Аза́т - мужское личное имя. Происходит от индоевропейского "азат", что означает "свободный". В персидской фонетике звучит как Yazata. Первоначально так обозначались все личносвободные жители Иранского государства Сасанидов, мелкие феодалы. Позднее термин закрепился также за слоем мелких землевладельцев в Иране, Курдистане и Армении. Из индоевропейских языков (прежде всего армянского и персидского), слово "азат" было заимствовано семитоязычными (в первую очередь арабами) и тюркоязычными (азербайджанцами и туркменами). Имя встречается в России преимущественно у татар, башкир и других мусульманских народов. (Wikipedia)
Стиг - (др.- сканд.) имя, означает - странник. (Имя взято мною с molomo.ru, раздел: Мужские скандинавские имена)
*****
Азат всегда отличался от других. Прежде он пробовал быть похожим, но из этого ничего хорошего не выходило. Ему было скучно и не интересно идти в ногу, в одном ритме, в том же направлении с этой бесконечной массой биороботов. Ведь, по сути, в них превратились люди, когда исчезла личная индивидуальность каждого. Трудно сказать - когда это произошло? Да и нужно ли? Что случилось - то случилось. Зачем уж теперь об этом думать и переживать? Поздно.
Вначале Азат еще пробовал грести, направляя свою лодку в общем потоке судов, стремительно несущихся по Реке Жизни. В этом странном мире ему досталась легкая, изящная, очень скоростная и верткая посудина. С нашей точки зрения, наверное, она чем-то напоминает каяк, байдарку или каноэ. А может быть нечто среднее, какой-нибудь гибрид между ними.
Однако это монотонное и скучное занятие довольно быстро надоело юноше. Он бросил весло и уже не обращал никакого внимания на проносящиеся мимо него суда. Ему вдруг захотелось вырваться из этого безудержного потока одинаковых лиц. И тогда он твердо решил, а потом, даже произнес это вслух. Быть может для того, чтобы еще крепче убедить самого себя.
Но легче сказать, чем сделать. Ведь Река Жизни - это не какой-то там ручеек или протока. Она - самая настоящая стремнина, все увлекающая своим руслом. В ней столько вод, что ни дна, ни берегов не разглядеть.
Азат стал искать хоть какой-нибудь причал, но его утомленному взору, ничего не удавалось заприметить в этих бушующих бескрайних водах. Юноша обхватил голову руками и зажмурил глаза, чтобы не видеть всего того, что окружало его. Так ему удалось отрешиться от внешнего. Азат погрузился в собственные мысли. И ему впервые стало спокойно. Он размышлял о том, что все это значит, почему он очутился в таком печальном месте, где все куда-то движется, все стремятся непонятно к чему, но никак не могут достичь? И так продолжается изо дня в день. Какая бессмысленность...
Но почему же нет никакого просвета во всем этом массовом сумасшествии? Ведь должен же быть какой-то выход... Только вот какой? Азат ничего не мог придумать, ибо все, что он знал - были сведения о том однообразном мире, в котором он находился изначально. Человеку всегда мучительно трудно постигать то, что для него является неведомым. Потому что каждый из нас привык мыслить стандартно и схематично. По неким общим лекалам, моделям и конструкциям, изобретенным в незапамятные времена. Большинство же и вовсе не хотят выходить за пределы этих форм. Но Азату было тесно в этом смирительном костюме обыденности.
Он думал дни напролет, до боли в висках, до умопомрачения. Его разум находился как бы в тисках, сдавленный, словно ореховая скорлупа под прессом. Он никак не мог освободиться от пут окружающего его бытия. Наконец, не выдержав такого ужасного напряжения, Азат потерял сознание.
Наверное, его беспамятство продолжалось очень долго. Потому что когда парень очнулся, то с трудом стал узнавать свое собственное тело. Руки похудели, а сам он истощился до неузнаваемости. Азат посмотрел в воду и отшатнулся с непривычки. Ведь с зеркальной поверхности на него смотрело совершенно чужое лицо. Он глянул туда вновь, но никак не смог признать в отражении свое обличие. Этот чужак никоим образом не напоминал ему себя прежнего.
