Это словно вынырнуть с глубины, чтобы из последних сил глотнуть спасительный воздух. Это как чудом вырваться из объятий ночного кошмара. Лежать с закрытыми глазами, знать, бояться, прислушиваться к бешено стучащему сердцу, но уже понимать - спасён, всё кончено, это был всего лишь сон.
Понимание пришло мгновенно. Словно кто-то окатил холодной водой. Красное с серым - это разодранная крыса в моих руках. Теплое и липкое - её плоть во рту. А назойливое ыканье - это голый волосатый мужик лет сорока передо мной. Вокруг полумрак просторного сарая без окон. Под босыми ногами холод бетонного пола и бугорки лежалой соломы. Приторно пахнет прелым сеном и мышами.
Я отбросил тушку крысы, сплюнул противную жвачку из шерсти и плоти, остатками одежды принялся оттирать рот и ладони. Волосатый мужик схватил выброшенную тушку крысы, урча и похрюкивая, умчался в противоположный угол.
Вслед за пониманием вернулась память. Всё нормально - это был очередной приступ. Я нащупал на левом запястье часы и включил подсветку. Дисплей высветил семьдесят восемь часов двенадцать минут. Секунды продолжали свой бег. Я зафиксировал время и выключил таймер. Хорошо. На четыре часа меньше, чем в прошлом месяце. Очень хорошо! Если так дело пойдет и дальше, возможно, приступы вообще сойдут на нет.
Я постарался успокоиться и привести мысли в порядок. Как всегда, все, что происходило за время приступа за черной пеленой забытья. О том, чем я занимался здесь последние три дня можно только догадываться.
Приступ потери разума застал меня в дороге. Когда начались предвестники, бросило в жар, резко подурнело и зазвенело в ушах, я был за рулем. Сквозь тошноту, борясь с потерей сознания, я успел остановить и заглушить машину, достать из багажника сухпаёк и воду, включить таймер... Я, по-моему, лег на землю. Или пытался лечь на заднее сиденье? Не помню. Всё как в тумане. Дальше вообще пустота...
Значит, где-то осталась моя машина.
Из дальнего угла сарая послышался громогласный рык. Его сменил женский скулеж. Сзади тихий шорох. Я обернулся, и встретился взглядом с яркими глазами девушки лет двадцати пяти. Первое что пришло в голову - "дитя подземелья". Маленькая, худенькая, перепачканная, обрывки одежды почти ничего не прикрывают. Она подползла и прижалась ко мне. Я машинально пригладил её спутанные волосы. "Некрасивая девочка Маша" - пришла мысль. Почему Маша? Не знаю. Девушка была удивительно некрасивой. И причиной этого были не общая чумазость и не ухоженность, а просто такие неудачные черты лица. Нет, на такую девушку я бы не обратил внимания, но скорей всего, пока у меня был приступ потери разума, она была моей женщиной. Когда разум отступает, его место занимают освободившиеся от узды инстинкты и рефлексы.
Пора выбираться. Я отстранил девушку и пошел к выходу.
Внедорожник нашелся в половине километра от сарая, на обочине дороги, где я его и бросил. Первым делом посмотрелся в зеркало. Лицо такое же чумазое, как у той девчонки. На щеках пушок подростковой щетины. В мои девятнадцать у меня до сих пор не растет настоящая мужская борода. Да и красавцем меня тоже назвать сложно. Худощавое, вытянутое лицо, нос с орлиной горбинкой, коротко подстриженные русые волосы приобрели земельный оттенок после трехдневного дикарства. Вот только критиковать мою внешность теперь почти некому. Основная масса людей утратила высший разум, и оценивает партнера скорей по запаху и умению добыть пищу, а вовсе не по внешним данным. Те дамы, которые сохранили способность мыслить, теперь поставят в приоритет такую же способность у партнера перед внешней привлекательностью.
