Она спала, маленький, сморщенный комок ДНК, борющийся за свою организацию. Она выглядела и пахла, как кусок теста. Признаки дыхания были даже менее заметны, чем когда она только родилась; если бы не это слабое тиканье, я бы не решился утверждать, что она жива.
Под матрац было помещено электронное устройство, которое считывало и преобразовывало каждый вдох и выдох малютки в тикающий звук метронома. Предполагалось, что эти щелчки должны были доказать жизнедеятельность субъекта, но для меня они означали обратный отсчет.
В прошлом году , вообще, все шло в обратном отсчете. Когда ждали зачатия, когда смотрели на раздувающийся живот, когда покупали все то, что, как мы думали, нам понадобится. Каждый день я готовился к тому, что невидимый таймер упрется в ноль, Элейн не вынесет тошнотворных будней и убежит в мир достатка и удовольствий, к которым она так привыкла. После родов отсчет продолжался. Я смотрел на младенца и ждал проявления какого-то чувства. Тик. Тик. Тик.
Технически она была не рождена, - ее, как сорняк, просто вытянули из живота Элейн. Такие дела роженице тяжело переносить: шов требовал ухода, искалеченные внутренности - дальнейших обследований.
Маленькому комочку я сказал, что люблю его, стараясь поверить себе.
Кофе. Я пошел на кухню и сотворил реально крепкий напиток. Молока не было. Лавка находилась в двух шагах от квартиры; можно обернуться еще до того, как он остынет. Проклиная все, я схватил интерком и вышел.
- Привет, Мо, - я поздоровался с индийцем, стоявшим за прилавком. Продавцы все время были разные, но всех почему-то звали Мо.
- Здравствуйте, мистер Фрэнкс. Как ваша маленькая девочка?
Я поднял тикающий интерком:
- Еще жива.
- Это их лучший возраст, правда? Вы можете глазеть на них весь день. У меня семь дочерей - я не мог оторваться.
- Вы это серьезно? - рассеянно поинтересовался я. Зачем я пришел? Явно, не выспался.
- Бывает трудно, когда они растут. Наша старшая - ей двенадцать - все время говорит о телефонах с глазом, о своем пространстве в книге, о хлоп - музыке. Мы ее просто не понимаем.
- Я всегда хотел ребенка, - ответил я. - Но не уверен, что младенца.
Почесав щеку, я вспомнил - молоко - вот зачем я пришел, и выбрал самую большую, шестипинтовую бутыль. Элейн называла ее "коровой". Когда пришла очередь платить, я понял, что забыл кошелек. Бормоча под нос всякие ругательства, я поставил на место "корову" и вымелся из магазина.
У парадной двери нашего дома я похлопал себя по карманам. Похлопал еще. Посмотрел вниз. Я был в пижаме, в той самой, в серо-голубую полоску, которую мать Элейн подарила мне на Рождество. Я положил электронное устройство на асфальт и, дурачась, стал бить себя по карманам.
Конечно, никаких ключей там не было. Я точно знал, где они находились, - в кармане джинсов, покоившихся рядом с ночным столиком. По ту сторону входной двери с двойным замком. В последнем припадке буйной фантазии я прошлепал себя еще раз, прежде чем паника начала овладевать мной. Игла покалывала затылок, в глазах поднимался туман. Я придержал его и заставил себя сосредоточиться, потому что инстинкт гнал меня прочь, говорил, что нет никакого ребенка и предлагал провести остаток жизни под мостом.
У мамы Элейн был запасной ключ. Жила она всего в паре остановок от них. Я мог позвонить ей и примчаться через десять минут. Но - нет. Я не мог позвонить: мобильник тоже находился в кармане джинсов.
Назад, в магазин.
- Еще раз здравствуйте, мистер Фрэнкс. Что-нибудь забыли?
- Мо, у вас есть телефон?
- Только для персонала, извините.
- Пожалуйста, это очень срочно.
- Жи? Проблема с малышкой?
- Нет, здесь, хм... это... Могу я позвонить от вас?
Наверное, Мо разглядел что-то в моем лице. Он протянул мне свой мобильник. Но я не мог сообразить, какой номер мне нужно набрать. Позвонил Элейн, - только ее номер смог припомнить.
- Алло? Кто это?
Я почувствовал, как лицо заливает горячая краска, в животе скрутило.
- Элейн, это я. Как у тебя дела?
- Все лежу. Ты знаешь, каково это в больнице. Ждешь, ждешь, ждешь. Как наша крошка?
- Я только звоню..., - а чего я звоню? Что я, вообще, делаю? Элейн доверила мне ребенка, а я чуть не признался, что я самый никудышный отец в мире.
- С чьего номера ты звонишь?
- С крохой все хорошо. Она спит.
- Я скучаю по ней. - Ее голос задрожал. - Прости, я еще чувствую себя разбитой.
- Я только... Какой номер у твоей мамы? Я хотел позвонить ей, чтобы... поблагодарить за пижаму. Я как раз ее надел.
