Аннотация: Смертный грех католической церкви Ирландии.
Грязные дети
Septic Children
Michael Keith
Грязные дети
Майкл Кит
Надо заметить, не может существовать милосердие там, где есть смертный грех. - Фома Аквинский.
Всем привет. Меня зовут Джонни Маккена, и я хотел бы задать вам один вопрос... конечно, если вы не возражаете... Спасибо.
Но для начала пара слов о себе. Почти до семи лет я жил в детском приюте Святой Марии на улице Дублин, в Туаме. Это в Ирландии. Все называли приют "домом", но в обычном понимании он, конечно, домом не был. Больше он походил на бывшую военную казарму или старую мельницу, из которой вынесли громоздкие устройства, слегка приспособив для проживания группы сирот и членов религиозной секты.
Нас воспитывали монашки Бон Секурс. Я употребляю слово "воспитывали" фривольно, потому что отношение к нам всегда было черствым, и о сострадании говорить не приходилось. Да, сестры присматривали за нами, но, скорее, как надзиратели за осужденными. Монашки не любили нас; мы были для них и бременем, и упреком, более чем что-либо другое.
Сказать, что существование наше было несчастным - ничего не сказать. Кормили нас два раза в день: утром холодная каша и вареный картофель с хлебом вечером. Иногда перепадал кусочек баранины, обычно по большим религиозным праздникам, например, на Рождество или на Пасху. Сестры заставляли нас подолгу читать "Радуйся, Мария", чтобы потом угостить таким лакомством.
У каждого ребенка был только один комплект одежды. В субботние вечера мы раздевались догола и ложились спать, пока наше убогое тряпье стирали. Это создавало определенную проблему, потому что нам выдавали одно тощее одеяло, и в холодную зимнюю ночь оно не могло согреть. Поэтому, как только свет перед сном выключали, мы прыгали друг другу в постель, чтобы согреться. Это могло повлечь неприятности - и мы часто их получали. Если монашки замечали кого-нибудь, то очень сердились и не упускали свой шанс наказать нас.
- Ах, гадкие мальчишки! Чем это вы занимались, голые в одной постели. Какой стыд! Яблоко от яблони недалеко катится. В покаяние вы всю ночь, до самого завтрака, проведете в коридоре.
Мы вставали на колени лицом к стене, и каждый получал сильный удар четками по заднице. Но очень скоро жгучая боль сменялась онемением плоти, следовавшим за леденящим сквозняком из коридора. На рассвете нам бросали еще не просохшую одежду и говорили, что такие отвратительные существа, как мы, остаются без завтрака.
В холодную пору в нашем доме все болели. Практически у всех детей появлялся насморк и глубокий кашель со слизью. Казалось, болезнь только усиливала презрение монашек к нам, о сочувствии не могло быть и речи. У нас не было даже тряпок, чтобы высморкаться, - все выделения приходилось удалять рукавами, отчего они имели очень неопрятный вид, а это не нравилось монашкам, и они наказывали провинившихся самым жестоким образом.
- Ты хуже грязи под ногами! Отвратительное животное! Сними эту рубаху и ходи голый, пока ее не очистят от мерзости! - вопила сестра Миган, которую боялись больше других за ее крутой нрав.
Никто не вызывал на себя столько гнева чистоплотных наставниц, как маленький Шон Охаллоран. Чаще других он оставался раздетым. Он был на два года младше меня и ростом не дотягивал до моего локтя, - и его сделали любимой жертвой вечно недовольные христовы невесты. Потому что он был самым беспомощным и забитым. Я пытался помогать ему, но мои усилия не были успешными.
- На небесах нет места для дьявольского отродья, Охаллован! Чтобы избежать заразы, Бог не пускает в Свои владения грязных чудовищ, - рявкала сестра Миган, которая получала явное удовольствие, унижая "Сопливого Шона".
Вскоре после того, как за ним закрепилась эта неприятная кличка, у него случилась легочная гиперемия, и его перевели из общего спального помещения в крошечный лазарет. Там была одна кровать, но какой-то страдалец уже занимал ее, поэтому Шона разместили прямо на полу, бросив ему тюфяк. Я видел его пару дней, свернувшегося калачиком под куцым одеялом, когда мы проходили в столовую мимо лазарета. На третий день его там не оказалось.
