Маша бежала куда-то вперед, не разбирая дороги. Лицо ее было мокрым: то ли слезы, то ли дождь - не разберешь. Да и какая разница?
Ведь ее жизнь окончилась полчаса назад. Оборвалась в одно жуткое мгновение. И все остальное уже не имело смысла. Сердце разорвалось в клочья, кровоточило и болело, а в груди жгло огнем. И это ужасное пламя не в силах потушить были ни безутешные слезы, ни ледяные струи осеннего ливня.
Куда она бежала? Она не знала. Точнее, Маша мчалась не "куда", а "откуда" - она летела сломя голову, мечтая оказаться как можно дальше от того злополучного места, которое совсем недавно было самым любимым и желанным, которое она звала своим домом...
Вдруг сквозь сплошную завесу дождя прямо в глаза ей ударили два ярких светляка, раздался визг тормозов. "Ну, вот и все", - вяло подумала она, однако чья-то сильная рука схватила ее сзади за куртку, рванула назад, от этих расплывающихся, вихляющихся в безуспешной попытке остановиться фар.
- Тебе что, жить надоело?! - проревел в открытое окно водитель все-таки остановившейся машины.
- Да ладно тебе, проезжай, - спокойно ответил ей кто-то совсем рядом.
Водитель в сердцах сплюнул, добавил что-то малоразборчивое и умчался.
- Ну, что, красавица? - спросил все тот же спокойный голос.
Маша обернулась. Рядом с ней стоял какой-то мужчина с седоватой бородкой и все еще придерживал ее за куртку.
- Что-то случилось? - участливо добавил он.
Губы ее задрожали, слезы хлынули с новой силой. Уже потом Маша и сама никак не могла понять, как же все произошло и почему она вдруг стала прямо на улице, под дождем, вываливать все свои проблемы совершенно незнакомому человеку.
- Машенька, значит. Хорошее имя! А я - Михаил Иванович. Вот что, Машенька, здесь мокро и холодно, а ты, вижу, совсем продрогла...
Маша только хотела было возразить, что ей не холодно, а что трясет - так это нервное, но почему-то промолчала.
- ... так что давай-ка мы с тобой зайдем в кафе. Тут вроде бы поблизости должно быть очень хорошее место. И согреемся, и ты мне свою историю расскажешь. Идет?
Маша только молча кивнула и двинулась следом за Михаилом Ивановичем. И в самом деле: не далее ста метров от того злополучного перекрестка находилось кафе с заманчивым названием "Гурман".
Только зайдя в помещение, Маша почувствовала, насколько же она замерзла. Буквально зуб на зуб не попадал.
- Ничего, сейчас ты быстро согреешься, - улыбнулся Михаил Иванович. - Ты голодная?
- Не знаю, - растерянно пожала плечами Маша.
- Сам-то я тут никогда не был, а вот мой друг рассказывал, что здесь подают просто изумительные пельмени, - Михаил Иванович расстегнул куртку, снял и положил на подоконник кожаную бейсболку. - А я, знаешь ли, до пельмешек большой охотник. Ну так как?
К собственному удивлению, Маша услышала, как у нее заурчало в животе, а от сытного теплого запаха стала набегать слюна.
- Да, пожалуй, - неуверенно кивнула она.
- Вот и отлично, - Михаил Иванович подозвал официантку и сделал заказ.
Только сейчас Маша как следует его рассмотрела. Пожилой, под семьдесят, наверное. Или даже больше. Лицо морщинистое, волосы и усы с бородой - почти седые. И только глаза удивительно голубые. Из-под расстегнутой кожаной куртки выглядывала видавшая виды клетчатая ковбойка, обтягивавшая объемистое, нависающее над ремнем джинсов, брюшко.
- Сейчас принесут нам пельмешки. А ты пока рассказывай.
- Он ведь говорил, что любит, что я - самая-самая, что для него других девушек просто не существует. И стихи, и цветы, и все такое... Мечтал, что поженимся, как только университет закончим, и что детишек будет трое, - Маша всхлипнула и высморкалась в салфетку.
- На вот, воды выпей.
