Беда всегда приходит незаметно, тихо подстерегая нас из-за угла, она делает точный бросок, поражая цель в самую точку. Она хитра, умела и многолика. Иногда она является в образе верного друга, иногда - в виде выгодного предложения, а порой - в облике неоценённого по достоинству противника, но всегда внезапно и вероломно. На земле существует множество мудрых истин, и одна из них звучит так: "ты никогда не знаешь, кто перед тобой". Если вы запомните это, тогда, скорее всего, никогда не совершите роковой ошибки, за которую впоследствии пришлось бы расплачиваться всю оставшуюся жизнь.
И вот "кандидат в партнёры" Артур Бенери предстал перед влиятельным итальянским финансистом.
Испытав от вынужденного прикосновения истинное отвращение, Дэвид сморщил нос. Дэвид не входил в число робких людишек, но отличался немалой мнительностью, в связи с чем, ужасно боялся болезней, а мысль умереть в страшных муках где-то на больничной койке, будучи отданным на растерзание врачей и докучливых медсестёр, приводила его в трепет. Поэтому Бенери, "водящий дружбу" с вредоносными вирусами и микробами, вызывал в Голдене брезгливость.
- Мой друг порекомендовал вас как человека мудрого и полезного. Надеюсь, наше предстоящее сотрудничество будет взаимовыгодным.
- Не сомневаюсь, - подчёркивая собственную значимостью, кивнул гость. Он вперил в Голдена едкий взгляд, предоставив право первого слова. Дэвид, действительно, спешил начать разговор так, чтобы поскорее его закончить. Каждая минута общения с Бенери была ему в тягость. По непонятной причине, доктор вызывал у банкира неприязнь: "Он смотрит на меня так, словно мы одного поля ягоды".
- В таком случае, перейдём прямо к делу. Мне уже немного описали некоторые свойства вашего вируса.
- Очень эффективен, очень, уверяю вас, - Бенери, от которого не ускользнул недоброжелательный настрой собеседника, заметно оживился. - Я могу подробно поведать вам о нём. Сначала человек ощущает общую слабость, затем сильную усталость, она клонит в сон, веки смыкаются в сладком забытье...
- Нет, нет! Избавьте меня от подробностей, - тут же среагировал он, - они меня совсем не интересуют. Лучше обговорим условия. Во-первых, я никоим образом не должен засветиться в этой истории. Я только щедрый меценат, пожертвовавший средства на науку. Во-вторых, вы должны предварительно уведомить меня о точной дате эксперимента, скажем, не позднее, чем за месяц. И, в-третьих, мне достаточно хаоса, страха и паники, излишние жертвы мне ни к чему. Всё должно быть в рамках, - Дэвид не сразу подобрал подходящее для темы слово, - в рамках разумного. И главное, этого разговора не было. Я вас не знаю.
- Это всё? - скрипучим голосом спросил доктор.
- Думаю, да.
Пока Артур с нескрываемым любопытством оценивал нового союзника, Голден размышлял: "Удивительно, как при таком росте этот коротышка ухитряется разглядывать меня сверху вниз. Без сомнения, так и есть, настоящий убийца-мясник".
- Хорошо, можете не тревожиться. Мы поняли друг друга.
В забронированном Голденом закрытом номере ресторана установилась давящая тишина, слабо нарушаемая глухим шумом океана. Насыщенный влагой воздух дыханием живительного ветра пробивался сквозь распахнутые двери веранды. Гостеприимная страна, которую Голден привык считать своей родиной, мирно отдыхала, не подозревая о готовящихся против её жителей злодеяниях. Отгоняя тяжёлые мысли, Дэвид продолжил диалог щекотливым вопросом:
- Сколько вы хотите?
Артур не столько улыбнулся, сколько сморщился. Вопрос прозвучал с той оскорбительной интонацией, с которой обычно жертвы спрашивают шантажистов: "сколько стоит ваше молчание"? Бенери пропустил обиду мимо себя.
- Ровно столько, сколько необходимо, - заметил он сухо.
- А если точнее?
- Десять миллионов, - ответил он так, словно речь шла о сущих мелочах.
Голден, не рассчитывающий даже на половину этой суммы, вспыхнул от ярости, он отшатнулся от доктора и побагровел.
- Вы тронулись?! Это же настоящий грабёж.
Бенери ничуть не смутился.
- Да полноте, не притворяйтесь нищим.
