На площадке девятого этажа Кирилл выдохся. Глаза заливал пот, сердце бешено колотилось, отдаваясь гулкими ударами в ушах. В недрах шахты лифта ожил механизм - клацнули реле, взвыл электродвигатель. Здесь - на последнем этаже - механизм работал особенно громко, словно издеваясь. Кирилл-то, дурак, нажав пару раз на кнопку вызова и посчитав, что лифт не работает, рванул по лестнице - перескакивая через две-три ступеньки. Где-то на середине пути он сбросил куртку и шапку - мешали.
В проход на крышу ветер задувал снежинки. Перед дверью наверх от частого дыхания Кирилла морозный воздух отозвался паром. Не теряя время он решительно полез в проём. На крышу Кирилл вывалился, поскользнувшись на обледенелом пороге. Девочку увидел сразу. Она стояла на огораживающем парапете спиной к улице. Заплаканная, замерзшая девчушка лет пятнадцати, кутаясь в тоненький школьный пиджачок, побелевшими дрожащими пальцами пыталась что-то набрать на телефоне.
Кирилл, медленно двигаясь, протянул девочке руку. Та только жалобно, отрицательно качнула головой и подступила ближе к краю.
Накатил ужас. Ноги стали ватными, внутри все сжалось, а отчаянно бьющееся сердце пыталось выскочить из груди. Кириллу никогда не было так страшно: ни при первом прыжке с парашютом, ни когда обколотый отморозок держал его на прицеле ствола. Паника! Всепоглощающая паника вытесняла любые здравые мысли. Он мог только медленно идти к девочке, тянуть к ней руки и так же, как она - испуганно, отрицательно качать головой. На миг девочка замерла, часто задышала, закусила нижнюю губу, взгляд заметался, будто бы она вела безмолвный спор сама с собой. Потом школьница жалобно, извиняясь, пожала плечами, зажмурилась и, раскинув руки, шагнула назад.
Кирилл выпал из ступора, рванулся вперед, как дикий зверь, как спущенная пружина. Рифленая подошва ботинок сковырнула снег, скользнула по льду, и парень завалился на парапет, хватая ускользающий воздух. Девочка падала вниз, раскинув руки и крепко зажмурившись. Кирилл замер, ни в силах отвести взгляд, ни в силах вдохнуть.
- Три. Вы проснетесь отдохнувшим и бодрым.
- Два. Будете помнить все, что с вами происходило.
- Один. Проснитесь!
Кирилл сел на кушетку, пару раз энергично помассировал веки и только потом открыл глаза.
- Как себя чувствуете, Кирилл Николаевич? - поинтересовался доктор.
- Нормально. Как обычно...
- Помните свои видения?
- Нет. Только ощущения. Какая-то тоска и тягость.
- Ничего страшного, Кирилл Николаевич. Сеанс прошел ожидаемо. Эмоциональный фон стабилен.
- Александр Валерьевич, давайте начистоту. Если бы не обязательность терапии, я бы давно забил на все эти сеансы и гипнозы. Я вспоминаю о своем провале в памяти только перед нашими сеансами.
Был в период студенчества у Кирилла единичный случай амнезии - выпал один день из воспоминаний. Как говорят врачи: сработала защитная реакция психики на стрессовую ситуацию. В тот день Кирилл стал свидетелем несчастного случая с подростком.
- Кирилл Николаевич, дорогой мой, все вопросы и пожелания к руководству. Шеф сам решает - кому пистон вставить, кого премией приголубить. Для него мы все по сути ценный ресурс. И кому какая профилактика нужна с его колокольни виднее. Сам знаешь специфику нашей работы.
Вялый спор прервало экстренное сообщение по громкой связи:
- Дежурной бригаде срочно прибыть во второй операционный зал.
Кирилл, не говоря ни слова, кивнул на прощание психологу и поспешно направился к двери. При экстренном сборе, его место в операционной у терминала оцифровки сознания. Вот уже семнадцать лет Кирилл работал программистом-нейробиологом в институте мозга. Его задача оцифровать сознание пациента и перенести его на виртуальный компьютерный носитель, если врачи оказывались бессильными в лечении.
- Саня, что у нас? - поинтересовался у хирурга Кирилл, пока их подготавливали к операции.
