Фэндом: Touhou Project, Белаш Александр "Полет яйца через долину" (кроссовер)
Персонажи: Довольно много
Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, Фантастика, POV, Стёб
Размер: Мини, 7 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
По мотивам якутского и ханты-мансийского эпоса.
Публикация на других ресурсах:
Как хотити
Когда я переродился девяти девять раз в семидесяти семи мирах, и душа моя вновь повисла яйцом на ветви Мать-Дерева, что стоит у слияния шаманских рек на берегу покойницкого моря, я взмолился:
- О, белые удаганки, позвольте мне родиться в Генсокё.
Слетелись девять стерхов-птиц, девять шаманок, девять небесных удаганок, закурили девять медных трубок и сказали:
- Зачем, душа, в Генсокё хочешь? Там, однако, плохо.
А я рогом уперся:
- Хочу претерпеть и в терпении окрепнуть. Хочу, хочу, хочу!
- Был я в сорок сороков мире Дзен, где железное солнце, где правит медная жрица-идолица, - не утаил я ничего, - и там дух, переродившийся самоваром, говорил мне, что он был в трех нижных мирах, в трех средных мирах, и трех в верхних мирах, но тот не дух и не скиталец по мирам, кто не бывал в Генсокё.
- Генсокё - далекоооо, в бедственном нижнем мире на востоке, в земле где облизываются, в долине Чертечох, где навыворот все живое и мертвое. Ты, душа, туда не ходи! Давай, мы тебя В России родим алегархом будешь заведовать английским футбольным клубом, хочешь?
И то, и другое предлагали мне, но я не унимался, день и ночь о Генсокё бредил. Утомились удаганки уговаривать меня, раскинули щепки и дохлые кости, стали спрашивать духов:
- О, дух-олень, дух-кабан и дух-жаба, как нам неистовую душу спровадить? Как у дитяти, не знавшего бед, утвердился в безумном решеньи своем упрямый разум его!
Слетелись духи, как на помойку мухи, закружились, загикали, заверещали:
- Дайте нам душу в когти, дайте нам душу в зубы, отнесем ее в Генсокё, кинем сверху вниз!
И полетел я стремглав с тремя духами; когда миновали мы семибездное голубое небо, стало видна Генсокё, окруженная мертвыми заклятиями и дырявыми барьерами. Духи зубы и когти разжали, упал я в Генсокё, а они мне в след напутствовали:
- Пусть умножится печень твоя! Пусть расширится твоя голова! Зоркий глаз на затылок тебе и три сердца в широкую грудь, и впридачу сем грыж!
Отягощенный грыжами, летел я плохо, и все время задевал за деревья. Мимо вверх пронеслась какая-то душа, ещё в пылу оставленной внезапно жизни, крича и шевелясь изо всех сил; я затабанил крыльями, загреб хвостом и спросил ее:
- It is Gensokyo?
- Мать, мать! - ответила душа невнятно и умчалась к изначальному Мать-Дереву. Вслед за ней из леса, где раздавались невнятные звуки, вылетели ещё три души, упрекая друг друга в излишней доверчивости. Отчаявшись объясниться с ними, я грянулся оземь и воплотился.
- Ты кто такой? - вскрикнула рядом девичий голосок, и многожильное левое сердце мое замерло от пули. Все лежали и я тоже прилег, чтобы не слишком выделяться. Ближайшие ко мне тела ещё теплились. Вскоре явилась жительницы Генсокё одна в черной шляпе с широкими полями и белым фартуком завязанного по верх черного платя, она приседала к успокоенным телам, брала с них часы, деньги и мелкие аксессуары. А вторая с фотоаппаратом фотографировалась с телами на память, говоря:
- Румия говорила, что она сегодня четверих убьет, а вон пятый валяется! Как хорошо, что никого не надо добивать - а то Рейму велела, чтоб свидетелей не было!
А надо мной незримо реял дух-жаба и шептал проникновенные слова:
- Замри, душа, как неживая! Тело твое под угрозой, государственные люди ищут, кому контрольный выстрел сделать!
Но ей наскучило мертвое дело, она вскочила на метлу и выразив в слух выпит саке улетела прочь, а другая за ней на своих черных крыльях.