- Спасибо. У нас общежитие на ремонте, мест очень мало. Я жила на съемной квартире и он - тоже. А потом он предложил, чтобы я к нему переселилась - все равно ведь собираемся пожениться, да и расходов меньше. Тем более, что жил он совсем рядом с университетом. Ну, я и перебралась. Три месяца - словно в сказке, а сегодня...- Маша всхлипнула.
- Ну, что ты, что ты?
- А он там - с ней!!! Они...
Маша снова заплакала. Нет, она не рыдала и не всхлипывала, просто из остановившихся глаз безостановочно, словно тот дождь за окном, бежали и бежали слезы.
Подошла официантка, удивленно покосилась на плачущую девушку, поставила на столик мисочки с пельменями и розетки с соусами.
- Давай-ка вот, поешь, - тут же засуетился Михаил Иванович.
Маша кивнула и стала механически ковыряться в тарелке, не чувствуя вкуса еды, все так же глядя куда-то внутрь себя.
- Смотри, какая забавная вещица! - из крошечной вазочки, стоявшей на столике, Михаил Иванович выудил деревянную зубочистку в виде то ли шпаги, то ли сабли - Маша не очень-то разбиралась в этих вещах. - Надо же, как здорово сделана! Как настоящая.
Маша кивнула - больше из вежливости, чем из интереса. А Михаил Иванович, к немалому ее удивлению, тщательно завернул зубочистку в салфетку и спрятал в карман куртки.
- Итак, как я понял, тебе сегодня негде ночевать, - полувопросительно, полуутвердительно произнес он.
- Ну, в общем-то, да...
- Ничего страшного. Чего-чего, а места у меня достаточно. Жена много лет, как умерла, живу один. Так что давай доедай - и пойдем.
* * *
Они спустились в метро, затем пересели на другую линию.
"Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Тракторный завод"
- Но, вот и приехали, - улыбнулся Михаил Иванович. - Сейчас минут десять пешочком - и мы дома.
Маша, хоть и жила в городе уже третий год, ни разу не была в этом районе. Странные трехэтажные домики, редкие фонари, безлюдье...
Точнее, не совсем безлюдье, поскольку из-за поворота показалось трое парней, с пьяным гоготом двинувшихся в их сторону.
- Эй, старый хрыч, нафига тебе такая молоденькая красотуля? - куражась перед друзьями, спросил один из них.
- Точно, оставь девчонку нам и можешь проваливать - тебя не тронем, - поддержал его приятель.
- Вот что, молодые люди, - спокойно произнес Михаил Иванович. - Идите-ка вы своей дорогой, если не хотите неприятностей.
- Слышь, Димон, да он еще и угрожает! - вскипел первый.
Третий, продолжая молчать, допил последний глоток водки из бутылки и, перехватив поудобнее горлышко, двинул ею об угол дома - "розочку" сделал.
Заводя и распаляя себя ругательствами и оскорблениями, парни заходили с разных сторон.
Машино сердце ушло в пятки.
Еще пару часов назад она была готова расстаться с жизнью. Но ведь не так же, не таким гнусным образом! В несбыточной надежде она перевела взгляд на Михаила Ивановича.
Как ни странно, но тот вовсе не волновался. Только зачем-то сунул руку в карман куртки.
- Ну ты, старый, щас те мало не покажется! - третий из парней размахнулся "розочкой".
- Повежливее, молодой человек! - Михаил Иванович так же спокойно вытащил руку из кармана и...
И вдруг тусклые отсветы редких фонарей заиграли-заскакали по сверкающему лезвию меча.
- Дункан Маклауд! - хулиган выронил "розочку" и бухнулся на колени. - Не убивай меня, прошу!
Остальные как-то боком-задом быстренько засеменили прочь, на ходу подхватывая своего совсем очумевшего товарища.
- Ты че, в натуре, какой Дункан Маклауд? - уже издалека донеслось до Маши. - Просто толкиенист какой-то двинутый.
- А тебе что, много разницы будет, если он тебе башку раскроит?
Маша, забыв о том, что надо дышать, во все глаза смотрела на своего спутника.
А тот, крутанув мечом несколько раз, сделал какое-то неуловимое движение, и вместо стального оружия в его ладони оказалась зубочистка. Та самая, из "Гурмана".
