Гордеев Вадим Александрович : другие произведения.

Ленобласть. Щелейки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  Стоп - кадры. Ленобласть, Щелейки.
  
  
  Стою, щурюсь на умытый ночным дождиком райцентр. Из приоткрытого окошка "шестёрки" пульсирует Розенбаум. В лужах отражается небо, сквозь асфальт, пробивается трава.
  - Какой-никакой, а мужик.
  - Да он всегда никакой,- прошли мимо два второстепенных персонажа с клетчатыми баулами в крепких наманикюренных руках.
  Выждав положенные по расписанию двадцать минут, скорый поезд, сдвинулся в сторону Петрозаводска.
  Сирень пахнет скукой. Посреди привокзальной площади, обнявшись, стоят три мужика, в ногах вертится собака.
  С постамента хитровато щурится гипсовый вождь мирового пролетариата.
  Обычный советский городок уже не советской страны.
  Стою без мыслей в голове, от этого на душе как-то особенно хорошо.
  Автобус на Вознесенье будет ближе к вечеру.
  Всё подмечающий взгляд привокзального бомбилы.
  Он курит и разглядывает "Спид-инфо", понимая, что вариантов у меня нет, и просто ждёт, когда я приму правильное решение.
  -Мужики, где тут можно пожрать купить?
  В ответ ласково послали на хуй.
  Русые чёлки на потных лбах, как минимум, на троих, сорок лет трудового стажа, не просыхая.
  Ещё через десять минут, капитулирую. Бомбила придушил ценой.
  - Лучше отдать три штуки, чем тусить девять часов на привокзальной площади,- решил я, сложившись в тесноватом салоне.
  Полное отсутствие мыслей в голове, все два с половиной часа дороги за окнами "шестёрки" типично русский колорит и однообразно зелёный цвет.
  - Чё-о, корреспондент из Питера?
  -Ну-у,- ушёл от ответа: общаться было лень.
  Бомбила давил на педаль газа и донимал меня разговорами .
  - Слышь, корреспондент,- закурил он сигарету,- кому рассказать, не поверят! Ты, там в своей газете напиши.
  - Ага,- киваю я.
  -Неделю назад в деревне, километров пятьдесят от города, дедка Тимофей помирать собрался, велел он значит, бабке родню мужеского пола собрать, что б значит, как положено, огласить последнюю волю. К обеду родня подтянулась, как раз племяши с Питера приехали картошку сажать, стоят, значит молча, глазами пол буровят. Дедка Тимофей скрипит с кровати:
  -Шоб на кладбище и на поминках нюни не распускать! Не хера! Выпейте - помяните - песни попойте, мою любимую "На поле танки грохотали" пусть Васька споёт...................
  Позитивный был дедок, одним словом. Сам погулять - попить любил.
  Утром свезли его к нам в город, в районную больницу, где он через пару дней и отошёл.
  Деревня стала готовиться к похоронам и поминкам. Бабы наварили холодца, достали из погреба солёных волнух да груздей, я за водкой два раза ездил к коммерсам знакомым. Кривые с Пасхи мужики сладили домовину, выкопали могилу и с утра снарядились в морг за телом.
  Дедкин внук Сашка шоферил в городе на бортовом "ГАЗоне". С ним вместе поехали оба племяша с Питера и свояк с деверем.
  Перед походом в морг, родня накатила за упокой души дедки, и всем поголовьем пришли за телом.
  Санитар предъявил весь ассортимент покойников. Мужики с непривычки оробели, и добавили ещё с санитаром. Потом внук Санька, как самый тверёзый, пошёл опознавать тело.
  -Этот?- привычно отдёргивал очередную простынку санитар.
  -Не-е,- робел и мялся внучок, с непривычки его мутило.
  -Ну, тебе видней,- соглашался санитар, откусывая от бутерброда с колбасой.
  Племяши взяли тайм аут и, прямо на крылечке морга, обрезали ещё бутылец, потом пошли в покойницкую.
  -Во-о, вроде наш!- разнюнился один из крепко датых родственников.
  - Не-е, наш не такой,- попробовал возразить внук.
  -Да, ты, чё-о?! Наш это!!! - обиделся питерский племянник.
  -Ну, тогда распишитесь и подождите на крыльце, я скажу когда забрать, - санитар вытер жирные пальцы о край простыни, которой был накрыт покойник.
