Глава 2. "Конец эры закона, и начало эпохи вовсе не благодати".
Литературный flash-back номер 3.
Эпиграф:
The days are bright and filled with pain,
Enclose me in your gentle rain.
The time you ran was too insane,
We'll meet again, we'll meet again.
Oh tell me where your freedom lies,
The streets are fields that never die,
Deliver me from reasons why
You'd rather cry, I'd rather fly.
The Doors (of Perception), "The crystal ship", 1967.
Подстрочный перевод лежит на поверхности, сделать из него нечто, мало-мальски близкое к оригиналу, не удаётся не одному только Автору, поверьте на слово.
Кстати, название группы ("Двери восприятия") произрастает не из занятного опуса гуру наркоманов, Пожирателя Весёлых Грибочков, бесспорно одарённого О. Хаксли, а из эпической, "богопротивной" поэмы истинного англичанина, гениального, бессмертного У. Блейка, "Бракосочетание Рая и Ада".
Конец эпиграфа.
... Совсем скоро новоиспечённый глава рода собрался с духом. Он приказал эльфам прибраться в замке, да привести тело бывшего Хозяина в нормальный вид... умершего от сердечного приступа. А что тут такого? "Око за око", конечно же, известный даже чистокровным магам закон подлунного мира, и неважно, что закон нечестивый сей делает мир слепым! О, неважно... до поры, пока тебе самому не подобьют глаз, или... что хуже сотворят.
Северус знал, что, несмотря на почти рабское положение в волшебном мире, эльфы зачастую сильнее даже стихийных чародеев, поэтому они придадут трупу достойную видимость, прибегнув к неизученной магии. Знание - сила, поэтому можно и даже нужно обойтись без подкупа целителя, а потратиться несколько в ином плане.
Наследник решил расщедриться, чтобы отпраздновать своё величайшее достижение и реальное торжество, столь сладкую, холодную месть. Он заказал дорогой гроб, разослал немногочисленной дальней родне в меру скорбные послания.
Как ни странно, родственники примчались в полном составе, даже с чадами-подростками, видимо, надеясь на богатое завещание, от которого им что-нибудь перепадёт.
Перед строго церемониальными похоронами тела Снейпа-старшего в фамильном склепе, а также после этого события личный нотариус семьи обошёл все комнаты замка, имеющие хоть какие-то следы человеческого присутствия, но завещания не нашёл. А господин нотариус использовал замысловатое заклинание, применённое отцом, не известное, да и не нужное Северусу.
Когда вся родня отвлеклась от фуршета и сплетен, уже успела лично выразить личные, слащавые соболезнования Северусу, нотариус попросил тишины. Он заявил, что, как со слов сына умершего, так и по собственным изысканиям, ушедший в Посмертие не успел составить завещания, видимо потому, что смерть застала его внезапно в цветущем для мага возрасте. Тут некоторые особо бедные родственники пустили слезу.
Нотариус вновь дождался тишины и закончил тем, что согласно "Статье о наследовании" Семейного Кодекса фамилии Снейп, всё движимое и недвижимое имущество достаётся детям, в зависимости от их пола и порядка появления на свет, а в данном случае полностью переходит единородному сыну покойного, Северусу Тобиасу Снейпу.
Названный единственный наследник даже не поморщился от такого болезненного именно сейчас совпадения имени убитого отца и милого призрака. Просто Северус с головой ушёл в размышления над очень важной проблемой, но в итоге он спокойно вздохнул, не заметив неприятного жжения в руке... до поры.
Да, это всё было лишь наркотическим кайфом, прежде не испытанным, как не будет его и впредь. Ни опиума, ни прекрасного призрака во плоти. Не к добру такие недостойные привычки, практически лишившие отца ума, ведь Тобиас погиб именно из-за этой мерзости.
Затем нотариус вопросил, нет ли претензий к законному наследнику, но тот так сверкнул на родню чёрными блестящими глазищами, что никто и рта раскрыть не посмел.
Впрочем, глава недружного семейства пообещал помочь наиболее нуждающимся, а остальным отправить ценные подарки, презрительно ухмыльнувшись.
