Как стеклянный голем, как ожившая статуя изо льда, подтаявшая от летнего зноя, как сгусток воздуха, уплотненный до твердости камня, она шла через заросли папоротников и лиан к берегу ручья. При ее приближении ветви и листья пригибались, не смея коснуться тела. Это было похоже на вожделенную ласку, на робкие попытки деревьев погладить и одновременно страх потревожить и спугнуть. Вот, неосторожный лучик солнца, просочившийся сквозь ветки упал на нее и разлетелся во все стороны тысячей тысяч сияющих двойников, слепя глаза каждому, кто мог бы наблюдать за ней в этот момент.
С каждым шагом в шуме леса все слышнее становилось журчание воды.
Стройная фигура, вобравшая все краски леса, подошла к ручью и, присев на корточки, опустила в воду руку. В мгновение ока кисть пропала, словно растворилась. Глупая рыбеха наткнулась на невидимую преграду и застыла в нерешительности. Побаловавшись немного с недоумевающей рыбкой, стеклянный призрак погрузил ступни в воду и, подняв лицо к небу, медленно пошёл вниз по течению.
Пробегая небольшое расстояние, ручей упирался в камень размером с медведя. Теряя силы в борьбе с валуном, струи воды падали невысоким водопадом в маленькое озеро. Сегодня казалось, будто бурлящие потоки с особенной горечью оплакивали свое поражение. Внезапно вынырнув из блаженной медитации, призрак прислушался. На берегу озерца действительно кто-то жалобно всхлипывал. Подкравшись к каменному лбу и опершись на него руками, он осторожно выглянул.
На берегу тихо плакал ребенок. Мальчишка, с виду, лет шести. Основная волна горя уже прошла, понемногу сходила припухлость вокруг больших глазенок, и спадала краска с еще младенчески нежных щек. Остались монотонные всхлипывания. Руками мальчик обнимал огромного пса. Зверь умирал. Лохматая шкура слиплась от грязи, крови и слез. Из шеи и между ребер торчали два деревянных прута. Один глаз заплыл, второй грустно смотрел в чащу леса за спиной мальца.
Безысходность и горе резко взрезали окружающий покой. Подобно коварному паразиту, происходящее вгрызалось в расслабленное благодатью сознание наблюдателя. Вопреки собственному желанию она в полной мере ощутила страдания ребенка.
Ее всегда упрекали в наивности и чрезмерной эмпатии, сама она объясняла это тем, что родилась уже здесь. Решение вмешаться было принято без раздумий.
Выпрямившись, фигура коснулась правой рукой внутренней стороны левого запястья. И сразу весь блеск, весь ледяной покров начал стекать подобно воску свечи. Обнажилась голова с ежиком темных волос, затем плечи, предплечья, грудь... "Я же внутри совсем голая". Снова легкое прикосновение к запястью - призрачный облик полностью восстановился. Немного подумав, она вышла из-за камня и, вплетаясь в водные струи, соскользнула в озеро.
Услышав слабый всплеск, пес дернулся посмотреть, но раны мгновенно осадили его и он жалобно заскулил. Ребенок заплакал еще сильнее и не заметил, как сгусток воды перед ним обрел человеческие формы.
- Не плачь, все умирают рано или поздно.
Малыш вздрогнул, вновь потревожив пса. Во взгляде, брошенном на слюдяную фигуру, не было ни капли удивления. На это просто не осталось сил.
- Рано умирают только хорошие, а плохие живут всем на зло.
Жизненный опыт шестилетнего ребенка ставил в тупик. Дух озера, ("Наверно он принял меня за дух озера, или леса, или кого-то в этом роде") пытался подобрать слова, понимая, что абсолютно не смыслит в подобных случаях и банальность слов скрывает нелепость происходящего. А помочь хотелось очень сильно.
- Зато хорошим после смерти будет хорошо, а плохим - плохо.
- Нет, он просто умрет. Еще немножко помучается и умрет - я чувствую.
