Горбатых Сергей Анатольевич : другие произведения.

Русский Дьявол Глава Љ 10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    За время отсутствия Голинцева Асунсьон не изменился. Владимиру же, много месяцев проведшему в затерявшемся в сельве гарнизоне, парагвайская столица неожиданно показалась огромным и современным городом. Сойдя на пристани с парохода, он взял извозчика и приехал к донье Летисии.
   ГЛАВА 10.
  
   За время отсутствия Голинцева Асунсьон не изменился. Владимиру же, много месяцев проведшему в затерявшемся в сельве гарнизоне, парагвайская столица неожиданно показалась огромным и современным городом. Сойдя на пристани с парохода, он взял извозчика и приехал к донье Летисии.
   - ВладимИр!!! Вла-ди-мИр!!! Приехал!!! - радостно закричала она и бросилась ему на шею.
   - Вы возмужали. Стали ещё выше и стройнее! Я так скучала! Ведь Вы, ВладимИр, для меня уже как сын. Вы надолго в столицу?
   - Ещё не знаю, донья Летисия. Я могу у Вас остановиться? - спросил Владимир.
   - Дорогой мой! Как Вам не стыдно! Вы же знаете, что ваша комната всегда в вашем распоряжении, - укоряюще ответила хозяйка дома.
   - Спасибо! - поблагодарил сеньору Торрес Голинцев и вместе с извозчиком занёс все свои вещи. Затем Владимир переоделся в парадную форму и уже хотел выйти из дому, как услышал слова доньи Летисии:
   - ВладимИр, не пропадайте сегодня надолго! Я жду Вас к ужину!
   - Вы очень любезны, донья Летисия! - ответил Голинцев.
   Военный министр полковник Рохас оказался невысоким невзрачным человеком с невыразительным лицом.
   - Старший лейтенант Голинцев, Вы производитесь в капитаны и назначаетесь заместителем командира эскадрона Личного Конвоя Президента! - торжественно объявил он. Затем, немного подумав, добавил:
   - Позвольте выразить уверенность, что в трудную минуту Президент и правительство могут на Вас рассчитывать!
   - Слушаюсь, господин полковник! Я даю слово офицера! - также торжественно ответил Голинцев.
   - Послезавтра Вы должны приступить к службе в новой должности, - предупредил его Рохас. - Вы свободны!
   Выйдя из кабинета военного министра, Владимир не мог поверить:
   - За такой короткий срок - такая блестящая карьера! Из старшего лейтенанта, командира форта, он всего за восемь месяцев стал капитаном и зам. командира гвардейского эскадрона! Личного Конвоя Президента Республики! Самого престижного воинского подразделения в Парагвае!
   Голинцев попытался найти кого-либо из своих немецких друзей. К его удивлению, на месте никого не было. В их кабинетах в Генеральном штабе и военном министерстве сидели незнакомые парагвайские офицеры. Даже немец-портной куда-то исчез!
   Вскоре Владимир выяснил, что все немецкие офицеры, занимавшие раньше важные должности в Парагвайских вооружённых силах, в настоящее время продолжают свою службу в военных округах.
   Обедал Голинцев в доме Рудольфа Александровича Риттера. Тот очень обрадовался переводу Владимира в Асунсьон и его повышению по службе.
   - Политическая ситуация, Владимир Юрьевич, в стране очень сложная. Я думаю, что гражданской войны, к сожалению, не избежать, - сказал Риттер и, сделав глоток вина, добавил:
   - В этом случае я Вам, Владимир Юрьевич, настоятельно рекомендую выступить на стороне Шерифе. Его поддерживают все немецкие офицеры и войска трёх военных округов. Четвёртый занял выжидательную позицию. Но я уверен, что с началом боевых действий он также выступит на стороне Адольфо Шерифе.
   - Рудольф Александрович, а почему сейчас все немецкие офицеры служат в военных округах? - спросил Голинцев.
   - После смещения Шерифе с должности военного министра он был назначен командующим военным округом в Вильярикка. После этого президент Ажала совершил целый ряд других непростительных ошибок для политика такого уровня. Основная - это отстранение всех немецких офицеров от работы в Ген. штабе и военном министерстве и ссылка их на периферию.
   - Почему! - поинтересовался Владимир.
   - Адольфо Шерифе - это выдающийся военный стратег и мыслитель. Вокруг него -немецкие офицеры, имеющие современную подготовку и опыт Великой войны. А кто такой нынешний военный министр? Вы ведь видели полковника Рохаса! Посредственная личность! А начальник военного училища полковник Шенони, поддерживающий Президента? Это всего лишь военный администратор среднего уровня! Поэтому я Вам, Владимир Юрьевич, ещё раз советую поддержать Адольфо Шерифе в случае его выступления против Президента.
   Голинцев ничего не сказал. Его же молчание было принято Риттером как знак согласия с его предложением.
   За время службы в форте "Капитан Альсина" у Владимира не было никакой возможности тратить деньги. За прошедшие месяцы у него скопилась приличная сумма. По местным понятиям, он являлся обеспеченным человеком. И сейчас Владимир хотел их тратить.
   На следующий день он пошёл обедать в "Унион клуб". К сожалению, один, так как Риттер с утра уехал из столицы на два дня. Ресторан был почти пустой. Их, офицеров, было всего двое. Владимир и моряк, капитан-лейтенант, примерно одного возраста с ним. Голинцев попросил самого дорогого шампанского и сделал заказ. В это время к его столику подошёл морской офицер и представился:
   - Капитан-лейтенант Монтес де Ока, командир канонерской лодки "Адольфо Риккельме". Если Вы, господин капитан, не против, я хотел бы составить Вам компанию.
