Небольшая, но богато обставленная комната, последнее время служившая прибежищем чеченскому террористу номер один, тонула в полутьме притушенного ночного бра. В комнате было двое - сам бригадный генерал Шамиль Басаев и его тайный агент, чьего лица и имени никто не должен был видеть и знать. Агент уже выложил все имеющиеся у него сведения, и теперь они молчали. Агент - потому что ему было больше нечего сказать, а полевой командир - потому что обдумывал сказанное. Время шло. Агент уже начал нервно посматривать на часы, а Шамиль всё молчал. Наконец вольготно расположившийся на тахте Басаев коснулся рукой свисавшего со стены края зелёного знамени. Шёлк приятно заструился под его пальцами, и он вопреки всему невольно улыбнулся.
-Значит, это абсолютно точно? Ты уверен?
Его собеседник, скрывавший своё лицо под черной маской, склонил голову.
-Да.
-Ты понимаешь, за что ручаешься? - Шамиль не угрожал, просто констатировал. - А если всё же твой информатор ошибается, если его сведения - умело подброшенная дезинформация?
-Ошибка исключена, - упрямо повторил собеседник и, видимо почувствовав, что ему могут и не поверить, встал с кресла, после чего, жестикулируя руками, сделал шаг в сторону Басаева. - Разве я хоть раз дал тебе повод усомниться в достоверности сообщаемых мной сведений?
-Сядь! - грозно рявкнул Шамиль, тем самым давая понять, что хозяин здесь он. - Я буду думать.
-Конечно, конечно! - поняв, что слегка перешёл границы дозволенного, Басаевский агент попятился и снова плюхнулся в кресло.
На какое-то время вновь наступила тишина, прерываемая лишь тиканьем стоявших в углу старинных напольных часов.
-Что ж, - улыбка на лице Басаева стала зловещей, - если, как ты уверяешь, один из моих самых близких друзей продался нашим врагам, то это объясняет ряд последних неудач. Очень даже объясняет... - задумчиво процедил Шамиль, и в который раз погрузился в размышления, а его собеседник счёл за лучшее углубиться в созерцание собственных ботинок. Но молчание не могло длиться вечно.
-Пожалуй, ты можешь идти, - в голосе командующего боевыми формированиями Чеченской республики Ичкерия послышался оттенок усталости. - Деньги, как всегда, будут переведены на твой счёт. И вот что ещё: в следующий раз снимай при мне свою маску.
-Но меня могут увидеть! - попробовал было запротестовать агент, но Басаев резким движением руки отбросил эту жалкую попытку воспротивиться его воле.
-К псам! Никто не посмеет войти в эту комнату без моего разрешения! - Шамиль усмехнулся. - Так что за свою шкуру можешь не опасаться! Или ты считаешь, я не способен внушить покорность собственным телохранителям? - теперь от сказанных почти шёпотом слов повеяло холодом зимнего склепа.
-Нет, что Вы! - внезапно перейдя на Вы, заверил его не в шутку перепугавшийся агент и, не дожидаясь новой реплики, поспешил к двери. 'Вот ведь псих'! - мелькнуло у него в голове прежде, чем рука коснулась дверной ручки. Но если бы у агента хватило наглости обернуться, то он бы увидел, как на лице бригадного генерала играет довольная улыбка. Басаев действительно был доволен, и не только тем, что сумел так легко нагнать страх на этого иуду, но и тем, что теперь он, наконец, знал имя иуды собственного. Но ликвидировать его он пока не собирался. Вместо этого в голову Шамиля пришла не оригинальная, но очень интересная мысль.
-Получается, почти всё, что я планирую, становится известно русским... - медленно произнёс он и, пребывая в задумчивости, стал наворачивать на палец угол Ичкерийского знамени. - Что ж, теперь, когда я знаю всё наверняка, это может сыграть нам на руку. - Лицо Басаева расплылось в злой усмешке. - Значит, поведём свою собственную игру. Но прежде надо всё хорошенько обдумать. Время у меня есть...
Группа капитана Гуревича.
Разведывательная группа специального назначения первой роты отдельного отряда СпН под командою капитана Игоря Гуревича двигалась параллельно тянувшемуся на северо-восток хребту. Медленно сползая с одного его отрога, она тут же начинала взбираться на следующий. Выматывающее движение продолжалось уже не первый час, но ведущий группу капитан Гуревич не останавливался даже на обязательный сеанс связи.
Несколько поредевшая за почти шесть месяцев командировки ...первая группа состояла из тринадцати человек. Первым, как всегда, двигался сержант Григорий Ляпин. Вторым - только на днях переведённый к Гуревичу рядовой Максим Мельников, до этого служивший в комендантском взводе. Третьим - пулемётчик рядовой Сергей Мыльцын. За Мыльцыным - собственно сам капитан Гуревич, до этого ходивший шестым, но не так давно согласившийся с доводами старшего прапорщика Ефимова (командира ещё одной группы СпН этой же роты) и начавший ходить четвёртым. Следом - первый номер радистов младший сержант Виктор Романов. Потом ещё один Максим - сержант Сахнов - разведчик-автоматчик, к тому же заместитель командира группы. За Максимом - рядовой Вадим Ратушный - разведчик-пулемётчик. За Вадимом - снова радист - рядовой Руслан Абашев. За радистом - два бойца второй 'тройки' ядра (хотя в разведывательных дозорах ядра осталось всего по два бойца, разведчики по привычке продолжали именовать их тройками) - разведчик-снайпер рядовой Виталий Аверин и разведчик-пулемётчик рядовой Кирилл Данилкин (он же старший тройки). Дальше - замыкающая тыловая тройка разведчика - автоматчика старшего сержанта Федора Иньшина - разведчик-пулемётчик рядовой Василий Быков и разведчик-автоматчик рядовой Леонид Чибизов.
Собственно в этом районе Игорь работал не в первый раз и никаких сюрпризов в смысле найденной базы или внезапного появления чехов не ждал, но расслабляться не собирался. Следуя строго на северо-восток, в ближайшие полтора часа он рассчитывал добраться до старой, давно заброшенной чеховской базы и сделать часовой привал, после чего продолжить движение и в первом же благоприятном для засады месте организовать днёвку. Группе капитана Гуревича предстояла ещё одна ночёвка, а так как до конца командировки оставались считанные дни, то он предпочитал не рисковать.
-Чи, - шедший вторым рядовой Мельников, насторожившись, поднял руку вверх. - Чи, - повторил он снова, всматриваясь куда-то вверх, в сторону возвышающегося над местностью хребта. Двигавшийся впереди него Ляпин, поняв, что его окликнули, остановился и непонимающе уставился на своего боевого товарища.
-Что у тебя? - одними губами спросил он, и Максим молча показал рукой в направлении заинтересовавшего его объекта. Увы, но Григорий, проследивший за направлением его взгляда, ничего не увидел. Поросший лещиной склон, несколько кривых деревьев и уже дальше на горбушке хребта настоящий густой лес из темноствольных буков. Но ничего подозрительного. Закончив с разглядыванием местности, Ляпин пожал плечами:
'Не вижу'.
-Показалось, - шепнул всё ещё таращившийся вдаль Мельников, после чего вздохнул и уже было приготовился двигаться дальше, когда из-за его спины тоже послышалось негромкое:
-Чи.
Максим обернулся и увидел жестикулирующего Мыльцына.
'Ты и ты - тычок пальцем в сторону Ляпина, - на досмотр, не спеша, аккуратно'. - Пулемётчик несколькими движениями передал приказ командира, после чего шагнул вверх по склону и, выбрав местечко за небольшим бугорком, поставил свой ПКМ на сошки и, бухнувшись рядом, повернул голову к всё ещё стоявшему в неподвижности Мельникову.
'Давай, давай'! - энергичным жестом поторопил он, а наконец-то понявший его Максим кивнул, тяжело вздохнул, проклиная самого себя за излишнюю подозрительность и, передав поступившую команду старшему тройки, действительно медленно (даже чересчур медленно) начал подъём наверх, в сторону столь заинтересовавшего его кустарника. Впрочем, вскоре его обогнал привыкший идти первым Ляпин, и Максим почувствовал себя несколько увереннее. Тем не менее, его взгляд настороженно метался по сторонам, а рука сама собой совершенно непроизвольно тянулась к предохранителю.