Азат провел руками по лицу. Но и на ощупь, они не узнавали своего хозяина. Юноша был так поражен, что некоторое время даже не обращал внимания на то, что происходило вокруг. Потом он понял, что куда-то исчез привычный повседневный шум. На горизонте не было видно ни одной лодки. Он не слышал ни людских голосов, ни хлюпанья весел о воду, ни плескания волн - ничего. Вдобавок ко всему, над поверхностью реки висел густой туман.
И было еще кое-что странное, что заметил Азат. Не было течения. Его лодка будто бы прилипла к одному месту. Ни ветра, ни разводов на совершенно ровной глади. Абсолютный штиль. И тишина.
От этой звенящей тишины, Азату показалось, словно он оглох. Но парень прекрасно слышал те звуки, которые издавал сам. В такой обстановке, биение его собственного сердца раздавалось как набат и волнами проходило по всему телу.
Юноша опустил руку за борт и поболтал ей немного. Вода была непривычно густой, плотной, можно даже сказать - вязкой. Его ладонь ощутила непривычное тепло. Азат поднял с днища весло, которым уже давно не пользовался. Оно даже немного приклеилось к нему проступившей солью. Сам не зная почему, парень опустил его на глубину. Это было невероятно - весло уперлось в дно! Незнакомое ощущение охватило Азата, ведь впервые в своей жизни он почувствовал твердь под водой.
Словно боясь потерять это сокровище, юноша выпрыгнул за борт и погрузился в речную гальку обеими ногами. Мелкие камушки приятно покалывали его пятки. Лицо Азата невольно расплылось в довольной улыбке. Он ухватил свой каяк за борт и сделал несколько осторожных шагов.
Глубина в этом месте была в половину роста юноши. Вода доходила ему до пояса. Азат быстро сообразил, что если брести в ту сторону, где становится мельче, то можно будет выйти куда-то. Так он и сделал.
Идти пришлось довольно долго. Но с каждым шагом река становилась все мельче и мельче. И вот, в клубах молочного тумана, он уже смог различить линию берега. Это было необычайное зрелище, ведь Азат никогда не видел суши. Его всегда окружали бушующие воды. Они несли его лодку рядом с другими судами. Некоторые из них были большими, даже огромными. Там находилось множество людей. Пассажиры таких громадин имели возможность расхаживать по множеству палуб и отдыхать в своих просторных каютах. Азат же мог только делать по нескольку шагов в своей маленькой посудине.
И вот, сейчас, он вышел на берег, который казался ему бесконечным. Привычное к качке тело, неуклюже пошатывалось над землей. Она была непривычно сухой, немного влажной возле самой кромки воды, и все суше, - чем дальше юноша отходил от нее.
Азат оттащил свою байдарку подальше, на самую середину широкого пляжа. Там далее, за ним, начиналась стена высокого леса. Деревья были громадными, с пышными и раскидистыми кронами. От них веяло странными, но очень приятными запахами и такой особенной свежестью, что даже трудно описать. А еще в чаще было шумно. Там звучал настоящий хор. Это пели птицы.
Азат редко видел птиц. В основном это были чайки, которые гнездились на мачтах больших кораблей. Но они не умели петь так, как эти - лесные пернатые. Кроме того из густых ветвей раздавались крики других животных. Юноше не удавалось их рассмотреть за покрывалом из зеленых листьев.
Он немного постоял возле своей лодки, продолжая держаться за ее край. Ведь она была единственным хрупким мостиком, который связывал его с тем водным миром, что остался там, - позади. Однако незнакомое чувство, желание непременно войти в этот неведомый зеленый лабиринт, - дышащий жизнью таинственный лес, оказалось больше всего прочего. Азат оторвал, наконец, свою руку от борта каноэ и решительно направился к зеленой стене, видневшейся, впереди.
