Горлов Сергей Анатольевич : другие произведения.

Сокровище

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    СССР, 1965 г, Чёрное море, дети 12-13 лет, элементы фантастики

  
  
  
  
   СОКРОВИЩЕ
  
  
  
  
  
   Дар столь бесценный, что тобой владеет...
   скрыто.
  
  
  
  
   ВОСКРЕСЕНЬЕ
  
  
   Было восемь часов вечера.
   Вдоль округлой горы по берегу моря изгибаясь шёл поезд. Низко стоящее над морем солнце отблескивало в окнах его красных вагонов. Поезд казался то красноватым и тёмным, то золотым.
   Издалека послышался его приглушённый расстоянием гудок.
   Серёжа шёл по берегу, загребая ногами остывающие гладкие камни. На пляже почти никого не было. Серёжа сел на брошенный лежак и стал смотреть, как тихо набегающие на берег зеленоватые волны шуршат округлыми камнями.
   Он был совсем один.
   Чуть дальше от берега море было зеленовато-синим, а ещё дальше - тёмно-синим, почти чёрным от светящего в глаза уже неяркого солнца. Откуда-то издалека доносилась знакомая мелодия. Про "самое синее море".
   Серёжа уткнулся подбородком в колени и стал вспоминать морские приключения в "Таинственном острове".
  
   Он незаметно оказался на таинственном острове, и начали развёртываться удивительные и захватывающие события. В них участвовали ребята из его дома - Толькa Косачёв, Витька Крупнов и Сашка с пятого этажа.
   Витька с Толькой тоже жили на пятом, но Витька во втором, а Толька - в четвёртом подъезде .
  
   Так он просидел с полчаса.
   Стало свежее... С моря подул прохладный ветерок. Это был вечерний бриз. Серёжа поднял голову. Солнце было совсем низко над горизонтом. Оно уже покраснело и стало большим.
  
   "Почему это?.." - подумал Серёжа, прищурившись на блеск льющихся из него красно-золотистых лучей.
  
   Вокруг было пустынно... Только дальше, под парусиновым навесом сидела какая-то девочка. И ещё дядька с радиоприёмником. Серёжа подобрал камень и закинул далеко в синие волны.
   Мама пошла на почту и сказала ему ждать на пляже.
   Серёжа стал раскапывать гладкие серые камни, отбрасывая их в зеленоватую воду около берега. На дне углубления в округлых камнях появилась прозрачная морская вода. Под тёмно-серым камнем в воде что-то блеснуло, как золото.
  
   "Наверно, далеко идут", - подумал он про камни.
  
   Серёжа вытажил тяжёлый неровный кружочек. Сначала он подумал, что это сплющенная золотистая пробка от сливок. Потом почувствовал, что кружочек тяжеловат.
   Поднеся его к глазам, он увидел, что это монета, только неровная и побитая.
  
   "Золотая..." - подумал он.
  
   - Чего это у тебя? - послышался девчачий голос.
   Серёжа вздрогнул и обернулся.
   Рядом стояла девочка в развевающейся полотняной юбке и старой серо-зелёной безрукавке с карманчиком.
  
   "Та самая", - подумал он.
  
   Она подошла сзади...
   Пока он сидел на усеянном серыми камнями пляже у тихо набегающих на берег зеленоватых волн и мечтал.
   - Ничего, - сказал он, не поднимаясь с камней.
   Они были ещё тёплые.
   Золотисто-оранжевое солнце уже касалось воды и почти не грело. На всём пляже не было ни души...
   Почти.
  
   Где-то он её уже видел... не на пляже, а ещё где-то.
  
   - Дай посмотреть, - сказала девочка.
   Серёжа посмотрел на неё с корточек.
   - Ну ладно, - сказал он.
   Он протянул девочке тяжёленькую монету размером с три копейки. Она была явно золотая и старинная. Только он ещё не успел посмотреть, что там написано.
  
   Бояться было нечего...
  
   - Смотри, тут не по-нашему написано, - сказала она, сев на корточки рядом с ним.
   Она показала ему монету.
   - Воло-одя!.. - донеслось издалека.
   Серёжа поднял голову.
   Под парусиновым навесом было пусто... остались одни топчаны. И песня про "синее море" давно кончилась.
  
   Он уже знал иностранные буквы с четвёртого класса, когда учил английский язык на внеклассных занятиях в Турции.
   С ними занималась тётя Рита, по фамилии Манжосина.
   Она была молодая и симпатичная...
   В Турции он жил целый год и учился в посольской школе, где было всего одиннадцать учеников и одна учительница. Учились днём в одноэтажном флигеле, где была библиотека с биллиардной и иногда показывали кино на переносном проекторе "Украина".
   Хотя в здании посольства за полем и тенисным кортом с жёлтым песком был большой кинозал. И в нём тоже показывали кино.
   Иногда .
   Двойной жилой дом располагался уступом по склону холма, и флигель был наверху. Перед ним
   была плиточная площадка с оградой, а внизу - стена из неровных камней и травяной склон под высокой и тенистой старой черешней.
   В четвёртом классе учился он один.
   Все остальные были младше.
  
   ...Буквы были полустёртые и помятые.
   - Ну давай, - сказал он.
   - На, - сказала девочка, встав и протянув ему монету на ладони.
   Он стал рассматривать старинную монету. На одной стороне было видно лицо, а на другой - полустёршийся парусник. Вокруг него шли буквы, половины которых он не знал... Или они просто стёрлись.
  
   Он вспомнил, где видел эту девочку...
   Там, где они жили, у дяди Васи с тётей Любой. В доме с садoм на окраине Лазаревки, почти у самого моря.
   Пляжа там не было. То есть он был, но какой-то дикий. С щепками и водорослями. Серёжа не любил водорослей.
   А дядя Вася говорил, что они полезные... если их засушить и давать кроликам.
  
   ...Девочка стояла на гладких серых камнях рядом с ним. Она тоже была босиком. Её ногу чуть лизала волна.
   Серёжа сидел на корточках.
   - Наверно, старинная, - сказал он.
   Он посмотрел на свою одежду, поодаль на берегу. Ему надоело сидеть на корточках, и он тоже встал.
   - Подумаешь, - фыркнула девочка. - Здесь такие в прошлом году нашли... целый клад.
   Он посмотрел на неё.
  
   "Врёт, наверно", - подумал он.
  
   Старинная золотая монета была захватывающей находкой. Но всё-таки не то, что настоящий пистолет.
   - Древнегреческих? - сказал он.
   - Угу, - кивнула она.
   Видно было, что она тоже из пятого класса и учила историю древнего мира. Учебник по древней истории Серёжа оставил у себя, а не выбросил.
   Он был интересный.
   - А это каравелла, - сказал он. - Их тогда не было.
   Сначала ему было непривычно разговаривать с девочкой. У них во дворе мальчики играли отдельно, а в школе разговаривали только по делу
   Те, кто сидел с девочкой.
  
   Но в Турции, в четвёртом классе, все часто играли вместе... Так что у него была некоторая привычка. Да и в третьем классе он сидел с Милой Прохоровой.
   Но это было так давно...
  
   - А ты что, тоже у нас живёшь? - спросил он.
   - Где это у вас? - фыркнула девочка. - Это ты у нас.
   - Почему? - не понял он.
   - Потому... - передразнила она. - Ты в нашем доме живёшь.
   "А-аа... местная", - подумал он.
  
   Он вдруг догадался, что она - дочка дяди Васи и тёти Любы.
   Вот почему он её видел у них вo дворе. Ещё позавчера, когда они с мамой только приехали. А вчера он её не видел...
  
   - А где ты вчера была? - спросил он, посмотрев на влажные тёмно-серые камни.
   До ног доходила шуршащая камешками зеленоватая морская вода. Красное солнце касалось воды, но было тепло.
   - А тебя Серёжей звать, да? - сказала она, не обращая внимания на его вопрос.
   - Ага, - сказал он. - А тебя?
   - Линой, - сказала она.
   - Линой? - удивился он.
   - А что? - спросила девочка.
   - Такого имени не бывает...
   - Сам ты не бываешь, - фыркнула она.
   Край солнца зашёл за море. У ног Серёжи зашуршали камешки с пеной и зеленоватой морской водой.
   - Да ну тебя, - сказал он и побрёл к своей одежде на берегу около лежака.
   - Смотри не задавайся... а то ребята тебя поколотят, - сказала девочка ему вслед.
   Серёжа удивлённо оглянулся.
  
   Мальчишки бывали всякие... но от девчонки он ещё такого не слышал.
  
   У девочки были выцветшие на солнце волосы и голубые глаза. Она смотрела на него немного насмешливым взглядом.
   - Да ну тебя, - сказал он и пошёл дальше.
  
   В этот день они больше не втречались.
  
  
   *********
  
  
   Они с мамой поселились в комнате на втором этаже старого дома. Снаружи на белых стенах дома выделялись тёмные от времени деревянные переплёты окон. А над рыжей черепичной крышей тянулись зелёные ветви большой старой груши.
   Ей было девяносто лет.
  
   Так сказал дядя Вася...
  
   Со стороны улицы дом прятался за зелёным палисадником и двумя большими дубами, а от переулка его огораживал забор. Сюда выходило окно, но забор закрывала старая лиственница и куст с красными волчьими ягодами.
   В заборе была калитка, а из калитки вела тропинка к задней двери дома. Дальше тропинка вела во двор. Во дворе под старой грушей стоял стол с двумя зелёными лавками. Стол был покрыт старой клеёнкой.
   В тёплую погоду здесь обедали.
   Во дворе под ветвью раскидистого дуба стояла белая летняя печь, на которой тётя Люба варила варенье и кипятила чай вечером. А подальше от стола, около хода к передней калитке, была будка лохматой рыжей собаки.
   Её звали Лайка.
  
   Они с мамой приехали в Лазаревку вечером...
   Было ещё светло, и за белым южным вокзалом алело вечернее небо... Дядя Вася встречал их у поезда, а потом нёс их чемоданы. А когда они пришли домой, и Лайка залаяла, дядя Вася показал ей Серёжу и сказал, что он свой.
   И она отошла.
  
   У них был большой сад, окружённый глухим дощатым забором. И вокруг были такие же дома с садами. А сама Лазаревка была южным приморским городком с площадью у белого вокзала и тихими улочками.
   И пляжем.
  
   У тёти Нюры в деревне был не такой большой сад... Серёжа жил там в июле, а потом они с мамой поехали сюда.
  
   В июне он жил у себя и гулял с ребятами из своего дома... Они ходили на пруд и в парк за болотом, на кладбище и за совхозный сад. Заходили и дальше - в деревню Коровино или на свалку около окружной дороги и ТЭЦ. А больше гуляли во дворе, на поле за домом, в заброшенной котельной на поле в стороне от дома или прыгали на штабелях строительных плит.
   А вечером жгли на поле костёр с картошкой.
   Мама не беспокоилась... она только не любила, когда они с ребятами ездили на велосипеде по шоссе.
  
   А в начале июня, после пятого класса, она с папой приехала из Турции... До этого они два года жили в Турции, и в четвёртом классе Серёжа тоже жил в Турции вместе с ними и маленьким Андрюшкой. Но в посольстве была только начальная школа, и в пятом классе ему пришлось уехать в Москву и жить с тётей Ирой.
   В своей квартире, в Ховрино.
  
   Комната была уютная.
   Одно окно выходило в тенистый двор, а второе - в переулок, ведущий вниз. Это была пыльная улочка между заборами, за которыми были сады и дома.
   Днём там гоняли на велосипедах и играли местные ребята.
  
   Тут было много местных ребят...
  
   На втором этаже был полутёмный коридорчик и две уютные комнаты, обклеенные обоями. Вторая комната была открыта, но в ней никто не жил... [Author ID0: at ]
   [Author ID1: at Tue Feb 26 06:31:00 2008 ]Пока что.
   Когда вчера вечером пошёл дождь, в комнате со старомодной мебелью был слышен стук капель о черепицу. Серёжа слушал его, пока не заснул. Он спал на тахте у окна. Из-за закрытой занавески с зелёной бахромой сквозил прохладный сырой ветерок.
   За окном шумела листьями старая груша.
  
  
  
   ПОНЕДЕЛЬНИК
  
  
   Серёжа открыл глаза.
   В окно сквозь зелёные ветви старой груши светило солнце.
   - А, проснулся, - сказала мама.
   Она давно уже встала и причёсывалась, сидя у старого трюмо с высоким зеркалом. Серёжа потянулся и вскочил с кровати.
   - Сейчас пойдём завтракать, - сказала мама. - Ты ещё не познакомился с Линой? - добавила она немного лукавым голосом.
   - Да ну её, - сказал Серёжа, одевая брюки.
  
   Когда они собирались ехать на море, мама пыталась всучить ему короткие штаны, которые назывались по-иностранному "шорты". Но он настоял на своём и взял только длинные брюки.
  
   Он надел старые школьные брюки и заправил в них синюю клетчатую рубашку.
   - Теперь мы будем завтракать и обедать вместе с ними, - сказала мама. - Я договорилась с тётей Любой.
   - А ужинать? - спросил Серёжа.
   - И ужинать тоже... иногда, - сказала мама. - Они ужинают поздно, в девять часов.
   - Ну и что? - сказал Серёжа
   Ему тоже хотелось ужинать поздно... А не ложиться чуть ли не в в девять часов, как его заставляли дома.
  
   Внизу было интересно.
   И на кухне с печью вроде камина, и в большой комнате с телевизором и старинным книжным шкафом. На шкафу и тумбочке с телевизором лежали белые кружевные салфетки, а на них - яркие фарфоровые статуэтки.
   Остальное он ещё не успел рассмотреть. Ему хотелось посмотреть книги в старом книжном шкафу
   И ещё ему хотелось снова увидеть эту девочку.
   Он сам не знал, почему...
  
   - А тебе хочется с ними? - с любопытством спросила мама.
   Она оглянулась от трюмо с заколкой в зубах.
   - Угу...
   - Придётся поздно ложиться, - протянула она.
  
   Она знала, куда он клонит...
  
   - Ну и что, - сказал он.
   - Да? - сказала она.
   - В деревне мы долго гуляли, - сказал он. - Пока не стемнеет...
   - Да уж, - сказала мама.
   Она повернулась к зеркалу, снова занявшись своей внешностью. Старое трюмо стояло в углу справа от окна.
   За окном качалась ветка.
   - А на море пойдём, мам? - спросил он.
   - После обеда, - сказала она.
   Она была в синем шёлковом платье в горошек. Посмотрев на себя в зеркало, она осталась довольна.
  
   В общем и целом...
  
   - Почему-у? - протянул он.
   - Ну... мне с тётей Любой надо варенье варить, - сказала она. - А ты пока книжку почитай... или поиграй в саду, ладно?
   - Угу...
   Серёжа выглянул в распахнутое окно. Пахло свежестью и зелёными ветвями старого дерева. Во дворе синела лужа. В ней отражались белые облака.
   За тенистым двором был заросший сад.
  
   "Яичница с помидорами..." - подумал он.
  
  
   *********
  
  
   Все были уже на террасе.
   Дядя Вася с дочкой сидели за большим столом, а тётя Люба ставила на стол сковородку со скворчащей яичницей с помидорами. Стол был покрыт красной клетчатой клеёнкой.
   Тенистая терраса выходила во двор. Через открытую дверь дул свежий ветерок из старого зелёного сада.
   По утоптанному двору ходил тёмно-рыжий петух.
  
   Серёжа ещё не видел террасы днём, потому что вчера и позавчера они с мамой обедали в закусочной и в кафе "Парус".
  
   - Доброе утро, - сказала мама.
   - Доброе утро, Анна Сергеевна, - весело улыбнулась тётя Люба. - А мы уже все в сборе...
   - Доброе утро, - сказал дядя Вася, повернувшись на стуле.
   У стула была коричневая гнутая спинка.
   - Садись, - сказала мама Серёже, подтолкнув его к столу.
   К месту около девочки с выгоревшими волосами. Девочка взглянула на него. Серёжа нехотя пролез на лавку и сел рядом.
   Спиной к окну...
   - Вы что, поссорились? - добродушно спросил дядя Вася.
   - Не-а, - сказала Лина, не смотря на Серёжу.
   - Они ещё не познакомились, - сказала Серёжина мама. - Правда, Серёжа?
  
   Она знала, отчего он стесняется.
  
   - Угу, - пробормотал он.
   Лина посмотрела на него с любопытством.
   - Сейчас мы это уладим, - пробасил дядя Вася.
   Встав и нагнувшись над столом, он взял мальчика и девочку за плечи своими ручищами. Он был в летней рубашке.
   - Ну, миритесь, лоботрясы, - добродушно пробасил он, подняв обоих с лавки.
   - А мы и не ссорились, - сказала Лина, слегка дёрнувшись.
   Она подала руку.
  
   Ускользнуть было невозможно.
  
   - Угу, - подтвердил Серёжа, слабо пожав руку девочки.
   - Уй, сдавил, - смешливо сказала она, сев за стол.
   - Ну вот и всё, - сказал дядя Вася. - И чтоб дружили у меня...
   Он посмотрел на Лину добродушным и проницательным взглядом голубых глаз. Она послушно опустила голову.
  
   Ей было интересно, что в доме появился новый мальчик. Он был не похож на прошлогоднего... но какой-то рохля.
  
   - Накладывайте, Анна Сергеевна, - сказала тётя Люба. - А то остынет.
   У Серёжи в тарелке уже была перчёная яичница с помидорами. Она вкусно пахла. Он даже не заметил, когда она там оказалась.
   - Пей, - сказала тётя Люба, подвинув дяде Васе стакан с чаем.
   У взрослых были тонкие стаканы в чуть почерневших резных подстаканниках. А детям тётя Люба дала просто гранёные.
   - Пап... ты сегодня когда придёшь? - спросила Лина, быстро доев яичницу.
   Она явно торопилась.
   - Как обычно, - сказал дядя Вася.
   - У-уу... - протянула она, допивая из блюдечка горячий чай.
   Дядя Вася был заведующим мастерской на Старопесчаной улице. До неё было три остановки на автобусе.
   - А ты куда это? - спросила тётя Люба.
   - Гулять, - коротко сказала Лина, поднимаясь.
   - Подожди, - сказала тётя Люба. - Сегодня мы с тётей Аней будем в саду, а ты погуляй с Серёжей, ладно?
   - У-уу... - сказала Лина. - А что мне с ним делать?
   - Что хочешь, - ответила тётя Люба.
  
   Она явно не привыкла, чтобы с ней спорили... младшие члены семьи.
  
   Лина села и повернулась к Серёже.
   - Ну доедай скорей, - сказала она.
   Она задумчиво смотрела на него, подперев щёку.
  
   Как будто думала, куда его девать.
  
   - Ну-ну, - сказал дядя Вася. - Не торопи гостя. Он ещё к тебе не привык, разбойница...
   - А куда вы пойдёте? - поинтересовалсь Серёжина мама.
   - Не знаю, - сказала Лина.
   - А на море пойдёте? - спросила Серёжина мама.
  
   Вопрос был задан деликатно, чтобы не унижать Серёжу в глазах девочки... Но ей не хотелось, чтобы он утонул.
  
   - Не беспокойтесь, Анна Сергеевна, - сказала тётя Люба. - Он будет с ребятами. Здесь у них целая ватага, знаете....
   Дядя Вася допил свой чай.
   - Спасибо, - сказал он, встав. - До вечера, милые женщины...
   С утра задался жаркий денёк, и дядя Вася был в рубашке с короткими рукавами. Ему было пора уходить.
   - До вечера, - ответила Серёжина мама.
   - А Серёжу оставляю на твоё попечение, - пробасил дядя Вася, посмотрев на Лину. - Смотри не подведи.
   Серёжа немного покраснел.
  
   Серёжина мама уже приезжала сюда в прошлом году... Они с папой были летом на море и сняли у тёти Любы комнату.
   А он - нет.
  
  
   *********
  
  
   - Эй, Линка! - заорали из-за забора. - Выходи!
   Мама с тётей Любой ушли в сад, собирать вишню для варенья. На белой печке во дворе стоял зелёный таз.
   - Не обращай внимания, - сказала Лина. - Давай здесь приберёмся, ладно? А то мама будет ругаться.
   - Ага, - пожал он плечами.
  
   Ему здесь начинало нравиться...
  
   Он помог Лине убрать со стола посуду и всё остальное. Лина положила хлеб в старый буфет на террасе.
   - Готово, - сказала она, вытерев клеёнку.
   Из глубины полутёмной комнаты тянуло прохладой. Серёже захотелось посмотреть книги в старом книжном шкафу.
   Он был такой таинственный...
   - Пошли? - сказала Лина, смахнув со лба волосы.
   Выцветшие как солома волосы были обрезаны как у мальчишки, только длиннее. Она была в той же полотняной юбке.
   - Ага, - сказал он.
  
   Он представил себе синее море...
  
   - А это кто такой? - полюбопытствовал белобрысый мальчишка чуть повыше Серёжи.
   - Серёжа, - сказала Лина.
   - Он чего, у вас живёт?
   - Ага.
   Серёжа независимо плюнул в бурьян у забора.
   - Ты чего плюёшься? - подступил к нему мальчишка с острым носом.
   - Я?.. просто так, - растерялся Серёжа.
   - Может, по шее хочешь?
   Серёжа неловко пожал плечами.
   - А чего?.. - сказал он.
   - Дай ему, Славик, - подзадорил мальчишка поменьше.
   Лина стояла в стороне у забора и следила за происходящим. Около забора росли лопухи и мелкие белые цветочки.
  
   "Чего она тут делает?.." - подумал Серёжа.
   В этой компании... с одними ребятами.
  
   Славик подступил поближе, собираясь заехать ему по лицу, но Серёжа отступил, успев схватить его за руки.
   - Во чокнутый, - ухмыльнулся белобрысый.
   - Чего вцепился? - пропыхтел остроносый Славик, пытаясь вырвать свои руки.
   - А чего ты?.. - сказал Серёжа.
   - Японская борьба, - презрительно сплюнул толстогубый мальчишка в коротких штанах. - Как клещ вцепился.
   - Дай ему пенделя, - засмеялся мальчишка с ободранными коленками.
   Он был меньше Серёжи, примерно из третьего класса. На ободранных коленках была свежая зелёнка.
  
   Тут собралось семь ребят из пятого класса и младше, и только один белобрысый был явно из шестого.
  
   С трудом вырвав одну руку, Славик залепил Серёже кулаком по уху, хотя он успел немного увернуться.
   Серёжа отступил на шаг.
   - Ну сейчас... - произнёс разъярённый Славик, вырвав вторую руку и размахнувшись, чтобы врезать Серёже как следует.
   - Кончайте, - подала голос Лина у забора. - Чего привязались?
   Славик остановился, не успев ударить Серёжу. Он покосился на Лину, молча проведя кулаком по носу.
   - Ну ладно, живи, - сказал он.
   Серёжа повернулся и пошёл домой.
  
   Он обиделся так, что чуть не закапали слёзы.
  
   В детстве он любил бороться. Но боролись только малыши. А в пятом классе было положено драться кулаками.
   А он не мог заставить себя ударить человека по лицу. И это была непреодолимая преграда. Перед ударом по лицу он испытывал священный ужас.
   В том числе и по своему.
  
   В третьем классе ещё не дрались, в четвёртом он был в Турции, а с пятого класса приходилось избегать настоящих драк. С теми, кто научился этому делу.
   Но он не считался трусом, потому что научилось лишь меньшинство.
   Один раз, в конце летних каникул перед пятым классом, он гулял с Петькой Симаковым из соседнего дома, и увидев на поле за домом троих незнакомых ребят, тот побоялся туда идти и сказал Серёже, чтоб он опасался одного из них - Вовку Жукова, потому что он "забияка". Серёжа после Турции ещё не привык никого бояться, и ему это показалось несерьёзным.
   До поры до времени.
  
   Правда, был один случай в интернате во втором классе, когда один мальчик из их палаты прицепился к нему и не давал проходу. Серёжа жаловался воспитательнице, но она не особенно помогала.
   Он не понимал, почему.
   Другие мальчики его тоже не защищали, потому что тот мальчишка приставал, когда никого не было, а жаловаться ребятам он не умел.
   Под конец до Серёжи дошло: раз уговоры не действуют, то приставанье можно остановить только битьём. А чтобы бить кого-то, надо разъяриться. Потому что в обычном состоянии он был к этому не способен.
   И тогда он так и сделал, размахавшись кулаками.
   И тот мальчик зауважал его и отстал.
   Но это был один случай в его жизни.
  
   - Маменькин сынок, - крикнул ему вдогонку толстогубый.
   Серёжа не оглянулся, открывая скрипучую зелёную калитку. Слёзы застилали ему глаза, но он их не вытирал.
   - Айда на море, ребя, - весело позвал кто-то.
   Придя домой, Серёжа бросился ничком на тахту, накрытую зеленоватым покрывалом с бахромой. Со стороны окна доносилось низкое гудение шмеля. Полежав, он перевернулся на спину и скинул на пол полукеды.
   В комнате было прохладно.
  
   Но ему была противна и эта комната, и дядя Вася со своей дочкой, и море. Он разозлился и готов был убить этого скотину Славика.
   И он так бы и сделал... если бы у него был пистолет.
   Он ещё не знал, что одни люди любят бить друг друга по морде, а другие могут за это сразу убить.
   И что тогда?..
  
   На столе стояла недопитая бутылка кефира, которую мама купила ещё вчера утром, в магазинчике около кинотеатра "Прибой". За окном качалась ветка груши, шелестя зелёными листьями.
   Серёжа лежал на тахте.
  
   Он уже давно расправился со Славиком и остальными.
  
   Перед его мысленным взором начала разворачиваться целая история.
   У него оказался воздушный шар... Они с Линой чуть не приземлились на пиратском корабле, и у неё были удивлённые глаза.
   Потом Африка с баобабами и дикими чёрными племенами...
   Было немного похоже на "Семь недель на воздушном шаре", но с другими приключениями.
  
   Серёжа лежал на тахте.
   Занавеска слегка развевалась от ветра, шмель давно ползал по потёртой клеёнке на столе, и в чуть отбитом зеркале шкафа у двери отражалась ветка старой груши со спелой жёлтой грушей в зелёных листьях.
  
   Но его здесь не было...
  
   - Ты что, обиделся? - услышал он.
   Он посмотрел и увидел Лину около стола. Она стояла, опираясь на стол с ползающим по старой клеёнке шмелём.
  
   Зашла нахально и стоит...
  
   Он промолчал.
   - Ну, вставай, - сказала она, подойдя и потормошив его за плечо.
   У неё был примирительный голос.
  
   "Дяди Васи испугалась", - подумал он обиженно.
  
   Лина села на тахту.
   - Ну вставай, чего ты...
   Он отвернулся к стенке с потёртыми желтоватыми обоями.
  
   Он прекрасно знал, что она его пожалела.
  
   Серёжа сел, опустив ноги на половик.
   "Сколько времени прошло?.." - подумал он, потрогав зудящее ухо.
   Лина посмотрела на него с сочувствием.
  
   Он не любил, чтобы его жалели...
  
   - Болит? - спросила она.
   - Да ну тебя, - сказал Серёжа.
   Она сидела рядом на тахте со смятым покрывалом и смотрела на него... И на его покрасневшее ухо.
  
   Он ещё не испытывал такого бесцеремонного обращения... Со стороны девочки, которая ему нравилась.
  
   - Ладно, не дуйся, - сказала она.
   Серёжа промолчал.
   - Подумаешь, по уху съездили...
  
   "Тебе бы так..." - подумал он.
  
   - Хочешь, купаться пойдём? - спросила она, убрав со лба волосы.
   Серёжа посмотрел на мокроватые волосы соломенного цвета. Она уже успела искупаться и позагорать...
  
   "Жалеет", - обиженно подумал он.
  
   - Куда? - спросил он.
   Во дворе гавкнула Лайка. Это была большая лохматая собака. Она была добродушная, как дядя Вася.
  
   Он не собирался с ней никуда идти.
   Спасибо...
  
   - На камни... там одно место есть, - сказала она. - Интере-есное...
   - Какие камни?..
   Он отвернулся, надувшись.
  
   Видел он эти камни...
  
   Шмелю надоело ползать по старой потёртой клеёнке, и он снова зажужжал около белой тюлевой занавески.
   - Ну, скалы с гротом, - сказала Лина, заглянув Серёже в глаза.
  
   Чтобы посмотреть его впечатление.
  
   - Гротом? - повторил он.
   Это было и правда интересно... О гротах он читал только в книжках. Особенно в "Таинственном острове".
   - Ага, - сказала она.
  
   "Уговаривает", - подумал он с обидой.
  
   - А вы уже ходили? - спросил он.
   - Ага, - сказала она. - Пойдёшь?
   Серёжа помрачнел.
   - Не-е, - протянул он.
   - Боишься?
   Он презрительно хмыкнул.
  
   Конечно, он не хотел, чтобы ему ни с того ни с сего съездили по уху... Но он не мог ей объяснить, почему.
  
   - А чего? - сказала она.
   - Ничего, - сказал он.
   - Из-за Славки? - сказала Лина, наклонив голову. - Думаешь, он злой?.. Это он просто так.
   - Да ну его, - сказал Серёжа, чуть покраснев.
   Он не мог забыть, как она стояла у забора, подогнув ногу... и с любопытством наблюдала за их "дракой".
   - Хочешь, я вас помирю?
   - Да ну его, - сказал он.
  
   Ей было интересно, что он будет делать... если на него нападут мальчишки. Но теперь она об этом немного сожалела...
  
   - Ну ладно... - сказала она задумчиво. - Хочешь, в карты сыграем?
   Серёжа научился играть в карты этим летом в деревне, и увлёкся так, что мог играть весь день напролёт.
   - А ты умеешь? - спросил он.
   - Ну, - девочка удивлённо округлила глаза.
  
   У него дома в Ховрино вообще не было карт... считалось, что это пошлая игра.
  
   - Ну ладно, - сказал он, помолчав.
   Лина встала и побежала к себе за картами. С лестницы послышался лёгкий топот её ног. Серёжа встал с тахты и подошёл к маминой кровати в глубине комнаты.
   На тумбочке тикал будильник.
  
   Ещё утром он мечтал искупаться в море. Но... пожалуй можно было и посидеть дома.
  
   Он поставил бутылку с кефиром на свою тумбочку и выглянул во двор. Там никого не было... Жёлтая груша висела прямо перед самым окном.
   "Сорвать, что ли?" - подумал он.
   Но до неё было не дотянуться.
   В комнате с пожелтевшими обоями уютно пахло старой мебелью и ещё чем-то... Над столом висел оранжевый абажур.
   - Что, хочешь грушу достать? - спросила Лина, войдя.
   У неё в руке была колода старых истрёпанных карт.
   - Не-е... - сказал он.
  
   Всё-таки груша была чужая... Точнее, ихняя.
  
   - Я уже пробовала, - сказала Лина. - Не выйдет.
   - А палкой? - спросил он.
   - Разобьётся, - фыркнула Лина.
   - Почему? - удивился он.
   - Потому, - сказала Лина. - Не знаешь, что ли?
   Она посмотрела на него, как на маленького. Серёжа отвернулся от широко раскрытых голубых глаз.
  
   "Вот квашня..." - подумала она.
  
   - Ну давай, - сказала она, садясь за стол с потёртой клеёнкой. - Ты в какую игру хочешь?
   - В дурака, - сказал он, тоже сев.
   Она начала тасовать.
  
   Посмотрев на девочку за столом, он почувствовал особое замирание... но пока не догадался, что оно значит.
  
   - Пики козыри, - сказала она, сдав.
   - Ага, - сказал он.
   На окне слегка развевалась белая тюлевая занавеска. В глубине комнаты на тумбочке с белой салфеткой тикали часы.
   Они были одни.
  
   Во всём мире...
  
  
   *********
  
  
   - Ах вот вы где, - сказала Серёжина мама.
   Она посмотрела на детей, подошла и потрепала Серёжу по голове. Он немного смутился, стесняясь.
   - А мы вишнёвое варенье варим, - сказала она, доставая из шкафа вафельное полотенце. - Хотите пенок?
   Лина незаметно подмигнула Серёже.
  
   Он удивился...
  
   - Нет, тётя Аня, - сказала она. - Мы ещё сыграем, ладно?
   Но его мама уже заметила покрасневшее ухо.
   - А это что у тебя? - спросила она.
   - А это он об ветку стукнулся, - быстро сказала Лина. - Там у нас в переулке ветка от дерева торчит... у Рогозиных.
   Мама заботливо осмотрела Серёжино ухо и ничего не сказав, повернула его голову к себе. Он молча крутнул головой.
  
   Она знала, что он не любит нежностей и сдержалась... Тем более в присутствии девочки.
  
   - А вы купаться ходили? - спросила она.
   - Нет, - буркнул Серёжа.
   - Мы на велосипеде катались, тётя Аня, - сказала Лина как ни в чём ни бывало.
  
   Он не любил врать... и не умел.
  
   У него чуть покраснели уши.
   - А, ну ладно, - сказала Серёжина мама, слегка потрепав её по голове.
   Лина невинно улыбнулась.
  
   Её волосы уже высохли.
  
   Мама ещё раз лукаво посмотрела на них и ушла.
   - Тебе сдавать, - сказала Лина.
   Он уже проиграл ей десять раз, а выиграл только три. Но его это не задевало. Играть было всё интересней...
   - Ага, - сказал он.
   - Лина! - послышался голос тёти Любы со двора.
   - Сейчас, - сказала она, подскочив к окну.
  
   "Ну вот..." - подумал Серёжа.
   Только разыгрались...
  
   - Чего? - закричала она, высунувшись из окна.
   Её выгоревшие соломенные волосы почти доставали до зелёной ветви старой груши. Солнце играло на полу.
   - Ты зачем высовываешься? - крикнула тётя Люба.
   - Ладно, - сказала Лина, оглянувшись на Серёжу.
   - Съезди в магазин за сахаром! - крикнула тётя Люба.
   - Сейчас! - крикнула Лина.
   - Хочешь, в магазин съездим? - спросила она, повернувшись к Серёже.
   - На велосипеде? - спросил он.
   - Ага.
   - Ну-у... давай, - согласился он. - А у тебя один?
   - Два, - сказала она, - мой и папин.
   Серёжа обрадовался.
  
   Ему не очень улыбалось ехать на одном велосипеде с девочкой.
  
   Он положил потрёпанные карты на стол и сел на тахту, одевая полукеды. Он их снял, когда лежал на тахте.
   Лина стояла и смотрела на него.
  
  
   *********
  
  
   В магазинчике с немного кривым дощатым полом было прохладно... Пахло чёрным хлебом и селёдкой.
   "Как в деревне", - подумал Серёжа.
  
   В этом году он жил в деревне почти полтора месяца.
   Там была речка, поля, леса... В одном месте был заброшенный сад. В клубе среди леса на холме почти каждый день показывали кино. Этот клуб был общий на деревню и село Старое.
   Старое было на шоссе, где ходили автобусы в Егорьевск... В нём была даже почта. Но из деревни до него было далеко, минут двадцать пешком.
   Возле клуба в сосновой роще был пионерлагерь. С лагерными местные не общались... Серёжа их даже и не видел почти ни разу.
   В деревне он считался своим. У него были родственники и здесь, и в соседней Мелентеевке. А у половины деревни была фамилия Горловы.
   Как и у него.
   За речкой возле плотины был маленький сельмаг. А чуть дальше за деревьями виднелось жёлтое трёхэтажное здание сельхозучилища.
   До сельмага было тоже топать минут пятнадцать. Но Серёжа обычно ездил туда на велосипеде, по полузаросшей тропинке вдоль белой песочной улицы. На лодке туда было не доплыть, потому что мешала плотина.
  
   ...Он огляделся.
   Под стеклом у продавщицы в белом халате были сыр, творог, масло и даже шоколадное масло... На полках за ней стояли бутылки с винами и консервы, а дальше - хлеб, пачки с сахаром, коробки с конфетами, разное варенье в стеклянных банках и другие продукты.
   С другой стороны за стеклом были толстые палки докторской колбасы, чёрная икра и селёдка, а позади прилавка - ящики с помидорами, персиками, алычой и ещё чем-то. Над персиками была приколота кнопкой бумажка с надписью "2-ой сорт".
   На прилавке были яйца в ячейках серой картонки.
  
   Чувствовалось, что это не деревня, а маленький южный приморский городок.
  
   Перед ними были только старушка и маленький мальчик с мелочью в руке. Мальчик был в коротких штанах на бретельках.
   - Пять килограмм песка, - сказала Лина продавщице.
   Заплатив пятёрку и получив сдачу, она дала Серёже одну ручку от сетки. Он взялся за сетку, отойдя от прилавка.
   - Держи, - сказала она, запихивая в сетку пакеты с песком.
  
   Серёжа никак не мог поверить, что он подружился с девочкой... которая ему нравилась.
  
   Они вышли из прохладного продмага и привязав тяжёлую сетку к его багажнику, поехали обратно по нагретому солнцем асфальту.
   - А после обеда пойдёшь гулять? - спросила Лина.
   Она поехала рядом.
   - Не... мы на море пойдём, - сказал он, нажимая на педали.
  
   Взрослые велосипеды были им велики.
  
   - С мамой? - спросила она с насмешливым любопытством.
   Они ехали по левому краю дороги. Вдоль дороги шёл заросший бурьяном кювет и полоса травы с тропинкой.
   - Ага, - сказал он.
  
   Он не считал это зазорным... и не так уж зависел от чужого мнения.
  
   - Смотри не свались, - сказала Лина, оглянувшись.
   Она съехала с асфальта на тропинку вдоль шоссе. Серёжа чуть не грохнулся, потому что она повернула в другом месте.
  
  
   *********
  
  
   На печке под ветвью дуба варилось вишнёвое варенье. Над тазом с пенящимся красным вареньем крутились осы. От белой печки шёл одуряющий вишнёвый запах... Он чувствовался ещё в переулке, за калиткой в заборе.
   - Можно попробовать, мам? - спросила Лина, подойдя к тазу.
   Возле таза лежала ложка и миска с пенками от варенья. Её мама сидела за столом, перебирая красную вишню.
   - Уй! - взвизгнула Лина, отдёрнув руку.
   - Оса укусила? - спросила тётя Люба. - Вот не лезь в следующий раз.
   У тёти Любы были такие же, как у Лины выцветшие на солнце соломенные волосы и пышная фигура зрелой женщины.
   - Сначала гостю дай, - сказала она. - А потом уж сама лезь.
   Лина пососала укушенное место на руке.
   - Ой, больно... - заныла она, нарочно оглянувшись на Серёжу.
  
   Он заметил примесь притворства.
  
   - Ничего, пройдёт, - сказала тётя Люба, посмотрев на её руку.
   Над тазом с булькающим по краям розово-красным вишнёвым вареньем поднимался душистый пар.
   - Серёжа, тебя мама ждёт, - сказала тётя Люба. - Она с тобой на море хотела пойти.
   Лина пошла в сад, поглядывая на него.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
  
   Ему хотелось в сад больше, чем на море...
   Хотя он любил купаться, особенно в море. Он только один раз жил и купался на море - до первого класса, в Бейруте.
  
