Аннотация: Небольшой рассказ на историческую тему, мало связанный с реальными событиями XVII века. О том, на что можно пойти ради исполнения своих желаний.
Труба архангела Гавриила
Зря... Зря ты думаешь о смерти,
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе...
Би-2&Васильев, "Филлини"
Стук деревянных каблучков по каменным плитам, страстный шепот одежд в переменчивом свете костра, перебор старых струн расстроенной гитары и восторженный полушепот галдящей толпы. Кружится девушка в ярком платье, отбивают простой ритм маленькие ладошки в мозолях от частой стирки. Кармен! Красное - черное, черное - красное... Красное платье в темно-муаровой ночи. Красная юбка полинялого шелка и живые струи черных волос. Яркий румянец на юном лице и черные глаза с ярко-красным отблеском ночи. Кармен! Песня души, песня жизни, песня страсти... О, любой кабальеро готов отдать свое сердце тебе именно сейчас, когда ты - Кармен. Песня жизни и ночи...
Кружиться юная девушка в ярком платье в круге восторженных зевак. Отбивают быстрый ритм маленькие ножки в дешевых туфлях. Мечется пламя костра в глазах зрителей. Страстным, прерывистым голосом поет гитара песню о любви. И шевелятся губы, повторяя: Кармен!..
Утро в усадьбе де Фуэнтес началось в шесть утра. Невыспавшиеся слуги убирали последствия праздника, на кухне не спеша готовился завтрак для господ и кормили немногочисленную живность.
Хотя, наверное, утро в этой усадьбе началось все же немного позже. По крайней мере, для господ. Это утро началось с очередного скандала.
Пожилой дон Аквилио де Фуэнтес отчитывал свою юную дочь за неподобающее поведение. Но Изабелла, в качестве исключения, была против подобных обвинений.
- Ты - благородная сеньорита! Танцевать перед чернью недостойно нашего происхождения!
- Кому нужны наши предки без денег, отец? Открой глаза, мы живем не лучше собственных рабов!
- Но это не повод танцевать на крестьянской свадьбе в полуголом виде для толпы черни! А потом возвращаться среди ночи с пьяным сопровождением! - возмущался дон Аквилас.
- Тебе было бы лучше, если бы я вернулась утром? - возражала сеньорита Изабелла, очаровательная девушка пятнадцати лет от роду. - Тогда моей так обожаемой тобой репутации был бы нанесен еще более непоправимый урон! Ты посмотри на мои руки, отец! Да на них мозолей больше, чем у иной прачки. Какая родовая честь может быть в нашем случае?! Пойми, не приедет благородный кабальеро, сраженный моей невиданной красой, и не возьмет меня в жены!!
- Не смей мне дерзить! - взбешенный отец закатил звонкую пощечину разошедшейся дочери. От удара девушка отлетела на несколько шагов и упала на колени. Дон Аквилио тихо продолжил. - Ты ведешь себя как крикливая жена фермера, у которого едва хватает еды на пропитание. В твоих жилах течет благородная кровь и я, клянусь именем предков, дождусь внуков с не менее благородными кровями. Через три дня тебе исполнится шестнадцать лет и, насколько я знаю, тебе будет сделано предложение, возможно, не одно. На следующее утро ты дашь тот ответ, который тебе скажу я. Посмеешь меня ослушаться - застрелю хоть при свидетелях. Ты все поняла?
- Да... - едва слышно прошептала потрясенная девушка.
- Не слышу! - жестко повторил пожилой испанец.
- Да, отец! - зло крикнула девушка.