Он быстро пересек серый пляж. Юноша сам удивился, как научился так резво ходить по суше. Его уже почти не качало. Ноги все крепче упирались в неведомую землю. Он не обращал внимания на колючие камни под ними. А когда дошел до травянистой подушки, покрывавшей лесистую местность, и вовсе перестал ощущать, какой бы то ни было дискомфорт. Напротив, мягкая травка была очень приятной для его ступней. Он никогда не чувствовал под ними ничего подобного.
Внутри леса ароматы оказались еще сильнее. От них так закружилось в голове, что Азату пришлось остановиться, ухватившись за ствол исполинского дерева. Кора была шершавой и вся поросла зеленовато-голубоватым мхом. По ней бегали муравьи, жучки, паучки и множество других насекомых. Один любопытный мотылек даже присел к нему на руку, и принялся с удивлением ощупывать ее своим тоненьким хоботком.
Лес казался гораздо гуще с пляжа, а на самом деле внизу, под деревьями было довольно просторно. Это потому что они достигали невероятных размеров. Некоторые стволы не смогли бы обхватить даже несколько человек. Азату нравилось стоять у их подножия. Ему казалось, что сверху над ним простирается настоящая крыша. Ведь за сплетениями веток и множеством листьев, небо еле проглядывалось. Лишь некоторые лучики света ухитрялись пробиваться сквозь такие множества препятствий.
Азат осматривался по сторонам, понемногу приходя в себя от избытка чувств, и привыкая к этой удивительной реальности. Ему вдруг показалось, что где-то там впереди его ожидает самое настоящее чудо. У него возникла внутренняя уверенность в том, что сможет, наконец, найти то самое, о чем тайно мечтал все прошедшие годы. Он не знал, что это было конкретно, и даже не мог предположить. Но внутреннее свидетельство настойчиво нашептывало ему о том, что цель его исканий находится очень близко. Поэтому парень собрался с силами и с большим воодушевлением зашагал в глубину сказочного леса.
Плотность деревьев и кустарников становилась все больше. Но идти между ними было по-прежнему комфортно. Азату вполне хватало места, и он редко задевал пышные ветви руками и головой. Вскоре он заметил и первые следы присутствия человека в этой местности. Некоторые ветки деревьев были обрублены, на земле валялись мелкие прутья и листья, очевидно оборвавшиеся при их перемещении. Затем стали попадаться и пеньки, от полностью срубленных деревьев. Сначала это были совсем небольшие деревца. Но чем дальше продвигался Азат, тем большими становились окружности этих пней.
Парень сообразил, почему так происходило. Очевидно человек или люди, занимавшиеся заготовкой леса, старались вырубать мелкие деревья подальше, а те, что больше - поближе от своей стоянки, чтобы было легче передвигать их тяжелые стволы.
"Интересно", - подумал Азат: "Кому же это понадобилось проделывать эдакую грандиозную работу в такой глуши?"
Пройдя еще немного, он услышал далекие звуки, растворяющиеся в лесной чаще. Сначала он не понял, что это такое, но потом сообразил, что звонкие удары очень напоминают звучание топора. Невидимый дровосек обладал невероятной энергией, потому что лишь изредка останавливался, чтобы передохнуть.
Азат прибавил шагу, минуя многочисленные пни и целые горы срубленных веток. Теперь расколотые сучья, щепки, прутья и прочие следы обработки деревьев виднелись почти повсеместно. Еще через несколько минут парень, наконец, вышел на довольно широкую поляну. На ней было немало ям, оставленных, по-видимому, после выкорчевывания больших пней. Судя по результатам такой титанической работы, можно было предположить, что лесозаготовками занималась, по меньшей мере, бригада профессиональных дровосеков. Однако к своему глубокому удивлению, взору юноши предстал один единственный работник.
Это был заросший человек средних лет. Худощавый, сухой, подтянутый, довольно высокого роста. Одежда незнакомца совсем обветшала и прорвалась во многих местах, что и не удивительно, глядя на ту фантастическую работу, которую проделал этот мастер, в окружающем его лесу.