- Я же говорил, что хорошая вещь, - улыбнулся он в седые усы.
- Кто вы? - выдохнула девушка.
- Волшебник, - пожал плечами старик. - Не очень-то распространенная в наше время профессия, не так ли?
Маша только ошеломленно кивнула.
- Давай-ка поторопимся, а то опять замерзнешь.
Дом, в котором жил волшебник Михаил Иванович, был старым. Очень старым.
- Его, да и остальные дома в округе, построили сразу же после войны, - словно отвечая на Машины мысли, пояснил хозяин. - Тогда почти весь город был разрушен, а людям, рабочим с тракторного, нужно было где-то жить. Так что сначала эти домишки были чем-то вроде общежитий, это уже потом в них сделали отдельные квартиры. Причем внутренние стены возводили, как придется. Боюсь, во всем квартале не найти двух квартир с одинаковой планировкой. Нам с женой повезло - досталась вполне удобная. Да ты проходи, проходи. Куртку вот вешай!
Маша послушно сняла куртку, пристроила на обувницу кроссовки и сумку. Пока она осматривалась, Михаил Иванович принес комплект постельного белья:
- Значит, так. Сейчас ложимся спать. В гостиной на диване устроит?
- Да, но как же...
- А все разговоры и расспросы - завтра. Ты же еле на ногах держишься!
И в самом деле: Маша почувствовала, что глаза сами собой закрываются. С большим трудом, кое-как постелила себе на диване и рухнула, как убитая.
* * *
Когда Маша проснулась, солнце уже успело разбросать своих зайчиков по всей комнате, а из кухни доносилось вкусное шкворчание и шипение. Натянув джинсы и кое-как пригладив волосы, она пошла на кухню.
- Доброе утро!
- А, проснулась? Утро доброе, - улыбнулся Михаил Иванович. - Сейчас завтракать будем. Ты - как, на занятия идешь?
Маша аж передернулась:
- Нет-нет. Не сегодня, по крайней мере. Там же - он... Они оба.
- А, однокурсник, значит. Понятно. Что ж, давай умывайся - и за стол.
Маша умылась, более-менее привела себя в порядок - хорошо, хоть расческа в сумке оказалась.
- Я не больно-то мастак готовить, - вздохнул Михаил Иванович. - Яичницу будешь?
- Конечно! - улыбнулась Маша.
- А потом - чай или кофе?
- Если можно, кофе!
- О! - волшебник поднял вверх указательный палец. - Наш человек.
Маша готова была поклясться, что никогда не ела такой замечательной вкусной яичницы - может, и в правду Михаил Иванович немножко над ней поколдовал? Тем временем на плите закипел немножко помятый медный кофейник, и по всей кухне поплыл восхитительный аромат. Хозяин поставил перед девушкой огромную толстостенную керамическую кружку, покрытую изнутри коричневым налетом.
- Знаешь, я как-то не люблю пить кофе из этих "наперстков", - словно оправдываясь, сказал он. - Да и потом, мне таких маленьких чашек штук пять понадобится. А тут - по крайней мере чувствуешь, что кофе пьешь.
- Михаил Иванович, я у вас хотела кое-что спросить, - Маша засмущалась и задала совсем не тот вопрос, который хотела. - А мне что, и в самом деле можно пожить у вас какое-то время?
- Ах, ты об этом? - усмехнулся он. - Живи, конечно! А, кстати, тебе же вещички твои понадобятся? Одежда, книжки всякие, бигуди?
- Я не пользуюсь бигуди! - рассмеялась она.
- Жаль, - совершенно искренне сказал старик. - Сейчас девушки и вправду не завивают волосы. А вот моя жена покойная очень любила наводить прическу.
Он немного помолчал и добавил:
- Знаешь, Маша, если б нам Бог дал детишек, то у меня, наверное, была бы уже правнучка - такая же красавица, как ты. Или даже праправнучка.
- Так а... А сколько же вам лет? - удивилась Маша.
- Много, очень много, - вздохнул Михаил Иванович. - А вот жена моя рано умерла - и восьмидесяти не было. С тех пор вот и живу бобылем.
- Но ведь вы же - волшебник! - девушка с трудом, с опаской выговорила это странное слово. - Разве вы не могли продлить ей жизнь?
- Не все так просто. И в двух словах не объяснишь, а мы с тобой и так уже заболтались. Ну да ладно. Надеюсь, ключ от квартиры у тебя есть?
- Да. Только вот... Понимаете, мне даже подумать страшно, как я там появлюсь, - вздохнула девушка. - А вдруг он... Или они - вместе?
- Ну, ты же сама говоришь, что сейчас - занятия. Так что давай, допивай кофе, и отправимся.
- Вы что, пойдете со мной? - обрадовалась Маша.
- Конечно. Не тащить же тебе самой пожитки через весь город?
* * *
Дома - нет, поправила себя Маша, в квартире - в квартире никого не было. Немудреное студенческое барахлишко поместилось в две дорожных сумки, и это - вместе с книгами из библиотеки. Маша положила на стол ключи и захлопнула дверь. Не просто дверь в квартиру, которая когда-то была ее домом - дверь в прошлую жизнь.
В подземном переходе возле входа в метро, как обычно, стояла бабушка Катя и пела псалмы - или как там они называются? Высокий, чистый голос взмывал к потолку, разбивался о каменные своды и осыпался вниз осколками хрусталя.
Маша торопливо достала кошелек, сунула в сухонькую старушкину ладонь несколько купюр.
- Дай Бог тебе здоровья, внученька, - заулыбалась та. - Буду молиться за рабу божью Марью и за раба божьего... Вас-то как звать?
- Михаилом.
- И за раба божьего Михаила.
И старушка снова принялась петь. У нее совсем не было времени на болтовню - ей нужно было помолиться за стольких добрых людей, которые ей помогают!
- Кто она? - уже в метро спросил Машу Михаил Иванович.
- Бабушка Катя, - пожала плечами та. - Говорят, когда-то жила здесь, а потом у нее вроде бы обманом отсудили квартиру. Пенсия - крошечная, да и ту отдает за койку у какой-то знакомой.
- Да уж!
На этот раз дорога домой - теперь тут был Машин дом, хоть, наверное, и ненадолго - обошлась без приключений.
- Сейчас отнесем сумки и пойдем куда-нибудь пообедаем, - мечтательно произнес Михаил Иванович.
- А... А зачем куда-то идти? Разве не проще приготовить? - удивилась Маша.
- А ты что, умеешь? И даже щи? - в его удивительно-голубых глазах было столько радостного изумления, что Маше на какой-то миг показалось, будто перед ней - мальчишка, которому взрослые посулили поход в кино на фильм про индейцев.
- И щи, и борщ, и рассольник, - улыбнулась она.
- Тогда - оставляем сумки, и в магазин. Купим все для борща. И еще другой еды - знала б ты, как мне надоела яичница и столовский суп!
* * *
Первый раз в своей жизни Маша видела запыленные кастрюли. И правда, Михаил Иванович, будь он трижды волшебник, отнюдь не корифей в кулинарии. Хотя в яичнице он поднаторел, это - да.
Пока варился бульон, Маша начистила картошки, спассировала морковку, лук и свеклу. Так, отлично. Достала мясо, вытащила из него косточки, а саму мякоть порезала кусочками, как учила ее мама, и положила обратно в кастрюлю, затем заправила борщ картошкой и овощами. Так, теперь капусту - и все готово. Закрыла крышкой, уменьшила газ. Пусть теперь покипит полчасика - минут сорок.
Маша вышла в гостиную. Там никого не было. Дверь в другую комнату была слегка притворена. Может, отдохнуть прилег? Да нет, непохоже - из-за двери доносился какой-то странный шум.
- Михаил Иванович? - робко позвала девушка.
- Машуля, заходи, я здесь! - отозвался тот.
Маша открыла дверь и... Буквально замерла на пороге.
Вся комната вдоль стен была заставлена шкафами. Огромными, от пола до потолка. Даже над видавшим виды диванчиком примостились полки. И все это пространство было отдано невероятному количеству всяческих фигурок. В основном это были люди: мужчины и женщины, старики и детишки. Одни были вырезаны из дерева, другие - вылеплены из глины, а некоторые, чаще всего детишки - из пластики. Причем многие из них были сделаны грубо, чуть ли не топорно, но в то же время в каждой из фигурок была жизнь. Кажется, вот сейчас этот смешной дедок встанет или хотя бы подмигнет...
Да, больше всего было людей. Но хватало и собак с кошками. А прямо у двери она увидела совсем крошечную фигурку, более всего походившую на маленького хомячка. А еще домики, лодочки, крохотные велосипеды.
- Что, нравится? - Михаил Иванович насмешливо смотрел на свою гостью поверх очков.
А Маша только сейчас обратила внимание на еще одну деталь меблировки - громадный грубо сработанный стол с аккуратно разложенными на нем инструментами - кажется, верстак - за которым, полуобернувшись к Маше, сидел хозяин.
- Да, - пролепетала она. - А что это?
- Моя мастерская.
- А все эти человечки?
- Человечки, говоришь? - Михаил Иванович хитро прищурился. - Что ж, все равно ведь объяснять придется, так давай-ка начнем с того, что попроще. Подойди сюда, садись.
Маша пристроилась с торца стола, на котором были разложены маленькие, не более 10 сантиметров, "бревнышки", а в центре красовался самый настоящий, только крошечный, сруб в начальной стадии постройки.
- Ой, что это? - улыбнулась Маша. - Прелесть какая!
- Пока - еще ничего, а будет дом.
- Дом?!
- Ну, помнишь, мы с тобой сегодня видели бездомную женщину.
- Бабушку Катю, что ли? - удивленно переспросила Маша.
- Именно, - кивнул волшебник. - Ну, а я хочу помочь ей, чем могу.
- Сувенирный домик? - девушка недоуменно пожала плечами. - А к чему он ей? Ей и поставить-то его некуда - у чужих людей живет.
- В том-то и дело, что не сувенирный, - ухмыльнулся в усы Михаил Иванович. - Сейчас пока - да, просто игрушка. Но потом я вдохну в него Жизнь, и он станет настоящим.
- Прямо здесь?
- Нет, конечно, - рассмеялся старик. - Это я так фигурально выразился. Просто этот маленький домик станет... Как бы сказать-то попроще? Чем-то вроде ключа события. То есть он приведет в действие какие-то события, которые помогут этой женщине, ну, бабушке Кате, обрести свое жилье. И скорее всего это будет именно дом. Может, и не такой как этот - но все равно, удобный, хороший и надежный.
- А зачем вы его выстругиваете так тщательно? - продолжала любопытствовать Маша. - Ведь можно было бы сделать из картона? Или просто взять камешек и превратить его в дом!
- А вот скажи мне, сколько времени простоит картонный домик? - Михаил Иванович поправил очки.
- Не знаю...
- Год, два - от силы. Потом перекосится, растрескается, облупится.
- И что?
- А то, Машенька, что то же или что-то очень похожее произойдет и с настоящим домой той жен... Бабушки Кати, - Михаил Иванович взял отложенную было стамеску и принялся выбирать пазы в "бревнах". - А что касается камешка, то из него дома не выйдет вовсе - у них, у жилья и простого камня, суть разная.
- Как же так? Я же сама видела, как вы превратили обычную зубочистку в настоящий меч! Хотя меч - из металла, а зубочистка - деревянная!
Михаил Иванович внимательно посмотрел на свою гостью, неопределенно хмыкнул и вернулся к работе.
- Во-первых, сколько времени просуществовал этот так называемый меч? - спросил он. - Пару минут, не больше. Хотя получился он очень хорошим, не спорю. А во-вторых, в этом случае разница в материале не так важна, потому что по своей сути и меч, и эта зубочистка - оружие.
- И поэтому фигурки людей - из разных материалов? - догадалась Маша.
- Молодец, - сдержанно кивнул старик.
- И все равно, я не понимаю, - продолжала она. - Ну, дом - это понятно, лодочка или велосипед - тоже. Даже котики и собачки - наверное, какой-то малыш очень мечтал иметь щенка, ведь так?
- Ну, почти.
- А как же люди? Вы что, делаете фигурку из глины, и в нашем мире появляется человек? Но это же не логично! - Маша взмахнула рукой, едва не перевернув баночку с клеем, и сконфуженно притихла.