День спустя, в воскресенье, в порт вошел корабль с зелеными полосами вдоль борта и голландским флагом на флагштоке. И очень скоро по всей колонии строгие дуэньи разнесли свежайшую новость: в город прибыл по торговым делам сын богатого голландского купца по имени Ян Хаген. Те люди, кому довелось видеть этого человека, отзывались о нем крайне благосклонно, что было несколько необычно: мало кто может похвастаться тем, что понравился самым завзятым сплетницам этого города. Сын купца был молод и хорош собой, в его жилах явно текла холодная скандинавская кровь. Он вызывал ассоциации с героями древних северных легенд: хотя и не наблюдалось у него ни геройской стати, ни страшных шрамов на лице, но было некое холодное мужество во взгляде блекло-синих глаз, и чудился соленый ветер северных морей в стальном блеске прямых золотых волос. Говорили, что этот Ян Хаген совсем недавно прибыл из Старого Света и еще носил на себе отблеск цивилизованной жизни. Этому человеку хотелось верить.
Первым делом торговец нанес визит губернатору, где был всячески обласкан и заверен в самых выгоднейших условиях для торговли. Но губернатора путешественник несказанно огорчил тем, что, оказывается, приехал не для налаживания торговых связей, а для "вытрясания" небольшого долга из одного торговца. Куда Ян и отправился после короткого разговора с губернатором.
Торговца звали Педро Пулидо и он слыл честным человеком. И достаточно состоятельным к тому же. К большому разочарованию местных сплетников, скандала не случилось: должник легко расстался с деньгами и не высказал ни крошки неудовольствия. Наоборот, почтенный Педро пригласил гостя на обед и вел с ним вполне светскую беседу. Вначале.
- Дорогой Ян, я наконец-то могу спросить у тебя о твоей семье. Как отец?
- Вполне здоров, дон Педро. Правда он недавно получил легкое ранение в драке, но, слава Богу, это всего лишь царапина. Я уже давно устал повторять ему, что в его возрасте небезопасно заниматься фехтованием! - сокрушенным тоном поведал сын купца.
- Да, да, но знаешь, сын мой, чем старше становится человек, тем больше ему не хочется верить в собственную старость, - вздыхал торговец. - А ты все никак не можешь найти себе подходящую жену или уже осчастливил своего родителя?
- О нет, что вы, дон Педро! Какой из меня семьянин, с моей-то профессией! - засмеялся голландец. - Отец, конечно, ворчит, но пусть уж дожидается совершеннолетия своей племянницы, нежели внуков от меня. Разве что, незаконных...
- Не надо смеяться над любовью, Ян, - покачал головой старик, - это может плохо кончится. Прежде всего, для тебя! Женщины быстро забывают своих мужей, но сами мужчины...
- Может быть, может быть... Но, кстати, у вас же у самого есть сын, ему сейчас должно быть лет двадцать. Как у него успехи в выборе будущей жены?
- О, - разулыбался пожилой торговец, - Мигель как раз себе нашел такую! Это дочь одного разорившегося кабальеро, Изабелла де Фуэнтес. Милая девушка, хоть и воспитывалась в бедности, зато не имеет фамильной спеси аристократов. У нее как раз через два дня день рождения, ей исполняется шестнадцать лет и...
- ...И Мигель собирается сделать ей предложение на празднике, - продолжил Ян. - Он всегда был романтиком. А девушка согласится?
- Главное, что согласился ее отец, - усмехнулся торговец. - Сеньор Аквилио едва сводит концы с концами и живет не лучше собственных рабов, разве что дом больше да семь поколений благородных предков за спиной. Кстати, если хочешь, можешь тоже пойти на праздник, заодно пообщаешься с Мигелем, а то дел невпроворот...
- Кстати о делах, - посмурнел голландец. - Как продвигается разведка? Кто пойдет в первой группе и когда, собственно, начнем?
- Все нужные сведения ребята достали, первой пойдет группа из ста человек. Командовать назначен ты. Время - на твое усмотрение. Указания из письма понятны? Накладок не будет?
- Ну что вы, дон Педро, все предельно понятно и выполнимо.
- Тогда я вернусь на корабль, - голландский купец почтительно поклонился и направился к выходу, но неожиданно обернулся: - Да, дон Педро, я с удовольствием посещу знаменательный праздник!