Совет оказался Дэвиду не нужен.
- А вы не стройте из себя умника! - приказал Голден. - Посмотрите-ка на меня повнимательнее, я похож на идиота, по-вашему. Бесспорно, я ненавижу Герберта, и всё ж не до такой степени безумства. Гораздо дешевле мне нанять с десяток киллеров, чтобы застрелить его, чем платить такие сумасшедшие деньги вам.
Артур оставался невозмутим. Его внимательный зоркий взгляд изучал партнёра с дерзким интересом.
- Давайте не будем устраивать склоку, мистер Голден. Вам мало уничтожить своего недруга физически, не так ли? Вы мечтаете втоптать его в грязь, а это стоит немалого, согласитесь.
- Разумеется, однако, мой противник того стоит, а вот вы - нет. Вы слишком дорого оценили своё пагубное открытие, во всяком случае, для меня, неспециалиста, оно не имеет значения, как вам отчего-то ошибочно показалось.
При этих словах Бенери весь внутренне напрягся, он был унижен, но, несмотря на это, грозно сверкая шустро бегающими глазками.
- Я могу в любую минуту продать своё достижение с гораздо большей выгодой, чем та, что я дождусь от вас, - прошипел он сквозь зубы, - куда-нибудь, скажем, в страны Ближнего Востока.
Доктор фыркнул.
- Чудесно! Только сейчас вы здесь и это значит, что прибыль не так уж высока, как вы пытаетесь мне внушить.
- Вы, банкиры, погрязли в блеске золота как в вонючем навозе, - брезгливо буркнул он, не стесняясь в выражениях, - мною движут цели куда более благородные, чем деньги или месть.
- О да! Вы святой, друг мой. Восемь миллионов и ни цента больше.
- Я пришёл не на рынок. Я сказал свою цену, и торговаться не намерен.
- Тогда довольно, убирайтесь!
Бенери уныло сощурился, сохраняя невозмутимость.
- А вы не больно-то любезны.
- Разумеется, и вам не следовало являться с такими наглыми амбициями.
- Напротив, я знал, что вы жадны до звона монет. Моя сделка вам выгодна вдвойне.
- Неужели?
- Я полагал, вы умнее. Подумайте о страховых компаниях, которыми вы владеете. С началом операции число желающих застраховать свою жизнь возрастёт в сотни раз. Вы поднимите ставку взносов.
- Превосходно! - издевательски провозгласил Голден. - И скольким тысячам убитых горем родственников я буду должен выплатить возмещение?
- Лишь первое время, - утешил доктор, - затем, после первой наживки, другие бросятся в ваши агентства. Вы соберёте огромный куш, и тут...
- Добрый спаситель поспешит мне на помощь, - меланхолично заметил Голден. - Чёрта с два! - Голден был неумолим. - Я не поставлю своё благосостояние в зависимость от милости преступника.
- О, вам следует больше доверять мне, господин экс-президент, - скрывая обиду, утешал доктор, - отныне мы в одной упряжке. И потом, положительный результат нужен мне ничуть не меньше чем вам. Я не жажду наживы, я ищу справедливости, ибо сделал для блага человечества гораздо больше пользы, чем все эти бездари - законопослушники. Светлую неокрепшую искорку прогресса, всегда душат сильные руки людского невежества. Зло любит облагаться в представителей науки, прикрываться дипломами, титулами, высокими званиями. Оно торжествовало и, увы, всегда будет торжествовать в мире, где столетиями правит Тупость.
Амбиции доктора побудили Голдена забыть о дипломатии.
- Я что-то не понял, кто свет, а кто тьма в этой истории? Вы, значит, косите под добродетель? Я и не мог такого предположить. А не вы ли, дорогой доктор, ненароком, отправили в мир иной некого мистера Т.? Помните такого?
Удар пришёлся точно в цель. Бенери захрипел. Соглашение находилось на грани срыва.
- Что бы вы понимали! - воскликнул Бенери озлобленно. - Однажды, когда с вами случиться несчастье, вы прибежите ко мне, либо к тому, кто в десятки раз хуже меня, и не погнушаетесь помощью "преступника", ибо на кону окажется ваша жизнь.
Отгоняя брошенные проклятия, суеверный Голден с размаху ударил рукой по столу.