-Ну и? - поведя стволом из стороны в сторону, сердито спросил Ляпин, когда они, пробравшись через заросли лещины и тяжело дыша, выбрались на вершину хребта.
-Я ж сказал, показалось, - Мельников виновато отвёл взгляд.
-А показалось - то хоть что? - Григорий, присев, внимательно огляделся по сторонам, но ничего подозрительного на 'горизонте' не было.
-Мелькнуло что-то, движение... - пробормотал бывший комендач, на что Ляпин только хмыкнул:
-Понятно, - впрочем, он вовсе не собирался читать мораль своему товарищу. - Ладно, пошли вниз.
-Может, кабан? - судя по всему, чувствовал себя Мельников неловко.
-Да ты не переживай! - Григорий беззаботно махнул рукой. - Лучше уж пару раз покажется, чем один раз прохлопать ушами и огрести по полной программе. Так что если ещё что заподозришь, не скромничай и говори. Понял?
-Угу, - уныло процедил новоиспечённый разведчик, которого, похоже, слова Григория вовсе не воодушевили.
-И дистанцию набери, - скомандовал Ляпин.
-Понял, - Максим замедлил шаг и, постепенно отставая от размашисто шагающего вниз Григория, поплёлся сзади. Затем встал и к чему-то прислушался. Но никаких подозрительных звуков слышно не было. Наконец, когда старший тройки уже почти полностью скрылся за зелёной стеной никак не желающего поддаваться осеннему настроению орешника, Мельников, бросив ещё один взгляд вдоль хребта, мотнул головой, словно стряхивая с себя внезапно нахлынувшее наваждение, и вновь поспешил вслед за удаляющимся сержантом.
На полпути проводивших досмотр местности бойцов встретил капитан Гуревич. Выглядел он слегка озабоченным, но скорее всего эта озабоченность касалась каких-то своих сторонних мыслей, а вовсе не результатов проведённого досмотра.
-Что там у вас? - командир группы, вскинув подбородок, вопросительно уставился на подходившего Ляпина.
-Может, показалось, может, кабан, Макс вроде бы движение видел, - Григорий покосился на отстоявшего чуть выше Мельникова. - Поднялись, я всё осмотрел - ничего. Кабаньи следы и всё.
-Ясно, - хотя, что тут было ясно, не смог бы ответить, наверное, никто. - Идём дальше, и не торопись, успеем. Главное - внимательность. Всё, давай топай в строй, - с этими словами Игорь отступил чуть в сторону, пропуская мимо себя разведчиков головного разведдозора. Когда же Ляпин и Мельников его миновали, он, поднеся к глазам бинокль, ещё какое-то время стоял, всматриваясь в вершину хребта, но там ничего подозрительного не наблюдалось, лишь слабый юго-западный ветерок шевелил листья, да перепархивала с ветки на ветку маленькая суетливая птичка. Наконец, капитан, тоже считавший, что лучше 'перебдить', чем 'недобдить', оторвался от окуляров и, развернувшись, зашагал вниз.
'Значит, показалось', - окончательно утвердившись в этой мысли, Гуревич достиг цепи уже приготовившейся к продолжению пути группы и, заняв своё место в боевом порядке, махнул рукой: 'начинаем движение'.
Хватаясь руками за растущие на склоне растения, с усилием впечатывая подошвы ног в неподатливую глинистую почву, спецназовцы начали спуск с узкого отрога - одного из многих отрогов, что в изобилии, (словно корневища гигантского дерева), расползались от хребта, горбатящегося по левую руку от ведущих поиск разведчиков.
Повинуясь приказу командира, Ляпин шагнул вперёд и, внимательно глядя под ноги, начал осторожный спуск. Он двигался чуть наискосок, всё время придерживаясь правой рукой за растущие побеги деревьев, а в левой держа чуть отставленный в сторону автомат. Григорий не спешил, и его взгляд то ощупывал землю, намечая место для очередного шага, то скользил вдаль и в стороны. Он действовал согласно полученным ещё с утра инструкциям:
'Гриша, - солнце уже вылезло над горизонтом, и группа капитана Гуревича готовилась к началу движения, сам же капитан сидел на корточках и, расстелив на рюкзаке карту, осторожно касался её только что сорванной травинкой, - нам надо выйти вот сюда, - травинка метнулась вправо, - минные поля ты видишь, - травинка прошлась по уже изрядно стершимся условным обозначениям, нанесённым гелевой ручкой поверх покрывающего карту ламинирования.
-Угу, - поддакнул склонившийся к карте Ляпин, впрочем, без особого интереса вслушивавшийся в слова своего командира - предстоящий маршрут они уже разбирали, и вряд ли можно было услышать что-то новое.
-Пойдем по правому скату вот этого хребта,- травинка снова загуляла по карте, - здесь местность почти лысая, деревьев, кустарников и даже травы практически нет. Будем идти, отрезая, вычленяя вот этот участок - травинка сделана полукруг. - Времени у нас сегодня достаточно. Иди не спеша, - уже давно ставшее привычным напутствие, - внимательно глядя под ноги, там, где мы будем двигаться, мин быть не должно, но кто знает, оползнями могло и нанести. Смотри следы, почва влажная, если чехи здесь ходят, то где - нигде они их должны оставить. Если ничего не заметим, то, скорее всего, здесь никого и нет. Дойдём до места, где ручей убегает вправо, возьмём левее и будем искать место для засады. Думаю, на сегодня поиска будет достаточно, дальше не пойдём. Хватит. До места эвакуации, - тут Игорь вспомнил своё извечное 'три раза перебздеть' и невольно улыбнулся, но вслух пришедшие на ум слова повторять не стал, - тут всего ничего. Завтра по утречку раненько встанем и не спеша потопаем. В общем, Гриш, основное - мины и следы, - и уже скорее по привычке, - вопросы?
-У матросов нет вопросов, - сержант Ляпин улыбнулся.
-Тогда двигаем, - скомандовал Гуревич, и сложенная в три движения карта опустилась в разгрузку...'
Этот утренний разговор вспомнился Григорию именно сейчас, когда он начал спуск вниз, вспомнился, чтобы тут же забыться под крайней необходимостью дотянуться рукой до следующего, растущего на склоне деревца. Когда же пальцы сержанта Ляпина коснулись его тонкого ствола, он сжал ладонь и уже более решительно сделал следующий шаг. Получилось не слишком удачно - из-под подошвы вывернулся и полетел вниз мелкий округлый камень, посыпалась вывернутая им почва, но Григорий, почти не обратив на это внимания, двигался дальше. Вот он спустился до конца и продолжил движение по уже практически ровной поверхности, но уже через десяток метров ему пришлось перепрыгнуть через небольшой, метровой глубины и ширины овражек, преодолев который, Григорий пересёк кабанью трону и проследовал к подножию очередного отрога. А на кабаньей тропе остались отчётливые отпечатки подошв его ботинок.
'Нет здесь ни хрена! - подумалось сержанту Ляпину, когда он уже начал очередное, наверное, уже сотое за этот день, восхождение наверх. - Ничего сегодня не будет. Таким темпом ещё немного вперёд и, как сказал группник, будем выглядывать, где сесть на засаду. Может оно и к лучшему, что сядем пораньше, лишний часок - другой отдохнём, а там ночь спокойного ожидания, и в темпе вальса к месту эвакуации... - рассуждая подобным образом, сержант схватился за свисающее сверху корневище и выбрался на вершину. - Сколько нам ещё осталось до замены? Одно БЗ?! Это три-четыре дня. А затем ещё несколько деньков и всё, мы дома'. - Григорий на несколько секунд остановился, успокаивая дыхание, затем, оглянувшись назад, окинул взглядом всё ещё спускающуюся группу и зашагал дальше.