   Монтес де Ока оказался весёлым и остроумным собеседником. Знаток истории и всевозможных морских анекдотов и историй, он пришёлся по душе Владимиру. В тот вечер они стали большими приятелями. Совместный обед затянулся до закрытия ресторана. После этого Монтес де Ока проводил Голинцева до дверей дома и только затем уехал на извозчике к себе на канонерскую лодку.
   На следующий день Владимир был представлен личному составу эскадрона Личного Конвоя Президента и его командиру капитану Гарсия де Сунига. И началась его новая служба, которая значительно отличалась от того, что он делал раньше. Эскадрон осуществлял эскорт Президента страны и охрану его личной резиденции. Кроме этого, он участвовал в парадах по случаю приёма иностранных правительственных делегаций.
   Незаметно пролетела неделя. Голинцев уже втянулся в неторопливый ритм своих несложных обязанностей. В то утро он, как всегда, вышел из дома и, взяв извозчика, направился в казармы своего эскадрона. Несмотря на ранний час, улицы почему-то были оживлены. Мальчишки, продавцы газет, кричали громче обычного. Владимир прислушался.
   - Читайте! Читайте газету "Эль Либераль", - призывал один из них, босоногий и наголо стриженый. - Президент распустил Парламент! Президент распустил парламент!
   - Покупайте "Эль Диарио"! Важное заявление полковника Шерифе! Он обвиняет президента в нарушении Конституции! Президент Ажала - изменник! - стараясь привлечь внимание, взывал другой, подросток лет четырнадцати.
   Повсюду стояли группы людей с озабоченными лицами и что-то обсуждали.
   В этот день кавалеристам Личного Конвоя пришлось много передвигаться. У Президента было напряжённый график работы. Он лично посетил самый большой и влиятельный профсоюз моряков и портовых грузчиков. Принял некоторых бывших депутатов распущенного им Парламента. Встретился с юнкерами военного училища и очень долго беседовал с его начальником (полковником Шенони). Повсюду Президента Ажалу сопровождал усиленный эскорт его Личного Конвоя.
   Только в 11 вечера Голинцев вернулся домой. Он устал и собирался уже лечь спать, как в окно постучали. Это был Гестефельд! Владимиру показалось, что его друг несколько постарел. Возле его глаз появились морщинки, а на висках, едва видимые, первые седые волосы.
   - Иоганн, здравствуйте! Как Вы? Как Эльза? Где Вы сейчас? Я всё время о вас вспоминал! - забросал он своего друга вопросами.- Я сейчас угощу Вас прекрасным кофе. Присаживайтесь, пожалуйста.
   - Спасибо, Владимир! У нас всё хорошо. Мы сейчас живём в Вилларике. Там находится и полковник Шерифе. Не беспокойтесь с кофе, у меня всего десять минут времени.
   Гестефельд сел на стул и, смотря куда-то в сторону, сказал:
   - Владимир, завтра мы выступаем против этого неспособного президента и его продажного правительства. Надо наконец-то навести порядок в стране, а для этого у власти должны быть представители элиты общества - офицеры. Полковник Шерифе очень высоко Вас ценит и поэтому приглашает перейти на нашу сторону. Также он просил передать Вам этот подарок.
   Иоганн протянул Голинцеву небольшой, красиво упакованный свёрток. Голинцев развернул его. Это были майорские погоны на парадный мундир.
   - Иоганн, передайте мою благодарность господину Шерифе за его предложение. Я же дал слово офицера верой и правдой служить правительству и нарушить его не могу.
   - Вы что, Голинцев, глупец? А, может, сумасшедший? Вам предлагают блестящую карьеру и обеспеченное будущее, а Вы говорите о слове офицера ? Вы же не в Европе! Кому здесь нужно ваше слово офицера?! - возмущённо воскликнул Гестефельд.
   - Прежде всего мне, Иоганн! Моя честь - превыше всего!
   - Ну, дело Ваше! Потом будете жалеть! - резким тоном произнёс Иоганн и, не прощаясь, ушёл.
   Все утренние газеты пестрели аршинными заголовками: "Шерифе потребовал, чтобы президент Ажала ушёл в отставку.", "Шерифе поднимает военный мятеж", "2000 мятежников выступают на Асунсьон!", "Шерифе развязывает в стране гражданскую войну!"
   У входа в казарму гвардейского эскадрона стоял майор Торрес, один из доверенных людей военного министра. Увидев Голинцева, он изобразил на своём лице глубокое удивление и, в присутствии нескольких офицеров, ехидно осведомился:
   - Ка-пи-тан Го-лин-цев?! А Вы что здесь делаете? Вы ведь должны быть со своими немецкими друзьями в армии мятежника Шерифе?
   Голинцев от негодования покраснел. Для него эти слова прозвучали, как оскорбление. Немного заикаясь от волнения и смотря прямо в глаза Торреса, он громко и чётко ответил:
   - Я, господин майор, русский офицер и дал слово служить Президенту и правительству Парагвая! И только смерть меня может освободить от этого обещания!
   Наступила тишина. Торрес был ошеломлён и не знал, что ответить. Наконец, он подошёл к Голинцеву и протянул ему руку.
   - Прошу прощения, господин капитан! Мы, офицеры-парагвайцы, гордимся, что Вы с нами!
   Через два часа в зале военного училища военный министр полковник Рохас провёл совещание с офицерами.