Я достал из багажника заготовленный комплект сменной одежды, новое полотенце, мыльно-рыльные принадлежности и пошел к сельскому ставку. Благо, что сейчас разгар лета и привести себя в порядок проблемы не составит.
Чистый, выбритый, в новой одежде я шел назад к машине. На полдороги ко мне пристроилась "некрасивая девочка Маша".
Девушка принюхивалась, недовольно урчала, но не уходила. Возле машины я достал из багажника две банки тушенки, размочил в воде сухари, и перед тем как поесть и покормить девушку, попробовал оттереть мокрой тряпкой её грязные руки и лицо. Тот, кто голодал сам всегда поделится едой со страждущим.
Наевшись до отвала и проверив машину, я продолжил путь. "Jeep" тронулся легко. Что ему станется? Я посмотрел в зеркало заднего вида на девушку. "Некрасивая девочка Маша" бежала за машиной.
- Вот черт.
Я остановил машину и попытался отогнать девчушку.
- Уходи! Домой! Кыш! Кыш! - я подкрепил слова резкими взмахами рук и состроил злую гримасу.
Но девушка, наоборот, подбежала и беззастенчиво прижалась ко мне.
- Ну и что с тобой делать? - чуть смягчился я.
Девушка естественно ничего не ответила, только нежно урчала.
- Ладно, ладно, возьму тебя с собой. Пристрою у отца Сергия. Он и прокормит, и не даст пропасть.
Я достал из багажника халат, одел в него девушку и усадил на заднее сиденье. Рядом с ней положил несколько сухарей. По прошлому опыту знаю - сухарики хорошо успокаивают и занимают в дороге утративших разум.
Мы неспешно продолжили путь. Навигатор исправно вывел на дисплей маршрут к пункту назначения - Цитадель-6, словно и не было перерыва в три дня. Оставалось четыреста девяносто километров пути.
Я вел машину посередине пустынной дороги, не обращая внимания, ни на знаки, ни на ограничения. Все мысли вертелись вокруг приблудившейся девушки. Буду звать её Маша. В состоянии приступа я веду себя как любой утративший разум. Походу, что в эти три дня я Машу...эээ, не только эмоционально привязал. Не исключено, что она уже беременна. Поэтому я поступаю этически правильно. Не хочу, чтобы у меня родился ребенок неизвестно где.
Как говорит отец Сергий - каждый ребенок, которого мы вырастим и воспитаем, возвращает миру благоденствие и прощение. Что ни говори, а человек он от Бога. У него и вера крепка, и план конкретный, и стойкость духа есть. Сколько проехал по пути к Цитадели-6 не встречал ни одного человека, который так самоотверженно шел бы к цели. Он и кухню полевую организовал для утративших разум, он и разум у них разбудить пытается, хоть это и на приручение больше похоже, он и новорожденных воспитает, старается уберечь детей от участи "Маугли". Разум - это достояние, которое человечество собирало веками, передавая от родителей детям. Если разорвать эту цепочку, они утратят речь, знания и умения.
За очередным поворотом я заметил брошенную машину. Приблизившись к ней, сбросил скорость. Автомобиль дорогой - на багажнике красуется эмблема "Lexus". Капот открыт, стекла чистые, кузов не запылен, значит, машину оставили недавно. Еще через пару километров я нагнал троих людей.
Заметив авто, крепкий парень лет тридцати перегородил дорогу. Правой рукой он небрежно держал за цевьё АКМ, левой, с оттопыренным большим "голосовал", словно в старые добрые времена до эпидемии. При этом парень радостно улыбался, добавляя болезненную комичность ситуации. Я прижался к обочине и остановил машину перед спутниками парня - привлекательной девушкой с шикарными белыми волосами и сгорбленным, седым стариком.
- Эй, брат, привет! Подбросишь до города? - парень повесил АКМ за спину и вразвалочку пошел в мою сторону.
Я вышил из машины и пожал протянутую руку:
- Привет. А вы куда едете?
- Уже идем, - парень зло осклабился, - выдел "Lexus" на дороге? Наш. Обломался, мать его. Ни хрена пиндосы делать не умеют.
