Серые, даже какого-то пепельного оттенка небеса ознаменовали приход осени, самый настоящий, без каких-либо предисловий в виде дождей или резких похолоданий. Просто еще вчера было лето, а вот теперь - осень, самая настоящая. Даже ветер принес свежим дуновением понимание того, что лето закончилось. Деревья словно перешептывались между собой о ее приходе, а люди скинули светлые и легкие одежки, сменив их на темные и невзрачные, но гораздо более практичные.
По брусчатке прокатилась повозка под мерный стук копыт гнедой кобылки и понукания возницы. А фонарщик, переходя от одного к другому столбу, стал зажигать свет, наступал вечер. Куда-то по своим делам споро протопал монах, подпоясанный грубой веревкой и в накинутом на голову капюшоне. Немногие прохожие торопились по домам до наступления темноты. Из-за поворота вынырнула тройка стражников, старший чинно поклонился проезжающей карете с гербом какого-то северного баронства или еще какого, не разберешь сходу. Карета прокатилась дальше, а я прокручивал в памяти чей же это мог бы быть герб...
- Эй, чего зазевался? - окликнул меня старшина, высокий седоусый с несколько выпирающим из под форменного сюртука животиком любителя покушать и выпить пива
- Что простите?
- Кто таков будешь?
Вместо ответа я извлек из внутреннего кармана сложенный вдвое лист с печатью бургомистра и протянул старшине. Тот, хмуря лоб и шевеля губами, с явным трудом разобрал текст и по мере осознания написанного его лицо сменялось с хмурого на виновато-удивленное
- Я это..эм, простите, ваше благородие, не признал. Э, а что вы так?
- Дело у меня,- бросил ему, - Что-то еще?
- Нет-нет, - споро заверил он и потянул за рукав, ничего непонимающего детину в легкой кольчуге и с дубиной на поясе, бывшим его подручным, - мы уже уходим
Тройка служак весьма поспешно проследовали дальше, то и дело оглядываясь вслед. Я внутренне ухмыльнулся. То-то же, это вам не с заезжих на ярмарку простаков дань сбивать, а я и сам могу вас на место поставить как этих простаков. Но мне это отнюдь не требовалось и я пошел дальше по темнеющим улицам центра Вира - весьма благополучного центра не очень благополучного баронства расположенного на севере королевства. И что спрашивается я тут теряю свое время? Нашелся блин воин один в поле. Нет же, отправил его святейшество за каким-то демоном в эту глушь своего верного слугу, теперь хожу, изображаю тут не пойми кого, не пойми зачем. Хотя зачем как раз таки яснее ясного. Тому подтверждением служат уже девять портовых девок найденных бездыханными телами в окрестностях местного порта. Но трупы в порту находят часто, чего уж таить. Приезжие моряки, куча непонятного и зачастую сумасбродного люду, торгаши, бандюки да и просто темные личности из покон веков обретающиеся у порта. Но все бы ладно было, кабы не были выпотрошены тела несчастных, словно свиные тушки и обескровлены с с нанесением непонятных символов на конечностях, аккуратно разложенных рядом с отсеченной же головой. В высшей мере странно, не находите? Вот и мое начальство видать посчитало это странным настолько, что местные урядники никак не изловят изувера в течении двух месяцев.
Вот и я бесцельно шатаюсь ночными улицами города уже вторую неделю, не знаю даже зачем, ведь я даже не специалист по подобным вещам! Так, нештатный сотрудник, можно сказать. И занесло же меня и не отвертишься...орден благочинных братьев храма найдет и в этом мире и не только...
Невольный стылый холод пробежал вдоль позвоночника, заставив зябко поежиться и внутренне подобраться. Оно! Вот, именно сейчас. Где-где? Нет, не молодая парочка, ворковавшая под светом фонаря о чем-то возвышенном и прекрасном. И не старушенция сварливо бросившая паре вслед что-то о безнравственности и распущенности нынешней молодежи... А что же? в переулке, куда я свернул, намереваясь пройти кратчайшим путем к порту ничего примечательного кроме домов, вполне зажиточных горожан, а до порта еще идти и идти...Вновь зябкий холод, словно зубная боль прострелившая сознание. Уф, ненавижу это ощущение. Так, дома серые и довольно невзрачные из выцветшего от времени бурого кирпича, за зашторенными окнами горит почти везде свет, кроме тройки домов... Так, уже что-то. Похоже...очень похоже... И к самому крайнему дому наибольше не хочется подходить, ну прямо до скрежета зубного.
Пригнулся и метнулся за ореол света от масляного фонаря в непроглядную темноту, там где живая изгородь кустарника напротив подозрительного дома. Из сумки выудил сложенный втрое плащ и кинул прямо на землю с редкими клоками травы. Посидим, разберемся, подумаем. Меж тем, неприятное чувство покинуло меня и тревога тоже. Как была и нету...вот так всегда. На всякий случай запустил руку за ворот и нащупал кольнувший приятной изморозью металл медальона. Так, чтобы это не было теперь это не дает о себе знать. Но посижу-ка я еще немного, мало ли. А вот под утро уже и можно будет поближе взглянуть на дома и их обитателей, пока же не нужно подвергать себя излишнему риску...
Дом, вызвавший минувшей ночью весьма скверные ощущения у меня, никуда не сгинул и по-прежнему делил соседство с выложенными из камня и дерева домами зажиточных горожан. Ничем не примечательный и не выделяющийся, словом дом как дом. Но теперь я точно знал - это оно. Оно искомое. Хоть прождав до самого рассвета я больше не почувствовал ничего подозрительного, но уверенность моя окончательно окрепла, когда в соседний дом, молочник привез плетенную корзинку, а ему на встречу вышла кухарка, рассчиталась и вновь скрылась в доме. Остался лишь один вариант.
Стражников быть может в помощь взять? Нет, не дело, они лишь больше помешают, чем подсобят в этом деле. Еще и представительство Ордена занято 'чем-то более важным'. Так себе формулировочка скажу я, чтобы корректно отшить наглеца при этом не посылая куда подальше в открытую. Конечно, у меня есть весьма серьезные полномочия, но они далеко не столь влиятельны, как я сперва посчитал, по глупости и самоуверенности не иначе.
*****
- Что делать далее, святой отец?
- Что-что...на все воля Небес и Всевышнего. На него и уповать надобно
- Святой отец, сколько можно?!
- Ладно-ладно, грешная твоя душа, проходи в мои покои, братьев я предупрежу
Тот, кого называли отцом Азеном, а в миру Себастианом Шреге, был монахом в обители святой Цицилии, но сейчас он явно не собирался отпускать грехи очередной заблудшей душе. Вместо этого он торопливо выскочил из исповедальни и его слегка шаркающие шаги начали быстро отдаляться в глубину храма.
- Да что это такое?! - только и осталось прорычать в ответ, выходя и хлопая дверью следом. Да так, что ни в чем не повинная старушенция, сидевшая на лавке у исповедальни чуть инфаркт не схлопотала и испуганно шарахнулась от меня, как демон от храмовных благовоний и ладана. - Здрасти
Старушенция в ответ лишь залепетала, что-то на церковном и перекрестилась, ну и пусть. В высоких потолках, удерживаемыми огромными колонами, создавая иллюзию мощи и исполинской высоты зазвучали голоса слаженного монашеского хора, выводя что-то о светлой стороне и благости побуждений, а дальше я не разобрал, да и плевать, если уж честно мне на это. Недоходя до алтаря слева, полуутопленная в стене, притаилась едва заметная дверь, ведущая во внутренние покои. На условный стук в маленьком зарешеченном оконце отворилась створка в которой сразу же появилась угрюмое лицо, перечеркнутое безобразным шрамом через левый глаз и нос к щеке. Даам, будто только что с плаката 'их разыскивает верховный суд', но только вот подзаросшая тонзура здоровяка явно относит его к святым братьям, только вот святости что-то этой ни на грамм не ощущается.