   - Господа офицеры, сегодня утром капитан-лейтенант Монтес де Ока предотвратил увод флота к мятежникам. Группа гардемаринов под его командованием арестовала бывшего командующего Эсса и его адъютанта Бауера. Только что Указом президента капитан-лейтенант Монтес де Ока назначен командующим военным флотом и морским министром! - объявил Рохас, а все офицеры громко зааплодировали. - На нашей стороне эскадрон Личного Конвоя Президента, столичная сапёрная рота, гардемарины морского училища, юнкера военного училища, весь военный флот. Всего около шестисот человек. Указом президента, полковник Шенони назначен главкомом все правительственных вооружённых сил, майор Торрес - командующим кавалерией.
   Военный министр никогда в своей жизни не произносил таких длинных речей. Было видно, что он устал говорить. Сделав длительную паузу, он продолжил:
   - На Асунсьон в любой момент могут выступить части трёх военных округов. Всего около трёх тысяч человек. Ситуация очень сложная, но у нас в арсеналах есть пушки, снаряды, винтовки и огромное количество патронов. С сегодняшнего дня будет объявлена запись добровольцев в правительственные войска, в том числе и в кавалерию. Наша задача - выиграть время, необходимое для формирования новых пехотных батальонов и кавалерийских подразделений. Поэтому сейчас вся ответственность за оборону столицы ложится на вас, господа офицеры, и ваших солдат. Жители Асунсьона вручают вам свою судьбу и своё будущее. Выполним свой долг, господа офицеры!
   Была холодная майская ночь. Уже несколько дней Голинцев, по приказу майора Торреса, нёс дозорную службу с полувзводом Личного Конвоя Президента на въезде в Асунсьон со стороны города Сан-Лоренцо. Это направление считалось наиболее уязвимым в обороне столицы. Владимир находился в дозоре с пятнадцатью кавалеристами с 12 ночи до 12 часов дня. Потом их сменял полувзвод под командованием лейтенанта Шеню.
   Всё это время Асунсьон жил в напряжённом ритме. Бывший депутат Парламента Гарсия вместе с профсоюзом моряков и портовых рабочих вели активную работу по записи добровольцев в правительственную армию. Уже более тысячи человек выразили желание сражаться против мятежников. Зам. начальника военного училища капитан Ирасабол формировал из числа добровольцев два конных эскадрона. Старший лейтенант Араос спешно готовил артиллерийские расчёты для полевых батарей. Все офицеры, уволенные со службы полковником Шерифе, были призваны в ряды правительственных войск. Вокруг столицы рылись окопы. Корабли военного флота готовы были отразить атаку мятежников. О действиях военных частей мятежников не поступало никаких сведений. Лично Голицева это полное отсутствие информации беспокоило больше всего.
   - Разведку, разведку срочно надо налаживать! Это же очевидно! - думал он часто с огорчением.
   Его полувзвод, со стратегической точки зрения, находился в очень выгодной позиции. Это была уже глубокая окраина города. Здесь проспект Петиросси плавно переходил в пыльную грунтовую дорогу, ведущую в Сан - Лоренцо. Несколько брошенных хозяевами бедных домиков стояли на невысоком, но очень крутом пригорке. С него хорошо просматривался большой участок этой дороги, сначала вьющейся среди заросшего высохшей травой поля, а затем теряющейся в густой зелени апельсиновых рощ.
   - Господин капитан, разрешите небольшой костерок разложить. Воды для мате подогреть, - обратился к Владимиру старший сержант Фернандес.
   - Да, разведите, и мне воды для кофе вскипятите, - ответил Голинцев и достал из кармана часы. Было ровно шесть часов.
   С реки начал ползти густой туман. Вскоре всё исчезло в его плотной пелене. Голинцев делал маленькие глотки горячего кофе и думал:
   - Это какой-то рок. Опять война и снова гражданская! На Родине русские убивали русских, а здесь парагвайцы будут убивать парагвайцев... Нет, определенно - это судьба... Господь вновь посылает мне испытания.
   Встало солнце, и с запада подул лёгкий ветерок, унося с собой клоки тумана в низину.
   - Солнечный день сегодня будет. Даже жаркий для мая, - задумчиво произнёс один солдат, сидящий прямо на земле.
   - Господин капитан! Господин капитан! Мятежники! - вдруг послышался голос наблюдателя.
   Голинцев быстро метнулся на самый край пригорка. Здесь, солдат, лежащий в маленьком окопчике, протянул ему свой бинокль.
   - Смотрите! Колонна пехоты появилась из - за поворота, прямо из апельсиновой рощи.
   Голинцев прыгнул в окопчик и, поднеся окуляры к глазам, принялся смотреть.
   - Да, действительно неприятель! - прошептал Владимир. - Сколько их? Подождём, когда все покажутся из-за поворота.
   Они шли колонной по четыре. Вернее, брели, а не шли. Голинцев увидел в бинокль очень усталые лица солдат. Многие из них едва двигались, а у других были закрыты ещё и глаза.
   - Очевидно, всю ночь шли. Из сил уже выбились, - догадался Владимир, - Но, сколько же их! Сколько!
   Наконец, показался хвост колонны.
   - Ба-та-льон! - тихо произнёс Голинцев.
   - Рядовой, - обратился он к дозорному, - я сейчас быстро напишу записку. Срочно, галопом, мчитесь к майору Торресу и вручите её ему. В случае его отсутствия, вручите записку полковнику Шенони. А на словах добавьте, что столица в опасности и что мы здесь будем держаться до последнего! Всё! Выполняйте!
   - Слушаюсь, господин капитан! - ответил солдат и, выскочив из укрытия, побежал за своим конём.
   Владимир снова принялся рассматривать колонну мятежников.