   Он посмотрел на уходившую в сад Лину, на печку с пенистым розоватым вареньем, на тётю Любу и пошёл в дом.Пройдя по террасе со столом, он вошёл в прохладную комнату с книжным шкафом и старым кожаным диваном и стал подниматься по лестнице на второй этаж.
   - Ну что, приехали? - спросила мама.
   Она уже одела летнее голубое платье с пояском. Серёжина мама была чем-то похожа на тётю Любу.
   [Author ID1: at Tue Feb 26 06:32:00 2008 ]Только она была немного стройнее.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Сейчас на море пойдём, - сказала мама, взяв свою сумку.
   - А обедать? - спросил Серёжа, посмотрев на будильник на подоконнике.
   - Ну... сегодня в кафе пообедаем, - пообещала мама.
  
   Он любил обедать в кафе... потому что там было мороженое.
  
   Серёжа поглядел на неё синими глазами.
   - Ничего, я уже сказала тёте Любе, - объяснила она.
   Они вышли из задней двери, от которой шла тропинка к боковой калитке. До пляжа надо было ехать четыре остановки на автобусе.
   - Давай прогуляемся, - сказала мама.
   Они пошли пешком.
   На тротуарах городских улочек росли высокие каштаны, и Серёжа набрал по дороге полные карманы каштанов, которые валялись под деревьями. Городок тянулся вдоль моря, и большинство зелёных тенистых улочек было скорее переулками.
   На море было хорошо.
   Волны были больше, чем вчера. Они шли на берег ровными рядами из бескрайнего синего простора. Сквозь прозрачную зеленоватую воду были хорошо видны гладкие камешки и редкие водоросли.
   Серёжа качался на волнах и нырял в глубину, пока не стал падать от усталости. Загорать он не любил. Они с мамой нашли лежак и положили его поближе к морю. Мама тоже купалась, но больше загорала. По небу плыли небольшие белые облачка.
   Народу было немного.
  
   Но всё же одному купаться было не так интересно...
   Серёжа привык купаться с ребятами.
   В Москве он ходил на ближний пруд за полем с ребятами из своего дома, или ездил на электричке на Левый берег. Там были крутые холмы с белыми песчаными берегами... Зимой туда все ездили кататься на лыжах.
   А в Химках был обширный песчаный пляж на широкой реке с волнами от кораблей... Зимой через эту реку тоже ходили на лыжах.
   Иногда они ездили на Водный стадион. Это было далеко... Там вместо пляжа был деревянный настил прямо вдоль Москвы-реки, с вышкой для ныряния.
   А раньше, в третьем классе, они иногда ходили на маленький круглый прудик около депо. Один раз они с Витькой проголодались и купили в буфете рядом два капустных салата по семь копеек.
   Буфет был на отшибе, отдельно от депо.
   А само депо было далеко, около станции... они ходили за поле, мимо окружённого дощатым забором травяного стадиона почти без трибун или правее, через студгородок из двухэтажных жёлтых домов.
  
   - Ну, хватит нырять, - сказала мама. - Совсем синий уже...
   - Ну, ещё немно-ожко, - сказал Серёжа.
   Стояла жара...
   Белые облачка в голубом небе пропали, и от вчерашнего дождя не осталось и следа. Серёжа оглянулся.
   Народу стало больше.
   - Ничего, успеешь ещё накупаться, - сказала мама. - Пора есть...
   Пообедав в кафе "Парус", они пошли домой по поднимающейся кривой улочке. Потом вышли на небольшую площадь с автоматом около местного кинотеатра. Сбоку в траве стояла большая доска с цветной афишей.
   Сегодня в кинотеатре шла "Железная маска".
   - Мам, пойдём в кино, - сказал Серёжа.
  
   Около кассы стояла небольшая очередь.
   - Нет, - сказала мама. - Лучше вечером, ладно?
   - Почему?
   - Я устала, - сказала мама.
   - Ну ладно, - протянул Серёжа.
   Они подошли к автоматам около жёлтого кинотеатра. Рядом росло тенистое дерево. Под ним валялись ещё зелёные жёлуди со шляпками.
  
   Из таких желудей можно было делать гладких человечков.
  
   Около автомата пил розовую воду дядька с усами. Он был в костюме, и с коричневой шляпой на голове.
   - Хочешь воды с сиропом? - спросила мама.
   Серёжа кивнул.
   - На, - сказала она, протянув ему три копейки.
   Серёжа выпил стакан розовой газировки.
  
   Газировка была холодная...
  
  
   *********
  
  
   Они вошли с переулка и зайдя через заднюю дверь, поднялись к себе в комнату. На подоконнике всё так же тикал зелёный будильник... За окном чуть качалась ветка с жёлтой грушей.
   Было уже пять часов.
  
   Ребят в переулке не было.
  
   Мама легла на кровать отдохнуть.
   Серёжа вышел во двор.
   Во дворе никого не было... только Лайка лежала, высунув из будки лохматую морду. Серёжа подошёл и потрогал чёрную закопчёную решётку дворовой печки. Таза с вареньем на ней уже не было.
   Он постоял немного и ушёл обратно к себе.
  
   Дядя Вася был уже дома.
   В это время он обычно лежал на диване и читал газету, и мама с Серёжей после пяти часов ходили через заднюю дверь... там, где шла тропинка из боковой калитки в переулок. Стена дома вдоль этой тропинки заросла крапивой.
  
   Сначала Серёжа хотел пойти в заросший старый сад, но вспомнил о козле Тузике и решил не ходить... Пока.
   - Уже погулял? - спросила мама.
   - Да, - ответил он.
   Он достал из своего чемодана книжку и стал читать за столом. Он любил читать в кресле, но кресла в комнате не было.
   Он привёз с собой четыре книги.
  
   Эта называлась "Гриада"... фантастика.
  
   - Хочешь, иди почитай в ту комнату? - сказала мама.
   Серёжа вспомнил, что во второй комнате есть старое кожаное кресло. И выцветший диванчик с валиками.
   - Ладно, - сказал он, поднимаясь.
  
   Он читал долго... и она не хотела, чтобы он сутулился за столом.
  
   ...Где-то тихо пробили часы. Серёжа поднял голову. В комнате стало немножко темней. В этой комнате было два окна с одной стороны.
   Он закрыл книжку и встал со старого кожаного кресла.
  
   В коридоре было тихо...
  
   В комнате никого не было.
   Со двора слышались женские голоса. Он посмотрел на подоконник. Будильник показывал пол-седьмого. Ему захотелось есть.
  
   Дома он ужинал в шесть часов.
  
   Он спустился во двор.
   - А, Серёжа, - приветливо сказала тётя Люба. - Хочешь поесть?
   Он пожал плечами.
  
   Он стеснялся просить еды.
  
   - Хочет, хочет, - сказала Серёжина мама. - Дайте ему хлеба с вареньем.
   - Сейчас, родненький, - ласково сказала тётя Люба. - Тебе с каким, малиновым или клубничным?
   - С повидлом, - сказала за него мама. - А то измажется.
   - Сейчас я тебе принесу, - сказала тётя Люба и ушла на террасу.
  
   Ей нравился тихий синеглазый мальчик.
  
   На террасе стоял старый буфет.
   В буфетные окошки виднелись банки с вареньем и стаканы. Буфет был слева от двери в комнату с белой занавеской.
   А справа была печь со сковородой и самодельный кухонный стол со старой клеёнкой в красную клеточку. Над столом висела полка с кастрюлями. Под окнами напротив стоял маленький белый холодильник. А в углу около него стояли два тёмных бочонка, в которых квасили капусту и солили огурцы с помидорами.
  
   В Серёжиной деревне холодильников не было...
  
   - Вот, родненький, - сказала тётя Люба, вернувшись.
   - Спасибо, - вежливо сказал Серёжа, взяв хлеб с повидлом.
   - А где ваша Линочка? - спросила мама у тёти Любы.
   Серёжа начал есть хлеб с повидлом.
   - С ребятами носится, - сказала тётя Люба, извиняясь. - Вы знаете, ну ничего не могу с ней поделать...
  
   Она считала, что со стороны Лины невежливо оставлять Серёжу одного и носиться где-то с сорванцами.
  
   - А когда она приходит? - спросила мама с интересом.
   - К ужину у нас всех загоняют, - сказала тётя Люба. - А после стараемся не пускать...
   - Да? - с сомнением спросила мама.
   Она посмотрела на Серёжу, евшего хлеб с повидлом. Он стоял около стола с кучей красной вишни под старой грушей.
  
   Летом она позволяла ему гулять, пока не стемнеет... до десяти часов. Но он был послушный... Разве что загуляет далеко от дома.
   А если мальчишку не видно, и он не откликается на зов, его обычно не наказывали. И ей приходилось с этим мириться.
   Как все, так и он...
   Бывало, он приходил и когда уже давно стемнело. Но она знала, что они с ребятами жгут костёр и пекут картошку в поле за домом, и не очень волновалась. Тем более, что с ними обычно был Сашка Бадейкин.
   После костра Серёжа приходил весь пропахший дымом.
   И вообще, он был мальчик...
  
   - Да, - сказала тётя Люба, вздохнув.
   Серёжа не уходил со двора, слушая про Лину. Да и уходить было некуда, кроме своей комнаты на втором этаже.
   - А ваш Серёжа когда приходит? - спросила она.
   - Бывает, что поздно, - уклончиво сказала мама.
  
   Ей не хотелось, чтобы он приходил ещё позже.
   Серёжиным воспитанием занималась она сама... а у папы был слишком вспыльчивый нрав.
  
   Серёжа слушал, смотря по сторонам и жуя белый хлеб со сливовым повидлом. Повидло было вкусное.
   - Ме-е, - донеслось из глубины немного потемневшего сада.
   Вечерело.
   - Ах, чтоб тебя, - ахнула тётя Люба. - Надо Тузика отвязать...
   - А он не опасный? - спросила Серёжина мама.
  
   У тёти Любы был водопровод... Но не было газа и некоторых удобств. Поэтому в уборную надо было ходить во двор.
   В том числе и ночью.
   Уборная была в дальнем углу двора, где начинался сад.
  
   - Да нет, это только для мальчишек, - сказала тётя Люба. - А на своих он не кидается. Вы же его видели...
   Серёжа с удивлением посмотрел на маму. Он забыл, что она уже ходила в сад. С самого утра... и потом тоже.
   - А Серёжа? - спросила мама.
   - А мы его сейчас познакомим, - сказала с готовностью тётя Люба.
   Серёжа перестал жевать хлеб с повидлом.
  
   Он не очень любил диких животных. Хотя было интересно посмотреть...
  
   - Ме-е, - снова заблеял козёл в глуши сада.
   Солнце садилось за деревьями... Стёкла террасы стали красновато-золотистыми и чуть-чуть таинственными.
   - Ну пошли, - сказала тётя Люба. - Не бойся...
   Она легонько подтолкнула его ладонью.
   - Я и не боюсь, - пробурчал он.
   Он пошёл за ней по узенькой тропинке между лопухами и потемневшей листвой садовых деревьев. Сад был большой.
   Серёжа шёл, оглядываясь по сторонам.
   Среди листьев на ветках росли сизые сливы... Вдали сквозь кусты виднелся глухой зелёный забор. За забором был соседский сад.
   Над тропинкой склонялась высокая трава.
   - Смотри, - сказала тётя Люба, взяв его за плечо.
   В дальнем углу сада к колу был привязан чёрный козёл. Рядом у забора стоял небольшой сарай. Из открытой двецы тянуло запахом старого сена.
   И ещё чем-то...
   - Ме-ее, - заблеял козёл.
   Он был больше, чем Лайка.
  
   "Интересно, кто победит?.." - подумал Серёжа, посмотрев на длинные козлиные рога.
  
   - Ту-узик, Ту-узик, - сказала тётя Люба, отвязывая козла.
   Чёрный козёл постоял, пялясь на Серёжу, и пошёл вглубь сада сквозь высокие заросли бурьяна. Вдоль забора росли густые кусты ежевики.
   Пахло вечерним садом...
  
   У чёрного козла был не очень смирный вид...
  
  
   *********
  
  
   Билеты в кино были на семь тридцать...
  
   Стемнело.
   Небо было усыпано мигающими южными звёздами. Среди россыпей белых звёзд попадались чуть розоватые и голубоватые.
   - А вот и гости пришли, - сказала тётя Люба.
  
   Их хозяйка...
  
   Вся семья сидела за столом во дворе и пила чай. Стол был под развесистой старой грушей, которая чуть шумела листвой наверху в темноте.
   - Добрый вечер, - добродушно пробасил дядя Вася. - Садитесь чай пить...
   Над столом горела висящая на проволоке электрическая лампочка. Вокруг неё кружились ночные мотыльки.
   - Вы уже ужинали? - спросила тётя Люба.
   - Да, спасибо, - сказала Серёжина мама.
   Они с Серёжей ели бутерброды с колбасой и пили грушевый лимонад в буфете провинциального кинотеатра.
  
   Перед сеансом...
  
   На столе стояла сковородка от яичницы с помидорами. В сковородке ещё поблескивало масло с кусочками помидора. Серёжа любил яичницу с помидорами.
   Но он не хотел есть.
   - Садись сюда, Серёжа, - сказала тётя Люба, показав напротив себя.
   Напротив неё в тени от ветки груши сидела Лина. Перед ней стояли пустая тарелка и стакан с недопитым чаем.
   - Ну, где побывали? - спросил дядя Вася.
   Серёжа пробрался на своё место и сел рядом с девочкой. Она посмотрела на него и ничего не сказала.
   - На море, - сказала Серёжина мама. - Да в кафе "Парус"... А потом в кино ходили.
   - Вам понравилось? - спросил дядя Вася.
  
   "Железная маска" шла уже целую неделю...
  
   - Хорошее кино, - одобрила Серёжина мама.
   - Да уж, - засмеялся дядя Вася.
   - И погода сегодня хорошая, - сказала тётя Люба, наливая Серёже чаю.
   - Для персиков, - добродушно добавил дядя Вася.
   Серёжа отпил чай без сахара.
   Посмотрев на освещённый лампочкой стол, он увидел сбоку синюю сахарницу с белыми кусками сахара.
   - Вот и мы загорим, - улыбнулась Серёжина мама. - Как персики...
   Дядя Вася весело и густо расхохотался.
   - А сахар, Серёжа? - сказала тётя Люба.
   Сахарница стояла сбоку от Лины. Лампочка освещала клеёнку на краю стола, где никто не сидел... За ним была темнота ночного сада.
   - Положи ему сахару, Лина, - сказала тётя Люба. - Надо ухаживать за гостем.
   Серёжа слегка смутился.
   - Хочешь сахару? - спросила Лина.
   Он молча кивнул.
   - Бери, - сказала она, подвинув сахарницу.
   Серёжа положил себе два куска.
   - Не стесняйся, родненький, - ласково сказала тётя Люба. - Клади себе побольше.
   Она с осуждением поглядела на Лину.
   - Да ничего, он не любит сахар, - сказала Серёжина мама.
   - Да? - удивилась тётя Люба. - А что же он любит?
   Серёжа уткнулся в свой стакан.
   - Халву и конфеты, - смеясь, сказала его мама.
   У Серёжи чуть покраснели уши.
   - А-а, - улыбнулась тётя Люба.
   - Вы знаете, - лукаво сказала Серёжина мама. - В третьем классе он свой сахар одной девочке отдавал... которая с ним сидела.
   Серёжины уши заалели.
   Лина повернула голову, посмотрев на Серёжу с непонятным выражением. В тени под веткой груши было не очень видно.
   - Ничего, это пройдёт, - добродушно сказал дядя Вася. - Постепенно...
   Все взрослые почему-то засмеялись.
   Лина толкнула Серёжу локтем. Он повернул голову и посмотрел на неё... Она сделала вид, что случайно.
   - Ты чего? - сказала она.
   - А ты чего? - спросил он.
   - Ничего, - сказала она.
   Дядя Вася стал рассказывать женщинам про смешные случаи на войне. Как он в Крыму нашёл в ручье целый голландский сыр...
   - Ну, спасибо, - сказала Серёжина мама, допив чай. - Пойдём спать, Серёжа.
   - Может, посидите ещё? - спросила тётя Люба.
   Серёжа посмотрел на чёрное небо. Сквозь ветви наверху просвечивали россыпи южных звёзд. В ночном воздухе чувствовалась близость моря.
   - Нет, спасибо, - сказала его мама, задумавшись. - А то мы сегодня устали...
   Серёжа встал и оглянулся.
   Лина пила чай, не обращая на него внимания. Над ней протянулись ветки старой груши под звёздным ночным небом.
   - Ну, тогда до завтра, - пробасил дядя Вася. - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, - сказала Серёжина мама.
  
   За себя и за Серёжу.
  
   Мама остановилась в двери террасы, оглянувшись на Серёжу. Он засмотрелся на звёзды, подняв голову.
   - Ну пойдём, - сказала она.
   - Спокойной ночи, - сказала тётя Люба.
   Уходя, Серёжа оглянулся на Лину за столом.
  
   Она смотрела ему вслед.
  
  
  
   ВТОРНИК
  
  
   - А сегодня мы пойдём на море с утра, - сказала Серёжина мама, поглядев на голубое небо без единого облачка.
   Денёк снова обещал быть жарким.
  
   Она считала, что надо использовать жару по назначению... А не болтаться дома или по городу.
  
   - Правильно, - добродушно пробасил дядя Вася. - Пользуйтесь, пока солнце печёт... а то завтра к вечеру дождь обещают.
   Он допил свой чай и поднялся из-за стола.
   - Ну, я на службу, - сказал он. - До вечера, милые женщины.
   - Ладно тебе, - сказала тётя Люба.
   Она поправила ему воротник лёгкой голубой рубашки с короткими рукавами. Дядя Вася взял авоську и бодро зашагал к тропинке, ведущей мимо старого дуба с большим дуплом и зарослей ежевики к калитке. Все проводили его глазами.
   Около будки тявкнула Лайка.
   - А может, и Лину возьмёте? - спросила тётя Люба.
   Лина задумчиво смотрела на спелую жёлтую грушу, висящую на зелёной ветке у самого Серёжиного окна.
   - Ну конечно, - сразу согласилась его мама.
  
   Она хотела, чтобы Серёжа с ней подружился.
  
   - Хочешь, Линочка?
   Лина посмотрела на Серёжу, убрав со лба выцветшие соломенные волосы. Она была в той же серо-зелёной рубашке.
   - Не-ет, тётя Ань, - сказала она. - Я ребятам обещала... нам надо за вчерашнее отыграться.
  
   Тётя Люба посмотрела на девочку с сожалением.
  
   - Пап! А ты сегодня когда придёшь? - крикнула Лина ему вслед.
   - Как обычно!.. - оглянулся дядя Вася, открывая зелёную калитку.
   Сегодня был вторник.
  
   "Чего она всё время спрашивает?.." - подумал Серёжа.
  
   В этот день Серёжа с мамой опять загуляли и пропустили обед во дворе со старой грушей. Они вернулись домой часов в пять. По дороге они зашли в ближний магазин, купив десять кило сахарного песка.
  
   Продавщица узнала Серёжу и дала ему соевый батончик.
  
  
   *********
  
  
   На ночном небе сверкали созвездия... В тёмном саду стрекотали кузнечики. Над домом взошла луна.
   - Ну, вот и все в сборе, - добродушно пробасил дядя Вася, увидев Лину.
   Она сбежала по двум ступенькам из открытой террасы и сразу села около Серёжи, на вчерашнее место.
   - Привет, - сказала она Серёже.
   - Ага, - сказал он.
   Он немного удивился.
  
   Ни вчера после обеда, ни сегодня они особенно не общались... И он думал, что она не будет с ним водиться.
  
   На столе стояла дымящаяся сковорода с яичницей с помидорами и тарелка с белым и чёрным хлебом.
   - А вот и чай, - сказала тётя Люба.
   Она принесла маленький чайник с сахарницей. Никелированный чайник с чёрной ручкой блестел под электрической лампочкой над столом.
  
   Серёжа подозревал, что и на обед у них будет яичница с помидорами.
  
   Большой чайник был на дворовой печке. Свет от лампочки туда слабо доставал. Серёжа засмотрелся на печку в полутьме. Сквозь решётку печки под чайником просвечивал красный огонь.
   - Ну, где сегодня гоняли, oхламоны? - пробасил дядя Вася, отмахнувшись от ночного мотылька.
   - В лапту играли, - беззаботно сказала Лина.
   Застрекотал сверчок.
  
   Видно было, что к ней не очень приставали с расспросами.
  
   - Люблю смотреть на звёзды, - сказал дядя Вася, посмотрев на полную желтоватую луну над домом. - В такую ночь можно помечтать...
   В его густом голосе послышалось давно ушедшее детство... с остатком романтической мечтательности.
   - И на метле полетать, - подтрунила тётя Люба, наливая ему чай.
   Серёжа посмотрел на звёздное небо.
  
   Он ещё не видел столько звёзд...
   Хотя нет, видел, только давным-давно... год назад, в Турции.
  
   - Да-а... - мечтательно сказала Лина.
   Серёжа оглянулся.
   - Ты хочешь на метле летать? - с любопытством спросила Серёжина мама, улыбаясь.
   Лина повернула к ней голову.
   Дядя Вася весело расхохотался. На минутку замолкли кузнечики в саду, прислушиваясь к его зычному голосу.
   - Да-а... - протянула Лина.
   В искрящихся от звёздного света глазах девочки была та же романтическая мечтательность... Только в полную силу.
   - Вообще не обязательно, - добавила она. - Всё равно на чём.
   Обе женщины обаятельно рассмеялись, не удержавшись. Лина посмотрела на них с непониманием, ковырнув ногтём стол.
   - Я тоже, - выдавил из себя Серёжа, заставив себя посмотреть на Лину.
   Он был [Author ID1: at Tue Feb 26 06:47:00 2008 ]был [Author ID1: at Tue Feb 26 06:47:00 2008 ]молчалив от природы... н[Author ID1: at Tue Feb 26 06:46:00 2008 ]н[Author ID1: at Tue Feb 26 06:45:00 2008 ]о боялся, что больше не будет подходящего случая.[Author ID1: at Tue Feb 26 06:43:00 2008 ] [Author ID1: at Tue Feb 26 06:44:00 2008 ]С[Author ID1: at Tue Feb 26 06:48:00 2008 ]казать[Author ID1: at Tue Feb 26 06:44:00 2008 ],[Author ID1: at Tue Feb 26 06:49:00 2008 ] чт[Author ID1: at Tue Feb 26 06:44:00 2008 ]о он думает[Author ID1: at Tue Feb 26 06:49:00 2008 ].[Author ID1: at Tue Feb 26 06:45:00 2008 ].[Author ID1: at Tue Feb 26 06:43:00 2008 ]..[Author ID1: at Tue Feb 26 06:43:00 2008 ] [Author ID0: at ]
   [Author ID1: at Tue Feb 26 06:42:00 2008 ]
   [Author ID1: at Tue Feb 26 06:44:00 2008 ]Она ему нравилась.
   [Author ID1: at Tue Feb 26 06:42:00 2008 ]
   Взрослые весело хохотали.
   Не переставая густо хохотать, дядя Вася чиркнул спичкой, закурив папиросу. Вдалеке послышался вой собаки.
   Лина обернулась к Серёже.
   - Ты правда любишь летать? - спросила она.
   - Как это?.. - удивился он.
   Он прекрасно понял про метлу, но ему это не казалось очень смешным... Он лично больше мечтал о ступе.
   Лина прыснула.
   - Такой большой, а не знаешь, - сказала она, покачав головой.
  
   Как учительница в классе.
  
   - Читал про Ариэля?
   - Не-ет, - сказал он. - А про чего там?..
   - Про одного мальчика, - сказала она таинственным голосом. - Как он летал.
  
   Её мама была учительницей русского языка.
  
   - О чём это вы секретничаете? - спросила Серёжина мама, накладывая ему пахучей яичницы с помидорами.
   - И мне, тётя Аня, - сказала Лина.
   - На, Линочка, - сказала Серёжина мама, положив ей горячей и блестящей от масла красно-жёлтой яичницы.
   - Просто так, - смутился Серёжа.
   Со стороны печки застрекотал сверчок. Сквозь решётку всё ещё краснели уголья... За печкой была темнота.
   - Ну, хватит балабонить, - сказала тётя Люба. - Ешьте и спать.
   Серёжа начал есть.
   - Вы когда ложитесь? - тихонько спросила Лина.
   - В десять... примерно, - ответил он.
  
   Он и сам не знал... он не смотрел на часы.
   Обычно.
  
   - Пойдём книжки посмотрим? - предложила Лина. - У нас в шкафу старинные есть...
   - А можно? - усомнился он.
   - Давай ешь скорей, - сказала Лина, проглотив огромный кусок горячей яичницы.
   Серёжа стал есть быстрее.
  
   Взрослые о чём-то разговаривали...
  
   - А ну-ка проверим, - шутливо сказала Серёжина мама. - Линочка... как пишется слово серебряный, с двумя "н" или с одним?
  
   Серёжа вдруг вспомнил про свою золотую монету.
  
   - Это они не проходили, - сказала тётя Люба.
   - С одним, - произнесла Лина с полным ртом.
   - А что такое "задраить"?
   - Люки закрыть на корабле, - ответила Лина не задумываясь.
  
   Она любила, чтобы её спрашивали по русскому... у неё по русскому были одни пятёрки.
   Почти.
  
   - Ну мы пошли, мам, - сказала Лина.
   Она толкнула Серёжу в бок.
   - Куда это вы? - спросила тётя Люба.
   - Книжки смотреть, - ответила Лина.
   Серёжа чуть не подавился, наспех допивая чай. По клеёнке полз рыжий муравей, таща хлебную крошку.
  
   Серёжа не привык ничего оставлять.
  
   - Ладно, брось, - сказала Лина, таща его за рукав.
   - Ну ладно, идите, - добродушно проворчал дядя Вася.
   Лина вскочила со скамейки у стола под тёмной развесистой грушей и помчалась в дом. Над деревом мерцали звёзды.
   - Скорей, - позвала она, оглянувшись.
  
   Она считала Серёжу растяпой.
  
   В комнате было темно и таинственно.
   Обычная комната со старой, потемневшей от времени обстановкой. Но сейчас в темноте она казалась загадочной.
   И полной тайн.
   - Тш-ш, - приложила палец к губам Лина.
   Её почти не было видно... Только чёрный силуэт на фоне серебристого лунного света в окне с тюлевой занавеской.
   - А чего? - спросил Серёжа.
   - Ничего... пираты, - шёпотом сказала Лина.
  
   "Боится, что ли?.." - подумал он.
   Ему тоже было бы страшно одному в тёмной квартире, но вдвоём... совсем другое дело.
  
   - Какие пираты? - шёпотом сказал он.
   В темноте Лина дотянулась до выключателя около двери на лестницу и зажгла свет. Над столом с белой скатертью вспыхнул зелёный абажур. В буфете заиграли светом хрустальные рюмки. На тумбочке с белой салфеткой стоял тёмный телевизор.
   Вся таинственность пропала.
   - Это-о... я так просто, - сказала она.
   Она поёжилась.
   - Ты как этот... Джордж Мерри, - вспомнил он трусливого пирата.
  
   И тот боялся давно мёртвых пиратов...
  
   - А ты Сильвер, что ли? - съязвила девочка.
   - Не-ет, - сказал он.
   Старый книжный шкаф стоял у стены возле тёмной лестницы. Дверь на лестницу была приоткрыта.
   - А кто?
  
   Но ирония его обычно не задевала.
  
   - Никто, - сказал он.
   Лина посмотрела на него и наткнулась на его синий взгляд. С минуту они стояли, смотря друг другу в глаза.
  
   Серёже это показалось целой вечностью... А может, так оно и было?
  
   - Не телись, - сказала Лина, показав на шкаф. - Открывай...
   Серёжа приоткрыл скрипящую стеклянную дверцу. Из шкафа пахнуло запахом книг. Он любил этот запах.
   Манящий в неведомое...
   - Смотри на средней полке, - сказала она.
   Шкаф был широкий.
   Серёжа послушно провёл глазами по глубокой полке. Перед некоторыми книгами стояли кусочки кораллов и маленькие ракушки.
   - Вон Беляев, - указала она рукой. - Хочешь почитать?
   Она достала толстую книжку с интересной картинкой на обложке. Книжка была довольно потрёпанной.
  
   Он вспомнил...
   Как воспитательница читала им книжку "Голова профессора Доуэля", на зелёном косогоре у речки.
   И за дощатым столом около белого домика с розами у стены.
   Когда он был в пионерлагере во втором классе.
  
   На картинке был летающий человек...
   - Про Ариэля? - спросил он.
   - Угу.
   - А я уже читаю...
   - Какую?
   - "Гриаду".
   - Про чего там?
   - Про одну планету, в космосе... далеко от Земли.
   - Интересная?
   - Угу, - сказал он. - Фантастика.
   Лина смотрела на него во все глаза.
  
   Он ей казался синеглазым мальчиком из сказки.
  
   - Дашь почитать? - спросила она.
   - Ага, - сказал он.
   - А где она?
   - Там, - махнул он рукой.
   - Пойдём посмотрим?..
   - Ну-у... - сказал он.
  
   Он знал, что сейчас мама позовёт его спать...
  
   - У тебя что, мама строгая? - спросила девочка, подогнув ногу.
   - Не-е... - сказал он.
   - Ну пошли, - сказала она.
   Она дёрнула его за руку, и положив обратно книгу, он еле успел закрыть стеклянную дверцу шкафа.
   На лестнице было темно.
   - Где ты там? - спросила Лина, остановившись на ступеньке.
   - Здесь, - сказал он, остановившись на той же ступеньке.
   - Давай руку, - сказала она полушёпотом.
   В коридоре наверху было ещё темнее. В маленькое окошко еле доставал свет невидимой луны. Наверху окошка светила звезда.
   В тёмных комнатах никого не было...
  
   Ему тоже было бы страшновато... если бы он был один.
  
   - Где? - спросила Лина шёпотом.
   В темноте он её почти не видел.
   - Тут, - сказал он, нащупав дверь.
   Сегодня после купанья на море он читал книжку в старом кожаном кресле в соседней комнате. Которая пока пустовала.
   Лина протянула руку и зажгла свет.
   - Здрасьте, - сказала она.
  
   Она тут спала... обычно, когда становилось холодно и она ходила в школу.
   А он этого не знал.
  
   Два окна комнаты выходили в сад.
   Между окнами с ситцевыми занавесками стоял стол с чуть потёртой на углах старой клеёнкой. У стены была кровать с никелированными шарами, а рядом стоял шкаф. Был виден только его светлый бок.
   Лина подошла к шкафу, посмотревшись в зеркало с трещиной. В зеркале отражалась выцветшая ситцевая занавеска с зелёными листочками.
   - Чего-то у тебя душно... - сказала она.
   Она подошла, отдёрнула зелёную занавеску и растворила окно в сад. Из окна полился воздух ночного сада.
  
   Тёплая южная ночь...
  
   Слева от двери стояло старое чёрное кресло, а рядом с ним накрытая белой салфеткой тумбочка. За ней был старый диванчик с валиками.
   На тумбочке лежала Серёжина книга с картинкой на сиреневой обложке.
   - Вот эта? - спросила Лина, подойдя к тумбочке.
   - Ага, - сказал он.
   Лина взяла книгу и посмотрела на картинку.
   - Давай вместе читать? - сказала она, поглядев на него.
   - Как это? - спросил он.
   - Ну так, - сказала она. - В саду или на чердаке...
   - А-а... - сказал он.
  
   "Про себя, что ли?" - подумал он.
  
   - А ты где спишь? - спросила она.
   - Там, - нехотя сказал он, показав на дверь.
   Она плюхнулась на старый диванчик с валиками.
  
   "Сама не знает, что ли?" - подумал он.
  
   - С мамой? - посмотрела на него Лина.
   Ситцевые занавески чуть раздувало ветром из ночного сада.
   - Угу, - кивнул он.
  
   Он не видел в этом ничего зазорного.
  
   - А что? - спросил он.
   - Ничего.
   - А ты? - спросил он, поглядев на неё.
  
   Ему казалось, что она боится одна в темноте.
  
   - А я... в своей комнате, - поделилась она.
   - Внизу? - спросил он
   Он видел там только большую комнату с кожаным диваном и книгами. И столом с зелёным абажуром.
  
   "Наверно, там..." - подумал он.
   Слева от тумбочки с белой салфеткой и телевизором была завешенная портьерой дверь.
  
   - Ага... хочешь ко мне?
   - Ну-у... - сказал Серёжа.
   Она встала со старого диванчика.
   - Пошли, - сказала она, подойдя к нему.
  
   Серёжа посмотрел в глаза девочки... полные приключений и тайн.
  
   - Серё-ёжа... - позвал мамин голос.
   Она была в соседней комнате.
   - Ой, - повернулась Лина.
  
   Но ничего не изменилось...
  
   Над столом горел оранжевый абажур. Ветерок слегка раздувал ситцевую занавеску с выцветшими зелёными листочками.
   А рядом стояла девочка.
  
   Серёжа растерялся...
  
   - Тебе спать пора? - сочувственно спросила Лина.
   - Угу...
   Он опустил голову.
  
   У него чуть покраснели уши.
  
   - А ты ночью убеги, - посоветовала Лина.
   - Куда? - удивился он.
   - В сад, - сказала она.
   - Зачем? - удивился он.
   - Серё-ёжа... - вновь позвал мамин голос.
   Лина выжидающе посмотрела на него.
   - Ну-у... - протянул он.
   Он опустил голову, смутившись.
  
   Он привык слушаться маму... и она знала, где он находится.
  
   - Что я тебе там покажу... - заманчиво протянула Лина. - Ты в жизни не видел...
   - А как? - спросил он.
   - Просто, - пожала она плечами.
   - Ну-у... - протянул он.
  
   Он не думал, что это просто.
  
   - Ну ладно, - сказала Лина. - Иди... а то мама заругается.
   Она положила книгу обратно на тумбочку и подбежала к окну со слегка раздувающейся занавеской.
   - Подожди меня, - сказала она, закрывая окно.
   Она погасила свет.
  
   В комнате стало темно и таинственно...
  
   - А, вот вы где, - притворно удивилась Серёжина мама.
   Она заглянула в тёмный коридор с порога уютно освещённой комнаты с оранжевым абажуром над столом. На клеёнке лежала её толстая книжка.
   Она называлась "Двенадцать стульев".
   - А что вы тут делали? - шутливо спросила Серёжина мама.
   - Ничего, - сказала Лина.
   - Да? - сказала его мама, потрепав сына по голове.
  
   Ему было неохота объясняться.
  
   - Пока, - сказала Лина, ткнув Серёжу локтём.
   Открытая дверь в комнату с оранжевым абажуром освещала полутёмный коридорчик. Дальше было темно.
   - До свиданья, тётя Ань, - сказала Лина с тёмной лестницы.
   - Спокойной ночи, Линочка, - сказала вдогонку Серёжина мама.
   Серёжа сел на тахту.
   - Ложись спать, - сказала мама.
   Она выключила свет и подошла к своей кровати. У неё на тумбочке с зелёной лампой привычно тикал будильник.
   Свет падал на белую подушку и край одеяла.
  
   Было уже без пяти десять...
  
  
  
   СРЕДА
  
  
   Серёжа открыл глаза.
   За распахнутым окном щебетали птицы. Одна из них сидела прямо на ветке у самого окна. Зелёная ветка с жёлтой грушей качалась от её тяжести. Птица была серая с красной головкой.
   - Мам, смотри какая, - сказал он.
   Мама как всегда причёсывалась около трюмо. Она не любила, когда у неё сваливались волосы... От солёной воды.
   - Я видела, - сказала она. - Она уже давно тут.
   - А какая это?
   - Откуда я знаю... спроси у тёти Любы, - сказала мама.
   - Наверно, южная...
   - Смотри, как бы она не поклевала твою грушу.
  
   Она знала, что он примеривался к этой груше.
  
   Серёжа вскочил с постели.
   - Она её ест? - спросил он с сомнением.
   Он сидел на одеяле в одних трусах и майке.
   - Кыш, - помахал он.
   На всякий случай.
   - Откуда я знаю, - сказала мама. - Одевайся, скоро пора завтракать.
   Серёжа стал сидя одевать брюки. Одев, он встал за своими потрёпанными полукедами. Они валялись у шкафа, около самой двери.
   - Ты зачем их туда закинул? - спросила мама.
  
   Серёжа подозрительно посмотрел на маму.
  
   Но она встала, окончив закалывать свои каштановые волосы.
   - Ну пошли, - сказала она.
   Серёжа надел полукеды и встал.
  
   Умывальник был на кухне.
  
  
   *********
  
  
   Ветер гнал по небу белые клочья облаков. Было прохладно. Над головой шумела зелёными ветвями старая груша.
   - Слышали новость? - сказал дядя Вася, сев за стол.
   Сегодня он немного опаздывал.
  
   Обычно он садился за стол раньше всех.
  
   - Какую, пап? - спросила Лина.
   Она посмотрела на Серёжу.
   - Скоро у нас будут квас продавать, - рассмеялся дядя Вася. - Довольны, оболтусы?
  
   Лина помнила вчерашний вечер...
  
   - Тоже мне, новость, - сказала тётя Люба, положив ему яичницы с помидорами. - Пей чай, а то опоздаешь.
   От горячей сковороды с яичницей шёл вкусный запах... Кроме яичницы, на столе стояла большая миска с красными помидорами.
  
   Тётя Люба собрала их сегодня утром на грядке.
  
   - А вот на острове в Тихом океане... - сказал дядя Вася, посмотрев на детей с загадочным видом. - Под водой...
   Они уставились на него, перестав жевать.
   - Совсем недавно нашли... древние развалины из белого камня, - сказал он, сделав таинственную паузу.
   - Где, пап? - спросила Лина, округлив глаза.
   - Вчера тебе новый номер пришёл, - сказала тётя Люба. - Вот и почитай там... и Серёже дай.
  
   "Может, "Вокруг света"?.." - подумал Серёжа.
  
   - Пусть сегодня черешню пособирает, - добродушно пробасил дядя Вася. - Пора уже.
   Он налил в блюдечко дымящийся чай.
   - А мы с Аней будем варенье варить, - сказала тётя Люба.
   - Какое, мам? - спросила Лина.
   - Сливовое.
  
   Серёжа вспомнил сливовое повидло.
  
   - А на море? - спросил Серёжа.
   - После обеда, - сказала его мама.
   - А-а... - сказал он.
   - А вы вместе черешню пособирайте, - предложила тётя Люба. - Ты умеешь на дерево лазить?
   - Да, - сказал Серёжа.
  
   Лазить на деревья он умел лучше своих товарищей... И не только на деревья. В Турции их дом был на склоне каменистого холма с вьюнками и черепахами... Местность шла уступами, и в двух местах были отвесные, обложенные серым камнем стены.
   Он любил лазить на стены из грубо вырубленных камней, цепляясь за их неровности. А Сашка Сухов не мог... не говоря уже о малышне.
  
   Одна стена была внизу, на спортивной площадке, а другая - выше, на тенистом склоне под большой черешней. Залезая на неё и перелезая через лёгкую ярко-жёлтую ограду, он оказывался на площадке перед биллиардной. Одноэтажный флигель был разделён на библиотеку, биллиардную и ещё одну комнату со шкафами.
   Днём там была школа...
  