Я не стал поправлять парня, что "Lexus" японская машина.
- Меня Антон зовут, её Белка, а он просто Дед. Мы в Цитадель-6 ехали.
- Я - Кирилл, - пожимаю ещё раз руку Антону, - я тоже в Цитадель путь держу. Так что подброшу. Вместе веселей.
- Эй, братва, грузись... - махнул он своим, а сам полез на переднее сиденье.
Не успел Антон протиснуться в салон, как Маша злобно зашипела.
Антон от неожиданности отпрыгнул назад и сбросил автомат из-за спины.
- Во мля. У тя шо там? Зверек сидит?
- Она смирная. Вот прибилась в Раздольном. Жалко было, решил взять с собой, - начал оправдываться я.
- Ну ты придурок... На хрен её с собой тащишь? Я тебе таких в ближайшем городе пучок насобираю, и не уродин, как эта, а симпотных.
Антон открыл заднюю дверь и принялся вытаскивать упирающуюся Машку из машины. Уже снаружи она умудрилась цапнуть Антона за руку.
- Во сука! - Антон передернул затвор АКМ.
Я подскочил и стал между Машей и Антоном.
- Не надо! Она не со зла. Давайте все успокоимся. Я посажу её спереди, вы сядете на заднем сидении.
- Ты охренел, мальчик? Шоб я со зверьком в машине ехал?
- Давайте кто-то из вас со мной до города доедет, - повернул я голову к Деду и Белке, - там вы найдете подходящую машину и вернетесь за остальными. Отсюда всего тридцать километров до Новоселовки. Полчаса туда и обратно. А?
Дед одобрительно кивнул.
- Ну, ты точно охренел. Шоб я из-за какого-то зверька ждал, или пешкарусом топал? Я лучше её тут прихлопну, и делу конец.
Я плотней задвинул собой Машу.
- Точно - придурок. Слышь, болезный, я твой тарантас забираю. Хочешь, пешком телепай, хочешь, до города подброшу, но без этого, - он указал автоматом на Машку.
Я отрицательно мотнул головой.
- Белка, выкинь его шмотки из машины. Дед, дуй на заднее сидение.
Дед подошел ко мне, положил руку на плече и прошептал:
- Не волнуйтесь, я подгоню вам машину. Подождите...
Дед не обманул. Через час он вернулся за нами на старенькой "десятке".
- Вот, - виновато развел он руками, - пригнал, что первое подвернулось под руку.
- Спасибо! - я искренне и крепко пожал Деду руку.
- Меня Сергей Петрович зовут. Садитесь, молодой человек, за руль, а то у меня и зрение уже не то, и сила в руках уже не та.
Вначале мы ехали молча, каждый думая о своем. Потом, когда Маша сзади заснула, как-то разговорились. Сергей Петрович рассказал, что едет в Цитадель-6 из Крыма. С Белкой и Антоном он встретился на юге Украины. Они тоже услышали радиопередачу из Цитадели-6, о найденном способе сохранить разум. Что там предлагают всем помощь и начинают возрождать цивилизацию. Сергей Петрович оказался очень разговорчивым. Даже странно, что при Антоне он больше помалкивал.
Впрочем, его историю я бы мог рассказать и сам. Выбери любого сохранившего разум из любого города, страны, континента, он расскажет одну и ту же историю. Будут меняться только детали и действующие лица.
Два года назад в новостях осветили первые массовые случаи потери разума. Вначале это происходило только в Африке и Индии. Спустя полтора года безумие докатилось до Европы и заплеснуло весь мир.
Обидно, катастрофа накрыла человечество именно в период очередного технологического скачка. На фоне печальных новостей о новых очагах безумия проскальзывали сообщения о сенсационных открытиях в науке. Раз и навсегда решен вопрос энергетики - разработана технология холодного ядерного синтеза. Проведены испытания первого антигравитационного двигателя. В штатах даже начали выпускать флаеры на антиграве. Очередной прорыв вычислительной техники. Ходили слухи, что ученые постигли тайну человеческого бессмертия и вечной молодости.
