Аннотация: Ещё две главы, но у меня подозрения, что я их буду править :)
Глава 11
- Константин, мы берем пленных?
- Пусть вынесет мусор и свободен.
"Моя прекрасная няня"
О, как я ошибалась, когда надеялась, что стражники приведут меня прямиком к господину Фармазотти!
Во-первых, оказалось, что маркиз на данный момент в своём замке отсутствует. По этой причине меня приволокли в небольшую крепость, именуемую монастырём. Стражники, сдав меня с рук на руки обитателям крепости, вызвавшими у меня смутное подозрение в ещё большей неадекватности, чем остальное местное население, удалились с явным облегчением. Я с удивлением рассматривала странных мужчин, живших здесь какой-то общиной. Они все были одеты в одинаковые чёрные мешковатые балахоны с капюшонами и подпоясаны верёвками. То, что они дружно стали креститься, меня уже не удивляло. Правильно, встретившись с настоящей ведьмой надо попросить защиты у своего бога. Только... вряд ли это им поможет. Ещё меня поразили их причёски. Лысину, которую я приняла за естественную плешь на голове толстяка, имели все, даже молоденькие пареньки. Вывод из этого следовал единственный, это их клановая причёска, надо сказать, весьма странная.
Насмотревшись на меня вдоволь, мужчины разбрелись по своим монастырским делам. Меня же препроводили в жуткую камеру, которая живо мне напомнила подземелье королевского дворца. Я непроизвольно поёжилась и с грустью вспомнила такой уютный стожок. Здесь же меня ожидала лишь старая перепревшая солома.
Во-вторых, как сообщил мне Святой отец Фабиано, тот самый толстяк, от меня, предварительно требовалось добиться признания в ведьмовстве и сношении с тёмными силами. А именно, с Сатаной, не знаю, кто этот господин. Так как не в чём признаваться я не собиралась, мне популярно объяснили, что завтра будут пытать.
Поразмыслив над предстоящим мне завтра перспективным времяпровождением, я выбрала тактику поведения. Не очень умная, злобная, невоспитанная девица с манией величия очень хорошо подходила на эту роль.
Ой, кого-то мне этот образ сильно напоминает! Надо припомнить выражение лица прототипа. Жозефина всегда выглядела дурой, как бы не пыжилась.
Разобравшись с завтрашней стратегией поведения, я решила поспать. Скинула плащ и сняла рюкзачок. Почему-то мои тюремщики его у меня не отобрали. Видимо приняли за горб. Достала камень с хранителем и тихо позвала.
- Гораций, выходи, давай... - ни какой реакции. - Ну, прости меня... я ведь живой человек, с нервами, с чувствами...
- А я, значит, бесчувственный, - раздался за моей спиной почти родной голос призрака.
- Прости, прости, прости! Простил?
- Да, моя королева! Я просто ждал, когда ты меня сама позовёшь... Петра, а где это мы?! - огляделся он, наконец.
- В монастыре, - буркнула виновато. - Меня арестовали и обещали отдать на суд маркиза Фармазотти. Но его пока нет в городе. Так что это моя тюрьма... в монастыре, в котором живут одни мужики.
- Мужики? А это не опасно? - забеспокоился за мою честь хранитель.
- Они меня боятся...
- Нет, лучше давай уйдём отсюда!
- Так я и собиралась! Потому тебя и позвала. Ты не побудешь тут за меня? А утром я вернусь. Очень надо попасть к этому маркизу!
- Побуду, - согласился Гораций. - А ты куда собралась?
- Ну, комнату я оплатила...
- Ты хочешь, что бы тебя прибили на месте разъярённые горожане, как сбежавшую ведьму?
- А ты откуда знаешь?
- Знаю! Идти в "Синюю курицу" даже не вздумай! - "Синий фазан", поправила его мысленно, но промолчала. - Возвращайся в стог! Там тебя, если будет опасность, Смелый предупредит.
- Хорошо. До завтра, Гораций! - спрятала камень хранителя под солому и помахала ему на прощанье.
- До завтра...
На рассвете я вернулась к Горацию, который ночью не терял времени зря и обследовал здания монастыря.
- Ну, мы и попали, - с сарказмом усмехнулся призрак. - Тут всё насквозь лживое! Говорят - пост, а сами окорока по своим кельям трескают! Считают себя монахами, а сами девок через потайные двери водят! Зато, чего я насмотрелсяаа!
- Гораций! - одёрнула я хранителя, уж больно лицо у него стало скабрёзным. - Кто такие - монахи? Это здешние мужики себя так называют?
- Ага, - встрепенулся призрак. - Служители бога. Между прочим, у них обет безбрачия... хи-хи.
- Чего в этом смешного? Это же противоестественно! Закон природы гласит...
- Идут! - прервал меня Гораций. - Пока! - и скрылся в своём амулете.
Я едва успела сунуть камень в карман. Дверь камеры, заскрипев, открылась, являя мне всё того же господина Фабиано. Он побрызгал на меня водой и что-то зашептал, перебирая пальцами бусы, которые висели у него на запястье левой руки. Еле удержалась, чтобы не сказать толстяку, что уже умывалась сегодня. Он, тем временем, закончил перебирать бусины и уставился на меня несколько озадаченно. Я списала его удивление на свой цветущий, жизнерадостный вид. Ведь я не только выспалась, но и успела позавтракать, бесстыдно стащив в охотничьем домике кусок хлеба с сыром прямо из под носа Мартины.
