Произведение является интеллектуальной собственностью автора. Текст находится в стадии редактирования! Копирование и распространение материалов в любом виде на других сайтах ЗАПРЕЩЕНО!!!
жанр: современный любовный роман. ( Задумывается как первый в цикле: "Вера,
Надежда, Любовь" )
Посвящается настоящим мужчинам...
ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА
Образы главных героев списаны во многом с одной реальной пары. Мысль написать такой реалистический сюжет возникла у меня после одного спора, в котором меня пытались уверить, что ЛР - литература, заставляющая нас, женщин , смотреть на мир сквозь розовые очки в ожидании принца на белом коне. И другая, чисто женская точка зрения, что принцев этих, как они описаны в романах, в жизни не бывает. И настоящих мужчин в современном мире не осталось.
Покопавшись в своей памяти, я вспомнила несколько историй, которые могут служить основой для ЛР. Одну из них я выношу на ваш суд.
Имена главных героев изменены.
Жизненные ситуации, самой кислинки)
А у этой пары - любовь с привкусом вина - сладкого медового, отдающего ледяной прохладой подмороженного винограда, но с горечью прошлых разочарований...
ИЛИ благородно-терпкого и слегка бархатистого, с оттенком легкой грусти...
Как увидеть за ЕГО холодной резкостью и прямолинейностью - настоящего мужчину, готового признать свои ошибки и исправить их?
Как разрешить себе вновь полюбить?
Как рассмотреть под ЕЕ яркой эффектной внешностью и противоречивым характером - свою женщину, с чувством собственного достоинства, сильную в своей слабости?
Как защитить ЕЕ от чужой зависти и злобы, от опасности и беды?
Нужно просто поверить друг другу и начать все с чистого листа, освободившись от груза бывших обид и потерь.
Тогда и любовь будет вновь полной и гармоничной - со вкусом вина... Вина, которое называется?..
Глава 1, начало
- Судя по всему, и здесь неудача, - Лидия остановилась на ступеньках офиса рекламной компании "Вольный ветер", куда пыталась устроиться художником-дизайнером . При этом она так тяжело вздохнула, что оглянулся мужчина, спускающийся впереди нее. Время до следующего, запланированного на сегодня, собеседования еще оставалось, и Лидия решила заглянуть домой, вернее, в то место, которое временно стало ее домом.
Заодно надо посмотреть, как там Лада. "Странно",- подумала Лидия, входя в квартиру. Лада не бросилась к ней навстречу, как обычно, даже не показалась в прихожей.
-Лада, - позвала Лидия, - Я пришла!
По тому, как собака проигнорировала ее появление, женщина почувствовала неладное.
Услышав доносившиеся с кухни странные звуки, похожие на жалобные всхлипывания, она прошла туда и испуганно присела на стул: ротвейлер выглядел совершенно несчастным и подавленным, тяжело дышал, сотрясаясь от дрожи.
Лидия ощутила странный холод в груди: что она скажет Альбине , если с собакой что-то случится?
На полу валялись туфли с изгрызанными пряжками. Эти туфли Лидия "оторвала" на распродаже по чистой случайности. И хотя "лодочки" было, конечно, жаль, но в данный момент состояние собаки интересовало и тревожило Лидию больше. Не могло же животному стать плохо оттого, что она попыталась прокусить обувь. Сколько раз Димка, муж Альбины, жаловался, что Лада с удовольствием грызет домашние тапочки, и ничего - все обходилось. Лидия внимательно оглядела кухню и заметила под столом надкушенную коробку со стиральным порошком. Вот чем Лада сегодня поужинала! Видимо, Лидия забыла закрыть дверь в ванную, а Лада воспользовалась моментом. Ведь предупреждали Альбина с Димкой, что надо держать подобные средства подальше.
- Сколько же ты успела слизать?- заглянула в коробку с порошком Лидия. Судя по количеству оставшегося порошка - совсем немного, но даже небольшое количество могло подействовать на животное.
- Ну, зачем ты это сделала? И что теперь делать? - чуть не заплакала она от жалости к собаке, и одновременно досадуя на собственную забывчивость.
"Так, Альбина оставляла номер телефона и адрес ветеринарной клиники", - попыталась взять себя в руки Лидия. Звонить туда ей показалось бессмысленным: пока примут вызов, пока приедут! Надо ехать самой.
А тут еще это собеседование, будь оно неладно!
- Ладно, может, еще успею, - осекла себя Лидия, окликая собаку.
- Лада, ко мне! Да, придется идти самой, я не смогу тебя дотащить. - добавила она, со вздохом наблюдая, как Лада тяжело и медленно поднимается, но все же подходит к ней.
Лидия надела на Ладу ошейник, схватила сумку, и захлопнув дверь, вышла из квартиры.
-Лада, милая, потерпи, - успокаивала по дороге Лидия не столько собаку, сколько себя. - Скоро тебя осмотрят.
Подъехав к ветклинике, Лидия вышла из машины. Открывая дверь со стороны пассажирского сиденья, она попыталась подойти к собаке, но та неожиданно зарычала. Вот только этого не хватало! Тут Лидия вспомнила, как Альбина говорила, что Лада не любит визитов в лечебницу.
- Еще не успеешь из машины выйти, а она уже словно чувствует, куда ее привезли, - рассказывала подруга. Даже профилактические осмотры давались им всегда тяжело.
- Ладочка, ну пойдем! А я тебе что-нибудь вкусненькое потом куплю, - пытаясь приблизиться к собаке, уговаривала ее Лидия.
Эффект был тот же - Лада не подпускала к себе. Быть настойчивее Лидия побоялась: кто знает , что на уме у больной собаки? Да и Лидия, по сути , не была хозяйкой.
Может позвать врача сюда? Альбина говорила, что Димка хорошо его знает. Ладу на осмотры возят только к нему, значит, не откажется выйти к машине. Только Лидия хотела сделать именно так, как зазвонил сотовый.
На дисплее телефона высветился номер Альбины. Слава Богу, уж она-то знает, что делать!
- Алло, Лидусь! - раздался в трубке голос подруги, - Ну как вы там?
- Алечка, ты только не ругайся, я , конечно , виновата, но я правда , не нарочно, забыла закрыть дверь в ванную, - бессвязно начала говорить Лидия, вот- вот готовая заплакать. - А Лада...
- Что случилось? - взволнованно прервала ее Альбина,- Да ты не реви, а толком объясни.
Выслушав путаный рассказ Лидии, подруга тут же велела:
- Срочно вызывай Игоря, я телефон оставляла.
- Мы уже возле лечебницы, но Лада отказывается двигаться с места, рычит и не подпускает меня.
- Ну, раз рычит, жива будет, - немного успокоилась Альбина,- Вот что, предложи ей поискать Димку, услышав его имя, она пойдет за тобой куда угодно. А я еще вечером позвоню, до связи, - и Альбина отключилась.
- Ну что ж, попробуем, - пробормотала Лидия и уже громче позвала собаку, - Лада, где Дима? Искать!
Лада, и правда, зашевелилась и, вяло выпрыгнув из машины, поплелась рядом с Лидией.
Игорь оказался молодым симпатичным мужчиной. Выслушав внимательно Лидию, он осмотрел Ладу, задавая попутно вопросы: сколько времени прошло с момента отравления,
была ли рвота, сколько порошка могла проглотить Лада, и в конце концов вынес вердикт:
- Ну, понятно, сейчас промоем желудок, введем внутривенные препараты, - и заметив дрожащие руки Лидии, добавил, - Да не волнуйтесь Вы так, все будет в порядке. Вам тоже надо успокоиться
- Вот выпейте, - пока асиссентка готовила раствор для промывания желудка, Игорь протянул Лидии успокоительное.
- Спасибо, - Лидия, поморщившись, выпила содержимое мензурки, - Все равно, так неудобно и стыдно перед друзьями за свою невнимательность.
- Да со всяким случается, в такие ситуации попадают даже опытные владельцы, - голос Игоря действовал успокаивающе , - Вы еще молодец, сразу же привезли Ладу и ничего не стали ей больше давать, а то бывает - пытаются напоить собак молоком, а это не всегда полезно.
Затем Лидия ждала в приемной. Посмотрев на часы, вздохнула : на собеседование она , конечно, опоздала. Наконец, дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Игорь с Ладой:
- Вот и наша красавица, говорил же я , что будет все в порядке.
- Спасибо Вам, Игорь , извините, не знаю отчества, -искренне поблагодарила Лидия врача,
-Можно просто Игорь, - улыбнулся тот,
Лидия представилась в ответ, и присев перед собакой, погладила ее , приговаривая:
- Как же ты меня напугала, Лада!
В ответ собака, словно чувствуя за собой вину, лизнула Лидии лицо.
-Ну что ты делаешь, фу,! - возмутилась та, сама при этом впервые за весь вечер улыбнувшись, - раз Лада принялась за старое, значит все будет в порядке.
Игорь, с улыбкой наблюдавший за этой сценой, рассмеялся:
- Я вижу, Вы с ней друзья, Лада редко кого к себе подпускает
- Честно говоря, я ее иногда побаиваюсь, - призналась Лидия
- Это правильно, с крупными собаками надо проявлять осторожность, - одобрительно произнес Игорь, - Но при этом не показывать страха
В это время появился новый посетитель, и Игорь , попросив пройти того в кабинет, неожиданно спросил Лидию:
- У Вас есть еще время? У меня прием скоро заканчивается, и я мог бы дать рекомендации по дальнейшему режиму питания и уходу. Да и Ладу помог бы доставить до машины. Все-таки она еще слаба.
- Да, конечно, я подожду, - Лидия если и заметила заинтересованность врача к себе , то не подала вида. Что такого, если она примет его помощь?
Оставшись в приемной, Лидия устало присела на край стула рядом с Ладой, которая тут же положила голову на колени женщине, вздохнув по-собачьи о чем-то своем.
Из задумчивого состояния Лидию вывел мужчина, показавшийся в это время в дверях приемной. Он собрался уже пройти в кабинет , но его остановил слабый лай Лады, поднявшей голову при приближении человека. Лидия хотела скомандовать собаке: "Нельзя!", но с удивлением обнаружила, что молодой человек присел перед ротвейлером и удивленно воскликнул:
- Лада? - и засмеялся, когда в ответ собака лизнула ему руку, потянувшуюся к загривку. - Девочка, здравствуй, моя хорошая!
Украдкой рассматривая мужчину, Лидия успела заметить , что незнакомец был очень даже симпатичен. И судя по дорогому костюму и не менее дорогой обуви - успешен. Опытным взглядом художника она сумела определить под его одеждой широкие плечи и мощное телосложение . Лидия вдруг подумала, что такая натура - мечта каждой художницы. И представив мужчину в этом качестве, почувствовала, как неожиданно по всему телу начала разливаться предательская теплота.
И тут же оборвала себя: с некоторых пор Лидия решила сторониться таких экземпляров, опасаясь повторения собственных ошибок.
Тут мужчина вопросительно посмотрел на Лидию, как будто только что заметил:
- Лада с вами? А где Димка или Альбина?
- В отпуске, - пояснила Лидия, - А я пока присматриваю за Ладой. Я подруга Альбины, Лидия.
- Ах, да, - отреагировал мужчина, как будто что-то вспоминая, - Они мне ведь говорили, что уезжают.
- А что с Ладой? - вдруг требовательно спросил он,- собака явно нездорова.
- А Вы, простите , кто ? - спросила Лидия, недоумевавшая, почему должна отчитываться перед незнакомым человеком
- Я служил вместе с Дмитрием, - не посчитав нужным представиться, он повторил свой вопрос:
- Так что с Ладой? Почему Вы здесь?
- Понимаете... - начала объяснять ситуацию Лидия, укоряя себя за тон, с которым произносила слова. Выходило , как будто она оправдывается. Не дослушав Лидию до конца, мужчина сердито прервал ее:
- Да как Вы могли допустить такое? Тоже мне , сиделка!
-Откуда же я могла знать, что она полезет в ванную? - возмущенная его тоном, разозлилась Лидия и поднялась со стула, чтобы не чувствовать себя маленькой, особенно по сравнению с таким большим мужчиной.
- А разве Альбина или Димка не предупреждали Вас, что ее нельзя подпускать к бытовой химии , потому что собаки любители всякой дряни? - все больше терял терпение знакомый ее друзей.
- Предупреждали, - виновато призналась Лидия, добавив при этом , - Но ведь такое с каждым может случиться, разве нет?
- Такое может случиться только с невнимательным и безответственным человеком!
- А по какому праву Вы так разговариваете со мной? - резко бросила в ответ Лидия, потерявшая терпение. Мало того, что весь день выдался неудачным, так еще приходится выслушивать нравоучения от человека, который даже не пытался быть вежливым. И не дав мужчине времени на раздумья, обиженно пожаловалась:
- Между прочим, она и туфли мои изгрызла, их мне тоже надо было закрыть? -она понимала, что ведет себя глупо, да и про туфли давно забыла. Но терпеть оскорбления была не намерена.
- Ну не то , чтобы очень, - растерялась Лидия, не понимая , к чему клонит молодой человек.
А тот , презрительно осмотрев ее яркий костюм, насмешливо кинул:
-Туфли, значит?- а потом вдруг взорвался, - Знаете, Вы кто? Вы.. Вы бессердечная , расфуфыренная ду.., - и не закончив, запнулся на полуслове, очевидно понимая, что переборщил.
- От несправедливости этих слов Лидия, одевавшаяся так не каждый день, остолбенела. Костюм был, кстати, в деловом, подходящем для работы, стиле. Но решительно взяв себя в руки, Лидия вкрадчиво произнесла:
- Ну , что же Вы замолчали? Продолжайте, очень интересно, - но если она думала смутить его такими словами, то ошиблась.
Мужчина в ответ только пожал плечами и усмехнулся:
-Зачем? Я думаю, Вы и так все поняли! - и отвернулся, давая понять, что считает разговор законченным.
- Нет, ну не наглец! - возмутилась про себя Лидия, но решила последовать старой, хорошо известной истине: не опускаться до уровня того, кто тебе нахамил, а потому промолчала.
Решив вновь сесть на свое место, она обнаружила, что стул уже занят мужчиной. Увидев, как собака преданно лизнула ему руку, Лидия почувствовала укол ревности: быстро же Лада нашла ей замену.
Бросив еще один оценивающий взгляд на Лидию, стоящую рядом и наблюдавшую за ними с Ладой, молодой человек тут же встал, преувеличенно вежливо сказав:
-Ох, простите, забыл, что здесь дама. Прошу Вас!
Лидия, больше решившая не поддаваться на провокацию, уловила в его голосе иронию и тут же вспыхнула:
- Спасибо, конечно, но я лучше постою
Усмехнувшись, словно ему доставляло удовольствие , что Лидия так по-детски обиженно реагирует на его слова, этот грубиян все же встал:
- Да мне и так уже пора, - и прежде чем направиться в кабинет Игоря, напоследок ласково потрепал за ушами Ладу:
- Ну что , маленькая моя, не скучай.
- Ничего себе маленькая, скоро превратится в собаку Баскервилей, - пробормотала Лидия, почувствовав себя уязвленной оттого, что Лада опять лизнула мужскую руку. Ну вот кто ее тянул за язык? Нет, промолчать бы! Сейчас только подольет масла в огонь. И точно, мужчина не остался в долгу, приняв ревность Лидии за нелюбовь к животным:
- Господи, и как Альбина могла оставить собаку на такую , как Вы?
И тут произошло неожиданное: Лада, только что смотревшая на незнакомца преданными глазами, слабо тявкнула на него, как бы признавая свою вину и желая защитить Лидию.
- Лада, это еще что такое? - рассмеялся мужчина, - женская солидарность?
Тут из кабинета вышел Игорь, и, пожав руку молодому человеку, произнес:
-А, я вижу, Вы уже познакомились? - судя по всему, врач хорошо знал собеседника Лидии.
Затем Игорь обратился к женщине , протягивая ей исписанные мелким почерком листки бумаги:
- Это рацион питания для Лады на ближайшие дни, я тут все расписал, но если появятся вопросы, звоните, безо всякого стеснения. А это рецепт мази для Вас, - добавил он, указав на глубокие царапины:
- А кошачьи отметины откуда ?
- Как Вы догадались? - улыбнулась Лидия, - вчера на прогулке Лада побежала за котенком, ну и я..
- Решили выступить спасительницей несчастного , - перебил ее знакомый Игоря, - не так ли?
- Да, именно так , - не обращая внимания на ветврача, удивленного их тоном, парировала женщина.
Игорь, видимо, желая сгладить ситуацию, обратился к незнакомцу:
- Ты по поводу Лорда? Что-то случилось?
- Без ухудшений, пока нет ничего такого, с чем бы я не справился сам, но лишние ампулы не помешают.
Игорь кивнул и, еще раз попросив Лидию обождать его, пошел за лекарством.
- А Вы еще плюс ко всему не знаете элементарных правил: даже ребенок понимает, что к собакам ни в коем случае нельзя приближаться в ситуациях , когда они едят, выясняют отношения, беспокоить , если спят, - усмехаясь, продолжал поучать Лидию этот несносный тип.
- Ой, Вы знаете, я поняла , - пытаясь придать лицу наивное выражение, всплеснула руками она , - у собак все совсем , как у мужчин!
Вопреки ожиданиям Лидии , что незнакомец сейчас опять разозлится, задетый ее замечанием, тот вдруг звонко, даже как-то по-мальчишески, рассмеялся во весь голос:
- А знаете, в чем между нами разница? - словно доверительно подавшись к Лидии, вкрадчиво произнес он, - Мы, в отличие от собак, не поддаемся дрессировке.
Глава 2
- Подвезешь? Я сегодня без машины, - спросил Игорь, выходя из кабинета и добавил, кивнув в сторону выстроенных в ряд стульев, - А где Лидия?
-Что-то я не заметил, чтобы Вам было скучно, - со странным недовольством в голосе заметил Игорь, добавив, - Неудобно получилось, я же обещал с Ладой помочь.
-Я вообще такой даже бездомную собаку не доверил бы, не то, что породистую. Если бы не командировка, забрал бы Ладу к себе. Я свою-то веселую парочку еле пристроил, пока был в отъезде.
-Да ладно тебе, Ярослав, разбушевался, - миролюбиво протянул Игорь, - с кем не бывает.
Она же не нарочно, переживала сильно.
-Переживала, - иронично проворчал Ярослав, выходя из клиники, - за туфли она переживала.
- Ты что-то не понял - мне так не показалось, и потом, дались тебе эти туфли, сколько можно вспоминать? Тебе уже тридцатник стукнул, свой бизнес имеешь, но только речь заходит о собаках, заводишься с пол-оборота, как мальчишка, - не унимался Игорь, - где твоя офицерская выдержка?
- Там же, где и сам офицер, далеко в прошлом, - невесело пошутил Ярослав.
Игорь, знавший, как друг иногда жалеет о том, что оставил службу, поспешил успокоить его:
- Зато не надо мотаться по командировкам, не надо рисковать своей головой.
Вот Димка, например: Альбина же с ума каждый раз сходит, когда он уезжает.
- Димка - это другое дело, у него семья, - усаживаясь за руль, мрачно проворчал Ярослав, и сам часто уговаривавший Вершинина уволиться в запас, - А по мне с ума сходить некому.
- Так сам виноват, над собаками трясешься, а с людьми особенно не церемонишься.
- Потому что люди могут ответить за свои поступки и слова - и должны отвечать, а собака - существо бессловесное, постоять за себя не может, - начал опять горячиться Ярослав
-Знаешь что, Гальцев, ты это расскажи тем, кого хоть раз в жизни укусила собака.
- Это всего лишь ответ на человеческую агрессию, люди сами своим поведением провоцируют животных. Уж тебе это, как специалисту, должно быть хорошо известно, - продолжал упорно гнуть свою линию тот.
- Ну а на Лидию ты что накинулся? - устав спорить, вздохнул Игорь, - Даже в кабинете было слышно. Другая уже давно съездила бы по твоей физиономии за такие слова.
-А что ты ее защищаешь? - поинтересовался Ярослав, и сам уже сожалевший о своей несдержанности, (а все проклятый характер!) - понравилась, что ли?
- Если даже и так? - не стал отрицать друг, - симпатичная, интересная женщина.
-А кто недавно клялся, что в ЗАГС больше ни ногой?- ухмыльнулся Ярослав.
- Так я ничего про ЗАГС и не говорил, - моментально отреагировал Игорь, словно испугавшись такой перспективы, и продолжил, -
Послушай, не все такие, как моя бывшая или как твоя Галина, ну что ты прицепился к девушке.
При упоминании Галины, своей бывшей жены, Ярослав нервно закурил и молчал всю дорогу. Он и сам не мог объяснить, что так взъелся на подругу Альбины. Было очевидно, что та непреднамеренно довела собаку до такого состояния. Лада не подпускала к себе равнодушных, а тем более жестоких людей. Димка даже шутил, что у Лады встроенный детектор лжи: за версту отличит хорошего человека от плохого. Да и сам Ярослав досконально знал характер Лады: как-никак сам принимал роды у Магды, и был первым, кто держал этот мокрый, пищащий комочек в руках.
И вновь мысленно вернувшись к сегодняшней встрече с Лидией, Ярослав вдруг понял, что ему понравилось, с каким достоинством она пыталась противостоять его и впрямь грубому поведению. Даже запротестовала, когда он решил помочь донести Ладу до машины, поскольку та была еще слаба. На ее " Спасибо, я как-нибудь сама справлюсь", он лишь скептически усмехнулся и все же отнес Ладу в машину. В ответ женщина окатила его взглядом, полным холодного презрения, и, видимо решив, что он недостоин даже простого "До свидания", молча села в "Ауди" и уехала.
Посмотрев вслед отъезжающему автомобилю, Ярослав неприятно поразился своим мыслям, внезапно пришедшим в голову: ему не хотелось, чтобы эта случайная встреча оказалась единственной. И если бы он не реагировал так импульсивно и резко каждый раз, когда речь заходила о жестоком отношении к животным, они, возможно, продолжали бы сейчас мирно разговаривать. У них и общие друзья уже есть.
И еще эта незапланированная утомительная командировка, во время которой к нему опять вернулось мучительное ощущение застарелой боли в районе желудка. А таблетки он, как всегда, "забыл" дома. Если эта боль не исчезала, через некоторое время к ней примешивалась еще одна - стягивающая затылок, словно обруч; тупая и навязчивая, не отпускающая по нескольку дней - последствие ранения. Так случилось и в этот раз. И хотя к тому времени, когда он приехал в ветклинику, болезненные ощущения почти отступили, уступая место странной, пугающей пустоте внутри организма, Ярослав чувствовал себя издерганным от усталости. Потому и не обратил сразу внимания на молодую, яркую брюнетку, чей мягкий грудной голос еще продолжал звучать в памяти. А ее достаточно редкое имя вызвало у него ассоциацию, вот только он не мог понять, какую.
Но тут Ярослав вспомнил замечание Лидии о туфлях, которое подействовало на него как красная тряпка на быка. Ситуация уж слишком напомнила о Лорде.
Лорда Ярослав подобрал на улице уже давно пес, полностью соответствующий стандартам породы по непонятным причинам оказался на улице. Скорее всего, потерялся В тот день Ярослав выходил из магазина с полными пакетами еды, когда к нему боязливо приблизился отощавший голодный пес со свалявшейся шерстью. Ярослав опытным взглядом кинолога определил, что ротвейлеру чуть больше года. Заметив, что пес передвигается на трех лапах, осторожно присел перед ним и попытался осмотреть поврежденную конечность. Бедняга испуганно шарахнулся в сторону.
И только когда Ярослав покормил ротвейлера, тот, словно убедившись в незлых намерениях человека, позволил отвести себя в лечебницу. Там и состоялось знакомство с Игорем, переросшее в дружбу. Оказалось, что у пса перебита лапа, Ярослав взял его к себе и долго выхаживал. Лапу Лорду удалось вылечить полностью, поэтому Ярослав днем стал брать его к себе на службу, но вечером забирал собаку домой. Так Лорд и остался жить , несмотря на бурные протесты Галины, сразу невзлюбившей Лорда. Да и вообще, у Ярослава создалось к тому времени впечатление, что любить кого-нибудь, кроме себя, его жена не умела.
Придя однажды откуда-то домой, Ярослав застал Галину с его ремнем в руках:
-Ах, ты, гадина, - приговаривала его бывшая, осыпая ударами пса. Лорд, не забывший со времен бродяжничества людской жестокости, даже не посмел огрызнуться.
Ярослав выхватил ремень у жены, не слушая ее объяснений про дорогие итальянские туфли, которые Лорд даже не успел изгрызть. Мужчина присел перед псом - в этот момент он мог поклясться, что видел застывшие слезы в собачьих глазах.
Несколько дней спустя он случайно услышал разговор Галины с подругой, который стал последней каплей, переполнившей его чашу терпения.
-Галка, да ты с ума сошла, а если муж узнает? - Ярослав, как раз зашедший в этот момент в квартиру, буквально застыл на месте: интересно, что Галина учудила на этот раз, если он не должен знать об этом?
-Не узнает, - уверенно ответила его благоверная, - он все со своими собаками возится или в командировках, так что даже не заметит, что я вообще была беременна, а уж про аборт подавно не догадается.
Ярослав, ошеломленный ее словами, хотел уж было пройти на кухню, где сидели подруги, чтобы выяснить все сразу, но от следующих слов жены он почувствовал, будто его вываляли в грязи:
- Если бы это был его ребенок - я, может , еще подумала, пусть возился бы сам, он уже давно мечтает, - цинично усмехнулась Галина.
Собрав всю свою волю в кулак, Ярослав решительно направился на кухню, и, не обращая внимания на тихое "Ой", произнесенное ее подругой, отцепил от связки ключей один и бросил перед Галиной на стол:
- Ты переезжаешь на старую квартиру, - и жестко добавил, - с разводом постараюсь не затягивать.
-А машина? - капризно протянула жена, с этого момента ставшая для Ярослава бывшей.
Подавив в себе яростное желание свернуть ей шею, Ярослав лишь брезгливо поморщился, и больше не произнеся ни слова, ушел в спальню.
Через несколько минут туда влетела разъяренная Галина и стала требовать у него, как она выразилась, половину совместно нажитого имущества. В понятие "половина" для нее входили машина, старая квартира и часть денег от продажи этой. Ярослав заработал на автомобиль и новую квартиру, отслужив по контракту в "горячих точках". И поэтому не собирался уступать, с позволения сказать, женщине, которая, пока его не было, кувыркалась в чужих постелях. И хотя внутри у него все кипело от ее самоуверенной наглости, постарался как можно равнодушнее ответить:
-Все, что ты успела нажить в нашем браке - это ребенок от другого мужика, да и от него ты избавилась. Даже не знаю, что вызывает у меня большее отвращение - твоя измена или то, с какой легкостью ты убила своего ребенка.
- Какие громкие слова! А ты, значит, святой, - визгливо закричала Галина, - а сколько ты перепробовал медсестер, пока лежал по госпиталям после ранения? - и не найдя лучшего аргумента, схватила стоявший на комоде довольно тяжелый флакон с туалетной водой и запустила в мужа. Реакция Ярослава была молниеносной: точно поймав одной рукой летящий в него предмет, он спокойно поставил туалетную воду обратно на свое место. Все-таки сказывалась профессиональная подготовка и многолетняя служба в одном из элитных подразделений СОБРа. Затем так же спокойно приблизился к бывшей жене и цепко схватил ее за запястье:
- Ты ведь раньше другой была, и как я не заметил, когда ты успела стать такой дрянью, - Ярослав, никогда не изменявший Галине, и впрямь не понимал причин, по которым милая женщина превратилась в избалованную, взбалмошную особу.
После развода Ярослав некоторое время еще продолжал служить в кинологической службе СОБРа. Но после смерти отца пришлось уволиться в запас и возглавить бизнес, перешедший к нему по завещанию. С этих самых пор многие женщины стремились завязать с ним серьезные отношения, но Гальцев держал таких на расстоянии вытянутой руки.
Вообще-то Ярослав не относился к категории мужчин, цинично считающих, что все бабы - стервы. Но с некоторых пор предпочитал строить отношения с противоположным полом без долгих и серьезных обязательств. Так было проще и спокойнее.
<H4 align="center">Глава 3H4>
Правильно говорят: как день начнется, так и закончится, - рассуждала Лидия по дороге из ветклиники домой.
Утром, в спешке собираясь на собеседование, забыла взять зонт, и, конечно же, попала под дождь, пока бежала от машины к рекламному агентству, найденному по объявлению в газете. Кое-как приведя себя в порядок в женском туалете на первом этаже, Лидия поднялась на лифте. Затем ожидание в приемной, показавшееся бесконечным, заполнение анкеты, дежурное: "Мы Вам перезвоним". Привыкнув за 3 недели, что она искала работу, к этой фразе, Лидия все же расстроилась и решила, что надо возвращаться домой, к маме. "Вот приедут Альбинка с Димкой из отпуска, и уеду".
Подруга вместе с мужем отдыхала сейчас в Баварии, оставив квартиру и собаку на попечение Лидии. С Альбиной она дружила еще со студенческих лет, деля одну комнату в общежитии. После окончания своего любимого филфака Альбина вышла замуж за Димку и уехала вслед за ним в забытый Богом и людьми военный гарнизон. А затем Вершинин сумел перевестись в Москву . Лидия же, к тому времени уже как год окончившая факультет искусств, работала художником-оформителем в местном драмтеатре. Попав вскоре под сокращение, тоже переехала в столицу. Одно время все складывалось замечательно: интересная работа, любимый ( как ей тогда казалось) человек... И вот два месяца назад по причинам, о которых было больно вспоминать до сих пор, она потеряла все: и работу, и жилье, и... Нет, дальше она не будет сыпать соль на рану: хватит мыслей об Олеге. Как говорила подруга, это пройденный этап. Альбина и так долго вытаскивала ее из депрессии. Это она настояла на том, чтобы Лидия осталась в Москве:
- Никуда я тебя не отпущу, ну что ты будешь делать в провинции? Это с твоей-то профессией? Здесь возможностей больше, с работой что-нибудь придумаем. А жить можешь пока у нас - Димка все равно в разъездах, а мне бывает без него тоскливо. Я боюсь каждый раз, когда он уезжает. Муж Альбины и, правда, часто отсутствовал. Будучи кадровым офицером, сейчас он служил в одном из спецподразделений СОБРа. Хотя Дмитрий старался скрывать от жены подробности, Альбина хорошо понимала, каков характер таких командировок, и всегда переживала. Так что отдых они оба заслужили. И присмотреть за собакой - самое малое, что Лидия могла сделать для друзей, после того, как они вечно выручали ее. Вначале она немного побаивалась Ладу, несмотря на то, что ротвейлер сразу полюбил Лидию. Сейчас было немного смешно вспоминать первую реакцию Лады на появление Лидии, но тогда женщина страшно перепугалась. В последний раз, когда она была в гостях у Альбины, Ладе исполнилось 3 месяца.
В тот раз, в день переезда, сумев каким-то образом выбежать из закрытой спальни, 6-месячная Лада подбежала к Лидии, не обращая внимания на окрик Альбины. Выбежавший из кухни на громкий голос жены Дмитрий бросился отгонять собаку, но не выдержал и расхохотался: Лада, радостно бросившаяся со всего разбега Лидии на грудь, принялась облизывать ей лицо.
Лидия же, отброшенная мощными лапами к входной двери, испуганно прижалась и боялась вздохнуть. Затем Лада, закончив церемонию знакомства, уселась возле ног, с немым обожанием посмотрев на Лидию.
- Очень смешно! - опешив от такой бурной встречи, обиделась на Диму та.
Ночью Лидия проснулась оттого, что Лада всем своим весом плюхнулась ей на ноги. Остаток ночи Лидия боялась пошевелиться.
-Это она тебя охраняла, - смеялась утром Альбина, - считай, что преданнее друга у тебя теперь нет. С нами она, кстати, никогда не ложится
- Какая честь для меня! - проворчала Лидия, но с тех пор такие бурные проявления эмоций со стороны Лады переносила спокойно...
Затем мысли Лидии перенеслись из недавнего прошлого на сегодняшнюю встречу с незнакомцем.
- Нет, ну что за наглость?! - возмущалась она про себя. - Вздумал ей делать замечания! А я, тоже хороша, не могла ему даже как следует ответить.
Лидия и правда не понимала, отчего она, обычно реагирующая на подобное поведение людей, с достоинством уверенной в себе женщины, вдруг растерялась от слов мужчины, словно он подавлял ее одним своим присутствием.
А может, все дело в том, что расставание с Олегом закончилось безобразной сценой, и с тех пор и без того надломленная печальными событиями, психика Лидии не выносила подобных разговоров с выяснением отношений.
Резко зазвонил сотовый телефон, нарушив печальные мысли. Лидия вздрогнула, когда увидела высветившийся на дисплее номер. Потом помедлила, сомневаясь, стоит ли отвечать вообще, и медленно сосчитав до десяти, чтобы успокоить начавшееся сердцебиение, глубоко вдохнула и нажала на кнопку вызова:
- Да? - глухо, но вполне уверенно ответила Лидия.
- Помнишь еще меня, Лида? - мужской голос в трубке прозвучал обманчиво мягко, на самом деле издеваясь над ней.
Лидия поежилась, словно от озноба: с недавнего времени она не выносила краткого варианта своего собственного имени.
- Волков, что тебе нужно? - она нарочно назвала собеседника по фамилии, чувствуя, что вот-вот потеряет терпение, сорвется до истерики. Как же тогда он будет злорадствовать!
- За тобой долг, не забыла? - поменяв интонацию на угрожающе опасную, резко отреагировал тот.
- Я прекрасно об этом помню, но мы договаривались, что ты подождешь, - нервно сглотнув, заметила она.
- Так я и не отказываюсь, я просто напоминаю тебе, - сухо бросил мужчина и отключился. А сердце Лидии сдавило так сильно, что стало трудно дышать. Когда же наконец прошлое перестанет напоминать о себе?
После звонка Олега Волкова она долго не могла заснуть, то ворочаясь и вздыхая, то вскакивая время от времени, чтобы проверить, как там Лада. Убедившись, наконец, что собака спокойно и ровно дышит, Лидия только под утро провалилась в сон.
Ее разбудил резкий звонок. С трудом открыв глаза, она схватила мобильный, спросонья даже не взглянув на дисплей. Опять! Если это снова Олег, то она выскажет ему все, что думает! И тут же поняла, что звонят в дверь. Неохотно встав, Лидия посмотрела на часы. Ничего себе - почти полдень! Между тем в квартиру продолжали настойчиво звонить, и женщина поспешила открыть дверь, не успев ничего сообразить после бессонной ночи. В голове лишь мелькнула и погасла мысль, что это соседка решила вернуть фен, который одолжила вчера.
- Да иду я, иду, - поворачивая ключ в замочной скважине, бормотала Лидия. И распахивая дверь, уже громче добавила:- Юлька, да что ж ты так трезвонишь, я ведь слы...- и, запнувшись на полуслове, замерла.
На пороге квартиры стоял вчерашний незнакомец.
- Здрасте, - растерянно пробормотала Лидия, попутно гадая, что могло привести его сюда.
- Здравствуйте, - как-то странно выдохнул мужчина, чуть помедлив с ответным приветствием, - Приятно сознавать, что тебе рады. Скажите, Вы так всех встречаете или я один удостоился такой чести?
И попутно пройдясь неторопливым, откровенно - оценивающим взглядом по всему телу Лидии сверху вниз, Ярослав насмешливо расплылся в улыбке. И только тут Лидия, проснувшись до конца и спохватившись, сообразила, что забыла накинуть халат и теперь стоит перед непрошеным гостем в полупрозрачной, кружевной сорочке, плотно облегающей грудь и едва доходящей до середины бедра.
- Ой, - мгновенно зардевшись под внимательным мужским взором, задержавшимся почему-то на ее ступнях, Лидия поспешила скрыться в спальне, но на звук их голосов из кухни выбежала Лада. И не успела женщина сделать пару шагов, как ротвейлер резво рванул к Ярославу, так толкнув при этом Лидию, что та неловко покачнулась. Теряя равновесие, она вынуждена была схватиться за мужчину, чтобы не упасть. Ярослав инстинктивно поймал Лидию в свои объятья, обхватив одной рукой за талию.
Сквозь тонкую шелковистую ткань она почувствовала на себе горячее мужское прикосновение, отчего по телу расплылись приятные волны тепла и еще чего-то, о чем пораженная собственной реакцией, Лидия не хотела даже и думать. Те считанные секунды, что они так простояли, показались, между тем, вечностью. Наконец, опомнившись и стараясь удержать размеренное дыхание, она попыталась высвободиться из крепкой хватки:
- Вы можете отпустить меня, я в порядке, - еле слышно выдавила из себя Лидия, пытаясь унять волнение от интимного касания к его телу и от неловкости самой ситуации.
Но прежде, чем она произнесла эти слова, Ярослав и сам резко отодвинул Лидию от себя, и, оставаясь при этом невозмутимо спокойным, сухо обронил:
- Ах, да простите.
- Я сейчас, - быстрой тенью метнувшись в спальню, Лидия через минуту вернулась оттуда уже в халатике. Чтобы скрыть свою реакцию от его тесной близости, такой опасной и в то же время притягивающей, женщина сделала вид, что раздражена:
-Если Вы ждете ответных извинений, то не дождетесь! Если бы Лада не сбила меня с ног, то..
- Разве я в чем-то обвиняю Вас? - таким же безразличным тоном, которым говорил до этого, возразил собеседник, сунув руку в карман брюк, словно не знал, куда ее теперь деть.
Оба неловко замолчали. Не выдержав, первой затянувшуюся паузу нарушила Лидия, неопределенно взмахнув рукой в глубь квартиры:
- Может, пройдете?
-Нет, пожалуй, пойду. Все, что надо, я уже увидел, - но, заметив, как вскинула голову Лидия, готовая взвиться от двусмысленности его намеков, поспешно добавил, - Я приходил для того, чтобы навестить Ладу, но с ней, определенно, все в полном порядке.
И попрощавшись, Ярослав вышел.
Как только за ним захлопнулась дверь, Лидия прошла на кухню и, заварив себе чаю, устало опустилась на стул.
-Ну что, опять я из-за тебя в историю влипла? - укоризненно вздохнув, Лидия посмотрела на Ладу, которая невинно переводила по-собачьи преданный взгляд то на бутерброды с колбасой, то на саму Лидию.
Задумчиво помешивая чай ложечкой, Лидия погрузилась в раздумья: ну и спокойствие сегодня продемонстрировал этот человек! Словно это не он вчера в клинике набросился на нее с беспочвенными обвинениями.
Ее возбужденное волнение и растерянность трудно было не заметить, но, наверняка, он втайне позабавился таким состоянием, произведенным им с холодной уверенностью в собственной неотразимости.
И если она расслабится, то наступит на те же самые грабли: снова привлекательный, опытный , успешный и точно такой же самоуверенный мужчина. Но в глубине подсознания интуиция подсказывала, что на этом сходство заканчивается: уж Олег бы непременно, с упорством победителя, взял свое, не оставив времени для размышлений.
И ей бы радоваться тому, что Димкин друг не воспользовался ситуацией, пока она тут стояла полуголой перед ним, но Лидия с горьким огорчением сделала вывод, напрашивающийся сам собой: она ни капельки не привлекла его как женщина. Еще бы - выскочила в растрепанном виде, с покрасневшими от бессонницы глазами. Не зря же он так резко, почти грубо оттолкнул ее, очевидно подумав, что она навязывается.
************
Сев в машину, Ярослав с громким стуком хлопнул дверцей. Достав сигарету из полупустой пачки "Парламента", дрожащей рукой защелкал зажигалкой, пытаясь прикурить. Когда это не удалось после нескольких попыток, с раздражением, граничащим со злым остервенением, отшвырнул ее в сторону соседнего сиденья. Пошарив в бардачке в поисках другой зажигалки, нервно закурил, жадно затягиваясь.
Вот ведь попал - опять эта девица вывела его из равновесия! Хотя сегодня он виноват сам: спрашивается, зачем потащился к Димке домой, вместо того, чтобы сразу ехать в спортклуб? Разум подсказывал ему очевидный ответ, лежащий на поверхности: удостовериться, что с Ладой все в порядке. Но возбуждение, заполнившее весь его организм с того самого момента, как Лидия открыла ему дверь, опровергало все доводы рассудка. И только после нескольких затяжек Ярослав постепенно начал приходить в себя.
А перед глазами упорно стоял образ Лидии с соблазнительно непокорными волосами. И непонятно, чего ему хотелось больше - то ли зарыться в их волнистое облако, то ли осторожно поправить прядь, упрямо спадавшую на щеку. Такая Лидия выглядела соблазнительно невинной и вызывала желание защитить, не отпускать от себя. Лидия, одетая лишь в какую-то полупрозрачную черную вещицу, открывающую высокую полную грудь, вызывала одновременно раздражение и напряженное желание, не спешившее покидать Ярослава. Как будто перед ним предстали две совершенно разные женщины. Но особенно его раздразнили ее босые изящные ступни с высоким подъемом: кто бы мог подумать, как легко можно возбудиться от вида женских ноготков, покрытых бледно-розовым лаком?!
А уж когда она попала в его объятья, то Ярослав умело задержал дыхание и не шевелился, словно снова сидел в засаде при выполнении важного задания. Собровец, мать твою! А все только для того, чтобы она не заметила, как сумасшедше колотится сердце, отдавая пульсирующей болью внизу. Но скорее всего, Лидии была неприятна стальная хватка его рук, граничащая с грубой силой, иначе она не отскочила бы столь быстро и резко.
И как Ярославу не хотелось выпускать Лидию, ему пришлось оттолкнуть ее, чтобы она не приняла его за озабоченного перевозбудившегося юнца: еще несколько мгновений, проведенных ею в цепких объятьях, и она даже сквозь длинную кожаную куртку ощутила бы всю твердую силу его желания.
Определенно, встречи с ней противопоказаны ему: он скатывается до неприкрытого хамства или до банальной пошлости, как сегодня. Надо же было такое ляпнуть, пусть даже и для того, чтобы скрыть первую растерянность !
Затушив сигарету, он уже хотел тронуться с места, как зазвонил сотовый.
Димкин голос в трубке звучал так громко, словно он находился не за тысячи километров, а совсем рядом:
- Привет, командир!
- Ну, здорОво, турист! Как там Бавария? - в тон ему ответил Ярослав.
Весело порассуждав о красотах Мюнхена и вкусе настоящего баварского пива, Вершинин попросил Ярослава съездить к ним домой и посмотреть, как там Алькина подруга справляется с Ладой.
Только Ярослав начал объяснять ему, что уже побывал там, как услышал Димкины приглушенные слова, прозвучавшие в сторону:
- Алька, перестань, дай договорить, - голос, сладко растягиваясь, перешел в легкий шепот, - прекрати, ну что ты делаешь?
Затем, откашлявшись, Димка продолжил с Ярославом извиняющимся тоном:
- У нас тут два часа разницы во времени, еще утро. Да, ну и как там Лада?- и, опомнившись, удивленно полюбопытствовал:
- Подожди, а зачем ты вообще к нам ездил? Мы же предупреждали, что вернемся только через неделю.
Ярослав, будь он в другом настроении, обязательно в шутку поддел бы друга по поводу раннего баварского утра. Но сейчас брошенные Димкой в адрес жены игривые реплики, показались ему насмешкой над собственным состоянием и только добавили недовольства. И он досадливо выпалил:
- Да что с вашей Ладой сделается? Уже вовсю носится.
- Командир, у тебя все в порядке? - растерялся Вершинин от такой вспыльчивости.
-Да, нормально все, просто устал, - сбавил тон Ярослав, - я потом объясню.
Отключив мобильник, Гальцев тронул машину с места, но, проехав несколько метров, понял, что едет в противоположную сторону. Ярослав выругался .
Он злился и на собаку, которой вздумалось наглотаться порошка, и на Вершининых , уехавшим осенью отдыхать: и что людям дома не сидится?! И на реакцию собственного организма, словно он был юнцом, испытавшим первое в жизни возбуждение!
Но больше всего Гальцева раздражала подруга Альбины! Мало того, что она вчера умудрилась вывести его из себя, так сегодня ей еще удалось раздразнить его! Тогда как сама она казалась спокойной и уверенной! Все, хватит думать об этой девице! В конце концов , он видел ее в первый, и скорее всего, в последний раз!
Развернувшись так резко, что шины "поймали" асфальт, чуть ли вдавливаясь в него, Ярослав понесся в клуб, чтобы выместить свою нерастраченную энергию и неудовлетворенность на ни в чем не повинных спортивных снарядах.
Глава 4
- Ничего не хочу слышать, - заявила вернувшаяся из Баварии Альбина, узнав о намерении
Лидии вернуться домой, в свой родной город.
- Не заводи старую пластинку. Ты остаешься - это не обсуждается.
-Аль, мне неудобно, сколько можно жить у вас, и деньги заканчиваются. Работы, судя по всему, не предвидится, - вздохнула Лидия, уверенно покачав головой, - Нет, я поеду.
-С работой что-нибудь придумаем, а пока вот лучше держи, - Альбина вытащила из чемодана блестящие пакеты, в одном из которых оказалась блузка, а в другом изящные лакированные шпильки.
-Это тебе взамен съеденных Ладой, только теперь прячь подальше, - весело подмигнула Альбина.
- Алька, ну зачем?! - смутилась Лидия, разворачивая блузку,- я и так вам собаку чуть не забубила.
-Во-первых, это подарок, между прочим, от всей души, - укоризненно произнесла подруга, - И успокойся, вон твоя Лада носится как ни в чем не бывало.
Альбина выглянула в окно, выходящее во двор, где сейчас ее муж выгуливал Ладу.
- Ой, какая красота! - восхищенно воскликнула Лидия, рассматривая вышивку на отворотах воротника и рукавов, - Это ручная работа?
- Угадала, это их национальная вышивка.
- Спасибо! - Лидия чмокнула подругу в щеку, а потом вдруг грустно добавила, - Только навряд ли я ее смогу надеть.
-Это еще почему? - удивленно приподняла бровь Альбина, - Как раз в твоем стиле, ты же любишь все яркое.
- А может, пора менять стиль? - вопросительно вздохнула Лидия, - А то меня недавно один ваш знакомый и так посчитал слишком расфуфыренной
- Ка-кой? - Альбина так удивилась, что перестав разбирать чемодан, присела на диван, - Ну- ка, с этого места поподробней.
И Лидия, сама не зная почему затеявшая этот разговор, рассказала Альбине о встрече в ветклинике. Ведь не хотела! Да и думать она о том типе давно забыла.
-Так, ну понятно, это Ярослав, - с уверенным возмущением заключила Альбина, - Только он может так резко реагировать, если ему кажется, что животному причиняют вред. Ну, ничего, я ему все выскажу, дай только увижу, - продолжала бушевать Аля. - Надо же такое ляпнуть.
- Ой, нет, Аль, не надо, зачем? - стала протестовать Лидия, - ну сказал и сказал.
- Да я не только сама все выскажу, я еще и Димке сообщу о его наглости, пусть уймет своего друга, - не унималась Альбина, - чтоб тот в следующий раз думал, прежде чем рот раскрыть.
- Ну вот, еще не хватало, чтобы они поссорились из-за меня, - совсем уж растерялась Лидия, и решила пока не рассказывать Альбине ни про второй визит Ярослава, ни про звонок.
- Кто поссорится? Ярослав с Димкой? - рассмеялась Альбина, - Я себе этого даже представить не могу. Они ведь вместе еще с армейской службы. Ярослав командиром Димкиным был, потом вместе в СОБРе оказались, там у них одна история произошла - подробностей не знаю, до сих пор скрывают, но только один из них другому жизнь спас.
Ну а потом Ярослав подался в бизнес, а Димка до сих пор в войну не наиграется, - тяжело вздохнув, объяснила Альбина. - А вообще Гальцев мужик хороший, и кинологом отличным был, только вот, видимо, твое замечание о туфлях сработало как взрывной механизм. И Альбина поведала Лидии историю про Лорда и развод Ярослава, не забывая добавлять свои комментарии:
- Галина его, конечно, стерва еще та, и как он ее так долго терпел?
Альбина замолчала, словно что-то вспоминая, потом отправила Лидию в другую комнату примерить блузку.
-А я пока в одно место позвоню по поводу работы. Через некоторое время она положила перед Лидией листок бумаги;
-На вот, держи, я все записала.
-Книжное издательство "Автограф",- прочитала Лидия, ниже был указан адрес.
- Это молодое, но перспективное издательство, набирающее обороты, им требуется художник- иллюстратор, подробности узнаешь на собеседовании, - пояснила довольная собой Альбина, - Возьмешь с собой стандартный пакет документов, и не забудь свои рисунки. Скажешь, что от меня. Только вот что - ехать надо прямо сейчас, понимаю, что уже скоро вечер, но сама знаешь, такие вакансии нарасхват.
- Спасибо тебе, - благодарно откликнулась Лидия, удивляясь при этом, к чему такая спешка, - Как ты быстро все устроила!
- Брось, я ничего не сделала, всего лишь позвонила. Мне еще, кстати, надо было раньше додуматься до этого, - Альбина в какой-то мере чувствовала ответственность за подругу, поскольку в свое время сама настаивала на ее переезде в Москву. - И вообще, в свое время ты сделала для меня гораздо больше.
Уже при выходе из квартиры Лидия столкнулась с Дмитрием, который привел Ладу с прогулки.
Бросив беглый взгляд на часы и поинтересовавшись у Лидии, куда она отправляется, Димка удивился:
- Какие могут быть собеседования во второй половине дня?
В ответ Лидия недоуменно пожала плечами и, кивнув в сторону Альбины, вздохнула:
- Спроси у своей жены. Ее идея. Я и сама не понимаю, почему нельзя поехать завтра с утра. Тем более у меня что-то с машиной, и придется ехать на метро.
- Ну давай хоть отвезем тебя, - неохотно предложил Альбинин муж, представив себе перспективу тащиться куда-то вместо того, чтобы спокойно провести вечер дома. - Куда ехать-то?
- Издательство "Автограф", - раскрыла было рот Лидия, чтобы тут же отказаться от заманчивого предложения.
- Куда?! -казалось Димку ее ответ поставил в тупик.
Но тут, перебивая мужа и почти одновременно с ним, затороторила Альбина, буквально не давая никому вставить слова:
- Во-первых , пять часов -не поздно, еще даже светло, - и не обращая внимания на обескураженный взгляд подруги, и на недоуменный - мужа, опешившего от такого натиска жены, добавила:
- А во-вторых, тебе уже пора , Лидусь, а то опоздаешь.
- Тогда я тем более не понимаю, почему не поехать на машине,- растерялся Димка, но Альбина уже закрыла за Лидией дверь.
- И что это было? - с интересом посмотрел на жену Дмитрий, пытаясь разгадать ее интригу.
- Так надо, - загадочно отозвалась та и, прикинув что-то в уме, добавила жалобным тоном, каким обычно говорят женщины, пытаясь добиться от мужчины желаемого:
- Дим, и вот еще что - позвони Ярославу , ну скажем через часок и попроси его приехать к нам.
- Зачем? - еще больше опешил тот, зная характер жены: уж если она что -то просит так притворно горестно, значит затеяла какую-то авантюру.
- Иногда ты бываешь ужасно недогадлив, любимый, - проворчала Альбина, тем не менее ласково, но устав бороться с непонятливостью мужа, объяснила ему суть дела.
На что Димка, всегда снисходительно относящийся к таким выдумкам жены, чуть не вспылил:
- Нет, Аль, как хочешь, а я звонить не буду, ну что ты в самом деле мексиканский сериал устраиваешь, - представив реакцию Ярослава, когда тот поймет, что он действовал заодно с женой.
- Ну, Димочка, ну ради меня, - ласково ворковала Альбина, одновременно оттесняя мужа в сторону спальни и расстегивая верхнюю пуговку блузки.
Дмитрий, отлично поняв хитрую уловку жены, попытался сделать вид, что отчаянно сопротивляется и ее просьбе, и действиям:
- Хочешь, звони сама, а я не буду, - уже совсем неуверенно отказывался он,
продолжая наблюдать, как вслед за первой пуговицей начинают расстегиваться остальные, открывая соблазнительный вид.
И совсем сдался, когда Альбина, подойдя к нему вплотную, прошептала прямо в губы:
- Если позвоню я, это будет странно в данной ситуации, ты не находишь? А чтобы не было подозрительно, можно пригласить и Игоря, - ее руки теперь уже продвигались сверху вниз по мужской рубашке, обнажая сильное спортивное тело. А потом - еще дальше вниз. Услышав звук расстегиваемой молнии на своих джинсах и почувствовав ласковое, еле заметное касание родной руки, Дмитрий выдохнул:
- Через час, говоришь? Значит, у нас еще есть время.
С неохотой отрывая руки жены от себя и заводя их за спину, он подталкивал ее к кровати таким образом, что уже через минуту неожиданно самой для себя, Альбина оказалась опрокинутой на постель:
- Операция "Перехват", - рассмеялся Димка, удовлетворенно хмыкнув.
Глава 4, окончание
Пробиваясь сквозь толпу, сошедшую с эскалатора, Лидия устремилась к выходу из метро. И вдруг "обнаружила": Альбина забыла сообщить, с кем назначена встреча. Да и сама она хороша - не удосужилась поинтересоваться ни именем, ни должностью. Очевидно, на способность логически соображать повлияло непонятное поведение подруги. Размышляя по дороге о странных репликах, брошенных вдогонку Алькой, Лидия все больше подозревала, что та затеяла спор с мужем, исходя из лучших, но понятных только ей самой, побуждений. А потому обижаться было бессмысленно. Прекрасно изучив за время дружбы характер Альбины, Лидия даже не стала строить предположений. И отбросив мысли о причинах такого сомнительного поведения (в конце концов, может быть, Але просто захотелось побыть наедине с мужем), сосредоточилась на поисках нужного дома. Свернув с центральной улицы в небольшой переулок, куда не доносился с автострады машинный шум, Лидия замедлила шаг, очарованная камерностью и уютом старой Москвы.
Офис издательства располагался в дореволюционном двухэтажном особняке, отреставрированном без показной, чисто российской торжественности. В общей приемной на входе Лидию отправили на 2 этаж (иностранное "ресепшн" совсем не вязалось ни с внешним обликом здания, ни с окружающей обстановкой внутри). Поднявшись по широкой лестнице с коваными перилами, она оказалась в просторном, залитом светом холле, в конце которого располагалась приемная главного редактора.
Гулкие звуки женских каблучков заставили обернуться мужчину, входящего в этот момент в кабинет руководителя и на ходу просматривающего документы. Лидия замерла: привычное в таких случаях "здравствуйте" застряло в горле, когда она увидела, кто стоит перед ней.
- Вы?! - автоматически выдохнула она из себя, не обращая внимания на изумленную секретаршу, оторвавшую взгляд от компьютера.
- А это Вы, - Ярослав скорее утверждал, чем спрашивал. И пока Лидия не успела сказать еще чего-нибудь лишнего в присутствии помощницы, он, взяв ее за локоть, буквально втянул в кабинет, подальше от любопытной Ниночки, прожигавшей взглядом своего шефа и посетительницу. Плотно закрыв за собой дверь, Гальцев поспешил провести девушку вглубь офиса.
Резко стряхнув мужскую руку со своей и отказавшись присесть, Лидия постаралась оправиться от первоначального шока, но резкость так и сквозила в ее тоне:
- Очевидно, это к Вам меня направила Альбина, - заметив, как по-хозяйски чувствует здесь себя Ярослав, она догадалась, почему подруга не соизволила сообщить имя руководителя "Автографа". Стали понятны ее недомолвки, удивление Дмитрия при упоминании издательства, нежелание Альки, чтобы муж отвез Лидию на собеседование. Ведь тогда в разговоре обязательно бы всплыло имя Ярослава. Злясь одновременно на себя, на Альбину за ее благие намерения, на весь белый свет, и стремясь развеять свои сомнения по поводу роли Ярослава в авантюрной выходке подруги, Лидия напрямую поинтересовалась:
- Вы знали?! - возмущение в ее голосе создавало впечатление, что она уже сделала свои выводы, - Вы знали, что Альбина договаривалась обо мне? - нетерпеливо повторила она. А в голове вертелось: почему он не удивлен?
- Нет, не имел понятия, - опровергнув слова Лидии, Ярослав в нетерпеливом раздражении бросил документы на стол, хотя понимал, что женщина имеет право с антипатией относиться к нему после двух встреч, во время которых он вел себя как идиот,
- Ведь это Вы просили Альбину о помощи - не я, так что логичнее предположить, что как раз Вы знали, куда направляетесь.
Он немного слукавил: лицо Лидии в приемной выражало искреннее недоумение и растерянность. Ее удивление лучше всяких слов показывало, что она не догадывалась о его руководстве издательством.
- Я не просила, Альбина сама предложила помощь в поиске работы, но упомянуть, кто является владельцем издательства, видимо, "забыла", - сделав упор на последнем слове, в очередной раз разозлилась Лидия на Альбину, посчитавшую нужным скрыть столь "незначительный" факт. Хотя и понимала, что подруга сделала это нарочно и все равно не назвала бы имени.
- Если бы знала, ни за что не согласилась, - медленно и четко продолжала Лидия, распаляясь все больше и больше.
Ярослав вдруг к своему изумлению обнаружил, что неприязнь Лидии расстроила и задела его.
Пристально посмотрев на девушку, он заметил, что сегодня ее облик отличался от того, как она выглядела в их последнюю встречу. И дело было даже не в том, что на ней был деловой костюм, а волосы собраны в безукоризненно строгий пучок. Хотя и появилось желание подойти и одним движением руки разрушить эту гладкую элегантность прически. Просто Лидия сейчас находилась в образе сдержанной деловой леди, ему же вновь хотелось увидеть непосредственную и живую девушку, какой она предстала перед ним на пороге Димкиной квартиры.
- Это почему же? Или Вам не нужна работа, как меня уверяла Альбина, - протянул Ярослав, пытаясь удержать разговор в деловом русле, хотя на самом деле ему просто хотелось, чтобы она не уходила, И он сразу честно признался себе в этом. - Она так расхваливала Вас, убеждала, что я не прогадаю, помогая такому таланту.
- Ага, - решила поймать его на слове Лидия, - Значит, все-таки речь шла обо мне?
- Послушайте, - с трудом сохраняя спокойствие, бросил Ярослав, - в нашем разговоре с Альбиной не возникало никаких имен, она просто попросила помочь подруге, откуда я мог знать, о ком конкретно идет речь?
-Тогда почему Вы не удивились, что это оказалась я? - допытывалась Лидия, она почувствовала, что ей стало жарко, и положив папку на край стола, расстегнула пару пуговиц на пальто.
- Хорошо, я пришел в изумление от Вашего появления, - почувствовав себя как на допросе, съязвил он. - Довольны? Просто не стал устраивать из этого публичного представления.
И вообще - это так важно? - искренне недоумевал Гальцев. Его , как и большинсто мужчин, поражала извечная женская привычка - все усложнять.
Ярослав во время разговора с Альбиной действительно не придал особого значения тому факту, что она не назвала имени женщины, которой просила помочь. Правда, Димкина жена поспешила закончить разговор, настаивая при этом, чтобы он принял подругу как можно скорее, лучше всего сегодня вечером. В другое время Ярослав, привыкший быстро, с четкостью военного, рассуждать и, зная склонность Али к эффектам такого рода, насторожился бы ее натиску. Но с минуты на минуту у него должна была состояться важная встреча. И потому на разгадывание ее ребусов он не имел ни времени, ни желания. А ведь мог бы и догадаться: Вершинины только сегодня вернулись, и, скорее всего, Альбина не успела еще ни с кем увидеться, кроме Лидии, которая жила у них.
Это был, кстати, не первый случай, когда Альбина устраивала цирк: два или три раза она пыталась познакомить его со своими подругами, не скрывавшими в свою очередь далеко идущих намерений. Ярослав уже давно перестал злиться на нее за попытки вмешаться в личную жизнь и устроить, как она выражалась, его семейное счастье. Альбина не принимала объяснений, что этого самого "счастья" ему хватило в первом браке. Однажды, после очередной устроенной ею встречи с очень настойчивой особой, прямо поинтересовавшейся через час после знакомства размерами его зарплаты, Гальцев высказал Альбине в свойственной ему прямой и резкой манере все, что он думает об этом "брачном агенстве на дому". За что на него разозлился Дмитрий, заявивший, что Ярослав слишком язвительно разговаривает с его женой. Правда, Альке тоже досталось: Димка настойчиво и твердо "посоветовал" ей оставить в покое мужика, способного самому разобраться в личной жизни. Альбина, посмотрев на мужа как на малое неразумное дитя, скептически хмыкнула в ответ.
А на Ярослава, начавшего извиняться перед ней, как ни странно, не обиделась, поведав, что еще в университете она удачно "выдала" замуж двух подруг за своих же однокурсников, после чего ее прозвали свахой.
- А что плохого в моей помощи, если люди не видят дальше собственного носа? - весело похвасталась Альбина тогда. К Ярославу, однако, больше не приставала.
Но женщина, упрямо продолжавшая стоять сейчас перед ним, придала особое значение тому факту, что собственная подруга скрыла его имя. И что кроется за этим стремлением Альбины к тайне - гадать было бессмысленно. Кто поймет, какие мысли подчас таятся в женской голове?
Ясно одно - в результате сегодняшнего скрытого тактического хода Альбины Вершининой он, руководитель, пусть небольшого, но стабильного развивающегося издательства, вместо того, чтобы заниматься делами, вынужден участвовать в представлении.
- Детский сад какой-то, честное слово, - пробормотал он практически неслышно, и добавил уже громче, - Так Вам нужна работа или нет? - чувствуя, что вот-вот потеряет терпение, повторил он
- Работа мне нужна, - признала свое поражение Лидия, вспомнив о долге Кольцову и не до конца выплаченном кредите за машину, - но не настолько, чтобы работать под Вашим началом, поэтому я лучше пойду.
- Опять убегаете? - не сумев скрыть насмешки, не сдержался Ярослав, но при этом признался самому себе, что ее упрямство ему нравится.
- Нет, - стараясь придать голосу как можно больше твердости и уверенности, покачала головой Лидия, - просто считаю, что мы не сработаемся.
-Ну что ж, - как бы соглашаясь с ней, поставил точку в их разговоре Ярослав, - В таком случае не смею больше задерживать.
Глава 5, начало
-Всего доброго! - Лидия, вскинув голову, направилась к двери. Отворив ее с громким нажимом, быстро, словно боясь передумать, вышла из кабинета.
Ну вот, и поговорили! Ярослав в раздражении громко отодвинул одним движением ноги первый попавшийся стул и неловко сел на него. Точно так же он неловко и нелепо сел сегодня в лужу в разговоре с Лидией. Что называется, со всего размаху. И что с ним не так? Почему он не может договориться с одной-единственной женщиной?
Почему не может удержаться от резкостей и язвительного тона? Вот и сегодня - совершенно неожиданно вышел из себя, даже не замечая этого.
Это он-то, умеющий контролировать себя, свои эмоции в критических ситуациях, умело выходивший из передряг в условиях, когда на карту были поставлены жизни многих людей. Он, по-военному конкретно и четко ставивший перед собой цель и всегда добивавшийся своего. Именно поэтому за достаточно короткий, по деловым меркам, срок, он сумел вновь поставить на ноги издательство, разваливающееся после смерти отца. Его военная цепкость и сейчас помогала ему добиваться успехов в издательском бизнесе.
Дурак ты, Гальцев, - как справедливо сказала бы сейчас Альбина. Нашел с чем сравнивать. Такая женщина, как Лидия, - не боевой трофей, который надо сжимать в своих руках мертвой хваткой.
Ярослав всегда был до прямолинейности честен с другими, но точно так же не позволял заниматься самообманом. И сейчас он, беспристрастно подумав, признал, что оказался не готов к новой встрече с Лидией и опять растерялся.
Он терялся оттого, что она могла быть разной: то трогательно неуверенной, то по-деловому холодной, то невероятно упрямой, как сегодня. И еще оттого, что она оказалась первой женщиной за несколько лет, в которой он подмечал все - мимику, непроизвольные жесты, изящные руки, два тонких завитка , выбившихся сзади из гладкой прически ... И потому свою растерянность прятал за резкостью, из-за которой он бесился сейчас на самого себя. Но и на Лидию он продолжал злиться: за ее упрямство: ведь они так и не поговорили о работе , за неосознанное влечение, что она в нем вызывала, даже за тонкий слой розового лака на ее ступнях. Стоп... Вот про ступни нельзя думать . Никак нельзя... И тут же, противореча самому себе, вспомнил . И ощутив легкое возбуждение, неслышно выругался.
Так, все: в конце концов, он выполнил просьбу Альбины, встретился с ее подругой, с ходу заявившей, что не будет работать с ним. И хватит об этом, вон сколько документов скопилось. И потянувшись за темно-синей папкой на краю стола, машинально открыл ее, и замер.
Тонкий пейзаж, выполненный в графике, изображал солнечно-лениво- безмятежный уголок старой Москвы.
Он принялся просматривать остальные работы. Альбина не преувеличивала - в ярких образах, созданных Лидией, просматривались не просто глубина и талант, в них чувствовалась индивидуальность и собственный стиль. Пожалуй, впервые в жизни, Гальцеву понадобилось некоторое время, чтобы рассудить: то ли догонять Лидию, то ли позвонить друзьям, чтобы они сами уговорили ее не делать глупостей и согласиться на сотрудничество с "Автографом". Но не успел он принять решение, как дверь отворилась, на этот раз практически бесшумно, и Ярослав уловил горьковато- легкий запах уже знакомых духов.
Подняв на секунду голову от эскиза с изображением вечернего города, он с некоторым удовлетворением успел отметить волнение и растерянность в глазах Лидии. Выходит - ей не все равно, как он может оценить ее творчество?
И опять опустил взгляд на работы: отчасти оттого, чтобы не смутить девушку еще больше своей усмешкой, но и потому, что хотел скрыть радостное удовольствие, охватившее его при ее повторном появлении.
Лидия, не замечая его приятного удивления и искренней заинтересованности, протянула руку за папкой.
- Отдайте, пожалуйста, - она в смятении протянула руку за папкой: если он перевернет акварель, которую сейчас рассматривает, то за ней обнаружит карандашную работу с изображением ... самого себя. Лидия выполнила этот набросок еще после второй встречи, оправдывая свой интерес чисто художественным профессионализмом, и совершенно забыла о нем. И только сейчас спохватилась: она совершенно точно знала, в каком порядке лежат работы.
- С компьютерной графикой знакомы? - неожиданно поинтересовался Ярослав, не отрывая глаз от весеннего пейзажа.
- Конечно, - подтвердила Лидия, поймав себя на мысли, что начинает попадать под его весьма необычное обаяние, сочетавшее в себя внутреннюю силу и жесткость, - Но это ничего не меняет.
И повторила требовательно, желая отвлечь его от просмотра:
- Верните папку!
Ее тон подействовал: встав со стула, Ярослав подошел к ней ближе.
- Вы всегда такая ... - Ярослав покачал головой и сделал паузу, подбирая нужное слово, - упорная? - вообще-то правильнее здесь было бы сказать "упертая", но побоялся вызвать новую волну протеста со стороны Лидии. Еще одно неосторожное слово, и она опять убежит. А он совершенно четко осознавал теперь, что не хочет этого.
-Да присядьте же Вы, - ничего не добившись в ответ, кроме упрямого молчания, чуть ли не приказал Ярослав, решительно придвигая к ней стул, на котором сидел до этого.
От ощущения близости на нее, как и тогда, в прихожей квартиры, накатило волнение, а вместе с ним непонятно откуда взявшаяся легкость. И не надо обманываться, что она вернулась только потому, что забыла папку и обнаружила это лишь на выходе из здания. Потом долго раздумывала - вернуться или попросить забрать работы Дмитрия. Но очевидно, она устала от мягких увещеваний и утешений Альбины, от ее сочувствующего взгляда. Ей нужна была жесткая встряска, чтобы вновь почувствовать вкус к жизни. Именно это мог сейчас дать Ярослав с его чересчур резкой прямотой, потому она послушно опустилась на его место.
- Глупо отказываться от работы из-за собственного упрямства, - забыв о своем намерении быть мягче, и не выбирая выражений, продолжал между тем Гальцев, - Почему Вы так решительно настроены?
"Потому, что боюсь себя, чуть было не ответила Лидия, боюсь чувств, которые ты во мне будишь. Потому, что не могу позволить повторения собственных ошибок. И не могу при этом понять, в ком дело: во мне или тебе, а может в Олеге, почти убедившем меня, что я ни на что не гожусь, как женщина", но вслух заявила:
- Как я смогу работать под Вашим руководством, если мы не находим взаимопонимания?
- Согласен, это немаловажно, но давайте попробуем забыть о неудачно начавшемся знакомстве, спишем это на стечение обстоятельств, - вдруг пошел на компромисс Ярослав, и она удивленно вскинула голову: это уже походило на просьбу.
Лидия, все больше склонявшаяся к мысли, что неразумно отказываться от такого предложения из-за собственных амбиций, все же решила не сдаваться так сразу:
- Скажите, Вы берете меня на работу только потому, что об этом просила Альбина?
- Я не занимаюсь благотворительностью подобного рода, так уж совпало, что одна из сотрудниц выходит на пенсию, освобождается вакансия.
Следующее решение пришло к Ярославу внезапно, но он не сомневался в его правильности, сумев рассмотреть в Лидии, кроме таланта художника, деловые способности:
- Более того, я предлагаю Вам не работу иллюстратора, как планировалось ранее, а штатную должность художника- дизайнера. Ну и зарплата, соответственно, выше.
От щедрости и заманчивости предложения Лидия даже растерялась:
- Я не хотела бы занимать чье-то место, и ...
Но Ярослав, не дав закончить, перебил ее:
- Уверяю, Вы займете свое место, и ничье больше. И вообще, это мои внутренние кадровые проблемы. Организационные вопросы, которые добавит эта должность, я в первое время помогу решать.
На этот раз Лидия приняла протянутую оливковую ветвь, понимая, что второго такого случая не предвидится.
- Вот и хорошо, - удовлетворенно и вместе с тем устало заключил Ярослав, пытаясь уверить себя, что поступает правильно, приняв на работу женщину, которая раздражала его своим непонятным упрямством и одновременно притягивала.
- Когда мне приступать? - и, желая зацепить его напоследок, потому что в качестве подчиненной не сможет себе позволить ничего подобного, не удержалась, вопросительно протянув его имя.
-Ярослав.. ?
Гальцев, так официально и не представившийся до сих пор, уловил язвительный намек и усмехнулся,
- ..Викторович, но лучше просто Ярослав.
И в подтверждение его слов в кабинет проскользнула секретарь и положила перед ним договор с автором.
Подождав, пока начальник поставит размашистую подпись, поинтересовалась:
- Я сегодня еще нужна, Ярослав? - и вспомнив, что они не одни в кабинете, добавила, - ...Викторович.
Но эта пауза между словами не ускользнула от внимания Лидии. Неужели все так банально и пошло? - подумалось ей, - начальник и секретарь.., Но потом решила, что не ей судить: сама только недавно рассталась с ролью любовницы собственного шефа. И чтобы унять бессмысленную горечь, вспыхнувшую от одного воспоминания об Олеге, ( ведь все уже прошло, перегорело, но, нет -нет, да и отзовется тупой болью), бросила после ухода Нины:
- Играем с подчиненными в демократию? - удивившись собственной дерзости, уколола Лидия, и, войдя во вкус, добавила, - или это привилегия избранных?
Оба понимали: намек походил на оскорбление ничуть не хуже того, что бросал ей в клинике он сам. Ярослав, конечно, мог объяснить, что Нина - его соседка, с которой они в детстве вместе лазили по деревьям и играли в казаков-разбойников, и было бы глупо играть в строгого начальника, обремененного непосильным грузом власти, но не стал этого делать. Ему вдруг понравилось, что разговор приобретает такую интересную окраску. Однако, счел нужным растолковать другое:
- Никаких игр и привилегий: просто многие сотрудники знают меня еще с того времени, когда я подростком приходил сюда к отцу, а другие начинали вместе со мной.
Далее Ярослав объяснил ей, что "Автограф" специализируется в основном на детских и подростковых изданиях, отдавая предпочтение классике и современной литературе.
-А качественная литература требует качественного оформления, красочных, интересных иллюстраций. Я хочу видеть "Автограф" конкурентно способным на книжном рынке, а значит, нам нужно искать свой собственный стиль, который отличал бы нас от других издательств. Кроме того, детская читательская аудитория - самая требовательная и взыскательная. Художественное оформление должно быть на высоте, - заключил Гальцев.
Лидия заинтересованно слушала, приятно пораженная тем, что бывший военный так свободно владеет темой.
Обговорив с Ярославом общее направление своих обязанностей и затем попрощавшись, Лидия уже направлялась к выходу, как услышала за своей спиной:
- Подождите! - Ярослав, подойдя к Лидии, безо всяких предисловий, начал, - Я забыл
еще кое-что.
Глава 5, окончание
И после недолгой паузы, преодолев мимолетную нерешимость, тихо произнес:
- Хочу извиниться перед Вами.
- За что? - делая вид, что не понимает, осторожно поинтересовалась она.
Ярослав, уловив иронию в ее голосе, не отступил:
- За грубый тон и обидные слова, - вздохнул он, и Лидии показалось, что мужчина как будто даже смутился, вспомнив какие именно слова бросал в ее адрес. Судя по всему, ему не так часто приходилось извиняться.
На самом деле Гальцев не столько смутился, сколько застыл в терпеливом ожидании: ему внезапно стало важно услышать, что он прощен.
Лидия, остерегаясь нарушить хрупкое перемирие, установившееся между ними, но в то же время желая выйти из ситуации по-женски изящно и с достоинством, тщательно подбирала на этот раз слова, но от неожиданности подобного признания смутилась сама.
- Да...я.. - так и не найдя подходящих слов, Лидия замолчала.
Гальцев неверно истолковывая ее замешательство и принимая его за нежелание идти на компромисс, поспешно добавил:
- Я не должен был так себя вести в ветклинике... - он взъерошил тёмные волосы и сделал шаг вперёд, соблюдая, тем не менее, безопасную для обоих дистанцию. - Не знаю, что на меня нашло... я потерял контроль... много лишнего наговорил... сделал поспешные выводы... Я был неправ, посчитав Вас жестокой, бессердечной и... - вопросительно посмотрел он на Лидию, признавая за ней право самой выбирать слова для обвинения.
- Безответственной? - посмотрев ему прямо в глаза, с непонятной грустью, еле слышно "помогла" Лидия. Словно завороженная, она внимала, как Гальцев оправдывается, как извиняется за "содеянное", а в голове то и дело проскакивала мысль, что такой растерянный Ярослав нравится ей даже больше. Растерянный, уставший и... безумно привлекательный.
- И безответственной, - послушно согласился он, чувствуя себя набедокурившим школьником, которого вызвали на педсовет для оправданий.
Помедлив немного перед ответом - нет, этой женщине определенно понравилось его мучить - Лидия кивнула:
- Хорошо, Ярослав Викторович, - подчеркнуто мягко, но по отчеству, не желая идти на поводу у своих "загулявших" мыслей о его опасной притягательности, обратилась она к нему, - Извинения приняты, - и не удержалась, чтобы не добавить, - при условии, если они искренние.
- Разумеется, - с облегчением выдохнул он, когда услышал вынесенный "приговор", - И пожалуйста... просто Ярослав.
Пытаясь поймать ее взгляд, Гальцев в ответ получил теплую улыбку, невольно озарившую ее лицо от такого просительного тона.
- Вообще-то на самом деле я тогда сильно испугалась за Ладу, - пояснила Лидия, желая со своей стороны исчерпать конфликт, - вот и сморозила глупость про туфли. Да и сегодня я вела себя не лучшим образом.
- Да Бог с ними, с туфлями, давайте забудем, - вот теперь Ярослав смутился по-настоящему: ведь именно на замечание о туфлях он чуть было не назвал ее "расфуфыренной дурой", -
а сегодня я еще легко отделался, закрывая тему, дружелюбно заключил Ярослав.
И отметил про себя, что из-за неудавшегося брака и собственной предвзятости не разглядел сразу, что Лидия совсем не похожа на его бывшую жену.
-Жду Вас завтра ровно в 9, - заключил он и добавил весело и многозначительно, - привет подруге.
Лидия было вспыхнула при мысли о том, что Ярослав мог догадываться о намерениях Альбины, но чего она совсем не ожидала, что в следующий момент ее новый начальник подмигнет ей, словно подчеркивая, как понимает и разделяет взгляды Лидии на Алькины проделки.
Наступившую идиллию нарушила трель его телефона. Лидия поспешила выйти из кабинета, а Ярослав, кивнув ей на прощание, уже отвечал на звонок. И оба вновь забыли о темно-синей папке, оставшейся лежать на столе.
Димкин голос, бодро прозвучавший в трубке, настойчиво приглашал в гости отметить их приезд из Баварии. И вначале Ярославу не показалось ничего странного в таком внезапном предложении: они часто собирались вот так, спонтанно.
- Кстати, - как бы между прочим спросил Вершинин, но Ярославу показалось, что тот замялся, - А.. Лидия.. все еще у тебя?
- Только что ушла, как раз перед твоим звонком, - последовавшая за этим просьба подвезти Лидию на машине, если он еще сумеет ее догнать, тоже не вызвала подозрений: это было бы естественно, раз все равно они направляются в одну сторону.
Уже на ходу заканчивая разговор, Ярослав весело заверил друга, что доставит подругу Альбины домой, если она еще находится поблизости от издательства, и, не сумев сдержаться, с усмешкой намекнул:
- Дим, ты бы присматривал за женой, не слишком ли много она смотрит сериалов? Сплошными загадками сегодня со мной по телефону говорила.
И по одному короткому слову, произнесенному другом на выдохе, понял, что попал в точку.
Становилось очевидным, что Димкина жена затевала очередную интригу, устроив им с Лидией встречу "вслепую". Иначе Альбина просто передала бы приглашение через подругу, не скрывая от них обоих имен.
Он поспешил на улицу и вдохнул сырой осенний воздух. Пытаясь обнаружить в наступившей темноте сквозь мутную дождливую изморось знакомую женскую фигуру, пристально огляделся по сторонам вдоль той половины улицы, на которой находился, но так и не увидел Лидию. Подумав, что, скорее всего, подруга Альбины уже на пути к метро, сел в машину и поехал к Вершининым.
Стоило только Ярославу переступить порог Димкиной квартиры, как Альбина засыпала его вопросами.
Вначале она во всех подробностях расспросила его о собеседовании, несмотря на то, что уже по телефону Ярослав уверил Димку, что принял Лидию на работу.
Но нет, Альбине надо было выпытать все детали. Успокоилась она и даже почувствовала себя виноватой только тогда, когда Ярослав намекнул, что из-за ее загадочного молчания Лидия упиралась:
- Мне же еще и уговаривать пришлось.
Затем, не выдержав, спросил о причинах таких недомолвок:
- Ну и к чему такая таинственность понадобилась?
- Ну, вы вроде как не поладили при знакомстве, - осторожно начала Альбина, - вот я и подумала, что так будет лучше.
- А тебе откуда известно?
В ответ Альбина повернулась к мужу, словно ища у него поддержки. Но тот покачал головой, слегка улыбнувшись: мол, сама затеяла эту историю, сама и объясняй. Послав мужу взгляд, в котором читалось предупреждение разобраться с ним потом, Альбине пришлось "выдать" Лидию, рассказавшую о знакомстве.
- А что она еще поведала?
- Ничего, - растерялась Алька, - и не сумев скрыть любопытства, не удержалась от вопроса:
- А что? Что-то еще было?
Ярослав, с облегчением поняв, что Лидия промолчала о второй встрече, изобразив недоумение, буркнул:
- А что еще могло быть?
Альбина, вновь почувствовав уверенность, вспомнила, что до сих пор не высказала Ярославу все, что думает о наглых репликах в адрес подруги:
- Да откуда же я знаю, что ты еще мог выкинуть, кроме того, что нахамил женщине
- Вообще-то твоя подруга умеет за себя постоять, - вспомнив их разговор, беззлобно отметил Гальцев, - И потом, я уже извинился перед ней.
И внезапно поморщился, ощутив приближающийся приступ головной боли.
Димка сочувственно покачал головой:
- Что, опять?
Альбина, сменив гнев на милость, встревоженно подала Ярославу обезболивающее, но тут же строго отругала его за беспечность:
- Ты когда в последний раз обследовался? А гастрит? Язвы дожидаешься?
Гальцев только отмахнулся в ответ. Альбина, укоризненно покачав головой, перешла в наступление:
- И питаешься, конечно, на скорую руку? Ну-ка, марш на кухню.
Гостеприимно накрытый стол, в центре которого красовались многочисленные закуски, со вкусом разложенные по тарелкам, издавали такие запахи, что невольно потекли слюнки. Ярослав, наспех перехвативший за весь день только пару бутербродов, уже предвкушал удовольствие. Но Альбина, отодвинув от него подальше салат с острой заправкой, поставила перед ним глубокую тарелку с ароматной домашней лапшой на курином бульоне и плетенку с домашними пирожками.
- Вначале горячее, - тоном, не терпящим возражений, заявила она. - С остальным подождем до Лиды и Игоря.
Отказавшись от запотевшей со слезой стопки хорошей водки, предложенной Дмитрием, поскольку был за рулем, Гальцев тем не менее посетовал:
- Раньше надо было предупреждать, я бы хоть машину отогнал на стоянку, а сам на такси.
Ел Ярослав с таким аппетитом, что Альбина, подперев рукой щеку, с грустным вздохом протянула:
- Жениться тебе надо, Гальцев.
Приготовившись к отпору, вдруг удивленно услышала:
- Ну, ты же занята, - пошутил тот с невинной интонацией, - А где еще я найду жену, которая так готовит?
Дмитрий, вдруг переглянувшись с женой, хитро, даже с какой-то ехидцей, вмешался:
- Класс! - емко бросил Гальцев, и, Альбина, не выдержав, прыснула. А Димка, продолжая широко улыбаться, выдал:
- Вообще-то это Лидия готовила. Неужели не заметил, с каким художественным вкусом оформлено?
Альбина даже толкнула локтем мужа, но тот сегодня был явно в ударе и окончательно добил друга фразой:
- Так что можешь со спокойной совестью жениться, проблем с вкусной едой не будет.
Ярослав, чуть не поперхнувшись при этих словах, впервые в жизни покраснел.
Аля, кинув взгляд на часы, позвонила Лидии на сотовый. И когда услышала: "Аппарат абонента выключен..", обрушила на Ярослава новый шквал вопросов.
И все они сводились к одному:
- Как можно было не догнать Лидию, если она только вышла из офиса? - не унималась Алька, - и если ты, как говоришь, сразу же пошел следом?
А вот тут Гальцев со спокойной совестью мог упрекнуть саму Альбину:
- Если бы ты позвала меня в гости еще днем, я бы и сам догадался подвезти Лидию, и сейчас бы она уже была дома. Ладно, ты боялась, что она, узнав, кто руководит издательством, не согласится ехать, и потому скрыла мое имя, - перешел он в наступление. - Но неужели ты подумала, что я
отказался бы помочь Лидии из-за дурацкого недоразумения? Хорошего же ты обо мне мнения. Может быть, я не обладаю искусством дипломатии, но обвинить меня в мелочности никто не может.
- Ладно, Ярослав, извини, - виновато признала Альбина справедливость его слов, - я ж хотела как лучше.
- Говорил я тебе, - вмешался Дмитрий, - взрослые люди, сами разберутся. И добавил, успокаивая жену, - Ладно, пойду выведу Ладу, заодно прогуляемся к метро.
- Давай лучше я, - предложил Ярослав, которому совсем не улыбалось дальше выслушивать расспросы Альбины. Чем удивил друга и обрадовал Альку, заметно оживившуюся:
- Ой, и правда, Ярослав, сходи. Заодно и с Ладой погуляешь, - и резко замолчала, поняв, что выдала истинную причину, по которой Гальцев должен был идти на улицу.
Покачав головой, Ярослав переглянулся с Димкой, и оба рассмеялись: на Альбину невозможно было долго злиться и обижаться.
- Ладно, не волнуйся ты так, - добродушно проворчал Гальцев, - встречу твою подругу. И добавил преувеличенно строго:
- Но если еще хоть раз за моей спиной ты затеешь что-то подобное, я перестану с тобой разговаривать.
Альбина, понимавшая всю пустоту его угроз, тем не менее поспешно закивала головой, клятвенно заверив:
- Нет, все, больше никогда..
Ярослав, впрочем, тоже не обманывался по поводу ее обещаний. Но решив больше не спорить, накинул куртку и , позвав Ладу, вышел из квартиры.
Глава 6, начало
Лидия уже покинула издательство, когда пошел противный моросящий дождь, сеющий капли, как сквозь сито. Она переходила с быстро намокшим зонтиком через дорогу, осторожно переступая лужи. Машины все мчались и мчались, шурша мокрыми шинами, сверкая капотами в свете уличных фонарей и рекламных проспектов. И почему-то не хотели пропускать: приходилось постоянно то останавливаться, то ускорять движение. Но вот ее каблук звонко стукнул о бордюр тротуара.
Именно в этот момент Ярослав как раз выходил из здания, а потому не заметил, как Лидия скрылась за поворотом.
Пройдя несколько метров дальше по переулку, она уткнулась взглядом в небольшую церковь.
Храм вырисовывался одним белым пятном, выделяющимся в вечернем сумраке.
Поддавшись внезапному порыву, Лидия вошла через церковную калитку на прихрамовую территорию. И осознала вдруг до конца, что душа, снедаемая тоской от потери, еще не излечилась полностью,. Оттого и неуверенность, сменявшаяся непонятной злостью на себя, и тупая боль, приходящая к ней порой неизвестно откуда. Нет, внешне Лидия казалась уже спокойной и уверенной, она ела, спала, гуляла, даже смеялась. Но делала это машинально, безрадостно, по укоренившейся привычке, которая называется истинктом самосохранения.
И поэтому иногда ее до сих пор охватывало безнадежное отчаяние.
Отчаяние это, несколько месяцев сидевшее глубоко внутри нее, загоняло в тупик так, что подчас трудно было дышать. Каждый раз Лидию снова и снова поражало: почему, если отчаянье в душе, дышать трудно легкими?
И сейчас она остро почувствовала, как оно просится, рвется наружу, ищет выхода - и не находит. Она подняла лицо вверх: золотистые купола, подсвеченные мягким светом, казались парящими в небесах.
От их невесомых, почти ирреальных очертаний глухо застучало сердце: выдернув одним движением руки легкий шарфик из-под воротника пальто, быстро покрыла голову, словно боялась, что передумает. Затем осторожно потянула на себя тугую дверь и вошла в гулкое сумрачное помещение...
В храме царила тишина, каждый звук отдавался где-то наверху громким эхом, и её охватили тепло и уют. Вечерняя служба уже закончилась, но церковь еще хранила тепло молитвы; пахло воском, ладаном и маслом. По сторонам от Царских врат, освещенные еще непотушенными лампадами и мерцающие золотистым светом высоких свечей, загадочно смотрели лики Спасителя и Пресвятой Богородицы, обещая нечто важное, неизбежное, значительное. Лидия, стараясь ступать неслышно, подошла ближе к алтарю и подняла глаза к Святым образам, канонически тонким и светлым, казавшимся чем-то нереальным. Их взгляды показались ей подчеркнуто строгими и одновременно мягкими. Что-то щемящее и сладкое шевельнулось где-то в районе сердца. Лидия перекрестилась, и, вспоминая полузабытые слова, беззвучно зашевелила губами:
- Богородица, Заступница, спаси и сохрани ...
Но о чем молиться дальше? Чего просить: Сил? Терпения? Крепости? Разумения? Утешения? ....
И вместо спасительной молитвы с ее губ срывались слова отчаяния. В одно мгновение ей вспомнилось, сколько безысходного горя принес Олег, сколько напрасных, грубых обид она вытерпела. За что? Почему он встретился ей - чужой, резкий, циничный?
Кем стал для нее: искушением или наваждением? Проклятием или испытанием?
Как холодно ей было в последнее время возле него! Она ведь любила до самого конца, отдавая всю себя, а в ответ только раздражала его! Как она могла так ошибиться в нем?! Как терпеть?! А он становился все равнодушнее и безразличнее !
Да и любил ли Олег по-настоящему? Она не нужна ему, да и никто, никто - не нужен!
И теперь она одна, совсем одна, потерявшая самое дорогое, что могло бы согревать ее жизнь теперь!
Лидия вдруг неважно себя почувствовала, воздух показался спертым и удушающим.
Присев на приставленную к стене скамью, она, тяжело сглотнув, словно в забытьи, прикрыла глаза.
- Вам плохо? - раздавшийся в тишине кроткий, но в то же время уверенный голос вернул Лидию в реальность.
И так участливо и мягко смотрел стоявший перед ней священнослужитель, что Лидия, глубоко набрав в легкие воздуха, решилась:
- Да, мне плохо. Но это ... не физическая боль.
- Я понял, с обычной болью идут в больницу.
- Понимаете, холодно... И снаружи, и внутри.. Я устала, запуталась...
- Как зовут-то тебя? - перешел на "ты" батюшка, словно признавая в ней новую прихожанку.
- Лидия.
- А я отец Михаил. Может, поведаешь? Легче станет.
- Я не знаю, с чего начать, - нерешительно замялась Лидия, - Я так давно не была в храме, и сейчас-то случайно попала.
- В жизни нет ничего случайного, все имеет свой смысл, - подумав, отец Михаил добавил, - Расскажи мне, что тебя тяготит, вместе посидим, подумаем, как решить.
Слова священника подействовали на Лидию успокаивающе.
-Несколько месяцев уже прошло, а мне до сих пор плохо, - с неуверенной робостью призналась Лидия, вспомнив тот день, когда она пришла устраиваться на работу в рекламное агентство, принадлежавшее ему. И перед взором поплыли картины знакомства с Олегом.
Не все Лидия была готова вынести наружу, за пределы своей души. Поэтому некоторые из этих картинок, засев глубоко, словно шипы, оставались только воспоминаниями. А другие она облекала в покаяние, несколько сбивчивое, отрывистое, иногда замолкая от волнения, иногда переходя на шепот, словно стыдилась самой себя.
- Понимаете, я .... я очень сильно влюбилась в одного человека, - то, что раньше казалось значительным и волнующим, теперь представлялось неясным, лишенным резкости, как узоры в сломанном детском калейдоскопе. Словно это происходило в какой-то другой, прошлой жизни. - Не сразу, конечно... Он оказывал мне знаки внимания..
Началось все с того, что вечером подвозил меня домой.
Потом - театры, выставки, рестораны - не осталось ни одного места, где бы мы не побывали.
С ним было интересно: мы разговаривали о многом - кино, книгах, живописи. Он умен, начитан, остроумен, умеет убедительно доказывать свое мнение.
И обаятелен... Безумно, бесконечно обаятелен. До этого Лидии приходилось общаться с молодыми людьми, которые, заглядываясь на нее, в то же время робели перед ее яркой внешностью, держались не до конца свободно. С ними было скучно. Такие, не то что разговор не умели поддержать, в кино пригласить толком не могли: нерешительно мялись, мучительно выдавливая из себя слова, будучи заранее уверенными в том, что такая красивая девушка не может обратить на них внимания. И потому все ее влюбленности заканчивались ничем.
И тут встречается он: привлекательный, неотразимо притягательный, уверенный в себе. Даже чересчур уверенный, - вспомнилось с горькой иронией, и тяжело переведя дыхание, Лидия сглотнула густой комок, подступивший к горлу:
- Невозможно было сопротивляться его напору. Он заваливал меня подарками - вначале милыми и безобидными: мягкие игрушки, конфеты... Понимаю, это не главное, но покажите хоть одну женщину, на которую это не действовало бы. Только цветов никогда не дарил. Говорил - какой смысл на несколько часов в красоте, которую придется выкинуть в мусорное ведро? И еще - что цветы дарят те, у кого на что-то большее мозгов не хватает. Постепенно, исподволь приучал к мысли, что в конце концов буду его. И я влюбилась, а потом настолько, как сейчас говорят, зациклилась на нем, что весь мир крутился вокруг него одного. Он, конечно, все понял. А когда понял...-
Лидия тяжело вздохнула, вспомнив, как по-деловому и очень серьезно предложил ей Волков переехать к нему:
-Ну что, давай жить вместе? - почему ее не насторожил его тон? Конечно, она была ошарашена его напором, и еще пыталась сопротивляться, но вскоре переехала к нему.
А как он был горд - по-своему самоуверенно, самонадеянно горд, когда обнаружил, что первый у нее.
-Теперь ты от меня никуда не денешься, - было сказано с мягкой улыбкой, но прозвучало почему-то, как угроза.
- Меня пытались образумить друзья. С самого начала. Он им не понравился. Я никого не слушала, не замечала того, что сумели разглядеть в нем они. Но разве мы слушаем других, когда придумываем себе идеал? До того слепа была моя любовь, словно он околдовал, заворожил красивыми словами: все твердила, что Олег любит меня.
А на самом деле - любил ли? Любил - по-своему. Любил самого себя в ней, как говорила Альбина. Придуманного для нее - щедрого, заботливого, обманчиво ласкового. Или это она сама, Лидия, вообразила его таким, а он всегда был тем, кем оказался - резким, циничным, безразличным?
Она даже обиделась на Альку, убеждавшую не спешить с переездом. Та подсунула книгу и, ткнув пальцем в подчеркнутые строки, велела:
-Почитай вот, как раз про твоего ненаглядного Волкова.
Это оказался "Трактат о любви" Стендаля, в котором тот описывал все виды любви. И по мнению Альбины, Олегу было дано испытывать только самый низший тип - любовь -тщеславие.
"Так желают обладать и обладают женщинами, как необходимым предметом роскоши молодого человека; которые в моде, как красивые лошади... Иной раз, но далеко не всегда, тут есть физическая любовь; часто нет даже физического удовольствия", - процитировала подруга.
Особенно Лидию задело сравнение с лошадьми. На их спор прибежал Димка и заявил, что он так красиво, как жена изъясняться не умеет, Стендаля вообще не читал, а по-простому, по-мужски выразиться может:
- Да пойми ты! - чуть ли не кричал обычно спокойный и уравновешенный Дмитрий, пытаясь достучаться до Лидии, - Ему только одно от тебя нужно, а потом, когда пресытится, выкинет, как ненужную вещь, сломает, как игрушку. - Что ты заладила: любит, любит. Да он сейчас что угодно скажет, лишь бы сделать тебя своей. А я заметил, как он смотрит: как кот на сметану, только что не облизывается. Да он уже заранее уверен, что добьется своего.
Не увидев в глазах отца Михаила осуждения, а только терпеливое ожидание, Лидия продолжала уже увереннее,
- Я переехала к нему. Вначале словно в сказку попала. Он был по-своему внимателен, нежен, заботлив. Я просто растворялась в его глазах. Верила наивно и безоговорочно. Поначалу такое обожание льстило его самолюбию.
А потом он постепенно привык ко мне и стал относиться так, словно сделал одолжение, что заметил меня вообще.
В первый раз мы поссорились, когда я была у подруги, - тщательно подбирая слова, Лидия задумалась вновь: как можно было не понять сразу, что ее используют? ...Или позволить осыпать себя бесконечными упреками...
Она задержалась у Альбины, потому что та заболела, а Дмитрий был в командировке. Чтобы Олег не беспокоился, позвонила ему:
-Можешь не торопиться, - сухо произнес тот, тонко вызывая в ней чувство вины, - Оказывается, тебе дороже подруга, которая меня терпеть к тому же не может, чем я и мои дела.
Она тут же поехала домой, но его там не оказалось. Явился он через час, а точнее вполз.
-Ты напился, - ахнула Лидия, никогда прежде не видевшая его таким.
Волков молча отодвинул ее в сторону, прошел в комнату и включил телевизор, после чего выдавил из себя одну фразу:
-Да, хороший денек выдался. Я же просил тебя присутствовать на встрече.
Лидия не понимала своей роли на этих так называемых переговорах, которые проходили не в офисе, а чаще всего в ресторанах, барах. И тогда он ей объяснил:
- Когда рядом сидит красивая женщина, клиенты перестают в какое-то время думать об условиях контракта. Ну что тебе трудно пару раз улыбнуться, как-то по-особому взглянуть, отвлечь на себя внимание? Ты же должна лучше меня знать, как это у вас, женщин, получается .
-Ты понимаешь, что ты говоришь? - Лидия нахмурилась, возмущенная странной, унизительной ролью, которую он отводил ей , - А может, тогда уж сразу отправишь меня к ним в...
Но не успела договорить, потому что Олег так и подскочил, успев понять, что она хотела сказать:
-Только посмей! Ты моя! Ясно тебе? Только моя! - он противоречил сам себе, заставляя чувствовать Лидию дорогой игрушкой, красивой куклой, выставленной на всеобщее обозрение, и при этом не отпускать от себя ни на шаг...
- Просто извращение какое-то...- еще тогда мелькнуло у нее в голове. В тот вечер она обиженно ушла спать в другую комнату, но пыталась оправдать слова Олега усталостью, действием алкоголя, обидой на нее, Лидию.
- Странно, как я могла так ошибиться... Наверно слишком уж хотелось верить, что это случайность, - только теперь Лидия осознала, что не заметила момента, когда ее любовь начала превращаться в зависимость от него. Правда, будучи в ослеплении, она не сразу поняла, как губительны ее собственные чувства.
Олег превратил ее в податливую женщину, которую вылепил соответственно своим желаниям. Тонкий психолог, этакий знаток женской души, он виртуозно, со знанием дела, играл на струнах ее души, то заставляя участвовать в игре по его правилам, то вновь окружая заботой.
Отец Михаил слушал ее молча, не перебивая, только ободряюще заглянул в глаза, и она продолжила:
- На следующее утро он просил у меня прощения, был внимателен, предупредителен, порхал надо мной, всячески окружая вниманием:
- Ну хочешь, конфет, твоих любимых? Или мороженого? Я сейчас сбегаю, - а вернулся с золотым колечком. С тех пор стоимость подарков увеличивалась. А я представляла себе: ведь если бы не любил, разве был бы таким щедрым, внимательным? Наивная! Я думала, что это делалось искренне, что моя любовь окажется сильнее его характера. Только потом поняла, что превратил он все в некое театральное действие, чтобы окружающие и друзья думали: вот это щедрость, это любовь! Все на публику, все напоказ, - собственные слова и воспоминания причиняли ей очередную боль, но Лидия уже не могла остановить их, и безобразная сцена предстала перед ее глазами:
Жаль, не видели его друзья, как в последний день их встречи он забрал все украшения назад, принимая их , словно по описи в ломбарде, тщательно пересчитав все. Да она и сама бы оставила, когда уходила: разве из -за подарков она была с ним? С тех пор Лидия возненавидела холодный желтый блеск золота. И вообще не носила украшений.
- Ты душишь меня своей всепоглощающей любовью, - заявил он однажды, и я испугалась: мы по-прежнему были вместе, но в то же время как бы врозь. Вполне возможно, уже тогда у него периодически появлялись другие женщины. Я почувствовала, что задыхаюсь от ревности, схожу с ума, все мысли были только о нем. А в какой-то момент я поняла, что жизнь движется по кругу: словно день за днем читаешь одну и ту же книгу.
- Жаль лишь одного, что в силу определенных причин не хватило решимости уйти сразу...
Глава 6, окончание
Батюшка увидел затаенную боль в женских глазах, нежелание ворошить прошлое.
Возвращаться в тот день было горько и тяжело, но она понимала, что должна выговориться до конца.
Может, тогда мучительные воспоминания начнут отступать? Может, хоть чуть-чуть утихнет нестерпимая боль?
Ее голос упал до хриплого, прерывистого шепота, и сквозь тишину храма она сумела расслышать стук своего сердца, бешено заколотившегося в груди. Странно, что оно вообще продолжало жить, биться в собственном ритме, упрямом и бесстрастном. Потому что зачерствело, охладело еще тогда, несколько месяцев назад. После того, как Лидия выплакала все слезы - все, сколько их было. С тех пор, сколько она не старалась, но так и не смогла выдавить из себя хоть капельку. Разве может камень плакать?
Очередная картинка встречи, изменившей ее судьбу, медленно вставала перед глазами неясными, размытыми очертаниями:
- Я решила рассказать ему обо всем, как только узнала сама...
Тогда еще казалось, что весь мир радуется вместе со мной, - Лидия глубоко вздохнула и внезапно задрожавшей рукой затеребила ремешок сумочки. - А он отреагировал так, как будто каждый день ему сообщают такие новости.
Она позвонила ему и попросила прийти в маленькое, уютное кафе. Лидия вошла внутрь, и, отыскав глазами Олега, поспешила к столику. Тот, недовольно взглянув на нее, проворчал:
- Ну и где ты была? Я жду тебя лишних пять минут, - и пренебрежительно оглядев обстановку, поскольку посещал только пафосные дорогие рестораны, добавил:
- И что такого срочного и важного ты хотела мне сообщить, что не могла подождать до вечера?
-Не сердись, - Лидия тут же мысленно оправдала просительные, умоляющие нотки в собственном голосе: не хотелось ссориться в такой день; и миролюбиво добавила, - Я сейчас все объясню. Но в это время к их столику подошел официант, который принес заказ.
-Что это? - поинтересовалась Лидия.
- Поскольку ты опаздывала, - с ехидным удовольствием не преминул он уколоть ее еще раз, - Я выбрал на свой вкус, чтобы не терять времени: это рыба, кажется, форель.
При одном только слове "рыба" Лидия почувствовала тошноту, судорожно подступившую из глубины желудка к горлу и, сглотнув слюну, стремительно выбежала из-за стола.
Вернувшись через некоторое время, она, отдышавшись, жадно отпила минеральной воды, отказавшись от бокала с вином, который Волков молча пододвинул к ней.
- И что это было? Надеюсь, ты не подхватила какую-нибудь инфекцию? Мне через два дня лететь в Прагу, не хотелось бы заразиться, - бросил Олег в нетерпеливом ожидании.
А Лидия выпалила на одном вдохе, боясь, что если не произнесет этих слов сразу, то потом не сумеет: может, уже тогда подсознательно, интуитивно понимала, что он превратит все в очередную игру:
- Нет, тут другое... Я беременна!
Она ожидала какой угодно реакции: удивления, растерянности, сожаления, даже недовольства и обвинений в легкомысленной беспечности. Потому что все варианты несколько раз прокрутила в голове по дороге сюда - даже самые страшные и немыслимые для.
Но начался долгий, тяжёлый и бессмысленный разговор, разом перечеркнувший всё.
Его деловито-равнодушный тон поразил ее:
- Ну что ж, ребенок так ребенок.
Но в то же время он не возмутился, не рассердился, и этот факт еще оставлял надежду, что Олег просто растерялся и вскоре привыкнет к мысли о будущем отцовстве.
- Я не против, но хочу сразу прояснить один нюанс, - от холодного, леденящего душу предчувствия чего-то страшно неотвратимого, Лидия почувствовала, как все внутри сжимается в тугой тяжелый комок, мешавший свободно дышать.
- Я в любом случае полностью обеспечу тебя и ребенка, вы ни в чем не будете нуждаться. Но женюсь я на тебе и дам вам свою фамилию только в том случае, если родится мальчик, - подобное заявление не укладывалось в голове, казалось Лидии до того абсурдным, нелепым, что она не могла вымолвить ни слова, только лишь сглотнула тошноту, подступившую в очередной раз.
-До пяти лет основные заботы лягут на тебя, поскольку в этом возрасте дети привязаны к матери, - высокомерно продолжал между тем Олег, - после этого только я буду решать, как воспитывать своего сына, и что правильно для него.
- А если девочка? - еле слышно прошептала Лидия, боясь поверить в реальность происходящего: этого не может быть, это все происходит не с ней, а с кем-то другим!
- Если девочка, - поморщился Олег, как будто речь шла о чем-то недостойном, неприличном, а не о его будущем ребенке, - то воспитанием будешь заниматься ты. Главное, чтобы она не мешала, остальное меня не касается.
-Ты шутишь? - сколько Лидия не старалась удержать унизительные слезы, но они все же предательски выступили на глазах,
- Я похож на того, кто шутит такими вещами? - и, увидев, как задрожали ее губы, с ледяным спокойствием прошипел:
- Ради Бога, не устраивай сцен! Ну что ты, как маленькая! Я же не против рождения ребенка и повторяю: вы ни в чем не будете нуждаться.
- Но почему?
- Ну как ты не понимаешь, - с некоторой долей пафоса воскликнул он, словно речь шла об очевидных и понятных каждому нормальному человеку вещах. - Если это будет сын, то он станет наследником всего, что я имею, а главное, бизнеса.
Дочь не сможет управлять всем, женщине этого не дано. Я не хочу, чтобы то, что я строю годами, было бы потом в одночасье пущено на ветер, - оказалось, Волков распланировал всю ее жизнь, наделив себя Высшими полномочиями, не давая ей право голоса.
А следующие слова прозвучали в его устах совсем обычно. Но за их повседневной обыденностью, будничностью таился жестокий, бесстыдный цинизм, заставивший Лидию содрогнуться от собственной безрассудной, слепой одержимости, которую она принимала за любовь.
- Если же я останусь свободным, то смогу в будущем жениться на ком-нибудь еще, кто сумеет родить мне наследника.
Всю циничность, извращенность своей идеи он продолжил прикрывать высокими словами о том, что как раз о ней-то с ребенком, об их будущем он и думает больше всего. Но Лидия уже не слушала, пытаясь только понять, почему только сейчас увидела страшную, безжалостную правду; почему позволила манипулировать собой, легко загнать в ловушку, из которой теперь предстояло выбираться в одиночку.
Она не чувствовала ни разочарования, ни удивления.
Даже горечи обиды не было: одна сплошная, тупая боль разлилась по всему телу, затмевая разум. И еще одно чувство захватило ее душу: страх. Холодный, липкий страх, заполнивший все ее существо, весь организм, каждую его клеточку. Страх не за себя - за будущего ребенка. Но вместе с ним пришло осознание, не оставлявшее времени для раздумий: она должна разорвать этот замкнутый круг.
-Через два дня, когда Олег уехал в Прагу, я ушла от него. И с работы уволилась.
Ушла сама.
Но почему тогда такое чувство, что меня выкинули?
Он звонил, предлагал вернуться, говорил, что еще пожалею...
А я...
Все больше укреплялась в мысли, что лучше всю жизнь прожить одной, чем продолжать испытывать такую боль.
Любовь еще тлела, как сырая головешка, то словно окутывая дымом, разъедавшим легкие - отчего становилось трудно дышать. То иногда вспыхивая неяркими искрами, болезненно обжигавшими сердце. Эти искры вспыхивали все реже и реже, пока не погасли совсем, оставив после себя только черную золу. </i>
- Объясните, как можно то приближать к себе человека, - в тупом отчаянии повторяла Лидия, - а когда надоем, каждый раз подчеркивать: "ты не нужна...разлюбил...все прошло..."
А потом, - срываясь на шепот, Лидия судорожно глотнула воздуха, - А потом я потеряла ребенка...
Ей казалось: это - конец, и ничего вернуть или изменить нельзя. Всё давным-давно потеряно, и из этого мутного водоворота, в который окунула жизнь, не вырваться никогда.
- Это было сделано осознанно? - она скорее ощутила, чем услышала, как голос отца Михаила стал прохладным.
- Нет, что Вы! - даже сама мысль об этом пугала, ужасала, и Лидия бросила на батюшку взгляд, полный безысходного горя. - Нет... но говорить об этом... не могу, нет сил... даже вспоминать об этом...
- Тогда за что же ты винишь себя? - участливо касаясь ее руки, он вновь перешел на мягкий, сочувственный тон.
- Говорят, что легко дается, легко теряется, - с мучительной горечью проронила она.
Она долго еще потом ломала голову над этим, разрывая себе сердце, мучаясь, но и не думать не могла.
Думала, когда серыми, ничего не значащими днями, лежала, отвернувшись к стене, когда глубокая тоска и безнадёжность охватывала бессонными ночами.
Эта фраза настолько въелась в ее душу, падая тяжелым камнем откуда-то из пустоты, что под конец она одна только в голове и пульсировала, билась тонкой ниточкой:
Легко дается... легко теряется... Легко дается .. легко теряется...
- Мы не можем точно знать, почему так случилось, - покачал головой батюшка, - Одно точно - Господь попустил, значит так, возможно, будет лучше. Сейчас эту мысль трудно принять сердцем, невозможно, но нужно продолжать жить.
- На душе так плохо, одна пустота... Я не знаю, как мне жить дальше. Даже заплакать не могу, разучилась. И после того, как рассказала Вам все, легче мне не стало, - с горечью призналась Лидия.
- А разве, когда мы вытаскиваем занозу или удаляем зуб, боль сразу уходит? Так и с душой человеческой - такое не забывается в одночасье, должно пройти время.
В первую очередь - надо успокоиться. Уныние и отчаяние - искушения. Ни в коем случае не оставляй борьбы с ними.
Пойдем-ка, - с этими словами отец Михаил встал и подвел Лидию к образу Богоматери, к которому она уже подходила, - это наша храмовая икона, называется "Утоли моя печали".
-Молись. Нет сил для молитвы, просто спроси, как дальше жить, как научиться заново любить, в себя поверить. Как меня спрашивала.
Лидия послушно встала перед иконой. Ей хотелось рассказать обо всем: о безликой, нерадостной жизни, о вине перед неродившимся ребенком, об одиночестве. Хотелось попросить защиты и помощи.
Захотелось узнать, что же делать ей теперь, но исступленное отчаяние заглушало слова, которые уже не шли ни на язык, ни на ум.
Лишь почувствовала себя опустошенной, потому что поняла - в ее разъедающем душу отчаянии, в ее жалобах на одиночество крылась ложь.
И тихая мысль, но не как укор, а как долгожданный ответ, вошла в ее сердце.
Эта мысль, вдруг наполнившая ее душу, была неожиданной и внезапной, но вместе с тем важной: нет, она не была одна. Никогда - сколько помнила себя. Никогда.
А мама?
А Альбина? Альбина, которая привезла ее из больницы, а потом несколько дней крадущимися шагами, на цыпочках ходила по квартире, чтобы не нарушить сон Лидии, только делающей вид, что спит. Два дня она не выходила оттуда, лёжа в смятой постели, не слыша...Не замечая ничего вокруг...Не чувствуя.
А Димка? Димка, который на третий день постучал к ней в комнату и, услышав еле слышное "Да", прямо с порога начал тормошить Лидию:
- Ну, все - хватит лежать и изводить себя, - и, повернув ее лицом к себе, смущенно прокашлялся,- Я там поесть приготовил.
И уже решительнее добавил: Не попробуешь, обижусь.
И ни разу не упрекнули ее, как это бывает: "Мы же тебя предупреждали". А она чувствовала себя виноватой перед ними за то, что они с ней возятся, за то, что не послушала их тогда. И от этого еще больше замыкалась в себе.
А отец Михаил, терпеливо, без осуждений, нравоучений, слушавший ее сегодня и теперь стоявший за ее спиной и молившийся вместе с ней? И о ней?
Конечно, многое осталось недопонятым, недосказанным, но по-другому не может быть. Невозможно из отдельных кусочков рассыпанной мозаики восстановить сразу целый мир.
Надо просто подождать, и тогда тревога и страх перед будущим отступят...
Так прошло время, но она не чувствовала его хода, потому что вдруг перестала существовать, растворившись через собственный взгляд в ярком, неровном ореоле свечения лампады. Лидия, прижимая ладонь ко рту, чтобы сухие рыдания не прорвались наружу, задрожала, как в ознобе. Стало тесно в груди сердцу, защемившему от невыплаканных слез.