Вот только о причинах потери разума новостные каналы высказывали лишь догадки. Пресловутые светила науки во всем винили неизвестный вирус или паразита. Пророки предвещали пришествие Сатаны и конец света. В народе бродила масса теорий: от демонов высасывающих души, до историй про расшифровку старинных свитков, в которых говорилось, что, якобы, на Земле уже был такой период потери разума у людей, и происходят такие события циклически, раз в двенадцать тысяч лет, так планета очищается от разума - происходит переформатирование разумной жизни.
Чтобы это ни было, но безумие не щадило никого. Вначале накрыло процентов восемьдесят населения. Тогда еще пытались как-то контролировать ситуацию. Срочно организовывались реабилитационные центры, больше походившие на загоны для животных. Формировались бригады спасения, которые освобождали одичавших людей, запертых в ловушках собственных квартирах. Медики пытались разобраться в механизмах потери разума.
Не знаю, как агонизировало человечество в остальном мире, в моем восьмидесятитысячном городке всё произошло за три месяца в два этапа. Сначала осталось человек двести, боящихся одиночества и сна. Кто-то пустил слух, что разум уходит во время сна, в результате получили массовый психоз. Потом осталось человек десять. Кто-то окончательно упал духом, кто-то и без болезни съехал с катушек, другие продолжали держаться.
Мы въехали в Новоселовку. Пустые и тихие улочки. Нет ни следов пожаров, ни разрушений. Разумных жителей в крохотной Новоселовки, скорей всего, тоже нет. Утратившие разум, наверное, окончательно одичали, сбились в стаи и разбрелись по округе.
Мы затарились продуктами в местном супермаркете и, не сговариваясь, подперли дверь магазина кирпичом. Это уже считается правилом хорошего тона, оставлять доступ в магазин одичавшим. Увы, но потерявшим разум людям сложно открыть даже не запертую дверь.
Передохнув и заправив машину, мы продолжили путь и наш спор...
- Конечно же, это вирус, Сергей Петрович, - гнул я свою сторону, - и в Цитадели-6 нашли вакцину или лекарства.
- Нет, Кирилл. Ты заблуждаешься. Я понимаю твои чувства. У меня тоже в Джанкое остались родные и знакомые, которым я хотел бы вернуть разум. И я искренне надеюсь, что ты найдешь способ разбудить разум у родителей и сестренки, но это всё одно не вирус. Это полное стирание личности. Если бы было возможно исцеление, то мы наблюдали бы самоизлечившихся.
Я не стал рассказывать Сергею Петровичу, что такое исцеление возможно, и я на себе подтверждаю этот факт раз в месяц, вот уже на протяжении полугода. Я промолчал не потому, что не доверял старику, просто береженого Бог бережет. Я уже имел печальный опыт таких откровений. Тогда меня поймали свои же и хотели отправить в медицинский центр для опытов. Благо, что конвоиры в дороге утратили разум.
- ...не знаю, Кирилл. Иногда мне кажется, что у людей вообще не должен был появиться разум. Право слово, спокойнее было бы.
Мне было, что ответить Сергею Петровичу, но я промолчал. Старику просто хотелось выговориться, и я не мешал ему.
- Сознание - это болезнь жизни. Вы будете смеяться, но мы на пути выздоровления. Из всего животного мира только человек думает, что он думает. Согласитесь, Кирилл, - это не нормально.
- Сергей Петрович, - не выдержал я, - зачем тогда вы едете в Цитадель-6? Оставались бы дома и ждали прихода единения с природой.
- А я не могу... Я животное, поведавшее то, что мне знать не положено. Я с рождения болен разумом, и мне страшно лишиться его. Это как смерть. А ведь согласитесь, Кирилл, никто не хочет умирать. Даже люди, которые хотят попасть на небеса, не хотят умирать. И всё равно, смерть - пункт назначения для всех нас. Никто никогда не смог избежать её.