   Да и в Армении он тоже лазил лучше всех... По горе с каменистыми осыпями, которая была прямо напротив их дома, через каменистый ручей с прозрачной холодной водой. Их дом был на краю селения Привольное.
   В Привольном было семь или восемь пыльных немощёных улиц под тутовыми деревьями. Они с мамой заходили в книжную лавку, хозяйственный магазинчик... и маленький сельский универмаг за две улочки от дома .
   Население было русское.
   В основном.
  
   Он был там на каникулах, после второго класса...
  
   ...Он поднял голову на своё раскрытое окно с развевающейся занавеской. Под ним из белой стены торчала полоска рыжей черепицы. На ней валялась зелёная веточка от груши.
   - А они не свалятся? - поинтересовалась Серёжина мама.
   Лина с любопытством посмотрела на Серёжу.
   - Да нет, не бойтесь, - сказала тётя Люба. - У нас все лазают...
  
   У него чуть покраснели уши.
  
   - С лестницей, - сказал дядя Вася. - А можно и так...
   Он поставил на стол стакан в серебряном подстаканнике.
   - Спасибо, - сказал он, поднимаясь.
  
   Он посмотрел на смутившегося Серёжу.
  
   - А может, они погуляют? - сказала тётя Люба.
   - Да ну, ничего страшного, - сказал дядя Вася. - Пусть займётся мужским делом... И поможет женщинам.
  
   Серёжина мама посмотрела на него с упрёком... Она не считала лазанье по деревьям мужским делом.
  
  
   *********
  
  
   Дядя Вася ушёл.
   Стукнула зелёная калитка в заборе за деревьями и кустами.
   Стало пусто... По небу летели клочковатые белые облачка. Они были пушистые, как вата.
   - Ну пойдём, Аня? - сказала тётя Люба.
   Серёжина мама встала.
   - А они пускай со стола уберут, - сказала тётя Люба. - Ладно, Линочка?
   Лина кивнула, тряхнув соломенными волосами.
  
   Обе мамы ушли в сад.
   Сквозь низкие деревья с густой зелёной листвой доносился их тихий разговор.
   Стало совсем пусто... Над столом жужжала одинокая пчела. Пожужжав, она скрылась в листьях старой груши.
   - Грушу ест,[Author ID1: at Thu Feb 28 05:08:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:08:00 2008 ] - сказала Лина.
   Серёжа посмотрел на девочку.
  
   Они остались одни.
  
   - Как это? - спросил он.
   - Сосёт, - двинула Лина плечом.
   Она встала со скамейки, посмотрев на него голубыми глазами. В них отражалось небо с белыми облачками над головой.
   - Ну пошли? - сказала она.
   Серёжа от смущения двинул рукой и свалил свой стакан.
  
   "Увалень", - подумала Лина.
  
   - Хорошо, что пустой, - сказала она снисходительно.
   Они быстро убрались.
   - Пошли, - сказала Лина, смахнув со стола крошки. - А посуду потом помоем.
  
   "Ещё и посуду мыть..." - подумал Серёжа.
  
   У глухого забора росли две большие черешни. Наверху раскидистые зелёные ветви были усыпаны красными ягодами.
   - Бросай, - сказала Лина.
   Серёжа бросил на землю две старые корзины. Одна попала на маленький муравейник с рыжими муравьями.
  
   "Сейчас заползут", - подумал он.
   Летом он любил делать опыты с насекомыми... Сажать жука в муравейник, или смотреть, как пчёлы выбираются из смоляной лужицы.
   Ловить руками кузнечиков или стрекоз...
   И вообще.
  
   - Лезь, - сказала Лина. - Собирай и бросай вон туда на траву, а я буду складывать... Только смотри не объедайся.
   Серёжа оторвался от муравьёв, посмотрев на девочку.
  
   Она серьёзно смотрела на него.
  
   - А то я один раз знаешь как объелась? - сказала она. - После целый день живот болел... И клизму делали.
   Серёжа прыснул.
  
   Он всё делал в меру... И был уверен, что может съесть больше неё.
  
   Он ловко забрался по корявому стволу и ветвям. Ветки были усыпаны тёмно-красными черешнями.
   - Давай! - крикнула Лина снизу.
   Она была в коротких брюках ниже колен и безрукавке с карманчиком. Безрукавка была серо- зелёного цвета.
   Цвета хаки.
  
   Через полчаса одна корзина была почти полная.
  
   - Ну чего, устал? - спросила Лина снизу.
   - Не-а, - сказал немного уставший Серёжа.
   Он сел на развилку ветвей и посмотрел на окна белого дома на втором этаже. Окна были занавешены.
  
   Это были окна той комнаты, где они были вчера...
   С покрытой белой салфеткой тумбочкой и старой кроватью с блестящими шарами и белыми подушками на одеяле с красным ромбом.
  
   - Линка! - донеслось из-за забора. - Выходи!
   - Не могу!.. - закричала она. - Мы черешню собираем!
   - А когда выйдешь?
   Лина подняла голову на Серёжу в ветвях. Он сидел на качающейся ветви, держась за другую вверху.
   - Сейчас! - крикнула она.
  
   "Ну вот..." - подумал Серёжа.
  
   - Пойдёшь гулять? - спросила она.
   - Ну-у... - сказал он.
   - Ну слезай быстрей, - сказала она.
   Серёжа полез вниз и спрыгнул с предпоследней ветки. Лина взяла полную корзину с красной черешней.
   - Пошли, - сказала она, посмотрев на него.
  
   В её глазах появилось уважение.
  
  
   *********
  
  
   Они с Линой вышли из зелёной калитки за глухой боковой забор. В пыльном переулке с лопухами вдоль заборов собралась та же компания ребят. Только вместо толстогубого был худенький мальчик примерно с Серёжу ростом.
   И не было пары младших ребят.
   - А, Серёга! - сказал белобрысый. - Пойдёшь на море?
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Ну айда, ребята, - сказал белобрысый.
   Все семеро помчались по пыльному переулку, сворачивавшему вниз мимо разбитого молнией старого дуба с раскидистыми зелёными ветвями.
  
   Серёже было непривычно...
  
   Тут берег моря был более скалистый, а серые каменистые пляжи - уже. Не пляжи, а просто берег моря. На округлых серых камнях валялись щепки и водоросли... В некоторых местах берег становился совсем узкий, и в прилив море доходило до скалистого обрыва.
  
   У местных были свои обычаи.
   Всех звали по именам... и носили короткие штаны.
  
   Ребята расположились на камнях.
   Над берегом высился скалистый обрыв с цепляющимися за него вьюнками и кустиками с мелкими голубыми цветами. Из сверкающего синего моря торчали три поросших зеленью островка скал.
   Скинув одежду, все бросились в воду, подняв тучу брызг. Лина и белобрысый Петька поплыли к одной из скал. До скалы было довольно далеко. Серёжа посмотрел на морское пространство в белых бурунчиках и раздумал плыть.
   Накупавшись вдоволь, все вылезли на берег погреться. Только Лина с Петькой залезли на скалу за морем и сидели на сером покатом камне.
   - Доплывёшь дотуда? - чуть дрожа, спросил Славик.
   День был довольно ветреный.
   - Не знаю, - сказал Серёжа.
  
   Он хорошо плавал, но так далеко ещё не пробовал.
   Правда, в море плыть легче... Последний раз он купался на море два года назад, в Стамбуле. Когда они ездили в парк на русской территории. Лесной парк был на зелёных холмах над проливом, и у него была своя купальня, через дорогу вдоль берега моря.
   В парке было много цикад, которых они ловили и сажали в спичечные коробочки.
  
   - А с того камня можешь нырнуть?
   Около берега торчал гладкий серый камень. Об него разбивались зеленоватые волны, мерно накатываясь с моря.
   - Солдатиком?
   - Не-е... по-настоящему.
   - Да ну, - сказал Серёжа.
   Он не любил нырять головой.
  
   Поэтому и не нырял.
   Разве что в Турции, с края бассейна. Повторяя за другими ребятами... Но ему не нравилось.
   Бассейн был небольшой, но довольно глубокий с одной стороны... Но всё равно считался в основном детским. Он был на площадке с редкой травой напротив первого этажа в нижней части двойного, спускающегося уступом дома. Посреди площадки было одинокое дерево, у которого водили во время игры в прятки, а за ним, ближе к зелёному травяному подъёму с двумя большими миндальными деревьями, стояли качели для детей.
   Одни обычные, а другие качались взав-вперёд.
  
   - Ну попробуй, - предложил Славик.
   - Да ну... - сказал Серёжа.
   - Струсил? - сказал Славик.
   - Почему?.. - сказал Серёжа, поднимаясь с тёплых камней.
  
   "Нырнуть, что ли?.." - подумал он.
  
   - Иди ты на фиг, - сказал худенький Костик. - Чего ты его слушаешь... не хочешь, не ныряй.
   Славик посмотрел на него.
   - Эй! - донеслось с поросшей зеленью скалы.
   Петька с Линой забрались на небольшое деревце наверху скалы. Серёжа присмотрелся и увидел, что они срывают и едят красные ягоды.
  
   Ему стало немного обидно...
  
   Славик лёг на камни и стал загорать.
   - Ты в какой класс перешёл? - спросил у Серёжи Костик.
   Он сидел и грелся на солнышке.
   - В шестой, - сказал Серёжа. - А ты?
   - И мы, - лениво сказал Славик, лёжа на животе.
   Он лежал и смотрел на скалистый обрыв, с зелёными кустиками и острыми выступами серого камня. Обрыв был высотой с дерево...
  
   Сначала Серёжа думал, что Славик сильнее... Но потом оказалось наоборот.
  
   - Серёга... а ты можешь вверх залезть? - спросил Славик, оглянувшись.
   - Наверно, - сказал Серёжа.
   - Кончай, - сказал Костик.
   Они с Серёжей сидели на камнях и смотрели на море. Серёжа обернулся и посмотрел на скалистый обрыв.
  
   Он был уверен, что сможет на него залезть.
  
   - Эй! - закричал Петька со скалы.
   Лёшка и Вадик помахали ему и заорав, стали пулять камнями в море, кто дальше. Вадика звали Зелёнкой, потому что у него вечно были ободраны коленки и намазаны зелёнкой.
   Они были на год младше Серёжи.
   Петька нырнул с гладкого серого камня в мутновато-зелёное море с белыми бурунчиками и поплыл к берегу. За ним нырнула Лина. В волнах виднелись две головы со взмахивающими руками. Лина понемногу догоняла Петьку.
  
   Серёжа позавидовал...
  
   - Ты с мамой приехал? - спросил Костик.
   Серёжа нашёл полупрозрачный камешек с зеленоватыми жилками и решил его оставить себе. Дома у него была коллекция камней.
   - Угу, - кивнул он.
   - Надолго?
   - Он на месяц, - сказал Славик.
   Он перевернулся и сел, смотря на море. Лина плыла немного впереди... В зеленоватой воде виднелись две белобрысые головы почти одинакового соломенного цвета.
   - А я на пасеке был, - сказал Костик. - В горах...
  
   Эти горы были похожи на поросшие густым лесом крутые холмы, с горной речкой Аяли. Они шли вдоль всего побережья.
  
   - У дедушки, - сказал Славик.
   - Ага, - сказал Костик.
   - Мёду наелся... - протянул Славик.
   Он тоже там был, в прошлом году.
  
   На пасеке, у дедушки Костика...
  
   - Там речка есть, - сказал Костик. - Только холодная...
   - Окачуриться можно, - сказал Славик.
   - Зато вода-а... все камни видно, - сказал Костик.
   - Море лучше, - сказал Славик.
   Он сидел, опираясь руками на камни сзади, и смотрел на море. Лину подтолкнула мутноватая, перебирающая камнями зелёная волна, и она выскочила на берег.
  
   Она была в чёрных трусах и белой майке.
  
   - Подвиньтесь, - сказала она.
   Места на пустом берегу было полно... Серёжа с Костиком прыснули со смеху.
   - Серёж... можно я твоей рубашкой оботрусь? - спросила Лина, чуть дрожа на ветру.
   - Ага, - сказал он.
  
   Он обрадовался... но не подал виду.
  
   Петька вылез из воды и лёг на горячие серые камни. Он лежал на берегу и смотрел на зелёный кустик с мелкими синими цветочками посреди скалистого обрыва. В спину дул прохладный солёный ветерок... а сверху было бездонное голубое небо с клочковатыми белыми облачками.
   Позади шумело море.
   - Серёжа... а ты до скалы доплывёшь? - спросила Лина, накинув себе на плечи его рубашку.
   - Была охота тонуть, - сказал Славик.
   - Не знаю... - протянул Серёжа.
   - Хочешь, научу? - предложила Лина.
  
   Серёжа покосился на неё.
  
   Она глядела на него тёмно-голубыми глазами.
   - Ладно, - сказал он.
   Ветер немного трепал выгоревшие соломенные волосы девочки. Они касались его синей клетчатой рубашки.
   - Научил один такой, - сплюнул Славик.
   Плевок пропал в полупрозрачной зеленоватой воде около берега. Набежавшая волна поволочила за собой округлые камешки.
  
   "Подумаешь..." - подумал Серёжа. - "Я ещё дальше могу".
  
   Петька встал, обсохнув.
   - Петька-а! - заорал Вадик в стороне у скал. - Лёшка краба поймал!
   - Отстаньте! - отозвался Петька.
   Он бродил по камням, смотря на обрыв. Ему хотелось залезть наверх, чтобы не обходить скалы за километр.
   - Айда посмотрим? - сказал Костик.
   Они со Славиком вскочили, побежав наперегонки. Лёшка поднял над собой довольно большого чёрного краба с жёлтым брюхом.
  
   Серёжа почему-то остался.
  
   - А ты чего? - спросила Лина, склонив голову.
   - Чего?.. - сказал Серёжа.
   - Чего сидишь? - спросила Лина.
   - Так просто, - сказал он.
   - А, - сказала она, поглядев на Серёжу.
   К сгрудившимся у скал ребятам подошёл белобрысый Петька. Костик поднялся с колен и забросил краба далеко в море.
   - Пошли нырнём? - предложил он Славику.
   - Хватит плавать, ребя... волна большая, - сказал Петька, прыгая на одной ноге.
   - А, ерунда, - сказал Вадик. - Мелкая зыбь...
   Вадик и Лёшка полезли в море.
   - Эй, вы чего? - позвала их Лина.
   Ребята остановились, немного обескураженные... Лёшка загрёб ногой мелкий камешек и забросил его в море.
  
   Около берега волна была не такая большая...
  
   - А чего делать-то, - сказал Славик.
   - Пошли в парк? - предложил Костик.
   - А деньги откуда? - сказал Славик.
  
   Всё было бесплатное, но мороженое... и аттракционы.
  
   - Пошли на поляну, - предложил Петька.
   Поляной называли большое поле над морем. За ним через шоссе начинались зелёные горы, а с другой стороны спускались вниз совхозные виноградники.
   - Давай, - весело сказал Зелёнка.
   - Опять совхозным наколупаем, - с азартом сказал Славик.
  
   Все остальные тоже были не против.
  
   Лёшка стал одеваться.
   - Серёга, - сказал Петька. - Ты по скалам умеешь лазить?
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Полезли наверх?
  
   Лезть одному было не так интересно.
  
   - Давай, - охотно сказал Серёжа.
   Петька пошёл по тёплым округлым камням к своей одежде. У него была рубашка коричневатого цвета.
   Серёжа встал.
   - А не упадёшь? - спросила Лина, сняв с плеч его рубашку и опустив её.
   Синяя клетчатая рубашка слегка болталась от ветра в её руке. Она была чуть мокроватой... Лина стояла с рубашкой, словно в раздумье, отдавать её или нет.
   - Не-е... - протянул Серёжа, чувствуя соль на губах.
   Он начал одеваться.
  
   За Петьку она была спокойна... она его знала.
  
   - Ну давай, - сказал он, протянув руку за рубашкой.
   - Ну ладно, - сказала Лина. - Смотри не трахнись...
   Она озабоченно поглядела на Серёжу.
   - Ерунда, - сказал он.
  
   Ей не хотелось, чтобы он свалился с такой высоты...
  
   Серёжа подошёл к отвесному обрыву и выбрал место, где легче залезть. Белобрысый Петька поплевал на руки и полез.
   Внизу на округлых камнях следили за их продвижением наверх по отвесной неровной скале. Серёжа слышал отдельные слова, но старался не обращать внимания.
   Лезть было довольно легко.
  
   Он знал, что надо держаться за камни, а не за растения... и проверять камни на прочность. Это было то же, что лезть на дерево.
   Почти.
  
   На середине скальной стены над ним оказался большой выступ. Он его не заметил снизу. Серёжа посмотрел вокруг, но обхода не было... Камни около выступа осыпались.
   У него похолодело в груди.
   Он поставил ногу на неровность скалы внизу, еле дотянулся левой рукой до пучка зелёной жёсткой травы с синими цветочками, а правой уцепился за нависающий неровный выступ над собой. Подтянувшись немного, он встал коленом на осыпающиеся камни и кое-как дотянулся до трещины в скале вверху. Забравшись на большой выступ и встав на него ногами, он почувствовал неприятную дрожь в коленках и стал отдыхать, прижавшись к нагретой солнцем скале. От неё пахло тёплым камнем и травами...
   Но дальше дорога была проще.
  
   Лина чуть побледнев смотрела на Серёжу на скале.
  
   Серёжа добрался до верха немного раньше Петьки.
   - Эй! - крикнул Петька, подойдя к самому краю обрыва и держась за дикую вишню. - Бегите сюда!
   Они оба легли на траве, ожидая остальных.
   Минут через семь прибежали остальные ребята, и все отправились на поляну по заброшенному саду, через небольшой лог. По дороге ребята рвали попадавшиеся под руку вишни. Они были кисловаты, но вполне съедобны...
   Стало немного жарче.
  
   Прибежав на обрыв, Лина посмотрела на Серёжу... и ничего не сказала.
  
   На поляне уже было несколько ребят.
   Остаток дня до обеда Серёжа с компанией провели, играя в лапту и колдунчики на зелёном поле над морем.
  
   Серёжину компанию уважали, и никто не задирался...
  
  
   *********
  
  
   - Мало набрали, - сказал дядя Вася, с аппетитом хлебая наваристую уху.
   Вкусный запах густой ухи разносился по всему двору. На столе стояла тарелка со стопкой чёрного хлеба.
   - Мы не успели, пап, - сказала Лина. - Серёжа устал... мы и пошли погулять.
   Дядя Вася густо хохотнул.
  
   Как будто она сказала что-то смешное...
  
   - Так и пробегали три часа, - добродушно проговорила тётя Люба, садясь за стол. - Разгильдяи...
   Серёжа опустил голову.
   - После обеда две корзины наберите... а то не подпишусь на Стивенсона, - сказал дядя Вася, хлебая ложкой горячую пахучую уху.
   Он вытащил рыбную косточку.
   - Согласен? - спросил он Серёжу.
   - Да, - сказал Серёжа.
   Лина посмотрела на него.
   - А я собираюсь на море пойти... - заманчиво протянула Серёжина мама. - Пойдёшь купаться?
   - Да ну... - сказал Серёжа.
   - А вы уже купались? - вкрадчиво спросила мама.
   - Не-е... - сказал Серёжа, опустив голову.
  
   У него чуть покраснели уши.
  
   - Мы только окунулись, тётя Ань, - сказала Лина. - А то народу полно...
   - Где это? - спросила Серёжина мама.
   - На пляже, - сказала Лина.
   - А, - сказала Серёжина мама.
  
   Серёжа посмотрел на Лину... Он так ловко не мог.
  
   На небе собирались серые облака. Ветки старой груши слегка зашумели, и на стол упал жухлый листик.
   - Смотри, - толкнула его Лина.
   По ветке пробежала рыжая белка и прыгнула на черепицу, оказавшись возле раскрытого Серёжиного окна. По черепице скатился старый сухой жёлудь.
   - Ну... оставьте его на сборе черешни, - сказал дядя Вася, поглядев на Серёжу светлыми глазами из-под густых бровей.
  
   Он его видел насквозь...
  
   - Ладно уж, - сказала Серёжина мама. - Сегодня я одна пойду...
   Лина толкнула Серёжу в бок.
   - Пошли вместе, - сказала тётя Люба. - А то лето кончится, а я на пляже не была...
   - Пошли, - сказала Серёжина мама. - А они пускай дом сторожат, - добавила она, лукаво посмотрев на детей.
  
   Её раздирали противоречия.
   С одной стороны, ей не хотелось, чтобы Серёжа вместо отдыха на море бегал по улицам.
   Но с другой стороны, у неё были свои соображения... И вообще, ей нравились эти хозяева. Лучше вряд ли найдёшь.
  
   - Какое варенье варили, мам? - спросила Лина, посмотрев на печку.
   - Сливовое, - сказала тётя Люба.
   - И всё?
   Лина пихнула Серёжу ногой под столом.
   - И всё, - сказала тётя Люба.
   Таз с вареньем на печке был накрыт широкой фанеркой. По фанерке ползали две полосатые жёлто-чёрные осы.
  
   Их мамы не успели его убрать...
  
   У Серёжи над головой слегка шумела ветвями старая груша. По небу плыли белые пушистые облачка.
   Пекло солнце.
   - Вкусная уха, - похвалила Серёжина мама.
   - А что на второе? - спросил дядя Вася.
  
   Как будто не знал...
  
  
   *********
  
  
   Они остались одни...
   - Ну давай со стола убираться, - сказала Лина.
   - Ладно, - сказал Серёжа, посмотрев на девочку.
  
   Обычно он не любил это занятие... Но сейчас почему-то было интересно.
  
   Она сидела, повернувшись к нему.
   - Серёж... - сказала она, задумчиво закусив губу. - А ты можешь посуду помыть?
   - Могу, - сказал он.
  
   С удовольствием...
  
   Лина посмотрела на него.
   - Ну тогда я сама уберусь... а ты посуду мой, ладно? - сказала она.
   - Ладно, - согласился он.
  
   Дома он всегда мыл посуду днём. Не то, чтобы это ему нравилось, но... приходилось. А вечером посуду мыла тётя Ира.
   Или мама.
  
   Во дворе стало душно... Половину неба затянуло серыми облаками. По двору шаталась белая курица.
   - Хочешь, помогу? - подошла Лина, убрав со стола.
   На террасе было прохладнее.
   - Ну-у... - сказал Серёжа.
  
   Ему не хотелось, чтобы она уходила...
  
   - Давай вместе, - сказала Лина. - То ты, то я...
   В открытую дверь заглянул рыжий петух, наклонив голову с любопытным глазом. За ним виднелся двор.
   - Пошёл, - сказала Лина.
   Они мыли посуду холодной водой из-под крана, толкаясь и мешая друг другу. Большого толку от этого не было, но зато было весело.
   Под конец оба намочили рубашки на животе...
  
   Серёжа пожалел, что посуда закончилась.
  
   - У тебя брюки мокрые? - спросила Лина.
   Устав, они сели на скамейку под шелестящей ветвями грушей. Было душновато... Собирался дождь.
   А то и гроза.
   - Угу, - сказал Серёжа, пощупав брюки.
   По двору расхаживал тёмно-рыжий петух... Останавливаясь, он наклонял набок голову, смотря на Серёжу.
   - И у меня, - смешливо сказала Лина.
   Она подошла к печке. На печке всё ещё остывало сливовое варенье... Она приподняла фанерку, посмотрев в таз с вареньем.
   - Давай варенье отнесём? - сказала она, отмахнувшись от двух ос.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Оба взялись за тяжёлый медный таз... он был ещё тёплым. Серёжа махнул рукой, согнав севшую на фанерку осу.
   - Смотри не урони, - сказала Лина, поднимая.
   Они понесли таз на веранду.
   Варенье под фанеркой тяжело ворочалось, издавая соблазнительный сливовый запах. Таз был тяжёлый.
   Они поставили его на табуретку.
   - А вы в Москве во дворе варенье варите? - спросила Лина, облизывая пальцы.
   - Дура что ли? - сказал он. - У нас двор не такой... И дом большой.
   - Сам дурак, - ответила она.
  
   Он заметил, что местные мало пользовались словом дурак... но сам ещё к этому не привык.
  
   - А чего?.. - смутился он.
   Над головой шумела листьями груша. На клеёнку с полустёршимися жёлтыми линиями упала веточка.
  
   Он привык, что это просто обращение... но они понимали его слишком буквально.
  
   - Ладно уж, - сказала она.
   Послышались отголоски грома вдали. В саду зашумели листья деревьев... Рыжего петуха во дворе не было.
   - Ну пошли черешню собирать, - сказала Лина. - А то не успеем...
   - Побежали, - сказал Серёжа.
  
   Он прибежал первым...
  
   Под деревом в траве сиротливо валялась потемневшая от времени коричневая корзина. Черешня шумела листьями.
   - Ой, я забыла, - сказала Лина.
   - Чего?
   - Корзину... я вторую принесу, ладно? - сказала она. - А ты лезь пока...
   - Ага, - сказал он.
   - Смотри не упади, - сказала она, оглянувшись.
  
   Когда они пришли домой, было уже четыре часа... Почти.
  
  
   *********
  
  
   В гостиной было сумрачно.
   Серёжа посмотрел на кожаный диван и тёмный буфет с посудой за стеклом. В окно заглядывали тёмные ветви лиственницы. За ней виднелся глухой забор, а сверху - клочок голубого неба в серых облаках.
   - Серёж... давай книги посмотрим? - предложила Лина.
   - Давай, - сказал он.
   Лина подошла к шкафу, открыв скрипучую стеклянную дверцу. На верхней полке стояли старинные книги с тёмными корешками.
   - А там что? - спросил Серёжа.
   - А... - сказала Лина, посмотрев на него. - Это папины книги... Старинные. Они от дедушки остались.
   - А дедушка умер?
   Они стояли у раскрытой дверцы книжного шкафа со старинной тёмной резьбой. На глубоких полках был особый и таинственный книжный запах.
   Запах дальних странствий.
  
   И чудесных приключений...
  
   - На войне погиб...
   Они смотрели друг на друга. Серёжа начал терять нить разговора... В тёмно-голубых глазах девочки ему почудилось что-то знакомое... и в то же время незнакомое.
  
   Как будто он там уже побывал... Но забыл.
  
   - А-а... а про чего там? - спросил он.
   - Думаешь, я читала? - сказала она задумчиво.
   - А что?.. Не разрешают?
   - Как же, - сказала она.
   - Посмотрим? - сказал он.
   - Ага, - кивнула она.
   Серёжа попытался дотянуться до верхней полки. Но она была слишком высоко... Шкаф был высокий.
   - Постой, - сказала Лина.
   Она приволокла к шкафу стул.
   - Давай, - сказала она, подтолкнув Серёжу.
   Серёжа залез на стул и заглянул в глубокую верхнюю полку. Тут пахло пылью веков... Так ему показалось.
   - Дай мне, - толкнула его Лина, залезая на стул.
   - Подожди, - сказал Серёжа, чуть не свалившись.
   Он наполовину вытащил тяжёлую старую книгу. У книги был необычный мраморный переплёт. Уголки обложки были чёрные...
  
   У неё не было названия.
  
   Серёжа открыл книгу в середине.
   - Старинная, - сказал он, чихнув от пыли.
   - Ой, смотри... - сказала Лина, схватившись за него.
  
   Заголовки в книге были красного цвета...
  
   Серёжа удивлённо смотрел на красные буквы старинной формы. Слова были русские, но старые, с ятями и твёрдыми знаками.
   - Ну... прыгай, - сказал Серёжа, почувствовав приникшее тело девочки.
  
   Стоять на стуле вдвоём было тесно...
  
   - Пошли почитаем? - прошептала Лина с таинственным видом.
   - А можно?.. - с сомнением спросил Серёжа.
   - Ну пошли, - сказала Лина, потянув его за собой.
  
   Серёжа оглянулся... на стеннных часах было пол-пятого.
  
   Они припустились наверх по полутёмной лестнице с духом старого деревянного дома. Лина раскрыла дверь в незанятую комнату.
   - Заходи, - сказала она.
   Серёжа положил тяжёлую книгу на стол у окна. Лина распахнула окно. В окно хлынул воздух летнего сада перед грозой....
   - Подвинься, - сказала она, встав коленями на стул.
   Серёжа чуть подвинул свой стул.
  
   Он уже читал старые книги в доме у хозяйки в Привольном... Где они жили с мамой летом. Там были странные рассказы про каких-то упырей и оборотней...
  
   Лина открыла книгу на титульном листе.
   - Ну читай, - сказала она.
   - "Книга Беобариса Сицилийского", - прочитал он.
   - А дальше?
   Тоже встав на колени, он перелистнул чуть хрустящий от старости лист и медленно прочитал, ещё не привыкнув к незнакомым буквам:
  
   - "О тайныхЪ знакахЪ и ихЪ значенIяхЪ".
  
   - Да ну их, - сказала она.
   - А чего?.. - спросил он.
   - Посмотри там, - сказала она, перевернув всю книгу.
   - Подожди, - сказал Серёжа, слегка оттолкнув её плечом.
  
   Но немного неловко...
  
   Книга в старинном переплёте открылась на последней пожелтевшей странице. Поднялось облачко пыли.
   - Ты чего, Серёж? - спросила Лина, посмотрев на него исподлобья.
   У Серёжи чуть покраснели уши.
  
   Он забыл, что она девочка... которая ему нравится.
  
   - Я... э-ээ... нечаянно, - смутился он.
   - Нечаянно...
   Из нижней гостиной слабо донёсся бой часов... пять раз. Они поглядели друг на друга... Стало тихо.
   - Слушай, - сказала Лина, понизив голос. - Пошли на чердак читать? А то сейчас взрослые придут...
   - Пошли, - согласился он.
  
   Со сладким и неведомым предвкушением... словно на поиски клада в заброшенном доме.
  
   - Серё-ёжа... - позвал мамин голос.
   Лина с сочувствием посмотрела на него.
   - Зовут? - сказала она.
   - Угу, - пробормотал Серёжа, чуть покраснев.
  
   Ему было стыдно... что он, как маменькин сынок.
  
   - Серё-ёжа... ты где? - позвала его мама из коридора.
   Её голос приближался.
   - Ну ладно, иди, - сказала Лина, захлопнув книгу.
  
   Как будто вожатая в пинерлагере, когда отпускала его собирать землянику в лесу неподалёку.
   Обычно они с Димкой Игнатьевым собирали землянику, нанизывая её на длинные и тонкие травинки от "петушков" и "курочек" и обменивали у медсестры на аскорбиновую кислоту в прозрачных обёртках по десять больших таблеток.
   Сам он считал, что земляника вкуснее, но тоже обменивал, из чувства товарищества.
  
   Серёжа чихнул.
   - А потом выйдешь? - спросила Лина.
   - На улицу?
   - Не-е... в сад.
   - Если дождика не будет, - сказал он.
  
   Он знал, что в сильный дождь его мама не пустит... К тому же здесь, за городом она боялась молний.
  
   - А, вот вы где, - сказала Серёжина мама, открыв дверь.
   За окнами послышалось шлёпанье капель о черепичную крышу. Стало темнее... Начиналась гроза.
   - Ну, я пошла, - сказала Лина.
   Серёжа встал.
  
   Он любил свою маму... но иногда она мешалась.
  
   - Почему? - спросила Серёжина мама. - Оставайся тут... Всё равно на улице дождь.
   - Я после приду, - сказала Лина. - Ладно, тётя Ань?
   Она взяла тяжёлую книгу.
   - Ну посиди ещё, Линочка, - попросила Серёжина мама.
  
   Она видела, что Серёжа немного скуксился.
  
   - А мы сейчас чаю попьём... С мармеладом.
   - Не-ет, тётя Ань, - протянула Лина. - Мне мама сказала дома быть... В пять часов.
   Она ушла, прикрыв дверь.
   Послышался лёгкий топот на лестнице... За занавеской глухо проворчал гром. Дождь застучал чаще.
  
   Она боялась, что папа её заругает за книгу... а Серёжа этого не знал.
  
   - А ты купаться ходила, мам? - спросил Серёжа.
   - Да... с тётей Любой.
   Дождь полил сильнее... стуча по крыше, шелестя в потемневших зелёных ветвях под серыми тучами и шлёпая по земле.
   Серёжа сел в старое кожаное кресло.
   - Не закрывай, мам, - попросил он.
   Он взял с тумбочки свою книжку.
   В комнату врывался прохладный воздух с запахом шелестящей зелёной листвы. На тумбочке лежала белая кружевная салфетка.
   - Ну ладно, Ёжик, - сказала она, ласково потрепав Серёжу по голове.
   Он недовольно дёрнулся.
   - Только потом закрой... а то тётя Люба ругаться будет.
   - Ла-адно, - протянул он, открывая книжку.
   Летом Серёжа любил сидеть с открытыми окнами. Даже если шёл дождь... Особенно если шёл дождь.
  
   Мама ушла, посмотрев на потёртый диванчик с валиками.
  
  
   *********
  
  
   В дверь постучались.
   - Заходите, - сказала мама.
   - Можно? - заглянула Лина.
   Серёжа с мамой пили чай за столом под оранжевым абажуром. За белой тюлевой занавеской была открыта только форточка. За ней было потемневшее серое небо... Иногда слышались слабые раскаты грома.
   По стеклу струями стекала вода.
  
   Серёжа навалился на стол, смотря на дождь за тюлевой занавеской...
  
   В глубине комнаты, около маминой тумбочки было открыто окно с раздувающейся тюлевой занавеской. Дождь барабанил по переулку. Над тёмным от туч небом нависал козырёк черепичной крыши, и дождь не попадал на подоконник.
   - Садись, Линочка, - сказала Серёжина мама.
   - Спасибо, - сказала Лина.
   Она села за стол, как послушная девочка. Серёжа смотрел на её во все глаза. Она была в вельветовом платье синего цвета с длинными рукавами.
   - Ну что же ты, Серёжа, - сказала его мама, улыбаясь. - Налей гостье чаю...
   Серёжа слегка растерялся.
   - А-а... где чашка? - спросил он, посмотрев на маму.
  
   Он стеснялся...
  
   - Сейчас я принесу, - сказала мама, поднимаясь. - А ты пока поухаживай за гостьей... Угости её мармеладом.
   На столе стояла тарелка с жёлтым и тёмно-красным мармеладом.
  
   Серёжа смутился... он не привык к светскому обращению.
  
   - Спасибо, я не хочу, - вежливо отказалась Лина. - Я так просто... Мы уже пили чай, тётя Ань.
   - Сиди, сиди, раз пришла, - сказала Серёжина мама.
   Она вышла, посмотрев на детей.
  
   Закрылась дверь.
  
   Дождь в открытом окне за тюлевой занавеской продолжал поливать по переулку. Из окна тянуло свежестью.
   - Хочешь мармеладу? - сказал Серёжа.
   - Ага, - сказала Лина.
   Она взяла с тарелки жёлтый грушевый мармелад.
   - Вку-усный, - сказала она, жуя.
   Серёжа тоже взял ещё один мармелад... только тёмно-красный, сливовый. А жёлтый был яблочный.
   - Вы чего сегодня будете делать? - спросила Лина, взяв ещё мармелад, тоже красный.
   Она посмотрела на тумбочку с белой салфеткой около Серёжиной тахты. На тумбочке стоял зелёный будильник.
  
   Было почти шесть часов...
  
   По переулку барабанил дождь. Из открытого окна сочился сырой воздух. В тёмном небе блеснула ослепительная молния.
   Лина зажмурилась.
   - Не знаю... - сказал Серёжа, моргнув.
   Раздался оглушительный треск грома... Серёжа чуть не оглох. Лина вздрогнула, схватив его за плечо.
   - Сильная... - похвалил он.
  
   Он любил грозу... особенно сильную.
  
   - А вы? - спросил он.
   - Мы - телевизор смотреть, - сказала она. - Сегодня кино интересное... "Озорные повороты".
   - Во сколько? - с жаром спросил он.
  
   Ему тоже хотелось посмотреть кино...
  
   - В семь.
   Серёжа засмотрелся на девочку с тёмно-голубыми глазами и завивающимися локонами цвета жёлтых стогов сена.
   Лина посмотрела на него, перестав жевать.
  
   У него были широко раскрытые глаза... Она была довольна впечатлением от своего синего платья.
   Но ей стало смешно.
  
   - Пьеро, - сказала она, выпятив губу.
   Серёжа поперхнулся.
   - А ты Мальвина, - с обидой сказал он.
   Лина замолчала, глядя на него.
  
   Ей это не показалось обидным.
  
   Она прыснула.
   - Пойдёшь с нами кино смотреть?
   - Ага, - согласился он.
   - А монету дашь посмотреть?
   - Монету?
   Он про неё почти забыл...
   - Ага...
   - Пожалуйста, - сказал он.
   Он встал и достал из тумбочки круглую коробочку от леденцов. Чуть помятая коробочка была зелёного цвета.
   - Бери, - сказал он.
   Лина достала чуть погнутую золотую монету.
   - Я её папе покажу, ладно? - сказала она, посмотрев на него.
   Она опустила монету в кармашек синего платья с длинными рукавами... Словно это была её собственность.
   - А он отдаст? - спохватился Серёжа.
  
   Он этого не ожидал...
   Тем более уже предвкушая, как будет показывать монету Сашке и другим ребятам из своего дома.
  
   - Конечно, - сказала она.
   Дверь открылась, и вошла Серёжина мама со стаканом в руке.
   - Ну, - спросила она, - как вы тут без меня?
   - Ничего, тётя Ань, - сказала девочка.
  
   Серёжина мама немного заговорилась внизу с тётей Любой...
  
   - А чего я вам скажу... - загадочно начала Серёжина мама.
   Она налила Лине чаю.
   - А-а, - сказал Серёжа.
  
   Он уже догадался.
  
   - Тётя Ань, - поспешно сказала Лина. - Папа с мамой зовут вас с Серёжей кино смотреть.
   - А-а, вы уже знаете, - сказала Серёжина мама, сделав большие глаза.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Лина отпила чаю.
  
   Ей хотелось пить после трёх липких мармеладин...
  
  
   *********
  
  
   - Садитесь, милые женщины, - радушно пробасил дядя Вася. - А я между вами.
   - Что тебе, одной мало? - засмеялась тётя Люба.
   - Пока хватает... даже с избытком, - пошутил дядя Вася.
   - Ну тогда я сюда, - сказала Серёжина мама, смеясь.
   В гостиной погасили свет. Снаружи шлёпал по листьям дождь. Сквозь занавеску блеснул отсвет молнии.
   Взрослые уселись на диван.
   - Давай на ковре сидеть? - сказала Лина.
   Они с Серёжей уселись на ковре перед диваном. На ковре было хорошо... только Серёже немного мешались мамины ноги.
   А кино было интересное и смешное.
  
   В темноте виднелось лицо Лины, освещённое голубым экраном.
  
   За занавесками слышалось шлёпанье дождевых капель. В тёмной комнате с голубоватым экраном смутно виднелись стол и абажур. За тёмным стеклом двери на террасу угадывались затянувшие небо клубящиеся тучи.
   Сверкнул белый отсвет...
  
   Было таинственно и интересно....
  
