Аннотация: Есть много людей, для которых страх и отвращение притягательны, как дверь в тайну.
________________________________________
РИТУАЛ
Nicholas Murray
The Horse
Николас Мюррей
Ритуал
Перевод с английского
Они медленно и методично перепахали дно озера. Две недели тому назад здесь утонула лошадь. Важным было то, что ее гибель была естественной. Потребовалось пять обозленных силачей, чтобы вытянуть раздувшийся, гниющий труп огромного животного из грязи на берег. Один из одетых в черные плащи людей, выстроившихся в темноте, нагнулся и прохрипел из глубины своего капюшона прямо мне в ухо: "Она распухла потому, что слишком долго была под водой". Его тошнотворное дыхание обволокло мое лицо, будто слизь со дна озера. Долго никто не двигался, лишь глядя на все это и издавая непрекращающийся ропот. Глаза, скрытые под капюшонами, упорно отыскивали какой-то знак, необходимый для оправдания их нелегкого путешествия сюда. Люди застыли, как камни, охраняя свой разлагающийся приз.
Прошло очень много времени. Наконец, некто вышел из толпы черных силуэтов и направился к бесформенной массе на берегу. Это был пожилой человек, сгорбленный, сильно прихрамывающий, но уверенный в своих движениях. В полумраке факелов едва различалось старческое лицо, переплетенное глубокими морщинами. В левой руке он держал исковерканный костыль, который глубоко уходил в грязь при каждом шаге старика. Правой рукой он крепко сжимал короткий нож с черной рукоятью, сильно закругленный с одной стороны. Обыденно, без лишних движений, но с трудом он опустился рядом с лошадью, почти коснувшись коленями влажной шкуры. На фоне ее громады он казался совсем невесомым, а тень, расползающаяся от раздутой массы, казалось, была чернее, чем сама ночь вокруг, и вбирала его в себя.
Некоторое время он разглядывал тушу с жалостью и умилением, потом занес руку над головой. Лезвие тускло сверкнуло, проделало в воздухе высокую короткую дугу. Вошло с легкостью в плоть: поток гнилого воздуха со свистом стал вырываться наружу из пробитого живота. Через минуту все было кончено. Распухшая огромная масса превратилась в невысокий бугор обмякшей шкуры, из раны струился тонкий ручеек вязкой желчи. Старик не спеша поднялся, развернулся к голове лошади. Ее глазницы уже давно были пусты, зияя широкими черными впадинами. Он низко наклонился и с невыразимой нежностью зашептал что-то ей в ухо. Это была кульминация действа: он замолчал и стал ждать.
Слабый ветер слегка трогал траву. Раздался треск разрывающейся грудной клетки, все тело мертвой лошади содрогнулось. Невольные конвульсии оторвали изуродованный труп от земли. С торжеством мертвого тела она твердо стала на ноги, задрав безглазую голову в пустое небо. Старик осторожно вытянул узловатую руку. Его пальцы коснулись влажной спутанной гривы. Животное не шевельнулось. Другой рукой человек захватил ее спину, и с неожиданным проворством вскочил на нее. Она попятилась назад, являя ужас и величие, раскрыв рану на животе. Из ноздрей и рта в холодный ночной воздух вырвались струи пара. Всадник заставил животное подчиниться ему. Мы продолжали наблюдать. В шоке. В тишине. И не могли представить, что произойдет дальше. Продолжение действа знал всадник. Нам оставалось только смотреть.
The Horse by Nicholas Murray.
A mysterious group of cloaked figures retrieve a dead horse for an ominous ritual in Nicholas Murray's piece of purple prose
They dredged the lake slowly and methodically. Apparently the horse had drowned there two weeks ago. It was important that the horse died naturally. It took five heaving and grunting men to drag the bloated, ugly corpse up through the mud and onto the grey embankment. One of the many hooded figures standing in the darkness leaned into my ear and croaked, "It's swollen because it's been down there so long." His sour breath wrapped around my face like the lake's own slimy fist. For a long while, each second itching like radio static, everyone stared at it, not moving. Shadowed faces watching for some sign, expectant of a reason to validate the arduous journey here. Waiting like standing stones, guarding their decaying prize.
After what seemed like an age, he emerged from among the silhouetted figures and approached the dripping mass of the animal. He was old, hunched over, limping but determined. The visible gloom of the torches caused his age to play across his face in yawning craggy lines. In his left hand he held a gnarled and warped walking stick that sunk deep into the mud with every other step. In his right he clutched a short knife, black handled and curved along one edge. Practical and entirely unceremonious. With a creaking effort he knelt beside the horse, knees almost touching dank fur. Its hulking size made him seem even more shrunken, and a blanket of shadow somehow even darker than the surrounding night stretched out from its distended flank, enshrouding him and joining him to the unmoving bulk before him.
After gazing at the beast for some time, a look of both pity and reverence, he raised his arm above his head. The blade shone dully, drawing a high, narrow arc in the murky air. In a breath the metal had disappeared within the massive side of the animal. A nauseating wet whistle filled the darkness as the horse's bloated belly deflated, sending a torrent of putrid-smelling gas into our nostrils. It was over in a second. The vast form had become a sunken mound of trailing skin, a rivulet of viscous bile oozing unhurriedly from the wound. He raised himself up slowly and edged toward the horse's head. Its eyes were long since gone, leaving gaping black voids. He leant down, holding his head just higher than the beast's, and with the utmost tenderness he whispered into the horse's ear. This was the moment. As he finished, he stood and waited once more.
The wind stirred, causing the grass to undulate faintly. A sound like an ancient chest being opened escaped from the corpse and suddenly every inch of it shuddered. This violent quivering led the horse to contort its limbs and with one desperate convulsion wrench its pallid form off the ground. It stood, solid and proud in unlife, pointing its sightless head up towards the hollow sky. He cautiously reached out a wrinkled hand. His fingers touched the matted and sodden mane. The creature didn't flinch. The other hand grasped the thing's back and with unexpected strength hoisted him onto its body. It reared ferociously onto its hind legs, both dreadful and magnificent, displaying the wound down its side once more. A flood of breath, foggy in the night air, shot forth from its nostrils and mouth. He held on, forcing the beast to submit. We stood. In shock. In silence. What would come next we could not imagine. It was his vision that was taking form before us. We would simply have to follow.