И, наконец... Откуда-то из глубины омертвевшей души они горько полились: заполонили, заволокли глаза и покатились по щекам... Вначале они хлынули беспрерывным потоком: отчаянным, болезненным, жгучим. Но потихоньку горечь утраты ребенка, смешанная с обидой на Олега, стала отступать, растворяясь в живительной влаге, смешиваясь с ней. И пусть еще воспоминания не скоро отпустят, но слезы, скользившие теперь легко, стали казаться теплыми, омывающими от саднящей боли сердце. Лидия не вытирала их, и они, скатываясь по тонкой, изящной шее, щекотали кожу. Слезы эти лечили, очищали душу, были как воздух, почти неощутимыми и даже приятными...
Она так никогда и не плакала.
В груди что-то мягко толкалось. Это ее сердце снова училось биться размеренно и спокойно, в такт словам, звучавшим в ее сознании:
Она... не была одна... никогда.
Вот и сейчас - разве глухим этим стенам плакалась она?!
Сама Божья Матерь милостиво слушала ее. И утешала. Вместе с ней, над ее ребенком, проливала слезы Та, Которая когда-то точно так же плакала о Своем Единственном Сыне, посланным на крестные муки. Только Она одна могла понять сейчас женскую боль и безысходность от потери.
Лидия подняла заплаканные глаза на Лик Богородицы.
Озарив Ее Образ неземным светом, вдруг легко качнулся язычок пламени от лампады, будто беззвучно, ласково прошептал: "Не бойся"
Это спасительное слово заставило Лидию медленно опуститься на колени.
И тут же ее охватило непонятное чувство, словно Кто-то укрывал от невзгод тонким, невидимым Покровом. Лидии стало тепло. Это тепло, охватившее все ее существо, медленно распространялось по всему телу, заполняя каждый уголок души, даря покой и забвение от горя.
Она еще некоторое время молилась, жалобно всхлипывая. О милости и прощении, о терпении и умении прощать...
Наконец, вместе с последним, идущим из самой глубины души всхлипом, она глубоко, полной грудью, вдохнула свежего воздуха, которого ей так не хватало все это время.
И встала опустошенная, но не сломленная. Потерянная, но не разбитая.
Она училась вновь дышать. Вновь жить. Вновь верить.
Лидия повернулась к батюшке и, утирая ладонью слезы, еще катившиеся по щеке, грустно улыбнулась:
- Я на себя сейчас словно со стороны посмотрела, и поняла, что это не любовь была, а болезнь, которая постепенно разъедала душу, как ржавчина железо. Потому и обидно так.
- А ты обиду отпусти, - с твердой уверенностью посоветовал отец Михаил, - ты лучше пожалей этого человека. И увидев, как удивленно вскинула глаза девушка (Да за что ж его жалеть?), повторил:
- Да, пожалей. Это ведь он разменял себя на мелочи, упустил время, сам отрекся от твоего чувства, превратил его в страдание и грех. А тебе еще встретится настоящая любовь, которая ничего взамен не потребует: душа не может долго оставаться пустой.
- Я боюсь ... боюсь саму себя, собственные ошибки боюсь повторить, - Лидия, торопливо роняя слова, спешила теперь выговориться до конца, - Я стала осторожной и подозрительной по отношению ко всем мужчинам.
Вот сегодня - словно переполнилась чаша терпения, и я сорвалась.
Пыталась оттолкнуть человека колкостью, резкостью, словно стараясь внушить самой себе антипатию. На самом деле я за язвительностью прятала возникший интерес, прятала свое непонимание себя, злость. Старалась отстраниться и по возможности закрыться, чтобы не чувствовать его так близко ... Понимаете?
- А он что же? - вдруг спросил батюшка.
- А он, - растерялась Лидия, вспоминая, - он... прощения у меня попросил, за свою прошлую грубость.
- Выходит, мудро поступил.
А Лидия, уловив для себя скрытую игру слов, заключенную в мужском имени, не сумела сдержать улыбки.
Священник, заметив мягкую усмешку, еле тронувшую ее глаза, покачал головой, - Чему же смеешься?
И мягкая, еле заметная усмешка чуть тронула губы и уголки его глаз, когда он выслушал ответ. А Лидии показалось, что за этой улыбкой скрывается нечто большее, чем простая заинтересованность.
Глава 7, начало
- Подожди-ка, я сейчас! - с этими словами отец Михаил направился к алтарю и вышел оттуда через несколько минут, сжимая что-то в руке.
- Наклонись, - и когда Лидия послушно опустила голову, перекрестил ее и надел на шею медальон, с надписью на обороте: "Утоли моя печали", - Это мое благословение. Вот ты спрашивала, как дальше жить? А просто - живи, учись радоваться самым обыкновенным вещам. Тоска и отступит. Делай все с удовольствием, неспешно. А детки у тебя обязательно будут, ты еще придешь крестить их, вот увидишь.
- Работу-то свою любишь? - поинтересовался он.
- Пока не поняла, - замешкавшись на минуту, улыбнулась Лидия, - я только сегодня устроилась. Здесь рядом, в книжное издательство.
- Вот, значит, как? - задумчиво протянул батюшка, словно сделал для себя какое-то открытие, - расскажу-ка я тебе одну историю.
Храм наш на пожертвования отреставрирован. Один из самых активных, как теперь говорят, спонсоров увидел свое имя на благодарственной табличке, подошел ко мне и дерзко так говорит:
"Что ж Вы, батюшка, скромности и кротости учите, а сами... увековечили меня. Я ведь не ради этого помогал, а от души".
- И настоял на том, чтобы имя убрали. Только я тоже не так прост, название организации оставил, - рассмеялся отец Михаил, - Взгляни, когда мимо пойдешь.
Стоя на крыльце, священник долгим взглядом провожал Лидию:
- Неисповедимы пути Господни, вот как судьба сводит.
Скрываясь за дверью, вспоминал батюшка, как несколько лет назад, в храм, только открывшийся после долгих лет запустения, а потому еще холодный и неуютный, зашел молодой человек и несмело окликнул его:
-Батюшка... Не могли бы Вы помолиться об упокоении души рабы Божьей Надежды? Сегодня семь лет, как не стало.
-А сам-то что же? Или некрещеный?
-Крещеный, только боюсь, мои молитвы Там, - кивком головы мужчина показал на верхнюю роспись храма, - не примут. Она трагически погибла. А на мне самом крови много.
- Сидел? Да вроде не похоже на то.
- Воевал. В "горячих точках". Только какая разница - где убивать? Там кровь и тут кровь.
- Кто она тебе?
Дрожащей рукой молодой человек достал из кармана сигареты, но вспомнив, где находится, с силой зажал пачку в кулаке: - Мама...
Это была их первая встреча. А для молодого человека первое откровение из многих. Самое болезненное...
Направляясь вдоль церковной ограды к центральной улице, Лидия вспомнила слова отца Михаила про памятную доску и из любопытства остановилась. В свете ярких вечерних фонарей глаза бегло заскользили по хорошо различимой надписи:
"Храм "В честь иконы Божией Матери "Утоли моя печали"...
.... на пожертвования, собранные по инициативе прихожан и организаций..."
И вдруг... Стало понятно, чему так хитро улыбался батюшка: первым в списке шел "Издательско-полиграфический центр "Автограф" - единственный без фамилии руководителя. Ярослав Гальцев занимался благотворительностью?! Подозрительность и неприязнь медленно, нехотя, но покидали душу, уступая место тихому удивлению и облегчению.
Тут Лидию привлекли запахи сдобы, ванили и корицы, исходящие из маленькой кондитерской рядом с храмом и разливающиеся над переулком. Что там говорил батюшка про новую, неспешную жизнь и удовольствие от простых вещей?
Соблазнившись сладким ароматом, Лидия сложила зонтик и быстро отряхнула его. Несколько дождевых капель успели плюхнуться на нос. Она поморщилась и, вбежав под козырек крыльца, с усилием открыла плечом массивную дверь.
В магазине было шумно, но шум этот не раздражал, а, наоборот, создавал атмосферу, в которой можно отключиться от проблем и суеты большого города.
Лидия долго, с неспешным наслаждением, выбирала из богатого ассортимента изделий между медовыми трубочками, миндальными пирожными и восхитительно воздушными, тающе - нежными корзиночками с кремом. Вспомнив о Димкиной привычке таскать еду с тарелки Альбины, если она отвернется или замешкается, - "у нее вкуснее!", купила всего побольше.
И только имя подруги заставило Лидию поспешить: та наверняка уже хватилась ее долгого отсутствия.
Прикинув, что добираться до метро с пакетом и с пирожными, упакованными в коробки, в одной руке и зонтом в другой, будет неудобно, она умудрилась почти сразу, одним взмахом руки, поймать такси. Добралась до дома Лидия довольно быстро, обошлось без привычных в этот час пробок. И уже минут через 40, расплатившись с водителем, вылезла из машины.
********
Квартира Вершининых.
Что-то изменилось. Лидия почувствовала это сразу, лишь только вновь вошла на кухню.
Посреди ужина пришлось встать из-за стола, чтобы сменить блузку.
А когда вернулась, то поймала на себе взгляд серо-стальных глаз, пробежавших по ней оценивающе, но вскользь. Уже в следующее мгновение Ярослав резко отвернулся, и внезапная смена его настроения вызвала внутреннее раздражение.
Как будто не они 10 минут назад непринужденно, даже тепло, беседовали, разговаривая обо всем сразу и ни о чем конкретно. Но в этом и состояла прелесть общения, когда не надо напрягаться и обдумывать каждое слово, чтобы, не дай Бог, не сказать что-то лишнее.
Все складывалось прекрасно, пока на кухню, привлекаемая аппетитными запахами еды и голосами людей, не пожаловала заспанная Лада.
С медлительным удовольствием встряхнулась несколько раз и с ленивой гордостью направилась к хозяину. Уткнувшись носом в его колено, собака сделала одолжение: позволила потрепать себя по загривку. А потом - откуда только взялась резвость? - подлетела к Лидии.
Плюхнувшись рядом: "Вот и я! Собственной персоной!", в нетерпеливом ожидании чего-нибудь вкусного, хитро одарила женщину преданным и чересчур жалобным взглядом.
Лидия, не выдержав упорного "голодного" выражения собачьих глаз, вопросительно посмотрела на Димку.
Услышав его: "Ее, сколько не корми: все мало", Лидия, словно извиняясь перед Ладой, виновато пожала плечами. Раньше все равно тайком что-нибудь скармливала своей любимице. Сегодня, в присутствии Ярослава, она не решалась этого сделать.
Гальцев, вдруг подмигнув Лидии и мягко усмехнувшись, неожиданно подыграл ей:
- Да ладно, Дим, ничего не будет вашей собаке от одного кусочка, - но остановил девушку, потянувшуюся за колбасой, - А вот копченого собакам нельзя, дайте лучше сыр.
Осторожно протянув Ладе тонкий ломтик, Лидия быстро отдернула руку.
Ярослав, уловив боязливость перед огромной пастью, терпеливо объяснил:
- Кидать кусок нужно вверх - так, чтобы собака могла легко поймать его на лету, - и, дав команду "Сидеть!", подождал, пока Лада успокоится. После чего подбросил сыр.
- А теперь Вы, - и когда Лидия с сомнением покачала головой, предложил, - Давайте вместе.
Ярослав мягко обхватил пальцами ее запястье. Прикосновение было легким - казалось, что он сдерживает свою силу - но вместе с тем почти интимным: Лидия невольно напряглась.
- Ну же, смелее, я держу Ладу под контролем, - тихо велел Гальцев, приняв ее волнение за страх перед собачьими зубами.
Лидия заметила, как Альбина многозначительно подтолкнула мужа локтем, но раздался звонок в дверь, и подруга вышла в коридор.
Димка, отправившись вслед за женой, на ходу рассмеялся:
- Сам избалуешь Ладу, а потом будешь ворчать.
Удивилась, когда Ярослав строго покосился на друга, словно посылая молчаливый приказ не смущать ее, Лидию.
Почувствовав колебание, с какой-то непонятной интонацией - ободрения? Или нежности?! - прошептал:
-Расслабьте руку.
Легко сказать, расслабьте. Как это возможно, если сильное плечо касается твоего, и ты чувствуешь ненавязчивый аромат туалетной воды, смешанный с теплым мужским запахом. Когда прикосновение твердой уверенной руки словно посылает электрический разряд, проникая под кожу, так что приходится задерживать дыхание.
Когда учащается пульс, а сердце, испуганно екнув, ухает куда-то глубоко вниз.
Когда вдруг пересыхает в горле, как будто в него впиваются тысячи игл.
Как только лакомство исчезло в огромной пасти, взяла со стола бокал с минеральной водой, пытаясь скрыть тем самым волнение, -
Ну вот видите, не так уж и страшно, правда ведь? - Лидия, сумев только кивнуть в ответ, собралась отпить воды.
В это же время Гальцев потянулся за колбасой. Лада, решив, что и этот кусочек тоже полагается ей, взметнула морду вверх, но при этом толкнула женщину под руку, в которой та держала бокал. От неожиданности Лидия вздрогнула, и вода, расплескавшись, расплывшись одним большим пятном на темно-синей блузке, очертила контуры груди под полупрозрачным шелком.
Ярослав как-то странно поглядел на нее, и словно это он пролил воду, почему-то начал извиняться.
И уж чего совсем не ожидала Лидия, начал ругать собаку:
- Лада, не стыдно? Посмотри, что ты наделала?
Вместе с ним, вернувшись из коридора и объявив о приходе Игоря, на Ладу обрушилась Альбина:
-Иди-иди отсюда, попрошайка.
Стало жаль собаку, виновато поджавшую хвост, и со словами:
- Ну что вы, в самом деле, это всего лишь вода, - Лидия направилась в спальню, чтобы сменить одежду.
Размышляя, что надеть, поняла: глаженой кофточки под рукой нет.
Вернее, есть одна - из немнущегося материала - та самая, в которой она была в тот злополучный день в кафе. С тех пор Лидия не носила ее, ассоциируя с несчастьями, свалившимися на голову. Но сейчас, вспомнив, что начинает новую жизнь, в которой не должно быть места глупым приметам, достала из шкафа белую блузку. Примерив ее, поправила драпировку, ниспадающую мягкими складочками от плеча к груди.
Возвращаясь на кухню, Лидия столкнулась в дверях с Игорем, поймала на себе его заинтересованно-одобрительный взгляд.
А вот человек, чьего мнения она подсознательно все же ждала, хоть и пыталась отрицать это, не обратил на нее никакого внимания.
Теперь он, отвернувшись от нее в-полоборота, разговаривал с Димкой.
За столом царило веселое оживление. Лидия и Ярослав принимали участие в общем разговоре, но непосредственно друг к другу больше не обращались. Что-то изменилось. Куда исчезла та легкость, с которой они общались во дворе дома? Или ее вовсе не было, и Лидия все придумала?
Придумала с той самой минуты, когда, направляясь к подъезду дома, заметила мужскую фигуру, мелькнувшую возле арки, соединявшей два дома. Переложив пакет и коробки в одну руку, она инстинктивно потянулась к сумочке за телефоном, чтобы позвонить Димке, но вспомнила, что сотовый разрядился. В этот момент из-за широкой тени, направляющейся к ней, выскочила другая, собачья, и девушка угадала в ней Ладу. Предвидя традиционно бурную встречу, Лидия еле успела спрятать за спиной руку с покупками, сомневаясь, что тем самым убережет их:
-Лада, нельзя! - она попыталась как можно строже остановить собаку, но та, разыгравшись, совершенно не слушалась. И решив обойти со стороны, чуть было не толкнула Лидию сзади, одновременно тыкаясь носом в пакеты.
- Лада, фу! Назад! - раздался негромкий, но твердый и строгий голос. Лидия с облегчением узнала Ярослава, выступившего из тени под свет уличного фонаря и шагнувшего навстречу.
- Ну и где Вы ходите? - поспешив спасти покупки от уничтожения, мрачно поинтересовался он, и Лидии послышалось недовольство в мужском голосе.
- В магазине была, - кивнув в сторону пакетов, объяснила она, уже не удивляясь, что видит Ярослава: случались и более неожиданные встречи с Гальцевым.
- О ней тут все волнуются, а она по магазинам ходит, - буркнул себе под нос тот, и, увидев, что Лидия улыбается, добавил:
- Вот что я такого смешного сказал?
А Лидию так и подмывало спросить: Кто это - все? Уж не подразумевает ли Гальцев и себя? Мысль, что Ярослав мог беспокоиться о ней, неожиданно приятно согрела сердце, и она оживленно спросила:
- А Вы как здесь оказались? Дайте-ка попробую угадать.
- Да все очень просто, после Вашего ухода позвонил Димка и пригласил отметить их приезд из Германии.
Днем Алька заявляла, что собирать гостей будет в субботу, но Лидия собиралась на выходные поехать к маме. Получалось, что, устроив деловую встречу с Ярославом, подруга не до конца была уверена, что они сумеют договориться, и решила свести их еще и в неофициальной обстановке. Похоже - дело не только в желании помочь с работой.
Ну, Альбина! Это переходит все границы!- подозрения в тайном умысле подруги, зародившиеся еще в издательстве, переросли в твердую уверенность. Видимо, вся гамма чувств отразилась на ее лице: Ярослав остановился в нерешительности и как всегда прямолинейно заявил:
-Что-то не так?
Лидия покачала головой:
- С чего вы взяли?
-Вы сейчас так посмотрели, словно снова рассердились, - стало неудобно, что из-за Алькиных выходок Ярослав принял злость на свой счет, и она поспешила заверить, что все в порядке.
Гальцев в сомнении продолжал стоять на месте.
- Так, Вы сладкое любите? - проявила настойчивость Лидия.
- В каком смысле? - растерялся Ярослав.
- В самом прямом, - показав глазами на пакеты в его руке, рассмеялась она и решительно потянула его за собой. - Пойдемте пить чай.
Поднявшись к квартире, они увидели на лестничной площадке Димку, курившего уже не первую сигарету.
Нетерпеливо взглянув на часы, тот облегченно вздохнул:
- Слава Богу! Там Альбина заждалась. Я даже вышел, чтоб не слышать ее ворчаний.
- Ох, и достанется сейчас твоей Альбине, - стараясь сохранять строгость, пригрозила Лидия, заговорщически взглянув на Ярослава, отчего тот не смог сдержать смеха.
А Димка удивленно взглянул на нее: давно подруга жены не была в таком приподнятом расположении духа.
- Все-таки моя жена - гений, - пробормотал он гордо, но Лидия, хорошо расслышав эти слова, остудила его пыл:
- С тобой я тоже потом поговорю, - и, не слушая Димкиных оправданий: "А я -то тут причем?", - припугнула больше для вида:
- Заодно расскажу сейчас жене, сколько ты уже выкурил.
Дмитрий проворчал в ответ, доставая из кармана пачку женских Vogue вместе с зажигалкой:
-Тогда уж передай, так - заодно, что я сегодня нашел ее стратегический запас в банке из-под чая.
Лидия вначале смутилась: Альбина и правда курила, но крайне редко, когда ожидание мужа из командировок делалось невыносимым. Предполагалось, что тот ничего не должен знать, поскольку сильно ругался.
Попытавшись спасти подругу, хотя еще немного злилась на нее, Лидия прикинулась:
- А может, это мои? -и быстро выхватила из рук Дмитрия сигареты.
Не обращая внимания на скептическую усмешку мужчин, автоматически положила пачку в карман пальто.
- Вы тут не задерживайтесь, есть очень хочется, - поблагодарив Ярослава за помощь, Лидия забрала пакеты и под улыбающийся мужской взгляд зашла в квартиру.
И вот сейчас эта теплая атмосфера непринужденности исчезла, словно не было ничего: ни шуток, ни совместного кормления Лады.
Лидия сама не понимала, почему так задета потерей интереса с его стороны - она никогда не была тщеславной или излишне требовательной к мужскому вниманию. Но почему он вдруг перестал разговаривать с ней?
Да что там разговаривать, он даже не смотрит, не замечает, как будто ее нет. Лишь изредка вскидывает мимолетный взгляд, но куда-то мимо, будто она, Лидия Стрельцова, пустое место. Потом вновь отворачивается. Она стала ему неприятна?
Или опять что-то не так сказала? А может, вдруг вспомнил о субординации между начальником и подчиненной?
Вообще-то он прав, надо сохранять определенную дистанцию. Одно дело, просто общаться с ним, и совсем другое - позволить себе увлечься. Еще не зажили старые раны, чтобы позволить себе набить новые шишки.
До сих пор ничего не обошлось: каждый звонок из прошлого тревожил, подавлял. Приходилось скрывать от друзей, что Волков донимает ее, иначе они точно не оставили бы это без внимания. Не хотелось впутывать их снова в проблемы: они и так с ней долго возились.
Больше никто не должен заметить ее слабостей и страхов. Хватит! А то попадет из огня да в полымя! Она не должна питать иллюзий: в такого мужчину легко влюбиться. А он, узнав о ее слабостях, использует доверчивость против нее самой.
Но почему тогда так обидно от невнимания? Почему на душе стало холодно? Лидия даже поежилась, зябко поведя плечами. Но настолько погрузилась в свои мысли, изображая заинтересованность рассказом Игоря, что не сразу заметила, как Гальцев, встав, резко захлопнул форточку и так же стремительно вернулся за стол. Проходя мимо, случайно задел рукой ее плечо, чем вызвал очередную дрожь.
Что лишний раз доказывает, что нельзя поддаваться своим чувствам. И вообще, надо свести к минимуму их общение.
- А зачем с ним вообще общаться? - подумала она вопреки всякой логике, - Ах да, работа.
Ну что ж, вот и прекрасно. Никаких контактов, кроме деловых.
Никакого интереса к этому вновь нахмурившемуся мужчине. Надо соблюдать дистанцию. Она сможет.
Опять убегаете?- обязательно поддел бы Ярослав, если бы умел читать в ее душе.
Нет, не убегает. Просто у нее теперь отличное самообладание и здравый смысл.
И нечего вертеть бокал, наполненный дорогим немецким вином!
Напиток обладал восхитительным медовым привкусом. А еще необыкновенно тонким фруктовым ароматом то ли персика, то ли манго и почему-то морозной свежести.
Лидия допила вино и ощутила сильную прохладную сладость, перешедшую в чистое сухое послевкусие.
И почувствовала, что ее, наконец, начинает покидать скованность. Нервы, до сих пор натянутые, как струна, расслабились. Нежная истома разлилась по всему телу.
Она слушала Игоря, вполголоса рассказывавшего что-то, и старалась больше не думать о Ярославе.
Рассмеялась какой-то шутке, и видимо, это вышло слишком громко, потому что поймала вдруг на себе тяжелый взгляд. Оценивающий? Или осуждающий? Неужели он боится, что новая сотрудница явится в первый рабочий день не в форме?!
Хотя она действительно легко пьянела и обычно не пила больше двух бокалов легкого вина. А уж крепкие напитки организм вообще не переносил.
Но это вино было необычным и вкусным: совершенно не чувствуется алкоголь, только необыкновенная легкость. И еще - волнение, непонятно откуда взявшееся и растекавшееся сладкой волной по всему телу до кончиков пальцев. И где самообладание? Где здравый смысл, который она призывала? Спрятались в самом отдаленном уголке сознания под внимательным взглядом серых глаз!
Куда там Волкову с ласково-обманчивыми словами!
Да он просто дилетант в искусстве понравиться женщине - по сравнению с Ярославом, которому ничего и произносить не надо!
Достаточно было бросить один взгляд в ее сторону, и она медленно расплавилась. Растаяла, как воск на медленном огне.
Чтобы избавиться от жара, проникшего в каждую клеточку ее существа, надо налить еще вина. Сделав глоток, почувствовать, как растекается внутри живительная влага, наполняя организм леденящей свежестью; как манящая морозная прохлада нежно обволакивает, прогоняет усталость и плохое настроение, даря взамен бодрость и легкость одновременно.
Подруга, зная о способности Лидии быстро пьянеть и к тому же чутко уловив ее смятение, тихо произнесла:
-Что ты на пустой желудок пьешь, поела бы.
- Подумаешь, да тут всего 8 градусов, - весело отмахнулась она.
Альку поддержал спокойный, но твердый мужской голос, заставивший вздрогнуть от неожиданности:
- Вы зря так думаете: Альбина права - это вино пьется легко, зато действует быстро и наверняка.
Глава 7, окончание
Ярослав понимал, что ведет себя глупо и странно! Но не мог справиться с переполнявшими его эмоциями.
Сначала, в кабинете, он неуклюже, нескладно оправдывался, растеряв нужные слова. А Лидия вздумала извиняться за свою резкость. Но не ему упрекать ее за такое поведение! Наверное, испугалась, что услышит очередную гадость, вот и разговаривала, словно оборонялась.
Потом, во дворе дома, расхаживал туда-сюда, время от времени поглядывая на часы. Злился и волновался одновременно: где можно так долго бродить?! Вышла из издательства и пропала!
Неужели непонятно, что опасно возвращаться домой одной поздно вечером!
Увидев ее, с облегчением выдохнул: "Наконец-то! Явилась!"
Но боясь показаться смешным, - Кто он ей? Чужой человек! - скрыл беспокойство за недовольным ворчанием. Потребовалось огромное усилие воли, чтобы запретить себе думать о причине такой тревоги. Иначе одолеют воспоминания, вырваться из которых будет тяжело.
Да еще Димка подзадорил:
- Командир, ты что с девушкой сделал? Сто лет не видел ее такой веселой!
И при чем тут он?! У него в кабинете она не улыбалась, не была беззаботной и оживленной!
Радостное облегчение сменилось подозрением: интересно, что привело Лидию в хорошее настроение? Или...кто?!
Наконец, когда она, переодевшись после истории с Ладой, зашла на кухню, он еле удержался, чтобы не вскочить с места.
Мысли опять приняли опасное направление:
Почему она в белом?.. Хотя, ей удивительно идет ... А волосы цвета воронова крыла? И зачем он уставился на нее?... Надо что-то с этим делать... Не то окончательно можно потерять почву под ногами...
И пока старательно отводил взгляд от Лидии, Игорь, как раз собиравшийся сесть за стол, конечно же, не растерялся. Отодвинул стул, осыпал Лидию комплиментами. Ну почему рядом с обходительным Соболевым он чувствует себя недотепой? Правильно Галка называла его - "медведь".
Комплиментов - и тех - говорить не умеет.
Нет, конечно, приходится произносить время от времени какие-то слова, но теперь они кажутся пустыми и бесцветными. Лидии хочется сказать что-то особенное, такое же яркое, как она сама. Но вдруг это выйдет неестественно, или того хуже, пошло?!
Хорошо - сдержался и не встал, а то на фоне Игоря выглядел бы дураком!
Недовольство, появившееся в тот момент, когда Лада толкнула девушку, теперь постепенно переходило в раздражение.
Никогда его так сильно не тянуло к женщине! А беззащитность в ее глазах вызывала желание уберечь, помочь.
На улице, наблюдая, как животное беспрекословно выполняет команды, Лидия с досадой, как-то по-детски наивно, пожаловалась:
- Ну почему Лада не слушается?! Всех слушается, а меня - нет!
Эта беспомощность тронула: он обещал научить, как правильно отдавать основные команды.
Но дернула же нелегкая показать кормление собаки! Он был явно не в себе,
когда прикоснулся к Лидии. Зачем взял в ладонь - дрожащую от напряжения - ее руку, наслаждаясь при этом нежностью кожи? Зачем позволил себе вдыхать тонкий горьковатый аромат духов?
Да еще Лада удружила! От вина, пролившегося на шелковую кофточку, мокрая ткань совсем стала прозрачной. И под ней, соблазнительно облепив мягкую округлость груди, стало просвечивать кружевное белье.
Ярослав, понимал, что было неприлично уставиться туда. Тяжело сглотнув и ругая себя последними словами, из которых самыми мягкими были "идиот" и " кинолог, е-мое ", попытался взять себя в руки. Бесполезно!
Теперь, каждый раз, когда новая сотрудница, Лидия Стрельцова, будет заходить в кабинет или встречаться в коридоре издательства, он будет гадать, какого цвета ее белье.
А сейчас приходится прятать возросший интерес за хмурым взглядом, чтобы Лидия не заметила волну новых чувств, которые вызывает в нем. Потому он и мрачнеет с каждой минутой, еле сдерживая злость. Остается надеяться, что никто не заметил его состояния: внешне спокоен, принимает участие в общем разговоре. Но, что творится в душе, известно только ему.
Раньше никогда такого не было: он практически теряет над собой контроль. Сильные эмоции захлестывают, к тому же приходится бороться с двойственными чувствами: он и сердится, и радуется одновременно. Радуется потому, что рядом простая и веселая женщина: хочется ее внимания - хотя бы одного слова, брошенного вскользь, одной улыбки, адресованной лично ему!
Но сознание того, что она вызывает эту радость как бы помимо его воли, злит.
Вызывают противоречивые желания даже ее волосы! Уже который раз за день их хочется распустить! И в то же время пригладить, вернуть на место две тонкие прядки, которые то и дело выпадают из неизменно строгой прически. Как хорошо было бы дотронуться до этих легких завитков!
Раздражение, копившееся исподволь, нарастало, как снежный ком: инициатива должна всегда оставаться за мужчиной. А вот как раз этого Лидия лишила его полностью. Он чувствует себя как в осажденном городе.
Не сдержавшись, вновь тайком покосился на нее. Скользнул взглядом от тоненькой серебряной цепочки на шее к трогательным впадинкам у основания ключиц.
Немыслимое количество складочек (и зачем их столько?) на блузке и скромный вырез только распаляли воображение.
Он вспомнил, как Лидия стояла в коридоре этой самой квартиры пару недель назад в одной шелковой тряпочке, открывавшей взгляду красивую полную грудь, как прижималась к нему...
Ну вот, зачем он заводится?! Зачем накручивает себя? Это чистое безумие: думать о таких вещах! Потому что слишком опасно. Слишком горячо. Потому что она возбуждает его настолько сильно, что тесно не только в паху, но сводит от напряжения скулы и становится жарко в груди.
И оттого, что признался себе, на душе не легче. Он ощущает эту женщину на уровне подсознания. Точно так же интуитивно чувствовал опасность на войне, предугадывая каждый последующий шаг; понимая, где свои, а где чужие.
И сейчас он начал осознавать: она "своя". Например, приятно удивила спокойная реакция на пролитую воду. Уж Галка точно подняла бы шум, выразив недовольство, - и собакой; и хозяевами, которые позволяют ошиваться животному на кухне; и мужем, притащившему ее в гости.
Хотя виноват, и правда, он: забыл отдать Ладе команду отбоя, и та продолжала думать, что с ней играют! Но Лидия спокойно прервала его извинения: за выразительной, но не вызывающей внешностью, скрывались мягкость, доброта. И имя ее тоже носит какой-то тайный смысл. Вот только понять бы, какой. А когда он разгадает этот секрет, то все встанет на свои места. И она перестанет мучить его ароматом тонких духов, взглядом красивых, темно-карих глаз.
Он даже позволил себе думать, будто начинает нравиться ей, хотя понимал, что такая взаимная симпатия ни к чему хорошему не приведет. Они слишком разные! Это закончится плохо: жизнь с Галиной научила. Он точно знает: не может, не должно быть никаких "нас"! Есть он - руководитель. Есть она - подчиненная! Объединять их должна только работа! Хотя какая, к черту, работа, если он не может на нее смотреть спокойно?
И не будет смотреть! Это приказ, который подлежит немедленному исполнению!
А вообще - с чего он взял, что может понравиться такой девушке? Не зря же почувствовал напряжение, исходившее от нее, когда вместе кормили Ладу. И дело было не только в страхе перед собакой.
Вдруг показалось, что Лидии холодно. Говорил же Альбине, что с балкона дует! Надо встать и закрыть форточку. Заодно слегка, еле ощутимо коснуться женского плеча, когда пойдет назад к столу.
Лидия, быстро отстранившись от стула, выпрямила спину. Ну вот - он так и знал, что ей неприятно!
Но все равно - как хорошо было бы снова взять в ладонь ее тонкие пальцы. Слегка обхватить их, чтобы она не испугалась стальной хватки; погладить выпуклую косточку на мизинце, посмотреть, как смущенно Лидия улыбнется.
Ему так нравится, когда она улыбается!
Снова не сумев сдержаться, поспешно взглянул в ее сторону.
Лидия, задумавшись о чем-то, медленно водила изящным пальчиком по ободку бокала. Сделав глоток и задержав вино во рту, слегка сжала губы. Затем неслышно сглотнула.
Захотелось медленно втянуть в себя воздух, задержать дыхание, чтобы унять сердцебиение, успокоиться!
А вдруг она догадывается, что творится сейчас у него в голове? Кажется, это называется женской интуицией. И быстро отвел глаза, испытывая досаду на самого себя - опять он позволяет чувствам брать верх над логикой.
Но стоило только услышать негромкий смех Лидии, как вновь его охватила волна возбуждения! Он понял: его привлекает отсутствие зазывного кокетства, какое обычно бывает у женщин, сознающих силу своей привлекательности.
Если бы в Лидии была хоть капелька тщеславия, тогда проще побороть желание!
Такое же физическое влечение он мог бы испытывать к любой другой женщине!
Вот только почему-то не испытывает. Достаточно вспомнить, какие взгляды посылала сегодня на утреннем совещании Виктория - симпатичная, молодая сотрудница. Но ничего, кроме раздражения, эти навязчивые авансы не вызвали, хотя он не помнил, когда в последний раз проводил время с женщиной. Кажется, ни разу с того дня, как вернулся из последней командировки: замучили дела.
От этих мыслей нестерпимо захотелось курить, но сигареты остались в кармане куртки.
Сейчас он встанет, скажет, что у него срочные дела и уедет. И только Альбина поймет, что нет никаких дел! Никто его не ждет, кроме двух собак. А еще нельзя оставлять Лидию одну с Игорем! Альбина с Димкой не в счет!
Накатила новая волна раздражения и досадной зависти на Соболева.
Только недавно тот заверял всех, что собирается судиться с бывшей женой за дочь. И потому должен соблюдать осторожность, чтобы его поведение не вызывало сомнений.
Но как только увидел Лидию, сразу распустил хвост! А что он ей там рассказывает? Наверняка, какую-нибудь дурацкую историю про свой зоосад.
Еще бы научную лекцию прочитал!
Так и есть! Спрашивается, ну кому интересно слушать про кота, наевшегося скотча?!
Или это намек на случай с порошком, чтобы лишний раз зацепить его, Ярослава?!
Ну, ничего! Сейчас он задаст Соболеву один-единственный вопрос, тот сядет на своего любимого конька, и Лидии станет скучно. Кому интересно знать про дефицит витамина А у собак! Главное, сохранять спокойствие:
- Игорь, я заметил: Лада сильно линяет, ты бы объяснил ребятам, что надо делать.
Но тот лишь скептически повел бровью: "будто сам не знаешь" - читалось в его взгляде. Потом коротко бросил Вершининым:
- Возьмете у Ярослава мою книжку. Он знает - сам издавал. Там все написано.
Ну, ни хрена себе! Он, что издевается?! Тоже, специалист по хомячкам и рыбкам выискался! Доктор Айболит!
Ну держись, Игорь Александрович! Надо только позвать Ладу, виновато притаившуюся под стулом. Шепнуть всего два слова...
А теперь остается наблюдать.
Все-таки не зря, хоть и совершенно случайно, обнаружилась в Ладе эта особенность: подошла и слабо тявкнула на Игоря. Тот лишь посмотрел и снова отвернулся - Лада всегда считала его своим. Тогда собака залаяла громче.
- Ты что, Лада? - Соболев удивленно вздернул бровь, явно не понимая, что происходит.
Зато все понял Димка, отозвав собаку и прошептав:
- Командир, заканчивай! Мы так без ветврача останемся.
За ним тихо подхватила Альбина:
- Правда, Ярослав, хватит кипятиться. Заканчивай с фокусами.
А Лидия укоризненно покачала головой! Догадалась или?.. Как же он не подумал!
- Она знает?! - оказывается, он произнес это шепотом, потому что услышал Димкин ответ:
- Конечно, мы показывали. Реакция у Лады - мгновенная.
- Почему же ты мне не сказал?
- А ты спрашивал? - в голосе друга проскользнуло недоумение.
Действительно, кто мог знать, что его так понесет!
Глупо, конечно! Ведет себя, как ребенок, обидевшийся за то, что отняли любимую игрушку. Что теперь подумает о нем Лидия?!
И почему она не смотрит на него?! Как смотрела на улице? Как смотрит сейчас на Соболева, черт бы его побрал!
Пытаясь сдержаться из последних сил и почувствовав, что мысли потекут сейчас по второму кругу, Гальцев приказал себе:
"Нужно перестать думать о ней, отключить эмоции. Не получается? Ты же военный человек! Ты майор, мать твою, или кисейная барышня?! Хрен с ними, этими эмоциями! Выключи их, как делал это на заданиях! Иначе не будет спасения!"
Но поздно: он превратился в комок оголенных нервов! Яростная досада, достигнув немыслимых размеров, безудержно рвалась наружу.
-Плесни-ка коньячку, - предпринял он новый стратегический маневр.
- Ты же за рулем, - удивленно протянул тот, но налил на самое дно бокала.
- Что ты его цедишь! - раздраженно отбирая бутылку и делая вид, что не замечает понимающего взгляда Альбины, Ярослав долил примерно до половины и поддел друга, - Или жалко?
Игорь начинал догадываться, что так сильно завело Гальцева. Да и Лидия сидит сама не своя, обиженно отворачиваясь в другую сторону.
Весь вечер эти двое бросают короткие, быстрые взгляды друг на друга. Потом моментально отводят глаза в пустоту.
Вначале Соболев подумал, что Гальцев записал девушку "во враги" из-за Лады. Но тогда он просто не обращал бы на Лидию никакого внимания: тот, к кому Ярослав испытывал антипатию, для него вообще переставал существовать. В этом был весь Гальцев, с его упрямым максимализмом и правдолюбием.
Или, может, опять умудрился наговорить лишнего?
Но потом до Игоря дошло: Ярослав злится на себя за эмоции, которые в нем вызывает Лидия. Наверняка, невольно сравнивает ее с бывшей женой. И этот призрак прошлого мешает Гальцеву освободить в душе место для женщины, которая понравилась против его собственной воли. А еще, кажется, непробиваемый майор в отставке злится на него, Игоря!
Точно! Злится и ревнует! Но намекнуть на это Гальцеву - значит вызвать бурю негодования. Можно легко представить, что ответит Ярослав:
"Я ревную?! Какая, мать твою, ревность, откуда она могла взяться, если мы едва знакомы?"
"Крепко его, однако, зацепило!" - поймав жесткий взгляд друга, утвердился в своем мнении Соболев.
- Коньяка мне не жалко, - стараясь оставаться спокойным, чтобы еще больше не распалить Гальцева, мягко заметил он,- Тем более я не пью.
В душе Ярослава поднялась новая буря эмоций:
"Ну, конечно, трезвенник! Создает тут положительный образ в ее глазах. Забыл уже, в какие пьяные передряги умудрялся попадать после развода с Ларисой!"
Но вслух лишь заметил:
- А я такси возьму!
Залпом выпив коньяк, Гальцев добавил, - Или вообще останусь ночевать. Не прогоните? Не помешаю?
Димка, опешив от явных намеков, хотел осадить друга, которого понесло.
Но Альбина, едва заметным касанием руки остановив мужа, мягко остудила пыл обоих:
- Ой, да мы только рады будем, конечно, оставайся, - но от следующих слов Лидия чуть не поперхнулась вином, - Заодно завтра вместе на работу поедете.
- Спасибо, Аль, - взъерошив волосы, вдруг устало проронил Ярослав, благодарный ей за то, что разрядила обстановку. Попыталась сохранить, так сказать, его лицо перед Лидией.
Но он вновь все испортил. Упрямая и взрывная прямолинейность взяла верх над благоразумием. Услышав, что Лидия отказалась поесть, ляпнул невпопад про вино. Теперь она решит: это намек на то, что выпила слишком много. На самом деле, захотелось расшевелить ее, обратить на себя внимание.
Но при этом умудрился смутить Альбину: та вдруг залилась румянцем, чего за ней раньше не водилось. Отвернувшись, уткнулась в Димкино плечо. А когда тот прошептал что-то, толкнула мужа локтем в бок.
- И что это за вино? Может, расскажете? - тихо проронила Лидия.
Глава 7, окончание
Ярослав поднял глаза и... замер. Наконец-то! Он так долго ждал...
Лидия смотрела прямо на него и впервые за весь вечер не отводила взгляда. В уголках губ затаилась мягкая улыбка. Темные глаза вспыхнули лукавыми искорками.
Несколько секунд молчаливого замешательства... попытка унять бешеный стук сердца...незаметный вздох и... что-то сломалось у него внутри, рухнуло...
Злость, досада, раздражение таяли, уступая место трогательной нежности... вызывая в серо-стальных глазах ответное пламя...
Некоторое время они смотрели друг на друга...
Глаза в глаза... Она - с легким смущением, но без тени кокетства. Он - с нескрываемым интересом и открытой искренностью.
... Опомнился Ярослав, лишь получив под столом легкий удар ногой.
Уловив возню Альбины, принявшейся с неестественным вниманием рассматривать узоры на скатерти, не сдержался:
- А что же подруга? Не рассказала? - с нарочитой серьезностью Гальцев покачал головой, по-прежнему не сводя глаз с Лидии.
- Представляете - молчит, - подперев кулачком подбородок, подыграла та. А в глазах тот же озорной огонек.
- Сговорились...- подшутила Альбина, но осеклась: Лидия и Ярослав были настолько поглощены друг другом, что не слышали ее.
- Это айсвайн, в переводе с немецкого - "ледяное" вино. Впрочем, это не название, а способ получения. Заметили, какое оно сладкое?
Лидия притворно вздохнула:
- Считаете, что пить сладкое вино - дурной тон?
-Кто вам сказал такую ерунду? - рассмеявшись, покачал головой Ярослав.
-Кажется, я догадываюсь, кто этот гурман, - еле слышно сорвалось с языка Альбины, прежде чем она успела сообразить, что вызывает у Лидии горькие воспоминания. И виновато посмотрела на нее. Но, похоже, подруга не замечала никого вокруг: ее вниманием полностью завладел Гальцев. Кто бы мог подумать! Еще несколько часов назад она и слышать не хотела о нем!
- Десертное вино может быть настоящим шедевром, - продолжал Ярослав, кивнув на бокал в руке Лидии. - Тот же самый айсвайн. Открыли его случайно. Виноделы одного германского княжества, уповая на теплую осень, не спешили со сбором ягод. Но внезапно ударили крепкие морозы, и виноград, естественно, замерз. Чтобы не потерять урожай вовсе, собрали подмороженные гроздья. После выдержки обнаружилось, что природа благословила людей, подарив миру одно из чудес -- "ледяное" вино.
До сих пор урожай собирают ночью, чтобы солнце не растопило кристаллы льда. И обязательно вручную: слишком нежен виноград, замерзший на лозе. Холодные ветра вытягивают воду, оставляя лишь медовую сладость. Как только не называют этот напиток: "солнцем, заточённым морозом внутрь ягод"; ледяной немецкой сагой!
Самым благородным считается напиток, виноград для которого собирают в рождественскую и новогоднюю ночь. Разве это не сказка!..
...Ярослав продолжал рассказывать, а Лидия рисовала в своем воображении схваченные морозом гроздья...Созревшие ягоды, впитывающие в себя тоненькие кристаллики льда...
Ей хотелось перенести на бумагу аккуратные немецкие деревушки, расположенные среди живописных холмов... Осень, расстилающую свои туманы в виноградных долинах... Богатые плантации, освещенные днем теплым солнцем...
Ее мысли прервал резкий звонок мобильного телефона.
Игорь, извинившись, отвернулся от стола и тихо, с едва уловимой мягкостью, проговорил в трубку:
-Да, Екатерина Алексеевна? - потом вдруг резко вскочил, - Что? Почему же Вы раньше не позвонили? Конечно, я приеду.
-Лекарство привез. Для твоей головы. Очень эффективное, - раздельно, по словам, процедил тот сквозь зубы.
Ярослав, почувствовав в голосе друга сильное раздражение, встал из-за стола. Подчеркнуто спокойно направился в коридор. Если сам он легко выходил из себя, то так же быстро успокаивался.
А Игорь мог долго копить эмоции. Но если терял терпение, то взрывался так, что мало не казалось никому! И отходил не сразу - затяжное молчание иногда длилось несколько дней.
Лидия, уловив сердитые интонации в голосе Игоря, встревоженно посмотрела на Димку. Но Вершинин покачал головой, твердо зная, что до серьезных разбирательств дело не дойдет. А вот небольшая промывка мозгов Гальцеву не повредит.
************
-Ну? - Ярослав, засунув руки в карманы брюк, с ленивой небрежностью облокотился о стену. Игорь молча достал из кейса несколько упаковок и сердито сунул их Гальцеву куда-то между локтем и подмышкой. Ярослав растерянно смутился:
- Откуда?
- Все оттуда же, - мрачно бросил Соболев. Вопрос был риторическим: лекарство, не поставлявшееся в Россию, Игорю иногда присылала сестра. Специально для Ярослава. Дорогие импортные таблетки, эффективно и быстро снимавшие приступы мигрени, при этом не действовали на больной желудок.
Стало стыдно за вспыльчивость, за мальчишеские выходки.
- Обиделся? - Ярослав виновато дотронулся до руки друга.
- Да пошел ты! - передернул плечом Соболев. Сказал, как отрезал. Значит, и впрямь еле сдерживается.
- Ладно, я погорячился, - покаялся Ярослав, - Но, согласись, открыто признаю это.
-Конечно, ты ведь честный! Принципиальный! Тогда так же честно признайся, что Лидия тебе понравилась, - Игорь все больше терял терпение, - Потому и злишься.
-Я ей не нравлюсь, - нахмурился Ярослав. - В отличие от тебя.
- Как все запущено, оказывается! - окончательно разозлился Соболев, - Мы всего лишь с ней разговаривали!
На работе - зоопарк! В прямом и переносном смысле! Вечерами Лариска принялась названивать! Пугает, что с Настей не разрешит видеться! По понедельникам дочь от себя еле отрываю - плачет! Думал, сегодня отдохну! Где там - сам Ярослав Гальцев обиделся! На него девушка не смотрит! Отелло! Еще Ладу натравил, клоун! - Игорь внезапно и обиженно замолчал - теперь слова не вытянешь.
Чувствуя себя последним подлецом, - знал ведь, что Игорь никогда не перейдет дорогу из-за женщины! - Ярослав осторожно поинтересовался:
- Что с Настей?
- Лариска ее из садика забыла забрать, - все же счел нужным пояснить Соболев, - Воспитательница звонила.
Все давно привыкли, что от бывшей жены Игоря можно было ожидать всего. Но чтобы в половине девятого вечера не вспомнить о дочери! Это какой же непутевой мамашей надо быть! Слова сочувствия казались в данном случае пустыми, лишними, поэтому Ярослав предложил:
- Есть хороший адвокат на примете. Обязательно позвони мне завтра. Слышишь?
Игорь кивнул головой, усмехнулся:
- Да не переживай ты так! - и, совсем меняя гнев на милость, подмигнул, - Лидия расспрашивала о тебе.
Гальцев сделал равнодушный вид:
- Мне это совершенно не интересно, - но тут же выдал себя с головой, - И что она спрашивала?
Но Игорь не успел ответить: на громкий звук голосов все же вышел Дмитрий, а за ним - Альбина с пакетом и коробкой конфет:
- Настя у тебя остается? Это к ужину. Без возражений!
А это, - добавила она, кивнув на конфеты, - отдашь воспитательнице.
-Зачем? - вдруг смутился Игорь.
- В благодарность за то, что она лишних полтора часа сидит с твоей дочерью, - Альбина покачала головой: "ох, уж эти мужики, все приходится объяснять".
- И как вы это представляете? - пришел в замешательство Игорь.
- У-у, как все запущено, оказывается, - передразнил Ярослав Соболева. - Ты - и не знаешь, как подарить конфеты женщине?! Как ее зовут?
- Екатерина, - пробормотал Соболев в каком-то наваждении, и, опомнившись, угрюмо добавил, - Алексеевна.
Потом неожиданно вспылил:
- Она не женщина, а воспитательница! И у нас конфликт. Педагогический.
- Педагогический конфликт- это серьезно! - начиная понимать, в чем дело, Ярослав не выдержал - засмеялся, - И этот человек учит меня, как общаться с девушками!
-Да ну тебя, - отмахнулся Игорь.
-Езжай уже, там Екатерина ждет... - окончательно развеселившись, подмигнул Ярослав Димке, - ...Алексеевна.
И крикнул вдогонку:
-Не забудь позвонить завтра!
Вернувшись на кухню, Ярослав с минуту стоял молча.
О чем-то задумавшись, Лидия с легкой улыбкой вглядывалась в темноту за окном.
Почувствовав себя застигнутой врасплох, обернулась:
- А где Альбина?
- Они с Димкой пошли провожать Игоря.
Лидия попыталась скрыть смущение, сказав первое, что пришло на ум:
- Спасибо за рассказ о вине. Будто побывала в поездке вместе с вами.
-А с чего вы взяли, что я бывал там? - весело спросил Гальцев, - Я об этом не упоминал.
-Ну, как же? - Лидия растерявшись, вопросительно посмотрела на мужчину, - Так подробно описать все...
- А, вы об этом! У меня хорошая память, - Ярослав хитро рассмеялся, - Вы забываете, где мы с вами работаем. Издавали как-то книгу - " Вся истина о вине", просматривал сигнальный экземпляр, ну и ...зачитался.
Он шагнул вперед, и у Лидии тут же замерло сердце.
Она взволнованно поправила волосы, но те запутались в цепочке. Пытаясь освободить локон, девушка с силой дернула рукой. Тоненькие серебряные звенья, не выдержав резкого движения, порвались.
-Ой, - расстроилась Лидия, растерянно глядя на сломанное украшение.
Ярославу показалось, что Лидия огорчилась не из-за самой цепочки. Так обычно расстраиваются из-за подарка, сделанного кем-то близким. Ясно - у нее кто-то есть!
Гальцев разозлился на себя с новой силой за то, что позволил расслабиться. Тем не менее, внешне остался спокоен:
- Дайте-ка, я взгляну.
-Ой, ну что Вы, не надо, - смутилась Лидия.
Но Ярослав молча, в терпеливом ожидании, протянул руку за цепочкой.
Слегка озадаченно тряхнул ладонью - и знакомая надпись заблестела на обратной стороне медальона. Точно такой же был у него. Правда, он свой не носил, боясь потерять.
Аккуратно расправив цепочку, Гальцев со скрупулезностью и точностью, которой мог позавидовать опытный ювелир, запаивал разорванные звенья крохотной капелькой припоя. Осторожно сдувая излишки, чтобы едкий дым не пошел в сторону девушки, вспоминал первую встречу с отцом Михаилом. Казалось, что в комнате даже запахло почти как в церкви -- ладаном.
...Он тогда задал батюшке один-единственный вопрос:
Может ли называться миротворцем человек, утративший мир в самом себе?
Ненавидевший насилие, но вынужденный его совершать?
Испытывающий отвращение по отношению к себе, потому что понял: он начал находить своеобразное удовольствие в том, что приходилось убивать.
Он прятал за злостью потерянность и душевную опустошенность, потому что так и не смог примириться с отцом, предавшим когда-то мать, даже после его смерти.
И считая того, хоть и косвенно, но все же виновным в ее гибели. Это ощущение, глубоко засевшее в нем еще до того, как попал в "горячие точки", после возвращения оттуда только усилилось. Трудно снова научиться жить в мире, в котором война подается как возвышенное зрелище; в котором предательства и насилия еще больше, а убийство стало обыденной вещью.
И только после долгих, неоднократных разговоров с батюшкой перестал чувствовать себя на гражданке никому не нужным, лишним.
А как только появилась возможность, нашел способ отблагодарить за участие, которое отец Михаил принял в его судьбе.
С тех пор их отношения вышли за обычные для священника и прихожанина рамки.
Казалось, Ярослав нашел в них с матушкой родительскую любовь, которой ему недоставало. А отец Михаил словно обрел еще одного ребенка. И, наверное, самого неразумного из всех пятерых приемных детей, - потому что не дал Бог им с матушкой своих...
...Подождав, пока разгоряченный металл остынет, и слегка потянув за цепочку, Ярослав проверил ее на прочность. Теперь только он мог найти место спайки.
Потом положил в женскую ладонь украшение, починенное с филигранной точностью.
Удерживал прикосновение руки чуть дольше, чем это следовало. А ведь давал себе обещание, что не будет этого делать. Не будет доводить простое общение до чего-то большего. И вот, пожалуйста - обрадовался, что Лидия не отдернула руку. Она сама отрезает все пути назад.
Ее взгляд, поглощающий без остатка... Запах духов, манящий, завораживающий...
Ладонь, такая мягкая, теплая...Он забыл обо всем. Потому что понял - больше всего на свете ему хочется поцеловать Лидию... Сейчас...Немедленно... И не надо искать скрытого смысла в простом действии - оно ничего не означает. Лучше покончить с этим сразу, чтобы не мучиться потом сожалениями о том, что не узнал вкуса ее губ...
Она почувствовала его намерение - знала это состояние. Так уже было. Она не должна показывать свою слабость. Но не могла пошевелиться, потому что находилась в полном смятении.
Он глядел на нее в упор...Пристально...
Из взгляда исчезла властность. Сейчас от Ярослава исходила лишь спокойная уверенность, в сочетании с еле уловимой улыбкой создавая образ сдержанной, мужественной привлекательности. Не только внешней, но и внутренней.
Теперь Олег представлялся ей смазливым и пустым. Все в нем с самого начала было ненастоящим, фальшивым, словно исполнял какую-то роль, которая заключалась в умении говорить то, что Лидия сама хотела услышать. Привлекательность Волкова растаяла, исчезла, когда он показал свое настоящее лицо.
Вот Гальцев не притворяется, он такой, какой есть: если ему весело - смеется. Если что-то не нравится - прямо об этом заявляет. Зато не надо думать, искренен ли он в своих словах и поступках.
И даже, когда резок - не становится менее привлекательным. А еще она заметила: когда Гальцев улыбается, на его щеках появляются ямочки.
Неужели удалось пробиться сквозь холодное спокойствие и мнимую сдержанность?
Правда, и сама она стала уязвимой: страшно захотелось потрогать эти ямочки, провести по ним пальцем... Скорее всего, это выпитое вино так действует , заставляя быть легкомысленной! Зря только назвали "ледяным" - на самом деле от него бросает в жар...
Но она совсем потеряет голову, если он осторожно проведет рукой по волосам...Если прикоснется губами... Она также знала, что должна остановить его. Но как? Что может она противопоставить такому крупному, мощному мужчине? Сейчас он ее поцелует, то есть будет пытаться поцеловать, а она в смятении не знает, как поступить.
Вот он слегка притянул ее руку, приблизился сам... Теперь их лица совсем близки... Дыхание к дыханию...
-Лидия... - словно почувствовав ее сомнения, умоляюще, почти беззвучно прошептал Ярослав.
...Раздался мелодичный телефонный звонок.
Почему ему показалось, что она вздрогнула, как это бывает от резких неожиданных звуков? Спряталась, словно улитка в раковину.
Он начинал ненавидеть того, кто звонил. Не столько потому, что тот помешал.
А потому что глаза, ещё недавно светившиеся озорными огоньками, потухли...
Глава 8, начало
Лидия уже почти не раздумывала над тем, позволить ли поцеловать себя.
Она осознала вдруг, что Ярослав боится обидеть ее неосторожным движением рук, лишним словом. Благодаря легкости прикосновений, нежности в его взгляде она начала оживать и чувствовать окружающий мир. Не могла пошевелиться, ждала...
...Резкий звук нарушил уединение, врываясь в сознание, подавляя волю. Воздух стал казаться плотным, тягучим, душным.
"Прилетит вдруг волшебник..." -незатейливая детская песенка, поставленная Волковым на ее сотовый, раньше воспринималась как милая невинная шутка. Почему же сейчас мелодия кажется назойливой? Зачем она вообще поставила телефон на подзарядку?
Ощущение внутренней свободы, которое подарило выпитое вино, оказалось слишком большим соблазном.
В конце концов, она не марионетка, которой можно управлять, как того захочется!
Медленно высвободив руку из нехотя отпустивших ее пальцев, Лидия нажала на кнопку отключения.
Поймав благодарную улыбку Ярослава, попыталась убедить себя, что все сделала правильно.
Но звонок городского телефона с его настойчивым дребезжанием не оставил выбора.
Словно понимая сомнения и страхи, Гальцев ободряюще провел по ее запястью и предложил:
- Может, я отвечу?
Нет, она справится сама. Всего-то и надо сделать с десяток шагов, чтобы выйти в коридор и поднять трубку!
- Ну, привет, моя дорогая! - странно: как она раньше не замечала, что его голос такой неприятный? А от фальшивой ласковой интонации стало тоскливо. Подумать только - когда-то она ждала звонков, спешила к телефону, чтобы не заставлять ждать!
- Дорогая, да не твоя! - он не услышит больше дрожи в голосе, не почувствует ее страха!
- Это вместо приветствия?!
- И вместо прощания тоже, - неужели это говорит она?
Похоже, впервые он пришел в замешательство и не нашелся, что ответить сразу:
- Как быстро в тебе умерла романтика, раньше ты чуть ли не плакала от радости.
- Ох, прости, я обманула твои ожидания, - конечно, своим саркастическим тоном она выведет Волкова из благодушного состояния, но терпеть насмешки больше не станет. Хватит!
- А ты стала "язвой"!
- У меня был хороший учитель, Если это все, то до свидания!
- Возможно, я тебя огорчу, но разговор не окончен.
Вкрадчивые интонации уже не могли обмануть ее:
- Я даже знаю, о чем речь! Но не трать зря времени: я прекрасно помню о долге.
- Мне срочно нужны деньги! - она даже почувствовала, что он улыбается: самодовольно, с превосходством! Какой слепой она была, когда не понимала, какой он на самом деле!
- Опять проигрался? Этого следовало ожидать.
- Не твое дело! Мне нужны мои деньги! - еще никто не смел так разговаривать с ним!
- Тогда, возможно, огорчу тебя я, но в расписке черным по белому написано: у меня в запасе еще 3 месяца. Вот тогда и получишь свой долг.
- Сомневаюсь! Ты же безработная!
Его ехидство подстегнуло ответить:
- У тебя устаревшая информация.
- Не играй со мной! Весь рекламный рынок забит. А в "Вольный ветер" тебя не взяли!
- Значит, и тут успел приложить руку? - а она еще удивлялась, почему конкуренты, до этого пытавшиеся переманить ее к себе, вдруг отказали в последний момент! Господи, как мелочно и ничтожно!
- Ты будешь разочарован, но художники требуются не только в рекламном бизнесе. Я устроилась в книжное издательство.
- Рисовать комиксы и раскраски? - больше он ничего не успел сказать, потому что сам дал ей козырь в руки:
-Знаешь, я поняла: ты злишься и бесишься! Как же - господина Волкова посмели оставить! И кто?! Какая-то провинциалочка, как ты сам однажды выразился, которую поил, кормил, одевал, держал за дорогую игрушку! А она взяла и успела убежать от хозяина прежде, чем он успел выбросить ее на улицу за ненадобностью! Так вот - запомни, не ты позволял мне находиться возле себя, а я была рядом, пока хотела этого! Выбор всегда остается за женщиной. И не смей меня больше беспокоить по пустякам! Как только появятся деньги, я позвоню сама! - С неё довольно! Пора ставить точку! - Было почти приятно услышать твой голос.
Но не успела она сделать несколько шагов, как телефон зазвонил снова.
Всего лишь пара фраз, сказанных Волковым, и она выбита из колеи. Снова трудно дышать - в одно мгновение вернулись воспоминания. Горькие... мучительные... С одной лишь разницей: раньше она не могла плакать, а теперь слезы сами просились наружу.
Она не могла показаться в таком виде Ярославу!
И чтобы он не заметил унижения в глазах, дрожащих губ, Лидия схватила пальто и выбежала из квартиры.
Не отвечая на окрик Альбины, выходившей вместе с мужем из лифта, сбежала по лестнице в безликую, спасительную темноту.
Стояла во дворе дома, прислонившись спиной к основанию качелей на детской площадке. Плотный холодный ветер, налетевший из арки соседнего дома, рванул полы незастегнутого пальто; хлестнул по лицу.
Морозная свежесть, смешанная с горячим ощущением от выпитого вина, то обжигала, то студила душу. Как было бы прекрасно исчезнуть, раствориться...
Она прижала руки к горячим щекам и задержала дыхание.
Как ни пыталась удержать слезы, они все равно покатились, оставляя мокрые дорожки на лице.
Разумом она понимала, какую цель преследовал Волков: вывести ее из равновесия, унизить, растоптать остатки гордости. Можно легко представить, как он доволен сейчас и торжествует: "удалось вывести из себя эту нахалку, посмевшую разговаривать с ним непозволительно дерзко! Надавил на слабое место, и она надолго теперь забудет, как перечить и злить!" Нет, она не жалела о словах, брошенных Волкову. Хватит, попользовался, наслаждаясь долгой победой! Теперь пусть знает, что не имеет больше власти над ней.
Но все равно больно - до дрожи в руках, до горького комка, подступившего к горлу. Опять он сумел выиграть, оставив за собой последнее слово.
И чувство стыда перед Ярославом не давало покоя: что он в очередной раз подумает о ее бегстве. Нельзя было ей мечтать о нем, расслабляться!
...Она почти была уверена, что слышит шаги позади себя.
Не надо даже оглядываться, чтобы понять, кто это вышел вслед за ней, чья тень мелькнула за спиной.
Под ноги упала недокуренная сигарета, рассыпав огненные брызги. Она зажмурилась, чтобы сморгнуть соленые капли.
Сильная рука легла на плечо. Нельзя, чтобы Ярослав заметил несчастное выражение лица, как у обиженного ребенка. Он настойчиво повернул ее к себе, как она ни старалась избежать мужского взгляда. Даже попыталась убежать, но уверенные и одновременно мягкие интонации заставили остаться.
В его словах не было снисходительной, унизительной жалости, а только понимание.
И она сдалась.
- Лидия, пожалуйста, не уходи... - глупо называть на "вы" женщину, которую чуть не поцеловал. - Может, я могу помочь? - он растерялся: ему хотелось успокоить, защитить Лидию, но она закрылась, ушла в себя.
- Все в порядке, - это прозвучало тихо и жалобно. Ему захотелось прикончить того, кто повинен в ее слезах. Только не сразу, а постепенно, чтобы тому было больно и страшно. Так же, как сейчас страшно ей: он видел испуг, чувствовал боль, как свою. Глаза, еще недавно смеявшиеся, переполнились слезами.
- Хотелось бы верить, - только и осталось пробормотать.
Да еще после ее бегства Альбина, пришедшая с улицы, начала допытываться:
не обидел ли он Лидию, не наговорил ли чего опять лишнего? Почему она выбежала в слезах?
Как будто он знал. Они мирно разговаривали...(об остальном знать Вершининым не обязательно)
Раздался телефонный звонок, вот он ее, похоже, и расстроил.
Единственное, что можно предположить, звонил мужчина. Два раза.
Мужчина? - Альбина, резко нахмурившись, включила сотовый и проверила входящие вызовы, - Три раза за последние две недели.
- Зря ты меня тогда остановила, за такого много не дали бы. Сейчас уже вышел бы, - мрачно пошутил Димка.
Он не имел права задавать никаких вопросов, но все же спросил:
- Что-то серьезное?
Альбина, немного помявшись, переглянулась с мужем:
- Да ладно, чего уж тут.. Только не говори ей, что знаешь. Это ее бывший. Уже несколько месяцев, как расстались, он донимал ее некоторое время звонками, даже приезжал один раз, но Димка его с лестницы спустил, с тех пор все прекратилось. Оказывается, нет.
Он резко рванул в коридор: почему Лидия так внезапно выбежала?
Немного успокоился, лишь увидев, что она одна.
Молча, еще несколько минут, они смотрели в глаза друг другу.
Ему стало ясно, что сейчас он поцелует ее...
Конец нервозности и намекам в отношениях
Больше не он оставит времени для раздумий ни себе, ни ей. Ни за что. И больше никто не посмеет помешать им.
И ей стало ясно то же самое: она скорее почувствовала, а не увидела в его глазах решимость.
Он наклонился к ней, резко притянул к себе, с силой обхватив за талию, но смягчил свой внезапный порыв, боясь напугать ее.
Лидия, растерявшись от внезапности момента, вначале уперлась руками в грудь и хотела оттолкнуть его.
Но это длилось какие-то секунды, потому что в следующее мгновение ее посетила мысль: в конце концов, они взрослые люди. У нее нет ни перед кем обязательств, и перед ним не будет. Она всего лишь удовлетворит свое любопытство: окажется ли Ярослав Гальцев таким же примитивным, как другие? Заметит ли только внешнюю оболочку, не дав труда себе задуматься, что скрывается за яркой внешностью? И какое дело - посчитает ли легкомысленной? Это его проблемы, не - ее.
А когда окажется, что его губы жесткие, властные, как он сам, оттолкнет его. Она сумеет.
Ослабив хватку, Ярослав неторопливо, осторожно поцеловал ее.
Она не могла так ошибиться: его губы оказались мягкими... Нежными... Теплыми...Они пробовали ее на вкус... Давали и ничего не требовали взамен. Этого не должно быть - она же пропадет... Не так, как с Волковым... А безвозвратно, насовсем.
Где он так научился целоваться?
Они оканчивают какие-то специальные курсы, там, у себя в СОБРе?
Это была последняя мысль, промелькнувшая в самом отдаленном уголке ее сознания...
Он не играл с ней, и поддавшись желанию, она начала отвечать на поцелуй.
Оторвавшись, Ярослав несколько секунд смотрел на нее, а потом снова поцеловал - так же нежно, бережно, все еще боясь спугнуть, но уже и по-другому - долго, перебирая губами ее губы. Она расслабилась и доверчиво прижалась к нему, обхватив руками за шею. Ярослав провел кончиком языка в уголках рта, прохладного то ли от ветра, то ли от ледяного вина. Полностью завладев инициативой, согревал ее своим дыханием, собирал в медленном, тягучем поцелуе последние капли айсвана.
А она в ответ делилась с ним сладким, терпким и немного обжигающим медовым ароматом напитка. Наслаждалась вкусом незнакомых губ.
Почувствовав ее желание, он обнял ее крепче. Слегка прикусив нижнюю губу, захватил и нежно сжал ее.
Она горячо вздохнула, окутывая его лицо запахом духов.
Ее упругие губы с уверенной силой захватили его, а руки сильнее сжали и обвили его шею.
Ласково скользнув в приоткрытый рот, он провел кончиком языка по небу. Проникая все глубже, обследовал каждый уголок, захватил в плен податливый язычок, пробуя, вдыхая, дразня...
Когда он отстранился, чтобы перевести дыхание, Ярослав глубоко вдохнул запах волос, выбившихся из прически, пытаясь унять возбуждение. Он не может дать волю чувствам и желаниям. Это будет ошибкой: она убежит, спрячется, как уже бывало. Когда-нибудь, но не здесь... Не сейчас...
И потому, когда она подняла лицо, только провел пальцем по губам. По таким сладким, нежным, чуть припухшим от поцелуев... Почувствовал ее дрожь...
-Замерзла...- он не спрашивал, утверждал. Чуть слышно, приглушенно.
Она замерзла?! Он шутит?! Да ее бросает в жар от его прикосновений и одного только шепота!
Но он решительно, не оставляя места для возражений, расстегнул куртку и, привлекая ее к теплу своего тела, крепко прижал.
Лидия никогда не чувствовала себя так уютно, несмотря на холодный вечер. Она избавлялась от страха, безысходного одиночества, которые заполнили ее жизнь.
Не хотелось ни о чем думать. Просто находиться в сильных мужских объятиях, чувствовать удары его сердца. Она пошевелилась, пытаясь устроиться удобнее.
В ответ услышала тихое покашливание и умоляющий шепот:
-Лидия, стой смирно.
Когда она поняла, что Ярослав имеет ввиду, уткнулась раскрасневшимся лицом в широкую грудь.
Нет, эта женщина не перестает удивлять! Только что откровенно и долго отвечала на поцелуи, а сейчас смущена!
Но было в этом что-то трогательное, волнующее. Чтобы отвлечься от мыслей, будоражащих воображение, он заговорил.
Они стояли так еще долго, то перекидываясь словами, то вновь соприкасаясь губами, руками. С каждым новым поцелуем они становились ближе, понятнее друг другу. Лидия даже стала спокойнее думать о хлестких, ядовитых слова Волкова, брошенных им напоследок в телефонную трубку.
Ведь сумела же она вызвать в Ярославе чувства, пробудить в нем желание! Значит, надо забыть!
...Альбина, накрывавшая на стол к чаю, пыталась унять игривое настроение мужа.
- Прекрати, сейчас вернутся Ярослав с Лидией, - смеялась она, лениво уворачиваясь от ласки, становившейся все более откровенной.
- Им не до нас, - голос Дмитрия перешел в хриплый шепот.
- Подглядывать нехорошо, - как ребенка, мягко укорила Алька того, - лучше принеси с балкона еще вина.
Вернувшись через несколько минут с пустыми руками, странно посмотрел на жену.
На ее замечание: "Только не говори, что не нашел", - растерянно, невпопад ответил:
- Ничего себе, крепко твоя подруга приложила его! Не хотел бы я быть сейчас на месте Гальцева.
- Она его ударила?! - ошеломленно ахнула Альбина, почти рухнув на стул. - О, Господи!
Глава 8, окончание
- Она его ударила?! - ошеломленно ахнула Альбина, почти рухнув на стул. - О, Господи!
Ты уверен? Не перепутал? Может, это не они? Мало ли парочек бродит по вечерам ?! - затараторила Альбина, подлетев к окну.
- Уверен, - отвечая на все вопросы сразу, хмуро отрезал Дмитрий, наблюдая, как отьезжает машина Гальцева, - Ну что, сходить за ней?
Но пока Альбина раздумывала, что лучше - спуститься на улицу или дать подруге возможность побыть одной, та сама уже заходила в квартиру, на ходу снимая пальто.
Пулей проскочив мимо Альбины и Димки, Лидия влетела в ванную и наклонилась над раковиной, на ощупь открывая кран с холодной водой. Несколько глубоких вдохов - и замерла. Засунула под ледяную струю ладони и опустила в них лицо. Затем присела на бортик ванны.
Как долго тянулся этот день! А впереди не менее длинная ночь...Ясно, что она не заснет...
Дура, какая же она дура! Зачем позволила ему поцеловать себя? Да еще так долго, неоднократно?! Поддалась слабости - интересно ей, видите ли, стало! Долюбопытничалась!
Да, никто еще не целовал ее так! Но разве это что-то меняет?
Вновь переступить грань, отделяющую деловые отношения от личных!
Даже без безобразной сцены, которую она устроила, все равно это было ошибкой. Пусто и больно... Потому что опять ошиблась, но ошиблась не в нем, а в своих мечтах.
Забыла, чем закончились предыдущие отношения с собственным начальником?! Мало ей было! Она не просто снова наступила на одни и те же грабли, она бездумно прыгнула на них, с разбегу, чтобы больнее стукнуло!
Ничему жизнь не научила! Зато научили люди. Двое мужчин. Такие разные, абсолютно не похожие друг на друга. А вот урок преподали одинаковый: не играй с огнем!
Неизвестно, как Ярослав завтра повел бы себя!
Сделал бы вид, что ничего не произошло? Или дал понять: новая сотрудница для него только приятное развлечение и никогда не станет ничем иным?! А она сама - сумела бы не отвести глаз в сторону?!
Зато теперь не надо мучаться, и так все ясно: она не пойдет в издательство...не сможет, зная, что натворила...
Хотя нет, она опять прячется от трудностей, загоняет себя в тупик! Но как в такой обстановке работать?!
Сорвалась на человеке, позволив язвительным, жестоким фразам бывшего любовника заползти в душу.
Кажется, они будут преследовать ее всю жизнь.
Так же, как и воспоминания о недолгих ярких мгновениях, когда она стояла во дворе дома, прижавшись к Ярославу. Кто мог представить, что невинный разговор перейдет в ожесточенный спор? Трудно сказать, с чего началось... Может, с ее вполне безобидного вопроса?
...- Ты зачем Ладу напустил на Игоря? - поинтересовалась она после очередного поцелуя.
Он прошептал немного смущенно, немного с иронией:
- Кажется, не учел, что ты можешь знать о ее способности охранять девушек от чужих мужчин,
Значит, себя он уже не причисляет к таковым? Она теснее прижалась к нему:
-Конечно, знаю: я эту способность и обнаружила. Случайно. Пошутила как-то в споре:
- Лада, меня Димка обижает. Помню, он еще долго поражался: хозяин все-таки.
- То же самое проделывали мы с Альбиной, - уткнувшись в ее волосы, рассмеялся Гальцев, - потрясающая реакция: так меня еще никогда не облаивали. Может, женская солидарность?
- Только почему-то избирательная: не распространяется на Димку, если Альбина жалуется на него. Лада равнодушно отворачивается, словно снисходительность проявляет: " сами разберетесь"
- Ты ведь давно дружишь с Альбиной? Странно, что мы не встречались раньше.
- Одно время я редко появлялась у них, а в выходные уезжаю обычно к маме.
- Ну что, пора идти? Дождь опять начинается, - не спеша выпускать из объятий, он поцеловал ее еще раз.
Крепко...Глубоко... Нетерпеливо...
Но вновь с нежностью, к которой она успела привыкнуть.
Ей самой не хотелось двигаться с места: было тепло, спокойно рядом с ним.
По дороге к подъезду Ярослав вдруг смущенно посмотрел на нее и с медлительной осторожностью, словно вспомнив о чем-то важном и обдумывая каждое слово, начал:
- Ты знаешь, у меня к тебе просьба... деловая...Но наверное, это не совсем правильно...
- Ты действительно не против? Нужен свежий профессиональный взгляд.
В ответ на ее живое:
"Нет, мне интересно, да и надоело бездельничать. Так что я с удовольствием посмотрю", - уже без колебаний продолжил, вытаскивая из машины, припаркованной почти у самого подъезда, тоненькую папку:
- Нас поджимают сроки сдачи в типографию.
Смущают иллюстрации... На мой взгляд, техничные, даже слишком, но холодные и несколько агрессивные, что ли. Не хватает теплоты, яркости. А целевая аудитория - дети-дошкольники. В общем, считай это своим первым проектом. Держи!
- Это наверно, не совсем удобно, - автоматически взяв эскизы из его рук, засомневалась она, - Получается, что я отбираю работу у человека.
- Виктория - прекрасный фотохудожник, но никак не детский иллюстратор, - Ярослав покачал головой, опровергая ее слова, - и это направление я поручал ей временно.
- А у тебя работы живые, сочные! Твоя выразительность придется кстати. - Это была первая похвала, высказанная им в ее адрес. Разумеется, приятная - ему все же нравится!
И вот тут на нее что-то нашло: не слишком ли воодушевился Ярослав? Не решил ли, что можно сочетать приятное с полезным? Как-то "вовремя" появилась нужная папочка.
А может, внезапно сработал механизм подсознательной памяти: прежде чем поручать какой-нибудь невыгодный, тяжелый "мегапроект", Волков подкатывал к ней с нежностями и лестью.
Внутри словно что-то взорвалось, и она недолго думая, съязвила:
- И часто ты применяешь такой подход в работе с сотрудницами?
- Какой - такой? - Ярослав остановился в недоумении. Или умело изображая его. Она начинала злиться на саму себя, что позволила расслабиться и не выбирала выражений:
- Слишком личный. Сначала прогулки, поцелуи, потом неожиданно резко вспомнил о срочном деле.
- Зачем ты так? - Гальцев казался искренне задетым, - Я же объяснил причину, спросил, удобно ли тебе взглянуть сейчас, - ей хотелось верить ему, но слова уже опережали мысли:
- И вообще, я заняла чье-то место только в работе над проектом или... - она и сама не верила, что сказала это.
- Так! Я понял, можешь дальше не продолжать! Пока окончательно не наговорили друг другу лишнего, - он ведь пытался ее успокоить, но в нее словно кто-то вселился! И все из-за того, что Гальцев заговорил о делах, возвращая ощущение дежавю: она через все это проходила.
- И все-таки?
- Представь себе, ты первая! - теперь уже Гальцев не скрывал своего раздражения, - Ну что - удовлетворила любопытство? Довольна?
- Вполне! - отрезала она. - Надеюсь, я не слишком разочаровала тебя?
- С меня хватит! - Ярослав протянул руку за папкой, - Давай назад! Я лучше выпущу в том виде, который есть, чем позволю заняться тебе этим проектом. После всего того, что ты тут нагородила.
Она крепко зажала рисунки подмышкой:
- Нет уж, я обещала, значит, сделаю!
- Приятно слышать, что имею дело со взрослой умной женщиной, которая отвечает за свои действия!
- А ты думал, раз красивая девушка, значит легкомысленная кукла! Примитивно мыслишь!
- Возможно, что жизнь в солдатских казармах и повлияла на мои умственные способности, - процедил он. - Только что же ты с таким примитивным-то связалась?
Теперь Гальцев не давал ей и слова вставить: много ли надо, чтобы разбудить зверя в таком мужчине, - Что-то я не встретил особого сопротивления!
- И судя по тому, с каким знанием дела рассуждаешь о внеслужебных отношениях, могу предположить, что я - не первый начальник, с которым ты вступаешь в такой тесный контакт!
Гальцев резко замолчал. Возможно, теперь он ждал слов от неё, но она молчала, потому что почувствовала бессилие.
Это оказалось последней каплей: в памяти всплыл повторный звонок Волкова, в ушах зазвучал издевательский голос:
" Выбор всегда остается за женщиной? - красиво сказано. Только какая ты женщина? Так, девочка для забавы. Да и твой талант в постели оставляет желать лучшего. Кстати, мой преемник уже успел оценить тебя в этой области?".
Казалось, она вот-вот задохнется от унижения - ядовитые слова врезались в память, смешались с другими, только что сказанными. Самое обидное - она первая спровоцировала Гальцева на неприятный разговор
Холодный воздух обжег легкие, когда она попыталась глубоко вдохнуть. Но не смогла...
Слепая ярость, затмевая разум, на какие-то секунды вырвалась на свободу. Одно-единственное чувство перекрыло остальные эмоции, скопившиеся в душе - боль, обиду, злость...
Что-то мелко застучало, запульсировало в висках...В животе все скрутилось в тугой узел...
Дальнейшее произошло так быстро... все решили считанные секунды.
Она уже не сознавала, не понимала, что делает... Перед глазами поплыли красновато-мутные разводы...
Ловко, словно совершая привычное движение, взлетела рука... и звонко, со всей силы, опустилась на щеку Ярослава.
Обжигающая боль от собственного удара, пришедшегося по твердой скуле, мгновенно отрезвила ее.
Сдавленно ойкнув, она приложила горящую ладонь ко рту тыльной стороной.
Яростная злость куда-то испарилась, уступая место сожалению.
Ей стало стыдно... Стыдно и противно на душе - она всё разрушила своими прошлыми обидами.
Теперь она не понимала, как могла допустить подобный взрыв эмоций.
Чтобы разорвать тяжелую, вязкую тишину, попыталась произнести слова прощения. Но слезы раскаяния, готовые пролиться, застыли, сжали горло. А губы вздрогнули, когда она поймала в свете уличных фонарей его взгляд.
Серые глаза, еще недавно светившиеся страстью и нежностью, теперь смотрели сквозь нее. Равнодушно...Пренебрежительно...Как в пустоту... в них чувствовалась сила...Но не было внутреннего тепла...
Будто все, что сейчас произошло, даже не стоило внимания. И сама она больше не стоила его внимания...
На лице не дрогнул ни один мускул, словно он нацепил непроницаемую маску.
Но в глубине взгляда, застывшего сталью, можно рассмотреть еле сдерживаемый гневный огонь. Ярослав резко шагнул ей навстречу. Только теперь она заметила, что руки сжаты в кулаки, едва заметно ходят желваки на скулах.
Инстинкт самосохранения заставил попятиться... Всего лишь один шаг назад, а тело сжалось в неподвижный комочек. Пересохло в горле...В конце концов, что она знает о Гальцеве? А если он способен ударить в ответ?
- Испугалась... - насмешливо протянул он, добавив жестко, - Боишься - не делай, а сделала - не бойся.
Она побледнела от его интонации, но не спряталась, не отвернулась. Хотя больше всего хотелось провалиться сквозь землю, усилием воли заставила посмотреть ему в лицо. Чувство вины перевернуло в душе все с ног на голову. Ей даже стало трудно дышать.
Нервно сглотнула, когда он внезапно дернул ее руку к себе:
- Болит? - неожиданно ласковый шепот проникал в сознание, словно яд медленного действия, звучал как предупреждение: не играй с огнем
А от следующего движения Ярослава она замерла: он подул на ее ладонь... В том самом месте, где горело больше всего.
С ног до головы накрыла новая волна стыда и раскаяния:
Ярослав... Я ... Я очень сожалею, - пытаясь успокоиться, выдохнула она. Уж лучше бы молчала: взгляд Гальцева вновь стал холодным, отстраненным:
- Ну что вы, не стоит, - небрежно, с иронией, отмахнулся он от ее извинений.
Сознательно перейдя на "Вы", прочертил между ними невидимую границу, поставил точку.
Еще раз оценивающе вгляделся в ее лицо, поспешно отвернулся и зашагал обратно к машине.
Легонькие, будто хвойные, иголочки скользнули по спине. Что же делать?
Хочется скрыться от глаз, видящих ее насквозь, лишь бы не испытывать этого мучающего уничтожающего чувства. Но она должна была подойти к нему. Попытаться еще один раз поговорить с ним. Может быть, обойдется? Во всяком случае, наступит хоть какая-то ясность:
- Пожалуйста... Ты...Вы не могли бы выслушать меня? Я попытаюсь объяснить, почему так произошло.
- Вам не кажется, что вы опоздали с объяснениями? - он и не пытался скрыть недовольства, - Я ведь интересовался, что случилось. Вы не захотели ничего рассказывать. А теперь это уже не важно. Да и поздно, идите домой.
Она встала вплотную к дверце машины, намеренно перегородив ему дорогу:
- Тебе нельзя садиться за руль!
- Имеете ввиду один бокал коньяка? Спасибо за заботу, - саркастически покачал головой Ярослав, - Как-нибудь доеду! Лидия, отойди... те!
И когда она не сдвинулась с места, устало поправил взъерошенные ветром волосы: - Я устал спорить, поэтому... - резко, но легко, как пушинку, приподнял ее и аккуратно поставил в стороне от машины. Все произошло быстро, без всяких видимых усилий.
Она и охнуть не успела.
- Спокойно! - вытянул вперед руку, словно защищаясь, - Ничего личного. Исключительно в целях вашей же безопасности: чтобы не задеть ненароком.
От растерянности она не сразу смогла найти слова, и, воспользовавшись ее молчанием, Ярослав быстро сел в машину, бросив напоследок:
- Прошу вас не опаздывать завтра! - Сухой, официальный тон сменился колким и презрительным, - Я, знаете ли, как человек с примитивным мышлением, требую от сотрудников неукоснительного выполнения трудовой дисциплины.
...Вода продолжала стекать в раковину. Она вновь приложила мокрые руки к щекам, освежая разгоряченное лицо.
Ей так захотелось быть кому-то нужной...стать желанной.. хоть немного. А вместо этого натворила дел...
Слезы жалким ручейком полились у нее из глаз.
Она теперь не то что ему, Вершининым в глаза постесняется смотреть. Потому и закрылась в ванной. Но выходить рано или поздно придется. Лидия сделала решительный вдох и вышла.
Проскочить мимо на этот раз не удалось. Альбина буквально затащила ее на кухню:
- Если тебя сейчас оставить в покое, опять займешься самобичеванием и впадешь в тоску.
- И правда, какая тебя муха укусила? - стало ясно, что Вершинин не выйдет: все-таки Ярослав его друг.
После рассказа Лидия просительно протянула:
- Дим, может, позвонить ему, чтобы узнать, как доехал?
- Нет, командира лучше не трогать сейчас. Пусть отойдет, успокоится.
А вообще, - усмехнулся тот, - Интересные вы, женщины, - вначале бьете мужика, потом беспокоитесь о нем.
- А что это ты обобщаешь? - подозрительно спокойно поинтересовалась Алька.
- Забыла про букет сирени? Вначале ткнула им в лицо, а потом на КПП у училища высматривала.
- Нечего было на первом свидании руки распускать, - возмутилась подруга.
- Не на первом, а на втором! И не распускал ничего, а всего лишь обнял, - буркнул Дмитрий.
- Ой, я, пожалуй, пойду, - Лидия почувствовала себя виноватой: не хватало, чтобы и Вершинины поссорились.
Но была остановлена подругой: командным голосом (у мужа, что ли научилась?) Алька практически приказала:
- Стоять! Теперь я тебе кое-что поведаю.
Глава 9, начало
- Ерунда какая! - посмотрела на нее в недоумении Альбина, - Да он жену бывшую пальцем ни разу не тронул! Хотя было за что! Гальцев, конечно, сгоряча может вспылить, наговорить лишнего, но ударить женщину не способен!
А знаешь, как Димка капитана получал?
-Ну, начинается. Поговорить больше не о чем? - пробурчав напоследок, поспешил уйти тот.
- Откуда мне знать, на что он способен ! Мы всего три раза... виделись... - понимая, что выдала себя, Лидия осеклась: конец фразы прозвучал еле слышно.
Но было поздно: в глазах подруги вспыхнуло любопытство:
- Как - три раза?! - а решительный и несколько обиженный тон не оставлял возможности уклониться от ответа. Алька не успокоится, пока не выпытает подробности.
Удалось скрыть лишь мелкие детали второй встречи с Ярославом.
Рассказ привел Альбину в состояние излишнего воодушевления:
- Я так и думала: Гальцев явно заинтересовался тобой.
- Это случайность!
- Да кто же спорит? Конечно, "случайность". Правда, Лада? - весело подмигнула Альбина и тут же довольно проговорилась:
- Не зря я все-таки старалась!
-Значит, все-таки постаралась?! - возмутилась Лидия, - И к чему привело твое сватовство? Именно поэтому не предупредила, кто владелец издательства?
-А ты бы поехала, если бы знала, что это Гальцев? - парировала подруга, ничуть не смутившись, - И что здесь такого? Кто мог знать, что у вас такие бурные страсти начнут кипеть?
Альбина задумалась, одним глотком выпила остаток коньяка и покачала головой:
- Я знаю Ярослава давно. Он столько сделал для Димки, для меня, для нас обоих...
Димку после артучилища направили по контракту в Москву. Все-таки внук генерала авиации. Но часть вскоре расформировали и направили нас в Южный округ. Всего в 200 км от нас - блокпосты вооруженные.
Дали моему Вершинину роту.
А непосредственный командир - капитан Гальцев. К тому времени они уже подружились, а я мало общалась. Так, здравствуйте, до свидания.
Через какое-то время Димку к званию капитана представили.
Заходит ко мне в библиотеку как-то раз "особист". Вежливый, до-о-брый такой...
Издалека начал: "Какие проблемы, Альбина Сергеевна? Пожелания? Поможем, решим. А вы в свою очередь можете помочь своему мужу". Он ведь к очередному званию представлен?
- Да, - отвечаю. Еще не понимала, глупая, куда он клонит. Молодая, наивная.
-Так вот, документы как раз у меня лежат.
- Каким же образом я могу ему помочь?
- А вы, - говорит, - зайдите ко мне вечерком, там все подробно и обсудим. - А сам, гад, за локоток сжимает и чуть ли не трется об меня.
Тут до меня дошло, в чем дело. Противно стало. Ты мой характер знаешь, еле сдержалась, чтоб не врезать. Отстранилась быстро, руку высвободила и отвечаю твердо:
- В служебные дела мужа не вмешиваюсь.
-Зря вы так, Альбина Сергеевна, подумайте. Время еще есть. Как бы ошибку не совершить вам.
- Товарищ полковник! Муж, я думаю, обойдется и без моей помощи. Вполне достаточно, что он сейчас на боевых "учениях".
- Вы еще раньше пожалеете, чем списки в округ уйдут, - и вышел.
Честно говоря, испугалась. Не за себя, за Димку. Все, думаю, не видать нам капитана. Да и характеристику мог подпортить.
Надо было хитростью полковника брать, а я напрямую поперла. Как танк.
А через пару дней иду по территории. Навстречу Гальцев. И не здоровается. Я значения не придала. Мало ли - замотался человек, не заметил. Только он и на следующий день мимо прошел. И не просто прошел - отвернулся. Что-то не так, значит! Такое зло взяло!
Один обхаживает - еще приходил, другой важность на себя напустил. Догнала и спрашиваю:
-Здравствуйте, товарищ капитан! Не возражаете, если я пройдусь с вами немножко?
А в ответ слышу официальное и холодное:
- Да, Альбина Сергеевна?
- Знаете, товарищ капитан, когда меня называют по имени и отчеству, мне почему-то всегда кажется, что надо мной подшучивают.
- Почему так? - удивился Гальцев.
- Не знаю. Лучше уж, по-моему, назвать просто по имени.
- В армии так не принято.
-Похоже, что вы сегодня не в духе
- А вы, кажется, в отличном настроении?
- Я всегда бываю в хорошем настроении, когда ясно понимаю, что происходит вокруг меня. А вот сейчас не понимаю, что происходит. Вы со мной второй раз не здороваетесь. Сейчас отвернулись. Я вам неприятна?
Слово за слово, и выяснилось, что полковник вроде как по секрету хвастался,
что я с ним сплю. Пока только он, Гальцев, знает, что я подолом мету, но вскоре слухи по всей части поползут.
Поняла я, что это было последнее предупреждение, контрольный выстрел, так сказать.
Сначала растерялась, а потом и отвечаю:
- Если, как вы выразились, я настолько тесно "дружу" с начальником секретно-режимного отдела, то почему же в списках на очередное звание нет фамилии Вершинин? Неужели
он не составил бы протекцию мужу любовницы?
Нашла очередь Ярославу удивляться: сам же представление писал как непосредственный командир.
А я развернулась и пошла. Саму слезы душат: и Димке рассказать не могу, вдруг дров наломает сгоряча. И обидно: взяли и осудили по принципу "нет дыма без огня".
А вечером возле дома Гальцев стоит - ждет меня:
- Прошу извинить за то, что плохо думал о Вас. Полковник Макаров, конечно, тот еще гусь. Но чтобы оговорить женщину!
Представление Димкино "потерялось" - исходящий номер есть, вроде как отправили. Только до округа не дошло. Но обещал Гальцев во всем разобраться. Я особенно не надеялась - до присвоения всего неделя, а положено месяц на рассмотрение. Только день в день в вывешенных списках значился капитан Вершинин. Я к Гальцеву с вопросом пристала: как удалось пробить?
А он подмигнул и выдал:
- Обошлось малой ценой - двумя бутылками коньяка. Адъютант командира округа очень его любит. И представление новое принял, и не "увидел", что характеристика другим лицом подписана. Только я вам этого не рассказывал.
Деньги за коньяк вытаскиваю, а он мне в ответ:
- Мне Вашего "спасибо" достаточно. Хотя нет, постойте: есть у меня к вам одна просьба: личная. Я насторожилась: неужели и этот туда же?
- А тот стоит и мнется: Не могли бы Вы по русскому языку меня подтянуть? -
выяснилось, что Гальцев получает второе высшее образование в пограничной академии.
А туда не то, что примитивно мыслящих, с мышлением среднестатистического человека не примут. А чтобы представить Ярослава, поступившего за деньги - такого по определению не может быть.
Только самому Гальцеву эта история боком вышла: он ведь и за меня заступился. На чьем-то дне рождения сначала пить с Макаровым не стал. А когда тот выяснять отношения полез, про уважение и честь офицерскую высокими словами заговорил, Ярослав не стерпел:
- Офицерская честь, говорите? А за что Вас уважать? Я командира части уважаю, тот весь Афган прошел, - и в мою сторону кивает, - капитана Вершинина уважаю, потому что в Москве при штабе служить мог, но сюда приехал, чуть ли не на передовую. Жену его уважаю, поскольку девчонка еще совсем, но не побоялась вслед за мужем приехать в такие условия. И что она взамен получила? Грязные намеки и сплетни о супружеской неверности?
Особист побагровел, чуть зубами не скрипит:
- А что ты, капитан, за нее заступаешься? Подозрительно это.
Гальцев в следующем месяце сам должен был получить майорское звание.
А эта штабная крыса характеристику такую накатал: не выдержан, резок, не соблюдает субординацию. Да и на моральный облик намекал: опять, как базарная баба, слухи пустил. На этот раз про нас с Ярославом.
Ярослав за себя просить не пошел, конечно. Запретил рассказывать Димке и про звание, и про остальное. Зачем волновать?
А вот сам Макаров с большим удовольствием поведал моему, когда тот вернулся, что капитан Гальцев неровно дышит к чужой жене. А та ему взаимностью отвечает.
- Ты Димку когда-нибудь ревнивым видела? - Лидия молча покачала головой, а Альбина продолжила:
- Вот и хорошо, что не довелось. Отелло просто младенец по сравнению с тем, как мой отреагировал. А Гальцев стерпел, не ответил. Через месяц напросился в "командировку", туда, за 200 км. Такое ощущение, что мучило его в это время что-то сильно, не только история с "особистом". Майора получил только после контузии. Первые месяцы проблемы с речью были. До сих пор, когда волнуется сильно, заторможенно выговаривает слова, будто обдумывает, - вздохнула Альбина, а Лидия вспомнила, с какой медлительностью Ярослав просил прощения, -
А еще ему нельзя пить больше положенного- на следующий день ничего не помнит.
Лидия прошла в свою комнату и нырнула в кровать.
Слезы сами собой потекли из глаз...Горькие... Безнадежные...Опустошающие...
Они капали на подушку, прокладывая соленые дорожки. Катились по щекам обильными бесконечными ручьями. Раньше ни капли не могла из себя выдавить, а теперь текут и текут. Такое чувство, что ей никогда не успокоиться.
Пытаясь убедить себя, что снова плачет о прошлом, о неродившемся ребенке, закусывала губы, не давая прорваться рыданиям, чтобы не услышали друзья.
Кого она пытается обмануть? На самом деле слезы вызваны чувством вины и угрызениями совести. Мысли крутились в голове... Хаотичные... Бессвязные... Сбивчивые...
Они снедали изнутри, быстро сменяя одна другую: почему нельзя все забыть?
Позволить другому мужчине быть рядом с собой? Тому, что вывел ее из состояния тупой апатии.
Еще несколько часов назад она была решительно настроена: отныне никто не сможет манипулировать ее чувствами. В мечтах она выстраивала будущую жизнь, как будто акварелью писала картину - мазок за мазком, и рождается новый мир, полный прозрачных, воздушных красок.
Затем появился Ярослав, и мгновенно дополнил эту картину новыми, яркими очертаниями, которые легли на холст с необыкновенной точностью. Но что-то помешало им: явился третий и грубо разрушил все, словно замазал полотно черной краской.
Вместо новой жизни - пустота внутри, которая затягивает, пугает, рождает новые вопросы и сомнения:
Что теперь будет?! Она снова одна. В который раз. Как надоело это слово - "одна".
Но главное - она ударила человека!
Эта мысль постоянно возвращалась, билась в голове, не давая дышать: как она могла?! ... Как позволила себе?!
Унизила, оскорбила его! И сама унизилась - опустилась до рукоприкладства!
Будь неладен Волков с его звонками!
Он вернул страх перед новыми отношениями: вдруг и это увлечение превратится в одержимую зависимость от другого человека? А слова Ярослава вызвали новую волну недоверия. Но даже это оправдание не спасает от боли и сожаления.
Свернувшись тугим калачиком, Лидия с головой зарылась под подушку.
Словно кромешная темнота могла спасти от беспомощности, отчаяния, пустоты, скопившейся в груди. Ее бросило в жар. Стало невыносимо душно...Невозможно дышать...
Лидия высунула голову наружу и уцепилась за одеяло. Его ласкающее тепло напоминало о таких же согревающих объятиях Ярослава... О сильных, но заботливых прикосновениях, о нежности губ... На коже остался аромат его одеколона. Пальцы невольно потянулись к медальону. Серебро хранило теплоту мужских рук, частичку его души.
Лидия поняла, что сознательно уже никогда не снимет цепочку. И совершенно не нужна ей новая...
Надо запретить себе вспоминать его глаза, руки, голос. Ни к чему хорошему это не приведет. Лишь усилит чувство вины. Надо решить, как быть дальше.
Прежде всего, взять себя в руки и успокоиться. Попробовать рассуждать логически. Не может быть и речи о том, чтобы отказаться от работы в издательстве, как бы не хотелось этого. И не только потому, что боится вновь встретить насмешливый взгляд и услышать
его коронное "Опять убегаете?". Ей нужны деньги, а для этого надо продержаться
хотя бы некоторое время.
Поэтому завтра она еще раз попросит прощения - искренне, напрямую. Трудно будет при этом сохранить собственное достоинство, не унизиться, быть твердой и решительной. Но она попытается. Иначе не сможет работать рядом с ним. Ей и самой трудно сразу стереть из памяти его слова. Строить иллюзий тоже не следует: нет гарантии, что Ярослав примет извинения. Но надеяться-то она может?
Она вспомнила про иллюстрации, про твердое обещание выполнить работу.
Босиком, на цыпочках, прокралась в коридор, схватила папку и также бесшумно прошмыгнула в комнату, служившую при жизни Димкиного деда кабинетом.
Потянувшись к выключателю лампы, села за стол и открыла папку. Все равно не спится.
Даже беглый просмотр нескольких эскизов позволял оценить объем предстоящей работы.
Красивые иллюстрации. Технично выполнены. Но холодные, бесстрастные. Не хватало собственного взгляда художника на образы. Она нахмурилась, вспомнив, с какой самоуверенностью бросила Ярославу слова о примитивности его мышления.
Тогда как он выказал полное знание и понимание художественной манеры.
Если бы она не позволила раздражению вылиться наружу, а выслушала его до конца, они и сейчас вместе обсуждали бы проект.
Теперь же предстояло полагаться на собственную интуицию.
А возможно, он ее снова поцеловал бы... Так, а вот об этом нельзя думать! Совсем! Иначе ее опять затянет в опасном направлении!
Она вытравит мысли о нем, как о мужчине! Она сумеет! И докажет, на что способна, как профессионал!
Лидия вновь решительно вернулась к первой странице и углубилась в техническое описание проекта, предваряющее эскизы. Предполагалось, что это будет цикл книг о животных. Первый сборник - о медведях. Только одного образа не хватало в списке...
Она поднялась и подошла к окну. Долго стояла, вглядываясь в ночную пустоту.
Усилившийся ветер прогнал тучи. Дождь прекратился, и сквозь рваные клочья облаков начал проглядывать хвост известного созвездия. Два звездных ковшика - Большая Медведица и Малая, с малых лет неразрывно связаны со строчками из детского рассказа и песенкой из одноименного мультфильма.
Конечно, это случайность. Гальцев, отдавая папку, не мог знать, что ее по-детски наивный, смешной рисунок, от которого она ведет своеобразный творческий отсчет, изображал медвежонка на льдине.
В глубине памяти вспыхнули воспоминания, которые всегда будут вместе с ней. Они накладываются друг на друга, как узоры в детском калейдоскопе. Время начинает свой обратный отсчет: дни, месяцы, года...
Ей то ли 5, то ли 6 лет. Она лежит в больнице с тяжелым воспалением почек. Укол за уколом, процедура за процедурой. А ей не становится лучше. Однажды она слышит на обходе слово "операция", и на свою беду спрашивает старших мальчишек, лежащих с ней в одной палате, что означает это слово. По глупости или жестокости подростки начинают пугать "во-о- т таким ножом!", которым ее разрежут. Весь день она стоит у окна и ждет родителей. И когда видит отца, входящего на территорию больницы, выскакивает
из палаты и бежит по бесконечному больничному коридору.
С криком: "Папа, забери меня отсюда!", судорожно цепляется за сильную руку.
Ничего не понимающий отец берет ее на руки и, утирая слезы, сквозь судорожные всхлипы выслушивает бессвязный рассказ. Потом, вернувшись от врача, по-мужски неумело заплетает растрепавшиеся косички и дает твердое обещание: никакой операции ей делать не будут. Папе она верит. Он никогда не обманывает.
А на следующий день, чтобы отвлечь дочь от грустных мыслей, он приносит альбом и краски. Не детские, сухие, которые гремят в коробочке, а потом трескаются от воды. А настоящие, как у профессиональных художников. Краски пахнут чем-то сладким: то ли медом, то ли вишневым цветом. "Акварель" - читает по слогам незнакомое слово маленькая Лида. В этот день отец долго сидит в палате и читает книжку про белого смешного медвежонка.
А память снова отсчитывает годы...
Она во втором классе. Учительница советует родителям отдать ее в художественную школу: "У девочки талант". Это сейчас на каждом шагу полно детских центров, курсов, с разными новомодными методиками. А тогда, во времена ее детства, на всю область - одна художественная школа, имени Поленова, но классическая. И отец терпеливо возит ее в областной город на занятия два раза в неделю. На дорогу уходит много времени, но это их общая мечта, общая цель. Именно тут она узнает о разных техниках, направлениях, школах живописи. Но до сих пор ее любимая техника - акварельная, пахнущая медом и детскими воспоминаниями об отце...
Почему он ушел так рано?
Как же ей не хватало сейчас его простой житейской мудрости! Уж точно он не позволил бы сидеть и захлебываться слезами. Она словно отчетливо услышала:
"Дочка, слов мало, плохой поступок можно исправить только другим - хорошим".
А что если попробовать? В конце концов, она ничего не потеряет, если Гальцев не оценит ее инициативу.
Правая рука потянулась к карандашу, умело и привычно заскользила по бумаге. Еле заметные штрихи постепенно превращались в контуры. Линия... еще одна... Работа принесла успокоение. Наслаждаясь процессом, Лидия не замечала хода времени, отрешилась от посторонних мыслей. Опомнилась, когда большие напольные часы с боем протяжно зашипели, один раз издали мелодичный густой звон, медленно растаявший в пространстве большой комнаты. Час ночи. Несколько завершающих движений, внесших коррективы, и она сладко потянулась.
Проваливаясь в полудрему, Лидия снова видела лицо Ярослава, которое постепенно ускользало, удалялось, превращаясь в неясную тень... Из сладкого забвения вывел резкий звук.
Она прислушалась: городской телефон. Первая мысль: вызывают Димку. Но он еще в отпуске, да и звонят обычно на сотовый. Машинально вскочив, Лидия вышла в коридор. Чтобы не разбудить друзей, взяла телефон и прошла на кухню, осторожно прикрыв дверь.
В ответ на ее "Да?" - в трубке вначале как-то рассерженно вздохнули. Потом твердо, словно отдавая приказ, произнесли:
- Позовите Альбину! - мужской голос показался смутно знакомым. Но спросонья трудно разобрать:
- Кто ее спрашивает?
Насмешливый ответ ввел ее в состояние странного оцепенения, словно она попала под гипноз:
- Ну что же Вы, Лидия? Начальство надо знать не только в лицо, но и по голосу.
Ее растерянное молчание собеседник, очевидно, принял за нежелание звать Альбину:
- Если Вам трудно, я могу набрать и мобильный.
Интересно он представляет, что сейчас второй час ночи? - промелькнуло в голове.
Смутное подозрение не успело оформиться в четкую мысль, потому что на кухню, на ходу завязывая пояс халатика, вошла подруга. Все-таки разбудили!
Лидия прошептала:
- Это тебя.
Альбина осторожно взяла трубку:
- Да? - и услышала:
- Ты знаешь, Аль, я тут подумал. И принял решение. Я согласен!
P.S. "Особист" - сотрудник (начальник, заместитель, оперуполномоченный и пр.) особого ( режимного-секретного) отдела военного соединения/объединения.
Официальный представитель "Комитета" в войсках. Функциональные обязанности разнообразны, но непосредственного отношения к боевой подготовке или боевым действиям не имеют. Особым уважением со стороны бойцов и командиров не пользуется.
Глава 9, окончание
Звук открывающейся двери, затем свет, включенный тяжёлой рукой, потревожили мёртвую тишину просторной квартиры. Ярослав, не разуваясь, прошел на кухню, охваченную полумраком. Раздраженно щелкнув выключателем, швырнул на стол ключи. Потом пакет с лекарствами, в котором что-то странно звякнуло. Громко топая по всей квартире, зажег везде свет. Стало не так пусто.
В гостиной улегся на диван. Как был, в куртке и ботинках! А что взять с примитивного мужика? Специально завалился! Назло! Чтобы не чувствовать себя чужим в собственном доме. А его родное и близкое осталось там - за горными перевалами, в чужих краях. Из одной такой страны он привез вместе с контузией головную боль, которая, тупо пульсируя в висках, раздирала сейчас голову на множество мелких частей. Бросить бы все к...матери, послать куда подальше, уехать: да хоть в крошечную африканскую страну, куда сейчас набирают миротворцев! Там он будет на своем месте. А не в этой пустой, бездушной квартире!
Медленно - как будто в первый раз видел, обвел глазами обстановку, показавшейся вдруг чужой.
Это все Альбина: "Вот женишься снова, и куда приведешь жену? В полупустую квартиру?" Спорить было бесполезно: она горела таким энтузиазмом! И он позволил помочь, о чем пожалел уже через час похода в мебельный магазин.
Она таскала их с Димкой по разным отделам. Когда мягкая мебель был обойдена по третьему кругу, он чувствовал себя так, словно совершил ночной марш-бросок по пересеченной местности.
Ткнув пальцем в первый попавшийся диван, выслушал от Альбины целый монолог о том, что такой экспонат, напоминающий о "совдеповских" временах, выбросила даже ее бабушка. И вообще - клетка сейчас не в моде. И потащила смотреть светлый финский диван, на котором он сейчас лежит. На его протест: слишком маркий, а ему главное, чтобы было удобно, Вершинин, видимо, наученный горьким опытом, ткнул его в бок. Шепотом, со знанием дела, посоветовал не спорить, иначе выбор затянется. А Альбина посмотрела на него, как на неразумное дитя, и выдала:
- Ты же не в армейских сапогах собираешься на нем лежать.
Как в воду глядела! Ну и на хрена ему такой огромный диван?! Ему вполне хватило бы небольшой тахты!
Все равно рядом некому лежать! И мысленно представил, как естественно смотрелись бы на светлом фоне диванных подушек темные волосы. Вспомнилась прозрачно-голубая жилка, бьющаяся тонкой ниточкой у основания шеи... И духи... Околдовала она его ими, что ли? Такое ощущение, что даже воздух насыщен тонким горьковатым ароматом.
Принюхался: да ведь это от одежды пахнет! Сбросить с себя все: от куртки до плавок! Немедленно смыть с себя этот запах! Через пару минут на полу лежала гора шмоток. В раздражении пнул кучу ногой! Завтра уберет! Еще через некоторое время был в ванной. Решительно, до упора отвернул кран с холодной водой и вошел под душ. Колючие ледяные струи больно хлестали тело, зато уничтожали, словно сдирали проволокой, следы ее прикосновений. Все прекрасно! Все идет просто замечательно! Он спокоен! Просто слишком устал. Никакой катастрофы не случилось! Не впервые получает по физиономии! Подумаешь! Переживет!
Протерпев, насколько хватило сил, вылез из ванной и, обернувшись полотенцем, прошел на кухню. Устало опустившись на стул, закрыл глаза. И зачем он согласился помочь Альбине? Да еще уговаривал эту женщину! Идиот! Завтра она явится на работу, и все начнется по новой!
Может ее в типографский отдел сослать? С глаз долой - из сердца вон! А в редакцию, на ее место, перевести художника оттуда? Нет, не получится. Корпус через дорогу, все равно будут встречаться практически каждый день.
Но ему до нее дела нет! Он беспокоится о бизнесе! Там полно мужиков - она весь производственный процесс остановит!
.От этих мыслей захотелось нестерпимо выпить. Нет, даже не выпить. А напиться! Хоть один вечер не вспоминать про горячие точки, про поцелуи во дворе, пощечину и про нее!
Благо, выбор богатый - пьет он редко и немного, все из-за той же контузии. Не дай Бог, хватит лишнего, влипнет в какую-нибудь историю, а на следующее утро ничего не вспомнит. Но сейчас-то ничего не может случиться - он у себя дома!
Кажется, есть даже абсент - презентовал кто-то. Так и стоит нераспечатанный - один зеленый цвет чего стоит! Да и от самого названия несет чем-то богемным.
Тогда коньяк? Нет, это напиток для интеллигентных людей. А ему сегодня ясно дали понять: он не входит в эту категорию.
Организм требует чего-нибудь по-русски родного, такого же простого, как он сам.
Стоп! Кажется, он догадывается, что могло издать характерный звук в свертке с таблетками. Придвинув к себе пакет, заглянул вовнутрь.
Нет, все-таки Соболев - человек! И что он на Игоря так взъелся?
Достав из шкафчика граненый стакан, налил около половины. Подумав, долил еще немного.
Резко выдохнул. Задержав дыхание, залпом опрокинул в себя содержимое. Сосчитал про себя до 10 и плавно вдохнул через нос. Обжигающая жидкость, напалмом прокатившись по пищеводу, разливалась по телу огненной волной. Слезу прошибает!
Но через некоторое время в голове появилась прохладная легкость, сверлящая боль постепенно растворялась, создавая иллюзию комфорта. Он почти успокоился - куда-то пропадала злость, потихоньку растворяя комок обиды в душе. Теперь можно закурить и все обдумать. Запахло сигаретным дымом. Две собачьи морды, усевшись напротив, ждали хозяйской ласки.
- Лорд, ко мне! - пес, не поверив такому счастью, ошалело взглянул на него - обычно к мягкому уголку не разрешали приближаться на пушечный выстрел. И только после повторного приглашения:
- Можно! - осторожно запрыгнул под хозяйский бок. Хотя слово "запрыгнул" по отношению к Лорду уже неприменимо. Тот, страдающий от неизлечимой болезни, измученный многочисленными инъекциями, передвигался медленно. Но не хватало ни сил, ни мужества отвезти Лорда в клинику к Игорю на последний укол.
Пока есть обезболивающий эффект, он до последнего будет медлить с усыплением. Вот кто никогда не предавал, не выказывал недовольства, если ты в дурном настроении... И никогда не укусит руку, которая кормит!
Вслед за Лордом запрыгнула Магда, пытаясь оттеснить пса от Ярослава.
- А тебе чего надо? Опять вперед пролезть пытаешься? Кто вчера заехал Лорду лапой по морде, когда он к миске подошел? Думаешь все дозволено, потому что девочка?!
Все вы одинаковы, что собаки, что ...
Твою дивизию! Даже не знаешь, как выразиться - слово "баба" никак не вязалось с той, чей образ моментально возник перед глазами. Или она только строила из себя деликатную и утонченную барышню?!
Весь вечер все шло хорошо, и тут - бац! Как искры посыпались! И с чего она взбесилась? Он не понял, когда, а главное - почему это произошло. В одну минуту вдруг превратилась в тигрицу!