Я спросил у монашек, куда он пропал, но мне строго приказали не совать нос не в свое дело. Так мы попрощались с "Сопливым Шоном". Так же исчезли еще несколько наших тяжелобольных товарищей. Они просто исчезали... и больше никто их не видел. Все мы решили, что их либо отсылают в больницу, либо передают усыновителям. Билли Морриси, воспитанник из старшей группы, в обязанности которого входило мытье полов в помещении для самых младших, сказал нам, что, если они заболевают, то долго не остаются на своем месте.
- Их заворачивают и куда-то уносят. Особенно быстро тех, у кого корь. Никогда они не возвращаются. Может быть, они умирают, а, может, их кто-то забирает в семью.
Все мы пытались угадать судьбу тех, кто жил когда-то среди нас, мы старались убедить себя, что их забирали любящие пары, или их переводили в лучшие дома, с добрыми монашками. И все же нас преследовала мысль, что наших товарищей ждала другая судьба. Хотя мне несказанно повезло, - меня усыновила очень добрая семья из Галуэя, - в душе я до сих пор ношу тень прошлого, тень Дома.
Тайна многих исчезнувших воспитанников приюта была, в конце концов, раскрыта, - она не могла не шокировать. Выяснилось, что после смерти от болезни или недоедания сотни младенцев и детей были утоплены в септике приюта Сэйнт Мэриз . Умерших не удостаивали даже нищенского погребения. Сестры Бон Секурс не считали их людьми, не говоря уже о признании их божественного происхождения, и не считали грехом избавляться от подопечных, сбрасывая их останки в гадкое отверстие, имевшееся в Доме.
Однажды я завтракал со своим шестилетним внуком, читал газету "Айриш Икзэминер" и наткнулся на следующее сообщение:
"Найдены останки сотен детей в выгребной яме в приюте Сэйнт Мэриз в Туаме, что в Голуэе..."
Это и был окончательный ответ на вопрос, занимавший меня многие годы. Меня переполнили ярость и чувство печали по поводу многочисленных "сопливых шонов", с которыми обошлись как с токсичными отходами, обезвреженными представителями "всемилостивого Бога".
Извините... секунду... что-то застряло у меня в горле. И уже давно там... И все-таки вот вопрос, который я хочу задать вам:
"Было ли на свете что-нибудь хуже Ирландской Церкви?"
Septic Children by Michael C Keith
It must be said that charity can, in no way, exist along with mortal sin.
- Thomas Aquinas
Hello there. Name's Johnny McKenna, and I'd like to ask you a question... that is, if you don't mind... Thank you.
First, allow me to tell you a little about myself. Until I was nearly seven years old, I lived at St. Mary's on Dublin Road, in Tuam, Ireland. It was referred to as the "Home" by everyone, but it wasn't a home in the true sense of the word. It was more like a former military billet or an old mill that had been emptied of its crude tools and only slightly modified to accommodate a bunch of parentless kids and members of a religious order.
We were cared for by the Bon Secours nuns. I use the words "cared for" very loosely, because the treatment provided us was nearly always harsh and without compassion. Yes, the sisters watched over us but in a manner similar to that of a guard over his prisoners. The nuns showed us little affection and, in point of fact, appeared more burdened by and resentful of our presence than anything else.
To say we lived a meager existence is an understatement. We were fed twice a day - usually cold mush in the morning and boiled potatoes and bread for supper. Occasionally, we were given a shred of mutton, usually on a high holy day, like Christmas or Easter. The sisters would make us say an extra Hail Mary for receiving such a bounty.
Every child possessed only the clothes on his back, and on Saturday night we stripped naked so that our threadbare garments could be washed while we were sleeping. This created a particular problem for us, because the single blanket we were allotted was hardly enough to keep us from freezing on the bitter winter nights. So, as soon as the lights were turned off promptly at seven o'clock, we would slip in bed with another child in order to generate enough warmth to lessen our individual misery. This was dangerous, since if we were caught cuddling together - and we often were - the nuns became very agitated and seized the opportunity to punish us.
"You filthy little urchins! What were you doing together in the same bed without a stitch on? Shameful! The apple doesn't fall far from the tree. For your penance, you'll spend the rest of the night in the hall until the breakfast bell."
We were told to kneel with our faces to the wall. As we did, we received a hard whack on our bare rumps with the sister's rosary beads. Soon the burning of our flesh gave way to a horrible numbness from the icy currents that flowed through the dark corridor. At dawn, our damp clothes were tossed to us, and we were informed that for being such disgusting creatures we would also be deprived of our breakfast.
It was during the coldest months that there was the most sickness at the Home. Practically every child had the sniffles and deep phlegmy hacks. Rather than inspiring sympathy in the nuns, it seemed to compound their general disdain for us. Without anything else to wipe our noses on, our shirtsleeves became hardened with the gooey contents of our oozing nostrils. When a nun caught someone wiping snot on his or her sleeve, the culprit would be duly cowed in the most egregious way.
"You're less than a pig's slop, child! Disgusting animal, you are! Take that shirt off, and you'll go without it until it is cleansed of your foulness!" bellowed Sister Meaghan, the nun we most feared because of her explosive temper.
No one incurred the wrath of the habited mucus monitors more than little Sean O'Halloran. And no one went without his pullover more than he did. Two years younger than me and barely up to my elbow, he seemed to be singled out more than anyone else by the ever-scowling brides of the Almighty. Because he was more vulnerable and helpless than the rest of us, I tried as best I could to keep him out of harm's way, but my efforts were seldom effective.
"There's no room in Heaven for a devil's child such as you, O'Halloran! The Lord keeps vulgar beings from entering His paradise so as not to contaminate it," barked Sister Meaghan, who appeared to gain distinct pleasure in berating Snotty Sean, as he came to be known.
Not long after he was christened with the sad moniker, his chest congestion worsened and he was removed from the sleeping hall and placed in the orphanage's tiny infirmary. The single bed that it contained was already occupied by another suffering soul, so Sean was given a makeshift place to recline on the floor. For two days I saw him curled up beneath a thin blanket as we passed the sick room on our way to and from our meals. On the third day, he was gone.
When I asked a nun where he was, I was told in no uncertain terms to mind my own business. It was the last we ever saw of poor Snotty Sean. That's the way it was with other children that got sick, too. They just went away... never to return. We all figured they'd either gone to the hospital or were adopted. Billy Morrissey, an older kid who swept floors in the infant ward, told us that the babies didn't last long before they were taken away.
"They wrap them up and bring them someplace else, especially the ones that got the croup bad. They never come back either. Maybe they died or got taken by somebody for adoption."
We all speculated about the fate of those no longer among us, and we tried to convince ourselves that they had either been taken in by loving families or transferred to a better facility with nicer sisters. Yet the thought that our fellow orphans may really have come to a bad end haunted many of us... and would forever. Although a wonderful couple from Galway eventually added me to their kindly household, I've carried the bleak experience of the Home with me to this day.
The mystery of what had happened to so many of the less fortunate at the orphanage was finally and shockingly solved. It turns out that hundreds of infants and small children at St. Mary's had been consigned to its septic tank after succumbing to illness or malnutrition. The dead were not even given a pauper's burial. With no regard for the fact that they had been human beings - if not God's children, the Sisters of Bon Secours saw fit to rid themselves of their deceased wards by dumping their remains into a stink hole on the grounds of the Home. This was done without ceremony or markers signifying the site of the remains.
I was having breakfast with my six-year-old grandson when I opened the Irish Examiner and was confronted by the following story:
Horrific discovery of hundreds of children buried in a septic tank at St. Mary's in Tuam in Galway...
There it was... the answer to the question that had possessed me. I was overwhelmed with feelings of rage and sadness for all the Snotty Seans that were treated as if they were nothing more than toxic waste to be flushed from the planet by representatives of a so-called compassionate God.
Sorry, I... please give me a second to get the lump out of my throat. It's been there a very long time... So then, about that question I'd like to ask you:
Was there ever anything worse than the Church of Ireland?