Дух осторожно, не уронив ни капли воды, вышел на песок и присел на корточки около пса.
- Осторожно, ему еще хватит сил укусить.
- Не волнуйся, он меня не воспринимает.
- Не вос... что?
- Не укусит. Я могу сделать так, что он умрет без боли.
Парнишка крепче вцепился в пса, и тот тихо завыл на одной ноте.
- Не тронь его, я не верю тебе.
- Прости, я не хотела обидеть и не желала никому зла, я хочу помочь тебе.
- Помоги ему, если хочется.
- Отпусти его, здесь уже ничего не поделаешь. Попроси папу с мамой найти тебе нового щенка.
Лицо мальчика помрачнело еще больше, хотя казалось, больше - некуда.
- У меня нет папы с мамой, Волк - последний, кто меня любит. Еще немножко, и я останусь совсем один.
Дух поднялся и отступил обратно в воду. Некоторое время они молчали, лишь мальчонка изредка всхлипывал и шмыгал носом. Глаза пса постепенно тускнели, он уже не дрожал, дыхание становилось все менее заметным.
- Хорошо, я помогу. Иди домой. Оставь собаку здесь.
- Я тебе не верю.
- Ты знаешь, кто я?
- Я всё равно не боюсь.
- А я и не прошу. Оставь пса и приходи завтра. Если меня не будет - приходи послезавтра. Приходи каждый вечер, и ты получишь друга обратно живым.
- Ты врёшь, тебе нужна душа Волка.
Дух слегка опустил плечи, словно вздохнул.
- Если за две полные луны я не приведу твоего Волка с виляющим хвостом, то ты сможешь завалить камнями ручей, который наполняет мое озеро, и оно пересохнет. Мне станет негде жить. - Дух еще ниже опустил плечи. - Мне придется умереть.
- А ты точно сумеешь?
- Я многое могу.
Парень посмотрел на пса, затем поднял глаза на духа. О, сколько силы появилось в этих глазах. Горе и беспомощность, муки принятия решения, недоверие переплавлялись в зрачках - тиглях в чистую энергию. Еще немного и этот жар вырвется и взорвет ледяное создание фейерверком осколков.
- Ладно, но смотри, ты сама рассказала, как с тобой расправиться.
Выбравшись из-под обмякшего пса, мальчишка еще немного постоял в нерешительности и попятился прочь. Отойдя немного, он развернулся и припустил, что есть мочи.
Невидимка некоторое время смотрела ему вслед, затем снова дотронулась до внутренней стороны левого запястья. Из-за камня мгновенно выскочил и подбежал к ней огромный механический паук. Размером паук превосходил даже умирающего пса.
- Усыпи собаку и быстро доставь в стазис. Я вернусь сама.
Паук привстал на ногах, и из-под головогруди показалась небольшая трубка. Со звуком вышибаемой пробки, он выстрелил в пса дротиком с двумя капсулами. Содержимое первой капсулы должно попасть через иглу в кровь, вторая же - после попадания взрывалась, и выпущенный газ предназначался для дыхательных путей. Собака отключилась почти сразу. Арахнид - переросток метнулся и навис над жертвой. В мгновении ока на брюшке открылось множество отверстий, из которых появились маленькие, не больше мыши, копии паука. Со стороны картина смахивала на процесс кормления детей свежим трупом собаки. На деле же мелочь высыпалась на тело пса и начала деловито, а главное тщательно, оплетать его коконом из металлокерамической паутины. Некоторое время полумертвое животное было сосредоточением суеты, которой мог бы позавидовать муравейник. Мелкие работяги сновали везде: они связывали лапы, подкапывались, укладывая стежок к стежку, сплетали тонкие нити в более толстые. После окончания каждый паучок взбежал по специально подставленной ноге на панцирь "матери", закрепив свою нить в месте, где головогрудь переходила в брюшко. Вся "детвора" снова укрылась в недрах брюшка, а большой паук, загудев подобно улью, начал подгибать ноги одну за другой. Но он не шлепнулся на брюшко, как, казалось, должен был, а завис. Гудение поднялось на тон. Паук набрал немного высоты, оторвав свою ношу от земли, плавно развернулся, и улетел.