   - Да, печальное зрелище, - подумал он. - Это не батальон на марше, а какой-то сброд. Нет авангарда, а арьергард - это группа выбившихся из сил солдат с растёртыми ногами. Идут, хромая, опираясь на палки... Да, и таких очень много. А вот и командир батальона на коне. Боже мой, это же майор Вейс! Немец, офицер Генерального штаба Парагвайских вооружённых сил! Нас как-то представил друг другу Иоганн Гестефельд.
   Голинцев прыжком вылетел из своего укрытия и побежал к дому, возле которого находились все кавалеристы, ожидая его приказа.
   - Гвардейцы, обратился Владимир к ним, - на город движется батальон пехоты мятежников. Думаю, что их цель с ходу взять Асунсьон. Идут налегке: без пулемётов, полевой кухни и с минимальным запасом патронов. Нас всего четырнадцать человек, но мы имеем ряд преимуществ. Первое - находимся на господствующей высоте. Второе - мы первыми нанесём удар. Третье - через час, другой подойдут наши войска. Итак, я с шестью гвардейцами, не спешиваясь, спрячемся за стенами этого дома. Сержант, Вы с другими шестью перекрываете авениду Петиросси, также верхом. Я сейчас покажу вам это место. Увидев первых солдат противника, вы, не спешиваясь, делаете три залпа. Затем атакуете их и сбрасываете с высоты в низину и гоните их до апельсиновой рощи. Мы в свою очередь делаем то же самое, но на правом фланге. Предупреждаю всех: в рощу не входить. Сразу возвращаетесь на свои исходные позиции, на высоту. Гвардейцы, ваша задача поднять больше шуму и создать панику. Пусть неприятель думает, что нарвался на кавалерийский эскадрон. Не опозорим гвардейской чести! По местам!
   Шесть кавалеристов во главе с Голинцевым спрятались в заброшенном саду, метрах в двадцати от дороги.
   - Коней, коней успокаивайте! Не дайте им выдать нашу засаду! - негромким голосом приказал Владимир.
   Гремя котелками и касками, висящими на ремнях, показалась головная рота колонны. Она состояла из опытных выносливых солдат. Они шли, не спотыкаясь, медленно, но твёрдо. За ними следовали взводы, сформированные из новобранцев. Те, еле передвигая ноги, волочили за собой на ремнях винтовки. Их приклады поднимали шлейфы густой красной пыли.
   Бух - бух - бух, - раздались вдруг выстрелы. Голова колонны наткнулась на засаду во главе с сержантом.
   - Огонь! - громко скомандовал Голинцев.
   - Бух - бух - бух...
   - Гвардейцы, в атаку! Да здравствует, Президент Ажала! - закричал Владимир, вынимая палаш из ножен.
   Через несколько секунд они врезались в людскую массу. Голинцев рубил влево, вправо, влево, вправо... Какой-то солдат, встав на колено, тщательно целился в него. Первым ударом Голинцев выбил у него из рук винтовку, а вторым - плашмя ударил по голове. В это время Владимир почувствовал резкую боль в ноге. Это другой солдат саданул его прикладом. Голинцев, от неожиданности выругавшись по-русски, развернулся и с силой, наотмашь, приложился к его лицу палашом плашмя... Рядом сражались его гвардейцы. Крики, стоны, проклятия... Одиночные выстрелы... Пороховая гарь смешивалась с пылью, а запах крови - с терпким запахом конского и человеческого пота.
   Расчёт Голинцева оказался верным. Наиболее боеспособные взводы медленно отходили на левый фланг, но, наткнувшись на высокий забор из колючей проволоки, ограждающий чьи-то частные владения, стали отступать вдоль него. Новобранцы же сначала ничего не поняли. Когда до них дошло, что они оказались в засаде, началась паника. Бросая оружие, солдаты ринулись вниз по дороге, сметая и давя своих отставших товарищей, которые только что начали подниматься на пригорок. Вся эта человеческая масса бежала по низине, к спасительной густой зелени апельсиновых рощ. Офицеры, стреляя вверх из револьверов, призывали своих солдат остановиться. Но всё было напрасно...
   Кавалеристы Голинцева гнали мятежников по заросшему сухой травой полю, сбивая с ног ударами сабель и копытами своих коней. Здесь Владимир увидел командира батальона майора Вейса. Тот сидел верхом на коне у первых деревьев апельсиновой рощи, скрываясь в последних облачках тумана. Голинцеву показалось, что майор с полным безразличием наблюдал за всем происходящим впереди него. Владимир, не медля, направил своего коня туда. По дороге он сбил с ног младшего лейтенанта, стрелявшего в него почти в упор... Когда Владимир достиг места, где только что находился майор Вейс, того и след простыл.
   - В рощу не входить! Не входить в рощу! - из всех сил закричал Голинцев своим кавалеристам, увидев, что те, в пылу атаки, начали углубляться в опасную густоту деревьев.
   - Отходим на наши позиции! Все отходить! - вновь закричал Владимир. - Назад! Назад! На позиции!
   На пригорке Голинцев посмотрел на часы. Бой длился всего двадцать семь минут. В результате их лихой атаки были взяты в плен четырнадцать рядовых, два сержанта и один младший лейтенант. Среди пленных находились три тяжелораненых. Потерь среди полувзвода эскадрона Личной Охраны Президента не было. Лишь четыре кавалериста получили лёгкие ранения. Им-то и приказал Владимир конвоировать в Главный штаб правительственных войск пленённых мятежников. Соорудив примитивные носилки и уложив на них своих тяжелораненых, они отбыли. Теперь их оставалось только десять против превосходящих сил противника.