Однако, как в этом мире у меня бурно развиваются криминальные наклонности! Ты, Петенька, поосторожней! А то привыкнешь, и в своём родном мире примешься за старое. А там за преступление разговор короткий: лишение всего и вся, и карабкайся после отбытия наказания дальше, как получится!
- Покайся! - возвестил Фабиано торжественно.
- Каюсь, - честно признала свою неправоту в покраже завтрака, хлопая ресничками.
Его явно озадачила моя покладистость. Фабиано что-то заподозрил, нахмурился, и потащил меня из камеры, бурча что-то, похожее на "изгоню бесов, освобожу душу...". Я мысленно посмеивалась над его уверенностью в своём могуществе, но следовала за ним покорно. Пусть пока радуется.
Зал, в который меня привёл монах, мне не понравился категорически. Я не имела ни малейшего представления о принципах работы всех устройств и приспособлений, представленных здесь, но их жуткий вид не оставлял сомнений, что все они причиняют боль. Чего стоила огромная решётка-гриль, явно рассчитанная не на приготовления сосисок.
Я задумалась, а правильно ли я поступила, таким образом, пытаясь заполучить аудиенцию у маркиза Фармазотти? Уж больно неприятным может оказаться этот путь.
Ладно, ещё немного побуду здесь, авось, и дождусь чего полезного. А нет, так покуражусь над этими святошами, покажу им "Ведьму настоящую", что бы потом было с чем сравнивать, и не губить ни в чём не повинных людей, и распрощаюсь горячо. Очень горячо...
Святой отец Фабиано, тем временем, пытался меня увещевать, рассказывая, какие муки ждут меня в аду. Как меня будут долго кипятить в котле с маслом вместе с другими грешниками. А потом бесы будут жарить то, что не успело свариться. В довершении всего, я отправлюсь к какой-то Геенне Огненной, даме мне тоже незнакомой, которая будет меня мучить до второго пришествия. Самым любопытным в его рассказе было то, что он обещал, что моя многострадальная кожа всё время будет вырастать вновь. Хм... А вот это уже попахивало неплохим знанием анатомии, ибо без кожи муки будут уже не такими страшными.
- Господин Фабиано, - обратилась я к нему максимально вежливо, - не надо меня пугать, я не боюсь. И сообщите обо мне маркизу!
- Ты, - взревел толстяк и перекрестился, - исчадие ада! Ты - воплощение Сатаны! Покайся!!!
- Не буду, - обиженно надула губки. За завтрак я уже покаялась, а новых грехов ещё не успела совершить.
Почему-то это так взбесило Фабиано, что он даже побелел и покрылся испариной.
- Похотливая девка!- взвизгнул он тонким бабским голосом. - Прекрати свои скверные действия, тебе меня не соблазнить!
- Мне?! ВАС?!! Ха-ха-ха! Вы с ума сошли! Я замужем...
- Замужем за Сатаной! Вот ты призналась, ведьма!
Как можно объяснить хоть что-нибудь этому тупоголовому мужику, если любое моё слово он выворачивает наизнанку и трактует так, как выгодно ему? Я сказала обычную фразу, которую говорят миллионы женщин во всех мирах: "Я замужем", а получается, что призналась в чём-то нехорошем. Мдя... По-моему, мне всё-таки пора убираться из этого... эээ...монастыря, и искать встречи с маркизом другим путём.
Только я собралась сообщить о моём решении господину Фабиано, как в зал ввалился здоровенный, по сравнению с прочими людьми этого мира, мужик, с жуткой физиономией прирождённого садиста. Он критически осмотрел мою фигуру и прошептал что-то на ухо толстяку. Тот недовольно нахмурился, разглядывая меня, словно увидел только что, потом перевёл взгляд на неприятное сооружение из деревянных брусьев.
- Ты уверен? - Здоровяк утвердительно кивнул. - Тогда давай испанский сапог.
- Господа, господа, - встряла я в их мужской разговор. - Мне не нужна чужая обувь! Меня своя вполне устраивает!
- Тебя никто не спрашивает, - флегматично сообщил садист, и стал громыхать железками на очередном жутко неприятном агрегате.
- А придётся спросить, - начала я злиться.
- Молчи, ведьма, - голос здоровяка не изменился ни на тон.
Я уже давно догадалась, что ведьмами в этом мире называют женщин, которые якобы имеют силу. К слову сказать, наличие магической силы в этом мире я пока не почувствовала ни в ком.
Я решила, что время куража настало и пора продемонстрировать этим Святым отцам, что такое - настоящая ведьма! Во мне взыграло ехидство и дурные наклонности, которые сейчас я могла проявить в полную силу.
- Я требую аутодафе! - с вызовом заявила садисту, уронившему себе на ногу здоровые щипцы после моих слов. - Немедленно!
- Ты ничего не можешь требовать! - снова взвизгнул Фабиано. - Ты должна признать себя виновной!
- Короче так, дядя! Или костёр, или я пошла! Надоело мне тут у вас! В камерах держите, в чём-то обвиняете, пытками пугаете... Злые вы, неприветливые.
