Горд Яна : другие произведения.

Я ваша кукла Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Маша не понаслышке знает, что такое боль, потери и отчаянье. Потеряв мать в 15 лет, она оказывается на самом дне - вечно голодной и грязной жизни, ведь отцу дороже алкогольный туман, чем родная дочь. Уличная жизнь и непорядочное окружение заставляют рано повзрослеть, а потеря последнего близкого - отца и вовсе отнимает желание жить. Но она справится, ради любви, что поселилась в ее сердце.
  Глава 1
   - Они венчались.
   - Да ты что! - всплеснула руками пожилая женщина с короткими волосами, бывшими когда-то явно седыми, но сейчас выкрашенными в ярко-малиновый цвет. Женщина, возраст которой был на той грани, когда при обращении к ней, невольно задумываешься - как лучше сказать: женщина или бабушка, а может, и вовсе старушка.
   Дама эта с россыпью коротких малиновых волос была приезжей, не местной, но сплетницей видать еще той, потому что каждое слово, произнесенное своей двоюродной сестрой, ловила жадно, с широко открытым от интереса ртом, а озорной блеск в серых глазах лишь подтверждал догадку.
   Маша невольно поежилась, выдернутая из размышлений новой порцией сплетен около подъездной трепни.
   - Я и говорю, венчаные! - вскрикнула восьмидесятилетняя соседка Маши с третьего этажа. - Венчаные!
   Мария усмехнулась, поудобней уселась на подоконнике своего окна и посмотрела вниз: второй этаж - и видно хорошо, и слышно отлично. Жаль только слушать приходится про себя же и свою семью. Противно.
   - А что за грехи то? - малиновые волосы вся подобралась от интереса, сжалась, почти скукожилась, превратившись из без того худой дамы в сухую маленькую старуху. Одни уши и видать.
   - Так они когда-то, раньше, - соседка махнула рукой в сторону, показывая жестом, что давно, далеко и не правда, - хорошо жили. Ну как все - ни больше, ни меньше, а как к зеленому змею пристрастились, так и началось.
   - Что началось то? Что за змей такой? - спохватилась вторая дама.
   - Ну ты как будто вчера родилась! - обе одновременно цокнули, первая от возмущения, вторая от обиды.
   Маша снова усмехнулась, достала из кармана толстовки сигарету - крепкий красный бонд, измятую, но не поломанную. Аккуратно выпрямила ее тонкими худыми пальцами, взяла губами и чиркнула спичкой.
   Блеск огня озарил ее лицо - худое и вытянутое с карими глазами, прямым ровным носом и симпатичной линией губ. Маша, у тебя красиво очерченный рот - любила повторять ее учительница английского в школе. С пятого по девятый класс она говорила ей одно и то же, но осталось два года и двери школы навсегда закроются за ее спиной, выпускницей Марией Котовас.
   Маша увидела свое отражение в окне и провела по нему ладонью, словно стирая. Спичка догорела - изображение исчезло, а сплетницы все продолжали:
   - Мишка то сварщик на нефтезаводе, хорошо зарабатывает, квартиру вот эту от работы получил, а Аннушка, жена его в десятой медсанчасти всю жизнь проработала, врачом была, а сейчас просто медсестрой бегает, разжаловали. Ее говорят, хотели вообще уволить, уж больно выпить она любит, да пожалели, ребенок все-таки у них. И на что оно им, пьянь эта - не пойму!
   - А грех то где?
   Обе сплетницы замолчали. Маша хихикнула, хотя в душе не до смеха было.
   - А это тебе не грех?! - вскрикнула жительница ее дома. - Пить почем зря, а ребенка на произвол судьбы бросить, это тебе не грех? Девке ведь всего пятнадцать или четырнадцать еще даже, а она уже сама по себе, того и гляди принесет им в подоле, а в квартире срам и смрад!