Почему резко отреагировала на его слова о проекте? Сама ведь вначале согласилась. Он думал, что сумеет успокоить, что буря миновала, Попробовал возразить, потом понял: убеждать в чем-либо - значит, оправдываться. Оправдываются виноватые... А в чем виноват он, Гальцев? Всего лишь хотел помочь, чтобы она с первого рабочего дня чувствовала себя в издательстве нужной, полезной. Чтобы завтрашняя летучка прошла для нее естественно. Все знают, каково испытывать на себе пристальные взгляды в незнакомом коллективе. А он после представления ее сотрудникам сразу же хотел перейти к проекту. Она смогла бы высказать свои предложения, чтобы сразу все заметили то, что уже успел рассмотреть он в ее работах - талант, профессионализм, свой собственный взгляд на изображаемое. Неординарное мышление... Что неординарное - точно!
Ему, с примитивным сознанием, не понять ее логики - ни художественной, ни женской. И на лице появилось такое высокомерие! Которое, как ни странно, только прибавляло ей привлекательности. А непреодолимое желание никак не хотело отпускать!
Оно исчезло только после того, как ему врезали изящной тонкой рукой (не иначе как в роду были дворяне). И удар был выполнен с художественным аристократизмом- хоть кино снимай! Красивый взмах прорезал воздух, и его лицо наткнулось на что-то. Он и опомниться не успел.
Только вот изящная ручка оказалась тяжелой - даже его непробиваемая, как броня, скула еще долго ныла и гудела. Но злился он не столько от унижения, и обидно не от пощечины. А от оскорбительных намеков на то, что он использует ее в служебных целях! Словно проект явился наградой за поцелуи. И может, все обошлось бы, а он не разозлился настолько сильно, если она не струсила бы. Но она испугалась его! Очень сильно...Здравый смысл подсказывал, что внутри у нее все дрожит от страха. Она смотрела на него как на чудовище. Он видел, как зверски убивали, убивал сам, пережил тоску и отчаяние. Но старался не переступить черту, отделяющую вынужденное насилие от сознательного. А уж жестокость по отношению к женщинам и детям ненавидел.
Как она могла подумать, что он может ударить в ответ? Ему захотелось встряхнуть ее! И на хрена ему теперь извинения, если подобная мысль могла прийти ей в голову?!
С кем же она имела дело до него?! Еще неизвестно, бывший ли! Может, поссорились, и она решила вызвать ревность! Излюбленный женский прием!
А он, Гальцев, вовремя подвернулся под руку. Но бурные страсти с выяснением отношений - не для него, и он попробовал спрятаться за циничным безразличием. Чтобы она ничего не смогла прочесть в его глазах. Ни сожаления, ни обиды. Ни малейшего намека. Только холодное, бесстрастное выражение лица, тихий, спокойный голос.... Но в сердце закралось странное, непонятное чувство. Захотелось ее же еще и пожалеть!
Успокоить...Прижать к себе...Поцеловать маленькую ладошку. Он видел, как ей хотелось потрясти рукой, чтобы унять горящую боль. Чувствовал под пальцами ее учащенный пульс. Даже в уличном полумраке видел, как заблестели глаза. Хорошо, вовремя опомнился! Должна же остаться хоть какая-то мужская гордость? Поэтому всего лишь подул на ладонь; стараясь скрыть истинные чувства, вложил в слова как можно больше едкой иронии. А может, к лучшему, что врезала? Избавила от наваждения...
На легкую связь не согласится она - это понятно. А ему хочется привычной жизни. В мире, который он придумал и построил, спокойно, удобно и нет места серьезным отношениям.
Однажды он сдался на милость женщине, даже не сопротивляясь. Он и сегодня чуть не попался! Идиот!
Вспомнилась собственная фраза в их первую встречу: "Мы, мужчины, не поддаемся дрессировке". А ведь ей почти удалось приручить его с применением новейших, не -известных методов! Еще бы чуть-чуть - и он ел у нее с рук!
Зачем ему эта красивая, эффектная женщина? Она слишком яркая! Всегда будет приковывать к себе внимание других мужчин, как пламя притягивает мотыльков. И вновь все повторится по кругу: недоверие, подозрения - когда она начнет пропадать вечерами, измены. Проходил в той, прошлой, жизни с Галиной!
С тех пор он не мог терпеть никаких тайн и недомолвок - ни в книгах, которые издавал, ни в жизни. Хватит с него недоговоренностей и загадок! Сыт по горло!
Альбина утверждала обратное, что в женщине должна быть эта самая загадка. Но он устал, измучился разгадывать женские секреты!
У него есть бизнес, деньги, Магда с Лордом. Друзья. И хватит! И жениться больше не собирается! Не дождетесь! Ему хорошо и так! Никто не хлопает дверью, выказывая недовольство его ночными возлияними. Не делает замечаний, что он завалился в обуви на светлую финскую обивку!
А женщины нужны лишь для того, чтобы избавиться от утомительного желания, от возбуждения. И то время от времени - чтоб не привыкать! Он и домой к себе никого не приводил, чтобы не терять ощущение свободы!
Теперь он будет искать женщин попроще, попримитивнее, как он сам. Господи, и дался же ему этот примитив! Просто обидно!
А у него, между прочим, страте...ги...чески-анали..тичес...кий склад ума.
Еще, помнится, в "погранке" с помощью каких-то тестов выявили! Ну и зачем было корпеть над умными вопросами? Служба командиром спецназовской (не обычной, армейской!), разведроты тоже не в счет! Пришла женщина и сразу определила: он примитивно рассуждает.
С ней он словно растерял всю интуицию, знание жизни и людей. Он необдуманно говорит вещи, которые ее обижают.
Она единственная, чьи мысли не поддаются логическому объяснению. Во всяком случае, его логике точно не поддаются. Кто бы подсказал, как себя вести?
Кто-нибудь, кто поймет его. Позвонить Игорю?! Но у того сегодня ночует Настя - не разбудить бы.
Альбина! Близкая подруга - вот кто знает лучше всех! Он задаст всего лишь пару вопросов... Не учел только одного обстоятельства: кто мог подумать, что трубку снимет она?! Конечно, живет-то у Вершининых... А он в одном полотенце и пьяный!
Не психовать! Эмоции потом! Но поздно: нижняя часть тела предательски отреагировала только на один ее голос! Не ожидал такой подлости от собственного организма! А она даже не узнала его!
Потом и вовсе замолчала! То с извинениями приставала, а теперь даже не спросила, как доехал! Может, обиделась на его замечание про начальство? Ну и пусть... Подумаешь!
Только сейчас понял: с тех пор, как приехал домой, даже мысленно избегал произносить ее имя. Неуместная картинка всплыла в затуманенном алкоголем мозгу: на кухне тепло и вкусно пахнет пирогами, под боком копошится девочка ( и откуда у него в квартире взялся ребенок?)...Женщина, от ласкового взгляда которой по всему телу разливается волной нежность...! Опять размечтался! Тьфу! Только взбудоражил себя! Завелся с пол-оборота, представив упругое тело, прижавшееся к нему... губы - прохладные, легкие, целующие его закрытые глаза. И даже во хмелю он не может избавиться от желания!
Нет, только не она! Сколько можно повторять самому себе: эта женщина не для него!
Но сцена иллюзорного семейного счастья оказалась настолько соблазнительной, что, не представляя последствий, он ляпнул подошедшей к телефону Альбине:
- Я тут подумал. И принял решение. Я согласен! -
Не мог же он спросить о том, что интересовало на самом деле: наверняка она находится рядом.
- На что согласен? - ему однозначно удалось удивить Альку.
- Как на что?! - какая-то часть сознания еще пробовала рассуждать трезво. Но в мозгу окончательно что-то щелкнуло, - Жениться!
- На ком? - послышался то ли осторожный, то ли испуганный голос.
И зачем напился? Он же смертельный приговор себе подписывает! Но его уже понесло:
- Так для этого... я ... звоню! Вот ты... и найдешь мне... жену! - главное, четко и быстро выговаривать слова, иначе Альбина догадается. - Сама приставала сегодня! Забыла?
- Ярослав, у тебя все в порядке? - после некоторой паузы поинтересовалась она.
- У меня все... замечательно!
- Подожди-ка! Ты пил?!
Все-таки догадалась!
- И сколько ты принял?
- Грамм 120-130, - в трубке послышалось недоверчивое хмыканье. Ну вот, не верит, а он ведь правду сказал!
- Так ты знакомить меня собираешься?
- А может, завтра поговорим? С утра? Ты отдохнешь...- начала уговаривать его Алька, как ребенка.
- Ты же знаешь, завтра... я забуду. А мне надо... срочно! И если не хочешь ...помочь, то я пойду ...к Нине.
- Ой, нет! Не надо к Нине! - раздался испуганный вздох. - Ты говори, я слушаю.
- У меня есть ...требования! Записывай!
- Я запомню, - как-то необычно тихо протянула Алька.
На повторное требование все записать она согласилась подозрительно быстро , но спорить не хотелось:
- Она не должна быть... брюнеткой... Никаких редких ..имен.. Внешность ...самая обычная... Готовить ..должна уметь, но без изысков... Никаких творческих профессий! - если Альбина и поняла, что он рисует портрет, совершенно противоположный подруге, то не подала вида. Что-то еще...Какая-то деталь ускользает из памяти...Ах, да!
- Какими духами она пользуется?
- Кто?
- Подруга твоя! - неужели он непонятно, о ком речь?
- Кажется, "Гипноз", - совсем растерялась Альбина, - А что?
Подходящее название! Вот он, как загипнотизированный, и не мог оторваться от нее!
- А то! Чтобы моя жена не пользовалась! - разозлился он, - У меня на них аллергия!
В трубке послышался то ли вздох, то ли всхлип.
- А вот жалеть меня не надо! Думаешь, Гальцев - напился, ничего не соображает?! Сидит и глупости городит?! Ты лучше подругу свою ... пожалей! Однажды нарвется ...на неприятности! А самое обидное: она подумала,.. что я могу ударить ее!
- Поверь, она себе места не находит. И тебя я не жалею - переживаю... А испугалась она... - замялась Альбина, - ей сильно досталось в прошлом.
- Он... бил ее? - если услышит "да", то найдет и живого места не оставит! -Рассказывай! Не запомню, конечно...Но хотя бы сейчас станет понятнее!
- Ударить можно и словом, и поступком. Чаще всего он так и делал, но на прощание устроил безобразную сцену... После этого она потеряла ребенка...
Сердце одновременно наполнилось острой болью и злостью, руки непроизвольно сжались в кулаки:
- Кто он?!
- Она работала в его фирме.
Теперь все встало на свои места: ее намеки на тесные отношения с сотрудницами, реакция на его ответ.
- Что же ты раньше молчала? Я же машинально про начальника-то ляпнул. Это как защитная реакция была, - вновь захотелось забыться, он даже не слышал, что отвечала Альбина.
- Аль, а хочешь - признаюсь? Пользуйся моментом! Она мне... понравилась.
Я даже хотел пригласить ее летом на Селигер. Помнишь капитана Давыдова? Он теперь инспектор рыбнадзора. Знаешь, как здорово посидеть с удочкой по утренней зорьке с туманом?! Озерная вода прозрачная... Вечером у костра ...
- Вот и хорошо! Пригласи ... А, Ярослав?
- Нет, Аль... Для таких, как она, созданы ледяное вино и рейнские виноградники.
И тут я - со своей рыбалкой.
В это время рядом с Альбиной послышались возня, шепот, и через минуту сердитый Димкин голос выговаривал ему:
- Командир, ошалел? Ты знаешь, который час? Хватит приставать к моей жене по ночам с глупостями!
- А вот, чтобы я не приставал к твоей, пусть найдет мне тоже! Буду приставать с глупостями... к своей! По ночам!
- Ясно! Много горючего в себя залил?
- Грамм 100, может больше. Я не мерил, Но я чист, как стеклышко!
- 100 грамм чего? Хрустальный ты наш?!
- Спирта, конечно! Медицинский, 96 градусов, - похвалился он на свою голову.
- Разбавленный?
Нет, его явно хотели оскорбить:
- Вершинин, обижаешь! Кто разбавляет спирт? Я все-таки кадровый офицер, а не зеленый салага! Конечно, чистый!
- Охренел?! - взвился Димка, - Тебя там второй раз не контузило?! Командую отбой! 2 минуты даю!
- Ваша ... квартирантка ... оглушила сильнее. Паршиво мне! - Вершинину можно признаться, он поймет.
- Ярослав, ты же желудок сожжешь, - смягчился тот, - Утром не встанешь!
- А я завтра никуда не собираюсь! - в конце концов, он сам себе хозяин! - А ей передай, чтобы обратилась к моему заместителю!
Глава 10, начало.
Как же Лидии хотелось, чтобы крутая лестница купеческого особняка, по которой она поднималась, никогда не заканчивалась! Вот так и идти бы. Долго... До бесконечности долго... Шаг за шагом...Ступенька за ступенькой... Первая.. вторая... Всего их оказалось 54...
По 27 в каждом из двух высоких пролетов, ведущих на второй этаж издательства.
Но неожиданно быстро ступени оборвались, и Лидия оказалась перед дверью приемной. Еще раз обдумала, что скажет.
Димка, правда, предупредил, что Гальцева может не оказаться на месте. Вначале она с облегчением вздохнула и даже обрадовалась отсрочке.
Хотя ... рано или поздно они увидятся... Да и сколько можно нервничать и сомневаться? Уж лучше покончить с этим раз и навсегда. Это ведь она все испортила подозрительностью, недоверием, жалостью к себе.
Альбина подтвердила догадку, зародившуюся в момент, когда раздался его голос в телефонной трубке: Ярослав так напился, что и сам не понимал, о чем говорит. Подробностей она узнать не успела: боялась опоздать. Не хотелось давать повода для нареканий в первый же рабочий день.
В одном Алька права: оба хороши. Надо уметь ощущать, что рядом человек не такой, как ты. Учиться слышать друг друга. Подстраиваться.
Главное - делать это с достоинством, независимо держаться, сохраняя спокойствие. Она попытается...
Но с каждым шагом сомнения одолевали все больше. Противоречивые мысли сменяли друг друга: боязнь, что Ярослав заметит ее волнение... Страх перед неизвестностью ... Неуверенность в том, придет ли он вообще... И как поведет себя при этом... Нетерпеливое желание поскорее все уладить и избежать неприятностей. Поэтому сначала она шла быстро.
Но потом представила его взгляд. Будет ли он таким же язвительным, как в их первую встречу? Насмешливым? Или холодным, как после злосчастной пощечины?
В который раз стало стыдно, и она стала нарочно растягивать время, колеблясь и чувствуя себя неуверенно...
А сейчас впала в какое-то странное оцепенение. От долгого ожидания стало вдруг все равно, что он скажет и как примет ее.
Но стоило лишь приоткрыть дверь в приемную и услышать голос, который она теперь не спутает ни с чьим, сонное состояние мгновенно исчезло. Он все же здесь. Остановилась, так и не решаясь ни войти, ни повернуть назад.
Как она посмотрит ему в глаза? Но встреча неизбежна...
Стараясь спрятать волнение, терзавшее ее изнутри, и придать лицу уверенное и одновременно равнодушное выражение, перевела дыхание. Толкнула дверь от себя.
Ярослав, стоя спиной к ней, устало выговаривал молодому человеку:
- Артем, ты меня без ножа режешь. Не могу я сейчас отпустить тебя в отпуск. Кем заменю?
- А Вика?
-Ты сам-то понимаешь, что говоришь?
- Хорошо, ты говорил, что взял вчера художника.
- Взял, но она в издательском бизнесе - человек новый. Кстати, ее до сих пор нет. Вполне возможно, она передумала или... опаздывает.
Но ее уже заметила помощница Гальцева и первой поздоровалась.
Услышав ее ответное "Доброе утро", Ярослав повернулся:
- Доброе, доброе... - а потом...внимательно осмотрел ее, медленно переводя взгляд от волос к нижнему краю юбки и до кончиков сапожек. И обратно, словно стараясь ничего не пропустить.
Стало неуютно, хотя в его пристальном рассматривании не было ни банальной пошлости, ни циничной оценки. Скорее придирчивое любопытство.
Но как бы ни хотелось повернуть назад, убежать, она неосознанно сделала шаг вперед:
- Как видите, я здесь, - и чтобы скрыть замешательство, демонстративно посмотрела на электронные часы, висящие над столом секретаря.
На циферблате светилось ровно девять.
Гальцев проследил в направлении ее взгляда и потер пальцем кончик носа. Но она-то заметила усмешку, скрываемую за этим действием.
Значит, понял ее намек: она явилась минута в минуту. Затем к нему вернулось прежнее хладнокровное состояние.
По внешнему виду и не скажешь, что ночью он пил: свеж, чисто выбрит, подтянут. Вместо вчерашнего строгого костюма на нем были джинсы и ярко-голубая рубашка, подчеркивающая серо-стальной цвет глаз. Она вновь ощутила исходящую от него притягательную силу, мужественность. Стало жарко: то короткое, ускользнувшее предвкушение блаженства, было ли оно на самом деле?
Яркие, жгучие воспоминания на мгновение возникли в памяти - руки Ярослава... Прикосновение его губ... Горячий шепот... Стоп!
Опять она позволяет эмоциям захлестнуть разум, да еще в самый неподходящий момент! Так можно сойти с ума!
- Ну что ж, в таком случае знакомьтесь, - равнодушно-вежливый, официальный тон вернул ее в реальность. Подействовал, как будто ее окатили ведром холодной воды, -Стрельцова Лидия Анатольевна, наш новый художник-дизайнер.
- Зеленов Артем Борисович. Руководитель отдела художественного оформления. Вообще -то ваш непосредственный начальник, которому вдруг взбрело в голову уйти в отпуск.
- У меня сын родился! - гордо объяснил тот, - Но я же не виноват, что раньше срока!
Как странно - Лидия не почувствовала ни горечи, ни зависти!
- Поздравляю, - искренне улыбнулась она, заслужив в ответ такое же искреннее "спасибо" от Зеленова.
- Ладно уж, иди! Со следующей недели, а пока введи в курс дела, - махнул рукой Гальцев в ее сторону, - А дальше без тебя справимся!
Ведь справимся, Лидия Анатольевна? - вдруг услышала она. В его голосе впервые зазвучали эмоции: нарочитая небрежность создавала впечатление: он проверяет, что она ответит?! Или даже бросает вызов?!
Что ж, вызов - так вызов:
- Безусловно!
Во взгляде Зеленова читалось любопытство, а секретарь подняла голову от бумаг, лежащих перед ней. И испугавшись, что слова могли звучать самоуверенно, вызывающе, Лидия смягчила тон, обратившись к Артему:
- Я хотела сказать, что постараюсь.
Только лицо Гальцева не выражало никаких эмоций, оставаясь непроницаемым:
- Вот и прекрасно, - видимо, считая разговор с ней законченным, он повернулся к секретарю:
- Нин, подготовь приказ, проверь пакет документов. И покажи, пожалуйста, Лидии Анатольевне ее рабочее место. Да - еще: отмени утреннюю "летучку".
Удивленно посмотрев вслед Ярославу, направившемуся в кабинет, Артем прошептал:
-Не обращайте внимания, он с самого утра такой. Вообще Ярослав - мужик нормальный. И начальник справедливый. Хоть и строгий. Обычно он чуть ли не экскурсию устраивает новым сотрудникам. Непонятно, что с ним сегодня творится.
- Я все слышу, - не оборачиваясь, Гальцев предупреждающе помахал в воздухе листком бумаги, - кстати, твое заявление строгий начальник еще не подписал.
Зато все понимала она, и решила не откладывать неизбежное:
- Ярослав Викторович! - окликнула она Гальцева, уже стоящего на пороге своего кабинета, - Простите, что беспокою. Мне надо поговорить с Вами, - и боясь, что он не согласится, быстро добавила, - Это важно.
Резкий разворот в ее сторону, беглый взгляд на наручные часы, пару секунд раздумий, и Лидия услышала:
- Хорошо, вот только принять Вас сразу не смогу. Ваше важное дело подождет минут 50? - безучастно-бесстрастный тон вновь не остался без внимания присутствующих. Нина покачала головой, и как показалось, многозначительно вздохнула.
- Разумеется, - Лидия постаралась сохранить в ответ невозмутимо спокойный тон, - и... спасибо.
Главное - он согласился ее принять!
...50 минут закончились у Гальцева гораздо раньше. За полчаса она успела перейти на "ты" с Ниной, найти общий язык с Зеленовым, и только предстоящий разговор вызывал беспокойство и смятение.
Она беседовали с Артемом в отведенном для нее кабинете, когда в коридоре послышались шаги, за ее спиной открылась дверь. Пульс сбился с ритма, нервы натянулись, как струна, она почувствовала на себе тяжелый взгляд. Понадобилось усилие воли, чтобы не обернуться,
- Лидия - такая умница, ее и обучать ничему не надо! - От похвалы Зеленова она зарделась:
- Ну что Вы! Что я могла понять за такое короткое время?
- Лидия Анатольевна работала в рекламном агентстве. Так что она явно скромничает, - а еще она ... в голосе Гальцева послышалась еле сдерживаемая холодная ирония, -... Талантливая портретистка. Причем рисует по памяти.
Ярослав подчеркнуто аккуратно положил перед ней темно-синюю папку:
- Вы оставили вчера.
Лидия вспыхнула: как она могла забыть?! Теперь стал понятен насмешливый тон: он все-таки увидел свой портрет. Впервые за все утро она не нашлась, что ответить. И пока раздумывала, как скрыть растерянность, Ярослав, явно раздраженно, уже обращался к Артему.
- А ты, кажется, спешил в роддом, если я не ошибаюсь!
- Вы говорили, что у Вас ко мне дело, - стараясь не глядеть на нее, Гальцев вернулся к официально-вежливой манере разговора, - Пойдемте.
И не дожидаясь ответа, тут же вышел.
Ничего не оставалось делать, как схватить эскизы, сделанные ночью, и последовать за ним.
Прошу, - открыв дверь кабинета, Ярослав пропустил ее вперед. - Присаживайтесь.
Он показал на стул.
Но Лидия, молча покачав головой, осталась стоять. Так она чувствовала себя увереннее, решительней.
- Ну что ж, тогда я слушаю, - равнодушно, словно ему было совершенно все равно, что она скажет, бросил Гальцев.
Собравшись с силами, сделала шаг вперед и заговорила:
- Ярослав...- не зная, стоит ли в данной ситуации опустить отчество, чуть поколебалась. Только бы он не заметил ее сомнений!
Внезапно Лидия почувствовала себя уставшей. Не надо стараться выглядеть твердой, удачливой... Ей не надо вообще ничего. Будь что будет! И, опасаясь, что не хватит решимости сказать все до конца, до последнего слова, быстро продолжила:
- Я прошу у Вас прощения... Я...
Но он перебил ее:
-За что? Вы уже успели сделать что-то не так? - казалось, что он не удивлен. Словно предугадывал заранее, что она скажет. Ведь знала, что будет нелегко. Была готова к этому.
И все же надеялась. Просто надеялась:
- Нет, конечно. Я о вчерашнем вечере. Я поступила непозволительно грубо. Давайте забудем о том, что случилось. Как будто ничего не было.
Она ожидала чего угодно - язвительности, насмешливости, упреков. Но ответ Ярослава озадачил ее:
- А тогда за что Вы извиняетесь. Ведь ничего же не было.
И опустил взгляд в лежащие перед ним бумаги, словно разговор уже не представлял для него никакого интереса. Да он этого и не скрывал! Не притворялся...
Тогда почему ей так больно?
Но не это показалось самым страшным, а его голос... Он был... никакой. В нем не слышалось ни малейшей интонации, никаких красок и эмоций. Совсем ничего: ни напора, ни удивления... Ни ожидаемой ею сухости или раздражения. Гальцев говорил ровно, вежливо и... безжизненно.
Но показывать, что оскорблена равнодушием, нельзя. Она должна быть, или по крайне мере казаться сильной, уверенной, убедительной.
Чтобы выйти победительницей в этой борьбе! Нет, не с Ярославом, а в борьбе с самой собой! С противной мелкой дрожью, охватившей кончики пальцев. С сомнениями, терзавшими ее изнутри... С сухой горечью, оставлявшей холодный металлический привкус во рту. Заглянуть в себя, понять, в чем ошиблась.
- Что-то еще... Или у Вас все...- прервал Ярослав ее размышления
И положила перед ним эскизы. Бросив на папку беглый взгляд, Ярослав опять уткнулся в документы:
- Вы отказываетесь от проекта? Хорошо, у вас будет другое задание.
Казалось, его ничем не проймешь:
- Нет, не отказываюсь. Напротив, я уже сделала несколько набросков!
Впервые за все время разговора легкая тень пробежала по его лицу. Но она не успела понять, что это может означать. Потому что в следующее мгновение взгляд вновь был равнодушным, словно Ярослав нацепил непроницаемую маску. Если она и думала удивить его, то ошиблась!
И хотя чувствовала почти неощутимую тревогу, легкий холодок, поселившийся где-то глубоко в душе, упрямо продолжала ждать ответа.
Иначе она так и будет трусливо прятаться от жизненных трудностей, не сумеет переступить грань, которая отделяет прошлое от будущего.
Прошлое... Говорят, чтобы избавиться от него, надо встретиться с ним еще раз...
Как бы больно ни было!
Вот она ночью так и сделала. Передав трубку Альбине, вернулась в кабинет, вновь открыла папку.
Собственные рисунки отложила в сторону. Теперь предстояло переделать хотя бы пару эскизов, чтобы Гальцев понял ее замысел, оценил задумку.
Это оказалось не так легко - исправить чужую работу, сохранив при этом общее направление, единый стиль. И внести что-то личное, придать собственный взгляд образам. Она никогда не рисовала для детей. Образ медвежонка получился потому, что дорог ей. Это ее детство, память об отце. Он так хотел, чтобы она нашла себя в жизни! Чтобы стала настоящей художницей - не для славы , не для карьеры, а для того, чтобы приносить радость людям.
Поэтому не надо стараться, чтобы работы понравились Ярославу. Она будет рисовать для детей.
И не для общей, безликой массы, а для конкретного ребенка. Надо только его представить. Например, мальчика, который вчера в кондитерском магазине дергал за руку мать, уговаривая купить ему еще одну шоколадку.
Вот и готов первый эскиз...
А второй... Второй она нарисует для собственного ребенка.. Неродившегося...Такого, каким он мог бы быть...
Дочка... Почему-то представлялось правильным, что это могла быть именно дочь.. Если бы собственный отец не отказался от нее только лишь потому, что она девочка... Если бы не поехала в тот злосчастный вечер к нему домой... Если бы осталась дома...Ничего не случилось бы...
А еще - Лидия никогда не разговаривала с ней, как это делают обычно будущие мамы...
И пока рука выводила очередной образ, она, закусив верхнюю губу, чтобы не расплакаться, разговаривала, словно ее мог слышать маленький человечек.
Мысленно заклинала, просила прощения.
Но верила: когда-нибудь она достанет книжку с этими рисунками.
Прочтет ее на ночь.
И на этот раз не позволит никому встать между ней и ребенком... Она будет любить его за двоих...
Закончив эскиз, сидела неподвижно несколько минут. И вдруг, словно свинцовая тяжесть упала с плеч, развеялась пелена, окутывавшая ее последнее время.
И как будто тепло чьего-то прикосновения вернуло в реальность. Казалось, она прощена. А значит, и сама сможет простить себя...
Вот только Гальцев ее не простил. Сейчас ... Здесь... Не простил...
Иначе не произнес бы так же равнодушно:
- В таком случае, пока Артема нет на месте, вам следует показать рисунки Виктории. Она начинала работу, будет логично и справедливо, если вы все обсудите с ней.
Возможно, надо было напомнить, что он предлагал ей вчера свою помощь, но не смогла этого сделать! Это был последний шанс растормошить Гальцева, и она его упустила.
Уж лучше бы он кричал, выказывал недовольство, даже презирал ее! Но только не эта вежливость, холодная отстраненность!
- Конечно, - ей ничего не оставалось делать, как согласиться.
Ярослав молча встал:
- Пойдемте, я провожу Вас, - словно испытывая досаду, что ему придется это сделать, уже на ходу обронил он...
Виктория, окинув ее любопытным, оценивающим взглядом, тут же переключила внимание на Ярослава.
Лидии же явно давала понять, предупреждала: ты здесь - явление временное, не стоящее внимания. А я, Виктория, - нечто устоявшееся, постоянное. Неужели и она выглядела так же глупо, когда внимала каждому слову Волкова?
На Гальцева Вика смотрела, как лиса на виноград. Так смотрят на запретный плод, на что-то недоступное, недосягаемое, но желанное....
Одним словом, так смотрят на мужчину, которого хотят. В жестах, словах, взглядах сквозила уверенность - рано или поздно она сумеет заполучить Гальцева...
Надо отдать должное Ярославу - он делал вид, что не замечает знаков, посылаемых ему Викторией. Умело сохраняя дистанцию, даже четко проинструктировал, что та должна помочь в разработке общей концепции художественного оформления и советами в организационных вопросах. А всю творческую часть он поручает Лидии.
Обсудив еще кое-какие детали, Гальцев оставил их наедине...
Лидия пыталась вникнуть в суть того, что объясняла ей Вика, но мысли крутились вокруг разговора с Ярославом. Сосредоточиться удалось, только когда Виктория просматривала дополнительные эскизы. При этом уверенно высказала предположение, что навряд ли Гальцев включит их в сборник, так как не любит инициативы, исходящей от подчиненных. Правда, Вика употребила совсем другие слова.
Все оказалось хуже, чем она предполагала.
Глава 10, продолжение.
Ярослав прошел к сейфу. Открыв, достал оттуда старый, проверенный временем, ПМ. Скупым, привычным движением проверил обойму, положил оружие во внутренний карман куртки и стремительно вышел - почти выбежал - из кабинета.
Гальцев направился в учебно-стрелковый центр родной "погранки". Он приезжал сюда иногда, чтобы снять напряжение. Освободиться от агрессии, дремлющей внутри него до поры до времени. Она появлялась внезапно, как вспышка осветительной ракеты.
В тяжелой голове - ни одной мысли, только барабанные удары в висках.
Он был не в состоянии сопротивляться боли, и, что хуже всего, не мог справиться со своим сознанием. Мозг отказывался подчиняться приказам, полностью парализуя волю.
Сейчас ему, как никогда, надо было остыть, прийти в себя! В издательстве, рядом с Лидией, находящейся в соседнем кабинете, это невозможно!
А при виде вороненой стали, завораживающей взгляд, срабатывали какие-то глубокие древние инстинкты. Он успокаивался от грохота выстрела, приятного ощущения разогретого металла. Опьяняюще действовал кисловато-терпкий запах пороха.
Мгновение, прицел, выдох, задержал дыхание, курок... на себя. Плавно не получилось... Прицел дернулся, плечо ощутило отдачу. И с первым выстрелом пуля ушла на 10 см выше центра. Ярослав пытался, но никак не мог сосредоточиться. Вот засада! Не думать, не вспоминать о ней! Но второй и третий выстрел тоже не помогли избавиться от наваждения. Это только кажется легко - не думать, но как же сложно на самом деле! Сегодня его фантазии было особенно где разгуляться...
Не зря говорят: чем больше на женщине одежды, тем больше остается простора для мужского воображения.
Строгий воротничок белой, застегнутой на все пуговицы, блузки, видневшейся через распахнутое пальто. Длинная черная юбка, доходившая до самых сапог. Серьезный взгляд, со значением вскинутый на часы...
Рядом с ней он показался себе тусклым и заурядным - ни дать ни взять - фермер из захолустья.
Чтобы избавиться от этого навязчивого ощущения, он начальственно, пристально оглядел ее с ног до головы. Но так и не нашел к чему придраться. Такая Лидия, всем своим официальным видом подчеркивавшая неприступность, возбуждала даже больше...
...Отставить посторонние мысли! Все, стреляет!
Слабенько. В пятерочку. Да что с ним сегодня такое?!
- Опоздал со спуском! - начал объяснять прописную истину неслышно подошедший инструктор, обучавший Гальцева, когда тот был еще курсантом. - О чем думаешь?!
Как будто он и сам не знает, что затянул прицеливание! А все из-за Лидии! Словно мысли запрограммированы только на нее одну!
Но упорно промолчал: Ермакова весь курс называла полицией нравов за каждодневные наставления о поведении спецназовца. И о том, что оружие не терпит дураков, подходить к нему можно только с трезвой, ясной головой и холодным расчетом. Обращаться бережнее, чем с девушкой на первом свидании. И никаких посторонних мыслей. Конечно, он прав. Ведь это и у самого Гальцева с тех пор в крови. Ничего сложного. Надо собраться...
Встал. Сосредоточился. Вскинул. Прицелился. Пуля легла ниже семерки, мать твою!
- Гальцев, я тебя не узнаю! Дыхание сбиваешь! Палец дрожит! - Строго отчитал его Ермаков. - Пил вчера!- то ли спросил, то ли констатировал факт.
- Была причина, - хмуро бросил он.
- Красивая хоть?
- Кто? - вот пристал, догадливый какой!
- Причина твоя!
Вместо ответа Ярослав удобнее встал, тщательно прицелился под яблочко, аккуратно вложил палец в изгиб спускового крючка, затаил дыхание и плавно нажал на спуск.
...Еще бы! Не только красивая! Но и умная! ...
В пустынном тире заметалось эхо выстрела, мишень опустилась на землю, но тотчас появилась вновь, уже с данными о результатах стрельбы. На этот раз пуля легла правее, прямо в "яблочко".
...Талантливая...
Очередной выстрел... снова 10...
Сексуальная...
Пальцы вновь нажали на курок... Раздался сухой холостой щелчок... Ярослав так задумался, что не перезарядил пистолет.
А всего лишь представил перекинутые через плечо волосы, придававшие официальному облику нежность и женственность. И тут же охватила сильнейшая эрекция. Попытался убедить себя, что ничего не произошло. В конце концов, он же нормальный молодой мужик, и с гормонами у него все в порядке!
...Но есть в Лидии еще что-то. Он даже слов не мог подобрать, да и не стремился. Зачем?
Он все равно для нее груб, примитивен, и прямота его не нужна.
Но утром все сделал правильно: не хамил, не раздражался, а что был холоден...
А она думала, что Ярослав Гальцев обрадуется, как мальчишка на первом свидании? Кинется навстречу...Она, не задумываясь, унизила его! Практически на глазах у друзей! И неважно, как Вершинины об этом узнали: рассказала ли Лидия или он сам ночью. В любом случае это не было для них секретом. А вот для него самого...
Его память ужасно прихотлива. Она подсовывает нежданные воспоминания, а когда пытаешься что-то вспомнить, капризничает как кисейная барышня. Отчаянное насилие над собой не дало никаких результатов. И знал ведь, что так будет. Но все равно пытался вспомнить.
Ситуация мучила неопределенностью и вызывала раздражение. Сигарета за сигаретой, выкуренные в течение нескольких часов с тех пор, как разбудила своим лаем Магда. И так, пока не закончилась пачка... Похмелья, как ни странно, не было.
Не тошнило, и голова не кружилась, не пробирала дрожь в руках. Но при этом - совершенно чудовищное сексуальное возбуждение. Он не хотел думать о ней и все же думал. Зачем? Это было выше даже его собственного понимания...
Ярослав злился на себя, на свою слабохарактерность.
Пытался отвлечься, но ничего не получалось. И потому рассеянно слушал Артема, хваставшегося пополнением в семье.
Потом появилась она.
Как там пишут в книжках? "Он почувствовал ее присутствие"? Ерунда все это.
Гвльцев ничего не почувствовал. Он услышал. Услышал, как почти бесшумно отворилась дверь. Для всех бесшумно. Но не для его чуткого, натренированного за долгие годы службы, уха.
Но не обернулся... Подавил в себе желание посмотреть назад. Не хватало еще, чтобы она подумала, что он ждет. Помедлил, пока не застучали ее каблуки в ответ на приветствие Нины. И неважно, что внутри все кипит...
Он сумел сдержать эмоции. Не показал и виду... С небрежной гордостью поздоровался.
Направил к Артему. Отдал в руки документы, забытые вчера ею на столе... Нет, не ей в руки.. Нине.. Попросил ту помочь в оформлении. Показать кабинет.
И он не может ее принять, не выяснив у Альбины, какие признания могли вырваться ночью в порыве злости.
О чем он говорил ? И только ли с ней и Димкой? Или.... Об этом было даже страшно подумать.. Что он мог наплести Лидии в пьяном угаре и ярости?!
И поэтому сдержанно, вежливо попросил подождать ее...А сам набрал номер Вершининых. Трубку сняла Альбина.
Он извинился за ночной звонок, поинтересовался, не наговорил чего обидного ей или Димке.
- Ярослав, успокойся, - заверила Альбина, - Все в порядке.
А дальше предстояло трудное:
- Аль, а зачем я вообще звонил?
- Ну... в общем... тут такое дело, - сколько он знал Альбину Вершинину, она редко терялась, но сейчас, похоже, был именно этот случай. - Понимаешь...Как бы это объяснить..
Господи, что он вчера нагородил? В сознании промелькнули обрывки отдельных слов: кажется, все же говорил с Лидией... Или о ней?
- Альбин! Я слушаю! - прервал он ее колебания, - Ты филолог или нет? Не мямли, говори, как есть!
- Ты собрался жениться! - выпалила та на одном дыхании, словно боялась, что не сумеет выговорить.
- Что?! Ты смеешься?! - Хотя, нет! Даже для Альбины с ее энергией и неуемным желанием женить его, было бы слишком так шутить. И он действительно что-то говорил на эту тему.
Дальнейший разговор напоминал коктейль из его вопросов - намеков и четких ответов Альбины.
В голове путались, смешивались разрозненные обрывки воспоминаний и переполнявшие эмоции: стыда - докатился, ничего не помнит! Неприятной растерянности - и чью же кандидатуру они обсуждали? Неужели...?!
Облегчения, когда выяснилось, что имя предполагаемой невесты - не связано с той, о ком он подумал. И что вообще невесты-то никакой по сути нет и не будет: Альбина подыскивать ее не собирается, потому что все понимает.
Благодарности - за тактичность Альбины, повернувшей разговор так, что его пьяный бред показался бы со стороны мужским юмором.
А еще его поразило, что Лидию она не оправдывает. А вот объяснения свои готова повторить еще раз. Без подробностей, самую суть, чтобы не раскрывать всех секретов подруги.
И он уже готов был слушать, одновременно потянувшись к папке, лежавшей на столе: так и есть, Лидия вчера оставила. Не забыть бы вернуть.
Машинально раскрыл где-то на середине, чтобы поправить замявшийся лист. И оторопел:
эта женщина приготовила ему еще один сюрприз! Когда только успела?!
В собственном взгляде, запечатленном на бумаге, он прочитал твердость, решительность. В каждом штрихе - чувство достоинства, какая-то своеобразная и мужественная красота.
И в первые секунды он даже довольно просиял: не из тщеславия, а потому что... Она думала о нем?
Но приглядевшись внимательнее к деталям, прочел на своем лице суровую усмешку, самоуверенность, даже некоторый цинизм. Значит, вот каким она видит его! И когда же это он так смотрел? Бесцеремонно, развязно, словно самец , не сомневающийся в победе?! А он-то подумал, что проникся ее эмоциями! Что еще можно исправить случившееся между ними вчера! Видимо, погорячился!
Благодушное настроение, появившееся после заверений Альбины, испарилось. Он так же поспешно, точно скрывая нечто неприятное, порочащее его, захлопнул папку с эскизами.
Резко оборвал Альбину, все равно уже не слышал, что та говорила:
- Аль, извини! Мне сейчас некогда. Я перезвоню.
Вновь накатили раздражительность, злость! Какая разница, что было у нее в прошлом?!
Он не хотел знать! Это уже неважно! И перезванивать, чтобы докопаться до сути, он не будет!
Ему нужно работать. Он принимает решения и отвечает за людей. У него должна быть ясная голова.
Вот только выслушает Лидию, как обещал. И что такого важного она может ему сообщить еще? Он узнает, и всё встанет на свои места. А может, хочет попросить помощи?
Но оказалось: новая сотрудница вовсе не нуждается в Ярославе Гальцеве. Она отлично справляется без него. Разговаривает с Артемом, словно знает того много лет. Именно с ним она советуется, склонясь к компьютеру, именно он выглядит в ее глазах профессионалом.
А Зеленов и про роддом забыл! Совершенно очарован новой сотрудницей! Вот тебе и молодой отец, вот тебе и остепенился. Значит, пока его Ольга в роддоме, Зеленов тут обхаживает новых сотрудниц... Все никак не успокоится, даже после женитьбы! Видимо, сколько волка ни корми! Да, он ревнует! Вот в чем дело! Не ее в скорой активности, не в профессионализме или любвеобильности Артема! А в обычной, старой как мир, взыгравшей жажде собственника - в исключительном праве обладания! Но как спокойно отнестись к тому, что еще вчера девушка с готовностью отвечала на поцелуи, доверчиво прижималась, а сегодня будто его и не существует. Ярослав призвал себя не терять самообладания, не поддаваться ее обаянию.
Он будет холоден, строг и сдержан. Ей не удастся вывести его из себя. Он и глаз не поднимет. Говорить - только по делу.
Вспомнилась ее просьба забыть обо всем. Но говорила ли Лидия искренне или только создавала видимость, что испытывает чувство вины? Она так прохладно держалась, словно сама еще обижалась за его вчерашние намеки о личных отношениях с начальством.
Но он был готов забыть: если бы она извинилась прямо: за то, что ударила. А она как сказала: ничего не было? Ловко повернула ситуацию! А разговор на кухне?! А ее руки, обвивавшие его шею?! А поцелуи?! Их он тоже должен забыть? Она что же - притворялась? Или Лидии Стрельцовой все равно с кем обниматься на улице под промозглым дождем? И она может так запросто все выкинуть из головы?
Ему, насмотревшемуся на всякое в этой жизни, было обидно не от женской пощечины. Пощечина, что?! В конце концов, Галина закатывала скандалы и покруче. Но даже от выходок жены, с которой он прожил несколько лет, не было так тошно, как сегодня,
от прохладного, строгого взгляда чужой, в общем-то, женщины.
Он не возразил ей. Зачем? Он и так убежден в своей правоте. И этого вполне достаточно.
Все правильно! Так ему и надо! Не надо было вчера расслабляться!
Один только раз за все время разговора он засомневался: когда она положила на стол эскизы. Когда же успела сделать?! Ответ напрашивался сам собой: она работала ночью?!
Но вовремя подавил желание протянуть руку к папке. Пересилил профессиональный интерес и простое любопытство. Потому что не мог находиться больше ни минуты рядом с ней! Боялся сорваться! И опять все пошло бы кругу: взаимные упреки, обвинения, обмен колкостями. А он устал от препирательств. К тому же работа - не место для выяснения отношений. Да и боль все же пришла, нашла уязвимое место.
Закручивалась спиралью где-то в пищеводе, а потом падала вниз, превращаясь в болезненный тяжелый жгут в районе желудка. Доигрался до приступа!
Казалось, что это не организм так реагирует на вчерашнее, а засасывает пустота. Одна сплошная пустота, поглощающая остальные чувства и эмоции. Но это состояние она не должна заметить! И вообще, правильнее, если новую сотрудницу введет в курс дела Виктория. Пусть Крылова и не блистает особым умом, но исполнительна, старательна, начинала проект она. Так что все справедливо!
Вернувшись в кабинет после того, как оставил ее с Викой, Ярослав присел на край стола. Сам не зная зачем, повертел в руках документ, который просматривал в присутствии Лидии. За время разговора он раз пять - не меньше - успел прочитать приказ, который и так знал наизусть, о ее же назначении на должность.
- Нина! - крикнул он в открытую дверь. - Нина! - с первого раза, конечно же, не слышит!
Когда та появилась на пороге кабинета, нервно бросил на стол злосчастный лист бумаги, как будто тот был виновником всех бед:
- Что это?
- Приказ, - секретарь в недоумении посмотрела на него.
- Это я вижу! Почему он до сих пор не в отделе кадров?! Я ведь просил!
Нина, мельком взглянув в текст, обиженно отвела глаза в сторону:
- Наверное, потому, что до сих пор на нем не стоит твоя подпись.
Протянула ручку, подождала, пока он ставил широкий росчерк:
И конечно, не сдержала любопытства:
- Может, объяснишь, что это было? Чуть взглядом не заморозил новую девочку. Чем она тебе не понравилась? Ты даже не представил ее всему коллективу.
- Я не нянька.
- Но ты ведь сам всегда занимаешься новыми сотрудниками!
- Нин, ты кем работаешь?! Личным помощником? Вот и иди, помогай! У тебя дел мало? Так я прибавлю!
Та сделала губки бантиком, выхватила бумагу из-под его руки и быстро вышла, плотно закрыв дверь. Сделала это демонстративно беззвучно, словно в противовес его рявканью.
Учить его будет! Нине-то какое дело до Лидии?! Она и знать ее не знает!
Размышления прервал звонок от Вершинина, после которого захотелось застрелиться. Тому, видите ли, было интересно, как осваивается Лидия в новом коллективе!
Как же! Наверняка, прощупывал почву с подсказки жены. Уверив Димку, что все в порядке, Ярослав отбросил ручку, которой подписывал приказ.
Раздражение, копившееся в нем со вчерашнего вечера, набиравшее силу с приходом Лидии, требовало выхода, безудержно рвалось наружу после "содержательного" разговора с Ниной. И наконец, достигло критической массы после следующего звонка, раздавшегося буквально через пару минут:
-Значит так, Соболев! - сразу перешел в наступление, не дожидаясь вопроса, интересующего буквально всех, - Если ты звонишь, чтобы узнать, как Лидия, информирую...
- При чем тут Лидия? - удивленно перебил Игорь, - Ты телефон адвоката обещал. Забыл?
- Извини, просто она сегодня очень популярна, в центре общего внимания, - продиктовав номер, поинтересовался Настей, вчерашним визитом в садик. Выяснилось, что конфеты воспитательница категорически и принципиально отказалась взять:
- Не срослось, - мрачно констатировал Соболев.
Когда Гальцев уже собирался положить трубку, с той стороны нерешительно раздалось:
- Слушай, Ярослав... А как там...Лидия?! - что и требовалось доказать! И этот туда же! Издевается, что ли?!
- Так же, как и твоя Екатерина Алексеевна! - и с ехидным сарказмом передразнив друга:
- Не срослось, - бросил трубку.
Через час он уже был здесь и стоял в 25 метрах от мишени.
И вроде бы начал успокаиваться после точных попаданий в десятку, но что-то было не так! Словно он упустил из виду самую малость! Совершил ошибку. Какое-то звено в цепочке его рассуждений было лишним. Только вот какое - он не мог понять.
Ответ пришел сам собой, когда в тире раздались женские голоса и смех.
Все ясно: на занятия по огневой подготовке пожаловали курсантки с факультета связи.
Институт благородных девиц, как их называл Гальцев про себя.
Потому что не должна женщина наравне с мужиками брать препятствия, стрелять из автомата. Да и шли учиться сюда иногда из-за навязчивой, одержимой идеи выйти замуж только за военного. Романтично ведь: муж в форме! Вот и он не избежал этой участи. Галкиной романтики хватило ненадолго. Когда она поняла, что офицер - это не звездочки на погонах, не праздничные парады на Красной площади, а провинциальные гарнизоны, бесконечные переезды и командировки, из которых надо ждать.
- Запомните, успех стрелка зависит не только от меткости, но и от скорости реакции.
Вот такую быстроту и продемонстрирует нам сегодня на лазерном тренажере бывший участник боевых действий на территории вооруженных конфликтов....- звук собственного имени вывел Ярослава из задумчивости. Ермаков, хитро улыбаясь, протягивал ему лазерный ПМ.
Глава 11, начало.
Право выбрать компьютерную программу Гальцев предоставил инструктору, даже не взглянув на название.
Луч проектора отобразил на экране тира заснеженную лесную опушку. На нее выбегали по очереди шесть волков. Пятерых он уверенно подстрелил. Программа после каждого точного попадания генерировала вой раненого зверя. А вот шестого выстрела не последовало.
Сзади послышалось насмешливое перешептывание и хихиканье, которое стихло под строгим взглядом Ермакова:
- Шестая мишень - волчонок, которого товарищ майор не стал убивать.
- А почему? - раздался наивный вопрос, и Ярослав наткнулся на кокетливый девичий взгляд.
- Пусть подрастет, - усмехнулся он.
По дороге обратно Гальцев попал в пробку. Да еще снова зарядил дождь.
Словно наверху прорвалась плотина. И теперь на людей выливалось неимоверное количество влаги, хлещущей с темных небес.
Он ненавидел такую погоду. И вообще не любил позднюю осень. Почему-то сразу вспоминалась слякоть в непроходимой местности, с немногочисленными, полностью раскисшими, дорогами.
Перед глазами вставали освещенные вспышками молний лица погибших. Совсем еще не обстрелянные ребята... Вся группа... Практически в упор...
А он позволил себе забыть об этом, поддался на провокацию Ермакова, изображал крутого парня. Тот подстегивал его перед девчонками, как в детстве во дворе брали "на слабо".
Гальцев не любил лазерные тиры. Уж очень просто: достаточно подобрать компьютерную программу. И ты можешь стрелять - по бутылочкам, зайчикам или... людям.
Но не чувствуя отдачи, не ощущая опасности, исходящей от настоящего пистолета, никогда не преодолеешь психологический барьер перед выстрелом. Особенно если в качестве мишени выступает человек: стирается грань между условным и живым противником. Да и тактику ведения стрельбы нельзя постичь таким образом. Одним словом, развлечение. Но то ли Ярослав долгое время жил "на автомате", с закрытыми глазами, на ощупь, то ли устал от бешеного темпа, который сам себе задал. Самое страшное - до вчерашнего дня было все равно, как существовать.
Он не знал: хорошо это или плохо. Но в нем вдруг проснулся азарт, интерес к интриге. Только вот кому и что доказал?
Той девочке, задавшей вопрос о волчонке? Посмотрев на его ПМ, она заявила, что ожидала увидеть у настоящего мужчины не устаревший образец советских времен, а что-нибудь более солидное, особенное.
Ну и что толку объяснять, что оружие - это не игрушка, а устройство для убийства одним человеком другого. И ориентировано изначально не на уточек, не на зайчиков. На человека, черт возьми!
Злость, бушевавшая в нем, внезапно сменилась подавленностью, а потом и виной...
Лидия разворошила слишком много забытых, болезненных ощущений. Даже воспоминания, со временем размытые, стали вновь четкими, яркими.
Перепад эмоций, который был так знаком. И сколько угодно можно доказывать всем, что этот сбой в его шаткой нервной системе спровоцировала она. Может, ему даже поверят и посочувствуют, но обманывать себя он не способен: в озлобленном состоянии Ярослав Гальцев беспощаден к себе и окружающим.
Слишком поторопился, изобразив перед Лидией сплошную ледяную глыбу из высокомерия, равнодушия и мрачной вежливости.
Ему приходилось наблюдать во время ссор с Галиной классические женские истерики, сменяющиеся слезами. Однажды случилось бросание на шею с театральными рыданиями.
Сегодня он тоже ожидал очередной вспышки, споров. По опыту знал: надо переждать, сделать вид, что ничего не произошло. Одним словом, пережить.
А Лидия дезориентировала его своим спокойным поведением. Ее достойная манера держаться подействовала как нервно-паралитический газ. Держалась с достоинством, смотрела на него и ждала...
Он растерялся и ничего не узнал. Что с ней случилось, так и не понял.
Только загнал себя в тупик, как загнал за виртуальные красные флажки волков.
Потом, как раненый зверь, уполз в нору, чтобы зализывать раны. Словно волк, который ушел из стаи и живет сам по себе. Но оказалось, что этого мало. Это только во втором часу ночи кажется, что хорошо в холостяцкой квартире. Теперь одиночество кажется некомфортным, бессмысленным. Ни жены, ни детей... Правда, есть друзья. А что друзья? У каждого своя жизнь, семьи. Даже Галка вроде бы вновь вышла замуж. А у него никаких привязанностей, кроме двух собак.
Снова болит голова. А ведь так и проживешь с этой болью и гастритом.
И некому проявить хотя бы ту самую пресловутую жалость, которая, - говорят - унижает.
И что теперь делать дальше? Извиняться?
Простите, Лидия Анатольевна... Ваш новый начальник - самодовольный мрачный тип. Болван, напичканный жалостью к самому себе?! Сидит в пробке и упивается воспоминаниями о прошлом. Так что ли? Замкнутый круг получается - то он извинялся, потом она - опять он.
Он ведь прав! Тогда откуда чувство, что виноват? Словно ударили не его, а он. Ощущение, схожее с тем, какое возникает, когда обидишь ребенка. Будто что-то забыл, потерял...
И уж если он привык мыслить по-военному четко и конкретно, то надо логически подумать. Спросить себя, чего хочешь.
Итак, есть женщина, которая понравилась. Захотелось даже узнать ее поближе. И дело не только в сексуальном влечении. Он желал понять ее мысли, чувства, чем она живет. Может еще не поздно все исправить? Оставить горечь и злобу, дать волю чувствам. Снять эту чёртову маску безразличия, которая будто бы приклеилась на лицо.
Для начала надо прощупать почву, а потом действовать.
Ярослав набрал номер приемной и услышал немного запыхавшийся голос:
- Добрый день. Издательство "Автограф". Говорит помощник генерального директора.
Чем могу быть полезна?
- Нин, как у нас дела? - начал он издалека. В ответ послышалось лаконичное:
- Замечательно, - а доброжелательный тон сменился равнодушно-спокойным,
Отчего ощущение вины только усилилось.
Пытаясь заглушить это настроение, как можно равнодушнее перешел к главному:
- А...как новенькая?
Произнесенное второй раз деловито-равнодушное "замечательно" как-то некстати напомнило популярную песенку про маркизу, у которой, как известно, " все хорошо, все хорошо".
- Нин, а ты другие слова знаешь? - попробовал вывести ее из состояния безразличия.
Что ж, ему это удалось:
- Знаю, но если я их выскажу, то вновь нарушу субординацию, Ярослав Викторович. И если у Вас больше нет вопросов по существу, позвольте мне вернуться к работе. Слишком много дел накопилось.
Обращение по отчеству, намек на его собственные слова означали, что секретарь всерьез обиделась. Значит, и впрямь он перегнул палку утром, если обычно уравновешенной, отличавшейся терпением Нине изменила выдержка.
Ну что, разведчик?! Прощупал почву, провел информационную разведку? Вот проклятый характер! Выместил злость! Нашел на ком! Мало ей ревнивого мужа, она еще вынуждена терпеть раздражение Гальцева!
- Кнопка, ты обиделась? - попытался он исправить положение дел, назвав ее как в детстве.
Она была на пять лет моложе Ярослава, да к тому же небольшого роста, ей иногда доставалось во дворе от мальчишек. Он заступился за нее однажды. С тех пор она ходила всюду хвостиком, чем раздражала. Потом привык. А с годами она стала восприниматься как близкий человек.
- Мне по должности не положено обижаться, - холодно отрезала Нина, задетая его утренним хамством, - Кто я такая? Всего лишь секретарь.
Вот идиот! Бухнул, не подумав, а она всегда переживала, что приходится работать не по специальности. Все-таки дипломированный психолог. И не только на бумаге. Она действительно разбиралась в людях. Подавала большие надежды. Да и дружескими отношениями в рабочее время пользовалась редко. И если сегодня позволила высказаться, то значит, он заслужил!
- Ты же знаешь, что это не так, - виновато пробормотал он, ничуть не слукавив, - Ты мне друг или даже как сестра.
Нина ничего не ответила, и он занервничал:
Извини меня, я не хотел, - жалобно выдавил из себя, - Ну, сорвался..
- Ладно, ты прощен, - смягчила она тон, но оказывается, он рано расслабился, потому что в следующий момент Нина добавила, - Но с одним условием! У меня два вопроса.
- Выкладывай, - обреченно вздохнул он.
- Ты мне рассказываешь, почему такой раздраженный с тех пор, как вернулся из последней командировки.
Ничего себе, куда копнула! Неужели так заметно?
Пока он прокручивал в голове, что сказать, Нина с чисто женской логикой сама сделала выводы:
- И второй вопрос: кто она?
- А с чего ты взяла, что дело в ней?
- Я в курсе служебных дел, а с ними все в порядке. Значит, остается женщина. Из-за чего еще так может злиться мужик? Все вы одинаковы!
- Так уж и все! - возмущенно проворчал он, уходя от ответа, - Любите вы, девушка, обобщать!
Нина снисходительно засмеялась:
- Кто бы говорил! Вы, мужики, тоже уверены, что все про нас знаете. Если у нас что-то, не дай Бог, болит - по-вашему, это означает - нет, только не сегодня. Женщина за рулем, конечно же, опасна! Красивая - значит дура.
Но ты не ответил на мой вопрос.
Ну, Ярослав! - в голосе послышались жалобно-просительные нотки, - Я ее хоть знаю?
На этот раз рассмеялся он:
- И да, и нет! - вроде вывернулся, напустив туману.
- Очень остроумно!
- Это был третий вопрос, мы не договаривались так!
- А ты и на первые два не ответил! - парировала Нина.
Но он же не виноват, что она самостоятельно решила задачку!
И вдруг со спокойной невозмутимостью Нина тихо изрекла:
- Знаешь, Ярослав! Может, так оно и есть: вы умнее! Лучше играете в шахматы, пытаетесь доказать теорему Ферма. Воюете, лезете в горы, получаете Нобелевские премии. Вы - хозяева жизни. Вы обустраиваете этот мир, словно он создан только для вас. А нам остается только подстраиваться.
У нас всего лишь одно преимущество. Совсем маленькое, но оно есть: а именно - женщина всегда права.
Любопытно, откуда столько торжественности и пафоса? Как по писаному говорит!
- И в чем не прав я, по-твоему? - хотя уже и так знал примерный ответ.
- Я должна ответить, как помощник или как друг? - осторожно начала она.
- Нин, я же извинился, - слабо возмутился Ярослав.
- Это потому, что я знаю, как с тобой обращаться. А вот, например, Лидия - новый сотрудник. Ты отнесся к ней без уважения. Это очень обидно, когда проявляют недостаточно уважения. Неужели так сложно было уделить хоть чуточку внимания?
Не удивлюсь, если она после такого "теплого" приема не задержится у нас надолго.
- Почему? У нее какие-то затруднения? Я же оставил Лидии... Лидии Анатольевне задание, - запаниковал, заерзал Гальцев, - Виктория должна помочь ей. Что опять не так??
Оказалось, что существует, по выражению Нины, "одна сплошная ходячая проблема по имени Вика Крылова". И что эту проблему он должен расхлебывать сам:
- Ладно, приеду - разберусь.
Утром Гальцев был уверен в справедливости и логичности своего решения относительно участия Виктории в проекте.
Но оказывается, Вика оставила папку с эскизами у себя. Кое-что вообще забраковала. И теперь Лидия осталась, по сути, без дела. Конечно, Нина нашла ей другое занятие. Догадалась помочь. До того момента, как он позвонил, они проверяли авторские подлинники иллюстраций в сигнальных экземплярах. Но кому нравится чувствовать себя бесполезным! Крылову давно пора поставить на место! Увидела в новой красивой сотруднице потенциальную опасность.
Все это ему пришлось выслушать от Нины, пребывавшей в твердой уверенности, что Крылова в своем активном желании обратить на себя внимание шефа заигралась, забылась! Но ведь он не давал Виктории повода! Ну, бросает девчонка горячие взгляды! Главное, держать дистанцию, чтобы она не строила себе иллюзий! Делать вид, что не замечаешь неприкрытого интереса.
А может, Нина по привычке, свойственной женщинам, преувеличивает, ошибается?
Ну, вышла Лидия от Виктории расстроенная. Но это могло быть последствие их утреннего разговора. Откуда Лидии знать, что он умеет взять верх над личными обидами
И он мог понять профессиональную обиду Крыловой. Отобрали проект, вот и перестаралась в стремлении подставить новую сотрудницу. Результатом явилось бы не сданное в срок задание. Она ведь не знала, что Лидия принята без традиционного испытательного периода. Лучшей рекомендацией послужил талант.
Но вот женское соперничество у него не укладывалось в голове! Он не понимал всех этих бабских интриг, да ему и некогда в них разбираться! Но если не дай Бог, Нина окажется права в том, что Крылова позволила превысить служебные полномочия!
Когда он приехал, в приемной никого не оказалось. Очевидно, Нина еще помогала Лидии.
Не раздеваясь, он сразу направился в кабинет Крыловой.
Та сидела за столом и... красила ногти. Заметив его, она торопливо отставила пузырек с лаком в сторону. Но совершенно не смутилась, что начальник застал ее за посторонним занятием.
- Виктория Владимировна, - стараясь сохранять спокойствие, он решил сразу же перейти к сути вопроса, - а где Лидия Анатольевна? Я думал, вы работаете над сборником!
- Стрельцова? - Крылова картинно пожала плечами, - наверное, у себя. Эскизов у нее оказалось всего лишь два. Так что и обсуждать особенно нечего.
- Лидия Анатольевна, - сделав акцент на имени, твердо отчеканил он, - Получила папку только вчера во второй половине дня. Было бы странно ожидать слишком многого.
Хотя насколько я знаю, эскизов было больше.
- Ну да, пять. Но остальные выполнены не по плану. И вообще, на мой вкус, не вписываются в общий стиль, - не чувствуя приближающегося урагана, попробовала она еще больше утопить Лидию.
- Не помню, чтобы я разрешал Вам давать оценку творческой части проекта, - пока он еще сохранял видимость спокойствия, но если она позволит высказать хоть еще одно слово, то он за себя не ручается. Плевать, что папа работает в мэрии!
Он никогда ни перед кем не прислуживался и не собирается! Что тот может сделать? Лишить его аренды в историческом районе столицы? Он найдет себе другое здание!
Виктория растерянно посмотрела на него и не успела раскрыть рта для ответа, как он продолжил:
- Я дал вам четкое указание всего лишь организовать работу! Но раз вы уже освободились, то прошу вас вернуть папку с эскизами и отчитаться по фотокалендарям. Где "Ночная Москва"? - с ледяными интонациями в голосе приказал он.
Виктория нарочито низко наклонилась над столом в поисках заказа. В вырезе, и без того глубоком, стала видна грудь.
В другой момент Гальцев отвернулся бы. Но сейчас нарочно уставился: пристально, оценивающе. Крылова казалась польщенной таким вниманием.
А он почувствовал вначале что-то вроде начавшегося возбуждения - все же он нормальный здоровый мужик. Но это состояние длилось буквально считанные секунды, а потом и вовсе сменилось легкой брезгливостью:
- Скажите, пожалуйста, где вы работаете?
- В издательстве, - беспомощно протянула Виктория.
- То есть в учреждении! Вы не в баре и не на прогулке! Поэтому извольте соблюдать деловой стиль одежды!
И последнее, - сделал многозначительную паузу, словно речь пойдет о чем-то важном, подвел черту под разговором, - Этот лак не идет вам.
- Почему? - совсем растерялась Крылова. Вот и пойми: то ли она на самом деле недалекая, то ли хочет казаться такой?
- Не подходит к губной помаде! - не преминул съязвить он, - Уж вам, как человеку с высоким художественным вкусом, не знать этого!
Еще раз повторится подобное поведение, можете искать другую работу!
Хлопнув дверью, Ярослав вышел из кабинета.
Теперь осталось самое сложное.
Надо как-то объясниться с Лидией -- по-хорошему, без страданий, лишних упреков и прочего. Но как?.. Или пусть все движется само собой, пройдет. А если не пройдет?
Что же он должен сделать? Исправить ошибку. Пойти к Лидии, посмотреть в её глаза.....и сказать... Сказать, как он сожалеет.
Пускай выкуришь лишнюю пачку сигарет и еще раз почувствуешь себя по уши в грязи. И вообще глупо скрываться, если в любой момент может возникнуть служебная необходимость увидеться.
Ярослав прошел в кабинет, чтобы снять куртку.
Очаровательное существо, поднявшееся из-за его стола, бросилось навстречу. Но вдруг остановилось на полпути:
- Ну наконец-то, жду-жду его, а он не идет! - раздался выразительный голос с характерным чешским акцентом.
Чешский вариант имени; слова, произнесенные с акцентом, означали одно: красавица и умница Лиза рассержена. Вообще-то она одинаково чисто говорила на двух языках, но если переходила на смесь из чешских и русских слов, то жди беды! Вот только выговора от Элишки ему сейчас и не хватало!
Она была похожа на невинного ангела, но что-то непокорное таилось в глубине открытого взгляда. Слегка вздернутый носик и упрямо выставленный подбородок говорили о характере. В то же время в ней не было наигранности, фальши. Очень быстро все становились жертвами ее чар. Не стал исключением и Гальцев. Какое-то время он еще пытался бороться со своими чувствами, чтобы не привыкнуть к Элишке, поскольку существовала вероятность того, что она может окончательно переехать в Чехию. Но рядом с ней Ярослав ощущал себя самим собой: не надо было притворяться. Вот кто умел поднять настроение непосредственностью и искренностью! В присутствии Элишки он невольно начинал смотреть на мир ее глазами. И вскоре понял, что пропал. Окончательно и бесповоротно.
Попробуйте сопротивляться пятилетнему ангелу с небесно-голубыми глазами, опушенными густыми ресницами! Волна роскошных русых волос, ниспадавших до талии, придавали ей не по годам обаятельный вид. Что же будет с мужской частью населения сразу двух стран, когда она вырастет? Внешность и гордый характер Лиза унаследовала от отца, а от матери - рассудительность. В 19 лет Нина выскочила замуж за красавца-чеха, работающего сейчас тренером в одном из российских хоккейных клубов. А уже через год у них родилась Элишка. По-русски - Лиза.
- А ты почему не в садике?
- В нашей группе каротин, и папа привез меня сюда.
- Карантин, - поправил ее Гальцев, - каротин в морковке.
- Потому и оранжевая?
- Да, именно поэтому она оранжевая, - машинально ответил он, положив на стол эскизы Лидии, которые он забрал у Крыловой, - Ну все, Лиза! Мне надо работать, а ты пока можешь посмотреть новые книги и выбрать себе любую понравившуюся, - кивнул он на стеллаж с сигнальными экземплярами. Но только он собрался открыть папку, как девочка упрямо заявила:
- Я - Элишка, а ты теперь - не мой принц Ярек!
- А кто же я? - поинтересовался только что свергнутый с престола принц, впрочем, и так предугадывая ответ. Эта игра началась у них полгода назад, когда Лиза рассказала ему чешский вариант "Золушки". С тех пор она объявила его своим принцем Яреком. И заявила: когда вырастет, выйдет замуж только за него, потому что он сильный и красивый.
- Ты просто Яроуш, - Этим чешским вариантом имени Ярослав Лиза награждала его всякий раз, если злилась на него.
-Это почему же? - еле сдерживал улыбку и одновременно гадая, когда успел обидеть и ее.
-Немилуи те уж (не люблю тебя больше)!
- И что мне теперь делать?
- Ничего, переживешь! Найди си йиноу ( найдешь себе другую), - Вот стрекоза! А ведь стало обидно от взрослых слов, произнесенных по-детски наивно! Ярослав беспомощно посмотрел в поисках поддержки на Нину, как раз вошедшую в кабинет.
- Не надо было обещать жениться! - прикрыла рот папкой та, заливаясь смехом. Отругав дочь за то, что та без спроса пробралась к Ярославу, секретарь хотела увести ее. Но Ярослав, увидев жалобный детский взгляд, прошептал:
- Не надо, она не мешает.
- За что же я впал в немилость? - развел руками Ярослав после того, как Нина вышла.
- Ты сегодня на всех роззлобены (сердитый). Потому что встал не с той ноги. Так сказала мама Ли?душке, - совершенно забыв о роли обиженной невесты, Лиза наивно начала выдавать все секреты, услышанные из разговора взрослых. Вот почему так тихо в издательстве, будто все вымерли! Наверняка, уже наслышаны, что шеф сегодня не в духе.
- А кто такая Ли?душка?
- Эх, ты! - укорила его девочка, - Не знаешь, кто у тебя работает? Она хорошо рисует! - и до него дошло, что речь идет о Лидии.
- Еще - она красивая и добрая, - только в этом возрасте можно говорить о чужой красоте без малейшей тени ревности или зависти. Произвести впечатление и сразу завоевать привязанность Элишки удавалось далеко не всем: она хорошо чувствовала неискренность. Судя по всему, Лидии это удалось. Что же он упустил, не заметил в этой женщине, что рассмотрели все остальные?
- Только она очень грустная, - вывела его из размышлений Элишка.
- Почему ты так решила? - он сумел испортить все гораздо сильнее, чем думал. Если ребенок, пусть и не по годам сообразительный, заметил чужое настроение.
- Она вздыхает! - тут Лиза показала, как именно вздыхает Лидия, - И иногда смотрит в окно. - Ну, все! Ей осталось только угадать, кто обидчик Лидии!
- Хочешь "Мишку на севере"? - пытаясь увести разговор в другую сторону, подвинул к ней пакет с любимыми конфетами Нины, купленными по дороге.
- Красивый мишка, только у Ли?душки лучше, - словно нарочно их разговор опять вернулся к Лидии.
- Эти? - Ярослав раскрыл эскизы. Но прежде чем рассмотреть их самому, внимательно наблюдал за Лизой. Кто оценит их работу лучше самого читателя, причем независимого, искреннего, полагающегося только на собственный вкус? Если книга не тронет ребенка, если ему откровенно скучно, то никакой худсовет никогда не сможет убедить Гальцева в целесообразности издания. Реакция последовала незамедлительно:
- Нет, но эти мне тоже нравятся, - Лиза перевернула второй файл и совершенно естественно "превратилась" из ангела в обычную милую девочку:
- Ух, ты! Какой медведь! - небесно-голубые глаза широко распахнулись, а детская рука затеребила его рукав, - Ой, а девочка красивая! Как живая! Ярек, да посмотри же!
Майор Гальцев, бывший армейский разведчик и СОБРовец, а теперь руководитель солидного учреждения, тридцатилетний здоровый мужик вслед за пятилетней девочкой готов был воскликнуть "Как живая!". Непонятное чувство охватило его, когда он всматривался в будущую иллюстрацию. Вроде обычная девочка, какую обычно изображают в сказках - в платочке и сарафанчике. Но было в ней что-то, кроме выразительности и живости, не поддающееся описанию.
Ярослав поинтересовался, что еще показывала ей Лидия.
- Там был медвежонок на льдине. А рядом - медведица. Помнишь мультфильм про Умку? Ли?душка подарила рисунки мне, сказала, что не пригодились. Мне кажется, она из-за этого и расстроилась. Но мама забрала и спрятала.
Выйдя в приемную, он забрал у Нины остальные наброски. Присев тут же на край ее стола, принялся рассматривать. Мысленно ругал себя всеми мыслимыми и немыслимыми словами: пока он строил оскорбленную добродетель перед Лидией, чуть не упустил важные и любопытные идеи. Еще и гордился: своей вежливостью, сдержанностью. Как же - руководитель, может позволить себе демонстрировать снисходительность, самоуверенность! Она проявила инициативу, показала заинтересованность в его же бизнесе! Он должен немедленно поговорить с Лидией, как и собирался!
Попросив Нину сходить за ней, сам остался ждать в приемной. Взял наугад с секретарского стола открытую книгу, оказавшуюся любовным романом. На заложенной странице прочел практически слово в слово, что слышал уже от Нины по телефону. Так вот значит, она откуда почерпнула эту галиматью! И при этом называет себя дипломированным психологом! Он уже приготовил по этому поводу шутку, но вдруг ниже его взгляд наткнулся на фразу:
"Труднее всего сказать - прости. На самом деле - в этом секрет. Прощение не наполнено никакими чувствами, оно очень близко к здравому смыслу. Оно приходит, когда ты понимаешь, что другой человек не мог поступить иначе, а только так, как поступил".
Пока он обдумывал прочитанное, вернулась Нина:
- Ярослав, я не нашла Лидию. Ее нет ни в кабинете, на на первом этаже.
- То есть - как нет?! Куда она могла пропасть?! - очевидно, он выказал излишнее неравнодушие, чем выдал себя с ног до головы.
- А что ты так переполошился? - подозрительно посмотрела на него Кнопка.
- У меня пропал сотрудник, как же не беспокоиться? И потом, ты же сама уверяла меня, что надо уделять больше внимания, - проворчал он, пытаясь изобразить недоумение.
- Да куда она могла деться? Вещи ее на месте...Подожди: я поняла: это она? Из-за Лидии ты так раздражен? То не замечаешь ее, то волнуешься... Твоя игра в "да и нет"... Удивленное Лидино восклицание, когда она вчера пришла на собеседование! А видел бы ты свое выражение лица утром! Вы знакомы!
- Да вот же она! - Элишка тянула шею куда-то за окно, выходившее во внутренний дворик особняка.
Ярослав, мысленно поблагодаривший Лизу за то, что удалось хотя бы на время уйти от ответа, проследил за ее взглядом. Лидия стояла под козырьком запасного выхода и медленно чертила острым носком по мокрому асфальту.
- Она опять грустная. Ты ее не обижал? - Он покачал головой и нахмурился, но от Лизы, этой маленькой стрекозы, не укрылось его выражение лица:
- Се нестыди те? (и не стыдно тебе?), - укоризненно покачала она головой.
- Стыдно, очень стыдно, - признался Гальцев.
- Так то неможне - (так нельзя), такой большой и сильный, а обижаешь. Теперь надо попросить одпущения. Это очень просто - подойди и скажи, что хочешь помириться.
Действительно, просто - в пятилетнем возрасте.
- Прощения, - автоматически поправил Ярослав, хотя, именно так - отпущение грехов - подходит больше. А может, так и надо? Может, на самом деле все очень просто? А он усложняет? То же самое он прочитал в Нининой книге. Только там изложено затейливо и умнО, а пятилетний ребенок высказался незамысловато, по-детски наивно, но при этом мудро и правильно. Чтобы понять самому, не хватило непосредственности, доброты. Он очерствел, и стал больше полагаться на ум, чем на сердце. Дети живут чувствами и эмоциями, они не строят планов, стратегий, тактик, они живут и поступают так, как подсказывает им их маленькое сердечко.
Схватив куртку, Ярослав бросился вниз, перескакивая через истертые ступени старой лестницы. Словно что-то подталкивало в спину.
Что она делает под дождем? Вспомнился вчерашний вечер, когда она вот так же спряталась ото всех на улице. Выбежав во двор, Ярослав готов был силой вернуть ее, но стоило взглянуть на Лидию - и не смог тронуться с места.
В ней вновь ощущалась та беззащитность, которую еще вчера можно было заметить невооруженным взглядом. Та же трогательность в глазах. То же беспокойство. И в то же время непонятная в их ситуации умиротворенность. Чужая боль толкнулась в сердце, отозвалась там его собственной давней болью. Не умом, а собственной, ненужной Лидии, душой он понял вдруг, как плохо сейчас ей.
Поэтому некоторое время он издалека наблюдал, не смея нарушить ее одиночество.
Подставив под водосток сложенную ковшиком ладонь, на которую упала тяжеловесная дождевая капля, Лидия наблюдала, как рядом, на асфальт, шлепнулась другая...Надулась пузырьком...И вскоре десятки таких же капель без перерыва стекали тонкими прерывистыми струйками ей в руку. И неотвратимо утекая сквозь пальцы, прокладывали на земле радужные дорожки, выводя красивые, но видимые лишь мгновение, рисунки.
Но ее воображение успевало выводить прихотливые образы. Слишком прихотливые. Хоть что-то полезное для себя она вынесла из этой ситуации: впервые за все время, прошедшее с момента потери ребенка, идеи просились на бумагу.
А вот слова сегодня дались тяжелее. Она сама пришла к нему... А он?.. Неужели она так много просила? Даже не понять. Всего лишь поверить в искренность ее слов. Ей почему-то важно было услышать, что Ярослав простил ее. Даже если он и обиделся. Даже если оскорбление, нанесенное ему, слишком велико. Для чего тогда нужны были его вчерашние слова и признания? Действительно ли это было всё правдой? Или это очередной способ мужского обольщения? Что же всё-таки он чувствовал на самом деле?
С тех пор, как она вышла из кабинета Ярослава, она действовала как робот. Бесконечная усталость, что появилась в ней, шептала, предлагала, уговаривала ее замереть, застыть, раствориться.
Нормальная защитная реакция, - решила она, наполняя ладони холодной водой, - временно отключились чувства. Иначе сойдет с ума. Или она просто не чувствует злости на него? Вообще-то оба виноваты в том, что произошло.
Но, пытаясь заглушить ощущение собственной вины, каждый из них не заметил чувств и желаний другого. Словно всё было распланировано... Что же удивляться, что...не сошлось. Ей показалось вдруг, что она слишком уж размахнулась в несбыточных мечтах и безудержно много требует от судьбы. В конце концов, жизнь не разрушилась вновь, и мир не рухнул у порога этого подьезда.
Пора бы спуститься с небес на землю, начать жить реальной жизнью, а не той сказкой и мечтами, в которую её затянуло. Не поддаваться больше его обаянию. Так будет лучше. Они слишком разные. Еще не прошло достаточно времени с момента расставания с Олегом, чтобы начинать строить новые отношения.
Или это поздняя осень доводит ее вновь до состояния полной пустоты? Убежать бы далеко и там проспать всё это время вечных зонтов и простуды... Хочется проснуться уже в зиме, и чтобы рядом был тот, кому ты нужна. А сейчас есть только туман, тяжёлые тучи, повышенная влажность, холодные руки. И пьянящая сладость вина обратилась в непереносимую горечь.
Лидия поежилась, но не от холода, а от какого-то внутреннего озноба... Опустила руку в карман и нащупала там твердую пачку. Вспомнила, что это сигареты Альбины, которые она выхватила вчера у Димки. Вдруг сильно захотелось закурить. Алька утверждала, что ее это успокаивает. Может, попробовать? Зажигалка выдала язычок пламени. Она попыталась затянуться, развернувшись, чтобы не мешал ветер, и...заметила Ярослава.
- Тебе не идет, - взглядом показав на сигарету в ее руке, заметил он.
- Да я и не умею, - вздохнула она, начиная вновь испытывать при его появлении множество эмоций. Непонятную обреченность, словно и тут она разочаровала его. Раздражение на Гальцева: вот, как?! Они снова на "ты"? Злость на себя за то волнение, которое он вызывал в ней.
- Тогда и не надо начинать, - И с аккуратностью, граничащей с осторожностью, он взял из ее руки сигарету и точно бросил в урну.
Растерявшись, Лидия не могла подобрать нужных слов, и только глаза выдавали ее возмущение: он еще и командует!
- Пойдем, - и боясь, что мог обидеть, даже хуже, оскорбить ее своими замечаниями и действиями, добавил, - Холодно... И дождь.
- А мне нравится такая погода, - неожиданно для самой себя тихо проронила она, - Хорошо работать и думать.
Все, что они хотят сказать друг другу, они могут сказать здесь и сейчас. Он вынужден был терпеть ее утром. Но не смог скрыть своих истинных чувств. Наверняка, ему неудобно нарушить обещание, вот и не знает с чего начать. Потому и слова произносились Ярославом медленно, раздельно. И чтобы облегчить ему задачу, она начала первая:
- Если тебе неприятно работать со мной после случившегося вчера, скажи об этом прямо. Я пойму и уйду.
Она смотрела ему прямо в лицо, надеясь, что он подтвердит или опровергнет ее предположение. Это было настолько странно и нелепо, что Ярослав сумел только произнести:
- Тебе совсем не понравилось у нас, - жалобно вынес он сам себе приговор, понимая глупость и бессмысленность собственных слов: что могло понравиться: его самодовольное поведение или как безо всяких оснований ее подставила Крылова?!
- А за то, что оскорбила тебя вчера, еще раз прошу прощения,- не то чтобы теперь ей нужно было получить его. И так было предельно ясно, что он не сумел переступить через себя. Она ничего не открыла нового: гордый мужчина редко идет на компромисс.
Это было сказано ею скорее для самой себя, чтобы успокоить свою совесть, чтобы знать, что она использовала все шансы.
Только эти слова смогли вывести Гальцева из странного оцепенения, в которое он впал. Теперь оно развеялось, а в висках снова закопошилась знакомая боль:
Как это она уйдет? Куда уйдет? И почему он больше ее не увидит? Все, хватит с него этой ерунды! Он готов был уже высказать ей вслух, но внутренний голос запретил это делать: а кто довел ее до такого состояния?
- Лидия, не надо! Пожалуйста! - Он не позволит ей унижаться перед ним! Мало того, что он совершил утром непростительную глупость, так она еще оставляет за ним путь к отступлению! - Ты уже извинялась. Достаточно.
Это я повел себя глупо, непрофессионально и... - оказалось самым сложным выразить словами то, как он воспринял ее извинения. Одно неверное выражение, и хрупкое равновесие, установившееся между ними, вновь нарушится. И тогда уже ничего не исправить. Но он заставил себя продолжить, подбирая слова особо тщательно:
...- И не по-мужски. Кроме того, извиняюсь за некорректное поведение Виктории: она не имела права принимать решение, хотя бы на том простом основании, что не является членом редакционно-художественного совета. Да ты и сама слышала: я дал ей твердые указания. Понимаешь, как человек, много лет отдававший приказы и подчинявшийся им, я привык, что распоряжение должно четко исполняться. Поэтому и не мог представить, что она может расценить мои слова по-другому.
Я понимаю, что твое первое впечатление нельзя назвать приятным, и ты, конечно, имеешь для этого все основания. Но я прошу остаться. Мне действительно нужен хороший специалист. Хотя бы на время, скажем на пару месяцев. Если и после этого твое мнение не изменится, то тогда обещаю больше не удерживать тебя.
Лидия замялась:
- Хорошо, ...я остаюсь.
- Вот что, - придя в себя, уже решительно рассудил Гальцев, - здесь не место для подобных разговоров. Пойдем. - Не оставляя ей права выбора, Ярослав потянул на себя женскую ладонь... Почувствовал ее замерзшие пальцы и попытался скрыть замешательство от прикосновения за беспомощным ворчанием:
- Говорил же, холодно...
Воспользовавшись моментом, когда он открывал дверь, Лидия осторожно высвободила руку, ставшую почему-то безвольной, тряпичной, и проскользнула внутрь.
Подмигнув Элишке, Ярослав забрал со стола рисунки. Зашел в кабинет и положил их перед Лидией, уже успевшей снять пальто:
- Я хотел поговорить об этих эскизах, - попытался исправить он положение.
- Этого больше не повторится, - заверила Лидия его.
- Чего - этого? - пребывая в легком недоумении, только и сумел проронить он.
- Самодеятельности, - выпалила она, прежде чем успела усомниться в разумности своего признания. Еще не хватало, чтобы он подумал, будто она критикует его. Или того, хуже - жалуется на Крылову.
- Че-его? - уже не скрывая удивления, протянул он, - И кто же?... Хотя, я кажется догадываюсь.
Черт бы побрал Викторию Крылову с ее больным сексуальным воображением! Он ей такую самодеятельность покажет! Но и он тоже хорош! Нечего было смешивать в одну кучу личные отношения и работу!
- Значит, так, - немного успокоившись, пододвинул к ней чашку с чаем, - Я предпочел бы назвать твои идеи инициативой: разумной, смелой, достойной внимания.
- Да ты сама-то понимаешь, как это здорово? - Ярослав забрал рисунки назад и еще раз вгляделся в них, - Честно говоря, удивлен - когда ты успела столько сделать! Мне понравилось.
То ли от выпитого горячего чая, то ли от его осторожной заботы Лидия отогрелась, расслабилась и набралась смелости:
- Правда? Значит ли это, что эти эскизы будут включены в сборник? - наверное, это было слишком смело, судя по реакции Ярослава:
- Нет, не будут.
- Извини, - смутилась она, - Ты сказал, что тебе понравилось, вот я и подумала...
- Правильно, понравилось! Поэтому мы издадим этот рассказ отдельной книгой. - От удивления она не нашлась, что ответить.
- Кстати, ты была когда-нибудь в типографии?
- Нет, а можно?
- Нужно! Завтра я покажу тебе все. - От его улыбки в душе шевельнулась предательская теплота, и помимо воли Лидия улыбнулась в ответ.
Но вспомнив, к чему приводит подобная слабость, сумела выговорить:
- У меня есть одна просьба или условие... Называй, как угодно. Я хочу, чтобы наши отношения оставались только деловыми.
Ярослав раздумывал всего несколько секунд:
- Ну что ж... Может это и разумно.
Разве не этого она хотела?! Тогда почему от его ответа ей стало вновь холодно и пусто?
Глава 12, начало.
Почти три месяца спустя
Лидия осторожно сошла со ступенек электрички. Спрятав волосы под меховой капюшон, посильнее закуталась в шубу: столица встретила ее ветром и обильным снегопадом, грозящим перейти в метель. После родного городка Москва показалась ей огромным муравейником, где каждый спешит по своим делам. Выйдя из метро, Лидия уверенно свернула в переулок, ставший привычно знакомым.
Она не стала заходить на съемную квартиру, в которую переехала. Найти жилье помог...Ярослав. Узнав от Альбины, что Лидия ищет подходящий вариант недалеко от издательства, он предложил посмотреть квартиру друга, за которой присматривал, пока тот находился в командировке. Заверил, что она только избавит его от лишних хлопот. Так что Лидии приходилось оплачивать только коммунальные платежи.
Это был замечательный выход. Сэкономленные деньги помогли покрыть кредит за машину. Теперь осталось только расплатиться с Волковым.
Осталась неделя до срока, указанного в расписке. Лидия решила получить ссуду в банке. Сегодня же она возьмет справку в бухгалтерии и вскоре вернет долг. Чтобы больше ничего не напоминало о прошлом по имени Олег Волков. Постепенно память притупила воспоминания. Да и было некогда: все время Лидия посвящала работе. Хотя Алька не раз упрекала ее за то, что она забросила личную жизнь. Что так нельзя, что если не Ярослав, то кто-то другой должен появиться. Но она только недавно обрела свободное пространство, ощущение самодостаточности. Как давно у нее этого не было!
И потому совершенно не хотелось строить новые отношения, когда только недавно разрушились старые. Она стала внутренне свободна, и это помогло смотреть на окружающее другими глазами. Новый взгляд дал много...
Она перестала нервно коситься на влюбленные парочки и думать, что ей не повезло. Освободившись от иллюзий, обмана, переоценила и отпустила прошлое, поняла свои слабости. Вычеркнула того, кто надолго лишил ее самостоятельности и женского достоинства. Она ничего и никого не ждала. Нет, она не собиралась отказываться от будущего, но хотела разобраться. Понять, почему не сложилось, и чего сама желает от действительности.
Она просто жила... жила настоящим, не заглядывая далеко вперед.
Каждый день это настоящее было чем-то наполнено: то пьянило свободой, то будоражило творчеством... Успокаивало дружескими встречами... Радовало тихими вечерами, когда возвращалась пешком домой...
Она не чувствовала привычной усталости и пустоты. Наоборот, была полна сил и уверенности! Как будто проснулась от долгой спячки или вернулась из затянувшейся командировки... Казалось, стрелки часов специально сбавили темп, чтобы она успела отдохнуть. На новогодние праздники Лидия уехала к маме.
Она гуляла по любимым местам, любовалась родным городом. Как давно она вот так не бродила по улицам! Впервые никуда не спешила. Возвращалась домой, подходила сзади к матери, обнимала родные плечи и, вдыхая знакомый сладкий аромат, шептала, как в детстве:
- Мамочка, от тебя пахнет конфетами.
Незадолго перед отъездом она почувствовала, что скучает по Вершининым, Нине, любимой работе...и по Ярославу. Да, она скучала по нему. Было бы странно не вспоминать человека, с которым виделась до этого каждый день на протяжении почти трех месяцев.
Непонятное предчувствие, охватившее ее при этом, не было тревожным или даже волнующим... Скорее являлось естественным ожиданием встречи и предвкушением перемен. Это состояние "вылилось" на холст в виде необычного сюжета.
И вот она вернулась в Москву. Впервые за все время проживания в шумном, суетном мегаполисе ощутила себя как дома и незаметно улыбнулась... Наконец-то дома... Даже у мамы она не чувствовала себя больше так свободно и уютно.
Проходя мимо служебной автостоянки, Лидия с удивлением отметила, что не видит знакомого темно-серебристого BMW. Обычно, когда она приезжала на работу, автомобиль уже стоял на своем постоянном месте.
Или вначале Гальцев заехал в типографию? Но и на противоположной стороне улицы, рядом с типографским корпусом она не заметила его машины. Как?! Неужели ее принципиальный и требовательный начальник опоздал? Хотя он вполне мог приехать на метро. Так сегодня удобнее: занесенный снегом город стоит в пробках.
И вообще - ей не должно быть никакого дела до того, на чем добирается Гальцев на работу! Ничего личного! Вспомнился случай, произошедший за 3 дня до праздников.
Тем утром она почувствовала себя нехорошо. На улице заболело горло, словно туда насыпали мелкого стекла, в теле появилась разбитость. Стало понятно, что поднялась температура. Ее опоздание на полчаса было сразу же замечено Ярославом.
- Зайдите ко мне! - хмуро отрезал он, увидев ее при входе в офис.
- Он уже такой приехал, - поспешила шепнуть ей Ниночка, посоветовав или молчать, или во всем соглашаться. И тогда все обойдется.
Лидия благодарно кивнула в ответ, догадываясь, что стало причиной вызова на ковер.
Тоном, не предвещавшим ничего хорошего, Ярослав отчитал ее за опоздание.
Такое произошло впервые, но она предпочла не возражать, да и сил для этого не было. Она толком и не понимала, что тот говорит. Лишь сумела тихо выдавить из себя:
- Прошу меня извинить. Больше такого не повторится.
- Надеюсь, - смягчился Гальцев. Подойдя практически вплотную, он вдруг дотронулся до ее лба. Прикосновение мужской руки приятно холодило разгоряченную кожу.
- И зачем ты вышла на работу в таком состоянии? - прервав ее неубедительные попытки объясниться, он проворчал что-то про упрямство некоторых особо сознательных сотрудниц.
- Сейчас же отправляйся домой, - взяв со стола ключи от машины, он стал настаивать, чтобы отвезти ее. Но она твердо и категорично отказалась, заявив, что доберется сама.
-Тогда обязательно позвони! - просьба скорее походила на приказ. Но дома Лидия моментально рухнула в постель и проспала до следующего полудня. А звонить по прошествии суток ей показалось глупым. Хотя надо признать: за все время работы в "Автографе" это было единственное недоразумение, возникшее между ними.
До этого у нее не было поводов для раздумий. Все получалось само собой, без усилий, легко и непринужденно. Сослуживцы были внимательны и дружелюбны. Она прекрасно ладила с Зеленовым. Кстати, тот оказался прав: Гальцев был хоть и строгим, но справедливым руководителем. И даже Виктория больше не пыталась задеть ее, предпочитая держаться на расстоянии. Вопреки опасениям Лидии, конфликтов с Ярославом больше не происходило. Не было ожидаемой неловкости. Инициативу он и, правда, одобрял и приветствовал. Сам однажды поднял эту тему - после того, как похвалил ее отчет. Заверил, что всегда готов выслушать новые идеи. Вначале показалось, что Гальцев пытается загладить вину, но того же самого он ждал от других. Тем более, как потом признался, глупо было бы не доверять специалистам в той области, в которой они понимают больше, учитывая специфику его прошлой военной деятельности. Правда, в последнее время по непонятной причине Ярослав часто раздражался в разговоре с остальными сотрудниками. Хотя голоса никогда не повышал: его недовольство проявлялось в холодном тоне, мрачном настроении. Лидия подозревала, что ее обошла эта печальная участь, потому что он помнил о двухмесячном сроке, предложенном на размышление. Хотя она не помышляла, чтобы уволиться.
Больше всего от шефа доставалось помощнице, с которой у Лидии сложились хорошие, даже дружеские отношения. Она была в курсе семейных проблем Нины. И даже вкратце, не вдаваясь в подробности, поделилась с ней своим прошлым. Лидию забавляло, как умело и иногда незаметно для самого Гальцева секретарь ставила его на место.
Одно казалось подозрительным: Нина часто сводила разговор к Ярославу. При каждом удобном случае она упоминала о нем: то вдруг вспоминала, как тот защищал ее в детстве. То расхваливала, что первое время на посту генерального директора он чуть ли не сутками не вылезал из офиса, разбираясь в издательском бизнесе, доходя до всего своим умом и настойчивостью. В отличие от Альбины с ее секретными интригами, Нина действовала напрямую, с подчеркнутым простодушием. Слава Богу, недавно, перед самым ее отъездом, обе подруги затихли...
Лидия поднялась к себе, сняла шубу и прошла в приемную.
Поздоровавшись с Ниной, кивнула в сторону кабинета:
- У себя?
- Нет, Ярослава сегодня не будет, - доверительно выдала та целый поток информации, - У него собака умерла. Он два дня с ней просидел, а вчера вечером усыпили.. Для него собаки как дети. С Лордом еще в СОБРе работал. А сейчас позвонил и сказал, что не приедет. А у тебя что?
Лидия объяснила, что требуется подпись Гальцева на справке о заработной плате для предъявления в банк:
- И что теперь делать? - расстроилась она, - Мне очень срочно надо.
Нина, пожала плечами и, задумавшись на несколько секунд, вдруг предложила:
- Знаешь, что! Если дело совсем не ждет, поезжай к нему домой. Тут рядом, две остановки на метро. А если на машине, вообще минут 10 езды.
- Это, наверное, неудобно, - засомневалась Лидия: одно дело - встречаться с ним в офисе, а другое - ехать к нему домой.
- Да что же тут неудобного? Адрес я дам. А заодно мои бумаги захватишь. Целая гора документов скопилась, - пожаловалась секретарь, для убедительности ткнув рукой в стопу папок.
- А может кто-то из замов подпишет? - Лидии показалось, что Нина как-то уж слишком воодушевилась.
Нет, - уверенно возразила Нина, - тут один важный договор есть на кругленькую сумму, - Без согласования с Ярославом не могу, пусть сам проверяет. И потом - неизвестно, примут ли в банке твои документы без подписи генерального директора. Там знаешь, как строго?! И проверять могут долго.
Лидия продолжала сопротивляться, предложив отправить к Гальцеву курьера.
- А справку тоже с Андреем отправить? - покачала головой Нина, - Хочешь, я предварительно позвоню Ярославу? - но, увидев, что Лидия продолжает колебаться, обиженно проронила:
- Ну как знаешь, в конце концов, дело твое. Я хотела, как лучше.
Стало неудобно: Нина заботится, а она упорно стоит на своем. Но прежде, чем успела согласиться, та вдруг выдала:
- Правильно Гальцев говорит: упрямая ты.
- Вот как! Когда это он так говорил? - Ярослав обсуждает ее, пусть даже с Ниной! Все равно обидно и неприятно!
- Да это я так! Ты не слушай меня! Я может, неправильно поняла! - всполошилась Нина, поняв, что сболтнула лишнее и начала убеждать, - А Ярослав тебя ценит! Правда-правда!
Сама слышала! Пока ты болела, он на совещании говорил, что все работали бы с такой душой и инициативой, как Стрельцова.
Лидию вдруг охватила решительная злость, и она пошла одеваться. А когда вернулась в приемную за адресом, то Нина сообщила, что звонила Гальцеву, и тот ждет.
Без труда отыскав дом, в котором жил Ярослав, Лидия на лифте поднялась на 10 этаж. Очутившись перед квартирой, чуть помедлила, прежде чем позвонить в дверь.
Странно, но она не испытывала ни волнения, ни напряжения. Скорее легкое раздражение при воспоминании об ее упрямстве. Это придало какой-то непонятной решимости, и она твердо нажала на звонок. Неожиданно вспомнила, как настойчиво звонил он сам в дверь Вершининых на следующий день после их знакомства. И, развеселившись, задержала руку на кнопке чуть дольше, чем следовало бы.
-- Иду!!! -- недовольно протянул Ярослав, одновременно открывая дверь.
Она оторопела. Его темные густые волосы были всклочены, на скулах поблескивала черная щетина.
- Лидия? - улыбка медленно сползла с ее лица, когда она осознала, что он удивлен, -Нина сказала, что приедет Андрей.
Не такой встречи ждала она. И разозлилась: на себя - за свое ненужное, внезапное веселье. На Нину, которая так подставила ее. На Ярослава, за то, что он, оказывается, не рад ей.
А чего она ожидала? Что те две недели, пока они не виделись, он скучал, вспоминал?! Да может, у него за это время кто-то появился! Это не должно ее касаться! Она сама установила правила игры! Но мысль о возможной женщине неприятно кольнула где-то слева.
- Очевидно, Нина что-то напутала, - рассерженно и одновременно с обидой проговорила она, - Извини за вторжение, но мне необходима твоя подпись.
- Я подожду здесь, - протягивая ему папки, решила: упрямая значит упрямая!
- Предлагаешь мне подписать тут? - резонно возразил Ярослав, - Или я могу взглянуть внимательнее? Я не кусаюсь!
- Ты нет, а она? - воспользовавшись подходящим предлогом, Лидия кивнула в глубину квартиры, откуда слышался собачий лай, - Или это он?
- Это Магда, - примиряюще улыбнулся Ярослав, - Сейчас закрою в ванной.
Оказавшись через несколько минут на кухне, куда ее провел хозяин, сославшись на ремонт в комнатах, Лидия отметила про себя, что квартира мало напоминала холостяцкое жилье. Но следов присутствия женщины тоже не наблюдалось. Она почувствовала это инстинктивно, благо печальный опыт имелся. Напомнив себе в очередной раз, что это не ее дело, тем не менее, успокоилась.
- Чай? Кофе? - предложил Гальцев.
- Спасибо, не стоит беспокоиться.
- Значит, чай, - настоял Ярослав, - И не спорь, уж чайник включить не составит труда...
- Могу я узнать, для чего понадобилась такая сумма? - прежде чем поставить подпись, поинтересовался Гальцев.
Конечно, он имел право знать, за что берет ответственность. И еще по дороге, предугадывая возможные вопросы, решила сказать, что не до конца выплатила кредит за машину. Эта причина показалась Ярославу правдоподобной и убедительной, но вдруг он предложил взять в долг у него, аргументировав это экономией на выплате процентов.
Она, конечно, решительно отказалась. Возникло смутное ощущение дежа-вю: все это уже было с Олегом, повторилось сейчас и теперь сошлось в одной точке. Словно вопреки законам геометрии вдруг пересеклись параллельные прямые.
Пока она размышляла над этим, Ярослав раскрыл папку с документами, которые передала Нина. Поставив широкий росчерк на первом приказе, он перевернул следующую страницу, потом еще одну - и ...удивленно застыл.
- Что-то не так? - Лидии показалось, что она застала врасплох своим вопросом:
- Нет-нет, все в порядке! - Гальцев захлопнул папку и поспешно произнес, - Просто у меня выдались не самые удачные дни. Устал что-то. Я посмотрю потом и завтра привезу сам.
- Да, я знаю, Нина рассказала мне про собаку, - и заметив, что Ярославу неприятна и тяжела эта тема, замолчала. Уже собралась уходить, но тут вдруг Гальцев болезненно поморщился, словно что-то скрутило его внутри.
- Сильно болит? - сочувственно поинтересовалась Лидия, зная о хроническом гастрите от Альбины и Нины.
- Ничего, жить буду, - своей притворной иронией Ярослав разозлил: нашел с чем шутить!
Как же - сильный и гордый мужчина не должен обнаруживать слабостей перед женщиной!
- Ты когда в последний раз ел нормально? - догадавшись о причине его состояния, упрекнула она Ярослава. Наверняка, забыл со своими собаками! И не дожидаясь ответа, решительно заявила:
- Ну вот что! Сейчас ты идешь и ложишься отдыхать! А я пока что-нибудь приготовлю, - и оторопела от собственной смелости, граничащей с нахальством: командует в чужом доме!
- Ой, я хотела сказать... - пытаясь скрыть внезапное смущение, она провела рукой по волосам.
Ярослав проследил за ее движением, и в уголках губ появилась насмешливая улыбка.
Скрестив руки на груди, он небрежно прислонился плечом к дверному косяку:
- Да, ничего! Чувствуй себя как дома! Моя кухня в твоем полном распоряжении.
- Может, лучше покажешь сам, - неуверенно начала она, но была перебита:
- Ну уж нет! Продолжай, у тебя хорошо получается! - и, заметив ее колебания, уже тихо добавил:
- Лидия, я пошутил. На самом деле, это было бы кстати.
Она почувствовала, как озорные огоньки в серых глазах теплеют. Все же показав, где что лежит, он вышел, оставив наедине с целой бурей эмоций.
Она увидела его, посмотрела в глаза... Что будет дальше? Этого никто не знает, ведь не всегда будущее зависит от нас. Ей казалось, время всё расставило на свои места. Но теперь, когда она добилась того, к чему так стремительно хотела приблизиться, - свобода и обретенный покой стали казаться ошибкой.
Эти мысли вертелись в голове, пока она готовила ему картофельный сок от желудочной боли.
Пройдя в комнату, она протянула лежавшему на диване Ярославу чашку:
- Пей!
- Что это? - подозрительно покосившись на мутную жидкость, он резко сел.
- Народное средство, отлично помогает, - она присела на краешек дивана.
- Я не буду пить эту гадость, - Гальцев отвел ее руку в сторону, напоминая капризного ребенка, которого надо уговорить, чтобы тот выпил лекарство.
Но как раз этого Лидия делать не собиралась:
- Хорошо! Как хочешь, - и увидев, что Ярослав расслабился, небрежно добавила, - Тогда я вызываю врача. Нет, лучше скорую. Так будет быстрее.
- Зачем это? - вновь напрягся Ярослав и возмущенно замотал головой, - Не надо мне скорую!
- Тогда пей! - еще раз протягивая ему чашку, поджала губы.
- Да как это можно пить? - поморщился и даже передернулся Гальцев.
- Ну, конечно, спирт вкуснее, - уколола она, припомнив обстоятельства той ночи. И с некоторым удовольствием отметила про себя, что Ярослав смутился.
- Выбирай: или сок, или скорая. Пусть везут на гастроскопию, - поставила она точку в их препирательствах. Ужаснувшись такой перспективе, Гальцев со вздохом забрал чашку и, рассматривая ее содержимое, вдруг хитро прищурился:
- Хорошо, я выпиваю это, а ты...- Лидия насторожилась: что он еще придумал?
... - А ты меня за это поцелуешь!
- Пойду, посмотрю, как там бульон, - пробормотала она, быстро поднимаясь с дивана. Вернулась на кухню, перевела дыхание. Тихая радость, ощущение правильности происходящего, обретенные спокойствие и уют внезапно сменились тревогой. Она вдруг осознала, что не смогла убежать от влечения к Ярославу. Она пыталась, потому что думала: отношения с этим мужчиной обречены на расставание. Снова предстоит ожидание, страх разочароваться или разочаровать его. Остался шлейф горького запаха непонятного чувства, которому нет названия, и от этого стало как-то жарко внутри.
Еле высидев то время, пока доваривался бульон, с нерешительностью заглянула в гостиную. Увидев, что Ярослав заснул, тихонько вышла, опасаясь разбудить.
Через несколько минут Гальцев, притворившийся спящим, вздрогнул от звука захлопнувшейся входной двери. Ушла! Он напугал ее своим напором, медвежьей хваткой и опять все испортил!
Открыв дверь ванной комнаты, чтобы выпустить Магду, Ярослав поймал мельком собственное отражение в зеркале и хмуро ощупал лицо. Небритая физиономия, сам помятый, взъерошенный! С поцелуями он полез! Неудивительно, что Лидия убежала.
Открыв кран, разделся и встал под горячую струю. Вода, скользя по уставшему телу, расслабляла мышцы, облегчала боль.
Поганое ощущение неправильности происходящего оглушительно ударило по нервам. Зачем он поставил ей это глупое условие?! Ребячество какое-то! Еще бы спросил разрешения поцеловать! И дело не в гадости, которую Лидия называла народным средством. Упирался он больше для вида, чтобы она не вообразила, что легко может управлять им. И уже готов был взять чашку, словно делая одолжение. Но в последний момент пришла эта бредовая идея с поцелуем. Он не хотел упустить шанс, но и взять нахрапом не мог: ведь опять убежала бы!
Поэтому свел все к игре. Почему тогда не пошел за ней и не объяснил, что пошутил?! Да потому что это не являлось шуткой! На самом деле не терпелось ее поцеловать. И не только... Сегодня он хотел большего... Прижаться к ней и не отпускать. Трогать, гладить, обнимать, чувствовать тепло кожи. Он хотел всю Лидию, до конца... И уже не смог бы остановиться. С любой другой не возникло бы проблем. Но эту женщину такой решимостью только оттолкнешь, напугаешь. Он чувствовал это на подсознательном уровне и готов был сдержаться, лишь бы она доверилась вновь. Не учел одного - что Лидия смутится и выйдет.
Ярослав сто раз пожалел об обещании держаться в рамках деловых отношений. Но что тогда он мог ответить? Она не задержалась бы ни на минуту! Да и слова ее вначале показались разумными. В течение того короткого разговора он словно пережил поражение в решающей битве. Долго в голове крутились несколько произнесенных ею слов отказа. В последующие недели, словно испытывая на прочность, Лидия избегала его. Нет, не явно: она присутствовала на совещаниях, они встречались в коридорах издательства, в типографии. Он проходил мимо, делал какие-то распоряжения сотрудникам. И непроизвольно тянулся к ней, хотел чаще видеть. Хотя казалось, куда уж чаще: они и так работали по 9 часов в сутки рядом друг с другом. Лидия заряжала такой положительной энергией, так открыто улыбалась! Охотно разговаривала, и не только о делах. Будила самые простые желания: быть рядом, шутить, видеть, как смеется она. Но избегала оставаться наедине, а если оставалась, то он замечал ее отстраненность. Она находилась рядом, но не с ним!
И Ярослав вынужден был наблюдать за Лидией издалека. Злился из-за этого. Ходил мрачнее тучи. От него веяло раздражением, которое приходилось прятать за ледяным тоном. Было трудно держать себя в руках. С каждым днем влечение к Лидии лишь усиливалось, превращаясь почти в животное желание, стоило им остаться наедине. Хуже всего, что он уже целовал ее - знал вкус губ, запах, мягкость кожи.... Она держалась, будто ничего не произошло - того вечера не было. Так долго продолжаться не могло. Он перепробовал все средства, чтобы вырваться из порочного круга.
Погрузился в работу, пытаясь отвлечься. Но вскоре любимое дело уже не спасало.
Тогда попробовал прервать свой вынужденный пост, вернувшись к прежним привычкам. Инстинкты, разбуженные этой женщиной, никуда не делись, они лишь замерли на время. В конце концов, он не записывался в монахи, чтобы сидеть и ждать, когда Лидия Стрельцова соизволит обратить на него внимание! Если вообще соизволит! Перебрав в уме возможные варианты, позвонил одной знакомой и переспал с ней. Она была неглупа, симпатична, когда-то им было очень хорошо. А самое главное - он относился с ней с уважением: она никогда не навязывалась, не строила намеков, ожидая больше, чем он мог дать.
Гальцев провел приятную ночь. Приятную - и только. Его тело совершило все необходимые движения, словно проделав весь полагающийся ритуал. Он старался - был нежен, гладил волосы, ласково шептал что-то на ушко.
Со стороны все могло выглядеть технично и красиво - он довел ее до оргазма. И в другой раз гордился бы, что вспомнил все ее эрогенные зоны.
Но сам получил сиюминутное примитивное удовлетворение, которое называется чистым сексом - без любви, без привязанности, даже без любопытства.
Следующее утро началось с "разбора полетов".
Ярослав разговаривал с Ниной в приемной, на самом деле ожидая Лидию. Он даже не убеждал себя в том, что смотрит в окно просто так. Она опаздывала...
...- Скажи, во сколько начинается рабочий день? - и, не дожидаясь ответа, сделал замечание, - Если ты думаешь, что я буду терпеть твои опоздания только потому, что ты классный специалист, а также подруга Альбины, то глубоко заблуждаешься.
Он понимал несправедливость упрека - мало того, что это случилось в первый раз, мало того, что она часто уходила домой поздно, выкладываясь полностью! Так еще он и Альбину приплел! Та никогда не вмешивалась в их служебные отношения, не просила ни о чем Ярослава. При чем тут Алька?
- Нет, я так не думаю, - тихо и вяло выдавила Лидия, - и он заметил, что она дрожит, как будто ей холодно. Обратил внимание на неестественный румянец на лице... Инстинктивно дотронулся до ее лба рукой. Одно короткое мгновение, но показалось, что прикосновение было ей приятно. Она не успела ответить движением руки, слишком быстро он оторвал свою, но расположение чувствовалось в выражении глаз.
Почти в приказном порядке отправил ее домой, испытывая чувство стыда из-за того, что пришлось говорить таким тоном. Но он ничего не мог с собой поделать, когда эта женщина начинала упрямиться или спорить. Нашла время показывать сознательность! В то же время ему захотелось прижать Лидию к себе, заботиться. А самое главное, чтобы она эту заботу приняла. Но она даже не позвонила, как он просил. Потом вообще уехала. Он узнал об этом от Вершининых, когда приехал встречать Новый год. С этой минуты появилось одно желание: чтобы его не трогали! Не спрашивали, не тормошили, не жалели и не утешали. Он был бы счастлив уткнуться в телевизор и просидеть так весь вечер..
Оказалось: когда Лидии нет - только хуже. Остаток бесконечно долгих выходных Ярослав скучал. Вне зависимости от того, чем занимался: читал, гулял с Магдой или просто слонялся по квартире. Немного оттаял душой лишь на Рождество, проведенное в гостях у отца Михаила.
Впрочем, дневная скука была ничем по сравнению с тем, что начиналось ночью. Его замучила бессонница. И не то что он не хотел спать физически. Просто было жутко закрывать глаза. Если засыпал - беспокойство и напряжение выливались в кошмары о войне. Но оказалось, что яркие вспышки сигнальных ракет, крики и взрывы - ничто по сравнению с эротическим видением:
...Темные глаза, мягкая улыбка и вкрадчивый голос... Она... Опять, как наяву, в чем-то полупрозрачном... Приближается к нему... Манит... Дразнит...Ему не хватает воздуха... Он пытается судорожно вдохнуть...
Ярослав резко сел на постели, цепляясь влажными пальцами за простыню, насквозь мокрую, противно липнущую к телу. Сердце отбивало бешеный ритм.
Утром он затеял дурацкий ремонт, чтобы хоть как-то отвлечься. Но через два дня это занятие осточертело, а потом стало не до того. Он терял Лорда... Больше не осталось сил обманывать себя. За последнюю неделю он безумно устал. Устал находиться в постоянном напряжении. Перегруженная событиями психика не хотела подчиняться разуму. Она требовала тишины и покоя. После смерти Лорда он решил взять один день передышки, чтобы все спокойно обдумать, найти выход из тупика.
Но внезапно появилась Лидия. Застала врасплох! Зашла с улицы, принеся с собой морозную свежесть, запах ее любимых духов, тающие в волосах снежинки! Все такая же несговорчивая, готовая спорить по каждому поводу: даже не хотела пройти в квартиру. Тогда пришлось "включить" недовольного начальника - ее упрямство не оставляло выбора. И в то же время в Лидии произошли перемены - появилась решимость. Она выглядела отдохнувшей, словно освободилась от чего-то мучившего ее, или ... приобрела что-то. Она даже пыталась распоряжаться! Такой Лидию он еще не видел! Было немного забавно наблюдать, как она выгоняла его из собственной кухни. Но в то же время ее деловитое поведение представлялось естественным, как будто она была здесь всегда! Почему-то женщинам нравится видеть мужчин неумелыми, не способными позаботиться о себе в быту. Лидия не оказалась исключением. Но он готов был поддержать эту иллюзию, только бы подольше задержалась! На самом деле он не такой беспомощный, жил же как-то до нее! Но если это позволит остаться ей в его доме еще на какое-то время, он готов подыграть.
