Горин Александр Иванович : другие произведения.

Нет ничего явного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

А. Горин

Нет ничего явного.

Киносценарий

   Фантастика.

- 2004г. -

УТРО. ПАРИЖ. ДОМ. КОМНАТА С БАЛКОНОМ. ИНТЕРЬЕР. ЭКСТЕРЬЕР.

   Видим Париж с птичьего полета. Затем спускаемся ниже, ниже и наконец во дворик - каменный колодец, на балкон последнего этажа и через открытую дверь попадаем в бедно обставленную комнатку.
   Мы видим там двух молодых людей: девушку, сидящую на кровати, совершенно обнаженную, задумчиво и безразлично наблюдающую за возбужденно двигающимся по комнате молодым человеком. Вот он выхватывает легкую прозрачную белую ткань из шкафа быстрыми нервными движениями покрывает ей девушку, затем бросается к приемнику и рыщет по эфиру. Торопливо вращает ручку приемника. В комнату врываются обрывки мелодий французской легкой музыки, затем индийской, китайской, американский джаз и наконец молодой человек находит то, что искал. Это вальс. Музыка заполняет все пространство комнаты. Он подхватывает девушку и начинает ее кружить по комнате. Дверь на балкон распахнута и видно, что комнатка на уровне крыши противоположного дома. Девушку зовут Надя, молодого человека Алекс.
   Надя, нехотя подчиняется его движениям.
   АЛЕКС (возбужденно): Все хорошо, все хорошо. Сейчас все пойдет, - ты увидишь.
   НАДЯ (безразлично): - Нет. Ничего больше не пойдет... - Вика нет. Ничего не получится больше... Никогда... Вика нет...
   АЛЕКС: - Нет, получится, получится. Сейчас увидишь... Все будет как всегда. Они уже, кружась, выходят на балкон. Молодой человек сажает девушку на перила. Та не испытывает страха, не сопротивляется, лишь, странно улыбаясь, отрицательно покачивает головой.
   НАДЯ: - Всегда Вик был жив... - А сегодня его уже нет. Вечная любовь распалась на две половинки. Одна из половинок мертва.
   Говоря это, девушка поднимает ноги и ложится на широкие перила.
   АЛЕКС: - А моя, моя любовь! Возьми мою! Моя бесконечна... безмерна... И живая! Моя сильнее, Наденька!
   НАДЯ: Не получится Алекс... не получится. Камера направлена на Алекса. Мы не видим его, видим лишь возбужденно горящие глаза.
   АЛЕКС: Нет получится. Все получится. Когда камера возвращается на место где лежала Наденька, но мы видим ее уже падающей с перил балкона. Разметавшаяся ткань будто замедляет падение и кажется, что оно парит в воздухе. Но это только кажется. Вдогонку беззвучно падающему телу девушки слышен душераздирающий вопль Алекса.
  
  
  
  
  
  

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ЗДАНИЕ СУДА. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ. ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. ИНТЕРЬЕР.

   В зале шум, волнение. Камера, показывая взбудораженную публику, задерживается на мужчине с невозмутимым выражением лица.
   Председательствующий стучит молотком, призывая публику к спокойствию. На скамье подсудимых Алекс. Взгляд его устремлен в пространство. Он с трудом воспринимает происходящее. Сосредоточенно о чем-то думает.
   СУДЬЯ: - Пригласите свидетеля, - в зал суда входит пожилая дама, скромно, но опрятно, одетая.
   СУДЬЯ: - Ваше имя, ваша профессия?
   СВИДЕТЕЛЬ: - Yosette. Raquot, 58 лет, пенсионерка, мсье, судья.
   СУДЬЯ: - Поклянитесь говорить правду, мадам Raquot.
   СВИДЕТЕЛЬ: Клянусь, мсье, судья.
   СУДЬЯ: - Расскажите суду все, что вы можете сообщить по существу дела.
   СВИДЕТЕЛЬ: - Мой дом напротив мсье судья. Мои окна, выходят прямо на этот балкон, откуда была сброшена девушка.
   ... Шум в зале.
   СВИДЕТЕЛЬ: - Да, да сброшена, я видела все с самого начала. Я мыла внутреннюю раму окна и все хорошо видела. Сначала они танцевали. Я еще удивилась: в такую рань. Затем вышли на балкон. Девушка легла на перила и этот (она указывает на скамью подсудимых) ее столкнул.
   Алекс не реагирует на слова свидетельницы. Зато реагирует адвокат, защитник Алекса.
   АДВОКАТ: - Позвольте вопрос свидетелю!
   СУДЬЯ: - Вопрос защиты.
   АДВОКАТ: Ваши окна, мадам Рако, на каком уровне по отношению к балкону, где случилась трагедия?
   СВИДЕТЕЛЬ: - Почти вровень, мсье адвокат, чуточку может быть ниже.
   АДВОКАТ: Девушка легла на перила вы говорите. Нельзя ли уточнить, как она лежала? К вам спиной или лицом? Или может быть она легла на спину или на живот?
   СВИДЕТЕЛЬ: Она легла на бок мсье адвокат, ко мне спиной и опиралась на локоть. Вот так...
   Мадам Рако ставит локоть на барьер и подпирает рукой подбородок.
   АДВОКАТ: - Если ваши окна чуть ниже, а девушка лежала к вам спиной, как же Вы могли видеть,
   что подсудимый ее столкнул?
   СВИДЕТЕЛЬ: - Он держал руки так (мадам Рако выбросила свои руки впере)/ когда девушка
   начала падать.
   АДВОКАТ: - Вы слышали, как закричала жертва?
   СВИДЕТЕЛЬ: - Нет, мсье адвокат. Она не успела даже пикнуть.
  -- Уважаемая мадам Raquot, предположим, что Вы перешли к мытью наружной рамы, а в это время вас кто-нибудь столкнул с подоконника. Вы бы молча покорились бы судьбе?...
   Смех в зале.
   СВИДЕТЕЛЬ: - Я снимаю вопрос защиты, как не относящийся к делу.
   АДВОКАТ: - У меня больше нет вопросов к свидетелю.
   По словам свидетельницы, мсье судья, получается, что жертва добровольно вышла на балкон,
   добровольно легла на перила и, не вскрикнув, позволила убийце столкнуть себя вниз. Я в это не
   поверю, даже если это подтвердит мой под защитный.
   АЛЕКС: Вдруг порывисто встает.
   - Женщина говорит правду. Я столкнул ее.
   В зале замешательство.
   СУДЬЯ: - Вы хотели ее убить?
   АЛЕКС: - Я хотел, чтобы она полетела.
   В зале большее замешательство.
   СУДЬЯ: - Объявляется перерыв в слушании.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

КОРИДОР. КАМЕРА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. ИНТЕРЬЕР.

   По коридору в сопровождении полицейского следует адвокат. Полицейский впускает его за решетку одной из камер, расположенных по бокам коридора. В камере Алекс сидит неподвижно, обхватив голову руками. При звуке открываемых дверей Алекс поднимает голову и снова опускает. Адвокат делает знак полицейскому. Тот выходит, запирает за собой дверь.
   АДВОКАТ: - Надеюсь, вы понимаете, раз уж меня назначили вашим защитником, то, по крайней
   мере, мне хоть что-то нужно о вас знать.
   Алекс молчит.
   АДВОКАТ: - Вы - эмигрант, ваша жертва - тоже - это я уже знаю. Вы познакомились здесь,
   Париже?
   Алекс отвечает нехотя, с трудом.
   АЛЕКС: - Нет - раньше... в Москве...
   АДВОКАТ: - А здесь вы встретились случайно?
   АЛЕКС: - Мы прилетели вместе.
   АДВОКАТ: - Я не нашел в префектуре подтверждающих документов.
   АЛЕКС: - У нас не было никаких документов.
   АДВОКАТ: - То есть?
   АЛЕКС: - То есть прилетели, и все...

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ПАРИЖ. ЛЮКСЕМБУРГСКИЙ САД. ЛЕТО. .РАННЕЕ УТРО. ЭКСТЕРЬЕР.

   Полицейский со связкой ключей отпирает ворота со стороны бульвара, направляется вглубь парка и вдруг на скамейке замечает двух спящих людей: Надю и Алекса. Одеяние на них боле, чем странное. Оба завернуты в легкую полупрозрачную ткань. Она - в белую, Алекс - в черную. Ни обуви, никаких вещей с собой.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Reveillez-vous, monsieurs-dames, reveillez-vous!
   Алекс мгновенно открывает глаза . Надя с большим трудом.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Vite! Vite! Vos papiers!
   НАДЯ: - Что он говорит?
   АЛЕКС: - Я в школе учил английский.
   НАДЯ: Где мы?
   АЛЕКС: В Париже.
   НАДЯ: Ужас? Ничего не помню.
   АЛЕКС: Ты заснула перед самым отлетом.
   НАДЯ: И ты нес меня?
   АЛЕКС: Пришлось.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Papiers, papiers!
   Молодые люди смущенно пожимают плечами.
   Полицейский показывает знаками, чтобы они следовали за ним.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Suiver-moi, suier-moi!
   Надя делает попытку быстро подняться, но ей это удается с трудом.
   НАДЯ: Господи! Ноги как из свинца, будто я тебя несла, или прошла пешком до Парижа.

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ИНТЕРЬЕР. ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК. ДЕНЬ.

   В участке полицейский, переводчик, старший полицейский, Катя и Алекс. Старший полицейский продолжает составлять протокол.
   ПЕРЕВОДЧИК: Когда вы прибыли во Францию?
   АЛЕКС: Сегодня перед восходом солнца.
   ПЕРЕВОДЧИК: Вы хотите сказать сегодня утром?
   АЛЕКС: Ну да.
   ПЕРЕВОДЧИК: A ce matin.
   Старший полицейский удивленно вскидывает брови.
   СТАРШИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Par quelles voies?
   ПЕРЕВОДЧИК: Каким путем?
   НАДЯ: По воздуху.
   ПЕРЕВОДЧИК: Самолетом, то есть?
   НАДЯ: Да нет же по воздуху. Мы прилетели сами.
   ПЕРЕВОДЧИК: Jls disent, qu' ils sont arrives en volant.
   Они говорят, что прилетели.
   СТАРШИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Envolant? Comme les oiseaux? Vous ne vous etes pas trompe?
   Прилетели? Как и птицы? Вы не ошиблись?
   ПЕРЕВОДЧИК: Mais si. C'est justement Гa qu'on insiste!
   Нет, нет. Именно на этом они настаивают.
   СТАРШИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Compis. Drogue. Faitis entrer l' ambulance psichiatque.
   Понятно наркотики. Вызовите скорую наркологическую помощь.