- Конечно, не логично, - Михаил Иванович кивнул, поставил баночку на прежнее место, потом отложил стамеску и внимательно посмотрел на девушку. - Только ведь люди появляются на свет совершенно без моей помощи - тут вполне достаточно мамы с папой. А я, когда делаю фигурку, вдыхаю в нее какое-то качество: смелость или, наоборот, рассудительность, уверенность в себе, удачу, наконец. И человек, хороший, в общем-то, у которого просто что-то не получалось, обретает силы, таланты.
- И это - все они? - Маша с восхищением окинула взглядом гигантские шкафы.
- Да, - улыбнулся старый волшебник. - Вот ты давеча спрашивала, почему я не продлил жизнь своей жене.
- Да, почему?
- Видишь ли, Маша, настоящее волшебство, такое, чтобы всерьез и надолго, возможно только в отношении того события, которое имеет ненулевую вероятность. Хотя бы теоретически.
- Что-что?
- Извини. И вправду завернул я что-то чересчур, - улыбнулся старый волшебник. - Ну, проще говоря, я могу сделать то, что в принципе возможно. Например, в душе любого самого робкого человека живет отвага - я просто помогаю ему усилить ее, всего делов-то. Или же научиться снова любить - тому, кто во всем разуверился. Или просто какому-то доброму человеку встретить свою половинку - ведь есть же где-то именно та девушка, с которой он будет счастлив. И мое волшебство сделает так, что они встретятся и полюбят друг друга.
- Ух ты! - Маша хотела было всплеснуть руками, но тут же покосилась на баночку с клеем и лишь нетерпеливо заерзала на месте. - Это же получается что-то вроде Вуду, только наоборот!
- Ну, наверное, - он глубоко вздохнул, снова зачем-то поправил очки и добавил - Только вот даже волшебство не в силах сделать старика молодым. Понимаешь, этого ведь просто быть не может, вообще. На полчаса - да, запросто. На день, два, неделю - сложнее, но можно. А вот по-настоящему, на всю жизнь - увы.
- А как же вы?
- Я - другое дело. Мне вот они, - он кивнул в сторону шкафов с фигурками, - помогают. Я жив, пока с ними все в порядке. А вот если они разрушатся, то не только я одряхлею в один момент и умру - волшебство перестанет действовать. Только вот для некоторых это уже будет совсем не важно: те, кто встретились, и дальше будут вместе, а робкий, став храбрецом, уже и в самом деле им будет.
- И что, ваши фигурки никогда не разбиваются?
- Как им не разбиваться, разбиваются, - пожал плечами Михаил Иванович. - Бывает, заходишь в мастерскую - а тут - на тебе! Вместо человека - горка черепков.
- А что это значит?
- Да все то же: умер мой подопечный. С собаками и кошками такое чаще происходит - понятное дело, их век короче человечьего. Но и люди не вечны. Слушай, Машуль, а мы сегодня - как, обедать будем?
- Ой, да ведь борщ давно уже сварился! - Маша подскочила и умчалась на кухню.
Через несколько дней домик был готов. Бревенчатый сруб с окошками из тонкой такой пленки, которую используют для кодоскопов, Маша специально листик выпросила у своего научного руководителя, венчала жестяная крыша - на нее пошло несколько пивных банок. Домик получился - просто загляденье, словно теремок сказочный.
- Ну, а теперь, Маша, осталось самое главное, - улыбнулся Михаил Иванович, когда девушка вдоволь налюбовалась его творением. - Нужно вдохнуть Жизнь.
- Мне - уйти?
- Что ты, нет, конечно, - возразил старик. - Мне наоборот хотелось бы, чтоб ты посмотрела, как это делается. Специально дожидался, пока ты вернешься с занятий.
Лицо волшебника стало сосредоточенным, строгим даже. Такое ощущение, что в один миг он забыл обо всем на свете, в том числе и о Маше. Даже сама атмосфера в комнате переменилась - казалось, какая-то странная сила витает вокруг, Машу даже озноб пробрал.