А может, загадка ее поведения в другом? Что, если у Лидии кто-то появился? Уж очень независимо она держалась! Этот кто-то мог появиться только в родном городе за 10 дней, пока она там гостила. Иначе Альбина давно бы уже сообщила. Нет, звонить Альке он не будет. Сам разберется! Тот, другой, если существует - далеко! А он, Ярослав Гальцев - здесь! И на этот раз не собирается оставаться в стороне! Еще посмотрим, кто кого! Он начнет действовать! С завтрашнего дня! Поговорит с ней: и она поймет - с ним вполне можно существовать, не опасаясь подлости...
...Ярослав вышел из-под душа. Не вытираясь, зачесал назад мокрые волосы и побрился.
Звонок ... Кого на этот раз принесло? Он никого не хотел видеть.
Но в дверь очень упорно и нудно трезвонили. Оставалось только выругаться и, спешно натянув джинсы, поплестись открывать.
...Они молча смотрели друг на друга в течение нескольких секунд. В душе постепенно теплело, весь окружающий мир исчезал, растворяясь в темных глазах. А Лидия? Он напугал ее? Скорее, смутил своим полуголым видом. Кажется, она покраснела. Или это от холода? Сам Ярослав чувствовал: сейчас не выдержит, обнимет ее, прижмется лицом к холодной, гладкой, пахнущей морозом и духами щеке, зароется лицом в ее волосы - и все будет кончено!
Напрягся, вдохнул, сосчитал в уме до трех. Надо срочно говорить. Но что? Да что угодно, когда говоришь - легче...
- Ты вернулась... - вырвалось у него помимо воли. Как вздох облегчения. Как ответ на все его сомнения.
- Да, - она улыбнулась, и смущенно замявшись, тихо добавила, - Только я не одна.
Только сейчас он заметил пушистый комочек, уютно прижавшийся к женскому плечу.
- Заснул, пригрелся, - почти прошептала, словно боясь разбудить ребенка, Лидия, - Вот, на дороге нашла. Выхожу из магазина, а напротив это чудо сидит. Не скулит даже, только смотрит как-то грустно. Я подошла поближе, а он напуган и дрожит от холода.
- Подожди, - рванув в комнату, Ярослав натянул свежую рубашку. Плотно закрыл дверь, чтобы не прорвалась Магда, и забрав щенка, осмотрел его. Тот завозился у него в руках, жалобно пискнув. Всего на мгновение он коснулся руки Лидии, но почувствовал почти онемевшие пальцы:
- Да ты сама замерзла, - озабоченно заметил он, опустив щенка на пол, - Пойдем греться.
- Хорошо, - кивнула она и откинула капюшон с головы. Длинные черные волосы упали на плечи. На кончиках волос медленно, словно нехотя, таял снег.
Помогая снять шубку, он все-таки не сдержался и протянул:
- Ушла... Не предупредила...
- Не хотела беспокоить. Ты заснул, и я решила прогуляться до магазина, - Лидия обезоруживающе улыбалась, задумчиво глядя куда-то мимо него, - У тебя не оказалось хлеба.
Но он был еще сердит, чтобы поддаться соблазну и улыбнуться в ответ. В магазин она ходила! Он тут думал Бог знает что, а она разгуливала! И почему не смотрит на него?
Он проследил за ее взглядом: неуклюже переваливаясь из стороны в сторону, собачонка приземлилась на пятую точку и потерянно заскулила. Невысказанные слова застряли в горле, и моментально забыв о злости, от души рассмеялся вслед за Лидией.
- Ты не сердишься? - кивнула она в сторону щенка, - Я бы его к себе взяла, но..
..Но боишься за дорогую обувь? - вот зачем он поддел ее? Сейчас вспомнит первую встречу, обидится и опять уйдет. Проклятый язык!
- Просто квартира чужая, а за обувь не боюсь, - вдруг парировала Лидия и с подозрительно весело добавила, - я больше за твою опасаюсь.
- Не думаю, что хозяин возражал бы, - пробормотал он под нос, - Ах, ты черт! - щенок с наслаждением взялся за шнурки, пытаясь их изгрызть.
Когда Гальцев попытался отнять ботинок, только тявкнул и стал кусать его руку.
- Фу! Нельзя! - строгий, властный голос возымел свое действие, и щенок растерянно выплюнул из пасти палец.
- Рад, что тебе весело, - уже обращаясь к Лидии, проворчал Гальцев.
- Честно говоря, я подумала, что вы друг другу нужнее. И к тому же ты специалист, - от ее заботливого признания потеплело в груди.
- Вообще-то я работал с крупными служебными породами, - чтобы хоть как-то отвлечься от ее улыбки, - пояснил он, - А этот зверь - смесь чау-чау и, похоже - мопса. Нестандарт. Потому и на улице оказался.
- И что теперь делать? - виновато проронила она, как будто чистота породы имела для него значение.
- Во-первых, как следует вымыть. Затем накормить. Ну и воспитывать, воспитывать и еще раз воспитывать! Да все правильно ты сделала, я бы и сам не прошел мимо! - заверил он.
Новая собака и правда отвлечет его от тоски по Лорду. И неосознанно сделал первый шаг к конечной цели:
- И вообще хорошо, что вернулась. - Наградой за его слова явилась искренняя улыбка.
Щенка мыли вместе. Вся эта идиллия сопровождалась щенячьим визгом и женским смехом. Обычное занятие, давно уже превратившееся в обременительную обязанность, стало для него сегодня удовольствием. Он передал Лидии, державшей наготове полотенце, чистого щенка.
- Ой, какая прелесть! - своей непосредственной искренностью она сейчас напоминала совсем девчонку. Эта "прелесть" встряхнула головой, и в Лидию полетели брызги воды. Обиженно фыркнув за то, что он посмел рассмеяться, прошла вместе со щенком на кухню. Тот долго лакал теплое молоко, утыкаясь носом в миску. Она, не отрывая взгляда, следила за щенком, не поднимая глаз. Почему? Да кто ее знает! Он сам нарушил тишину, делая еще один шаг:
- Как мы назовем зверя?
То ли она не обратила внимания на это "мы", то ли сочла оговоркой, но он записал этот раунд за собой. Потому что Лидия начала перебирать клички для кобелей, которые он с ходу отвергал, удивляясь серьезности, с которой она подошла к вопросу. До тех пор, пока ее терпение не закончилось. Она потребовала объяснений, чем ему не нравятся предложенные варианты.
- Нравятся, - откровенно забавляясь ситуацией, он даже не пытался скрыть веселья, - Особенно учитывая, что это... девочка.
Лидия выглядела возмущенной:
-Мог бы сразу сказать, - но через минуту, не сдержавшись, засмеялась, - Это к удаче.
- Значит, так и назовем, - подвел он итог.
- А Магда не обидит? - вспомнила Лидия о взрослой собаке, живущей в доме.
- Нет, у нее недавно отняли щенков. Материнский инстинкт еще в памяти. А потом привыкнет. Да и по Лорду будет меньше тосковать.
- Что с ним было? - Лидия оторвала взгляд от Удачи, осваивавшей территорию.
- Меня прикрывал, - и хотя появилась вдруг странная, необъяснимая потребность выговориться, болтать лишнего он не привык:
- Брали одного алкаша... - немного пряча взгляд, Ярослав задумчиво провел по волосам, - Тот с ножом внезапно кинулся...Лорд наперерез. Вот и все.
- Хочешь сказать, что кадровый офицер, побывавший в "горячих точках", командир разведки СОБРа работал по "пьяным" вызовам? - внезапно выдала Лидия, прислонившись к двери. Думал, не обратит внимания, не заметит. С другими, особо настойчивыми особами, прокатывало. А она раскусила.
- А ты откуда ..про разведку знаешь?! Можешь не отвечать. Альбина постаралась, - и Гальцев медленно протянул:
- Лидия, не пытай, не надо... Мы даже с Димкой между собой не вспоминаем... Не принято у нас. Давай лучше про Лорда расскажу: умный... был. Прикажешь: "Закрой глаза" - и лапами прикрывает морду. Без Магды есть ни за что не станет: слюной исходил, но ждал, пока она не придет, - излагая незатейливую собачью историю, начиная с момента, когда подобрал голодного, больного пса, практически до последнего дня он не сразу заметил, как глаза Лидии набухли, заблестели. Две огромные слезы, которые она незаметно смахнула, странно подействовали на самого.
- Лидия, ты что? - он проглотил неизвестно откуда взявшийся в горле комок. - Не надо было рассказывать. Ты расстроилась, - он взял ее за руку, чтобы расстояние, разделяющее их, исчезло. Четкий анализ ситуации - потом. А сейчас главное - не упустить инициативу. Оставить все как есть, значит потерять что-то очень дорогое, хотя еще четко не сформировавшееся это "что-то". Но такими ощущениями, пусть даже смутными, он привык не пренебрегать.
- Лидия, не хочу больше деловых отношений. Я думаю о тебе все время, вспоминаю... И вечер тот вспоминаю. Я становлюсь неврастеником... Ничего не могу поделать с собой... Я хочу тебя...
Она могла почувствовать его дыхание на своей коже. Но не двигалась и не говорила. Тогда Ярослав слегка коснулся ее, чтобы поцеловать. Лидия попробовала отпрянуть, но он не позволил. Наклонился ближе к ее лицу, их губы были так близко, что от их соприкосновения оставались какие-то миллиметры.
-Не надо... это неправильно, - запаниковала она.
Ну почему?! Только что они нормально общались, но стоило подойти к самому главному, как она упорно отшила его, словно отторгая что-то чужеродное.
- Я настолько неприятен тебе? - выдохнул он, уронив руку. Он почти физически ощущал, как что-то ломается внутри, и обломки ранят острыми краями.
- Ярослав, я ..., -- почувствовав за спиной ее взгляд, он обернулся.
Что она может сказать? И так все ясно:
- Не надо. Ты не должна ничего объяснять. Ты заслуживаешь больше, чем начальника, зажимающего тебя в дверном проеме.
- Нет, все не так, - она упрямо замотала головой, - Дело не в тебе, а во мне... Я не так давно обожглась... Очень сильно ...обожглась. Не хочу разочароваться или разочаровать.
Не хочу, чтобы вновь было больно.
- Я не собираюсь делать тебе больно, - растерялся он от ее признания, давшегося ей нелегко. Он понял это по опущенным в пол глазам, по слегка дрожащим пальцам.
- Со мной, конечно, бывает непросто. У меня сложный характер, я легко взрываюсь, - доверие - вещь -обоюдная, и он спешил уверить Лидию, - Моя прямолинейность иногда идет во вред мне самому. ...
- Послушай, - он вновь приблизился к ней и прочитал во взгляде испуг, - Я, может быть, не с того начал. Но с тобой чувствуешь себя как на экзамене! Как бы не ошибиться! То, что я говорил о своем желании - верно. И это важно. Но это не главное. Мне интересно, что ты любишь. А что - не нравится. Проводить с тобой все свое время, а не только рабочее. Я хочу узнать тебя поближе.
Лидия удивленно посмотрела на него, словно не ожидала, что услышит от него подобные слова.
- Я не знаю... - задумалась, помолчала, слабо улыбнувшись, - Как-то неожиданно...Мне надо привыкнуть, чтобы не так резко...
- Хорошо, привыкай... - он милостиво разрешил собственному желанию наступить себе на горло. Давить он не собирается. Но и немного настойчивости не помешает, - Но обещай, что больше не будешь отталкивать меня, избегать.
Лидия кивнула, молчаливо соглашаясь, и барьер, разделявший их, стена, которую они возвели сами, рухнула.
Она засобиралась домой, и он вызвался проводить, на всякий случай аргументировав необходимостью прогулки с Магдой.
По дороге почти молчали, лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Лидия, судя по задумчивому взгляду, размышляла над его словами. А он - потому что боялся все испортить.
Уже прощаясь, Лидия вдруг подошла вплотную и коснулась его щеки.
- Это за сок. Ты ведь выпил, - одними губами прошептала она, встретив его озадаченный взгляд.
- Между прочим, редкостная гадость, - вполне правдоподобно изобразил он жалобное лицо, - Так что я заслужил больше.
И поцеловал ее в губы. Чуть захватив нижнюю... На мгновение скользнув в рот и осторожно касаясь язычка... И тут же отпустил, чтобы не заводиться слишком сильно. Но чтобы не чувствовать себя амебой. Мужик должен получать, а просить. И последнее слово должно оставаться за ним:
- Иди, - слегка подтолкнул Лидию к подъезду, пока она не запротестовала, - Я подожду, пока не зажжется свет на кухне.
Он прикуривал сигарету, когда из-за угла показалась Нина, живущая в соседнем доме.
Она не заметила Гальцева, неслышно появившегося сбоку:
- Вот так удача! - Кнопка вздрогнула от неожиданности, и, не давая ей опомниться, он перешел в наступление, - Руководства нет на месте, и подчиненные за порог?! Напомни мне, во сколько заканчиваются трудовые будни!
Похоже, он переиграл с грозным начальником, потому что Нина, заикаясь, начала оправдываться:
- Ярослав, я...Я всего... на полчасика пораньше.
- Это еще не все! - он подавил в себе голос совести: будет знать, как за спиной действовать, - Кто мне бумаги, завизированные в декабре, подсунул? Кто вместо Андрея Лидию подослал? И самое главное - когда вы успели сговориться с Альбиной?
Рассеянно слушая, как Кнопка стойко отвергала все обвинения, он наблюдал за домом напротив. Успокоился, когда знакомые окна напротив зажглись теплым светом.
- Ярослав, ты слышишь? - голос Нины вернул его в действительность, - Ты все понял про встречу? Я могу перезвонить и подтвердить твое согласие?
- А? Какая встреча? С кем? - задумался он о следующих шагах по завоеванию доверия Лидии.
- Деловая, завтра, с известным рекламным агентством, - вздохнув, терпеливо повторила информацию секретарь, - Предлагают какой-то совместный проект. Сам генеральный звонил. Все детали я оставила у тебя на столе.
- Да, конечно, подтверждай, - наконец сосредоточился на предмете разговора Гальцев, и неожиданная идея пришла ему в голову. И главное - можно прикрыться важной встречей. Когда он объяснил Нине суть обычной, в общем-то, просьбы, она почему-то удивилась.
Глава 13, начало.
- Не суетись, ты мне мешаешь! - продев широкий конец галстука в образовавшуюся петлю, Нина быстро завязала "Полувиндзор" под белоснежным воротничком рубашки. С ее небольшим ростом пришлось встать на цыпочки. Отступив на шаг, проверила узел и осталась довольна результатом своего труда, - Теперь можешь смотреть.
Вот уже добрых полчаса Гальцев испытывал ее ангельское терпение на прочность.
Нина подозревала, что это своеобразное наказание за вмешательство в его личную жизнь. Не из-за работы же изображал грозного начальника вчера ... Просидев полдня в Интернете и копаясь в справочниках Москвы, она подготовила сведения о рекламной фирме. Привыкла уже к тому, что Ярослав привык владеть полной информацией при выборе деловых партнеров, не пренебрегая мелочами. Ну и ушла на полчаса раньше - подумаешь!
Ярослав, подкравшись на улице откуда-то сбоку, сделал вид, что отчитывает ее. Поддержав игру под названием "босс- секретарь", она сделала вид, что испугалась. Тогда он устроил допрос с пристрастием. Но она с легкой совестью отмела упреки, которые он бросал, подозревая в заговоре с Альбиной Вершининой:
- Это не твой метод, ты не можешь хитрить.
Она полностью отрицала участие подруги Лидии: не было никакого сговора. Они до этого сталкивались-то несколько раз - в гостях у самого Ярослава. А сама она не умеет действовать за спиной, в обход. Ей легче высказать все напрямую. Ну, встретились недавно случайно, разговорились. Альбина поведала историю знакомства Ярослава и Лидии. Но ничего специально они не планировали. Ну... почти ничего... Просто сошлись на том, что вышла бы отличная пара. И как хорошо было бы при случае встретиться в неофициальной обстановке. Всем вместе. А подвернулся более подходящий случай!
Но она не уточняла, что это будет Андрей. Такой вывод сделал сам Ярослав. Всего лишь не назвала имя, сказав, что к нему привезут бумаги на подпись. Вот с папками, пожалуй, перемудрила. Но рассуждать особенно было некогда.
Только из-за своей справки Лидия постеснялась бы сунуться домой к Ярославу. Поэтому Нина и подкинула бумаги, завизированные ранее. Гальцев, конечно, все понял. На ее:
"Папки я перепутала" - он лишь скептически усмехнулся.
И правда - откуда могло накопиться после праздников столько срочных документов, требующих его немедленной подписи...
Но надоело наблюдать, как в последнее время эти двое ходят вокруг да около.
Почему бы не помочь принять чувства как должное... Оба заслуживают счастья.
Нине доводилось испытать предательство подружек, с тех пор она крайне осторожно заводила дружеские отношения. Но Лидия ей понравилась, почти сразу расположив к себе бесхитростностью и открытостью. Они сблизились. Сколько раз она строила намеки, пытаясь обратить внимание Лидии на Ярослава!
При этом прекрасно понимая и сочувствуя: та немного рассказала ей о бывшем мужчине.
Конечно, очень сильно настрадалась из-за предательства и боится новой боли...Новых разочарований...
Но когда она упомянула о том, что шеф будет отсутствовать весь день, Лидия явно расстроилась. Хотя старалась это скрыть и объяснить совсем другими причинами. Но Нина заметила потухший взгляд и поняла, что та скучала по Ярославу. И все сомнения исчезли.
Она никогда не посмела бы обмануть доверие новой подруги, если бы не была уверена в Гальцеве. Практически не пьет, работы не боится, до всего дошел своим умом, без участия отца. Ну, собак "облизывает" без меры - так может, это и хорошо. Значит, и детей будет любить. Конечно, характер непростой. А у кого из мужиков он легкий? У Гальцева хотя бы есть причины. Контузия. Последствия развода... Женился он, когда она уже жила в Чехии. А к тому времени, когда они переехали в Россию, лодка любви "благополучно" и стремительно шла ко дну. Семья Гальцевых находилась на грани развода: фактически они уже не жили вместе. Поэтому жену его она видела всего пару раз. А со слов самого Гальцева Галину к тому времени интересовали лишь деньги.
Еще жизнь отравляла патологическая ревность жены, которая могла закатить сцену на пустом месте, хотя при этом изменяла сама.
Ярославу Нина тогда сочувствовала: ей ли не знать, что такое ревность!
Поэтому Галину она понять не могла: как можно было гулять от нормального во всех отношениях мужика?! Кто сказал, что мужики не боятся новых серьезных отношений? Боятся, еще как! Но и к такому можно найти подход.
Она, к примеру, научилась справляться с приступами дурного настроения Ярослава.
В последние дни ходил раздражённый, с мрачным взглядом. С ходу придирался из-за какой-нибудь ерунды, явно, чтобы выпустить пар. Все чаще из кабинета раздавалось грозное "Нина!!!!". Поначалу она бежала по первому зову, но потом поняла причину. И перестала спешить: пусть остынет. Альбина права - лучше его сейчас не трогать. Еще
действовал холодный тон и обиженный взгляд, чтобы он прочувствовал свою несдержанность и резкость.
Совсем плохо стало, когда Лидия ушла на больничный. Стало ясно, что дело зашло далеко. И если бы она не догадалась воспользоваться подходящим моментом, то до сих пор ходил бы кругами вокруг Стрельцовой. Потому что ему казалось, что девушка не обращает на него никакого внимания. И как он не поймет, что та всего лишь нацепила маску! Пытаясь выглядеть сильнее, неприступнее, она боится вновь обжечься.
Но кажется, как далеко оба ни старались убежать, любовь всё равно пришла... и они уже не могут противостоять. Иначе с чего ему было выглядеть таким довольным, бросая частые взгляды на окно соседнего дома!
А уж как он удивил, спросив, умеет ли она завязывать галстуки. Сколько она себя помнила, он практически не носил сей аксессуар. Объяснив, что должен соответствовать уровню деловой встречи, Гальцев завил, что заедет за ней утром.
Притащив сразу три - два были еще в упаковке! - он долго и нудно примерял галстуки по очереди.
Спрашивается, зачем человеку столько, если он их не носит? Она завязывала один, расправляла, Ярослав некоторое время рассматривал свое отражение в зеркале, хмурился, снимал. И начиналось все по новой:
- Я перезвонила вчера в рекламную фирму и подтвердила встречу, - она терпеливо принялась перевязывать галстук классическим узким узлом, - На 15.30.
- Хорошо, расскажи, что узнала. Кратко, самую суть.
- "Господин волшебник".. - начала выдавать она официальные сведения вперемешку с теми, что нашла для Ярослава она сама, - Весь спектр услуг - от наружной до телевизионной рекламы. Финансовой информации за последние месяцы мало, а ранее наблюдалась положительная динамика. Генеральный директор и учредитель - Волков Олег Евгеньевич. Но я проверила - он только один из совладельцев.
- Угу, - что означало похвалу.
- Голос у господина Волкова молодой, приятный, - чисто по-женски не преминула отметить она.
- Ну... мне не с голосом работать. Кстати, а почему господин? Я еще вчера заметил, что ты его так называешь.
- Он так представился, - пожала она плечами. Надо же, Гальцев слышал! А она думала, что кроме окна Лидии, его ничего не интересовало
- А он сам звонил? - Ярослав раздраженно покосился в зеркало, - Что-то тут не так!
- С кем, господином Волковым? - и поморщилась сама. Действительно, претенциозно звучит, - Мало ли, может у него стиль работы такой - самому договариваться о встречах.
- При чем здесь рекламщик? - пожал плечами Гальцев, - Я его еще и в глаза не видел. Я говорю: с галстуком что-то не так.
Господи, ну что может быть не так?! Галстук как галстук. Но вслух лишь заметила:
- Тебе идет.
- Пестрый, - покосившись на неброский геометрический орнамент, вынес вердикт Ярослав, - Я в нем похож на клоуна.
Она сейчас сойдет с ума!
- Ты похож на нормального делового мужчину! Стой спокойно! - и с видимым удовольствием посильнее затянула однотонный синий. Слава Богу, последний...
Задушишь! - пожаловался Гальцев и рывком ослабил галстук, за что шутливо получил по руке. Нечего было привередничать! Узел сместился в сторону, и пришлось выравнивать его строго по центру.
- Не люблю я эти удавки. Надоели еще на службе. Если бы не этот проект... - придирчиво разглядывая себя в зеркало, Ярослав привычным жестом провел пятерней по волосам, -
- Ну как?
- Господин Волков придет в восторг! Ты ж для него стараешься! - съязвила она и замурлыкала себе под нос:
Это любовь, что без денег делает тебя богатым.
Это любовь, о которой в книжках ты читал когда-то.
- Нин, и что это значит?!!!
- Где? - сделала она невинное выражение лица, - А... Это... песня... Представляешь, прицепилась с утра... Дурацкая, конечно, но никак не могу избавиться.
- Ну-ну! - прозвучало как предупреждение.
Кого он тут пытается обмануть?! Каждый, кто мало-мальски разбирается в психологии человеческих взаимоотношений, догадался бы, что Гальцев влюбился. У нее по этому поводу не было никаких сомнений. Взял и влюбился! Как все нормальные люди.
И возможно даже - собирается на свидание. Все-таки правильно говорят, что любовь - это болезнь, от которой люди заметно глупеют. Особенно мужики. Даже такие, как Гальцев. Вот потому-то и галстук он выбирал с видом, с каким, скажем, в семнадцатом веке какой-нибудь виконт выбирал себе шпагу, которая должна будет решить роковой спор с графом о том, кому суждено добиваться взаимности у герцогини N. А про деловые встречи пусть Лизке рассказывает. Может, она еще поверит!
Кстати, странно, что ее дочь практически все время спокойно просидела на стуле,
терпеливо ожидая, когда ее отвезут в детсад. Не заболела ли?
Даже когда Ярослав подмигнул:
- Лиз, а тебе нравится? - та слабо проронила:
- Красиво, но я и так тебя люблю, - но сказано это было так тихо, без традиционных восторженных признаний своему принцу на чешском языке, что Ярослав вопросительно посмотрел на Нину. Та приложила ладонь к Лизиному лбу. Так и есть: горячий!
- Ярослав... - она виновато обернулась, не зная, как продолжить. Дружба дружбой, но сколько можно пользоваться хорошим отношением Гальцева, - кажется, мы не едем в сад.
- Стрекоза, ты что это разболелась? - внимательно присмотревшись, встревожился тот и предложил, - Давай-ка я отнесу ее в кровать.
- Я хочу с тобой! - раскапризничалась Элишка, - Яречек, ну, пожалуйста!
- Нет, вы с мамой остаетесь дома. Я приду навестить тебя!
- Правда?!
- Я когда- нибудь обманывал? Конечно, правда!- и перебил сбивчивые оправдания Нины,
- Кнопка, хватит! И только попробуй выйти на работу, пока ребенок не выздоровеет!
- А как же встреча?
- А что встреча? - отрезал Ярослав, - Если понадобится помощь, Лидию попрошу. Она знакома с этим бизнесом. Наверняка, и о "Господине Волшебнике" слышала. Все, я поехал.
Всю дорогу в голове у него крутилось:
Это любовь...
Это все Кнопка со своими намеками! Догадалась... Ярослав подозревал, что и Альбина подозревает о его чувствах. Ничего от них не скроешь! Как в аквариуме!
Хотя теперь он даже благодарен за неожиданный визит Лидии, подстроенный ими. Вот только они об этом пока не должны знать. Иначе снова сунут свой нос, куда не следует.
Ну, влюбился он... И что?! Он и раньше не пытался отрицать перед самим собой, что симпатия и влечение начали перерастать за последние недели в нечто большее!
Но и рассказывать об этом всем подряд он не собирается. Дальше он разберется один! И вообще, любовь - любовью, но надо работать ...
Он попробовал сосредоточиться на подготовленной справке о рекламном агентстве.
В голове крутился вопрос, занимавший его с утра: почему такая известная фирма заинтересована в партнерстве? "Автограф" конечно, занимал определенную нишу на книжном рынке, но считался издательством среднего класса. Да и профиль - узкоспециализированный, направленный на детскую аудиторию, для рекламной деятельности малоэффективен. Вопрос о полиграфических услугах отпадал: агентство имело собственную типографию. Но бесполезно делать какие-либо выводы, пока он сам не встретится с этим рекламщиком. Вот составит собственное впечатление, потом перепроверит информацию, тогда и примет решение.
А сейчас все мысли продолжала занимать Лидия. Удивительно, как быстро она смогла засесть занозой глубоко в сердце, находясь при этом далеко! Даже не рядом с ним!
И когда казалась недоступной, бесконечно далёкой, принадлежащей к другому миру.... И когда замечал ее отстраненность... И когда понял, что попал в тупик... В заколдованный круг с его ощущением неправильности, несуразности происходящего. И что так больше продолжаться не может - понимал. Она сделала выбор, ясно дала понять, что желает остаться коллегами. Чтобы этот выбор не так терзал его изнутри, Гальцев придумывал для себя очередные маневры. Перепробовал все: алкоголь, работа, другая женщина... Он не любил перемен. Так было привычнее... теплее... уютнее...Знал, что это не выход, не спасение... Словно резал по живому, пытаясь вычеркнуть ее из своих мыслей.
Но как можно отпустить, если Лидия ворвалась в его жизнь подобно лавине -- неожиданно и стремительно. И какая разница, когда все началось: вечером, когда они сидели у Вершининых? Когда целовались во дворе? Или раньше?
Потому и приезда ее ждал, чтобы начать действовать! Почему бы и нет... Надо решиться.
И если не стремился обозначить чувства, не пытался облечь в одно короткое слово, то не потому, что боялся признаться себе. А потому что не видел в этом смысла. Во всяком случае - до сегодняшнего дня не видел. Оттого, что назвал бы вещи своими именами, ничего не изменилось бы! И так на душе было тошно и муторно! Быть близко, наблюдать за ней - и не сметь дотронуться!
Думал, что причина ее отчуждения в нем. От таких, как он, обычно бегут. Терпеть чужие перепады настроения никому не хочется.
Но вчерашний откровенный разговор вселил надежду. Перед глазами, словно кадры кинофильма: долгожданная встреча, обрывки фраз, мягкий тембр голоса. И непременно всплывает ее поцелуй. Можно сказать, что он избалован женским вниманием, и вдруг короткое, почти дружеское прикосновение к щеке вызвало такую бурю эмоций.
Как хотелось верить, что и Лидия испытывает нечто большее. Ведь не приснилась же ему нежность и блеск в глазах, теплые нотки в интонации и трепетность губ. Она позволила к себе приблизиться.
Но необходимо что-то срочно предпринять, пока Лидия не передумала. Только что? Как бы снова не ошибиться.
Ему и раньше было мало просто находиться рядом, а через некоторое время он вообще не сдержится. И тогда... тогда одно из двух. Либо она сдастся, либо психанёт и уйдёт. Вот второе его пока и сдерживало. Потому и обещал не спешить.
Но оказалось, Лидия избегала его, пытаясь загнать отношения в рамки, в рамки норм и привычек, потому что тоже пережила боль и разочарования...
Страх. За обидой коренится страх и неуверенность. Значит, не случайно замечал иногда в глазах Лидии тревожное напряжение?! "Это ее бывший... Уже несколько месяцев, как расстались, а он донимает звонками", - вдруг прозвучали в памяти слова Альбины.
Теперь винил себя за то, что не выслушал тем вечером Лидию, не предложил помощь, если у нее неприятности.
Вместо этого он убежал, как будто это могло помочь не чувствовать себя дураком.
Зачем оборвал разговор, когда Альбина пыталась объяснить все утром по телефону?!
Может, Лидия боится до сих пор? Порвет за нее любого! Легко... Даже если у того урода - черный пояс по каратэ. Потому что это его Лидия! Его женщина... Та самая... Это теперь так же ясно, как и то, что его зовут Ярослав Гальцев, что ему 30 лет. И что сегодня пятница. Это даже не влюбленность, а любовь. Есть ли разница? Да хрен его знает. Наверное, есть.
Конечно, он уже был влюблен. Но даже несколько лет назад, познакомившись с будущей женой, не страдал бессонницей, не терял аппетита. А постоянное выяснение отношений с Галиной, ее измены уничтожили в нем любовь, привязанность, уважение. После развода пытался встречаться с другими женщинами, но никогда так не терял голову. Может, потому что привык: женщинам всегда что-то нужно от него. Он всегда подсознательно ощущал, что их любовь в какой-то степени наиграна. Галка вначале представляла его крутым спецназовцем, а потом с таким же успехом развенчала этот образ. Он стал для нее просто кошельком. И был только обязан и должен. Позже, для других, он - достаточно успешный владелец издательства. И...все тот же кошелек. Гальцев вдруг остро пожалел, что ничего в прошлом нельзя переделать и никогда уже не вычеркнуть из своей жизни ни Галины, ни других - лишних, случайных, ненужных. И с Лидией все могло получиться сразу, если бы встретился с ней, когда только что вернулся на гражданку. С ней - все по-другому. Не играет, не пытается нравиться, не строит глазки. Искренняя.... Настоящая...
Она не стремится вылепить из него то, что нужно ей. Не лезет в душу, пытаясь изменить его мировоззрение. А если на него не давить, то и он попытается понять ее, не надстраиваясь сверху, а приближаясь и двигаясь одним курсом...
Никакая другая женщина не понравится теперь так, как Лидия. Никогда он еще не испытывал таких сильных эмоций - с ревностью, ожиданием.
А теперь это состояние вдруг вернулось. Нахлынуло, закружило. Он не спал почти до самого утра. А проснувшись, не мог заставить себя выпить чашку кофе. Он - взрослый, сложившийся мужчина, который не прикладывал почти никаких усилий, чтобы добиться женского расположения. Это было даже смешно: давно он не испытывал таких острых чувств. Все прочие встречи меркли перед этим пожирающим пожаром...
Лидия становится для него наркотиком! С этой любви, как с иглы, соскочить будет невозможно! Он попал... пожизненно. Если он не встретится с ней сегодня вечером, то ночью будет такая ломка... Вот только куда ее пригласить? Они не так много общались, чтобы он успел узнать ее привычки, внутренний мир.
В ресторан или кафе? Банально и слишком просто... Театр... он не любил сам...Да и там не поговоришь. Дожил! 30 лет, а он не знает, куда пригласить девушку. Так если бы обычная, а то Лидия...Это совсем другое. Ошибиться нельзя, а то первое свидание станет последним. Все-таки придется звонить Альбине...
...После разговора прояснённость, чёткость, осознание чувств сняли тягостный груз неопределённости. Как говорил его командир: "Уверен в себе - полфоры выиграл! Считай: удачу за хвост зацепил. Принял решение, - действуй! Важно не растерять запал боевого духа на пути реализации поставленной задачи". Ему ли тушеваться перед разговором с девушкой? Его девушкой.... Его Лидией... Как странно звучит... "его"...
Не мог же он признаться, что элементарно боится. Ему - 30 лет, умудренный войной, он столько уже видел, побеждал и проигрывал, но переступал через страх. Но вот именно оттого, что такой опытный и умудренный, и трудно. Он привык быть один. Привык не отвечать ни за кого, кроме себя. Поэтому сто лет не попадал в ситуации, в которых от него ничего не зависело. А с ней попадает. Постоянно.
Потому что привык строить отношения по одному и тому же сценарию, в который не входили разговоры по душам, романтические прогулки. И сам он не был романтиком. Не завоевывал. Потому что раньше некого было завоевывать. Некоторые сами липли к нему, иногда соблазняли, пытались даже ради прихоти подкупить. Конечно, пытались и оженить, чаще намеками, исподволь, как бы подталкивая к данному решению. Хотя бывало и напористо, настойчиво. Но он держал таких под контролем.
А Лидии страшно сказать лишнее, страшно не угадать. Тяжело держать в узде свои гормоны, которые так и норовят выйти из-под контроля. ....контроль над желаниями.... Оказалось, это целое искусство - удержать то, что удержать порою совсем невозможно.
Поэтому он попытался разложить все по полочкам, прикинуть и оценить. Стал придумывать, как бы естественнее завести разговор на интересующую его тему.
Попробовал представить, как пригласит ее. И если она согласится, не прогонит, то он больше никогда не посмотрит ни на одну бабу.
Слегка постучался в дверь ее кабинета...Глупо как... Это же его компания.
Услышав мягкое: "Да?", вошел. И улыбнулся. Просто так, без всякого повода. Для него это настолько редкое явление.
Лидия, улыбнувшись в ответ, смотрела ему в глаза, как не смотрела никогда, прямо и открыто, без тени смущения. И нравилась ему в этот момент безмерно. Сердце тут же рванулось в галоп, как будто ему было не тридцать, а пятнадцать. Усилием воли он заставил биться его спокойно.
Если такое происходит от одного её вида - что же случится при разговоре?
Как будто впервые увидел, какая она... необычная. И красивая. Очень красивая.
Хотелось обнимать, целовать, чтобы она поклялась, что всегда будет с ним. И не отпускать её.
Присев боком на край ее стола, заговорил вдруг быстро: и про приглашение, и про внезапные переговоры, и про то, что их встреча - это следующий шанс узнать друг друга ближе.
, и про
ошение, и про важную встречу и о "ться. (как же, испугалась!, ке - Ой, я не знаю... - неуверенно начала Лидия. Но он не стал больше слушать:
- Прошу тебя, не отказывай сразу. Хотя бы подумай. А после переговоров я зайду к тебе.
И тихо вышел из кабинета. Потому что испугался. Испугался, что сейчас Лидия скажет что-нибудь такое, чего он не переживёт.
Минут десять ходил по приёмной, затем прошел в кабинет, пытаясь собраться с мыслями. Подошел к окну и тупо уставился в зимнее небо.
- Ярослав! - он обернулся на знакомый голос, - Я все решила...
Ну вот! Он так и знал!
Глава 13, окончание
Еще не видя Лидию, Гальцев уже почувствовал ее присутствие: по стуку женских каблучков, по запаху духов. Ну вот и все! Она пришла практически сразу, даже не дала себе труда подумать над предложением.
- Ярослав! - он обернулся на знакомый голос. Стрельцова говорила таким тоном, что у него почти не осталось сомнений: ему сейчас откажут. Вот так и знал!
Неужели он опять поторопился? Или выбрал не то место для первого свидания? Что теперь? Надо предпринимать какие-то шаги дальше, чтобы это не стало концом отношений. Отношений, которые еще толком и не начинались. Но ведь Лидия обещала, что больше не оттолкнет его! В любом случае, сам он не намерен отступать!
Придется придумывать что-то особенное, чтобы удивить ее. Это все Альбина со своими наставлениями! Напрасно он послушал Вершинину! Не зря намеки, которые та бросала в разговоре по телефону, показались уж слишком провокационными:
- А куда ты обычно приглашал?
- Как правило, в кафе, ресторан. Или в гости напрашивался.
- И многие соглашались на такого... гостя?
- Почти всегда.
- Да, Гальцев, не с теми ты встречался! - вынесла вердикт Альбина, - Какие-то они у тебя...приблудные были.
- Какие?! - взревел Ярослав от обиды. Вот поэтому и сомневался до последнего момента, стоит ли звонить Димкиной жене. Обязательно начнет комментировать и давать оценку. Мало ли он с кем встречался! Да и когда это было в последний раз! А что...с такими - чтобы не нести никаких обязательств и не связывать себя серьезными отношениями.
- Альбина! Я в монахи не записывался! И клятвы верности не давал со дня развода. Но и обманом никого не завлекал, сказочной и неземной любви не обещал. Мы и дальше будем обсуждать чужие моральные облики?! Или ты посоветуешь что-то конкретное?
- Да ладно, не кипятись так, - примиряюще начала Алька, - Я пошутила.
Но дальнейшие слова прозвучали в трубке то ли как приговор, то ли как предупреждение:
- Учти: с моей подругой такой номер не пройдет!
Как будто он сам этого не понимает!
- Аль, это другое, - вздохнул Ярослав, - Я...я ... не обижу ее.
- Верю, иначе не познакомила бы вас, - подобрела та, - Лидия недавно рассказывала, что хочет сделать цикл этюдов о старой Москве.
(Этюды - это хорошо. Но он-то тут при чем?)
- Ну?! Не тяни!
- Что ну? Ты же коренной москвич...
Но прежде, чем он по-военному четко попытался разложить информацию по полочкам, Альбина рассмеялась:
- Ярослав, скажи: ты действительно служил в разведке? Слишком медленно соображаешь.
Да все он понял! Но не слишком ли просто? Что может быть интересного в прогулке по старинным городским переулкам?
Вот Лидия и молчит. Пытаясь быть вежливой, раздумывает, как тактично отказать. Надо хоть что-то сказать, чтобы разорвать тягостное молчание, сбить затянувшуюся паузу!
Но прежде чем сумел подобрать нужные слова, она сама решила закончить эту неопределенность:
- Я уже все решила, - Лидии, наверное, никогда не разгадать этого мужчину. Не стоит даже анализировать его слова и намерения.
У нее даже не возникало мысли отклонить приглашение. Единственный повод для раздумий, когда она бросила Ярославу свое "не знаю", состоял в другом. Но пока она обдумывала, как найти лишнее время, Гальцев выскочил из ее кабинета, чем озадачил. Странно: раньше он, вроде бы, не страдал подобной неуверенностью. Даже само предложение погулять по старой Москве прозвучало так, будто Ярослав боялся, что его прогонят, прежде, чем он успеет сказать все, что собирался:
- Слышал, ты интересуешься исторической частью города. Я мог бы показать некоторые интересные места.
Но одновременно Гальцев вызвал некоторое раздражение: мог бы и подождать ответа! А то слова не дал вставить! Вот пусть теперь гадает, какое решение она приняла! Но отчасти женское любопытство, отчасти желание оказаться рядом пересилили
раздражение. И позвонив Альбине, Лидия направилась к Ярославу, заодно прихватив с собой папку с новой идеей. Не в силах отказать себе в удовольствии еще немного подержать мужчину в неведении, она решила начать разговор с обсуждения деловых вопросов. Но когда увидела его, задумчиво стоявшего возле окна, намерение мучить ожиданием тут же исчезло. Лидия заметила точно такой же страх быть отвергнутым, непонятым. Поняла, что Ярослав так же уязвим, как бывают иногда уязвимы и беспомощны самые сильные люди. В серых глазах отражались ее собственные чувства: оба уже испытали разочарование в любви, оба пытались избежать боли.
Поэтому, когда он еле выдохнул из себя:
- И что же... Что... ты решила? - она лаконично положила конец неопределенности:
- Я согласна.
Ярослав даже сразу толком не понял, что ответила Лидия. Хоть и кивнул головой. Боялся поверить. Голос, прозвучавший спокойно и уверенно, словно ласкал... Мягко обволакивал сознание... Кружил голову... Стало вдруг тесно дышать. Стараясь не показать
замешательства, Гальцев резко ослабил галстук. Он не ослышался?! Глупо, конечно... если бы Лидия не хотела чего-то серьезного, то не пришла бы сейчас, не морочила голову. И все же переспросил с сомнением и надеждой:
- Правда? Согласна? - и словно камень свалился с души, когда она твердо повторила:
- Правда.
- Ты так колебалась. Я уж думал, не согласишься.
Лидии показалось, что послышался вздох облегчения. Она улыбнулась, покачав головой:
- Я сомневалась не поэтому. Альбина обещала стать моим поручителем по кредиту. Мы договаривались пойти сегодня в банк. Я не была уверена, что успею быстро освободиться.
Если бы ты не ушел так внезапно, то узнал бы об этом сразу.
- Я хотел дать время обдумать, не собирался давить на тебя. Обиделась?
- Нет, что ты! - но не сумела удержаться, чтобы слегка не поддеть, - Только в следующий раз дождись, пожалуйста, ответа.
Значит, будет следующий раз?! Она наконец - то сказала ему "да". Она сделала выбор. И выбрала - его.
- И все же - я нарушил твои планы.
- Я позвонила Альбине, и мы с ней решили, что банк подождет до завтра, - вспомнила Лидия реакцию подруги на сообщение о том, что ее, кажется, только что пригласили на свидание. И как та, совсем не удивившись, начала намекать, что у Ярослава серьезные намерения.
- Это Алька рассказала, что я интересуюсь старой Москвой? - хотя могла бы и не уточнять: только подруга знала о ее планах.
- Да... Только не ругай Альбину... не сердись. Я сам спросил ее. Но если тебе не нравится эта идея, ты только скажи... - он не успел договорить, потому что она прижала указательный палец к его рту. Лидию глубоко тронуло стремление считаться с ее интересами. Очень долго приходилось угадывать чужие желания. И кое-кто не интересовался при этом, чего хочет она сама. Потому и поспешила ответить:
- Нравится. Очень нравится, - она заглянула в глаза, тут же заигравшие серыми искорками. Одним только взглядом, без единого прикосновения Ярослав передавал ей свою теплоту... Нежность...Желание... и... что-то еще, чему она не решалась дать название...Боялась ошибиться. Как он умудряется одним своим видом так будоражить воображение? Почему так притягивает? А может Алька права: и она нужна?... Только она одна и нужна?
Сильная ладонь, нежно прикасаясь, накрыла руку. Непослушная прядь выбилась из прически, и Ярослав убрал непослушные локоны с ее лица. Этого легкого движения хватило, чтобы расстояние между их телами устремилось почти к нулю.
Его пальцы, задержавшиеся на щеке, когда он заправлял прядь темных волос за ухо... Легкая улыбка, предназначенная только ей... Его лицо так близко, всего в нескольких сантиметрах, что можно чувствовать дыхание друг друга... Лидия боялась пошевелиться, впитывая тепло, исходившее от Ярослава. Таяла под его прикосновениями.
...Телефон на столе зазвонил так резко, что Ярослав непроизвольно сжал ее ладонь, словно хотел продлить это мгновение, словно боялся - если отпустит, то стоящая рядом с ним женщина исчезнет, как мираж. Медленно, очень медленно Лидия высвободила пальцы:
- Ответь. Вдруг что-то важное.
Пройдя к окну и, поглядев с минуту на улицу, она вновь развернулась лицом к Ярославу. Гальцев разговаривал, откинувшись на спинку стула, чуть прогнувшись в пояснице. Это движение невероятно выгодно подчеркнуло выразительность его груди и плеч. Полы пиджака распахнулись, и под рубашкой стали угадываться гладкие мускулистые линии. Хотя теперь и не надо домысливать, какие формы скрывает строгий деловой костюм. Фантазия еще накануне получила необходимую палитру красок для создания картин в воображении.
Впрочем, вчера, когда она вернулась в его квартиру, ей не было никакого дела до геометрических пропорций, светотени, контраста... Да и не нет таких оттенков, которые могли бы передать глубину взгляда, взмах ресниц...
Она рассматривала его не как профессионал, а как самая обычная женщина, жадно ловя каждую улыбку, каждый поворот головы. Теряясь при этом во времени, которое остановилось, замерло в тот самый момент, когда Гальцев открыл дверь. Они как будто разговаривали на каком-то своем языке, не произнося при этом ни слова. Было очевидно, что Ярослав недавно вышел из душа. Густые волосы падали влажными прядями, на коже, не успевшей высохнуть, прозрачным бисером блестели капельки воды. От мужчины исходило такое магнетическое притяжение, что сердце рвалось наружу. Мимолетное смущение уступило место волнению... Чтобы он не заметил охвативших ее чувств, Лидия отвлекла внимание на щенка, смешно плюхнувшегося на пол. Да и не обязательно вновь бросать взгляды, чтобы запомнить мужские черты. Каждая деталь строгих рельефных линий успела четко отложиться в ее художественной памяти, чтобы потом быть запечатленной на бумаге.
Странно... Она достаточно долго прожила с другим, любила того... Преданно, самозабвенно. И ни разу не появлялось такого нетерпеливого желания изобразить его облик. Хотя она пыталась. Но каждый раз, когда Лидия старательно выводила знакомые черты, которые чуть ли не боготворила, рука подводила ее. Пальцы дрожали, искажая действительность. Эмоции, изображенные на холсте, были ненастоящими, надуманными. Лицо выходило застывшей маской, даже когда Волков улыбался. Только теперь она поняла причину: все, абсолютно все было в нем фальшивкой. Даже тело, которое тот холил и лелеял, было искусственно созданным. Фитнес- клубы...Бассейн... Солярий...
Тогда как тело Ярослава - результат естественных физических нагрузок, тяжелой изнурительной службы. Загар, въевшийся в кожу глубоко, словно намертво, превратился в ее природный оттенок. Так бывает только от многочасового ежедневного пребывания на солнце и ветру. Что сделал бы Гальцев, если бы она вчера поддалась искушению?
Инстинктивному, естественному желанию ... утонуть в стальных глазах, коснуться его лица, почувствовать гладкость чисто выбритой кожи, провести кончиками пальцев по его щеке... А от назойливых и волнующих подозрений, что после вчерашнего душа под его джинсами, натянувшимися гладкой линией, ничего больше не было, лицо вновь залилось румянцем. И Лидия отвернулась к окну. Впервые за долгое время не раздражали толпы людей, вечно спешащих, нервных и безликих. Снежные хлопья мягко касались замерзшей земли, заволакивали все в округе своим девственно-чистым покровом, стараясь превратить мир в белую картинку. Лидия всегда удивлялась, отчего эти кристаллики замерзшей воды вселяют спокойствие и умиротворение, заставляют размышлять, избавляя от сомнений.
Они были такими же мягкими, как его глаза, его улыбка, тёплые руки, что грели её; такими же нежными, как их вчерашний поцелуй. Поцелуй нежности, не страсти...Ярослав оставил всего лишь одно прикосновение... Бережное, почти невесомое... И в то же время утверждал своё лидерство, извечную власть мужчины над женщиной. Все закончилось так же быстро, как и началось. Гальцев нашел в себе силы справиться с собой, отстранившись. Как признание того, что он понял и принял ее просьбу не спешить. Но сама Лидия оказалась беспомощной перед чувством, закипевшим в ней. Чувством невероятного, почти чудовищного желания продлить как можно дольше эти сладостные мгновения. Даже морозный воздух не мог охладить эмоций. И если бы Гальцев не подтолкнул ее слегка, она осталась бы стоять, будто статуя.
...А снег все сыпал и сыпал, покрывая грязь, размазанную по мокрому асфальту. Словно окончательно стирал темные краски воспоминаний. Воспоминаний о прошлом, в котором царили упреки, обиды, страх... Страх остаться в одиночестве, быть отвергнутой оказался сильнее здравого смысла, сильнее женской гордости. Но разве находясь рядом с мужчиной, придуманным ею самой, а в действительности оказавшимся чужим, посторонним, она не чувствовала себя одинокой? Лидия поторопилась любить, спешила жить чувствами, которые на самом деле ей не принадлежали. Она усвоила урок: лучше жить настоящим, не пытаясь ускорить события, чем вновь попасть в замкнутый круг: полюбить... ошибиться.... потерять... обжечься в очередной раз. А потом мучительно, долго собирать себя по кусочкам, чтобы жить дальше. Сильное, необъяснимое состояние души, с которым она жила последние дни, помогло понять простую истину: если это твой человек, то обязательно дождется, если нет - то никогда твоим и не был.
Лидия изменилась, перестала быть наивной девочкой, которая поддалась на красивые слова и дешевое внимание. Она заново научилась улыбаться, когда хочется ей, а не тогда, когда надо. Заново радоваться. Появился смысл и цель в жизни. Она чувствовала, что этот период тоже подходит к своему логическому завершению. Нет, ощущение внутренней свободы не прошло, просто ее стало недостаточно. Теперь Лидия была готова переступить надоевшую до боли черту - черту, которая разделяла ее и его. Привязанность и влечение вот-вот должны перерасти в нечто более важное и ценное. В прошлый раз она успела пропустить этот момент, потому что поторопилась окунуться в водоворот любви.
Теперь она старалась запомнить каждый момент: волнение, светлую грусть. Радостное возбуждение, игру взглядов, недосказанность слов. Словно собирала и нанизывала на тонкую ниточку яркие мгновения своих переживаний.
Она инстинктивно чувствовала, что это еще не любовь. А скорее - ее ожидание... Предвкушение, нарастающее, пульсирующее внутри. Предчувствие, которое вот-вот сбудется. Зарождение чувств, которые казались острее, сильнее той, прежней любви.
Заново учась любить, она прятала это чудо зарождения от чужих глаз. И перед теми, кто ее вряд ли поймет, она отныне будет скрывать свои эмоции. Доверяясь только одному ему, заново открывая себя и впервые - другого человека...
...Закончив телефонный разговор, Ярослав подошел сзади практически неслышно и аккуратно обнял ее за плечи, мягко притягивая к себе. Его близость, прикосновения сильных рук принесли новые ощущения и взбудоражили воображение настолько, что Лидия машинально прижалась к нему.
- Лидия, я хочу спросить...
- О чем? - она медленно развернулась, по-прежнему оставаясь в кольце его рук.
- Ты сказала, что обожглась уже однажды... - Ярослав заскользил пальцем по тропинке, проложенной на ее ладони судьбой, - Могу я узнать: чем тебя обидел тот, другой... из-за которого ты так разочаровалась в мужчинах?
Помолчав мгновение, продолжил:
- Если тебе неприятны мои расспросы, можешь не отвечать. Но я спрашиваю не из любопытства. Мне еще вчера, после твоих слов, показалось, что некоторые наши разногласия и ссоры из-за того, что он продолжает влиять на твою жизнь. К примеру, его звонок в тот вечер... Это ведь он звонил?
Лидия кивнула, четко осознавая, что новый избранник не должен расплачиваться за ее иллюзии и обман предыдущего мужчины. Ярослав, очевидно, тоже устал от недосказанности, недомолвок, каких-то там ее тайн. И как бы ни было неприятно возвращаться к этой истории, она должна покончить с ней раз и навсегда, свободно и без сожаленья, чтобы прошлое, наконец, навсегда осталось в прошлом. И может быть, рассказать больше того, чем рассказывала на исповеди отцу Михаилу. Сверх того, что видел Димка в тот вечер, когда она потеряла ребенка.
Захотелось выплеснуть эмоции, закипевшие внутри мощной волной, попытаться облечь их в слова... Слова, которые могли бы помочь им вырваться из сети недоразумений, непонимания. Но не здесь! Не сейчас. Не из-за страха, что Гальцев отвергнет, не поймет.
А потому что было бы безумно жаль разрушить очарование этого дня с синевой рано подступающих сумерек, с падающим снегом за окном... Неосознанно спугнуть нежность в виде ласковых прикосновений...
Словно почувствовав ее сомнения, Ярослав сочувственно погладил большим пальцем ее руку, лежавшую в его руке:
- Извини, я не должен был напоминать... Одно твое слово - и мы никогда не вернемся к этой теме.
- Все в порядке, - решительно тряхнула головой Лидия, - Мне и вправду надо рассказать о многом. И я обязательно расскажу, но потом. Там столько всего намешано, что я сейчас не успею объяснить. Да и не хочется портить наш вечер.
На последних словах она ощутила, как и без того сильные мужские объятия, стали крепче:
- Хорошо, я не буду торопить тебя. У нас впереди много времени.
- Спасибо.
- За что? - Ярослав слегка отстранил ее от себя, чтобы заглянуть в глаза.
- За понимание, - вместе с удивлением во встречном взгляде Лидия прочитала заботу, теплоту и опять что-то непонятное, то самое, что уже успела заметить, когда вошла в кабинет.
- Ты расскажешь, когда будешь готова к этому. И ровно столько, сколько сама захочешь. Тем более, я сейчас понял главное, - торопливо добавил Ярослав и на ее тихое: "Что же?" вдруг довольно жестко выпалил:
- Этот парень полный идиот, раз умудрился потерять тебя, - неужели Гальцев ее ревнует? Похоже, что так, если судить по хмурому взгляду.
Чтобы смягчить резкость последних слов, он нежно провел кончиками пальцев по контуру ее лица, - Я не хочу повторить его ошибку.
Лидия ощутила, как сладковато-тянущая волна мгновенно разлилась по всему телу. Какая-то часть ее снова хотела ощутить, как его губы прижимаются к ее губам, снова хотела испытать ту нежность, которую он проявил вчера.
Сил осталось ровно настолько, чтобы, отойдя на безопасное расстояние, прошептать:
- Как там моя находка?
- Замечательно. Уже освоилась, - и от Лидии не укрылось подозрительное веселье в его голосе, - Особенно понравилась моя рубашка, из которой получилось отличное гнездо.
- Ой, - только и сумела выдавить она, почувствовав себя невольно причастной к проказам Удачи, - Извини, это я притащила...
-Нет, - тихо оборвал смущенный чем-то Гальцев, - Ты ни при чем. Я знал, на что иду, оставляя щенка...И потом... я сам...
Ярослав вдруг замялся, виновато пряча глаза куда-то в сторону, - Понимаешь... тут такое дело... Ты будешь надо мной смеяться... Но...я забыл закрыть дверь в ванную.
- И?!... - встревожилась Лидия, но Гальцев поспешил заверить, что с Удачей ничего не случилось. Она всего лишь каким-то образом сумела вытряхнуть всю бытовую химию из
пластикового контейнера. Последний она и использовала в качестве постели, притащив туда злосчастную рубашку и кучу газет.
Лидия и впрямь чуть было не расхохоталась, представив эту картину. Но вовремя прикусила губу, заметив, как Гальцев с мрачным видом уставился вниз, на свои ботинки:
- Теперь ты вправе высказать всё, что думаешь обо мне.
- И что же я должна сказать?
- Что я это заслужил...Что так мне и надо... Что в следующий раз я не буду так безапелляционно рассуждать о безответственности. Что еще говорят в таких случаях?
Лидия сделала шаг ближе... Еще... и еще один...И только когда оказалась опять вплотную к мужчине, чье дыхание тревожило, чьи прикосновения возбуждали, замотала головой:
- Я могу повторить лишь то, что говорила раньше: такое может случиться с каждым.
- Лидия... - прошептал Ярослав и осторожно коснулся ее губ. Не позволяя больше ничего, кроме коротких поцелуев и едва заметных движений пальцев по спине. Она наслаждалась каждым прикосновением, закрыв глаза, расслабившись под его губами.
Легкие, но в то же время чувственные ласки заставили сердце биться быстрее. Лидия слышала ритм собственного пульса, ощущала уверенность сильных рук, тепло его кожи... Эмоции снова накрыли ее с головой.
Так же, как и накануне, Ярослав с явной неохотой оторвался от нее и посмотрел в глаза. Она тоже вглядывалась в его лицо. Ни малейшего намека на торжество победителя, только бесконечная теплота и нежность. Пытаясь скрыть охватившее ее волнение, Лидия протянула ему папку, чуть было не забытую на столе.
- Что это? - Ярослав бросил взгляд на титульный лист раскрытого плана.
- Да так.. Небольшие идеи по рекламе готовой продукции. Может, посмотришь? Вдруг пригодится...
Внимательно пролистав несколько страниц, Ярослав негромко протянул:
- Ничего себе, небольшие идеи, - и, оторвав взгляд от документов, взглянул на нее:
Да это же целый бизнес-план! Практически готовый проект! Ты хоть представляешь, какая ты умница?!
- Честно говоря, сама идея не моя. Мне ее подкинула подруга, с которой я работала в рекламе, - смутилась от похвалы Лидия, вспомнив о причинах, по которым эта самая подруга была вынуждена сделать такой "подарок".
- Но техническая разработка, предложения по художественному оформлению твои? - и когда она кивнула в знак согласия, Гальцев повторил:
- Вот я и говорю: умница! Кстати, по поводу рекламы...
Но очередной телефонный звонок помешал ему договорить. Лидия хотела отстраниться, но на этот раз Ярослав не позволил уйти, увлекая за собой к столу.
Так и разговаривал, крепко удерживая ее руку в своей. Слушал собеседника минуты две, и лицо его постепенно мрачнело:
- Что?! И на сколько экземпляров влетели? Почему не доложили сразу? - все больше Гальцев приходил в такое состояние, когда напряженное спокойствие в любой момент может закончиться непредсказуемым взрывом.
- Буду. Через час - полтора! - распорядился он в завершение разговора и повернулся к Лидии.
- Лидия, ты не против, если мы перенесем прогулку на час - другой позже? - досадно поморщился Ярослав, - Мне еще придется идти в типографию. Я понимаю, что ты из-за меня планы поменяла, но там брак пошел. И деловую встречу я не смогу уже отменить.
- Ярослав, я понимаю. Ты же не мог предвидеть нештатную ситуацию.
- Так вот, по поводу рекламы... Возможно, нам предстоит работать с одним из агентств. У меня к тебе просьба. Ты не могла бы принять участие в переговорах?
- Зачем? - тут же пожалела о своем вопросе Лидия: если Гальцев сейчас скажет что-нибудь по поводу присутствия красивой женщины, которая должна отвлечь на себя внимание, она не переживет этого!
- Ты ведь хорошо понимаешь в специфике этого бизнеса. Я только что убедился в этом. Твои советы были бы кстати - вдруг заметишь детали, мимо которых я пройду мимо. Да и художественное оформление можно сразу обсудить.
Последние остатки подозрительности и настороженности растаяли под натиском искренности и профессионального доверия к ней:
- Конечно, я готова помочь всем, чем смогу. А что за агентство? Может, я слышала?
- Наверняка, поскольку фирма крупная. "Господин Волшебник".
Последние два слова подействовали на нее, словно удар шокера. Удаляя всё дальше и дальше от той жизни, в которой ее ждали другие, новые, настоящие отношения.
- На встречу приедет сам генеральный - Волков... - очевидно, забыв, как дальше звучит имя, Ярослав стал копаться на столе в поисках записей. И Лидия закончила с непонятной для нее самой обреченностью:
- ...Олег Евгеньевич, - состояние поменялось от "слишком жарко" до "слишком холодно", когда она до конца осознала, что через каких-то 15- 20 минут тот появится в издательстве.
- Значит, знаешь? - обрадовался Гальцев.
- Причем очень хорошо. Это филиал компании, в которой я работала: "Волшебные огни города".
- Точно! А я все думаю: что-то похожее, про волшебство, я уже встречал! Оказывается, в твоей трудовой книжке! - и, все еще не замечая ее резко поменявшегося настроения, Ярослав поинтересовался:
-Лидия...Я никогда тебя не спрашивал...А почему ты ушла из такого известного агентства?
Глава 14, начало
Гальцев задал вполне обычный, традиционный для работодателя, вопрос. Откуда же ему знать, что ее бывший любовник и потенциальный партнер издательства - одно и то же лицо? Ярослав не виноват, что все так совпало. Конечно, она может на какое-то время отмахнуться от его вопроса. Но отдалить этот момент - значит, загнать прежние сомнения и страхи глубоко в себя. Прошлое так и будет неотвязно стоять между ними, ставя под угрозу их взаимоотношения. Все, что копилось в душе месяцами, вдруг потребовало выхода, запросилось наружу. Больше Лидия не могла откладывать разговор, не хотела, не считала нужным. Возможно, воспоминания станут толчком к выходу из тупика, своего рода моментом истины...
А может, оно к лучшему? Не надо самой звонить и договариваться о дне и месте встречи, чтобы вернуть долг. Как ни верти, ей придется увидеться с Олегом. Но почему именно сейчас, когда Лидия позволила себе расслабиться, поверить в то, что теперь будет по-другому, по-настоящему? Что ей, наконец, повезет? В Москве тысячи рекламных агентств! Господи, ну почему именно Волков?
- Ярослав, прежде чем ответить, могу я в свою очередь спросить? Почему
"...Волшебник"? Чей это выбор?
- Да они сами на нас вышли, - пожал плечами Гальцев, - Позвонил генеральный и предложил какой-то совместный проект. Честно говоря, я несколько удивлен. Мне казалось, что у агентств такого уровня достаточно клиентов, чтобы директор лично искал партнеров.
Вот именно! Чтобы о встрече договаривался сам Волков, компания Ярослава должна входить в первую пятерку издательских рейтингов. Да и на переговоры он отправил бы, скорее всего, кого-нибудь из менеджеров. Тогда что мог означать этот визит? Случайность? Совпадение? Не нравились ей такие совпадения. С некоторых пор она не верит в них. Лидия ощутила, как внутрь заползла тревога и разлилась по всему телу.
- Что-то не так? - переспросил Ярослав, но заметив, что девушка неподвижно стоит, взволнованно вгляделся в ее лицо, - Ты в порядке?
- Все хорошо, - пытаясь прийти в себя, Лидия одновременно мучилась вопросом: как за несколько минут все рассказать, как в нескольких предложениях уместить часть жизни?
Она слабо улыбнулась, но видимо, у нее это получилось плохо, потому что Гальцев явно не удовлетворился ответом:
- С тобой точно все в порядке? Ты какая-то бледная.
- Просто немного закружилась голова...
В серых глазах тут же поселилась тревога:
Присядь-ка, - засуетился Ярослав, бережно придерживая ее за локоть и одновременно придвигая ногой первое попавшееся кресло, которое оказалось его собственным.
Неудобно почувствовав себя на месте начальника, Лидия попыталась приподняться, но тут же была усажена твердой рукой обратно:
- Даже не думай!
Ярослав, подбежав к окну, распахнул настежь форточку. Вернувшись к ней, присел на корточки, бережно погладил теплой ладонью кончики ее пальцев:
- Это все погода. Давление скачет.
В его словах было столько заботы, что Лидия закрыла глаза и потерла лоб, не в силах что-либо ответить. Истолковав ее жест по-своему, как очередной приступ головокружения, Гальцев полез в карман.
- Вот... Держи, - Ярослав вложил в ее ладонь таблетку и бережно зажал пальцы, - Это то самое, "прописанное" доктором Айболитом. Я принесу воды.
Лидия вышла вслед за ним в приемную.
Гальцев, заслышав позади себя шаги, обернулся и с мягкой укоризной покачал головой:
- Зачем ты встала?
- Не беспокойся, не надо...
- Надо! - решительно возразил Ярослав.
- Но нам нужно поговорить! - она еще больше ощутила острую необходимость рассказать именно сейчас. Потом будет поздно или просто потеряет всякий смысл. Ужас понемногу уходил, и его место занимали усталость и безразличие.
- Мы можем поговорить потом, - Ярослав присел на край стола, накрыл ее руку ладонью, - Тебе надо отдохнуть. Вот что... Встречу я проведу один. А потом отвезу тебя домой.
Лидия задумалась. Первым порывом было согласиться, лишь бы не видеть самодовольной улыбки, торжествующего взгляда бывшего любовника. Но она не может сейчас оставить Гальцева одного. Волков мог наговорить лишнего, и не совсем правду. И еще одно чувство не покидало Лидию - не добавит ли этот визит деловых проблем, не нанесет ли вреда издательскому бизнесу?
- Я не хочу домой, - она должна понять, что затеял Волков!
- Ну, хорошо, может, тогда посидишь у себя? - Гальцев ободряюще улыбнулся, и вдруг все исчезло. Нет, не исчезло, но ушло на второй план, перестало быть важным. Реальным был только находящийся рядом мужчина - нежный, заботливый, внимательный. Перед его уверенностью и пониманием исчезли страхи, отступила паника.
Лидия замотала головой.
- Уверена? - не понимая женского упрямства, Ярослав наклонился ближе. Легким жестом поправил прядь, вечно выбивающуюся из ее прически. И сердце вновь заколотилось, словно сумасшедшее. Захотелось прижаться к надежному плечу и, забыв обо всем на свете, не отпускать от себя мужчину.
- Да, уверена. К тому же, кажется, кто-то приглашал погулять? - и не в силах устоять перед давним соблазном, Лидия протянула руку, прикоснулась кончиком пальца к ямочке на щеке. Вслед за этим пришло интуитивное, почти неосознанное желание вернуть собственную женскую власть, которую Ярослав забрал вчера вечером своим поцелуем. Бросив взгляд через его плечо и убедившись, что приемная по-прежнему пуста, она легко коснулась мужских губ своими:
- Свежий воздух мне был бы кстати...
- Все, сдаюсь... Против такого аргумента я бессилен, - шепотом признался Ярослав, поцеловав ее в ответ так глубоко, что стало ясно: речь идет не о пользе прогулок, - Только ты обязательно примешь лекарство. Я быстро.
- Ярослав, уже все прошло, - но ее слова остались без ответа.
Оставшись одна, Лидия подошла к окну.
- Все прошло... - беззвучно повторила она то ли самой себе, то ли в пустоту. Коснувшись пальцами холодного стекла, задумчиво вгляделась в глубину внутреннего двора.
Теперь у нее не осталось сомнений, что Волков преднамеренно выбрал "Автограф". Если исключить какие-то деловые мотивы и совпадения, остается последний вариант. И именно он казался единственно правильным: каким-то образом бывший любовник узнал, что Лидия работает здесь. И теперь пытается добраться до нее. Но почему именно через издательство? Чтобы получить долг, проще позвонить. Хотя однажды мелькнула мысль сменить номер телефона, но Лидия тут же отбросила ее: пусть Волков не думает, что от него скрываются и боятся. Да и звонки вдруг резко прекратились, она начала успокаиваться. Господи! Это уже становится дурной приметой: стоит вспомнить Олега, он появляется, начинаются неприятности. Вот и в этот раз так случилось. А проблемы, которые он готов принести в её жизнь, от этого кажутся еще хуже.
Но больше всего не давал покоя самый главный вопрос, на который Лидия пока не находила ответа: как он узнал, где она работает?!
Кроме Вершининых, в курсе дел была та самая подруга, работавшая в фирме Волкова рекламным агентом по совместительству... Но даже в мыслях не хотелось связывать ее имя с возможным предательством. Не может быть... или может? Да нет же, нет! Ерунда какая! Кому же тогда верить? Та терпеть не может Олега! Лидия подсознательно всегда знала об этом, объясняя скрытую антипатию боязнью обидеть ее, поссориться. Но если Вершинины выказывали свою неприязнь открыто, то Алена старалась не показывать виду. А вот после расставания Лидии с Олегом терпеливая и обычно мягкая подруга перешла от обороны к атаке. И в конце концов натянутость в отношениях перешла в откровенное противостояние. Столкновений между ними не было, что же послужило поводом? Не пришло ли время выяснить все у самой Алены?
Слушая длинные телефонные гудки, Лидия рассеянно наблюдала за дымчатым котом, с жадным видом крадущимся по тонким веткам... За воробьями, нахохленно сидевшими на дереве и не замечавшими своего преследователя...За открывающимися воротами, в которые въезжала машина, выделяющаяся на сером фоне ярким цветом... В тот же момент в трубке раздался голос подруги:
- Да, слушаю.
...Красный спортивный "Порше" остановился на внутренней стоянке.
Лидией постепенно овладевало чувство нереальности...
...Незадачливый охотник, неуклюже оступившись, сорвался с дерева и полетел кувырком в сугроб...
Лидия сделала глубокий вдох...
- Лид, почему ты молчишь?...Что-то с тетей Тоней?
Из машины эффектно вышел мужчина, очень аккуратно, почти нежно закрыл дверь...
Испуганно взлетели воробьи, оставляя после себя алмазную снежную пыль...
- Мама здорова, я перезвоню...
- Да что случилось-то?
- Ален, я перезвоню позже, - Лидия машинально положила телефон в карман юбки...
Свежим, острым взглядом смотрела она на бывшего любовника. Без чувств. Какие могут быть чувства, если все прошло?.. Без эмоций, которые вдруг атрофировались. Не было никаких мыслей вроде желания оказаться где-то далеко, избежать встречи с Олегом.
Отрешенно и беспристрастно она подмечала в строго продуманном образе малейшие детали. Словно констатировала факты...Тонкое кашемировое пальто, его любимое... Другая прическа, слегка небрежная, не в его стиле: раньше Олег стригся коротко и аккуратно...И, наконец, новая дорогая машина - одна из трех его истинных страстей.
Сейчас, когда Волков был один, он мог позволить роскошь быть самим собой. Его настоящее лицо казалось удивительно спокойным. Бесстрастным. И все таким же идеально красивым. И еще почему-то показалось, что Олег выглядит... безмерно усталым. Лидия против своей воли залюбовалась им. Так любуются произведением искусства, которое признано мировым шедевром. Задержавшись возле него, невольно, вслед за всеми восхищаются красивым творением.
И только потом понимаешь, что тебя оно не греет. Тянет - как магнит, но не греет... Вот и Волков теперь не пугал и даже не возмущал, а всего лишь вызывал интерес.
Он огляделся по сторонам, словно недоумевая, какой шальной ветер занес его сюда.
И тотчас сочетание множества чувств исказило знакомый облик. Лидия попыталась исследовать сложность эмоций, которые передаются человеческим лицом. В тонких чертах вновь проявились ухватки то ли соблазнителя, то ли победителя: воодушевление, азарт, предвкушение торжества... Отшатнувшись от окна, Лидия почувствовала нарастающее раздражение. Нет, не на него конкретно - не на Олега. В конце концов, тот даже не предполагал, что за ним наблюдают. Как тот кот, вышедший на охоту и не подозревающий, что за ним наблюдают еще пристальнее, чем он за своей потенциальной добычей. Волков и подумать не мог, что охотник и жертва поменялись местами.
Но его имя должно стоять в конце списка людей, с которыми ей хотелось бы встретиться. Как она вновь подпала под обаяние Олега? Неужели недостаточно того, как он обошелся с ней?! Не помешало бы и впрямь глотнуть бы свежего воздуха, чтобы прийти в себя. Одна небольшая ошибка - и Волков одержит верх! И сразу же на нее накатила эйфория, смешанная со страхом и возбуждением. Но в этот раз она испугалась не за себя, а за Ярослава. За его бизнес, которому Олег мог навредить по каким-то мелочным, понятным только ему одному, причинам. За хрупкие отношения, которые установились между ней и Гальцевым. Сейчас ей просто необходимо быть уверенной в себе! Нужно как можно скорее взять себя в руки и попытаться разобраться в мотивах Волкова.
И где же Ярослав? Она ведь не успеет предупредить, чтобы тот был осторожен и не принимал поспешных решений относительно проекта, который вызывал у Лидии все больше и больше подозрений.
Выглянув из приемной в малый коридор, она быстро бросила взгляд направо. Зажав бутылку с обещанной водой под мышкой, Гальцев на ходу подписывал какие-то документы.
Затаив дыхание, Лидия терпеливо ждала. Словно почувствовав ее присутствие, Ярослав поднял голову. Бросив в её сторону извиняющийся взгляд, он слегка кивнул, прикрыв глаза в знак того, что не забыл о ней. И такими тихими, нежными, невообразимо хрупкими показались ей эти мгновения, что все вокруг потеряло свое значение: весь мир сосредоточился вокруг одного мужчины.
Вернувшись к окну и посмотрев на часы, Лидия обнаружила, что с того момента, как Ярослав вышел, прошло не более 5-6 минут. Тогда как для нее время растянулось, и
каждая следующая секунда казалась длиннее предыдущей. Столько же оставалось до переговоров.
На лестнице послышались тяжелые шаги, дверь отворилась. В воздухе повис тонкий незнакомый аромат. Лидия поборола в себе искушение обернуться сразу же. Она чувствовала его пристальный взгляд. Этот взгляд словно проходил сквозь нее, без смущения заглядывая в самые потаённые уголки души. Олег молчал, выдерживая театральную паузу.
Лидия заставила себя глубоко вдохнуть и медленно, будто только сейчас заметила присутствие другого человека, развернуться... Во взгляде Волкова мелькнуло странное выражение, словно он не ожидал встретить ее сейчас. Но такая случайность ему явно понравилась! Сосредоточенно поправляя белоснежные манжеты рубашки, небрежно, словно походя, он бросил:
- Ну, здравствуй, что ли... - и только потом удостоил ее своим вниманием, наблюдая за женской реакцией, как сытый ленивый кот за мышью: "Поймать? Или пусть еще побегает?"
Лидия прикусила губу, чтобы с ее уст не сорвались опрометчивые слова. Она не позволит увидеть, как сильно его бравирование подействовало на нее! В горле застрял сухой комок. Господи, как все-таки трудно...
- Здравствуй, Олег, - ей хотелось верить, что вышло спокойно и уверенно.
Волков замер как вкопанный, теперь темно-зеленые глаза смотрели сосредоточенно и серьезно. Казалось, он был обескуражен тем, что лицо Лидии не выражает ни испуга, ни смятения, хотя именно такие чувства, по его мнению, должна испытывать женщина, встречая бывшего любовника.
- Присаживайся. Я позову директора.
Он медленно, словно это нехитрое движение причиняло ему боль, опустился в кресло, чуть поморщился, устраиваясь удобнее, а затем кинул вопросительный взгляд.
- Я смотрю, ты не удивлена, - уже в следующее мгновение к Волкову вернулось его прежнее равнодушно-насмешливое состояние, - Это становится интересным. Неужели ждала?
- Нет, не ждала. А не удивилась, потому что с некоторых пор ничему не удивляюсь. Не умею. Разучилась.
Сложив руки на груди, Волков погрузился в созерцание ее внешнего вида. Азарт, сверкнувший в глазах, говорил о том, что от такой женщины он не отказался бы. Прямо здесь. Глаза оценивающе скользнули до самого края юбки, приходившегося немного выше коленей, и начали продвигаться вниз. Взгляд опустился на черные туфельки с красной полосой на носке. Назад - на край юбки; и вверх - по красной блузке, беззастенчиво задержавшись на груди.
- Красивая панорама, - Олег подошел к окну, делая вид, что рассматривает подсвеченные купола храма. Но двойной, скрытый подтекст в его словах был настолько очевиден, что Лидии с трудом удалось не поддаться на провокацию. Решил позабавиться, вывести из равновесия, поколебав устойчивость, вновь и вновь заставляя терять себя! Ну что ж, ей ничего не остается, как сыграть по его правилам.
- Твой? - как можно равнодушнее кивнула она в сторону "Порше", - Давно купил?
- Только позавчера! - самодовольно похвастался Волков предметом своей гордости, - Нравится?
Как оказывается все просто! Стоило заговорить о его истинных слабостях, и он охотно купился на незатейливый женский вызов.
- Стильно, эффектно, - Волков расплылся в довольной улыбке, в ожидании дальнейшей похвалы, - Но претенциозно.
- Почему это? - Олег, казалось, совершенно искренне обиделся.
- Цвет... Все дело в цвете. Слишком агрессивный. И... женский. Такой обычно выбирают люди, стремящиеся подчеркнуть свою сексуальность, - на самом деле Лидия с удовольствием покаталась бы на таком автомобиле. Вот только спутника предпочла бы другого. Но ей понравилось наблюдать, как все больше в бывшем любовнике растет разочарование, смешанное с удивлением, от ее сдержанности. И Лидия не сумела отказать себе в удовольствии подразнить его, хотя внутри до сих пор все дрожало от волнения. Но уж лучше вести ни к чему не обязывающий спор, чем ступить на какую-нибудь скользкую тему. И пока Волков ведет себя вполне цивилизованно, она постарается держать себя в руках. Хотя расслабляться не стоит - еще неизвестно, какова настоящая цель этого делового визита.
- Ну знаешь, Лида!
- Да ты не обижайся. Это не я - психологи так считают.
- Ну хорошо! - запустив руку в карман, завелся Олег, - А у тебя ведь по-прежнему "Ауди"? И что говорится по поводу черного цвета? Ему все-таки удалось задеть за живое! В автосалон они ходили вместе. И неважно - осознанно или нет, но Олег разбудил воспоминания о том периоде, когда с красивым размахом ухаживал, уже успев стать частью ее жизни.
- Это было твое предложение. Сейчас, пожалуй, я выбрала бы серебристый.
- Всегда знал, что ты консервативна и предсказуема, - пожал он плечами, - серебристый - то же самое, что серый - скучно. В жизни надо рисковать, экспериментировать! Где, в конце концов, твое художественное воображение?
- В моих работах. А серебристый - не серость, а надежность и зрелость.. Когда не надо выделяться с помощью дополнительных способов - такие люди и так самодостаточны. Видимо, в ее словах проскользнуло слишком много личного, потому что Волков раздраженно проследил за ее взглядом, устремленным за окно, в сторону "БМВ" Ярослава:
- И чей же это?
- Нашего генерального. А вот и он сам.
Лидия невольно сравнила мужчин: оба сдержанно улыбались, оба излучали спокойствие и уверенность. Теперь она могла объективно оценить наигранность, напускное дружелюбие одного, и искренность и открытость - другого.
Гальцев, показавшись в приемной и сделав пару шагов вперед, протянул руку.
- Ярослав Гальцев.
- Олег Волков. Рад встретиться с вами.
- Прошу в кабинет.
Ярослав, задержав Лидию на мгновение у двери и протягивая ей воду, прошептал:
- Прости меня, никак не мог раньше освободиться. Я вдруг всем срочно понадобился.
- Ярослав, подожди...
- Что такое? Тебе опять нехорошо? - поддерживая ее за локоть, забеспокоился Ярослав. И Лидия почувствовала, как тепло его руки вытесняют усталость и напряжение.
- Нет, со мной все в порядке. Пожалуйста... Не принимай сразу решений относительно его предложения, - кивнула она в сторону кабинета.
- Хорошо, - проронил Гальцев, но заметив в ее глазах сомнение, твердо добавил, - Я обещаю.
- Извините, кажется, я опоздал,- пройдя в кабинет, посмотрел на часы Ярослав, - Дела...
- Ничего страшного. Мы пока с Лидой вспоминали общее прошлое. Она ведь некоторое время была моей...- последовала пауза, длившаяся ровно столько, чтобы заставить Лидию начать нервничать, -...сотрудницей.
Для Ярослава, видимо, эта остановка в речи осталась незамеченной, поскольку он заметил:
- Да, я в курсе, Лидия Анатольевна рассказывала мне, - и в ответ на озадаченное "Вот как?", продолжил, - И честно говоря, удивлен, что вы отпустили такого талантливого специалиста.
- Да, талантов у нее много, - намеки становились все прозрачнее и оскорбительнее, - а вот почему она уволилась, для меня самого осталось загадкой: приезжаю из командировки, а на моем столе лежит заявление об уходе.
Последние слова были произнесены с такой мягкой, но циничной иронией, что Лидия легко могла представить себе, в какое бешенство пришел он тогда.
- В какой-то момент я поняла, что нахожусь не на своем месте, работа перестала приносить удовольствие. Захотелось сменить обстановку. Вы же сами, Олег Евгеньевич, учили, что не надо бояться рисковать, - с такой же тональностью бросила она.
-- Тем не менее, я надеюсь, вы не будете против, если Лидия Анатольевна примет участие в разговоре?
- Ну что вы! Разумеется, нет! Это будет даже интересно, - ответ Волкова прозвучал ровно и мягко, но ей послышалось предупреждение, - Прежде всего самой Лидии...Анатольевне.
С этого момента происходящее стало напоминать документальный фильм, один из участников которого назначил себя режиссером. А актеры даже не подозревают, что их снимают. Спецэффекты на высоте, все на месте, просчитан и выверен каждый кадр строгой черно-белой хроники.
Олег расстегнул пиджак и скрестил ноги. Словно ему было совершенно ясно, что сидящим напротив он крайне необходим. Глава крупной фирмы не очень-то нуждается в этой беседе и в самом издательстве, а значит, может позволить быть чуточку самоуверенным и снисходительным. Приехал он сюда главным образом из любопытства, ну еще, пожалуй - из желания облагодетельствовать.
Опершись локтями о стол, Ярослав чуть подался вперед, беря на себя инициативу и предлагая перейти к делу.
Олег протянул им папки:
- Все подробности здесь. А если вкратце, суть моего бизнес-плана такова. Я предлагаю вам совместные проекты с производителями товаров для детей. В книгах размещаются купоны на приобретение товаров фирмы-спонсора со скидкой. Эти же книги продаются и в книжных магазинах и в торговых центрах в комплекте с игрушками, предметами детской гигиены.
... Авторучка, которую Лидия сжимала в руках, стала теплой и скользкой, а комната - жаркой и душной. Блузка противно липла к телу. Буквы замелькали перед глазами. Перед ней лежал план...Алены. Подняв глаза на Волкова, увидела на его лице торжествующую усмешку
- Заманчивое предложение, - услышала она голос Ярослава, - Но вот только Лидия Анатольевна работает уже над подобным проектом. И надо сказать, ее схема кажется мне экономичнее и проще.
Получалось, что в этой схеме "Волшебник" лишний. Тщательно продуманный сценарий начал рушиться, наткнувшись на острый ум и откровенность собеседника, и Волков попытался сохранить лицо:
- Иногда людям приходят в голову совершенно одинаковые идеи. Как удивительно! Не правда ли, Лида?
- Тут как раз ничего удивительного нет, направление перспективное, набирает популярность, - пресекая фамильярность Волкова, отозвался вместо нее Гальцев, и Лидия благодарно посмотрела него. Но от следующей фразы Олега захотелось исчезнуть куда-нибудь далеко.
- Значит, мы одинаково мыслим. Даже торговые марки выбрали одни и те же.
- А вот это действительно удивительно! - нахмурился Ярослав.
После следующих слов Волкова о том, что эта идея возникла у него уже давно, примерно в то же время, когда Лидия уволилась, Гальцев пристально посмотрел на нее. Волков подставлял ее, прозрачно намекая на плагиат. А если Ярослав поверит грязным измышлениям? Зная его характер, можно предположить реакцию! Какие уж тут прогулки по старой Москве! Лидия почувствовала себя пешкой в чужой игре. На какой-то момент она застыла, замкнулась в себе, как будто унеслась мысленно в тот день, когда подруга позвонила ей:
- Все, увольняюсь! Лид, не могу больше работать! Я буду лучше жить на одну зарплату воспитателя! По заключенным мной договорам этот гад платит минимальный процент. А те идеи, которые предлагаю я, отвергает. Последнюю "зарубил", почти не глядя. Я тут подумала: не пропадать же добру!
Вот Алена и отдала план совместного проекта с производителями детских товаров. Господи, что Олег задумал?! За что так поступает? Мстит за давние обиды? И почему решил использовать замысел Алены, если счел его не заслуживающим внимания?
Смутные подозрения мелькнули в голове Лидии, но она решила отложить разгадывание интриг на потом. Надо собраться с мыслями! Но прежде чем она открыла рот, намереваясь напомнить Гальцеву, что не скрывала того, что план принадлежит не ей, он с хмурым видом, отрывисто изрек:
- Лидия Анатольевна, можете идти. Основную концепцию мы услышали. Детали вам понятны, как никому другому. Я скоро освобожусь. Дождитесь меня, пожалуйста, - голос Ярослава звучал ровно и спокойно, но она узнала эти интонации: отстраненно холодные - так он говорил с ней после полученной им пощечины.
У себя Лидия долго сидела, уставившись через окно на серебристый БМВ. Потом набрала знакомые цифры на панели сотового. Она делала это уже в который раз, машинально. И в который раз слышала длинные гудки. Ярослав еще не вернулся из типографии, трубку не брал. Неужели это конец, и все закончилось, не успев начаться? Звонить Алене пропало настроение, да и какой смысл теперь узнавать о мотивах Волкова?!
- А я не предполагал, что ты настолько талантлива! Доросла до отдельного кабинета, - раздалось сзади, заставив Лидию вздрогнуть.
- Нет, не испугалась. Просто не ожидала. Я думала, ты уехал. А вот пошлости говорить необязательно, тебе не идет, - Лидия, покачала головой, не понимая, как Волков может всерьёз нести подобную ерунду про отдельный кабинет?!
Она всегда старалась вести себя как можно тише и незаметней, оставаться прежней, не пользуясь привилегиями, которые могла приобрести вместе со статусом любовницы генерального директора. Но не сомневалась, что Олег преднамеренно напомнил о том времени, когда в пылу увлечения принимал подобное решение. Делая вид, что ставит в заслугу исключительно деловые качества, он всего лишь старался приблизить ее к себе! И теперь хочет унизить, побольнее уколоть, намекая на близкие отношения с Ярославом. Видимо, не зря говорят, что каждый меряет своей меркой.
Лидия решительно поднялась:
- Ты, наверное, вернулся обсудить долг. Деньги я отдам не позднее вторника. Тебя устроит такой вариант?
- Вполне... - обескураженный деловой сухостью ее тона обронил Олег.
- Я перезвоню. Не смею тебя больше задерживать.
Волков глубоко вздохнул, очевидно, еле сдерживая себя, но не оставил попыток пробиться сквозь ее мнимую сдержанность:
- Лида, ну мы же не чужие друг другу. Зачем ты так?
- А как с тобой ещё можно?
- Но и в штыки меня не обязательно принимать. К примеру, мы так и не успели закончить разговор.
- О чем тут говорить? Ты... - Лидия неопределенно махнула куда-то в сторону окна, за которым красовался "Порше", - Судя по всему, процветаешь. А подробности мне неинтересны.
- Тогда расскажи о себе. Что у тебя нового? - за показным вниманием что-то скрывалось. Волков преследовал какую-то цель, пытаясь подступиться к ней с разных сторон.
- У меня все в порядке, спасибо. Что-то еще?
- Я заглянул в книжную лавку при издательстве и ...Вот... - Олег протянул недавно вышедший сборник сказок с ее первыми напечатанными иллюстрациями.
- Неужели купил? Зачем? - она машинально взяла книгу.
- Хотел попросить автограф.
- Зачем тебе? - она никогда не знала твердо, нравились ли Олегу ее ночные бдения с карандашом или кистью в руках. Скорее наоборот, где - то внутри себя, подсознательно, Лидия понимала, что раздражала его внезапностью вдохновения, сменой настроений, - Раньше тебя мало интересовали мои работы, кроме тех, что приносили прибыль.
- Ты про картины, из-за которых подняла такой шум? Откуда же я знал, что ты вернешься за ними?
Конечно, он знал! Знал, как ей дороги те несколько работ! Лидия вспомнила, сколько труда вложила в один только портрет отца.
Неприятно кольнуло в сердце. Напоминание о том дне, когда она потеряла ребенка, помноженные на скрытые оскорбления в ее адрес, недвусмысленные обвинения в плагиате, привнесшие неясности в отношения с Ярославом, окончательно привели ее в негодование. Она готова была вот-вот взорваться. Но на собственном горьком опыте испытав, что излишней эмоциональностью только тешит его эго, Лидия молча покачала головой, разглядывая Волкова. Да и о чем тут было говорить. Он как вампир напитается ее энергией и в ответ лишь постарается посильнее задеть. Память услужливо подсунула их последний телефонный разговор. Расписавшись на титульном листе, она с видимым спокойствием возвратила Олегу книгу и невинно поинтересовалась:
- А ничего, что это почти что... комиксы?
На минуту тот озадаченно погрузился в раздумья, потом к Волкову вернулась самоуверенность, и он вдруг разразился смехом:
- Запомнила? - раскрыв книгу, он уставился на ее подпись и усмехнулся, изобразив разочарование, - И это все? А где пожелание? Или что там еще пишут?
- Я подумала, что банальное "На добрую память" к нашей ситуации не подходит. Тебе так не кажется?
И тут же, словно воодушевленный ее иронией, Олег включил на полную мощь природное обаяние:
- А может, сменим обстановку на менее официальную? Сходим куда-нибудь, посидим.
-Зачем?
- Ну что ты заладила, зачем да зачем... Отметим твой успех, - изображая добродушие, Олег снисходительно протянул, - Или я, по-твоему и порадоваться за тебя не способен?
Лидия неопределенно пожала плечами, прекрасно осознавая, какие чувства испытывает в данный момент бывший любовник. Он на самом деле не притворялся.
Конечно, играл с ней, усиленно изображая интерес к ее работе, личной жизни. Но в какой -то момент его игра превратилась в своего рода высокое искусство, когда он сам начал верить в то, что говорит.
И сейчас Олег на самом деле радовался. Но не успеху Лидии. Он собой гордился, был полностью поглощен собственной значимостью: как же, заметил, оценил результат ее труда! Одним словом, как любила повторять Альбина, находился под впечатлением от самого себя и наслаждался этим. Эти недомолвки породили новые вопросы.
Зачем Волков вернулся? Чужая готовая идея у него уже в кармане. Тогда что делает здесь?
- Послушай, давай начистоту. Не за автографом же ты пришел или узнать, что нового произошло в моей жизни!- в ней вдруг проснулась здоровая злость, и она уверенно переспросила, - Ты спрашивал, что нового? Прическа вот новая. Но не думаю, что тебя интересуют такие мелочи, - еще чуть-чуть, и она все-таки сорвется. Ему стоило беспокоиться о ней тогда, а не сейчас!
По тому, как он с резкой силой сжал книгу, Лидии стало ясно - стрела попала в цель. Волков понял, о чем она думает. Догадался. Почувствовал. Легкая улыбка растянула плотно сжатые губы. Принимая скрытый вызов, он наклонился к ее лицу и тихо, словно по секрету, сказал:
- Когда же ты поймешь? Так было лучше...
- Для кого? Для тебя? Для твоего спокойствия?! Нет ребенка - нет проблемы?! - Лидия отступила назад на несколько шагов, тем самым увеличивая расстояние между ними.
- Для тебя тоже. В тех обстоятельствах для тебя так было лучше, - и, не скрывая раздражения, прошипел, - Не я бросил - первая сделала свой выбор ты. Хотя знала: я предательства не прощаю. А ты предала меня. Сбежала. И сама загнала себя в тупик
- Нет.. Я до сих пор считаю, что поступила правильно. Я всего лишь пыталась защитить ребенка
- От кого? От меня, его отца?
- От твоей сомнительной философии.
- Ну, извини, если мои взгляды не совпадают с твоими. Я тебя не обманывал. Сказал, как думал. И продолжаю думать сейчас так же. Поэтому и ты из меня не делай козла отпущения.
- По крайне мере ты бы мог тогда...
- А толку? Я все объяснил тебе в тот же день. Я был не в силах что-либо изменить! Даже если бы очень захотел...
- Вот в том все и дело, что не хотел...
- Господи, да что я такого сделал-то?
-Ты правда не понимаешь?
- Начинается! Какая теперь разница?
- Я просто пытаюсь сообразить, когда ты говорил правду. Тогда или сейчас?
- Правду? Желаешь знать правду? Так вот - мне не жаль, что так получилось. Без потерь в нашей жизни невозможно.
Лидия замерла, украдкой взглянула на его руки. Широкие, сильные ладони, длинные пальцы, казалось, что этим рукам по силам всё. Эти руки могли быть ласковыми, когда их хозяин этого хочет. Но теперь она знала, что они могут сломать что угодно. Без угрызений совести и раскаяния. Для этого Олегу не придётся даже особенных усилий прилагать. Они держали ее за руку в ту самую минуту, когда она теряла ребенка, гладили ее волосы. Гладили тихо и методично. Без капли тепла. Спокойно, медленно. И все разрушили этим спокойствием. Разделили ее жизнь на "до" и "после". Из самой красивой, самой умной в одночасье она превратилась в женщину, не умеющую ничего путного. Жутко вспомнить, как он мог запугать, затоптать, внушить бесконечное чувство вины. Сколько усилий ей стоило вновь стать беззаботной!
- Чего ты хочешь на самом деле?
Олег с готовностью кивнул:
- У меня к тебе деловое предложение, Помнишь серию заказов от молочного комбината,
которую ты начала выполнять?
- Я передала разработки, которые не успела оформить до конца, Калининой.
- Не перебивай. Я еще не закончил! Клиенту нужна была только твоя манера исполнения! Не соблюдено, видите ли, единство стиля! Моя деловая репутация пострадала! Знаешь, сколько я потерял из-за того, что ты уволилась?
- Ну я же не виновата, что таланта Светочки, - не удержалась от укола Лидия, - не хватило на то, чтобы изобразить корову на упаковке молока! Зато она отлично проявляет свои способности в другом!
- Еще раз повторяю, я не мог предвидеть того, что она выкинет, - Волков пожал плечами, словно снимая с себя всякую ответственность за случившееся, - Да и уволил я ее потом.
По глазам вижу - не знаешь. Я же просил Алену передать тебе. Пожалела, значит... Не рассказала! Собственная совесть замучила.
- При чем здесь ее совесть?
- А ты сама подумай! Не маленькая!
Становился понятен ход его мыслей.
- Думаешь, я поверю, что ты... и она?...
- А от кого я еще мог узнать, где ты работаешь?
- Алена не смогла бы...
Олег ухмыльнулся и откинулся на спинку стула:
- Ты должна уговорить своего шефа подписать контракт.
- С какой стати? - Лидия приоткрыла рот от изумления и возмущения, - Мне вполне хватило того представления, которое ты устроил на переговорах.
- Ах, вот оно что! Дуешься на меня из-за этого проекта с детскими товарами?
- Чужого проекта, заметь. Ты отказался от него. Но именно в тот момент, когда Алена поделилась со мной планами, ты совершенно "случайно" вышел на издательство!
- Не настолько же я наивна, чтобы думать, что это совпадение!
- Но теперь уперся твой Гальцев! Он, видите ли, должен подумать. А мне необходим этот проект!
Она внимательно слушала. Хотела разобраться:
- Хочешь вернуть все с процентами, заработав на этой идее?
- Вот видишь, тебе и объяснять ничего не надо, сама все поняла, - попытался сменить тактику Волков, растягивая время, голосе вновь появилась вкрадчивые интонации, - Я даже готов пойти на компромисс. Ты можешь не возвращать деньги во вторник, отдашь потом. Только уговори Гальцева, выполни художественную часть проекта. Видишь, я отдаю должное твоему таланту и признаю, что лучше тебя никто не сделает работу. Прибыль мы поделим на три части: я забираю себе ровно столько, сколько потерял на том заказе, какой-то процент получает твой начальник. Затем из твоего гонорара мы вычитаем долг. Тебе остается вполне приличная сумма! Сделаешь все как надо, и мы с тобой, плодотворно поработав, простимся.
- А с чего ты взял, что я могу повлиять на Гальцева? Почему Ярослав Викторович должен меня слушать?
- Викторович, значит? Ну-ну! - протянул Олег, - Кого ты пытаешься обмануть?
- Гальцев - мой начальник...
- ...Который к тебе определенно не ровно дышит, - растянувшись в довольной улыбке, Волков откинулся на спинку стула, - Я же видел, как он смотрел на тебя. . Так что хватит мне врать. Что-то вас связывает.
- Даже если и так! Моя личная жизнь больше тебя не касается, - в конце концов, ей нечего стыдиться отношений с Гальцевым. А судя по тому, с каким упорством Волков стремится уговорить ее, Ярослав сдержал обещание. И вполне возможно, все не так расстроилось между ними, как могло показаться на первый взгляд, - Какое бы решение Гальцев ни принял, это будет его решение!
- Ты опять?
- Я пытаюсь тебе объяснить!.. Его не так легко переубедить.
- А ты постарайся! Ты девочка способная.
- Мне надоело слушать твои грязные намеки! Я так понимаю, что сам ты не уйдешь, тогда ухожу я!
Она попыталась встать, но ладонь неожиданно стиснули стальные пальцы:
- Сядь, - Волков дёрнул ее, и Лидии пришлось снова сесть за стол, а вот руку её он отпускать не торопился. Чтобы поняла, что дергаться не имеет смысла.
- Пусти! Ты меня задерживаешь! - она вырвала руку слишком резко, чем дала ему основания показать ядовитую противную сторону:
-Ты же хорошо помнишь, какой у меня характер. Не надо меня злить.
- Опять угрожаешь? - выдохнула Лидия, а он с деланным испугом вытаращил на неё глаза.
- Я? Да даже не думал! Но я же тебе говорю - у меня характер. Я когда обижаюсь, становлюсь невыносимым. Так и тянет какую-нибудь пакость сделать. Ты же знаешь. А тут столько возможностей!.. Гальцев еще не знает, что ты со мной спала? Оно ведь как? Можно и скрыть сей факт, а можно и намекнуть!
- Намекай, я все равно сама собиралась рассказать Ярославу.
- Вот как? Тогда другой вариант - по результатам проверки здание, представляющее историческую ценность, содержится в ненадлежащем состоянии. Особняк переходит мэрии, Гальцев оказывается на улице.
- Думаешь, Ярослав так глуп, что ни о чем не догадается? Да и я не буду молчать. По сути - это рейдерский захват.
- Правильно, но "белый", в рамках закона. Так что рассказывай - ничего твой Ярослав не сможет предпринять. А у меня связи в прокуратуре!
- Ты самоуверенный мерзавец! - Лидия попробовала отодвинуться, но Олег не позволил:
- Даже спорить с этим не буду. Никогда не скрывал, что я эгоист.
- Хорошо, ты хочешь досадить мне. Но при чем здесь Ярослав?
- Я тебя знаю - будешь потом чувствовать себя виноватой перед ним. Вот и не доводи ситуацию до крайности, когда из-за тебя пострадает невинный человек.
- Хватит меня шантажировать!
Олег вскинул правую руку, взглянув на запястье с часами:
- Итак, отказываешься помочь?
- Обойдешься!
- Ну что ж, возможно, ты нуждаешься в уроках. Буду рад преподать их тебе, - зеленые глаза зажглись предвкушением. - Не хочешь получить первый прямо сейчас? Дрожь пробежала по всему телу, вот теперь Лидии стало страшно. Но она не подала вида, во всяком случае, ей хотелось верить, что Волков не сумел заметить в ее глазах испуга:
- Стоит ли тратить на меня свое драгоценное время?
- Хочу проверить, - приближаясь к ней медленно, как хищник к жертве, усмехнулся он, - Чему тебя научил твой новый начальничек!
- Решил опуститься до вульгарного насилия?
Хотя до конца не верила, что Волков способен на подобное. Все-таки вместе жили, он спал, в конце концов, с ней. Как он мог быть нежным и хорошим любовником? А в следующий момент сказать, что ему абсолютно все равно и что она, Лидия, была нужна лишь тогда, когда угодно ему. Когда же она избавится от наивности? Почему пытается найти в нем хоть что-то человеческое, если даже тогда в нем ничего не проснулось, не всколыхнулось. Олег преследовал какую-то другую цель. Вот только какую? После того, что он устроил при прощании, можно ожидать всего.
- Ну что ты! Нет, конечно! - он серьезно посмотрел ей в глаза, - Никогда не понимал, зачем прибегать к подобному методу, когда можно уговорить. Знаю, ты мне не откажешь.
- Так уверен в собственной неотразимости? - она поморщилась от брезгливости.
-О, какие мы! - помолчал, потом сердито сказал, - Если бы у меня было больше времени, я бы доказал, что ты все еще хочешь меня. Но у меня другая цель. Не понимаешь?
- Подозреваю. Хочешь показать власть?
- Не угадала. Но вскоре поймешь.
Тонкий запах мужского одеколона нестерпимо раздражал обоняние. Она чувствовала его возбуждение.
- Это всего-навсего рефлекс, поверь. Я умею управлять своими желаниями. И в другой ситуации я вполне смог бы сопротивляться твоим прелестям. Хотя если твой Гальцев недостаточно будет удовлетворять тебя, я готов помочь. Зачем же пропадать такому темпераменту, как у тебя?!
От его уверенного тона Лидия прикусила губу, но не опустила глаз, взбешенная столь наглой самоуверенностью. Одной рукой он погладил по волосам, а другой ухватил запястье, будто прослушивая пульс. Его пальцы двигались медленно, будто манили.
- Ну, что? Решила стать послушной девочкой? Поговоришь с Гальцевым? - прошептал он хриплым голосом. Закрыв глаза, Лидия покачала головой:
- Нет, - она так дёрнула рукой, что больно стало. - Отпусти меня!
Сжимая ее запястья одной рукой, Волков запустил руку в собранную на затылке прическу, выдернул шпильки. Взъерошил густую массу, пока каскад локонов не обрушился на плечи.
- Вот так лучше, - одобрительно пробормотал он, - Теперь ты выглядишь, как женщина, забывшая обо всем. Хотя одной маленькой детали все же не хватает: расстегнув пару пуговиц на своей рубашке, то же самое он попробовал проделать с ее блузкой. Но пальцы запутались в узких петельках, которые раздражали. Тогда Олег просто рванул за вырез, оторвав несколько пуговиц. С сухим стуком те рассыпались по полу красными капельками. Блузка разошлась, обнажая кружевной бюстгальтер. Волков довольно простонал в знак одобрения. Наклонился ближе к лицу и слегка прикоснулся к губам.
Лидия попыталась увернуться. Он провел языком по нижней губе, пытаясь пробраться внутрь. Она напряглась, глубоко вздохнула, медленно закрыв глаза. Поцелуи Волкова были такими же, как и раньше - нежными, соблазняющими, но это не ее ощущения. Не его губы. Это не он... Не Ярослав.
Имя Гальцева подействовало как ушат холодной воды. Лидия вынырнула из омута чужих прикосновений. Неожиданно резко сознание заполнило стыд и унижение, тело дернулось, пытаясь высвободиться. Но движения что-то сковывало. Она попыталась выскользнуть из мужских рук, но Волков не дал ей шанса.
Еще несколько безрезультатных рывков, и он смял губы, проник дерзким языком внутрь, подчинил силой. Все существо отчаянно восставало против его поцелуев. Ослепленная злостью настолько, что мысли путались в голове, Лидия уж было занесла ногу, чтобы нанести удар в пах, но узкая юбка создавала препятствия, и он перехватил ее движение на полпути.
- Не выдумывай, все равно не получится, - Олег сильнее вдавил ее в стену, прижал всем телом, не обращая внимания на ее упиравшуюся коленку.
Он возбуждался от женского унижения. Бесстыдно накрыв грудь ладонью, начал шарить по ней, а губы больно впились в ее рот.
Она поняла: он ее слез искал, ждал сопротивления! Не дождется! И как только он слегка ослабил хватку, сопротивляться больше не стала. Ему нужна была не она сама, ему доставляло удовольствие эта игра. Чтобы выиграть время, она статуей замерла в мужских объятьях, не отвечая, но и не сопротивляясь, выжидая, пока ему надоест ее холодность.
Казалось, ему все равно, что он не получает ответа на свои действия. Внезапно резко заболело под лопаткой. Лидия поморщилась от какого-то дурного предчувствия.
Она вдруг осознала, что действия Олега мало напоминают поцелуй, скорее его имитацию, жалкую пародию на ласки. Одновременно с этим раздавшийся голос заставил ее замереть. С порога на нее мрачно? С холодным презрением? Брезгливостью? - глядел Ярослав:
- Прошу прощения, кажется, я не вовремя.
От неожиданности Лидия словно приросла к месту. Не оставалось никаких сомнений, что задумал Волков. Он играл с ней, выжидая, пока птичка попадется в клетку. Подгадав под тот момент, когда должен прийти Ярослав. Устроив для того спектакль.
- А вот и главный зритель явился...Теперь ты понимаешь? - тихо прошептал мучитель, восстанавливая дыхание, - Надеюсь, я достоверно и очень красочно показал ...
Потом, словно только сейчас заметил Гальцева, оставил ее в покое, изобразил растерянную, извиняющуюся улыбку.
Гальцев не спеша меж тем вошел в комнату, закрыв за собой дверь, подошел ближе:
- Я всего лишь собирался отдать вот это, - Ярослав протягивал тоненькую книжицу, и Лидия узнала на обложке своего Умку, - Только что из типографии. Хотел сделать сюрприз.
Его глаза скользнули по распущенным волосам, по кремовой коже полуобнаженной груди, рукам, запахивающим скомканную блузку. Убежать бы отсюда, забиться в самый дальний темный уголок и попытаться зализать раны! Но Лидия нашла в себе силы убрать руку от груди. Ей не в чем перед ним оправдываться!
Получилось резко, дерзко. Она с каким-то странным, мрачным удовлетворением заметила, как растерялся Гальцев, смущенно пытаясь отвернуться.
- Ну что вы! Не стоило беспокоиться, - пытаясь сохранить остатки своего достоинства,
она подошла к нему почти в упор, и Ярославу пришлось выдержать ее взгляд, - А книгу подарите ему. Господин Волков любит сюрпризы.
Щеки горели, колотилось сердце, но глаза оставались сухими, хотя было больно. Лидия почувствовала вдруг дикое, нестерпимое отвращение к бывшему любовнику.
Волков был ей теперь противен так, как никогда прежде. Так нестерпимо, что она даже смотрела с трудом в его сторону. Как она могла потерять голову от этого человека? "Боже, как я с ним в постель еще ложилась?! Куда мои глаза смотрели?!" - думала про себя Лидия, стараясь не встретиться с ним взглядом.
Сейчас он казался наглым, самовлюблённым кретином, словно наконец снял свою маску и предстал перед ней совершенно в другом свете. Она постояла как вкопанная еще несколько секунд, обернулась к Олегу:
- Почувствуй себя особенным. Ты же так это любишь!
А потом вышла из кабинета. Она не помнила, как добралась до комнаты отдыха. Словно не могла дышать, говорить и думать. Белая пелена стояла перед глазами. Свинцовая тяжесть окутала мозг. Лидия никак не могла ее стряхнуть.
Унижение, которому она сегодня подверглась по вине Волкова, переросла в глухое раздражение. В ярость и возмущение... Кроме того, её душила какая-то горькая, подспудная обида. То, что сделал Олег, не казалось таким уж важным само по себе. Она и так уже всё поняла про него. Конечно, Волков мог казаться и обаятельным, и респектабельным, и веселым, и даже уместно ироничным, что часто создавало, к сожалению, ложное впечатление о его остром уме. Он способен создать вокруг себя ореол
изысканности, интеллигентности и отличного воспитания. Жаль, что это всего
лишь обманчивое впечатление. Человек должен быть, а не только казаться. А
Волков насквозь фальшив, притворен и лжив. Он мог казаться Принцем, но на
поверку выяснялось, что его обаяние такая же дутое, как и весь он
сам. И она, как и множество, других подобных ей дур, "клюнули"
на красивую этикетку, принявшие грезы за сказочную действительность. Но Ярослав?! Как он мог подумать, что она столь неразборчива?! Что у нее могло хватить бесстыдства? Все самые счастливые их минуты, оказывается, ничего не стоили? Вся ее искренность, готовность рассказать о самом дорогом ничто для него не значили? Она вспомнила его взгляд, такой пронизывающе холодный и безразличный. Невысказанные вслух жестокие слова..
Глаза оставались сухими. Она не плакала. С чего плакать? Просто адреналин хлынул в кровь. Неприятно закружилась голова. Слегка подташнивало. Была только пустота, в районе, где у нормальных людей находится сердце. Пустота становилась все холоднее, начала расползаться по всему телу.
Какая-то дикая, нечеловеческая тоска тут же закралась в душу и медленно начала выкручивать ее, тянуть вниз, застилать глаза туманом и напускать горечи в горло.
Желудок сжался, в горле возник противный привкус желчи. Не проходило ощущение, что не хватает воздуха.
Снаружи дернули дверь. Еще раз - резко, пока не поняли, что заперто изнутри.
Открой! Я...я сломаю дверь! Открой! Я все равно никуда не уйду. Она вздрогнула и попыталась глубоко вдохнуть, но вышел только слабый, почти беззвучный всхлип.
- Впусти меня... Или не молчи хотя бы... - в момент, когда разгоряченной рукой она коснулась холодной дверной ручки, приглушенно раздалось:
- Пожалуйста, - это тихое "пожалуйста" и сломило. Давящее, неприятное чувство обиды лишь усилилось. Прижавшись к двери, Лидия закрыла глаза. Слёзы всё же обожгли лицо. Еще через несколько секунд к голосу Ярослава присоединился другой - женский. Крылова... Ей-то что надо?
- Лидия, откройте, пожалуйста... - уговаривающие нотки сменились на раздраженный шепот, больше походивший на шипение, - Ярослав, что Вы собрались делать?
После некоторого препирательства с Гальцевым, его недовольного ворчания, Виктория приняла более решительную попытку:
- Лидия, мне кое-что надо забрать.
Рука потянулась к холодной ручке, чтобы повернуть собачку замка. В унисон со звуком открывающейся двери, Виктория растерянно пролепетала:
- Иначе...он и правда... дверь... сломает...
Быстро опомнившись, Крылова оттерла плечом Гальцева:
- Вам лучше остаться здесь, - и прикрыв за собой дверь, осталась наедине с Лидией.
Глава 15, начало
Гальцев привык анализировать впечатления, вынесенные после знакомства с человеком. Отбросив шелуху - раздражение, несходство в образе мыслей или манере одеваться, он всегда трезво и глубоко пытался разобраться, почему тот не понравился, какие слова вызвали настороженность. Ярославу Олег Волков не понравился.
Сегодняшние переговоры - как раз тот случай, когда могла пригодиться интуиция, не раз помогавшая и спасавшая в прошлой жизни.
Самое неприятное ощущение осталось от разительного контраста между бесконечным приветственным рукопожатием и рафинированной вальяжностью.
Волков напомнил ему породистого, довольного жизнью, кота. Гальцев сразу определил, что он из той категории "ходоков", которые не могут задержаться на ком -то единственном. Ими руководит лишь азарт, стремление затащить очередную женщину в постель. Один взгляд на Лидию чего только стоил! Ярослав даже не представлял, что в его присутствии другой мужчина будет так откровенно пялиться на его любимую женщину!
И никак не мог отделаться от подозрения: неужели этот самовлюбленный тип приставал к Лидии? Может, поэтому она уволилась?
С этой гневной мыслью, совершенно не думая о содержании проекта, Гальцев попросил ее уйти с переговоров. Хватит и того, что девушка услышала в свой адрес!