Я встал - а вокруг простиралась Генсокё. Красные туманы реяли над ним, застилая солнца, разные цветы цвели в разнобой не по сезону и даже зима с весной были одновременно. И пошел куда глаза гладят а по дороге встретилась мне милые девы много дев разного возраста. Там, в темноте, ласкались губы и виднелись обольщения, там вожделение дразнилось длинным языком и обещало мне восторг от обладания. Едва не соблазнился я! Но мой глаз на затылке открылся, и я увидел не прекрасных дев, а злых выводков Ёкаев, тлетворных чучел; они танцевали похабные танцы и излучали в семь миров непобедимую энергию.
- Граждане Генсокё! - воззвал я, встав на бревно.
- Берегитесь! Это не прелестные девицы, а Ёкаи которые вас едать по ночам. И причиняют всевозможные беды!
- Ура! - закричали столпившиеся жители. - А то мы не знали! Дурак! Ты что, с Луны упал?!
- Нет, я из мира Дзен, - ответал я, кланяясь народу на четыре стороны, - где железное солнце, где рассказал мне самовар, что в Генсокё крепнет дух!
- И как тебе у нас понравилось? - интересовались на ближних подступах, а вдали шел рукопашный бой между моими сторонниками и моими идейными противниками. - Круто, да? Ты погоди, сейчас придеть Рейму и все будет совсем ништяк.
Действительно примчалась Рейму и начала упорядочивать толпу; толпа отвечала хамством. Под горячую руку досталось и Ёкаям.
А люди Генсокё заступались за меня.
- Он человек и знает ничего! Он пьяный! Он больной!
А Рейму пристально осмотрела меня:
- А ты Ёкай аль человек? Не похож он на человека, вес корявый и страшный - значит екай!
Отвели меня в клинику Эйрин. Пришла Рейзен - и стала меня щупать, и ущупала каждый раз по грыже. Однако усомнилась - а правда ли то, что она ощущает? - и призвала она Эйрин Ягокоро. Пока Рейзен и Эйри спорили, кто из них больше людей от правосудья спас, Теви втихомолку за всех расписалась и печать левой ногой поставила, что я в детстве инсульт перенес и попал под каток, а потом вытолкала меня в шею.
- Иди, - она сказала, - от греха.
И пошел я, не зная куда. Смотру я на неба и вдали я вижу Корабль-паланкин - как гора, что идет к Магомету.
- Да как же вам не страшно!? - спросил я жителей Генсокё. - Такой большой! - вдь он раздавит!
- Не-е, - стойко улыбнулись жители, - он мимо пролетит, потому что мы в это верим!
Мой дух крепчал с минуты на минуту; я чувствовал, как проникаюсь верой в то, что все пофиг, и подсознательно учился класть на все. Корабль-паланкин прогремел мимо, а я зашел за дерево и наблюдал из-за как на него плюют. Тут из тьмы леса вышли три девушки с крылышками за спиной. Санни Милк, Луна Чайлд, Стар Сапфир.
- Глядите, какой Ёкай интересный! - шептались они. - Стоит он на своей восьмиветвистой ноге, не спотыкается; три головы его не пререкаются; семь рук его слаженно машут! Эй, Ёкай, откуда ты? Не хочешь ли курить? Мы угостим!
- Я уродился в мире Кан-кан, в болотистой стране, где рогатые выбегают жуки с быка величиной, где мохнатые пауки с жеребца высотой, где в могилах тела на три пальца плесенью обросли поздней весной, - ответил я им откровенно.
- Мне кажется, что он уже хорош, - заметила старшая из них, - и если дать ему ещё, то дым пойдет из всез его ушей.
- Идем с нами к Чирне - предложила мне дымящаяся фея, - у нее грибы веселые есть.
Я подумал, что это послужит креплению духа - и пошел.
Оказалось, Чирно в одиночку курила больше всех, и когда мы пришли, она морозила невидимых лягушек. Начали мы состязаться с ней, но у меня дым уходил в спасительную грыжу, и когда все уже стали стягивать с неба облака, я по-прежнему видел Генсокё в натуре, однако все прозреть был не в силах - мне мешали деревья магического леса, а девушки надежно видели сквозь все сверхновую реальность.
- Пипл, это не обряд! - сказал я решительно. - Я через дым не достигаю дна сознания! Как, подскажите мне, проникнуть в суть Генсокё до конца?
Они в ответ запели мантры вразнобой, а Чирно на память зачитала главу из "Бхагавад-гиты" и что-то из книг ачарьев-вайшнавов, но это мне почти не помогло - лишь смутно брезжило, что надо сразиться с чудовищным демоном, но не оружием, а душераздирающим смирением.