- ДТП. Мальчик лет семи. Состояние удовлетворительное. Направлен в интенсивную терапию. Женщина тридцати лет. Состояние тяжелое. Под вопросом. Скорей всего в реанимацию. И мужчина-водитель. Состояние ужасное. Точно - твой клиент, под оцифровку. Спасатели потеряли много времени пока вырезали его из авто.
В операционную ввезли тележку с пациентом. Рваные раны по всему телу, ноги и правая рука вывернуты в неестественном положении. Мужчина только обессиленно мычал и все время пытался приподняться, опираясь головой о кушетку. Медсестры споро пристегнули пострадавшего к операционному столу и принялись убирать остатки окровавленной одежды. Все тело мужчины было серо-грязного цвета, даже места подсохшей крови покрыты пылью. Но сейчас не до санитарии, счет времени шел на минуты.
Мужчина затих, перестал метаться, затем послышался хриплый булькающий выдох.
- Не тормозим! - приводя всех в чувства, скомандовал Кирилл, - Лариса, подключай систему поддержки жизнедеятельности. Саня, начинай трепанацию.
Кирилл приготовил датчик считывателя, и только Саша вскрыл черепную коробку, подвел его вплотную к мозгу.
- Нет мозговой деятельности, - прокомментировал Саша.
- Продолжаем реанимацию. Процесс оцифровки стартовал, - ответил Кирилл.
Разрушая нейроны и переводя белковые связи в электронно-цифровую последовательность считыватель медленно, слой за слоем пожирал мозг. На сорока шести процентах цифратор сообщил об ошибке и прекратил оцифровку сознания. Человек навсегда покинул наш мир.
Санитары еще не успели увести тело несчастного водителя в морг, когда в операционную доставили пассажирку того же автомобиля. Реанимация отказалась от безнадежной пациентки, а команда оцифровки впряглись в новую гонку со смертью.
Наблюдая за процентами считывания, Кирилл мысленно молился. Пусть ей повезет. Помогли ли высшие силы, сработала ли вероятность, оцифровка прошла успешно, пациентка получила бессмертие.
Кирилл подключил терминал интерпретатора и погрузился в виртуальный мир оцифрованного новичка, чтобы поговорить с женщиной.
По асфальту разбросаны вещи из развалившегося чемодана, дальше облако пыли и смятая легковушка на обочине. Возле машины девушка в разодранном платье безуспешно пытается открыть водительскую дверь. Увидев Кирилла, она заорала:
- Скорее! Помогите! Там мой муж! Он застрял!
Кирилл попытался оттеснить девушку от машины, успокаивая при этом:
- Простите, я не смог его спасти. Он погиб. Мне очень жаль. Соболезную.
- Что вы говорите?! - не успокаивалась женщина, - он жив, он стонет, ему же больно!
- Послушайте меня. Я вам все объясню.
- Где Дима?! - перебила Кирилла женщина, - где мой сын? Он был в машине.
- С мальчиком все хорошо. Он у нас в больнице. Послушайте, я вам все объясню...
Это была самая тяжелая часть работы Кирилла - утешать и объяснять.
Мир грез, в котором живет оцифрованная личность, создает его собственное сознание. И как виртуозно создает! Куда там программистам игровых пространств. Оцифрованные верят в реальность придуманного мира. Совсем как мы верим в реальность снов пока спим. Отражение нашего мира, полученное через интерпретаторы, цифровые сознания вписывают в свои виртуальные миры, при этом продолжая верить, что живут в единственном реальном мире. А по сути каждые из них существуют в собственных мирах, наивно уличая в иллюзорности только чужие реальности.
Кирилл и сам планировал в будущем пройти процедуру оцифровки. Конечно, произойдет это, когда технология уже будет отработана, к его глубокой старости, на смертном одре, в окружении детей, внуков и правнуков.
До конца дежурства оставалось еще пару часов, и Кирилл решил уделить их оцифрованному сознанию пятнадцатилетней девочки - Ани Рогозиной. У Ани был особый случай. До физической смерти девочки аппаратура успела благополучно оцифровать личность, но ее сознание вот уже семнадцать лет находилось в виртуальной комме. Поначалу психологи рекомендовали общаться с пациенткой, надеясь, что рано или поздно она вернется в сознание, потом рекомендовали отключить поддержку и очистить ее блок данных.