   - Гвардейцы! - обратился к ним Голинцев. - Приказываю: своих коней оставить в надёжном укрытии! Собрать всё брошенное мятежниками оружие и боеприпасы и занять позиции в окопе для отражения атаки неприятеля.
   Что будет сейчас делать майор Вейс? - размышлял Владимир, рассматривая в бинокль апельсиновую рощу. - У него сейчас два варианта. Первый - отказаться от штурма города и отступить. Но этого ему не позволит сделать его прусская гордость. Второй - перегруппировать свой батальон, произвести отвлекающий манёвр в центре, тем временем двинув свои основные силы в обход наших позиций, по флангам. Взять таким образом нас в "клещи", чтобы затем захлопнуть в "мешке". Это будет чисто прусское решение досадной помехи, возникшей у него на пути к взятию Асунсьона. Вейс уже знает,что нас здесь очень мало. Время же работает на нас. Это он тоже знает и поэтому будет спешить.
   Из апельсиновой рощи появилась редкая цепь солдат, которые, пригнувшись, стали перебежками продвигаться в сторону их позиции. Голинцев посмотрел на часы: "Браво, майор Вейс! За сорок пять минут произвели перегруппировку!"
   С момента отправки посыльного в Главный штаб с информацией о появлении противника уже прошло полтора часа. На левом фланге, километрах в трёх, среди редких кустарников и высокой травы появились человеческие фигурки. Они, не скрываясь, в колонну по одному бежали в обход позиции гвардейцев.
   - Ага, вот справа то же самое! - вслух произнёс Владимир, заметив и там передвижение противника.
   - Сержант, возьмите трёх солдат и прикройте левый фланг! А Вы, ефрейтор, - правый! Тоже с тремя гвардейцами. А я с рядовым Лопесом остаюсь здесь, в центре! Патронов не жалеть! Держаться до подхода наших сил! - негромко, чётко произнося слова, приказал Голинцев.
   - Сколько времени сможем продержаться? Сколько? - обеспокоенно думал он, продолжая рассматривать в бинокль, как мятежники окружают их позиции.
   Слева раздался выстрел. Потом ещё один... А затем они слились в один сплошной гул. Справа было тихо... И вдруг, в этот момент, послышался рёв автомобильных моторов. Он шёл со стороны столицы. Голинцев оглянулся. На высокой скорости в облаках пыли к ним мчался легковой автомобиль "Форд" и два грузовика. Владимир, выпрыгнув из окопа, выскочил на середину дороги и принялся размахивать руками. "Форд" остановился. Из него вышел старый сержант и, не представляясь, закричал:
   - Господин капитан, мы пулемётчики! Куда "Максим" подтаскивать?
   - Давайте его в окоп и бейте по наступающим! Не давайте им и головы поднять!
   - Слушаюсь!
   Через несколько минут, перекрывая шум винтовочных выстрелов, мощно зарокотал пулемёт.
   Из грузовиков прыгали сапёры. Их командир, лейтенант, хотел было представиться и доложить, но Голинцев, не дав ему и рта раскрыть, приказал:
   - Лейтенант, делите своих людей на две группы. Одну - на левый фланг, а другую - на правый! Надо ударить по флангам!
   - Слушаюсь!
   Вскоре со всех сторон раздалось громкое "ура". Теперь послышался мощный топот копыт. Это были два взвода эскадрона Личного Конвоя Президента под командованием капитана Гарсия де Сунига.
   - Господин капитан, здравствуйте! - произнёс Гарсия де Сунига, не слезая с коня.- Что нам делать?
   - Здравствуйте, господин капитан! Думаю, что самое время начинать преследование отступающих мятежников. Их надо рассеять в низине и не дать им укрыться в апельсиновой роще. Да, только в рощу не вводите солдат! - порекомендовал Владимир своему командиру.
   - Почему Вы считаете, что нам не следует входить в рощу?
   - Будут большие и необоснованные потери с нашей стороны, - объяснил Голинцев.
   - Хорошо, - согласился Гарсия де Сунига и дал команду кавалеристам: За мной!
   Пока Голинцев искал своего коня в укрытии, бой закончился. Мятежники, не оказывая сопротивления, под прикрытием густых деревьев, тянущихся на многие километры, отступили.
   - Господин капитан, Вас хочет видеть командующий кавалерией майор Торрес, - объявил Гарсия де Сунига, когда они вновь встретились через полчаса.
   - Прямо сейчас? - удивился Владимир.
   - Да, Вам было приказано прибыть к нему сразу после окончания боя.
   - Слушаюсь! - ответил Голинцев и направил своего коня в столицу.
   В одном из безлюдных переулков, на подъезде к военному училищу, где располагался Главный штаб правительственных войск, Владимир остановился. Слез с седла и принялся приводить себя в порядок. Выбил пыль из мундира, протёр сапоги, вытер платком лицо.
   На ступеньках главного входа в училище сидели, стояли и лежали люди с блокнотами в руках и что-то писали. Невдалеке, в тени, расположилась группа фотографов со своими аппаратами на треногах. У самих дверей стоял Торрес в парадной форме и беседовал с высокой худощавой женщиной, нервно курящей сигару.
   Увидев медленно подъезжавшего Голинцева, майор неожиданно закричал: "А вот и он! Наш герой! Господа журналисты, к нам прямо с поля боя прибыл зам. командира эскадрона Личного Конвоя Президента капитан Голинцев!" Потом Торрес сделал театральный жест в сторону Владимира.
   Наступила тишина. Все смотрели на Голинцева. В это время он, не спеша, слез с коня и собрался доложить майору о своём прибытии. И тут, совершенно неожиданно для всех, тишина взорвалась криками: " А-а-а-а-а! О-о-о-о-! Он! Сам!" Все фотографы и журналисты ринулись к Владимиру.