ИНТЕРЬЕР. КОРИДОР ЗАЛА СУДА.. ДЕНЬ.

   В коридоре оживленное перемещение чиновников.
   Судья идет по коридору. Его нагоняет адвокат.
   АДВОКАТ: Мсье судья! Вот заключение психиатрической экспертизы.
   Судья пробегает глазами.
   СУДЬЯ: Позвольте, но это двухлетней давности.
   АДВОКАТ: Да, конечно, а вот свежее, полученное вчера.
   СУДЬЯ (читает): ... признан абсолютно в меняемым и дееспособным.
   АДВОКАТ: Причем обе экспертизы, я вам специально показал старую, по одному и тому же поводу. Подсудимый настаивает, что умеет летать.
   СУДЬЯ: Ну, если теперь для психиатров это не признак психического заболевания, продолжим работу.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ. ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА. ОБЩИЙ ПЛАН. ДЕНЬ.

   В зале публика, суд, подсудимый, защита. Алекс сидит, подперев голову и облокотившись на перила. Взгляд отсутствующий. Снова среди публики невозмутимый человек. Судья благодарит очередного свидетеля и обращается к подсудимому.
   СУДЬЯ: Вы говорили, что познакомились с вашей жертвой до прибытия во Францию, когда при каких обстоятельствах это произошло?
   Алекс молчит.
   СУДЬЯ: Вы слышали вопрос, обвиняемый?
   Затемнение из затемнения.

ЭКСТЕРЬЕР. ПРИГОРОД МОСКВЫ. НОЧЬ. ОСЕНЬ.

   Мы видим машину, медленно ползущую в тумане, фарами ощупывающую дорогу. Изнутри машины дорога едва угадывается. За рулем Алекс. Внезапно машина содрогается от сильного удара, и мы видим на капоте распластанного мужчину. Водитель резко тормозит, выскакивает из машины и бросается к пострадавшему.
   АЛЕКС: Живы?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Жив, кажется.
   АЛЕКС: Господи, откуда вы свалились? Руки, ноги целы?
   Пострадавший встает на ноги. На нем совсем легкий костюм. Его бьет дрожъ. От холода. А может и от шока.
   ПОСТРАДАВШИЙ: Кажется, целы. Вы в Москву?
   АЛЕКС: В Москву....Подвезти?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Если нетрудно.
   Вот они сидят вдвоем в машине. Пострадавший продолжает дрожать. Алекс включает отопление. Дрожь постепенно проходит у пострадавшего. Машина, наконец, выбирается на широкую трассу.
   АЛЕКС: Вы так легко одеты...
   ПОСТРАДАВШИЙ: Пришлось избавиться от пальто. Слишком набухло от дождя и непомерно много весило.
   АЛЕКС: Если каждый раз выбрасывать намокшее пальто...
   ПОСТРАДАВШИЙ: Теперь буду умнее. В сырую погоду лучше пользоваться непромокаемой накидкой, хоть и прохладнее, зато вес не увеличивается.
   АЛЕКС: А лучше в пальто и с зонтиком.
   ПОСТРАДАВШИЙ: нет, с зонтиком нельзя. Парусность слишком большая.
   АЛЕКС: Боитесь, что с земли сдует?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Нет, просто сложнее держать направление.
   Алекс удивленно смотрит на Пострадавшего. : Машина уже едет по Москве
   АЛЕКС. Не пойму, как я вас прозевал на дороге. Вы двигались вдоль или пересекали?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Я упал. Извините, я вам заплачу за капот.
   АЛЕКС: Да что капот, железка. Хорошо, что на капот, а не под колеса. Поскользнулись?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Да нет, я падал сверху.
   Алекс от неожиданности нажал на тормоз. Оба чуть не ударились в стекло. Сзади засигналили автомашины. Машина Алекса трогается и вновь набирает скорость
   АЛЕКС:....То есть в каком смысле - сверху?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Пальто сбросил поздно, скорость падения была уже достаточно большая. Вот и ...
   АЛЕКС: Вы... Вы что... парашютист?
   ПОСТРАДАВШИЙ: Да, то есть, нет. Эксперименты свободного полета....До совершенства пока далеко. Пока эксперименты... все время, знаете, какие-то мелочи...Досадные мелочи....Вот здесь....Во двор, пожалуйста.
   Машина Алекс с пострадавшим тормозит у шестиэтажного обшарпанного здания в тихом темном переулке.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ СУДА. ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

   Все взоры обращены к подсудимому, в том числе и невозмутимого мужчины.
   СУДЬЯ: Вы собираетесь отвечать? Подсудимый когда и где вы познакомились с жертвой?
   Алекс с трудом освобождается от оцепенения.
   АЛЕКС: Давно...Осенью....В Кривоколенном.
   СУДЬЯ: То есть?
   АЛЕКС: Я хотел сказать, в Москве.
   СУДЬЯ: Вы утверждаете, что ваша жертва умела летать...
   АЛЕКС: Утверждаю.
   СУДЬЯ: Когда вы познакомились с нею, она уже умела летать?
   АЛЕКС: Да, умела.
   СУДЬЯ: А вы?
   АЛЕКС: Я нет. Меня потом научил Вик.
  

ЭКСТЕРЬЕР. ДВОР ДОМА. ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ. ДОМ.

   Мы вновь видим въехавшую во двор машину у обшарпанного дома.
   ПОСТРАДАВШИЙ: Вот здесь. Спасибо большое, извините за причиненное беспокойство.
   Алекс протягивает руку.
   АЛЕКС: На всякий случай, меня зовут Алекс.
   Пострадавший смущается.
   ПОСТРАДАВШИЙ: Конечно, конечно....Очень приятно...Виктор Егорович. Я и сам хотел предложить вам познакомиться. Сегодня, к сожалению, не могу Вас пригласить. Знаете что? Заходите завтра в шесть часов. Шестой этаж, квартира 76. Мы с Наденькой будем очень рады. Дверь будет открыта...По коридору вторая дверь направо. У нас квартира коммунальная, а звонок испорчен.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ СУДА. ДЕНЬ.

   СУДЬЯ: Вик? Это кто?
   Невозмутимый мужчина с явным интересом прислушивается.
   АЛЕКС: - Муж Наденьки.
   СУДЬЯ: - То есть, муж вашей жертвы, вы хотите сказать?
   АЛЕКС: - Муж Наденьки.
   СУДЬЯ: - Итак, вы утверждаете, что муж вашей жертвы научил вас летать. Верно?
   АЛЕКС: - Верно.
   СУДЬЯ: - А кто был этот Вик: маг, экстрасенс или может быть инопланетянин?
   КРУПНО: Снова видим невозмутимого мужчину, превратившего в слух.
   АЛЕКС: - Нет, он был просто человеком.
   СУДЬЯ: - Был? Он что, умер?
   АЛЕКС: - Он погиб в тюрьме.
   КРУПНО: Невозмутимый мужчина видно удовлетворен ответом.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. САМОЛЕТНЫЙ АНГАР. ДЕНЬ.

   Цепь автоматчиков внизу. Смотрят вверх, нацелив туда автоматы. Сверху возглас: "не стрелять!" Но что там происходит рассмотреть не удается. Камера устремляется на голосе вверх. В этот момент что-то бесформенное проносится перед самой камерой. Слышен звук упавшего тела. Пауза. Голос что-то громко говорящий, но что не разобрать, и еще один такой же глухой удар о землю. Камера скользит по полу. Видим рядом два трупа - один в генеральской форме, второй - труп Вика. Все происходит быстро. Задержка, чтобы запомнить экспозиции настолько чтобы запомнить в последнем кадре лицо генерала.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ СУДА. ДЕНЬ.

   Судья: - Итак, ваша жертва и ваш учитель мертвы.
   Следовательно, если никто кроме вас не сможет засвидетельствовать, что ваша жертва действительно обладала сверхъестественной способностью, вас придется судить за умышленное убийство. Вы можете назвать хотя бы одного свидетеля?
   АЛЕКС: - Нет. Мы никому не демонстрировали наших способностей.
   ЗАЩИТНИК: - Позвольте, мсье судья!
   СУДЬЯ: - Пожалуйста.
   ЗАЩИТНИК: - Подзащитный, очевидно, запамятовал. Есть один свидетель, он в приемной.
   СВИДТЕЛЬ: - Пригласите свидетеля защиты!
   В зал входит полицейский, тот который нашел Алекса и Наденьку в Люксембургском саду.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

МОСКВА. ДОМ ВИКА. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА. КОМНАТА. ИНТЕРЬЕР.