- Ты хочешь, что бы тебя сожгли? - брызгая слюной, яростно возопил толстый монах.
- Да! И немедленно! - подражая ему, взвизгнула я. А что, пусть не только мне уши закладывает. Женщины ещё лучше мужчин на ультразвук переходить могут.
- Ты сумасшедшая ведьма!!! - уже выпучив глаза, верещал мужик.
Я подумала, что ещё пара реплик, и у него от напряжения начнётся эпилептический припадок.
Вон, и пена изо рта уже капает. Бе... Интересно, садист - дебилоид умеет оказывать первую помощь при приступах? Я ведь и пальцем не пошевелю, и не из-за жестокосердия, а только других людей ради.
Здоровяк, впрочем, никакого беспокойства по поводу состояния толстяка не выражал. Либо привык, либо тому ничего не грозило. А я себе уже красочно представила, как Фабиано мешком с опилками валится на пол, бьётся руками и ногами, но сильнее всего - головой, и обязательно, выбритой лысиной, что бы потом ходить с дивным синяком на макушке. Если жив окажется, конечно.
Ой, хлорушки мои! Это чем же я у них тут заразилась, коли мне страсти такие приятно представлять? Что это за вирус такой злобный свирепствует в этом мире? Я же ДОБРАЯ... ага, была. Так, не расслабляться! А то весь настрой куражиться пропадёт!
- Будете сжигать меня или нет?! - рявкнула я с такой силой, что даже гул под сводчатым потолком пошёл.
- Сама напросилась! - словно соревнуясь со мной в возможностях голосовых связках, проревел Фабиано. - Урбос, готовьте помост! И на дыбу её пока повесь!
- Так это, - заскрёб нерасторопный здоровяк бритое темечко, - маловата она будет для этой ведьмы.
- Значит, подвяжи ей ноги, мул безмозглый! Всему тебя учить надо!
- Я же не такой умный, как вы, Святой отец, - смиренно произнёс Урбас, и благоговейно припал к пухлой ручке толстяка губами.
Монах перекрестил склонённую голову детины, и торопливо покинул пыточный зал.
У меня от увиденного волосы на голове зашевелились. Какие такие отношения... межличностные связывают мужчин, обитающих в этом монастыре, если один, здоровый, как бык, лобызает ручки другому, пухлому и с визгливым женским голосом? И только ли ручки подвергаются лобызанию? Я, конечно, уже совсем не сомневалась, что в этом мире извращено практически всё! Но, что бы суд над людьми чинили представители нетрадиционных отношений?.. Да ещё под их общины был выделен целый, практически, замок...
То ли я с ума схожу тут медленно, но верно, то ли нравы тут такие, что нормальной девушке из моего мира всё представляется в искажённом виде.
Урбас подошёл ко мне с намерением привязать к той жуткой штуковине, которую Фабиано назвал дыбой. Разумеется, с моим мнением тут никто считаться не собирался, а я активно этому противодействовала. Когда монах попытался схватить меня и оттащить к дыбе, я увернулась и заняла оборонительную позицию за грилем - гигантом. Вокруг этого устройства можно было бегать до, так ими ожидаемого, второго пришествия. Лишь бы к нам никто не присоединился. Точнее, к нему. Ко мне присоединяться было некому.
Обежав вокруг решётки третий раз, Урбас, наконец, понял, что так меня он не догонит. Привычно поскрёб лысину и двинулся к двери. Мне абсолютно не улыбалось, что бы он позвал себе подмогу, и я обездвижила его заклинанием гравитации. Надо было видеть его ошарашенное лицо, когда все попытки сдвинуться с места не увенчались успехом. Он с трудом, но повернул ко мне голову и удивлённо поинтересовался.
- Это меня бесы держат?
- А бесы бывают невидимыми? - поинтересовалась так же удивлённо. Я же не знаю, какие у них тут верования?
- Бывают, - после минутного обдумывания, сообщил мой пленник.
- А ты чувствуешь, как они тебя держат? - спросила на полном серьёзе, с подобающим выражением лица, то есть глупым и заинтересованным.
- Нет, - настороженно пробормотал здоровяк и снова подёргался, пытаясь сделать шаг или поднять руки. - Не могу пошевелиться... Ааа, я знаю, это ты меня держишь!
Догадливый какой! Не прошло и десяти минут, как понял.
- Как же я могу тебя держать, - тем не менее возмутилась я такой вопиющей несправедливости, - если стою здесь, а ты - там?!
- Так ты же - ведьма! - напомнил он мне.
- И многие ведьмы так могут?
- Нет... Но Святой отец Фабиано говорит, что все беды и несчастья нам достаются от похотливых женщин, которые сношаются с Сатаной, продавая ему свою душу...
- Что-то я не вижу связи... Они ему душу, а что он им взамен?
- А ты, разве не знаешь? Ты же сама - ведьма? - ошарашено посмотрел на меня Урбас.
- Я, между прочим, ещё ни разу это не подтвердила! Это вы меня так называете. Так что им Сатана взамен даёт?
- Ведьмовство! Тогда они на простых людей порчу насылают, вот как ты сейчас на меня!
- Это порча? - возмутилась обиженно. Сложнейшее заклинание гравитации, доступное лишь бакалаврам техно-магии, да и то, единицам, сравнить с порчей? Вот недоумок!
