Гончарук Анатолий Иванович : другие произведения.

Обманутые Крымом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Романы Анатолия Гончарука
  в серии 'Невозможный Иванов'
  
  
  Борзый 'минус'
  
  Исключение из правил
  
  В прокрустовом ложе
  
  Обманутые Крымом
  
  Лейтенантство - время золотое
  
  Время взрослеть
  
  Страна героев
  
  Гайсинские летуны
  
  Шаман корабля
  
  
  
  
  Анатолий Гончарук
  
   'Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом.
   С людьми в ладу, не понукал, ни помыкал. Спины не гнул, прямым ходил.
   И в ус не дул, и жил, как жил.
   И голове своей руками помогал'.
   В. Высоцкий
  
  
  
  
  
  Обманутые Крымом
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Последнее пари
  Вот мы и вернулись из летнего отпуска, теперь мы четверокурсники! С огромным удовольствием мы перешиваем курсовки на парадке и шинели. И конечно, вспоминаем, как провели отпуск.
  - А мы к родственникам ездили, - увлеченно рассказывает Рома, - поездом вокруг Байкала. Вы представляете, с 9.30 до 22.00 часов объезжали! Какая ширь, красотища! А какую гордость за нашу страну при этом испытываешь!
   - Иванов, а ты весь отпуск дома провел? - допытывается Лео.
   Командир роты требует от сержантов, чтобы мы прибывали из отпуска первыми, что, разумеется, несправедливо и незаконно, но я всегда прибываю в числе последних. В моем отделении нормальные ребята и им не нужно для того, чтобы почистить ботинки и сдать вовремя парадки в каптерку, и для поддержания порядка в расположении, чтобы я стоял у них над душой. А вот Лео всегда добросовестно исполняет приказ ротного, вот и сегодня он в роте уже с самого утра, рассказы остальных ребят из нашего взвода он выслушал и поэтому теперь пристает с расспросами ко мне.
   - Нет, скажу тебе по секрету, - интригую я Валерку, - мы в Сибирь летали. Так сказать, на свою историческую родину.
   Ну, не рассказывать же ребятам, на самом деле, что я весь отпуск просидел дома, в добровольном заточении и страдал от неразделенной любви?
   - Чего делали?
   Мои рассказы всегда вызывали и продолжают вызывать у Лео живой интерес, что приятно. Не могу же я отказать столь благодарному слушателю? Лео с нетерпением ждет моего рассказа.
   - В двух словах и не расскажешь, - начал я издалека. - Отдыхали. Я с дядей снова на охоту ходил.
   - Веселый отпуск. Не надо рассказывать, - скривился Веня. На лице у него смятение и ужас. Что касается его самого, то он уже успел завалить всех большим объемом информации, связанной с его отпуском.
   - Это еще почему? - насмешливо переспросил Лео. По всему видно, что для Валерки Венины переживания не играют ровным счетом никакой роли. Сам Лео испытывает всплеск интереса к моему рассказу, так как для него все это экзотика.
   - Мне на всю оставшуюся жизнь хватило его рассказов о прошлогоднем отпуске. Не хочется испытывать те же ощущения снова. Помните, как это гадость называется, когда еду жуют, а гостям только проглотить это остается?
   По всему видно, что радость встречи с училищем уже омрачена для Вени упоминанием о моем прошлом отпуске в Сибири. Мои рассказы о кулинарных пристрастиях коренных народов Севера и Дальнего Востока России явно пришлись Вене не по нутру. Что касается Лео, то ему определенно нравится комичность возникшей ситуации и бледное лицо Вени. Переживания Вени Валерку совершенно не заботят.
   - Сяйни, - подсказал я с удовольствием.
   - Во-во. И беличьих желудков, испеченных в костре вместе с содержимым, мне вот так хватило! - и Веня рукой провел выше головы. - Нельзя о таком говорить. Есть, в конце концов, какие-то приличия? Хорошо, что мы здесь избавлены от подобных 'радостей'.
   Можно подумать, что в моих рассказах есть нечто 'страшное'. Веня, отвернувшись и скрестив руки на груди, молчит в гордом одиночестве.
   - Веня, есть такая хорошая черта у людей - умение слушать других, не перебивая, - начал рассказывать Лео. - Это, чтобы ты знал, ко всему еще и показатель воспитанности или, как в твоем случае, невоспитанности!
   - Ты все-таки послушай, - миролюбиво посоветовал я, - в желудках у белок были орехи да грибы, чего бояться? А рассказ будет неполным, если упускать такие колоритные подробности. Ты только послушай...
   Однако Веня отказался от такой перспективы. Разобиженный, по-детски впечатлительный Веня отвернулся от нас, а потом и вовсе куда-то ушел. По дороге он ругался всуе, обогащая и без того богатый и оригинальный русский национальный фольклор.
   - Куча истерики, - шутит Саркис, глядя вслед уходящему Вене. - Эх, - грустно вздыхает он, - карман поломался, надо зашивать, да.
   - Да не обращай ты на него внимания, - отмахнулся, даже не взглянув на Веню, Лео, - рассказывай, как прошла охота?
   - Не так интересно как в первый раз, но все равно хорошо!
   - А как было в первый раз? - спрашивает Лео, сгорая от желания быстрее узнать подробности.
   - Вы ели свежую утку, запеченную в глине? Мне тогда было четырнадцать лет. Собрались мы с дядей на охоту на уток: он, я и его сын - мой ровесник. Ехали на мотоцикле 'Урал'. Дядя поставил в коляску ящик водки.
   - Ого?! - вырвалось у Миши.
   Я выдержал паузу и продолжил.
   - Я тоже несказанно удивился, а он говорит: 'Молчи, так надо!' Поехали мы на озёра, а там таких охотников уже человек тридцать! В скирде ночевали. Накрыли импровизированный стол прямо на траве. Ну, мы с братом поужинали и все, обустроились в сене на ночь, а они пили допоздна. Напились, и давай друг друга на смех поднимать - мол, стрелять не умеют. Мой дядя сапог свой запустил в небо, а по нему все давай палить!
   - И что? - с нетерпением спрашивает Миша.
   - И ничего. Пьяные были. А на рассвете, когда стали в лодки садиться, дядя в воду выпал, да как начнет материться, оказывается в сапоге - десятки дырочек от дроби, а вода-то холодная! А остальные на него давай ругаться! В общем, всполошили птицу, и давай ее стрелять. Брат пятнадцать уток убил, а дядя - семьдесят четыре. А я ни одной! А вот в этом году я не хуже других отстрелялся. Во всяком случае, не намного хуже.
   - Тебя там уже знают?
   - А-а, мы же с отцом круглолицые, так нам все соседи подмигивают, никак гости с Украины пожаловали?
   - А твой отец на охоту не ходил?
   - Нет. Зато выпили с дядей, и давай соревноваться, кто лучше стреляет из мелкашки по воробьям! Но воробьи быстро разлетелись, а соревнование-то не окончилось! Давай они тогда по изоляторам на столбах стрелять. До дядиного дома есть свет, а дальше уже нет. Когда соседи разобрались, в чем причина, такой скандал был!
   - В общем, я так понимаю, хорошо отдохнули, - восторженно воскликнул мой друг. - Зона, немедленно прекрати жрать! Человек должен есть для того, чтобы жить, а ты живешь для того, чтобы есть. Умеренность - это залог здоровья, запомни.
   - Ничего, ничего, - отвечает Зона с полным ртом, - пока толстый похудеет, худой умрет, вот!
  - Третий взвод! Почему вы порядок не убираете? Всем приступить к операции 'Балатон!' - орет наш замкомвзвода. - Форма одежды: трусы и тапочки. У кого нет - сапоги и майка! Ну, я кому вам всем говорю?
  На другом конце казармы инструктирует редакторов 'Боевых листков' Хлопец - наш замполит роты.
  - И помните, товарищи курсанты, что боевой листок должен быть боевым листком, на то он и есть боевой листок.
  Мы проигнорировали его плоскую шутку. Через минуту Хлопец добрался и до меня.
  - Сержант Иванов, а чем это вы тут занимаетесь? Читаете? Как это читаете? И это среди белого дня? Неспроста мне сейчас бахнуло в голову, что вы здесь бездельничаете! А вот когда я был курсантом нашего училища и хотел почитать, то я вставал через полчаса после отбоя, брал книгу и шел с ней в туалет. И ничего смешного я здесь не наблюдаю. Иванов, заставьте своих подчиненных работать, труд еще никого не испортил. Это я сейчас про курсантов. И не нужно на меня так смотреть, будто вы хотите меня оскорбить. Меня оскорбляли более высококвалифицированные специалисты, чем вы! И помните, что вы служите не для меня, а для себя!
  - А я-то по наивности думал, что я служу Родине, - шучу я.
  И к чему он демонстрирует это совершенно лишнее словоблудие? Тут Хлопец заметил что-то, более заслуживающее его внимания, и он переключился на дежурного по роте Аркалюка.
  - Посмотрите, товарищ младший сержант, у вас же кругом мусор! Вон прямо под носом у дневального стоит урна бумаг, а по ним никто не принимает решения! А ведь именно вы дежурный по роте, а от вас сегодня пользы как от стеклянного молотка. Курсант Лекарствов! А что это вы меня увидели - и назад? Может, вам лучше пугало поставить? Вы что, действительно меня не поняли? Я сказал ко мне! Давайте-ка выкладывайте свои вещи из чемодана.
  - Товарищ старший лейтенант, курсант Лекарствов из очередного отпуска прибыл! - включил дурака Яд. Видимо он счел, что ситуация пока вовсе не безнадежная. - Во время нахождения в отпуске замечаний не имел!
  - Я вас не спрашивал, где вы были. Я спрашиваю, откуда вы идете. Лекарствов, вы меня слышите немного? - начинает терять терпение Хлопец. - А то я вижу, вы так увлеченно свои ботинки рассматриваете. Выкладывайте содержимое чемодана.
  Яд делает вид, что ничегошеньки не понимает. Или действительно не понимает? Однако решительный тон замполита произвел должное впечатление. Как Яд не упирался, а выложить вещи пришлось. Упирался он не зря - в его вещах Хлопец выудил две бутылки водки. Радости его нет границ и пределов, и он, ликуя и торжествуя, с гордо поднятой головой отконвоировал Яда с трофеями к ротному.
  - А подать сюда Тяпкина-Ляпкина, да наказать его как следует, чтоб другим неповадно было, - прокомментировал эту картину КорС и оказался прав. Уже через минуту в канцелярию вызвали командира отделения Яда - Юру Аркалюка и стали его драть долго и противно. И за бестолкового подчиненного и за непринятое вовремя решение по урне с бумагами.
  - Это совсем дурдом, - констатировал Аркалюк после того, как экзекуция закончилась.
   - Кто со мной поспорит, что не выдержит ночь под одеялом, чтобы не уснуть? - вызвался Лис, воспользовавшись возникшей паузой. - Ну, кто рискнет? Тем более что тот, кто дольше всех спит, тот меньше живет!
   - Я, - не задумываясь, первым вызвался я, - на что спорим?
   - Кто проспорит - стрижется наголо! - предложил Лис.
   - Идет! - И я пожал протянутую Лисом руку, а КорС разбил наше рукопожатие.
  Я проспорил, так как перед самым утром уснул. Меня разбудили, напомнили о том, что я проспорил, и безо всякого снисхождения потребовали выполнить обещанное.
  - Симона, - смеется довольный Лис. - Это парадокс, это трудно понять, в это трудно поверить, но ты уснул! Жаль, что приходится тебя так разочаровывать, но пора, командир, стричься!
   Поскольку отказаться, у меня никакой возможности нет, пришлось мне стричься под '0'. И это на выпускном курсе! Как говорит Литин, начало нового сезона охоты за любовью, свободный выход в город, а я с бритой головой! И я твердо решил для себя, что это был последний спор в моей жизни. Только один ротный и похвалил меня перед строем роты.
  - Молодец, Иванов, просто молодец! Товарищи офицеры, нужно приветствовать тех, кто стрижется наголо.
  - Симона, ты у нас теперь просто сплошной образец для подражания, - смеется Лис. - Прямо ни дать, ни взять, а эталон курсанта выпускного курса СВВПСУ!
  - Ну, хватит тебе, Лис, - открыто насмехается КорС, - разве ты не видишь, что Симона и так уже еле сдерживает слезы!
  Я молчу, стараясь не выдавать своего неудовольствия, чтобы не вызвать еще больше насмешек в свой адрес.
  - 'Минус' 'минусом', - с плохо скрываемой издевкой сказал КорС после того, как меня постригли, но чтобы избежать конфликта, тут, же куда-то исчез.
  На построении роты на утренний осмотр ротный объявил, что поскольку мы уже курсанты выпускного курса, то можем вместо юфтевых сапог носить хромовые. Разумеется, купить их нужно за свои деньги. Сапоги стоят 27 рублей. Для большинства курсантов это дорого, так что в хромовые сапоги переобулась только четверть курсантов роты. У меня лишних 27 рублей тоже не нашлось. А самая главная новость та, что жить и на выпускном курсе нам предстоит в казарме, в два яруса. Мы все-таки надеялись, что нас переведут, как это было раньше, в общежитие, но начальник училища разместил там свой первый набор. Они с первого курса живут в общежитии, а мы должны жить в казарме. Понятно, что это не прибавляет у нас симпатий ни к самому начальнику училища, ни к курсантам его набора.
  
  Змей
  После летнего отпуска выяснилось, что на первый курс поступил мой земляк и даже однофамилец - Витька Иванов. В Гайсине его называют по кличке 'Змей'. Окончил он четвертую школу, а я первую. Зема мне понравился - простой, но с характером, и интеллект в его глазах светится. В общем, наш человек. Я сразу заметил, что у земляка лицо слегка припухло.
  - Зубы? - сочувственно поинтересовался я.
  - Нет. Вояки все не успокоятся, хотят здесь такую же 'дедовщину' устроить как у солдат в войсках.
  Вояками у нас называют курсантов, которые поступили в училище из войск, а не с гражданки. Я готов расшибиться в лепешку, лишь бы только помочь своему земляку.
  - Ты вот что, Витек, - нахмурившись, сказал я, - позови меня в роту, когда в ней офицеров не будет.
  Я твердо намеревался поговорить с этими вояками на единственно доступном для них языке. Подходящий случай представился прямо на следующий день сразу после обеда.
  - КорС, - подозвал я к себе Серегу, - пойдешь со мной вояк бить?
  - Каких именно вояк: десантуру, погранцов? - ни на секунду не задумываясь, деловито стал расспрашивать Сергей, оторвавшись от чтения. Выглядит он грозно.
  - Нет, курсантов, поступивших из войск. На первом курсе они моего земляка лупят почем зря. Так я могу на тебя рассчитывать?
  - Что за вопрос? - покровительственно улыбнулся Серега. - Обидно даже. Конечно, пойду. Вдвоем идем?
  - Нет, еще кого-то нужно на двери поставить на шухер. Может, Журавлева возьмем?
  - Если в дверях постоять и не выпускать никого, можно и его, - криво улыбнувшись, задумчиво почесал подбородок и сказал КорС. - Рома! Ходи сюда!
  Рома с готовностью принял наше предложение, заявив, что сделает это с превеликим удовольствием, только через пару минут. И он тут же куда-то отлучился.
  - Как земляка-то твоего зовут?
  - Змей, - машинально ответил я.
  - Большой? - не смог сдержать улыбки КорС.
  - Нет, пока просто Змей. До Большого он еще не дорос, но надежды уже подает! А если серьезно, полностью его кличка 'Хитрый змей!'
  - А вы, куда это намылились? - внимательно посмотрел на нас Кальницкий. - И без меня?
  - Так нас уже и так комплект, - смеется Королев. - Вполне достаточно, чтобы сообразить на троих!
  Но я Мише все честно объяснил. Я уже не раз ловил себя на мысли, что чувствую растущую симпатию к Мишке, так как он часто оказывается рядом в самые важные моменты.
  - И я с вами! Ты, Иванов, свинья просто, что меня не позвал. Койки рядом стоят, а ты молчишь, - скорчил гримасу Миша. - Ну, кого ждем?
  Мы еще находимся в расположении нашей роты, а Миша уже представляет собой сгусток кипучей энергии. Воякам первого курса теперь точно несдобровать!
  - Журавлева ждем, - ответил я. - Он сейчас придет.
  - Да нужен он вам, он же неуклюжий и добряк, - с некоторым сомнением заметил Миша.
  - В дверях постоит, - решительно ответил я.
  - Ну, разве что в дверях, - нехотя согласился Миша, и его плотно сжатые губы изобразили улыбку.
  И, бросив все дела, мы пошли. Рота земляка находилась в казарме, прямо напротив нашей. Мы быстро перешли через плац и поднялись на третий этаж. Рома остался возле входной двери, а мы втроем пошли по взлетке. Искать 'Змея' долго не пришлось - его зажали в углу спального помещения четверо курсантов и еще девятеро за всем этим с удовольствием и одобрением наблюдают. Двое вояк держат моего земляка за руки. Змей не может сопротивляться, но держится с достоинством.
  - Я чувствую, что праздник удастся на славу, - подмигнул мне Миша. - А зема твой ничего, не гнется.
  Не гнется, но в его глазах я успел заметить глубокую печаль. Вот мы ее сейчас изгоним и излечим!
  - Запомни, салага, здесь будет так, как мы, скажем, понял? - врезал Витьку под дых вояка с бочкообразной фигурой и с сержантскими нашивками.
  Сердце мое учащенно забилось. Как же мне это все знакомо! Нахлынувшие воспоминания наполнили меня злостью. Я знаю, что злость это плохо, но ничего поделать с собой не могу.
  - Вот уж ты ни разу не угадал! - без обиняков громко заявил я, привлекая внимание 'вояк', и пытаясь сдержать охватывающий меня гнев. - Долго говорить не буду - я земляк этого пацана.
  - Ну, а что это значит, вы сейчас поймете, - улыбнулся Миша и, безо всяких прелюдий, крюком слева в подбородок свалил ближнего из 'зрителей' на пол. Лицо упавшего вояки исказилось от боли. Я одним ударом в лоб 'срубил' самого здорового парня, и тот лежал, даже не шевелясь, с отрешенным видом. Похоже, 'нокаут'. Помнится, я и в ринге в боксерских перчатках нокаутировал противников, а тут голым кулаком! Я ударил следующего вояку ногой в колено, а потом, обхватив его руками за затылок, рывком наклонил вниз и встретил его нос коленом. Из тринадцати 'вояк' остались десять. Все-таки несколько многовато. Сзади раздался крик боли. Я отступил на шаг назад и оглянулся - это двое других, не в меру расторопных 'вояк', пытались проскочить мимо Ромы, но он их красиво уложил на взлетке. Пока КорС решал, кого бы теперь ударить, мы с Мишкой набросились на тех шестерых 'зрителей', которые преграждали нам путь и четверых вояк, избивавших 'Змея'.
  - Мужики, их всего четверо! - вдруг закричал один из вояк. - Бей их!
  Суровое лицо этого вояки покраснело от злости. Не успел еще затихнуть его душераздирающий вопль, как вояки дружно набросились на нас с Мишкой. Миша без устали машет руками с такой скоростью, что я удивлялся, как ему это удается? Несколько раз его ударили, но кажется, что Миша боли не чувствует, он сегодня явно в ударе. Мне приходится сдерживать горячее желание сломать кому-нибудь из вояк челюсть или руку. Но вылетать из-за них из училища не хочется.
  - Расступись, - с криком, наконец, присоединился к нам КорС, а 'Змей' воспользовавшись тем, что от него отвлеклись, сильным пинком под зад отшвырнул одного из 'вояк' и проскочил к нам. Вояка, как ужаленный, отскочил в сторону.
  Все-таки ненадежный товарищ Рома Журавлев - он самовольно оставил свой 'пост' и врезался в толпу 'вояк', как болид. Лицо добряка Ромы исказила злобная гримаса. Я уже уверен, что мы бы и без Ромы справились, а уж с ним-то и говорить не приходится! Через какую-то минуту все вояки лежали с разбитыми в кровь лицами и не проявляли никакого желания подниматься. Даже не матерились.
  - Рома! Какого рожна ты сюда приперся? - набросился на него КорС.
  - А чего? - шумно вздохнул Рома, - мне тоже охота. Не мог я больше сидеть, то есть стоять, сложа руки. А на двери я дежурного по роте поставил.
  - Какого еще дежурного? Нашего? - изумился КорС.
  - Нет, их дежурного, - с торжествующим видом ответил Рома.
  - В чувстве юмора тебе не откажешь. Ну, и как он, справляется? - улыбнулся Королев.
  - Пока да, - одарил КорСа улыбкой Рома, и самодовольно похвалился: - К тому же я стул в дверную ручку вставил. Вряд ли они его вытащат без моей помощи!
  - Слушайте сюда, - со всей строгостью, на какую только способен, заявил я, - это мой земляк, и он под моей защитой. Так что нечего к нему придираться. Нет ума - попробуйте его еще хоть раз тронуть. Твердо обещаю, что так легко, как сегодня, вы уже не отделаетесь.
  - Добавлю от себя, - с не меньшей свирепостью добавил Кальницкий, - я симферополец, и это означает, что вы из училища ни в какие увольнения ходить не будете, потому что вас каждый раз будут отслеживать и бить. Сильно бить. Понятно?
  Серьезное выражение Мишкиного лица красноречиво свидетельствовало о том, что это вовсе не шутка. Ответа от вояк не последовало. Точнее, ответом была тишина.
  - Бывай, Витек, - пожал я руку 'Змею', ободряюще улыбнулся ему и направился к выходу.
  По очереди, пожав ему руку, за мной потянулись КорС, Миша и Рома. Один из вояк разочаровано вздохнул, остальные пока собираются с мыслями.
  - Бойкий паренек твой земляк, - с симпатией одобрил Миша и пошутил: - Пожалуй, это один из самых крутых парней, которых я только видел. Один против такой толпы! Кого-то он мне смутно напоминает!
  И в этот самый момент произошло нечто непредвиденное.
  - Рота! Смирно! - закричал их дежурный по роте.
  Это в ротное помещение вошел их командир роты капитан Овсеенко. Все-таки кто-то из первокурсников смог вынуть из дверной ручки ножку стула. Что и говорить, своим появлением в роте он нас неприятно удивил.
  - А что это здесь происходит? - удивился он и нервно потрогал узел галстука. Голос капитана прозвучал резко, а его широко открытые глаза с удивлением рассматривают нас. - Я спрашиваю, это еще что такое?
  - 'Дедовщина' процветает в вашей роте, товарищ капитан, - без малейшего смущения бодро доложил Миша, глядя тому прямо в глаза, - а вы, конечно, ни сном, ни духом? Если нужно, мы можем быть свидетелями!
  - Не нужно, - через силу ответил капитан, - можете идти. Спасибо вам, и хватит глупостей. Я здесь уже сам разберусь.
  После этих слов мы со спокойной душой направились в свою роту. Вояки обреченно, с трудом стали подниматься с пола, но их командир роты, кажется, не обращает внимания на их потрясающий вид. Капитан Овсеенко из тех офицеров, слову которых можно доверять. Лично мне интуиция подсказывает, что отныне мой земляк в безопасности, так что я вполне удовлетворен сегодняшним результатом.
  Возле трибуны нас встретил наш командир роты. По его внимательному взгляду стало ясно, что он уже в курсе произошедшего. Мы браво прошли мимо него строевым шагом, отдавая честь, даже не замедлив шаг, а он нас не остановил, так и не проронив ни слова.
  Кто-то из троицы: КорС, Миша или Рома проговорился остальным курсантам нашего взвода о том, что мы били вояк с первого курса. К концу самоподготовки об этом уже знала вся рота. Ко мне пришли Столб, Аркалюк и Чернов. Все трое, не стесняясь в выражениях, рассказали много нового и интересного обо мне и моем поведении. Так что Мишкино: 'Ты, Иванов, свинья просто, что меня не позвал', теперь мне кажется вовсе и не обидным замечанием. Пришлось пообещать, что если вояки не оставят Змея в покое, то в следующий раз я возьму с собой именно их - Столба, Аркалюка и Чернова. Но, то ли нашего посещения оказалось вполне достаточно, то ли их командир роты все расставил по своим местам, но земляка моего больше никто и пальцем не трогает, о чем Столб искренне жалеет. Ну, не о том, что Змея больше не бьют, а о том, что нет повода и ему кулаками помахать!
  
  Официантка
  В тридцать четвертую роту пришла новая официантка - такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Во всяком случае, я за свою жизнь могу вспомнить только одну девушку, которую можно поставить с ней рядом! Зовут новую официантку Оля. Она грациозна, с большими выразительными глазами, лебединой шеей и всеми женскими прелестями в самых идеальных пропорциях. Она темноволоса и темноглаза, и вообще, безупречно красива. Что касается ее кожи, то у меня просто нет слов, чтобы описать ее свежесть и чистоту.
   Лео, когда увидел ее, потерял дар речи и даже пообедать не смог, все косился на нее. Мне она тоже чрезвычайно понравилась, и, околдованный ее совершенной красотой, я решил с ней познакомиться. Вскоре и случай удобный подвернулся: я заступил в наряд дежурным по роте и когда перед обедом прибыл в столовую проверить сервировку столов, подошел к ней. Наговорив ей кучу комплиментов, спросил, не будет ли она против, чтобы я с ней иногда мог поговорить. И она согласилась. Дни, когда она не работала, стали черными для меня.
   - Слушай, Оль, - пошутил я однажды, наблюдая за ней с учащенным биением сердца, - ты переезжай в тот город, куда я поеду служить.
   - Зачем? - игриво улыбается Оля и кокетливо поправляет челку.
   - А я с утра буду к тебе заходить на минутку, а может на пять минут - посмотреть на тебя и у меня будет прекрасное настроение на весь день!
   - Ты уж просто женись на мне, и мы будем всегда вместе, - слегка задрожавший голос выдал ее. - Рано или поздно ты все равно придешь к выводу, что я лучше всех!
   - Нет, - честно говорю я, - жениться я еще не готов! Да и не верю я в любовь.
   - Хитрый ты, Иванов! Это все оправдания, самообман, - голос Ольги стал вкрадчивым. - Надеюсь, ты почувствуешь необходимость быть со мной!
   - Нет, - смеюсь я, - не женюсь.
   - Не зря ты имеешь репутацию самого несдержанного, самоуверенного и упрямого нахала! Ну, Иванов, я тебя запомню на всю жизнь!
   - Это ты сейчас так говоришь, а стоит мне выпуститься из училища, ты обо мне, и думать забудешь! Оля, ты послезавтра работаешь?
   - Да. А зачем спрашиваешь, ты же знаешь!
   - Знаю, - согласно кивнул я, - можно я проведу тебя до дома?
   - Можно! Тем более, у меня будет тяжелая сумка, и ты мне поможешь ее нести, - снова рассмеялась она, и ее лукавый смех музыкой прозвучал в моих ушах.
   В субботу я провел пять скучнейших часов, ожидая ее с работы, а вечером я встретил Олю на КПП, принял ее сумку, предложил руку, и мы пошли. Поглядеть на это зрелище собрался весь наряд по КПП - так как до этого Олю никто из курсантов еще не провожал, и это знают все в училище. У троллейбусной остановки мы столкнулись с Шефом из четвертого взвода. Тот от удивления даже раскрыл рот, как говорят в армии - на ширину ружейного приклада, челюсть у него отвисла, и вообще весь его вид говорит о том, что он перестал верить своим глазам и вообще отказывается верить в происходящее. Шеф потрясенно заморгал, словно прогоняя сон.
   - Глянь, - толкнула меня Оля, - там твой приятель на тебя пялится!
   - Нет, он смотрит только на тебя! - дурачусь я.
   - На нас! - предложила компромиссный вариант Оля.
   А я был горд и счастлив тем, что со мной под руку идет самая красивая женщина, какую я только знаю, и улыбается мне. Только мне одному! Практически все прохожие бросают на нас пристальные взгляды. Причем это касается не, только мужчин, но и женщин.
   - Толик, а вот интересно, кем ты сейчас себя чувствуешь?
   - Я? Ослом, - шучу я, - точнее, вьючным мулом.
   - Да ну тебя, я же серьезно! А вот лучше скажи мне, только честно, положив руку на сердце.
   - Что, - смеюсь я, - если я не положу руку на сердце, то это будет уже нечестно? Или когда рука лежит на сердце, то уже и соврать нельзя?
   - Толик, скольких ты видел женщин, которые могут сравниться со мной красотой? - кокетливо спрашивает Оля.
   - Так, - стал я считать, загибая пальцы, - дома в моей пятиэтажке подрастает девушка, ей сейчас, то ли 16, то ли 17 лет, которая вполне может составить тебе достойную конкуренцию. И на пляже в Новом Свете я как-то раз видел очень красивую девушку. Ну, пожалуй, и все.
   - Вот видишь! Чего же тебе еще не хватает? - кокетничает Оля.
   - Ты считаешь, что одной красоты для счастливой семейной жизни достаточно?
   - А разве нет? - искренне изумилась Оля.
   - Нет, - отрицательно мотнул я головой, под удивленным взглядом Ольги, - не женюсь! Недостаточно одной красоты.
   Когда я вернулся из увольнения, почти весь взвод уже ждал меня с нетерпением.
   - Толик, - первым поспешил ко мне Миша и без каких-либо вступлений спросил, - это правда?
   - Что именно? - усмехнулся я, заметив замешательство на лице приятеля.
   - Что ты провожал Олю? - спросил Миша и с большим интересом стал ожидать ответа. Да и не он один, заинтригованные и взволнованные курсанты третьего и четвертого взводов, навострив уши, тоже ждут, что же я отвечу Мише.
   - Да, - с невозмутимым видом отвечаю я, - правда.
   Большинство курсантов смотрят на меня с недоверием и изумлением. Меня эта картина, прямо, скажем, позабавила.
   - Ну, ты зверь, - первым нарушил воцарившееся молчание Миша, все еще находясь под впечатлением моего ответа. - Я тебя уважаю все больше и больше! Никому это еще не удавалось, а ты и тут поспел! И чем ты их только берешь?
   - Миша прав, - выдохнул Лео, и лицо его стало серьезным и сосредоточенным, - у меня горло пересыхает от одной только мысли заговорить с ней! Я могу лишь стоять и смотреть на нее, а ты ее уже провожаешь! Я пока не могу похвастаться тем, что провожал такую красавицу!
   - Лео, я тебя немного успокою, - шучу я, - до сегодняшнего дня я тоже этим не мог похвастаться!
   - Иванов, - подтверждает Отарий Кварацхелия, - я тебя уважаю, да!
   - Спасибо, Ркацители! - смеюсь я, а Отарий обиделся и ушел восвояси.
   КорС только зло, не скрывая недовольства, смотрел на меня и молчал. Губы у него судорожно задергались, но он отчего-то так и не нашелся, что сказать. Он просто сверлит меня глазами и молчит. Я гладил кусок подшивы, чтобы легче было пришивать подворотничок, когда в бытовку вошел ротный. Увидев, что я один, он заглянул еще в сушилку. Я точно знаю, что там никого нет.
   - Толя, - обратился ко мне ротный, - ты меня извини, что я, быть может, сую нос не в свое дело. У тебя в семье кто-то умер?
   - Нет, - удивился я, - а почему вы так решили?
   - Кто-то из твоих близких серьезно болеет? - заботливо спрашивает ротный.
   - Тоже нет, - никак не пойму я, куда клонит ротный.
   - Тогда объясни мне, что случилось с твоими глазами.
   - А что с ними случилось? - снова удивился я и пошутил: - Они поменяли цвет или разрез глаз изменился?
   - Они у тебя потухли. Раньше в твои глаза было приятно смотреть, в них, кроме ума, плясали огоньки, чертики, искрились радость и задор. А теперь ты смотришь глазами глубокого старика. И это в 21 год.
   - В моих глазах появился жизненный опыт? - снова пытаюсь шутить я.
   - Нет, - отрицательно покачал головой ротный, - в них читается усталость, бессилие и безразличие. Значит, женщина? Неразделенная любовь? Любимая девушка вышла замуж за другого? За лучшего друга?
   Поскольку я отказываюсь говорить на эту тему и молчу, ротный продолжает:
   - Что-то мне наша беседа все больше напоминает разговор слепого с глухим. Ладно, Толя, это твоя жизнь. Созреешь для разговора, всегда, пожалуйста. Только я считаю, что таких мужиков как ты, женщины должны носить на руках.
   И он ушел. После вечерней поверки во время бритья я стал рассматривать себя в зеркале. Как это я сам раньше внимания не обращал на то, что взгляд у меня совсем не радостный? И мама все время дома спрашивала, не болен ли я, как настроение? Эх, Новелла, Новелла, что же ты сделала с моими глазами? Забрала из них жизнь и поместила туда грусть вселенскую.
  А еще интересно, почему все-таки ты меня отвергла? Может быть, ты сочла, что я не красивый, а значит, не достоин тебя? Если присмотреться, то во мне действительно ничего примечательного нет. Нос несколько длинноват, верхняя губа узковата. Нет, так нельзя, остановил я сам себя, а то заработаю комплекс неполноценности! Я выдул воздух во рту так, что верхняя губа поднялась почти до носа, оттопырил руками уши и вытаращил глаза. Ужас! Потом привел себя в 'исходное положение', и улыбнулся сам себе - да я просто красавец! Нет, дело, пожалуй, все-таки не во внешней красоте. Значит, она нашла себе более интересного парня, чем я. Я тяжело вздохнул и отправился спать. А упражнение это, придуманное мной, я стал практиковать перед каждым увольнением. Все-таки зерна сомнения в моей внешней привлекательности Новелле удалось посеять в моем сознании.
  
  Массовая драка
   Курсантам выпускного курса положен свободный выход в город, и нам должны выдать пропуска. Но прошла уже целая неделя сентября, а мы все еще ходим в город по увольнительным запискам, что неудобно и несколько унизительно. Недовольство прорывается во всех ротах нашего курса, но офицеры давят нас своим авторитетом и служебным положением. У училищного забора дефилируют девушки, ожидающие массовых гуляний курсантов выпускного курса, но эти гуляния все никак не наступают.
   - Новый дурдом, - ворчит КорС, и с ним охотно соглашаются абсолютно все.
  Увы, но командование училища не спешит делать выводы из сложившейся ситуации. Нас продолжают давить, как каких-нибудь провинившихся 'минусов', давление на нас растет, но возрастает и наше недовольство. Все вокруг буквально проникнуто атмосферой наэлектризованности. В таких условиях давление с одной стороны и наше недовольство с другой стороны не могли не привести к взрыву. И взрыв недовольства не заставил себя ждать и грянул вечером в пятницу 9 сентября 1988 года. Пропусков как не было, так и нет. Вечером ответственные по ротам офицеры запретили нам просмотр программы 'Взгляд', чем разозлили нас. Эту программу мы любим, и, хотя она идет уже после отбоя, на третьем курсе нам ее разрешали смотреть. Обидно, что на четвертом курсе вдруг взяли и запретили!
   - Мы же будущие замполиты! - увещевает нашего ответственного по роте, кстати, замполита роты, наш взводный партгрупорг Рома Журавлев. - Как мы будем говорить с солдатами, если не смотрим такие острые, общественно значимые передачи?
   Примерно то же самое слышно из 32-й роты. Но везде полный отказ. Возможно, мы бы и это проглотили, но случилось настоящее ЧП: из города прибыло восемь курсантов нашего курса, избитых гражданскими. А вот такого в истории училища еще не было! Да, всегда находились поводы для драк между гражданскими и курсантами, но четвертый курс никогда не трогали. Четвертый курс - это более взрослые люди, многие уже женаты, имеют детей, имеют свободный выход в город. В общем, курсантов выпускного курса никогда не трогали, а тут избили сразу 8 человек! Никто из нас не смог найти объяснения случившемуся, но такое случайностью назвать уже никак нельзя.
   Из нашей роты побили Володьку Еременко из моего отделения. Избили сильно и зло. Все лицо его превратилось в кровавое месиво, даже языком в опухшем рту он еле ворочает. Разумеется, он сразу попал под пристальное внимание всей роты.
   - Володя, как же это вышло? - с удивлением рассматривая Еременко, первым спросил Дима.
   - Иду я по Пушкарю, ем мороженое, прошел ДОФ, повернул к кинотеатру, а тут девушка подходит. - Володя покривился, сглотнул набежавшую кровь и продолжил. - Говорит она мне: 'Кадет, угости мороженым'.
   - И она томно задышала на твою курчавую, волосатую грудь, - насмехается Литин. Впрочем, он тут же получил по затылку от Миши и заткнулся на полуслове.
   - Ну, я ей говорю, что сейчас куплю, - не обращая внимания на слова Литина, продолжил Володя, - а она мне: 'А чего ты мне хамишь?' Я ее спрашиваю: 'А что я тебе такого сказал? Ты попросила мороженого, я тебе пообещал купить'. Тут меня в спину толкнули и говорят, уже пацаны какие-то: 'Слышишь, кадет, а чего это ты грубишь девушке?' Ну и понеслась. Было их человек 12, не меньше. Меня сразу сбили с ног, и давай пинать. Спасибо, мужчина какой-то не побоялся, отбил меня у них. Потом завел в кинотеатр, умыл и даже провел немного.
   Володя вымучено улыбнулся, закончив свой рассказ. Потом он присел, чувствуя слабость и головокружение. Он, молча, сидел, разглядывая свои трясущиеся руки.
   - Что это за непонятки такие? - шумно возмущается Миша, который неизвестно почему сегодня ночует не дома, а в роте. - Где это видано, чтобы четверокурсников били?
   - Точно, - подтверждает КорС, - мало того, что мы на выпускном курсе живем не в общежитии, а в казарме, да еще в два яруса, что пропусков не дают, 'Взгляд' смотреть не разрешают, так еще и бьют нашего брата. Мужики, нельзя этого прощать.
   - Точно, нельзя этого так оставлять! Нужно практически это дело забить!
   - Правильно! Давайте отомстим гражданским?
   - Давайте! И не стоит откладывать дело в долгий ящик!
   И наша рота рванула на выход. Но наш выход на лестничную площадку Хлопец загородил тумбочкой дневального и своим, не по годам пухлым и рыхлым телом. У него заметно дрожат ноги от волнения.
   - Хлопцы, пока у вас есть время одуматься, остановитесь! Вы рискуете быть исключенными из училища, ведь это же грубейшее нарушение воинской дисциплины. Я приказываю вам ложиться спать!
   Трогать своего замполита мы не стали, а повернули обратно, чтобы выйти из казармы через вход 32-й роты. Там в дверях стоит, широко расставив руки, их новый взводный, старший лейтенант Стасов - выпускник нашего же училища 1985 года. Но тут качок из 32-й роты, которого мы называем Рэмбо, поправил положение.
   - Товарищи курсанты, стойте! - громко командует старший лейтенант Стасов.
   - В сторону! - рявкнул Рэмбо, и, взяв старлея под мышки, поднял его легко, почти как перышко, и поставил в метре от двери. Тот больше и не пытался загородить нам выход.
   Вслед за нашими ротами поспешили и остальные четыре роты курса. Правда, треть курсантов ночевала в городе, так что в самоход нас ушло примерно 400 человек. Через забор перелезли прямо у нашей казармы, возле областного военкомата. Дежурный по училищу полковник Зезевитов вначале ошеломленно смотрел на нас, изумленный нереальностью происходящего. Затем он просил, молил, и даже дважды выстрелил из пистолета в воздух, но мы не обратили внимания, ни на него самого, ни на его увещевания, ни на выстрелы.
   В казарме остался только наряд по ротам и офицеры, ответственные по ротам. Володя, переборов слабость, пошел с нами. Ночной воздух придал ему сил. Стиснув зубы, Володя зашагал вместе с нами в сторону Пушкаря. Удивительно, но даже Вася, привыкший беспрекословно выполнять приказы, пошел с нами. А может, он представил себя на месте Володи и не захотел, чтоб такое повторилось?
   Разумеется, тех гражданских, которые избили наших курсантов, мы не нашли, но зато отвели душу на всех встречных парнях нашего возраста. Только после этого, довольные полученными результатами, мы строем вернулись в училище.
   - Теперь будем в рабочем порядке ждать втыка сверху, - пошутил КорС, когда мы подошли к училищному КПП-1 и увидели возле него всех командиров рот нашего батальона.
   Видно, что Королев уже почти жалел о том, что стал одним из первых закоперщиков этого похода.
   Разборки начались с утра. Военные дознаватели опросили практически весь наш курс. Лично у меня сложилось впечатление, что вопросы они задавали больше для проформы, а наши ответы слушали невнимательно. Результаты были впечатляющие - нашего комбата и двух командиров рот (31-й и 34-й) отправили служить в Забайкальский Военный Округ, в район Улан-Удэ, а также отчислили из училища дежурных по этим же ротам и еще четверых курсантов. Остальные дежурные по ротам отделались испугом, причем не легким. Почему командование приняло именно такое решение, не понятно, ведь первыми рванули в город курсанты 32-й и нашей, 33-й роты. Зная, как все было на самом деле, невольно приходишь к выводу, что командование наказало, кого попало, то есть попросту крайних назначило, опираясь на какие-то свои, неизвестные и непонятные нам причины. Зато мы теперь можем облегченно вздохнуть.
   Что касается злополучных пропусков, то нам их выдали прямо на следующий день - в субботу 10 сентября, еще во время разбирательств по поводу групповой самоволки и массовой драки. Офицеров батальона долго драл первый заместитель начальника училища полковник Крошкин. Видно, что он только после нашего самохода узнал, что нам не выдали пропуска.
   - Товарищи офицеры, - говорит он своим зычным голосом так, что через открытое окно слышны все его слова, - разве вы не понимаете, что вы сами спровоцировали эту ситуацию? Что вам мешало выдать курсантам положенные им пропуска вовремя?
   - Мы, это, в воспитательных целях, - проблеял наш теперь уже бывший комбат, который уже через десять дней отбывает к новому месту службы за Урал.
   - В каких таких целях? - захлебнулся от ярости полковник Крошкин. - Курсанты только-только прибыли из отпуска, что они успели сделать такого плохого, что их нужно воспитывать? Да еще весь батальон? Что, я вас спрашиваю? А правда заключается в том, что это вы не подумали наперед, устроили себе дополнительный отпуск, пока батальон находился в отпуске, да и по возвращению курсантов в училище решили не напрягаться. Ну, значит, и поделом вам, товарищ подполковник! Вы поменяли Крым на Восточную Сибирь, по своей воле, благодаря своей глупости и недальновидности. Как же я устал бороться с идиотами! Об одном жалею, что едете вы туда не майором!
   - Вот, молодец, - одобрил Миша сказанное Крошкиным.
  
  Новый комбат
   После массовой драки с гражданскими, которая произошла девятого сентября, все успокоилось. Сегодня нам представляют нового комбата, но нам пока не до него. Дело в том, что завтра у нас плановые стрельбы, а это значит, что мы, во-первых, не доспим, а во-вторых, будем топать тридцать пять километров на стрельбище пешим дралом, вдобавок младшие курсы будут над нами насмехаться - еще бы, ведь их возят на машинах! И как вам такое нравится?
   Все мысли наши заняты завтрашними стрельбами. Вот слово предоставили нашему новому комбату подполковнику Матвееву. Он сухощав, подтянут, вот о таких, как он, говорят: 'военная косточка'. Начал он неожиданно, если не сказать странно.
   - Товарищи курсанты и сержанты! Трава, она для того трава, чтобы зеленая была.
   Услышав это, я недоуменно поднял бровь и стал слушать внимательнее. Голос нового комбата звучит мягко, но властно. В его умных глазах читаются спокойствие и понимание, а от его ловкой фигуры исходит непоколебимая уверенность. Он сделал паузу, давая время, чтобы мы могли осмыслить сказанное им.
   - Чего это он, а? - привлек всеобщее внимание взвода к словам комбата Веня, отвлекаясь от не очень веселых мыслей о предстоящих стрельбах.
   Мы пребываем в состоянии нарастающего волнения. То, что мы услышали, стоило того, чтобы отвлечься от своих мыслей! А комбат к полной нашей неожиданности ровным голосом продолжил.
   - Поэтому не хрен ее топтать. С завтрашнего дня на стрельбы мы с вами будем ездить на машинах, - сказал он свое решительное слово, поставив точку нашим страданиям.
   Такие беспрецедентные перемены удивили и порадовали всех, и весь батальон позволил себе улыбнуться. Лео шумно набрал в легкие больше воздуха, словно собирается крикнуть: 'Ура!' С большим трудом нам удалось сдержаться, чтобы не закричать от такой радости. Не будет преувеличением сказать, что мы сразу полюбили Матвея, в смысле подполковника Матвеева, нашего нового комбата. В отличие от своего предшественника, он нам сразу понравился. Мы рады, и радость эта заразительна.
   - Братан, - расцвел Лис в улыбке. - Где же ты раньше был? Как же нам тебя не хватало!
   - А я только сейчас понял, - продолжил, приободрившись, Веня, пребывая в эйфории, - до какой степени я не любил нашего прежнего комбата!
   - Я уже привык к нашему устоявшемуся образу жизни, - пошутил я, - но такая перемена мне, честное слово, нравится!
   - Хорошего всем настроения! - шутит Лео.
   Грустные мысли о предстоящем марш-броске уступили место уверенности и восторгу. Нарастающее напряжение отступило, и многие курсанты в один голос говорят о том, какой мудрый и хороший человек наш новый комбат.
   - Что ж, будем нового комбата любить, - подытожил Лео, мимолетно вспомнив старого комбата злым тихим словом, и бросив недобрый взгляд на восток. Где-то там сейчас должен находиться наш бывший комбат.
   Во время самоподготовки меня вызвал из аудитории Столб. Вид у него такой серьезный, что и я невольно проникся важностью предстоящего разговора.
   - Скажи, брат, - глядя мне прямо в глаза, говорит Столб, - что же ты не хвастаешь тем, когда у тебя свадьба с Новеллой? Или передумал приглашать старого друга на свою свадьбу?
   Столб терпеливо ждет, а у меня неожиданно пересохло в горле от волнения.
   - Понимаешь, Саня, - выдавил я из себя, наконец, - никакой свадьбы не будет.
   - Вот как? - кажется, ничуть не удивился Столб. - А я-то все удивляюсь, что это ты при таком сумасшедшем поводе для ликования и неописуемого счастья, как-то совершенно не выглядишь счастливым. Значит то, что тебе в песне 'написалось': 'Меня забыла та родная', сбылось? Почему-то интуиция мне нечто подобное сразу сказала. Сожалею, братишка, что предчувствия меня не обманули. Слушай, а может еще все как-то образуется?
   Он с надеждой смотрит на меня, а я снова медлю с ответом.
   - Понимаешь, Саша, я ее безумно люблю! Я просто загибаюсь без нее. Только, как оно может образоваться, если она меня не любит? - и я рассказал другу о том, как мы расстались с Новеллой.
   - Не зря КорС, насмехаясь, называл ее Элегией, - только и сказал Столб. - Грустная песня, ничего не скажешь, очень грустная. Да не смотри ты на меня зверем. Я не виноват в том, что ты не можешь достать свой локоть. Хочешь, на, погрызи мой, мне для тебя ничего не жалко! Ладно, не обижайся, согласен, неудачная шутка. Держись, Толя, такая рана может не зажить до самой смерти.
   Я только кивнул. Да и есть ли смысл, еще что-либо говорить? Я теперь не знаю, за что зацепиться. Ощущение, словно у меня земля уплывает из-под ног. Я не представляю, как жить дальше. Такая тоска безысходная накрывает.
   - Слушай, дружище, - говорит Столб, - а, может, все-таки еще не все потеряно?
   - Оно, конечно, надежда у славян умирает последней, но, думаю, нет.
   Перед ужином, уже в казарме, я вынул из планшетки фотографию Новеллы и стал ее рассматривать. Признаться, я долго не мог оторвать взгляда от ее лица. Вдруг меня сильно хлопнул по плечу Миша и показал мне на свои наручные часы.
   - Что ты часы свои показываешь? - рассеянно спрашиваю я, неохотно оторвавшись от своих мыслей. - Хочешь мне их подарить? Или поменяться на мои?
   - Симона! Ты что, оглох? - жизнерадостно улыбается и добродушно насмехается он. Тут Миша замечает фото, и голос его немного смягчается. - Была команда строиться на ужин! Брат, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
   - Нет у меня аппетита, - рассеянно отвечаю я, пряча дорогое для меня фото в планшетку.
   - А ты можешь и не есть, - жестко говорит Миша, - но о своих сержантских обязанностях не забывай.
   - Есть, - пытаюсь я пошутить, - третье отделение третьего взвода, выходи строиться на ужин!
   - О! Созрел, - насмешливо говорит старшина роты. Оказывается в казарме кроме нас с Мишей и его находятся еще только двое дневальных. - Сержант Иванов, ведите роту на ужин.
   - Есть, - козыряю я и выхожу на плац. Там старшина становится в последнюю шеренгу первого взвода, а я веду роту в столовую, исполняя обязанности старшины роты. Краем уха я слышу, как Литин хвастается какой-то своей новой 'левой' амурной связью.
   - А сколько ей лет? - с нескрываемой завистью интересуется Лео, который видел ее и потерял от нее покой и сон.
   - Ты понимаешь, - шутит Литин, - каждый раз по-разному! Я как-то взял ее паспорт, спрашиваю, ты же говорила, что тебе 20 лет! А она мне: 'Паспорт иногда врет!'
   Странный этот Литин, вроде любит свою жену, а сам гуляет и налево и направо. Нет, я бы от Новеллы ни за что не гулял, потому что я ее люблю! Стоп, так это что выходит? Ответ лежит на поверхности - Литин жену не любит. Стоило ли тогда жениться? Вообще ничего непонятно.
   - Товарищ Леонтьев, - раздался рядом голос капитана Туманова (и откуда он только взялся?)
   - А я! - отозвался Валерка.
   - А вы можете говорить? Тогда слушайте: чего вы все ищете среди женщин?
   - Родственную душу, товарищ капитан, - смеется Лео, - как в одноименной новелле у О. Генри!
   - Да? Не пойму, почему тогда эти ваши поиски родственной души так сильно напоминают беспорядочную половую жизнь? Если по О. Генри, то вы с вашей избранницей просто должны болеть одной и той же хронической болезнью, вот и все! Желательно, разумеется, не венерической!
   Моя мысль зацепилась за слово 'новелла', и я снова погрузился в грустные мысли об утраченной любимой девушке. Рота смеялась над беседой капитана Туманова и Лео, но я их больше не слушал. После ужина, прерванный Туманом разговор, Лео с Литиным продолжили уже в казарме.
   - А еще она считает, что все мужчины - бабники, - рассказывает Литин.
   - Так уж и все? - усомнился Лео.
   - Да. Разве остальных можно называть мужчинами? Иванов, вам не смешно?
   - Иванов великодушный мужчина, - улыбается Миша, - поэтому он не смеется над не бабниками! Хватить ржать, вы своим смехом мешаете спать своему товарищу!
   Товарищем оказался Саркис, который действительно уснул тихо, мирно на кровати своего командира отделения младшего сержанта Леонтьева. Тот, увидев эту картину, разозлился и решил Мирзояну отомстить. Он думал, думал и выдавил в ладонь Саркису пены для бритья. Тот во сне провел рукой по лицу, вызвав еще больший смех, чем до этого. От смеха Мирзоян проснулся, долго моргал, потом встал, посмотрел на себя в зеркало и долго и шумно стал ругать того, кто это сделал.
   - Ара, - спрашивает Лео, - а слабо тебе все это сказать тому, кто тебя намазал?
   - Как? А разве не ты это сделал? - растерялся Мирзоян.
   - Меня здесь вообще не было, - уверенно врет Валера, - я был в чипке. А намазал тебя подполковник Матвеев, понял?
   - Какой еще Матвеев? - еще больше удивился Саркис.
   - Как это какой? Наш новый комбат!
   Мирзоян замолчал, а товарищи стали смеяться над ним еще больше. Но Лео и этого показалось мало. Он намазал вареньем уголки губ и под носом и сказал капитану Туманову, спустившемуся в ротное помещение для проведения вечерней поверки:
   - Товарищ капитан, курсант Мирзоян избил меня!
   На бедного ару стало вообще больно смотреть, но у Туманова сегодня хорошее настроение, так что все закончилось легким испугом для Саркиса и внеочередным нарядом для весельчака Лео. Впрочем, Лео не сильно и огорчился. Перед сном я еще услышал продолжение его разговора с Литином все о той же женщине.
   - Литин, а Литин, а как ты с ней познакомился?
   - О! Это целая история! Я ей говорю: 'Девушка, можно с вами познакомиться?' А она мне: 'У тебя что, было мало разочарований в жизни?' Ха!
   - Эй, третий взвод, - донесся от входной двери злой голос Тумана, - мне что, перейти с русского языка на матерный?
   - Не нужно, товарищ капитан, - ответил Литин, - мы уже спим.
  
  'Наезд'
   Полковник Те только вошел в аудиторию, как КорС скорчил такую кислую мину, что преподаватель просто не мог этого не заметить и никак на это не отреагировать.
   - Здравствуйте, товарищи курсанты! ... Вольно! Садись! - и немного помедлив. - Курсант Королев, что это с вами? Вам что, нездоровится?
   - Все в порядке, товарищ полковник, - отвечает Королев, всем своим видом показывая, что на самом деле все далеко не в порядке.
   - От чего же тогда у вас такое странное выражение? Я же вижу, что у вас что-то не в порядке. Ну-ка, - улыбнулся полковник, - признавайтесь!
   - Вот, - словно нехотя выговорил Королев, - жалею, что у меня в училище нет папы полковника, насколько мне было бы легче! И отметки повыше, в увольнение чаще и распределение - на зависть.
   - Так. Понятно, - полковник стал серьезным, было видно, что он неприятно удивлен. - Не иначе на меня намекаете?
   - Почему бы и нет? - неожиданно нахально сказал всегда правильный Серега. - Что, вашему сыну мало было других военных училищ в СССР?
   В этот самый миг Гарань упал с табурета. Один стул поломался, его забрали в ремонт, а вместо него временно поставили табурет. Илья забыл, что он сидит вовсе не на стуле, и откинулся назад. Поскольку спинки у табурета нет, Илья упал на спину.
   - Знали бы, вы Королев, чего мне стоило уговорить сына поступать именно к нам, не говорили бы так, - сказал полковник после того, как утих смех. Он явно растерян, так как то, что сказал ему прямо в глаза, да еще и при всем честном народе курсант, противоречит всему предыдущему опыту полковника Те.
   - А он вроде отпирался? - насмешливо спросил КорС.
   - Еще как! И именно потому, что здесь служу я.
   - Помнится, вы рассказывали, что было все иначе. Вы, как будто, шли по лагерю в Перевальном, и вдруг в строю абитуриентов, узнали своего сына. С удивлением, разумеется, узнали. 'Ты как здесь, сынок?' - довольно точно скопировал КорС интонации полковника Те, когда тот рассказывал нам эту легенду. 'Да вот, отец, решил пойти по твоим стопам!' А вы ему: 'Что же ты мне не сообщил?' А он: 'Решил сам попробовать свои силы'. Непонятно только, почему пробовать силы нужно было именно в том училище, где служит папа-полковник.
   Ситуация требует принятия срочных и экстренных мер.
   - Лео, - позвал я шепотом Валеру, - ты пни его там ногой незаметно, а то КорС сегодня явно не в себе.
   Лео с удовольствием выполнил мое пожелание. Два раза выполнил. Второй раз уже от себя.
   - Не спешите осуждать, Сергей, да и вы, ребята, тоже, - полковник Те помассировал виски. - Станете сами отцами, доживете до моих лет, тогда и поймете меня и мои отцовские чувства. Да и материнские тоже. Я понимаю, откуда этот ваш скептицизм. Вам молодым все нипочем, все легко, что, впрочем, свойственно юности. А для нас с матерью, с женой, то есть, это возможность еще целых четыре года регулярно видеть своего ребенка.
   Все молчали. Наезд Королева привел полковника в замешательство, так как он явно не ожидал, что курсант может ему вот так, прямо в лоб сказать о сыне, да еще в такой вызывающей манере. После семинара я первым подошел к Королеву.
   - КорС, а что это было? Какая муха тебя укусила? Чего ты на него наехал, скажи на милость? Он ведь нормальный мужик, лучше многих других преподавателей. Неужели для забавы?
   - Да не имею я ничего против него самого и его сына, просто я не подготовился к семинару и решил таким образом уклониться от него. Стыдно мне было бы получить двойку. Хочу заметить, что все я правильно рассчитал - он ведь меня спрашивать не стал!
   Помолчав, Королев вдруг снова всех удивил.
   - А перед полковником я извинюсь. Вот прямо сейчас пойду и попрошу прощения! Кто проследит за мной, чтобы подтвердить, что я не вру?
   - Красивый жест, ничего не скажешь, - оценил Игрек. - Надо уметь выйти из создавшегося неловкого положения, что не всем удается.
   - Ну, что? - спросил я, когда КорС вернулся.
   - Простил, - усмехнулся Королев, и скопировал полковника Те. - Подобное решение, я имею в виду, признать свою ошибку, бестактность, достойно уважения, товарищ курсант.
   - Надеюсь, пять он тебе не поставил?
   - Нет. Это было бы уже слишком! - рассмеялся КорС.
   - Ну, - толкнул Королева Лис, - тебе хоть немного стыдно?
   Замок тоже счел нужным вставить свои пять копеек. - Было бы хорошо, даже очень хорошо, если бы ты этой ерундой больше не занимался. Психолог, блин, доморощенный. Научился он легко и беззаботно перекладывать на плечи других свои проблемы.
   - Слушай, - обратился к Королеву Веня, - а ты не боялся к нему идти? А если бы он начал кричать там, орать?
   - Я застал его врасплох, и взял его тепленьким, - гордо ответил Королев, довольный собой. - Возможно, тебе известно, что люди неожиданных радостей боятся больше, чем привычных неприятностей. К тому же он милейший, добрейший, отзывчивый человек.
   - Переведи, - попросил Веня, что и неудивительно.
   Вечером, перед самым отбоем, вернувшись из умывальника, я с удивлением заметил, что койка Миши Кальницкого расстелена.
   - Эй, кто это тут такой наглый нашелся? - с возмущением спрашиваю я. - Мне никаких соседей не требуется!
   - Толик, ты чего шумишь? - выглянул из-за тумбочек Миша.
   - Да я думал, что это кто-то твое место занял, - отвечаю я. - А ты чего здесь? Я был уверен, что ты дома ночуешь, ведь всем местным разрешили спать дома?
   - Да, - пряча глаза, ответил Миша, - понимаешь, я с родителями поссорился. Чем меньше вижу их, тем лучше. В общем, мне здесь комфортнее, чем дома.
   Поскольку подробностями Миша меня не балует, я счел, что будет лучше промолчать. Захочет, сам расскажет.
  
  Утолили жажду
   Я поддался на уговоры Лео и вышел с ним в город по его стандартному плану - пельменная, блинная и снова пельменная. Однако после пельменей, обильно наперченных моей собственной рукой, мне ужасно захотелось пить. К тому же на улице очень душно.
   - Лео, мне нужно выпить, - сказал я, когда мы вышли из 'Пельменной'.
   - Что я слышу? - остановился в нерешительности Лео. - Или мне показалось?
  - Давай кваса выпьем, а то пока еще до блинной дойдем? - проигнорировал я его намек.
   - Нет, - мотнул головой Лео, - можем только зря в очереди простоять.
   - Как ты можешь это утверждать? - с недоверчивым видом посмотрел я на Валерку.
   - Очень просто, - улыбнулся Лео. - Видишь, под бочкой сзади три кирпича? Если их нет вообще, значит, бочка полная. Если два кирпича, можно еще очередь занимать. Но три кирпича, как сейчас, означает, что квас заканчивается, можно зря простоять. Да еще вон, посмотри, людей с трехлитровыми банками в очереди много стоит.
   - Ну, надо же!- подивился я. - Но пить-то все равно хочется.
   - Давай лучше газировки выпьем? Вон автоматы стоят. Кстати, - театральным шепотом сообщил Лео, - автоматы эти старого образца, 60-х годов!
   - И что? - непонимающе посмотрел я на Валерку.
   - Как что? Неужели ты не знаешь? - в свою очередь удивился Лео. - Если шпильку для волос согнуть буквой 'г', ее можно вставить в отверстие для монеты, зацепить в середине за петлю, потянуть на себя, и автомат выдаст газировку с сиропом. Я умею! Пойдем, я угощаю!
   Я на мгновение заколебался, и оглянулся по сторонам, словно вор.
   - Ну, пошли, только неудобно как-то. Скажи, а автоматы нового образца что, сильно отличаются?
   - Принципиально! В автоматах конца 70-х шпилька уже не срабатывает.
   Торопливым шагом мы отправились к автоматам на улицу Карла Маркса. У автоматов нас ждала длинная недовольная очередь и рой ос.
   - Быстрее пейте, вас же ждут! - недовольно ворчит кто-то из очереди. - Совесть нужно иметь.
   - Слушай, Лео, - предложил я, - давай лучше купим по бутылке какого-нибудь 'Буратино?'
   - За 30 копеек? Отвечаю кратко, но умно: да ты с ума сошел! Нет, подождем. Я лучше стакан газировки без сиропа выпью за одну копейку. За одну!
   - Ну ладно, - примирительно предлагаю я, осторожно отмахиваясь фуражкой от наседающих ос, - пойдем сока выпьем, я угощаю! Хочешь, яблочный, хочешь, виноградный!
   - Нет, - отказался Лео и вдруг во весь голос закричал. - Ой! Ой, ой!
   Четыре осы ужалили Валерку в щеки. Я еще не видел, чтобы укусы производили такой эффект. Лицо у Лео опухло на глазах, а глаза превратились в узенькие щелки.
   - Больно? - сдержав возглас удивления, спросил я.
   - Блин, - проворчал Лео страдальческим голосом и вымучено улыбнулся, - лучше бы я выпил две бутылки 'Байкала' по 60 копеек!
   Поход в блинную пришлось отложить до лучших времен. В роте на Лео сразу обратили внимание. Можно сказать, что Леонтьева встречали восторженно.
   - Иванов, где ты нашел этого китайца? - первым пошутил Миша. - Шпион?
   - Учится в нашем училище по обмену, - 'объяснил' Королев. - На западе это давно практикуют, а теперь это, похоже, дошло и до нас.
   - КорС, - простонал Лео, - иди ты!
   - Что за курсанты в нашем училище? - смеется Миша. - Как шли, так и шлют!
   - Как, это Леонтьев? - поразился явно обескураженный КорС, узнав Валеркин голос. - Иванов, за что ты его так? А мы тут как раз говорили о том, что в обществе с тобой скука не угрожает. Вот и лучшее доказательство! Как говорится, факт на лицо! Лео, а ты, стало быть, не смог убежать от Иванова? Последуй моему доброму совету, тебе нужно больше внимания уделять физической подготовке! А то дорога к лейтенантским погонам окажется еще труднее, чем ты предполагал!
   И Королев расплылся в широкой улыбке. Пришлось рассказать, как все вышло на самом деле.
   - Понятно, понятно, - загорелись глаза у Королева. Не иначе он уже что-то задумал. - Лео, так ты газировку любишь?
   Лео болезненно поморщился, но промолчал, а КорС тем временем продолжил.
   - Тогда ты должен знать, кто изобрел газировку, - перехватив недоуменный взгляд Леонтьева, Королев с удовольствием продолжил. - А придумал ее английский священник Джозеф Пристли. Годы жизни сообщить? Не надо? Ну, как хочешь. Однажды этот священник заинтересовался пузырьками, которые выделяются при брожении пива.
   - Правильный священник, - хмыкнул Миша. - Наш человек!
   - Пристли установил две емкости над чаном с пивом. Постепенно вода зарядилась углекислым газом, который выделяло пиво. Пристли понравился приятный резкий вкус напитка с пузырьками. В 1767 году он собственными руками приготовил первую бутылку газированной воды. Позже он соорудил и первый аппарат для насыщения воды углекислыми пузырьками с помощью насоса. Между прочим, за открытие газировки священника Джозефа Пристли приняли во французскую Академию наук и наградили медалью Королевского научного общества! А это, как ты понимаешь, не хухры-мухры какие-нибудь!
   - Кто бы мог подумать, - кривясь от боли, пробормотал Лео в надежде, что КорС успокоится и отстанет. Но в планы Королева это не входит. Он даже и не пытается сдерживать свой дурной характер.
   - КорС, отстань от него, - говорю я.
   - И правда, - присоединяется ко мне Миша, - чего пристал?
   Но Королев делает вид, что не слышит нас и никак не реагирует на наши слова. Он продолжает вести себя по отношению к Валерке издевательски. Вот же странное и зловредное существо!
   - Лео, а Лео, - не отстает Королев, - а дома у вас есть сифон для газводы? Стеклянный? А у меня дома из нержавейки, один умелец сделал для папы. Представляешь, не бьется и не окисляется! У нас и стеклянный тоже есть, из-под полы купили. Он у нас для чистой газводы, а металлический сифон для газированной воды с сиропом!
   Лео отвернулся от КорСа и пошел переодеваться, но КорС шествует за ним по пятам.
   - Лео, а Лео, а ты в детстве любил обливаться с пацанами газировкой? Как, как? Из сифона, конечно! А какой сироп ты больше всего любишь? - нудит Королев. - Я, лично, все люблю: малиновый, барбарисовый, земляничный, лимонный, абрикосовый.
   Лео не выдержал и, развернувшись, сильно толкнул Королева обеими руками в грудь. Тот, не ожидая такого от Лео, упал. При падении он проломил спиной и головой шкаф для шинелей первого отделения.
   - Чистая работа. Молодец, - выразил восхищение Миша. - Лео, может, нужно добавить? Так я с радостью!
   - И смех, и грех, - смеюсь я, - но, кто что ищет, тот, то и находит.
   - Точно, смех сквозь слезы, - вторит мне Миша.
   Миша сжал кулаки так, что побелели костяшки. КорС, втянув голову в плечи, молчит. Выражение лица Королева стало напряженным. Из присутствующих никто не испытывает к нему ни капли сочувствия. У меня руки чешутся не меньше, чем у Миши, но я знаю, что Королеву, если что, и одного Миши хватит с головой.
   - Королев! - вскричали в один голос замок и Игрек. - Сломал, теперь чини!
   Порядком потрясенный КорС молчит. Ему ничего не остается делать, кроме как ремонтировать поломанный им шкаф. В разгар ремонта, когда Серега стучал молотком, в роту спустился ответственный по роте капитан Туманов. Он остановился напротив прохода со шкафами для шинелей и разглядывает Королева.
   - КорС, - говорит капитан Туманов насмешливым тоном, - почему вы все время стучите, КорС? Не стучите здесь, КорС. Хочется вам стучать, идите и стучите себе на здоровье на улице, КорС!
   - Как на улицу? - прерывающимся голосом переспрашивает Королев. Он растерянно смотрит на капитана Туманова. - Со шкафом? Но он ведь встроенный?
   Мы потешаемся над Королевым, и больше всех Лео. Всеобщее веселье продолжилось после возвращения из увольнения Васи и Артема. По виноватому Васькиному виду ясно, что он снова 'отличился', то есть облажался. Артем не мог удержать переживания в себе и поделился ими с нами.
   - Чтобы я еще хоть раз с тобой пошел в увал, да никогда!
   - Артем, ты бы и нам рассказал, - просит Веня, - что там у вас приключилось?
   - У нас приключилось курьезное приключение, - начал рассказывать Артем. - Были мы в кафе, и мне понравились две девушки. Я сразу предложил Васе, чтобы идти знакомиться с ними. А он мне: 'Подожди. Чуть позже. Пусть сначала расплатятся'. Пока мы с ним спорили, с этими девушками познакомились какие-то 'минуса'. 'Минуса!' Не знаю, какое это небо должно упасть на землю, чтобы Вася раскошелился!
   Вася наш не то, чтобы скупой, но тратит деньги неохотно. Сегодня эта его черта сыграла с ним плохую шутку, к тому же подвела и Артема.
   - Артем, - насмехается Миша, - ты на него всю вину не сваливай. Ты мог бы подойти и познакомиться и сам, без Васи. Значит, ты тоже был не против сэкономить!
   - Да ты что? - поперхнулся Артем от незаслуженного обвинения. - Просто их было две, а я один. Только и всего. Симона, давай в следующий увал пойдем с тобой?
   - Это вряд ли, - смеется КорС, - Симона 'работает' в одиночку! Он там в своей стихии!
   - Что, - насмешливо говорит Миша, - ты первый шкаф уже отремонтировал?
   - Почему первый? - насторожено переспрашивает Королев. - Я же только один шкаф поломал?
   - Это пока. Не успокоишься, сейчас проломаешь и второй... и третий!
  
  О косметике
   Во время самоподготовки я безмятежно читаю 'Бесов' Достоевского. Королев сидит рядом и перечитывает 'Анну Каренину'. На улице идет дождь, и в аудитории потемнело. Свет включать не стали, и я пересел поближе к окну.
   - КорС, слышишь, КорС, - неожиданно подсел к Королеву на самоподготовке Игрек, - да отвлекись ты от своего чтива!
   - Это не чтиво, - насмешливо отвечает Королев, - это Лев Толстой.
   - А что именно ты читаешь? - живо заинтересовался Бао и повернулся к Королеву. - 'Анну Каренину?' Знаю, знаю, читал.
   - А вот любопытно, - оторвался я от чтения, и обратился к Бао, - что ты из этого произведения помнишь?
   - Да я абсолютно все помню, - гордо отвечает Бао. - Если коротко, то Анна Каренина не смогла найти ни одного настоящего мужчины и поэтому легла под поезд. А машинист поезда потом долго не мог объяснить, как он на ней очутился.
   Отсмеявшись, КорС, вытирая слезы, спросил у Игрека:
  - Так все-таки, чему я обязан такой приятной неожиданностью?
   - Вчера я видел тебя с девушкой в фойе театра, - говорит Игрек.
   - Ого, ты был в театре? - оторвался, наконец, КорС от чтения.
   - Подружка затащила, - нехотя признался Игрек. - Ты мне знаешь что скажи, чем была наштукатурена твоя девушка? Она же словно лицом в грим упала!
   Королев прикусил губу, пытаясь справиться со жгучим желанием послать товарища куда подальше. И, как ни странно, ему удалось сохранить полнейшее хладнокровие. Не удостоив Игрека ответом, он снова углубился в чтение, давая понять, что разговор окончен. Игрек если сам и не понял, что проявил бестактность, то ему это тут же популярно объяснили.
   - Ты бы уж так сразу и сказал, что Королев время проводил в обществе проститутки, - растягивая слова, сухо сказал Миша. - Оставил бы ты лучше свое экзотическое мнение при себе, а?
   - Ну, я не так выразился, - замялся и сразу пошел на попятную Третьяк. - Я просто хотел сказать, что у нас дома яркий макияж не приветствуется. У нас считается, что лучше все натуральное, естественное.
   Игорь напряженно застыл в ожидании ответа.
   - Ладно, - смилостивился КорС, видимо для того, чтобы быстрее избавиться от этого разговора и продолжить чтение. - Чего хотел?
   - Какой косметикой пользуется твоя знакомая? Мне нужно сегодня перезвонить своей подружке и сказать ей.
   - Точно не скажу, - ответил Королев, но заметив, что Игрек расстроился, улыбнулся и объяснил: - Потому что у нее разная есть: 'Ланком' там, 'Диор' и еще куча всякой всячины. Чем именно она пользовалась вчера, я не знаю, но могу перезвонить и спросить.
   - Ну, ничего себе! - вырвалось у Третьяка. Он выглядит впечатленным. - А у моей девушки есть только тушь 'Ленинградская'. Губная помада либо такая жирная, что течет, либо такая сухая, что губы стягивает. А видел бы ты, как долго она красит ресницы этой 'Ленинградской' тушью! Ты хоть представляешь, о чем я говорю?
   Темные глаза Игрека заволокла печаль.
   - Почему же нет? Она же есть практически во всех магазинах. Такой прямоугольный черный брикет и пластмассовая щеточка. И стоит это удовольствие 40 копеек. Глаз не раздражает, - пожал Королев плечами.
   - Точно, знаешь, - подивился Игрек. - Щеточка никуда не годится, приходится брать детскую зубную щетку.
   - Кому приходится? Тебе? - смеется Лео. - То-то я гляжу, ты с таким знанием дела рассказываешь об этом!
   Глядя на Третьяка, я тоже не смог удержаться от улыбки.
   - Лео, пошел ты, - зло отвечает Игрек. - Ты мне противен. Хочешь сказать, что тебе не приходилось видеть, как твоя девушка наводит красоту?
   - Не приходилось, - отчего-то покраснел и сконфужено улыбнулся Лео. - Просто она к моему приходу уже всегда в полной готовности!
   - А моя девушка нет, - вздохнул Игрек. - Как начнет плевать в коробочку с тушью, размазывая ее, просто ужас. Между слоями туши сыплет на ресницы рассыпчатую пудру.
   - И что, ресницы не склеиваются? - заинтересовался Лис.
   - Еще как склеиваются. Приходится ей, потом иголкой расклеивать ресницы по одной штуке. Но выходит красиво, ресницы кажутся густыми и махровыми, что ли. КорС, а где твоя девушка берет такую дорогую косметику? В 'Березке?' За валюту?
   В голосе Игрека сквозит нетерпение, что и понятно. Королев демонстрирует равнодушие, но потом все-таки раскрывает 'карты'.
   - Нет, не в 'Березке', и не за валюту, - ровным голосом ответил он.
   - Постой, не хочешь же ты сказать, что она покупает косметику у цыган? - недоверчиво поднял бровь Игрек.
   - Нет, не хочу. Все гораздо проще. В одном магазине открылся отдел заграничной косметики, который работает по принципу комиссионки. Можно прийти, сдать косметику, а можно купить. Правда, я сам видел, что продавщицы не все выставляют на продажу, а кое-что сразу себе оставляют. Симона, ты чего лыбишься?
   - Разговор ваш нравится. Прямо беседа опытного и начинающего фарцовщиков!
   После этого я окунулся в воспоминания. Я вспомнил, как однажды зашел за Леной, с которой встречался на втором курсе, а она открыла мне дверь, а губы у нее голубого цвета! От неожиданности я даже дар речи потерял, а она долго не могла понять, что со мной, а потом глянула в зеркало и долго-долго смеялась. Оказывается, наша промышленность обеспечивает советских женщин только губной помадой розового цвета и еще голубыми тенями в таких же тюбиках. Зато, если их смешать на губах - получался ультрамодный сиреневый оттенок. А еще, помню, она рисовала стрелочки вокруг глаз карандашиком.
   - Вот блин, - кривится Третьяк, - КорС всегда в курсе последних событий.
   - КорС! Будь человеком! - вскочила с мест половина взвода. - Где? Где находится этот магазин?
   - Полцарства за коня! - смеется Лео. - А я думал, что ты достаешь для своей девушки косметику через Мишу, то есть через его папу, работающего в обкоме партии.
   - Не вижу смысла, - шутит Королев. - Зачем нам конкуренты? Лучше я вам сам стану перепродавать!
   Что интересно, так это то, что никто не пытается Королева осудить. А он молчит, так как хочет как следует насладиться кульминационным моментом. Взвод напряженно ждет развязки.
  - Ладно, шучу я. Не собираюсь я делать из этого секрета. Так и быть, ведите меня в чипок, и я выдам вам эту великую тайну! Тем более что погода так и шепчет, то есть нам благоприятствует!
  И действительно, нудный дождь прекратился, как на заказ.
  - Пошли, - лучась от радости, вскочил со своего места Игрек.
  На этот раз все предпочли воздержаться от комментариев. В чипке, когда мы закончили свой 'полдник', Королев сам расплатился за себя, удивив всех.
  - Вы что же, в самом деле, думали, что я ем за ваш счет? - пошутил он и уже серьезно добавил: - Плохо вы меня все-таки знаете. Запоминайте или записывайте. Магазин находится...
  - Молодец, КорС, - говорит Лео, - с каждым днем ты удивляешь меня все меньше и меньше!
  Однако натолкнувшись на холодный взгляд Королева, он замолчал. У остальных курсантов глаза блестят от радости.
  
  Поиск
  Васька, наконец, решил снять себе квартиру. Дело это, как полагает Вася, нешуточное, поэтому он попросил меня с Димкой ему помочь. Начали мы с того, что выйдя в увольнение стали читать объявления на щитах и на остановках - не сдается ли внаем комната или квартира поблизости от училища.
  - Если нам повезет, и попадется отдельная квартира, то я съеду со своей комнаты и будем вместе в квартире, - вслух мечтает Дима.
  Васька сосредоточенно читает объявления, причем вообще все подряд. Видно, что его обуревает сомнение, которое он никак не может разрешить. Наконец он принимает решение обратиться ко мне.
  - Толик, - спрашивает он, - а как это понять?
  - Что именно?
  - А вот это объявление: 'Познакомлюсь с некурящим, непьющим мужчиной. Активна во всех положениях'.
  Больше трех лет я знаком с Васей, но он не перестает меня удивлять. Мысленно я задался вопросом, зачем я ему помогаю? Заслуживает ли он того, чтобы я тратил на него свое драгоценное время? Голова трещит от сомнений.
  - Читаешь всякую чушь. Вот лучше почитай это: 'С удовольствием примем баранов на шашлыки. Приходите с самого утра по адресу...'
  - Не понял, - нахмурился и холодно уставился Вася на меня. Весь его вид говорит, что все он правильно понял с первого раза.
  - То-то и оно, - даже без особого ехидства говорю я. Просто уму непостижимо, какой все-таки наш Вася.
  - Чего ты? - обиделся Васька, взгляд его затуманился, и он холодно заметил: - Я к тебе со всем передом, а ты ко мне со всем задом.
  Дима прыснул. Я с трудом скрыл улыбку, и сдержался, чтобы не сказать Ваське что-нибудь соответственное. Вася явно нервничает и обижено молчит. Стремительно набежали тучи, и небо осветилось заревом молний. Мы увидели движущуюся на нас стену дождя. Я с облегчением вздохнул и недовольно глянул в небо.
  - Совершенно несвоевременно.
  - Полагаю, мы не станем мокнуть? - спросил Дима. - Как можно ходить по адресам в такой обстановке? Я имею в виду, в такую погоду? В следующий раз поищем и подыщем тебе квартиру. Я поехал. Вон на остановке уже и так давка.
  Слова Димы окончательно повергли Васю в уныние.
  - Дима, ты куда? - пытаясь перекричать очередной раскат грома, в замешательстве поинтересовался расстроенный Васька.
  - Ну, ничего себе вопросик, - лукаво прищурившись, ответил Дима. - К своей Гале, конечно. Все, пока!
  К Диме приехала его девушка из города Мукачево, Вася об этом просто не знает. Не дав Васе времени опомниться, и игнорируя удивленный взгляд приятеля, Дима побежал на троллейбусную остановку, и я тоже поспешил за ним. От тяжелых свинцовых туч становилось все темнее. На остановке я встретил Зону, который жадно, торопливо ест пломбир.
  - Куда ты так торопишься? - не выдержал я. - Люди же смотрят! Неприлично так жадно есть.
  - Да оно тает, - жалобным голосом ответил мне Зона и показал еще три порции пломбира, которое он держит в другой руке.
  - Ого! - искренне восхитился я. - А ты не лопнешь?
  - Каждый гражданин СССР, - многозначительно заявил Зона, - должен в год съедать 5 килограммов мороженого. Но не все люди столько едят. Должен же кто-нибудь выполнять план, тем более что экономика у нас плановая!
  - Выполнять? А мне показалось, что ты план перевыполняешь! Причем за семерых! Так ты бы пошел в кафе и взял бы себе торт из пломбира и не позорился бы на улице.
  На этот раз Зона вообще никак не отреагировал на мои слова, и я его оставил в покое. Переодевшись в гражданку, я поехал к своей новой знакомой. Ее зовут Лена. Она дома, но заметно расстроена.
  - Чего случилось? - поцеловал я ее в щеку.
  - Я беременна, - ошарашила она меня. Опля! Очень мило, ничего не скажешь. У меня вмиг заболела голова. Ленка проницательно глянула на меня и все-таки нашла в себе силы улыбнуться.
  - Ты не волнуйся, я беременна не от тебя. Я не шучу, я и так достаточно долго обманывала тебя, больше не стану.
  Что и говорить, я сильно удивлен таким поворотом дел. Мучительная головная боль исчезла так же внезапно, как и появилась.
  - И как ты теперь? Замуж за него выходишь?
  - Вряд ли, - неуверенно ответила Лена, - я его не люблю.
  - А ребенок? - спросил я, рассчитывая услышать, что она планирует избавиться от него. Для студентки это выход.
  - Буду рожать, - тряхнула головой Лена. По ее серьезному виду можно с уверенностью сказать, что ее бурная юность подходит к концу.
  - Не понимаю. Я тебя совершенно не понимаю.
  - Я знаю. И знаешь что? Давай больше об этом не будем. Понятно, что между нами все кончено, но мне было хорошо с тобой. На улице начался ливень, и я тебя в такую погоду никуда не отпущу. Так что раздевайся и в постель, я постараюсь сделать так, чтобы этот вечер ты запомнил надолго! Ну, смелее и без лишних церемоний, то есть раздумий и сомнений, - добавила она, заметив, что я медлю и проявляю несвойственную мне нерешительность.
  После этих слов я без колебаний стал раздеваться. Лена с невыразимой грустью в глазах смотрит на меня и тоже раздевается.
  
  Где он?
  После волшебной ночи с Леной мне захотелось все повторить, и я ушел в самоход. Ждать, пока закончится самоподготовка, я не стал, и, задобрившись у замка, рванул в город. Из самоволки я возвращался через 'пьяный угол'. Только я выглянул из-за угла кафедры тактики и общевойсковых дисциплин, как нарвался на дежурного по училищу, а дежурным по училищу стоит новый начальник этой самой кафедры.
   - Стойте, товарищ курсант! - бросился он ко мне.
  Но не тут-то было! Хорошо, что стена спуска отделана крупным камнем - я по нему как по лестнице взмыл наверх. Начальник кафедры так не смог и побежал в обход склона. А еще я порадовался своей предусмотрительности. Дело в том, что выпускной курс ходит в п/ш и фуражках, а я в самоволку пошел в х/б и пилотке, к тому же с курсантскими погонами (в смысле без сержантских нашивок). Я это х/б специально у Ромы позаимствовал.
  Бежать вдоль казармы не пришлось - у третьего подъезда стоят офицеры, да и из второго как раз выходят двое. И я рванул в первый, ближний ко мне подъезд, на ходу срывая ремень и куртку х/б. Сзади тяжело топает и сопит дежурный по училищу. Я влетел в тридцать вторую роту - на тумбочке у них как всегда никого не было, что заметно облегчает мне задачу. А вот в нашей роте дневальный на месте. Дневальным стоит Столб. Я ему издали показал пальцем левой руки - тихо! В своем кубрике я швырнул пилотку, куртку и ремень под койку. Мигом выскочил из сапог, бросил под кровать брюки х/б и сапоги с портянками. Схватив полотенце и мыло, я не спеша двинулся по взлетке навстречу дежурному по училищу, точнее к умывальнику. Дежурный по училищу глянул на меня полоумным взглядом и оттолкнул меня с криком:
   - На хрен! - и уже обращаясь к Столбу рявкнул: - Где он?
   - Полегче, - с решительностью, которая удивила меня самого, проворчал я ему вслед.
   - Ну, ты и наглец, - с восхищением сказал Рэмбо из 32-й роты, который был невольным свидетелем происходящего.
   - Смирно! - скомандовал тем временем Столб.
   - Отставить, - тяжело сопит задыхающийся дежурный по училищу. - Где?
   - Кто? - включил дурака Столб.
   - Курсант, который передо мной бежал. Или, может, вы его не видели?
   - Никак нет! То есть, так точно! Видел, товарищ подполковник, - сделав серьезное лицо, нарушил почтительное молчание и доложил Саша. - Так он же не наш, он первокурсник. Пробежал через наши роты и, по-моему, прямо в роту - напротив. Я ясно слышал, как дверь хлопнула!
   - Хорошо, - тронутый искренностью нашего дневального, похвалил дежурный по училищу Столба и торопливо направился на первый курс.
   Умывшись, я подошел к Столбу и поблагодарил его. Весь вечер дежурный по училищу портил нервы себе, офицерам и курсантам первого курса, строил весь курс поротно, пытаясь узнать самовольщика в лицо, и никак не мог, что, впрочем, и не удивительно. Много ожидавший от встречи с наглым курсантом, он был страшно разочарован. Подполковник оказался чересчур впечатлительным и никак не хотел успокаиваться - злой он был весь наряд, как оса.
   - Может четвертый курс чего напутал? - пытался образумить его комбат первого курса.
   - Перестаньте нести дурь! Зачем им врать? - злится дежурный по училищу. - Четвертый курс - коммунисты, врать не будут. Да я и сам видел - первокурсник это был, а вы его покрываете! Кто-то из ваших вояк борзеет, не иначе.
  Ни в чем не виноватые 'минуса' на следующий день отмаршировали на плацу лишних два часа в пропагандистско-воспитательных целях. Как сказал мой преследователь, который посетил эти занятия:
  - Товарищи курсанты, это очень полезно для вашей неокрепшей психики и еще не сформировавшейся активной жизненной позиции.
  А я заступил в наряд по роте. Когда рота уже находилась на занятиях, в ротное помещение вошел чем-то сильно обеспокоенный ротный.
  - Иванов, ну-ка поднимись в канцелярию, - бросил он с порога.
  В канцелярии он, сильно волнуясь, сказал:
  - Ты понимаешь, взял я в секретной части секретный приказ, чтобы спокойно изучить его здесь. Я точно помню, что положил его в свой сейф, а теперь его там нет! И сейф был опечатан моей печатью. Чертовщина какая-то. Я уже два дня не могу сосредоточиться ни на чем другом. Ты представляешь, что будет со мной за утерю секретного документа?
  - Товарищ майор, а вы все вынимали из сейфа, чтобы проверить?
  - Раз десять вынимал! Все по листочку перебрал! Все обшарил! - сорвался ротный на крик. - Слушай, посмотри еще ты, так сказать, свежим взглядом? Ты же у нас везучий!
  Он снова выложил на стол все содержимое сейфа, и разложили на столе. Вдвоем перебрали по листочку, но нужного документа там как не было, так и нет. Я заглянул в пустой сейф.
  - Да нет его там, - раздраженно сказал ротный. - Где же он может быть?
  Я внимательно смотрю вовнутрь сейфа.
  - Может, нет, а, может и есть, - улыбнулся я, заметив на стенке более светлый прямоугольник размером со стандартный листок. Ротный, затаив дыхание, ждет. Я снял этот прямоугольник и это оказался именно тот приказ, который искал ротный. К сейфу он приклеился той стороной, где был напечатан текст, поэтому и не бросался в глаза.
  - Как же это я его сам не заметил? - растерянно, но радостно говорит командир роты и вопросительно таращит глаза. - Совершенно непонятно. А, я совсем забыл, что приказ этот на серой бумаге, а не на белой! Да уж, трудно представить себе такую ситуацию! А ведь я из-за этих переживаний уже последний ум потерял! Спасибо, Иванов! - захлебнулся от восторга ротный. - Жаль, что не могу поощрить тебя внеочередным увольнением. А хочешь, я тебя отпущу в город до утра?
  - Хочу, - не стал я скромничать, и после смены с наряда ушел в город с ночевкой.
  
  Жизнь продолжается
  'Шаманит лес-кудесник про черную судьбу.
  Лежишь ты, мой ровесник, в цинковом гробу'.
  Почти по С. Есенину
  Я проходил мимо доски объявлений и обомлел, прочитав написанное объявление. '21 сентября 1988 года в бою под Кандагаром погиб выпускник нашего училища 1988 года лейтенант Темрюков Александр Николаевич...'. Саша Темрюков, которого я знал, целую жизнь. Это под его влиянием я поступил именно в Симферопольское ВВПСУ. Додумать я не успел - меня сильно ударил по плечу КорС.
  - Симона, ну ты чего застрял? Пойдем! - и он тоже уставился в объявление. Через несколько секунд он изменившимся голосом спросил: - Слушай, это же твой зема, да?
  У меня в глотке пересохло, и я молчу. КорС тоже стоит, ошарашенный новостью.
  - Надо же, - только и выдавил он из себя, - как нелепо.
  Мы все стоим у доски объявлений, и вокруг нас стала собираться толпа. Протолкавшись, рядом со мной встал Змей - он тоже знал Сашку, хотя и не так хорошо, как я. Змей силится сохранить твердость.
  - А что тут за базар, а драки нет? - весело спросил Веня и тут же примолк, получив чересчур уж увесистую оплеуху от Королева.
  Тут к нам подошел наш взводный, посмотрел на доску объявлений и тут же все понял.
  - Товарищи курсанты, - нерешительно начал он, - нам уже пора на развод на самоподготовку.
  Поочередно похлопывая меня по плечу, ребята отходят строиться. Я глубоко вздохнул и встал в строй роты последним. Надо заставить себя собраться, но я не могу даже слова вымолвить. Чтобы скрыть замешательство я смотрел под ноги.
  - Сержант Иванов! Отставить! - рявкнул ротный. - Весьма сожалею, что так случилось, но жизнь продолжается. Товарищи курсанты, вы решили стать военными. Будьте готовы к таким известиям. Может случиться так, что через год уже кого-то из вас тоже не будет. Вот так! Это жизнь, это армия и война. Кто передумает, еще есть время выбрать другую профессию! Армия - это вам не кино. Мы вынуждены рисковать - служба такая, - ротный умолк. Глаза его стали чужие, холодные и непроницаемые.
  Леонтьев попытался что-то сказать, но ротный его тут, же окрикнул.
  - Младший сержант Леонтьев, что вы там болтаете в строю? С чем вы не согласны? Озвучьте для всех нас, что вы там бубнили в строю.
  - Товарищ майор, я просто вспомнил цитату из письма нашего выдающегося педагога Василия Александровича Сухомлинского своему сыну: 'Каждому из нас, мужчин, надо твердо помнить - у меня две специальности: первая - то ли учитель, то ли агроном, инженер..., а вторая у всех одна и та же - защитник Родины'.
  - Другими словами, - сдержанно улыбнулся в усы ротный, - не нужно увольняться из армии, все равно в случае чего, придется надеть погоны. Старший лейтенант Бакай, командуйте.
  - Рота, равняйсь! Смирно! - рявкнул замполит роты. - Третий взвод! Команда 'Смирно!' выполняется сразу, а не в то же мгновение!
  Ротный придирчиво разглядывает нас.
  - Чего вошкаетесь? Быстрее выполнять команды!
  Жизнь продолжается, или как говорит КорС: 'Время умирать, еще не пришло'. А я вот подумал, ну ладно, когда мы защищаем свою Родину, там все понятно. А за какую такую Родину погиб мой земляк в чужом нам, ну пусть не нам, а лично мне, Афганистане? Наверное, я еще не дорос до понимания этого.
  - Алексей Толстой говорил: 'Любовь к социалистической Родине - ступень к интернационализму', - зачем-то сказал КорС.
  Мои сомнения так очевидны, что ли? Как это там говорил наш Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Горбачев на ХХ съезде ВЛКСМ, обращаясь к воинам-интернационалистам? Он тогда сказал, что они показали себя подлинными интернационалистами, помогая братскому народу отстоять свои революционные завоевания, подлинными патриотами, защищая безопасность южных границ нашей Родины. Все это так, и все равно сомнения не оставляют меня. Ладно, может, и я пойму все, а пока буду молчать о своем непонимании.
  Во время самоподготовки я сидел и рассматривал фотографию Новеллы. После того, как замок объявил перерыв, и большинство ребят вышли на перекур, Миша неожиданно предложил мне, хлопнув меня по плечу:
  - Толик, оторвись ты от своих дел. Пойдем, брат, покурим.
  В первое мгновение мне показалось, что он хочет со мной поговорить, но взглянув на Мишу, понял, что он это серьезно.
  - Симона, - обернулся ко мне изумленный Лео, - ты что, стал курить?
  - Нет, - отвечает Миша, - но он сейчас находится в таком настроении, что самое время начать курить, а вдруг полегчает?
  - Нет, Миша, - спокойно говорю я, - не собираюсь я начинать курить.
  - Не хочешь, как хочешь, - не стал настаивать Миша, - тогда, может, организовать по 50 грамм? А, точно! Чего это я такие странные размеры предлагаю, даже самому смешно и стыдно! Давай, по 150 грамм? А что, это уже какой-никакой, а предметный разговор! Важно начать, а там, глядишь, и до 350 граммов дело дойдет!
  - Нет, брат, - улыбнулся я краешками губ, - пить я тоже не буду.
  - Как это не буду? Когда-то же надо начинать? - сделал попытку убедить меня Миша. - Опять же, таким образом легче восстановить душевное равновесие. Нет? Невозможный ты человек, Толик. Ну, посуди сам, что это за офицер, который совсем не употребляет алкоголь?
  - Такой же будет офицер, как и курсант, - ухмыляется довольный КорС, - сплошное исключение из нормальных правил! Хорошо хоть, что это всего лишь единичный случай!
  Однако я предпочел оставаться сплошным недоразумением, то есть исключением из правил, и ни пить, ни курить так и не стал. Мне тогда почему-то было невдомек, (хотя мне об этом прямо говорили), что армия наша пьет, и, следовательно, мне тоже нужно этому учиться.
  
   Колотун-бабай женился
  На завтраке мы с Веней за столом оказались вдвоем. Батю давно отчислили по его же собственному желанию, а Морозова нет со вчерашнего дня. Это странно, обычно увольняемые на ночь на утреннем осмотре уже стоят в строю. А тут, похоже, дело 'нечисто'.
   - Где это наш Колотун-бабай пропал? - удивленно спросил я.
   Вместо ответа Веня пробурчал что-то нечленораздельное, создав тем самым еще большую интригу. Что-то явно произошло, потому что в другой ситуации Веня бы принялся без умолку рассказывать о сути происходящего. Морозов и Веня что-то утаили от меня! С каких это пор у них завелись от меня секреты?
   - Переведи на нормальный язык то, что ты только что пробормотал, - с требовательным видом говорю я.
   - Женился он вчера, - на удивление неохотно и с необычно грустным видом ответил Веня.
   - Да ну? - несказанно удивился я. Прямо скажем, я задет за живое, не сказать мне о таком важном событии? И даже болтун Веня ни словечком не обмолвился о предстоящей свадьбе Морозова!
   - Ну да, - не сразу ответил Веня дрогнувшим голосом.
   - Нет, ты серьезно? А не поторопился ли он? - шучу я, не переставая удивляться. - Торопиться ведь тоже надо с умом.
   - Вот человек! Говорят тебе, женился он, - с недоумевающим выражением произнес Веня. - Сказано вроде достаточно ясно.
   - Чего ж это он в секрете держал?
   - Сказать боялся. Вдруг ты бы ему все дело испортил? Взял бы и отбил невесту! А что, тебе это запросто! Причем шутки ради! Ты ведь у нас всюду успеваешь, - безразличным тоном говорит Веня, пытаясь придать лицу умный вид.
   - Значит, из-за меня в тайне хранил? - насмешливо говорю я. - Знаешь, Веня, я сейчас сам вырос в своих глазах! И кто же счастливая невеста? Я ее знаю?
   - Знаешь. Старшая дочь полковника Домодедова, - голос Вени прозвучал приглушенно.
   - Да он, никак, спятил? - медленно спросил я, и ледяная дрожь пробежала по телу. - Она ведь, если я не ошибаюсь, на пятнадцать лет старше него! - я вперил в Веню непонимающий взгляд.
   Уму непостижимо. Я не в силах поверить в эту новость, и грустно качаю головой.
   - Вообще, Симона, это не наше с тобой дело. Но если отбросить предубеждения... Костя будет служить в училище в Крыму. Жить пока в трехкомнатной квартире, а не в общежитиях или на съемной квартире. Не будет скитаться по частям и гарнизонам. Сам со временем квартиру в Симферополе получит и полковником станет и начальником кафедры - вместо своего тестя. А ты вот, например, уверен, что станешь полковником, квартиру в Крыму получишь?
  В наступившей тишине было слышно, как едят курсанты вокруг нас.
   - Незамысловатая причина. Значит, он сумел воспользоваться ситуацией. Звучит вполне разумно, но я готов побиться об заклад, что он ее не любит! Да и любит ли она его - тоже еще вопрос. Ты бы вот так смог бы?
   - Нет, - переводя дыхание, честно сказал Веня, и помрачнел, - я бы не смог. Но мне и не нужно, у меня папа генерал, ты что, забыл?
   - А если папа генерал скажет, что уже нашел для тебя жену? Из нужных людей, для еще более успешной карьеры. Тогда как?
  Веня, молча, нервно передернул плечами и так же нервно улыбнулся, и его бегающие глаза все рассказали за него лучше всяких слов.
  - Нет, ты ответь мне, - не отстаю я от приятеля.
  - Не смотри на меня так, - изменившимся голосом попросил Веня, и снова тень неуверенности скользнула по его лицу, - слишком у тебя сильный, давящий взгляд. Что, впрочем, с такими темными глазами как у тебя и неудивительно. У тебя взгляд воина, взгляд человека, который не только не боится вызова, но и не останавливается, ни перед какой чужой силой и сам делает свою судьбу.
  Неуверенность, промелькнувшая на его лице, быстро исчезла. Веня посмотрел на меня и неожиданно добавил:
  - Знаешь, Толик, это даже лучше, чем иметь папу-генерала. Во всяком случае, не все так могут, и я хотел бы стать таким, как ты.
  - Спасибо за комплимент. И все-таки ты не ответил на мой вопрос, - напомнил я. - Давай по порядку и без истерик, хорошо?
  - Ты не поверишь, но когда я узнал, что Костя женится, я тоже задал себе тот вопрос, который ты мне сейчас задал. Я уже не первый раз задаю себе этот вопрос. Я провел несколько дней в размышлениях и решил выбросить эту неприятную тему из головы. А вот как бы ты поступил бы, если бы тебе твой папа сказал: 'Сынок, можешь всю службу прослужить в Москве, в Министерстве Обороны, быстро получить квартиру, окончить академию, стать генералом, но для этого надо жениться, например, на дочери генерала'. Что бы ты выбрал? Смог бы отказаться от Москвы, от генеральских погон?
  - Чего не имел - о том не горюешь, - беззаботно ответил я, хотя в глубине души я не знаю, как бы я поступил на Венином месте.
  - Я так и знал! Ты бы смог отказаться. А я вот не могу себе представить себя в войсках с солдатами. Я с детства ходил к папе на службу и уже давно привык к высоким кабинетам, как к своим собственным, - сдавленно выдохнул Веня. Выражение лица у него было какое-то виноватое.
  - Да брось ты! - хлопнул я его по плечу - каждому свое! Известное дело! Такие как я не становятся генералами, разве что на войне, когда другие, видишь, перебиты или репрессированы.
  - Ничего-то ты не знаешь о войне, - покачал головой Веня.
  - Можно подумать, что ты много знаешь! Ешь, давай, - напомнил я, - а то завтрак скоро окончится.
  - Пойми же ты, наконец, за все в жизни нужно платить, - рассеяно заметил Веня. В его голосе звучит слабость.
  - Да, - пошутил я, - иногда этого не избежать. Слушай, я ощущаю неугасаемое любопытство - так ты уже точно знаешь, что будешь генералом?
  - Знаю, знаю. Все вокруг знают. Один ты до сих пор не в курсе почему-то.
  Я рассмеялся и, заставив себя оставаться невозмутимым, спросил:
   - Значит, придется все-таки тебе жениться ради этого?
  - Не пачкай мои мечты реальностью, - жалко улыбнулся, наконец, Веня, - и вообще оставь меня в покое! Он бы отказался от женитьбы на генеральской дочке! Посмотрите на него! Да, это гордо! Ах, как это благородно! Да тебе никто этого еще и не предлагает. А у тебя и шансов-то никаких!
  - Что ж, я это как-нибудь переживу!
   Веня глядит на меня, прищурившись и морща лоб.
  - Вень, не ставь себя в смешное положение - говори тише, на нас уже оглядываются. Женись и будь генералом. Кто же против?
  - А если это выше моих сил? - после этих слов Веня зажмурился, словно пытаясь сохранить остатки самообладания.
  - Не говори глупости, сможешь, это не так трудно как кажется. Ладно, не знаю как ты, а я ужасно хочу есть.
  - В ссоре рождается истина? - громко смеется Миша.
   Я продолжил завтрак. Через полторы минуты я поднял голову и оглянулся, удивленный тишиной - наш словоохотливый говорун Веня молчал все это время! Более того, его внешний вид поражал безразличием и апатией.
  - Кстати, Веня, а ведь ты меня хотел обидеть! - негодующим тоном сказал я.
  - Чем это? - спросил Веня, и лицо его залила мертвенная бледность.
  - Ты сказал, что Костя скрывал то, что жениться, из-за того, что я мог бы ему дорогу перейти.
  - Это ведь шутка была, разве ты не понял? А вот другие курсанты могли бы, и попытать счастья. Разве я не прав?
  Пришла и моя очередь призадуматься. Через минуту я через силу сказал:
   - Что ж, признаю. Другие, пожалуй, могли бы.
  - Вот-вот. Морозов проявил осмотрительность не напрасно. Он просто не захотел делать никаких исключений ни для кого и скрыл это от всех. Он считает, что в жизни нет простых путей. Он выбрал для себя такой. Так что ему не было резонанса объявлять о своих планах.
  - Резона, - машинально поправил я Веню.
  - Рота встать! Выходи строиться! - скомандовал старшина.
  Веня нашим разговором остался недоволен, это сразу бросается в глаза. Уже перед первой 'парой' к нашему взводу подошел Столб.
   - По последним данным, ваш Колотун-бабай женился по расчету? Что делается! Репутация рушится прямо на глазах! Толик, я слышал ваш разговор за завтраком.
  - И что? - заинтересовался я словами Столба.
  - Как бы это красивее выразиться, - задумался Столб. - Я разделяю твое мнение. Лучше быть последним среди львов, чем первым среди шакалов.
  Мне кажется, что данный афоризм не очень подходит к теме нашего с Веней разговора, но слово не воробей, что сказано, то сказано. Через два дня появился и сам счастливый молодой новобрачный.
  - Где наш счастливый жених? То есть муж? Хочу на него полюбоваться! - шучу я, проталкиваясь к Косте через толпу обступивших его курсантов. - Костя, ты уверен, что ты этого хочешь? Тогда от всего сердца желаю тебе удачи и счастья в личной жизни! - и я с улыбкой крепко пожал ему руку.
   Весь остальной взвод счел невозможным хотя бы по одному разу не пошутить о разнице в возрасте Морозова и его жены. Что поделаешь, если последние дни курсанты только об этом и говорят? У меня, как это ни странно, хватило такта по этому поводу не шутить. Я решил для себя, что лучше Костю ни о чем не расспрашивать. Если сочтет нужным, он и сам расскажет.
   - Я буду молчать, - отмахивается Колотун-бабай от очередных насмешек, храня неприступное выражение, - я уже материться, не умею.
   А я сел читать книгу. Будучи в увольнении, я купил в книжном магазине в отделе политической литературы замечательную, веселую книгу. На красной обложке золотом вытеснено 'Сборник поздравительных телеграмм в честь семидесятилетия со дня рождения Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета СССР, товарища Леонида Ильича Брежнева'. Веселее книги я давно не читал. Все, разумеется, слышали о восточной лести, но куда ей браться до этой книги!
   'Вы наделены талантом, который столько лет служит людям... На всех постах, которые доверяла вам Родина вы были образцом исполнения... Эти качества помноженные на ... 'Дорогой Леонид Ильич! Восхищает Ваша мудрость, огромный организаторский талант и человеческое обаяние, кипучая энергия. Вся Ваша жизнь служит для нас замечательным и вдохновляющим примером'.
   Я уже представлял, как буду подписывать открытки друзьям и знакомым, просто цитируя поздравления из этой книги, только заменив имя и титулы, но ... Но кто-то из моих товарищей тоже оценил по достоинству эту книгу и украл ее. Сколько я не пытался, но к моему великому сожалению, больше ее найти я так и не смог. А жаль, жаль.
  
  Столб-литератор
   Миша Гринчук в очередной раз достал всех своей беспросветной тупостью. Лично меня это раздражает так, что хочется двинуть ему хорошенько, чтобы у него было время полежать, подумать о своем поведении. Вдруг что-нибудь из этого да выйдет? Но нельзя, а, то непременно вылечу из училища. Но злости выход дать нужно, поэтому я пишу рассказ про Гринчука.
   - Пацаны, - привлек я внимание взвода. - Послушайте, что я накропал!
   - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовались ребята, и, отложив свои дела, повернулись ко мне.
   Я был рад возможности продемонстрировать взводу свое творчество. На душе было радостно, как это бывает в предчувствии чего-то хорошего. Я вышел к доске и начал с чувством читать.
   - 'Миша Гринчук ликовал. Это и впрямь был настоящий праздник - впервые Мише доверили заступить в караул, несмотря на козни и сопротивление, окаѓзанное замкомвзводом Ежевским. Помня о том, что караул является выполнением боевой задачи, Миша, преисполненный достоинства и собственной значимости, топтался на вышке, по-бычьи наклонив голову. Он поминутно щупал рукой автомат, убеждаясь, что как это ни странно, но он все еще здесь. Хмуря брови и пытаясь придать своему лицу несвойственное ему умное выражение, он грозно погляѓдывал по сторонам, терпеливо поджидая тех, кому не спалось в эту чудесѓную ночь, и кто по глупости мог забрести туда, где Миша выполнял боевую задачу. Он застенчиво улыбался, припоминая, как его провожали в караул: стол, накрытый красным сукном, торжественные речи, духовой оркестр, пиоѓнеры с цветами и слезы товарищей. От этих ностальгических воспоминаний слегка щемило сердце.
   А в это время за углами складов, вблизи Мишиного поста, залегла отѓдыхающая и бодрствующая смена караула во главе с начальником караула старшим сержантом Ежевским. Они на всякий случай страховали Мишу во время его смены, чтобы чего не вышло из ряда вон выходящего. Миша был талантливый чувак в смысле того, чтобы совершенно неожиданно не подсунуть товарищам какое-нибудь западло. Надо заметить, что Миша и западло были закадычные друзья, что называется 'не разлей вода'. Миша по натуре был коллективист, и не мог быть один, и как-то так вышло, что его натурой стало западло. Западло тоже полюбил Мишу как брата за его непоѓсредственность, простоту и крестьянскую наивность. Так они и жили вдвоѓем - спали в одной постели, ели из одной тарелки. И если где случалось западло, то все знали - там и Миша. Ну а где был Миша - все были уверены, что там и западло. Вполне естественно, что и в караул, и на пост они заступили вдвоем. Но вырвавшись на оперативный простор, западло растерялся. Какое широкое поле деятельности, сколько перспектив раскрылось перед ним! И руки к тому же развязаны. Западло поглядывал по сторонам, прикидывая, с чего бы начать на сей раз свою деятельность. Он был в восторге - перед ним были неограниченные возможности. Мише он пока не сказал ни слова, и тот как-то не догадывался, что замышляет его братан. Размышления продолжались довольно долго: минут пять или даже шесть.
   Старший сержант Ежевский уже начинал волноваться из-за непредвиденной задержки. Но кипучая натура западла вырвалась наружу, и он решил действовать. Ну а поскольку западло и Миша были неразделимы, как одно целое, то и Миша заметно активизировал свою мыслительную деятельность. В коре его головного мозга торопливо пробежала какая-то мысль и затухла, так и не дойдя до Мишиного соѓзнания. Как всегда, ибо очень редко какая мысль посещала Мишу. Что подеѓлаешь, не всем же философами быть, кому-то надо и фантастику писать. В открытую оскорбить окружающих Миша не решался, могли произойти различные эксцессы на его голову, поэтому он писал фантастические рассказы, повести, романы, в которых он в замаскированной форме, грубо и пошло смеялся над своими товарищами. Читая его произведения, самые стойкие и уравновешенные гуманисты становились вампирами, а самые отпетые импотенты превращались в сексуальных маньяков. Один из таких маньяков, слепой поклонник Мишиного таланта, однажды даже имел с Мишой близость. Правда, об этом случае Гринчук до сих пор не любит вспоминать, а тем более рассказывать. Но вообще Миша был мировой чувак, если бы не его слишком уж деятельная, живая, кипучая натура, не дававшая покоя, ни ему самому, ни всем окружающим. Натура его была девка развратная, гулящая, совершенно не терпящая принципов социалистического общежития. А расплачиваться за все ее проделки приходилось почему-то Мишиному лицу. На этом его суровом и мужественном лице нашли постоянную прописку самые разнообразные синяки. Они были у Миши всегда, и никто уже и не замечал, когда одни его синяки сходили, а другие появлялись.
   Поделиться своими невеселыми думами Мише было не с кем. Разве что иногда, только когда появлялся вдруг на какую-то минуту-другую вечно спешащий, вечно бегущий Генка Чернов, Мише удавалось немного излить ему дуѓшу на бегу. Но от бега и разговора Миша быстро задыхался и безнадежно отставал, а Чернов бежал все дальше и дальше. Если жизнь - это движение, то Чернов, видно, хотел прожить долго. Но он не подозревал, что друг его друга, западло, уже готовится подсунуть тому большую свинью. Чу! В той стороне, где залег в дозоре в густой траве начальник караула, напрасно пытавшийся разглядеть что-либо в темноте, послышался неопределенный шум. Миша расправил плечи и гордо поднял голову. Удача! Он не прозевал, не упустил момента проявить себя! Сдавленным голосом западло пискнул что есть мочи: 'Стой! Стреляю!' Миша мыслями уже был в отпуске, а может даже с медалью на груди! Но он не привык долго предаваться бесплодным мечтаниям. И Гринчук крепче сжал автомат.
   'Все, - обреченно подумал Чеслав, - конец...' Он почувствовал, как по ногам потекло что-то теплое, липкое, неприятное. Ежику стало, до слез жаль еще не прожитых им лет, девушки, так и не ставшей его женой, офицерских погон, которые он так и не одел.
   А Миша уже дослал патрон в патронник и, удобно пристроив автомат на поручнях вышки, целился в темноту. Однако какой-то черт дернул его еще раз крикнуть: 'Стой! Кто идет?' 'Начальник караула', - всхлипывая, ответила ему темнота. 'Подойди ближе, остальные на месте', - разочарованно крикнул Миша. 'Да я один...' 'Не разговаривать', - взвизгнул Миша. Широко расставив в стороны полусогнутые ноги, из темноты под луч прожектора выплыл Ежевский с высоко поднятыми руками. Холодно блеснули на свету его цейсовские очки. Миша узнал их, и смертельный страх сковал его мужественное сердце.
   Разводящий, младший сержант Бахтин, один из ближайших Мишиных соѓратников и сподвижников, один сидел в пустом караульном помещении в полном неведении, тяготясь неизвестностью и вскакивая при малейшем шуме. Он очень переживал за друга, оставленного на вышке, забытого богом и людьми. Бахтин был, конечно, немного фальсификатором, потому что не знаю как бог, не знаком, но люди о Мише не забыли, во всяком случае, отдыхающая и бодрствующая смена того караула. Даже напротив, все они очень уж хороѓшо помнили о нем. Бахтин томился, его угнетала напряженность, словно где-то рядом был Васька Россошенко из третьего взвода, только, что подзарядивший батарейки. Что ни говори, а одному намного труднее, лучше бы оказаться там, вместе со всеми, где в любую минуту могут засвистеть Мишины пули. Славе хотеѓлось все бросить и бежать, бежать туда, к вышке, чтобы закрыть собой Мишу от всех неожиданностей и неприятностей. Но Бахтин был иногда добросовестным и даже военным, и раз ему приказали сидеть в караулке, то тут он и будет сидеть, даже если ноги отнимутся. Чего-чего, а упрямства у Бахтина хватало, этим он очень походил на одно животное, почему-то все еще не занесенное в Красную Книгу. Есть основания думать, что Бахтин был из Джанкоя. Очень было похоже на это.
   А Еж медленно шел вперед, досадуя в душе. Каждый шаг ему давался с трудом, словѓно он ступал босиком по раскаленным углям или по битому стеклу. Он шел и ждал автоматной очереди. Чеслав знал, что промаха не будет. На свою голову он сам научил Мишу стрелять без промаха и на лету, и на скаку. 'Стой!' - закричал западло голосом Миши. Ежевский рухнул наземь. Откуда-то со стороны, причем откуда-то слева, появился курсант Калугин и самоотверженно бросился вперед, пытаясь прикрыть собой Чеслава. Позже он так и не смог объяснить, зачем он совершил эту глупость. Вероятнее всего, это была горячка. Впрочем, к его счастью, выстрела не последовало.
   Миша испуганно оглядывался по сторонам. Его автомат исчез совсем бесследно и совершенно незаметно! Западло догнал, что здесь он переиграл, он сел на асфальт и заплакал, размазывая кулаком слезы по щекам. Ему жаль, что из-за этого поступка их нечаянная дружба с Гринчуком может прекратиться. Миша торопливо шарил руками вокруг себя, пытаясь отыскать утерянное оружие. В кустах что-то тихо зашуршало. Это караульный бодрствующей смены курсант Григораш разворачивал вторую пачку печенья.
   И вдруг случилось такое, что сразу все изменило, заставило всех забыть обо всем. Прямо с неба, рядом с вышкой, на которой, разинув рот и замерев от восторга и восхищения, стоял Гринчук, опустилась летающая таѓрелка неземной цивилизации типа 'Керо Газ', ну, или что-то в этом роде. Об этой встрече Миша мечтал всю свою короткую, но замечательную жизнь, и вот оно, (чудо-то!) свершилось!'
   - Это все не правда, - чуть не плача говорит Гринчук. - Это все белибурда!
   - Отчего же? - удивляется Ежевский. - Надо признать, что некоторые черты абсолютно тождественны.
   - Чего? - переспрашивает Гринчук.
   - Одинаковы! Чего... - с чувством собственного достоинства отвечает Чеслав.
   - По-моему, по стилю - откровенное подражание Иванову, - произнес Бахтин.
   - О! Оказывается у Иванова уже и свой стиль есть!
   - А мне не понравилось, - растягивая слова, сказал Рокотов. - И кто такой Западло? Ты кого-то конкретного имеешь в виду?
   - Ну, нет же, - сержусь я, - это так, образно!
   - Образ яркий, но непонятный, - хмыкнул Ежевский.
   - Слышишь, Столб, рано тебе еще писать. Но ты пробуй, тренируйся, может, что-нибудь из тебя когда-нибудь и выйдет, - резюмирует Рокотов под дружный смех взвода.
   До самого последнего момента я надеялся, что кто-нибудь похвалит мой рассказ, но так этого и не дождался. После таких отзывов писать дальше мне расхотелось. Правду говоря, после такой реакции взвода захотелось послать всех куда подальше. Но я не смог. Вот Толик Иванов тот бы смог, он на каждом шагу пренебрегает существующими правилами. Он, если бы захотел, смог бы, а я нет.
   Слухи о моем рассказе дошли до третьего взвода, и ко мне пожаловала добрая его половина.
   - Столб, дай почитать твое сочинение, - попросил Толик Иванов.
   - Нет, я уже его порвал.
   - Зря ты так, дружище, в следующий раз не горячись, - говорит Лео. И пожалуйста, дай нам прочесть, договорились?
   - Глубоко, а равно широко, глубоко и высокоуважаемый товарищ Столб, - широко улыбаясь, говорит Иванов, - не рви больше того, что написал. Обещай!
   А потом на самоподготовку пришел наш замполит роты, которому Гринчук рассказал про мой издевательский рассказ. Хлопец долго разглядывал нас, а потом сказал:
   - Хлопцы, вы замполиты, и я замполит, но оба мы люди. Товарищ Столбовский, вы все здесь замполитовская семья, и некрасиво насмехаться над своим товарищем в такой циничной форме, даже если вы и умнее своего товарища. И тем более, сильнее, и он не может ответить вам адекватно. Вам, товарищ Столбовский, нужно обязательно посмотреть фильм 'Дума про Ковпака'.
   - Зачем? - вырвалось у меня.
   - Там очень хорошо показано, каким должен быть настоящий комиссар, и как к нему должны относиться подчиненные.
   - Обещаю, товарищ старший лейтенант, что как только увижу в каком-нибудь видеосалоне фильм 'Дума про Ковпака', брошу все дела и посмотрю!
   - Ну, вот и славно, - расцвел Хлопец, - будем считать, что мы договорились.
   И он удалился с чувством выполненного долга.
  
  Суббота
   Я стою в наряде дежурным по роте и вполуха слушаю разговор наших курсантов, вернувшихся из городского увольнения. Литин непрестанно похваляется своими любовными победами, и я его перестаю слушать.
   - Как увольнение провел? - спрашивает Дима у Валерки Леонтьева.
   - Чудесно! - добродушно улыбается в ответ Лео.
   - Это как? - смеется Дима. - Обычно ты проводишь время в городе совершенно бессмысленно и бесцельно!
   - На этот раз все было иначе! Переодели Игрека в женскую одежду, парик надели, накрасили и пошли на дискотеку. Знаешь, Игрек пользовался вниманием, если не сказать спросом! А он там выделывался, как хотел! Ни одного медляка не пропустил. А потом его трое солдат под ручки, и против ее, то есть его воли, поволокли в кусты! Ну, мы им там и дали! - прерывающимся от волнения голосом рассказывает Лео, при этом возбужденно размахивая руками и периодически слизывая кровь с разбитой костяшки кулака.
   - Потрясающе! - восхищается Дима. - Ха! Здорово, значит, отдохнули, и все это благодаря беспринципности солдат и вашему умению играть на человеческих слабостях? А если бы вы не успели и не появились в нужный момент, а Игрек не смог дать достойный отпор?
   Но Лео все еще так сильно возбужден, что мало вникает в суть сказанного Димой.
   - Дима, а ты сам как отдохнул? - вспомнил Лео.
  - Тоже ничего, - картинно улыбается Дима. - Выбрали на танцах самую страшненькую девушку, и Вовка с ней весь вечер танцевал, развлекал и домой проводил.
  - Почему он? Ты ведь красноречивее его будешь?
  - Он у нас в течение этой недели больше всего плохих отметок получил! Мы с ним тоже соревнуемся, типа как КорС с Симоной.
  - Стимул, значит, для учебы? - ахнул Лео. - Здорово! Ха-ха-ха. Молодцы! Надо и себе перенять ваш опыт!
  - Стараемся по мере сил. Толик, говорят, здесь тоже не скучно было? - сияя от полученного комплимента, спрашивает Дима.
  - Ага, - нехотя отвечаю я, - залили битумом стояк. Открыли ревизские сказки на нижних этажах, но битум уже схватился. Капитан Туманов решил взрывпакетами протолкнуть пробку из битума. Так что не только курсанты народ изобретательный, но и некоторые офицеры тоже. Только вот ревизские сказки прикрутить, как положено болтами на место, вопреки здравому смыслу, поленились. Прижали ломами и все.
  - И что? Не тянул бы ты резинку, - грубо потребовал Бао.
  Тема разговора крайне заинтересовала половину взвода.
  - А что: грохнуло славно. Не обратили разве внимания, что на первом этаже в окнах стекол нет? Ну а крышки ревизских сказок, естественно вырвало. Я лично видел курсанта Канчалабу, который этажом ниже ломом держал крышку эту злосчастную.
  - И как? - криво ухмыльнулся Бао, уже зная ответ.
  - Как, как - то, что я увидел, нельзя описать словами. Лично я никогда не видел ничего подобного. Надеюсь, что больше и не увижу! Стоит Канчалаба весь в дерме: с головы до ног! Он сразу даже не мог поверить, что все это с ним произошло наяву. Потом он заплетающимся языком не совсем прилично выразился и вот уже третий час моется, а от запаха отмыться не может!
  - Просто человек потерял ощущение времени, - шутит Миша, - видел я его в умывальнике. Держится замкнуто и подстригся уже весь...
  - Весь?! - встрепенулся Веня. - С головы и до самых пят?
  - Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Хе-хе-хе! - донеслось со всех сторон. Поднялся прямо таки невообразимый шум. Случай с Канчалабой заставил наш курсантский мир смеяться.
  - Вот вам и хе-хе-хе! Ротный, когда его увидел, заявил, что Канчалаба сегодня не курсант, а карикатура на него, и что он не создан для подвигов.
  - Третий взвод! Ну, сколько можно ржать?! Вы же мешаете нам, - насупился Яд. - Существуют ведь какие-то приличия.
  - Мы не ржем, ржут кони, - обернулся к ним Лео, - а мы бурно веселимся! А про приличия не тебе говорить.
  - Эй, первый взвод! - тут же отозвался и КорС. Зная его, могу с уверенностью сказать, что он решил подшутить над ребятами из первого взвода. - Что это вы там такое делаете, что мы вам мешаем?
  - К КВНу готовимся, - в голосе Яда проскальзывают покровительственные нотки.
  - А, ну тогда другое дело, - очень правдоподобно изобразил заинтересованность КорС. Не зная его, можно и поверить. - И на чем заморочились?
  - Вопросы выдумываем для конкурса 'Разминка'.
  - Обратились бы к нам, мы бы вам помогли, - высокомерно заявил Королев. Впрочем, по-другому он, кажется, и не умеет.
  - Ну, помогите, - тут же согласились КВНщики.
  - Ну, идите.... Кто так просит? Пообещаете нам чипок, так и быть, поможем.
  - Обещаем, - бодро заявил от имени КВНщиков Аркалюк.
  - Ладно, готовьте бумагу и чернила. Ну что ребята, поможем? - спросил Веня Нагорный, потирая руки.
   - А чего не помочь? Да еще за чипок! На шару и уксус сладкий, - не заставил себя долго ждать Лис, и с поразительной легкостью сразу же предложил свой вариант вопроса. - Эй, вы, первый взвод! Записывайте: 'Сколько весит дутый авторитет?' Подходит?
  - Да! Еще давайте, - с энтузиазмом воскликнул Аркалюк.
  - Даем, - обещает Лео и тут же переводит стрелки. - КорС вопрос от тебя!
  - Можно ли жить припеваючи, не зная ни одной песни? Идет?
  - Идет! Еще давайте, - с всевозрастающим интересом просят КВНщики.
  - Лео, вопрос за тобой! - сверкнул глазами Веня.
  - Когда приходит второе дыхание, куда девается первое? Иванов! Давай ты!
  - Даю, - пришла очередь задуматься мне. - Сколько стоит то, чего нельзя купить ни за какие деньги?
  - Молодец, я знал, что ты не подкачаешь! - на лице Лео сияет озорная улыбка, а глаза его сверкают зелеными искорками. - Роман, может теперь ты?
  - А чего ж! На какую высоту нужно подняться, чтобы стать высокопоставленным? КорС, а теперь снова ты!
  - Вопрос: что такое мечта потребителя? Ответ: товары повышенного спроса по смешным ценам. И еще, что означает самокопание? Означает копать себе яму!
  Та легкость, с которой Королев выдумывает вопросы и ответы на них, просто изумляет.
  - Молодец, КорС! - радуются КВНщики первого взвода, едва сдерживая смех, а потом вдруг сообразили. - Слушайте, а еще ведь ответы нужны на ваши вопросы! Ответы давайте!
  - Ишь ты, хитрые какие, - отшучивается Лео. - Понравилось загребать жар чужими руками? Дай им яйцо, да еще и почисти за них! Сами подумайте. Даю подсказку, всякая работа выполняется первым делом головой!
  - Вы же все умные, - и себе потешается Бао, - а от ума все горе!
  - Ну, нет, мужики, - КорС весьма польщен этой скупой похвалой, но выдерживает эффектную паузу и со смехом говорит, - уговор дороже денег - вы сначала за вопросы с нами рассчитайтесь, а уже потом будем об ответах говорить. В чипок нас ведите!
  - Так чипки уже закрыты, - приподнял брови Аркалюк. - Давайте уже завтра?
  - Как бы ни так! Чипки открыты, там, у 'минусов' вечера отдыха еще не закончились, - объявил Игрек, выглянув в окно.
  КВНщики с озадаченными выражениями на лицах посоветовались и, притворно вздохнув, повели наших ребят в кафе. Что ни говори, а мы им оказали неоценимую помощь. Я заметил, что Лис с трудом подавил вздох облегчения.
  - Иванов, а ты? - вспомнил обо мне Лео.
  - А я в наряде, не могу. Желаю вам приятного времяпрепровождения.
  - Мы тебе сюда принесем! - тут же нашелся Лео. - Что тебе взять?
  - Сметану, булочку с повидлом, зефир и молоко.
  - Договорились, - кивнул головой Лео так, что его фуражка, щегольски сдвинутая набок, едва не слетела с головы. Он тут же выслушал десяток советов по поводу того, что во избежание повтора этой ситуации нужно прибить фуражку к голове гвоздями. В дерево гвозди легко войдут, и фуражка больше не спадет.
  - Иванов, хочешь анекдот? - подошел ко мне Славка Бахтин.
  - Хочу, - не стал отказываться я.
  - Возле магазина сторож поймал вора и говорит: 'Ну, я сейчас научу тебя воровать'. А тот и говорит: 'Научите, дяденька, а то я уже третий раз попадаюсь!' Здорово, да?
  - Давай и я тебе расскажу на эту тему. 'Как тебе удалось совершить кражу? Там ведь охранник был, мог бы и застрелить! - Не мог! Потому что я не стал его будить!'
  - Твой анекдот лучше! - сказал Славка. В его голосе звучит разочарование. Потом он отвлекся от каких-то своих невеселых мыслей. - А ты чего в чипок не пошел?
  - Так я ведь в наряде, - пожал я плечами.
  - Брось, - глаза у Славки потеплели. - Давай мне повязку и штык-нож, а сам дуй в чипок - вместе со всеми повеселишься. Может, что толковое этим КВНщикам подскажешь. Я серьезно. Вообще, если честно, то надо было команду из вашего взвода делать. У вас ведь во взводе плотность юмористов составляет 4 квадратных человека на один метр. Ну, где-то так приблизительно. Ну что, идешь? Ключи от оружейки, печать себе оставь и будь спокоен, я не подведу.
  Игнорируя мои протесты, Славка попытался стащить с моей руки повязку дежурного. Шестое чувство подсказывало мне, что можно идти, все будет в порядке.
  - А ладно, уговорил! Держи, - я снял повязку 'Дежурный по роте', штык-нож и пошел в чипок.
  - Иванов, - обрадовались там наши ребята. - Что ты там стоишь, как не родной? Молодец, что пришел! Давай к нам!
  Многие девушки тут же отвернулись от 'минусов' и стали строить глазки нам, но сегодня на них никто из нас внимания так и не обратил.
  - Забавно, с первокурсниками зажигают те же девушки, с которыми здесь же танцевали мы три года назад! Правда? - сказал Лис. При этом ни единой эмоции не отразилось на его лице.
  Присмотревшись, я убедился, что Лис совершенно прав.
  Бедняга Канчалаба не ходил на ужин. В роте он появился перед самой вечерней поверкой. По ротному расположению звучит песня: 'Суббота есть суббота, и нет других забот...' Нетвердо ступая, и испугано озираясь по сторонам, вошел Канчалаба. От него пахнет разными одеколонами метров за десять.
  - У нас в роте что, галантерейный отдел открыли? - с умилением смотрит на Канчалабу КорС. Тот, смутившись, исчез между двухъярусных кроватей первого взвода.
  