- Ммм..?
- К брату Азену
- Умм..-дверца захлопнулась
- Информативно
Через пару минут защелкали запоры и меня впустили внутрь, причем гориллообразный монах повел за собой, не давая времени сколько бы не было подробно разглядеть подробности. Замелькали повороты, ступени, галереи узких переходов и вскоре мы остановились у окованной двери. Где-то -2 или -3 явно. 'Горилла' остановил меня, пару раз глухо бухнул костяшками пальцев по двери и скрылся за поворотом дальше по коридору. Дверь почти сразу открылась и отец Азен молча кивнул, рукой указал проходить. Его келья была довольно просторной и сухой, даже не смотря, что мы весьма глубоковато под землю забрались. Из убранства лишь грубо сколоченные койка, стол и стул, да шкаф в углу. Вот и все. Над кроватью обязательное распятье, на столе дает редкие блики вырезанная из черного камня чернильница с письменными принадлежностями, ловя всполохи масляной лампы.
- Не рано ли к земле готовитесь?
- Не будем терять времени. Гляди, - монах пропустил мои слова, извлекая из шкафа объемный том в кожаном переплете, с грохотом бросив его на стол, быстро пролистав до нужной страницы.
Я бросил взгляд на страницу и поморщился, разбирая церковные письмена: 'чужие души'
- А с чего бы по-человечески не писать книги-то уже, чай не древние времена?
- Шибко умный что ли? Не сметь осуждать Великих! Тебе ли, грешнику падшему, судить о деяниях их и поступках
- Молчу-молчу,- выставил примирительно перед собой ладони, успокаивая вспыхнувшего монаха.- И что это за 'чужие души' такие? Чьи они? Мне вон ваша душа также чужая
- Да что ты с ним поделаешь,- он закатил очи горе, - откуда только взялся на мою голову?
- Ну..когда-то давно или нет так уж чтобы очень. Мой отец и моя ма..
- Заткнись, а, шут гороховый? - устало попросил-приказал монах и я, словив его взгляд, действительно умолк. Черты его лица заострились, став хищными,- Ты неверно истолковал это слово 'алиис'. Не 'чужие', а - 'чуждые'. Не принадлежащие нашему миру. После схождения небесных встречи с потусторонним стали гораздо более частыми. Но это даже и тебе известно уже. Так что пока не об этом. Вернемся к 'чуждым'. По сути, мы толком не знаем, что они из себя представляют, но кроме деструкции они нам ничего не несу..
- Как и большинство ихних земляков, это я уже слышал неоднократн..
- Да, но об этом виде ты слышал? Нет? Так, будь добр, заткнись и послушай не перебивая. Без обид, ладно?
- Хорошо, молчу-молчу
- Эти существа также, как и все иные их сородичи, деструктивны для нас, но эти наиболее опасны, так как разумны
- Что?! - сказать, что я был удивлен, еще ничего не сказать
- Что слышал,- буркнул Азен, - Они разумны, в отличии от большинства иных существ, что обладают лишь зачатками разума, но никак не полноценным. Здесь же ситуация совершенно другая. Мы имели дело уже с парой случаев, но они засекречены многие годы, большинство даже из посвященных считает их вымыслом, но я убежден в обратном. В этом городке происходит черти что целых пять седмиц, да простит меня Создатель, - он отмахнул восхваляющий жест,- Видишь ли, наше управление думает, что это происки зажравшихся чернокнижников и отсутствие надлежащего надзора за горожанами, повелевающих какой-то тварью, не более того. Но есть несколько несостыковок. Уж больно твари тогда аккуратны и последовательны, что ни разу не было замечено за ними во время обычных прорывов. Обычно, дорвавшись до внутренней силы, они переходят в эйфорийное бешенство и обращаются против своих кукловодов, кои очень немногие умудряются сдержать контроль над ними, что уж говорить о какой либо аккуратности по отношению к жертвам... Эти отродья, конечно, очень находчивы и смышлены, да только все же неразумны. Здесь же явная строгость и последовательность, четкость движений...конечно, может быть это лишь совпадения и случайности, но очень уж их много, на систему уже смахивает. Даже если я ошибаюсь и это происки людские пусть направленные бесовскими устремлениями, как это официально и считается, то все равно нужно разобраться, ибо это грозит серьезными проблемами, если кто-то научился так ими управлять. Только чую я, что не человек делает это, точнее не своей волей...
- Вы считаете случайности не случайными...- в горле что-то у меня пересохло, а в голове слегка поплохело
-Считаю, и у меня есть на то обоснованные подозрения, но никто не желает слушать опального чудака, - тяжело вздохнул он, - клоуна вот лишь выделили, ничего не умеющего
- Ну, знаете ли, я особо и не напрашивался к вам в помощь и организацию в частности.
- Да знаю я, знаю, так бы и промышлял аферами, да контрабандой
- Сделками и торговлей
- Все равно, не суть важно. - отмахнулся - Ты искал лазейки-недоработки законов и пользовался ими вовсю, да еще торговал черте чем. Вот и зарвался. Не стоит считать себя умнее других и в особенности умнее людей эти самые законы пишущих. Результат на лицо - ты здесь, слушаешь меня и подчиняешься мне же.
- Ага, чудесная компашка у нас вышла
- Тоже никак не нарадуюсь,- бросил он,- а теперь помалкивай и внимай мудрости
Стоит ли сказать, что история нашего с Азеном знакомства не отличается особой теплотой и приязнью... Достаточно упомянуть, что впервую нашу встречу у него оказался сломан нос, а мне его подопечные верзилы крепко помяли бока да так, что пару ребер сломали. Впрочем, наше лаянье уже не столь резкое, какое попервах было.
Монах выжидающе посмотрел на меня и продолжил:
- Контакты с существами подобного рода были зафиксированы всего несколько раз. Два раза на Полночи, далековато отсюда и один раз у островитян, но по тому случаю есть лишь невнятные слухи, фактов - ноль. Предвещая твой, на удивление, логичный вопрос скажу. Что факты заключаются лишь в том, что ты уже и так знаешь. Те же символы, тот же принцип умерщвления и предварительных пыток, лопнувшие капилляры на глазах, разрыв сетчатки, раны многочисленные, но не смертельные в общем все то же самое. Убийцы не найдены, дела помещены под гриф 'совершенно секретно'.
- Да, негусто. А что с тем домом-то?
- Пока ничего не делай, иди на постоялый двор отдохни пару дней, либо же можешь воспользоваться нашим гостеприимством
- Да уж как-нибудь сам. Так, а все же...
- За домом наблюдение установлено тщательное
- Ага, знаю я ваше 'тщательное'
- Не у всех твои таланты,- хмыкнул монах
- Да на хрен мне эти таланты, - буркнул я про себя, выходя уже из кельи
- Двадцать раз 'об искуплении'! И..
- Ага, - я захлопнул дверь, речь монаха оборвалась, - Сам читай
Передо мной сразу материализовался монах и вывел меня, другой дорогой уже в переулок, храмового квартала под мелкий противный дождик. Одел слегка испачканный землею плащ, накинул капюшон и побрел к постоялому двору
*****
Проснулся уже под вечер, практически под самые сумерки. Дождь за окном прекратился и теперь копыта лошадей, запряженных все больше в повозки, то цокали по брусчатке, то хлюпали по лужам, а немногочисленные прохожие торопливо уступали им дорогу, норовя убраться из под летящих во все стороны брызг. Да уж, погодка. Ненавижу такую - давно выбитые суставы ныть еще начинают портя и без того угрюмое настроение. Черт с ним, хоть сегодня никуда переться не требуется. Можно хоть не спеша поужинать, взять заварник чаю, благо фризы его умеют делать, завалиться себе в комнату, подумать спокойно что делать дальше, как вырваться из кабалы в которую угораздило попасть. На том и решил, спустился вниз, где на первом этаже было что-то навроде таверни, куда помимо постояльцев заходили и местные, благо кухня тут очень хороша, проста изначально, но готовить умеют. Тому и подтверждение в виде местных завсегдатаев.