   - В подоле! Вот еще! - хмыкнула Маша и спрыгнула с подоконника, бросив на прощание окурок в форточку. Старухи - они и есть старухи, решила Котовас и легла на кровать, но не успела и глаз сомкнуть, как в дверь позвонили.
   Маша вышла из своей дальней комнаты, прошла по коридору, оставляя позади себя дверь в зал и на кухню, подошла к порогу и посмотрела в глазок: отец смотрел в пол и скорее всего еле стоял на ногах.
   - А ключи снова потерял? - спросила Маша, открывая дверь. Не со злом спросила, а ласково.
   Да, Машуль, потерял, - отец поднял голову и кривовато улыбнулся. - Я снова пьян.
   - Я вижу.
   Под смех отца, Маша закрыла дверь, помогла ему разуться.
   - А мать где?
   - На работе еще. Ты иди, приляг, а я пойду, погуляю, меня Галка звала.
   - Куда это? - отец попытался хмуриться, выполняя отцовские обязанности, но у него ничего не вышло. Он пошатнулся и начал медленно оседать, пытаясь приземлиться на низкий табурет, стоявший здесь же у двери в коридоре.
   - Не переживай, я скоро. - Маша схватила с вешалки ветровку, быстро обулась и выбежала в темный подъезд.
  
   Денег ни гроша, а хотелось семечек и сигарет. Или просто сигарет, или просто семечек, сигареты и стрельнуть можно.
   У подъезда уже не было двух престарелых сплетниц, видимо Машин окурок попал к своей цели. Вместо них на лавочке восседала местная компания - четыре ее ровесницы из параллельного класса во главе с грудастой Надькой, которой на вид было все двадцать лет, и три парня с десятого класса. Маша тоже хоть и была местной, но во дворе особо ни с кем не общалась.
   - Привет, - кротко бросив на них взгляд, поздоровалась Котовас и ускорила шаг, направляясь к автобусной остановке. Девчонки проигнорировали ее приветствие, лишь шумно рассмеялись в ответ. Как любила выражаться все та же Надька - Котовас была не породистой, а значит, на их общении заведомо стоит крест. Конечно, Маша не одевала каждый день новые джинсы и обтягивающие кофты в стразах и не бегала на местные дискотеки по выходным, не красилась вызывающе красной помадой и не ходила с длинными распущенными волосами на тонких шпильках, а всего лишь с хвостом и в кроссовках.
   Овцы, подумала Маша, все же искренне, где-то в самой глубине души жалея, что она так не похожа на них - красивых, хорошо и модно одетых, популярных в школе, из приличных семей. Из семей, в которых никто не пропивает всю свою зарплату за несколько дней, а потом водит в дом местных алкашей, чтобы совместно сообразить хоть на какую-нибудь закуску. А о том, что четырнадцатилетний ребенок иногда по несколько дней почти ничего не ест - родители в пьяном угаре могли и вообще не вспомнить.
  А ведь соседка права - Маша села на лавочку на автобусной остановке. Нет, ехать она никуда не собиралась, а вот посидеть, понаблюдать за происходящем через дорогу, потом набравшись наглости, стрельнуть сигарету у прохожего - это можно. Такие посиделки случались здесь у Маши все чаще, а причина он.
  Маша снова тяжело вздохнула, возвращаясь мысленно домой. Соседка права, раньше все было иначе. Еще пару лет назад в их доме было светло и уютно, постоянно пахло вкусненьким с кухни, на которой мама кружилась как пчелка, готовя им с отцом и обед и ужин. В квартире пахло едой, счастьем и радостью, а не дешевым табаком и алкоголем. Было счастье, был смех. Маша часто вспоминала, как вспомнила и сейчас, как она шла по Космическому проспекту, теплым июньским вечером, уже погруженным в вечерние огни, держа с одной стороны за руку мать, с другой - отца. Вот что такое счастье. В мелочах, соединив которые получаешь счастье. Счастье - просто. Оно везде и всегда. Оно здесь и сейчас, нужно просто лишь ловить этот момент, не упускать из виду и не забывать быть счастливым.