Мужчина мельком оглянулся на Азата, не отрываясь от своего занятия. Он бросил несколько фраз ему через свое плечо:
- Проходи и присаживайся вон там, видишь, - большой пень и возле него маленькие. Это я такой стол смастерил на скорую руку. Хорошо, что ты прибыл так вовремя. Мне не помешают еще одни рабочие руки, ведь дел невпроворот. А я успел всего лишь соорудить одну-единственную избу, небольшой сарай и склад для материалов. Нужно построить еще хотя бы несколько коттеджей и проложить дорогу в лесу к пристани, которую тоже еще предстоит смастерить. Для этого я уже заготовил большие валуны и бревна, недалеко от пляжа. Недавно я придумал очень хороший состав для скрепления камней. С такой замазкой они будут надежно подогнаны друг к другу и простоят много лет.
- А к чему мы должны успеть? - недоуменно спросил Азат.
- Как к чему? К прибытию других людей. Ах да, я же тебе забыл сообщить самое главное. Скоро мы с тобой достроим маяк. Силы его излучения как раз хватит для того, чтобы пробиться сквозь стену этого тумана, через который тебе довелось пробираться к берегу. Я уже все рассчитал. Так что работы не початый край. Передохни с дороги малость, а потом присоединяйся. Сначала закончим всю работу здесь и на пристани, а потом я покажу тебе сам маяк. Думаю, тебе понравится то, что увидишь.
Азат послушно присел на указанный лесорубом импровизированный стул в виде обрубка бревна. Он с нескрываемым восторгом осматривал высокую длинную избу, так изящно сбитую незнакомцем. От всех этих построек пахло свежесрубленным деревом. Стоял такой удивительный аромат, что у парня даже приятно защекотало в носу.
- Кстати, меня зовут Стиг, - представился незнакомец, продолжая отстукивать своим топором.
- Азат, - отрекомендовался гость.
Юноша еще немного посидел, переводя дух, а затем присоединился к своему новому товарищу. Вместе у них дела пошли куда лучше. Азат быстро учился у своего опытного наставника. Где-то за неделю они управились со всеми делами на поляне. Кроме трех новеньких коттеджей, там появилось несколько резных беседок, летняя кухня, скамейки по всему периметру, небольшая сцена из плотно подогнанных досок, песочница для детей, качели и еще какие-то сооружения, предназначения которых были Азату неизвестны. Но он постеснялся спросить об этом у вечно занятого Стига.
Еще двое суток они провели за сооружением пристани. А следующий за этим день - потратили на прокладывание дороги к поляне. Вначале они отметили ее, посыпав опилками, попутно расчищая от мешающих деревьев, пней и кустарника. Затем засыпали щебнем и галькой, а сверху уложили речным камнем, скрепив его фирменным раствором Стига. Получилась добротная мостовая, по которой можно было без опаски толкать даже груженые телеги.
- Ну что же, сегодняшний вечер отдохнем, а завтра - я покажу тебе настоящее чудо, - воодушевленно сказал Стиг, с удовлетворением осматривая результаты их трудов.
Спозаранку Стиг отвел Азата к прибрежным скалам. Эти гладкие угрюмые громадины возвышались в северной оконечности острова, глубоко вдаваясь в серые воды. Создавалось такое впечатление, что массив скал образует своеобразный пирс, прорезающий водную гладь на сотни метров. Таким образом, вершины скал обеспечивали бы прекрасную видимость, если бы не вечный густой туман, который делал непроглядной всю перспективу.
- Ничего, - ответил товарищ по этому поводу Азату:
- По моим расчетам, когда мы запустим маяк, источника его энергии хватит на то, чтобы поднять окружающую температуру на несколько градусов и подсушить атмосферу. Поэтому туман будет быстро рассеиваться, а может быть, со временем и исчезнет полностью.
- Но где же мы возьмем столь мощный источник излучения?