Сперва, попросил нагреть воды и занял купальню, благо никого на вечернее время не было. Заказал местный суп айнтопф, только попросил поменьше квашеной капусты в него, а то они это дело перебарщивают, как по мне постоянно. Колбасок свиных с бочковыми огурчиками и горчицей. Тартар из телятины да хлеб с тыквенными семечками. Девица покивала, запоминая, переспросила что буду пить, предложила местное пиво уже в который раз и я в который раз уже заказал просто кувшин яблочного сока с минеральной водой, который здесь называют шоррли. Что-что, а покушать я люблю, нет серьезно, не просто набить брюхо, а насладиться кухней. Да, эта таверна не ресторан где высший свет собирается, но мне оно и не надо. Эта простая таверна с традиционной местной кухней даст фору большинству иных 'лучших ресторанов'.
Я занял столик у окна, недалеко у камина, чтобы и не на виду и всех видеть, ежели чего. Самый вечер начинается, сейчас повалит народ, в основном торговцы, возвращаясь вечером на ночлег в постоялый двор, они как волной с заходом солнца прекращали свои дела и стекались сюда ужинать, да еще и местные, как уже сказал, захаживали.
Мой заказ готовился минут двадцать, а затем весьма крупная девица-разносчица выставила на стол все разом, заинтересовано глянула и упорхнула. Да...место конечно не кабак какой, но и не высококультурное общество. Скорее очень разное и намешанное, купцы они ведь очень разные иногда бывают. И здесь в порядке вещей, что девиц тут кто то ущипнет, то просто очень экспрессивный комплимент формам выкажет и вот очень начинаешь контрастировать на этом фоне, если сходным образом себя не ведешь, чем и привлекаешь внимание, по крайней мере этих самых девиц...Даа, в общем, но, к сожалению, на сегодня иные планы есть.
Суп оказался густой, ароматный, кусочки сосисок перемежевались кусочками мяса и все это в наваристом бульоне с копченным беконом, и фасолью перебитой в пюре, и квашенной капустой, которой все равно кинули много. Но ругаться не стал, так как пахло просто божественно, плюс к тому же с утра не ел толком и накинулся на щедро приправленный зеленым луком суп. Та же участь постигла колбаски. И только уже подойдя к тартару я успокоился немного, подлил из кувшина разведенного соку, взял кусочек хлеба, ложечкой зачерпнул порубленное мелко мясо и начал размазывать по хлебу. Надкусил, неспеша прожевал, насладился вкусом и с блаженством откинулся на спинку стула, разглядывая стекшуюся публику. Пожалуй, такой колоритной я давненько не видел, поскольку тут заведение было не из дешевых, то позволить его могли себе купцы посолиднее и, в основном, зарубежные. Вон седела группа северян, довольно хмурые, высокие, все светловолосые как на подбор, хотя и фризы местные все поголовно то блондины, то соломенно-русые. Северян скорее выдавала их комплекция, здоровенные они, чего уж говорить, хотя и жирком слегка обросшие те, что постарше, а что помоложе, никак охрана или помощники, так словно из своих мифов сошли, только одежки сменили на сюртуки с жилетами, да длинные панталоны, заправленные в сапоги. Да и бороды почти у них у всех. Носили их сейчас немногие, немодно говорят. Я только хмыкнул своим мыслям. Модно. Видел я на днях местных пижонов одетых по последнему слову... Покатые плечи, обтянутые панталоны, камзол едва на груди сходится и отнюдь не от могучих ее размеров, скорее задохлик обтянутый и с тросточкой в руках. Да, вот такая мода, практичности ноль, павлины да и только. Хотя, здесь климат посуровее и этих шутов на улицах гораздо меньше, народ все больше от погодных явлений моде следует. В ходу длиннополые плащи, камзолы из шерсти или плотной ткани, жилеты такого же материала, длинные с карманами панталоны заправленные в гольфы, практически полностью укрытые сапогами.
Северяне меж тем принялись уплетать картошку с сосисками под квашенную капусту и вливать в себя пиво из огромных деревянных кружек, под литр каждая, наверное.
Заметил еще торговый люд, пара чернявых с длинными волосами перехваченными лентами человек из испанцев явно заняла стол слева от меня. Зашла компания из трех мужиков и двух женщин, но это местные. Ладно, пойду пока вода греется, к себе, делом хоть займусь, чего на люд глазеть, еще поперхнуться ненароком.
Зайдя к себе в комнату, скинул сюртук на кровать, жилетка полетела туда же. Стянул сапоги, поставил у кровати, а из под нее вытащил себе ботинки, доходившие до половины голени, на пряжках, но пряжки затягивать не стал, а просто обул их.
Подошел к большому деревянному сундуку, окованному металлическими полосами и с серьезным навесным замком швейцарской работы. Отпер его и извлек увесистый кожаный саквояж, глухо звякнувший железками. Лишь затем на столике у окна зажег масляную лампу, задернул занавесь. Из саквояжа на стол достал пулелейку, несколько прутков свинцового сплава, кусачки, пачку тонких листов бумаги заранее нарезанных небольшими трапециями, деревяшку конусом, немного крахмала, два крохотных котелка и брусок воска.
Передо мною на столе стоял заварник чая. Особенность местного чаепития в том, что заварник подают на небольшой жаровне чтобы чай был постоянно теплый или горячий, кому как по душе. Освободил жаровню, поставил котелок, кусачками от прутка рубанул несколько кусков свинца и стал ждать пока тот начнет плавится. Налил чаю, здесь его пьют вливая круговыми движениями специальной ложечкой густые сливки, чтобы они образовывали, как здесь говорят, облака. Предварительно кладут кусочек карамельного сахара в кружку, чтобы он потрескивал и подслащивал напиток. Но я люблю чай, как чай, без ничего, даже сахар не употребляю туда и сливки тоже. Поэтому вместо них у меня загущенные сливки с сахаром, которые я просто ложкой беру и ем, да запиваю чаем. Блаженство. Чуть было не пропустил момент, когда стал плавится свинец. А меж тем он начал растекаться равномерной ртутной лужицей. Кружку в сторону. Взял небольшой черпачек и аккуратно-аккуратно зачерпнул расплавленного свинца, в левой руке - пулелейка. Свинец заливаю сперва в первое отверстие, затем во второе, легкие потеки нам не страшны - срежутся ножами пулелейки. Практически сразу раскрываю за рукояти пулелейку, пули выпадают на подстеленную грубую ткань мешковины, следующий заход. Процесс пошел, люблю я его, что-то медитативное в нем есть. Когда в котелке закончился свинец, у меня было отлито пятьдесят пуль. Каждая такая весов почти четырнадцать граммов, коническая с двумя проточками. Каждую следует избавить от потеков свинца, мелким надфилем и, очень желательно, полирнуть немного. Тоже медитация. К тому времени на жаровне был второй котелок, в котором расплавился воск, и каждую пулю я обмакнул в него, затем протер, но так чтобы воск полностью занял обе проточки. После пуль взялся за деревяшку конусом, взял бумажку трапецией, уголок и низ прижал пальцем на конус, стал оборачивать вокруг, но не до конца, оставив менее полсантиметра. Тогда мокнул кисточку в предварительно разведенный крахмал и смазал бумагу, докрутил конус до конца и скинул на стол, так ровно пятьдесят раз. Затем откупорил герметично закрытую банку с мелки-мелким зернистым порохом, меркой зачерпнул почти четыре грамма и высыпал в конус. Кисточкой нанес клей сбоку на пулю и осторожно посадил ее в конус с порохом. Вуаля! Первый патрон готов.