Когда они остались вдвоем, Волков, разливаясь соловьем, вещал о выгодах совместного проекта. Он еще не знал, что Ярослав всегда шел к цели, не обращая внимания на чужие уговоры и доводы. А намеки с названиями фирм, походившие на прямое обвинение в плагиате, все более утверждали в нежелании видеть Волкова в качестве партнера. В Лидии он был уверен на все сто процентов, но вот ее бывший работодатель не внушал ни капли доверия.
Ярослав пробовал избавиться от личной предвзятости. Ей грош цена. От нее только вред. Надо бы отрешиться от раздражения и на холодную голову прокрутить всю беседу снова, но погасить недовольство полностью не удавалось. Поэтому он решил отложить решение проблемы, тем более, что некоторые разгадки находились в руках Лидии.
Лидия...Именно из-за нее Гальцев задержался в типографии. Ровно настолько, чтобы дождаться сигнальный экземпляр с ее иллюстрациями. Ярослав нетерпеливо выхватил из рук переплетчицы шелестящие страницы, резко пахнущие типографской краской и еще хранящие тепло печатных машин. Представил лицо Лидии, когда она прочтет сопроводительную надпись рядом с собственной фамилией. Наверняка, разволнуется и смутится.
Ярослав улыбнулся, вспоминая нежные женские прикосновения. Ей стоило лишь подойти близко, сказать что-нибудь - неважно что - и тело наполнялось желанием, а сам он становился мягким и податливым, как воск.
Час, проведенный без нее, показался вечностью. Предвкушая тихий, спокойный вечер, Гальцев поспешил в издательский корпус. На ходу прощаясь с подчиненными, спешившими домой после окончания рабочего дня, вихрем взбежал по лестнице. Влетел, на этот раз без стука, в кабинет Лидии. И что же там обнаружил? Увиденное ввело его в небольшой ступор: любимая женщина в объятиях этого типа, поцелуй, резкий, дерзкий, прямо на его глазах.
Хорошее настроение тут же погасло. Кровь застучала в ушах, сердце забилось так сильно, что, казалось, слышен его стук, а желание стало приносить физическую боль.
Злость заглушила все доводы разума. Запереться у себя. Уехать к черту на кулички. Забыть ее. Этого мимолетного замешательства никто не успел заметить: как всегда, эмоции были взяты под контроль. Он сделал шаг вперед, надеясь услышать подробный ответ, что " сей господин" делает у нее в кабинете.
Что-то слегка хрустнуло под ногами, красной мелкой крошкой замерцало на паркете. Ее пуговицы... На мгновение Ярослав почувствовал растерянность.
А Лидия, очевидно, ожидавшая от него язвительных слов, решила взять ситуацию в свои руки. Она не оправдывалась, не защищалась. Ответила чужим резким голосом, словно еще раз по лицу ударила.. Посмотрела на него в упор, до обидного спокойно. Но этого взгляда хватило, чтобы понять, что он заблуждается. Что-то было не так. Стало неловко и стыдно. Уж лучше бы и впрямь ударила. Испытывая смутную тревогу, как человек, совершивший ошибку, но еще не осознавший ее полностью, он не выдержал и отвернулся.
А Лидия резко развернулась к Волкову и, бросив тому напоследок странную фразу, с медлительным достоинством тихо закрыла за собой дверь. Гальцев смутно почувствовал несоответствие ее слов с тем, что совершилось. Но она уже ушла. Подальше от него, Ярослава. Ничего нельзя было изменить, и это наполняло организм привычной болью.
Он решил ее догнать, вернуть, объясниться...
Лидия направилась к комнате отдыха, но услышав его шаги, остановилась. Обернулась. Молча покачала головой. В темных глазах светился укор. Он не посмел подойти ближе. А пока стоял и смотрел, дверь уже успела захлопнуться.
Еще не сознавая, что случилось нечто неприятное, Гальцев подергал за ручку, потянул сильнее. Никакого эффекта это не дало. И кто только распорядился поставить сюда замок?!
- Лидия, не молчи. Я буду ждать, - но в ответ только напряженное дыхание по ту сторону двери.
Надо что-то делать! Не дожидаясь, пока Лидия примет решение первая. Или уже приняла? Может, жалеет, что связалась с ним? Буквально пару часов назад они понимали друг друга, так спешили сказать многое, и вдруг все оборвать? Пустить на произвол? Он даже не успел объясниться. Думал - впереди много времени, чтобы рассказать о любви. Неизвестно сколько он простоял бы, но показалась Крылова, поднявшаяся с первого этажа. Пришлось удовлетворить любопытство Виктории. Выбор-то был невелик - или и впрямь выломать дверь, или набраться терпения и ждать, пока Лидии надоест прятаться, и она выйдет.
Сумев выпытать, что Гальцев собирается делать, Вика как-то странно посмотрела на него. А когда, не выдержав, попытался применить силу, возмутилась:
- Ярослав, давайте без глупостей. Аккуратно и быстро все равно не получится, дверь плотная, дореволюционная. Лучше я попробую.
И каким-то образом уговорила Лидию впустить ее. Гальцев опомниться не успел, как собственная подчиненная, отпихнув руководство в сторону, самым наглым образом захлопнула дверь перед его носом. Зайти вслед за ней? А потом? Что сказать? Как извиниться? Идиот! Будущая беседа представилась ему пыткой.
Он почувствовал себя смертельно усталым и старым, как мир. Поэтому вместо того, чтобы войти в комнату, уселся, поднялся и снова сел, тяжело закуривая.
Стало муторно на душе, стыдно: хотелось найти что-нибудь отталкивающее в поступках Волкова, чтобы как-то оправдать самого себя. Казалось, от этого станет легче.
Он обидел Лидию, обидел жестоко: недоверием, подозрением. Как мог ее так оскорбить?! Словно сам прогнал любимую девушку , как чужую. Что он натворил! Как посмел подумать, что Лидия настолько доступна. О какой любви может идти речь с его стороны, если он даже не понимает, что она не способна на подобные вещи.
В раздражении и отчаянии ляпнул непростительную глупость, вместо того, чтобы задуматься, зачем этот слизняк притащился назад. Но ревность, огромная, пожирающая мозг изнутри , помешала обратить внимание на очевидные детали. Он упивался обидой, словно маленький мальчик, у которого отобрали конфету.
Вскоре дверь открылась, но Виктория на ходу покачала головой:
- Пока подождите, - и бросилась к лестнице.
Ярослав, морщась от дыма, торопливо затушил сигарету и подошел к окну. Взгляд зацепился за яркое пятно, выделяющееся на белом пространстве: несостоявшийся партнер бережно сметал снег с дорогого красного капота. Злость и раздражение вспыхнули вновь, пальцы непроизвольно сжались в кулак.
Намереваясь пройти к Лидии, прежде чем вернется Виктория, Ярослав, приоткрыв створку, выбросил окурок. В это же время Волков полез в карман, и тихий дворик огласился звонкой мелодией, идущей из сотового: "Прилетит вдруг волшебник..."
На мгновение помутилось в голове.
Какой же он идиот! Память, вспышкой озарив их первый вечер, расставила все по своим местам. Вспомнились слова Альбины: "это ее бывший звонил", сегодняшние попытки Лидии объясниться, боль и растерянность, когда она узнала имя будущего партнера.
Только теперь Ярослав понял, как оскорбительно и унизительно звучали его собственные намеки на отношения начальника и подчиненной. Правда, оставалось ощущение недосказанности, незаконченности : кажется, Альбина упоминала еще о чем -то важном. Но обстоятельства не располагали к длительным размышлениям, и он ворвался в комнату отдыха. Ее глаза оставались сухими. Но Ярослав почему-то пребывал в твердой уверенности: не будь его сейчас в комнате, Лидия плакала бы - тихо, в ладони, как плачут сильные люди. Он не заметил печали, если бы не слезинка, всего на мгновение одиноко сверкнувшая в уголке ее глаза.
- Это он?! - Ярослав постарался сохранить самообладание, - Он?!
Лидия напряглась, вникая в скрытый смысл вопроса, и с непонятной обреченностью подтвердила:
- Да.
- Лид, тебе, правда, тесновато будет, но лучше, чем ничего... - вошедшая в этот момент Крылова достала из пакета прозрачный шуршащий сверток, но заметив Гальцева, укоризненно отрезала, - Ярослав, я же Вас просила.
И посмотрев на него, как на безнадежно больного, помахала перед ним вещицей, - Может, позволите девушке переодеться?
Вот черт! Только сейчас он понял напряженное молчание Лидии. Надо было сразу сообразить, а не стоять, тупо уставившись на нее. Он снял пиджак и накинул на дрожащие плечи, пресекая попытки сопротивления успокаивающим жестом.
Лидия убрала со лба волосы и повернулась вправо, чтобы протянуть руку за одеждой, принесенной Крыловой. Гальцев почувствовал, что пиджак грозится соскользнуть. Поймав его незаметным движением, опустил взгляд на женскую руку и аккуратно приподнял. Поморщился как от собственной боли: на тонких запястьях виднелись красные следы от хватки мужских пальцев. Ублюдок... Да как этот недоносок посмел?!
А сам он?! Тоже хорош - зачем пообещал самому себе, что никому не позволит ее обидеть, если не смог сдержать слово? Это стало последней каплей, и он опустил руку в карман за телефоном:
- Андрей, этот...- Ярослав подавил огромное желание выругаться, - ...Который на красном "Порше", еще тут? - Отъезжает, как раз ворота открываю.
- Не выпускать! - короткий, отрывисто-резкий приказ произвел на охранника гипнотическое действие, и тот машинально отреагировал:
- Есть! - но тут же растерянно переспросил, - как это ...не выпускать? А объяснить я ему что должен? На каком основании...
- На основании моего приказа! Или придумай что-нибудь, - Гальцев сбросил вызов и вылетел из комнаты. Перебирая все возможные и невозможные виды человеческих пыток, оттолкнулся от косяка и сделал несколько уверенных шагов по коридору. Размашисто шагая, направился к лестнице. Но передумал: слишком много чести для такой сволочи! Поэтому вернулся и прислонился к холодной стене.
Вышла Лидия, переодевшаяся в блузку Виктории, протянула пиджак. Он уловил дрожь в ее голосе и отвел руку:
- Холодно, оставь.
- Зачем ты пошел за мной?
- Извиниться. Я был не прав. Что-то не так понял.
Должно быть, у него был жалкий вид, потому что Лидия еле слышно, подозрительно спокойно отреагировала:
- Извинения приняты.
- Ни черта они не приняты, - вырвалось у него, и Лидия не выдержала:
- Как ты мог поверить? Ты считаешь меня настолько неразборчивой? Способной в один день сразу с двумя ... Никогда, еще никогда меня так не оскорбляли!
Он не мог найти правильных слов, да и кто бы мог сейчас сказать - что является в этой ситуации правильным?
- Прости, - только и смог произнести, - Ты промолчала...
- А что я должна была сказать: как в каком-нибудь глупом сериале: это не то, о чем ты подумал? Если бы ты спросил меня сразу, я бы остановилась, объяснила. Но ты ведь гордый.
- Расскажи мне сейчас. Пожалуйста...-- спокойно попросил он, хотя внутри всё бурлило от злости на Волкова и на самого себя. Замешкался, не зная, как дальше выразиться, - Что случилось? Он пытался...тебя?..
- Да спектакль случился, - вмешалась Вика, появившаяся из комнаты отдыха , - Спектакль.
- Какой спектакль?
Виктория неопределенно пожала плечами, и, шепнув Лидии: "Если что, я - у себя", направилась к лестнице.
Тоже, дуэнья нашлась! Ярослав почувствовал себя обиженным: даже Крылова знает больше, чем он.
- Для тебя. Чтобы ты удостоверился, что я отвечаю ему взаимностью, вместе с ним затеяла эту историю с проектом. - взгляд Лидии не выражал никаких чувств, никакого блеска. ...
- А я, выходит дело, повелся?!
- Ты повелся еще раньше, на переговорах.
Когда до него дошел смысл сказанного, он понял, что дело обстоит хуже, чем он предполагал:
- Лида, - ему казалось, что этим мягким "Лида" он сгладит ситуацию, но она посмотрела в глаза и сухо, даже зло отрезала:
- Никогда меня так не называй!
- Хорошо, - показалось, что от невозможности найти правильное решение и от перенапряжения, сейчас расколется голова, - Лидия, милая, ну не мог же я при нем напомнить, что у нас свидание. Я не на тебя, на него злился - за намеки. На себя - за то, что позволил ему говорить о тебе такое! Неужели ты могла подумать, что я поверил в то, что ты могла присвоить чужой бизнес-план? Да я его видел сегодня в первый раз, и надеюсь в последний. А тебя я знаю.
Робкая надежда засветилась в ее глазах, и она неуверенно, с легким укором, продолжила:
- Я звонила тебе. Ты не отвечал, что я должна была подумать?
- Вот черт! В типографии не слышно.
Их разговор прервал звонок:
- Ярослав Викторович, - пожаловался Андрей, - Тут такое дело. Я не могу обеспечить выезд. Автоматика на воротах сломалась.
- Ну, так сделай что-нибудь!
- Вы не понимаете, - вкрадчиво протянул охранник, - Она надолго сломалась.
- Ах, надолго... - до Ярослава наконец дошел смысл сказанного, - Ну вот и прекрасно! Значит, ждем мастера по ремонту.
- Я так и сказал. Но посетитель срочно требует Вас.
- Требует? - значит, догадался сукин сын! - Если ему так срочно, то пусть и поднимется сам.
- Что ты собрался делать? - Он заметил, как Лидия пытается держать плечи прямыми, и резко обострившимися нервами ощутил ее усталость, - Ярослав, не связывайся с ним. Я... Я не разрешаю тебе.
- Обещаю быть предельно вежливым. Я всего лишь объявлю о своем решении.
- И что же ты решил?
- Я подумал - зачем нам посредники? Мы и сами справимся. Кстати, я кое-что узнал про одну из фирм, потом расскажу, - и с надеждой поинтересовался, - Ты подождешь меня?
- Подожду, - что-то беспокоило ее, но она не могла выразить это словами,
А он услышал ответ на мучивший его вопрос... Но кусочек головоломки оставался неразгаданным, как будто не хватало последнего пазла. Они не все сказали друг другу...
Гальцев прошел в кабинет Лидии, уселся рядом с горой эскизов и закурил в терпеливом ожидании. Закрыв глаза, попытался успокоиться. Он будет игнорировать, что бы тот ни сказал. Он повторял про себя эти слова и становился все злее и злее.
Послышались шаги. Волков вошел и пристально посмотрел на Ярослава. Гальцев лениво открыл глаза, и на миг их взгляды, пристальный и безразличный, скрестились. Первым не выдержал Олег:
- Могу я узнать, что здесь происходит? По какому праву меня задерживают?
- Кто задерживает?! - самый лучший способ вывести противника из себя - изобразить непонимание и удивление.
- Очевидно, Вы!
- Ну что Вы. Как я могу, - разведя руками, Гальцев изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица, - Возникла техническая проблема, которая уже решается. Но даже хорошо, что так получилось. Думаю, нам не стоит дожидаться понедельника. Это сэкономит время. Я подумал над предложением о совместном проекте и счел его нецелесообразным.
- Вот как! Могу я узнать причину?
- Первую я уже озвучил ранее. Проект, разработанный Стрельцовой, - Ярослав сделал акцент на фамилии, давая понять, кого на самом деле считает автором, - Экономически более выгоден, - Кроме того, мы не сможем работать вместе. У нас разный подход к делу. Ваши методы вызывают у меня беспокойство за безопасность сотрудниц.
Во взгляде собеседника появилась усмешка. Вот сволочь! Отлично все понял:
- Так вот в чем дело. Я так и думал - настоящая причина в Лиде. Но глупо из-за этого терять выгодный контракт. Можно договориться. Ты уж извини, майор, я ведь не знал, что ступил на чужую территорию...
- Биографию мою изучили? Похвально. Только что-то не помню, чтобы мы на брудешарфт пили. Хотя согласен, глупо обращаться на "Вы" к человеку, которого не уважаешь. Мне не то что договариваться, но и вообще говорить с тобой не следовало бы. Противно, - Гальцев перевел дух, - Я это делаю по одной причине: не люблю, когда угрожают моим сотрудникам. Особенно когда принуждают женщин..
Выдержав напряженный момент, встал со стула нарочито стремительно и уверенно, давая понять, что время истекло. Аудиенция закончена.
- Да какие угрозы? Какое принуждение?! Ты же видел, она сама была не прочь.
Они любят силу. Им это доставляет удовольствие.
Волков опять издевательски ухмыльнулся. Захотелось стереть эту усмешку кулаком, съездить по наглой смазливой роже. По- хорошему врезать, как следует размахнувшись! Чтобы впредь неповадно было. Но даже несмотря на застившую глаза красную пелену ярости, он чувствовал, как в его сознании звучит предостерегающий сигнал. Этот человек хочет скандала, он провоцирует его, и было бы неразумно позволить добиться своего. Поэтому остается только процедить сквозь зубы:
- А ты значит, сильный? Решил поразвлечься за счет беззащитной девчонки? - срывающимся голосом произнес он, - Синяки она тоже любит? И разорванные вещи в удовольствие. Одним словом, я не собираюсь больше обсуждать Лидию.
Я хочу, чтобы ее больше не беспокоили звонками. Не смею больше задерживать. Думаю - мы поняли друг друга.
Гальцев медленно повернулся спиной и собрался уйти, однако Волков не собирался отступать:
- Да, крепко Стрельцова тебя зацепила. Я конечно, понимаю. Девочка она темпераментная. Сам всему учил.
- Ах, ты.. - резко развернувшись, Ярослав крепко выругался. Оскорблений в адрес Лидии он терпеть не намерен. Волков одного с ним роста и, несмотря на некоторую худобу, неплохо сложен, однако Гальцев не сомневался в том, что размажет его по стенке. Ну что тот ему может сделать? Окончательно потеряв самообладание, он как следует размахнулся. Усмешка с красивого лица исчезла. Увернуться от сокрушительного удара Олег не успел. Но вместо того, чтобы упасть, вдруг дал сдачи. Оказалось, противник одинаково хорошо владел правой и левой рукой.
Этот подонок ударил его по гастриту! Грудь и голова тоже болели, но терпимо, а вот желудок чуть ли не выскакивал наружу... Но вместе с болью пришло нечто вроде облегчения - он уж было приготовился оправдываться перед отцом Михаилом. Тот, как на исповеди, разговорит, вызовет на откровенность. И заставит Гальцева испытывать чувство стыда за то, что ударил беззащитного, безоружного человека. Опустился до его уровня, стал не лучше хама. Зато теперь его совесть чиста.
А вот, что недооценил противника, решил, что сильнее его - это плохо. За этот промах и поплатился.
Ярослав вспомнил капитана-инструктора, любившего втолковывать им прописные истины:
-- Запомните раз и навсегда: я не учу драться, я учу выживать. Вы едете туда, где за каждую ошибку придется платить головой, это вам не кино и не пьяная потасовка.
И никакого сдерживания себя. Если вы не самоубийцы, конечно.
Сколько я должен повторять, что проигрывает не тот, кто опоздал с первым ударом, а тот, кто самоуверенно рвется к победе!
Гальцев постепенно приходил в себя, боль медленно отступала, на ее месте в животе приходило ощущение сильного жара. Автоматически Ярослав увернулся от следующего удара. Он скользнул под руку и локтем изо всех сил врезал по позвоночнику. Это наконец подействовало, и пол радостно принял Волкова в свои объятия...
Медленно поднявшись, тот провел пятерней по лицу, выругался и снова спросил:
- Ну и как она тебе?
- Что ты имеешь ввиду? - Ярослав сглотнул, побледнел, - Еще одно слово...
- В постели... - зеленые кошачьи глаза язвили. -- Как... она? Из-за чужой женщины так не психуют. Поэтому вы наверняка... Сравним впечатления?
Ярослав почувствовал в краткий миг полное расслабление тела, натренированного в бесчисленных нещадных поединках в учебном центре. Вслед за этим последовал взрыв невероятной силы. В нем проснулся зверь и лишил способности понимать человеческую речь. Тело превратилось в машину, крушащую все на своем пути.
С этого момента он ничего не видел и не ощущал. Не было боли, страха, отчаяния, кроме одного стремления, кроме единственной цели - раздавить, уничтожить, растерзать свою жертву. Медленно и мучительно. Удары Ярослава вполне могли оказаться смертельными, однако даже в ярости он умудрялся контролировать их силу. Кроме того, он бил профессионально, не оставляя следов. Так, что человек начинал испытывать боль только через сутки. Вдруг кто-то встал между ним и Волковым, схватил за рубашку, сильно стягивая ткань, не позволяя дышать:
- Ярослав! Остановись! Хватит! - где-то на задворках сознания родилось смутное соображение, что это кто-то свой. Близкий. И с ним следует обращаться осторожно. Поэтому Ярослав аккуратно отодвинул в сторону того, кто пытался встать у него на пути.
И только знакомый волнующий аромат, да тихое, твердое: - Он того не стоит, - окончательно привели его в чувство.
Господи, она-то зачем пришла? Совершенно не к чему выслушивать всю грязь, в которой этот мерзавец пытается вывалять ее.
- Ты о чем? Просто господин Волков плохо себя почувствовал. Голова и закружилась, - отдышавшись, выдал он, - Забыла, сегодня сильные перепады атмосферного давления?
Лидия с мягкой укоризной покачала головой:
- Ярослав, ты же обещал, - и с уверенным равнодушием кинула взгляд на Волкова, -
- А тебе лучше уйти.
- И не советую больше беспокоить Лидию, - предупредил Ярослав.
- Сожалею, но встретиться нам придется. За ней еще числится долг.
Гальцев с недоверчивой злостью оглядел Волкова, потом посмотрел на Лидию, в ожидании опровержения. Та устало поморщилась:
- Ты ведь, Олег, не успокоишься, пока не сломаешь все?
- Сколько? - в нетерпеливом раздражении бросил Ярослав, хотя уже подозревал, какую цифру услышит, - Сколько она должна?
Волков полез в карман за бумажником и достал оттуда лист бумаги, сложенный вчетверо. Протянул Гальцеву.
- Что это?
- Расписка, там все указано.
Пальцы вновь непроизвольно сжались в кулаки. Этот гад жил с женщиной под одной крышей, вместе ел, пил, в конце концов, спал с ней! И при этом не доверял до такой степени, что взял письменное обязательство?! Ярослав с новой силой ощутил ярость, и только присутствие Лидии сдерживало.
- Двести пятьдесят тысяч? - уточнил он, даже не взглянув на расписку. Она виновато кивнула. Он вытащил из кармана ключи:
- Этот от моего кабинета. А этот от сейфа, - пояснил он, протягивая растерявшейся Лидии связку, - Заберешь оттуда все, что есть. За оставшейся частью спустишься в бухгалтерию. Я сейчас позвоню Наталье Владимировне, она выдаст. Я бы и сам сходил, но не хочу оставлять вас наедине.
Лидия покачала головой и даже попятилась от него:
- Не надо. Я возьму кредит.
- Когда это будет? Не упрямься, - как можно мягче уговаривал Ярослав
- Я не возьму.
- Тебе хочется еще раз встретиться с этим? - кивнул он в сторону ее бывшего любовника.
- Нет, но денег я не возьму.
- Хорошо, тогда я схожу сам, - и мрачно предупредил Волкова, - Только посмей хоть пальцем до нее дотронуться!
- И что тогда? Поставишь к стенке и расстреляешь? А, майор?
Гальцев подался к тому вперед и нарочито спокойно съязвил:
- Зачем же такие сложности? Да и пули жалко - патроны нынче дорогие. А вот устроить так, что тебе больше вообще не понадобятся женщины, вполне могу.
- Он не тронет. Ему это теперь невыгодно, - с горечью усмехнулась Лидия.
Дождавшись, пока Гальцев вышел, она полезла в сумочку и, достав оттуда плотный конверт, подошла к Олегу:
- Я хотела отдать уже давно. Передай, пожалуйста, Евгению Сергеевичу.
- Что это?
- Деньги. И путевка в Таиланд.
- Не понимаю. Какая путевка? Зачем?
- Чтобы я отдохнула после аборта, который он "настоятельно рекомендовал" сделать. И за который хотел заплатить. Здесь пятнадцать тысяч, - и резким рывком Лидия сунула Волкову ненавистный конверт куда-то между сгибом локтя и грудью
Глава 15, продолжение
Дождавшись, когда Гальцев выйдет, она полезла в сумочку и, достав оттуда плотный конверт, подошла к Олегу:
- Я хотела отдать уже давно. Передай, пожалуйста, Евгению Сергеевичу.
- Что это?
- Деньги. И путевка в Таиланд.
- Не понимаю. Какая путевка? Зачем?
- Чтобы я отдохнула после аборта, который он "настоятельно рекомендовал" сделать. И за который хотел заплатить. Здесь пятнадцать тысяч, - и резким рывком Лидия сунула Волкову ненавистный конверт куда-то между сгибом локтя и грудью.
Казалось, ее слова вызвали у Волкова растерянность. Самую настоящую растерянность, которая вытеснила с красивого лица безразличие и усмешку. Неужели он ничего не знал? Странно, что отец не поспешил рассказать все сыну.
Впрочем, длилось это состояние недолго: через несколько секунд Олег принял прежний невозмутимый вид:
- А почему пятнадцать?
Этот вопрос стал последней каплей, переполнившей терпение:
- Ну, уж не знаю! Наверное, такова стоимость данной услуги, - процедила она, - Не интересовалась как-то. Мне это не нужно было тогда, тем более не нужно сейчас.
- Тогда зачем взяла деньги?
- Теперь это уже не важно. Правда, ведь?
- А все же? - съязвил Волков, - Или теперь, когда нашла нового спонсора, решила, что продешевила?
Но Лидия успела разгадать его скрытые истинные чувства , и ее собственное замешательство исчезло без следа:
- Я их не брала! Он оставил сам.
И по тому, как скептически покосился Олег на конверт, Лидия поняла - он не поверил.
Она сделала шаг вперед и твердо повторила:
- Вообще-то я теперь не обязана ничего объяснять! Но я не брала этих денег, - и резко отступив назад, отвернулась к окну.
Помедлила с ответом:
- ...Он ...приходил. На следующий день после твоего звонка из Праги...
Опять ей приходится вспоминать, что и так забывается с трудом!
...Вот Волков-старший проходит на кухню... Делает еще несколько шагов... Садится на краешек стула, неестественно выпрямив спину и неподвижно глядя поверх Лидии.
Неожиданно достает из кейса конверт и выкладывает на стол. Придвигает к ней... Она машинально касается белого бумажного прямоугольничка:
- Что это?
- Деньги. Скажем так, на медицинские услуги.
Что это за услуги, Лидия почему-то сразу догадывается, и тут же интуитивно отдергивает руку, как от грязи, которую притащила Димкина Лада с улицы. И не то, чтобы она сама после тяжелых объяснений в кафе, не думала об аборте, как о возможном решении всех проблем. И думала, и сомневалась... Как, наверное, сомневается каждая женщина, которой грозит участь матери-одиночки. Но именно тогда, когда судьба словно нарочно подкинула этот вариант, странное внутреннее сопротивление не позволило ей даже представить такой исход. Может, как раз наоборот, жизнь испытывает ее на прочность? И она выразительно качает головой.
- Подождите, не торопитесь отказываться. Вижу гневный огонь у Вас в глазах и рвущееся с языка: "Это же убийство!" Это, конечно, весьма благородно звучит, но подумали ли Вы о последствиях? Я хочу помочь. Рекомендую, пока не поздно, избавиться от лишних проблем и забот.
- Спасибо, но у меня нет проблем!
- Значит, начнутся после. Мужчина, загнанный в угол обстоятельствами и женщиной, - это упреки, обиды. Вы ведь не хотите себя чувствовать виноватой и сделать несчастными сразу троих? Ты молода, умна и привлекательна, и пока можешь просто наслаждаться свободой. Зачем вам сейчас ребенок, который свяжет по рукам и ногам?! Жизнь длинная, и поверь, дети еще будут. Олегу надо бизнес развивать, да и у женщин сейчас карьера на первом месте, рано вам еще стирать пеленки. Он ведь не рвется стать отцом, мы это знаем. Просто вынужден подчиниться обстоятельствам.
- Мне кажется, в таком случае Олег должен озвучить решение сам.
- А как ты, думаешь, откуда я узнал про беременность? Он звонил мне, просил найти хорошую клинику.
Лидия задумывается. Она вполне могла бы поверить, но Олег никогда не скрывал своих циничных мыслей. Не стал бы он изобретать такие сложности вокруг сомнительной философии, когда намного проще было предложить аборт. А потом звонить из Праги и настаивать на ведении беременности в платном медицинском центре, а не в консультации по месту жительства. Конечно, Олег беспокоился не о ее состоянии, а о своем спокойствии. Чтобы, как он выразился, ему " не предстояло наблюдать вечный токсикоз".
...А собеседник продолжает говорить, не повышая голоса, взвешивая каждое слово с холодным спокойствием. Словно пришел поддержать разговор о погоде:
- А можно и вовсе не говорить ему ничего, это будет наша маленькая тайна. Выкидыш - не такое уж редкое явление.
- Вы по образованию врач, вам виднее!
- Ну зачем так, я могу стать другом.
- И манипулировать мной при случае. Не так ли? - Лидия резко встает, - Не вижу смысла в дальнейшем разговоре!
- А вот дерзить, девочка, мне не стоит! Это не твой дом, чтобы ты выставляла меня.
И она понимает, что в какой-то мере Волков прав: этот дом никогда не был ее. Она даже не может выгнать непрошеного гостя, хотя ей очень хочется это сделать. И дело даже не в реакции Олега, которая последовала бы незамедлительно, узнай, что любовница посмела спорить с человеком, которого он чуть ли не боготворил. Лидия вдруг остро осознала, что мнение того ей безразлично. Он убил в ней стремление считаться с его точкой зрения несколько дней назад. Но она сама почувствовала чужеродность этой квартиры, которая вызвала вдруг неприятие.
- Ну? Так что ты решила? Я предлагаю хорошую клинику с современной методикой прерывания. Никакого риска осложнений. А может быть, этой суммы мало? Тогда назови свою, в пределах разумного, конечно. А после... Здесь еще путевка. Романтический тур на двоих. Таиланд... древние храмы, массаж. Это мой подарок вам с Олегом.
Он обещал ей все прелести рая, как капризному ребенку обещают конфету, если он выпьет ненавистную микстуру.
- Спасибо за заботу, но мне не подходит климат. Да и вреден для беременных долгий перелет.
- Значит, решила? Ну что ж, в таком случае береги себя, на ранних сроках беременности всякое случается.
Неприкрытая угроза, прозвучавшая в словах Волкова-старшего, наполнила желудок Лидии странной пустотой и страхом. Тошнота подступила к самому горлу. Не выдержав, она выскочила в ванную. И еле-еле успела наклониться над раковиной. Желудок тут же исторг из себя единственную чашку чая с лимоном, потому что организм отказывался принимать с утра что-либо еще.
Умывшись ледяной водой, Лидия сделала глубокий вдох и вернулась на кухню. Там было пусто - Волков-старший ушел так тихо, что она не услышала звука хлопнувшей двери. Несколько минут смотрела на конверт, оставленный на столе. И вдруг ощутила себя, как в глупом сериале: это происходит не с ней. Пытаясь успокоиться, Лидия прошла в спальню. Опустилась на кровать и закрыла глаза. Она поспит, а когда проснется, на этом неприятная история закончится. Словно деньги могут исчезнуть, пока она лежит здесь. Поколебавшись, вновь прошла на кухню. Конверт, конечно же, находился на прежнем месте.
Нужно просто открыть его, посмотреть, что внутри. А внутри лежали два красочных буклета с вложенными путевками и деньги.
Лидия зачем-то пересчитала купюры, и это странным образом подействовало успокаивающе. Сердце более не отбивало бешеный ритм, паника не сдавливала грудь, мешая полноценно дышать. Мысли в голове приобрели некую ясность и понимание ситуации, в которую ее втянул нежданный визитер. Если рассказать Олегу о случившемся, то он скорее поверит отцу, чем ей. Тот ведь запросто может изложить свою версию событий, по которой она, Лидия, неправильно поняла заботу. Путевка - в качестве подарка, деньги - всего лишь помощь. Но случай помог Волкову-старшему, конверт оказался у нее. И Лидия была уверена, что это явилось бы доказательством: она согласилась на аборт втайне от Олега. И неважно, что сам он не хочет ребенка, важно, что она посмела принять решение без его ведома.
Конечно, любой нормальный человек нашел бы в "правде" Волкова-старшего больше противоречий, чем здравого смысла. Но в том-то все и дело, что оба: и отец, и сын, жили в соответствии с собственной, перевернутой логикой - логикой абсурда. И по этой самой логике она поддалась соблазну и "взяла" деньги.
Ей предстояло сделать выбор: либо уступить своей болезненной любви, либо полностью ее преодолеть. Остаться казалось удобным выходом, сулящим решение многих проблем, прежде всего финансовых. Но продолжая цепляться за человека, которому на самом деле не нужна, она окончательно потеряет себя. Лидия поняла: если не уйдет сейчас, ей грозит участь стать абсолютно зависимой от любовника.
Олег ведь уступил желанию иметь ребенка не из чувства ответственности или даже жалости, а вследствие собственной слабости. Он просто не мог отказать себе в удовольствии играть роль человека, который проявил великодушие. И наконец, в его решении было много скрытой жестокости. Ребенок, неважно, мальчик или девочка - это козырь в руках умелого игрока. Волков сделает ее беззащитной перед угрозой, чтоотнимет мальчика, и тем самым сумеет полностью подчинить себе. Если же девочка - он тут же выкинет Лидию из своей жизни. Подумав над этим, она затолкала "подарок" в сумочку. Просто оставить деньги на том месте, куда их подложил отец Олега, Лидия не могла: она сама должна вернуть деньги и поставить точку.
Поэтому заставила себя сосредоточиться на том, что необходимо сделать .
Позвонить Альбине. Нет, лучше Димке, чтобы избежать лишних расспросов. Заехать в агентство и оставить заявление об уходе. Попросить Алену забрать потом трудовую книжку. Собрать вещи. Только одежду. За картинами она приедет после. Тогда же и вернет конверт законному владельцу.
И она чуть не уехала домой, если бы не Вершинин.
- Интересно, что же такого он учудил? - укладывая сумки в багажник, поинтересовался Вершинин.
- Отвези меня на вокзал, - вместо ответа попросила Лидия. Неожиданно захотелось уехать из удушливого мегаполиса, насквозь прожженного августовским солнцем.
- Даже так? А работа?
- Заедем по дороге, я напишу заявление.
После того, как машина отъехала от агентства, на ее замечание, что они повернули не в ту сторону, Димка буркнул:
-Мне заправиться надо.
- Купи заодно воды.
Вершинин внимательно всмотрелся в ее лицо и констатировал:
- Да, Стрельцова, совсем он тебя довел своей неземной любовью. Глянь, дошла до чего: белая, как мел.
- Просто жарко. И это у меня была неземная любовь, у него не было никакой.
- Дошло наконец-то?
По дороге от отсутствия свежего воздуха, от вновь подступившей тошноты на нее напала противная сонливость. Очнулась она от резкого прерывистого сигнала и обнаружила, что они стоят на месте.
- А куда мы едем? - хотя ответ был понятен и так, стоило лишь увидеть Ленинградский проспект, забитый огромной пробкой. А значит, до дома Вершининых оставалось минут десять.
- Если ты успела заметить, мы не едем! - раздраженно махнул головой Вершинин в сторону машин, выстроившихся бесконечными рядами, - Мы стоим! И, похоже, надолго.
- Это я вижу, - в свою очередь начала злиться Лидия, за то, что в очередной раз все решили вместо нее, - Почему мы стоим в противоположном направлении?
- Предлагаешь развернуться и стоять в сторону Курского? Или предпочитаешь пересесть на метро? А потом будешь трястись три часа в автобусе или электричке?
Может, все же заедешь попрощаться с подругой?- и, не давая ей вставить ни слова, сказал, как припечатал:
- Все, Лидия, разговор закончен!
Надо было знать Вершинина: обычно уступчивый и мягкий, Димка мог быть ужасно упрямым. Когда начинал отвечать вопросом на вопрос и называл официально, то это означало, что он принял твердое решение, от которого теперь ни за что не отступится.
- Потерпи, Лид, скоро приедем, - смягчился он, наблюдая за тем, как Лидия вымученно откинулась на спинку сиденья, - Что, бунтует мелкий? Совсем жара достала?
- Откуда ты знаешь?
- Альбина рассказала. Я ей звонил, пока ходил за водой. Или ты думала, что я молча доставлю тебя на вокзал? Не хочешь рассказывать, что случилось - не буду настаивать. Но второпях ты ничего умного не придумаешь.
Она поняла, что не в состоянии возражать, потому что почувствовала неимоверную усталость. От встречи с Волковым-старшим...Отбесконечного потока машин, от тысячи спешащих в разные стороны людей, от невыносимого пекла последних летних недель. Да и бесполезно спорить сейчас с Димкой: даже Альбина в таких случаях не всегда могла уговорить его. Впрочем, по поводу подруги Лидия тоже не обманывалась.
Дома у Вершининых сомнения подтвердились: Алька присоединилась к мужу. Незаметно для самой себя Лидия рассказала им и про визит отца Волкова, и про разговор с Олегом в кафе. При упоминании последнего Вершинин отреагировал соответственно:
-Да...Я думал, что он просто козел. А он еще и больной на всю голову. Философ хренов. М....
Альбина, не терпящая в своем присутствии нелитературной лексики, сделала ему замечание и тут же сама добавила пару слов, весьма далеких от филологических норм.
Как ни странно, она поддержала Лидию. Странно, потому что, наверное, глупо, безрассудно оставлять ребенка при таких обстоятельствах.Но вдвоем Вершинины сумели убедить ее не уезжать, приводя все новые и новые аргументы:
Как Лидия объяснит уход от Олега матери? Хотя этому тетя Тоня будет только рада: ей хватило одной встречи с Волковым, чтобы понять, как Лидия ошиблась с выбором. Конечно, она примет и поймет дочь, но лишние переживания ей сейчас ни к чему. Где Лидия в провинции найдет работу, если через несколько месяцев надо будет уходить в декрет? С ее-то профессией. В Москве же устроиться легче. Да и кое-какие сбережения у нее есть. А жить может пока у них.
Лидия приводила свои доводы:
- Я должна научиться самостоятельно справляться с проблемами.
- Что плохого в том, если одной проблемой - жилищной - станет меньше?
- Мне неудобно вас стеснять.
- Ну, да! Нам ведь вдвоем " тесно" в пятикомнатной квартире, - Алька обиженно стукнула по столу блюдцем с нарезанным грейпфрутом, - Ешь вот лучше. Говорят, помогает при токсикозе.
- Аль, выйди-ка на минутку, - вступил Димка и настойчиво добавил, глядя, как нерешительно топчется жена, - выйди, я прошу.
Он плотно закрыл дверь и понизил голос, чтобы не услышала Альбина:
- Лид, скажи мне, а когда вы учились, Альке было удобно жить у вас несколько лет подряд на каникулах, на выходных?
- Это совсем другое, ей податься было некуда.
- А когда ей твоя мать покупала то туфли, то сапоги зимние, ей удобно было принимать вещи? - не унимался тот.
- Это подарки были, от чистого сердца, - не понимая, как можно сравнивать, возразила Лидия.
- Вот и мы от чистого сердца предлагаем пожить у нас. А еще подумай, как Альбине плохо одной, пока я в командировках. У нее, кроме меня и тебя, никого нет. Ты ведь прекрасно знаешь: ни ее, ни моя мать не в счет, - Димка хорошо знал, на что давить.
- Это правда, - влетела Альбина, поймав укоризненный взгляд мужа, которому стало ясно, что она подслушивала, - Я волнуюсь каждый раз, когда он уезжает.
- И потом... - подозрительно замялся Вершинин, - я... обещал тете Тоне..., что присмотрю за тобой.
Лидия не успела возмутиться такой опекой, потому что на кухню прорвалась Лада, и не обращая внимания на окрик хозяйки: "Фу, нельзя!", устроила бурный прием гостье.
- Даже Лада против отъезда, - рассмеялся Вершинин, поспешив впрочем, отогнать собаку от беременной из-за предосторожности. Но та уже успокоилась и преданно уселась у ног Лидии.
- Шантажисты - и вы, и ваша Лада, - сдалась она.
Именно это простое и бесхитростное проявление собачьей симпатии, да еще смущенное Димкино: " А я уж хотел в крестные напроситься" - оказались сильнее всех аргументов и доводов разума.
Уйти от Олега первой оказалось даже легче, потому что это был ее выбор. Собственный. Добровольный. На следующий день Лидия , попросив Димку отвезти ее, хотела вернуть деньги их владельцу.
Но Вершинин отказался ждать в машине, поднялся вместе с ней. Волкова-старшего не оказалось дома, и тогда она решила рассказать о конверте Олегу. В конце концов, ему полезно будет узнать о некоторых вещах.
- Я хотела передать их раньше. В тот самый день, когда приезжала за картинами. Но как ты теперь понимаешь, не успела. А потом и вовсе стало не до того. Поэтому решила, что отдам вместе с долгом.
Вот только по какой-то причине отец не сообщил Олегу о деньгах: очевидно, вместе с выкидышем в этом отпала необходимость.
Олег бесстрастно слушал, и взгляд его казался равнодушным, словно все, что она рассказала, было пустым эпизодом, не стоящим внимания. Лицо не выражало ни усмешки, ни презрения, лишь усталость.
Впрочем, и ее собственный голос звучал отстраненно, без эмоций, которые она оставила внутри себя. Будто все случившееся вытравило в душе обычные человеческие чувства.Рассказывала она только факты, да и то не все.
Например, ему совершенно незачем было знать, что она по счастливой случайности почти устроилась на работу. По своей основной специальности, и что немаловажно - временно, пока основной специалист находился в длительном отпуске на время защиты диссертации. И хотя зарплата учителя гимназии была несоизмеримо ниже ее прежней, но на тот момент это могло стать выходом из положения.
Могло, потому что как раз 31 августа она потеряла ребенка, а когда выписалась через несколько дней из больницы, то учебный год уже начался, и вакансия была занята.
И только по тому, как Олег сжал пальцы в кулаки, она поняла, что задела его за живое. Но свою досаду тот предпочел вновь вылить на нее.
- А мне ты так и не сказала,- прошептал он укоризненным тоном, - Мне ты ничего не сказала... А я ведь звонил тебе. И не раз. У тебя была возможность...
- Да, звонил. Чтобы утешить собственное уязвленное самолюбие, потому что я посмела уйти первой.
И возможность была. Вот только поверил бы ей тогда Олег? Он и сейчас предпочитает винить ее. И словно читая ее мысли, Волков воскликнул:
- Хотя... Знаешь что? ! - небрежная улыбка вернулась на бесстрастное лицо, словно Волков нашел какую-то вечную истину, до сих пор скрытую от него, - Ты что-то перепутала... Да-да! Ты не так поняла отца! Гормоны, этот твой токсикоз...Вот ты и восприняла все тогда... так, - но его слова остались висеть в воздухе, а Лидия лишь еле заметно покачала головой.
- Да зачем отцу это надо было?! - его мозг, не обремененный сомнениями, отказывался воспринимать действительность такой, какой она была на самом деле. Куда как спокойнее и уютнее заниматься самообманом. И ведь он не был папенькиным сынком по определению. Самостоятельный, состоявшийся в профессии, неглупый. Просто безгранично доверявший одному человеку, никогда не ставивший под сомнение отцовские слова. Непререкаемымавторитетам верят без доказательств. Она и сама долгое время жила в придуманном мире.
- Не знаю. Может быть, потому что он выразил вслух твои желания? Помнишь, когда ты звонил из Праги, то спросил, не нарочно ли я подстроила беременность?
- Я же тогда ответил, что пошутил!
- Тогда я могу только догадываться, - Лидия и правда многое поняла после разговора с матерью Олега, случившегося сразу после выкидыша, в больнице, куда та приходила просить прощения. Вместо сына и за него.
- Но есть человек, который может все объяснить тебе.
- Я тебя сейчас правильно понял? Это то, о чем я подумал? - безразличие на его лице сменилось надменностью. И Лидия в очередной раз поразилась, как быстро он умеет менять маски!
- Да, правильно - я имею ввиду твою мать. Ты бы ее выслушал, наконец.
- Ты опять за старое? Сколько раз тебе повторять! Не хочу ее ни видеть, ни тем более слышать! Знать не хочу! - ядовитая ирония, сквозившая в каждом слове, заставила Лидию пожалеть о том, что она остановила Гальцева. Сейчас она сама с большим удовольствием стерла бы с красивого лица снисходительную ухмылку.
...Ярослав, вошедший на последних словах Волкова, на мгновение странно замер. Потом подчеркнуто аккуратно пододвинул к Волкову бланк, оказавшийся платежным поручением на сто тысяч по безналичному расчету.
- Остальное наличными. Вот...- приземлившаяся на стол банковская пачка ассигнаций, запечатанных бумажной лентой, в полной тишине издала гулкий звук;
- Вот...- вслед за этим Гальцев резко швырнул еще тридцать тысяч; полез в карман, достал из него бумажник, отсчитал пять купюр:
- И вот! Итого сто восемьдесят пять, - и не смог отказать себе в удовольствии уязвить мелочную гордость противника, - Сдачи не надо, на бензин опять же тратились, пока добирались.
В глазах Волкова вспыхнула злость, хотя внешне был сама любезность:
- Вот она, цена вечной любви. А чужого мне не надо, - но когда потянулся в карман за сдачей, Ярослав снисходительно усмехнулся:
- Пустое. Это всего лишь деньги, а вот расписку попрошу вернуть.
- Зря ты так. Она того не стоит. Думаешь, благодарна будет за твое рыцарство? Да при первой возможности сбежит, кинет.
- Я сделаю так, чтобы не сбежала.
Лидия слушала их и думала о своем: четыре с лишним месяца, более 120 долгих дней, она пыталась примириться с собой. Специально восстанавливая в уме их последнюю встречу. Вспоминая спектакли, которые Олег разыгрывал каждый день перед ней. Внушая мысль, что не единственная, кому в жизни встречаются такие "волковы". Она пыталась вызвать в себе даже не ненависть, а отвращение. За то, что таких, как она, было много. За то, что старалась стать идеальной и угодить. Она должна была его презирать! Должна! Но как ни странно, не получалось у нее вызывать эти чувства. Она, наконец, поняла, что ее зависимость была тяжкой ношей и для Олега.
Она догадалась, откуда появилось в нем желание влюблять в себя других и безжалостно бросать. В этом виноват тот, который лишил его настоящей любви. Эта догадка резко ослабила злость.
Лидия почувствовала, как внутри нее что-то происходит, что-то меняется кардинальным образом. Она наконец поняла: разлад был не ее душе, не в ее жизни. А в его.
В памяти вдруг всплыли слова: "А ты обиду отпусти, лучше пожалей его. Да, пожалей. Это ведь он разменял себя на мелочи, упустил время, сам отрекся от твоего чувства, превратил его в страдание и грех ".
Она шагнула к бывшему любовнику:
- Хватит, Олег. Хватит беситься. На сегодня твоих игр предостаточно.
- Лида, ты такая смелая , потому что защитника себе нашла?
- Нет, это потому что я поняла до конца, почему так и не смогла стать чем-то большим, чем "девчонка для забавы, с которой ты спал". Не потому, что я слабой была, вероятно, такой и останусь. Это потому, что любви ты боишься больше бедности и болезней.
Лидия устало села за стол, не веря, что все закончилось. Кто бы мог подумать, что так же, как раньше она нетерпеливо ждала его звонков и возвращения с деловых встреч, да скорее всего и не только деловых, точно с таким же нетерпением будет ждать, когда же он наконец уйдет.
Ее взгляд зацепился за книгу, которую Олег сегодня купил, чтобы появился предлог вернуться в издательство. Какой-то внутренний порыв , еще не ясный до конца ей самой, заставил написать кое-что вдобавок к автографу, оставленному ранее. Несколько слов, которые он просил ради шутки.
Протянула книгу и , нечаянно коснувшись ладонями его руки, как можно более безразлично заговорила:
-- Бедный ты, бедный. Как же мне жалко тебя.
Ярослав, услышав ее последние слова, нахмурился. А Волков вздрогнул. Растерянно сморгнул. Сжал губы. И перестал казаться неуязвимым.
Тогда Лидия почувствовала, что на верном пути:
- Если бы ты только знал, как жалко. Ты сейчас не поймешь. Да и не пытайся. Просто запомни мои слова, а когда закончатся силы бороться с собой, тогда и понимание придет. Тебе словно истина откроется. Я теперь это твердо знаю.
Все отныне встало на свои места. Мир стал четким и понятным. Боль ушла, растворилась. унося все, что мучило ее и терзало. Будто стало легко дышать. Прав был отец Михаил: подобное лечат подобным. Ведь для чего-то дано нам свыше право прощать. Хотя бы для того, чтобы избавиться от собственной боли.
Волков направился к двери, но вдруг обернулся.
- Жаль, говоришь? Жалеют нищих и убогих, а у меня все есть! Лучше ты его пожалей. Его сегодняшние действия под статью, между прочим, подпадают. - Олег дотронулся до скулы, очевидно, уже беспокоившую его.
- Под статью?! - было видно, как Ярослав изо всех сил сдерживается, - Что ж вы раньше-то молчали? Я бы аккуратнее был. А теперь трясусь от страха. А вот у Лидии прощения попросить не мешало бы.
- Не нужны мне его извинения, Я просто не хочу его больше видеть, - перебила Лидия и добавила для Олега , - Ты так ничего и не понял.
Она резко отвернулась к окну, на улице в этот миг вспыхнули фонари, и почти в ритм им глухо закрылась дверь.
После стремительных событий сегодняшнего дня резко установившаяся тишина показалась особенно гнетущей. Первым нарушил молчание Ярослав:
- Мне бы покурить. Подождешь? Я скоро вернусь.
- Кури здесь. Я должна объяснить, для чего брала деньги в долг, - Лидия машинально взяла в руки тонкую книжечку, которую принес Ярослав из типографии и которую так и оставил на столе. Открыла на первой странице, прочитала надпись, сопровождающую ее фамилию, и забыла, что хотела сказать. Испытывая целую гамму смешанных чувств, только и сумела спросить:
- Как... Как ты узнал?
Глава 15, окончание.
" Свои иллюстрации художник-оформитель Лидия Стрельцова посвящает памяти отца".
Наблюдая за тем , как Лидия вчитывается в эти слова, Гальцев нетерпеливо ожидал ее реакции. Как он и предполагал, она удивилась и одновременно разволновалась.
- Как... Как ты узнал?
- Ты о чем? - Ярослав надеялся, что ему правдоподобно удалось изобразить непонимание.
- Об отце. Как ты узнал?
Конечно, он догадался, что Лидия имеет ввиду. Но ему так нравилось наблюдать за смущением, которое делало ее еще притягательнее, что решил продлить себе удовольствие.
- От информатора с особой степенью надежности, - попробовал он отшутиться.
- От Альбины? - предположила Лидия.
- Нет, на этот раз обошлось без нее, - рассмеялся Гальцев, - Первоисточник находится в моем кабинете. Сейчас принесу, - он направился к двери, но тут откуда-то с пола раздались звуки, которые вызвали ощущение дежавю, а вслед за этим приступ раздражения. Светясь и вибрируя, на одном месте крутился черный блестящий мобильник, который, очевидно, выпал у Волкова во время драки .
- Как всегда, "вовремя"! - Ярослав поморщился, небрежно подтянув носком ботинка к себе дорогой сотовый телефон , поднял его и отключил. - Я надеюсь, ты не собираешься встречаться с ним одна, чтобы отдать это?
- Нет, конечно! Я передам через кого-нибудь.
- Разумное решение. А пока пусть побудет у меня, на всякий случай.
- Ярослав! Да не хочу я с ним видеться! Мне хватило прошлого. Я и сегодня-то не желала с ним разговаривать...
- Тогда скажи, зачем ты осталась с ним наедине?! - начал выходить из себя Гальцев.
- Мне надо было окончательно выяснить, какую цель он преследует.
- Ценой собственной безопасности?! Ты соображала, чем это могло закончиться?!- засунув руки в карманы брюк, снова вспылил Ярослав, - Выяснить она хотела...
Он сознавал, что говорит с ней на повышенных тонах. Назидательные нотки в его голосезаставили Лидию вздрогнуть.
- Физическое насилие - не его метод, - отчеканила она, - Соблазнить - да... Уговорить... Поиграть, как кот с мышью... Поэтому я выжидала, когда ему надоест мое равнодушие. Одного не понимаю - как он момент подгадал, словно знал, когда ты вернешься.
Гальцев почувствовал себя виноватым за то, что отчитывает Лидию. А она опять вынуждена защищаться. Мало ей досталось сегодня, так он решил добавить!
- На лестнице меня догнала Крылова, - понизив голос, задумался Гальцев, - хотела отчет сдать. Я попросил дождаться моего возвращения, и время примерное назвал. Он мог услышать, потому что спускался сзади меня.
- Вот что. Холодно тут у тебя, - пытаясь сгладить неловкость, вызванную собственной резкостью, Ярослав решил выиграть время, - пойдем ко мне и там договорим.
- Я лучше поеду домой, - пробормотала Лидия.
Гальцев тут же напрягся: так и знал, что все опять испортил! Ну почему он не может вовремя остановиться?! Несмотря ни на что, настрой у него был решительный. Надо брать ее напором!
-Никуда ты не поедешь, я тебя не отпускаю, - и конечно же ошибся, избрав начальственный тон, потому что и Лидия отреагировала официально, как подчиненная:
- Рабочий день уже закончился, Ярослав Викторович.
- Кажется, кто-то мне обещал, что сегодняшний вечер проведет со мной, - попробовал он чуть сбавить тон. Но и этот метод не очень подействовал на Стрельцову.
- Да уж, вечер удался, ничего не скажешь, - ее голос звучал спокойно и даже твердо, но Ярослав понимал, что это мнимое спокойствие дается Лидии с трудом. Сквозь сдержанность проскальзывала обида. Ей даже стало неинтересно, каким образом появилась надпись в изданной книге.
- Не уходи. Пожалуйста, - почти прошептал он, - и он, почувствовал, что Лидия сдалась. Сработал жалобный тон. Надо будет запомнить. Неловко дотронувшись до ее вздрагивающего плеча, Ярослав осторожно потянул девушку за собой.
Молча распахнул дверь кабинета, пропуская ее вперед; резко, в несколько шагов, пересек комнату и щелкнул выключателем. Нашел в столе нужную папку, протянул ей. Лидия присела на краешек стула.
- Ой, я же черновики забыла выложить, - протянула она растерянно , когда поняла, что этим источником информации явились ее собственные рисунки. Ну вот! Он еще больше смутил ее. И глаза как-то подозрительно заблестели. Гальцев вдруг подумал, правильно ли поступил, выставив на всеобщее обозрение самое сокровенное, что прорвалось у нее из души на бумагу: " Папочка, спасибо за все! Мне тебя не хватает".
Но в тот момент, когда на одном из набросков, сделанным Лидией в злосчастную ночь после ссоры , Ярослав увидел каллиграфически выведенные слова, он не думал об этом.
Только интуитивно понял, насколько это важно для нее. Почему бы не сделать приятное?
А может, сработало чувство вины за свое деловитое равнодушие и показную вежливость в первый рабочий день Лидии, когда с ледяным высокомерием отмахнулся от нее.. Да, он использовал служебное положение в личных целях. Но ведь ее работы заслуживают того, чтобы на них обратили внимание.
Лидия тихо проговорила:
- Спасибо. Ты не представляешь, что это был за человек, - и Гальцев облегченно выдохнул про себя. В этот раз он все сделал правильно.
- Расскажешь потом? - Сам он не мог похвастаться такой близостью с собственным отцом, и даже после смерти того у Ярослава не возникало подобных эмоций.
- Хорошо. Но ты говорил, что узнал кое-что про фирмы. Откуда в бизнес-плане те же производители, что и в проекте моей подруги.
- Мне еще не до конца все ясно, но я заметил нестыковку: в твоей папке компания "Егоза" значится, как ОАО. А по версии этого...- Ярослав хмыкнул, пытаясь подобрать слово помягче, -... господина - ЗАО. И там, и там фирмы упоминаются несколько раз. Так что, вряд ли это опечатка. При беглом просмотре я не обратил внимания - разница-то всего в одной букве, но после того, как он сам сделал акцент на одинаковых названиях, задумался и понял, что меня смущает. А твоя подруга... Она не могла перепутать?
Лидия заметила заминку в его вопросе и завершила мысль:
- Ты хотел спросить, уверена ли я в ней?
Ему осталось только неловко кивнуть, подтверждая правильность ее догадки. Но в то же время он не мог спросить Лидию напрямую, поскольку не имел права голословно обвинять незнакомого человека.
- Вообще-то... - в свою очередь задумалась Лидия, - я доверяю Алене... Хотя после намеков Олега, что он отыскал меня через нее... Я сейчас же позвоню и спрошу ее прямо! Надоели мне эти загадки!
- Завтра позвонишь. Ты сейчас на эмоциях, устала...Я сам еще раз просмотрю документы, сравню, кое-что уточню. Вот тогда и будем делать выводы, может, твоя подруга ни при чем, - Гальцев подошел к окну и закурил в открытую форточку.
- Наверное, ты прав, я сгоряча могу наговорить лишнего.
Лампы дневного освещения под потоком мигнули раз, мигнули другой, да и погасли совсем. Здание погрузилось в непроницаемую тьму.
Вечер уже прочно окутал город, лишь маленький огонек сигареты мерцал в руке Гальцева.
- Я должна объяснить, для чего я брала деньги в долг.
- Ты не обязана мне ничего объяснять. Брала, значит, была необходимость,- Ярослав выдохнул сигаретный дым, всматриваясь в дальние огни за окном.
- Нет! Ты имеешь право знать, это ведь твои деньги. Мы тогда еще вместе жи.. были. Моей маме срочно понадобилась операция на сердце. У нее стенокардия. Деньги он предложил сам. В банке не позволил взять из-за процентов. А возможно, хотел привязать меня к себе покрепче. Но тогда я даже не задумывалась над причинами. Справедливости ради надо сказать, что в тот момент это была просто помощь. Деньги превратились в долг, когда мы расстались. Олег тут же составил расписку. Да я и сама вернула бы все до копейки.
- Почему ты сразу не рассказала , что должна ему? Для чего придумала про автокредит? - спросил он тихо, безуспешно пытаясь поймать ее взгляд в темноте, - Думала, не пойму?
- Я была не готова тогда рассказать. Ярослав, я завтра же съезжу в банк и верну ...
- При чем здесь деньги? Разве я сейчас об этом? - перебив и не слушая ее дальнейших возражений, поморщился он, - Как сейчас чувствует себя мама? Операция помогла?
- Помогла, - в голосе Лидии послышалось удивление, а потом короткий вздох, - Втянула я тебя в историю.
- Никуда ты меня не втягивала. Он сам явился. Да и я не захотел тебя слушать, когда ты пыталась объяснить мне днем. Если бы я только мог предположить, кто такой "Господин Волшебник", его ноги в издательстве не было бы!
Лампы замерцали, то потухая, то снова набирая полную мощность. и комната вновь наполнилась светом. Привыкая к яркому освещению, Лидия зажмурилась.
- И как ты догадался, что это он?
- По мелодии. На твоем мобильнике раньше звучала такая же. Вспомнил наш спор тем вечером, разговор этот дурацкий про начальника и подчиненную. Только потом я понял, что ты невольно сравнивала нас. Ты прости меня за намеки. Я ж не знал, что по больному месту прошелся.
Стрельцова зябко поежилась, и ему показалось, что она пытается спрятать взгляд.
- Что с тобой?
- Все в порядке. Просто у тебя тоже немного холодно.
Ярослав снял пиджак, накинул ей на плечи, хотя он предполагал, что дело не в холоде: в его кабинете даже жарко. Это была запоздалая женская реакция на произошедшее. Поэтому достал из барного шкафчика бутылку, плеснул немного коньяка в широкую рюмку:
- Выпей.
Не слушая возражений Лидии, что ее организм не переносит крепкий алкоголь, Ярослав буквально всучил ей бокал:
Девушка поднесла спиртное ко рту, но тут же поставила на стол.
- Не знаю. Боюсь, что мне этого очень много.
- Ну, хоть пару глотков. Представь, что это лекарство. Зато согреешься. У меня шоколад есть - швейцарский. Нина из Чехии привезла.
- Я не ем шоколад! - Лидия почему-то отреагировала так же резко, как тогда, когда он назвал ее "Лида".
Руки ее дрожали, когда она пригубила содержимое бокала , и Гальцев окончательно убедился в своих догадках , что Лидии надо не столько согреться, сколько успокоиться.
И вдруг- он и сам не понял как - сорвался у него вопрос...
- Ты... ты сильно его любила? - Ярослав хотел знать ответ. Но в то же время, если услышит про любовь... Нет, лучше уж не слышать тогда.
- Не знаю, как объяснить.
- Ты попробуй.
- Любила? - Она пожала плечами, вновь опустила глаза, - Это скорее была болезнь, знаешь, когда весь мир крутится вокруг одного человека.
- Изменял? - вопрос прозвучал как утверждение. Лидия кивнула головой.
- Значит, он еще больший идиот, чем я думал, - процедил Гальцев.
- Он...Он пользовался мной. Для него я была просто ещё одной влюблённой смазливой девочкой, с которой можно неплохо поразвлечься. Он таскал меня всюду, хвалился мной перед друзьями, а когда мне как никогда была нужна его поддержка, он отвернулся от меня... Он отравил мое доверие к людям. Мне бы ненавидеть его за это, но я не смогла...
Ярослав слушал, как в ее жизни появился тот, другой, и изо всех сил старался разобрать путаницу в своей голове. Если она с такой болью говорит об этом уроде даже по прошествии времени, если простила, то вдруг ее любовь не прошла. Она хоть раньше и дала понять, что не любит, но вдруг чувства вновь ожили с появлением бывшего любовника?
А он, Гальцев, является заменой. Как там говорится, клин клином вышибают? Не зря он думал, что кто-то продолжает влиять на их отношения.
Эта мысль пробудила в душе ревность, а пренебрежительное отношение Волкова к Лидии самые темные желания. Надо было ему посильнее морду начистить! Профессионально, попадая именно туда, где человеческий организм уязвимее всего! Так, чтобы завтра мучила боль - острая, колющая, пронизывающая всё тело. Чтобы не смог прожевать корку хлеба!
Но чего Гальцев не мог понять никогда, почему женщин привлекают нахалы и мерзавцы... Почему даже самая умная, влюбившись, становится дурочкой. Самая осторожная - безрассудной, слепнет и глохнет. Почему Лидия не стала исключением, и любовь затмила ее разум...
Он вдруг вспомнил спор с Альбиной, который состоялся, кажется...накануне осени?.. Да, в последних числах августа.
Вершинина привезла к нему Ладу, бывшую тогда еще щенком, на дрессировку. Но через каких-то полчаса резко засобиралась, протараторив, что звонил любимый муж. И что она должна срочно ехать домой, потому что у ее близкой подруги проблемы в личной жизни. Попросила отвезти, потому что сюда ее доставил Димка, теперь он везет эту самую подругу к ним домой, а ее собственная машина в сервисе. А в метро с Ладой не оберешься проблем. И всю дорогу как-то странно радовалась, то и дело восклицая:
- Ну наконец-то! Наконец она ушла от него!
- Аль, - укорил он тогда Вершинину, - нехорошо как-то. Говоришь, что близкая подруга, что проблемы, а сама чуть ли не прыгаешь оттого, что у человека беда.
- Да это не беда, а счастье! Ты не представляешь, что это за придурок!
- Ну конечно, во всем виноват мужик! А она - бедная и несчастная!
- Любовь, сам знаешь, зла. Полюбишь и ...А он самый настоящий представитель семейства козлов! Потому что у него одни инстинкты.Он не способен на нормальные отношения и вообще - на чувства!
- А подруга разве этого не видела?
- Кажется, она единственная, кто этого не заметил.
- Она так наивна?
- Дурак ты, Гальцев! Она искренний, порядочный, доверчивый человек. Сама не способна на предательство, поэтому и в других такого порока не подозревает.. Чистым душой живется куда труднее, чем подлецам, приспособленцам и негодяям.
Да ведь она про Лидию ему рассказывала! И сейчас же Ярослав понял, почему та простила Волкова. Это не было обычной женской привычкой жалеть всех и вся и даже своих обидчиков. Или проявлением ее собственной слабости. Это та самая мудрость, которую ему пытался объяснить много раз отец Михаил. И до которой Гальцев не созрел, не дорос, потому что так и не простил своего отца.
А вот Лидия доросла.
Его молчание Стрельцова поняла по -своему, потому что спросила:
- Ты, наверное, считаешь меня глупой? Не понимаешь, что я нашла в нем. Думаешь, как я могла с ним связаться? - она сделала глоток коньяка, потом другой.
-Меня нельзя назвать наивным, но я был в подобной ситуации. Ошибиться может любой.
Кажется, он не сумел ее убедить, потому что Лидия повела плечами, как в ознобе:
- Нет, я просто слабая и не смогла устоять.
Ярослав присел перед ней на корточки, сжал ее руку
- Послушай, Лидия! Сила бывает разная. Мне не нравятся сильные женщины, которые "входят в горящие избы" и лезут напролом. Я через это уже проходил. Женщина должна оставаться женщиной. Ты нормальная ,со своими слабыми и сильными сторонами, как все люди.
Ее лицо казалось спокойным, и глаза были сухими, но Гальцеву очень захотелось увезти куда-нибудь Лидию и спрятать ото всех.
- Зря я начал этот разговор, только разворошил старое.
- Да нет, - она тряхнула головой, - Мне сейчас кажется, словно это не со мной было. Допила остатки коньяка, протянула ему бокал. Он налил еще немного, но Лидия покачала головой:
- Мне достаточно.
- Лидия, посмотри на меня, пожалуйста. Ну, посмотри, - резким движением ноги Гальцев придвинул для себя второй стул, уселся почти вплотную к девушке, - Ты талантливая художница. Умница, красавица. И жалеешь о каком-то ничтожестве?
- Я не о нем жалею.
- Испугалась?
- Угу.
- Лид, пожалуйста... Ну, не надо... Он больше никогда не обидит тебя. Я не позволю. Не стоит бояться.
- Да не за себя я боюсь! - Стрельцова посмотрела на него, как на бестолкового школьника, до которого никак не доходит, что дважды два - четыре
- А за кого же тогда?
- Я не за себя, за тебя боюсь. А вдруг он и правда попытается навредить тебе, издательству?
Ярослав застыл на месте, растерявшись окончательно. Такого он явно не ожидал. Странный комок застрял в горле. В последний раз о нем так заботилась мама, когда в 17 лет не выпускала его из дома без шапки. И вот теперь за него волнуется и переживает хрупкая девушка, которую этот гад мог при желании переломить надвое.
В задумчивости он повертел стакан, взболтав коньяк, и будто не зная, что делать с ним дальше, залпом опрокинул в себя. Спиртное обожгло горло, прошло внутрь и начало разливаться горячей волной по всему телу.
- Лидия, хорошая моя. Обещаю тебе: ни со мной, ни с издательством ничего не случится.
- Откуда ты можешь знать? Он угрожал воспользоваться связями в прокуратуре.
-Я умею постоять за себя, - выдавил он из себя и мысленно выругался, когда вспомнил, чего ей стоило выяснение правды. Осторожно дотронулся до ее запястья:
- Болит?
- Нет...
Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал с внутренней стороны. Прохладные, расслабленные пальцы коснулись его щеки и замерли. Такие холодные... Ярослав накрыл их ладонью, согревая.
Он чувствовал, как Лидию переполняют эмоции, и захотел сделать все что угодно, чтобы утешить ее. Он хотел забрать всю боль, причиненную этим уродом. Хотел держать ее в своих объятьях, пока она не перестанет дрожать, отчаянно хотел заботиться о ней.
Но Гальцев не знал, может ли прикоснуться к ней сейчас? Кто знает, возможно, ей будут неприятны мужские прикосновения после случившегося. Даже если Волков всего лишь разыграл спектакль для него, Гальцева, - принуждение всегда останется принуждением.
Но Лидия сама решила за него эту проблему. Она медленно повернула голову и подняла глаза, сначала неуверенно. Потом встретившись взглядом с ним, улыбнулась и уткнулась носом в его плечо.
Ярослав крепко, но бережно обнял ее, бессознательно пытаясь оградить от бед этого старого , но все еще не до конца правильно устроенного мира. Уже давно ему не приходилось заботиться о ком-то и волноваться за чужую судьбу. Не умом, а каким-то странным шестым чувством, которое, кажется, называется интуицией, Гальцев вдруг остро понял, что теперь не один. С этой минуты он в ответе за все, что случится с Лидией - и сегодня, и завтра, и послезавтра, и через год; дальше заглядывать он пока не решался... Ярославу вдруг сильно захотелось, чтобы она никогда не пожалела, что доверилась ему. И для начала Гальцев ослабил кольцо своих рук, испугавшись, что Лидии больно сейчас, но она молчит из глупого женского упрямства.
В ответ та немного поелозила, устраиваясь поудобнее, прислонилась к его груди и притихла.
Иголки покалывали затекающую руку, но Ярослав сидел неподвижно, как вкопанный, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить женский покой. Если он о чем-либо и жалел сейчас - так только о том, что сам умудрился обидеть Лидию. Женщину, принявшую его таким, какой он есть. Которую он давно и сильно хотел. Недоверием. Резкостью. Непониманием. Наивную, почти еще девчонку. И одновременно притягательно-сексуальную женщину. Соблазнительную, но застенчивую. Смелую и упрямую, но нежную. И Ярослав понял, что именно это сочетание, казалось бы, несовместимых черт, и заставило его влюбиться в Лидию.
Не в состоянии больше сдерживаться, он дотронулся до густой копны волос. Заглянул в темные глаза. Нежно поцеловал в висок, в закрытые веки. Секунда, и руки оказались на женских бедрах. Все крепче прижимая ее к себе, Ярослав прикоснулся к припухшим губам и тут же почувствовал напряжение в паху . Тогда Гальцев слегка отстранился, но Лидия, оставаясь в его объятьях, положила голову ему на грудь.
- Все будет хорошо. Давай-ка я сейчас отвезу тебя домой.
В плотном дорожном потоке ехать пришлось медленно, и Ярослав не заметил, как Лидия успела задремать, прислонившись к его плечу. Когда машина оказалась прямо напротив подъезда, Ярослав мягко затормозил, и выключив двигатель, осторожно откинулся на спинку сиденья. Устало прикрыл веки, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить ее.
Резкий свет фар встречной машины, въезжающей во двор дома, нарушил сон Лидии. Она завозилась, потерла глаза кулачками, напоминая этим движением ребенка. Вызывая в нем прилив нежности и одновременно желания.
- Извини, кажется, я заснула. Долго мы стоим?
- Нет, совсем недолго. Проводив Лидию до квартиры, Гальцев забрал из ее рук ключ и открыв дверь, остановился на пороге коридора.
- Ярослав, - неуверенно начала Лидия, щелкнув выключателем бра и расстегивая шубу, - Мы так и не договорили о долге.
- Давай отложим этот разговор. Тебе сейчас нужно отдохнуть, хорошо выспаться.
- Хорошо, если считаешь, что так лучше... - Да, считаю. У нас впереди масса времени. Например, завтра.
- Намекаешь, что твое приглашение погулять остается в силе?
- Я не намекаю... Я настаиваю, - прошептал он, нежно касаясь губами ее бархатистой щеки. Помедлив, спросил:
- Скажи, ты больше не сердишься на меня?
Вместо ответа Лидия потянулась к нему и несколько небрежно поцеловала. Гальцев, притягивая ее ближе к себе, запустил пальцы в густые волосы. Ее губы, до этого нерешительные, поцеловали требовательней и уверенней.Выпитый ли коньяк, или потребность утешения сделали Стрельцову раскованной и смелой. Оказалось, ей действительно хватило малой дозы. Нет, она не выглядела развязной, как это бывает с некоторыми подвыпившими женщинами. Скорее , алкоголь даже добавил ей сексуальности и очарования.
Вдыхая горьковатый аромат духов, смешанный со вкусом дорогого армянского напитка, Ярослав наслаждался теплом женского тела, нежного и уступчивого. Прежде никакая другая женщина не возбуждала Гальцева так сильно, как Лидия. Он целовал ее все глубже... Крепче... Настойчивее... Чувствуя, что женское тело становится податливым, что Лидию охватывает желание такое же нетерпеливое и требовательное, как его собственное. Поцелуй становился все более интимным. Они жадно целовались до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание. Ярослав заглянул в карие глаза, которые выражали нежность и неприкрытое желание одновременно...
И вспомнил... не сегодня. Потому что обещал! Потому что никогда не воспользуется! Потому что обстоятельства! Потому что любит... Хотя никуда не хотел уходить. С удовольствием бы остался, пусть даже в этом коридоре...
- Мне пора.
Лидия потянулась всем телом, прильнула к Ярославу, обняла, потёрлась носом о его щёку.
Неужели она не понимает, что творит с ним? И не удержался - поцеловал, накрыв ладонью высокую грудь и ощутив через скользкую тонкую ткань напрягшийся сосок. И опять вспомнил, что обещал Лидии не спешить, и теперь придется соблюдать правила игры. Попытался взять себя в руки, подавить страсть, которая острой болью отдалась внизу, и мягко отстранился. Сколько он уже ждал? Снова ждать... Переплетя свои пальцы с ее, выдавил:
- Я должен ехать.
-Это потому, что ты застал меня сегодня с другим?
- Лидия! - укоризненно протянул он, - Ты хочешь обидеть меня или унизить себя? Все... Закрой за мной... И никому не открывай.
- Никому? - взяв в руку прядь собственных волос и накручивая их на палец, переспросила Лидия, - А тебе?
Этот нехитрый жест породил в нем целую внутреннюю бурю: он же не железный! Да еще Викина кофточка натянулась. Черт бы побрал Крылову с ее привычкой напяливать на себя подобные вещи! Все ведь просвечивается! Если Лидия сейчас сделает еще одно движение, он затащит ее в постель, как древний человек в свою пещеру добычу. ... Но если Лидия не простит ему потом, что он воспользовался ситуацией? Или еще хуже - не дай Бог , обвинит его наутро, что он специально напоил ее коньяком? Поэтому Гальцев заставил себя произнести:
- Я завтра позвоню, прежде чем заехать.
- Так точно, товарищ командир!
На улице Ярослав закурил, медленно приходя в себя.
Если бы он только мог предположить, о чем сейчас думает Лидия, то удивился бы. Но не раздумывая , бросился бы назад...
Лидия, оставшись одна, и сама поразилась одной-единственной мысли, явившейся в голову как-то неожиданно , из ниоткуда: "Кажется..." Только сон оборвал ее слова , затмившие в эту ночь все остальные размышления. Но и утром, едва проснувшись, она обнаружила, что эта мысль накрепко засела в сознании.
Глава 16, начало
Солнечное морозное утро заглянуло в окно, разбудив Лидию.
"Да, девушка...Кажется, вы влюбились..." - она еще не открывала глаза, даже толком не проснулась, а эта мысль уже вертелась в подсознании.
Лидия завозилась, уткнувшись лицом в подушку и подоткнув под нее руки. Хотя почему кажется? То, что накануне было всего лишь неясным и смутным предположением, переросло сегодня в твердую уверенность. Стрельцова перевернулась на спину и улыбнулась. Она влюбилась... Чего уж теперь отрицать? Это не интерес, не симпатия, а любовь... Банальное слово, чтобы передать всю полноту ощущений и эмоций, захлестнувших ее. Но ведь других слов не придумали.
Вчера Лидия еще пыталась объяснить свое состояние благодарностью за сочувствие и внимание, проявленные Ярославом. Просто она устала. Из-за визита Волкова и обязательств перед ним... Из-за матери, вернее, из-за ее болезни, которая долгое время держала Лидию в напряжении, не позволяя расслабиться ... Хотелось сдаться и заплакать. Слабая дрожь охватила тело. Не от холода, а от странного озноба, расползающегося внутри всего организма. Запоздалая реакция.
Хорошо, что в вечерней полутьме Гальцев не видел ее состояния. Еще не хватало раскиснуть и вызвать жалость к себе. А в том, что Ярослав начал бы жалеть ее, Стрельцова почему-то была уверена. Тогда она окончательно потеряла бы остатки гордости и самоуважения. Она четко теперь представляла, что испытал Олег, когда сама пожалела того. Можно простить человеку многое - нелюбовь, грубость, даже жестокость, но нельзя простить жалости. Поэтому Лидия сдержалась. Да и выплакала она уже свой годовой лимит.
Только усталость и теплота от коньяка, распространившиеся по телу, все равно взяли свое. Даже не оставалось сил возразить, когда Ярослав предложил проводить ее домой. Поэтому Лидия против своей воли согласилась. Хотя совершенно не хотелось ни спать, ни покидать кольцо сильных рук, которые дарили ощущения нежности и надежности одновременно.
...В машине было тепло и удивительно приятно. Нравилось чувствовать рядом уверенного мужчину. Голова невольно склонилась на плечо Ярослава, и Стрельцова потеряла счет времени... И потом еще долго блуждала бы в лабиринтах эмоций и ощущений, смутно догадываясь о своих чувствах, если бы не вчерашнее прощание... Она поцеловала Гальцева. Давая понять, что принимает его скрытые извинения. Хотя...Себя не обманешь. Вопрос Ярослава, не сердится ли она, - послужил всего лишь поводом. Предлогом, чтобы на самом деле вновь ощутить мягкость и теплоту его губ.
Это было короткое , вполне невинное прикосновение. Стрельцова приготовилась к тому, что Ярослав ответит таким же коротким, прощальным поцелуем . Но он сильно притянул ее к себе, заставляя задыхаться. Она не смогла сдержаться , руки неосознанно потянулись к нему и обвили его шею. Сердце, казалось, готово было то взорваться, то замереть , остановиться. А нежность, скопившаяся в ней за время одиночества, вся, без остатка, прорвалась наружу. Горячая волна окатила тело, словно кровь быстрее побежала по жилам. Судя по реакции Гальцева, ему понравилось такое поведение . А что самое главное - Лидии самой понравилось. Разве могла она теперь назвать благодарностью смятение, охватывающее ее от одной мысли о темно-стальных глазах? Или пульсирующее ощущение внизу живота, от которого щеки заливались краской, а из головы повылетали все мысли?
Как ей хотелось, чтобы Гальцев не уходил! Даже мелькнула мысль: а не остановить ли его? Удержать, попросить остаться... Или все же вначале окончательно разобраться в себе? Но Ярослав избавил ее от необходимости делать выбор. Он просто взял и ушел. Не помогли даже легкомысленные взгляды и знаки, которые она подавала Гальцеву. Наверное, если не состоялось бы между ними открытого разговора, без фальши и наигранных слов, Лидия не вела себя так. Конечно, она не нарочно играла, а всего лишь неосознанно , и при этом совершенно искренне тянулась к нему.
Но не думала, что жалела бы утром, останься он.
Точно так же, как и не сожалела о том, что их отношения развивались до этого момента постепенно. Зато впервые она чувствует, что ей хорошо рядом с мужчиной. Хорошо и спокойно.
Они делали незаметные шаги друг к другу, и со временем появилось почти самое главное в отношениях - доверие. Она уверена в искренности и честности Ярослава, в том, что он не оставит в трудную минуту. Возможно, именно так может зарождаться настоящая любовь. Пережив какие-то жизненные ситуации, неприятности. Кто сказал, что любовь должна начинаться со взрыва, с безрассудной эйфории?
Лидия уже испытала подобное состояние с Волковым, но между тем ее никогда не покидала непонятная, необъяснимая тревога, что однажды все закончится. Всегда присутствовал страх стать отвергнутой и растоптанной, потерять нечто важное.
Подсознательно она боялась не получить взаимность, словно предугадывала, что может стать одной из многих. Тогда как она хочет того же, что и все женщины - быть единственной и неповторимой... И не любви она пыталась избежать, а повторения собственных ошибок. Она невольно переносила бы разочарование в другом мужчине на Ярослава.
Это все равно, что в бокал, наполовину заполненный водой, плеснуть вина. И жажду не утолишь, потому что это уже не чистая, прозрачная жидкость, и удовольствия не получишь - получится вовсе не вино. А так... Мутная, бледно- водянистая субстанция, слабая и невыразительная на вкус. В общем, одно сплошное разочарование. Для того, чтобы узнать полный, гармоничный букет вина, надо вначале вылить из бокала воду. Так же и с чувствами: прежние отношения должны были остаться в прошлом. В душе, не освободившейся до конца от прежних обид и застарелой боли, не хватило бы места для новой любви.
Потому что любовь - это состояние, возникающее в сердце без нашего ведома.
Его нельзя запрограммировать, нельзя вызвать искусственно, оно приходит само. Всему свой срок. Свое время. Собственная любовь представлялась Лидии живым существом, которая, свернувшись клубочком, спала где-то под сердцем. А когда пришла пора, проснулась. Как, например, приходит пора для наступления утра. Обычного утра пятницы, отличающейся от прежних дней только тем, что сегодня Гальцев предоставил всем выходной. В качестве отгула за работу в напряженный предпраздничный период, специально в день Печати. В издательстве были только два дежурных сотрудника, на случай срочных заказов. Как хорошо! Не надо никуда спешить.
Лидия сомневалась, что сегодня могла бы думать о делах, когда в голове прочно поселился Ярослав. Только одна мысль - об угрозах Олега - чуть было не испортила настроение, но Стрельцова подавила ее в зародыше: не хотелось вспоминать о неприятностях. Лучше она подумает, как через несколько часов увидит Ярослава... Предвкушая этот момент, мечтательно потянулась. Прищурилась, пытаясь рассмотреть циферблат старых ходиков, отсвечивающий солнечным зайчиком прямо в глаза. Только начало одиннадцатого. Чем бы занять себя, чтобы время не казалось бесконечным и нудным. И ...резко вскочила с кровати. Уже начало одиннадцатого! Совсем скоро, через каких-то три часа появится Гальцев, а она еще не готова!
Лидия распахнула дверцы шкафа, и критическим взглядом окинув содержимое, пришла к выводу, что тут и выбрать-то не из чего. В юбке в такую погоду холодно, свитер и брюки - банально и неинтересно. Темно-вишневый костюм отпадает. Она была в нем в тот день, когда встретила Ярослава в ветеринарной клинике, и явно не произвела на него впечатления. Вернее, произвела, но совершенно противоположное. В этом - на кровать полетела любимая блузка - она часто ходит на работу. В темно-синем - рядом приземлилась еще одна юбка - похожа на строгую учительницу. Это - на вешалке мелькнуло красное платье - слишком празднично. А что у нас рядом? Нет уж... Это вообще пора выкинуть! И тут же бежевый костюм отправился... обратно в шкаф. Совершенно нечего надеть!
Наконец из многочисленной кучи одежды она выбрала синюю брючную пару.
Удовлетворенная этим вариантом, прошла на кухню, включила чайник. Достала с полки сахарницу. Нет, все-таки костюм - слишком официально, щедро посыпая сахаром тонкие кружочки лимона, рассудила Лидия.
Наконец она вспомнила про подарок Альбины, привезенный из Баварии, и вернулась в спальню. Приложив блузку к себе, Стрельцова внимательно оглядела себя в зеркале и прошептала:
- И нечего так смотреть...Это не ради него.
Лидия в задумчивости присела, выбирая между двумя комплектами дорогого белья в новых, еще нераспечатанных упаковках. Черный или кофе с молоком?
Ее сборы прервал звонок. Резко (вдруг это Гальцев? ) выскочила в коридор к телефону, при этом умудрившись задеть ногой острый угол кровати и одновременно пытаясь наспех оторвать пластиковый ярлычок этикетки.
Но в трубке раздался голос Альбины:
- Лид, рассказывай!
- Что рассказывать?
- Как вчера свидание прошло?
- Не было никакого свидания, - потирая ушибленное колено, поморщилась Лидия, не столько от боли, сколько от досады на вчерашние события.
- Почему? - разочарованно протянула подруга.
Пришлось рассказать о Волкове. Альбина долго возмущалась "этим козлом, который всегда был себе на уме", потом пустилась в рассуждения, что с Аленой, скорее всего, произошло какое-то недоразумение: "Проще выяснить у нее самой..." А вот реакция на слова Лидии: "Приятно, когда рядом настоящий мужик, который умеет за тебя заступиться", - была до странности спокойной:
- Что значит - настоящий? Не понимаю я этого выражения. Он поступил, как нормальный мужик. Просто, наверное, их мало осталось, вот мы и восхищаемся.
Но тут же, на опасения Лидии, что теперь у Гальцева могут быть проблемы, противоречиво заявила:
- Я всегда предупреждала его: надо учиться сдерживать характер.
Лидия еще долго могла говорить о Ярославе, пока ее взгляд не скользнул по часам.
- Ой, Аль, он к часу придет, а я не готова!
- Сейчас только одиннадцать, - удивилась подруга, - Уйма времени.
- Десять минут двенадцатого, - возразила Лидия, и услышала смех:
- Все ясно с тобой. Признавайся, влюбилась?
- Так заметно? - у них не было тайн друг от друга , и скрывать свои чувства Стрельцова
не собиралась и сейчас.
Да и бессмысленно - Альбина читала ее как открытую книгу:
- Ты говоришь о Гальцеве уже полчаса, а потом начинаешь считать минуты за два часа до его прихода. Вывод напрашивается сам собой.
Кажется, она еще и завтрак собирается ему готовить, рассматривая содержимое холодильника после разговора с Вершининой, рассудила Лидия. Хотя к тому времени, когда придет Ярослав, наступит время обеда. Она вновь сняла трубку телефона:
- Аль, а что он любит?
- В каком смысле?
- В смысле еды.
- Точно, влюбилась! - снова рассмеялась Альбина, -Что может любить мужик, живущий один? Да что приготовишь, то и будет. Нечего их баловать, - вдруг добавила Вершинина, как жена со стажем.
- Можно подумать, ты Димку не избаловала, - проворчала Лидия, решив, что сама она побалует Гальцева один раз. Сегодня. А потом перестанет. Может же она сделать для него что-нибудь приятное после вчерашнего. А обед - это такая мелочь!
- У моего Вершинина работа тяжелая, - решительно возразила Алька, в трубке послышался вздох, - Да и в командировках своих неизвестно чем питается... Я посмотрю, что ты скажешь, когда для Ярослава будешь постоянно готовить.
Лидия тут же спохватилась: к чему про Димку напомнила, зная, что тот вскоре опять уезжает, -Аль, я не хотела...
- Да нормально все. Вообще -то Ярославу пирожки твои понравились, - слава Богу, не обиделась Алька и многозначительно добавила, - А еще... Мне кажется, Гальцев неравнодушен к тому, кто их готовил.
- Он что-нибудь говорил? - сердце застучало сильнее, а потом резко замедлило ритм в ожидании ответа.
- Нет, конечно, разве от него добьешся. Но мне звонила Нина...
- Нина? - удивленно перебила Лидия. Насколько она знала, девчонки были не очень-то близко знакомы, чтобы вот так запросто звонить друг другу. Или она чего-то не знает?
- Да, а... что тут такого? - замялась Альбина, что случалось с ней нечасто, и сомнения усилились. Лидия вспомнила, как обе старательно подталкивали ее к Ярославу, - Дело не в этом. Она мне рассказала , что Гальцев вчера с час выбирал галстук.
- Это еще ничего не значит, - слабо возразила Лидия, вспомнив о собственном ворохе одежды на кровати.
- Ярослав терпеть не может, как выражается он сам, "эти удавки", а два галстука были вообще в упаковке.
Хорошо, что Альбина не видит, как сама Лидия вертит в левой руке новый бюстгальтер . Но ведь совершенно ясно - под хорошую вещь и белье надо соответствующее.
- Аль, - осторожно начала Лидия, - Ты считаешь - это глупо?
- Да ты что! Это здорово! Я так рада за вас.
- Ой, не загадывай, еще неизвестно ничего.
Приятно, конечно, слышать, но она не успеет даже тесто поставить.
Может, тогда отбивные? Сытно, просто и быстро. машинально откусив от лимонной дольки. И поморщилась. Привычный цитрусовый вкус перебивала странная горечь, отдающая еще и солоноватой сухостью. Наверное, зря она вчера пила коньяк. Она сделала большой глоток чая, чтобы избавиться от странного привкуса и ... закашлялась. Во рту стало совсем солоно. Кажется, она поняла, в чем дело. Ну, конечно! Единственные полбокала, выпитые ею накануне,совершенно ни при чем. Да-а... Она уже с ума сходит. То с собственным отражением разговаривает, то теперь вот и это...
Глупо-то как! Окончательно потеряла голову от любви.На лице постоянно улыбка. В душе волнуется, как школьница. Ну и пусть глупо! Пусть смешно! Она не виновата, что Ярослав вызывает в ней такие эмоции. Но если она и дальше будет такой несобранной, то пирожки станут первым и единственным блюдом, которое понравилось Гальцеву. А ведь еще надо успеть в магазин, за мясом.
Быстро сделав покупки, благо с утра не было очередей, Лидия возвращалась домой. И наслаждалась солнцем, светившем необыкновенно ярко, морозцем, чуть щипавшим нос... Взглядами встречных прохожих-мужчин... Кажется, кое-кто даже оборачивался ей вслед. Лидия заметила, что и Ярослав стал смотреть на нее как-то по-особенному. Но что скрывается за этими задумчивыми, внимательными взглядами, не успела понять. Как бы хотелось надеяться, что он тоже неравнодушен к ней.
- Ну и где ты пропадаешь? - резкий окрик сзади заставил Лидию вздрогнуть, - Я уже полчаса здесь торчу!
Обернувшись, она наблюдала, как откуда-то из тени дома, с видом, не предвещавшим ничего хорошего, направляется Гальцев.
- Ой, Ярослав! Ты меня напугал!
- Хорошо, что тебя напугал я , а не кое-кто другой. Где ты была?
- В магазин ходила, - Стрельцова растерялась, не понимая, чем могла вызвать недовольство. Что она сделала не так? Почему он сегодня злится? Потому что пришлось ждать ее? Или, может, происшествие с Олегом повлияло на Ярослава все-таки серьезнее, чем он хотел показать вчера. А она не заметила, не поняла этого, переживая слишком много за себя.
- Как ни дожидаешься ее, один ответ: была в магазине! Хобби, что ли такое, - пробурчал он тихо, но Лидия не обманывалась по поводу смены тона. И не ошиблась, потому что в следующий момент Ярослав вспылил:
- Мы договорились, что ты не выйдешь из дома!
Так вот в чем дело! Она не послушалась! Лидия понимала, что вспышки злости направлены не на нее, и что вчера Гальцев, упрекая ее за то, что осталась с Волковым наедине, был по-своему прав. Но сегодня стало всерьез обидно.
- Мы договорились, что я никому не открою, - парировала Лидия, чувствуя, что тоже рискует выйти из себя.
- Это одно и то же, - не унимался Ярослав, - А если бы он нашел тебя?
- Он не знает, где я живу.
- Где ты работаешь, он тоже не знал. Я же просил дождаться меня!
Ну да, как же! Просил ... Почти приказывал! И этот приказ она посмела нарушить, прогулявшись в супермаркет! Кстати говоря, ради него, Ярослава Гальцева!
Захотелось сказать, что здесь - не армия, что он не имеет права приказывать, как будто она его подчиненная. Вернее, подчиненная, но только на рабочем месте и только в служебное время! Да, она обожглась в прошлом и напоролась, что называется, вчера. Не следовало в открытую спорить с Волковым. Надо было действовать более хитро. Но это не значит, что теперь нужно ограничить свободу ее передвижения и постоянно опекать!
Но Лидия заставила себя сдержаться. Так ведь недолго и поссориться. А ссориться, когда все только начало налаживаться , не хотелось. Да еще в такой день, когда она поняла, какие чувства испытывает к Ярославу. И вспомнив, что вчера на Гальцева подействовали спокойные интонации, Лидия с мягким недоумением заметила:
- Мог бы позвонить, когда не застал меня.
Но если думала, что и в этот раз обезоружит его сдержанностью, то ошибалась. Потому что Ярослав буквально взорвался:
- Естественно, я звонил! Как и обещал. По дороге зашел в издательство, проверить, как там дела! Оттуда и набрал тебя. Ты не отвечала!
- Кажется , я сотовый дома забыла, - пожала плечами Лидия. В конце концов, она не виновата, что Ярослав явился раньше. Что он не на машине и вынужден был мерзнуть. Сейчас только половина первого, и следовательно, если он ждет ее полчаса, то пришел к двенадцати.
Однако ее слова Гальцев расценил как оправдание, потому что сбавил тон, но продолжил настаивать на своем:
- Ты обещала быть осторожной.
- Не могу же я теперь сидеть в четырех стенах или ходить везде только в твоем сопровождении, - начала убеждать его Лидия, - Деньги он получил, все выяснил. Поэтому больше не покажется. Разве что за телефоном. Но я обещаю, что передам его, хоть той же Алене. Заодно и про бизнес-план все выясню.
Гальцев только скептически засопел. Кажется, решил до конца испытать женское терпение. Тогда Лидия тоже замолчала, отвернув лицо в сторону.
Конечно, она понимала, что соглашаясь встречаться с Ярославом, столкнется с его непростым характером и с перепадами в настроении. И Алька рассказывала, и на себе уже успела испытать!
Но не так же часто! И не по такому поводу! Вздумал отчитывать ее, как ребенка. Может, лучше сразу сказать, что у них ничего не получится? Но представив, что все закончится, так и не начавшись, Лидия тут же подавила эту мысль. Она уже не сможет без него. Даже сейчас, в напряженной ситуации, несмотря на молчание, грозящее обернуться настоящей ссорой, ее тянуло к Ярославу. Но и мириться с мужским шовинизмом она больше не намерена. Хватит, натерпелась от Волкова! Значит, надо искать какой-то способ, чтобы утихомирить Гальцева.
- Ты завтракал? - как бы между прочим меняя тему, обронила она, так и не повернув головы.
- Что? Неважно, - вот теперь Ярослав явно растерялся. Интересно, оттого, что признал наконец, что не прав? Или не ожидал заботы?
- Извини, я не хотел набрасываться, - пробубнил Гальцев , - Наверное, надо было позвонить заранее.
Обида тут же куда-то ушла. Растворилась. Но Лидия решила, что не стоит сразу об этом сообщать Ярославу. Чтобы он не думал, что ее прощение можно получить слишком легко. Иначе быстро привыкнет и вновь начнет командовать. А что если снова...В конце концов, женщина она или "где"?
- Вот именно. А то устроил в самом деле детектив с преследованием, - Лидия прочертила мыском сапога на снегу какие-то иероглифы. И стоило только скромно потупить глаза "в пол" и полуобиженно - полукокетливо закусить нижнюю губу, как Ярослав тут же примирительно протянул:
- Ли-ид?..
Как, однако, все мужчины одинаковы! Даже самые умные из них ведутся на нехитрые женские уловки. Конечно, вчера вечером, проделывая подобное, она действовала инстинктивно, расслабившись под действием коньяка. Но сегодня ей сознательно захотелось ощутить свою власть над Гальцевым. А вслух ограничилась лаконичным:
- Хватит об этом. Пойдем лучше.
Но тот продолжал оставаться на месте.
- Что опять не так? - вздохнула Стрельцова.
- Я скучал! - заявил Ярослав с вызовом и одновременно жалобно.
Ее твердые намерения держаться спокойно разбились на мелкие-мелкие осколки. Окончательно. Вдребезги. Поэтому Лидия подошла к нему почти вплотную и честно призналась:
- Я тоже.
Реакция Гальцева была мгновенной: он сгреб ее в охапку и поцеловал. Крепко. Глубоко. Нетерпеливо. Стоило ему только прикоснуться, как быстро-быстро забилось сердце, а внизу живота ёкнуло и что-то оборвалось. Ее пальцы мягко легли на твердую мужскую грудь. Несколько минут мужчина удерживал ее около себя, а потом отпустил.
- Люди же кругом смотрят, - прошептала Лидия, хотя на самом деле чувствовала, насколько это правильно и естественно. Но втайне не могла отказаться от удовольствия насладиться произведенным эффектом.
- Какие люди? - оглядывая двор, рассмеялся он, - Нет здесь никаких людей.
Дома повторилось то же самое.
Некоторое время Ярослав стоял позади, наблюдая, как она готовит. А когда развернулась, то оказалась в крепких объятьях. Но только он успел едва ощутимо коснуться ее губ, как зазвонил телефон.
- Это твой, - прошептала Лидия.
- Ну их всех! Надоели! - только что не прорычал в ответ Гальцев и снова поцеловал ее. А потом еще. И еще. Но проклятый телефон зазвонил снова, заставив Стрельцову пересилить себя и оторваться от мужчины.
Недовольно вздохнув, Гальцев полез в карман за сотовым:
- Да...
Слушая собеседника, Ярослав все больше хмурился. Потом покосился на Лидию и вышел в коридор, бросив на ходу в трубку:
- И что ему надо?
Стрельцова, медленно опустившись на стул, прислушалась:
- Хорошо, ей. Какая разница. По поводу чего?!
.....
- А ты? - теперь Гальцев отвечал приглушенно, словно не хотел, чтобы Лидия услышала разговор. Ей резко стало не по себе: что-то не так.
.....
- Правильно! А если будет настаивать, ссылайся на должностные инструкции или "вали" на распоряжения начальства, то есть мои.
От услышанного организм в районе желудка начал наполняться неприятной тошнотой.
Чувство тревоги, еще неясное, непонятно от чего возникшее, подступало ближе с каждой секундой, с каждой фразой Ярослава:
- Тогда тем более. Ты все правильно сделал. Выпутаемся, не переживай.
.....
- И много... Крылова... Успела... наговорить? - теперь Ярослав цедил сквозь зубы, с большими интервалами между словами.
У Лидии пересохло нёбо, когда она вспомнила, что такое у Гальцева бывает от сильного волнения. Тошнота поднялась вверх. Затем возникла долгая пауза, от которой на сердце стало тяжело и неспокойно.
- Это все общие слова, - наконец бросил он снова в трубку, - Конечно. Я приду.
Во рту стало горько и противно. Охватило дурное предчувствие, нетерпеливое, тягостное, как у зверей перед природными катастрофами.
Когда она выскочила в коридор, Гальцев уже натягивал куртку:
- Мне надо отойти. Ненадолго.
- Куда? - выдохнула она , некстати вспомнив, как запрещала в детстве бабушка задавать этот вопрос, - Что за глупости лезут ей в голову! Какая разница, как она спросила. Суеверия все это, предрассудки. Но интуиция мешала внять доводам здравого смысла, - Почему так срочно? Кто звонил?
- Сколько много вопросов сразу! А знаешь, как мне в детстве бабушка говорила? " Не кудыкай", дорогу "закудыкаешь", - казалось, что Гальцев пришел в себя, даже пробовал отшутиться, но получилось у него это вяло и наигранно.
- Ярослав, я серьезно.
- Андрей звонил, - Гальцев отреагировал отстраненно, явно думая о чем-то своем, словно мыслями находился уже далеко.
- Что опять случилось?
- Ничего страшного. Небольшое недоразумение. Крылова напутала с интернет-заказами, - после паузы и не слишком уверенно промямлил Ярослав.
- А почему тогда звонил Рожнов?
Гальцев пожал плечами:
- Они же вместе с Крыловой дежурят, - чем вызвал подозрение, что заказы здесь ни при чем. Когда это в компетенцию охраны входили производственные вопросы? Захотелось крепко прижаться к мужчине и никуда не отпускать. Вместо этого Лидия молча, предпочитая не вступать в дискуссию, стала натягивать сапоги.
- А ты куда?
- На кудыкину гору, - проворчала она в тон ему, - Как говорила моя бабушка! С тобой, разумеется!
- Тебе лучше остаться дома.
- Почему? Может, я смогу помочь? С заказами.
- Не стоит. Там дел на полчаса, - подозрение усилилось: Гальцев никогда не отказывался от ее профессиональной помощи. И никогда не отводил взгляд, как это делал сейчас. Даже в период самых напряженных отношений он всегда смотрел прямо в глаза.
- Ладно, я подожду тебя на улице.
- Зачем? Холодно. Я позвоню, когда освобожусь.
- Тогда я никуда не отпущу тебя, пока не поешь, - ей хотелось знать: почему Ярослав скрывает истинную причину звонка? Но в то же время понимая, что правды он не скажет, надеялась таким способом выиграть время и уговорить Гальцева.
- Вообще -то меня ждут.
- Кто ждет? - Лидия тут же уцепилась за оговорку Ярослава.
- Андрей, кто ж еще.
Но что-то неуловимое, непонятное и неотвязное мешало поверить Гальцеву.
- Если это, как ты утверждаешь, всего лишь небольшое недоразумение, то пятнадцать минут, которые потратишь на обед, ничего не изменят.
И Лидия, поставив перед ним тарелку, попыталась подступиться с расспросами еще раз:
- Ты что-то скрываешь, я чувствую!
- Что я могу скрывать...М-м, вкусно!
- Вот видишь, я старалась, - надулась она, - А ты меня с собой брать не хочешь.
- Лид, ну вот что ты опять начинаешь спорить?
- Я не спорю, споришь ты.
- Что ж упрямая! Ты остаешься дома!
- Ты мне не доверяешь?
- Конечно, доверяю, - смягчился Ярослав, - Кому же мне еще доверять.
- Тогда почему я не могу пойти с тобой?
- А ты мне доверяешь?
- Да, - не раздумывая, твердо подтвердила она.
- Тогда просто поверь: все будет хорошо.
- Значит, сейчас все плохо? - чувство тревоги, бессилия становилось все ощутимее: неужели звонок все-таки как-то связан со вчерашними событиями?
- Спасибо, было очень вкусно,- не прореагировав на ее вопрос, Гальцев поднялся из-за стола, - Я скоро вернусь.
- Ты же не доел!
Наспех поцеловав ее, Гальцев, заторопился, но Лидия успела ухватить его за рукав и вновь подставила губы под его.
- Лид, - взмолился Ярослав, - Я же так никогда не уйду.
- Я бы не возражала.
- Думаешь, самому хочется? Но надо.
- Тогда возьми меня с собой. Ну, Ярослав! Пожалуйста...- жалобно протянула она, но Гальцева совсем не тронул ее тон:
- А мне казалось, что мы договорились. Ты остаешься, и точка.
Кажется, она испробовала все средства: уговаривала, настаивала, пробовала взять нежностью, но все оказалось бесполезным. Она не сумела переубедить Гальцева. Что ж , придется, как истинной женщине, пойти на хитрость: сделать вид, что сдалась, согласилась, но поступить по-своему.
Поэтому как только Ярослав ушел , Лидия заставила себя подождать еще минут пять, нервно метаясь между коридором и кухней. После чего выскочила из квартиры, и как будто за ней кто-то гнался, поспешила в издательство.
- Вик, ты иногда , хоть изредка, головой думаешь? - услышала она, едва войдя в здание, обрывки разговора , раздававшегося откуда-то из глубины холла, - Кто тебя за язык тянул? Не могла сделать вид, что вообще не в курсе событий?
- Андрюшенька! Если бы ты сам подумал , то сообразил, что ничего страшного я не сообщила. Но тебе этого не понять, в силу мужского скудоумия.
- А зачем взяла вчера визитку у этого пижона? - в голосе Рожнова неожиданно послышались личностные нотки.
- Не помню, чтобы я спрашивала у тебя разрешения!
- Ну и свистушка ты, Крылова! Мало тебе было Зеленова, так ты к Гальцеву! С ним не прокатило, так решила подцепить кого покруче?
- Рожнов, и какого ж... рожна ты не в свое дело лезешь? Твое дело - ворота охранять, - "пропела" Крылова, с такоим явным ехидством, что Лидия замедлила шаг, чтобы не ставить Андрея в еще более неловкое положение своим присутствием,
О ком это они? Неужели о Волкове? Интересно, кто кого на крючок подцепил: Олег - Викторию или наоборот? - не без ехидства мелькнуло у Стрельцовой, - и причем здесь Зеленов, он же женат.
О чем она только думает? Какое ей дело до чужих отношений? И что у них там произошло. Главное сейчас - Ярослав.
В этот момент оба увидели Лидию и замолчали, словно их застали на месте преступления. Даже Вика выглядела сконфуженной.
- Гальцев у себя?
- Да, но к нему сейчас лучше не ходить, - замялся Андрей.
- Следователь у него, - добавила Крылова как-то виновато.
- Следователь? Какой следователь ? - глупо переспросила Стрельцова, и так предугадывая ответ.
Глава 16 (окончание)
Она конечно подозревала , что Волков попытается навредить, но чтобы он действовал так быстро!
- Из милиции, - пояснила Вика и, поймав на себе осуждающий взгляд Рожнова, добавила, - Да не говорила я ничего такого! Просто поинтересовалась, по какому поводу интересуются Ярославом.
- Как же! Лид, если дословно перевести ее слова, то звучали они так: "Вы по поводу вчерашнего происшествия?" - запальчиво передразнил интонации Крыловой Андрей, -
И тем самым дала понять, что в курсе дел!
- Следователь! - небрежно фыркнула Виктория, - Тоже мне...наверное только что из детского сада выпустили.
- Вик, почему?
- Да машинально, вырвалось у меня! - оправдывалась та с вызовом и одновременно виновато, - Как будто я каждый день со следователями общаюсь.
- Молодые как раз самые дотошные. А у этой еще и амбиции, похоже, имеются, - не унимался охранник, - Размахалась тут своей "корочкой". Камеры наблюдения ей покажи. Еле до прихода Гальцева инструкциями прикрылся.
- Так следователь - женщина? - уже знакомое ощущение тревоги всколыхнулось с новой силой. Оно было безотчетным, необъяснимым, на уровне инстинкта, но отмахнуться от него было не просто,
В это время в сумочке зазвонил телефон. Лидия взглянула на дисплей: Алена. Отойдя в сторону, резко надавила на кнопку вызова.
- Лид, я вчера ждала, ждала! Но ты так и не позвонила.
- Некогда было.
- Что случилось? У тебя какой-то странный тон.
- Это не телефонный разговор. А если так интересно, приезжай.
- Ну, хорошо, - протянула Алена, - У меня как раз смена закончилась. Куда и во сколько?
- В издательство, прямо сейчас. Заодно передашь кое-что Волкову.
- Ладно, давай адрес.
- А сама, конечно, не знаешь?
- Откуда? Ты не упоминала никогда.
Лидия назвала улицу и номер дома и отключилась. Разговор вышел сухим, но она ничего не могла с собой поделать. Раздражение против Волкова, против Крыловой, не умеющей держать язык за зубами, автоматически вылилось на подругу. Да еще и неизвестно , можно ли ее теперь считать подругой. Все-таки намеки Олега пока рано сбрасывать со счетов. Алена и правда вела себя странно в последнее время: то не появлялась столько времени, а то каждый день названивать взялась! И злосчастный проект подкинула, словно подгадав нужный момент.
На Стрельцову напало неестественное оцепенение. Ноги сделались чужими, ватными, и Лидия тяжело и медленно опустилась на стул рядом со стойкой охраны. Она словно попала в вакуум. Давящий, сжимающий пространство и время до пустоты. До ирреальности. Как будто происходящее было сном. Бесконечным кошмарным сном. Однако это был не сон. Всё происходило в действительности. Тревога обрела ясные очертания и накрыла с головой.
Под лопаткой словно кольнуло тупой холодной иглой, а в груди обожгло. Сердце... Именно так описывала свои боли мама. Ощущение жара, распространяющееся по всему телу, заставило Лидию подняться и выйти на улицу. Иначе вот-вот начнет задыхаться.
Зимнее солнце с его переменчивым настроением хитро спряталось. Небо, затянутое теперь серыми облаками, сыпало острой, мелкой белой крупкой, нещадно царапающей лицо. Стрельцова глубоко глотнула холодного воздуха.
Ветер, хлестнув по разгоряченным щекам, забрался в легкие, словно раздирая их на части. Беспомощность перед сложившимися обстоятельствами разжигала в душе чувство вины. Собственная глупость не давала покоя и приводила в отчаяние. Зачем она полезла напролом? Ярослав не должен расплачиваться за ее ошибки.
Не зря она заподозрила, что он что-то недоговаривает, не зря опасалась, что Волков исполнит свою угрозу. И ведь на первый взгляд не придерешься - обратился к закону. Но чувствовалось в этом что-то противное, гнусное, даже мелочное: он причиняет боль словно исподтишка, намеренно поставив в унизительное положение другого мужчину. Который оказался сильнее, достойнее его. Унижая Ярослава в ее глазах, Олег пытается самоутвердиться. Почему? За что? Неужели она мало заплатила за свою одержимость? Что теперь будет?
Но волновалась Лидия не за себя - за себя-то с чего бы? - а за любимого мужчину: вдруг и правда ему что-то угрожает за драку? От этой мысли на душе стало совсем неспокойно и муторно.
Представив себе Ярослава, вынужденного отвечать на оскорбительные вопросы, которые ему могли задать, Лидия ощутила приступ паники. Это с его-то гордым характером! С его неумением держать эмоции при себе! Так, спокойно: вдох, выдох, вдох, выдох,вдох...
Казалось, что она ждет долго. А ведь всего-то и прошло 20 минут. 20 долгих, бесконечно тянущихся минут, с тех пор как она пришла сюда, несмотря на запрет Ярослава. Она пыталась отвлечься и подумать о чем-нибудь другом. Пробовала просчитать все возможные варианты развития событий. Пусть не успокоится, но хоть как-то заполнит время. Но не помогало. Внутри все обрывалось от недоброго ожидания. Тогда дрожащими пальцами Лидия набрала номер Вершинина:
- Дим, Ярослава следователь вызвал!
- Зачем? - чуть не присвистнул тот в ответ.
- Из-за драки, - пыталась она объяснить, путаясь и сбиваясь от волнения, - с Олегом.
- Про драку я уже знаю от Альбины. А этот значит, настучал? Давай по существу! Быстро! - приказал Димка, и она, невольно подчиняясь уверенному тону, послушно выдала информацию.
- Сильно Ярослав этого... разукрасил?
- Вроде не очень. Что ему теперь грозит?
- Если побои или легкое причинение вреда здоровью, максимум несколько месяцев ареста.
- Ой, как арест?
- Не паникуй, Гальцев и не из таких передряг выбирался. Я же сказал , это максимум, часто до этого не доходит, с грамотным адвокатом и вовсе примирением сторон обойдется, ну заплатит, в крайнем случае штраф.
- Да за что?! За то, что поставил на место за хамство?
- Лид! Ну хочешь, ребята подъедут к этой сволочи и мордой в снег уложат?
- Чтобы еще и у тебя проблемы были? Не вздумай!
- После моих бойцов проблемы будут у него. Со здоровьем.
- Вершинин!
- Да пошутил я, пошутил, хотя следовало бы пару раз охладить. Чтобы на командира не рыпался.
- А если я сама заявление напишу? На Олега, за принуждение...Ну ... как будто он по-настоящему пытался меня...
- Тебя вызывали? Нет! Вот и не дергайся раньше времени. Скорее всего, еще и дела-то никакого нет, и не будет. У Гальцева второе высшее - юридическое, он любого следователя "сделает". Так , что Волков из "прокуроров" в обвиняемые перейдет. А если дойдет до серьезного, то я найду способ, чтобы дело прикрыли. Вот что. Я сейчас сам позвоню Ярославу. Разведаю обстановку. Тогда и будем думать.
- Стрельцова, ты там, случайно, сырость не разводишь?