- Об этом не беспокойся. Я нашел любопытный кристалл в расщелине одной из скал. Пришлось изрядно повозиться, пока выдолбил его из каменных объятий. Но, в конце концов, мне удалось это предприятие. Когда же сфокусировал зеркальцем свет на его поверхности, то он стал быстро нагреваться. Если мы вмонтируем его на вершину нашего маяка, тогда он нагреется так, что будет излучать очень яркий свет. Надеюсь, что этого жара будет хватать на все темное время суток. Как только завеса тумана совершенно рассеется, то эффективность нашего прожектора возрастет в разы, ведь он будет получать намного больше солнечной энергии. На первое же время мы приспособим над ним линзу и зеркальные отражатели. Это увеличительное стекло мне удалось получить из горного хрусталя, залежи которого я обнаружил в скалах. А зеркала я сделал, покрыв плоские куски стекла серебряной краской с одной стороны.
- Из чего же мы смастерим маяк? Для него наверняка нам понадобится какой-то жароустойчивый материал...
- Есть такой. Я обнаружил огнеупорные валуны, очевидно выход базальтовых или еще каких-то пород. Только их придется поднимать со дна и затягивать на скалы, благо глубина небольшая. А на скале мы приладим лебедку. Извини, я не слишком силен в геологии. Но образцы этих камней прекрасно выдерживают высокие температуры. Я откалывал кусочки и специально тестировал, разогревая лучами своего увеличителя в солнечные дни.
Стиг с Азатом расположились на плоской вершине одной из скал, которая идеально подходила для сооружения маяка. Прямо на ее поверхности белым мелом он начал вычерчивать контуры будущего строения.
Работа была тяжелой и изнурительной, но продвигалась, все же, довольно быстро, благодаря энтузиазму работников и невероятному запалу, с которым Стиг осуществлял свой проект. Азат смотрел на него с восхищением. Он удивлялся тому, как же этому худощавому мужчине удается так просто осуществлять столь грандиозные замыслы.
Наконец, наступил долгожданный день запуска маяка. Стиг сорвал с линзы предохранительную обмотку из листьев и веток. Усиленный луч света сразу же стал разогревать тело кристалла. Затем он поймал зеркалами солнечные лучи и сфокусировал их в точке разогрева. Процесс пошел еще быстрее и уже через несколько минут весь кристалл засиял удивительно ярким излучением. Товарищам пришлось зажмуриться от этой ослепительной красоты, и побыстрее убираться прочь с вершины скалы. Потому что кроме свечения, этот источник энергии отдавал жар в окружающую среду.
Стиг оказался прав. Стена вечного тумана, стала постепенно отступать, а затем и вовсе рассеялась. Остались лишь небольшие сгустки в некоторых районах. Но они не мешали общей видимости. И тогда с острова открылся вид на все русло Реки Жизни, вплоть до видимого горизонта. Это было поистине потрясающее зрелище. Бесчисленные множества судов различной грузоподъемности сновали туда-сюда. Этот громадный муравейник был насыщен энергетикой движение. Занятые своей повседневной суетой, участники безумного судоходства поначалу не обращали никакого внимания, на открывшийся из тумана остров, который вдобавок ко всему, располагался в удалении от основного потока.
- Ничего, - сказал Стиг, глядя в растерянные глаза Азата, в которых можно было прочесть естественное разочарование.
- Не переживай по поводу нашего труда, он был не напрасным. Настанет ночь и маяк будет видно намного лучше. Скоро прибудут первые посетители, вот увидишь.
Так и произошло. Через несколько дней, под самое утро, Азат, дежуривший в это время у пристани, заметил утлое суденышко, направлявшееся в сторону пирса. Лодка была в ужасном состоянии. Ее хозяину приходилось все время вычерпывать воду, чтобы она не утонула. Затем он вновь принимался грести. Этот сизифов труд окончательно вымотал его.