Оставалось еще четыре патрона закрутить, как в дверь постучала давешняя девица и сообщила, что вода господину, то есть мне, нагрета. Это хорошо, поблагодарил ее и дал мелкую монетку. Затем споро закончил с оставшимися патронами. Все готовые уложил в специальную жестяную коробку перегороженную отделениями под каждую пулю. На дне коробки был специальный порошок в бумажном пакете, который вытягивал лишнюю влагу, а сама она герметично закрывалась. Задул лампу и пошел отогреваться в горячей воде.
****
Святоши так просто меня не отпустят, не та это публика. Прикрываясь богом, вершить дела во имя блага всего рода людского, легко при этом списывая сотни и тысячи этих самых людей. Естественно многие высокопоставленные чинуши от церкви не забывают о набивании своих карманов - человеческая природа неизменна, по крайней мере, большинство уж точно меняться отказывается наотрез. Вход идет лицемерное прикрытие богом, создателем, творцом, святым духом в конце концов, но суть неизменна. Чего-то меня в сторону потянуло, не туда, не туда. Так о чем я? Святоши крепко меня взяли и беда в том, что фактически-то я не виновен. Но нет, я оказался 'особым случаем'. Как ни крути, а очень удобная формулировка, если требуется прижать насолившего тебе человека, либо нужного сподвигнуть к согласию. Спокойно себе поставлял технические новинки ценителям, где-то удавалось выкупить техническую документацию, где-то что-то подсмотреть...Кто ж без греха, но никого не грабил, ничего не воровал, люди в накладе не оставались, скорее наоборот. И где-то же взялся этот чертов Гием Браумье, шевалье долбанный. От благородного у него было лишь манера одеваться, а замашки похлеще многих разбойников. Сам разбоем, говорят, занимался. Так ли или не так, но я ему попался на глаза, когда стал довольно успешно торговать.
Кому из графьев захотелось не просто красивое ружье, но и уникальное, чтобы значится 'не у кого из друзей такого не было и близко, дабы на охоте сверкнуть'. Кто-то захотел часы тончайшей работы с лунным календарем и будильником - пожалуйте. Кто просто что-то такое чего нету ни у кого. Изредка, правда, бывали и ценители, люди разумные и понимающие предмет, тогда приходилось изрядно повозиться, но вознаграждалось это также изрядно. Вот молодой шевалье и положил на мое предприятие свой глаз, а попросту сперва наехал. Когда уломать меня не вышло, последовала неудачная попытка поджога, затем, когда я сломал пару пальцев поджигателю и он мне все выложил подчистую, я задумался крепко, да так что сказал передать шевалье, что я согласен, но поджигать чтобы он меня больше не вздумал и дал мне время уладить все юридические проблемы. Сам же стал бегом собирать свои вещи, двухэтажный дом с лавкой на первом собирался продать, благо несколько предложений у меня уже было или заложить по крайней мере. Благо он был на поддельное имя, да и я не светил свое настоящее. К тому же этот город мне изрядно надоел такими вот шевалье, а тягаться не дворянину с таким вот можно лишь обладая серьезным состоянием и правильными знакомствами, коих у меня не было ни первого, ни второго. Поэтому я трезво оценил свои шансы, к тому же давно ожидал чего-то подобного, людям вечно не понраву если у кого-то дела хорошо идут, завидуют, сами себе оттяпать кусок хотят вместе с головой. Беда лишь, что дворянин захотел, с кем другим были бы варианты. А так этот недоносок еще из влиятельной семьи. Я не собирался сидеть всю ночь напролет, чтобы с утра ко мне заявился шевалье со своей сворой.
Собрать самые дорогие экспонаты. Деньги, документы и особые ценности я хранил в банковской ячейке другого города. Здесь же у меня был небольшой запас, да и только.
Так, в большую дорожную сумку перекочевали два ружья, одно с обрезанными до трехсот миллиметров стволами, один мушкет, пара капсюльных двуствольных карманных пистолетов, капсюли, пара жестянок с порохом, две разных пулелейки, две разных коробки со снаряженными бумажными патронами. Так, часы карманные очень хорошие и очень дорогие, эксклюзив редкостный, швейцарские. Корпус из сплава золота и платины серебристого цвета со сценами охоты на медведя, механизм с автоматическим подзаводом и календарем, очень-очень хорошая вещь. Граф Муансье заказал за тысячу франков между прочим! Так, часы еще одни...с кукушкой настенные. Знаю, самого на нервные смешки пробивает, но тот же мастер часовщик делал. Корпус не из платины конечно, но тоже вещь очень даже в цене. Еще забавную вещь разыскал у одного французского химика. Он додумался смешивая две жидкости получить одну, но светящуюся при добавлении особого реагента. Я еще никому не показывал такого. Жаль он всю глубину своего открытия не осознал и спокойно продал мне технологию, а сам начал изучать что-то иное. Жидкости в специальных жестяных тубусах, внутри которых стеклянные плюс коробка реагента. Что еще, что еще осталось? А! Чудо заокеанское, револьвер. Я конечно уже видел револьверы ранее, у некоторых в коллекциях двухсотлетней давности фитильные есть. Но этот был капсюльный, не видел еще ни у кого такого вообще и даже не слышал. Чувствую, что еще чуть-чуть и начнется их расцвет. Этот, как и его брат-близнец, что в коробке лежит со всеми принадлежностями, я приобрел у изобретшего его иностранца, что приехал патентовать его. К сожалению, документацию продавать он наотрез отказался, но продал весь свой личный набор, да еще сказал, что это не самая первая модель, а улучшенная. Так ли это на самом деле я не знал, но купил два одинаковых револьвера недолго думая. В скором времени, они наведут шороху. Самюэль был в этом также уверен, так что цену он задрал огромную, аж в шестьсот франков! Сказал он тогда, что эта полуторная цена всего-то, ибо ему требуются очень деньги - ага, интересно кому они не требуются - и он отдает новейшую модель, он даже патент еще не составил на нее. В любом случае покупка себя оправдала на сто процентов. Это самое совершенное короткоствольное оружие, что мне когда-либо попадалось в руки. Шесть зарядов, длинный ствол калибром одиннадцать миллиметров, хотя на стволе на американский манер выгравировано в дюймах '.44', правда и вес под два килограмма, но мощный жуть.
Один в кобуру на бедро, туда же на ремень пару кожаных кармашков с запасным, заранее снаряженным барабаном в каждом. Второй револьвер в коробке с принадлежностями в сумку. Так сумку с самым ценным и тяжелым собрал. Другая, гораздо поменьше, заплечная, по образу армейских ранцев, у меня всегда стоит приготовленная, где есть пара комплектов одежды, текущий паспорт, запас денег, чуть еды и вода во фляжке, а также гигиенические принадлежности.
За окном начинался дождь, он начал мерно тарабанить по стеклам витрины, по чуть-чуть, а затем полил во всю мощь
- Прекрасно...как нельзя, кстати
Хотя есть плюс в том, что никто и носа не высунет на улицу, так и так ночь уже глухая, только фонари тускло светят сквозь водяную толщу. Эх, прощай старый добрый Руан, мой путь лежит в Гавр по Сене. В местном речном порту, у меня стоит лодка, которая как раз на случай чего и припрятана.
В последний момент замер, посмотрел на вытянутую к дверной ручке ладонь, запахнул капюшон:
- Тронулись
Я поднял чемодан на колеса и ступил под проливной дождь. Теперь, главное, не поскользнуться на брусчатке и не промокнуть до нитки, что будет сложно. Видимость была едва ли метров пятнадцать, но фонари горели и что-то разобрать удавалось, чтобы не делать изрядный крюк через весь припортовый квартал, я решил пройтись сквозь идущий по его самому краю переулок. Дошел ровно до середины, как сзади раздалось:
- А ну, ни с места!
Я и не подумал останавливаться, нырнул за ближайший мусорник, позади отчетливо стукнул курок, раздался легкий хлопок и только. Осечка! Фух, благослови творец дебилов и ливни. У меня в руке уже взведенный револьвер.