-Сучка... бл... - поскользнувшись и едва не загремев вниз, капитан Гуревич в последний момент успел уцепиться за тонкий, росший на склоне прут и удержать равновесие. По ладони разлилась щипающая боль, капитан мысленно выматерился и, утвердив ногу, наконец, смог отпустить этот прут, оказавшийся тонкой веткой шиповника. Ладонь под пробитой шипами кожаной перчаткой ощутимо жгло. Ещё раз мысленно ругнувшись, Гуревич продолжил спуск вниз. Его внимательный взгляд скользил по окружающим предметам: слева отрог постепенно вливался в хребет, становясь его частью, а справа, стремительно проседая, сходил 'на нет', в свою очередь, расползаясь на два узких, совершенно лишённых растительности рукава. Продолжая понижаться, изрезанная многочисленными овражками местность, в конце концов, обрывалась в русло протекающей между двумя хребтами речушки. Казалось бы, небольшой водный поток - тем не менее, за многие тысячелетия речушка вымыла вокруг себя двадцатиметровые неприступные стены берегов, подняться на которые или спуститься с которых было весьма и весьма проблематично. Но, как оказалось, именно в этом месте спуск к реке как раз и был - чуть впереди, там, куда сейчас подходил капитан Гуревич, пролегала широкая тропа, истоптанная многочисленными кабаньими следами, отчётливо видимыми на серой глинисто-грязевой поверхности.
'Контрольно-следственная полоса' - невольно пришедшее на ум сравнение как нельзя лучше соответствовало этой широкой, извилистой линии, спускавшейся с вершины хребта и бегущей к шумевшим водам ручья. Близ речного берега тропа поворачивала влево и, вильнув к обрыву, скатывалась вниз, за его кромку, чтобы затем, по невидимой глазу отмели перебравшись через ручей, узкой косой чертой выбраться на правый берег и, продолжая петлять, раствориться среди растущего на соседнем хребте леса.
До некоторой степени было даже странно, что кабанья тропа оказалась на удивленье широкой - ни обойти, ни перепрыгнуть её так, чтобы при этом не оставить следов, не имелось никакой возможности, а зная плотность минирования соседних хребтов, именно она представлялась наиболее удобным маршрутом передвижения для нежелающих подорваться людей, НО... любой ступивший на эту тропу оставлял чёткий отпечаток подошвы своего ботинка. Вот и сейчас на ней отчётливо виднелись рифлёные протекторы ушедших вперёд разведчиков.
Гуревич вслед за Мыльцыным перепрыгнул овраг и, продолжая движение вперёд, достиг края тропы. Он уже хотел идти дальше, когда что-то привлекло его внимание, что-то, заставившее остановить взгляд и впериться в тёмно-серую грязевую массу, истолчённую многочисленными копытами и изрытую множеством усердно рывшихся по всей тропе пятачков. Игорь не сразу понял, что именно привлекло его внимание, более того, ещё раз брошенный взгляд не смог сразу выхватить это что-то. Тогда он, застыв на одном месте, ещё раз внимательно осмотрел лежавшую под ногами тропинку. И снова ничего не увидел. Но ведь что-то было, что-то, заставившее его остановиться. Не глюк же это?! Гуревич задумчиво огляделся по сторонам, но ничего подозрительного вокруг не обнаружил. Но ведь что-то ему удалось зацепить краем глаза?! Что-то было?! Пребывая в раздумьях, Игорь присел, тем самым пытаясь под другим углом взглянуть на протоптанную кабанами тропинку. Затем долгую минуту сидел, но так и не сумел разглядеть это, привлекшее его первоначальное внимание, нечто. Уже собравшись идти дальше, капитан повёл взглядом вдоль тропы и вдруг, наконец-то, заметил это самое нечто, нечто, выпадающее из общей серости истолчённой в грязь почвы, нечто маленькое, едва заметное, но имеющее выделяющийся из общей цветовой гаммы желтоватый оттенок.
'Золотой самородок', - в шутку подумал группник, предположив, что это всего лишь чудом уцелевший кусочек глины, но, тем не менее, сделал шаг в сторону и, нагнувшись, коснулся пальцем столь заинтересовавшего его предмета.
-??? -Едва только Игорь опознал перепачканный в грязи предмет, в его душе появилось искреннее недоумение. Но недоумение тут же сменилось всплеском эмоций, как только Гуревич понял, что это может означать наличие поблизости противника - ведь на указательном пальце левой руки, приклеившись облепившей его грязью к кожаной поверхности перчатки, лежало маленькое зёрнышко ячменя. Зёрнышко, которого никоим образом не должно быть в этой далёкой от полей лесной местности. Конечно, его могла обронить и какая-нибудь вездесущая птица, но верилось в это с большим трудом. Игорь выпрямился, но, прежде чем начать движение вперёд, какое-то время пребывал в задумчивости. Меж тем Мыльцын уже почти добрался до верхней точки отрога. Сзади же слышалось, как переминается с ноги на ногу недовольный внезапной остановкой Сахнов, а капитан, продолжая держать зёрнышко на кончике пальца, всё стоял и думал. Наконец, он стряхнул с перчатки ставшее ненужным легковесное зерно и начал очередное восхождение, одновременно продолжая обдумывать свои дальнейшие действия.
Они прошли ещё метров триста, когда стволы деревьев и изредка попадающиеся заросли кустарников надёжно укрыли спецназовцев от возможностей чужого взгляда. Только тогда Гуревич поднял руку, останавливая продвижение группы.
-Чи, - окликнул он впереди идущего. - 'Внимание. Стоп', - рука, поднятая вверх. И следом, пока обернувшийся к нему Мыльцын не отвернулся - 'старших троек ко мне'. И новое движение, уже повернувшись лицом к остающейся за спиной основной части группы - 'занять круговую оборону'. И вслед за тем быстрый взгляд, брошенный на рассыпающиеся во все стороны фигуры разведчиков - 'молодцы, соображают'.
-Командир? - Ляпин, что не удивительно, подошёл первым, но на его лице виделось лёгкое недоумение от непонимания причин произошедшей остановки.
Шамиль Басаев.
На этот раз братьям Келоевым и их отряду в планах Шамиля Басаева отводилась главенствующая роль. Даже два десятка отборных, опытнейших моджахедов Хайруллы (присоединившиеся к братьям в последнюю неделю сентября) поступали в их полное и беспрекословное подчинение. Разнос, который учинил Басаев братьям Келоевым за провал предыдущей операции, пошел им на пользу, и за последнее время братья успели отличиться трижды, тем самым заслужив себе если и не прощение, то, во всяком случае, шанс на возможность оправдаться окончательно.
Самого же Шамиля после неудачной попытки уничтожить Российского Президента и уж тем более после потери столь важных для него документов, на некоторое время посетила апатия, временами сменявшаяся чёрной тоской. Но вскоре жизнь вошла в привычные рамки, а полученные сведения о предательстве, как ни странно, и вовсе всколыхнули в нём желание действовать. Внезапно возникший план оброс деталями, и все последующие недели командующий боевыми формированиями Чеченской республики Ичкерия со своими агентами продолжал работу над воплощением задуманного в реальную жизнь. Перво-наперво, были продуманы и разработаны планы сразу двух террористических актов и отдан приказ о начале их подготовки. Но делалось это так, чтобы слухи об этом дошли до предполагаемого предателя, во-вторых... ...во-вторых тайно от всех Шамиль вышел на своих зарубежных покровителей и, заручившись их поддержкой, вступил в контакт с одним известным западным информационным агентством. В результате чего после непродолжительных переговоров он получил договорённость на прибытие в Ичкерию профессиональной телевизионной группы. Правда, при этом бригадному генералу пришлось поручиться за их безопасность и целостность, но таких поручительств Шамиль мог дать сколь угодно много - жизнь прибывающих в Чечню корреспондентов волновала его постольку - поскольку и ни на грамм больше. Впрочем, она нисколько не волновала и отправившее корреспондентов агентство. Если дело выгорит, то материал должен был получиться убойным, если нет, то у агентства было достаточно других, не менее профессиональных специалистов. К тому же смерть корреспондентов в Чечне могла стать неплохой рекламой. Так что в любом случае агентство оставалось в выигрыше.