  Маша поудобней уселась на лавочке, с интересом наблюдая, как у шиномонтажа напротив через дорогу, остановились две машины - черная девятка, как говорит ее владелец Денис, тонированная в хлам, и темно-синий чайзер, его - Максима. Парень вышел из машины, оставив дверь открытой и до Маши донеслись звуки музыки - Би-2 Мое счастье.
  Маша знала эту песню, как и многие другие, относящиеся к русскому року. Не зря ведь вся ее комната была увешана постерами рок-групп и просто завалена кассетами с роком. Правда, в последнее время старенький магнитофон стал совсем никудышный: музыку воспроизводит нормально только первую минуту, позже начинает заикаться и усердно прожёвывать пленку, пока либо не порвет ее, либо не треснешь по нему рукой, но Маша нашла к нему подход: стоит он теперь исключительно на чугунной батареи. А что? Очень удобно, сидя на подоконнике и смотря в окно, в случае его непослушания тут же хлопнуть по нему рукой.
  Тем временем Максим снова сел в машину и его тойота, громко зарычав, рванула с места и полетела по проспекту в сторону виадука. Маша проводила его взглядом и сразу же потеряв интерес к шиномонтажке, направилась в сторону киоска. Там, покрутившись у витрины и прошарив еще раз пустые карманы, обернулась на визг тормозов - машина Максима остановилась напротив киоска и он, обернувшись назад, общался с кем-то, улыбаясь.
  Маша выдохнула, провела рукой по своим светлым, самостоятельно выкрашенным волосам, поправила толстовку темно-серую, бывшую когда-то розовой и направилась к автомобилю.
  - Привет! - она наклонилась, положив руку на опущенное стекло окна.
  Макс повернулся и окинул ее взглядом.
  - Привет, - голос как всегда негромкий, с присущей только ему легкой хрипотцой. - Что хотела?
  - А кто это? - раздался мужской голос с заднего сиденья.
  - Маша, да? - спросил у нее Максим.
  - Да.
  - Одноклассница моего брата, - ответил Максим на вопрос товарища.
  - М-м, восьмиклассница-а, - пропел все тот же мужской голос.
  - Да, кстати, - засмеялся Максим и защелкал пальцем по магнитоле. - Садись в машину, раз подошла, что стоишь?
  Маша переминулась с ноги на ногу. Вообще-то она всего лишь хотела стрельнуть сигарету, но от приглашения отказаться не смогла. Маша открыла дверь и села. В машине уже под общее одобрение играла та самая песня про восьмиклассницу группы Кино.
  - Есть сигареты?
  - Держи. - Он протянул ей открытую пачку и Маша взяла сигарету, подкурила, обернулась назад на поющего молодого человека.
  - Илья, - представился тот. - И не страшно тебе, Маша, такой маленькой девочке, садиться в машину к взрослым мужчинам? - спросил Илья и засмеялся, пританцовывая руками в такт музыке.
  Маша окинула его взглядом - на вид лет двадцать и, скорее всего, так и есть, ведь Максиму, она знала точно - двадцать.
  - Нет, - Маша затянулась сигаретой и выпустила дым к потолку.
   - Ладно тебе, не пугай девчонку. - Сказал Максим, окинул взглядом Машу, подумав - каждый раз, да практически все лето, видит ее в этой одежде - бесформенной толстовке, синих джинсах с обвисшими коленками и черных кроссовках. - Много куришь ты Маша, худая.
   Ехавшая на встречу машина осветила фарами ее лицо - худое и немного вытянутое с острыми скулами и большими карими глазами, казавшимися в этих сгущающихся сумерках - черными.
   - Худая я не от курения, - парировала она в ответ, - а от недоедания.
   - Серьезно? - он нахмурился, а Маша засмеялась впервые за вечер, посмотрев ему в глаза.