- Идиот! Сколько раз тебе говорил, смени эту дребедень! - голос молодой, злой и слегка хриплый, это шевалье собственной персоной
- Но, шевалье, это подарок отц...- звук сильной затрещины прервал стрелка и тот, судя по звуку, плюхнулся наземь
- Это шевалье Браумье. Выходи, мы просто поговорим и только. - душевно изрек Гием, а затем уже ерничая,- Ты же итак собирался с утра все подписать. Ведь так Жан?
- Да, шевалье, именно так, этот гад мне два пальца сломал. - о, у нас здесь поджигатель,- Дайте мне его, я его выпотрошу, как тунца.
- Жак, помолчи. Сам виноват!
- Так и будете тут сопли жевать или может к делу перейдем?! - выкрикнул я из-за мусорного бака прижимаясь к нему еще сильнее. А левой рукой уже отыскал во внутреннем кармане несколько небольших, размером с лайм овальчиков. Достал и быстро скрутил с них колпачки, высвободя два штырка.
Шевалье это похоже развеселило еще больше, он добавил еще больше желчи в голос:
- О, голосок-то прорезался. Ну, давай к делу перейдем. Я - шевалье Гием Браумье всегда давал возм..
Что он там давал я выяснять не собирался, так как с силой стукнул штырьками шариков и оба их отправил себе за спину, куда-то за мусорный бак, ориентируюсь на голос, даже в кого-то попал судя по ойканью. Рот я раскрыл и прикрыл руками уши, а также зажмурился изо всех сил. Хлопнуло знатно, два взрыва слились в один, словно настоящая пушка выстрелила. Я отскочил в сторону, отталкиваясь ногами от бака. Сразу же раздались два совсем невнушительных после взрыва выстрела, впрочем один рикошетом от брусчатки попал в чемодан, от чего тот завалился на брусчатку, а второй в опасной близости выбил из стены облачко осколков, впившихся мне в шею. Ах, твари! Кто-то побежал на меня, занося приклад, ему я каблуком сапога врезал чуть ниже колена, раздался хруст. Дикий вопль, человек подгибается, еще выстрел, но я прикрыт крикуном, ему прилетело во вторую ногу, от чего он заваливается лицом в брусчатку, открывая мне обзор, вижу лицо стрелка судорожно выхватывающего пистолет, но не успевает. Мой выстрел попадает ему в грудь, опрокидывая на стену. Впереди пытается убежать поджигатель, поскальзывается, поднимается, вновь бежит, но стреляю ему вслед, первая пуля угодила рядом с ним в каменную стену, заставив его вскрикнуть и, поскользнувшись, распластаться. Вторая пуля попадает ему куда-то в ногу. Так, это все? А где Гием? Черт, выстрел, метрах в пяти слева, между домами вспышка, болью обожгло левый бок, меня завернуло на скользких камнях и я упал, револьвер отлетел метра на полтора.
- А ты хитрый черт оказался, надо было больше людей брать и сразу к тебе заявиться, а не поджигателя посылать. - меж тем он приближался неспеша, держа меня на прицеле пистолета, мушкет закинул за спину.
- Сейчас тут жандармы набегут, - хрипло выдохнул я
- Не думаю, не думаю. Ты сам хотел срезать и на глаза к тому же не попадаться никому. Что ты задрянь зашвырнул? - только сейчас я заметил, что он левой руку прижимает к уху из которого вытекает кровь и говорил он почти что кричал. - Ну?! Что скажешь?
- Иди в задницу, жаба недобитая
Не знаю, какое слово задело его, но он носком с набойкой без особого замаха стукнул по правой голени, от чего ее прострелило огнем
- Ым.. - я схватился за голень, обхватывая ее обеими руками
- Что? Больно? - участливо поинтересовался Гием и добавил второй раз
- Ах, ты сука, точно жаба недобитая,- он замахнулся уже от души и это стало его ошибкой, я повернул ушибленную ногу к шевалье так что она указывала прямо на него, развернул носком вовнутрь, а ругой нашарил под коленом крохотную рукоятку прямо через ткань брюк, и прямо через ткань дважды выстрелил. Короткая вспышка на миг осветила штанину изнутри, ногу обожгло лавой, в глазах пошли круги, но обе пули угодили в Гиема, прямо в грудь, одна даже, вероятно в сердце, потому что он свалился сразу же и как-то мешком.
- Ааа, - мой крик, кажется, оглушил даже меня самого. Под коленом ужасно пылало. Я попытался подняться на ноги, но рухнул на задницу, скрипя зубами. Район тут хоть и глухой, и вряд ли кто-то прямо сейчас пожалует, но все же надо торопиться. Дополз к рюкзаку, в небольшом отеделении нашарил рукой стеклянный пузырек с резиновой пробкой и кусок полотна вытащил наружу. Откинул полы плаща, расстегнул, пропитанную кровью жилетку с дырой от пули, рубашку просто порвал. Пуля прошла по касательной, слегка задев ребро, оставив сильно кровящую борозду. Дождь слегка уменьшился, но все равно изрядно лил, впрочем, помогая смывать кровь, кое-как расчистив рану, сыпанул порошка из стеклянного пузырька прямо внутрь раны, пальцами расправив ее края. Затем кое-как обмотавшись полотнищем, просто рухнул на брусчатку.
Капли промочили меня насквозь, меня впору было выжимать, но дождь взбодрил, толи засыпанный в рану морфин начал действовать, а скорее все такие в большей степени второе, но я поднялся на ноги. Разбитая и оттекшая голень ныла, ныло и под коленом, но в голове, словно туман и через этот туман невнятно так доносятся отголоски боли. Помотал головой из стороны в сторону, чуть помогло, несильно, но хоть смог оглядеться. Все мертвы, Гиему угодил в сердце, он даже удивился, судя по его недоуменно округлившимся глазами, на которые сейчас падали капли. Бедолага, с простреленной своими же ногой, лежал, вся его одежда промокла от крови натекшей из раны - артерию перебили, однозначно труп. Стрелок с мушкетом лежал, привалившись к стене и свесив на грудь голову. Беглец-поджигатель лежал метрах в пятнадцати от него вдаль по переулку, подогнув правую ногу к себе, в нее-то пуля и попала, пройдя пятку, голеностоп и уйдя дальше, но только стоило мне задеть его ногу, как он вскрикнул, выгнулся и замолк. Надо же, с такой раной и живой. Хотя недолго ему осталось, а добивать, нет, не могу так просто взять и добить бессознательного человека. Даже учитывая, что он дважды меня убить хотел. Что-то я сегодня не в духе. Итак сдохнет, черт с ним.
Доковылял до Гиема, пошарил по внутренним карманам макентоша, вытащил, золотые часы, сразу оставил их в покое, больше ничего, только вот кулончик какой-то у него на шее свисает в порванный ворот.
- А ну-ка,- стал я вглядываться,- Мать твою!
У меня в руках оказался круглый золотой с серебром медальон в виде солнца с расходящимися волнистыми лучами с буквами 'IHS' а от перемычки H вверх уходил крест. Этот кретин был иезуитом?! Что за фигня. Надо живо убираться.
Кое-как добравшись к лодке, я какое-то время греб, чертыхаясь от боли, но лишь только выгреб за пределы Руана, Сена понесла лодку течением. До следующего крутого изгиба еще оставалось время, я просто завалился на дно лодки и лежал под слабеющим дождем, выпуская небольшие облачка пара с дыханием, но спать пока было нельзя-нельзя...
Я скинул с лица влажное полотенце, вода в бадье по-прежнему была в меру горячей - у здоровенной бочки было металлическое дно, прогреваемое от специальной жаровни и, если огонь не разжигать, то остывала она долго. Мне тогда повезло, я смог пройти по Сене до следующего речного изгиба. Где не без труда вытащил свои вещи, а лодку притопил, предварительно привязав к прочно вбитым кольям в густых зарослях осоки на берегу. Аккуратно ступая по сочным пучкам осоки я поднялся на небольшой холмик, обогнул его и вышел к маленькой охотничьей сторожке.