Азату пришлось буквально вытаскивать обессилившего гостя из лодки. Он помог пришельцу доковылять до берега, а потом вернулся и вытащил из воды его полузатопленную лодку. Она едва держалась. Трухлявая древесина буквально рассыпалась в руках. Лишь каркас суденышка еще более-менее держался. Большая часть обшивки же пришла в полную негодность. Доски прогнили, прохудились и рассохлись во многих местах. Потому лодка так и хлебала воду своим дырявым корпусом.
Распластавшись на земле, мужчина блаженно раскинул руки, с наслаждением ощущая теплый песок под собой. Он сразу же погрузился в глубокий сон, утомленный своим долгим мучительным путешествием. Азат сбегал в лагерь, разбудил Стига, и они вдвоем погрузили гостя на тележку, чтобы доставить к месту стоянки. Там они положили его в одном из домиков на постель, которую смастерили прежде из ивовых прутьев. Это было очень удобное плетеное ложе, покрытое спрессованным сеном. И укрыли своего нового знакомого одеялом из сплетенных листьев.
Пришелец отсыпался несколько дней. За ним приходилось постоянно ухаживать, поить родниковой водой и следить, чтобы не образовались пролежни. Поэтому Стиг с Азатом дежурили возле незнакомца по очереди. А когда он немного отошел, то починили его лодку, пополнили ее различными припасами и поставили на воду у пристани.
Как только чужеземец смог встать на ноги и достаточно окреп, он сразу же засобирался к своей лодке. За все это время странник не проронил ни слова. Он даже забыл поблагодарить своих спасителей за ту помощь, которую они оказали ему в безвыходной ситуации.
Гость бросился к своей лодке, ощупывая ее, как драгоценность. Он плакал от счастья, что смог, наконец, снова вернуться в нее. Затем путник погрузил в посудину свое еще слабое тело и отчалил от пристани, ни разу не оглянувшись назад. Но Азат со Стигом все равно были безмерно рады, что им удалось помочь этому человеку. Ведь он был первым, кто посетил их остров. Значит и труд их был не напрасным, как верно угадал Стиг.
Азату было очень тепло на душе. Он впервые сделал в своей жизни что-то такое для другого человека, которого совершенно не знал. Ведь незнакомец даже не сообщил им своего имени. Но теперь, все это было не так уж важно. Парень стоял на берегу и улыбался во все лицо.
Стиг подошел к приятелю и поставил ему руку на плечо.
- Мы сделали с тобой, братец, одно очень важное дело. Но впереди - их еще бесчисленное множество. Послушай, Азат, мы очень сдружились с тобой за последнее время и стали как братья, можно сказать как одна семья. Я знаю, что то, что скажу тебе теперь, может тебя расстроить, но не приходи в уныние и поверь, что так надо. На рассвете я отправляюсь в путь. Хочу найти еще один остров. Ведь если существует наш, то наверняка на такой громадной Реке Жизни найдется и другой подобный. Согласись, что одного острова слишком мало, чтобы помочь тем путникам, которым нужны тихая гавань и приют. Ведь они, так, как и мы, прежде, даже не догадываются о том, что где-то их могут ждать и подставить плечо в трудную минуту. Позволь мне воспользоваться твоей лодкой, - нет времени, чтобы мастерить другую. Свою же я потерял, когда добирался сюда. А твою - уже отремонтировал и наполнил припасами, пока ты дежурил возле путешественника.
- Конечно, о чем разговор. Если будет нужно, сделаю себе другую, лучше прежней, ведь ты научил меня работать с деревом, - с грустью ответил Азат.
- Не печалься Азат, возможно в будущем тебе и пригодится новая лодка, если захочешь отправиться на поиски новых островов, подобно мне. Только пообещай, что не оставишь этот, до тех пор, пока не найдешь себе преемника. Ведь за нашим хозяйством нужен присмотр, маяку - смотритель, а гостям тот, кто их примет и разместит в нашем лагере.
- Обещаю, - ответил Азат.
Он помог Стигу сесть в свою лодку и долго махал вслед этому странному человеку, пока далекий силуэт судна не растворился за линией горизонта.