Оправив складочки на прелестном розовом платье и невольно вздохнув, Золушка, стуча каблучками маминых туфелек, спустилась вниз.
У мачехи и обеих сводных сестер чуть зенки от зависти не полопались. Так и стояли бы, выпучась, до ослиной Пасхи, если бы не мачехино железное самообладание.
- Ну, девочки, что скажете, в таком виде мы ведь можем взять ее с собой?
- Мама! - завопили в голос обе. - Это уже слишком! Ты не должна...
- Не надо так нервничать, девочки, - отрезала та. - О, Золушка, я раньше не видела на тебе этих бус... и ленты... где ты взяла их?
- Ах ты, воровка! Это мое! - взвизгнула старшая дочь, сорвав с тонкой шеи нитку дешевых зеленых бус.
- Моя лента, как ты посмела! - зарычала младшая дочь, в клочки разрывая недавно перешитое платье.
Золушка застыла истуканом. Не дышать. Не двигаться. Не смотреть, как рушится мечта, стеклянный звон в ушах оповестил о крахе последней надежды на милость этой троицы.
Они исчезли за порогом, процокали лошадиные копыта, скрипнули колеса их немного облупившейся, но все-таки шикарной кареты и все.
Первым пришел гнев. Да, это было несправедливо. Ведь она все сделала, как ей сказали. Все эти немыслимые усилия, уборка, глажка, готовка... Обыкновенная вежливость, впитанная от матери в глубоком детстве. Привычка делать все лучше, чем кто-то, лучше всех... Она надеялась, что это сможет смягчить их сердца, но нет. Увы.
Второй пришла уверенность. Да, она достойна иной судьбы. И если смириться сейчас вот с этим, то так и останешься на всю жизнь прислугой в доме, который был когда-то родным. Будешь работать на злых сумасбродных теток, которые в благодарность дают еще больше нестерпимо черной работы.
Третьим внезапно в голове родился четкий план действий. Она хотела на бал? Она попадет туда, чего бы ей это не стоило!
Быстро избавившись от лохмотьев, что едва прикрывали тело, девушка поднялась наверх. В гардеробные комнаты. В конце коридора, давно обитая испятнанным от времени шелком таилась еще одна. Заколоченная, но не забытая. То был гардероб ее матери.
Молоток и топор в натруженных руках, покрытых затвердевшими мозолями, исправно сработали. Сдув со лба выбившуюся из прически прядь, Золушка решительно распахнула старый платяной шкаф. Пахнуло нафталином и лавандой. Мама любила лаванду. Выбросила на пол все, в углу белел пыльный мешок, аккуратно сняв его, девушка поняла: вот что она искала. Мамин свадебный наряд. Из тех, что никогда не выходят из моды.
Встряхнув его, она, как могла быстро, оделась, шнуровки и крючочки ей застегивать не впервой. Дорога каждая минута, если она не хочет приехать к шапочному разбору.
Где-то рядом обнаружилось изящно изукрашенное дамское седло. Слава Богу, ни мачеха, ни сестрицы ничего не знали об этой комнате, иначе давно бы продали все, что здесь было, как остальные вещи матери.
Взвалив седло на плечи, Золушка вытащила его во двор и бросила у конюшни. Разбудить храпящего в стойле старого мерина было делом не из легких, но она справилась.
Выведя недовольного коня во двор, девушка старательно оседлала его. Старик фыркал, вертелся и норовил уйти из-под сбруи. Золушка обхватила ладонями недовольную морду, уперлась лбом в белую звездочку...
- Я знаю, не можешь так резво бегать, как лет десять назад, но ты все равно быстрее меня, - ласково шепнула она ему, поглаживая седеющую гриву.
Посреди дороги мерин вдруг встал. Бока его раздувались, казалось, он дышал, дышал и все не мог надышаться.
- Не пойдешь, - с сожалением вздохнула Золушка. На вопрос это даже не походило. Загнать коня ей не хотелось, ведь прежде всего он был ей другом.
Спешившись, девушка освободила его от седла и махнула рукой в сторону замка, иди, мол, домой, а сама двинулась вперед.
Стиснув зубы и сведя брови, она шагала вперед, уже босиком, потому что знала - материнские шелковые туфли долго не протянут по такой дороге. От жестких деревянных башмаков ее ступни давно загрубели и она не чувствовала, как мелкое крошево, а то и камешки покрупнее, впиваются в кожу.
В этот поздний час не приходилось надеяться на едущую ко двору телегу, груженую какой-нибудь снедью или хозяйственными товарами. Но все-таки ей хотелось думать, что вот-вот за спиной загрохочут копыта, загремят бубенцы и ее, так уж и быть, подвезут.