Шестнадцатилетие своей единственной дочери дон Аквилио решил отпраздновать со всем возможным изобилием. Не последнюю роль в осуществлении этого намерения сыграла финансовая помощь дона Педро. Но Изабелла совсем не радовалась небывалой пышности праздника. Девушка пылала гневом. Единственное, что утешало ее и в то же время еще более вгоняло в отчаяние - это осознание последнего дня относительной свободы юной сеньориты. Сегодня Изабелла в последний раз могла так танцевать.
Как она танцевала, видели все гости этого праздника, но особенно восхищались благородные кабальеро и почтенные доны, бросая на девушку отнюдь не целомудренные взгляды. В самый разгар праздника, как и говорил отец, ей сделали предложение. Юный Мигель Пулидо запинаясь и стараясь выглядеть мужественно, предложил ей руку и сердце вкупе с состоянием отца. Мигель был хорош собой, но не было в нем ничего незаурядного кроме спокойно и доброго нрава.
Изабелла, как и полагается, обещала подумать.
Также на праздник прибыл и недавний гость, сын голландского купца Ян Хаген, человек, располагающий к себе, но с холодной северной красотой и ледяным характером. Этот человек производил впечатление, но юной испанке голландец не понравился. Для горячей и порывистой девушки он был слишком холоден. Ян Хаген показался Изабелле опасным.
Это чувство только усилилось, когда она случайно поймала его взгляд во время танца. Но что-то неистребимо женское вспыхнуло внутри и заставило кокетливо опустить глаза.
Стук деревянных каблучков по каменным плитам, страстный шепот одежд в переменчивом свете костра, перебор старых струн расстроенной гитары и восторженный полушепот галдящей толпы. Кружится девушка в ярком платье, отбивают простой ритм маленькие ладошки в мозолях от частой стирки. Кармен! Красное - черное, черное - красное... Красное платье в темно-муаровой ночи. Красная юбка полинялого шелка и живые струи черных волос. Яркий румянец на юном лице и черные глаза с ярко-красным отблеском ночи. Кармен! Песня души, песня жизни, песня страсти... О, любой кабальеро готов отдать свое сердце тебе именно сейчас, когда ты - Кармен. Песня жизни и ночи...
Кружиться юная девушка в ярком платье в круге восторженных зевак. Отбивают быстрый ритм маленькие ножки в дешевых туфлях. Мечется пламя костра в глазах зрителей. Страстным прерывистым голосом поет гитара песню о любви. И шевелятся губы, повторяя: Кармен!..
Этот застывший, чуточку потрясенный взгляд будоражил кровь и оставлял пьянящее чувство игры в круге на ножах с легких привкусом соблазна. Он исподволь подчинял, заставляя тело дрожать от избытка адреналина. И танцевать, танцевать без остановки, отбивая каблучками и кастаньетами извечно-женский ритм запретного плода. И Изабелла поддалась этому безумию.
Пока куда-то исчез почти забытый Мигель, пока строгий и вспыльчивый отец пропадал в походе за вином, этот безумный танец увлек ее сначала слишком близко к этому холодному чужестранцу, а потом и в его объятия, закончившись в знакомом с детства укромном уголке.
Пробуждение от сладкого дурмана собственного кокетства и изрядного количества вина было каким-то...неохотным. И твердые губы на нежной шее, и непривычно жесткие руки на собственном теле - все это было ошеломляюще и даже оскорбительно, но...что-то не давало закричать и оттолкнуть. Это "что-то" позволило лишь прерывисто шептать на ухо забывшемуся человеку:
- Нет... Не надо...
Чужие руки сжимали все сильнее, доставляя приятно-жестокую боль. Но чужие губы ответили...
- Ничего... Я хочу...