- Отпусти меня, ведьма! А то хуже будет...
- Не будет.
Что-то мне надоело общаться с этим субъектом. Весело, конечно, но, с дураком поведёшься, от дурака, соответственно, и наберёшься. Я нашептала ему снотворного и, с трудом, но отлевитировала на решётку. Не перина, конечно, но один раз поспать можно. Потом позвала Горация. Мне давно уже казалось, что он шастает где-то рядом, не показываясь монахам, дабы не ухудшить мое положение.
- Я тут, моя королева, - отозвался хранитель, появляясь из стены. - Они помост уже воздвигли! Слаженно работают, голубчики! Ты их как учить уму-разуму думаешь? У тебя есть план?
- Да! Пусть подожгут, а там разберёмся! - сказала я зло, глядя в окно на то, как споро мужчины в чёрных балахонах возводят во дворе крепости эшафот. Словно им за это премию выдадут или наградят ценным подарком. Это как же надо желать смерти другому человеку, что сил не жалея, возводить для него последний пьедестал? А ведь я им ничего плохого не сделала! Кажется, я повторяюсь...
- Хороший план, - с сарказмом ответил призрак. - Ты бы предварительно вещички свои куда-нибудь припрятала. А то, сама-то телепортируешься из огня, а рюкзак твой сгорит со всем содержимым!
- Вот и не угадал! Телепортироваться из огня я не буду, в этом и есть вся фишка! А за подсказку, спасибо! Вещи надо действительно спрятать. Покарауль этого, я сейчас.
Вернулась буквально через пять минут, спрятав рюкзак и верхнюю одежду в ближайшем леске. Всё равно она мне в трансе мешать будет. Гораций всё так же стоял у окна, даже позы не сменил.
- Объясни мне про огонь, - обернулся он ко мне, и я увидела его грустное лицо.
- Видишь ли, Гораций... огонь - мой побратим. Я своя для этой стихии.
Сказать, что он был удивлён, это не сказать ничего. Он был... ошеломлён. То же не то... Короче, Гораций охлорел полностью и окончательно. Он даже почти перестал реагировать на происходящее, так что еле успел скрыться, когда в зал торжественно вошла процессия из скорбящих, скорее всего заранее, и мычащих что-то себе под нос, монахов во главе со Святым отцом Фабиано.
Толстяк несколько мгновений смотрел на пустую дыбу, потом перевёл удивлённый взгляд на мирно храпящего на решётке Урбаса, и только потом заметил меня у окна. По лицу его расползлась такая самодовольная улыбка, будто моё присутствие в этих стенах было его личной заслугой.
- Что ведьма, не сумела сбежать из святой обители?
Я пожала плечами. Пусть понимает, как хочет. Я ничего ему доказывать не собиралась. Моя цель была во дворе, вот пусть меня туда и ведут. А мне надо настроиться на транс. В одиночестве это сделать будет труднее, но нет ничего невозможного для чего-то решившей для себя женщины! Особенно, если это касается мести оголтелым мужикам.
- А где твой горб? - неожиданно поинтересовался Фабиано.
Горб? Какой горб?.. Ааа, ну да, как я забыла...
- Излечился от прикосновения к святым камням, - смиренно поведала я историю чудесного избавления от горба. А что, пусть потом рассказывают народу, что ведьма здесь исцелилась перед казнью. Может, в легенду войду?
- Велика сила и любовь бога, - наставительно произнёс какой-то старый тощий монах, которого я видела в первый раз, - если даже ТЕБЕ он даровал такую радость перед искуплением грехов твоих тяжких. Восславим имя бога, братья! - и воздел руки в страстном порыве.
Все последовали его примеру. Я "порадовалась" их детской вере в чудеса, дожидаясь, когда у них пройдёт эйфория.
После вознесения благодарностей мне вручили зажженную свечу, сами того не подозревая, насколько облегчили мою задачу. Я тихо позвала стихию, заключённую пока в трепетный огонёк. Монахи возобновили песнопения, значительно увеличив громкость, и повели к последнему, как им думалось, моему пристанищу. Меня поражало то, что их не удивляет моя покорность. Так верят в силу своей молитвы? Или другие жертвы, сломленные пытками, вели себя так же? Но я-то пыток избежала... Странно всё это.
Подведя меня к помосту, на котором горами лежали связки хвороста, толстяк потребовал, что бы я сняла свои дьявольские сапоги.
Боги, чем же ему мои ботинки не угодили? Слишком толстой подошвой или застёжками - молниями?
- А брюки тоже снимать? - ехидство было не только в моих словах, но во взгляде, которым я одарила монаха.
- Дочь дьявола, не хватало того, что бы ты пыталась соблазнить братьев!
- Вот и я о том же! Всё, не мешайте мне! - Я без посторонней помощи взошла на помост, позволила себя привязать, скрипнув зубами. - Обязательно делать женщине больно? - окрысилась на абсолютно лысого монаха, затягивающего толстые верёвки на моём теле.
- За твои дела ещё и не так надо! - не более дружелюбно ответил лысый. - Всё бабское племя - зло!
- Видать, тебя не женщина родила, а злобная сука, раз ты такого мнения о нас! - не стала сдерживать закипающий во мне гнев. Сейчас это было очень кстати. Сегодня я поделюсь со своим собратом сильнейшими эмоциями.