- Вот еще! Холодно просто, - на самом деле после вопроса Вершинина и правда, захотелось сдаться и заплакать. Но сейчас не время расслабляться. Она не может позволить себе распуститься. Поэтому Лидия сдержалась. Да и выплакала она уже свой годовой лимит.
- А ты где?
- Возле издательства. Ярослав запретил приходить, поэтому я на улице жду.
- Делать тебе нечего, мерзнуть в такую погоду, - проворчал Вершинин, но на самом деле в его голосе послышалось то ли одобрение, то ли уважение, - Командир не любит, когда с ним спорят.
- Мало ли чего он не любит! Не могу я дома сидеть!
Что сделает Гальцев? Разозлится? Она сумеет справиться с его раздражением. Опять накричит? Неприятно, конечно, но она переживет. Лидия не боялась навлечь на себя недовольство. Ярослав может делать все, что ему угодно - метать гром и молнии, возмущаться, дуться. Но инстинктивно Стрельцова догадывалась, что он разочаруется в ней, останься она в стороне. Поэтому единственное, чего опасалась Лидия, это обмануть его ожидания. Опасалась так сильно, что стояла сейчас во дворе издательства и, стараясь не замечать январского мороза, рассеянно теребила пуговицу на шубе. Должен же существовать какой-то выход. Не может быть все так безнадежно. Если у Ярослава будут неприятности, она никогда себе не простит.
Она уже хотела зайти в издательство, чтобы погреться и разведать обстановку, как из-за поворота мелькнул женский силуэт в светлом, до колен, полупальто. Алена. Все-таки приехала.
- Уф, еле добралась. Снега навалило, сугробы кругом, так еще какой -то придурок в соседнем переулке весь тротуар перекрыл своим "Порше", - стряхивая снег с воротника, отчиталась о своем прибытии Алена, - Понакупят крутых машин и выпендриваются.
- Порше? - сглотнула Лидия от нового дурного предчувствия, - А какого цвета?
- Красного, и даже кажется...- девушка резко замолчала, - Лид, ты вся бледная. Что случилось?
- Это Олег. Это его машина, - гадала Лидия, есть ли какая-то связь между визитом следователя и появлением красного "Порше" возле издательства.
- Какой Олег? - и сама ответила на свой вопрос, - Волков? У него ведь Мерседес.
- Поменял.
- А ты откуда знаешь? - Алена растерянно вытянула голову в сторону переулка, и из нее, как из рога изобилия, посыпались вопросы, - С чего ты взяла, что это он? Мало ли в Москве "Порше"! А что он здесь делает?
- Он вчера уже приезжал.
- Куда приезжал? Лид, да ты можешь объяснить толком, - Алена казалась искренне удивленной, - что случилось?
- Сюда приезжал, в издательство!
- Зачем? И как он узнал, где ты работаешь?
- А он намекал, что это ты сообщила ему! - парировала Лидия и стала ждать первой реакции.
- Я?! - глаза Алены округлились. А Лидия пыталась определить: то ли та действительно не понимает, в чем дело, то ли оказалась хорошей актрисой, - Что значит - намекал? И зачем он вообще приезжал? За долгом?
- Не совсем. Хотя деньги он в результате получил, - Лидии пришлось рассказать о неожиданном звонке Волкова в издательство, о деловой части визита, о возвращении "за автографом". Даже о спектакле. Опустила она только ту часть, которая касалась ее отношений с Ярославом.
- И ты поверила, что я имею отношение к его интригам?! Поверила?! Ему! Который... Который!.. - казалось, Алена потеряла дар речи, но тут же ее словно прорвало, обычная сдержанность испарилась. Плохо сдерживаемые эмоции хлынули стремительным потоком, - Ну, да! Кого еще заподозрить? Кроме меня и Вершининых, никто не знает о том, куда ты устроилась. Они не могли рассказать по определению. Остаюсь только я! Больше некому! Ну, спасибо, подруга!
- Согласись, со стороны выглядит странно: ты отдаешь мне план, а через несколько дней в издательстве появляется Олег. Почти с таким же проектом. При этом в присутствии моего Ярос... начальника он чуть ли не обвиняет меня в плагиате. А наедине со мной не скрывает, что разработка все же принадлежит тебе. После чего недвусмысленно намекает, что именно от тебя узнал, где я работаю.
- А если бы он поведал тебе, что я переспала с ним, ты бы тоже поверила? - казалось, у Алены невольно вырвалось что-то, что давно ее мучило.
- Вообще-то он намекал и на это.
- Вот как?! Знаешь, Лид! Я думала, что ты обо мне лучшего мнения. Значит, Волкову, после всех его выходок ты поверила, а мне не доверяешь! - Алена отвернулась, потом развернулась к Лидии снова и под конец своей бурной речи оскорбленно поджала губы,-
Хотя чему тут удивляться - даже о том, что ты устроилась на работу, я узнала от Альбины.
- Я не хочу сказать, что ты нарочно могла сообщить ему название издательства, - сбавила Лидия обороты, потому что в этот самый момент поверила. Даже не потому, что их связывали пять лет дружбы. И не потому, что стоявшая сейчас Алена пылала праведным гневом. Просто поверила, - Но может быть, это произошло случайно... Может, ты еще кому-то рассказала в агентстве. Знаешь, как это бывает, в разговоре упомянула. А потом слухи дошли до Олега.
Та замолчала. Задумалась.
- Могу я взглянуть на его план?
- Да, второй экземпляр так и остался у меня. Словно специально подготовил.
Они молча зашли в здание, поднялись на второй этаж. Наверху было пусто. Внезапно Лидии показалось, что она окружена невидимой стеной тишины. После суетливого уличного шума эта тишина казалась особенно безжизненной и давящей. Даже Алена, не проронившая по пути к кабинету ни слова, заметила:
- А у вас всегда так тихо?
- Сегодня дополнительный выходной. Я пришла из-за вчерашней драки, моему начальнику приходится разгребать последствия. Сейчас у него следователь, - призналась Лидия, подавив в себе резко возникшее желание пройти дальше. По коридору...До приемной ...И в кабинет генерального директора.
- Да, не мудрствовал, даже фирмы мои оставил, - бегло пробежав глазами план Волкова, констатировала Алена, - Теперь понятно, почему ты сомневаться начала: он твой проект в глаза не видел, но твердо убежден, что фирмы одни и те же. И все же в одном месте прокололся. Вас не смутило, что у него "Егоза" значится как ЗАО? А я ведь передавала тебе сведения об ОАО.
- Да, Ярослав сразу отметил, что это вряд ли опечатка. Вот только более точные сведения выяснить не успел.
- А что тут выяснять? Позвонила бы сразу мне. Все очень просто. На момент, когда я предварительно договаривалась о совместной рекламе товаров, было ЗАО. К тому времени я уже раздумывала, не уволиться ли вслед за тобой. Волков знал об этом, я его сразу предупредила. План сразу отклонил, как " бесперспективное направление". А на самом деле... выходит, ждал момента, когда я уйду из агентства, чтобы потом самому заняться проектом . Удобно и выгодно - процент с договора платить больше некому. За это время произошло то ли слияние, то ли укрупнение. Поменялась и форма собственности. Я тебе предоставила более свежие данные. По сути, это новое предприятие. Так что Волков будет тщетно искать свое ЗАО. Можете проверить данные в самой компании, - Алена говорила сухо, беспристрастно, потом вытащила из сумки визитку, - Это контактный телефон менеджера по рекламе. Я уже предупредила его, что действую теперь от издательства. Формально конечно, на самом деле, договор ваш. Просто хотела помочь, потому что жаль было, что идея не осуществится. Знала бы...
- Ален... - виновато протянула Лидия, теперь понимая: прежде чем рубить сгоряча, стоило, как советовала Альбина, расспросить сразу.
А подруга, словно рассуждая сама с собой, заметила:
- Наверное, прав Волков - не делай добра, не получишь зла. Только, скорее всего, я никогда не привыкну к этой истине. Слишком для меня цинично.
А по поводу адреса издательства...Говоришь, автограф просил... . Если исключить внезапный интерес Волкова к детским сказкам, то книгу он купил целенаправленно, заранее зная, что там есть твои иллюстрации.
- Как? Я же не Билибин*, чтобы мои работы отслеживали.
- Помнишь, ты мне звонила, чтобы уточнить кое-какие детали в плане, будь он неладен? - Лидия кивнула, а Алена продолжила, - Я в этот момент сидела в офисе и ждала, пока он подпишет мое заявление об уходе. Причем прождала минут сорок, пока его " величество господин Волшебник" соизволит принять меня. Чтобы скоротать время, рассматривала подаренный тобой экземпляр сказок. Калинина рядом крутилась. Туда-сюда маячила. Когда ты позвонила, я специально вышла из приемной, подальше от этой стервы. Книга осталась лежать на столе. Когда вернулась, то Волков уже вышел из кабинета, сначала "повозникал", что его отрывают от важных дел, да еще теперь заставляют ждать.
Укладывая сказки в сумку, я обратила внимание, что книжка закрыта. Но значения не придала! Просто хорошо помнила, на какой странице остановилась. Понимаешь, профессиональная привычка! А он вполне мог увидеть там твою фамилию, вон она под каждой иллюстрацией и на задней обложке. Название издательства трудно не увидеть, а уж адрес потом узнать - пара пустяков.
Потом, видимо, удобный случай подвернулся планом: денег заработать и тебя лишний раз зацепить. Лбами нас с тобой столкнуть и поссорить. Да и мне урок решил преподать.
- За что?
- Просто хотел взять реванш за свои неудачи с тобой. Знаешь, если оценивать поступки Волкова с позиции обычного человека, то самое мягкое, что можно о нем сказать - "сумасшедший", - теперь, когда взрыв эмоций прошел, в Алене словно что-то сдулось. Как будто из нее выпустили воздух, - В тот день я зашла к нему , чтобы забрать твою трудовую книжку, но он не отдал ее мне. Сказал, что такие документы не может передать через третье лицо, что ты должна расписаться в получении. На самом деле мне показалось, что он нарочно тянет время, словно продлевая твою агонию, продолжая дергать тебя, извини за сравнение, как марионетку за ниточки. И эмоционально, и энергетически. В отместку за то, что ушла от него сама.
Я уже собралась выйти из кабинета, но тут он окликает меня и с загадочным видом сообщает, что у него ко мне другое предложение. Важное и даже более интересное, чем моя разработка.
У него был такой довольный вид, что мне сразу бы заподозрить подвох. Но упоминанием о проекте он сбил меня с толку. Я подумала, что речь пойдет о делах. Как же!
Приготовилась я слушать, а он и выдает: " А давай ..." - Алена сделав паузу, задумалась и ее уверенный тон сменился растерянностью и нерешительностью, словно ей было что-то трудно произнести вслух, - Даже не знаю, как сказать.
- Говори, как есть.
- Как есть? - отводя взгляд, тупо переспросила она и помялась.
- Ну? Не тяни, Ален.
- Он сказал, - Алена набрала в грудь воздуха, словно запасаясь смелостью, зажмурилась и выпалила: " А давай с тобой переспим".
- Что?! - на несколько секунд Лидия буквальнозастыла от шока. Это было слишком даже для Волкова. Лидия боялась подумать, что могло быть дальше, - Но ты же ...
- Ты что?! Чтобы я с ним? Да ни за какие блага мира. Один его тон чего стоил: самоуверенный и наглый! А самое главное - ты знаешь мое правило: чужое - значит, не мое.
Да, Лидия знала. И поэтому сразу поверила Алене.
- И что ты ответила?
- Сначала возмутилась и чуть было не воскликнула: "Ты ненормальный"! Но я понимала, что его целью было повергнуть в шок, смутить , ввести в растерянность. Именно такой реакции он ожидал. Вот тогда Олег испытал бы истинное наслаждение! Поэтому сдержанно, как бы между прочим, спросила: - Это продуманное решение или экспромт? - Скорее , экспромт. - Я так и поняла. Не люблю экспромты. - Так же скучно, заранее планировать. Брось , тебе понравится! - А если нет? - Давай попробуем и увидишь: мы неплохо проведем время.
- У меня другое предложение. А давай представим, что все уже произошло. - В каком смысле? - Судя по всему, фантазии тебе не занимать. Вот и вообрази , как будто мы уже переспали. - Долго думала? - А ты? Ты долго думал, прежде чем предложить мне такое?
- Ну... Если ты тоже будешь представлять... - он ухмыльнулся еще шире.
- Что ты несёшь?
- Ничего особенного. Просто задал вопрос, - такой противной издевательской улыбки ещё никогда в своей жизни не встречала. И хотя я испытывала дикое желание врезать ему, усилием воли заставила себя устоять на месте: - Не думаю, что мне это доставит удовольствие. Честно говоря, я старомодна, предпочитаю исключительно длительные отношения, с эмоциональной привязанностью. Так что случайные связи не для меня. Твоя неразборчивость к хорошему не приведет. Как говорят итальянцы, "Тот, кто ложится спать с собаками, наутро просыпается с их блохами".
Алена продолжала говорить ровным голосом, с какой-то неизменной холодной насмешливостью при упоминании Олега и безжалостностью к себе:
- Может, я и совершила ошибку, нанеся последними словами удар по его раздутому ЭГО. Видела бы ты его лицо: он еще шире ухмыльнулся. Только взгляд стал каменным, жестким. Думала, он меня сразу уволит. Я была бы даже рада ускорить события. Но о тебе я не рассказывала ничего. Никогда не упоминала, будто нет тебя.
Стрельцова не знала, как относиться к таким откровениям. Уверенность, что подруга не участвовала в представлениях Олега, принесла облегчение. И вместе с тем ощущение беспомощности: сама ситуация породила чувство несуразности и замешательства, не укладывалась в голове. Конечно, сейчас было все равно, с кем он мог спать после нее. Если бы это был кто-то другой, а не подруга. Память тут же услужливо выудила из подсознания случай с Калининой. Именно поэтому история, рассказанная Аленой, вызывала брезгливость. Липкую. Вязкую. Неприятную.
Не зная, как избавиться от чувства неловкости, обе молчали.
- Ты хотела ему что-то передать, - вырвал ее из хаоса мыслей голос подруги.
- Телефон, - Лидия достала из ящика сотовый, и тот звонко прокатился по крышке стола, - Он вчера уронил во время драки.
- Что ж, все выяснилось. Я, пожалуй, пойду, - за Аленой бесшумно закрылась дверь.
Зная особенности характера подруги и способность обижаться даже по пустякам, Стрельцова могла представить ее дальнейшие действия.
Она будет долго, может день, может два, "переваривать" слова Лидии, заниматься самокопанием, не находя себе места. После чего поедет к Альбине и недоуменно поделится с ней сомнениями. Так бывало уже во время редких и мелких ссор. Но тогда Алена приходила мириться первой, даже если не права была Лидия. Подруга умела переступить через ее упрямство и собственную гордость. Но сейчас Стрельцова почувствовала: не будет больше ни ночных задушевных разговоров, ни секретов, ни " загулов на троих", как называл Димка их регулярные девичники. Может, Алена еще не ушла далеко, и она успеет вернуть ее?
Но не сожаление по прошлому и не 5 лет дружбы заставили Лидию выбежать вслед. А одно-единственное воспоминание. Их знакомство.Пока спускалась по лестнице, оно кадрами мелькало в голове.
Лидия, пропустившая месяц занятий из-за первого сердечного приступа мамы после смерти отца, вернулась в университет. Попав сразу на зачет по мировой художественной культуре. Не заезжая в общежитие, зашла на кафедру. Выяснилось, что кроме обычных вопросов, принципиальный до тошноты молодой преподаватель Белов, спрашивал конспекты. Спустилась этажом ниже, на филологический факультет, где училась Альбина, которая должна была принести тетрадь с лекциями. Алькина однокурсница пояснила, что та уже ушла и передать ничего не просила:
- Наверное, забыла.
Расстроенная Лидия уже приготовилась к тому, что теперь придется приходить на пересдачу раза три, не меньше. Нудный Белов мог устроить и такое, если "нерадивые студенты, не интересуются культурой, которую творили великие мастера для будущих поколений. Особенно это касается факультета искусств".
- Подожди. Тебя ведь Лидой зовут? Я тебя часть вижу с Альбиной.
Лидия остановилась, кивнула. Девушка протягивала ей тетрадь с лекциями:
- Возьми мои.
- А как же ты?
- У нас все равно зачет только послезавтра, - махнула рукой та, - а с Беловым лучше не связываться.
- Спасибо, - только и смогла вымолвить растерявшаяся Лида. У своих иной раз не допросишься, а тут незнакомый человек сам предлагает помощь .
- А на Альбину не обижайся, она сейчас вообще в облаках витает, - и уловив удивленный взгляд Лидии, пояснила, - Влюбилась наша Быстрова. Познакомилась с каким-то курсантом из "артухи". * В голове одни свидания, сегодня даже с последней лекции сбежала.
- Как мне потом найти тебя?
- Спросишь Алену, я одна на курсе с таким именем.
Теперь, все время, пока Лидия спускалась по лестнице, а потом выбежала на улицу, на ходу застегивая шубу и ища взглядом Алену, перед глазами стояла та ярко-синяя тетрадь, с которой началась их дружба. Лидию захлестнула новая волна собственной усталости.
Презрение к Олегу, за то что тот считал себя вправе вмешиваться в чужие судьбы. Наконец, она всем нутром ощутила потерянность подруги, которая медленно брела по дорожке. Нет тут вины Алены: ни в том, что получила такое откровенное, бесстыдно-вульгарное предложение. Не могла она спровоцировать. Ни в том, что когда-то сама Стрельцова безрассудно доверилась Волкову. Пустому. Циничному. Пошлому. Но почему Алена так долго не хотела видеть ее, Лидию? Почему не призналась? Боялась объяснений? Не хотела тревожить ее, расстраивать лишний раз? Напоминать об истории с Калининой, последствием которой стал выкидыш?
- Ален!
Та обернулась, продолжая оставаться на месте.
- Почему ты мне не рассказала сразу?
- А когда, Лид? - Алена виновато запротестовала, - Когда ты еще была беременной и тебе нельзя было волноваться? После визита папочки Волкова? Или после выкидыша? Знаешь, как было тяжело в себе все это носить? А признаться еще страшнее. Стыдно, неприятно, противно. Даже сейчас противно. Как будто тебя во что-то окунули. За ту неделю, что я сдавала дела, чего я только не наслушалась в офисе за своей спиной: то я якобы сама навязалась ему, но получила отворот-поворот. Потом новый вариант сплетен пополз, с интерпретацией его слов:
" Пусть не строит себе иллюзий. Если бы я захотел на самом деле, все было бы по-моему, никуда бы она не делась!"
Чувство обиды сменилось в Алене чувством вины. Рука , машинально стиравшая снег с бюста Ивана Федорова, стоявшего во дворе издательства, выдавала смущение и стыд. Девушка вспыхнула, не зная куда деть глаза, побледнела, так, что даже сошел морозный румянец, опять покраснела. И неподвижно затихла, сникла. Словно теперь, когда сбросила с себя непосильную ношу, правда пригвоздила ее к одному месту.
- Вот и вся моя вина перед тобой. Может ты и права, и надо было рассказать тебе, но...Ладно, пойду я, - Алена с размаху стряхнула остатки снега с " Федорова", натянула перчатки и сделала несколько шагов к выходу, намереваясь уйти.
- Да постой ты! Я хотела тоже кое-что рассказать!
- Что?
- Ой, столько всего много, что я сейчас не успею. Да и не ко времени. Приезжай лучше ко мне, можно с ночевкой. Я торт испеку, твой любимый - "Королевский".
- А я думала, ты теперь меня и видеть не захочешь, - казалось, Алена боялась вновь разрушить отношения одним неосторожным словом или взглядом. Только губы мелко-мелко задрожали.
- Надо ж такую глупость выдумать! Это ты меня извини за подозрения, - чувствуя, что еще немного, и заплачет сама, Лидия прокашлялась и дразнящим тоном сменила тему:
-Я между прочим, специально для тебя новый роман отложила. Только что из типографии! Еще даже в продажу не поступала.
- Только один? - жалобно протянула Аленка, - А больше нет?
- Ладно, посмотрю на столе у секретаря. Она ими, как и ты, зачитывается.
Лидия поднялась к себе, забрала обещанный роман. Потом подумав, решила захватить книжечку, которую ей вчера принес из типографии Ярослав. Для себя она попросит другой экземпляр. Потом прошла в приемную, стараясь ступать неслышно. Взяв со стола Нины еще три романа, постояла, прислушиваясь все к той же тишине. И эта тишина пугала больше, чем если бы сейчас из кабинета вышел Ярослав и начал отчитывать за то, что она пришла, несмотря на запрет. Затишье продолжалось долго, очень долго. Лидии даже показалось, что за дверями никого нет. Но раздавшийся через несколько секунд приглушенный голос Ярослава вернул ее к реальности. Однако слов Лидия не разобрала. Она помялась, раздумывая. Наконец, собравшись с силами, поднесла сжатую в кулак руку, чтобы постучаться, так что побелели костяшки пальцев. А ногти впились в ладонь. Но поколебавшись, разжала руку. И та безвольно повисла.
Наверное, Димка прав, и у Гальцев были свои причины, кроме простого нежелания брать ее с собой. Поэтому Лидия спустилась вниз и вышла на улицу.
Серо-голубые глаза подруги, которая за любовный роман могла отдать последние деньги, или как выражалась Алька, "родину продать", распахнулись, взгляд стал восторженно-наивный. Ну ни дать ни взять Аленка с обертки одноименного шоколада!
Потом она рассматривала ее иллюстрации:
- Лидусь, как тебе это удается? Как живые! Моя группа пищала от восторга, когда я показывала на занятиях твою первую книгу. А вот посвящение от художника встречаю впервые. Обычно - это авторская прерогатива.
- Это идея начальства, - ограничилась Лидия краткой информацией. Теперь, когда между ними все выяснилось, присутствие Алены немного сняло напряжение.
Но зная ее любопытную натуру и дотошность, не хватит и дня, чтобы все рассказать.
- То самое начальство, которое показания следователю дает?
Лидия молча кивнула головой, но Алена была сколь доверчивой в собственных отношениях с людьми, столь же и проницательной, когда дело касалось других. Поэтому Лидия не удивилась, когда она спросила:
- А что это за начальник такой, который в драку влезает? - и тут же добавила, как бы между прочим , - Молодой?
Все, теперь Алена доберется до сути и не отстанет.
- Тридцать лет.
- Симпатичный? - не унималась та. Поняв, что просто так не отвертеться, да и все равно собиралась рассказать про Ярослава, Лидия сама не ожидая от себя, выпалила:
- Очень!
Алена внимательно посмотрела на нее, пытаясь поймать взгляд, и когда Лидия вскинула голову, подозрительно воскликнула:
- Только не говори, что ты опять... - Алена сделала правильный вывод, тут же перескочив с одной мысли на другую, - Лидка , да ты влюбилась!
- Как ты догадалась?
- Да ты сияешь как начищенный самовар! У тебя через каждые два слова его имя проскакивает. Думаешь, я не заметила оговорку? Но ты уверена, что не наступаешь на собственные грабли?
- Да, уверена. Он не такой. Он настоящий.
- Настоящие вот где бывают, - Алена потрясла в воздухе любовным романом, недоверчиво хмыкнула и философски выдала: - А в жизни...поживем, увидим.
- Я боюсь за него. Что теперь будет?
- Если он такой , как ты говоришь, то справится, - Алена задумалась, потом выпалила, - Наконец хоть кто-то этого гада поставил на место!
- Ален, мне не нравится, что следователь - девушка, - поделилась Лидия своими подозрениями.
- Почему? Что тут странного? Самая обычная профессия для женщины.
- Не знаю, как объяснить. Но я как-то по-другому представляла связи, которыми так хвалился Олег. И то, как быстро она появилась. А если это и правда его машина за углом, то не случайно же он здесь оказался.
- Да...Что-то слишком много случайностей за последнее время. Жаль, фамилию не знаем.
- Наш охранник видел ее удостоверение. Может, обратил внимание? Но что ты хочешь этим сказать?
- Есть одна мысль.
Они подошли к Рожнову, который курил на выходе из здания.
- Андрей, - окликнула его Лидия, - а ты фамилию следователя не запомнил?
- Фамилию... - задумался тот, - имя вот хорошо помню, а фамилию...
- И как же ее зовут ? - вступила в разговор Алена, - Не подскажете?
- Ирэн. Я запомнил, потому что редко встречается. А фамилия.. фамилия, - задумался опять Рожнов.
- Сомова, - подсказала Алена, - Ирэн Сомова. Что ж, это объясняет, что делает сам Волков на соседней улице.
Алена достала из сумочки свой телефон, повертела его в руке и положила обратно:
- И проверить это очень просто. Если его нет на работе в это время, то с большей долей вероятности, он сейчас караулит Сомову.
- Ты знаешь ее?
- Не очень хорошо. Видела пару раз с Олегом. Смотрит на него влюбленными глазами. Помнишь, в нашем бизнес-центре , в соседнем подъезде, отделение милиции? Там она и работает. Теперь ты понимаешь, какие связи он использовал?
- Хочешь сказать? - Алена молча закивала, и Лидия брезгливо поморщилась. Как это в духе Волкова - использовать женщин в своих целях. Неужели и она когда-то была такой слепой?
- Не волнуйся. Все будет хорошо, - успокаивающие слова подруги вселяли надежду, что Ярослав и правда найдет выход из положения.
Алена тем временем позвонила Олегу. Судя по репликам подруги, тот был "болен". Используя аргумент, что телефон можно оставить и у секретаря в агентстве, но тогда о его контактах узнает весь коллектив, она убедила Волкова приехать в удобное для нее место.
Потом спохватилась, что в порыве эмоций забыла сотовый Олега на столе, и Лидии пришлось вновь подняться наверх. Забрав телефон, в этот раз она поспешила, чтобы успеть отдать его Алене и не столкнуться с Олегом.
Но те уже стояли за воротами издательства. Судя по тому, что добрался Волков за считанные минуты, он и правда находился поблизости.
Глава 17 (начало)
Лидия быстро направилась к воротам издательства, хотя присутствие Олега сильно действовалонанервы.
"Ненавижу!" - вдруг забилось в голове. Хотя ненависть слишком сильное чувство, чтобы раскидываться им на такое ничтожество. Всепоглощающее, оно разрушает. Прежде всего того, кто ненавидит. Презрение слишком благородно. Брезгливость - вот правильное определение ее ощущениям. Да, еще вчера она имела слабость пожалеть его , была готова простить. Но Олег сам перечеркнул ее помыслы, пожелав удовлетворить амбиции и уязвленное мужское тщеславие. То, чего Волков не смог вызвать многочисленными словами и действиями по отношению к ней, он легко достиг всего лишь одним поступком по отношению к Ярославу. Лидия ничего не чувствовала. Ничего... Кроме отвращения и неприязни. Сродни тому чувству, какое у многих вызывает вареный лук: скользкий, липкий, неприятно пахнущий. Не то что касаться - находиться рядом и дышать одним воздухом с Волковым казалось теперь противным. Промелькнула мысль передать сотовый в руки Алене. Но ситуация была мелочной, а сама она выглядела бы в его глазах маленькой обиженной девочкой. Поэтому, преодолевая себя, поспешно протянула телефон владельцу. Не произнеся ни слова. Даже здороваться не стала.
Понять, что выражает при этом мужской взгляд, было невозможно: глаза Олега скрывались за темными очками. Но в следующий момент Лидия с удивлением отметила, что зацепила бывшего любовника, по сути проигнорировав его своим молчанием . Потому что тут же посыпались злые намеки :
- Надеюсь, никто не залезал в мобильник? У меня там важные контакты, между прочим. Она посмотрела на него как на пустое место и уже хотела уйти, как ее остановил ответ подруги:
- Ну что ты! Как можно! Мы с Лидой, в отличие от некоторых, таким любопытством не страдаем. И нос в чужие вещи не суем.
Намек Олег понял:
- Разгадала, значит? Агент 007...- поддел он девушку , подразумевая ее трудовой договор, значившийся под седьмым номером. С тех пор Алену в шутку называли агентом 007 в юбке: из-за детективов, к которым она питала такое же пристрастие, как и к любовным романам. Вслед за тем насмешливо процедил , - Нечего было бросать книгу где попало.
- Откуда же я знала, что работаю с человеком, который считает незазорным трогать то, что ему не принадлежит.
С этими словами подруга протянула руку вперед и резко, не церемонясь, приподняла с его глаз очки в дорогой оправе. Не ожидав такого молниеносного маневра, Олег не успел отстраниться, и Лидия увидела последствия "работы" Ярослава.
Холеное лицо побледнело, осунулось, словно Волков не спал ночью. Но след от удара был не таким уж ярким, чтобы поднимать шум. И вообще - неизвестно, что послужило причиной его бессонницы, стоило вспомнить о характере связи со следователем. То-то на его заявление отреагировали уже на следующее утро!
- Ого! Ничего себе! - Алена демонстративно прикрыла ладонью рот, будто смутилась от собственной бестактности, - Где это тебя так ... уронили?
На самом деле та не без злорадства, какое может чувствовать только оскорбленная женщина, рассматривала скулу Олега. Лидия сама неожиданно испытала удовольствие от того, что застала Волкова в неприглядном виде. Тот пытался казаться невозмутимым:
- Шрамы , между прочим , украшают мужчину.
- Ну так-то мужчину! Да и шрамы сомнительного происхождения.
- А в твоем понимании настоящий мужик - это тот, кто кулаками машет направо и налево, без разбора?
- Почему же без разбора? По-моему, точно в цель!
- Алена! - предупреждающе одернул Волков.
- Что? - состроила та невинные глазки, - Теперь понятно, чем ты заболел. Говорила ведь, что беспорядочные половые связи не приводят к хорошему. Вот и осложнения начались.
Все же Алена добилась того, чего ни разу не бывало за все время, что Лидия жила с ним: Волков обиделся! Ворчливо процедил:
- Обязательно издеваться? Нет, чтобы посочувствовать.
- Ну, сочувствующие, думаю, и без меня найдутся. Например, Сомова.
Олег не повел и бровью при упоминании фамилии следователя:
- Причем здесь Ирэн?
- Думаешь, она поможет?
- Не поможет - есть еще прокуратура.
- А что так мелко? Ты сразу пиши в Европейский суд по правам человека. Там оценят весь масштаб причиненного тебе вреда.
- Очень смешно! Никогда не думал, что ты можешь быть такой язвой. Что ты так завелась ? Тебе -то какое дело до всей этой истории?
- Не люблю, когда мое имя за глаза треплют, когда мой труд присваивают! - Алену по-настоящему вывели из себя, куда только девались терпеливость и мягкость.
В отличие от Олега Лидия понимала мотивы подруги - насколько униженной та чувствовала себя все это время, настолько сейчас хватало ей силы ставить его на место. Впервые в голосе Алены слышалась беспощадная ирония:
- Сомова ведь не глупа. И просто жалостью ее не взять. На что ты ее подцепил? Беседуешь о презумпции невиновности?
Несмотря на страх за Ярослава и напряжение, которое не покидало Лидию, она не сумела сдержаться и насмешливо фыркнула. Как глубоко копнула подруга: Волков ведь и правда умел найти подход к каждой , умело изображая интерес к женским увлечениям.
Не зря водил ее на модные выставки живописи. А с Аленой , помнится, спорил на окололитературные темы. Только Лидия, в отличие от окружающих, поздно поняла, что это было еще одним из способов затащить в постель. В очередной раз она разозлилась на собственную наивность: насколько же была слепой, что не замечала очевидного.
- Все гораздо проще, - Волков прищурился, - Иногда простые безделушки способны творить чудеса. Не совсем , конечно, простые. Например, оригинальные часики - в виде замочка.
Алена охнула:
- Ты хочешь сказать, что подарил часы Лидии новой пассии?
- Ну, подарил. Не пропадать же добру, - с высокомерным видом изрек тот, - Что ты на меня так смотришь? Думаешь , Волков сэкономил? Нет...Дело не в цене... - бросив торжествующий взгляд на Лидию, стал ожидать ее реакции. Но она осталась безучастной к такому заявлению. Стоило ли удивляться его цинизму после истории с александритовыми сережками, которые он прямо на ее глазах передарил Калининой. .
- Что, Лида, противно? Неприятно, когда выражают пренебрежение? Ну что молчишь? - не вытерпел Волков, давая понять, что помнит, как часы в основном так и пролежали в ящике комода.
- Считай, что я оценила всю широту твоих взглядов на свободные отношения.
Да, дорогие часы были стильными, изящными, но почему-то она не смогла привыкнуть к ним. Надевала пару раз, да и то - только чтобы сделать приятное Олегу, наивно полагая, что подарок искренний. Только потом поняла смысл его шутки. Когда, впервые застегивая на ее руке браслет, маленький позолоченный ключик от замочка Волков, словно смеха ради, спрятал в карман. Как он выразился , чтоб "не убежала" ...
- Ой, чуть не забыла, - Алена полезла в сумку и, вытащив оттуда небольшую неприметную коробочку, протянула Олегу.
- Что это?
- Не поверишь - часы. Твоя мама просила передать, - Алена терпеливо ждала , пока Волков возьмет подарок, но тот демонстративно спрятал руки в карманы, - Передарить их , конечно, к твоей досаде нельзя , они мужские. Между прочим, достаточно дорогие.
- Правда?! - с издевкой воодушевился Олег, - Интересно, где она такие взяла?
- Тогда зачем взяла? Я уже неоднократно говорил! Мне. От нее. Ничего. Не надо.
- Не смогла отказать! Пожалела ее. Забирай, Волков! - Алена улучила момент, когда Олег вытащил руку из кармана, и насильно всучила часы. Тот несколько мгновений глядел на ненавистный подарок, потом открыл дверцу машины и с остервенелой злостью бросил коробку на переднее сиденье.
- Какой же ты все-таки...
- Какой? Ну?
- Ты... Ты.. Слепой! Дальше собственного носа не видишь! Запудрил тебе мозги папенька сказками собственного сочинения!
Волков буквально прошипел:
- Не надо трогать моего отца!
- Ален, - вмешалась Лидия, - Это бесполезно. Все равно не поймет, я сто раз пыталась объяснить.
Но подругу уже было не остановить. Не зря Альбина говорила, что если у Алены переполнится чаша терпения, то ударная волна от взрыва, который устроит та, сметет все на своем пути . И не дай Бог оказаться в это время в эпицентре:
Олег кивнул на стопку книг, выглядывающей из сумочки Алены:
- Снова красивые слова! Опять начиталась ерунды? Тебе бы самой романы писать!
- Спасибо за идею, - отреагировала та, - Может быть, когда-нибудь и последую твоему совету. Я подумаю...
- Подумай, Ален, подумай. И главная героиня у тебя уже есть... - махнул он головой в сторону Стрельцовой, - прям невеста декабриста: верно ждет своего возлюбленного.
- А тебе, надеешься, отведу роль главного злодея? - рассмеялась подруга, - Не выйдет. Мелкого пакостника могу обеспечить.
- А настоящий герой сейчас, конечно, безвинно страдает?
- Что ж, наверное , он и правда настоящий. Раз Лида предпочитает мерзнуть на морозе, чем сидеть дома в тепле.
Волков с ехидством фыркнул:
- Посмотрим, как твоя Лида умеет ждать, когда его в кутузку загребут.
Лидия поняла, что начинает выходить из себя. Но дело было не в ее эмоциях, не в ее ощущениях. Ее он мог цеплять сколько угодно: давно наплевать, а вот задевать Ярослава она не позволит!
Но не успела раскрыть рот, как Алена оттеснила ее в сторону:
- Лидусь, тебе нельзя. Ты лицо заинтересованное. А то ведь с него станется, он и на девушку в органы заявит.
- Ты права. Я лучше пойду. Подождешь меня? - и когда подружка кивнула, объяснила, - Я хочу тебя познакомить кое с кем.
- Вот, Ален! Ты о настоящей любви и верности все спорила со мной. Сколько прошло? Четыре месяца? А она уже бежит к другому, - послышался вдогонку ехидный упрек, но в Олеге говорила не ревность, даже не обида, это требовало выхода его уязвленное Эго.
Такого Лидия стерпеть уже не могла. В конце концов, у нее тоже есть гордость, которую она долго зажимала внутри себя. И которая сейчас рвалась наружу. Стрельцова медленно развернулась. Волков обрадовался, поняв, что она все-таки клюнула на его нехитрую приманку:
- Ко мне ты так не спешила!
- Тебя я так не любила... - спокойно - откуда только взялись нужные слова? - возразила Лидия. На самом деле ее так и подмывало ответить по-другому: "И спешила, и ждала, только ты этого не ценил". Но вовремя отругала себя: давно пора прекратить подпитывать самовлюбленность Олега собственными эмоциями.
Последним, что слышала она издалека, была реплика Алены Олегу, сказанная холодно и серьезно:
- Детские души сами выбирают родителей. Так вот: это не ты отказался от своего ребенка. Это он не выбрал тебя.
Уже на полпути к корпусу издательства Лидия подавила в себе порыв зайти туда и подняться в кабинет Гальцева. Правда, и оставаться безучастной она больше не могла. В конце концов, все случилось из-за нее. Из-за нее любимый человек дает сейчас показания. Поэтому Лидия решила, что подождет еще минут 15, и если за это время тот не покажется, она пойдет и напишет заявление на Олега.
От долгого ожидания стало казаться, что Ярослав никогда не выйдет. Или что она пропустит этот момент. Стрельцова, не отводя глаз, пристально смотрела на дверь, словно боялась, что именно в то мгновение, когда моргнет, Гальцев объявится и тут же скроется из вида. В лицо хлестнул новый резкий порыв ветра. Лидия отвернулась, невидящим взглядом уставившись в сторону улицы.
Прошло две минуты... Затем пять... Пять сменились десятью. Ну почему же так долго?! Знать бы, что сейчас происходит в кабинете Ярослава...
****
Гальцеву уже несколько раз задавали по сути одни и те же вопросы, каждый раз облекая их в новую форму. И каждый его ответ выглядел другим , а содержание - идентичным. Он решил, что тоже будет "толочь воду в ступе", хоть придумай ему с десяток ловушек.
По дороге в издательство было достаточно времени, чтобы подумать.
Правильно ли он сделал, что не признался Лидии относительно истинной причины телефонного звонка ? Но Стрельцова ни за что не согласилась бы остаться дома, узнай правду. А Ярослав ни на минуту не допускал мысли о том, чтобы взять ее с собой. Не потому , что боялся, что она скажет что-то лишнее. Он не солгал ни на йоту, когда утверждал, что доверяет. Лидия не станет подставлять .
А значит, чтобы выгородить его, Гальцева, ей придется врать. Но тогда ее слова подпадут под статью о заведомо ложных показаниях. Вот этого больше всего и опасался Ярослав. Правда, пришлось выкручиваться и выдумывать несуществующий повод. Врать любимой женщине было неприятно, но в данной ситуации необходимо.
Он не хотел, чтобы перед ней встала дилемма. Даже если ситуация зайдет слишком далеко, и Стрельцовой придется давать официальные показания в будущем, то он хотел вначале сам прояснить ситуацию. И действовать сообразно ей.
Он улыбнулся про себя, вспомнив на какие ухищрения Лидия пыталась пойти, чтобы выудить правду. Даже пробовала соблазнить, не подозревая, сколько сил ему стоило устоять перед искушением. Он едва удержался, чуть не наплевав на звонок Рожнова, рискуя быть вызванным по повестке. Огромным усилием воли заставил себя сосредоточиться на мысли о том, что его неявка была бы расценена как попытка уйти от готовности , как это называлось раньше? Сотрудничать со следствием.
Андрей сказал, что приехал следователь. По такому "мелкому" делу? Не хватает участковых, дознавателей? Может, Рожнов ошибся? Но тот подтвердил информацию, рассказанную по телефону. Еще он рассказал, что Крылова сделала глупость, давая понять, что явилась свидетелем вчерашних событий.
- Тебя о чем спрашивали?
- А что я? Весь день нахожусь на рабочем месте, то есть здесь. Что происходит на втором этаже - не имею понятия. Я и поднимаюсь -то туда редко.
- Ну и где?.. - не закончил Ярослав, оглядывая пустой коридор и не находя никаких признаков присутствия постороннего человека.
- В приемной.
Гальцев поднялся на второй этаж.
- Здравствуйте, я из милиции. Сомова Ирэн Владимировна.
Стоявшая перед ним женщина оказалась симпатичной; со вкусом, не по форме , одетой. И молодой. Уж не стажера ли прислали? Тогда логично - направили, чтоб не мешалась под ногами в отделе. Впрочем, молодая и "зеленая" оказалась - Гальцев пробежался взглядом по служебному удостоверению - старшим лейтенантом, следователем УВД по Центральному округу Москвы. Неужели этот пижон на самом деле - такая важная птица, что сразу из окружного управления пожаловали по "мелочевке"?
- Чему обязан?
- Я буду вынуждена задать несколько вопросов, чтобы прояснить некоторые обстоятельства.
Ярослав открыл кабинет, прошел к столу и, "забыв" про правила этикета, первым опустился на свое место. В конце концов, они не на светском мероприятии, и он не намерен делать эту девчонку хозяйкой положения. Гальцев развернулся в кресле спиной к окну, чтобы оставаться в полутени, тогда как лицо собеседника, напротив, оказалось ярко освещенным. Но и вызывать у нее психологически подсознательное ощущение противостояния не следовало. Поэтому Сомова при таком раскладе могла только сесть наискосок от него, чтобы их не разделял стол. Все действия он проделал инстинктивно, автоматически, по привычке, выработанной за годы службы.
- Паспорт, надеюсь, при вас?
Ярослав полез во внутренний карман пиджака.
- Фамилия, имя, отчество?.. Дата... Место рождения... - листала странички следователь, сверяя его ответы с паспортными данными.
- Все верно, - констатировала Сомова, словно сразу же надеялась уличить в обмане или в невменяемости.
- Образование ?
- Высшее военное... Майор запаса... Генеральный директор издательства...Судимости не имею, - не колеблясь, отвечал Ярослав на вопросы, сознательно умолчав о втором юридическом. Его он прибережет на случай, если дело примет неприятный оборот.
- Итак, приступим. Подумайте хорошенько, прежде чем давать ответы, - предупредила Сомова. Достав ручку и бланки , приготовилась записывать, - Потому что я буду вести протокол.
Вот как? Интересно, в качестве кого его будут допрашивать? Его не вызвали по повестке, и он в общем-то мог не являться сиюминутно. Он сделал это по одной простой причине - отказ прийти на "беседу" вызвал бы подозрения. В его случае это могло быть расценено как косвенный признак вины. Пока идет проверка фактов и еще не предъявлено обвинение, уголовного дела как такового нет. Формально он не подозреваемый. И протокол допроса не ведется. А его собрались допрашивать именно под протокол. Как свидетеля? Чтобы потом переквалифицировать в обвиняемого?
Он мог бы задать все эти вопросы , но лезть напролом было бы неразумно: система не любит слишком умных. Лучше он пока постарается угадать, что у Сомовой на уме. Понятно, на что она рассчитывает. На обычную в таких ситуациях неосведомленность в юридических тонкостях. Поэтому Ярослав машинально, все по той же устоявшейся привычке, отполированной "горячими" конфликтами, собрался и сосредоточился, чтобы не пропустить подвохов. Одну ошибку она уже допустила - поднялась на второй этаж. Давая ему тем самым возможность поговорить наедине с охранником. Так что слабовата эта девочка против него. На его стороне жизненный опыт. А еще логика - непробиваемая, железная мужская логика. Хотя после нескольких вопросов Гальцев понял, что Сомова не просто дотошная, но еще умеет хитро заходить издалека:
- Вы знакомы с Волковым Олегом Евгеньевичем?
- Да.
- Где и при каких обстоятельствах познакомились?
- Вчера, здесь, в издательстве. Днем раньше он назначил деловую встречу.
- Во сколько это было?
- В 4 часа.
- Что Вы делали после?
- Отходил в типографский корпус.
- Сколько пробыли там?
- Минут 40 - 50.
- В какое время вернулись оттуда ?
- Около шести.
- Кто-нибудь может это подтвердить?
- Думаю, сотрудники, охранник.
- Какие у вас сложились отношения с гражданином Волковым?
- Никаких отношений не было. Поздоровались. Провели переговоры. Вот и все.
- Вы питаете к нему неприязнь?
- С чего бы? - возразил Гальцев, - Я его видел один раз.
- Может, что-то произошло за это время, что могло повлиять на Вас?
- Нет, ничего не произошло.
- Вы утверждаете это?
- Конечно, - игра Сомовой порядком надоела, и он решил подвести разговор к главной теме, - А могу я узнать, что случилось?
- Отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Я потом всё объясню. Между вами возникали ссоры?
- Нет.
- Значит, если я правильно поняла, - Ирэн опять взяла ручку, - никаких конфликтов между вами не произошло? Вы продолжаете настаивать на этом?
- Да.
- В таком случае, за что Вы избили человека? - Сомова словно нарочито подчеркнуто не стала называть имя "потерпевшего".
Чего-то подобного Ярослав ждал . Уж слишком долго она ходила вокруг да около. Поэтому предполагал, что в любой момент может огорошить неожиданным обвинением, затем перейдет в активное наступление. Ждал и был готов к этому.
- Какого человека?
- Послушайте, не надо делать удивленный вид. Вы ведь прекрасно понимаете, что речь идет о Волкове Олеге Евгеньевиче.
- Простите, а откуда такие сведения? - ушел от ответа Гальцев.
- Следствие располагает данными о том, что вчера, здесь, произошла драка между Вами и потерпевшим. Расскажите об этом.
Ярослав мог бы указать на разницу между дракой и избиением, но не стал этого делать, лишь с упорством танка повторил:
-Я уже сказал, что не имею представления, о чем Вы говорите . И не понимаю, откуда такие данные, - в конце концов, он не обязан свидетельствовать против себя.
- Вы были в трезвом состоянии? - попробовала зайти Сомова с другой стороны.
- Да.
- А это? - Ирэн покосилась на бутылку, которую он забыл убрать.
- Весь день работал, устал. Принял граммов пятьдесят.
- Пили один? - Сомова бросила взгляд на единственный бокал из -под коньяка.
- Да, - Ярослав отвечал спокойно, уверенно, не раздумывая. Односложно. Он не сдержался только один раз, когда Сомова начала напирать несколько сильнее:
- В какое время это было?
- Не помню, - отрезал Гальцев, - Но если вы намекаете на то, что я вначале выпил, а потом в таком состоянии якобы спровоцировал конфликт, то мой ответ отрицательный! Я выпивал уже в нерабочее время. Так что на момент переговоров я был абсолютно трезв.
Ирэн поджала губы: явно не понравился его тон. Но он ведь имеет право на эмоции. Эмоции не запишешь в протокол. Там останутся только сухие факты.
- Хорошо. Вчера поступило заявление от гражданина Волкова, в котором он утверждает, что Вы его избили.
- Могу я ознакомиться с текстом?
- Разумеется, - однако, в руки заявление Сомова не дала, а зачитала вслух и тут же убрала в папку, что смутило Ярослава. Но что именно его насторожило - пока не понял. Из показаний этого гаденыша следовало, что он "был избит с особой циничностью и жестокостью", что Гальцев "угрожал лишить его мужского достоинства."
На этом месте Ярослав, пытаясь сохранить невинное выражение лица, не смог сдержать улыбки.
- Не понимаю Вашего веселья. Вы понимаете всю серьезность ситуации?
- Конечно-конечно, только вот... - он постарался ответить как можно спокойнее, хотя внутри все кипело от раздражёния, - Уж очень интересно гражданин Волков формулирует мысли.
- Формулирует, как умеет, - казалось, ее задели слова, произнесенные им с иронией, даже с эдаким оттенком иезуитства. В кабинете повисло длинное молчание, разве что
щелканье колпачка авторучки в руке Сомовой нарушало тишину. А девушка-то нервничает! Интересно: что ее так неприятно зацепило в его замечании?
- Итак, признаете ли Вы факты, указанные потерпевшим в заявлении?
- Нет, - с каждой минутой Гальцев все больше склонялся к той мысли, что если он и подпишет эту "филькину грамоту" , которую она называла протоколом, то со своими замечаниями. Достаточно того , что ему не были разъяснены права. Что на него есть? Кроме заявления и намеков Крыловой? Отказ охранника показать камеры видеонаблюдения логичен - по инструкции без разрешения руководства он ничего не обязан предъявлять. Фактически, за что может Сомова зацепиться - что гражданин "такой-то" не мог свободно выехать. Поэтому и решила психологически "добить" его бесконечными вопросами.
- А что можете сказать о незаконном удержании гражданина Волкова на территории издательства? -наконец последовал тот самый вопрос, который предугадал Гальцев.
- Вышеупомянутый гражданин не мог уехать сразу после встречи, потому что произошло обледенение движущегося механизма ворот. Я принес ему свои извинения. Техническая проблема была устранена достаточно быстро.
- В какое время это было?
- Простите, не помню. На часы не глядел.
Зазвонил мобильный, давая возможность сделать передышку и подумать. "Вершинин" - высветилось на экране.
- Ярослав! Что там за история со следователем?
- Ты-то откуда знаешь?
- Лидка звонила.
- Та-ак! - интересно, как и когда та успела выяснить подробности. Кажется, он все же недооценил Лидию. А следовало бы! Ведь должен был предвидеть, что Стрельцова с ее упрямством ни за что не отступит. Не иначе как позвонила Андрею или Крыловой.
- А она откуда узнала? - все же решил уточнить он.
- Это ты у нее спроси, я не выяснял, - но Гальцев почувствовал, что Димка чего-то не договаривает.
- Как она? - Стрельцова-то? Переживает за тебя. Все на самом деле так серьезно, как она описывает?
- Нормально. Я держу ситуацию под контролем.
- Ты уверен? Может, стоит министра подключить?
- Министра? Какого министра?
- Как какого? Нашего, Соболя.
- Ах, нашего! - наконец понял Гальцев, кого имел ввиду Димка, - Нет, не надо Министра.
Сам справлюсь.
- Уверен?
- Абсолютно. Не хочу беспокоить его по мелочевке.
Краем глаза он увидел, как при словах "министр" и "мелочевка" Сомова, прислушавшаяся к разговору, вся как -то выпрямилась и подобралась. Но не объяснять же, что Министром между собой они называли непосредственного командира - полковника Соболева и "по совместительству " отца Игоря, за то, что тот каждый разбор полетов начинал со слов: " А вы знаете, что говорит по поводу дисциплины министр?" Или: " Как говорится в последнем приказе министра обороны..."
После разговора с Димкой Гальцев вернулся к столу:
- Вы не возражаете? - потянулся к пачке с сигаретами и, не дожидаясь разрешения, жадно затянулся.
- Ярослав Викторович, почему Вы отрицаете очевидные вещи?
- Очевидные?
- Да, есть следы побоев на лице потерпевшего.
- И на основании одного лишь заявления гражданина Волкова Вы сделали вывод, что их нанес я?
- Вы обвиняете Олега Евгеньевича в клевете?
- Нет, не обвиняю.
- Значит, признаете, что он прав?
- Нет, я только лишь хотел сказать, что одних слов заявителя для обвинения кого бы то ни было - мало.
- В таком случае мне нужны факты! Убедительные и неопровержимые факты, что Вы не избивали потерпевшего! И чтобы Вы их подтвердили!
- Я? - усмехнулся Гальцев.
- Вы. Честность нередко требует не меньших доказательств, чем виновность.
- По-моему, что-то подтверждать или опровергать должны Вы.
Сомова проглотила пилюлю. Потому что он был прав: доказывать - ее работа. Пытаясь запутать его, Ирэн пустилась в теоретические рассуждения и не заметила, как запуталась сама.
- Как же нам установить истину? Я ведь на службе. Войдите в моё положение. - Она чуть ли с мольбой посмотрел на Гальцева, - Это и в Ваших интересах.
Этот разговор начинал напоминать игру одного актера. Играла Ирэн: в плохого и хорошего следователя. То пытаясь надавить, то разжалобить.
- Я вижу, у Вас нет настроения говорить со мной. А если вызову повесткой?
- Вызывайте, - равнодушно кивнул Ярослав. Этого он тоже ожидал - что по окончании сегодняшней беседы его пригласят в казенный тесный кабинет, там и перейдут от слов к делу.
- Ярослав Викторович... Разрешите ?.. Оба повернулись, глядя на появившуюся в дверях Крылову.
- Да, проходите, - давая понять Сомовой, что дальнейший разговор бесполезен, Ярослав встал из-за стола.
- Вообще -то я не к Вам, - Вика прошла в кабинет, - Я по поводу случившегося.
Следователь вопросительно посмотрела на Гальцева, ожидая, что он догадается выйти. Ну уж нет! Это его кабинет, и если ей надо опросить Викторию наедине, пусть ищет другое место.
Но стоило только Ирэн спросить, где она могла бы побеседовать со свидетельницей с глазу на глаз, как сама Крылова возразила:
- Мы могли бы поговорить и здесь. Я не против.
Очевидно, что против была Сомова, но потом неожиданно для Гальцева не стала настаивать:
- Что ж, это может быть даже интересно.
(Надеется, что его слова разойдутся с показаниями Крыловой? Которая, кстати, саму драку не видела. )
- Виктория Владимировна. Для начала я должна Вас предупредить об ответственности за дачу ложных показаний.
- Я понимаю всю серьезность ситуации.
- Хорошо, тогда расскажите о вчерашнем происшествии.
- Да, конечно, спрашивайте. Я готова помочь, - прощебетала Вика, не обращая внимания на сердитый взгляд начальника.
Глава 17, продолжение
Черт бы побрал Крылову с ее готовностью помочь! Что, если она нагородит лишнего? В таких делах свидетельские показания играют большую роль. Нет, боялся он не за себя. Но если Виктория расскажет о домогательствах Волкова , то Лидию все же вызовут. А этого Ярослав хотел еще меньше, чем в момент, когда Стрельцова упрашивала взять ее с собой. Все по той же причине - Лидия будет выгораживать его. Между тем Крылова продолжала трещать, как сорока. Гальцев испытал непонятное желание: то ли уволить болтушку к чертовой матери, то ли прекратить этот нелепый фарс. Пусть вызывают по повестке!
- Я все видела, все слышала. Я в шоке от случившегося... - тараторила Вика, - То, что произошло , ужасно. Надеюсь, Вы разберетесь и накажете виновника.
- Вот и прекрасно! - Ирэн расслабилась , удовлетворенно откинулась на спинку стула, словно предвкушая легкую победу, - Что Вам известно о драке?
Пауза. Чувствовалось, как Виктория замялась. А потом неожиданно для Гальцева выпалила с невинной улыбкой:
- Аааа... Это на улице, около издательства? Да, было вчера такое, - Вика развернулась и возмущенно пожаловалась почему-то ему , - Представляете, Ярослав Викторович, чуть с ног меня не сбили! Гололед-то какой! А я на шпильках!
Для убедительности Крылова выставила вперед левую ногу, а потом вновь задвинув под стол, толкнула каблуком его ботинок. Каблучок оказался острым. Теперь Гальцев ничего не понимал. Что за знаки она подает? Или вновь принялась за старое и заигрывает? Нет, точно уволит он Крылову. Без денежной компенсации.
- Так, стоп, - нетерпеливо перебила Сомова Викторию, - Что-то не понимаю. Я спрашиваю о другой драке.
- О какой другой? Была еще одна драка? Почему я не знаю? - Вика жалобно посмотрела на него, потом на Сомову, - А кто подрался?
- Ваш начальник и гражданин Волков, приходивший вчера в издательство! - начала терять терпение Сомова.
Виктория выразительно округлила глаза:
- Да что Вы! Ярослав Викторович, Вы подрались? - все та же театральная пауза, и потом ответ, который, надо сказать, удивил его, - Ничего не знаю, первый раз слышу об этом.
Нет, пожалуй, он не будет увольнять ее.
- Но ведь Вы сами спросили меня, не пришла ли я по поводу вчерашнего инцидента?
- Спросила. Но я имела ввиду другой инцидент. А Вы спросили про драку, и я вспомнила, что вчера на улице, через дорогу от нас, трое подростков... Да, их было трое...Подрались. Сбили меня с ног..
- Да подождите! Это я уже слышала, - нервно вздохнула Сомова, - И про гололед, и про каблуки...Еще раз повторяю: что Вы знаете о происшествии здесь , в издательстве?
- Так я и хотела об этом рассказать... Этот ...вчерашний посетитель..
- Потерпевший, - поправила Сомова
- Потерпевший? - хмыкнула Вика, - Хорош потерпевший... Приставал к нашей сотруднице. Шантажировал ее! Угрожал рейдерским захватом здания, если издательство откажется с ним сотрудничать.
- Откуда такая информация? - казалось, Сомовой было неприятно услышать подобную новость.
- От нее самой. Как я поняла , они были знакомы ранее.
- Что произошло потом?
- А потом...Потом, когда Стрельцова - это та самая сотрудница - отказалась поговорить с Ярославом Викторовичем, то Волков попытался ее...Ну Вы понимаете..
- Нет , не понимаю. Выражайтесь точнее!
- Он пытался принудить ее к близости.
- Это Ваши домыслы.
- Почему же домыслы?
- Факт домогательства еще надо доказать.
- А что тут доказывать? По внешнему виду было нетрудно догадаться. У Стрельцовой разорвана блузка. И кажется, синяк на руке остался. Да и сама она дала мне понять, что произошло.
- Почему Вы решили, что блузку разорвал Волков?
- А кто? - Ярослав неожиданно заметил в глазах Виктории, которая только что казалась недалекой и болтливой, серьезное недовольство, - Не сама же она пуговицы вырвала "с мясом".
- Тогда почему она не заявила о произошедшем в милицию?
- Точно не знаю, могу только догадываться. Лидия была в шоковом состоянии. Выглядела напуганной. Да и какой толк? Часто ли у нас привлекают за одно только намерение?
- Ярослав Викторович, а Вы знали, что Ваша сотрудница и Волков были ранее знакомы?
- Стрельцова действительно работала в его компании.
- Почему не рассказали мне?
- Я не думал, что это имеет значение.
- А мне кажется, Вы промолчали сознательно. Ну вот вам и мотив: решили заступиться за девушку. Не сдержались, бывает. Кстати, в суде это может учитываться как смягчающее обстоятельство, - вновь решила подцепить его на крючок Сомова, - Самое страшное, что может Вам грозить - штраф. Статья 115 УК Российской Федерации.** А при грамотном адвокате и правильной подаче событий и вовсе можно добиться примирения сторон. В противном случае, если будете отрицать все и дальше, Ваши действия можно классифицировать как совершенные из хулиганских побуждений. Та же статья, только уже часть вторая. Стоит ли упорствовать? Подумайте о последствиях, к которым приведет Ваше благородство. Можно ведь получить реальный срок - смотря, какой судья попадется.
1. Умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности, -наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до четырех месяцев.
2. То же деяние, совершенное:
а) из хулиганских побуждений;
б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, -
наказывается обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет.
Последняя фраза прозвучала как предупреждение: уж она -то, следователь окружного управления, постарается, чтобы судья попался "нужный".
В другой ситуации Ярослав не преминул бы слегка построить нахальную девчонку, которая сейчас старалась припугнуть его. Ответить колкостью, что прежде чем подводить дело под определенную статью, вначале хорошо бы ознакомиться в результатами судмедэкспертизы, которой, как он понимал, еще не было! Иначе Сомова давно сунула бы ему под нос заключение.
Но ничего бы это не изменило. Потому что Гальцев видел, чувствовал -- за упорным намерением надавить на него что-то кроется. Что именно, он пока не знал. Но не будет же человек ни с того ни с сего раздражаться и ожесточаться.
Может быть, ей не понравилась его физиономия. Тоже бывает. Или гордыня? Как-никак - молода, амбициозна. Хочет проявить себя перед начальством. Или статистику раскрываемости надо повысить. Вот и старается. Поэтому сдержанно ушел от ответа:
- Вам не кажется, что мы немного абстрагировались от предмета разговора?
- Нисколько. Вот и Ваша сотрудница подтверждает, что поведение потерпевшего стало причиной конфликта. В результате чего гражданину Волкову причинены побои. Так, Виктория Владимировна?
- Нет, не так ! - не дала себя запутать Крылова, - Стрельцова закрылась в комнате отдыха. Первой туда вошла я, отдала ей свою кофточку, чтобы она смогла переодеться .
- Где в это время находился гражданин Гальцев?
- Ждал в коридоре. Он не сразу -то и понял, что произошло.
- То есть Вы не можете точно утверждать, что он делал в то время, пока вы были с сотрудницей?
- Ну не переодеваться же ей при мужчине! Но Ярослав Викторович никуда не уходил. Только раньше - в типографию и обратно. Я выходила из комнаты отдыха за одеждой и видела, как он курил за дверью.
- Как же Вы можете заявлять, что драки не было, если ушли и не видели, что произошло потом?
- Да Вы что! У Ярослава опыт работы в спецназе! Да если бы он избил , то больница вашему "потерпевшему" была бы обеспечена! А я его только что видела неподалеку от издательства . После побоев не разгуливают, а отлеживаются..
- Значит, Вы все же видели следы рукоприкладства на лице гражданина Волкова?
- Нет.
- А должны были - когда его удерживали на территории издательства!
- Никто его не удерживал! Там на воротах что-то сломалось. Я слышала, как охранник жаловался по телефону Ярославу Викторовичу. Тот приказал срочно отремонтировать.
- А вот сам Олег Евгеньевич показал, что на выходе он встретил Вас. Поэтому попросил вызвать в качестве свидетельницы. Ведь за полчаса до этого он познакомился с Вами и предложил сотрудничать с его рекламным агентством.. Или в издательстве есть еще сотрудницы с таким же именем?
- Он что-то путает. Ничего он мне не предлагал, - Виктория с некоторым испугом посмотрела на него, - Ярослав Викторович, я бы не посмела за Вашей спиной договариваться о работе.
Гальцев поверил. Не потому, что у Крыловой был растерянный вид. Не потому, что ее могла волновать профессиональная этика. Но была она с ленцой, да и вопрос дополнительного заработка перед ней не стоял. И все же чего-то Вика не договаривала.
- Нет, это Вы путаете. Или.. - все же Гальцев имел возможность убедиться, что следователь умна, что и подтвердилось следующим замечанием, адресованным Крыловой, - ...Нарочно вводите меня в заблуждение!
- Да зачем мне это надо?
- Хотя бы для того, чтобы выгородить своего начальника. И подругу.
- Во-первых, Стрельцова мне не подруга. Если уж совсем откровенно, я ее недолюбливаю, - Крылова в очередной раз толкнула его под столом ногой. Что очевидно, означало, извинение. Но если она еще раз пройдется своими шпильками, то он останется без ноги.
- Пришла, отобрала у меня проект. И как женщина - женщине , чего уж скрывать, - Виктория подалась вперед к Сомовой, доверительно, словно загораживаясь от Ярослава, громко пожаловалась, вновь изображая из себя недалекую девицу, - Когда она пришла, Гальцев перестал обращать на меня внимания.
- А по словам Волкова, Вы возвращались откуда -то, с полными пакетами покупок.
- Да Вы что! Какие покупки?! Рабочий день еще не закончился! Я весь день находилась в издательстве! - по опущенным глазам Вики, по ее преувеличенно возмущенном тону, Гальцев понял, что она нагло врет. Конечно, он - в типографию, а она за тряпками. Ярослав послал Крыловой взгляд, грозивший ей как минимум выговором. Не поможет даже то, что она выгораживает его сейчас.
- Хорошо. Давайте выясним , почему разнятся Ваши показания со словами Волкова. Из его показаний следует, что он предлагал свою помощь, так как вчера действительно было скользко.
Вика усмехнулась:
- Скользко, значит. Так и сказал? Ну хорошо. Он действительно подходил ко мне. И с помощью навязался. Но не потому, что было скользко. А потому что не мог спокойно наблюдать, как "такая красивая девушка сама таскает тяжести", - изображая льстивую интонацию, все же проговорилась Крылова, - Потом представился. Даже визитную карточку дал. Но не с целью предложить работу . Он пригласил меня в ночной клуб, тем же вечером. Сказал, что у него есть одно незаконченное дело здесь. А через три часа предлагал встретиться у входа в "Метелицу". Теперь-то я понимаю, что за дело, - голос зазвучал Вики серьезно, возмущение ее стало искренним, - Он выжидал, когда Ярослав Викторович уйдет. И решил совместить полезное с приятным. Наше знакомство состоялось до того, как он вновь поднялся в кабинет Стрельцовой.
- Вы.. согласились? На встречу? - Ирэн разволновалась, словно боялась получить утвердительный ответ. Колпачок от авторучки защелкал сильнее. И почему Сомова приняла рассказ Крыловой так близко к сердцу?!
- Вначале обещала подумать. Но после того, как узнала о способах его...обольщения, вопрос отпал сам собой. Да он и сейчас времени зря не теряет. Мило беседует на улице с какой-то девушкой, - кивнула Виктория в сторону окна. Ирэн проследила за ее взглядом и резко поднялась:
- Простите! Мне надо позвонить!
Хоть убейте, Гальцев не понимал, отчего она так кипятится - опять сила ее эмоций не соответствует ничтожности ситуации. Сомова торопливо прошла к выходу, старательно прикрыв за собой дверь. Крылова мелкими шажками, словно крадучись, последовала за ней. Осторожно приоткрыв дверную створку, приникла ухом к образовавшейся полоске просвета.
- Виктория! - укоризненно сделал замечание Гальцев, но Вика лишь отмахнулась от него.
Потом почему-то удовлетворенно кивнула головой, с такой же осторожностью закрыла дверь, и , вернувшись на свое место, изрекла с довольным видом:
- Ага, что и требовалось доказать. Следователь и этот... знакомы...
- С чего ты взяла? - оставив официоз, Ярослав внимательно посмотрел на Крылову. Ох, уж эти бабские штучки надумывать на пустом месте! Хотя сбрасывать со счетов ее догадки тоже нельзя.
- Она звонит ему. Выговаривает, что приперся к издательству. И вообще очень недовольна.
- Вик... - начал было Гальцев, но та перебила его:
- Ой, только не говорите, что подслушивать нехорошо. В Вашей ситуации все средства хороши.
- А почему ты помогаешь? Вчера Лидии, сегодня мне .. Кстати ты в курсе, что некоторые твои показания являются заведомо ложными?
- Не маленькая, догадываюсь, - Крылова посерьезнела, немного смутилась, чего за ней никогда не водилось, - А по поводу помощи...Можно я отвечу не как подчиненная?
Гальцев кивнул.
- Знаете, Ярослав, может я и веду себя иногда неразумно или глупо, но такого, что вчера пришлось испытать Стрельцовой, я не пожелаю никому. Давайте считать, что у меня свои причины. И не будем больше об этом. Вы бы лучше подумали, как можно доказать тот факт, что следователь и Волков связаны личными отношениями. Я вообще не понимаю, почему Вы сразу не поставили ее на место: у вас же второе юридическое есть.
- Не всегда демонстрация знаний идет на пользу. Ну допустим, связаны, она и правда странно ведет разговор, - согласился, скрестив руки на груди, Ярослав , - Но доказательств у нас нет.
- А его машина, припаркованная прямо за нашим забором? А сам он ...Вон маячит..
Ясно же, что пожаловал вместе с Сомовой. А Вы заметили ее реакцию, стоило мне сказать о приглашении в ночной клуб? Словно ей было неприятно об этом услышать. Я уж молчу про домогательства: вон как задергалась!
- Я надеюсь, история с Лидией не станет достоянием всего коллектива? - Зная Крылову, счел нужным строго предостеречь ее от болтливости Гальцев.
- Могли бы и не предупреждать, - почему-то обиделась Крылова, - Но главное, я сама слышала...
Но что именно она слышала, Виктория объяснить не успела. В коридоре раздалось приближающееся цоканье каблуков, и Крылова , сделав скучающее лицо , нарочито громко выдала:
- Ярослав Викторович, можно мне "Страны мира" во вторник сдать? - и жалобно добавила, - Я не успеваю. Сами же видите, нас сегодня отвлекли.
Вот лиса! Пользуется ситуацией.
Его ответ: " Хорошо, но не позднее обеда", совпал с возвращением Сомовой, так что в лучшем случае она слышала производственную часть разговора. Первоначальная злость на Крылову за то, что она все же впутала Стрельцову в историю, прошла. Про него ничего лишнего не рассказала, зато саму Ирэн спровоцировала на слова, которые выдали в той личный интерес к "потерпевшему".
Только теперь Гальцев понял, что за спектакль разыгрывала с самого начала Виктория. У Сомовой был свой сценарий, у него - свой, вот и Вика решила действовать по своему, пусть понятному только ей одной, замыслу. Та бессмысленная болтливость и якобы ограниченность, которую она демонстрировала следователю - всего лишь спектакль. Знак ему, Гальцеву, который он должен был понять: факт знакомства с Волковым дает основания заподозрить Сомову в предвзятости и обжаловать ее действия.
Внезапно пульсирующая боль стиснула левый висок, заставляя сжаться и стиснуть зубы.
Только этого не хватало. В последний раз подобные приступы беспокоили пару месяцев назад. Как он устал: от загадочных намеков Крыловой, от атакующих вопросов девчонки, которой вздумалось поиграть в крутого следователя.
Он открыл ящик стола в поисках обезболивающего, но вспомнил, что последнюю таблетку накануне отдал Лидии , а новую упаковку забыл дома.
Хорошо, на всякий случай попросил вчера Рожнова купить что-нибудь, если Стрельцовой опять станет плохо.
Вообще-то он собирался сделать это сам, когда по дороге из типографии зашел в ближайшую аптеку, за физраствором щенку, у которого слезились глаза.
Но так спешил к Лидии, что забыл купить болеутоляющее. Вспомнил, когда проходил мимо службы охраны. Лекарство, купленное Андреем, до сих пор так и лежало в кармане. Он было поднялся со стула, но неприятная резь в глазах заставила его сесть обратно.
- Виктория Владимировна, Вы не могли бы подать мне куртку, - он неловко улыбнулся, потому что не привык, чтобы его видели слабым. В такие минуты он ненавидел собственную беспомощность.
- Конечно, - Крылова поднялась с места, принесла дубленку. Увидев, что он достал упаковку с таблетками, подала стакан с водой. Гальцев поблагодарил ее, запил лекарство.
- Ярослав Викторович, - покосилась Ирэн на широко разрекламированный препарат, - Понимаю Ваше состояние, но у меня еще пара вопросов.
Новая атака мигрени заставила поморщиться, и он молча кивнул.
- А я ? - напомнила Виктория о своем присутствии.
- Вы можете быть свободны, - откликнулась Сомова. Но Крылова не спешила уходить, вопросительно взглянув на Ярослава. И только когда он кивком головы дал свое согласие, направилась к выходу.
Уже у самой двери задержалась.
- Ярослав, - Вика нерешительно замялась, чего за ней никогда не водилось, - Я хотела сказать... Вам не стоит волноваться по поводу угроз проверки здания . Если вдруг создастся такая ситуация, я подключу папу.
- И кто " у нас" папа? - не сумела скрыть любопытства Ирэн, кивнув на закрывшуюся за Крыловой дверь.
- Главный юрисконсульт в Департаменте культурного наследия Правительства Москвы.
Сомова при упоминании высокой должности изобразила олимпийское спокойствие, словно каждый день допрашивала капризных дочек больших чиновников. Втайне Гальцев оценил ее выдержку, хотя и догадался, что Виктория нарочно упомянула при следователе об отце.
- Но мы отвлеклись. Кроме служебных отношений, Волкова и Стрельцову связывало что-нибудь ?
- Личная жизнь сотрудников меня не касается, - отрезал Гальцев. Еще не хватало, чтобы кто-то копался в прошлом Лидии. Он недоумевал, почему вдруг Сомову больше стали интересовать подробности отношений Волкова с женщинами, чем собственно драка.
Пытаясь отвлечься от боли, Ярослав машинально уставился в одну точку. А именно на чек, вложенный Андреем в упаковку. Скользнул взглядом по столбику цифр. Сумма, номер, дата и время...
Он уже хотел смять за ненадобностью небольшой кусочек кассовой ленты.
Время...Это же алиби. Пусть фальшивое, надуманное, но алиби. Это шанс решить проблему раз и навсегда. Крылова права: в его ситуации все средства хороши. Стыдиться ему нечего. И оправдываться дальше он не собирался. Так что все его действия правильны.
Выстроенные Сомовой линии полетят в тартарары. Свидетельские показания Крыловой если и не совпали с его словами, то по крайней мере не прояснили ситуацию.
Вся гнилая правда Волкова, в основе которой человеческая низость, рухнет под напором доказательств. Поэтому когда следователь устало подвинула протокол со словами: " Прочитайте. На нижней строчке пишите "с моих слов записано верно, мною прочитано" и поставьте свою подпись", Ярослав вместо того, чтобы выполнить ее требование, поинтересовался:
- Вы позволите спросить? - Ирэн дала согласие, и он как бы невзначай попросил, - Можно еще раз уточнить время, указанное гражданином Волковым?
Сомова замялась, даже придвинула папку к себе, словно он мог отобрать ее:
- Это имеет значение?
Теперь Гальцев понял, что его смутило ранее - кажется, на бланке не стоит отметки о приеме "заявы" дежурным. Значит, заявление еще не успели зарегистрировать, а следовательно, его пока как бы и не существует:
- Имеет. Поскольку как раз именно в эти минуты я находился в другом месте. Вот документальное подтверждение.
- А если я попрошу показать камеры видеонаблюдения? По ним ведь легко проверить время Ваших перемещений и сколько раз Вы покидали территорию издательства.
- Проверяйте, - Гальцев чуть повел плечом, всем своим видом показывая, что ему совершенно безразлично, верят ему или нет, - Только хочу сразу предупредить: мой повторный выход там не зафиксирован. Поскольку аптека находится в соседнем переулке, примыкающем к издательству, то ближе пройти не через центральные ворота, а через запасную калитку во внутреннем дворе.
- Вот видите. А говорите, алиби.
- Вы можете проверить в самой аптеке. Я постоянный клиент , так что думаю, работники помнят меня.
- Что ж вы мне голову морочили? Почему сразу не сказали? - разозлилась Сомова то ли на то, что он слетел с крючка, то ли на то, что он позволил раздавать советы по проверке его показаний.
- Простите, запамятовал. Растерялся. И забыл, что по возвращении из типографии отлучался еще раз.
Едва ли его слова выглядели искренними. Скорее, напротив. Но это, честно говоря, не очень пугало. Главное, замаскированы некоторые противоречия. Он ничем не рискует: заходил в аптеку двадцатью минутами раньше Андрея. Так что фармацевт подтвердит его визит вчерашним вечером. Абсолютно точное время при большом наплыве покупателей запомнить нереально. Тем более, что он часто покупал тот же самый препарат. А учитывая нарушения, допущенные Сомовой, он вообще хоть сейчас может написать на нее жалобу.
В дверях вновь показалась Вика:
- Ярослав Викторович! Извините, но это срочно.
- Что еще?
- Я по поводу вчерашних дефектов. Пришло заключение из технического отдела. Инженер -наладчик утверждает, что это скрытый заводской брак переплетных машин. Он составил претензию. А дальше что делать?
- С юридическими вопросами к Колосовой, звони ей.
- Пробовала, она не отвечает. Может, посмотрите? - после чего последовал недвусмысленный намек, что Гальцев и сам учился на юриста. Если бы он не знал, что через три дня заканчивается гарантийный срок на оборудование и иск надо составить как можно быстрее , то подумал бы, что Крылова нарочно обмолвилась о его втором образовании в присутствии следователя.
- Ты думаешь, я знаю такие тонкости? У меня ж специфика другая была. Попытайся позвонить еще.
- Значит, Вы с самого начала все понимали? - решила раскрыть карты Сомова, когда Вика вышла, - Поэтому решили, что все позволено?
- Я всего лишь следовал Вашим правилам игры.
- Я закурю, - Ирэн потянулась к сумке, достала оттуда пачку тонких сигарет, - Можно? - Да, разумеется, - Ярослав подвинул к девушке пепельницу. Поднес зажигалку к тонким дрожащим пальцам.
Прокашлявшись, она неуверенно и тревожно выдавила из себя:
- Можно мне... спросить?.. Это не для показаний.
- Спрашивайте.
- Это правда? Что он? ... Правда?
Гальцев молча смотрел в окно.
- Послушайте!- резко вспылила Ирэн, стряхивая пепел лакированным ноготком, - Почему Вы не отвечаете?
Казалось, Сомова срывала на нем то ли разочарование, то ли злость. Конечно, Ярослав мог бы припугнуть ее жалобой на в прокуратуру за процессуальные нарушения. И для официальной проверки полно фактов: неразъяснение прав, незаконное заполнение протокола под дело, которого пока нет.
Но кажется, теперь он понимал, почему она так упорно пыталась докопаться до правды. Возможно, Виктория права в своих подозрениях , и следователя с Волковым связывают личные отношения. Неужели еще одна жертва, слепо и безоговорочно доверившаяся тому? Почему-то стало жаль Сомову.
Не оборачиваясь, он сказал:
- Иногда правда бывает лишним грузом. Вы уверены, что хотите знать?
- Уверена.
- Крылова - незаинтересованное лицо, поэтому можете ей верить .
- А если он даст заявлению дальнейший ход? Я не смогу доказать происхождение чека , но не верю в Вашу непричастность.
- К сожалению, иногда единственно возможным средством борьбы против насилия является другая сила. Чтобы предотвратить большее насилие или вообще уничтожить его.
- Но если каждый будет отстаивать истину , прибегая к силе, что будет?
- А что будет, если кто-то будет оправдывать собственную подлость, опираясь на закон?
- И все же: не пробовали найти другой способ? Не переступая рамки?
- Знаете, в царской армии существовал кодекс офицерской чести. Береги репутацию доверившейся тебе женщины. А оскорбление, нанесенное ей, воспринимай как оскорбление, нанесенное тебе. Я ответил на Ваш вопрос?
- Да. Более чем, - Сомова потушила сигарету в пепельнице, засунула так и не подписанный им протокол в папку, устало поднялась, - Я могу просмотреть камеру видеонаблюдения? Это уже формальность, но лучше это сделаю я, чем кто-либо еще.
Он попросил Рожнова показать записи с видеокамеры, а сам поспешил на улицу.
Город казался ослепительно белым; легкие хлопья снега, оседая на землю, тут же смешивались с вчерашней кашицей. Зимнее солнце лениво отсвечивало синеватыми бликами. Он с наслаждением вдохнул ледяной воздух.
В предвкушении встречи с Лидией решил немного прийти в себя, поэтому задержался на крыльце, жадно закуривая.
Через каких-нибудь 20 минут он ее увидит.
Гальцев уже собрался сойти со ступеней, оглянулся по сторонам и вдруг... увидел ее....Лидию.. Стоит, не шевелится, о чем- то думает. Что она здесь делает? Ждет его?
Почему здесь, а не дома, где он приказал , вернее попросил, остаться ! Не послушала! Все надо сделать по- своему! Вот упрямая. Он же обещал, что справится с проблемой. Выходит дело, не доверяет? Или вечное женское любопытство не дает покоя? Даже в издательство не зашла, предпочитая мерзнуть. Так задумалась, что не заметила его. Сколько она успела разузнать? Неужели думает, что он потом не рассказал бы о причине вызова? Хотя, конечно, всего он раскрывать не собирался. Он просто поведал бы , что они мило побеседовали со следователем, что все быстро прояснилось, и инцидент исчерпан. Всего остального Лидии знать не следует. Ни подробностей этой , так называемой беседы, ни тем более , какого рода связи у этого сукина сына с Сомовой. И почему Лидия смотрит на противоположную сторону переулка? Крылова, кажется, оказалась права - знакомые все лица! Медом этому ублюдку что ли здесь намазано? И времени зря не теряет - пока одна занята, он другую обхаживает! Хотя на этого мартовского кота ему наплевать, лишь бы не цеплял Лидию.
Узнает, что тот хоть словом, хоть взглядом обидел ее, в этот раз просто так не отделается. Пусть пишет хоть с десяток заявлений!
Ах да! Лидия... Он сейчас же попросит объяснить, почему она сделала наперекор. Он выскажет все, что думает.
Хотя нет. Стоит ей только посмотреть на него, как она это проделывала вчера и сегодня утром, и он теряет способность рассуждать здраво. И как у нее это получается? Он ведь давно не ведется на полуневинные, полусоблазнительные взгляды. А Лидия действует на него так, что он тает как воск, становится мягким и податливым
Поэтому внезапно пришло решение: он не станет обнаруживать свое присутствие. Он сделает по-другому. Позвонит ей и как бы между прочим скажет, что возвращается к ней. Интересно, что она ответит? Сделает вид, что дожидается его дома?
Или будет оправдываться, когда поймет, что ее застигли врасплох?
В этот момент Лидия как раз повернула в сторону издательства и чуть не заметила его.
Гальцев еле успел вернуться в здание.
Он набрал ее номер , дождался длинного гудка и только тогда снова вышел на улицу. Лидия по -прежнему не замечала его. Отвернувшись от внезапного порыва ветра, она стояла спиной к нему и копалась в сумке, откуда доносился мелодичный звук сотового.
Гальцев подошел поближе и встал позади, снедаемый нетерпением. С трудом дожидаясь, когда она найдет телефон или догадается о его присутствии. Даже сейчас, когда была возможность немного успокоиться, ее прихоть прийти сюда выводила из себя. Выдержки хватило ненадолго, и Ярослав, из последних сил сохраняя видимую невозмутимость, как бы с ленцой сказал ей всего одну фразу.
Лидия, пробормотав что-то в ответ, застыла на месте и наконец-то сообразила обернуться назад.
Дрожа то ли от мороза, то ли от удивления, словно не веря своим ощущениям, с робкой улыбкой взглянула на него, словно ее поймали на месте преступления. Боится ? Правильно делает. Еще бы ей не волноваться!
Даже не желание поступить наперекор, а именно эта робость вызвала вновь глухое раздражение, дурной беспредметный гнев.
Но Ярослав молчал. Продолжал терпеливо ждать, пока Лидия не выдержит затянувшейся паузы и заговорит первая. А уж потом он выскажет ей все, что думает!
Глава 17, окончание
Стрельцова устала ждать, когда истекут пятнадцать минут, отведенные ею же самой. Примелькавшаяся физиономия Олега вызывала легкое раздражение. Вершинин не перезвонил, что только добавляло нервозности. Надоело гадать, что происходит... В конце концов, она продрогла! Если она сейчас же не попытается вмешаться или хотя бы выяснить обстановку, то сойдет с ума. Потеряв терпение, Лидия свернула на центральную дорожку, ведущую к зданию. В этот же момент раздалась телефонная трель. По мелодии стало ясно: звонит Ярослав. Наконец-то! Она вновь отвернулась в сторону улицы, чтобы ветер не обжигал лицо.
Но как это всегда бывает, когда надо срочно ответить, мобильный затерялся где-то на дне сумки; настойчиво и резко звенел, приближая к состоянию еще большего раздражения - теперь уже на саму себя. Потому что замерзшие пальцы упорно натыкались то на губную помаду, то на записную книжку, то вновь на помаду.
- Да ты не спеши, я подожду, - неожиданно послышался знакомый голос. Голос звучал близко, совсем рядом. Тихо и как-то обманчиво спокойно.
- Как назло, когда что-то важное, не найдешь, - в лихорадочной спешке машинально пробормотала она в ответ. И тут же поняла, что Ярослав не может говорить с ней по телефону. Потому что телефон все еще в сумке, продолжает действовать на нервы своим надрывным вибрированием и никак не хочет находиться.
Лидия, прекратив копаться в поисках мобильного, наконец догадалась оглянуться . Гальцев стоял за спиной и, продолжая держать свой сотовый возле уха, внимательно наблюдал за ней. Наконец нажал на кнопку отбоя и сунул телефон в карман. Все это он проделал медленно, размеренно, всем своим видом выказывая недовольство. Словно ждал, пока она заговорит первая.А она не могла сейчас говорить - не было слов. Казалось, они застряли в легких, не желая выходить оттуда. Гулко и неравномерно стучало сердце. Прошло не меньше минуты, прежде чем она смогла выдохнуть. Они еще несколько секунд продолжали смотреть друг другу в глаза.
Что она могла сказать? Все существующие на свете объяснения казались ненужными и пустыми.
- А я тут... - тем не менее начала она , но больше так ничего и не придумала, чтобы оправдать свое присутствие.
- Вижу, что ты тут, - подчеркнуто спокойно отреагировал Ярослав, но Лидия почувствовала его раздражение.
- Лид, объясни мне всего две вещи... - последовала многозначительная пауза, - ...Почему в женской сумочке ничего нельзя найти?
Вопрос казался неуместным, Лидия насторожилась ...
- И что ты здесь делаешь?! - уже не скрывал своей досады Гальцев.
Стрельцова кивнула в сторону, где стояли Олег с Аленой:
- Так подруга позвонила. Подвернулся случай сотовый передать. Потом вспомнила, что телефон остался в кабинете, ты ведь не разрешил с собой взять, - она говорила медленно, осторожно подбирая слова, будто шла по тонкому мостику: и боязно, и на ту сторону попасть надо, - Поэтому я попросила Алену подъехать сюда. Заодно решила выяснить у нее о проекте.
- Выяснила?
-Да. Она не виновата. Ее подставили.
- Почему-то я не удивлен. А он?!
- Что он?
- Телефон же ты ему вернула?! - казалось, Ярослав вот-вот взорвется.
- Но ведь не сама, - не моргнув глазом, соврала Лидия и , потоптавшись на месте, решила не сдавать своих позиций, - Потом тебя решила подождать, что туда-сюда ходить.
Краем глаза она заметила выходившую из издательства незнакомую девушку. Решение пришло тут же: неосознанное, исходящее только из ее внутренних ощущений.
- Это она? Та самая? - и не дожидаясь ответа Гальцева, не колеблясь, направилась навстречу Сомовой.
- Это ни к чему! Ли-ид! - Ярослав дернулся вперед, пытаясь остановить ее, но она стряхнула мужскую руку со своего локтя.
- Я быстро!
Пожалуй, и ее движения, и слова могли показаться Гальцеву резковатыми: Лидия не хотела обидеть его напрямую. Хотя сам он разговаривал с ней, как с неразумным ребенком. Она так сильно боялась за него все это время, так ждала! Это ожидание, злость на Волкова, вкупе с собственным продрогшим состоянием подтолкнули Стрельцову к решительным действиям.
- Простите, Вы - следователь ? - Лидия оценивающе присмотрелась к Сомовой: молодая, эффектная, яркая. Со вкусом одета. Впрочем, удивляться нечему: Олег никогда не держал при себе других.
- Да... А в чем дело? - остановилась та.
- Я Лидия Стрельцова, - и поймала на себе такой же изучающий , любопытный взгляд. Поняла, что та если не знает, то догадывается о ее роли во всей этой истории. А может быть, и в прошлом Олега.
Интересно, какая Ирэн у него по счету? После нее, Лидии. Впрочем, разницы нет. Ей ведь и надо сказать всего лишь:
- Я не задержу Вас надолго. Я хотела предупредить. Передайте, пожалуйста, что если он... - Стрельцова, ощутив знакомый приступ отвращения, указующе кивнула в ту сторону, где стоял Олег, - ...Не заберет свою "телегу" с обвинениями в адрес моего... начальника , то я...
- Лидия! - Гальцев , подошедший поближе, перебил ее, сделал вторую попытку остановить, но она отмахнулась от его призыва движением руки, словно от назойливой мухи и продолжила, - ...То я подам заявление. О попытке принудить меня к близости. Может быть, он и найдет способ выйти сухим из воды, но нервы я ему попорчу.
Лидия бросила многозначительный взгляд на Сомову, давая понять, что знает о том, какие именно способы использует Волков. Впрочем, надо отдать должное Ирэн: та и бровью не повела. Только иронично бросила:
- Что же Вы не предупредите его сами?
- Не хотелось бы потом быть обвиненной в том, что я угрожала гражданину Волкову, - с такой же усмешкой отреагировала Лидия. Напрасно Сомова старалась изобразить равнодушие и всего лишь служебную заинтересованность. Лидия интуитивно знала, какие мысли и ощущения могут переполнять собеседницу. Как ни странно, самой ей без труда удавалось оставаться спокойной и твердой. Наверное, решимости придавал тот факт, что отстаивает она не свою собственную правду, а - Ярослава.
- Хорошо, я передам. Это все?
- Да, - отступила Лидия, но тут же ее подначил какой-то внутренний голос, вредный и противный, который заставил в следующий момент произнести, - Хотя... Не подскажете, сколько времени?
- Половина третьего, - Ирэн машинально вскинула руку в сторону, и Лидия увидела знакомые часы.
- Красивые , - как бы вскользь заметила она, и в следующее мгновение словно нечистая сила дернула за язык, - Только браслет неудобный. Цепляется за все. Намучилась я с ним.
Что она делает? Это ведь жестоко! Даже если это правда, имеет ли она право раскрывать глаза на истинное лицо Олега? Но не из-за мести тому и не из-за желания раскрыть глаза другой она позволила себе это сделать. Лидия не хотела зацепить Сомову, та по сути являлась такой же жертвой, как когда-то она сама. Это был еще один способ показать разницу между правдой Олега и правдой Ярослава. Пускай не совсем правильным, по-женски злым, но единственно доступным сейчас для Лидии способом.
Ирэн небрежно кивнула напоследок, словно мучительная истина , двусмысленная и беспощадная, ничуть не задела ее:
- Я приняла к сведению Вашу информацию.
Лидия повернулась к Гальцеву, надеясь, что тот успел успокоиться. Но его лицо было даже мрачнее, чем в тот момент, когда он застукал ее во дворе. Кажется, своим заступничеством она еще сильнее задела его. Хотя уязвленная мужская гордость мало трогала Лидию. Гораздо больше ее сейчас волновало, как спасти свою собственную.
Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо выиграть время, чтобы Ярослав остыл. Или хотя бы попытаться оттянуть момент, прежде чем тот даст волю своим чувствам. Алена! Вот кто может помочь!
- Ой, я же тебя с подругой хотела познакомить.
- Думаешь, поможет? - усмехнулся Гальцев, - Ну что ж, пошли знакомиться.
Значит, разгадал ее маневр? Ну и пусть. Главное, переждать, а там, глядишь, и успокоится.
- Ой, нет, я лучше ее сюда позову, - с опаской возразила Лидия, заметив, как изменилось выражение лица Ярослава, стоило им подойти поближе к тому месту, где стояли Олег и Алена, а теперь еще и Ирэн.
- Да не трону я его. Во всяком случае, пока следователь не ушла. Я ж не самоубийца.
- Ярослав! Глупая шутка. Еще не хватало, чтоб вы опять сцепились. Тебе мало сегодняшних разбирательств?
- Что - "Ярослав"? И сколько ждать? Пока этот господин не соизволит отсюда убраться?
Впрочем, Гальцев остановился, и Алена подошла к ним сама. Но только Лидия успела представить их друг другу, как раздался голос Сомовой:
- Ярослав Викторович, можно Вас на минутку?
- Да что ж такое! Все что мог, я уже рассказал. Чем могу еще помочь - не понимаю.
- Я хотела всего лишь сказать: Вы можете не беспокоиться. Я не вижу оснований для возбуждения уголовного дела.
- То есть как нет оснований? - вмешался Олег.
- А вот так, - Сомова полезла в папку, достала оттуда протокол и заявление , - "Челобитную" твою еще не успели зарегистрировать. А протокола вообще не существует в природе.
Ирэн медленными аккуратными движениями разорвала оба бланка.
- Не боишься? - не растерялся Волков, - Надеешься, тебе как генеральской внучке, все с рук сойдет?
- А ты жалуйся, Олег, жалуйся. Только не забудь грамотно сформулировать. А то умным людям читать смешно. Да, чуть не забыла, - Сомова дрожащими пальцами коснулась застежки часов, пытаясь расстегнуть ее, но та не поддавалась. Звенья браслета острыми краями запутались в рукаве свитера. Она натянуто улыбнулась:
- Да что ж такое, в самом деле? Действительно, намучиться можно.
Наконец, ей удалось снять часики. Она нервно повертела "замочек" в руке, словно не зная, что делать дальше. Но в следующее мгновение раздался характерный звук стукнувшего о металл украшения - часы небрежно упали на капот "Порше".
- Дура, машину поцарапаешь ! Ты знаешь, сколько она стоит?! - взвился Олег, кинувшись искать на блестящей полированной поверхности несуществующую отметину.
Реакция Гальцева последовала незамедлительно. Он выступил вперед. Его противник проделал то же самое. Лидия дернула первого за рукав, пытаясь остановить:
- Ярослав!
- Действительно, Ярослав Викторович, это неразумно, - Сомова нарочито медленно развернулась к Волкову, - А тебе советую выбирать выражения. За оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей есть статья. Равно как и за сокрытие некоторых фактов и введение следствия в заблуждение.
Голос Сомовой зазвучал глуше:
- Ярослав Викторович, приношу свои извинения, я действительно не знала всех обстоятельств. Но Вы вправе подать жалобу за нарушение мною УПК. ***
Для всех девушка казалась полностью расслабленной, только Лидия видела, как морозный румянец на лице Ирэн сменился бледностью. Как ни странно, она теперь не испытывала злости за то, что Сомова так долго мучила Ярослава. Потому что понимала ее, даже сочувствовала, интуитивно зная, какие эмоции могут переполнять собеседницу. Без труда угадала боль в ее глазах. И не просто угадала. Она ощущала эту боль, словно стояла сейчас на месте Сомовой.
Только Лидия подозревала, какого труда Ирэн удается изобразить гордое спокойствие. Только она предугадывала, что когда Сомова вернется домой, то закроется в комнате и уж там выплачется вдоволь. А потом еще долго не сможет доверять мужчинам.
- Я думаю, Вы и без того многое поняли, - растерялся Гальцев от неловкого признания Ирэн, - А вот слова этого господина я не стал бы сбрасывать со счетов.
- Вы про его угрозы? Он не посмеет. Вам тоже не стоит опасаться еще одного вызова. Я прослежу за этим. Тем более, гражданин Волков понимает, что некоторые его поступки , мягко говоря, не вызовут понимания ни в милиции, ни в суде. Поэтому-то он и обратился "по знакомству". .. Вот и все, господа... Представление окончено, просьба всем разойтись! - милицейским, нарочито строгим тоном заключила она и подчеркнуто выпрямив спину, пошла вдоль дорожки.
Одновременно негромко и аккуратно хлопнула автомобильная дверца. Лидия с облегчением вздохнула, когда "Порше", эффектно развернувшись, рванул с места и скрылся вскоре из виду.
Первым нарушил молчание Ярослав. Пытаясь сгладить неловкость, обратился к Алене:
- Извините за банальность, но мы с вами не могли пересекаться? Или мне показалось?
- Нет, не показалось, - подтвердила та, - Мы действительно уже встречались. Вы однажды забирали Настю Соболеву. Она у меня в группе.
- Точно! Было дело, Игорь просил как-то, на работе задерживался. А вы?..
- Ее воспитательница.
- Так Соболев же говорил, что у Насти другой воспитатель...Екатерина.. забыл..
- Алексеевна, - подсказала Алена, - Катя. Это моя сменщица.
- Вот как. А как же конфликт между ними? Уже исчерпан?
- Конфликт?
- Игорь рассказывал, что у них разный подход к воспитанию, и на этой почве произошел педагогический конфликт.
- Ах это! - рассмеялась Алена, - Да нет. Уж чем-чем, а педагогическими расхождениями , поверьте, там не пахнет. Просто два человека почему-то упорно не хотят видеть, что в отношениях есть кратчайший путь.
- Ну я так и думал, что Соболь темнит и недоговаривает.
- Вообще в большей степени это Катькина "заслуга". Она считает неэтичным завязывать более близкое знакомство из-за того, что Игорь - отец нашей воспитанницы. Упрямая очень.
- Упрямая? - покосился Гальцев в сторону Лидии, - Тогда я понимаю Соболева.
- А он считает, что последнее слово должно оставаться за ним. На том основании, что он старше, опытнее. В конце концов, потому что мужчина.
- Вот как! Кажется, Ален, я тоже понимаю... - не осталась в долгу Лидия, - ...твою Катю!
- Ну что, мне пора, - начала прощаться подруга.
- Ален, ты не пропадай.
- Теперь ни за что, - пообещала подруга, - А знаете ? Приходите как-нибудь в гости. Вместе.
- Тогда может на "ты"?
- С удовольствием, - попрощавшись с Ярославом, Алена отозвала Лидию, - Лид , можно тебя на минутку?
- Да, конечно, - и когда они отошли на некоторое расстояние, Стрельцова с удивлением услышала от подруги:
- Смотри, не упусти мужика. Такие на дороге не валяются.
- Ты ж говорила, жизнь покажет... - хотя Лидия обрадовалась , что подруга и Ярослав быстро нашли общий язык.
- Мало ли что я говорила! Ты побольше меня слушай, - подмигнула та, - Начитаюсь всяких сказок и мечтаю о неземной любви. Да и Настя мне потом мне все уши прожужжала про дядю Ярослава. А ребенка не обманешь. Да и сама подумай - какой мужик попрется в сад за чужой дочерью?
Когда Лидия вернулась , то рядом с Гальцевым стояла Виктория.
- Ярослав Викторович... Мне это...- Крылова замялась, - Объяснительную сейчас писать или до понедельника подождете?
- Какую объяснительную?
- Как какую? Почему я в служебное время отсутствовала на рабочем месте..
- Разве? А я и не заметил, - Гальцев изобразил недоумение, - Ты же сказала, что никуда не отлучалась.
Крылова облегченно расслабилась. Но чтобы Вика поняла, что он не намерен и дальше потворствовать ее выходкам, добавил с видом недовольного и грозного начальника:
- Но если еще раз, Виктория Владимировна, Вы позволите себе нечто подобное или опоздаете... Или не сдадите ко вторнику работу, выговор я гарантирую... - и переспросил, - Ты поняла?
- Поняла, - быстро среагировала девушка, - Такого больше не повторится.
- Виктория... И спасибо.
- Не за что, -пожала плечами та.
-Вик, - вмешалась Лидия в их разговор, - Я блузку тебе в понедельник верну.
- Знаешь, Лид... А забирай себе. Тебе больше идет. Сама даже не знаю, зачем я ее купила.
- Тогда хоть деньги возьми, - растерялась Лидия: кажется, только что Вика Крылова предложила если не дружбу, то хорошие отношения.
- В понедельник отдашь, мне не к спеху.
- Все-таки не такая она уж вредная, - заключила Лидия, когда они остались наедине. Кажется, Гальцев пришел в себя, да и сама она сумела почти успокоиться. Но видимо, рано, потому что Ярослав поймал ее на слове:
- Ты тему -то вновь не переводи. Давай лучше выясним кое-что.
- А разве мы что-то не успели выяснить? Кажется, все ясно.
- Ясно ей все, - пробурчал Гальцев и тут же вспылил, - А мне вот непонятно: почему надо было сделать наоборот?! Ответь: зачем ты пришла? Не доверяешь мне?
- Доверяю, конечно, - начала Лидия, - Но...Почему ты на меня злишься? Я не понимаю.
- Потому что ты упрямая! - Гальцев надвигался вперед, заставляя Лидию пятиться.
- Уж какая есть, - она засопела носом, глядя куда-то мимо него. Невольно отступила к бюсту Ивана Федорова и, повторяя движение Алены, стала стряхивать снег с каменного букваря на постаменте. Ждала, пока пройдет вспышка его эмоций. Но кажется, своей попыткой изобразить смущение, лишь сильнее раззадорила мужское самолюбие.
- Оставь первопечатника в покое! И нечего стрелять своими красивыми глазками!
Ах, значит глаза у нее все-таки красивые - и... не удержалась, еще раз бросив кокетливый взгляд.
- Лидия! - предупреждающе выдохнул Ярослав, - Как утром, тебе это не поможет.
Вот как? Он догадался о ее скрытой игре во флирт? Ну и пусть !
- Может быть, ты считаешь, что я не в состоянии справиться с ситуацией? Ты считаешь меня беспомощным, слабым? - продолжал кипеть Гальцев.
- Нет, не считаю! - вскинулась в ответ Лидия. Он не оставил ей выбора. Хватит с нее утреннего выговора. Командовать собой она не позволит. Даже учитывая, что успела влюбиться по уши.
- Так какого же... - почти кричал Ярослав, - Ты сюда примчалась? Я ведь попросил подождать меня дома! Просил или нет?!
Ей Богу, она не понимала, почему Ярослав так раздражен. Масштабы его злости не соответствовали ничтожности ее поступка. Да, явилась вслед за ним, но это ведь логично и очевидно.
А она-то: ждала, беспокоилась! Может, прав Волков? Тоже - декабристка нашлась. Судя по всему, не нужны Гальцеву ни ее переживания, ни забота, ни мясо по фирменному маминому рецепту. Он даже заметил, не понял, не подумал, как она волновалась за него!
- Ты не попросил, ты приказал! Если мое беспокойство из-за ситуации, в которую ты попал, кстати, из-за меня, неприятны тебе, я больше не буду! Я не думала, что волнение за другого человека делает этого самого человека слабее. И что мужчина от заботы перестает быть мужчиной. Я не буду упрямой, если ты не будешь пытаться переделать меня! Потому что я принимаю тебя таким, какой ты есть.
- Все, хватит. Я понял, - тихо сдался Гальцев, но Лидия еще больше воодушевилась:
- Я не буду упрямой, если ты перестанешь приказывать!.. Я не буду....
- Лид, пожалуйста, - он взял ее за руку, отметив про себя, что рука холодная. Но прежде, чем он сказал об этом, она высвободила пальцы из его ладони. Сделав это осторожно, даже слишком осторожно, словно его прикосновение было ей неприятно, но при этом она боялась обидеть его.
- Замерзла ведь, - ворчливо констатировал он.
- Нет.
- Почему ты любишь спорить? - и смутно ощутил, что вновь делает что-то не так, что-то не то говорит.
- Хорошо, Ярослав, - Стрельцова вдруг как-то резко сникла, словно внутри нее что-то сдулось, - Я больше не буду.
Он в очередной раз испытал ощущение от непонимания того, что представляет собой эта женщина и как разгадать ее.
- Кажется, ты обиделась. Это из-за того, что я сказал, что ты упрямая?
- Нет, - повторила она, едва удержавшись от раздражения. Слегка отстранившись, тихо и уже совершенно спокойно, сохраняя бесстрастность, попросила:
- Пожалуйста, никогда не повышай на меня голоса. Твои перепады настроения меня и правда иногда пугают. Когда кричат, я не понимаю смысла слов, не понимаю, что мне хотят сказать. Я теряюсь. А когда теряюсь, становлюсь действительно ужасно упрямой. Начинаю спорить. Мы начнем ссориться. А мне не хочется ссориться с тобой.
- Мне тоже не хочется с тобой ссориться, - вот теперь она окончательно сумела устыдить его, потому что стало неловко за свою раздражительность, и он смущенно замолчал, давая ей время успокоиться, потом снова начал мягким голосом:
- Я постараюсь сдерживать себя. Не гарантирую, что у меня всегда получится, но я попробую. Ну что, мир?
- Я должна подумать, - с гордым спокойствием, достойным королевы, сказала, как отрезала, Лидия. Это нехитрые слова отрезвили Гальцева, в голове стало ясно. Кажется, ему все же удалось всё испортить из-за своей дурацкой привычки диктовать условия . Она права: его настроение меняется, как ураган, никаких закономерностей и определенностей, никаких причин... Идиот. Пытаясь доказать свою правоту, сорвался.
Ярослав отвернулся и одними губами - так, чтобы она не поняла (хотя, конечно же, поняла), выдохнул короткое непечатное слово.
Лидия ничего не сказала, промолчала. Сделала навстречу шаг, другой. Робко, неуверенно . И... бросилась ему на шею. Обвила руками, прижимаясь крепко-крепко. Ярослав опешил.
В переулке, где гуляли сквозняки, стало вдруг тепло, словно вопреки законам природы пришло благословенноелето. От девушки пахло морозной свежестью, ее любимыми духами и чем-то еще - настолько волнующим и приятным, что взбудораженный Ярослав едва не потерял голову. Ее дыхание обжигало и пьянило. А как ему нравилось, что она просто тает в его объятиях! Гальцев сгреб Лидию в охапку, лихорадочно коснулся женских губ, удовлетворенно прошептавших: "Вот теперь мир".
Удовольствие от ее прикосновений и совершенно неприличное, неизмеримое возбуждение не давали сосредоточиться.
- Люди же кругом смотрят! - найдя в себе силы слегка отстраниться, поддел Гальцев, намекая на ее собственные слова утром.
- Ну и пусть смотрят, - уверенно отреагировала Лидия и напомнила его ответ, словно бросив скрытый вызов , - Я соскучилась!
- Кажется, меня только что обставили, - от души рассмеялся Гальцев, - Вот лисенок!
- Лисы рыжие. А я... Во-от... Лидия вытянула из-под капюшона длинную темную прядь, которая распрямившись, тут же свернулась обратно в тугую пружинку и упала на лоб.
- Говорю ж , лисенок. Да еще какой, - Он протянул руку, чтобы пригладить выбившийся локон , - А знаешь что?
- Что? - она почти что наклонила щеку навстречу его ладони, тронутая интимностью жеста. Гальцев, словно заговорщически поманив, притянул ее к себе и прошептал на ухо, - Есть еще чернобурочки. Очень красивые. В смущении от такого неожиданного комплимента Лидия уткнулась в мужское плечо.
Он взял ее руки, поднес к губам, подышал на них, согревая; легко, почти не касаясь, поцеловал ладонь.
- Говорил же, замерзла. Почему без перчаток?
- Я не ношу их, - пожала плечами Лидия, - Натурные работы писать неудобно. Вот и отвыкла в повседневной жизни.
- Ты пишешь зимой? - ужаснулся Ярослав, - С ума сошла?!
- Привыкла.
- И я тоже хорош. Держу тебя на холоде. Ну что, домой?
- Хорошо, можно пойти куда-нибудь, выпить кофе. Ты хоть согреешься, - пошел на компромисс Гальцев, давая себе обещание, что это последний раз, когда она вьет из него веревки.
- Кофе? С удовольствием.
- Тогда вот что! - чтобы последнее слово все-таки осталось за ним, Гальцев вытащил из кармана свои перчатки и протянул Лидии, - Надевай. Без разговоров. И не спорь опять.
- Разве я спорю? - натянув перчатки, она взяла его под руку и не удержалась от дерзости, - Ну ведите, товарищ командир!
Открыв дверь кафе, расположенного неподалеку от издательства, Гальцев пропустил Лидию вперед. И одновременно засомневался: не подумает ли она, что он нарочно привел ее именно сюда, чтобы произвести впечатление? Не решит ли, что все подстроено заранее? Потому как заведение с говорящим названием арт-кафе "Винная галерея" было стилизовано под выставочный зал. Стены украшали репродукции художников , любивших обращаться к "винным" сюжетам.
Наверное, надо было пригласить Лидию в популярный итальяно-французский ресторанчик или на худой конец в какую-нибудь модную кофейню.
Сам Гальцев частенько заходил сюда в обеденный перерыв, но обстановка никогда его не волновала. Здесь обычно было тихо, немноголюдно; вкусно и сытно кормили. Стрельцова между тем, аккуратно огибая немногочисленных посетителей, уверенно направилась к столику, в стороне от остальных - но неподалеку от входа. Место, которое приметила Лидия, было тихим и уютным, но Гальцев избегал садиться сюда. Почему из всех столиков она выбрала именно этот, под картиной, которая вызывала у него плохие воспоминания? Странное совпадение.
Хотя скорее всего, ничего странного и необычного нет, у него просто предвзятое отношение. Из-за ненужных ассоциаций, которые при каждом удобном случае так и норовят выползти наружу.
Устроившись напротив, Ярослав ожидал её реакции:
- Если тебе здесь не нравится, то мы можем пойти еще куда-нибудь. Просто здесь близко, кухня хорошая. Однако если ты предпочитаешь другое место, нет проблем. Выбирай: через дорогу есть "Палаццо Рима", чуть ниже по улице - ресторан , кажется, средиземноморской кухни.
- Судя по названиям - что-то пафосное и новомодное, - поморщилась Лидия, словно он ей предложил не дорогие заведения, а малопристойную забегаловку, - Мне нравится здесь.
Подошла официантка, чтобы принять заказ. Поздоровалась, поинтересовавшись у него:
- Вам как всегда?
- Да, Танюш, мне как обычно, - Гальцев продиктовал давно заученное меню, посоветовав Лидии выбрать то же самое.
Та кинула странный взгляд и покачала головой:
- Мне только салат.
- На диете, что ли? - проворчал неодобрительно Гальцев, не понимающий всех этих увлечений напоказ.
- Почему сразу на диете? - недоумение Стрельцовой казалось искренним, - Всего лишь не голодна.
Ярослав с сомнением глянул: как же, не голодна она... Наверняка, ничего так и не ела сегодня. Просто, как всегда, возражает из чувства противоречия.
Но не спорить же с ней при посторонних.
В этот момент Стрельцова как-то странно пискнула, и он увидел большого пушистого кота, плюхнувшегося ей на колени.
- Ой, простите, пожалуйста, обычно он дальше порога в зал не ходит, - оправдывалась официантка, - Кысс-кысс-кысс!
Но кот, устраиваясь удобнее, только презрительно зажмурился. Через несколько секунд послышалось громкое мурлыканье.
- Вот наглая морда! - девушка еще раз принялась извиняться и замахнулась блокнотом, - Бэрримор, брысь, не приставай!
Кот дернул ухом, даже не думая покидать своего належенного места.
Гальцев удивился спокойной реакции Лидии: вместо того, чтобы возмущаться или, по крайней мере, согнать животное, она погладила рыжую шерстку:
- Почему Бэрримор?
- Бэрримор, овсянка! - вместо прямого ответа продемонстрировала Татьяна, и котяра молниеносно спрыгнул и резво побежал в сторону кухни, - Видите?
Лидия рассмеялась. Ярослав улыбнулся, в очередной раз вспомнив свои ощущения от их первой встречи. Как можно было так ошибиться в характере Лидии.
- Где я могу помыть руки? - Лидия отставила сумочку в сторону.
- Направо и по коридору, - махнула рукой официантка в нужном направлении.
Извинившись в очередной раз за Бэрримора, уточнила их заказ и поинтересовалась:
- Пить что-нибудь будете?
- Вино: красное, полусладкое... правильно? - Ярослав вопросительно посмотрел на Лидию, пытаясь вспомнить ее вкусы.
Та, вставая, кивнула.
Гальцев выбирал недолго:
- Что-нибудь на ваш вкус. Хотя, постойте...- Мельком пробежавшись по винной карте, Ярослав неожиданно наткнулся на одно название, как нельзя лучше подходившее случаю и самой Лидии. И раскрывающее загадку, которую Гальцев все это время безуспешно пытался разгадать.
Тихо, чтобы не услышала Стрельцова, недалеко еще отошедшая от их столика, заказал
бутылку вина и вторую порцию мяса.
Когда она вернулась, он уже наполнял ароматным напитком бокалы.
Лидия пригубила вино. Сделала еще один глоток, побольше.
Он наблюдал, как она смакует вино, как поигрывает хрупкой ножкой бокала, как кончиком языка аккуратно облизнула губы... Ярослав почувствовал, как внутри него происходит борьба. Если бы не посетители за соседним столиком, он поддался бы желанию прижать ее к себе, поцеловать. Чтобы ощутить вкус вина, который остался на ее губах. Вкус тёплого, женского поцелуя... поцелуя, от которого обязательно захочется большего.
- Как вино? - сопротивляясь вновь возникшему желанию, Гальцев сменил тему.