- Вы убийца, Бенери! - кричал он с ненавистью. - Не смейте угрожать мне! Сколько людей вы планируете загубить? Вы и не утруждаетесь считать чужие жизни. Креста на вас нет!
- Можно подумать, на вас он есть! - он скрипуче рассмеялся. То был самый омерзительный смех из тех, которые Дэвиду доводилось слышать. - Смерть - вечный спутник жизни, а вы боитесь.
- Мерзавец! - прошипел Дэвид сквозь стиснутые зубы.
- Вы что-то сказали?
Голден предпочёл промолчать.
- Не хорохорьтесь, - подытожил Артур, - у вас тоже рыльце в пушку.
- Что?!
- Вам также наплевать на человеческие судьбы. Ради мести Герберту, утащившему кресло прямо из-под вашей., гм, вы готовы на всё.
Голден раздумывал, не скрывая выражения откровенного отвращения на лице. В прошлом ему приходилось иметь дело с различными людьми, среди которых было немало представителей неблагоприятной социальной среды, однако никто не пробуждал в душе президента столько негативных эмоций, сколько вызвал в ней этот маленький лысенький человек в круглых очках, свисающих с тонкого кончика греческого носа. Отчего-то, присмотревшись к этому опальному учёному, с виду столь безгрешному и невинному, хотелось сразу же вычеркнуть настоящий миг, час и день из собственной жизни.
- Знаете, в чём разница между нами? - Голден нервозно постукивал пальцами по полированной поверхности стола. - Я не отношусь к числу мечтательных героев, упрямо сражающихся с монстрами и несправедливостью, до последнего вздоха не опуская оружия. Зло неискоренимо! Эту истину я повторяю с самого детства и, потому я лишь пытаюсь приспособиться к его существованию и, по возможности, использовать его с максимальной выгодой для себя. Да, я не могу воспрепятствовать успеху вашего чёртового эксперимента, но, согласитесь, я лишь мелкий подстрекатель, тогда как главный исполнитель - вы. Пусть ни я, так кто-нибудь другой непременно профинансирует этот проект, будь он трижды проклят! Ах, молчите! - предотвратил он намерение доктора возразить, - не будь таких, как вы, мне бы и в голову не пришло прибегнуть к такого рода способу борьбы с врагами. Это у вас руки в крови, а через пару месяцев, вы окунётесь с головой в её липкий густой поток.
- Ну а вы?
- Я? - он невесело засмеялся. - Всего лишь инвестор. Представьте, в той же ситуации я могу вложить средства в производство оружия и не моя вина, если из него затем подлые люди погубят мирных жителей.
- Святая простота! Лучше до конца своих дней носить на груди табличку с надписью: "Преступник", чем до гроба прикрываться маской лицемерия. Кого вы обманете? Только самого себя. Мне нечего стыдиться.
Так два непримиримых союзника, объединённые исключительно волей обстоятельств, презрительно смотрели друг другу в глаза. Голден ненавидел доктора за жестокосердие, считая его бесцеремонным душегубом. Бенери видел в Дэвиде труса, предпочитающего заблуждения тяготам правды, и потому откровенно его презирал. Голдена, подсознательно ощущающего исходящую от собеседника опасность, мучило усиливающееся с каждой минутой удушье, присущее археологу, попавшему под низкие своды египетских пирамид. Психическое давление было настолько огромным, что Голден был готов заплатить требуемые десять миллионов только за скорейшее избавление от монстра-экспериментатора. Это было спонтанное решение.
- Хорошо, пять сейчас и пять с началом операции. Деньги будут переведены на ваш счёт завтра же, - выдавил из себя Дэвид.
По каменному лицу доктора расплылась довольная ухмылка игрока-победителя.
- Вот мудрое решение! Значит по рукам? - и Бенери, как ни в чём не бывало, протянул Голдену свою широкую ладонь.
Дэвида аж перекосило.
- Нет уж, увольте!
- Фу, воля ваша, - фыркнул доктор и гордо направился к выходу.
Голден с величайшим облегчением смотрел ему вслед. "Почему бы тебе ни придушить его, Дэвид"? - спросил он сам себя, не успевая, однако, завершить приятную мысль, ибо в этот момент Артур внезапно обернулся. На губах доктора красовалась приятельская улыбка.
- Что ещё? - не удержал восклицания Дэвид.