   - Нет, я пошутила.
   Музыка стихла и в тишине они несколько секунд изучали друг друга, пока сзади не донесся голос рыжеволосого Ильи:
   - Макс, так мы едем или нет? Как говорится, водка стынет, девки ждут!
   - Я не пью, - хмыкнув, сказал зачем-то Максим, обращаясь к Маше. В это же время дверь со стороны Маши открылась.
   - Я смотрю, мое место занято? - Денис, владелец черной девятки потянул Машу за рукав.
   - Можно еще? - кивнула Маша на сигареты, выходя из машины.
   - Бери, не жалко, - сказал Максим, протягивая ей пачку и, как показалось Маше, намеренно касаясь ее руки. Тонкой и холодной. От Максима же не скрылось ее внезапное вздрагивание и смущение в глазах, показалось даже, что на бледных щеках заиграл румянец.
   - Ну бери, чего замерла?
   - Спасибо.
   Маша взяла сразу три и послушно отошла от машины, мягко отодвинутая Денисом.
   - Пока, Маша! - крикнул Илья с заднего сиденья, Денис усмехнулся, а Максим, смерив ее долгим взглядом, молча завел автомобиль и нажал на газ.
   - Девчонка, влюблена в тебя что ли? - спросил Илья.
   Максим ответил улыбаясь:
   - Маленькая еще, чтобы любить.
  
   Домой Маша не пошла, а перейдя дорогу, направилась в сторону одной единственной в округе девятиэтажке. Там, на шестом этаже, заводского семейного общежития, жила ее одноклассница и подруга Галька. Она точно находилась дома, потому что такой дом, как ее - никогда не спит и там всегда есть чем заняться. На одном этаже пьют пиво, в лестничных пролетах другого курят травку, еще через этаж играют на гитаре, а на последнем, аккурат перед дверью на чердак обязательно кто-то целуется. А значит, Гальки если и нет в отведенной ей с матерью комнате, то она точно находится на одном из девяти этажей.
   - Видела своего Максика? - спросила Галька, расхаживаясь по лестничной площадке в новых замшевых туфлях на высоченной платформе.
   - Да. - Маша запрыгнула на подоконник, сморщила нос от запаха, доносившегося от забитого напрочь мусоропровода за лестницей. - Не называй его так.
   - А что? - Галя надула огромный розовый пузырь из жевательной резинки.
   - Мне не нравится.
   - Ладно, ладно, не дуйся только! - Галька примирительно обняла Машу, сев рядом, поправила ей волосы, затем себе, убрав за ухо, выбившуюся из короткого хвостика прядь крашеных в черный цвет волос. - А мы со Славочкой в ссоре.
   Галька была старше Маши на два года, хоть они и учились в одном классе. Гале недавно исполнилось шестнадцать лет, и она уже спала со своим щуплым Славиком, смакую подробности своей половой жизни с Машей, хоть той было и не особо интересно. Но Маша всегда молча слушала подругу, не перебивая и не переспрашивая, чтобы не обижать. Как правило, после таких разговоров, Маша и сама представляла себя в объятиях принца, очень похожего внешне на Максима, но понять принцип смутно представляемой близости так до конца и не могла. Хотя пыталась.
   - А что вы опять не поделили?
   - Да я ему сюрприз пыталась сделать! - возмущенно крикнула Галька, вытянув вперед свои длинные тощие ноги в новых туфлях, а он не оценил, вернее не успел.
   - Как это?
   - А у меня же ключи есть от их квартиры.
   - Я помню и что?
   - Ну вот, я пришла, пока он был на учебе, а мать его на работе, накидала как дура в ванную лепестков роз, знала бы ты как я долго выпрашивала их у армяшек на рынке, потом разделась и легла в воду.
   - Он не оценил да? - Маша засмеялась.
   - Не оценила его мамаша!