В принципе, Басаев мог произвести съёмки задуманного и собственными силами, а затем разместить отснятое на сайте 'Кавказ - Центра', но разве это сравнилось бы по силе воздействия с информацией, переданной солидным западным агентством, хотя бы и во избежание международных осложнений, переданного с пометкой 'из неизвестного источника'? Конечно же, нет. Следовательно, профессиональный корреспондент был нужен, и Шамиль предполагал сделать всё возможное для его прибытия.
Об утерянных три недели назад документах он предпочитал не думать - лишь утроил бдительность, продолжая считать, что выкраденные документы затерялись где-то в горах Ичкерии, а по назначению так и не дошли.
Группа капитана Гуревича.
-Так, орлы, перспектива у нас вырисовывается следующая: на кабаньей тропе я нашёл зёрнышко ячменя, - капитан Гуревич не собирался тянуть кота за хвост и долго рассусоливать вокруг видящейся ему ситуации, но, тем не менее, давал возможность старшим троек домыслить сказанное и придти к сделанным им выводам самостоятельно.
-Вы думаете... - медленно проговорил Иньшин. На то, чтобы сложить два и два и придти к таким же мыслям, что и группник, много времени не потребовалось.
-Предполагаю, - Гуревич поправил сползший с плеча ремень автомата.
-Может, птица припёрла? - задавший этот вопрос сержант Ляпин, похоже, и сам не слишком - то верил подобному совпадению.
-Может, но чересчур сомнительно, - капитан покачал головой. - Более вероятно, что по этой тропе чехи ходят на базу. А чтобы не оставалось следов - прикормили кабанов и рассыпают за собой зерно.
-Поэтому и тропа-то такая широкая, - догадался Иньшин, и командир, взглянув на него, в подтверждение кивнул. И бойцы, и их командир, в теории, естественно, знали о существовании подобного способа заметания следов, но не слишком верили в то, что он применяется, и уж тем более никогда не предполагали, что нечто подобное им встретится на практике.
-Что, будем искать?! - не глядя на группника, спросил Григорий Ляпин. Да он, собственно, не столько спрашивал, сколько констатировал факт предстоящих действий.
-Будем, - Игорь позволил себе лёгкую усмешку. Похоже, сержант уже настроился на скорый отдых, а тут - бамс, и вот те на - заподлянка.
-Понятно, - в голосе Иньшина прозвучал лёгкий оттенок неудовольствия. Перспектива схлестнуться с противником в конце командировки никого особо не прельщала. Но базу, если она была, следовало найти, и чьи - либо желания здесь не играли ни какой роли.
-Скорее всего, база где-то здесь, - Гуревич, не обратив внимания на тон бойца, вытащил и развернул карту. - А здесь вокруг, чёрт бы их побрал, сплошные минные поля. Поэтому сейчас двигаемся ещё метров двести строго на восток, затем постараемся найти относительно удобный для перехода ручья участок берега, и переползаем на другую сторону хребта. Если верить карте - минного поля в этом месте нет, но всё равно внимательнее. - Эти последние слова были напрямую адресованы задумчиво поскрёбывавшему подбородок Григорию.
-Угу... - несколько рассеянно ответил тот и продолжил заниматься своей отросшей за три дня щетиной. А группник вновь вернулся к объяснению собственной диспозиции.
-В общем, переходим хребет и по его южному скату топаем в обратном направлении. Верхотура хребта минирована, так что внимание под ноги, возможен снос мин ниже по склону. Дистанция предельная, идём медленно, времени у нас ещё вполне достаточно. Если что-то покажется подозрительным - сразу же давайте мне знать.
-Базу, если найдём, брать будем? - вновь поинтересовался Иньшин. И Гуревич широко улыбнулся.
-По обстакановке: сначала найдём, потом понаблюдаем, потом решим. Возможно, оттянемся назад и наведём артуху.
-Вот это лучше всего! - Фёдор радостно поддакнул и улыбнулся в ответ. Командир группы, глядя на него, подумал: 'Если артиллерия в состоянии накинуть туда снаряд'. Но ничего не сказал вслух. Он хорошо представлял местность, и в том, что это возможно, у него имелись большие сомнения.
-Её ещё найти надо, - угрюмо буркнул всё это время молчавший Сахнов и, перехватив поудобнее автомат, не дожидаясь команды, направился к своей тройке. Гуревич посмотрел ему вслед, но одёргивать и возвращать не стал, а только лишь задумчиво проводил взглядом. Всё-таки психологическая усталость давала себя знать. Близость дома заставляла нервничать даже самых выдержанных и стойких.
Группа старшего прапорщика Ефимова .
-Прикрой! - во всю глотку гаркнул Ефимов, вскакивая и бросаясь к следующему присмотренному им укрытию. Но тут его правая нога зацепилась за переплетение трав и старший прапорщик, не добежав до спасительного бугорка пару метров, рухнул на устилающую землю травяную подстилку. Неосторожно подставленный навстречу земле локоть пронзило болью. Скривившись, Сергей обернулся и окинул взглядом вытянувшуюся в цепь группу.
-Вперёд, вперёд! - напрягая глотку, заорал он, и тут же, увидев, как неловко свалился бегущий во второй тройке ядра рядовой Артём Баранов: - Баранов ранен!
-Баранов ранен! - продублировал кто-то из бойцов, и вот уже один из разведчиков начал смещаться в сторону раненого разведчика.
-Магазин! - лужёная глотка Прищепы, казалось, перекрыла все звуки. - Прикрой, блин, прикрой! - Александр оказался на совершенно открытой площадке и теперь стремительно переползал к ближайшей небольшой канавке.
-Прищепа тяжело ранен! - крик достиг ушей бежавшего вслед за Прищепой пулемётчика Олега Тушина, и он, бросив ПКМ на сошки, витиевато выматерился. Ранение Прищепы лично ему не сулило ничего хорошего.
-Николай, к раненому! - прильнув к пулемёту, заорал на замешкавшегося Вячина оставшийся в тройке за старшего Тушин. Из-за его спины выскочил тот самый окликнутый им Николай Вячин - разведчик-автоматчик, с недавнего времени ставший пулемётчиком второй тройки ядра, и рыбкой сиганув вперёд, оказался подле тяжелораненого Прищепы.
-Зараза! - в свою очередь матюгнулся он, вытаскивая из кармана ни в какую не желающий вытаскиваться бинт.
-Отход! - новая команда достигла ушей Вячина, уже принявшегося бинтовать раненого Прищепу.
У, бл... - снова выругался пулемётчик и начал закидывать на шею ремень чужого автомата. Прищепа чуть приоткрыл глаза и громко застонал.
-Ну, ну, - прокомментировал этот стон Николай и, став на колени, взвалил неподъёмную тушу Прищепы себе на плечо.
-Сщас я, щас, - сквозь зубы процедил Вячин и, услышав, как хрустнули собственные коленки, встал на ноги.
-Бегом! - торопил лежавший за небольшой насыпью группник. - Бегом! - вторил ему прикрывающий тыл Гаврилюк.
-О, мать моя, женщина! - матерился сам Вячин, тащивший тяжеленного Прищепу.
-Кудинов, помоги Вячину, я прикрою! - смилостивившийся Ефимов поднялся с занимаемой позиции и закинул автомат за спину. - Отход до периметра! - кивнул он в сторону огороженной колючей проволокой территории пункта временной дислокации.
Занятия по тактико-специальной подготовке подходили к концу, и вволю набегавшимся спецназовцам пора было готовиться к обеду. Командир разведывательной группы номер два старший прапорщик Ефимов окинул взглядом цепь отступающих бойцов и улыбнулся. Цель занятия, по его мнению, была достигнута. Бойцы были слегка взбодрены, и тень расслабухи, в последнее время медленно, но упорно наползавшей на его разведчиков, слегка развеяна. Продолжая улыбаться, Сергей неторопливо шагал вслед отступающим бойцам, но уже не давал новых вводных и не делал никаких замечаний - отход проходил в 'штатном режиме'.
-Прищепа! - подойдя к закончившим отступление бойцам, Ефимов окликнул своего заместителя, - уводишь людей, выкладываете оружие на плацу и - на обед. После обеда - чистка оружия.