Именно происшествие с Аней стало причиной амнезии Кирилла и повлияло на выбор работы. Не провал в памяти заставлял Кирилла все эти годы пытаться вытащить сознание Ани, история с амнезией давно сгладилась. Он до сих пор не мог забыть мольбы и причитания заплаканных родителей несчастной девочки. А тут еще у Кирилла самого подрастают две дочери, и старшая как раз входит в этот нежный возраст. Но скорее всего молодого студента тогда так тронула печальная история несчастной школьницы.
Семнадцать лет назад Аня сбросилась с крыши девятиэтажки. Умная, красивая девочка, не обделённая вниманием друзей и любовью родителей, то ли из любопытства, то ли из-за чувств, по-взрослому поцеловалась с подругой в школьном туалете. Это увидела старший преподаватель, и пристыдила подружек. Как новость о шалости детей распространилась по школе осталось тайной. Дети в этом возрасте особенно жестоки и с легкостью начинают клевать подранка. Аня стала изгоем. В соцсетях и школе на девочек сыпались издевки и сальные шуточки. Подруга Ани оказалась покрепче, а Рогозина сломалась. Родители даже не догадывались о масштабах травли на девочек. Им бы поменять школу, уехать в другой район...
Кто и как обидел Аню в тот злосчастный день осталось тоже тайной. Девочка сбежала со школы на перемене, без куртки и шапки, несмотря на крепкий мороз. У Кирилла о том дне осталось только размытое на грани забытого сна воспоминание - девушка, стоящая на краю крыши.
... Всепоглощающая паника вытесняла любые здравые мысли. Он мог только медленно идти к девочке, тянуть к ней руки и так же, как она - испуганно, отрицательно качать головой. На миг девочка замерла, часто задышала, закусила нижнюю губу, взгляд заметался, будто бы она вела безмолвный спор сама с собой. Потом школьница жалобно, извиняясь, пожала плечами, крепко зажмурилась и, раскинув руки ...
Только девочка прикрыла глаза, Кирилл рванул вперед. Парень успел вцепиться мертвой хваткой в школьный пиджак, когда она, словно в замедленном кино, опрокинулась назад. Кирилл уперся ногой в парапет, перетягивая на себя легонький вес девочки, но подошва поехала по обледенению. Парень не успел даже вскрикнуть, когда мир перекувыркнулся и он осознал себя падающим вниз. Девочка смотрела на него расширенными от ужаса глазами. В следующий миг, словно утопающая, она вцепилась в руку Кирилла и попыталась взобраться на него. Кирилл успел увидеть стремительно приближающуюся заснеженную лавочку и попытался оттолкнуть девчонку на крышу припаркованной легковушки...
- Три. Вы проснетесь отдохнувшим и бодрым.
- Два. Будете помнить все, что с вами происходило.
- Один. Проснитесь!
Кирилл сел на кушетку, поправил смятую рубашку.
- Как себя чувствуете, Кирилл Николаевич? - поинтересовался доктор.
- Нормально.
- Помните свои видения?
- Нет. Только сердце сильно колотится.
- Ничего, Кирилл Николаевич. Все будет хорошо. Мы закончили. Идите.
Александр Валерьевич - штатный психолог института мозга выключил терминал интерпретатора и покинул серверную. Оцифрованная личность Кирилла была любимым подопечным доктора. Стойкий парень, уже будучи оцифрованным, вообразил себе новую жизнь, семью, доучился на программиста и поступил к ним на работу. Теперь Кирилл тянет дежурства и еще на добровольных основах адаптирует сознания оцифрованных новичков. Вот только - это маниакальная одержимость вывести из комы сознание Ани Рогозиной требует особого внимания доктора.
Тот день, когда два реанимамобиля привезли Кирилла и Аню в институт, Александр Валерьевич помнил хорошо. Девочке повезло больше - она упала на крышу легковушки, а вот Кирилл проломил собой лавочку и был совсем плох, но упорно цеплялся за жизнь и не отпускал за грань Аню. Теряя сознание он настаивал, чтобы первой оцифровали девочку. Кирилл напрочь забыл тот день, но продолжает тянуть из виртуальной комы Аню.