   Алекс поднимается по лестнице с букетом роз и портфелем в руках. Лестница с дубовыми перилами, винтообразно ползущая вверх по стенам, образующая широкий, глубокий и темный колодец, какие строились лишь в долифтовую эпоху. У двери он останавливается, кладет букет на перила, освободившейся рукой открывает дверь. Протягивает руку за букетом. Букета нет. Алекс оглядывается. Никого....Смотрит вниз в колодец. В глубине колодца что-то мелькнуло. Он приглядывается. В это время слышится приглушенный короткий женский смешок. Алекс пожимает плечами, направляется к двери. У самой двери к его ногам падают розы. Алекс поднимает глаза. Одинокая лампочка далеко наверху едва освещает серый от грязи потолок. Никого...Алекс поднимает букет и входит в квартиру. Вслед ему несется тот же неясный короткий смешок. Ощупью он добирается до второй двери справа и толкает ее. Дверь открывается. Вся комната погружена в сумерки. Сквозь единственное, но большое окно видны блики мокрых крыш соседних домов. Через мгновение в комнате вспыхивает свет. Алекс оборачивается. За дверью улыбающийся Виктор Егорович, рука его еще на выключателе.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - АЛЕКС! А я решил, что это Наденька вернулась. Здравствуйте! Вашей точности можно позавидовать. Какой замечательный букет! Наденька обожает розы.
   Алекс бормочет "Здрасьте", и изумленно озирается по сторонам. Вся комната в книгах. Стопками, пачками они повсюду. На большом платяном шкафу, на книжных полках, на письменном столе, под ним, на полу. Это город книг. Для человека оставались лишь узкие улочки, чтобы путешествовать по книжному царству.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Обращает внимание на изумление Алекса.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - А, книги! мы привыкли....Ну что, чайку?
   Говоря все это, Виктор Егорович уже поставил розы в вазу и сунул кипятильник в чайник, затем в розетку. Мгновенно комната погрузилась во мрак. Сумерки за окном спустились до полной темноты.
   - Опять пробки! - слышится голос Виктора Егоровича и хлопает дверь комнаты. - Я сейчас! Ради Бога извините, Алекс.
   Алекс стоит спиной к окну. Затем оборачивается, разглядывает крыши и вдруг застывает в изумлении.
   к окну с небес спускается и приближается белое облако. Вот оно подходит совсем близко к окну и вдруг раздается осторожное постукивание в стекло. Такое впечатление, что облако просится в дом. В этот момент вспыхивает свет и тогда в белом облаке проявляется женское лицо, прильнувшее к стеклу, рядом с лицом барабанящие пальчики. Алекс, устремив расширенные от изумления глаза все еще не шелохнется, когда в комнате появляется Виктор Егорович.
   - А, Наденька! - бросается он к окну.
   В распахнутое окно впархивает облако и укладывается на широкий подоконник. Это знакомая нам девушка. Сквозь легкую прозрачную белую ткань, в которую она закутана, угадывается обнаженное тело - гибкое, упругое, хорошо сложенное. Она радостно улыбается и с некоторым удивлением поглядывает на Алекса.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - шальная ты, Надюша. Ну что за наряд в такую погоду? Заболеешь...
   НАДЯ: - Ничего подобного. Во-первых, так легче, во-вторых, никто не замечает. Говорят: "Облако и все". А если кувыркнуться пару раз, то ни чуточки не холодно.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Вот познакомься, это Алекс. Мой спаситель.
   НАДЯ: - А мы знакомы!
   Алекс удивленно смотрит на Надю. Та поворачивается. В ее пышных волосах ярким алым пятном пламенеет роза из букета Алекса.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ СУДА. ДЕНЬ.

   Полицейский на месте свидетелей. Он разглядывает фотографию.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Конечно, знакомы. Этих молодых людей я запомнил хорошо. Единственный случай в моей практике, когда полуголые арестованные в участке танцевали вальс. Их отправили прямо в психбольницу.
   СУДЬЯ: - (указывая на Алекса). А этого человека вы знаете?
   Полицейский внимательно смотрит на Алекса.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Так это он и есть, мсье судья. Пока мы ждали "скорую помощь" в участке, он и танцевал с этой девушкой, (лицейский тычет в фотографию). Аккомпанировал сам себе, т.е. напевал и несколько раз подбрасывал девушку, и твердил все время одно слово. Переводчик говорил, что оно означает "взлетай".
   СУДЬЯ: - И что девушка? Взлетала?
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Мне тогда этого очень хотелось, мсье судья. Он ее просто замучил.
   Смех в зале.
   СУДЬЯ: - Значит, не взлетела?
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Нет, мсье судья. Не взлетела...
   Снова смех в зале.
   ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Но могу поклясться еще раз, если хотите, мсье судья, эта девушка по несколько мгновений прямо-таки парила в воздухе. Да, да, мсье судья. Ее ноги не касались пола... Похоже, что этот парень висел на ней балластом, а то бы....
   Алекс (вскакивает вдруг и истерически кричит): Неправда, я тоже умею. Умею, умею. Я тогда устал, устал, устал.
   СУДЬЯ: - Объявляется перерыв в слушании.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ИНТЕРЬЕР. КОРИДОР ЗДАНИЯ СУДА. ДЕНЬ.

   Адвоката в коридоре настигает невозмутимый человек.
   ЧЕЛОВЕК: Вы, если не ошибаюсь, адвокат Алекса?
   АДВОКАТ: Я назначенный защитник.
   ЧЕЛОВЕК: Я хотел бы внести залог за Алекса...
   АДВОКАТ (не останавливаясь): Пять миллионов франков.
   Адвокат снисходительно смотрит на реакцию человека.
   ЧЕЛОВЕК (не моргнув): Меня интересуют формальности.
   Адвокат останавливается с заинтересованным видом.
   АДВОКАТ: Ну, прежде всего, нужно согласие моего подзащитного. Я сейчас сообщу ему о вашем намерении. Как передать?
   ЧЕЛОВЕК: Скажите просто друг из Германии. Он знает.
   АДВОКАТ: А как мне вас разыскать?
   ЧЕЛОВЕК: Я найду все сам, не беспокойтесь.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   В камере адвокат и Алекс. Алекс сидит, обхватив голову руками.
   Адвокат расхаживает по камере.
   АДВОКАТ: - Криками и истерикой вы только усугубите свое положение.
   АЛЕКС: Мне все равно.
   АДВОКАТ: А я то за что страдаю? Мне ведь никто не заплатит гонорара в любом случае, при любом исходе. Однако кое-что я чту выше денег... Честь, совесть.... Истина, наконец.... Если вам наплевать на вашу жизнь, подумайте о своем добром имени. Вы же понимаете, надеюсь, разницу между преднамеренным убийством и убийством по неосторожности? Почему вы молчите? Ваши редкие односложные ответы, кроме путаницы и раздражения у судьи и присяжных, ничего не вызывают. Может быть, вам трудно говорить? Может быть, нужен переводчик?
   Алекс вдруг резко поднимает голову. Глаза его лихорадочно блестят.
   АЛЕКС: - Переводчик? Мне нужны люди, способные выслушать! За два года, что я обиваю пороги ваших департаментов, я выучился говорить не хуже Цицерона... Тупоголовые бюрократы...Господи... они везде одинаковые.
   АДВОКАТ: Почему вы мне сразу не сказали о ваших проблемах. Я готов вам помочь. Тем более что у вас есть состоятельные друзья.
   АЛЕКС: Кто у меня есть?
   АДВОКАТ: Сейчас в суде меня остановил ваш друг из Германии. Он собирается внести за вас залог. Вас выпустят на свободу.
   АЛЕКС: Нет у меня никаких друзей. Не желаю никаких залогов. Я не хочу на свободу. Я должен все рассказать на суде может быть здесь меня наконец то услышат. До тех пор я хочу сидеть в тюрьме,
   АДВОКАТ: Сначала расскажите мне. Я как адвокат, по крайней мере посоветую вам как изложить суду ваши претензии в выгодной для вас форме... Вы же разумный человек Алекс!
   АЛЕКС: Вы? Посоветуете? Ну, хорошо, попробуем.
   Алекс лихорадочным взглядом ощупывает адвоката.
   АЛЕКС: - (медленно и отчетливо) В СССР произошла страшная катастрофа. Возможно, глобального масштаба, угрожающая всему миру.
   Алекс делает паузу.
   АДВОКАТ: - (в замешательстве) Позвольте, причем тут...
   Алекс перебивает.
   АЛЕКС: - А теперь вы не сомневаетесь в моей разумности. Да? Отвечайте! Да?
   АДВОКАТ: - Нет...то есть...но как-то странно...
   АЛЕКС: - Продолжать? Или оставим разговор?
   Адвокат берет себя в руки.
   АДВОКАТ: - Меня пока интересует только то, что связано с вашим делом.
   АЛЕКС: - Связь прямая. Я выполняю последний наказ Вика. Вы себе не представляете, что грозит человечеству...Ползучая катастрофа...
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ПРИГОРОД. МОСКВА. ЛЕС.

   Алекс и Виктор Егорович прогуливаются по осеннему подмосковному лесу. Беседуют.
   АЛЕКС: - А вот в самый первый, первый раз... Вы ведь не просто подпрыгнули и полетели?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Нет, конечно. Это ведь переход в новое качество. Новые силы действуют в вас. Не знаю, как объяснить. Такие абстрактные понятия, как истина, любовь, справедливость, становятся вашей сутью, силовым полем, если хотите. Эти силы возникают и воздействуют на вас. Надо лишь научиться ими управлять.
   Но чтобы возникли эти поля или силы (как хотите называйте, я не специалист в этих вопросах), нужен мощный внешний возмущающий фактор... Фактор... Знаете, что такое ползучая катастрофа? Алекс отрицательно покачивает головой.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Представьте себе, что вы лежите в больнице с капельницей. У вас нет сил шевельнуться ни рукой, ни ногой. Вы видите, как по капле расходуется физиологический раствор, поступающий к вам в вену. Вы видите, что раствор кончается, а поблизости никого нет. За последней каплей в вену последует пузырек воздуха и вам конец. Вы зовете на помощь слабым голосом, но никто не слышит вас. Вам остается прикинуть, сколько капель остается в сосуде, сколько времени вам остается жить, но остановить процесс у вас нет возможности.
   Так вот, когда очутишься в подобной ситуации.... Пожалуй, я начну по порядку. После окончания Уральского университета я был распределен на работу в Челябинск, но не в сам Челябинск, а в так называемый Челябинск-400. вы знаете, у нас, таким образом, засекречиваются городки военно-промышленного комплекса. В таких городках и жилье, и продовольствие куда лучше, чем в обычных. И народ туда рвется. Существует строгий режим ограничений на въезд и выезд из городка, но он касается родственников и гостей. Жителям раз в году разрешается съездить в отпуск. Этого вполне было достаточно, чтобы не ощущать особых неудобств. Я преподавал историю в школе. Женился. Все текло обычным путем, пока однажды не случился взрыв на секретном предприятии... Разрушения были ужасны.... Жилые дома, больница. В родовом отделении больницы под обломками погибла моя жена.... Накануне я отвез ее туда. Мы ждали ребенка...
   Нелепая страшная смерть.... На меня подействовала сильно. Я перестал чувствовать. Понимаете? Чувствовать... Я продолжал преподавать в школе и делать все, что делают нормальные люди в повседневной жизни. Но все происходящее вокруг перестало меня интересовать. Я продолжал жить. Но жить механически.... Как робот.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АДВОКАТ: - Да кто это такой, ваш Вик? Объясните сначала.
   АЛЕКС: - Вик человек, вырвавшийся из ада. В засекреченном городе, где он жил, от взрыва погибла его семья. два года депрессии.... Однажды он открывает страшную правду об этом взрыве.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА. ВИКА. ЧЕЛЯБИНСК-400.