   Мама ласково погладила Серёжу в темноте.
   Серёжа крутнул стриженой головой с чубчиком. Лина оглянулась, и он увидел блестящие глаза девочки. Как будто под луной в темноте Йоркширского леса, когда Джек и Джоанна пробирались в замок.
  
   В тёмных глазах девочки было что-то неразгаданное...
  
   На голубоватом экране захватывающие гонки мотоциклов сменялись мужской дракой, потом смешной историей с девушками, которые оказались близнецами... Серёжа смотрел и хохотал, забыв обо всём на свете.
  
   Вокруг была таинственная полутьма комнаты...
  
   Дети сидели рядом, не замечая этого.
   В темноте Серёжа чувствовал плечом рубчики вельветового платья. Лина не успела его переодеть, сев на ковёр. Тётя Люба ласково пригладила ей волосы.
   Лина сидела, обхватив мамину ногу.
  
   А снаружи шёл дождь...
  
   - Ты смотрела это кино? - вполголоса спросила тётя Люба.
   - Да, - сказала Серёжина мама.
   - Мы тоже, - сказала тётя Люба.
   За окном вспыхнуло... и почти сразу раздались раскаты грома. Словно прыгали и катились великанские каменные шары.
   - Ой, - сказала Лина, схватив рукой Серёжину коленку.
  
   Больше ничего не было под рукой...
  
   Серёжа почувствовал себя мужчиной. Сейчас он готов был драться не только со Славиком, но и с кем угодно.
   Хотя на Славика он давно не обижался...
  
   Лина оглянулась на него, убрав руку. Серёжа встретил её взгляд, и забыл, что происходит на экране.
  
  
   *********
  
  
   Кино кончилось.
   - Зажги свет, доченька, - сказала тётя Люба.
   Лина вскочила с ковра.
   Ковёр лежал между диваном и телевизором. На тёмно-красном ковре были затейливые восточные узоры.
   - Ну, спасибо вам, - сказала Серёжина мама, вставая. - Пора и честь знать.
   Серёжа сидел у дивана, протирая глаза.
   Со стола свисала белая скатерть, а над ней горел зелёный абажур. В середине буфета была открытая полочка, в которой стояли часы в красном прозрачном пластике.
   Как будто залитые в кусок красного стекла.
   - Пошли домой, Серёжа, - сказала мама.
  
   У дяди Васи не было сына... и он об этом жалел.
  
   - Пускай сидит, - сказала тётя Люба. - Пошли, Ань...
   Они пошли на тёмную террасу. На террасе зажёгся свет. Лина подошла и закрыла белую занавеску на стеклянной двери.
  
   Дождь кончился... и было уже темно.
  
   Серёжа встал, потягиваясь.
   - Хочешь, здесь посиди? - сказал дядя Вася.
   - Не-ет, - протянул Серёжа. - Я лучше домой пойду...
   Лина стояла и смотрела на него.
  
   Он стеснялся...
  
   На лестнице было темновато.
   "Хорошее кино..." - подумал Серёжа.
   В коридорчике наверху была кромешная тьма. Серёжа быстро проскочил в комнату и включил свет.
  
   "Не убрано..." - подумал он.
  
   На столе под оранжевым абажуром стояли стаканы с ложками, тарелка с мармеладом и всё остальное. На тарелке оставалось три мармелада, один жёлтый и два тёмно-красных... Серёжа поставил чайник на комод около маминой кровати.
  
   "Остальное потом", - подумал он.
  
   Он распахнул тёмное окно. За ним была бесконечная темень невидимых облаков, пахнувшая в комнату мокрым воздухом.
   Ни звёздочки...
   Только внизу на дворе было жёлтое пятно от света на террасе. Но оно пропадало уже в нижних ветвях старой груши... А на верхние ветви дерева падал свет из окна комнаты. У окна чуть покачивалась тёмно-зелёная ветвь с жёлтой грушей, от тени похожая на старую голландскую картину.
   Ни души.
   Серёжа закрыл занавеску.
   В комнате стало уютнее. На тумбочке у тахты тикал зелёный будильник. Вокруг оранжевого абажура крутился мотылёк. На столе стояли чашки с чайными ложками. Серёже захотелось подержать в руке чашку, из которой Лина пила чай.
   Но он не стал.
   Сняв старые полукеды, он разлёгся на тахте. Он стал вспоминать весь день... Перед ним проплывали события с ветреного и солнечного утра до грозы и тьмы затянутого тучами ночного неба.
   Утро было так давно...
  
   Утро... черешня с Линой... мутно-зелёное море с белыми бурунами... скалистая стена с осыпающимися камнями... беготня до упада по зелёному полю под клочковатыми белыми облаками.... обед... они с Линой в ветвях старой черешни... тёмный резной книжный шкаф со стеклянными дверцами... старинная книга с пожелтевшими от времени страницами и непонятными картинками... они с Линой за столом над раскрытой книгой в уютной комнате со старым потёртым диванчиком... серые облака и порывы ветра из потемневшего сада... они с мамой пьют чай с мармеладом... Лина ест сливовый мармелад... весёлое кино около Лины, в таинственной полутьме гостиной ...
   Сегодняшний день ему казался целой жизнью... и таких жизней был ещё бесконечный ряд.
  
  
   *********
  
  
   Ужинали на террасе.
   - У тебя когда день рождения? - ткнула Лина Серёжу.
   На столе стояла сковорода с шипящей яичницей с помидорами. От неё исходил удивительно вкусный запах.
   - Зимой, - сказал он.
  
   У него было молчаливое настроение...
  
   - А у меня летом, - сказала она.
   Лина перевернула ложкой горячую яичницу с помидорами у себя на тарелке. Она была прямо с печки.
   - Скоро? - спросил он.
   Стол стоял в самом конце террасы. За спиной у него были тёмные окна. На полутёмный двор падал свет из террасы.
   - Уже было, - сказала тётя Люба. - В июле...
   - В июле? - спросила Серёжина мама. - Ну вот, жалко... а какого числа, Линочка?
   - Двадшать шедьмого, - ответила Лина, обжигаясь.
  
   Она спешила...
   Ей хотелось сбегать с Серёжей в тёмный мокрый сад... Она побаивалась привидений. И надо было пользоваться... пока он был здесь.
   И вообще... некогда сидеть со взрослыми.
  
   Серёжа чуть не подавился от смеха.
   - А что тебе подарили? - спросила Серёжина мама, смеясь.
   - Велосипед, - улыбнулась тётя Люба. - А то всё на старом гоняла... а ей нужен дамский.
  
   Серёжа позавидовал...
  
   - Быстрей, - ткнула его Лина.
   - Ну, положим... - густо хмыкнул дядя Вася. - Это им на двоих.
   - А я уже разучилась, - рассмеялась тётя Люба.
   На печке посвистывал чайник.
   - Вот поедем в горы за лавандой, - добродушно пообещал дядя Вася. - И снова научишься...
  
   Тётя Люба была не полная... но очень уж фигуристая.
  
   Она встала за чайником.
   - Всё обещаешь, - сказала она, потрепав дядю Васю по голове.
   - А Лину тут оставим, - подмигнул он Серёжиной маме. - Согласны?
  
   Раньше они с тётей Любой часто ездили в горы, с ночёвкой в палатке...
  
   - С удовольствием, - сказала Серёжина мама.
   Лина уставилась на папу, не дожевав.
   - А мы, пап? - сказала она.
  
   Она имела в виду себя и Серёжу...
  
   - А зато я вам пирог испеку, - соблазнительно протянула Серёжина мама. - С вареньем...
   Тётя Люба налила ей чаю.
   - С каким? - спросила Лина.
  
   Она любила пироги с вареньем... особенно а малиновым.
  
   - С малиновым, - предложила Серёжина мама.
   - Ну... нечего её баловать, - сказала тётя Люба.
   Лина толкнула Серёжу под столом коленкой.
   - А мама тебе с чем испекла на день рожденья? - сказала Серёжина мама, лукаво посмотрев на тётю Любу.
   Серёжа покосился на Лину.
  
   Девочки пока ещё не обращались с ним так бесцеремонно...
  
   - Испечёшь тут... - сказала тётя Люба. - Когда муки нет.
   - У вас тоже? - спросила Серёжина мама.
   Дядя Вася пил из блюдечка крепкий дымящийся чай. Рядом на клеёнке стоял его стакан в тёмном серебряном подстаканнике.
   - Ну, начали про муку... - добродушно пробасил он, отдуваясь от горячего чая.
  
   Тётя Люба была в его вкусе.
   Но он любил поговорить о мамонтах, пиратах или космических цивилизациях... и надеялся на Серёжину маму.
   Пока она была здесь.
  
   - А у вас тоже муки не было?.. - спросила тётя Люба.
   - Да, - сказала Серёжина мама.
   - Совсем?
   - По три килограмма давали...
   - А у нас совсем, - пожаловалась тётя Люба. - Пришлось у соседей просить...
   - А сейчас? - спросила Серёжина мама.
  
   Она любила печь пироги, особенно детям... на день рожденья и другие праздники.
  
   - Васе на работе дали, - сказала тётя Люба. - Два кило...
   На террасе становилось прохладно. В открытую дверь слышалось шлёпанье дождевых капель по лужам.
   За окнами было темно.
   - Ну, мы пошли спать, - сказала Серёжина мама, встав. - Спасибо за ужин...
   Серёжа оглянулся.
  
   Он был немного сонный... но ему не хотелось идти.
  
   - Серёжа, - позвала его мама. - Пошли со мной...
   Серёжа приуныл.
   - Ну, пусть ещё посидит, - вступилась тётя Люба. - А я их обоих потом прогоню...
   Серёжина мама посмотрела на него, сомневаясь.
  
   Она заметила, что он сонный...
  
   - Ну ладно, - согласилась она. - Только смотри... не позже десяти.
   Лина толкнула Серёжу в бок.
   - Ладно, тётя Ань, - сказала она.
  
   Серёжина мама понимающе взглянула на своего Серёжу...
  
   - Спокойной ночи, - добродушно пробасил дядя Вася.
   Он любил вечерком попить на террасе чаю... или во дворе, в хорошую погоду. Когда над головой мигают летние звёзды.
   - До завтра, Ань, - добавила тётя Люба.
   Серёжина мама ушла, и на террасе сразу стало пусто... дядя Вася наклонил голову, слушая дождь в темноте.
   Лина потащила Серёжу.
   - Ты куда его тащишь? - остановила её тётя Люба.
   - На минуточку, - сказала Лина.
   Они прошли по скамейке вдоль дощатой стены террасы, и Серёжа чуть не задел головой висящую на гвозде кастрюлю.
   За ними закрылась дверь с белой занавеской.
   - Серёж, - сказала Лина в гостиной. - Не уходи спать, ладно?.. Я приду в ту комнату, наверху. Не уйдёшь, а?
   - Ла-адно, - чуть сонно кивнул он.
   - Ну пошли, - сказала она. - Только не забудь, ладно?
   - Ага, - сказал он.
   "Зачем это?.." - подумал он.
  
   С некоторым замиранием сердца... Тут была какая-то тайна.
  
   - Мы тоже, пап, - сказала Лина, влетев на террасу.
   - Ну садитесь, буканьеры, - сказал дядя Вася, тасуя карты.
   Они с Линой уселись на свою скамейку, спиной к тёмным окнам террасы. Серёжа смотрел на красную рубашку карт.
   - Поставь чайку, Любочка, - попросил дядя Вася.
   - Сейчас, - сказала тётя Люба.
   В печке горели красные уголья.
   Вокруг лампочки на террасе крутились мотыльки. Они залетали в открытую дверь. Со двора тянуло сыростью...
   Серёжа поёжился.
   - Ну, как хотите, двое на двое? - спросил дядя Вася, сдав карты.
   - Не-е... лучше каждый за себя, - сказала Лина.
  
   С мамой она всё время проигрывала...
  
   Дядя Вася прихлебнул горячего чаю.
   - А у тебя велосипед есть? - спросила Лина, заглянув Серёже в карты.
   - Не-а, - сказал он.
  
   У них был велосипед "Украина"...
   Но летом родители свезли его в деревню и отдали тёте Нюре. У себя в Ховрино мама боялась, что Серёжу собьёт машина. Потому что ребята катались не только во дворе, но и на всём Коровинском шоссе...
  
   - Не показывай ей, Серёжа, - посоветовала тётя Люба. - А то она тебя живо облапошит.
   - Я так просто, - сказала Лина.
   Она пошла бубновой дамой.
   - А мы её королём, - сказал дядя Вася, побив её даму.
   Где-то у печки застрекотал сверчок... дядя Вася выпустил белый дым и погасил в пепельнице окурок.
  
   Серёже было не обидно, что Лина посмотрела в его карты... а наоборот.
  
  
   *********
  
  
   Он опять остался в дураках.
   - Дьявольское невезение, - добродушно посочувствовал дядя Вася.
   - Ничего, в любви повезёт, - утешила тётя Люба.
   Лина взглянула на него сбоку.
   Серёжа сидел рядом на лавке. Над столом со старой клеёнкой горела желтоватая лампочка. Вокруг лампочки вилась мошкара.
  
   "Лопух", - подумала она.
  
   - Ну ладно, - сказал дядя Вася, подымаясь. - Пора на боковую.
   - Да уж, - сказала тётя Люба.
   - Спокойной ночи, буканьеры, - сказал дядя Вася, уходя.
   Чёрный кожаный диван он раскладывал сам... А тётя Люба стелила постель. Летом они спали в гостиной.
   - Мы здесь уберёмся, - сказала Лина. - А, мам?
   - Ладно уж, - проворчала тётя Люба.
   Лина толкнула Серёжу коленкой под столом.
   - Давай, - сказала она.
  
   Но тётю Любу было не провести...
  
   - Лина, - строго сказала тётя Люба, оглянувшись. - Чтоб в десять была в постели, слышишь?.. Я приду проверю.
   Дверь с белой занавеской закрылась.
   На террасе остались они одни... В углу террасы мрачно темнели бочонки с квашеной капустой и огурцами.
   - Пошли варенье попробуем? - предложила Лина, понизив голос.
   - Какое? - сказал он.
   - Вон то, - кивнула она.
   На столике у тёмного окна стояла большая банка с вареньем. В открытую дверь со двора тянуло сырым холодком...
   - А, сливовое... - сказал он.
   - Сли-ивовое, - передразнила девочка. - Эх ты, растяпа.
  
   Таз на тумбочке был уже пустым...
  
   - Давай ложку, - сказала Лина, снимая крышку с большой банки с вареньем.
   Серёжа опасливо покосился на дверь с белой занавеской.
   - Не бойся, - сказала Лина.
   Серёжа достал ложку из ящика потемневшего кухонного стола. Совсем рядом у печки запел сверчок.
   - Да не эту... большую.
   Он достал большую ложку. Не долго думая, она сунула ложку в варенье. Варенье было малиновое...
   - Вкусное, - сказала она, облизав ложку. - Бери.
   Она протянула ему ложку. Серёжа оглянулся на дверь и набрал ложку варенья. От него чудесно пахло малиной.
  
   Он не любил облизанные ложки... и даже откусанные яблоки.
   Но...
  
   - Ага, - облизался он, отъев малинового варенья с большой ложки.
   - Дай мне, а? - сказала девочка.
   Она выхватила ложку и съела остальное варенье, облизав пустую ложку. Серёжа захлопал глазами...
   - Всё, - сказала она.
  
   Девочка была такая синеглазая и прелестная... как в сказке.
  
   - Мой ложку, - сказала она.
   Быстро сполоснув большую ложку, Серёжа положил её в тёмный ящик стола. Вода была холодная...
   - Ну пошли, - потянула она Серёжу.
  
   Он вспомнил, что надо ещё убрать со стола...
  
  
   *********
  
  
   В комнате с диванчиком горел оранжевый абажур.
   Серёжа сидел в своём старом кожаном кресле и ждал. Ему немного хотелось спать, и он клевал носом.
   Часов тут не было...
  
   Под дверью был виден свет... И с минуты на минуту он ожидал маминого голоса.
  
   В комнату заглянула Лина.
   - А, ты здесь?.. - сказала она. - Пошли во двор?
   Она была в юбке и серо-зелёной безрукавке.
  
   Она переоделась ещё до ужина.
  
   - А зачем? - спросил Серёжа.
   - Так просто, - сказала она.
   - А-а... а мама?.. - промямлил он.
   - Боишься?
   - Ну-у...
   - Да никто не заметит...
   - Ну ладно... - протянул он, встав с кресла.
  
   Ему уже не хотелось спать...
  
   На тёмной лестнице приходилось держаться друг за дружку... Они осторожно наощупь спустились по лестнице.
   - Погоди, - сказала Лина, выйдя из дома.
   На дворе стояла темень... Только листья деревьев в саду шелестели от ветра. И где-то капала в бочку вода. Серёжа вспомнил, что около задней двери стояла бочка с зелёным листом кувшинки, до половины наполненная дождевой водой.
   Но ничего не было видно... даже в двух шагах.
  
   "Сейчас, наверно, полная..." - подумал он про бочку.
  
   Лина потащила его по тропинке.
   - Постой, я фонарик возьму, - сказала она.
   Он почти наощупь догадался, что она полезла в своё окно. Зашумели листья... невдалеке квакнула лягушка.
  
   Он знал, где её комната, но ещё не был там...
  
   - Стой здесь, - послышался её тихий голос.
   Тихо шелестели ветви деревьев... Серёжа оглянулся и увидел в темноте край тёмной махины дома. Свет со второго этажа слабо отражался от листвы деревьев.
   Мама не спала.
  
   Серёжа почувствовал себя виноватым...
  
   Он увидел на земле круг света от фонарика.
   - А, вот ты, - сказала Лина, посветив ему в лицо.
   Он зажмурился.
   - Пошли, - сказала она таинственным полушёпотом.
  
   От сырости ночного сада захватывало дух...
  
   Тропинка вдоль дома была мокрой и скользкой от дождя. В темноте над головой шелестели листья... В ветвях дуба и старой груши отражался слабый рассеянный свет.
   Стал виден тёмный край дома...
   - А ты козла боишься? - спросила Лина, держа его за руку.
  
   Чтобы не потеряться...
  
   - М-мм... - протянул Серёжа.
   Он задел плечом ветку. Из темноты посыпались капли. От травы на тропинке у него промокли ноги.
   - А чего? - спросила она.
  
   Ей хотелось узнать, чего он боится...
  
   - Ничего, - сказал он.
   Они вышли с тропинки на двор, слабо освещённый окном маминой комнаты. Зелёная занавеска не пропускала много света.
  
   "Куда это мы?.." - опять подумал Серёжа.
  
   - Ой, - произнесла Лина.
   Серёжа пощупал печку, почувствовав на руке сажу. Печка была в конце двора, под дубом. Подальше в саду темнела уборная.
   Серёжа догадался...
   - Постой здесь, ладно? - сказала Лина, ковырнув носком землю. - А то я козла боюсь...
   Серёжа кивнул.
  
   Она боялась темноты с привидениями... но не хотела признаваться.
  
   - Ты пойдёшь? - спросила она, хлопнув дверью.
   Она сунула ему в руку фонарик.
   - Не-е... - сказал он.
  
   В темноте не было видно лиц... почти.
  
   Лина посмотрела наверх, на светящееся окно с занавеской. Весь остальной дом спал... Да и соседние дома, затерянные в садах во тьме под ночными тучами.
   - А чего ты козла боишься? - спросил Серёжа.
   Голоса казались глухими от темноты. Или от того, что вокруг не было ни души. Нигде... во всей вселенной.
   - Так просто, - небрежно сказала она.
  
   Козла она не боялась... он не бодал своих.
  
   - Он бодается?
   - Ага, - кивнула она. - Иногда.
   - А Лайка... тебя не охраняет? - спросил он.
   - Лайка? - сказала Лина, подогнув ногу. - Спит как сурок...
   - А кто сильнее? - спросил Серёжа.
  
   Его давно занимал этот вопрос...
  
   - Откуда я знаю? - сказала девочка.
   Шелестела ветвями старая груша. С листьев в темноте падали капли... у Серёжи была мокрая голова.
   В глубине дома за тёмными окнами террасы было темно.
  
   "Дядя Вася с тётей Любой спят..." - подумал он.
  
   - Хорошо, что твоя мама не спит, - сказала Лина с одобрением. - А то знаешь, какая темнотища была бы?
   Серёжа кивнул.
  
   В деревне в беззвёздную ночь было темно, хоть глаз выколи...
  
   - Пошли? - сказал он.
   - Ага, - сказала она.
   - Давай я посвечу, - сказал Серёжа. - Ладно?..
   Она кивнула.
  
   Лина влезла в окно... Дверь в её комнату была в гостиной, напротив кожаного дивана, где спали папа с мамой.
  
  
   *********
  
  
   Мама читала книжку, лёжа на кровати в своём голубом сарафане.
   - Явился? - сказала она.
   Она села на постели, отложив книгу на тумбочку с белой салфеткой.
   - Горе луковое, - сказала она.
  
   Она не беспокоилась... зная, что он никуда не денется, в такой темноте.
  
   Серёжа был весь мокрый и измазан сажей.
   - Раздевайся сейчас же, - сказала она, встав с постели.
   Пощупав его волосы, она достала из шкафа белое вафельное полотенце. Сухое полотенце было шершавым...
   - Ты где был? - спросила она, вытирая ему голову.
   - В уборную ходил, - неохотно объяснил он.
   Она стянула с него синюю клетчатую рубашку и потрогала рукой майку. Майка на спине была тоже мокрая...
   - Ну, марш в постель, - сказала она. - Путешественник...
   Серёжа послушно накрылся одеялом.
  
   Серёжина мама видела свет под дверью комнаты с диванчиком... и слышала лёгкий топот их ног вниз по лестнице.
  
  
   ЧЕТВЕРГ
  
  
   - Ну, собирайся, пойдём на море, - сказала мама после завтрака.
   У Серёжи в чемодане под тахтой была зелёная маска. А вчера он её не взял... в маске он мог нырять часами.
   - Э-ээ... я лучше погуляю, мам, - сказал он. - Можно?
  
   Надеясь, что она согласится... Хотя и не очень.
  
   - А то меня Лина зовёт...
   Мама внимательно посмотрела на него.
   - Ну ладно, - к его удивлению, сказала она. - Что с тобой поделаешь...
  
   У неё были свои соображения...
  
   Серёжа обрадовался... Но не показал виду.
   - Только смотри, не купайся без Лины, - сказала мама. - А то больше не пущу...
   - Ладно, мам, - весело сказал он.
   Мама открыла дверцу шкафа с чуть треснутым зеркалом и начала переодеваться. Ей надо было одеть купальник.
   - И не катайся по улице, - сказала она, бросив на дверцу голубой сарафан.
  
   Серёжа посмотрел в дверцу. В ней отражалась половина комнаты... В том числе и он сам за столом.
  
   - Ладно, - сказал он.
   - И вообще... слушай Лину, - сказала мама, выглянув из-за зеркальной дверцы. - Она всё-таки местная.
   - Ну ладно, - сказал он.
  
   Он понимал, что это разумно. Да и сам Петька с ней не спорил... неизвестно, почему.
  
   Голубой сарафан исчез с дверцы.
   - Вот и всё, - сказала Серёжина мама, закрывая старый шкаф. - Придётся сегодня идти одной...
   - А с тётей Любой нельзя? - спросил он.
  
   Его немного мучила совесть...
  
   - Не-ет, - сказала мама. - У неё много дел... Думаешь, она как вы, балбесы?
   Серёжа пожал плечами.
   - Ну ладно, пока, - сказала мама. - Я пошла.
   Она взяла свою сумку и вышла.
  
   Даже не сказав не опаздывать на обед...
  
   Серёжа в лёгком недоумении посмотрел на мамину кровать... Около кровати валялись синие туфли.
   - Серёга! - раздалось со стороны переулка.
   Он выглянул в раскрытое заднее окно. Здесь была тень... Сверху нависал козырёк черепичной крыши.
   - Чего? - крикнул он.
   В переулке стоял белобрысый Петька.
   - Выходи!
   - Потом!
   - Можно к вам?
   - Заходи!
   Петька зашёл в зелёную калитку и исчез за черепичной крышей внизу. Через минуту послышался топот ног по лестнице. В дверь постучались.
   - Заходи! - крикнул Серёжа.
   Петька зашёл, с любопытством оглядываясь.
  
   Он здесь бывал, но... тогда не было Серёжи с мамой.
  
   - Ты чего, один? - спросил он.
   - Ага.
   - А где Линка?
   - Посуду моет, - сказал Серёжа.
   - А, - сказал Петька. - А долго ещё?
   - Не знаю, - пожал плечами Серёжа.
   В окно палило яркое солнце. От вчерашнего ливня не осталось и следа. Если не считать лужи под старой грушей.
   Перед окном покачивалась зелёная ветка.
   - Давай поборемся? - предложил Петька.
   - Давай, - сказал Серёжа.
  
   Петька был чуть выше него... он перешёл в седьмой класс.
  
  
   *********
  
  
   - Вы чего это? - спросила Лина.
   Серёжа кряхтел на полу, пытаясь вылезть из-под Петьки. Петька поднял голову и разжал руки. Серёжа вывернулся и встал.
  
   У Лины в руках была пляжная сумка корзиной... почти такая же, как у Серёжиной мамы.
  
   - Боремся, - сказал Петька, оправдываясь.
   - А, - сказала она, поглядев на Серёжу.
   Серёжа отряхнулся.
  
   Он был красный, но довольный... он любил бороться.
  
   - Пошли купаться? - сказал Петька.
   - Ты чего, один? - спросила Лина.
   Она стояла, подогнув ногу.
   - А ну их, - сказал он.
   - А, - сказала Лина.
  
   Она с любопытством посмотрела на Серёжу... как будто видела его в первый раз.
  
   - А Вадика мамка наказала... Он сливы собирает.
   Серёжа полез под тахту, за чемоданом.
   - А, - сказала Лина.
  
   Она опять посмотрела на него...
  
   - Пошли? - сказал Петька, открывая дверь.
   - Подождите, - сказал Серёжа, вытащив чемодан. - Я маску возьму...
   - А тебе мама разрешила? - спросила Лина с непонятным выражением.
  
   Серёжа не понял... насмехается она или нет.
  
   Петька посмотрел на него.
   - Ну-у... разрешила, - сказал Серёжа, смутившись.
   - Ну ладно, пошли, - сказала она.
   Они вышли за дверь и стремглав побежали по лестнице. Трава на тропинке к зелёной калитке в глухом заборе уже высохла.
  
   Сегодня море было спокойное...
  
   Они прибежали на старое место, с островками поросших зеленью скал в синем море. Тихая волна лизала гладкие камни на берегу.
   - Устраивайтесь, - сказала Лина, бросив сумку на серые камни.
   - Чего у тебя, бутерброды? - спросил Петька, стягивая свою рубашку.
   - Сам ты бутерброд, - сказала Лина.
   Она вытащила из соломенной сумки сдутый спасательный круг и бросила его на серые нагретые камни.
  
   Вообще-то, это была резиновая камера.
  
   Она была чёрного цвета.
   - Кому это? - удивился Петька.
   - Серёже, - сказала Лина.
  
   Как ни в чём ни бывало... у Серёжи чуть покраснели уши.
  
   - Зачем? -спросил Петька.
   - Сам не знаешь? - сказала она. - Поплывём с ним на скалу.
   - А, - сказал Петька.
   - Надувай, - сказала она Серёже, подав ему камеру.
  
   Серёжа сам не знал, почему он её слушается...
  
   Серёжа принялся надувать чёрную резиновую камеру. Камера лежала на серых камнях, не торопясь надуваться.
   - Давай я теперь, - сказал Петька.
   Ему не терпелось поскорее нырнуть в ласковую зеленоватую глубь... Лина стояла и смотрела на них.
  
   Она была в чёрных трусах и майке.
  
   - Готово, - сказал Петька, бросив круг в воду.
   Надутая камера закачалась на зеленоватой прозрачной волне у берега. Петька сунул руку в соломенную сумку.
   - Серёга, дашь в маске понырять?
   - После, - сказал Серёжа, взяв у него свою зелёную маску.
   - А на скалу плыть? - сказала Лина. - Забыли, что ли?
   - Поплыли, - сказал Петька, бросившись в воду.
  
   - Серёж... я в маске поплыву, ладно? - сказала Лина.
   - Ладно, - согласился Серёжа.
   - Нет, лучше Петька, - прибавила она. - Эй, лови!
  
   С загадочным видом...
  
  
   *********
  
  
   До середины Серёжа плыл без труда.
   Оказывается, здесь было не так глубоко. Внизу смутно виднелись песок и светлые камни... А вокруг было сине-зелёное море.
   Серёжа посмотрел на него и вдруг испугался.
  
   Он почувствовал, что устал.
  
   - Ты чего? - спросила Лина.
   Она плыла поодаль, держась за круг на зеленоватой воде. От воды мокрый чёрный круг блестел на солнце.
   - Устал, - сказал Серёжа.
   Он повернул и поплыл к ней.
  
   Он умел плавать под водой, по-собачьи, по-морскому и как обычно, взмахивая руками... Только не знал, как это называется.
   Но не так далеко...
  
   - Плыви вперёд, - сказала она, отплывая от него к скале.
   Серёжа поплыл из последних сил... Петька уже подплывал к скале, качаясь на волне около гладкого камня.
   - Не бойся, - сказала Лина, болтая ногами. - Сам нырни... и не будешь бояться.
   Она отплыла подальше от Серёжи.
  
   Ему стало стыдно... но страх остался.
  
   Петька вылез на скалу.
   - Эй! - крикнул он, махнув рукой.
   - Плыви ко мне, Серёж, - позвала Лина, улыбаясь.
  
   Так её учил папа...
  
   В небе пекло знойное летнее солнце. Петька весело махал рукой на поросшей зеленью скале. Лина с чёрным кругом плыла к скале, болтая ногами.
   - Отдохни, - сказала она, улыбаясь. - Высунь нос из воды и дыши...
  
   Серёже в нос попала вода, и он испугался ещё больше.
  
   Петька нырнул с гладкого камня.
   - Ну чего ты, Серёж? - сказала Лина. - Ляжь на спину...
   - Не могу, - прохрипел он.
   - Можешь, можешь, - смешливо сказала Лина.
  
   Он посмотрел на улыбающуюся девочку на зеленоватой морской воде... и вдруг почувствовал, что может.
  
  
   *********
  
  
   - Вылезай, - сказал Петька, подавая ему руку.
   Серёжа вылез на гладкий серый камень. Лина бросила круг на пару кустов с колючками чуть выше камня и села рядом.
   - Что, наглотался? - добродушно спросил Петька.
  
   Серёжа почувствовал, что не очень устал... не больше, чем от игры в салки.
   "Почему это?.." - подумал он.
  
   - Угу, - буркнул Серёжа.
   - На море только от страха тонут, - сказала Лина, обхватив колени..
   - Или от бури... - сказал Петька.
   - Пошли наверх? - сказал Серёжа.
   Ему хотелось посмотреть, что там за дерево с красными ягодами.
   - Не, - сказал белобрысый Петька. - Я лучше поныряю...
  
   Пока у него была маска...
  
   - Полезли, - сказала Лина.
   Забравшись на крутую скалу, Серёжа увидел со всех сторон синее море. С одной стороны море было тёмно-синее, а с другой - зеленоватое. С высоты было видно, что между берегом и скалой не так глубоко. Вблизи сквозь зеленоватую воду виднелись округлые тёмные камни, а дальше на дне - острые осколки скал.
   Скала была совсем маленькой... На самой верхушке среди скал стояло одинокое деревце чуть выше человека. На кривых ветвях виднелись редкие красные ягоды.
   Это был кизил...
   - Хочешь попробовать? - сказала Лина.
   Серёжа сорвал одну красную ягоду... Пожевав её, он проглотил. Она была слегка терпкая и кисловатая.
  
   То ли дикая, то ли неспелая...
  
   - Неспелая, что ли? - спросил он.
   - Не... она всегда такая, - сказала Лина. - Не ешь много, а то понос будет...
   Серёжа прыснул.
  
   Он и не собирался...
  
   Серёжа решил залезть на дерево.
   С верхушки маленького деревца он увидел большой гладкий камень, косо окунающийся в воду. На камне стоял Петька в зелёной маске.
   - Пошли купаться, - сказал Серёжа.
  
   Как будто не тонул всего десять минут назад...
  
   - Пошли, - сказала Лина.
   Они спустились по скалам мимо колючих кустов. У кустов были резные листьями салатового цвета с тёмным ободком.
   - Давай нырять, - сказал Петька.
   Около косого камня было глубоко, хотя и было видно дно. Тут можно было нырять сколько хочешь.
   - Не, - сказал Серёжа. - Я не люблю...
   Петька толкнул Серёжу в воду. Серёжа бултыхнулся в зеленоватую прозрачную воду, у самого камня. Петька нырнул вслед за ним.
  
   Лина задрала голову в небо, закрывшись ладонью от солнца. В голубом небе плыли редкие пушистые облачка.
   - Отстань, - сказал Серёжа, вылезая их воды.
   Петька тянул обратно в воду.
   - Отвяжись, Петька, - сказала Лина, посмотрев на них.
  
   Как будто она воспитательница... хотя Серёжа знал, какая из неё воспитательница.
  
   Накупавшись вдоволь, они поплыли назад.
   Лина с Петькой плыли наперегонки, а Серёжа поплыл за ними в маске, толкая перед собой круг. По дороге он нырял в прохладную зеленоватую воду и смотрел на дно.
  
   Он любил плавать наперегонки, но только под водой... особенно играть в догонялки на реке, в деревне.
  
   Когда он доплыл до узкого пляжа перед поросшей вьюнками скалистой стеной, Петька с Линой лежали на округлых камнях, обсыхая на солнце. Серёжа бросил спасательный круг, снял зелёную маску и лёг на горячие камни.
   Солнце в голубом небе пекло вовсю.
  
   Поблизости была скала, за которой можно было выжимать трусы, но ею мало пользовались... обычно сохли на солнце.
  
  
   *********
  
  
   - Давай опять ту книгу посмотрим? - предложила Лина, заглянув ему в лицо.
   - Давай, - согласился Серёжа.
   Они сидели, развалившись на кожаном диване в прохладной полутёмной гостиной. Чёрный диван приятно холодил кожу.
  
   В комнате был таинственный дух прохладной и сумрачной летней гостиной с кожаным диваном, книжным шкафом и тёмным паркетным полом.
  
   - Ну тащи, - сказала Лина.
   Серёжа встал и подошёл к книжному шкафу. Он открыл стеклянную дверцу и посмотрев на верхнюю полку, оглянулся на стол с белой скатертью. В окне покачивалась тёмно-зелёная ветка дуба.
   Зелёный абажур не горел.
  
   Лина сидела на диване....
  
   Он подтащил стул с зелёной обивкой, встал на него и достал с самой верхней полки книжного шкафа старинную книгу.
   - Дверцу закрой, - напомнила Лина.
   - Ага, - сказал он.
   Они уселись рядом, раскрыв книгу у себя на коленях.
   В большое окно сбоку от дивана заглядывали зелёные ветви старой лиственницы. Полистав пожелтевшие листы, он начал читать:
  
   - "О философскомЪ камне и его тайныхЪ, странныхЪ и чудодейственныхЪ свойствахЪ".
  
   Серёжа остановился, шевеля губами.
   Лина посмотрела на его щёку. На тумбочке с белой салфеткой тикали часы. Дверь на террасу была закрыта.
   - Ну давай, - толкнула его девочка.
   Стояла тишина.
   - "Старинные рецепты получения философского камня", - прочитал он.
   Тихо тикали часы.
   - "Согласно рецепту Гермеса Трисмегиста, филозофский камень приготовляется так:
   "Возьми филозофской ртути и накаливай её, пока она не превратится в красного льва. Дигерируй этаго красного льва на песчаной бане с кислымъ винограднымъ спиртомъ, выпари жидкость, и ртуть превратится в камедеобразное вещество, которое можно резать ножомъ..."
  
   Он замолчал, и установилась вязкая тишина...
  
   - "Положи его в обмазанную глиной реторту и неспеша дистиллируй. Собери отдельно жидкости различной природы, которые появятся при этом...
   "Ты получишь безвкусную флегму, спиртъ и красные капли. Киммерийские тени покроютъ реторту своимъ тёмнымъ покрываломъ, и ты найдёшь внутри неё истиннаго дракона, потому что онъ пожираетъ свой хвостъ..."
   Серёжа поднял голову.
  
   Появилось ощущение, что он пробирается в тёмном ночном лесу...
  
   - "Возьми этаго чернаго дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскалённымъ углемъ. Онъ загорится и, принявъ вскоре великолепный лимонный цветъ, вновь воспроизведёт зеленаго льва.
   Сделай такъ, чтобы он пожралъ свой хвостъ..."
   Серёжа осмотрелся вокруг.
   В полутёмной летней гостиной всё было на своих местах. Снаружи чуть шелестели зелёные листья.
   - А, сказки, - сказала Лина.
   Она перелистала несколько пожелтевших страниц в тяжёлой старинной книге. Снаружи поднялся ветер и закачал ветвями лиственницы. В тёмно-зелёных ветвях мелькнула серая птичка.
  
   Серёжа чувствовал коленкой не только эту тяжесть...
  
   - Во... смотри, - произнесла Лина, понизив голос.
   Чувствуя себя на небесах от близости этой синеглазой девочки, он прочитал:
  
   - "О ТАЙНЫХЪ СПОСОБАХЪ ПЕРЕМЕЩEНIЯ ВЪ МIРНЫЯ И ПРЕМIРНЫЯ СТРАНЫ".
  
   - Давай эту, - сказала она.
   - "О перемещении с помощью волшебных вещей", - прочитал он.
   - Каких? - живо спросила она.
  
   Она не верила в волшебные вещи... Но всё же.
  
   - "Об очарованных вещах", - стал читать Серёжа, листая пожелтевшие листы. - "Об освящённых вещах"... "О заколдованных вещах".
   - Дай я сама, - сказала она.
   Протянув руку, она перелистала ещё несколько страниц. От старых пожелтевших страниц веяло стариной... и чародейством.
  
   Серёже вдруг стало казаться, что всё это правда.
   И волшебные вещи, и какой-то чудной философский камень... У него захватило дух, и на минуту он забыл о прильнувшей к нему девочке.
   Лучшей на свете...
  
   - Во, - сказала она.
   - "О перемещении на крайних и узловых точках земной сферы", - прочитал он.
   - Да не, - перебила она.
   Она провела пальцем по странице справа. Внизу страницы был странный рисунок, а над ним заголовок:
  
   "о перемещенiи съ помощью кольца мебиуса".
  
   На террасе стукнуло.
   - Т-сс, - сказала Лина, приложив палец к губам.
   Она посмотрела на дверь с белой занавеской.
  
   Занавеска была закрыта...
  
   - Побежали? - произнесла она полушёпотом.
   - А что? - прошептал Серёжа.
   Вскочив с дивана, Лина потащила его за собой к двери на лестницу. Серёжа едва успел прихватить тяжёлую книгу.
  
   С другой стороны на лестницу выходила дверь на заднюю тропинку за домом...
  