***
Она заходила всё глубже в лес. Растительность становилась гуще и гуще, только волшебная сила зеркального покрова помогала пробираться дальше. При её приближении стволы молодых деревьев слегка изгибались, а клубы лиан распадались тяжелыми космами, освобождая проход. Внезапно чаща сменилась большим озером. Вековые деревья клонились к зыбкой поверхности. Мелководье у берега было сплошным сплетением размытых корней, водорослей и чего-то похожего на камыш. С другой стороны водоём ограничивала отвесная каменная стена. Одна ветвь накренился к воде гораздо больше остальных, настолько, что выступала дальше зарослей местного камыша. Осторожно пройдя по ней до самого конца, она села, свесив ноги. Подняла ладонь левой руки на уровень груди, а пальцами правой начала перебирать видимые только ей крупинки. Прервав это занятие, она посмотрела на свои ноги и увидела, как срослись ее голени, а ступни стали длиннее и шире, образовав некоторое подобие рыбьего хвоста. Результат казался удовлетворительным. Она еще немного попереберала крупинки и опустила руки. С шипением втягиваемого воздуха на спине вырос приличный горб, напоминающий плавник акулы. Этот горб не позволял исследовать морские пучины, но обеспечить воздухом некоторое время на небольшой глубине было ему под силу. Зеркальная русалка соскользнула в воду и с грациозностью дельфина поплыла к каменной стене.
Скрытый от чужих глаз под поверхностью озера, в скале, находился лаз, ведущий в рукотворный грот. Проплыв через туннель, и схватившись за вбитые скобы, она подтянулась и села на край колодца. Очередные манипуляции с левой ладонью вернули ногам прежний вид, убрали горб и позволили призрачному покрову обнажить голову.
В пещере она была не одна. Бородатый мужчина в черном комбинезоне и с импульсным резаком в руках оторвал взгляд от груды камней, которую сам, похоже, только что наковырял, и посмотрел на девушку.
- Хо-хо-хо! Госпожа Джейлана, собственной персоной. Вы меня заставили поволноваться.
- И тебе привет, Бэнсий. Чем же я тебя так взволновала?
- Да вот, два часа назад, - он поднял указательный палец и вытаращил глаза, - целых два часа назад влетел твой универсал с огромным коконом. Я испугался, что внутри - ты.
Девушка только сейчас вспомнила, что забыла указать пауку, воспользоваться надводным входом, до которого ей пришлось бы долго обходить озеро. Благо, робот оценил обстановку сам и не проволок псину под водой.
- Нет, Бэнсий, в коконе почти мертвый образец местной фауны.
- Об этом он мне отчитался, но это был твой универсал, и без тебя.
- Неужели ты думаешь, что мой паучок бросит меня в беде ради какой-то зверушки? А что ты здесь делаешь, - она, копируя мужчину, так же подняла указательный палец и выпучила глаза, -Целых два часа, а то и больше.
- Благодари меня, о, женщина! Я наконец-то подключил здешний терминал синтезатора, и ты можешь не терпеть до города, а перекусить прямо на стоянке роллеров. А еще...
Он присел над грудой камней и извлек из нее один, размером вдвое больше головы взрослого человека, но, судя по тому, как он его поднял, несоответственно легкий. Камень был карамельного цвета с белыми прожилками.
- Вот. Я давно его приметил, и, наконец, решился вырезать.
Джейлана, скептически вытянув губки, бережно взяла камень. Немного покрутив в руках предмет вожделения бородача, с наигранным восхищением произнесла: "Вау"
- Это кальцит,- Бэнсий от важности приосанился, - И если не врет анализатор, то довольно чистый и однородный. Умные люди тратят кучу денег, что бы вырастить такой искусственно, а у нас - вот, на халяву.
