Аннотация: Жаркий день клонился к вечеру, с залива веяло прохладой, резко кричали попугаи.
Хочу экзотики! - заявил Шурик.
Мы втроём; я, Шурик и Витя-начальник радиостанции сидели за пивом в ресторанчике самой шикарной в Сьенфуэгосе гостиницы. Жаркий день клонился к вечеру, с залива веяло прохладой, резко кричали попугаи. Колоритное трио на сцене в который раз заводило своё "Бесамемучо".
-Ты же по бабам вроде уже прошвырнулся. - сказал Витя, отхлебнув из своего бокала.
-Это разве экзотика? - живо отозвался Шурик. -Тоже мне, понимаешь, невидаль. Ничего особенного. Бабы как бабы. Вот если бы чего-нибудь такого особенного, национального, о чём потом рассказать в компании можно было бы.
-Ну тогда трахни попугая - предложил Витя.
-А чё, идея! - захихикал Шурик. - Только ты первый, потом поделишься ощущениями.
Так мы сидели , потягивая пиво, оглядываясь время от времени на проходивших рядом аборигенок.
-Придумал! - сказал Шурик. - Давайте обратно на судно поедем на шарабане. Чистая экзотика, национальный колорит.
И в самом деле. Переживая экономическую блокаду, кубинцы довольно оригинально решили проблему городского транспорта. Автобусы из-за отсутствия бензина не ходили или ходили чрезвычайно редко, а по автобусным маршрутам курсировали эдакие конки- тележки на шесть-восемь человек с возницей-кучером на козлах.
Лошадки, запряженные в эти тележки были, как правило, по-своему разукрашены, а на борту тележки красовался номер маршрута. Экзотика!
Предложение Шурика было дельным, так как в город мы попали с машиной агента и обратно в рыбный порт, где стояло на погрузке наше судно, нужно было добираться самостоятельно.
Солнце уже садилось за далёкие пальмы, когда мы, наконец, покинули ресторан.
Настроение было приподнятое.
-Ну что, ловим шарабан? - осведомился Шурик.
-Давай ты и лови, раз твоя идея. А там скинемся на троих. - согласились мы с Витей.
Как раз мимо неторопливо проезжала одна лошадка, запряженная в небольшую пассажирскую коляску. Шурик замахал руками кучеру:
-Амиго, амиго, твою мать! Стой!
Кучер притормозил. Пассажиры коляски вопросительно смотрели на нас.
Шурик принялся отчаянно жестикулировать, объясняя свои желания пожилому кучеру. Кучер в ответ молча тряс головой. Шурик пустил в ход неотразимые аргументы -
деньги. Он достал из кармана песо и принялся водить купюрами перед носом возницы.
-Двадцать песо! Хорошие деньги даю, смотри.
Кучер отрицательно мотнул головой.
-Тридцать песо! Что тебе ещё надо, амиго? Побойся бога.
Кучер опять мотнул головой, но добавил при этом, что до порта далековато.
Так, в творческой дискуссии, сумма постепенно поднялась до пятидесяти песо.
Видя, что от него так просто не отстанут, на пятидесяти песо возница, наконец, сдался. Он обернулся к ездокам и попросил их покинуть транспортное средство.
Кубинцы молча, с укоризной глядя на алчного соотечественника, покинули шарабан. Мы сели и кучер, ободрясь свалившимися на него богатыми клиентами, решил показать нам, что деньги он ломит не зря. Бодро приподнявшись на козлах, он огрел свою лошадку кнутом и живо задёргал вожжами. Вид у лошадки, надо сказать, был нездоровый, но, всё же, она чуть прибавила ходу, с шага перейдя на рысь. Копыта зацокали по асфальту. Класс! Свежий ветерок только дополнял новые ощущения от поездки.
Лошадка постепенно опять перешла на шаг. Унылые фасады зданий центра Сьенфуэгоса медленно потянулись перед нашим взором. Нашу коляску обгоняли все, начиная с попутных конок и кончая обыкновенными велосипедистами. Какие русские любят чтобы их транспортное средство обгоняли малолетние велосипедисты? Такая стремительность нашего экипажа нам тоже скоро наскучила и мы предъявили претензии вознице. Тот в ответ кивнул головой и опять огрел кнутом свою лошадёнку, заорал на неё. Та никак на это не отреагировала, скорость шарабана не изменилась - мы по-прежнему еле-еле плелись по направлению к порту. В дополнение к этому, начала портиться погода. Ветерок натащил свирепые на вид тучки. Запахло хорошим тропическим дождём. Прошло совсем немного времени и первые крупные капли дождя застучали по дороге. В сильно потемневшем небе блеснула молния. Возница остановил лошадь, соскочил с козел и принялся расправлять над нами дерматиновый полог. Полог оказался старым и дырявым в нескольких местах.