   В саду было тепло.
   На тропинке перед дверью шевелилась тень от старого дуба. В дупле дуба жужжали осы. Тут у них было гнездо.
   - Побежали, - сказала Лина, оглянувшись.
   Они припустились под деревьями, вдоль кустов у забора. Серёжа едва успевал наклоняться, чтобы не задеть зелёные ветки со сливами.
   - Лина! - слабо послышался голос тёти Любы.
  
   Они бежали в обход...
  
   Серёжа огляделся.
   Они стояли на глухой полянке посреди зелёных деревьев... В густой зелёной листве проглядывали красные сливы. Над качающимися маками и бледно-сиреневыми пирамидками цветов жужжали пчёлы.
   - А твоя мама знает, где мы? - просил он.
  
   Он надеялся, что нет...
  
   С этого места ничего не было видно... кроме полянки, густых зелёных деревьев и голубого неба с пушистым белым облачком.
   - Не-а, - сказала Лина. - А что?
   - Так просто, - сказал он.
   - Хочешь, покажу тебе что-то?..
  
   "Чего это?.." - подумал Серёжа.
  
   - Нн-у... давай, - промямлил он.
   - Пошли, - сказала она.
   Она потащила его в зелёную гущу листьев с белыми яблоками. Под ветвями густого дерева была тень.
   - Во... смотри, - прошептала она, показав наверх.
   В тройной развилке тёмного ствола был ящик с щелью вокруг. Ящик стоял в ветвях почти ровно. Он был из потемневших от непогоды досок.
  
   Серёжа даже удивился...
   У них с Сашкой Суховым был такой же домик в ветвях. Сверху они покрыли его толью, а внутри держали горшки с барбарисом, абрикосами и диким виноградом. На территории посольства, разбитого на склоне спускающегося террасой холма, почти все деревья были плодовыми.
   А круглый "фонтанчик" в рощице над спортивной площадкой летом был наполнен водой, и в ней плавали довольно большие рыбы. Серёже удалось поймать одну рукой... но пришлось её отпустить.
   Мама сказала, что не будет её жарить... ещё до этого.
   Через этот фонтан можно было перепрыгнуть. Он был без бортиков, только по краям обложен плиткой... а глубиной Серёже по живот.
  
   - Полезли? - сказала Лина.
   Серёжа кивнул.
   - Лезь, - сказала она.
   - Подержи, - сказал он, подав ей книгу.
   - Ага, - сказала она.
   Серёжа залез на первую ветку и свесился, протянув руку.
   - Давай, - сказал он.
   Лина подала ему книгу, и наступив на следующую ветку, он сунул её на сено в ящик. С той стороны у ящика не было стенки.
   В ящике было сухое сено.
   - А ты залезешь? - спросил он, сев на бугристую ветку чуть ниже ящика.
   Лина прыснула со смеху.
   - А ты думал, будешь там сам валяться? - сказала она, задрав голову.
   Она подпрыгнула, зацепилась за ветку ногами, подтянулась и наступила на сук повыше. Её голова оказалась около ветки с редкими листьями. Серёжа посмотрел сверху. На макушке у девочки волосы были темнее...
   - Ну лезь в ящик, - сказала она.
   Серёжа послушно полез в ящик. Тут было немного душно, но вполне терпимо... От сена исходил душный запах сушёной травы.
   - Лезь сюда, - сказал он.
   - Ой! - вскрикнула она.
   Серёжа высунул голову из ящика с сеном.
   - Чего?
   - Пчела... дурацкая, - сказала Лина, отмахиваясь от пчелы.
   Серёжа сел на сене, протянув ноги.
   Лина залезла внутрь на сено и протянув руку, сбросила край клеёнки с верха ящика. Светлая клеёнка свесилась, закрыв вход. Внутри стало темнее, чем в тени зелёной листвы дерева.
   В ящике было полно сена...
  
   "Лучше, чем у нас..." - подумал Серёжа.
  
   Он дышал пахучим сеном.
   Вокруг шла щель, чтобы смотреть наружу. В щели прохладно шелестела зелёная листва дерева. Стало ещё душнее.
   - Зачем это? - спросил он про клеёнку.
   Лина бросила книгу на сено в конец ящика и разлеглась животом на сене. Она была в юбке и серо-зелёной безрукавке.
   - Ничего, привыкнешь, - сказала она, оглянувшись.
   Серёжа вздохнул.
  
   Он не любил духоты...
  
   - Ну ложись, - сказала она. - Чего ты?
   Серёжа лёг на живот, коснувшись её плеча. Лина отодвинулась к стенке ящика и непонятно посмотрела на него.
   - Ну начинай, - сказала она.
   Он открыл книгу, смахнув с неё сено.
  
   Он не любил лежать на животе...
  
   Он полистал и нашёл заголовок с картинкой. На чёрной картинке были нарисованы кольца... одно в другом.
   - А почему ты закрываешь? - спросил он, посмотрев на неё.
   - А то придут...
   - Кто?
   - Кто, кто... пираты, - сказала девочка, сделав большие глаза.
  
   Он не понял, шутит она или нет...
  
   Они читали, лёжа на животах.
   Серёжа привык к душному запаху сена и перестал его замечать. Только было жарковато, и хотелось снять рубашку.
  
   "Ей ничего..." - подумал он.
   Она была в юбке и в сандалях без носков... а он в длинных брюках, носках и полукедах.
  
   Они прочитали всё о кольцах, потом о волшебных вещах... А потом незаметно перешли на разговор.
   - Давай про привидения? - предложила она.
   - Ну ладно, - согласился он.
  
   Вообще, он не любил читать про то, чего не бывает... если это не сказка. А это была не сказка...
  
   Он полистал старые пожелтевшие страницы, пока не попалось красное заглавие про духов:
  
   "О ДУХАХъ ПОДНЕБЕСЬЯ, иХъ РОДАХъ, ВиДАХъ И РАЗРЯДАХъ".
  
   - Поднебесные духи бывают трёх родов, - прочитал Серёжа, невольно расплываясь до ушей.
   - Да ну их, - сказала Лина, шурша сеном.
   - А чего?..
   Он посмотрел на неё. Перед ним были расширенные глаза девочки. Тёмно-голубые, как бездонное летнее небо.
   - А-а... про привидения там есть?..
   Серёжа перевернул страницу.
   - Во, - сказал он.
   Лина встала на колени, упираясь руками в сено.
   - Ты чего? - спросил он.
  
   Одной читать про это было бы глупо... но тут подвернулся Серёжа.
  
   - Ладно... читай, - сказала Лина.
   - Привидения бывают трёх умозрительных родов, - прочитал он. - Злые, несчастные и...
   Он повернул голову.
   - Как ты думаешь, Серёж... привидения бывают? - спросила Лина, побледнев.
  
   Все ребята в округе верили в привидения... после случая в заброшенном доме, в заповеднике. Но он об этом не знал.
  
   - Не-е, - сказал он.
   - А вдруг бывают?
   - Да ну тебя, - сказал он, повернув голову к книге на сене.
   Лина стояла на коленях, упираясь в сено... Но он уже привык лежать на животе и не хотел подниматься.
   - Давай лучше летающую машинку сделаем? - предложил он.
  
   Он верил, что это не сказки... потому что там была картинка с объяснением.
  
   - Думаешь, получится? - спросила девочка с широко раскрытыми глазами.
   - А, подумаешь, - сказал он.
   Он был уверен, что это легко... Да и на картинке не было ничего особенного. Просто кольца со стрелками.
  
   Раньше у него была целая тетрадка с чертежами самодельных самолётов и ракет... В четвёртом классе.
   Он думал, что их вполне можно сделать из разных деталей, вроде куска трубы. А чертил он от имени себя и своего товарища, Сашки Сухова. И поэтому все модели назывались "ГС-1", "ГС-2" и так далее.
   Тетрадки были турецкие, толстые и из тонкой белой-пребелой бумаги. Они ему не нравились... В отличие от всего остального.
  
   - Давай, - произнесла Лина.
   Серёжа повернулся на бок. Девочка сидела и мечтательно глядела за облака... В её глазах отражалось небо.
  
   Хотя ни неба, ни облаков из щели не было видно...
  
   Он перелистнул пожелтевшие страницы.
   - А запасы тут есть? - спросил он.
   - Какие? - сказала она.
   - Ну, вода там... и еда.
   - А зачем тебе? - спросила она.
   - Пить хочется, - сказал он.
   - А, - беспечно сказала она. - Потом попьёшь...
  
   "А у нас были..." - подумал он.
  
   Серёжа долго разглядывал рисунок... Лине надоело сидеть, и она зашуршала сеном, ложась у дощатой стенки ящика.
   - Ты понял, Серёж? - спросила она.
   Она смотрела на него, подперев голову рукой.
  
   Как бездонная синева неба...
  
   - Н-не-е... - сказал он, задумавшись.
   - А чего? - спросила она.
   В выгоревших волосах девочки застряло сено... но его было не очень заметно. В щель была видна толстая ветка.
  
   Ей не терпелось полететь в снежные горы... или в чудесные страны.
  
   - Деталей нету... - сказал он.
   Он сел.
   - Давай достанем?
   Она тоже села.
   - А где?..
  
   Он думал, что с деталями было бы проще...
  
   - Не знаю...
   Она нашла в сене длинную жёлтую травинку от ковыля и сунула в рот, глядя на него задумчивыми глазами.
   - Можно от велосипеда...
   - Прямо, - сказала она. - Так я тебе и дала...
  
   Они сидели на пахучем сене и смотрели друг на друга...
  
   - Пошли обедать?
   - А пора? - спросил он.
   - Угу, - кивнула она, жуя длинную травинку.
  
   "Откуда она знает..." - подумал он.
  
   - Пошли, - сказал он.
   Они слезли с дерева, отряхиваясь от жёлтого сена. Серёжа был весь в сене, как будто всю ночь валялся на сеновале.
   - А это какое дерево? - спросил он, потрогав тёмную шершавую кору.
   - Белый налив, - ответила она.
   Они вышли на полянку, раздвигая зелёные ветви с яблоками. Опушка была маленькая... в четыре шага.
   - А вон миндаль, - сказала она.
   - А, - сказал он.
  
   В посольстве в Турции было два больших миндальных дерева, над травяным склоном возле детской площадки.
   На них было трудно лазить, и они сбивали миндаль палками.
  
   - А у вас бывает?
   Она нагнулась и сорвала красный мак на полянке. Над качающимися сиреневыми пирамидками всё так же летали пчёлы.
   - Красиво, правда? - сказала Лина, сунув красный мак в соломенные волосы.
   - Угу, - кивнул он.
  
   Он и сам не знал, на что...
  
   Они шли по заросшему саду, обходя свесившиеся ветви деревьев. Серёжа нашёл по дороге палку и стал сбивать ромашки.
   - Хороший дом, правда?..
   Лина нагнулась, подняв с земли сухую корявую ветку. Она обломила лишние веточки, сделав хворостину.
   - А в грозу... он промокает? - спросил Серёжа.
   - Не-е... я даже в ливень сидела, - сказала она, сбивая травинки.
   - Одна?
   - Угу...
  
   Зачем он это спросил...
  
   Он представил себе тёмное от туч небо...
   Струи ливня хлещут по ветвям покачивающегося от ветра дерева. И сухое пахучее сено в уютном домике в зелёных мокрых ветвях.
   По листьям сбегают прозрачные капли...
  
   Он любил сидеть в ливень в шалаше и проверять его...
  
   - Давай ещё? - с увлечением предложил он.
   - А-а... тебе мама разрешит? - с сомнением спросила она, сбивая травинки.
   Она повернула голову.
   - Подумаешь, - сказал он.
  
   Хотя... в грозу, да ещё на дереве...
  
   Он замолчал.
   - Ну-у... скажем, что пошли э-э... куда-нибудь, - промямлил он.
   У него чуть покраснели кончики ушей.
  
   Он не любил обманывать маму.
   Но ему стало стыдно, что ему ничего нельзя... Да и вообще, сидеть в ящике на дереве - совсем не то, что пойти без спросу гулять.
  
   - Куда? - сказала она, посмотрев на него.
   - Н-не знаю...
   - Ладно, - сказала она. - Скоро дожди обещали...
   - Когда?
   - На днях.
  
   "Скорей бы...", - подумал он.
  
   - А ты ночью не боишься? - спросила она.
   - Не-ет, - сказал он.
   - Может, ночью пойдём? - предложила она. - Наверно, стра-ашно...
   - А, подумаешь, - сказал он.
  
   Он боялся темноты... но только дома. И то, когда один... особенно во всей квартире.
  
   - А если привидения? - спросила она, округлив глаза.
   - Да ну тебя, - сказал он, срубив палкой высокую траву.
   - Ты чего... не боишься?
   - Их не бывает... не знаешь, что ли?
   Лина недоверчиво посмотрела на Серёжу.
  
   С прошлого года бояться привидений у лазаревских не считалось трусостью... А он думал, она насмехается.
  
  
   *********
  
  
   Сначала они забежали в комнату наверху.
   Серёжа бросил книгу на кровать с никелированными шарами, а сам убежал обедать. Мама едва успела отряхнуть ему голову от сена.
  
   Она как раз собиралась спускаться.
  
   Лина тоже сбегала перед обедом в гостиную. Хотя она отряхнулась лучше, её папа заметил сено... Но ничего не сказал.
   Он знал, где она пряталась.
  
   На чердаке, в домике на дереве или на сеновале в сарае... но это было не главное.
  
   - Ты где же пропадала? - спросила тётя Люба за столом, разливая суп с клёцками.
   - С Серёжей, - сказала Лина.
   - Где это?
   - В саду, - сказала Лина, хлебая вкусный суп.
  
   Она любила суп с клёцками...
  
   - В саду-у... а что вы делали, Линочка? - лукаво спросила Серёжина мама.
   - Книжку читали, - сказала Лина.
   - На полянке? - спросила Серёжина мама, подув в свою ложку.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
  
   "Откуда она знает?" - подумал он.
  
   Лина толкнула его в бок.
   - Интересную?
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   Серёжина мама посмотрела на сына, склонившего над тарелкой тёмную стриженую голову. И на его три макушки.
  
   Она не знала... просто обычно сидят на полянке.
  
   - Про чего, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   - Там... про одну планету, - сказала Лина, с супом во рту. - Фантастическую...
   У неё под ногами по сухой земле ползали рыжие муравьи... От вечернего дождя не осталось и следа.
   - Фантастически интересную, - добродушно вставил дядя Вася, посмотрев на дочку.
   - "Гриаду", что ли? - сказала Серёжина мама, смеясь.
   Лина пихнула Серёжу коленкой.
  
   Ей разрешалось брать все книги в шкафу... но не уносить из дома. Поэтому она оставила старинную немецкую книгу в спальне наверху... на всякий случай.
   Чтобы папа не беспокоился.
  
   - Угу, - сказал Серёжа, хлебая суп.
   - А тебе понравилось, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   - Ага, - сказала Лина, заглянув в его тарелку.
  
   Они соревновались, кто быстрее съест суп...
  
   - Что вы пристали к детям, - сказала добрая тётя Люба. - Пусть себе читают...
   Над головой зашумели зелёные ветви дерева. На землю около стола упала спелая жёлтая груша. Лайка весело бросилась к ней.
   - Фу, - сказала тётя Люба.
   Собака побежала назад, поджав хвост.
   По двору бродил рыжий петух... Он нашёл в траве маленькую жёлто-красную грушу и стал её клевать.
   - Спасибо, - сказал Серёжа, отодвинув пустую тарелку.
  
   Он любил суп с клёцками...
  
   - Пора собирать, - сказал дядя Вася, задумавшись.
   Лина толкнула Серёжу, показав глазами на жёлтую грушу с веточкой. Она валялась недалеко от него.
   - А можно? - шепнул он.
   Лина пихнула его, покрутив пальцем у головы. Серёжа подвинулся на лавке и стесняясь, подобрал грушу.
   Серёжина мама поглядела на детей.
  
   Она так и не поняла, откуда там сено...
  
   Серёжа положил грушу на стол. Около неё стала крутиться оса. Покрутившись, она села на стол смятый жёлтый бок.
   - Хочешь? - показал он Лине.
   - Угу, - сказала Лина, хлебая суп.
   Серёжина мама перевела взгляд с осы и жёлтой груши на славную девочку в серо-зелёной безрукавке.
  
   Она хотела, чтобы он не стеснялся девочек... но в меру.
  
   - А вы на море пойдёте, Анечка? - спросил дядя Вася, доедая суп с клёцками.
   - Да-а, - сказала Серёжина мама. - Сегодня уж покупаемся, позагораем как следует...
   - Правильно, - одобрил он. - А то скоро опять дожди обещают...
   Тётя Люба встала.
  
   На второе была перчёная яичница с помидорами... С удивительно вкусным запахом.
  
  
   **********
  
  
   Они вернулись с жаркого пляжа.
   Мама легла отдохнуть и почитать книжку. В окно задувал лёгкий ветерок, развевая тюлевую занавеску.
   - А ты пока погуляй, - сказала она, сбросив туфли на пол.
   Он ушёл.
  
   Было около пяти часов...
  
   В доме было пусто.
   Сбежав по тёмной лестнице, Серёжа выскочил на тенистую тропинку за домом. Наверху шелестела листва. Было жарко... Он с удовольствием поболтал рукой в покосившейся бочке с водой и побежал по тропинке.
   В саду было тихо.
   Вылетев на полянку, Серёжа увидел чудную красную бабочку с зелёными глазками на крыльях. Он остановился как вкопанный и опустившись на четвереньки в густую траву, стал осторожно подкрадываться к ней.
   Пекло солнце.
  
   Был шестой час...
  
   Серёжина мама рассмеялась.
   Она лежала на своей кровати, читая книжку и шевеля в воздухе босыми пятками. Она любила лежать на животе.
   - Можно? - заглянул дядя Вася.
   - Заходите, - сказала она, садясь в лёгком голубом сарафане.
   Она положила на кровать книжку.
  
   Дядя Вася посмотрел на раскрытую книгу...
  
   - Анечка, - смущённо пробасил он. - Пойдёте к нам, на чашку чая?..
   - Прямо сейчас? - спросила она.
   В окно светило предвечернее солнце... Летний ветерок раздувал белую тюлевую занавеску. В другом окне была тень... Сбоку шуршала иглами тёмно-зелёная лиственница.
   - Да нет, - засмеялся дядя Вася. - В пол-шестого...
  
   Он снова посмотрел на раскрытую книгу у неё на кровати...
  
   - Конечно, - сказала она. - С удовольствием... а Люба уже пришла?
   Полуоткрытая дверь заскрипела от сквозняка и захлопнулась. На тёмно-зелёной лиственнице чирикнула птичка.
  
   Он любил Ильфа и Петрова...
  
   - Да-а... она меня и послала, - сказал дядя Вася, добродушно усмехнувшись.
   - Ну спасибо, - сказала Серёжина мама, улыбаясь. - Мы придём...
   Она взялась за свою толстую книгу.
  
   Серёжа начинал её читать, но было скучновато...
  
  
   *********
  
  
   Серёжа открыл окно и выглянул наружу. В саду стояла летняя жара... В дупле дуба жужжали осы. Он сел в старое кожаное кресло и развалился, глядя на абажур над столом. Лёгкий ветерок чуть раздувал тюлевую занавеску.
   В комнате было прохладно.
  
   Но чего-то не хватало... хотя на тумбочке лежала очень интересная книжка.
  
   Он протянул руку за книжкой.
   ...
   Закрыв книгу, он поднял глаза на окно с тюлевой занавеской. Она всё так же легко раздувалась от летнего ветерка.
   Но стало как-то темнее...
  
   Он почувствовал пустоту в животе.
   И ничего странного... после целой недели приключений в удивительном мире далёкой от Солнца планеты.
  
   Положив книгу на тубочку и потягиваясь, Серёжа встал с кресла. Подойдя к окну, он выглянул наружу. Осы жужжали у дупла... По стволу дуба тянулась струйка потемневшей смолы.
   Серёжа затворил окно и пошёл к маме.
  
   "Наверно, уже шесть часов..." - подумал он.
   Давно пора было пить чай.
  
   Воды на втором этаже не было.
   Перед чаем, когда солнце клонилось к закату, мама спускалась и приносила полный чайник. По зелёному чайнику стекали капли холодной воды. Чай пили за столом с клеёнкой, напротив раскрытого окна... С халвой или брынзой.
   А холодный чайник служил графином. Он стоял на комоде с белой салфеткой возле маминой кровати.
  
   За дверью было тихо...
  
   Мама лежала и читала книжку.
   В прозрачную тюлевую занавеску светило жёлтое солнце. Оно просвечивало сквозь редкие ветви груши.
   Было по-вечернему тихо...
   - Ты чего, мам? - спросил Серёжа.
   - А ты чего? - смешливо спросила мама.
   - Я-я... ничего, - сказал он. - А чай пить будем?
   - Да, собирайся, - сказала она. - Пойдём в гости...
  
   Как будто он был не одет.
  
   - Куда? - удивился он.
   - Вниз, - сказала мама, бросив книжку и вскочив с помятой постели.
   Будильник на столе показывал уже пол-шестого... Она немного зачиталась, лёжа на кровати и не замечая ничего вокруг.
   И запаха жаркого лета...
  
   Но она тоже была одета... только синие туфли валялись около кровати.
  
  
   *********
  
  
   Над столом в гостиной горел абажур с бахромой. Под дубами за окном было уже довольно сумрачно...
   - А где вы были? - спросил Серёжа.
   - У тёти Вали, - сказала Лина, подставляя свой стакан.
   Тётя Люба налила ей тёмно-красной заварки.
   - А, - сказал Серёжа.
  
   Как будто знал, кто эта тётя Валя...
  
   - Мы к сестре ходили, - сказала тётя Люба. - У неё надо сливу собирать... Вот мы с Линой и помогали.
   - Надо было и Серёжу взять, - сказала Серёжина мама.
   - Нечего... - проворчал дядя Вася. - А то запрягут... так, что и моря не увидит.
   Он достал папиросы и пустил дым, чиркнув спичкой. Лина посмотрела на Серёжу тёмно-голубыми глазами.
  
   Она думала, что он рохля...
  
   - У неё мужа убили, - поделилась тётя Люба. - А сын в армии...
   Лина покрутила в стакане ложкой, уставившись на сахар в желтоватом водовороте. Дядя Вася осуждающе посмотрел на неё.
  
   Она не пила крепкий чай...
  
   - Колька, мой брат, - толкнула она Серёжу. - Двоюродный...
   Серёжа взял со стола пирожок.
   - Хулиганы? - спросила Серёжина мама, передёрнув плечами... Как будто ей стало холодно.
  
   Она ненавидела хулиганов...
  
   - Не-ет... - сказала тётя Люба. - Он в органах работал, - добавила она, понизив голос.
   Серёжа уплетал пирожок с капустой.
   - А, - сказала Серёжина мама.
  
   Это было совсем другое дело...
  
   - Значит, у тебя есть брат, Линочка? - сказала она.
   Серёжа взял второй пирожок с капустой, откусил и принялся увлечённо жевать. Пирожки были вкусные.
   - Да, - сказала Лина, взглянув на него с лёгким презрением.
  
   Но он был просто голодный...
  
   - Да у неё много, - пробасил дядя Вася. - Только не здесь...
   За столом под зелёным абажуром было светло, но в углах комнаты прятались тени. Торшер около телевизора не был включен.
   - Он мне домик на дереве сделал, - толкнула Лина Серёжу.
  
   Она надеялась образумить его... чтобы он не объедался, как толстый Борька.
  
   - Пострел... нам на голову, - сказала тётя Люба.
   - В самой середине сада, в самой середине дерева... - пробасил дядя Вася, хитро подмигнув Серёже.
   - А ты видел, Серёжа? - спросила тётя Люба.
  
   "Откуда он знает?.." - с досадой подумал Серёжа.
   Дома его звали Винни-Пухом... за любовь к сгущённому молоку, мёду и другим сладостям.
  
   - Угу, - буркнул он.
   - Мы туда лазили... сегодня, - сообщила Лина.
   Допив чай, она перевернула стакан и поставила его на блюдце. Дядя Вася осуждающе посмотрел на неё.
   - Ах вот, где вы пропадали, - лукаво сказала Серёжина мама.
   Она знала, что дети любят возиться в сене. И вообще сено... особенно в стогах. Серёжа опустил голову.
  
   Она с любопытством поглядела на слегка лопоухую голову сына... Словно была антропологом-любителем.
  
   - Я тебе покажу, Ань, - сказала тётя Люба.
   - А Коля давно в армии? - спросила Серёжина мама.
   Она допила свою чашку чая.
   - С того года, - сказала тётя Люба, прихлёбывая горячий чай.
   - А, - сказала Серёжина мама.
   - Налить ещё? - спросила тётя Люба, взяв маленький чайник.
   - Да, - сказала Серёжина мама.
   Она подвинула свою чашку.
   Тётя Люба налила ей густой красной заварки. Чайник был из сервиза, с блестящими зелёными листиками.
  
   Все замолчали...
  
   - Давно-о, - протянула Лина.
   - А где он?.. - спросил Серёжа, доев пирожок.
   Ему нравилось пить чай в гостиной.
   Здесь не пахло ночным садом, и не было летнего неба со звёздами... Но зато было по-домашнему, а в буфете уютно поблескивали вазочки и бокалы.
   - На Украине, - сказала Лина, состроив ему рожу.
  
   Она не любила, когда не уважали её Кольку... Тем более, что он был душой и грозой Лазаревки и окрестностей.
  
   - Не балуйся, Линка, - сказала тётя Люба.
   - Вчера ночью такая темень была, - сказала Серёжина мама. - Как вы только во двор ходите... Мне и то страшно было, даже с фонарём.
   - А как же, - подтвердила тётя Люба. - Меня Линка всегда с собой тащит... Когда тёмная ночь, как вчера.
   Лина толкнула Серёжу коленкой.
   - А вчера нет, - договорила тётя Люба, со значением посмотрев на Лину.
  
   Серёжина мама тоже посмотрела... но она вспомнила.
  
   - Ну, я пойду, - сказала она, допив свой чай. - Спасибо за угощение... Особенно пирожки с капустой.
   - Да это не мои, - сказала тётя Люба. - Валя испекла... для вас и для ваших гостей, говорит.
   - И ей спасибо передай, - сказала Серёжина мама. - Очень вкусные пирожки.
   - Серёжу-то она видела... он мимо пробегал.
  
   Серёжа опустил голову... он стеснялся, когда его обсуждали.
  
   - Ну и как? - спросила Серёжина мама, со скепсисом посмотрев на Серёжу.
   - Ничего, ей понравился... хороший мальчик.
   Серёжа совсем смешался.
  
   Тётя Люба с любовью посмотрела на Серёжу...
  
   - Может, ещё посидишь, Ань? - спросила она.
   - Не-ет, - сказала Серёжина мама, вставая. - У меня голова болит... наверно, опять мигрень.
   - А Серёжа пускай с нами посидит, - сказала тётя Люба. - Ладно?
   - Ладно уж, - сказала Серёжина мама.
  
   Она посмотрела на сына... у него чуть покраснели уши.
  
   - Не балуйся тут, - сказала Серёжина мама, стоя у стола с белой скатертью в лёгком голубом сарафане до колен.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   - Ну, до вечера, - с симпатией произнёс дядя Вася, привстав.
   Серёжина мама пошла к себе... Он погасил окурок, проводив её глазами и слегка полюбовавшись на неё.
  
   Тётя Люба добродушно усмехнулась... она знала свои преимущества.
  
   - Эх вы, мужчины, - сказала она загадочно.
   - Ну уж, - сказал дядя Вася, позвякивая в стакане ложкой. - Не хуже вас, поди...
   Серёжа сидел, теребя край скатерти.
  
   Мама ушла к себе...
  
   Лина толкнула Серёжу в бок.
   - Пошли? - сказала она.
   - Кэ-э... куда? - пробормотал он.
  
   Он слегка осоловел от пирожков с горячим чаем...
  
   - Пошли, - сказала она, бесцеремонно потормошив его.
   Тётя Люба покачала головой.
   - А спасибо? - сказала она.
   - Спасибо, мам, - сказала Лина, таща за собой Серёжу. - Мы сейчас...
   - Пожалуйста, - сказала тётя Люба.
  
   Не могла же она оборонять мальчика от девочки...
  
   За окном было ещё светло... В вечернем сумраке зелёных дубов отражались красноватые лучи заката.
   - Ну а ты что сидишь? - спросила она у дяди Васи.
   Тётя Люба начала убирать со стола.
   - Дать рюмочку коньяка? - спросила она.
   - Во-от, - добродушно пробасил дядя Вася. - В самый раз...
   Тётя Люба достала из буфета рюмочку и налила в неё коньяку. Бутылка с коньяком стояла там же, в буфете с открытой полочкой.
   - На, - сказала она, улыбаясь.
   Дядя Вася улучил момент и обхватил её за талию.
   - Ладно тебе, - сказала она, слегка хлопнув его по руке.
  
   Тётю Любу нельзя было назвать тоненькой... но талия была ничего. Для него в самый раз.
  
  
   *********
  
  
   - Пошли... не бойся, - прошептала Лина, подтолкнув в спину Серёжу.
   Дядя Вася сидел на чёрном кожаном диване и читал газету.
   - А мы монету принесли, пап, - сказала она.
   - Золотую? - пробасил дядя Вася.
   - Ага.
   - Ну-ка, ну-ка... где она у вас?
   Лина вытащила монету.
  
   Она положила монету в синее платье, но забыла про неё... вчера вечером.
  
   - Вот, - сказала она, протянув её на ладони.
   Дядя Вася встал с дивана и сел за стол у буфета, с белой скатертью под мягким светом зелёного абажура.
   - Садитесь, флибустьеры, - добродушно пробасил он.
   Серёжа и Лина уселись по бокам, придвинув к нему стулья.
   - Та-ак... - серьёзно проговорил дядя Вася. - А ну-ка, почитаем...
   Он положил монету на белую скатерть.
   - NO-о... - начал он, вчитываясь. - ...VI-LE RE-GUS... только здесь не "R", а другая буква... я такой не знаю.
   Серёжа с Линой дружно привстали, поглядев на монету на столе. Золотая монета таинственно поблескивала на белой скатерти.
   - Вот, смотри, - показал дядя Вася пальцем.
  
   Он предполагал, что Лина и так не упустит посмотреть...
  
   Серёжа заметил ещё на берегу эту букву "ЯR", как будто сдвоили "Я" и "R"...
   - Да и "G" больше похоже на нашу... - промолвил дядя Вася.
   Он задумался, почесав голову.
   - Пап... а это каравелла? - спросила Лина, заглянув ему в лицо.
  
   Сначала Серёжа думал, что это "G" просто стёрлось... а теперь увидел, что нет. Оно так и было.
  
   - Похоже на то, - сказал дядя Вася.
   В следующем слове было ещё две непонятных буквы... Одна была похожа на букву "Л", а другая на согнутый крестик.
   - Руны?.. - задумчиво пробасил дядя Вася.
   - А чего это, пап? - спросила Лина.
  
   Серёжа тоже не знал...
  
   - Ну, такие древние буквы, у викингов, - в замешательстве сказал дядя Вася.
   Буквы шли вокруг, по краю золотой монеты... а внутри был парусник, вроде каравеллы с раздутыми парусами.
  
   Он был нарисован по-детски просто...
  
   - Ну-ка, посмотрим на той стороне, - сказал дядя Вася, перевернув монету.
   - Голова челове-еческая... - протянула Лина, выпятив губу.
   Она видела эту монету... После того, как Серёжа достал её из тумбочки, около окна с качающейся веткой старой груши.
  
   Но маме он об этом не говорил... он любил иметь тайны.
  
   - Да-а... голова, - пробасил дядя Вася, снова почесав в затылке.
   На помятой монете виднелась потёртая голова с длинным носом. Дядя Вася повернул монету, вглядываясь в странную голову.
   Под ней было число.
   "2073".
   - Похоже на латинскую "V", - озадаченно пробормотал дядя Вася. - Только перевёрнутую...
   - Где? - сунулись Серёжа и Лина, чуть не стукнувшись лбами.
   - Вот, - показал дядя Вася шершавым пальцем с въевшейся от работы грязью.
   Семёрка и правда больше смахивала на уголок.
   - Да-а... - протянул дядя Вася.
   Он видел древние монеты в местном краеведческом музее. Даты на них были древнегреческие или римские. Греческие он не понимал, а римские разбирал.
  
   В детстве он читал Майн Рида... а сейчас любил читать "Эврику".
   Он выписывал сразу три журнала - "Знание-сила", "Техника молодёжи" и "Вокруг света"... а также ежегодник "Земля и люди".
   Поэтому он знал про Алена Бомбара, "Кон-Тики", марсианские каналы и ещё много чего... Но он не был специалистом по древним языкам и монетам.
  
   - Это что, год? - спросил Серёжа, недоумевая.
   У ноля был жалобный вид... словно его хотели проколоть с двух сторон. Да и двойка была странная... Похожа на сказочного лебедя с волнистым телом.
  
   Раньше он не обращал на это внимания...
  
   - Такого года не бывает, - сказала Лина.
   Она посмотрела на Серёжу, широко раскрыв глаза и прижав голову к дяди Васиной рубашке. Её глаза были совсем близко... Как голубое небо, когда вечереет после дождя.
  
   Так близко Серёжа не приближался ни к одной девочке... насколько он помнил.
  
   - Не бывает, - пробасил дядя Вася, пожав плечами.
   Серёжа с Линой заглянули ему в лицо, наседая с двух сторон.
   - А почему же?.. - начал Серёжа.
   - Не знаю... - сказал дядя Вася, почесав в затылке.
   Он побросал монету на большой шершавой ладони, посмотрев на Серёжу под мягким светом зелёного абажура.
   - Чёрт возьми, - задумался он.
  
   Монета была тяжёлая... величиной с три копейки.
  
   - Знаешь, сколько она стоит? - сказал он, подумав.
   Он бросил монету на белую скатерть.
   Снаружи темнело. Было слышно, как за окном шуршат зелёные ветви дуба. Одна ветка задевала за открытую форточку.
   - Сколько, пап? - влезла Лина.
  
   Как будто монета была общая... и её, и Серёжина.
   Но он и не возражал...
  
   - Ну-у... - сказал дядя Вася, о чём-то думая.
   Пробили часы на стене.
   - Сколько?.. - потормошила его Лина.
  
   Дядя Вася поглядел на неё, почесав густую шевелюру.
  
   - Само золото рублей сто... если оно хорошей пробы.
   Серёжа ахнул.
   - А сколько на самом деле... этого я не знаю, - пробасил дядя Вася, разведя руками. - Это надо у музея спросить.
  
   Серёжа не мог прийти в себя...
   Раньше, в третьем классе, он мечтал найти на улице красную десятку. Для него это было всё равно, что десять тысяч... или миллион.
   Сейчас пределом его мечтаний была сотня.
   Про которую он слышал... хотя и смутно.
   Но никогда не видел.
  
   - Давай продадим, пап? - сказала Лина. - Велосипед купим...
   - У тебя же есть?.. - густо расхохотался дядя Вася.
   - А вдруг сломается...
  
   Она была практична... как девочка.
  
   Серёжа с опасением поглядел на весело хохочущего дядю Васю.
   - Не-ет... - сказал Серёжа. - Лучше оставим...
   - Правильно, - сказал дядя Вася, кончив смеяться. - Храни её всю жизнь... а потом передай своим детям.
   - Почему, пап? - спросила Лина, очарованно смотря на монету.
   - Это сокровище, - таинственно произнёс дядя Вася, понизив свой густой голос. - И никому ни слова...
   - Ой, правда? - сказала девочка.
  
   Серёжа обрадовался... он тоже так думал.
  
   - Только не знаю... твоё или его, - проговорил дядя Вася, загадочно улыбнувшись.
   Он замолчал, искоса взглянув на Серёжу.
   - Давай наше общее, а? - сказала Лина.
  
   Она понимала, что это он нашёл монету на берегу синего моря... и за это Серёжа готов был отдать ей и монету, и вообще всё на свете.
   А может, и не за это...
  
   - Давай, - согласился он.
   Дядя Вася довольно хмыкнул.
   - Только ты его храни, - сказал Серёжа. - А то у меня мама отберёт...
  
   Вообще, на маму он мог положиться... Но она скажет папе, а он может и отобрать. Ведь сокровище - не для детей...
   Так он думал.
  
   - Ладно, - довольно сказала Лина.
   Она схватила монету и соскочила со стула. Шмыгнув за занавеску слева от телевизора, она скрылась.
  
   Пока он не передумал...
  
   - Не боишься? - спросил дядя Вася.
   Занавеска в комнатку девочки была приоткрыта.
   - Чего? - спросил Серёжа.
  
   Он не понял...
  
   - Уй! - раздалось оттуда.
   Грохнула банка.
   - Что ж ты? - сказал дядя Вася, погладив Серёжу по голове шершавой рукой. - Пойди посмотри...
  
   В жизни его обманывали... но другие.
  
   Серёжа заглянул, отодвинув занавеску.
   За дверью была маленькая комнатка, кое-как обклеенная обоями. На обоях были красные цветочки.
   Из-под кровати торчали голые ноги...
  
   Словно избушка из сказки про Машу и трёх медведей...
  
   - Ой, какая маленькая... - сказал Серёжа, заглядывая.
   - Это у неё летний шалаш, - улыбаясь, пробасил с дивана дядя Вася густым голосом. - Как в пионерском лагере.
   - Когда остальные комнаты сдаём, - сказала вошедшая в гостиную тётя Люба.
  
   Она уже кончила мыть чайную посуду...
  
   Лина вылезла из-под кровати.
   - Ты чего? - сказала она.
   - Ничего, - смущённо сказал Серёжа.
  
   Он немного стеснялся... самую малость.
  
   - Хочешь посмотреть?
   - Ага, - согласился он.
   - Лезь сюда.
   Она легла на живот, заглядывая под кровать. Серёжа лёг рядом. Под кроватью были старые ботинки и пыльная рухлядь...
   Серёжа чихнул.
   - Во, - сказала Лина, придвинув жестяную коробку. - Понял?
   Они вылезли.
   Лина открыла потёртую красную коробку от печенья с кремлёвской башней на крышке. В коробке лежал перочинный ножик, магнит и старинная монета.
   Там были ещё вещи...
   - А это что? - спросил он.
   - Кварц...
   - А, - сказал он.
  
   У него был кварц, только похуже... не такой прозрачный.
  
   - А там?
   Они сидели на полу около кровати.
   - Переводные картинки, - сказала она.
  
   Он и сам видел... но ему не хотелось уходить.
  
   Захлопнув коробку, Лина полезла под кровать. С кровати свисало белое одеяло. Серёжа поколебался и полез за ней. В глубине виднелся пыльный сундучок... а рядом связка старых газет.
   У него захватывало дух...
  
   Словно бригантина плыла за неведомым сокровищем, распустив белые паруса...
  
   Серёжа чихнул, подняв пыль.
   - Расчихался, - сказала Лина.
   Лёжа на животе, она задвинула коробку за старые лыжные ботинки. Серёжина нога коснулась ноги девочки.
   - Ну вылезай, - сказала она, потянув его за ногу.
   Серёжа вылез, отряхиваясь.
  
   Он был полон впечатлений...
  