Я изобразил торопливым жестом, будто пишу. Мо потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что мне нужна ручка. Записав номер на руке, я добавил несколько пустых фраз и отключился.
- Звонок не был похож на срочный, - заявил Мо.
- Мо, заткнись.
Я набрал номер телефона мамы Элейн.
- Алло?
- Миссис Леклерк, это...
- Даниэль! Какой сюрприз! Очень рада слышать тебя. Как там моя красавица внучка? Она просто самый очаровательный ребенок, которого я видела. Она унаследовала все это от меня, дорогой.
- Она в порядке.
- Он говорит: "Она в порядке". Мужчины всегда так ясно выражаются на подобные темы. Мой муж...
- Миссис Леклерк, вы не могли бы помочь мне?
- Ага! Нужен дельный совет от опытного родителя. Ты обратился по верному адресу. Все, что тебе нужно, - наблюдать за тем, как мило обворожительная Элейн...
- У вас есть запасной набор ключей к нашей двери?
- Да, дорогой. Ты доверил их нам - мы серьезно отнеслись к делу. Они в ювелирной коробке, которая в ящике для столовых приборов.
- Не могли бы вы принести их? Или, может быть, я сам приду?
- Я в Брайтоне, мой хороший. На конференции консерваторов. Чтобы попасть домой мне потребуется не меньше часа, а Себастьян в Монако, по делам. Дело-то очень срочное?
Я скрипнул зубами.
- Как же быть? - она напомнила о себе.
- Ничего. Извините, что побеспокоил вас.
Я отключил телефон.
Мо посмотрел на тикающий прибор, оставленный мной на прилавке, затем скосил взгляд на меня и усмехнулся:
- Попал в положение, да?
Я почувствовал прилив паники, будто яд растекался по венам. Мне хотелось кричать, разразиться бранью. Но вместо этого закрыл глаза и тяжело вздохнул. Все тело дрожало от внутреннего напряжения.
- Мо, у тебя есть телефон дежурного слесаря?
Мо покачал головой.
- Позвоню в справочную? - я поднял трубку. - Если ты не возражаешь?
Мо жестом изобразил согласие. И сжал губы, как будто подавляя ухмылку.
Мне дали номера двух специалистов, и я позвонил тому, что поближе.
- Здравствуйте, - сказал я, услышав задиристый голос. - Я захлопнул дверь, а ключи оставил дома. Вы можете помочь? Это срочно.
- Конечно, - сказал человек. - Смена замка стоит 250 фунтов, плюс 50 за вызов.
- Хорошо, хорошо. - Я назвал адрес.
- Мы будем на месте через 10 минут. У вас есть какой-нибудь удостоверяющий документ?
- Нет. Бумажник в квартире.
- Водительское удостоверение? Счет за коммунальные услуги?
- Я в пижаме.
Мо наклонился, приставил ладонь ко рту:
- Они тоже очень хорошие пижамы! - Пришлось оттолкнуть его.
- Боюсь, мы не можем помочь вам, если вы не предъявите действительный идентификационный документ, с указанием адреса.
Я постарался не выдать своего раздражения. Безуспешно.
- Я покажу паспорт, как только войду в дом.
- Сожалею, сэр, - ответил раздраженный голос. - Боюсь, мы не можем вам помочь. - И человек отключил трубку.
Я издал первобытный рев. Мо решил, что я заброшу его телефон в отдел алкогольной продукции. Укротив ярость, я вбил номер второго слесаря.
- Алло, "Секьюэлок лимитид".
- Здрасьте. Я стою перед дверью своей квартиры без ключа.
- Бывает. Я избавлю вас от проблемы.
- Это срочно. И у меня нет никаких документов.
- Дайте ваш адрес.
Я назвал.
- В настоящий момент я на другом вызове, сэр, так что прибуду через... минут сорок пять.
Я посмотрел на часы. Должно быть, на моем лице можно было прочесть такое, что Мо действительно выглядел сочувствующим.
- Чуть быстрее нельзя?
- Сорок пять минут.
Я тяжело вздохнул и отдал телефон, уронив слезу.
- Спасибо, Мо.
- На самом деле меня зовут Сухвиндер.
Я взял с прилавка пластиковый аппарат. Он не тикал, и я потряс его. Прижал к уху, напряг слух. Открыл заднюю крышку, покрутил батарейки. Ничего.
- Батарейки, батарейки! - выпалил я.
Мо пошарил где-то и вывалил на прилавок несколько упаковок. Я схватил одну из них и разорвал ее. Заменил старые батарейки. Ничего.
Я проверял и перепроверял. Батарейки вставлены правильно, прибор включен, но звука не было. Я посмотрел на Мо. Его брови поднялись домиком. Рукой он закрывал рот.
Я выбежал из магазина и принялся ломиться в дверь нашей квартиры. Без толку потряс ручку, отступил назад и с разбега врезался в дверь. Мо вышел из магазина и наблюдал, как я снова и снова налетел на дверь, как оса на стекло. Дверь не поддалась.