- Мне нравится.
- И мне нравится. Очень, - хотя сам он вложил в ответ совсем другое значение, нежели Лидия.
Вместо ответа Ярослав развернул бутылку этикеткой к ней. Она прочитала название и не сумела сдержать приглушенного возгласа:
- Неожиданно.
Уголки ее губ дрогнули.
Он не прогадал. Наслаждаясь удивлением Лидии, Ярослав чувствовал себя победителем
ГЛАВА 18 (начало)
- Да.... Есть такое вино - "Лидия", - явно наслаждаясь ее замешательством, Гальцев ждал ответной реакции.
- "Лидия" ... - задумчиво проговорила Стрельцова вслед за ним. Сделала пару глотков, удивляясь, как довольно тонко за столь короткое время Ярослав научился чувствовать ее.
Вино оказалось полным и мягким. Но после всех волнений, да еще выпитое натощак, подействовало быстро: внутри словно поселился какой-то чертенок, такой же дерзкий и веселый, как этот нежно-бордовый напиток. Чертенок так и подначивал продолжить игру, начатую вчера:
- " Лидия" ... - повторила она еще раз, - Я опьяняю тебя?
Гальцев посмотрел на нее как-то странно, пожалуй, даже робко. Ну разумеется, она ляпнула глупость, даже пошлость, поставив мужчину в неловкое положение. И теперь он не знает, как реагировать. Наверное, думает о ней, как о навязчивой, озабоченной особе, которая не знает, когда остановиться в своих женских играх. Она и сама не ожидала от себя такой развязности. Это обстановка виновата: музыка, лениво плывущая по залу; рыжий кот, сидящий на пороге и лениво жмурящий свои хитрющие глаза... Стилизованный интерьер... . За столиками тихо переговаривались, чуть слышно позвякивая бокалами и столовыми приборами. Наконец, вино, пахнущее земляничной поляной, элегантное, легкое, но при этом действующее на нее, как колдовское зелье. Хотя это не вино - подумаешь, всего лишь бокал и успела допить. Это все Ярослав. Он притягивает к себе какой-то необъяснимой силой. Лидия старалась не показывать своих чувств, оставаясь внешне спокойной, но внутри все переворачивалось от осознания собственной любви.
- Извини, я сказала глупость. Это все Алена с ее любовью к дамским романам, наслушалась от нее, - попробовала Лидия исправить положение, пытаясь обратить все в шутку, но замерла, когда Гальцев накрыл своей ладонью ее руку.
- Лид...Вообще-то я еще утром собирался сказать...- но договорить не успел, потому что в этот момент официантка принесла заказ.
- Ты что -то хотел сказать?
- Да, хотел...Забыл. - Лидии показалось , что Ярослав замялся, не мог же он так быстро забыть. Но почему-то решил сменить тему:
- Зря ты отказалась, - отрезал он кусочек вырезки, подцепил на вилку и отправил в рот.
- Я не хочу.
- Ты же не ела сегодня ничего.
- Мне хватит и салата.
- Разве этим наешься? А мясо здесь вкусное. Хотя ты готовишь лучше.
- Так уж и лучше, - засомневалась Лидия, подозревая, что Гальцев хочет ей просто-напросто польстить.
- Сама убедись, - он наколол на вилку кусочек и поднес к ее губам.
- Вкусное мясо! - совершенно искренне одобрила Лидия.
- Значит, все дело в соусе, - подождав, пока она прожует, Ярослав слегка обмакнул следующую порцию, - Какой-то он сегодня кислый.
- Ярослав, что ты выдумываешь: и соус удачный!
Он подносит к ее рту уже другой кусочек, она машинально съедает и его.
- Ой, я же так все твое мясо съем, - опомнилась Лидия.
- Ерунда, еще закажу, - по-мужски небрежно отмахнулся он, и до Лидии дошло:
- Ты сделал это нарочно!
- Что? - невинный тон не обманул Лидию: довольная улыбка, расползшаяся по его лицу, выдала Гальцева: он намеренно скармливал ей свою порцию заказа.
- Знаешь, ты кто? Ты мелкий интриган!
- Зато ты хоть чуть-чуть поела.
Искренней заботе невозможно сопротивляться. Да и зачем? Казалось, она не ела ничего более вкусного, не пила ничего более восхитительного, чем в этот вечер. Никогда ей еще не было так хорошо. Она давно так не смеялась.
Словно Гальцев вернул ей саму себя - настоящую, какой она была до встречи с Олегом: легкую, непосредственную, озорную. Оказалось, что это просто - любить, зная, что от тебя ничего не потребуют взамен. Любить твердый стальной взгляд, ямочки на щеках, сильные руки. Ярослав слабо улыбнулся и чокнулся бокалами. Ничего не сказав, просто осушил свой до дна и почему-то опять перевел тему:
- Это ведь... голландцы? - Гальцев скользнул взглядом по репродукциям, висевшим напротив.
- Мои любимые, - подтвердила она, - В частности, Вермеер. Это - "Бокал вина",
а вон там - его же работа...
- ...Офицер и смеющаяся девушка, - закончил он за нее, не переставая удивлять Лидию, -
Пьет одна женщина, мужчина только подливает. Этакое небольшое пособие по обольщению от гения голландской живописи.
- Ничего себе! - вопросительно посмотрела она на Ярослава.
- Да... мама искусствоведом была, - смущенно признался Гальцев, словно стесняясь собственного интеллекта, - работала в Пушкинском музее. Вот и старалась приобщить к прекрасному, несмотря на мои попытки сопротивляться. А Вермеера просто к нам привозили. Но в тот раз я даже и не думал улизнуть . Родители как раз развелись, сразу после того, как я окончил школу. Только не спрашивай сейчас ничего о причинах.
- Не буду, - тихо согласилась Лидия, как никто понимая, что некоторые воспоминания еще долго мучают и кровоточат, как старые раны.
- Нет, ты не подумай, я не скрываю от тебя , но это отдельная история. В другой раз, хорошо? Сейчас могу только сказать, что я очень тяжело переживал их разрыв. Долго не мог простить отцу, что тот бросил мать. Та пыталась отвлечься работой. Естественно, как всегда, привела меня на выставку. Запомнилась почему-то именно эта картина.
- А я все гадала: откуда такие познания ? Точная оценка техники Крыловой, понимание моих замыслов...
- Это еще что - я и в музыкальной школе учился.
- Ты и музыкальная школа?
- Смейся, смейся: я и сам до сих пор удивляюсь.
Лидия покачала головой: она и не думала смеяться.
- Я терпеть не мог ходить туда. После того, как сломал палец, когда однажды ввязался в драку, воспользовался ситуацией и бросил занятия.
- Вот этому я почему-то охотно верю. С твоим характером-то!
- А что характер? Хотя... однажды чуть не попал в уличную компанию.. Не то что бы я был трудным подростком, но переходный возраст, желание казаться самостоятельным... Мама поняла, что я все делаю в знак протеста, и больше не настаивала на музыке. А свою силу я направил в другое русло: неожиданно пристрастился к боевым искусствам. Как-то легко пошло. Затянуло.
- Ты поэтому стал военным ?
- Как тебе сказать? - помолчал, раздумывая над ответом Ярослав, - Отчасти. А в основном назло отцу. Он-то хотел , чтобы я в МГУ, на журналистику, пошел. А я из-за одних только намеков , что если не поступлю сам, он подключит связи, взбесился. Был жуткий скандал. Мама вначале поддержала отца. Но испугалась, что я тогда вообще в армию сбегу. Уже шли конфликты в горячих точках. Поэтому примирилась с тем, что я решил поступать в университет Министерства обороны. Предложили принять участие в отборе на спецфакультет. Я решил использовать шанс.
- Спецфакультет?
- Да, это был первый набор спецназа. 8 лет службы. Потом контузия. Как профессиональный военный я закончился: пришлось уволиться в запас. За плечами двадцать восемь, а гражданской специальности никакой. Идти в охранники куда-нибудь в магазин и тупо разгадывать кроссворды - не для меня.
Пришлось вступать в наследство издательством. Тебя ведь наверняка Альбина просветила, что первоначально это был бизнес отца?
Когда Лидия молча кивнула, Гальцев продолжил, - Я до последнего сопротивлялся , мне ничего от него было не нужно. Вначале думал, что временно, скучал по службе, потом привык. А теперь даже нравится.
Гальцев еле дотронулся до ее руки, намекая, по какой именно причине ему стала нравиться собственная работа. И даже легкое касание вызвало у Лидии внутреннюю дрожь. Сделалось тепло и по-особому приятно и от его откровенности, и от настоящей винной атмосферы, чувствовавшейся в деревянной мебели соломенных оттенков вермута, в бокалах из тонкого стекла; в бутылках разных форм, стоявших в нишах стен; в сюжетах Вермеера, Пикассо, Пиросмани, украшавших стены зала. Но при всей продуманности интерьера, утонченной элегантности было ощущение чего-то родного, уютного. Своего. Один Бэрримор чего стоил, свободно разгуливающий по всему заведению и добавляющий домашнего тепла.
- Еще вина? Я закажу.
- Нет, достаточно, - допив последний глоток, Стрельцова удовлетворенно вздохнула и облизнула губы, слегка улыбнувшись тому, как Гальцев смотрел на нее, - А я ведь знала , что есть такое вино, только не приходилось пробовать. Меня ведь так не случайно назвали.
- Расскажи, - Гальцев расплатился по счету, помог ей накинуть на плечи шубу.
На улице Лидия с удовольствием вдохнула морозную свежесть - выпитый алкоголь помог избежать обжигающего ощущения холода, какое обычно бывает после теплого помещения.
- Родители познакомились, можно сказать, благодаря этому вину: конечно, не дорогому, итальянскому, как сегодняшнее. А молдавскому, впрочем ценившемуся тогда, в начале 70 -х. Мама только устроилась работать на хлебозавод, после окончания пищевого техникума, - Лидия передавала историю знакомства родителей, как рассказывала ей об этом мама.
О том, как накануне восьмого марта на нее, выходившую из магазина, резко налетел и толкнул на ходу мужчина. Как бутылка шампанского , купленная по поручению коллектива и за которой пришлось стоять в очереди два часа, выскользнула из рук и разбилась о каменные, в весенней наледи, ступени. О том, как мама растерянно наблюдала, когда ледяная корка пропитываясь алкоголем, начала таять и пениться под воздействием углекислого газа:
- Смотреть надо, куда идете!
- Вот именно! - парировал виновник событий и тут же съязвил, - А ничего, что детям алкоголь противопоказан?
- Мне уже 18! - вспыхнула мама, практически никогда не попадавшая в нелепые ситуации.
- Да ну? - скептически оглядел тоненькую фигурку молодой человек, - Тогда стой здесь. Я сейчас.
- У меня денег не хватит. Это... - последовал кивок в застывающую лужицу, - Было куплено на общественные, на работе скинулись.
- Нашли кого послать, - уже, открывая дверь магазина, сыронизировал тот.
Минут через 10, мама, логично рассудив, что накануне праздника, да еще перед самым закрытием магазина, и мечтать нечего, чтобы даже такого самоуверенного типа пропустили без очереди, хотела уже идти домой. Но тут ее окликнули со стороны служебного входа.
Одно из двух: или случилось чудо, и мужчина оказался волшебником, но девушка в чудеса , в Деда Мороза и прочие сказки не верила лет с 7... Или.. Не случайно же он вышел с "черного хода"...
- Шампанское закончилось, - развел руками он, - Вот вино взял, говорят - не хуже.
- Вы спекулянт? - подтверждая свои подозрения, разглядывала мама содержимое сумки, в котором кроме двух бутылок вина "Лидия", оказалась еще коробка конфет "Ассорти" - дорогих и дефицитных в советское время - и не менее дефицитная сырокопченая колбаса. Она вытащила одну, положенную ей в качестве компенсации, бутылку, остальное протянула назад, - У меня нет столько денег.
Молодой человек вначале оторопело застыл, потом громко засмеялся :
- А ты , случаем, не из ОБХСС? Вторая бутылка и все остальное - подарок к празднику.
- Я не принимаю подарки от незнакомых людей.
- Значит, давай познакомимся. Анатолий.
- Антонина. Но это ничего не меняет.
Мама резко отступила несколько шагов назад и поскользнулась на подморозившем к вечеру тонком весеннем насте. Папа успел подхватить ее под руку, назидательно заметив: " Вот видишь до чего упрямство доводит: чуть опять не разбила".
В этом месте рассказа Ярослав улыбнулся:
- Ясно, в кого пошла дочка.
- На самом деле все говорят, что характером я в отца, - не обиделась Лидия, - он был не менее упрям. Правда, та первая встреча закончилась ничем.
Но через три месяца мама в составе комсомольско-молодёжного стройотряда поехала в областной центр на строительство нового микрорайона. А отец работал там же, инженером - строителем.
Вначале его смущала большая по тем временам разница в возрасте - самому уже 27, а мама еще совсем девчонка. Но он не смог устоять перед ее прямотой и заводным характером. Ни помешало и сопротивление его родителей, в основном матери, которая была уверена, что моя мама не пара ее сыну. Кстати, она работала директором того самого магазина: отсюда и дефицитные подарки.
А самое главное, он не испугался маминой болезни. Я и родиться-то не должна была. У мамы ведь проблемы с сердцем еще с детства - врожденный порок сердца. Врачи запретили ей рожать. Она с самого начала, как только отец сделал ей предложение, призналась, что навряд ли сможет иметь детей. Даже отказала ему. Но он был так настойчив... Сказал, что дает ей на раздумья неделю. А если она не согласится, то он назло женится на первой попавшейся. Она сдалась через три дня.
Папа готов был смириться, что детей не будет. Или был согласен на вариант с усыновлением. Но мама чувствовала, что отец хотел своего ребенка. Однажды они пошли на день рождения к сыну его родственников. Он так тщательно выбирал подарок! Потом в гостях играл, как со своим. Тогда мама решилась, поговорила с отцом. Но тот оказался категорически против. Сказал, что не позволит ей рисковать. Риск действительно был большой. Таких сложных операций на сердце в то время еще не делали. В общем, мама забеременела тайком. Когда отец узнал, чуть с ума не сошел. Это был первый и единственный раз, когда он кричал на нее. Правда: я ни разу не слышала, чтобы они ссорились. А в тот раз он выбежал из дома, хлопнув дверью.
Вернулся часа через три с огромной связкой бананов. Когда я родилась, он в первой же записке в роддом написал, что уже выбрал имя.
Резкий звонок сотового в его кармане прервал ее рассказ:
- Да что же это такое! Может, мне его вообще выкинуть.
- Ты хоть взгляни, кто это, - рассмеялась Лидия, внутренне раздраженная.
Кажется, это стало уже традицией окружающих - прерывать их тет -а -тет в самый неподходящий момент.
Глава 18 (продолжение)
На дисплее сотового высветился незнакомый номер. - Я быстро, - Ярослав нажал на кнопку вызова, - Да. - Гальцев, ты где ходишь? Раньше сядем - больше выпьем. - Слон, ты, что ли? - только один человек мог звонить с разных телефонов, потому что терял их по пьяной лавочке, только он вместо приветствия сыпал бесчисленными прибаутками. Владислав Слонимский, он же Слон, с которым Гальцеву выпало несчастье вместе учиться в институте. Несчастье - потому что достаточно с ним побыть пару часов, и тебе обеспечены неприятности. Влад и сам влипал в истории, и других за собой тянул. Не нарочно, со зла, а по глупости. Вначале он говорил или делал, а потом думал. Из благих намерений, как ему самому казалось. "Я ж как лучше хотел" - иногда звучало потом в оправдание. Но чего у него было не отнять - так это того, что если он подводил под монастырь друзей, не снимал с себя вины. И никогда не кидал в трудную минуту. Поэтому злиться на него долго бесполезно: просто не имеет смысла. Притом, что сам по себе он был неплохим мужиком - добрым, веселым, простым. Но не зря говорят, что иная простота хуже воровства. Еще он был бабником, но этот факт Ярослав, в общем-то, большим недостатком не считал. - Ну! - изобразил нетерпение Слон, - Мы заждались уже. - Где заждались? - Здрасте, я ваша Настя, - послышалась еще одна поговорка из давнего репертуара Слонимского, - Какое сегодня число? - Е-мое, совсем из головы вон, - Ярослав за последними событиями действительно забыл, что в этот день должен ехать на вечер встречи выпускников. - Как забыл? А приглашение? Ладно, потом разберемся. Дуй сюда, с тебя пузырь за причиненные моральные страдания, - не давая вставить и слова, протараторил Слонимский, - Можно два: я не обижусь. - Нет, сегодня не могу, - так и не понял Гальцев, что за приглашение. Он ничего не получал. Ему на самом деле не хотелось сегодня идти на этот вечер. Со многими он виделся каждый год: ничего нового, насколько он знал, в жизни друзей не произошло. А самая главная причина - Лидия: только с таким трудом удалось найти подход, как все грозит пойти коту под хвост. Сколько таких встреч еще будет. Да и с кем хочется, он может пообщаться и без принудительных мероприятий. - Не понял! Ты в этом году просто обязан прийти! Как без тебя? - Сказал, не могу. Все, отбой. - Это однокурсник, - пояснил Гальцев Стрельцовой, - Сегодня вечер встречи. А я совсем забыл. - Ярослав, ты должен пойти. - Обойдутся сегодня без меня.
Снова звонок, с того же номера: иногда Слон был прилипчивым, как банный лист. - Влад, иди лесом... - но Ярослава перебил голос, который он был рад услышать в любое время дня и ночи. Это был Давыдов - не зря про него недавно вспоминали с Альбиной. После гибели жены тот, уехав из Москвы, совсем сделался затворником на своем Селигере. - Леха? Ты когда приехал? - Сегодня. - Почему не позвонил? Я бы встретил. Сегодня, правда, не могу. Давай завтра... - Я на один день, ночью поезд. - А остаться? - Нет. - Ладно, погоди, - Гальцев уже давно привык и не удивлялся тому, что Давыдов норовит каждый раз быстрее уехать обратно, поэтому уговаривать не стал: знал, все равно бесполезно, - Я что-нибудь придумаю. - Лид, представляешь, приехал мой друг - и учились, и служили вместе. Мы несколько лет не виделись. - Ярослав, я же тебе сразу сказала - ты должен пойти. Я не обижусь. Ну да, не обидится. Знает он эти женские выкрутасы: сначала "не обижаются", потом дуются. Еще и подругам жаловаться бегут: а выслушивать от Альбины, какой он "медведь", ему не улыбалось. Хотя Лидия, может, и не побежит. Но и самого бы совесть замучила. Хорош кавалер: после первого свидания оставить посреди улицы. - Я даже проводить не успею. - Ерунда. Я доеду на метро. - Какое метро? Долго думала? - что ж ты будешь делать, опять ее упрямство, - Никуда я тебя не пущу одну. - Но тебя ведь ждут. - Вот что.. А ты не против, если я Давыдова сюда позову? Познакомлю вас. Он вот такой парень! - Гальцев для убедительности выставил большой палец, означающий знак отличия. - Нет, конечно. Буду только рада. Но как же остальные? - А что остальные? Я про них все знаю, - и тут же Гальцева охватило сомнение, так ли уж интересно будет Лидии гулять втроем? Наверное, в подобной ситуации он и сам бы не горел желанием встретиться с ее подругами, когда хочется побыть наедине. Та же Алена понравилась тем, что сообразила быстро уйти, оставив их вдвоем. Решение пришло неожиданно: - Вот что... Ты пойдешь со мной. - Это неудобно, - замотала головой Лидия, - у вас своя компания... - Стой здесь, - отмахнулся Гальцев, отошел на некоторое расстояние и нажал кнопку повторного вызова: - Леха? Я приду. Но не один. И предупреди Слона - пусть язык попридержит. Услышу хоть одно слово, мало не покажется. Он меня знает. - Сам скажи. Гальцев повторил слово в слово и услышал в ответ: - А с кем? С бабой, что ли? - С девушкой, Влад, с девушкой! - для убедительности произнес Ярослав дважды, чтобы у Слонимского не осталось никаких сомнений, как следует относиться к Лидии. Понизив голос, добавил, - Так что свои плоские шуточки оставь при себе. - Влип, что ли? Беги тогда, беги, пока в ЗАГСе не оказался. - Слон, жаль, ты не понял. Тогда обойдетесь сегодня без меня. - Да ладно - понял я, понял. Все будет в лучшем виде, не сомневайся. Через пару минут Лидия наконец-то поняла, что дальнейшие возражения бесполезны. На ее бесконечные "это неудобно", Гальцеву надоело спорить, он просто взял ее за руку и молча потянул за собой. - Яросла-а-в! - еле успевая за его широким шагом, предприняла она еще одну попытку сопротивления. - Лид, пока ты споришь, время идет. Мы опоздаем, - на ходу бросил Ярослав, - Где твое женское любопытство? Ты же хотела знать о моем прошлом, - он откровенно, даже демонстративно, подкупал ее, - Вот и увидишь все сама. Нет, если тебе, конечно, не интересно... - Интересно. Я просто боюсь помешать тебе, - смутившись, призналась Лидия. - Глупости! Если бы ты могла помешать, я бы не предложил. Да и пришли мы уже почти.
Точно, пришли. Вернее, приплыли. Потому что он кое-что забыл. Пришлось еще раз звонить Слону: - Майя там? - А куда ж она денется? На боевом посту старушка. Как пионер у бюста Ленина. Помнишь? - Помню, Влад. Помню. Еще бы не помнить знаменитые эпитеты, которыми награждала их преподаватель иностранного; поговорки, кои она сама, кажется и придумывала. Теперь осталось купить букет, который он традиционно приносил всякий раз, когда бывал на встречах. Вот идиот! Гальцев только сейчас понял, что не дарил цветов Лидии. Все-таки первое свидание, мог бы догадаться. Спешил он, видите ли! Точно, идиот! Теперь казалось, что дарить цветы женщине, даже если та разменяла седьмой десяток, в присутствии другой, неудобно. Нехорошо как-то. И что теперь делать? Лидия его сомнения поняла по-своему, заведя снова старую песню: - Ярослав, может мне домой поехать? - Лид, не начинай. Просто я обычно что-то приношу в качестве презента преподавательнице иностранного, - вывернулся он, не конкретизируя, что именно он дарит. В конце концов, может и правда, что-то еще купить. Тех же конфет. И при первой же возможности обещал себе исправить ошибку и купить цветы Лидии. Интересно, какие она любит? Майя - Майя Дмитриевна Суханова, любила тюльпаны. Только он всегда приносил розы, и только темно-бордовые, во-первых, потому что зимой тюльпанов днем с огнем не сыщешь. А во-вторых, потому что они тогда со Слоном дарили именно такие розы. - Ой, ну что же ты не сказал! Я же столько пряников из дома привезла! - Так забыл же, - оправдывался Гальцев. Лидия сама "помогла" выйти из тупиковой ситуации, предложив купить цветы. И хотя по-прежнему было неудобно перед ней, ничего не оставалось, как сделать вид, что он сам не догадался бы купить букет роз. Ему захотелось познакомить Лидию с замечательной женщиной, которая действительно теперь, с высоты прошедших лет, казалась выдающейся, неординарной личностью. - Правда, тогда казалось, что она пьет из нас кровь. - Строгая? - Не то слово. Я к ней в группу попал по ошибке. - Это как?
- Да это все Слон. Шутник, блин. Когда на втором курсе нас расформировали по языковым группам, язык было предложено выбрать по желанию, - Гальцев умолчал, что язык был вторым, кроме традиционного, изучаемого до этого в школе , а затем на первом курсе. И надеялся, что Лидия не заметит оговорки, потому что неизбежно начнутся расспросы, удивленные взгляды. Не то чтобы он стеснялся, в конце концов, многие изучают в ВУЗах по два языка. Но ведь обязательно спросит что-то, а он ни в зуб ногой. Все забыл. И зачем тогда хвалился, получается? Он и на встречах боялся той части разговора с Сухановой, когда приходилось отвечать на неизбежные вопросы на иностранном. Водилась у нее такая традиция - спросить что -то бывшего ученика, потом мягко (не то что в те годы) пожурить за произношение. Вопросы эти были всегда одни и те же - про погоду да успехи. Любой, даже самый нерадивый двоечник, мог ответить. Но Гальцев каждый раз боялся: вдруг она сменит вопросы, и тогда он не сможет ответить, потому что кроме заученных ответов да еще пары -тройки предложений ничего не помнил. Язык сложный, заковыристый, один алфавит чего стоит. Разумеется, Гальцев , изучавший в школе английский, склонялся к более привычному для европейца варианту: немецкий, французский, родственный русскому сербский, ну на худой конец, итальянский. Но в немецкие и французские группы и так всегда хороший набор. Поэтому была дана установка (читай, приказ) выбрать что-то еще. А так как список шел по алфавиту, то до сербского дело не дошло. И до итальянского тоже. Как только ротный при распределении назвал первый язык, наступила глухая тишина. Но не успел майор Мухин раскрыть рот для дальнейшего опроса, как Слонимский поднял руку: - Товарищ подполковник, сержант Гальцев поднимал руку. Вы не заметили. - Да? Что ж Вы, Гальцев, так реагируете медленно, - и только Ярослав собрался возразить, как Мухин записал его фамилию и на запоздалое "товарищ майор" бросил: "Все вопросы потом". И обращаясь ко всем: - Вот учитесь, не боится трудностей. - Так, ему по рангу, как взводному, положено быть впереди, - еще и подколол Слон. - Слонимский! - Мухин, не терпевший фамильярности, - Лучше бы пример брали! Вы какой язык сами выбрали? - Сербский, товарищ майор! Мухин почему-то странно хмыкнул. А Гальцев пришел в отчаяние: "повезло" так "повезло". Все боялись не столько самого языка, о котором мало имели представления, кроме того, что это какие-то закорючки, сколько преподавательницу. Сама она в совершенстве знала пять языков, поэтому рано или поздно многим приходилось пройти испытание Сухарем, как называли ее "немцы", у которых она преподавала еще на первом курсе. По аналогии с фамилией. Еще - Бульдогом: вцепится и не отпустит, пока студент не сдаст сессию. Никогда. Заставляла учить до посинения, отправляла на пересдачи. До самого сентября в опустевшем летом учебном корпусе можно было встретить пару-тройку особо "везучих" курсантов, которые маячили туда-сюда по коридору в ожидании ее приговора. Но не спорить же при всех, когда тебя только что привели в пример. Пообещав мысленно все кары мира Слону, Гальцев после занятия догнал преподавателя: - Товарищ майор. Разрешите обратиться? - Да? - Можно меня перевести в другую языковую группу? - Не понял! Вы записывались? Записывались! - Да я...- начал мямлить Ярослав, и тут же до него дошло, что Слон подложил свинью по полной: скажешь, что тот пошутил, значит накапать на самого Слонимского. А тот хоть и заслуживал пару оплеух за такую подставу, но жаловаться Гальцев не хотел: стукачей нигде не любят, поэтому быстро нашел причину, - Я подумал и понял, что не потяну. Разрешите в сербскую или итальянскую группу? - Что значит - подумал? У вас был первый год на размышление. И на прошлой неделе дали время на принятие окончательного решения. Вам все разжевали, все объяснили. Я считал Вас серьезнее, курсант. Впредь наука - вначале думать. Идите! - Товарищ командир роты! - сделал вторую попытку Гальцев, - Владимир Алексеевич! - Так, Гальцев, не в детском саду! Подумай, какой из тебя комвзвода и будущий разведчик, если ты испугался! И чего? Иностранного языка! Хочешь добиться чего-то, умей преодолевать трудности. Кругом! Марш на строевую! Гальцев послушно развернулся, тяжело вздохнув. Кажется, Мухин понял причину, потому что окликнул: - Хочешь совет? Избавиться от страха провала и выполнять все задания. Майя Дмитриевна не терпит лени и разгильдяев. Заметит, что стараешься - даже из безнадежных выведет. А у тебя рано или поздно получится. Вопреки всем слухам, к ней можно найти подход и даже стать ее любимым студентом -- прецеденты есть. А на твоем месте я не завидовал бы сербской группе, - кинул он напоследок загадочную фразу и отправил восвояси.
- Все, Слон, тебе не жить, - пригрозил Ярослав Владу, - Вот что теперь делать? - Да я пошутил: кто знал, что Муха не поймет, - оправдывался Слонимский, - Это ж смертником надо быть, чтобы добровольно записаться к Сухановой. Пойди и объясни ему. Он мужик невредный, поймет. Недоразумение, мол, вышло. - Угу, ты подставил, а я объясняй! - вышел из себя Ярослав, - "недоразумение"...Ты сам одно сплошное недоразумение. Сам иди! Догадаешься, куда или по буквам назвать? - Делов-то. Пойду и объясню! - Вот пойди и объясни! - Пойду! - раздухарился Влад вслед за Гальцевым. - Все, братцы-кролики, горим. Как шведы, под Полтавой, - прибежавший откуда-то Серега Русаков аж запыхался. - Подожди-ка со шведами, тут вон Галл правда горит, - оборвал его Лешка Давыдов. - Ярослав, если тебя утешит, у меня новость. - Я утешусь тогда, когда этого умника урою. Пусть выбирает, в какое окно выкидывать, - мрачно пошутил Гальцев от безысходности. - Ты передумаешь, когда узнаешь, что Слону и так недолго осталось спокойно жить, - ухмыльнулся Русаков, - "Сербка" перешла работать в МГИМО. - Ну и что? - Угадайте с трех раз, кого поставили на ее место. - Ну? Не тяни резину! - не выдержал кто-то из сербской группы. - Су- ха-ря! - четко, по слогам продекламировал Русаков. - Гонишь! - не поверил Слон, посчитав, что над ним решили подшутить, чтобы поддержать Гальцева. - Гонят быков на пастбище, а я расписание видел. - Поздравляю! - Ярослав ехидно похлопал по плечу Влада, - Как говорится, не рой другому яму... - Да ладно... Прорвемся, - не унывал Слон, которому учеба давалась достаточно легко, - О, у меня идея. - Не, даже не загоняйся.**** Ты уже одну подкинул. Мне теперь 4 года ее расхлебывать. - Да ты хоть послушай! А пошли к Мухину, пусть тебя в нашу группу переведет. Вместе будем. Язык простой. - Не соглашайся, - вмешался Давыдов, - у Сухаря принцип: чем проще кажется язык, тем больше она гоняет по материалу. - Я и не собирался, - отказался Гальцев, - Нет уж, Влад. От тебя чем дальше держишься, тем лучше. Так что дерзай один. - Галл, что ты раньше времени сеешь смуту, сам же слышал, как Муха сказал, что есть прецеденты выбиться в любимчики. А ты - один из лучших на курсе. - Ну да - есть, - прокомментировал Леха, учившийся в немецкой группе. Даже ему, у которого мать работала учителем немецкого, приходилось туго, - Только формула той любви лежит в яйце, яйцо -- в утке, утка -- в зайце... Ну и так далее. И имена счастливчиков - это легенда: все наслышаны, но никто не видел. В общем, каждый ищет и находит этот хрустальный ларец с секретом сам. Или не находит.
Гальцев нашел, хоть и не сразу. На первой же лекции Суханова - с характерной яркой внешностью, указывающей на восточное происхождение, откровенно заявила четверым "везунчикам" судьбы, поскольку руководство факультета не мытьем, так катаньем "достало" еще троих курсантов: "Мое настоящее имя вы не сможете произнести правильно, поэтому зовите Майей Дмитриевной. Да, признаюсь, вам не повезло. Первый курс - это была проба пера. Второй год обучения - это уже серьезно. И сразу такой жесткий преподаватель, как я. Мужайтесь". На первом занятии в лингафонном кабинете: "Кто меня спросит, зачем нужно отрабатывать хорошее произношение, я его сразу выгоню. Произношение вообще никому не нужно, кроме тех, кто намерен разговаривать на языке-оригинале" После первого самостоятельного перевода Гальцев услышал: "Перевод - это портрет переводчика. Ваш портрет, юноша, пока что отдаленно напоминает оригинал. Так, легкий намек." Первый же вопрос на зачетном занятии, кои она устраивала каждую вторую неделю, о происхождении языка, затруднений не вызвал. Он даже назвал все пять диалектов, четвертое место в мире по популярности, количество официально говорящих стран. Но затем она развернула на столе карту и попросила по ней рассказывать о распространении и развитии языка, показав, в каком ареале зародилась его письменность. Гальцев был не готов к такому повороту: ткнул карандашом где-то на востоке и попал "в небо". - Идите, курсант, и неподготовленным на занятия больше прошу не являться. Курсант выучил не только ареалы и исторические периоды, но даже назвал ей точные координаты местности. На что - вот точно бульдог - только сухо заметила: - Неплохо. Для военного человека знание картографии первостепенно. Для той задачи, которую вы призваны выполнить, если попадете в одну из стран, мало. Назовите точное количество народностей, которые являются носителями языка. Приехали... Кто их подсчитывал, эти самые народности? Это все равно, что знать точное количество людей, питающихся на завтрак овсяной кашей. Ярослав еще раз напомнил про 23 официально говорящие страны, на всякий случай сказал, что это 6-й по счету язык среди применяемых в ООН, общее число говорящих, - все мимо. - Я прошу отвечать строго на поставленные вопросы и не приводить лишней информации. Ну что Вы стоите, как пионер у бюста Ленина? Идите, думайте! Он день прокопался в библиотеке, опоздав на тактическую подготовку, за что получил нагоняй от преподавателя в виде двух дополнительных заданий. Но так и не нашел точных цифр. Скорее всего, этой информацией владела только сама Сухарь. Он попробовал подсчитать вручную, но сбился где-то на 30-й стране. На следующем уроке он честно признался, что не знает. Майя Дмитриевна заявила, что за честность ставит ему пять, а вот за несообразительность - два. Потому что "Военный должен уметь мыслить. Должен. Вы обязаны опровергнуть слухи о недалекости представителей вашей профессии. Особенно специалисты вашего направления. Иностранные языки помогают в этом." И если бы он поразмыслил, а не подошел к работе механически, то понял бы, что учесть точное количество малых народностей, рассеянных по разным странам, не может даже наука.
Но это было только начало: потом пошла грамматика, только тогда их группа поняла, что имел ввиду Давыдов, когда перед экзаменами по окончании второго курса констатировал: - Вот теперь, братцы, горим. Все, крышка. С первого раза никто и никогда еще не сдавал Сухановой ни зачетов, ни экзаменов. К этому все были готовы. Но когда Гальцева отправили из аудитории после третьей попытки, потому что он из двенадцати однокоренных групп - в каждой по 10 слов - упустил два, ему изменила выдержка. Всего два слова! И ведь вроде бы на лекциях и семинарах Бульдог выделяла его, даже пару раз отметила, что у него "верное представление о предмете разговора" и еще как-то после правильного ответа: "Вы знаете, как поднять настроение". Что из ее уст означало высшую степень похвалы. Но вся ее "симпатия" куда-то испарялась на экзамене. Она "гоняла" не только по конкретному билету, она задавала и задавала дополнительные вопросы, разборы, склонения и спряжения - все к окончанию 3-часового пребывания в аудитории смешивалось в голове в мешанину. Мозг отказывался работать, Ярослав стал замечать, что на улице ему кажутся странными вывески на родном языке. А расписываясь в формуляре библиотеки, долго соображал, с какого знака начинается его фамилия. Пока не вспомнил, что писать надо кириллицей. Неудивительно, что он стал казаться сам себе полным тупицей. Интересно, кто-нибудь вообще понимает, почему-то в этой абракадабре слова "пишу и писатель" являются родственными по отношению к " библиотеке". А "талисман" - однокоренное с "убежищем". - И произношение! Отрабатывайте произношение! - бросила она, возвращая зачетку, - И уберите свое московское взрывное гыканье! После сочувственных расспросов сокурсников: "Ну, что завалила?", Гальцев дымил второй сигаретой подряд на крыльце учебного корпуса, начхав на правила курить только в отведенном для этого месте. Все равно отчислят! Хотя можно, не дожидаясь, самому послать все к ядрене-фене: подумаешь, батя нотацию прочтет.. Сколько он их слышал! Спрашивается, нафига оно все сдалось?! Он не собирается делать карьеру переводчика или дипломата. А она всего за два слова смотрела так, как будто он взял у нее в долг и не отдает. Нет, уж лучше выслушать от отца упреки в духе "я тебя предупреждал", чем терпеть какую-то выжившую из ума старую грымзу.
"Грымза", вышедшая на улицу минут через десять, (а это значило, что следом за ним завалила Гришку Мельникова, иначе мурыжила бы еще часа два) достала сигарету без фильтра. Даже в этом она выделялась из числа нормальных людей: разве женщины травятся дешевым куревом? Повертела ее в руке, словно ожидая от него, что он предложит зажигалку. Сейчас! Обойдется! Тут не клуб английских джентльменов. Небось там, откуда она родом, ее не то что за женщину, за человека не считали, не сажая за стол, а вынуждая стоять во время обеда, неслышной и невидимой тенью за спиной. Хуже прислуги - той хоть платят. Может, это месть униженной женщины Востока всему мужскому роду? Суханова вздохнула. Тяжело так вздохнула. Не знай он, что Бульдог за "зверь такой", можно было бы подумать, что она жалеет курсанта, которого сама же мучила три с половиной часа. Выкурив свою папиросу, она молча поднялась по ступеням. Потом повернулась и оттуда, сверху, изрекла: - Вы зря на меня обижаетесь, молодой человек. Представьте себе боевые условия. Вы в незнакомой стране. Вам надо добыть нужную информацию. У Вас на все про все несколько минут. Как Вы поймете, что искать? Или Вы думаете, Вам выдадут словарь, направят переводчика вместе с Вами? Гальцев молчал. Майя покачала головой: - Ладно, это все лирика. Жду завтра в 10-00. С Вас недоученные модели однокоренных групп... Пожалуй, таблица по фонетике. И перевод статьи. На Ваш выбор, но не менее 300 печатных знаков. Газеты я Вам выдам. Это было неслыханно! Чтобы дать задание заранее, должно было что-то случиться! Не иначе, как Земля сошла со своей орбиты. Другой бы обрадовался такой поблажке, но Ярослав уже закусил удила: - Вы думаете, я поумнею к 10 утра? Так и сказал: сознательно избрав грубоватый тон . Суханова почему-то погрустнела, молча скрылась за дверью. Теперь, как пить дать, отчислят! Сейчас уже наверняка капает на него командиру роты. - Галл! Ну хочешь, пойду к дядьке, расскажу, что это я тебя записал в ее группу? А тот попросит за тебя нач.факультета? - в глазах Слонимского застыла вся скорбь мира и прям-таки неподъемный груз вины. Дядькой он называл какого-то дальнего родственника, который работал заместителем начальника факультета по воспитательной работе. - Да пошел ты! - отмахнулся Гальцев, - Заступник, блин. Я лучше заявление на отчисление подам. - Ярослав! Ты что?! Это ты зря! Если тебя это успокоит, то меня она тоже выгнала. Уже в 4-й раз, - пожаловался Влад. - Так тебе и надо, - беззлобно и устало проворчал Гальцев - Она, конечно, бульдог, но помурыжит, помурыжит да перестанет. Из-за нее еще никого не отчисляли. Вот говорят, на третьем курсе "полкан" политологию будет вести - вот где нас поджидает полная ж.... Слушай, и ведь чем бесполезнее предмет, тем больше препод думает, что его лекции - самые главные. О, у меня идея! - продолжал зудеть на ухо Слонимский, - Есть возможность достать вкусненькое, вступай в долю. Отоварим старушку, глядишь - размякнет. - Нет уж, без меня, - отказался Ярослав. Мало того, что претил сам факт взятки, хотя кому-то еще, может, и сумел бы предложить в подобной ситуации. Преодолевая отвращение к самому себе и стыд, но через "не могу" пересилил бы. Но он подозревал, что такая, как Суханова, не возьмет. Еще и выгонит взашей. Культурненько так выгонит, интеллигентно, от чего станет еще противнее на душе.
Так и вышло. Ярослав как раз стоял перед дверью деканата, в ожидании подписи на заявлении, которое -таки отнес Мухину, когда из кабинета напротив, пятясь задом, медленно выполз Влад. Со словами: "Но это от всей души. Подарок". Вслед за Слонимским, вернее наступая на того своими килограммами 50 - не больше, ( это на Слона-то , весившего под 90 кг, ), с видом, полного достоинства, вышла Суханова и, не выдав ни интонацией, ни единым жестом своих истинных чувств, тихо, но твердо изрекла: - Вон. Учить, - пожалуй, в первый и последний раз Гальцев видел, что значит "покраснел, как рак". Казалось, Слону густо, как в цирке, нарумянили щеки, - А конфетами и сыром, вон лучше товарища накормите, ему сейчас, как никогда, требуется усиленное питание для клеток головного мозга. - Постойте, - окликнула Влада Сухарь в тот момент, когда он, развернувшись лицом к Ярославу, состроил гримасу, выражающую крайнюю степень недоумения: мол, чокнутая, такие продукты не взяла. Слон обрадованно подмигнул, что очевидно означало: "Передумала. Ведь говорил же я, размякнет старушка". Но старушка в очередной раз выдала неординарность подхода к нерадивым курсантам: - В качестве подарка мне жду через два дня перевод статьи...ну, к примеру, о сербских сырах. И чтобы от всей души. Если бы Гальцеву не было так тошно от своей ситуации, то он наверное бы не выдержал и расхохотался. - Майя Дмитриевна, Вы не могли бы зайти на минутку? - выглянувший из кабинета Мухин, казалось, не обратил внимания на Гальцева, переминающегося с ноги на ногу. - Ты что, серьезно? - Влад кивнул на закрывшуюся дверь. - Серьезнее не бывает. - И что делать собираешься? Перевестись даже не сможешь в гражданский. - Значит, заново буду поступать. - Угу. Если раньше в армию не загребут. - В армии тоже люди. - Ну не скажи. Разница есть, из вышки со звездочками или в армии заново напряг испытывать. Не, ладно был бы ты какой-то там Буратино, понятно. Но ты же лучший! Галл, выключи тупильник. Уже два года отбарабанили. - Поздно, заявление у зама нач.факультета. - Сержант Гальцев, зайдите, - вывел из размышлений голос Мухина.
В деканате сидели трое: Слонимский-старший, Мухин и Суханова. - Итак, курсант, объясните нам причину столь внезапного дезертирства из института. Только настоящую, а не ту галиматью, что Вы изложили в заявлении. Видите, ли у него личные обстоятельства. Какие могут быть личные обстоятельства? Семьи, как мы понимаем, у тебя еще нет. Семеро по лавкам не плачут. Ну?! - Слонимский вышел из стола, подошел к нему почти впритык, - Мы ждем! Гальцев, не ожидавший такого поворота, замер. Он-то думал, что подпишут его заяву, и дело с концом. - А может быть, ты не хочешь Родину защищать? - теперь понятно, в кого Влад такой шутник: Слон-старший, оказывается, тоже умеет выдавать перлы. - Никак нет! Хочу! - Значит, не хочешь учиться? Не хочешь - иди торговать пирожками! - не дожидаясь ответа, поинтересовался у Мухина, - Как у него с успеваемостью? - Отлично, по всем предметам, товарищ подполковник, - отрапортовал куратор; замявшись, добавил, - Кроме одного... Второй иностранный. - Дисциплинарные взыскания? - Ни одного нарекания за все два года, - Мухин почему-то умолчал про опоздание из "увала" в начале года, - Есть благодарность за подготовку смотра строевой подготовки. - Второй иностранный, это Ваша епархия, Майя Дмитриевна?- смягчил интонации подполковник, - Что там? Курсант Гальцев совсем безнадежен? - Да вот пока еще не поняла, Егор Васильевич, мы сегодня договорились встретиться с курсантом Гальцевым. Но он, я так понимаю, вместо того, чтобы готовиться к пересдаче, занимался словотворчеством, - кивнула Суханова на лежащее перед Слонимским заявление. Все выжидающе поглядели на Ярослава. - Так точно! Не готовился, - чуть ли не с вызовом отчеканил Ярослав. Чем быстрее закончится эта котовасия, тем быстрее он отсюда уберется. Хотя на самом деле жалко уходить, если бы не этот иняз. - Ну вот видите, О чем тут говорить? - всплеснула тонкими пальцами Сухарь и сложила их в замок под подбородком, - Я не понимаю: я пошла Вам навстречу, дала индивидуальное задание. Я изменила своим принципам! Последнее прозвучало с пафосом и на Гальцева не подействовало. Зато начальство приняло "игру одного актера", вернее, актрисы за чистую монету. - Майя Дмитриевна, не волнуйтесь, - всполошился Мухин, - разберемся. И обращаясь к нему на повышенной интонации: - Курсант! Почему не выполнили задание?! - Я все равно не выучу на том уровне, который необходим, - Гальцеву сделалось вдруг все равно. Армия так армия. - Свыше 100 миллионов человек использует изучаемый нами предмет в качестве второго языка, молодой человек. Они смогли выучить. А Ярослав Гальцев считает себя глупее их. Да-да! Он мне вчера так и заявил! - Гальцев, ну ты...- Мухин забарабанил пальцами по столу: мол, совсем страх потерял. В это время в кабинет заглянул Слон: - Товарищ подполковник! Разрешите обратиться! - Слонимский! Закройте дверь! - Слон было протиснулся в кабинет, но тут же услышал: - С той стороны! Не видишь, я занят! - Ну товарищ подполковник, - заканючил Влад, пользуясь родственными связями, - Очень важно! - Продолжайте пока без меня, а я узнаю, что этому умнику надо, - не церемонясь с племянником, дядька Слона встал из-за стола, - Ну что тебе? - послышалось за дверью, потом голоса стихли.
Майор Мухин помолчал, о чем -то раздумывая, потом что-то прошептал Сухановой, та кивнула, вышла. Ротный указал на стул перед собой: - Ну-ка, присядь.. Ты пойми... Майя Дмитриевна учит не только знаниям, но смекалке, умению быстро разобраться в незнакомом материале. Это ведь важно в нашей работе. - Да не могу я, товарищ майор: эти крючки справа налево, заглавных букв нет... слова... Голову сломаешь, пока поймешь. Легче полдня по пересеченной местности кросс сдать, чем сорок пять минут отсидеть. - Легче, говоришь? А как же будешь служить? Тоже, что полегче выбирать? Так там не придется, - Мухин встал из-за стола, прошелся туда-сюда, - А как ты думаешь, почему мы с тобой вот так возимся? - Не могу знать, товарищ майор! - А я тебе отвечу: потому что преподаватель Суханова, или как вы ее, студенты, между собой называете, Сухарь.. Да-да.. Вы думаете, это тайна? Так вот, Майя Владимировна, узнав, что ты написал заявление, сама просила за тебя. Что ты на меня так смотришь? Гальцев и правда, вытаращил глаза, не понимая, зачем старушке его отмазывать. - Уверяет, способный, въедливый...Когда хочешь...Я ж тебе говорил: будешь все выполнять, не лениться, она поможет. Она тебя на дополнительный факультатив записала на следующий год! Понимаешь, что это значит? Это означало, что Суханова причислила его к избранным. Этот факт должен был, по мнению Мухина, вызывать радость. Ага, как раз такой "радости" и не хватало: два лишних часа мучений в неделю. - Да старался я, - Ярославу вдруг стало обидно, - Языковой барьер у меня. - Таблицы звуков практикует еще? - вдруг поинтересовался Мухин. - Так точно! А откуда Вы про таблицы знаете?- кажется, уже догадываясь о причине, нарушил субординацию Гальцев. - А ты думаешь, ты один такой страдалец? Знаешь, как по чешскому нашу группу гоняла? - Так-то чешский. Там хоть буквы знакомые. - Ну.. порассуждай мне тут. Что с тобой делать? Не жалко самому два года терять? - Жалко, - признался Гальцев. - Жа-а-лко...- передразнил его вошедший Слонимский-старший, - Может, нам его в другую языковую группу перевести? Как думаете, майор? - Ну.. если сам курсант обещает не выкидывать больше кренделей с заявлениями, то я не возражаю. Только ведь такого большого выбора уже предоставить мы ему уже нее сможем. - Да понятно.. раньше надо было выбирать. Слушай, Гальцев, а ты почему записался в группу к Сухановой? Знал ведь, небось от старших курсов её метод. - Не подумал, товарищ подполковник! - Кхм-кхм, погуляй-ка, сержант, - приказал Мухин Гальцеву, тот послушно поднялся, вышел и услышал сквозь неплотно прикрытую дверь, - слушай, Васильич. Есть тут и часть моей вины. Он ведь ко мне сразу в начале года подошел, а я его направил подобру-поздорову. - Да причем здесь ты... есть тут у нас один шутник, выгнать бы его за такие шуточки, да мать жалко, - Гальцев понял, что Слонимский говорит о племяннике. - Это кто же такой? - Сейчас узнаешь. Гальцев, заходи! - Из-за двери послышался голос подполковника.
- Так почему ты записался именно в эту группу? Да можешь не отвечать, - не давая раскрыть рта, Слон-старший вздохнул, - И так знаю, кто помог. - Мне никто не помогал, я сам, - уже догадываясь, что Слон все же рассказал дядьке о своей роли во всей истории. Но мало ли что он там понарассказывал, сам Ярослав не намерен был сдавать друга. - Выгораживаешь? - и, обратившись к майору, пояснил, - племянничек мой услужил.. называл фамилию он тебе вместо самого Гальцева? - Было дело... - вспоминая события того дня, признался Мухин, - А я еще подумал: непохоже как-то на Гальцева. Записался, передумал тут же. ...Ну шутники. Ты-то что промолчал? Не рассказал? Вот что, - разозлился Мухин, - забирай отсюда свою писульку, и чтоб я тебя не видел до сентября. А с третьего курса пойдешь в группу португальского: тебе ведь главное, чтобы буквы встречались знакомые. Ну вот у Якова Соломоновича и выучишь их. Все остальные группы или заполнены или свободные места только у Майи Дмитриевны. Но у тебя ведь языковой барьер, - развел он картинно руками, - Все, свободен. - Есть! - Ярослав развернулся кругом, вышел. Постоял, подумал на крыльце корпуса. В группе португальского учиться было проще простого: популярностью он не пользовался: то ли из-за невостребованности, то ли из-за преподавателя, который студентов не дергал, экзамены принимал за полдня. Но шли к нему почему-то самые ленивые. Или те, кто пошел в военный институт, чтобы не идти в армию, и им было все равно, какой язык изучать формально. Мимо не прошла - проплыла, насколько возможно в ее возрасте, Суханова. С каким-то листом бумаги. Не иначе как докладную на него накатала в письменном виде! Скрылась за дверью деканата, через пару минут вышла: - Поздравляю, юноша. Вы сделали правильный выбор. Думаю, действительно не стоит из-за меня расставаться с карьерой военного. У Вас отличные показатели. А язык... да кому он нужен по большому счету, кроме специалистов.
Но Гальцеву почему-то стало тошно от такого поздравления. Подумав, он постучал в дверь деканата. За столом сидел уже один Мухин. - Разрешите обратиться, товарищ майор! - Опять ты? Ну давай, обращайся, - устало проронил командир, словно давая понять, как надоела ему и эта история, и сам Гальцев. - Разрешите не переводиться в португальскую группу! - Опять передумал? Хочешь все-таки уйти? Ой, да делай что хочешь. Тоже мне - буду, не буду. Хочу - не хочу... Вам бы на пару со Слонимским в цирковое идти, а не в военное. Устроили тут гадание на ромашке! На, пиши новое заявление! Старое я уже успел выкинуть! - Никак нет, - пояснил Гальцев, - я хочу остаться в прежней группе. - Правда? Вот облегчение-то! - как-то чересчур неестественно изобразил радость майор, очевидно и, правда, потерявший терпение из-за их выходок, что случалось крайне редко, - Вот только у кого ты учиться-то собираешься? А, интеллектуал? - У Сухановой Майи Дмитриевны, - растерялся Ярослав, ничего не понимая. - Да ты что! Вот старушка-то рада была бы...Только нет больше Сухановой Майи Дмитриевны! Некого обрадовать, что курсант Гальцев соизволил осилить языковой барьер! Как это нет? Куда это она делась? - хотелось спросить ему, но он понимал, что нервы у Мухина и так накалены до предела, поэтому сейчас неуместно нарушение субординации. - Уволилась она, - уже тише счел нужным пояснить куратор. - Как уволилась? Куда? - не выдержал Гальцев, все же нарушив эту самую субординацию. - На пенсию, куда ж еще в ее возрасте уходят. Быть того не может: старушка казалась вечной. - И что теперь будет? - А я знаю? Что будет... Что будет.. .Пришлют новых преподавателей в сентябре. По всем трем предметам, что она преподавала. Так что радуйтесь! Вы ж все мечтали, чтобы Суханова ушла. Она ведь думает, это ее вина: недодала, недоучила... А ты знаешь, умник, что у нее все: дочь, зять, внучка - погибли в Таджикистане? Вырезали всю семью на афганской границе! У нее никого и ничего, кроме работы и вас, оглоедов, больше не осталось в этой жизни...Она для кого старалась? Для себя? Для вас, чтоб никого где-нибудь не подстрелили, если из-за языка сорвете операцию! Мало ли куда жизнь может забросить! - Мухин откровенно орал. Так, что в деканат заглянул Слонимский - старший: - Ты что это, Алексеич, разошелся? А, и ты тут! Кругом! Шагом марш в казарму, - скомандовал он Гальцеву, взяв со стола лист, на котором Ярослав узнал почерк Сухановой и который принял за докладную. Стало совсем тошно. Получается, она из-за него ушла? И хоть надо было не жалеть, а радоваться, что сбылась многолетняя мечта всех курсантов, на душе было совсем не радостно. А погано и муторно. Стыдно за свои прежние мысли о ней. Куда-то ушла, исчезла сама собой злость на строгую, нудную преподавательницу, которая вдруг превратилась в обычную пожилую женщину. В конце концов, не он первый, не он последний, кто часами корпел над переводами. "Выжили" же как-то. Говорят даже, что некоторые из ее учеников стали чуть ли не дипломатами, переводчиками, сделав карьеру на знании языка. Неизвестно, чем могла закончиться эта история, если бы Суханова не заболела.
Глава 18 (окончание)
...В тот день задолжники толпились возле деканата: кто-то в кандидаты на отчисление, кто-то, вооружившись справками.
Группы Сухановой находились в состоянии неопределенности: то ли разрешат пересдать в следующую сессию, что не практиковалось в их альма-матер, то ли отчислят в числе прочих. Обычно если отсеивали, то после первого курса. Прошел школу "молодого бойца" - можешь спокойно спать. Поэтому топтаться рядом с выпуском милитаристов*, практически на пороге третьего курса, было особенно ниже достоинства. Или как выражался Слон - "ниже плинтуса".
Почему-то теперь Гальцеву не хотелось уходить. Накаркал! Уж лучше бы сейчас на экзамене сидел. Остальные тоже не особо радовались, как в тот момент, когда по факультету разнесся слух, что Бульдог уходит на пенсию. Кажется, только Влад оставался оптимистом:
- Ладно вам, всех не отчислят. Сколько нас осталось? Пятнадцать? Да это беспредел! Точно говорю, никто не пойдет на такое! В крайнем случаенаправят к другим преподам. Всего-то.
- Ага. Немцев, англичан направят. А наши группы? - возразил Гальцев.
- Галл, что ты раньше времени паникуешь? Вот увидишь, что-нибудь придумают.
Так что не боись, братва! - Ну да, Слон, - поддержал Ярослава Русаков, - тебе бояться нечего: дядька отмажет, если что. А у остальных таких заступников нет.
- А что дядька? Чуть что, сразу - "у тебя дядька"...Знаете, как он меня дома дрючит? - словно забыв, что сам по всякому поводу ссылается на родственника, пожаловался Влад и передразнил того, - "Ты меня под монастырь подводишь...Мне за тебя краснеть надоело..."
- А Вы, значит, курсант, не считаете, что своим поведением подводите подполковника Слонимского? - начальника факультета, подошедшего неслышно откуда-то сбоку, боялись и уважали. На третьем курсе Кашин преподавал "Баллистику и теорию стрельбы". По слухам, был строг и справедлив. Вот только знакомство определяет первое впечатление. А какое может быть впечатление после такого?
Слон притих, растерявшись. Гальцев вовремя толкнул того в бок, все дружно подтянулись по стойке "смирно" и гаркнули:
- Здравия желаем, товарищ полковник!
- Оглушили, чукчи, - прозвучало вместо ответного приветствия и команды "вольно", - По строевой, смотрю, вас выдрессировали. Только умом работать не хотим, да? Устроили тут балаган! Развели институт благородных девиц! Гнать бы в три шеи со спецфакультета! Это еще что? Вы где находитесь?- рявкнул он на Влада, - показывая на незастегнутый подворотничок, - Привести себя в надлежащий вид!
Все: суши весла, сливай воду, как сказал бы Слон. Если Кашин завелся с пол-оборота, то церемониться не будет, моментом выгонит.
- Мухин, эти двое, что ли, довели бедную женщину до гипертонического криза? - риторически поинтересовался начальник у майора. Риторически, потому что всегда был в курсе всех происходящих событий. Иногда складывалось впечатление, что раньше, чем произошли сами события. Теперь они и в этом виноваты. С заявлением он, Гальцев, замутил,конечно, воду. Но они -что, единственные, кто не сдает Сухарю?Рядом, как из-под земли, нарисовался и Слонимский-старший:
- Так точно! Я Вам докладывал.
- Что вы с ними церемонитесь? Не сдали, приказ на доску! И пусть гуляют!
- С другими "хвостами" давно бы гуляли. Все до единого! - бросил зам. многозначительный взгляд на племянничка, - Но это должники Сухановой.
- Да знаю я, знаю, - вздохнул Кашин, - Ты звонил ей?
- Звонил, - Слон-старший замялся, - Нам бы наедине обсудить.
- Ну, пойдем - пошепчемся, - Кашин еще раз взглянул на виновников "торжества", - А вы, супчики, ждите. И молитесь, чтобы Майя Дмитриевна была жива-здорова. Иначе злой рок в моем лице неизбежен.
После совещания всех задолжников пригласили на "ковер" в деканат.
-Ну что, академики!.. - длинная театральная пауза, - ...Объявляется конкурс на менее несообразительного. Что уставились в пространство, как будто там нарисован ответ? Придумываем выход из той з..., в которую вы сами себя засунули.
Кашин, сцепив руки за спиной и подойдя почти вплотную к Слону, вопросил:
- Говорят, ты большой выдумщик? Твой голос первый!
- Извиниться, - несмело подал голос Слон.
- Не слышу!
- Надо извиниться перед Майей Дмитриевной, товарищ полковник! - уже по уставу отчеканил тот.
- Глянь-ка, сообразительный! Лучше бы так по иностранному соображал. Скажи спасибо, что по другим дисциплинам не отстаешь... Еще предложения? - Кашин резко перебазировался к Гальцеву, пристально уставился.
- Сдать задания, - ничего большев голову не пришло.
- Сдают макулатуру в утильсырье. А задания готовят. Итак, что требуется?
- Подготовить задания, товарищ начальник факультета!
- Во-от...Теперь верно. Но на усмотрение Майи Дмитриевны. Согласится - ваше счастье. А нет... Ладно, свободны пока, - так и оставил их в состоянии неопределенности Кашин.
Ярослав уже переступил порог, как послышался приказ:
- СержантГальцев! Задержаться!
Пришлось опять разворачиваться кругом.
- Значит так, курсант. Сейчаспо этому адресу, - начальник факультета протянул листок, - поедете навещать Майю Дмитриевну.
Ярослав почувствовал себя агнцем на заклание. Нормально! Опять ему отдуваться не только за себя. Слон тоже внес свой вклад. Только тому ни фига, а Гальцев крайний. Говорило ли в нем чувство запоздалой вины или страх неудачи, сейчас Ярослав уже не мог определить. И по логике вещей, Кашин был прав. Уже будучи командиром роты, Ярослав не раз гонял сержантов: кому, как не взводному, отдуваться за бардак в подразделении. Но тогда это казалось жуткой, чудовищной несправедливостью.
- Поедете не просто так, - продолжал полковник.
Ну разумеется, сейчас заставит просить прощения. Но все оказалось еще хуже:
- Договоритесь о пересдаче. Майя Дмитриевна любезно пошла навстречу руководству института. Заметьте - не вам, клоунам! А руководству! И согласилась принять должников. Время придется уточнять самим. Когда будет удобно преподавателю.
Ага! И как ее уговорить? Небось, выгонит, как выгнала Слона с его пакетиками. Так же вежливо и интеллигентно. Мухин словно угадал его мысли и внес предложение, равносильное приговору:
- Я бы на месте Гальцева был готов к пересдаче в любой момент! Думаю, трех часов на подготовку хватит.
- А если не примет? - подал голос Ярослав.
- А ты сделай так, чтобы приняла! - снова приказал Кашин, - Или, по крайней мере, назначила твой судный день и час. На третьем курсе предстоит изучать стратегию разведки. Вот и считай своим первым практическим заданием: разведай обстановку, оцени ситуацию. И найди подход. Действовать с учетом состояния здоровья Майи Дмитриевны!
- Есть найти подход! - да уж, лучше бы он и правда пошел в цирковое. В клетку с тигром зайти не так страшно, как заявиться к Бульдогу домой.
- Теперь о твоем заявлении... - опять затяжная, многозначительная пауза, - Серьезно писал?
- Никак нет, я не подумал.
- Не подумал он! А если каждый: к примеру, я или ваш непосредственный командир,начнет швыряться бумажками на стол начальству, когда что-то не устраивает? Что будет?! Не слышу ответа.
Гальцев выбирая между "не могу знать" и "беспорядок будет", на свой страх и риск выбрал последнее. И промахнулся. Потому что Кашин взревел:
- Не просто беспорядок! Бардак будет! Так какого же ******* ты, помощник командира роты, способствуешь этому бардаку? Ты что творишь?! Тебе для чего "соплю" повесили? Чтобы ты хамил преподавательнице?
Кашин стукнул кулаком по столу, вздрогнули даже Мухин и Слонимский.
- Я ей не хамил, - от обиды Ярославу стало наплевать на давние наставления куратора: когда тебя "имеет" начальство, отвечать только "так точно", "никак нет", в крайнем случае, " не могу знать".
За спиной Слонимский-старший поморщился, как от зубной боли. А Мухин постучал себякулаком по лбу: думай, что говоришь! - А как назвать твои заявочки, здесь, в этом кабинете?! Занятым, серьезным людям, между прочим! - еще раз опустился кулак начфака на стол, аж бумаги разлетелись по поверхности.
- Я просто сказал, что не успею подготовиться к назначенному часу, - Мухин замахал рукой, что означало: замолчишь ты или нет?! А дядька Слона выступил вперед, очевидно намереваясь исправить как-то ситуацию.
- Егор Ильич, не вмешивайся! Пусть курсант поучит нас, как составлять расписание, чтобы каждому чайнику, не сдавшему вовремя сессию, было комфортно, - подозрительно спокойным тоном приказал начфак и снова рыкнул, - Итак, возражать преподавателю, пожилой женщине, отказываться отвечать - по-твоему, не хамство?!
Гальцев затоптался с ноги на ногу, понимая, что его загнали в тупик. Согласиться - значит, противоречить самому себе. Не согласиться - попахивает возражениями начальству.
- Что ты вошкаешься! Майор Мухин утверждает, что ты лучший. А может, он врет, выгораживает тебя?
- Никак нет, товарищ командир роты ничего не знал. Просьба не применять к нему дисциплинарных взысканий, -Гальцева понесло.
Казалось, самого Мухина, сейчас хватит удар. Кашин же от такой наглости только и сумел вымолвить:
- Че-еего? - и повернувшись к майору, - Глянь-ка, Владимир Алексеевич, какой заступник у тебя отыскался.
Все: сейчас, скорее всего, даже не дадут времени собрать вещи, отправив к выходу на КПП, но помирать, так с музыкой. Надоело себя чувствовать пнем, который даже слова в свое оправдание не может сказать. Да и справедливости ради, ведь Муху потом затаскают самого. А в чем он, по сути, виноват?
- Ладно, сержант - это первый и последний залет, - вдруг остыл начфак, - Я не Круз Кастильо, больше расследований проводить не буду.Если ты лучший - докажи.Кхм... - Кашин подошел поближе, снизил голос до полушепота, словно собирался выдать секретную информацию уровня ЦРУ, - Что курсанта Слонимского "не сдал" - нормально, по-мужски поступил. Но, как взводный, работу с ним провести должен. Только смотри мне, чтобы по уставу! По-товарищески, так сказать.
- Есть! - неужели, пронесло?
- Да, стой! - Кашин полез в ящик стола, вытащил оттуда деньги, отсчитал пару купюр. Потом добавил еще одну, - Купите по дороге что-нибудь. Ну там - витаминов, фруктов разных. Что она любит? -и словно опомнился, - Кто-нибудь знает, что любит
Майя Дмитриевна?
Последовала неловкая пауза.
- Да, вот так работаешь, работаешь с человеком, и простых вещей не знаешь, - забыв, что в кабинете находится подчинённый, навел самокритику Кашин.
- Кажется, она конфеты "Машенька" любит, - подал голос Мухин, - я часто у нее вижу.
- Во, слышал? - обрадовался нач.факультета,- "Машенька"... Запомнил? Где хочешь, как хочешь, но чтоб достал!
- Есть достать! Может, еще это...Цветов? - попробовал проявить инициативу вконец осмелевший Ярослав.
- Цветы? - переспросил Кашин заметно подобревшим голосом, и Гальцев расслабился: кажется, и впрямь пронесло, - Цветы - это хорошо. Ей, как женщине будет приятно. И смотри мне там! Чтобы все в ажуре! Не дерзить! Лишних вопросов не задавать! Стоять и слушать! Слушать и вникать в то, что скажет Майя Дмитриевна! - Есть вникать!
- Помнишь, ты про дефицитные времена упоминала? - Лидия кивнула.
- Вот и тогда, в начале 90-х, было не лучше. Я всю голову сломал, где достать конфеты, если бы не Слон... Он хоть иногда мастер выкидывать номера, но когда надо, носом землю будет рыть, а поможет.
Пока Ярослав пыхтел над переводом, Слонимский притаранил конфет и фруктов. Со словами: "Что бы ты делал без меня, пропал бы", водрузил пакет на стол.
- С тобой не пропадешь, но горя хватишь, - заворчал Ярослав, - И почему я тебя тогда не "сдал"?! Сейчас бы уже загорал, вместо того, чтобы зубрить эту абракадабру.
- Потому что ты человек, Галл, - самоуверенно заявил Слон.
- Если она меня погонит с этими фруктами, как тебя погнала?
- А ты вначале договорись об экзамене, потом всучи...
Легко сказать, всучи. Цветы еще ладно... А остальное? Яблоки, груши, "Машеньку" ее любимую.Влад попробовалбыло засунуть в пакет злосчастный - дорогой! - сыр, но Гальцев вытащил. Вот чего не отнять у Слона - так это щедрости и размаха на широкую ногу. Другой бы уже давно схомячил дома, или выставил на общий стол , а он в очередной раз не пожалел дефицита для тетки, которая его прогнала.
- И где ты умудрился достать такой?
- С одной симпапулепчкой познакомился, она практику в ресторане проходит. Не хочешь - не бери, сами под рюмку "чая"слопаем, когда сдадим...- не растерялся Слон.
- Если сдадим, - поправил Гальцев, не уверенный в успехе предприятия.
- Сдадим.Ты точно сдашь, - авторитетно изрек Влад, - Видел я, как она смотрела на тебя, когда на крыльце курили. Прям так жалостливо. Думал - все, скукожится. Не, железная старуха. Одним словом, Бульдог.
- Влад, а пошли вместе?- тот долго отнекивался, испугавшись, что тоже "припашут" сдавать сербский, а у него еще "конь не валялся". Но согласился, в конце концов.
Дверь открыла какая-то девушка:
-Ой, мы, кажется, ошиблись. Шли к Майе Дмитриевне, а попали в сказку, - как всегда, не растерялся Владислав.
- Теть Майя, к тебе какие-то курсанты! - не оценив шутки, крикнула та.
- Сонечка, - раздался из глубины квартиры голос Сухановой, - Проводи молодых людей на кухню.
- Проходите, - Соня провела их на кухню, напоминавшую хозяйку, - такую же по-восточному яркую и солнечную.
- Сонечка, поставь, пожалуйста, чайник на плиту, - снова только один голос напомнил о том, что Сухарь дома.
Девушка послушно зажгла газовую конфорку.
- А Вы... - но девушка не дала договорить Владу:
- Я соседка. Укол приходила делать.
- Медсестра? - не теряя надежды на знакомство, не унимался Слон, - Нужная профессия.
- Ага, - отрезала Соня и напомнила о цели их визита, - Майя Дмитриевна сейчас выйдет. Только не забывайте, что ей нельзя волноваться.
И выпорхнула.
- Симпопончик, - не преминул шепнуть Влад, пока они находились на кухне одни, - надо телефончик свистнуть: ну там - вдруг понадобится срочная медицинская помощь.
- Ты что, по профессиям их коллекционируешь? - раздраженно откликнулся Ярослав. Он рассчитывал, что отдадут цветы, пакет с фруктами. Если удастся, договорятся о пересдаче. Но сидеть вот так, по-домашнему, словно пришел не к преподавателю, а в гости к знакомым, было непривычно.
- Кого? Телефоны? - не понял Влад, и, не дожидаясь ответа, кивнул на большое фото, висевшее над обеденным столом, - Интересно, это кто?
Гальцев бросил взгляд на стену: погибшая семья - догадался он, рассматриваясемейную пару. Молодая женщина склонилась к плечу мужа, одетого в парадную форму капитана- пограничника. Внучке было лет пять, не больше.
Язык присох к небу. Захотелось сбежать из этого дома, вначале показавшегося гостеприимным: они были здесь лишними, чужеродными.
Но не успел ответить Слону, потому что на пороге кухни появилась Суханова. По виду нельзя было сказать, что с ней недавно случился приступ: подтянута, со строгой прической и даже маникюром на тонких пальцах.
- Добрый день, молодые люди, - как ни в чем не бывало приветствовала Майя, - Вы уж простите, что пришлось ехать на другой конец города в такую жару.
Стало еще больше не по себе за ее извинения.Оба вскочили. Гальцев толкнул Слона в бок: мол, ты у нас самый находчивый, скажи что-нибудь.
-Аа... Нам нетрудно. И вообще мы ехали мимо, - не краснея, соврал Слонимский, потому что и ежу было понятно: во-первых, адрес им дали в институте. А во-вторых, сама же Майя и позволила им прийти.
Но та сделала вид, что Слон говорит правду:
- Ну что вы стоите, как пионеры у бюста Ленина. Присаживайтесь.
- Мы ненадолго, - раскрыл рот Ярослав, - Вот... Это Вам.
И снова последовал тычок в бок Владу: цветы были у него.
Тот послушно отдал букет Сухановой. Сам Гальцев протянул пакет с фруктами. Слон решительно отказался даже нести презент, прокомментировав, что ему хватило одного раза. И что он вообще не понимает, зачем такой цветы - это же не женщина. Танк.
- Спасибо, - цветы она взяла, а вот от гостинцев попробовала отказаться, - Это лишнее.
- А это не от нас, - ляпнул Слонимский и, получив очередной тычок сзади за бестактность, попытался исправить оплошность, - Вернее не только от нас. А от всего коллектива.
- Да, Майя Дмитриевна, пожалуйста, возьмите, - добавил Ярослав, получивответный толчок в ногу, означавший, что Слон не намерен отдуваться один.
Асам привел, по его мнению, крутой аргумент, на самом деле брякнув несусветную глупость, хоть и правдивую:
- Майя Дмитриевна, если Вы не возьмете, ротный обещал Гальцеву, что это последний залет.
- Курсант Слонимский, что за выражения! - вошла в привычную роль Сухарь.
- Я имел ввиду, накажут.
- Вот это ближе к истине, - дала понять Суханова, что прекрасно понимает: если не начальство, сами студенты скорее радовались бы ее уходу. Но пакет взяла.
- Мы еще хотели договориться об экзамене, если можно, - напомнил о цели их визита Ярослав.
Слон с Гальцевым недоуменно переглянулись: что -то здесь было явно не так. У Ярослава засосало под ложечкой.
- Ну что же Вы? Или забыли? - протянула руку Майя.
- Никак нет. Зачетки с собой.
- Прекрасно, - сухо констатировала она, - Пока приготовьте на нужной странице, а я за ручкой схожу.
Пересохло в горле, и почему-то стало стыдно.
- Влад, давай "по чесноку" сдадим, - не отдавая отчета в своих словах, шепотом выдал Гальцев. Не до концаосознавая, что подписывается на очередной, может быть, даже не единственный этап каторги.
- Ты на солнце перегрелся? Или перезанимался? - справедливо заметил Влад, - Когда еще такая возможность будет? Прикинь: пара минут, и мы свободны.
Гальцев понимал, что друг говорит дело. Так было бы логично, это решало проблему. Легко, просто, быстро... Но неправильно. Что-то унизительное в такой легкости и простоте. Унизительное для них самих. Одно дело списывать, выпрашивать оценку у вредного преподавателя, даже дать взятку в виде пакетика дефицитных продуктов. И совсем другое -сфальшивить и в без того напряженной ситуации. Влад после такой подставы навряд ли подаст ему руку, на следующий день весь факультет будет крутить пальцем у виска, даже возможно, он станет в глазах всех чмошником. Но что-то мешало переступить невидимую черту.
Совесть? Стыд? Собственная гордость: стоишь ли ты чего или скурвишься при первой возможности? Жалость? Наверное, свою роль сыграло последнее чувство.
Он не успел ответить Слону, потому что вернулась Суханова. Села - прямо, даже неестественно прямо держа спину. Придвинула вначале зачетку Гальцева, занесла ручку над нужной графой.
- Майя Дмитриевна, - Ярослав выдохнул и решился, - разрешите обратиться.
- Да? - Майя помедлила писать.
- Майя Дмитриевна, позвольте...Я хочу попробовать еще раз... - не договорил он, понимая, что дороги назад не будет.
Суханова молчала, не давая ни единого шанса на снисхождение. Слон прав: не женщина, танк. Гальцев разозлился на себя: зачем влез? Кому нужна его честность?Но было поздно: раз начал, надо заканчивать:
- Разрешите мне ответить по таблице. Перевод я тоже готовил.
- Ну что ж, - не поведя и бровью, так же сухо и лаконично подвела черту Суханова, - Только поставлю вашему товарищу оценку.
-...Хм... Мне тоже. Тоже разрешите ответить,- вдруг подал голос Слон и оправдался, - только я текст не готовил. Я ж не знал...
При этом он послал взгляд, определенно выражающий: мол, куда деваться, не оставлять же одного на съедение, но ты Галл, все же дурак.
Ярослав и сам понимал, что умным его поступок не назовешь. Окончательно дошло, какую глупость он сделал, после того, как Майя в своей обычной манере, не давая ни единой поблажки, проверяла задание.
- Думаешь, я сдал в тот раз? - Лидия с надеждой посмотрела на него: после стольких-то мучений, - Неа...Я всего в двух словах напутал, в падеже. И она велела найти ошибки к завтрашнему дню. Представляешь?
- Ничего себе! - посочувствовала Стрельцова, словно это произошло не больше 10 лет назад, а только вчера, - Не пожалел потом о своем решении?
- Еще как жалел. Практически сразу. Ругал себя последними словами.
Слон прав: совсем крыша поехала. Идиот! Тормоз! Упустить такую возможность! Кто узнает - смеяться будет, и правильно сделает. Лечиться надо! Не жилось спокойно, сам прибавил проблем. Ну что с того, что согласился бы на халяву. Тем более, что и халявой особой нельзя назвать: можно подумать, мало мучился, пересдавая и честно прокорпев над учебниками. Теперь опять зубрить, вместо того, чтобы гулять до сентября. К злости примешивалось и давнее раздражение на Сухаря.
Но это было не единственное их испытание. После того, как Суханова выжала все соки, (причем Слону она поставила его законный "трояк"), предложила чаю, словно самым дорогим гостям.
Они начали отнекиваться, ссылаясь на нехватку времени. Даже Слон, который любил хорошо поесть. Вполоборота к ним, уставившись в окно, как в пустое пространство, Майя тихо проронила:
- Что ж, не смею задерживать.
В одну руку взяла розы, так и лежащие до сих пор на подоконнике, в другую - вазу. Перевернула ее над столом. Оттуда посыпались пуговицы и разноцветные нитки. Один моток красным пятном покатился к краю стола. Слон еле успел подхватить клубок и оставилдержать в руке, не зная куда деть. Суханова подошла к раковине, чтобы налить воды. Обе руки ее были заняты, и Гальцев открыл кран. Поблагодарив, Майя Дмитриевна опустила цветы в вазу.Поднесла букет к лицу.
- Еще раз спасибо. Красивые розы. И даже пахнут. Вы знаете, они пахнут! - словно сделав открытие, оживилась она, - Конечно, не так, как на моей родине. А тюльпаны! Если бы видели, какие там тюльпаны. Все склоны гор усыпаны. В Таджикистане даже есть праздник тюльпанов. Наверное, как раз отмечают. Вместе со сбором первого урожая. Столы ломятся от угощений. И отказаться никак нельзя - можно обидеть хозяев.
И словно опомнившись, оборвала саму себя:
- Простите, заболтала я вас.
Воткак?! Как ей удается вызвать чувство вины? И ведь сказанное произнесено без малейшей тени упрека. Простая констатация факта, а они уже чувствуют себя пристыженными. Одиночеством повеяло от этой квартиры, а не солнечной радостью, как казалось вначале. И то ли остановила грусть в темных, почти черных, глазах, то ли подействовали живым укором лица с глянцевой фотографии, но Гальцев первым неловко произнес:
- Вообще-то еще немного времени есть, - хотя оставаться после того, как она завалила, совсем не хотелось.
Влад живо подхватил:
- Я ж недалеко живу. Мне и ехать две станции метро.
Майя просветлела, вскинулась:
- Держите, - сунула вазу с цветами Гальцеву и скомандовала дальше, - Владислав, ну что вы вцепились в клубок. Бросьте. Лучше помогите. Откройте тот шкафчик справа. Наверхней полке возьмите скатерть. Нет, не эту. Да, ту, белую.Давайте мне. А сами берите чайник. Пойдемте.
Она провела их в большую, но тесно заставленную мебелью комнату. Кроме дивана, телевизора и круглого - посередине комнаты - стола, все остальное пространство занято книгами. Они были везде: в книжных, под потолок, шкафах; на подоконнике, на ТВ-тумбочке, даже на диване. Сгрузив туда же стопку со стола, Майя расстелила скатерть. В центр, словно на самое почетное место, водрузила букет. Достала сервиз с пузатым -в алых маках - чайником и такими же чашками.
Сама вышла, приказав расставить приборы. Пока она звенела чем-то на кухне, они успели разглядеть фотографии, развешанные по стенам и стоявшие за стеклами шкафов. Девушку, с тостой косой, перекинутой через плечо -очевидно, самой Майю - лет 20, не больше. Вот еще она - уже постарше, на прогулке с маленькой девочкой. С мужем и дочкой...С внучкой... Всей семьей - за большим столом, тем самым, который Суханова сейчас накрывала... Наконец, с курсантами - где маленькими группками, где с целым курсом...
Вошла Суханова, неся перед собой блюдо:
- Ярослав, откройте, пожалуйста, окно. Сегодня так душно.
Впрочем, на улице было не лучше, и в комнату ворвался влажный, горячий воздух, какой бывает перед дождем.
Возвращаясь к столу, Гальцев пробежался взглядом по корешкам книг. Традиционная классика, мемуары, книги по психологии, языкознанию...Брошюрки и целые фолианты... Литература на иностранном. Похоже, здесь были книги на всех пяти языках, что знала сама Суханова.
- Майя Дмитриевна, - неожиданно для самого себя заинтересовался Гальцев, - А какой язык был самым сложным для Вас?
- Самый сложный? - Майя на минуту задумалась, - Самый сложный, молодые люди - язык, с которым мы приходим в этот мир. Знать чужой язык - не стыдно, стыдно - не знать родную речь.Если человек не знает хорошо свой язык, то он не изучит и иностранный. А лично для меня самый сложный тот, который я изучаю сейчас, - сделала неожиданное признание Суханова.
- Вы учите еще один? - Влад вытаращил глаза: вопрос, зачем ей это надо, так и остался невысказанным.
- Молодой человек, человеческий мозг должен беспрерывно работать. Мне интересен китайский. Это своеобразный синтез математики и искусства, - опережая их любопытство, на все разом ответила Суханова, - Впрочем, я опять заболтала Вас.
Это точно: Майю словно прорвало, никогда они не видели ее такой болтливой.
- Прошу за стол. И снимите кители: зачем мучиться, - разрешила она, разливая чай, - Ничего, сейчас будет полегче, я в чай добавляю лимонную мяту, прекрасно утоляет жажду в такую погоду.
Хотя мучительно было не только от жары, но и от неловкости, которую испытывал, кажется, даже Слон, обычно нигде и никогда не терявшийся. Страшно было брать в руки тонюсенькие фарфоровые чашки, которые грозили рассыпаться при первом прикосновении. Впрочем, сама Майя Дмитриевна будто почувствовала их состояние, принявшись потчевать: на столе стояла целая гора лепешек, воздушных, тающих во рту, названия которых они не запомнили.
- Не стесняйтесь, варенье берите. Владислав, попробуйте это.Ну как?
- Не просто вишневое, с грецкими орехами. Вообще у нас варят с миндалем. Но в Москве его не найти. А это из абрикосов.Ярослав, почему клубнику берете без сметаны?
- А разве так едят?
- Сразу видно, городской, - подшутила Майя Дмитриевна, наваливая ему щедрую порцию сметаны поверх спелых, сочныхягод.
- Правда, вкусно, напоминает сливочный пломбир, - от души похвалил Ярослав.
- А я что говорила?! - подкладывая им на тарелки еще лепешек, - Мальчики, надо усиленно питаться. У вас еще растущий организм. А с вашими нагрузкамиособенно полезно налегать на белок и глюкозу. Это " пища" для клеток головного мозга,- Эти "мальчики" ,рассказы о тюльпанах, обрывки воспоминаний абсолютно не вязались с образом нудной, въедливой старухи-Сухаря. Это сбивало с толку.
- Вот эти - объедение! - полностьюосвоился Влад, заглатывая большой кусок лепешки в рот, - С чем они?
- С сыром, - не задумываясь, простодушно ответила Майя. А Слон, поперхнувшись чаем, закашлялся.
- Ну что ты? - Ярослав постучал его по спине, а сам, не сумев скрыть эмоций, прыснул. Вслед за ним дошло до Майи. Улыбнулась. Вначале одними уголками губ. Но, глядя, как старательно пытается сдержать смех Ярослав, а успокоившийся Влад застеснялся, не выдержала сама и звонко рассмеялась.Гальцева осенило: она ведь не такая уж и пожилая. Горе... Горе состарило Майю Дмитриевну Суханову.
- Майя Дмитриевна, Вы... - Гальцев замялся: просить прощения всегда нелегко. А в особенности, когда еще злишься и не понимаешь, не осознаешь до конца свою вину или обиду другого человека, - ...Меня простите.
- За что же, молодой человек? - вот и думай: то ли искренне удивлена, то ли делает вид, что верит.
- За грубость, - тоном школьника пробурчал Гальцев.
- Ну что Вы, я не держу зла.
- А меня за это...Ну... - Влад, не сумев назвать вещи своими именами вслух, нарисовал в воздухе очертания что-то типа прямоугольника, очевидно означающие пакет, - За то, что позавчера перешел границы... Я ж как лучше хотел.
За такое извинение комроты точно устроил бы "небо в алмазах". Но Майя будто не заметила нечленораздельного мычания двух мямлей:
- Я так и поняла.
Она угощала, пока не наступило ощущение абсолютной, полной сытости, граничащее с тяжестью во всем организме.
Напоследок дала Гальцеву совет подумать над структурой, вслушаться, какой гибкостью обладает язык, а Слону рекомендовала не поддаваться на слова , которые она назвала ложным другом переводчика.
Оказалось, сербский не так прост, из-за схожести звучания слов, но при этом смысл совершенно другой. Именно поэтому Слонимский никак не мог сдать переводы.
- Итак, Ярослав жду послезавтра. А с вами, Владислав, прощаюсь до сентября.
Ничего себе, поворотец! Получается, уже все решено? Или старушка морочила голову с уходом на пенсию?Он лопух, это точно! Снова поднялись и глухое недовольство собой, и злость на Майю, которая напоминанием об экзамене испортила настроение.
Да еще Слон капал на мозги, когда вышли от Сухановой:
- Галл, ничего не скажешь: "молоток"! Надо ж так самого себя озадачить. Говорил ведь: давай промолчим. Нет, тебе спокойно не хочется жить, тебе надо, чтоб "вечный бой".
- Ты-то что злишься? У тебя она приняла, - Ярослав и сам понимал логику слов Слона, но признавать свою ошибку не хотелось, - Да мог бы и промолчать, она же ставила просто так.
- Ага! Точно! Спасибо, что надоумил! - то ли обида, то ли раздражение прозвучало в голосе Влада, - Чтоб Слон оказался потом еще и свиньей, кинувшей друга. Ты и правда только себя считаешь принципиальным?
- Да чего ты! - оправдывался Ярослав, - Я все понял бы.
- Да ничего! Ты, значит, чистенький, правильный, а я так - распоследний слюнтяй, испугавшийся трудностей. Вот только толку от твоей честности? А? скажи?!
- Ладно тебе, Влад, - примиряющее сник Гальцев, - Самому тошно. Не знаю, затмение словно нашло. Как глянул на это фото, да как она одна живет. Еще Муха всех "полканов" спустил: мол, совести у нас нет, только работой и живет человек.
- А фото здесь причем? - Понимаешь, - Ярослав раздумывал, говорить ли о погибшей семье Владу, - Только нашим особо не распространяйся.
- Можешь не говорить, очень нужно, - еще обиженный,пробурчал Слон.
- В общем, погибли они все. Вроде как зять погранцом служил, ну и семья попала.
- Вот сволочи! - моментально забыв про обиды, возмутился Слон, - И девчушка-то малая совсем! Детей-то за что?! Но голову тебе капитально напекло.
- Слон, не дави на нервы. И так понятно, что сглупил.
- Не, а Майяартистка та еще! Увольняться она надумала! Слушай, а может,на понт брала: сдадимся или честно отпашем?
- Не похоже. С чего ты взял, что она играла? Я заявление сам видел.
- Хотела -потом перехотела. Наверняка, ее еще до нас уговорили. А это так, представление было. Может, она конечно и зауважала тебя, но решение принято уже раньше. Без нас. Ты заметил, что у нее на столе лежала программа для 3 курса с номером нашей группы? Значит, готовится озадачить. И вышла, вся расфуфыренная, словно ждала нас.
Наверное, доля правды в словах Слона была: не такие уж они большие шишки, чтобы подействовало их благородство.Но все же Гальцеву показалось, что не последнюю роль сыграл тот факт, что они честно ответили.
Послезавтра, в назначенное время, он заново пересказал текст. Расписываясь в ведомости, Суханова в обычной манере отметила:
- Знаете, переводы... Они как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы - неверны. Кажется, в этот раз мы с Вами приблизились к сочетанию того и другого.
Но не расслабляйтесь: работы предстоит еще много.
Кто бы сомневался: расслабишься тут. Теперь, небось, все каникулы будут сниться кошмары с крючками и карты с ареалами распространения.
В коридоре он чисто машинально заглянул в зачетку, ожидая увидеть там привычную тройку. И обалдел: рядом с названием предмета аккуратными, округлыми буквами выведено "хорошо".Пятерку она никогда не ставила, комментируя свою позицию на этот счет:
- На "отлично" пока что не знает ни один из Вас.
Да и четверки получали нечасто.Поэтому они всегда казались подарком судьбы. Манной небесной. Впрочем, за этот подарок пришлось пахать и пахать. Поэтому он вполне заслужил за все мучения "четвертак".
- Ну что? - Влад, поджидающий у КПП, нетерпеливо выбросил окурок в урну.
Свобода! - Гальцев подкинул зачетку в воздух, - Пошли под твой дефицитный сыр отметим. Лешка с Гришкой, кажется, еще не уехали домой.
- О, хоть одна дельная мысль. Давно бы уже отметили, если бы не твоя жажда правды, - не успокаивался Слон, - И девочек давай со связи позовем. Я, думаю, в общаге пара-тройка симпапулек еще осталась.
- Как хочешь. Зови.
- Я один фокус знаю. Такой эффект! Только "шампусика" надо купить.
- А без фокусов никак? - Ярослав с сомнением взглянул на Влада, - Во всяком случае, я не участвую ни в чем таком.
- А ничего такого и не будет, - заверил Влад, - Не хочешь, так не участвуй. Вольному воля.
Ага, он и без непосредственного участияопять влип. Чего стоило потом одну минералкой отпаивать и через два этажа тащить до комнаты.
Впрочем, этот эпизод незачем озвучивать Лидии. А вспоминать про фокусы Слона и вовсе не хотелось. Тем более, они уже пришли.
Серая сталинка, с облицовкой из темного гранита, производила впечатление мрачноватым видом и внушительными размерами. Словно подпирала низкое зимнее небо, отчего то казалось еще пасмурнее. Венчающая колоннада была призвана внушать величие эпохи, с одной стороны, с другой - гордость и благоговение перед всесилием вождем. "Жизнь - Отечеству, честь - никому" - выбито на фасаде.
Гальцев заметил преподавательницу иностранного, идущую из библиотечного корпуса.
- Майя Дмитриевна! - и когда та не услышала его, окликнул громче, - Майя Дмитриевна!
Подойдя ближе, Ярослав возмущенно протянул:
- Зачем Вы сами? Почему нельзя отправить курсантов?
Забирая тяжелую стопу толстых книг и одновременно протягивая букет, Гальцев дал себе обещание устроить Слону головомойку. Неужели трудно выделить кого-то?
Оба замешкались, меняясь книгами и букетом:
- Вы меня балуете, право слово, - просияла Майя от внимания бывшего курсанта, - И разве можно поручить что-то этим лентяям - они же обязательно принесут не то.
- А это что? - кивнул он на костыль в ее руке.
- Подарок Егора Ильича, - похвасталась Суханова, делая вид, что не поняла, о чем спрашивает Ярослав.
- Я не об этом, что случилось?
- Ааа... Пустяки. Небольшой вывих. Надо смотреть под ноги. А я задумалась - над тональностью китайского. Это не язык - музыка! Вот послушайте...
- Майя Дмитриевна! - Ярослав мигнул заулыбавшейся Лидии: она еще и зубы заговаривает.
- Молодой человек, что Вы заладили...Я уже, неприлично сказать, сколько лет Майя Дмитриевна, - отчитала его Суханова, словно забыв, что он давно уже не является ее студентом. Приказала, кивая на Лидию, - Познакомьте лучше.
На КПП их не хотел пропускать дежурный, напустив на себя важность, свойственную только первокурсникам, которым доверили столь ответственную миссию:
- Не заказан на гражданина пропуск. Или по приглашению.
- Я не получал, - удивляясь, про какое приглашение ему все толкуют уже не в первый раз.
- Странно, Владислав меня заверил, что проконтролирует этот вопрос лично.
- Майя Дмитриевна, не беспокойтесь. Сейчас позвоню ему, спустится, решим проблему.
- Зачем же такие сложности? - и кивнула курсанту на посту, - Под мою личную ответственность.
Тот не посмел перечить Сухановой, да и кто посмел бы!
- Раньше всегда на первый этаж пропускали, - удивился Гальцев, - Влад мог бы и предупредить.
- Эх, Ярослав. Меняются времена, меняются правила, - и понизив голос, - У нас сейчас, как в шпионском романе. Секретность блюдут.
- А почему твой друг должен знать, что изменились правила? - поинтересовалась Лидия, пока они шли по широкому коридору в направлении лестницы.
- Забыл сказать: он теперь работает на должности Мухина. Но это ведь Слон. Такой же толстокожий, вот заранее и не сказал, - Гальцев забыл, что здесь хорошая акустика. И его голос, а потом смех Майи, эхом раздались под потолком.
- Вот она, черная неблагодарность! Я все бросаю, бегу сюда. И я же виноват, что ты забыл приглашение? - спускающийся по крутой лестнице с гранитными ступенями Слонимский изобразил обиду, при этом с любопытством разглядывая девушку. Той стало явно не по себе. Ну Слон! Вот любопытный остолоп! Дай только Майя уйдет и чем-нибудь отвлечется Лидия! Он тогда в доступной форме растолкует тому, что к чему. Но эти взгляды заметил не только Ярослав. Суханова вдруг открыто сделала замечание:
- Владислав! Вы ставите в неловкое положение и друга, и девушку, так откровенно глазея на нее. Это неприлично. И поднимемся, мы мешаем остальным пройти. Потом познакомитесь.
Ярослав рассмеялся, Лидия расслабилась, сам Слонимский не посмел перечить Майе.
- Слон, курсантов выделить сложно? - между пролетами успел выговорить Гальцев, снизив голос до шепота, - Почему Майя сама по такому гололеду с костылем ползти должна?
- В смысле?
- В прямом. Сейчас смотрю, идет еле-еле, в одной руке стопку книг, в другой - клюка, и к бордюру прижимается. Совесть есть? - Блин, опять двадцать пять. Думаешь, не выделял? И курсанта выделял, и машину утром домой подогнал. Только она водителя отослала назад, а сама на метро!
- И еще раз отправлю, если пришлете! - услышала Майя, - Нечего казенный бензин тратить!
- Майя Дмитриевна!- Слон забегая перед Ярославом, преградил ей путь, - Все равно уже заехали. Ну что Вы в самом деле! Мы же договаривались с Вами.
- Владислав, считаете - из меня песок сыпется? Я способна дойти сама. - Конечно, способны. Но после перелома, Майя Дмитриевна! Если повторный? Как мы без Вас?
Ярослав подозрительно посмотрел на Суханову, та даже бровью не повела. Железная женщина! - Ой, не морочьте голову, Владислав! Вы, а в особенности они... - Майя ткнула костылем в направлении дежурных курсантов, стоящих возле дверей, - Будут только рады! И не стойте, как пионер у бюста Ленина.
- Сейчас нет пионеров, - вдруг посмел заспорить Слонимский.
- А! Вы посмотрите на него! Он еще дерзит! - апеллируя к Лидии, возмутилась Суханова, но было заметно, что препирательства доставляют ей удовольствие, - Тогда как соляной столб. Возьмите, наконец, книги у друга, - скомандовала старушка, - Отнесите в кабинет! Нет, цветы, я понесу сама! - она даже сделала характерный жест, прижимая букет к себе, будто Слонимский решился покуситься на самое дорогое, что у нее было.
Тот только вздохнул, со значением посмотрев на Гальцева: мол, видишь, как трудно с ней.
- Эх, устал я с Вами бороться, Майя Дмитриевна. Тогда хоть позвольте предложить Вам руку.
Из уст Слона последняя фраза звучала так, как если бы в 19 веке заговорили на сленге бомжей. Но Майя сделала вид, что не понимает подлинной причины вычурного тона Влада - помочь дойти. Кажется, наоборот, этот ход польстил ей:
- Вы умеете, когда захотите, быть милым!
Это Слон-то милый! Гальцев не выдержал и рассмеялся.
- Подождите, Владислав! - последовал еще один приказ от Сухановой, - Я ведь не сказала самого главного. И выдала Гальцеву странную речь:
- Я всегда была уверена, что Вы далеко пойдете, молодой человек. Мне приятно, что я обучала Вас. Я...
Слон что-то прошептал ей на ухо, та осеклась:
- Ой, заболталась я что-то. Надо розы в воду поставить. Но мы ведь еще сможем пообщаться? Или Вы сегодня торопитесь? - с надеждой и одновременно намекая, что в его возрасте куда более интересно провести время с девушкой, чем находиться здесь.
Все разом, наперебой, разубедили ее:
- Конечно, поговорим, куда же он денется, еще только начало вечера, - влез вместо Ярослава Слонимский.
Сам Гальцев поспешил подтвердить, что никуда не спешит. Решающим для Майи почему-то оказались заверения Лидии:
- Мне здесь очень интересно. Я никогда не бывала в подобных заведениях.
- Тогда я могу рассказать Вам много любопытного, Лидочка.
Гальцев представил, что Майя может порассказать о них, и стало заранее не по себе.
- Что это с ней? - спросил он Слона, который немного задержался, пообещав, что доведет Суханову до кабинета и тут же назад, - Даже не проверяла, как обычно.
- Стареет, что ж еще. Вот память и подвела, - объяснение Слонимского казалось
логичным: преподавательница и правда сдала за последний год, хоть и бодрилась перед ними, но чтобы забыть про свои традиционные опросы!
- А твоя-то симпап...- не вытерпел Слон, пока Лидия находилась в стороне, рядом с Майей, заинтересовавшейся, чем занимается "барышня".
Но Гальцев показал кулак снизу, и Влад поправился, - Симпатичная девушка, я хотел сказать.
Следом за Майей так же странно и непонятно высказался Слон-старший, который будучи теперь начальником факультета вместо Кашина, даже подошел поздороваться первым:
- Мужик! Молоток! Не то что мой раздолбай.
Мухин, теперь занимавший место Слонимского, и вовсе сделал странное замечание:
- Почему не в форме? Уж в такой день, по случаю, так сказать, мог бы и явиться, - строго высказал тот после положенного приветствия и формальных вопросов об успехах. Хотя Ярослав уже в прошлом году был на встрече в гражданском. По какому такому случаю он обязан был явиться в форме?!
Довершил подозрительную картину Влад. Выбежав из кабинета Майи, подозвал к себе двух курсантов, и Ярослав сумел издалека разобрать его приказ:
- Так, гаврики... Плакаты пока снять. Развесить вновь, пока будет идти официальная часть.
В общем, странные все сегодня какие-то. Как будто что-то знают, чего не знает он. А Суханова и Влад словно сговорились.
Глава?19?(начало)
Гальцев щелкнул зажигалкой, прикрыв ее от ветра. Другой раз, третий. Безуспешно. От сквозняка, гулявшего между домами, слабый огонек сбивался.? Справившись наконец с капризным пламенем, Ярослав глубоко затянулся. Поежился от нового ледяного порыва. Дыхание вместе с сигаретным дымом вырвалось в морозный воздух. Остатки хмеля окончательно выветрились. Спрашивается, какого... он до сих пор здесь стоит?! Лидия уже минут как десять? дома. А он все мерзнет возле детской площадки,? на которую выходят окна квартиры. Словно зеленый пацан, по уши влюбленный в старшеклассницу. И уйти не может, и ничего не предпринимает. Все, на что его хватило - короткий "детский" поцелуй на прощание. Ярослав уже жалел, что не смог объясниться в любви, пока сидели в кафе. Ведь и обстановка располагала. И сама Лидия, кажется, готова была услышать, подтолкнув его к признанию смелым вопросом. Но только раскрыл рот - принесли заказ, и момент оказался упущен. Знала бы, насколько точно ее слова соответствуют истине. Она "брала" одним только видом: "бесхитростно" закусив губу, как делала это утром... Улыбаясь, как улыбалась там, в кафе. И ведь умом он понимает, что это женские штучки: изучил вдоль и поперек, живя с Галиной. Раньше такие вещи вызывали непонимание и раздражение. У Лидии выходило так мило и ненаигранно, что он готов был простить и "глазки в пол", и провокационные вопросы. Если так и дальше пойдет, то он пропал. Хотя чего там - уже пропал: даже на вечере встречи все заметили его чувства. И безразлично, что о нем могли подумать.
Ярослав вскинул быстрый взгляд на окно кухни: сквозь тонкие занавески пробивался неяркий свет. Значит, еще не спит. Эх, все Слон с его глупым розыгрышем! Подложил свинью. Поведение, как у подростка, остановившегося в своем развитии. Клоун, мать его! Балабол! Вмешался Давыдов, а то Гальцев показал бы этому идиоту небо в алмазах. Стоило отлучиться, чтобы проводить Майю до такси, как Слонимский устроил Лидии, по его собственному выражению, "фирменную?проверочку". А на прощание, обнаглев вконец, посоветовал Гальцеву не тянуть кота за хвост и действовать: - Такая девочка! Правда, слишком серьезная, но тебе подходит. - Слон, давай я как-нибудь сам разберусь, без твоих бесплатных подсказок! А? - послал Ярослав, разозлившись на Влада: ведь предупреждали! И на себя: знал, что Слонимский и серьезность - взаимоисключающие понятия, но все равно оставил с ним Лидию. А что, если взять и подняться? Сказать самое главное. Ну да...А как объяснить, почему вернулся? Но ведь должна же Лидия сообразить сама - не маленькая. Не далее как вчера дала понять, что не против, останься он на ночь. И вроде не обиделась на тот цирк, что устроил Слон, и расстались нормально. Да и сам он хорош: на кой потом раскрыл Лидии подробности?! После такого напроситься в гости - все равно, что подыграть Слону. Не погонит ли она с запоздалыми признаниями. Попробуй разберись в женской логике - вначале сами намекают, потом делают невинный вид, что мужик не так понял. Нет, Слонимский, какими бы глупыми его поступки не были, в одном прав: он, Гальцев - тормоз и медведь. В тридцать лет так лопухнуться. Сейчас не торчал бы здесь, а давно бы... Дальше лучше не представлять. Иначе никакой холодный душ не поможет.
Вообще вечер вышел каким-то бестолковым, начиная с того момента, как Влад вернулся из кабинета Майи и с ходу начал :? - Галл, знакомь наконец. И тут же, не дожидаясь, взял инициативу в свои руки:?? - Владислав Слонимский. Для Вас просто Влад, - стремясь произвести эффектное впечатление, изящно поцеловал руку Лидии, - Для простоты общения ?предлагаю сразу перейти на "ты".?? Ярослав опешил от наглости друга. Напрягся, сжимая??женский?локоток. Надо отдать должное Стрельцовой: быстро отняла руку. А скучающим видом явно обескуражила Слона. Но смутить того надолго пока никому не удавалось:?? - И почему тебе всегда достается самое лучшее? В институте - новая форма тебе, стрельба в тире вне расписания - пожалуйста. Издательство... Теперь еще самая красивая девушка Москвы.?? - Влад!..- Ярослав начинал терять терпение, но на этот раз Лидия сжала руку ему, предугадывая вспышку раздражения.?? - Вот так всегда! Слова не дает сказать, -?не унимался Слон, - Прямолинеен до тошноты. - А мне нравятся прямолинейные люди, -?неожиданно ?парировала Стрельцова, - Не люблю лести.?? - Намек понял, затыкаюсь...? - Представление закончено? -?? рука Ярослава расслабилась, взгляд, обращенный на Лидию, потеплел, - Не обращай внимания. В основном у нас нормальные ребята. А это так... Отдельно встречающиеся индивидуумы.?? - И к какому типу ты причисляешь меня? - раздался?сзади?знакомый голос.?? - Леха! -?Гальцев?протянул руку и попал в дружеские объятия. По-мужски крепкие и скупые .? Хватило пары секунд, чтобы отметить и бороду, которой успел обрасти Давыдов, и чуть посеребренные виски. И взгляд...Пропал задор, который был присущ Лешке, а вместо него появилась то ли усталость, то ли мудрость.??? ?? Далее последовала заминка. Оба чувствовали себя неловко, как это бывает после долгой разлуки. Кажется, обо всем на? свете хочется разузнать и многое сказать. А встретились - не можешь подобрать нужные слова. Слонимский (Фигаро тут, Фигаро там) уже успел куда-то испариться. Выручила Лидия, расспрашивая Лешку о Селигере.?? А пока суд да дело - постепенно прибывал народ,? и Гальцев?знакомил ее с сокурсниками.??? -?Где основной? - Давыдов глянул на часы, - Иначе опоздаем на официальную часть.?? -?Что мы там забыли? Никогда не ходим.??? - В этот раз надо, -? нарисовался Слон, -?Я по телефону не понял, почему ты не получил приглашение. Но в нем четко?? написано, что это часть программы.??? - Я дня три не заглядывал в почтовый ящик.?? - Да где уж тебе, понимаю. По ухмыляющейся физиономии Ярослав понял:? цирк "бравого гусара" рассчитан не на Лидию, а на самого Гальцева. Слон дразнит его. С целью прояснить, очередная ли это баба, или на самом деле все серьезно.??Поэтому ?промолчал. Чем больше будет реагировать, тем больше Влад будет цепляться. В?недоумении, почему Слону взбрело идти на собрание,?Гальцев?долго отнекивался.? Слонимский ??должен присутствовать, как сотрудник,? но?себя он точно не позволит затащить. Да что там может быть интересного???Сплошная показуха и рассуждения про особую миссию офицера. Но особое подозрение вызвал тот факт, что поддакивал Давыдов: ?- Галл, тебе сложно? Развалишься??? - Развалиться - не развалюсь. Времени жаль. Я лучше Лидии институт покажу.?? - Майя будет выступать, - выдвинул Слонимский веский аргумент, - Ну и не только...?? - Влад тоже, - присоединился Русаков. Внимание Влада к своей персоне - вполне логичное и правдивое явление. Но тут Гальцев? заметил, как ?мужики переглядываются.?? И объяснение Сереги показалось подозрительно наигранным.??? ?
Гальцев?не любил загадок, он любил ясность. Но стоило поинтересоваться, что вообще творится, как Давыдов замялся, пробурчав, что иногда не мешает слиться с коллективом.. Слон опять заладил как попугай: сегодня? обязательно надо присутствовать.???Остальные тоже вроде как не против. Интересно, с чего бы вдруг? Происходило непонятное. В общей разноголосице: "не понравится, можно свалить"... "Майя обидится"... раздалось тихое: ??- Ярослав, может правда, стоит сходить??? - О, и девушке интересно, - подхватил кто-то, - Наверняка, не бывала на таких мероприятиях.??? - Ладно, уговорили, - хотя, кажется, все поняли, что на самом деле решающей оказалась просьба Лидии. Ему бы раньше догадаться, что затевается интрига.?? Но? слишком поздно сообразил, когда Влад уже стоял на трибуне актового зала. Было непривычно видеть Слона серьезным. Ничто во внешнем виде строгого, подтянутого офицера не напоминало бесшабашного парня, который полчаса назад развлекался тем, что подзадоривал?друга.?? Говорил он, как ни странно, без обычного в таких выступлениях пафоса. Словам про выпускников, участвовавших в миротворческих операциях, Ярослав вначале не придал значения.??? Но стоило Слонимскому заметить:?? "Мне особенно приятно, что с одним из таких офицеров, профессионалом своего дела, я учился..."?, - Гальцев покосился на Давыдова, который радовался непонятно чему на пару с Русаковым. Слонимский между тем освоился и продолжал уже в своей привычной манере:?? - Чувствую себя как в кино, когда награда находит героя через несколько лет.?? Правда, сопроводительный лист на английском. Поэтому я?? уступаю место специалисту по иностранным языкам, уважаемому преподавателю нашего ВУЗа,? - Слон сделал многозначительную паузу, - Майе Дмитриевне Сухановой. Думаю, она больше моего заслужила?почетную честь зачитать письмо.?? ?? Ярослав еле слышно, чтобы не мешать окружающим, процедил: -?Лех, признавайся, за каким хреном мы здесь? Алексей только молча кивнул на сцену: мол, смотри туда.???
- Знаете, я тоже волнуюсь, - Майя задумалась, - Это один из лучших моих учеников. Лучший... Но не простой. Тем не менее, я всегда чувствовала, что из него выйдет толк.?Он по-прежнему один из лучших, правда,? уже на другом месте. Почему я сделала такое отступление??Сам он Вам ничего не расскажет. Такой? вот скромный.? Узнавать о его работе и достижениях мне приходится с трудом. Но я? думаю, Вы поймете, что скрывается за сухими, казенными фразами.? Появилось какое-то необъяснимое - на уровне интуиции - желание уйти. Но сидевший с краю Мельников, чей рост всегда служил поводом для шуток, выставил свои длинные ноги вперед, словно нарочно перекрыв проход. Суханова надела очки:?? -?Итак...??
"Сертификат?? в признание высокого профессионализма и образцового исполнения своих обязанностей,??? продемонстрированных во время??миротворческой миссии? на службе человечества и Организации Объединённых Наций в Восточно-Африканском? регионе:??? - ?При выполнении задач по предотвращению межрасовых и межрелигиозных инцидентов? путем?мирного?урегулирования;?? - За вклад в?? международное сотрудничество по борьбе с транснациональной преступностью в сфере торговли людьми; - за умелое руководство действиями подчиненных?в?? ходе спецоперации??по спасению детей и женщин;? ?за личное? мужество и отвагу,?? проявленные????в условиях, сопряженных с риском для жизни:? ??Наградить командира?? отдельного отряда специального назначения в составе контингента миротворческих сил,???Гальцева Ярослава?, медалью ООН "За особые заслуги". В разделе "Личные качества" претенденту присвоена высшая оценка. (1)
?? Ярослав?? откровенно растерялся.? -?? Что смотришь? Иди получай! -? Устроили цирк шапито. Слон - ладно... Но от тебя Лех, не ожидал.?? - Да иди уж,??- Алексей подтолкнул?его ?под??локоть.?? ? Пока поднимался на сцену, в голове крутилась только одна мысль: наверное, надо что-то сказать? Поблагодарить? Кого? Того, кто в?высшем руководстве не счел нужным окончательно "дать добро" на представление международного штаба? (2) Которому, кстати, он подчинялся и который в его действиях не нашел ничего "криминального". Но фактически они шагу не могли ступить без инструкций от "своих". Нет,? Гальцев?все понимал: сам осторожничал во всем, что касалось непосредственно дикого криминала в регионе. Каждый второй местный имеет привычку разгуливать наперевес с 56-м "Туре". (3) Не дай Бог, сделаешь один неверный шаг и сам же спровоцируешь конфликт. Поэтому ООНовские отряды без указаний старались не вмешиваться в разборки и только "разводить противоборствующие стороны". Но тут... Какую должностную инструкцию он нарушил, когда по просьбе соседнего?французского контингента вышел на поиски похищенных детей? Но первое, что он услышал по возвращении: "Как Вы посмели без согласования?" И потом,??в течение целого месяца подробно, до мельчайших деталей, отчитывался???перед службой внутреннего контроля? за "самовольную деятельность". Интересно, когда?? согласовывать? Время шло на часы.????? Общие слова благодарности и "Служу Российской Федерации" - вот и все, что смог произнести после того, как Кашин вручил медаль. ?Спустившись со сцены, Ярослав не прошел назад , на свое место, а направился к выходу.
? Занятый своими мыслями,? он не сразу услышал, как позади??еле слышно разговаривали Лидия и Давыдов, следом за ним покинувшие зал. Казалось, они боятся нарушить его уединение, и был благодарен за это. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке. От чрезмерного внимания к себе, аплодисментов, а самое основное - от того, как Слон обставил сие действо. Втихомолку, не обмолвившись ни единым словом. Как нарочито сымпровизировал, когда понял, что Гальцев в глаза не видел приглашения. Что сюрприз - его рук дело, Ярослав не сомневался. Кому еще в голову придет устроить из официального мероприятия шоу в стиле "а-ля Голливуд"! Теперь он понял многозначительные взгляды, поздравления преподавателей. Конечно, они рады его видеть. И поздравляли вполне искренне. Наверное, он должен сейчас испытывать ?удовлетворение, радость. Потому что именно за ту операцию его совесть чиста. Обошлось без потерь, задачу выполнили. Тогда он мысленно перекрестился: "Слава Богу, все живы". Он мог засыпать, зная, что ни одна мать, ни одна жена не проклинает его: он сохранил ребят, за которых отвечал. Нет, разумеется, приятно, что работа всей группы - именно всей - а не только его, пусть с опозданием почти в четыре года, отмечена. Но вместо этого испытывал странное ощущение. Словно??оказался под огромной лупой. Как невиданное насекомое, которое посадили в банку и теперь изучают. И дернула его нечистая тащиться на вечер, да ещё с Лидией. Теперь она запомнит его в таком идиотском виде. Это его особенно раздражало: держался как-то нелепо, не по-военному. К тому же, слова наградного сертификата - скупые, мало что говорящие для непосвященных, растревожили воспоминания, как условные рефлексы вызывают болевое раздражение.