   - Ишь ты, какие чумазые, - встретила их тётя Люба. - Идите отряхнитесь во двор...
   Дядя Вася подмигнул.
   - Ладно, - сказала Лина.
   Вечерело.
   Солнце золотило верхушки деревьев. В светло-голубом небе стояло белое облачко, похожее на барашка.
   Серёжа вдохнул дивный вечерний воздух...
   - Ну, отряхивай меня, - сказала Лина.
   Они отряхнули друг друга от пыли, в свете зашедшего за деревья вечернего солнца. Серёжа посмотрел на Лину.
  
   Она чему-то улыбалась...
  
  
   *********
  
  
   Дядя Вася сидел на диване и размышлял.
   - Ну, садитесь, хлопцы, - добродушно сказал он, подвинувшись в сторону.
   Серёжа сел на краешек дивана.
   - А где мама, пап? - спросила Лина.
   - В саду... кур запирает.
  
   Серёже захотелось походить по вечернему саду...
  
   - А это древнегреческая монета, пап? - спросила Лина, плюхнувшись на чёрный кожаный диван.
   - Не-ет... там буквы другие.
   - А какая? - спросил Серёжа.
   - Ну-у... вот я и думаю, - пробасил дядя Вася, прижав к себе Лину.
   Он посмотрел в её прозрачные голубые глаза, подняв подбородок девочки.
   - Да ну тебя, пап, - сказала она.
   - Слушайте... - пробасил дядя Вася, понизив голос.
  
   Как будто рассказывал тайну...
  
   Серёжа невольно подвинулся к Лине.
   - Во-первых, на этой монете три незнакомые буквы и одна незнакомая цифра... Так?
   Лина согласно кивнула.
   - Во-вторых, дата неизвестного летоисчисления... Так?
   Серёжа согласно кивнул.
   - А в-третьих, этот парусник не похож на корабли времён Византии... значит, руны тут вроде не к месту.
   Дядя Вася замолчал, посмотрев на притихших детей на чёрном диване.
  
   В комнате с зелёным абажуром над столом с белой скатертью повеяло чем-то таинственным...
  
   - Вот и подумайте, - сказал дядя Вася, откинувшись на спинку чёрного дивана и поглядев на них из-под густых бровей.
   - Не-е... лучше ты сам расскажи, - сказала Лина.
  
   Она больше любила сказки про фей и великанов... не считая Жюль Верна с Беляевым... Но когда он рассказывал, было интересно.
  
   - Ты читал Ефремова?
   Серёжа кивнул.
   - Что?
   - "На краю Ойкумены", - сказал Серёжа.
  
   Он помнил все книги, которые прочитал...
   Эта книга была в "Библиотеке приключений", которую он читал в Турции.
   Их школьная учительница, Нина Васильевна Малькова, была по совместительству и библиотекарем. В библиотечной комнате была большая и две маленькие книжные стенки из тёмного дерева со стеклянными дверцами.
   Она разрешала Серёже выбирать книги самому.
  
   - А Казанцева?
   Серёжа покачал головой.
   - "Планета бурь", - вставила Лина.
   - Не... это не считается, - сказал Серёжа. - Это кино...
  
   Это фантастическое кино про полёт на Венеру показывали совсем давно, три года назад. Оно было очень интересное, и Серёжа его конечно помнил. Только он не знал, что оно сделано по книге Казанцева...
   Которого он пока ещё не читал.
  
   - Ефремов пишет, что вероятно в древности на Землю прилетали люди с других звёздных систем, - сказал дядя Вася. - А Казанцев в этом не сомневается... По его мнению, тунгусский метеорит - потерпевший крушение космолёт пришельцев. У него есть целая книга, где он рассказывает о следах космонавтов с других планет. Например, рисунки человека в скафандре на скалах в Сахаре... или дырка в черепе мамонта, убитого неизвестным оружием.
   Слышали про это?..
   - Не-ет... - сказал Серёжа, покачав головой.
   Лина посмотрела на него, склонив голову набок. Ей было интересно, что он думает... Но он этого на заметил.
  
   Он унёсся в дальние, чудесные миры... Он и не думал, что фантастика может быть по-настоящему, в жизни.
   А не в будущем...
  
   - А ещё существует мнение, что раньше на Земле уже была цивилизация, как наша... но почему-то погибла.
   - Атлантида?.. - спросила Лина.
  
   Она про неё слышала...
  
   - Да... - задумчиво сказал дядя Вася. - А некоторые учёные предполагают, что сами земляне прилетели с другой планеты... В древности, очень давно.
   - А здесь кто жил? - спросила Лина.
   - Дикари, - усмехнулся дядя Вася. - И снежные люди...
   - Страшные? - спросила Лина, поёжившись.
  
   Снежных людей она тоже боялась... хоть и меньше, чем привидений.
  
   Она оглянулась на Серёжу в углу чёрного кожаного дивана.
   - Откуда я знаю, - произнёс дядя Вася. - Наверно, как людоеды в Африке... Или мохнатые, как в "Плутонии".
   - А, - сказала она.
  
   Серёжа тоже читал "Плутонию"... она была очень интересная.
  
   - Ну ладно, идите гулять, - сказал дядя Вася. - А я газету почитаю...
   Лина встала.
   - Пошли, - сказала она, потянув Серёжу.
   Он поплёлся за ней.
  
   У него не совмещались такие вещи, как тунгусский метеорит, с газетой... но взрослые есть взрослые.
  
   - А о сокровище никому не говорите, - пробасил вслед дядя Вася. - А то отнимут... или того хуже.
   - А если спросят? - спросила Лина, повернувшись.
   - Ну-у... скажи, от бабушки досталось.
   - А, - сказала она.
  
   Это было не такое враньё... но всё же.
  
   У печки во дворе стояла тётя Люба, под синим вечерним небом.
   В решётке виднелся красный огонь... От скворчащей на огне сковородки шёл соблазнительный запах.
  
   К ужину были жареные баклажаны, которые Серёжа обожал...
  
  
   *********
  
  
   - Эй, - услышал Серёжа тихий шёпот.
   Он проснулся, ничего не понимая. Было темно, хоть глаз выколи. На тахте виднелся тёмный силуэт.
  
   Только что ему снился сон...
   Про каких-то пиратов на корабле с распущенными белыми парусами... И они были страшнее, чем в книгах.
  
   - Ты чего? - тихо спросил он, вдруг поняв, что на тахте сидит Лина.
   - Вставай, - прошептала она.
   Он сел на постели.
  
   Он не понимал, чего ей надо.
  
   Он протёр глаза. В раскрытое окно светила луна. На полу была неровная сетка от тюлевой занавески.
   - Одевай кеды, - тихо сказала девочка.
   Он заметил в лунном свете, что она тоже в одних трусах и майке.
  
   "Может, в сад?.." - подумал он, вспомнив о том вечере.
  
   Он нашёл на полу свои старые полукеды и натянул их на босу ногу.
   - Пошли, - потянула его Лина.
   Серёжа поглядел на мамину кровать. Из тёмного угла не доносилось ни звука. Мама безмятежно спала.
  
   Вроде бы...
  
   - Тш-ш, - сказала Лина в темноте, осторожно прикрывая дверь.
   В окно коридорчика светила яркая звезда.
   - А куда?.. - тихо спросил Серёжа.
  
   Выйдя за дверь, он почувствовал угрызение совести... но не очень сильное.
  
   - Сам увидишь, - тихо сказала Лина.
   У неё в руках был фонарик. Светя фонариком, они подкрались к тёмной лестнице. Скрипнула половица...
   - Тш-ш... - сказала Лина, прислушиваясь.
   В доме было тихо. Все спали... Серёжа заглянул в окошко. Оно выходило в переулок. Небо было усыпано звездами.
   - Сюда, - сказала Лина, посветив фонариком.
  
   Сбоку от лестницы была наклонная дверца с тремя ступеньками... Серёжа видел её, но не обратил внимания.
  
   Лина посветила вокруг и встав на ступеньку, открыла тугой засов.
   - Помогай, - сказала она.
   Они вместе напёрли руками на дощатую дверцу. Дверца с лёгким скрипом привалилась к столбу на чердаке.
   Пахнуло душным запахом сена и яблок.
  
   Серёжа вспомнил деревню...
  
   Лина залезла в темноту на чердак.
   - Лезь сюда, - прошептала она, светя ему фонариком.
   Серёжа залез за ней и споткнувшись, схватился за руку девочки.
  
   "И тут ступеньки..." - подумал он.
  
   - Тш-ш... - сказала она.
   На чердаке была темень... В слуховое окошко виднелись звёзды. Душно пахло нагретым за день сеном.
   - Пошли, - сказала она, взяв его за руку.
   Стало жарко.
  
   "Вот почему..." - подумал он.
  
   На чердаке было тепло и душно. В темноте виднелось круглое окно в крыше. В нём тоже горели звёзды...
   - Стой, - сказала Лина, отпустив его руку.
   Круглое окно в крутой крыше было совсем рядом... крест окна темнел на фоне звёздного неба. Чиркнула спичка, и он увидел зажжённую свечку в протянутой руке девочки.
   - Держи, - сказала она.
   Она поднесла свечу к лицу.
  
   "Как на пиратском корабле..." - подумал Серёжа.
  
   Он увидел в темноте чуть розоватое лицо девочки с неведомой глубиной в тёмных от жёлтой свечи глазах...
   - Смотри, - сказала она.
   И тут он увидел...
  
   Под окном была привинчена к верстачку толстая подзорная труба.
  
   - Чего это? - спросил он, с замиранием в сердце.
   - Телескоп, - сказала она.
   - Настоящий? - недоверчиво спросил он.
  
   Он не думал, что телескопы бывают такие маленькие.
  
   - Немецкий, - похвалилась она, поставив свечу на верстачок.
   Серёжа потрогал бронзовую подзорную трубу.
   - Хочешь посмотреть? - таинственно произнесла она, понизив голос.
   - Угу, - кивнул он.
   - Сейчас... окно открою, - сказала она.
  
   Девочка была в таких же чёрных трусах и белой майке, как и он.
  
   Лина отворила круглое окно на одной петле.
   - Садись сюда, - сказала она.
   Серёжа опустился на сено перед старинной подзорной трубой и заглянул в неё. Там была одна чернота...
   - Ой! - вскрикнул он, попав коленом на вылезший гвоздь.
  
   Хорошо, что это была шляпка...
  
   Он ощупал её на полу под сеном.
   - Темнота одна, - сказал он.
   - Подожди, я крышку отвинчу, - фыркнула Лина.
   Он снова припал к окуляру, и увидел тысячи крупных сверкающих звёзд. Они горели в чёрном небе... совсем близко, прямо перед ним. Он чуть повернул привинченный телескоп, и звёзды прыгнули у него перед глазами.
  
   Он застыл в восхищении...
  
   - Дай посмотреть, - толкнула его Лина.
   Он чуть отодвинулся от телескопа, и она встала на колени рядом с ним. Серёжа почувствовал голое плечо девочки.
  
   Они были одногодки.
  
   - Ух ты... - восхищённо прошептала она.
   Серёжа ждал в полутьме своей очереди, смотря на догорающий огарок свечи. Весь чердак тонул во тьме.
   - Ну, давай теперь я, - сказал он, чуть отталкивая её плечом.
  
   Ему показалось, что прошло уже полчаса...
  
   - Постой, - сказала она, отталкивая его.
   Серёжа отодвинулся, зашуршав пахучим сеном. В открытое круглое окно вливался упоительный ночной воздух.
   В саду стрекотали кузнечики.
  
   "Жадная..." - подумал он.
  
   Он поднял голову, посмотрев в окно.
   В ночном небе сверкали россыпи ярких звёзд с сияющей звёздной пылью. Бронзовый телескоп искрился в звёздном свете. Свечка бросала пляшущее жёлтое пятно на окуляр телескопа и голову девочки.
   Она оглянулась.
   - Ты чего? - спросила она.
   - Ничего, - сказал он, пожав плечами.
   - Обиделся?
  
   В её голосе был подвох.
  
   - Да ну тебя, - хмыкнул он.
   - Ну теперь ты, - сказала она, потянув его к себе.
   - Майку порвёшь, - хмуро сказал он.
   Он посмотрел на блестящие в полутьме глаза девочки. В них искрилась неведомая и чудесная тайна.
  
   Он не мог на неё сердиться...
  
   Серёжа взялся за бронзовый бок телескопа.
   - А как ты его двигаешь? - спросил он, оторвавшись от волшебного зрелища.
   - Никак, - сказала она.
   - Да? - удивился он.
   - Только верстак двигается... Папка сказал, что специальный механизм нужен. А он не может достать.
   - А-а, - сказал Серёжа.
  
   Он думал, что взрослые всё могут... Особенно дядя Вася.
  
   - Теперь твоя очередь, - сказал он.
   Лина подвинулась поближе и поглядела на звёзды. Но ей уже не так хотелось смотреть... Она оглянулась.
   - А ты больше не хочешь? - виновато спросила она.
   Огарок зашипел и погас.
  
   Вокруг воцарилась кромешная тьма...
  
   - Ой! - вскрикнула Лина, схватившись за Серёжу.
   - Чего ты, - вздрогнул он.
   - Зажигай скорей, - прошептала Лина у него возле уха.
  
   Вообще-то она не боялась на чердаке. Она считала, что тут нет привидений.
   Но ночью...
  
   - А где спички?.. - прошептал Серёжа.
   - Где, где...
   Она потянулась в темноту, не отпуская его плечо.
  
   Ему было немного страшно, но интересно...
  
   - На, - сказала она, пощупав перед собой. - Ты где тут?..
   Серёжа хохотнул от щекотки.
   - Держи свечу, - сказала она.
  
   "Тёха-лепёха..." - подумала она.
  
   В звёздной темноте слабо чиркнула спичка. Во тьме осветилось лицо девочки с блестящими глазами.
   Огонёк приблизился к свече в его руке.
   - Давай сюда, - сказала девочка.
   Она поставила жёлтую свечу на расплывшийся остаток от огарка и посмотрела на слабо осветившегося Серёжу.
  
   "Тетеря..." - подумала она, глазея на него.
  
   - А где твой фонарик? - спросил Серёжа, прервав молчание в полутьме от горевшей свечи на ночном чердаке.
   - Фонарик?.. - удивилась Лина.
  
   Она про него совсем забыла.
  
   - Откуда я знаю? - сказала она. - А у тебя нету?..
   - Не-ет, - ответил он.
   - Ну ищи, - сказала она.
  
   "Приказывает ещё..." - подумал он.
  
   - А ты? - сказал он.
   Они сидели на сухом пахучем сене тёплого и тёмного чердака. Ничего не было видно... только их лица в колеблющемся жёлтом свете.
   И чуть-чуть сена...
   - А, вон он, - спохватилась Лина.
   Он лежал в сене в стороне от поблескивающего от горящей свечи телескопа. Старинный бронзовый телескоп был толщиной с ногу.
   - А здесь тепло, правда? - сказала Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Давай здесь спать? - сказала она.
   Серёжа удивился.
  
   Он знал, что взрослые никогда не разрешат... Хотя сама мысль была неплохой...
  
   - Лучше, чем во дворе, правда? - сказала Лина.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   В открытое круглое окно со звёздами лился душистый ночной воздух... воздух тёплой южной ночи.
  
   Серёжа вспомнил про козла.
  
   - Да, - подтвердил он.
   Он был немного сонный.
   - А ты спала во дворе? - спросил он.
   - Нет, - сказала она. - А ты?
   Она тоже была немного сонная.
   - Не-ет, - сказал он.
   В садах прокричала ночная птица.
   - Ну пошли спать, - сказала девочка.
   - Куда?.. - спросил он.
   - Куда... к себе, - сказала она. - Хочешь, чтоб нас по всему дому искали?..
  
   Как будто она уже пробовала...
  
   - Ладно, - сказал он, поднимаясь.
   - Чур, я первая лезу, - быстро сказала она.
   - Ла-адно, - протянул он.
  
   Ему тоже не очень хотелось лезть отсюда вторым...
  
   - Ну пока, - сказала в коридорчике Лина.
   Наклонная дверца была закрыта на засов.
   В окошко коридорчика виднелось три звезды, мигающие в чёрном небе... Но от них не было светло.
   - Пока, - немного сонно сказал Серёжа.
  
   Ему хотелось спать.
  
  
  
   ПЯТНИЦА
  
  
   - Пошли на велосипеде кататься? - предложила Лина.
   Было ясное летнее утро.
   - А... - растерянно начал Серёжа.
  
   Мама собиралась пойти с ним на море...
  
   Они сидели на скамейке, болтая ногами. Над головой шумел ветвями старый толстый дуб. Скамейка на тропинке у задней двери была старая и совсем трухлявая. Над Серёжей жужжала надоедливая оса.
   - У тебя повидло на локте, - покосилась на него Лина.
  
   Ей не очень хотелось, чтобы её тоже укусила оса...
  
   - Пошли? - повторила она.
   Серёжа перестал болтать ногами.
   - Ну чего? - сказала она.
   - Ну... ладно... - произнёс Серёжа, покряхтев.
  
   Он подозревал, что мама его не отпустит... И вообще, было совестно... ведь мама думала, что он пойдёт.
  
   Они стояли под окнами той комнаты, где Серёжа читал книжку... Окна с зелёными занавесками было закрыты.
   - Пошли, - сказала Лина, потащив его к сарайчику у стены. - А то твоя мама увидит...
   Серёжа немного упёрся.
   - Ты чего? - Лина удивлённо посмотрела на него.
  
   Как хозяйка на впервые упёршегося козла...
  
   - Надо маму спросить, - сказал он.
   - А если не пустит? - с интересом спросила она.
   - Ну-у... может, пустит.
   - Пу-устит, - передразнила Лина. - Вон она идёт...
   Серёжина мама открыла скрипучую заднюю дверь.
   Она была как нарядная курортница в голубом сарафане, соломенной шляпе с широкими полями и с сумкой в виде корзинки.
  
   И красивая...
  
   - Ах, вот вы где? - притворно удивилась она.
   Лина толкнула Серёжу.
   - Ну, кто со мной?.. Покупаемся, поедим мороженого... - соблазнительно произнесла его мама, посмотрев на детей.
  
   В её голубых глазах были искорки смеха...
  
   - Не-ет, тётя Ань... - протянула Лина.
   - И ты не хочешь? - лукаво спросила мама Серёжу.
   - Ну-у... - пробормотал он, уткнувшись взглядом в землю.
  
   У него чуть покраснели уши.
  
   - А можно, мы на велосипедах покатаемся? - спросила Лина. - Чуть-чуть...
   - Ну ладно, - сказала Серёжина мама, вздохнув. - Что с вами поделаешь... только не по шоссе, смотрите.
   - Ладно, тётя Ань, - обрадовалась Лина. - Мне мама тоже не разрешает...
  
   Серёжина мама слегка скептически посмотрела на девочку в потрёпанной юбке и рубашке с карманчиком...
  
   Серёжа тоже обрадовался.
   - А когда ты придёшь, мам? - спросил он.
   - Как всегда, - сказала она, потрепав его по голове. - К обеду... А потом пойдём с тётей Любой на базар.
  
   Он не знал, что в этот момент решалась его судьба... потому что его мама боялась, когда он ездил по шоссе.
   А если бы знал...
  
   Серёжина мама пошла к калитке.
   - Курортница, - сказала Лина с завистью.
   Она посмотрела вслед Серёжиной маме в лёгком голубом сарафане и соломенной шляпке с широкими полями.
  
   Молодая женщина шла лёгкой женственной походкой...
  
   Махнув детям рукой, она скрылась за калиткой. Зелёная калитка в глухом заборе захлопнулась. К ней был прибит толстый кусок чёрной резины от шины.
   Лина стояла, смотря на пустую тропинку с калиткой.
  
   Она хотела сказать не то... но не могла выразить это словами.
  
  
   *********
  
  
   - Законный велик, - сказал Костик.
   В июле, когда у Лины был день рождения, он был в горах, на пасеке у дедушки. И ещё не видал этого велосипеда.
   - Зашибись, - сказал Лёшка.
   - Дамский, - сказал пренебрежительно Вадик.
  
   Ему было завидно...
  
   - Xа, - фыркнул Костик. - Ну ты даёшь...
   Они сидели в переулке под большим, расщепленным молнией дубом. На земле под дубом валялось полно желудей.
   - Пошли на поляну? - сказал Славик.
   - Ага, - сказал Петька.
   Серёжа стоял, опираясь на руль велосипеда. Над головой шелестела листва. По толстой коре старого дуба ползла зелёная гусеница.
   - Поехали, - сказала ему Лина.
   - Серёга, дашь прокатиться? - сказал Славик. - Один разок только.
   Лина посмотрела на Серёжу, ожидая, что он скажет.
   - Э-ээ... - сказал Серёжа.
  
   Он был в недоумении...
  
   Славик так умильно на него смотрел...
   - Ну, один разочек... что тебе, жалко, что ли?
   - Иди ты, - сказал Петька, толкнув Славика. - Ехайте.
   Серёжа с Линой лихо проехали по тропке через лог с заброшенным вишнёвым садом. Тропка была неровная, со спусками и подъёмами.
   Не говоря уже о корнях и ухабах.
   На поляне Лина оглянулась и съехала на зелёную траву, остановившись. В глазах девочки было удивление.
  
   Она думала, что он давно отстал...
  
   Серёжа проехал чуть дальше, остановился и слез.
   - Эй! - крикнула она.
   Стояло ослепительно свежее летнее утро.
   Над головой был бесконечный голубой простор... Чем больше Серёжа в него смотрел, тем бесконечней он казался. Под ним синел бескрайний морской простор, в котором искрилось знойное летнее солнце.
   - Ты чего встал? - спросила Лина.
   Серёжа стоял и смотрел на бесконечное синее море с белыми бурунчиками. Недалеко зелёная поляна обрывалась, а дальше... сверкал необозримый синий простор.
  
   Где-то там, в беспредельной синей дали, были неведомые острова с белыми попугаями и кладами...
  
   - Смотри, - сказал он.
   Лина подошла со своим великом, ступая сандалями по мягкой зелёной траве. В траве по краю поляны росли синие колокольчики.
   - Ага, - сказала она.
   Постояв немного, она обернулась и дёрнула Серёжу.
   Вдалеке, в середине поля, играли несколько ребят. Серёжа вспомнил, что там вытоптанный пятачок.
   - Пошли посмотрим? - сказала Лина.
   - Да ну, - сказал он.
  
   "Ещё по шее надают", - подумал он.
  
   Лина посмотрела на него со странным выражением.
   - Ну ладно, - сказал Серёжа, слегка поколебавшись.
   Он пошёл по траве, разворачивая свой велосипед.
   "Вот дура", - подумал он.
  
   Ребята были явно совхозные...
  
   - Поехали, - сказала Лина, вскочив на велосипед.
   Серёжа нехотя поехал за ней.
   Позади было сверкающее синее море... обрыв спускался к морю крутым склоном, заросшим репейником с голубоватыми цветами.
  
  
   *********
  
  
   Лина резко затормозила у края утоптанной земли, встав одной ногой на траву. Серёжа тоже остановился.
   - Чего прикатил? - бросил на него хмурый взгляд смуглый парень.
  
   В прошлый раз Серёжа его не видел...
  
   Остальные оглянулись.
   Они сидели на корточках, кроме тощего Федьки в старых потрёпанных брюках. Он довольно поиграл мелочью в кармане.
   - Пусть смотрит, - сказал он, ухмыльнувшись.
   - Валяй отсюда, - угрожающе поднялся смуглый парень.
  
   Остальных Серёжа знал... кроме одного, в коротких штанах.
  
   - Да ладно тебе, - сказал тощий Федька, отходя к черте. - Давай играть...
   Мальчишка поменьше поправил столбик из жёлтых копеек и встал, взяв из пыли свою битку. Это был старый серебряный рубль.
   - Давай копейку, Алик, - сказал он.
  
   Серёжа растерянно молчал, оглянувшись на Лину.
  
   Смуглый Алик оглянулся.
   - Хочешь заработать, Гдыня? - сказала Лина, вызывающе кладя в траву велосипед.
   - Чего суёшься, - бросил Алик, слегка побледнев от злости.
   Он шагнул к Серёже.
  
   Ему явно не понравилось это прозвище.
  
   Двое на корточках переглянулись и встали, ожидая неминуемой драки. Федька ухмыльнулся, видя, что Серёжа тоже положил велосипед.
   Серёжа стоял, опустив руки.
  
   "Вот размазня..." - подумала Лина.
  
   Серёжа побледнел.
   Он не знал, что ему делать... Он оглянулся на Лину, и у него покраснели кончики ушей. Она спокойно смотрела на происходящее.
  
   "Может, она опять... нарочно?.." - подумал он.
  
   Лина шагнула по траве к Алику.
   - Набиваетесь? - сказала она, глядя на Федьку.
   Алик был в двух шагах от Серёжи.
   - Пошла ты... - процедил он, отталкивая девочку с выгоревшими от солнца волосами.
  
   Она стояла на пути.
  
   - Держи его, ребя! - завопил Федька, бросившись к Алику.
   Звякнули копейки в кармане его брюк с заплатами на коленках. Двое ребят, бросив в пыль битки, тоже кинулись к побледневшему от злобы Алику, хватая его за руки и оттаскивая от Лины. Ещё один смотрел на них, раскрыв рот.
   Лина стояла в траве, наблюдая за свалкой.
  
   Серёжа ничего не понимал...
  
   Алик зло сопел, вырываясь.
   - Уй, - вскрикнул веснушчатый Витёк.
   Алик заехал ему локтем в бок.
   - Чего ты... сбрендил, что ли?.. - прохрипел Федька, тяжело дыша.
   Алик наконец угомонился.
   - Чего ты... нарочно, что ли? - упрекнул Федька девочку.
   Он был красный.
   - Держите покрепче, - смешливо сказала Лина, поднимая свой новенький велосипед. - Поехали, Серёж.
   Витёк с коренастым Петькой-Коробом продолжали держать Алика за руки... хотя он уже не вырывался.
  
   Совхоз был большой... но Лазаревка больше.
  
   - Говорил тебе... - сказал Федька, с сочувствием глядя на Алика.
   - Ладно, - сказал Алик, сплюнув.
   У него был немного бледный вид.
  
   Но не только от злости...
  
   Серёжа с Линой поехали напрямик по зелёному полю. Оно полого спускалось к морю... Подъехав к краю поля, они остановились и сели на траву.
   - Лин... а чего они тебя боятся? - неуверенно спросил Серёжа.
  
   Он ещё не привык произносить это имя... оно звучало, как небеса.
  
   - А, - сказала она, - просто так...
   Он посмотрел на неё, в замешательстве разинув рот.
   - Много будешь знать, скоро состаришься, - прыснула она.
   - Эй! - закричали издалека.
   Лина оглянулась и помахала рукой. Серёжа тоже оглянулся... Петька с ребятами вышли на поляну и орали, махая руками.
  
   Они показались Серёже своими...
  
   Ребята помахали и пошли по зелёной траве к середине поляны, где совхозные играли в расшибалочку.
   - Пойдём посмотрим? - сказала Лина.
   - Да ну, - сказал Серёжа.
   Она посмотрела на него искоса.
   - Хочешь, чтоб нас дразнили?..
   - Почему? - спросил он.
   - Потому... не знаешь, что ли?
  
   Серёжа понял.
  
   - Подумаешь... - сказал он.
   - Да? - сказала Лина.
   Она с интересом посмотрела на него.
  
   Ему казалось неважным, как к нему относятся... посторонние.
  
   Перед ними простиралось бескрайнее синее море с белыми бурунчиками... под солнцем в голубых небесах.
   - Сейчас наверно подерутся... - сказала Лина.
   Серёже захотелось подойти к краю поля и спуститься вниз по обрыву, цепляясь за кусты репейника и дикой ежевики.
   А потом окунуться в море...
   - Почему? - сказал он.
   - Потому, - сказала Лина.
  
   Она знала этого Алика... да и Витьку тоже.
  
   - Слушай, - сказала она. - Я съезжу к ребятам, ладно? А ты здесь посиди...
   - Ага, - сказал Серёжа. - А потом чего?
   - Посмотрим, - сказала она.
  
   Так говорила её мама...
  
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   - Только ты сиди здесь, ладно? - спохватилась Лина.
   Мягкая трава пригибалась под лёгким ветерком с моря. В бескрайнем просторе голубого неба не было ни облачка...
   - Ладно, Серёж?
   - Ладно, - сказал он.
  
   С замиранием в груди... от этих слов.
  
   - Ну пока, - сказала она, садясь на свой велосипед.
   Серёжа оглянулся на поляну.
   - Пока, - сказал он, посмотрев вслед девочке.
  
   Она стеснялась... ей не очень хотелось, чтобы их дразнили.
  
   Серёжа снова оглянулся.
   Лина ехала на велосипеде под соснами... По тропинке было легче ехать на подъём. Ребята играли на том же месте в середине поля...
   Оттуда доносился шум голосов.
  
   "Опять спорят..." - подумал он.
  
   Ему стало интересно...
   Серёжа встал с травы, подняв свой старый велосипед. Посмотрев на небесный простор у себя над головой, он поехал по зелёному полю вдоль обрыва. Справа было синее море с белыми бурунчиками... Он доехал до тропинки на краю поля и свернул налево. Тропинка шла от старой, коричневой от времени деревянной лестницы.
   Старая развалившаяся лестница спускалась вниз, к морю.
  
  
   *********
  
  
   - Ни фига себе!.. - заорал Витёк. - Так не считается!
   - Он краем ударил, - поддержал Алик.
   - Ничего не краем, - вступился белобрысый Петька.
   - Скажи, Толик, - повернулся Алик.
  
   Толик был тоже из Лазаревки... он пришёл на поляну после Петьки с компанией.
  
   Лина сидела на траве, смотря на ребят.
   - Я не видел, - протянул Толик.
   - Чего ты брешешь! - крикнул Витёк. - Ты рядом сидел!..
   - Да на фига мне твоя копейка! - завопил мальчишка в коротких штанах.
   - Ну и отдавай тогда! - подступил к нему Витёк. - Обжухал и не отдаёт!..
   Петька-Короб встал с корточек.
   - Зажилил копейку, - сказал он.
   Серёжа встал на зелёной траве, держа велосипед. Лёгкий ветерок с моря пригинал к траве сиреневые колючки.
   - Я по правилам бил! - заорал мальчишка.
   - Иди ты на фиг... по правилам, - толкнул его Витёк, сплюнув в сторону Петьки.
   Мальчишка был ниже него.
   - Не отдавай, Марик, - ухмыляясь, сказал Славик.
  
   "Из Лазаревки, что ли?.." - подумал Серёжа про Марика.
  
   Федька стоял, ухмыляясь и звеня мелочью в кармане старых брюк. Он выиграл ещё двенадцать копеек.
   - Он на тебя тянет, - сказал Слав[Author ID1: at Thu Feb 28 04:54:00 2008 ]Кост[Author ID1: at Thu Feb 28 04:54:00 2008 ]ик.
   - Нарывается, - подтвердил белобрысый Петька.
   Витёк сделал шаг к отступившему Марику.
   - Отвали, - сказал белобрысый Петька.
   - А чего он?.. - сказал Витёк.
  
   Витёк был скандальный парень... но не любил быть битым.
  
   Лёшка с Зелёнкой отошли и сели на краю травы.
   - Отодвинься, - сказал Алик, положив руку на плечо белобрысому Петьке.
   - Че[Author ID1: at Thu Feb 28 04:54:00 2008 ]Ты на ко[Author ID1: at Thu Feb 28 04:54:00 2008 ]го ты [Author ID1: at Thu Feb 28 04:54:00 2008 ]тянешь? - подошёл Костик. - Хочешь схлопотать?
  
   Он был ниже Алика, но уже сжал кулаки, чтобы ему врезать.
  
   - Не боись, не таких видали, - процедил Алик.
   - Врежь ему, Костик, - сказал Славик.
   - А чего ты тянешь? - подошёл Петька-Короб.
  
   Он не любил драться... но не мог оставить своих в беде.
  
   Белобрысый Петька сбросил руку Алика со своего плеча.
   - Ну чего, хочешь попробовать?.. - сказал он.
   - Один на один? - сказал Алик.
  
   Он не очень надеялся на Витька... тот хорошо дрался только с теми, кто меньше него.
  
   - Ну, - сказал Петька.
   Алик не долго думая заехал ему в глаз. Петька увернулся, но кулак до него достал. После этого он отскочил и стал осыпать Алика ударами, прикрываясь левой рукой. Алик пригнул голову и бросился к Петьке, молотя его снизу.
  
   Алик был пониже Петьки... но ему было на это плевать.
  
   По количеству ударов Алик выигрывал... Ему удалось пару раз заехать Петьке в подбородок и по уху. Было заметно, что Петька больше устал.
   Он бил реже... но зато точнее.
  
   Вообще-то, драться по-настоящему умели только он да Алик с Костиком.
  
   Наконец он врезал Алику под дых, тот согнулся, и Петька вмазал ему снизу. Алик опрокинулся на землю с окровавленным носом. Петька отошёл, ожидая, когда он встанет.
   - Нокаут, - сказал Славик.
   Встав, Алик неуверенно покрутил головой. Кровь из носа лила ручьём... Федька с Витьком побежали в лог за подорожником.
   - Ну что, хватит? - сказал Петька.
   Алик, ничего не отвечая, отошёл и сел на траву.
   - На, - сказал ему Зелёнка, вытащив из кармана скомканный платок с пятнами крови.
  
   Он уже успел ободрать себе коленку...
  
   Лина с сочувствием смотрела на смуглого [Author ID1: at Thu Feb 28 04:55:00 2008 ]Алика.
   - Пошли, ребята, - сказал Петька, когда прибежали с подорожником Федька с Витьком.
   Лёшка встал с травы, побежав за остальными. Четверо совхозных ребят понуро проводили их глазами.
   - Обдурил и радуется, - выругался вслед Витёк. - Хрен моржовый...
   - Заиграли копейку, - сказал Федька.
   Алик лёг на спину, прикладывая к носу листы подорожника. Кроме носа, у него была ссадина на лбу. Зато и Петьку он изукрасил...
   В общем, он был доволен жизнью.
  
   У него была причина невзлюбить Серёжу... но ребята об этом не знали.
  
  
   *********
  
  
   - Мамы нету, - сказала Лина.
   Она вытянула из-за пазухи суровую нитку с ключом от задней двери и сняла её через голову. В доме никого не было.
   - Заходи, - сказала она.
   Серёжа зашёл, вдохнув прохладный воздух старого деревянного дома в жаркий летний день. В пустой комнате со старомодной мебелью было полутемно и таинственно...
   - Чего будем делать? - спросила Лина.
   - Не знаю, - пожал плечами Серёжа.
   - Хочешь, поедим?
   - А чего?
   - Хлеб с маслом.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Они сели на террасе, угощаясь большими кусками чёрного хлеба с маслом. Лина намазала масло толстым слоем.
   - А мама не заругается? - спросил Серёжа.
  
   Он имел в виду тётю Любу.
  
   - Не-а, - сказала Лина.
   Серёжа съел свой кусок и пошёл к крану попить воды. На клеёнчатом столике около раковины стояла алюминиевая кружка.
   - Хочешь ещё? - спросила Лина.
   - Не-а, - сказал Серёжа.
   Он сел на скамейку у стены, сбоку от стола.
   - Ну пошли? - вскочила она, отряхнув с себя крошки.
  
   У него захватывало дух...
  
   Войдя в комнату с телевизором на белой салфетке и тёмным книжным шкафом, они оглянулись по сторонам. После залитой солнцем террасы просторная комната казалась полутёмной. За белыми тюлевыми занавесками виднелись тёмные ветви старой лиственницы.
   - Давай опять ту книгу читать? - сказала Лина.
   - Ну-у... - помялся Серёжа.
  
   Он считал достаточным то, что они уже прочли... Особенно про летающее колесо.
  
   - Чего, не хочешь? - сказала она.
   - Не-е... - сказал он.
   - Чего не?..
   Она смотрела на него, склонив голову набок.
   - А чего ты хочешь?
   В голосе девочки был налёт задумчивости.
   - Я?.. - сказал Серёжа.
   Она молча смотрела на него.
   - Давай лучше летающий плот делать?.. - вдруг вспомнил он.
  
   Он собирался делать его ещё вчера, но потом забыл... Было слишком много новых впечатлений.
  
   - Давай, - согласилась Лина.
   Они постояли, смотря друг на друга.
   - А как? - спросила она, смахнув чуть растрёпанные соломенные волосы, упавшие на тёмно-голубой глаз.
  
   В глазах девочки было очарование тайны...
  
   В тени от разлапистых ветвей лиственницы за окном её глаза отливали синевой. Как озёра в потемневшем вечернем лесу в сказке про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку.
   В зареве заката на фоне острых темнеющих елей.
  
   Девочка не отрывала от него глаз...
  
   - Ну-у... сначала в книге посмотрим, - сказал Серёжа, не в силах отделаться от её чар.
   - Ну пошли, - потянула она его.
   Серёжа поплёлся за ней к книжному шкафу.
  
   "Вот рохля", - подумала она.
  
   - Пошли на чердак читать? - спросила она.
   Она достала книгу с верхней полки большого тёмного шкафа, подвинув стул с высокой чёрной спинкой и встав на цыпочки.
   - Зачем? - спросил Серёжа.
   - А то твоя ма-ама придёт, - протянула она. - Вдруг...
  
   Серёже смутно казалось, что его мама приходит в самые неподходящие моменты... он сам не знал, почему.
  
   - А тетрадка у тебя есть? - спросил он.
   - Ага, - сказала она.
   - Ну давай, - сказал он.
   Лина побежала в свою каморку под лестницей.
  
   "Как у папы Карло..." - подумал Серёжа с некоторой завистью.
  
   - Вот, - сказала она, вернувшись. - И карандаш тоже...
   Серёжа поставил на место стул и закрыл стеклянную дверцу шкафа. На нижней полке шкафа лежал белый коралл.
   - Ладно, - сказал он.
  
   Хотя он больше любил рисовать ручкой...
  
  
   *********
  
  
   Серёжа осмотрелся.
   Днём чердак выглядел совсем не так, как ночью. На полу лежало зеленоватое сено. Он наступил на полузасохший цветок розовой кашки. Свежее сено скупо освещалось пыльными лучами света от двух слуховых окошек и круглого окна в крыше над бронзовым телескопом. Взади была перегородка с дверью.
   Серёже стало жарко.
  
   Он пожалел, что он не в трусах и майке, как тогда...
  
   Было тепло и душно от запаха сена.
   - Ничего, сейчас окна откроем, - сказала Лина, побежав по сену к слуховому окну.
   Серёжа стоял с тяжёлой книгой в руках. В старинной книге со светлым переплётом хранились чудаковатые сказки... И тайна летающего плота.
  
   Он не знал, что у него в руках.
   Книга Беобариса Сицилийского по белой магии, запрещённая царской цензурой.
  
   - На, - сказала Лина, вернувшись.
   Она сунула ему тетрадь с карандашом и побежала к телескопу, прыгая по сену.
   - А ты чего стоишь? - спросила она, открыв круглое окно с крестом.
   Серёжа не успел ответить.
  
   У девочки были круглые коленки...
  