-Ясно! - Прищепа обвёл нарочито тяжёлым взглядом скучковавшихся разведчиков и отрывисто скомандовал: - Боевым порядком в направлении плаца шагом марш!
Бойцы загудели, и на ходу занимая отведённые им места в общей цепи боевого порядка, потянулись в указанном направлении. А Сергей остался стоять на месте, разглядывая виднеющиеся на горизонте горы и думая о чём-то о своём, никому неведомом. А впрочем, о чём он мог ещё думать, как не о возвращении домой? А может, он думал о своих раненых на прошлом боевом задании и теперь, слава богу, идущих на поправку ребятах? А может о предстоящем вечером 'обмытии' пришедшей рядовому Прищепе награды - медали 'За отвагу'? Да мало ли о чём мог думать уже готовившийся к возвращению с очередной войны прапорщик?!
Пункт постоянной дислокации отряда специального назначения.
Все дневные хлопоты были закончены. Темнело. Командный состав второй роты уже успел отужинать, и теперь, рассевшись в предбанной пристройке, точил лясы. Говорили за жизнь, нет, не о бабах, не об иных проявлениях гражданской и потому далёкой сейчас жизни, а о войне. Как - то само собой зашла речь о том, кто и как на этой войне становится Героем Российской Федерации. Естественно, речь не шла о случаях подлинного героизма, не стали трогать и Героев, которые получили это звание уже будучи большими начальниками. В первом случае вопросов не было - заслужили, во втором... наверное, 'Главверху' виднее... Так что вспоминались случаи курьёзные, а то и вовсе анекдотичные. Рассказывал, в основном, Гриша Воробьёв, командир роты связи. Связисты - они вообще народ осведомлённый, особенно по части сплетен, ну и тайн, конечно, но о чужих тайнах те связисты, что поумнее, предпочитают помалкивать. Григорий был умным связистом, поэтому обычно травил байки. Вот и в этот раз он рассказывал очередную 'легенду':
-Я ведь первый раз в Чечню с пехотой попал, но это неважно, я же связист, а связист - он везде связист. Короче, служил у нас в бате - батальоне командир взвода лейтенант Геннадий Шмелёв. Раздолбай раздолбаем. Все знали: если где-то что-то учудили, значит где - нигде поблизости должен быть Шмелёв. Но как-то обычно сходило ему это с рук, и если отголоски командирского разноса и доносились до его шеи, то всё едино приходились то мимо, то по касательной. Но вот однажды наш лейтенант решил покататься на БМП, и не где-нибудь, а по просторам окружающей местности. Где он там по полям круги наворачивал - хрен его знает, только выполз он к нашим позициям со стороны чехов. А там с левого фланга дивизии на фишках, как назло, одни контрачи оказались, парни ушлые, долго разбираться не стали, ну и влепили в боевую машину пару выстрелов из РПГ. Летёха - то наш живой остался, а БМП нахер. Начали разбираться, рады бы замять, но тут такое дело, что не скроешь. Понятно, что всё на комдива выплыло. А когда выплыло, то и комдив репу зачесал: что делать? Ведь не отрапортуешь: так мол и так, из-за одного мудрилы... Одним словом, подумали и отчитались за проведённый бой. Ну, как положено: в ходе отражения атаки противника... в результате героических действий... во время боестолкновения уничтожено... наши потери - одна боевая машина пехоты... в живой силе потерь нет... особо отличились... ну и далее... Какой-то клерк прикола ради фамилию лейтенанта туда и вставил. А тут как раз на наши головы, так сказать, пролётом, одна большая шишка на вертолёте приземлилась. Ему, естественно, о произошедшем боестолкновении уже доложили, так что, приняв доклад нашего комдива полковника Андреева, он первым делом БМП подбитую осматривать потащился. Походил, поохал, головой покачал, ну и обратно к вертолёту пошёл, а идти от того места, куда подбитую БМП притащили до вертолётной площадки нужно было чуть ли не через половину лагеря. Идут, начальнику - то скучно, вроде бы всё высказал - и поругал, и похвалил, но идти молча тоже для него, вроде бы, не с руки, вот он и посетовал:
-Личный состав, - говорит,- у вас неплохой, - а вот ни одного Героя!
И как назло проходили они как раз мимо костра, у которого вместе с солдатами сидел лейтенант Шмелёв. Иди в офицерскую палатку он пока опасался. Как говориться, во избежание эксцессов. А тут на глаза комдиву и попался.
- Да вон он, герой сидит! - в сердцах брякнул наш полковник, в котором до сих пор сидело желание самолично разбить морду этому герою, брякнул и тут же прикусил язык. Но слово уже вылетело.
-Кто такой? - встрепенулся большой начальник, - а ну давай его сюда, хочу поглядеть на твоего героя!
Комдив взбледнул с лица, закусил губу и выкрикнул фамилию проштрафившегося лейтенанта. Пока тот шёл, понуро опустив голову, пока мысленно готовился к 'расстрелу', пока представлялся, свершённый Шмелёвым 'Легендарный подвиг', возникший в голове у полковника, начал обрастать деталями.
-Ну и чем всё это закончилось? - с недоверием в голосе поспешил уточнить у рассказчика старший лейтенант Крушинин.
-Чем - чем, - обиженно пробурчал Григорий. - Если бы ему Героя не дали, я бы не рассказывал!
-Охренеть! - выдохнул Крушинин, а Григорий начал плести следующую известную ему байку.
Группа капитана Гуревича.
Лес в этом месте хребта был просто лесом, ничем не отличимым от сотни таких же мест - небольшой уклон в западном направлении в сторону уже видимого в просветы между тёмных стволов хребта, ровная, поросшая травой почва, изредка перемежаемая ежевикой, кое-где тонкие прутья подлеска.
Шедший первым сержант Ляпин не сразу осознал, как ему повезло, что он практически случайно сумел отличить коричневый кусочек корпуса ПМНки от выглянувшего на поверхность корневища. Стоп! Уже занесённая нога зависла в воздухе. Вскинув вверх руку, Григорий, не поворачиваясь, отрывисто бросил:
-Мины!
И словно играя в какую-то игру, вся группа повторила его действия. Вот только шедший крайним рядовой Леонид Чибисов руку поднимать не стал, а вместо этого настороженно заозирался по сторонам в поисках ещё какого-нибудь дополнительного 'сюрприза'. Но ничего подозрительного не увидел - не шелохнулась ветка в лесу, не мелькнула чужая тень, не треснул случайно оказавшийся под чьей-то ногой сучок. Так что, вроде бы, ничего, кроме минной опасности, группе пока не угрожало. Тем временем Ляпин медленно вернул назад и поставил на землю приподнятую ногу, включил радиостанцию и, чувствуя, как забухало в груди разгоняемое адреналином сердце, повесил ремень автомата на шею. Затем левой рукой потянулся к рюкзаку, стягивая его на сторону и спешно отвязывая притороченный с боку миноискатель. Но отвязать его оказалось не так - то просто. Приглушённо ругнувшись, Григорий окончательно стянул с плеч тяжелогруженый РР и со всевозможной осторожностью опустил его на землю. Сердце забухало ещё сильнее. Стараясь успокоиться, сержант несколько раз медленно втянул носом воздух и не спеша начал распускать стягивающие миноискатель лямки. Вскоре ИМП-2 был вынут, оставалось его собрать и подготовить к работе.
-Мины! - донеслось до командира едва слышимое, и Гуревич тут же включил свою радиостанцию.
-Оставаться на местах! - голос был сух и спокоен, но внутри уже угнездилось и противным чёсом засвербело ожидание беды. - Первый, доставай миноискатель! Приём.
-Уже, - послышалось в наушниках, и Ляпин опустил миноискатель к земле...
Вскоре Гуревичу поступил новый, неутешительный доклад:
- Командир, всё звенит.
-Ясно. Щуп. - Очередной приказ и вновь томительное ожидание. А лес жил своей жизнью: как обычно, в ветвях сновали птицы, вдалеке хоркал кабан, из кустов выглянула и снова в них спряталась енотовидная собака.