- Ну, все, теперь заживем. Смотри, большие деньги развращают.
Мужчина со вздохом забрал камень у девушки и свистнул. В помещение, перебирая шестью металлическими ножками, вбежал универсал Бэнсия. Его робот представлял собой страшную смесь таракана-акселерата с ящиком для инструментов и маленьким грузовичком. Мужчина положил камень в кузов и зафиксировал пленкой.
- Эх ты, балда гуманитарная. Между прочим, о таком большом и чистом куске кальцита, найденном в природе, я даже упоминания не встречал. А у тебя, что в коконе было? - Бэнсий прижмурил глаза. - Любовника из местных насильно завела?
- Нет, бородатый извращенец. В коконе интересная задачка для одного нашего общего знакомого, который интересуется исключительно интересными задачами. Если, конечно, она окажется для него достаточно интересной.
- Ух, ты! А мне расскажешь?
- Нет, из вредности. Страдай своей кальцитовой лихорадкой, а я есть хочу. Где там хваленый терминал.
Последнюю фразу Джейлана договаривала уже по пути к утопленной в стене двери лифта.
***
Терминал с едой оказался действительно очень полезной штукой. Путь от этого выхода до города занимал около полутора часов. Таким образом, если человек решил нагулять аппетит на свежем воздухе, то он должен быть готовым к последующей полуторачасовой борьбе с этим самым аппетитом.
Подойдя к терминалу, Джейлана заказала с панели коктейль с калорийностью обеда и вкусом черники. В это время к платформе подкатилась ее транспортная сфера. Дорога к городу представляла собой длинный, около двухсот километров, цилиндрический тоннель, вырезанный в породе. Начинаясь в пещере, он, постепенно углубляясь, уходил к океану, проходил под линией берега и дальше, к затопленной под водой станции.
Именно на этой станции ее предки и другие ученые шестьсот сорок пять лет назад сбежали от режима жесткого контроля. Эта история заменяла каждому ребенку старше семи лет сказки перед сном. История целой расы, где все, кроме избранных, были полностью лишены свободы воли. Хобби и профессия, образ жизни, супруг, количество детей и метод их воспитания - человек не мог ничего решать сам. Все было рассчитано и поделено для оптимального существования социума. Лагеря стимуляции творчества и лагеря подавления излишней инициативы. И, естественно, вездесущие пропаганда и агитация.
И вот, во всем этом мраке, совершенно случайно, сначала маленькой искоркой, а затем и пламенем, вспыхнула надежда для небольшой группы людей. На периферии владений человечества, на максимальном удалении от обитаемых миров, была построена станция для наблюдения и изучения космоса. Станция не находилась на орбите какого либо космического тела, и, соответственно, была вынуждена постоянно корректировать свое положение в пространстве. Именно благодаря удаленности и сложности выполняемых задач, ее построили настолько автономной, насколько это было возможно.
Побег стал возможен совершенно случайно. Вероятность такого стечения обстоятельств была крайне мала. Подобное могло произойти лишь раз за все время существования империи. Авария вывела из строя генератор луча связи, изолировав исследователей от остального мира. Вспыхнул бунт. С помощью полуавтоматических механизмов ученые расправились с охраной. И маршевый двигатель станции понес ее в глубины неисследованного пространства.
Далее был долгий и тяжелый полет. Чтобы скрыться от преследователей, пришлось имитировать катастрофу. Забравшись в скопление астероидов, беглецы взорвали один из них и распылили в пространство собранную ранее радиоактивную руду. Прикрываясь полученной агрессивной мешаниной, станция продолжила путь в неизведанное - на поиск планеты, которая станет новым домом. На сто пятьдесят третьем году полета планета нашлась, и поразила абсолютно всех.
Во-первых, она была полностью пригодна для обитания, а во-вторых, и это оказалось самым неожиданным, на ней уже жили люди.