   - Только надо люк закрыть, - озабоченно сказала она, вернувшись от другого слухового окна, не видного за комнаткой с дверью.
   - Почему? - спросил Серёжа.
  
   Но сразу понял...
  
   - Сам знаешь, - хмыкнула она.
   Серёжа положил книгу с тетрадкой на пахучее сено и пошёл закрывать люк на чердак. К люку за медное кольцо была привязана верёвка, за которую он опускался.
  
   "Раззява", - подумала она.
  
   - Давай сюда, - сказала Лина, подойдя к слуховому окошку.
   Серёжа пошёл по пахучему и мягкому сену.
   - Высота-а... - протянула девочка, выглядывая наружу. - Ой!..
   Споткнувшись, она сбросила красные сандали и стала сгребать сено туда, где падали пыльные лучи света. Навалив кучу свежего зеленоватого сена, она легла на живот, беспечно болтая в воздухе босыми ногами.
  
   Серёжа вспомнил поэта Цветика... как он любил писать стихи на чердаке. Только сейчас не было дождя...
  
   - Ложись, - сказала Лина.
   Серёжа положил книгу и разлёгся на слегка колком и пахучем сене.
   - Чур, я буду рисовать, - сказала она, достав рукой тетрадь на сене. - А где карандаш?..
   - Вон, - сказал Серёжа.
  
   "Ну ничего... может, в следующий раз будет", - подумал он про дождь.
  
   Он раскрыл книгу на месте, где было про летающее кольцо. В прошлый раз Лина заложила его травинкой с метёлкой.
   - Ну срисовывай, - сказал он.
   Серёжа зашевелил губами, читая про себя.
   Лина замечталась, смотря на пылинки, играющие в лучах света. Вокруг был душный полусвет летнего чердака. По сену скользили тени от шевелящейся листвы. Старая груша была выше дома с рыжей черепичной крышей.
   Серёжа покосился на карандаш в зеленоватом сене.
   - Ты чего? - сказал он, посмотрев на Лину.
   - Ничего, - сказала она.
   Девочка начала рисовать двойное кольцо, высунув кончик языка.
   - А ты читай, - сказала она.
   Раскрытая старинная книга лежала у него под носом, и Лина приблизила голову, чтобы рассмотреть картинку.
  
   По правде говоря, Серёже было совсем не до книжки...
  
   - "...perpetuum mobile", - прочитал он вполголоса.
   - А чего это? - спросила она, повернув голову.
   В синих глазах девочки было ожидание.
   - Вечный двигатель, - сказал он.
  
   В прошлый раз он не обратил на это внимания...
  
   - А-а... ты тоже знаешь, - протянула она.
   - Подумаешь, - сказал он.
   - А что это значит? - спросила она. - А, Серёж?
   - Ну-у... топлива не надо, - сказал он.
  
   Он знал это слово... наверно, из какой-нибудь книги Жюль Верна.
  
   - Это хорошо, - сказала она, лёжа на сене и болтая босыми ногами. - Можно лететь сколько хочешь...
   В окошко залетел большой шмель, низко жужжа.
   - Ой! - вскрикнула Лина.
   Она живо перевернулась на спину, ударив шмеля терадкой и отбив к скошенной стенке крыши. Шмель стукнулся и упал куда-то в сено.
   - Давай, - сказала она, снова повернувшись на живот.
  
   Девочка в старой юбке и серо-зелёной безрукавке... под цвет сена.
  
   - "Чтобы получилось летающее кольцо Мёбиуса, оно должно быть двойное..." - стал читать Серёжа.
   Лина повернулась набок, подперев рукой голову. У неё в волосах застряла сухая голубая незабудка.
  
   Это место было не такое интересное, но всё же...
  
   "Для этого следует взять два железных кольца толщиной в четверть вершка и с поперечником в три пяди и два малых железных кольца толщиной в четверть вершка и с поперечником в два вершка. Малые кольца должны быть надеты на большие и укреплены так, дабы они могли легко вращаться и дабы большое кольцо было осью малого..."
   Серёжа оглянулся.
   - Ну рисуй, - сказал он.
   - Сейчас, - сказала она.
   Лина повернулась на живот и заглянула в книгу, пощекотав его волосами.
  
   Ей нравилось слушать Серёжу... особенно про полёты.
  
   - "На каждом малом кольце следует прочно укрепить свинцовый шарик весом в одну осьмушку фунта. Оба больших кольца следует укрепить на одной оси длиной в шесть пядей на расстоянии в две пяди друг от друга так, дабы они легко вращались на оной оси, причём верхнее кольцо должно быть укреплено на её конце..." - снова начал он.
   Лина повернула голову к книжке.
  
   Она посмотрела в синие глаза Серёжи... и он забыл, о чём читает.
  
   - Ты чего? - сказал он.
   - А ты чего? - сказала она, отодвинув голову.
   - Я ничего...
   Лина почесала голую ногу и подвинула к себе тетрадку. Рисовать на сене было не очень удобно... Серёжа хрипловато кашлянул.
   - "Большие и малые кольца должны быть прикреплены железными шпицами к зубчатым колёсам потребного размера, и чрез посредство оных зубчатых колёс укреплены каждое на своей оси. Зубчатые колёса должны быть со скошенными зубцами, для удобного соединения их с двумя заводящими механизмами..."
   Лина снова повернулась к Серёже, зашуршав сеном.
  
   Просто так...
  
   - "Главную ось следует прикрепить к летающему плоту так, чтобы её можно было наклонять на 45? и вращать вокруг неподвижного зубчатого колеса, закрепляя в потребном положении поднимающимся железным рулём с рядом зубцов внизу..."
   Лина смотрела на Серёжу, сунув в рот кончик карандаша.
  
   Ей надоело рисовать...
  
   - Слушай, Серёж... - сказала она. - Давай перепишем это в тетрадку?.. А то папка не разрешит книжку трепать.
   - Давай, - сказал он.
   Они замолчали, смотря друг на друга.
   - Только это долго, - сказал он.
   - А мы вместе, - сказала она.
   - Как это?
   - Ты свою страницу, а я - свою... А про полёты можно не переписывать.
   - Ладно, - сказал он. - Только сначала надо план срисовать...
   Лина посмотрела в свою тетрадку... Оставалось ещё много.
   - А ты умеешь чертить?.. - сказала она.
   - Угу...
   - Ну черти... а я буду книжку читать, ладно?
   Серёжа удивился.
  
   Он не любил непостоянства...
  
   - А то будет нечестно, - сказала Лина.
   - Ну ладно, - протянул он.
   - Ну бери, - сказала она, небрежно сунув ему под нос тетрадь с карандашом и потянув к себе раскрытую книгу.
   Серёжа чихнул.
  
   Лина лежала на животе, шевеля в воздухе босыми ногами...
  
   Она подвинула старинную книгу в середину, подложив под неё сена.
   - Вот, - сказала она.
   Справа на пожелтевшей странице перед Линой краснело заглавие:
  
   "о перемещенiи съ помощью кольца мебиуса".
  
   И картинка в самом низу.
   - Ты где остановился? - спросила Лина, толкнув Серёжу в бок.
   - Тута, - сказал он.
   - А, - сказала она.
   - "Заводящие механизмы устроены так, чтобы малые кольца вращались с одной скоростью в одном направлении, а большие кольца - с одной скоростью в противоположном направлении. Причём период обращения всех колец должен быть одинаковым, что достигается вручную посредством отдельного часового механизма..." - произнесла Лина, как будто читала сказку.
  
   Серёжа забыл про план...
  
   - Ну рисуй, - толкнула его Лина.
   - Ладно, - сказал Серёжа, придвигая мятую зелёную тетрадь.
   Он подвинулся ближе взглянуть на рисунок, прикоснувшись к плечу девочки.
  
   В этом не было ничего особенного...
  
   Наступило молчание.
   Большой чёрно-жёлтый шмель, выбравшись из свежего пахучего сена, зажужжал около слухового окна. В окно дунул лёгкий ветерок. Шмель скрылся в голубом просвете неба между шелестящими ветвями старой груши.
   - Ты чего? - спросила Лина.
   - А ты чего?
   - Я ничего...
   У Серёжи появилось какое-то странное ощущение от этого прикосновения... которое он пока ещё не испытывал.
  
   Девочка была совсем близко...
  
   Он отодвинулся... на всякий случай. Лина посмотрела на него. Он увидел её голубые глаза, и это странное ощущение пропало.
   - Давай опять? - спросила она.
   - Чего?..
   - Чего, чего... читать, - двинула она плечом.
  
   "Мямля..." - подумала она.
  
   - Давай, - сказал он.
   Серёжа начал дорисовывать её рисунок. Он был довольно кривой... Правда, у него тоже получалось неровно, из-за сена.
   Но ощущение не прошло совсем.
  
   Серёжа покраснел... сам не зная, почему.
  
   - "Описание заводящих механизмов и способ их употребления", - прочла Лина, расставив локти на сене и положив на них подбородок. - "Заводить летающее кольцо следует в следующем порядке..."
   Серёжа встал с сена, отряхиваясь.
   - Ты чего, Серёж? - повернулась она, подперев рукой голову.
   - Я?
   Он выглянул в слуховое окошко. В лицо дунуло прохладным ветерком. Синее небо сияло сквозь зелёные листья дерева. Он вспомнил что-то далёкое и прекрасное, как мечта...
   Но не мог уловить, что.
  
   И не мог выразить это словами...
  
   - Надоело? - спросила она.
   - Не-е... - сказал он.
   Лина встала, отряхиваясь от сена.
   - Хорошо бы полететь в горы, - мечтательно сказал он. - Там, где снег...
   Лина подошла к слуховому окошку, ступая по сену босыми ногами.
   - Ага, - сказала она, повернув голову.
  
   Они чуть не коснулись носами... его синие глаза были как море.
  
   - А ты читала "Остров сокровищ"?
   - Угу, - кивнула она.
   - Жалко, пиратов уже нет, правда?.. - сказал он.
   - Пиратов?.. - протянула она, округлив глаза.
  
   Она боялась пиратов...
  
   - А чего такого? - сказал он.
   - Не знаешь, что ли?..
   - О чём?
   - О заброшенном хуторе?
   - Не-е, - сказал он.
  
   Девочка вытаращила на него глаза...
  
   Она стояла, подогнув ногу и держась рукой за оконце с облезлой белой краской. Оно поскрипывало, чуть поворачиваясь на старых петлях.
   Серёжа смотрел на девочку.
  
   "Придумывает?.." - подумал он.
  
   - И про Волосюка?.. - произнесла она, понизив голос. - Как ему пираты явились... И он чуть не помер в больнице?..
   - Где? - непонятливо сказал Серёжа.
  
   "Вот тетеря", - подумала она.
  
   - Где, где... на хуторе.
   - Может, показалось... - неуверенно произнёс он.
   - Как же, - сказала она. - Показалось... и строителям тоже?..
   - Э-э... строителям?.. - всё не сдавался Серёжа.
  
   Это не входило в его логичное представление о мире...
  
   - Ага, - кивнула она.
   - А чего они там делали?
   - Кто?
   - Строители.
   Лина хмыкнула.
   - Чего... дом ломали.
   - Зачем?
   - Сам не знаешь?.. - сказала она, посмотрев на него.
  
   "Тетеря..." - подумала она.
  
   - Старый был?
   - Угу... туда двух дядек послали, дом ломать. Из нашего райисполкома. А они назад вернулись... со своим бульдозером.
   - Из-за пиратов? - уточнил Серёжа.
  
   Ему было немного смешно...
  
   - Ага...
   Она боязливо оглянулась.
   - Настоящих? - спросил Серёжа.
   - Угу... только привидений, - сказала она полушёпотом.
   - А, - сказал Серёжа.
  
   Он не мог понять, сочиняет она или нет...
  
   - А какие они? - спросил он.
   - Старинные... в синих камзолах, - сказала она. - Стра-ашные...
   - А сколько человек?
   - Волосюк сказал, что трое... а дядьки сказали, что голоса слышали. А один видал одного... только ноги.
   Серёжа хмыкнул.
  
   Он вспомнил, как поспорил с бабушкой, что бога нет... в третьем классе.
  
   - В старинных сапогах... ботфорты называются.
   - А чего ж туда милицию не послали? - спросил Серёжа.
   - А потом Волосюк сказал, что ему показалось... И другие тоже. Им после выговор дали, за пьянство.
   - А дом сломали?
   - Не-е, - сказала Лина. - Только забор поставили.
   - А, - сказал Серёжа. - Ерунда...
  
   Он не поверил в привидения... только было удивлён, что в них верит девочка из пятого класса.
  
   Лина снисходительно посмотрела на него.
   - Эх ты, тетеря, - сказала она. - Знаешь, что совхозный Митька там нашёл? Нож старинный... с надписью.
   - По-иностранному? - спросил Серёжа.
  
   "Вот тетеря..." - подумала она.
  
   - Хм... конечно.
   - Ну и что? - сказал он. - Наверно, показалось...
   - А чего ж ты тогда боишься один в комнате спать? - ехидно спросила она.
   Серёжа немного смутился.
  
   Он сделал шаг назад от Лины... и от окошка.
  
   - Почему? - сказал он, покраснев.
   - Потому, - сказала Лина, подогнув другую ногу. - Ночью, в темноте...
   Серёжа опустил голову.
  
   "Наверно, мама тёте Любе сказала..." - подумал он с досадой.
  
   - А ты не боишься? - спросил он.
   - Не... я только во дворе боюсь, - сказала она. - В темноте... когда нет никого... И дома тоже.
   - А здесь?
   - А здесь не очень... на чердаке привидений не бывает.
   - Откуда ты знаешь?
   - Папка сказал... когда мы сюда сено таскали.
   - В июле? - спросил он.
  
   Ему было интересно, что она делала в июле... когда его здесь не было.
  
   - Ага. - сказала Лина.
   Они замолчали.
   - Давай снова книгу читать? - спросила она, держась за раскрытое оконце.
   Лицо обдувал летний ветерок... оконце поскрипывало петлями. Старинная книга одиноко валялась на сене. Она была раскрыта на той же странице с красным заголовком.
   Серёжа мог прочитать его даже отсюда.
   - Да ну, - сказал он. - Надо ещё тетрадку... чтоб переписывать.
   - Хочешь, принесу? - сказала Лина, подогнув другую ногу.
   - Не-е... - сказал он. - А в саду можно... на полянке?
  
   На чердаке было жарко... а Серёжа не любил жару.
  
   - Пожалуйста... - сказала она. - А ты чего, привидений испугался?
   - Ха, - прыснул Серёжа. - Что я, дурак, что ли... их не бывает.
   Лина уставилась на него, отпустив раскрытое окошко.
  
   В широко раскрытых тёмно-голубых глазах девочки промелькнуло что-то... что-то такое.
  
   - Лина! - послышался со двора голос тёти Любы.
   - Ой, - воскликнула Лина, проворно отскочив от окна.
   Серёжа вздрогнул.
   - Слушай, - торопливо сказала она. - Ты беги в ту комнату... а я скоро приду, ладно? Только книгу не забудь... с тетрадкой, - добавила она.
  
   Тётя Люба видела только раскрытое слуховое окно...
  
  
   *********
  
  
   Серёжина мама о чём-то пошепталась с тётей Любой.
   - Отшей их, да и всё, - сказала тётя Люба. - Мало ли тут охотников...
   Они сидели за столом под старой грушей.
   - А вот и Линочка с Серёжей! - сказала Серёжина мама. - Уже нагулялись?..
   - Ага, - сказала Лина.
   - А где вы были?
   - Так... - сказала Лина. - С ребятами играли... На поляне.
   - На велосипедах?
   - Мы только чуть-чуть в переулке покатались, тётя Ань... по очереди с ребятами, - сказала Лина. - А потом на поляну пошли.
   - А тебе понравилось с Линой гулять? - лукаво спросила Серёжу мама, ласково потрепав его по голове.
   Серёжа смутился.
   - Да, - чуть слышно выдавил он, повесив чуть взъерошенную голову.
   Лина покосилась на него, ковырнув ногой землю.
  
   Он любил маму... но иногда она задавала дурацкие вопросы.
  
   - Мы сейчас в сад пойдём, - сказала Лина. - Ладно, мам?
   - Ладно уж, - проворчала тётя Люба. - Без тебя управлюсь... Теперь вас водой не разольёшь.
   Серёжа стоял, уставившись в землю.
  
   У него чуть покраснели уши...
  
   - Пошли, - дёрнула его Лина.
   Они побежали за дом.
   - Только после обеда чтоб всю посуду помыла! - крикнула тётя Люба ей вдогонку.
  
   С улицы слабо послышался гудок грузовика...
  
   - Ты думаешь, ничего?.. - спросила Серёжина мама, провожая взглядом детей.
   - А что с ними будет, - беспечно ответила тётя Люба.
   Она смотрела на вещи философски.
  
   А Серёжа был хорошим мальчиком...
  
   Они подбежали к задней двери дома, пролетев мимо покосившейся бочки с дождевой водой, в которой плавал тёмно-зелёный лист кувшинки.
   - Тащи сюда, - сказала Лина, остановившись и запрыгав со слетевшей сандалей. - А я здесь подожду...
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он посмотрел вверх на окна комнаты сo старым кожаным креслом и недочитанной книжкой на тумбочке с белой салфеткой.
  
   Там было пусто...
  
   В комнате было прохладно.
   Старинная книга лежала на покрытом старой клеёнкой столе у стены между окнами с выцветшими ситцевыми занавесками. Школьные тетради торчали из неё вместо закладки. Пахло летней комнатой с абажуром и старой кроватью с белыми подушками.
   Схватив со стола книгу и два карандаша, Серёжа помчался обратно.
   - Принёс? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал он.
  
   В саду было по-летнему душно...
  
   Они вылетели на полянку.
   - Бросай, - сказала Лина, встав на зелёной траве и чуть расставив ноги с голыми коленками.
   На полянке было тихо.
   Только летали две капустницы и еле слышно жужжала пчела, перелетев с одной сиреневой пирамидки на другую.
   Над головой голубело летнее небо.
   Серёжа бросил книгу плашмя на густую зелёную траву. Тяжёлая книга придавила одуванчик, и он разлетелся лёгкими пушинками.
   - Давай списывать, - сказала Лина, растянувшись на мягкой зелёной траве.
   Согнанная пчела отлетела, недовольно жужжа.
   - Ага, - сказал Серёжа, растянувшись на животе.
   Тёмная и светлая голова уткнулись в лежащую на траве раскрытую книгу, а босые ноги девочки болтались в воздухе чуть поодаль от ног Серёжи в длинных брюках и полукедах.
  
  
   *********
  
  
   - А сколько этажей у вас в доме? - спросила Лина, болтая ногами.
   Она сидела на низкой ветви яблони, держась за другую ветку, а Серёжа стоял. На траве валялась открытая книга и две тетрадки.
  
   Серёжа исписал одну страницу, а Лина кое-как докончила свой рисунок...
  
   - Пять, - сказал он.
   - У-уу... подумаешь, - сказала Лина.
   Она качнулась на ветке, оттолкнувшись носком от земли.
   - А у вас стиляги есть? - спросила она.
   - Не-е... - сказал он.
  
   Он видел их в "Крокодиле"...
  
   - А как твоё фамилие? - спросил он.
   - А твоё?
   - Горлов.
   Лина перестала качаться на ветке. Она сидела, держась ладонью за шершавый ствол старого дерева.
   - Ну да?
   - Угу...
  
   Оно было немного смешное...
  
   - А моё Лацис.
   - Лацис? - удивился он.
   - А что? - спросила она, оттолкнувшись ногой от земли и качнувшись.
   - Ничего, - сказал он.
   У них дома на верхней полке над его шкафом было собрание сочинений Вилиса Лациса зелёного цвета.
   Он его не читал.
  
   Это были книги для взрослых... совсем не интересные.
  
   - А ты на метро катался? - спросила Лина.
   - Угу, - сказал он.
   - Здорово? - с завистью спросила она.
   - Да-а... - произнёс он.
   Лина снова качнулась.
   - А ты на небоскрёбе был? - спросила она.
  
   С нижней ветки свисало яблоко... недалеко от её юбки.
  
   - Ага, - сказал он.
   - На каком этаже?
   - На втором, - сказал он.
  
   Он был один раз в мидовском здании, на Новогодней ёлке...
  
   - Х-ха, - прыснула она, снова качнувшись на своей ветке.
   - Ой, смотри... - сказал Серёжа.
   Он заметил у ствола чуть повыше Лины маленькую гроздь чёрного винограда... Немного выше на ветке висела ещё одна.
   - А-а, - оглянулась Лина.
   - Виноград, - сказал он.
  
   Мама говорила, что такой виноград называется "изабелла", и из него делают вино...
  
   - А ты что, не видел?
   - Нет, - сказал он.
   - Хочешь?
   - Давай, - согласился Серёжа.
  
   Он любил виноград...
  
   - Полезли?
   Лина проворно поднялась, встав на качающуюся ветку босыми ногами.
   - Бери, - сказала она, протягивая ему гроздь чёрного винограда.
   Кисть мелкого чёрного винограда с синим налётом была такая плотная, что трудно было отщипнуть.
   - Вкусный?
   - Ага, - сказал он.
   - Лезь сюда.
   Серёжа залез на ту же ветку, только около ствола.
   - Лезь выше, - сказала она.
   Серёжа подтянулся и оказался на высокой ветви. Лина была внизу. Около его носа на ветке висела ещё одна чёрная гроздь... Ловко хватаясь за ствол и ветки, Лина взобралась ещё выше него и села, опираясь на толстую развилку почти у самой верхушки.
   Сквозь редкие зелёные листья манило ослепительно голубое небо.
  
   "Вот бы сейчас полететь.." - подумала она.
  
   - А почему он тут на яблоне растёт? - спросил Серёжа, жуя.
   - Так просто, - сказала она, сорвав у ствола маленькую чёрную гроздь винограда.
   - А, - сказал Серёжа.
  
   В Турции на одном дереве в рощице над площадкой он тоже нашёл виноград... но он был дикий, даже по вкусу.
   Больше половины деревьев в рощице были плодовыми. Но особенно он любил лазить на высокую старую ель.
  
   - Это я посадила, - похвалилась Лина, объедая свою синеватую виноградную гроздь. - В первом классе.
   Серёжа поднял голову на девочку, сидящую на развилке ствола и смутился... Хотя она сто раз снимала юбку на море.
   - Пошли обедать, Серёж? - сказала Лина.
   Она повисла на качающейся ветке, оказавшись рядом с ним.
   - Пошли, - сказал Серёжа.
   Они посмотрели друг на друга...
   У обоих были тёмно-голубые глаза. Они были чем -то похожи... Только у него были тёмные волосы, а у неё - светлые.
  
   И вообще...
  
  
   *********
  
  
   Лина встала, отряхнув крошки.
   - Ну, на этот раз ты мне поможешь тут, - сказала тётя Люба, со значением поглядев на Серёжину маму.
   - У-уу... - протянула Лина.
  
   Она собиралась пойти купаться на скалы... со всей компанией.
  
   - Помоги сегодня маме, - сказала Серёжина мама. - Ладно, Линочка?.. А завтра мы с тобой в кино пойдём.
   Лина опустила голову.
   - Ничего не "у-у", - сказала тётя Люба. - Забыла, что ты обещала?
   - А Серёжа? - спросила Лина.
  
   Она надеялась, что и ему дадут поработать... за компанию.
  
   - А Серёжа с мамой - на море, - безжалостно сказала тётя Люба. - Он не может всё лето кур кормить.
   - У-у... - протянула Лина, ковырнув ногой землю.
   - Ну ладно, ладно, - проворчала тётя Люба. - А ты что хотела... Чтоб он с тобой бельё в корыте стирал?
   - У-у... - протянула Лина.
   Она присела застегнуть ремешок на потрёпанной красной сандале. Около неё валялся длинный
   прутик.
   Серёжина мама улыбнулась.
   - А мы с вами завтра в кафе пойдём, - заманчиво протянула она. - С мороженым...
  
   Завтра была суббота.
   А её папа с мамой собирались поехать с ночёвкой в горы, за лавандой... без неё.
  
   Лина подняла голову.
   - Правда, тётя Ань? - сказала она.
   - Угу, - сказала Серёжина мама, посмотрев на Лину.
  
   Со смехом в голосе...
  
   - А сначала пойдём на море, позагораем... Потом пообедаем в "Парусе", отдохнём дома... А вечером пойдём в кино.
   - А, - сказала Лина.
   - А потом будем пить чай с халвой, - сказала Серёжина мама.
   - А-а, - протянула девочка.
  
   Это было другое дело...
  
   - Балуешь ты их, - сказала тётя Люба.
   - А что? - сказала Серёжина мама. - Пусть повеселятся... А то каникулы кончатся, и опять в школу пойдут.
   На столе под развесистой шелестящей листьями старой грушей стояли пустые тарелки и сковородка.
   - А твой Серёжа хорошо учится? - спросила тётя Люба.
   - Ну-у, - скептически сказала Серёжина мама. - Так себе... больше любит болеть.
   Лина с интересом посмотрела на опустившего голову Серёжу. У него чуть покраснели кончики ушей.
   - А отметки? - полюбопытствовала тётя Люба.
  
   Лина у неё училась на четвёрки... в основном.
  
   Лина стояла, открыв рот от любопытства. Серёжина мама помолчала, посмотрев на опустившего голову Серёжу.
   - Уроки только письменные делает, - лукаво сообщила она. - А устные ленится... И получает двойки... иногда.
   Она подошла к тёте Любе и пошептала ей на ухо.
   - О-о... правда? - сказала тётя Люба, с любопытством взглянув на Серёжу.
  
   Впрочем, по нему это было видно...
  
  
   *********
  
  
   Над головой сияли звёзды.
   Из тёмного сада под чёрным звёздным небом веяло летней ночью. Над столом во дворе горела лампочка, висевшая на протянутом между деревьями проводе.
   Вокруг лампочки вились мотыльки.
   - Ну вот и яичница, - пробасил дядя Вася, с удовольствием готовясь приступить к еде.
   Тётя Люба поставила на подставку тяжёлую сковороду. На сковороде скворчала вкусная яичница с помидорами.
   - Смотрите, какие звёзды... - сказала Серёжина мама.
   Звёзды светились и перемигивались в ночном небе над головой... Над горящей лампочкой и тёмными ветвями старой груши.
   И над всем миром.
  
   Они были такие разные...
  
   - Да-а... - согласился дядя Вася.
   В его голосе была мечтательность.
   - Говорят, есть красные звёзды, - сказала симпатичная тётя Люба. - Совсем маленькие...
   Она начала раскладывать по тарелкам горячую яичницу с помидорами. От красно-жёлтой яичницы шёл умопомрачительно вкусный запах.
   - Звёзды далеко, - густо пробасил дядя Вася. - А вот красная планета...
   Лина взяла хлеб, слушая взрослых.
   - Интересно, есть на Марсе жизнь? - сказала Серёжина мама.
   - Говорят, что нет, - сказала тётя Люба, положив яичницы в тарелку дяди Васи. - Там холодно очень.
   - А каналы? - сказал дядя Вася.
   - Да... они слишком ровные, - сказала Серёжина мама. - И длинные...
   Серёжа жадно слушал, что говорят взрослые. Он уже прочитал много фантастических книжек про полёты в космос.
  
   Наверно, штук десять...
   И слышал рассказы от старших ребят... когда был в интернате. Давным-давно... в первом и в начале второго класса.
  
   - Конечно, - сказал дядя Вася, приступая к яичнице. - Пишут, что каналы - это искусственные тысячекилометровые долины с марсианской растительностью.
   - Где это? - спросила тётя Люба.
   - В "Эврике"...
   - Ну, в "Эврике"... это просто предположения, - сказала она, протянув тарелку с хлебом. - Бери хлеб, Серёженька...
  
   Она привыкла быть учительницей... и не витать в облаках.
  
   - А как же ты объяснишь эти каналы? - сказала Серёжина мама.
   - Ну-у... - сказала тётя Люба, - Конечно, это загадочное явление... но вдруг оно природное?
   - Ну это вряд ли, - пробасил дядя Вася, жуя яичницу с помидорами. - Сетка синих линий на красной планете... Это тебе не карта глобуса, а настоящие линии на настоящей планете.
   - А почему они синие, пап? - спросила Лина, перестав есть.
   - Каналы? - сказал дядя Вася. - Потому что на Марсе растительность синяя, из-за холода и недостатка хлорофилла... И на Земле есть синие растения.
   - Фантазёр, - сказала тётя Люба, наливая ему горячего крепкого чая из маленького чайника.
  
   У Серёжи захватывало дух, когда он слушал о таинственных каналах на Марсе...
  
   - Почему? - сказала Серёжина мама. - Просто раньше их не было видно в телескоп... а потом открыли.
   Она налила чаю Серёже и Лине.
   - Дело ясное, - добродушно пробасил дядя Вася. - А ты не веришь...
   - Вот ещё, - сказала тётя Люба, наливая ему кипяток из большого медного чайника. - Ты же сам говорил, что на Марсе холодина, как на полюсе... и воздуха мало.
   - Да-а... - сказала Серёжина мама, смотря в усыпанное звёздами небо. - Конечно, сейчас уже их нет... тех, кто сделал эти каналы.
  
   Серёжа унёсся куда-то в неведомый мир...
  
   - Может быть, раньше, - задумчиво сказала тётя Люба. - Давным - давно...
   - Да... скорее всего, - согласился дядя Вася.
   Он отодвинул свою тарелку.
   - Кто, пап? - спросила Лина, доев яичницу.
   - Люди... то есть, марсиане.
   - А потом куда они делись? - спросила Лина.
   - А потом вымерли, - сказал дядя Вася, прихлебнув горячего чая. - Или переселились на другую планету...
   - На какую?
   - На любую... хотя бы на Землю.
   Где-то далеко в ночи залаяли собаки.
  
   "На Землю..." - подумал Серёжа.
  
   Он оглянулся на тёмный сад.
   - Начитался о полётах, - сказала тётя Люба, потрепав дядю Васю по плечу. - На ковре-самолёте...
   Она положила себе в чай сахару.
   - А ковров не бывает, мам, - сказала Лина, ткнув Серёжу.
   За темнеющими ветками дерева раскинулось чёрное небо с мигающими звёздами и звёздной пылью.
  
   Ему представился космический корабль, садящийся у леса на краю широкого поля с далёким стадом мастодонтов, и в страхе таращиеся на него рыжие волосатые питекантропы под древним коренастым дубом.
   И красное заходящее солнце...
  
   Серёжа засмотрелся на звёздное небо.
   Лина поймала на столе муравья и потихоньку бросила ему за шиворот. У Серёжи защекотало в спине. Ему показалось, что это гусеница, и он резко поднял руку к воротнику, задев ею за край стола.
  
   Он питал отвращение к гусеницам и червякам...
  
   Локоть пронзило электричеством.
   - Уй! - вскрикнул Серёжа.
   Он схватился за локоть.
  
   Электрический удар был сильный... как молния.
  
   - Больно? - сочувственно спросила Лина.
   - Уй-уй... - вырвалось у Серёжи.
   Он стоически держался за локоть. Боль проходила медленно... как всегда. Надо было терпеть, пока она не пройдёт.
   - Что, Серёженька? - спросила тётя Люба. - Об стол ударился?.. Локтём?..
  
   Она его пожалела... но не могла дотянуться, чтобы приласкать.
  
   - Ничего, пройдёт, - сказала Серёжина мама. - Сильно стукнулся?
   - Не, - мрачно сказал Серёжа.
   - Ничего, до свадьбы заживёт, - добродушно пробасил дядя Вася, погрозив Лине пальцем.
  
   Он один заметил, в чём дело...
  
   - Мало я тебя драл крапивой?.. - сказал он, подмигнув Серёже. - Видел там взади?
   - Что ж ты, Линочка, - огорчённо сказала тётя Люба, покачав головой. - Больше не делай так... Разве так обращаются с гостем?
  
   Она не знала, в чём дело, но... она знала свою дочку.
  
   - Я случайно, - сказала Лина, оправдываясь. - Я думала, он муравьёв не боится...
   - Случайно... - проворчала тётя Люба.
   Серёжина мама мелодично рассмеялась.
  
   Это было похоже на правду...
  
   - А откуда я знал, - возмутился Серёжа. - Я думал, гусеница...
   Лина погладила Серёжу по тёмной взъерошенной голове... и по плечу.
   - Не больно, Серёж? - спросила она.
  
   Взрослые снова не обращали на них внимания...
  
   От неожиданности Серёжа захлопал глазами, отпустив свой локоть... тем более, что он уже не так болел.
   - Ты чего? - спросил он.
   - Ничего, - сказала Лина, задумчиво посмотрев на него.
   Вокруг лампы над столом крутилась мошкара... Среди них затесалась одна большая ночная бабочка.
   - Не приставай к нему, Лина, - сказала тётя Люба.
  
   Ей показалось, что она над ним насмехается...
  
   Лина послушно повернулась к столу и отпила из стакана свой чай. Чай немного остыл... По столу около тарелки ползала муха.
   - Ох, объелась, - сказала Лина, похлопав себя по животу.
   У неё был важный вид.
  
   Это было похоже на дядю Васю... и на Серёжиного дедушку.
  
   Серёжина мама улыбнулась, смотря на Лину.
   - Смотри, завтра посуду помой, - сказала тётя Люба.
   Около жёлтой электрической лампы неслышно хлопала крыльями серая ночная бабочка... Дядя Вася сидел, задумавшись.
   - А вы умеете яичницу делать, тётя Ань? - спросила Лина, вспомнив про завтра.
  
   Все засмеялись.
  
   - Умеет, умеет, - сказала тётя Люба.
   Серёжа посмотрел на лохматую рыжую собаку в полутьме возле будки. Собака тявкнула от удовольствия, доедая свою уху. За будкой начиналась темнота... А за ней неведомые шорохи в ночном саду.
   - Умею, Линочка, - сказала Серёжина мама.
  
   Ей нравилась эта девочка...
  
   - Кыш, - махнула рукой Лина, согнав муху.
   Муха отлетела, сев на краю стола неподалёку от Серёжи. Серёжа стал наблюдать, как она ест крошку хлеба на клеёнке.
   - Все мухи спят давно, - проворчала тётя Люба. - А эта ходит... полуночница.
   Серёжина мама рассмеялась.
   - Загулялась, - пробасил дядя Вася, полюбовавшись на молодую женщину в голубой косынке.
  
   У неё был мелодичный смех...
  
   - Вася, надо рюкзак собрать, - напомнила тётя Люба.
   - Гонят спать, - добродушно усмехнулся дядя Вася, поднимаясь. - Спокойной ночи, дети... и все остальные.
   - Спокойной ночи, - сказала Серёжина мама.
  
   Ему надо было собрать рюкзак с палаткой и две сумки...
  
   Лайка подошла к столу.
   - Лайка, - позвала Лина, повернувшись на скамейке и погладив лохматую собаку.
   Собака завиляла хвостом, умильно глядя на Лину тёмными и влажными собачьими глазами. Лина вытерла тарелку кусочком чёрного хлеба.
  
   "Хорошая собака..." - подумал Серёжа.
  
   - Подлизывается, - сказала тётя Люба.
   - На, Лайка, - сказала Лина, бросив ей кусочек хлеба.
   Собака слизнула его с травы за лавкой и неспеша потрусила в темноту, в сторону калитки и кустов ежевики.
  
   "По своим делам... " - подумал Серёжа.
  
   - Ну, пошли спать, Серёжа, - сказала Серёжина мама, зевнув и посмотрев на часы.
   Она встала.
   - А можно, он ещё посидит, тётя Ань? - попросила Лина.
   Серёжа посмотрел на маму.
  
   Ему не хотелось уходить...
  
   - Всё вам не спится... гулёны, - сказала тётя Люба.
   - Ну не знаю... - протянула Серёжина мама, поглядев на своего чуть взлохмаченного Серёжу. - Спроси у мамы, Линочка.
   - А мы тебе всё приберём, - сказала Лина, подняв ноги в сандалях на скамейку и обняв коленки. - А, мам?
   Она смотрела на свою маму, положив подбородок на колени.
   - Ладно уж, - проворчала тётя Люба. - Но чтоб в десять в постели были... полуночники.
  
   Она подозревала, что они могут прийти и позже... тем более, что на террасе не было часов. Но ей тоже хотелось спать... а не убираться тут ночью.
  
   - Спокойной ночи, Люб, - сказала Серёжина мама. - Серёжа... не забудь, в десять иди домой, - добавила она, обернувшись к Серёже.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
  
   Он проводил взглядом свою маму.
  
   Тётя Люба встала, зевнув и потянувшись.
   - Лина... не сидите долго, а то тётя Аня забеспокоится, - сказала она, уходя.
   Лина ткнула Серёжу в бок.
  
  
   *********
  
  
   - А ты любишь купаться? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Они сидели на террасе, смотря в прохладное звёздное небо.
  
   Купаться он любил больше всего на свете... почти.
  
   - Я тоже, - сказала Лина. - Особенно на скалах...
   - А на речке? - спросил Серёжа.
   - Не знаю... я ещё не была, - сказала Лина.
  
   Свет в большой комнате у них за спиной давно погас...
  
   - Да? - удивился Серёжа.
   В тёмные окна террасы светили звёзды.
   - А в горах была?
   - Ага, - сказала она. - Только там речки не было...
   Лина сидела на лавке, обняв коленки.
   - А у Костика на пасеке?
   - Нет... меня мама не пустила, - сказала Лина, повернув голову к Серёже.
   На столе между ними светлело пятно от звёзд за окном.
   - А-а, - сказал он.
   Он сидел, облокотившись на стол.
   - А у вас зимой снега много? - спросила она.
   Серёжа хмыкнул.
   - Завались, - сказал он.
   - Серёж... - сказала Лина, подняв голову в полутьме от звёздного света. - А ты хотел бы сейчас полететь на ковре-самолёте?..
   - Сейчас?..
   - Ага... ночью... прямо в темноте.
   - Ага, - сказал он мечтательно. - Над тёмным морем... А потом ещё дальше.
  
   Он думал, что был бы ковёр-самолёт... а в чудесных местах недостатка нет.
  
   - А куда, Серёж? - спросила она.
   - В горы, где снег... только лучше на летающем плоту.
   - Почему?..
   - Сама не знаешь? - сказал он.
   - Не-а, - сказала она, положив щёку на колени.
   - На нём не так холодно.
   - Почему?
   - Ну... там домик из дерева.
   - А, - кивнула она.
   Серёжа задумался.
   - А ты умеешь его делать? - спросила она, помолчав.
   - Подумаешь, - сказал он. - Нужно инструменты только...
  
   Он был уверен в своих силах...
  
   - А за сколько, Серёж? - спросила она.
   - За три дня... или за семь, - сказал он, вспомнив о железных кольцах.
   - Серёж... - спросила она. - А ты в девочек влюблялся?
   Серёжа немного растерялся.
   - Да-а... - наконец сказал он в полутьме от звёздного света.
  
   Сбоку от дома над деревьями взошла луна... но они её не видели.
  
   - Сильно?
   - Э-ээ.. - произнёс он.
   Лина смотрела на него в полутьме через стол в ожидании ответа.
   - Да ну тебя... - сказал он.
   - Знаешь что?.. - сказала она. - В меня один влюбился... в прошлом году.
   Она сидела, обняв коленки.
   - Где? - спросил он.
   - У нас в школе.
  