- Я хотел бы предостеречь вас от соблазна, часто возникающего у людей подобного рода при подобных сделках, когда цена слова приравнивается к цене человеческой жизни, грубо говоря, надуть меня с вознаграждением. Так вот, я, отнюдь, не так глуп, как порой желательно моим противникам и, в этой связи должен признаться, что мои расходы, в частности, включают определённый процент почтенному гаранту.
Лицо Голдена вытянулось и побелело от злобы, руки сжались кулаки, глаза устрашающе блеснули:
- И кто же наш венценосный покровитель? - съязвил он.
- Одна солидная террористическая организация, мистер экс-президент. Её название скажет вам о многом и, потому я сохраню это в секрете.
- Проклятый навозный червь! - громко выругался Голден, как только за доктором захлопнулись въездные ворота. Наш герой терпеть не мог насекомых.
Артур Бенери оказался для Голдена принеприятнейшим сюрпризом. Он ожидал встретить некого интеллигента, заумного учёного с блестящей лысиной, длинной козлиной бородкой и в очках с круглыми стёклами, сползших к кончику длинного носа, с потёртым кейсом в морщинистой руке - одним словом - типичный образец обыденного господина профессора. Вот он подходит к столику, легонечко кивает головой в знак приветствия и оглядывается в поисках пристанища для своего багажа - чемоданчика.
Дэвид чуть не расхохотался, когда увидел Бенери: "Ну, что я говорил? Светоч науки". Действительно, воображаемый образ был нарисован с предельной точностью. То был лишь внешний облик, а в остальном, как он был не прав!
Не так давно возомнивший себя властелином мира, Голден не сумел быстро адаптироваться к изменившимся обстоятельствам. Он всё ещё считал себя центром в гигантской паутине, где при помощи невидимых нитей-паутинок управлял бурной общественной и политической жизнью, будто умелый кукольник своими марионетками. Он пребывал в убеждении, что власть, которой он так восхищался и обладателем которой прежде жадно завидовал, строится исключительно на деньгах. Этот вечный золотой кумир человечества, он создавал многие годы с упрямой настойчивостью творца. Подобно тому, как фанатичный Бенери открывал смертоносные вирусы, Дэвид изобретал всё новые и новые способы сохранения и преумножения денег. Он не сомневался, деньги спасут его от любых неприятностей, решат все проблемы, исполнят самые изощрённые желания и сумеют воплотить в жизнь заветные мечты. До сей поры, они оправдывали возложенные надежды. Так было прежде, и всё было бы замечательно, если бы однажды наш герой не столкнулся с мелким изгоем-доктором, человеком, подобно червю под землёй, трудящимся в подпольной норе, которую он называл лабораторией.
Бенери был, отнюдь, не богат, по меркам миллиардера Голдена, он не располагал влиятельными друзьями, не имел солидных связей и даже "крышей" обзавёлся, скорее всего, совсем недавно, готовясь к встрече с Голденом. И, тем не менее, именно этому, с позволения сказать, человеку, суждено было разрушить мощную империю президента Дэвида Голдена, развалить тихо, незаметно, подточив изнутри прочные финансовые корни. Дэвид ещё не знал, что обречён, но он уже предчувствовал свой близкий крах.
В течение нескольких последующих дней, он будет тягостно наблюдать, как мир переворачивается под ногами. В тот день Голден впервые испытал страх - страх перед другим живым существом, тем, кого считал не более как ничтожеством. Он поймёт позднее, и боль прозрения будет невыносимой, что власть, построенная на звоне монет, ещё не сила, ибо истинная власть живёт глубоко в душе человека.
Она, как дар самой природы, пронизывает стойкостью его дух, питает твёрдостью убеждения, руководит действиями, определяет чувства. Настоящее могущество - всегда уметь воспринимать себя сильным мира сего, презирая любые обстоятельства и препятствия на пути, идти вперёд, даже будучи нищим, одиноким, отверженным, проклятым всеми и каждым. Реальную власть над людьми имел ни он - Дэвид Голден, крупнейший банкир современности, нет, а как раз этот тщедушный Артур Бенери, принявший на себя право вершить людские судьбы едва ли не с лёгкостью их хозяина.
До конца своих дней Дэвид не перестанет проклинать грязную сделку с Бенери. "Нет, не я, - скажет он впоследствии, - предоставил этому человеку материальные средства, это он сделал меня жертвой чудовищных махинаций". Действительно, в момент, когда банкир осознал, как далеко заведёт его соглашение с таинственным доктором, было уже поздно. Сделка с совестью была подписана кровью.
Голден получил хорошее воспитание и образование и слыл опытным финансистом. До роковой встречи с Бенери он никогда не относил себя к числу негодяев и преступников, а лишь к категории пользователей вечным несокрушимым злом. Борьбе с тёмными силами он противопоставлял мирное сотрудничество. Вот и на этот раз протянул руку пороку, и совесть восстала в нём, однако Дэвид назвал её просто страхом.
У него имелось нимало противников, с которыми приходилось безжалостно расправляться. А что делать? То была битва за существование, где всегда побеждает сильнейший. Он должен был доказать своё могущество и отстоять авторитет, чтобы остаться на плаву. Да и не он делал из людей убийц, те сами выбирали лёгкий путь наживы.
На этот раз обстоятельства складывались иначе. Трупы невинных уже стояли перед глазами Голдена. Слишком поздно дошло до Дэвида, как он слаб: слаб с кучей денег в банке, слаб с влиятельными связями в мире, беспомощен с верными соратниками за спиной, слишком ничтожен, слишком. А вот он - доктор Бенери, напротив, могущественен и недосягаем, твёрд и самоуверен. Смерть тысяч ни в чём не повинных людей не сломит его железной воли, не вызовет боли в сердце и не извлечёт ни слезинки из холодных зелённых глаз.
Муки самоосуждения беспощадно грызли душу Голдена. Кара ждала его, ибо он осмелился преступить священную черту, определённую каждому в этом мире. Запрет был нарушен, яблоко надкушено. Поздно! Он уже совершил самый страшный смертный грех, имя которому - гордыня. Голден ушёл так далеко, что отныне для него мог существовать только один Бог - он сам. Но он ещё не знал, как ужасно однажды осознать это.
А тем временем довольный обещанными миллионами доктор спускался в свою секретную лабораторию.
Лаборатория доктора Бенери располагалась глубоко под подвалом и винным погребом старого особняка на берегу Аллера. Душное помещение тускло освещали бледные лампы. За раздвигающимися шкафами кабинета находились потаённые комнаты. За стеклянными витринами, как и полагается, стояли колбы, пробирки, многочисленные пузырьки с разноцветными жидкостями. На белых марлевых салфетках покоились различные медицинские инструменты, способные напомнить орудия средневековых пыток.
В опасные отсеки доктор входил только в специальном защитном костюме, похожем на скафандр астронавта. Здесь он работал дни и ночи напролёт, забывая и об отдыхе и о пище, упорно продвигаясь по тернистому пути познания. Вход посторонним был строго воспрещён. Впрочем, сюда никогда не заглядывал любопытный глаз человека. Доктор жил в полном одиночестве. Молчаливая прислуга, разрешив домашние хлопоты, всегда оставляла особняк после десяти часов вечера. Как правило, именно тогда доктор приступал к проведению чудовищных исследований. Несмотря на то, что в подпольную лабораторию никогда не проникали лучи солнечного света, доктор предпочитал трудиться по ночам.
Однажды он не доглядел, и собачонка вслед за хозяином проникла в запретную зону. Бедняжка погибла через пять дней. Бенери ничем не смог помочь ей, тогда доктор ещё не нашёл лекарства от злосчастного вируса - продукта собственных кропотливых трудов. Ещё никогда, после происшествия в Италии, он так не горевал. Леси была единственным на Земле существом, к которому Артур был по-настоящему привязан. Он похоронил её с почестями, и с тех пор каждое утро посещал её могилу, несколько минут затуманенным взором смотрел на маленький холмик, а затем, не произнося ни слова, уходил.
Однако к другим животным доктор не был так добр. Высокие металлические столики казались буквально заставленными множеством клеток с мышами, белыми крысами, кроликами и морскими свинками. В огромном террариуме, разделённом прозрачными перегородками на секции, томились змеи, ящерицы и лягушки. Подопытные создания с помощью писка, шума и шипения, жаловались на тяготы неволи, но ничем не могли вымолить свободы у жестокого хозяина, который оставался глух и нем к страданиям невинных, принесенных на алтарь науки. Две макаки в просторном вольере оживлённо закричали, заметив появление Бенери. Одна из них та, что поменьше, ещё вчера крепко спала, а сегодня весело резвилась и с удовольствием съела предложенную пищу. Она ощущала себя достаточно бодро и при таком аппетите обещала быстро наверстать потерянные калории.