Дворец в своем сияющем великолепии уже виднелся далеко впереди, когда она, уставшая, прислонилась к дереву, чтобы чуток передохнуть.
- Я дойду! - громко сказала она себе, поглаживая натруженные ноги. - Я должна дойти! Я хочу танцевать! Я хочу веселиться! Я хочу, чтобы принц заметил меня! - крикнула она в густую черноту небес, испятнанную крупными звездами. Лес вокруг встрепенулся, поблизости ухнул филин, с ветвей сорвалась стайка сонных пташек, чирикая, будто бранясь, они скрылись в лесной чаще. - То-то же, - строго сказала она куда-то в лес и тотчас расхохоталась. Видели бы ее сейчас покойные родители. Папа уж точно гордился бы, а мама... наверное, вздохнула, погладила по голове и сказала, что у нее мужской характер.
Подоткнув юбки чуть тщательнее, Золушка вернулась на тракт. Не успела она сосчитать очередную сотню шагов, как сзади донеслось зычное:
- Па-а-аберегись!!!
Конечно, она обернулась на крик. Прямо на нее неслась сказочно красивая белая кобыла, с длинной челкой и тщательно заплетенной гривой, глаза у нее были бешеные. Наверное, такие же, как у меня, подумалось девушке. Следом едва поспевал какой-то мужик. Пожалуй, из благородных, раз у него такая лошадь.
Не долго думая, Золушка бросилась красавице наперерез и, подхватив за узду, мигом осадила. Силы ей было не занимать, весь день покрутись-ка, то стирай тяжеленные платья и портьеры у протоки, да ковры потаскай, чтобы вычистить, то... ай, да что вспоминать!
Отерев с бархатных губ пену, Золушка поцеловала красавицу в нос. Заметно успокоившееся животное прикрыло глаза, переступив в ноги на ногу.
Дворянин, в сбившейся на бок щегольской тирольской шляпе с пером, расшитом камзоле и мягких, начищенных так, что лунный блеск отражался от поверхности, сапогах, добежал до них, и согнулся пополам, утробно ухая, и едва переводя дыхание. Шпор на них не было, и девушка тихо спросила:
- Что же вы ей сделали, сударь, раз она от вас так бежит?
- Благодарю, миледи, вы меня спасли! Отец убьет меня, если я не попаду на бал вовремя! - то ли не расслышав вопроса, то ли игнорируя его, выдохнул он.
Голос был звонкий, почти мальчишеский, если бы не его фигура... Пожалуй, они ровесники, решила Золушка.
- Я это сделала не из-за вас, а ради нее, - Золушка кивнула на кобылу, - было бы несправедливо, если бы она забрела куда-нибудь в овраг и ее загрызли волки.
- А если бы я забрел в овраг в ее поисках, и меня загрызли волки, справедливость, по-вашему, восторжествовала бы? - его голос прозвучал насмешливо. Дорогая шляпа валялась в придорожной пыли, но ему, похоже, не было до нее никакого дела. Он не знает цены вещам. Значит, вырос в богатой семье. Значит, никогда не нуждался. Золушка отпустила кобылу, подняла шляпу, выбила ее о колено и подала ему.
- Если эту шляпу продать заезжему торговцу, можно выручить столько денег на муку и зерно, чтобы прожить, не голодая, месяца четыре, а при должной экономии и полгода, - сказала она чуть укоризненно и, пожав плечами, мол, что с него взять, снова вернулась на дорогу. Навряд ли этот щеголь настолько добр, чтобы предложить ей помощь...
- Постойте, миледи! Что вы здесь делаете в такой час, одна? - ей послышался испуг? Может, он решил, что она - Призрачная Дама? Известная губительница тех, кто с недобрыми намерениями подбирает попутчиков на королевском тракте.
- Я иду в Королевский Дворец, на бал, сударь, - все же ответила она. - Король приказал явиться всем девицам на выданье. Как я могу ослушаться приказа? - она иронично вздернула бровь, но никто этого не увидел. Богач, судя по звукам, возился с кобылой, пытаясь снова сесть в седло.
- Так ведь и я - на бал... Может быть, вы будете столь любезны и составите мне компанию? А то, боюсь, мне одному с мисс Мэри не совладать, она на редкость своенравная кобыла, - весело предложил юноша.
- Да. Пожалуй, я буду столь любезна, - Золушка улыбнулась, глядя снизу вверх на нежданного спутника, что протягивал ей широченную ладонь. В окружающей тьме не было видно хорош он собой или же нет, но он был добр. А она - не так горда, чтобы отказываться от помощи.
