мурашки; Савитри, оказывается, нас подслушивала! - Его приходится вгонять в транс, чтобы прилепить к такому типу.
- Значит, я не один в своей беде, - усмехнулся я, догадавшись, что речь о Шиве.
- Ну, как сказать... - загадочно протянул Варуна. - Хватит болтать, следи за показаниями.
Мохенджо-Даро, несмотря на невероятную древность даже для изучаемой нами эпохи, не говоря уж о нашем времени, оказался очень красивым, а самое главное - не так давно выстроенным - городом. Его создавали в едином архитектурном стиле, из мелкого кирпича. Улицы были вымощены плитами из обожженной глины, под ними, закованная в кирпичные же сточные трубы, пряталась городская канализация, благодаря которой нечистоты из каждого дома удалялись за пределы Мохенджо-Даро. Варуна рассказывал, что ездил туда в наше время и ему любопытно было сравнить настоящее и прошлое.
И тут я услышал деликатное обращение ко мне суры, который оставался в цикле и также наблюдал за Шивой и Умой.
- Вайшва, небольшое упущение. Возможно, придется вернуться к маяку.
Голос прошелестел подобно летнему ветерку, но сердце ёкнуло.
- В чем дело?
- Похоже, в расчеты закралась ошибка. Оказывается, вирус был занесен в город не торговцами из Хараппы. Его привез один из строителей Мохенджо, возвратившийся из Киша.
Я в растерянности оглянулся на Варуну. Неужели в "Альфе" могут так ошибиться во время планирования цикла?!
- Бывает, - учитель кашлянул в кулак и, шагнув вперед, коснулся моих плеч, чтобы я уступил ему место за пультом. - Пусти-ка. Тут дело серьезное. Шива! Получи инструкцию у суры.
Уставившись на голограмму, я заметил, как вначале замер, потом помрачнел и раздраженно топнул ногой Шива. Потом появилась Ума, он коротко что-то сказал ей, и она с невозмутимостью кивнула. Их окружало несколько очень смуглых людей, которые с удивлением взирали на негодующего исполнителя.
- Начинаю перенос к исходной, - негромко оповестил Варуна.
- А этот наш... как его там?.. где? - буркнул Танцор. - Бесит!
- Спокойнее. Он сейчас присоединится к вам.
Я чуть не подпрыгнул:
- Кто? Я?!
- Да, кстати, Агни, ты еще не в "Тандаве"?! Бегом!
Пока я упаковывался в стационарную центрифугу, Варуна дал мне указания:
- Ты вольешься в сознание незаконнорожденного брата правителя Киша. Отправишься в плен вместо него. Потом тебе отрубят голову, и ты быстренько вернешься сюда, а после этого мы продол...
- Чего?!!
- Давай-давай, танцуй! Нет у нас времени на болтовню. На месте сориентируешься, и сура подскажет, что надо делать и говорить. Там недолго!
И не успел я возмутиться тем фактом, что мне должны будут оттяпать, пусть не мою, но с моим сознанием внутри, голову какого-то брата чьего-то там правителя, как "Тандава" поплыла в своем завораживающем беге.