- Мать не трогай, - прошипел монах, - а все остальные - шлюхи похотливые!
- То-то я гляжу, ты ВСЕХ проверил, на их подушках волосья свои поистерев! Тебе, поди, все братья завидуют... что бриться не надо!
Смиренный монах отвесил мне такую оплеуху, что я невольно вскрикнула, чувствуя, как из губы потекла кровь. Глаза сверкнули, демонстрируя ему мою магическую суть. Мужчина шарахнулся от меня, как заяц от гончей, на ходу шепча молитвы.
Молись, лысый, молись! Столбняк с поносом я тебе сегодня гарантирую! А там посмотрю, чего ты ещё достоин, коли сподобился бить связанную женщину?! Ой, какие мысли нехорошие в голову лезут! Отставить думать о постороннем! Сейчас важно войти в транс, до того момента, когда пламя охватит весь хворост.
Я сосредоточилась на пламени свечи, которая стояла у моих ног, и обратилась к стихии с мантрой.
"Мы с тобой одной крови..."
Далёкие там-тамы застучали в моей голове, отбивая ритм древнего танца. Монахи, сами того не понимая, стали вплетать свой псалом в мой воображаемый барабанный бой. Я погнала кровь по венам, насколько это позволяли верёвки, опутавшие моё тело.
"Между нами нет различий..."
Запылали факелы. Не дрогнувшие руки поднесли их к сухому хворосту, который жадно подхватил пламя, перекидывая его всё ближе ко мне.
Барабаны стучали всё громче, заполняя мой разум нужным ритмом. Тело, повинуясь внутренней музыке, стало извиваться, невзирая на путы. Кровь, почувствовавшая близость стихии, забурлила в предвкушении соединения.
"Искра к искре..."
Пламя взвилось вокруг меня, принимая мантру, и, словно откатилось назад, не смея губить свою сестру.
Не бойся, братец! Иди ко мне! Я умею принимать твой жар, я знаю, что надо делать...
Огненные языки облизали мои босые ноги, не тронув ткань брюк. Пламя, словно замерло вокруг меня, горя ровным бездымным костром.
"Между нами нет различий..."
Иди ко мне! Я отдаю тебе жертву! Сегодня это мои эмоции.
Это моя злость на несправедливость этого мира, где пытают и жгут людей. Где дети голодают, а здоровые, полные сил мужики живут за каменными стенами, предаваясь чревоугодию. Где воры и разбойники могут опорочить честных людей.
Это мой гнев на людей, которые сделали этот мир таким! Они сами судят и обвиняют себе подобных, повергая их на муки. Они так боятся своего мира, что готовы принести в жертву кого угодно, только бы их не постигла участь сгореть на костре. Они культивируют свой страх. Он нужен им, как воздух.
Это моя ярость! Это моя боль! Это моя тоска!
Питайся ими, сжигай их своим, поистине очистительным огнём!
Пламя вспыхнуло столбом, выжигая все негативные чувства, которые я ему так щедро подбрасывала.
Молодец, братец! Выполни ещё одну мою просьбу, сожги верёвки, которые держат меня на этом помосте, и потом мы с тобой повеселимся вволю. И руки мои уже чешутся от скопившейся в них энергии, которая сродни тебе. Жги, братец!
Я знала, что на лице моём сейчас играет ехидная усмешка. Я видела, как искажается ужасом физиономия Святого отца Фабиано, ибо на его глазах ведьма не сгорает в огне, оглашая небо предсмертными воплями, а радостно потирает, освобождённые от пут, руки и медленно начинает спускаться по горящим доскам помоста, направляясь прямо к нему. А за моей спиной, словно огненные крылья, полыхало пламя.
Трепещи, монах! Ты ведь хотел увидеть аутодафе настоящей ведьмы?! Ради этого ты обрёк на смерть не одну женщину! Что же сейчас ты так побледнел, когда мечты твои сбылись? Смотри, КАК горит та, которая действительно обладает силой!
Искра к искре! Скажи, братец, чего бы ты сегодня хотел на десерт? Как ты относишься к этим чёрным балахонам? Они тебе неприятны? Согласна, малоапптетное зрелище, да и вонь от них соответствующая. А как насчёт волос? Вон как они стараются, выбривая свои макушки. Не хочешь им помочь, и облегчить жизнь? Нет? Ну, тогда, позволь, я сама тут разберусь!
- Тебе нравится, СВЯТОЙ отец, как огонь очищает мою грешную душу? - я подошла к толстяку, замершему столбом и лишь, словно защищаясь, протянувшему в мою сторону небольшой крест.
Я присмотрелась и увидела на этом кресте изображённое тело распятого человека с печальным одухотворённым лицом.
- Изыди, - вопил Фабиано, - тыча в меня крестом. - Мой бог сильнее тебя!
- А я с богами не спорю, монах! Ни с твоими, ни со своими! Только причём тут ты? Не примазывайся к этому святому человеку! Он ради вас вынес муки, а ты продолжаешь дело его палачей!
- Не смей говорить о боге! - снова пускал пену толстяк. - Изыди, дьяволица!
В трансе все чувства обостряются. Я поняла за доли секунды до того, как полетят стрелы, что в спину мне целятся из арбалетов. Огненные стрелы сорвались одновременно с арбалетными, испепеляя их в полёте. Не дожидаясь следующих выстрелов, я направила плазменные струи на оружие в руках воинственных монахов. Полыхающие арбалеты дружно ударились о брусчатку.
- Я так не договаривалась! - рявкнула на мужчин, окруживших меня с мечами наголо.
Пламенные крылья плавно перетекли на мои руки, и в них появилось по огненной плети. Я оглядела соперников, выбирая себе первую жертву. Ну конечно! Лысый монах был вне конкуренции! У меня ещё не прошёл солёный вкус крови на разбитых губах.
Его я хлестнула так, чтобы огненная плеть оставила след на щеке. Вторая оплела короткий меч, раскаляя его докрасна. Лысый монах не выдержал двойного натиска и с шипением отбросил оружие подальше от себя. Я послала ему "дружеский" оскал и обернулась к следующему смельчаку. Как не странно, таких больше не нашлось. После первой, неудачной попытки достать меня мечом, остальные монахи отступили на безопасное расстояние, и видимой агрессии не проявляли.
Я снова обернулась к Фабиано.
- Ну что, святой отец, я прошла очищение огнём? Или вам ещё какие чудеса продемонстрировать?
Крест снова оказался между нами. По какому-то наитию, я пустила в него небольшую огненную струю. Жар выжег многолетние наслоения грязи на нём, явив миру обновлённый светло-серебристый цвет. Толстяк выронил его, не выдержав температуры нагревшегося металла. Я подняла крест, любуясь на прекрасное творение неизвестного ремесленника.
Они даже ЕГО умудрились заляпать своими грязными ручищами. Кому же отдать обновлённый крест. Не этому же... кровопийце, в самом деле!
Последние искры бушевавшего во мне огня улетели в небо. Только на помосте ещё догорали остатки хвороста.
Спасибо, братец! До встречи...
Я выбрала совсем молодого монаха, который выглядел не испуганным, а восхищённым. Его реакция на происходящее меня несказанно порадовала. Значит, мир этот не совсем потерян, раз живут в нём люди, способные мыслить и оценивать ситуацию самостоятельно.
- Возьми, теперь он твой, - подала ему на раскрытой ладони крест.
Парень протянул руку, не решаясь взять его. Фабиано зашипел, но промолчал. Я сунула монашку крест, и собиралась уже распрощаться с этой горячей компанией, когда крепостные ворота распахнулись, и в них на полном скаку влетели два всадника.
- Какого дьявола, Фабиано, Вы сжигаете ведьму без моего решения?! - гаркнул командным голосом первый, осаживая коня прямо перед замершим толстяком.
Но меня больше интересовал второй.
На вороном коне, с непроницаемой равнодушной миной, восседал ОН...
Глава 12
- Как ты тут очутился?
- Просто ловил попутку и вот он я.
- Ну, да. В пижаме?
- Я торопился.
" Автостопом по галактике"
- Господин маркиз, эта ведьма призналась в своих злодеяниях, и показала свою ведьмовскую силу, избежав огня! - виновато затараторил Фабиано.
- Погодите, погодите, - на ходу обуваясь, возмутилась я. - Если огонь очистительный, и должен был спасти мою душу, то теперь с меня должны быть сняты все обвинения! Все видели, что я горела!
- Ты горела дьявольским огнём! - в присутствии маркиза, толстый монах стал вести себя по-другому. С одной стороны - подобострастно к феодалу, с другой стороны - ещё более уничижительно ко мне. - Это Сатана спас тебя!
- По-вашему, получается, - ехидно усмехнулась, ухватившись за его ошибку, которую монах пока не осознал, - что меня, находящуюся в СВЯТОЙ обители, где все стены пропитаны вашими молитвами, где земля дышит истиной верой, - толстяк согласно кивал головой, слушая мои слова, - где такое количество мужчин, посвятивших себя служению богу, спас от неминуемой смерти, пробравшийся сюда, невзирая на святость этого места, дьявол? - Фабиано замер, обдумывая мою тираду. - И не было для него преград, как бы вы не старались?
Я загнала его в элементарную логическую ловушку. Пусть теперь объяснит маркизу и своим братьям - монахам, что же здесь произошло? То ли дьявол так благоволил мне, что сунулся в святую обитель, то ли бог очистил мою душу, оставив тело в неприкосновенности... Ежу понятно, что оба варианта монаху были неугодны.
Фабиано молчал, обдумывая ответ и мрачнея на глазах. Маркиз, напротив, смотрел на меня с интересом, стараясь скрыть за кривой ухмылкой, довольную улыбку. У него, вообще, было очень примечательное лицо. Если можно так выразиться, то на нём лежала печать высшего образования. И признаков вырождения не наблюдалось. Правда, местных аристократов я видела мало, но внешность маркиза неуловимыми чертами не вписывалась в коллективный портрет среднестатистического жителя этого мира. Особенно глаза. Умные, хитрые, беспощадные... и бесстрашные. Да, именно отсутствие страха в его лице меня и насторожило. Сам же всадник, явно забавлялся этой ситуацией.