Да пришлось тогда нехорошо, весьма нехорошо. Если бок затянулся довольно быстро, то рассаженная до кости голень долго заживала и кровила каждый раз, стоило только подняться на ноги. Но повезло, две недели я провел в лесных дебрях поправляя здоровье, изрядно зарос щетиной, превратившейся во вполне сносную бороду. Сбросил килограммов семь, наверное, если не больше, так что сменив еще и одежду на охотничью куртку с большими карманами, штаны из плотной парусины, я стал походить на самого что ни есть охотника. Места здесь дичью богатые, птицы множество в плавнях. А в дубовых лесах множество кабанов и косуль. Я даже пару раз попытал счастья, один раз свалив молодого кабанчика, забредшего к сторожке. Но здоровье возвращалось, ожидание неизбежного мотало нервы, поэтому я сразу же, как стало возможным, покинул сторожку и сплавился вниз до Гавра, где сев на поезд отправился в Париж.
От меня, наверняка, ждали, что я сразу же сбежал из страны, в туже Англию, что через пролив только или Бельгию. Но я отправился сперва в Париж, побыл там еще несколько недель, забрал все свои ценности, запаковал необходимое, отправил курьером, а сам нелегке поездом отправился в Страсбург и вот седел себе сам в купе, смотрел в проносящийся за окном пейзаж, как в мое купе постучали. Но стоило мне сдвинуть дверь в строну, как за ней оказался высокий молодой человек весь в черным и белым воротничком-колораткой, при взгляде на который я нервно взглотнул. Неужели...
- Простите, месье, у вас свободно?
- А что? - не понял я
- Говорю, у вас найдется свободное место в купе, а то прочие заняты? Был бы вам очень признателен.
- А да, конечно, святой отец, присаживайтесь,- оправился я от первоначальной паники
Священник меж тем улыбнулся и с небольшим кожаным саквояжем сел напротив меня. Он спокойно покопался у себя в вещах и, выудив 'Псалтырь' стал себе его увлеченно читать. Я же уже окончательно успокоившись, уткнулся вновь в окно, где проносились леса, сменялись селам, тут и там на полях копошились люди, а вон вдали паслось огромное стадо пятнистых коров. Сельская пастораль...
'Обнажи меч и прегради путь
преследующим меня;
скажи душе моей:
"Я - спасение твое!"'
Изрек священник внезапно и замолк
- Что простите?
- 'Молитва помощи'. Очень мудрые строки, хоть и древние.
- Да, наверное, но к чему вы это? - не понял я
Священник же словно и не услышал меня, продолжил:
- Конкретно эти строки из молитвы 'от гонителей'. И, да, месье Шарль или, как вы еще зоветесь? Чарльз? Может быть, Карл? Впрочем, это вариации одного имени. Вероятнее всего вы - Николай Гра.. - договорить ему не дал мой тычок в нос, глаза у него закатились и он начал заваливаться, я его подхватил и аккуратно положил на скамью носом вниз. Нехватало еще чтобы кровью в отключке захлебнулся, трупа священника на мне только еще не висело. А священник ли? В его саквояже нашлась лишь малоформатная 'Библия', распятье со спрятанным серебряным стилетом, бутыль со святой водой, ладан, свечи, а в 'Псалтыре', что так и остался лежать на столике оказалось вместо закладки мой вполне сносно сделанный портрет. Час от часу не легче. Он знает мое настоящее имя, да и почти все поддельные. У него с собой набор юного экзорциста и я сомневаюсь, что он его просто так ради забавы с собой таскает. Для чего? Изгнание бесов проводить? Из меня? Что за дичь? Плевать, пока он в отрубе нужно уходить. Свое пальто в руку, дверь в сторону, глухой стук и темнота.
От резкого запаха в носу замутило, дернул головой, от чего круги пошли перед глазами и тупая ноющая боль заполнила сознание
- Ымм...чтоб вас..
- Неплохое приветствие,- это был давешний священник, его голос и я разлепив веки и сощурив глаза, разглядел его высокую фигуру, - Позвольте поинтересоваться, вы всех своих собеседников бъете?
- Только тех, что пытаются меня запугивать,- парировал я
- Да, глупо вышло, признаю ошибку. - он подошел ближе и хлопнул перед лицом в ладоши, от чего боль в голове заныла сильнее, - свяжите его туже
Тут же повинуюсь его голосу, невидимые руки затянули на шиколотках, запястьях, шее и поясе ремни туже, аж дыхание сперло.
- Можете удалиться, дальше я сам, - сказал он невидимым мне помощникам.
- Что за херня тут происходит?
- Экзорцизм, что же еще? - картинно удивился священник, зажигая вокруг меня свечи, только сейчас я заметил, что нахожусь в круге расчерченном мелом, а по его оконечности с равными промежутками расставлены свечи, в стороне от круга лежит раскрытая книга и кадило с курящимся ладаном.
- О, спасибо, что открыли мне глаза. - максимально ядовито бросил ему.- Зачем? И какое это имеет отношение ко мне?
- От вас идут устойчивые эманации тьмы...
- Чего идут? Какого дьявола?
- Это вы сами лучше расскажите, думаю, вы с ним часто общаетесь,- недобро улыбнулся он и начал зачитывать текст на латыни из книги в правой руке и помахивая на меня кадилом в левой.
До меня донеслось несколько обрывков, того что смог понять, отдельные слова и фразы: господи тебя призываю, избави, избави, душа, святой... Меж тем экзорцист не унимался стал ходит кругами, впадая практически в транс у меня даже холодок прошел по спине от его упорства и излучающей его энергии. Но он ходил минут десять, потом еще десять, потом двадцать, еще двадцать, под конец по его лицу стали вздуваться вены, а по лбу катиться ручейки пота
- Может хватит и себя мучить, и меня заодно? А то голова раскалывается от этой тарабарщины, хоть бы не повторялись, ей-богу. А то вас скоро заберут с инсультом, а меня с ужасной мегренью, - максимально громко и отчетливо почти что выкрикнул, перекрывая голос священника.
Тот услышал, как-то нерешительно замялся, потоптался на месте и уставился на меня:
- Ты не обманешь меня, исчадие бесовское! - и попытался вновь начать прежнее
Я только рассмеялся и на одном дыхании выдал:
- Какое бесовское? Вы, юноша, о чем вообще? Совсем плохо?! Давайте я вашу книженцию почитаю, только я латынь совсем-совсем мало знаю, слова отдельные, да фразы. Может это хоть вас убедит?
Священник неуверенно потоптался на месте, но подошел ближе, не пересекая при этом последний круг, в котором на стуле был я. Он в полуметре от меня остановился и, развернув ко мне книгу, сказал:
- Вторую страницу, полностью
Я прочистил горло и, вглядываясь в страницы начал:
'Pater noster qui in caelis es sanctificetur nomen tuum
veniat regnum tuum fiat voluntas tua sicut in caelo et in terra
panem nostrum supersubstantialem da nobis hodie
et dimitte nobis debita nostra sicut et nos dimisimus debitoribus nostris
et ne inducas nos in temptationem sed libera nos a malo...'
- Еще
Я повторил и еще раз, и еще
- Надеюсь, мое корявое произношение ваш слух не режет, отче? - участливо поинтересовался я
Он молчал, отлистал пару страниц, повернул книгу ко мне вновь:
- Первая страница
- Ну, что ж ты... Beati vir qui non abiit in consilio impiorum et in via pecatorum non stetit et in cathedra pescilentia non sedit. Sed in lege Domini voluntas ejus, et in lege Dominus meditabitur die ac noctae. Et erit tamquam lignum quod plantatum est secus...