Михаил Иванович закрыл глаза, глубоко вдохнул, потом сложил руки над домиком наподобие рупора и медленно подул на него. И в самом деле, то странное ощущение как будто бы сконцентрировалось в его руках и дыхании и переместилось в бревенчатый теремок. И тут же комната стала прежней - обычной, слегка захламленной мастерской.
- Ну, вот и готово, - он откинулся на спинку стула и с удовольствием, с хрустом потянулся.
- Так просто? - удивилась Маша.
- Ну, да, - улыбнулся старый волшебник. - А ты что, ожидала чего-то другого? Заклинаний, посыпаний волшебным порошком из печени рогатой жабы?
- Ну, что-то вроде, - засмеялась девушка. - Думала, что вы хотя бы мантию наденете и остроконечный колпак.
- Нету у меня мантии, - в тон ей ответил Михаил Иванович. - У меня только очки волшебные.
- Правда?
- Нет, конечно. Просто возраст, знаешь ли. Так-то я хожу без очков, а вот если что-то делать нужно, то тут уж без них не обойтись.
Уже позже, когда они пили на кухне чай, Маша спросила:
- Ну, с бабушкой Катей и домиком для нее мне все понятно. А вот как быть с людьми, которые хотят обрести силу или отвагу? Они вам платят за это? Дорого, наверное?
- Абсолютно бесплатно, - старик отхлебнул из кружки. - Более того, я ни в коем случае не имею права брать с людей деньги за волшебство - иначе все наоборот получится.
- Так а на что же вы живете? - удивилась девушка.
- Ну, у меня пенсия есть, - пожал плечами тот.
- А разве у волшебников бывают пенсии?!
- Нет, конечно, - рассмеялся Михаил Иванович. - Только ведь я больше сорока лет в школе проработал.
- А кем?
- Учителем математики.
Маша так и застыла с кружкой в одной руке и надкушенным бутербродом - в другой.
- Иногда даже документы приходилась немножко подправлять, - продолжал старик. - Ну, я тебе уже объяснял, что на некоторое время изменить свойства какой-то вещи - проще простого. А мне ведь и не надо было, чтобы надолго. Поправил дату выдачи диплома и год рождения в паспорте, показал директору - и порядок, можно с десяток лет ни о чем не беспокоиться. Это уже потом коллеги начинают коситься, что, мол, время идет, а я не меняюсь, да и на пенсию вроде бы скоро. А я тогда - раз, и заявление по собственному желанию. И - в другую школу. А там - снова чуток даты подправлю и работаю себе на здоровье, с детишками общаюсь. Потом уже, когда жена умерла, и в правду на пенсию подался. Так вот.
- И что же, можно вот так просто взять и превратить рублевую бумажку в тысячную? - Маша, забыв о недонамазанном бутерброде, принялась размахивать ножом. - Или, к примеру, с помощью волшебства сделать человека богатым?
Михаил Иванович взял у нее из руки нож, аккуратно положил на стол, снова отхлебнул чаю. И уже после этого ответил:
- С деньгами или богатством, Машенька, никак нельзя ворожить. Очень опасно. Чуть ошибешься - сгоришь, как свечка, сожрут они тебя, деньги. Или другого человека, который богатства жаждет - запросто. А вот дать ему терпения или умения - это всегда пожалуйста. А он уж, если нужно, потом и сам разбогатеет.
- То есть не давать рыбу, а научить ее ловить, - задумчиво произнесла девушка.
- Вот именно, - кивнул он.
Дни шли за днями. Утром Маша убегала на занятия - к ее удивлению, ее нисколько не раздражал вид бывшего возлюбленного, нежно держащего за руку эту накрашенную кукольную дуру. Да и как-то само собой получилось, что учеба пошла лучше - только изредка проскакивали "четверки".
Что интересно, проходя десятки раз тем же подземным переходом, бабушку Катю Маша больше не видела. Может, заболела старушка? Или и в самом деле сработало волшебство, и ей больше не нужно просить подаяния? Кто знает!
А потом она возвращалась домой, к Михаилу Ивановичу. Денег за прожитье он с нее не взял - "Ты же каждый день меня обедами кормишь!", хотя продукты чаще всего покупал сам. Маше даже неловко было - пенсия-то у него совсем небольшая. Конечно же, она старалась: супы-борщи всякие, пару раз даже на пирожки сподобилась.