Дарить-то он будет безделушки с каминной полки из комнаты матери. Но она действительно платила за многие вещицы кругленькие суммы, а также... собирала подобные знаки внимания, как от ухаживающих кавалеров, так и от любовников.
Что же до бедных родственников, проливавших слёзы, Снейп тихо велел нотариусу лично выяснить, реально ли они на грани нищеты. Если это правда, пусть мистер Грейнинг переведёт каждому такому семейству по сто галлеонов на счёт в Гринготтсе.
Просто пришла пора. На большую щедрость, по мнению Северуса, они не должны рассчитывать от волшебника с уже полчаса, как воспаленной Меткой. Лорд будет очень недоволен столь длительной задержкой друга.
- Леди и джентльмены, - произнёс Северус настолько повелительно и холодно, что слышно было во всей огромной пиршественной зале, - С сожалением сообщаю, что покидаю вас без промедления. Я провёл в своём замке больше времени, чем мне отпущено насущными делами. В данный момент я должен аппарировать на другой конец Англии, чтобы разделить своё горе с верными друзьями и вскоре вернуться к работе.
На случай возможных эксцессов и неприятностей ставлю вас в известность, все вещи в замке заколдованы таким образом, что никто не может вынести их за его порог, кроме главы рода.
Оставляю вас на попечение глубокоуважаемого мистера Грейнинга, моего нотариуса, и не советую злоупотреблять его драгоценным временем.
После выхода последнего гостя он закроет дверь лишь нам известным способом.
Прощайте.
... Метка уже не просто болела, а дико горела, но Снейп благоразумно не трогал больное место.
Он почти бежал по антиаппарационной зоне, ругая её, себя, затянувшееся дело с отцом, пышные похороны и поминки, родственников...
- "Надо сделать зону уже! И чего я не видел в этих голодранцах!"
Вдруг страшная мысль пришла ему в голову:
- "А что было бы, коль Метка загорелась в момент общения с милым призраком, пусть галлюцинаторного происхождения?"
В миг единый обрушилась лавина незваной душевной боли, куда более сильной, чем физическая.
Выходит, его лишили собственной жизни, и он должен быть всегда рядом с Лордом, если тому понадобится просто перекинуться парочкой глубокомысленных замечаний с Северусом.
Но как он, уже выбежав к месту аппарации, может вернуться к Лорду с такими крамольными мыслями? Ведь этот "Повелитель", в отличие от остальных "слуг", величает Северуса другом! А разве друзьям можно причинять такую боль, да ещё и привязывать их к себе коротким поводком?
- Нет, надо скрыть эти мысли, запрятать их в такие глубины мозга, чтобы ничем себя не выдать.
Вот страшный в своей смерти отец. Нужно вспомнить все подробности его долгого и мучительного умирания, не забыть про завещание, но... к этой проклятой комнате привязано другое, интимное переживание. Образы отравленного отца и замученного им возлюбленного неотделимы, и я ничего не могу с этим сделать.
Ладно, ведь не случайно мы с Лордом друзья, и он всё расценит верно, даже если умеет читать мысли. Было бы куда лучше, если бы он проник непосредственно в мой разум. Столь многоопытный, старший друг обязан меня понять и, возможно, пойти навстречу, отпустив на волю.
Мне лично от общества его Пожирателей больше ничего не нужно, дело сделано. Только Регулус меня беспокоит, пропал...
А, найдётся дружище мой, куда он денется!
Северус наскоро успокоил себя разговорчиком, боль в Метке как-то поутихла, и он аппарировал.
... - Avada Kedavra!
Усталый и тоскливый голос Лорда заставил молодого человека насторожиться и не рваться навстречу другу. Потом наступила тишина, не было даже слышно звука упавшего тела.
Северус глубоко вдохнул и вошёл в залу. Там было с десяток Пожирателей, в Кругу лежало тело Регулуса. Он тут же отвёл глаза, почувствовав тошноту. Кровь на полу, на плащах собравшихся и на краешке мантии Лорда...
Приторно сладкий, отвратительный запах Смерти, вот бы победить безликую, бесполую обманщицу, закупорить её!..