Щуп ткнулся в нечто твёрдое. Присев, Григорий осторожно разворошил почву, под тонким слоем грунта лежал обыкновенный серый камень. Он опустил щуп в сторону, и тот снова уткнулся в нечто твёрдое. На этот раз под дёрном лежала ещё одна противопехотная мина. Продолжая осматривать местность, сержант в течение двух минут нашёл третью ПМНку. Глядя на вынутые из почвы изделия отечественного ВПК, Григорий почувствовал, как спина покрывается влагой, да и на без того разгорячённом лице тоже выступили первые капли пота. Смахнув со лба влажные бисеринки, Ляпин прижал к щеке микрофон:
-Минное поле, - молчание, - обнаружил три ПМН-2.
-Всем достать шомпола! - на то, чтобы согласиться с выводами своего вперёдсмотрящего, много времени не потребовалось. Впрочем, отдать эту команду следовало сразу, как только была обнаружена первая мина. Самые шарёные* уже давно так и сделали.
Игорь тоже достал шомпол и аккуратно прощупал им почву у своих ног, затем его взгляд метнулся вперед:
-Ты что, идиот, делаешь? - прошипел Гуревич, увидев, как тыкает шомполом землю шедший впереди него Мыльцин. Боец, похоже, забывший всё, чему его учили, дёрнулся и непонимающе оглянулся на своего командира. - Придурок, ты под каким углом шомпол держишь?
Тот разинул рот, глянул на собственные руки и, судорожно сглотнув, вновь принялся прощупывать почву. Но только делал он это теперь осторожно и правильно.
А капитан вздохнул и, сместившись на полшага вперёд, вновь взялся за шомпол.
Доклады, поступившие от троек, были неутешительными - мины обнаружили почти все, в тыловом дозоре так сразу две. Так что в том, что они находились на минном поле, сомнений не было. Удивляло лишь невероятное везение - в растянутой на несколько десятков метров группе не случилось ни одного подрыва. Вот только удастся ли разведчикам безболезненно отсюда выйти - этого не мог знать никто. Гуревич вначале было начавший корить себя за столь невнимательное отношение к карте минных полей, задумавшись, так и не смог вспомнить о наличии мин именно на этом участке местности.
'Вдруг я ошибся?' - настойчиво засвербело в его голове. И, засомневавшись в собственной памяти и заранее виня себя за столь непростительную ошибку, капитан достал карту. Да нет, если верить её обозначениям, то в том месте, где они сейчас стояли, минных полей действительно не было. Но вместо радости от осознания собственной непричастности Гуревичу, наоборот, захотелось подтверждения собственной ошибки. Уж лучше бы минное поле на карте нашлось! Тогда, по крайней мере, можно было бы оценить его масштабы и наметить наиболее короткий выход с занимаемого им участка местности.
-Всем двигаться след в след! Григорий, миноискатель в зубы и помечаешь только места, куда ставить ногу. Все меня поняли? Приём.
-Первый понял.
-Понял второй.
-Третий понял.
-Четвёртый, - не нарушая заранее оговорённый порядок доклада, отрапортовались старшие троек.
-Тогда вперёд. След в след, и не дай бог хоть одна сука... Сам добью! Ясно?
-Так точно! - тихий одинокий голос ответившего потонул в шелесте начинающей желтеть листвы, зашелестевшей под порывом налетевшего ветра.
Медленно, очень медленно группа выходила из минной ловушки. Алые кусочки материи, которой сержант Ляпин отмечал центр безопасных клочков земли, вдавливаясь в почву, постепенно исчезали под грязью наступающих подошв, а сам безопасный участок (хоть и старались идущие наступать след в след) расползался до величины полутора, а иногда и двух подошв в длину и не менее двух в ширину. Порой идущему в замыкании Чибисову оставалось только гадать, где у этой расплывшейся травяно-земляной кляксы центр. Впрочем, первое напряжение уже отхлынуло, и теперь к разведчикам возвращалось привычное состояние ожидания опасности - возможной, но совершенно необязательной.
Наконец оказавшаяся на южном склоне хребта относительно ровная площадка, чем-то отдалённо напоминающая ложбину, закончилась, и поверхность земли вдруг резко пошла вверх. Сержант Ляпин, за последние несколько десятков (если не сотню) метров ни разу не услышавший ставшего уже почти привычным писка миноискателя, остановился и уверенно доложил:
-Вышли.
-Точно? - на всякий случай уточнил командир группы, и ещё не получив подтверждения, почувствовал, как тело начинает охватывать успокоительная слабость внезапно накатившей расслабухи. Захотелось сесть и хоть немного побыть в неподвижности.
-Да, - короткий, лаконичный ответ, и тут же вполне ожидаемый приказ командира:
-Продолжаем движение, привал через сто пятьдесят метров. - Прежде чем остановиться и дать возможность бойцам отдохнуть от только что пережитого напряжения, Гуревич хотел всё же немного пройти вдоль склона.
-Ясно, - донеслось в ответ, и тут же в наушниках вновь послышался командирский голос:
-Конец связи, - и уже про себя Игорь подумал: 'Уф, повезло'. Лица коснулись холодные волны осеннего ветерка, Гуревич поправил рюкзак и отключил радиостанцию.
Двадцати минутный привал, во время которого у группы наконец-то состоялся сеанс связи с 'Центром', дал возможность группе Гуревича слегка отдышаться и восстановить силы. Кое-кто, если быть предельно откровенным, то подавляющее большинство, даже успели перекусить, а сам командир попить чайку и наметить дальнейший план действий, точнее - слегка их подкорректировать. Если раньше он планировал идти по краю хребта, то теперь решил и вовсе перебраться на очередной хребет и выйти к предполагаемой базе не по тому хребту, как планировал раньше, а по следующему, в надежде, что база окажется как раз между этими двумя хребтами, защищающими её от возможного артиллерийского обстрела. Придя к такому решению, Гуревич вновь вызвал к себе своего заместителя.
-Саш, смотри, мы сейчас вот здесь, - доставший карту капитан начал объяснять свою задумку сразу же, как только сержант Ляпин предстал пред его очи, - берёшь влево, спускаешься вниз и сразу выползаешь на соседний хребет. Поднимаешься до середины ската и продолжаешь топать в западном направлении. База должна быть где-то поблизости, - при этих словах Ляпин скептически хмыкнул, а Гуревич, пожав плечами, был вынужден согласиться с его сомнениями, - если она вообще есть. Хотя какой смысл подкармливать кабанов в десятке вёрст от базы?
-Ну, да, - теперь уже согласился с командиром Ляпин. - В общем, я - ушки на макушке.
-И не спеши, - положив руку на плечо, не столько посоветовал, сколько попросил Гуревич, и как напутствие, - аккуратно.
-Как всегда, - Григорий попробовал улыбнуться. Но улыбка получилась какая-то неестественная, кривоватая и хреноватая. Наверное, догадавшись об этом, он потопил её в обычной серьёзности и, поднявшись на ноги, поспешил к своей тройке.
-Выход через пять минут, - тихо донеслось ему вслед, и Ляпин, не оборачиваясь, поднял руку - 'мол, понял и принял к сведению', после чего поправил край горки и скрылся в укрывающем группу кустарнике.
Удивительно, но первые разведывательные признаки находящегося поблизости противника заметил не Ляпин, не кто-то из прочих бывалых разведчиков, а неопытный, первый раз идущий с группой рядовой Максим Мельников. Может быть поэтому на раздавшееся из его уст 'Чи' в первый момент никто не обратил внимания, когда же он повторил своё 'Чи' снова, полгруппы замерло одновременно, а у шедшего неподалеку Гуревича появилось жуткое желание протянуть бойца чем-нибудь тяжёлым. 'Чи' Мельникова, наверное, разбудило половину леса и заставило зайтись барабанным боем не одно сердце.
'Прибью!' - яростно шагнув к замершему в неподвижности новичку, подумал капитан, впрочем не собираясь пока приводить свою угрозу в исполнение, вот только если вдруг выяснится, что это 'Чи' слышали и боевики, тогда да.... Но капитан Гуревич предпочитал считать, что этого не случилось.