  Профессиональные изменения
   На самоподготовке Юлька с первой минуты совершенно отвлекся от настоящего. Замок его трижды окликнул, но Юлька этого даже не заметил. Только после того, как его командир отделения Игрек обернулся к Юльке и ударил кулаком по столу, тот пришел в себя.
   - Юлька, совсем нюх потерял? - потешается замок.
   - Чего? - Розовский заставил себя открыть глаза и рассеянно оглянулся по сторонам.
   - Ты дежурный по взводу? Тогда вытри доску. И вообще, где это ты витаешь?
   Юлька подумал, подумал, и решил ответить. На его лице - отчаяние, а в глазах стоят слезы.
   - Не стал бы я отвлекать ваше внимание по пустякам, но вчера мне моя подружка сказала, что все военные сдвинуты по фазе, поэтому она за меня замуж не выйдет.
   - Так ты ей вчера предложение делал? - хмыкнул Лео.
   - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Королев, - это, про какие сдвиги она говорила? И какое отношение все военные имеют к вашему браку?
   - Ну, она сказала, что у военных такие изменения личности, что их невозможно преодолеть. Что все военные привыкают к строгой дисциплине, поэтому 'строят' и свою семью. Мол, все военные дома - диктаторы и тираны.
   - Проще говоря, самодуры, - кивнул головой КорС.
   - КорС, - посмотрел 'ласковым' взглядом замок, - мои слова могут показаться банальными, но не будешь ли ты так любезен...
   - Понял, понял, - поднял обе руки вверх, словно сдается в плен, Королев. - Будешь, будешь! И долго тем любезен буду я народу.... Да, все, все, молчу уже!
   - Она сказала, что офицер это вообще не профессия, а образ жизни. Еще она считает, что тут даже чувство юмора не поможет, даже, если оно есть. Потому что юмор у военных странный, то есть специфический.
   - А ты бы ей ответил, что, зато военные это верные мужья и защитники, - перебил Юльку Лео, - что бросить семью офицеру не позволяет кодекс чести.
   - И партком, - негромко добавил КорС, хотя и обещал молчать.
   - А вот то, что она видит только недостатки, - продолжает Лео, - говорит о том, что она сама не очень хороший человек. Ну, или просто не любит тебя. К тому же для того, чтобы стать таким, нужно много времени. За четыре года учебы мало кто станет таким, как ей кажется.
   - Юля, а кто твоя девушка по профессии? - спрашиваю я.
   - Учитель младших классов.
   - Вот уж действительно, чья бы корова мычала, - расхохотался я. - Вот уж у кого действительно изменения личности, только держись!
   - Что ты имеешь в виду? - с надеждой смотрит на меня Юлька.
   - Да все то, же, - не перестаю смеяться я, - учителя и дома продолжают заниматься любимым делом - учат. Практически у всех учителей завышенная самооценка, и это не зависит от их статуса.
   - Всю жизнь преподают зазубренный курс, и не отступают от него ни на букву, - хмуро бросил Королев и продолжил, стараясь как можно проще и понятнее выразить свою мысль. - Учителя привыкают навязывать свое мнение окружающим и не умеют подчиняться другим, поэтому они сами, намного большие диктаторы, чем военные. Они не понимают, что есть огромная разница в том, когда они делают замечание ученику во время урока, и, например, своему мужу.
   - Они смотрят на мужа, как на ребенка, как на ученика?
   - Именно, - подтвердил я. - А тем более учителя младших классов! Ты только вспомни, как они разговаривают! Предложения строят простые, короткие. Говорят медленно, повторяют одно и тоже по несколько раз, словно общаются с умственно отсталыми! Так что у тебя нет повода для беспокойства, не жалей, что она тебе отказала. Тебе повезло, с чем мы тебя и поздравляем!
   После этих слов взвод дружно рассмеялся, Юлька в полной мере все понял, оценил и немного повеселел, а Бао вдруг спросил:
   - Мужики, а я встречаюсь с будущим врачом. Что плохого можно сказать про врачей?
   - У врача большая ответственность, - начал размышлять вслух КорС, и его воображение разыгралось, - а если врач работает в экстремальных условиях, то это, безусловно, не может не наложить своего негативного отпечатка. Всем известно про цинизм и черный юмор медработников. Это своеобразная защита от страха, неуверенности, ежедневных страданий их пациентов. Врачи производят впечатление равнодушных людей, не обращают внимания на чужие чувства, но это они просто так отгораживаются от их обычной, то есть профессиональной жизни. Если врач переносит свой черный юмор в семью, это может обижать и ранить домашних.
   - Спасибо! - просиял Бао. - Я черного юмора не боюсь!
   - Пацаны, а моя девушка - будущий юрист. Что это значит в перспективе? - заинтересовался Федька Машевский. - Мне кто-нибудь ответит или как?
   - В юристы идут люди дотошные и въедливые, в перспективе - настоящие зануды. Они мнительные, недоверчивые и везде будут ждать подвоха, даже в семейной жизни. А еще они к месту и не к месту сыплют своими узкоспециальными терминами, которые кроме них самих никому не интересны, - говорит КорС.
   - Если вы говорите, - проснулся Зона, и сладко потягиваясь, продолжил, - это еще не значит, что вас кто-то слушает.
   - А бухгалтеры? - вставил свой вопрос Литин.
   - А это уже диагноз, причем серьезный диагноз, - смеется Королев. - Они педантичны до абсурда, стремятся всегда быть правильными. А вот все новое, а тем более экстремальное, их пугает. Они дотошные не только на работе, но и дома. Могут проработать на одной работе, на одном месте до самой пенсии. В общем, с ними скучно!
   - А журналисты? - приятно удивил всех сержант Третьяк.
   - Ого! Игрек, а где это ты успел подцепить журналистку? Знаешь, попробуй сам поведать нам про подводные камни этой профессии. Какая она, твоя журналистка? - спрашивает замок.
   Третьяк весьма озадачен таким поворотом событий. Вопрос застал его врасплох. Взвод, молча, ждет, когда Третьяк ответит на свой собственный вопрос.
   - Какая, какая? - может быть впервые задумался Игрек о своей подружке. - Слишком любопытная. Слишком разговорчивая, если не сказать болтливая. А еще достаточно поверхностная.
   - Ну, это-то как раз понятно, - криво ухмыляясь, перебивает Игрека КорС, - их профессия ведь не предполагает глубокого, детального изучения материала. Они 'копают' не вглубь, а вширь.
   - Эй, умники, а что вы скажете про продавцов? - шутит Саркис.
   - Тоже слишком болтливые, - потирает Королев лоб. - К тому же хитрые и изворотливые. Чтобы продать залежалый товар, нужно хитрить и врать. А еще у них немного наигранная, артистичная, неестественная манера поведения. Это в идеале, у хороших продавцов, а по прозе жизни - откровенные грубость и хамство!
   Все курсанты от ответов КорСа были в полном восторге.
   - А что это мы все о плохом, да о плохом? Давайте о хорошем!
  Юлька успокоился, а вечером по телефону рассказал своей подружке все, что он думает про учителей вообще, и про учителей младших классов в частности. После этого их дружба совершенно расстроилась, зато на этот раз Юлька перенес это нормально.
  
  Нелепая просьба
   С симферопольцем Витькой Родиным мы были ровесниками, но он поступил в военное училище сразу после школы, а я только через год, поэтому и окончил он училище на год раньше меня. Мы вместе занимались боксом, ездили на соревнования и подружились. Через два с половиной месяца после выпуска из училища теперь уже лейтенант Родин появился в Симферополе и зашел проведать меня. Даже забавно, он уже офицер, отпросил меня в городское увольнение прямо во время занятий, и теперь мы сидим в кафе и разговариваем. Витя обходителен, радушен и любезен, но при более внимательном рассмотрении бросается в глаза, что он чувствует себя непривычно неуверенно.
   - Вить, а ты чего это приехал, - спрашиваю я, - ты ведь только недавно отгулял очередной отпуск?
   - Жениться я прилетел, - преувеличено бодро отвечает Родин. - Потому что без жены и ни туды, и ни сюды!
   - То есть как это, жениться? - удивился я, так как уверен, что я в курсе его сердечных дел. - Дело-то это не шуточное. Разве у тебя здесь кто-то есть?
   Весьма заинтригованный я стал ждать ответа.
   - Нет, никого у меня нет, - честно говорит Виктор, понизив голос, - я женюсь на первой же женщине, которая согласится поехать со мной на Дальний Восток.
   - Ну, ничего себе! - снова удивился я, едва не лишившись дара речи. Но раз надо, значит, надо. - Может, все-таки подождешь, пока встретишь такую...
   Как же плохо я еще знаю жизнь! Просто нелепость какая-то. Или Витя наш большой оригинал. Может, это просто плод его буйной фантазии? Я чувствую себя так, словно меня окатили ведром ледяной воды.
   - Ладно, хватит умничать. Тут дело такое, что в двух словах не объяснишь. Не могу я ждать, - перебил меня Родин. Вид у него смущенный. - Понимаешь, Толик, я попал служить на остров. Поселок маленький, и в нем всего восемь женщин. Я встретился с одной из них дважды, а когда шел к ней в третий раз, то меня встретили четверо мужиков и популярно, и весьма доступно объяснили, что я не прав. Пикантность ситуации заключается в том, что все эти восемь женщин уже чьи-то, и не по одному разу. В том смысле, что к каждой из них ходит по пять-шесть-семь мужчин, а для меня места и времени уже нет. В общем, меня предупредили, что если еще хоть раз меня увидят возле любой из них, то мне просто ноги переломают, чтобы охоту отбить ходить по чужим женщинам.
   - Ну, ничего себе, - только повторил я недоверчиво, отказываясь верить своим собственным ушам. - Так ты еще легко отделался! Слушай, так ведь в таких условиях и твоя жена может быть не только твоей? Ты так сможешь? Ну, зная об этом?
   - Удивляться тут нечему. Понимаешь, - устало улыбнулся Виктор, - я могу сам готовить и посуду мыть, стирать, гладить, убирать, но я не могу без женщины! Вот и выпросил у командира части десять суток, чтобы жениться. Не могу я вернуться ни с чем. Только ты никому не говори, пусть это будет наш с тобой секрет.
   После такого откровения я оставил его в покое и больше с расспросами к нему не приставал. Он хрустнул пальцами и к нам подошел официант, чтобы принять еще заказ. Мы еще долго сидели в кафе, но на тему предстоящей свадьбы Родина больше не говорили.
   Сразу скажу, два дня Витя упорно добивался осуществления своей заветной мечты. Сразу ему не повезло, но он не собирался сдаваться. Через два дня, к счастью для островитян и самого себя, Витя все-таки нашел себе женщину, которая согласилась ехать с ним на острова. Еще через три дня они поженились, а потом и улетели на Дальний Восток. Она очень привлекательна, так что без сомнения, будет по достоинству оценена на новом месте.
   К сожалению, мне неизвестно, как там у них все сложилось. Однако из того, что успел рассказать Витя, нетрудно догадаться, что и его жена не избежит общей участи и будет не только Витиной. И не по одному разу. Впрочем, я уверен, что Витя прекрасно приспособился к чрезвычайным обстоятельствам. До сегодняшнего дня я молчал и никому не выдал наш с Витькой секрет.
  После того, как мы с Витей расстались, я еще успел сходить на свидание. Только я вернулся в училище из увольнения (вернее, это на выпускном курсе называется свободный выход), и вошел в ротное помещение, как ко мне бросился Лео.
  - Слушай, Симоныч, я тебя сегодня в городе с такой блондинкой видел!
  - И что? Я же и не прятался вовсе, - начинаю недоумевать я.
  - Кто это? - настойчиво интересуется Лео. Я бы даже сказал, что он прямо таки нервничает.
  - Моя подружка, - нехотя ответил я.
  Услышав мой ответ, Королев многозначительно хмыкнул, словно сказал: 'Как? Опять?'
  - Новая? Где взял? По блату достал? - исподлобья смотрит на меня Лео.
  - Несколько лет в очереди стоял и держал это в большом секрете, - отшучиваюсь я, и сам чувствую, как мои глаза насмешливо щурятся.
  - Почему для меня не взял? - завистливо, почти с обидой спрашивает Лео. - Внешне она просто моя мечта. Несбывшаяся мечта, - впал в уныние Лео, не в силах справиться с нахлынувшими на него эмоциями.
  - В одни руки больше одной не давали. А мечты, дружище, чтобы ТВ знал, увы, сбываются не всегда.
  Зона, услыхав мой ответ, воровато оглянувшись, захихикал, а Лео бросил ему:
  - Что ты ржешь, мой конь ретивый?
  - Так это, смех - это же здоровье! - поддался на провокацию Зона.
  - Смотри, Зона, со здоровьем не шутят! Все, Симона, - шутит Лео, - я затаил на тебя глубокую обиду, так и знай! Считаю своим долгом честно предупредить, я вынашиваю планы мести, и она будет страшной!
  - Продолжай вынашивать дальше, - смеется Миша, - Иванова пугать чревато.
  - Точно, - поддакивает КорС, - Иванов у нас обладает вспыльчивым характером. Он нетерпимо относится к мнению окружающих и не любит идти на компромиссы.
  Я не согласен с Королевым в части касающейся моей вспыльчивости, но решаю не спорить с ним по этому поводу. То веселье, то серьезные споры и препирательства не прекращаются. Бао в это время сидит и разглядывает свою босую ногу. Его вторая, не менее босая нога, стоит на полу.
  - Что это с ним? - удивился я, кивая в сторону Бао. - Грибок подхватил?
  - Нет, - услыхал мои слова Бао, - хочу осуществить свою розовую мечту. Посоветуй, какую мне наколку сделать?
  - Левая нога, - посоветовал я. - А что, по-моему, свежо и оригинально. Вторую такую наколку вряд ли у кого-нибудь еще увидишь.
  - А где ее сделать? - оценил мою шутку и тоже пошутил Бао.
  - Ну, конечно на правой, - бросил Лео, - где же еще? Это, несомненно, звучит несколько неожиданно и парадоксально, но я бы сделал именно так.
  - Яйца курицу не учат, - отшучивается Бао.
  - Курица не птица! Слушай, Толик, а как ты с ней познакомился?
  - Лео, она уже моя, и отбить тебе ее у меня никак не удастся, понял? Что мое - то мое. А вообще запомни - в жизни можно добиться многого. Нужно только знать от кого!
  - Эх, Иванов, и почему тебе все время везет?
  - Потому что я не жду милости от природы! И еще, Лео, ведь истина стара как мир: коль любить - так королеву!
  - Слушай, а как ее зовут? - не отстает Лео.
  Вместо меня поспешил ответить КорС:
   - Не знаешь разве? Мог бы и сам догадаться. У него же практически все девушки, начиная с первого курса, Лены!
   - И, правда, - припомнил Веня. - Как это так у тебя странно получается?
   - Это определяющий признак, - насмехается КорС. - Чтобы по ошибке не перепутать имя девушки. Ну, типа, одну назвал именем второй, вторую именем третьей, а третью именем первой! А так не перепутаешь - все Лены, так что даже думать не нужно. Правда, Симона?
   - Очень смешно, - признал я, а про себя подумал, что Королев либо ошибается, либо действительно так шутит. На первом курсе у меня не было никакой Лены, а на третьем вообще никого не было, кроме Новеллы. Но она была больше мечтой, чем реальной девушкой. Во всяком случае, я ее так и не узнал.
  Курсант второго взвода Лекарствов по прозвищу Яд пришел из города белый и злой, к тому же заметно выпивший. Ко всему еще он озаряет окрестности громадным синяком и прихрамывает на обе ноги.
  - Побили его, что ли? - спросил я.
  - Нет, хуже. Поймал жену на горячем, - пояснил всеведущий Веня.
  Яд со своего горя не уступил дороги Мишке Кальницкому, и последний так толкнул Яда плечом, что тот растянулся на взлетке. Вместо того чтобы извиниться за то, что не уступил дороги (отвели бы оба плечи назад - благополучно бы разминулись, но плечо отвел только Миша), Яд стал еще шумно и к тому же грубо возмущаться. Миша не стерпел и вторично отправил Яда на пол, только на этот раз ударом кулака в челюсть.
  - Яд, не возникай, - посоветовал ему Аркалюк.
  Тот поднялся и, продолжая недовольно ворчать, пошел спать, и его до самой вечерней поверки никто не беспокоил.
  - Слушай, Симона, - подошел ко мне Лео, - будь другом, уступи ее мне.
  Курсанты, которые слышали слова Лео, были поражены его просьбой не меньше меня. Просьба Лео настолько нелепа, что мне трудно отделаться от ощущения, что мне это не снится.
  - Чего, чего? - недоумевая, переспрашиваю я. Я даже не сразу понял, чего от меня хочет Валера. В чем, в чем, а в оригинальности ему не откажешь. Это же надо додуматься - уступи! Или это он уже научился отступать от общепринятых стереотипов?
  Мой ответ явно не обрадовал моего приятеля, но он не отстает от меня. Видимо он еще почему-то верит в успех. По-моему, ситуация носит явно анекдотический характер, только Лео этого почему-то никак не поймет.
  - Я тебе могарыч выставлю, хороший! - соблазняет меня Лео.
  Как любил говорить мама Жора, абсурд достиг своей наивысшей точки. Что ни говорите, а случай просто уникальный. Во всяком случае, мне ни о чем подобном даже слышать не приходилось.
  - Пошел ты куда подальше, - внятно говорю я. - Вместе со своим магарычом.
  - Обстановка накаляется, - охотно комментирует Миша. - Лео, неужели ты не понимаешь, что это дело бесполезное, то есть безнадежное?
  - А вот я бы тебе за так отдал бы, - севшим голосом говорит Лео. К моему изумлению он совсем на меня не обиделся
  - Что ж, жаль, что у тебя нет такой девушки, - улыбнулся я в ответ.
  - Симона, не верь. Плохо ты его знаешь, если думаешь, что он бы тебе девушку уступил, - смеется Миша. - Врет он все! Лео, а ты попытайся отбить ее у Иванова. Так сказать, отвоюй ее в честном бою!
  Ход нашего разговора разочаровал Лео даже еще больше, чем тот факт, что моя девушка является копией его мечты. Он еще долго оставался недоволен моим отказом. Хватило его на три дня, а потом он стал вести себя так, будто ничего и не было.
  
  Членство
  Вот и пришел светлый день, когда меня должны принять в члены КПСС. Ротный предупредил меня, чтобы сегодня на заседании партийной комиссии училища я обошелся без своих фокусов и шуточек. Серьезные дяди сидят с просветленными лицами и готовятся задавать мне разные каверзные вопросы. Ну а пока мой командир роты характеризует меня перед партийной комиссией училища.
  - Сержант Иванов, 21 год. Член Всесоюзного Ленинского Коммунистического союза молодежи с февраля 1981 года. Образование - неоконченное высшее. Товарищ Иванов является командиром отделения. За время учебы в Симферопольском ВВПСУ зарекомендовал себя требовательным командиром, хорошим товарищем. Холост. Учится хорошо, хотя и ниже своих возможностей. Физически развит хорошо, нормы военно-спортивного комплекса выполняет на отлично. Занимается боксом.
  - Товарищ Иванов, - шумно удивляется заместитель начальника политотдела (заместитель начальника политотдела), - а разве вы еще занимаетесь боксом?
  - На улицах он занимается, - добродушно заметил комбат.
  - Уличные драки? - понимающе кивает зам начпо. - Так вы, товарищ Иванов, значит, кандидат в мастера спорта по уличным дракам?
  Члены партийной комиссии сдержанно смеются. Уловив, откуда ветер дует, ротный весело отвечает вместо меня.
  - Никак нет, товарищ подполковник. Это он в боксе был кандидатом в мастера спорта, а на улице он мастер спорта международного класса!
  - И это правильно, - дружелюбно улыбается зам начпо. - Офицер должен быть сильным и уметь постоять за себя и за других! Пожалуйста, продолжайте, товарищ майор.
   - Командирский голос развит хорошо, команды подаются Ивановым громко и разборчиво. У него хорошо развиты любовь к Родине и ненависть к врагам социализма. С детства товарищ Иванов мечтал посвятить свою жизнь службе Родине в рядах Советской армии. Ближайшая жизненная цель, которую он ставит перед собой - вступление в ряды Коммунистической партии Советского Союза. Товарищ Иванов много читает, причем не только программные литературные произведения, но и произведения малоизвестных авторов, любит стихи. Часто посещает театры, причем в свое личное время.
  - Достаточно, товарищ майор. Все понятно. Какие будут вопросы к товарищу Иванову?
  Я четко ответил на вопросы об Уставе и Программе партии, рассказал о своей скромной биографии, успеваемости и спортивных достижениях, но им все мало.
  - Первый раз такое вижу, - вдруг вскричал заместитель начальника политотдела. - Сержант Иванов проходил в кандидатах в члены партии 17 месяцев! Это, мягко говоря, большая редкость. На моей памяти это вообще первый раз! Да его исключать нужно из кандидатов в члены партии и отчислять из училища!
  КорС тоже откровенно говорил, что меня ждет именно такая перспектива, и по-другому быть просто не может. Меня охватило чувство полной беспомощности и от этого нового чувства мне стало не по себе. Краем глаза я посмотрел на ротного. Он ободряюще подмигнул мне, всем своим видом словно говоря: 'Не вижу причин для беспокойства!'
  - Так может, это не его вина, а наша с вами недоработка? - вступается за меня начальник политотдела училища. - Учится он хорошо, и сержант он хороший, отделение его лучшее в роте и одно из лучших в батальоне.
  - Товарищ Иванов, - попросил начпо, - покажите нам свою карточку для замечаний. М-да. Что это у вас здесь такое? 'Читал художественную литературу на занятиях по правилам дорожного движения'. Нехорошо.
  - Товарищ полковник, - просит слова командир роты. - Так ведь это было три года назад! Сколько за это время воды утекло! Он уже изменился в лучшую сторону! Рекомендации у него просто отменные.
  - Почитаем дальше. Так-с. Теперь самое непонятное. 'Спал голым'.
  Брови полковника удивленно поползли вверх. Члены партийной комиссии прыснули от смеха, а начальник политотдела протер неожиданно запотевшие очки. Изумление его было неподдельным.
  - Товарищ Иванов, - с некоторым недоумением спросил полковник, - а вот интересно, с кем это вы спали голый?
  - Сам, товарищ полковник, - отвечаю я.
  - А смысл? Да не смейтесь вы так, товарищи офицеры, - в голосе начальника политотдела проскользнули нотки недовольства. - Я с вашего позволения дочитаю. 'Спал голым, находясь в суточном наряде по роте'. Вот теперь понятно. Комфорт любите, товарищ Иванов?
  - Так точно, товарищ полковник! Люблю!
  Офицеры снова прыснули, но начпо одарил их грозным взглядом, и смешки тут, же утихли. В наряде можно на время сна снять сапоги и головной убор, ослабить поясной ремень, расстегнуть крючок и верхнюю пуговицу. И все, больше ничего.
  - Военнослужащий Советской армии должен стойко переносить все тяготы и лишения военной службы, а вы комфорт любите. Как же вы собираетесь дальше служить?
  Я стою и размышляю, неужели на этот вопрос мне действительно нужно отвечать? Да еще вслух?
  - Товарищ полковник, - нарушил тишину заместитель начальника политотдела, - а еще какие-нибудь замечания в карточке есть?
  - Нет. Больше, как ни странно, никаких замечаний нет. Иванов, вы такой дисциплинированный стали или такой хитрый?
  - Больше хитрый, - не стал я врать, и смело признался в этом своем грехе. Я лучезарно улыбнулся, а мое неожиданное признание вызвало очередной смех. - В смысле, более опытный!
  - Интересное у нас сегодня заседание выходит, - покачал головой начпо и с неудовольствием заметил, несколько охладив восторги членов партийной комиссии училища, - ни дать ни взять, а прямо вечер юмора какой-то. А расскажите-ка нам, товарищ Иванов, о том, как вы понимаете понятия: перестройка, гласность и новое мышление.
  Я рассказал без запинки, без сучка и задоринки.
  - Может, и правда примем? - задал вопрос начпо, и офицеры снова рассмеялись. - Принимая во внимание тот факт, что за последние два года товарищ Иванов других замечаний действительно не имел? Еще вопросы будут? Тогда ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы кандидата в члены КПСС с 17-ти месячным стажем товарища Иванова принять в члены КПСС? Голосуем.
  Проголосовали единогласно, и полковник с чувством пожал мне руку, поздравил и назвал меня новым штыком партии. Мое томительное ожидание закончилось. Напоследок начальник политотдела мне посоветовал:
  - А мягкотелость свою вы все-таки изживайте. Изживайте. Советский офицер, тем более коммунист, должен быть неприхотлив.
  Я невольно взглянул на стул, с которого встал начпо, чтобы поздравить меня с вступлением в партию. Хотя стул и так мягкий, но на сиденье лежит еще подушечка. Перехватив мой взгляд, начпо озадаченно прокряхтел:
  - Кхгм. Ну, можете идти. Еще раз вас поздравляем.
  С немалым облегчением я вышел из помещения уже практически готовым членом партии, правда, пока еще без партийного билета. Внутренне я совсем не изменился. Ротный, который вышел следом за мной, скупо похвалил меня.
  - Молодец, Иванов, хорошо держался.
  И он даже улыбнулся, что в последнее время случается нечасто. На этот раз Вася не стал рассказывать о том, что я уже не полупроводник, а самый что ни на есть настоящий проводник политики партии. Один КорС, узнав, что его прогноз относительно моего бесславного будущего не оправдался, с еще более недовольным, чем обычно, видом проворчал:
  - Выкрутился, значит? Вывернулся все-таки.
  Не желая спорить с язвительным Королевым и омрачать свой праздник, я просто отвернулся от него. Тут меня вызвали в канцелярию к командиру роты.
  - Держи, Иванов, свой аусвайс, - протянул мне пропуск ротный, - у тебя сегодня праздник, иди, отдыхай. Ты последний коммунист нашей роты. То есть я хотел сказать, что ты последним стал членом партии. Иди уже, это твой день.
  И я, поблагодарив ротного, направился в город. У парка Тренева со стороны авиакассы ко мне подошли трое гражданских парней. У двоих из них словно приклеены к губам сигареты.
  - Эй, кадет, - развязно сказал самый рослый из них с рассеченной верхней губой. - Дай закурить!
  - Я не курю и спортом занимаюсь, - улыбнулся я и снял фуражку в предвкушении хорошей драки. - Чего и вам всем настоятельно советую!
  Может, я не слишком с ними церемонюсь, так ведь сразу было понятно, что без драки никак не обойтись. В общем, если коротко, то не зря ротный назвал меня мастером спорта международного класса по уличным дракам. Троица так и осталась лежать на асфальте, а я, подняв свою фуражку, отряхнул ее и продолжил свой путь. Что ни говори, а сегодняшний день удался на славу!
  
  Одноклассница
  Почту принесли поздно, и Королев задержался в роте, чтобы получить письма на весь взвод. Мы уже полчаса занимались самоподготовкой, когда Королев, наконец-то, принес письма. Мне досталось пять писем.
   - Толик, - тихо спросил КорС, - тебе уже не пишет киевлянка?
   - Какая киевлянка? - рассеянно спросил я, но потом поправился, - а, да, то есть, не пишет уже. Только она не киевлянка, это моя одноклассница. Просто она учится в Киеве.
   - Одноклассница и все? - приподнял удивленную бровь Серега. - Отчего же просто одноклассница перестала писать однокласснику?
   Я помолчал, а потом решил все-таки рассказать Сереге, в самом деле, что тут такого?
   - Сначала хочу сказать, что до восьмого класса я был вторым по росту в классе, а с девятого - первым. Уже в пятом классе нас по росту выделялось четверо - три мальчишки и одна девчонка и меня посадили с ней, чтобы она не чувствовала себя неловко. Даже смешно - сейчас она мне ниже плеча!
   - Это была она? - утвердительно говорит КорС.
   - Нет. Просто это традиция такая - сажать меня с самыми высокими девочками. В девятом классе нам представили четверых новичков - все дети военных, которых перевели к нам служить. И вот тут со мной классная и решила посадить одну из новеньких, и это была она. Она была высокая, худая, плоская, нескладная, как велосипед. Знаешь, такая - вся из суставов, костистые плечи, локти, колени. Но было в ней что-то такое, что мне в ней понравилось уже тогда. И я отказался сидеть с ней за одной партой! Глупо и смешно, теперь мне даже стыдно за это. Но тогда я уперся - нет и все!
   - Она решила, что она тебе не понравилась?
   - Нет. Она все правильно поняла. Посадили ее передо мной. А однажды, уже в 10 классе нас поставили в пару приемщиками металлолома. Сдавать металлолом не пришел никто! Но мы честно отбыли назначенное время. Молчать было неприлично и глупо, поэтому мы разговаривали.
   - О чем? Обо всем понемногу?
   - Да. Я даже ей целую книгу пересказал! Причем она потом, после прочтения, сказала, что довольно близко к тексту.
   - Какую книгу? - сразу заинтересовался КорС.
   - Когда выяснилось, что ей нравится Майн Рид, мы пробежались по его произведениям, и выяснилось, что она не читала 'Отважной охотницы', представляешь?
   - Что же тут такого - я, например, тоже ее не читал.
   - Рекомендую. Спасибо скажешь. Оказалось, что мы с ней очень похожи; нам было интересно друг с другом, кроме того, мы часто понимали друг дружку без слов. Мы стали дружить.
   - Ну, понятно, - улыбнулся доброжелательно КорС.
   Я помолчал, решая, стоит ли рассказывать Сереге подробно все, что и как у нас было, и решил, что не стоит.
   - Она поступила в университет сразу после школы в 1984 году. Как-то вышло так, что мы не переписывались. Мы встретились уже только в феврале 1985 года. Знаешь, этот ежегодный вечер встречи школьных друзей?
   - Первая суббота февраля, - утвердительно кивнул Серега. - Это же по всей стране так.
   - Вот на этой встрече мы и встретились. Тавтология вышла, вернее мы увиделись. Со всеми одноклассниками она поздоровалась за руку, а на меня даже не глянула. После официальной части, когда начались танцы, я ушел. Из чувства солидарности со мной ушел еще один наш одноклассник.
   Я снова помолчал, а Серега не торопил меня, а внимательно слушал.
   - В следующий раз мы увиделись через два с половиной года, летом. Я увидел ее на улице и не узнал. Вернее вначале узнал сестру, а потом уже ее. Я как поднял ногу, чтобы ступить с проезжей части на тротуар, так и замер.
   - Она так сильно изменилась?
   - Чрезвычайно. Из нескладного подростка она превратилась в очаровательную девушку. И все у нее округлилось - и плечи, и бедра, попочка и даже грудь. И животик такой, знаешь, не плоский, а немного выпуклый.
   - Хватит таких подробностей, - пошутил Сергей, - я уже три недели без женского общества.
   - А-а, извини. В общем, мы снова стали встречаться. Прогулки на свежем воздухе, танцы, кафе, поцелуи. Больше, правда, ничего. Отпуск пролетел, и начались письма. Через полгода во время зимнего отпуска я сказал ей: 'Знаешь, это, наверное, смешно, но я люблю тебя'. Она не смеялась, а очень серьезно сказала: 'Что же здесь смешного?' И мы договорились пожениться. Зимний отпуск короткий - две недели, и начались письма. Я писал ей уже как своей невесте, мечтал о будущем. Потом был стаж. Из Ленинска я не писал, поскольку письма оттуда до нас идут две недели, а то и больше. А потом - обратно. В общем, ее ответ меня все равно бы не застал там - на стаже. Я приехал домой и первым делом пошел к ее родителям узнать, когда она приедет. Позвонил в дверь, дверь открылась, и я увидел, что она уже дома! Как я обрадовался! Мы вышли уже с их двора, когда я все-таки сообразил, что я заливаюсь колокольчиком, а она как-то недовольно молчит. Я стал расспрашивать ее - может, заболела, может, обидел кто, может с родителями поссорилась, может сессию не сдала? Знаешь, что она мне ответила?
   Серега, молча, пожал плечами. Да и откуда ему знать?
   - Она сказала, что она читала книгу! Я остановился, посмотрел на нее и сказал: 'Так я помешал? Прощай!' Развернулся и ушел. Она что-то там говорила вслед, мол, я что-то там не так понял, что она не то хотела сказать, но я не стал слушать и ушел.
   - Может, все-таки ты напишешь ей? - предложил Серега.
   - Нет, я гордый, - пошутил я.
   - Глупый ты, а не гордый, - разочаровано говорит он.
   - Может и глупый, но не настолько, чтобы не понять, что если за время моего отпуска она мне не позвонила, не предприняла попытки объясниться, помириться, то, ни о какой любви с ее стороны речи не было. Не согласен?
   - Согласен, - подумав немного, неохотно признал КорС.
   - Вот так, Серега. Так что писем от киевлянки больше не будет.
   - У тебя осталась ее фотография? Покажи. Красивая, блин.
   Через два дня Серега подошел ко мне и, протянув раскрытую ладонь, сказал: - Спасибо тебе, Симона.
   - Это за что еще? - удивился я, пожимая ему руку.
   - За 'Отважную охотницу'. Я вчера взял ее в библиотеке, а сегодня вот закончил читать. Интереснейшая книга, а читается как легко!
   - Да, мне она тоже нравится больше всех других книг Майн Рида. Я до сих пор удивляюсь, почему экранизировали 'Всадника без головы', а не 'Отважную охотницу'.
   - И, правда, почему? Разве что из-за того, что там показаны плохие индейцы, а наша пропаганда ненавязчиво навязывает мнение, что все индейцы были хорошие, а их завоевали очень плохие белые и создали США - оплот реакции и войны во всем мире! Как думаешь?
   - Кто его знает? - невнимательно ответил я, а сам подумал о том, как же опрометчиво и неумно я поступил, когда отказался сидеть за одной партой с Новеллой! Ведь я целых два года мог сидеть с ней за одной партой, дышать ею. То есть, чувствовать запах ее тела, ее волос. Мог, как бы случайно, касаться ее руки или ноги. Мог видеть ее лицо, а не затылок, слегка повернув голову вправо. Мог говорить с ней больше, чем с любой другой одноклассницей или одноклассником. Что-то передавал бы через нее и получал бы из ее рук. А я сам украл у себя эти два года. Может, мы бы больше говорили друг с другом, лучше бы узнали друг друга и не расстались бы так глупо? В общем, прав был Королев, назвав меня глупым.
  
  Медовый месяц
   На четвертом курсе начались массовые женитьбы курсантов. Вот и в нашем взводе в ближайшие выходные на симферопольской девушке женится Игрек. Замок уже третий день достает его по этому поводу.
   - Хитрый ты, Игрек! Дождался свободного выхода и женишься! Конечно, теперь же можно к жене ходить ежедневно. А я когда женился, у меня медового месяца, считай, не было вовсе!
   - Сам виноват, - лениво отвечает Игрек, - надо было подождать до четвертого курса, и все бы у тебя было.
   Взвод смеется над замком. Тут Королев решил еще больше подлить масла в огонь.
   - Что, Симферополь такой затрапезный городишко, что девушкам, кроме как замуж, больше и выйти некуда?
   - Конечно, нет, - отвечаю я ему. - Просто многие девушки выходят замуж, чтобы ни один мужчина не остался безнаказанным!
  Тут замок созрел и хмуро спрашивает:
   - Слушайте, мужики, а кто из вас знает, откуда появилось это выражение?
   - Какое именно выражение? - насмешливо переспрашивает КорС. - 'Сам виноват' или 'Надо было подождать до четвертого курса?'
   - Да ну тебя. Я про медовый месяц, вообще-то.
   Поскольку никто не спешит просветить замка по этому вопросу, отвечать берусь я. С каждым месяцем блистать становится все труднее и труднее, так как курсанты, по образному выражению нашего замполита роты, повернулись к учебе передом. Кроме этого все стали много читать. Даже сам великий Бао снова записался в библиотеку и прочел две книги!
   - Древние скандинавы поили новобрачных в течение тридцати суток вином с медом, чтобы тем хватило сил выдержать испытание первых дней существования их семьи под одной крышей.
   - Да уж, - хмыкнул Королев, - воистину нелегкое испытание! Так это от викингов пошло выражение 'медовый месяц?' Спасибо им большое за это!
   Зона о чем-то долго думал, а потом сказал:
   - А есть у каких-то народов обычай не поить молодых, а кормить?
   - Да сколько угодно, - смеюсь я. - Зона, ты не исправим!
   Однако меня опережает КорС, решивший добавить ложку дегтя еще до того, как я расскажу про мед.
   - Вообще, товарищ Петька, - говорит Королев, - свадебное застолье издревле считалось самым надежным способом укрепления брака. Причем у разных народов. На Малайском архипелаге жених с невестой кормят друг друга сырым рисом все время, пока идет свадебная церемония.
   - Так это же проблемы с желудком практически гарантированы! - в сильном волнении вскричал Зона.
   - Это ничего, - злорадствует КорС, - зато семья будет крепкой, а дети счастливые!
   - Петька, - перебиваю я Королева, - есть и более приятные традиции! Вот, например, в Новой Гвинее молодоженам нужно для полного счастья съесть на двоих зажаренного поросенка! И по их обычаям, гармония в семье обеспечена!
   - Женюсь, - радостно кричит Зона. - Женюсь! Честное благородное слово, женюсь на новогаитянке!
   - Зона, ты невнимательно слушал Симону, - смеется Лео, - на новогвинеянке! Не перепутай!
   - Женюсь на новогвинеянке, - охотно соглашается Зона, - только бы знать, где это?
   - Петька, а ни мало ли будет одного поросенка для твоего счастья?
   - А он будет жениться по два раза в неделю!
   - А что, - с озабоченным видом переспрашивает Зона, - есть лучшие варианты?
   - Есть, Петька, есть, - давясь от смеха, говорю я. - Женись на бушменке с юга Африки. Там молодых кормят мясом антилопы и требуют, чтобы они съели все мясо без остатка!
   - Здорово! - вздыхает Зона. - Живут же люди!
   - Как знать, - снова вставляет свои 'пять копеек' Королев. - Антилопы бывают большие и упитанные, так что молодым приходится трудно.
   - Так это бушменам, а Зоне в самый раз! - хохочет Лео.
   - Третий взвод, - заглядывает к нам капитан Туманов, - что это вас здесь так смешит?
   - Предстоящая свадьба сержанта Третьяка, - говорит КорС.
   - Понимаю, - улыбается Туманов, - свадьба товарища это событие всегда радостное и смешное! Так что не буду вам больше мешать. Кстати, товарищи курсанты, вы хоть по достоинству оцениваете то, что вы атеисты?
   - В каком смысле?
   - В том, что если бы вы жили, например, в Бретани ХVIII века, то вам бы разрешили предаться любовным утехам со своей собственной женой только на четвертую ночь после свадьбы.
   - А первые три ночи?
   - А первые три ночи в то время посвящались богам и считались совершенно непригодными для продолжения рода. Вот так вот!
   - Все! - громогласно объявил замок, - иду в библиотеку. Хочу прочесть все, что касается свадебных обычаев других народов!
   Он сдержал обещание и всю самоподготовку веселил нас диковинными обычаями разных народов, связанными с женитьбой. Фактически, наш замкомвзвода сорвал нам проведение самоподготовки, так как поминутно отвлекал нас.
   - Представляете, - привлекал он наше внимание, - в Новой Англии в ХIХ веке бытовал свадебный обычай, который назывался 'упаковка узлов'.
   - Странное название, - недоумевает Королев, - небось, и сам обычай такой же странный.
   - И он прав! - смеется замок. - Но валлийцы и шотландцы, голландцы и швейцарцы его соблюдали.
   - В чем же он заключался? - спрашивает КорС.
   - С момента помолвки и до самой свадьбы юноша и девушка должны были спать в одной постели, но полностью одетыми! Более того, их, словно младенцев, закутывали в разные одеяла!
   - И как, - насмешливо спрашиваю я, - помогало?
   - Иванов, достал ты уже со своим цинизмом, - кривится КорС.
   Как говорится, уж чья бы корова мычала! Вернее, на воре шапка горит!
   - Между прочим, - говорит замок, - Иванов прав! В 1888 году королевская комиссия обнародовала итоги специального исследования, согласно которому 90% шотландских невест шли под венец уже, будучи беременными! Так что Иванов не циник, а просто значительно лучше тебя понимает жизнь!
   И хотя замок сорвал нам самоподготовку, мы на него не обиделись, так как узнали много нового и занятного. Опять же настроение у всех улучшилось.
  
  Жертвы гигантомании
   Батя пригласил меня к себе домой, но когда я вышел в увольнение, он меня встретил прямо за КПП и, к моему разочарованию, сообщил, что к нему домой идти не получится.
   - Бабушка к нам жить перебралась, - с угрюмым видом виновато объяснил он. - Еще одна жертва гигантомании.
   - Какой еще гигантомании?
   - А ты не знаешь? - не поверил Батя. - Впрочем, мало кто из нашего поколения знает. Было в 60-е годы такое идиотское явление. В декабре 1962 года в СССР началось районное планирование-укрупнение. Им предусматривалось, что объединятся не только малые колхозы в крупные, но и сольются населенные пункты. Согласно перспективному плану (или как он там назывался в то время) к 1980 году, что это за срок?
   - Я так понимаю, что речь идет не о Московской Олимпиаде-80? А! Это же срок, когда советские люди должны были бы уже жить при коммунизме!
   - В основном. Что ж, ты правильно ответил на этот экзаменационный вопрос! Села должны были вырасти в поселки городского типа. Сначала укрупняли районы по производственному принципу. Создавались территориальные управления размером в треть области с сотней населенных пунктов. Проектом расселения предполагалось, что количество этих населенных пунктов, колхозов будет сокращено вдвое, а то и в 2,5 раза. Средний размер хозяйства должен быть доведен до 8000 гектаров. Из 3-4 сел планировали создать перспективные села, что стало бы реальным воплощением идеи касающейся стирания разницы между городом и деревней. В таких объединенных поселениях планировали строительство новых школ, больниц, театров, водопровода, канализации, должны были асфальтировать улицы.
   - На первый взгляд идеи хорошие.
   - Да, только денег для этого не было. К тому же все малые села и хутора, которые не вошли бы в состав новых образований, объявлялись бесперспективными, они должны были постепенно исчезнуть, а жители переселиться в большие населенные пункты.
   Теперь стало понятно, почему бабушка Бати перебралась жить к ним, и почему внук назвал ее жертвой гигантомании. Все сразу встало на свои места.
   - А в октябре 1964 года Никиту Сергеевича Хрущева сняли.
   - Правильно. Так что эти идеи, как и многие другие, больше не развивались. Территориальные колхозно-совхозные производственные управления были упразднены.
   - Пельмени разлепили в исходное?
   С неугасающим интересом я продолжил слушать Батины объяснения.
   - Почти. Только вот понятие 'неперспективное село' прижилось надолго, и в отличие от призрачных агрогородков, стало жестокой реальностью. Не удивительно, что для многих руководителей на местах это стало причиной для отказа строить в таких селах объекты соцкультбыта. Многие из таких сел уже навсегда исчезли, а другие доживают последние годы, влача, прямо скажем, жалкое существование. Моя бабушка хорошо помнит то время. Столько неудобств пришлось пережить жителям отдаленных населенных пунктов! Дороги - одно название, должного автобусного сообщения нет. За каждой справкой надо было ездить чуть ли не за 100 километров. Получить вовремя элементарную медицинскую помощь зачастую было просто невозможно.
   - Идея не сработала, точнее, сработала даже против людей.
   - Точно так. На деле результаты оказались полностью противоположны. Хрущев не учел тогдашних реалий жизни, а ведь нужно в самую первую очередь руководствоваться интересами людей. Вот и моя бабушка осталась последней жительницей в своем селе. Промучилась год и вот перебралась к нам. Знаешь, как это тяжело - на старости лет выбираться из насиженного гнезда?
   Опосредованно я тоже почувствовал себя жертвой гигантомании. По крайней мере, вместо интересного увала у Бати, предстоит в поисках острых ощущений выдумывать что-то на ходу.
   - Благодарю за интересную лекцию! Игорь, так я пойду тогда, так сказать, по своему плану.
   - Может, махнем на рыбалку? - неуверенно предложил Батя.
   - Нет, Батя, спасибо, но я не рыбак, - категорически отказался я, по старой привычке назвав Игоря Батей.
   - Толик, ты не обижаешься на меня? - с удрученным видом произнес Батя. - Ты уж извини, что так вышло.
   - Не за что тебе извиняться.
   За время нашего разговора я несколько раз ловил на себе заинтересованные взгляды женщин. От внимания Молодова это тоже не ускользнуло.
   - Пойдешь готовить девушек к дальнейшей эксплуатации? - подмигнул он мне и похотливо усмехнулся.
   - Девушек, в смысле девочек, я не трогаю, - признаться, цинизм Бати меня покоробил. Я подумал, может сказать об этом Игорю в глаза? Помнится, раньше он был проще, добрее, а теперь его самоуверенность все растет и растет. Деньги его таким сделали, что ли?
   - Даже не верится, ты, такой раскованный и рискованный, и вдруг такие интеллигентские штучки! О тебе ведь все говорят, что ты - это оторви и выбрось!
   - Что ж, можешь не верить. Может, я такой, как обо мне говорят, но девушек я не трогаю. Пока!
   Мы пожали друг другу руки и разошлись. Итак, впереди увал, а увал - это все радости жизни!
  
  В последний раз
  В этот вечер я дружил с Аней. Почти все увольнение я провел с ней в постели. Сегодня она какая-то не такая: более нежная, более страстная. Мы даже часок поспали, потом все повторилось снова, а потом она выскользнула из-под одеяла. Аня очень красивая и стройная, обычно она быстро надевает свой коротенький халатик. Сегодня она не спешит набросить его на себя. Поэтому я приподнял голову и положил ее на ладонь, чтобы насладиться видом Анькиного тела.
  Но сегодня она не спешит одеваться, даже напротив - она игриво потягивалась, раскачивая бедрами и откровенно кокетничая, что весьма необычно для нее. Я получаю большое эстетическое удовольствие, наблюдая за ней. Более того я в восхищении от увиденного. Наконец она остановилась у зеркала и уставилась в него. Я видел ее лицо, ее глаза, а она видела меня.
  - Иванов, я выхожу замуж. Сегодня у нас это было в последний раз.
  Я решил разговор не продолжать, так как не вижу в нем смысла, лег на спину и, подложив руки под голову, уставился в потолок. Опять свадьба. Сговорились они все, что ли? Или это такой метод шантажа? Просто комедия во время трагедии. Ну, или наоборот.
  - Ты чего молчишь, Иванов? - вызывающе говорит она. - Ты разве не слышишь? Я замуж выхожу!
  - Я слышу, - недовольно отвечаю я, потому что я отнюдь не в восторге от услышанной новости. Мне по-своему жаль терять Аню, она красивая, а еще она в постели отличается неистовым темпераментом. Правда, она проявляет склонность к импульсивным и непредсказуемым поступкам, но мне это пока не очень мешало, скорее даже забавляло. Если она рассчитывает таким образом женить меня на себе, то расчеты ее оказались неверными. - За кого?
  - За. ... Да не важно, - нервно отбросила она со лба непослушную челку.
  - То есть как не важно? - я опять повернул голову к ней. - Ты выходишь замуж и тебе не важно, за кого? Зачем тогда выходишь?
  - В силу самых разных соображений. Иванов, позови меня, и я с радостью отменю свадьбу и выйду за тебя, - умоляюще говорит она.
  - Нет, - решительно ответил я, - ты разве не понимаешь: мне с тобой очень хорошо, но я, же не люблю тебя. А ведь любовь - это краеугольный камень семьи, это самое главное, разве нет?
  - Толик, со временем ты полюбишь меня! Вот увидишь! Женись на мне! - в ее голосе звучит настойчивая просьба.
  - Нет. Мне уйти? - не без труда переспросил я.
  Я боролся с искушением встать и обнять ее. Но невозможно заранее предсказать, как поведет себя женщина. Мои слова возымели незамедлительный эффект. Выражение лица Ани мгновенно переменилось, а глаза заблестели.
  - Ну, нет! И не вздумай! Я ни за что не испорчу этот так чудесно начавшийся день! Уж я постараюсь, чтобы ты его запомнил на всю свою жизнь. Слышишь, ты, дрянной мальчишка? - расцвела она в улыбке.
  - Во-первых, не дрянной, во всяком случае, не такой уж и дрянной, а во-вторых...
  - Давно уже и не мальчишка. Акселерат - молодой да ранний. Ну, берегись, Иванов, я уже иду к тебе! Ты искал проблемы, ты их нашел! Ух, что я с тобой сейчас сделаю!
  Очень утомительный для меня разговор окончился так здорово!
  - Медленно идешь, - ее страстность и мне придала новые силы, зажгла во мне огонь и желание. - Это что я сейчас с тобой сделаю!
  Мне эта игра так понравилась, что я уже горю желанием. Не в силах сдержать свое возбуждение, я сбросил с себя одеяло, а Аня замерла, с неподдельным интересом разглядывая меня.
  - Извини за задержку, - улыбнулась она, - запоминаю. Я до конца своих дней не забуду этого потрясающего зрелища! А теперь держись!
  И она бросилась на меня с удвоенной энергией.... Перед моим уходом Аня предложила мне поужинать, и я не отказался. Одевалась она снова медленно, и я вновь пережил восхитительные чувства, любуясь ею. Пока она священнодействовала у плиты, я даже вздремнул часок. Накрытый Аней стол напомнил о советском парадоксе - на прилавках пусто, но у всех все есть!
  - Толик, - со слабой надеждой, но уже совершенно спокойным голосом обратилась ко мне Аня, прижавшись ко мне сильно всем телом.
  - Нет, Аня, нет, - твердо ответил я.
   Установилась еще более неловкая пауза, чем в самом начале разговора. Как хорошо, что я давно уже научился не поддаваться на мольбы женщин. Да и на прочие их уловки тоже. Я читал, что в одном часе любви - целая жизнь, но то, если есть любовь. Уже уходя, я остановился в дверях и сказал:
  - Ань, если ты его не любишь - не стоит торопиться с замужеством, поверь мне. Когда-нибудь ты пожалеешь об этом опрометчивом шаге, - сказал я, не рассчитывая, впрочем, на особый результат.
  - Это не простой вопрос, - отвернулась Аня от меня. - Авось полюбится.
  - Но и усложнять незачем. И еще, спасибо тебе за все. Не поминай лихом.
  - Иванов, нет нужды чувствовать себя виноватым. Ты классный! Не страдай! Только как теперь быть мне? - она уткнулась мне лицом в плечо.
  - Это, в каком смысле?
  - А ты, в самом деле, не понимаешь? Ты оказал на меня очень глубокое и сильное влияние. Ты ведь поднял мои представления о мужчинах на такой высокий уровень, что я теперь думаю, а если таких, как ты, больше просто нет? И поверь, Толик, это не пустые слова. Ты можешь гордиться собой.
  - Вот и не спеши со своим замужеством, - добродушно улыбаюсь я, польщенный ее словами. - Ты еще встретишь такого мужчину, какого заслуживаешь.
  Когда я уже собрался уходить, Аня остановила меня, взяв меня за руку.
  - Прощай, Толя. Мне было очень хорошо с тобой, - ничего не выражающим голосом сказала она и закусила губу. В глазах ее блестят слезы. - Это был незабываемый вечер.
  На ее лице появилась приветливая улыбка.
  - Прощай, Аня, - озадачено пожал я плечами, - я не хотел причинять тебе боль. Будь счастлива.
  И я ушел, что называется, не оглядываясь. Правда, у меня надолго осталось сожаление о том, что я так и не смог убедить Аню повременить с ее замужеством. И кто их, этих женщин поймет? Однако еще осталась какая-то гордость от ощущения своей индивидуальности, которую отметила и оценила Аня. Только вот жаль, что Новелла этого не заметила и не оценила. У училищного КПП-1 я встретил КорСа, так что в роту мы шли вместе.
  - Симона, а Симона, ты сегодня был с такой красивой девушкой, что я понял - красота это страшная сила!
  - Точно, Серега, и учти, что с годами она все страшней и страшней.
  - Ха! Слушай, а ты еще долго планируешь с ней встречаться?
  - Планировал долго, но она выходит замуж.
  - Не пойму, ты женишься, что ли?
  - Нет. Она выходит не за меня, и не за тебя, так что давай оставим этот разговор.
  К моему глубочайшему изумлению КорС превзошел самого себя и замолчал. Так что мне не пришлось повторять свое желание дважды. Дальше мы пошли вовсе молча.
  
  Свадьба
  Курсанты нашей роты, под громкий аккомпанемент разговоров, идут в увольнение. Я вспоминаю, как раньше приходилось считать дни до каждого увольнения, а теперь у нас свободный выход! Сразу за КПП-1 меня остановил Лео, взяв меня за руку повыше локтя.
  - Толик, ты сейчас куда? - спрашивает меня слегка взволнованный и озабоченный Лео. Видно, ему нужен напарник, так как девушки у него нет.
  - К девушке, куда же еще? - с готовностью ответил я, освобождаясь от Валеркиной руки. А сам смотрю на то, как курсантов встречают их девушки, как они целуются, а потом, кто под ручку, кто за руку, а кто просто рядом, расходятся по своим, одним им известным, маршрутам.
  - Но ведь твоя дежурная подружка, как ее там (?) на выходные поехала к родителям? - с заметным сожалением спрашивает он. - Как это понимать?
  Позади меня раздался ехидный голос КорСа.
  - Бедная та мышь, которая имеет только одну норку! Ха-ха!
  У меня возникло неприятное ощущение, что он подслушивает нас. Ну, точно, так оно и есть. Королев изобразил придурковато-простодушное выражение лица, но тут, же понял, что переигрывает, и рассмеялся. Любопытное замечание Королева понравилось Лео.
  - Как ты сказал? - заинтересовался Лео, - бедный тот мышь.... Как там дальше?
  - Давай, давай, трепись дальше, - с натянутой улыбкой ответил КорС.
  Я уже собирался попрощаться, когда мимо нас торопливо прошел Веня.
  - Вень! - позвал его Лео. - Подожди.
  - Я спешу, - наотрез отказался тот, даже не посмотрев в сторону Лео.
  - Что-то ты сегодня подозрительно неразговорчив, - справедливо возмутился Лео, но Веня сегодня разговорам не поддается. Это первый раз за все время учебы в училище! Видимо он, действительно, имеет серьезные основания для спешки. Впрочем, Лео тут же потерял к нему всякий интерес.
  - Ладно, я пошел, - объявил я и выразительно глянул на часы. - Мне тоже сегодня очень некогда!
  - КорС, а ты куда? - тут же переориентировался заметно приунывший Лео.
  - А что? - остановил на Валерке свой спокойный взгляд КорС.
  - Не хочется бродить в увольнении в одиночестве, - грустно вздыхает Лео.
  - Не умирай, Лео, - шучу я, - мир состоит не только из серых цветов. И хватит вам уже изображать из себя архитектурные достопримечательности, так что двигайте отсюда.
  - Что ж, пошли вместе, - поразительно вежливо и охотно согласился Серега, удивив этим и меня и Лео, - просто встретились два одиночества. Да, Лео, значит так: давай сразу договоримся, ни в какую блинную мы не пойдем. И не спорь! И вообще, умеренность лучше излишеств.
  - Расскажи об этом лучше Иванову, - перевел 'стрелки' Лео на меня.
  Вечером, когда я вернулся в роту - довольный, но немного усталый, Королев проявил интерес к тому, как я провел время в увольнении.
  - Симона, у девушки был? Но не у Ленки? - утвердительно говорит он.
  - Не отрицаю, - решил я позлить Королева, пусть завидует. Это не то, что с Лео по разным забегаловкам время проводить. Лео у нас настолько неизбалован женским вниманием, что предпочитает вкусно поесть, чем встречаться с девушками. И вообще лучше быть объектом зависти, чем сочувствия. На самом деле я сначала был в театре, а потом помогал хозяевам квартиры, которую снимаю, перекрывать крышу.
  - Ты как был, так и остался хрестоматийным образцом бабника. Иванов, в таких делах желательна умеренность, а то поизносишься раньше времени. Ты ведь 'трудишься' с напряжением всех сил!
  - Завидуй, молча. И потом, откуда тебе знать? И к чему ты клонишь? - заинтересовался я. Говорят, что мнение наших врагов о нас намного ближе к истине, чем наше собственное мнение о себе. Интересно, что думает обо мне самый лучший мой враг?
  - Кто-то сказал: 'Расскажи мне о твоем прошлом, и я расскажу, каким будет твое будущее'. А еще я о Ленке твоей беспокоюсь, - сочувственно вздохнул с ангельским выражением КорС. - Ты иногда бываешь иррациональным. Я что, сказал иногда?
  - Не стоит тебе беспокоиться. Хватит меня и на Светку, и на Ленку, и еще на кого-нибудь. И все тут.
  - Что ж, по крайней мере, твой цинизм доказывает наличие интеллекта.
  - Отвали, а? Не может сердце жить покоем, понял?
  - О! Наши интеллектуальные пахари сцепились, - радуется Зона.
  В целом, разговором Королев остался доволен. Тут в кубрик ворвался Веня.
  - Слушайте сюда! Демьянов из первого взвода женится! Представляете, пришла в политотдел какая-то женщина и заявила, что беременна от него!
  - Ну, они, как всегда, предложили богатый выбор, - утвердительно сказал я, - или женись, или отчисление из училища.
  - Вот именно, и он выбрал женитьбу, - подтвердил Веня. - Незавидное положение.
  Все замолчали под впечатлением, а КорС шельмовски улыбнувшись, спросил:
   - Толик, а ты бы на его месте как поступил?
  - Это зависит от того, которая именно из его женщин на него заявила бы, - рассмеялся Веня. - А то, глядишь, и женился бы!
  А мне и самому подумалось, что если бы такое случилось со мной? И хотя вопрос теоретический, ответить на него мне трудно. Как же можно жить с женщиной, которая женила тебя на себе таким образом? И разводиться нельзя, это аморально и на офицерской карьере можно ставить крест. Из-за подобных мыслей я долго не мог уснуть, но утром эти мысли как-то сами собой ушли, хотя новость эта еще долго широко обсуждалась среди курсантов роты.
  
  'Черный' день
  Взводный почтальон Веня сегодня стоит в наряде, и сходить за почтой вызвался КорС. Он принес письма на самоподготовку и начал их раздавать. Лицо его сияет, что сразу бросается в глаза, и не только мне. Слишком уж это нетипично для Королева.
  - Серега, а чего это ты такой радостный? - заметил Журавлев. - Непривычно это как-то и странно.
  - У Иванова сегодня черный день! - радостно сообщил Королев так, чтобы услышал весь взвод. Вот же гадостная натура у нашего Королева.
  - Что, он только пять писем получил? - оторвался от своих занятий Литин. Он оказался единственным, кого заинтересовало сообщение КорСа.
  - Нет! Вообще четыре! - Королев сгорает от желания досадить мне.
  Действительно, мне было всего четыре письма, а я привык получать ежедневно по шесть писем. Ежедневно. По шесть. Эти мои неизменные ежедневные шесть писем уже давно стали притчей во языцех. Я наградил КорСа раздраженным взглядом.
  - Не расстраивайся, Симона, - дружески толкнул меня локтем Лео, - зато завтра ты получишь восемь, вот увидишь!
  - Сергей, а, Сергей, - позвал я, - говорят, ты вчера был на соревнованиях по боксу?
  Королев у нас недавно стал заниматься боксом и вчера дебютировал на училищных соревнованиях. Я не подал виду, что знаю, что он потерпел полное фиаско.
  - Чего спрашиваешь? - обеспокоенно покосился он на меня. - Ты разве не знаешь?
  - И как успехи? - мой вопрос, казалось, поставил его в тупик.
  - Да нечем похвастать. Не успел я опомниться, как меня отправили в нокаут.
  - Но сейчас, я гляжу, ты смотришь вполне осмысленно, значит уже окончательно пришел в себя? - с трудом сдерживаю я отвращение.
  - Ты чего, хочешь предложить мне подраться? Из-за писем? - глаза КорСа от удивления неправдоподобно расширились. - Ну, ты даешь.
  Он прекрасно понял ход моих мыслей. Я не свожу с него глаз, но Королев как-то сразу потерял всю свою обычную уверенность и отвел взгляд в сторону. Я успел заметить, что у него заметно дрожат руки.
  - Иванов, - позвал замок, и когда я повернулся к нему, он, молча, скривил кислую мину, показывая, что не нужно усугублять. Лео тоже решил внести свой вклад в дело предотвращения неуставных взаимоотношений. Он задает мне совершенно неожиданный, а в сложившейся ситуации просто нелепый вопрос. Однако именно этот вопрос положил конец разгоравшемуся конфликту.
  - Симона, скажи, а ты какую-нибудь живность в детстве держал?
  - Щеглов как-то держал полгода, - припомнил я, - а больше никого.
  - И как? - то ли и правда искренне, то ли успешно имитируя сие чувство, спрашивает Лео.
  - Не очень. Забудешь, бывало, с вечера набросить на клетку тряпку, так они перед рассветом так начинают чирикать, что спать уже не возможно. Выпустишь из клетки - замучишься ловить, чтоб обратно загнать. Выпустил их на волю и больше уже никого не держал и не хочу. Если бы мы в доме жили, а не в квартире - тогда, конечно, другое дело.
  Больше Лео меня ни о чем не спрашивал. Я перечитал полученные письма, написал ответы и снова перечитал письма, а потом изорвал их на мелкие кусочки.
  - Толик, зачем ты так делаешь? - всунул свой нос ара. - Не жалко тебе?
  - Это чтобы ты и другие, такие как ты, не совали свои носы в мои письма.
  - А я все свои письма сберегаю.
  Я посмотрел в приветливое, доброе, приятное лицо Саркиса и промолчал. Зато Лео ответил вместо меня.
  - Если бы ты получал как Иванов по шесть штук в день - то тоже не копил бы, - улыбнулся Лео. - А то тебе пришлось бы каждый раз в отпуск возить по чемодану писем, а дома одну комнату превратить в архив по их сбережению! А со временем, глядишь, и персональным библиотекарем обзавестись! Или как там его? Архивариусом, вот!
  После этого я лег спать - составил четыре стула, положил под голову планшетку и уснул. Я мирно спал, когда пришел заведующий кафедрой. Он всегда приходит, сигареты 'стреляет'. 'Стрельнул' он у замка и, повернувшись к взводу, вдруг увидел, что из-за последнего стола выглядывают с одной стороны сапоги, а с другой - голова. Сделать вид, что он это безобразие не заметил, он не мог, все-таки подполковник и заведующий кафедрой. Он долго не раздумывал, подошел ко мне и стал тормошить меня за плечо.
   - Товарищ сержант! Товарищ сержант, что с вами?
  Я вскочил, попытался встать по стойке 'Смирно', но ноги почему-то стали ватные и отказались мне служить. И я позорно упал во весь свой благородный рост. Заведующий кафедрой испугался, не ушибся ли я. Когда мне удалось подняться и сесть за стол, то он торопливо пошел на выход, приговаривая на ходу:
   - Отдыхайте! Отдыхайте!
  Когда дверь за ним захлопнулась, взвод дружно захохотал. Все почему-то решили, что я просто притворился и упал понарошку, чтобы избежать наказания.
  - Ну, ты, Иванов, даешь! Вот артист! - громче всех смеялся замок.
  - Нет, у него ноги просто мятные стали. У меня тоже как-то такое было, - вступился за меня Саркис.
  - Не мятные, а ватные! - поправил его Лео.
  - Отдыхайте, отдыхайте, - очень точно передразнил подполковника Веня.
  - Точно я сказал, черный день сегодня у Иванова! - радуется КорС.
  - Толик, - не выдержал Миша, - ты зачем терпишь? Двинь КорСу между рогов, и черный день наступит для него!
  Не обращая внимания на реплики, я снова улегся спать. Не зря ведь говорят, что самоподготовка - это сон-тренаж. Проснулся я от дружного смеха. Это Веня рассказывает анекдоты, услышанные им возле областного военкомата. Веня сидел в курилке, а за забором травили анекдоты призывники. Теперь все, что Веня запомнил, он пересказывает взводу.
  - Офицер спрашивает новобранца, почему тот пошел служить в армию, а тот отвечает: 'Во-первых, я хочу защищать свою социалистическую Родину. Во-вторых, служба в армии сделает меня более сильным. А в-третьих, если честно, то моего согласия никто и не спрашивал!'
  
  Ведь над нашей судьбой неспроста...
  Бедные, бедные преподаватели истории, им нынче приходится переживать массу неудобных моментов из-за 'неувязок' в учебниках с действительностью. Или делать вид, что они ничего не замечают. Так нет! Вот и сейчас, казалось, все шло по намеченному плану, когда подполковник Козлов поднял КорСа, сам, по своей доброй воле, а ведь КорС никого не трогал, и никаких вопросов не задавал! Просто сидел себе с кислой миной, так ведь это его привычное, обычное состояние.
  - О чем это вы задумались, товарищ Королев? - спросил подполковник Козлов и терпеливо ожидает ответа. Королев долго молчит, и это начинает раздражать подполковника. - Так о чем вы все-таки думаете?
  - Думаю, соврать вам или правду сказать? - честно признался Сергей.
  По аудитории прокатился смешок, а подполковник Козлов явственно почувствовал, что зря он поднял Королева. Да, чуть не забыл, преподаватель сейчас говорил о классовой борьбе. В какой уж раз? Со счета сбиться можно. И грянул гром, и сверкнула молния!
  - В нормальных условиях массы сотрудничают, объединенные национальной идеей, - многообещающе начал Королев. - Классовая идея, по моему мнению, антинародная.
  - Что?! - от такой неожиданности подполковник заметно растерялся и потерял контроль над происходящим.
  - Товарищ подполковник, а разве классовая идея не разъединяет и не противопоставляет классы друг другу? - поддержал Королева с места Лео.
  - Когда классы борются, это свидетельствует о болезненном состоянии общества, - обуздав свой страх, говорит Королев, - именно при таком состоянии, возможно, то, что 'брат пойдет на брата, а сын на отца'.
  - Товарищи курсанты, - набрал преподаватель в легкие больше воздуха, и холодно сказал: - Где вы этой церковщины набрались? В советском обществе между классами нет антагонистических противоречий! Королев, ваш ответ меня удивил и очень огорчил.
  Было видно, что преподаватель собирается поставить в наметившейся дискуссии жирную точку, Королев тоже больше не сказал ни слова, но тут выскочил с вопросом Лео.
  - Товарищ подполковник! Разрешите вопрос? Младший сержант Леонтьев. А что означает красная звезда - главный символ страны Октября?
  - На четвертом курсе учитесь, товарищ Леонтьев, а до сих пор не знаете, - осуждающе покачал головой подполковник. - А давайте на этот вопрос вам ответит курсант Королев. На сцену! Итак, товарищ Королев, что означает красная звезда, история ее происхождения, и вообще все, что вы о ней знаете. Просим!
  Преподаватель поклонился, изображая шута. КорС тем временем вышел к доске. По его решительному виду понятно, что преподаватель пожалеет и об этом.
  - Пентаграмма, - уверенно начал он, но его тут, же перебил Зона.
  - Что, что ты сказал? - спросил он, открыв от удивления рот.
  - Пентаграмма, то есть пятиугольная звезда, или звезда Соломона (на лице подполковника появился густой пот, а его запах чувствовался даже на 'камчатке'), - стала символом советской России в одна тысяча девятьсот восемнадцатом году. С подсказки американских масонов Лев Троцкий предложил ее, как армейскую эмблему. Пентаграмма у нас - это символ человека, стоящего на расставленных ногах, а проще, это знак подмены Бога. Господствующая в СССР религия - атеизм, означает 'Человек вместо Бога', - Королев просто поражает своей убедительностью.
  - Кстати, - вспомнил Рома, - на флаге США пятьдесят пентаграмм! Откуда?
  - Ничего удивительного, ведь США образовали масоны. Первые четыре президента США были масонами. На первых флагах гитлеровцев, еще во время Рэма, тоже была красная звезда.
  - А я слышал, - поднял руку Дима, и поднялся из-за стола, - что сатанисты верят, что их князь пойдет в 'последний и решительный бой' против Бога с флагом, на котором будет изображена красная звезда!
  - Ну, все! - впервые за все годы преподавания рявкнул командирским голосом подполковник Козлов. Он с нескрываемым негодованием воскликнул: - Отставить разговоры! Во всем нужна мера! Возьмите учебники по истории СССР, почитайте и узнайте, как правильно нужно понимать этот глубокий символ. На следующем же занятии опрошу каждого. Каждого! И оценю эти ваши знания! А то что-то вы катастрофически поумнели. А вам, Королев, давно уже пора показаться психиатру. Слишком уж нелогичные поступки для курсанта выпускного курса политического училища вы совершаете. Или вам надоело учиться в военно-политическом училище? Так вы прямо об этом скажите! Вы даже не понимаете, как глубоко символично то, что именно этот символ символизирует.... Я увлекся, однако. Товарищ Королев, вы что, возомнили себя авторитетом в истории? И уж совсем ни в какие ворота не лезет около церковное утверждение товарища Снигура.
  - Товарищ подполковник, - попытался я заступиться за Королева и Снигура, все-таки они мои подчиненные, - обычные дела! Ну, с кем не бывает?
  - Да, вы правы, товарищ Иванов, бывает, но не у всех проходит. До такой дикости, замаскированной под гласность, курсанты нашего училища еще не доходили!
  Прошло то время, когда наши преподаватели стали чувствовать себя в курсантской аудитории совершенно свободно.
  - Ну, товарищи курсанты, что будем делать с товарищем Королевым? - с ноткой беспокойства в голосе спрашивает нас преподаватель.
  - А давайте, четвертуем его на восемь частей! - предложил Лис.
  - Поступим гуманнее, вам Королев - два! Вот так, это чтобы вам в голову ни тупые, ни умные мысли больше не приходили.
   Мы были крайне удивлены такой мягкостью преподавателя. Объяснить это можно только тем, что он сам так думает, ведь знает он, наверняка, много больше нашего. Впрочем, Королев все равно остался недоволен и всю перемену ворчал.
  - Ему уже давным-давно пора на свалку истории, то есть, я хотел сказать, на заслуженный отдых.
  - КорС, - напоминаю я ему, - а ведь еще совсем недавно, даже прямо вчера ты восхищался подполковником Козловым и вообще относился к нему очень хорошо!
  - Я ко всем отношусь очень хорошо, - повеселил всех КорС этим заявлением, - пока мне не докажут, что я ошибался, и что так больше делать не следует.
  - Очуметь! - гогочет во весь голос Рома. - Так это ты ко всем относишься хорошо? Очень хорошо? А что тогда у тебя плохо?
  - Знаешь что, Рома, - нахмурился больше обычного Королев, - иди ты лесом!
  У Ромы с чувством юмора как-то не очень, поэтому он обиделся всерьез.
  - Ну, что же, - шутит Веня, - можно более-менее точно сказать, что не хотел бы я сегодня оказаться на месте КорСа!
  И как в воду смотрел, так как, не найдя подходящих слов, Рома довел Королеву свои мысли и чувства кулаками. Веня, наблюдая эту экзекуцию, обрыдался от смеха. Бао и Игрек просто катались со смеха. Все это стало большим потрясением, как для самолюбия Королева, так и для его наглой физиономии.
  - КорС, - миролюбиво поучает его Миша, - ты сам виноват. Незачем было выпендриваться. Поднял тебя преподаватель, так ты стой и молчи. Сиди и слушай. И всем, подчеркиваю всем, от этого только хорошо. Включая и преподавателя, и тебя самого. Как по мне, так, то удовольствие, которое ты испытал, поставив преподавателя, кстати, мирового мужика, в неудобное положение, несопоставимо с тем, что сделал с тобой Рома. Хотя, если ты готов платить такую цену...
  - Дураку ясно, слепому видно, что КорС получил по заслугам, - понимая, что все против КорСа, моментально осмелел и выдал Бао.
  - Тебе, как одному из этих самых дураков, виднее, - огрызнулся КорС. Однако понимая, что общественное мнение явно не в его пользу, на дальнейший конфликт он не пошел.
  А тут еще и ротный пожаловал. То ли он догадался сам, то ли ему уже успели все доложить стукачи, но он сразу направился к нам.
  - О, товарищ Королев, - глумится он над Королевым, - что это вы так неважнецки выглядите? Журавлев, а ты чего радуешься? Это ведь ты приложил к этому свою руку, вернее, не очень умную голову?
  - Никак нет, товарищ майор, - беззлобно отвечает Рома, - как раз руку и приложил! Даже обе руки!
  - Да, - кивнул ротный, - это смешно изначально. Ладно, я пошел, а вы восстанавливайте тут добрососедские отношения.
  - Есть восстанавливать, - начал Рома, но ротный его перебил.
  - Не нужно паясничать, просто миритесь и все.
  Уже перед сном я спросил Королева:
  - Слушай, Сергей, а все-таки, что это было?
  - Не знаю, - пожал он плечами. - Хочешь, верь, хочешь не верь, но я сегодня удивил не только вас, но и самого себя.
  
  Шампанское
   Лис собирается 'на свидание' к своей собственной жене, у них первая годовщина свадьбы. По такому поводу ротный разрешил ему идти в город с ночевкой. Лис решил заказать у спекулянток на 'пьяном углу' бутылку 'Советского шампанского'. Те добросовестно выполнили заказ, и цветущий Лис вернулся в роту, пряча бутылку под мышкой.
   - Симона, - позвал он меня, - будь другом, после того, как я пройду через КПП, вынеси мне бутылку к забору у военкомата.
   - Договорились, - кивнул я, и спрятал его шампанское себе под подушку.
   - Артемовское? - с насмешкой интересуется Володька.
   - Какая тебе разница? Постой! Какое еще 'Артемовское?' - заинтересовался Лис. - Первый раз о таком слышу.
   - Ничего удивительного, - довольно хмыкнул Володя. - Это шампанское, которое изготавливают у нас в Донецкой области.
   - Странное место для изготовления вина, да еще и шампанского, - смеется Миша. - Для этого есть Крым, Краснодарский край.
   - Ты прав, - согласился Еременко с Мишей, - но у нас есть своя 'изюминка' - многокилометровые штольни Артемовска.
   - А штольни-то тут при чем? - удивляется Лис.
   - Если вам это действительно интересно, - интригует Володя, - я вам могу рассказать, но честно предупреждаю, что это займет немного времени.
   - Валяй, - отвечает за всех КорС, - до выхода в город еще вагон времени.
   И мы стали слушать историю Артемовского шампанского, о котором большинство из нас сегодня услышали первый раз в жизни.
   - Ну что же, - смеется Володя, довольно потирая руки, - вы сами напросились! В шахтах уездного города Бахмута в ХIХ веке добывалось 70% соли всей Российской империи.
   - Погоди, - нахмурил лоб Лис, - при чем здесь какой-то Бахмут?
   - Имей терпение! К тому же там были обнаружены огромные залежи гипса. Его обжигали каменным углем и перегретым паром, получая алебастр очень высокого качества. Добывать гипс было настолько выгодно, что немецкий предприниматель и инженер Эдмунд Фарке для того, чтобы получить договор на долгосрочную аренду территории с гипсовыми залежами, вызвался за свой счет провести в Бахмуте водопровод и отремонтировать дороги.
   - А я все-таки не понимаю, почему ты рассказываешь про какой-то там Бахмут и гипс? - недоумевает Лис.
   КорС не выдерживает и отвешивает Лису оплеуху. Лис обижено замолкает.
   - В 1921 году во время испытаний аэровагона погиб бывший председатель Юзовского губернского исполкома Федор Сергеев. Ему тогда было 28 лет.
   - Блин, - снова не выдерживает Лис, - то Бахмут, теперь какой-то Сергеев.
   На этот раз он получает сразу две оплеухи - одну от КорСа, а вторую от Лео.
   - Партийный псевдоним Сергеева - товарищ Артем, - резко говорит Лео, - понял, двоечник?
   Лис потирает ушибленные места, но о том, что он не двоечник ничего не говорит. Еременко продолжает свой рассказ.
   - Думаю, вы уже догадались, что после этого события Бахмут переименовали в Артемовск.
   - Так бы сразу и сказал, - негромко говорит Лис, с опаской поглядывая то на КорСа, то на Лео.
   - После гражданской войны целый подземный город площадью 250 тысяч квадратных километров на глубине более 70 метров остался заброшенным. О гипсовых штольнях Бахмута-Артемовска вспомнили уже только после Великой Отечественной войны. Весной 1950 года Совет Министров СССР принял решение превратить эти штольни в хранилище виноматериалов. Но в конце июня было принято другое постановление - о выделении дополнительных денег для создания полноценного винного завода, который должен был специализироваться на выпуске коньяка и шампанского.
   Я вдруг отчетливо вспомнил рекламный плакат 1954 года. На нем были изображены три бутылки шампанского (одна из них в ведерке со льдом), бутылка коньяка, фрукты и виноград в вазе, конфеты, половина груши. А написано было что-то вроде этого: 'Пейте советское шампанское - это лучшее виноградное вино. Коньяк - крепкий виноградный напиток'. Вроде там еще что-то было написано, но я не запомнил.
   - Этот завод должен был выпускать 5 миллионов бутылок в год.
   - Разве артемовские штольни за эти годы не были затоплены? - не выдержал и спросил я.
   - Конечно, были. От сырости стены были покрыты черной плесенью. Убирали мусор и монтировали оборудование, как вы понимаете, стахановскими темпами. Коньячный спирт стал поступать из Венгрии, Болгарии и Румынии. В 1952 году завод начал выпускать первую продукцию, это был коньяк. Тогда же, - при этих словах Володя посмотрел на Мишу, - на завод стал поступать виноградный сок из Крыма и Краснодарского края. Этот сок использовали для производства игристых вин. Артемовские гипсовые шахты оказались удобными именно для производства игристых вин.
   - Как это? - спросил Веня, так как Володя сделал паузу в своей лекции. И он смешно нахмурил лоб, что вызвало улыбки у курсантов.
   - Гипсовые шахты сами по себе держат постоянную температуру 12-14 градусов выше нуля и стабильную влажность 90%. Именно в таких условиях изготавливают игристое вино французы в провинции Шампань. В 1954 году была выпущена первая партия Артемовского шампанского. Было выпущено 500 тысяч бутылок.
   - В десять раз меньше запланированного?- уточнил КорС.
   - Именно. На плановую мощность завод вышел через десять лет.
   При этих словах Королев даже присвистнул.
   - Что интересно, уже первая партия артемовского шампанского была настолько высокого качества, что в Москве решили, что дальше завод будет специализироваться только на игристом вине. Без преувеличения могу сказать, что артемовское шампанское - лучшее в СССР, - с нескрываемой гордостью сказал Володя. - Завод получает многочисленные награды и звания, включая 'Предприятие коммунистического труда'.
   - Что-то я не видел в магазинах такого вина. И на 'пьяном углу' про него никогда не говорят, - пожимает плечами Лис.
   - И не увидишь, - махнул рукой Володя. - Артемовское шампанское расходится по специальным распределителям - закрытым магазинам для номенклатурных работников. Секрет его качества еще в том, что шампанское изготавливается не по упрощенной технологии, как на большинстве наших заводов, а по классической французской технологии. Все, лекция окончена. Спасибо за внимание!
   - Лис, а Лис, - шутит Миша, - не забудь, потом пустую бутылку сдать!
   - Их же не принимают? - даже оглянулся на Мишу Лис. - Говорят, что горлышко узкое и если наливать вино во второй раз, то бутылка 'рванет'.
   - Уже принимают. В эти бутылки разливают вино 'Сливовое'. Только в Симферополе ты такого вина не найдешь, разве что в районных центрах.
   - Толик, так мы договорились? - снова подошел ко мне Лис.
   - Лео, иди сюда, - позвал я. - Ты сегодня идешь в город?
   - Нет, - покачал головой Лео, - денег нет. А что надо?
   После того, как Лис пошел на инструктаж и осмотр увольняемых в город, Лео подошел к окну коридора у бытовки, которое выходит к областному военкомату. Я стою у нашего прохода и жду.
   - Симона! - кричит Лео. - Лис идет от 'пьяного угла!'
   Взяв бутылку шампанского под куртку п/ш, я пошел через расположение 32-й роты на выход. Лео идет впереди, чтобы при встрече с офицером каким-нибудь предупредить меня. Но мы никого не встретили и благополучно передали шампанское Лису. Невольно я посмотрел на то окно, в которое Лео высматривал Лиса. В окне я заметил нашего ротного. Он, безо всякого сомнения, смотрит на нас. Я сделал вид, что не заметил ротного. Но когда мы вернулись, дежурный по роте передал мне, что в канцелярии меня ожидает ротный. И я недовольно и неторопливо проследовал в канцелярию роты. Спешить все равно не имеет смысла. У двери я выровнял дыхание и постучал. Ротный серьезен, и весь его вид говорит, что так просто мне не отвертеться.
   - Иванов, есть один вопрос, а что это было? - с интересом спрашивает ротный.
   - Понимаете, товарищ майор, у курсанта Зернова сегодня годовщина свадьбы, - скучно начал я издалека.
   - Иванов, - скривился ротный, - ты думаешь, что я этого не знаю? Я ведь сам его отпустил с ночевкой! Давай обойдемся без беллетристики. Что это было?
   - Шампанское, товарищ майор, - честно ответил я.
   - Да я и сам видел, что шампанское, - продолжает сердиться ротный. - Хорошо хоть не врешь и не выкручиваешься. Какое именно шампанское?
   - Артемовское, - шучу я. Иногда я почему-то забываю об осторожности.
   - Откуда у него артемовское шампанское? - вскочил ротный, словно собираясь догнать Лиса.
   - Товарищ майор, да пошутил я. Это 'Советское шампанское' полусухое Киевского завода.
   - Знаешь что, Иванов, - нахмурился ротный, опускаясь на стул, - не в твоем положении шутить. Вот ты только вдумайся - в стране идет борьба с пьянством, а ты чем занимаешься? Ну, а если серьезно, проваливай отсюда. С тобой разговаривать...
   Дослушивать я не стал и быстро удалился. Лису ротный на счет шампанского ничего не сказал, а я стал считаться среди употребляющих алкоголь курсантов человеком, на которого можно положиться, хоть я и не употребляю спиртного.
  
  Злободневная тема
   Вчера Зона вернулся из увольнения совершенно подавленным, что особенно заметно на фоне других курсантов, которые из увольнения приходят довольными. Сегодня он тоже весь день ходит, как в воду опущенный. На самоподготовке он неожиданно обратился сразу ко всем нам:
   - Мужики, помогите мне, пожалуйста. Есть разговор на очень злободневную тему.
   - Извините, товарищ Желудок, - не без ехидства отвечает КорС, - но ваши гастрономические интересы и пристрастия, извините за каламбур, интересны только вам.
   Его слова привели Зону в замешательство. Королеву удалось наступить Зоне на воображаемый мозоль.
   - Вы что же, думаете, что я могу говорить только о еде? - ужаснулся Зона.
   - Конечно! А о чем же еще? И говорить и думать! - насмехается КорС. - Ведь это вы у нас ненасытный проглот. Кстати, по вашему же собственному меткому определению!
   Зона вскипел, хотел было обидеться, но потом передумал. Видимо, мучавший его вопрос, и, правда, очень важен для него.
   - Зона, а какой вопрос ты считаешь злободневным? - миролюбиво спрашивает его Лео.
   - Я сейчас все объясню. Встречаюсь я со студенткой филфака, выпускной курс.
   - Так со студенткой или с целым выпускным курсом? - продолжает насмехаться КорС. - Попытайся выражаться конкретнее, то есть понятнее.
   - Вчера мы гуляли с ней по Симферополю, а она сказала, что ей очень нравится маленький принц космической эры. Я решил поддержать разговор и стал вспоминать 'Маленького принца' Экзюпери. Но она перебила меня, сказав, что я лопух, и говорила она совсем о другом принце.
   - И она права! Ты действительно лопух! - рассмеялся Королев, придя в совершенный восторг. - Причем не просто лопух, а очень редкий и очень большой лопух!
   - Мужики, - Зона беспомощно глянул на Королева, а потом обращается к нам, - кто-нибудь из вас может сказать что-то более умное, чем КорС? Объясните мне, что я не так сказал?
   Мне было интересно, кто ответит на его вопрос, но взвод молчит. Даже Королев и тот не торопится просветить Зону. Вдруг мне пришла на ум мысль, а, может, он тоже не знает? Поэтому я решил начать отвечать, ну а там, как получится. Если товарищи захотят помочь с ответом, пусть помогают.
   - Твоя подружка говорила о Дидье Маруани. Помнишь, кто это такой?
   - Конечно, помню! Это композитор, певец, пианист, создатель и руководитель группы 'Спейс', то есть 'Космос', - лицо Зоны после моих слов просветлело. - Я обожаю его 'Космическую оперу', особенно композицию 'Волшебный полет'.
   - Вот именно его с легкой руки какого-то французского журналиста стали называть 'маленьким принцем космической эры'. Считается, что в романтическом облике Маруани, в его музыке есть что-то от героя Сент-Экзюпери, душа которого жаждала познания и была открыта миру, свету и любви.
   - Если бы я это знал вчера, - простонал Зона, - если бы я только знал! Ведь я знаю музыку Дидье Маруани, его биографию, и мог бы говорить с девушкой на равных. А так вышло, что я лопух.
   - Товарищ Уваров, - насмешливо обращается КорС к замкомвзвода, - лично я считаю, что курсанта Захарова нужно примерно наказать. Курсант выпускного курса СВВПСУ вчера опозорился сам и бросил тень на всех курсантов нашего училища вообще и на весь наш курс в частности. Этого так оставлять нельзя!
   - В чем-то ты действительно прав, - грустно признал замок. - Зона, а что ты там говорил про разговор на равных?
   - Я знаю, что Дидье Маруани научился читать буквы и ноты в 5 лет. Когда ему исполнилось 15 лет, он с родителями переехал из Монако во Францию. Он окончил Парижскую консерваторию, причем стал одним из лучших выпускников. Он получил диплом с отличием по сольфеджио и вторую премию по классу рояля. Но он еще стал писать свою музыку и выступать с ней. Его заметили и приглашали принять участие в турне Джонни Холлидей, Клод Франсуа, Джо Дассен! Композиция 'Волшебный полет' была написана для новой телепередачи, так как Маруани заметили и на французском телевидении. Правда, передача так и не появилась на свет, а вот композиция 'Волшебный полет' стала настоящей сенсацией в музыкальном мире Франции.
   - Какие слова мы знаем! - снова насмехается КорС, но в глазах у него больше нет прежней уверенности.
   - Его музыку называют космической, так как тема 'космос и музыка' стала главной темой в творчестве Дидье Маруани. Возможно это из-за того, что он начал работать с синтезаторами с момента их появления. Свою электронную музыку он пишет на компьютерах. В 1983 году он был на гастролях в нашей стране. Он был настолько потрясен красотой и мощью голосов артистов хора Дважды Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской Армии имени Александрова, что решил приехать в Москву и вместе с нашими советскими музыкантами записать диск в стране, открывшей космическую эру. Подарочный вариант компакт-диска Маруани передал в 'Главкосмос', чтобы советские космонавты отправили его в открытый космос. А еще Дидье Маруани работает над музыкой к спектаклю, посвященному Великой Октябрьской социалистической революции! В этом масштабном зрелище будут представлены такие жанры, как фольклор...
   - В смысле, анекдоты про Чапаева! - веселится Королев.
   - ... кино, балет, эстрада, пантомима, - с удвоенной силой продолжил Зона, не обращая внимания на Королева. - А участвовать в нем будут артисты из разных стран.
   Возможно, Зона и дальше бы рассказывал про горячо любимого им музыканта, но его перебил замок.
   - Зона, лично я тебя амнистирую. КорС, а почему не ты, а Иванов ответил на вопрос Зоны?
   - Я не знал правильного ответа, - честно признал Королев и вздохнул.
   - А все то, что только что рассказал нам Петька, ты знал?
   - Нет, - снова честно признал КорС и к моему удивлению отвел глаза.
   Замок не дал ему время на размышления и задал новый вопрос.
   - Другими словами, если бы это не Петьке, а тебе какая-нибудь девушка сказала про 'маленького принца космической эры', то ты тоже опозорил бы честь курсанта нашего училища? Ну? Не тяни время.
   И опять КорС мужественно признал, что именно так бы оно и было.
   - Ну, так увянь, - резко заявил замок, лицо которого непривычно ожесточилось, - и чтоб мы тебя больше не слышали, понял? Зона, что ты решил?
   - Я настолько очарован этой яркой и умной женщиной, что сегодня же поговорю с ней на вчерашнюю тему, - отвечает Зона, почувствовавший на душе облегчение. - Может, мне еще удастся исправить положение?
  
  Охотники
  Семинар по предмету 'Экономика и планирование военного строительного производства' должен длиться три пары. Я ответил первым, честно заработал пятерку и, договорившись с замком, что он меня, в случае чего, прикроет, например, я на шаре на какой-нибудь кафедре, ушел в самоволку. Недавно я познакомился с интересной студенткой. Ее тоже зовут Лена, как и ту студентку, которая забеременела.
  - Смотри Иванов, чтобы не случилось ничего из ряда вон выходящего, а то ты и меня подставишь.
  Предварительно я переоделся на всякий случай в х/б: и не так жарко, а главное, не так приметно - выпускной курс ходит в п/ш и фуражках, а все остальные курсы в х/б и пилотках. Я заскочил на квартиру, переоделся в гражданку и поехал к Лене. Я был уверен, что Лена сейчас в общаге, а ее соседи по комнате на занятиях. Но даже если Ленки и нет, то это к лучшему. У меня был дубликат ключа от ее комнаты, и мне нравилось, если я приходил раньше, успевал принять душ и ждать ее в постели. Такие игры у нас замечательно выходили.
  В общаге меня знали и пропускали без вопросов, правда дежурная как-то странно поглядела на меня, будто пытаясь что-то сообразить. Я не обратил на это никакого внимания, мало ли о чем она там думает? Дверь в комнату была закрыта, и я открыл ее своим ключом, заранее предвкушая, как обрадуется Лена, увидев меня в своей постели. Она всегда очень радовалась, если нам выпадала встреча вне графика. С улыбкой на лице я вошел в комнату, и тут же от моей улыбки не осталось и следа. Лена кувыркалась в постели с парнем немного постарше меня. На вешалке висит милицейская форма с погонами старшего лейтенанта.
  - О, это ты? - вскрикнула Лена, увидев меня в дверном проеме комнаты.
  - Кто это? Что здесь происходит? Я не понял? - удивился сбитый с толку мент.
  - Вот-вот, в самую точку, - поддержал я его. - Мне бы тоже хотелось это знать.
  Лена в крайнем смятении засуетилась, набросила халатик на голое тело и сказала:
  - В общем, я с вами обоими встречаюсь, но ты, Иванов, ничего такого не думай. Я люблю только тебя. Только ты уж очень редко бываешь со мной.
  Мент уже взял себя в руки и стал одеваться, но я его остановил.
  - Не спеши. Я ухожу, а у тебя здесь есть неоконченные дела.
  - Но она же, - пытается мне что-то сказать милицейский старлей.
  - Левая она, - и я бросил ключ на трельяж. И я хлопнул дверью, чтобы хоть как-то выместить зло. Лена догнала меня в коридоре.
  - Постой! Ну, прости, - заламывает Лена руки, - Толик, это больше не повториться, честное слово! Я тебе никогда больше не изменю, - в ее голосе чувствуется фальшь.
  - Это точно, - насмешливо хмыкнул я. - Мне ты действительно больше не изменишь. Не сможешь. Потому что я никогда больше не буду с тобой.
  - Но ты ведь и сам виноват, - вскричала она, а я от неожиданности замер. - Скажи, когда ты в последний раз называл меня по имени? Ты же все время называешь меня Новеллой! Я сначала думала, что это ты мне такое прозвище придумал, а потом поняла, что ты все время думаешь про другую девушку! Как ты думаешь, каково это мне?
  Она обхватила меня с силой за плечи, но я сбросил ее руки и поспешил на выход. В училище я, конечно, не поехал, а пошел гулять, посетил тир, книжный магазин, за это время без труда привел в порядок свои чувства и лицо, и только после этого, как ни в чем не бывало, вернулся в училище.
  Уже готовясь к завтрашним занятиям, я складывал в планшетку конспекты, и из одного из них выпала фотография Новеллы. Я посмотрел в ее непостижимо прекрасные глаза, и сердце мое чуть не выскочило из груди. Давно забытое волнение вновь переполнило мою душу. Или это мне только кажется, что все забыто, а на самом деле я просто стараюсь не думать о Новелле? Отчего-то это не подвластно моему пониманию.
  Уснул я поздно, но ночь, а затем и занятия пролетели для меня незаметно. И вот пришло время самоподготовки. Каждый из нас занимается своими делами. Многие читают свежие газеты, которые принес наш неизменный взводный почтальон Веня. В газетах сообщают, что советский самолет АН-22 ('Антей') установил сорок первый мировой рекорд: поднял в воздух шестьдесят тонн груза. Веня вычитал об этом первый и поспешил разделить эту радость со всем взводом.
  - Прикольное название для самолета - 'Антей', - вдруг заметил Лео.
  - Ага, - подтверждаю я, не отрываясь от чтения. - Более чем прикольное.
  - Это чем же? - с хмурым любопытством удивляется Литин.
  - В древнегреческой мифологии, - со снисходительной улыбочкой начинает первым Королев, - великан Антей получал силу от земли и терял силу, отрываясь от нее. Геракл узнал об этой тайне и смог победить Антея.
  - Ух, ты! КорС, а ты что читаешь? - заинтересовался Литин, отведя в сторону сконфуженный взгляд.
  - Читаю работу Ленина 'Аграрная программа социалистической демократии в первой русской революции'. Вот сейчас читаю выступление беспартийного крестьянина Семенова из села Бубновка.
  Услышав знакомое название, я поднял голову и прислушался. Королев это видит, и его глаза загорелись азартом.
  - Правильно, земляка нашего Иванова, - кивает он.
  - Что, тоже с гайсинщины? - понимающе кивнул Лео.
  - Точно. Выступление Семенова Владимир Ильич назвал 'нехитрым и сильным в своей простоте'.
  - Все эти гайсинчане нехитрые и сильные, - недовольно морщась, проворчал Колотун-бабай, - надо же, за столько десятилетий ничего не изменилось.
  - Веня, непутевая твоя голова! - ахнул замок. - Ты же сгорел весь!
  - Так надо, - болезненно поморщился Веня и вздохнул, но нашел в себе силы пошутить: - Меня завербовали из СВОУ (Симферопольского военного объединенного училища). Буду переворотчиком. Вот, уже готовлюсь к спецкомандировке в США, буду работать краснокожим среди индейцев. Поэтому нужно соответствовать имиджу.
  - Повезло тебе, - лениво говорю я, - вот Бао тоже завербовали, так ему...
  Бао, услышав, что речь идет о нем, широко раскрыл глаза и завертел головой по сторонам, справедливо ожидая подвоха.
  - ...так ему вообще к неграм ехать придется. Представляете?
  - А я вот не понял, - начал, было, Вася, но Миша его тут, же оборвал.
   - Вася, ты меня своей простотой уже достал. А простота, как известно, хуже воровства, - и Миша демонстративно отвернулся от Васи. - Симона, ты что читаешь?
  - АИСта, - лаконично отвечаю я, так мне как не хочется отрываться от чтения.
  - Ну, надо же! - присвистнул Миша. - Аисты уже не только детей приносят, но и книги пишут? Стихи?
  - АИСт - это Александр Иванович Стовба, - объясняю я, - афганец.
  Замок, хозяйски оглядевшись, остался доволен, радушно улыбнулся и спрашивает:
  - Веня, а ты чего это все молчишь, странно даже.
  - Мозг обед перерабатывает, - поборов лень, отвечает ему Веня.
  Как следует посмеяться мы так и не успели, так как в аудиторию вошел ротный.
   - Так, третий взвод, - не откладывая дело в долгий ящик, начал он, - кто хочет вступить в общество военных охотников, пишите заявления, вот образец.
  И ротный по очереди посмотрел на каждого из нас. Объявление оказалось для многих неожиданным, и взвод зашевелился.
  - А вы, товарищ майор, давно в этом обществе? - деловито интересуется Веня.
  - Я? - в первое мгновение удивился ротный, а потом невозмутимо продолжил. - Кто вам сказал, что я охотник? Лично я считаю, что охота - это недостойное современных мужчин занятие. Оружие нужно брать в руки только для того, чтобы защищать страну, свою семью. И только.
   - Толька! - дурачится Лео. - Тебя что, уже нужно защищать с оружием в руках?
  - А, кстати, - вспомнил ротный, услышав шутку Лео, и бросил беглый взгляд на меня, - Иванов, а почему я вас вчера не видел в городе? Вы ведь были в увольнении!
  - Так ведь Симферополь большой, а я такой маленький! Не мудрено и затеряться!
  - Ну не скажи, - потешается ротный, - раньше тебя везде хватало!
  - И управы никакой на него не было, - неожиданно подал голос Королев. - Он ведь никогда не думал о последствиях.
  - Товарищ майор, просто я сделал нужные выводы, - отшутился я.
  - Не может быть, - снова улыбнулся ротный, - мне казалось, что заставить тебя сделать нужные выводы - это практически невозможная задача!
  - Трудновыполнимая, - поправил его я, и все рассмеялись. - Заставить - трудно. Но я сам могу делать выводы.
  Я обернулся, чтобы посмотреть на КорСа, но он сделал вид, что погрузился в свои неотложные мысли. Ну, да ладно, прикусил язык, и то хорошо. Но ротный все равно счел нужным сказать:
  - Кончайте паясничать, Королев, сделайте одолжение. По своей доброй воле. А то ведь я и заставить могу!
  
  Обещанья
  Взвод сидит на самоподготовке и занимается тем, что преимущественно читает художественную литературу. Замок, зевая от скуки, растирает мочки ушей, борясь со сном. Я глянул на Рому и вдруг вспомнил такое!
  - Скажите, - громко привлек я к себе общее внимание, - кроме меня еще кто-нибудь помнит, что Рома и Литин на первом курсе обещали, что будут проситься служить в желдорбат?
  - Е-мое, - даже подпрыгнул на месте замок. - Есть еще одна неувязочка: они так же клялись, что не женятся на крымских девушках!
  - К тому же они сами обязались нам напомнить о своих обещаниях, - вставил, слегка взбодрившийся КорС, потирая руки в предвкушении экзекуции, - но не напомнили!
  Я уже давно заметил, что вынужденное бездействие всегда порождает у КорСа злость. Оба наши бамовца уже давно женаты на симферопольских девушках. Рома покраснел до ушей, а Литин втянул голову в плечи. По их виноватому виду понятно, что проситься в железнодорожные войска они уже не собираются, а их обещания так и останутся пустым бахвальством.
  - Как же так, вы же обещали? Можно сказать, торжественно обещали, клялись, - допытывается Веня.
  - Да пошел ты, - в сердцах бросил Литин.
  - Что характерно, - осуждающе покачал головой Лео, - обнаглели наши БАМовские аборигены!
  - Зазнались наши тындейцы, - подтверждаю я.
  - Не тындейцы, а тындусы, - весело поправил меня папа Карло.
  Литин опустил голову, уставившись в книгу, и больше головы не поднимает, но Журавлев нашел в себе силы и мужество признать:
  - Знаете, мужики, когда мы приехали сюда с БАМа, то искренне считали, что лучшего места нет. Даже поселок Дипкун казался нам очень хорошим местом. И мы, честное слово, собирались проситься служить в желдорбат и непременно на БАМ. Но.... Но пожив в Крыму, побывав на стажировках, мы поняли, что есть места лучше. Да и жены у нас, - с обреченным видом нехотя признал Рома, - не хотят ехать за Урал, тем более в поселок. Они считают, что жизнь в поселке такая, что они там вряд ли сойдут с ума от счастья.
  - Неплохая аргументация, - насмехается КорС. - Неужели ты сам придумал?
  - Жаль, товарищи, - громко отвечаю я, заставляя себя говорить невозмутимым тоном, - очень жаль, ведь на наших глазах умерло сразу двое романтиков.
  - И родилось двое практичных, меркантильных, расчетливых жлобов, - весело добавил Веня.
  - А вот ты бы лучше помолчал, - грозно ответил Рома, - тебе-то, небось, уже давно приготовлено тепленькое местечко в высоком штабе при папе-генерале? Вот и молчи, не тебе нас судить.
  На минуту в аудитории воцарилась тишина. Литин напряженно размышляет над тем, как бы это повыразительнее послать Веню куда подальше, это отчетливо написано на его физиономии.
  - А гитара есть в классе? - спрашивает вдруг КорС.
  - Ты разве научился играть на гитаре? - удивился Лео, который до этой минуты не выказывал интереса к происходящему.
  - Нет. Но мы можем попросить Иванова, чтобы он нам спел что-нибудь на злобу дня.
  Мне передали гитару, я немного подумал и запел.
  - Обещаньям нет конца...
  В жизни разное бывает.
  Обещанья забывают,
  Как стирают пот с лица.
  Чашку кофе поднимая,
  Сигарет глотая дым,
  Обещанья забывают,
  Завещая их другим.
  Все слушают на удивление серьезно, внимательно и сосредоточенно. Видно, что каждый думает о своем, песня нашла отклик в душе у каждого из присутствующих.
  - Завещают позабытым,
  Позаброшенным домам...
  Лучше быть, наверно, битым,
  Обещаньем по зубам.
  Лучше верить в завещанье
  Покоряющихся губ,
  Забывают обещанья,
  Как слова назад берут.
  Будто, молча, понимают,
  Грусть прощающихся рук...
  Обещанья забывают
  Без усилий и без мук.
  Песня понравилась настолько, что никто из курсантов взвода больше не стал осуждать тындейцев за то, что они нарушили все данные ими обещания.
  - Симона, - позвал меня замок. - Что-то я раньше этой песни не слышал. Это что, твое собственное сочинение?
  - Да ну, - насмехается КорС, - там же герой курит, а наш Иванов нет! Признавайся Иванов, чья это песня? Или ты втихаря, наконец, стал покуривать?
  - Отчасти моя, - довольно улыбаюсь я.
  - Как это, отчасти? От какой именно? - непонимающе переспрашивает замок.
  - Музыка моя, а слова нашего выпускника 87 года Сергея Маслова.
  - А-а, так бы сразу и сказал. Слушай, так ты песню написал еще два года назад, так что ли? - допытывается дотошный Королев.
  - Нет, я написал ее буквально на днях, - с гордостью похвалился я.
  - Ну а слова как к тебе попали? - продолжает допытываться КорС. Некоторое время он буквально сверлил меня взглядом. - Что-то я не припомню, чтобы ты вспоминал когда-нибудь этого Масловского.
  - Маслова, - смеется Лео, - Масловский это из фильма 'Берегите женщин!'
  - Да я сейчас встречаюсь с девушкой, с которой раньше встречался Маслов. Вот ей он и посвятил это стихотворение, - не подумав, ляпнул я.
  - А к тебе оно перешло по наследству, да? - пошутил Лео.
  - В определенном смысле, - отвечаю я, стараясь не подавать виду, что мне неприятна эта шутка, и сожалея, что вовремя не прикусил свой язык.
  - А еще что тебе перешло по наследству? - завистливым тоном спрашивает КорС, прищурив свои водянистые, злые и хитрые глаза.
  - Недотепа! Ты невнимательно слушал, Иванов уже об этом уже сказал, - с ехидством отвечает Лис, подлив еще масла в огонь, - еще ему перепала бывшая девушка Маслова!
  Я отложил гитару в сторону, но Королев бросил на меня обеспокоенный взгляд, решил, что я собираюсь дать ему между глаз, и, вскочив с места, торопливо отошел в сторону. Взгляд его сразу стал грустным.
  - Симона, - улыбается Лео, - учись решать конфликты мирным путем!
  - Толик, оставь его в покое, - посоветовал мне замок. - Ты лучше скажи, а еще есть какая-нибудь песня в твоем репертуаре на слова Маслова? Есть? Спой нам, будь другом!
  - Ладно, так и быть, слушайте.
  КорС снова хотел что-то брякнуть в мой адрес, но Миша так быстро вскочил со своего места и так чувствительно врезал КорСу под дых, что тот скрючился от боли и надолго замолчал. Смеяться надо мной ему расхотелось надолго.
  - Я тебе совершенно не верю,
  Но как хочется, хочется верить,
  Что еще не захлопнуты двери,
  И что люди вокруг, а не звери.
  'Будто встретились два одиночества...'
  Одиночеством быть так не хочется!
  Только страшно, что молодость кончится,
  И за именем вспомнится отчество.
  С сигаретой, с распахнутым воротом...
  Листья желтые падают с шорохом.
  Вьется дым над скомканным ворохом,
  Как хотелось бы вспыхнуть мне порохом!
  Вечера вспоминаются ранние,
  Когда гости приходят незваные,
  Телефоны звонят неустанные,
  Только мы - молчаливые, странные.
  Только мы, на минуту влюбленные,
  Но пока без тоски обручаемся.
  Ах, какие мы все же зеленые!
  Ах, как рано мы с жизнью прощаемся!
  - Спасибо, Симона, - с чувством произнес замок, - уж не знаю, какая там та девушка, которой наш выпускник посвятил такие стихи, но тебе стоило познакомиться с ней только ради того, чтобы родились эти песни!
  - Ага, - кривится Королев, - наконец-то Иванов нашел толковое применение своим незаурядным способностям.
  - КорС, не возникай, - говорит ему Стариков (он же папа Карло).
  - Ах, ты так? - шутит Королев и набрасывается на папу Карло. На помощь ему пришли Лис, Литин и Артем Баранов. Вместе они заломили руки за спину и сели на него верхом.
  - Пустите меня! - сердится Стариков. - Вам нравится играть с огнем? Ну, подождите, я вас всех переловлю по одному!
  То, что он говорит дальше, повторять не хочу.
  - Эх, - жеманничает Королев, - жаль, что я изуродован воспитанием, а то бы я ответил тебе на твоем же языке!
  - Эй, Симона, - зовет меня радостный Лео, - тебя уже на цитаты разбирают и повторяют! И знаешь, кто? Ты не поверишь - КорС!
  Смеясь, Лео и Мишка освободили папу Карло. Мне даже не понадобилось вмешиваться. Стариков продолжает шумно возмущаться и обещает расправиться со всеми своими обидчиками один на один.
  
  Лео - двадцать один
  10 октября 1988 года исполнилось двадцать пять лет, как набрал силу договор между СССР, США и Великобританией о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. Сегодня уже шестнадцатое, а Вася все еще распространяется по поводу того, что мы живем в трудное время, но зато в самой лучшей стране. Мы с ним вообще-то согласны, но за неделю наговорились на эту тему уже предостаточно. Даже наш штатный выступающий Веня и то уже молчит. Тут всех выручил Лео.
  - Пацаны, вы чего еще тут? Там по телевизору начинают показ телесериала 'Рабыня Изаура'. Сейчас первая серия будет.
  - Теле, что? - не понял Вася.
  - Телесериал. Это вроде многосерийного фильма, но только серий еще раз в двадцать больше, чем в наших многосерийных фильмах, - терпеливо объяснил Лео.
  - Надо посмотреть, - нехотя согласился Вася, - это же наверняка о массовой борьбе негров за свои права.
  - Странное имя для негритянки - Изаура, - заметил КорС.
  Все расселись на взлетке и стали вникать в проблемы отдельно взятой рабыни. Без философских обобщений Васи жить стало сразу лучше и намного веселей.
  - Лео, - потянулся я к Валерке, но он только отмахнулся.
   - Да ну тебя, не мешай. Меня завораживает этот фильм.
   Лео сидит, как окаменелый, будучи не в силах отвести взгляд от телевизора.
  - Маразм крепчает, - удивился Вася. - О! Эта артистка похожа на мою девушку!
  - На самолет она больше похожа, - говорит Миша, мельком глянув на актрису, которая так понравилась Вене, - такие же 'плоскости' и гладкости.
  - Фу, какие гадости ты говоришь.
  - Мужики, я вас перебью, - подошел Калугин, - дайте закурить.
  - О! Отличник по стрельбе сигарет! Иди, давай, - добродушно говорит Миша.
  - Куда? - растерялся 'отличник' и замер на месте.
  - Спортом позанимайся, это лучше сигарет. Отгадай лучше, в какой порт нельзя войти? Не знаешь? В портсигар! Вот и проплывай мимо.
  Вася, собравшись с силами, встал, вздохнул и вытащил из тумбочки футболку, потом взял хозяйственное мыло и потянулся в умывальник.
  - Вася, ты чего так тяжко вздыхаешь? - обратил внимание на его состояние Лео, не отрываясь, впрочем, от экрана телевизора.
   - 'Адидас' какой-то фальшивый, - с раздражающей неторопливостью отвечает тот. - Три дня хожу, а бабы - никто ничего. А еще говорят: 'Кто носит майку 'Адидас...' Столько денег зря выбросил. Эх.
   - Просто неправильные какие-то бабы тебе попадаются, - скалится КорС, - с моей точки зрения, ты в 'Адидасах' просто неотразим!
   - Ну, Васька, я от тебя тащусь, - улыбнулся Миша, с любопытством наблюдавший за происходящим, - прямо как по стекловате!
   Вася, конечно, не отличается большой оригинальностью, но иногда ему удается повергнуть всех в шок своей непосредственностью. Я восторженно смотрю на него и жду продолжение спектакля.
   - Хватит тащиться, - прервал воцарившееся веселье Рома, наш взводный партгрупорг. - Все платим партийный налог! Сдаем членские взносы, и быстренько тут у меня!
   - Отстань, - шутит Лео, - я учу историю партии, а это намного важнее, так что не мешай.
   - Историю, конечно, не только можно, но и нужно изучать, но налог платить тоже нужно! Раскошеливайся, давай, мне!
   - Так, я не понял, налог все-таки тебе или родной партии?
   Партийные взносы наш парторг собирает уже неделю. Налог на благо партии Рома начал собирать еще вечером десятого, а потом собирал еще весь день одиннадцатого октября. А двенадцатого октября рота заступила в наряд по училищу. Я заступил дежурным по охране объектов, а Лео дежурным по управлению училища. Вечер и ночь прошли спокойно, но утром приехал недовольный чем-то первый заместитель начальника училища полковник Крошкин и снял Лео, предварительно основательно выдрав, с наряда.
  Ротный переставил Лео на КПП-1, а дежурившего там младшего сержанта Аркалюка - вместо Лео по управлению. Однако Лео снял с КПП-1 дежурный по училищу за якобы беспорядок на КПП, а Аркалюка - все тот же первый заместитель начальника училища. На этот раз Леонтьева ротный поставил дежурным по роте, в очередной раз, перетасовав дежурных. Мне довелось заступить на КПП-1. Только-только я принял наряд по КПП, как пожаловал наш бывший товарищ по взводу Батя. Увидев меня, он улыбнулся и пошутил:
  - Товарищ сержант, не могли бы позвать сюда сержанта Иванова из 33-й роты?
  - Мне поддержать твою шутку, или я действительно так сильно изменился?
  - Хотел бы я сказать, что ты не изменился, но вынужден признать, что ты на самом деле изменился и, к сожалению, не в лучшую сторону. Твои черные глаза, которые свели с ума нескольких моих однокурсниц по университету, почему-то потухли. Почему?
  - Чего хотел-то? - грубовато ответил я, так как распространяться насчет Новеллы и нашего с ней разрыва мне не хочется. После Батиных слов я чувствую себя удивительно неловко.
  - Завтра у нас в университете праздник, - начал Батя, - наш универ отмечает свое 70-ти летие.
  - Значит, Симферопольский университет был открыт 14 октября 1918 года? Во время гражданской войны? Весьма любопытно, - обрадовался я тому, что тема разговора изменилась.
  - Точно, - весьма рассеянно кивнул Батя. - Сначала он назывался Таврическим. Инициатором и фактическим основателем этого учебного заведения был ученый-агроном, государственный деятель Соломон Крым, караим по национальности.
  - Что-то не приходилось мне еще слышать о таком государственном деятеле, - с сомнением говорю я.
  - Ничего странного, он возглавлял правительство у барона Врангеля, поэтому о нем мало пишут, - вкратце стал рассказывать Батя. - В 1920 году ректором нашего университета стал Владимир Вернадский, а в следующем 1921 году это учебное заведение переименовали в Крымский университет имени Михаила Фрунзе.
  - Ты собираешься пересказать мне всю историю университета? - улыбнулся я.
  - Нет. Приходи завтра к нам в университет, будут грандиозные празднества. Тебе будет интересно и познавательно, а кроме того будет много красивых, наряженных девушек и женщин, - хитро подмигнул мне Батя. - Приходи, не пожалеешь!
  Говорить с Батей интересно, но уже через тридцать минут Леонтьева снял с наряда по роте комбат из-за того, что дневального не оказалось на месте, когда комбат пожаловал в роту. Меня с КПП-1 перевели в наряд вместо Леонтьева дежурным по роте. Самого Лео больше не трогали - дали ему отдохнуть, и он в тот же день (тринадцатого) снова заступил в наряд, уже - по роте. Смотреть на Лео было жалко, даже ротный не посмотрел на то, что Лео все-таки именинник, выдрал его нещадно, площадно.
  - Да уж, - сочувственно ворчит КорС, - плохое настроение начальника может свести на нет любые усилия. Плохо, что мы зависим от настроения нашего начальства. Я лично прихожу в бешенство, когда думаю о том, что у меня, когда я стану офицером, может быть такой командир.
  - Лео, прими мои поздравления, - радушно говорит старшина роты, который тоже искренне сочувствует Лео и решил добавить товарищу в бочку сегодняшнего дегтя хоть ложку меда.
  - Желаю жить щедро, открыто и смело,
  пусть радость приносит любимое дело.
  Желаю ни в чем не страшиться преград -
  пусть будет вся жизнь как военный парад!
  - Хорошо бы, - вздохнул Лео. - В смысле, спасибо!
  
  Юбилей нейлона
   Прошла уже примерно половина семестра, мы изучаем положенные нам многочисленные предметы. Сегодня у нас легкий день - одни лекции. Преподаватель предмета 'Технические средства пропаганды' подполковник Батеньков как-то хитро и весело смотрит на нас и не торопится начинать лекцию.
   - Скажите-ка мне, товарищи курсанты, - лукаво говорит он, - какое сегодня число?
   - 27 октября 1988 года, - с готовностью выкрикивают сразу несколько курсантов, преимущественно из числа троечников.
   - Правильно, а кто знает, какой сегодня юбилей?
   - У вас день рождения? - угадывает наш замок.
   - Холодно, холодно, - добродушно смеется Батеньков. - А давайте-ка, ребятки, я вам немного расскажу об очень интересной вещи, которая, я уверен, интересна и вам и вашим девушкам, женщинам, невестам и женам. Вы не возражаете?
   Разумеется, мы не возражаем, тем более что можно будет новыми знаниями блеснуть перед своими подружками. И мы все превратились вслух.
   - 27 октября 1938 года на Всемирной выставке в Нью-Йорке вице-президент химического концерна 'Дюпон' Чарльз Стайн объявил об изобретении нейлона.
   - Слушай, Симона, неужели он про женские колготки будет рассказывать? - шепотом спрашивает КорС.
   - Перед входом в павильон был установлен манекен высотой почти в 11 метров, являющийся копией ноги актрисы Мэри Вильсон в нейлоновом чулке. Реклама утверждала, что носить чулки из шелка, а не нейлона, это все равно, что отдавать предпочтение коню, а не автомобилю. Женщинам совершенно бесплатно раздавали презентационные образцы и убеждали в том, что изобретение нейлона не менее важно для человечества, чем изобретение двигателя внутреннего сгорания, радио или телефона. Правильное название этого материала полигексаметилен. А простое название 'нейлон' ученый, который изобрел этот материал, дал по названию двух городов: ny - Нью-Йорк и lon - Лондон. Кто мне ответит, из чего изготавливали чулки до изобретения нейлона?
   - Сержант Иванов! Из шелка! - вырвалось у меня.
   - Правильно, товарищ Иванов. Вы внимательно слушали. Чулки плели из китайского и японского шелка. С появлением нейлона производители освободились от диктата азиатских поставщиков, от которых зависел весь мировой чулочный рынок. В отличие от шелковых, нейлоновые чулки лучше хранят форму и не вытягиваются на коленях и пятках, не сползают и не морщатся. Думаю, вы много раз имели возможность убедиться в этом, не правда ли?
   - Правда ли, - улыбнулся я, - правда ли! А еще нейлоновые чулки гладенькие и плотно облегают ножки!
   - Сержант Иванов, ставлю вам пять, - смеется преподаватель и действительно ставит в журнал пятерку.
   - За что пять? - вырвалось удивленное восклицание у Зоны. От распирающего его волнения он даже стал немного заикаться.
   - За то, что Иванов у нас не только теоретик, но и практик, - веселится преподаватель и продолжает свою 'лекцию'. - Хотя нейлоновые чулки стоили в два раза дороже, чем шелковые, в американских городах началась настоящая истерия! Вокруг универмагов выставляли полицейские посты, чтобы сдерживать толпы женщин, пытающихся прорваться к прилавкам! В газетах того времени часто публиковали фотографии, на которых американки, купив нейлоновые чулки, разрывают упаковку и надевают обновки прямо на улице!
   Рота весело смеется, живо представив себе такую картину. Батеньков терпеливо дождался, пока мы перестали смеяться.
   - А в декабре 1941 года... Курсант Захаров, напомните нам всем, что произошло в декабре 1941 года?
   - Мы разгромили немцев под Москвой!
   Тень радости промелькнула на Петькином лице. Почти ничто и никто в аудитории не нарушает тишину.
   - А еще? - Эхо голоса преподавателя покатилось по аудитории. - Я вам подскажу, это событие очень сильно повлияло на производство нейлоновых чулок в Америке! Не знаете? Садитесь. В декабре 1941 года... Что, Леонтьев? Тоже пятерку хотите? Ну, попробуйте.
   - В декабре 1941 года США вступили в войну с Японией, - браво доложил Лео и честно заработал пятерку за правильный ответ.
   - Совершенно верно ответил младший сержант Леонтьев, - улыбается преподаватель. - США вступили в войну, и нейлон объявили стратегическим материалом. Из него начали шить парашюты, тенты на грузовики, военное обмундирование, походные рюкзаки. Американки могли купить только шесть пар нейлоновых чулок на год. Чтобы на дольше сохранить их, женщины летом чулки не носили, а покрывали ноги краской светло-коричневого цвета! Специально для этих целей такую краску спешно начала выпускать косметическая компания 'Макс Фактор'. В парикмахерских появилась новая услуга - ноги клиенток разрисовывали 'под чулки' красками и карандашами. Рисовали шов, пятку и даже дыры или штопку!
   Мы снова перебили преподавателя дружным смехом.
   - Доступными нейлоновые чулки снова стали уже только в 1948 году. А через десять лет были созданы первые чулки без заднего шва. Что действительно интересно, товарищи курсанты, так это то, что до нейлона сама мысль о том, что на теле можно носить искусственную, созданную в химической лаборатории вещь, казалась кощунственной и невозможной. Но после создания нейлона французские и английские дизайнеры взяли курс на синтетизацию одежды и обуви. Натуральные меха и кожу стали заменять на искусственные. А женщины выстраивались в очереди за одеждой из капрона, полиэстера и прочей синтетики! Та же кампания 'Дюпон' в 1959 году выпустила на рынок новое синтетическое волокно - эластан, которое стали продавать под торговой маркой 'Лайкра'.
   - А когда появились колготки?
   - Хороший вопрос, товарищ Столбовский! В нашей стране нейлоновые чулки появились в конце 40-х годов и сразу стали большим дефицитом. Доступные чулки изготавливали из хлопчатой или вискозной пряжи. Стоили они 10-20 рублей, а после денежной реформы 1961 года - 1-2 рубля. Нейлоновые чулки стоили в 5-10 раз дороже. В конце 50-х годов из Чехословакии к нам начали завозить первые колготки, тогда их называли 'чулочными рейтузами'. Чешское слово 'колготы' прижилось уже позже. Стоили они от 7 до 15 рублей. Бережливые хозяйки изготавливали их сами.
   - Как это? - недоумевая, недоверчиво спросил Игрек. - Как это можно нейлоновые колготки изготовить самому?
   - Пришивали, пардон, к панталонам чулки! Да не смейтесь вы так громко! Вскоре стали завозить колготы из ГДР, и цена на колготы снизилась до 3 рублей.
   - А производство своих колгот мы наладили или нет? - с умным видом спрашивает Вася.
   - Наладить-то мы наладили, но именно 'наших'. Их выпускает Брестский чулочный комбинат. Чулки и колготы этого комбината толстые, неэлегантные и только телесного цвета. Наши женщины сами отбеливают их хлоркой, уксусом с содой и солью, чтобы они стали белыми. Или красят их чертежной тушью или разными лекарствами, чтобы сделать их черными. Не приходилось вам видеть, как стекает краска по ногам женщин под дождем? А мне несколько раз доводилось такое видеть!
   Преподаватель тем временем продолжил свое захватывающее повествование про моделирующие колготки, которые делают живот более плоским, а талию более тонкой. Но я уже потерял интерес к этой лекции, и занялся написанием писем, не обращая, ни малейшего внимания, ни на преподавателя, ни на его слова. Насколько я могу судить, Артем Баранов тоже не слишком увлечен лекцией. На перемене ко мне подошел Лео.
   - Симона, какую интересную лекцию ты прозевал, - назидательным тоном сказал он. - Ты вот знаешь, например, что сначала нейлоновые чулки чинили своими волосами?
   - Лео, сделай доброе дело, отстань, а?
   - Слышишь, Симона, - лениво говорит КорС, - может, будет более изысканным в следующий раз просто сразу дать ему в морду?
   И Лео с первого раза решает сделать это самое доброе дело. Я подошел к Баранову.
   - Артем, ты тоже письмо домой писал?
   - Не писал, а рисовал! - смеется он и показывает мне оригинальное письмо, которое он нарисовал комиксами. Это же надо до такого додуматься, и так здорово это исполнить!
  
  Почти вестерн
  День начался весело: Стас Рокотов, будучи в наряде дежурным по роте, отнял у своего дневального курсанта Пестика письмо, которое тот писал своей девушке. В нем Пестик живописал, как ему, бедному, часто приходится прыгать с парашютом, рискуя своей молодой жизнью. Рокотов из любопытства посмотрел через плечо незадачливого парашютиста, что тот там пишет, и, вычитав про прыжки с парашютом, выхватил у него письмо. Отнять у Рокотова свое письмо Пестик не смог, так как весит в два раза меньше Стаса. Стас по подъему громко прочел письмо вслух всей роте. То-то смеху было!
  - Слышишь, парашютист Пестик, - смеется КорС, - а ты сам десантируешься или вместе с бульдозером?
  - Со скрепером и грейдером в придачу, - уточняет Столб.
  - Лишь бы не с башенным краном, - притворно вздыхает Миша, - или с козловым! Ну, еще, куда ни шло, с автомобильным!
  Потешаются над Пестиком все, кому не лень, да и поделом! А еще, вчера мы в городе посмотрели два фильма из своего детства: 'Апачи' и 'Сыновья Большой Медведицы'. Под влиянием этих, да и многих других событий, я на самоподготовке начал писать новый рассказ. Окончить его не успел, так как взвод заметил, что я что-то уж слишком долго пишу. Пришлось сознаваться, что я пишу рассказ, а потом выйти за трибуну и читать свое сочинение перед взводом вслух. Точнее, перед двумя взводами, так как замок не поленился и пригласил к нам и четвертый взвод.
  - Там много поклонников твоего творчества, - подмигнул он мне.
  Когда все собрались и расселись, я начал чтение своего неоконченного рассказа.
  - По Большому каньону шел обоз 'длинных ножей', а за скалой сидел в дозоре и наблюдал за передвижениями бледнолицых индеец из племенного союза ненасытных проглотов Железные Челюѓсти, что в переводе с проглотского языка на русский означает Большой Желудок. (После этих слов большая часть курсантов посмотрела на Зону, и рассмеялась. Зона покраснел, но промолчал). Рядом с ним, широко раскрыв рот, спал индеец Бао, выпустив из рук с таким трудом добытый трофейный дробомет. Ниже них сидел индеец Карло из дружественного племени 'Переловлю по одному'. Совет Старейшин племени поручил Карле сделать трибуну для выступлений в прениях на Совете, а то без нее вожди никак не могли решить, вырывать томагавк войны или нет. И индеец Карло самозабвенно строгал томагавком трибуну, невзирая на блиѓзость бледнолицых, встреча с которыми не сулила ничего хорошего.
  Размахивая руками, захлебываясь от слов, рассказывал индеец Кальницкий о победѓном футбольном матче чемпионата в Аризоне. Правда, он умалчивал о том, что из двадцати семи пропущенных его командой голов двадцать шесть заѓбил в свои ворота он сам. Его добродушно слушал, улыбаясь, здоровенный индеец Гризли из рода тындусов. Лысый, но не рядовой индеец Колотун-Бабай рисовал плакатным пером революционное воззвание парткома племени 'Все на тропу войны!' Лысеющий индеец Дима точил пирожки. Напившийся 'огненной воды' индеец Лис смотрел по сторонам мутными, как самогон, глазами, время от времени порываясь запеть 'Сидел Ермак', но песня обрывалась уже на первых слогах. Индеец Брус Лео уже в третий раз с восторгом рассказывал новый видеофильм, который ему удалось намедни поѓсмотреть в синематографе. Жмурясь на солнышке, как толстый ленивый кот, грелѓся индеец Юлька, вытянувшийся на горячем камне и подставивший корму под жаркие лучи полуденного солнца. Поминая непотребными словами всех святых бледнолицых, и даже самого великого Маниту, ругался вождь проглотов Пельмень. (Как-то совсем забыл сообщить, что наш замок Уваров в последнее время так поправился, что стал, как говорится, шире, чем выше, и его теперь называют Пельменем). Он выступил на тропу войны в липких и скользких от грязи носках, которые не постирала его жена, а это была настолько плохая примета, что можно быѓло уже возвращаться, так и не начав боевых действий. Раскидывая по стоѓронам хозяйским глазом, индеец Вася прикидывал, что бы отсюда взять с собой, что могло бы пригодиться в вигваме. Это был самый зажиточный инѓдеец племени, настоящий кулак, тем более что он не любил индейский пролетариат. Время от времени попивая 'Детолакт', индеец Швайценейгер отѓрабатывал новый комплекс с нунчаками. С угрюмым портретом своего собственного хамского лица индеец КорС читал последний номер 'Зарубежного военного обозрения' - он собирался бить врага его же оружием. Кальницкий, наконец, успокоился и начал читать 'Советский спорт'. И все было бы хорошо, если бы не Трусливый Койот, безродный сын полка, чей удушающий смрад чувствовали не только собаки, находящиеся в караване 'длинных ножей', но даже кони из этого каравана. (Мои слушатели без труда догадались, что речь идет о Саркисе, и снова рассмеялись. Громче всех смеется Миша Кальницкий). Засада провалилась, запах потного Саркиса демаскировал и выдал проглотов. Обвившийся спиралью вокруг высоченного кактуса индеец Удав с высоты птичьего полета вдруг заметил, как обоз резко свернул в сторону, обходя западню по открытоѓму месту. Теперь напасть внезапно не удастся. Бита самая козырная карѓта проглотов. У 'длинных ножей' хороший проводник, их ведет лучший ковѓбой Техаса и Аризоны Лысый. Верная добыча показала когти и ушла из рук. Печально смотрел вслед удаляющемуся обозу сидящий в луже заварки индеец Литин.
  - Лысый, это наш ротный, что ли? - спрашивает Вася.
  - А кто же еще? Не Колотун же Бабай, - отвечает ему Веня.
  - В племени шел процесс демократизации, - продолжаю я, - поэтому вождь решил дать высказаться всем, кого счел нужным выслушать. 'Догоним и перегоѓним!' - примерно так высказался в ходе своего краткого сорокаминутного выступѓления безудержно оптимистически настроенный индеец Ищук, не по теме размахивая балалайкой. 'Перегоним и подождем!' - лаконично, но безапелляционно добавил молодой индеец Баранов. На том и порешили. Во время прений индеец Бао стоял с умным выражением лица. Не зная его, можно было подумать, что он действительно что-то шарит и может выдать что-нибудь дельное. Брус Лео наступил на пивную пробку, валяющуюся на песке, и его развезло так, словно он был в запое уже неделю. Он был так пьян, что не мог связать даже пару слов.
  Большой Желудок чистил и точил тупым рашпилем зубы. Ему хочется, есть, ужасно хочется есть. Индеец Удав продолжал спускаться с кактуѓса, складываясь кольцами, словно настоящий удав. Сил для открытого боя у проглоѓтов не было. Вообще, это был деморализованный сброд мародеров и дезертиров из разных племен, жадный и трусливый. Напасть из засады - это они еще могли, но не больше. Индеец Дима, наконец, покончил с пирожками и вытряхѓнул крошки из пустого вещмешка. Пельмень важно надулся и молвил: 'Веѓликий Маниту посоветовал объединиться с нашим братом Зорким Соколом. Сообща мы одолеем супостата'.
  Быстро построившись, воины пошли вслед обозу, распевая во все горло старую походную песню индейских казаков 'Раз, два, три, калина!' На горизонте появилось растущее прямо на глазах облако пыли. Оно бысѓтро приближалось. Топот стоял такой, и облако пыли было столь велико, что казалось, будто несется развернувшийся лавой кавалерийский полк. Когда пыль немного рассеялась, проглоты с удивлением увидели всего одѓного человека. Это был посыльный из дружественного племени индеец Пряхов. Он быстро бежал, почти катился вприпрыжку. Он прискакал с известием, что в их племени произошел переворот, и власть захватил новый вождь - Лаврентий Павлович. И помощи от них теперь не будет.
  Зоркий Сокол был вождем племени 'Тихое болото'. Он сидел и протирал цейсовские линзы своих очков. Нет, он не был дешевым фраером, он носил очки не потому, что это была диковинная вещь, символизируюѓщая власть и достаток. Просто без них он не видел ровным счетом ничего, за что товарищи и прозвали его очень метко Зорким Глазом. Но сам он предпочитал называть себя Зорким Соколом. На нем были рабочие джинсы фирмы 'Райфл' и довольно элегантные спортивные туфли фабрики 'Скороход', к сожалению, на два размера больше необходимого. Вождь пребывал в ностальгическом настроении, он даже снял свой цилиндр, украшенный перьѓями, и слушал Зыкину. Заодно он решил провести строевой смотр, и выѓстроил своих индейцев на плацу с матрацами и подоконниками. Шаман плеѓмени, парашютист Пестик проверял готовность к переходу на зимнюю форму одежды, попутно шмоная нычки в рюкзаках. Отсутствовали: индеец Олеферович, который был человеком Лысого, и индеец Шеф, который наверняка припал где-то на шару. Шеф вообще родился с рубанком в одной руке и малярной кистью в другой.
  - И еще с уголовно-процессуальным кодексом под мышкой, - со смехом подсказывает старший сержант Ежевский, живой прототип Зоркого Глаза.
  - Кроѓме них, не явился еще джанкойский индеец. Похоже, ему все было пополам. Наверняка он закрылся в вигваме-каптерке. Быстроногий Сайгак первым учуял приближение проглотов. Он перенес блокаду сердца, и недостаток кислорода чувствовал очень болезненно. (Гена Чернов после этих слов покраснел, словно ему стало стыдно за перенесенную блокаду сердца). Его стало мутить, он стал задыхаться и медленно оседать на землю, хотя Саркис был еще в получасе ходьбы от лагеря. Что-то звякнуло о камни. Это упали цейсовские очки вождя. Рядом с ними лежал и сам Зоркий Сокол. Высоко в небе парил величественный гриф. Сильная, гордая птица забилась вдруг в предсмертных судорогах, и камнем рухнула из заоблачных высот на скалы. Гриф попал в испарения Саркиса. Жаль, но его уже нельзя было спасти. И только бесстрашный индеец Гринчук все еще не мог понять, что же происходит. Он наклонил голову и, набычившись, искоѓса поглядывал по сторонам. Вдруг тяжелый смрад ударил его по ноздрям, словно необъезженный мустанг копытом. Миша Гринчук грохнулся на плац, попыѓтался, было, подняться, но ватные ноги уже не держали его. Гроза команчей неустрашимый Гринчук близоруко щурился и был так беспомощен, что его вид вызвал бы бурю смеха либо жалость. Но хорошо смеется только последний, то есть в данном конкретном случае Саркис. Когда проглоты вынырнули из-за поворота, все уже было кончено. В 'Тихом болоте' действительно царило удивительное затишье. Разметавшись, словно во сне, индейцы лежали в самых неожиданных позах среди матрацев и подѓоконников. Только парашютист Пестик, успевший надеть противогаз, торопѓливо карабкался по скалам. Выпучив и без того огромные глаза, не моргая смотрел в безоблачное небо индеец Окунь. В голове у него пели пчелы, лягушки и пилорамы. На какое-то мгновенье в его глазах появилось осмысленное выражение. Окунь хотел приподнять голову, но изо рта и ушей потекли ручейки крови, и бульбаш замер.
  Вдали снова заклубилась пыль. Это подѓметал широченными клешами прерию прибывший по велению совести на Американский континент революционный матрос Черноморского флота Третьяк. Он был пламенный патриот-интернационалист, и его до глубины души волѓновала трагическая судьба младших индейских братьев. Он был солидарен с их справедливой национально-освободительной борьбой, поэтому изъяѓвил желание положить свою жизнь на алтарь этой священной борьбы. Деревянная кобура маузера, приклад трехлинейки, шашка и футляр с театральѓным биноклем больно били ниже колен, но Третьяк не унывал. Его полосаѓтый тельник проглоты заметили издалека. Заметив проглотов, он приветѓливо помахал им помятой бескозыркой. Лязгая шпорами, Третьяк бодро подошел вплотную. Общий язык был найден быстро. Но подлая, развратная масса незаметно подкралась и накрыла всех своим одеялом. Проглоты дрогнули и откровенно завалились спать. КорС расстелил на траве газету и лег спать. И все бы хорошо, если бы не одна чересчур уж острая статья, которая резко колола в бок. Только индеец Большой Нычкарь (снова курсанты оглянулись на Васю и хохотнули) втихаря крутил кофемолку, тревожно озираясь по сторонам. Но вскоре, несмотря на выпитый кофе, и его сморил сон.
  Разбудил всех непонятный шум. Посреди плаца стоял передвижной автоклуб, из репродукторов которого лилась песня 'Малая земля'. Под ярким транспарантом 'Слава КПСС' на стуле сидел индеец Толик с каменѓным подбородком. Его можно было по незнанию принять за укротителя мустангов или за супермена из кинобоевика. Толик любил жить - руки в карманах. Он считал, что жизнь нужно не только понимать, но и брать за рога. Кроме этого, он знал, что не все тонут в море, больше в лужах. Сейчас он как раз вернулся из гарнизонной гауптвахты, но был бодр и свеж, словно отдыхал на теплом море. Хотя было что-то симпатичное в его самоуверенности, граничащей с хамством. Не успел он еще как следует вернуться, а уже, как обычно, писал кому-то письмо, озаряя окрестности лучезарной улыбкой и бритой головой. Громыхая копытами, прошел босой Вася. С портфелем в одной руке и вазоном герани в другой важно прошагал в канцелярию племени Зоркий Глаз. Приѓшедший в себя Гринчук вышивал в засмальцованном ватнике чужого размера. Он имел неосторожность пройти мимо Толика, за что сразу же поплатился. 'Я вас определенѓно где-то видел', - начал Толик вполне доброжелательно. 'Может, во сне?' - буранул Гринчук. 'Ну что ты! Ни во сне, ни наяву я еще не встречал такой противной физиономии! А если бы ты мне приснился, то я проснулся бы заикой. Если бы вообще проснулся после такого кошмара!'
   Индеец Брус Лео развесил портянки и принялся хлебать щи. Естественно, лыковым контрабандным лаптем. Вождь послал Бао достать грузовик. Фоторепортер Швайценейгер поднял вверх указательный палец и назидательѓным тоном изрек: 'Пресса - огромная сила!' Уши у Швайценейгера топорщились, словно ручки у головы. Взяв теннисную ракетку, он исчез. Инѓдеец Лис тоже незаметно смылся, и уже через час его видели в очереди за водкой в Оклахома-Сити. По волнам Миссисипи величаво проплывали старая баржа 'Дмитрий Снигур', рассохшийся сухогруз 'Роман Журавлев' и полузатопленный дебаркадер с бортовым номером 'НВ' то есть 'Нагорный Вениамин'. Шаман Пестик клеѓил на скалу объявление о диспуте на тему: 'Моральный облик индейца-проглота в борьбе с гидрой контрреволюции. Приглашаются все желающие. Явка строго обязательна'. Потом шаман вскочил в седло и ускакал в губком комсомола. Гринчук со товарищами азартно играли в шахматы. 'Серые начинают и выигрывают', - прокомментировал это событие Толик. Наброѓсив на плечо непромокаемую в нескольких местах куртку, Симоныч подошел к Доске Почета и принялся ее внимательно изучать. Колотун-Бабай с измазанной разноцветными красками лысиной курил 'Столичные''. В воздуѓхе удушающе пахло цветами, хлоркой и Саркисом.
  Чемпион Дикого Запада по метанию не то молота, не то наковальни, Рокотов укатил куда-то на горбатом 'Запорожце'. Кажется, его послали за духовым оркестром. Индеец КорС, как всегда, умирал. Ему хотелось повеѓселиться на досуге, но под рукой не оказалось подходящей веревки. Он вообще был парень с пролетарской окраины. Тындеец Литин пытался незаѓметно покинуть лагерь, и до поры, до времени это ему неплохо удавалось. 'Что, к бабе собрался?' - остановил его всевидящий Толик. 'А, может, и не к бабе', - огрызнулся Литин. 'Рассказывай! Я же по глазам вижу! Такие глаза бывают только у придурков. И еще у мороженого окуня'. Индеец Окунь слышал эти слова, в душе он глубоко оскорбился и вскипел, но промолчал, так как ему еще почему-то хотелось жить. Он знал, что лучше добровольно броситься под гусеничный тракѓтор, чем скрестить шпаги с Толиком. Глаза у него вдруг выкатились на лоб. Это его случайно задел гаечным ключом последнего размера пробегавший мимо джанкойский индеец Бахтин.
  Цепляясь за телеантенны, плыли тучи. Толик зашел в вагончик Зорѓкого Глаза, резко выделявшийся среди вигвамов и шалашей. Все стены его были обклеены плакатами рок-групп и рекламными проспектами. На полу стояла печатная машинка 'Ремингтон', ночной горшок и сочинения Маркса. Зоркий Глаз, поправляя очки, нервно курил 'Беломор'. 'Чего суетишься?' 'Есть охота', - честно признался великий вождь. 'Ну что, повоюем? - поинтересовался Толик. - Или слабо?' Зоркий Сокол принялся греметь громкими фразами, брать на себя повышенные обязательства, всячески стремясь доказать, что его племя лучше других, и быстро наскучил Толику. 'Не гони', - буркнул он и подошел к странным соцобязательствам, висящим на стене: 'Женить индейца Окуня не позже, чем через сорок лун. Перестать материться: при посторонних - через сто лун; в кругу племени - к большой луне...'
   На плацу раздались громовые раскаты хохота: индеец Бао, посланѓный за грузовиком, вернулся верхом на дорожном катке. Толик многознаѓчительно хмыкнул и, взяв журнал 'Наука и религия', ушел. 'Толик, ты чего без дела слоняешься?' - строго и ехидно поинтеѓресовался его вождь Пельмень. 'Пардон, должен вас слегка покинуть', - улыбнулся Толик. Вождь плюнул от досады вслед разросшемуся буйным цветом на грядках контрреволюции Толику. Честно говоря, Толик уже изрядно надоел руководству, но без него было скучѓно. Вдруг вождь вспомнил, что нужно выдвигать делегатов на XII съезд индейских депутатов. У него родилась коварная мысль, направить на съезд Толика, и хоть немного отдохнуть от него. Правда, тогда под угрозой срыва съезд. Вождь принялся обдумывать эту многообещающую идею. По распорядку дня в обоих племенах начался обед.
  После обеда из штабного вагончика вышел Зоркий Глаз в кожанке, с наганом на поясе и красным знаменем в руке. 'Зазвонил телефон. Это звонил дозорный, - громко сообщил он. - Он доложил, что к лагерю на второй космической несется пятнистый от камуфляжа 'Уазик'. Зоркий Глаз нервно накрутил своей мозолистой рукой рукоятку сирены. Два племени принялись суетиться, переворачивая вигвамы, и сбивая с ног, друг друга. В общем, поднялась неописуемая суматоха. Из-за поворота вылеѓтел и остановился 'Уазик'. Сидящий за рулем Толик с удивлением поѓинтересовался: 'Здесь что, тревога или пожар в публичном доме во время наводнения?' Ответа не было. Толик привез прекрасную незнакомку, укѓраденную в соседнем племени. Она легко и грациозно выпрыгнула из машины и принялась щеголять в коротенькой юбочке, стремясь показать как можно больше. Но не все. Толик свистнул, и его избранница впорхнула в 'Уазик'. Потом Толик сел за руль, а 'Уазик' - по оси в песок. Толик поехал в ЗАГС с таким будничным видом, словно он расписывался каждый день по распорядѓку дня. Брус Лео с такого горя пошел спать. Рядом с пустой кроватью засыпал армянин. 'Зато с полу не упадешь', - философски заметил он. Но ноги его все равно пахли очень дурно. 'Отвернись', - бросил Лео. Не спалось, и Лео пошел к реке. У воды стояла обворожительная длинноногая девушѓка с обжигающими глазами. 'Ты кто?' - оторопело спросил Брус. 'Горный ручеек', - ответила девушка, и голосок ее зазвенел нежным колокольчиком. 'Не похоже. Ты, наверное, Клава'. 'А ты, наверное, из Ровно!' Такой оскорбухи Лео не ожидал.
  В это время в юрту вождя вошел Толик, нелегкая бы его побрала. Приѓслонившись к дверному косяку, на рюкзаке сладко дремлет хлебнувший романтики Третьяк. Толик повесил свой пиджак на гвоздь. Потом снял галстук. 'Что за молчаливый стриптиз?' - не выдержал вождь. 'Ну, держись за воздух, - ответил Симоныч. - На горизонте появился караван!'
  В тени асфальтового катка лежал Бао и слушал через плейер импортный 'металл', кажется, 'Ласковый май'. Пельмень и Толик подошли к баобабу. Вождь влез на дерево. По прерии, среди колючих кактусов, действительно шел караван бледнолицых.
  Во главе его на хромой белой кобыле величаво ехал полковник Крошкин. Рядом с ним ехал проводник Лысый с повязанным на голове не первой свежести носовым платочком. Время от времени он поливал из фляѓги свою голову'.
   Тут в аудиторию вошел ротный и совершенно обалдел от увиденного им.
   - А я не понял, - с удивлением смотрит он на нас, - что здесь делает четвертый взвод? Старший сержант Ежевский, вместе со своим взводом бегом марш, в свою аудиторию.
   - Товарищ майор, - просит Ежевский, - разрешите дослушать?
   - Какое тут может быть дослушать? - сердится ротный. - Весь учебный отдел в полном составе только что отправился с проверкой самоподготовки. Они могут и к нам прийти, и что они здесь увидят? Бегом исполнять приказ! Завтра дочитаете!
   - Да уж, - говорит Миша, - сказать, что к нам едет ревизор, это не сказать ничего.
   - Нас дерут, а мы крепчаем, - добавил Лис.
   - И так на удивление много прочли, - говорит Лео, - как говорится, слишком хорошо - тоже нехорошо.
   Пришлось мне прервать свое выступление, а четвертому взводу возвращаться в свою аудиторию. А через пять минут после этого пожаловали проверяющие из учебного отдела. Но мы были готовы к их приходу, так что замечаний никаких не получили.
   - Не дурак придумал, предупрежден - вооружен, - подвел итог наш замок.
  
  Круглая дата
   Семинар по истории мы ждали и готовились к нему самым, что ни на есть, добросовестным образом, и вот он наступил.
   - А кто мне скажет, - с хитрым видом спрашивает преподаватель истории подполковник Козлов, - какую круглую дату будет отмечать все регрессивное человечество во главе с 'империей добра' 4 апреля следующего года?
   Уже сама постановка вопроса вызвала у нас улыбки.
   - 4 апреля 1989 года будет отмечаться 40-летие образования НАТО, то есть Северо-Атлантического союза, - без особого труда, не поднимая руки, громко ответил КорС. - По-английски: North Atlantic Treaty Organization.
   - Ответ, конечно, правильный, - весьма благожелательно говорит преподаватель, - но за то, что вы ответили сидя, и не поднимая руки, ставлю вам троечку.
   Надежда КорСа на легкую пятерку не оправдалась, и на его лице отразилось сильнейшее разочарование. Он не смог сдержаться и громко вздохнул.
   - Кто желает продолжить? - осведомился преподаватель.
   Первым пожелал Столб, ему и предоставили слово.
   - Советский Союз, пользуясь правом вето, - увлеченно начал отвечать Столб, - блокировал много постановлений Совета безопасности ООН. Поэтому страны-основатели НАТО воспользовались пунктом Устава ООН, который провозглашал право членов организации на самооборону. Как уже правильно сказал курсант Королев, НАТО было создано 4 апреля 1949 года в Вашингтоне. В этот блок вошли США, Франция, Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия и Португалия. Официально, заданием нового образования стала система коллективной обороны, то есть общих усилий всех его членов, в ответ на атаку, возможность вместе 'защищать свободу, общее наследие и цивилизацию своих народов'.
   - Достаточно, товарищ Столбовский, вам пять. Кто.... Ого! Я даже вопроса не успел задать, а здесь уже лес поднятых рук! Вот всегда бы так! Что ж, уговорили, я вам всем поставлю средние оценки плюс один балл, устраивает? А вот кто мне ответит на вопрос, которого нет в учебнике истории?
   - Симона, - завистливо шепчет КорС, - тебе что, сегодня шесть поставят?
   - Семь. С плюсом!
   Широко улыбаясь, преподаватель обвел взглядом аудиторию, руки опустили все, на лицах нетерпение.
   - Кто мне расскажет, пытался ли Советский Союз вступать в НАТО? Если да, то сколько раз и когда именно?
   - Это провокация, - уверенно шепчет Дима, - в любом случае не мог Советский Союз пытаться вступать в НАТО! Это настоящий бред!
   Взводы замялись, так как никто из курсантов не смог ответить на этот вопрос.
   - Почему-то я именно так и думал, - нарушил, наконец, тишину, заметно погрустневший преподаватель. - Что ж, товарищи курсанты, слушайте внимательно, а еще лучше записывайте. А то спросят вас об этом солдаты, а вы и сядете в лужу!
   - Откуда солдатам знать об этом? - недоумевает Вася. - Если уж курсанты выпускного курса высшего военно-политического училища об этом не знают.
   - Вы ошибаетесь, товарищ Россошенко, - скучным голосом перебил его преподаватель. - Вам ведь прекрасно известно, что меня злит, когда курсант проявляет свои незнания. Зачем же вы раскрываете рот? Вы, наверное, даже и не подозреваете о том, что призывной возраст в нашей стране до 27 лет? Вы понимаете, что это означает? Что у вас в роте может оказаться учитель истории! Да еще и с опытом работы в школе! И о чем вы лично будете с ним говорить?
   - Молчать, я вас спрашиваю! - громко подсказывает Веня.
   - Ну, разве что так, - кивает подполковник Козлов. - Вы бойцы партии и должны знать историю нашей страны. Замполиты - это институт воспитания! Вы должны воспитывать из советского солдата человека! А этому нужно учиться. Поэтому, отставить разговоры, и конспектируйте, пригодится. Да! Именно из-за таких, как вы, наше училище злые языки называют буратиновой фабрикой. Курсант Россошенко, вам два. Итак, наша страна трижды пыталась стать членом НАТО!
   Подполковник Козлов сделал паузу, с удовольствием рассматривая наши удивленные лица. Васе остается только горевать. Мне кажется, что он даже не вникает в смысл того, что только что сказал преподаватель.
   - Поражаюсь, как много ошибочных утверждений превратилось в аксиомы. Первая попытка вступления в НАТО была предпринята в 1953 году еще при Сталине. Что интересно, тогда западные страны были готовы принять в Альянс СССР! Курсант Россошенко! Вы говорили, я вас слушал? Вот и вы не перебивайте меня. Этому способствовало то, что они имели разведывательную информацию о нашей ядерной программе. Кроме этого многие западные политики хотели вернуть мир к весне 1945 года, когда СССР и США выступали вместе в рамках антигитлеровской коалиции. Но этому помешала неожиданная смерть Сталина. В руководстве нашей страны началась борьба за власть.
   Так откровенно о нашей стране в училище мало кто с нами говорит. У меня на мгновение даже закружилась голова. Дождавшись, пока в аудитории затихли вспыхнувшие разговоры, преподаватель продолжил.
   - Никита Сергеевич Хрущев предпринял вторую попытку 31 марта 1954 года. 7 мая США, Франция и Англия ответили отказом. 'Нереальная природа предложения не заслуживает обсуждения'. В ответ СССР создал Организацию Варшавского договора. Именно с этого момента в нашей пропаганде НАТО был провозглашен агрессивным блоком.
   Преподаватель пошел по аудитории, но никакого оживления в курсантских массах это не вызвало, так как все действительно записывают лекцию. Козлов остановился возле меня и заглянул через плечо мне в конспект.
  - Ну и почерк! - только и сказал он в сердцах. - В начале 80-х годов осложнились наши отношения с Китаем, который помогал афганской оппозиции и сближался с США. Уже в 1983 году западные 'голоса' сообщали о том, что наш генеральный секретарь Юрий Владимирович Андропов заявил на заседании Политбюро ЦК КПСС, что Советскому Союзу нужно вступить в НАТО. Но после того как наш истребитель сбил над Сахалином пассажирский южнокорейский самолет, о вступлении нашей страны в НАТО не могло быть и речи.
   Любопытно, сколько же еще всего нам предстоит узнать о том, как все было на самом деле? У меня лично ощущение такое, что ничего-то мы в точности об истории нашей страны и не знаем.
   - Симона! Симона! - шепчет Лео. - Сегодня в клубе будет новый фильм, я его уже видел по телевизору. Классный фильм, пойдем?
   - Как хоть называется твой классный фильм? - шучу я.
   - 'Приморский бульвар!'
   Я не стал говорить Валерке, что тоже уже посмотрел этот фильм, и что он мне понравился.
   - Пойдем, - шепчу я, - все равно я сегодня в город идти не собирался.
   А сам подумал, что нужно будет Лео после просмотра сказать спасибо, пусть ему будет приятно. Узнав, что мы с Лео собрались в клуб, Веня поднял нас на смех.
   - Вы только посмотрите на них! Тут по телевизору будут показывать первый конкурс красоты в СССР, а они в клуб собрались! - веселится Веня.
   - Вся ситуация в том, что каждому свое, - насмешливо отвечает Лео.
   Но тут нас перебил Литин.
   - Вы слышали? Ошеломляющая новость! Вы будете потрясены, когда узнаете! Вася женится! Все-таки красота в погонах - это страшная сила!
   - Любовь что, не только зла, но еще и слепа? - поделился своими сомнениями Лео, а я промолчал. Но Лео не унимается. Его пытливый ум жаждет ответа на занимающий его вопрос.
   - А! Она еще и глупа! - громко говорит КорС. - И очень!
   - Вася, а почему ты решил жениться на ней? - неловко спрашивает Лео. Вот что значит неиспорченный интеллигент! Не то, что КорС.
   - Ну, она как-то особенно поцеловала меня, и я подумал, что она меня любит, - честно и невозмутимо ответил Вася, и мечтательно добавил. - Я поднимался по лестнице, прижавшись к ней губами.
   - К кому к ней? К лестнице? - расхохотался во весь голос Лис. - Следует признать, Вася, ты большой оригинал! А, кстати, и как она тебе?
   После такого ответа Васи и шутки Лиса, я чуть, было, вслух не рассмеялся. Другие курсанты, которые слышали Васин ответ, только удивленно переглянулись. Самое забавное то, что Вася говорит абсолютно серьезно.
   - А ты не подумал о том, что, возможно, она просто намного опытнее тебя? - спрашивает Лис, затрагивая то, о чем Вася думать, особо не хочет.
   Нет, разумеется, он об этом думает, но пытается прогнать прочь такие неприятные и тревожные мысли.
   - Не слушай ты его, Вася! Оставь его, Лис, - поспешил я вступить в разговор, и потянул Валерку за руку, - пошли лучше в чипок!
   - Угощаешь? - живо заинтересовался Лео и пошел за мной.
   - Товарищ капитан, - донесся голос Вени, - можно посмотреть телевизор?
   - Можно, товарищ Нагорный, как известно, Машку за ляжку, - отвечает капитан Туманов, - а телевизор смотреть, конечно, можно. Только не включайте!
   Вечером мы узнали страшную новость: в братской Армении беда - на северо-западе республики седьмого декабря произошло землетрясение магнитудой 7,2 балла по шкале Рихтера. Землетрясение охватило 40% территории республики. Полностью разрушен город Спитак и 58 сел. Частично разрушены города Ленинакан, Степанаван, Кировакан, Степанакерт и более 300 населенных пунктов. Десятки тысяч пострадавших, полмиллиона людей, оставшихся без крова. Генеральный секретарь ЦК КПСС, впервые после Второй Мировой войны, обратился к США с просьбой о гуманитарной помощи.
  Мы, как и все курсанты Симферопольского ВВПСУ, сдаем кровь, чтобы помочь пострадавшим. Подошла моя очередь. Врач из станции переливания крови глянул на меня и говорит.
  - С этого 450 миллилитров.
   После этого он от меня отвернулся, разом потеряв ко мне всякий интерес. Лег я на стол, вкололи мне систему, дали в руку грушу и сказали: 'Качай'. Ну, я лежу и качаю понемногу. Проходит мимо курсант Столбовский (проще говоря, мой приятель Столб), посмотрел на меня и говорит медсестре:
  - А почему вы его не остановите? Он же уже 650 миллилитров выкачал!
  Медсестра показательно засуетилась и запричитала:
  - Ой! Как же это так вышло! Ой, как же я не заметила! Ой-ой!
  Съел я положенные в этой ситуации шоколадку, коржик, попил чаю и лег спать. Всем нам, кто кровь сдавал, вместо занятий разрешили спать. Перед тем, как уснуть, подумал: 'Вот, блин, вечером свидание, а у меня столько крови недостает! Вдруг ее-то как раз и не хватит там, куда кровь прилить должна в ходе свидания?' Так в тревоге я и уснул.
  А вечером оказалось, что зря я тревожился. Крови в нужном месте вполне хватило! Жаль вот только, что нельзя никак узнать, кому моя кровь досталась. Вернувшись из увольнения, я застал в роте дежурного по училищу полковника Пендерецкого, который как раз воспитывает нашего взводного.
  - Полюбуйтесь, товарищ старший лейтенант, ваши курсанты создали себе мини государство, прямо в расположении роты уже чай пьют!
  Да, маразм крепчает. Вообще, тоска. Правда, взводный держится молодцом, он ничуть не смутился, просто сделал виноватое лицо и молчит.
  - Разошелся, блин, - зло говорит Королев, впрочем, негромко, - прямо как холодный самовар.
  Взводный давно привык к подобным разносам и слушает молча. Но по всему видно, что он испытывает большую неловкость из-за того, что его дерут прямо при подчиненных. Курсанты попрятались за кроватями и утихли, словно мыши в присутствии кота. В казарме воцарилась гробовая тишина. Наконец что-то дошло и до дежурного по училищу, и он ушел, оставив всех в покое. Взводный вернулся в канцелярию роты, и прерванное, было, чаепитие продолжилось.
  
  Почти вестерн - 2
  Только на следующий день удалось продолжить чтение своего рассказа об 'индейцах'. Снова наши два взвода в начале самоподготовки собрались в нашей аудитории, чтобы прослушать мое творение дальше. Однако 'слава' о моем рассказе дошла до ушей всей роты, так что к нам неожиданно пожаловали почти в полном составе еще и первый и второй взводы. Польщенный таким вниманием я продолжил чтение, прерванное вчера.
  - Высоко в небе пролетел искусственный спутник Земли, запушенный в народнохозяйственных целях. Наблюдатель за воздухом отметил это в журѓнале учета. Зоркий Сокол решил резко повысить боевую готовность и повел своих орлов на кросс. Невесть откуда появившийся Хлопец разверѓнул походную ленкомнату и принялся проводить политинформацию, разъясняя международное положение конца прошлого века. 'Зачем нам это нужно?' - нахально спросил индеец Кальницкий. 'Придете на тропу войны, хлопцы, сами поймеѓте'. Но Миша все еще не мог постичь глубину, весь смысл этих слов, поэтому не успокоился. 'Индеец товарищ Кальницкий, если вам нечем заняться, примите строевую стойку', - посоветовал ему Хлопец по дружбе. Из лесу с бензопилой на плече вышел старший лейтенант Звенигородский с усѓтавным сомбреро на голове, малость продавленным на средине.
  - Нет, Симона, так не пойдет, - шумно возмутился Аркалюк, - мы же не слышали начала, так что давай, читай по порядку.
  Пришлось сначала прочесть то, что я читал вчера для наших взводов, чтобы первый и второй взводы тоже все услышали. Впрочем, наши ребята с удовольствием прослушали первую половину моего рассказа еще раз. Мое чтение периодически прерывалось смехом курсантов. Наконец, я добрался до продолжения.
  - Над головами проглотов с шумом промчался 'Кукурузник'. По всему было видно, что летчик упился самогоном, но все-таки взлетел. Какие уж тут могут быть светофоры! Индеец Бао изумленно смотрел вслед самолету, пытаясь понять, почему самолеты летают, а крыльями не машут. В присутствии вождей Бао всегда изображал кипучую деятельность, счиѓтая, что лучше делать вид, чем ничего не делать. Но ему так и не удавалось достичь дерзких высот. Замполит принялся читать вслух журнал 'Вчерашние новости'. 'Поѓчем опиум для народа, товарищ старший лейтенант?' - снова ехидно поинтересовалѓся Кальницкий. 'Кто не с нами, хлопцы, тот против нас. И вообще, мы можем по просьбам трудящихся отработать субботник и в воскресенье'. Кальницкий, который до этой минуты считал, что голова нужна главным образом для того, чтобы забивать ею мячи, задумался. В это время замполит, как ни в чем, ни бывало, прочел, что в 'отдельных магазинах скоро должна появиться отдельная колбаса'. Эти слова вызвали гомерический хохот, истерические аплодисменты проглотов, в общем, бурю народного ликования. На задворках империи кучковалась непримиримая оппозиция в лице все того же Кальницкого.
   На питьевом фронте было без перемен. Индеец Лис достал из кармана простой отечественный граненый стакан, а индеец Гарань вытащил из горла десятилитровой бутылки початок кукурузы. В общем, они сознательно подрывали боеготовность племени. 'Нет таких трудностей, которые мы не смогли бы создать!' - с энтузиазмом выкрикѓнул с трибуны замполит. 'Что здесь за несанкционированный митинг?' - грозно спросил невесть откуда взявшийся милиционер. 'Товарищ! Вас здесь не стояло!' - сжав пудовые кулаки, скривив лицо, КорС шагнул наѓвстречу пулям. - 'Че ты гонишь? Че те надо?' КорС напирал все больше и больше. 'Ну... Вообще...' - стушевался мент, и исчез так же внезапно, как и появился. Индеец Удав грустно рассматривал рваный мокасин 48-го размера. Он безуспешно пытался приладить на место оторванную подметку. Ну, а где хорошие мокасины достанешь, если их на таком оборудовании делают, на котором еще во время войны снаряды выпускали?
  'И вообще, хлопцы, вот уже 71-й год советская женщина самая лучѓшая и самая красивая в мире', - продолжал разоряться замполит. Недавѓно он узнал об этом из газет и теперь рассказывал эту сенсационную новость всем знакомым и не очень знакомым. В воздухе носился неуловимый запах скандала. 'Товарищ старший лейтенант! А я вот по телевизору слышу одно, а выйду в город - вижу совсем другое', - снова начал Кальницкий. 'У вас, товарищ Кальницкий, наверное, со зрением не все в порядке! И вообще, запомните, хлопцы: у нас все есть, у нас все хорошо, и нам ничего не надо!'
  Вождь Пельмень рассматривал три топографических карты, отпечатанных в одной типографии, пути-дороги на которых почему-то вели в самые разные стоѓроны. Знобко повеяло холодом неизвестности. Ветераны периода застоя, рыцари сидячего образа жизни готовились выступить на тропу войны. Угрюмый Кальницкий отошел в сторону и плюнул в колодец.
  КорСу хотелось драки. На глаза ему попался замполит, и КорС реѓшился учинить скандал. 'Товарищ старший лейтенант, - начал он издалека, - а вот еще недавно лучший шахтер страны, товарищ Брежнев, сказал, что...' 'Королев, - оборвал его на полуслове замполит, - читайте методичку 'Перестройка и ее роль в улучшении форм и методов охоты племени масаев на слонов', - там очень доступно все написано'.
  'Судьба играет человеком, а человек играет на трубе', - зачем-то сказал индеец Вася, и сразу же получил от Королева между рогов. 'Сейчас здесь будет лужа дров', - угодливо улыбаясь Королеву, сказал индеец Дима. И, правда, не успел он договорить последнее слово, как очутился на земле. КорС хоть и был порядочной свиньей, но нужно признать, он не любит льстецов. Между вигвамов прошла симпатичная женщина, и, увидев ее, Литин сразу забыл, что он морально устойчив, политиѓчески грамотен, и к тому же примерный семьянин.
  Возвращающаяся с кросса шайка Зоркого Глаза наткнулась на мертвецки пьяного Лиса, лежащего в луже головой к лагерю. По всему видно, что он из последних сил, не смотря ни на что, все-таки шел в лагерь! 'Самоотверженный парень! Лучших людей теряем', - печально сказал Шеф. На усталых плечах товарищей Лис вернулся домой. Шайка остановилась, изображая на месте строевой шаг. Зоркий Глаз открыл банку кабачковой икры и принялся пировать. Остальные с завистью смотрели на такую роскошь. У вождя явно был блат в фирме 'Вторсырье'.
   В штабе готовился приказ о войне. Дозорный Мыша постучал в дверь. 'Войдите! Налито!' - послышалось изнутри. Мыша вошел и попал в лес поднятых рук. 'Где вражеский караван?' - нетерпеливо спросили вожди. Дозорный стыдливо опусѓтил глаза и принялся не менее стыдливо ковырять пальцем ноги землю. 'Дожили, - шумно возмутился Зоркий Глаз. - О продвижениях противника мы узнаем не от своих лазутчиков, а из сообщений агентств 'Рейтер', 'Бахтар', 'Радио-Барбадос' и даже ТАСС!' В общем, Мыше вынесли выговор и понизили в звании до Крысняка.
  Вождь Пельмень уже заканчивал зачитывать список тех, кто завтра поѓйдет в бой. 'В общем, товарищи, присутствовать будут все. Кроме руководства, общественных активистов, самодеятельности, доноров и так далее'. 'А кто ж тогда будет участвовать?' - шептал в кулуарах неугомонный оппоѓзиционер и троцкист Кальницкий. Он вообще считал, что проглоты строят феодал-социализм, и что партия зовет не туда; всюду ему мерещились бюѓрократия, командно-административная система управления, коррупция и предкризисное состояние общества. 'Товарищ не понимает', - многообеѓщающе заметил замполит, и Кальницкий сник. Он был уже бывалый лесоруб, успевший наломать изрядную кучу дров и веток, и лишние базары ему были ни к чему. Брус Лео умчался в видеосалон, где демонстрировался боевик, пропагандирующий культ насилия 'Мы из Кронштадта', и порнографичесѓкий журнал 'Ералаш'. Части революционной армии, так называемого Наѓродного фронта освобождения проглотов, готовились к разгрому армии бледнолицых сепаратистов.
  Племенной запевала Литин завывал новый шлягер 'Взвейтесь, вороны, грачами'. Вождь выписывал наряд на земляные работы - на рытье окопов и траншей. Индеец Дима конспектировал Маркса. Принесли на носилках КорСа. Он решил сделать подножку БелАЗу, или просто попугать водителя, но тот его не понял или просто не заметил, и переехал КорСа. С этой потерей штурмовая мощь проглотов уменьшилась примерно на четверть. Индеец Бао вдруг заметил, что кружевной накрахмаленный воротник и манжеты его трусов очень грязные, да и на коленках прохудились.
  Дикий Запад стал каким-то совсем уж диким. Страна леѓжала в разрухе, хлеба не было, и шоколадное масло приходилось мазать прямо на колбасу. Переселенцы из Европы с энтузиазмом стали строить новую жизнь, повышать производительность труда, укреплять капиталисѓтический сектор в экономике, внедрять безотходные производства и передовые технологии. Индейские трудовые ресурсы быстро истощались, поскольку, не понимая прелестей новой жизни, они с оруѓжием в руках выступали против цивилизации. Тогда на Американский континент завезли негров. Таким вот путем и появились среди проглотов первые негры: Кальницкий, Колотун-Бабай, Дима и туѓземец Бао. Нормировщик племени индеец Дима подсчитывал зарплату, искусственно и искусно занижая тарифные ставки и оклады проглотам. Но индеец Вася был начеку, он глубоко изучал ЕНИР (единые нормы и расценки), чтобы вовремя раскусить коварные замыслы Димы. А вообще над страной веял свежий ветер переѓмен. О кооперативных ценах пока помолчим.
  Лаврентий Павлович выгнал своих шлангов на уборку закрепленной за племенем части прерии. Силаѓми самых грамотных бойцов он организовал разгрузку эшелона чугуния на железнодорожной станции 'Канзас-сортировочная'. Индеец Стратан проводил электрификацию лагеря, стремясь, чтобы электрическая лампочка засиѓяла в каждой индейской национальной избе. Ярый националист Гарань наѓпевал народную индейскую песню 'Їхали козаки, гуркотiв їх трактор...'
  Временно нетрудоспособный КорС без отрыва от постели успешно овладевал смежной специальности художника-каратиста, повышая квалиѓфикацию шаровика до уровня Национальной Лиги Шары. Индеец-повреѓменщик Колотун-Бабай уже собирался домой. Зоркий Глаз рассадил свою шайку принимать соцобязательства на предстоящий бой. Он любил соцсоревнование. Вместе с переселенцами на Дикий Запад проникли и первые ростки марксизма, и Зоркому Глазу удалось прочесть уже целый ряд нелегальных марксистских методичек, доставленные на континент контрабандным пуѓтем. Шаман Пестик собирал профсоюзные взносы. Вождь печально размышлял о том, что его племя находится на госбюджете и живет только на дотациях. Он подумыѓвал о возможностях перевода племени на полный хозрасчет. Кальницкий собирался к женщине и требовал выплаты суточных, квартирных и проездѓных, с понтом он едет в командировку.
  Дима окончил калькуляцию затрат и вывесил на доске объявлений расценки, по которым будет производиться оплата за скальпы бледнолицых. В их основу он положил экономический закон распределения по труду, сочетающий личную материальную заинтересованность трудящихся с интересами племени. Индеец Лис стащил из подсобного хозяйства двух розовеньких поросят и пошел менять их к русским переселенцам на водку. Гринчук напоил валерьянкой дикого кота и теперь ходит с исцарапанной физиономией. Теперь, решив напоить ваѓлерьянкой еще и петуха, он надел пожарную каску. Замполит, вооружившись мегаѓфоном, уже в седьмой, и по всему видно, не последний раз объявлял, чтоѓбы все хлопцы в предстоящем бою берегли документы, особенно партийные. Лео мучили кошмары, ему снилось, что он женился. Молодой индеец Баранов еще не имел боевого стажа, и тяжело переживал это. Его мутило и рвало от мысли, что завтра ему придется убивать людей. Крайне правый радикал КорС жаждал крови, но он боѓлел, и не мог принять участия в предстоящей потасовке. Толик купал свою новую жену в ванне с шампанским, изготовленным на Московском ордена Ленина и Трудового Красного знамени экспериментальном завоѓде шампанских вин города Одессы. Индеец Вася устроил добычу ила со дна Миссисипи, и продавал его как ценное удобрение наивным и доверчивым европейским переселенцам. Вождь Зоркий Глаз, благородного вида, но с помятым профилем, вспоминал юность, проведенную в псих-больнице повышенной запираемости и звуконепроницаемости. В вигваме Литина проснулась и села на кровати крупных размеров женщина. Тоѓреадор Гринчук третий день был, как говорится, не в своей тарелке. Его стихи по-прежнему не печатали, как сам он считал, на почве зависѓти. Гринчук, которого к тому же жгла боль несостоявшейся кинозвезды, перелистывал каталог новых фильмов, в которых он так и не снялся. Бездомные и бродяги Канзас-Сити вышли на демонстрацию, борясь за свои законные, конституционные права. Узнав, что после демонстраѓции участникам будет дан бесплатный обед, к ним примкнул индеец Большой Желудок.
   Стоп! Бросим взгляд в будущее. Кто из нас каким будет лет этак через двадцать пять? Васька Россошенко, вне всякого сомнения, будет Начныч РККА. Всенародное признание обретут его эпохальные книги 'Заначка в нычке', 'Как организовать нычку в тумбочке общеармейской', 'Три дна полевой сумки', техническое наставление 'Как заныкать восемь комплекѓтов х/б в рукав шинели, особенно если выдавали всего один комплект', 'Как сделать так, чтобы иголки не ржавели' и кандидатская диссертаѓция 'Как найти то, чего тебе не хватает'. Лео станет, конечно, Миѓнистром Обороны. Но Толик станет наркомом НКВД и расстреляет Лео как врага народа. Или зашлет в лагеря под Норильск, или на Колыму, или еще дальше, осваивать белые пятна на географических картах бескрайней Родины эвенков и тунгусов. И будет Лео стукачом на политической зоне. Лис доведет страну до такого безобразия, что водку буѓдут продавать повсеместно, даже в детских садах. И вместо рыбьего жира ребятишек будут с ложечки поить водкой. Зона станет начхарч РККА, и армия с флотом перейдут на скудный лагерный паек. Начкач Швайценейгер введет новую систему боевой подготовки. А пока что Лео ловил ворон, хотя совсем рядом была синяя птица. Вася прятал где-то глубоко за пазухой документы на сладкую жизнь, в смысле талоны на сахар.
  Чуть в стороне неожиданно застыл памятник покоритеѓлям природы - из кабины бульдозера энергично выглядывает мужчина, словно высматривая, что бы тут еще покорить? В тени памятника спал на муѓсорной куче индеец Бао. Помимо него, в куче лежали сломанная скульпѓтура 'Девушка с веслом', помятый 'ИЖ', пустые бутылки, старый видеоѓмагнитофон, коробки из-под сигарет 'Кент'. Бао возлежал поверх всеѓго этого хлама. Сны бывают разные - крепкие и чуткие, фантастические и вещие. На военной индейской службе сны не роскошь, а средство отдыѓха, разумеется, в часы, специально для этого отведенные.
  Совершенно неожиданно вождь Зоркий Глаз принял умное решение - напасть на бледнолицых во время привала. Вождь почувствовал уверенность в завтѓрашнем дне. И вот этот день и этот час настали! Ветер выл в прерии, как волк, от которого ушла жена. С дикими воплями проглоты бросились в рукопашный бой. Сначала они были там, где трудно, потом трудно стало там, где были они. Бруса Лео саданули так, что он не мог встать даже на четвереньки. Жизнь его явно не удалась, другим все-таки везло как-то больше. Похмельная, угарная ярость затуманила головы проѓглотов, и в порыве псевдо героизма они бросились под пули. Как говорится, безумству храбрых поем мы славу! Толик метнулся куда-то со связкой ржавых противотанковых гранат. Под бравурные марши индеец Крысняк рисовал батальное полотно. Расстроенный диверсант Дима крушил всех и вся и не заметил, как оказался в окружении. Тупое нежелание коллег понять, что одному ему не выбраться, привело к тому, что саѓмоотверженный индеец Дима пал под ударами супостата. Противники, сбивѓшись в один клубок, представляли собой многоголово-многоного-многорукую гидру, которая ревела, дышала и шевелила всеми своими конечностями и головаѓми. Отдельные воины были заметны лишь частично и лишь в перепутанном виде. Размахивая колом, выдернутым из чьего-то забора, врезался в толпу Окунь. После минутной растерянности в неравный бой с несознательной толпой вступил Гринчук. Очертя голову он ринулся в свалку и почѓти тотчас вернулся с расквашенным носом и четким отпечатком чьего-то сапога на щеке. Кто-то заехал каблуком в подбородок Зоркому Глазу, он озверел и стал хватать за горло и своих и чужих, но больше своих, кусая их при этом, за что попало.
  'Скорая' увезла уже четвертого раненого. Как метеорит, рассыпая брызнувшие из глаз искры, упал Швайценейгер. Ряды проглотов быстро реѓдели. Жуткий кошмар не имел бы трагического продолжения, если бы проѓглоты отступили. Но они лезли напролом. Похоже, у них сдали нервы. С криком: 'Алкоголиками не рождаются, ими умирают!' Лис бросился на штыки врагов. С ненашенской задумчивостью в глазах лежал на поле брани Гризли, затоптанный зайцами. Баранов тоненьким голосочком вопил: 'Я не хочу терпеть эти болезненные для организма шуточки!', хотя с ним никто не шутил. Его просто били по физиономии кованым ботинком сорок шестоѓго размера. Начинался второй акт спектакля. Как утверждают очевидцы, индеец Кальницкий, будучи раненым, продолжал отстреливаться. Стрелял он метко, и ряды проглотов поредели еще на трех бойцов.
  Время было уносить ноги, но Толик бросился в самую гущу боя. Он знал, что жить ему осталось две-три минуты, но, несмотря на столь унылую жизненную перспективу, с улыбкой и во весь рост пошел в атаку. Он вообще никогда не останавливался на достигнутых недостатѓках. Вскоре все было кончено, только Зоркий Глаз шарил по земле в поисках своих линз, да еще несколько бледнолицых верхом на лошадях тщетѓно пытались догнать убегавшего пешком индейца Чернова, то есть Быстроного Сайгака. В очередной раз жизнь дала трещину. Индеец Бао остался жив, и даже очень жив. В разгаре боя он решил, что ничто так не радует глаз, как здоровый и крепкий сон, и завалился спать, что его и спасло. А вообще унылое это было зрелище - десятки изувеченных тел, разбросанных по полю брани.
  В лазарете лежали четверо раненых, которые имели все шансы выжить. Индеец Брус Лео уже читал книгу Солженицына 'Архипелаг ГУЛАГ'. Индеец Бао, который пришел проведать раненых, курил сигареты табачѓной фабрики 'Дым коромыслом'. Он вообще имел слабость в те редкие часы, когда не спал, путаться под ногами у всех, особенно у тех, кто ходит на головах. 'Зря мы полезли в драку', - проворчал КорС, который в драке как раз и не участвовал по причине травмы ноги. Какой-то шарлатан от медицины пытался лечить раненых. Возле ранеѓных прошла медсестра, ставшая победительницей конкурса 'Мисс Аризона', вызвав у раненых острое желание жить. КорС начал читать книгу 'В человеке должно все быть прекрасно' - воспоминания рентгенолога с приложением негативов и время от времени оглашал окрестности своим хохотом. КорС сейчас ощущал полноту жизни, не полнея при этом. От природы контуженый индеец Бао таращил глаза, вздыхал и ловил на себе клопов. 'Если бы ты, Леша, был хоть чуточку умнее, то никогда не стал бы спорить об эмансипации с женщиной, в руках которой отбойный молоѓток, и не попал бы сюда', - музыкой пролился откуда-то слева такой близкий, такой родной, такой дорогой всем голос.
  Опершись плечом о скалу, стоял, широко расставив ноги, Толик. Его рваный тельник стыдливо прикрывает срамоту. А сам Толик озаряет окрестности огромным синяком.
  - Ура! - радостно завопили уцелевшие проглоты.
  И как-то сразу поверилось в прекрасное завтра, потому, что Симона жив, и, значит, ничего страшного уже не случится. Но как это Толик, рыцарь с открытым забралом, уцелел, да еще и остался на ходу? Но раз выжил, значит, это запев доброго начала. Но сразу же, под каким-то надуманным предлогом, Толик куда-то ушел, прихрамывая на обе ноги', - окончил я чтение. - Пока все. Продолжение следует.
  - А что это ты так скромно о себе написал? - насмешливо говорит КорС. - Ты бы написал, что все проглоты готовы были отдать свои жизни, лишь бы жил Толик. По-моему, полный бред.
  - И, правда, Симона, - согласился замок, - ты что-то тут явно перемудрил. Или, что более вероятно, не домудрил. Чепуха какая-то на этот раз у тебя получилась.
  Я обиделся, и решил, что писать продолжения не стану.
  
  Рецензенты
   Однако этим дело не окончилось. После прочтения моего рассказа КорС на пару с Ядом стали насмехаться надо мной.
   - Предлагаю обкашлять этот вопрос, - первым предложил Яд, возбужденно потирая руки в предвкушении удовольствия. - Литературные коллизии...
   - Проще, Яд, - угрюмо говорит Аркалюк, - чтобы всем было понятно.
   - Ну, что здесь можно сказать, - продолжил Королев, изображая какого-то солидного дядю, которого я, впрочем, не узнал, - здесь можно сказать многое. Архитектоника произведения...
   - Чего, чего?- удивился Миша. - Проще, КорС, а то по шее получишь.
   - Уговорил, умеешь ты, скажу, уговаривать! Это произведение поистине царский подарок взыскательным читателям 3-го взвода, - с серьезным видом комментирует КорС. - Они любят посмеяться, ценят веселую и острую сатиру. Стиль письма автора не похож на другие, в нем абсолютно не прослеживается влияние других авторов. Сразу обращает на себя внимание сложное переплетение судеб. В центре произведения люди, их чувства и их взаимоотношения.
   - События происходят в переломное для нашей страны время, в годы революционной перестройки, - вторит ему Яд. - Безусловно, эта работа заслуживает экранизации. Как известно, от сладкого портятся зубы, а от сладких фильмов - вкус, который нужно воспитывать на глубоких, вдумчивых произведениях, где кроме формы есть и содержание.
   - Любовь и ненависть, радость и страх, отчаяние и надежда являются для писателя той движущей силой, при помощи которой он описывает исторические события. Автор поставил в центр повествования простые события, - задумчиво говорит КорС. - Он очень точно передает реалии, и будни нашего непростого времени.
   - Сюжет продиктован конкретными событиями и фактами. И пусть произведение не обладает должной драматичностью и остротой, но это, же не детектив. Не только по замыслу и содержанию, но и по уровню вкуса и мастерства, проявленных писателем, можно судить о достоинствах его произведения. В нем предельно точно переданы чувства и мысли военных. Сразу бросается в глаза то огромное преимущество, которое дает писателю военный опыт, видно, что тема армии знакома автору не понаслышке. Ему есть, что сказать читателям, особенно тем, кто имеет отношение к вооруженным силам. Автору удалось внести свое свежее, оригинальное, индивидуальное в освещение описываемых событий. Он умело показал интересные творческие находки, проявил живую искорку художественного таланта, - с довольным видом изгаляется Яд. - В работе нет сложного, тем более религиозного символизма, но затронутые в произведении истины разрушают привычные представления об истории.
   - Особо хочется отметить образ главного героя, - с умным видом продолжает Королев. Он в этот миг всецело поглощен собой. - Обращает на себя внимание чрезвычайное приближение к натуре и правдоподобию, что способствует убедительности и внутренней правдивости внутреннего образа, усиливает его эмоциональное воздействие на читателя. Особая притягательная сила произведения заключается в...
   - Это произведение не оставит равнодушным никого, - перебивает его Яд. - Оно читается на одном дыхании. Это живое произведение, написанное выразительно и остроумно. Предельно откровенно и абсолютно доверительно говорится в нем о...
   - Просто ума не приложу, что с вами делать, - вздохнул я, демонстративно разминая плечи и пальцы рук. - И пусть меня обвинят в самоуверенности, но я сейчас сильно испорчу вам обоим остаток вашей жизни и превращу ее в форменный кошмар!
   - Впрочем, предоставляем возможность судить об этом самим читателям, - сразу заторопился КорС. - Будем надеяться, что это только первый шаг на пути товарища Иванова к признанию и славе. Уже сейчас с уверенностью можно сказать, что он пришел в большую литературу всерьез и надолго!
   - А из чего это следует? - переспрашивает вконец запутавшийся Бао.
   - Это написано между строк, - смеется над ним Королев, хотя Бао это и невдомек.
   - Ну, держитесь, - смеется Аркалюк, - сейчас Иванов быстро пропишет вам обоим гипсовые штаны! Он ведь умеет не только читать между строк, но и оставлять отзывы между глаз!
   Не зря говорят, что кто испуган, тот наполовину побит. КорС и Яд вдвоем дружно пятятся от меня одного. Мне уже смешно от этого. Вспомнилось, как тренер по боксу учил нас, что если не веришь в победу, то нечего ввязываться в драку.
   - И действительно, Симона, чего ты взъелся, - пятится от меня Яд и миролюбиво говорит: - Это же своего рода комплимент. Ты же должен знать, что на увядший цветок пчела не садится!
   - В натуре, Толик, - неожиданно поддержал Яда старшина, - ведь это признание того, что ты личность незаурядная и оценки происходящего тоже не могут быть банальными. Поверь, так думают многие. Вот, блин, я и сам не понял, что сказал! Эй, кто-нибудь, переведите мне то, что я сейчас выдал?
   Поскольку я больше не предпринимаю никаких попыток наказать Королева и Яда, последний успокаивается и говорит:
   - Я сегодня везучий какой-то!
   - Мужики, где вы научились так? - не смог даже точно сформулировать свои мысли Бао.
   - Ну, ты даешь! - ахнул КорС. - У нас был такой предмет, который ты называл 'Литерадура'. И его нам преподавали очень хорошие педагоги, влюбленные в свой предмет! Хотя для такого, как ты, любителя литературы...
   - Какого это такого? - обижено переспрашивает Бао, надув губу, как ребенок.
   - Да такого! Ты вспомни, что ты городил, даже когда речь шла о школьной программе! Я ведь кое-что еще помню! 'Отелло рассвирепело и стало душить Дездемону'. А роман 'Мать' Горький назвал так, по твоему глубокому убеждению, потому, что главный герой Петр Заломов нес красное знамя, поминая при этом мать! И тебе после прочтения тоже захотелось стать матерью! А помнишь, как ты пытался подлизаться к ГалиФе и выдал, что она на своих занятиях обогащает классиков мировой литературы? Что тут можно сказать о теории литературы, если ты 'плаваешь' ...
   - Сам ты, - не на шутку обиделся Бао. - У тебя, между прочим, рожа не умнее моей будет.
   - Согласен, - на удивление легко согласился КорС. - Но я, несмотря на дурацкую физиономию, считаю себя умным. Иногда, правда, наоборот, при умной физиономии считаю себя круглым дураком. То есть отношусь к себе самокритично и оцениваю себя адекватно! И из меня выйдет очень хороший офицер, а из тебя - только среднеквалифицированный. И это в самом лучшем случае!
   Назревающую драку предотвратили совместными усилиями я и замок. Когда все успокоились, я подошел к КорСу, но первым заговорил он.
   - Толик, ты что, действительно обиделся?
   - Нет, я хочу спросить тебя, чего это ты сегодня был так сдержан в оценках? Я от тебя ждал чего-нибудь более обидного, вроде чеховского: 'Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя'.
   - Да ладно тебе, - смеется Королев. - На самом деле я считаю, что у тебя есть способности к бумагомаранию, в смысле, к литературе. Только тебе нужно развивать их, а пока все сыро, хотя и свежо. А вообще, с тебя причитается!
   - Чего? Чего? Ну, ты и наглец!
   - Ничего подобного, - рассмеялся Королев и показал мне язык, как маленький ребенок, - я ведь тебе рекламу делал.
   - Ничего себе, реклама! - только и сказал я.
   - А ты думал! Но не стоит волноваться. Что б ты знал, все, что говорят о человеке кроме некролога, это реклама! Запомни, может, пригодится еще! - потешается КорС.
   И хотя старшина и Королев успокоили меня, дописывать рассказ я так и не стал.
  
  Новое знакомство
  Все началось с того, что у меня украли мои перчатки. Хорошие были перчатки - кожаные с коротко остриженным мехом, но им 'приделали ноги'. По зимней форме одежды курсант должен иметь перчатки и в увольнение без них просто не выпустят, так еще и холод стоит, пробирающий до костей. Поскольку вязаных перчаток (о кожаных я уже молчу), в продаже не нашлось, пришлось мне купить перчатки из кожзаменителя. Проще говоря, из клеенки. КорС, увидев эти перчатки, съязвил, что я купил перчатки из кожи молодого дермантина. В увольнение в таких выпускают, но ведь греть они не только не греют, даже, наоборот, пальцы в них мерзнут еще хуже, чем без перчаток.
  Влажность 100%, обжигающий ветер и холод, от которого некуда деться. Гулять в такую погоду желания не возникает вообще, а денег даже на кино нет. Я съездил на главпочтамт, позвонил домой. Меня ждал сюрприз - в гостях у моих родителей как раз был мой лучший друг Виталий Шепелев. Однако я недолго радовался этому обстоятельству. Рассказывая о последних новостях, мой друг, между прочим, поведал мне о том, что наша одноклассница Новелла Сандармохова выходит замуж за какого-то видного авиационного конструктора. Меня эта новость просто подкосила, внутренне я был практически уничтожен. Так значит, мне не показалось, она на самом деле не любила меня. Она ведь мне ни разу не сказала, что любит меня, только, когда я признался ей в любви и сказал: 'Я тебя люблю', она ответила: 'Я тоже', и все. Зачем же было мне морочить голову, обещать мне выйти за меня замуж, так обнадежить меня?
  Мне больше ничего не хотелось, поэтому после переговоров я решил возвращаться в училище. Чтобы пальцы не мерзли, я сжал их в кулаки прямо в перчатках, а перчаточные 'пальцы' смешно топорщатся в разные стороны. Я иду по улице Карла Маркса от Пушкаря, и люди приветливо улыбаются мне, а мужики даже дружески подмигивают. Сговорились они все, что ли? Я глянул в витрину магазина и сам улыбнулся: голова моя втянута в плечи, я немного даже ссутулился, пытаясь защититься от ветра, да еще 'пальцы' перчаток торчат в разные стороны. В общем, я и сам осознал, что я здорово смахиваю на пьяного!
  - Ну что ж, - решил я, - если вам нравиться - представление продолжается!
  Впереди идут не спеша две девушки, даже верхняя одежда не может скрыть того, какие они стройные и я решил сыграть и на эту публику. Я обогнал их, раскачиваясь из стороны в сторону, и прислонился к киоску 'Союзпечати', как будто для того, чтобы передохнуть и собраться с силами.
  Потом, когда девушки подошли поближе, я словно с усилием оттолкнулся от киоска, сделал вид, что меня сильно накренило вправо, но, выпрямившись, продолжил свой путь. Чтобы повернуть в сторону училища, мне нужно было пройти между стеной агентства 'Крымтур' и клумбой, но вышел я на тротуар между третьей и четвертой клумбами, будто меня снова занесло. Я остановился, словно силясь понять, почему я здесь и куда мне надо идти. Девушки, для которых я 'работал', клюнули - они догнали меня и взяли под руки.
  - Впереди военный патруль, - со смехом сказали они. - Мы тебе поможем!
  В Симферополе патрули действительно не трогают тех военнослужащих, которые идут с девушками и зверствуют по отношению к 'холостякам'. Девушки не соврали - навстречу действительно шел патруль, причем не училищный. Я показал начальнику патруля, что честь отдать не могу, так как на обеих руках висит по девушке, и он понимающе кивнул. Патруль козырнул мне, и мы разошлись.
  - Спасибо вам! - с чувством сказал я. - Б-без в-вас я бы от них н-не ушел!
  - Не стоит благодарности. Лена! - представилась та девушка, которая выше ростом.
  - Вера! По какому случаю гуляешь?
  - П-праздник у меня, - быстро отреагировал я на этот вопрос.
  - Всенародный? - рассмеялась Вера.
  - Всемой! Девушка моя сегодня замуж вышла. Н-не за меня.
  - Тоже мне еще. Нашел из-за чего страдать! Хватает тех девушек, - сказала Вера. На вид она была старше Лены и значительно ниже ее ростом, а по сравнению со мной, то и вовсе еле-еле мне до подмышек достает. Лена определенно симпатичнее. А Вера стала пространно рассказывать о том, что она сейчас тоже одна и ей всегда нравились военные, а я так вообще - прямо ее идеал, сошедший с ее детских полотен (она еще и рисует ко всему). Она уже назвала нашу встречу судьбоносной. Меня ее навязчивость раздражает, а Лена почти все время молчит. Видно, что она уступила меня подруге. Значит, я ей не понравился? Я - не понравился? Опять? Это обстоятельство еще больше подогрело мой интерес к Лене.
  - Ты сейчас куда? - деловито спросила Вера.
  - В училище, к-куда же еще?
  - Ты не можешь пройти через КПП - тебя же сразу вычислят!
  - Я и не собираюсь. Ч-через забор перелезу!
  - Ты? В таком состоянии? Через забор? - обе девушки расхохотались так, будто я смолол несусветную чушь или они в жизни своей ничего более смешного не слышали.
  У Лены, оказывается, очень звонкий, чистый, и я бы даже сказал мелодичный смех. Тем хуже для Веры.
  - Слушай, - сказала Вера, - давай погуляем немного, ты протрезвеешь и тогда уже пойдешь в училище!
  Я согласился, и мы решили пойти гулять туда, где вряд ли встретимся с военным патрулем - на стадион футбольного клуба 'Таврия'. Там Лена сразу отделилась от нас и стала собирать опавшие желтые кленовые листья, собирая их в букет. Я же был вынужден слушать Верин треп. Забавно - на первый взгляд кажется, что все у нас с ней идет хорошо. Но я уже определился в своих симпатиях и решил запастись терпением, чтобы попробовать получить свое. Вера была, если честно, привлекательней, но мне никогда не нравились легкодоступные девушки. Ну не в том смысле, что Вера для всех такая, а просто даже неинтересно - только познакомились и можешь делать с ней все, что захочешь. Мне хочется побороться, завладеть крепостью силой, умом и обаянием. Вера читала стихи неизвестных мне авторов, а потом нас прогнал сторож и мы все трое перешли в парк имени Шевченко.
  Там мы присели на скамейку - я посередине. Холод был ужасный, но я ведь должен играть роль пьяного и я, собравшись с силами, распахнул полы шинели.
  - А почему от тебя совсем не пахнет спиртным?
  - Зажевал, - усмехнулся я. От меня ведь пахнуть и не может, так как я не пью.
  - Лаврушкой? - рассмеялись девушки. Думаю, что они припомнили фильм 'Любовь и голуби'. Во всяком случае, у меня лавровый лист ассоциируется именно с этой картиной.
  - Нет, орешки такие специальные есть. Не помню, как их там ... называются.
  - А куда ты все время смотришь? - заинтересовалась Лена.
  - А луна низко так висит и качается, - притворно прищурился я.
  - Это не луна! Это фонарь! - смеются девушки. - И действительно на ветру раскачивается!
  И вдруг Лена заговорила, она жаловалась на то, что стала поправляться. Я не упустил случая и тут же нагло облапил ее всю, вызвав восторг и смех обоих девушек.
  - Все у тебя в порядке! Так что не выдумывай и не бери в голову, - совершенно искренне сказал я, вызвав новый порыв смеха. Я был искренен, тело у Лены было везде то, что надо и на счет упругости, и на счет форм и размеров.
  Девушки совсем замерзли и решили возвращаться в общагу. Я провел их на троллейбусную остановку и вот, когда они уже обе стояли на ступеньках переполненного троллейбуса и водитель собирался закрыть двери я взял Лену за руку и потянул к себе.
  - А мы еще немного погуляем! - сказал я.
  Видели бы вы Верино лицо! Дверь захлопнулась, и троллейбус с Верой поехал по маршруту, а Лена оказалась в моих объятьях.
  - Здорово! - признала она, лучезарно улыбаясь мне. - Мне понравилось.
  Мне показалось, что она за весь вечер первый раз посмотрела на меня с интересом.
  - Слушай, - вспомнил я, - а почему никто из вас не спросил, как меня зовут?
  - В этом нет нужды, - озадачила меня Лена, но тут, же объяснила, - мы с Верой как-то присутствовали на городских соревнованиях по боксу, в которых ты принимал участие. Ты тогда занял первое место. Так что мы знаем и помним, как тебя зовут. Тебя ведь трудно не запомнить! Талант он всегда интересен, а ты, насколько я могу судить, талантливый боксер.
  Потом она подумала минутку и звонко рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.
  - На самом деле это так зрители говорили, а я просто запомнила.
  Надо ли говорить, что я польщен этими словами? Так приятно почивать в тени своей славы! Вот уж не думал, не гадал, что даже незнакомые мне девушки знают меня в лицо и помнят мои имя и фамилию. Я испытываю гордость за свое боксерское прошлое. И мы пешком дошли до парка Победы, по дороге разговаривая и смеясь. У парка Победы я посадил Лену на другой троллейбус.
  - Так значит, я тебя завтра жду! - напомнила Лена. - Ровно в 12.00! Смотри не опаздывай!
  И мы расстались до завтра. Настроение у меня приподнятое, и холод ощущается гораздо меньше. Скорее бы завтра! В таком радужном настроении я вернулся в училище. Доложив в канцелярии ответственному по роте о своем возвращении, я спустился в ротное расположение. В нашем кубрике рыдает Саркис. Он не просто плачет, он ревет во весь голос. И никто не пытается его успокоить. Так довести его может только Мишка Кальницкий. Не иначе он избил Мирзояна, потому что просто из-за обиды Саркис так плакать не стал бы. Я решительно подошел к Кальницкому.
  - Миша, ну это ты вообще перегнул палку, - начал я, но Мишка меня грубо перебил.
  - Да при чем здесь я? Ты сначала разберись! Достали уже.
  - А кто же, если не ты?
  - Симона, отстань от него, - грустно говорит Лео, - у Саркиса маму в Карабахе убили.
  - Кто? - на мгновение растерялся я, пораженный случившимся.
  - Азербайджанцы, кто, - ответил Валерка. - Телеграмма пришла. Саркис, покажи.
  Не переставая рыдать, Мирзоян протянул мне помятую телеграмму от отца Саркиса, в которой сообщалось, что во время артиллерийского обстрела их города азербайджанцами, погибла мама. Я прочитал телеграмму, и теперь тоже воздерживаюсь говорить, потому что не знаю, что принято говорить в таких случаях. Остальные ребята тоже. Так и остался Саркис сам на сам со своим горем. Хотя нет, после отбоя его позвал в аудиторию ротный и долго с ним говорил. О чем не знаю. И хотя телеграмма заверена, но, ни на какие похороны Саркиса не отпустили.
  Надо отметить, что с азербайджанцем Бабаевым, который учится в четвертом взводе, отношения Мирзояна никак не изменились, они так и остались товарищескими.
  
  Ленка
  Ответственным по роте был капитан Туманов, и он не отпустил меня в увольнение раньше, как я просил.
  - Все будут уволены одновременно, товарищ сержант, - терпеливо объяснял он, - после просмотра программы 'Утренняя почта'. И не надоедайте мне, страдальцы.
  Понятно, что переодеться в гражданку я не успевал, и ехать пришлось в форме. Лена учится в филиале Днепропетровского инженерно-строительного института, их общага находится на Москольце. Хорошо хоть с такси повезло. В общем, на многообещающее свидание я приехал в 11.57, успел! Расплатившись с таксистом, я стал ждать Лену, а ее все не было и не было. Я встретил три троллейбуса, оглянулся по сторонам, но Лены нигде не видно. На часах было уже 12.11.
  - Что ж, - мысленно сказал я сам себе, - больше ждать, похоже, смысла нет.
  И я медленно пошел в сторону Московского кольца. Мимо меня проехал еще один троллейбус и остановился на той остановке, где мы должны были встретиться с Леной. Но я, не оглядываясь, уходил дальше от места встречи. Мне крайне неприятно, что надо мной так посмеялись.
  - Толик! - донесся девичий крик. - Толик! Подожди!
  Я оглянулся - на остановке стояла Лена с полными сумками, и я с облегчением вернулся на остановку. Я обратил внимание на то, что она сегодня на высоких каблуках.
   - Привет! - защебетала Лена. - Ты извини - троллейбус на светофоре долго стоял. Но ты тоже хорош! Разве можно быть таким нетерпеливым?
   - Можно, - кивнул я. - Давай сумки. И не торопись, а то свалишься с каблуков!
   - Завидую я твоей будущей избраннице, рядом с ней будет настоящий мужчина - решительный, сильный и с большим чувством собственного достоинства! Ну, пошли?
   И мы направились в общагу, где она живет. На вахте пришлось оставить свой военный билет. Комната, в которой жила Лена, была четырехместной. Все убранство составляли четыре койки, четыре прикроватные тумбочки, стол с четырьмя стульями, общий шкаф, умывальник и вешалка за занавеской. На окне тюль и шторы, на стене и полу - коврики. А на столе, естественно, графин с водой. Да, еще картина 'Утро в сосновом бору'. В общем, стандартный набор.
   Лена с моей помощью сняла верхнюю одежду, разобрала сумки, и, помыв руки, стала накрывать стол. Как для студентки, стол был просто праздничный - отбивные, салат оливье, колбаса и сыр, вареники с картошкой, торт и фрукты. Последней она поставила на стол бутылку вина.
   - А вот это лишнее, - решительно сказал, - извини, но я не пью.
   - За что же тут извиняться? Я тогда тоже не буду, - мне показалось, что она даже обрадовалась тому, что пить не придется. - Слушай, но ведь вчера ты был пьян? Что это было?
   - Это было в первый раз, - не стал я рассказывать ей о том, что я просто притворялся.
   Мы пообедали, поболтали немного, выпили чаю. В это время за окном набежали тучи, и пошел унылый, тягучий осенний дождь, а в комнате сразу наступили сумерки.
   - Спать охота, - зевнула Лена, - встала сегодня рано.
   - Я бы тоже не отказался поспать, - признался я.
   - Приставать ведь будешь? - испытывающе посмотрела на меня Лена.
   - Ну что ты, - со страстью стал я уверять ее в моей надежности. Как мне кажется, я выгляжу убедительно. - Я умею держать себя в руках! Даю слово, что не трону тебя!
   - Ну ладно, уговорил, - не особо и противится Лена.
   И Лена стала расстилать свою кровать, которая стояла у стены слева. Потом она разделась и легла в постель. На ней остались одни трусики. Я же разделся совсем и лег с Леной. Она повернулась ко мне спиной. Пока ее тело было холодным, я лежал спокойно, но вскоре тело Лены уже начало гореть, как пламя. Я поцеловал ее в плечо, провел пальцами по шее и сказал:
   - Ты знаешь... я, наверное, нарушу слово!
   Ленка повернулась ко мне лицом и волнующим голосом сказала:
   - Нарушай!
   И я стал нежно целовать ее в губы, в шею, глаза, щеки, грудь, затем живот, бедра.
   - Ну и долго ты еще будешь меня целовать? - требовательно спросила она.
   И я понял, что с предварительными ласками я явно переборщил. Минут через двадцать, попив воды, Лена сказала:
   - Если ты хочешь, можешь еще нарушить свое слово.
   И я повторно нарушил данное ей слово. А потом еще... Благо впереди был еще целый день, и можно никуда не торопиться. Вечером в казарме КорС как-то странно посмотрел на меня и громко спросил:
   - Слушай, Симона, ты хоть имена своих подружек успеваешь запомнить или как? Ты их, по-моему, уже каждый день меняешь? А! Я понял! Ты их называешь там, типа, ласточка, рыбка, крошка, лапочка, да? Что, - довольно подмигнул он мне, - пытаешься доказать себе, что ты что-то там из себя представляешь? Или проблемки со здоровьем наметились?
   И он гаденько, как только он один в нашей роте и умеет, захихикал. Еще не затихло его мерзкое: 'Хе-хе-хе!', как в наш проход решительной походкой уверенно вошел Столб. Вид у него такой, что Королев невольно попятился подальше.
   - А вот угадай, КорС, - процедил сквозь зубы Столб, - чей противный голос я не хочу сегодня слышать вообще? Постарайся отгадать с первого раза, ну напряги свои хваленые извилины.
   Столб ждет с таким видом, что и при беглом взгляде на него понятно, что при неверном ответе он безо всяких объяснений и в челюсть запросто может заехать. Королев, конечно, не дурак и сразу все очень правильно понимает.
   - Молчу, молчу, - поднимает он вверх руки, будто сдается в плен.
   После того, как он куда-то удалился, Столб подошел ко мне и присел на подоконник рядом со мной. Он посмотрел на меня испытывающе, потом сказал:
   - Толик, а ведь КорС в чем-то прав. Не сходи ты с ума. Ты ведь так пытаешься отвлечься от мыслей о Новелле, точнее, пытаешься ее забыть, да? Не забудешь ты ее так. Даже наоборот, очень скоро ты придешь к выводу, что лучше нее никого нет.
   - Уже пришел, - слабо ответил я. - Даже не пришел, я это просто знаю. Не спрашивай, откуда, просто знаю и все. Всегда знал.
   - Может, письмо ей напишешь? - снова посмотрел на меня друг.
   - И что я ей напишу, - горько улыбнувшись, спрашиваю я, - ты меня не любишь, но это не беда, главное, что я тебя люблю и не могу забыть? Выходи за меня замуж, моей любви хватит на двоих? Нет, я гордый.
   - Глупый ты, Толик, а не гордый. Ты же своими собственными руками вколачиваешь гвозди в гроб своего, а может, и ее счастья. Ну, образно говоря.
   - Ты стихи писать не пробовал? - отшутился я. Заметив, что Столб собирается уходить, я остановил его. - Знаешь, я ведь написал ей письмо. Большое такое, на четыре двойных тетрадных листа.
   - И что ты в нем написал? - с интересом смотрит на меня мой друг.
   - Что мне плохо без нее. Что моя душа превратилась в выжженную пустыню, по которой горячий ветер гоняет облака пыли и золы. Что не ждал от нее такого. Спрашивал, что лучше, быть одному, одному или одному вместе с ней, которая меня не любит? Написал, что не знаю, зацветут ли еще когда-то цветы в моей душе, и превратится ли пустыня в цветущий райский сад.
   - И что она ответила? Ну, не мучь меня.
   - Она ничего мне не может ответить, - грустно улыбнулся я, - потому что я порвал то письмо и не отправил его.
   - Так напиши другое! Ну!
   - Нет, брат. Спасибо тебе, но я гордый.
   Столб только осуждающе покачал головой, но больше ничего говорить не стал. На удивление мудрый и тактичный у меня друг. А я в этот вечер долго не мог уснуть. Я все думал, а что если в отпуске поехать в Киев и найти там Новеллу? Но что я ей скажу? Тем более, сейчас, когда она выходит замуж? Наверное, она любит того авиаконструктора, а я что? Я положил на голову подушку, чтобы ничего и никого не слышать. Так я и уснул.
  
  Блиц-опрос
  'Есть у страны труда надежный щит -
   На страже мира, счастья и свободы
   Солдат Советской Армии стоит'.
  М. Светлов
   - Ну-с, товарищи курсанты, - довольно потирая руки, произнес преподаватель, - сегодня у нас, как вам хорошо известно, по плану запланирована контрольная работа на тему: 'Советская Армия. Защита социалистической Родины'. Но сейчас вместо ожидаемой письменной контрольной работы мы с вами проведем устный блиц-опрос!
   - Блицкриг, блин, - выругался Зона, и уткнулся в учебник, так как до этой минуты рассчитывал на письменную работу и на свои шпаргалки.
   - Сейчас я буду пытаться найти знания в ваших пробелах. Каждый из вас будет отвечать в меру своей начитанности! Итак, первый вопрос: структура Вооруженных Сил СССР. Не понимаю, отчего это сержант Иванов не тянет руку? Иванов, вы ведь всегда первым вызываетесь отвечать, а тут вдруг нарушаете установленную вами же традицию. Не понятно как-то, вы бы объяснили мне что происходит?
   - Вопрос больно простой, - поднимаюсь я, - пусть кто-нибудь другой ответит, пятерку заработает.
   - Ах, вон оно что! Заботу о товарищах проявляете? Это похвально. Только вот что-то я желающих ответить, совершенно не наблюдаю. Ну, так и быть, подумайте еще немного, подумайте. Так и быть я задам вопрос проще. Назовите, что составляет нравственный облик советского солдата. Курсант Королев? Отвечайте, товарищ Королев.
   - Нравственный облик советского солдата составляют: беззаветная преданность Родине и народу, храбрость, мужество, сила духа, гуманизм, интернационализм, бдительность, честность, самоотверженность, воинское мастерство, находчивость, смекалка, выдержка, выносливость, упорство, дисциплинированность, воинская вежливость, бережливость, аккуратность, достоинство, товарищество, взаимовыручка, отзывчивость и доброта.
   - Правильно, товарищ курсант, вам пять.
   - За что тут пять? - тихо возмутился Зона.
   - Товарищ Захаров, - все так же улыбаясь, сказал преподаватель, - повторите все, что только что перечислил курсант Королев, и я вам тоже поставлю пять. Ну, я жду.
   Зона не назвал и половины черт, и получил двойку.
   - Если хотите, можете считать, что у вас двойка с плюсом, - насмешливо бросил преподаватель. - Возвращаемся к первому вопросу. Курсант Нагорный.
   - А я не вызывался, - растерянно отвечает Веня.
   - Я вас вызываю, - стал серьезным преподаватель. - Итак, структура Вооруженных Сил СССР.
   - В Вооруженные Силы СССР входят Советская Армия, Военно-Морской флот, пограничные и внутренние войска, - после этих слов Веня надолго задумался.
   - Ну, разжуйте нам подробнее уже названное вами. Не хочется, да? Тогда назовите нам какие-нибудь неологизмы советской эпохи, желательно связанные с армией. Про колхоз, совхоз, ликбез вспоминать не нужно.
   - Комиссар, - радостно выкрикнул Веня, и продолжил, - буденовец, буденовка, Красная Армия, комдив, начдив, красноармеец, краснофлотец, политрук, воин-интернационалист, Советская Армия, юнармеец, боевой листок, военно-спортивные игры 'Орленок', 'Зарница'.
   - Что ж, ставлю вам четыре. Сержант Иванов, чтоб не нарушать традицию, ответьте на первый вопрос. Повторяться не нужно.
   - Ракетные войска стратегического назначения; Сухопутные войска: мотострелковые, танковые, ракетные войска и артиллерия, войска войсковой ПВО, воздушно-десантные войска; войска ПВО страны: зенитные, ракетные войска, авиация ПВО, радиотехнические войска; Военно-Воздушные Силы: дальняя авиация, фронтовая авиация, военно-транспортная авиация; Военно-Морской Флот: надводные силы флота, подводные силы флота, авиация ВМФ, береговые ракетно-артиллерийские войска, морская пехота.
   - Что такое полный кавалер орденов Славы?
   - Это почетное воинское звание, высшая солдатская награда за мужество и героизм при защите Отечества на поле боя; приравнивается к званию Герой Советского Союза.
   - Ну, Иванов, сами виноваты, а что такое Герой Советского Союза?
   - Это звание, высшая степень отличия за заслуги перед Советским государством и обществом, связанные с совершением геройского подвига. Установлено это звание в 1934 году.
   - Садитесь, пять. Напоминаю, тема нашего сегодняшнего занятия: 'Советская Армия. Защита Родины'.
   - 'Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться', - отчетливо произнес Бао, преданно поедая преподавателя глазами.
   - Совершенно справедливо, товарищ Марковский, - ухмыльнулся преподаватель. - В Политическом докладе ЦК КПСС ХХVII съезду партии сказано: 'Со всей ответственностью мы можем сегодня заявить: оборонное могущество СССР поддерживается на таком уровне, который позволяет надежно защищать мирный труд, мирную жизнь советских людей'. Это, безусловно, перекликается со словами Владимира Ильича Ленина, которые минутой назад вы нам процитировали. Тому, кто сможет процитировать и следующее предложение, сразу ставлю пятерку. Курсант Марковский, кому, как не вам, отвечать? Разрешаю своими словами, лишь бы близко к тексту.
   Однако знания курсанта Марковского ограничиваются только той фразой, которую он уже озвучил. Всем ясно, что преподаватель другого от него и не ожидал, но слово не воробей, и руку за легкой пятеркой тянет Лео.
   - 'Наша армия является реальной гарантией того, что ни малейших попыток, ни малейших посягательств империалистические державы делать не будут, ибо хотя бы они могли рассчитывать на некоторые эфемерные успехи вначале, но ни одна из них не останется без разгрома со стороны Советской России', - с чувством произнес Лео и честно и быстро заработал свою пятерку.
   И хотя я сегодня уже получил отличную оценку, я внимательно слушал обе пары импровизированный блиц-опрос, так как было очень интересно. Вопросы были разные, рассчитанные на самых слабых курсантов, типа: 'Что такое Вечный огонь' и 'Что такое 'Город-герой', 'Крепость-герой', но были и сложные вопросы. Последним отвечал Игрек, которому нужно вспомнить приветствие VIII Всероссийского Съезда Советов Красной Армии и Красному Флоту (1920 год). И Третьяк блестяще справился с ответом, порадовав преподавателя и удивив многих курсантов.
   - 'Слава красным бойцам-победителям, своею беззаветной храбростью раздавившим гидру внутренней контрреволюции, уничтожившим все генерало-баронские банды! Эти славные победы Красной Армии и Красного Флота дают, наконец, возможность облегчить страдания рабочих и крестьян за их великие жертвы на алтарь Октябрьской революции, за завоевание права на хозяйственное строительство...'
   После того, как пара окончилась, и преподаватель вышел из аудитории, замок сказал:
   - Игрек, ну ты и даешь! Где это ты вычитал?
   - Все там же, - улыбнулся Третьяк, - где нам всем надлежит читать, в учебнике. А запомнил хорошо потому, что читал недавно, прямо вчера!
   - И охота тебе, было? - изумляется Бао.
   - Охота, - серьезно отвечает Игрек. - Через девять месяцев...
   - Ты станешь папой! - расхохотался Бао.
   - Вот сами подумайте, через девять месяцев мы придем в войска замполитами рот, и там у нас не будет шпаргалок, а наши знания и умения будут оценивать не добрые преподаватели, а солдаты и сама жизнь. К этому нужно серьезно готовиться. Нет смысла в шпаргалках, когда нужно просто знать и уметь. Жаль, Алеша, что ты этого и на четвертом курсе не понимаешь.
   - Правильно, - горячо поддержал его замок, - мужики, набирайтесь ума-разума, пока еще есть время. Чему не научитесь здесь - все вылезет наружу в войсках. Опозоритесь и в глазах офицеров, и в глазах подчиненных. В войсках пускать пыль в глаза будет сложнее. Многим из нас давно пора вытеснять старые мысли и привычки нерадивого курсанта-'минуса'. Лично я тоже берусь за учебу, это мой личный выбор, и я его никому не навязываю. Хотя, как замкомвзвода, я должен навязывать.
   - Да ладно, - кривится Зона, - надо иметь голову на плечах и все. Если хочешь знать, самые худшие офицеры выходят из отличников, особенно из золотых медалистов. А самые лучшие офицеры получаются из троечников!
   И Зона торжествующе посмотрел по сторонам, ожидая поддержки от остальных наших троечников. Он не понимает, что своими словами только 'подлил масла в огонь'. Смерив его ледяным взглядом, замок снова заговорил:
   - Дурак ты, Зона. Дураком был, дурак есть и, похоже, еще долго будешь им оставаться, - попытался вразумить Петьку Уваров. - Не согласен? Как ты считаешь, ты умнее Королева? Чего ты молчишь? Может, ты умнее Иванова? А ведь они против тебя семи пядей во лбу, учеба им дается легко, но учатся они, как никто другой. Хотя, по твоей логике, уж кто-кто, а они могли бы и расслабиться.
   - Причем прямо с первого курса, - вставил Игрек.
   После этих слов в аудитории воцарилась тишина. Зона выглядит озадаченным. Было очевидно, что многих курсантов слова замка и Игрека задели за живое. Тишину нарушил Веня.
   - Пацаны, вы читали, что и у нас, наконец, появился свой космический челнок, то есть космический корабль многоразового использования? Называется 'Буран'.
   - Веня, кроме тебя все об этом давно знают. По телевизору видели, - перебил Веню его комод Лео, - так что меняй пластинку, если хочешь, чтобы тебя слушали.
  
  Похмелье
  Утром первого января все, кто ночевал в городе, должны были прийти в училище и отметиться, что живы и здоровы. Мы с Мишкой решили сначала попить чайку, а уже потом снова идти в увольнение. Однако Мишку в увольнение больше не отпустили по причине заметного алкогольного опьянения.
  - Представляете, - смеется он, рассказывая о своих злоключениях, - одеваюсь я утром, чтобы в училище идти, а мне моя Инга говорит: - Ты куда, придурок?
  - Что так неласково? - кривится Лис, у которого у самого после вчерашнего разваливается голова. - А! Ты обманул ее ожидания, и вместо сказочной ночи просто набухался?
  - Оказывается, я шинель поверх гражданки одевал, понял! А вы как?
  - Я ничего, нормально, без особых трудностей, - улыбнулся я.
  - Симона, а вот ты бы мог на этот раз и промолчать, все и так знают, что ты спиртное не пьешь, поэтому с тобой ничего подобного произойти и не могло.
  - А я замерз ужасно, - признался Игрек, - я ведь в студенческую общагу поехал в гражданке, в легенькой ветровке и рубашке, а утром встал, вот те раз - минус пять градусов и ветер!
  - Кстати, полюбуйтесь, - кивнул я, - не один ты, Миша, в полувоенной форме одежды в училище пришел.
  - Ошибаешься, Симона. Есть одна мелочь, которая имеет ключевое значение, я чуть не пришел, а чуть не считается!
  В четвертом взводе сразу трое пришли в смешанной форме одежды, и, разумеется, больше в увольнение не пошли. Среди них оказался и мой приятель младший сержант Стас Рокотов. Это удивительно, так как он спортсмен, и я был уверен, что он спиртного и в рот не берет. Но я ошибся.
   - Это же надо! - возмущался на построении роты капитан Туманов. - Так напиться, чтобы не сообразить в каком виде идете в училище! Пьяницы - все спать, и все вы сегодня заступаете в наряд по роте, и чтоб к разводу были как огурчики! Ну, или хотя бы как огурцы!
  После того, как роту распустили, неудачники собрались у окна на границе третьего и четвертого взводов. Смотреть на них жалко.
  - Эх, опохмелиться бы, - с бегающими глазами сказал Столб, один из сегодняшних залетчиков.
  - Эх, скорей бы уже наш выпуск, - поддержал Кальницкий. - Флаг до дыр зацелую! Обещаю!
  Дослушать их не удалось, потому что остальным, в том числе и мне, разрешили снова идти в городское увольнение.
  Вернувшись вечером из увольнения, в своей тумбочке я нашел письма от мамы и от Витальки Шепелева. Раздевшись, я принялся читать полученную почту. Краем глаза я вижу, что и Королев читает письмо. Ему сегодня тоже два письма пришло. Я как раз дочитывал второе письмо, как КорС довольно рассмеялся. Перехватив мой взгляд, он стал рассказывать.
  - Я дома встречаюсь с девочкой одной 17 лет, ее Мартой зовут. Она пообещала, что выйдет за меня замуж, когда подрастет. А тут мама стала мне писать, что ее какой-то кавалер домой провожает. Ну, я написал своим приятелям, чтобы они присмотрелись и разобрались с этим кавалером. Вот, сегодня я получил письма от мамы и Сереги, моего дворового приятеля. В письме от мамы в частности написано: '... что-то давно кавалера Марты не видно. Может уже не встречаются'. В письме Сереги все расписано подробнее. 'Мы и сами заметили, что Марту провожает какой-то пацан, но он её провожает только до подъезда и никогда ничего больше. После твоего письма мы его с Жекой подождали, отозвали за угол, знаешь, между кафе и нашим домом. Ну, там слегка поколотили его и спрашиваем: 'Ну, ты все понял?' А он нам: 'Нет'. Мы рассердились и уже основательно потрудились над ним, а он снова на наш вопрос - нет! Ну, после этого мы с Жекой вообще рассвирепели, озверели и отделали его так, что он еле-еле на ногах держался, а мы ему снова, ну ты понял? А он нас спрашивает: 'Ребята, что я должен понять?' Мы ему и говорим, что Марта встречается с хорошим мальчиком, который сейчас в армии и если мы тебя еще раз возле нее увидим.... А он рассмеялся и говорит: 'Зачем же было бить? Надо было просто так сразу и сказать'. Представляешь? А мы-то думали он такой упрямый и Марту любит! Так что просьба твоя выполнена, а надо будет еще что-нибудь - напиши. Сделаем!'
  - Хорошие у тебя дома друзья, - оценил я.
  - Да, хорошие, - рассеянно ответил Королев, а потом вдруг задумчиво посмотрел на меня и спросил, - слушай, Симона, а ты сам, какой друг?
  - Как это какой? - не сразу понял я.
  - Ну, сам ты, что можешь сделать для друга? Только на примерах.
  На какое-то время я задумался, размышляя над вопросом КорСа, потом ответил.
  - У меня есть друг, которого я считаю лучшим своим другом, а он называет своим лучшим другом меня, - тщательно подбирая слова, начал я свой рассказ. - Как-то на дискотеке ему понравилась девушка из такого района города, что туда лучше совсем не соваться, гарантированно отгребешь. Тем более, если провожаешь девушку из их района.
  - Вроде симферопольской 'зеленки?'
  - Типа того, хотя и не совсем так. Но моему другу она настолько понравилась, что он пошел ее провожать после танцев домой. Я его попытался, было, отговорить, но он и слушать ничего не захотел. Он пошел с ней, а я незаметно за ними следом. Однако, уже на территории того района города, она все-таки отговорила моего друга провожать ее дальше. Я спрятаться не успел, так как он сразу повернул назад, наткнулся на меня и, конечно же, сразу узнал. Он удивился и спросил, зачем я за ним шпионю. Я ему и сказал, что я был уверен в том, что его там непременно изобьют. А он и спрашивает: 'А ты, что, смог бы их всех здесь побить?'
  - А ты? - у КорСа даже веко подрагивает от нетерпения, так ему хочется узнать, чем там все у нас закончилось.
  - А я ему ответил: 'Конечно, нет. Но если бы я был рядом, то ты получил бы в два раза меньше'.
  После моего ответа Королев надолго замолчал, а я, к своему стыду, с поразительной ясностью отдал себе отчет в том, что припомнить что-либо подобное больше не могу. То есть пример оказался один единственный. Впрочем, КорСу его вполне хватило.
  - Пацаны! - привлек всеобщее внимание Веня. Он что-то вычитал в газете и хочет поделиться информацией с нами. - В Китае в провинции Гуанчжоу гробы стали делать из картона, чтобы сберечь леса!
  - А что, по-моему, это разумно, - ответил Королев. - Скоро и мы до такого доживем.
  В первом взводе включили магнитофон, и по ротному расположению поплыл голос Виктора Цоя, лидера группы 'Кино'. В третьем взводе включили концерт группы 'ДДТ', и голос Цоя стал заглушать голос Юрия Шевчука. В четвертом взводе включили 'Ласковый май'. У каждой из этих групп в роте уже есть свои горячие поклонники. Между ними сразу началась перепалка за то, какую музыку нужно слушать. Они спорили до хрипоты, но к консенсусу (как говорит наш генеральный секретарь) так и не пришли. Правда, и до мордобоя дело тоже не дошло. В нашем взводе справедливо решили, что и этой какофонии слишком, и наш магнитофон включать не стали. Курсант Лекарствов (он же Яд) сделал звук на полную, и не обращает внимания на замечания взводных, делая вид, что он их не слышит.
  - Иванова на вас нет, - смеются наши взводные.
  - Это, в каком смысле? - удивляется Яд. На этот раз он все услышал, причем с первого раза.
  - Это в том смысле, что некому вам по шеям надавать, - популярно объяснил наш взводный. - А мы с капитаном Тумановым не можем, так как вы нас сразу заложите.
  - Есть Иванов, вон он, книжку читает у окна, - указал на меня Аркалюк. - Он у нас настолько любит читать, что почти не расстается с книгами и использует для чтения любую свободную минуту.
  - Не может быть, - не поверил капитан Туманов. - Обычно Иванов у нас более чем заметен! Сержант Иванов, вам этот шум читать не мешает?
  - Нисколько, товарищ капитан, - улыбнулся я.
  - И нравится тебе вести такую беззаботную жизнь? А то вмешался бы, навел порядок, - мечтательным тоном предложил капитан Туманов.
  - Товарищ капитан, курсанты моего отделения в этом безобразии участия не принимают, - улыбаюсь я.
  После моего ответа Яд громко рассмеялся, но тут раздался голос Столба.
  - Это же надо, сколько гонора на абсолютно ровном месте!
  - Ты хотел сказать, на абсолютно пустом месте, - поправил его я, глядя на Яда.
   Взводные оставили меня в покое, и ушли в канцелярию роты. Правда, до Яда немного дошло, что его веселье могут прервать силами других курсантов, и он успокоился. Спать я лег в хорошем настроении. 1989 год начался хорошо. Во всяком случае, не скучно.
  
  Се-Вера
   'Дорога - та часть жизни, которая больше всего
   имеет право именоваться настоящей жизнью'.
  Турист
   Сегодня ротный сообщил, что наш взвод полетит на войсковую стажировку в должности замполитов рот на крайний север, в город Североморск Мурманской области.
   - Форму готовьте, - инструктирует нас ротный. - Полетите в п/ш, но парадную форму тоже с собой берите. Уверен, что вам там понравится.
   - Вашими бы устами да мед пить, - негромко говорит крымчанин Миша, который начинает мерзнуть еще при подъезде к Джанкою. Как ему может понравиться север, да к тому же крайний?
   Для себя я решил, что тащить с собой парадку не стану. Думаю, она нам там не понадобится, так, что я уж как-нибудь обойдусь без нее. Пока я раздумывал над этим вопросом, КорС вызвался просветить нас сирых и убогих.
   - Пацаны, знаете ли вы, что значит север?
   За годы учебы мы все уже привыкли, что после таких вопросов узнаем что-либо новое, поэтому никто Сереге не ответил. Как и все курсанты Симферопольского политучилища, мы страстно любим историю. Поэтому все сразу замолчали и стали слушать. Довольный КорС продолжил.
   - Древние греки знали о существовании 'за северным ветром - Бореем' страны, куда постоянно летал на лебедях погостить их, то есть древнегреческий, бог Аполлон. Эту страну они называли Гипербореей.
   - Как я понял, назвав страну Гипербореей, греки просто указали направление ее на север, а не нахождение на самом Севере? - перебил КорСа Лео.
   Веня хотел было что-то сморозить, но Миша, не дожидаясь этого, отвесил ему такую оплеуху, что фонтан красноречия бить так и не начал. Веня так и не решился сказать то, что собирался.
   - Совершенно верно! Садитесь, Леонтьев, вам пять! - пошутил Королев. - Вы знаете, что мои родители - ученые. Их друзья - тоже ученые. У одного из них есть карта тысячелетней давности, на которой территория правого берега реки Оки и называется Гипербореей. Южные окраины Гипербореи совпадают с нашей рекой Окой, и поэтому Украина, расположенная в центре Европы, названа Окраиной - Окраиной Гипербореи. Не окраиной Московии или Российской империи, или там Речи Посполитой, как нам на первом курсе рассказывал Гарань, а окраиной Гипербореи! А Гиперборея это не просто линия на северном побережье Ледовитого океана, а целая страна от утонувшего северного материка до правого берега реки Оки, от Прибалтики до Урала и далее. Сами же местные жители называли Гиперборею Верой, и говорили что 'Се' - 'эти' Вера ('Севера'). На Урале и далее на восток северные территории так называют до сих пор, то есть с севера, а за долгие годы окончание 'а' потерялось и мы просто стали показывать направление и называть уже это направление север, то есть в сторону страны Гипербореи - Севера.
   - Вот это да! - ахнул капитан Туманов из-за наших спин. - Эх, мама, засунь меня туда, откуда достала! И почему я не родился в семье ученых?
   - Так значит, бывает, слова со временем меняют свой первоначальный смысл? - глубокомысленно спросил Вася.
   - О! - восхитился КорС. - Василий, из вас еще будут люди! Ты помнишь, как, например, в Египте называли бога Солнца?
   - Ра, - даже не задумываясь, ответил Вася, приятно удивив всех.
   - И он прав! Скажи, а словосочетание 'культ Ра', тебе ничего не напоминает?
   Сразу оказалось, что очень даже напоминает. И не только Васе.
   - А слово 'папа' на санскрите означало 'грех, недостаток'.
   - Так это что, - рассмеялся Мишка, - Римский папа означает римский грех?
   - А еще давно замечено, что после того, как наши давние славянские предки приходили на новые земли, то на новых местах они использовали топонимы старых названий. Например: столица Украины Киев - это уже третий город с таким названием, а до этого уже существовали города с названием Киев в Даарии и в Беловодьи. Названия рек и некоторых местностей в Карелии повторяют названия рек и местностей в Индии!
   - Слушай, КорС, - прошу я, - а я вот не понял или прослушал, кто такие 'эти' Вера? Объясни, а?
   - Что ж, ты действительно просто прослушал. Древние греки называли территорию, населенную праславянскими племенами Гипербореей, а сами праславяне эту территорию называли - 'Севера'. Севера состояли из Европы (Венеи) и 'Тартарии', то есть территории Тарха и Тары - праславянских богов. Это территория, захватывающая окраины вокруг Уральских гор вместе с Сибирью, и от Асии до Китая. Был такой материк на месте Северного Ледовитого океана с водами четырех рек и центральной горой Меру, пока этот материк из-за падения луны Леля не погрузился в воду.
   Эти знания вообще, и в частности значение всех этих имен, вызвало у меня большое изумление. Ну, КорС, ну дает!
   - Но северян заранее предупредил волхв Спас, - продолжает он тем временем, - и они в течение 16 лет по Рипейским горам выходили в Семиречье. Теперь от тех семи рек осталось только две: Сыр-Дарья и Аму-Дарья. Урал и Скандинавия - это все, что осталось от них после потопления северного материка.
   - Бред это все, - возмущенно говорит Вася срывающимся мальчишеским голосом, весь дрожа от справедливого негодования, - ни в одном учебнике ничего подобного не написано. Это все сказки!
   Он говорит с КорСом свысока, почти покровительственно.
   - Кто же спорит? - иронически хмыкнул Королев, даже не пытаясь спорить с апологетом науки Васей, понимая всю бесполезность такого спора. - Это миф, а, по-твоему, сказка.
   Есть от чего пойти голове кругом. И мы начали считать дни до отлета, с трепетом ожидая встречи с загадочным севером. Я собирался спросить Королева о тех местах в Карелии, названия которых есть и в Индии, но как-то закрутился и позабыл.
   Нас ждет дорога практически в сказочное место - на Крайний Север. Ожидание встречи с севером наполняло меня чувством острого любопытства, это ведь настоящий край земли. Еще немножко терпения, и я его увижу! Я от души радовался предстоящей встрече с севером, словно с хорошим другом.
   - Интересно, - мечтательно говорит Вася, - чем именно мы будем заниматься на стаже? Как думаете?
   - Да чего там думать, - тут же стер со своего улица улыбку и с умным видом отвечает КорС, - мы и там будем учиться разным нужным премудростям, типа, как добывать лед в Арктике или песок в пустыне. В пустыне мы были на прошлом стаже, теперь вот конкретнее займемся льдом!
   Шутку Королева оценил даже сам Вася.
   - Симона, - вспомнил о моем существовании Веня, - ты думаешь порадовать нас песней о предстоящем стаже в Арктике? Ты думай, думай! Мы ждем! Сам, можно сказать, установил традицию, сам и, будь добр, соблюдай ее!
   В голосе Вени звучит надежда, однако никакого вдохновения у меня давно нет. С самого лета, с момента расставания с Новеллой. И я делаю вид, будто не слышу Вениных слов. Со щемящим сердцем я вспомнил о Новелле, и на душе снова заскребли все кошки мира. Я заставил себя отвлечься от таких грустных мыслей и стал проверять порядок в тумбочках своего отделения.
   - Симона, - куражится Веня, - ты не увиливай, не увиливай. Скажи, когда будет новая песня? Песню хотим! Песню давай! Песню! Песню!
   - Отстань, - нервно огрызнулся я.
   - Понятно, - сразу стал серьезным Веня. - Кина не будет. То есть, я хотел сказать, песни не будет. А жаль.
   Итак, нам предстоит побывать на Кольском полуострове, который еще называют русской Лапландией.
  
  Северное сияние
  Наш взвод активно готовится к войсковой стажировке в Мурманской области. Неудивительно, что нас интересует все, связанное с предстоящим местом стажировки. Перед лекцией по истории мы делимся информацией, которую нашли в различной литературе. В частности, мы говорим о северном сиянии, которое нам предстоит увидеть. Во всяком случае, мы на это рассчитываем.
  - Сияние Севера, - мечтательно говорит Дима, - даже не верится, что мы его скоро увидим!
  - А знаете, мужики, - просвещает нас Лео, - раньше северяне никогда не говорили 'северное сияние'. Оказывается, они говорили: 'зорники', 'позори', 'сполохи', 'столбы' или 'снопы'. О! Столб, тебя еще можно называть северным сиянием!
  - А еще, если правильно, - перебивает Леонтьева Королев, - надо говорить не северное сияние, а полярное сияние. Полярное сияние - это свечение (люминесценция) верхних слоев атмосфер планет, обладающих магнитосферой, вследствие их взаимодействия с заряженными частицами солнечного ветра.
  - Чего, чего? - смешно таращит глаза Зона. - КорС, не можешь говорить нормально, лучше вообще молчи.
  Все дружно смеются, а Королев, злорадно усмехаясь, и как ни в чем не бывало, продолжает читать вслух из раскрытой книги.
  - Полярные сияния возникают вследствие бомбардировки верхних слоев атмосферы заряженными частицами, движущимися к Земле вдоль силовых линий геомагнитного поля из области околоземного космического пространства (Авроральные течения), называемой плазменным слоем...
   - КорС, будь человеком, уймись! - смеется уже и замок, но Серега не унимается.
  - При столкновении энергичных частиц плазменного слоя с верхней атмосферой происходит возбуждение атомов и молекул газов, входящих в ее состав...
   - КорС, а по шеям схлопотать не хочешь? - спрашивает Миша.
  - Поскольку ионизация заряженными частицами происходит наиболее эффективно в конце пути частицы, и плотность атмосферы падает с высотой, в соответствии с барометрической формулой... Полярные сияния наблюдаются преимущественно в высоких широтах обоих полушарий в овальных зонах-поясах, окружающих магнитные полюса Земли - авроральных овалах...
  - КорС, а не составит ли тебе труда, пойти... Могу подбодрить тебя пинком! - мечтательно говорит Рома.
  - Полярные сияния весной и осенью возникают заметно чаще, чем зимой и летом. Пик частотности приходится на периоды, ближайшие к весеннему и осеннему равноденствиям. При наблюдении с поверхности Земли полярное сияние проявляется в виде общего быстро меняющегося свечения неба или движущихся лучей, полос, корон, 'занавесей'.
  - КорС, и не надоело тебе трепать нам всем нервы?
   - Иванов, будь другом, - говорит замок, пританцовывая от нетерпения, - пользуясь властью, дай-ка своему подчиненному по шее.
  - Почему я? - смеюсь.
  - А у тебя удар слабее!
  - Это у меня удар слабее? Ты бы так сразу и сказал, что КорСа нужно вырубить!
  - Ну, это вообще предел моих мечтаний! Иванов, а ты что, против?
  - Нельзя сказать, чтобы я был против...
  - Ну, так доведи все до конца! Договорились?
  - КорС, молись, если умеешь!
  - Надоели мне ваши смешные угрозы, - говорит Королев, но из соображений осторожности все-таки отходит от меня на несколько шагов и продолжает читать.
  - Длительность полярных сияний составляет от десятков минут до нескольких суток. Полярные сияния можно создать искусственно и затем изучать. Этому был посвящен, например, советско-французский эксперимент АРАКС, проведенный в 1975 году.
  - КорС, ты что, издеваешься над нами? - шумно возмущается Игрек. - Что-то ты стал слишком велик для своих сапог! Иванов, врежь ему, как следует, чтоб он вылетел из них!
  - Как это говорил полковник Нетсен? - с серьезным видом отвечает КорС. - Вспомнил! 'Курсанты это такие неблагодарные создания!' Я вас просвещаю, а вы меня за это еще и избить готовы?
   Мы и не заметили, что наш преподаватель подполковник Козлов стоит в раскрытой двери и внимательно слушает наш разговор.
   - Какая жалость, повезло тебе, КорС, - шепчет Миша, который тоже уже увидел преподавателя.
   - Надеюсь, я не помешал? - радушно улыбаясь, спросил подполковник Козлов. - А тоя могу выйти и прийти через несколько минут!
   Королев от изумления даже рот открыл. Он входит, приветствует нас и начинает лекцию. Точнее не лекцию, а занятие. Видно, что разговор наш его заинтересовал, а плановую лекцию ему читать не хочется.
   - Товарищи курсанты, - говорит подполковник Козлов, - вы тут только что говорили про северное сияние. А кто из вас может рассказать о северном сиянии, связанном с историй нашей страны?
   Руки подняла добрая половина роты, но преподаватель почему-то выбрал меня.
   - 'Северное сияние' по-немецки 'Nordlicht', это кодовое наименование операции вермахта по захвату Ленинграда, - четко доложил я, но преподаватель кивает головой в знак того, чтобы я продолжил ответ.
  - Наши войска в период с 19 августа по 10 октября 1942 года с целью прорыва блокады Ленинграда провели наступательную операцию силами войск Волховского и Ленинградского фронтов против 18-й немецкой армии группы армий 'Север'. Эта операция получила название Синявинской операции. Несмотря на то, что Синявинская операция не привела к прорыву блокады, советские войска своим наступлением не позволили немцам осуществить план захвата Ленинграда, сковали значительные силы их войск, чем способствовали обороне Сталинграда и Северного Кавказа.
   - Что ж, совершенно верно, - удовлетворенно кивнул подполковник Козлов, - но для положительной оценки маловато.
   Троечники недовольно зароптали, на что преподаватель заметил:
   - Зря ворчите, товарищи курсанты. Для сержанта Иванова этого ответа на пятерку действительно недостаточно. Доложите-ка нам, товарищ Иванов, про обстановку перед началом Синявинской операции.
  - Поражение в Любавинской операции, которая закончилась разгромом 2-й ударной армии, не заставило Ставку Верховного Главного Командования отказаться от наступательных планов в районе Ленинграда. Новая операция по прорыву блокады была намечена на вторую половину августа 1942 года. Помимо решения главной задачи, советские войска должны были своими активными действиями сковать основные силы группы армий 'Север' и не позволить противнику перебрасывать резервы на Южное направление, где немецкие войска успешно развивали наступление. Наше командование, готовя операцию, однако не учло тот факт, что к концу лета 1942 года соотношение сил в районе Ленинграда резко изменилось, и немецкие войска также готовятся к наступлению с целью захвата города. Наша разведка установила признаки накопления сил противника в районе предстоящего наступления, но установить, что группа армий 'Север' была значительно усилена основными силами 11-й армии, переброшенной из Крыма, не удалось. Немецкое командование, в свою очередь, располагая разведывательной информацией о готовящемся наступлении советских войск южнее Ладожского озера во второй половине августа, рассматривало его как 'упреждающий удар' с целью сорвать штурм Ленинграда и рассчитывало отразить удар без привлечения сил, предназначенных для штурма города. Таким образом, летом 1942 года обе стороны готовились к проведению наступательных операций со стратегическими задачами, но при этом не обладали полной информацией о планах друг друга.
   - Достаточно, товарищ сержант. Ставлю вам пять. Итак, немецкий план 'Северное сияние'. Добровольцы есть?
   Первым добровольцем оказался КорС, он и продолжил.
  - В июле 1942 года, после захвата Севастополя, немецкое командование приняло решение о проведении крупномасштабного наступления в районе Ленинграда с использованием высвободившихся сил 11-й армии. В директиве ? 45 от 23 июля 1942 года за подписью Гитлера говорилось: 'Группе армий 'Север' к началу сентября подготовить захват Ленинграда. Операция получает кодовое название 'Волшебный огонь'. Для этого передать группе армий пять дивизий 11-й армии наряду с тяжелой артиллерией и артиллерией особой мощности, а также другие необходимые части резерва главного командования'.
  - Ой! - вскричал вдруг преподаватель. - Курсант Марковский, вам плохо? Откройте окна!
  На самом деле с Бао все в порядке. Он сидел и зачем-то держал во рту стержень к ручке красного цвета. То ли в нем было еще одно отверстие, то ли еще по какой причине, но он высосал пасту прямо в рот, и из уголков губ потекли ручейки ярко-красного цвета, которые так напугали подполковника Козлова. После того, как все отсмеялись, преподаватель предложил Королеву продолжить его выступление.
  - 23 июля в ставке Гитлера в Виннице состоялось совещание, где были обозначены цели предстоящего наступления: на первом этапе - окружить Ленинград и установить связь с финской армией, на втором этапе - овладеть городом и сровнять его с землей... Согласно окончательному плану наступления, которое получило новое название 'Северное сияние', немецкие войска при массированной поддержке авиации и артиллерии должны были прорвать силами трех армейских корпусов советскую оборону и выйти к южным окраинам города. После этого два армейских корпуса должны были повернуть на восток, с ходу форсировать Неву, обойти город с востока, соединиться с финскими войсками на карельском перешейке и, таким образом, полностью лишить Ленинград связи с 'большой землей'.
   - Хорошо, Королев, вам пять, садитесь, - одарил его улыбкой преподаватель. - Кто продолжит? Вопрос такой - план советского наступления. Младший сержант Леонтьев? Давайте.
  - План предстоящего наступления, разработанный Военным советом Волховского фронта, был одобрен Ставкой Верховного Главного Командования в начале августа. Части Волховского фронта были в значительном количестве пополнены маршевыми ротами, танками, гвардейскими минометными частями, а также получили в достаточном объеме боеприпасы и материально-технические средства. Основной удар Волховский фронт должен был нанести на 15-километровом участке между Гонтовой Липкой и Вороново, прорвать оборону противника и наступать в направлении Синявино и Мги. После чего планировалось соединиться с войсками Ленинградского фронта, уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника и, в конечном итоге, выйти на рубеж Дубровка - река Нева - Красный Бор....
   Даже удивительно, но выяснилось, что половина роты очень хорошо ориентируется в этой теме. После Леонтьева пятерки получила дюжина курсантов роты. Итоги занятия подвел сам преподаватель.
  - Боевые действия, развернувшиеся в районе Ленинграда в августе - сентябре 1942 года, оказали весьма существенное влияние на весь дальнейший ход войны. Решение Гитлера перебросить 11-ю армию для усиления группы армий 'Север' значительно ослабило немецкое наступление на южном направлении, что в конечном итоге стало одной из причин поражений немецких войск в Сталинградской битве и на Северном Кавказе. Более того, немецким войскам не удалось реализовать свой наступательный план по захвату Ленинграда. Для того чтоб сдержать советское наступление, а затем нанести контрудар, пришлось использовать дивизии предназначенные для операции 'Северное сияние'. Не имея возможности выделить людские и материальные ресурсы, необходимые для восполнения потерь, немецкому командованию пришлось отложить операцию по захвату города на неопределенный срок. Молодцы, товарищи курсанты, мне очень понравилось, как вы сегодня отвечали! Всегда бы так! Мне особенно понравился ответ курсанта Королева.
  КорС довольно посмотрел сначала на меня, а потом на Валерку Леонтьева. Но мы, ни на него самого, ни на его победные взгляды внимания вообще не обратили. Во всяком случае, вида не подали, чтобы еще больше не порадовать его.
  
  Диспут с неформалами
  Идет сессия, а сейчас самоподготовка. Сегодня был экзамен, до следующего еще три дня, поэтому все отдыхают и ничего не делают. Вернее, кто читает художественную литературу, кто ест, кто спит, но к предстоящему экзамену не готовится никто.
  - Зона, - допытывается Лео, его командир отделения, который стоял во время экзамена в наряде по роте, - ты как умудрился двойку-то схлопотать?
  - А он упорно молчал на экзамене, - объясняет Веня, оторвавшись от чтения письма, - прямо как подпольщик на допросе в гестапо.
  Веня кривит душой, на самом деле Зона на экзамене виртуозно изворачивался, но двойку все равно получил.
  - Веня, отстань и не лезь не в свое дело, - недовольно говорит Зона. - Тебе, наверное, когда ты покинешь этот мир, гроб сделают квадратный, такой: два на два метра.
  - На кой ляд? То есть, это еще зачем? - от неожиданности вытаращил глаза Веня.
  - Чтобы ты мог там при желании и поперек лечь, - смеется Зона.
  - Точно, Веня, - поддержал шутку Лео, - окопы теперь тоже будешь рыть для себя квадратные!
  Бао очень хочет в увольнение и донимает замка своими приставаниями.
  - Сергей, ну отпусти, а? Я ведь отец почти двух детей.
  - А твоя жена об этом знает? - лениво уточняет замок. - Гляди, а то я спрошу у нее! И перестань играть в пинг-понг. Вытащи руки из карманов!
  Бао понял, что ничего у него не выйдет и уткнулся носом в книжку. Ровно через пять минут он уже спал крепким сном. Удивительная способность у Алеши - спать, только в книгу глянет, и сразу глаза соловеют, и он засыпает. Голова опускается, носом касается книги, автоматически заваливается в сторону, и ложится на щеку. Он умудрялся засыпать даже во время отжиманий в упоре лежа.
  - Толик, - шепчет КорС, - ты в театр ходил? На 'Мастера и Маргариту'?
  - Ходить-то, я ходил, но замполит что-то перепутал, там шла 'Сестра Керри' по Драйзеру.
  - И как? Ты ведь, если я не ошибаюсь, недели две назад закончил ее читать?
  - Угу. Не понравилось дико. Представляешь, юную Керри играла их театральная примадонна, которая уверенно приближается к пятидесяти.
  - С какой стороны?
  - И по комплекции она примерно как ты. Два парня вынесли ее на плечах, а у самих под ее весом ноги подгибались, как колеса у 'Татры'. В общем, я даже не досмотрел до конца - не смог. Теперь такое отвращение испытываю, что не знаю, захочу ли еще когда-нибудь снова сходить в театр.
  - Да ну?
  - Вот тебе и ну.
  - Нет, о том, насколько понимает театр каждый и всякий, - рассудительно говорит Лео, - можно спорить бесконечно. Но чтобы вот так сразу заявлять - никогда? Это, по-моему, перебор!
  Тут в аудиторию торопливо вошел дневальный по роте.
  - Окончить самоподготовку. Всем на плац, срочно!
  На плацу офицеры из строя училища вывели всех курсантов, кто выше 170 сантиметров ростом, потом обратно в общий строй отправили худых. Я попал в число тех, кого вывели из строя, а остальных снова отправили на самоподготовку. Нам приказали переодеться в парадную форму для строя и снова построиться на плацу.
  Выяснилось, что мы призваны принять участие в диспуте с представителями неформальных молодежных организаций - панками, рокерами, металлистами и прочими. Даже два нациста были в кожаных пальто и с флагами со свастикой. Все они с нетерпением ждали диспут с курсантами из высшего военно-политического училища. КорС от перспективы проучить неформалов не сдержался и даже прослезился от радости. Но когда мы дружными рядами и колоннами вошли в зал и разместились на указанных рядах, 'неформалы' без труда прочитали у нас на лицах один вопрос: 'Ну, когда уже начнется драка?' В общем, диспут не удался. Драки, правда, тоже не было, а жаль. Несколько панков пытались что-то рассказать со сцены о своих обидах на курсантов, но как-то не очень уверенно. Нацисты помахали своими флагами, но флаги у них отобрали сами устроители диспута - работники обкома комсомола.
  'Неформалы' оценили рост, сложение и количество курсантов, и не решились начать серьезный диспут с нами. В общем, первый опыт демократического общения политических противников в Симферополе прошел незаметно и без видимых результатов.
  - Чуть не попали в исторический эпос о перестройке, - говорит Журавлев после нашего возвращения в училище.
  - Опус? - смеется Веня. - Что, драки не было? А Иванов?
  - Толик был, как никогда, робок, тих и неприметен.
   - Не может быть! - удивился Веня, - а я-то уже настроился ничему не удивляться! Подумать только, Иванов уклонился от хорошей потасовки. Иванов, как так?
  - Неясные задания невозможно четко исполнять, - включился в разговор Лео, - а нам не разрешили сразу бить, а потом было как бы и не за что.
  - Симона у нас из прежнего бесшабашного парня превратился в размазню, поражая этим абсолютно всех, - смеется Королев, но на его шутку никто никак не реагирует, в том числе и я, так что, не дождавшись никакой реакции, Королев умолк.
  - Да! - вспомнил Веня. - А у нас для вас есть сюрприз!
  И не просто сюрприз, а можно сказать, во взводе общая, так сказать, коллективная радость - пришло письмо от Нуралиева, нашего бывшего курсанта, отчислившего из училища год назад. Подумать только, уже целый год мы без Чингиза! А вот и само это письмо.
  'Здравствуйте, друзья! Извините, что не объяснил причины отчисления из училища: я суеверный и боялся сглазить. И что долго не писал вам, тоже извините. Теперь могу вам рассказать, почему я так поступил. Семья у меня большая - нас, детей, тринадцать, а родители - просто пастухи в горах. Учиться - денег нет, да и на работу у нас здесь не так-то легко устроиться. Вот мы и решили попробовать в военно-политическое училище, ведь 'национальных кадров' охотно берут! Зато я совершенно бесплатно получил водительские права, и даже удостоверение киномеханика! Теперь я работаю одновременно и водителем и киномехаником кинопередвижки. Езжу по горным аулам и показываю кино. Хорошо зарабатываю и помогаю семье. Пока не женился. Пишите мне, пожалуйста. Очень скучаю. Я не собирался становиться офицером, но, пожалуй, смог бы. Возможно, когда-нибудь буду жалеть о том, что не стал военным. А с вами я сроднился, и мне вас не хватает. Часто-часто пересматриваю наши фотографии.... Как вы там? Напишите.... Приезжайте ко мне в Киргизию'.
   - Да, - только крякнул Королев, прочтя письмо, - умно, не правда ли? Ну, да пусть ему будет хорошо, раз он так решил.
   - Когда? - шутит Лео. - Когда мы уже поедем в Киргизию?
  
  Военизированная Арктика
   По приподнятому настроению и заговорщицкому виду подполковника Козлова видно, что он снова что-то задумал. За годы учебы уже стало доброй традицией, что простые темы мы самостоятельно изучаем в часы самоподготовки, а вместо них Козлов рассказывает во время лекций что-нибудь более интересное.
   Замкомвзвода доложил о готовности взводов к занятиям и об отсутствующих. Услыхав, что наш Леха лежит в медпункте, преподаватель участливо поинтересовался:
   - А что это с курсантом Марковским?
   - Да, - замялся, было, замок, но потом честно доложил, - курсант Марковский, находясь в суточном наряде в Залесье, подпрыгнул, чтобы сбить головой сосульку. В прыжке шапка слетела с его головы, а он прыгнул высоко, ударился непокрытой головой о крышу, упал и сильно ударился об лед спиной и головой тоже.
   Преподаватель не сдержался и весело рассмеялся. Смех у него такой заразительный, что мы снова посмеялись над незадачливым Бао.
   - Что ж, - вытирая выступившие слезы, сказал преподаватель, - как говорится, были бы мозги - могло бы быть и сотрясение!
   После этого он перешел непосредственно к лекции. Сегодня Козлов снова приготовил для нас сюрприз.
   - Товарищи курсанты, если вы не возражаете, то я расскажу вам немного об Арктике, то есть о том месте, куда вам предстоит лететь на войсковую стажировку.
   - То есть как, в Арктику? - вырвалось у Васи, причем довольно громко. Во всяком случае, его драматический шепот услыхали все. - Но ведь мы, же должны ехать в Мурманскую область!
   - А Мурманская область, по вашему мнению, это где? - насмешливо спросил преподаватель. - И хотя у нас предмет не география, я вам с удовольствием ставлю двойку.
   Подполковник Козлов наклонился, и, не откладывая этого дела в долгий ящик, демонстративно поставил в журнал аккуратную двоечку.
   - И это правильно, - заметил замок под всеобщий смех.
   - Кроме этого, хотя у вас формально свободный выход в город, я настоятельно прошу командира отделения и замкомвзвода проконтролировать, чтобы курсант Россошенко хотя бы пару дней посидел в роте, повторил географию. Ему это крайне необходимо, хотя он сам этого и не понимает.
   - Есть! - в один голос пообещали мы с Уваровым.
   - Вы уже умные люди, вы не просто носите гордое звание курсанта СВВПСУ, вы все уже почти с высшим образованием, и допускать таких проколов, как товарищ Россошенко просто не имеете права. Итак, в ХХ веке Арктика приобрела важнейшее военно-стратегическое значение. Дело в том, что выход Черноморского и Балтийского флотов перекрыт береговой артиллерией и прочими огневыми средствами стран-участниц НАТО, а вот Северный флот имеет свободный выход в океан. В обстановке 'холодной войны' американские и наши подводные лодки активно патрулируют акваторию Арктики. В определенном смысле вам очень повезло, ребята, вы увидите своими глазами столицу самого сильного, самого современного флота нашей страны. И, конечно же, увидите корабли, находящиеся в строю Северного флота. Где-то я вам даже завидую, честное слово!
   - Так едем с нами, - предложил Королев.
   - Увы, в Североморске служит сын полковника Ленского, так что именно он будет руководителем вашей стажировки. Кто хочет заработать пять баллов? Есть желающие? Ого! Тогда слушайте вопрос. Кто проложил первый воздушный путь между материками через Арктику?
   - Курсант Королев! - первым вскочил КорС.
   - Первый раз слышу о таком полярном летчике! - рассмеялся преподаватель. - Да шучу я, шучу! Продолжайте, товарищ курсант.
   - Амундсен! Амундсен совершил первый трансарктический перелет еще на дирижабле!
   Вася еще больше расстроился. По-видимому, у него была другая версия тех событий. Во всяком случае, оплакивать упущенный шанс хоть как-то реабилитироваться в глазах преподавателя Васе не придется.
   - Дирижабли очень скоро уступили место самолетам, с помощью которых осваивалось воздушное пространство над Арктикой. Начало этому положили советские летчики, первыми осуществившие трансарктические перелеты. 18-20 июня 1937 года Валерий Чкалов на самолете АНТ-25 совершил успешный перелет из Москвы в канадский Ванкувер через Северный полюс, преодолев 8504 километра за 63 часа 16 минут. Вслед за ним 12 июля Михаил Громов пролетел над Арктикой в город Сан-Джасинто в Калифорнии. Мы с вами военные люди и должны понимать, что эти полеты имели вовсе не спортивное, а военное назначение. Советская авиация испытывала потенциальные возможности наших самолетов для нанесения бомбовых ударов по сверхдальним объектам. Думаю, все присутствующие, за исключением курсанта Россошенко, знают, что арктический бассейн находится между нашей страной и США. Обе страны рассчитывали и рассчитывают использовать этот район для своих военных нужд. Контроль этой зоны позволяет в случае ядерной войны первыми нанести удар по противнику. Чем меньше расстояние до цели, тем больше шансов поразить ее.
   - Холодно там в это время? - поежился Веня.
   - Там всегда холодно. Но, в общем, для здоровья полезны холода! На чем это я остановился? В 1958 году американский флот направил атомную подводную лодку 'Наутилус' в Северное море. В 1959 году у Северного полюса американцы расположили атомную подводную лодку 'Скат'. Таким образом, Арктика превратилась в военную зону. С начала 1960-х годов США, и мы постоянно посылаем туда огромное количество подводных лодок, снаряженных ядерным оружием. Так что Арктика сейчас представляет собой, пожалуй, самое смертоносное место на Земле. Кроме того там регулярно проводятся масштабные военные испытания. У кого какие вопросы есть до сих пор? Нет? Тогда идем дальше.
   После этих слов преподаватель перешел к рассказу о прелестях северной природы, о полярном лете, грибах, ягодах, охоте и рыбалке, о северном сиянии, но я его уже не слушал, а стал читать книгу, но тут внимание привлек Рома.
   - Да, у женщин свои заморочки, - сказал он Литину, но увидев, что я слушаю их разговор, Рома обратился ко мне. - Слушай, Симона, помнишь, ты рассказывал, как ты однажды женщину на руках по ступенькам на девятый этаж вынес?
   - Помню, конечно, и что? - не стал отказываться я, не отрываясь от чтения. Было это еще на первом курсе, а Рома запомнил. Надо же!
   - Вот, я об этом своей Рите рассказал, а она захотела, чтобы я ее тоже на девятый этаж на руках вынес. Оказалось, что у нее уже давно была такая мечта, чтобы мужчина вынес ее на руках на верхний этаж. Пришлось нести, - тяжело вздохнул Рома.
   - И как впечатления? - заинтересовался я, оторвавшись от чтения.
   - Во-первых, я ее только до седьмого этажа донес, хотя я и старался изо всех сил, - с большим сожалением ответил Рома, - причем, это было практически на пределе человеческих возможностей. А во-вторых, руки у меня потом были как у орангутанга - до земли доставали. Ложка и та из рук вываливалась!
   - Все имеет свою цену, в смысле за все надо платить! Но ее мечта все-таки пусть и отчасти, но осуществилась!
   - Если за все хорошее нужно платить, то, что же здесь хорошего? - отвечает Рома.
   - Рома, а она-то хоть оценила твою попытку? - спрашиваю я, не желая быть невежливым, хотя книга мне интереснее, чем страдания товарища.
   - Нет. Сказала, что мне нужно тренироваться. А я ей сказал, что просто ей нужно похудеть, ну она и обиделась. В общем, поссорились мы. Но это ничего, помиримся еще!
   Королев начал, было, что-то говорить про бесславное поражение, но потом рассмеялся и сказал, что он решил про себя, что ему тоже нужно тренироваться больше и именно из тех, же соображений. Вдруг и ему представиться случай бравировать перед девушкой, а она окажется, как это говорится? В теле!
   - Курсанты Королев и Журавлев, прекратите разговоры, а не то сейчас начну называть вас вслух! Записывайте, этот материал вам еще пригодится.
   - Я уже устал писать, - вздыхает и разминает пальцы Зона, - почерк уже не слушается.
   Еще раз, тяжело вздохнув, Зона продолжает конспектировать материал лекции. На переменке ко мне подошел Славка Бахтин, сержант из четвертого взвода.
   - Симона, - говорит он, - ты ведь на стажировку, на север летишь? Будь другом, если там с мылом и стиральным порошком дело обстоит лучше, чем в Крыму, купи мне побольше, а?
   - Торговать собрался? - шучу я.
   - Вовсе нет. Ты же знаешь, что я женат, и что у меня дочь родилась? По талонам мы покупаем по одному куску мыла и по одной пачке стирального порошка на месяц, но этого очень мало. Не хватает, понимаешь?
   - Чего ж тут непонятного? А сколько тебе нужно?
   - А сколько сможешь, это добро не портится. Вот тебе сберкнижка на предъявителя, а это почтовый адрес и имя-отчество моей жены, - протянул он мне еще клочок бумаги. - Не волнуйся, на книжке никаких миллионов нет! Там всего восемьсот рублей.
   - Добро, Слава, если будет возможность - куплю и вышлю.
  
  Пресса
   Сегодня нашему взводу, наконец-то, выдали список тем курсовых работ, которые мы должны написать и защитить во время войсковой стажировки. Выбирать тему для себя мы можем сами. Раньше такого не было.
   - Шара, - с облегчением объявил Зона, одним из первых ознакомившийся с предложенным списком, и взвод оживленно зашумел, обсуждая эту тему.
   Лично я для себя выбрал тему, которая, если выразить ее нормальным языком, звучит так: 'Что читают военные строители'. Речь идет о строителях срочной службы, то есть солдатах и сержантах. Решив для себя, что я во время стажировки обойду, библиотеки нескольких военно-строительных отрядов, и вот тогда займусь написанием курсовой, я принялся читать свежую периодику.
   - Симона, - шутит Зона, - опять ерундой занимаешься. Ну, зачем тебе это? Кто тебя будет проверять - читаешь ты газеты или нет?
   - Не опять, а снова, - поправляет его Лео, но в целом соглашается с мнением Зоны. - Толик, ну зачем тебе эти газеты? Все равно там все неправда.
   - Заметьте, это говорят завтрашние офицеры-политрабочие, - с осуждением говорит Королев, который тоже читает, свежую прессу. - Если подумать, требования читать прессу не такие уж бессмысленные.
   Ссоры не получилось, и все занялись своими делами, оставив нас с Королевым в покое. Прочитав в газетах все, что меня заинтересовало, я принялся за написание плана курсовой работы.
   - Симона, дай те газеты, что ты уже прочел, - попросил меня Володя Еременко. - У КорСа прочитанные газеты уже взял Вася.
  День уже клонился к вечеру, когда в аудиторию кто-то вошел, но я не поднял голову, так как думал, что это вернулся Веня, который выходил, чтобы позвонить своей девушке.
   - Взвод! - непривычно серьезным голосом командует замок. - Смирно!
   Взвод встал и замер по стойке 'Смирно'. К нам пожаловали заместитель начальника политотдела училища, замполит нашего батальона и наш Хлопец.
   - Вольно. Садись. Товарищи курсанты, вы как будто удивлены? - насмешливо спрашивает заместитель начальника политического отдела. - Я же предупреждал на построении, что буду ходить по ротам! Классно! И я мохом не обрасту, и вы в профессиональном плане вырастете. Для чего щука в озере?
   - Чтобы карась не дремал, - ответил наш замкомвзвода.
   - Правильно, товарищ старший сержант. Товарищи курсанты, - продолжил заместитель начальника политотдела, внимательно осмотрев взвод, - все вы знаете, что офицеры-политработники должны постоянно читать периодическую прессу, в первую очередь газету 'Правда'.
   Это объявление заставило многих удивленно поднять брови, а Зона, так тот вообще нырнул глубже под стол, словно он стал на целую голову ниже ростом.
   - Обязательными для вас есть наша центральная военная газета 'Красная звезда', газета 'Комсомольская правда'...
   Понятно, нас пришли проверить на счет того, как мы читаем прессу. Нас часто предупреждали, регулярно напоминали, что такие проверки возможны, но никто в это не верил. И вот нате - именно такая проверка! Понятно, что это может поставить многих курсантов в затруднительное положение.
   - Итак, слушайте внимательно. Во-первых, рассядьтесь по отделениям, чтобы сразу было видно, из какого отделения курсант, который отвечает.
   Мы поднялись с мест, и расселись так, как было приказано.
   - Во-вторых, вопросы будут конкретные, так что вам 'воду лить' не нужно, мы и так знаем, что курсант четвертого курса нашего училища может на общие темы говорить долго. И еще. Тот курсант, который один раз правильно ответил, второй раз руку уже не поднимает. Всем все ясно? Начнем! Сегодня 15 января 1989 года. В сегодняшнем номере газеты 'Правда' есть статья, которая называется 'Перспективы урегулирования'. Кто из вас готов вкратце пересказать содержание этой статьи?
   Мы с КорСом переглянулись, решая, кому отвечать. Но тут нам махнул рукой Володя, что отвечать хочет он, и мы с Королевым согласно кивнули.
   - Разрешите, товарищ подполковник? - поднялся Володя. - Курсант Еременко. В этой статье рассказывается о рабочем визите члена Политбюро ЦК КПСС, министра иностранных дел СССР товарища Шеварднадзе в Демократическую республику Афганистан. В ходе этого визита товарищ Шеварднадзе встречался с президентом Наджибуллой, премьер-министром Республики Афганистан Шарком, а также с министром обороны Танаем, министром государственной безопасности Якуби, министром внутренних дел Ватанджаром, с генерал-губернатором провинции Кандагар, командиром 2-го армейского корпуса Улюми, губернатором провинции Герат Халекьяром.
   - Достаточно, товарищ курсант, - довольно кивнул головой зам начпо, - видно, что статью вы действительно читали. Ну, раз уж мы начали с четвертой страницы, то давайте продолжим обсуждение статей, напечатанных на этой же странице. Как называется заметка, напечатанная внизу страницы?
   Я обернулся к Васе, чтобы взглядом спросить, не желает ли он ответить на этот не сложный вопрос, но зам начпо тут, же поднял меня.
   - Товарищ сержант, который проявляет странную активность, да-да, вы! Я так понимаю, что вам ответ известен?
   - Сержант Иванов, - поднялся я. - В нижней части четвертой страницы в рубрике 'Из испанского блокнота' размещена статья 'Тень земляничного дерева'. Она состоит из трех...
   - Достаточно, товарищ сержант, и этого вполне достаточно, садитесь, - с видимым сожалением произнес зам начпо. - Есть ли еще что-то на этой странице?
   На этот раз руку торопливо поднял Сергей Королев.
   - Кроме вышеназванных статей на четвертой странице есть еще статья под названием 'В ХХI век - без оружия'. В этой статье на вопросы корреспондента газеты 'Правда' отвечает заместитель министра иностранных дел СССР Карпов.
   Зам начпо удовлетворенно кивнул головой, но перебивать ответ Королева не стал, так что тот продолжил.
   - Ровно три года назад было обнародовано Заявление Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева, в котором была изложена программа создания до конца нынешнего столетия безъядерного мира и ликвидации всех видов оружия массового уничтожения, включая химическое. Смелая инициатива Советского Союза открыла новую главу в борьбе за ликвидацию угрозы ядерной катастрофы, за выживание человечества.
   - Хорошо, товарищ э-э, Королев? Статья большая и интересная. Что там говорится о психологических стереотипах?
   - В статье говорится и о стереотипах старого мышления...
   - Нет, нет, расскажите нам именно о психологических стереотипах.
   - Главный из психологических стереотипов, о которых идет речь в статье, это образ врага, который был необходимым элементом прежних военных доктрин, - нимало не смущаясь присутствием старших офицеров, вальяжно отвечает КорС. - Вооруженные силы создаются против потенциального врага, который по разным представлениям должен обязательно быть. Но если встать на ту точку зрения, что врага как такового, ни у кого не должно быть, то возникает и новый психологический подход к решению международных проблем.
   - Хорошо, в принципе с вами все ясно, но все-таки, что в этой статье говорится о доверии, которое неизбежно связано с проблемами проверки?
   - У этой проблемы две стороны, - ни на секунду не задумавшись, отвечает КорС, - первая - преодоление в нас самих старого комплекса закрытости, излишней секретности.
   - Достаточно товарищ курсант, - улыбнулся заместитель начальника политотдела, - садитесь. На третьей странице этого же номера газеты 'Правда' есть скучная статья под названием 'В избирательной комиссии по выборам народных депутатов СССР от Коммунистической партии Советского Союза'. В ней напечатан список кандидатов в народные депутаты от КПСС, зарегистрированных комиссией. Кто из вас может назвать хотя бы несколько фамилий из этого списка?
   Вызвался Вася. Как всегда, сильно волнуясь, с неисправимым украинским акцентом Вася начал называть.
   - Абуладзе Тенгиз Евгеньевич, режиссер-постановщик киностудии 'Грузия-фильм'; Чингиз Айтматов, писатель, председатель правления Союза писателей Киргизской ССР; Афанасьев Виктор Григорьевич, главный редактор газеты 'Правда'.
   - Все, достаточно, - громко хлопнул ладонью зам начпо по столу. - Садитесь, товарищ курсант. На этой же странице есть статья 'В Совете Министров СССР'. Кто готов ответить? Я жду ответа.
   Поскольку нам четверым поднимать руку уже нельзя, то больше никто руки не поднял.
   - Вот все и встало на свои места, - удивленно и раздраженно заметил зам начпо. - Все выступающие курсанты были из третьего отделения. Кстати, включая самого командира отделения, что говорит о том, что раз курсанты читают прессу - это в первую очередь заслуга сержанта... Иванова. Товарищ подполковник, - ледяным тоном обратился зам начпо к нашему замполиту батальона, - займитесь своим прямым делом, вспомните опыт изб-читален и устройте для курсантов первого и второго отделения этого взвода дополнительную читку, а потом проверьте, что они почерпнули из сегодняшних газет.
   Оставив кипящего от возмущения замполита батальона с нами, зам начпо пошел по другим взводам. Хлопец посторонился с извиняющимся видом, пропуская зама. Замполиты нашего батальона и роты всерьез взялись за наши первое и второе отделения. Мое отделение отпустили играть в волейбол, а остальные курсанты под руководством двух замполитов читали газеты до ужина, а потом после ужина и до самой вечерней поверки. Вернулись они с таким измученным видом, словно не газеты читали, а работали в каменоломнях.
   - Не жизнь, а сплошной экзамен, - недовольно говорит Зона.
   - Ну, что, Зона, - насмешливо спросил КорС после вечерней поверки, - как оно, ерундой не заниматься? Запомни на веки вечные, газеты читать надо! Симона, что там по этому поводу говорил твой старший брат?
   Зона в это время смотрит на Королева испепеляющим взглядом.
   - Какой старший брат? - тут же встрял в разговор Веня. - Разве у Иванова есть старший брат?
   - Есть, - смеется Королев, - названный. Зовут его Остап Бендер. Симона, так что он говорил в таких случаях?
   - Что тех, кто не читает газет, нужно убивать из рогатки, - смеюсь я.
   - Первое и второе отделение третьего взвода, - в радостном восторге командует Королев, - ну-ка построились все в одну шеренгу! Сейчас я вас буду из рогатки убивать!
   Но озлобленные читкой газет курсанты ответили Королеву такой грубостью, что тот легко пошел на попятную.
   - Ладно, не сейчас, так не сейчас! Но при случае в обязательном порядке расстреляю вас всех, - пообещал он курсантам первого и второго отделений. - Без сожаления!
   - КорС, а КорС, - позвал его замок, - вот ты у нас получил хорошее воспитание, из профессорской семьи, а имеешь все задатки придурка. Одним словом, гад гадом.
   Замок явно нервничает и буквально пышет злостью, так что стало понятно, что КорС разозлил ребят основательно, и если не замолчит, то непременно получит. Лично мне кажется, что в этом уже можно не сомневаться. Как говорится, это только вопрос времени.
   - Двумя словами. Гад гадам? - презрительно фыркнул Королев. - Это вроде как король гадов?
   - Слышишь ты, надутый болван, - лицо замка исказила злая гримаса. Так в этом году замка из себя еще не выводили!
   Если не вдаваться в детали, то слово за словом, и вечер закончился тем, что Рома, замок, Бао и Федька Машевский (который Мыша) накостыляли на радость всему нашему взводу не в меру жизнерадостному КорСу по шее. После экзекуции ошарашенный такой неожиданностью Королев сразу заметно подобрел, а главное, угомонился, и его больше не было слышно до самого утра.
  
  Люкс
   Мы с Лео и КорСом стоим выводными в карауле на гарнизонной гауптвахте. Вдруг военный комендант гарнизона спешно вызвал нас всех троих к себе в кабинет. Теряясь в догадках, мы поспешили к нему, как пошутил Веня, по первому зову. В кабинете коменданта, развалившись, сидит огромный сержант из войск связи, пьяный, шумный и злой. Когда мы вошли в кабинет, комендант как раз говорил.
   - Почему вы так часто и так много пьете, товарищ сержант? Неужели это так вкусно?
   Мы доложили о своем прибытии, и комендант обратился к нам.
   - Вот, - указал на пьяного сержанта рукой комендант, - товарищ сержант на словах всех имели в самых непотребных местах. Ну-ка, отведите его на гауптвахту в номер 'люкс', и до утра не выпускать! И не жалеть, это наш постоянный посетитель. Из-за своего слишком буйного нрава и необдуманных поступков, он бывает у нас здесь регулярно. Отчего-то мания величия у этого нахала растет день ото дня. Да, и не забудьте предварительно снять с него шинель. Пожалеете его - пожалеете, и завтра окажетесь на его месте. Вы меня знаете, - четко и доходчиво объяснил комендант.
   - Единственная одежда солдата, - негромко шутит Лео, - это сапоги и ремень.
   Хоть и неохотно, но мы пошли исполнять приказ военного коменданта гарнизона. Сержант хоть и пьян, но упирается здорово, прилагая все силы, чтобы вырваться. Он так упирался, что его куртка х/б лопнула по швам под мышками. Впрочем, втроем мы с ним справились, причем даже без зуботычин. Он тяжело сопит, испепеляя нас взглядом. В камере, которую называют номер 'люкс', окно было без стекол. Просто решетка и все. Стены бетонные, и сделаны в набрызг, все в острых камешках и углах, так что не прислонишься надолго. Пол из тоненьких бревен - неровный, сидеть или лежать на нем неудобно. И холод собачий. Лично у меня кожа сразу покрылась мурашками.
   - Пошли вы все! - стучит в дверь непокорный сержант. - Ну, я вас у КПП вашего училища подожду, и мозги вышибу! Головы всем вам поотрываю.
   - Товарищ сержант, - по уставу обращаюсь я к этому дебоширу, - вы бы думали прежде, чем говорить.
   Королев заглянул в дверной глазок и встретился с горящим взглядом сержанта.
   - Вот когда встретимся, тогда и поговорим, - ухмыльнулся КорС. - С нетерпением буду ждать нашей встречи!
   - Ишь ты, расхрабрился! А чего ждать? - улыбается Лео и продолжает мечтательным голосом. - Пацаны, а давайте, это мы этого крикуна возле КПП его части сами подловим?
   Затем он принес ведро воды, и мы в нем развели хлорки. Много развели. Потом эту смесь Лео вылил на пол камеры, и захлопнул дверь. На улице сейчас - 8 градусов. После этого мы пошли в караульное помещение пить чай и делиться своими впечатлениями с остальными. Не прошло и двадцати минут, как часовой доложил, что сержант зовет кого-нибудь из старших. Посмотреть пошел помощник начкара (начальника караула), наш замок. Вернулся он тоже переполненный впечатлениями.
   - Как там? - попивая чай, спросил начкар, то есть наш взводный.
   - Плачет, прямо без слез не взглянешь! И замерз уже весь, дрожит все время. Просит, чтобы его простили и перевели в обычную камеру, - доложил замок. - В камере 'люкс' действительно жуткий холод. Он там пытается согреться, стуча зубами.
   - Пытается согреться тем, что зубами танец с саблями стучит? - улыбнулся я.
   - Не цепляйся к словам, - нахмурился замок.
   Холод, невыносимый запах хлорки, и безнадежность положения быстро привели буйного сержанта в чувство.
   - Значит, умнеет прямо на глазах? Приятно слышать, - обрадовался взводный.
   Я втянул носом воздух. После возвращения замка в караулке появился едва ощутимый запах хлорки. И это при том, что взводный как раз курит. Каково же там тому сержанту? Представить страшно.
   - Может, облегчим ему участь? - предлагает замок.
   - Дудки! В смысле, ответ очевиден: нет! Я понимаю, что вы это говорите с самыми лучшими намерениями, но я лично не вижу для этого никаких причин, - отрицательно покачал головой взводный и серьезно сказал. - Комендант ясно сказал - держать его в 'люксе' до утра. Вот и будем выполнять приказ, держать до утра. Не мне вам говорить, что отменять приказ коменданта никто из нас не в праве, а я не хочу, чтобы кто-то из вас остался здесь под арестом. А сержант этот пускай сам осознает свое упрямство и свою неправоту. Если вам так будет легче, то пусть это останется на моей совести. А комендант и так слишком долго терпел выходки этого сержанта.
   Он в последний раз затянулся и ткнул окурок в переполненную пепельницу. Больше вопросов не последовало, разговоров почти не было, и наш начкар позволил себе расслабиться. Он удобно улегся на топчан и задремал. Через полчаса, когда взводный проснулся и вышел, Лео сказал:
   - Удивительные мысли навеял мне этот случай с сержантом. Кажется, я начинаю понимать, почему нашу армию боится весь мир. Рискну озвучить свой вывод. Главный секрет заключается в том, что мы бьем для этого своих.
   - Вполне логично. Ты сам до этого додумался? - восхищенно произнес Королев. - Впечатляюще! Лео, да ты самый настоящий пессимист!
   - Неправда твоя! Весь ужас в том, что я оптимист!
   - Не буду спорить, - вздохнул КорС, - я сам начинаю побаиваться нашей родной армии. Интересно, сколько раз уже этот сержант пожалел о том, что попал сюда?
   - Ну, намутили вы, философы доморощенные, - смеется замок. - По-моему, все гораздо проще. Это просто издержки такие, перегибы. Защита Родины это большое дело, а в большом деле без издержек нельзя!
   Литин, не испытывая ни малейшего интереса к тому, о чем мы говорим, разговаривает с Ромой на свою излюбленную тему - о девушках.
   - Одно мне в ней не нравится, очень уж короткие мини-юбки она носит.
   Литин отчего-то тяжело вздыхает.
   - Да видел ли ты ее лицо? - то ли в шутку, то ли всерьез ужаснулся Рома.
   - В каком смысле? - не понял Литин.
   - Я, например, делаю для себя такой вывод. Когда мужчины смотрят на женщину в мини-юбке? Давным-давно известно, что это такой отвлекающий маневр от лица, если лицом девушка не вышла! А еще говорят: ноги есть - ума не надо!
   - Что это вы о такой ерунде говорите? - вмешивается взводный. - Слушать вас не хочется, уши вянут. Вы запомните, товарищи курсанты, в отношениях с прекрасным полом нужно просто прислушиваться к своему сердцу. Чаще прислушиваться, вот и все. Вот послушайте сюда, какой у меня однажды был парадокс.
   Какой там, у взводного случился парадокс, так и осталось тайной, так как его срочно вызвали к военному коменданту, а после того, как он оттуда вернулся, откровенничать ему уже решительно перехотелось. А может он просто забыл о том, что собирался нам рассказать, да и мы ему об этом не напомнили. К тому же он вернулся чем-то недовольный, сел за стол и стал нервно грызть ногти.
   - Повторяйте, учите Устав гарнизонной и караульной службы, и чтобы все отскакивало, как от стенки, - распорядился он.
   - От зубов, - поправил Королев.
   - И от зубов тоже, - согласился взводный, но все-таки счел нужным добавить: - Королев, запомните, что слово, которое ты сумел удержать в себе - раб твой, слово, которое вырвалось у тебя - властелин твой.
   Короткий зимний день промелькнул незаметно. Караул мы отнесли без замечаний, даже взводный нас похвалил, что случается, прямо скажем, нечасто. Он так и сказал на построении роты:
   - Товарищи курсанты, извините, что останавливаюсь только на позитивных моментах, но вы все молодцы!
   Мы все устали и поэтому большинство из нас быстро уснули. Только Зона шелестит оберткой от печенья.
   - Желудок, а Желудок, - ворчит Лео, - зачем ты так много ешь?
   - Чтобы не было мучительно голодно, - отшучивается Зона. - Не могу уснуть, когда я хочу есть. В общем, оставь меня в покое. Житья от тебя нет. И вообще, завидуй молча.
   Лео начал что-то говорить о том, что он приятно удивлен познаниями Зоны по литературе, но сон и усталость сморили и меня, и я, не дослушав их разговор, уснул. Спал я крепко и без сновидений.
   Утром, на зарядке, замкомвзвода четвертого взвода Ежевский насмешил всех тем, что очки его облепило снегом, и он во время бега упал.
   - Еж, а Еж, - шутит Миша, - ты 'дворники' на очки установи!
  
  Двадцать два
  Три взвода уже отбыли на войсковые стажировки, и наряд по роте несет теперь только наш взвод. Курсантов-то много, а вот командиров отделений всего три! И мне снова по графику выпадает заступать в наряд дежурным по роте на свой день рождения! Командир первого отделения Игорь Третьяк меняться наотрез отказался, а Лео хоть и не против, но не может, же он сам стоять два дня подряд и менять в наряде самого себя? Командир взвода был погружен в собственные хлопоты и внезапно отмахнулся от моей просьбы, не придав моим словам никакого значения.
  - Разбирайтесь сами, - почему-то крайне неодобрительно отнесся к моей просьбе взводный, а ведь мне казалось, что он относится ко мне с симпатией. - Лезете ко мне со всякой ерундой. Иванов, ваше желание это же классический пример эгоизма! Не стыдно вам отнимать время у командира взвода с таким примитивным желанием?
  Все это сопровождалось презрительным взмахом руки. Я поднял на него удивленные глаза и обиженно спросил:
  - Отчего же это вдруг ерунда?
  - Сержант Иванов, я уже все сказал. Повторить? - взводный смотрит на меня подчеркнуто равнодушно.
  Мне не хочется верить, что это сказал взводный, которому я откровенно симпатизировал, и что на этот раз мне придется стоять в наряде в свой день рождения. Ладно бы еще, если бы мне отказал, мама Жора, у нас с ним, как говорится, давние счеты, но получить отказ от нового взводного? Внутренне я с болью отметил, что я был о нем лучшего мнения, но видимо, ошибся в нем. У меня даже перехватило дыхание от обиды, но тут к счастью мне на помощь пришли Миша и КорС.
  - Товарищ старший лейтенант! Разрешите, заступим мы!
  Вопрос повис в воздухе, так что Мише пришлось его повторить.
  - Куда? - не понял взводный, и брови у него озадаченно поднялись. - Малопонятно изъясняетесь товарищи курсанты.
  - То есть, как это куда? В наряд - дежурными по роте! - прожигая взводного взглядом, напористо произнес Миша.
  - Как это? - недовольным тоном переспросил командир взвода.
  - Товарищ старший лейтенант, может, попробуете нас понять? - кажется, Миша волнуется не на шутку. - Давайте трезво взглянем на ситуацию.
  - Вы что же это, намекаете, что я не трезв?
  После этих слов на лице взводного промелькнула легкая улыбка, он с интересом покосился на Мишу, и стало понятно, что все сдвинулось с мертвой точки.
  - Ну, мы же четвертый курс! Лучшие курсанты уже ходят дежурными по роте. Королев один из лучших, а я - бывший сержант и раньше ходил дежурным вот по этой самой роте! Что, раньше я мог, а теперь не могу? Я, вот, друг Иванову, а Королев, - иронически провозгласил Миша, - почитатель его творческого таланта писателя!
  Артистически одаренный Королев изобразил на лице такую сложную гамму чувств, что взводный так ничего и не понял. А вот горячий и темпераментный Миша, за которым давно утвердилась репутация крайне неуравновешенного человека, наоборот, ведет себя на удивление спокойно.
  - А почему двое? - никак не может понять взводный и смотрит на ребят с недоверием.
  - А мы за один наряд Иванова, отстоим каждый по наряду дежурными по роте! Не будем нарушать обычай, установленный нашим товарищем.
  - Диковинный обычай. Точнее, традиция. Что ж, я не возражаю, - неожиданно быстро согласился взводный. - Валяйте!
  - Значит, да? - не скрывая восторга, уточнил Миша. Мне даже показалось, что он обрадовался больше, чем я. Вот что называется друг! - Эй, эгоист! Симона, ты в порядке?
  - Спасибо, брат! Я признаться, не ожидал! Что с меня?
  - И это спрашивает заядлый театрал? - деланно удивляется Миша. - Если в первом акте на стене висит гитара, в третьем она должна заиграть! Намек понял? И где же твоя восторженная благодарность?
  Уже после того, как я спел все, что хотел Мишка, он мне подмигнул и сказал:
  - Толик, а на взводного ты не обижайся. Просто он действует так же, как говорит - не думая. Ха! В смысле, не ищи в его поступке злого умысла. Если бы он подумал, то, наверняка, пошел бы тебе навстречу.
  - Симона, я тоже слушал твой концерт, - широко улыбается Лео, - почем билеты? Не хочется, чтобы ты отработал на шару, то есть все слушали на халяву! Если это было только для Миши, то зря, ему и спасибо было много! Спокойно, спокойно, не кипятись, - пятится Лео с улыбкой от Миши. - Я хотел сказать, что Симона для тебя тоже с удовольствием сделал бы доброе дело, причем безвозмездно!
  - Совестить меня вздумал? - шутит Миша. - Толик, пошли в чипок, я угощаю!
  - И я тоже угощаю, - пообещал Лео.
  - Уговорили, - с усмешкой сказал я. - Я даже спорить не буду. Ведите!
  С шестнадцатого на семнадцатое января заступил КорС, а с семнадцатого на восемнадцатое - Кальницкий, а я снова в свой день рождения ходил в увольнение.
  - Следует признать, хорошие у тебя приятели, - доверительно сказал взводный после моего возвращения из увольнения, как будто я сам этого не знаю. - Запиши это себе где-нибудь красным почерком! Впрочем, можешь записать зеленым! Стой! От тебя что, пивом пахнет?
  - Никак нет, товарищ старший лейтенант, я пива не пью.
  - Точно. Но пивом все-таки пахнет. Кто это тут пьет эту гадость?
  - Почему это сразу гадость? - тут же отозвался Лис. - Как известно, в воде - микробы, в вине - мудрость, а в пиве - сила!
  - А! На воре и шапка горит! Курсант Зернов уже дошел до такой крайности, что пьет пиво прямо в училище, а не в увале? Редкая наглость. Так что вы там только что про пиво говорили?
  - Я говорю, что пиво это вовсе не гадость какая-нибудь, а одно из величайших изобретений человечества, - наигранно захихикал Лис.
  - Сказано сильно. Что, даже большее изобретение, чем колесо? - улыбается взводный, по виду которого ясно, что он разделяет восторги Лиса насчет пива.
  - Нет, колесо тоже хорошее изобретение, но, согласитесь, товарищ старший лейтенант, колесо с рыбой это все-таки не то, что пиво с рыбой! Это же, на мой взгляд, всем и каждому должно быть, очевидно! Вот вы, если сомневаетесь, купите себе пиво, тарань и колесо, и сами оцените разницу! Это недоступно только пониманию непьющих товарищей, которые нам на самом деле вовсе и не товарищи!
  Шутка Лиса произвела ошеломляющий эффект. Я тоже представил, как взводный лижет колесо, и взорвался смехом. Взводный совсем не обиделся.
  - Значит, вы любите женщин с пивом и пиво без женщин? - спрашивает взводный. Интерес к разговору о пиве не угасает. Видимо, наш взводный во время употребления алкоголя чувствует себя личностью. В смысле, более значительной личностью.
  - Так ведь, товарищ старший лейтенант, лучше пиво в руке, чем девица вдалеке!
  - Это точно, - вставил Миша, - полчаса здорового смеха не заменят литра пива! Как говорится, с пивом рай и в шалаше!
  - Ну, хорошо, хорошо, - примирительно говорит взводный, - что я вам хочу сказать по этому вопросу: при употреблении пива нужно знать меру, а то вдруг выпьете меньше!
  - Оно конечно, пиво не чай, стакана не хватит!
  Тут в ротное расположение вошел командир роты, и увлекательный разговор о пиве прекратился. И хотя Лис попался на употреблении спиртного, взводный его не сдал. Что касается меня, то мое невысказанное желание поведать взводному все, что я о нем теперь думаю, так и осталось невысказанным.
  
  Обман
   'У самого края Земли,
   Военный стоит городок.
   И в бухте его корабли Покой охраняют страны'.
  О. Чевиков, Э. Нефедова
  Итак, на войсковую стажировку в должностях замполитов рот нашему взводу выпало лететь в Арктику, в город Североморск Мурманской области.
  - Как лететь? - не сдержался и разочаровано спросил я. - Лучше поездом!
  - Поездом пока туда да обратно, почти полмесяца пройдет, - рассудительно сказал полковник Ленский, руководитель нашей стажировки. - А вы что, товарищ сержант, укачиваетесь?
  - Так точно! - уверенным тоном соврал я. Хотя, если спросить меня - зачем, с ответом я затруднюсь. Пошутил я так, и все тут.
  Чтобы сообщить родителям о том, когда и куда я лечу на стажировку, я пошел на переговорный пункт училища. Прождал сорок минут, и мне вежливо и мило сообщили, что к телефону никто не подходит. Я наклонился к стойке и так же приветливо улыбаясь, сообщил:
  - Вы знаете, этого просто не может быть.
  - Отчего же не может? Может, просто никого нет дома? - с вызовом спрашивает недовольная телефонистка.
  - А с чего вы взяли, что это квартира? - так же мило, как до этого улыбалась мне телефонистка, притворно улыбаюсь я, и телефонистка недоуменно уставилась на меня. - Это городской отдел КГБ. Там всегда кто-то есть. Просто вы даже и не набирали мой заказ.
  - Подождите еще минутку, - покраснела телефонистка. И действительно ровно через минуту меня соединили с мамой.
  После разговора, выходя с переговорного пункта, я услыхал, как одна телефонистка сказала другой:
  - Ты его запомнила? Запоминай, давай, чтобы больше так не опростоволоситься, а то с КГБ шутки плохи.
  - Да уж, - согласилась вторая, - проблем с 'конторой' нам точно не нужно.
  Так что теперь телефонистки научились выделять меня среди курсантов. Может, это и бессовестная моя привилегия, но если бы телефонистки набирали заказы, как положено, мне не пришлось бы их обманывать. На переговорном пункте кроме меня из нашего взвода был еще Веня, который эту ситуацию в красках пересказал на самоподготовке взводу.
  - Ай, да Иванов! - шумно восхищается Веня. - Ай, да молодец!
  - Это точно, - подтвердил я, и, перехватив возмущенный взгляд КорСа, объяснил, - если мы сами себя не похвалим, то кто нас еще похвалит?
  - Это ты сейчас о себе? - возмущается Королев. - Анатолий I и последний? Да уж, от скромности ты не умрешь.
  - Можно подумать, что ты от нее умрешь, - парирую я.
  Спор прекратил замок, которому мешала наша словесная перепалка, так как у него болит голова.
  - От скромности никто не умирает, так что уймитесь оба.
  После этих слов замок сделал свирепое лицо в знак того, что разговор окончен.
  И вот пришел долгожданный день отлета на войсковую стажировку. Прошли уже томительные минуты ожидания посадки в самолет и взлета. В самолете рядом со мной выпало сидеть Журавлеву и Литину. После взлета я заметил, что они как-то странно косятся на меня. Я никак не могу понять, почему они на меня так странно смотрят. Я посмотрел по сторонам и наткнулся на направленные на меня, откровенно подозрительные взгляды других курсантов. Некоторые прямо сверлят меня взглядами.
  - Вы чего, а? - спрашиваю я, догадываясь, что этому непонятному вниманию должно быть какое-то рациональное объяснение.
  - Толик, честно скажи, ты, когда харчи начнешь метать? - жалобно спросил Рома, а Литин только, молча, досадливо поморщился.
  - Зачем? - непонимающе смотрю я на ребят.
  - Ну, ты же говорил, что укачиваешься в самолете? - нерешительно напомнил мне Рома. - Помнишь?
  - Шутил я, - объяснил я, так как мне ну никак не хочется пугать их зря, - так что спите спокойно, кина не будет. А чего вы сразу меня об этом не спросили?
  - Точно шутил? - с надеждой переспросил на всякий случай Рома, глядя на меня со щенячьей преданностью.
  - Правда, правда, - повторяю я, чтобы разогнать сомнения. И угораздило же их запомнить ту мою шутку! - так что отставить бояться! Спите, и пусть вам приснятся светлые сны.
  - Фу, ты! - с облегчением выдохнули ребята, и Рома расслаблено добавил: - А мы-то и впрямь поверили и места себе не находим! Сидим, прямо как на жареных гвоздях! Я никак не научусь разбираться, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно!
  - А я всегда говорил, - не удержался от подковырки Литин, - что ты у нас эгоист хороший!
  Не будет преувеличением сказать, что Рома от моих слов находится в восторге. Убедившись, что ему ничего не грозит, Рома вздохнул с облегчением и, кряхтя, стал удобнее располагаться в кресле. Я последовал его примеру. Засыпая, я услышал, как сидящий перед Ромой Миша сказал ему настырным тоном:
  - Рома, протяни ноги. Вытяни, то есть, а то твои колени так вдавились в спинку моего сидения, что я уснуть никак не могу.
  - Как же мне быть, если у меня ноги длинные, - оправдывается Рома.
  - А ты с Литином поменяйся местами и выставишь свои колени в проход.
  Пришлось мне, поборов сонливость, встать, чтобы они поменялись местами, после чего он, наконец, угомонился, и мы все трое уснули. Разбудил меня все тот же Рома.
  - Симона, - радостно тормошит он меня за плечо, - ты кому спишь? Просыпайся, мы уже в Мурманске!
  Я стряхнул дрему, и раскрыл глаза. Что ж, здравствуй, военизированная Арктика! На какое-то время и я немного побуду твоей маленькой частичкой. В иллюминатор я увидел ночь, сугробы в мой рост, сосны и светящуюся надпись на здании: 'Аэропорт 'Мурмаши'. Как завороженный смотрит на заснеженные северные сопки коренной крымчанин Миша. Он уверен, что ему здесь придется труднее всех.
  
  Когда уже будет светло?
   'Там снег. Там столько снега,
   что если б я там не был сам,
   я б не поверил, что бывает столько снега,
   что Земля не видит неба...'
  И. Калинников
  Итак, двадцать второго января мы прилетели на стажировку в должностях замполитов рот на Северный флот. Самолет прибыл в аэропорт Мурмаши рано утром. Мы смотрим в иллюминаторы и видим огромные сугробы снега, высотой в человеческий рост, а то и выше.
  - Блин, - вырвалось у Миши, - до чего же это не похоже на Крым!
  - Интересно, - загорелись глаза у Васи, - когда здесь начался снег?
  - Еще в сентябре прошлого года, - усмехнулся один из пассажиров.
  Из аэропорта нас автобусом отвезли в город Североморск, столицу флота. Пока мы ехали, встречавший нас майор, кстати, выпускник нашего училища, очень радушно встретивший нас, с огромным удовольствием отвечает на наши вопросы.
  - А почему Кольский полуостров так называется? - спросил Рома.
  - На языке саами 'коль' означает 'рыба', отсюда и название полуострова. То есть, Кольский полуостров буквально означает Рыбный полуостров! Саами - это местное коренное население, потомки древнейшего восточно-европейского народа, который когда-то первым достиг побережья Северного Ледовитого океана.
  Бьюсь об заклад, что с чем-то наш Дима Снигур не согласен, но решил промолчать. Мне показалось, что не согласен он с тем утверждением, что саами или их далекие предки первыми достигли здешних мест. Надо не забыть и спросить при случае, с чем все-таки не согласен Дима. Майор немного косоглаз. КорС это заметил первым и уже успел съязвить, что глаза у майора с нежностью смотрят друг на друга.
  - А, например, 'Соловки', - продолжает свою экскурсию майор, - в переводе на русский язык буквально означает 'острова'.
  - То есть Соловецкие острова означает островные острова, так, кажется? - не удержался я.
  - Совершенно верно, товарищ сержант, - улыбнулся словоохотливый майор.
  Так за разговорами незаметно пролетело время поездки. Мы вышли из автобуса уже в Североморске у здания СВМС (Северовоенморстроя). Резкий, непривычно сильный ветер забил дыхание. Вдали между высокими домами видно залив.
  - Море, бля, - философски заметил Вася, мечтательно глядя в ту сторону.
  - Вообще-то, залив. Бля, - популярно объяснил ему Миша.
  Полковник Ленский вошел в здание СВМС, а мы ждем его у входа. Смотрю я - идет какой-то военный, только формы его я не пойму. Форма флотская, вся черная, на погонах по две звезды вдоль погон, как у прапорщиков, только звезды большие. На форменных брюках лампасов нет. Вместо шапки какая-то каракулевая фуражка с козырьком, а на козырьке шитые дубовые листья. И чует мое сердце, что что-то сейчас будет. Решил я от греха подальше, зайти за угол здания. Здесь, кстати, и ветер не так чувствуется. А непонятный военный подошел к нашему взводу и громко говорит.
  - Товарищи курсанты, а что, воинскую честь вице-адмиралу отдавать уже не нужно? Кто старший?
  Поскольку наш руководитель стажировки еще не вышел из здания СВМС, то за старшего остался замок. Он вместе с Лео и Игреком и выслушали краткую лекцию о воинской дисциплине. За этим занятием всех застал полковник Ленский. Несмотря на присутствие курсантов, неизвестный нам вице-адмирал выдрал и нашего полковника. После его ухода, полковник Ленский вдруг вспомнил:
  - А где это сержант Иванов?
  - Я! Я здесь, - вынырнул я из-за угла, как ни в чем не бывало.
  - Что, Иванов, самый хитрый оказался?
  - Что есть, то есть. Этого у него не отнять! - смеется Миша. - Симона, не сердись, я, конечно, чуть-чуть утрирую, но совсем чуть-чуть!
  - Товарищ полковник, - перебил нас Королев, - а что, у адмиралов на форме нет лампасов?
  - Так точно. Учите флотскую форму, товарищи курсанты. А теперь идем завтракать.
  Накормили нас завтраком в одном из ВСО (военно-строительных отрядов), находящемся через дорогу, но немного вниз по улице, а потом отвели в клуб и провели среди нас разъяснительную беседу по ходу прохождения стажировки. По окончании беседы нас распределили по воинским частям, где мы должны будем проходить стажировку. Я с Серегой Королевым попал в одну часть, а часть эта находилась в поселке Малое Сафоново. Вручили нас вместе с вещами лейтенанту из той части, и он повез нас в поселок. Вернее, мы поехали на рейсовом автобусе.
  Посмотрел я на часы, а время уже половина двенадцатого дня, но на улице темень. Только белые мухи пролетают за окном, снег то есть. Королев подсел к нашему сопровождающему лейтенанту и стал того расспрашивать, что за часть, чем занимается, сколько там солдат и так далее. А я присел возле привлекательной девушки и спрашиваю:
  - Скажите, пожалуйста, а когда уже будет светло?
  - В марте, - улыбнулась попутчица, наверное, решив, что я ищу повод, чтобы с ней познакомиться, и ничего умнее не придумал.
  - Как это в марте? - в первый момент даже не понял я.
  - Ночь полярная у нас, понятно? Ты что только сегодня приехал? - рассмеялась девушка. - Или ты в школе двоечником был?
  И тут я понял, ну надо же было так опозориться! Ведь изучали же в школе, что есть полярная ночь и полярный день, а когда столкнулся с этим явлением воочию - сам почему-то не догадался! Ведь только вчера слушал песню:
  - А чукча в чуме ждет рассвета, а рассвет наступит летом.
  А зимой рассвета в тундре за Полярным кругом нет!
  А здесь ведь мы как раз за северным Полярным кругом! Девушка смотрит на меня и улыбается, ждет продолжения, но никакого продолжения не будет. Выйдя из автобуса, я увидел удивительно прекрасное северное сияние в полярной ночи. Я бы так и стоял и смотрел на него, но лейтенант бесцеремонно потащил меня за рукав в сторону части, в которой нам с КорСом предстоит проходить войсковую стажировку.
  - Товарищ лейтенант, - допытывается Королев, - а сколько у нас в части живых солдат?
  Видя, что лейтенант слишком долго раздумывает над ответом, я решил внести ясность.
  - Курсант Королев интересуется, сколько солдат в наличии.
  Хотя часть располагалась в поселке Малое Сафоново, но оказалось, что в городе Североморске находится одна рота из этой части - КМТС (контора материально-технического снабжения), обслуживающая флот. В эту роту меня и направили стажироваться.
  - Офицеров в той роте сейчас нет, - объяснил замполит части, - одни прапорщики. Обязанности командира роты исполняет старшина роты старший прапорщик Никитин. Вот в эту роту ты на усиление и пойдешь, как сержант.
  Все мне в здешних строительных частях нравится. Если у ворот части находятся огромные корабельные якоря - так и знай, это стройбат! Над входом в казарму красуется транспарант 'Советский флот - Родины оплот!'
  - Это стройбат так примазывается к военному флоту, - пошутил КорС.
  Терминология соответствующая: 'баночка' (табурет), 'шконка' - кровать. И все дембеля - военные строители уже купили себе флотскую форму и готовятся уволиться в запас во флотской одежде. Разумеется, для дембельского альбома им необходимо хотя бы полтора-два десятка фотографий в военно-морской форме одежды и они во время увольнений ходят по землякам, которые служат действительно на флоте, и, переодевшись в их форму, фотографируются на память в доказательство того, что они служили во флоте, а не в стройбате.
  - Труднее всего тем, кто желает уволиться в форме морской пехоты, - объясняет мне прапорщик Забелин, - в Североморске нет морской пехоты. Но за городом есть и наши 'вэссэры' (военные строители) покупают там форму морской пехоты и все равно едут домой 'морскими пехотинцами'!
  Что мне особенно понравилось в казарме роты обеспечения КМТС, так это то, что тут не пахло ни туалетом, ни хлоркой - обычными запахами воинской части. Видно, что старший прапорщик Никитин свое старшинское дело знает хорошо. Вот здесь мне и придется пройти войсковую стажировку в должности замполита роты. Но, как известно, большая работа начинается с большого перерыва, так что я решил сначала прогуляться по магазинам.
  Захожу я в промтоварный магазин на улице Колышкина, разглядываю ассортимент, не спеша продвигаюсь по торговому залу. Я ведь обещал Славке Бахтину, что посмотрю здесь мыло и стиральный порошок. В Североморске с обеспечением дело обстоит намного лучше, чем в Крыму. Во всяком случае, здесь мыло, и стиральный порошок продают вообще без талонов! Правда, за раз в одни руки дают не больше десяти кусков мыла, и не более десяти пачек стирального порошка. Но по сравнению с Крымом это вообще круто! Можно привести роту солдат, поставить их в очередь и всем продадут по десять штук и того и другого. Наперед порадовавшись тому, что смогу выполнить Славкину просьбу, я пошел дальше осматривать магазин.
  И вдруг вижу: из подсобки вышла очень красивая девушка и стала прямо на прилавке выписывать ценники. Гляжу: глазища у нее чуть ли не на четверть лица, и вообще, вся она мне очень-очень нравится. И личико, и прическа, и фигура в целом, и например, стройные ножки в черных нейлоновых колготках, в частности.
  Такая волна жара у меня по всему телу пошла, даже в голове зашумело. Остановился я посреди зала, меня покупатели толкают со всех сторон, ругают, а я, вроде и не со мной это, не обращаю на них никакого внимания. Затем отдышался и подошел к этой девушке. Она глянула на меня своими смеющимися глазищами и снова стала выписывать ценники (товароведом она работает).
   - Девушка, мне нужно с вами поговорить, - обратился я к ней, наконец.
   - Ну, говори, - улыбнулась она, мельком взглянув на меня.
   - А знаете, вы будете моей женой! - выпалил я.
  Она, конечно, рассмеялась. Она еще не знала, что меньше, чем через полгода она действительно станет моей женой. Зовут ее Изольдой. После окончания ее рабочего дня я провожал ее домой.
  - Иванов, а почему ты не спрашиваешь, сколько мне лет? - кокетничает Изольда. - Ах, да! Спрашивать о возрасте у женщины ведь неприлично, да?
  - У женщины? - поперхнулся я. - Я был уверен, что тебе 17 лет. Что, замуж выходить еще нельзя?
  - Льзя, давно уже льзя. Мне 22 года, а тебе?
  - Мне тоже 22 года, - несколько растерянно ответил я. Даже не верится, что она моя ровесница. Мало того, что она очень красивая, так еще и выглядит намного моложе!
  
  Бак Ора
   С утра я отправился выполнять заказ Славы Бахтина. Вначале зашел на переговорный пункт и поговорил с его женой - на записке с почтовым адресом есть еще и номер домашнего телефона. Славкина жена сначала растерялась от радости, а потом сказала, чтобы я прислал пятьдесят пачек стирального порошка и двести кусков мыла. Я снял необходимую сумму со Славкиной сберкнижки, затем взял десяток солдат и купил требуемое количество мыла и порошка. Затем отнесли покупки на главпочтамт и отправили все это посылками домой Бахтину.
   Потом с чувством выполненного долга, я ходил по Североморску, изучая город. Нетипичные, то есть непривычные для курсанта СВВПСУ погодные условия вскоре загнали меня в роту. Было холодно и ветрено, поэтому я решил, что сегодня больше гулять по городу не пойду. Вечером, удобно расположившись на диване своей комнаты и положив ноги на стул, я читал книгу, когда ко мне заглянул прапорщик Забелин.
   - Эй, курсант, - скалится он на все свои 32 зуба, - вас в училище что, не научили, что в армии везде в 21.00 просмотр программы 'Время?' Марш в канцелярию роты! Быстрее, а то часы идут!
   Спорить я не стал, отложил книгу и пошел в канцелярию роты. Забелина там не оказалось. Я спрашиваю у дневального по роте, стоящего у тумбочки дневального.
   - А где ответственный по роте прапорщик Забелин?
   - Товарища прапорщика сейчас лучше не беспокоить, - слабо улыбнулся дневальный, - он сейчас находится в очень интимных отношениях с подчиненными.
   Увидев мое замешательство, дневальный счел нужным объяснить.
   - Ругается он, командует, то есть, не особо церемонясь при этом в своих выражениях.
   Я решил прислушаться к совету солдата, и вошел в канцелярию, присел и стал смотреть новости. Как раз идет сюжет о самолете Ан-74.
   - 29 сентября 1983 года состоялся первый полет Ан-74. Этот многоцелевой самолет антоновские конструкторы создали на базе Ан-72 для перевозки людей и грузов в экстремальных климатических условиях. Сначала опытный образец имел обозначение Ан-74А, то есть 'Антарктический', а позже он получил название Ан-74. Его основное достоинство - противообледенительная система обогрева и вентиляции, которые позволяют работать при температурах от -60 до +45 градусов по Цельсию.
   - А тут как ничего не делалось, так и не было. Не забывайте о своих прямых обязанностях. Чудики, блин, - продолжает надрываться прапорщик Забелин теперь уже возле тумбочки дневального по роте, - вот это безобразие и называется полным достижением союза рабочих и крестьян!
  Что он там имеет в виду, и чего добивается своей пламенной речью, мне непонятно, но я продолжаю сидеть и смотреть новости.
   - Использование этого самолета по прямому назначению началось еще во время испытаний. Самолет прекрасно подходит для эксплуатации в полярных областях с их 'спартанскими' аэродромами и сложными погодными условиями. Для шасси с высокой проходимостью не являются проблемой влажные, мокрые, заснеженные взлетно-посадочные полосы с грунтовым, дерновым, галечным и ледовым покрытием. Оборудование Ан-74 позволяет выполнять полет по метеоусловиям практически при 'двух нулях', как говорят летчики, это когда видимости нет, и сплошная облачность.
   Из спального помещения снова донесся голос Забелина:
   - Так дела не будет! Рота, подшиваем свежие подворотнички! Если вы сами знаете, то почему у вас возникает вопрос 'Почему?' Вы мне тут быстро покрасите голову в седой цвет!
   Я продолжаю смотреть тот же сюжет. Какой-то летчик говорит: 'На нем можно заходить на посадку с ошибкой полметра, тем более что посадочная скорость у самолета минимальная, как на машине едешь'. Дальше корреспондент продолжает свой репортаж: '2 ноября прошлого года опытный Ан-74 (борт СССР-72003) отправился в Антарктиду. Маршрут протяженностью в 17 тысяч км пролег через Италию, острова Зеленого Мыса, Бразилию и Аргентину. Во время стоянки в Буэнос-Айресе на борт поднялась группа советских ученых для международной инспекции антарктических научных станций. Основной базой 'семьдесят четверки' на шестом континенте стала станция 'Молодежная'. За время эксплуатации Ан-74 дважды совершал сложнейшие санитарные рейсы, эвакуируя больного советского моряка в аргентинский город Рио-Гранде и двух разбившихся на снегоходе австралийцев в Буэнос-Айрес. Всего в Антарктиде Ан-74 выполнил 65 полетов, приземляясь в различных местах, в том числе на американо-новозеландской станции 'Мак Мерде' и британской 'Халли Бей'. Очень сложными выдались шесть рейсов по доставке грузов на советскую станцию 'Восток', расположенную на полюсе холода и высоте почти 3500 метров, причем из-за местных особенностей содержание кислорода соответствует 4200 метров в средних широтах... Сегодня, 26 января 1989 года, борт СССР-72003 благополучно вернулся в родной Киев, преодолев за три месяца странствий более 100 тысяч километров. Предполагается, что в дальнейшем этот самолет станет основным в районах Арктики и Антарктики. Его выносливость и вездеходность уже сейчас стали легендарными и позволяют применять его для ледовой разведки, проводки судов, мониторинга рыбных косяков, в качестве санитарного и пожарно-десантного самолета'.
   В канцелярию вошел прапорщик Забелин и отвлек меня от телевизора.
   - Курсант, ты что, действительно новости смотришь? Я-то думаю, что он уже чайник поставил, а он ерундой занимается! Нет на тебя никакой управы, здесь же интереснее передачи есть, чем новости! Эй, ты руками-то не размахивай, а то я к стенке прилипну!
   - Товарищ прапорщик, - смеюсь я, - а вы чего это так шумели?
   - Да приходит тут к солдатам шалава одна, они ее Моменталкой кличут, за деньги обслуживает солдат по-быстрому. Удовольствие стоит пятерку, а она человек по тридцать за раз пропускает. Так даже наряд и тот в очередь к ней выстроился!
   - Что, прямо здесь, в казарме? А как она по тридцать человек выдерживает?
   - Да она, говорят, еще девочка. Слушай, курсант, отстань, и без тебя тошно. Давай лучше чай пить. У тебя, что к чаю есть?
   Уже когда мы пили чай, прапорщик сам вернулся к этому разговору.
   - Я на нее говорю Бак Ора, то есть бактериологическое оружие. Секретное. Опять же, что-то от орального секса в названии есть, - в его голосе чувствуются гнев и разочарование. - Очень надеюсь, что ее, и таких как она когда-нибудь соберут и отправят в США, чтоб они там этих американцев заразили всем, чем можно и чем нельзя тоже. Я из-за нее, как тот Остап Бендер, потерял веру в человечество.
   Поскольку тема разговора ему явно неприятна, я больше не стал его ни о чем расспрашивать. Утром следующего дня я снова отправился в город. Только я вышел за ворота нашей части, как меня остановила симпатичная блондинка, на вид лет пятнадцати.
   - Курсантик, у тебя лишних пять рублей не найдется?
   Пока я думал, чтобы это бы значило, меня грубо толкнул в плечо прапорщик Забелин, который после ночного 'дежурства' направляется домой.
   - Чего уши-то развесил, - грубовато сказал он. - Не трать на нее время.
   Всегда веселый и неунывающий прапорщик вдруг разительно переменился, стал резким и злым. Повисло тяжелое молчание, которое первой нарушила девушка.
   - Товарищ прапорщик, - насмешливо говорит она, - а вы не находите, что это, мягко говоря, немножко не ваше дело? Так как, курсантик?
   - Пошли, Толик, - потянул меня за рукав прапорщик, - нужна она тебе, как прошлогодний снег. Это же Бак Ора. Или ты надумал воспользоваться ее услугами? Пять рублей это ее такса.
   Не говоря больше ни слова, мы с Забелиным пошли в сторону улицы Колышкина.
   - Мне показалось, что она о себе неплохого мнения, - говорю, чтобы не молчать и хоть что-то сказать.
   - Ты прав, - согласился прапорщик, - все люди о себе хорошего мнения, и тем лучшего, чем меньше этого заслуживают.
   До окончания моей стажировки Моменталка Бак Ора больше меня не останавливала, хотя на глаза попадалась частенько.
  
  Поамурил
  Из отряда приехал Королев, истосковавшийся по городу, то есть по цивилизации, и сразу бросился к телефону. Я даже было подумал, что случилось чего.
  - Это городской? Ух, ты! Здорово! Завидую! Живут же люди!
  - Тебе-то зачем? Межгорода здесь нет.
  - А мне и не нужно! Зато у меня целый блокнот телефонов местных красавиц.
  - У солдат, что ли, разжился? Ладно, звони, раз тебе уж так невтерпеж!
  И Серега с увлеченным видом стал обзванивать местных красоток. Две его отшили, а вот с третьей завязался душевный разговор. Я смотрел телевизор и краем уха слушал их разговор. Слышимость была такая, что и мне был слышен голос девушки.
  - А откуда ты знаешь мой номер?
  - Шел по улице, малютка замерз. Зашел в телефонную будку погреться и увидел написанный телефонный номер и твое имя, - на ходу импровизирует КорС. К своему неудовольствию он попадает в 'штангу'.
  - А вот и врешь! - смеется девушка по имени Алена. - В Североморске нет телефонных будок. Телефоны-автоматы есть, а будок нет, просто козырьки.
  - Вот незадача, - смеется Королев, - действительно не складывается. Тогда так! Я видел тебя на дискотеке, и ты мне очень понравилась! Очень, очень! Ну а язык, как известно, и до Киева доведет и до Рима, что уж тут в одном городке с населением то всего в сто тысяч человек!
  Изобретательность Сереги сегодня не знает границ и пределов. Он явно в ударе. Я даже не ожидал от него такого.
  - А на какой дискотеке ты меня видел? - подыгрывает Алена.
  - Симона, - прикрыв трубку ладонью, Королев делает страшные глаза, - какую-нибудь дискотеку в Североморске ты уже знаешь?
  - 'Тэйди' в 'девятке'.
  - Я тебя видел в 'Тэйди' в 'девятке', - уверенно врет Королев и кивком благодарит меня.
  - Опять не складывается, - смеется Алена. - Я не хожу на Комсомольскую!
  - Толик! - снова делает зверскую рожу Серега. - Не мог что-то умнее подсказать?
  - Откуда же мне было знать, что она не ходит на Комсомольскую? - шепчу я.
  - Ладно, врунишка и лгунишка, надоел ты мне. Пока.
  Где-то девушка, конечно, недалека от истины, к тому же КорС женат. Он, было, расстроился, но второй шанс выпал ему раньше, чем он рассчитывал.
  - Да ты что не поняла? - раздался в трубке другой девичий голос. - Это же кто-то из приезжих. Наверняка, какой-нибудь курсант на стажировке.
  - С чего это ты взяла? - удивляется Алена.
  - Он же про телефонную будку не знал! Явно чужой.
  - Эй, это кто там? - спохватившись, постарался перехватить инициативу КорС. - Ало!
  - Это моя младшая сестра взяла параллельный телефон. Не обращай внимания.
  - А сколько сестре лет? - КорС настолько ушел в себя, что не обращает больше внимания ни на кого и ни на что.
  - Семнадцать. Она у нас еще малолетка.
  - О, подходит, - возраст девушки Серегу не смутил. - Как сестру зовут?
   - Наташа! - звучит звонкий юный голос. Это ответила сама младшая сестренка.
   - Значит так! - командует Королев. Потерпев неудачу с одной девушкой, он намерен взять реванш со второй. - Алена ты свою трубочку положи, а мы с Наташей познакомимся поближе. Я уже потерял весь свой покой и сон.
   - Эй, вы чего там? - возмущается Алена.
   - Клади, клади! - смеется Наташа, и видимо, старшая сестра особо сопротивляться не стала. - А тебя-то как зовут, таинственный незнакомец?
   - Толик Иванов, - отвечает Королев, и теперь уже я делаю звериное выражение лица и грожу Сергею кулаком. При этом я озарил его свирепым взглядом.
   - Может, и правда познакомимся поближе? - предлагает девушка, и Королев тут же с радостью соглашается. - Где встретимся?
   - Знаешь, хорошо бы поближе к переговорному пункту, я хочу домой позвонить, - приободренный успехом говорит Серега.
   - Рассказать папке с мамкой о знакомстве со мной? Ха-ха! Ладно, как я тебя узнаю?
   - Выше среднего роста, красивый, широкоплечий, - похвалил себя Королев, - в курсантской форме. Четыре нашивки на левом рукаве.... Да не на белом, а на левом! Так, где встречаемся? Уже иду? Целую!
   Ошеломленный успехом Королев, бросив трубку, стал торопливо собираться в условленное место. Вот уж я никак не ожидал, что он настолько безрассуден.
   - Вот повезло, так повезло! - радуется он. - Симона, завидуй мне! Какие меня ожидают сладкие моменты!
   - Слышишь, КорС, - улыбаюсь я, - а как на счет того, что ты бракованный?
   - В каком это смысле? - напрягся КорС, уже готовый обидеться на меня.
   - Ну, ты же женатый, - разъяснил я ему.
   - А это неважно. Семейная жизнь быстро приедается.
   - Я вот чего еще думаю, может мне тебя проводить... издалека?
   - Думаешь, мне там морду могут набить? Нет, это вряд ли. Отдыхай!
  И счастливый Королев с нескрываемым триумфом упорхнул, а я продолжил смотреть телевизор. Время от времени я вспоминаю о КорСе. Вот уж виртуоз из виртуозов в искусстве лжи! Через два часа Серега вернулся. Сразу же бросается в глаза, что недоволен он даже больше обычного. Замерз Королев так, что пошевелиться не может. На негнущихся ногах он подошел к телефону.
   - Свидание, как я погляжу, удалось, - пошутил я. - И дурман весь выветрился! Стоило ли ради этого...
   - Ну-ка, набери мне ее номер, - хмуро говорит Сергей. Ему сейчас совсем не до шуток.
   Слушать его смешно, так как у КорСа от холода зуб на зуб не попадает. Я набрал нужный номер и протянул трубку Сереге. Телефонную трубку он кое-как смог взять своими скрюченными от холода пальцами.
   - Наташа? Ну и как это понимать? Я? На Северной, где же еще! Как и договаривались! Мне прохожие так объяснили, да!.. Нет. Нет не сегодня, я так замерз, что уже ничего не хочу! В другой раз. Мне тоже жаль, что так вышло. Пока, - зло бросил Королев.
   Я не спешу его расспрашивать, хотя мне, разумеется, интересно, что там и как у КорСа вышло. Вернее, не вышло!
   - Представляешь, - положив трубку, счел нужным поделиться своим горем Королев, - у них здесь две Северные улицы! Просто Северная, и на ней находится главпочтамт, и Северная Застава, это название улицы такое, и там переговорный пункт. Все не как у людей! Ну, ты меня чаем напоишь или нет?
   - Держи, - протянул я ему кружку предусмотрительно заваренного чая. Прапорщик Забелин для согрева даже налил в кружку грамм 70 коньячку.
   - Вот это другое дело, - отхлебнув, блаженно сказал КорС и улыбнулся до ушей.
   - Еще кому-нибудь будешь звонить? - насмешливо спрашиваю я.
   - Да ну их всех! - и Королев взял кружку в свои руки все еще негнущимися пальцами.
   Видно, сегодняшнего свидания Сергею хватило с избытком. Я протянул ему кусок пирога с яблоком, и он откусил большой кусок. Тут к нам заглянул прапорщик Забелин.
   - Что, курсант, - смеется он, и подмигивает Королеву, - так быстро все 'перегорело?' Или напрочь отмерзло?
   Кусок пирога застрял в горле у Королева, но он быстро с ним справился.
   - А сами вы, - не на шутку обиделся КорС, - глупости никогда не делаете?
   - С возрастом люди делают глупостей все меньше и меньше, - снова засмеялся Забелин, - уже не те возможности!
   Смех у него такой хороший, заразительный, что и я улыбнулся.
  
  Шило
  15-го февраля 1989 года начальник политотдела СВМС (Северовоенморстроя) собрал в ДК 'Строитель' политработников, чтобы всем вместе посмотреть по телевизору вывод последних частей советских войск из Демократической республики Афганистан. От нашей роты послали меня, не прапорщикам же идти. Мы сидели и смотрели, как БТР пересекают мост, как командующий 40-й армией генерал Громов докладывает о выводе.
  - Твою мать, - ругается худой майор и задает жесткий вопрос, - кто мне объяснит, для чего все это было нужно? И нужно ли было вообще?
   - Ответ на этот вопрос представляет большую сложность, - говорит какой-то подполковник. - Достоверно известно это очень не многим, а мы можем этого так никогда и не узнать.
  - Странно это слышать от тебя, - язвит худощавый майор, - ты ведь у нас пламенный патриот-интернационалист!
  - Сколько ребят там положили, - не кривит душой подполковник.
  - И каких ребят! Всякая сволочь косит от армии, а лучшие люди гибнут, - все подливает и подливает масла в огонь майор, - так и не оставив после себя потомства.
  - Так было всегда, - задумавшись, отвечает подполковник, - первыми гибнут и в войне, и в мирное время сильные и непокорные люди.
  - Что ни говорите, но это большая маленькая победа империалистов. А мы зашли с этой войной в такой тупик!
  Офицеры еще долго разговаривали между собой, а я сидел и думал, что если бы я поступил в военное училище сразу после школы, а не через год, то вполне мог бы тоже попасть в Афганистан. И кто знает, может, меня уже и не было бы. И так как-то сразу стало легко на душе и еще больше поверилось в прекрасное завтра.
  Вечером я долго не мог уснуть и даже слышал, как какой-то пьяный на улице пытался петь, но песня обрывалась каждый раз уже на первых словах. Только я уснул, как ко мне явились Лео, Веня, Рома, Димка и Вовка пить чай. Поневоле пришлось встать.
  - Чего это вы, на ночь, глядя? - сощурился я от яркого света.
  - Не спится, решили и тебе не дать. О! Я вижу у тебя гитару! Я же говорил, что Иванов без гитары не сможет! - обернулся к ребятам Лео. - Запевай!
  - Чего вы такие веселые? - не могу я никак взять в толк.
  - Да номера машин здешние нас смешат!
  - Чем? - зевнул я, прикрывшись рукой, потирая слипающиеся глаза.
  - Они здесь почти все 'МУ' - Мурманская область, - поведал Веня, - идешь по улице, а вокруг сплошное 'МУ', 'МУ', 'МУ'! Ну, разве не забавно? Чего-то ты сегодня сам на себя не похож, честное слово?
  После того, как ребята ушли по своим частям, меня позвал в канцелярию роты прапорщик Забелин.
  - Слышишь, курсант, - вальяжно говорит он, - да не хмурься ты так! Знаю я, что ты не курсант, а сержант, но так приятно тебя подразнить, у тебя такие огоньки в глазах сразу загораются! Пойдем смотреть передачу 'Для тех, кому не с кем спать'.
  - Как? - несказанно удивился я. - Как передача называется?
  - Да шучу я, - довольно улыбается Забелин, - вообще передача называется 'Для тех, кто не спит', но мы ее называем, как ты уже слышал, по-другому!
  - Мне ваш вариант больше нравится, - сдержанно улыбаюсь я.
  - Так ты идешь смотреть телевизор? Заодно отметим вывод наших войск из этого проклятого Афганистана.
  - Так ведь я не пью. Я же вам об этом уже говорил и не раз.
  - Кто это тебе здесь наливает? - удивился Забелин. - Ну-ка, покажи мне его! Символически, чайком отметим.
   После того как мы попили чаю, сон как рукой сняло, и я собрался поработать над курсовой работой, так как днем собрал необходимую информацию у библиотекарей нескольких ВСО, которые расположены в Североморске. Но стоило мне разложить на письменном столе свои наброски, как ко мне в комнату бесцеремонно ввалились Рома, Веня и Литин. Последний жизнерадостно заорал подпольную 'Славянку', услышанную у воинов-строителей.
   - Остаюсь на сверхсрочную службу.
   Может - красные лычки дадут.
   Не клади свои потные ноги
   На мою волосатую грудь!
   - Да что ты, родной! - смеюсь я. - И в мыслях не было!
   Однако Литин, не обращая внимания на мои слова, продолжает петь.
   Советский союз, служить остаюсь...
   Вся троица производит впечатление выпивших. Впрочем, так оно и есть. Литин даже на каких-то непонятных мне радостях попытался, было, меня расцеловать.
   - Симона! - радостно говорит Рома во весь голос. - Отгадай загадку! Шила в мешке не утаишь, вытечет.
   И вся троица, затаив дыхание, ждет моего ответа. Я понимаю, что в загадке какой-то подвох. Не может шило течь, как не крути.
   - Сдаюсь, - пожимаю я плечами, - это же невозможно.
   - А вот ты и ошибаешься, - радостно потирает руки Рома, а Литин вынимает из-за пазухи бутылку и ставит ее на стол.
   - Знакомьтесь! - дурашливым голосом говорит Веня. - Это и есть шило!
   Я откупориваю бутылку и осторожно нюхаю.
   - Это же просто спирт, причем разбавленный? - удивляюсь я.
   - И он прав! Разбавленный спирт - это и есть шило, - просветил меня Рома. - Правда, здесь возникает много вопросов. Одни говорят, что здесь, на Северах, шилом зовут спирт разведенный водкой. Другие же утверждают, что это спирт, разведенный водой. Но в любом случае, вещь убойная!
   - Гадость редкостная и воняет, - еще раз понюхал я содержимое бутылки, - это что, технический? Неужели вы эту гадость пить будете?
  - Нет, не технический, просто низкосортный пищевой. Это, кстати, не, просто, шило, а 'ворошиловка!' К Клименту Ефремовичу Ворошилову и прочим кавалеристам никакого отношения не имеет! 'Ворошиловка' - это ворованное 'шило', спирт, предназначенный для обслуживания матчасти, но использованный не по назначению.
   - И все-таки, откуда такое странное название - шило?
   - 'Шилом' называют спирт, скорее всего, позаимствовав термин 'уколоться' у наркоманов. Может, сыграла свою роль традиция, так как в армии и на флоте все подряд называют другими терминами, чтобы запутать иностранных шпионов. Ракеты называются просто изделиями, сопла - выходными блоками, заряд твердого топлива - наполнителем и так далее. Поэтому фраза 'Мы вчера укололись шилом' у шпионов ничего кроме недоумения вызвать не может, но военным ясно, о чем идет речь.
  - О! Ошибаешься! Это целая история! Издавна на нашем флоте спирт носит это название - 'шило'. Когда-то, еще на парусном флоте, водку, по чарке которой непременно наливали матросам перед обедом (кто не пил - тому к жалованью каждый день пятачок добавляли), хранили в кожаных бурдюках. Завязки этих бурдюков особо опечатывались, для сохранности. Но ушлые матросы наловчились бурдюки прокалывать. Добытое таким образом спиртное, называлось 'шильным' или 'шилом'. Вот так вот, брат Симона! А еще спирт иногда называют на медицинский лад - шиломицын. За несколько часов до употребления хорошо в него добавить дольку чеснока. Он придает мягкость и ослабляет 'выхлоп', - с видом знатока деловито объясняет мне Рома.
   - А еще ворошиловку, она же СКВ - то есть спирт корабельный ворованный, можно настоять на перепонках от грецких орехов, получается почти что коньяк. Но редко у кого терпения хватает дождаться, пока спирт натянется до нужного состояния.
   - Кстати, в некоторых частях почему-то говорят не шило, а шпага. А еще говорят: 'ЧИФ'. Иванов, название ЧИФ тебе ни о чем не говорит?
  Я отрицательно мотнул головой, откуда же мне знать? Ведь я человек непьющий, интересуюсь тем, что читают военные строители, а не тем, что здесь пьют, и как это называют.
   - ЧИФ означает 'Чистый и Фкусный!' - ликуя, объяснил Веня.
  Рома в это время стал разливать шило по стопкам, которые находились в шкафу, о чем мои товарищи уже знают. Наливают на четверых.
  - Давайте договоримся так, - решительно говорю я, - вы себе пейте, я с вами с удовольствием поговорю, даже закушу, но пить не буду.
  - Да, хитрый какой, закусывать он будет! Кто не пьет, тот не закусывает!
  - Симона, будь человеком, составь нам компанию. Ну, когда-то же надо начинать! Так сказать, по мере взросления! Мы так приятно встречаем этот вечер, присоединяйся!
  - Не сегодня, - отмахнулся я. Пить я, разумеется, не собирался и не собираюсь.
  - Как тебе это удается? - восхитился Рома и добавил заплетающимся языком. - Хотя вопрос 'Пить или не пить' встает перед каждым человеком глобально. Я, вот, не могу отказать, если меня просят!
  Мне удалось выставить нежданных гостей только после трех часов ночи. Рома с трудом поднялся на ноги. Что касается Вени, то он вообще не мог вымолвить ни слова. Литин, тот вообще уснул за столом. Когда я стал его будить, он крепко зажмурился, качая головой. Невольно подумалось, что я не хочу быть похожим на своих пьяных товарищей, и я дал себе слово не пить. Надеюсь, на морозе они немного протрезвеют, и пойдут спать по своим частям. Только бы с гарнизонным патрулем не встретились.
  - Слышишь, курсант, - позвал меня ответственный по роте прапорщик Забелин, когда я проходил мимо открытой двери канцелярии роты, - зря ты так.
  - Как? Нужно было оставить их ночевать здесь?
  - Да я не о том. Хочу тебя предостеречь. Обращаю твое внимание, так сказать, по дружбе, флот пьет. Поэтому нельзя так сильно игнорировать товарищей. Поверь мне, это характеризует тебя не с лучшей стороны.
  - И что прикажете делать? - улыбаюсь я, так как ответ известен наперед.
  - Пить, пить и еще раз пить! Вместе со всеми, разумеется. Нравится это тебе или нет, но это неотъемлемая часть нашей повседневной жизни! Вот так!
  - Поживем, увидим, - уклончиво ответил я.
  - Да ладно тебе, не дуйся. Ночное телевидение смотреть идешь? С чаем и с салом? Сала много, - соблазняет меня Забелин.
  - Ну, если с чаем и с салом, то сейчас приду! И смотри, ты сам напросился!
  Но только я вошел в канцелярию роты, как следом за мной нагло вошел рядовой Кашин, надо сказать, на редкость неприятный тип. Его хитрые глазки забегали по канцелярии, ни на чем надолго не задерживаясь.
  - Товарищ прапорщик, - заискивающим голосом пожаловался он. - Мне сержант Багателия всю морду разбил! Ни за что разбил!
  - Да вы что? - не скрывая издевки, переспросил прапорщик. - Вы, наверное, кровью весь истекли? Покажите-ка мне вашу морду. Нет никакой крови, и следов насилия тоже нет. Значит, вы все врете, клевещете на своего командира. Значит, заступите в наряд. Прямо сейчас! Дежурный по роте! Ко мне!
  И незадачливый Кашин заступил в наряд дневальным по роте.
  - Учись, курсант, - широко улыбнулся Забелин. И стало понятно, что Кашина ждет долгая череда неприятностей. - Видишь, курсант, - улыбается прапорщик Забелин, - вон висит изречение великого Ленина: 'Учиться, учиться и еще раз учиться?' А нужно, чтобы было написано: 'Думать, думать и еще раз думать!' Думай, курсант, это тебе всегда пригодится. Во всяком случае, жалеть об этом тебе точно не придется.
  И прапорщик задорно подмигнул мне. После этого спокойно пить чай и мирно смотреть телевизор нам уже никто не мешал.
  
  Свидетели
  Решил один солдат, казах по национальности, 'закосить' под суицид. Ну, и за минуту до команды 'Подъем' аккуратно нарисовал на левом запястье две тоненькие царапины лезвием. Даже одна капля крови выступила. Когда по подъему рота вскочила и начала одеваться, Кильдибаев остался лежать в постели. Сержант Бабаев, увидев, что солдат не встал, сразу закричал:
  - Эй, Кильдибаев! Какого хрена лежишь, а? Что, команда 'Подъем' тебя не касается? А ну вставай, давай быстро!
  'Самоубийца', скорчив страдальческое лицо, продолжал лежать. Сержант подскочил к кровати и сорвал одеяло с лежащего солдата.
  - Э-э-э! - сказал самым жалостливым голосом, на который только способен, Кильдибаев и протянул навстречу сержанту оцарапанную руку.
  Но поскольку царапины были столь ничтожные, и капля крови всего одна, то сержант ничего этого не разглядел. Он своей рукой оттолкнул в сторону руку солдата и схватил того за шиворот.
  - Вскочил, я тебе сказал! - снова крикнул сержант, начиная сердиться.
  - Э-э-э! - снова протянул поцарапанную руку Кильдибаев.
  На этот раз сержант царапины заметил и все понял правильно.
  - Вены порезал, да? - сочувственно спросил он.
  - Да-да! - радостно утвердительно закивал головой солдат.
  - Эй, Гопал! - позвал Бабаев другого сержанта по имени. - Иды сюда. Тут Кильдибаев вэны порезал!
  - Гдэ лэзвие? - спросил второй сержант солдата.
  Сержанты скрутили 'косаря' и, вывернув ему руку наружу дугой, несколько раз сильно ударили его лезвием по венам и на запястье и на внутренней поверхности локтя. Кровь фонтанировала сантиметров на пятнадцать вверх, а Кильдибаев орал так, как будто с него живого сняли скальп и стали сдирать кожу, попутно посыпая рану солью и поливая кислотой. На крик в спальное помещение прибежал взводный, который был ответственный на подъеме.
  - Товарищ прапорщик! - радостно доложил сержант Бабаев, взяв под козырек, - рядовой Кильдибаев сэбэ вэны парезал!
  Сержант Багателия при этом только беспомощно развел руки, словно говоря, что они, для предотвращения попытки суицида, ничего сделать просто не могли.
  - Твою дивизию! Как порезал? - ужаснулся прапорщик, и, увидев воочию глубокие порезы, постель и нательное белье солдата, залитые кровью, ужаснулся еще больше. - Сам порезал? Кто-нибудь это видел?
  Вся рота закивала головами и охотно подтвердила в один голос:
  - Да! Всэ видели! Сам парэзал!
  И когда днем приехали всякие комиссии, в том числе и представители из военной прокуратуры гарнизона, то все подтвердили и устно и письменно, что Кильдибаев сам себе вены порезал, и вообще раньше в разговорах говорил о самоубийстве и сильном нежелании служить в родной Советской армии.
  Кильдибаева уволили через психиатрическое отделение госпиталя. Больше таких случаев в роте не было. 'Косарей' в армии не любят, так что, если у кого из солдат и были подобные мысли, то они получили очень наглядный и убедительный пример того, что с ними будет. Не очень педагогично, зато очень действенно! К тому же к характеристике, с которой уволили Кильдибаева больше подходит название 'волчий билет'.
  Да, чуть не забыл! Через полгода Кильдибаев приехал в часть проситься, чтобы взяли его обратно на военную службу. Он очень хотел служить в милиции, а туда уволенных из армии через психиатрическое отделение не берут! И вообще, он срочной службы не отслужил, так что про милицию ему пришлось забыть. Обратно на военную службу его, конечно, не приняли.
  Вечером этого дня, когда Кильдибаев 'порезал' вены, меня позвали в канцелярию к старшине роты.
  - Честь тебе выпала, Иванов, - язвительно сообщил старшина роты, и я насторожился. Как оказалось на этот раз зря. - Будешь членом жюри судить КВН в ДК 'Строитель' сегодня в 16.00. Понял?
  - Понял, чего же здесь непонятного? - усмехнулся я.
  - Жаль, что наша часть не играет, имели бы хоть одного своего судью!
  Зато играли части, в которых стажировались Лео, Рома, Веня и замок. Все они сообщили мне, что подсуживать нужно именно их частям. Кроме них и председатель жюри раза четыре напомнил мне, что высокие оценки нужно непременно ставить войсковой части 19359.
  - Хочу подчеркнуть, товарищ сержант - войсковая часть 19359.
   Во время выступления команды этой самой части председатель жюри (кстати, гражданский из ДК 'Строитель') прямо подскакивал на месте и восхищался.
  - Здорово! Вот молодцы! Первое место за ними, вне всякого сомнения!
  Однако судил я так, как считал нужным. У меня, как я сам считаю, очень неплохое чувство юмора, и судил я по одному признаку: смешно - не смешно. А еще команда, за которую советовал голосовать председатель жюри, иногда откровенно пошлила. Соответственно я им выше '4' оценок не ставил, а один раз даже влепил '3' балла! Надо было видеть лицо председателя жюри!
  - Что ты творишь, курсант? - хмуро сказал председатель жюри. - Ты что, не от мира сего? Я же тебе ясно сказал за кого нужно голосовать!
  - Не давите на меня, - смотрю я на него, но он тоже не отводит глаз.
  - А то что? - сварливо спрашивает он. Ух, как же он на меня зол!
  - А то встану и сообщу во весь голос, что КВН судится нечестно и предвзято. Что вы мне поставили задачу вывести в победители команду войсковой части 19359.
  После моих слов председатель сник и больше меня не трогал, хотя по-прежнему подскакивал и открыто всячески выражал поддержку своим фаворитам. Однако зря он старался - его команда заняла второе место. Наверное, не один я старался судить беспристрастно. После КВНа на меня налетел Лео.
  - Симона, я же тебе говорил, чтобы ты за нашу команду судил!
  - Лео...
  - Понял, - поднял руки вверх Лео, - да понял я, понял. Не надо меня никуда посылать и тем более рукам волю давать. Невозможный ты человек, Иванов. Ну, хоть бы раз отступил от своих дурацких принципов.
  Лео обиделся, впрочем, и как Веня, Рома и замок, но уже через несколько дней мы все вместе стояли на морвокзале и любовались праздничным салютом в честь Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота.
  - Я и не ожидал, что это так красиво, - восхищенно признался Лео, - по телевизору одно, а наяву - совсем другое дело.
  Салют действительно был великолепен - на фоне ночного неба взрывались разноцветные огни и рассыпались разными узорами. Мы с удовольствием любовались салютом до конца, а потом купили тортов, лимонада и пошли ко мне - отмечать 23 февраля и петь военно-патриотические песни. Нет, соврал, для себя ребята еще принесли 'шило', то самое, которое вытекает из мешка.
  
  Фристайл
  - Слышишь, курсант, - цедя слова сквозь зубы, окрикнул меня старшина роты старший прапорщик Никитин. - У меня для тебя есть хорошая радость. В воскресенье в загородном парке будут соревнования по лыжным гонкам.
  - И что? - заинтересовался я, не понимая пока, в чем собственно заключается обещанная радость. - В чем тут радость?
  - Ты поведешь команду нашей роты, будешь старшим. И будешь бегать вместе со всеми на лыжах. Надеемся, что ты займешь одно из призовых мест, - откровенно ехидничает старшина.
  - Зря, - со вздохом отвечаю я и радуюсь тому, что прапорщик Никитин моим ответом сбит с толку.
  - Что зря? - начал волноваться старший прапорщик, и глаза у него сразу стали неспокойные. Классный вопрос, молодец товарищ старший прапорщик!
  - Зря надеетесь, - уточняю я. - Вы что, забыли из какого я училища? Я же в Крыму учусь. Так что лыжи только по телевизору вижу, когда соревнования по фристайлу смотрю. И вообще, я такой же военнослужащий срочной службы, как и солдаты, как же я старшим пойду?
  И я, не скрывая улыбки, жду ответа. В общем, пришлось старшине самому старшим идти. Бегать он, правда, не бегал, но обиду на меня затаил. А вот Бао добровольно вызвался принять участие в этих соревнованиях. Не знаю, как ему это удалось, но съезжая с горки (здесь их называют сопками) он уснул на лыжах, упал и заработал трещину в предплечье.
  - Да как же это вообще возможно? - не сдерживаясь в выражениях, распинается наш руководитель стажировки полковник Ленский. - Нельзя спать на лыжах, это же и коню понятно!
  - Коню понятно, - охотно соглашается с ним замок, - а вот курсанту выпускного курса Марковскому - все еще нет.
  Поскольку шинель на гипс Бао одеть не может, придется ему половину стажировки просидеть в казарме. А прапорщик Леха Забелин, когда узнал, что старшине в его выходной пришлось присутствовать на соревнованиях, долго смеялся, а потом сказал:
  - Недальновидный ты человек, Никитин! Не боишься, что этот курсант через полгода придет служить в нашу роту? С его способностями он быстро станет командиром роты, и что тогда?
  - А что тогда? - недовольно отвечает старшина, хотя вопрос риторический.
  - Как, что тогда? - насмехается над старшиной Забелин. - Не понимаешь? Вешаться тебе тогда придется!
  Уже вечером за чашкой чая, я вспомнил этот их разговор, и спросил у Забелина, почему он считает, что я стану командиром роты.
  - Я ведь будущий замполит, - напомнил я ему.
  - Да какой ты замполит! - махнул было рукой Забелин, но потом, словно опомнившись, поправился: - Нет, ты не подумай, замполит из тебя выйдет хороший, очень хороший, но командир из тебя выйдет просто замечательный! Вот вспомнишь мое слово. И если ты честный человек, выставишь мне пол литру! Ну, что, Фристайл, ты честный человек?
  - А почему Фристайл? - спросил я, отхлебнув чая, но тут, же понял, что этот вопрос тоже риторический.
  Забыл рассказать, что еще в первый день своего пребывания на севере я пошел в магазин 'Арктический'. Обилие рыбы и морепродуктов сразу захватило и пленило меня. Очень многие названия рыб я вообще видел и слышал первый раз в жизни. Ежедневно я приходил в магазин 'Арктический' и покупал по два-три наименования их продукции на пробу: по двести, по сто пятьдесят грамм. На стажировке я пробыл сорок пять дней, но всего ассортимента магазина так и не перепробовал. Во время своего первого посещения 'Арктического' я обратил внимание на такое блюдо, как рыбные пельмени. Как человек русский, а по рождению сибиряк, я, конечно же, пельмени люблю и не смог устоять перед соблазном попробовать невиданное доселе блюдо - рыбные пельмени.
  Пельмени я варил прямо в методическом классе казармы, где и проживал, благо электрическая плита, кастрюля и прочая посуда в роте имелась. Пока пельмени варились, я смотрел концерт на мурманском телеканале.
  - Все у нас, как полагается - ширь снегов во все концы.
  Километры разбегаются, словно белые песцы.
  Проплывет светило сейнером и опять полгода ждать.
  Только если болен Севером - ты придешь к нему опять!
  Но когда я попробовал, есть сваренные пельмени, они оказались такой гадостью, что, ни в сказке сказать, ни пером описать.
  - Я, как северным сиянием, бородою весь оброс.
  Сотня верст - не расстояние! Минус тридцать - не мороз!
  Кто сказал - природа голая спит медведем круглый год?
  Рубит уголь, ищет олово, здешний стоящий народ.
  Я взял тарелку с пельменями и с отвращением понес их к мусорному ящику, стоявшему недалеко от входа в казарму. Из канцелярии доносится все та же песня. Надо же, здесь и песни транслируют соответствующие.
  - Северяне ценят мужество и доверие в любви.
  Ценят тесный локоть дружеский, ценят правду меж людьми.
  Было смелых только семеро, а теперь - не сосчитать!
  Если крепко болен Севером - ты придешь к нему опять!
  В это время из канцелярии роты вышел прапорщик Алексей Забелин. Он втянул носом запах от моей тарелки и спросил.
  - Рыбные? Слушай, Фристайл, а ты что, их варил?
  - Нет, - возмущенно ответил я, едва сдерживая свое негодование, - я их так, сырыми ел! Прямо замороженными!
  - Да ты не горячись, - миролюбиво сказал Забелин, - рыбные пельмени нужно жарить! А к вкусу и запаху вареных рыбных пельменей нужно долго привыкать, но можно так и не привыкнуть.
  Попробовал я пожарить, и оказалось, что в жареном виде рыбные пельмени просто замечательные! Рыба в тесте, совершенно без костей, причем теста мало. Для закуски это просто незаменимая вещь! Будете на севере - обязательно попробуйте, не пожалеете!
  Сытый и довольный ехал я рейсовым городским автобусом на встречу с Изольдой. На остановке у БМК (базового матросского клуба) в автобус вошло трое курсантов-пятикурсников высшего военно-морского училища, таких раньше называли гардемаринами. Они сразу уставились на мои строительные эмблемы на петлицах.
  - Кто знает, это что за эмблемы? - тихо спросил один из них.
  - Трудно сказать. Музыкально-тракторное, что ли? - неуверенно улыбнулся второй, понимая, что его предположение нелепое.
  - А может машиностроительно-филологические? - уже открыто пошутил третий.
  - Может спросить его? - кивнул в мою сторону один из курсантов.
  - Неудобно как-то, - поежился первый.
  - Спрошу, ты же знаешь, что я не меньше тебя любопытен! А то жалеть буду, что так и не узнал.
   Тем не менее, не смотря на заявление, спрашивать меня, этот гардемарин тоже не торопится. И только когда я уже выходил на остановке 'Улица Кирова', первый курсант все-таки не выдержал и спросил:
  - Сержант, ты в каком училище учишься?
  - В ветеринарно-педагогическом, - отшутился я, но поскольку оставлять ребят в крайнем изумлении не хочется, я в дверях задержался и сказал, - это эмблема стройбата.
  - А-а, - как-то непонятно, но, впрочем, уважительно сказал первый гардемарин.
  Я посмотрел поверх домов - северное сияние залило своим светом половину неба. Ветер дул такой, что шумело в ушах, а в глазах стоял туман от слез. Неуклюже, шаг за шагом, преодолевая сильные порывы ветра, я шел к дому Изольды. По дороге, в самом начале улицы Кирова я увидел магазин 'Электрон' и от любопытства зашел в него. Если честно, то и погреться хотелось. Только-только я подошел к прилавку и стал рассматривать телевизоры, как в магазин влетела румяная с мороза женщина лет тридцати. Она так бесцеремонно оттолкнула меня от прилавка, что я, было, решил, что она хочет со мной познакомиться. Но на самом деле я ей просто мешал.
  - Товарищ продавец, - напористо начала она, - у вас есть песня 'На дальней станции сойду?' Я всякий раз умираю в том месте, где трава по пояс!
  Я улыбнулся и вышел из магазина. Мать Изольды сказала, что та заболела, и у нее высокая температура, и к ней нельзя. Я пристально смотрел на нее, отмечая некоторое несоответствие в ее замешательстве и приветливости. Было в ее голосе что-то фальшивое. Обратно в роту идти было легче, поскольку ветер дул в спину. День окончился бестолково. Вечер я коротал у телевизора в компании прапорщика Леши Забелина, а потом всю ночь ворочался в постели, думая об Изольде.
  Я был недоволен тем, что обещанное свидание так и не состоялось. Я выглянул в окно - ночь укрыла все своей тьмой. Северного, точнее, полярного сияния больше не было, видно потемнело или магнитная буря прошла. Луна и звезды прятались за низкими, густыми облаками. Почему-то ощущалось какое-то беспокойство.
  
  Вор
  Было воскресенье, и меня вызвали в канцелярию. Когда я вошел в канцелярию роты, то все наши прапорщики были уже в сборе.
  - Присаживайся, курсант, - разрешил старшина роты, указывая кивком на стул.
  - Я сержант, - поправил я его, присаживаясь возле Забелина.
  - А без разницы, - поморщился старшина как от зубной боли. - Дело, вот какое. По плану у нас запланирована борьба с воровством. Все вы знаете, что у нас в роте есть вор. Как мы с вами ни старались, но вычислить его своими силами мы так и не смогли.
  - Аналитики хреновы, - без злости подумал я про себя. Впрочем, не мне их судить, ведь еще неизвестно, как бы там у меня вышло, будь я на их месте.
  - Вчера я обратился по этому поводу в милицию, - сообщил старшина, и прапорщики беспокойно заерзали на стульях.
  - Может не стоит сор-то из избы выносить? - спросил Забелин.
  - Мы и не будем. Я в милицию к знакомому обратился, так что дальше него это не пойдет. Вот что он мне дал - упаковки трех и пятирублевки.
  Упаковки были банковские и склеенные между собой под косым углом.
  - Это муляж, - объяснил старшина, - кукла. Если упаковку порвать, то из нее выливается краска розового цвета. Смыть ее ни растворителем, ни мылом нельзя. Так что кто вор вскоре станет очевидным.
  - Должно сработать, - одобрил Забелин, - наш вор и червонцами не гнушается, а тут сразу 800 рублей! Что делать будем?
  - А ничего. То есть я эти деньги отдам Гамидову, он ими посветит всем в расположении, мол, на подарок маме, сестрам, а потом их положит под подушку, и будет периодически проверять их наличие или отсутствие. Потом проверим у солдат руки. Ну, должен же вор попытаться разлепить эти упаковки? Неудобно ведь их прятать, если они сложены вот таким образом? И вообще, лучше, когда упаковки отдельно.
  - Должен купиться, - согласился прапорщик Метров, - что ж, зови Гамидова.
  Гамидов сделал все как надо, и вся рота знала, что ему старший брат прислал деньги на подарки родне.
  - А то уволят, э, - объяснял Гамидов, - дэнги дадут в послэдний дэн. Я могу ничего, и купить не успэть. А здес в магазинах выбор хороший, да!
   После этого он спрятал деньги под подушку. Трижды проверял их наличие, и только в четвертый раз - уже перед самым построением на обед - деньги пропали. Через час после обеда прапорщики выстроили личный состав роты и стали проверять руки, но у всех руки были безо всяких следов краски.
  - Не может этого быть, - сказал старшина. - Дежурный по роте! Именной список личного состава сюда!
  Стали проверять личный состав по списку и оказалось, что отсутствуют двадцать семь человек. Стали их собирать, менять с наряда по КМТС. Собрали двадцать шесть человек, но у всех руки оказались чистыми.
  - Кого нет? - скрывая дрожь в голосе, спрашивает старшина роты
  - Рядового Тарасюка, - ответил ему Забелин.
  Тарасюк явился за одну минуту до ужина. Руки он прятал глубоко в карманах.
  - Руки-то из карманов вынь, - добродушно сказал Никитин, - ты не делай вид, что не слышишь меня. Руки-то вынь!
  - А что такое? - нахально спрашивает Тарасюк.
  - А ну-ка, ребятки, - приказал старшина роты, и сержанты Бабаев и Багателия, схватив Тарасюка, наклонили его вперед и вытащили его руки из карманов. Естественно, руки были ярко-малинового цвета.
  - Ну, вот ты и попался, - удовлетворенно констатировал прапорщик Забелин. - Знакомьтесь, товарищи сержанты, это и есть наш с вами вор - Борис Тарасюк! Однако пора идти в столовую. Рота! Выходи строиться на ужин! Дневальный! Тарасюк остается с тобой, и чтоб ни на шаг от него, понял?
  Когда рота вернулась с ужина, то застала Тарасюка лежащим на полу и харкающим кровью. Избит он так, что сам даже встать не может. Дневального рядом не оказалось, его нашли в туалете, этажом ниже.
  - Бестолочь! Я же тебе сказал - ни на шаг от него! - закричал Забелин.
  - Приспичило мне, товарищ прапорщик, ну что же я его с собой в туалет поведу? Неудобно как-то, - не скрывая улыбки, отвечает дневальный.
  Точно, попробуй, придерись к нему!
  - Кто его так? - требовательно спрашивает прапорщик. - Кто?
  - Кого его? Не видел, - улыбается дневальный. - Я же здесь был!
  - Как это им удалось? Вроде все на ужин ходили, а на тебе! - удивляется старшина.
  Виновных в избиении вора особо не искали, так что лично для меня так и осталось тайной, кто, и главное, как умудрился избить вора, когда, казалось, вся рота была в столовой, а за ней следили все прапорщики роты?
  На следующий день я решил пройтись по магазинам, чтобы выбрать маме подарок. Выходя из дома торговли, я лоб в лоб столкнулся с флотским патрулем - старшим лейтенантом и тремя матросами. Просветы на погонах у офицера были желтые, а это означает, что он точно к нашей строительной комендатуре никакого отношения не имеет.
   - Товарищ курсант, - остановил меня офицер. - Начальник гарнизонного патруля старший лейтенант Утесов. Ваши документы.
  - Сержант Иванов!
  Делать нечего, хотя увольнительной записки у меня нет, но я с уверенным лицом снял перчатки и полез во внутренний карман п/ш за военным билетом. Начальник патруля в это время рассматривал мои эмблемы на петлицах. Было ясно, что он не может вспомнить, что они означают.
   - Товарищ сержант, а из какого вы училища?
   - Из Симферопольского высшего военно-политического строительного училища! - четко доложил я.
   - Ой, блин! Да иди ты! - лицо старшего лейтенанта почему-то даже сморщилось. - За мной!
  И он вместе с патрульными исчез в доме торговли. Я рассмеялся после его слов и весело проводил их взглядом. Однако без увольнительной записки в военном городе гулять небезопасно. А на подарок маме я купил зонтик, а то дома они в дефиците.
  
  Я же с Украины!
  На войсковой стажировке мы столкнулись с тем, что в Североморске уже есть ночное телевидение. У нас в Симферополе такого еще нет. Про Гайсин я вообще молчу! Прихожу я из города глубоко за полночь, а в канцелярии роты, где я прохожу стажировку, сидит командир взвода прапорщик Забелин, ответственный в эту ночь, и смотрит ночную программу.
  - Эй, курсант! - кричит прапорщик. - Ты телевизор смотреть будешь?
  - Буду, - не отказываюсь я. - Только разденусь.
  - Ты совсем-то не раздевайся, - смеется прапорщик, - только верхнюю одежду сними. Этого будет вполне достаточно!
  Дневальный по роте скалит зубы от этой шутки. Сбросил я шинель, кашне, шапку, поясной ремень и перчатки, помыл руки и захожу в канцелярию. Взводный как раз собирается пить чай.
  - Ты чай будешь? - спрашивает он меня, как радушный хозяин.
  - Буду. Спасибо.
  - Угощайся, Фристайл, - приглашает взводный. - А ты чего на меня таким зверем смотришь? Не нравится прозвище? Уговорил, не буду больше!
  На столе стоят тарелки с нарезанным хлебом, салом и луком. А сало нарезано такими кусочками, которые вдвое меньше чем ириски 'Золотой ключик' или 'Кис-кис', помните такие? Взял я кусок хлеба и стал на нем выкладывать сало в два слоя. Взводный с нескрываемым удовольствием, но молча, наблюдает за мной. После того как я съел несколько таких бутербродов и выпил чай, я поблагодарил взводного. А он спрашивает:
  - Слушай, а ты всегда так сало ешь?
  - А что ж вы хотите, я же с Украины!
  - Ну, ты даешь! - наконец восхитился и засмеялся он.
  К делу это, безусловно, не относится, но когда я через два года перевелся служить в этот город, то мы с Лешей Забелиным стали хорошими друзьями. На следующую ночь я так же за полночь явился в роту. Ответственным по роте стоял уже другой взводный, прапорщик Метров. Увидев меня, он любезно предложил:
  - Курсант! Приходи пить чай. Телевизор посмотрим, поболтаем о том, о сем.
  - Приду, - охотно пообещал я.
  Я вошел в канцелярию и окинул ее взглядом. На столе уже стоит целая буханка хлеба и несколько больших кусков соленого сала.
  - Режь, как хочешь, - приветливо улыбнулся взводный.
  - Что, уже пересказали? - засмеялся я.
  - Ага! - довольно ответил прапорщик. - Этого будет достаточно?
  Меня так и подмывает спросить прапорщика, что его так веселит, но он словно чувствует это и сам объясняет.
  - Подобное радуется подобному, - подмигивает он мне, и нарезает себе сало крупными кусками.
  - Товарищ прапорщик, - заглянул в канцелярию дежурный по роте, - вас к городскому телефону.
  - Есть, - машинально ответил прапорщик и направился к тумбочке дневального, на которой стоит телефон. Однако в трубке он услышал уже только гудки.
  - Значит так, - решил лишний раз проинструктировать наряд прапорщик, - команда 'Але' выполняется бегом, понятно? В следующий раз именно так и поступайте. Надеюсь, запомнили? - терпеливо и настойчиво разъясняет прапорщик свою мысль. - А то у меня от вашей бестолковости руки и ноги опускаются!
  После своей зажигательной речи прапорщик вернулся ко мне.
  - Ты знаешь, курсант, кого называют эгоистами? Это люди, которые любят себя больше, чем других эгоистов! А я не эгоист, поскольку помню о тебе, вот! Угощайся, не скромничай!
  - Вы хотите сказать, что любите меня? - рассмеялся я.
  - Ну, или так, - подмигнул мне прапорщик. - Давай уже будем пить чай, пока он не остыл. Или ты пьешь и холодный чай?
  Он надел очки, взял хлеб с салом и стал смотреть телевизор. Через минуту он снял очки и со вздохом сказал:
  - Телевизор сломался, даже глаза заболели.
  - Какой телевизор? - осторожно спрашиваю я.
  - Как какой? Этот, или ты здесь видишь какой-то другой телевизор?
  - Прекрасно он показывает, - удивляюсь. - Товарищ прапорщик, а вы свои очки надевали?
  - Сейчас посмотрю. О! Нет! Это очки старшины! А вот и мои очки! - прапорщик Метров нацепил на нос свои очки и снова уставился в телевизор. - Совсем другое дело! Спасибо, курсант! Теперь смогу всю ночь спокойно смотреть телевизор! Надо же, как все просто оказалось, а я бы, пожалуй, сам не додумался! Только ты никому не рассказывай про то, как я опростоволосился с очками, добро?
  Я пообещал и до самого сегодняшнего дня эту священную тайну хранил! Тем более что прапорщика Метрова вы вряд ли знаете.
  
  Вытрезвитель
   Часть, в которой проходит стажировку Лео, находится через забор от роты, где стажируюсь я. А в столовую наша рота ходит в часть к Лео. Так что видимся мы с ним ежедневно, причем по несколько раз на день. Сегодня пурга, и я решил никуда не ходить, но ко мне в гости пришли Лео, Веня и Рома. Как радушный хозяин, я накрыл стол. Гости тоже пришли не с пустыми руками, так что в столовую можно на ужин и не ходить.
   - Ужас, какое неправильное место, этот север, - сыплет словами Веня. - Ни осени, ни весны, ни вечера, ни утра нет. О чем только здешние мужчины говорят с женщинами при знакомстве, на первом свидании, ума не приложу!
   - Нечего приложить, поэтому и не понимаешь, - шутит Лео.
   По всему видно, что Веня завел бесконечно долгий разговор. К тому же его речь извергает поток повторений.
   - Зато на севере загребают деньги лопатой, - говорит Лео.
   Тут дверь широко раскрылась, и заглянул прапорщик Забелин, как всегда веселый и шебутной. Он придирчиво осмотрел нас, а потом изрек:
   - Привет, алкоголята! Я-то думал, что они тут ведут нездоровый образ жизни, хотел к ним присоединиться, а они тут чай пьют! Детский сад!
   - Так мы нальем, - радушно предложил Веня.
   - Не травите мою душу, - преодолел искушение прапорщик. - Я сегодня с рулем, поэтому не пью!
   Прапорщик исчез, а через минуту от щедрот своих принес нам банку вишневого варенья и буханку свежего белого хлеба. Веня, было, засомневался, есть ему или говорить, и решил совмещать два дела.
   - Что ни говорите, - вещает Веня, хотя кроме него никто ничего и не говорит, - но север это настолько колоритно! Да! Я разговаривал с телефоном, - не подумав, ляпнул Веня, - он обещает, что пурга завтра будет еще сильнее.
   - С телефоном разговаривал? - встревожено переспрашиваю я. - А он с тобой? Так, Шарикову больше не наливайте!
   - Знаете, - не обращая внимания на мои слова, продолжает, как ни в чем не бывало, Веня, - а мне на севере понравилось. Здесь есть много плюсов. Например, упал и сразу можно приложить к ушибу лед! А еще в холод легко отличить умную девушку от не очень умной. Умная - она, в шапке, а дура - с прической!
   Снова вернулся прапорщик Забелин. Он насупился, чтобы выглядеть деловым.
   - Товарищ курсант, - обратился он ко мне, с самым что ни на есть серьезным видом, - который сержант Иванов, не желаете ли вы случайно поприсутствовать на вечерней поверке личного состава? Ах, не желаете? Я почему-то именно так и думал!
   - Ну, если вы без меня не справитесь...
   Забелин не выдержал, рассмеялся и удалился. Чего он заглядывал, я так и не понял. Может, правда, беспокоится, чтобы мы тут пьянку не устроили? Через минуту из коридора донеслась ругань прапорщика. Сегодня он высказывается очень откровенно. Самое легкое слово, произнесенное им, было 'скотобаза'. Веня тут же, не проронив ни слова, выскочил из комнаты в коридор. Мы, понятное дело, последовали за ним.
   - Товарищ прапорщик, - волевым голосом произнес Веня, - стремясь к простоте и доходчивости в своей речи перед военными строителями нельзя опускаться до примитива. Слово, оно ведь как пуля, вылетит - не поймаешь. Мы должны быть в авторитете у солдат, и, заметьте, без всякой матерщины! Что касается нетерпимости к инакомыслию...
   Если раньше Веня проявлял склонность к непредсказуемым высказываниям, то теперь и его поступки вызывают удивление, так как предположить, что Веня сделает в следующую минуту, нельзя.
   - Чего, чего? - удивился Забелин. - Иванов, он у вас что, на самом деле, дурак?
   - Нет, просто у него папа - генерал, - охотно ответил я.
   После этой новости на прапорщика нахлынула тяжкая волна раскаяния. С чувством глубокого удовлетворения и исполненного долга Веня вернулся в комнату.
   - Рома! - с порога возмутился Веня. - Ты уже 'приворожил?'
   - Кого? - невинными глазами смотрит Рома на Веню, хотя он, разумеется, понимает, к чему тот клонит.
   - Кого! Мою булочку! Вконец бессовестный ты человек, Рома.
   Рома погладил тугой, как барабан, живот и флегматично сказал:
   - Зато теперь можно существовать!
   Веня откусил слишком большой кусок хлеба, намазанного вареньем, и на какое-то время замолчал. Я не мог не воспользоваться столь удобным моментом.
   - Веня, ты, конечно, способен болтать до утра, но нам пора спать! Суровая и монотонная военная жизнь диктует нам свои неумолимые законы!
   - Ну, раз уж нас гонят, будем собираться. Это абсолютно нормальная практика, когда тебе затыкают рот. Рома, в часть пойдем прямо или с приключениями?
   После ухода моих приятелей, Забелин снова заглянул ко мне.
   - Иванов, у тебя совесть есть? Ах, нет! Ты знаешь, я тоже пришел к такому же выводу! Предупреждать нужно, - хрипло говорит он. - Кстати, только у этого курсанта папа генерал?
   - Нет, - улыбаюсь я, - в нашем взводе еще у одного курсанта папа тоже генерал.
   Забелин больше ничего не говорит, удрученно качает головой и уходит. Я расстилаю постель и ложусь спать. На уме отчего-то все время вертится фраза: 'Добрым молодцам урок'. Однако уснуть не удалось из-за нездорового смеха в коридоре за моей дверью. Это рядовой Михальчук напился до того состояния, что на ногах стоять уже просто не может. Вернее, он все-таки каким-то чудом на ногах держится, а должен был бы уже упасть. Его все смешит, особенно серьезные лица прапорщика и сержантов, и он весело смеется, время от времени покачивая головой.
  - Ну-ка, ребятки, - сказал прапорщик сержантам, - помогите ему раздеться до нижнего белья.
  Сержанты, видимо, в отличие от меня уже знали, что происходит, и никаких вопросов уже не задавали, а сразу приступили к делу. Я с вопросами тоже воздержался, решив, что все равно сейчас все сам увижу. Когда Михальчук остался в одном 'кимоно' и белых тапочках, его под белы рученьки вывели из казармы и, оставив на свежем воздухе, закрыли дверь на засов изнутри. Температура снаружи сейчас минус тридцать пять градусов.
  - Пойдем, курсант, чаю попьем, - предложил прапорщик.
  - А как же он? - кивнул я головой в сторону входной двери казармы.
  - Никакая холера его не возьмет, через час будет, как огурчик. Вот тогда впустим, накажем и поговорим. Поверь, у меня достаточно причин, чтобы обойтись с ним подобным образом. В общем, это не должно тебя удивлять или огорчать. А солдат должен в полной мере осознать свою неправоту. Сам!
  Отрезвел солдат гораздо раньше - он бегал, шумел, ругался, прикрывая руками от мороза свое драгоценное место, потом угрожал, потом просил его простить и просто впустить его в роту. Через сорок минут прапорщик Забелин сжалился, и дверь открыли. Правда, перед этим специально выстроили роту, чтобы они посмотрели на своего товарища. Товарищ прижался к батарее, втянул голову в плечи и дрожал всем телом.
  - В следующий раз, - назидательно изрек прапорщик, - тот, кто из вас решит привести себя в нетрезвое состояние, так легко не отделается! Дежурный по роте!
  - Я! Ефрейтор Калитвинцев, - отозвался дежурный.
  - Как согреется этот пьянчужка, пусть наденет мундир и явится пред мои светлые очи в канцелярию роты. Я ему сделаю вливание, чтобы он не посмел больше пьянствовать на службе. Поприсутствуешь? - спросил у меня прапорщик.
  - Нет. У меня свидание, - улыбнулся я.
  - Тогда не смею задерживать. К тому же, если честно, то мне привычней и сподручней беседовать без посторонних глаз и ушей. А тебе приятного отдыха! Ох, молодость, молодость! Где мои 22 года?
  Прапорщик сокрушенно покачал головой и направился в канцелярию, а я, надев верхнюю одежду, поспешил на свидание с Изольдой. Проходя мимо канцелярии, я увидел прапорщика, который углубился в чтение передовицы газеты 'Правда'.
  Вернулся я очень поздно и застал неугомонного прапорщика, отчитывавшего дневального, который спал, стоя на тумбочке.
  - Ночью на тумбочке спится, понятно, хорошо, это я понимаю. Но вы учтите, кто попадется еще раз, разбужу раз и навсегда. Так и зарубите себе насовсем, понятно?
  
  Старший брат
  Я пришел на переговорный пункт на улице Северная Застава, чтобы позвонить домой, но пришлось долго ждать. День я выбрал неудачно - понедельник. День боевой и политической подготовки на флоте, день, когда особенно зверствуют патрули. В обязательном порядке заглядывают они и в такие 'злачные места', как главпочтамт и переговорный пункт.
  Вот и сейчас, открылась дверь, и в дверях нарисовался гарнизонный патруль во всей красе. Начальник патруля был такой огромный и широкий, что заполнил собой весь дверной проем. Только у головы светилось два просвета. Нет, он не был толстяком, он был богатырь, и Шварценеггер рядом с ним казался бы юным, хрупким младшим братишкой. Начальник патруля - капитан-лейтенант с желтыми просветами на погонах лениво глянул на меня и тут же отвернулся. Ему и без меня хватило дела. Вот мичман привел матроса на переговоры и тут же был записан в лист начальника патруля. Так и не поговорив, мичман с матросом убыли восвояси. Вот старший лейтенант прибыл с той же целью, но у него был документ, подтверждающий то, что он имеет право сейчас находиться в городе.
  Забыл сообщить, что переговорный пункт на Северной Заставе состоит из двух помещений. Вот во второе помещение и вышел патруль, когда произошла забавная встреча. Двое по виду гражданских мужчин, увидев друг друга, бросились в объятия! Как оказалось - одноклассники и оба коренные североморцы.
  - Ты как? - спрашивает один из одноклассников. - Чем занимаешься?
  - Я окончил институт, работаю на РЭС, а ты?
  И тут в помещение вернулся патруль. Начальник патруля лениво осмотрел присутствующих.
  - А я окончил военное училище, служу здесь.
  - Так вы - офицер? - заинтересовался начальник патруля, который старший брат Шварценеггера, и активно занялся своими прямыми обязанностями. - Ваши документы? И почему же вы сейчас в часы боевой подготовки находитесь на берегу, да и к тому же в гражданском платье?
  - Товарищ капитан-лейтенант! Давайте выйдем на минутку.
  Они вышли на лестничную площадку, а когда вернулись, то начальник патруля стал что-то неторопливо записывать в свой лист, а офицер, одетый в гражданку, перекладывая дипломат из руки в руку, несколько раз нервно повторил:
  - Ну, ни хрена себе!
  - Товарищ старший лейтенант, - поднял голову старший брат, - держите себя в руках, не то я буду вынужден препроводить вас в комендатуру гарнизона.
  Меня все еще не соединяли, а 'клиентов' начальника патруля не было, и он несколько раз лениво поглядывал на меня. Так что относительно его намерений я нисколько не обманываюсь. Наконец он созрел.
  - Товарищ курсант! Подойдите ко мне.
  Я сделал вид, что меня это не касается. Начальник патруля повторил свое распоряжение.
  - Это вы мне? - нагло улыбнулся я.
  - Вам, кому же еще? Здесь военнослужащих больше нет.
  - Товарищ капитан-лейтенант, у меня, между прочим, воинское звание есть, - недостаточно уважительно ответил я.
  На этот раз начальник патруля отнесся ко мне с уважением и не стал настаивать, он встал во весь свой благородный рост и величественно глянул сверху на мои погоны.
  - Товарищ сержант, - сказал он, не повышая голоса, припомнив, как это звание называется в армии, - подойдите ко мне. Строевым не нужно.
  Я последовал его совету, спокойно подошел к нему, и, приложив руку к шапке, доложил:
  - Товарищ капитан-лейтенант, сержант Иванов по вашему приказанию прибыл.
  Начальник патруля сдержанно улыбнулся и тоже козырнул.
  - Начальник гарнизонного патруля капитан-лейтенант Иванов! Ваши документы, товарищ сержант.
  Что и говорить, я оказался в затруднительном положении, так как у меня есть только военный билет и допуск на секретные объекты, который мне не пригодился, так как я попал не в секретную часть, вернее в часть, где нет секретных объектов.
  - Что это? - с недоумением смотрит мой однофамилец на мой допуск.
  - По этому документу я вожу солдат на работу, - уверенно соврал я.
  - У меня нет оснований вам не доверять, товарищ сержант, - улыбнулся он, хотя основания у него, разумеется, есть. - Но у вас должна быть либо увольнительная записка, либо маршрутный лист, либо отпускной билет, либо командировочное удостоверение.
  - Я тоже так говорил своему командованию, но мне сказали, что этого вполне достаточно, - совершенно честно говорю я ему.
  - Что ж я запишу ваши данные, в какой части вы стажируетесь? Обещаю, что вам ничего не будет, а командованию вашему помощник коменданта гарнизона популярно объяснит, с какими документами вы можете находиться в городе.
  Он записал номер моей части и отпустил меня восвояси. Начальник патруля снова вышел в соседнее помещение, и тут появились пять курсантов пятого курса военного морского училища. Они пренебрежительно глянули на меня, бросили 'сапог' и проследовали к окошку. И тут вернулся начальник патруля, с удовольствием оглядел новоприбывших нарушителей и приказал:
  - Товарищи курсанты! Ко мне! Ваши документы.
  - Понимаете, товарищ капитан-лейтенант, - попытались выкрутиться они.
  - Понимаю: документов, позволяющих вам находиться сейчас в городе, нет? Что ж, следуйте за мной.
  И он без лишних разговоров увел всех пятерых в военную комендатуру гарнизона. Теперь пришла моя очередь пренебрежительно посмотреть на этих курсантов, которые оказались, так сказать, 'гвоздем программы'.
  А на следующий день меня вызвали в отряд, и замполит части строго спросил:
  - Сержант, ты почему слоняешься по гарнизону без документов?
  Я рассказал почему, и замполит, посмеявшись, выписал мне командировочное удостоверение на все время моей стажировки - до 3 марта! С этим документом я не боялся ни патрулей, ни старших офицеров и даже раз десять ездил в Мурманск на зависть всему взводу!
  
  Рекламные плакаты
   Начальник политотдела СВМС (Северовоенморстроя) в 20.00 подошел к подоконнику, на котором он оставил свою полковничью каракулевую шапку, с 'ручкой', то есть с козырьком. Уже протянул руку к ней и вдруг с удивлением обнаружил на подоконнике плотный сверток плакатов. Полковника бросило в холодный пот. Он вдруг вспомнил, что это не просто плакаты, а реклама, извещающая избирателей, то есть взрослых жителей Североморска о том, что завтра в Доме офицеров состоится встреча избирателей с кандидатом в депутаты - командующим Северным флотом адмиралом Громовым!
  Встреча уже завтра, а избиратели об этом не очень-то догадываются, поскольку рекламные плакаты находятся в кабинете начальника СВМС! Полковник стал думать. Как оказалось, в политотделе кроме него самого и дежурного уже никого не было. Шустрые подчиненные, получив 'добро', давно уже исчезли.
  Дежурным по отделу оказался замполит нашей части, в смысле части, где я прохожу стажировку. Поскольку часть находится в 18 километрах от города, а в самом Североморске есть только одна рота, в ней один прапорщик и я, то именно мне и выпала честь развешать в срочном порядке эти рекламные плакаты по всему городу с населением в сто тысяч человек.
  Я уже собирался на свидание к Изольде, когда меня срочно, как величайшую драгоценность, препроводили в политотдел. Там начальник политического отдела в высоких словах напомнил мне о демократии, шагающей по стране, и о моем высоком гражданском долге. После ухода начальника наш замполит все это перевел в более привычную плоскую и приземленную и понятную форму.
  - Значит так, сержант, ты коммунист? Очень хорошо. Тебе выпала честь выполнить почетную миссию. Если до утра плакаты висеть не будут - висеть будешь ты, причем за такое интересное место, что Ивановых, на которых испокон веков держится вся Россия, родится меньше. Все понял? Молодец. Это не тот случай, когда можно просто поставить галочку. Плакаты должны висеть и висеть вовремя!
  - Есть. Раз должны, значит, будут висеть, - с легкостью пообещал я.
  - Скатертью дорога. Доложишь, когда окончишь. В любое время, понял? Но крайний срок исполнения: 7.00 завтрашнего утра. Топай уже, не мозоль мне глаза. В твоем распоряжении, если подумать, не так уж много времени.
  Пришлось свидание отложить. Одному с плакатами крайне неудобно, это я сразу понял и потому направился в роту, чтобы взять кого-нибудь в помощь. К моему счастью, ответственным был прапорщик Забелин - самый толковый из всех наших прапорщиков. Он без вопросов дал увольнительную единственному коммунисту из солдат - азербайджанцу Гаджиеву.
  Уже через полчаса стало очевидно, что подвига мы не совершим, то есть за час-два никак не управимся, и предстоит нам долгая и не очень веселая ночь. Дело усугублялось большими расстояниями, которые нужно пройти пешком, морозом, при котором ни клей, ни пластилин не клеили. Пришлось вернуться в роту, чтобы набрать канцелярских кнопок, гвоздей и молоток. Пользуясь, случаем, я перезвонил Изольде.
  - Привет, Изольда, ждешь? Не жди, я сегодня занят.
  - Любопытно узнать кем? Уж не другой ли?
  - Помнишь, я тебе рассказывал, что под нашей ротой находится редакция газеты 'Строитель' и типография? Так вот, я заказал у них плакаты метр на метр с текстом: 'Я, курсант СВВПСУ Толик Иванов, люблю Изольду, которая живет по улице Кирова, дом такой-то, квартира такая-то и работает в магазине ... и хочу на ней жениться'. Вот сейчас пойду и буду расклеивать эти плакаты по городу.
  - Врешь, - недоверчиво хмыкнула Изольда. - Не может этого быть.
  - Почему нет? Просто ты меня совсем не знаешь. Вот выйдешь утром - на твоем подъезде тоже будет такой плакат, тогда и поверишь.
  - Заинтриговал! Принеси мне один плакат прямо сейчас!
  - Ладно, принесу, так и быть, - поколебавшись, пообещал я.
  Гаджиев, который слышал весь наш разговор, дружелюбно улыбнулся и сказал:
   - Товарищ курсант, вы идите на свидание, нам прапорщик еще одного помощника дал - моего земляка, мы с ним справимся, не сомневайтесь!
  И я пошел на свидание. Изольда ждала меня, глядя в окно. Я приветливо помахал ей свернутым плакатом. Увидев меня, глаза ее приобрели заинтересованное выражение. Не успел я войти в прихожую ее квартиры, как она выхватила из моих рук плакат и развернула его. Увидев портрет адмирала Феликса Громова, она громко рассмеялась и сказала:
  - Вот ведь была уверена, что врешь, а увидела в твоих руках плакат, засомневалась! Знаешь, а с тобой интересно и не скучно.
   Два солдата - азербайджанцы в 30 градусный мороз всю ночь ходили пешком и прибивали плакаты, но поставленную задачу выполнили. Все осталось шито-крыто, и благодарность получил я. На следующий день я услышал, как рядовой Гаджиев рассказывал солдатам:
  - Идем мы с курсантом по снегу, а ноги хрустят. Холодно, да!
  Старшина роты, осуждающе качая головой, ужасно раздраженно говорит:
  - Какой хитрый ты, Иванов. Что скажешь?
  - Если вам больше нравится слово 'хитрый', пусть будет хитрый, - равнодушно пожал я плечами, не испытывая ни особого уважения к старшине, ни чувства вины.
  И тут, как, на зло, из строительной комендатуры позвонили в роту и предупредили, что от роты сегодня в гарнизонный патруль заступает начальник патруля. Поскольку офицеров в роте вовсе нет, значит заступать нужно кому-то из прапорщиков. Сидят они вчетвером и мучаются, кому же из них заступать. Идти в патруль по разным причинам никто не может. То есть, если честно, то не хочет.
  - Слышишь, курсант, - окрикивает меня старшина. - Ты же все-таки без пяти минут офицер, выручай, а? Заступишь в наряд начальником патруля?
  - Ну, раз надо, - не стал на этот раз выпендриваться я, - но только ведь не положено мне.
  - Обойдется, - беспечно сказал старшина.
  Я заступил. Но не обошлось. Примерно в течение часа я с двумя патрульными честно ходил по отведенному маршруту. А потом мы нарвались лично на военного коменданта гарнизона! От удивления у него даже челюсти свело судорогой, но потом он опомнился и потребовал наши документы. Убедившись, что мы не в самоволке, а действительно патруль, комендант поразился еще больше! Сначала он устроил погром в строительной комендатуре за то, что те допустили военнослужащего срочной службы (меня, то есть) к несению службы начальником гарнизонного патруля. Выслушивать он никого не стал, а просто снял с наряда всю дежурную службу.
  А моего старшину роты, который направил меня в патруль, просто арестовал и посадил на гауптвахту! Прямо в этот же вечер. Так что выходные старшина роты просидел в камере на губе. В общем, завидовать ему трудно. Из-под ареста старшина роты примчался злой, как .... Даже трудно сказать как кто, только удивительно как он не отравился от собственной желчи.
  - Из-за тебя все, слышишь, курсант! - орал он. - Это все из-за тебя!
  - А почему из-за меня? И почему курсант? - спокойно парировал я. - Между прочим, у меня воинское звание есть. Я сержант, если уж на то пошло.
  - За что я отсидел? За что? - не унимается старшина роты, глядя на меня горящим взглядом. - Ну, вот скажи мне, сержант, почему я сидел?
  - Сказать? Вероятно потому, что есть все-таки высшая справедливость, - философски заметил я, скрывая улыбку, готовую озарить мое лицо.
  - Чего? - поперхнулся словами прапорщик. - Какая еще справедливость?
  - Ну, вот смотрите, - начал терпеливо разъяснять я, - ведь если честно, то я не имел права заступать начальником патруля, так? Но я пошел вам навстречу, хотя имел все законные основания не делать этого. Вы и остальные прапорщики поленились идти в патруль, за это вас и наказали. При чем, же здесь я?
  - Да если бы не ты... - не стал дослушивать меня старшина роты.
  - Если бы не я, - продолжил я, - то вы бы просто заступили в патруль и все. Времени для того, чтобы сутки отстоять в патруле у вас не было, а вот чтобы отсидеть под арестом трое суток ведь нашлось?
  Так мы ни до чего конструктивного и не договорились. На следующий день иду я по коридору и вижу - снова наши прапорщики сидят в канцелярии роты и чего-то там решают. Заглянул я в канцелярию и спрашиваю с садистским таким удовольствием:
  - Может чего помочь нужно? Так я готов.
  Прапорщиков как током ударило, а старшину, того просто передернуло. Дернулись все, глаза выпятили и в один голос дружно замахали руками.
  - Иди себе, иди! - дрожащим голосом закричал старшина. - Без тебя обойдемся!
  - Ну, как хотите, - притворно вздохнул я, и не стал больше настаивать. Больше меня на протяжении всей стажировки припахать никуда и не пытались.
  
  Курсовая
  Еще в училище нас предупреждали о том, что свои курсовые работы мы должны защищать в политотделе СВМС. Как это будет происходить, никто не знает, а посему готовятся защищаться по старинке, то есть как в училище. А в училище как защищают? Написал работу толщиной в большой палец - пятерка, в указательный - четыре, а если всего с простой карандаш - совсем два балла.
  - Товарищ курсант, вам тройка, - сообщает преподаватель.
  - Товарищ полковник (подполковник) разрешите пересдать, - просит курсант, зная, что имеет гарантированную возможность повысить свою оценку.
  - Что ж, не препятствую, - соглашается преподаватель, - приходите завтра.
  Ночью курсант не спит, работа становится заметно толще, и преподаватель, взвесив ее на руке, с удовольствием отмечает:
  - Ну, это совсем другое дело! 'Хорошо' вас устроит?
  Чаще всего курсантов устраивала получаемая отметка. По устоявшейся привычке все наши ребята выбрали себе темы для курсовых работ однотипные: 'Классики марксизма-ленинизма о...' или '... в последних решениях партии и правительства'. Мне такие работы не интересны - и работать над ними не интересно, и даже уму они особо ничего не дают, так как все это мы не раз изучали, конспектируя первоисточники и повторяя перед каждым семинаром по гуманитарным дисциплинам. Несомненно, есть разница, на какую тему писать работу. Поэтому я всегда стараюсь выбрать что-то интереснее, над, чем придется поработать. Благо, что почти всегда есть возможность выбрать такую тему. Я даже не могу себе представить, чтобы я писал что-то нудное, как другие. Вот и теперь я выбрал тему, которая на нормальном языке звучит просто: 'Что читают военные строители'.
  Находясь на стажировке, я периодически заходил в части, где стажируются наши ребята: Веня, Рома, замок, Лео. И в каждой части я заходил в библиотеку, расспрашивал библиотекарей и записывал их объяснения. Библиотекарям было даже приятно помочь, они чувствовали свою значимость и даже незаменимость. Я же им за их помощь несказанно благодарен. Я даже в часть, где прохожу стажировку, в Малое Сафоново специально ездил. В результате родилась живая работа, почти не выдуманная. Конечно, кое-какие моменты я сфальсифицировал, например, что каждый воин-киргиз за время службы читает хоть раз их исторический эпос 'Манас великолепный', а каждый грузин, 'Витязя в тигровой шкуре'. Впрочем, с идеологической точки зрения здесь все чисто и правильно, так что придраться не к чему. Кстати, эпос 'Манас великолепный' не в каждой городской библиотеке есть, что уж говорить о библиотеке каждого ВСО (военно-строительного отряда!
  В политотделе СВМС произошло нечто, чего не было в училище - все наши работы были прочитаны!
  - Итак, что читают молодые воины во время КМБ (курса молодого бойца)? - лукаво спросил меня мой замполит части, доброжелательный и вдумчивый человек. Завтра ему предстоит присутствовать на моей защите курсовой работы в политотделе.
  - Если честно, то только Уставы. Ну, и письма из дома конечно.
  - А газеты, книги? - допытывается замполит, хотя ответ он и сам знает.
  - Ну, на это у них еще нет времени. Разве что в туалете.
  - Что верно, то верно, - притворно вздыхает замполит.
  - Но если нужно, я что-нибудь придумаю!
  - Нет, и так хорошо. А то выдумаешь еще, невесть что! Ты уедешь, а нам потом разгребать после тебя придется, - то ли шутит, то ли серьезно говорит замполит.
  И вот пришел день защиты курсовых работ. Начальник политотдела СВМС сурово осмотрел нас - курсантов и сказал:
  - В общем, если честно, то обсуждать нечего. Единственный человек, который сам написал курсовую работу, это сержант Иванов.
  Я встал, якнул и скромно замер по стойке 'Смирно'.
  - Остальные курсанты написали из учебников. Там, конечно, все правильно написано, но ваших умозаключений там нет и на грош, а хотелось узнать именно вашу точку зрения. В общем, разительный контраст с работой сержанта Иванова. Товарищ Иванов, вам мы уже поставили отличную оценку, но все-таки есть один вопрос и к вам.
  Наши курсанты громко шушукались, обозленный Зона недовольно прошептал:
  - Вот, Симона, вечно ему больше всех надо.
  - Точно, - поддакивает Лис, - он же у нас не просто баловень судьбы, он еще и с претензией на исключительность.
  Мне хочется спросить, кто им мешает стать таким же баловнем, но не успеваю.
  - Товарищ Иванов, а как в роте, где вы проходили военную стажировку, дело обстоит с кинообслуживанием личного состава?
  Замполит моей части, который до этого момента сидел гордо, как павлин, вдруг стал меньше в размерах, так как стал глубже опускаться под стол, пытаясь спрятаться за спиной, сидящего перед ним офицера. С растерянным выражением лица он ожидает моего ответа. С кинообслуживанием в роте дело обстоит из рук вон плохо. Телевизор, разумеется, есть и работает, а вот кинопередвижку из отряда привозили и показывали фильмы крайне редко. Разумеется, политотдел знает об этом преотлично, и все равно я не стал долго раздумывать и решил блефануть.
  - В роте есть кинопроектор, и на выходные дни из отдела привозят по 3-4 фильма, а для тех людей, которые находятся в наряде или на работе устраивают дополнительные киносеансы, - уверенно докладываю я.
  Замполит части слушает меня с радостью и изумлением. Офицеры политотдела смотрят на меня и улыбаются. Все они улыбаются доброжелательно, и я их понимаю. Зачем им нужна неудобная правда о том, что совсем под боком в роте нет никакого кинообслуживания? Моя ложь им ближе, чем, правда. И их взгляды говорили мне: 'Молодец, сержант! Наш человек! Так держать!'. Как это сказал наш начальник училища, когда был еще начальником политотдела про мое выступление на партсобрании? 'Выступление товарища Иванова необъективное. То есть там все, конечно, правда, но нам это не нужно'. Вот и здесь это тоже никому не нужно. То, что я говорю, все это им на руку. А еще я недавно вычитал такие слова: 'Я часто каялся в том, что говорил, но никогда - о том, что молчал'. Так что моя маленькая ложь, это все равно, что молчание. Зам начпо поднял руку и спросил:
  - И какая же киноустановка у вас в роте? 'Украина - 5?'
  - Никак нет! 'КН-18', - четко доложил я. Это я знаю наверняка, потому что из любопытства ходил смотреть, как выглядит эта самая 'КН-18', так как в училище нас учили именно на 'Украине - 5', и в политотделе СВМС это, разумеется, прекрасно знают.
  - Ну, хорошо, товарищ сержант, - поощрительно улыбнулся начпо, - можете садиться. Мне приятно, что мы в вас не ошиблись!
  Остальных курсантов гоняли как сидоровых коз, задавая им по 20-30 вопросов. Положительных оценок было непривычно мало. Проще говоря, работы оценены по достоинству. Мне очень интересно, в чем это там, на счет меня не ошиблись в политотделе, но спросить об этом мне некого.
  Бао, выйдя из здания управления СВМС, выбросил в урну какой-то листок.
  - Леха, чем это ты там мусоришь? - шутит замок.
  - Да я набросал себе некоторые фразы для ответа, но не пригодилось, - тяжело вздохнул Бао. - И для чего было мне бежать впереди паровоза?
  - Что конкретно ты имеешь сейчас в виду? - удивился замок.
  Однако ответа Бао я слушать не стал. Сразу после защиты курсовой я быстро сходил в роту, в которой проходил войсковую стажировку за своими вещами, благо от управления СВМС до нее три минуты ходьбы. Там меня ожидал приятный сюрприз. Несколько солдат роты, с которыми у меня сложились нормальные отношения, специально для меня в типографии газеты 'Строитель' заказали 96-ти листовую тетрадь формата А-4 в грубой обложке. Только листы в ней не в клетку, а белые, да и бумага мелованная. А на обложке золотое тиснение 'Рабочая тетрадь. Лейтенант Иванов Анатолий Иванович'. Сказать, что мне приятно, это ничего не сказать!
  - Будет тебе память о нас, - чуть не прослезился прапорщик Леша Забелин. - Держи краба, курсант! Ну, ладно, ладно, сержант! И чего ты все время обижаешься, все равно скоро лейтенантом будешь! Ну, не поминай лихом и скатертью дорога!
  Стажировка окончилась. Впереди двухнедельный отпуск! В училище мы еще переночевали одну ночь, а на утро нас отпустили в отпуск. С вечера я отдал Славке Бахтину его сберегательную книжку, а он принес мне торт 'Таврический' и три бутылки 'Пепси-колы'.
  - Слава, это лишнее, - попытался, было, я отказаться. - Я же помог тебе от чистого сердца, а не за выгоду.
  - Какая, блин, выгода? Торт? Я тоже от самого чистого сердца! Кстати, выгоду получили мы! Моя жена, уж извини за тавтологию, с выгодой продала часть порошка и мыла, так что мы еще и заработали на этом! Даже жалеем, что заказали так мало. Нужно было накупить этого добра на все деньги!
  
  Обманутые Крымом
   Мы с моим земляком из 34-й роты Толей Исаевым едем в отпуск вместе в одном вагоне. Вообще-то билеты у нас были в разные вагоны, но мы поменялись местами, и теперь едем рядом, в одном купе. Так что у нас теперь есть время поговорить, поделиться своими впечатлениями от только что закончившейся войсковой стажировки. В училище нам с земляком почему-то всегда не хватает времени для общения.
   До Джанкоя нам поговорить не дала молодая семья с грудным ребенком, потому что ребенок почти все время громко плакал. Какое-то время мы стоически выдерживали его нескончаемый плач и крики, а потом Исаев не выдержал, и в сердцах сказал:
   - Да успокойте же вы его! Это же уже просто невыносимо!
   - Мы бы и рады, - улыбнулся молодой папаша, который, кстати, выглядит моложе нас, а его жена еще моложе, - но мы не знаем как. Понимаете, ребята, ребенка мы 'купили', а инструкцию, что с ним делать, нет.
   В Джанкое они к нашей нескрываемой радости, вышли, а к нам подсел майор-летчик. Он высок, еще крепок, хотя начинает полнеть. У него широкое лицо, густые брови, синие глаза и темно-русые волосы. А еще он под градусом.
   - Здравия желаю, товарищ майор, - встали мы с Исаевым со своих мест и поприветствовали старшего по воинскому званию.
   - Здравия желаю. Да садись вы, то есть присаживайтесь!
   Он не стал брать постель, так как едет только до Запорожья. Зато чая он потребовал у проводника два стакана себе и по стакану для нас с земляком.
   - Самое время почаевничать, - сказал майор, потирая руки.
   Майор с большим любопытством глазел на наши строительные эмблемы. Когда мы присели к столику, он спросил, отхлебывая горячий чай:
   - Курсанты, а из какого училища будете? - спрашивает нас майор то ли из вежливости, то ли ему это действительно интересно.
   - Из Симферопольского высшего военно-политического строительного училища, - по-военному четко доложил мой земляк.
   - А! - широко улыбнулся майор. - Так вы из обманутых Крымом!
   - Как это? - заинтересовался я. - Что вы хотите этим сказать?
   - Ну, давайте начистоту. Достоверно известно, что служба в стройбате сама по себе не из приятных, - начал майор, прихлебывая горячий чай, - так что по доброй воле мало желающих идти, служить в стройбат. Ведь у вас не редкость поменять за время службы двадцать мест! Дети школы меняют, жены зачастую работы не имеют. Вот и заманивают несмышленых юношей учебой в Крыму, чтобы шли служить в стройбат. А потом, раз - чудесная сказка заканчивается, и начинаются пустыня, горы, тайга, крайний север. Другие офицеры в городах служат, а ваш брат - вагончики, бараки и только перед пенсией перевод в город и пристойная жизнь. Вот и выходит, что вас обманывают Крымом!
   - Я не вполне понимаю, - недоуменно говорит мой земляк.
   Майор лукаво улыбается и принимается за второй стакан чая.
   - Вы ошибаетесь, товарищ майор, - улыбаюсь и я, хотя я был неприятно удивлен его словам, - если бы было так, как вы говорите, то в стройбате других офицеров, кроме как выпускников нашего училища, и не было бы. А так в нашей стране строительных училищ хватает: командных, инженерных и еще одно политическое. И все они - не в Крыму! Так что просто нам повезло больше, чем курсантам других училищ, в том числе и не строительных!
   - Все равно, - не сдается майор, продолжая посмеиваться, - если и не обманутые, то испорченные Крымом. Все вы тут - баловни судьбы. С этим, надеюсь, ты спорить не станешь?
   Но я готов был поспорить и на тему нашей испорченности, тем более что я нисколько не сомневаюсь, что могу победить в этом споре. Однако майор, явно не желая больше с нами разговаривать, устроился удобнее и демонстративно уткнулся в газету, 'не замечая' моих взглядов и уклоняясь от дальнейшего разговора, так что поставить финальную точку в споре мне не удалось. Я заказал еще чай, но майор кивком отказался. Вскоре наш попутчик и вовсе вышел. Перед тем, как попрощаться, он сказал нам уже на ходу:
   - Вы учитесь на выпускном курсе, так что могу еще раз повторить, очень скоро вам придется убедиться в моей правоте. А пока просто поверьте мне на слово.
   На этот раз я ничего ему не возразил, так как счел это нецелесообразным. Смысла в дальнейшем разговоре нет, все равно майор сейчас выйдет и все.
   - Ну, все, кадеты, спасибо за кампанию, а теперь мне очень пора. Удачи вам. Даст Бог, свидимся когда-нибудь! Тогда и расскажите о том, прав я был или нет!
   Майор подхватил свой баул и направился к выходу из вагона.
   - И чего ты с ним спорил? - удивляется земляк после того, как майор вышел. - Ясно же, что он нам просто завидует. Действительно, не всем удается учиться в военном училище в Крыму!
   Когда поезд тронулся, проводник принес нам четыре бутылки пива 'Жигулевское' и пару хвостов вяленой рыбы.
   - Ваш попутчик, майор, вам велел передать, - широко улыбнувшись нам, объяснил проводник.
   - Мужик этот майор, - обрадовался Исаев, - надо же, приятно удивил!
   Я пива не пью, а вот мой земляк выпил все четыре бутылки. Он все пытался убедить меня, чтобы я попробовал пиво, но мне даже сам запах пива неприятен и я отказывался.
   - Очень жаль, - притворно сожалеет о том, что я не пью, Исаев, - ну ничего, мне больше достанется!
   Выпив все пиво, Исаев завалился спать. Так что я лишился общества для общения, а другого просто не стал искать. Как это Мишка говорит: 'С пивом рай и в шалаше', ну, и в вагоне, разумеется, тоже.
   - Слушай, тезка, - поднял вдруг голову от подушки земляк, - или как там тебя? А-а! Вспомнил! Слушай, Симона, не знаю, как тебе, а мне приятно ощущать себя обманутым Крымом! А тебе?
   - Не знаю, не думал еще. Да спи ты уже, пьянчужка! Нет на твою голову военного патруля!
   - И никакого другого патруля тоже! А я не пьяница. Просто четыре бутылки пива, оказывается, это для меня многовато. Без тренировки-то!
   - Ладно, пусть не пьянчужка, но балаболка! В любом случае спи уже!
   - И что ты думаешь? - смеется Исаев. - Сейчас возьму и как усну!
   И Толик практически мгновенно уснул и проспал до самых Зятковец, до станции, где нас встречали родители.
  
  Последний курсантский отпуск
   Я уже больше недели дома и вызваниваю своего лучшего друга Виталия Шепелева, чтобы он зашел ко мне в гости, а он все занят. Он теперь живет со своей женой в доме у тещи и тестя и меня к себе не зовет. А я все удивляюсь, неужели он не может пригласить меня к себе? Я попытался напроситься к нему, но получил решительный и недвусмысленный отказ. Наконец, уже за пару дней до моего возвращения в училище, он нашел время и пришел ко мне. Я не выдержал и со всей присущей мне нескромностью, что называется, без обиняков, в лоб спросил его, почему мне нельзя приходить к нему домой? Ответ друга просто поразил меня. Оказывается, он еще до свадьбы рассказал своей жене, то есть тогда еще невесте, о том, как я сказал ему, что она шлюха, и будет такой всегда, и ничего хорошего из их брака не выйдет. Теперь понятно, почему она не хочет видеть меня в своем доме!
   - Однако, - оправившись от первого шока, сказал я. - Скажи, а не говорить ей об этом никак нельзя было?
   - Зачем? У меня от жены секретов нет, - гордо ответил мой друг.
   - Так ты ей рассказываешь буквально все? - поразился я, так как считаю, что есть все-таки вещи, в которые посвящать жен совершенно незачем. Доверяешь человеку, а он все выкладывает жене!
   - Конечно, - с вызовом отвечает Вит. - Я считаю, что это правильно, и так должно быть во всех семьях.
   - Скажи, - сдерживаю я улыбку, - а твоя жена так же откровенна с тобой, как ты с ней?
   - Конечно, - довольным тоном вскричал Вит. - И она тоже!
   Я промолчал и не стал говорить своему другу, что не далее, как вчера видел его жену в машине с другим мужчиной. И что они целовались, и он сжимал руками ее грудь, а потом они куда-то уехали.
   - У вас вчера были гости? - невпопад спрашиваю я. А сам думаю о том, как это в моем друге гармонично сочетается глубокий, живой ум с такой вот 'слепотой' и глупостью? Хотя, конечно, любовь это торжество воображения над интеллектом, а Вит, похоже, на самом деле любит свою жену. А еще, видимо не зря говорят, что в любовном треугольнике один угол всегда тупой.
   - Нет, мы с тестем весь день его машину ремонтировали, а жена ездила в село к бабушке, лекарства отвозила. А что?
   - Да нет, ничего, - ответил я и тут же перевел разговор на другую тему. Один раз я уже сказал ему правду, повторяться больше нет смысла. Кто знает, может в таких случаях действительно лучше промолчать? - Может, сходим в турпоход? Ну, хоть на денек?
   - Нет, - решительно отказался Вит, - это раньше я мог бродить с рюкзаком и палаткой, а теперь у меня семья. Жене не нравится мое увлечение туризмом.
   - А тебе? Тебе самому оно уже тоже разонравилось?
   Вместо ответа Вит только вздохнул, и теперь он сменил тему разговора.
   - Я работу думаю поменять. Меня давно зовут на завод 'Гайсинмаш', обещают там поставить секретарем комсомольской организации. А через пару лет можно будет перебраться в райком комсомола. Жаль только, что у меня нет высшего образования, - вздохнул он. - Хорошо тебе, с твоим военно-политическим образованием можно сразу идти работать в райком партии, - завистливо вздохнул он. - Я бы на твоем месте уволился бы сразу после окончания училища, чтобы заняться карьерой в партии. Не понимаешь? Когда-нибудь твой спящий ум поймет, что я прав! Лишь бы уже не было поздно!
   - Я будущий офицер, - гордо говорю я, расправив плечи, - и мое место в армии. Я ей нужен! И не обязательно в качестве замполита. Я офицер и это определяющее. Я не представляю себя вне армии.
   - Кто же спорит? - смеется друг. - Только из нас двоих получился бы замечательный тандем. Мне не хватает твоей уверенности и решительности, а у тебя всего этого в избытке. Я бы даже сказал, что ты отличаешься определенным безрассудством. Я пытаюсь компенсировать свою нерешительность напористостью, но, честно сказать, у меня не очень получается. Подумай, а? Я, конечно, тоже не лыком шит, но вместе нам было бы намного легче пробиваться в жизни.
   - Куда пробиваться? - искренне недоумеваю я.
   - Эх, ты, влюбленный в жизнь романтик, не пора ли тебе избавиться от твоих романтических грез и понять, что нужно быть как можно ближе к власти?
   - К кормушке, ты хочешь сказать? - подсказал я. - Интересно, и кто это так промыл тебе мозги?
   - Нет нужды промывать мне мозги, - жестко говорит Вит, - у меня с ними и так полный порядок. Просто тесть раскрыл мне глаза на то, что такое жизнь и как нужно брать ее за рога. Нам нужно взять судьбу за шиворот, понял? А ты именно тот человек, который легко находит в себе силы идти против течения и добиваться всего, чего только захочет. А власть это новые горизонты, и какие горизонты! Ты же почти учитель истории, неужели ты не видишь, как все вокруг меняется? Так пробуждайся от своей исторической летаргии и учись смотреть на вещи реально!
   Видя, что предложенный им разговор мне не нравится, он снова сменил тему.
   - Слушай, - широко улыбается он, - твой папа еще не отказался от своей привычки?
   - Какой именно? - улыбаюсь я, так как привычек у папы много. Он искренне считает, что хорошие привычки лучше хороших принципов.
   - Какой именно папа? Или от какой именно привычки? - расхохотался Вит, и потом серьезно добавил. - Он же у тебя всегда много читал и с каждой получки покупал новую художественную книгу, не так ли?
   - Нет, не отказался. Новые книги вон на той полке.
   Вит встал с дивана и подошел к книжному шкафу, чтобы рассмотреть новинки, а я пошел на кухню готовить ужин. Вернее, ужин приготовила мама, а я просто накрыл стол. Я носил тарелки, а сам думал о том, как мой папа любит читать. Он родился в 1941 году, и его детство прошло в трудные, голодные послевоенные годы. Он собирал в лесу землянику, грибы, хворост, носил их на рынок, чтобы продать, а на вырученные деньги покупал книги. До снега ходил босиком, предпочитал питаться пропаренной на тракторном двигателе сахарной свекле, хотя мог купить что-нибудь вкусное, но предпочитал читать книги.
   За столом разговор с моим другом почему-то не клеился, и мы просто смотрели по телевизору футбол. Уже стоя в дверях, перед тем, как уйти, Вит вдруг сказал:
   - Толик, ты не обижайся на меня, ладно? Ну, за то, что я жене все рассказал. Хотя ты о ней незаслуженно плохого мнения, ты остаешься моим самым лучшим, верным и преданным другом, правда, со сложным характером.
   Я скупо улыбнулся и промолчал. А он снова вернулся к теме, которая волнует его больше всего.
   - Хочешь добрый совет? Ты не спеши жениться, а когда будешь выбирать себе жену, то выбирай женщину с перспективой.
   - Это как? - спрашиваю я, хотя и так понимаю, что он имеет в виду.
   - Чтобы ты был уверен в своем безбедном будущем. Вон учись у нашей одноклассницы Новеллы, она вышла замуж за авиаконструктора. Ты и представить себе не можешь, какой это уровень жизни, какие там бабки, с какими людьми она общается! Эх! - завистливо говорит он. - Какие у нее сейчас связи!
   - Она по твоим словам прямо за принца замуж вышла, - не скрывая своего недовольства, говорю я.
   - А то и почище! Многим принцам до наших ведущих авиаконструкторов еще далеко, в смысле, расти и расти! Вот это жизнь! Понял? Так что не торопись с женитьбой, выбирай невесту с приданым, а лучшее приданое это ее высокопоставленный папаша. Запомнил?
   - Ты будешь свидетелем на моей свадьбе? - уклончиво отвечаю я.
   - А то, как же? Я же обещал! - обрадовался Вит, пребывая в уверенности, что я внял его словам и говорю именно о предстоящей свадьбе с перспективной невестой. - Слушай, помоги мне.
   - В чем? - улыбнулся я, вспомнив, как однажды я уже помог ему сделать одно 'доброе' дело.
   - Хочу поразить чем-то свою жену, ну или хотя бы сделать для нее что-нибудь необыкновенное.
   - Например? - спрашиваю я, выигрывая время, чтобы выдумать причину для отказа.
   - Ты знаешь, как появился первый автомобильный номер? Нет? В 1901 году берлинский коммерсант Рудольф Герцог на свое авто установил номер 'ИА 1'. ИА это инициалы его жены - Иоганна Анкер, а цифра '1' - что она у него первая и единственная. Представляешь? Вот бы мне что-то подобное выдумать! Ну, так как, ты мне поможешь?
   - Нет, - решительно ответил я. - В этом деле ты на меня можешь твердо не рассчитывать.
   - Невозможный ты человек, - покачал головой заметно растерявшийся друг, - ведь мог бы и соврать чего-нибудь.
   - Нет, тебе не мог, - для полной ясности говорю я.
  После ухода друга на душе у меня остался неприятный осадок. То ли мой друг так сильно изменился, то ли на самом деле жизнь меняется и меняется не к лучшему, но я этого не понимаю. И мне это не нравится. Я долго не мог уснуть, а потом понял, что дело вовсе не в Шепелеве и не в переменах в стране. Новелла моя вышла замуж. Неважно, что выгодно вышла, мне не верится, что она тоже изменилась, как и Вит, и стала меркантильной. На какое-то мгновение мне стало интересно, за что мужчины нравились женщинам раньше, до того, как появились деньги? И почему я не авиаконструктор? Впрочем, важно только то, что Новелла теперь замужем и недосягаема для меня. Сердце мое сжалось от тоски. Последние дни отпуска прошли для меня словно в тумане.
  
  Закономерность
   Вернувшись из отпуска и подходя к нашей казарме, я на секунду задержался у флагштока, чтобы прочесть какие взвода нашего курса сейчас лучшие в учебе. Я вспомнил, что когда я был заместителем командира взвода, то наш взвод был лучшим.
   - Последнее время мы немного пасем задних, - тихо подошел ко мне сзади Дима Снигур. Мы обменялись с ним крепкими рукопожатиями. - А помнишь, Толик, как на первом курсе наш взвод был лучшим по учебе?
   - Помню. Повторить этот рекорд мы больше так и не смогли, - Дима застал меня врасплох, словно он подслушал мои мысли.
   - А могли бы, - с уверенностью сказал Дима.
   - Ну, это спорный вопрос, - махнул я рукой.
   - Ничего спорного. Я, будучи задним числом умным, давно пришел к выводу, что это закономерность.
   - В чем же ты видишь закономерность? - удивился я. - К чему ты клонишь?
   - Я сейчас объясню, - горячится Дима. - Ты тогда был нашим замком, и если бы ты им оставался и дальше, то и наш взвод был бы лучшим.
   - Брось, - рассмеялся я.
   - А вот и нет! Просто, как говорит наш замполит роты, когда ты варишься в компоте, то не можешь оценить этот компот. Нужен взгляд со стороны. Смотри, ты разве сам не замечаешь тут закономерности? Мне это кажется совершенно очевидным.
   - А мне нет, - пожал я плечами.
   - Ты был замкомвзводом, и взвод был лучшим в батальоне. Ты стал командиром отделения, и наше отделение три года почти бессменно было лучшим в роте и батальоне среди отделений. Из этого следует, что это система! И ты не видишь здесь закономерности? Значительной мерой отношение к учебе зависит и от сержанта. Поверь, если бы я думал по иному, то не заводил бы разговор на эту тему.
   - Даже если ты вдруг и прав, то это уже не имеет никакого значения. Пойдем, - не показывая удивления, сказал я, сделав вид, что выводы приятеля меня совершенно не интересуют.
   Дима словно прочел мои мысли. Я сделал над собой усилие и не стал говорить ему о том, что мне и самому не раз приходили на ум подобные мысли. Не стал говорить по той причине, что стоит рассказать одному - пойдет по кругу. Вот уж никогда бы не подумал, что еще кто-то, кроме меня, думал об этом и пришел к таким же выводам! Я не пожелал добавить к уже сказанному ни слова. В целом мнение Димы придало мне уверенности в том, что я, как сержант, все годы был на своем месте.
   - Толик, а Толик, - напряженно сказал Дима. - Что-то у меня нехорошие предчувствия. Будь другом, пронеси в роту бутылку водки?
  И он просительно уставился на меня. Я ничего не стал говорить, а просто раскрыл свою сумку, и Дима переложил на ее дно поллитровку 'Столичной'. Тут на нас налетел и обнял Отарий Кварацхелия.
  - Здорово, мужики! - радостно говорит он.
  - Привет, Ркацители! - смеется Дима.
  - Привет, ара! - шучу я.
  Но на этот раз Отарий не обиделся. Он тоже попросил меня пронести и его бутылку водки. Я снова согласился, и мы направились в казарму. Кварацхелия решил зайти через несколько минут после нас. В роте нас встретил замполит роты. Подозрительно оглядев нас, он по-хозяйски остановил нас.
   - Стоять, - вальяжно сказал Хлопец. - Что у вас в сумках, хлопцы?
   - Контроль, да? - усмехнулся я, старательно изображая беззаботность.
   - Контроль, хлопцы, что б вы все знали, это одна из форм любви, - уточнил замполит роты. - Кстати, Иванов, я вас сегодня видел из окна троллейбуса. Куда это вы шли с букетом вот таких цветов?
   - Интересно, вот таких, это, каких? - живо заинтересовался Веня.
   - Больших, - коротко объяснил Хлопец.
   - Разве можно спрашивать о таких глубоко интимных вещах? - насмехается над замполитом Столб. - А что, если он шел к вашей жене? А вы его таким вопросом ставите в затруднительное положение и заставляете врать и выкручиваться!
   Удивительно, но никто из присутствующих курсантов не позволил себе даже подобия улыбки.
   - Ваше счастье, что я не женат, хлопцы, так что придумайте что-нибудь интереснее, - пошутил Хлопец, и демонстративно отвернулся от нас. (Или он уже развелся, а мы не в курсе?) Однако он тут же вспомнил, по какому поводу он здесь стоит, и обернулся к нам.
   - Товарищи Иванов и Снигур, так что же у вас в сумках?
   И замполит вперил в нас горящие угли своих глаз.
   - Ничего запрещенного, товарищ старший лейтенант, - как можно дружелюбнее улыбнулся я, - вы же наш выпускник и не можете не знать, что если курсанту СВВПСУ нужно незаметно просочиться через закрытую дверь, то он просочится! А мы вошли прямо через открытую дверь, с вещами, а это означает, что нам нечего бояться! Если бы мы пытались пронести что-нибудь запрещенное, то сначала в роту вошел бы один из нас, чтобы разведать обстановку. Разве нет? Или вы на нашем месте поступили бы как-то иначе?
   После этих слов я гордо выгнул грудь колесом. Замполит напряженно подумал о чем-то, и, не сумев скрыть своего разочарования, так и не сказав больше ни слова, вышел из расположения роты.
   - Блин, Симона, где ты раньше был? - вскричал Лис. - Хлопец у нас три бутылки водки изъял! Три! Знали бы наперед, отдали бы водку тебе!
   - Главное ведь, что я предлагал подождать тебя, так как был уверен, что ты в случае чего выкрутишься, - веско сказал Миша и вздохнул, - но не настоял на своем. - Эх.
   Лис после этих слов поразил меня своим виноватым видом.
   - К интуиции нужно прислушиваться, - поддакнул ему Лео. - А нам тут до твоего прихода Хлопец битый час рассказывал, как запрягать паровоз и вообще наводил ужас на всех. И где только тебя носило?
   - Лео, учись думать своей головой, - хмуро посоветовал ему Королев, кривя губы. - Замполит же ясно сказал, что видел Симону с букетом каких-то там цветов. Так, где он мог быть?
   Сказав это, он недобро посмотрел на меня. Мне хотелось честно сказать, что замполит обознался и спутал меня с кем-то другим, потому, что на самом деле ни с какими цветами я никуда не ходил. Но я решил, пусть КорС позлится. Даже не глянув в его сторону, я направился к своей тумбочке. Дима подошел ко мне, обнял меня, как родного, и забрал свою бутылку водки. Миша, который все это видел, только вздохнул. Потом он нашел в себе силы улыбнуться.
   - Что, Димитрий, - как бы даже небрежно спросил Миша, - мы стремительно двигаемся, да?
   - Куда это? - не понял Дима и оглянулся.
   - К состоянию сильного алкогольного опьянения, куда же еще? - пришла очередь удивиться Мише. - Надеюсь, ты не собираешься выпить эту бутылку один?
  Мне их разговор совершенно не интересен, и я занялся своими делами. Вечером все делились впечатлениями о проведенном отпуске. О последнем нашем курсантском отпуске. А еще радушно угощали домашними вкусностями друг друга. Так что угомонилась рота не скоро.
  - Дима, - допытывается Миша, - а почему ты сам не хотел пронести эту бутылку?
  - Если бы замполит остановил меня, я бы мог и не выкрутиться, - честно признался Дима. - А вот Толик у нас окончил академию лицемерия и лжи, а я пока только техникум, куда мне до него?
  - Это ты обо мне такого мнения? - ужаснулся я, и, приподнявшись в кровати, сказал: - Все, больше ко мне не обращайся. Запомнил? Ну и все. Разговор окончен.
  Уже засыпая, я услышал, как Миша рассказывает Лису о том, как он бросил вечером, возвращаясь с танцев, надоедливой бродячей собаке подожженный взрывпакет. Собака схватила его в зубы, и взрывпакет взорвался прямо у нее в пасти. Лис гомерически захохотал, а я хотел было отпустить в Мишин адрес очередную шуточку по поводу того, что отнятая бутылка водки не отбила у него желания болтать, но улыбнувшись, неожиданно для самого себя провалился в глубокий сон.
  
  Новость
  'Разве не все равно занять такой дом, в котором жили многие, или такой, в котором никто не жил? И не все ли равно, плыть на корабле, где уже плавали тысячи людей или где еще никто не плавал? Вот так же все равно, жить ли с женщиной, которую уже знавали многие, или с такой, которую никто не трогал'.
   Аристипп
  Я тихо и мирно гладил свое п/ш в бытовке, когда на голову неожиданно свалился, то есть вошел Веня. На первый взгляд кажется, что вид у него таинственный. Хотя нет, скорее всего, он чем-то встревожен.
  - Толик ты достал уже, - прямо с порога начал он. Видно, ему нечем себя занять, и он от скуки выискивает себе проблемы на разные места.
  - Тебя что ли? И чем же это, любопытно знать на этот раз? - что и говорить, иногда Веню трудно понять.
  - Чего ты вечно гладишься? У тебя и так форма вечно лучше всех отглажена, а стрелки такие, что порезаться можно. Толик, ты новость уже слышал? - не давая времени на размышление и безо всякого перехода неожиданно переменил тему Веня.
  Я равнодушно пожал плечами, показывая, что не знаю. Веня использовал паузу и драматичным голосом сообщил.
  - Наш старшина роты женится, - выпалил Веня с таким видом, словно поведал какую-то сенсацию.
  - Что ж, - все так же безразлично ответил я, - давно пора! Порадуемся за него и пожелаем ему счастливой семейной жизни.
  - Какое уж там порадуемся, - заунывным голосом говорит Веня и тяжело вздыхает. Выглядит все это прямо театрально.
  - А что, что-то не так? - внутренне сосредоточившись, переспросил я, и замер в недоумении, перестав гладить.
  - Ясный перец! Ты, похоже, и впрямь ничего не знаешь! Помнишь, ты был в Доме офицеров, вспоминай, тебе это не трудно будет сделать, ты ведь редко там бываешь! Так вот - помнишь, первый и второй взвода на руках передавали друг другу девушку?
  Это прозвучало так неожиданно, что я растерялся на какое-то время.
  - Неужели на ней? - у меня даже во рту пересохло, но я очень сдержанно спросил: - Но ведь она безотказная, что ли?
  Должен признаться, что я испытал неимоверное удивление, и голова у меня пошла кругом от такой новости. Вот чудеса! Точнее, какая-то злая шутка судьбы. Я уже тогда сделал вывод, что та девушка нормальному мужчине совершенно не подходит для семейной жизни.
  - Это, мягко говоря, - сбивчиво продолжает Веня. - Я вообще испытал шоковое переживание, когда узнал об этом.
  Свои слова Веня подкрепил широко раскрытыми глазами, символизирующими глубокое изумление и сожаление.
  - Чего ж это ему приспичило на ней жениться? А, впрочем, понимаю старый проверенный способ - пришла в политотдел: я беременна от курсанта...
  Никакой другой причины, объясняющей такое решение старшины, я придумать не смог.
  - Ничего подобного! Только представь себе, он ее любит! У него это первая любовь с первого взгляда, - торжествующе выдал Веня. - Он приписал ей самые лучшие нравственные качества и поверил, что она именно такая и есть. Представляешь? Судьба, блин, судьбоносная.
  - Да ну? - ахнул я и обжег руку утюгом. - Ой! Чтоб тебя!
  - Да, новость дня, полюбишь и козу, - бесцеремонно говорит Веня. - Надеюсь, что их семейное 'счастье' продлится недолго.
  Меня поразило такое пожелание Вени, отнюдь не страдающего человеконенавистничеством. Раньше за ним такого точно не замечалось. Но он невесту старшины знает намного лучше меня, так что мне не показалось, что она такая. Видимо, поэтому он совершенно потерял голову после случившегося.
   - Не может быть, - растерянно пробормотал я. - Это я о том, что он на ней действительно женится. Чего ж, перехотелось мне радоваться за старшину. Слушай, может, он еще одумается, а?
  - Ну, на это надежды мало, - растягивая слова, ответил Веня.
  После того, как я закончил гладить форму, я собрал банные принадлежности и пошел в училищную баню. Вернулся я в прекрасном настроении духа, но заглянув в свою прикроватную тумбочку, сразу опечалился - из тумбочки пропали мои наручные часы, подаренные отцом. Конечно, ни дежурный по роте, ни дневальный ничего не видели и не слышали.
  Была еще слабенькая надежда на то, что может кто-то из ребят взял их, уходя в увольнение, и просто не успел сказать мне об этом. Но после возвращения последнего уволенного стало ясно, что часы мои исчезли насовсем. Пришлось смириться с пропажей часов.
  - Симона, - позвал Лео. - Симона, не уходи в себя, там тебя найдут в два счета! Сейчас концерт по телеящику будет. Пойдем, посмотрим!
  - Пойдем, - вздохнул я.
  - Ты уже слышал, старшина женится. И, знаешь, на ком? - с отвращением спрашивает Лео.
  Если до этой минуты меня еще мучили какие-то сомнения, то Лео их полностью развеял. Лео это не балаболка Веня, который может ошибиться, а то и приврать чего-нибудь для красного словца. Телевизор я смотрел невнимательно и много раз за вечер пытался анализировать ситуацию с женитьбой старшины, но мысль до конца так, ни разу и не добежала.
  - Толик, ты знаешь, что старшина женится? А знаешь, на ком? - в который раз за этот вечер задали мне этот удивительно однообразный вопрос. На этот раз вопрос задал КорС. - Ты что-нибудь понимаешь? Может, объяснишь мне смысл происходящего? А то никто мне за весь день не смог объяснить этот 'феномен'.
  Королева, как и всех остальных смущает бурное, 'боевое' прошлое этой девушки и он смотрит на меня с надеждой, но я его разочаровываю, так как тоже не могу объяснить ему этот, как он выразился, 'феномен'. Мне кажется, что я, как и КорС, и Лео, и многие другие, на такой девушке бы ни за что не женился бы. Хотя любовь, как известно, зла. Только я не могу и не хочу судить старшину, это его жизнь, его выбор. Лишь бы ему с ней было хорошо. Как хорошо моему лучшему другу Виталию Шепелеву с его неверной женой.
  
  Великий инквизитор
   После парково-хозяйственного дня замполит роты объявил, что увольнений не будет. Он распекает всю роту сразу. Среди курсантов зреет недовольство. Как сказал наш Вася с совершенно серьезной миной: 'Коллектив находится под напряжением. Не скажу, что 220 вольт, но 360 точно'.
   - Товарищи курсанты, мне, безусловно, приятно открывать вам глаза на мир, рассказывать о чем-то новом, увлекательном и полезном, будоража при этом ваши пытливые курсантские умы, но я не заезжий лектор общества 'Знание', а заметный представитель великой инквизиции, а это значит, что я могу сделать больно сразу вам всем! Какую картину мы сейчас с вами имеем? Я вам сейчас расскажу это ниже. Весьма неприглядную картину мы имеем. Ваша прогрессирующая безответственность меня уже просто пугает.
   - К чему это он? - недоумевает Лис и вместе с ним вся рота.
   Хлопец хотя и проявляет незаурядный талант оратора, но из его выступления пока ровным счетом ничего не понятно. Все с опаской ждут продолжения речи.
   - Неужели мне нужно сидеть перед вами и брызгать слюной? Вы уподобляетесь африканской птице страус, которая с высоты своего полета не видит генеральной линии нашей партии. Вы занимаетесь чем угодно, только не учебой. Так вот, товарищи курсанты, что я хочу вам сказать, - смело и уверенно командует замполит. - Сегодня выходной, но вас это не касается.
   - Как это не касается? - раздался из-за наших спин удивленный голос начальника политотдела училища. Казалось, что он потрясен тем, что услышал.
   - Рота! Кругом! Смирно! - смешался наш замполит.
   - Старшина роты, - мягко улыбаясь, говорит начальник политотдела, - ведите роту в казарму, получайте парадную форму и готовьтесь к увольнению. А вы, товарищ старший лейтенант, подойдите ко мне.
   - Есть! - радостно гаркнул старшина и вышел из строя. - Рота! Равняйсь! Смирно! В походную колонну!
   Торопится старшина, а мне так хочется посмотреть, что из всего этого получится. В это время Хлопец подбежал к начальнику политического отдела.
   - Доложите мне, товарищ великий инквизитор, - насмешливо спрашивает начальник политотдела, - что за цирк вы здесь устроили?
   - Это занятия, товарищ полковник, - залепетал Хлопец и несмело добавил. - Главная форма работы с личным составом - это занятия.
   - Да вы что? - насмешливо спрашивает начпо. - Прямо в воскресенье? И кому это пришло в голову? Неужели и план этого занятия можете показать? В смысле, кем он, интересно знать, утвержден?
   - Понимаете, товарищ полковник, я хочу дать что-то курсантам в голову.
   - Что, что? Как вы сказали? Жаль, что некому дать в голову вам. Многое я видел в своей жизни, но с такой несусветной глупостью сталкиваюсь впервые.
   - Я знаю аксиому, главнейшую в судьбе: не делай зла другому, не будет зла тебе, - скандирует Миша, довольно оглядываясь на Хлопца. - А дать ему в голову найдется кому, лишь бы нам это только разрешили. Тоже мне, еще один великий инквизитор нашелся!
   - Точно, - вторит КорС. - Торквемада доморощенный!
   - Торквеморда, - заливается Бао, чрезвычайно довольный тем, как все окончилось для нас и для самого новоявленного инквизитора
   - Жаль Хлопца, - то ли шутит, то ли серьезно говорит Лео. - Его тернистый путь и так не был усыпан розами, а теперь ему можно вообще посочувствовать. Сейчас начпо поставит на его карьере яркую золотую точку!
   - Миша, - негромко спрашиваю я, - ты что, действительно вынашиваешь надежду набить Хлопцу морду?
   - Хочешь поучаствовать? - вместо ответа пошутил Миша.
   В кубрике мы стали переодеваться в парадно-выходную форму вне строя. Литин перед зеркалом в свой рост душится тремя разными одеколонами по очереди.
   - Красота - страшная сила, - смеется над ним Рома. - Даже запах имеет! То есть три запаха!
   - Красота спасет мир, - вертясь перед зеркалом, пытаясь пригладить непослушные волосы, отвечает ему Литин, широко улыбаясь, нисколько не комплексуя из-за того, что зубы у него кривые и реденькие.
   - Интересно, как это красота может спасти мир, - как всегда угрюмо говорит Королев, - если она требует жертв? Запомни, Литин, настоящая красота неотделима от простоты.
   Однако Литин не заморачивается такими вопросами и ответами.
   - Симона, - жизнерадостно кричит он, - дай твой одеколон.
   - Ты же уже тремя надушился? - недоумеваю я. Для меня совершеннейшей загадкой является то, зачем Литин брызгается сразу несколькими одеколонами, смешивая совершенно разные ароматы, но что это меняет?
   - Зажал, да? Я так и знал! - громко кричит Литин.
   - Бери, только отстань, - говорю я, чтобы Литин не обвинял меня в жадности.
   - Спасибо! А я уже и не надеялся! - ласково поглаживая себя по голове, говорит Литин. С зализанными назад волосами он выглядит еще смешнее, чем когда они торчали во все стороны. Литин поворачивается и идет к зеркалу. Он подушился еще и моим одеколоном, и глаза его просто засияли от счастья.
   - Не за что, - честно говорю я ему вслед.
   После этих не очень любезных слов Литин удивленно оглянулся на меня.
   - Я знаю, что не за что, но я, же культурный!
   Но я уже не придаю значения словам Литина. Отвернувшись от него, я обратил внимание на то, как Веня бережно вынул из кармана зажим для галстука.
   - Золотой, - перехватил он мой взгляд. - Папа подарил.
   Зажим является точной копией форменного военного зажима, со звездочкой, только сделан он из чистого золота.
   - Вень, а зачем он тебе такой? - удивляется Вася.
   - Ой, Вася, тебе все равно не понять, - отмахнулся Веня.
   - И все-таки, зачем носить такой дорогой зажим, ведь никто не знает, что он из золота? - допытывается Вася.
   - Я знаю. Этого достаточно, - не вдаваясь в подробности, ответил Веня.
   Он так и не счел нужным ничего объяснить Васе. Тут появился наш замполит роты с таким видом, будто ничего и не случилось. В общем, он держится молодцом. Хлопец, у которого с сегодняшнего дня есть и другая кличка, приказал старшине роты выдать пропуска, а сам уединился в канцелярии роты.
   - Любопытно, чем он там занимается? - шутит Королев. - Может начал рвать на себе волосы? Вот бы посмотреть!
   - Скорее всего, он пытается найти утешение в бутылке, в смысле на ее дне! А что, я бы именно так на его месте и поступил, - шутит Миша.
   - Миша, я тебя успокою, - улыбнулся я, - ты бы на его месте не оказался.
   - Я перепью вас, то есть перебью вас, - хотел было что-то сказать Лис, но всех перебил Вася.
   - Я не думаю, что это выход из положения, - глубокомысленно изрек он.
   Вася иногда доходит до крайностей, подчас анекдотических, как сейчас.
   - Идеалисту трудно существовать в обычных, реальных условиях, - заметил Бао, и эта его фраза отняла речь у всех, включая Васю.
   Благодаря начпо, вся эта 'заваруха' окончилась, так толком и не начавшись. В понедельник перед разводом я случайно услышал, как ротный разговаривает с Хлопцем.
   - Знаете, товарищ старший лейтенант, я не лысый, я постригся, чтобы у меня волосы дыбом не стояли от вашей службы. То, что вы говорите перед строем курсантов это же бред рябой кобылицы!
  От обычно уравновешенного ротного сегодня просто веет злобой и решимостью, так что в его сторону лучше и не смотреть.
   - Толик, чего мы узнали! - встретил меня в строю Лео. - У Хлопца день рождения 1 апреля, представляешь? Теперь понятно, чего он такой шебутной!
  
  'Губа'
   'И вертелись они дисциплиною в боях между нарядами и строем в шаг,
   И сбегали в самые дали на свидания, проскользнув незамеченными...,
   Получали свои наказания, гауптвахтою щедро платя за любовь...
   И остались такими вот на век, в чьих-то юных сердцах - ностальгией вечною...'
  С. Тотич
   Папа Карло влюбился. И все бы ничего, но мало того, что избранница его сердца на удивление строптивая, так еще и живет на этих самых, как их там? А! На куличках!
   - Ты что, - удивляется Лис, - не мог влюбиться в девушку, которая живет поближе?
   - Или совсем не влюбляться? - смеется Миша. - Теперь половину своего увала будешь тратить на то, чтобы добраться до своей подруги и вернуться обратно!
   Но и это не беда, беда в том, что подружка его ждет от него подвигов.
   - Толик, - подошел ко мне после вечерней поверки Стариков, и, пряча глаза, сказал, - мне сегодня нужно в самоход. На всю ночь.
   - Что так скромно? Почему не на сутки?
   - Ты что, издеваешься?
   - Удивляюсь. Завтра суббота, после ПХД пойдешь нормально в увольнение, - вежливо предлагаю я ему, но он и слушать меня не хочет.
   - Нет, не могу, - упрямо мотнул головой Стариков. - Она сказала, что если я сегодня не приду, значит, я ее не люблю.
   - Не любит она тебя, - вмешался Миша, но перехватив мой взгляд, отошел.
   - Ладно, - махнул я рукой, - от меня тебе что нужно?
   - Если дежурный по училищу или его помощник начнет считать спящих курсантов по головам, прикроешь?
   - Интересно, и куда ж я денусь? Только ты злоупотребляешь моим доверием.
   - Спасибо! - расцвел Стариков.
   Расстелив постель, он тут же растворился в пространстве. Я договорился с дежурным по роте Славкой Бахтиным, чтобы тот при необходимости прикрыл моего папу Карло или разбудил меня. А ночью меня разбудил дежурный по училищу полковник Зезевитов.
   - Товарищ сержант, а где ваш подчиненный курсант Стариков?
   Сердце мое екнуло. Судя по всему, обстоятельства для Старикова и для наряда по роте и ротного сложились крайне неудачно. И хотя сознание проснулось сразу, я сделал вид, что я никак не соображу, в чем дело.
   - Так это, - часто моргая и отчаянно зевая, прикрываясь рукой, отвечаю я, - может быть, он в туалете?
   - Нет, не может, - насмешливо отвечает дежурный по училищу.
   Я действительно не ошибся, 'подвиг' папы Карло завершился полной неудачей, его взял гарнизонный патруль, и сейчас он находится на гарнизонной гауптвахте. Но плохо даже не это. Плохо то, что курсант СВВПСУ Стариков оказал патрулю при задержании сопротивление. С гауптвахты позвонили в училище, сообщили о задержании курсанта и попросили уточнить, из какой роты задержанный курсант и как его фамилия, так как сам он отвечать на вопросы отказывается, а документов при нем нет.
   По приказанию дежурного по училищу все дежурные по ротам проверили наличие личного состава и доложили, что все на месте, незаконно отсутствующих нет. После этого с проверкой нагрянули в роты оба помощника дежурного по училищу, но и они доложили, что личный состав на месте. Это наш Славка Бахтин так умело перекладывал курсантов из койки в койку, что расход сошелся. А после этого по ротам пошел сам дежурный по училищу непревзойденный полковник Зезевитов, и вот его провести Славке не удалось. Так и выплыло, что задержанный курсант - это наш Стариков, он же папа Карло, из 33-й роты.
   На службу вызвали всех офицеров нашей роты и комбата. Славку Бахтина пытали битый час, но он, ни в чем не признался.
   - Товарищ младший сержант, - допытывался комбат, - так как же у вас дважды сходился расход личного состава, когда в роте отсутствовал курсант? Что вы молчите? Курсант четвертого курса СВВПСУ должен уметь говорить долго и умно, пока его не остановит начальник!
   - Не могу знать, товарищ подполковник, - разводит руки Славка, - сам удивляюсь!
   - Товарищи офицеры, да он над нами просто издевается! - возмущается комбат. - Вылетишь ты у меня, сержант, из училища на пару с самовольщиком, которого ты прикрываешь. Как пить дать, вылетишь!
   Это обещание комбата стало ударом для всех нас. Хлопец решил ознаменовать предстоящее событие с отчислением двух курсантов выпускного курса выпуском новых листков 'Молний' и 'Боевых листков'. Однако в нашем взводе стенная печать вышла без упоминаний о грехах Старикова и Бахтина.
   - Я не понял, что это такое? - шумит наш замполит роты. - Боевой листок должен быть боевым листком, ведь это же боевой листок!
   Перевожу: слова замполита означают, что если уж третий взвод не написал ничего о безобразном поведении товарища в листке 'Молнии', то в боевом листке должен был упомянуть об этом непременно!
  Однако ротный поведением Бахтина остался доволен. Более того, он подключил свои связи, и обоих, и самовольщика Карло и Бахтина, оставили в училище. Хотя на якорь Старикова, после того, как тот отсидел трое суток ареста, ротный посадил на целый месяц.
   - И передай своей ненаглядной, но уж извини за прямоту, глупой подружке, - сказал ротный, - что самоход не стоит ее любви. Я имею в виду, что она не стоит таких жертв. Впрочем, тебе решать.
   Замполит тоже по-своему решил обработать папу Карло.
   - Товарищ курсант, - с задумчивым видом сказал он, - вы можете, как угодно нарушать воинскую дисциплину, но дело от этого страдать не должно.
   - Какое именно дело? - вместо Старикова спрашивает Миша, заставив Хлопца надолго задуматься.
   - Не так страшно плясать под чужую дудку, - то ли философствует, то ли шутит КорС, - страшно ходить под нее строем.
   Сегодня я иду в увольнение, выходя из КПП-1, замечаю, как папа Карло обнимается с какой-то девушкой.
   - Это и есть та самая дура, - нахмурился Королев, - из-за которой Стариков чуть не вылетел из училища.
   Папа Карло если и услышал его слова, то пропустил их мимо ушей.
   - Зачем ты так? - первым ответил ему Миша. - Если бы мне моя девушка сказала то, что эта папе Карле, я бы тоже ушел в самоход. Толик, а ты?
   - И я бы тоже, - подумав, ответил я.
   - А вот я бы ни за что, - растягивая слова, говорит КорС.
   После этого мы расстались и разошлись в разные стороны - Королев налево в сторону троллейбусной остановки, Миша прямо - на рынок, а я направо на квартиру. Я иду и думаю о том, что если бы меня позвала Новелла, я бы за ней пошел на любой край света, и даже за край. Но она меня не звала и уже не позовет, ведь она уже и замуж вышла. И я скоро женюсь. Что-то я вконец запутался. Сердце замерло от боли, и я попытался думать о чем-нибудь другом.
  
  Чудаки
  На самоподготовке я тихо и мирно читал сборник стихов Есенина, когда КорС, оторвавшись от своих дел, окинул взглядом аудиторию и спросил меня:
  - Симона, что ты там читаешь?
  - 'Анну Снегину', - коротко ответил я, так как особого желания говорить нет, да и Королеву не нужно больше ничего объяснять. Хотя можно было бы пошутить на тему чтения 'там' и 'тут'.
  - Ну, а хмуришься чего? - недоумевает Сергей.
  - Купюр много, - так же лаконично отвечаю я.
  Мой ответ не остался незамеченным. Петька ибн Зона встревожено смотрит на меня.
  - Чего много? - настороженно замер он. Я видел его замешательство и внутренне потешался над ним. - Что, кто-то вместо закладок деньги вложил и забыл?
  - Зона, это не твое дело, - вместо меня отвечает КорС, который первым решил разыграть Петьку, и я тут же решил ему подыграть. - И вообще, кому какое дело, что там Симона нашел? Это только его личное дело.
  - Так все-таки, что там, - севшим от жадности голоса переспрашивает Зона. - Симона, ты что, купюры в книжке нашел?
  - Ага, причем сторублевыми бумажками.
  Королев, молча, усмехнулся и одобрительно кивнул мне. Мы обменялись с ним заговорщицкими взглядами. У Зоны вид озабоченный и встревоженный, что, согласитесь, в этой ситуации просто смешно. Невежественность Зоны у нас уже давно никого не удивляет. Хотя нет, вон по выражению лица Бао видно, что он однозначно считает так же, как и Зона.
  - Везет же некоторым, - сокрушенно качая головой, расплылся в подобии улыбки Петька, сделав ошибочный вывод. - Ну, лишь бы совесть не мучила. А лучше наливай! Или зажал? Симона, друг, ты знаешь...
  - Знаю, - насмешливо отвечаю я. - Скажи, будь ты на моем месте, ты бы стал с нами делиться? Только ты честно, честно скажи.
  - Так ты будешь делиться или нет? - настаивает Зона. Он словно и не слышит меня. Зона явно не понимает, что происходит, он разволновался, засуетился и с нетерпением ждет моего ответа. Он, как обычно, на финансовой мели и еле-еле сводит очередные концы с концами.
  - Зона, не наглей, - борясь со смехом, первым говорит Королев, - Симона нашел, и вправе распорядиться найденным по своему усмотрению.
  - И вообще, Петька, учись грамотно распоряжаться имеющимися у тебя деньгами, - говорит Миша, - а еще ты бы поинтересовался у Симоны, что говорил по этому поводу его старший брат, который Остап Бендер!
  - И что он такого умного говорил? - покосился Зона на Мишку.
  - 'Из всех пропастей в мире самая глубокая - финансовая, - с удовольствием отвечаю я, - в нее можно падать всю жизнь'.
  - Симона, так ты думаешь с нами делиться или нет? - настаивает Зона. Слова Королева, Миши и мои его нисколько не смутили.
  - Категорически отказываюсь. Эх, Зона, Зона, - мне удалось сохранить безучастное выражение на лице. - Вырезано много, только и всего.
  - Что вырезано? Кем вырезано? - непонимающе смотрит Петька на меня. Он выглядит совершенно сбитым с толку. - Страницы же целые?
  - Цензурой, - выждав немного, нараспев произнес я.
  - Так ты это специально? Нет бы, сразу сказать по-человечески, - вспыхнул от стыда, покосившись на меня, деланно улыбается Зона, и в его голосе явственно слышны нотки разочарования, - что в тексте много сокращений.
  Петька явно раздосадован и чувствует себя обманутым в своих светлых и вкусных ожиданиях. Мой ответ безнадежно испортил ему настроение и ожидание праздника живота. Зона не выдержал и с досадой поморщился.
  - Вот, блин, - молвил Зона, испытывая потребность выругаться.
  - Я именно так и сказал! Хотелось бы прочесть полный текст.
  - Просто я никак не могу запомнить это слово. Это для вас с КорСом все так просто, а нормальному человеку для того, чтобы запомнить эти мудреные словечки, нужно напрягаться. Что там, кстати, вырезано, - тяжело, вздохнув, снова встрял в разговор Зона, смирившись с тем, что халявы не будет, - про любовь?
  - И про любовь, но мало. В основном, как ни странно, про революцию и людей, которые ее делали на селе. Видно, что-то непрезентабельное там написано. Жаль, что я так этого и не узнаю, - после этих слов в аудитории повисла гнетущая тишина. Я позвал громким голосом: - Серега, а ты что читаешь?
  - Журнал 'Наука и Религия', - сказал КорС, а Зона снова влез в разговор.
  - И надо оно вам? - удивленно покачал головой Петька ибн Зона. - Один поэзию читает, хотя экзамен уже давно сдали, а другой вообще ерундой занимается.
  - Не суди Зона о том, в чем не разбираешься, - мягко укорил его замок.
  Мирзоян в это время приподнял свой пояс портняжной мерной лентой. Перехватив мой взгляд и заметив вопросительное выражение на моем лице, ара грустно вздохнул и, смущенно улыбнувшись, поспешил внести ясность.
  - Счастливые, да, весов не наблюдают. Э-э!
  - Слушай, ара, чего ты так переживаешь? Видели мы твою девушку, она тоже в теле. И чего только тебе в ней нравится? Э-э?
  - Мы с ней познакомились девять кило назад. Девять килограммов назад она была намного привлекательней. Хочу ее заставить похудеть немного, а она мне говорит, что похудеет после меня, - со всей откровенностью и стыдом признался Саркис.
  После этих слов он тяжело вздохнул и снова стал перемерять свои объемы, как будто они от этого станут меньше! До конца дня оба - и Зона, и Саркис пребывали в меланхолическом настроении. Идиллию нарушил Хлопец, прервавший привычный ход самоподготовки.
  - Товарищи курсанты, что делаете? Совсем ничего? Я так и думал! Показывайте, кто, чем занимается. Что это вы, товарищ Королев, Ивановым на меня глядите? Вы не Иванов! Вам такой взгляд не идет!
  После ухода Хлопца, Зона мечтательно сказал:
  - А все-таки как бы было здорово найти в книжке, взятой в библиотеке, хотя бы один рубль!
  Над Зоной и его мечтой посмеялись, а через неделю мечта Зоны сбылась. Он взял в библиотеке новую книгу и обнаружил в ней вожделенный дармовой рубль! Не откладывая дела в долгий ящик, самый счастливый в этот день на планете Земля человек курсант Петька Захаров отправился проматывать найденный рубль в чипок.
  - А поделиться с товарищами? - насмехается над счастливчиком Лис, после возвращения того из чипка.
  - Да чем там было делиться? - не растерялся Зона. - Я же всего один рубль нашел. Вот, если бы я нашел хоты бы трешку, тогда да. Тогда другое дело.
  - Жлоб ты, Зона, однако, - не унимается Лис. - На рубль можно было купить карамели, 'Барбариса' там или 'Дюшеса', и всем бы хватило. И, может, даже, и не по одной конфете. Вот будет получка, я накуплю на рубль карамели и пересчитаю, сколько конфет выйдет на рубль. А тебе, Зона, я ничего не дам, так и знай! И не рассчитывай, что я до получки забуду о своем обещании, или ты сможешь меня разжалобить. Ничего не получишь, вот увидишь. Всех в свидетели призываю. Если я Зону угощу, называйте меня не Лисом, а дешевым треплом.
  Говорят, что случайности в нашей жизни вовсе не случайны. Как бы там не было, но на следующий день Лис нежданно-негаданно получил денежный перевод на 10 рублей от старшего брата. Не откладывая дела в долгий ящик, Лис отправился в чипок и на рубль купил карамели 'Взлетной', так как другой там не оказалось. Если коротко, то Лиса и дальше все называют Лисом, а Зона впервые пришел к неутешительному выводу, что жлобом быть не всегда выгодно.
  
  Неудачный день
   Преподавателю физподготовки срочно нужно подать какую-то информацию, поэтому он прямо во время занятий сидит и что-то строчит. Подполковник Юнаков вечно куда-то спешит и никуда не успевает. Зато сегодня он разрешил нам играть, во что мы сами захотим. Я занимаюсь гирями, краем глаза наблюдая за остальными. Миша играет с Веней в пинг-понг. Разница в классе такая, что Миша может выигрывать у Вени, играя с ним, сидя на стуле. Как ни пытается Веня, но противопоставить Мише ничего не может. Когда счет уже был 0:14 в пользу Миши, Веня вдруг с серьезным видом сказал:
   - Ну, все, теперь давай на счет!
   - А это сейчас, по-твоему, что было? - замер Миша от удивления.
   - Просто разминка, - пожал плечами Веня, - тренировка.
   Миша рассвирепел и на радость зрителям порвал Веню, как Тузик грелку. У меня даже перехватило дыхание от этой сцены. После этого Веня, как ни в чем не бывало, подошел к Бао, который, преодолев природную лень, отжимается на брусьях. Веня стал щекотать того, вызвав бурю ликования у взвода.
   - Тебе что, не хватает? - громко возмутился Леха, который не любит щекотки.
   - Где? - не сразу понял Веня.
   - В голове, где же еще? - разъяснил Леха. - С головой у тебя неправильно.
   Я с интересом слушаю и наблюдаю за происходящим. Разговор был коротким, поскольку до Вени сегодня все как-то туговато доходит, и он не прекратил щекотать Бао. Тот спрыгнул с брусьев и навешал Вене подзатыльников.
   - Ты это, осторожнее, - обижено говорит Веня, - ты легче, я тебе не любовница.
   - Вениамин, - расплылся Бао в улыбке, - вы, конечно, неприятно удивитесь, но как любовница вы меня, ни с какого боку не интересуете!
   - И никого другого из нашего взвода тоже, - говорит Лис.
   - Что-то у Вени день сегодня явно не задался, - шутит Лео. - Кстати, товарищ Нагорный, у меня возник вопрос: а чья же вы любовница? Или ты напрашиваешься к Бао в любовницы?
   - Так вот где собака порылась! - хохочет Королев. - Это, оказывается, приглашение к любви!
   - Какая здесь собака зарыта? - переспрашивает его Лис.
   - Глубоко копает, - давясь от смеха, шутит Рома. - Чего, Веня, дуешься? Слово, как известно, не воробей, а ты, как курсант военно-политического училища, должен это понимать, как никто другой!
   - И думать, что говоришь, - добавил Миша. - Ну, хотя бы иногда. Тогда реже будешь попадать впросак!
   - Не смешите меня. Я оговорился, разве не понятно, - злится Веня, понимая, что попал в глупую и унизительную ситуацию да к тому же по своей же вине, точнее глупости. На глаза Вени навернулись слезы.
   - Это как понимать, - хмурится изо всех сил Бао, - ты хотел сказать, что ты мне любовник? Ты? Да я тебя сейчас!
   Вене пришлось срочно переместиться в другой конец спортзала, где занимается четвертый взвод. Если честно, то он, понимая, что ему сейчас не поздоровится, сорвался с места, задав стрекача.
   - Веня, ты не прав, - кричит ему вслед Бао грозным голосом. - Тебе крышка!
   - Не будь прав, а будь умен, - огрызнулся Веня, бросив на Леху укоризненный взгляд.
   - Что это ты имеешь в виду? - пытается понять Бао.
   - Да пошел ты, - Веня за словом в карман не полез и в сердцах кричит издалека. Впрочем, Бао почему-то не обижается. - Товарищ Нагорный, - назидательным тоном отвечает он, - это беспомощное подражательное повторение, а ведь порядочный курсант СВВПСУ должен мыслить самостоятельно!
   - Вот дает, - ахнул Миша, - кто бы мог подумать!
   Обиженный Веня завелся и стал дерзить всем подряд.
   - Что-то рано птичка запела, - удивляется Бао. - Веня, гнев тебе не к лицу! И вообще, ты ведешь себя неинтеллигентно. Смотри, а то я передавлю тебя, как тараканов!
  Миша советует ему, чтобы он замолчал и не мозолил никому глаза. Веня обижено надул губы. Он никак не поймет, что конфликт со всем взводом не сулит ему ничего хорошего. Нет ничего глупее, чем ссориться сразу со всеми.
  - Не о том думаешь, Веня, - рассудительно обращается к нему Ежевский, - всегда возможен компромисс, при котором можно найти оптимальное решение, приемлемое для...
  - Не умничайте, товарищ старший сержант, - перебил его Веня.
  После этого он не придумал ничего умнее, как отвлечь преподавателя от его занятия.
  - Товарищ подполковник, - обратился Веня к Юнакову, - разрешите обратиться? Курсант Нагорный. Почему вы стали офицером?
  - Знаете, - честно ответил преподаватель, - после окончания техникума я пришел работать на завод, но очень скоро понял, что если я там останусь, то до сорока лет не доживу!
  - Что вы имеете в виду? - напрягся Веня.
  Этот вопрос почему-то переполнил чашу терпения преподавателя.
  - Замкомвзвода третьего взвода, - поднялся подполковник из-за стола, не скрывая своего озлобления, энергичными жестами привлекая к себе внимание нашего замка, - если сейчас же не займете чем-нибудь полезным курсанта Нагорного, то я найду, чем занять вас всех! Я это терпеть, не намерен! Вам ясно?
  Он сначала заорал, но потом успокоился. Его раскатистый крик достиг потолка спортзала, а потом затих. Квадратное недовольное лицо преподавателя смотрит на замка. Юнаков, молча, погрозил замку пальцем, как ребенку, вызвав сдержанные улыбки и деликатный смех курсантов обоих взводов.
  - Ну, спасибо, Веня, - прорычал Миша. При этом наш вспыльчивый Миша посмотрел на того взглядом, не оставляющим никакого сомнения о нерадостном ближайшем будущем Вени.
  - Курсант Нагорный, - командует замок, - тут работы везде невпроворот, а вы сели и стоите! Ко мне!
  Веня и так уже понял, что перегнул палку, но время уже упущено, и ему все равно пришлось мыть спортзал на радость подполковнику Юнакову.
  - Радуйся, Веня, - ободряет его Лео, - это не очень суровое наказание за твое возмутительное поведение. А вообще, ты - чудак!
  Кроме Лео больше никто не проронил ни слова. Даже Веня. Не зная усталости, с самым непринужденным видом он драит полы. И, кстати, это у него здорово получается, не то, что на первом курсе!
  
  Внезапность
   - Товарищи курсанты, - начал ротную лекцию по тактике полковник Мартишко, - сегодня тема нашей лекции 'Внезапность в операциях вооруженных сил США'. Вижу, некоторые из вас чересчур сильно расслабились, полагая, что сегодняшняя лекция будет обычной. Сначала я проведу устный опрос, сразу же оценю его, и только потом мы перейдем собственно к лекции.
   По аудитории прокатился недовольный шепот, так как отвечать никто не готовился. Потом повисла напряженная тишина.
   - Что за оживление в зале? - насмешливо спрашивает полковник. - Вы учитесь на выпускном курсе и должны быть готовы отвечать без подготовки! По любому предмету! Итак, первый вопрос: американский милитаризм и его характер. Надеюсь, есть желающие? Курсант Россошенко? Приятный сюрприз, ничего не скажешь. Ну что ж, товарищ Россошенко, валяйте.
   - Ваятель, блин, - насмешливо проронил КорС.
   Вася, вне всякого сомнения, это услышал, но никак на это не отреагировал.
   - Современный американский империализм представляет собой основную опору воинствующей международной реакции и играет роль мирового жандарма, - сильно волнуясь, начал Вася. - Прикрываясь фальшивыми лозунгами защиты прав человека и демократии, он поддерѓживает реакционные режимы, выступает против прогрессивных преобразований в любой стране мира, развязывает агрессивные войны против народов, борющихся за свое освобождение. США создали беспрецедентную в истории военную машину, под их эгидой в мире развернута сеть агрессивных блоков и баз. Характерной чертой развития современного американского импеѓриализма является милитаризация экономики, движущей силой коѓторой является союз монополий и военщины. Наиболее ярко это выражается в непрерывном возрастании военных расходов гоѓсударства и наращивании вооружений всех типов, включая средѓства массового уничтожения. На протяжении последних лет империализм США, не отказываясь от войны как средства решения международных проѓблем, строит свои военные союзы и программы вооружения с растущим упором на войну и возможное использование ядерного оружия, в том числе против развивающихся или потенциально революционных районов мира. Эти союзы и программы ориентированы на агрессию.
   Не только мы, но и преподаватель приятно удивлен Васиным ответом. Вася, тем временем, смешно сложив брови домиком, покраснев от волнения, продолжает.
   - Милитаризм, как 'жизненное проявление' капитализма, издавна присущ американскому капиталу. Вся история США представляет собой нескончаемую вереѓницу захватнических войн и империалистического разбоя. Истреѓбительные 'индейские' войны, агрессивные действия против Каѓнады и Мексики, экспедиции для захвата территории в Тихом океане, в Южной и Юго-Восточной Азии - вот далеко не полѓный перечень крупных военных событий в первые сто лет суѓществования США как государства. Они явились следствием откровенно экспансионистского стремления правящих кругов США к расширению и укреплению своего господства.
   Бао, который и мечтать не может о том, чтобы выступить так, как сейчас Вася, завистливо смотрит на последнего. А Вася тем временем продолжает:
   - Со времени, когда капитализм перешел на империалистичеѓскую стадию развития, экспансионистские устремления США стали проявляться в еще большей степени. Первой войной новейшего времени, первой крупной схваткой между капиталистическими хищниками за передел мира явилась война, развязанная США в 1898 году против ослабевшей монархической Испании. В результате этой войны США захватили Филиппины, учредили свой оккупационный режим на Кубе и в ряде других районов Центральной Атлантики и Тихого океана. Этим самым они получили новые источники сырья, рынки сбыта, и новые плацдармы для захвата чужих земель. В начале XX века экспансия империализма США была направѓлена в первую очередь против стран Латинской Америки, в частѓности Панамы, Доминиканской Республики, Гаити, Никарагуа, Венесуэлы, Кубы и других стран. Армии и флоту США отводиѓлась роль 'большой дубинки', расчищавшей путь в эти страны американскому капиталу.
   - Достаточно, товарищ курсант, - довольным тоном сказал Мартишко, - вам пять. Как говорится, вы их честно заслужили! А где этот товарищ, этот юный самодовольный и заносчивый индивидуалист, который живет по своим собственным правилам?
   - По каким еще правилам? - переспросил старшина роты, а курсанты удивленно закрутили головами по сторонам, пытаясь отгадать, о ком именно идет речь.
   Это может быть совпадением, но я подумал, что речь идет обо мне. И я внутренне приказал себе сохранять спокойствие, чтобы полковник не спровоцировал меня на конфликт.
  - Таким: считает, что преподаватели ошибаются, считает возможным напрямую обращаться к нашему генералу. Словом чересчур активно себя уважает. Сержант Иванов, вы там все время что-то пытаетесь доказать начальнику училища, - криво ухмыльнулся полковник, - вы даже не понимаете, что так злостно нарушать воинскую субординацию - это беспрецедентное событие. Ну-ка, доложите нам что-нибудь дельное о внезапности. Время пошло. Сразу скажите, - со скептической ноткой в голосе спрашивает полковник, - вы знаете?
  - Вот валит, - изумился Миша. - Сегодня только предстоит лекция на эту тему, а Иванов уже должен ее знать наперед! Нет справедливости в этом мире.
   Я поднялся, еще, когда услышал свою фамилию, так что сейчас я сразу начал отвечать.
   - Вы знаете, а я знаю. Советская военная наука рассматривает внезапность как один из важнейших принципов военного искусства. Внезапность заключается в выборе времени, приемов и способов военных дейѓствий, позволяющих нанести противнику удар тогда, когда он менее всего его ожидает. При прочих равных условиях она дает возможность добиться максимальных результатов при наименьѓшей затрате сил, средств и времени. В основе внезапности, как и других принципов военного исѓкусства, лежат объективные законы вооруженной борьбы, в частности закон зависимости форм и способов вооруженной борьбы от боевой мощи воюющих сторон. Войска, превосходящие противника в силах и средствах, имеющие более высокую подѓготовку и более высокий моральный дух, лучшую организационѓную структуру и лучше подготовленные командные кадры, располагают более широкими возможностями для нанесения внезапных ударов. В то же время они более подготовлены для того, чтобы парировать неожиданные удары со стороны противника.
   Справедливости ради нужно сказать, что Лео, который сидит передо мной, раскрыл какой-то учебник на нужной странице и поставил его на согнутую спину Ромы, сидящего рядом с ним. Так что мне остается только читать, благо шрифт довольно крупный и мне все видно.
  - Ленин писал, что необходимо 'уметь, с одной стороны, уклониться от сражения в открытом поле с подавляющим своею силою неприятелем, когда он собрал на одном пункте все силы, а с другой стороны, ... уметь пользоваться неповоротливостью этого неприятеля и нападать на него там и тогда, где всего менее ожидают нападения'. Реализованная внезапность обеспечивает превосходство над противником, так как влечет за собой обычно значительные потери в силах и средствах, ошеломляет его, сеет в органах управления и войсках панику и растерянность. В то же время она позволяет захватить инициативу в ведении военных действий, ставит свои войска в более выгодное положение и тем самым благоприятствует успеху наступления или обороны. Как свидетельствует опыт войны, внезапность - временно действующий фактор. Успех внезапности зависит, во-первых, от умелого использования ее результатов и, во-вторых, от способности стороны, подвергшейся внезапному удару, без промедления изыскать средства и способы контрдействий, отвечающих реально сложившейся оперативно-стратегической обстановке. В конечном итоге преимущества в вооруженной борьбе достигает сторона, имеющая превосходство в материальных средствах, морально-психологическом потенциале и уровне боевой подготовки войск. Советская военная наука исходит из того, что внезапность как принцип военного искусства является важным звеном в общей цепи его принципов, умелое использование которых представляет решающее условие достижения успеха в вооруженной борьбе.
   - Достаточно, товарищ сержант, - металлическим голосом остановил меня преподаватель. Он явно не обрадовался моему ответу. - Не будем задерживать остальных, вижу, что материалом вы владеете, так что переходим к следующему вопросу. Что нам товарищ Столбовский хочет поведать об американском ведомстве плаща и кинжала?
   - Я, - вальяжно поднялся Столб и начал неторопливо отвечать, - ведомством плаща и кинжала в США является тайная полиция, ФБР, ЦРУ и АНБ.
   - Что еще за АНБ? - громко удивился Ежевский. - Первый раз слышу о таком.
   - Ничего удивительного, товарищ старший сержант, - мило улыбается преподаватель, - американский публицист Солсбери как-то заметил: 'Едва ли один из 10 000 американцев слышал название этого ведомства'. Что уж говорить о наших гражданах, если и для большинства американцев оно неизвестно! Курсант Столбовский вы уже заработали пятерку, но все-таки внесите нам еще ясность по этому вопросу.
   - В составе АНБ, то есть агентства национальной безопасности работает 35 тысяч служащих, а еще 80 тысяч офицеров, солдат и гражданских служащих в подразделениях армии, ВМС и ВВС, в распоряжении которых находятся сложнейшие системы связи, радиоперехвата, многочисленные установки для шифровки и дешифровки. Только по линии вооруженных сил на все это тратится около 20 миллиардов долларов в год, а бюджет АНБ вообще не сообщается даже конгрессу США. АНБ возникло в годы Второй Мировой войны для обслуживания нужд вооруженных сил. После окончания войны его система была перестроена для ведения 'холодной войны'. В августе 1945 года началось осуществление программы 'Шамрок' - операции по обеспечению контроля над всеми телеграммами и радиограммами американских граждан, исходящих из США. В общем, АНБ представляет собой исполинскую систему шпионажа с широким применением самых современных технических средств.
   - Достаточно, товарищ курсант, - лучась от удовольствия, перебил Столба Мартишко, - просто отлично! Садитесь, нам давно пора приступить к лекции!
   Сама лекция была на удивление содержательной. Хоть и в довольно сжатом виде, но полковник Мартишко успел толково изложить американские взгляды на значение фактора внезапности в вооруженной борьбе, внезапность в совместных операциях вооруженных сил, рассмотрел фактор внезапности в операциях сухопутных войск, в морских операциях, в операциях военно-воздушных сил. Особенно интересно было изучать операции Вооруженных Сил США в Корее (1950-1953 гг.) и Индокитае (1964-1975 гг.) На более поздние годы времени ему все-таки не хватило, а жаль.
   - Это из-за этого никому не нужного устного опроса, - предположил КорС.
   - Опыт Второй Мировой войны и локальных войн послевоенного времени свидетельстѓвует о том, что политическое и военное руководство США стремится достигать целей вооруженѓной борьбы, используя внезапность в действиях как стратегического, так и оперативного и тактического масштаба. Считается, что главной предпосылѓкой достижения внезапности является превосходство над противѓником в силах и средствах. То, что командование США стремится к достижению внезапѓности, опираясь на превосходящие силы и средства, указывает на тенденцию противопоставлять военному искусству противника более высокую материально-физическую мощь, рассчитывая, таким образом, на 'гарантированный' успех. Практически все наступа-тельные операции во второй мировой войне, в локальных войнах в Корее и Индокитае американское командование проводило, созѓдавая многократное превосходство в средствах вооруженной борьбы и в живой силе. По существу, командование США оказы-валось способным осуществлять внезапные действия в условиях, когда у противника было меньше сил и средств. Но и в этих условиѓях, как показывают локальные войны в Корее и Индокитае, достигѓнутая внезапность приносила лишь временные и ограниченные результаты. В конечном счете, агрессоры терпели сокрушительѓное поражение в результате самоотверженной борьбы патриотиѓческих сил, поддерживаемых могучим содружеством социалистиѓческих стран...
   После того, как прозвенел звонок, извещавший об окончании лекции, замкомвзвода забрали со стола преподавателя журналы взводов.
   - Товарищ полковник, - остановил полковника Мартишко наш замок и сказал с упрямой ноткой в голосе, - вы не оценили ответ сержанта Иванова.
   - Да? - раздраженно переспросил преподаватель. - Давайте сюда ваш журнал, - и что-то там поставил. При этом он не удостоил ни замка, ни меня даже беглого взгляда.
   - И что там? - первым спросил КорС, когда полковник вышел из аудитории.
   - Пять, - огорчил его замок. - Молодец, Толик, а я думал, что после такого наезда Мартишко ты испугаешься и не сможешь толком ответить.
   - Ну, ты сказал! Давно пора знать, что Иванова пугать бессмысленно, - хмыкнул Столб, и наш Миша согласно кивнул. Королев молчит, никак не комментируя.
   - Лео, - позвал я, - спасибо, брат. Если бы не ты, я бы не смог так ответить. С меня чипок.
   - Да ладно тебе, - покраснел Лео, - не нужно никакого чипка.
   Тут только я заметил, что потемнело, за окном идет ливень, а воздух содрогается от многочисленных ударов громадных молний.
  
  Дизель
  В преддверии 23 февраля взвод сидит и грустит по поводу того, что в военном училище нас с праздником никто не поздравит. В том смысле, что в школе нас обязательно поздравляли девочки-одноклассницы, а здесь такого нет.
  - Симона, - лениво зовет меня Лео, - а тебе в выпускном классе, что на 23 февраля одноклассницы подарили?
  - Пепельницу, - так же лениво отвечаю я.
  - Не понял? Ты же не куришь!
  - Признаться, я и тогда тоже не понял, да и сейчас не очень понимаю, но спросить, тогда почему-то не додумался.
  Зона готовится к политинформации, посвященной Дню Советской Армии и Военно-Морского Флота СССР. Он сам вызвался, потому что тема показалась ему легкой.
  - Слушайте, мужики, - кашлянул он, привлекая к себе внимание, и стал читать. - Молодые отряды новой армии - армии революционного народа, героически отражали натиск вооруженного до зубов германского хищника. Под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор. Их продвижение на Петроград было приостановлено. День отпора войскам германского империализма - 23 февраля стал днем рождения молодой Красной армии. Ну как?
  - Тоже мне, Америку открыл, - смеется Бао, - кто же этого не знает?
  - Зона, а откуда ты цитируешь? - нахмурился КорС, думая о чем-то своем.
  - 'Краткий курс истории ВКП (б), 1938 года, - гордо ответил Зона.
  - Где это ты нарыл? - заинтересовался Королев.
  - В библиотеке. У нас, между прочим, лучшая в Симферополе библиотека!
  - Что-то у тебя слишком много энтузиазма, - поражается Лео. - Это же надо, до библиотеки не поленился добраться! И не из-под палки, а сам!
  - Пацаны, вы лучше послушайте, что я нарыл, - сказал КорС и достал свой конспект. - Это из газеты 'Правда' от 23 февраля 1935 года. 'Приурочивание празднества годовщины РККА к 23 февраля носит довольно случайный и труднообъяснимый характер и не совпадает с историческими датами'. Это, между прочим, статья Ворошилова!
  - А что он имел в виду? - заметно напрягся, глуповато улыбаясь, Зона.
  - То, что на самом деле небольшой отряд немцев занял Псков 24 февраля 1918 года почти без сопротивления большевиков, а к Нарве немцы подошли 3 марта и заняли ее на следующее утро.
  - Клевета! Вражина ты, Серега, - пошутил Зона, - надо верить официальной историографии. Я так думаю! А это все поклеп!
  - А я точно знаю, что лишь историку дано лгать документально, - отшутился Королев.
  - Неужели это правда? - нахмурил лоб Рома. - Если уж такая мелочь оказывается ложью? То, что тогда говорить о более сложных и важных вещах?
  Для Бао тема разговора оказалась довольно сложной, и он, памятуя, что служба все равно идет, завалился спать. Уже через полминуты он безмятежно храпел, досаждая тем самым нам всем.
  - Ну, надо же, - восхитился КорС, - спит и горя не знает!
  Тут в аудиторию заглянул замполит. Увидев спящего Бао, он сердито спросил:
  - Товарищи курсанты третьего взвода, вы же все люди с высшим образованием! Почти уже. Почему же тогда курсант Марковский у вас спит?
  - Он употребил лекарство от головы, - бодро доложил замок.
  - А-а, это дело нужное.
  Замполит ушел, зато Веня принес посылку из дома с конфетами фабрики 'Рот фронт', и мы вмиг ее опустошили. Бао стал во сне морщить лоб, а потом и вовсе проснулся. Увидев обертки от конфет, он вопросительно посмотрел по сторонам.
  - В большой семье таблом не щелкай, - напомнил ему старую военную истину Лис. - Проспал ты свое счастье!
  Посмеявшись над Бао, КорС предложил вернуться к теме 23 февраля, но его не поддержали. Веня включил магнитофон и в аудитории голосом Егора Летова, лидера панк-группы 'Гражданская оборона' зазвучала песня 'Все по плану'. И мы тоже занялись по плану, кто письма строчить, кто читать, кто спать. Больше нас никто не беспокоил, так что остаток дня пролетел незаметно.
  И вот наступил вечер, мирно молотит телевизор, курсанты, кто разлегся в койках, кто чай пьет, кто читает. Нет, есть, разумеется, и добросовестные курсанты, которые смотрят новости и подшивают свежие подворотнички. Один из таких правильных курсантов по имени Вася даже обратился ко мне с просьбой по этому поводу.
  - Толик, дай мне, пожалуйста, белую иголку с ниткой.
  - Сейчас, только покрашу иголку и сразу дам.
  Из канцелярии спускается в расположение роты капитан Туманов. Он совершенно обалдевает от увиденного им в роте. Он-то по наивности думал, что мы все ровными рядами и колоннами сидим на взлетке, подшиваем свежие подворотнички и смотрим, согласно распорядку дня, программу 'Время'. Нет, дорогой товарищ капитан, что бы так было, не нужно в канцелярии лицо плющить! Разумеется, такого безобразия наш ответственный по роте стерпеть никак не мог.
  - 33 рота! А ну быстро расселись на центральном проходе и подшиваемся! Товарищи курсанты, вы что, не понимаете, что вы медленно, но уверенно расшатываете воинскую дисциплину? По распорядку дня сейчас просмотр программы 'Время!'
  - Она уже скоро окончится, - громко говорит Столб.
  - Ничего не знаю и знать не хочу. Дневальный, сделайте громче телевизор! - металлическим голосом приказал капитан Туманов.
  - Да мы все это знаем, мы же газеты читаем, - кричит Бао. - Нам эта передача сто лет не нужна!
  - Не рви задницу на немецкий крест, дизель, - щекоча нервы, кричит Аркалюк. - Все равно майором не будешь!
  - Отставить разговоры! Каждый встречный-поперечный еще будет мне указывать! Не будет, - говорит Туманов, пытаясь придать лицу суровое выражение.
  - Туман - дизель! - дружно скандирует половина четвертого взвода.
  И изо всех уголков ротного расположения разноголосо донеслось, словно эхо:
  - Туман - дизель! Дизель! Дизель!
  И вот когда взводному, наконец, удалось рассадить роту на взлетке, и воцарилась требуемая тишина, из телевизора голосом Анны Шатиловой прозвучало следующее сообщение.
  - Сегодня рейсом в Антарктиду отправился дизель-электроход 'Капитан Туманов'.
  Вы бы это видели! Капитан Туманов, стоящий под телевизором фертом, вдруг весь как-то съежился и позеленел даже. Бедняга! Он не знал, что его ожидало, и он, несомненно, оказался не готов к такой неожиданности.
  - Мимикрирует, - успел пошутить КорС до того, как в роте поднялся невообразимый шум, гам и кавардак. Все стучали стульями, хлопали в ладоши, смеялись, и отовсюду неслось:
  - Дизель! Туман - дизель! Дизель!
  Что и говорить, все посмеялись от души, а Бао тот даже пищит от радости. Капитан Туманов смутился, развернулся и, хлопнув дверью, исчез. Даже вечерняя поверка на этот раз прошла без него. На службе он появился только через три дня, и получил за это выговор. А мы изо всех газет, где было напечатано сообщение о начавшемся плавании дизель электрохода 'Капитан Туманов', вырезали эти заметки и расклеили их по всей роте.
  
  Мы с Димкой пишем письмо
  Дима выглядит так, словно его с креста сняли. Он даже похудел (и это при его-то худобе), посерел и весь сник.
  - Командир, - шутит по этому поводу КорС, - ты не замечаешь, что твой подчиненный Снигур выглядит потрясенным? А тебе до него и дела нет? Или это ты его так потряс за неуспеваемость?
  Дима действительно в последнее время как-то заметно сдал в учебе. И вот, когда мы с Димой остались в спальном помещении вдвоем, я его прямо спросил, что это с ним происходит? Оказалось, что его любимая девушка (с которой он вместе, между прочим, с самого детсада), написала, что их отношения умерли. Причин, правда, не объяснила. Миша Кальницкий в подобной ситуации сказал бы: 'Ну и здорово! С чем я тебя и поздравляю!', но я ведь не Миша.
  - Слушай, Дима, а ты напиши ей еще раз, расскажи ей о своих чувствах, раз уж не можешь ее забыть.
  - Я бы написал, но в голове пусто, ничего не держится, - тяжело вздохнул Дима, дрожащим голосом. - Может, поможешь?
  - Ладно, - легко согласился я. - Садись и записывай.
  - Что, правда? - обрадовано спросил Дима, тронутый моим участием, и мгновенно оживился. - А то я уже ничего не соображаю.
  - Правда. Приступаем. Как ты там ее называешь? Вот, пиши далее. Света тебе и радости, мира и благоденствия. Верных друзей хороших, солнечных дней в судьбе. Написал? Ну, ладно, ладно, это я пошутил, чтобы тебя развеселить, - невозмутимо продолжил я. - Все последние годы я жил надеждой, мечтами и тревогой. Больше всего на свете я хочу быть с тобой, потому что люблю только тебя.
  - Не гони, - не очень вежливо перебил меня приятель.
  - Помалкивай. Я люблю тебя всем сердцем, всей своей кровью.
  - И всеми внутренними органами, - запротестовал и перебил меня Дима, но вдруг успокоился.
  - О! У тебя уже и чувство юмора проснулось, - с жестокой иронией заметил я. - Если так и дальше пойдет, то может, допишем письмо, да и выбросим его к лешему? Нет? Сейчас у меня внутри все кипит. Ни днем, ни ночью не могу забыть тебя. Все время я думаю только о тебе, потому что ты - главное в моей жизни. Передо мной все время твои серые глаза.
  - Зеленые, - мягко поправил меня Дима, с нежностью вспоминая свою девушку.
  Серые глаза у Новеллы, поэтому я так и сказал.
  - Уверен? Пиши зеленые, спорить не стану! Мне лично никакой разницы, - кивнул я с равнодушным лицом. - Как жаль, что мы не рядом. Если бы ты могла заглянуть в мои глаза, ты бы поняла, что и тебе нужен только я! Больше никто тебя не будет любить так, как я. А ведь еще не поздно все изменить. Как гулко бьется сердце в моей груди, неужели ты не слышишь, не чувствуешь этого? Я люблю тебя! Не могу свыкнуться с мыслью, что нам не быть вместе.
  Из-за колонны появилось вытянутое и непривычно бледное лицо ротного. Вид у него слегка опешивший.
  - А, так это вы письмо сочиняете, умники? - с облегчением бросил он и ушел. Вопросов больше задавать он не стал.
  - На чем мы остановились? Ах, да! Я не замечаю солнца, для меня умолкли птицы, нет ни восходов, ни закатов, нет звезд на небе. Потому что нет тебя. Как я смогу жить без тебя? Столько лет мы были вместе, я и подумать не мог, что мы можем расстаться. Неужели ты сможешь без меня? Я без тебя точно не смогу. Люблю тебя, единственная, родная, ненаглядная, милая моя. Слушай, Димыч, ты хоть какое-нибудь совместное воспоминание расскажи, чтобы вставить его в письмо.
  - Мы с ней любили рассветы встречать у железнодорожного моста. Я набрасывал ей пиджак на плечи, а ей нравилось на цыпочках ходить по рельсам, - вздохнул Дима.
  - Вот и напиши об этом. Прислушайся к собственным чувствам.
  - Как это прислушаться? - непонимающе смотрит на меня Дима.
  - Слушай, кто из нас влюблен, я или ты? Сердцем, сердцем! Ну, ладно, пиши дальше. Я так мечтал, что мы всю жизнь, нет лучше просто, я так мечтал, что мы снова будем встречать рассветы, как раньше, помнишь? Будем жить, любить и верить, растить наших детей, а потом встречать внуков. Мне было так спокойно, потому что и мысли не допускал, что мы с тобой можем расстаться. Мне так страшно теперь. Знаешь, я ведь считал себя крепким, сильным человеком, но теперь я, если честно, выплакал все слезы, отпущенные мне на всю жизнь. Я так хочу быть вместе с тобой!
  - Может, не надо про слезы? - с сомнением смотрит на меня Дима.
  - Пиши, лишними не будут. Женщины эмоциональны. Она будет читать это не умом, а сердцем, понял? Чего расселся? Пиши, давай. Так: я пытаюсь успокоить сам себя, но не могу найти никаких утешительных слов. Я и раньше знал, что люблю тебя, и буду всегда любить только тебя одну, - я, прикрывшись, зевнул, на что Дима обижено сказал:
  - Как ты можешь в такой момент?
  - Пиши, Ромео. Но только теперь я понял, как сильно я тебя люблю. А память не дает уснуть, все время везде я думаю только о тебе. Каждую свободную минуту я смотрю на твою фотографию, хотя и так прекрасно помню твои любимые черты, перечитываю по сто раз твои письма. Я убит тоской, даже голос стал какой-то дребезжащий, неуверенный.
  - Что, правда что ли? Я произвожу такое впечатление?
  - А то! Как я радовался, что мы нашли друг друга, что у меня есть ты! Как же я теперь буду без тебя? Если бы ты только знала, как мне плохо без тебя, и сколько в моей душе нерастраченного тепла, которое предназначено тебе одной. Смотрю на твое фото, на то, где ты улыбаешься (у тебя есть такое?), и мне не верится, что ты больше не будешь мне дарить свои улыбки и свет. Вот пишу, а на глаза наворачиваются слезы. Стыдно в этом признаваться, но это правда. Я жил как мальчишка, а теперь вдруг сразу повзрослел. Я сберегу твои фотографии и письма, и даже если нам не суждено быть вместе, я пронесу их через свою жизнь. И на них ты будешь улыбаться мне прежняя, и для меня ты не постареешь никогда. Ну а я отдам себя всецело службе, солдатам, потому что я однолюб, и не смогу полюбить никого другого, кроме тебя. Я гляжу на звезды, стоя в карауле, а вижу не их, а твои глаза. Я видел вишни в белом цвету, а вижу тебя в свадебном платье.
  - Подвенечном, - машинально поправил меня приятель.
  - Что? - удивился я.
  - У нас говорят не в свадебном, а в подвенечном платье, - объяснил Дима.
  - Пиши в подвенечном, - разрешил я. - Как я теперь жалею о том, что провел с тобой меньше времени, чем мог; что написал тебе меньше писем, чем мог; что звонил тебе не так часто, как мог. Но знай, что у тебя на Земле есть преданный, верный, любящий друг, который никогда не забудет ничего из того, что было между нами и всегда готов прийти к тебе на помощь. Пойми, имя ее напиши, так как люблю тебя я, тебя никто любить не будет. Ты, имя напиши, моя незаживающая рана. Чего не пишешь?
  - Лист закончился, - поднял голову Дима. - Только одна строчка осталась, что написать?
  Листы для писем у Димы специальные - размер меньше тетрадного, одинарные, цветные, а сверху изображен фасад симферопольского главпочтамта.
  - Что-нибудь такое же банальное: жду привета, как соловей лета! Не подходит? Ну и ладно. Тогда пиши так: люблю, люблю, люблю, вечно твой, - я фыркнул, так как вспомнил письма отца Федора, - Дима. Подпись, дата. Хоть бы спасибо сказал, что ли? Услуга почти неоценимая!
  - Пока не за что, - не очень вежливо отказался мой приятель.
  - Ладно, утремся, - сказал я, понимая, что совесть Димы пока молчит. - Герои не ищут наград!
  - Ладно, так и быть, давай, поцелую тебя в уста медовые, - на этот раз долго раздумывать Дима не стал. - Симона, где они у тебя?
  - Они у него чуть пониже спины! - веселится КорС. - Симона, подставляй! Да не торопитесь, я сейчас фотоаппарат возьму!
  - Да ну вас обоих, - пожалел я о том, что потребовал благодарности, - куда подальше!
  
  Реставраторы
  Мы с Лисом возвращаемся из самоволки через 'пьяный угол'. Разумеется, мы одеты в х/б, как курсанты первого, второго и третьего курсов. На первом этаже учебного корпуса раскрыто окно в кабинете начальника кафедры тактики. Он сам стоит у раскрытого окна и курит. Мы с Лисом вынырнули с запретной стороны, так что, как говорится, и ежу понятно, откуда мы.
  - Товарищи курсанты, стойте, - рявкнул подполковник.
  - Есть, товарищ подполковник, - веселимся мы. - Стоим!
  - Товарищи курсанты, вы откуда? - строго спрашивает он нас. А вот любопытно, какой ответ он рассчитывает услышать от нас в данной ситуации?
  - Из самоволки, товарищ подполковник, - честно признаемся мы.
  - Хорошо, что вы этого не отрицаете, - одобрил нашу честность начальник кафедры. - Из какой вы роты, товарищи курсанты?
  Начальник кафедры у нас новый, недавно прибыл из танковых войск с должности командира полка, и нас еще ни в лицо, ни тем более по фамилии-имени-отчеству не знает.
  - А что? - прикидываемся мы с Лисом, как говорится, шлангами.
  - Как ваша фамилия, товарищ курсант? - багровеет подполковник, глядя в мое нахальное лицо, а его серые глаза внезапно превращаются в стальные.
  - Чья? Моя? - куражусь я.
  - А чья же еще? Не моя, же! - подивился моей тупости начальник кафедры.
  - А чья? - снова спрашиваю я, а Лис закусил губу, чтобы не рассмеяться.
  - Ваша, товарищ курсант, - багровеет подполковник. - Ваша!
  - Не помню. Надо в военный билет посмотреть. А вообще, оно вам точно надо?
  Лис больше не может сдерживаться и смеется, а подполковник наливается краской и стает свекольного цвета. Мы уже наслышаны про его взрывной темперамент.
  - Товарищи курсанты, ваши военные билеты, - громовым голосом командует он.
  - А для чего? - 'недоумевает' Лис. - Я сам по себе военный билет. Лицо такое же. Фамилия тоже та же.
  Мы с Лисом с готовностью достаем свои военные билеты и протягиваем их к окну. Со стороны все выглядит так, будто мы и на самом деле готовы отдать ему свои документы. Подполковник вытягивает руку, но до военных билетов достать не может. Совсем чуть-чуть, но не достает. Он втискивается в решетку на окне и тянет, тянет руку. Мы приближаем ему билеты так, что каких-то 5 миллиметров все равно не хватает. Наконец, Лис хлопает подполковника своим военным билетом сверху по пальцам, и мы прячем документы в карманы.
  - Ну, все, товарищ подполковник, - нагло говорю я, - нам пора. Некогда нам с вами ерундой заниматься!
  - Труба зовет, - подтверждает Лис.
  И мы неторопливо уходим, а подполковник ревет, как раненый медведь:
  - Стоять! Я вам приказываю! Товарищи курсанты! Ну, я вам! Вам это вылезет боком, - надрывается он нам вслед.
  Дальше он совсем уж перестал стесняться в выражениях. Но мы даже не замедлили шага. А на следующий день ко мне подошел старший преподаватель этой кафедры полковник Зезевитов.
  - Сержант Иванов, я вчера находился в кабинете начальника кафедры тактики, когда вы с курсантом Зерновым зло и цинично посмеялись над ним. Вы меня, похоже, не заметили?
  - Так точно, - взгрустнул я, и с видом мученика ожидаю развязки.
  - Он меня, разумеется, пытал, знаю ли я вас, но я вас не выдал. Я сказал, что, скорее всего, у вас ничего не читаю, поэтому лица ваши мне незнакомы.
  - Спасибо вам, товарищ полковник, - встрепенулся я.
  - Это много, Иванов, это слишком много. Слушай внимательно, чтобы все было ясно, мне в кабинете надо макет обновить. Желательно управиться в течение недели, это выполнимо?
  - Раз плюнуть! То есть, так точно, - тут же исправился я.
  - Ну и ладно! Вот тебе ключ от аудитории. Впрочем, я вовсе не настаиваю.
  - Ну, что вы, товарищ полковник, мы с удовольствием!
  - Да? Вот и хорошо. Когда сумеете справиться, вернешь мне ключ.
  Во время наших реставрационных работ в аудиторию дважды заходил начальник кафедры, мы замирали по стойке 'Смирно!', но он нас так и не узнал. Мы с Лисом свое дело сделали за три дня, порадовав полковника Зезевитова. До сегодняшнего дня для всех, кроме нас троих, так и оставалось тайной, кто же так посмеялся над начальником кафедры тактики. Теперь и вы об этом знаете! А пока мы с Лисом с чувствами исполненного долга и глубокого удовлетворения вернулись в расположение роты. У стендов с ротной периодикой мы застали столпотворение. Это замполит роты вывесил объявление на доске объявлений '16 марта 1989 года в 16.00 в аудитории ? 312 состоится диспут на тему 'Моральный облик офицера-политработника военно-строительных частей МО СССР. Приглашаются все желающие'. На построении роты на развод на самоподготовку замполит объяснил на все доступнее.
  - Явка всех строго обязательна, буду проверять по списку. Да, чуть не забыл! Сержант Иванов! Сержант Иванов!
  - Я! - недоуменно отозвался я, прервав беседу с Лео.
  - А вы 15 марта заступите в наряд по роте, - порадовал меня Хлопец.
  - Зачем? Товарищ старший лейтенант, не моя ведь очередь!
  - У вас же всегда в мозгу роятся тысячи мыслей. Я уже сейчас точно вижу по вашим глазам, что вам уже хочется повеселиться, - путано объясняет ход своих мыслей Хлопец. - А вот мне, представьте, этого не надо. Веселитесь в наряде, а не на диспуте. Мне так будет намного спокойнее. Так что ваше злостное намерение сорвать диспут, я пресеку на самом корню, - нахмурился замполит роты, продемонстрировав серьезность своих намерений.
  - Товарищ старший лейтенант, это большое преувеличение. Знайте, что я в душе глубоко оскорбился и вскипел!
  - Настаиваете на том, что я неправильно расценил ваше настроение?
  - Я не о том. Обещаю, что я и без наряда буду себя вести примерно! Так что ставить меня в наряд совсем не обязательно!
  Рота смеется, а замполит отрицательно вертит головой.
  - Весьма сомнительно, и к тому же я вас вовсе не наказываю, вы этого пока не заслуживаете. Вы не заступите в следующий раз в наряд, когда там у вас выходит по графику. Согласитесь, Иванов, это же совершенно разные вещи!
  Конечно, Хлопец прав, я и в самом деле могу сморозить что-то лишнее и не вовремя. И не просто не вовремя, а в самое неподходящее время!
  - Я, Иванов, еще помню нашу с вами первую встречу, и смею вас заверить, что я вас запомню на всю жизнь.
  Вот чтобы вы сделали в моей ситуации? Я демонстративно вытер глаза, как будто там появились слезы, и нарочито громко шмыгнул носом.
  - Знали бы вы, товарищ старший лейтенант, как это меня трогает! Когда-нибудь, да, и я непременно о вас вспомню!
  - Вот видите, товарищи курсанты, - перекрикивая смех роты, говорит Хлопец, - и он еще хочет, чтобы его допустили на диспут! Повторюсь, это было бы большой ошибкой, и очевидность этого утверждения даже не требует доказательств. Товарищ сержант Иванов, поймите меня правильно, я просто вынужден прибегнуть к этой мере!
  - К высшей? - неуместно пошутил КорС.
  - Кстати, совсем забыл, одним из дневальных у вас будет курсант Королев! Вторым дневальным будет курсант Кальницкий, а третьим - курсант Зернов. Это, значит, чтобы полностью соответствовать своему дежурному! А то вы все опасно умные у нас.
  Замполит застыл, любуясь реакцией Королева. Пришла очередь улыбнуться и мне, я обернулся, чтобы улыбнуться прямо Королеву в лицо. Вместе со мной смеялась вся рота во главе с замполитом.
  Так что диспут прошел без меня, потому что замполит из упрямства или по какой другой причине так и не отменил свое решение поставить меня в наряд. Сначала я немного расстроился, но это быстро прошло. После окончания диспута Хлопец просто лучился счастьем. Выводы сделать нетрудно: замполит достиг желаемого, диспут прошел именно так, как он запланировал. А свое решение поставить меня в наряд он считает очень дальновидным и мудрым.
  
  Мы с Димкой снова пишем письмо
   Я как раз читал только что полученное письмо от Изольды, когда появился Дима и прервал мое занятие.
  - Толик, давай еще письмо моей девушке напишем, - попросил он.
  - Не хочу, - с ледяным хладнокровием отказал я ему.
  После моего отказа мы целую минуту, молча, рассматривали друг друга. Дима вдруг насупился и загоревал, беспомощно глядя на меня. При других обстоятельствах я бы непременно рассмеялся бы.
  - Впрочем, ладно. Только я хотел тебе объяснить, что не надо перебивать людям удовольствие, - назидательным тоном объяснил я. - Имей терпение.
  - На будущее учту, - покорно и чуть запоздало, заикаясь на каждом слове, согласился Дима. Ощущение такое, будто мои слова привели его в чувство.
  Я дочитал письмо и как бы с неохотой, без особого желания сказал:
  - Пиши уж. Я так жду твоего письма, а его все нет и нет. У меня, конечно, уйма недостатков, но я исправлюсь! Я так люблю тебя, что готов на все. Хочешь, ограблю сберкассу? Шучу я, шучу! Дима, а ты, правда, ради нее готов на все? Тогда пиши. Я люблю тебя, и ты люби меня! Ты для меня милее, роднее всех! Да ведь мы и знакомы с тобой с самого детства, я рос с мыслью, что ты моя половинка, что мы предназначены друг другу, это навсегда и по-другому и быть не может. Вчера я был в увольнении, выехал за город и, найдя поле, улегся на траве и весь день так и пролежал, глядя в небо и думая о тебе. Я не могу без тебя, неужели ты этого не чувствуешь? Я вспоминаю твои нежные, милые руки, которыми ты ласкала меня, перебирая мои пряди.
  - Ну, это ты слишком. Какие пряди? Я же с 16-ти лет почти лысый.
  - Согласен. Что плохо, то плохо. Про пряди вычеркни. Я мысленно перенесся к тебе, пытаясь представить, где ты сейчас находишься, что делаешь, и что я в это время нахожусь рядом с тобой. Вчера весь день мое сердце билось рядом с твоим сердцем, как ты не почувствовала этого? Или ты и правда разлюбила меня? А мне так хочется верить, что это просто недоразумение, блажь... Ладно, про блажь тоже вычеркни! И это скоро пройдет. Ты ведь моя первая и единственная любовь. Ты моя - первая и единственная! Я сам не свой все эти дни. Скольких девушек перепробовал, а все не то!
  - Ты что? - не мигая, смотрит на меня Дима.
  - Этого можешь не писать, это я проверяю, не уснул ли ты. Слушай, а вы песен вместе не пели, случайно? - спрашиваю я его.
  - Пели и не раз, - задумчиво отвечает Дима.
  - Вот и напиши об этих воспоминаниях. Сам можешь написать?
  - ... Написал. Теперь что?
  - Пиши. Растаяли снега, полыхает листва, скоро лето, но в моем сердце зима. Мне плохо без тебя. Мне одиноко, неуютно и нерадостно. Я очень люблю тебя. Я очень-очень люблю тебя! Поверь мне, я сделаю тебя счастливой, я отдам тебе себя всего без остатка. Я посвящу свою жизнь тебе, и ты сама вовек не захочешь расстаться со мной. Подари мне шанс все исправить, хотя я и не понимаю, в чем моя вина. Мне так хочется превратить наш дом в уютное гнездышко для тебя и наших детей! Я буду любить тебя верно всегда, всегда.
  Дима покосился на меня, но на этот раз ничего не сказал.
  - Прошу тебя, подумай еще, ведь своим решением ты делаешь меня несчастным, а ведь это не на год, не на два. Это, может, навсегда.
  В кубрик вошел Миша с квадратными от удивления глазами.
  - Тьфу ты, - сплюнул он в сердцах, - Толик, я подумал, что ты с ума сошел!
  - Нашел о чем подумать, - дурачусь я, - нет бы, подумать, что я приволок в роту таксофон и подключил его прямо здесь!
  - Положим, я именно про таксофон и подумал, - отвечает Миша, - меня удивило, что ты плачешься о том, какой ты несчастный. А это так не похоже на тебя!
  Я улыбнулся, а сам подумал о том, что я хороший актер, раз по моему виду никто не догадался, как трудно я переживал расставанье с Новеллой. Это ведь не просто расставанье, это настоящий удар судьбы.
  - Миша, ты не мог бы, - вдруг настойчиво спросил Дима.
  - Мог бы, мог, еще как мог бы, - подтвердил Миша, - и по шее мог бы, и между глаз! И под зад коленом тоже мог бы! Настаиваешь?
  - Миша, - улыбаюсь я, - не мешай. Дима, а ты не отвлекайся и пиши. Если так выйдет, то когда-нибудь ты обязательно придешь к выводу, что я был прав, когда утверждал, что никто тебя не будет любить, как я! Какая боль, как у меня все горит внутри, если бы ты знала! Конечно, рано или поздно я привыкну к этой непреходящей боли, но сейчас у меня просто больше нет сил. Сколько бессонных ночей уже сменились рассветами, а мне не становится легче.
  - Толик, ну ты и фальсификатор, - смеется Миша, а потом, не дожидаясь моего ответа, ищет что-то в своей тумбочке.
  - Не руби с плеча, подари мне надежду, и я буду ждать тебя столько, сколько потребуется, я ведь действительно люблю тебя. Как жаль, что я не могу написать песню о нашей любви, не могу нарисовать прекрасную картину, но я очень-очень люблю тебя. Сколько чудесных минут было у нас с тобой, сколько смеха, радости и нежности! Неужели этого больше уже не будет? Неужели это уже никогда не повторится? Без тебя пусто, но ты знаешь, мне сегодня приснился сон (я задремал перед самым утром), что ты рядом со мной! Постой, подожди, не торопись отказываться от меня, это ведь сделать несложно. Если не любишь.
  - Она хоть объяснила тебе причины разрыва, - снова вмешивается Миша. - Нет? Поверь мне, Дима, загуляла она и все! Толик, ну хоть ты ему это скажи! Вернется она, как пить дать! Вернется, как миленькая, вот вспомнишь мое слово! Надо же, еще и цену себе набивает!
  - Как ты можешь? - вскричал Дима, и в сильнейшем волнении вскочил с места. Правда, дальше этого дело не пошло. В смысле на большее решимости у Димы не хватило.
  Миша только посмеялся и ушел, наконец, по своим делам.
  - Подумай еще, я ведь люблю тебя столько лет! Только я не понимаю, как и почему я не смог уберечь свою любовь? Не молчи, напиши мне хоть несколько слов. Обещаю, я оставлю тебя в покое, не буду напоминать о себе, не стану мешать твоему счастью, я ведь так хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть даже и не со мной. Только напиши мне. И я приму все и не стану клясть ни тебя, ни судьбу. Буду жить, как живется, год за годом. Но знай, я не смогу забыть тебя никогда. Мое сердце всегда настежь распахнуто для тебя, я всегда жду тебя и бесконечно рад тебе.
  - Слушай, Толик, - отрывается от своей писанины Дима, - как ты можешь так хорошо это чувствовать и понимать? Я чувствую все именно так, только слов подходящих найти не могу. А слушаю тебя, и все складывается так, как если бы я сам это написал! Можно подумать, что у тебя самого несчастная любовь, но все знают, что это не так. Уж кому и везет в амурных делах, так это тебе!
  Я не стал объяснять приятелю, что то, что видит он и другие, это вовсе не любовь.
  - Не отвлекайся, - только и сказал я, - время идет. Прочтешь столько книг, сколько я, тоже сможешь сам подобные письма сочинять. От одной мысли, что мы можем не быть вместе, меня охватывает ужас. Я все острее ощущаю, как мне тебя не хватает! Для чего стоит жить? Я теперь знаю, только для любви! Только для любви! А моя любовь это ты, и другой уже не будет. Услышь, молю тебя, услышь тихий голос моего сердца! Оно взывает: 'Я люблю тебя, имя...'
  - Толик, ты бы уже мог и запомнить, ее зовут Галя, - обижено говорит Дима.
  - Главное, чтобы ты это помнил и не перепутал, - смеюсь я над Димой. - Я не могу без тебя! Мое сердце скоро поседеет от невыносимой муки.
  - Как это, сердце поседеет? - снова оторвал от написания письма Дима.
  - Пишите, юноша, я же вас учил, женщины думают чувствами, а не умом! Эх, плохой ты ученик, не превзойти тебе своего учителя, меня, то есть. Пиши. Ты когда-то выбрала меня, и это не было ошибкой, я для тебя самый лучший на всем белом свете. А если нет, то я стану таким, непременно стану! Без тебя каждый день все трудней, а сердцу все больней. Ого! Это что, я уже стихами заговорил?
  - Это не стихи, предложения заканчиваются глаголами. Но, во всяком случае, рифма.
  - Каким беспечным я был. Но ведь я и в мыслях допустить не мог, что ты вот так возьмешь и бросишь меня. Как жаль, что я понял, что такое возможно, слишком поздно. У меня нет обиды на тебя. Твой образ навсегда останется для меня светлым и чистым. А ведь я был уверен, что ты - моя судьба, и что наша любовь на всю жизнь! Ну что, место еще есть? Ну, допишешь сам, слюней больше: люблю, люблю, люблю, понял? Так, чтобы растопить лед обиды, если она у твоей возлюбленной есть. Но не переусердствуй. Чрезмерно это тоже плохо, а то будешь выглядеть слишком уж жалким. Теперь так, - выпрямился я, - пора оставить притворство и честно сказать мне, почему вы расстались. Иначе вся эта писанина смысла не имеет, не по тем мишеням бьем. Впустую, мимо.
  - По тем, - промямлил Дима.
  - Что ж, - благостно заявил я, прикинувшись, будто верю, - тебе виднее.
  Перед сном Миша повернулся в своей кровати ко мне лицом и сказал:
  - Толик, хочешь добрый совет? Знаю, что ты в советах не нуждаешься, но все-таки. Оставь ты Диму в покое. Между нами говоря, подруга его нагуляется и явится безо всяких ваших писем, без этих нежностей телячьих, спорить могу!
  - Миша, я больше не спорю, забыл? - устало отмахнулся я.
  - Да помню я, помню, ты зарекся спорить. Но ты хоть просто запомни то, что я тебе сейчас сказал.
  Это я ему тут же с легким сердцем пообещал. После этого Миша с чувством выполненного долга и с чистой совестью отвернулся от меня и мирно уснул.
  
  Преступление... и наказание
  В понедельник во время пары по истории преподаватель насмешливо отозвался о мистицизме фашистов, о том, что они арийцы. Его слова возымели странное воздействие на Диму. Сначала он покраснел, затем собрался с силами, поднял руку и встал.
  - Товарищ подполковник, разрешите вопрос? Курсант Снигур.
  Интуиция преподавателя подвела, и он спокойно разрешил.
  - Я хочу вас спросить, можете ли вы более подробно рассказать о разнице между большевизмом и фашизмом?
  - Что? - вспотел подполковник Козлов. Кажется, он не знает, что ответить.
  - Ну, между сталинизмом и гитлеризмом, - упрямо разъяснил Дима непонятливому преподавателю.
  - Да вы что, товарищ курсант? Их же вообще нельзя сравнивать! Это же, как небо и земля! Странно, что это почему-то не всем понятно! Я бы даже сказал, что это достойно удивления. Слушаете вражеские голоса, да? Вам нравится, как нас там, на Западе чернят? Любопытно, и что же вы услышали? Может, вы нам поведаете?
  - Что большевистский социализм, он же сталинизм, это тот же фашизм, только без массового уничтожения евреев, без мистики, о чем вы уже говорили, зато с диктатурой пролетариата, раскулачиванием и искусственно созданными голодовками.
  Похоже, что у преподавателя дух перехватило. Иначе чем объяснить то, что он молчит? Он потрясен и не может этого скрыть. Впрочем, большая часть курсантов, включая меня, потрясена не менее его.
  - Потрясен тем, что курсант имеет наглость вслух назвать вещи своими именами! - шепчет довольный Гарань.
  - Вначале между фашизмом и большевизмом было много общего. Во время Рэма, заместителя Гитлера по партии и командира штурмовых отрядов, многие немецкие коммунисты и социалисты вступили в национал-социалистическую партию. После прихода Гитлера к власти даже были сформированы несколько штурмовых отрядов из коммунистов. В начале 30-х годов Гитлер и Сталин похожими методами пытались решить 'еврейский вопрос'. Гитлер планировал всех евреев, которые проживали в Германии, выселить на остров Мадагаскар, а Сталин переселил евреев для их компактного проживания на Дальний Восток, где была создана Еврейская автономная область. Нацисты через год после прихода к власти решительно расправились с левыми силами в своих рядах, а потом резко повернули вправо. Товарищ подполковник, разрешите еще? Ведь такие вопросы в будущем нам могут задавать военные строители, и мы должны быть готовыми отвечать на них, не правда ли?
  Преподаватель, молча, кивнул, он уже начал оправляться от первоначального шока.
  - Большевизм отбрасывает все идеальное и духовное, зато абсолютизирует материализм. Но такая крайность обязательно бьет по личности, по духовной жизни. Большевизм с его атеизмом отрицает Бога, Богом данную человеку душу, а без этого формируется общность 'советский народ', которая не знает своих корней, своего рода-племени, а полностью ориентируется на 'светлое будущее'. От себя хочу добавить, что у нас почему-то старательно обходят вопрос арийской проблемы. А если и вспоминают, то только для того, чтобы посмеяться над немецкими 'арийцами', как это сделали вы. Хотя эта тема очень важна и для нас с вами. Лично у меня сложилось такое мнение. Кстати, я действительно слышал, как на западе говорят, что наш социализм, во всяком случае, сталинизм, это гитлеризм без 'левоарийства'.
   - Вздор! Ну, знаете ли, хватит! А то мы с вами так далеко зайдем!
  - Не ближе, чем до Колымы, - пошутил Лео вслух, а тише добавил: - Эх, жаль, Бати нет. Он бы посадил преподавателя в лужу.
  - Младший сержант Леонтьев, что вы сказали?
  - Он говорит, что если нас, и в самом деле, будут спрашивать об этом наши подчиненные, как нам быть? - отвечает Королев.
  - Докладывать особисту, - громко сказал Гарань.
  - Неблагодарные вы. И как только у вас язык поворачивается, - покачал головой преподаватель, на лице которого застыли печаль и сожаление. - Для вас Родина столько всего сделала, столько людей за вас погибло, чтобы вы были счастливы, жили в мире, а вы? Отставить разговоры, а то вам только дай волю.
  - Нельзя ли без нравоучений? - негромко говорит Лео.
  - И все-таки, - вмешался Миша, - вопрос имеет право быть. Как же быть? Или у нас инакомыслию нет места? В чем же тогда заключается наша гласность, плюрализм мнений, демократия, гуманизм и все такое прочее? Выходит, словесная мишура и все? И не нужно все излишне усложнять и драматизировать.
  - Мерещится мне всюду драма, - громко говорит КорС.
  - Я не стану унижаться и комментировать ту бредятину, которую вы тут несли, - высокопарно заявил преподаватель.
  После этого заявления преподаватель вдруг разразился длинной (до окончания 'пары') лекцией о торжестве светлых ленинских идеалов и так далее, и тому подобное. Одно хорошо, конспектировать не нужно. После лекции КорС спросил:
  - Поднимите руки те, кто верит, что у нас в стране есть демократия и гласность.
  Руку поднял один Вася, да и тот, подумав, сам потом ее опустил.
  - Редкое единодушие, - пошутил Лео, - прямо диссидентская рота!
  После обеда я сходил в училищную библиотеку и взял сборник стихов Тютчева. Уже после развода на самоподготовку, в аудитории я достал книгу и раскрыл ее наугад. И прочел:
  - О, как убийственно мы любим,
  Как в буйной слепоте страстей
  Мы то всего вернее губим,
  Что сердцу нашему милей!
  Давно ль, гордясь своей победой,
  Ты говорил: она моя...
  Год не прошел - спроси и сведай,
  Что уцелело от нея?
  Блин, да это же прямо про меня. А ведь я и раньше читал стихи Тютчева и это стихотворение в частности, но не воспринимал его так остро, как сейчас.
  - ... И что ж теперь? И где все это?
  И долговечен ли был сон?
  Увы, как северное лето,
  Был мимолетным гостем он!
  Я завис на этом стихотворении до самого окончания самоподготовки, все перечитывал, перечитывал его и все время думал о Новелле и своей несчастливой жизни.
  На следующий день Веня вошел в аудиторию чем-то довольный. К моменту его появления в аудитории уже давно воцарилась тишина. Веня сразу же нарушил ее.
  - Знаете, - начал он, - оказывается, 'хрущ' - это майский жук!
  Все украинцы и те, кто жили на Украине, рассмеялись.
  - И что? - лениво спрашивает Лео, даже не повернув головы в сторону Вени.
  - Откуда у Никиты Сергеевича в фамилии взялось 'ов', если он - хрущ? 'Ов' это же русское окончание фамилий.
  - Вень, а кто это тебе разъяснил значение этого слова? - обратил внимание на Веню и его слова Лео.
  - Я сам только что в туалете прочел, - похвастался Веня, еще не понимая, что допускает оплошность.
  Слишком увлеченный темой разговора, Веня даже и не подумал, чтобы соврать что-нибудь более романтичное. Этим он был бы защищен от возможных нападок товарищей, а так его ответ встретил 'теплый прием'.
  - Любопытно, - загорелись недобрым блеском глаза КорСа, - в каком это туалете пишут такие интересные, познавательные вещи?
  - Юморная шутка, - негодуя, сказал Веня, вдруг ясно осознав, что попал впросак. - Ценю ваш юмор. Газету я там читал.
  - Для чтения газет в нашей армии есть специально отведенное место, которое называется ленинская комната, - издевательским тоном разъясняет КорС, - или просто 'ленкомната'. Именно там и нужно наслаждаться чтением. И ты, как военнослужащий вообще и будущий офицер-политработник в частности, уже давным-давно должен был бы это знать! А ты, выходит, спутал ленинскую комнату с туалетом? Возмутительно!
  - Нужно Хлопцу об этом сказать!
  Видно, что Вене стало неловко. Готовое словоизвержение так и не изверглось. Тут Миша поднялся и кинул клич.
  - Табачные алкоголики, за мной! У кого какие сигареты? Будем делать 'коктейль!' Махнем, не глядя!
  Его единомышленники поднялись и направились вслед за Мишей в курилку. Дима в это время разговаривает с Васькой.
  - Вась, а ты вчера чего опоздал в кино? Мы тебя ждали, но не дождались.
  - Да я был голоден и забежал в столовую перекусить, а там очередь.
  - И чем кормили в столовой? - сделал вид, что ему интересно, Лео.
  - На первое я взял суп, - бодро начал Вася.
  - Что, и мясные волокна в супе были? Ну, надеюсь, ты их оставил на краю тарелки? - изобразил озабоченность Дима.
  - Зачем? - несколько озадачился Вася. Димин вопрос заставил его задуматься. А вот взвод был в восхищении от этой шутки, тем более что все знают, что Вася не побрезгует ничем.
  - Они еще пригодились бы для приготовления следующего супа! А еще что ел?
  - Представляешь, в меню было написано 'Салат из...'
  Конечно, глупец он разный, но всегда глупец, но наш Вася, кажется, стремительно бьет все рекорды глупости. Над Васей потешаются, но его это нисколько не смущает.
  - Так ты бы взял его и попробовал, - воздержался от открытой насмешки Дима. Я отдал должное его артистическому таланту.
  - Я взял из любопытства, но, честно сказать, так и не понял, из чего он был приготовлен.
  Как ни удивительно, но Вася совершенно не понимает, что над ним шутят. Смех прервал своим появлением ротный.
  - Взвод, смирно! - первым подал команду Вася, заработав похвалу ротного.
  - Вольно. Самоподготовки у вас сегодня не будет. Выходи строиться на строевую подготовку, - хитро жмурится ротный. Он в хорошем настроении, даже возбужден. - Мне не терпится позаниматься с вами лично!
  - Товарищ майор, а зачем? - с озабоченным видом спрашивает замок.
  - Если коротко, то существует приблизительно 294 метода воспитания. Но все они руководствуются двумя принципами. Первый: вдалбливание в ваши светлые головы знаний, то есть обучение, и второй: выбивание из ваших голов глупостей, то есть воспитание. Вот вторым мы прямо сейчас с вами и займемся!
  - Ну, ни фига себе, сказала я себе, - вырвалось у Лиса.
  - Что, Зернов, - усмехнулся в усы ротный, - спрятаться от судьбы не удалось? Считайте, что вам крупно повезло. К тому же ваше присутствие в аудитории все равно совершенно бесполезно, так как вы не занимаетесь ничем путным. Или, может, хотите со мной поспорить?
  - Вот, блин, - проворчал КорС, не в силах скрыть своего разочарования.
  - Королев, вы чем-то недовольны? - повернулся ротный в сторону Королева и сказал, не терпящим неповиновения голосом. - Так я это быстро вылечу!
  Королев понял, что допустил оплошность, и что если он хоть что-то пикнет, то ему действительно несдобровать, и замолчал, а его глубоко посаженные глаза забегали по сторонам. Дима так тот вообще прячется за спинами Лиса и Володьки.
  - Товарищ Снигур, вы такой умный были в понедельник, а сегодня что получилось? Вы запомните, товарищ курсант, не всегда следует говорить то, что знаешь и думаешь, но всегда нужно знать, что говоришь. Третий взвод, выходи строиться! Давно пора перейти от слов к делу!
  - Блин, - недовольно говорит Литин, - Дима, ты что, не знаешь, что когда играют вальс, то и танцевать нужно именно вальс, а не гопак?
  - Литин, а Литин, - многообещающим голосом говорит Миша, - то, что человеческая слюна обладает некоторыми лечебными свойствами, вовсе не означает, что ею можно брызгать. Ты понял?
  На плацу уже выстроены остальные три взвода нашей роты. Тут нам повезло во второй раз - в воздухе запахло дождевой свежестью и прохладой. Все мое тело, измученное жарой в аудитории, отдыхает.
  - Какой все-таки человечный человек товарищ подполковник Козлов, - шутит Гарань. - Вот что значит, настоящий ленинец! Не простил курсанту правды!
  В общем, если серьезно, то мы действительно легко отделались. А Диму, так того при желании точно могли бы выгнать из училища.
  - Снигур, это все из-за тебя, - стали роптать курсанты первого взвода.
  Хотя удивляться тут нечему, этого и следовало ожидать от коллективного наказания. Сам Дима опомнился уже только во время строевой.
  - Как же это я? - удивляется он. - Ведь понятно же было, что нельзя об этом говорить. А я, было, поверил, что времена меняются, и что хотя бы с Козловым можно быть откровенным.
  - Ему понятно было, - зло говорит Лекарствов, как всегда неприветливый и злой, - а мы все теперь страдаем из-за тебя одного.
  - Яд, не плачь и рот закрой, - настоятельно рекомендую я ему. - Понятно же, что офицеры именно этого от нас и добиваются.
  - Чего, этого? - и глазом не повел в мою сторону Яд, с безмозглым упорством нарываясь на грубость.
  - Чтобы мы перессорились между собой. Аркалюк, лучше сам дай Яду между глаз, чтобы он успокоился, а то я дам, - угрожающе предупредил я.
  - Или я, - зло говорит Миша. - А я не такой добрый, как Иванов!
  Яд в ответ промолчал, только внимательно скользнул взглядом по лицу Аркалюка, но тот все равно отвесил ему увесистую оплеуху, а я злорадно подумал, что так ему и надо. Когда уже жизнь научит Яда вести себя с умом, если уж он не может быть добрее?
  - Дима, отойди от меня, - шутит Лис, - а то на меня все время падает твоя крамольная тень!
  
  Две трагедии
   'Это лежит на левом борту, на каменном дне подводная лодка,
   Это уже в подводном аду кричат моряки в сто тридцать три глотки;
   Это в Кремле погоны трещат,
   На даче в Крыму застрелился конструктор...
   Вот он какой - последний парад - у нас'.
   И. Саркисов
  Вечером 7 апреля, а это была пятница, мы, как обычно, смотрели программу 'Время' и узнали, что в Норвежском море затонула наша атомная подводная лодка 'Комсомолец'. Из 67 членов команды погибло больше половины. Это была самая современная, опытная модель атомной подлодки, которая была построена в 1983 году. Лодка была предназначена для борьбы с вражескими субмаринами с ядерным оружием.
  Разговоры вмиг прекратились, так как всем интересно, особенно нашему взводу, ведь не прошло и месяца, как мы вернулись из тех краев. Однако сообщение в новостях было кратким, но всем интересно, как там все происходило на самом деле. Конечно, мы, как кадровые военные, краем уха уже слышали о том, что в нашем флоте и в мирное время случались аварии, гибли лодки и их экипажи, но чтобы вот так вот услышать об этом из новостей? Нет, такое на нашей памяти произошло впервые.
  На следующий день все, у кого остались хорошие знакомые в Североморске, дружно отправились на переговорный пункт училища, чтобы узнать хоть что-нибудь еще об этой трагедии. Все-таки североморцам там, на месте, больше известно, чем нам здесь. Королев отправился в библиотеку училища. Уже во время самоподготовки мы устроили обмен информацией по этому вопросу.
  - Технические характеристики этой лодки просто поражают, - первым начал КорС и стал четко докладывать то, что сумел накопать в специальной литературе. - Глубина погружения более километра, ни одна другая подлодка в мире не может опуститься так глубоко! В нижней точке погружения ее титановый корпус сжимало массой воды с такой силой, что он уменьшался примерно на полметра; по расчетам скорость составляла до 55 километров в час. На борту находились две ядерных ракеты для уничтожения кораблей или подлодок противника. Она могла находиться под водой без всплытия 90 суток. Размеры лодки - 8 метров в диаметре и 120 - в длину. Но на ней очень тесно, для людей места мало, потому что все 'напичкано' техникой, оборудованием, разными запасами. 28 февраля этого года лодка вышла в поход, вернуться должны были 31 мая. Все три месяца команда должна были нести боевую вахту без всплытия. За несколько дней до этого подлодка получила название 'Комсомолец', раньше она называлась 'Плавник'. Трагедия началась на 37-е сутки похода.
   - Не хотел бы я служить на подводной лодке, - поежился Вася.
   - Какие неуместные у тебя мысли, - с мягким укором говорит замок.
   - Неуместные мысли? - шутит Литин, который до этой минуты особого интереса к разговору не проявлял. - Это о женщинах, что ли?
   - У меня, собственно, все. Кто там, что сумел узнать по факту трагедии? - спросил Королев.
   - Авария началась на глубине 350 метров, - начал рассказывать Лео. - При непонятных, загадочных обстоятельствах в седьмом отсеке начался сильный пожар. Лодка стала всплывать. По непроверенным пока еще данным до глубины 150 метров она имела нормальный ход, затем сработала аварийная автоматическая защита атомного реактора, который двигал лодку, и он перестал работать. Поскольку лодка была очень тяжелой, она стала резко тонуть. Сигнал 'SOS' на военных кораблях подавать нельзя, чтобы не обнаружил противник. Но даже в обстановке строжайшей секретности лодка установила связь со своей базой, и вскоре над ней уже кружили два самолета, хотя помочь они ничем не могли.
   Мы слушаем в такой тишине, что мне кажется, что за окном вдруг стихло пение птиц.
  - Экипаж знал, что на помощь идут гражданские судна, находившиеся поблизости. Никто не думал, что лодка может затонуть, потому что она была сконструирована очень надежно. До этой трагедии команда даже шутила: 'Чтобы нашу лодку утопить, надо ее разобрать на части'. Если коэффициент 'живучести' американских субмарин подобного типа составлял 14 процентов, то 'Комсомольца' - более 30. Кроме этого все было продумано для таких нестандартных ситуаций.
  - Тем не менее, лодка стала тонуть, и экипаж оказался в воде, - подхватил Рома. - Температура ее была плюс два градуса. Высота волны - до двух метров. До ближайшей земли 720 км. Держаться на волнах было трудно. В такой холодной воде люди погибают через 15-20 минут. Ситуация осложнилась еще тем, что команде не повезло с волнами. Оказывается, есть волны высокие, которые словно 'катают' человека. А в тот момент волны были с 'барашками', и они захлестывали, сбивали дыхание, мешали держаться на поверхности. Кроме того, кругом плавали солярка и масло от подлодки, так что моряки наглотались и воды, и горюче-смазочных материалов. Веня, ты ведь звонил папе, что тебе удалось узнать? Ну, не набивай себе цену.
  - Не все сразу. На надувной плот пытались взобраться больше 60 человек, а он рассчитан на 20. Многие моряки держались за края, находясь в воде. Состояние духа наших подводников было очень высоким. Они даже шутили. А когда показались корабли, то моряки даже запели песню 'Варяг'. А потом стало происходить ужасное и непонятное. Как только подошли корабли, люди стали умирать буквально один за другим. Умирали даже тогда, когда их сняли с плота и перенесли на баркас. Всего с 'Комсомольца' живыми подняли на борт гражданского рыбоперерабатывающего судна 30 человек. Чувствовали они себя по-разному: кто-то практически не нуждался в медицинской помощи - таких отогрели в парилке и накормили; кому-то врачи делали уколы, давали лекарства, некоторых моряков выводили из психического шока. Первыми после спасения умерли из жизни обожженные, не выдержав переохлаждения, так как это был очень большой контраст для организма. Вторая категория погибших это те, кто, находясь на плоту, приняли из фляжек по 100 грамм спирта.
  - Как это, почему? - не выдержал и перебил Мишка.
  - В общем, это просто: у выпившего человека начинается интенсивный теплообмен в организме, а это в очень холодной воде чрезвычайно опасно. Больше ничего не знаю, честное слово.
  - А все-таки любопытно, как там оно у них произошло на самом деле. Ну, в смысле, из-за чего все началось, как развивалось, - глубокомысленно изрек Вася.
  - Море умеет хранить свои тайны, - с задумчивым видом ответил ему КорС.- Может быть, об этом никто никогда ничего и не узнает.
  Все помолчали, потом замок предложил почтить память погибших военных моряков минутой молчания. Мы встали и стояли так больше трех минут. Мне в голову все время лезет навязчивая мысль, что я тоже могу стать моряком. Я подумал, что, пожалуй, я бы не хотел попасть служить в подводный флот.
  После того, как мы сели на свои места, повисла гнетущая тишина. Разговоры не клеились. Лично мне даже читать не хочется, а я такого не припомню. Прямо скажем, со мной это в первый раз в жизни. Все мы находимся под сильным впечатлением от гибели нашей подлодки. Я сидел, невесело размышляя о семьях погибших моряков, когда Лео все-таки предпринял попытку как-то отвлечь нас от грустных мыслей.
  - Скоро мы почти все уедем из Крыма, - привлек он к себе всеобщее внимание. - А вот интересно, почему в нашем училище так мало внимания уделяют вопросу Крыма?
  - Какому еще вопросу Крыма? - первым спрашивает Веня, хотя остальные тоже не очень понимают, куда клонит Лео.
  - Такому: вот было бы здорово, если бы историки нам больше рассказывали об истории Крыма; преподаватели литературы больше рассказывали о крымских писателях и поэтах, географы - о своем, - непринужденно продолжил разговор Лео. - Почему ничего этого нет? Обычная программа, как во всех остальных училищах.
  - Как ничего такого нет? - удивляется, или притворяется удивленным КорС. - Нам все это, вернее всех этих преподавателей с их лекциями заменял мама Жора, забыл?
  Неожиданно мне пришла мысль, что, пожалуй, я был не очень справедлив по отношению к маме Жоре. Все-таки по-своему он был очень хорошим. Даже я проникаюсь к нему все большей симпатией, хотя и с сильным опозданием. И тут в аудиторию вошел наш командир взвода.
  - Я ловил ворон, - объяснил он зачем-то, - и решил проверить, чем вы тут занимаетесь. И уже успел увидеть много плохого.
  - Что он делал? - округлил от удивления глаза Вася.
  - Болтался без дела, - перевел я ему смысл слов взводного.
  - Замкомвзвода, - строго спрашивает взводный, - доложите расход личного состава. Кто еще отпросился, отзовитесь. Шучу я. Вы что, столы в аудитории раздвинули? Это хорошо, вон проход, какой широкий, я теперь в каждую щель влезу!
  - Хорошо, что у нас не женский коллектив, - шучу я.
  - А вы, Иванов, не бойтесь, это не та щель, которой вам здесь так не хватает!
  Лео тут же переадресовал взводному ранее озвученный вопрос.
  - Бегите по экскурсиям, - пожал плечами взводный. - Разве вас кто держит? Пользуйтесь возможностью, пока вы еще живете в Крыму. Такое больше может и не повториться никогда. Иванов, вы бы спели чего-нибудь, видите какие кислые лица у ваших товарищей?
  Я не стал ничего объяснять взводному, послушно взял гитару и запел песню, которую только недавно услышал и разучил:
  - Никто не знает, что мой дом летает...
  - Это не дом, а ваши мозги летают, - недовольно прервал мое пение взводный, - причем отдельно от головы.
  Такая недвусмысленная отрицательная оценка со стороны взводного меня удивила. Я отложил гитару и повернулся к Диме, но тут меня снова позвал взводный.
  - Товарищ Иванов, о чем это вы там шепчетесь?
  - Хочу написать своей девушке звуковое письмо, - нашелся я, - а курсант Снигур лучше меня дружит с техникой. Вот я с ним и консультируюсь.
  - Чего тут консультироваться? - удивился взводный. - Идите на кафедру ТСП (технических средств пропаганды), там есть нужное оборудование, специалисты, они вам помогут. Идите, идите, не откладывайте в долгий ящик! Дело-то хорошее! Я вас отпускаю!
  И я отправился записывать звуковое письмо, хотя до этой минуты ни о чем таком и не думал.
  
  Досадная случайность
   На занятиях по партийно-политической работе наш Вася неожиданно оплошал. Обычно идеологически выдержанный до хрестоматийности, он вдруг оговорился и вместо Ленина сказал Леннон.
   - Леннон и теперь живее всех живых, - потряс Вася всю нашу роту своим сообщением.
   Преподаватель подполковник Батеньков удовлетворенно кивнул головой, а потом вдруг оцепенел. До Васи тоже дошел смысл сказанного им, и он побледнел. Кажется, именно в таких случаях, как этот, говорят, смертельно побледнел.
   - Что? Что вы сказали, товарищ курсант? - поползли очки на лоб у преподавателя. - Ну-ка, повторите. Это же вопиющий факт!
   - И почему дуракам всегда везет, - удивляется Королев. - Жаль, что это не полковник Тетка.
   Преподаватель вызвал в аудиторию нашего ротного, но тот сегодня выходной, и его обязанности исполняет капитан Туманов. Выслушав преподавателя, Туманов швырнул свою фуражку на пол, громко приговаривая при этом свое сакраментальное:
   - Мама, возьми меня туда, откуда взяла!
   Преподаватель от такого поведения капитана Туманова пришел в еще большее замешательство. Туманов тем временем обратился к старшине роты.
   - Товарищ старшина, - резко приказал он, - проследите, чтобы курсант Россошенко ходил в наряд с регулярностью через день на ремень. Начинайте прямо с сегодняшнего времени, то есть с сегодняшнего дня. Я буду проверять!
   Если Васе и так было нехорошо, то после этих слов ему стало совсем плохо.
   - Интересно, - злорадствует КорС, - что завтра ротный скажет по этому поводу? Все, Вася, выпустишься ты теперь мамлеем!
   - Каким еще мамлеем? - промямлил Вася.
   - Младшим лейтенантом, - не скрывая насмешки, отвечает наш невыносимо вредный Королев.
   Он еще с три короба наговорил бы Васе, но я решил утешить Васю, и показал Королеву кулак, и он буквально сразу все правильно понял.
   - КорС, не быкуй, - поддержал меня Миша. - Васе и без тебя плохо.
   После окончания первой пары к нам пожаловал и наш замполит роты. Вид у него озабоченный, что ничего хорошего не сулит.
   - Итак, хлопцы, вернемся к нашим баранам, - начал Хлопец с порога.
   - Товарищ старший лейтенант, - расцвел Королев, который от слов замполита просто в восторге, - вы кого конкретно имеете в виду?
   Замполит осмотрел аудиторию и остановил свой порицающий взгляд на Васе. По его взгляду понятно, что Васе сейчас не поздоровится. Хлопец жестом потребовал не шуметь.
   - Товарищ Россошенко, - лишенным эмоций голосом спрашивает он, - ну-ка доложите мне, как вы дожили до такой жизни?
   И он приготовился выслушать жалкие оправдания товарища Россошенко. Тот уже поднялся и со стыдом уставился в пол. Но тут я вспомнил, что Вася, как, ни крути, мой подчиненный, и неплохо бы как-то минимизировать негативные последствия допущенной им оплошности, тем более что злого умысла Вася не преследовал, это точно. А то еще ротный не обойдет вниманием меня, и мне достанется ни за что, ни про что.
   - Понимаете, товарищ старший лейтенант, - тотчас взял я слово, - просто он перезанимался. Он ведь старается схватывать все на лету, вот и наловил того, что ему ни к чему, а рассортировать, так сказать, разложить все по полочкам не успел. Ну, смешно же даже предположить, что товарищ Россошенко бросил вызов преподавателю! Шутить он тоже не умеет, и вряд ли когда-нибудь научится.
   Я говорю спокойно и уверенно, Вася согласно кивает и с опаской ждет, чем все для него закончится. Похоже, наш замполит вполне удовлетворился моим объяснением. Вася беспокойно поглядывает на замполита.
  - Значит Россошенко у вас пытливый курсант? Молодец, Иванов, надо уметь умно объяснить. А вы что, значит, разговаривали про битлов? Интересуетесь?
   - Да, то есть так точно, товарищ старший лейтенант!
   Замполит добродушно хмыкнул, и стал заметно добрее. Глядя в одухотворенное лицо Россошенко, он констатировал, что капитан Туманов принял совершенно правильное решение. Отпустив Васю, он повернулся ко мне.
   - Знаете, хлопцы, что я хочу вам сказать по этому вопросу? А ведь у меня есть все их диски! Хотите, я принесу, послушаете?
   Мы, конечно, хотели. Так что теперь Вася по ночам, стоя на тумбочке дневального по роте, будет слушать битлов, расширяя свой кругозор.
   - Нет худа без добра, - смеется над незадачливым Васей Лис. - Зато ты теперь прослушаешь все концерты битлов! Пытливому курсанту это только на пользу пойдет!
   - Да и ближайший месяц для тебя пролетит быстро, - смеется Миша, - оглянуться не успеешь! 15 нарядов это тебе не просто так! Вася, а если тебе понравится в нарядах, то ты в следующий раз на занятиях по истории скажи вместо какого-нибудь года до нашей эры, год до рождества Христова!
   Вася хоть и обижается, но страдает молча. А может, не может подобрать нужных слов? Зато КорС не молчит, и говорит что-то про время неприятных сюрпризов, мучительной тоски и печали, которое начинается для Васи.
   - Курсант Россошенко, - позвал капитан Туманов, - вы перед нарядом подстричься не забудьте, а то у вас на голове вихри враждебные так и развеваются! Сержант Иванов, проконтролируйте! Смотрите, я вас тоже проконтролирую, и не рассчитывайте, что я забуду! Я все записал большими буквами. А вы, Россошенко, не вздумайте срочно заболеть, я вам не поверю и не прощу!
   Беззлобно ругаясь, Туманов удалился по своим делам. Утром следующего дня ротный, узнав, в чем весь сыр-бор, вызвал Васю и стал задавать тому вопросы, касающиеся истории и творчества битлов. По результатам этого 'собеседования' он по достоинству оценил 'знания' Васи и еще от себя добавил ему 5 нарядов вне очереди! Разумеется, все это не по Уставу, но зато очень правильно.
   - Ситуация стабилизировалась, - веселится Королев, - теперь она стабильно плохая!
   - КорС, попридержи язык, - посоветовал я ему. Однако больше меня никто не поддержал. Многие курсанты не скрывают своей радости, ведь Вася будет нести службу в наряде по роте за них.
   - Нечего Васе было говорить о том, в чем ничего не смыслит, - выразил всеобщее мнение Лис.
   - Вот влип, - пожалел Васю Лео, - подумать только, из-за какой-то ерунды! Остается надеяться, что ротный оттает и сжалится над Васей.
   Только ротный не оттаял и не сжалился, и, забегая вперед, скажу, что Васе пришлось отстоять все 20 нарядов, установив грустный и так никем не побитый рекорд нашей роты.
   - Толик, - подсел ко мне Миша, и недовольно спросил, - сколько можно терпеть выходки этого самовлюбленного наглеца?
   - Ты про КорСа? - покосился я краем глаза на того.
   - А про кого же еще? Давно пора сбить ему спесь, - на губах Миши играет жестокая улыбка. - Что скажешь?
   - Может, потерпим еще немного? Во избежание нежелательных последствий?
   - Почти четыре года уже 'немного', а по мне, так дело уже давно не терпит отлагательств, - сердито пробурчал Миша и вернулся на свое место.
   Я посмотрел на Королева. Даже странно, но за годы учебы он при всех своих несомненных достоинствах, недюжинном уме, нажил себе куда больше врагов и недоброжелатей, чем друзей и приятелей.
  Вечером во время просмотра информационной программы 'Время' мы узнали о трагедии, которая сегодня, 9 апреля произошла в Тбилиси. Войска под командованием генерала Родионова разогнали многодневную мирную демонстрацию, которая проходила у здания грузинского правительства под антисоветскими, антигосударственными лозунгами. В жуткой тишине слушали мы о том, что под гусеницами танков и от ударов саперных лопаток погибло 18 человек, из них - 16 женщин. Миша себе под нос негромко снова что-то сказал о торжестве ленинской национальной политики.
  - Еще раз, продемонстрировав тем самым верность заветам Ленина, - негромко, но внятно добавил Миша.
  Остальные курсанты сидели подавленные и молчаливые. Думаю, что они представляли на месте тех военных себя, а на месте убитых грузин - крымских татар. На следующий день на самоподготовке я пытался вычитать какие-либо подробности в газетах, но в тщательно вылизанных текстах передовиц информации было еще меньше, чем мы услышали по телевизору.
  - Миша, а Миша, - позвал Кальницкого Дима и туманно сказал, - нужно изучать Библию. В ней есть ответы на все вопросы.
  Я с интересом посмотрел на Мишу, но тот, изобразив на лице признательность, поспешил перевести разговор на другую тему. Видимо, не дорос еще Миша до Библии.
  
  Чучупака
   Сегодня меня в наряде по роте меняет Стас Рокотов. Мы с ним с первого курса настолько доверяем друг другу, что оружие при передаче не проверяем. Как обычно мы пошли после развода караулов и нового суточного наряда в чипок. За столом Стас обратил внимание на то, что я непривычно неразговорчив.
   - Толик, о чем задумался? - подмигнул приятель. - Амурные дела покоя не дают?
   - Извини, Стас, - опомнился я. - Да наш националист Гарань что-то там бормочет про какую-то Холодноярскую республику, про какого-то Чучупаку что ли. Но толком ничего не говорит, одни намеки.
   - Хочешь знать больше? - Стас предусмотрительно посмотрел по сторонам, а потом испытывающе глянул на меня. - Если тебе интересно, могу внести некоторую ясность. Так сказать, проведу с тобой ликбез!
   Я заверил, что мне это действительно интересно.
   - Ну, тогда слушай. Я постараюсь быть кратким, так сказать, в общих чертах, - и приятель перешел на доверительный шепот. - Ты ведь знаешь, что я из Черкасс? Так вот, Василий Чучупака это один из военных и общественных деятелей времен Украинской Народной Республики. До гражданской войны он был учителем, а потом стал главным атаманом Холодного Яра. Существовала в те годы так называемая Холодноярская республика на территории нынешней Черкасской области. 10 апреля 1919 года Чучупака поднял восстание 'против коммуны и советской власти, за самостийность'. На знамени он начертал 'Украина или смерть' или что-то вроде этого. У казаков-холодноярцев даже был свой устав. Например, казаком не мог стать человек, имевший судимость. На территории Черкащины атаман Чучупака пользовался большим авторитетом. Чтобы его убить, чекисты разработали специальную операцию. Он погиб 12 апреля 1920 года в бою с большевиками в возрасте 25 лет. Это произошло на территории нынешнего Чигиринского района.
   Стас замолчал, и я тоже молчал, так как информация меня не то, что удивила, а вообще поразила. Не только признанный УБН Гарань знает о тех событиях и симпатизирует его участникам, но и Стас говорит об атамане Чучупаке не без симпатии. И как это надо понимать?
   - Симона, а Симона, - к моему удивлению вальяжно спрашивает Стас, - может тебя еще кто-нибудь интересует из деятелей того времени?
   - А ты знаешь? - снова удивился я.
   - Если не знаю, то честно признаюсь в этом, - улыбается Рокотов, - туман напускать не буду! Ну, так что?
   - Знаешь, я бы хотел больше узнать про Петлюру. Читал я 'Белую гвардию' Булгакова, в ней гетманские офицеры говорят о Петлюре, как о названии урагана или торнадо, а не об имени человека. Ну, а в учебниках истории, ты и сам знаешь, что о нем написано. Хотелось бы сложить об этом человеке свое собственное, непредвзятое мнение. Только на фактах, а не на легендах.
   - Изволь, - с готовностью отозвался Стас. - Только факты! Если передумаешь, останови меня. Симон Петлюра родился в семье священнослужителей. Сам тоже учился в семинарии, но его выгнали с последнего курса и он занялся журналистикой. В 1905 году он вступил в Украинскую социал-демократическую рабочую партию. Во время Первой Мировой войны он активно выступал за участие украинцев в войне на стороне Российской империи. Он считал, царь увидит, какие украинцы хорошие, и дарует Украине автономию. Во время I Мировой войны он занимал должность заместителя уполномоченного Союза земств на Западном фронте. С 1917 года принимал активное участие в украинизации армии, завоевав при этом большую популярность среди солдат, благодаря чему потом занял должность генерального секретаря военных дел Центральной Рады. В 1917 году украинской революцией руководили интеллектуалы вроде Грушевского, Винниченко. Они считали, что создавать армию не нужно. В знак протеста военный министр Петлюра вышел из состава правительства. Вскоре большевики выгнали из Киева Центральную Раду, которая позвала на помощь немцев.
   - Петлюра снова был против этого, - кивнул я. Пока что абсолютно ничего нового для себя я не услышал.
   - Да. Он считал, что нужно ориентироваться не на немцев, а на Антанту. Но бороться за власть не стал, а пошел работать в земство. Но в конце 1918-го после свержения гетмана Павла Скоропадского, Петлюра возглавил Республиканское войско, которое еще не было армией. И только после того, как Грушевский и Винниченко покинули Украину, которая осталась без своих Вооруженных Сил, против нескольких противников - красных, деникинцев, поляков, Петлюра принял на себя всю полноту власти.
   - Попытался спасти положение, - снова перебил я Рокотова.
   - Точнее, попытался исправить чужие грехи. Армию он создал в 1919 году, когда уже было поздно, но воевал до полного поражения в ноябре 1920-го. После этого он, председатель Директории УНР, главный атаман войск УНР, эмигрировал. Сначала жил в Варшаве, затем в Вене и Женеве и, наконец, обосновался в Париже. Оттуда он руководил правительством УНР в изгнании.
   - Стас, - как можно мягче сказал я, - это все я знаю.
   - Да-да, конечно, - нахмурился Стас. - Еще при жизни Петлюра стал символом. После его отъезда за границу, крестьяне спрашивали у казаков армии УНР: 'А кто теперь у вас Петлюра?' Как будто это не фамилия, а должность! После его выступлений на митингах солдаты плакали и шли в бой. Полковник Евгений Коновалец - сечевой стрелец, который со временем стал первым лидером ОУН (организации украинских националистов), в 1919 году предлагал Петлюре возглавить диктатуру, но тот отказался. Знаешь почему? Потому что, как демократ он был уверен, что все люди равны.
   - Тебя послушать, он был соткан из одних достоинств.
   - Как тебе сказать, - задумался Стас, - были у него и недостатки, а некоторые его особенности его окружение использовало против него же. Начну издалека. В 1908 году журналист Петлюра в киевской газете 'Рада' раскритиковал Николая Садовского за то, что тот угнетает рядовых артистов. Садовский резко ответил Петлюре в письменной форме, а тот опубликовал то письмо без комментариев. А через 10 лет, когда киевская интеллигенция бежала от большевиков, Петлюра взял на содержание весь театр Садовского вместе с ним самим и вывез его за кордон.
   Я понимающе кивнул.
   - Не злопамятный, значит, был, - воспользовался я тем, что Стас взял паузу. - И не мстительный.
   - Да, таким он без сомнения и был. Он старался быть справедливым и искренне верил, что все люди равны. Он был глубоко моральным человеком, но не был способен видеть разницу между великим и малым в искусстве. Инцидент с Садовским ярко демонстрирует то, как Петлюра проиграл войну за независимость Украины.
   - Не вижу связи, - честно признался я.
   - В большом искусстве и в большой политике губительно считать всех равными! Петлюра комплексовал перед яркими людьми. Ходили слухи о его дуэли с Владимиром Винниченко. На самом деле никакой дуэли не было, но Петлюра ревновал к литературному таланту Винниченко. А тот обзывал Петлюру 'балериной в политике'. Или вот еще интересный случай. Командующий Левобережной армией УНР полковник Петр Болбочан без резервов и подкреплений не смог удержать Левобережье, не выдержав натиска красных. Штабисты, в том числе начальник контрразведки полковник Чеботарив, настояли на аресте Болбочана, свалив на него все грехи Петлюры, как главного атамана. А тот написал главному атаману, что тому важен ореол Петлюры, а не ореол Украины и что тот, кто так поступает, или мальчишка, или авантюрист, или кретин, или подлец. Главный атаман побоялся встретиться с ним и того расстреляли.
   - Так он, что, был трусом?
   - Трусом его назвать трудно, скорее ему это несвойственно. Он, к примеру, носил шинель, простреленную в бою, но в этом конкретном случае он, похоже, действительно побоялся. Просто полковник Болбочан не вкладывался в схему 'все люди равны', к тому же грубил! А еще Петлюра, похоже, не очень хорошо разбирался в людях. Он приблизил к себе людей, которые его потом предали. Например, атаман Волох перешел к красным со всей государственной казной. А атаман Козырь-Зирка потом еще и служил в Екатеринославской ЧК! Однако, Толик, засиделись мы с тобой тут. Убили Петлюру в мае 1926 года, через два дня после его дня рождения прямо на улице. Убил его Самуил Шварцбард, уроженец Смоленска. Он утверждал, что отомстил за смерть своей семьи во время еврейских погромов. Он считал, что Петлюра мог их предотвратить, но не захотел. Убийца успел выстрелить семь раз, одна пуля попала в сердце.
   - Постой, постой, - перебил я Стаса, - я читал, в наших газетах писали, что убийцей был украинец!
   - Точно, в газетах именно так и писали. Видимо, важно было показать, что убийцей был свой, слишком уж имя Петлюры было популярным в те годы. В Украине верили в его возвращение. И еще, в 1926 году в Польше к власти пришел Юзеф Пилсудский, и большевики боялись его союза с Петлюрой, как в 1920-м году. Поэтому и убрали главного атамана. Все, Толик, все, мы и так наговорили здесь не только на отчисление из училища, но и больше. Пошли докладывать о приеме-сдаче наряда.
   Вот молодец Стас, а я ведь напрочь забыл, что я сдаю ему наряд, и что нас ждет капитан Туманов.
  - А в ваших краях кто был атаманом в те годы? - на ходу спрашивает Стас.
   - Ананий Волынец, но никаких подробностей о нем я не знаю.
   - Так-таки и никаких? - недоверчиво посмотрел на меня приятель. - Вот уж не поверю никогда.
   Я уловил во взгляде Стаса осуждение.
   - Ну, знаю, что он до революции тоже учительствовал. Что при нем наш город восемь раз переходил из рук в руки. Знаю, где находился его штаб в Гайсине. И это, пожалуй, все.
   - Слабенько, друг мой, слабенько, - удивился Стас. - Прямо скажем, на тебя не похоже. Ладно, извини, что утомил тебя разговором, то есть своим рассказом!
   - Нисколько, - пожал я плечами.
   - Где вас носит? - встретил нас мой дневальный Столб. - Туман уже несколько раз вас спрашивал.
   Новый дневальный Бао лениво переминается с ноги на ногу у тумбочки дневального. Тут в расположение роты вошел ответственный по роте капитан Туманов.
   - Ба! Знакомые все лица! Да это же никак старый и новый дежурные по роте! - шутит он. - И где это вы, интересно знать, так долго пропадали? Я тут, можно образно сказать, призывно ржу и бью копытом, а их все нет и нет! Иванов, ты чего так загадочно улыбаешься? Признавайся!
   - Так и хочется что-то сказать по поводу того, что я тяжело взобрался в седло!
   - Я тебе дам, взобрался! - смеется вместе со всеми капитан Туманов. - Я знаю, что ты у нас способен на многое, да вообще на что угодно! Надо же, какое наглое заявление! Ну, я этого тебе так не оставлю!
   По всему видно, что капитан Туманов вовсе не обиделся на мою шутку.
   - Товарищ капитан, - решил и себе пошутить Миша, - зачем же так строго? Вы видите, Иванов впервые в жизни испугался! Вон, даже зубы стучат от страха, и поджилки трясутся!
   Капитан Туманов потерял дар речи, изумленно уставился на меня, а потом весело рассмеялся, оценив Мишину шутку.
   - ... Новелла, - донеслось из нашего кубрика. Это сказал Веня, а он наш взводный почтальон. А вдруг это мне пришло письмо от Новеллы? Так и не доложив капитану Туманову о приеме дежурства, я бросился в кубрик к Вене. Кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди, в голове непонятный жар, я сам чувствую, как кровь прилила к лицу, стучит в висках. Неужели она написала мне письмо? Может, Новелла передумала? Или решила посмеяться надо мной и прислала фотографии со своей свадьбы? Нет, ну, конечно, нет, это на нее совершенно не похоже. Тогда что? Что она могла мне написать? Почему решила написать мне?
   Все оказалось просто, Веня обсуждает с ребятами несколько прочитанных новелл О. Генри. Руки и ноги у меня вдруг стали ватные, словно они и не мои, и что-то противное опустилось из груди вниз живота. И я запретил себе думать о Новелле.
   - Странный ты сегодня, - задумчиво говорит Стас Рокотов, который пришел за мной в кубрик, - будто в тебе уживаются абсолютно два разных человека. Пойдем, Толик, доложим Туманову, он ждет, не дождется.
  
  Два тенниса
   У нас 'пара' по физической подготовке в спортзале, но нашему преподавателю подполковнику Юнакову снова нужно срочно писать какие-то бумаги, и он разрешил нам заниматься, кто, чем хочет.
   - Товарищи курсанты, - напоследок говорит он, - только вы не бездельничайте. Помните, что нет ничего ценнее, чем здоровье тела, и что я иду вам на такую встречу!
   Больше всего желающих собралось у теннисного стола, но стол один, а желающих играть в пинг-понг слишком много. Поскольку у многих курсантов есть свои теннисные ракетки, то они решили играть на вылет, чтобы определить очередность предстоящего мини-турнира. Они бегают вокруг стола, и те, кто не смог отбить шарик, сразу же 'вылетают'. Саркис стоит у стены с совершенно потерянным видом.
   - Товарищ курсант Мирзоян, - зовет его Лео, - ты курсант четвертого курса или где? Ты в строю или кто? Что ты спишь, стоя на ходу?
   - Да вот думаю, чтобы это такое съесть, - отшучивается ара, - чтобы похудеть!
   - Сколько можно жаловаться? - делает вид, что сердится, Лео.
   Тут в спортзал пожаловал наш ротный. Ему нужно отлучиться в город, и он пришел, чтобы лично отдать какие-то распоряжения замкомвзводам. Он посмотрел на курсантов, играющих в настольный теннис, и спрашивает:
   - А почему Журавлев не играет? - заинтересовался ротный.
   - Так шарики же слишком быстро летают, - шучу я.
   - И стол на 10 сантиметров короче, чем он дома привык, - поддерживает меня Лео.
   - Иванов, - укоризненно говорит ротный, - я тут к вам пришел с головой, а ты смеешься.
   - Извините, товарищ майор, - ничуть не каюсь я, - разрешите нескромный вопрос, а вы что, могли прийти и без головы? И без фуражки? Но это, же нарушение правил ношения военной формы одежды!
   - Дотошный ты, Иванов, - качает головой ротный, - до занудства. Я имею в виду, что у меня болит голова, понятно?
   - Теперь да, - мне стало стыдно за свою неуместную шутку, ведь было совсем несложно догадаться, что именно имел в виду ротный.
   - Иванов, ну а ты сам чего не играешь? Уже 'вылетел?' Так быстро?
   Я не успел раскрыть рот, как за меня ответил замок.
   - Иванов у нас играет в большой теннис, а пинг-понг за теннис он вообще не признает.
   - Что, правда, что ли? - заинтересовался ротный и посмотрел на меня, так сказать, новыми глазами. - И давно ты в него играешь?
   - Почти три года, - отвечаю я.
   В училище на том спортгородке, который убирает наш взвод, есть корт, на котором мы с Димой и Володькой действительно часто играем в большой теннис. Иногда еще ходим на корт кожевенного завода, который находится за озером, вокруг которого мы бегаем кросс, у них покрытие лучше, чем на нашем корте.
   - Надо же, а я почему-то не знаю, - честно признает ротный с необыкновенной приветливостью. - Завтра мы с тобой сыграем партию. Ты не против? А кто еще играет?
   - Я не против. Еще играют курсанты Снигур и Еременко.
   - Вот, значит, завтра со всеми вами по очереди и будем играть, - обрадовался ротный, - а то у нас здесь любителей большого тенниса не густо.
   После этого ротный ушел, наши теннисисты установили очередь и стали играть в настольный теннис. Я решил не терять времени и направился к брусьям, на которых уже занимается Столб. Потом мы с ним с увлечением тягали гири. В углу спортзала собралось человек десять курсантов, и играют в шахматы. Нужно сказать, что шахматы очень популярны среди курсантов нашего училища всех выпусков.
   - Саркис, - зову я, - а ты чего не играешь в шахматы?
   - Не хочется, вот если бы в нарды! Нарды - это другое дело!
   На следующий день у ротного голова уже не болела, и он забрал меня, Диму и Володю с занятий, и мы направились на корт кожевенного завода. Ротный великодушно разрешил нам переодеться в шорты и майки и переобуться в кроссовки. Сначала он сыграл с Володей, потом с Димой, а меня оставил на 'закуску', но достойной конкуренции ему мы, как мне показалось, составить так, и не смогли. Однако вопреки моим ожиданиям, ротный остался доволен.
   - Спасибо, - пожал он нам каждому по очереди руки, - это даже лучше, чем я ожидал. Еще раз спасибо! А чего ж вы молчали? Мы бы с вами чаще играли, я бы вас научил тому, что сам умею.
   - Да мы не знали, что вы тоже играете, - ответил я за всех нас, - к тому же мы ведь играем так, для себя, для своего удовольствия.
   - И все равно нужно было сказать, у нас здесь тех, кто играет в большой теннис, по пальцам пересчитать можно. Так что и вам полезно было бы поиграть со старшими товарищами, и нам было бы интереснее, так как больше соперников, а у каждого соперника свой стиль, свой 'почерк', и это всегда интересно. В общем, объявляю вам по выговору и по лишению очередного увольнения.
   Вдоволь натешившись нашими недоуменными лицами, ротный объяснил:
   - Шучу я, просто вечером сыграете еще с двумя офицерами училища, которые любят большой теннис. Не испугаетесь? Иванов, - смеется ротный, - ты можешь не отвечать.
   Дима с Володей заверили ротного, что не испугаются, но когда вечером мы увидели на корте полковников Крошкина - первого заместителя начальника училища и Зезевитова - старшего преподавателя кафедры тактики и общевоинских дисциплин, у ребят челюсти отвисли до пояса. Все-таки уверенность в себе имеет 'некоторые' преимущества! Пока они собрались с мыслями и силами, игры были уже сделаны. Я же продержался долго и против Крошкина, и против Зезевитова, но все равно проиграл обоим.
   - Майор, - шутит полковник Крошкин, - а ты чего это скрывал, что ты в своей роте сразу троих теннисистов воспитал?
   - Виноват, товарищ полковник, - шутит ротный.
   - Очень классно, - похлопал меня по плечу полковник Крошкин, - молодец, сынок. И вы, товарищи курсанты, тоже молодцы!
   Когда мы уже переоделись в курсантскую форму, полковник Крошкин вдруг позвал меня. Я подошел, лихо, печатая строевой шаг, но он жестом показал, что этого не нужно.
   - Скажи, сынок, что тебя так гложет? Нельзя жить не в ладу с собой, это единственный способ быть счастливым. Что у тебя стряслось? Не хочешь отвечать? Так значит, несчастная любовь? Извини, сынок, но здесь я тебе не советчик, - развел руки в стороны полковник.
   Я поднял голову и с интересом посмотрел полковнику в глаза.
   - Нельзя жить, сынок, с такими глазами, как у тебя. Как бы я хотел, уж извини за тавтологию, хоть одним глазом посмотреть на ту женщину, из-за которой у тебя такие глаза.
   Но говорить с ним на эту тему я так и не стал, и он меня отпустил, как говорится, с миром. У КПП меня ждали Володя и Дима, и мы вместе направились в казарму. В кубрике мы застали взводного, который за что-то распекает разными способами великого Бао.
   - Курсант Марковский, доложите мне, чья шинель подписана 'Марковский?' Нет, вот вы мне скажите, кто я вам: старший лейтенант Советской Армии или паровозный гудок на станции Битумная? Да не трясите вы лицом! Вы вообще не курсант, а самый настоящий овца.
   - Что давно уже ни для кого не секрет, - желчно говорит КорС.
   Леха упрямо молчит, замерев по стойке 'Смирно'. Лицо его изображает дикий испуг. Веня негромко говорит, что Бао на самом деле не глуп, но немного с приветом.
   - Курсант Марковский, - безнадежно говорит взводный, - ну вы хоть что-то умеете?
   - Так точно, - удивил взводного своим ответом Бао, тем более что взводный уже и не рассчитывал услышать не только ответ, но и голос своего подчиненного, - умею.
   - Неужели? - не поверил своим ушам взводный. - И что же? Можете продемонстрировать?
   - Так точно! - отвечает Бао и поднимает взгляд на своего руководителя.
   И тут он затанцевал, высоко выбрасывая вверх руки и колени, и запел: 'Теща моя, ласковая, молодая, озорная, поворотливая!'
   Даже взводный смеялся так, что потолки казармы сотрясались. Леха тоже задорно смеется вместе со всеми. Замок так тот вообще рыдает от смеха. Я сдержанно улыбаюсь. Проходя мимо зеркала, я по привычке посмотрел на свое отражение и увидел свои глаза, действительно печальные, погасшие. В общем, такие глаза, с какими, по мнению полковника Крошкина, сразу ложись и помирай. Такие глаза, с которыми жить уже никак нельзя.
   Тут Веня отдал мне письма, и я стал их читать. Дочитать не дал КорС.
   - Что там пишут из дома?
   - Тебе это действительно интересно? - усмехнулся я. - Папе предложили восстановиться в партии.
   - Как это восстановиться? - поразился Королев. - А его что, выгнали из партии? Я не помню, чтобы ты об этом рассказывал. В любом случае, расскажи.
   - Папа тогда работал в милиции. Был участковым, а тут операция 'Перехват'. Сын какого-то Винницкого начальника, по-моему, третьего секретаря обкома партии напился, застрелил таксиста, захватил его такси и поехал кататься до области. Доехал до нашего района, где менты его загнали на полевой тракторный стан. Бензин у него закончился, и он стал отстреливаться. Папа, вместо того, чтобы дождаться, когда у того закончатся патроны, бросился на него. Тот выстрелил, но пуля только черкнула папу по голове. А папа мой холерик. Психанул в общем, и избил того преступника больше, чем следовало.
   - Что-то я ничего не пойму. По-моему, его наградить надо было!
   - На самом деле все было в точности до наоборот. Его начальник сказал ему, что он все правильно сделал, но отец преступника - большой начальник. Поэтому нужно положить удостоверение личности на стол. Папа тогда взял и сам положил еще и свой партбилет. А теперь вот его пригласили в райком партии и предложили восстановиться в партии. Пообещали восстановить весь партийный стаж за все годы. Предлагают ему должность инструктора райкома партии.
   - А твой папа? - еще больше заинтересовался КорС.
   - Отказался. Сказал только: 'Меня тогда ваша партия не защитила, а теперь она мне на хрен не нужна'. Хотя он холерик, но тут смог обойтись без эмоций.
   - Который раз хочу повторить, ну у тебя и батя! - восхищенно сказал Королев. - Уважаю! Особенно хочется порадоваться за тебя! Неудивительно, что ты такой принципиальный. Папино воспитание!
   - Мужики, что тут у вас? - решил присоединиться к нам Окунь из четвертого взвода.
   - Проплывай мимо, - шутит Королев.
  
  Пропавшая невеста
   У парка Тренева я встретил Чернова, ругающегося со своей девушкой прямо на остановке. Если не ошибаюсь, ее зовут Алла. Точнее, ругается она.
   - Прибереги-ка ты свою грубую лесть для какой-нибудь дурочки, - услышал я, как зло сказала подружка Гене.
   После этих слов она отвернулась от него и вошла в первый попавшийся троллейбус. Я чувствую себя не в своей тарелке, будто я их специально подслушивал. Я хотел сделать вид, что я их не видел и не слышал, но Гена уже увидел меня, обрадовался и бросился ко мне.
   - Толик, вот здорово! Сама судьба тебя мне послала! У меня катастрофа большого размера! Выручай!
   - Что, перед троллейбусом нужно на дорогу лечь? - шучу я, пытаясь, так сказать, хоть немного разрядить обстановку. - Нет, Гена, ты не подумай, ради тебя я готов, но она хоть стоит этого?
   - Ложиться перед троллейбусом тебе не придется, это я и сам могу, - отвечает Гена, проигнорировав при этом мой второй вопрос.
   - Тогда что? - заинтересовался я.
   - Все в роте знают, что у тебя рука легкая, что ли.
   - Ошибаешься, - снова шучу я, - давай встретимся в ринге и проверим!
   - Ты Лиса с его девушкой помирил, и они поженились, и Мише письма писал, и Диме, - никак не отреагировал на мою шутку приятель. - Она наверняка едет домой, поедем к ней! Попробуй склеить наши отношения, а?
   - Гена, если их уже сейчас нужно клеить, то, может, не стоит и пытаться? - осторожно предлагаю я ему.
   - Это мне решать. Стоит, стоит! Ну, едем? - нетерпеливо преступает он с ноги на ногу.
   Гена заставил меня пообещать ему, что я помогу. Пришлось ехать, чтобы потом не корить себя за то, что отказал товарищу. У дома его девушки на стене я увидел таксофон.
   - Звони, - кивнул я, - узнаем сначала, дома ли она.
   Генкина милая оказалась дома и тут же окатила приятеля градом проклятий и оскорблений. Он буквально не мог и слова вставить, так как она говорила практически без умолка. Я достал из кармана блокнот, ручку и написал: 'Ты такая храбрая по телефону. А можешь сказать мне все это в лицо?' Я вырвал листок с этой надписью и протянул его Гене. Тот дождался, пока словесный поток стал не таким плотным, и озвучил написанное мной.
   - Ну, - донеслось из телефонной трубки, - и где оно, это твое лицо?
   - У твоего подъезда, - ответил Гена.
   В трубке запищало, и Гена повесил ее на место, а я отошел за угол и стал украдкой наблюдать за Геной. Через минуту из подъезда выбежала разъяренная пуще прежнего Алла. Вначале она кричала на Чернова, потом попыталась ударить его кулачками в грудь, но Гена обнял ее и крепко прижал к себе. Алла какое-то время пыталась вырваться, а потом покорилась и затихла. Что ей говорил Гена, я не слышал, но через пару минут они поцеловались и в обнимку направились к Алле домой. Я почувствовал успокоение, подумав, что искренне любящие люди не могут по-настоящему сердиться друг на друга, порадовался за своего приятеля и его возлюбленную и отправился на главпочтамт.
  Вечером, уже в роте я заметил, что Артем Баранов из моего отделения как-то непривычно вял и апатичен.
   - Артем, - сильно хлопнул я его по плечу, - что это с тобой?
   - Помнишь, я встречался с Настей? - посмотрел на меня Артем.
   - Конечно, помню, - уверенно соврал я.
   Не могу же я на самом деле я помнить всех девушек, с которыми встречались наши курсанты! Спроси меня, помню ли я всех девушек, с которыми сам встречался за годы учебы в училище, и то я не уверен, что всех вспомню! А сказать Артему, что не помню, вроде как неприлично.
   - Она исчезла вместе с матерью три месяца назад, - начал рассказывать Артем. - Я думал, что она меня разлюбила и прячется от меня.
   - А оказалось, что она прячется от того, что любит? - громко рассмеялся Литин.
   И тут произошло нечто непредвиденное. Ой, как же неумно поступил Литин! Возможно в другое время Артем не обратил бы на его слова особого внимания, но сейчас он обернулся к Литину и со всей ненавистью, на которую был способен, ударил того ногой в лоб. Литин упал на спину, и так и замер. Может он даже сознание потерял? Рома бросился отливать друга и приводить его в чувство, а Артем, стиснув кулаки, смотрит на Литина, решая, добавить еще или тому уже хватит?
   - Литин, считай, что тебе сегодня очень повезло, - сухо сказал он.
   - Да уж, - крякнул Лео, - редкое везение.
  Артем повернулся ко мне и продолжил свой рассказ.
   - Сегодня я получил от нее письмо. Знаешь, куда она пропала?
   Грубить приятелю не хочется, поэтому я молчу, всем своим видом показывая, что не знаю и знать не могу.
   - К ним несколько раз приходили крымские татары, настаивали на том, чтобы они с матерью продали им дом на том основании, что их предки жили в нем до депортации крымско-татарского народа. Но цену давали смешную, поэтому мама моей Насти все время отказывалась. А три месяца назад татары пришли в очередной раз, и когда мама Насти им снова отказала, они пообещали, что ни она, ни ее дочь, то есть моя Настя, до утра не доживут! Мама ее так испугалась, что собрала по-быстрому вещи, и они в ту же ночь уехали из Крыма, оставив все нажитое ими добро! Как тебе?
   - А в милицию они, почему не обратились? - только и нашел я что сказать.
   - Не верят они нашей доблестной милиции, - лицо Артема исказилось от злости. - Они до этого обращались и к своему участковому, и в райотдел, но результата не было никакого! Жаль, что я всего этого раньше не знал!
   - А если бы ты знал, - осторожно спрашиваю я, - чтобы ты тогда сделал?
   - Разоружил бы нашего часового и перестрелял бы всех этих выродков! - выпалил Артем.
   - И сел бы или вообще пошел под расстрельную статью?
   Мне еще не приходилось видеть, чтобы Артем так выходил из себя.
   - Трудно даже представить более глупое предприятие, - подтвердил Миша. Впрочем, говорит он это с дружеской доброжелательностью.
   Артем помолчал, а мы с нетерпением ожидаем его ответ, потом сказал:
   - Ну, значит, придумал бы что-нибудь другое. Женился бы на Насте, а потом обратился бы в военную контрразведку, чтобы они защитили мою семью от татар. Военные это тебе не мусора, они бы помогли. Или собрал бы наших ребят, которые покрепче, и устроили бы им засаду! Вот бы они удивились, нарвавшись на нашу засаду! Я бы один им отбил всю охоту отнимать жилье у людей. Причем навсегда!
   - После драки кулаками не машут, - рассудительно говорит Миша. - Адрес своей Насти ты знаешь, так что будет у вас пока 'почтовый роман', то есть роман по переписке, а там, глядишь, веселым пирком да за свадебку! Квартиру получите, тещу к себе пропишете!
   Артем подумал, подумал и более-менее успокоился. А тут и Генка Чернов явился, цветущий, как роза. Ну, или что-то вроде того.
   - Спасибо, Толик, у тебя и впрямь легкая рука! Алла согласилась выйти за меня замуж!
   - Аплодисменты прозвучали неуверенно, - насмешливо произнес КорС, который что-то краем уха услышал. - До оваций дело вообще не дошло. Симона, так ты у нас сводник? И сколько стоят твои услуги?
   А все-таки не зря когда-то Чернов заработал свой первый разряд по боксу! Не стану утомлять вас деталями, но в мгновение ока Королев замолчал надолго и всерьез. Столб тоже хотел поучаствовать, но увидев недвижимое тело Королева на полу, бросил Гене:
   - Не мог мне немного оставить?
   - Не подумал, - добродушно улыбнулся Гена, - времени на раздумья почти не было, а имея немного времени немного и подумал! Ладно, пошли.
   - Сам виноват, - согласился Столб, глядя на Королева, который надолго отрешился от происходящего. - Вот ведь человек, все время мешает сам себе!
   КорС невидящими глазами смотрит в потолок. Его резкие линии челюстей как-то обмякли и стали какими-то округлыми. Почему-то никто не поспешил к нему, чтобы привести его в чувство. На фоне того, как отливал водой Рома Литина, это особенно бросается в глаза. Перед вечерней поверкой Королев с трудом, но самостоятельно поднялся на ноги и обеспокоенно посмотрел по сторонам. Но никому нет до него никакого дела. Не в силах долго стоять, он опустился на стул и откинулся на его спинку. По щекам Королева текут слезы, а он часто моргает, отгоняя их.
   - Сержант Иванов, - позвал меня Хлопец, - а чего это у вас курсант Королев шел по какой-то замысловатой траектории? Он, что, пьян?
   - Не могу знать, товарищ старший лейтенант, я с ним не пил, - ответил я. - Проверьте, если хотите.
   - Курсант Королев, - строго говорит замполит роты, - ну-ка, присядьте двадцать раз, только быстро!
   Лицо замполита выражает беспокойство. Королев пытается приседать, но уже после четвертого приседа заваливается на бок и падает на пол. После этого он беспомощно уставился в потолок.
   - Точно пьяный, - пораженно констатирует замполит, и твердо обещает: - Ну, берегитесь, товарищ Королев, я вам завтра такое устрою!
   КорС в свое оправдание так ничего и не сказал, справедливо полагая, что наше мнение важнее мнения замполита роты. Лишь последняя одинокая слеза скатилась по его щеке. Впрочем, если подумать, то ничего серьезного Королеву не угрожает. Стукачи ротного точно доложат ему, что курсант Королев не был пьян, а если бы и был, то такое ЧП в роте ротному ни к чему. Хотя профилактическую беседу с ним, разумеется, проведут. И это правильно!
   - Симона, - нарочито громко зовет меня Аркалюк, - что это твоего КорСа весь вечер не слышно и не видно?
   - Это он сосредоточился, и его неординарный ум отдыхает, - вместо меня отвечает Столб.
   Королев, кажется, не обращает никакого внимания на выпады в его адрес. Это странно и непривычно. Он даже старается не поднимать глаза на курсантов. Я уже засыпал, когда Сергей, который спит головой ко мне, спросил:
   - Симона, я, что, правда, такая дрянь, как обо мне думают?
   - Что есть, то есть, - вместо меня ответил ему Миша. - Этого у тебя не отнять.
  Поскольку я согласен с мнением Миши, я промолчал. КорС отвел глаза, избегая взгляда Миши, но я успел заметить в его глазах безысходную тоску.
  
  22 апреля
   Подполковник Хван после рапорта замкомвзвода Уварова хитро улыбнулся и спросил:
   - Товарищи курсанты, сегодня у нас на календаре 22 апреля, кто из вас может рассказать что-либо интересное, связанное с этой датой?
   Первым поднял руку Вася, удивив этим многих, если не всех.
  - Разрешите, товарищ подполковник? Курсант Россошенко, - солидно начал Вася. - 22 апреля 1870 года в Симбирске, сейчас это Ульяновск, родился Владимир Ильич (Ульянов) Ленин.
  Преподаватель собирался присесть, но после Васиных слов передумал, сразу подобрался, стал серьезным и ответил:
  - Хорошо, товарищ курсант. Присаживайтесь. Если вы не возражаете, то оценку вашу я озвучу позже.
  Вася ни капельки не сомневается, что это будет отличная оценка (это написано на его лице), и охотно соглашается. Преподаватель ждет, и тогда руку поднимаю я.
  - Слушаю вас, товарищ сержант, - кивает Хван.
  - В этот день в 1330 году по приказу французского короля Карла V было начато строительство крепости Бастилия, которая должна была защитить Париж от нападения англичан. Однако это строительство было завершено только через два столетия.
  Преподаватель молчит, я воспринимаю его молчание, как разрешение продолжать и говорю.
  - У Бастилии было восемь башен высотой 30 метров, а крепостные стены окружал ров с водой шириной до 25 метров. Уже в ХVII веке, во времена кардинала Ришелье, Бастилия стала государственной тюрьмой. Таковой она оставалась до Французской революции, когда ее захватили штурмом, а узников освободили. День взятия Бастилии стал во Франции национальным праздником.
  - Хорошо, товарищ сержант, - улыбается подполковник Хван, - а вы можете назвать точную дату взятия Бастилии?
  - Так точно, товарищ подполковник. Это 14 июля 1789 года, то есть в этом году будет отмечаться 200 лет взятия Бастилии.
  - Очень хорошо, садитесь. Курсант Королев, вы хотите что-то добавить?
  - Никак нет, я хочу сказать совсем о другом событии, которое связано с 22 апреля. Во время Первой Мировой войны возле Бельгийского города Ипр на 6-километровом участке фронта немцы впервые применили ядовитый газ. За 5 минут на французов было выпущено 180 тонн хлора. Из 15 тысяч отравленных солдат и офицеров треть погибла. Через два года в этом же месте немецкая армия использовала другой газ - горчичный. По названию города он получил название иприт. Вообще же за время той войны было применено более 100 тысяч тонн ядовитых веществ. Пострадало более полумиллиона человек, погибло более 30 тысяч.
  - Блестяще, товарищ Королев, просто блестяще, - просиял преподаватель. - Сегодня мы с вами будем повторять боевые отравляющие вещества. Товарищ Королев словно угадал тему нашего занятия. Королев, вам пять. Сержанту Иванову тоже пять, а курсанту Россошенко четыре.
  - Как четыре? - в недоумении спрашивает Вася.
  - За что Иванову пять? - возмущается КорС и надменно смотрит на меня.
  Привычка и натура Королева берут свое. Глядя на него, я подумал, что вечно он стремится доказать свое превосходство. Преподаватель немного подумал и сказал:
  - Товарищ Иванов очень точно рассказал о Бастилии, ее строительстве, назвал даты. Впрочем, пусть всем троим, будет по пять. Согласны?
  Королев хоть и недоволен, но молчит. Вася тоже успокоился, и подполковник Хван перешел к теме занятия. Миша довольно громко говорит о том, что в войсках с КорСа его спесь, как рукой снимет. А, может, и рукой и ногой тоже.
  - Что в сердце, то и на языке, - вторит ему Дима.
   В этот же день, находясь в увольнении, у самого главпочтамта я глянул на часы и столкнулся с каким-то парнем. Он тоже отвлекся на секунду, но этого хватило, чтобы мы столкнулись. Из его рук на землю упали какие-то книги. Когда он повернулся ко мне, оказалось, что это Батя!
   - Симона, ты? - обрадовался он. - Привет, дружище!
   - Здорово, Батя, - поприветствовал я его крепким рукопожатием и, наклонившись, поднял две из упавших книг. - 'Букварь для городских школ', - с удивлением прочел я вслух. Букварь был 1933 года издания, вторая книга тоже оказалась букварем, только 1931 года.
   - Удивлен? - смеется Батя. - Видишь ли, в 1920-30-е годы в нашей стране боролись с неграмотностью взрослых, поэтому издавали отдельные буквари для колхозников, железнодорожников, лесорубов, красноармейцев. По этим букварям учили читать и писать не только их самих, но и их детей. А еще эти буквари учили бороться с 'врагами трудового народа'. В частности, колхозники должны были стеречь кулаков.
   Я раскрыл наугад страничку букваря 1931 года и прочел: 'Колхозники - гоните кулаков. Они рады промахам нашим. Они наши враги. Кулаки - наши враги. Их надо гнать из колхоза'. Дальше шло стихотворение 'Как кулак поджег колхоз', но я его читать не стал, а, захлопнув этот, раскрыл второй букварь и прочел следующее: '... завод имени Ленина объявил борьбу пьянству... Пьяница вредит производству. Среди пьяниц больше всего прогульщиков, лодырей. Среди детей алкоголиков много идиотов и больных'. Забавно.
   - Вот, достал по случаю, - похвалился Батя. - Уже сейчас их достать не просто, а скоро это вообще будет дефицит.
   - Думаешь? - усомнился я. - А это у тебя что?
   Батя развернул бумажный пакет и показал мне школьную фуражку 1950-х годов. Похоже, он собирает уже и старую одежду.
   - Точно, - кивнул он. - Вот, что это, по-твоему?
   - Школьная фуражка 50-х годов.
   - Ошибаешься! - восторженно говорит Батя. - Это фуражка гимназиста Первой киевской гимназии! Видишь на кокарде римскую цифру 'I'? Из-за этой цифры гимназистов этой гимназии называли 'карандашами'. Среди них, в частности, были: Михаил Булгаков, Николай Зеров, Константин Паустовский, авиаконструктор Игорь Сикорский. Мечтаю найти самую первую школьную форму, образца 1834 года. В том году Николай I подписал закон, по которому преподаватели и ученики средних учебных заведений должны были носить цивильные мундиры. Форма гимназиста состояла из длинного суконного пиджака с серебряными пуговицами, брюк, кожаного ремня с металлической пряжкой и фуражки с номером гимназии на кокарде.
   - Очень похоже на советскую школьную форму 50-х годов.
   - Так и есть. Наша форма отличалась от гимназической только пионерским галстуком или комсомольским значком. Хотя нет, на кокардах уже не писали номера школ. Кстати, ты упрямо датируешь эту форму пятидесятыми годами, но на самом деле это одежда образца 1948 года. Тогда же возобновили раздельное обучение мальчиков и девочек.
   - Слушай, - заинтересовался я, - а какую форму носили гимназистки?
  - Ну, ты, Толик, даешь! - во все горло рассмеялся Батя. - Все твои одноклассницы, как одна, носили форму гимназисток образца 1896 года!
   - Как? То есть, классическое платье коричневого цвета с длинными рукавами, черный повседневный и белый фартуки это все родом еще с дореволюционных времен?
   - Именно, друг мой, именно! Банты тоже оттуда. Кстати, эта форма не нравилась девочкам и тогда. Например, она очень раздражала ученицу киевской Фундуклеевской гимназии Анну Горенко. Высшее образование предполагает овладение новыми знаниями. Так о ком я говорю?
   - О будущей поэтессе Анне Ахматовой.
   - Ага. Смотрю на тебя и вижу подтверждение этого неказистого тезиса! Почему-то изменения школьной формы никак не отражались на одежде девочек. Во время хрущевской 'оттепели', точнее в 1962 году для мальчиков ввели серые шерстяные костюмы с четырьмя пуговицами, без фуражек с кокардами, без гимнастерок и поясов с металлическими пряжками, на которых была изображена раскрытая книга. Но шерстяная форма оказалась жаркой, непрактичной, поэтому ее в 1973 году заменили на полушерстяную. Ну, а в прошлом году ученикам некоторых школ в порядке эксперимента разрешили отказаться от обязательного ношения школьной формы. Таких школ стает все больше и больше. Я уверен, что скоро от школьной формы останутся одни воспоминания. Не веришь? Тогда запомни то, что я тебе только сказал! Вспомнишь еще меня! Слушай, это что, ваш училищный особист?
   - Он самый, - посмотрел я на невысокого подполковника, который как раз переходит дорогу от главпочтамта к парку Победы.
   - А чего он в военной форме, сегодня же воскресенье? А, я понял! Он и по выходным борется со шпионами! Причем в одиночку!
   - Так ты теперь коллекционируешь школьную форму? - спросил я, чтобы отвлечь Батю от этого разговора. - И где ты достаешь такие старые, даже старинные вещи?
   - Ты же знаешь, что на 'зеленке' есть ретро-дискотека? - не стал уклоняться от ответа Батя. - Там бабушки, дедушки собираются и танцуют под гармонь? Вот я там иногда тоже играю, а заодно завожу полезные знакомства!
   - Полезные знакомства? Это среди бабушек и дедушек? - не сдержался и улыбнулся я.
   - А ты думал! Они, чтобы ты знал, это настоящая кладезь раритетов! Нужно только суметь найти к ним подход. Ну, и успеть, конечно, а то они все там старенькие. Кроме того у меня ведь есть конкуренты, так что нужно везде успевать быть первым. Запомни, дружище, сильнее тот, кто первый! Запомнил? Кстати, позволь мне в этот знаменательный для всех нас с тобой день, поздравить тебя с днем рождения Ильича!
   Я остро почувствовал, что мой приятель готов излить накопившуюся желчь. Меня уже не первый раз поражает, произошедшая с ним после отчисления из училища, перемена.
   - Бать, - попросил я, - брось паясничать.
   - Как скажешь, - легко согласился он, хотя в глазах его читается скрытая насмешка.
   - Бать, тебе трудно поверить, что есть люди, которые верят в идеалы социализма? - спрашиваю я. Батя молчит, не то, чтобы думает, а просто не хочет отвечать. - Скажи, ты не жалеешь, что отчислился из училища?
   - Нисколько! Ни единого раза не пожалел. В своем нынешнем состоянии я люблю и одобряю себя! Никто не имеет надо мной власти, я свободен! Понимаешь ли ты, о чем я говорю? На гражданке меня все устраивает. У меня вполне хватает своих сил и способностей, чтобы хорошо жить в этом стремительно меняющемся мире. А вот вам, военным, с вашими устаревшими взглядами, скоро придется несладко. У вас у всех сильное нежелание перемен, страх перед будущим.
   - Ты ошибаешься, нет у нас никакого страха перед будущим.
   - Не путай себя с остальными. Ты не такой как все. Ты нетипичный военный, ты еще большее недоразумение в погонах, чем был я! Только ты боишься дать себе свободу.
  Разговор наш прекратился совершенно неожиданно. Возле тротуара резко затормозила 'девятка', раскрылись дверцы, и к нам подошли трое рослых, крепких парней с короткими стрижками. Одеты они все в спортивные костюмы. Краем глаза я отметил, что Батя в ужасе обернулся в их сторону и осекся на полуслове.
   - Слышишь, Молодов, - процедил сквозь зубы один из них, - ты откусываешь больше, чем можешь проглотить. Расценивай это как последнее предупреждение. Больше базаров не будет.
   После этих слов спортсмены развернулись, сели в автомобиль и укатили. Скрывая крайнее напряжение, Батя торопливо сказал:
   - Извини, Толик, но мне нужно идти. Рад был встрече.
   И он, тут же остановив такси, уехал, даже не попрощавшись. Я совсем не обиделся, так как ясно, что у Игоря какие-то проблемы. Он так сразу осунулся и стал выглядеть неважно. Я еще раз с тревогой посмотрел ему вслед и вошел в здание главпочтамта.
  
  Вторая святыня
  Сегодня Зона, безо всякого преувеличения, совершенно потряс и поразил весь наш взвод. Впрочем, все по порядку. На самоподготовке взвод активно обсуждал парад 7-го ноября 1941 года в Москве.
  - А знаете, что после того, как войска прошли мимо мавзолея, на котором стоял Сталин, - сказал КорС, - потом они проходили через Спасские ворота?
  - И что? - насмешливо переспросил Веня, всем своим видом словно говоря: 'А куда же они могли там еще пойти?'
  Королев совершенно не обратил никакого внимания ни на самого Веню, ни на его слова, и невозмутимо продолжил:
  - У Спасских ворот была трибуна, на которой стоял епископ Алексий с крестом, и благословлял войска! А рядом с ним стояла чудотворная икона Богоматери.
  - И сразу свершилось чудо! - насмешливо бросил Бао.
  - Можно сказать и так, - рассудительно произнес Королев, - атеистически воспитанные солдаты крестились, снимали шапки, радостно улыбались и оглядывались на икону.
  - И светлели ликами! - насмешливо и с пафосом вставил Витя Политанский, он же Удав. - Пацаны! Поступила информация...
  - Помолчи, - сурово сказал Рома, - а то, честное слово, не сдержусь, и двину тебе между рогов. Тебе не интересно?
  - И, правда, заткнись сам, - поддержал Рому Лис, - а то потом будешь удивляться, как это ты умудрился забить 'гол' в свои ворота!
  - Не слушай их, Удав, - насмехается Миша. - Ты говори, что считаешь нужным, пусть это послужит одним из болезненных уроков на пути твоего взросления!
  После стольких недвусмысленных намеков, нет, явных обещаний, конечно же, Удав замолчал.
  - Сталин знал, что делал, - растягивая слова, сказал Лео. - С парада солдаты шли на передовую, и каждый из них воевал там за десятерых. А через месяц началось большое наступление 1941 года.
  Все замолчали, обдумывая услышанное. Заметно, что многим в это верится с трудом, а то и вовсе не верится. Дима добавил:
  - К этой иконе всегда обращались в лихую годину. Это именно ее выносили на Бородинское поле вместе с иконой Смоленской Богоматери, и вся русская армия, начиная с Кутузова, целовала ее перед сражением.
  - Кстати, - добавил Лео, - Жуков, когда его назначили командовать подмосковной операцией, ходил в Успенский собор, чтобы поклониться Богоматери.
  И опять воцарилась тишина, которую неожиданно для всех нарушил Зона. Все уж было приготовились посмеяться над какой-нибудь чушью, на которую, казалось, только и способен Зона, но вот тут он нас потряс и поразил!
  - Жуков ходил именно к этой иконе не просто так. Он знал ее историю. Икона Богоматери, о которой вы все говорите, это вторая по значимости духовная реликвия Украины. Это самая древняя изо всех известных в мире икон Богоматери. Жуков дал обещание вернуть ее в Вышгородский храм на Украину. После освобождения Киева он обращался к Сталину, чтобы вернуть икону Богоматери на место, но безрезультатно. Тогда Жуков поставил во Владимирском соборе Киева другую роскошную икону Богоматери.
  - А почему во Владимирском храме, а не в Вышгородском? - спросил Лео, торопливо записывая услышанное.
  - Вышгородский храм тогда пребывал в ужасном состоянии. А эту икону по сей день называют иконой Жукова. Она находится слева от входа, возле мощей святого Макария.
  - А где Жуков взял эту вторую роскошную икону? - спохватился я.
  - Он взял ее в одном из разрушенных храмов Воронежа в 1943 году, и всюду возил ее с собой.
  И никто не шутил и не посмеивался над Зоной. Больше того, к всеобщему удивлению, никто о нашем разговоре не доложил в особый отдел. В это трудно поверить, но это так. А я все думал о религии, которой я не знаю и не понимаю, но которая имеет такое огромное значение и влияние на жизнь людей. И во мне все больше усиливалось желание почитать Библию. О том, чтобы просто поговорить с каким-нибудь священнослужителем, я и подумать, не смел. И еще стыдно, что я знаю о таких интересных вещах, как оказалось, даже меньше Зоны.
  В аудиторию вошел дневальный по роте и сообщил, что самоподготовка на сегодня отменяется, и всем следует немедленно прибыть в расположение роты. Заинтригованные мы поспешили в роту.
  - Рота, - объявил взводный, - получаем противогазы и выдвигаемся на стадион. Там нас ждут палатки с хлорпикрином. В этих палатках, как вы прекрасно знаете, вам предстоит пробыть некоторое время.
  - А какое именно время? - тут же спросил Веня.
  - Неопределенное, - насмешливо ответил взводный. - То есть, по-разному. На месте сами увидите.
  И мы повзводно отправились на 'обкуривание'. Первое отделение прошло это 'испытание' безо всяких проблем, а вот во втором отделении герою сегодняшнего дня Зоне стало плохо. Его вынесли из палатки на руках и положили на траву. Зона содрогался в кашле и конвульсиях. Он сорвал противогаз и долго кашлял, а из его глаз нескончаемым потоком текли слезы. Как назло, медики, которых только что было трое, как сквозь землю провалились. Отдышавшись, наконец, Зона рассказал, что забыл вставить клапан в противогаз.
  Это у нас был кросс в противогазах, и Зона, чтобы ему легче дышалось, вынул этот самый клапан. Тогда ему тоже не повезло, так как у него стали запотевать стекла на маске, а не запотевающих пленок у него под рукой не нашлось. И он налетел тогда на дерево плечом, при этом сильно ушибившись.
  - Никогда больше не буду хитрить, - пообещал Зона, вытирая слезы, которые продолжали градом катиться из его распрекрасных глаз.
  - Эх, Зона, Зона, - укоризненно говорит Лео, - ты вот мне ответь, ты - курсант СВВПСУ или шляпа?
  - Вот видите, товарищи курсанты, - насмешливо говорит взводный, - я же говорил, что время пребывания в палатке будет неопределенным! Товарищ Захаров, а вам придется заступить в наряд вне очереди. И знаете за что? Командир отделения курсанта Захарова, напомните нам, что должен был сделать каждый перед проверкой фильтрующих противогазов по раздражающим веществам?
  - Я! Младший сержант Леонтьев! Каждый военнослужащий должен произвести осмотр и проверку герметичности противогаза простейшим способом.
  - Более того, - согласно говорит взводный, - он должен доложить своему непосредственному начальнику обо всех неисправностях. А курсант Захаров не осмотрел, а доложил, что все у него с противогазом в порядке. А это уже обман. Сколько вы там нарядов насчитали, товарищ Захаров?
  - Три, товарищ старший лейтенант, - грустно объявил Зона.
  - Молодец, - одобрительно хмыкнул взводный. - До трех вы научились считать безошибочно. Это обнадеживает. Во всяком случае, вы точно можете сосчитать при случае, что перед вами три сосны, и не входить между ними. Кстати, вторым дневальным будет курсант Нагорный.
  - Почему? - невольно вырвалось у Вени.
  - То есть, как это почему? - изумился взводный. - А кто задал мне идиотский вопрос относительно длительности пребывания в палатке? И это при том, что проверку противогаза с использованием технических средств проводят: после получения в пользование противогаза или замены лицевой части; в начале зимнего и летнего периодов обучения... Другими словами, что вы уже много раз проходили эту процедуру. А вы учитесь на четвертом курса высшего военного училища, и до сих пор не знаете, что длительность пребывания группы в палатке не должна превышать 3 минуты? Кстати, ваш командир отделения задавал вам совершенно резонный вопрос - курсант вы СВВПСУ или шляпа, помните? Мое мнение - вы шляпа!
  Так что пришлось Зоне и Вене вне всяких планов заступить в наряд по роте. Веня еще долго возмущался редкой несправедливостью командира взвода.
  - Веня, уймись, - урезонил его уже вечером замок. - И вообще, помой голову холодной водой и успокойся!
  
  Снова сочиняю письмо
  Дима уже второй день ходит за мной тенью. Он все надоедает мне с просьбой написать его ненаглядной третье письмо. К вечеру второго дня я сдаюсь.
  - Ладно, - согласился я, - садись и пиши, только, чтобы больше не приставал. Так, приветствие сам напиши. Написал? Неужели все прошло? Я был уверен, что жизнь осчастливила нас навсегда, что это судьба. Сердце не может смириться с тем, что это солнце светит не для нас, что птицы поют песни не для нас, что этот свежий ветер не для нас. Пишу и ловлю себя на том, что не могу скрыть свои чувства и печально вздыхаю вслух. Скоро выпускные экзамены, а я каждый день думаю только о тебе.
  - Толик, - смеется Столб, - новый рассказ? Ты себе уже и личного секретаря завел? Дима, ты, где стенографии обучался?
  - Это поклонник творчества Симоны, - шутит замок. - И это правильно, так как Симона свой почерк сам не всегда понимает! Так что бесценные перлы могут так и остаться не расшифрованными ни современниками, ни потомками, ни даже самим автором!
  - Толик, пойдем в бытовку, - просит Дима.
  В бытовке никого нет, и мы спокойно продолжаем свое занятие. Усевшись на подоконник, я диктую.
  - Впрочем, я понимаю, ты решила, что я оказался недостойным твоей любви. Что ж, пусть так все и будет. Прощай, любимая. Может, я любил тебя не так, но пусть это все остается в прошлом. Ты погубила меня, но ты не думай об этом. И не нужно больше никаких слов. Прошу прощения за то, что вторгаюсь в твою жизнь, но я твердо обещаю, что это последнее мое письмо тебе. Забудь меня. И знаешь, что еще? Еще вчера мне казалось, что я тебя никогда не забуду, а сейчас вдруг появилась мысль, что я смогу без тебя, и возможно, что эта боль когда-то утихнет совсем.
  - По-моему, как-то не вяжется у тебя одно с другим, - ворчливо говорит Дима, - то погубила, то забуду. Сумбур какой-то.
  - Есть выход, пиши сам, - предложил я.
  - Ну, уж, - примирительно говорит Дима, - уже и слова сказать нельзя. Диктуй, давай.
  Я все еще сержусь, но стараюсь не подавать вида. На приветливом Димкином лице читается беспокойство.
  - Не отвлекайся. Сейчас я вдруг ясно представил, как на черном пепелище моей души однажды пробьются первые ростки зелени, а потом разовьются в чудесный райский сад, зацветут цветы, вернутся запахи, прилетят птицы и станут петь.
  - Стихи б тебе писать, - снова не выдержал и хмыкнул Дима.
  - Я пошел, - говорю я. Спрыгнув с подоконника, я демонстративно направился я к выходу.
  Дима в смятении замахал руками, не зная, что предпринять. Внешне он страшно раздосадован. Он впился глазами в текст и стал писать дальше под мою диктовку.
  - Сделай мне, пожалуйста, последний подарок. После прочтения этого письма, порви его и мои фотографии, хорошо? Я уверен, что никакого труда тебе это не составит, а мне будет приятно. Заранее благодарю тебя. Мы расстаемся с тобой. Странно, но я могу выговорить это, мы с тобой расстаемся навсегда. Жаль, конечно, что это просто письмо, и я не могу в последний раз взглянуть тебе в глаза. Ну да ладно, пусть все будет, как есть. Если встретимся когда-нибудь случайно, я смогу пройти мимо и не взглянуть на тебя. Даже забавно, правда? Так что, будь спокойна, я не подойду, не стану смотреть просительно и не скажу тебе: 'Здравствуй и прощай'. Это письмо - последнее, что связывает тебя. После того, как я опущу конверт с этим письмом в почтовый ящик, я вернусь в роту и порву все твои фотографии в мелкий винегрет. Твои письма я уже порвал и выбросил. Конечно, я мог бы те фотографии, которые ты присылала мне, отослать тебе обратно. Но они все с подписями, посвященными мне. Вдруг твой муж окажется ревнивым, так зачем ему видеть эти посвящения? Так что не беспокойся, считай, что твоих фоток больше нет, никто их больше не увидит, и они не доставят тебе никогда никаких неприятных моментов даже случайно. На прощание хочу пожелать тебе, будь счастлива! Мне, конечно, еще долго будет не хватать твоего тепла, но я не стану больше просить тебя остаться хотя бы друзьями. Нашего прошлого для меня больше нет. Прощай, любимая, и будь счастлива!
  - Пацаны, - заглянул в бытовку Миша Гринчук, - дайте переписать!
  Он смотрит с искренним восхищением, и как ни странно, но Дима пообещал. После того, как довольный Гринчук ушел, я продолжил свой диктант.
  - Что и говорить, не ждал я такого удара, но ничего, я выдержу, я смогу и не стану больше напоминать о себе. Дима, может, хватит? Нет? Тогда пиши дальше. Так что легко вычеркивай меня из своей жизни. Может, и правда, кто-то другой будет любить тебя даже больше меня? Разлука... Вернее прощанье, какая же это разлука? Значит так и должно быть. Зато я теперь точно стану хорошим офицером, так как все время буду отдавать только службе, солдатам, поскольку дома-то меня никто ждать не будет. Пока. Во всяком случае, я постараюсь, научиться не жалеть о произошедшем. Потому что, моей вины в этом нет. Может, даже я тоже когда-нибудь женюсь, пусть и без любви. Я не хочу прожить зря, хочу, чтобы после меня остались дети. Что-то я все о себе, да о себе, похоже, становлюсь эгоистом. После выпуска из училища я приеду в отпуск домой, к родителям. Если увидишь меня, пожалуйста, не подходи ко мне, чтобы не вызывать у меня лишнюю грусть, мне ее теперь и так хватает. И не нужно мне ничего объяснять. Я принимаю твое решение, хотя и не понимаю его. Угасает звезда нашей любви, да и пусть. Врать не стану, меня по-прежнему тянет к тебе, но со временем я справлюсь с этим чувством. И зачем только я поверил тебе, и бросился в это море любви с головой? Чтобы сейчас потерять тебя? Тебя! А рассудок подсказывает: что было, то прошло. Мне казалось, что мы любили друг друга, а оказалось, что любил только я. И даже, если бы вдруг ты захотела вернуть все назад, я не знаю, поверил ли бы я тебе снова. А ты не грусти и будь счастлива. Поверь, я тебе желаю этого искренне, от всего любящего сердца, от всей души. Я верю, что у тебя все будет хорошо! Восклицательный знак поставить не забудь. И не обижайся на меня, если что не так.
  - Это тоже писать? - как-то засомневался Дима. - Или это ты мне?
  - Писать, писать. Забудь обо мне поскорей. Тебя это, кстати, тоже касается! Будь счастлива! И прощай. Подпись, дата. Все.
  - И что, вот этот бред я должен отправить? - немедленно выразил вслух свои сомнения Дима.
  - Тебе не угодишь. И почему это сразу бред? - у меня от обиды даже дыхание перехватило.
  - Так он ведь даже Мишке Гринчуку понравился, - недовольно сказал Дима.
  - Не хочешь, не отправляй, - после этих Диминых слов меня охватило почти полное безразличие. - Пиши сам, а это отдай мне.
  Я протянул руку за Диминой рукописью письма, но он спрятал его за спину. Тут нашу болтовню нарушил Лео. Он так взволнован, что все невольно замолчали в ожидании объяснений.
  - Значит так, мужики, - сразу начал вводить нас в курс дела Лео, - вы же знаете, что плакатные перья - дефицит?
  - Нет, ты это серьезно? - смеюсь я. - Ты еще спроси, знаем ли мы, что после выпуска из училища мы будем замполитами!
  Дима пробормотал себе что-то под нос и отошел в сторону.
  - Короче, - только отмахнулся от меня Лео, - в городе сегодня выбросили в продажу плакатные перья!
  - Кто? - не понял Вася, приведя своим вопрос в умиление всех присутствующих, особенно Лео. - Где?
  - Понятно, - одобряюще кивнул замок. - Надо кого-то снарядить в самоход, чтобы он купил перьев на всех.
  - Иванова только не посылайте, - счел своим долгом посоветовать КорС. От этих его слов мне в голову стали настойчиво лезть самые разные мысли.
  - Это еще почему? - морщит лоб, сбитый с толку замок. Видно, что он собирался предложить для самохода именно мою кандидатуру.
  - Он же увяжется за первой симпатичной юбкой, и бесценное время будет упущено. Останемся тогда без перьев! Будет тот самый вариант, когда ни себе, ни людям. Разве нет?
  - Что ж, резонно, - со смешинками в глазах говорит замок, - такое действительно имеет место быть! Что ж, считай, что уговорил. А раз так, в самоход посылаем тебя!
  КорС крякнул, но отпираться не стал. Записав, сколько кому нужно наборов этих самых плакатных перьев, и собрав деньги, он ушел в самоволку. Через пять минут после его ухода замок вдруг сказал:
  - А у меня остался большой вопрос: что-то я ни разу не видел, чтобы Иванов в этом семестре хоть с какой-то девушкой встречался?
  - Это он у нас теперь блюдет верность своей северянке, - хитро улыбаясь, объяснил ему Веня.
  - Что, - рассмеялся замок, - так-таки на узел и завязал?
  Королев справился с поручением просто блестяще: все заказы он выполнил точно и очень быстро, что говорит о том, что сам он ни за какой юбкой не волочился.
  - Молодец, Королев, - похвалил его замок и пожал ему руку. - Получишь зарплату, купи себе пряников!
  - Да ладно, - кривится КорС, (эта его ухмылка обозначает довольную улыбку), - я Симоне самоход обломал, вот это настоящее удовольствие и награда!
  Если бы он это сказал где-то за моей спиной, можно было бы ему и между глаз двинуть, а так вроде, как и не за что, может это он так шутит? Что ни говори, а он свое дело сделал хорошо.
  
  Инструктаж
  На разводе на самоподготовку замполит роты решил провести с нами еще один инструктаж. Сегодня наш замполит роты какой-то непривычно спокойный и подкупающе ласковый. Уже одно это заставляет проявить интерес к его словам.
  - Берегите свои документы, хлопцы, особенно партийные.
  - А то что? - лениво спрашивает Миша.
  - А то нас ждет фильм ужаса 'Потеря партбилета', - отвечает вместо замполита Лис.
  Замполит дает команду предъявить документы к осмотру. У нашего Васи он обнаруживает в военном билете талоны на сахар.
  - А это что? - берет замполит в руки талоны.
  - Это тоже документы, - не растерялся Вася. Вот что значит четверокурсник! Даже Вася научился выкручиваться!
  - На сладкую жизнь, да? Где взяли?
  - Нашел, - покраснел до кончиков ушей Вася.
  - Интересно, где это можно вот так вот просто найти талоны на сахар? - недоумевает замполит.
  - Где, где, в военном билете товарища, - подсказывает Лео.
  - Кстати, товарищ младший сержант Леонтьев, - тут же вспоминает замполит, - в вашей тумбочке при осмотре я обнаружил вместо одного куска мыла, выданного вам Родиной на месяц, сразу целых три куска! Как вы это объясните?
  - Товарищ старший лейтенант, если вы обратили внимание, Родина нам выдает хозяйственное мыло, а в моей тумбочке два куска мыла из трех, туалетное! Это мне мама в посылке прислала.
  - А мы, было, подумали, что ты Родину за два куска мыла продал! - надрывается от смеха Лис.
  - Ладно, Леонтьев, верю, - говорит Хлопец. Сегодня он склонен верить на слово.
  - Вот дурдом, - шумно возмущается Королев, - сами только один кусок дают, а если...
  - Помолчите, товарищ Королев, - услышал стенания Королева замполит, - и запомните, хлопцы, у нас все хорошо, у нас все есть, и нам ничего не надо. Если вас будут спрашивать, то именно так и нужно отвечать.
  Мое отделение разразилось бурными аплодисментами.
  - Тем более, дурдом, - никак не может успокоиться КорС.
  - Не просто дурдом, - вторит ему Лео, - а дурдом, как это Симона писал в своем опусе про индейцев? А, вспомнил! Дурдом повышенной запираемости и звуконепроницаемости! Но, как, ни странно, над страной веет свежий ветер перемен!
  - Нужно быть серьезными, хлопцы. Повторяю, у нас все есть и всего хватает. Другое дело, что не всем. Вы сами скоро станете офицерами и, соответственно, уже сейчас вам нужно вести себя соответственно, а то на сегодняшний день некоторые из вас проявляют пещерный менталитет настоящего 'минуса'. Рота! На месте шагом марш!
  И мы стали на месте изображать строевой шаг.
  - Это что такое? - подошел из-за наших спин (то есть с тыла) наш ротный. - Вот это что, теперь называется строевой шаг? Я вот сейчас решу, что вы сознательно подрываете боеготовность, и в целях резкого повышения этой самой боеготовности поведу вас всех на кросс! Я вам сейчас устрою симбиоз мексиканского и бразильского сериалов!
  Рота заволновалась, кросс на четвертом курсе, да еще внеплановый! Кому это понравится? Впрочем, ротный только припугнул нас, и рота направилась на самоподготовку по своим аудиториям. Ротный запевала привычно завыл наш ротный шлягер: 'Стоим мы на посту'. В аудитории я решил вздремнуть, так как вчера сменился с наряда, и пока еще не выспался.
  - Эй, Симона, - зовет меня КорС, - а ты, куда это собрался?
  - В другой, лучший мир, - пошутил Лео.
  Я, молча, положил голову на руки и закрыл глаза. Я уже поспал и сидел, читал, когда в кубрик влетел румяный и счастливый Дима.
  - Слушайте! - крикнул он и стал вслух читать телеграмму. - 'Поняла свою ошибку. Прости. Не могу без тебя. Встречай двадцать седьмого апреля, рейс.... Твоя...'
  - Значит, нагулялась уже, - холодно констатирует Миша Кальницкий. - Что-то слишком уж быстро!
  Ротный, по настоятельной просьбе Димы, отпустил встречать его невесту и меня. Димкина невеста летит самолетом, так что мы поехали в поселок Комсомольское, где находится аэропорт.
  - Я-то тебе, зачем нужен? - никак не возьму я в толк.
  - А я ей все рассказал! Мы оба хотим, чтобы ты был свидетелем на нашей свадьбе! Сейчас я вас познакомлю! Ты ведь будешь свидетелем?
  - Буду, - пожал я плечами и на свою беду пообещал.
  - Обещаешь? - со странной навязчивостью настаивает Дима.
  - Обещаю, обещаю, - подтвердил я свое обещание.
  - Не верь ему, Дима, - смеется Королев, - обещание это дальний родственник кукиша! Надо перевести?
  Когда я увидел девушку, которая шла к нам, я был просто потрясен. Это было совершеннейшее совершенство: лицо, фигура, правда, волосы были крашеные. И за что это моему лысоволосому другу (это Веня так Диму и Морозова окрестил) такое счастье? Но эта девушка прошла мимо нас, не удостоив нас даже беглым взглядом. Реальность же превзошла все мои ожидания. Невеста моего приятеля была полной, с крупными чертами лица, носом-картошкой и с хорошо заметными темными усиками! Хотя с другой стороны это свидетельствует в пользу того, что Дима ее действительно любит. Я не задавал приятелю лишних вопросов, это же его выбор. Они подали заявление в ЗАГС и должны расписаться через три дня.
  - Толик, - от души смеется надо мной Миша, увидев Димину невесту, - так тебе суждено быть украшением их свадьбы?
  Перед самоподготовкой я играл на гитаре, как обычно сидя на подоконнике, когда в кубрик вошли взволнованные Лео, Веня, Дима, Васька и Лис.
  - Симона, ты уже слышал? - восторженно кричит Веня.
  - Судя по всему нет, - нехотя оторвался я от своего занятия.
  - Писатель к нам приезжает! Через час будет читательская конференция в зимнем клубе. Мы еще ни разу не общались с писателем!
  - Какой писатель? - спрашиваю я, а сам думаю, кого из ныне здравствующих советских писателей я бы хотел увидеть и пообщаться. Скорее всего, это писатель украинский, местный, может, даже крымский. Так, кого из крымских писателей я знаю?
  - Популярный. Только мы фамилию забыли, - развел руками Лео.
  - Просто диву даюсь, - усмехнулся я, хотя почему-то я не удивился.
  - Иванов, что бы ты сделал, если бы тебе этот писатель нравился? - не обращая внимания на мой сарказм, спрашивает Лео.
  - Во-первых, если он мне небезразличен, постарался бы не попасть в наряд в этот день, если бы даже по графику и была моя очередь.
  - Сержант Иванов, - окрикнул ротный, - заступаешь сегодня в наряд дежурным по роте вместо Бахтина, он заболел. Он потом за тебя отстоит.
  - Есть заступить сегодня в наряд! Не в бровь, а в глаз, - вздыхаю я. - Что ж, вам повезло больше.
  Обидно, когда в такой ситуации приходится заступать в наряд вне графика. Я бы, разумеется, предпочел бы пообщаться с писателем. Даже не так, на самом деле я давно хотел увидеть какого-нибудь писателя, послушать его, так что этот злосчастный наряд противоречит моему сокровенному желанию.
  - А во-вторых? - нетерпеливо напомнил Лео.
  - Во-вторых, я бы постарался получить автограф писателя, - спокойно размышляю я вслух. - Неплохо было бы еще сфотографироваться вместе с ним.
  - А на что автограф-то ставить? - спрашивает Веня, но ответа ждут все пятеро.
  Видя замешательство своих товарищей, я решил им помочь советом.
  - Поскольку ни времени, ни возможности приобрести книгу этого автора у нас из-за дефицита времени нет, - задумался я на секунду, - я бы пошел в библиотеку и взял его книгу там.
  - Но потом ее ведь сдавать придется, - недоумевает Вася.
  - Какой смысл ее сдавать, если тебе на ней писатель автограф поставил?
  - А как тогда? - словно и не слышал моих слов, снова спрашивает Вася. Он все-таки ленится думать самостоятельно.
  - Вы как дети прямо. Откупил бы другую. В крайнем случае, заплатил бы за пропажу в пятикратном размере, и всего делов!
  - Спасибо, Симона, - расцвел в широкой улыбке Лео.
  И Лео, Веня и Лис поспешили в библиотеку. Васька и Дима повздыхали, но за книгами не пошли. Я отложил гитару и стал готовиться к заступлению в наряд, разделся и пошел бриться, мыться, сожалея, что мне не придется увидеть и услышать писателя. Жаль, конечно, но сегодня конференция пройдет без меня. После конференции Лео живо делится со мной своими впечатлениями.
  - Знаешь, Симона, оказывается, в военно-патриотическом воспитании именно писатели должны играть самую большую скрипку!
  После этих слов сожаление по поводу того, что я не был на конференции, как-то сразу и бесследно улетучилось. Как имя и фамилия писателя, о которых я спрашивать, тоже не стал.
  
  Кодекс чести офицера
   Сегодня на утреннем осмотре я получил замечание от ротного за то, что не стрижен. Перед самоподготовкой я пошел в училищную парикмахерскую. Выйдя из парикмахерской, я наткнулся на нашего преподавателя истории подполковника Козлова.
   - Здравия желаю, товарищ подполковник, - козырнул я, проходя мимо него, но преподаватель меня остановил.
   - Здорово, Иванов, долго стрижешься. Что, очередь такая большая?
   - Так точно, - пожал я плечами, - а вы что, ждали меня здесь?
   - Так точно, - машинально отвечает Козлов. - Слушай, у меня к тебе неожиданная просьба.
   - Весь во внимании, - приготовился я слушать.
   - Ты можешь сделать так, чтобы послезавтра твои курсанты Королев и Россошенко заступили в наряд?
   Подполковник Козлов то и дело заставляет нас удивляться, вот и сейчас он снова удивил меня. Но я не подаю вида, что просьба преподавателя меня сильно удивила.
   - Сразу два курсанта из одного взвода, и не просто из одного взвода, но и из одного отделения? Это не просто, у нас ведь в наряд по роте заступают по одному человеку от каждого взвода.
   - Было бы просто, - напирает Козлов, - я бы к тебе не обращался.
   - Товарищ подполковник, а можно спросить, для чего это вам нужно?
   - Тебе можно, - сдержанно улыбнулся преподаватель, - не только спросить, но и правильный ответ узнать. Хочу я вам вместо плановой лекции прочитать нужную для вашего становления как будущих офицеров лекцию, которой нет ни в одном учебном плане и ни в одном учебнике. Только не нужны мне на ней лишние уши, ты меня понимаешь?
   - Так точно, - ответ преподавателя наводит на мысль, что лекция должна быть на самом деле какая-то особенная. И я твердо пообещал: - Спасибо, товарищ подполковник, я сделаю, можете на меня рассчитывать.
   - Вот и славно, - одобрил Козлов. - Ну, пока, пойду, а то заболтал ты меня совсем. Смотри, Иванов, ты слово дал!
   Пожав мне руку, Козлов ушел, а я направился мыть голову. После этого я отправился искать старшину роты. Он как раз пил чай в верхней каптерке. Каптерщика на месте не было, что хорошо - не нужно его никуда посылать.
   - Старшина, - вальяжно расселся я напротив старшины, - есть базар.
   - Базарь, - улыбнулся старшина и налил мне чаю. - Ты ведь как тот банный лист, если пристанешь, то от тебя просто так не отделаешься!
   - Ты помнишь, что когда тебе нужна была моя помощь, вроде в наряд перед комиссией заступить или вместо кого-то из сержантов...
   - Помню, конечно, - не стал отнекиваться старшина.
   - Ты каждый раз обещал, что если мне что-нибудь от тебя понадобится, то ты меня обязательно выручишь? Насколько я помню, я ни разу тебя, ни о чем так и не попросил.
   - Это да, не то, что другие, - кивнул старшина. - Бывает, прямо за горло берут. Я так понимаю, что час расплаты настал? Итак, что именно ты хочешь? Надеюсь, что это в моих силах?
   - В твоих, в твоих, не сомневайся, - заверил я его. - Поверь, я бы не стал требовать от тебя невозможного! Мне нужно, чтобы КорС и Вася оба заступили в наряд послезавтра. Оба!
   - Только и всего? Да сколько угодно! Это же мелочи! - удивился старшина и картинно козырнул. - Может, нужно, чтобы они два раза заступили в наряд? Или три? Нет? Только один? Будет исполнено!
   Мы допили чай и я вернулся в расположение роты. Через пять минут в роту вошел старшина и стал 'зверствовать'. Поскольку Королев сидел на койке, старшина ему тут же объявил наряд вне очереди. К Васе так легко придраться не удалось, так как тот всегда, везде и во всем пытается исполнять все требования уставов самым добросовестным образом. Можно даже сказать, что Вася без разрешения не посмеет и шага сделать. Старшина заставил меня волноваться до следующего утра. Но на утреннем осмотре он выявил у Васи в планшетке художественную книгу и ему тоже объявил наряд вне очереди.
   - Опять двадцать пять. Наш старшина не с той ноги встал, что ли? - недоумевает КорС. - Как минимум у половины роты есть с собой художественные книги.
   Однако важен результат, а он именно такой, как нужно. Старшина сработал просто превосходно, Королев и Вася заступили в наряд по роте, так что на лекции подполковника Козлова их не будет.
   И вот долгожданная лекция наступила. Подполковник Козлов вошел в аудиторию, окинул взглядом роту и остался доволен. После приветствия он, потирая руки, с довольным видом произнес:
   - Товарищи курсанты, у меня есть к вам деловое предложение. Вы уже почти офицеры, во всяком случае, если бы началась война, то вам сразу бы присвоили воинское звание 'лейтенант' и вы бы убыли в войска.
   Что и говорить, преподаватель заинтриговал всю роту, и все сидят, ожидая, к чему клонит подполковник Козлов.
   - Приходилось ли кому-нибудь из вас слышать такое понятие, как кодекс чести офицера?
   - Мне приходилось, - поднял руку Столб. - Только мне кажется, что это имеет отношение к офицерам русской императорской армии.
   - Точно так, товарищ Столбовский, - жестом показал Козлов Столбу, что тот может присесть. - Только вы должны понимать, что как бы ни называлась страна, и как бы ни назывались ее Вооруженные Силы, назначение их - защищать свой народ. Я предлагаю вам вместо плановой лекции ознакомиться с кодексом чести офицера. Если большинство из присутствующих против этого, то я прочту лекцию в соответствии с планом.
   - Кто это тут против? - удивился старшина и оглянулся на задние ряды курсантов. - А конспектировать можно?
   - Я не побоюсь этого слова, даже нужно! - рассмеялся Козлов. - Только не в конспектах. Лучше вырвите пару двойных листков, этого будет достаточно.
   По аудитории зашуршало, так как курсанты дружно принялись вырывать страницы, готовясь записывать новый материал.
   - Товарищи курсанты, - широко расправив плечи, хорошо поставленным голосом, начал лекцию преподаватель, - начиная с крещения Руси, великим ориентиром нравственных ценностей для людей была Родина. В трудные времена люди всегда обращались к отечественной истории, ее нравственным идеалам, героям и обычаям. Полем чести называли в старину поле брани. И это воистину так, потому что нет выше чести для солдата и офицера, чем отстоять в боях, защитить родную землю, свой народ.
   До чего же здорово, что у нас есть такой преподаватель, как подполковник Козлов!
   - Итак, товарищи курсанты, записывайте: из традиций офицерства России. Глава первая: главные заповеди.
   1. Первая и главная обязанность солдата - это верность Отечеству. Без этого качества он не годен для военной службы.
   2. Ставь выше всего славу русской армии. Можете написать 'советской' армии. Дальше тоже правьте сами, как считаете для себя более приемлемым.
   3. Будь храбрым. Но храбрость бывает истинная и напускная. Заносчивость, свойственная юности, не есть храбрость. Военный должен всегда быть благоразумным и обдумывать свои поступки хладнокровно и осторожно. Если ты резок и заносчив, значит, ты не мужественен, и конечно, тебя будут все ненавидеть.
   4. Повинуйся дисциплине.
   5. Уважай начальство и верь ему.
   6. Бойся нарушить свой долг - этим ты навсегда потеряешь доброе имя.
   7. Офицер должен быть верен и правдив. Без этих качеств военному почти невозможно оставаться в армии. Верен - человек, исполняющий свой долг, правдив - если он не изменяет своему слову. Следовательно, не обещай никогда, если ты не уверен, что исполнишь обещание.
   Теперь пишите: глава II. Отношение к начальству и к самому себе.
  1. С начальством держись официально.
  2. Помни, что начальник - всегда и везде начальник.
  3. Никогда не критикуй действий и поступков начальства вообще и при ком-либо особенно и, ни в коем случае, при подчиненных.
  4. Всякое распоряжение начальника по службе, в какой бы форме оно ни было выражено (предложение, просьба, совет) - есть приказание.
  5. Если ты старше чином, а по распределению должностей будешь подчинен младшему - обязан исполнять все приказания лица, над тобой поставленного, без всякого пререкания.
  6. 'Кто хочет уметь приказывать, должен уметь повиноваться', - сказал Наполеон.
  7. Береги свою честь, честь полка и армии.
  8. Одевайся строго по форме и всегда чисто.
  9. Строго относись к своим служебным обязанностям.
  Такая тишина в аудитории бывает только во время лекций, которые проводит полковник Тетка. Но там такая тишина из-за страха перед неминуемым наказанием, если не сказать, возмездием. А сейчас все ведут себя тихо, потому что всем интересно. И кроме того приятно, когда тебе доверяют и к тебе относятся как к равному себе. Это производит сильное впечатление!
   10. Держи себя просто, с достоинством, без фатовства. Товарищи курсанты, на ваши вопросы я отвечу позже, хорошо?
   11. Будь выдержанным (корректным) и тактичным всегда, со всеми и везде. 12. Будь учтивым и предусмотрительным, но не назойливым. Умей вовремя уйти, чтобы не быть лишним. 13. Необходимо помнить ту границу, где кончается полная достоинства вежливость, и где начинается низкопоклонство.
  14. Заставляй окружающих о себе меньше говорить.
  15. Будь наблюдательным и осторожным в выражениях.
  16. Не пиши необдуманных писем и рапортов сгоряча.
  17. Не спеши сходиться на короткую ногу с человеком, которого недостаточно узнал.
  18. Избегай 'ты', дающее повод и право к фамильярностям дурного тона, предлог на правах дружбы выругать тебя, вмешиваться в твои дела, сказать пошлость, грубость и так далее.
  19. Часто старший, подвыпив, предлагает первым перейти с ним на 'ты'. Тем не менее, на другой день будь дипломатичен: или говори ему 'вы', или выжидай, пока он первый обратится на 'ты'. Словом, такт - необходимое условие, чтобы не попасть в неловкое положение и впросак.
  20. Сам, если можешь, помоги товарищу денежно, но лично избегай брать, так как это роняет твое достоинство.
  21. Не делай долгов, не рой себе ямы. Живи по средствам. Делать долги, не имея возможности их уплатить - безнравственно, иначе - не залезай в чужой карман.
  22. Не кути за чужой счет, не имея средств отплатить тем же, если не хочешь, чтобы страдало твое достоинство и самолюбие. Помни французскую пословицу: 'Лучше пить плохое вино - из своего маленького стакана, чем хорошее - из чужого большого'.
  23. Не принимай на свой счет обидных замечаний, острот, насмешек, сказанных вслед, что часто бывает на улицах и в общественных местах. Будь выше этого. Уйди - не прогадаешь, а избавишься от скандала.
  24. Каждый решительный шаг обдумай. Исправить ошибку нельзя, а загладить - трудно. Семь раз отмерь, один - отрежь.
  25. Будь внимательным до ссоры, чем уступчивым после ссоры.
  26. Ничьим советом не пренебрегай - выслушай. Право же последовать ему или нет, остается за тобой.
  27. Суметь воспользоваться хорошим советом другого - искусство, и не меньшее, чем дать хороший совет самому себе.
  28. Избегай разговоров на военные темы с невоенными знакомыми.
  29. Будь осмотрителен в выборе знакомых. 'Скажи, с кем ты знаком и что читаешь, и я скажу, кто ты'.
  30. Окончив училище, продолжай заниматься. В знании военного искусства твоя сила. Не упускай из виду, что необходимо знать все роды оружия.
  В дверь постучали, и в аудиторию заглянул Королев. Старшина глянул на него, а потом обернулся и пристально посмотрел на меня.
  - Товарищ подполковник, - козырнул КорС, - разрешите обратиться? Курсант Королев. Старшину роты вызывает командир роты.
  Преподаватель посмотрел на старшину, но тот так скривился, что подполковник Козлов улыбнулся и ответил Королеву:
  - Товарищ курсант, передайте вашему командиру роты, что преподаватель не отпустил старшину роты с занятий. Вы свободны.
  После того, как КорС вышел, преподаватель выждал минуту и продолжил.
  31. Помни всегда, что ты офицер. Глава III: Старые истины.
  1. Твердость воли и неустрашимость - два качества, необходимые военному.
   2. Офицеру необходимо выделяться нравственными качествами, на которых основывается личное величие бойца, так как с ним связано обаяние над массой, столь необходимое руководителю.
   3. Сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии.
   4. Честь закаляет мужество и облагораживает храбрость.
   5. Честь - святыня офицера.
   6. Офицер должен уважать человеческие права своего собрата - нижнего чина.
   7. Начальник, не щадящий самолюбия своих подчиненных, подавляет в них благородное желание прославиться и тем роняет их нравственную мощь.
   8. Через ряды армии проходят все возрастные классы населения, поэтому влияние офицерского корпуса распространяется на весь народ.
   9. Горе стране, если, уходя со службы, солдат выносит отвращение к солдатским рядам.
   10. Не выдавай за неопровержимую истину то, во что ты или совсем не веришь, или хотя бы сомневаешься. Поступать так - преступление.
   11. Необходимо, чтобы процветала не одна формальная сторона службы, но и материальная.
   12. Армия - это дуб, защищающий Родину от бурь.
  Глава IV. Правила жизни и корректности.
   1. За полковыми дамами не ухаживай (в пошлом смысле). Не заводи грязь в своей полковой семье, в которой придется служить многие годы. Подобные романы всегда кончаются трагически.
   2. В жизни бывают положения, когда надо заставить молчать свое сердце и жить рассудком.
   3. В интимной своей жизни будь очень и очень осторожен - 'полк - твой верховный судья'.
   4. О службе и ее делах в обществе говорить не следует.
   5. Вверенную тайну или секрет, даже не служебного характера, храни. Тайна, сообщенная тобою хотя бы только одному лицу, перестает быть тайной.
   6. Не переступай черту условностей, выработанных традициями полка и жизнью.
   7. Руководствуйся в жизни инстинктом, чувством справедливости и долгом порядочности.
   8. Умей не только соображать и рассуждать, но и вовремя молчать и все слышать.
   9. Всего знать никто не может, а стыдно и вредно офицеру притворяться знающим.
   10. На военной службе самолюбие не проявляй в мелочах, иначе будешь всегда страдать из-за него. Следовательно, будь начеку и не распускайся.
   11. Старайся, чтобы в споре слова твои были мягки, а аргументы тверды. Старайся не досадить противнику, а убедить его.
   12. Желая курить, проси разрешения дам, а лучше жди, пока тебе предложит или хозяйка дома, или старший (смотря, где и когда).
   13. У всякого свои недостатки: никому нельзя обойтись без помощи других, а потому мы должны помогать друг другу советами и взаимными предостережениями.
   14. Разговаривая, избегай жестикуляций и не возвышай голос. И глава V. На службе.
   1. Пусть ошибки и ложные приемы не смущают тебя. Ничто так не учит, как сознание своей ошибки. Это одно из главных средств самовоспитания. Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
   2. Щади самолюбие солдат. У простых людей оно развито не меньше, чем у вас, и вследствие их подчиненности чувствительнее.
   3. На занятиях будь всегда бодрым, всегда ровным и спокойным, требовательным и справедливым.
   4. Шутить и 'заигрывать' с солдатами не следует. Подорвешь свой авторитет.
   5. Авторитет приобретается знанием дела и службой.
   6. Нужно, чтобы подчиненные уважали тебя, а не боялись. Где страх, там нет любви, а лишь затаенное недоброжелательство или ненависть.
   7. Будь правдив всегда, и особенно с солдатом. Исполняй обещанное ему, иначе приучишь его ко лжи.
   8. Правдивость везде, а особенно в воспитании, есть главное условие.
   После того, как преподаватель закончил лекцию, в аудитории воцарилась еще большая тишина. Теперь ее не нарушает даже голос самого преподавателя. Старшина поднял руку и встал.
   - Спасибо вам, товарищ подполковник, от всех нас, большое спасибо. Только не понятно, почему нам этого не доводят, так бы сказать, в обязательном порядке? Ведь это всем нам просто необходимо знать, чтобы меньше шишек набивать, что ли.
   - На этот вопрос у меня нет ответа, товарищ старшина. Так значит, лекция вам понравилась? Конечно, кое-что из этих истин, вполне возможно, уже устарело.
   Но вся рота громко зашумела, показывая, что мы все очень довольны, и ничто из Кодекса части офицера вовсе не устарело. В роте Вася первым делом обратился ко мне.
   - Командир, дашь переписать конспект по истории?
   - Нет, не дам, - отвечаю я. - Лекция была такая, что я не конспектировал.
   Вася этому не удивился, и стал обращаться к другим курсантам, но ото всех получил удивительно однообразный отказ. Тут Васю осенила блестящая догадка.
   - Я все понял, - горячится Вася со слезами на глазах, - лекция на самом деле была очень интересной, а вы все просто не хотите, чтобы я ее себе переписал! Ну, и кто вы после этого? Вы должны со мной согласиться, что вы поступаете не по-товарищески, вот!
   - Вася, ты ошибаешься. Тебе все это показалось, - небрежно отвечаю я ему.
   Я не стал рассказывать, кто на самом деле сам Вася, а просто вынул из планшетки свой конспект по истории и показал ему, что последняя лекция у меня недельной давности. После меня свои конспекты продемонстрировал Васе весь наш взвод.
   - Спи спокойно, Вася, - шутит каптерщик Олеферович, - ты ничего не потерял!
   Потом Олеферович подошел ко мне и негромко, так, чтобы слышал только я, добавил:
   - Толик, а ты артист! Ты был так убедителен! Так и хотелось сказать: 'Верю!' Ты самый очаровательный обманщик, какого я только знаю!
   - Извините, дорогой друг, - лукаво улыбнулся я в ответ, - но в нашей жизни нужно быть немного актером!
   А после обеда старшина позвал меня в каптерку пить чай. Было видно, что ему хочется меня о чем-то спросить, он все время, пока мы пили чай, собирался, но так почему-то и не задал мучивший его вопрос.
  
  Пацалиха
  Курсант Федя Машевский, он же Мыша или Крысняк, из первого отделения нашего взвода, встречается с девушкой. Но она понравилась еще и какому-то милиционеру. Тот встретил Мышу и предупредил, что сам намерен встречаться с этой девушкой и, соответственно, Мыша лишний. К чести последнего, он не струхнул и от девушки не отказался. Тогда милиционер попытался исправить ситуация в свою пользу 'кавалерийским наскоком'. Он подловил Марковского, когда тот шел от девушки, и хорошенько его избил. Правда, бил он не один, а еще с двумя ментами.
  Вернувшись из увала, Мыша рассказал нам обо всем этом. В выражениях он не стеснялся. Решено было вернуть обидчику долг той же 'монетой'. Теперь Мыша с Бао, Литином и Ромой подкараулили этого неприятного соперника, когда он шел к Мышиной девушке, и вломили ему по самое первое число! На самоподготовке они горячо рассказали об этом взводу. Мы и так к ментам относились не очень дружелюбно, а теперь стали их не любить еще больше.
   - Слушайте, - спохватился вдруг замок, - а кто знает, почему милиционеров называют ментами?
   Оказалось, что не знает никто. И тут всех несказанно приятно удивил Вася. Сильно волнуясь, он вдруг сказал.
   - Я не знаю, почему их так назвали, но я знаю, кто их так назвал.
   - И кто? - высокомерно спрашивает КорС.
   - Наши львовские батяры.
   - Ваши львовские кто? - поперхнулся Королев.
   Не только Королев, но и все остальные о батярах услышали первый раз в жизни. Польщенный искренним вниманием, Вася стал рассказывать.
   - Вообще слово батяр венгерское. Обозначает оно - проходимец, бродяга, разбойник, ухажер, развратник. Если сказать по-современному, то есть проще, это были приколисты. В конце ХIХ - начале ХХ века это была элита львовских улиц. Разговаривали они на жаргоне из украинских, польских, еврейских и немецких слов, что само по себе уже было смешно. Жаргон этот называется 'балак'. В нем встречаются слова венгерские, английские и даже латынь. А еще они баловались новоязом - заменяли в словах букву 'о' на букву 'у', а букву 'э' на 'ы'. Вот именно эти самые батяры и назвали милиционера ментом. Кружку пива они назвали 'гальба', многие в Львове до сих пор так говорят. Что действительно интересно, так это то, батяры были не обязательно из низов общества. Некоторые из них стали университетскими профессорами и ректорами, депутатами австрийского парламента. Уже в наше время один из них - Александр Скоцень был футболистом. Сначала он играл за команду 'Украина', потом играл в московском и киевском 'Динамо', затем перешел во французскую 'Ниццу'. Его так и называли - 'батяр'. Было это в 40-е годы нашего века.
   - А чем они занимались? - поинтересовался Зона.
   - В смысле, как проводили время? Они развлекались тем, что с удовольствием пугали почтенных горожан, портили влюбленным свидания, насмехались над полицией, фальшивыми голосами пели про людей, которые им не нравились. Могли ограбить прохожего, и, конечно же, подраться. В этом плане самый большой их подвиг - это когда в 1848 году один из 'королей' батяров - так называли самых лихих и отважных батяров, Куба Пельц в корчме 'Бабский корень' бросил в колодец вниз головой девятерых польских солдат! Самое интересное, что сам 'король' был среднего роста и худощавого телосложения!
   - Бравые, видать, были эти польские жолнежи, - смеется КорС.
   - У них была своя мода одеваться. Непременно - тросточка, которую они называли 'ляска' или длинный зонт в дождливую погоду. Многие носили котелок - 'мелёник' от латинского слова 'мелона' - дыня. И обязательно - аккуратные усики, закрученные вверх. Даже поговорка у них была про усы, только она на украинском языке.
   - Это ничего, ты скажи, а если что непонятно будет - переведешь, - успокоил Васю замок. - Раз уж ты сказал 'А', то нужно сказать и 'Б'.
   - Добро. В общем, в оригинале это звучит так: 'Борщ без м'яса то є супа, хлоп без вусiв - то є дупа!' Еще они были патриотами Львова и говорили так: 'А хто Львова на шануї, най нас в дупу поцiлюї'.
   - По-моему, все понятно и без перевода, - улыбаясь, говорит замок.
   - А вот интересно, еще какие-то слова батяров дошли до наших дней? - перебил Васю Веня.
   Похоже, Веня Васе завидует. Он ведь какое-то время жил рядом со Львовом, но ничего этого и близко не знает.
   - А как же. Вот, например, как вы в шутку говорите на нос?
   - Как, как? Шнобель, - выкрикнул Лис.
   - Правильно! Это слово из лексикона батяров. А есть слово, которое мы с вами употребляем, но смысл его уже изменился на противоположный. Вот, что значит ныкать?
   - Прятать, - пожал плечами Королев, - кто же этого не знает? Постой, ты хочешь сказать, что твои батяры употребляли это слово в смысле искать?
   - Именно так!
   - Вася, а ну-ка просвети нас еще немного про их жаргон, - потребовал Лео. - Меня берет такой интерес!
   И к всеобщей радости Вася продолжил свой увлекательный рассказ.
   - Ты что же, думаешь, что я потомок батяров и сохранил их лексикон? Я только так, отдельные слова помню. Могу продиктовать, их немного. Парикмахерская - фрэзиера, шутка или анекдот - виц или геца, авантюра - галабурда, пиво - бровар, сигарета - дзыгар, самогонка...
   - Неужели смага? - предположил Миша и угадал!
   - Да, смага. А вот пить водку - хирыты, воровать - юхтыты, сходить в туалет - пойти к пану Эдзю. Последнее из-за того, что пан Эдзь, фамилии уже не помню, хозяин магазина 'Атляс' был первым, кто открыл в Львове при своем заведении платный туалет.
   - А заниматься сексом, как будет? - спрашивает вечно озабоченный Литин. - Или не знаешь?
   - Знаю. Цюпцятысь. Забава - пацалиха, хулиган - яндрус, неопрятная женщина - мантилепа, глупый человек - туман висимнайцетый.
   Каждое новое слово вызывает у ребят приступ смеха. Но самое смешное, как нам показалось, Вася приберег на потом.
   - Знаете, что такое на языке батяров 'реформы?' Вовек не догадаетесь! Длинные теплые трусы! Сейчас таких уже, наверное, и не найти. А еще в то время был День батяра и отмечался он 1-го мая!
   - Вася, хватит, чтоб ты скис до утра, - хохочет замок. - Я больше уже не могу смеяться, мне захотелось сходить к пану Эдзю!
   - Вася, а, Вася, - зовет КорС, - я правильно понял - авантюрист это будет галабурдист? Ой, не могу! Вот умора! Классную ты, Вася, нам пацалиху придумал!
   - Лис, - зовет Миша, - у тебя есть лишний дзыгар? Или правильно будет - лишняя дзыгарка? Короче, пошли, покурим! А ты, Литин, не теряй времени - иди и займись этим, как его? Цюпцятельством, вот! Блин, чуть язык не сломал! А вам, дорогой наследник незабвенного Павлика Морозова пора в фрэзиеру! И не возмущайся, а то получишь в твою лысую мелону!
   - Эх, Вася, - шутит Лис, - жаль, что тебя нельзя назвать батяром! Ты бы хоть кличкой нормальной обзавелся, а то все Вася да Вася!
   - И не говори! - вторит ему Королев. - Вот Симоне эта кличка подошла бы намного больше, но он уже и так Симона!
   - Прикольный виц! - хохочет замок. - И геца тоже прикольная! Слушайте, так вице-адмирал это вроде как веселый адмирал - шутник? Ха!
   И долго еще весь взвод шутил, употребляя новые слова. Только немного жаль, что слов из батярского балака Вася все-таки знает маловато. Зато заменяя гласные в привычных словах, на манер этого говора, было тоже очень смешно! Можете и сами на досуге попробовать, я уверен - вам понравится! Понятное дело, известие о причине нашей веселости дошла и до других взводов, так что и они тоже принялись шутить с употреблением батярских слов. Дошло все это и до ушей нашего ротного. Так что он лишний раз порадовался, что носит усики.
   А тот милиционер, который пытался отвадить Мышу от его девушки, имел с ней серьезный разговор. И то ли она ему недвусмысленно дала понять, что лишний в их любовном треугольнике именно он сам, а вовсе не Мыша, то ли у мента у самого хватило ума это понять, но история конфронтации на этом закончилась. Хотя нет, соврал-таки! История эта закончилась скромной, но веселой курсантской свадьбой! И самыми дорогими гостями на этой свадьбе были Бао, Рома и Литин, которые помогли Мыше основательно набить морду его надоедливому конкуренту.
  
  Школа танцев
  После обеда в личное время ко мне подошел Дима и отозвал меня в сторонку. Вид его ясно говорит, что разговор нам предстоит секретный. Я ясно вспомнил, что с таким видом он обычно отпрашивается у меня в самоход, требуя с меня обещание, прикрыть его в случае чего.
  - Случилось разве чего? - насмешливо спрашиваю я.
  - Женюсь скоро, - с важным видом объясняет он мне. - Не улыбайся, я знаю, что ты знаешь. Тьфу! Ты не удивляйся. Скажи, ты вальс танцевать умеешь?
  - Нет, а что?
  - Только не ври, - подчеркнуто серьезно просит Дима, - для меня это очень важно.
  - Что важно, чтобы я не врал? Так я не вру, я так, - неопределенно махнул я рукой, - фантазирую немного.
  - Научи меня танцевать вальс. Всего два дня до свадьбы осталось. Представь себе, заиграют на свадьбе для молодоженов первый танец, это всегда вальс, а мы будем топтаться на месте. Стыдно. Жена, будущая жена, - заметил мою улыбку Дима, - требует, чтобы я срочно научился танцевать.
  - Что, - подмигнул я ему, - она уже сейчас прибавляет тебе седых волос?
  - Это сложно, - рассмеялся Дима, - я же лысый! Но печень уже ест.
  - Ладно, попробую, но здесь и от тебя многое зависит. Теперь главное: где и когда мы будем заниматься?
  - Да в любое время! Может, в ленинской комнате по ночам? - сразу предложил Дима.
  - Ну, нет! Во-первых, по ночам я предпочитаю спать, а во-вторых, по ночам в ленкомнате сидят философски озабоченные чудики вроде тебя, Васьки нашего, например, и зубрят науку, конспектируют первоисточники.
  - Я понимаю, - делает страдальческое лицо Дима, и тяжело вздыхает, - кому понравится заниматься по ночам, да к тому же, когда самому это не нужно.
  - Ну, а музыка у тебя есть? - примирительным тоном спрашиваю я.
  - Какая музыка? - бедняга, похоже, совсем утратил способность мыслить.
  - Ну, там, тяжелый рок или подо что ты там хочешь танцевать? - с живым любопытством разглядываю я недогадливого Диму. Я все еще надеюсь, что дальше беседы дело у нас не пойдет.
  - Вальс? Так бы сразу и сказал, - смутился Дима, сообразив, что сглупил. - Нет, нет.
  - Тогда так, бери стул и, напевая себе, вальсируй по взлетке или по коридору, понял?
  - У стула нет ног, - плаксиво говорит мой приятель.
  - Зато ножки есть, - говорю я. Мне не нравится сама мысль, что нужно танцевать с парнем. В какой-то момент я хотел отказать Диме, но потом все-таки решил ему помочь.
  Мы отпросились у замка, и пошли в борцовский зал, так как там в это время обычно никого не бывает. Магнитофон взяли в первом взводе, а кассету с музыкой вальса - в училищном клубе. Получается у Димы плохо, и вскоре мы оба потеряли способность различать время, так как были сосредоточены только на вальсе. За этим занятием нас застал ротный, который заглянул в борцовский зал в поисках командира 29-й роты. Мы сосредоточили свое внимание на танце и не услышали приближения ротного.
  - Однако, субчики, вы даете, - неприязненно отметил ротный. - Что-то раньше я за вами не замечал такой склонности?
  Я застыл с болезненной гримасой на лице. Глупая и раздражающая меня затея, каковой я с самого начала считал эти уроки танцев, привела к тому, что ротный думает теперь обо мне невесть что, причем совершенно незаслуженно.
  - Товарищ майор, - бросился Дима объяснять ротному в чем, на самом деле, дело. - Это совсем не то! Я женюсь! Музыка будет, а я не могу!
  И Дима замолчал с виноватой улыбкой на лице. Как ни парадоксально, но, несмотря на весь сумбур Диминого рассказа, ротный все понял, и даже разрешил нам в течение этих двух дней заниматься вальсом. Он, так сказать, узаконил наши репетиции.
  - Что, товарищ Снигур, так хочется научиться танцевать вальс за два дня? Как говорится, даешь пятилетку за три года? Впрочем, это тебе и потом пригодится. В наши дни уже не так часто можно встретить курсанта, умеющего танцевать вальс. Жаль, что для современных офицеров умение вальсировать перестало быть необходимостью.
  - Эх, если бы только это удалось! Пока ничего не выходит.
  - Это не страшно, - успокаивает Диму ротный, - неудачи являются частью успеха. Ну, не буду вам больше мешать.
   Дима не стал капитулировать и к вечеру второго дня ему все удалось. Разумеется, на каком-нибудь танцевальном конкурсе он не прошел бы ни одного тура, но на своей свадьбе он, как и мечтал, вполне сносно вальс с женой танцевал. Я прибыл из увольнения после Диминой свадьбы, и меня встретил ответственный по роте - сам командир роты.
  - Иванов, - осуждающе сказал ротный, - злые языки утверждают, что эта молодая супружеская пара обязана своим счастьем тебе?
  - Так точно, товарищ майор! Мы написали...
  - Да знаю я все, знаю. Все это знают. Ты вот мне лучше скажи, Иванов, а кто ты такой, чтобы вмешиваться в чужую жизнь и, так сказать, нарушать равновесие?
  - Я думал, что так будет лучше, - растерялся я. - Разве нет? Дима ведь сам меня просил.
  - А мне вот кажется, что они через год-другой разведутся. А чтобы думать, нужно иметь полную информацию, опыт, а иначе очень легко ошибиться. Прямо скажем, когда мало фактов, то принять правильное решение можно разве что случайно, понял? Эх, ты, психолог хренов. Думал он, видите ли. Кстати, если я окажусь прав, то есть, когда они разведутся, ты накрываешь кабак! Так и запомни!
  - А как....
  - Не сомневайся, мы об этом узнаем. И когда ты будешь в Крыму - милости прошу! Или ты уже зажал кабак?
  - Ну, что вы, товарищ майор! Но если они не разведутся - кабак накрываете вы!
  - А по рукам! - улыбнулся ротный.
  От оценки ротным моего участия в женитьбе Снигура, я пришел в замешательство, и больше ничего не говорил. После свадьбы Димы Снигура весь наш взвод увлекся занятиями вальсом, благо и времени до выпуска еще два месяца, а не два дня.
  - Товарищ младший сержант, который Леонтьев, - шутит Лис, - вы бы обратили внимание на сапоги своего подчиненного, который Зона, а?
  Сапоги у Зоны (Петьки Желудка) уже давно и явно каши просят. Все, что было положено из обуви на время учебы в училище, Петька уже износил. Мы ему всем взводом по очереди настоятельно рекомендуем, чтобы он купил себе новые сапоги, но Петька упрямится. Из-за этих драных сапог его, как только не обзывали: и ополченцем, и партизаном, и Гаврошем, и оборванцем, и просто неряхой, а Петьке все нипочем. Он считает, что оставшиеся до выпуска два месяца проходит и в этих рваных юфтевых сапогах. Над ним смеются, а он только молчит.
  - Да ты достал уже, - кричит на Зону каждое утро во время утреннего осмотра замкомвзвода, - купи себе хромовые сапоги!
  Я уже говорил, что на выпускном курсе в нашем училище курсантам разрешается носить хромовые сапоги. Точнее не разрешается, а не возбраняется.
  - Будешь потом эти сапоги носить, когда станешь офицером, - не унимается замкомвзвода, - не пропадут, не переживай!
  - Ну, нет, - отшучивается Петька, - новым дорогам - новая обувь! И потом, нужны вам эти сапоги, сбросьтесь и подарите мне!
  - Ну, ты и наглец, - поперхнулся воздухом замкомвзвода.
  - Почему это, сразу наглец? Вам надо, вы и купите! А что, если я попаду во флот? - глубокомысленно изрекает Петька. - Что я тогда буду с ними делать?
  - За грибами будешь в них ходить, - кричит замок.
  - Или под стекло поставишь и будешь с них пыль сдувать, и от ностальгии рыдать, вспоминая училище, на эти сапоги, глядя, - смеется Петькин командир отделения Валерка Леонтьев.
  Несколько раз внимание Петьки к его же собственным сапогам и к необходимости их заменить привлекали взводный и замполит роты. Но Петька крепится и не сдается. И тогда мы решили его проучить. Приволокли дюбельный пистолет, и когда после вечерней поверки Петька ушел в умывальник, мы его сапоги к полу дюбелями пристрелили. А еще портянки на узел завязали. Портянки-то Петька утром развязал, и даже в сапоги впопыхах вскочил, и тут же чуть не упал в них. Оторвать сапоги от пола вручную он, конечно же, не смог. Так что пришлось ему все-таки на новые сапоги потратиться.
  
  Бордюры
   На самоподготовке еще больше порядка, чем было на первом курсе, даже удивительно. Кто-то, наконец, повзрослел и пытается наверстать упущенное время, изучая и повторяя программный материал. Сегодня, так сказать, в самый разгар такого чтения Вася по этому поводу многозначительно изрек:
   - Если уж не наелся, то не налижешься.
   Однако он и сам каждый день обкладывается учебниками, конспектами, первоисточниками и что-то там пишет. Насколько я могу судить, он уже неплохо проштудировал творческое наследие Маркса и Энгельса, а сейчас принялся за Ленина. Кто-то просто уже излишне расслабился и не слишком утруждает себя учебой. К этим последним принадлежу и я.
   И тут к нам нежданно-негаданно принесло преподавателя кафедры физической подготовки подполковника Юнакова.
   - Не иначе он в очередной раз придумал что-то новое, - предположил Миша, недовольно глядя на чересчур инициативного подполковника.
   - Товарищ старший сержант, - обратился он к замкомвзводу, - нужно срочно побелить бордюры на спортгородке. Что вы на меня так удивленно смотрите? Это ведь территория вашего взвода? Вам и белить! Выделите двоих курсантов, а я потом проверю! И не откладывайте это дело в долгий ящик, там работы непочатый край!
   После его ухода все сразу уткнулись в учебники, словно заняты.
   - Ну, - вяло интересуется замок, - и кого пошлем? Не молчите, как бы вы не танцевали из одного угла в другой, а белить бордюры нужно.
   - Совсем озверел Юнаков, - ворчит Зона, не поднимая головы, - четвертый курс припахивает белить бордюры!
   Взвод шумно соглашается с мнением Зоны. А я машу Диме, чтобы он поднял руку, то есть изъявил желание белить бордюры.
   - Толик, да ты что, - удивляется он, - мне облом!
   - А сержантам можно? - спрашиваю я замка. - Тогда пиши меня и курсанта Снигура.
   - Правда? - с надеждой смотрит на меня замок.
   - Конечно, правда, - смеюсь я. - Кто, если не я?
  - Пишу! - обрадовался замок. - Можете идти прямо сейчас! Вот Иванов у нас приятное исключение из правил, а вы все лодыри!
   Лодыри дружно смеются. На меня их смех не произвел абсолютно никакого впечатления. Я сложил свои конспекты в планшетку и, оставив за себя Мишу, направился к выходу. Дима, не говоря ни слова, последовал за мной. Но только мы вышли из аудитории, как Дима недовольно зашипел:
   - Толик, ты что, с ума сошел? Мы же четвертый курс! А ты хочешь бордюры белить?
   - Лопух ты, а не четвертый курс, - назидательно отвечаю я. - А если подумать? Срок нам не установили, так что пару дней можно в самоходы ходить вместо этой опостылевшей самоподготовки. Ты подумай! Я считаю, что все пацаны здесь капитально ошиблись.
   - Но белить-то все равно надо? - недоумевает Дима.
   - Дима, тебе спрашивать одно и то же еще не надоело? Не перетрудимся, - беззаботно отмахнулся я. - Давай, отнесем планшетки в роту и рванем в самоход! Тебе есть куда идти?
   - Спрашиваешь! Я в приятном шоке! - расцвел Дима и, потупившись, добавил: - Толик, ты это, в общем, не сердись на меня. Я не подумал, что ты ерунды не предложишь. И как это тебе удается первым все просчитать и успеть подумать о всех плюсах и минусах?
   - Ну, кто-то же должен быть первым! Почему не я? Особенно если другие думать даже не пытаются!
   И мы ушли в город, расставшись напротив плодоконсервного завода имени 1 мая. На следующее утро перед разводом замок спросил меня:
   - Толик, что там у нас с бордюрами?
   - Ходили на завод 'Фиолент' за известью, но нам пообещали, что дадут известь только сегодня, - бодро доложил я. - Должны сегодня привезти. Так мы пока обмели бордюры от песка и пыли.
   - Молодцы, - расцвел замок, - правильно сделали! Не белить же по пыли! Знаете что? Можете вместо занятий идти на спортгородок. Сегодня такие занятия, что я смогу вас прикрыть.
   И мы с Димой снова ушли в самоход на весь день. На следующее утро я доложил замку, что известь нам вчера не дали, так как на заводе ее получили только после обеда, и работники делили ее для нужд производства и себе домой для ремонта. Но сегодня нам ее обязательно дадут! Вместо занятий мы действительно сходили на 'Фиолент', там разжились известью и стали белить бордюры. Несколько дней мы честно белили бордюры во время занятий, а после обеда уходили в самоход. Но успех оказался временным, случилось непредвиденное: от 'большого' ума Дима похвастался перед ребятами тем, как мы на самом деле белим бордюры, и весь взвод захотел сменить нас на этом почетном 'посту'.
   - Это не честно! Ну, будьте людьми, - громче всех орет Бао, - дайте и другим поработать! Мы все имеем право на отдых! То есть на работу на спортгородке!
   - И правда, Симона, - настаивает Королев, который едва сдерживается от обуревавшего его возмущения, - ты и так обвел всех вокруг пальца, дай и другим жизни порадоваться!
   - КорС, - напоминаю я ему, - мы все были в равных условиях. Чего ты сам не вызвался, когда замок спрашивал желающих?
   Королев молчит, так как крыть ему нечем. Замок встал на сторону 'других', так что наши с Димой самоходы обломились.
   - Ура! - шумно радуется Бао. - Как Иванов ни умеет убеждать и морочить голову, но наша взяла!
   - Понял, Дима, - говорю я ему, так как меня такая обида взяла, что промолчать я не могу, - вот это называется облом, а не то, что я тебя взял за компанию белить бордюры. Эх, знал бы я, что ты такое трепло, я бы лучше вон Володьку взял.
   - Виноват, - раскаивается измученный Дима со слезами на глазах. - И зачем только я рассказал обо всем пацанам?
   - Все достаточно просто. Затем, что не умеешь думать даже на один ход вперед, - зло объяснил я ему. - Учись играть в шахматы, там нужно думать на десятки ходов вперед и в десятках вариантов.
   Но было уже поздно, добеливали бордюры уже не мы. Для Димы это стало большой личной трагедией. Ему трудно смириться с тем, что шары больше нет, а виноват в этом он сам. И он начал извиняться.
   - Знаешь, Толик, - преданно глядя на меня, говорит Дима, - в некотором роде ты уникум, тебе, в отличие от других, не нужно лишних объяснений.
   - Да ладно тебе, не подмазывайся, - обжег я его холодным взглядом, чтобы он не вздумал закрутить свою шарманку еще. - Всю малину изгадил. Ну ладно бы только себе, а я за что страдаю?
   - Ну, виноват, виноват, - ноет Дима. Видно, что угрызения совести будут его мучить еще долго.
   Как ни растягивали работу товарищи по взводу, но бордюры скоро закончились. Сегодня с утра прошел дождь, и в аудитории через раскрытые окна веет свежестью и прохладой.
   - Толик, а Толик, - спрашивает на сампо меня замок, - чтобы еще такое придумать, чтобы можно было снова типа бордюры 'белить?' У нас масса желающих еще поработать на спортгородке.
   - Сумасшедшее какое желание для четверокурсников, - лукаво улыбаюсь я. - А что мне за это будет? Ну, если я придумаю?
   - Если придумаешь, то первые два дня 'побелки' твои, - сделал замок королевский жест.
   - Отвечаешь? - с нагловатым видом переспрашиваю я. - А Юнаков проверял качество работы? Нет? Тогда чего проще... Точно два дня мои?
   Замок повторил свое обещание с удвоенным радушием.
  - Вон дождь прошел. Скажи Юнакову, что дождь размыл побелку и есть необходимость снова белить бордюры и все!
   - А прокатит? - засомневался замок. - Незатейливая какая-то хитрость?
   - Сходи, узнай и нам расскажешь, - улыбаюсь я.
   - Ладно, - решился замок, так как соблазн слишком велик, - заметано.
   И он тут же ушел на кафедру физической подготовки и спорта. Взвод принялся оживленно спорить, поведется Юнаков на эту хитрость или нет? Вернулся наш замок довольный и прямо с порога сказал:
   - Иванов, на выход! Нет, стой! Кого берешь в напарники? Пацаны, видели бы вы, как Юнаков опечалился!
   Я внутренне ликовал, но внешне оставался, совершенно спокоен. Я выдержал мучительную для окружающих паузу. Взгляды ребят прикованы ко мне. Кажется, что многие курсанты от волнения даже перестали дышать, так им хочется, чтобы я выбрал именно их! Но я снова выбрал Диму. Он такого не ожидал и даже подпрыгнул от неожиданности, и изумление отразилось на его лице, а по аудитории прокатился дружный вздох сожаления. А вот счастью Димы нет границ!
   - Толик, возьми лучше меня, - просит Веня, - я же мастер по всем рукам!
   - Не понимаю, - стенает нам вслед Королев, хмуря брови, - как я сам раньше не додумался до этого?
   - Просто тебе над собой еще работать и работать, - шутит Лео, а потом тихонько говорит: - Симона, если ты там совсем ничего не сделаешь за эти два дня, никто на тебя в обиде не будет!
   - Да, - остановился я в дверях, и лукаво говорю, - а почему нас не восхваляют?
   - О, великий султан, затмевающий собой свет Солнца, звезд и всех светил, - тут же поддержал мою шутку Лео, при этом подобострастно склонившись в глубоком поклоне, прямо как на Востоке, чем вызвал смех взвода.
   - Это нам нравится, - усмехнулся я, но тут КорС вдруг спросил:
  - Симона, ты что, хочешь сказать, что мы все здесь дураки?
  - Нет, он этого не говорил, - смеется Лео. - Вы, товарищ Королев, это сами поняли! И не нужно обобщать!
  А я, не произнеся больше ни слова, вышел с довольным Димой из аудитории. Думаю, лишне говорить, что на спортгородке мы вообще эти два дня не показывались. Надо же и остальным ребятам оставить кусок работы!
  
  О Киевской Руси
   Перед занятиями я сидел в глубокой задумчивости о том, как трудно учиться жить без Новеллы, когда в аудиторию буквально ворвался наш замок, замер на секунду в дверях, обвел всех взглядом и решительно направился ко мне.
   - Симона, - торопливо говорит он, - Симона, да отвлекись ты от своих мыслей! У нас ЧП!
   - Какое еще там ЧП? - неохотно спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. Все курсанты моего отделения на месте, так что никакого ЧП они устроить не могли.
   - У нас сейчас вместо двух лекций будет семинар! Подполковник Хван!
   - С чего бы это? - удивился я.
   - Да какая теперь разница почему? - негодует замок. - Ты понимаешь, что кроме тебя и КорСа во взводе больше никто не готов к этому семинару? Он ведь должен был быть только через три дня, никто еще к нему толком и готовиться не начинал!
   - Ну, а при чем здесь я? - все никак не возьму я в толк, чего от меня хочет замок. Звенит первый звонок.
   - Да все при том, - теряет терпение замок. - Придумай что-нибудь, чтобы время потянуть. Ну, ты же можешь! Ты же у нас, как говорится, из любой передряги выход найдешь!
   - Задачка, однако, - хмыкнул я. - Подполковника Хвана трудно отвлечь от занятия. Ладно, Сергей, я попробую.
   - Ну, вот и здорово, - расцвел в улыбке замок. - Я в тебя верю!
   - Служу Советскому Союзу, - шучу я. После этого я пытаюсь придумать, чем таким можно отвлечь подполковника Хвана от проведения семинара. Хотя, если честно, мне не очень понятно, отчего это у наших ребят, пока я буду тянуть время, прибавятся знания?
   - Взвод! Смирно! - командует Юлька, который сидит у входной двери. Он первым увидел преподавателя и подал команду.
   - Здравствуйте, товарищи! - приветствует нас подполковник Хван. - Вольно. Садись! Не удивляйтесь, товарищи курсанты, у нас сейчас будет семинар.
   Все курсанты, за исключением Королева, недоумевают, как это так можно - перенести семинар? Сообщение об этом вызвало бурю возмущения, но проявлять недовольство вслух никто не рискует. Прямо скажем, неприятная ситуация усугубляется еще и тем, что ни у кого с собой нет ни учебников, ни конспектов по предмету. Ребята ошарашено переглядываются между собой. Легко предположить, что плохих отметок будет много.
   Преподаватель положил на стол папку с конспектами, расстегнул ее и вынул какие-то листки бумаги, потом посмотрел на нас. Безусловно, от его взгляда не укрылось, что взвод к семинару не готов. Мне вдруг подумалось, что большое количество неудовлетворительных отметок самому подполковнику Хвану тоже не нужно, он ведь читает нам лекции, а, значит, отвечает за уровень наших знаний. Наши двойки - это минус ему самому, потому что выходит, вроде он нас не смог научить. И я решительно поднял руку.
   - Что, товарищ сержант, - улыбнулся подполковник Хван, - вы не изменяете своей привычке и хотите ответить первым? Так я ведь вопрос пока даже задать не успел! Или вы уже знаете, о чем я хотел спросить?
   - Никак нет, товарищ подполковник, - поднялся я и встал по стойке 'Вольно'. - Разрешите задать вопрос вам?
   Пацаны зашушукались, и стали оглядываться на меня.
   - Что ж, - пожал плечами преподаватель, - я не возражаю. Задавайте свой вопрос, товарищ сержант.
   - Товарищ подполковник, помните, как-то вы предлагали нам самим подумать о том, был ли возможен поход монголо-татар на Русь?
   - Прекрасно помню, - улыбнулся Хван. - Скажу вам 'по секрету', товарищ Иванов, а ведь я только с вашим взводом и попробовал поговорить на эту тему. Поэтому я ту нашу беседу хорошо помню. Товарищ сержант, а почему вы вспомнили о том разговоре?
   - У меня остались какие-то сомнения по поводу самой Киевской Руси, на которую монголы прийти не могли.
   - Что именно вас смущает? - заинтересовался Хван, и глаза у него загорелись веселыми огоньками.
   - Например, отсутствие вокруг Киева своего 'золотого кольца', то есть городов-спутников, точнее крепостей, - начал я перечислять, - складывается впечатление, что на самом деле Киев был каким-то затрапезным городишком, а не столицей большого государства. Да и сама Киевская Русь надолго исчезает из активной политической и культурной жизни. Ну, если бы монголо-татары ее захватили, разрушили, уничтожили большую часть населения, это еще как-то можно было бы понять. Но если ига не было, то много неясного с историей Киевской Руси. Или я ошибаюсь?
   - Вот, товарищи курсанты, и первая пятерка за семинар, - широко улыбается преподаватель. - Товарищ Иванов, вы можете присесть.
   - За что пятерка? - возмущается Зона. - Он ведь только вопрос задал?
   - Иной вопрос, товарищ курсант, - задумчиво говорит Хван, - стоит больше ответа. Жаль, что вам это пока недоступно. Итак, товарищи курсанты, поступил конкретный и очень интересный вопрос.
   Замок повернулся ко мне, широко улыбнулся и показал мне большой палец. КорС мою пятерку никак не прокомментировал, что само по себе уже является скрытым комплиментом.
   - Давайте, товарищи курсанты, все вместе подумаем над ответом. Я предлагаю пока не анализировать те скромные письменные источники, которые говорят о том, что Киевская Русь была. Кстати, у нас ведь семинар, и у меня возник вопрос: какие письменные источники о существовании Киевской Руси вы знаете? Младший сержант Леонтьев? Давайте.
   - 'Повесть временных лет', - четко доложил Лео.
   - Очень хорошо, - оценил преподаватель. - А еще? Молчите? И это правильно, потому что других источников просто нет. Садитесь, Леонтьев. Давайте, товарищи курсанты, предположим, что Киевская Русь действительно была, и что ее столицей был Киев. Вот и карта Киевской Руси, - достал из шкафа и повесил карту преподаватель. - Хорошо бы услышать ваши мысли по поводу расположения Киева. О! Есть желающий ответить!
   Я был уверен, что это КорС, но к моему удивлению это был Игрек.
   - Насколько мы знаем, - начал отвечать Игрек, - столица любого государства находится либо на пересечении путей сообщений, либо в центре страны. А Киев, как мы видим, находится на окраине русских земель и, следовательно, очень уязвим в случае нападения врагов. Кроме этого из Киева не было удобных путей сообщения и возможности быстро добраться до любого уголка страны, - Игрек указкой показал Новгород, Ярославль, Полоцк, Владимир. - Столицы в Средние века являлись торговыми центрами и находились на пересечении международных торговых путей. Чаще всего они стояли на берегу моря или на крупной реке.
   - А Днепр что, мелкая река? - выкрикнул с места Илья Гарань. - Именно по ней пролегал путь 'из варяг в греки!'
   - Хороший вопрос, - одобрил Хван, - что ответите своему товарищу, товарищ Третьяк? С чего начнете?
   - С конца, - улыбнулся Игрек. - Если такой путь действительно существовал, то в устье Днепра должен был находиться большой порт и крепость. Но мы знаем, что крепость Ачи-Кале, которая запирала выход из Днепра и Юного Буга в Черное море, там построили турки. А это было на несколько веков позже! А во времена Киевской Руси ни порта, ни крепости там не было. Странно как-то, по-моему.
   Гарань после этих слов даже побледнел немного.
   - Что касается 'пути из варяг греки', то тут тоже одни вопросы, - задумчиво говорит Третьяк. - Лично мне не ясно, зачем он был нужен. А еще, по моему скромному мнению, этот путь, если он и был, то был самый нерациональный что ли.
   - Это еще надо доказать. Сейчас можно лишь строить гипотезы. Разве были еще какие-то другие пути? - насмешливо спрашивает Гарань.
   - Товарищ сержант, - вы сами покажете эти пути, или вам помочь? - доброжелательно улыбается подполковник Хван. - Давайте, все-таки я. Во всяком случае, я это сделаю быстрее. Дайте мне указку. Товарищи курсанты и особенно товарищ курсант Гарань, смотрите внимательно. Сначала я вам точно покажу вам этот пресловутый 'путь из варяг из греки'. Варяги, вероятно, жили, как и барон Мюнхгаузен.
   - А это как? - не сдержался и выкрикнул Веня.
   - Сказки в детстве нужно было читать, товарищ Нагорный, - улыбнулся Хван. - У барона Мюнхгаузена в распорядке дня каждый день, если не ошибаюсь, с 16.00 до 17.00 был запланирован подвиг. Да-да, ни больше и не меньше! Так вот варяги точно так же жаждали подвигов, поэтому они из Балтики шли в Финский залив, - показывает преподаватель указкой этот путь, - потом в Неву, по ней до Ладоги, затем на север до Волхова, потом на юго-запад до озера Ильмень. Оттуда по реке Ловати до реки Куньи. Подождите, вспомню. Давайте внимательно посмотрим на карту. Вот, потом волоком до Усвячи или озера Двинье, затем по Западной Двине до реки Межи, а по ней в обратном направлении вверх по течению! Потом снова волоком до истоков Днепра. А уж потом до опасных днепровских порогов. И снова волоком. Что-то слабо верится, что они упрямо выбирали такой сложный и опасный путь. Товарищи курсанты, будьте инициативными, ведь никто за вас думать не будет.
   - Разрешите, товарищ подполковник? Курсант Королев.
   - Слушаю вас, товарищ курсант.
   - Разрешите подойти к карте? ... Путь, который вы показали, проходил по Западной Двине, то есть по Даугаве. А ведь это судоходная река и впадает она прямо в Балтийское море. И в устье стоит древний торговый город Рига. Разве этот путь не легче?
   - Безусловно, легче, - расцвел в улыбке преподаватель, - но варяги, похоже, не искали легких путей! Смотрите, по Западной Двине безо всяких проблем можно добраться до Полоцка. Посмотрите внимательно, выше Полоцка в Западную Двину впадает река Улла. От нее всего 5 км волоком до реки Друти, которая впадает в Днепр! Смотрите, вы видите? А есть еще путь: Неман - Березина, которая приток Немана - Свислочь - Березина, которая приток Днепра - и, собственно, сам Днепр! Курсант Гарань, представьте себя на минуту варягом, вы бы сами по какому из этих трех путей пошли?
   - Я бы пошел по Западной Двине, этот путь самый оптимальный, это же очевидно, - говорит Илья, - но ведь варяги почему-то шли своим путем?
   - Садитесь все, - говорит Хван, - Третьяк, Королев вам обоим отлично. Известно ли вам, товарищи курсанты, что ниже Киева на Днепре на десятки километров растянуты пороги, которые делают судоходство в этом районе весьма проблематичным? Знаменитый Гийом Боплан еще в ХVII веке писал, что тринадцать днепровских порогов мешают местным жителям излишки выращенной сельхозпродукции продавать в Константинополь. Курсант Гарань, вас ничего не смущает?
   Илья Гарань поднялся, покраснел и сказал.
   - Товарищ подполковник, вы хотите сказать, что историки пишут полный вздор, чушь и просто откровенную ложь?
   - Товарищ курсант Гарань, я предложил вам всем руководствоваться своим умом, а не критиковать историков. Хотите еще что-нибудь сказать? Нет? Тогда садитесь. Я хотел, чтобы вы сами убедились, что имея нормальный путь, идти более сложным, каковым является 'путь из варяг в греки' это явная нелепица. Это весьма нетипично для людей, ведь люди выбирают более простые, удобные и надежные пути. Товарищи курсанты, давайте думать дальше. Как вы считаете, были ли в Средние века разбойники, желающие поживиться за счет купцов?
   Взвод в качестве ответа рассмеялся.
   - А теперь смотрите, какое неразрешимое противоречие. Вам хорошо известно, что еще Древнюю Русь скандинавы называли как?
   - Разрешите? Курсант Журавлев. Гардарикой! То есть страной городов! - выкрикнул Рома.
   - Правильно, товарищ Журавлев. Безусловно, разбойники были во все века. Что вам, товарищ Нагорный?
   - Я хотел сказать, что разбойникам удобнее всего было нападать на купцов во время того, как они волоком перетаскивали свои суда. Я бы на их месте поступал бы именно так.
   - Ай, молодец, - улыбается Хван, - сразу видно, что военный! А продолжить свою мысль можете? На оценку? Пускаться в многословные рассуждения не нужно, вы доложите самую суть.
   - Попробую, - побледнел Веня, и стал думать, а потом уверенно сделал вывод, - купцам надо было где-то ночевать. Им нужны были постоялые дворы, охрана. Для этого вдоль Днепра должны были находиться укрепленные военные поселения. Это сначала. Потом бы они превратились в города, в крепости. А их не было.
   - Это не совсем так, - мягко сказал Хван. - Два маленьких городишка были - Канев, Орша, а и еще Смоленск. Итого три, но вот это уже действительно все. Для Гардарики, да для такого длинного и опасного пути это явно маловато, вы не находите?
   Кроме Гараня все нашли, что действительно это весьма странно.
   - Есть еще другая странность, - задумчиво говорит Хван и, увидев, что все заинтересовались его словами, продолжил. - А теперь подсказка. Посмотрите на этот путь с точки зрения экономики. Или нужно намекнуть еще прозрачнее?
   - Не надо, - вальяжно сказал, поднимаясь со своего места, Лис, - курсант Зернов. В Средние века в торговых городах не только совершали сделки, в них еще собирали таможенный сбор - мыто.
   - Вам пять, товарищ Зернов, - довольно потер руки Хван. - Никакой мытной монеты не найдено. Представляете, ни одной штуки! Есть немного монет, свидетельствующих о торговле с Византией, еще больше серебряных дирхемов.... В общем, с какой стороны не посмотри, а картина вырисовывается странная и непонятная....
   Семинар прошел на удивление интересно для всех присутствующих. Все оценки были положительные. В конце семинара подполковник Хван сказал.
   - Товарищи курсанты, в качестве домашнего задания предлагаю вам подумать над таким фактом: на Украине известно четыре былины про Илью Муромца. Кстати, кто назовет все четыре, получит четверку. Ну, товарищи курсанты, не все ведь сегодня были оценены?
   Первым руку поднял Гарань, ему и выпало отвечать.
   - Может я и не смогу правильно назвать названия былин, но сюжеты я назвать могу.
   Преподаватель кивнул, что так тоже сойдет, и Гарань стал отвечать.
   - 1) Илья Муромец и Соловей-разбойник, 2) Илья Муромец на Соколе-корабле, 3) Илья Муромец и разбойники, и 4) Илья Муромец и сын.
   - Хорошо, - кивнул преподаватель, - вам четыре. Не возражаете?
   Илья не возражает, и садится довольный. Он так радуется этой четверке, что не может скрыть улыбки.
   - Итак, товарищи курсанты, - серьезно говорит подполковник Хван, - всем вам известно, что Илья Муромец, в отличие от своих предшественников, служил киевскому князю.
   - От каких предшественников? - удивленно выкрикнул Веня.
   - Как каких? - в свою очередь удивился Хван. - Святогор, Вольга Святославич, Микула Селянович и другие богатыри служили князю Владимиру, крестившему Русь.
   - А потом что, богатырей на Руси не стало? - удивился Миша. - А как же присказка: 'Не перевелись еще богатыри на Руси?'
   - Времени мало, сейчас прозвенит звонок. Итак, нам известны четыре былины про Илью Муромца. Курсант Гарань, я ничего не перепутал? Спасибо. Товарищи курсанты, скажите, а вам известно о том, что в Архангельской губернии, в Олонецкой губернии и Сибири известно около 400 былей и рассказов об Илье Муромце? Только в них ничего не говорится о том, что он служил киевскому князю! Не удивительно ли? На досуге подумайте над тем, почему в них совершенно не упоминается ни Киев, ни его князья. Сержант Иванов, вам отдельно - очень большое спасибо за ваш чудесный вопрос!
   Прозвенел звонок, преподаватель объявил, что семинар окончен и с довольным видом вышел из аудитории. Замок подошел ко мне с распростертыми объятьями.
   - Симона, ну та даешь! Я знал! Я знал, к кому обращаться! Спасибо, выручил, брат! Весь взвод выручил!
   Обниматься мы не стали, а просто крепко пожали друг другу руки. Свою благодарность решил высказать мне и Вася.
   - Спасибо! Спасибо, - от души сказал он. - Я ведь планировал перед семинаром всю ночь потеть, в смысле готовиться к семинару, а теперь не надо!
   - Симона-то здесь при чем? - ворчит недовольный Королев. - Не он же перенес семинар на сегодня?
   Тут даже Вася посмотрел на КорСа, как на умалишенного и сказал:
   - Не он. Но если бы не он, то оценки у нас за сегодняшний семинар практически у всех были бы совсем другие.
   - Побратимы и посестры, - дурашливым тоном начал что-то говорить КорС, но его тут, же перебил Миша.
   - Слышишь ты, агитатор, горлан, главарь, так, кажется у Маяковского? Заткнись сам, не то я сам тебя сейчас как заткну!
   - Пацаны! - кричит Веня. - Предупреждаю, сейчас будет смешно! Сейчас будем иметь анекдот!
   - И правда, заткнись, КорС, тебе же лучше будет, - поддержал Мишу Лео. - А то отгребешь сейчас в воспитательных целях по самое 'не хочу!'
   - Неужели бить будете? - насмехается Королев. - А как на счет принципа гуманизма образования?
   - Ты чего, КорС, не в себе сегодня? - удивляется Лис.
   - В себе я, в себе. Все, чары развеялись, наступила проза жизни, - говорит КорС. Он, видимо, с первого раза намека и серьезности намерений товарищей не понял.
   - Ты уймешься или тебя унять? - стал грудью напирать Миша на Королева. На этом все и окончилось. Королев, не будь дурак, успокоился. Хотя нет, соврал. Вероятно, все-таки кто-то из нашего взвода ввел ротного в курс дел, потому что на построении роты на обед, ротный ни с того, ни с сего набросился на Королева за то, что он повернул в строю голову. И Королев заступил в наряд вне очереди. Ротный, понятное дело, тоже остался доволен результатами семинара и прекрасно понимает, что эти результаты могли быть другими. Иначе трудно объяснить то, почему он так набросился на Королева, когда многие курсанты в строю, не только смотрели по сторонам, но и разговаривали.
   На самоподготовке, пока все поедали свои ватрушки или булочки со сметаной, ко мне подсел Лео и спросил:
   - Толик, так ты считаешь, что Киевской Руси не было?
   - Я не знаю, но странностей и неувязок настолько много, что так и напрашивается вывод, что ее таки не было! Во всяком случае, в таком виде, как о ней пишут в учебниках истории - ее точно быть не могло.
  
  Предложение
  Мы с Димой вышли в город, но по дороге на хату, где я переодеваюсь в гражданку (Дима снимает комнату дальше по той, же улице), Дима вдруг предложил:
  - Толик, давай зайдем на эту стройку.
  Мы находимся на Севастопольской улице возле строящегося пятиэтажного жилого дома. Мы стоим прямо возле высокого забора, отгораживающего строительную площадку от улицы.
  - Дима, ты иди, а я тебя здесь подожду, - улыбнулся я.
  - Не об этом речь. Ты не понял, - сдержанно улыбнулся Дима, - я тебе хочу кое-что показать. Осталось только определиться с тем, как нам пройти на стройку.
  - Чего там определяться? - удивился я. - Оторвем доску и мы там!
  - Не любишь ты традиционного решения проблем, - хмыкнул Дима. - А, может, через проходную, как белые люди?
  - Если ты уверен, что нас пропустят через проходную, пошли.
  - Не уверен, - вздохнул Дима. - Даже наверняка не пустят.
  И мы, выбив доску в заборе, прошли на стройку. По случаю воскресенья никаких строительных работ не ведется, а старый сторож мирно спит в вагончике пьяным сном. Дима повел меня в подъезд, а потом на втором этаже завел меня в двухкомнатную квартиру. На его лице глубокая задумчивость, не заметить которую просто не возможно. Что-то он явно хочет мне сказать, но пока с этим не спешит.
  - Толик, как тебе планировка, метраж? - деловито спросил он.
  - Хорошая планировка, - охотно согласился я, - и кубатура для двухкомнатной квартиры вполне приличная. Комнаты раздельные, кухня и прихожая большие, балкон. Хорошая квартира, ничего не скажешь. И что? Предлагаешь, порадоваться за ее будущих жильцов?
  - В Ленинске сейчас строят дома этого же проекта, - просвещает меня Дима.
  - Ну и что? - я уже начинаю терять терпение.
  - У меня в Ленинске старший брат служит. Он уже подполковник. Он уже все решил, в смысле договорился, и я получу распределение в Ленинск и получу квартиру вот точно в таком же доме. Пока все идет по плану.
  Теперь все становится понятным, Дима решил похвастаться. И стоило ради этого тащить меня на эту стройку? Мог бы и на словах рассказать.
  - Хитроумный план. Рад за тебя, Дима! Честное слово рад, - говорю я, и после моих слов на несколько минут наступила непонятная тишина.
  - Я это не к тому, - наконец нарушил эту тишину Дима.
  - А к чему? Ну не для того же ты меня сюда позвал, чтобы показать, как будет выглядеть твоя будущая квартира?
  - Толик, ты, конечно, относишься ко мне не так хорошо, как я к тебе, - собравшись с мыслями, взволнованно начал Дима.
  - Так ты хочешь меня вытолкнуть из окна? Ничего у тебя не выйдет, я сильнее! - смеюсь я. Но Дима такой грустный, что я перестаю шутить. - Брось, Дима, я к тебе очень хорошо отношусь.
  - Да я имею в виду, что я к тебе все равно отношусь намного лучше, - патетически произнес он. - Ты же знаешь, что мой родной брат...
  - Знаю, знаю, - перебил я приятеля нетерпеливым голосом.
  - Толик, вот ты смеешься, и не знаешь, что я собираюсь тебе предложить! Хочу, чтобы ты знал, я с ним уже говорил, и уверяю тебя, он твердо пообещал, если ты не против, то он и тебе сделает распределение в Ленинск. Открою секрет: потом он поможет с квартирой, причем сделает так, что мы с тобой получим квартиры на одной лестничной площадке! И с продвижением по службе, с получением воинских званий тоже никаких проблем не будет, - выложил Дима еще один довод. По мере того, как он говорил, лицо его светлело. Говорит он ясно и спокойно. - Ему это вполне по силам, я за это могу поручиться! Есть еще один момент, там теперь идет год за полтора! Это достаточная причина, чтобы принять мое предложение. Соглашайся, а? Если бы не ты, то я не женился бы на Гале, а я ее так люблю! Она тоже хочет, чтобы мы служили и жили рядом, - Дима пытается обстоятельно все объяснить. - Я очень хочу, чтобы мы и дальше оставались друзьями. Я уже давно мечтаю о том, чтобы мы с тобой служили вместе, могли ходить друг к другу в гости. Ты даже не знаешь, как я тебя уважаю, как горжусь твоей дружбой! Во многом я беру пример с тебя. Поверь, я очень хочу, чтобы мы служили и дружили и дальше вместе. Соглашайся, а?
  Мне, безусловно, очень приятна такая забота приятеля обо мне. Можно сказать, что я чувствую себя именинником, точно я сам был виновником 'торжества', хотя на самом деле таковым является мой приятель.
  - Предложение, конечно, весьма заманчивое, и я тебе и твоему брату очень благодарен, но я отвечу отказом.
  Дима внимательно слушает меня, буквально ловит каждое мое слово.
  - Не понравился мне Байконур, очень уж там жарко. Мне больше по душе средняя полоса. К тому же я очень люблю своих родителей, я ведь у них один, и постараюсь в любом случае, даже если сразу не повезет с распределением, перевестись поближе к ним. Извини, дружище, но я не поеду в Казахстан. Тебе огромное спасибо и поверь, я бы тоже хотел служить с тобой в одном гарнизоне, жить вот так вот на одной лестничной площадке. Вообще о таком можно только мечтать, но.... Не люблю я жару и слишком далеко это от дома. Да и жена у меня будет северянка, куда уж ей в Среднюю Азию?
  - Невозможный ты человек, Иванов, - с волнением говорит и укоризненно качает головой Дима, видно, что он искренне опечалился, - что ж, в любом случае у тебя еще есть время подумать до распределения. Мое предложение остается в силе. Не спеши окончательно отказываться. Плюсов в моем предложении много и они перевешивают все возникающие неудобства. И еще, поверь, в ком я действительно нуждаюсь, так это в тебе.
  - Спасибо тебе еще раз, - пожал я руку приятелю, - и брату своему передай мою благодарность, а сейчас пошли, а?
  - Но не нужно только сразу категорически отказываться. Ты обещай все-таки подумать, - просительно смотрит Дима, и настойчиво, с надрывом в голосе, повторяет, - нельзя, же строить жизнь, основываясь только на вере в свою счастливую звезду. Может, ты сейчас совершаешь чудовищную ошибку?
  - Даже если это ошибка, то она полностью лежит на моей совести, - к большому огорчению Димы ответил я, но увидев, как искренне расстроился мой приятель, я пообещал подумать, хотя на самом деле свой выбор я уже сделал и не в пользу Байконура, и менять его не собираюсь. И все равно приятно. К тому же меня приятно поразила не показная широта души приятеля и его брата, готового помочь мне, которого он и в глаза-то никогда не видел!
  - Теперь пойдем, - сразу заметно повеселел Дима, и голос у него смягчился. - А ты обязательно подумай, и желательно думай быстрее, а то время пролетит, и не заметишь.
  Думать я, конечно, не стал. Я теперь мечтаю о севере. Там для меня лучше, чем в Средней Азии, а еще там платят 'полярки', что тоже немаловажно. Да и к дому из Мурманской области намного ближе, даже прямой самолет есть 'Мурманск - Винница' с посадкой в Пулковском аэропорту Ленинграда. Нет, не поеду я ни в какую жару и зной. Так сказать, остаюсь в Европе! В смысле, в европейской части СССР.
  Рутинный круговорот нашей курсантской жизни все больше и больше засасывал нас в преддверии выпуска из училища, и мы с Димой, занятые своими 'большими' делами и мелкими заботами, больше к этому разговору так и не вернулись. Только и осталось у меня светлое чувство, что мой приятель и его неизвестный мне брат готовы были мне помочь, ощутимо помочь в моей офицерской службе, но я отказался от их помощи. Но я о легких путях пока даже и мечтать не хочу. Впрочем, думаю, что Диминого брата я своим отказом не особенно расстроил. Как говорится: 'Баба с воза - коням легче'. И еще я подумал о том, что меня всегда удивляло, почему люди относятся ко мне так хорошо, как например, Дима, ведь я-то для них ничего хорошего вроде и не сделал? Ладно, подумаю об этом как-нибудь потом.
  
  О неформалах
   Сегодня полковник Тетка нас немного удивил. Он предложил вместо привычной начитки лекции поговорить о 'неформалах'. И это тот самый Тетка, окруженный легендами еще при жизни, который на дух не переносит разные 'либеральные излишества'! Говорит, разумеется, сам Тетка, так что внешне мало что отличается от привычной лекции.
   - Итак, товарищи курсанты, кто же такие 'неформалы'? Давайте, товарищ Россошенко.
   - Это активные участники неформальных групп, - заметно волнуясь, стал отвечать Вася. Видно, что от страха у него сердце в пятки убежало. - К ним относятся: 'металлисты', 'рокеры', 'любера', 'хиппи', 'фанаты', 'брейкдансисты', 'панки'.
   - Что ж, это правильно, можете садиться. В последние годы они постоянно будоражат общественное мнение своим поведением и нежеланием жить по привычным правилам. И их немало, согласно различным социологическим опросам их до 10% от числа нашей советской молодежи. Курсант Россошенко, вы хотите спросить, почему и зачем мы о них говорим?
   Нет, не хочет. Просто курсант Россошенко так сильно переволновался, что ему срочно нужно выйти в туалет.
   - А говорим мы с вами о 'неформалах' потому, что подавляющее большинство из них придет служить в армию, где вам предстоит с ними столкнуться. Как правильно сказал нам курсант Россошенко, в армии существуют уставы, а воины не оторваны друг от друга, а наоборот, они объединены в отделения, взводы и роты, и живут общими заботами.
   Интересно, когда это Вася ему такое сказал? Я лично такого от него слышал. Значит, либо я уже сплю, либо полковник просто бредит. Хотя нет, я точно не сплю, вон и остальные смотрят на Тетку точно так же как я - с недоумением.
   - Мне думается, товарищи курсанты, что в этой ситуации важно не заигрывать с молодежью, а трезво оценивать сложившуюся ситуацию. А что это значит? А это значит, что именно вам, как замполитам рот нужно будет постараться вникнуть в духовный мир молодых людей, а при необходимости понять их, помочь. А если нужно, то предостеречь от ошибок. А теперь поговорим о роке. Безусловно, нельзя утверждать, что в роке все хорошо. Но бояться, что рок может развратить нашу молодежь, могут только те, кто в этой музыке не сумел разобраться, кто не сумел научиться отличать плохое от хорошего, доброе от злого, буржуазное от социалистического.
   Ух, ты! Выходит, полковник Тетка смог в ней разобраться?
   - Вы, конечно же, знаете, что 'хэви метал' часто упрекают в реакционности. Но виноват в этом не жанр, а люди. Ведь можно же петь не только о мертвецах и убийцах, как это делается на Западе, но и о мире, дружбе и войсковом товариществе.
   После последних слов добрая треть роты, хрюкнув, склонилась над конспектами, чтобы Родственничек не заметил их улыбок. Преподавателю эта лекция дается тоже не просто, и он вытер испарину, хотя в аудитории отнюдь не жарко и не душно.
   - В репертуаре советских ансамблей этого направления уже сейчас есть немало песен политического, социального характера, которые затрагивают проблемы, волнующие современную молодежь. Лично я считаю, что нет большой беды в том, что рок-концерты проходят так бурно и эмоционально. Ведь здесь зрители не только слушают музыку, но и как бы участвуют в представлении. Это, безусловно, дань моде. Я уверен, что это не идет в ущерб службе, нужно только растолковать солдатам, что к чему. Ведь даже 'хэви метал' способен затронуть не низменные, а самые светлые чувства, героические и патриотические. А вообще-то лично я за всестороннее музыкальное образование. Примером нам должны служить в первую очередь воины-интернационалисты, чьи песни рождаются в горниле настоящих испытаний. Рок-музыка и 'металлисты' это не одно и то же. Кто это понимает, легко отличит хорошее от плохого.
   Рома борется с желанием что-то сказать, и, улучив момент, когда Родственничек смотрит в другую сторону, шепчет Вене:
   - Помнишь, я тебе говорил, что полковники быстрее всех перестраиваются? Я был прав!
   - Во всем нужна мера. Хорошо, что в последнее время запретов стало меньше, но к чему это привело? Люди хотят отдохнуть после рабочего дня, а по городу несутся с грохотом и шумом из-за укороченных глушителей в разрисованных куртках и шлемах с 'фирменными' надписями 'рокеры'. За всем этим чувствуется бездуховность. Зачем нагонять на людей страх? Куда лучше объединяться в официальные группы, скажем, под эгидой комсомола. Сколько интересного здесь можно предпринять! Это и конкурсы на лучшее знание техники, мотопробеги, летучие концерты...
   Видимо этой теме наше командование придает большое значение, так как ей отвели сразу две пары. Объявив перерыв между парами, Тетка сказал:
   - Товарищи курсанты, выйдете все на перемену и хорошенько проветрите помещение.
   Мы так и сделали. Возвращаясь с перемены, я обратил внимание на то, что Королев моет руки от мела. Я удивился этому обстоятельству, ведь Сергей не дежурит, но спрашивать, ни о чем не стал. Войдя в аудиторию, я сразу все понял. На доске печатными буквами начертано следующее: 'Профессор, который только читает курс, а сам не работает в науке и не движется вперед, - не только бесполезен, но прямо вреден. Он вселит в начинающих мертвецкий дух классицизма, схоластики, убьет их живое стремление'. Д. И. Менделеев.
   Только я прочел эту цитату, как в аудиторию вошел бодрый, улыбающийся полковник Тетка. Надо ли говорить, что началось после того, как он прочел надпись на доске? Второй пары не было, а в аудиторию были вызваны наши командиры до комбата включительно, начальник учебной части и начальник кафедры. Они пытались напугать, призвать к совести того, кто это написал, но КорС не испугался и не признался.
   - Искать нет смысла, даже если найдем. Сделали тут из мухи слона, - туманно высказался комбат, но к его мнению не прислушались.
   - Ну, что, - ругается Тетка, чего раньше за ним не замечалось, - заячья душонка, ты признаешься сам или нет?
   - Заячья тушенка? - шутит Веня. - А это, наверное, вкусно!
   - Особенно под водочку, - вторит ему Миша. - А если водочка прямо из холодильника, а тушенка со сковородки, так вообще класс!
   Не знаю, догадался ли еще кто-нибудь, чьих это рук работа, но КорСа так и не вычислили. Двухчасовые занятия по строевой подготовке тоже ни к чему не привели. Полковник Тетка настаивал на том, чтобы всю роту лишили увольнений, но тут заупрямился наш ротный и легко доказал Родственничку, что коллективных наказаний в нашей армии нет. А устав, как известно, это не догма, а руководство к действию. Так что принятые меры особым успехом не увенчались.
   - Вот так, - прокомментировал произошедшее Веня. - Самая большая ошибка - это считать, что ты никогда не ошибаешься. Не плюй в колодец, вылетит - не поймаешь!
   Что касается Родственничка, то на прощание он пригрозил нашему ротному и всем нам:
   - Так и знайте, что вы перегнули палку. И я не удивлюсь, товарищ майор, если ваша рота на госэкзамене покажет самые низкие результаты в батальоне, а все возможности для этого у вас теперь есть.
   Да, однако, дело принимает весьма нежелательный оборот. Мне показалось, что КорС собирается с духом, чтобы все-таки признаться.
   - Не вздумай, - шепнул я, и одернул его за рукав.
   - Так ты знаешь? - удивился Серега, и признаваться не стал.
   Какое-то время народная курсантская молва приписывала авторство надписи на доске мне, но я всегда отшучивался, что автор все-таки Менделеев. Остряки даже прозвали меня Менделеевым, но звать так долго и скучно, так что кличка не прижилась. Еще пытались называть меня 'неформалом', из-за того, что я пытаюсь жить по своим правилам. Но и эта кличка ко мне не приклеилась. Так что я и дальше остаюсь Симоной. Странно, но почему-то КорС даже не рассматривался в качестве подозреваемого по этому делу. А вот лично я, если бы даже не видел, как он моет руки, все равно подумал бы только на него. Во всяком случае, в самую первую очередь - только на него.
   Как известно, последнее слово всегда остается за общественным мнением, поэтому рота так и пребывала в убеждении, что надпись ту сделал именно я. Поскольку это мнение мне никак боком не вылезает, то я молчу. Ну, хочется им так думать - пускай думают. Папа учил меня, что нужно идти своей дорогой, а люди пусть говорят, что угодно. К тому же столь высокая оценка мне определенно приятна. Все движется, ничто не стоит на месте, и об этом случае вскоре все забыли.
  
  Беседа с генералом
   'Относись ко всем с добром и уважением, даже к тем, кто с тобой груб. Не потому, что они достойные люди, а потому, что ты - достойный человек'.
   Конфуций
  Стоя в наряде дежурным по роте, я в окно увидел нашего начальника училища и побежал к нему. Он как раз проходил мимо парикмахерской, когда я выскочил перед ним и замер по стойке 'Смирно!'
  - Товарищ генерал-майор! Разрешите обратиться, сержант Иванов! Товарищ генерал-майор, вы должны меня выслушать!
  - Слушаю вас, товарищ сержант, - почему-то не отказал генерал, хотя я грубейшим образом нарушил субординацию.
  - Товарищ генерал-майор, я получил на экзамене по тактике, военно-инженерному делу и связи тройку, но я уверен, что знаю этот предмет, как минимум на четыре.
  - Как же тогда вы умудрились получить тройку? - старается сосредоточиться наш генерал. - Было бы гораздо проще сразу сдать экзамен на 'хорошо', разве нет?
  И он добродушно улыбнулся, ни дать ни взять, 'отец солдатам'. Не зная его, и впрямь можно подумать, что он такой и есть.
  - Меня спрашивали не по программе, - нахмурился я.
  - Ах, да! Я вспомнил, вы ведь уже как-то подходили ко мне по этому вопросу? Собственно говоря, вы единственный курсант училища, который обращался ко мне лично!
  - Так точно, товарищ генерал-майор.
  - Но ведь я уже вам объяснял, что в военных училищах не предусмотрена никакая пересдача экзаменов. Ничего не поделаешь. Если будут какие-то изменения в этом плане, вот тогда и пересдадите. Договорились?
  - Спасибо, товарищ генерал-майор, - грустно сказал я, окончательно убедившись в том, что это фатальное стечение обстоятельств мне при всем моем желании уже не превозмочь.
  - Счастливо, товарищ сержант, - генерал козырнул, ну и я тоже. На душе как было мерзко, так и осталось. Значит, задавать на экзамене вопросы на темы, которые мы не изучали, можно, а вот исправить полученную таким образом оценку никак нельзя.
  Вернувшись в роту, я прямо в дверях столкнулся с командиром роты. По виду ротный чем-то озабоченный, что, прямо скажем, непривычно, так как командир роты у нас человек спокойный, рассудительный, умеющий сохранять хладнокровие.
  - Иванов, а ты, как я погляжу, времени зря не теряешь. Нет, ты у нас, конечно, известный любитель острых ощущений, но ты вот, все равно, ты мне объясни, какого рожна ты полез к генералу? Причем во второй раз? Только не вздумай врать, что он тебя сам подозвал! Я в окно все видел.
  - Что вы видели? - спросил я и сразу замолчал.
  - Как ты налетел на генерала, надул 'раму', навис над ним, и все это со штык-ножом на поясе! Куда ему было деваться? Нескромно так себя вести, Иванов, очень нескромно! Ты просто глумишься над нашим генералом. Это же немыслимо!
  Я рассмеялся, оценив юмор ротного. А еще я обратил внимание на то, что дневальный Яд за спиной ротного сделал изумленные глаза и покрутил пальцем у виска. Конечно, мой поступок с генералом можно назвать нарушением субординации, но вот, ни Яду, никому другому безнаказанно насмехаться надо мной я не разрешал!
  - Иванов, ты ведь, несомненно, знаешь, что по Уставу ты должен был сначала спросить разрешение у замкомвзвода, чтобы обратиться к командиру взвода...
  Я снова улыбнулся, и ротный махнул рукой.
  - Ладно, сначала ты должен был спросить у меня разрешения обратиться к командиру батальона, а у него - к заместителю начальника училища, и только потом уже обращаться к генералу. Ты уже дважды нарушил субординацию! Нет, мир точно сошел с ума!
  - Так ведь очень тройку хочется исправить, товарищ майор, - невозмутимо ответил я и даже вздохнул от сожаления.
  - Зачем? Тройка - это государственная оценка, это означает, что твои знания наше государство устраивают!
  - А меня нет! Трояк мне влепили нечестно, незаслуженно, вы же прекрасно это знаете. Я знаю минимум на четверку.
  - Ты чего на меня кричишь? - укоризненно покачал головой ротный. - Нет, невозможный ты все-таки человек, Иванов. Эх, скорей бы ты уже выпустился, пока ты меня до инфаркта не довел!
  - Потерпите, товарищ майор. Еще недолго осталось.
  - Тьфу, ты! Вот и поговори с ним, - сокрушенно покачал головой ротный. - Чего недолго? Инфаркта ждать? Изумительный ты мой, хватит уже меня изумлять! Нет бы, как все нормальные курсанты, испытывать при виде генерала благоговейный ужас и трепет, так нет! Он и здесь не как люди! Ему и в этом нет равных! Иванов, что ты все смеешься? Убирайся уже с глаз моих долой!
  - Точно? Разрешаете? А то ведь я дежурный по роте! Но если вы настаиваете, то я с удовольствием!
  - Эй, стоять! Иванов, пообещай мне, что это было в последний раз. Я правильно понимаю, молчание - знак согласия?
  - Никак нет, товарищ майор, врать не буду, - честно говорю я.
  - Ну и не нужно, - на удивление легко согласился ротный.
  После его ухода я, разминая шею, подошел к зарвавшемуся дневальному Яду, стоящему на тумбочке дневального. Я уже предвкушал, как я вырублю его одним ударом, и он долго будет лежать без движения. Сейчас, вот прямо сейчас этот гад пожалеет о содеянном! А он глянул на меня и сразу весь сник.
  - А что это ты там такое интересное показывал пальцем, - процедил я сквозь зубы. - Думаешь, для кого-то здесь секрет, что у тебя не все в порядке с головой, что ты еще и сам пальцем у виска крутишь?
  - Толик, не надо, - сквозь слезы протестующе мотнул головой Лекарствов, выставив перед собой руки. Исполненным ужасом взглядом Яд смотрит на меня. С его побелевшего лица на меня смотрят расширенные от страха глаза. Я глянул на эту бабу в курсантской форме, который выглядит не намного лучше, чем, если бы я его действительно ударил, и не стал марать об него руки. Яд понял, что чашу возмездия пронесли мимо него, он сразу оживился, облегченно вздохнул и расслабленно улыбнулся.
  - Скажи, Яд, - спрашиваю я, - а ты не задавался вопросом, почему тебя все ребята ненавидят и с завидным постоянством регулярно бьют морду? Неужели у тебя ни разу не возникал вопрос: 'Почему? Почему именно тебя?' Нет? Ну, так подумай.
  И Яд действительно, может, быть первый раз в жизни задумался о себе любимом, так сказать, под чуть другим углом 'зрения'. И то уже хорошо.
  Одно плохо - тройку исправить мне так и не удалось. Отчего-то в голове крутилась расхожая мысль 'Лучше поздно, чем никогда'. Иногда поздно это и есть никогда. Я, вроде, вовремя обратился на счет пересдачи, даже дважды, но результат - все равно, что никогда и ничего. Выходит, даже если чего-то и очень хотеть и прилагать для этого соответствующие шаги, вовсе не факт, что все выйдет именно так, как хочется? Бывают, значит, и несбыточные мечты, а я-то был уверен, что человек может все. И я разочаровано подумал о том, что теперь я точно троечник. И пусть это первая и единственная тройка в моей жизни, но факт остается фактом - я теперь формально троечник. С ума сойти можно.
  Чтобы хоть как-то отвлечься, я направился в нашу бескрайнюю библиотеку. Когда я вернулся из нее с книгой в руках, то застал Яда, размазывающего кровь по щекам. Взлетка у тумбочки дневального забрызгана каплями его крови. Похоже, никаких выводов для себя он так и не сделал. Что ж, это его проблемы. Рядом с ним горячится Генка Чернов. Видимо это его рук дело.
  - Вы уж извините, шучу я, - но я прерву вашу милую беседу, обставленную в мелодраматическом жанре. Яд, не забудь взлетку вымыть. И по-быстрому у меня, чтобы офицеры ничего не заметили.
  
  На занятиях
  Командир взвода проводит занятие по общевоинским уставам, это скучно, так как все это мы знаем назубок еще с первого курса, но спать нельзя - взводный это не преподаватель. Как известно каждому курсанту военного училища, преподаватель - это человек, который обладает навыками разговаривать с курсантами, когда они спят. Наш взводный таковыми навыками еще не обладает. Зато лишить увольнения или озадачить парочкой нарядов вне очереди - это запросто.
  - Воинская дисциплина, - уверено диктует взводный по памяти, - есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил, установленных общевоинскими уставами и советскими законами.
  Половина нашего взвода строчит письма, но взводный этого не замечает. Королев поднял голову, осмотрелся по сторонам и, в отличие от командира взвода, сразу же заметил, что я вместо конспектирования увлекательной лекции занят чтением.
  - Толик, - шепчет КорС, - ты, что там читаешь?
  - Стихи, - коротко ответил я, не желая отвлекаться от чтения.
  - Какие стихи? - заинтересованно смотрит на меня Королев.
  - Забавные, - по-прежнему, не балую я КорСа подробностями.
  - Какие именно? - настойчиво допытывается Королев, так что уже абсолютно понятно, что он просто так не отвяжется.
  - Владимир Друк 'Круговая панорама'.
  - Прочти нам хоть пару строчек, - просит Рома.
  - 'Я простой естествоиспытатель. Я совсем не радиолюбитель. У меня в башке - звукосниматель, а в желудке - громкоговоритель', - с большим удовольствием и с выражением шепотом читаю я.
  - Ну, нет, - разочаровано вздыхает Рома, - мне это не интересно.
  - Что же, - улыбнулся я, - всегда есть выбор. Слушай вон взводного.
  - Уставной порядок, - продолжает в это время диктовать взводный, - это образцовое несение боевого дежурства, караульной и внутренней службы; четкая организация боевой и политической подготовки, технически грамотная эксплуатация вооружения и боевой техники; точное соблюдение распорядка дня, учебных планов; забота о быте, разумная организация досуга личного состава; спортивно-массовая работа....
  Голос взводного убаюкивает, но спать нельзя, я ведь еще и сержант.
  - Толик, - снова шепчет КорС, - ты вчера в увольнении, где был?
  - У знакомых, - отвечаю я и зачем-то спрашиваю, - а ты?
  Зачем-то, потому что мне, если честно, совершенно не интересно, где и как провел свой увал Королев.
  - А я сначала был в 'Пельменной', - с серьезным видом начал перечислять Сергей, только что пальцы не загибает, так он взволнован нахлынувшими воспоминаниями, - потом в 'Чебуречной', а потом еще и в 'Блинной'!
  - Весьма насыщенная программа, - улыбаюсь я. - Весьма!
  - Симона, а ты что, в город так и не ходил? - не отстает он от меня.
  - Какой ты у нас наивный! Конечно, ходил.
  - Что ел? - изумляет меня КорС своим вопросом. Если бы мы были 'минусами', то это нормальный вопрос, но для курсанта четвертого курса это что-то непонятное! Но все равно я решил удовлетворить любопытство Королева.
  - Котлеты по-московски, омлет, пончики с медом и горячим чаем.
  - Эх, - мечтательно говорит Королев, - скорей бы снова в увольнение! Дима нашел какую-то пиццерию. Ты ел когда-нибудь пиццу?
  - Ел, - ответил я. Обязательно попробуй!
  - А я нет. Попробовать охота, - тяжело вздыхает Королев. - Я и слова-то такого еще не слышал. Дима ее очень хвалил.
  - Трудовая дисциплина, - нудит взводный, - включает в себя: дисциплину выполнения плана, дисциплину качества продукции, дисциплину рабочего времени, дисциплину использования стройматериалов.
  - Разве об этом есть что-то в Уставах? - недоумевает Рома.
  - Нам служить в стройбате, так что это пригодится, - шепотом отвечает ему Королев.
  Я гляжу в окно, там по Севастопольской улице идут трое парней, по прическам и одежде - 'хиппи'. Глядя на них, я не удержался и вздохнул.
  - Симона, о чем грустишь? - заметил мое состояние КорС.
  - На волосатиков вон тех смотрю и завидую.
  - Сам таким был? - понимающе подмигивает он мне.
  - Не совсем таким, но волосы длинные носил. Помню, - улыбнулся я, - папа все грозился мне волосы суперцементом вымазать ночью, чтобы я их на утро зубилом срубил. Только я не распущенные волосы носил, а в хвост их собирал, - мечтательно говорю я.
  - Какой хвост? Конский? - смеется КорС.
  - Каннибальский. Мне так нравилось носить длинные волосы, а здесь я об этом уже совсем забыл даже думать.
  - Иванов, Королев, разговорчики там! - окрикнул нас взводный.
  Выждав немного, пока взводный отвлечется от нас, Королев все-таки попросил у меня почитать поэму 'Круговая панорама'. На перемене он подошел ко мне и, сунув ее мне в руки, осуждающе сказал:
  - Вот уж никак не ожидал, что тебя заинтересует пародия на Пастернака.
  - Как на Пастернака? - не поверил я своим ушам.
  - Хватит придуриваться, - нахмурился Королев, - вот уж ни за что не поверю, что ты не обратил внимания на совпадения многих словосочетаний со стихами доктора Живаго. Не мог ты этого не заметить, ты ведь только-только прочел эту книгу! Смотри, вот у Друка: 'Гул затих. Я вышел на подмостки'. И в тетрадочке Живаго первое же стихотворение 'Гамлет' начинается с этих самых слов! Думаешь совпадение? Тогда смотри дальше. Вот в этом же стихотворении у Пастернака есть слова: 'На меня направлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси...', а у Друка: 'На меня направлен сумрак ночи и другие фотоэлементы. Рамакришна, Галич и Коротич Долго ждали этого момента'. Неубедительно? Тогда еще раз прочти 'Доктора Живаго', а то тратишь время на эту чушь. Дай-ка!
  И КорС, взяв из моих рук поэму Друка, сделал презрительную мину, и так же пренебрежительно прочел вслух.
  - 'Милая, давай, родим кретина -
  Чебурашку или Буратино.
  Чтобы вынул пальчик из кармана.
  Чтобы дернул ниточку стоп-крана'. Тьфу! Нет, тебе что, и, правда, это интересно? Такое читать - это себя не уважать. А ведь курсант СВВПСУ должен быть хоть мало-мальски культурным человеком! Мне за тебя стыдно. Знай, что ты меня разочаровал! Глубоко разочаровал, понял?
  - Это ничего, - насмешливо говорит Миша, - к этому можно привыкнуть. Я имею в виду, что без уважения Королева можно прожить. Легко! КорС, а разве Иванов интересовался твоим авторитетным мнением?
  - Я считаю, - начал, было КорС, но Миша его перебил:
  - Неужели ты так и не понял, что твое мнение здесь никому не интересно, так же, как и ты сам?
  Королев не стал усугублять ситуацию и оставил меня в покое. Еще раз высказать свое мнение о пародии на Пастернака и о моем культурном уровне, он больше так и не решился. Так что я спокойно дочитал поэму до конца. А вот Веня заработал-таки оплеуху, решив влезть в нашу милую беседу. Уже после занятий он счел нужным сказать Мише:
  - Миша, а здорово у тебя выходить разрешаешь разные скандальные ситуации! Я тебе уже и кличку соответствующую придумал!
  Миша с сомнением посмотрел на Веню.
  - Будешь ты у нас отныне Третейским судом! Как?
  - А вот так, - ответил Миша и отвесил Вене увесистую оплеуху. Веня с первого раза понял, что кличка Кальницкому явно не понравилась, поэтому настаивать на том, чтобы Мишу стали называть Третейским судом, больше не стал.
  
  Победа
   'Лишь тот, кто знает запах боя -
   Тот трижды, трижды человек!
   Спасибо вам, родные люди,
   За Родину и за весну!
   За май победный в 45-м!
   За то, что вы сейчас в строю'.
  Л. Болтянская
  Демократия так далеко шагнула в нашей стране, что стала принимать подчас причудливые, непривычные, а порой и откровенно неприятные формы.
   - Товарищи курсанты, - сообщил нам на построении ротный, - скоро наш народ будет отмечать день Победы. Принято решение, что курсанты выпускного курса участия в праздничном параде принимать не будут.
   - Как это не будем? - заволновался строй роты. Многие, что называется, просто не верят свои ушам.
   - Признаться, - неуверенно говорит ротный, - я и сам уже ничего не понимаю. Сказали, что обязаловки больше не будет, так что участие в параде дело добровольное. Но курсанты первого, второго и третьего курсов на парад все-таки пойдут, а вот выпускники нет.
   - Мы это, типа играем в демократию, - кривится Столб, - вот и доигрались. Уже и День Победы без нас хотят проводить. А мы в чем виноваты?
   - Товарищ майор, а если мы сами желаем принять участие в параде? - не удержался и выкрикнул из строя КорС.
   - Для тех, кто на бронепоезде повторяю, - нахмурился ротный, - вы никакого участия принимать не будете. У вас с самого утра 9-го мая будет свободный выход, и вы можете смотреть парад и демонстрацию трудящихся и учащихся, а можете даже и не смотреть.
   Я решил парад и демонстрацию посмотреть. Более того, я решил пойти не по гражданке, а в форме. Впервые после получения медали '70 лет Вооруженных Сил СССР', я нацепил ее на парадный китель, и пошел на проспект Кирова, где проходят все массовые празднования в Симферополе. Даже курсанты нашей роты, которых я встретил в городе, с удивлением смотрели на меня. Медаль они, похоже, не заметили, а вот то, что я одет по форме, их удивило.
   Я стою среди зрителей и слушаю речь кого-то из отцов города, транслируемую с трибуны.
   - 44 года отделяет нас от тех майских дней, когда отгремели последние залпы самой страшной и самой кровопролитной в истории человечества войны. Но бессмертным всегда будет подвиг победителей, которые отстояли независимость своей социалистической Родины, принесли свободу народам порабощенной Европы и мира. Память о войне, ее суровая правда остаются с нами как самый большой по силе духа пример мужества, патриотизма, тяжелого ратного труда и вечной скорби по тем, кто положил на алтарь Победы самое дорогое - жизнь. И никто не стоял за ценой.
   Большинство людей, молча и внимательно, слушают выступление.
  - С каждым годом вас все меньше, дорогие наши ветераны. Казалось бы с каждым годом все дальше и дальше от нас тот памятный день Победы, но он все так, же близок и дорог для всех нас! Вечная слава всем, кто пал смертью храбрых на фронтах, в партизанских отрядах и подполье, в гитлеровских застенках и лагерях смерти, кто ушел из жизни от ран, болезней, голода. Память о бессмертном подвиге нашего народа неподвластна времени. Поклонимся же до земли их памяти и помянем их всех минутой молчания.
   После окончания парада, я не стал переодеваться в гражданку и до самого окончания увольнения и проходил в военной форме. Никогда я еще с такой гордостью не носил свою военную форму. Сегодня, как никогда раньше, я чувствовал себя военнослужащим той великой армии, которая сломала хребет фашизму. Забавно, но дети часто обращали внимание на меня и мою медаль.
   - Папа, а папа, - как правило, спрашивали они, - а почему у того курсанта медаль? Он же не мог быть на той войне?
   - Не мог, - отвечали озадаченные папы, - он, наверное, воевал в Афганистане до того, как поступить в наше военное училище.
   Я уходил от таких разговоров, потому что мне стыдно, что папы не знают, что это не боевая медаль. Но не рассказывать, же всем о том, что это юбилейная медаль? Пусть хоть у мальчишек останется ощущение, что они видели 20-ти летнего участника войны. Опять же училищу как бы плюс. Только есть в этом моем поведении, как мне кажется, какая-то ложь. Вечером я снова снял медаль и, положив ее в коробочку, спрятал ее на квартире. Раньше у меня возникала мысль надеть эту медаль на парадную форму на выпуск из училища, а теперь у меня от чего-то возникло сомнение, стоит ли так делать. Все-таки юбилейная или памятная медаль это совсем не то, что боевая награда.
  Утром 10 мая ротный подошел ко мне и пожал мне руку. Перехватив мой недоуменный взгляд, он улыбнулся и объяснил.
  - Видел тебя вчера в городе. Очень достойно, Толя, очень. Молодец. Я был приятно удивлен. Признаться, я от тебя такого не ожидал.
  Невольными свидетелями этой сцены были КорС, Миша и Лис. Первый, конечно же, не смолчал и с заносчивым видом, явно довольный собой, сказал:
   - Ну, все, будет теперь Иванов ходить с высоко поднятой головой.
   - Курсант Королев, - мгновенно отреагировал ротный, предвосхитив дальнейшие злобствования Королева, - а вот вам было бы полезно брать пример со своего командира отделения. Учитесь вы, конечно, хорошо, но, несмотря на все ваши способности и пытливый ум, по части человеческих качеств вам еще расти и расти. Кстати, объявляю вам один наряд вне очереди.
  - За что? - с притворным удивлением спрашивает КорС.
  - У вас крючок расстегнут, - внимательно следя за реакцией собеседника, объясняет ротный. - Это первый наряд, а за то, что вы на четвертом курсе еще и уставов не знаете, еще наряд вне очереди.
  Миша после этих слов ротного тихонько присвистнул, Лис подавил улыбку.
  - Есть два наряда вне очереди, - замер по стойке 'Смирно!' заметно раздосадованный Королев. Кроме этого, пристальный взгляд ротного смутил его.
  - Иванов, - ухмыльнулся ротный в усы, - можешь не напрягаться, старшине о нарядах Королева я сообщу сам. Можете идти, товарищи курсанты.
  Королев и так находится преимущественно в подавленном настроении, а тут он был вообще посрамлен. Мы оставили его в еще более удрученном состоянии.
  - Не 'умирай', КорС, - на прощанье бросил ему Миша.
  Но для незадачливого Королева этим дело не закончилось. Только мы отошли от него, как из-за угла казармы вышел наш замполит роты.
  - Товарищ Иванов, - сразу же окликнул он меня, - что это у вас курсант Королев толпами ходит? Королев, так у вас еще и крючок расстегнут? Курсант Королев, лишаю вас за нарушение правил ношения военной формы одежды, очередного увольнения.
  Сколько КорС ни горячился, пытаясь доказать Хлопцу, что он уже наказан за этот злосчастный крючок, доказать он ничего не смог.
  - Ну и что, - совершенно справедливо парирует Хлопец, - вы разве устранили замечание? Нет! Случился бы этот случай, если бы вы застегнули крючок? Нет! Ах, вы при командире роты застегнули, а потом, значит, снова его расстегнули? К тому же наказываю вас я, а я это делаю в первый раз. Так что учтите, товарищ Королев, на будущее, не плюй в колодец, пока не перепрыгнешь!
  Короче говоря, кроме двух нарядов от ротного, Королев заработал еще один наряд и лишение очередного увольнения от Хлопца.
  После самоподготовки я взял сумку с теннисной ракеткой и спортивной одеждой, и сказал замку, что пойду на спортгородок, а за себя оставляю Королева.
  - Постой, - удивился замок, - вижу, ты взял теннисную ракетку. Но ведь твои партнеры все идут в город?
  - Я в сквош поиграю, - ответил я, но заметив недоуменный взгляд замка, объяснил, - это от стены.
  - А, - припомнил Сергей, - это как в фильме 'Укрощение строптивого?' Ну, тогда топай. Приятного отдыха!
  
  Куба далека, Куба рядом!
   Абсолютно все преподаватели кафедры тактики и общевойсковых дисциплин ранее принимали участие в боевых действиях на территориях иностранных государств. Некоторые из преподавателей периодически хоть что-нибудь да рассказывают о тех событиях. Сегодня полковник Зезевитов решил поделиться с нами своими впечатлениями о своем пребывании на острове Свободы. Собственно говоря, он не сам так решил, а его спровоцировал Королев.
   - Товарищ полковник, - поднялся КорС, когда преподаватель собирался, было, начать лекцию, - разрешите вопрос. Курсант Королев. А вы на Кубу попали 'по блату', или был какой-то специальный отбор?
   Преподаватель даже рассмеялся от такого вопроса.
   - Какой там отбор был, я не знаю, - смеется он, - меня никто ни о чем не спрашивал, и никаких тестирований не проводил. Хотя, если говорить о личном составе, то для них действительно существовали определенные требования. Я тогда командовал частью радиоперехвата, - мечтательно закатив глаза, рассказывает полковник, словно заново переживая события тех далеких и не очень дней. - Солдаты у нас служили только те, кто имел хотя бы неоконченное высшее техническое образование, безупречное личное дело и музыкальный слух. Да-да, товарищи курсанты, вы не ослышались! Ведь главное боевое задание для нашей части был круглосуточный радиоперехват над территорией США. Это мои солдаты прослушали и записали необычные радио приключения известных теперь на весь мир любовников в небе Америки.
   - Это когда министр обороны США летал к своей любовнице на служебном военном самолете? - проявил удивительную осведомленность КорС.
   - Точно, точно! Нам удалось высчитать координаты регулярных посадок служебного самолета министра обороны в штате Массачусетс. О настоящей цели этих визитов проговорился в радио эфире пилот этого министра, который не выдержал и рассказал об этом во время полета своей девушке. Наши спецслужбы слили эту информацию в американскую прессу, и там был грандиозный скандал! На чем я остановился? Солдат наших в учебном центре под Ленинградом готовили два месяца, а потом переодели в гражданку по последней островной моде.
   - Это как? - вырвалось у Вени. - В смысле, какая тогда была мода?
   - Финские костюмы, - охотно рассказывает преподаватель, - рубашки, импортные трусы, туфли и шляпы. А потом мы целый месяц плыли на дачу великого команданте Кастро на теплоходе.
   - И как вас встретил бывший 'бордель Америки?' - снова выкрикивает неугомонный КорС.
   - Хорошо встретил! Сказочные пейзажи, пальмы, песок, мулатки, кубинские сигары, между прочим, скрученные на бедрах кубинок, ром, дорогие американские автомобили. Нас крытыми армейскими грузовиками перевезли в часть. Раньше там находилась дача сестры Фиделя Кастро. Изысканная архитектура, очень много комнат. Раскрою вам секрет, товарищи курсанты, вы ведь уже четверокурсники, коммунисты, и скоро станете офицерами. Семья Кастро до кубинской революции была на Кубе четвертой по уровню благосостояния! После революции эта семья стала самой богатой. Члены семейства Кастро переехали в еще более роскошные особняки своих вчерашних конкурентов, конфискованные после революции. Вот таким вот образом сестра Фиделя и освободила этот дом, в котором квартировала наша часть.
   - Товарищ полковник, а было ли что-то интересное с военной точки зрения во время вашей службы на Кубе? - с умным видом спрашивает Вася.
   - Мы отслеживали все, касающееся передвижения военных самолетов ВВС США и борта ? 1 Соединенных Штатов. На этом 'Боинге' под кодовым названием 'Эйр-Форс ван' летал президент США с ядерной кнопкой. А на борту '? 100' летал 21 генерал Генерального штаба нашего потенциального противника с такими же полномочиями, как и у их президента. По точкам пеленгования составлялись маршруты этих самолетов, и Москва круглосуточно была в курсе передвижений президента США.
   - Товарищ полковник, а мы слышали (это Королев о себе во множественном числе говорит, так как кроме него никто из нас ни о чем подобном слыхом не слыхивал), что вы награждены орденом за какой-то подвиг, совершенный вами во время службы на Кубе.
   - Собственно подвиг совершил не я, а мои подчиненные, - расцвел преподаватель. - Видите ли, товарищи курсанты, у нас тогда ходила легенда о сверхсекретном автобусе, курсирующем по дорогам США, который возит дублирующий состав Генерального штаба - 21 генерал с ядерной кнопкой. Мы долго, но тщетно пытались вычислить этот автобус. И вот однажды это удалось! Этот автобус никогда не выходил на связь, он, скорее всего, работал в режиме радиомолчания. Но во время учений 'Глобал Шил' 1986 года, в которых приняло участие 96% американской армии, в восемнадцать часов мы засекли позывной 'Мабайл най най'. Этот сигнал был записан на шесть магнитофонов, были вычислены его координаты. Автобус тогда находился в штате Флорида. Вот за этот служебный 'подвиг' меня, да и не только меня наградили правительственными наградами.
   - Вы прослушивали только территорию США? - не поднимая руки и не вставая, снова спрашивает КорС. Ну, никакого уважения к преподавателю! Хотя вопрос его, конечно, резонный.
   - Нет. Наша аппаратура позволяла слышать намного дальше. Солдаты любили слушать музыкальные радиостанции Флориды и Великобритании. Еще был интересный пример. Мы слышали, как американцы бомбят Ливию, а еще слышали позывные самолета-разведчика 'Авакс' над Турцией, да и еще много чего слышали.
   - Товарищ полковник, а как к вам относились кубинцы? Как они там живут? - выскочил со своим вопросом Вася.
   - Как относились? Ко мне лично? Ах, вообще к нашим военнослужащим? Очень хорошо относились. А вот живут они плохо. После революции они стали жить беднее. Талоны на продукты питания выдаются только по месту работы. Многие кубинцы мечтают сбежать к своим родственникам в США. До революции Куба была своеобразной дачей для США, куда американцы массово приезжали на выходные, чтобы сыграть в казино, искупаться в теплом море, и чего там греха таить - повеселиться в объятиях местных красавиц...
   - Хорошо им там, проклятым капиталистам, - шепотом говорит Лис, - а у нас, во время телемоста с США, который ведут Фил Донахью и Познер, сказали, что у нас в стране секса вообще нет! А так хочется заняться им и душой, и телом!
   - Душой это как? - шепотом спрашивает Миша. - Как-то мне еще не приходилось заниматься сексом душой!
  - ... выпить местного рома и покурить местные сигары. Знаете, товарищи курсанты, главная тема разговоров старшего поколения кубинцев - это 'золотые дни' до революции. Вот так-то. Молодежь не хочет работать за продовольственные пайки.
   Увидев, что все загрустили под влиянием нарисованной полковником картины, он весело добавил.
   - Товарищи курсанты, если кому-нибудь из вас придется служить на Кубе, запомните несколько советов старшего, более опытного товарища! После кубинского тростникового спирта на следующий день во рту хуже, чем от бурячихи! Учитесь делать деревянные сандалии, там вам это умение сразу же пригодится. И еще следует вам знать об особенностях тамошних цитрусовых, чтобы не попасть впросак! Ведь некоторые из них действуют, как слабительное! ...
   Что и говорить, лекция оказалась на удивление интересной, содержательной и полезной! В самом конце лекции Вася задал преподавателю вопрос.
   - Товарищ полковник, - как обычно не к месту спрашивает Вася, - а сколько платят на Кубе нашим офицерам?
   - Сержант Иванов, Россошенко в вашем отделении? Подумать только, дикий какой курсант учится в вашем отделении, даже странно. Вы, товарищ Россошенко, совершенно не обучаемы. А вы все, товарищи курсанты, запомните, - подобрался полковник и даже втянул свой не маленький живот, - советский офицер свою социалистическую Родину любит и защищает не за деньги!
   На перемене совершенно дикий курсант Вася Россошенко заявил, что полковник Зезевитов злостный антисоветский злопыхатель, льющий грязь и клевету на остров Свободы. Правда, долго критиковать полковника ему не дал Миша. И хотя он не сказал ни слова, но шел он к Васе с таким видом, что последний в панике попятился назад и сразу замолчал.
   - Ойся, ты ойся, ты меня не бойся, - пропел вдруг Миша, - я тебя не трону, ты не беспокойся!
   Вася затравлено взглянул на Мишку, а Лис рассмеялся, разрядив обстановку.
   - Миш, - распростер он руки, словно для объятий, - вот уж не гадал, что ты знаешь 'Казачью лезгинку!'
  
  Годовщина
  18 мая, когда рота после завтрака шагала на строевой плац, все обратили внимание на непривычный шум, какой-то равномерный гул за забором. Там сотни татар шли в центр города, переговариваясь между собой. У многих на плечах были свернуты транспаранты.
  - Куда это они? - первым высказал удивление Веня, провожая татар взглядом.
  - Деревня, - улыбнулся Лео, - газеты читать надо!
  - Да, Москва, конечно, деревня, но очень большая, - кичливо отвечает Веня, - а все-таки, кто знает, куда это они с утра пораньше подались?
  - Сегодня 45 лет депортации крымско-татарского народа, - ответил я, чтобы остановить назревающую перебранку.
  - А зачем их депортировали? - подлил масла в огонь Веня. - Что-то я не помню. Из головы вылетело.
  - Веня, ну ты точно марсианин, - осуждающе кивнул головой Лео, но тут, же объяснил ту ситуацию. - Их выслали потому, что 'отец народов' решил наказать целый народ за связь с немцами.
  - Значит, за предательство? - недоумевает Веня. - Ну и правильно сделал.
  - Любопытно, а кто-нибудь из присутствующих еще так считает? - спрашиваю я.
  - Я! - торжественно и гордо сказал Вася, и в его голосе слышится непоколебимая вера и убежденность в своей правоте. По его виду понятно, что он не допускает и мысли о том, что он может ошибаться. А глаза у него вообще стеклянные. С таким выражением лица и с такими глазами Вася и ему подобные восторженно ляпают в ладоши на разных собраниях. Посмотришь на них, и сразу мороз по коже. Видно, что наш Вася испытывает прилив решительности и вдохновения.
  - Дураки вы оба, - опередив меня, спокойно ответил Королев, - даром, что без пяти минут уже учителя истории. Не может целый народ быть предателем.
  Вася, разумеется, был о себе другого мнения, и после такого 'удара' долго не мог опомниться. Я посмотрел в его невыразительные глаза и отвернулся.
  - КорС, не хами, - обрывает его замок, - будь добр, сделай вид, будто ты действительно из интеллигентной семьи.
  - Интересно, кто это здесь хамит? - запротестовал Королев с видом победителя. - Могу вас заверить, что я и так вынужден из вежливости подбирать самые мягкие слова!
  - Ну, да, - улыбается замок, - уж что-что, а ваша чрезвычайная деликатность хорошо известна нам всем! Товарищ Королев, а вам не приходилось ничего слышать о человеческом достоинстве?
  - В теории - да, но в Советской Армии нет, - скалит свои белые крепкие зубы Королев, - пока как-то не приходилось.
  - Кстати, - примирительно говорю я, - среди крымских татар, воевавших в рядах Красной Армии, было много Героев Советского Союза.
  - Тогда я ничего не понимаю, - растерянно произнес Веня.
  По его виду можно с уверенностью сказать, что он собрался обидеться, причем всерьез и надолго.
  - Оно и видно, - вставил, ухмыляясь, КорС, - а завтра ты придешь к солдатам, а они попросят тебя рассказать им о депортации крымских татар. Впрочем, что это я такое говорю? Ты же сразу прямиком направишься в штаб к папочке!
  - Можно подумать, - огрызается Веня, - что ты на моем месте отказался бы.
  - Нас ведь учили быть невосприимчивыми к слухам, - собравшись с мыслями, триумфально говорит Вася.
  - Какие же это слухи? - буквально задохнулся Королев. - 18 мая 1944 года по приказу Сталина весь крымско-татарский народ был обвинен в коллаборационизме с немецкими оккупантами, и началась, поражающая своим размахом, депортация крымских татар в Среднюю Азию. Всего из Крыма в специальные поселения было вывезено более 200 тысяч крымских татар, армян, греков и болгар. Западные голоса утверждают, на протяжении первых полутора лет 46% депортированных умерло.
  - Просто я раньше как-то не интересовался этим вопросом, - говорит Веня. - Только и всего.
  - А вы поинтересуйтесь, поинтересуйтесь, товарищ Нагорный, - шутит КорС. - Вон на пару с товарищем Россошенко и поинтересуйтесь. Много нового оба узнаете. Вот только бы нам не пришлось разгонять выступления татар, - вздохнул Королев напоследок и сразу стал совершенно серьезным.
  - Товарищ Королев, - сухо начал Вася, и продолжил поучительно, - давно хотел вам сказать, что дурак это вы. И если у тебя нет ума, то у меня он есть!
  После этих слов наш взвод буквально взорвался от смеха. Уж кому-кому, но никак не троечнику и зубриле Васе называть умницу Королева дураком! Да дело даже не оценках, просто Васе по любому до Королева, как пешком до Луны! Поначалу казалось, что Королев даже и не обиделся, так как это часто бывает среди курсантов. Я имею в виду, что курсанты довольно часто обзывают и посылают друг друга, чаще в шутку. Вот и КорС не придал словам товарища особого значения. Но Вася не унимается.
  - Зря смеетесь, - нисколько не смутившись, менторским тоном вещает он. - Вы когда-нибудь задумывались над тем, что мы с вами не обыкновенные курсанты, что мы самые преданные бойцы партии? Мы, если хотите, сторожевые, цепные псы партии. В мирное время нас держат в намордниках, но если началась война, с нас снимают намордники и говорят: 'Фас!' И мы должны рвать всех, на кого нас направляет партия. Для нас приказ Родины это приказ партии, понятно? И если партия говорит, что наш враг - крымские татары, то мы должны, не задумываясь, выполнять приказы и разгонять этих самых татар! Просто не каждый из вас задумывался над этим, - со всей силой и страстью, на какую только способен, закончил свою пламенную речь Вася.
  А вот после этих слов КорС обозлился по-настоящему.
  - Слышишь, - надменно говорит Королев, - товарищ Василий, ты еще скажи, что и партбилет у нас краснее, и вообще мы партийнее всех остальных членов партии, и вообще только нам одним страна и армия обязана всеми своими успехами. И вообще, предупреждать надо, что у тебя мысль появилась, и ты хочешь ее озвучить, а то ведь я не подумать могу и в силу своего характера сразу в репу зарядить! Понял ты, пень пнем?
  - Толик, ты почему не делаешь замечание своим подчиненным? - смеется Миша. - Или ты действительно хочешь, чтобы они подрались?
  - Нет, - давясь от смеха, говорит замок, - просто для него Вася стал неиссякаемым источником вдохновения, и он копит материал для своего очередного литературного 'творения'. Симона, признавайся, я угадал? А по шеям им надавать можешь и ты сам. Кальницкий, я к тебе обращаюсь!
  - Почему, чуть что, обязательно сразу по шеям? - негодует Вася. - Мы с вами уже давно не 'минуса', мы скоро станем офицерами, и не просто офицерами, а политработниками, а вы все, словно дети малые. Я склонен считать, что вам давно уже пора повзрослеть.
  - Ха-ха-ха! - взорвался весь наш взвод от смеха.
  - Третий взвод, отставить разговорчики в строю, - добродушно командует ротный. - Рота, равняйсь! Смирно! Старший сержант Уваров, что там у вас за веселье во взводе?
  - Да у нас курсант Россошенко нарывается все построение, да никак не нарвется, - вызвал своим ответом смех уже всей роты замок.
  - Значит, не на тех нарывается, - шутит ротный. - Россошенко, а вы не пробовали разозлить своего командира отделения? Сразу и получите то, что давно заслуживаете. Или что, Иванов свою былую форму потерял? Курсант Россошенко, а вы в личное время сядьте камнем в ленкомнате и четко прочитайте устав, понятно?
  - Эх, - только и сказал Вася и замолчал на весь день, обидевшись и на нас, и на командира роты.
  Начался обычный день, и за повседневными заботами и хлопотами о татарах мы вскоре забыли. А вот об этих Васькиных словах, о том, что мы - сторожевые псы компартии и нашей роли в истории, мы вспомним через много лет.
  
  На привале
   Наш батальон пешим порядком движется на 'верхний' учебный полигон на плато Коль Баир для проведения плановых тактических батальонных учений. В два часа ночи нас подняли по тревоге, как выразился ротный: 'Пока город спит'.
   - Ну да, - ворчит Зона, и непонятно зачем, говорит, - он бы еще сказал, что это полезно, и что, кто раньше встает, тот дольше живет.
   - Выступаем вечером на рассвете, - шутит Рома.
   - А еще говорят, что в армии встают в 6 часов утра, независимо от времени суток, - вторит ему недовольным тоном, отчаянно зевая, Литин.
   - О, вывели кадетов погулять, - оглянулась на наш строй какая-то девушка. Интересно, лениво думаю я, и чего это ей не спится в эту чудную ночь? Ладно, мы, люди подневольные, нам приказали, и мы пошли, а ей-то, чего не спится, чего она по ночному городу одна гуляет?
   Пока город проснулся, курсантская колонна уже давным-давно покинула его черту. Скорее всего, это наш последний курсантский выход на тактические учения. Для многих курсантов это вообще последний такой выход, так как те из нас кто попадет служить в родные военно-строительные части или железнодорожные войска, ни в каких учениях участия больше принимать не будут.
   - Мужики, - первым заметил непонятное строительство справа от нас уже в горах Веня, - поглядите, чего это там такое интересное происходит?
   Мы смотрим в указанном Веней направлении и видим там средневековый белокаменный город. Во время предыдущего нашего выхода там ничего подобного не наблюдалось. Вспышка удивления накрыла нашу колонну.
   - Что это, а? - продолжает недоумевать Веня, но никто ничего вразумительного ему ответить не может. В самом деле, не мираж же это? Все стало понятным, когда мы приблизились к этому 'городу'. Возле крепостной стены красуется огромный плакат с надписью 'Съемочный павильон кинофильма 'Раз, два, горе не беда!'
   - Ну, ничего себе, так здесь кино снимают! - хрипло произнес Зона, и мечтательно добавил: - Может, им массовка нужна, так я всегда, пожалуйста!
   Однако кино здесь еще не снимают, пока здесь только готовят декорации. Белокаменный город оказался вовсе не каменным, а грубо сколоченным из досок, обшитых листовым пенопластом. Павильон еще не достроен, так что ни в какой массовке здесь пока никакой потребности не испытывают, и зарождение мечты Зоны о съемке в кино так и остается мечтой. Чтобы мы не мешали строительству и, чего доброго, не разнесли съемочный павильон раньше времени, отцы-командиры увели нас подальше от него, и только тогда объявили привал. Многие курсанты все равно оглядываются назад, так как им интересно.
   - Вагончики, наверное, для артистов поставили, - снова мечтательно вздыхает Зона, - там даже уже протоптана асфальтовая дорожка. С комфортом устраиваются, - завистливо закончил он.
   - Но бардака у них здесь еще много, - заметил Вася, - то ли дело у нас в армии, все единообразно, все подстрижено, покрашено и посеяно песком, просто любо-дорого посмотреть.
   Поле Васиной шутки все беззаботно смеются, а сам шутник так тот вообще испытывает приступ истерического смеха.
   - Зона, а Зона, - лениво говорит Лео, - отгадай загадку: 'Светит, но не греет?'
   - Тоже мне загадка, - насмешливо отвечает Зона, - кто же не знает, это открытый холодильник.
   - Ошибаетесь, дорогой друг, - смеется Лео, - это телевизионная передача 'Прожектор перестройки'.
   Курсанты смеются над незадачливым приятелем, попавшимся на удочку Лео. Тут мое внимание привлек Миша.
   - Толик, - протянул он мне свой поясной ремень, - черкни мне на память свой автограф.
   - Вы только посмотрите, - кривится Королев, - пылкий поклонник требует автограф-сессию от начинающего прозаика!
   Мне кажется, что сам по себе Королев неплохой человек, и все его проблемы связаны с его пессимизмом, ну и с его не совсем адекватной самооценкой. К тому же он сызмальства не в меру избалованный.
   - Отстань, КорС, - спокойно говорит Миша, - мне, между прочим, нужны подписи всего взвода. И твоя подпись тоже, хотя ты и не подаешь надежды на то, что станешь писателем!
   - Это еще зачем? - искренне недоумевает Королев.
   - На память. Есть такая традиция. Ты, если не хочешь, не делай так, а я сохраню свой курсантский ремень с подписями всего взвода.
   - Мужики, и я тоже хочу, - снял и протянул свой ремень Веня. - По-моему, классный обычай! Симона, а чего это тебя не слышно? Я имею в виду, почему гитара молчит, простаивает?
   - И, правда, Симона, - обернулся ко мне Лео, - зачем ты с собой взял гитару, если не играешь на ней даже на привале?
   - Товарищи совершенно правы, товарищ Иванов, вы не оправдываете оказанного вам высокого доверия и не выполняете задание партии! Играйте и пойте, а мы подпоем! Ну же, спой, светик, не стыдись, - вмешивается наш замполит роты со всей присущей ему военной простотой, - расчехляй аппарат! Иванов, я имею в виду гитару, гитару! Ну что, будет песня?
   - Как с куста, - смеюсь я, - итак, для тех, кто не спит, прозвучит эта песня.
   - Как говорится, и в подарок мы дарим, - шутит Веня, - песню 'Мы в такие шагали дали'.
   Без преувеличения могу сказать, что весь наш взвод и не менее половины курсантов четвертого взвода с увлечением поют вместе со мной. Даже Хлопец не подвел, подпевает, как и обещал.
   - Иванов, симпатяга, - кивает мне Хлопец, - все-то у тебя идет легко и радостно. Так и надо! Молодец! Не зря ты за годы учебы успел стать всеобщим любимчиком!
   Я подивился его словам. Неужели я действительно произвожу впечатление, что у меня все так уж гладко, легко и радостно? На самом деле я не могу расстаться со своей болью - потерей Новеллы. Времени прошло с того момента меньше года, а мне кажется, что целая жизнь. Впрочем, пусть лучше окружающие думают так, чем будут меня жалеть. Я чувствую, что ребята смотрят на меня и ждут от меня хохмы, но после мыслей о Новелле хохмить мне решительно не хочется. Другими словами, на этот раз я очень разочаровал своих благодарных слушателей. Рядом со мной сидят и поют Столб, Лео, Миша, Дима и Володя.
   - Созвездие Иванова, - кивает замполит, и с чувством говорит, - в смысле, близкие друзья Иванова.
   Спеть мы успели пять песен, после чего комбат приказал строиться.
   - Командирам взводов, - зычным голосом командует комбат, - проверить выборочно каждого! ... Батальон, продолжить движение!
   И курсантская колонна снова растянулась на несколько километров. Веня без устали балагурит, а я все думаю о Новелле. Через пару месяцев я женюсь на Изольде, а думаю про другую девушку. Мысли путаются. Выходит, я все еще люблю Новеллу? Немного неожиданный и странный вывод. А что, если взять и позвонить ей? Или написать? А если она не придет на переговоры? А, в конце концов, какая теперь разница? Она ведь уже замужем. К тому же насильно мил не будешь. Это как раз мой случай. Я тяжело вздыхаю и гоню от себя мысли о Новелле.
   - Какие неполезные нагрузки, - ворчит Зона, поправляя лямки вещмешка.
   А я все гоню мысли о Новелле, но они никак никуда не хотят уходить. И почему это так, если ты смеешься, то с тобой смеется весь мир, а когда ты плачешь, то плачешь один?
   - Рота! Отставить разговоры в строю! Песню запевай! - командует ротный, и рота начинает петь.
   Рота поет, я только имитирую пение, а в ушах звенит такой родной, такой милый, такой близкий, такой мелодичный, такой любимый голосок Новеллы. Что за наваждение? Я не заметил, как сжал челюсть и заскрипел зубами. Лео это услышал, с удивлением посмотрел на меня и сбился с шага, насмешив этим весь взвод.
   - Младший сержант Леонтьев, - смеется наш взводный, - вы чего это хромаете? Рожать, что ли, собрались?
   Тут слева показалась небольшая горная речушка.
   - Водное препятствие преодолевать быстро, и умело, - подражая голосу Хлопца, говорит Лео, - кто утонет, потом очень пожалеет!
   - Это правильно, - смеется взводный. - Кто не умеет плавать, должен уметь хорошо нырять!
  
  Презрение
  Веня на удивление и радость всем, по своей собственной инициативе, сбегал в самоволку и принес мороженое на весь взвод. Теперь мы блаженствуем и, насколько это, возможно, растягиваем удовольствие, то есть неторопливо едим это самое мороженое.
  - Когда-нибудь вы будете вспоминать, - шутливым тоном говорит Веня, - как будущий генерал бегал для вас за мороженым!
  - А вот любопытно, - говорит замок, оторвавшись от такого приятного занятия, - когда впервые появилось мороженое?
  - Я лично думаю, что мороженому примерно лет пятьдесят, - с глубокомысленным видом заявил Веня.
  - Ошибаешься, Венечка, - включился в разговор КорС, довольный возможностью лишний раз блеснуть своей эрудицией. - Я вот точно помню, что 4 марта 1813 года на церемонии инаугурации президента США Джеймса Мэдисона, впервые в истории официальных приемов, гостям подали мороженое. В 1813 году! А ты говоришь, лет пятьдесят!
  - А я не понял, на церемонии чего? - наморщив лоб, спросил Вася и растерянно посмотрел по сторонам, ожидая ответа.
  - Инаугурации. Проще говоря, президент США принимает присягу и клянется на Библии верно служить американскому народу, - объяснил довольный КорС.
  - Клянется и присягает? - растеряно переспрашивает Вася. Видно, что он о чем-то мучительно думает. - Публично?
  - Публично, публично, - заверил Васю Королев.
  - А почему же наши вожди, Генеральный Секретарь ЦК КПСС, например, не клянутся нам служить? - спрашивает Вася, и голос его при этом дрожит.
  - Потому что они нам и не служат! Они просто нами рулят! Ты ведь помнишь, что партия - наш рулевой? - расхохотался Миша.
  - Да-да, - несколько рассеянно отвечает Вася, о чем-то усиленно размышляя. - А почему тогда наша власть называется советской, если советы этой самой власти не имеют, так как рулит всем партия?
  Поразительно! Безо всякого преувеличения, произошло чудо! Можно сказать, что такого вопроса от Васи никто не ожидал. Наш угрюмый красавец КорС в кои-то веки даже улыбнулся.
  - Неужели ты сам додумался? Кто бы мог подумать! - восхитился Королев. - А ведь ты все четыре года не давал оснований надеяться, что когда-нибудь поумнеешь! И не скажешь теперь, что еще недавно ты был совсем дурак!
  Вася разволновался, хотел было что-то возразить, но передумал. Он, безусловно, обиделся, но виду не подал. Зато он надолго замкнулся в себе.
  - А может, я сплю? - никак не успокоится Королев. - Симона, ущипни меня!
  - А что, если, для надежности, сразу в челюсть? - предлагаю я. - Мне оно привычнее, чем щипаться, так что качество гарантирую!
  - Это, в общем, лишнее, - смеется Миша. - Потом придется в чувство его приводить. А вдруг приступ амнезии приключится? Или нести его на себе придется? Нет, командир, ты сначала семь раз подумай, чем один раз ударь!
  - Вечно у тебя какие-то крайности, - передернуло Королева. Он возмущается и отходит на всякий случай подальше от меня и умолкает. Но я его догоняю и с удовольствием сильно щипаю.
  - Сам просил! - хохочет Миша.
  Мороженое съедено, и наш взвод убирает закрепленную территорию и разговаривает о предстоящем распределении.
  - Вася, - спрашивает Лео, - а ты бы, куда хотел попасть?
  - В Прикарпатский военный округ, чтобы быть поближе к дому.
  - А я бы хотел попасть на Дальний Восток, - признался Лео, - чтобы всего добиться самому и подальше от мамы с папой.
  - Помечтайте, помечтайте, - проворчал КорС, - родина наша ДСБ.
  - В каком это смысле? - оторвался Лео от своего занятия.
  - Вы, как дети, прямо, - удивляется Королев. - Не знаете разве, что принята программа 'Нечерноземье - 2000?' Под эту программу созданы 24 ДСБ (дорожно-строительные бригады), правда, две из них учебные. Да практически весь наш выпуск пойдет служить именно в ДСБ! Дороги будем строить, понятно?
  - Толик, - говорит Вася, - а я слышал, что одна из учебных бригад находится в Молдавии, так что просись именно в нее, все будет ближе к дому.
  Веня молчит, и участия в разговоре не принимает. Да и что он нам может сказать? Что поедет служить к папе в Москву? Так это мы и сами знаем, как и то, что Мишка Кальницкий остается в Симферополе, Политанский поедет к своему папе генералу в Одессу. Морозов тоже остается в Симферополе и не просто в городе, а в нашем училище командиром учебного взвода. Мирзоян едет в свою Армению, и это тоже ни для кого не секрет.
  Молчат наши тындейцы - Журавлев и Литин, они уже давно не обещают, что будут проситься на БАМ вообще и в желдорбат в частности. Их жены-крымчанки сильно повлияли на мировоззрение своих мужей. Словно подслушав мои мысли, замок говорит:
  - Вот мы осуждаем Рому и Литина за то, что они нарушили свои обещания, но ведь в этом есть и позитив!
  - Какой? - лениво интересуется Лис.
  - Они избавились от своих предрассудков! Помните, как они на первом курсе говорили: 'Чтоб я на симферопольской женился!' В смысле, будь я проклят! А теперь они покончили со своими страхами!
  А все-таки интересно, куда мама Родина пошлет меня, не самого своего послушного и не самого любимого сына? В смысле, куда поеду служить я?
  - Иванов, да ты оглох, что ли? - вывел меня из состояния задумчивости Веня. - Мы тут, понимаешь, обсуждаем очень неотложный вопрос.
  - Какой именно?
  - Все предыдущие выпуски в момент прощания со знаменем клали под колено, на которое опускаются, металлический рубль. Так вот, как мы поступим?
  - А что, разве есть какие-то другие предложения? - удивился я. - Не нами эти традиции установлены, не нам их и отменять. Я лично так считаю.
  - Есть и другие предложения. Можно вообще не класть этот рубль, а можно вместо него взять пятикопеечные монеты. В некоторых училищах бросают под ноги, проходя торжественным маршем мимо трибуны, столько пятаков, какой это выпуск. Ну, например, если это 35-й выпуск училища, то выпускники бросают каждый по 35 пятаков. Наш выпуск восемнадцатый.
  - А я согласен с Симоной, - громко сказал замок, - есть устоявшаяся традиция и нечего тут лишний огород городить. Будем класть под колено металлический рубль и все тут. Так что, мужики, ищите в увалах по магазинам железные рубли, чтобы у каждого был. Так, Веня, и передай по другим ротам, наша рота за то, чтобы не нарушать обычаев училища.
  Выйдя в город, я решил заняться поисками металлического рубля. На Пушкаре у фотоателье я, что называется, нос к носу столкнулся с Ириной, с которой я встречался на первом курсе. Признаться, я еле-еле припомнил ее имя, а фамилию так и не вспомнил.
  - Толик! Привет! - искренне обрадовалась она. - Как ты поживаешь?
  Пока я раздумывал над ответом, она неожиданно взяла мою правую руку и посмотрела на мои пальцы.
  - Ты до сих пор не женат? Серьезно? И куда только девчонки смотрят? Знаешь, а я часто тебя вспоминала, думала о тебе.
  Я вспомнил, что пока я находился в летнем отпуске, она вышла замуж за какого-то кооператора. Значит, не очень ей с ним живется, раз она думала обо мне. Ну, если не врет, конечно.
  - Хочу, чтобы ты знал, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, - томно сказала она. - А теперь иди, муж у меня ужасно ревнивый, увидит, может и убить.
  - Меня? - наивно переспрашиваю я.
  - И тебя и меня, он такой, - грустно говорит Ира. - Ты, правда, иди. Я была очень рада тебя увидеть. Стой! Слушай, а ты чего не женишься?
  - Женюсь. Свадьба после выпуска.
  - Женишься, - задумчиво смотрит она на меня. - А чего вид у тебя тогда такой не то, чтобы даже не радостный, а какой-то потерянный?
  - Тебе показалось, - улыбаюсь я одними губами. В самом деле, не рассказывать же ей про Новеллу и мою несчастную любовь?
  Мы распрощались, и я пошел дальше на поиски металлического рубля. Как поживает Ира, я ее так и не спросил. Возвращаясь из увала, я столкнулся с Мишей. Он, не смотря на то, что симферополец, почти всегда ночует в училище. Что-то его непонятный конфликт с родителями не на шутку затянулся.
  - Миш, - спрашиваю, - если не секрет, ты, где будешь служить?
  - В ДСБ, где-то в Нечерноземье, - отвечает он.
  - Что-то я не понял, - нахмурился я. Сказанное Мишей, звучит сказочно и неправдоподобно. - Не хочешь говорить, не надо.
  - Ты чего? Я серьезно. Папа с мамой, конечно, хотели, чтобы я остался в Крыму и, лучше всего, в Симферополе, но я отказался.
  - Что так? Соблазн-то велик? - недоумеваю я. В сказанное Мишей, мне почему-то слабо верится. Элементарный здравый смысл подсказывает, что здесь что-то явно не так. Практически любой курсант нашего училища, будь он на Мишином месте, предпочел бы остаться в Крыму.
  - Эх, Толик, не знаешь ты моих родителей, - только вздохнул Миша.
  - А ты не погорячился? И как они тебе позволили ехать в Нечерноземье?
  - А мне пришлось идти на поклон к папиному начальнику. В отличие от родного отца, он меня понял. Так что служить я буду в ДСБ. Не верится, да?
  - Не то слово, - потрясенно ответил я. И мы, молча, пошли в училище. У парка Тренева стоят три девушки, на вид наши ровесницы. Увидев нас, они стали строить нам глазки, но мы прошли мимо, сделав вид, что совсем их не замечаем. В роте все было, как всегда. Обиженный Веня что-то не поделил с Мирзояном и ругается с ним.
  - Дорогой ты мой Саркис, можно обратиться к тебе с деликатной просьбой? Можно, да? - чрезвычайно вежливо говорит Веня, и уже без лишней патетики заканчивает: - Тогда пошел ты, куда подальше! Пиши письма мелким почерком!
  Однако эффект от его слов оказался обратно пропорциональным ожидаемому.
  - Зачем так говоришь, э? - смеется Саркис, ничуть не обидевшись. - Это у вас, русских, называется искрометный юмор, да?
  
  Пожары
   Хотя лето еще только начинается, но жара в Крыму уже стоит нестерпимая. На построении на самоподготовку сначала комбат, а теперь вот и ротный обращают наше внимание на это обстоятельство.
   - Товарищи курсанты, - хмуро говорит командир роты, - если начнут гореть леса, нас с вами могут привлечь для тушения лесных пожаров.
   Строй зашевелился, обсуждая эту новость. У всех есть планы на увольнения, и отменять их никому не хочется.
   - Мы выпускной курс или где, - обеспокоенно спрашивает Зона, - мы же уже почти офицеры. Неужели без нас некому пожары тушить? Вон под боком целая мотострелковая дивизия стоит! То есть, зря простаивает!
   - Курсант Зона, - пресекает такие настроения ротный, как говорится, на корню, - за разговоры в строю объявляю вам лишение очередного увольнения.
   Стало окончательно понятно, что жизнь Зоны на ближайшие дни явно не удалась.
   - Есть лишение очередного увольнения, - сник Зона, сразу уяснив, что даже, если пожаров и не будет, на своих грандиозных планах ему можно ставить жирный крест. И что самое обидное, так это то, что винить-то в этом кроме себя самого некого!
   Строй успокаивается, так как повторять 'подвиг' Зоны никому не хочется.
   - Хлопцы, - подает голос замполит роты, - вы зря возмущаетесь. Вы не понимаете, что это очень пригодится вам в дальнейшей жизни.
   - Что, это? - то ли недоумевает, то ли шутит Миша.
   - Товарищи курсанты, - продолжает ротный, - напоминаю вам, что курсанты нашего училища почти ежегодно привлекаются к тушению пожаров в горнолесной местности области. Вы тоже принимали уже участие в тушении пожаров и знаете не понаслышке, какими непредсказуемыми и опасными бывают пожары в горах.
   Действительно, нашему курсу однажды пришлось тушить пожар. Он совпал с окружными соревнованиями по боксу, и я, тогда как раз пребывал в Одессе. Ротный тогда был потрясен и приятно удивлен той самоотверженностью, которую проявили курсанты роты во время борьбы с огнем.
   - Вы, конечно, помните, что в 1971 году во время ликвидации лесного пожара погибли двое курсантов нашего училища: Виталий Егоров и Веренат Сагиров. Оба они посмертно награждены орденом Красной Звезды. Я уже знаю, что остановить ваш порыв во время тушения пожара трудно, но все-таки прошу вас, если нас привлекут для тушения пожаров, будьте благоразумней.
   На этом он закончил свои отеческие наставления, и рота направилась в учебный корпус по своим аудиториям. Во время самоподготовки к нам пришел Хлопец, который по-своему решил обозначить предстоящее мероприятие. Это просто смешно, но ему взбрела в голову мысль проверить наши знания, касающиеся тушения пожаров!
   - Значит так, хлопцы, - серьезно сказал он бесстрастным голосом, расположившись за преподавательским столом, - у тушения пожара есть обратная сторона, и я хочу убедиться в том, что вы готовы к участию в тушении пожаров, так сказать, теоретически.
   После этого заявления Зона уткнулся носом в какой-то учебник.
   - Опять зачет, - в сердцах говорит Миша. - Опять спектакль жизни. Вот уж, не ждали, не гадали. Как же я не люблю этих не прошеных гостей.
   Впрочем, говорит он это очень тихо, так что Хлопец его слов не услышал и продолжил свой тщательно спланированный геноцид.
   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - нарочито громко говорит КорС, - когда мы тушили пожар в первый раз, никто нас ни о чем не спрашивал, а теперь какая такая необходимость в этом появилась?
   - Не паясничайте, Королев, - многообещающим тоном говорит Хлопец, - не то быстро пожалеете об этом. Тоже мне, защитник Родины нашелся, в окопах не сидел, а на занятиях разговаривает. Почему я на четвертом курсе должен лаять на вас, как попугай?
   После этих слов многие рассмеялись. Замполит вдруг заметил:
   - Иванов, а вы что, смеяться совсем разучились?
   - В каком это смысле? - удивляюсь я.
   - А в самом, что ни на есть, прямом. Вы все улыбаетесь, да улыбаетесь. Я уже и забыл, как вы смеетесь. Последний раз я слышал ваш смех, если мне не изменяет память, примерно год назад. Ну да, точно, год назад, еще, когда вы учились на третьем курсе, - и безо всякого перехода он сказал: - Ну-ка, товарищ курсант Королев, закройте рот и доложите мне особенности тушения сплошных и массовых пожаров.
   Видя, что Королев после этих слов покраснел и заиграл желваками, замполит решил немного смягчить произведенное им впечатление.
   - Извините за резкость, товарищ Королев, но это моя обязанность.
   - Я, - поднялся КорС и стал отвечать. - При тушении сплошных и массовых пожаров учитываются их особенности - большие площади пожаров и скорости их распространения, обрушения зданий и загромождение проездов, отказы в работе водопровода и отсутствие возможности использования отдельных водных источников.
   - Вы что, Королев, совсем дурак? - изумился замполит. - Что вы тут изрекаете глупость за глупостью? Какие еще здания и водопроводы в условиях лесного пожара?
   - Товарищ старший лейтенант, - вступился я за Королева, - он все правильно доложил, ведь вопрос звучал...
   - Отставить, Иванов, - нахмурился Хлопец, - запомните вы, наконец, что на этот счет существует только два мнения: мое и неправильное. Вы что, Иванов, не можете сидеть спокойно? Тогда расскажите нам о спасении людей на пожаре.
   - Все военнослужащие обязаны немедленно оказывать помощь людям, находящимся в опасности и на месте пожара, - подобрался я и стал вспоминать, чему нас учили на занятиях по противопожарной подготовке. - Руководитель тушения пожара должен немедленно организовать спасение людей, используя имеющиеся силы и средства, и лично руководить работами по спасению людей.
   - Конкретнее, Иванов, - перебил меня Хлопец, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице, - расскажите про спасательные работы.
   Он недоволен и не скрывает своего неудовольствия.
   - Спасательные работы проводятся: если людям непосредственно угрожает огонь, или помещения, в которых они находятся, заполнены дымом или газом.
   - Отставить, Иванов, - снова нетерпеливо перебивает меня Хлопец. - Говорите конкретно об особенностях спасательных работ в условиях тушения лесного пожара. А то, знаете, у меня складывается мнение, что вы зазубрили учебный материал и не можете от него отойти.
   Миша даже присвистнул от предположения, что я материал зубрю, а не учу.
   - Если люди самостоятельно не могут покинуть опасные места, - как ни в чем не бывало, продолжил я. - Если люди вследствие испуга от появления огня или дыма находятся в панике.
   - Ладно, - смилостивился замполит, - достаточно. Вижу, что вы это знаете. Где наш свистун?
   - Я, - поднялся Миша. - Курсант Кальницкий.
   - Вопрос простой, - с холодным упоением говорит замполит, - при организации тушения необходимо...
   - Распределить силы и средства, сообразуясь с условиями распространения огня. Разделить на отдельные участки фронт пожара и назначить ответственных. Низовые пожары ликвидировать имеющимися средствами (опахивание зоны, создание защитных полос шириной 1-4 метра, вспахивание, засыпка землей). При верховых пожарах устраивать просеки для остановки фронта огня и выделять силы для ликвидации загораний за просеками.
   - Хорошо, Кальницкий, - резко тряхнул головой Хлопец, остановив Мишку, и многозначительно сказал: - Младший сержант Леонтьев, можете выйти.
   - Куда? - опешил Лео и растеряно посмотрел по сторонам с таким видом, словно он ищет поддержки.
   - Ну, куда вам там нужно, - отвечает замполит, скользнув взглядом по лицу Лео. - Вы разве не для этого руку тянули?
   - Никак нет. Я поднял руку, чтобы ответить на следующий ваш вопрос.
   - Так ведь я еще не задавал никаких вопросов? - совсем растерялся Хлопец.
   - Да, но ведь будете еще задавать. Еще ведь не освещены вопросы работы с ручным пожарным инструментом, меры безопасности.
   Договорить Леонтьеву Хлопец не дал.
   - Вопросов, хлопцы, больше не будет. Поразмыслив, я пришел к выводу, что ваш взвод теоретически подготовлен неплохо. Считаю, что я потрудился не напрасно, и это пригодится вам на пользу. Пойду я в четвертый взвод.
   - Товарищ старший лейтенант, - остановил его я. - Разрешите вопрос? Сержант Иванов. А вы откуда так хорошо разбираетесь в вопросе противопожарной подготовки?
   Миша хмыкнул и уткнулся в стол, чтобы скрыть улыбку, но Хлопец воспринял вопрос серьезно.
   - Нам, офицерам, хлопцы, нельзя постоянно не учится, так можно очень глубоко сесть. Ладно, мне нужно идти, а вы, Иванов, задерживаете меня. Я пошел.
   Зона с робким оптимизмом поднял глаза на замполита роты. И к нашей коллективной радости замполит, полный энергии, ушел восвояси.
   - Редкой души гад, - сказал ему вслед Королев. - Его не видеть и не слышать, это ли, не счастье?
   Развить эту мысль нам не дали, прибежал дневальный и сообщил, что всем немедленно следует прибыть в роту. Нас построили на взлетке, и ротный сообщил, что прямо сейчас в ленинской комнате будет происходить распределение. Мы заволновались, так как всем без исключения хочется попасть служить туда, куда мы сами хотим. Пока дошла очередь до нашего взвода, а потом до моего отделения, мы изрядно поволновались и вот мой черед! Я вошел в ленкомнату, и не успел доложить о своем прибытии, как меня подозвал незнакомый подполковник.
   - Товарищ сержант, подходите ко мне. Присаживайтесь.
   Одновременно принимают курсантов шесть офицеров. Подполковник нашел меня в списках и спросил:
   - Товарищ сержант, куда бы вы сами хотели попасть служить?
   - На Северный флот!
   - Нет. На Северный флот разнарядка была всего на несколько человек, и туда поедут служить коренные североморцы. Куда еще?
   - Прикарпатский военный округ, - вспомнил я, как Вася советовал служить поближе к дому, к маме и папе.
   - Окружных систем нет вообще, - отчего-то нервно барабанит пальцами по столу подполковник, - значит так, родина ваша ГУСС (главное управление специального строительства).
   - Товарищ подполковник, а по географии это где?
   - Получите предписание, узнаете. Можете идти.
   И я вышел в смятении чувств. Ребята сразу бросились ко мне с вопросом:
   - Ну, что, Симона? Куда тебя?
   - ГУСС, - кратко ответил я.
   - А мы с Лисом в ДСБ, - говорит Гарань. - Вася тоже в ДСБ, но в учебную бригаду в Молдавию.
   - Симона, - пожимает мне руку Рома, - мы с тобой соседями будем. Я тоже попал служить в ГУСС!
   - Строительный спецназ, - насмехается над нами КорС.
   - А ты сам куда попал? - добродушно спрашивает Рома, но Королев только отшучивается.
   - КорС, не сыпь нам пудру на мозги. Признавайся, куда тебя распределили?
   Но Королев так и не признался. Пожары, кстати сказать, так и не начались, но Зона в наряд заступил. Со злости и обиды он на всех огнетушителях, которые висят в спальном помещении, сорвал буквы 'Ог' и вышло 'нетушитель'. Хорошо хоть, что дежурным по роте был не я. То есть, по графику должен был заступить именно я, но Славка Бахтин из четвертого взвода попросил меня поменяться, чтобы он в наряде мог спокойно подготовиться к предстоящему семинару. Но, то ли ротный сам догадался, то ли Зону 'вломили', но за эти художества ему самому и дежурному по роте Бахтину пришлось оттарабанить еще по два наряда вне очереди.
  
  Папа Карло
  После первого государственного экзамена наш папа Карло, то есть Саша Стариков из моего отделения, написал рапорт о своем нежелании продолжить военную службу и, соответственно, о желании уволиться из рядов Вооруженных Сил СССР.
  - Наши ряды редеют, - грустно констатировал наш взводный. - Третий взвод нет-нет, да и преподнесет нам какой-нибудь сюрприз.
  - Саша, ты что, спятил? - шумно удивляемся все мы и каждый из нас в отдельности. По всеобщему нашему мнению папа Карло делает большую ошибку. - Поздно же ты понял, что ошибся в выборе профессии.
  Ни один человек в нашей роте решения Саши не понял и не одобрил.
  - Ничего подобного. Вы мою жену видели? - лукаво отвечает Саня.
  Жена у Старикова очень красивая женщина, ничего не скажешь. Вон, Литин при одном только воспоминании о ней, расплылся в похотливой ухмылке.
  - Так это она хочет, чтобы ты уволился? - ахнул Веня. - А я сразу понял, что это ты неспроста.
  - Моя жена совершенно справедливо считает, что ничто так не украшает женщину, как зарплата ее мужа. И я с ней совершенно согласен, ну то есть абсолютно.
  Наши нападки Стариков выдерживает невероятно стойко. Видимо, решение его твердое. Если и были у Старикова какие-то сомнения по поводу своего увольнения из армии, то он их успешно преодолел. И преодолел, похоже, легко и без внутреннего напряжения. Иначе кто-нибудь из нас хоть что-нибудь в его поведении да заметил бы.
  - Так ты жену боишься? Жену бояться, в лес не ходить! - шутит Бао.
  - Не боюсь я жену, - нахмурился папа Карло, - уверяю вас, я сам пришел к этому выводу.
  - Зарплата лейтенанта украшает, как минимум, в два раза лучше, чем, например, зарплата учителя или врача, - совершенно справедливо замечает Вася.
  - Не собираюсь я в учителя, - презрительно скривился Стариков и заявил. - Я иду работать в строительный кооператив. Мне уже пообещали зарплату ровно два раза выше, чем вы будете получать лейтенантами.
  - Судя по всему, деньги это и есть смысл твоего бытия? Мне кажется, что твоей жене и этой зарплаты будет мало, - хмуро говорит Миша. - Помянешь мое слово, она тебя за деньги раньше времени сведет в могилу. Ты тогда не приходи и не жалуйся на жизнь!
  - И потом, я ведь остаюсь в Крыму! В Крыму! - не обращая никакого внимания на слова Миши, горячо восклицает Саша. - Вы это понимаете? Нет, вижу, вы ничего не понимаете. Я не собираюсь служить двадцать лет в дорожно-строительных бригадах, куда меня распределили, и жить надеждой, что, может быть потом, мне удастся перевестись в Крым, и лет этак в 50-55 получить здесь квартиру. Я хочу прожить здесь всю свою жизнь. По всей видимости, вы этого действительно не понимаете. Помните, как Симона в своей песне о летнем стаже написал? Что жизнь летит, она одна, и прожить ее надо в Крыму?
  - Далась тебе эта песня, - недовольно пожал я плечами.
  - Не скажи, Симона, я считаю, что в ней очень глубокий смысл.
  - Какой? Всем бросить службу и жить в Крыму?
  - Кто это тут еще собрался бросать службу? - грозно спрашивает Хлопец, выходя из-за наших спин. - Стойте, как стоите. Давно собирался поговорить с вами по душам, хлопцы. Что это за философию вы разводите? Я понимаю, 30 голов сидит во взводе, и у каждого своя мысль.
  - Лбов, - машинально поправил я замполита.
  - И не 30, а 24, и не сидит, а стоит, - добавил Миша.
  По виду Королева видно, что и он собирался что-то сказать по поводу мыслей, но в последний момент он передумал и так ничего и не сказал.
  - Я понимаю, - ничуть не смутившись, продолжает наш замполит роты, сделав вид, что не услышал наших слов, - что ограниченность жизненного опыта и знаний толкают вас на такие необдуманные поступки, как, например, товарища Старикова. Вы уже умные люди, почти с высшим образованием.
  - Товарищ старший лейтенант, - перебил его Миша, - да мы все понимаем! Стариков собирается уйти из армии, вот вы его лично и агитируйте, а нас не надо!
  - Да? Ну и хорошо. Тогда я уже отойду немного в сторону.
  - В какую именно сторону? - недовольно ворчит Миша.
  - Я имел в виду, отойду от темы разговора, разве не понятно? - после короткой паузы говорит замполит роты и тут же начинает делиться своими соображениями. - Хочу вам напомнить, хлопцы, что задание Вооруженных Сил - это всестороннее развитие солдата. Наши военные строители - это не бездушные исполнители, а творческие люди, люди будущего! Вы завтрашние замполиты. Работа замполита нетворческой не бывает, так как каждый солдат неповторим! Поэтому вы должны ни на минуту не забывать об индивидуальной работе, постоянно заниматься самообразованием...
  - Товарищ старший лейтенант, - осклабился папа Карло, - только не нужно меня совестить. Я почти честно отдал Родине два года срочной службы в армии и четыре года здесь. Вы удивитесь, но мне ничуть не стыдно за свою службу.
  - Врете вы все, товарищ курсант, - говорит замполит роты.
  - Товарищ старший лейтенант, - тут же шучу я, - курсант Стариков не врет. Он просто не говорит вам всей правды!
  - Товарищ Иванов, вы что, пьяны? - удивился Хлопец. - Что это вы здесь чепуху какую-то несете? Идите, похмелитесь, может, полегчает.
  Я от неожиданности даже растерялся и поэтому замолчал.
  - Товарищ старший лейтенант, - вступился за меня Миша, - это вы можете быть пьяным, а товарищ Иванов у нас совсем не пьет. В смысле, он вообще не употребляет спиртные напитки.
  - Так это он зря, - серьезно говорит замполит роты. - Вы ему так и передайте, Иванов, пить надо. Вы помните, что вы военнослужащий? Ах, все-таки помните! Молодец! А вам, случайно неизвестно, что иногда военнослужащим приходится принимать участие в боевых действиях? Как, и это вам известно? Тогда, может, вам приходилось слышать, ну так, случайно, что в бою люди иногда получают ранения? Правда, слышали? - издевается Хлопец. - А теперь главное: запомните, хлопцы, что в боевых условиях, бывает, что кроме стакана спирта другой анестезии нет. И то это еще, если повезет. Товарищ Иванов, вы можете выпить стакан спирта? Нет? Ну, и молчите тогда в тряпочку и не суйте свой нос, куда вас не звали. И вообще, кто-нибудь может мне объяснить этот 'феномен', я говорю сейчас об Иванове. Это же надо, доучиться почти до выпуска из военного училища и совсем не употреблять алкоголь! К офицерской службе нужно готовиться серьезно, начиная с курсантской скамьи.
  Мне показалось, что это Хлопец пьяный и бредит, но его слова многие восприняли серьезно. На лицах некоторых курсантов нескрываемое удовлетворение, по-видимому, от того, что им выпить стакан спирта уже сейчас под силу, не то, что мне. Так что к серьезным ранениям и операциям в полевых условиях, они уже готовы. Даже Вася улыбнулся каким-то своим мыслям.
  - Я вижу на лице Иванова недоуменный вопрос, мол, а как на счет борьбы с пьянством, да? Говоря по правде, хлопцы, борьба с пьянством это одно, а военная служба это совсем другое. Товарищ Кальницкий, вы бы объяснили товарищу Иванову, как старший товарищ, что это тот вопрос, в котором ему не нужно быть исключением. Что очень удивительно, так это то, что Иванов до сих пор сам этого не понял. А теперь вернемся к нашим баранам. Я имею в виду к товарищу Старикову. Хлопцы, давайте с вами задумаемся, ведь увольнение из вооруженных сил это очень серьезный вопрос, к которому сначала нужно мысленно подойти со всех сторон....
  Дальше Хлопец говорил долго и в основном ни о чем, но убедить Старикова забрать рапорт об увольнении, так и не смог.
  - О чем там с вами Хлопец беседовал? - спросил меня Столб после того, как замполит нас, наконец, отпустил.
  - Очередные небылицы и былицы рассказывал, - сдержанно улыбнулся я. - Саня, пойдем в чипок?
  Столб с готовностью согласился. Через минуту он спросил.
  - Слушай, Толик, а жена вашего Карлы сама работает где-нибудь или ждет, что ее должны обеспечивать с ног до головы?
  - Работает, - припомнил я, - продавцом в 'комке'.
  Столб едва ли не единственный человек в роте, который называет меня по имени. Все остальные так и называют меня Симоной или Симонычем. Правда, сам я Саню называю Столбом. Впрочем, он и сам хотел, чтобы его так называли.
  - Моя Наиля тоже очень красивая, - задумчиво говорит Столб, - собственно говоря, для меня она лучше всех. Но если бы она захотела, чтобы я уволился из армии, я бы этого точно делать не стал.
  В чипке курсанты нашего взвода с упоением хвастались друг перед другом, сколько они могут выпить за один раз.
  - Товарищ Иванов, - жизнерадостно сказал Миша, увидев меня, - и где это вас нелегкая носит? Идите к нам. Мне, как старшему и более опытному товарищу доверили провести среди тебя разъяснительную работу по поводу необходимости употребления тобой алкоголя! Когда начнем? Вот, только посылать меня никуда не нужно, нет, так нет!
  - А вот на Востоке, - глубокомысленно говорит КорС, - считают, что когда ученик готов, появляется Учитель. Ошибаются, поди!
  - Нет, - давясь от смеха, подхватывает Лис, - просто наш ученик все еще не готов. Эх, Симона, знал бы ты, как тебе повезло с учителем, не отказывался бы!
  
  Залет
   'Каждый человек пять минут в день бывает набитым дураком. Мудрость заключается в том, чтобы не превышать этот предел'.
  Народная мудрость
   Второе крыло нашей казармы, которое находится возле спортзала, занимает первый курс. У первокурсников вдруг появилась привычка ходить 'паровозиком', это когда четвертый шаг 'печатается'. Многих ребят нашей роты это отчего-то сильно раздражает.
   - Буреют 'минуса', - высказался по этому поводу Зона, - как бы это их проучить и заодно научить уму-разуму?
   Я читаю книгу и краем уха прислушиваюсь к тому, как разворачиваются события. Зона, поставив себе целью любой ценой отучить первокурсников от этой привычки, ищет пути достижения этой цели. Поскольку он у нас большой специалист по обливанию водой, во всяком случае, именно он облил в свое время из окна капитана 2 ранга Жихаря, то и здесь он решил прибегнуть к испытанному им методу. Тем более что ничего другого он выдумать не смог. Он не поскупился(!) и купил десяток воздушных шариков, налил в них воды и завязал. Теперь он, как заправский охотник, сидит в засаде и ждет свою 'добычу'. Уже три взвода первого курса прошли под окнами нашей казармы безнаказанно. Вернее, наказывать их не за что, так как они шли нормально, то есть как положено, а вот четвертый по счету взвод идет 'паровозиком'. Зона взял два шара, наполненных водой, тщательно примерился и швырнул их вниз. Оба шара попали в цель, на плечи первокурсников, лопнули и обрызгали многих курсантов. Из окон нашей и 32-й рот свесилось полтора десятка курсантов нашего курса и весело смеются. Первокурсники шумно возмущаются.
   - А вы ходите, как положено, - вразумляет их Зона, - и никто не будет вас обливать.
   Таким же образом Зона использовал и остальные восемь шаров. Бао это очень понравилось, но идти в город за шариками ему лень, поэтому он использует обыкновенные целлофановые кульки. Тут в роту вернулся Костя Морозов, который в последнее время пропадает на шаре, все рисует стенды на разных кафедрах. Он тоже берет целлофановый пакет, идет в умывальник и набирает воды. С таким же успехом, как и Зона, он сбрасывает пакет с водой на взвод первокурсников. Окрыленный успехом, Костя находит еще один пакет и отправляется с ним в умывальник.
   - Костя, - лениво пытается увещевать Костю Лео, - не занимайся ты ерундой.
   Но обычно уравновешенному и спокойному Косте отчего-то именно сегодня очень хочется этой самой ерундой заниматься. Как раз заканчивается самоподготовка, и курсанты возвращаются в свои ротные помещения. На этот раз пакет Косте попал дырявый, и вода вытекает из щелочек. Морозов бежит, чтобы воды вытекло меньше. Бежать приходится через всю 32-ю роту, вода вытекает и Костя торопится. Бао выглядывает в окно, что-то видит и отчаянно семафорит Косте, чтобы тот не вздумал бросать пакет в окно, но Костя больше смотрит себе под ноги, на то, как бежит тонкими струйками вода из его пакета и понимает все наоборот, то есть, что ему нужно торопиться. Из раскрытого окна слышны звуки очередного 'паровозика'. Морозов подбегает к окну и бросает вниз пакет. Только после этого он выглядывает и сразу бледнеет. Я бросаюсь к окну и вижу, что внизу стоит дежурный по училищу полковник Зезевитов, его первый помощник подполковник Батеньков и дежурный фельдшер тетя Зина. Пакет переворачивается в воздухе, и вода орошает эту троицу. Поскольку мне не хочется быть свидетелем, я быстро, с проворством хищника, отстраняюсь от окна. Бедный Костя в расстроенных чувствах уходит в ленкомнату. Там он снимает свою куртку п/ш и пытается изобразить подшивание свежего подворотничка. За этим занятием его и настигает справедливая кара. В ленкомнату входит обрызганный полковник Зезевитов, оглядывает присутствующих и безошибочно тычет пальцем в Костю:
   - Вот ты, который лысый, за мной.
   - Я? Зачем? - глупо спрашивает Костя, цепляясь за какую-то, одному ему видимую 'соломинку'.
   - Военный корреспондент тебя спрашивает, - шутит полковник, - хочет у тебя интервью взять! Нечего притворяться, товарищ курсант. Натворил делов, а отвечать, кто будет?
   Косте ничего не остается, как послушно следовать за офицером. Трясущимися руками на ходу Костя надевает фуражку, затем куртку и ремень. Отсутствует он долго.
   - Ну что, голуби, - говорит наш замполит роты, - потеряли своего бесшабашного, то есть безбашенного товарища?
   - Как это потеряли? - удивляется Лео. Он командир отделения Зоны и Кости, поэтому мандражирует, то есть справедливо опасается, что и ему может достаться за то, что не удержал своих подчиненных от недостойных поступков.
   - Что ж, товарищ Леонтьев, не будем ходить вокруг да около. Отчислят вашего Морозова, - объясняет замполит. В данном случае это все кажется ему элементарным, само собой разумеющимся.
   Шеф, который в этот момент ремонтирует шкаф для шинелей, от такой новости ударил себя молотком по пальцам.
   - Блин, - вскричал он благим матом, - все четыре пальца прибил!
   - Да как, же так можно? - еще больше поражается Лео. - Это за месяц до выпуска отчислить?
   - А обливать женщину и старших офицеров за месяц до выпуска вам что, можно? - злорадствует Хлопец. - А ведь я вас всех предупреждал, чтобы вы думали, что делаете. Предупреждал? Курсант Захаров, что это у вас за постельное белье на шее торчит? Кстати, вы помните, что я вам всем говорил?
   - Разве в одной голове все удержишь? - уклонился от прямого ответа Зона. - А Костя хулиганил, по-моему, совершенно безобидно.
   - Думайте, хлопцы, - продолжает замполит, - думайте. Это трудно, но учиться этому необходимо. И помните, что замполит это не второй человек в подразделении, а первый человек на втором месте! Товарищи курсанты, поскольку вас сегодня с непреодолимой силой тянет к воде, вымойте окна в спальном помещении. Окна пусть моют те, кто около них спит - они ими чаще пользуются. Товарища Иванова лично это не касается, он все-таки сержант.
   После этой тирады, довольный собой Хлопец, наконец-то, удаляется, оставив нас в покое.
   - А с 18 часов снег будем чистить коммунистами, - ни к селу, ни к городу говорит Зона, но его словам никто не смеется.
   - А мне вот, знаете, что интересно, - задумчиво говорит Миша, - как это Зезевитов так быстро узнал, кто его облил? Я готов биться об заклад, что он Костю видеть не мог. Что тогда остается?
   - А то и остается, - отвечаю я ему, отложив книгу в сторону, - наши стукачи свое дело знают и честно отрабатывают свои тридцать серебряников.
   Мы все с нетерпением и опаской ждем, чем там все у Морозова закончится. Костя появляется уже после ужина. Курсанты нашего взвода, которые находятся в казарме, сразу поворачивается к нему.
   - Хотели отчислить, - не стал он томить нас, - и отчислили бы, если бы, не ротный. Это он меня отстоял. Спасибо ему.
   После этого он дрожащей рукой вытер пот, который обильно выступает на его лбу.
   - Если бы не ротный, - снова повторился Костя, - не видать бы мне офицерских погон.
   - Как, - насмехается КорС, - дело только в ротном? А твоя громкая фамилия, то есть, родственная связь с героическим предком что, никакой роли не сыграли? И тесть полковник тоже совсем ни при чем?
   - КорС, пошел ты куда подальше, понял? - покраснел Костя.
   Королев больше нарываться на неприятности не стал, но по всему видно, что остался доволен тем, что подколол Морозова. Хлопец тоже остался разочарованным от того, что Морозова не отчислили.
   - Лучше бы вы застрелились со стыда, - сказал Хлопец Косте.
  После этого случая обливания первого курса прекратились. Правда, и 'минуса' больше не выделываются и ходят, как положено.
  
  Видение
  На самоподготовку я пришел последним, так как долго ждал переговоров по телеграмме на училищном почтовом отделении. Звонила мне мама, так как соскучилась. На моем столе меня ждет горка конфет и печенья. Курсанты взвода уже доедают свои порции. Обычно курсанты проводят время в оживленных дискуссиях, а тут непривычно тихо в аудитории. Я списал это на то, что все еще заняты, так как едят конфеты. Это предположение подтверждается и тем, что во взводе вообще никто ничего не делает.
  - 'Рот фронт', - вслух прочел я надпись на фантике. - Веня посылку получил? А где он сам есть?
  - Не посылку, а папа к нему приехал, - насмешливым тоном объясняет мне Королев. - Похоже, папа лично прибыл для решения вопроса о распределении возлюбленного чада.
  - Наивный ты, КорС, - улыбнулся я. - Для решения такого вопроса Вениному папе вовсе незачем было приезжать из Москвы. Есть такое изобретение - телефон, не слышал? А оно давно уже существует!
  - Кто оно? - процедил сквозь зубы КорС. - Телефон?
  Никто не то что не рассмеялся, но даже и не улыбнулся. Я бы даже сказал, на меня смотрят предосудительно. Сговорились они все против меня, что ли? Только смысл заговора мне не ясен.
  - Правильно ли я понимаю, что все присутствующие спешно записались в Венины друзья? Решили, что его папа и вам поможет с распределением?
  - Было бы неплохо, - вздыхая, говорит Вася. - Даже хорошо.
  - Иванов, как ты еще можешь шутить? - удивляется Рома и осуждающе смотрит на меня.
  - А что? - беззаботно переспрашиваю я. - Разве случилось чего?
  - Мужики, - говорит Лео, - похоже, Симона действительно ничего не знает.
  - Это оскорбление, - снова улыбаюсь я, - или, как минимум, спорный вопрос.
  - Симона, да успокойся ты, наконец, - сердито говорит замок.
  - Чтобы успокоиться, по определению, нужно волноваться, а я не волнуюсь, - пожал я плечами.
  - Ты что, Симона, про Руста ничего не слышал? - приподняв от удивления бровь, спрашивает замок.
  - Нет, не имею понятия, а кто это? Или что это?
  - Вот, я знал, что он не знал! На, прочти, - и Лео протянул мне несколько газет.
  Я присел и стал читать. С удивлением я узнал о том, как облажались наши прославленные войска ПВО. На Красной площади на частном самолете 'Сессна' приземлился иностранец Матиас Руст. Разумеется, до того, как долететь до нашей столицы, он пересек воздушное пространство, то есть государственную границу СССР. И ничего, долетел до самого сердца страны - до Красной площади Москвы! Верить в это решительно не хочется.
  Весь взвод уже прочел все статьи в газетах на эту тему, и теперь все курсанты выжидающе смотрят на меня, ожидая моей реакции. Я дочитал последнюю заметку об этом событии и поднял голову.
  - Я об этом на самом деле не знал. Однако какой чудовищный удар по репутации нашей страны и наших Вооруженных Сил. Интересно, это случайность?
  И все наперебой, как по команде, стали излагать свои версии произошедшего.
  - Симона, - негромко позвал меня Дима, и вкрадчивым голосом интересуется, - ты уже все конфеты съел?
  - Нет. А зачем тебе? Думается, у тебя их было ровно столько же.
  - Поделись, не то вырою томагавк войны, - требует Дима.
  - Ну, ты, наглый лысый индеец! Пользуешься тем, что с тебя нельзя снять скальп? - добродушно отшучиваюсь я.
  - Симона, не давай ему конфет, а то он решит, что он тебя напугал!
  - Эй! Ша! Дайте слово молвить! - просит Рома.
  - Слово предоставляется бессменному шаману, то есть парторгу племени, - торжественно объявил замок.
  - Не в бровь, а в глаз, - сдержанно улыбается Рома. - Сдавайте членские взносы! Зона, а ты чего плачешь? Мужики, Зона плачет! Симона, признавайся, твоя работа? Ну, это ты здорово переборщил.
  - Да ну тебя, - отмахнулся я, - я совсем не виноват, в смысле, на этот раз я тут ни при чем.
  - Я не плачу, - смотрит на нас красными слезящимися глазами Зона.
  Он выглядит настолько жалко, что его тут же все стали дружно жалеть. Лично я терпеть не могу, когда мужчина выглядит жалким, поэтому я Зону утешать не собираюсь. Даже наоборот, мне хочется его еще больше достать.
  - Да ладно тебе, давай, выкладывай, что там у тебя случилось? - миролюбиво предлагает Зоне замок.
  - Мужики, - действительно чуть не плача, объясняет Зона, - зачем я женился?
  - Ну, ты Петька даешь, - удивился я. - Кто же лучше тебя знает, зачем ты женился?
  - Я ведь думал, что женатые курсанты после выпуска едут служить туда, куда хотят! Зачем я женился? - обхватил он руками свою буйную голову и стал раскачиваться из стороны в сторону. Видно, сложившаяся ситуация кажется ему тупиковой.
  - Мужайтесь, Петр, - с серьезным видом говорю я, - если подумать, то не все так плохо, как это тебе сейчас кажется.
  - Это ты сейчас о чем? - настороженно смотрит на меня Зона, ожидая подвоха.
  - Это я о том, что во флот ты, как я правильно понимаю, не попал, да?
  - Ну, не попал, ну и что? - недоумевает Зона. - Меня распределили в ДСБ.
  - Ну, хоть твои хромачи не пропадут даром, - шучу я, а ребята от души смеются. - Они тебе еще очень даже пригодятся в ДСБ! А учитывая то бездорожье, в котором тебе предстоит служить, советую приобрести еще и резиновые сапоги.
  После самоподготовки мы вышли в город и разошлись, кто куда. Уже вечером, возвращаясь в училище, я заметил метрах в 150-200 передо мной девушку. Ее фигура, прическа, походка вызвали во мне бурю чувств. Я смотрю на нее, веря и не веря своим глазам. Неужели это Новелла? Она уже миновала парк Тренева и определенно идет в сторону нашего училища! Неужели она приехала ко мне? Неужели мы еще можем быть вместе? Сердце встрепенулось от этой мысли, и в моей душе зародилась надежда. Я совершенно забыл, что Новелла уже замужем. У меня из головы вылетело все, только сердце гулко стучит в груди, и одна только мысль бьется в голове: 'Новелла! Моя Новелла приехала! Ко мне! (К кому же еще?) Новелла!' Я ускорил шаг, чтобы догнать ее. Сейчас, сейчас я догоню ее, крепко обниму, прижму к себе, расцелую и расскажу ей о том, как сильно я ее люблю, как ужасно я жалею о том, что тогда так сразу повернулся и ушел от нее. Я скажу ей о том, что я уже почти сошел с ума из-за того, что мы расстались, из-за того, что считал, что потерял ее навсегда, что без нее я разучился радоваться жизни. Расскажу ей, что она самая, самая лучшая, что она восхитительная, очаровательная, обаятельная, обворожительная, желанная, да просто единственная и что она очень-очень любима мной! Что мне больше никто не нужен, только она одна, что без нее мне ужасно одиноко. И что у меня есть только одно желание, одна мечта в жизни. Сейчас я предложу ей, нет, не предложу, а попрошу ее, чтобы она вышла за меня замуж. Я расскажу ей, как много она для меня значит, что она для меня это сама жизнь, что она мне очень-очень нужна, и она поймет, она поверит мне, и станет моей женой! Какая же она молодчина, что приехала ко мне!
   Я уже почти догнал ее у подземного перехода, когда она оглянулась, посмотрела на меня, остановилась и улыбнулась. А у меня внутри все словно оборвалось. Это не она. Не Новелла. Я резко повернулся и пошел вокруг центрального рынка и управления училища, хотя прямо, мимо той девушки мне было намного ближе. В роту я явился чернее грозовой тучи. КорС с удивлением посмотрел на меня, но пошутить по поводу моего 'радостного' вида так и не посмел, остальные курсанты тем более не решились, даже, если и хотели.
  Перед вечерней поверкой, когда я сидел на своем стуле в кубрике, заново переживая минуты, когда я увидел девушку, похожую на Новеллу, и свои ожившие мечты, ко мне подошел старшина роты.
  - Толик, - тронул он меня за плечо, - ты не мог бы поменяться нарядом?
  - Без разницы, - пожал я плечами, не проявив к словам старшины никакого интереса, - мне все равно. Ставь меня, когда там тебе нужно.
  - Спасибо, - улыбнулся старшина, и ткнул меня кулаком в плечо, - что-то ты сегодня неважно выглядишь. Так я завтра вместо тебя ставлю...
  Он снова посмотрел на меня и, не договорив, развернулся и ушел. Через какое-то время моего плеча коснулся Миша.
  - Толик, - заботливо посмотрел он мне в глаза, - ты где? Вся рота, кроме тебя, уже построилась на взлетке, а ты, вроде, и не слышишь ничего?
  После вечерней поверки, когда я раздевался, собираясь идти бриться и мыться, Веня принес мне письмо.
  - Извини, Симона, - виновато говорит он, - оно у меня в планшетке завалялось, я только сейчас заметил, когда стал готовиться к завтрашним занятиям.
  Я тупо смотрю на обратный адрес, хотя и так вижу, что это почерк Изольды. Не распечатывая, я положил письмо в тумбочку, краем глаза заметив, как переглянулись Королев и Миша, и как КорС многозначительно покрутил пальцем у виска. И хотя я коммунист и атеист, я вдруг четко, до боли осознал, что любовь это дар небесный, и она дороже всех земных сокровищ.
  
  Перед увалом
   Сегодня воскресенье, рота с нетерпением ждет, когда нас отпустят в увольнение, и коротает время за разговорами, по большей части пустыми.
   - Толик, о чем ты мечтаешь? - лениво спрашивает Лео.
   - О том, чтобы под пенсию перевестись в Симферополь, получить здесь квартиру и остаться здесь жить, - отвечаю я.
   - Ну, ты и раскатал губу! Купи себе губозакаточную машинку! Родина твоя ДСБ, а значит, Нечерноземье, - насмехается над моими словами Лео.
   - Ошибаешься, родина моя ГУСС, а это большая лотерея! Хотя, конечно, точно не Симферополь.
   - Ага, только для начала лет этак двадцать придется тебе послужить в отдаленных гарнизонах. Впрочем, это ничего, не все сразу богами становились! Так что мечтай и получай от этого удовольствие.
   - Мужики, знаете, что означают артиллерийские эмблемы? 'Палец о палец не ударю!' - просвещает Веня Васю и Литина. - А мотострелковые эмблемы означают 'Концы с концами не сходятся'.
   - Ни связи, ни логики, - пожимает плечами Лео, прислушиваясь к словам Вени.
   - Свободный выход, называется. Ждешь его, как 'минус' увала, - суетится Литин, нервно поглядывая на часы, висящие над тумбочкой дневального по роте. Разговор тут же перескочил на другую, более интересную и болезненную тему. - Кто знает, когда нас уже отпустят в увал?
   - Уже сегодня! Туман сказал, что построение будет ровно в 10 часов, - отвечает дежурный по роте Славка Бахтин. - Для тех, у кого часы электронные - в 1000!
   - В общем, Туман опять туманно напустил туману, - ворчит Литин.
   - Не сметь наезжать не по делу на капитана Тумана, - шутит Аркалюк.
   - Чу! - сделал 'страшные' глаза Бахтин. - Он идет сюда!
   - Товарищи курсанты! Заправьте свои постели, - раздался командирский голос Туманова. - Помните, что каждая складка на вашем одеяле - это лазейка для шпионов мирового империализма!
   - Товарищ капитан, - несколько развязно подошел к нему Яд. - Разрешите обратиться? Курсант Лекарствов! А можно уволить нас раньше?
  - Товарищ курсант, что это вы ко мне подходите с такими руками, с такими ногами? Вам что, неизвестно, что ваш командир взвода относится к Уставам и распорядку дня очень серьезно? Как же вы можете подбивать своего родного командира взвода на такое безобразие? Что это ты, товарищ Лекарствов, теперь как девица красный? Через пару месяцев офицером станешь! И не забудьте сказать своему отцу, чтобы он впредь предохранялся. Курсант Снигур, - обратил он внимание на нашего Диму, щеголявшего перед зеркалом в майке, - побрейтесь. И спину побрить не забудьте. Сержант Иванов, проконтролируйте!
   И капитан Туманов пошел по взлетке в 32-ю роту, где несет нелегкую службу ответственного по роте его приятель капитан Дубравин.
   - Яд, а и правда, какого рожна ты полез к Туману? - злится Аркалюк, командир отделения Яда. - Он, между прочим, мог бы отпустить нас и после 'Утренней почты', а отпускает в тысячу! Его доброта может быть до поры до времени, а после твоего вопроса он может и передумать! Получишь тогда от нас по самое 'не хочу', понял?
   Слова Аркалюка навевают нерадостные мысли, и Яду самое время приготовиться к непредвиденным осложнениям.
   - Понять-то я понял, - защищается Яд, - но у меня есть смягчающее обстоятельство. Это был честный проступок! Я же хотел, как лучше.
   - Не спорь с папой, - перебивает его Аркалюк, и тут зачем-то возвращается капитан Туманов. По-видимому, его приятеля Дубравина на месте не оказалось.
   - Сержант Аркалюк, - сдержанно говорит Туманов, - следуйте за мной в канцелярию роты. Я вам сейчас покажу, кто во взводе папа!
   Нерешительно оглядываясь, Аркалюк на почтительном расстоянии последовал за взводным. После их ухода сержанты первого взвода набросились на дневального Бао, который не заметил, что капитан Туманов возвращается, и не подал команду 'Дежурный по роте на выход!' Но с Бао бесполезно говорить.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - смеется он.
   - Был такой русский историк Ключевский, - задушевно говорит старшина роты, - так он утверждал, что есть два вида дураков: одни не понимают того, что должны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто.
   - А вы это к чему? - опасливо уточняет Бао. - Не понимаю.
   - К тому, - многообещающим голосом объясняет старшина, - что плохо ты знаешь должностные обязанности дневального по роте. Не знаешь, что команды принято подавать при появлении начальства. Так что придется тебе, голубь сизый, еще разок в наряд сходить, чтобы подучить обязанности не только в теории, но и на практике. Так понятно?
   - Сколько же можно учиться, - тихо возмущается Бао.
   - Говорите громче, товарищ курсант, - насмехается старшина, - говорите прямо здесь, а не по этим кулуарам! Выносите свою проблему из кулуаров на люди.
   - Леха, а вот по этому поводу товарищ, то есть не товарищ, конечно, а некто Отто фон Бисмарк сказал так: 'Учись так, будто ты будешь жить вечно; живи так, будто должен умереть завтра', - говорит КорС.
   - Товарищ Марковский, - снова незамеченный вошел в роту капитан Туманов. - Я вас перебью, но я к вам по очень важному вопросу. Тридцать третья рота, выходи строиться! И чтобы через минуту я ни одного личного состава в казарме не видел! Замкомвзвода третьего взвода, может, вы замените курсанта Марковского в наряде на макет кабана какого-нибудь, в смысле на чучело? Мне кажется, вреда для военной службы от такой перестановки будет ощутимо меньше. Старший сержант Уваров, не улыбайтесь, вопрос стоит очень актуально!
   Бао стоит на тумбочке с пустой улыбкой на губах.
   - Что вы там все улыбаетесь? - удивляется Туманов. - Вы себя слишком любите.
   - Да не люблю я себя, - грустно отвечает Бао. - Просто нравлюсь.
   Последние его слова тонут в дружном смехе товарищей.
   - Бао, Бао, учись жить незаметно. Курсант Снигур, - заметил капитан Туманов, - ко мне. Как? Мои указания не устраняются? Вы, почему опять не бриты? Не заставляйте меня лишать ваших будущих детей отца. Марш бриться!
   - Товарищ капитан, - взмолился Дима, - но я, же побрился.
   - А спину? Да ладно вам, Снигур, это шутка такая. Вот вспомните меня, когда-нибудь вы будете испытывать большую тоску по ностальгии! Я говорю сейчас о нашем училище. О! Я вам так объяснил, что и сам понял, что сказал!
   Я вижу, как Гарань о чем-то говорит с Лисом, а тот, поискав кого-то глазами, потом указал кивком головы на меня. Илья тут же подошел ко мне.
   - Симона, - отвлек он меня, - у тебя деньги есть? Я на свидание иду.
   - И что? Практически все идут на свидание, за редкими исключениями.
   К этим исключениям отныне принадлежу и я, так как теперь у меня снова есть невеста, и я храню ей верность.
   - А то, что на свидании бесплатные только луна и скамейки в парках, а мне нужно больше! Гораздо больше! Так что деньги крайне необходимы. Ну, так что, одолжишь рублей десять-двенадцать?
   - Значит, у тебя любовь? И как она тебя любит?
   - Как пиво! То есть, как я пиво! - объяснил Гарань, перехватив мой недоуменный взгляд. - Ты ведь знаешь, что мне нетрудно обольстить кого угодно!
   - Ради такого дела, так и быть, одолжу, - успокаивающе заверил я его. - Так ты ее уже сразил наповал? - как бы невзначай полюбопытствовал я.
   - Не наповал, но на пол, - гордо отрапортовал Илья и даже улыбнулся.
   - Я вас любил, деревья гнулись? - встрял в наш разговор Миша.
   - Типа того, только это было в комнате, - игриво отвечает Гарань.
   - Когда отдашь? - спрашиваю я, протягивая червонец, но Илья меня 'не слышит'. Он интересуется только сегодняшним днем.
   - Ильюха, - смеется Лео, - ты помни, что ничто так не экономит время и деньги, как взаимная любовь с первого взгляда. Так что женись.
   Вася в очередной раз понял все слишком буквально и тут же полез к Илье со своими полезными советами.
   - Слушай, я знаю одну столовую, там можно очень дешево и сытно поесть куриные сердца.
   Гарань, тот даже не снизошел до ответа, он просто отмолчался, чтобы не наговорить лишнего, а вот я громко заметил:
   - Как, однако, измельчали некоторые современные мужчины! Раньше они ели сердца врагов, львов, медведей, чтобы быть сильными и отважными, как они. Теперь мужчины едят куриные сердца. Правда, пока еще не все!
   Вася недоумевающе и оскорблено смотрит на меня, а мне захотелось развить тему еще дальше. И я взглянул на Васю с усмешкой.
   - Товарищи курсанты, чего вошкаетесь? - прервал мой саркастический комментарий капитан Туманов. - Или передумали идти в увольнение? Иванов, хотите поговорить, идите в увольнение, выйдете за КПП и говорите, сколько вашей душе угодно! А сейчас не задерживайте своих товарищей! Я жду!
   Уже спускаясь по лестнице, я услышал, как Вася суетливо продолжает просвещать Илью, загибая пальцы.
   - А еще есть одна кооперативная столовая, там очень дешевые, но вкусные пельмени. Это недалеко отсюда, я тебе сейчас объясню, как ее найти.
   На этот раз Вася сразу же удостоился ответа.
   - Пельмени 'Гав-гав' и 'Мяу-мяу?' Нет уж, спасибо, ешь их сам! Можешь вообще перейти на подножный корм, а мне Симона червонец одолжил, так что я гуляю! Сегодня я могу позволить себе посидеть под рюмочку и под курочку, - солидно говорит Илья. - Завидуй мне, брат Вася! Ладно, пока, потом, если захочешь, доспорим.
   У троллейбусной остановки мы разошлись. Дальше мне предстоит идти одному. Но на Севастопольской улице, через дорогу от училищного зимнего клуба я встретился со Столбом. Интересно, как это он умудрился оказаться здесь раньше меня? Разве что через забор перепрыгнул?
   - Привет, - улыбается Столб, словно мы с ним и не виделись сегодня. - Я слышал, ты жениться собрался?
   - Собрался, и что? - покосился я на него. - Я уже давно достиг брачного возраста, так что имею полное право.
   - Имеешь, имеешь! Никто не посягает на твои права! Только странный ты, Толик, человек, доложу я тебе, - пытается шутить Саня. - Я ведь помню, что ты на первом курсе любил свою Новеллу, а письма ждал от другой девушки. И сейчас ты любишь все ту же Новеллу, а женишься на этой, которая вся изо льда. Ты собой ярко иллюстрируешь утверждение о том, что мы любим одних, а женимся на других, - Столб хотел было изобразить беззаботный смех, но передумал. - Конечно, все мы знаем, что ты невозможный человек, но жениться без любви это настоящее безумие. Это непреложная истина, и не только для меня. Я имею в виду, когда на самом деле любишь совсем другую девушку. Знаешь, нет сил, выносить то, как ты гробишь себе жизнь ни за что. Ты думаешь, это кому-то нужно?
   И, не дожидаясь моего ответа, и не произнеся больше ни слова, Столб повернулся ко мне спиной и быстро зашагал прочь. Да мне, собственно говоря, и нечего ему сказать, разве что: 'Спасибо'. Зато под влияние слов Столба я в очередной раз 'догадался', почему мне так не по себе. Внезапно я осознал, что до того, как я потерял Новеллу, я и не подозревал, что единственный смысл моей жизни это она.
  
  Изольда
   Я гладил свое п/ш в бытовке, когда меня разыскал наш взводный почтальон Веня.
   - Ну конечно, - шумно возмущается он, - где он еще может быть? Либо читает, либо на спортгородке, либо в чипке, либо гладится! И чего ты, Симона, все время гладишься? У тебя и так стрелки...
   - Вень, ты что-то конкретное хотел, или тебя сразу послать? - миролюбивым тоном перебил я его треп, не отрываясь от своего занятия.
   - Конечно, хотел! Я хочу честно выполнить обязанности почтальона. Тебе телеграмма! Вот, получи! Можешь не расписываться, я уже за нее сам расписался, - то ли шутит, то ли на самом деле серьезно говорит Веня.
   Телеграммой Изольда сообщала, что она завтра прилетает в Симферополь и просит встретить ее и устроить в гостиницу. Я оделся и пошел на КПП-1, где наряд несет 34-я рота нашего батальона, а одним из помощников дежурного по КПП стоит мой земляк Исаев.
   - Толик, - обратился я к нему, - мне нужно через дорогу перебежать.
   - На рынок, что ли? Что там такое интересное есть в это время суток?
   - Нет, в гостиницу 'Колос', нужно номер заказать.
   - Погоди, я посмотрю, нет ли там никого.
   Земляк вышел на крыльцо КПП, осмотрелся и кивнул, что можно. Я быстро перебежал через улицу, вошел в гостиницу и подошел к дежурному администратору. Мне сказали, что свободных мест нет, и не предвидится. Что ж, придется идти на поклон к ротному, тем более что все равно надо отпрашиваться встречать Изольду. Исаев рукой махнул, чтобы я подождал. Из троллейбуса вышли несколько преподавателей нашего училища и направились к КПП-1. Когда они прошли, Толик махнул мне, что можно возвращаться, и я благополучно вернулся в училище.
   Я поспешил к ротному, но оказалось, что он на пару часов отлучился по своим делам. Ждать я не люблю, поэтому я выпросил у взводного свой аусвайс и пошел на квартиру. Там хранятся две 3-х литровые банки спирта, которые на всякий случай привез мне как-то папа. Самое забавное, что провез он их в самолете! Дома он сходил на плодоконсервный завод, взял там этикетки березового сока, наклеил их на банки со спиртом и так и пошел в аэропорту на контроль. Объяснил на досмотре, что ему для здоровья нужно регулярно пить березовый сок, и ему поверили. В багаж стеклотару сдавать нет смысла, поэтому он и взял 'сок' в салон. Так он в салоне самолета и провез этот спирт. Вот и пришло время этого 'всякого случая'.
   - Долго ходишь, - осклабился Лео, который в условленное время ждет меня на 'пьяном углу'. - Давай свою поклажу.
   - Ты осторожнее, не разбей, - попросил я его. - Там стекло.
   Лео сделал резкое движение вниз, словно роняет пакет, а потом рассмеялся.
   - Не бойся, не разобью! Кстати, ротный уже вернулся.
   Я перелез через забор, чтобы сэкономить хоть немного времени, и мы с Лео (он впереди с пустыми руками, а я сзади со спиртом в пакете) направились в казарму. Мне везет, мы никого не встретили, и я благополучно прибыл к канцелярии нашей роты.
   - А я все думаю, - едва заметно улыбнулся ротный, - где это тебя носит? Нет, ты мне ответь, кому нужно завтра девушку встречать, мне или тебе? Так чего я должен тебя искать?
   - Виноват, - не стал я спорить, и охотно повинился, - товарищ майор, у меня к вам сразу несколько просьб.
   - Ого! Вот это я понимаю, Иванов пришел! Другие курсанты все как-то скромненько так, либо вообще никакой просьбы, либо максимум одна, а у тебя сразу несколько! И в самом деле, чего мелочиться! Ну, давай сюда свой список!
   - Какой список?
   - С просьбами, какой же еще? - удивился ротный. - Чего это ты растерялся, как витязь на распутье? Или чувство юмора сегодня оставило тебя? А это что у тебя в руках? Надо было тебе с багажом прямо в канцелярию тащиться, нельзя было в роте оставить?
   - Так точно, нельзя было, - выпалил я. - Это спирт, возьмите, пожалуйста.
   - Чего? - видно, что мне удалось ротного удивить. - Это что, взятка? Ты думаешь, что я тебя без нее в аэропорт не отпущу?
   - Дело вовсе не в этом. Я разжился по случаю, но я ведь не пью, разве вы не знаете?
   - Допустим, что знаю, - несколько растерянно ответил ротный. - И что?
   - Ну вот, мне он не нужен, так что думаю, что вам он нужнее. А иначе мне придется отдать его курсантам, и будет большая пьянка!
   - Ладно, давай сюда, раз уж принес, - не стал больше отказываться ротный.
   Ротный быстро спрятал банки со спиртом в сейф, благо сейф у него настоящий, вместительный.
   - Теперь выкладывай, какие еще просьбы, - довольным тоном спрашивает ротный. - Ну, кроме той, что ты завтра встречаешь свою северянку в аэропорту.
   - Вы не могли бы помочь мне с номером в гостинице?
   - Легко, - расцвел ротный. - Ты помнишь, я говорил, когда мы работали в гостинице 'Строитель', что при необходимости вы всегда можете получить там номер? Вот, считай, что номер у тебя есть. Тебе одноместный?
   - Нет, думаю, что лучше двухместный, - немножко смутился я.
   - Думаю, ты прав, двуспальная кровать лучше односпальной, - подмигнул ротный, и тут же безошибочно предположил. - А третья просьба, это по максимуму быть рядом с твоей избранницей, а не в родном училище, да? А знаешь, Толик, добро! Ты, может, как никто другой заслуживаешь этого. Но на разводах на занятия ты как штык в строю.
   - Есть! Спасибо, товарищ майор!
   - Всегда, пожалуйста, - улыбнулся ротный. - Знаешь, ко мне тут Королев приходил, ну, которого вы КорСом называете, просил номер на выпуск для его родителей, так я ему отказал! А тебе если нужно будет, я и на выпуск номер организую.
   - Спасибо, - захлебнулся я от полноты чувств. - Большое спасибо.
   - Пожалуйста, хороший ты сержант и, вообще, мужик нормальный, - подмигнул ротный. - Это все просьбы или еще есть?
   - Никак нет, товарищ майор, это все.
   - Тогда так, завтра после развода идешь себе по своим делам. В гостинице будет забронирован номер на твою фамилию. Встречаемся на разводах. Надеюсь, твоя девушка приехала не до самого выпуска?
   - Никак нет, - улыбнулся я. - Она еще планирует съездить в Феодосию, потом вернется на севера. А затем прилетит уже на выпуск.
   - Тогда можешь идти. Стой! Пропуск у тебя? Я так и знал! Ну ладно, пусть он у тебя и остается. Иди.
   Еще раз, поблагодарив ротного, я удалился. В кубрике я позвал Мишу и предупредил его, что с завтрашнего дня в мое отсутствие он будет исполнять обязанности командира отделения.
   - Толик, а где ты ее устроишь, ты уже думал? - спрашивает Миша.
   - Уже устроил в гостинице 'Строитель', двухместный номер, - похвастался я перед приятелем.
   - Врешь, - бесцеремонно влез КорС в наш разговор, - ротный всем отказывает!
   - Ты это не все, - насмешливо бросил я. - И не хами. Или ты готов посмотреть своему страху в лицо?
   - Это тебе, что ли? - осклабился Королев.
   - Во наглеет! - изумился Миша, - Так ты, может, готов и победить свой страх? В смысле, Иванова?
   Королев стушевался и отошел в сторону. Миша с удивлением смотрит ему вслед, потом спрашивает.
   - Скажи, неужели КорС подходил к ротному, чтобы тот помог ему с номером в гостинице? Да, удивил, так удивил. Воистину наглость его родилась раньше него! Слышишь, Симона, ты надолго не пропадай, - подмигнул мне Миша, - ты помни, что здесь тебе всегда рады!
   В аэропорт я приехал вовремя, хотя минут двадцать подождать все равно пришлось. Изольду я увидел и узнал издалека. Хотя все пассажиры были с севера, но такой белой кожи, ни у кого из них не было! Я со своим крымским загаром выгляжу против нее, как минимум, настоящим мулатом. Она несет две сумки через плечо.
   - Ты когда успел так загореть? - вместо приветствия спросила она, рассматривая меня.
   Краем глаза я замечаю, как мужчины восторженно оглядываются на Изольду, и это мне льстит. Многие женщины оглядываются на меня, и это льстит Изольде.
   - У тебя еще вещи есть? - протянул я руку за ее сумками. - В багаж ничего не сдавала?
   - Нет, все мои вещи здесь. Не люблю я таскать с собой лишнее.
   - Тогда поехали, - предложил я и направился к выходу из здания аэропорта.
   - А мы разве не на такси? - страшно удивилась Изольда, когда мы подошли к троллейбусной остановке. - Впрочем, тебе виднее. А где я буду жить?
   - В гостинице 'Строитель', это всего в двух минутах ходьбы от училища.
   - Это хорошо, что близко, - одобрила она, с интересом осматриваясь.
   В гостинице все было, как и говорил ротный: я назвал свою фамилию и нам без проблем выделили 2-х местный номер. Узнав, что есть горячая вода, Изольда захотела принять с дороги душ. Затем она разобрала вещи и пожелала увидеть хоть немного прилегающий район. Мы отправились в город. Симферополь ей понравился. Обедали и ужинали мы в разных столовых, хотя и в гостиницу кое-что из провизии тоже купили.
  Уже в номере выяснилось, что у моей невесты есть несколько бутылок вина. Пока я мылся, она накрыла стол и откупорила бутылку 'Муската красного камня'.
   - А я не пью, - решительно отодвинул я свой стакан.
   - Ты хочешь сказать, что я пью? - возмутилась Изольда. - Ты хочешь меня обидеть? Я не пьяница!
   - Разве я сказал, что ты пьяница? - удивился я бессмысленности ее претензии. - Я только хотел сказать, что я совершенно не употребляю алкоголя.
   - Но ты, же уже не занимаешься боксом? - с удивлением уставилась она на меня своими огромными глазищами.
   - Ну и что? Я не употребляю алкоголь вовсе не из-за бокса. Просто не пью и все. Я совершенно равнодушен к алкоголю. Ты хочешь выпить для аппетита, выпей, я же не против.
   Изольда немного подулась, потом выпила свое вино и подобрела. Затем пришло время, ложиться спать. То есть, я хотел сказать, в постель. Мы оба остались довольны друг другом. Уже перед сном Изольда вдруг сказала:
   - Толя, ты обратил внимание на то, как женщин привлекает твой загар?
   - Ты думаешь, что это загар? - улыбнулся я.
   - Конечно! А что же еще? Ты ведь у меня не красивый, ты так себе. Да ты не расстраивайся, - звонко рассмеялась она, - ты ничего.
   Она отвернулась и уснула. А я снова вспомнил Новеллу. Неужели она отказалась от меня из-за того, что тоже не считала меня красивым? И зачем женщинам эта красота? Изольда спала, а я все никак не мог уснуть, так как сердце щемит от таких мыслей. Перед глазами Новелла, а в постели со мной другая. Скоро эта другая станет моей женой, и все время будет рядом со мной. Как-то это непривычно и противоестественно даже. Надеюсь, что со временем все придет в норму. А если нет... то, значит, мне уготовано пожизненное одиночество. Я долго ворочался, пытаясь уснуть. Изольда красивая, с ней приятно гулять по городу, вызывая восхищенные взгляды мужчин, с ней хорошо в постели, но мне кажется, что я не смогу без Новеллы. И с ней быть тоже не выходит, просто какой-то замкнутый круг получается. Уснул я под утро, когда за окнами уже стало сереть.
   Утром на разводе выяснилось, что сегодня консультацию к государственному экзамену по партийно-политической работе будет проводить полковник Тетка.
   - Иванов, - хмурится ротный, - ты понимаешь, что это значит?
   - Так точно! Я должен присутствовать на консультации, - вздыхаю я.
   - Правильно мыслишь, молодец, - удовлетворенно кивает ротный.
   Перед консультацией мы стояли у курилки кафедры тактики, когда за забором я увидел Изольду.
   - Любопытно, в каком погребе, и под какой бочкой пряталась эта девушка от солнца, - осклабился Зона, беззастенчиво разглядывая Изольду.
   - Ой, что сейчас будет, - втянул голову в плечи Лео и сделал шаг в сторону.
   Но я, не удостоив Зону, который с восторгом глядит на мою Изольду, даже взглядом, перемахнул через наш трехметровый забор и подошел к Изольде.
   - Это ты? - ничуть не удивилась она. - Я тебя не дождалась и иду завтракать.
   - У нас консультация, освобожусь не раньше, чем через два часа.
   - Тебе купить, чего-нибудь поесть?
   - Честно говоря, это было бы очень кстати, - не стал я отказываться, так как сегодня остался совсем без завтрака. Чмокнув ее в щеку, я вернулся на территорию училища тем же путем.
   - Слушай, Симона, - обратился ко мне Зона, - а как ты так лихо перескочил через забор? Я пробовал после тебя, но у меня ничего не получилось.
   - Как это ничего не получилось? - расхохотался замок. - А штаны?
   Оказывается, во время попытки перелезть через забор, у Зоны порвались брюки в самом неожиданном и неподходящем месте. Поскольку до начала занятий осталось три минуты, времени, чтобы переодеться, у него нет, и Зона ходит, прикрывая себе место пониже спины планшеткой.
   - Повезло тебе, Зона, - злословит Королев в надежде разозлить меня и натравить на Зону, - что Симона сегодня заторможенный, не то бы он догадался поинтересоваться, какого рожна ты полез за ним! Это ведь его невеста, а не твоя.
   После консультации полковника Тетки я зашел в расположение роты, чтобы оставить в тумбочке свою планшетку.
   - Иванов, - позвал меня ротный, - зайди-ка ко мне.
   В канцелярии роты он смерил меня долгим взглядом и сказал:
   - Видел я, как ты через забор к своей северянке лазал.
   Я, было, подумал, что сейчас последует мораль и оргвыводы, а это сейчас мне очень некстати, но я ошибся.
   - Ты послушай меня, Толик, она тебя не стоит. Ты красивый, умный, сильный, в тебе совершенно нет фальши, а она никакая. Мне директор гостиницы звонил, тоже удивляется твоему выбору. Теперь, когда я ее увидел, я с ним согласен, она действительно из другого теста. Послушай меня, у меня жизненного опыта больше, чем у тебя. Ты заслуживаешь лучшей подруги жизни. Ты добрый и порядочный, и поверь мне, ничего хорошего из вашего брачного союза не выйдет. Расстанься с ней прямо сейчас, и у тебя будет намного меньше огорчений, вот увидишь.
   От слов ротного мне стало тяжко, я стоял и молчал, и даже не думал ничего объяснять. Ротный подождал и сказал:
   - Тогда запомни то, что я тебе только что сказал. Когда-нибудь ты непременно вспомнишь этот разговор и мое предупреждение. А теперь можешь идти.
   И он сокрушенно вздохнул. Выйдя из канцелярии, я постарался забыть о словах ротного, слишком уж они были мне неприятны. Легко ротному говорить, ему самому с женой повезло раз и навсегда. Но нет, нет, да у меня возникает вопрос, во что я превращаю свою собственную жизнь? Вот только ответа я и сам не знаю.
  
  В Феодосии
  Изольда поехала на неделю в Феодосию, так как ей хочется покупаться в море и позагорать. Она сказала, что на северах ее не поймут, если она, находясь в Крыму, не искупается в море и не загорит. Она там уже три дня, а меня только сегодня ротный смог отпустить с ночевкой. Возле железнодорожного вокзала я встретил Веню и Лео. Оба они пребывают в возбужденном настроении. Я невольно заинтересовался причинами такого их настроения.
  - Симона, ты представляешь, здесь кино снимают! - с горящими глазами говорит Веня, и рот его распахнулся до ушей.
  - Где здесь? - невольно оглянулся я по сторонам.
  - Прямо на перроне, - со знающим видом восторженно отвечает Лео. - Пойдем, посмотрим!
  И мы поспешили на перрон, и хотя он огражден канатами и людьми, которые не пускают туда посторонних, мы успели рассмотреть, как по перрону важно шествует Вячеслав Тихонов, а рядом с ним, сгибаясь под тяжестью чемоданов, идет Любовь Полищук.
  - Не знал бы, что это кино, - осуждающе сказал Веня, - подумал бы, что это Тихонов так зазнался!
  Действительно, трудно отделаться от ощущения, что это как-то неправильно. Нужно будет непременно посмотреть этот фильм, когда он выйдет в прокат. Я прочел на табличке интригующее рабочее название фильма 'Любовь с привилегиями' и поспешил на привокзальную площадь.
  Чтобы быстрее добраться до Феодосии, я решил ехать на такси. И вот я еду в Феодосию на этом самом такси. У меня есть попутчик - армянин из Гугарского района Армении, пострадавшего от землетрясения полгода назад. Мы с ним договорились взять одно такси на двоих, чтобы обоим дешевле вышло. Сначала он нам с водителем рассказывал о своих переживаниях и впечатлениях, перенесенных во время той катастрофы.
  - Представляете, - грустно говорит он таксисту и мне, - сижу я в курилке напротив цеха, и вдруг заводская труба стала раскачиваться! Я сначала подумал, что это мне кажется или, что я сплю. Но когда труба стала разваливаться на части, пришло страшное понимание, что это не сон, не сумасшествие, а землетрясение. Из нашего цеха только один я и выжил. Всех остальных завалило в цеху стенами, перекрытиями и этой самой злополучной трубой... если бы я не вышел покурить, то и меня бы уже не было, представляете?
  А потом как-то незаметно мой разговорчивый попутчик перешел на хвастовство. И если его послушать, то есть поверить ему на слово, то все у него самое-самое лучшее.
  - Вот, - взахлеб рассказывает он, - недавно машину себе купил. Такая машина, такая машина! Знаешь, какая?
  - Откуда же я могу знать? - смеюсь я. - Ну, и какая же?
  - Нет, ну машина обыкновенная, 'семерка', - чуть спокойнее говорит он, и тут же снова заводится. - Зато цвет, какой! Знаешь, какой цвет?
  - Не знаю, - признаюсь я, пытаясь скрыть улыбку.
  - Вот! - торжествующе говорит он. - Ты цвет мокрого асфальта знаешь, да? Представляешь?
  - Да, конечно, - удивляюсь я.
  - Вот точно такой же, - торжествует мой попутчик. - Только зеленый!
  В общем, поездка благодаря словоохотливому армянину прошла быстро и весело.
  - Спасибо тебе, дорогой, - на прощанье сказал мне армянин, - ты хорошо умеешь слушать, не все так могут. Удачи и приятного отдыха!
  Изольды я на квартире не застал, так как она еще не вернулась с пляжа. Место съемной квартиры выбрано с умом - густой сад, в тени которого прячутся коттеджи, и до моря метров 150, не больше. Изольда говорила, что ее родители однажды попав сюда, уже более двадцати лет ездят отдыхать только в Феодосию и останавливаются только здесь.
  Я попросил хозяйку, чтобы она открыла дверь коттеджа, который снимает Изольда. Поскольку она предупредила хозяйку о моем приезде, то отказывать мне хозяйка не стала. Даже более того, она предложила мне разыграть Изольду и закрыла меня в домике. Я разделся и лег в постель, ожидая возвращения Изольды и уже чуть было не уснул, когда она, наконец-то, появилась.
  - Валентина Алексеевна, - едва войдя во двор, спросила она у хозяйки, - не приезжал еще мой жених?
  - Нет, деточка, никого не было, - отвечает хозяйка ровным голосом.
  - Странно, - удивилась Изольда, - наверное, позже приедет. А вы что делаете?
  Однако хозяйка не захотела вступать с квартиранткой в долгие разговоры, так что пришлось Изольде идти в свой домик. Она открыла замок своим ключом и вошла в комнату, тщательно прикрыла дверь. Положила сумку на стул и только теперь заметила меня.
  - Ах, ты! - рассмеялась она. - Ах, вы! А я-то думаю, чего это тебя так долго нет? И хозяйка со мной разговаривать не стала, что на нее совсем не похоже, а вы меня разыграть решили!
  - Ты долго еще собираешься там стоять? Иди уже ко мне, - откинул я простынь, которой был накрыт, приглашая Изольду. Она посмотрела на меня, и без лишних слов стала раздеваться, а я с нетерпением следил за этим возбуждающим зрелищем. Я наслаждался томительными секундами, пока она раздевалась, но увидев ее без одежды, я не удержался и рассмеялся. За прошедшие три дня она сгорела так, что местами уже облезает, местами кожа красная, а местами она все такая же белоснежная, как сметана.
  - Иванов, не сметь, надо мной смеяться, - протестующе закрутила головой Изольда. - Как ты думаешь, через свадебное платье не будет видно, что кожа красная?
  - Не фамильничай, - нахмурился я, - терпеть не буду, если будешь называть меня по фамилии, так и знай.
  Она ничего не ответила, а просто забралась ко мне в постель. Я ее порывисто обнял, и разговоры на время прекратились. Только остался какой-то осадок на душе. Не нравится мне, что Изольда называет меня по фамилии, а она даже не пообещала, что больше так не будет. И еще что-то тревожное бередит мне душу. Но я не стал заглядывать к себе в душу. Я и не заметил, как уснул. Когда проснулся, и почувствовал упругое, горячее женское тело рядом со мной, со сна подумал: 'Новелла!' Но когда я раскрыл глаза, оказалось - Изольда. Сонливость как рукой сняло. С сожалением подумал, что так и не узнал Новеллу.
  - Ты есть хочешь? - отвлекла меня от моих невеселых мыслей невеста. - Хочешь? Тогда веди женщину в ресторан! Я тут знаю один с хорошей кухней.
  И мы оделись, умылись, привели себя в порядок, и пошли обедать. Мне в который раз пришла на ум мысль, что я нахожусь, не там и занимаюсь не тем. Как это там поется? 'А той скажите, Бога ради, кому на плечи руки класть. Та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть...' Я, молча, ковыряюсь вилкой в салате, так как аппетита не испытываю.
   - Иванов, - снова отвлекла меня от моих горьких дум Новелла, - ты обрати внимание, как на меня смотрят мужчины! Ты хоть сам понимаешь, как тебе повезло со мной?
   Я сказал: 'Новелла?' Изольда, конечно же. Я тяжело вздохнул и стал обедать. На Изольду действительно похотливо смотрят практически все мужики в зале. Если бы это был вечер, то уже и танцевать бы стали приглашать.
   - Ужинать будем дома, - хмуро бросил я.
   Изольда внимательно посмотрела на меня и быстро согласилась со мной. Держится она независимо и изысканно. По всему было видно, что внимание моей невесты целиком сосредоточено на ней самой и на внимании других мужчин. В общем, я остался, предоставлен своим тяжелым раздумьям, о которых Изольда даже не догадывалась. Она, конечно же, решила, что я ее просто ревную.
   - Иванов, а ты неплохо смотришься рядом со мной, - признает Изольда. - Ты, как подходящая оправа для бриллианта!
   - Не называй меня по фамилии, - сердито говорю я.
   Изольда недоуменно повела плечами и продолжила с удовольствием есть. Что касается меня, то у меня аппетит пропал окончательно.
  
  Туфли
  И вот мы снова в Симферополе. Я ночевал в гостинице с Изольдой, потом сбегал в училище на развод, и после его окончания снова вернулся к ней. Мы позавтракали и улеглись в постель. Через полтора часа Изольда вдруг как-то странно глянула на меня и привлекла мое внимание.
  - Толя, у меня к тебе есть нескромный вопрос, - голос ее звучит настойчиво.
  - Давай свой нескромный вопрос, - добродушно говорю я. - Я сегодня добрый.
  - Скажи, у тебя есть уже хороший, новый костюм и туфли?
  - Это гражданские, что ли? - рассеянно отвечаю я, так как обнаженное тело невесты отвлекает меня от размышлений. Белоснежная грудь выразительно контрастирует с ее красным и облезлым телом и загорелым лицом. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на предстоящем разговоре. - Нет, пока нет.
  - Ты же, надеюсь, не собираешься расписываться со мной в военной форме? Про джинсы я уже вообще молчу. Мне хочется, чтобы ты выглядел достойно.
  - Так купим, успеем еще, - уверенно сказал я. - До свадьбы время еще есть.
  - Вы только посмотрите на него! Любопытно, где это ты рассчитываешь купить и костюм, и туфли, к тому же хорошие? Реальность такова, что это все дефицит.
  - Придумаем чего-нибудь, - беззаботно отмахнулся я, хотя на самом деле имею весьма расплывчатое предположение о том, где можно купить дефицит.
  - Знаешь, а я, кажется, уже придумала!
  - Да? Выкладывай, - повернулся я к ней и лег на бок, с нетерпением ожидая ответа.
  - Давай подадим заявление о вступлении в брак здесь, в Симферополе!
  - Мы же с тобой договорились, что женимся у меня дома, - мягко возразил я, чтобы сгладить остроту, как мне кажется, назревающего конфликта.
  - Мы там и поженимся, - нетерпеливо объясняет Изольда. - Просто здесь нам дадут приглашение в 'Салон новобрачных', и мы тебе купим все необходимое!
  - А так можно? Подать заявление и не расписываться? - спрашиваю я с удивлением, понимая, что я мало чего знаю о взрослой жизни, и что Изольда отчего-то намного опытнее меня в таких вот бытовых вопросах.
  - Вот чудак-человек! Конечно можно! Ты думаешь, что все, кто подал заявление, женятся? У людей случаются разные обстоятельства. А Симферополь это все-таки областной город, а не райцентр из которого ты. Здесь должен быть больший выбор. Я пришла к этому выводу, прогуливаясь по магазинам. Между обеспечением областного и районного центров есть большая разница, тем более это центр Крыма.
  - Тебя послушать, то выходит все проще простого, проще некуда.
  Заявление наше приняли и выдали нам программу лекций о семье и браке, которые можно прослушать на добровольных началах, и вожделенное приглашение в 'Салон для новобрачных'. Однако в этом салоне нас ждало разочарование, костюма моего размера просто не было! А те костюмы, которые имелись в наличии, даже при наличии нужного размера, я бы и даром не взял. Правда, с туфлями повезло, нашлись отличные кожаные австрийские туфли черного цвета, и мы их, разумеется, купили.
  - Что ж, - сказала Изольда, когда мы вышли из салона, - конечно, было бы здорово, сразу купить все, но, по крайней мере, туфли у нас уже есть! Даже на душе полегчало. До выпуска из училища еще две недели, может костюмы еще завезут, а приглашение действительно месяц. Шансы есть, может, и костюм успеем еще здесь купить. А туфли хорошие! Хорошо, что я додумалась до этого!
  Мы отнесли покупку в гостиницу, и вышли прогуляться по городу. На Пушкаре зашли в видеосалон, посмотрели фильм 'Терминатор'. После того, как мы поели мороженое, Изольда предложила:
  - Давай, зайдем, сфотографируемся на память? Послезавтра я улетаю, а мое фото останется с тобой!
  - Наше фото, - машинально поправил я ее, и неуверенно добавил: - Можно, только я слышал, что до свадьбы фотографироваться нельзя, кто сфотографируется вместе, долго потом вместе не проживут.
  - Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь, - звонко рассмеялась моя невеста, - а это все просто суеверия. - Ну, так что, ты идешь?
  - Давай уже после свадьбы, а? Мы успеем, а старые люди говорят, что нельзя до свадьбы фотографироваться. Они ведь не глупее нас с тобой.
  - Ерунда это все, я в эту чушь не верю. Пойдем, пойдем. Не будем тратить время на этот разговор.
  Изольда так настойчиво просила, что я уступил. И мы сфотографировались в первом же попавшемся нам фотоателье, благо их здесь хватает на каждом шагу. Мы так понравились фотографу, что он сделал наши фотографии на удивление быстро, так что Изольда сможет взять одно фото с собой на Север.
  - А что это у тебя глаза такие грустные? - удивляется она, рассматривая фото. - Губы улыбаются, а глаза нет.
  - Где? Покажи? А это мне жаль прощаться с холостяцкой жизнью, - пошутил я. - А у тебя у самой сейчас чего глаза какие-то не такие?
  - Это у меня просто давление пониженное. Давай, зайдем куда-нибудь, выпьем кофе, чтобы давление повысить?
  - У меня есть другое предложение, - усмехнулся я.
  - Ну, пока мы еще до постели доберемся, - догадалась Изольда. - Давай, пойдем, кофе выпьем.
  И мы зашли в первый попавшийся ресторан. Им оказался 'Англетер' у парка Победы. После третьей чашки кофе Изольда улыбнулась и говорит:
  - Кофе какой-то ненастоящий, давления не повышает. Наливай коньячку!
  - Пить подано, - попробовал я пошутить.
  - Иванов, ты закажи себе чаю, что ли? - нервно барабанит она костяшками пальцев по столешнице и выжидающе смотрит на меня.
  - Зачем? - пожимаю я плечами. - Не хочу я чая, мне и кофе вполне хватило.
  - А ты и не пей. Нальешь в стопку, будет, похоже, что и у тебя налит коньяк. А то неловко как-то, что я одна пью, - с непонятным упреком сказала Изольда.
  Так мы и сделали. Со стороны, наверное, это похоже на то, будто два закадычных собутыльника коротают вечер за бутылкой коньяка. Хоть то хорошо, что я не в военной форме. Хотя, может, я как человек непьющий, просто утрирую. У окна остановился прохожий. Я лениво посмотрел на него, а это оказался мой бывший тренер по боксу Баринов. Он, не скрывая восхищения, смотрит на Изольду. Затем переводит взгляд на меня, и улыбается, узнав меня. Я кивком поздоровался с ним. А он глянул на бутылку, рюмки, и сразу поскучнел. Не прощаясь, он отвернулся и ушел.
  Засыпая, я понял, почему меня раздражает то, что Изольда употребляет и вино и коньяк. Дело совсем не в том, что сам я не пью. Просто Новелла вообще не прикасается к алкоголю, и мне это ближе.
  
  Неожиданность
   Изольда улетела домой. Я провел ее в аэропорт и возвращался в училище со стороны гостиницы 'Строитель', когда из кустов, находящихся у нашего спортгородка у озера, услышал знакомые голоса. Безо всякого сомнения голоса принадлежат Мише и Королеву. И они ссорятся! Любопытно, чего им делить, когда до выпуска остались считанные дни? Заинтригованный, я перешел через дорогу и подкрался к кустам, откуда доносится непонятная возня и ругань. То, что я увидел, удивило меня еще больше. Рома и Миша держат Королева, как говорится, под белы рученьки, а Лис отвешивает ему удар за ударом, куда придется! Первым желанием было вмешаться, но я решил все-таки подождать, чтобы узнать, что там происходит на самом деле.
   - Стукач, - презрительно сказал Лис и ударил КорСа в челюсть.
   Ну, ничего себе! Серьезные обвинения, ничего не скажешь! Любопытно, это умозаключения ребят, или у них и доказательства имеются?
   - Да не стукач я, - предпринял Королев попытку вырваться из рук ребят, но, конечно же, безуспешно.
   - Нет, серьезно? - презрительно спрашивает Лис. - Анонимку на ротного тоже не ты написал?
   - Какую еще анонимку? - снова рванулся КорС и тут же получил между глаз.
   - Да не дергайся ты, - ругнулся Лис и саданул кулаком Сергея под дых. - Ту самую, в которой ты докладываешь в особый отдел о том, что курсанты нашей роты работают в гостинице 'Строитель', а наш командир роты получает от этого выгоду. Мы по почерку определили, что это твоих рук дело.
   - Вы хотите сказать, что особист дал вам анонимку? - кашляя, насмешливо спросил Королев.
   - Конечно, нет. Он дал ее светокопию ротному, с которым они дружат, а ротный уже обратился к нам. Ну а мы взяли твой конспект, а там, и сравнивать нечего, у тебя ведь такой характерный почерк! У, сука! Ты и на нас доносы писал? А как ты свои доносы особисту передавал?
   - Он пользовался 'голубиной почтой', - не очень удачно, как мне кажется, пошутил Рома.
   Лис снова ударил Королева. Я не стал ждать, чем там у них все закончится, и, отбросив сомнения и колебания, тихонечко удалился. Мысль о том, что КорС оказался стукачом, невыносима, но поскольку, ни ребята, ни ротный не сочли нужным посвятить меня в это дело, то я решил сделать вид, что ничего не знаю.
   В расположении роты я разделся, помылся и улегся в кровать. Однако отдохнуть не удалось, так как в роту вошел Веня, вернувшийся из города. Прямо с порога он начал болтать, но через минуту его болтовня неожиданно прекратилась.
   - Это кто там разлегся на кровати Толика? - донесся до моего сознания Венин вопрос, и я невольно улыбнулся.
  Послышались приближающиеся торопливые шаги. Веня рывком сорвал с меня простынь, которой я укрылся.
  - Толян, - растерянно спрашивает Веня, - Это ты?
  Вид у него такой, словно он увидел в моей постели Мисс СССР-89 Юлию Суханову или там, например, гигантскую анаконду.
  - Это ты? - снова спрашивает Веня со всей своей детской непосредственностью. Мы все за годы учебы повзрослели, а вот по Вене это не так очевидно.
  - Я, - улыбаюсь я, - а что, в мое отсутствие кто-то облюбовал мою койку?
  - Да нет, - пожал плечами Веня, и принялся рассказывать. - Ты знаешь, ротный как-то на построении на самоподготовку сказал: 'Товарищи курсанты, вы все расслабились, а некоторые уже слишком! Кто еще помнит, как выглядит Иванов?' А Миша, возьми и скажи: 'А кто это?' КорС говорит: 'Это автор книги 'Тени исчезают в полдень!' Лис добавил: 'Нет! Это писатель-юморист, ведущий телепередачи 'Вокруг смеха!'
  - А ротный что? - заинтересовался я.
  - А ротный говорит: 'Нет, это ваш командир отделения!' А Миша снова: 'И когда он это все успевает?' Лео сказал: 'Много лет знаю и люблю Иванова...', но его перебили, так как четыре года это еще не много. В общем, смеху было! Так ты вернулся?
  - Вернулся, - улыбаюсь я. - Теперь до самого выпуска буду с вами.
  - Нет, серьезно? И днем и ночью?
  - Днем не обещаю, я же буду ходить в город, а вот ночью точно!
  - Это здорово, - расплылся Веня в довольной улыбке. - Тебе еще никто не говорил, что ты вносишь мир и покой в нашу жизнь? Так знай, что вносишь! Нам тебя не хватало!
  - Ну, хватит нежностей, - ввалился в кубрик Рома. - Симона, дай тебя обнять, что ли?
  - Нет уж, - смеюсь я, - на сегодня нежностей уже действительно хватит! Обнимайся со своей женой!
  - Еще успею, - беззаботно махнул рукой Рома, - куда торопиться? Жизнь она длинная, а семейная тем более!
  - Это семейным так кажется, - шутит Миша. - Ну, не хочешь обниматься со своей женой, иди, обнимайся с женой Литина! Толик, слабо поставить Литина в наряд?
  - Это мне? - шучу я. - Эй, старшина!
  - Да ладно тебе, - тревожно закрутил Рома головой по сторонам. - Не буду я обниматься с женой Литина!
  - Рота! Смирно! - донесся голос дневального по роте.
  - Вольно, - спокойно скомандовал ротный. - Что это за резонанс в третьем взводе? А, это у нас никак Иванов вернулся?
  Все весело смеются, и в этот момент со стороны 32-й роты в кубрик входит ни живой, ни мертвый, Королев. Выглядит он достаточно странно: лицо опухло, глаза красные, нос вдвое шире обычного. Рукава на парадке заметно помяты. Нерешительно оглядываясь на ротного, Королев подошел к своей койке и стал раздеваться. Он раздевается, настороженно разглядывая то ротного, то Мишу и Рому. Лиса пока не видно и не слышно.
  - Миша, - негромко позвал я. - Что это с КорСом такое, не знаешь?
  - Честно сказать? - нехотя отвечает Миша.
  - Конечно, - с серьезным видом говорю я.
  - Не знаю, - с честным выражением лица и глаз ответил Миша, и тут же отвернулся от меня.
  Вечером программа 'Время' снова озадачила всех. В китайской столице Пекине на площади Тяньаньмэнь китайская армия разогнала массовую демонстрацию. Студенческая акция в защиту демократии, которая длилась уже полтора месяца, переросла в миллионную демонстрацию. На площадь ввели танки, которые открыли огонь по демонстрантам, и начали давить их гусеницами. Все это видели в прямом эфире миллионы телезрителей по всему миру.
  - Дима, а Дима, - повернулся КорС к Снигуру, - а что там в твоей Библии говорится о конце света?
  Но Дима предпочел отмолчаться и уклонился от разговора. Тогда Королев повернулся к Лису.
  - Слушай, Лис, ты ведь у нас из Ростовской области? А что там у вас примерно в этот же день, но в 1962 году произошло?
  - Зачем спрашиваешь? Раз знаешь точную дату, значит, знаешь и о том, что тогда произошло.
  - Да я проверяю, знаешь ли ты!
  - 2 июня 1962 года в Новочеркасске войска подавили демонстрацию рабочих, которые выступили против повышения цен. В тот день погибло 24 человека, были ранены 39 человек. Позже по решению Верховного суда СССР расстреляли еще семерых и 114 человек посадили в тюрьмы.
  
  Новая форма
  Сегодня занятий нет, с самого утра нашу роту отвели в училищное ателье, а потом на вещевой склад для получения нашей первой офицерской формы. Настроение у всех приподнятое, а мне немного грустно от того, что учеба остается в прошлом. А ведь казалось, что четыре года это так много, но вот они пролетели и остались позади.
  Училищное ателье не справляется с перешиванием и подгонкой лейтенантской формы, и я ушел в город, чтобы обрезать рукава на двух повседневных рубашках. Кто знает, куда я попаду служить, и будет ли там ателье? А вот если рукава не обрезать, то придется в любую жару ходить в рубашке с длинным рукавом и с галстуком. Заодно мне во все рубашки (и в повседневные, и в парадные) вставили в пояс резинки. Теперь мои рубашки - просто загляденье!
  В роте я застал Лиса, недовольно разглядывающего его новую полевую форму - офицерскую пилотку и курточку, которые носятся вместе с повседневными брюками для строя, повседневной рубашкой и галстуком.
  - Лис, чем ты недоволен? - допытывается Лео.
  - Мне старая полевая форма больше нравилась, - отвечает тот. - Особенно нравилось то, что она похожа на старую казацкую форму, а это... непонятно что. И с галстуком! В той форме хоть можно было расстегнуть крючки на воротнике, а здесь? Нет, определенно мне эта форма не нравится.
  - А ты просись на флот, там все еще остались кителя, которые подшиваются подворотничком и воротники застегиваются на крючки, практически как в старой полевой форме. Иванов, что скажешь?
  - Лично мне пилотка нравится больше чем фуражка.
  - А, кстати, - обрадовался Королев, - Симона, ты же, помнится, пошил себе полевую фуражку! Поторопился ты, однако! Только деньги на ветер выбросил! Что теперь будешь делать со своей фуражкой? Выбросить-то, наверное, жалко? Проблема!
  Я не стал отрицать, что с пошивом шитой полевой фуражки я действительно поспешил, я взял гитару и, присев на подоконник, стал перебирать струны, настраивая инструмент. Тут в кубрик вошел наш взводный.
  - Музицируете, Иванов? - откашлялся он и осмотрелся по сторонам. - Не боитесь вывалиться из окна?
  - Собираюсь, - отвечаю я, соскочив с подоконника. - Не боюсь.
  - А чего ему бояться, - смеется Миша, - Иванов у нас и в огне не горит, и в воде не тонет. И летать может, если нужно!
  - Ага, только низко-низко, - добавляет КорС. - Как крокодилы.
  - Можно и мне послушать, как вы поете? - не обращая внимания на слова Миши, спрашивает взводный. Интерес у него вроде неподдельный.
  - Можно, если вам нравятся бардовские песни.
  - Еще как нравятся, - заверил взводный, с нетерпением ожидая песни. - Что может быть прекраснее бардовской песни? Лично для меня ничего!
  И я стал петь песни Кима, Городницкого, Окуджавы, Визбора, Высоцкого. Вскоре вокруг нас собралась толпа курсантов, что называется, яблоку негде упасть. Даже Веня, который обычно беспрестанно болтает, и тот вел себя пристойно, никому не мешал, а если песня была ему знакома, то даже подпевал. Взводный все время присутствовал здесь же, с нами. А за окном по вечернему глухо шумит Симферополь.
  Уже ложась спать, я подумал о том, что я вот уже 2,5 года простоял в очереди в магазине 'Букинист', чтобы купить Библию, но так и не смог ее купить. Столько раз рисковал, ведь если бы в училище узнали, что я хочу почитать Библию, точно бы из партии исключили, а может и из училища тоже. Но интерес мой только еще больше разгорелся, что, же это за книга такая, которую и купить нельзя, и читать запрещено? От размышлений меня отвлек тяжелый вздох Лиса, который спит головой к моей голове. Собственно, нас разделяют только его прикроватная тумбочка и спинки кроватей.
  - Что, Лисенок, не спится? - спрашиваю я его.
  - Да я вот все думаю, что если бы я поступил в военное училище с первой попытки, то получил бы еще старую полевую форму, и еще долго бы обходился без этой новой формы. Причем с большим удовольствием, - приподнялся на локте Лис.
  Я улыбнулся про себя, и далась же ему эта полевая форма!
  - Не ворчи, Лис, - отозвался КорС. - Спать мешаешь.
  - Слушай, Лис, - предложил я, - а ты купи себе полевую форму старого образца. Я думаю, что ее можно найти.
  - Слушай, а это же мысль! - расцвел в улыбке Лис, и даже приподнялся на локоть. - И как это я сам не додумался, ведь это так просто! Ну, спасибо, Симона! Признаю, не зря именно ты командовал нами эти годы! Нет, ты не стесняйся, ведь правда, никому, кроме тебя не пришла в голову такая идея!
  Я только пожал плечами. Мне сказать сложно, почему такая простая идея больше никому в голову не пришла. Лично мне кажется, что такой вариант решения проблемы Лиса лежал просто на поверхности.
  - Зря ты там так восхищаешься Симоной, - ворчит Королев. - Все ведь на самом деле просто. Он жалеет о шитой полевой фуражке, которую ему поносить не довелось, и выдумал для себя такое решение - купить полевую форму старого образца. Признайся, Симона, ведь все именно так и было, правда? А Лису ты с легкостью выдал уже готовое решение.
  - А даже если и так, разве это что-то меняет? - удивляется Миша. - Все равно только Толик до этого додумался. Все остальные только слюни Лису утирали, успокаивая его, а Толик думал, как решить стоящую задачу.
  - Точно, - удивился я. - Я просто слово 'проблема' заменил на 'задача', и все сразу встало на свои места.
  - Да спите вы уже все, достали, - слезливо попросил Зона.
  - Прекрати свои страдания, а то до самого утра спать тебе не дадим, - пообещал я. По-видимому, у меня вышло достаточно убедительно, потому что после этого Зона успокоился под всеобщий смешок.
  - А вообще даже жаль спать, ну, сколько нам еще времени осталось провести вместе? Кто знает, когда теперь еще свидимся? - рассудительно говорит Дима. - Да и свидимся ли? Эй, Лео! Ты что, солдатские рубашки получил, да?
  Среди курсантов считается, что рубашки цвета хаки офицерские, а защитного цвета - солдатские. Лео действительно получил рубашки зеленые.
  - Ничего, - не унывает он. - Мне на границе они пригодятся!
  - Так ты, мил человек, стукачок? - рассмеялся Лис, а за ним и все остальные.
  - Ага, - с готовностью признал Лео, нимало не смущаясь тем, что его назвали стукачом. Я бы даже в шутку так не смог.
  - Да, - глубокомысленно пророчествует Веня, - похоже, на выпуске нас ждет много интересного. Лео, стукачество это не тот путь, которым нужно идти по жизни, поверь мне.
  - Поверить тебе? - во весь голос расхохотался Лео. - Смешная шутка! Нет, я еще не сумасшедший!
  - Эх, ты, - с сожалением произнес Веня, - чудо простоты.
  - А простота-то здесь при чем? - недоумевает Лео.
  - Симона, а Симона, - смеется Веня, - объясни нашему недогадливому товарищу, при чем здесь, собственно, простота?
  Лео с нескрываемым интересом стал ждать ответа.
  - Дело в том, дорогой друг, Лео, - улыбаясь, отвечаю я, - что простота хуже воровства.
  - Эй, вы все, - недовольно говорит Королев, - оставьте Лео в покое, в конце концов, это его дело.
  - Ошибаешься, КорС, - недобро говорит Миша, - пока Лео стучит на нас, это и наше дело!
  
  Итоги
  После последнего государственного экзамена, сдав все выпускные экзамены на 'Отлично', ко мне подошел Королев и громко, чтобы услышало как можно больше курсантов, с наслаждением сказал:
  - Иванов, ты помнишь, мы с тобой на первом курсе решили соревноваться в учебе? Пришло время подводить итоги.
  И он в предвкушении с удовольствием потер руки. Что ж, сейчас разложим, как говорится, все по полочкам. Правду сказать, у меня особых опасений не было.
  - Чего там подводить? - удивился замок. - Конечно, пальма первенства за Симоной!
  Но вопреки его ожиданиям и прогнозам, итоги вышли такие: у Королева шесть четверок, все остальные пятерки. У меня одна тройка, пять четверок, остальные пятерки.
  - Что ж, я проиграл, - признал я, скрывая неловкость. А, что тут еще скажешь?
  - Что и требовалось доказать, - довольно произнес КорС.
  - Другого никто и не ожидал, - радостно говорит Яд.
  - Слышишь, Яд, - угрюмо говорит Миша, - не надо тебе себя так сильно обманывать.
  - Это чем же? - насторожился Яд.
  - Ты ведь ни разу не Рембо. Или хочешь мне доказать обратное?
  Нет, конечно же, Яду и в голову не приходило доказывать Мише Кальницкому, что он может что-то серьезное противопоставить тому в драке. То ли возобладал здравый смысл, то ли проснулся инстинкт самосохранения, но Лекарствов тут же исчез, не дожидаясь продолжения. Если кто-то и хотел поддержать мнение Яда, то после более, чем тонкого намека Миши, опасаются повторять ошибку Лекарствова.
  - Не печалься, Симона, - вмешивается в разговор Зона, - лучше синий диплом и красная рожа, чем красный диплом и синяя рожа! А от тройки никто не застрахован.
  - Нелепость какая-то, - вдруг признал КорС, не обращая внимания на слова Зоны и довольное хихиканье троечников, что прямо скажем, нетипично для него. Если честно, то я ожидал от него в качестве финального аккорда получить порцию желчи и ехидства. - Уж что-что, а тактику ты знаешь на 'отлично'. Ты любишь учиться, стал одним из лучших, и вдруг троечник. Все-таки прав был Рома, когда говорил, что это дурдом.
  - Ты теперь красный диплом получишь, - подумав, сказал я.
  - И ты бы тоже получил, если бы вместо этой тройки была четверка. Признайся, обидно? - понимающе кивнул Королев.
  - Врать не буду, обидно, потому что незаслуженно.
  - Я тебя немного успокою, - улыбается Королев, - во всяком случае, попытаюсь это сделать. Кроме тебя твоих оценок никто знать не будет! А твои достоинства, типа уверенность в своих силах, твердость характера, последовательность действий остаются при тебе. Успокоил?
  - Нет. Мне до других дела нет, а вот самому стыдно, что у меня тройка есть.
  - Переживешь, - жестко сказал КорС. - Скоро бесчисленные офицерские и житейские заботы отодвинут эту твою злополучную тройку на задний план. Ладно, пошли, что ли, на спортгородок?
  - Что ж, пойдем, - согласно кивнул я.
  - Через чипок? А то я после этого экзамена что-то сильно ослабел.
  - Пошли через чипок, - снова согласился я, хотя сначала хотел предложить КорСу посетить курсантское кафе после тренировки на спортгородке.
  В кафе Королев налил лимонада в стаканы и, подняв свой стакан, шутливо, с пафосом сказал, пристально глядя мне в глаза:
  - Пусть всегда сияют звезды в наших глазах!
  - Лучше на погонах, - пытаюсь я шутить, хотя слова КорСа заставили меня задуматься.
  - Нет, - не соглашается КорС, - и в глазах, и на погонах! За это и выпьем!
  После того, как мы выпили свой лимонад, КорС вдруг сказал:
  - Знаешь, я так рад, что мы с тобой соревновались все эти годы. Так приятно иметь дело с достойным соперником. Где-то я читал, что учиться - это как плыть против течения: остановился, и тебя отнесло назад. Ты не давал мне останавливаться. Ты меня, кстати, многому научил. Да, да, не удивляйся. Например, именно у тебя я научился тому, что в жизни нужно полагаться на свои силы.
  - Тем радостнее победа, - улыбнулся я, хотя эта улыбка далась мне непросто. Про себя же я в который раз подивился тому, до чего Королев противоречивая фигура.
  После возвращения из чипка, ко мне подошел Столб. В руках он держит две гитары.
  - Толик, - улыбается он, - скажи мне на милость, где, интересно, тебя нелегкая носит? Ладно, ладно, мне не нужен твой ответ. Давай, лучше споем ту песню, что ты поешь в бане!
  - А я что, в бане пою? - несказанно удивился я, так как ничего подобного за собой не замечал. - И давно?
  Я жду ответа и чувствую, что глаза мои уже на лоб полезли. Что совсем уж огорчительно, так это то, что я совершенно не помню, что я стал петь в курсантской бане. Как сказал бы Лис: 'Еще один дурдом!'
  - Ты начал петь сразу после прошлого летнего отпуска.
  - И что я пою? - так же растерянно переспрашиваю я Саню. Я ожидал ответа: 'Да, разное', но Столб сказал:
  - Ты всегда поешь одну и ту же самую песню.
  И он, положил одну гитару, тронул струны второй и запел, явно подражая интонациям моего голоса:
  - Там где клен шумит над речной волной,
   Говорили мы о любви с тобой.
   Опустел тот клен, в поле бродит мгла,
   А любовь как сон стороной прошла...
  Столб поет, а я не стал петь, я снова думаю о Новелле. Но думаю так, словно разговариваю с ней, и она может меня слышать.
  - Новелла, любимая моя, мне не нужны никакие сокровища мира, кроме тебя! Я люблю тебя, я хочу тебя, я хочу быть с тобой! (Или правильнее, хочу, чтобы ты была со мной?) Я очень люблю тебя, Новелла! Знала бы ты, как я тебя люблю! Безумно! Безоглядно! Бесконечно! Люблю! Люблю тебя, Новелла, и буду любить всегда! Так хочется жить долго-долго с тобой! Все время думаю о тебе. Все время люблю тебя. Поцеловать хочется тебя, обнять...
  Столб, видя, что петь с ним я не собираюсь, ушел, не сказав ни слова. А вот Миша, который долго о чем-то молчал, сказал:
  - А ведь КорС мог бы подвести эти ваши итоги тихо и без лишнего шума.
  - Не с его характером. Это если бы он проиграл в этом соревновании, - сдержанно улыбнулся я. - А вообще это правильно. Спорили мы ведь перед всем взводом, перед всеми и 'ответ' держать!
  - Все мы знаем, что твоя тройка незаслуженная. Если бы ты получил четверку, у вас была бы ничья. А если пятерку - ты бы победил, и это было бы честно. А так ужасно нелепо и несправедливо вышло, - вздохнул Миша.
   Я тоже вздохнул, но, молча. Однако, увы, уже ничего исправить нельзя. Никак. Что и говорить, я и в самом страшном сне не мог представить, что могу получить тройку. Тут на глаза нам попался Яд.
   - Что, - насмешливо спрашивает его Миша, - гадаешь, помню ли я о тебе? Ты даже не сомневайся, я очень добропамятный человек. Я помню добро!
   Яд растерялся и задумался над тем, что сказал Миша.
   - Удивляешься? - продолжает Мишка. - И это правильно, потому что о тебе ничего доброго и вспомнить-то нечего. И это твои итоги четырех лет учебы в училище. Подумай об этом. Я не провидец, но тебе могу совершенно точно предсказать, что если ты не изменишься, то проблемы и неприятности в твоей жизни будут расти, словно грибы в сказочном лесу. А теперь убирайся прочь, а то я могу не сдержаться от соблазна и сделать одно доброе дело в отношении тебя, прямо сейчас.
   - Это, какое доброе дело? - еще больше удивился Яд.
   - Сделать так, чтобы ты не смог плодить таких же моральных уродов, как сам.
  
  'Золотой' карантин
  Вот и пришел 'золотой' карантин: государственные экзамены сданы, и все уже просто ждут долгожданного приказа Министра обороны о присвоении нам первого офицерского звания, выпуска из училища и первого офицерского отпуска. Уже получена офицерская форма и полностью приведена в порядок, и практически все, кроме парадной формы для строя, отправлено багажом домой. Хотя нет, некоторые курсанты ждут, когда получат предписание, дабы отправить багаж сразу к новому месту службы.
  Через две с половиной недели я женюсь на Изольде. С ума сойти. Я давно понимаю, что со мной что-то не так. Нужно, наконец, попытаться собрать, воедино, свои мысли и чувства. Я до сих пор пытаюсь примириться с тем, что Новелла меня не любит, и вышла замуж за другого. С того дня, как мы расстались, прошло одиннадцать месяцев, но для меня ничего не изменилось. Я все еще не теряю надежду, что мы можем быть вместе. Хотя кого я обманываю? Она замужем за другим, и при всем желании мне этого уже не изменить. А я женюсь на Изольде.
  Я вынул из планшетки фотографии девушек, с которыми поддерживал разные отношения в течение учебы в училище. Не то, чтобы девушек было много, хотя кого я обманываю? Если считать что 5 это уже много, то девушек у меня было очень много. Каждая из них подарила мне от 3-х до 20-ти фотографий, так что теперь их собралось больше сотни.
  Пришло время что-то решать с этими фотографиями. Я долго не решался, а теперь вот сижу, просматриваю эти фотки в последний раз и рву их на мелкие кусочки, так, как я привык рвать письма. За этим занятием меня застал КорС.
  - Симона, ты что, рехнулся? - возмутился он. - Лучше отправь их обратно девушкам!
  - Лучше ли? Что они будут чувствовать? А так вроде я их помню, и их фотографии мне по-прежнему дороги. Или хоть как-то дороги. Хранить не хочу, невеста предупредила меня, что она очень ревнивая.
  - Так ты это ради невесты? - ахнул Королев. - А ты уверен, что она того стоит? Вот уж от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидал.
  - КорС, это мое дело, - упрямо говорю я.
  - Дело, конечно, личное. Это понятно, и все равно зря, - осуждающе покачал головой Королев. - Попомнишь мое слово, придет день, и ты сильно пожалеешь о сегодняшней глупости.
  Я демонстративно отвернулся от него и продолжил свое занятие. Вот почти все фотографии изорваны в мелкие клочки, остались только две фотографии Новеллы. Вообще-то они лежали сверху, но я их переложил на самый низ, но вот теперь очередь дошла и до них. Душа моя содрогнулась при виде этих фоток. Я заметил, что и рука, в которой я держу ее фото, тоже дрожит. Такого со мной еще не случалось. И, обманывая свое сердце, я порвал фотографии любимой, и тут же сбылось предсказание Королева, я сразу ужасно пожалел о содеянном. Да что это со мной?
  - Симона, а Симона, - как-то нерешительно позвал меня Королев. - Ты помнишь, мы во взводе всегда шутили, что на твоей свадьбе нам нужна только водка и пирожки твоей мамы с яблоками и маком?
  - Все будет, - улыбнулся я, думая о том, что для свадебного стола это весьма нетипичная еда!
  - Не нужно твоей маме напрягаться, - сильно наморщив лоб, говорит Королев. - Никто к тебе на эту свадьбу не приедет. Мы не одобряем твой выбор. Это ты, к сожалению, оказался слеп и глуп, а мы видим твою Изольду намного реальнее. Она - это не то, что тебе нужно. Она, хотя и очень-очень красивая, но тебе вообще не подходит. Мы во время стажа навели о ней справки...
  - КорС, заткнись, пока не получил, - напрягся я.
  - Молчу, но ты так и знай, никто из наших ребят к тебе не приедет. Учти это, когда будешь заказывать места в ресторане.
  И я снова пожалел, что порвал фотографии Новеллы. Что же я наделал? То есть, я хотел сказать, что же я натворил? С ужасом я понял, что этой ошибки уже не исправить. Нет, я точно схожу с ума. От этих невеселых размышлений меня отвлек Веня.
  - Симона, ты слышал? - ворвался он с видом, будто началось землетрясение, а кроме того пожар. - Нашему выпуску не будут давать рабочие строительные специальности!
  Странная получается картина, если верить Вене, всем нашим предшественникам давали рабочие профессии: крановщика, бульдозериста, штукатура и так далее, а на нашем выпуске это закончилось. Мы теперь будем иметь только диплом о высшем образовании и гражданскую профессию 'учитель истории и обществоведения'.
  - За что ж такая несправедливость? - возмущается Веня, что, в общем-то, странно, ведь ему, как никому другому из нас, никакая рабочая профессия точно не понадобится!
  А я пытаюсь представить свою предстоящую свадьбу, но отчего-то ничего не получается. И уж тем более трудно представить, что ко мне на свадьбу никто из ребят не приедет. Я даже пошел к Столбу, но тот, отведя взгляд в сторону, сказал, что приехать точно не сможет, потому что планирует и сам жениться, но когда именно, еще не знает.
  С таким тяжелым настроением я отправился в город. Уже возвращаясь из увольнения, у предварительных авиакасс я услышал знакомый смех. Так смеяться может только Батя. Когда он учился с нами, его смех открыто называли ржанием. Я перешел на другую сторону улицы и увидел его. Он громко смеется в кампании троих ребят гражданской наружности. Увидев меня, он приветливо махнул рукой и сразу поспешил ко мне.
   - Чему радуетесь, - поинтересовался я, пожимая его руку и кивая его приятелям.
   - О, это целая история! Если есть пара минут, я расскажу. У нас литературу преподает девушка, вроде вашей Ольги Олеговны. И мы тоже на ее лекциях бессовестно спим. А она так увлеченно рассказывает, словно улетает в облака и ничего вокруг не замечает. Знаешь, она так любит свой предмет, в смысле литературу, что это видно буквально во всем: в манере ее поведения, одежде, походке и, конечно же, в прекрасной речи. Те студенты, которые не спят, слушают ее, открыв рот. Мы решили, что купим ей на экзамен цветы, коробку конфет и превратим экзамен в милую беседу. Но в нашей группе есть один товарищ, который живет на квартире, он тогда болел, и мы не посвятили его в наши планы. А он на экзамен опоздал, а когда ввалился, то прямо с порога заявил: 'Товарищ преподаватель, можно я первым возьму билет? А то мне в больницу нужно'. Она ему предложила тянуть билет, ну и еще четверых студентов по списку вызвала! Нам потом стоило трудов сгладить этот его промах и превратить экзамен в светскую беседу о новинках литературы. А товарищу этому дали прозвище Пассажир. Он живет вот в этом доме, где находится предварительная авиакасса. Мы зашли за ним, а у него на столе лежит сборник кроссвордов. И знаешь, как он называется? 'Пассажиру в дорогу!' Мы до сих пор насмеяться не можем! Уже двадцать минут смеемся, между прочим!
   - Значит, не в бровь, а в глаз кличка пришлась?
   - Ага, а ты чего это так быстро бежишь? За тобой что, гонятся?
   - Нет, - улыбаюсь я, - ты же знаешь, что если не будешь бегать, пока здоров, придется побегать, когда заболеешь? А если серьезно, то в училище тороплюсь.
   Долго поговорить не удалось, так как мне действительно нужно в училище, увольнение заканчивается. Хотя мы и выпускной курс, и до выпуска нам осталось всего 15 дней, нас все равно заставляют смотреть программу 'Время'. Правда, теперь это почему-то мало у кого вызывает возмущение.
   - Продолжает работу Первый съезд народных депутатов СССР, который начал свою работу 25 мая 1989 года, - информирует нас комментатор с экрана телевизора.
   Заседания съезда транслируются в прямом эфире, и за дебатами следит, можно сказать без преувеличения, вся страна. Вот и половина нашего взвода полдня проторчала у телевизора, пытаясь не отставать от политической жизни страны.
   - Кто мне скажет, - взывает Зона, - когда будет передача 'Лестница Якоба', тому ничего не будет.
   Отчего-то никто не спешит ответить на его вопрос.
   - А я не понимаю, - говорит Веня, - кто с кем там борется, на словах все вроде за демократию, гласность.
   - Это все МДГ (Межрегиональная депутатская группа) все мутит, - тут же вызвался объяснить ему ситуацию Вася. - Эти депутаты, которые прикрываются тем, что они якобы демократы, а на самом деле это все антисоветчики.
   В МДГ входит около 250 делегатов съезда, ее сопредседателями являются Андрей Сахаров, Борис Ельцин, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов и Виктор Пальм. Они даже предлагали альтернативную повестку дня, с которой выступил Сахаров, но за нее проголосовали только 171 делегат съезда, то есть даже не вся МДГ. От КПСС, комсомола и общественных организаций избрано 750 делегатов. Еще две трети делегатов было избрано в территориальных и национально-территориальных округах. Съезд принимает решения большинством голосов. Каждый раз во время голосования Горбачев объявляет: 'Подавляющее большинства 'за'. Раньше голосовали единогласно.
   - На западе политики откровенно плюют на общественное мнение, - говорит Вася, - а у нас товарищ Горбачев прислушивается к нему и внутри страны, и за рубежом. Он настоящий реформатор.
   - Точно, - хмыкнул Миша, - а еще он соперничает с Ельциным, и поэтому вынужден выглядеть еще большим демократом, чем тот.
   Вася с Веней обговаривают тему подавляющего большинства со всех сторон, а я продолжаю честно слушать новости.
   - Сегодня на заседании комиссии Верховного Совета Украинской ССР по вопросам патриотического и интернационального воспитания и межнациональных отношений рассмотрен вопрос о национальной символике. Комиссия рекомендовала аргументировано, основываясь на исторической правде, пропагандировать советскую социалистическую символику, раскрывать ее гуманное содержание, прививать глубокое уважение к флагу и гербу УССР. В то же время обращается внимание на недопустимость использования во время общественно-политических мероприятий желто-голубых флагов и других символов, скомпрометированных буржуазными националистами.
   Мое внимание привлек Лео. Он не смотрит новости, а читает газету. Он уже давно говорит, что ему надоела партийная риторика. Миша тоже отвлекся от разговора Вени и Васи и рисует злые 'дружеские' шаржи на весь взвод.
   - Толик, послушай. В этот день в 1868 году американец Кристофер Шоулз из штата Висконсин получил патент на печатную машинку. Она была размером с письменный стол, печатала только прописными буквами, а результат можно было увидеть только после окончания работы, так как бумага вставлялась вовнутрь машинки. В 1873 году Шоулз доработал конструкцию машинки и продал ее оружейной фирме 'Ремингтон армз'. В следующем году компания приступила к серийному выпуску печатных машинок. Одним из первых покупателей стал писатель Марк Твен. Существует версия, что его роман 'Приключения Тома Сойера' стал первым классическим произведением, отпечатанным на печатной машинке.
   - Спасибо, - улыбнулся я, - а к чему ты это?
   - Как к чему, - лукаво улыбается приятель, - подумал, что тебе, как будущему писателю, будет интересно это знать.
   Тут спокойный ход военных будней нарушил капитан Туманов, который решил проверить, что происходит в кубрике его взводов. А там ребята кипятили покупными и самодельными кипятильниками воду на чай.
   - Товарищи курсанты, да вы что? - стал распекать Туманов виновников. - Эта электрическая проводка проложена еще во времена царя Гороха, ее давно менять пора. Вы что, не понимаете, что такое беспечное поведение может привести к пожару? Если сожжем родную казарму, какими глазами мы будем смотреть на начальство? Старшина, ну-ка, четко, по фамилиям запишите мне всех.
   Капитан Туманов чувствует себя в своей стихии и громко командует. Можно не сомневаться, что ребятам нервы попортят изрядно. Предвидя подобный поворот событий, Аркалюк решил отвлечь внимание Туманова от злосчастных кипятильников и их обладателей и спрашивает:
   - Товарищ капитан, разрешите? Меня давно занимает вопрос, почему у райкомов, горсоветов везде высажены ели? Вы случайно не знаете?
   - Странный вопрос для курсанта, - по достоинству оценил вопрос Туманов. - Впрочем, я случайно знаю. Это для того, чтобы слуги народные, которые сидят в этих самых райкомах и горсоветах не забывали про Сибирь! Молодец, товарищ Аркалюк. Запомните, товарищи курсанты, если есть у вас сомнения, то, чтобы не попасть впросак, поделитесь сомнениями с командиром! Замкомвзвода, доложите мне, все ли курсанты здесь есть по уважительным причинам, в смысле отсутствуют.
   А курсанты нашего взвода все еще горячо обсуждают тему подавляющего большинства. Капитан Туманов стал прислушиваться к их разговору.
   - Третий взвод, а почему товарищ Иванов у вас не принимает участие в вашей бурной беседе? - интересуется Туманов. - У меня за четыре года сложилось мнение, что уж кого-кого, а Иванова никак нельзя назвать человеком без собственной точки зрения.
   - А Иванов у нас склонен к созерцательности и вообще немного ленив, - отвечает КорС. - Ему тема беседы неинтересна.
   - Вот бы никогда не подумал, - смеется Туманов, - или вы это о себе сказали? Иванов, а что это вы держитесь так скромно и ничего не говорите своему товарищу?
   - Я еще успею, - многообещающе сказал я, и Королев после моих слов сразу поскучнел и попытался сгладить произведенное им впечатление.
   - Я хотел сказать, что дилетантские умствования Васи и Вени ему совершенно не интересны, - поспешил он внести ясность.
   Теперь на него обиделся едва ли не весь взвод. Королев это понял, но, не зная, как ему поступить дальше, замолчал. Туманов улыбнулся и вышел из расположения роты. Весь вечер Королев старался больше не вступать ни с кем в полемику. Даже перед сном курсанты все еще говорят об этом пресловутом большинстве. Но мне это действительно не интересно, и я засыпаю. Легкие и радостные годы учебы в военном училище стремительно заканчиваются. Утро началось с команды дежурного по роте Славки Бахтина.
   - Товарищи, пока еще курсанты 33-й роты, спите быстрее! До подъема осталось
  пять минут!
  
  Комсомольская жизнь
   Хотя уже нет никаких занятий, нас все равно отправляют на самоподготовку. Понятное дело, ее как таковой тоже нет, мы просто там проводим время, чтобы не мозолить начальству глаза. В смысле, начальству спокойнее, когда оно нас не видит. Веня принес почту и кто хочет, знакомится со свежей прессой. Остальные просто мило беседуют друг с другом, коротая время. Входная дверь раскрывается, и наш покой нарушает Хлопец.
   - Товарищи, - начинает он с порога, - я решил внимательно изучить, как вы читаете прессу. Итак, кто-нибудь из вас уже успел ознакомиться с сегодняшним номером журнала 'Комсомольская жизнь?'
   - Я! Я успел! - подрывается Вася. - Курсант Россошенко!
   - Хорошо, - улыбается замполит роты. - К какой именно статье вы бы привлекли внимание ваших товарищей по взводу?
   - 'Врубаясь в мерзлоту', - не раздумывая, отвечает Вася и начинает тараторить, - в ней рассказывается о том, как комсоргу рудника 'Баренбург' на Шпицбергене пришлось начинать работу практически с нуля, там даже комсомольская организация по официальным документам числилась физкультурным коллективом!
   Пока Вася анонсирует статью, энтузиазма на лице Хлопца становится все меньше и меньше.
   - Интересная статья, - перебивает он Васю, - а есть ли что-нибудь, касающееся нас с вами?
   - Так точно, есть! - с таким же пылом отвечает Вася. - Передовая статья посвящена XIII Всемирному фестивалю молодежи и студентов, который откроется в Пхеньяне 1 июля и будет проходить под лозунгом 'За антиимпериалистическую солидарность, мир и дружбу!'
   Однако видя, что выражение у замполита такое, словно он раскусил очень кислый лимон, Вася понимает, что он снова врезал в штангу, и он торопится сгладить произведенное им впечатление.
   - А еще есть письмо от солдата, служащего в Чехословакии, в котором он рассказывает о неудовлетворительной организации досуга в части.
   - Сядьте, товарищ Россошенко, - резко говорит Хлопец. - Вы без пяти минут замполит роты, а до сих пор не научились выделять главное. Вы что же, и солдатам будете рассказывать о неудовлетворительной организации досуга в Чехословакии? Товарищи курсанты, в 12-м номере 'КЖ' есть статья 'Комсомол в зеркале цифр'. В этой статье есть масса необходимой для вас информации: численный состав ВЛКСМ, женщины в ВЛКСМ, партийное ядро в комсомоле, состав организации по социальному положению и роду занятий комсомольцев, распределение комсомольцев по отраслям народного хозяйства, по образованию, возрасту и так далее. Вам всем необходимо законспектировать эту статью в свои конспекты первоисточников. Я в конце самоподготовки проверю. А товарищ Россошенко все-таки молодец, - смягчился замполит, - я, признаться, ожидал от него, что он нам расскажет о певце Жене Белоусове, о нем тоже идет речь в этом номере. Замкомвзвода, немедленно организуйте конспектирование статьи, тем более что более срочных дел, как я понимаю, у вас нет, и совсем не предвидится?
   - Про Женю Белоусова? - шутит замок.
   - На кой ляд он нам нужен? - сердится замполит. - Пусть о нем читают девочки синеглазые, сероглазые, зеленоглазые и даже те, у кого глаза в крапинку, - неожиданно, похоже, передразнивает Хлопец Белоусова.
   Он уходит, а замок действительно забирает у Васи свежий номер 'Комсомольской жизни' и начинает его листать.
   - О! Мужики, - оживился он, - слушайте сюда! Шаровики! Баранов и Морозов, вас в первую очередь касается! ЦК ВЛКСМ и журнал 'Комсомольская жизнь' организуют Всесоюзный конкурс комсомольско-молодежной символики.
   Слова замка заинтересовали не только шаровиков, а весь взвод, поэтому в аудитории стало тихо. Замок продолжает.
   - 'Цель конкурса - поиск новых форм и символов, отражающих многообразие деятельности ВЛКСМ и молодежных организаций в условиях перестройки, разработка и внедрение отечественной молодежной символики'.
   - Сергей, - не выдерживаю я, - ты что, собрался нам всю статью прочесть?
   - Спокойно, Симона, - подмигивает мне замок, - она небольшая. 'Конкурс предусматривает разработку идей и оригиналов (значков, эмблем, наклеек, вымпелов, плакатов, памятных наборов, других символов и атрибутов) по следующим направлениям...'
   - Короче, Склифосовский, - перебивает замка Баранов, - премии какие?
   - Первые по всем предложенным направлениям - 500 рублей, вторые - 300 рублей, третьи - 150 рублей. Поощрительные премии за лучшую идею комсомольской символики - по 100 рублей.
   - А что, - задумчиво почесывает лоб Морозов, - я попытаюсь.
   - Хлопцу не забудь об этом сказать, - улыбаюсь я, - он будет в восторге!
   - Почему? - на мгновение растерялся Морозов. - Для чего ему об этом знать?
   - Чтобы он внес твое участие в конкурсе в отчет о проделанной им работе!
   - Ладно вам, - миролюбиво говорит замок, - давайте займемся комсомолом в цифрах. Хлопец проверит, раз обещал.
   - А что он нам сделает, если мы все не станем конспектировать? - горячится Миша.
   - Успокойся, - кривится замок, - эта информация нам всем действительно скоро пригодится. Отпуск отгуляем, прибудем в часть, и сразу же вспомним добрым словом замполита. Вот помянешь мое слово!
   Никто спорить с ним не стал, и замок принялся диктовать нам рекомендованную Хлопцем статью. Но поскольку диктовать и самому писать неудобно, замок сделал вид, что у него резко заболело горло, и перепоручил это занятие Роме Журавлеву.
   - Почему мне? - недовольно сопит тот.
   - Статья политическая? - спрашивает замок, и сам же отвечает, - политическая. Но поскольку комсомольцев во взводе больше нет, то на помощь замкомвзвода придет партактив, а партактив, то есть парторг это ты!
   И мы снова углубились в изучение статьи. Хлопец действительно проверил и остался доволен. Более того, проведение самоподготовки проверили несколько офицеров учебного и политического отделов училища, и тоже остались чрезвычайно удивлены и довольны тем, что мы дружно конспектируем такую нужную статью. Так что мы, сами того не подозревая, стали какими-то передовиками. Я прослушал, какими именно, а переспрашивать никого не стал. Передовики, так передовики.
   - Симона, - радуется чему-то КорС, - тебе, как маститому бумагомарателю, возможно, будет интересно! Вот, послушай, из этого же номера 'КЖ': 'Да у тебя даже выражение лица такое, словно застегнуто на все пуговицы'. Прикольно, правда? Так и быть, - вздыхает он, - дарю! Можешь использовать в своих сочинительских целях.
   - Что даришь? - опешил Вася. - 12-й номер журнала?
   - Товарищ сержант Иванов, - делает серьезное лицо КорС, - это ваш подчиненный? Тогда уберите его от меня подальше, а то ни он, ни я лейтенантских погон на своих плечах так и не увидим! Дарю выражение про лицо, застегнутое на все пуговицы. А вообще, Вася, не лез бы ты не в свои разговоры, а? Как говорится, это точно не твоего ума дело.
   Больше на Васю никто не обращает ни малейшего внимания. Тут к нам пожаловал ротный собственной персоной.
   - Вас уже проверяли? - деловито спрашивает он. - И как? Все в порядке? У вас есть какие-то объяснения случившемуся?
   Я первым громко рассмеялся его шутке, затем стали смеяться все остальные. Ротный казался невозмутимым.
   - Молодцы, - похвалил ротный, - только наша рота на момент проверки занималась делом, остальные роты бездельничали! И как это нам удалось?
   - Товарищ майор, это старший лейтенант Бакай нас всех озадачил, - честно доложил замок.
   - Да, ну? - приятно удивился ротный. - Что ж, придется его наказать на один раз меньше. Шучу я! Занимайтесь дальше.
   Дальше нам заниматься, кроме разговоров, было нечем, поэтому мы снова углубились в приятные разговоры.
  
  Три дня
  Даже не верится, что до выпуска осталось всего каких-то три дня. 'Золотой' карантин стремительно подходит к своему концу. Я стою, опершись о подоконник в кубрике, и поочередно разглядываю своих однокашников. Совсем скоро мы расстанемся.
  - Эй, Толик, ты чего так смотришь на нас? Заметил что-то заслуживающее твоего внимания? - спрашивает Лео.
  - Мне будет вас всех недоставать, - вздыхая, отвечаю я. Признаться, я и сам не ожидал, что на самом деле испытываю к ребятам такую сильную привязанность.
  - В смысле мы тебя не так сильно будем доставать? - шутит замок. - Так, если подумать, ты нас больше доставал! И чаще!
  Вася отвлекся от своих дел и обратил на меня свой непонимающий взгляд. Через минуту он глубокомысленно изрек:
  - Брось, Иванов! Не навек же расстаемся! Паниковать не следует.
  Королев глянул на Васю неодобрительно, но промолчал. Тем временем во взводе развернулось широкое обсуждение моих слов.
  - Иванов прав, - глубоко разочаровано говорит Лео. - Мысль о расставании меня самого гложет все сильнее и сильнее.
  - То-то ты так похудел, - рассмеялся Зона. - Прямо кожа да кости остались!
  - Напрасно ерничаешь. Я не мыслю своей жизни без вас.
  - А вы обратили внимание на то, что даже Веня в последние дни непривычно неразговорчив? - заметил вдруг Артем.
  - Блин, точно, - встрепенулся Литин. - Его красноречие будто покинуло его!
  - А я лично тоже испытываю те же чувства, что Симона и Лео, - рассудительно сказал КорС. - Как ни ждали мы выпуска, а расставаться грустно.
  - Интересно, когда мы теперь встретимся, и как? - говорит Володя.
  - Думается, это будет замечательная встреча, - мечтательно говорит Лис. - Симона, как это твой друг в таких ситуациях говорит?
  - Расставаться нужно так, будто завтра встретимся, а встречаться так, словно сто лет не виделись, - отвечаю я, вспоминая, что так всегда говорил Виталька Шепелев на железнодорожной станции Зятковцы, провожая меня после отпусков в училище.
  - Вот, слышали? Вот именно так и будем встречаться! Главное, что? Главное, чтобы Веня не узнал о той встрече и не приехал, - смеется Лис.
  - Это еще почему? - вяло отреагировал явно сконфуженный Веня.
  - Замучаемся тогда одного тебя слушать! Твои монологи ведь порой принимают анекдотические формы, а, главное, ты другим слова вставить не даешь!
  - Ну, я тебе сейчас! Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело, - угрожает Веня. Видно, он остался недоволен словами Лиса.
  - Сейчас и узнаю! И что же ты мне сделаешь? - от всей души веселится Лис.
  Все рассмеялись, только Рома по своему обыкновению молчит. После слов Лиса Веня внезапно потерял к нему всякий интерес. В окнах кубрика второго взвода показалось клонящееся к закату солнце.
  - Мужики, давайте договоримся, когда мы встретимся, - предложил Лео.
  - Сам ты мужик, а мы товарищи офицеры! Ну, почти что, - солидно говорит Вася.
  - Давайте, договариваться, - поддержал Лео Лис.
  - Предлагаю встретиться через десять лет, - первым предложил Вася.
  - Нет, это много. Предлагаю через пять, - решительно прервал Васю Лео. - Восьмого июля, в день выпуска! В 10 часов дня! Повторяйте, чтобы дата врезалась каждому в память. Кто 'за?'
  Возражений не последовало, и все шутливо проголосовали.
  - Бывают, конечно, в жизни разные обстоятельства, - высокопарно говорит Дима, - но мы постараемся встретиться!
  - Да, двух мнений быть не может! Встретимся при любых обстоятельствах!
  - Глупости это все и ребячество, а мы уже стаем совсем взрослыми, - начал, было, Вася, но его тут, же освистали и заставили замолчать, так и не дав ему высказать его глубокую мысль, прежде чем он успел запротестовать.
  - Взрослые, - задиристо произнес КорС, - это ничего не значит и не меняет. Лично для меня вы все навсегда останетесь вот такими вот пацанами.
  Веня, молча, о чем-то сосредоточенно размышляет.
  - Я думаю, что пять лет это тоже очень много, - изрек он, наконец. - Что ж, значит, придется набраться терпения.
  - Что верно, то верно! Жаль только, не все будем собираться, - вздыхает Лис.
  - Кто там знает, а, может и все, - спорит Веня.
  - Нет, - упрямо говорит Лис. - Тех ребят, которые ошиблись в выборе профессии, вряд ли заманишь на наши встречи.
  - Эх, Иванов, и зачем только ты разбередил наши души? Теперь в голове какая-то неожиданная путаница, - стенает Вася. Его высказывания - это всегда отдельный спектакль.
  - Сосредоточься, а то растеряешь свои ценные мысли! Ха-ха!
  - Третий взвод, - появился в кубрике взводный, - что тут у вас? А то мне донесли, что у вас тут полемики разные ходят! Курсант Литинский, зачем вы мочитесь духами? Что-то у вас тут слишком весело. Вы что, в самоход собрались, к девушкам?
  - Никак нет, - дурачится Лис, - можем даже чеснока наесться! Несите чеснок!
  А я продолжал внимательно вглядываться в пока еще беззаботные лица ребят, с которыми сроднился за четыре года. До выпуска остается всего три дня. Три дня, сейчас важно только это, все остальное словно отходит в тень. Я посмотрел на Мишу, и мне в голову пришла мысль.
  - Слышишь, Миша, - обратился я к Кальницкому, - ты ведь отпуск будешь в Симферополе проводить? На тебе мое приглашение в 'Салон для новобрачных'.
  - Вот я сейчас не понял? Я еще не собираюсь жениться. Объясни?
  - Так жениться вовсе и не обязательно. Приглашение действительно еще две недели, даже, если быть точным, 17 дней. Может тебе в салоне понравится костюм, обувь или сорочка. Вот по этому приглашению ты сможешь их купить. Во всяком случае, это шанс.
  - Точно, - поддакнул Лис, - это все-таки лучше, чем ничего. Периодически заглядывать в салон для тебя никакого труда не составит, а ты получаешь возможность приобрести хорошую вещь.
  - А это мысль! Спасибо, Симона! Я бы ни в жизнь сам не додумался до такого, - сказал Миша и тут же деловито поинтересовался. - А что я могу для тебя сделать?
  - Миш, ты уже сказал: 'Спасибо', этого вполне достаточно.
  - Классная идея, - радуется Миша. - Теперь я буду регулярно заходить в этот салон, заведу там нужные знакомства, и как только там будет появляться что-то стоящее, буду подавать в разные ЗАГСы города заявления и получать приглашения, по которым смогу отовариваться в этом самом салоне! Как говорится: 'Постоянным клиентам - скидка!'
  - Иванов, - ворчит Королев, - и где ты только раньше был, когда я женился?
  - Кстати, КорС, - широко улыбаясь, спрашивает Миша, обернувшись к Королеву, - давно собирался спросить у тебя, есть ли жизнь после свадьбы? Хотя по тебе видно, что лично тебе в браке не очень, но живется!
  - Я одно скажу, так сказать, по опыту, - лукаво отвечает Королев, - чем умнее мужчина, тем больше полномочий он передает жене!
  
  Выпуск
  Вот и настал день прощанья, вернее выпуска, а прощание будет завтра. Выпуск из военного училища - это очень большой праздник, хотя этого праздника и нет ни в одном календаре. У меня на сердце, если можно так выразиться, лежит мягкая грусть. Возвышенно-торжественная суета закончилась. Весь наш курс стоит в парадной форме для строя с вожделенными лейтенантскими золотыми погонами на плечах, гордые, юные, и нам кажется, что мы такие взрослые, везучие и весь мир у наших ног. И каждому из нас, кажется, что окружающие смотрят только на него, и ни на кого больше. Наш генерал стоит на трибуне и говорит напутственную речь.
  - Вы чувствуете, какая сегодня здесь величественная атмосфера? - негромко спрашивает Зона. - Она достойная...
  Чего она там, по компетентному мнению Зоны, достойная я так и не расслышал. Или это он так и не смог сформулировать до конца свою мысль? Чувства, которые нас обуревают на самом деле, и сравнить не с чем.
  - Вы стали офицерами, и в этом нет никакой случайности. До выпуска и до первых офицерских звезд на погонах доучились только те, для кого воинская служба это смысл, гордость и радость жизни. Все вы, каждый из вас, пришли сюда по велению сердца...
  Я слушаю начальника вполуха, а сам разглядываю 'зрителей'. Вот стоят мои родители, и с ними Изольда. Внезапно я увидел в толпе, что три мои бывшие подружки тоже здесь. Вот Лена с коляской, вот уж кто, действительно, не сводит с меня глаз. Но моей вины нет, что параллельно со мной она встречалась еще с милиционером, забеременела от него, а теперь вот, уже и родила. Особой радости у нее на лице что-то незаметно. А вот Аня с цветами, и Люда тоже. Неужели они обе тоже ко мне? Недоступна пока моему пониманию женская психология. Неужели они еще на что-то рассчитывают? Быть этого не может, я ведь с ними уже давным-давно не встречаюсь и вообще никаких отношений не поддерживаю. А вдруг кто-нибудь из них подойдет ко мне раньше, чем Изольда? Да, товарищ лейтенант Иванов, неприятная может сложиться ситуация, ничего не скажешь. Придется потом оправдываться, хотя и оправдываться-то не за что, да и не люблю я этого. Дела, однако. Решит моя Изольда, что я очень ветреный. А может, я и впрямь такой? Почему-то эта мысль просто невыносима. Несмотря на это, в голове промелькнули строки Есенина:
  - Далекие милые были!..
   Тот образ во мне не угас
   Мы все в эти годы любили,
   Но, значит, любили и нас.
  После этих строк мне стало легче. Училище сегодня, как говорится, в праздничном убранстве. Вот и окончилась вся эта предпраздничная кутерьма и неразбериха.
  - Вам чуждо пассивное отношение к жизни...
  Аня так величественно держит голову. Эх, до чего же она все-таки красива! Вот она встретилась со мной взглядом, улыбнулась, помахала роскошным букетом роз, а потом послала мне воздушный поцелуй. Я тут же отвел от нее взгляд и стал смотреть только на маму.
  Вот и трогательный момент прощания со Знаменем училища. Шестьсот лейтенантов в парадной форме опустились на колено, подложив под него по металлическому рублю. Фуражки мы сняли и держим их на согнутом предплечье левой руки. Ей, Богу, у многих на глазах слезы! Впрочем, головы мы быстро склонили, так что больше не видно, у кого есть слезы, а у кого нет. По команде мы поднялись, и монеты, стали падать на плац, поднимая колокольный перезвон. Ну, или что-то похожее. Мальчишкам, находящимся среди зрителей уже не терпится броситься на плац, собирать эти рубли, но пока еще нельзя.
  Вот и последнее прохождение торжественным маршем мимо трибуны и мимо Боевого Знамени училища. Когда мы вернулись на свои места, раздалась команда:
  - А теперь родные и близкие могут поздравить лейтенантов - выпускников Симферопольского высшего военно-политического строительного училища 1989 года выпуска!
  Зрители бросились к строю, к своим лейтенантам. К моей неописуемой радости, Изольда подошла ко мне первой, подарила огромный букет красных гвоздик и прижалась ко мне. Краем глаза я видел, как по-доброму улыбнулась Люда, как зло швырнула в урну свой букет Аня, как развернула коляску и пошла к КПП-1 Лена.
  - Лео, - сильно толкнул я Валерку плечом, - чего загрустил? Тебя так волнует предстоящее купание в фонтане?
  Дело в том, что Лео и КорС явились на праздничное построение в форме пограничных войск КГБ СССР. В нашем училище это считается доказательством того, что эти ребята в годы учебы были секретными сотрудниками, а проще говоря, стукачами особого отдела. Это для всех аксиома, а она, естественно, как и все постулаты, не требует доказательств. Таких вот пограничников у нас принято купать в фонтане. Еще принято купать старшин рот и тех выпускников, кто попадает служить в военно-морской флот. Только в нашем выпуске моряков нет, практически все едут служить в недавно созданные ДСБ.
  - Да нет, - проявил изрядное самообладание Лео, (вот, что значит, будущий пограничник!), - Дело совсем в другом. Понимаешь, не было у меня ни одной женщины.
  - Как? Так ты у нас девственник? - совершенно обалдел я. - А я-то думаю, чего это у тебя не ладятся отношения с прекрасным полом! Чего ж ты раньше не сказал?
  - А что бы ты сделал? - все еще смущаясь, глянул на меня Лео.
  - Я бы тебе давным-давно помог преодолеть этот недостаток, - веселюсь я.
  - Ты? - поперхнулся Лео от неожиданности. - Ты? Как это?
  - Раз уж ты русской классики не читаешь, а если и читаешь, то не понимаешь... Для таких робких и правильных мальчиков, как ты, существуют проститутки! Не приходилось тебе слышать о такой древней женской профессии?
  - Приходилось, конечно, только откуда они у нас, в СССР?
  - Лео, с какого неба ты свалился? И у нас в СССР их более чем достаточно!
  - А у тебя есть знакомые... ну..., - сглотнул набежавшую слюну Лео.
  - Проститутки? - помог я ему. - Нет, лично мне с ними за ненадобностью общаться не приходилось. Меня в свое время библиотекарша совратила, а потом я просто пробовал, пробовал, пробовал. Но я тебе могу сказать, где их можно без труда найти!
  - И где? - у Лео даже в глотке пересохло от волнения. Он смотрит на меня, совершенно не мигая.
  - Скажи, не доводилось ли тебе за четыре года учебы в училище бывать возле местного главпочтамта?
  - Издеваешься, да? Я там бывал каждое увольнение, чтобы позвонить домой.
  - Очень хорошо! А ты не обращал внимания на то, что на скамейках перед главпочтамтом всегда слишком людно от девушек и женщин? Ах, все-таки обращал! А тебя не удивлял тот факт, что всегда среди них находятся женщины, которые в любое время года и при любой погоде держат в руках деньги? Не удивляло, да? А зря! Это такса той или иной 'труженицы' амурного фронта, чирик там или четвертак. Выбираешь ту, что нравится и устраивает по цене, подходишь, и она тебя ведет к себе на хату. А там тебя за твои деньги всему учат и в теории и на практике! И всего делов! Можно самому в руках держать купюру, и жрицы любви сами к тебе подойдут, а тебе останется просто выбрать ту, которая понравится больше всего.
  - Так просто? - сглотнул набежавшую слюну Лео. - Почему же ты мне этого раньше не рассказал?
  - Потому что не догадался, что ты в этом нуждаешься. Сразу отвечу на вопрос, откуда мне об этом известно, Батя когда-то просветил. Он еще не знал, что я в таком общении не нуждаюсь, ну и по дружбе, как местный, поведал мне об этом нюансе.
  - Эх, Симона, где же ты раньше был?
  - Да ладно тебе, Лео, не вешай нос! На новом месте наверстаешь! Все у тебя будет хорошо!
  - Думаешь? - неуверенно смотрит Валерка на меня.
  Договорить нам не дали, так как курсанты, то есть теперь уже лейтенанты нашего взвода, подхватили новоиспеченного пограничника лейтенанта Валерия Леонтьева и поволокли его к училищному фонтану, который находится у входа в столовую. Минутой раньше туда уже окунули лейтенанта пограничника по фамилии Королев, то есть КорСа.
  - К нам на птичник, к нам на птичник вдруг приехал пограничник, - речитативом читает Лис какую-то частушку, - куры больше не неслись, с петухами развелись.
  Лео выдержал экзекуцию стоически, а вот КорС ругается грязно, как конюх. Впрочем, ругает он не устоявшиеся в училище традиции, не ребят, которые эти традиции свято соблюли, а самого себя, что даже как-то непривычно. В отличие от предусмотрительного Лео, он не положил свои документы в целлофановый пакет, и они намокли.
  - Встретим в городе, - твердо пообещал новоиспеченным погранцам Лис, - снова искупаем, так и знайте!
  После этого все разошлись с родителями, женами и невестами (у кого они есть) по гостиницам и домам. Часть ребят отправилась, праздновать в ресторан только своей компанией. Я праздновал окончание училища в тесном кругу: с мамой, папой и Изольдой. Мама и слушать не захотела о том, что я могу праздновать выпуск не с ними, а с однокашниками. Поздно вечером я лег спать, но мне не спится. Уже уснули хозяева, спят мама с папой, давно спит Изольда, а я все никак не могу уснуть. Завтра утром нам с ребятами предстоит расстаться. Возможно со многими навсегда. Разумеется, мы с первого дня понимали, что этот день наступит, и все-таки казалось, что до него еще далеко, но вот он пришел.
  Я вспомнил, как ровно четыре года назад приехал поступать в училище, и десятки, раз видел, как прощались на улицах лейтенанты. Они бросали свои чемоданы и бросались в объятья друг друга, словно не виделись сто лет. Я тогда смотрел на них, и мне было приятно на них смотреть. Завтра мне самому предстоит пройти через это. Перед глазами пробегают картины из нашей курсантской жизни: абитура, КМБ, присяга, 'дискотеки', занятия, наряды и караулы, кроссы, спортивные соревнования, увольнения, стажировки, тяжелая, но очень интересная учеба, пьянки, драки, самоходы. А еще свидания, расставания, как же без них? За годы казарменной жизни мы узнали цену настоящей армейской дружбы, чувство коллективизма, взаимовыручки и помощи друг другу. Неужели уже пролетели четыре года? Казалось, что это целая вечность, и вот все это осталось в прошлом. Мы все мечтали о выпуске и теперь вот и этот рубеж мы уже преодолели.
  Завтра утром я получу предписание и узнаю, куда мне ехать служить. После этого мы с ребятами расстанемся. Надо же, мне кажется, что у меня даже глаза защипало! Это что, от слез или мне так спать хочется? Скоро наши пути с однокашниками разойдутся. Уже прямо завтра. А еще завтра новые мальчишки будут с завистью смотреть на нас!
  Я и не заметил, как сон все-таки одолел меня. То ли я очень поздно уснул, то ли действительно последняя ночь в Симферополе пролетела очень быстро. Предвыпускной мандраж прошел, и теперь я испытываю какую-то опустошенность. Впрочем, она легкая. Как сказал по этому поводу Лео: 'На душе легко, в башке пусто и впереди у каждого своя дорога'.
  
  В дорогу!
   'Я желаю, друзья, вам возможного счастья
   И покоя в сегодняшнем общем бреду.
  Я желаю, как прежде, по-братски встречаться
   (лучше в полном составе) хоть раз в году!'
  Г. Середа
  На следующее утро после выпуска все новоиспеченные лейтенанты, облачившись в повседневную форму, прибыли в училище для получения предписаний и военно-перевозочных документов для следования в отпуск, а потом к новому месту службы. У КПП-1 полковник Крошкин кричит на незадачливого лейтенанта, который на не очень трезвую голову обул туфли светло-желтого цвета.
  - Товарищ лейтенант, - громовым голосом говорит полковник Крошкин, - вы бы лучше кеды надели!
  - А еще лучше сразу белые тапочки, - веселится пограничник КорС.
  - Вы с какой роты? - допытывается полковник. - С тридцатой? Где командир роты? Ко мне! Предписание этому лейтенанту не выдавать пока он не переобуется в человеческую, то есть военную обувь! Лейтенант, чего вы ждете? Кругом марш!
  Документы нам выдают в спортивном зале, где для каждой из шести рот нашего курса установили по столу, за которыми нас ждут командиры рот. Сразу образовались очереди, а в очередях кипят разговоры.
  - Толик, тебе куда писать? - допытывается Володька.
  - Красная Армия, Иванову, - вместо меня поспешно отвечает Миша.
  - Адрес точный, - вторит ему Лис.
  - Мой адрес не дом и не улица, мой адрес страна СССРия, - не отстает от них Литин.
  - А все-таки? - настаивает Володя.
  - Напиши куда-нибудь, - не унимается Миша. - Лучше до востребования!
  - Чего молчим? Удивительно несерьезное отношение к товарищу демонстрирует товарищ Иванов! А если серьезно?
  - Мукачево Закарпатской области, - отвечаю я. - В/ч....
  - Соседи! А я - Чоп! - радостно сообщил Володя. - Железнодорожная бригада!
  - Наивный, - смеется Рома, - это означает БАМ! В Чопе только штаб бригады расположен! А это три монтировки по карте!
  Лицо Володи заметно омрачилось от такой новости. А вот Веню волнуют совсем другие проблемы.
  - Вы видели? Вы знаете? Кто-то уже надраил яйца мальчику на шаре! Опередили нас! А жаль!
  - А давайте споем на прощанье нашу выпускную песню? - предлагает Лео.
  - А с удовольствием, - тут же поддерживает эту идею Лис.
  Под палящими солнечными лучами мы встали в круг и, обхватив друг друга за плечи, немилосердно фальшивя, и не очень музыкально, но дружно заорали:
  - ... Найти кусочек голубого неба нам удавалось не всегда.
  Ты помнишь, как в руках краюха хлеба
  Вдруг превращается в кусочек льда?
   Прощайте, недомытые полы,
   Вас завтра будут драить молодые.
   Осиротеют столиков ряды,
   Мы сядем за столы совсем другие.
   Счастливые к воротам мы пойдем,
   Вслед с завистью смотреть нам будут роты,
   Прощай моя казарма, дом родной,
   Прощай же Крым! Прощай, родная рота!
  Нам время перекраивать рубахи,
  Менять 'Памир' и 'Приму' на 'Опал',
  Нам нужно отучиться пить из фляги,
  И научиться, как держать в руках бокал!
  Четыре года мы несладко жили,
  Нам мило улыбались все крымчанки,
  А песни, что до выпуска любили,
  Давно уж позабыты на 'гражданке!'
   Прощайте, недомытые полы...
  - О! - веселится Гринчук из 4-го взвода. - Чего это в круг встали? Колхозники всех стран, соединяйтесь? Или, станьте, детки, станьте в круг? Ха!
  - Товарищ лейтенант Гринчук, - лениво повернулся в его сторону Лео, - в-третьих, не соединяйтесь, а объединяйтесь. Во-вторых, не колхозники, а пролетарии. А во-первых - кроме вас, здесь колхозников больше не наблюдается. Эй, лейтенант Ркацители, ты ближе к Гринчуку, будь другом, дай ему по шее!
  Подошел наш ротный, за ним замполит роты и оба взводные, не дав развиться дальнейшее беседе новоиспеченных лейтенантов.
  - Наши выпускники спели свою 'лебединую песню', - пошутил наш взводный.
  - Вот и настал прощанья час, и вы уходите от нас. Это что, я стихами заговорил? Ну, ничего себе! Что ж, товарищи офицеры, давайте прощаться. Помните, первый год своей офицерской службы вы работаете на свой авторитет, а потом ваш авторитет будет работать на вас, - напутствует нас ротный. - Старшими лейтенантами вы все будете, а вот как сложится служба дальше, зависит от вас самих.
  - Спасибо вам, товарищ майор, - ответил наш бывший замок Уваров.
  - Товарищи лейтенанты, - говорит Хлопец, выглядывая из-за плеча ротного, - вы дружная замполитовская семья и перед вами вся жизнь. Теперь у вас есть своя голова на плечах, вы должны знать об этом и помнить. И еще, единственная подлинная обязанность человека это добиться воплощения своей судьбы. Следуйте своей мечте! И вспоминайте нас с позитивной точки зрения!
  - Вот, блин, везде его хватает, - шумно возмущается Миша. Потом переводит взгляд на меня, улыбается и говорит: - Раньше так говорили о тебе!
  - Спасибо за такое 'лестное' сравнение, - говорю я.
  - Толик, ты что, обиделся? Брось! Ну, на самом деле, куда ему до тебя!
  Хлопца больше никто не слушает, он это понимает и замолкает. Веня в это время весело орет какие-то стихи:
  ... Будь хозяином в судьбе - покорится жизнь тебе!
  Не пешком, а на коне мчаться следует к мечте!
  - Правильно, Веня, - дурачится КорС. - Прямо по Москве! Верхом на коне!
  - Эко ты загнул! - смеется Рома. - А впрочем, почему нет? Почему какие-то русты могут по Москве на самолете разгуливать, а мы не можем верхом? Что мы, зря прошли Крым, Рим и медные трубы?
  - Когда это ты успел пройти Рим и медные трубы? Нет, Рома, пока только Крым!
  - Толик, а ты чего на распределении просился так далеко от дома? - спрашивает Рома. Когда еще было это самое распределение, а он только сейчас созрел для вопроса!
  - Он с детства склонен к перемене мест!
  Четвертый взвод поет под гитару песню Виктора Берковского 'Альма-Матер'. И хотя поет весь взвод, я отчетливо выделяю в этом балагане сильный, чистый голос Столба.
  - '...Обними покрепче брата,
  Он тебя любил когда-то,
  Давние дела.
  Пожелай совсем немного,
  Чтобы нам с тобой дорога
  Скатертью была!
  Альма-матер, альма-матер прежних дней пиры.
  Не забудем аромата выпускной поры...'
  - Товарищи офицеры, айда все за мной в 'Жигуль!' - подмигнул Лис Лео.
  - Какой еще 'Жигуль?' - насторожился тот.
  - Ну, в пивной бар, - охотно объясняет Лис.
  - Какие еще могут быть пивные? Нет, офицерам не солидно в пивную, давайте лучше в ресторан, - предлагает Миша. - Не жлобись, Лис, идем в ресторан! Как это говорит Хлопец, праздник должен быть праздничным, поэтому праздник мы должны провести празднично! Зона, ты как относишься к еде?
  - Я к еде не отношусь, - гордо отвечает новоиспеченный лейтенант Зона. - Я высшее звено в пищевой цепочке эволюции!
  Настроение сегодня действительно очень располагает к расточительности.
  - Лучше в блинную, - настаивает Лео, - чайку попьем!
  - Лео, запомни, чай не водка, много не выпьешь, - смеется Лис, вызвав своими словами еще большую радость.
  Все хохочут как полоумные. Слушаю я незатейливые шутки приятелей, а мне грустно на душе. Конечно, все мы склонны идеализировать прошлое, и все-таки я не ожидал, что расставаться с училищем будет настолько тяжело.
  - Пацаны, - закричал Лео, но его тут, же перебили, не дав договорить.
  - Какие еще пацаны? Товарищи офицеры! Во как!
  - Товарищи офицеры, хрен с вами, - куражится Лео, - давайте все вместе в училище еще раз сфотографируемся на память! Ну, последнее фото на память!
  - Почему последнее? - не понял Веня. - Мы еще обязательно будем встречаться, ведь, правда?
  - Эх, - сокрушается Королев, - жаль, что нет моментального фото. Сфотографируемся сейчас, а фотографии когда еще будут?
  - А помните, - вспомнил что-то Лис, - как мы на первом курсе мечтали, что когда дождемся выпуска, то зацелуем флаг до дыр? Не зацеловали, однако.
  - Эх, братцы, - ликует Лео, - женюсь! Честное благородное слово, женюсь!
  После этих слов он подходит ко мне и шепотом сообщает, что прошлой ночью он, наконец-то, стал мужчиной, последовав моему совету, то есть, сняв проститутку. Хороший ученик Лео, ничего не скажешь! Я, молча, показал ему большой палец, и он радостно закивал мне в ответ.
  - Вы понимаете, что мы уже никогда не соберемся все вместе, как сейчас? - оценил важность текущего момента замок. - Никогда.
  - Но мы будем переписываться! Обещаем! Расстояние не помеха для друзей!
  - Кто знает, сколько пудов соли мы съели за эти годы?
  У всех в глазах неподдельное счастье и никому не хочется думать о грустном. И не хочется верить, что на самом деле больше ничто уже не повторится. Сегодня мы все наслаждаемся жизнью.
  - И хотя нам прошлого немного жаль, - поет Веня, - лучшее, конечно, впереди!
  Я смотрю на возбужденные, радостные, счастливые лица друзей и мне не верится, что это действительно уже все. Конечно, приятно думать, что мы еще обязательно соберемся все вместе.
  - Что-то наш Симона, пардон, лейтенант Иванов, сегодня не похож на себя! Совсем не мозолит глаза ни начальству, ни нам, - заметил вдруг КорС.
  Я не успеваю ничего ответить, так как меня тут же перебивают.
  - А, по-моему, он смотрит так же нагло, так же привлекательно и черноглазо! А! Я понял, - смеется Лис. - Он, наконец, повзрослел!
  - Не верь, Симона, ты совсем не изменился, - говорит Миша. - Даже странно! И даже немного завидно!
  - Остановись, мгновенье, ты прекрасно! - Рома от полноты переполнявших его чувств сгреб в охапку нескольких ребят, стоявших поблизости от него. - Я люблю вас всех!
  - Кости переломаешь, медведь, - обливаясь слезами, благим матом кричит Веня. - Давай без рук! Поставь, где взял!
  Я пытаюсь осмыслить происходящее, но из-за переизбытка чувств мысль все время ускользает. Потеряв всякое представление о времени, мы все стоим и стоим, перебрасываясь шутками, и никак не хотим расстаться. Мы вдруг почувствовали себя взрослыми, ведь сегодня мы все уже офицеры. Впрочем, невеселое это оказалось веселье, расставаться никому не хочется. Лично я всегда буду помнить тех ребят, с которыми делил радость и трудности все годы учебы в училище.
  - Пацаны, - пытаюсь я взять слово, но меня сразу перебивает Бао.
  - Вот, еще один нашелся! Товарищ Иванов, отставить! Какие мы тебе пацаны? Мы теперь товарищи офицеры!
  - Пацаны, - повторяю я, - если я кого, чем обидел, не поминайте лихом.
  - Да ты что, Симона, - ахнул Миша, - умирать, что ли собрался?
  - Нет, но все-таки. Может, кому дорогу перешел, может, еще, у кого какие обиды на меня есть.
  - На счет дороги это точно, - смеется Бао, - за тобой не угонишься, все лучшие бабы всегда твои были! Ну, почти все!
  - Иванов, чего это ты надумал, - удивляется Зона, и тут же начинает смеяться, - ну был ты выскочкой, так мы, зато за тобой в учебе тянулись, что всем только на пользу пошло. Вон, даже Королеву не было стыдно соревноваться с тобой.
  - Это Симона всего лишь решил сделать красивый жест, - кривится Королев.
  - Заткнись, КорС, - зло говорит Миша, - ты и на жест не способен.
  - Толян, да ну тебя, - добродушно говорит Колотун-Бабай, он же названный внук незабвенного Павлика Морозова, - лично у меня к тебе никаких претензий, и никаких обид на тебя нет. Я признаю, ты всегда был лучшим, так что теперь прощения за это просить?
  И все после слов Морозова охотно согласились, что обижаться не на что, кто-то ведь должен быть лучшим! А то, что я нашел в себе силы попросить у всех прощение, якобы только лишний раз доказывает, что я все делал без злого умысла, просто я не такой как все и все тут. В общем, хотя, по мнению ребят, слова мои и звучат благородно, но обсуждать здесь ровным счетом нечего. Вася тоже решил высказаться по этому поводу.
  - Товарищ лейтенант Иванов, - серьезно говорит он, - быть первым это не просто хорошо. Это наша советская привычка!
  - Товарищ лейтенант, - дурачится Лео, обращаясь к нашему бывшему замку Уварову, - о чем вы все время думаете?
  - Наше оптимистическое детство кончилось, - говорит наш бывший замок, - начинаем сами дуть в наши паруса.
  - Верное наблюдение, - смеется Бао. - То есть глубокая мысль!
  - Какой содержательный разговор! Я бы сказал, задушевный, - шутит Веня.
  Слова, которые говорят ребята, похоже, не имеют ни малейшего смысла, но, странное дело, это никого не смущает.
  - Ребята, а ведь это, правда, навсегда, - грустно пробормотал расстроенный Володя. И хотя произнес он это тихо, слова его были услышаны.
  - Вот, блин, - растрогано добавил Зона, который только сейчас проникся важностью момента.
  - Не загадывай наперед, - отмахнулся Бао. - И вообще, может, обойдемся уже без лишних сантиментов?
  - Молодец, Зона! Вот уж, действительно, краткость - сестра таланта! - оценил красноречие Зоны пограничник Королев.
  Всем пора идти, но трудно решиться на этот шаг. Каждый из нас испытывает упорнейшее нежелание расстаться. Была минута, когда я хотел сказать об этом, но сдержался и промолчал. Наконец, Королев набрался мужества и, заявив, что он берет власть в свои руки, предложил расходиться, потому что всех ждут родные. И все, наконец, смирились с неизбежным расставанием.
  - Что ж, встретимся здесь же через пять лет, уже капитанами, - предложил Веня. - До встречи! Ну, теперь точно все.
  Мы еще раз обнялись друг с другом, тепло попрощались и, скрепя сердце, разошлись. Мы ехали за чудом. И не думали мы, не гадали, и не понимали, что не дано сбыться нашим клятвам, что забудем мы о своих обещаниях. А если и не забудем, то все равно им сбыться не суждено. Закружит нас водоворот событий, перемены в стране, семейная жизнь. А пока мы свято верим, что все, о чем мечтаем, сбудется, обязательно сбудется. И несет нас неудержимым потоком в широкое море жизни. Пока мы едем за чудом и не подозреваем, что чуда не будет.
  Чувствуя необыкновенное волнение, я в последний раз пересек КПП-1. Все мне здесь знакомо до боли. Все, что я пережил здесь так дорого для меня. Многое из того, что с нами здесь было, нельзя вспомнить без доброй улыбки. Я еще раз оглянулся, сердце мое защемило в груди. Я уверен, что вернусь сюда раньше, чем через пять лет, раньше, чем мы договорились с ребятами.
  
  
  
  
  
  
  
  Конец 4-й книги
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"