   Последней оказалась та самая женщина, которая только что беседовала с Торресом. Несмотря на это, она, расталкивая всех локтями, наступая на ноги, быстро пробилась к Голинцеву и схватила его за руку.
   - Капитан, скажите, Вы женаты? - спросила она.
   Владимир опешил и присмотрелся к журналистке. Брюнетка лет двадцати пяти. Очень короткая стрижка. Соломенная шляпка. Маленький носик. Живые, бегающие глаза. Узкие губы, жующие давно погасший толстый окурок сигары.
   - Извините, сударыня, а Вы кто? - поинтересовался Голинцев.
   Мирта Перес. Корреспондент местной газеты "Кроника" и аргентинской "Ла Насьон".
   - Очень приятно. Нет, не женат, - ответил Владимир.
   - А почему?
   - Почему? ... Наверное, не нашёл до сих пор свою суженую.
   - Я уверена, что Вы плохо искали!
   - Я вообще не искал.
   - А почему?
   - Я воевал, сеньорита Перес.
   За левую руку Голинцева тянул маленький мужичонка с лицом старой обезьяны.
   - Господин Голинтцефф, господин Голинтцефф! Я из газеты "Эль Либерал". Скажите, откуда Вы получили данные, что на ваши позиции будет совершена атака?
   Владимир хотел было ответить, как за правый рукав его сильно дёрнул огромный рыжий детина.
   - Господин капитан. Я знаю, что Вы разбили батальон под командованием майора Вейса. Немецкого офицера, имеющего боевой опыт Великой войны. Чтобы нанести поражение немцу, Вы тоже должны были применить их немецкую тактику.
   - Нет! Я применил тактику фельдмаршала Суворова, - ответил Голинцев, отстраняясь от рыжего.
   - Су-во-рова!? Э-эээ-ээ.. - удивился тот.
   - Вы не знаете, кто такой Суворов? - ехидно спросил Владимир.
   - Э..эээ, признаться честно, нет.
   - Прочитайте об этом русском фельдмаршале! Тогда и поговорим!
   - Господа журналисты, разрешите мне пройти! - раздался голос Торреса.
   Все расступились. Голинцев, подойдя к командующему правительственной кавалерией, доложил по всей форме о своём прибытии и кратко о бое против батальона пехоты мятежников. В это время фотографы, наставив на них свои камеры, снимали, а остальные лихорадочно записывали все слова Владимира.
   Торрес, картинно позируя перед фотокамерами, пожал Владимиру руку:
   - Благодарю Вас, капитан! Вы - настоящий герой!
   Затем снова вспышки фотографических камер. Вопросы и вопросы... Увидев, что лицо Владимира стало недовольным, сам он разговаривал с журналистами уже раздражённым тоном, майор объявил:
   - Господа, у капитана впереди много дел. Продолжим в следующие дни. Всего доброго!
   Они с Владимиром вошли в кабинет Торреса.
   - Капитан, составьте мне подробный письменный рапорт о всех обстоятельствах боя на проспекте Петиросси и можете быть свободны! - сухо приказал начальник кавалерии и предложил Голинцеву стул у письменного стола.
   Домой Владимир попал только в семь часов вечера. Отдыхать долго не пришлось. В двенадцать часов ночи он вновь заступил в дозор в том самом месте, где утром произошёл бой. Здесь уже начали работать сапёры и добровольцы, создавая долговременную линию укреплений. Уже была выкопана траншея для стрельбы в полный рост. В ближайшие дни будут натянуты несколько рядов колючей проволоки и построят пулемётные гнёзда.
   Ночь прошла совершенно спокойно. Голинцев неожиданно уловил, как поменялось отношение к нему со стороны его подчинённых. Ещё вчера для них он был просто командиром, каких за их службу проходят десятки. А сегодня на него смотрели с неподдельным восхищением, восторгом и даже каким-то почитанием. Для них он стал магом-победителем.
   В начале первого дня Владимир не спеша возвращался домой. Его вдруг стал мучить голод.
   - Так я толком два дня не ел! - вдруг вспомнил он. - Сейчас, прежде чем оставить коня в училищной конюшне, заеду-ка я и пообедаю.
   Утренние газеты давно уже были проданы, только на углу стоял чумазый босоногий мальчишка лет десяти с тонкой пачкой. Владимиру стало жалко ребёнка.
   - Мужчина, - обратился он к нему, - давай мне все твои газеты. Держи вот десять песо!
   - Спасибо, дяденька офицер! Спасибо! - обрадовался продавец. Не веря ещё свой удаче, он аккуратно вручил газеты Владимиру. Получив деньги, чумазый от восторга подпрыгнул и тихо сказал:
  
   - Сегодня повезло, на неделю денег заработал!
   Не слезая с коня, Голинцев открыл "Эль Либераль" и обомлел. На всех страницах были его фотографии. Он слезает с коня во дворе военного училища. Он и майор Торрес стоят на лестнице. Он в окружении журналистов... Владимира почувствовал, как по его лицу обильно заструился пот. Ему стало ужасно неловко.
   На первой странице газеты было опубликовано ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ. В нём говорилось:
   "Вчера, около девяти часов утра, вооружённые силы мятежников в составе одного батальона пехоты пытались стремительным броском овладеть городом Асунсьоном. На въезде в столицу, на проспекте Петиросси, произошёл ожесточённый бой между неприятелем и полувзводом эскадрона Личного Конвоя Президента под командованием капитана Голинцева. В результате самоотверженных действий наших кавалеристов враг был разбит. Взято в плен большое количество рядовых, унтер-офицеров и один офицер. Со стороны героев-гвардейцев потерь нет".