- Сергей Петрович, только не обижайтесь. Вы же умный человек, и говорите вроде бы правильные вещи. А так всё с ног на голову перевернули. Для меня разум - это и самая большая ценность, и сама жизнь. Это единственный залог нашего выживания, как вида.
- Да, Кирилл. В какой-то степени вы правы. Но так было раньше. А теперь мир изменился. Он перевернулся с ног на голову. И заметьте, это не я его переворачиваю. Мы динозавры. Еще немного, и быть мыслящим станет не приличным, отталкивающим. Там, где все горбаты, стройность становится уродством.
- По-вашему, получается мы уроды.
- Да! В какой-то степени. В существующем, перевернутом мире.
- Тогда почему утративших разум тянет к нам? - кивнул я на спящую сзади Машку.
- А вы уверены, что их привлекает ваш разум? Или может Маше понравился ваш запах? А может, вы попросту её приручили кормлением? Скажу одно - сейчас она счастливей нас. Ни сомнений, ни страданий. Дремлет себе спокойно на заднем сидении. Разум - это виртуальное зло. Его не попробовать, ни понюхать. Признать и оценить разум может только другой разумный. А без разумного наблюдателя, получается, разум миру не нужен.
- Чтобы вы ни говорили, я не хочу "выздоравливать" и лишаться разума. Вы меня не убедили.
- Полноте, Кирилл, я тоже привязался к разуму и не хочу его лишиться. Даже скажу больше - мне претит моя исключительность. Прям таки распирает гордыня. Что ни говори, а разум это забавная совокупность приобретений человека - ума, сознания, пониманий и знаний.
- У нас в городе был один придурок - уголовник по кличке Вялый, - перебил я Сергея Петровича, - так вот, когда всё окончательно развалилось, он в особняке местного олигарха устроил свой приют. Собрал там утративших разум красивых девушек, на цепь посадил мужиков, на которых когда-то зуб имел. Конечно, кормил их, как-то заботился, но откровенно говоря, просто издевался. Устраивал какие-то игры, драки за еду. Когда мы с отцом Сергием пришли приструнить Вялого, его подопечные заняли сторону своего хозяина - рычали на нас, бросались. Вялого это особенно позабавило. Отец Сергий тогда сказал: "Разум - это истинная мудрость отличать Добро от Зла".
К Цидадели-6 мы добрались под вечер. Действительно грандиозное сооружение. Настоящий маленький город за стеной. Богатый, величественный. Шикарно живут! Подсветки зданий, вечерние огни внушали уверенность в победе прогресса. Скорей всего до катастрофы это была усадьба баснословно богатого человека.
К нам навстречу выслали летательную машину. Судя по тому, что у аппарата отсутствовали крылья, винты и какие либо выхлопы, перед нами был новоявленный флаер на антигравитационной подушке.
Из приземлившегося посередине дороги флаера к нам навстречу вышел классический доктор - белый халат, доцентская бородка. Он приветливо улыбался, шел быстро, то и дело, переходя на бег. Чуть позже из флаера вылезли два охранника с оружием и в бронежилетах. Они остались возле аппарата и на нас смотрели равнодушно.
Зато доктор был сама любезность и обходительность. Он долго тряс мне руку и постоянно что-то говорил:
- Как мы рады! Ждали! Ждали! Вы Кирилл и Дед, если не ошибаюсь. Как дорога? Не устали ли?
- Всё в порядке. А откуда вы... - попытался вставить слово я.
- Антон о вас много рассказывал. Он кстати уже прошел процедуру защиты разума. Хотите с ним встретиться?
Я отрицательно качнул головой. Не знаю как Сергей Петрович, но я по Антону совершенно не соскучился.