Масса, вышедшая из актового зала, разделилась на кучки. И ? вскоре Гальцева?окружил его курс. Двадцать человек - большинство в военной форме, некоторые в гражданском, сгрудившиеся возле одного человека, казались целой толпой.???Уклониться от объятий и дружеских похлопываний по спине и плечам не удалось. Награду разглядывали , передавая друг другу. Он мужественно вынес это, неловко улыбаясь.?? - Ну все, мальчики! Это не игрушка, - Майя забрала из рук очередного любопытного и вернула законному владельцу медаль, - Мне надо ненадолго переговорить с Ярославом. Гальцев заметил у нее в руке конверт с гербовой печатью. Но помешал Слон, который подошел одним из последних. - Ну как? Может?, Слон и? толстокожее животное, но умное. Если берусь за дело, то основательно.?? - Если такой умный, скажи: где найти в субботу вечером кафе на... Сколько нас сегодня? ?? - Как кафе? - всполошилась Майя, - Владислав, Вы же говорили, что устроите все сами. - А как же! - похвалился Слон, - По высшему разряду! В "Метрополе"! "Метрополем" в бытность учебы они прозвали "Белый зал" столовой, в котором проводились банкеты и юбилеи руководства. Столы там были накрыты светлыми скатертями, интерьер напоминал приличное кафе. В отличие от курсантской "тошниловки", в которой, впрочем, по студенческим меркам кормили сытно и вкусно. - Это другое дело, - просияла Майя, - Пойду посмотрю, как обстоят дела. - Обижаете, там все давно готово! Но Майя, проигнорировав заверения Слона, неожиданно пригласила Стрельцову: - Лидочка, Вы не могли бы составить компанию? - Да, конечно, - отозвалась та. Гальцев неохотно высвободил ее руку из своей и высказал Слону: - Это обязательно? В "Метрополе"? - Галл, ты хочешь, чтобы я Кашину, как зам.ректора, вип-место в "аквариуме" заказал? Пивная забегаловка, располагавшаяся через дорогу, из-за прозрачных стен действительно напоминала аквариум. И тогда, и сейчас именовалась почему-то "Соки-воды" и своей вывеской вводила в заблуждение неопытных. Ничем другим, кроме разбавленного "Жигулевского", соленой тюльки и бутербродов с засохшим сыром раньше разжиться было невозможно. - А из самого представительства ООН ты никого не пригласил? - неуместная ирония и размах Слона вызвали у Гальцева внутреннее сопротивление. Присутствие начальства вносило нотку официоза. - Ярослав, вроде дорос до директора фирмы, а как был "совком", так и остался. Ты понимаешь уровень происходящего? - Причем здесь уровень? - Притом, что тебе не значок общества юных натуралистов вручили... Мимо продефилировала девушка в форме, и Слонимский, со словами:"Я сейчас... А вы пока тут..." бросился за ней. Вернулся он быстро, Давыдов и поддел: - Сорвалось? - Когда это у меня срывалось? Все в ажуре!??? - Правильно говорят - доволен, как слон... Когда ты успокоишься? - покачал головой Алексей.?? - Леха, я свободный человек! Имею право отдохнуть после напряженной рабочей недели. Кстати, я ж предлагал и для тебя кого-нибудь склеить , - отчебучил Слонимский.??? - Клеят марки на конверты, -?жестко??оборвал?Давыдов.???
Тут же, словно кто-то в голове щелкнул выключателем, Лешка сник и??отошел к окну.??? - Слон, ты когда-нибудь думаешь мозгами, а не другим местом? - понизив голос, возмутился?Гальцев, - Или на самом деле такой толстокожий??? - Да что я такого сказал? Сколько времени прошло? А он все один. Это ненормально, в конце концов. Вот давай узнаем женскую точку зрения. Слонимский подождал, пока Стрельцова, как раз показавшаяся из дверей "Метрополя", подойдет ближе: - Лид, как считаешь - это нормально, когда человек несколько лет живет сычом? Заживо похоронил себя в лесу, зарос там, как леший. Бирюк - бирюком.??? - У Лешки трагически погибла жена, - пояснил Ярослав, и??Лидия ответила, не раздумывая: - Это такая редкость сейчас - хранить верность. Даже живым.??? - Другого я от женщины не ожидал, - ухмыльнулся Слон, противореча себе. Словно забыл, что апеллировал к ее мнению минуту назад, - Ладно, могу извиниться, если он такой чувствительный.??? - Оставил бы ты его в покое, - возразил Ярослав. Лидия закусила губу, словно раздумывала о чем -то. Мягко высвободила свою ладонь из руки Ярослава, -?Я сейчас. - Алексей, ты не мог бы помочь? Там стол надо развернуть, - услышали они. - Не боишься? - язвительно кивнул Слон в их сторону. - Не боюсь. - Ну Лехе сейчас хоть батальон баб подкати, он не посмотрит. А со стороны Лидии не может случиться? - А что со стороны Лидии может случиться? Ничего не может случиться, - отрезал Ярослав. - Конечно, конечно, - уже откровенно подначивал?Слон, - Скажи еще, что она особенная. - Ты достал, Влад. Да, особенная. Да, все серьезно. Еще вопросы есть? ?Гальцев на самом деле оставался спокоен: во-первых, Лешка сейчас безопасен, как младенец. Кроме того, тому всегда можно было доверять. А в действиях Стрельцовой Ярослав вовсе не видел ничего предосудительного. Ежу понятно - решила отвлечь мужика от воспоминаний. - Да ладно, Галл, не кипятись. Ты же знаешь Слона, надоест подкалывать - успокоится, - попробовал разрулить ситуацию?Мельников. - Не успокоится - помогу, - Ярослав круто развернулся.??
?- К чему это все? Посидели бы, как всегда, - посетовал он, окинув взглядом профессионально сервированный стол. - Посидим, кто ж против, - Слонимский подмигнул, - Парадно-официальную часть переживем и посидим. У меня в кабинете отдельно все приготовлено. Разумом Ярослав понимал, что Слон прав. Если бы виновником торжества был кто-то другой, то он и сам счел подобное место подходящим. Но лично ему неуютно на "формальных" мероприятиях: ни расслабиться, ни поговорить душевно, как в тесной компании. И если на чужом вечере можно спрятаться в конце стола, то, находясь в центре всеобщего внимания, сделать это невозможно. - Сколько я должен? - логично, если "поляну", хотя бы часть, оплатит он. Но Влад почему-то обиделся: - Ты охренел на радостях? Ясность внес Серега: - Слон у нас теперь заместитель начальника кафедры материального-технического обеспечения. Ему ничего не стоило. - Давно? И молчишь, - Ярослав испытывал неловкость, хотя и понимал, что при такой должности организовать стол - не проблема. Тем не менее пообещал себе, что потом все же рассчитается. Он приготовился к долгим торжественным речам. Сейчас начнется: про воспитание кадров, про верность долгу; через пару-тройку рюмок пойдут скрытые намеки на уволившихся из армии. Но Слонимский-старший, а вслед за ним Мухин поздравили коротко и по существу. Разве что первый тост, произнесенный заместителем ректора, отличался некоторой пафосностью. Впрочем, и он был недолгим. Кашин, как старший из присутствующих, собственноручно наполнил водкой граненый стакан и нетерпеливо уставился на Гальцева. - Медаль, - тихо подсказал Давыдов. Точно: традиция. Чувствуя себя дураком от собственной рассеянности, Ярослав вытащил награду, передал полковнику. Тот, опустив ее в водку, протянул стакан. Выдохнув, Гальцев залпом выпил. Лидия то ли с ужасом, то ли с сочувствием пододвинула к нему тарелку. После ужина в кафе есть не хотелось, но Гальцев послушно закусил, чтобы не развезло. Ему еще Лидию провожать. Может, дальше водой обойтись, как это делают некоторые, кто органически не переносит алкоголь? ?? ? Нет, перед ребятами тоже хитрить не хотелось. Лучше уж ограничиться парой стопок, и все. Чтобы не получилось, как?пару лет назад, когда Слон? уговаривал "пропустить?еще по пять капель".???"Пять капель" перешли в пять пузырей на троих. Серега Русаков после дежурства пил немного, и основной удар пришелся на их со Слоном печень.?Закончилось тем, что рука?Гальцева?не хотела слушаться хозяина. Перепутав цифры на кнопках телефона, вместо такси два раза упорно набрал номер? Вершининых.??? Димка был в командировке, от помощи Альбины Ярослав отказался. Во второй раз Алька вздохнула: "Сиди уж, где сидишь, а то еще в милицию заберут". Впрочем, сам он плохо помнил происходяще - по старой "доброй" привычке память отказала. Зато??потом ?в красках описала? Вершинина. Ярослав долго шарил по карманам в поисках ключей от квартиры. А когда Альбина захотела помочь, заявил, что ей, как замужней женщине, должно быть стыдно за такие поползновения. И что пожалуется ее мужу, что она приставала.??В результате после такого рассказа было стыдно самому. ?Через?несколько?месяцев история повторилась на дне рождения Слонимского. С той разницей, что Влад порывался доставить?Гальцева?домой сам. Но приехал Димка, в этот раз отсыпавшийся после "суток". Правда, почему-то? в результате оказались дома у Вершининых, где продолжили уже втроем... За Димкино "знакомство" со Слоном, потом снова за день рождения,??за хозяйку, которой впрочем самой дома не было.??А потому оценить их красноречие было некому. Алькино?появление?Гальцев?помнил уже смутно. На следующий день он боялся представить себе, что потом Димке было от нее. Тот отмахнулся одной фразой: "Нормально все".?? Альбина , когда он с тем же вопросом пристал к ней, резюмировала:?? - Закусывать надо.??А лучше заканчивал бы ты вместе со своим Слоном ?пить,??не доведет он тебя до добра.? ? ?Гальцев, в общем-то , подумал так же, иначе и правда недолго влипнуть в историю.?? Тем более? надо не поддаваться на провокацию сегодня , чтобы не было потом стыдно перед Лидией.
Он старался включать ее в разговор, и через какое-то время показалось, что она освоилась в мужской компании. - Как по-арабски - "Поздравляю"? - Стрельцова, склонившись к его уху, слегка чокнулась бокалом шампанского с его стопкой. - Кто?..- Гальцев оборвал себя на полуслове. Догадаться было нетрудно: Лидия оставалась наедине с Сухановой. Шутливо отмазался: - Я все забыл, поэтому знаниями блеснуть не могу.?? Лисенок в тон ему хитро отбила: - Учти, я жутко любопытная. - Да? По твоей реакции на улице не скажешь: наверное, я не слишком интересный собеседник. - Неправда! - горячо возразила Стрельцова, - Просто не хотела перебивать тебя. Ты интересен: и как собеседник, и как... - почему-то стушевавшись, запнулась. Отпила глоток шампанского, - ...И как человек. Показалось, что она хотела сказать что-то другое, но и эти слова вызвали в нем прилив нежности и немедленное желание увести ее отсюда. Прямо сейчас. Но пришлось выслушивать очередное - на этот раз Слона - поздравление. Ярослав, как и обещал себе, пропустил тост. Пока остальные выпивали, незаметно поменял местами свою полную стопку с - чистой, стоявшей рядом с тарелкой Лидии. А потом отвлекла Суханова: - Лидочка, Вы помните о моей просьбе? Та встала из-за стола. Ты куда? - Гальцев мягко остановил ее за рукав. Стрельцова загадочно ушла от прямого ответа: - Мы сейчас вернемся. Майя чему-то довольно улыбнулась. Давыдов - понимающе. И только Слонимский не мог обойтись, чтобы не подначить: - Да-аа. Совсем ты,?Гальцев, плохой стал. Влип так влип... Не успеешь оглянуться, как раз - и в дамки. - Ты все-таки напрашиваешься,??- вполне добродушно огрызнулся Ярослав, расслабившись от тепла и водки. - Не поможет, - прокомментировал Лешка, - Это не лечится. - Правда, Слон, ты иногда не знаешь меры, - поддержал Русаков, - Что прицепился? А ты, Ярослав, не обращай внимания. Это он от зависти. Девочка хорошая, стоящая. ?- Ну-ну... - бросил Слонимский, - Поживем - увидим. Зря не обратил внимания на этот намек. Привычно думая, что Влад ляпнул без задней мысли, а по обыкновению - по глупости. Но, как говорится, знать бы где упасть...
Появление Майи и Лидии было встречено гулом одобрения. На четырех больших блюдах горками громоздились знаменитые сухановские лепешки. - Майя Дмитриевна, - забирая из рук Лидии тарелки, смутился от такого внимания Ярослав, - Зачем Вы... - Тепленькие еще, - догадался подбежать с другой стороны к Сухановой Слон, - А запах! - Вам персонально, Владислав, - поддела та, подмигнув Гальцеву, - С сыром. - Мои любимые... - и запнулся под смех посвященных в ту историю, - Ну, Майя Дмитриевна! Любите Вы вспоминать...
Постепенно, как это обычно водится на больших мероприятиях, все разошлись по компаниям. Сухановой, засобиравшейся домой, вызвали такси. Естественно, она пыталась возразить, но Ярослав вышел из спора победителем. Решив удостовериться, что Майя действительно сядет в машину, вышел проводить. Заодно и самому не мешало проветриться: резко заболела голова. - Вот что я хотела отдать, - преподавательница протянула конверт, - Письмо - копия официального, с содержанием знакомы многие. И Владислав, и в деканате настаивали, чтобы оно было зачитано на награждении. Суханова гордо улыбнулась: - Но я отвоевала! Мне показалось, что Вам не захочется слушать при всех. Правда, я позволила себе перевести с французского. - Спасибо, - Ярослав сумел понять на обратном адресе имя международного комиссара, под чьим руководством он служил в Африке, - Вы правы. Не люблю я всей этой шумихи. - Я так и подумала. Но все равно рада, что стала свидетелем Ваших успехов. Можно мне сказать не как учителю? - Вам можно все, Майя Дмитриевна, - абсолютно искренне заверил Гальцев. - Знаешь, сынок, главное - ты сумел сохранить в себе человека, - от этого тихого "сынок", от резкого порыва морозного ветра защипало глаза и горло колючими иголками. Наверное, на сегодня действительно хватит пить: он становится сентиментальным, чего раньше за ним не водилось. - А на Владислава не обижайся, он хотел как лучше. И еще, - Суханова придержала дверь, открытую Гальцевым, - Мне понравилась Лидия. Очень. Мне бы хотелось, чтобы у вас с ней все получилось. - Скажу Вам по секрету, - смутился Ярослав своей откровенности, - Мне тоже этого очень хочется. - А знаете, что важно в отношениях? - Что?- послушно склонил голову Гальцев к Майе, уже севшей в такси, - Уважение? - Это само собой. Но не только. Одним из главных является умение иногда сдержать свою, скажем так, негибкость. Ярослав расхохотался тому, как деликатно, но при этом точно дала преподавательница оценку его прямолинейному и категоричному характеру. - А если, скажем так, объект внимания проявляет упрямство? - Тем более. Кто-то должен первым пойти на компромисс. Только не спрашивайте: "почему я". Именно с этого вопроса и начинаются взаимные обиды и претензии. Надо уметь уступать в малом, чтобы выиграть в большем. - Майя Дмитриевна, можно мне, в свою очередь, спросить? Та кивнула. - Признайтесь, в тот день, когда мы с Владом пришли на пересдачу, Вы уже для себя приняли решение остаться? А остальное было проверкой для нас? Суханова, казалось, задумалась. - Да какая теперь разница, - с хитрой улыбкой вывернулась и вновь посерьезнела, - Главное, что Вы эту проверку прошли. И не только эту. - Командир, довезешь до места, - Гальцев протянул таксисту деньги. - Что это Вы удумали, я в состоянии оплатить сама, - запротестовала Майя, на что Гальцев бесстрастным тоном поймал на слове: - Майя Дмитриевна, надо уметь уступать в малом. Прижимая к себе подаренные розы, та звонко расхохоталась.
Проводив взглядом отъезжавшую машину, Ярослав сгреб с крыльца пригоршню снега и протер лицо. Стряхнул с рук остатки колкой крупки. В голове начало проясняться. Поднялся наверх, и от увиденного хмель окончательно выветрился. Слонимский, с подозрительной настойчивостью угощавший Лидию шампанским, в этот раз перешел все границы. Долго соображать, что тот задумал, не требовалось. Вывод напрашивался сам собой. Ну, Слон! Достал! Напросился - теперь пусть пеняет на себя! ------------------------------ 1) Раздел "Личные качества" - графа характеристики ООН, даваемой по итогам работы в миротворческих миссиях.
2) Представление - имеется ввиду ходатайство о награждении государственной наградой, раньше направлялось командующим международным контингентом ООН в адрес нашего командования.
Приятно, когда становишься свидетелем значимого события в жизни любимого человека. Теперь Лидия не жалела, что дала себя уговорить пойти на вечер, что познакомилась с друзьямиЯрослава. Вот только сам виновник торжества был, по-видимому, не в восторге. То ли от повышенного внимания, то ли жалел, что позвал ее с собой. Его настроение изменилось еще в тот момент, когда он, спустившись со сцены, направился к выходу.
?? Потом неподвижно стоял в холле, уставившись в окно. Стрельцова?хотела подойти, но что сказать - не знала. Почему-то показалось, что от ее поздравлений Гальцев смутится. Давыдов, показавшийся в дверях через несколько минут, подтвердил опасения.
- Пусть один побудет, - и на нерешительное "Но...", пояснил, - У нас иногда так бывает: когда другие искренне рады, самому хочется спрятаться.??
- Я конечно,? не понимаю в вашей специфике, но разве одному сейчас лучше? - Лидии на самом деле хотелось понять, что движет?Гальцевым, какие чувства он испытывает сейчас.??
- Когда проходит столько времени, только забываться начинаешь, и вдруг напомнили.??Неприятные ощущения. Даже если ты уверен, что делал все правильно. Понимаешь, о чем я???
- Кажется, да.
Похоже, воспоминания такого рода не отпускают быстро. Ярослав принимал поздравления, слушал, как все смеются и разговаривают. Казался беспечным, выдавливал из себя добродушие, но в какой-то момент Лидия угадала во взгляде затаившуюся боль, которая долго пряталась внутри него. Захотелось развеять ее легким прикосновением, нежным поцелуем, теплыми словами о том, что она понимает его и... любит. Но лишь смогла наравне со всеми произнести стандартные слова, вызвав натянутую улыбку в ответ.
Держался он с таким достоинством, что Стрельцова почувствовала гордость, хотя, наверное, не имела права на это чувство, как не имела еще прав на самого?мужчину. За столом он оживился, охотно поддерживал разговор и постоянно касался ее руки, словно боялся, что Лидия исчезнет.
Он отлучился лишь однажды - проводить Майю Дмитриевну. А Влад устроил целую экскурсию по факультету. В отличие от большинства однокурсников, вышедших покурить, Слонимский, по его собственному выражению, "не травился дымом". Поэтому "охотно" взял на себя "почетную обязанность развлечь гостью". Стрельцова не возражала: с Владом было легко, несмотря на показную манеру общения. Кроме того, не терпелось узнать о Гальцеве больше. Слонимский словно читал мысли, потому что подводил ее то к одной памятной стене, то к другой, где мелькала фамилия Ярослава.
"Наши выпускники - отличники"... "Боевой путь офицеров" - Сербия, Африка, Северный кавказ...
- Я не удивлена, - улыбнулась Лидия, когда Слонимский ткнул пальцем в четвертую фамилию сверху в "Уголке славы". Только прочитать, чем именно заслужил Гальцев "висеть" на очередном стенде, не успела. Потому что Влад потащил ее дальше.
- Ты пока смотри, я сейчас.
Он скрылся в кабинете напротив, но через несколько минут высунул оттуда голову:
- Заходи, тут кое-что поинтереснее есть. День выпуска, - Влад кивнул на групповой снимок, висевший над его столом, - УзнАешь виновника торжества?
И не дожидаясь ответа, переключился:
- Предлагаю выпить за него, - в одной руке уже держал наготове рюмку водки, в другой - бокал игристого вина.
- Может, стоит подождать остальных? - зная свои возможности, Лидия решила, что ей на сегодня достаточно. В компании можно и "затеряться": кто станет обращать внимания, пьет ли она вместе со всеми.
- Это надолго: пока покурят, пока наговорятся, - Влад шутливо чокнул стопкой о ее фужер.
Лидия, пытаясь сходу отыскать лицо Ярослава на фотографии, автоматически поднесла бокал к губам.
Сделала символические пару глотков, чтобы не обидеть Слонимского. Больше не смогла - шампанское показалось неприятным и отличалось от того, что она пила за общим столом. Не играло пузырьками, словно выдохлось, а во рту отдавало горечью. Скорее всего, действительно хватит пить: уже и вкуса не чувствует.
- Э, нет! Так не пойдет! - опрокинув свою стопку, запротестовал Владислав, - По случаю награждений и званий все пьют до дна.???
- Мне, наверное, уже достаточно, это много для моего организма. К тому же я пила уже сегодня.
- Да ладно? - почему-то вдруг обрадовался Слон, - Небось, что-нибудь слабенькое? "Шампусик" тоже быстро выветрится. Ничего не будет!
В это время на кафедру залетел Гальцев, словно озабоченный тем, что однокурсник стоит близко к ней.
- Слон, тебе ясно сказали: достаточно, - Ярослав буквально выхватил бокал из ее рук. С подозрением, пристально уставился на Влада.??
- Лид, - даже не взглянув в ее сторону, деловито распорядился, - Ты там не все посмотрела. Лешка составит тебе компанию.
- Галл! - в свою очередь Алексей словно хотел помешать, - Может, лучше потом?
- Ярослав, - попробовала отвлечь внимание сама, - Может, ты покажешь? А еще лучше, все вместе пойдем.
- Лид, я быстро, - уже спокойнее и мягче отреагировал тот, - Нам потолковать надо. Тебе будет неинтересно.
Спокойствие Гальцева казалось мнимым, а срочный разговор - только предлогом. Что-то явно назревало: уж больно его поведение смахивало на то, что было перед дракой с Олегом.
Впрочем, ничто не мешало ей "рассматривать" фотографии поблизости. Давыдов в свою очередь остановился в широком проеме дверей. Но она без труда могла наблюдать за происходящим.
- Слон, а еще шампанское есть? Налей-ка мне!
- Шипучка - это несерьезно. Давай по водочке махнем лучше.
- Что же добру пропадать, - Гальцев схватил со стола бутылку шампанского, прежде чем Владислав успел убрать, глотнул прямо оттуда, - Тьфу. Ну ты и...
- Лех, не вмешивайся. А ты, Слон, порядочный...продолжать не буду, русский язык богатый. Сам выберешь, кто ты есть.
- ?Не понял... Наскочил ни того ни с сего.
- Ни с того ни с сего, значит?! Ну, конечно, мне ж показалось, - Ярослав со стуком вернул бутылку на стол.
Неужели ревнует? - промелькнуло в голове. Он-то, в отличие от самой Лидии, принимал всерьез игру Влада. Ей, прошедшей через подобные расшаркивания, стали неинтересны такие сомнительные знаки внимания. Разве что забавны, и только. Все было знакомо и до мельчайших деталей предугадываемо. Поэтому Стрельцова нисколько не была впечатлена поведением Слонимского. Единственное, что заинтересовало, как могли подружиться два таких разных человека.?
А теперь и вовсе показалось, что его маневры были рассчитаны не столько на нее, сколько на самого Ярослава. Было заметно, что реакция Гальцева забавляла Слонимского.
-?Галл, что ты сыр-бор устраиваешь. У тебя? слишком? богатое воображение. ???
- Ты можешь сколько угодно строить из себя идиота! Сочиняй знаешь кому!?? - Гальцев?все больше выходил из себя, - Но из меня дурака не сделаешь! Все неймется! Экскурсовод недоделанный!
- Ярослав! - Лидия ничего не понимала. И кажется, объяснять ей никто ничего не собирался. Она видела только одно: ссора вспыхнула из-за нее.? И раз вмешаться ей не позволят - это совершенно ясно, то остается единственный выход:??
- Ярослав, - повторила она тише, когда тот оглянулся, - Я пожалуй, прогуляюсь ненадолго.
- Что такое?
- Голова немного болит.
Если она и преувеличила, то чуть-чуть. Самую малость. Если и захмелела, то немного. И правда, не стоило пить шампанское после вина.
Ярослав озабоченно накинул ей на плечи свою куртку, но вопреки ожиданиям не спешил идти сам:
- Сейчас догоню. Застегнись как следует, там ветрено.
Или все же Гальцев озабочен тем, что Влад наливал ей, и она выпила чуть больше? Помедлив уходить, Стрельцова услышала:
??- Ну ладно, хорошо. Но всего пару капель. Для "запаха".??
- Пару капель, значит?!
- Я ж как лучше хотел. Для тебя.
- Для меня?! А я тебя просил? Все, хватит! Больше не звони мне, не приезжай! И вообще...
- Да подумаешь! И главное, было б из-за чего!
На улице она прислонилась к перилам , ухватив прибежавшего Ярослава за руку, чтобы не кинулся назад выяснять отношения. Но к ним уже спускался Давыдов. За ним, на ходу застегивая бушлат, показался Слонимский. Которого Гальцев, если мог, испепелил бы взглядом:
- Ну что клоун? Доволен????
- Лид, ты это... - было заметно, что просить прощения Слон не привык, - Извини. Я не знал, что на тебя подействует.??
- Ты здесь ни при чем, Влад, - отпустила она руку Ярослава, - Для меня даже такая доза алкоголя бывает большой.
- Вот, видите. Я ни причем, - обрадовался Слонимский. Гальцев проигнорировал друга.
- Лид, сколько ты выпила, пока меня не было?
Стрельцова засомневалась, не переигрывает ли и поспешила заверить:
- Да почти нисколько, пару глотков. Все нормально, правда, - улыбнулась, погладив кончиками пальцев по его руке.
Пообещав себе, что последний раз пускает в ход женские уловки, чтобы добиться своего. А то, пожалуй, войдет в привычку вечно кокетничать. И надоест Гальцеву. Впрочем, Ярослав растаял под ее взглядом. Успокоился.
- О, все нормально, - опять эхом отозвался Слонимский, но только подлил масла в огонь. Мужчины одновременно как-то странно посмотрели на того. Гальцев - зло, Давыдов - с тем выражением, с каким смотрят на обреченного больного, которому уже ничем не помочь.??И Лидия заподозрила, что дело все-таки не в шампанском. Вернее, в шампанском, но не в его количестве. В общем, она запуталась в догадках и не знала, что думать. Ясно одно: это не было ссорой подвыпивших друзей. Ярослав на самом деле серьезно задет.
- Нормально! - передразнил он, - А награждение?
- С награждением-то что не так?
- Все не так! Устроил цирк! Я что - объект для развлечений???? - Ярослав засунул обе руки в карманы брюк и картинно поклонился.
- Не понял! Я для кого старался? - Слонимский ? натянул на себя маску искренне растерявшегося человека, но этим окончательно вывел Гальцева из себя.
- Скрывать зачем???
- Кто скрывал? В приглашении значилось!- не выдержав, вспылил Слон? в ответ , - Кто виноват, что ты не проверял почтовый ящик. Это потом, когда стало понятно, что ты забыл про встречу, сюрприз решили устроить.???
- Правда, Ярослав, ребята как лучше хотели, - Лидию, попытавшуюся вмешаться, мягко, но твердо отстранили от разговора:??
- Лид, давай я сам решу, что для меня лучше.
Правда, кажется, Гальцев сразу пожалел о сказанном в порыве злости, потому что попытался взять ее за руку. Но она уже сделала шаг назад, молча проглотив: сейчас не место высказывать, что она думает о командирских замашках.
Да и пора привыкнуть, что женское мнение часто на последнем месте в мужском списке. Только все равно в душе подспудно назревала обида. Поддержка пришла, откуда не ожидала:
- Лид, это бесполезно. Если Галл завелся, объясняй - не объясняй. Искренне как лучше хотели: чтобы не в военкомате, пОходя, а в соответствующей обстановке.?? Наградной лист пришел уже месяц назад. Решили приурочить к юбилею ?факультета. Я предложил, все поддержали, - пропыхтел Слон возмущенно и как мантру повторил, - Как лучше хотел. Лех, хоть ты втолкуй ему.
- А что Леха? - открестился Давыдов, словно снимая с себя ответственность, - Я тебя, Влад, предупреждал.
- Как лучше? Зная, что я терпеть не могу всей этой показухи?!
- Ах, скажите, пожалуйста, какие мы скромные, - к Владу вернулся насмешливо-показной тон, - тоже мне, Штирлиц.??Боец невидимого фронта.
- Не понял... - теперь растерялся Гальцев.???
??- Только им вручают с глазу на глаз, в отдельном кабинете, спустя много лет.??Ты еще скажи: " воевал не за?награды". А я считаю: заслужил - пусть об этом знают. Это, между прочим, не только тебе нужно. Не задумывался, что Майя, Кашин, остальные, кто нас всему научил, могут гордиться? Это частичка их труда тоже.
Слонимский излагал свои доводы с некой патетикой, но по сути был убедителен. Лидия внутренне понимала, что он хочет сказать. Вот только Гальцева это еще больше возмутило:
- Это демагогия! Да пошел ты! Иди на трибуне вон выступи, там?впечатлятся?твоими речами.???
- Если от этого будет толк, то и пойду, и выступлю. А знаешь, какой набор был в этом году на первый курс? Вдвое меньше, чем наш выпуск.
- Я -то здесь причем?
- Быть военным сейчас непрестижно! Надо какой-то пример подавать! А кому, если увольняются?
- Ах, вот ты к чему клонишь! Я свое отпахал, между прочим! Тогда как ты...
- Что я? Продолжай! Просиживаю одно место за спиной родственника? Хотя ты знаешь, почему я на этом самом месте сижу.
?Лидия переглянулась с Алексеем:
- Может, нам с Ярославом лучше уйти? Нехорошо как-то, если поссорятся окончательно.
- Не обращай внимания. У них это давняя тема, для обоих больная, - но все же счел нужным вмешаться, - Так, спорщики, все...брейк. А то и правда наговорите друг другу, потом жалеть будете. Пошли лучше под "нашу" пропустим по одной.
Лидия не знала, как относиться к увиденному: чувствовала себя лишней, при этом мужской разговор напомнил о поговорке про больших детей.
Остаток вечера она держалась с Ярославом ровно и немного отстраненно. И когда тот крепко взял ее руку, чтобы подняться в кабинет Слонимского. И когда обращался, пытаясь втянуть в общий разговор. Со стороны могло показаться, что ничего не произошло, но сама Стрельцова не чувствовала ни той душевной близости, какая была в кафе. Ни того понимания, которое возникло у них в начале институского вечера. Когда Давыдов пел под гитару, а после пили "третий" тост, и все встали, молчаливая обстановка пришлась как нельзя кстати под ее настроение.
Немного отошла, когда прощались с Алексеем.
- Гальцев, звони. Я еще пару дней буду у своих.??
- Ты говорил, что ночным сегодня уезжаешь.??
- Ну надо было как-то тебя уговорить.
- И ты туда же. Да ну вас всех.???
- Ярослав, что ты как маленький, в самом деле. И так редко видимся.
- Кто виноват? Тебя ж не вытащить из леса.
Сам приезжай. Вернее, приезжайте, - поправился Давыдов, - Зову-зову уже какое лето. А он, Лид, все на занятость ссылается.
- Приедем, - ?Ярослав вновь сжал руку Лидии, выражая тем самым просьбу поддержать его.
- Ну... - замялась?Стрельцова, - Если это удобно.??
- Да что тут неудобного???- ожил Алексей, - Все, договорились. Как потеплеет, жду.
Прежняя натянутость вернулась, когда Гальцев провожал ее домой. Оба пытались заговорить на посторонние темы,? но натыкались? на взаимные односложные "да" - "нет". Мотивы претензий Ярослава к Слонимскому и их спора были до сих пор непонятны.
И обида за пренебрежительный тон, с каким он осадил ее в присутствии других, не отпускала. Нет, в ней говорило не уязвленное самолюбие, это была вполне осознанная реакция на очередную попытку указать женщине ее место. Мириться с таким отношением лично она больше не намерена. Хватит, проходила! Гальцев вел себя ничуть не лучше Волкова. Захотел - отодвинул на второй план, захотел - приблизил. И хотя понимала, что он одернул ее непреднамеренно - просто попала под горячую руку - тем не менее делать вид, что ничего не произошло, не собиралась. Пусть прочувствует.
Причем сам он все больше и больше хмурился. Рядом с ней шла каменная глыба, погруженная в свои мысли.
Тогда она решила, что прямота в этой ситуации - более действенный способ выяснить причину мужской разборки и ?одновременно вытащить Гальцева?из скорлупы. ??
- Ярослав, я что-то не так сделала????
- Что ты могла сделать не так? Все нормально, - в голосе? все тот же лед, но хоть ответ получила развернутый.???
- Не надо было мне идти.??Как-то неудобно получилось , ты из-за меня поссорился с Владом.??
-? Не стоит переживать, у Слона шкура толстая. Созвонимся через пару дней.
- Тогда почему ты? хмурый, словно злишься???
- Я не злюсь...???
- Я вижу. Ты уже жалеешь, что позвал меня на вечер.
?-? Лид, да ты что! - наконец ожил?Гальцев, - Не жалею. Ничуть.
- Понимаю, ты не любишь повышенного внимания, еще я влезла, куда не просят, - невинно затеребила она пуговицу на шубке, - Надо было мне запомнить твои слова.
- Какие? - непонимающе проследил за ее движениями Гальцев.
- При первой нашей встрече, в клинике. Помнишь, ты сказал, что вас нельзя беспокоить, когда спите, приближаться, когда едите, выясняете отношения?
Гальцев с минуту соображал, потом звонко расхохотался:
- Ну ты даешь! Надо же, запомнила. Вообще-то я говорил про собак, - поправил он, когда прошел первый приступ смеха, - Про "нас" ты додумала сама.
Лидия скептически хмыкнула, давая понять, что до сих пор не видит разницы. Но напряжение, тяготившее их обоих, отступило. Стена отчуждения, которую они возвели сами, начала рушиться. Лидия внутренне оттаяла, но по-прежнему считала, что в первую очередь взаимной холодности способствовал Ярослав.
- Извини меня, - дошло-таки, что обидел, - Сорвался. Но злюсь не на тебя.
- На Владислава? Из-за награды? ?Он старался.
- Да... не только в награде дело. А в целом, - ?Гальцев?замялся, - Вечно он изо всего устраивает цирк.
- Ты про шампанское?
Гальцев помрачнел опять, и Лидия поняла, что попала в точку.
- Что с ним не так?
- С чего ты взяла? Все нормально. Просто сама говорила, что не переносишь много алкоголя.
- Ярослав... - Не отстанешь ведь????
И когда Лидия замотала головой, нехотя выдал:??
- Ладно. Что такое "северное сияние" - знаешь???
- Конечно. Природное явление? на севере, - удивилась Лидия, недоумевая, какая здесь связь с шутками Слонимского.??
- Нет, - рассмеялся?Гальцев, но вышло у него это как-то натянуто, - я имею ввиду напиток.??Ну... что такое "ерш" знаешь????
- Кажется, водка? с пивом, - поморщилась Лидия??
- Правильно, "Северное сияние" - тоже водка , только с шампанским. Тебе вкус не показался странным???
- Немного горькое. Так он налил мне в шампанское водки?
- Шутки у него такие, дурацкие, - Ярослав виновато поправил соскочивший ремешок сумки на ее плече, - Я тоже хорош, проглядел.
- Да я немного и выпила.
- Ну да... Плохо стало. ??
- А кто тебе сказал , что мне было так уж плохо. Я не могла спокойно смотреть, как вы устраиваете петушиные бои.? Ударило немного в голову еще за общим столом. Так после вина неудивительно. Зачем он это сделал?
Гальцев?вздохнул, задумчиво потер кончик носа, сомневаясь, стоит ли ей рассказывать.
- Ярослав! - нетерпеливо стряхнула снег с капюшона. Гальцев?, словно предстояло сделать признание в преступлении века, сдался, оправдываясь:
? - Ладно. Только имей ввиду, я ни сном ни духом не подозревал о том, что он задумал. Никак не мог подумать, что Слон решится проделать такое. Если хоть мысль допустил бы - не пошли бы на встречу. Когда мы учились, Слон придумал угощать таким коктейлем девчонок.???
- Для чего ????
Гальцев?в который раз замялся:
- Лид, зачем тебе знать? Достаточно того, что я вовремя заметил, и ты назавтра не будешь мучиться головной болью. Гляди, закат какой! Эх, жалко, зима. Сейчас и правда бы, махнуть к Давыдову. Поедем летом? Ты б поехала со мной?
- Не переводи разговор на другую тему. Расскажешь - поеду, - серьезно согласилась Стрельцова, - Зачем вы делали это самое "Северное сияние"????
- Что ж такая любопытная-то! Проверяли, насколько теряется контроль.?? Действие - убойное и быстрое. ?
- То есть насколько мы доступны? - наконец дошло до Лидии.??
- Да, - вынужден был признаться?Гальцев?под ее напором, - Вот ведь? не успокоишься, пока не выведаешь все???
- И ты тоже участвовал?
- Для себя нет. Без надобности. Но подыгрывал, -? Ярослав, казалось, теперь стыдился глупых юношеских поступков. Лидия подумала, что это действительно глупо. Но это настолько не вязалось с нынешним?Гальцевым?- серьезным и прямолинейным - что она поверила.
А вот? легкий укол ревности к его прошлому ощутила: конечно, зачем ему было прибегать к проверкам. Он и так способен вскружить голову, подпаивать девушку для этого необязательно.??
- Что же ты меня не проверил?
- Лид. Да ты что? Это давно было, - по своему понял ее?Гальцев: как разочарование в нем. Или как обвинение, что он был способен был на такие глупости, - Ну Слон: пусть только попадется на глаза.??
- И все же????
?- Зачем? Я и так знаю, что тебе можно доверять. ??
- А может, ты наоборот, испугался, что я могу позволить себе лишнее? -? Лидия сознательно поддела?Гальцева, раззадоривала , поддастся ли он на провокацию. И все та же глупая ревность не давала ей успокоиться.???
- Лид, ну что ты такое говоришь, - обиженно возмутился Ярослав, -? Я же знаю, что ты серьезная. Даю честное слово, что по отношению к тебе никогда бы не позволил подобной глупости.???
- Да что ее разглядывать, - застеснялся?Гальцев, -? Медаль как медаль. У Димки наверняка видела.???
- Ну так-то Димкина, а то твоя. И потом - он тоже не любит, когда расспрашивают. Алька тайком от него показывала.?? Ярослав,?ну пожалуйста.???
Тот протянул ей коробочку.??
Лидия достала оттуда медаль, и встав под свет уличного фонаря, положила ее на ладонь.??
Провела пальцем по ободку,?погладила выпуклую поверхность.
?- За что ты ее получил???
- Ты же слышала текст сопроводительного листа, дальше - секретная информация, - отшутился он, но Лидия настойчиво продолжала ждать:
- Я предупреждала, что любопытная. ??
- ? Мы вышли на одну крупную группировку, занимающуюся торговлей детьми и женщинами. В Африке иногда чуть ли не в открытую можно купить у родных долларов за пятьдесят. Мальчиков переправляли к местным колдуньям для варварских жертвоприношений культу местного божества Ямда. Девочки, предназначенные для продажи в сексуальное рабство, ценятся больше. Вместе с детьми пропала сотрудница французского Красного Креста. У местных бытует поверье, что, если переспать с белой женщиной, которую ввести в транс с помощью сильнодействующих возбуждающих галлюциногенов, можно излечиться от СПИДа. А так как там чуть ли не каждый второй в целях профилактики встанет в очередь, страшно представить, что ее ждало.
- Дикость какая.
- Вот именно. Мужики, которым приходилось наблюдать последствия ритуалов - здоровые, с крепкой психикой, многое повидавшие в "горячих точках" - не выдерживали вида жертв. **
- Вы успели?
- Слава Богу, да.
- А где именно ты служил?
- В пограничной зоне между Эритреей- есть такая маленькая страна - и Эфиопией.
Рассказ Гальцева был лаконичен, тем самым он давал понять, что большего от него не добиться. Ее сегодняшняя обида казалась теперь мелочной и несущественной на фоне того, что пришлось пережить Ярославу. В том, что он много видел и пережил - Лидия не сомневалась. Понимала, что он не рассказал и десятой части того, что мог бы. И продолжала выпытывать понемногу:
- Ярослав, не жалеешь, что ушел из армии????
-?Иногда бывает. Когда надоедает бумажная работа, кажется, что я не на своем месте. И что гораздо больше пользы принес бы там, где что-то умею лучше.???
- Неправда, ты хороший руководитель. А как называется твоя? специальность???
- Это-то тебе зачем?
- Интересно.
- Добывание и обработка разведывательной? информации.???
- А второе высшее? Почему ты решил стать юристом???
- Откуда знаешь? Альбина поведала???
- Ну-у, - уклонилась от прямого ответа Лидия: сдавать Крылову, случайно сболтнувшую про юридическое образование начальника, почему-то не хотелось. Да и в принципе, Алька тоже могла рассказать.
- Если точнее, военный юрист, по правовому обеспечению национальной безопасности.??Поступил еще на службе в армии. Так сказать, как образцово-показательный пример для остальных. По "предложению" командира части. А любая такая просьба должна расцениваться как приказ.???
Хотя надо сказать, мне еще и отца хотелось "умыть". Он считал, чтобы исполнять чужие приказы, много ума не надо.??И что со временем военные? тупеют от однообразия и от того, что не надо думать самому.??
Если бы было светло, то Ярослав мог заметить, как она покраснела, "узнав" в его отце саму себя.???
- Ярослав, помнишь тот вечер, когда мы у?Вершининых?были ...И я... - замялась Лидия, и боясь напомнить, и считая необходимым??извиниться наконец за свою бестактность.
- Это когда во дворе стояли????
-Да...??
- Разве такое забудешь,? - со смехом потер щеку Ярослав.????
- Прости меня, пожалуйста.??
- Лид, извинялась уже, сколько можно.
- Я за другое, - покачала головой?Стрельцова.
- За? что тогда???
- За примитивность мышления. Глупость тогда сболтнула??
- Что ты вдруг вспомнила, я уж думать забыл об этом. К тому же сам спровоцировал.??
- Кстати, чуть не забыл, - тон Ярослава стал серьезным, даже деловитым.??
- Что???
- У меня тоже есть условие.??
- Какое????
- Я тебе медаль показал? Показал.??? ?
- И?
- Настала очередь расплачиваться за любопытство.
Глядя на хитрое, расплывшееся в улыбке лицо Ярослава, Лидия почувствовала подвох и притворно возмутилась, - Так нечестно!???
- На войне как на войне, - Гальцев?притянул ее к себе и поцеловал. В этот раз поцелуй оказался таким коротким, что Стрельцова почувствовала неудовлетворение. И в то же время возбуждающим, стирающим грань между реальностью и воображением.
Лидии оставалось только удивляться той мощной силе притяжения, какое на нее оказывал Ярослав.
-? Надо идти, уже поздно, - отстранился он от нее.
Дома было холодно. А может быть, ей так кажется. Потому что больше не чувствует тепла, исчезло ощущение полного единения, возникшее между ними в этот день. Особенно в последние мгновения.????Уютная тишина, которую она прежде ценила, теперь давила на уши. Лидия зябко поежилась. Прошла на кухню и закрыла форточку. Чтобы согреться, поставила на плиту чайник. Села в раздумьях за стол, в тысячный раз принявшись рассматривать на чашке давно изученный рисунок. Тонкие нежно-лиловые линии, сплетающиеся в изысканный орнамент на белоснежном фоне, обычно приводили ее в умиротворение. Но не в этот раз.
Они только что попрощались, а она уже соскучилась. Лидия почувствовала себя одинокой. Ярослав так и не осмелился переступить невидимую черту, разделяющую их. Но ведь она чувствовала, что он не хотел отпускать ее от себя. Словно выжидал ... Чего???
Может, боялся во второй раз быть отвергнутым? Или после выходки Слонимского решил, что она винит и его? Поступок Влада, конечно, выглядел неумным и бестактным, но Гальцева она ни на минуту не заподозрила. Разозлился он совершенно искренне.
И что делать с мужской нерешительностью? Может, зря она тогда, у него дома, напрямую сказала о своей неготовности? Получается, он всего лишь сдерживает данное слово и ждет ее.
.Но ведь она дала понять, что готова сделать следующий шаг в отношениях. Самый главный. Она не бежит . Не боится больше. Не скрывает своего влечения. Сколько они?еще будут бегать друг от друга?
Последнее навело на мысль о хождении по кругу в их отношениях. Что в свою очередь вызвало приступ безнадежности, и Лидия?вынужденно признала, что запуталась в собственных ощущениях.??
Из задумчивости вывел зашумевший чайник. Стрельцова выключила конфорку, налила чаю, вернулась за стол.
Машинально помешивая ложкой в чашке, решила, что нечего гадать. Может, и не стоит подталкивать Ярослава и спешить. Он обещал позвонить утром, они встретятся если не завтра, то точно в понедельник на работе.
А ощущение пустоты и скуки надо выводить из себя раз и навсегда, иначе любовь превратится в очередной недуг: когда в отсутствие любимого человека наступает апатия, все валится из рук. И когда не то что жить, дышать тяжко. Взгляд упал на блюдце с цитрусовыми дольками, которые она испортила утром. Еще одно доказательство того, до чего можно дойти в состоянии всепоглощающей влюбленности.
Надо бы выкинуть и нарезать свежих. Взяв с подоконника другой лимон, Лидия краем глаза заметила за окном на детской площадке чей-то силуэт. Тень кухонного абажура, отражаясь через стекло во встречном блеске уличного освещения, мешала видеть, что было снаружи. Она пристальнее всмотрелась в вечернюю темноту, но толком ничего не разглядела. Стрельцова щелкнула выключателем, теперь только от тонкой полоски из коридора угадывались очертания мебели на кухне.
Зато теперь можно было без труда узнать стоявшего во дворе.
Странно, почему Гальцев до сих пор не ушел? Лидия задумалась на несколько мгновение, улыбнулась. В этот момент она отчетливо осознала, как именно должна поступить.???
-------------
* Третий тост - по традиции увоенных пьется за погибших.
** И культ божества Ямда, и подобный дикий обычай лечиться от СПИДа, не говоря уж о торговле "живым товаром" действительно еще существуют в некоторых африканских регионах.
Гллава 20, начало
Волоча за собой телефонный провод и старательно обходя кухонную мебель, по-прежнему освещенную узкой полоской света, Лидия вернулась к окну. Ярослав стоял на месте, и в свете уличного фонаря было даже заметно, как долго он копается во внутреннем кармане. Вслушиваясь в длинные безответные гудки, Стрельцова призадумалась. Не покажется ли ему странным: не успели попрощаться, а она уже названивает.В нетерпении Лидия сжала трубку, словно от этого зависела быстрота его реакции.
Наконец послышался характерный щелчок соединения.
- Ярослав, почему ты не идешь домой?
- Гуляю, - раздалось то ли обиженно, то ли сердито.
- Холодно ведь.
- Я закаленный, - еще ворчливее пробубнил Гальцев. Односложные ответы все больше вызывали ощущение, что она без конца говорит невпопад. Но раз уж позвонила, надо идти до конца:
- А хочешь чая? Еще горячий.
- Уверена?
- В чем? В том, что горячий? Да, я только чайник вскипятила
- В том, что мне стоит подниматься?
- Да, - произнесла она, только теперь оснознав полностью, что Ярослава, так же как и ее, мучили сомнения. Боится, что оттолкнет его в очередной раз? Поэтому еще раз твердо повторила, - Да, уверена.
Ответом была тишина, словно Гальцев раздумывал, потом в трубке раздалось тихо:
- Я буду минут через десять.
Лидия вышла в коридор, вернула телефон на место. Присела в раздумьях на низенькую обувную тумбочку, гадая, что означают эти десять минут отсрочки. И всего несколько секунд молчания в разговоре, но она их почувствовала. Может, все же поспешила? А Гальцев так и не придумал, как помягче, чтобы не обидеть, отказать? Нет, лучше сожалеть о совершённой ошибке, чем не попробовать. Она себе не простит, если упустит возможность. Хватит сомнений.
Звонок в дверь раздался через целых пятнадцать минут. Помедлив немного, чтобы не казалось, что она ожидала здесь, в коридоре, Стрельцова поднялась, бросила взгляд в зеркало и повернула замок.
Молча наблюдая, как он расстегивает куртку, снимает ботинки, внезапно разволновалась: а что дальше? Как себя вести, как избежать неестественности?
Наверное, надо что-то сказать, сделать...
Ярослав поцеловал ее в щеку: по-дружески мило, как целуют старые добрые знакомые, приходящие раз в год на день рождения. Но внутри всё затряслось, а сердце ускорило свой ритм. Мимоходом дотронулся до нее, и она ощутила, какие у него холодные руки.
- Почему без перчаток? - найдя наконец подходящий повод нарушить молчание, вернула его утреннее замечание.
- В твоей сумке остались.
- Тогда пошли греться, - Лидия пропустила его вперед себя на кухню, - Тебе покрепче?
И не дожидаясь ответа, налила чая в большую чашку. Полезла за лимоном, так и оставшимся лежать на подоконнике.
- Тут же нарезанный есть, - заметил Гальцев, наблюдая, как она взялась за нож.
- Он несвежий, - нашлась Лидия, отодвигая блюдце с нарезанными дольками.
- Нормальный, выглядит вполне съедобно.
- Уже заветрел.
- Я смотрю, ты даже по пустякам любишь спорить.
Это она-то спорит? Да он даст ей фору! Она всего лишь не хотела лишних вопросов. Дались ему эти лимоны, ну какая разница - свежий, старый... Выражение про влюбленных, которые все пересаливают - ерунда. В ее случае точно совпадение. Она всего лишь задумалась утром и насыпала вместо сахара. Но слышать шутки на эту тему от Ярослава почему-то не хотелось. Она чувствовала бы себя не в своей тарелке. Одно хорошо: он наконец-то разговорился, повеселев в домашнем тепле.
Лидия, принявшись за нарезку нового лимона, не успела отреагировать, прежде чем Гальцев успел все-таки схватить тонкий кружочек и отправил в рот. И через секунду, конечно же, прозвучало:
- Тьфу! Лид, а почему они соленые? Ты случайно не увлеклась...
Стрельцова вспыхнула от намека. Нож соскользнул с желтой кожицы, попав прямо по пальцу.
- ...текилой... - окончание его фразы растерянно попало в унисон с ее сдавленным: 'Ой!'
Она отбросила ножик и, инстинктивно зажав палец между губами, почувствовала солоноватый привкус: рана моментально наполнилась кровью. Набухший палец бешено пульсировал.
Ярослав опомнился первым:
- Обработать есть чем? Перекись?
Лидия только и сумела покачать головой.
-Тогда давай под воду, - Гальцев открыл кран.
- Лейкопластырь в ванной, в аптечке, - подсказала Стрельцова, наблюдая, как вода, смешиваясь с кровью, становится розовой и стекает в слив. Под холодной струей острая резь сменилось тупым покалыванием. А Стрельцова ощутила себя в очередной раз дурой. Вообразила, что Гальцев догадался о ее чувствах, а он всего лишь пошутил. Понять, разочаровал ли ее такой поворот или успокоил, мешала боль, нарастающая по новой, да Ярослав, мельтешивший в поисках медикаментов.
Бросив вскользь взгляд на достаточно глубокий порез, он решил , что пластырем не обойтись, и уверенно сунулся в кухонный шкафчик со всякими мелочами:
- Тут где-то бинт должен быть. Ага, нашел.
Лидия, вытащив руку из-под воды, поморщилась от нового пульсирующего ощущения.
- Лид, что? Плохо? Дыши глубже.
- Все нормально. Дергает только.
- Неудивительно. Так полоснуть. Внимательнее с ножом надо, а не отвлекаться, - попенял он, туго забинтовывая. При этом почему-то старался отвернуться в сторону.
- Хозяйские ножи острые. Как скальпели, - пожаловалась она.
-Значит, надо поменять, - Гальцев на мгновение замер, словно смутился ее замечания, - Вот и все. Жить будешь.
- А ты специалист по оказанию первой помощи, - похвалила аккуратно наложенную повязку Лидия.
- Нас обучали, - поправил ей прядь выпавших волос, - Болит?
Ей тут же захотелось, чтобы он обнял ее, пожалел, как жалеют в детстве мамы, дуя на разбитую коленку.
Но в его взгляде мелькнуло совсем не сочувствие. Стрельцов прислонилась к стене, позволяя нарушить свое личное пространство.
Его лицо в паре сантиметров, настолько близко, что она ощущала мужское дыхание. И следом легкий поцелуй. Потом Ярослав наблюдал за ее реакцией, словно ожидая разрешения продолжить дальше. У нее появилось странное желание протянуть руку и проследовать вдоль ямочек на его щеках, к губам.
Ощущая, как часто-часто застучало сердце, Лидия решила, что может позволить себе. Медленно, почти невесомо погладила по левой щеке, прошлась вдоль глубокой ямочки. Потом по правой. Как давно она хотела прикоснуться к ним.
- Лид, если ты сейчас не прекратишь, то я не смогу уйти.
- Разве я тебя гоню?
- Жалеть не будешь? - Гальцев давал еще один шанс к отступлению. Но она им не воспользовалась.
- А ты поступай так, чтобы я не жалела.
Второго приглашения не потребовалось. Гальцев осторожно, чтобы не задеть больной палец, взял ее за руку.
Только звук щелкнувшего выключателя в спальне и боковой приглушённый свет напомнили, что они в реальном мире. Ураган в голове стих, уступив место странному просветлению и полной ясности рассудка.
Притянув к себе, Гальцев усадил ее на колени. Рука уверенно легла на грудь, спрятанную шелковистой тканью. Одним движением расстегнув верхнюю пуговицу строгой блузки, медленно провёл по тонкой шее кончиком языка, опускаясь ниже, к ключице.
Стрельцова негромко выдохнула, запуская пальцы в густые пряди. Он неторопливо захватил ее губы, и Лидия без остатка растворилась в ленивом, влажном, тягучем поцелуе.
Остро, до головокружения, почувствовала первобытное желание, разбуженное Ярославом. Его язык пробрался внутрь; хотелось целоваться бесконечно долго, упиваясь близостью мужского тела, уверенными прикосновениями, пробирающими до дрожи.
С трудом игнорируя собственное возбужденное состояние, Гальцев затягивал время. Ее губы напомнили о тонком земляничном вине, которое они пили сегодня.
Он целовал нарочито медленно и нежно, словно смакуя, пытаясь насладиться каждым мигом, запомнить каждый вздох, каждое прикосновение.... Вкус уголков ее полуоткрытого рта с нежным ароматом.... Тонкую, усиленно пульсирующую венку на шее...
- Ярослав! - жалобно протянула она, протестуя против его правил игры, требуя большего. При этом вопреки всякой нормальной логике и согласно своей - женской - уперлась рукой в его плечо, что, очевидно, означало: все или ничего. Гальцев только самодовольно усмехнулся: его мышцы могли выдержать и не такую 'нагрузку'. Но уступил, позволив ей диктовать свои условия. Тогда ласковые и нежные губы постепенно стали более требовательными, не отпускали, увлекали его за собой, как бурлящий водный поток. Наполняли его кровь адреналином.
Пуговицы одна за другой уверенно покидали петли. Вторая... третья... Но на последней Ярослав растерял все свое мастерство: стоило огромных усилий держать себя в руках от напряжения во всем теле. Пытаясь побыстрее расправиться, нетерпеливо 'поймал' скользкий и почему-то неровной, неправильной формы, перламутр. Но тот запутался в петельке.
Нервно дернув еще раз, Гальцев почувствовал тепло женской руки, спокойно помогающей расстегнуть пуговку.
Добравшись до бюстгальтера, Ярослав обвел пальцами края кружевных чашечек. Широкими плавными движениями...медленно... прочувствованно. Ему почему-то - (так не ко времени!) - вспомнилось, как он гадал на кухне у Вершининых, какое белье носит Лидия. Оказалось - невпопад. Ошибся. Светлое коричневое кружево, туго обтягивающее грудь, возбуждало его сейчас, как не смогло бы возбудить больше никакое другое белье, даже самое смелое. Глубокая ложбинка, смело подчеркнутая скользившей под его руками материей, и без того сводила с ума.
Теперь казалось правильным, что женщина не стремится соблазнить, демонстрируя цвета, считающиеся традиционно сексуальными. Красное или традиционно черное смотрелось бы на Лидии вызывающе вульгарно. Три крошечных кокетливых бантика, связывающие между собой половинки полупрозрачного бюстгальтера, только еще выгоднее приоткрывали полную грудь.
Точно такие же украшали бретели лифа и трусики по бокам. Возникло необъяснимое желание протянуть руку и развязать тоненькие тесемочки. Все до одной. В отличие от прошлой жизни, в которой не было места долгой возне с дамскими финтифлюшками. Нет, как любому нормальному мужику, Гальцеву нравились женщины в дорогом красивом белье. Но, как правило, он стремился быстрее избавиться от лишних тряпок. А в некоторых случаях ему вообще не приходилось ничего делать - только наблюдать, как перед ним раздеваются. В этот раз, чтобы не получилось наскоком, или как любил выражаться Слон, 'быстренько', хотелось делать все медленно и неспешно, несмотря на возбуждение, которое мог сдержать уже еле-еле .
Он позволил Лидии расстегнуть свою рубашку. Ее пальцы неверными движениями заскользили по темной полоске вниз, словно рисовали на коже, изучая каждый изгиб его тела. Выводя замысловатые узоры, замерли на некоторое время у молнии на джинсах. Подкрались слегка под кромку ткани, отчего низ живота налился свинцом.
Потом скользнули... - вот лисенок! - вверх к плечам, стягивая рубашку. Через мгновенье Ярослав рывком потянул Лидию на мягкое покрывало.
Провел губами по мягкому плечику, вниз - до самых пальчиков. Остановившись, поцеловал каждый и повёл обратно. То же самое проделал со второй рукой, запрещая себе пока даже близко приближаться к груди. Стрельцова слегка напряглась, покрывшись мелкой дрожью, когда он коснулся чувствительной точки за ухом. Склонившись, Гальцев продолжил покрывать ее почти невесомыми поцелуями. Женская рука заскользила по спине, к плечам, чуть коснулась его виска. Провела по его груди, вниз... Ладонь оказалась горячей, и этот жар передался ему. Но через секунду Лидия болезненно охнула, случайно зацепившись перевязанным пальцем за ремень.
- Больно? - Ярослав взял её руку в свою и начал легонько дуть. По ее телу прокатилась приятная волна тепла, и Лидия опять потянулась к нему, забыв о боли.
Отвечая со всем темпераментом, азартно возвращала поцелуи, льнула к нему, просила большего. Она не просто сдалась на волю победителю, не просто откликалась, она охотно взяла на себя роль нетерпеливой соблазнительницы. И это особенно нравилось Ярославу. Но приходилось сдерживать ее темперамент и собственный напор. Возбуждая медленно, постепенно - ее, одновременно удерживал самого себя.
Лидия отвечала томительными ласками, нежными, выверенными, подобно тем, что сулил он в самом начале. Каждое прикосновение к телу было подобно маленькому заряду электричества. Он подобрался к первому бантику. Осторожно, чтобы не оторвать тонкую тесемочку, потянул вниз. Та легко поддалась, развязалась, но... Ярослава ждало разочарование. Бюстгальтер по-прежнему оставался туго затянутым.
Второй бант... Опять обман... Грудь все еще оставалась в плену ажурной тряпочки.
Тогда Гальцев понял: все эти финтифлюшки служат не для украшения и даже не для соблазнения, а чтобы ввести мужика в заблуждение, лишний раз помучить, когда и так уже невозможно сдерживаться.
Он догадался завести руку за спину Лидии, чтобы расстегнуть крючки, которые традиционно должны были там находиться.
Наверное, выражение его лица было глупым, когда он не обнаружил искомого, потому что Лидия хитро улыбнулась, но наблюдая за его мучениями, сжалилась:
- Спереди! - и сама потянула за третью завязочку, за которой...скрывалась еще и застежка.
- Тот, кто придумал эту конструкцию - точно женщина, причем мужененавистница, - расстегивая крючок дрожащей от перенапряжения рукой, который, конечно же, не хотел расстегиваться, проворчал Гальцев. Чем вызвал у Стрельцовой новый приступ веселья.
Его глазам открылась полная упругая грудь. По всему организму растеклась волна густого жара, внизу распирало, отдаваясь новым приступом мучительного напряжения.
Первое касание её груди, не прикрытой больше тканью... Ее смех сменился прерывистым дыханием. Лаская слегка напрягшееся тело, он кончиками пальцев проследовал вдоль ложбинки, обвел набухшие соски, один за другим, потом по второму кругу, опустился ниже. Стараясь запомнить путь пальцами, чтобы потом повторить его губами.
Первый поцелуй...Смелый...Сладкий... Ярослав начал с дразнящей ласки самым кончиком языка, опаляя ее горячим влажным прикосновением. Потом захватил всем ртом затвердевший сосок, следом второй. Лидия выгнулась, ободряя продолжать.
Ее руки между тем дразнили его, гладили, мешали сосредоточиться на ней самой. Лидия заскользила языком по коже, и внутри все свернулось в тугой горячий узел. Тяжесть сделалась невыносимой, почти болезненной , стирая последние мысли в голове. Он снова захватил инициативу, заставляя раствориться Лидию в глубоком поцелуе. На этот раз жадном...Голодном... Дерзком...
Ее тело, чувствуя его сильное твердое желание, среагировало немедленно, подаваясь навстречу, окутывая теплотой и чувственностью.
Находясь на грани, Гальцев прервал поцелуй:
- Лисенок, подожди, - только и смог прошептать на одном выдохе, заставив дрожать ее в своих руках.
Мгновение он был неподвижен, переводя дух и собираясь с новыми силами. Он не имеет права подчиниться первобытному зову. Чтобы потом - когда все закончится, - не было скованности и неловкого ощущения чужих, по-прежнему незнакомых тел. Что обычно бывает, если в спешке поддаться сиюминутной, ничем не сдерживаемой страсти. Он хотел, чтобы она запомнила его каждой клеточкой, прочувствовала всеми пятью - или сколько их там - органами чувств.
Но, посмотрев на ее припухшие губы, просто не смог удержаться. Томительно сладкие, они намеренно дразнили, но не давали полного удовлетворения. Ему захотелось поцеловать Лидию еще раз. Услышав ее нетерпеливое 'Ярослав....', и, почувствовав, как нежные мягкие пальчики зарываются в волосы, Гальцев не выдержал. Он уже представлял, как войдет в мягкое податливое тело. И этот порыв отозвался вновь накатившей пульсацией в паху.
Время замедлило свой темп, почти остановилось под этой тягучей, невыносимой нежностью. Дразня и заставляя распаляться Лидию все больше, вовлекая в круговерть страсти, Гальцев не упускал ни единого сантиметра женского тела. Поглаживая, лаская, целуя. Позволяя наконец самому отдаться на волю чувств, очень нежно и в то же время требовательно, ни на секунду не оставляя без прикосновений. И вот когда собственное напряжение возникло того предела, когда уже невозможно сдержаться, - до дрожи на кончиках пальцев, до испарины на спине, он наклонился над ней, придавливая своим весом. Но когда прижал расслабленные руки к подушке, заведя их ей за голову, чтобы снять с нее трусики, вдруг куда-то все ушло. Растворилось.
Словно что-то острое, болезненное убило ее желание. Лидия зажмурилась и резко выдохнула. Заерзала под ним, словно ей хотелось вырваться из его объятий. Это длилось всего лишь какие-то секунды, но Ярослав успел заметить ее нервозность. Тогда Гальцев, приподнимаясь, ослабил хватку, Не наваливаясь всем телом, а лишь слегка касаясь женского, оперся на согнутые локти. Кажется, его попытка вышла не слишком удачной. Чего-то не хватало. Лидия продолжала оставаться напряженной, словно уже не хотела никакой любви и думала о чем-то постороннем.
Она не пыталась высвободиться или отстраниться, даже пыталась поудобнее устроиться под ним. Но обманывать себя дальше не имело смысла.
Гальцев ощущал раздражение, словно его пригласили выпить хорошего вина, но вино оказалось с темным осадком.
Что же делать? Гальцев, вспоминай! Он уже сто лет не имел дела с женской скованностью в постели.
- Я сейчас, - не придумав ничего лучше, Гальцев вышел на кухню. Закурил.
А ведь изначально он задумывал сегодняшнее свидание по-другому. Он твердо намеревался спросить Лидию о самом важном. Задать единственный вопрос, волновавший уже давно: да или нет? Но как нарочно им то и дело мешали. А потом оказалось вроде бы и не нужно: Лидия позвала сама. И потребность ощутить вкус женщины, в которую влюблен, оказался выше всех доводов рассудка. Только что его душу наполнило спокойствие, что она согласилась на самое главное, теперь же одно мрачное сомнение: а что дальше? А вдруг это вообще благодарность за то, что он вчера заступился? Женщины всегда подсознательно ищут себе в качестве партнера защитника.
Или того хуже - вместо денег, которые она твердо вознамерилась ему вернуть? Господи, о чем он думает? Черта с два теперь он возьмет с нее хоть копейку! Как вообще могла прийти в голову мысль, что Лидия могла лечь с ним из-за денег? Может все дело в нем самом? Нравится ли он на самом деле или это уступка мужскому желанию?
Что, если он поспешил, не дав привыкнуть к собственному телу? Накинулся раньше времени как впервые возбудившийся пацан.
И вот результат. Вернее, его отсутствие. Но его оправдывает то, что у него давно не было женщины. Попробуй тут устоять! К тому же когда любишь, когда предмет любви вечно провоцирует. Нет, Лидию, он не винит. Какой спрос с женщины - хоть и лучшей из лучших. Она всего лишь умело пользуется своей красотой и властью, которую взяла над ним.
Или может, виной всему... Волков? Этот урод с претензией на великого мачо?
Любовь к нему когда-то затмила разум Лидии, а вчерашние наглые, унизительные домогательства пробудили в ее душе подозрительность, напряжение, скованность. Она оказалась не готова из-за этого мартовского кота.
Очевидно, еще не отошла от вчерашнего стресса. Иначе с чего женщина, смело откликавшаяся на ласки; сама проявившая инициативу, позвавшая его; женщина, которая только что была возбужденной, ни с того ни с сего зажалась?!
Что сделал с ней этот козел, что творил, чему такому "учил" - как сам хвалился - если она теперь не может расслабиться? Да еще намеки Влада. Если Лидия все же вспомнила про его проверку на доступность и в последний момент дала задний ход, этого Гальцев Слону никогда не простит.
Но и он тоже хорош. Не нашел ничего лучше, как встать и выйти. Да, ничего не скажешь, удачный вечерок.
Cтоило влюбляться, ради того, чтобы опростоволоситься! Раньше, без заморочек, было куда как проще.
Конечно, он нисколько не жалеет о том, что Лидия появилась в его жизни. И он же не обманул ее. Не обманул в том смысле, что не стал продолжать начатое, спеша удовлетворить свое собственное желание. Правильно ли он поступил? Может стоило, сделать вид, что не заметил сжатых губ, когда сильнее вдавил ее в кровать? Не видел прищурившихся глаз, когда попытался освободить ее от тяжести своего тела? Не понял, как она дернулась при его последнем прикосновении?
Может надо было завершить начатое, освободиться от навязчивого желания обладать Стрельцовой. А потом постепенно настраивать ее под себя. Шаг за шагом. День за днем. Ночь за ночью. Но простит ли Стрельцова эгоизм? Она ведь уже испытала мужскую потребность брать, ничего не получив взамен.
Но что-то делать надо, как-то исправлять собственную ошибку. Иначе за каждым его словом, каждым прикосновением она будет ждать подвоха.
Лучше всего сделать вид, что ничего не произошло, что он захотел... скажем, попить.
Ярослав затушил сигарету.
Для правдоподобности Гальцев взял стакан, долил в него минеральной воды, чтобы отнести и ей. Но в тот самый миг, когда повернулся, в дверном проеме появилась сама Лидия.
На Стрельцовой была его рубашка, которая делала ее, как часто делают мужские вещи многих женщин - еще более соблазнительной, сексуальной. Под тонкой тканью проступали очертания груди с набухшими сосками. То ли от откровенного возбуждения, то ли от холода.
Она выглядела такой беззащитной, что Гальцеву стало стыдно за то, что он откровенно пялится на нее. Но и отвернуться не хватало сил. Что он мог поделать, если желание сильнее. Если его уже давно распирает от потребности обладать ею. Да и не хотел. А хотел коснуться её, дотронуться, но сейчас не посмел.
- Что случилось? - стушевалась Лидия то ли от собственного вопроса, то ли от его наглого взгляда.
- С чего ты взяла? Все хорошо, - не очень-то убедительно соврал он, потому что Лидия закусила губу, нерешительно помялась, потом выдала:
- Тогда почему ты ушел?
- Попить. Хочешь? - Гальцев протянул ей стакан с водой, но Лидия покачала головой, то ли отказываясь, то ли давая понять, что не верит.
Но ничего умного не приходило в голову, и тогда он перевел разговор, заметив, как она поджимает одну босую ступню под другую. Он сейчас сойдет с ума от вновь накатившего возбуждения. От все того же розового лака на ее ноготках. От рук, пытавшихся прикрыть полы его рубашки.
Поэтому чтобы отвлечь ее и отвлечься самому от соблазняющего вида, он сменил тему:
- Почему ты без тапок? Пол холодный, - Ярослав разулся, пододвинул движением ноги свои, - Обувайся . Быстро.
На этот раз он сознательно избрал приказной тон. Уж пусть лучше злится из-за его привычки вечно командовать, чем из-за того, что произошло у них в постели. Вернее, не произошло.
- Не нужно, я люблю ходить босиком, - обиженно произнесла Лидия, вышло у нее это до того жалобно, что Ярослав выругался про себя.
Но обстоятельства не располагали к длительным размышлениям. Надо было что-то срочно придумать.
- Чтобы простудиться? - проворчал он от осознания собственной беспомощности. Разведчик, твою мать! Логическое мышление у него! Неординарное! Два языка и несколько удачных операций!
Кому это все надо, если подход к женщине не можешь найти! И почему именно с Лидией все так сложно. Все ведь просто до банальности - он хочет, его...Его тоже вроде бы хотят. Раньше, с другими, такие сомнения не охватывали.
А он еще думал, что что-то смыслит в женской физиологии! Права Альбина, видимо, он не с теми общался.
Теперь... то, что происходило с Лидией, угнетало. Прям какие-то фрейдовские заморочки! Все, хватит! Она ведь позвала сама? Сама! Значит, должна была понимать. Не маленькая. И доверять. Он сейчас сделает, что должен. Придется начинать все сначала. Но торопиться - значит, все испортить.
- Нечего здесь стоять, пойдем, - он взял ее за руку, потащил за собой.
В спальне он заставил ее улечься под одеяло, сам лег рядом, тесно прижав ее к себе, не обращая внимания на зов собственного организма, предательски откликнувшегося на близость женского тела - такого желанного, дорогого. Он в очередной раз чертыхнулся про себя. На ее шее блеснула цепочка, которую он починил в тот вечер у Вершининых в гостях. В голову внезапно пришел неплохой способ отвлечь Стрельцову и помочь расслабиться.
Вряд ли что могло удивить Лидию сильнее. Вопросы, которые он задал, тут же показались дурацкими и самому. Сейчас она его прогонит! Во всяком случае, на ее месте он поступил бы именно так - послал бы на все четыре стороны!
Гальцев и сам понимал, что ляпнул невпопад. Глупее не придумаешь. Он знал только одно - она должна привыкнуть к нему, а значит он не должен спешить.
- Что прямо сейчас? Здесь? - ее голос звучал скорее озадаченно, чем обиженно.
Лидия вся подобралась, в недоумении повыше откинувшись на подушку: странный разговор в такой момент затеял Ярослав. Она так и не научилась понимать мужчин.
И наверное, никогда не научится.
* Электронная система "Москва" - плод фантазии автора. Совпадения в названии случайны. Хотя списана с аналогичной системы, только появившейся в то время, когда происходят события романа, тогда еще в качестве эксперимента.
** - Бонни... Лидия имеет знаменитых Бонни и Клайда.
*** - Матушка - обращение к жене священника в церковной среде.
Глава 20 (окончание)
- Давно хотел спросить: откуда у тебя этот образок? - Ярослав осторожно поддел указательным пальцем тонкую цепочку с ликом Богородицы на подвеске.
- Почему ты спрашиваешь?
- У меня дома лежит точно такой же. Я даже подозреваю, чей это подарок.
- С чего ты взял? Я могла купить.
- Сам отвозил матушку в мастерскую. Форма литья сделана по ее личному эскизу, в лавку на продажу кулоны не выкладывали, насколько мне известно. Всего с десяток и заказывали, специально для особых случаев. Ты давно знакома с отцом Михаилом?
- В том -то и дело, что разговаривала всего пару раз. В первый раз нечто вроде исповеди. Было неловко, но денег он категорически не взял. Я потом отблагодарила - пряников, конфет привезла из дома. Но все равно неудобно.
- Не бери в голову. Значит, ты понравилась ему.
Или, что логичнее - на тот момент батюшка из рассказа Лидии понял, что она работает в издательстве Гальцева, потому и отказался. Первый вопрос получил свое разумное объяснение, в конце концов, интерес Ярослава закономерен, раз он знаком с отцом Михаилом.
Они бывали в одном храме, и благословить он мог обоих. Лидия испытала странное ощущение. Словно еще одна ниточка протянулась между ней и Гальцевым. Еще одно совпадение, теперь уже таковым не казавшееся, сделало их понятнее и ближе друг другу.
Но чем дальше, тем больше его поведение казалось странным. Она так и не научилась понимать мужчин. И наверное, никогда не научится. Стрельцова ожидала чего угодно. Даже надеялась, что речь пойдет о том, что произошло между ними сейчас. Но разговор приобретал неожиданный поворот. Может, все дело в ней самой?
Если лежа рядом с полуобнаженной женщиной, продолжают интересоваться не ею, а детством и родителями?!
Лидия растерянно моргнула, открыла рот, потом закрыла, не зная, что ответить.
Просьба Гальцева ставила в тупик.
- Cейчас? Здесь? - Лидия вся подобралась, повыше откинувшись на подушку.
- Ну... - протянул Ярослав, - Почему бы и нет? Ты так и не досказала про отца.
Не зря! Ох, не зря она почувствовала неладное еще в тот момент, когда Ярослав внезапно оторвался от нее и вышел из спальни. С того самого момента, когда он отстранился, словно напуганный ее темпераментом и смелым поведением, она гадала, что могло произойти. Что именно не понравилось ему. Неужели посчитал ее поведение развязным? Не потому ли еще вчера вечером ушел от нее. Не по той ли самой причине не хотел оставаться сегодня.
Недаром возникли сомнения в правильности ее действий. Неужели она поступила необдуманно, сгоряча позвонив? Не слишком ли поторопилась? Что, если тот просто уступил, решив взять то, что так быстро предложили? Неужели она оказалась настолько неинтересной? Она же чувствовала его возбуждение, видела, как он смотрел на нее. И вдруг все закончилось.
"Ты только не переусердствуй с ... непосредственностью" - вдруг всплыл в памяти язвительный намек. Может, Волков прав, и она своей горячностью только отталкивает?
Иначе как объяснить поведение Гальцева? Или ему неприятно обнимать, целовать, ласкать после того, как он застал ее с Олегом . Конечно, она и сама знала, как неприятно видеть в чужих объятиях любимого человека, но ведь это случилось против ее воли. Недоумение. Обида. Чувство покинутости и одновременно стыда, что она могла навязаться. Наверное, с ней действительно что-то не так.
Стрельцова решила выяснить все сразу. Окинув взглядом спальню в поисках халата, вспомнила, что оставила его утром в ванной комнате. Недолго думая, накинула рубашку, от которой пахло одеколоном, грубой мужской силой. И еще чем-то, от чего влюбленная женщина еще сильнее чувствует, как ее наполняет множество эмоций.
Волосы, собранные до этого в небрежный узел, растрепались. Пройти за расческой в таком всклокоченном виде мимо Ярослава не хотелось. Лидия отыскала на постели пару шпилек, выпавших и уколовших ее в тот момент, когда Гальцев в пылу увлечения с силой вжал ее в подушку.
Стараясь не задеть палец, который то затихал, то ныл, скрепила выпавшие пряди. На кухне вместо вразумительного ответа услышала странные оправдания, а сейчас сомнения нашли подтверждение в еще более странной просьбе.
- Если тебе действительно интересно...
- Ну... - опять занукал Ярослав, пряча глаза, - Мы недоговорили в кафе.
- Свекровь так и не приняла мою маму. Считала, что та не пара сыну. Хотела, чтобы он перебрался в столицу, мечтала сама там устроиться. По сравнению с семьей отца, семья мамы была малообеспеченной. Кто не хочет видеть в невестках более подходящую девушку. Обеспеченную, с другим социальным статусом. С высшим образованием. Мама же из-за болезни пропустила чуть ли не половину учебы в десятом классе.
Ярослав мягко взял её руку. Последовали трепетные поцелуи по внутренней стороне ладони. К запястью. До локтя... Щекочущая теплая волна пробежала вверх, замерев на затылке. Для Лидии открылись потоки новых тонких ощущений.
- ...Отец поссорился с матерью, их отношения с тех пор оставались прохладными. А вот бабушка Маша - со стороны мамы - полюбила зятя. С ней и жили.
Вначале, как говорят, в тесноте, да не в обиде. Потом папа перестроил дом своими руками.
Губы Гальцева скользили легко и свободно, и от этих прикосновений по всему телу катились мягкие тёплые волны. Эти волны сливались с встречными - идущими от центра внизу живота, вызывая привычно-сладостные и в то же время необычные ощущения.
- Меня он очень любил. Всюду таскал за собой. Возил в художественную школу. Баловал, за что мама ругалась на него. Вот так... Всю жизнь берег маму, меня.. А сам.. Осложнение после воспаления легких, и его не стало.
Пальцы Ярослава чутко заскользил по ее шее, потом всей ладонью сквозь мягкую ткань по груди. Не почувствовав скользкого шёлка бюстгальтера, его руки на мгновение замерли.
- После смерти отца мама хотела переехать в областной центр, но вскоре нас и так включили в черту города. Да и не смогла она продать дом.
Лидия, почувствовав, как всё тело покалывает иголочками, замолчала.
- Говори, я слушаю, - Ярослав внимательно следил за выражением лица, словно в любой момент готов прекратить свои действия.
При этом его ладони как бы между прочим проделывали свои трюки. Гальцев забрался под его же собственную рубашку, лениво рисуя линии по бокам, под грудью. Медленно поддаваясь очарованию тепла любимого, она удовлетворенно отметила, как он пододвинулся к ней. Постепенно распаляя, провоцируя ее, отчего Лидия ощутила жар, все сильнее разгорающийся внутри.
- Сейчас она работает на фабрике...
Он распахнул рубашку, как бы невзначай задев кончиками пальцев грудь. Очерчивая кругами соски. Лидия тут же ощутила новый приступ острого - на грани с хмельным состоянием - возбуждения.
Дальше она оказалась не в состоянии продолжать.
- Мне трудно говорить, ты отвлекаешь, - не выдержала Стрельцова в надежде, что он поймет намек. И разочарованно вздохнула, когда Гальцев оторвался. Он не мог не чувствовать ее возбуждение! Да что там, не мог не слышать, как усилилось сердцебиение в предвкушении большего.
Она уже готова была разозлиться, когда, скользнув руками по волосам, Ярослав притянул ее к себе с усмешкой:
- Я думаю, как-нибудь договоримся.
И мягко, слегка касаясь уголков губ, поцеловал. Потом еще раз, но уже настойчивее. Он был предельно нежен, даже его пальцы двигались бережнее и аккуратнее, чем в первый раз. Эта утонченная нежность упрашивала расслабиться, отдаться ощущениям и забыть обо всём. Он по-прежнему играл, поддразнивал; возбуждая медленно и вместе с тем изощренно.
Все еще задетая его вопросами в самый неподходящий момент, она отвечала осторожно. Опасаясь, что если проявит инициативу, Ярослав остановится опять.
Но природа взяла вверх - ее руки инстинктивно обвились вокруг его шеи. Губы автоматически раскрылись в ответ.
Как только она расслабилась, поцелуй стал глубже, чувственнее. Сильные руки мягко переместились к ее талии,
Лидия, обхватив его за плечи, притянула к себе. Гальцев провел кончиками пальцев вокруг подвески, чуть задержавшись у ложбинки.
- Возможно, ты прав... - улыбнулась она и завела руку за голову, вынимая шпильки, - И мы сможем... как-нибудь... договориться... Распущенные волосы упали мягкими волнами.
- Так лучше, мне нравится, - провел он рукой по непослушным прядям, приглаживая их. Этими ласковыми прикосновениями он завел ее по новой. До дрожи, до мурашек по коже. Скользнул губами по нежной тонкой жилке за ушком. От этого движения Лидия выгнулась, закусив губу. Желание накрыло с большей силой.
Стрельцова принялась в ответ искушать его, шаловливо проводя пальцами по груди... Нарочито медленно... Проследовав в район солнечного сплетения... Ниже по дорожке... Еще чуть ниже... Совсем чуть-чуть: не заходя за грань, после которой он не смог бы сдержаться. Но достаточно для того, чтобы держать в состоянии томительного ожидания. Теперь специально дразнила и мучила она, делая его заложником собственных правил игры.
- Вот лисенок, - выдохнул Ярослав сквозь тяжелое дыхание, пока что удерживая контроль над собственным телом, которое реагировало на ее ласки каждой клеткой.
Власть, которую она обрела над ним, доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие. Но Гальцев вел какую-то свою, параллельную игру, не спеша обследуя ее тело и возбуждая все сильнее. Эти прикосновения повторялись бесконечно долго. Казалось, они проверяли друг друга на прочность: кто не выдержит первым нарастающего темпа.
Но если, как предполагала Лидия, Гальцев испытывал те же ощущения, что и она - его тело уже не подчинялось приказу собственного мозга. Кончиком языка оставляя легкие, едва ощутимые прикосновения, почувствовала, как участился под ее прикосновениями пульс на шее. Проложив влажную дорожку поцелуев, она сумела его завести. Легкими, дразнящими поглаживаниями, которые лишь сильнее разжигали чувственный огонь.
Настала очередь Ярослава погрузиться в дурманящий полусон и сходить с ума от удовольствия, вызванного женской лаской.
Ее собственное дыхание сбилось. Склонившись, Ярослав коснулся чувствительной груди. Губы, сомкнувшиеся вокруг твердеющего соска, стали жадными и требовательными.
Лидия впервые испытывала столь сильные ощущения. В голове закружилось. Сердце бешено колотилось, кровь горячо пульсировала в висках. Но уже в следующую секунду, словно боясь, что она передумает позволять такие вольности, он решительно и торопливо высвободил её плечи из рукавов - теперь лишней - рубашки и отшвырнул в сторону. Властно завладел Лидией в долгом, пьянящем поцелуе.
Лаская набухшую грудь ладонью, опускаясь к животу, скользя вниз по внешней стороне бедра, к колену... После чего его рука сделала обратное движение, задержалась на талии и снова двинулась вверх, проводя сквозь все круги мучительного ожидания. Она целовала его, вновь тянулась, прижимаясь теснее.
Едва удерживаясь от того, чтобы напрямую не попросить продолжения, она смогла лишь жалобно всхлипнуть. Эту жажду мог утолить лишь он.
Они заводили друг друга непосредственностью эмоций. Она ощущала, как напрягаются его мышцы. Было приятно чувствовать его горячее тело, его твердое нарастающее желание.
Ярослав не стремился обуздать, подчинить ее себе, он давал, ничего не ожидая взамен. Но только брать Лидия не умела, стало невозможно сопротивляться мужской силе, да уже и не хотелось. И она полностью доверилась.
В ответ его чуткие пальцы спустились, очерчивая круги внизу живота. Еле прикасаясь к бедрам. Сама она продолжала ласки, совсем близко приближаясь к заветной цели, еще сильнее раззадоривая и распаляя, провоцируя мужчину на дальнейшие действия. Наконец слегка погладив сквозь ткань возбужденную плоть, Стрельцова решительно расстегнула молнию на его джинсах.
Какой-то голос внутри нее нашептывал действовать еще смелее, но услышав его приглушенное:
- Что ж ты делаешь, - хитро остановилась. Хватило лишь одного его взгляда, чтобы понять, что он ее хочет так же сильно, как она его. Запротестовала, когда Ярослав оставил ее, чтобы перевести дух и стянуть джинсы:
- Не останавливайся, - сдавленно выдохнула, сметая все его опасения и тревоги.
Гальцев продолжил, пробираясь по внутренней стороне бедра к тонкому кружеву, сквозь которое возбуждение воспринималось еще острее и сильнее.
Медленно, очень медленно начал снимать с нее трусики, обнажая теплую кожу.
Его пальцы нежно коснулись самой чувствительной точки, надавили чуть сильнее, заставляя Лидию задыхаться. Волны наслаждения неизбежно разбегались из этой точки по всему организму.
Он ласкал с обжигающей нежностью, все больше вызывая в ней готовность. Она ощутила пульсацию внутри, на грани нестерпимости. Горячо...Влажно... До боли сладко... Потерлась щекой о его кожу, испытывая непреодолимое желание.. Жарко... Этот жар, концентрируясь на кончиках пальцев, растекался по всему телу - его руки и губы точно знали, что делают. Она хотела его так сильно, что вместе с нарастающим возбуждением появилось недовольство, раздражение - ну когда же.. Сама не зная, хочет ли усилить растущее внутри напряжение или освободиться от него, Лидия крепче прижалась к мужскому телу.
- Сейчас,- теряя последний контроль над собой, - На выдохе, жадно - не попросила - почти приказала.
Чуть приподняв голову и пригладив разметавшуюся прядь волос, Гальцев улыбнулся. И вдруг опять отстранился, потянувшись куда-то в сторону. Стало пусто и холодно. Она в который раз засомневалась, что своей раскованностью снова оттолкнула. Но через несколько секунд поняла, что он достает из кармана брюк упаковку с презервативами.
Ярослав вошел в нее медленно и осторожно, заполняя постепенно. Вздох... И он скользнул глубже, целиком завладев всем ее существом. Движение назад... Такое нежное... Такое плавное... И вновь вперед... Снова чувственно и снова осторожно, обращаясь с ней, как с хрупким фарфором. Она замерла на мгновение. Потом, резко сжимая его бедрами, подалась навстречу, чтобы он перестал наконец мучить невыносимой медлительностью. Потому что ей стало мало нежных ласк. Хотелось нестерпимо больше.
Лидия закусила нижнюю губу, обхватывая его ногами и отдаваясь целиком новым ощущениям. Еще. Первый стон. Это ее голос. Движение - и новый звук: слабый, молящий. Она принимала, одновременно заманивая и распаляя.
Гальцев подался вперед, переставая быть нежным. Задвигался резче, сильнее, прижимаясь горячими, влажными губами к ее шее. Ей нравилось чувствовать его объятия, его кожу - своей. По спине побежали мурашки. Слабое покалывание распространялось по телу, дыхание срывалось, в такт умелым мужским движениям.
Ей не терпелось, чтобы Ярослав овладел ею всецело, но он то ослабевал, то усиливал напор.
Он наблюдал за ней, и это доставляло Лидии огромное удовольствие.
Замутненным взглядом смотрела она в глаза, в глубине которых скрывалась неподдельная страсть.
Гальцев вел ее, подчиняя собственному ритму, но вместе с тем заставляя остро ощущать каждое прикосновение. Сердце пустилось вскачь. Пальцы запутались в коротких волосах. Её всю словно заколотило изнутри. Она изогнулась под ним, цепляясь за плечи, опаляя его кожу горячим дыханием. Едва сознавая, что делает, приподнималась вверх, поддавалась мужской силе. Ярослав постепенно наращивал темп, двигаясь порывисто, импульсивно.
Лидия хотела, чтобы эти мгновения длились вечно, но почувствовала, что близка к развязке. Их движения слились в едином ритме и становились всё интенсивней. Быстрее... Сильнее...Чаще.... А потом ни один из них не мог больше сдерживаться. Осталось только редкостное ощущение полного единства, за которым становятся уже безразличны свои желания. И хочется, чтобы удовлетворение испытал другой.
Они раскрывались, обнажая самое сокровенное, самое дорогое, что может быть. Ощущали друг друга уже каким-то внутренним, глубинным осязанием.
Она поглощала, он отдавал - легко и естественно. Не думать о собственном "я" оказалось удивительно просто.
Наслаждение, подобное морским волнам, охватило все тело.
Эти волны накатывали одна за другой. Лидия словно то поднималась на поверхность, чтобы отдышаться, то словно погружалась в воду. Назад, в прохладную пучину, ожидая, когда следующий прилив вынесет волну на сушу.
В этом сплетённом мире звуков и ощущений она скорее почувствовала, чем расслышала его слова:
- Еще чуть-чуть...Еще.. Хорошая моя, - Гальцев поймал ее губы, жадно поцеловал. Наблюдая, как из ее приоткрытых губ, слегка припухших от настойчивых поцелуев, срывались звуки, от которых его возбуждение становилось нестерпимо острым. А она заставляла проникать глубже. Еще...
Все быстрее и сильнее... Пока не наполнил ее до отказа. И тут же ее накрыло девятым валом.
Невесомость завладела телом, выбрасывая в бесконечный простор. Словно нахлынул голубой свет. Его лучи, становясь всё ярче и ярче, несли совершенно невыразимые ощущения. Ничего подобного Стрельцова в своей жизни не испытывала.
Последний толчок вперед - и все внутри, сокращаясь плотным тугим кольцом, взорвалось.
Лидию окатило вспышкой невыносимого, почти непристойного блаженства, разбегающегося из одной точки кольцами, как по воде.
Все. Берег. Чувство невыразимого покоя и красоты захватило её.
Несколькими секундами позже нее Гальцев почувствовал, что больше не может терпеть. Какими-то всхлипывающими толчками глубже погружаясь в мощную волну страсти, которая расплавила его сознание. Он сливался полностью с Лидией.
Что-то стянуло внизу живота, сплелось в единый кружащийся вихрь. Он закручивал всё сильнее, поднимая и втягивая внутрь себя.
Такая мягкая... Такая горячая... Невыносимо сладкая... Теперь уже точно его женщина.
Гальцев уткнулся носом в ее волосы и вдохнул едва уловимый аромат... все той же земляники. Ничего теперь не казалось ему более эротичным, чем этот земляничный запах.
Им не нужно было время, чтобы осознать произошедшее.
Пальцы ее заскользили по мускулистой груди , погладили ободок уха, спустились к ямочкам на щеках. Ярослав ласково провёл по вялой, расслабленной руке. К плечу от локтя до шеи, а потом обнял ладонью ее затылок и привлёк ее голову к своей груди. Не нужны были ни слова, ни мысли.
Она почувствовала на себе его взгляд, изучающий ее лицо. Откинул локон, упавший на щеку. Она вновь прижалась к нему, положив руку на широкую грудь.
Но мысль о странном поведении Ярослава опять вторглась в сознание.
- Всё хорошо? - прошептал он, словно почувствовал перемену в настроении
- Все замечательно. Вот только...
- Что? Что -то не так?
- Ярослав, ты можешь рассказать, что было до того? - Лидия приподнялась, подтянула одеяло к груди и требовательно посмотрела.
- Когда?
- Не делай вид, что не понимаешь. Вот здесь и сейчас! Что за допрос ты устроил?
- Почему сразу допрос? Я же сказал, мне интересно.
- В такой момент? Странно...
- Ну да.. Наверное странно... Глупо даже, - наконец признался Ярослав, - Но ...
- Что но? - Лидия не была намерена уступать ему.
- А может вина? Я по дороге купил, - попытался вывернуться Гальцев. Наверное, если бы она не полюбила так сильно, она бы оделась и попросила его уйти. Но в том -то и дело, что она не могла теперь оставить все, как есть.
- Я не хочу вина. И вообще мне на сегодня хватит, - глубоко вдохнув, словно не могла надышаться, Лидия сделала вид, что не понимает, что Ярослав уходит от вопросов.
- Хорошо.. Не отстанешь ведь... Я подумал, что тебе надо отвлечься.
Лидия бросила недоуменный взгляд, все больше не понимая. Но продолжала молча ждать объяснений.
- ... расслабиться...
- Что мне надо было?! - если бы Гальцев заявил, что он резидент иностранного государства, то и тогда Лидия удивилась бы меньше, чем сейчас.
- Ты была напряжена, - выпалил Ярослав, словно уже было нечего терять.
- Из чего ты сделал такие выводы? - только и смогла выдавить из себя Стрельцова, удивляясь странной мужской логике.
- Ну.. В последний момент. Когда...
- Когда что? Ярослав, ты можешь не тянуть?
- Я никогда не разговаривал на такие темы.
- Представь себе, я тоже. Но тебе не кажется странным? Когда взрослые люди проделывая и не такие вещи в постели, разговаривать об этом стесняются. Все больше намеками, избегая главного. А потом удивляются, откуда вдруг проблемы в отношениях?!
- Наверное, ты права. Давай объясню. Мне показалось, что я слишком поспешил, потому что ты была не готова.
- Что тебе еще показалось?
- Что этот урод продолжает влиять на наши отношения, что ты боишься после него.
- Пожалуй, я все же выпью, - Лидия выдернула с края кровати покрывало и закуталась в него наподобие банного полотенца. На самом деле ей не хотелось вина. Она почувствовала, как в ней начинает закипать раздражение. Разговор приобретал все более нелепый характер.
- Я принесу.
- Я сама, где вино?
- Во внутреннем кармане куртки.
Чтобы не взорваться, а заодно подумать над тем, что услышала, необходим тайм-аут. А она-то опасалась, что как раз наоборот, ее поведение может быть расценено как чересчур смелое. Странно: одному не нравилась инициатива. Другому не хватило раскованности. То им подавай все сразу, то в последний момент пугаются, словно их ведут на заклание. Не зря все-таки Алена любит повторять, что мужики с другой планеты и из другого измерения.
Взяв на кухне бокалы и бутылку красного в прихожей, она вернулась в спальню.
- Под уродом, ты конечно, подразумеваешь Олега? И чего же я боюсь, по-твоему? - протянула штопор.
- Он...Он не обижал тебя? - Гальцев разлил вино по бокалам.
- В каком смысле?
- Ну.. не делал ничего такого, что могло бы вызвать у тебя неприятие интимных отношений?
Лидия чуть не поперхнулась вином.
Что ж, трудно обвинять Ярослава, что он залез в такие подробности ее жизни с другим, сама напросилась на откровенность. Но она и представить себе не могла, что Гальцев из числа тех, кто может накрутить.
- Я не хочу обсуждать в подробностях свое прошлое, а если кратко: "нет".
- Лид, я и не собирался обсуждать, я понимаю, что было, то было.
- Вот именно. Было!
- Но если он обидел, то...
- То что? Устроишь еще одну драку? Ярослав! Его уже давно нет в моей жизни! Я и думать про него забыла. И со мной все в порядке! - она звонко поставила бокал, сгребла с тумбочки горсть шпилек, - На! Держи!
Гальцев автоматически протянул ладонь:
- Что это?
- То, из-за чего, как ты выразился, я была напряжена. Когда хоть одна впивается в голову или кожу, больно колется.
- Это и есть твоя причина? - Ярослав растерянно разглядывал злосчастные заколки.
- Нет, еще вот, - Лидия для пущей убедительности выставила перебинтованный палец, - случайно задели, даже не поняла, ты или я сама. Но до сих пор дергает. Теперь все. В общем, простое неудобство, не было у меня ни сомнений, ни боязни!
- И ты терпела? Почему сразу не сказала?
- Это "почему?" я могу адресовать и тебе. Если тебе показалось, мог бы спросить сразу, - пожав плечами, Лидия терпеливо растолковала, что не видела смысла отвлекаться на боль, которая все равно быстро не пройдет.
А шпильки как раз собиралась вытащить, но не успела, потому что одновременно с ее намерением Ярослав убежал.
Наверное, можно было окликнуть сразу, но когда еще возбуждена и хочется продолжения, трудно сообразить сразу. Свои объяснения она выдавала, стараясь сохранять спокойствие и бесстрастность тона. Чтобы он прочувствовал заурядность всей ситуации, не стоившей хитрости, с какой он потом решил подкатить к ней. Из-за какой-то шпильки сделать такие выводы!
- Лид, - Гальцев пристыженно засопел, -Детский сад какой-то опять. Откуда ж я мог знать. Я подумал...
- Он подумал, - недовольно перебила она, - А ты знаешь, что подумала я, после того, как ты остановился на самом ...интересном?
- Что?
- Что я навязалась, позвонив тебе! Что слишком проявляю инициативу, и тебе это не понравилось! Что ты передумал ! Расхотел, потому что видел меня с этим , как ты выразился, уродом! А может быть, даже никогда и не хотел!
- Лид, да ты что! - теперь пришла очередь удивляться Гальцеву, - Я же признался еще у себя дома, как ты на меня действуешь.
- И как же?
- Точно так же, как в тот день, когда к Вершининым зашел Ладу проведать. Помнишь, ты еще дверь открыла в какой-то вещице? Если хочешь знать, с тех пор и думаю об одном и том же!
Конечно, она помнила. Еще бы не помнить его взгляд, когда она выскочила полуголой. И надо сказать, услышать последнее открытие было приятно. Но чтобы Ярослав не вообразил, что и в ее памяти тот день запечатлелся до мелочей, Лидия сделала вид, что призадумалась.
- В какой еще вещице?
- Я точно не знаю, как это называется...Такая...Темная, короткая.
Ей пришла совершенно неожиданная мысль. В качестве своеобразной расплаты за то, что заставил сомневаться в ее в собственной привлекательности. Лидия прошествовала от кровати к шкафу.
- Лид, ты обиделась? Извини, я не хотел тебя опять смутить, - по-своему расценив ее молчаливый демарш, оправдывался Гальцев.
Смутить? После того, что между ними было? После всех откровений, что прозвучали потом?
Посмотрим, кто кого сейчас смутит. Скрывшись за створкой шкафа, она скинула покрывало. Через минуту появилась в той самой черной комбинации.
- В этой? - невинно, как бы между прочим, поинтересовалась Стрельцова. Чуть позволив Гальцеву увидеть обнаженное бедро, небрежно поправила подол. По глазам Ярослава поняла, что удачно попала в цель.
- Кажется, - словно не ожидая от нее такой дерзости, протянул Ярослав, - Может и эта. В любом случае, мне нравится. Иди сюда.
- Очень рада, что у нас одинаковые вкусы, мне тоже нравится, - и продефилировала...назад.
- Куда ты опять?
- Переодеться, в ней холодно.
- Я могу погреть.
Лидия развернулась, нарочито хмыкнула, тоненькая бретелька сползла с одного плеча, оголяя левую грудь. Бесстыдно возбужденное тело выдало ее.
Гальцев повернулся на бок и, облокотившись на локоть, подпёр рукой голову. Откровенно уставился на приоткрывшееся место.
- Ты красивая! - тоном восторженного ребенка, который впервые увидел диковинку, польстил Ярослав.
- Не подлизывайся.
- Я не подлизываюсь, а констатирую факт. Иди ко мне, - повторил, отодвигаясь и освобождая место для нее.
- А ты уверен?
Гальцев тихо засмеялся, потянул Лидию на себя. Она послушно прикоснулась губами к его губам. Несколько мгновений целовала его сама, прежде чем отдать инициативу, а потом обвила руками шею.
Хватит размышлений на сегодня. Вид возбудившегося Ярослава вызывал мысли настолько порочные, что кровь бросилась в лицо.
Он гладил, трогал Лидию, целовал, она уже не понимала, что он говорит, чувствуя только сильные руки, только его тело, губы...
- Что, опять какие-то сомнения? - поддела она, когда тот остановился передохнуть.
- Лид, хватит, а? Я уже понял, что лопух. И оценил твою тонкую месть с переодеваниями. Хотя... если ты устала.
- Что? Может, это ты устал? - приняла она вызов.
И снова - крепкие объятия, и он ласкает ее - уже обнаженную, горячую, влажную и такую же нетерпеливую, как он сам. Она снова прижалась к его губам, не в силах насытиться его жадными, страстными поцелуями...
...И с последним, почти одновременным содроганием, пришло умиротворение и уверенность в том, что такая гармония будет всегда. При взгляде на его лицо, на котором отразились теплота и мужское торжество победителя, ощутила прилив благодарности за те эмоции, что он подарил. Лидия расслабилась в его объятиях, мечтательно улыбаясь.
- Спи, лисенок, - через некоторое время теплое дыхание обдало ее в ласковом поцелуе.
Лидия послушно закрыла глаза и через несколько минут услышала его ровное посапывание.
Эта ночь была изумительной. Великолепной. Необычной. Она улеглась удобнее, чувствуя под боком сильное мужское тело. Недоумевая, как она могла жить без него.
Теперь казалось, что все было предрешено еще раньше, с их первой встречи. Оказалось закономерно и естественно - влюбиться в него. Голос интуиции не обманул, предчувствия оправдались: новый опыт оказался таким... потрясающим, многогранным и изумительно приятным, что даже возникало новое неутолимое желание всё новых и новых сильных эмоций. Не в силах больше сдерживать их, она развернулась.
- Ярослав, ты спишь? - в ответ слабое нечленораздельное мычание.
Заснул. Подождав для верности еще чуть-чуть, Стрельцова вслушалась в его тихое дыхание. Удостоверившись, что он спит, шепотом выдохнула, выплеснув наружу то, что не в силах была больше скрывать:
- Гальцев, я все-таки в тебя влюбилась.
Тот, кому адресовалось признание, уже ничего не слышал, Лидия только ощутила, что даже во сне кольцо рук стало крепче.
Проснувшись утром, Стрельцова потянулась к нему, но рука встретила пустоту и холодную подушку. Уже интуитивно предчувствуя, что может означать полная тишина в квартире, Лидия резко встала, взяла с полки новый халат.
Гальцева не оказалось ни на кухне, ни в ванной. В прихожей, на том месте, где висела его куртка, теперь только зонтик, забытый ею на вешалке еще с осени. Первая мысль - вполне логичная после устроенного им представления с "допросом" - Ярослав в очередной раз сбежал, опять испугавшись чего-то. Но это глупо и смешно.
Он не стал бы оставлять ее одну. Он не может. Или - может? В конце концов, кто знает, на что он способен как мужчина? Кроме того, что он внимательный и страстный любовник? Но в постели, когда надо добиться своего, если не все, то многие так же заботливы. А он даже ничего особенного не говорил и не обещал, что могло бы заставить поверить, что это постоянные отношения. Может, она все же оказалась под боком, а он воспользовался ее приглашением?
Но подозревать и делать ранние выводы не хотелось.
Что-то случилось? Немного подумав, удобно ли звонить Гальцеву, чтобы выяснить, почему он ушел, Лидия рассудила, что все же имеет некоторое право знать.
Она набрала сотовый, но противный женский голос известил, что "абонент вне зоны действия сети". Часть на английском, которая всегда особенно раздражала тягучими интонациями, дослушивать не имело смысла. Покопавшись в записной книжке, она набрала городской номер и наткнулась на длинные безответные гудки.
Постепенно ее разбирала злость: неужели нельзя позвонить, прислать СМС, оставить в конце концов, записку? Даже если решил, что отношения закончились, так и не успев начаться, мог бы дать знать. Бессмысленно скрываться, зная, что в понедельник они неизбежно увидятся в издательстве. И все -таки что-то мешало поверить, что Гальцев из числа тех, кто способен бросить женщину. Принципиально честный во всем, Ярослав производил впечатление такого же искреннего и открытого в любви. Одно дело - отвлечь, другое - исчезнуть вот так, после единственной ночи.
Когда в дверь позвонили, Лидия уже изрядно распалилась. Наконец-то! Одновременно она почувствовала, как исчезают внутренние сомнения. Но на пороге стоял молодой человек, примерно одних лет с Гальцевым, ткнувший под нос после приветствия служебную "корочку":
- МОСГАЗ. Внеплановая проверка. Может, слышали про взрывы в соседнем округе?
- Да, конечно, - Лидия разочарованно провела мужчину на кухню.
- Жалобы есть? Запах газа?
- Нет, - наблюдая, как мастер проверяет тягу в газовой колонке, Лидия поскучнела, - Хотя...Знаете, задняя левая конфорка плиты не сразу зажигается.
- Посмотрим, - проковырявшись с пару минут, весело резюмировал, - Все, готово. Прочистил.
- Я, наверное, должна за работу? Сколько?
- А это зависит от того, есть ли договор обслуживания. Составляли?
- Я не в курсе. Понимаете, я снимаю квартиру. Хозяин в командировке, - вспомнила Лидия, что знала о владельце.
- Можно проверить, - из сумки была извлечена тетрадь в твердой обложке, в обиходе называемая амбарной книгой, - Квартира...
- Сорок третья, - подсказала Стрельцова и через некоторое время услышала:
- Правильно, номер сорок три... Числится. Значит, для вас обслуживание бесплатное. И распишитесь за проверку. Вот здесь, - мастер положил на стол тонкий бланк и ручку, - Сверху заполните данные: полностью фамилия, имя, отчество официального квартиросъемщика. Внизу число и подпись.
- Ой, я не знаю ни фамилии, ни имени, - Лидия почувствовала себя глупо: надо было на всякий случай узнать у Гальцева и Альбины. Все, что она слышала от них, сводилось к тому, что это друг Ярослава, сейчас служивший где-то на севере по военному контракту.
Сотрудник МОСГАЗа странно посмотрел на нее, и она поспешила объяснить, пустив в ход улыбку:
- Понимаете, я снимаю через ... друга, который присматривает за квартирой в отсутствие хозяина. Оплачиваю через электронную систему "Москва", а там только номер счета надо вводить.
- Ну что ж, - амбарная книга вторично появилась на столе, и уже строже газовщик поинтересовался, - А долгов у вас нет?
-Нет, что Вы! Я аккуратная, каждый месяц, число в число, - поспешила заверить Лидия, послав еще одну улыбку, - Хотите, квитанции покажу?
- Верю, верю, такая красивая девушка не может обманывать, - вновь повеселел тот.
Стрельцова, по-прежнему раздраженная, что Ярослав до сих пор не соизволил позвонить, мысленно перенесла злость на посетителя.
И этот туда же! До чего примитивны! Стоит чуть-чуть пострелять глазами, и они уже готовы! Будь на ее месте Сонька Золотая Ручка или Бонни из знаменитой парочки, наверное, и тогда мужское первобытное нутро победило бы здравый смысл. В этот момент раздался звонок сотового, Лидия чуть было не кинулась с места, но вовремя поняла, что звонит у мастера: стандартная мелодия.
- Вы не могла бы сами найти? - извинился он, нажимая на кнопку вызова.
Сама так сама. Лидия водила по странице тупым концом ручки. Дойдя до сорок третьего номера, опешила. Ее утренняя злость достигла нового витка и затмила собственное сознание. Ручка, занесенная уж было над бланком, сжалась между пальцами. Какая ж она, однако, дура! Как вовремя не заподозрила очевидные вещи: даже временную регистрацию в квартире оформили без ее присутствия! Она как раз уезжала к матери, потому что та пропустила бы очередное обследование, "забыв" вовремя пройти кардиолога.
Что там Альбина вещала? Что можно написать доверенность! Она и написала: на Гальцева. Но тот ладно! Как могла обмануть ее Алька? Подруга, называется!
- Девушка, Вы нашли? Мне еще два подъезда обойти надо, - вывел ее из задумчивого состояния мастер.
- Да, простите. Я быстро, - она торопливо заполнила верх бланка и с каким-то особым злорадством тщательно вывела каждую букву в чужой фамилии.
- А вообще я посоветовал бы оформить наем официально, чтобы ни у вас, ни у хозяина потом не было взаимных претензий, - высказался напоследок техник, даже не подозревая насколько в точку попал с последним выводом.
- Вы правы, абсолютно правы. Время поджимало, но теперь я обязательно заключу договор, - согласилась она, твердо решив, что именно так и сделает. Или пусть и Алька, и Ярослав катятся куда подальше!
На выходе из кухни он принялся извиняться за то, что натоптал.
- Ну что Вы, ничего страшного, - заверила она, даже благодарная МОСГАЗу. Сколько она могла пребывать в неведении, если бы не проверка?
В очередной раз чувствуя себя дурой, решила позвонить Вершининой, выяснить мотивы их с Гальцевым "доброты". Но вспомнила, что та наверняка сейчас на вокзале, провожает Димку в командировку. Кстати, интересно, а тот был в курсе? Ничего, с ними она потом разберется!
Но Гальцев! Каков! Ему-то зачем? Она протерла следы от талого снега на кухне и коридоре, усиленно водя шваброй, которая грозила переломиться от такого усердия.
Потом еще долго не могла успокоиться. Прошла в зал, уставилась на книжные шкафы, содержимым которых ей так любезно разрешили пользоваться. Вернулась в кухню, по-новому взглянув на обстановку. В прихожей она заглянула в шкафчик под зеркалом: запасного ключа, лежащего там со дня ее пребывания здесь, не было. Припомнила все мелочи и детали, начиная от предложения поселиться здесь до вчерашнего вечера, которые открывали глаза на очевидное. Даже фраза, брошенная Ярославом в тот день, когда она притащила ему щенка, что она могла поселить собаку у себя, теперь приобрела другой смысл.
Серебристый " BMW" подъехал к тому моменту, когда Лидия дошла до верхней точки кипения. Дотронься, и казалось, она вспыхнет!
Нервно выстукивая костяшками здоровой руки по подоконнику, Стрельцова видела, как Ярослав выходит из машины, уверенно направляется к подъезду. Теперь ей стало очевидно, что он никуда не мог исчезнуть, приехал бы. Разумеется, куда ему деваться! Отсюда, сверху, он казался довольным собой. Еще бы: самое главное уже получил! Она глубоко вдохнула, потом выдохнула перед встречей, готовясь высказаться. Хотя скандал ни к чему не приведет. Вполне вероятно, у Гальцева уже давно припасены оправдания. Поэтому надо постараться успокоиться и начать разговор издалека, как бы между прочим.
Кое-как ей удалось взять себя в руки, во всяком случае внешне, потому что внутри все кипело и дрожало. Она заканчивала считать до десяти, потом до пятнадцати, когда... вот самоуверенность в безнаказанности! - загремел запасной ключ в двери.
В такт ее счету - семнадцать...восемнадцать...дергал больной палец. Кажется, она знает, с чего начать. Ровно двадцать...
- Ты уже проснулась? - Гальцев уже зашел на кухню. Потянулся к ней за поцелуем. Она еле сдержалась, чтобы не увернуться. Двадцать один...Двадцать два.
Последней каплей, стали ботинки, которые он не потрудился снять и которые оставляли после себя грязь . Это уже слишком! И она вспылила: