Пробуждение. Не бывает двух одинаковых пробуждений...
Бывает, тебя из сна вытягивает запах свежеиспечённого хлеба, бывает, мирный храп соратников, бывает, воинственные крики врагов. А ещё случается - тёплая женская ножка в бок пихнёт ненароком. ... То кто-то выдирает стог сена из-под расслабленно возлежащего тела. Ну... не стог, а так... стожок. Ладно, не стожок, но очень приличную охапку свежего, этого года, душистого, пахнущего земляникой и клевером, сена. Вражина, шумно дыша и чем-то прищёлкивая, смачно выкусывала сено из-под боков, норовя прихватить филейную часть находящегося на грани пробуждения рыцаря Елимара. Данный господин, выпивший намедни на спор бочонок крепкого эля и заполировав всё кувшином первача, благоухающий нынче как сточная канава, с трудом разлепил правый глаз.
- Едить твою, ...цефал! Сгинь, рожа наглая...
Конь недовольно фыркнул, нервно махнул хвостом и продолжил обездоливать хозяина. Елимар сгрёб под себя остатки былой роскоши, пытаясь пристроить гудящую голову помягче и поудобнее, и досмотреть сон. Жеребец нервно топнул копытом и вдруг впился в шею рыцаря, норовя задушить того. Такой подлости от собственного скакуна Елимар не ожидал. Рыцарская кровь взыграла, несгибаемая воля заставила оторвать голову от земли (то бишь, от сена), натренированное тело приняло вертикальное положение, левый глаз открылся и упёрся в мелко трясущегося от страха коня в дальнем углу конюшни.
- Едить твою, ...цефал! А кто же меня тогда душит?! - удивился рыцарь, ощущая крепкие объятия на своей шее.
Несмотря на похмелье, движения вояки остались стремительными. Подлая личность, неосмотрительно покусившаяся на спящего рыцаря, и надеявшаяся умертвить того без особых хлопот, жестоко просчиталась. Болтаясь в правой руке постепенно приходящего в себя Елимара, супостат лишь горестно вздыхал, признавая своё поражение.
- Отпустил бы ты меня, - прошамкала тёмная личность, не теряя, впрочем, самообладания.
- Опять ты! Тьфу, - сплюнул рыцарь, опуская пленённое существо на землю. - Ну, чего ты ко мне привязалась, костлявая?
- А я тебе добром отвечаю! Отгребись от меня, кальций ходячий! - рявкнул сильно похмельный, а оттого сердитый Елимар.
- Ну, Елимарушкааа, касатик...
- Ишь, запела осанну. Тебе что, в прошлый раз мало досталось, что за повтором пришла? - ворчал недовольный рыцарь, пытаясь отыскать в конюшне какое-нибудь ведро с водой. - Или ты из этих... мазо... хистов?
- Не-ет, - смерть потёрла рёбра, - я больше по садо...
- Садистка! - возмутилась смерть, но тут же смягчила тон. - Но за ради тебя... Вот! - и протянула Елимару жбан с чем-то янтарно - жидким.
- Что это? - рыцарь недоверчиво принюхался к напитку.
- Эль, - нехотя ответила та, - все инструкции из-за тебя нарушаю.
- Отравленный? - Елимар пригубил напиток, сам себе кивнул и, в три глотка осушив пинту эля, довольно крякнул.
- Эх! - спохватилась смерть. - Как же это я опростоволосилась?! Такой шанс упустила!
- Что, суповой набор, проморгала удобный момент? А хочешь, я тебя костоправам на наглядное пособие сдам? - добродушно предложил рыцарь, зная, как взбесит сие предложение тёмную посланницу. - Наукам послужишь!
Смерть скрипнула челюстями, но промолчала. Елимар с удовольствием потянулся, хрустнул суставами, размял многострадальную шею и стал седлать коня, не обращая внимания на поникшую чёрную фигуру. А та внимательно наблюдала за рыцарем, пытаясь на ходу придумать, как заманить несговорчивого воина в Потусторонье. Силовые методы в её исполнении на данного рыцаря не действовали. На угрозы он не поддавался, на золото и лесть не покупался. Оставалось давить на жалость.
- Проигралась я, Елимарушка, - вздохнула смерть, - как есть, проигралась.
- А что, вы там у себя, - оторвался от упряжи заинтересованный рыцарь, - в картишки дуетесь?
- Нет. Поспорила просто... с тринадцатой, что приведу-таки тебя. А что она смеётся, - начала с жаром оправдываться смерть, - издевается надо мной! Если я младшая, то меня обижать можно?
- Серп?! - заголосила смерть. - Ты знаешь, что этим самым серпом отрезать можно?! Ты себе как это вообще представляешь?! Смерть с серпом?!
Елимар представил... Хорошо так представил, образно. Смерть с серпом под мышкой, который так и норовит из-под мышки этой худосочной выскользнуть. Или вместо пояса, стан стройный подчёркивая...
- Несолидно, - прыснул в кулак рыцарь.
- Вот и помоги мне, касатик! Мы только придём, тринадцатой покажемся, и я тебя сюда, назад верну! А?!
- А не соврёшь? - сощурил Елимар левый глаз, а правую бровь поднял. - Точно, назад проводишь? На веки вечные в Потусторонье не задержишь?
- Косой своей клянусь! - истово заверила его смерть, а сама кукиш костлявый за спину спрятала.
- Хорошо. Только я коня своего, Ипоцефала, с собой возьму. Не возражаешь?
- Ну что ты! Как можно! Конечно, бери! - засуетилась обрадованная девяносто девятая, не веря своей удаче.
- Не радуйся раньше времени, собачий харч, - осадил её Елимар. - Условие моё послушай.
- Ааа... разве мы ещё не всё обговорили?! - заискивающе поинтересовалась смерть.
- Мне гарантии нужны! Без гарантий я в Потусторонье не пойду!
- Самое дорогое у тебя коса? - та кивнула. - Вот косу мне на это время и отдашь!
- Косууу?! - заголосила возмущённая смерть. Ещё не один смертный не ставил ей таких наглых условий. Да как он...
- Это моё условие, - душевно улыбаясь, повторил Елимар.
- Эх! Была, не была...
Потусторонье Елимару не то, что бы не понравилось, а вот не глянулось. Видал он места и более унылые и пустынные, но даже голые камни Сухой долины в своё время не вызвали в нём столь удручающих ощущений, а тут кровь стыла в венах. Туманный мглистый сумрак Потусторонья был наполнен жуткими, вызывающими зубной скрежет, звуками. Порывистый ветер пригонял с одной стороны вой стаи гиен, тут же менял направление, и с другой стороны доносились хрипы раненых, умирающих людей. Несколько мгновений, и новые звуки чавкающих падальщиков начинали терзать слух воина. Конь тоже нервно прядал ушами и всё норовил дать задний ход.
- Это что, - обратил Елимар суровое лицо к сопровождающей, - торжественная встреча?
- А как же! Всё для тебя! - радостно кивнула смерть.
- Впечатлила, - грозно пробурчал рыцарь. - Отмени этот концерт. Мне в детстве дракон на ухо наступил, я изысканных звуков не понимаю.
- Как скажешь, гостюшка дорогой, - девяносто девятая махнула рукой, и очередная партия воющих шакалов оборвалась на полузвуке, лишь ветер продолжил шуршать бессмертниками.
- Ну, и где эта твоя тринадцатая? - продолжил капризничать Елимар. - Искать её теперь по всему Потусторонью будем?
- Я её сама поищу, а ты пока погуляй, осмотрись, - протараторила смерть и исчезла в серой дымке.
- Едить твою... через плечо налево! Ипоцефал, ты дорогу назад запомнил? - конь несколько раз качнул головой. - Умница! - рыцарь благодарно похлопал скакуна по шее. - Давай, вези нас обратно! Темнит что-то смерть, печенью чувствую.
Конь развернулся на сто восемьдесят градусов и лёгкой рысцой потрусил туда, где, по его мнению, остался вход в Потусторонье. Елимар полностью положился на коня и даже позволил себе слегка расслабиться, за что тут же поплатился. Откуда в этой унылой местности взялась белая кобыла... Рыцарь не мог себе даже представить, что столь великолепный экземпляр может обитать в мире мёртвых. Кобыла, призывно ржа, пронеслась мимо них с Ипоцефалом. Жеребец не мог не ответить на столь заманчивое предложение и, сбросив седока, умчался за призрачной лошадью в туманный сумрак.
- Едить твою,... Цефаааааал! - во всю мощь богатырских лёгких закричал Елимар. Ответом ему было два ехидных ржания, донёсшихся из серого тумана. - Значит вы вот как! - проворчал рыцарь, почесал ушибленное место, поднял оброненную косу и задумался. - Надо провести разведку, с местным населением контакты наладить... Ещё поглядим, чей верх будет!
Не раздумывая, направился рыцарь в ту же сторону, куда призрачная кобыла увлекла Ипоцефала. Авось, и коня своего там найти сможет. Вот ведь, сущность мужская, сильнее страха оказалась. Как бы и его на такой крючок поймать не попытались! Подсунут какую-нибудь красотку, мороком наведённую, поддастся воин женским прелестям, а она его хвать ручками костлявыми, и поминай, как звали. Уговор-то только с девяносто девятой был. Остальные девяносто восемь и покуражиться могут...
- Значит так, - решил для себя Елимар, - вина здесь не пить, на девок не глазеть, на разные прочие заманихи не вестись! Всё прежде семь раз обдумать, или восемь... а то и девять!
Как ни странно, но заманивать его ни кто и ни чем не пытался. Топал рыцарь спокойно по каменистой пустоши, по сторонам оглядывался, иногда Ипоцефала к порядку призывал.
- Чего орёшь, как оглашенный? - вопросил у него валун. - Новопреставленный?
- Тут что, камни разговаривают? - опешил Елимар.
- Какой я тебе камень? - валун зашевелился и превратился в старый пыльный плащ, из-под которого выглянул череп, обтянутый жёлтой кожей с реденькими русыми волосиками. - О, опять ты! Ох, и надоел... - череп снова спрятался под плащ, не намереваясь продолжать общение.
- Погоди, погоди, - потянул за край накидки рыцарь, - ты меня знаешь?
- Знаешь... - прошипели из-под ткани. - Сам меня сюда спровадил, а теперь провалами памяти прикрывается!
- Я?! Тебя?! Сюда?! Когда?!
- Ты! Меня! Сюда! - вскочил мертвец. - Что, сильно изменился?
- Сильно...
- Ладно, - поник покойник, - раз ты тут, то делить уже нечего... Горисфен я.
- Ты?! Идиии... А что такой... тощий? - недоумённо повёл рукой Елимар вдоль тела убиенного врага, помня, что был тот столь же широк плечами, что и сам рыцарь.
- Тощий... Посмотрим, какой будешь ты через пару месяцев, - хмыкнул Горисфен.
- Да я это, временно тут. Покажусь тринадцатой и обратно.
- Обратно? Ха-ха-ха! Нет отсюда обратной дороги! Обманули тебя, рыцарь! - развеселился мертвец. - Сам, по доброй воле за смертью пошёл! Нашим рассказать, не поверят! Ха-ха-ха!
- Нет, говоришь, дороги, - не обращая внимания на смех бывшего врага, проговорил Елимар. - А что хозяева здешних мест больше всего не любят?
- Что? - оборвал веселье Горисфен. - Не любят?.. Да всё, почитай, что о жизни напоминает.
- Вот и хорошо! А что главное для воина? А? - он подмигнул покойнику. - Гимнастика! Регулярные упражнения! Этим и займёмся!
- Тренировки? - взбодрился Горисфен. - А ведь и в самом деле! Ну, ты - голова!
- А то, - подбоченился Елимар. - Ты давай, собирай всех, кто к воинскому братству относится... относился. Оружие там, какое прихватите, и начнём!
- Освоился? - раздался за спиной рыцаря вкрадчивый голос смерти.
- Знакомого встретил, - обернулся к ней Елимар. - Не жалует он ваше бытиё, форму потерял.
- Так ты и есть Елимар Неустрашимый, первый рыцарь его величества Гелара третьего? - выплыла из сумрака вторая тёмная фигура, выше и значительно крепче (если можно так выразиться про скелет) девяносто девятой.
- Мои данные, - невозмутимо ответил рыцарь. - С кем имею честь? - он, конечно, мог бы тоже спросить, не с тринадцатой ли смертью беседует, но вспомнил свой зарок про семь раз подумать и ограничился лишь вежливой фразой.
- Тринадцатая смерть, - зловеще прошипела та и стала его внимательно осматривать со всех сторон.
- Что вы на мне выискиваете? - осведомился Елимар, догадываясь, что тринадцатая высматривает на нём следы умерщвления.
- Да так, ничего, - нехотя отозвалась старшая смерть, - живым человеком любуюсь... Так ты, голубушка, его не убила?
- А мы спорили, что он сюда придёт, а живой или мёртвый... - гордо ответствовала девяносто девятая.
- А ты его предупредила, что обратной дороги ему не будет? - ехидно спросила тринадцатая.
- Это мы ещё посмотрим, - надменно произнёс Елимар. - Может, вы меня сами домой под белы ручки выпроваживать станете, а я сопротивляться буду!
- Ну-ну, - покачала головой старшая смерть. - Пари ты выиграла, девяносто девятая, но что-то мне подсказывает, что это ещё не конец.
Поигрывая косой, она растворилась за туманным пологом. Новоиспечённая тринадцатая смерть намеревалась последовать за ней, но была схвачена цепкой рукой Елимара.
- Кудаааа? А меня домой отправить?
- Нууу, ты же слышал... что она сказала...
- Слышал! Но коса твоя у меня пока ещё! - предъявил рыцарь инвентарь хозяйке.
- У тебя... - со вздохом согласилась смерть.
- Домой поведёшь? - потряс косой рыцарь.
- Нет, - вжала в плечи голову обманщица. - Погости у нас...
- Погощу, - покладисто согласился Елимар, - но при одном условии!
- Говори, - опять вздохнула смерть.
- Дом хочу с большими комнатами и водоём, - требовательно изрёк гость.
- А водоём то зачем? - опешила новая тринадцатая.
- Гусей разведу, - ехидно пояснил рыцарь. - Я гусятину сильно уважаю! Исполняй! - рявкнул он так, что смерть громыхнула всеми костями, завершающим аккордом лязгнув зубами.
Организовав в вытребованном у тринадцатой смерти доме гимнастический зал, Елимар приступил к исполнению задуманного. Регулярные занятия сделали своё дело. Бывшие воины и воительницы (отыскалось их тут пара штук) стали набирать мышечную массу, обрастать утраченным мясом. Жизнерадостные звуки тренировочных битв заглушали вой гиен и шакалов. Стоны умирающих исчезли сами собой. Вновь поступающие покойники, не раздумывая, присоединялись к объединённому воинству. Елимар заставлял своих теперешних соратников уделять внимание не только гимнастическим, но и водным упражнениям. Гигиена, опять же.
Смерти по одиночке и группами, маленькими и большими, пытались урезонить разошедшихся покойников, призвать их к тишине и порядку, соответствующих данному месту. Ответом им всегда были смех и улюлюканье окрепших мертвецов и ехидное предложение Елимара подать на них в суд. Как-то раз сам Центурион прибыл на усмирение вышедших из повиновения бывших воинов, но был закидан камнями и заплёван плевками, ибо приехал он на пленённом Ипоцефале. Конь выглядел жалко. Лоск с него сошёл, грива и хвост спутались, глаза потускнели. Не смог Елимар глядеть спокойно на своего любимого коня, засветил увесистым камнем в лоб Центуриону, выбив того из седла, приманил Ипоцефала сочной травкой, росшей у водоёма, да свежей водичкой. Вспомнил несчастный жеребец, кто его настоящий хозяин, заржал радостно, от себя добавил поднимающемуся на ноги Центуриону копытом в его многострадальный лоб, и поскакал в объятия рыцаря. Погрозил кулаком главнокомандующий смертей Елимару и его воинству, и объявил им войну до победного конца. Думал напугать, да не вышло. Окрепшие покойники будто того и ждали, радостными криками встретив известие о войне.
И сошлись две армии на бескрайних пустошах Потусторонья. Сотня смертей и рать покойников, не уступающих им числом (не стали выставлять рыцари и воины большее количество людей, дабы не нарушать симметрию боя). День бьются, второй день бьются (это если по обычному человеческому времени считать), третий...
Опомнилась тут первая смерть, да как заголосит на всё мёртвое пространство:
- Да что же мы делаем! Да как мы могли забыть свои обязанности! На поводу у живого пошли!
Остановилась битва. Смерти между собой недоумённо переглядываются, а покойники ехидно ухмыляются, на их замешательство глядя. Понял тут Центурион, что обвёл его вокруг пальца рыцарь Елимар, от работы ежедневной отвлёк, втянул в бесконечную битву, а в мире людей всё это время не один человек не умер...
- Тринадцатая! - призвал он свою подчинённую. - Избавься от этого... живого.
- Это как же? - не поняла смерть. - Убить, что ли?
- Убииить?! Что бы он тут у нас... - аж задохнулся Центурион. - Обратно его отправь! Что бы духу его тут не было! - топал ногами главнокомандующий.
- Слушаюсь! - пискнула тринадцатая и бросилась исполнять приказание.
- Прощай Елимарушка, загостился ты тут у нас, - тринадцатая смерть держала под уздцы качающегося Ипоцефала.
- Прощай, тринадцатая. Ты уж не серчай, я за себя Горисфена оставил... - тёмная фигура покачнулась, вроде как в обморок собираясь, но устояла, или за уздечку удержалась. - Номер то у тебя не отберут? - усмехнулся рыцарь.
- А пускай, - махнула рукой та, обдумывая, что с Горисфеном теперь делать, - разницы всё равно никакой: тринадцатая, девяносто девятая... Не скоро мы с тобой увидимся.
- Что так? - сделал удивлённые глаза Елимар. - Не подошёл я вашему дому?
- Такой буйный? - не удержалась смерть. - Нееет. Мы лучше подождём, когда ты немощным старцем станешь...
- Немощным? - снова усмехнулся рыцарь. - Не дождётесь! - он перехватил уздечку у смерти и повёл своего исхудавшего коня в мир живых.
- Дождёмся... - пробормотала смерть, - но очень, очень, очень не скоро.