-А чё, мужики, это тоже экзотика -философски заметил Шурик и неожиданно запел. -"Во степи глухой замерзал ямщик...".
Собственно , в чём-то он был прав. Мы так или иначе промокли и замерзли. Город, наконец, закончился и мы потащились среди холмистого пригорода. Все местные жители поисчезали с улиц и только наш несчастный экипаж неуклонно стремился к порту под проливным дождём. Спустилась ночь. Вдруг, на очередном подъёме ноги лошадёнки начали разъезжаться в разные стороны, скользя по мокрому асфальту. Она никак не могла осилить подъём. Кучер, мокрый до нитки, соскочил со своего места и подхватил лошадь под уздцы. Вернувшись немного назад к подножию холма он, таща лошадь за повод, начал разгон, рассчитывая с ходу взять маленький холмик. Опять на полпути ноги у лошадёнки начали разъезжаться и шарабан покатился вниз. Почуяв неладное, мы выскочили из коляски. И вовремя. Поскольку коляска,
скатившись на обочину, завалилась на бок.
-Вот этого ещё не хватало! - произнёс Витя. - Как бы эта кляча не издохла здесь на обочине. Как же мы до судна доберёмся?
Возница засуетился у лошади, извиняющимся тоном нам что-то объясняя. Вчетвером, поднапрягшись, мы поставили шарабан на колёса. Шурик обойдя коляску со всех сторон раздражённо сказал вознице:
-Давай, амиго, садись и рули, сукин сын, а мы подтолкнём. Ну что, мужики, взялись!
-Хоть согреемся - предположил я.
-Да уж, если экзотика, то по полной схеме, - прокомментировал Витя.
Общими усилиями, при помощи русского мата, мы одолели подъём, еле успев впрыгнуть в разгоняющуюся на спуске коляску.
Так потянулась череда подъёмов-спусков, когда мы то выпрыгивали из коляски, то запрыгивали снова в неё. В очередной раз выпрыгивая в дождь Витя кричал:
-Ну что, птица-тройка, вперёд и с песней! Ура! За Ленина, Сталина, Фиделя!
И мы втроём, скользя по грязному асфальту толкали телегу в гору. Дождь немного поутих.
Наконец показались огни порта. Мы с облегчением вздохнули.
-Слушай, - Шурик похлопал возницу по плечу. - Дай хоть вожжи подержать, жулик. Он перелез на козлы, сел на место извозчика и замахал вожжами:
-Н-но! Эх тачанка - ростовчанка. Ха-ха! Наша гордость и краса!
Однако, лошадь энтузиазма Шурика явно не разделяла и не желала походить на легендарную тачанку.
-Давай, давай, н-но!- не отступал Шурик.
-Она по-русски не понимает, - заметил Витя, - ты по-испански командуй.
-Ничего, - отозвался Шурик. - Мы сейчас ей кнутом разъясним. Дай сюда кнут!
Шурик выдернул кнут из рук давно уже сникшего возницы, присвистнул и припечатал кнутом правый бок лошадки. Лошадка вздрогнула и немного ускорила шаг.
-Вот так. - Шурик отдал кнут кучеру. - Учись!
Неожиданно лошадь задрала хвост и с громким звуком выпустила густую пахучую струю из заднего прохода прямо Шурику на штаны, обделав их по колено. Шурик оторопел, растерянно глядя на свои испачканные брюки. У лошадёнки, в добавок ко всему, оказалось еще расстроенное пищеварение.-Вот б..дь противная! - только и смог сказать на это Шурик. Мы подъехали к проходной. Таможенники подозрительно смотрели на нас, настороженно принюхиваясь. Уже у трапа судна я спросил:-Ну что, Шурик, как тебе эта экзотика?-Лучше бы я трахнул попугая, - ответил Шурик.