...И Изабелла очнулась. С испуганным вскриком она отшатнулась, вырвалась из кольца чужых рук и, упав на землю, попыталась уползти. Но жесткие руки рывком подняли и прижали спиной к стене, а холодные блекло-стальные глаза с уже более осмысленным выражением смотрели на нее. И испуг куда-то испарился.
- Что такое, кокетка? Разве ты не этого добивалась? - он несильно встряхнул ее, еще сильнее прижимая к стене и холодно глядя в ей в глаза. Но девушка уже не боялась.
- Вот именно, что нет, чужестранец! - яростно прошипела ему в лицо девушка. - Вот уж чего мне точно не нужно, так это позора перед свадьбой, к которой принуждает меня отец! Сегодня моя ночь, последняя!
Ян долго смотрел ей в лицо, а потом внезапно поцеловал, прошептав в ухо:
- Пойдем со мной.
Но девушка лишь еще больше разозлилась:
- Ни за что, герой! Не нужны мне ни твоя любовь, что продлится до будущей недели, ни ты сам! Даже если ты поклянешься женится на мне и лелеять до старости - нет!! Будь проклято это чертово замужество и все, что с ним связано! Хочешь, чтобы я растаяла после первого же поцелуя и нелепых обещаний, так лучше найди себе француженку, они, говорят, более романтичны и покладисты, - в ярости кричала девушка, левой рукой случайно нащупав рукоять кинжала голландца.
- Чего же ты хочешь, гордая испанка? Поклонения? Или чего-то еще? - усмехнулся мужчина, казалось ничуть не тронутый оскорбительным отказом.
- Ты не поверишь, купец, - сказала Изабелла и, наклонившись к самому его уху, прошептала: - Танцевать.
- Ха! Не смеши меня, девчонка! Ты, конечно, искусно танцуешь, но это не заменит тебе жизнь! - зло засмеялся он.
- Если понадобиться, я буду танцевать у собственного горящего дома, - прошептала Изабелла, внезапно подаваясь вперед и целуя голландца, и тот вздрогнул, когда она вонзила ему в живот кинжал.
Девушка оттолкнула от себя заливающегося кровью человека, мельком подумав, что кровь будет плохо видна на красной ткани юбки и ее легко примут за вино, когда поймала шепот умирающего мужчины:
- Что ж, иди... - и короткий, горький смешок пополам с пошедшей горлом кровью.
Но она не придала значения его словам. А когда через некоторое время раздался громкий прерывающийся свист, была уже слишком далеко.
Под утро, когда гости этого праздника либо спали где попало, либо с последней хмельной яростью танцевали, со стороны порта раздались звуки, похожие то ли на гром, то ли на звук прибоя. Но когда загорелись дома в портовом районе, люди как-то внезапно все поняли. Еще до того, как разглядели в клубах порохового дыма несколько больших кораблей под черным флагом.
Пожар в городе, где большинство домов сделано из дерева - хуже стихийного бедствия. Легкие постройки, загорались в мгновение ока, полчаса - и вот уже полыхает весь город. Испуганные, охваченные паникой люди пытались вернуться в свои дома или, наоборот, бежали из города, бросив все: и имущество, и семью.
Одним из последних загорелся дом семьи Фуэнтес. Дон Аквилио, так и уснувший в подвале, задохнулся дымом. Испуганные гости и рабы разбежались кто куда. Осталась лишь Изабелла де Фуэнтес, какая-то растерянная и помертвевшая. От множества выпитого вина ее шатало, и одурманенная голова отказывалась воспринимать реальность происходящего. Последние, кто видел ее, утверждали, что совсем потерянная девушка танцевала, когда разваливался насквозь прогоревший дом и огонь распространялся на другие постройки, охватывая кольцом усадьбу и окончательно перекрывая все выходы из ставшего ловушкой двора.
В июне 1668 года город Порто-Белло был разграблен эскадрой пиратов под предводительством Генри Моргана и еще нескольких известных пиратов.