Народ напирал на входящих в вагон. Всем хотелось уехать как можно быстрее. Кто ездил в московском метро в час пик, хорошо знает, каково растерять все пуговицы на одежде, находясь в гуще людского муравейника.
Полную женщину- товарку с колясочным грузом впихнули в душный салон с такой легкостью, словно куклу надувную.
-- Господи, не успела ногу поднять, как засунули,- возмутилась тетка. Окружавшие ее люди затряслись от хохота, насколько это было возможно в такой тесноте. Не сразу дошло до женщины, чего же над ней смеются-то. А как переварила вылетевшую фразу, так покраснела и сама рассмеялась.
Недалеко от выхода из вагона, поджав коленки, сидели две молоденькие очкастые симпатяшки и весело щебетали между собой. По содержанию разговора было ясно - студентки из гуманитарного. Говорили о новых книгах, о литературе. Напротив отличниц восседал парень с далеко не интеллектуальным видом. Нахально занял полтора места, развалился во всю свою ширь, расставив ноги,. Пока народ толпился, он смотрел в одну точку, и скучал, периодически зевая.
Ближе к конечной пассажиры рассосались, и юноша стал с интересом поглядывать на девушек. Его глаза скользили по краям мини юбочек, безуспешно пытаясь заглянуть между ног. Наконец, около девушек освободилось место, и он пересел поближе. Студентки, увлеченные беседой, не обратили на него внимания. Попутчик стал напряженно вслушиваться в чужой разговор. На лбу от тяжелого умственного процесса выступили капельки пота. По выражению лица было видно, что ему ни хрена ничего не понятно, и он ни как не мог завязать беседу с понравившимися ему девушками. В конце концов, парень легонько постучал соседку по плечу и глубокомысленно произнес:
-- А я тоже люблю, это самое, читать, и писателей разных.
-- И кто же Вам больше нравится?- к нему повернулась одна из девушек.
-- Ну это, как его там. У меня даже книжка есть. -юноша весь напрягся от попытки что-то вспомнить. Но этому великовозрастному детине, за всю свою жизнь прочитавшему столько книг, сколько пальцев на одной руке, не вспомнилась ни одна фамилия. Губы его от волнения задрожали. Видать еще никогда не приходилось сдавать столь сложный экзамен. Наконец, лицо его просветлело, разгладились морщины на лбу. Парень с гордостью произнес:
-- Ну, у меня любимый писатель - японский. Его зовут Камасутра.
Миниатюра вторая. Не оставляйте утюг на мусорке!
Август в разгаре. Утреннее солнышко щедро раздает теплые лучики прохожим День будничный, потому народ торопится, дабы не опоздать на работу. Только местной детворе спешить некуда. Каникулы продолжаются. В восемь утра дети нежатся в теплых кроватках. А вот "Жирный" выперся спозаранку и шляется, не зная чем заняться. "Жирный" - это дворовая кличка Кольки Савкина - двенадцатилетнего, не в меру полного, подростка. Направился к мусорным бакам у проезжей части дороги. Детвора частенько совершала набеги на этот кладезь выброшенных сокровищ. Чего там только не найдешь? От сломанных авторучек до старых велосипедов. "Жирный" обвел ленивым взглядом мусорку и приметил в углу что-то блестящее. Это был утюг. Ничего другого, заслуживающего внимания не обнаружил. Ногой выковырял из вороха мусора железную штуковину и вытолкнул на тротуар. Мальчишеская пытливость требовала разобрать механизм на части. Но Колька не был бы пацаном, если не смог изобрести способа разборки с применением самого изощренного метода. И он его нашел. Подцепил носком ноги утюг за ручку и изо всех сил метнул в сторону пристройки, где находился офис какой-то фирмы. Железяка с грохотом столкнулась с прочной стеной, но удар выдержала. Вторая попытка опять не принесла успеха. И когда "Жирный" занес ногу с утюгом для третьего броска, из офиса выскочил мужчина в галстуке и зарычал на подростка, чтобы чокнутый футболист проваливал куда подальше. От неожиданности Савкин развернулся, так как ногу остановить