  Пока мужики курили на крыльце, покойника обрядили в костюм, уложили в гроб, и попритихшая родня загрузила тело в грузовик.
  В деревне бухие мужики занесли гроб в избу, поставили на табуретки, сняли крышку.........вдова, округлив зарёванные глаза, набросилась на мужиков:
  - Куда маво дели, ироды проклятущие???!!!
  -Дык, ты, эта....лучше смотри, Серафимовна, он это! Он!
  - Я те погляжу!- охаживала бабка полотенцем родню,- куда маво девали, ироды?!
  - Совсем прихерели!!! Не наш это дед!!! - срывались на визг опухшие от слёз дочки покойника.
  -Не-е, ну-у, мы чё-о..................- неуклюже оправдывались племяши,- щ-щас поправим - Санька, заводи давай! Обменивать поедем!!!
  - Сами поедем! Не хер туда-сюда шоркаться! Бельмы залили, вот и сидите теперь дома!!! - визжала женская половина родни.
  Вымотанного, трезвого и злого Саньку затолкали обратно за баранку, обратно погрузили гроб с чужим покойником, обе дочки с племянницами залезли в кузов, вдову усадили в кабину.
  Обмишурившиеся мужики пошли снимать стресс, позвали Ваську, чтоб под гармошку выводил: На поле танки грохотали......................
  Поутру, не проспавшаяся родня, под бабий рёв и причитания, снесли дедку Тимофея на деревенский погост. Приехавший из города батюшка отслужил панихиду , помахал кадилом. Провожали дедку всей деревней. Потом, за накрытыми у избы столами, много пили и долго пели.................
  -А ты чего не ездил в морг?
  -Да у меня дежурство в тот день было, а подмениться некем.
  Остаток пути ехали молча. Благодушно светило рыжее солнце. В редких деревнях ни души. Только раз, трактор затейливо по кривой, пересёк поле.
  В Вознесенье, на берегу Свири, толчея из легковушек, пыльных грузовиков и бэушных микроавтобусов при въезде на паром. Крикливые чайки, флаг на корме, в надстройке капитан в фуражке с крабом.
  Вдоль реки быстро бежали собаки, будто опаздывали на работу. Сержант - дембель тошнотворно благоухал кирзой и дешёвым одеколоном. Чуть в стороне, бесшабашно выглядывали из-за садов линялые домики с наличниками. Из магазина у пристани народ выходил с пластиковыми флягами пива.
  - Чё-о, ты будешь шарохаться по деревне, иди к моей тётке Настасьи, поживёшь сколь надо, она лишку с тебя не возьмёт, да ещё и пожрать сготовит, - напутствовал бомбила.
  -А может свезёшь прямо к тётке, заодно и отрекомендуешь?!
  Не-е, не успеваю: мне в вечер на дежурство заступать, только-только доехать.
  - А, ты где трудишься?
  -В ментовке при вокзале,- на лице привычное выражение табельной хмурости.
  - Ладно, бывай, корреспондент, не забудь - изба голубенькой краской выкрашена, сразу за церковью. От Витька привет передавай тётке Настасьи.
  -Не случайная случайность,- подумал я, отдавая Витьку деньги за проезд.
  -Давай, бухнём?!- предложил сержант-дембель. На груди у парня новенькая медаль.
  Водка оказалась вполне съедобная - думал, будет хуже.
  На облупившемся железе палубы толкотня, кого-то жизнерадостно обложили, дети мозолистых родителей лузгают семечки, слушают магнитофон, и по кругу пьют "Пепси" из пластиковой бутыли. Рядом с нами сидит тётка в наивно-цветастом платье с круглыми коленками, её маленький сын засунул нос в мороженое.
  Выпили ещё для коммуникабельности. Дембель видно не особо разговорчив по жизни. На трезвую голову ему несподручно общаться, а когда бухнули, сразу начал говорить, помогая языку руками. Парня звали Славик, он возвращался с войны к себе в Карелию.
  Наконец паром загудел движком, ветер пахнул соляркой, берег начал отодвигаться и мы наискосок перерезали гофрированный ультрамарин Свири.
  Солнце припекает и слепит глаза.
  За рекой, сержант Славик остался ждать вытегорский автобус.
   Меня подобрал какой-то коммерс на старенькой "Аудюхе", вывезенной из Гамбурга на палубе калининградского сухогруза. О чём он мне и рассказывал всю дорогу.