- Прошу во флаер, мои дорогие. А вот девушку пока придется оставить здесь. Увы, ей мы помочь не можем. Пока это невозможно. Вам, пожалуйста. Только не расстраивайтесь, Кирилл, и не волнуйтесь. Процедура займет не более пятнадцати минут. Мы защитим ваш разум, и вы снова сможете заботиться об этом милом создании.
Во время короткого перелета Сергей Петрович, было, взялся расспрашивать доктора о технологии защиты разума, о Цитадели, но встречающий только отмахнулся - мол, всё потом.
- Первым делом нужно защитить ваш разум, - не утихал доктор, - а то был у меня случай, один прихожанин утратил разум прямо в приёмной лаборатории. Не поверите, пяти минут не хватило, чтобы защитить бедолагу...
В пресловутой приемной из меня как будто кто стержень вынул. Я-то рассчитывал здесь найти чудодейственный эликсир, чтобы вернуть разум родителям и сестренке. Сергей Петрович будто бы прочитал мои мысли, тихо успокаивал:
- Ну, что, вы? Что, вы? Забудьте. Выкиньте из головы. Я же вас предупреждал. Нельзя вернуть разум. Можно только сохранить. А может, я ошибаюсь. Возможно, здесь придумают способ помочь нашим родным. Нужно надеяться и не отчаиваться.
Лежа на лабораторном столе, я ощутил предвестники приступа. Бросало в жар, со лба стекали крупные капли холодного пота, в ушах нарастал звон. Дурнота сдавила виски, сердце на мгновение замерло, пропуская удар. Еще немного, и меня стошнит. Как неудачно и как странно. Ведь я оклемался только день назад. У меня же недели три до следующего приступа в запасе были. А вдруг мне нельзя было проходить процедуру? Вдруг я не такой как остальные?
И пришла пустота.
Так нехотя и тяжело сознание возвращалось впервые. Разум уже вернулся, а тело не слушалось. Я лежал в полумраке на чём-то теплом и сыпучем. Пахло прелым зерном.
Я в очередной раз попытался приподняться на локтях. Руки разошлись в стороны, подо мной что-то посыпалось, заструилось, я съехал вниз на пару метров. Точно - гора прелого зерна.
Я с трудом перевернулся на живот и пополз к светлеющему проему выхода.
Выбравшись наружу, я смог встать на ноги и осмотреться. То, где я пришел в сознание - зернохранилище или элеватор. Рядом со зданием располагалась небольшая свалка. Там рылись оборванные, грязные люди.
Я прислушался. Доносятся только ыканье и рыканье. Приехали. Опять сначала...
Из ближайшей кучи мусора ко мне метнулась всклокоченная бестия.
Я на миг отпрянул, но потом узнал агрессора и успокоился.
- Машка! Привет! Не бросила? Молодец.
Я погладил прижавшуюся девушку.
- Ну, всё, всё. Хватит. Отпусти.
Я отстранился от Машки и побрел на свалку, найти какое-нибудь приличное тряпьё для себя. Девушка пошла вслед за мной.
На свалке обитала небольшая стая утративших разум людей, человек двадцать. Народ не агрессивный, тихий, значит, не одичавшие.
Мимо меня, подволакивая ногу, похромал старик. Я на него сначала не обратил внимания, но внезапно взгляд ухватился за знакомые черты. Мгновение, и я узнал его.
- Сергей Петрович! Сергей Петрович! - я подбежал и ухватил его за руку.
Старик недовольно фыркнул, предупредительно зарычал и высвободил руку.
- Сергей Петрович, Сергей Петрович, как же так? - прошептал я ему в след.
Потом я бросился к другим обитателям свалки. Я разворачивал их к себе и всматривался в лица пытаясь отыскать знакомые черты.
Белку я узнал, даже не вглядываясь в лицо. Хорошенькая фигурка, всё ещё шикарные спутанные бело-грязные волосы.
- Белка! Белка! - кричал я, тряся её за плечи.
Но она не реагировала, только мычала и пыталась вырваться.
Больше знакомых лиц я не нашёл. И это хорошо, потому что, увидев здесь Белку и Деда, я подумал, что всю Цитадель-6 накрыло волной потери разума.