Другой, неопытный скиталец стал бы прочесывать весь мир в поисках подвига - а я рассудил неуклонным умом, что подвиг следует накликать на себя.
Вышел я в чисто лес и закричал во всю мочь:
- Я знаю, знаю - есть тут главный злыдень с шестизмеиной душой, чудовище-зверь, хозяин скотного двора, кружащийся над перевалами трех дорог! Объявись, покажись!
Кричал я с полчаса, пока не появилась Суйка.
- Ты зачем дискредитируешь нашего богоданную и всенародную Юкари? А по какому праву ты в лесу стоишь? А где твой документ?
Я же вел себя, как подобает герою, и отвечаль ей так:
- Ни в каком мире, ни во сне, ни наяву я вашей Юкари не знаю, а зову на волшебную битву духа-всегубителя, ужас этого мира, проклинаемой людьми!
- Как же ты ее не знаешь,- дыша ядронным перегаром - если ты ее зовешь?! - возмутилась она. - Ты ведь ее имел в виду! Другой такой здесь нет! Совсем ты, видимо, отчаялся, если решил в лесу публично разгласить три ее имени из девяти - придется тебя её отдать!
Взяла она меня под руки и повела, а по дороге мне рассказывала муки, которым подвергает Юкари отчаянных людей.
Глубоко меня вили под землю через ад пылающих огней. Между тем показалась и крепость. А по воздуху носились Коакумы и несли на крыльях большим мешком денег. Темна была ночь вокруг нас и полна ужасов; изнутри крепость была украшена руками, головами и ногами; по стенам золотыми буквами всюду было выложено слово САКЕ, а кое-где саке струилась как вода из нор; из подземелий выбегали ёкаи, лакали саке и закусывали друг другом; порой дорогу нам переползали существа, чей вид открыто попирал законы естества, пока не привели к огромному котлу на термоядерной тяге где варили самогон. А заведовала котлом Юги Хосигума. А рядом восидала Юкари Якумо на портале.
Я, следуя "Лжао дэ цзин", - запретный богохульный трактат я знал в совершенстве, но стеснялся его применять, потому что кто Лжи исповедует, тот криво ходит по мирам. Я сразу же стал ее безудержно хвалить:
- Низко кланяюсь трем твоим черным теням, Юкари! Слух о тебе прошел по всем мирам, и я решил принять твою науку. Переподай мне ее!
От похвали Юкари одурела хуже, чем была. Она закричала: "Внесите саке!" - и всем налили по ведру. Вот где понадобилась мне умноженная печень! Устроив попойку на все Генсокё. Один за другим умирали от опоя храбрые Ёкаи рискнувшие по состязаться. А кошка с тележкой собирали трупы их и везла к котлу и сбрасывая их туда варя из них самогон. А мы с Юкари, Юги и Суйкай только подливали. Дошло до крайности - прибежала невидаль о трех ногах и с оком Саурона на ее груди и двумя крыльями Окуу, и человеческим голосам стала глаголет, отрапортовав.
- Запасы самогона источились, но осталась ракетное топливо.
- Ты ёкай или не ёкай? - спросила серьезно Юги.
Горючее щипалось в животе и отрыгивалось огнем, но понемногу я привык и даже охмелел.
- Ты крепок, - убедилась Юкари, - но не полнее! Чтобы упрочиться и отвердеть, необходимо кражу совершить. Ну-ка попробуй!
- No probiems, - сплюнул я, и тотчас же по сотовому который дала мне Юкари Якумо я заложив в ломбард все Генсокё и Хакурейский храм в придачу.
Мы не успели обмыть сделку и поделить выручку, как появились оценщики с этикетными пистолетами и принялись клеймить всю живность и недвижимость наклейками "ПРОДАНО". Но недолго ликовал ломбард! Разверзся пол, и из пролома вышла жрица и та в шляпе, крича: "Объект не подлежит перепродаже!".
И стали пальцы загибать - кто больше заплатил, и кто каких крутых гарантов знает, А Шамеймару жала мне руку и поздравляла со вступлением в большую политику. Уже хотела присудить мне титул "Екай недели", но хватилась, что я не свой мир продал, а чужой.
Разобравшись, Рейму произнесла:
- Камлять твой лысый череп!"