   Мы видим Виктора Егоровича, сидящим на кухне, меланхолически помешивающим чай невидящим взглядом через окно обводящим дворик дома. В дворике зелено, много детворы. Раздается звонок в дверь. Виктор Егорович медленно поднимается идет открывать.
   На пороге улыбающийся, похожий на раввина человек, с удилищами в руках. Это Жора Рубинчик.
   РУБИНЧИК: - Вить, привет! У тебя лески не найдется? 0,15?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Лески? 0,15? Не знаю. Я уже забыл, когда рыбачил последний раз.
   Рубинчик входит в квартиру, пожимает руку Виктору Егоровичу.
   РУБИНЧИК: - Где у тебя снасти, дай-ка я покопаюсь.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Кажется, там.
   Рубинчик активно роется в стенном шкафу, указанном Виктору Егоровичу.
   РУБИНЧИК: - У-у! Он вытаскивает моток толстой лески. - На акулу! На кой ты брал такую?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Это для белья. Ты не там ищешь.
   РУБИНЧИК: - Да нет у тебя тут больше ничего. Ладно, и эта сойдет. Пошли!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Я лучше дома, Жора.
   РУБИНЧИК: - Нет, брат, не лучше. Ты меня слушай и подчиняйся. Рубинчик - врач. Он знает, что говорит.

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

   Вот они уже в лесу. Безмятежная тишина.... Поют птицы. Внезапно перед Рубинчиком что-то падает на землю, одновременно слышится пронзительный сорочий крик. Рубинчик нагибается, поднимает голого птенца. Виктор.Егорович поднимает голову. Наверху на дереве видно гнездо... и тревожный сорочий стрекот.
   РУБИНЧИК: - Посмотри.!
   У птенца нет одного крыла и гипертрофированно увеличенных размеров один глаз.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: (в ужасе) - Что это?
   РУБИНЧИК: - Ты ничего не замечаешь вообще.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - А что я должен замечать?
   РУБИНЧИК: - Что? А вон, посмотри...
   Он указывает на ствол дерева, на середине которого вспухло странное образование в виде огромной опухоли.
   РУБИНЧИК: - А это?
   На лиственном дереве во многих местах ветви образуют шаровидные наросты буйно растущих отпрысков.
   РУБИНЧИК: - А это?
   Он наклоняется. Показывает спелую бруснику огромных размеров.
   РУБИНЧИК: - Ты когда-нибудь видел ТАКУЮ бруснику? И которая уже вызрела в июне?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: (совершенно ошеломленный) - И что это, по-твоему?
   РУБИНЧИК: - По-моему? По-моему.... Пошли.

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

   Вот они уже на берегу лесного озера. Р. надувает резиновую лодку, В.Е. копошится со снастями.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Нам же говорили, что это боеприпасы рванули!
   РУБИНЧИК: - Нам много, что говорят. Ты во все веришь, что говорят?
   Р. стаскивает лодку на воду. В. Е. подхватывает снасти.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Нет...да...то-есть. Но, может, это не так страшно? Жора?
   Они уже садятся в лодку и выгребают на середину озера.
   РУБИНЧИК: - Не страшно? Если уж земля-матушка почувствовала.... Вернемся, я тебе еще кое-что покажу. Ну, давай твой канат.
   Р. с размаху забрасывает блесну с несколькими крючками в озеро.
   РУБИНЧИК: - Ни плотвы, ни окуньков в озере не стало.... Давай подкормку.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Кажется, на берегу оставили.
   РУБИНЧИК: - Ну, греби к берегу.
   В. Е. гребет... Они уже приблизились к берегу, как вдруг леска, которую держит Р., натягивается, и лодка встает как вкопанная.
   РУБИНЧИК: - Черт, за корягу, видно, зацепил. Подержи, я сейчас.
   Р. начинает стягивать сапоги. В это время леска в руках В.Е. стала разматываться.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Жора! Это - не коряга...
   РУБИНЧИК: - Ну-ка, дай.
   Рубинчик перехватывает леску.
   РУБИНЧИК: - Греби к берегу.
   Несколько взмахов - и лодка у берега.
   РУБИНЧИК: - Сейчас к бережку подтянем.
   Он начинает выбирать леску. Та вдруг снова натягивается.
   РБИНЧИК: - нет, коряга все-таки.
   Леска снова ослабевает.
   РУБИНЧИК: - Что-то не пойму.
   Снова леска выбирается легко и вдруг снова натягивается.
   РУБИНЧИК: - Ну-ка, Витя давай вдвоем.
   Тянут вдвоем с трудом.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Сейчас лопнет.
   РУБИНЧИК: - Не лопнет, она полтонны должна держать.
   Внезапно у берега показывается огромная пасть щуки. От неожиданности Рубинчик и Виктор Егорович выпускает леску и щука, размером с акулу, резко развернувшись и плеснув могучим хвостом, уходит под воду, увлекая за собой остатки лески...
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   Адвокат слушает. Алекс продолжает рассказ.
   АЛЕКС: - В этот же вечер он узнал и другие страшные подробности.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ,

ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА ВИКА. ЧЕЛЯБИНСК 400.

   Вечер... Рубинчик и Виктора Егоровича на кухне у Виктора Егоровича. Рубинчик и Виктор Егорович уже в другой одежде.
   Рубинчик подозрительно оглядывает двор из окна. Задергивает занавески. Достает из кармана пачку фотографии.
   РУБИНЧИК: - На, смотри. Это только за последний год.
   На снимках новорожденные дети и домашние животные со страшными патологиями: без рук, без лап, с гипертрофированными конечностями, глазами, ушами, носами.
   РУБИНЧИК: - Вся наша округа обнесена двумя рядами колючей проволоки, въезды и выезды запрещены всем до особого распоряжения. Уже третий год пошел, и как будто, так и надо.... А ты говоришь - страшно. Люди стали болеть в три раза чаще. Детская смертность за год подскочила в пять раз. Да что там говорить, Витя. Катастрофа! Нас заткнули в радиоактивном мешке подыхать.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Господи! А мне и в голову не приходило...
   РУБИНЧИК: - Вот так-то, мой друг. Я уверен, что там (он показал наверх) об этом не догадываются даже. Сто процентов, что местные властители прячут концы в воду.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Чудовищное преступление перед народом.
   РУБИНЧИК: - Перед народом.... Перед человечеством! И эта зараза ползучая, Витя! Ее не затопчешь и не прихлопнешь. Скрывают катастрофу, кретины! Если прикрыть пятно проказы, разве разложение прекратится?
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

КАМЕРА. ДЕНЬ.

   Алекс продолжает рассказ.
   АЛЕКС: - И тогда Виктор Еорович решил бежать из запретной зоны, чтобы передать правдивую информацию в Москву. Правительству, прессе. Он еще не знал, как он будет это делать, но эта задача превратилась в цель его жизни.... Бежать удалось не сразу. Его обнаруживали в трюме парохода, выбрасывали из вагонов товарного поезда. Наконец, он попробовал еще один путь.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ. ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ЧЕЛЯБИНСК 400. ЛЕС.

   Мы видим Виктора Егорович в лесу. Он перекусывает кусачками первый ряд колючей проволоки. Ему удается сделать проход. Вот уже он готов проползти под первым рядом, как вдруг Виктор Егорович слышит: "Руки вверх!" Виктор Егорович вскакивает, оборачивается. За его спиной молоденький прапорщик вскинул автомат.
   ПРАПОРЩИК: - Не поворачиваться! Руки за голову! Вперед марш! Шаг вправо, шаг влево - стреляю без предупреждения.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Послушно кладет руки на затылок и двигается вперед.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ (не оборачиваясь): - Давно здесь служишь?
   ПРАПОРЩИК: - Не разговаривать!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - "Не разговаривать", - Вот так вместе все и умрем. Молча. За этой проволокой. Взрыв всех похоронит - и нас, и вас.
   ПРАПОРЩИК: - Молчать сказано!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Излучение не разбирает, охранник ты или пленник. Знаешь, что такое радиоактивность?
   ПРАПОРЩИК: - Гнида! Провокатор! Я тебя тут пришью! Заткнись, тебе говорят.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Я правду говорю. Тебя и твоих детей хочу спасти. Если успел ими обзавестись. А не успел - так радуйся. После взрыва здесь одни уроды рождаются.
   ПРАПОРЩИК: - У, гад! Еще слово - и стреляю!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Оборачивается и останавливается. Он чрезвычайно возбужден и вид у него решительно - отчаянный.
   - Стреляй!
   Прапорщик вскидывает автомат, но не стреляет.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Что ждешь, нужен шаг влево? Пожалуйста.
   Виктор Егорович бежит на заграждение из колючей проволоки, бросается на нее.
   Прапорщик нажимает на спусковой крючок. Гремит очередь.... Но странное дело. Виктор Егорович, вместо того, чтобы упасть, воспаряет в воздухе и перелетает через оба заграждения. Прапорщик от неожиданности роняет автомат.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АДВОКАТ: - Предположим, что действительно в СССР, как вы говорите, произошла глобальная катастрофа. Неужели вы думаете, это возможно скрыть? Пресса, разведка, людская болтовня, наконец.
   АЛЕКС: - Вот-вот. То же твердят и ваши чиновники: "Невозможно скрыть!.. невозможно!" - и больше не слушают... вы совсем не знаете нашу страну. Вот что я вам скажу. У нас каждый третий - добровольный стукач. Понимаете? Добровольный!!!... КГБ и не нужно особых усилий по пресечению утечки информации. Сами по собственной воле, с удовольствием, даже со сладострастием и настучим и затопчем ближнего.... Дайте только повод.... Ну а пресса на цепи... и подкормлена.
   Ваша разведка, конечно, может и знает кое-что, но масштабов не представляет.
   АДВОКАТ: - Хорошо, оставим это. Положим, скрыть удалось. Вернемся к вашему учителю. Положим, он приобрел или обладал сверхчеловеческими способностями. И летом бы сразу на Запад! Зачем ему понадобилась Москва?
   АЛЕКС: - Виктор Егорович верил в порядочность высшей власти. Он полагал, что верхи дезинформированы.
   АДВОКАТ: - Как его зовут, все-таки: Виктор Егорович или Вик?
   АЛЕКС: Наденька называла Виком, а я Виктором Егоровичем.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. МОСКВА. ЛЕТО. УЛИЦЫ. ЗДАНИЕ МИНИСТЕРСТВА.