- Достаточно. - он захлопнул книгу, переступил через круг и пошел прочь, бросив через спину,- Ждите
- А то я хотел ванную принять пойти,- пробурчал я
Ожидать пришлось довольно долго, босые ноги, от каменного и чуть влажного камня подвала, а это именно подвал, еще и сыроватый к тому же, стали терять чувствительность, а по коже пошла дрожь. Где это святоша шляется? Прождал я еще, уже думая, как хотя бы извернуться чтобы тело меньше затекало, а то икры занемели нещадно, как и шея. Дверь, за порогом видимости, судя по размерам помещения и запаху, это заброшенный винный погреб, хлопнула и быстрые шаги стали приближаться, скоро свечи бликами осветили лицо в перебитым носом, кое-как вправленным:
- Развяжите его, верните одежду и поднимите наверх, нам надо поговорить
Тот час ремни ослабли, а я кулем рухнул вниз лицом, в последний момент, выставив перед собой руки. Только сейчас смог разглядеть две крупные фигуры в монашеских сутанах с надвинутыми на глаза капюшонами. Одна из фигур кинула мне куль моей одежды. Я стал одеваться, онемевшее тело отчаянно сопротивлялось движению, но с каждым приходило облегчение. Вскоре я оделся, а один из монахов показал мне здоровенной лапищей вперед, мол топай. Я и потопал, впереди стал вырисовываться силуэт двери, за ней была винтовая лестница наверх, я поднялся держась за ржавые перила, монахи топали сзади, на лестницу откуда-то сверху пробивался солнечный свет, и потянуло свежим воздухом. Хорошо-то как после подземелья. Лестница вывела в просторное помещение с прорехами крыше, точно винодельня бывшая и погреба. Тут и там валялись обломки трухлявых бочек. На одном из них сидел, закинув ногу на ногу экзорцист перед ним был второй боченок, на который ткнул толстым пальцем монах. Я сел, вытянув ноги, я дыша полной грудью свежим весенним воздухом.
- Фух, хорошо
- Это да, - согласился мой собеседник,- Пожалуй, я вынужден извиниться за то неудачное представление в поезде. Все должно было быть иначе
- Это точно. За нос извините
- Проехали,- он задумался, - Меня вот что удивляет по многим параметрам вам был совершенно необходим обряд изгнания, но при этом обряд совершенно на вас не подействовал! Вижу такое впервые.
- Ага, я сам в качестве бесноватого впервые оказался и на экзорцизме тоже, до сих пор потряхивает. Проникновенно читаете, от души, пробирает..
- Сарказм спишу на последствия пережитого стресса. Но вот, надеюсь вы понимаете, какие методы последуют, если вы откажетесь сотрудничать добровольно
- Запугиваете?- ухмылнулся я, меня эти все недоговорки достали, захотелось вмазать ему повторно в нос
- Нет, что вы, Николай, нет. Всего-то оберегаю вас от необдуманных решений и поступков. - он взял паузу, я молчал, тогда он продолжил,- Вы слышали о темных клириках?
- Священники-мавры? - предположил я, но сзади последовал легкий тычок, легкий для монаха, но я чуть не слетел на пол
Азен улыбнулся, даже пару раз хмыкнул, но сразу посерьезнел:
- В чувстве юмора вам не откажешь. Смешно-смешно, хоть и греховно, да. Нет, мавры тут не причем. Темные клирики - часть бывшего настоящего клира, которые соблазнившись открывшимся им возможностям решили отпрянуть от лона церкви.
- Азен, давайте обойдемся без церковной пропаганды и эпитетов? - скривился я
- Я знаю, что вы были в церковном приюте, и некоторые воспитатели были излишне рьяны во многих вопросах, и я, догадываюсь, как вы относитесь с тех пор к церкви, но иногда мне все же придется, как вы выразились, использовать 'эпитеты'.
- Хорошо,- кивнул я. Интересно насколько много он обо мне знает? - Только вы уверены, что мне нужно это знать?
- Многие печали - многие горести? - хмыкнул он.- Разумно-разумно. Но, вам придется узнать, хотите вы этого или нет. Слишком вы глубокого погрязли в грехах и преступлениях. Вы убили одного из адептов иезуитов и троих его помощников. Пусть он еще не стал полноценным иезуитом, но вскоре был бы им.
- Он пытался меня убить и обокрасть!
- И что же? - наигранно удивился Азен.- Думаете, что орден так просто спустит вам это с рук? Я уже не говорю о семье убитого шевалье, которая вполне влиятельны, не учитывая, что его отец как раз таки полноценный член ордена
- Ум..- я с силой потер лицо, - Говорите уже, что хотели
- Так вот, 'черные клирики'. Они появились в конце 80ых годов позапрошлого столетия. Тогда их еще никто так не называл, это была просто группа достаточно высокопоставленных священнослужителей, разных по рангу, но все они были из представителей священной инквизиции. В их обязанности входило искоренение вспышки чернокнижия, возникшей в Норланде, городе Хернесанде. Но так вышло, что вместо искоренения, они влились в ряды и возглавили их. Конечно, церковь в стороне не стояла, ценой нескольких десятков жизней братьев удалось уничтожить практически всех, но все же несколько человек скрылись, они долгое время скрывались, все думали, что они исчезли, умерли или кто все таки убил тварей. После инцидента в Хернесанде прошло уже сорок лет, как те же действующие лица всплыли уже в Нормандии, произошло несколько убийств и, они вновь пропали. Слухи начали распространяться среди людей, как церковь их не старалась удержать, стали поговаривать об отродъях сатаны похищающих беспризорных детей и сирот...
Я закашлялся
- С вами все в порядке, Николай?
- Да-да, просто поперхнулся
- Ну что ж,- усмехнулся священник,- Думаю, вы тоже слышали историю о похищениях детей, проведении обрядов с жертвоприношениями. Ведь вы были сами там, так ведь?
Я закашлялся сильнее, а перед глазами всплыли, казалось бы, давно забытые с такой тщательностью воспоминания. Откашлявшись, я спросил:
- Но откуда вы?
- Знаю? Я и не знал, до сего момента, лишь имел кое-какие догадки. Сперва мы узнали, что убили молодого шевалье, который был адептом ордена иезуитов. Такое иногда случается, иезуиты часто зарываются и забывают свое место и предназначение. Со всеми людьми бывает. Но за этим шевалье стояла его влиятельная семья, которая и 'попросила' нужных людей, нужные люди приказали подчиненным и шестерни машины запустились. Люди стали копать, начали прослеживать откуда вы появились в городе, нить повела в другой город, оттуда в другой. Вскоре стало ясно, что имя некоего Шарля поддельное, а был очень, прямо очень похожий на этого самого Шарля Чарльз, до него это был Карл. Вы просто не представляете на сколько серьезная сеть у этих иезуитов, право сам дивуюсь иногда,- он хмыкнул, отряхнул соринку с лацкана пиджака, - Но вы дали им побегать, давно они так не шуршали. В итоге все это привело в Краков. Где впервые видели подходящего под описание человека, этот молодой человек преуспел немало в торговле, был грамотен и увлечен наукой, его заметили, предупредили, чтобы не путался. Даже в каталажку посадили, глядишь одумается, но нет вскоре после выхода из тюрьмы след молодого человека простыл, а спустя неделю подходящего под описания человека нашли серьезно обгоревшим и скинутым в реку. Следствие закрыли. Но вот что интересно, человека этого звали Николай Грабовский, был он воспитанником приюта для детей-сирот в Лодзе. Но из этого самого приюта он пропал бесследно, ровно тогда, когда в этом же городе заметили 'черных клириков'. И вот тут-то дело попало под наш контроль, все материалы перешли к нам. Дальше за тебя взялись всерьез и найти тебя было делом времени и только, хотя ты поступил разумно, что сперва отсиделся и направился вглубь страны, а оттуда уже дальше, но так или иначе все твои поддельные имена засвечены и, повторюсь, найти тебя - дело времени.
- И что дальше?