И откамлала, и по черепу, и всяко. Но недаром мне духи расширили голову, словно котел! И зачем мне было дано три жилистых сердца. Правда осталось только одно. И предстала смерть переломной с тяжелую косой через плечо и повила меня к своей лодки и поплыли мы по мору-океану в котором не берега не края.
И предстал я перед судом что судить души по делам их и делишкам. И не добро смотрела на меня словно прокурор желающий вкатят вышку.
- Ты душа, ещё в теле, зачем душа в Генсокё пришел?
- Духом крепнут.
- Ты душа не здешная а раз так то отправить его в мир мертвых к Ююко и вытрясти из него душу.
И оказался я в мире мертвых и явилась передо мной девочка с катаной.
- Настал конец твоей душе. Тебе не выдержать тех сладких искушений насмерть, которые живуть у Ююку в логове. Ты лучше не противься! Ты всему поддайся! Душа из тебя тотчас выпорхнет, и Ююко ее сожрет. Вот посмотри на меня. Пойдем за мной.
Я глазам на затылке поглядел - и содрогнулся: внутри нее зияла пустота! Эта Ююро умеет души изымать!! Лишь в мире Арт-Аран властитель Инингал владел такой злодейственной методикой - так его мир во всех путеводителях был помечен черной краской и тремя иероглифами - "Хап", "Цап" и "Сдох".
- Духи мои, духи-хранители! - взмолился я неслышно. - Обещаю вам сытного мяса котел, пьяной саке ведро и жертвенной крови лохань, если душа моя спасется от сожранья Ююко! Я должен занести в путеводители правду об этом мире, остеречь блуждающие души!
- Ладно, как-нибудь выкрутимся, - посулил мне дух-жаба.
Но больше дух-жаба не произнес, ни слова, будучи заморожен не весть откуда взявшейся Чирной.
Я совсем отчаялся. Девочка отвела меня к Ююко. Отличалась она тем что сидела под мертвым деревом не уступающем размеру Мать-Дереву с лева неживая а справа мертвая.
- Он ещё маленький, и в нем душа жива! - объяснила мою оплошность Ююко. - Искусим его ещё раз!
Из темного тоннеля рев раздался - я подумал, там кого-то черти давят, но оказалось - то трио полтергейстов своу шарманку завели. Начали они с хита "Жила-была Алиса, а рядом была Мариса"; Им аплодировали. Затем пошло по нарастающей, и все песни протеста - сначала "Я тебя хочу, я тебя мочу", про некую Фландер, потом "А у Суйки морда синяя", под конец коронное "Ах, ма-ма-мама-мама-мафия какая дружная семья!" - это пел уже весь зал, стоя, взявшись за руки и исполнившись гнилого ликования. Душа моя тревожно копошилась и скулила в тесном теле.
- Уйду я от тебя, уйду, - она стонала. - А то, может, вместе уйдем? Или хоть уши заткни!..
- Что, воротит с души? - шептала на ухо Ююко. - А ты сплюнь душу, сплюнь! Она бяка!
Но я терпел.
- Он чистеньким быть хочет! Чтоб потом разговориться!
- Выбит дух из тебя вон! - Распорядилась Ююко.
Я же и глазам не моргнул, словно и не обо мне речь шла.
- Ну, теперь ты доволен? - Спросил дух-жаба. - Душа-то у тебя как окрепла!.. Ладно, до встречи у покойницкого моря!
Здесь же, было дано распоряжение скоропостижно умерь меня без стыда и следствия, чтоб я не передал рецепт твердения души - но зря все это! Пока над моей головой заносилась катана, я видел, как там и сям души, как стрелы, взмывают ввысь. Это те, кто умел путешествовать, отправлялись в далекий круиз. Я ещё встречусь с ними! Вместе мы впишем в путеводитель большую главу о Генсокё, и Генсокё станет популярным туристическим объектом; целыми стаями будут слетаться сюда странствующие души и Ююко и Ямаксанаду в конце концов запутаются кто их подданный, а кто приблуда со стороны; а мы оснуем тут свой бизнес и будем показывать Ююко за деньги, и это будет стабильный доход, потому что Ююко слва неживая, а справа мертвая, и износу её нет.
Пока я так размышлял, Ёму рассекла своей катаной воздух. И тут я умер великой смертью всемирного скитальца, и душа моя вновь повисла яйцом на ветви вечного Мать-дерева, ожидая очередного перерождения.
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/767309