Магический кристалл ГУМА "Россия", проходя сквозь тебя, луч надежды блуждает по площади имени основоположника марксизма, затвердевая...Смотришь--здесь нахохлившиеся возле ящиков с подмороженной семеринкой и заледенелой хурмой тети, там пенсионерка с гомункулусами огурчиков в банке, в третьем месте позавчерашние пионерки, засосанные бурным течением перемен в частые фибры барахолки. На этом пятачке, кажется, еще не выветрился елочный запах Рождества, а коробейницы, повинуясь звуку звенящей в роще свирели, уже предлагают колготки, босоножки и "легкие платья из ситца". Колготки для жены и двух дочерей—чем не подарок? Тем более, что вдруг обнаружилось: эластичной синтетикой очень хорошо укутывать на зиму яблони на даче. Чтоб мыши кору не обгладывали...
--И вот я в самолете, направляющемся чартерным рейсом в Китай, --доносится до меня голос рассказчицы из соседней барахольной подклети.
С заинтересованностью маньяка перебираю эротично упакованные чулочно-носочные изделия. А сам слушаю. Сейчас из золотой клетки стосковавшегося по покупателю сердца челночницы вылетит цветистая птаха базарной байки. Так, случается, какой-нибудь волнистый попугайчик - порхнет в отворенную для проветривания форточку—и, ежели на дворе лето, будет себе летать и кормиться, удивляя своим ярким тропическим оперением городских сорок, ворон и воробьев, а вот ежели зима...
--Баксы-то я в лифчик затолкала. Как мамка велела. Мешки, сумки, баулы были при мне. Помощников-грузчиков мне не надобно, потому как я не книжница, а лыжница, и свово милого, пока, он не сел за драку , бывало так могла приласкать, што он у меня...И вот мы в Китае...Идем по тамошней барахолке, закупаемся. Я, понятно, нагребаю, как мамка велела, детских кроссовочек, игрушек-трансформеров, платьишек...В общем, детский ассортимент. Понабрала я этих маечек, кепочек, даже не доставая тех баксов, что были упрятаны в лифчике...Приварок выкорячивался ого-го! И вдруг смотрю—фарфоровая ваза. Ну точь в точь как у нас в картинной галерее, в том зале, что рядом с комнатой, в которой портрет императрицы Екатерины и лепнина на потолке. И как посмотрела я на ту вазу -так и обомлела...Представила, как я украшу свою фазенду, возведу камин, поставлю там эту вазу, разведу золотых китайских рыбок в аквариуме—и стану кайфовать... Ну чо я зря на стройке мантулила, месила раствор, лопату-мастерок из рук не выпускала? Чо я свою фазенду не украшу? Но глянув на ту вазу, по боку которой вился чашуйчатый золотой дракон, я уже не представляла своего счастья без нее. Отошла я в сторонку, за рядочки, сунула руку в лифчик, отсчитала сколько надо баксов—и ваза уже была упакована в сумку, которую я волокла на спине наподобии верблюда великого шелкового пути...
Как и говорила мне мамка, в Китае я никому не доверялась и с мужиками тамошними -ни-ни...К тому же мною так овладела мечта о фазенде, где я поставлю свою вазу с драконом, что я уже представляла, как сошью шелковый халат навроде платья императрицы и буду позировать для фотографий, снятых на "Кодаке"...
И вот -Толмачево. Родная земля. Растаможка. То-се...Просьба обождать ...
И подходит ко мне чернявый такой китаец. И обращаясь ко мне по-русски, говорит:"Я знаю, вас звать Наташа! И вы очень любите китайский фарфор..."--"Угодали" -- "Я видел, как вы покупали вазу, а я как раз из провинции Цзинь-Динь, где их делают..."
И завязался у нас с ним разговор. "Откуда знаш -как звать-то?"—" А ваша подруга в Пекине на весь базар кричала - Наташа да Наташа!" -- сузил плут глазки-щелочки. И летели мы уже на такси ко мне домой, где, отправив на лето детей к мамке в Колывань, я уже не ждала свово суженного с зоны...Да и чо ждать этой растоможки, как у моря джонки? И втемяшился же мне в башку этот дракон с фарфоровой вазы, но только казалось мне, что назвавшийся Ли Бо молодой китец либо - черт, либо оживший дракон с той вазы...Заговорил он меня в свете фанариков китайской кухни, куда мы заехали выпить и подкрепиться. Говорил он много. И все про фарфор...
И когда повернулся ключ в скважине, и мы оказались в моей спальне—он опять про фарфор. Все, что ни попадало ему под руки, когда бегали его пальцы по пуговкам и молниям, он называл фарфоровым. Будто я -не женщина, а ваза...
Проснувшись, я обнаружила...
Тут, к ячейке, где были выставлены дождавшиеся-таки растоможки детские кроссовочки, подошли покупатели -и недорасказавший занимательной истории цветистый попугай, порхнув, взвился и полетел между рядами.
--Берете или нет? - насторожилась пиалоликая красавица: слишком уж пристально разглядывал я картинку, на которой была изображена обтянутая плотным эластиком нижеватерлиниевая часть Венеры Боттичелли. Слишком уж подозрительными выглядели мои поползновения составить из колготочных упаковок маленький такой гаремчик.
--Ими хорошо яблони на зиму укутывать! Чтоб мыши не грызли,—ляпнул я невпопад, потому что, всегда жалел прекрасный пол. Глядя на то, как модницы вышагивают в одних колготочках по трескучему морозу, я невольно представлял ветви яблонь с натянутыми на них супер-пупер-символами нашей колготной жизни. Почему-то представлялось, как ранней весной, когда, еще лежит снег под малинником, я приезжаю на дачу, чтобы снять с зябнувших всю зиму веток эти самые "колготы". Отчего-то представлялось, что от прикосновения моих рук оживут дремавшие всю зиму почки, распустятся белые звезды цветов -и в результате таинственной цепи метаморфоз и превращений осень дарует моей ладони, крепкое, плотно ложащееся в частую сетку линий судьбы каким-то непостижимым чудом уловленное яблоко...
--Ну, так будете покупать или нет? - с еще большей тревогой в голосе легла хозяйка на прилавок, прижимая к нему свое добро, и я услышал как хрустнул фарфор под ее курткой.—А то вон у Кати - квартиру обчистили...Надумала баксы из лифчика доставать на базаре. Да еще в Китае! Вот и лохонулась! И от вазы одни осколки после растаможки. Ни вазы, ни визы...Да и под китайца косивший оказался из своих. Чернявенький такой татарченок—с какой-то другой барахолки. Мошенник! Теперь вот ищут по фотороботу среди контрабандистов...Хорошо хоть товар на растаможке завис, а то бы и кроссовкам ноги приделали...Ну так берете?
--Заверните! -приголубил я три упаковочки, как с белоснежного блюдечка выпивая чайную каризну ее мгновенно потеплевших глаз...