Чего радуется, спрашивается? Надеется, что настоящую ведьму поймал? Ну, поймал... И что дальше? И почему у Вольфа такое недовольное выражение лица? Сидит на своём коне и даже не желает подъехать ко мне поближе, уже не говоря о том, что бы кинуться и задушить в своих объятиях?
Я бросила на него несколько вопросительных взглядов, разбившихся о его каменное равнодушие.
Понимаю, демонстрировать горячие чувства к ведьме не совсем благоразумно, но мог бы смотреть на меня, хотя бы заинтересовано, как маркиз!
- Она очистилась, - прервал мои раздумья молодой голос. Все обернулись к юному монашку, протягивающему на ладони сверкающий крест. - Очистилась сама и очистила крест...
- Не лезь, Кристиано! - зашипел на него толстяк. - Она - ведьма!
- Все видели, - не унимался паренёк, - что огонь, зажжённый от лампады, не тронул её! Бог её простил!
- Уведите его! - потребовал Фабиано у братьев. - Он не в себе!
- Так что Вы решили, Святой отец, - надменный голос маркиза заставил монаха вздрогнуть, - оправдана эта женщина или нет? От Вашего решения зависит её судьба.
Лицо Фабиано озарилось такой гаденькой улыбкой, что, будь я чуть впечатлительней, испугалась бы за свою жизнь. Я уже не сомневалась в его ответе, но и у меня в запасе был один козырь. Он думает, что победил в этом раунде, радуется своему решению, которое должно меня погубить... Что же, пусть выскажется!
- Она избежала смерти при помощи дьявольской силы! - возвестил свое решение толстый монах, самодовольно потирая руки.
Половина монахов с ним согласилась. Другая половина, что меня удивило, была на моей стороне. Мне стало жаль их, но, они взрослые люди, и сами должны разобраться с тем, кто прав, а кто виноват.
- Вы арестованы! - сообщил мне маркиз.
- Как скажете, - равнодушно посмотрела на феодала, и оглянулась на Фабиано, кардинально меняя выражение лица. Ехидный оскал в купе с пляшущими в глазах молниями, заставил его занервничать. - Значит, СВЯТОЙ отец... хы, дьявола я оставляю вам...
Не думала, что мужчины умеют так дружно охать.
- Связать её! - приказал маркиз.
- Что?! Опять?! - завопила я искренне. Если меня снова будут безжалостно стягивать верёвками, то я гарантирую им эпидемию диареи!
К моему удивлению, связывать меня вызвался Вольф. Заранее, что ли приготовился, коли верёвка была у него прикреплена к седлу?
Муж подошёл ко мне с тем же каменным выражением лица, и довольно грубо повернул к себе спиной, выворачивая назад мои руки.
- Терпи, - коснулось затылка его дыхание. - Помнишь, где портал? - Я легонько кивнула, соединяя это движение с возмущённым передёргиванием плечами и шипением. - Забудь.
Забыла... Что мне, трудно изобразить амнезию? Только вот поведение Вольфа насторожило. Чего он опасается? От чего пытается предостеречь? Какие неприятности нам угрожают?
Да, совсем не так я представляла нашу встречу... Уж на поцелуй-то рассчитывала. А тут обращаются как с малознакомой... совсем незнакомой девицей, видеть которую не рады. Ох, как же я не люблю такие ситуации, когда разум раскалывается надвое, заставляя спорить с собой! И всегда такие разговоры заканчиваются одинаково: "Дура!" - "Сама дура!".
Эээ... Так не пойдёт! С самого начала, пожалуйста!
- Вольф стал чужим! Какой ужас! Я шла через леса, через поля, что бы спасти его, а он!!!
- Он только притворяется! Ему тоже тяжело сдерживать себя, видя меня так близко и не смея прикоснуться! Вон как желваки играют!
- Да, играют... Только от злости, а не от страсти! Он не желает меня видеть! Ему тут понравилось!
- И совсем он не злится! Прежде, чем предъявлять претензии, надо разобраться в обстановке. Не мог же он за пять дней ТАК измениться?
- Ещё как мог! Сама-то на третьи сутки сломалась, хотя знала, как выбраться из этого паршивого мира! А он понятия не имел, где находится, куда идти... И надежды на спасение нет. Вспомни, как искали Пентагерон, да всё без толку!
- Вольф не мог так быстро пасть духом! Он мужчина!
- Вот именно - мужчина! Слинял подальше от жены, пошёл по бабам!
- По каким бабам? Ты видела этих баб? Они же все страшные!
- А Мартина?
- Всё равно, я ему верю!!!
- Дура!
- Сама дура!
Вот и поговорила...
Мало того, что меня связали, так ещё и на привязи вели за конём, как собачонку. Я надеялась, что издевательства закончатся, как только мы покинем монастырь, но ничего не изменилось в поведении мужчин даже тогда, когда мы вошли, а кое-кто и въехал, в соседний лесок. Конечно, конвоировать одну женщину, меньше чем шестью здоровыми мужиками, никак нельзя.
Со "здоровыми" в настоящий момент я не погорячилась. Положим, четверо стражников, хоть и имели приличный, по местным меркам, рост, всё равно были ниже меня. А вот муж и маркиз... Господин Фармазотти имел в вышину, хм, длину... не меньше метра восьмидесяти. Определила его рост на глаз по размеру обуви. Двадцать девятый или, даже двадцать девятый с половиной.
Вся мужская компания гордо ехала на конях, а я плелась на верёвке, костеря свою судьбу.
Телепортироваться, что ли прямо в седло к Вольфу? Никогда не пробовала это делать на движущиеся объекты.
Представила реакцию окружающих и отказалась от эксперимента. Вольф в этот момент повёл плечами, как мне показалось, недовольно, словно почувствовал мои намерения. Когда поравнялись с местом, в котором спрятала свои вещи, я резко затормозила, добавив к своей силе немного гравитации. Вольф оглянулся, мимикой выражая своё негодование.
Хмм...
- Я замёрзла! - ответила на его немой вопрос.
Это была чистейшая ложь, так как кровь после соединения с огнём кипела во мне, позволяя ещё как минимум час обходиться без верхней одежды. Вольф это прекрасно знал, но выдавать меня не стал.
- Чего ты хочешь? - развернул в мою сторону своего коня маркиз.
- Одеться, чего же ещё? - возмутилась недогадливости феодала.
- У нас нет лишней одежды для тебя, - заявил он так надменно, что мне вдруг стало смешно.
Ну, маркиз, я покажу тебе высокородную гордость, дай только срок! Я выпущу на свободу герцогиню... нет, принцессу Леманскую, нет, всё-таки герцогиню Олмарк! Уж мы с тобой потягаемся в презрительных взглядах и разговорах через губу...
- Я на вашу и не рассчитываю, - пробурчала обиженно. - Здесь, - мотнула головой в сторону леса, - мои вещи припрятаны. Дозвольте забрать, Ваша Светлость!
- Проводи, - кивнул маркиз одному из стражников, скривив губы в полуулыбке.
Вольф кинул тому конец верёвки, а меня одарил предостерегающим взглядом.
Сама знаю... Смотрит он на меня, знаки подаёт...
Я углубилась в лес, показывая дорогу, ехавшему за мной, стражнику. Приметный куст шиповника, пять шагов до дуба, в корявых корнях которого дожидались меня рюкзак, плащ и щедрый дар Мартины: чепчик и юбка.
- Развяжи руки.
- Не велено, - огорчил меня стражник.
- Тогда слезь с коня и возьми мои вещи! - приказной тон мне удался хорошо, но на мужчину впечатления не произвёл. А жаль. - Что, так и будем здесь стоять? - после трёх минут игры в гляделки, осведомилась я у него.
Стражник пробежал по мне оценивающим взглядом, потом нагнулся и посмотрел на вещи, извлечённые мной из-под опавшей листвы путём пинания последней, снова на меня, и нехотя слез. Но, вместо того, что бы взять мою поклажу, двинулся ко мне, пялясь на расстёгнутый ворот рубашки. Бурлившая во мне кровь вскипела ещё больше. Я замешкалась, решая, как буду с ним поступать, из-за чего пропустила момент, когда он по-хозяйски схватил меня за грудь. Удар грубым башмаком в пах был для него большой неожиданностью. Стражник согнулся, сквозь стоны, поминая меня ведьмой.
- Не велено! - повторила я ему его же фразу.
Эх, и надоели мне здешние мужики, которые так и норовят поиметь женщину, тем не менее, обвиняя её в похоти! Вот режьте меня, я этого мужика не хотела! Ни под каким соусом! А он меня ведьмой...
Быть связанной мне надоело. Я поднапряглась и пережгла верёвки, благо, сейчас мне этот фокус был доступен. Стражник на мои магические штучки внимания не обратил, продолжая стонать на земле. Я неторопливо оделась, нацепив на голову чепец. Рюкзак снова надела под плащ, превращаясь в горбунью.
- Эй... - слегка постукала мужика в бок носком сапога, - я пошла.
- Угу... В следующую среду я абсолютно свободна, приходи.
Ждать, пока он встанет и пойдёт за мной, не стала. Местный, дорогу знает, доберётся.
Мой триумфальный одиночный выход из леса не оставил равнодушным никого, даже Вольфа. В самый последний момент я решила им немного отомстить. Нашла хорошую, крепкую палку, ссутулилась, надвинула капюшон на лицо и дряхлой, горбатой старухой, явилась им на обозрение. Стражники принялись истово креститься. Маркиз оказался не робкого десятка, но побледнел заметно. Вольф, наконец, проявил чувство... подозрения. Он смешно выворачивал голову, пытаясь заглянуть под капюшон, и убедиться, что это всё-таки я, а не местная жительница, невольно оказавшаяся в ненужное время в ненужном месте.
Я, с покорно опущенной головой, подошла к его коню и подала полу плаща. Верёвку-то я сожгла, а вести меня дальше как-то надо было. Муж порывисто схватил меня за руку, задерживая взгляд на кольце с белым и чёрным камушками. Я кожей ощутила его облегчённый вздох.
А маркиз отчего-то расхохотался. Видно мой маскарад пришёлся ему по вкусу. В это время из леса, хромая, показался стражник. Он, молча, подошёл к нам, но жаловаться маркизу на меня не стал. Я сделала вывод, что его поведение феодал не одобрил бы, и позлорадствовала в душе.
- Садись в седло! - через плечо бросил Фармазотти стражнику, разворачивая своего коня.
- Позвольте... я пойду пешком, - набычившись, попросил мужчина.