   Из здания быстро выходит Виктор Егорович, смешивается с толпой, замедляет шаг. Вслед за ним из здания выбегает человек, оглядывается вокруг, как бы ища кого-то. Не находит и, поглядывая на конверт, который у него в руках, и пожимая плечами, возвращается в здание. Виктор Егорович на ходу достает из портфеля листок бумаги. Успеваем прочитать: "Уважаемый товарищ министр! Тревога за судьбу людей Земли нашей вынудила меня прибегнуть..."
   Виктор Егорович закладывает письмо в конверт. Останавливается, читает надпись на вывеске. Это учреждение его, очевидно, не устраивает, и он двигается дальше.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Видит мороженицу с ящиком, продающую мороженое прямо на улице. Это Наденька. Виктор Егорович подходит к ней. Рассеянно шарит по всем карманам. Наконец находит десятку.
   НАДЕНЬКА: - Девятнадцать копеек. Мелочи нет?
   Виктор Егорович отрицательно качает головой.
   НАДЕНЬКА: - У меня нет сдачи. Только начала.
   Виктор Егорович берет мороженое.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Ничего, я зайду попозже.
   Он удаляется, сосредоточенно думая. Надя удивленно вскидывает брови и впервые внимательно разглядывает удаляющуюся уже фигуру.
   НАДЯ: - Эй, я здесь до часу только!
   Виктор Егорович, не оборачиваясь, кивает головой.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

   На уличных часах без пяти час. Надя неровно топчется на месте. То и дело подходят прохожие: "Есть мороженое?" - звучит один и тот же вопрос. Надя отрицательно мотает головой. Но вот вдали улицы появляется спешащая фигура Виктора Егоровича. Надя облегченно вздыхает.
   НАДЯ: - А если бы я ушла?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Я разве опоздал?
   НАДЯ: - Мороженое кончилось. Жарко сегодня. Торчу тут как дура почти час.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Извините, ради Бога. Спасибо, что подождали. Десятка последняя.
   НАДЯ: - Последняя?
   Виктор Егорович кивает и виновато улыбается. Надя с еще большим интересом смотрит на Виктора Егоровича.
   НАДЯ: - Ящик помогите донести.
   Виктор Егорович с готовностью подхватывает ящик из-под мороженого.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АДВОКАТ: - Вы говорили на суде, что Наденька - жена Вика, но ведь тогда ей должно было быть всего 16 лет, если я не ошибаюсь.
   АЛЕКС: - Да. В юридическом смысле они не были мужем и женой. Наденька пожалела тогда просто Вика. Ему негде было жить, и она оставила его у себя. Но через какое-то время...
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КОМНАТА НАДИ.

   Комната Наденьки. Обстановка та же, но без книг. Наденька суетится, накрывает чай на стол. Раннее утро. Наденька приносит из кухни кипящий чайник и ковшик с вареными яйцами, заваривает чай и осторожно заглядывает снова и испуганно вскрикивает. Виктор Егорович спит над кроватью, края одеяла едва достигают матраца.
   НАДЯ: - Виктор Егорович!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Потягивается с еще закрытыми глазами. Одеяло начинает сползать. От возгласа Нади он просыпается и увидев Надю, в испуге хватается за одеяло, не давая ему соскользнуть. Одновременно парение в воздухе прерывается, и он падает плашмя на кровать. Та жалобно скрипит пружинами.
   НАДЯ: - Там чай...уже...
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Господи, заснул, кретин!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Ищет глазами одежду. Надя с трудом приходит в себя.
   НАДЯ: Вы так крепко уснули... Я Вас раздела. Заодно и выстирала.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: За столом пьет чай. Виктор Егорович прикрыт Наденькиным халатом, застегнутым на все пуговицы, который так мал, что Виктор Егорович боится сделать резкие движения. Отглаженные брюки висят на стуле. Он смущается своего вида и несколько скован. Зато Наденька, наоборот, восторженно пожирает глазами Виктора Егоровича, подливает ему чай, пододвигает ему сахарницу, очищает для него яйцо, потом бросается гладить рубашку.
   НАДЯ: - Вы и. ... И на улице можете ... так?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ (буднично): - Могу и на улице.
   НАДЯ: - А высоко можете?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ (тем же тоном): - Могу и высоко.
   НАДЯ: - А меня научить можете?
   Виктор Егорович удивляется вопросу.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Что? Научить?!!
   НАДЯ: - Ну да, а что такого!
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Да я как-то не думал.
   НАДЯ: - А вы подумайте, миленький Виктор Егорович. Подумайте. Я так хочу полететь! Какой вы счастливый, вы даже не представляете себе...
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Счастливый...
   НАДЯ: - Вот, готово.
   Надя протягивает Виктору Егоровичу рубашку. Тот идет за ширму. Виктор Егорович появляется из-за ширмы. Надя поправляет ему ворот рубашки.
   НАДЯ: - Вечером я вас жду.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Скажите родителям, чтобы вас отшлепали. Никогда не приглашайте посторонних мужчин в дом. Даже из милосердия.
   НАДЯ: - Скажите сами. Съездите в Кинешму. Передайте привет.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - В отпуске они?
   НАДЯ: - Да нет, живут там.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - А вы, почему здесь?
   НАДЯ: - Почему, почему. Здесь бабушка жила, мамина мама. Боялись, что жилплощадь пропадает и меня сюда прописали. Бабушка умерла в прошлом году. Вот и все.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: Сколько вам лет?
   НАДЯ: - Совершеннолетняя. Паспорт показать?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Нет, зачем, я верю.
   НАДЯ: - Ну, так придете?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Не обещаю.
   НАДЯ: - Я вам сдачу не отдам тогда.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - То есть...как. Это нечестно.
   НАДЯ: - Тогда обещайте приходить каждый день.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Ну, хорошо, только не каждый и не надолго.
   НАДЯ: - Но завтра обязательно.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Это почему?
   НАДЯ: - У меня день рождения.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - Но через некоторое время у них начались отношения, которые Наденька называла вечной любовью... Вы знаете, что это значит: "вечное"?
   АДВОКАТ: - Ну...могу предположить.
   АЛЕКС (перебивает): - А я вот даже и предположить не могу. Если человек не вечен, человек - носитель любви, то значит - любовь, не вечна. Я не прав разве?
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ПРИГОРОД. МОСКВА. ДЕНЬ.

   Живописный пригород. Лето. День. С высоты птичьего полета мы видим огромное хозяйство из стоящих рядами стеклянных теплиц, обнесенных непроницаемым забором. Снижаясь, видим аккуратную проходную в виде симпатичного домика с аккуратной табличкой: "Тепличное хозяйство МГК ЦК КПСС, ВС СССР".
   Вновь взмываем вверх и вместе с Виктором Егоровичем приземляемся на стеклянной крыше одной из теплиц. Виктор Егорович в открытую створку на крыше проникает в оранжерею, благоухающую роскошными розами. Виктор Егорович с восторгом оглядывается, находит ножницы на столе, и через некоторое время у него в руках - букет нарядных белых роз. Он стоит посередине оранжереи под открытой частью крыши, связывает букет. Затем сосредоточивается, закрывает глаза, что-то нашептывает, шевеля губами, но полета не получается. Недоумение на лице Виктора Егоровича. В это момент в торце сооружения распахивается дверь, и на пороге появляется охранник с собакой. Он не спешит, иезуитская улыбочка гуляет по его лицу. Виктор Егорович - в его власти. Деваться ему некуда. Охранник спускает собаку, и свирепый пес огромными прыжками несется на Виктора Егоровича.
   Но удивительное дело, страх исчезает с лица Виктора Егоровича. он спокойно, даже бесстрастно, ждет приближения собаки, сжимая в руках букет. Пес уже прыгает, когда внезапно, как вертикально взлетающая ракета, Виктор Егорович вылетает из оранжереи. В зубах собаки остается часть штанины Виктора Егоровича. В глазах охранника неописуемая оторопь.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ИНТЕРЬЕР. КОМНАТА НАДЕНЬКИ. ДЕНЬ.

   Виктор Егорович покачивается на подоконнике со стороны улицы и барабанит свободной рукой в Наденькино окно. У него вид счастливого погулявшего биндюжника. Наденька распахивает окно.
   - Какое чудо! - восторженно восклицает Надя, беря и оглядывая букет. Виктор Егорович уже стоит перед ней. Она чмокает Виктора Егоровича прямо в губы и вдруг вскрикивает. Она поднимает букет. С зеленых шипов капают ей на руку красные капли крови. Она в ужасе делает шаг назад, видит окровавленную руку Виктора Егоровича, в которой тот держал букет, и замечает рваную штанину. Виктор Егорович видит ужас в глазах Нади, оглядывает себя, прячет руку за спину и пытается ногу с рваной штаниной заслонить другой ногой. Наденька вдруг закатывает глаза и медленно опускается на пол, Виктор Егорович бросается ей на помощь. Укладывает, берет стакан с водой и брызгает Наде на лицо.
   НАДЯ (приходит в себя): - Я боюсь крови.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   Алекс возбужденно ходит по камере. Резко останавливается перед Адвокатом.
   АЛЕКС: - Конечно... Вечная любовь - это детская выдумка.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ВЕЧЕР. НАДЕНЬКИНА КОМНАТА. ИНТЕРЬЕР.

   Но вот уже маленькая комнатка прибрана насколько можно празднично. На столе пирог, шампанское и завораживающий глаз букет белых роз.
   Надя втыкает в пирог две свечки и зажигает их.
   НАДЯ: - Больше нет. Только две нашла. Одну вы погасите, одну я... Так, сейчас найдем подходящую музыку.
   Надя включает приемник, и тут же звучит вальс Штрауса. Надя радостно хлопает в ладоши.
   НАДЯ: - Вы умеете вальс?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Давно не пробовал.
   НАДЯ: - Ну, приглашайте.
   Надя стаскивает Виктора Егоровича со стула, и они начинают кружиться в вальсе.
   НАДЯ: - Как здорово, правда, Вик? Можно я вас буду называть Виком? Ладно? Вик.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Почему именно Вик?
   НАДЯ: - Ну, мне так хочется. Подарите мне на день рождения это имя. Хорошо?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ (смеется): - Желание дамы - закон для кавалера.
   НАДЯ: - Господи, как хорошо. кажется, я сейчас полечу.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС (еще более раздраженно): - Вику ни в коем случае не следовало ее учить летать.
   АДВОКАТ: У него это просто получалось?
  