К космической эре человечество подошло обремененным огромным грузом самого себя. Земля была перенаселена. Космос давал очень многое: руды металлов на мертвых планетах, возможности реализации и развития научного потенциала. Но не давал того, чего от него ждали первым делом - места для людей. От безысходности строились корабли-колыбели, добровольно-принудительно нагружались гражданами и отправлялись к теоретически подходящим планетам. Чиновники облегченно вздыхали, подписывая отчет об очередных отчаливших, а колонисты отправлялись в дорогу без конца. С напускными гримасами горя, скрывавшими ожидаемое безразличие, масс медиа объявляли о том, что лишь единицы прислали сообщения об удачной посадке и еще меньше - об удачной колонизации. В конечном итоге, человечество смогло похвастаться только двумя обретенными мирами. Судьбы остальных экспедиций - материал для страшилок.
Найденная беглецами планета являла собой такую страшилку. То ли от тяжелых условий, то ли от отсутствия связи с домом, колония поселенцев деградировала до раннего средневековья. Облет планеты не показал никаких следов промышленности, ни одной дымящей трубы завода. Только благодаря сканерам с высоким разрешением был обнаружен разбитый много лет назад колонизационный корабль.
Находка доставила не столько радости, сколько - новых проблем. Что делать? Спуститься с небес богами-правителями и форсировать развитие? Как оказалось, в маленьком ученом мирке станции не нашлось ни одного прирожденного правителя. Такая ответственность была для команды с бабаем из детских кошмаров. Искать дальше? Никто не поддержал эту идею. В итоге было принято решение сесть и не подавать вида. Темной ночью, максимально тихо, станция погрузилась в море и вгрызлась в дно.
***
Пес ждал в стазисе. Мальчик ждал пса на берегу. Джейлана потягивала коктейль и осознавала свой поступок. Как пить дать, конспирации конец. Несдержанный порыв незаметно перебросил девушку вместе со всеми жителями станции через незримую черту. Случилось то, чего все побаивались и всегда откладывали на завтра. Джейлана - катализатор. В замкнутой обстановке роллера масштаб и значимость содеянного паром наполняли воздух, конденсируясь на стенах и стекая потом по лицу виновницы. Добрыми богами ли, мудрыми отцами ли, но им предстояло явиться в мир. Как ни странно, но какими бы умными ни были сотрудники станции, никто упорно не хотел замечать и, тем более, вмешиваться во что бы то ни было, не касающееся своей работы. Для одного не было ничего важнее кибернетических механизмов, для другого - математических моделей, и так далее. В лучшем случае развивать контакт предоставят - а ля "сама расхлебывай" - Джейлане, которую такая ответственность пугала не меньше остальных. Она уже проклинала свою слабохарактерность.
Одним из вариантов было плюнуть на все. Собаку утилизировать, а случай списать на тяжелый, но полезный опыт. Малолетнему оборванцу все равно никто не поверит. Со временем, может, он и сам забудет, спишет на состояние аффекта, если знает такое слово.
- Да я не просто сентиментальная дура, а еще и трусливая сволочь.
Нет, пса надо вернуть, коли взялась. Вернуть и исчезнуть. И впредь быть в тысячу раз рассудительнее. А произошедшее пусть будет маленьким волшебством для одного несчастного ребенка. И больше ни в коем случае не вмешиваться.
Решено.
***
Выйдя из роллера и направляясь к своему жилому отсеку, Джейлана поняла, что ей просто необходим древний консервативный водяной душ. Шумные потоки воды смогут успокоить так, как ни справится не одна очищающе-дезинфекционная камера. В прихожей она погладила запястье, и ее призрачный покров, в мгновение ока, соскользнул с тела на пол и собрался в ртутный мячик. Пнув мячик в угол, обнаженная девушка зашла в душевую. Эта кабинка была неким старомодным капризом, как древнее потрескавшееся трюмо в современном интерьере. Джейлана же сравнивала ее с аквариумом, как способ умственного расслабления и отдыха. Выбравшись из горячих струй, она надела белье и накинула просторную черную с серым узором тунику. Пора отправляться к специалисту по интересным задачам.
Кабинет-терминал, из которого Кергис контролировал свой сегмент лаборатории, находился в самом отдаленном уголке станции. Складывалось впечатление, будто Кергис прятался от пронзающего века гневного взгляда инквизиции. Да. За то чем он занимался, его не просто сожгли бы, а поместили прах в вечный огонь, так - на всякий случай. Он игрался в бога: он воскрешал мертвых, помещал души в неживые тела и давал вторую жизнь, как своим слугам. В общем, он занимался биомеханическими организмами, спроектированными на основе нервных систем, взятых у животных, а в свободное время чинил обитателей станции. Этот человек настолько увлекался интересными задачами, что даже жил в кабинете, что, впрочем, облегчало его поиск.
- Да здравствует Джейлана, бесстрашный сталкер приютившего нас мира! Твой пес сдох.
- А ты уже все знаешь.
- Солнышко, каждый ваш универсал - мой выношенный и рожденный в муках ребенок. А теперь ответь мне, зачем ты тянешь в дом всякую гадость?
Джейлана на секунду замешкалась с ответом.
- Это социальный проект, и ты очень бы помог, если бы вернул пса к жизни.
Кергис откинулся на спинку кресла и, сузив глаза, посмотрел на Джейлану. Под этим взглядом Джейлана почувствовала, как с нее сползает кожа, с мокрыми шлепками опадает плоть, обнажая саму суть - душу, а душа, в свою очередь, выставляет на свет все свои страхи и терзания.
- О каком проекте ты говоришь, солнышко?
И тут Джейлану защитным коконом обволокло спокойствие приговоренного.
- Кергис, ты же понимаешь, что мы не сможем вечно прятаться в недрах станции. Рано или поздно придется подняться наверх и познакомиться с соседями. А к этому не мешало бы и подготовиться.
- Ммм. Пес - шпион. Ну ладно.
И вот черта с два разберешь, поверил он, или ему просто интересно, что из этого выйдет. Да, жаль, сейчас нет инквизиции.
Тем временем Кергис вызвал на дисплей показатели состояния пса и пробежал их глазами.
- Хм, мозг спасти пока еще можно, но смысл? Понимаешь, он совсем сдох.
- То есть?
- Раны не совместимы с жизнью.
- А залатать? Ну же, ведь ты срастил разорванного почти пополам Зандара.
Кергис снова откинулся на спинку.
- С вами проще. Ваши организмы готовят к моему вмешательству с рождения. Все, что ты ешь, содержит препараты, предназначенные для этого. Увы, пес диету не соблюдал.
В Джейлане начало зарождаться облегчение. На "нет" и суда нет. Но верх взяла упертость.
- Ну, пожалуйста, Кергис, придумай что-нибудь. Это очень важно.
Кергис выждал театральную паузу.
- Пожалуй, можно извлечь нервную систему вместе и поместить в механическую куклу. В принципе, этим я и занимаюсь почти всю жизнь.
- А сделать куклу неотличимой от пса ты сможешь?
- Солнышко, я все могу. Приходи через три дня.
- Так быстро.
- У меня уже есть кое-какие наработки.
Джейлана воспряла духом.
- Кергис, я - твоя должница. Поймаю для тебя на поверхности, кого закажешь.
Внезапно посерьезнев, она спросила.
- А местного аборигена ты бы смог вылечить?
- Повторяю, я вас не лечу. Я просто меняю в вас "модули". А организмы аборигенов для этого не подготовлены.
- А если так как с псом, вынуть мозг и поместить в куклу, а?
- Ну, солнышко, - Кергис лукаво улыбнулся, - это была бы очень интересная задача.
***
Через три дня волнительного ожидания Джейлана по стойке "смирно" стояла за спинкой кресла Кергиса. На мониторе было изображение с камеры в экспериментальном вольере. В углу вольера, свернувшись, лежал пес.
- Вот, будущий начальник шпионской сети, принимай работу.
Девушка всмотрелась в экран.
- Он не дышит.
- Пжаллста!
Кергис ткнул пальцем в иконку на мониторе, и у пса зашевелилась грудная клетка. Животное открыло глаза и с удивлением посмотрело на свои бока.
- Ага, это же кукла, дыхание - бутафория. Ловко! А как с остальным?
- Есть он будет, получать энергию из пищи - тоже. И даже гадить. Имитация полная.
Джейлана всмотрелась тщательнее. В собаке ничто не выдавало механическую природу. Она искренне восхитилась идеально проделанной работой.
- Великолепно, Кергис! Как же ты смог все это за три дня?
Ученный замялся.
- Ладно, раскусила. Кукла пса у меня была готова давно, не хватало только нервной системы.
- А зайти к нему можно?
- Я бы не советовал. Его челюсти сжимают теперь не слабые мышцы, а мощная гидравлика, а реакция усилена сверхпроводниками. А что на уме - сам черт не знает.
- А хозяину он не навредит?
- Он и в своем старом теле мог его съесть, но не трогал же. Это дружба. По идее, сейчас он и понятия не имеет о том, что с ним сделали. Впрочем, правую руку за то, что все пройдет гладко, я бы не отдал. Хотя - на, бери - Кергис вытянул руку - я себе новую выращу.
- Что-то я уже побаиваюсь.
- Не дрейфь, психика пса пострадать не должна была. Это - то же животное, что и было до своей смерти.
Кергис открыл ящик стола. Немного порывшись в нем, он извлек на свет и протянул девушке маленькую монетку-носитель.
- Держи, здесь полезное ПО, установишь себе. Там декодер видео и аудио сигналов с датчиков пса, параметры маячка и, на всякий случай, команда отключения. Все, забирай свое псевдоживотное и уходи, мне еще надо придумать, кого тебе заказать.
- Подожди, как же мне его доставить? Усыпить зверя можно как-то?
- Извне - никак. Изнутри - все в программах, которые я тебе дал.
***
А мальчишка каждый вечер приходил на место встречи. Он садился у самой воды и, не отрываясь, смотрел на воду. Ни малейшей дрожи век, никакого движения на лице. Маленькая статуя оставалась статуей, пока ближе к ночи уровень воды в озере не поднимался, и не мочил ткань штанов. Тогда мальчик вставал и уходил.
Джейлана, стоя по пояс в воде, скрытая небольшим водопадом, смотрела на поднявшуюся с колен фигуру. Девушка подождала, пока парнишка отвернется, и привычно коснулась левого запястья. У самого берега из воды поднялся косматый зверь. Мальчик вздрогнул и обернулся на всплеск. Увидев друга, он снова упал на колени. Со звонким лаем, пес бросился из воды на берег и повалил ребенка. Джейлана вздрогнула, но поняла, что зря. Пес вылизывал лицо смеющегося сквозь слезы мальчишки, а тот повалил пса на бок, схватил лохматую голову и поцеловал в нос. Пес с еще более радостным лаем принялся скакать вокруг мальчишки, припадая на передние лапы и виляя хвостом. Джейлана заметила, что зверь оставлял чересчур глубокие следы, а если под лапу попадалась ветка - та разлеталась мелкими щепками.
Казалось, игра на берегу не закончится никогда, но вот сорванец, тяжело дыша, подошел к большому дереву и вынул что-то из дупла. Приказав псу сидеть смирно, он зашел в воду. Использовав зум оптики костюма, Джейлана увеличила изображение мальчишки. У него в руках была деревянная лодочка, загруженная всякой едой и какими-то безделушками. Середину композиции украшала небольшая глиняная жаровенка, заполненная щепками и сухой травой. Ребёнок опустил лодочку на поверхность воды, достал из мешочка на шее два камня, и несколькими ударами высек искру. Показался дымок. Маленький абориген подтолкнул лодочку рукой в сторону водопада. Джейлана, склонив голову на бок, размышляла над смыслом этого таинства. Пусть волшебство будет волшебством до конца. Она беззвучно нырнула, подплыла к лодочке и, схватив ее, утянула на дно. Лицо парнишки просияло. Он потрепал пса по загривку и отправился восвояси. Пес, виляя хвостом, потрусил следом.
***
Казалось, все вернулось на круги своя. Джейлана обходила злополучное озеро десятой дорогой. Кергис заказал необычную рыбу. Это существо жило в море и напоминало земного ската, только под брюхом росли две конечности. Нечто среднее между обезьяньими и крокодильими передними лапами. Кергис сказал, что проектирует нового подводного универсала.
Джейлана всего один раз смотрела изображение с датчиков пса. Кто-то бы порадовался возможности наблюдать чужой быт, но девушка хотела поскорее все забыть. Уделяя много внимания истории и социологии, она прекрасно знала о тяге человечества на некоторых уровнях развития к созданию религиозных культов из необъяснимых явлений. Волнения добавил недавний сон, в котором мальчишка в рясе жреца сидел у озера на костяном троне, а берег был завален телами подыхающих животных. Проснувшись в холодном поту, Джейлана забралась в душ и долго смывала кошмар струями горячей воды.
О своем поступке девушка никому не рассказывала. Догадаться мог только Кергис, но он был настолько "себе на уме", что предсказать его реакцию было невозможно. Оставалось только молчать и надеяться.
Однажды ночью Джейлану разбудил писк лэптопа. На ощупь активировав его, она щурясь вгляделась в развернутый в воздухе монитор. Сработала программа тревоги, связанная с маячком пса. Показатели температуры окружающей среды были тревожно красными, мигало сообщение о начавшемся разрушении внешней оболочки. В нижнем правом углу открылось изображение с камеры пса. На картинке полыхало пламя. Что именно горело, разобрать было невозможно. Ясно одно, пес, пятясь задом, кого-то тащил из огня. Внезапно сценку заволокло белым снегом помех, и происходящее стало неразличимым.
Она смотрела на мигающие цифры, твердя про себя: "Не вмешивайся, не вмешивайся, не вмешивайся. Черт!" Пострадавшего пса надо убрать, иначе ей грозит стать "матерью" бродящей по округе полуобгоревшей механической собаки. Ткнув пальцем в иконку в воздухе, она вызвала карту. Маячок пса двигался к озеру.
Когда Джейлана добралась до места, уже светало. Первой мыслью было послать универсала добить и собрать останки пса, спокойно сидящего у кромки воды. Но именно это спокойствие ее остановило. Она поднесла к лицу запястье и вызвала команду отключения. Готовая в любой момент усыпить животное, девушка медленно направилась к нему. Пес действительно сильно пострадал. Шкура сгорела почти вся, обнажился металлический каркас. Медленно, со скрипом поврежденных приводов, пес встал и отошел немного в сторону. За его спиной лежал ребенок. Вид обгоревшего мальчика вывел Джейлану из равновесия. Самым страшным было то, что белесая от ожогов грудь судорожно вздымалась. Девушка упала на колени и прижала ладони к лицу. Нужно было остаться на станции, предоставив всю работу универсалу. Нужно было, все-таки, утилизировать пса. Нужно было никогда не возвращаться сюда. За жалость к издыхающему псу она расплачивалась ужасом перед умирающим ребенком.
Из глаз потекли слезы. Оболочка костюма их впитывала и выводила наружу. Джейлана, свернувшись клубочком, повалилась на влажный песок, а пес, в ее воображении, сказал голосом Кергиса:
- Ну что же ты, солнышко. Сделав раз, делай и два.