   - Что? - Машин смех разлетелся эхом по темному подъезду. - Вас застукала его мать?
   - Не нас, а меня. Одну. Я думала, он раньше матери домой явится, но не тут-то было! Ты бы слышала как она орала, что я проститутка!
   - Представляю.
   - Не представляешь! Она и так-то меня не особо жаловала, а теперь просто ненавидит. Ну и Славик в итоге осла включил.
   - Ой, да помиритесь вы еще! У вас же все как обычно.
   - Надеюсь.
  - Галя, быстро домой! - на весь этаж раздался голос ее матери.
   Галька спрыгнула с подоконника, ойкнула, подвернув ногу, затем взяла в рот новый пластик жвачки.
   - Иду, мам! Просто тут Маша зашла на пять минут.
   - Здравствуйте тетя Оля! - крикнула Маша, тоже спрыгивая с подоконника и подкуривая последнюю сигарету. - Иди, давай.
   - Ладно, я домой, помочь прибраться надо, а то мать не успевает, весь день салаты режет, завтра же день рождение у нее, гости будут. - Галя спустилась на несколько ступенек вниз. - Пока!
   - Пока!
   Маша спустилась вниз по лестнице, не поехав на лифте. На улице уже стемнело, и она ускорила шаг, свернув на тропинку между домов, так было намного ближе. Тропинка постепенно сужалась, ведя ее теперь через гаражи, а потом вдоль металлического забора детского садика, за которым уже и был проспект, перейдя который Маша окажется во дворе собственного дома.
   Во дворике детского сада как обычно ближе к полуночи, было весело: из-за кованой решетки слышалось пение и звуки гитары. И не одной, а как минимум двух, звучавших в унисон. Пели что-то из рока, вроде бы ДДТ. Маша остановилась у забор, прислушалась и улыбнулась, узнав знакомую песню. Когда-то отец тоже играл ее на гитаре, когда они семьей выезжали за город на шашлыки.
  ...Что такое осень - это небо,
  плачущее небо под ногами,
  в лужах разлетаются птицы с облаками,
  осень я давно с тобою не был...
   Маша нашла в кармане сломанную сигарету, вставила одну половинку в другую, закурила, за забором тем временем пение сменилось диким смехом. Маша наверняка знала, кто там сейчас сидит, так же впрочем, как и сторож детского сада, давно уже смирившийся с шумной компанией. Все его угрозы и вызовы наряда милиции, как правило, не действовали на ребят или имели эффект первые несколько дней, после чего шумная компания возвращалась вновь и все повторялось снова - игра на гитаре до самого утра, смех и пустые бутылки из-под пива в мусорке у ворот.
   На площадке тем временем снова зазвучала гитара, да так хорошо играли, что Маша невольно зажмурилась от удовольствия, от вновь нахлынувших воспоминаний: они с матерью любили подпевать отцу и это отлично у них выходило. Вот они моменты счастья.
   - Котовас!
   Крикнул кто-то с площадки, и Маша, вздрогнув открыла глаза.
   - Ты что тут стоишь? Подслушиваешь? - Игорь, ее одноклассник, зашелся смехом. - Перелазь к нам!
   - Что?
   - Через забор говорю, лезь! С нами посидишь.
   - Да я не...
   - Или домой торопишься? - Игорь снова заржал. - Тебя все равно там никто не ждет! К тому же время еще детское, всего лишь час ночи! Идешь!
   - Да.
   Маша подошла к решетке и взяв подошедшего парня за руку, перелезла. В компании почти никто не обратил на нее внимания, лишь некоторые коротко кивнули, не прекращая петь и пить пиво.
   - Пиво будешь? - Игорь толкнул Машу локтем в бок. - Садись, что встала?!
   Маша села на край скамейки, взяла протянутый ей все тем же Игорем стакан с пивом.