-Что орёшь? - злобно зашипел группник, ухватив за плечо и встряхнув испуганно дёрнувшегося бойца. - Ты что, охренел? Ты где находишься? - голос капитана в этот момент если и не походил тембром на гадючье шипение, то уж яду в нём содержалось нисколько не меньше, чем в её ядовитых зубах.
-Я, тут... вон там, - рука бойца приподнялась, указывая куда-то в глубину леса. Группник взглянул вдоль продолжения линии руки и в первое мгновение ничего не увидел. Он хотел было уже скомандовать: 'движение вперёд', но бросив косой взгляд на всё ещё стоявшего с поднятой рукой бойца всё же повторно проследил за направлением его указующей руки. На этот раз Игорь всматривался гораздо дольше, и точно, Мельников оказался прав - что-то выпадало из привычного лесного пейзажа. Что-то создавало едва заметную дисгармонию, что-то такое, за что цеплялся и никак не мог вычленить из общей картины окружающего пейзажа, уже возможно 'замылившийся' за этот день глаз группника. Наконец до Гуревича дошло, что именно привлекло внимание разведчика:
-Чёрт! - скорее мысленно, чем вслух выругался он, и предостерегающе подняв вверх левую руку, сжал ладонь в кулак, после чего осторожно шагнул в сторону подозрительного 'объекта'. Оружие наизготовку, предохранитель плавно ушёл вниз. Вперёд, шаг за шагом, в готовности открыть огонь и одним прыжком уйти за спасительные стволы деревьев.
Чуть впереди справа (в метрах тридцати), виднелся небольшой бугорок со склонившейся, словно примятой посередине травой. Примятой так, будто кто-то время от времени клал туда нечто. Впрочем, что это за нечто, Игорь уже понял и иллюзий не строил. Подходя к 'бугорку', он окончательно осознал, что они едва не напоролись на вражескую фишку. Точнее, напоролись бы, окажись на ней наблюдатель, но наблюдателя не было.
Приблизившись к подозрительному месту, Гуревич понял, что он не ошибался: за небольшим бугорком, скорее даже укрытой дёрном насыпью, находился узкий, не глубокий, но длинный окопчик, тянувшийся вниз по склону и обрывавшийся за небольшой складкой местности.
-Блин! - выругавшись, капитан тщательно осмотрелся по сторонам, затем тем же путём возвратился к ожидавшей его указаний группе. И только встав в общий строй, он подумал, что вовсе не обязательно было ходить самому, а можно, точнее, обязательно следовало послать кого-нибудь из бойцов. Ещё раз матюгнувшись, Игорь, не поворачиваясь к стоявшим за спиной бойцам, развёл руки в стороны - 'рассредоточиться', 'включить радиостанции' и, шагнув к сержанту Ляпину, шепнул ему едва ли не в ухо:
-Фишка, пустая, возможно, база совсем рядом. Медленно, очень медленно вперёд, - и как охранительную молитву, - аккуратнее.
-Понял, - Григорий кивнул, скинул на землю рюкзак и, стараясь не издавать ни звука, двинулся вперёд...
Первые признаки базы показались метрах в семидесяти от пустующей фишки. Но то, что она оказалась брошена, стало понятно сразу - по её территории гулял ветер, таская из стороны в сторону полиэтиленовые пакеты и пустые пакетики из-под продуктов быстрого приготовления. Повсюду царило запустение. У входа в какое-то строение виднелся след от просыпанной муки. Едва ли не в центре базы за небольшим кустом валялись две пары ещё вполне пригодных для носки ботинок, дырявые носилки стояли чуть в стороне, прислонившись к небольшому дереву, следы старой запекшейся на брезенте крови говорили о том, что на них когда-то перетаскивали раненого. Немного дальше валялся цинк из-под ВОГов, в белом, побитом ржавчиной мешочке, брошенном там же, лежало несколько сотен покрытых окисью и уже совершенно не пригодных к стрельбе патронов пять сорок пять. Когда же Гуревич и сопровождающий его сержант Ляпин со всеми предосторожностями вышли в ограниченный полупрофильными окопами периметр, стало окончательно понятно, что база брошена совсем недавно, считанные часы, если не минуты, назад. И как подтверждение этому в не залитом до конца очаге чеховской кухни всё ещё виднелись малиновые искорки жара.
-Спугнули, - вслух подумал Гуревич и, продолжая изучать окружающую обстановку, поставил оружие на предохранитель. В душе появилась уверенность, что появление противника не предвидится. Ляпин тем временем осторожно осматривал полуземляночные помещения и укрытия. Но ничего ценного на базе не было.
-Может, вызвать артуху? - предложил выглянувший из очередного схрона Григорий.
-А толку? - старший прапорщик скептически хмыкнул. - Они, может, уже час назад как вышли.
-И то верно, - сообразив, что ляпнул глупость, сержант двинулся дальше в поисках случайно забытых или 'надёжно' спрятанных ништяков, но его остановил голос группника.
-Уходим! - скомандовал Гуревич, которому увиденное уже позволило сделать вывод, что бандиты хоть и покинули базу совсем недавно, но уходили не в спешке, спокойно забирая с собой всё мало-мальски ценное. 'Хорошо хоть всё вокруг не заминировали', - эта мысль пришла к Игорю уже после того, как они снова оказались за периметром базы. И хотя на её территорию они с Ляпиным входили со всей возможной осторожностью, используя при этом миноискатель, гарантией от подрыва он, увы, не являлся. Любой боец из группы капитана Гуревича знал достаточное количество способов обмануть это средство минной разведки.
-Всё, Гриш, разворачивай оглобли, топаем в обратную сторону.
-Куда с утра шли? - на всякий случай уточнил Ляпин, и Гуревич в подтверждение кивнул.
-Только не расслабляйся. Мало ли куда и зачем попёрлись эти чехи. Может, где ещё и пересечёмся.
-Я понял, - в этот момент они подошли к основной части группы. Игорь молча занял своё место в строю, а Григорий, подхватив рюкзак, махнул рукой 'следуем за мной' глядящим в его сторону старшим троек и поспешил в обратном направлении. Группа, изгибаясь подобно змее, потащилась вслед за уходящим Ляпиным, а капитана Гуревича начали терзать навязчиво заползающие в подкорку раздумья.
'Значит, заметили, и уже давно', - мысли Игоря потекли вспять. Вспомнилось 'нечто', показавшееся Мельникову ещё там, перед кабаньей тропой. Но тогда они ничего не нашли, не заметили. Но это ровным счётом ничего не значило. Противник вполне мог отойти, не оставив никаких следов. - 'Жаль, жаль, что так получилось, эту базёнку вполне можно было взять'... - появившееся чувство досады тут же было вытеснено воспоминаниями о провороненной вражеской фишке. И всё сразу перевернулось с ног на голову. Не заметь их противник раньше, и неизвестно ещё, как бы всё получилось. Ничего хорошего бы уж точно не было, выпрись Ляпин со своей тройкой на вражеское охранение. Подумав об этом, Гуревич заставил себя прогнать пустые рассуждение и полностью сосредоточился на продолжающей движение группе.
Боевики.
Небольшой отряд боевиков численностью едва достигавшей полутора десятков человек спешным маршем отходил на северо-запад. Ведший отряд младший брат Ибрагима Келоева Идрис, нет-нет, да и прислушивался к окружающему лесу. Когда где-либо слышался подозрительный звук, выражение озабоченности, всё время не сходившее с его лица, подёргивалось серым налетом испуга. Но лес, продолжая жить своей жизнью, вновь облекался в тишину, и тогда покрывающая лицо серость исчезала, испуг уходил, оставляя после себя лишь слегка подергивающееся веко и не прочищаемую ничем сухость горла.
-Повезло, - почти вслух рассуждал младший Келоев, вспоминая время, предшествующее их уходу. - Повезло, что наблюдатель, оставленный на хребте, не проспал и вовремя заметил группу спецназа, рыскающую неподалеку от их базы. Можно было, конечно, дождаться и встретить русских всей мощью оружия, но младший Келоев, как, впрочем, и все в их роду, слыл мудрым, и попусту рисковать не спешил. Любой открытый бой со спецами не сулил ничего хорошего, и Идрис, излишне не геройствуя, принял решение покинуть насиженное местечко и увести свой отряд на основную базу - к брату.