уже не мог. Тяжелый снаряд полетел в сторону дороги. У Кольки Савкина сегодняшний день был не его. Появившийся невесть откуда джип двигался по траектории, пересекающей траекторию полета утюга. И они к великому ужасу хозяина джипа и Кольки встретились, где-то в районе задней двери машины. Визг тормозов был стартовым сигналом для подростка. Очень жаль, что при этом не присутствовал представитель Книги Гинесса. Мировой рекорд по скорости бега среди толстяков-подростков был побит с легкостью стройной лани. Выскочивший из салона владелец джипа сразу смекнул, что за хулиганом не угнаться даже на машине. Но у него появилась слабая надежда на возмездие, когда в руке оказался этот злосчастный утюг. Чтобы железка сумела догнать убегавшего, мужчина замахнулся что есть силы. Но, следуя общему року судьбы, и ему не везло с самого утра. Зато осуществилась мечта "Жирного". Утюг разобрался частично. Корпус отделился от ручки и полетел в обратном направлении. Нет, не смейтесь, железка угодила не в джип, она пролетела значительно выше и дальше. Ярко сверкнув своими никелированными боками на солнце, исчезла в окне первого этажа жилого дома у дороги. Звон разбитого стекла послужил владельцу джипа сигналом к отступлению. Напоследок он помянул нехорошим словом чью-то мать, запрыгнул в машину и был таков. Хозяйку пострадавшей квартиры в гордом одиночестве встречал служащий офиса, по чьей вине Колька огрел джип. В одной руке у свирепой женщины остатки злосчастного утюга, а в другой - увесистая скалка. " Какая сволочь это сделала?" визжала тетка. Сотрудник офиса решил тайны не выдавать и ответил, что видел, как один толстый мальчик случайно швырнул утюг в окно. "Это который в желтой майке и коричневых шортах?" переспросила пострадавшая. "Ну да, он и есть" - подтвердил мужчина. " Колька, стервец. Надо же, Собственную квартиру разгромил. Ну, погоди, вернешься ты домой". Тетка еще долго трясла скалкой, угрожая невидимому проказнику.
Миниатюра третья. Защитник милиции.
В здании маленького провинциального вокзальчика, что притулился около небольшого городка Котельниково, топтались ранние пассажиры. До прибытия поезда "Ростов-Волгоград" оставалось еще целых два часа. За окнами теплого здания морозный ветер гонял снежные покрывала, сорванные с обледеневшей земли. Двадцатиградусный мороз загнал на вокзал нескольких бомжей, что промышляли сбором бутылок, да объедками со столиков небольшого кафе-бара.
Молодой парень травил пикантные анекдоты своей попутчице, попивая пиво из бутылки с наклейкой "Старый мельник".
Двое, неопрятно- заросших, мужичка в засаленных куртках внимательно наблюдали за каждым движением парня. Ибо он держал в руках сокровище-бутылку. Наконец весельчак допил свое пиво и поставил пустую тару под скамейку. Бомжи молниеносно, наперегонки ринулись к заветной цели.
Добежали они одновременно. Тот, что ростом повыше, имел руки подлиннее и бутылка оказалась у него. Пьянчуги сцепились, и давай молотить друг друга.
Народ на вокзале было весь в скуке, а тут такое зрелище. С интересом стали наблюдать за сценой драки.
-- Падла, отдай пузырь, тварюга гребанная- орал один.
-- Пошел на хер, сморчок недоделанный, я этим пузырем скорей твою башку разобью,- ответствовал другой.
Как из земли вырос наряд из двух милиционеров. Служители порядка с легкостью растащили бомжей друг от друга. Прошлись по худым спинам резиновыми палками.
Как выяснилось, бомж, что поменьше росточком, был милиционерам знаком .Из местных. Его отпустили сразу , прогнав на улицу в метель.
А вот второго прихватили и поволокли в участок. Видать из пришлых оказался.
Но сметлив бомжик. Понял, что в участке ему ничего хорошего ждать не стоит.
Он из последних сил развернулся, выворачиваясь из цепких рук стража правопорядка, заорал в сторону удаляющегося противника:
-- Я тебе, сучара, за наших родных ментов пасть порву!!!