   - Привет. - Руслан прекратил играть на гитаре и протянул ей руку. - Давно пора тебе, Котовас, приобщаться к взрослой жизни. - Он улыбнулся, встряхнул копной светлых волос, отросших уже почти до плеч.
   - Классно играешь, - Маша улыбнулась и немного расслабилась, пожала руки еще трем парням: Лёне - ее однокласснику, высокому и худому как палка, Матвею и Саше - ребятам из десятого класса, одноклассникам Руслана, хозяина гитары. Больше она никого не знала из присутствующих, а незнакомцы и не стремились с ней знакомиться, а Маше и не надо было, потому, как неизменная местная свора была здесь в полном составе: Игорь, Руслан, Лёня, Матвей и Саша.
   - Котовас, подпевать будешь? - спросил прыщавый Матвей, низкорослый и толстый, как пончик. Хотя пончик - это как-то ласково по отношению к нему, скорей уж булка. Маша кивнула ему, улыбаясь.
   Руслан начал играть и она сразу узнала знакомые аккорды. Отец часто играл эту песню.
   - Знаешь, кто это? - спросил Игорь, садясь рядом.
   - Да. Хой. - с готовностью ответила Маша.
   - О! - удивленно присвистнул одноклассник. - Молодец! Сектор газа слушаешь что ли?
   - Иногда.
   - Уважаю. - Игорь чокнулся с ее стаканом бутылкой пива и жадно пригубил, пролив несколько капель себе на джинсы, как всегда новые и модные. Он был сын обеспеченных родителей и самый популярный мальчик в классе. А еще он был ЕГО родным младшим братом.
  - Подпевай, раз обещала! - крикнул Матвей и все в голос запели: - Сигарета мелькает во тьме, ветер пепел в лицо швырнул мне, и обугленный фильтр на пальцах мне оставил ожо-о-о-ог, скрипнув сталью открылась дверь, ты идешь, ты моя тепе-е-е-рь, я приятную дрожь ощущаю с головы до нооог...
   Маша затянулась, поморщилась, выдыхая дым. Крепкие, даже хуже чем у отца. - ...Ты со мною забудь обо всем, эта ночь нам покажется сном, я возьму тебя и прижму, как родную дочь, нас окутает дым сигарет, ты уйдешь, как настанет рассвет и следы на постели напомнят про счастливую ночь...
   Маша сделала глоток пива. Теперь в унисон Руслану подыгрывал на гитаре и Саша - худой, костлявый парень, черноволосый, чернобровый, смуглый как цыган, никак не тянущий на десятиклассника.
   - Еще есть? - спросила Маша у сидящего, напротив, на корточках Лени и протянула ему пустой стакан. - Пиво?
   - А, нет, нет. Закончилось. - Леня встал, но не выпрямился во весь рост, а сгорбившись и сжавшись, пошел в сторону забора, там чем-то зашуршал и вышел уже с бутылкой в руке.
   - Портвейн будешь? - он кивнул на стекло в руке, улыбнулся кривой улыбкой, больше похожей на усмешку. - Я наливаю, Котовас.
   Его голос был тверд и Маша согласно кивнула, а в голове уже закружились вихрем воспоминания, как прошлым летом, она с этим Леней сидела на балконе его квартиры и курили - она красный бонд, а он травку. А потом она долго шла под дождем домой - дворами старых кирпичных пятиэтажек, потому что не хотела сокращать путь через гаражи, хоть так и было вдвое короче. В ее памяти еще отчетливо стоял дикий ночной крик девушки, который они слышали с Галькой, сидя на лавочке у одного из подъездов, а наутро из милицейского обхода она узнала, что ночью там напали на девушку, которую изнасиловали и убили. Звери.
   Маша дернула плечом, возвращаясь в реальность. Портвейн обжег горло, и она зажмурилась, а потом обмерла, да так, что не пошевелиться, ни вдохнуть, ни выдохнуть.
   - Пьете, хулиганье? - Денис ловко перемахнул через забор и направился к ним, играя пальцами с брелоком от машины. - О, и девчонки с вами? - присвистнул он и вышел под свет фонаря.
   - Девчонка. Одна. - Поправил его Игорь. - А вам то, что здесь надо?
   - Малой, ты следи за словами! - он сел на лавочку напротив Маши. - Костер бы хоть развели, дубак на улице!
   - Ага, чтоб нас опять приняли! - засмеялся Руслан, убирая с колен гитару.
   - Да вас к утру и так примут.
   Стук...стук...стук... сердце тише!
   Маша обернулась: и действительно, Максим шел к ним от главных ворот сада - черный спортивный костюм, кроссовки со светоотражателями, походка медленная, уверенная.
   - Ты как барин, зашел через калитку. - Заржал кто-то, а Маша сделала вздох и выпила залпом весь портвейн.
   - Я же не быдло, - усмехнулся он и сел рядом с Денисом, вытеснив толстого Матвея. - Да, братец?
   Вопрос адресован Игорю, а глаза синие, точно море, смотрят прямо на нее - сурово смотрят, с холодом. Маша никогда не видела моря. Но была уверена, что море оно именно такое - синее, бездонное, завораживающее.
   - Котовас, ты чего? - Игорь снова толкнул ее локтем в бок. - Оглохла что ли? Тебя спрашивают!
   - А? - Маша тряхнула головой. - Что?
   - Котовас? - Максим нахмурился, улыбнулся. - Почему Котовас?
   - Фамилия.
   - Твоя фамилия?
   - Ну да.
   - Ну да, - он передразнил ее без злости, улыбаясь, и взгляд его стал мягче. - Я спрашивал тебя, Маша, что ты забыла здесь, поздней ночью среди этих лопухов? Смотри, он ненадежные.
   - Да я так, ненадолго.
   - Так, мимо пробегала. - Заржал Матвей. - И вообще. Кто тебе сказал, что ненадолго?
   - Я сказала! - Маша встала, отдала пустой стакан Лене. - Ладно, мне пора.
   - Дома заждались? - спросил Максим.
   - Да.
   - Не ври! - скорчился Игорь. - Никто тебя там не ждет, что мы, не знаем что ли!
   Маша растеряно заморгала ресницами, чувствуя на себе тяжелый взгляд Максима и жуткую, обжигающую лицо неловкость. Надо же, как тяжело может быть не физически, а морально. Душевно.
   - Темно уже одной ходить и поздно, - Макс протянул ей открытую пачку сигарет. - Пару песен и я провожу тебя.
   - Ого, что за честь! - прыснул Игорь, но под тяжелым взглядом старшего брата, быстро замолчал, но смеяться не перестал, впрочем, как и другие.
   - Хорошо, спасибо. - Маша села обратно на скамейку.
   - Давай, играй, чего сидишь. - Скомандовал Максим Руслану. - Зря мы пришли что ли.
   Руслан взял гитару, и полилась музыка. Чистый кайф, подумала Маша, чувствуя, как поднялось у нее настроение с приходом Максима и как легкий теплый трепет заполнил все внутри - каждую клеточку, каждый миллиметр ее тела.
   Маша закачалась из стороны в сторону, довольно улыбаясь, когда все запели. Все, кроме нее и Макса.
   - Белая река, капли о былом...Ах река-рука, поведи крылом... Все пели, а Маша смотрела на Максима. Он курил и периодически ловил ее взгляды, и тогда она сразу же опускала глаза, всем телом ощущая его взгляд.
   - Дай мне, - сказал он вдруг Руслану, кивнув на гитару. - Машка, что хочешь?
   Маша пожала плечами. В голове крутились только Хой и ДДТ, а хотелось нежного, чтобы Макс и только для нее.
   - Дыхание, - сказала она, надеясь, что он согласится.
   - Наутилус что ли?
   - Да.
   Хорошо, - улыбнувшись, кивнул он, и немного подумав, начал играть.
   Восторг! Это почти что счастье. Вот так просто, и ты в облаках...
   - Я просыпаюсь в холодном поту, я просыпаюсь в кошмарном бреду-у, как будто дом наш залило водой, и что в живых остались только мы с тобой... - На этой фразе Максим посмотрел прямо в машины глаза.
   Маша ощутила, как горячая волна хлынула по телу. Посмотрел, правда? Или показалось? Может это ее разыгравшееся воображение?..
   Она заерзала на месте. Не показалось - смотрел! Она запела вместе с ним:
   - Слушая наше дыхание. Я слушаю наше дыхание, я раньше и не думал что у нас, на двоих с тобой одно лишь дыхание, дыханье...
   Она улыбнулась, чувствуя, как ее собственное дыхание участилось, а сердце застучало в бешеном ритме и по телу пошла дрожь - мелкая и приятная. Какой у него шикарный голос! Она и не догадывалась об этом, а глаза, а губы...
   - Котовас, ты сейчас задохнешься! - заржал сидевший рядом Игорь. - Ты близко к сердцу воспринимаешь эту песню.
   Все заржала, а Максим оборвал игру на полу аккорде и во внезапно повисшей тишине, громко сказал, обращаясь к Маше:
   - Идем.
   - Куда?
   - Идем, я сказал.
   Маша поднялась, слегка пошатнулась, выпитое спиртное все-таки сказалось, окинула присутствующих взглядом и почти побежала за удаляющимся Максимом.
   - Куда идем? - догнав его у калитки, спросила она.
   - Как куда? - он усмехнулся, и как показалось Маше, не добро. - Домой! Домой, Маша! Спать тебе пора.
   - Хорошо. - Маша покорно кивнула, немного расстроившись. Да и на что она надеялась, глупая? Что Максим, этот уже взрослый, красивый парень, будет гулять с ней, с грязнулей малолеткой, под луной? Так не бывает.
   Маша окинула себя взглядом, кроссовки совсем развалились, большой палец некрасиво выпирал и почти просвечивался через стертую ткань китайских кроссовок, джинсы тоже - ни к черту. Позор то, какой!
   Они шли быстро и молча, он вереди, она следом - по темной дорожке средь деревьев у забора садика, через двор и детскую площадку одинаковых с виду красных хрущевок, через дорогу, тускло освещенную фонарями, затем вдоль Космического проспекта, пока, наконец, не свернули на автобусную остановку, на которой сегодня сидела Маша. Максим остановился у киоска, кивнул на ее дом, спросил, нарушив, наконец, долгое молчание:
   - Ты же здесь живешь?
   Он повернулся к ней и фонарь осветил его лицо - темные брови сдвинуты к переносице - хмурится, глаза блестят и кажутся сейчас не синими, а черными, как ночь за его спиной, губы сжаты, но все равно красивые, как и весь он.
   - Чего молчишь, Маша?
   Маша...не Котовас. Пожалуй, он один из немногих кто ее называет по имени.
   - Извини.
   Она снова посмотрела на него, подняв голову. Он высокий, выше нее на голову, а то и на две.
  - Да, это мой дом.
  - Ну все иди домой, мне тоже пора.
  - Да, пока.
  Он еще раз внимательно посмотрел на нее и обойдя, пошел обратно. Уже, поравнявшись с остановкой, обернулся:
  - Домой иди, чего стоишь?
  - Спасибо, - крикнула Маша и побежала к подъезду.
  Дома, как и ожидалось, были гости, проводить хоть какое-то время с которыми не было никакого желания. Маша быстро и незаметно прошмыгнула мимо кухни, на которой отец с кем-то громко спорил, закрыла дверь с вою комнату и, забравшись под одеяло, закрыла глаза. Так и уснула с ниспадающей улыбкой, под звуки доносившейся с кухни песни группы Нэнси.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"