Группа капитана Гуревича.
Разведчики по большой дуге обогнули заминированный участок и, наконец, выбрались к изначально определённому месту засады.
-Всё, стоп колёса! - приглядев подходящее местечко, капитан Гуревич поднял руку, останавливая своих бойцов. - Привал. Организуем засаду. - И уже про себя: 'Днёвку и отдых'. - А затем где-то в самых потаённых глубинах души: - 'Пора заканчивать с войнушкой. Хватит. Сегодня был крайний раз. Может, и хорошо, что чехи ушли. Чёрт с ними! Всё, хватит воевать, следующее боевое задание выхожу в лес и сижу на попе ровно. Бойцам, да и мне надо домой'.
С этими мыслями Гуревич скинул рюкзак, отстегнул от него коврик, расстелил его на земле и, продолжая наблюдать, как суетящиеся бойцы занимают круговую оборону, принялся готовиться к ужину...
Ночь, утренний подъём, несколько часов поиска, и к обеду следующего дня группа капитана Гуревича в полном составе вышла к месту эвакуации, после чего благополучно прибыла в пункт временной дислокации.
Боевики.
Не успел отряд Идриса Келоева как следует выспаться и отдохнуть от ночного перехода, как ему стало известно, что ему и его брату (совсем недавно получившему в своё распоряжение, как дополнение к уже имеющимся воинам, хорошо слаженную группу в два десятка моджахедов) от высшего руководства поступила срочная задача. Теперь братьям Келоевым предстояло выдвинуться в ...ий район, оборудовать там хорошо укрепленную базу и совместно с полученным подкреплением ждать очередного приказа. Что это за приказ и зачем отряду братьев Келоевых требовалось дополнительно подкрепление, ни Идрис, ни его брат Ибрагим не имели ни малейшего представления. Тем не менее, они живо включились в предстоящую работу. Обсуждать приказы у них было не принято.
Рядовой Григорий Ляпин.
Ляпину не спалось. Возможно, потому, что удалось неплохо выспаться предыдущей ночью, когда группа сидела на засаде, (тем более что переход к месту эвакуации не занял слишком много времени и не был утомителен), но скорее всего бессонница была вызвана вдруг отчётливо всплывшими воспоминаниями.
'Что заставило меня именно в этот момент опустить взгляд? - сам себя спрашивал Григорий. - Что? - он вновь и вновь задавал себе этот вопрос, понимая, что вчера какое-то время находился на грани. - И впрямь, что? Увы, он не смог бы сказать этого даже сегодня, хотя уже сто раз вспоминал, анализировал, просчитывал, продумывал ситуацию. Сказать, что просто повезло? Нет, вряд ли. Может, просто не судьба или что ещё? Как бы то ни было, но чуть заметная полоска коричневого корпуса мины бросилась ему в глаза и заставила замереть с уже приподнятой в движении ногой. Как, каким образом Григорий смог отличить едва видимый, коричневый, заляпанный грязью ободок мины от выползшего на поверхность корневища, этого не понять. Но отличил, замер, застыл, приподняв ногу, не смея пошевелиться. При воспоминании об этом моменте по спине пробегал нехороший холодок. Да, Григорий никогда не исключал вероятность подрыва и потому всегда старался ходить правильно, так, как учили. Но ни один из учителей, да и вообще никто и никогда не мог гарантировать, что мина не окажется там, где её никоим образом не должно быть. Его величество случай вкупе с вездесущей заподлянкой главенствовал в этом мире, и потому Гриша с самого первого дня морально готовил себя к возможности такой ситуации. Готовил, но как любой нормальный человек верил в лучшее. Но сейчас воспоминания о том моменте заставляли его зябко поёживаться. За почти шесть месяцев командировки ему не первый раз приходилось сталкиваться с расставленными по горам минами - и нашими промышленными и чеховскими самодельными нажимниками, но никогда ещё его нога не была столь близко от расставленной ловушки. Впрочем, особого страха не было, ни сейчас, ни тем более в тот момент, когда все чувства были подчинены необходимости действовать, а было нечто непонятное - больше напоминающее неприятие той ужасной, но, слава богу, так и не свершившейся возможности.
Ночь уже давно вступила в свои права, а Григорий лежал и всё думал. Его мысли плавно перетекли от событий сегодняшних дней на солдат той давно отгремевшей войны, на тех, кто был вынужден гибнуть за день, за час, за секунду до победы. За одну секунду - всего за одну, но без этой жертвы могла ли состояться та столь долгожданная Победа? Вот и мы... - мысль, мелькнувшая в сознании Григория, погасла под неумолимо надвинувшимися тенями сна.
За пологом палатки шумел ветер, где-то в районе вещевого склада лаяла отрядная собачонка, приглушённо гудел работающий на задворках дизель, под ногами топтавшегося у грибка дневального скрипела галька. Гришка перевернулся на бок, что-то неразборчиво, едва неслышно пробормотал и продолжил спать. В палатке воцарилась относительная тишина...
Полковник Черных
Полковник Черных не мог скрыть своего разочарования. Похоже, на этот раз друзья-соперники из ФСБ сумели обойти его на повороте, прочно ухватив инициативу в новом и столь перспективном для разработки деле. Правда, и у ФСБешников в последний момент возникли проблемы, раз те были вынуждены запросить помощи у военных разведчиков...
-Значит, 'Шейх' на территории Чечни?! - раздражения в голосе полковника только прибавилось. Его взгляд скользнул по лежащему на столе блокноту, по остро отточенным карандашам, по перекидному календарю, пепельнице, по стопке испещрённых мелкими значками карт, и ни на чём не задержавшись, устремился к неподвижно замершему в кресле подполковнику ГРУ Остапенко. Это он только что принёс так взволновавшую начальника информацию.
-По словам Ярцева - да, - ответил Остапенко, и Черных удовлетворённо кивнул. Ярцев - полковник ФСБ - слов на ветер обычно не бросал.
-Почему же у нас по нему информации нет ни из одного источника?
-Уже есть, - возразил подполковник. - Я не успел доложить, но два часа назад получен перехват сеанса радиосвязи - один из корреспондентов - 'Шейх'.
-Кто второй? - почему-то этот вопрос сейчас интересовал полковника больше всего.
-Не установлено, но наши аналитики предполагают вероятность связи абонента с самим Шамилем Басаевым.
-Уверенности в этом нет?
-Нет, - отрицательно качнул головой подполковник и, стараясь усесться поудобнее, закинул ногу на ногу.
-Интересно девки пляшут, - Черных поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, не спеша стал прогуливаться по комнате. - Что было сказано?
-Ничего такого, из чего можно было бы сделать определённые выводы. Скорее кодовые слова и фразы, не поддающиеся расшифровке. К тому же я не думаю, что они решились бы обсуждать что-либо существенное.
-Пожалуй, ты прав. Но всё равно пусть наши ребята малость поломают голову над дешифровкой, может, что у них и получится, - потребовал полковник, впрочем, энтузиазма в его голосе не было.
-Они работают, - заверил его Остапенко. Ему тоже хотелось, чтобы из этой затеи что-нибудь получилось, но самому подполковнику, как, собственно, и его шефу, в это не верилось.
-Так, а что от нас хотят господа из соседнего ведомства? - Черных снова уселся за стол и, взяв ручку, раскрыл блокнот. Записывать он ничего не собирался, а сделал это чисто механически по давней устоявшейся привычке.
-Они просят нас сделать всё возможное воспрепятствованию проникновения денег на территорию России.
-Так, так, так, значит, теракт уже подготовлен, осталось получить аванс, - сделав неизбежный вывод, полковник Черных выдвинул один из ящиков, достал оттуда пачку сигарет и, прикурив от вынутой из кармана зажигалки, глубоко затянулся. - Сколько дней им требуется, чтобы выявить и перехватить исполнителей?
-Они просят пять.
-А они понимают, что мы не можем им этого гарантировать? Что мы не в состоянии оцепить весь лес и перекрыть все дороги?