  Щелейки окалдовали сразу: сверху голубая бесконечность неба, словно разглаженный утюгом ультрамарин Онежского озера, намертво вбитая в пейзаж тишина и сплошная зелень лесов.
  Среди скомканной деревеньки, барахтавшейся в облаках цветущей черёмухи, по- стариковски кряхтела пятиглавая деревянная Дмитриевская церковь с колокольней - образ царствия небесного, как его представляли в восемнадцатом веке.
  Нагретая солнцем трава пахла летом.
  - Здравствуйте,- навстречу крепкой походкой шла бабка, лучась морщинами.
  Телёнок с достоинством загораживал вход в церковь. Другой, рядом щипал молодую траву.
  - Господи! Хорошо-то как раствориться в этом покое на целых пять дней!
  Без труда отыскал избу тётки Настасьи. Витькин привет сработал безотказно - мне выделили комнату, в единственном окне которой, скульптурно серела Дмитриевская церковь. В углу в простеньком киоте строгий лик Спаса. Спать предстояло как в семнадцатом веке, на здоровенном сундуке с плоской крышкой.
  - А где у Вас тут магазин?
  -Эк, куда хватил! Его почитай уж как три года нету - автолавка по средам ездит. А ты чего хотел-то? Молоко с творогом свои, картошка тоже, рыбу мужики завтра словят, нажарю тебе подлещиков.
  - Да я за знакомство хотел водочки или винца взять, посидеть.
  - Дак сегодня кооператоры должны бутылки пустые принимать, у них всегда можно взять.
  С крыльца было видно, как деревенские толкали тележки с мешками стеклотары к автобусной остановке, кто-то нёс на горбу. Кооператоры запаздывали, очередь из трёх баб и одного мужика волновалась.
  Наконец к остановке подкатил крытый "ГАЗон". Приземистый парень в спортивках вынул из кармана калькулятор, каждый раз тыкая грязным пальцем в кнопки, объявлял сумму. Второй, тощий, в джинсах и замызганном тельнике ставил бутылки в гнёзда пластиковых ящиков.
  Дождавшись, когда очередь иссякнет, подошёл к приёмщику.
  -Сколько? - обшмонал он меня по-быстрому взглядом.
  -Пару.
  - Бери больше, у нас не палёнка, с Питера возим.
  - Нет, парой обойдусь.
  - Гляди, вдруг не хватит? Куда побежишь за добавкой?!
  Ближе к вечеру сидим - обедаем. Моя хозяйка с мужем люди деревенские, но в конце шестидесятых, по вербовке, подались в Ленинград, где и отработали без малого по тридцать лет на Ижорском заводе. Тогдашний массовый переезд страны из деревни в город, адаптация к новой среде обитания, сопровождались употреблением беленькой и портвешка.
  С тех пор тётка Настасья и муж дядя Саша сильно уважали это дело.
  Дядя Саша пьяно глядел в тарелку и бесцветно улыбался.
  -Алле, гараж?!- Настасья посмотрела на осовевшего супруга.
  Мы усидели бутылку водки и уже никуда не торопились.
  -Пойду, пройдусь.
  - А сходи на берег, там красиво.
  Огороды темнели вскопанными грядками. Над Щелейками застыло абсолютно голое небо. По пустому озеру, приседая кормой, скользила самоходная баржа. Идти можно в любую сторону - отовсюду были видны церковь с колокольней.
   Деревенька, крытая шифером и руберойтом, заколоченная церковь с прорехами в куполах и облетевшими крестами, заброшенные поля и пустой коровник на бугре - от всего этого веяло не то нищетой, не то тихой святостью......................
  -Слышь, корреспондент, подкинь опохмелиться! - нарисовалась загорелая физиономия с оттопыренными ушами.
  Протягиваю две замусоленных десятки.
  - Ага,- сказала физиономия в сморщенном пиджаке и исчезла.
  По заросшей подорожником тропинке спускаюсь к озеру. От воды с разных ракурсов снимаю церковь среди одуванчиков, словно ворота в рай. Ощущаю себя пришельцем из другой цивилизации.
   Жажда добра и справедливости, молитва Богу, сработанная топором и долотом почти триста лет назад стоит на озёрном берегу.
  Светлый вечер, берег озера, свежо, иду по жёлтому песку, высматриваю красивые камушки. Отсюда, с кромки воды, было совсем близко к Богу и святым угодникам...................
  
  
  
  Таганка. Апрель 2012.
  
  
  -
  
  
  
  -
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"