"Привет, милочка, - одобрительно кивнул доктор. - Поздравляю, тебе посчастливилось, можно сказать, обрести вторую жизнь. Да, а вот твоей предшественнице повезло гораздо меньше", - он имел в виду прежнюю обезьяну, павшую жертвой неудавшегося опыта с вирусом.
Два дня назад к спящей подселили соседку, чтобы проверить действие антивирусной вакцины. Проведённые анализы не выявили антител, и доктор был весьма доволен. "Действует, но ошибки в таких делах недопустимы, - сказал себе доктор и грустно добавил: - Не успел я, Леси, прости". Затем, отгоняя тоску, доктор направился дальше по коридору.
Он откровенно признавал себя талантливой личностью, потому никогда не дожидался соизволения свыше, доверяясь собственным силам и способностям. Это и явилось первой серьёзной промашкой, стоившей Бенери карьеры.
Всё это случилось много лет назад, хотя те злосчастные события доктор помнил как сейчас. Тогда Бенери был ещё начинающим врачом, стремящимся проложить свой путь в области великой медицины. Он любил экспериментировать. С самого раннего детства Артур мечтал стать знаменитым учёным и прославить имя своё в веках. Ему хотелось открыть секрет бессмертия или, реальнее, вывести формулу долголетия. Но планы разбились о непробиваемую стену "толстолобой тупости", - именно так прокомментировал свою ошибку Артур Бенери.
При лечении больных доктор применял препараты собственного изобретения, предпочитая не тратить драгоценного времени на получение официальных разрешений. Он охотно шёл на риск, игнорируя "бюрократическую волокиту" ради блага почитаемой науки.
Как правило, к нему обращались отчаявшиеся люди с последней надеждой на спасение, в тех горьких случаях, когда легальная медицина оказывалась абсолютно бессильной. И вот однажды...
Поздним летним вечером, когда утомительный рабочий день приближался к своему долгожданному завершению, доктор поспешно покидал клинику, когда ему сообщили, что в приёмной его ожидает посетитель. За столом беспокойно сидел человек с бледным лицом и блуждающим взглядом. Бенери намеревался было сказать, что приём уже закончен, когда испуганный вид мужчины остановил его на полуслове. Мистер Т. принялся слёзно умолять Бенери спасти ему жизнь. Он без умолку говорил о каком-то проклятии, нависшем над ним, и горькой участи обречённого на страшные муки. Понимая, что избавиться от мнительного пациента будет очень не просто, доктор поверхностно осмотрел больного и, не обнаружив никаких серьёзных нарушений, попытался отделаться рецептом успокоительного. Не тут-то было. Посетитель тревожно огляделся по сторонам, и перешёл на шёпот.
- Я всё это уже принимал и не раз, но, как видите, безрезультатно, - и тут он, несмотря на протесты Бенери, засучил сначала рукава, а затем и снял брюки, демонстрируя расцарапанные руки и ноги. Пациент жаловался на кожные раздражения, покрывающие все его закрытые части тела, кроме лица, шеи и ладоней. Бенери отрицательно покачал головой и посоветовал обратиться к другому специалисту.
- Но я выбрал именно вас, - не сдавался больной.
- Вам нужен дерматолог, я - хирург, - не без досады возразил доктор.
Вместо ответа посетитель бросил на стол кожаный кейс и открыл. Пачки купюр засверкали в зелённых глазах Артура. В те далёкие времена он был ещё молод и вовсе не так безразличен к шуршанию банкнот, как теперь, на пороге мудрой старости, и всё же вечный кумир человечества не вскружил ему голову. Щедрый жест оскорбил доктора.
- Уберите это немедленно!
Но предложения не всегда идут от чистого сердца, визитёр с отказом не смирился. Как выяснилось позднее, больной страдал навязчивыми страхами болезни и нуждался, не в обиду будет сказано, исключительно в услугах хорошего психиатра. Однако подобно многим душевнобольным, именно к психиатру Т. наотрез оказывался обращаться.
Уступая угрозам неблагодарного посетителя, знающего о маленьких грехах Бенери, доктор пошёл на риск. Риск оказался не оправданным. От непредвиденной аллергической реакции через неделю лечебного курса, мистер Т. умер. Агрессивно настроенные родственники требовали возмездия. Доктора спасли адвокаты. Ну, куда же без них?
Адвокаты хорошо знали свои обязанности и сумели доказать, что именно чуткий организм потерпевшего явился непосредственной причиной его смерти. На обычного пациента препарат доктора Бенери негативного влияния оказать не мог, ибо само лекарство хоть и не лицензировано, но по всем своим медицинским показателям безвредно. Экспертиза доводы защиты подтвердила полностью. Процесс был выигран, однако врачебную деятельность пришлось оставить и надолго. Для Бенери решение суда стало огромным ударом. В знак протеста он покинул страну и переселился в Германию, где имел много старых друзей. Здесь он снова встал на ноги и целиком погрузился в научную работу. Сейчас, как никогда прежде, доктор был близок к успеху.
Справедливость обязательно должна восторжествовать. Он открыл кодовый замок тяжёлой стальной двери. На вертящейся ручке показалась красная мигающая лампочка. Бенери вошёл внутрь. В углу на высокой железной кровати, лежал человек, укрытый до самого подбородка белым покрывалом. Запястья и голова, увенчанная кудрявой шевелюрой светло-каштановых волос, были обмотаны проводами. Приборы у постели монотонно гудели. Тусклое освещение, исходящее от низких операционных ламп придавало серо-голубой оттенок смертельно-бледному лицу с опущенными веками и бескровными губами. Пальцы рук и ног лежащего тоже казались синими и застывшими. Для постороннего глаза вид неизвестного не оставлял сомнений в том, что этот человек мёртв.
Однако это было не так. Мужчина был ещё жив. Его жалкое существование чем-то напоминало состояние летаргического сна и внешне ничем не выдавало даже малейших признаков жизни. Где-то там, в неподвижном организме, ещё теплилась её хрупкая искорка, продолжавшая удерживать в холодном угасающем теле страдальческую душу. Душа в поисках дороги в иной, безгрешный мир, уже рвалась на свободу, ожидая скорого смертного часа.
Мужчина, действительно, стоял на пороге смерти, и доктор прекрасно это знал. Многолетний опыт научил его определять все тонкости самочувствия больного с первого взгляда, так, что подтверждений новейшей аппаратуры не требовалось, чтобы заключить: минимум через полчаса и максимум через три этот человек умрёт.
Сейчас зловещая фигура доктора вплотную приблизилась к "пациенту". Каменное лицо с хищными кошачьими глазами склонилось над умирающим. Ни малейших эмоций не отразилось на восковой маске Бенери. А ведь совсем недавно незнакомец был здоров и крепок. Склонность к спиртному не оказала пагубного воздействия на его состояние здоровья. Видимо, нелёгкий труд закалил его стойкую натуру. Человек был силён физически и достаточно молод, правда, теперь, находясь под воздействием рокового вируса, он выглядел крайне прискорбно.
Доктор обнаружил его ночью под забором безлюдного пригородного квартала, и принял за пьяного бродягу. Безусловно, мужчина выпил изрядно, но, несмотря на изодранную одежду, он не был бездомным. Вероятно, этот человек имел семью, работу, детей... если так, то теперь родственники напрасно пытаются разыскать сына, мужа, отца. Для изобретательного доктора он оставался всего лишь подходящим объектом для важного эксперимента. Наука требует жертв. Нет, никакой жалости! Подобной слабости доктор не позволял себе никогда. Исключено, он признавал себя хорошим врачом и часто повторял, что основной принцип медицины звучит так: ""ни капли жалости"" сочувствие мешает твердости рук и ясности ума.
И вот гипсовая маска лица пошевелилась. В следующую секунду упоительное чувство некого блаженного торжества горячей волной пробежало по жилам Бенери. Сердце забилось чаще, кровь забурлила, в голове зашумело, глаза загорелись счастливым огнём, волна восторга ударила в мозг. О, он уже ощущал себя гением, почти Богом, почти Всемогущим! В его руках находилась сама святыня - жизнь человека, и только он был властен решить продолжаться ей или исчезнуть. Он! Только он один! Казнить или помиловать?
Он мог положить к своим ногам не только этого ничтожного человека, жалкого оборванца, алкоголика, а сотни, тысячи, миллионы людских жизней, судьбу целого мира. Впервые за долгие годы изгнания он не сумел удержаться от чувства восхищения собой. Госпожа и повелительница Наука приблизила его к своему трону. Он стал её избранником, почётным фаворитом. Он заслужил этот титул!
Все эти годы подготовки долгожданного триумфа, доктор мечтал только о возмездии, о реванше. Он стремился вновь стать популярным и уважаемым, думая, что удовлетворится малым: только бы увидеть униженные физиономии своих обвинителей, их стыдливо опущенные глаза. Но случилось непредвиденное. В одно страшное мгновение доктором внезапно овладел явившийся из бездонных недр преисподней демон тщеславия. Бенери, сам того не подозревая, извлёк его из тёмных уголков своего навеки преданного медицине сердца. Артур слишком близко подошел к соблазну непостижимой власти и отныне не мог устоять от её чар, отвернуться и уйти прочь. Искушение оказалось сильнее. Никогда не будите демонов, ибо изгнать их потом будет невозможно.
Граница пройдена, путь отрезан, и Бенери оказалось мало восстановить осквернённое имя. Глубоко в сознании он уже строил иные далеко идущие планы. Он желал всегда обладать этим упоительным могуществом: казнить и миловать, этой уникальной безраздельной властью, казавшейся ему абсолютной. Глупец! Он не слышал мудрого предостережения доктора Герберта: "Неограниченной властью может обладать лишь тот, кто способен разумно оградить её от собственных злоупотреблений". Говоря так, Герберт, в большей части, имел в виду, конечно же, себя. Человек слаб, и любая его попытка посягнуть на роль Бога губительна. Но Бенери это не беспокоило. Он был слишком зачарован собой.
Улетающие минуты приближали смерть несчастного узника. Сам доктор не страшился смерти. По роду деятельности он привык воспринимать человека не иначе, как совокупность живых органов и тканей, рождающихся, развивающихся и, в результате, когда-нибудь умирающих, - такова суровая природа. В иную жизнь Артур не верил, как не верил он и в Бога. Единственным божеством, которому поклонялся Бенери, выступала, как вы уже, конечно, догадались, его величество Медицина. Он знал, что однажды канет в вечность и успел примириться с данным фактом, как с неизбежно грядущим. Достигнуть всего намеченного здесь, на Земле, - вот к чему стремился доктор.
Стрелка больших кварцевых часов на стене неумолимо скользила по циферблату. Насладившись смертью, Бенери решил, что пора. Время не ждёт. Он взял небольшой шприц и ввёл иглой под кожу подопытному порцию "целебной сыворотки Бенери". "Скоро ей цены не будет", - мечтательно подумал доктор.
Прежняя формула была неудачной. Бедняга так и не пробудился. То был мужчина лет сорока, постарше этого. Бенери подобрал его на дороге. Погода стояла кошмарная, лил леденящий дождь, а человек в лёгкой одежде дрожал от холода. Попутчиком оказался одинокий сельский учитель. Он ехал в город на свадьбу лучшего друга детства. Его час пробил слишком рано. Мужчина так сильно устал и продрог на пронизывающем ветре, что, спустя несколько минут, скучного пустого разговора, уже крепко уснул.
Он мирно спал на переднем сиденье. Стемнело. Дорога была пустынна. Всё благоприятствовало чёрным замыслам Бенери. Оставалось только протянуть руку с пропитанным хлороформом тампоном, и клиент для жуткого эксперимента готов к использованию. Нет, конечно, умышленно Бенери не хотел ему зла. Тогда доктор был уверен в эффективности сыворотки. Но ошибся, "пациент" так и не пришёл в себя, после брошенной в автомобиле фразы: "Доктор? Полезная профессия, надеюсь, вы вспомните старого друга, если понадобится помощь".
Теперь случайный пассажир, тайно похороненный на кладбище для домашних животных, вот уже месяц как в могиле. Доктор старался забыть о нём. Сегодня он не сомневался в успехе. Конечно, человек - не кролик, но риск - дело благородное.
Он сидел у постели больного и ждал. Через несколько часов человек проснётся. Ещё какое-то время доктор будет наблюдать за его состоянием, пока достоверно не убедиться в том, что он полностью здоров. А потом... участь несчастного была предрешена. "Пациент" слишком много знал, Артур не оставлял лишних свидетелей.
Пробуждение живого трупа послужит сигналом к масштабной операции под кодовым названием "Итальянский ужас". Мир содрогнётся.
- Последний штрих! - снимая перчатки и умывая руки, триумфально провозгласил бывший доктор Артур Бенери.