   Рядом с этим сообщением газета поместила заявление для прессы Президента Парагвая Эусебио Ажала:
   "Я выражаю своё восхищение героизмом кавалеристов Личного Конвоя. Этот подвиг навечно войдёт в историю страны как образец мужества и храбрости во имя защиты Конституции страны и простых людей от посягательства на их свободу".
   Голинцев развернул газету. На второй странице были размещены его фотографии и статья "Русский Дьявол превращает в пыль батальон мятежников". В ней автор, некий Серджио Бартоло, писал:
   "Вчера я мирно сидел в редакции и готовил материалы о возможных развитиях событий в нашей стране. Был чудный день. Время уже приближалось к полудню, и я думал о вкусном обеде. Вдруг входит главный редактор и говорит мне:
   - Только что звонили из Главного штаба. Мятежники с ходу хотели захватить нашу столицу, но были разбиты. Есть пленные. Срочно поезжай в военное училище!
   Я хватаю извозчика и прибываю в Главный штаб правительственных войск. Здесь я сразу же увидел первых пленных этой войны. У многих перевязаны головы. Всего их восемнадцать человек. Пока их кормят, я пытаюсь выяснить всё произошедшее этим утром. Приближаюсь к рядовому лет двадцати.
   - Здравствуй, солдат! Как тебя зовут?
   - Гомес. Грегорио Гомес.
   - Гомес, ты бы мог мне рассказать, что произошло. Говорят разное, но мне бы хотелось услышать правду от непосредственного участника,
   - Наш батальон шёл на захват столицы. Марш длился всю ночь. У меня ноги отваливались. Устал я, как собака. Сержант сказал, что осталось совсем немного. Нужно только подняться на этот пригорок и мы - в Асунсьоне. Поднялись... Я иду и уже засыпаю... И вдруг послышались выстрелы, крики... Клубы пыли... И вдруг появился Он.
   - Кто он? Уточни!
   - Кто, кто. Дьявол. Он был огромен, как ... как... как дерево. Дьявол махал своей саблей, как я ножом. Легко так. И головы, срубленные им, летели налево и направо. Я снял с плеча винтовку и прицелился. Стреляю, стреляю, а пули отскакивают от него...
   - Ну, может, тебе, Гомес, показалось, что пули отскакивают? Ты просто был усталым?
   - Нет, господин корреспондент, это был настоящий Дьявол в форме капитана кавалерии! - вмешивается в разговор сосед Гомеса, ефрейтор.
   - Представься, пожалуйста! Кто ты?
   - Ефрейтор Веласкес. Гомес правду Вам говорит. Это был Дьявол. И кричал он что-то на странном языке.
   - Веласкес, может быть, это был немецкий язык?
   - Нет, господин корреспондент! Немецкий я немножко знаю, ведь у нас много офицеров-немцев. Это был другой язык!
   - Так вот, я тоже несколько раз в упор выстрелил в Дьявола. Но пули то ли отскочили, то ли пролетели мимо. Не знаю, но я очень хороший стрелок, господин корреспондент.
   - А что было потом.
   - А потом Дьявол меня ударил ногой и саблей, и я потерял сознание.
   Я побеседовал со всеми пленными. Все, как один, утверждают, что их батальон угодил в засаду к Дьяволу. Все рассказывают, как этот Дьявол, в форме капитана и в обличии человека, почти сам рассеял целый батальон пехоты по пыльным окраинам столицы.
   Потом я долго разговаривал с командующим правительственной кавалерией майором Торресом. Он мне сообщил, что гвардейцами, стершими в пыль целый пехотный батальон мятежников, командовал капитан Голинцев. Бывший русский офицер, в настоящее время находящийся на службе в наших вооружённых силах. Выходит, что теперь на стороне правительственных войск сражается Дьявол. Да не простой, а Русский Дьявол!!!"
   Голинцев пробежал глазами ещё две статьи, подписанные Серджио Бартоло.
   - А, вот кто есть автор всей этой чепухи! Тот самый наглый рыжий детина! - воскликнул негодующе Владимир. Он быстро просмотрел краткое интервью корреспондента уже с ним во дворе военного училища.
   - Да, туповатый, но очень самоуверенный тип! - сделал заключение Владимир и развернул газету "Эль Диарио".
   На первой странице здесь также было помещено правительственное сообщение о вооружённом столкновении правительственной кавалерии с батальоном мятежников. А на второй, среди множества фотографий майора Торреса и всего двух Голинцева, был опубликован "Рассказ бывалого солдата". Владимир, остановив своего коня и не слезая с седла, принялся читать.
   "Меня зовут Пабло Боско. Я - сержант. Служу вот уже почти тринадцать лет. Принимал участие в прошлой гражданской войне 1911 года. Нам, унтер-офицерам, объявили приказ полковника Шерифе: войти в Асунсьон и овладеть Президентским дворцом, телеграфом и железнодорожной станцией. Особо отличившихся пообещали произвести в офицеры.
   Ночной марш, я вам скажу, это штука не для слабаков. Идти, когда хочется спать, когда закрываются глаза, а в желудке урчит от жуткого голода... Но надо идти. И ты идёшь и идёшь! Так вот, маменькины сыночки падали на марше, а мы, ветераны, двигались вперёд, не останавливаясь. Уже ярко светило солнце нам прямо в глаза, когда я увидел этот пригорок. Я хорошо его помню ещё по прошлой войне. Чтобы подбодрить солдат, я громко сказал:
   - Храбрецы! Мы уже на окраине Асунсьона! Шире шаг!