Пообещав скоро вернуться, он оставил ее в саду у фонтана с золотыми рыбками. В ярком свете фонарей впереди расстилалась ковровая дорожка, длиной, наверное, в сотню шагов... Золушка присела на бортик фонтана и попыталась напялить туфли. Ничего не выходило. Ступни распухли и туфли сделались малы. Воровато оглядевшись, девушка быстро перекинула ноги через бортик и погрузила в холодную воду, распугав рыбок. Они, глупые, думали, что она покормить их пришла.
Интересно, все-таки, кто он такой? По дороге они разболтались, она несла всякую чепуху, зачем-то рассказала чуть ли не всю свою жизнь, не чувствуя ни стыда, ни неловкости... Он передразнивал своих офицеров, оказалось, что все-таки старше ее, недавно вернулся с военной службы... Хохотал, когда она расписывала музыкальный урок сводных сестричек, так что она чувствовала спиной, как вздрагивает его тело. Неожиданно для самой себя она смутилась.
Услышав какой-то шорох, Золушка едва не плюхнулась в фонтан, но застыла, стараясь ничем не выдать испуга. А что если это королевская прислуга, и ее погонят сейчас взашей? Еще бы, нашлась чудачка в королевском фонтане ноги мыть! Внутренне готовая дать отпор любому выпаду, девушка повернулась, вынула мокрые ноги, и, поджав пальцы, спрятала босые ступни под пышным подолом.
К ней приближалась знакомая уже фигура, но... Это точно был он, хоть и переоделся и теперь... теперь молодого богатея сопровождал едва ли не весь свет их крошечного королевства. Подавив первое желание тут же сигануть в кусты и бежать, не оглядываясь, до самого дома, Золушка гордо задрала узкий подбородок.
Рядом с высоким юношей она разглядела толстенького низкорослого дядечку, в пышном мундире, в съехавшей на оттопыренное ухо короне он был презабавен. Похолодев, она быстро сообразила ,что к чему.
- Папа, я женюсь только на ней! - вовремя схватив за тонкое запястье отшатнувшуюся невесту, принц не дал ей упасть в воду.
- Ты с ума сошел? - зашипела она, выдергивая руку.
- Папа, - не обращая внимания на нее, он обратил сияющие глаза к королю, - миледи спасла мне жизнь!
- И теперь ты, как честный человек, обязан жениться? - насмешливо пробормотала Золушка.
- Она выглядит здоровой, и рост хороший, блондинка и глаза голубые, как я мечтал... Ты ведь знаешь, сынок, я всегда хотел голубоглазых внуков? - несмотря на чудовищную одышку, довольно бодро просипел король, но в печальных серых глазах его не отразилось ни секундной заинтересованности.
- Ваше Величество, я уверена, Его Высочество скоро передумает. А если не передумает, то пожалеет об этом, как только мы сойдем с аналоя, - Золушка спрыгнула с бортика, и дернула рукой, пытаясь высвободить ее из твердой, будто железной, ладони принца. Куда там!
По толпе пронесся возбужденный шепоток, то громче, то тише, можно было даже разобрать 'Ах, как она смеет!' и 'Боже, мне дурно, если бы Его Высочество обратил снимание на меня...'.
- Почему это? - отдышавшись, Его Величество подбоченился, повнимательнее разглядывая ее.
- Потому что он безответственный, инфантильный, не знает цены деньгам, понятия не имеет, как заботиться о семье, самодовольный, эгоистичный болван, готовый жениться на первой встречной, которую увидел с задранными юбками, даже не спросив ее имени! - оттарабанила она, и, все-таки выдернув руку у опешившего принца, двинулась прочь.
Некоторое время все так и стояли в оцепенении.
- Это попахивает государственной изменой, Ваше Величество, - Первый Советник короны, граф, вставил обратно монокль, оправляясь от изумления. Никто еще так с принцем не разговаривал, и это было ... восхитительно и возмутительно. Одновременно.
Раздался грохот салюта. Небо осветили разноцветные всполохи. Его Высочество, схватив с бортика оставленные на произвол судьбы старинные шелковые туфельки, бросился следом за белым платьем, что мелькало среди высоких стволов королевского сада.
- Разберутся сами, - вздохнул король, подслеповато прищурившись в спину сына, в серых глазах мелькали искорки. Возможно, это были просто отсветы фейерверка. С этим вздохом из него, казалось, вышел весь воздух, и он разом усох и как-то постарел. - Эта девочка напомнила мне его мать. За ней мне тоже пришлось порядком побегать, но я так берег ее... Ты же помнишь Гортензию? - махнув рукой, король неторопливо двинулся обратно во дворец. За ним потянулся бурлящий шорохами и перешептываниями пестрый хвост разодетых дворян. Только одна дама средних лет долго пристально смотрела в ту сторону, где скрылись принц и дерзкая незнакомка, пока ее не увлекли за собой две огорченно бранящиеся девицы.