К вечеру я привел свой внешний вид в порядок и уже собирался покинуть свалку, когда увидел приближающуюся по дороге машину. Если учесть, что я даже не предполагал в каком направлении идти, это было удачное стечение обстоятельств.
Небольшой грузовичок въехал во двор, и обитатели свалки зашевелились, стягиваясь поближе к хранилищу. Из машины выбрался парень в камуфляже. Он откинул борт и вытащил из кузова двух людей - подростка и женщину. Они выглядели прилично - чистая одежда, ухоженный вид. Но вот движения и повадки выдавали в них потерявших разум.
Камуфлированный отогнал подальше от машины новеньких, достал с переднего сидения увесистый мешок и принялся разбрасывать в толпу собравшихся людей буханки хлеба.
Я выбрался из своего укрытия в здании хранилища и пошёл к грузовичку.
Следующие события мне совсем не понравились, поэтому я поспешил спрятаться за близлежащим контейнером.
Парень схватил за волосы подошедшую к нему Белку и потащил девушку к машине. Толпа на миг оживилась, рыча и скалясь, но парень одной короткой автоматной очередью в землю разогнал людей. Потом он подтащил Белку к борту машины, сковал её руки наручниками и зацепил их за уступ кузова. Автомат повесил за ремешок на боковое зеркало. Полез в кузов, достал канистру и тряпки. Как-то буднично и небрежно облил девушку из канистры. Белка визжала и вырывалась. Потом он тщательно обтер её тряпками.
Только когда парень спустил штаны и пристроился к девушке сзади, я понял к чему эти приготовления. А потом он заговорил:
- Ну, что, Белка, соскучилась?
Я узнал голос. Это был Антон.
В три прыжка я подскочил к грузовику, схватил автомат и направил ствол на Антона.
- Ну, правда, чего? Ты из-за девки? Так она зверек неразумный...
С лица Антона ушёл испуг. Он узнал меня.
- Кирилл, ты шо ли? Ты чё, за тачку обиделся? Так я верну. Ты теперь тоже на Цитадель работаешь? Так нам надо вместе держаться.
- Я на Ц И Т А Д Е Л Ь не работаю, - ответил я цедя буквы.
Антон отступил на шаг, побледнел и заговорил часто-часто:
- Не надо. Не убивай, Кирилл. Ты же знаешь, я недавно в Цитадели. Я не виноват. Я не при чём. Они же сами это начали. А что мне было делать? Все хотят сохранить разум. Мне тоже было страшно. Я же не знал, что это они во всем виноваты. А что мне было делать? Пять минут, и я бы среди этих оказался...
Каждый судит по себе. Я и не собирался стрелять в Антона. Нас, разумных, и так мало осталось. Отпустит Белку, отдаст машину и пусть валит на все четыре стороны.
- Кру-гом! - скомандовал я, - и топай к сараю.
Антон не шелохнулся. Только ещё громче заскулил. Наверное, подумал, что я хочу его шлепнуть в спину.
- Не надо, Кирилл. Я много знаю. Я пригожусь. Я знаю, где Док собранный товар прячет. Забрать - расплюснуть. Вечная жизнь! Хочешь? Хочешь, яхту межпланетную? Даже твоей, той девке, - он кивнул в сторону Машки, которая подтянулась к нам, - разум можно вернуть.
- Ладно, - сделал вид, что смягчаюсь, - рассказывай, что предлагаешь. А там посмотрим.
Антон предлагал банальный грабеж. В Цитадели-6 всего три человека - Док и два охранника. Его, Антона, взяли третьим помощником. Удачно прошел собеседование с Доком, как он говорит. А вот, когда я захотел уточнить у Антона, как вернуть разум человеку, передо мной открылась чудовищная тайна. Антон оправдывался, что он сам узнал всё только в Цитадели.
Началось это два года назад. То, о чём писали фантасты, то, чего кто-то ждал, а кто-то опасался, свершилось. Человечество установило контакт с внеземной цивилизацией.
Чужие не были монстрами из нашей фантастики. Они не собирались уничтожать, покорять или порабощать человечество. Им даже не нужна была наша планета и ресурсы. Они оказались обычными межзвездными торговцами. В переводе на понятный нам язык, чужие называли свою расу трейдерами.
Космос оказался не таким пустынным, как нам казалось. Во вселенной хватало чего продать и что купить. Любые немыслимые технологии и оборудование, межзвездные флота и планетарные системы, планеты под ключ с любыми природными условиями и готовой инфраструктурой. Всё чего пожелаешь, только плати.
Вот с оплатой у землян вырисовалась проблема. Ни наши скудные ресурсы, ни технологии, ни сама планета никому во вселенной были не нужны. В космосе этого добра хватало. Единственное, что можно было продать чужим - это энергию развитого разума. А правильнее сказать - волновую энергию совокупности активных нейронов. Разум оказался тоже ресурсом на вселенской бирже. В космосе нашлась раса, которой для поддержания мысленной деятельности и дальнейшего развития нужно было потреблять развитую энергию разума. Почти как нам есть мясо. Такие не пойми кто - вампиры или наркоманы, но платили они изрядно высокотехнологичными разработками и готовыми изделиями.
Чужие не стали отбирать разум у беззащитных землян. Зачем, когда всё можно купить, предложи только приемлемую цену. Наверное, так скупали конкистадоры золото индейцев за стеклянные бусы. Нашлись и те, кто готов был потрошить разум собственных сограждан. Антон не знал, кто первым начал массовый слив разума у людей, но Док говорил, что это были те, кто имел выход в космос. Первые сборы энергии разума производились именно с орбиты. Кто-то решился собрать ресурсы с Африки, и пошло-поехало.
Затем начались межгосударственные противостояния держав, имеющих выход в космос. Взаимные упреки и угрозы так и не просочились в средства массовой информации. Также осталось неизвестным, кто первым нанес превентивный удар по территории вероятного противника, но за год тихих боевых действий разум слили со всей территории Земли. Наша цивилизация рухнула. Осталась небольшая горстка иммунных людей, с которых не удавалось слить разум удаленно. Такими занялись Док и ему подобные с помощью индивидуальных считывателей. Зато энергия разума, взятая у последней категории устойчивых к сливу, ценилась чужими значительно дороже. Падальщики дочищали индивидуальными считывателями остатки, которые не смогли собрать мировые монстры.
После рассказа Антона я был в шоке, ничего не соображал и не знал что делать. Но Антону ответил, что подумаю над его предложением. На самом деле, максимум, на что хватало решительности, так это забрать машину у Антона.
Выбросив из грузовичка вещи Антона, я освободил от наручников Белку.
Кто бы мог подумать, что она как бешеная фурия бросится на Антона. Словно кошка сцепилась с собакой. Она царапалась и кусалась, визжала и рычала. Пыль стояла столбом. Потом всё стихло. Антон оседлал Белку и сцепил руки на её горле.
Девушка захрипела.
Я вскинул автомат и надавил на курок.
Выстрелом Антона сбросило с Белки. Он подскочил на ноги, прикрыл ладонью кровоточащую рану в груди, зло посмотрел на меня, пошатнулся и снова упал. К нему рванулась Белка, и с той же яростью продолжила бить и рвать тело парня. Больше всего меня удивило, что к расправе присоединилась моя Машка.
Я развернулся и побрел к машине.
Нас, разумных, осталось слишком мало. Мы должны беречь друг друга. Этим выстрелом я сделал выбор. У меня очень мало времени и я должен спешить. Прямо сейчас кто-то торопится в Цитадель за дарованной безопасностью и защитой. Кто-то ждет, потирая руки, пока дичь сама заберется в клетку. Нас слишком мало. Но думаю, будет достаточно, чтобы остановить тех, которые засели в Цитаделях.