   До Алекса, углубленного в свои мысли, не сразу доходит смысл вопроса.
   АЛЕКС: - Что вы...?
   АДВОКАТ: - Ваш учитель легко мог научить любого?
   АЛЕКС: - Нет. У него у самого не всегда получалось. Для полета нужен стойкий духовный импульс. Его не всегда легко возбудить. Плюс - отсутствие страха. Испугался - все. Не двинешься с места.
   АДВОКАТ: - Значит. Наденька не из пугливых?
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

КОМНАТА НАДЕНЬКИ, ВЕЧЕР. ИНТЕРЬЕР.

   Комната заставлена книгами. Комнату в таком виде мы уже видели. Надя сидит посреди комнаты. Вид у нее испуганно-растерянный. В руках у нее лист бумаги. Видим знакомые строчки: "Уважаемый товарищ министр..."
   Входит Виктор Егорович и останавливается, удивленный.
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Надя! Откуда столько книг?
   НАДЯ (безучастно): - Библиотеку внизу затопило. Это пока,...временно.
   Она вдруг порывисто подбегает к Виктору Егоровичу и приникает к нему.
   НАДЯ: - Вик, как вам не стыдно! Я случайно прочитала... Почему вы мне ничего... Даже не обмолвились.
   Виктор Егорович печально улыбается, виновато разводит руками.
   НАДЯ: - Я люблю вас, Вик, вечной любовью.
   Она целует Виктора Егоровича прямо в губы.
   НАДЯ: - Слышите, Вик?
   ВИКТОР ЕГОРОВИЧ: - Что?
   НАДЯ: - Вальс. Слышите?
   Она обнимает Виктора Егоровича за шею, целует. Не прерывая поцелуя, пытается сделать па вальса с ним. Но, споткнувшись о книги, они теряют равновесие и падают. Слышится грохот падающих книг и ругань соседки за стеной. Затем наступает полная тишина. Глаза у Нади закрыты. Она не отпускает шею Виктора Егоровича. Поцелуй продолжается, но уже в горизонтальном положении. Наконец Надя отстраняется от Виктора Егоровича и шепчет.
   НАДЯ: - Мы упали?
   Виктор Егорович отрицательно качает головой.
   НАДЯ: Ты меня держишь?
   Виктор Егорович отрицательно качает головой.
   Надя быстро отпускает шею Виктора Егоровича и руками ищет внизу опору.
   НАДЯ (восклицает радостно): - Значит, это я..?
   Виктор Егорович утвердительно кивает и улыбается.
   НАДЯ: - Ура-а-а-!!! Теперь я знаю.... Чтобы полететь, нужен вальс...
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - Нет, она не из пугливых.... Но не ее это было дело... это чисто мужское занятие.
   АДВОКАТ: - Что вы имеете в виду?
   АЛЕКС: - Я имею в виду передачу информации впрямую. До нашего знакомства Вик уже с месяц подсовывал письма в разные министерства и редакции. Он ожидал немедленной реакции, а не было никакой. Когда Вик рассказал мне свою историю, я испытал состояние, близкое к шоку. Я как бы кожей почувствовал происшедшее у них в зоне, будто все это случилось и со мной.
   Я предложил новый вариант. Письма Вика должны попадать прямо на стол министрам, минуя посредников. Для этого нужно точно знать расположение окон кабинета в здании. Далее, ночью, Вик через эти окна либо проникает в кабинет, либо просовывает свои письма, в зависимости от местных условий. Вику идея понравилась, но он считал себя еще недостаточно тренированным. Мы стали выезжать за город вместе. У меня тоже стало что-то получаться после нескольких уроков Вика.
   Наденька тем временем ходила по выбранным Виком министерствам и "устраивалась" там в уборщицы. она умела вызвать к себе расположение, особенно у мужчин, и скоро мы имели сведения не только о порученных ей зданиях, но даже и о кабинетах секретарей ЦК в здании на Старой площади.
   К началу весны я уже так наловчился летать, что мы с Виком решили поделить работу, потому что объем наметился большой. Поначалу все шло без особых сложностей. Мы подкладывали министрам на стол письма. Не дожидаясь реакции, продолжали работу на других объектах, надеясь, что в какой-то раз информация попадает к порядочному человеку. Наденьке не терпелось, и она решила нам помочь.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - Может быть, предчувствие подтолкнуло меня в ту ночь. Не знаю. Вообще, это был мой объект, и я собирался туда по графику только через две ночи. Но не спалось,.. и ночь была чудная. Гуляючи, я решил познакомиться с объектом поближе.
  
  
  

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ИНТЕРЬЕР. НОЧЬ. УЛИЦА МОСКВЫ. ДОМ. ОКНО.

   Окно третьего этажа. Запутавшаяся в одеянии как в паутине Наденька. Пугливо держится за раму окна.
   Внезапно снизу выныривает Алекс. Надя вцепляется в него со вздохом облегчения, мгновенно, как хватаются утопающие за спасителя и разражается слезами. Вот они летят над городом в тихой теплой ночи. Надя уже не рыдает, она лишь сладко всхлипывает и улыбается, прижавшись к груди обнявшего ее Алекса. Глаза ее закрыты. Алекс смотрит на нее с обожанием.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ИНТЕРЬЕР. КОМНАТА НАДИ. УТРО.

   Надя лежит на кровати. Улыбается, смотрит на Алекса, сидящего рядом. Поглаживает его по щеке.
   НАДЯ: - Где Вик?
   АЛЕКС: - Он еще не вернулся. (И после некоторой паузы): Наденька, я люблю тебя.
   НАДЯ (продолжая гладить его по щеке): - И я люблю тебя, Алекс.
   АЛЕКС: - Нет...то есть... я другую любовь имею в виду.
   НАДЯ: - Другой - я люблю Вика, ты же знаешь.
   АЛЕКС: - Что же мне делать?
   НАДЯ: - Разве кроме тебя кто-нибудь сможет ответить на этот вопрос?
   В таких случаях, всегда приходится справляться со своими чувствами в одиночку. Я знаю, что не всегда это удается...
   В полной тишине раздается шорох у двери.
   АЛЕКС: - Вик?
   НАДЯ: - Нет, это соседка поглядывает.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ. ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - Я спас ее от верной смерти в ту ночь.... Думаете, спасают, чтобы потом убить?
   АДВОКАТ: - А почему бы и нет. Спасают из-за любви, а потом из-за ревности, скажем, можно и убить.
   АЛЕКС: - А у нас с Наденькой были только дружеские отношения. Даже если предположить обратное, то к кому мне ее ревновать? Она любила только Вика, а тот еще в Москве угодил в тюрьму, потом мы вообще улетели, а он погиб.
   АДВОКАТ: - А как случилось, что Вик оказался в тюрьме?
   АЛЕКС: - Соседка Наденьки по квартире подкараулила, когда Вик был в комнате один, и вызвала милицию.
   АДВОКАТ: - Зачем?
   АЛЕКС: - Объяснять вам сложности коммунального бытия - бессмысленная трата времени. К тому же, вы все равно ничего не поймете. Для этого надо родиться в СССР и пожить по правилам социалистического общежития. Поэтому для краткости скажу, что соседка не желала лишнего жильца в квартире. А по закону Вик не имел права жить у Наденьки.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ИНТЕРЬЕР. ДОМ НАДИ. ЛЕСТНИЧНАЯ КЛЕТКА.

   Дом Наденьки. Лестничная клетка. Громыхая сапогами, по лестнице поднимается милицейский наряд из двух сержантов. Впереди - соседка, юля и непрерывно приговаривая: "Сюды, сюды, милки, щас мы его. Ишь повадился!... Без прописки...Кто-й-то за него уборную будет мыть. Свету нажег, окаянный. Давеча кран не завернул, чуть дом не затопил". Наряд тем временем входит в квартиру. Старший наряда без стука распахивает дверь и застывает в изумлении. Над краем письменного стола, ближе к окну, в горизонтальном положении, в воздухе, лежит или скорее плавает Вик. Он читает книгу. Книга лежит на письменном столе, и Вик готовится перевернуть страницу. Его поза так естественна, будто он лежит на диване, на животе и листает книгу, лежащую на полу.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - Милиция пришла, составила протокол. Предупредили, что оштрафуют за нарушение паспортного режима, и ушли. А через сутки нагрянуло КГБ. Конечно, мы предполагали, что они ищут "информаторов", и в первую очередь среди приезжих из Челябинска. Но ведь Вик нигде не был зарегистрирован как приезжий. Сразу после прихода милиции мы решили, что Вик на следующий день переберется ко мне. Но кегебешники нас опередили.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ.

НАДЕНЬКИНА КВАРТИРА. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА. ИНТЕРЬЕР.

   Наденька отпирает дверь, проходит по коридору. "Вик ты готов?" - говорит она на ходу, распахивает дверь и застывает в ужасе.
   В комнате разгром. Книги, вещи - все разбросано, раскидано по комнате. Окно распахнуто настежь. Сильный ветер гоняет по комнатке обрывки бумаг. Наденька слышит в коридоре топот ног. Она захлопывает дверь. Тут же раздается сильный стук. Наденька выпрыгивает в окно.
  

ЭКСТЕРЬЕР. ДОМ АЛЕКСА. ДЕНЬ.

   Наденька вбегает в дом Алекса. Человек, копающийся в стоящей у подъезда машины замечает Наденьку. Извлекает из кармана переговорное устройство и скрытно что-то говорит в него.
  

ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА АЛЕКСА. ДЕНЬ.

   Надя, прижимаясь к груди Алекса рыдает. Алекс горячо ее обнимает, успокаивает.
   НАДЯ: Надо найти его Алекс. Найти и спасти. Спасти.
   АЛЕКС: Я постараюсь, Наденька постараюсь. Нужно время на это. Нужно время. Быстро невозможно.
   Алекс продолжает обнимать Надю горячо. Слишком горячо.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАМЕРА. ДЕНЬ.

   АЛЕКС: - И мы улетели заграницу.
   АДВОКАТ: - Ну что ж, убедительно. Однако, один вопрос для меня неясен.
   Вы говорили, что между вами и Нади - дружеские, исключительно дружеские отношения.
   АЛЕКС: - Да, говорил.
   АДВОКАТ: - Зачем, почему вы столкнули ее с балкона?
   Долгая пауза...
   АЛЕКС: - Хорошо. Признаюсь. Я вам солгал. Я любил Наденьку. Любил с самого начала. Любил неистово, до сумасшествия. Она же, я вам говорил, любила Вика. Пока Вик был жив, я, по крайней мере, ее понимал.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КОМНАТА В ПАРИЖЕ. ДЕНЬ.