А старый волшебник почти постоянно пропадал в своей мастерской. То человечка какого-то слепит, то котенка.
Однажды у него вышла совсем уморительная собачка: с вислыми ушами, толстыми лапами и черным пятном вокруг одного глаза.
- Ой, чудо какое! - Маша с трудом удержалась, чтобы не захлопать в ладоши. - Это - кому?
- Да вот живет тут неподалеку одна девочка, о собаке мечтает, - Михаил Иванович снял очки, положил на стол, стал массировать пальцами переносицу. - Да и родители не против особо, только все им некогда. А так, смотришь, если щенок сам прибредет, так и не выгонят.
- Хотелось бы и мне когда-нибудь так... - вырвалось у Маши.
Она и не заметила, как удивленно приподнялись брови старого волшебника.
- Михаил Иванович, - продолжала девушка, - а что нужно, чтобы творить волшебство, что - самое главное?
- Ну... - тот в задумчивости поскреб макушку. - Нужно знание, навык, умение, как это сделать. Это - первое. А еще нужна сила, чтобы свое знание воплотить - это второе. Но, самое главное, нужно чувствовать, что то, что ты делаешь - правильно. Что человек просто не может обойтись без твоей помощи своими силами. И что полученное он никогда не повернет во зло.
- Да уж, - вздохнула Маша. - Это - не борщи варить!
- Кстати, а что у нас сегодня на обед? - оживился Михаил Иванович.
- Суп с фрикадельками пойдет? - улыбнулась она.
Однажды Маша прибежала с занятий, просто светясь от радости:
- Ой, Михаил Иванович, у нас наконец-то закончили ремонт в общежитии! Смотрите, я ордер получила!
К ее удивлению, старик не то, что не обрадовался - даже погрустнел:
- А разве ж тебе у меня плохо?
- Нет, что вы, просто... - ну, не могла она сказать этому доброму человеку, что больше не может сидеть у него на шее, объедать и стеснять свои присутствием! - Просто общежитие совсем рядом с университетом.
- А еще там - девочки-подружки, - улыбнулся волшебник. - Конечно же, там тебе будет лучше. А когда переезжаешь-то?
- Недели через две-три.
Переезд случился только через месяц, но это время пролетело почти незаметно. Маша и не знала, что по ночам старый волшебник тайком от нее лепил в своей мастерской новенькую куколку - миниатюрную до хрупкости девушку со светло-пепельными волосами и голубыми глазами. И в тот день, когда он, бодрясь и нарочито улыбаясь, перетащил ее сумки в общежитие, ему предстояло самое главное.
- Ну, что ж? - сказал он сам себе. - Мантия, говоришь, и остроконечный колпак? Будет тебе и то, и другое.
Он порылся в ящичке со всякими лоскутами, выудил оттуда кусочек золотистой парчи, скроил из него что-то вроде балахона и одел на фигурку девушки. Там же, в ящичке, был найден кусочек темно-синего шелка, из которого получился прекрасный колпачок. Старик взял было уже в руки кисточку, чтобы разрисовать его звездами, потом подумал, отложил ее в сторону и, щурясь, стал вдевать в иголку золотистую нитку - все должно быть как положено, волшебство обязано быть настоящим!
Уже потом из остатков того прозрачного листочка пленки, который пошел на окна для домика, он вырезал пару маленьких, словно стрекозиных слюдяных крылышек и прикрепил на спину девушке. Потом, как и прежде, сконцентрировался, вдохнул, и...
- Ну, вот, Машенька. Теперь ты у нас - настоящая фея! - улыбнулся он.
Утром Маша проснулась со странным чувством. Что-то было не так.
Нет, не хуже - может быть, даже лучше, но... Иначе.
Странное состояние. Может, из-за первого в этом году снегопада?
Да нет вроде.
Как будто вдруг появились совсем новые ощущения, которых раньше не было. Наверное, так может чувствовать себя вдруг прозревший слепец. И весь мир, все окружающее пространство было наполнено этим новым и непонятным, пронизано им насквозь.
Это было так необычно, что Маша даже решила не идти на занятия - все равно никаких особо важных пар не было, а конспект можно будет переписать у девчонок.