Я остановился. Попытался спокойно оценить обстановку. Не получалось.
- Мо, помоги!
Мо пожал плечами:
- Не сходи с ума. Возможно, она передвинулась от датчика, или он сломался.
- Я не смогу узнать, жив ли мой ребенок или мертв, пока не открою чертову дверь!
Я посмотрел вверх на окна второго этажа. Старая викторианская водосточная труба проходила рядом с окном детской. Я попытался полезть вверх по ней.
Оказалось, такие вещи можно проделать только в мультфильмах. Труба была покрыта ржавой коростой и, пытаясь что-то сделать, я вообще оторвал ее от стены. Вонючий каскад застоявшейся воды обрушился на мою голову. Я отплевывался и хрипел, в то время, как труба, скособочась на одну сторону, грациозно повалилась на "Субару" моего соседа и с треском выдавила боковое стекло.
Я смотрел на автомобиль, плечи мои подергивались в тихой истерике, похожей, скорее, на смех. Он был припаркован недалеко от крыльца; теперь, когда труба легла под углом к дому и согнулась на крыше самого крыльца, стало возможным взобраться на нее.
Я запрыгнул на машину, помяв капот, и, перебирая руками по трубе, двинулся вверх. Я попытался перетащить тело на крышу крыльца, но труба прогнулась.
- Мо! - закричал я. - Принеси подпорку!
Мо бросил нервный взгляд на дверь своего магазина, затем стал под меня и поднял вверх руки. Я наступил на них, потом на его тюрбан, и перебросил себя на крышу.
Перегнувшись через ненадежный выступ, опираясь на сломанную трубу, я заглянул в детскую. Я мог видеть ее, но нельзя было понять, шевелилась ли она. До сих пор у меня не было возможности почувствовать, что значит "ком в горле", теперь же мне казалось, что я проглотил лимон.
Непосредственно над крыльцом находилось окно гостиной. Я уперся и двинул по нему ногой. Оно громыхнуло, но выдержало удар. Я настроился на более решительный удар, и тут же чуть не слетел с крыши, оглушенный сиреной, взревевшей в десяти шагах от меня.
Я рухнул на четвереньки, чтобы не свалиться с крыши. Осторожно я повернул голову и увидел полицейского, выходившего из машины. Краем глаза я заметил, как Мо проскользнул в свой магазин.
- Держи его! - закричал коп.
- Это мой дом! Мне нужно попасть к ребенку! - именно это я хотел сказать. Получилось что-то другое.
- Вниз. Немедленно, - приказал полицейский. - Обсудим все в участке. Он он продолжал выкрикивать угрозы и приказы, но я мог расслышать только шум в ушах. Повернувшись к окну, я ударил его изо всех сил.
Моя нога пробила стекло насквозь, и раздался удивительный переливчатый звон. Еще больше удивил огромный треугольник стекла, торчавший из голени.
Я споткнулся, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но нога предательски согнулась. Во время падения я вспомнил все совершенные в жизни ошибки, но эта показалась мне самой ужасной.
ЧМЯК. Асфальт оказался на вкус солено - металлическим. Темнота.
Я пришел в себя сразу. Лежу. Попытался встать, но ноги были скованы, голова оказалась набита гвоздями. Я сощурил глаза и пригляделся. Я лежал на больничной койке. Ребенка нигде не было.
На грудь что-то давило. Все сильней, как будто духовой оркестр маршировал по моей груди. Он превращался в полноценный военный парад. Я же был худшим в мире отцом, нет, худшим человеком в мире. Если это была реанимационная машина, ее следовало немедленно отключить.
- Пожалуйста, постарайтесь расслабиться. - Голос принадлежал крепкой женщине в белом халате. - Вы находитесь в госпитале неотложной хирургии при Королевском колледже. У вас шоковое состояние, травма головы, сломанная нога и серьезное повреждение Ахиллесового сухожилия. Мы приведем вас в порядок, но сначала угомонитесь.
Я попытался сказать что-то, но голос мне показался чужим, и я потерял нить.
- Успокойтесь, или вы еще больше навредите себе. Перестаньте двигаться и назовите свое имя.
Я посмотрел на доктора влажными, умоляющими глазами.
- Как вас зовут? - она сделала ударение на каждом слоге.
Я сконцентрировал внимание, пытаясь прорвать морфиновый туман:
- Дэн. Йел. Фрэнкс.
- Дэниэл Фрэнкс?
Я кивнул.
- Мой... Ребенок...
- С кем из ваших родственников мы можем связаться?
- Мой ребенок... мой ребенок... мой ребенок!
Лицо врача нахмурилось в сочувствии.
- Сейчас я вернусь. ОК, Дэниэл?
- Нет! - Завопил я, но она уже вышла. Мне надо было собраться. Мне надо было поговорить с кем-нибудь. Я должен был позвонить. Я пошарил по бокам в поисках кнопки срочного вызова, полагая, что хуже мне уже не будет. Но стало хуже.