   Комнатка в Париже. Та, где случилась трагедия. Наденька сидит на кровати. Опустошенный взгляд, широко открытые глаза, сидит прямо, неподвижно как изваяние. Рядом стоит Алекс.
   НАДЯ: - Вика нет.
   АЛЕКС: - Он покончил с собой.
   Надя повторяет еще раз, как бы пытаясь вникнуть в смысл того, что она произносит.
   НАДЯ: - Вика нет.
   Алекс опускается на колени перед Надей, гладит осторожно по ее коленям.
   АЛЕКС: - Вика нет. но я с тобой, Наденька. И всегда буду с тобой, если не прогонишь.
   Наденька слабо улыбается. Кладет руку на голову Алекса. Тот горячо ее подхватывает и целует, целует... Наденька не противится. Алекс продолжает поцелуи. Наденька не отвечает, но и не делает попыток противиться. Действия Алекса становятся все более решительными. Продолжая зацеловывать Наденьку, он начинает раздевать ее. Руки его дрожат. Движения поспешные. Дыхание прерывистое.
   АЛЕКС: Наденька... Наденька... Любовь моя...
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

   Наденька, обнаженная, с тем же отсутствующим взглядом, лежит на кровати недвижно. Рядом Алекс. Выражение блаженства на лице. Гладит рукой тело Наденьки. Надя не чувствует прикосновений. Взгляд устремлен куда-то в пространство.
   НАДЕНЬКА: Алекс, скажи, кто тебе пишет из Германии?
   Алекс одергивает руку. Видно, что чрезвычайно смущен. Он не ожидал такого вопроса.
   АЛЕКС (мнется): В Германии... друг...
   И тут же уверенно и с видимым облегчением.
   АЛЕКС: Он помогал пересылать твои письма для Вика и его письма сюда.
   Рука Алекса вновь осторожно ложится на Наденькино тело.
   НАДЕНЬКА: Друг...помогал... Ты мне никогда о нем не говорил.
   АЛЕКС: Ты не спрашивала...
   Наденька садится на кровать. Руке Алекса приходится убраться.
   НАДЕНЬКА: Мы так и не выполнили наказа Вика.
   АЛЕКС: Но ты же знаешь, я только этим и занимаюсь. Я устал сбивать чиновничьи пороги. Мне не верят!!! По документам я псих больной, наркоман. Как и ты, между прочим.
   Наденька задумчиво глядит в начинающее светлеть небо.
   НАДЯ: Мне никогда больше не полететь...
   Алекс преображается от этой фразы. Он резко вскакивает с кровати, глаза диковато поблескивают, он начинает хаотично метаться по комнатке.
   АЛЕКС: - Полетишь, еще как полетишь. Мы полетим вместе. Полетим к морю... Хорошо? Обязательно к морю...
   Далее следует первый эпизод сценария, но теперь мы видим точно, что в трагический момент Алекс не касается Наденьки. Она сама делает движения как бы желал упасть спиной на нечто упругое. Она соскальзывает с перил. В белое трепещущее облако обращают ее одежды и кажется, что оно медленно опускается, а не стремительно падает.
   Алекс замирает с выброшенными вперед руками не сумевшими предотвратить непоправимое.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. ЗАЛ СУДА. ДЕНЬ.

   Зал заполняется людьми. Среди них мы видим снова человека, назвавшимся другом Алекса из Германии.
   Зал суда. Заседание начинается.
   Судья читает бумагу. Стучит молотком. Воцаряется тишина.
   СУДЬЯ: - От защиты поступила просьба дать слово подсудимому, в связи с появившимися новыми обстоятельствами, касающимися существа данного дела. Подсудимый, встаньте.
   Алекс встает.
   СУДЬЯ: - Вы имеете, что сообщить суду?
   В этот момент взгляд Алекса пересекается со взглядом того человека из публики. Алекс молчит. Адвокат удивленно смотрит на Алекса.
   СУДЬЯ: - Подсудимый, повторяю вопрос. Вы имеете, что сообщить суду?
   Алекс снова взглядывает на того человека, потом на адвоката. Тот делает ему энергичные жесты, подбадривает.
   АЛЕКС (глухо): - Нет. Не имею.
   В зале шум недоумения.
   АЛЕКС (вдруг громко): - Но я не убийца! Слышите! Не убийца!
   Мне надо было немного подождать.... Пока моя любовь заместит в Наденьке прежнюю.... Пока она войдет в нее... Я поторопился... Я подумал: ведь не бывает вечной любви... Раз любовь Вика умерла... Живая любовь, горячая, сильная - вот истинный движитель полета!.. А моя и сильнее (я-то знаю это), и она была живой и реальный!. Если бы я не поспешил, мы бы полетели вместе.... Теперь я понимаю.... Не верите? Не верите!.. Тогда...
   Алекс внезапно легко перепрыгивает барьер, бросается к окну и, прежде чем кто-нибудь успевает сообразить, что происходит, пробивает телом стекло и выбрасывается из окна.
   Он летит несколько мгновений в горизонтальном полете скоро кончается длинный каменный двор судебных зданий и если Алексу чуть взмыть вверх, то он вылетит в ничем неограниченное свободное пространство в небо. Но в конце вытянутого каменного мешка он вдруг теряет скорость. Падает с высоты. Видно как к нему подбегают люди. Кто-то переворачивает Алекса. Камера подъезжает совсем близко и виден осколок стекла, торчащий в горле Алекса.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ДВОР СУДА. ДЕНЬ.

   В машину "Скорой помощи" укладывают труп Алекса. За этой грустной процедурой наблюдают несколько человек: любопытные из зала суда, чиновники. Среди окруживших машину адвокат и знакомый нам мужчина из публики, друг Алекса. Он стоит за спиной у адвоката. Молчит. Потом вдруг доверительно, почти на ухо адвокату, произносит:
   ДРУГ: Жаль... если бы не осколок.
   АДВОКАТ: А.... Это вы... Ваш залог опоздал. Неужели все это правда?
   ДРУГ: Что вы имеете в виду?
   АДВОКАТ: То что он мне наговорил... Откровенно говоря я слушал в пол-уха. Теперь раскаиваюсь. Он же полетел, черт возьми!
   ДРУГ: Мне было бы очень интересно послушать хотя бы то, что вы запомнили. Был бы вам очень признателен.
   Адвокат круто поворачивается к говорившему.
   АДВОКАТ: Я и так потерял массу времени. Умер клиент - умерло дело. Тем более без гонорара.
   ДРУГ: Гонорара это дело поправимое! Сто тысяч вас бы устроили?
   АДВОКАТ: Более чем щедро.
   ДРУГ: Тогда может быть пообедаем вместе?
   АДВОКАТ: - С удовольствием. Тем более, что непредвиденно появилось свободное время.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ЭКСТЕРЬЕР. КАФЕ НА УЛИЦЕ ПАРИЖА. ДЕНЬ.

   За столиком адвокат и друг.
   ДРУГ: - Да... Предавший раз - предаст и другой.
   АДВОКАТ: - Что вы говорите?
   ДРУГ: - Я хотел спросить вас, что вы думаете по поводу этой истории в Челябинске?
   АДВОКАТ: - Как говорят, не бывает дыма без огня. Возможно, конечно, краски сгущены, но, будь я на месте чиновников, к которым Алекс обращался, я бы, наверное, заинтересовался его рассказом. Тем более что врачи настойчиво твердили о его психической полноценности.
   ДРУГ: - Да он ни к кому и никогда не обращался. Вы первый и последний, кто услышал здесь эту историю из его уст.
   АДВОКАТ: - Вы так уверены в этом?
   ДРУГ: - Теперь уверен.
   АДВОКАТ: - Теперь? Почему только теперь?
   ДРУГ: - Потому, что он кое-что утаил от вас, судя по вашему рассказу.
   АДВОКАТ: - Утаил? Что же, интересно?
   ДРУГ: - Предательство.
  
  
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛА КГБ. ДЕНЬ.

   Светлая большая зала. Огромный стол с зеленым сукном. Над столом портреты Ленина и Дзержинского. За столом генерал. Лицо его нам знакомом по короткому эпизоду в самолетном ангаре. Напротив, опустив голову, сидит Алекс. Видно, как он нервно мнет себе пальцы рук, пряча их под столом.
   ГЕНЕРАЛ: - Вам крупно повезло, Алекс. За то, что вы вытворяли с вашим Виком, вы получили бы 10 лет урановых рудников. То - есть несколько лет сплошного кошмара, прежде чем скончаться в муках задолго до истечения срока. Ваше чистосердечное признание давало бы вам право лишь на облегченный вариант - расстрел...
   Генерал хохотнул. Алекс вздрагивает.
   ГЕНЕРАЛ: - Но вам повезло, Алекс. Крупно повезло. Если бы не способности вашего друга, которые он поначалу никак не хотел признавать, Наденьке пришлось бы оплакивать вас обоих.
   АЛЕКС: - Что с ней?
   ГЕНЕРАЛ: - С ней пока все в порядке. Она живет у вас и продолжает думать, что вы разыскиваете тюрьму Вика, чтобы выкрасть его оттуда. Святая простота! Она ждет вашего возвращения!
   Генерал вновь хохотнул. Алекс снова вздрагивает.
   ГЕНЕРАЛ: - Но вам повезло, Алекс. Крупно повезло. Нам нужен ваш друг Вик. Вернее, его способности. Очень нужны. В обмен Вик требует гарантированной свободы Вам и Наденьке. Мы дадим вам эту свободу.
   Алекс поднимает голову. В глазах надежда на избавление. Робкая.... И снова опускает.
   ГЕНЕРАЛ: - Дадим, дадим! Вы будете жить.... Как вы думаете, где вы будете жить, а? Алекс?
   Алекс пожимает плечами, не поднимая головы.
   ГЕНЕРАЛ: - В Париже! В Париже, Алекс! Вам такое когда-нибудь снилось? И с любимой женщиной!
   Алекс вскидывает голову в немом вопросе.
   ГЕНЕРАЛ: - Да, да, мы знаем, мы все знаем. На то мы и КГБ...
   А, Алекс? Ну, как? Париж вместо урановых рудников?
   Генерал еще раз хохотнул. Алекс вздрагивает. Через мгновение лицо Генерала вновь становится непроницаемым.
   ГЕНЕРАЛ: - В вашу задачу входит лишь опекать Наденьку и время от времени передавать нам ее письма для Вика. Да, и главное, чтобы, упаси Бог, она не проболталась где-нибудь насчет Челябинска. И уж сами-то, естественно...
   Лицо Алекса мрачнеет.
   АЛЕКС: - А если я откажусь?
   Генерал опять хохочет. Лицо Алекса передергивается.
   ГЕНЕРАЛ: - Мы об этом тоже подумали. Все равно мы вас отпустим. Но по дороге вы заболеете. Наденька напишет письмо Вику о вашей тяжелой и непродолжительной болезни. Затем вы быстренько умрете, а мы найдем для Наденьки нового утешителя на чужбине. Ну, это как вариант. Нам предпочтительнее работать с вами. У Наденьки к вам больше доверия.
   Генерал снова хохотнул. Алекс вздрагивает.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. ПАРИЖ. КАФЕ. ДЕНЬ.