Гомерический хохот раздался под сводами вокзала. От души хохотали все.
Милиционерам стало весело. Их суровые лица расплылись в улыбках, и тот что постарше обратился к напарнику:
-- Ладно отпусти его. Не видишь- защитник наш.
Толкнул бомжа:
-А ты, урод, давай топай отсюда, что бы я тебя больше не видел.
Рассыпаясь в благодарностях, убогий схватил засаленную котомку, и скрылся за дверью вокзала.
Постепенно к пассажирам вернулась сонливая скука. До прибытия поезда оставалось сорок пять минут.
Миниатюра четвертая. Рационализатор.
Федосеич после сытного обеда догрызал огурец, выращенный на собственной даче. Ему стукнуло пятьдесят шесть лет, а он все работал подсобником, и за всю свою трудовую карьеру так и не смог подняться на более высокую ступень по причине крайне слабых умственных способностей.
Человеком был добрым. Около Федосеича вечно вилась целая стая дворовых собак, уж так они его любили.
Вот уже более пятнадцати лет он работал в механическом цехе текстильной фабрики. Исполнял все поручения, которые давали ему рабочие и мастера цеха. Работу свою делал неловко. Если тащил металлический уголок, то обязательно что нибудь смахнет или разобьет. Платили мужику мало, но он, проживший всю жизнь в одиночестве, был доволен и этими крохами. А начальство терпело работника, по причине того, что больно силен был Федосеич и с легкостью перетаскивал разные тяжести, которые многим были не под силу.
Доедая свой огурец, он с интересом наблюдал как двое рабочих возились около рукомойника, пытаясь прочистить канализационную трубу. Третий день вода совершенно не проходила в сток. Засор был серьезный и не поддавался никаким прочисткам. Вода с фекалинами стояла и в унитазе туалета. Радости было мало. Все рабочие и мастера цеха бегали по нужде в пристройку, где располагалась цеховая контора и управленцам это уже изрядно надоело. Вот и решили работяги собственными силами прочистить канализацию.
Снаружи у ворот цеха громко ворчал воздушный компрессор строителей. Они ломали отбойными молотками старый фундамент приточной вентиляции.
У нашего героя созрела творческая мысль. Он подошел к мужикам.
-- Чего мучаетесь-то. Давайте я прочищу.
-- Что, Федосеич, силы много ?
-- За меня эко вон компрессор поработает. Пойдите договоритесь со строителями, пусть нам шланг с воздухом дадут.
Задумано, сделано. Работягам-то чего, после трех бутылок пива, море по колено. Федосеич накрутил ветошь на конец шланга и с усилием вставил конструкцию в колено рукомойника.
-- Открывай воздух-то, - скомандовал он по хозяйски. Воздух и открыли, да еще на всю мощь, пять атмосфер дали.
Засор враз с бульканьем ушел куда то вглубь по трубе.
- Пущай еще подует, - поднялся с колен Федосеич с предовольной ухмылкой на лице.
За воротами послышался какой-то шум, женский визг. В настежь распахнутые ворота ворвалась толпа управленцев. Вид их был какой-то странный. Все были пятнистые и запах шел от них неимоверно ужасный - это был запах дерьма, что скопилось в канализации. Оказывается пробка не пошла дальше чем, за постройку по простой причине. Все стоки вулканически и внезапно вылились через сортир и рукомойник конторы цеха, обдав дремлющих в послеобеденной истоме сотрудников. Федосеич словно молодой горный козел, с легкостью перемахивая через нагромождения заготовок, поскакал к противоположным воротам. За ним с громким матом неслась толпа, готовая разорвать его на части. Опережая героя мчались те два работяги, что так наивно ему доверились.
Начальник цеха хотел уволить туго думающего мужика, но коллектив за него заступился.
С тех пор, каждый год Федосеича в день его рождения начальник приглашал в контору, где торжественно вручал упакованный в целлофан выкрашенный бронзовой краской вантуз и грамоту как лучшему сантехнику подразделения с самой настоящей заводской печатью.