- Дальше? Дальше у нас будет диалог, надеюсь, конструктивный. По крайней мере, ты по многим показателям должен быть бесноватым, но им, вряд ли, являешься. К чернокнижникам ты тоже не относишься, не тот почерк и бегаешь ты от них и от своего прошлого. Дальше, ты периодически переезжаешь из страны в страну, меняешь имена, затираешь предыдущие следы. И все бы хорошо, но жадный разбалованный шевалье положил глаз на твое имущество. Теперь ты вот передо мной.
- Допустим. Что дальше?
- Допустим?
- Да. Что вы от меня хотите? Я и знаю-то всего ничего, да шевалье я пристрелил, но это была самооборона. Да и, как понимаю, о вашей сегодняшней акции иезуиты не знают, да и вы к ним явно не относитесь. Вы, вероятно, из инквизиции или как сейчас она называется? Если, вам интересно то я не бесноватый, доказывать, надеюсь, буду это не на дыбе или какие еще у вас еще особые методы есть?
- Ну, зачем же так, методы есть и более гуманные
- Гуманная инквизиция? - я хрипло засмеялся
- Что поделаешь, в ногу со временем, - повел он руками, - А хотим мы от вас рассказа, детального, обстоятельного. Что произошло после вашего похищения из приюта и как вы остались живы?
- И что тогда? Отпустите? - совершенно не веря спросил я
- Отчасти, - кивнул Азен и сразу добавил,- Будете сотрудничать с нами. Взаимовыгодно заметьте. Мы предоставим вам защиту от иезуитов, для них вы перестанете существовать раз и навсегда. Наша организация прекрасно понимает, что специалистов требуется поощрать и беречь.
- Специалистов? - совершенно искренне удивился я.- И в чем же я специалист?
- А это мы узнаем, - улыбнулся он.
*******
Вода уже почти остыла, я скинул полотенце с лица - хорош предаваться воспоминаниям, пора настоящим жить. Руками оперся на края бадьи, переступил через край одной ногой, другой. Взглядом зацепился за шрамы на правой - нога зажила нормально и не болела, но рассаженная голень напоминала о себе уродливым шрамом, а ожог под коленом на икру слабо уступал ему. Жестким полотенцем насухо вытерся, облачился в чистое и потопал к себе, ловя весьма двусмысленный взгляд служанки-подавальщицы. Улыбнулся ей чисто машинально и протопал по лестнице наверх. Остановился перед дубовой дверью, отпер замок и вошел к себе в комнату. Наощупь отыскал лампу, зажег, дрожащий свет заплясал тенями, подкрутил гнет - огонек стал гореть ровно, так-то лучше. Завтра предстоит веселый день, не зря Азен расщедрился на отдых мне, так что следует не только выспаться, но и подготовить все заранее.
Положил на расстеленную мешковину сперва оба револьвера, масленку ершик, шомпол и моток пакли, да принялся чистить и смазывать матово блестящую сталь. Закончил с револьверами, принялся за двуствольное ружье с обрезанными стволами, хорошая все-таки вещица, мощная и скорострельная и ни какой мороки с бумажными патронами и капсюлями. Открыл себе затвор, подняв его вверх, вставил в казенники предварительно заряженные стальные гильзы с закрепленными на них капсюлями, закрыл затвор и стреляй себе, знай только гильзы меняй.
Уже когда заканчивал прочищать шомполом стволы, в дверь постучались. Хм, кому что надо в столь поздний час? Бросил взгляд часы, на них уже почти полночь. Меж тем в дверь вновь постучали, но уже менее уверенно.
- Кто там?
- Это Грета, герр Карл..
Грета? Интересно-интересно. Отставил ружье, протер руки, смоченной в спирте паклей и отпер дверь. За ней стояла подавальщица Грета и, как-то неуверенно переминалась.
- Эх...идет Азен к чертям
- Что вы сказали? - непонимающе захлопала длинными ресницами девушка, а щеки покрылись румянцем
- Ничего-ничего, проходи,- я пропустил девушку и захлопнул дверь
*****
Просыпаться не хотелось, под боком лежало горячее девичье тело, она мерно посапывала, подложив сложенные ладошками руки под щеку, но я все же нехотя вылез из-под теплого одеяла, холодок пробежался по пяткам, но почти сразу же отступил. Натянул короткие кальсоны. Отдернул немного шторы - за окном только-только начинался рассвет - и принялся выполнять дыхательную гимнастику, затем перешел на суставную гимнастику, отжался в быстром темпе сперва на кулаках, затем на пальцах, затем поочередно на каждой руке. Поднялся, чтобы перейти к новому упражнению, как понял что на меня смотрят, повернулся. Грета заспанными и, одновременно, удивленными глазами смотрела на меня
- Привет
- Привет
- А что ты делаешь такое?
- Суставную гимнастику, разминка в ушу. Это мне один знакомый китаец показал
- Странный ты. А зачем тебе это?
- Зачем? Хм,- я посмотрел на нее, кутающуюся в одеяло, на соломенного цвета слегка волнистые волосы ниспадающие на упругие девичьи груди, и улыбнулся,- Сейчас покажу
К Азену я пришел часам к десяти, несколько несобранный, но весьма довольный собой и жизнью в частности. Священник на меня только глянул и буркнул:
- Грешник ты
- А даже, если итак?
- И шут к тому же. А сейчас серьезно. Слежка за домом установила, что пара весьма странных субъектов, подходила вчера вечером к дому, лиц разглядеть не удалось, они были одеты в плащи с глубокими капюшонами. Они покрутились полминуты у дома и развернулись. Проследить удалось только до набережной, где преследуемые пропали из виду. И нет, людей они наших заметить не могли
- Даже если так, пускай, но они затем возвращались?
- Нет
- Ты уверен, что твои люди не засыпались?
- Уверен,- Азен вперил в меня тяжелый взгляд, - Кроме того есть еще кое-что. Хозяин дома Якоб Крамер, весьма преуспевающий бакалейщик, есть несколько лавок. Живет один, четыре года назад жена с маленьким ребенком утонули при прогулке на лодке по озеру. С тех пор Крамер не находил себе места, много пил, горевал. Но спустя полтора года резко одумался, дела вновь пошли в гору, он порвал со всеми друзьями, живет обособленно. С соседями не контактирует, кроме как поздороваться и только. Все кто его знает, говорят, что очень много работает, вот и все что о нем известно. Не находишь странным столь резкую перемену?
- Нет, Азен, нет. Не знаю, как там у вас, принявших целибат,- на этих словам он напрягся,- но горевать по потерянной жене и ребенку любящему отцу - естественная реакция. Да и дальнейший крутой поворот не столь странный по сути. А вот, что странно, так фигня, что там происходит...Мне словно к позвоночнику лейденскую банку приложили, а потому дробленного льда за шиворот засыпали.
- Да? Тогда тебя должно порадовать, что мы выдвигаемся сегодня к полуночи к этому дому? Будем брать Крамера.
- А как же те двое?
- Нет, времени выяснять заметили ли они нас или нет
- Ах, даже так? - я посмотрел на заметно нервничающего Азена
- Да,- сухо кивнул он,- Тебе что-то нужно?
- Откуда я знаю? А ты у нас эксперт должен быть, а не я. Мое дело небольшое
- Хорошо. Тогда делаем так. Крамер будет один, берем его после его возвращения домой, уже ближе к полуночи. Есть предположение, что к этому времени активность у чернокнижников возрастает. Вперед идет тройка братьев. Затем мы с тобой замыкаем.
- Плохо это
- Нормально, братья хорошо обучены и слажено действуют. Плюс против одного человека вполне достаточно. Есть какие-то мысли еще?
- Ты им выдай охотничьи ружья, двуствольные или четырехствольные, только с короткими стволами, от них толку в доме больше будет. К тому же пускай используют картечь. Каждому еще пара запасных пистолетов, желательно тоже двуствольных. Ну, а что еще я без понятия