   За столиком Адвокат и "друг".
   АДВОКАТ: - Алекс передал своих друзей?
   ДРУГ: - Да, он согласился сотрудничать с КГБ.
   АДВОКАТ: - А если бы Алекс передумал? Бывает же, смалодушничаешь, потом пытаешься исправить ошибку. В КГБ были уверены, что они полетят именно в Париж? А если бы Алекс решился изменить маршрут? Улетели бы, скажем, в Турцию, и ищи свищи.
   ДРУГ (улыбается): - Он не мог бы изменить маршрут.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. КВАРТИРА АЛЕКСА. ДЕНЬ.

   Холостяцкая обстановка комнаты. В кресле, свернувшись калачиком, дремлет Наденька. Перед ней на журнальном столике - недопитая кружка с чаем. Резкий звонок в дверь. Наденька мгновенно вскакивает, опрокидывает кружку, но, не обращая на это внимания, бежит к двери.
   На пороге Алекс. Он возбужден.
   НАДЯ: - Господи, как ты долго! Ну что? Нашел?
   АЛЕКС: - Нашел.... Спасти его невозможно. Меня чуть не убили.
   Вик приказал бежать... бежать за границу. Пока не взяли нас...
   НАДЯ: - За границу?.. Бежать?.. Куда, Алекс?
   Алекс:- Не знаю. Но надо быстрее.... В Турцию полетим. Над морем.... Раздавайся.
  

ПЕРЕХОД ИЗ НАПЛЫВА.

ЭКСТЕРЬЕР. КРЫША ДОМА. НОЧЬ.

   На крышу через чердачное окно осторожно выбираются Алекс и Надя. Они не видят за одной из труб наблюдающего за ними агента.
   Агент включает переговорное устройство. Тем временем Наденька, завернутая в белую полупрозрачную ткань, легко отрывается от крыши и держится неподвижно маленьким облачком. Агент делает тихий выстрел из устройства, похожего на пистолет.
   АГЕНТ (в переговорное устройство): - Первый объект задействован.
   ГОЛОС ИЗ УСТРОЙСТВА: "Радиозонд слышу".
   Алекс заматывается в черную ткань и становится почти невидимым. Агент стреляет в него.
   АГЕНТ (в переговорное устройство): - Второй объект задействован.
   ГОЛОС ИЗ УСТРОЙСТВА: "Второй радиозонд слышу".
   Алекс делает движение, чтобы взлететь, и вдруг с грохотом падает на крышу, катится к карнизу, и едва успевает зацепиться за что-то, чтобы не упасть. Наденька спешит ему на помощь и втаскивает его в безопасное место. Алекса бьет нервная дрожь.
   АЛЕКС: - Не могу...не получается.... Подожди. Он вскакивает вновь, делает прыжок и вновь падает на крышу. Его вдруг охватывает истерика. Он начинает молотить кулаками и ногами по железной крыше и вопить:
  -- Не могу.... Не могуууу!!!
   НАДЕНЬКА (гладит его по голове): - Ты просто устал, Алекс! Успокойся, пожалуйста... Полетим завтра. Ты отдохнешь...
   Алекс успокаивается.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ПАРИЖ. КАФЕ. ДЕНЬ.

   Адвокат и "друг" Алекса продолжают беседу.
   ДРУГ: - Он потерял способность летать.
   АДВОКАТ: Значит, прилет в Люксембургский сад - инсценировка?
   ДРУГ: - Конечно.
   АДВОКАТ: - А для кого?
   ДРУГ: - Для Наденьки, во-первых: любой другой способ вызвал бы у нее подозрения. Для КГБ - во-вторых: их обоих должны были принять если не за сумасшедших, то за наркоманов, во всяком случае. И если бы они сразу стали бы рассказывать о Челябинске, кто бы поверил полуголым молодым людям, напичканным наркотикам, без документов, без средств.
   АДВОКАТ: - Ну, а чуть позже?
   ДРУГ: - Чуть позже Алекс уже был под пристальным надзором. И если бы не Вик.... Тот все оттягивал экспериментальные работы по обучению полетам. Говорил, что очень долго ему нужно восстанавливать духовые силы после ареста, очень сложно адаптироваться к условиям несвободы, требовал иностранные газеты, кроме Наденькиных писем другие подтверждения ее свободы: фотографии, киноленты. Он ждал, очевидно, что Наденька и Алекс разнесут тревогу по миру. Но, однажды неожиданно он вдруг заговорил сам об эксперименте...
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ИНТЕРЬЕР. АНГАР ДЛЯ САМОЛЕТОВ. ДЕНЬ.

   Ангар. Огромный ангар для самолетов. Внизу группа людей в штатском, среди которых Вик, генерал и в военной форме "друг" Алекса тот самый друг. По периметру ангара - цепь автоматчиков.
   ВИК: - Сначала я попробую показать. Объяснения потом. Я отвечу на вопросы после пробных экспериментов. Главное - концентрация духа. Расступитесь немного.
   Наблюдатели образуют круг. Вик в центре. Закрывает глаза. Мертвая тишина. Пауза. И вдруг тело Вика медленно поднимается вертикально вверх. Внизу аплодисменты. Вик медленно опускается.
   ВИК: - Я могу передать часть своей энергии. Генерал, подойдите, пожалуйста.
   Генерал, довольный, входит в круг.
   ВИК: - Встаньте рядом.
   Генерал становится рядом с Виком. Тот берет его за руку чуть выше локтя.
  

ПАУЗА.

   Вик и генерал плывут вертикально вверх. Аплодисменты снизу. Вик и генерал поднимаются выше.
   ГЕНРАЛ: - Достаточно.
   ВИК: - Нет еще.
   Внизу "друг" Алекса выхватывает пистолет. Автоматчики тут же вскидывает автоматы.
   ГЕНЕРАЛ (громко): - Отставить!
   Вик и генерал останавливаются на большой высоте. Часть автоматчиков куда-то побежала по приказу "друга" Алекса.
   ВИК: - Генерал, скажите, Наденька полностью свободна? Как обещали?
   ГЕНЕРАЛ (вниз): - Без команды не стрелять!
   ГЕНЕРАЛ (Вику): - Полностью, как обещал.
   ВИК: - Вы свято верите в дело, которому служите?
   ГЕНЕРАЛ: - Можете не сомневаться.
   ВИК: - Вы любите людей, генерал?
   ГЕНЕРАЛ: - Я предан народу.
   ВИК: - Этого достаточно, генерал. Если вы были искренни, моя помощь вам больше не нужна.
   Вик выпускает руку генерала. Тот стремительно падает вниз. Слышится глухой удар. Пауза. Вик находится почти под сводам ангара. В полной мертвой тишине вдруг раздается голос человека с пистолетом "друга" Алекса.
   "ДРУГ АЛЕКСА": Вы чувствуете себя победителем?
   Да, Виктор? Не зря он же ваше имя по латыни обозначает "победитель".
   ВИК: Я здесь ни причем. Ложь всегда, в конце концов, терпит поражение. Любовь, добро, дружба правят миром. Но не ложь. Вы в этом только что убедились.
   "ДРУГ АЛЕКСА": А вот тут вы ошибаетесь "победитель". Послушайте, что я вам скажу. Именно вы проиграли по всем статьям. Да, да по всем. Наша потеря пустяк, у нас достаточно генералов чтобы восполнить потерю, вам же придется переменить ваше представление о жизни.Изменить систему ценностей, так сказать. Вы ведь еще не знаете что Алекс, ваш друг, - наш агент. Да, да, наш агент. Теперь вы понимаете, почему в западных источниках информации нет и не будет сведений, которые вы рассчитывали передать через него? Молчите? Удивлены? Но это еще не все. Он ждет, не дождется вашей смерти, чтобы заполучить Наденьку. И будьте, уверены она не долго будет сопротивляться, зная о вашей кончине. Надеюсь, вы не подозреваете меня в обмане? Это было бы слишком грубо. Все что я сказал легко проверить.
  

ПАУЗА.

   "ДРУГ АЛЕКСА": Что вы ждете, спускайтесь Виктор! Ничто не вечно на земле, ни любовь, ни дружба. Вечна только власть. А власть это мы. И Вам придется сотрудничать с нами, потому что у вас нет выбора. Мы вездесущи. От нас нигде не спрятаться и некуда бежать. Спускайтесь же и вас ждут уже не тюрьма, а блаженство бытия.
   Слышится глухой удар. Камера крупным планом показывает распростертого на полу Вика рядом с телом генерала.
  

ЗАТЕМНЕНИЕ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ.

ЭКСТЕРЬЕР. ПАРИЖСКОЕ КАФЕ. ДЕНЬ.

   Адвокат и "друг" Алекса продолжают беседу.
   АДВОКАТ: Все так подробно обо всем осведомлены. Вы вероятно не только соотечественник Алекса, но и...
   "ДРУГ": Вы догадливы, Адвокат.
   АДВОКАТ: Не понимаю только зачем вы мне...
   ДРУГ (пребывает): Острые предметы, адвокат, могут застревать в горле и у других людей, скажем у тех, которые неумело пользуются случайно полученной информацией. Поэтому мой вам совет: не позволяйте вашему любопытству идти слишком далеко. А лучше всего вообще забудьте об этой истории. Прощайте.
   "Друг" Алекса улыбнулся положил на стол чек перед адвокатом и быстро покинул кафе. Адвокат в задумчивости смотрит вслед смешавшемуся с оживленной толпой и удаляющемуся "другу" Алекса.

К О Н Е Ц

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"