   Мы уже поднялись на пригорок, как послышались выстрелы. А потом появился Дьявол. Он был на коне с огромным палашом в руках. И хотя солнце не давало мне прицелиться, как следует, я начал стрелять. Один раз. Второй... Третий... Когда я выстрелил в четвёртый раз, клянусь, я увидел, как от капитанского мундира этого Дьявола отскочила моя пуля! Это меня настолько удивило, что я окаменел. И тогда Он приблизился на своём коне и ударил меня палашом. По голове. Очнулся я уже
  в плену".
   Комментарий редакции. Дьяволом оказался бывший русский офицер, капитан правительственной кавалерии ВЛАДИМИР ГОЛИНЦЕВ.
   Вывод редакции. Один Русский Дьявол разгромил пехотный батальон мятежников за полчаса. Значит, ему потребуется несколько часов, чтобы разбить всю хвалёную армию "талантливого" полковника Шерифе! Мы уверены, что если на стороне правительства сражаются такие герои, как капитан Русский Дьявол, то Шерифе должен капитулировать сегодня же! Хватить проливать кровь парагвайского народа!
   Голинцеву сделалось совсем жарко. Тело начало гореть. Он слез с коня и, присев прямо на низкий заборчик, ограждающий чей-то дом, задумался:
   - Неожиданно на него свалилась громкая слава. О нём пишут все газеты страны. Зачем? Почему? Он ведь не известный артист или певец. И даже не скандальный писатель, чтобы смаковать его имя. Он простой офицер, выполняющий свой долг. Господи, ты, кроме второй гражданской войны, дал мне и испытание пройти через славу и известность. И это только начало. Вскоре журналисты узнают, где я живу, и будут стоять под окнами днём и ночью. Бедная донья Летисия! Старушка-то здесь причём? Не дадут ей спокойной жизни!
   Владимир вынул платок и вытер на лице обильно выступивший пот. Давно он так не нервничал.
   - Что же теперь делать? Придётся жить с этим тяжёлым бременем славы. Появятся завистники. Они начнут обсуждать каждый мой шаг, беспощадно судить за каждую ошибку! Да, мне выпало самое трудное испытание - славой.
   Голинцев положил на забор уже просмотренные им газеты. Оставалась последняя, которую он никогда не читал за её хамовитый стиль, "Кроника". На всякий случай Владимир решил просмотреть и её. Здесь не было ни одного официального сообщения. Зато на первой полосе красовалась огромная фотография Голинцева, стоявшего рядом с Миртой Перес. Заголовок, набранный большими и толстыми буквами, буквально кричал: "Я разговаривала с самим Дьяволом. Русским Дьяволом!!!"
   В этой статье Мирта Перес писала:
   "На сей раз мне не повезло. Я опоздала. Совершенно случайно я узнала, что сегодня утром произошёл ожесточённый бой между пятнадцатью правительственными кавалеристами и тремястами пехотинцами войск мятежников. Вы, дорогие читатели, представляете весь драматизм сражения?!
   Я приехала в Главный штаб правительственных войск, когда там уже не было пленных мятежников. Их увели куда-то в другое место. Зато все мои коллеги по перу только и говорили о каком-то Русском Дьяволе. Оказалось, что так они, со слов военнопленных, окрестили капитана кавалерии Голинцева. О нём только и говорили, говорили....
   Честно сказать, я ожидала увидеть старого великана со шрамом на щеке и без одного глаза. С могучими руками, покрытыми татуировками, с редкими зубами и кровожадной улыбкой... Но вдруг появился ОН, РУССКИЙ ДЬЯВОЛ!!!
   Я не могла поверить своим глазам. С коня слез высокий стройный юноша-красавец, с усталым лицом. Я посмотрела в его небесно-голубые глаза и... растворилась в НИХ! Его правильные черты лица и очень чувственные губы безмолвно говорили мне...
   - Бред! Полный бред! А-хи-нея! - возмущённо закричал Голинцев на всю улицу.- Она же ненормальная! Мань - яч - ка! Он в гневе порвал газету на мелкие кусочки и швырнул на землю.
   В желудке у Владимира вдруг больно закололо. Он вспомнил, что собирался пообедать.
   Ближайшим местом, где можно было поесть, оказался ресторан "Альгамбра". Голинцев, оставив коня для присмотра двум мальчишкам, вошёл в зал. Он был почти заполнен. В "Альгамбру" приходили обедать государственные служащие среднего уровня: старшие кассиры ближайших банков, столоначальники и зам. директора Центральной почты, руководящие работники Телеграфа. Владимир сел за свободный маленький столик в углу и заказал отбивную с жареным картофелем. Еду ему принесли небывало быстро, минут через десять. И кто?! Сам хозяин ресторана, маленький толстенький мужчина лет пятидесяти.
   - Приятного аппетита! Если пожелаете ещё чего-нибудь, я в вашем распоряжении. Меня зовут Хуан Карлос.
   Не успел Владимир отрезать кусочек мяса, как хозяин ресторана, выйдя в самый центр зала, затряс маленьким колокольчиком, требуя тишины и внимания. Когда все прекратили говорить, он торжественно объявил:
   - Уважаемые дамы и господа! Сегодня нам выпала честь принимать нашего героя, спасителя столицы - господина Русского Дьявола!
   На несколько секунд в ресторане повисла тишина. А потом она взорвалась громом аплодисментов. Все присутствующие встали из-за своих столов и, глядя на Голинцева, принялись бурно аплодировать. Лицо Владимира мгновенно стало пунцовым, на лбу выступили капельки пота. Он тоже встал и начал любезно всем кланяться.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"