   Серёжа ему позавидовал... ему тоже хотелось ходить с Линой в один класс.
  
   - А, - сказал он.
   Лина искоса посмотрела на него.
   - Только он из шестого класса, - сообщила она.
   - А-a, - сказал он.
  
   "Дурак какой-то..." - подумал он с неприязнью.
  
   Он замолчал.
   - А мы на море завтра пойдём? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал он.
   - С твоей мамой?
   - Ага, - сказал он.
   - Хорошо бы в кафе мороженого поесть... - сказала Лина, повернув голову в звёздной полутьме.
   - Угу, - согласился Серёжа.
  
   Он тоже любил мороженое... особенно в кафе.
  
   - А ты где завтра спать будешь? - спросила она.
   - Спать?.. В комнате, - пожал плечами Серёжа.
   Лина прыснула.
  
   "Вот глупый", - подумала она.
  
   - А я буду в спальне, - сказала она, поглядев на него.
   - В спальне? - не понял Серёжа.
   - В спальне, - сказала Лина. - Где у тебя книжка валяется на тумбочке... Наверху, около вашей комнаты... Забыл, что ли?
  
   "Вот мямля", - подумала она.
  
   - Почему? - спросил он.
   - Почему-у... - протянула Лина. - Мне мама сказала... чтобы я не боялась.
   - А, - понял Серёжа.
  
   Он лично не стал бы спать внизу один... даже со светом.
  
   - Ну пошли спать, - сказала Лина, вскочив.
   Она пробежала по лавке, соскочив в сандалях на пол.
   - Ладно, - сказал он, посмотрев на стоящую рядом девочку.
   На её лицо падал слабый свет от мигающих звёзд за чёрными окнами террасы. Из необъятного ночного мира...
  
   Он был немного сонный...
  
  
  
   СУББОТА
  
  
   За кустами вдоль зелёного палисадника и двумя дубами белел дом с высокой трубой на черепичной крыше.
   - Быстрей, Серёж, - обернулась Лина.
   Подняв ноги от педалей, она прокатилась с горки и переехала по старым доскам канаву, лихо затормозив у калитки. Серёжа проделал то же самое и остановился, слезая с велосипеда. С той стороны калитки раздался приветливый лай лохматой рыжей собаки.
   - Фу, - сказала Лина.
  
   Было десять часов утра...
  
   - Ну что, привезли? - спросила тётя Люба, похорошевшая от бесконечного голубого неба над головой.
   У неё было весёлое настроение.
   - Да, мам, - сказала Лина, прислонив свой велосипед к столу под старой зелёной грушей.
   Серёжа стал снимать сумку со своего багажника.
  
   Его что-то привлекало в тёте Любе...
  
   - Ничего не разбила? - спросила она у Лины.
   - Не-е, - сказала Лина.
   Тётя Люба подошла и стала отвязывать с её багажника хозяйственную сумку с продуктами. По случаю воскресенья она сказала им купить даже колбасы и сыра.
  
   Тем более, что воскресенье было особое...
  
   В ласковом воздухе летнего утра в южном городке веяло уходящим в бесконечную даль синим морем.
   - Мам, мы пошли телевизор смотреть, - сказала Лина.
   - Ладно, - сказала тётя Люба, выкладывая из сумки бутылку молока.
  
   У неё было ещё много дел...
  
   - Только не возитесь там, - подняла она голову.
   Отложив обед, она стала укладывать в походные сумки продукты и бутылку домашней вишнёвой наливки.
  
   В доме у дяди Васи не было водки...
   Тётя Люба её не любила, а коньяк она выдавала ему по рюмочке. Зато она сама делала вкусные наливки из вишни, сливы и малины.
   Чем он и был доволен...
  
   За стеклом тёмного резного буфета поблескивали гранёные рюмки. На полочке тикали прозрачные красные часы. Серёжа с Линой уселись на прохладном кожаном диване. Показывали старый мультфильм, по названию "Необыкновенный матч".
   - Не толкайся, - сказала Лина.
   Серёжа оглянулся.
  
   Это был один из его любимых мультфильмов. В Турции его тоже показывали... и с тех пор он его запомнил.
  
   Он опять оглянулся.
   Лина смотрела на него с непонятным выражением... Тёмно-голубые глаза девочки были совсем рядом.
   - Ты чего? - сказал он.
  
   "Воображает", - подумал он. - "Сама всё время пихается..."
  
  
   *********
  
  
   Вниз по пыльным ухабам загрохотал грузовик и чуть не сбил Лёшку, повернув возле старого дуба с дуплом. Лёшка от страха вильнул, наехал на кочку на тропинке у забора и свалился. Грузовик резко остановился, и Лёшка дал дёру, не дожидась последствий. Шофёр выскочил из кабины и громко ругаясь, погрозил ему кулаком.
  
   Ругань была пристойная... но обидная.
  
   Ребята отбежали на безопасное расстояние и смотрели на него, открыв рты. Шофёр схватил валявшийся на краю дороги велосипед, отвинтил от колёс ниппели и громко выругавшись, уехал.
   - Гандон, - злобно ругнулся Лёшка.
   Лина посмотрела на него, откинув со лба соломенные волосы.
  
   Серёжа тоже не знал, что это такое...
  
   Петька дал Лёшке затрещину, и тот отлетел в сторону.
   - Ты чего дерёшься? - насупился Лёшка, потирая стриженую голову.
   - Ничего, - поучительно сказал Петька.
   - А чего такого?.. - плаксиво протянул Лёшка.
  
   Петька был на три года старше него.
  
   - Чего ты ноешь, - сказал Костик. - Из-за тебя теперь и Серёге достанется...
   - Да-а... - сказал белобрысый Петька.
   - Пошли купаться, ребя? - предложил Зелёнка, почесав голую коленку с болячками от царапин.
   Славик с сочувствием посмотрел на Серёжу.
  
   У него был строгий отец...
  
   - Айда, - согласился Петька.
   - Не... мы не можем, - сказала Лина. - Нам домой надо...
   - А чего? - спросил он.
   - Папа с мамой в горы поедут...
   - С палаткой? - спросил толстогубый Жорик.
  
   В ссорах его иногда обзывали губошлёпом. Но он этого не любил... и мог даже треснуть чем попало.
  
   - Ага, - кивнула Лина.
   - Во здорово, - позавидовал Славик. - Одна останешься...
   - Совсем что ли? - сказал Костик, покрутив пальцем у головы. - У них же курортники... Серёгина мать.
   - Ну-у... - сказал Славик.
   - Слушай, - сказал Петька Лине. - Хочешь, я тебе свои ниппели дам? А то вам достанется...
   - Во-во, - прибавил Жорик. - Они поедут, а ниппелей нету...
  
   За велосипед отвечала она...
  
   - Не-е... - сказала Лина. - У нас дома есть... они и не заметят.
   - А после обеда выйдешь? - спросил Петька.
   - Не знаю... если тётя Аня отпустит, - сказала Лина.
  
   Про Серёжу он забыл...
  
   - А чего она... строгая?
   - Не... не очень, - сказала Лина. - Мы сегодня в кино пойдём...
   - С Серёгой?
   - Ага.
   - Мы тоже пойдём, - похвастался Вадик.
   - Тогда увидимся, - сказала Лина, протянув руку и надвинув ему кепку.
  
   Кепка скрывала наголо остриженную голову...
  
   - Ну ладно... пойдём, ребят? - сказал Петька.
   - Айда, - сказал Славик.
   Зелёнка почесал болячку на голой ноге.
   - Пока, ребят, - сказала Лина. - Пошли, Серёж.
   Серёжа поднял свой велосипед с пыльной дороги. С зелёной травы на руль уже залез жук-пожарник.
  
  
   *********
  
  
   В суббботу дядя Вася приходил с работы в два часа.
  
   Сразу после обеда он одел большой рюкзак, и они с тётей Любой уехали. Лина выбежала проводить их за калитку. Помахав им немного, она вернулась.
   - Уехали, - грустно сказала она.
  
   Ей тоже хотелось в горы...
  
   - Ну ничего, Линочка, - сказала Серёжина мама. - Не огорчайся... Сейчас пойдём на море, покупаемся, купим мороженое...
   - А потом? - спросила Лина.
   - А после в кино.
   - Во сколько? - спросила Лина.
   - В шесть, - сказала Серёжина мама, оправляя своё голубое платье.
  
   Лина чуть повеселела...
   Она любила ходить в городской кинотеатр... особенно на интересное кино.
  
   - Я пойду полежу, - сказала Серёжина мама. - А вы с Серёжей уберитесь, ладно?
   - Ладно, тётя Ань, - сказала Лина.
   Серёжина мама ушла.
  
   Она считала, что убираться дети могут и сами... особенно мыть посуду.
  
   Серёжина мама лежала на кровати, читая "Двенадцать стульев".
   Тёплый ветерок чуть раздувал тюлевые занавески открытого окна. Было слышно, как во дворе возятся Лина с Серёжей.
   Серёжина мама рассмеялась, положив на кровать книгу.
  
   В её смехе было что-то притягательное...
  
   Она прислушалась...
   - Дай я теперь, - донёсся Серёжин голос.
   - Не... подожди, - отвечала Лина.
   Серёжина мама взяла толстую оранжевую книгу. Она взяла её почитать у сестры, Серёжиной тёти Иры.
   "Пусть возятся", - подумала она.
  
   Ей хотелось ещё полежать и почитать... а не идти сразу на пляж.
  
   Серёжа подпрыгнул, схватился за ветку и подтянувшись, сел на неё.
   - Ерунда, - сказал он, спрыгнув.
   - Дай я, - сказала Лина.
   Она попробовала ещё раз, сумела уцепиться за толстую ветку, но сорвалась и чуть не грохнулась на землю.
   - Ну тебя, - сказала Лина, отойдя и зализывая свежую царапину на пальце.
  
   Она немного обиделась...
  
   Серёжа не нашёлся, что ответить.
   - А на верхушку этой груши можешь залезть? - с подковыркой спросила Лина.
   - Наверно, - сказал он.
  
   Он не любил хвастать... и вообще врать.
  
   - Ну залезь, - сказала она.
   - Сейчас, - сказал он, подойдя к старому дереву.
   Над головой чуть шумели листья, среди которых прятались почти спелые груши. Серёжа подпрыгнул, схватившись руками за сук, зацепился ногами за толстую нижнюю ветвь, подтянулся и полез выше.
  
   Высоты он не боялся... особенно на дереве.
  
   Лина стояла у ствола, подняв голову.
   Ствол дерева вверху разделялся на несколько толстых ветвей. Серёжа долез до развилки и посмотрел в открытое окно с чуть развевающейся белой тюлевой занавеской.
   В комнате было полутемно...
  
   В голубом небе палило южное солнце...
  
   - Лезь на толстую! - крикнула Лина снизу.
   Толстая ветвь ствола шла слегка наклонно, вбок от раскрытого окна. Дойдя до уровня чердака, Серёжа вдруг почувствовал, что ветвь качается от лёгкого ветерка.
   Это ему не понравилось.
  
   Внизу ветерок был еле заметен...
  
   Серёжа остановился.
   - Лезь, лезь! - крикнула Лина снизу.
   Она стояла, держась за ствол груши.
   - Сейчас, - сказал Серёжа.
   Толстая ветвь снова закачалась под ним. Совсем рядом висела спелая жёлтая груша... Но он не мог до неё дотянуться.
   "Наверно, вкусная..." - подумал он.
  
   Однако его голова была занята другим... ползти или не ползти?
  
   - Ну давай! - подбодряюще крикнула Лина.
   Серёжа посмотрел вниз, уцепившись за сучья слегка качающейся под ним толстой ветви. Далеко внизу под ним валялся зелёный жёлудь.
   Ветвь шла вбок, к черепичной крыше.
  
   Всё же ему не нравилось, что эта толстая ветвь качается. Другое дело, когда под тобой твёрдая опора...
  
   Серёжа полез назад.
   - Ты чего? - крикнула Лина, подняв голову.
   Серёжа продолжал молча спускаться.
  
   Он не был склонен слушать опасные советы...
  
   - Чего ж ты? - насмешливо спросила Лина, когда Серёжа спрыгнул с дерева.
   - Ствол качается, - сказал он.
   - Подумаешь, - сказала она.
   Серёжа не ответил.
  
   "Сама не лазила..." - подумал он.
  
   - Думаешь, он сломается? - насмешливо спросила она, ковырнув ногой землю.
   - Ну-у... - сказал он.
   - Серёжа! - позвала его мама сверху.
   Он поднял голову.
   - Вы что, уже убрались?..
  
   Про уборку со стола они совсем позабыли...
  
   - Сейчас, тётя Ань! - крикнула Лина.
   - Ну ладно, - сказала Серёжина мама и скрылась из виду.
   От палящего летнего солнца в синем небе комната за белеющей тюлевой занавеской казалась тёмной.
   - Давай быстрей, - сказала Лина, схватив со стола подставку.
  
   Таких проволочных подставок было много у его бабушки в Москве. Серёжа с детства любил с ними играться, раскручивая на боку... Как волчок.
  
  
   *********
  
  
   Ослепительно синее море под голубым небом уходило в бесконечную даль... В небе не было ни облачка.
   - Ой, сколько народу, - сказала Серёжина мама.
   "Подумаешь", - подумал Серёжа.
  
   Он вспомнил пляж в кино "Три плюс два"... там было гораздо больше.
  
   Все лежаки были заняты...
   - Ну ничего, - сказала Серёжина мама.
   На серых гладких камнях между лежаками было полно места... Серёжа с Линой побежали к берегу моря с набегающей зеленоватой волной.
   Серёжина мама огляделась.
   - Хотите лежак, девушка? - поднялся смуглый молодой мужчина.
  
   Похожий на грузина...
  
   - Мы и так обойдёмся, - сказала Серёжина мама, проведя по нему взглядом.
   Она подошла ближе к морю, обходя загорающих людей. Стояла жара... в знойном голубом небе пекло солнце. Не в силах терпеть, Серёжа с Линой разделись и бросились в прохладную зеленоватую воду... На округлых серых камнях валялась юбка и другая одежда.
   - Разбросали, - проворчала Серёжина мама, собирая вещи.
   Она тоже разделась и легла загорать на камнях, вдыхая солёный воздух моря. За ней шуршала набегающая на берег морская волна. Она лежала на животе, закрыв глаза под палящим солнцем и слушая возгласы купающихся.
   До неё долетали солёные брызги.
  
   Она не любила сразу лезть в воду... даже на юге.
  
   Серёжа с Линой купались долго.
   Время от времени Серёжина мама поднимала голову и смотрела, как они плескаются в море под голубым небом с немилосердно палящим солнцем. Она сказала им не заплывать далеко.
   Было жарко...
  
   "Пусть купаются", - подумала она.
  
   Устав, они вылезли из воды и легли греться на камни.
   Серёжина мама уже покупалась и лежала на животе, загорая. Она не обращала внимания на проходящих около неё мужчин.
   Один споткнулся, засмотревшись.
  
   Она к этому привыкла...
  
   В бездонном голубом небе плыло белое как барашек облачко.
   Накупавшиеся вволю дети снова вылезли из воды и сели около Серёжиной мамы. Они чуть дрожали, сидя на горячих камнях.
   - Сегодня много народа... да, мам? - сказал Серёжа.
   - Потому что суббота, - лениво сказала она, повернув к ним голову и оглянувшись на весело шумящий пляж.
  
   "Откуда она знает?.." - подумала Лина.
  
  
   *********
  
  
   Палило солнце.
   На набережной с парапетом веяло солёным морским воздухом... На пляже и под выцветшим парусиновым навесом с лёгкими стульями было полно народа.
   Вдоль набережной росли кипарисы.
   - Пойдём в "Парус", - сказала Серёжина мама.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Ему не терпелось угостить Лину мороженым...
  
   Конечно, деньги были не его... Но мама - его.
  
   Кафе было в жёлтом трёхэтажном здании, на кривой улочке с каштанами, выходящей на набережную.
   - Чур, я здесь, - сказала Лина, быстро подбежав к пустому столику у большого окна.
   Она села спиной к окну.
  
   Ей хотелось посмотреть на кафе...
   У прилавка продавали сливовый и яблочный сок в стеклянных конусах... и ещё шоколад с конфетами.
  
   - Вот и хорошо, - довольно сказала Серёжина мама, сев напротив.
   В окно до пола виднелась часть нагретой солнцем мостовой с тротуаром, а потом - набережная с кипарисами и синее море за ним. В кафе было прохладно. Серёжа сел сбоку, лицом к набережной с белыми столбиками парапета.
  
   И к морю...
  
   Официантка узнала Серёжину маму и быстро подошла к столику.
   - Нам только мороженое, - сказала Серёжина мама. - У вас какое есть?
   - Пломбир, - сказала официантка. - С вареньем или со взбитыми сливками.
   - А варенье какое?
   - Абрикосовое или клюквенное.
  
   Даже здесь, в кафе, пахло морем...
  
   - Дайте нам всего по одному... по одной порции, - сказала Серёжина мама.
   - По сто пятьдесят грам?
   - Да, - сказала Серёжина мама.
  
   Официантка ушла.
  
   - Хочешь соку, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   Серёжа рассматривал тихую улочку с каштанами... и гуляющих по набережной людей, белый каменный парапет и синее море за ним.
   А пляжа не было видно.
   - Нет, тётя Ань, - сказала Лина.
  
   На самом деле ей хотелось не только сливового сока, но и шоколадки... а ещё лучше, шоколадных конфет, особенно "Мишку".
  
   Кафе было полупустое.
   Как всегда в это время дня в маленьком приморском городишке. Даже в субботу сюда заходили больше до обеда или вечером.
   Серёжина мама с сомнением посмотрела на Лину.
  
   Она знала по Серёже, что иногда дети стесняются просить у чужих людей... и даже у своих.
  
   - А тебе, Ёжик?
   Серёжа смутился.
   - Ну ничего, подумаешь, - смеясь произнесла мама, потрепав его по голове.
   В кафе зашёл посетитель, и в дверь дохнуло солёным морем. Прямо за окном на тротуаре росло большое дерево.
  
   Она случайно проговорилась...
  
   Лина вытаращила на Серёжу глаза. Он опустил голову, чуть покраснев. В глазах девочки блеснул смех...
   - Это его прозвище, - сказала Серёжина мама. - Домашнее...
  
   Серёжа не поднимал головы...
  
   - Почему? - спросила Лина, с любопытством посмотрев на него.
   - Потому что он колючий, - беспечно объяснила Серёжина мама. - Как ёжик...
   Официантка принесла мороженое.
   В трёх стеклянных вазочках было по три шарика белого пломбира. Две порции были с вареньем, а третья - со взбитыми сливками.
   - Спасибо, - сказала Серёжина мама.
  
   Серёжа поднял голову, немного оправившись от стыда...
  
   - Тебе какое, Линочка? - спросила она.
   Серёжа посмотрел на мороженое.
   - Со взбитыми сливками, - сказала Лина, посмотрев на него с некоторым интересом.
  
   Он тоже хотел со взбитыми сливками... А она такого ещё не пробовала.
  
  
   *********
  
  
   - А здорово Сашка под водой плавает, - с завистью сказала Лина, поддав сандалей каштан на тротуаре.
   - Да-а, - нехотя протянул Серёжа.
  
   Обычно лучше всех плавал под водой он... кроме больших ребят, в деревне.
  
   - Не то, что Вовка...
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Смотрите, грецкие орехи, - сказала Серёжина мама, посмотрев вверх.
  
   С этими ребятами они играли в догонялки на море...
  
   Серёжа задрал голову вверх.
   На высоком дереве среди листьев виднелись зелёные шарики грецких орехов... Они были ещё неспелые.
   - У нас тоже есть, тётя Ань, - сказала Лина.
   - Да? - сказала Серёжина мама. - А я не видела... покажешь мне, Линочка?
   - Ага, - сказала Лина.
   Вниз по улице проехал грузовик.
  
   Серёжа замечтался, вспоминая... У них в посольстве тоже росли деревья с грецкими орехами.
  
   Около кассы стояла небольшая очередь.
   - Вы последний? - спросила Серёжина мама, встав в очередь.
   - Да, - сказал пожилой лысоватый дядька в рубашке с короткими рукавами.
   Дети стояли около Серёжиной мамы.
   - А у нас касса внутри, - сказал Серёжа.
  
   В Ховрино был железнодорожный клуб... только он был далеко, ближе к станции.
  
   - У нас в "Заре" тоже, - сказала Лина.
   - В какой "Заре"? - сказал Серёжа.
   - Ну, в другом кинотеатре.
   - А разве тут есть?
   - А ты думал, - сказала она. - Далеко, на той стороне...
   - А, - сказал он, рассматривая цветастую афишу на большом щите, с размашистыми чёрными словами "Укротители велосипедов".
   Лина толкнула Серёжу.
  
   Она вспомнила о своей трёхкопеечной монете...
  
   - Хочешь пить? - спросила она.
   - Ага, - сказал он.
   Они отошли от очереди.
   Помыв стакан, Лина бросила в автомат монету. На стекле автомата были нарисованы вишенка и стакан.
   - Хочешь первый пить? - спросила она, взяв стакан с розовой пузырящейся водой.
   - Не-е... - отказался он.
  
   Монета была её...
  
   - Бери, - сказала Лина, протянув ему недопитый стакан.
   Серёжа взял стакан с розовой водой и подержал, смотря на него.
   - Пей, - поторопила Лина.
  
   Вообще-то он не любил пить из чужих стаканов...
  
   Пожав плечами, Серёжа отпил шипучую розовую воду. Ему ударило в нос, и он невольно наморщился.
   - Вкусная? - спросила Лина.
  
   Она была непрочь выпить ещё...
  
   Серёжа посмотрел на стоящую около него девочку в полотняной юбке, и розовая вода показалась вкуснее.
   - Хочешь ещё? - спросил он, протянув недопитый стакан.
   - Ага, - сказала Лина.
   Она взяла и выпила весь остаток.
  
   Теперь ему стало неважно, что вода отпитая...
  
   Перед сеансом мама купила в буфете себе и детям по стакану лимонада и бутерброду с сыром, а детям - по конфете "Красная шапочка".
   - Ты свою сейчас будешь есть? - спросила Лина после бутерброда с сыром.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Они стали жевать конфеты, пошуршав фантиками. Серёжа положил на стол золотце, разглаживая его ногтём.
   - Я здесь уже сто раз была, - сказала Лина, болтая ногами.
   Они сидели за столом, глазея по сторонам.
   - А я один, - сказал Серёжа.
   После третьего звонка все пошли в кинозал. Найдя по билету места, мама посадила Лину и Серёжу по бокам от себя.
   - Чтобы не баловались, - сказала она.
   Погас свет.
   После журнала стали показывать мультфильм про Красную шапочку. Серёжа обрадовался и хотел толкнуть Лину и сказать ей про конфеты... что у них такое же название. Но вместо Лины сидела мама.
   Кинокомедия была интересная...
  
   Как "Озорные повороты"...
  
  
   *********
  
  
   На улице после кино стало прохладнее. Солнце уже зашло за дома и деревья, и небо в том месте стало розово-золотистым.
   - Ой, прохладно, - сказала Серёжина мама, чуть поёжившись.
  
   Она просто не успела привыкнуть к вечерней улице после уютного кинозала...
  
   Лина с Серёжей шли по тротуару, прижавшись к ней с обеих сторон. Вверху слабо шуршали листьями деревья.
   Небо над головой было тёмно-голубым.
   - Сейчас чай с халвой попьём... - задумчиво проговорила Серёжина мама.
   - А вы любите мечтать, тётя Ань? - спросила Лина.
  
   Она сама любила... особенно где-нибудь на чердаке или в саду.
  
   - Мечтать? - улыбнулась Серёжина мама. - Да, Линочка... иногда люблю.
   - А о чём?
   - Ну-у... о чём-нибудь хорошем... и несбыточном.
   - Почему?
   - Ну-у... как тебе сказать, - задумалась Серёжина мама. - Ну ведь о том, что сбывается, и мечтать нечего... Правда, Линочка?
   Серёжа шёл молча.
  
   Его мама этому не удивлялась... он всегда молчал.
  
   - А я мечтаю, чтобы сбывалось, - сказала Лина.
   - Это хорошо, - сказала Серёжина мама.
   Она подняла голову, посмотрев в голубое небо. В нём пока не было ни единой звёздочки... По тротуару прошли две пожилые тётьки.
  
   "Завтра будет жарко..." - подумала она.
  
   - Только не так долго, как Серёжа, - добавила Серёжина мама, ласково потрепав ему голову.
   Серёжа молчал с другой стороны.
   - Ага, - сказала Лина, заглянув на него.
  
   Серёжа мечтал... и обычно долго.
  
   Когда они подошли к дому, уже смеркалось.
   Белеющий за деревьями с тёмно-зелёной листвой дом казался мрачноватым. За трубой на тёмно-голубом небе просвечивал тонкий беловатый месяц.
   - Тётя Ань... а где мы будем чай пить? - спросила Лина.
  
   Серёжина мама сейчас об этом и думала...
  
   - Не знаю... А где ты хочешь? - спросила она.
   - Я - наверху, - сказала Лина.
   Серёжина мама отворила калитку. За калиткой раздался приветливый лай. Лайка соскучилась по ним.
   - А ты, Серёж? - спросила Лина.
   Она задела коленкой высокую крапиву, темнеющую у забора и попрыгала, почесав ногу.
   - Я тоже, - сказал Серёжа.
  
   Вообще-то ему было всё равно...
  
   - Ну ладно, - сказала Серёжина мама.
   Они пошли по тропинке между потемневших зелёных кустов.
   - А что вы хотите на ужин, - спросила Серёжина мама. - Яичницу с помидорами или колбасу с сыром?
  
   Она нарочно спросила... ей не хотелось делать яичницу.
  
   - Колбасу, - быстро сказала Лина.
   - Ну ладно, - согласилась Серёжина мама. - Так уж и быть...
   Она вытащила из сумки ключ.
   - Сейчас, - сказала она, открывая тёмную стеклянную дверь террасы.
   Небо над головой стало совсем синим.
  
   От этой синевы захватывало дух...
  
  
   *********
  
  
   Над столом с белой скатертью горел зелёный абажур.
   - А теперь ты, Серёжа, - сказала мама. - А мы тебя здесь подождём... да, Линочка?
   - Угу, - кивнула Лина.
   Она села на чёрный диван перед телевизором. Она была в старой парусиновой юбке... и синей байковой кофте.
   - Ладно, - сказал Серёжа, оглянувшись.
   Он взял белое полотенце и пошёл на террасу. Там синели окна... В тёмном дощатом душе за дверью горела лампочка.
   Было сыро.
   Наверху было окошко. В тёмно-синем небе горела звёздочка... На полочке лежало белое мыло с мочалкой.
   Пахло баней.
  
   "Как в деревне..." - подумал он.
  
   Когда он вошёл в гостиную, мама с Линой тихо беседовали на чёрном диване. Тикали часы на стене.
   - С лёгким паром, - весело сказала мама.
   Он стоял у стола.
  
   Его не приучали к вежливости... как и его товарищей по дому, с которыми он гулял.
  
   В Турции на него жаловались, что он не отвечает, когда с ним здороваются взрослые... обычно в открытой галерее дома - по дороге из школы домой и вообще.
   А он просто не придавал этому значения.
   Да и стеснялся...
   Галереи с плиточным полом и с красными и жёлтыми поручнями были на всех этажах двух уступов четырёэтажного дома на крутом холме.
  
   - Пойди сюда, - сказала мама.
   Серёжа подошёл к дивану. Она потянулась с дивана, пощупав его волосы. Волосы были слегка мокрые.
   - А где полотенце? - спросила она.
   - Там, - махнул Серёжа.
  
   Она бы завязала ему голову платком... но было лето.
  
   За занавеской была ночь.
   В гостиной уютно горел зелёный абажур. Его свет отражался в старом тёмном буфете со стёклышками.
   - Ну садись, - сказала мама.
   Лина сидела, забравшись на диван с ногами.
   - Не-е, - сказал он.
   - А мы тут поговорили, - лукаво протянула мама. - И про вас...
   Лина в синей кофте взглянула на него с дивана. Серёжа застыл, онемев... как будто никогда её не видел.
  
   Глаза девочки были синие, как байка...
  
  
   *********
  
  
   Над столом горел оранжевый абажур.
   - Сейчас налью вам чаю, - сказала Серёжина мама.
   В круге света на белой скатерти стоял сыр и другая еда. Серёжа стал намазывать себе хлеб с маслом.
   За спиной у него была тахта, а напротив сидела Лина.
  
   Во всём доме были они одни...
  
   От оранжевого абажура в комнате было уютно.
   - Сейчас, Линочка, - сказала мама, намазывая маслом хлеб.
   Серёжа качнулся на стуле.
   - Не качайся, - сказала мама, положив на хлеб кусок докторской колбасы.
   На комоде за Линой привычно тикал будильник. Он стоял на белой салфетке рядом с маминой книгой.
   - Спасибо, тётя Ань, - сказала Лина.
   Серёжа перестал качаться.
  
   Oн представил себе ночь вокруг... и светящееся в темноте верхнее окно молчаливого тёмного дома.
  
   Серёжина мама посмотрела в распахнутое окно с белой занавеской. За ним было потемневшее синее небо. В нём светилась первая звёзда.
   - Вам не холодно? - спросила она у детей.
   Край открытой белой тюлевой занавески пошевелился от вечернего ветерка. В складках зеленоватых штор прятались тени.
   - Не-а, - сказала Лина.
   Серёжа молча помешал чай.
  
   Как жёлтый свет окна уютной корчмы на ночной дороге в дремучем лесу ...
  
   Лина деловито ела бутерброд с колбасой, разглядывая маленький никелированный чайник. В блестящем чайнике отражались смешные рожицы.
   Увидев себя, она хрюкнула от смеха.
  
   Она хотела толкнуть Серёжу... но он был напротив.
  
   - Ты какую колбасу любишь? - спросила она, помешав ложечкой свой чай.
   - Одинаково, - сказал он, жуя.
   Мама налила себе горячего крепкого чая.
  
   Он любил сладости... и малину с клубникой.
  
   - А я любительскую.
   Серёжа прислушался.
   - Ну вот... а вы докторскую купили, - сказала мама, намазывая масло на хлеб.
   Вокруг было тихо... только в саду протяжно свистнула ночная птица. Тёмно-синее небо стало ещё темнее.
   Наступала ночь.
  
   Серёжа представил себе приземистую башню в бескрайней ночной степи, с жёлтым светом окна наверху... и запах ковыля.
  
   - А в нашем магазине всегда докторская, тётя Ань, - сказала Лина.
   - Да? - удивилась Серёжина мама.
   - Конечно, - сказала Лина, пожав плечами.
   Серёжа молча пил чай.
  
   А вокруг во тьме неслышно шелестит метёлками ковыль, и необъятное ночное небо над головой мерцает тысячами звёзд...
  
   - Ты о чём мечтаешь, Серёжа? - спросила Серёжина мама. - Наверно, тоже хочешь в палатке спать? В горах, на краю леса... как дядя Вася?
   - Не-ет... они наверно ещё кашу варят, - сказала Лина, со знанием дела посмотрев на тёмное синее небо в окне.
   В нём горели три звезды.
   - А ты ездила в горы, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   - Ага, - кивнула Лина.
   - С палаткой?
   - Ага, - сказала Лина, взяв ещё кусок хлеба.
   - Тебе понравилось?
   - Угу, - кивнула Лина, намазывая на хлеб масло.
   Серёжина мама съела кусочек сладкой халвы, отпив крепкого красного чая.
  
   Она чему-то улыбнулась...
  
   - А у тебя школа далеко, Линочка? - спросила она.
   - Не очень, - сказала Лина, жуя халву.
   - А ребята в классе хорошие?
   - Угу, - кивнула Лина.
   - А с кем ты дружишь? - спросила Серёжина мама.
   Она задумчиво смотрела на Лину, подперев кулаком щёку.
   - А, - беспечно сказала Лина. - Со всеми, тётя Ань... кроме некоторых.
   - А кто они?
   - Ну... Сашка Вяхирев, - сказала Лина, облизав пальцы. - И ещё там...
   - А девочки у вас хорошие? - спросила Серёжина мама.
   Лина посмотрела на неё, отпив чая.
   - Девочки?.. - спросила она, слегка озадаченно. - С ними я только в классы играю... и ещё в фантики.
   - Ах вот как? - смеясь, спросила Серёжина мама.
   Серёжа молча ел халву, запивая горячим чаем. Лина со значением посмотрела на него, пихнув под столом ногой.
  
   Пора было чем-нибудь заняться...
  
   - А с мальчиками? - улыбаясь, спросила Серёжина мама.
   - А с ними во всё остальное, - сказала Лина, допив свой чай.
   Серёжа посмотрел в распахнутое окно. На чёрном небе высыпали тысячи звёзд. Он смотрел и не хотел уходить.
  
   У него было задумчивое настроение...
  
   Свет оранжевого абажура падал на стол.
   В углах комнаты было темнее... Заднее окошко было закрыто зелёной ситцевой занавеской с цветочками.
   - Спасибо, тётя Ань, - сказала Лина, отодвинув свою чашку.
   В доме стояла тишина.
   - Пожалуйста, - сказала Серёжина мама.
   В саду опять протяжно свистнула ночная птица. От дивного ночного воздуха всё казалось сказочным...
  
   А почему, никто не знал...
  
   Лина взяла с тарелки последний кусочек халвы.
   Но ужин в уютной комнате с оранжевым абажуром ещё не кончился. Лина ела халву, болтая ногами под столом.
  
   Она уже наелась, но... просто любила халву.
  
   - А тебе нравится какой-нибудь мальчик? - лукаво спросила Серёжина мама. - А, Линочка?
   Лина поперхнулась, посмотрев на неё широко раскрытыми глазами.
   - Н-не знаю, - протянула она.
   Она уставилась в стол, смутившись.
  
   До этого ей нравился киноактёр Алексей Баталов, открытка которого лежала у неё в коробочке от печенья.
  
   За окном пели тысячи кузнечиков... Белая тюлевая занавеска чуть раздувалась от тёплого ночного ветерка.
   Серёжа сидел, раскрыв рот.
  
   Его мама бывала бесцеремонной... но этого он не ожидал.
  
   На столе остались пустые чашки.
   Около мамы блестел маленький чайник. Тёмно-зелёный большой чайник стоял на подставке. Он уже почти остыл.
   - Ну что ж, - вздохнула Серёжина мама. - Пора и честь знать... Идите побегайте, а я сама уберу.
  
   Лина подняла взгляд на Серёжу, взмахнув длинными ресницами... и распахнув небесно-синие глаза.
  
  
   *********
  
  
   Дверь еле слышно приоткрылась.
   - Ты что, Линочка? - спросила в темноте Серёжина мама, приподнявшись на постели.
   - Я... я там боюсь, - выговорила Лина.
   От луны на стол падало бледное пятно света.
   - Сейчас, Линочка, - сказала Серёжина мама, поднимаясь.
   Она включила зелёную лампу на своей тумбочке с белой салфеткой. Лампа осветила её постель и зелёную ситцевую занавеску.
   - Иди сюда, - сказала она, сев.
  
   Она спала без комбинации...
  
   В свете зелёной лампы из тьмы появились накрытый клеёнкой стол, шкаф с тёмным зеркалом и комод.
   Лина стесняясь подошла к Серёжиной маме.
   - Садись, - сказала Серёжина мама, посадив Лину на постель рядом с собой. - Сейчас что-нибудь придумаем...
   Серёжа спал.
  
   Серёжина мама посидела, подумав...
  
   - Подожди, - сказала она.
   Спящего на тахте Серёжу, его тумбочку около раскрытого окна с тюлевой занавеской и мамино трюмо было плохо видно.
   Свет туда почти не доставал.
  
   "Ничего..." - подумала Серёжина мама.
  
   Она встала и накинув на себя лежащий на стуле халат, подошла к спящему Серёже.
   - Серёжа, - потормошила она его.
   Серёжа проснулся.
  
   "Опять..." - подумал он, протирая глаза.
   Ему хотелось спать...
  
   - Чего?.. - спросил он спросонья.
   В полутьме около тахты к нему наклонилась мама, тормоша его за плечо. В другом углу комнаты горела настольная лампа.
  
   Сначала он подумал, что это Лина...
  
   - Чего, мам?.. - сонно спросил он, увидев на освещённой кровати Лину.
   - Вставай, - сказала мама.
   - Почему?.. - спросил он, нехотя поднимаясь.
   - Будешь там спать, - сказала его мама.
   - Почему?.. - буркнул он, опустив на пол босые ноги.
   - А Лина здесь будет, - сказала мама.
  
   Она знала своего сына...
  
   - Почему? - сказал он, нехотя встав со своей тахты.
   - А то Линочка боится одна...
   Серёжа посмотрел на маму, но в полутьме не было видно, насколько она серьёзна.
  
   Он представил себе тёмную комнату... за двумя дверями.
  
   Но делать было нечего.
   Он понуро поплёлся к двери, чуть видимой в темноте. Она была приоткрыта... а за ней была полная темень.
   - Ну иди, - подтолкнула его мама.
   Серёжа открыл дверь, встав на пороге.
   Лина наблюдала за ним с откинутого одеяла на маминой постели, широко раскрыв глаза. Постель была ещё тёплая.
   - Ну, спокойной ночи, - сказала Серёже мама.
   Он сделал шаг от порога.
  
   Мама не закрывала дверь...
  
   - Ложись на тахту, Линочка, - сказала Серёжина мама.
   - Ладно, тётя Ань, - сказала Лина.
   Она подошла к его постели с откинутым одеялом и села.
  
   Внизу на лестнице что-то скрипнуло...
  
   Серёжа посопел...
   - Ну иди, - сказала его мама.
   Она пошла спать на свою постель с откинутым одеялом.
   Серёжа смотрел из коридора, как Лина устраивается в его постели, в полусвете от зелёной лампы на маминой тумбочке.
   В коридоре была тьма.
  
   Он почему-то вспомнил о привидениях...
  
   - А дверь можно оставить открытой, - сказала его мама с кровати.
   В коридоре за дверью комнаты была тьма... В ней медленно проявились две мерцающие звёздочки. Они слабо горели слева, в выходящем в переулок окошке.
  
   В привидения он не верил... но сейчас об этом позабыл.
  
   - И другую тоже... правда, Линочка?
   - Ага, - отозвалась Лина с его тахты.
   Серёжина мама улеглась, погасив свет.
  
   Но она видела, что он стоит в коридоре за открытой дверью...
  
   - Ты чего, Серёжа? - спросила она немного погодя.
   Он молчал за открытой дверью.
   - Серё-ёжа, - позвала она.
  
   А может, он уже в комнате?.. В кромешной тьме было плохо видно.
  
   Лина поворочалась в темноте на своей тахте...
   - Чего?.. - буркнул он.
   Серёжина мама различила смутный силуэт на пороге комнаты, в бледном свете лунного серпа в раскрытом окне.
   - Ты чего там делаешь?
  
   Ночь была тёплая, и она не боялась, что он простудится...
  
   - Ничего, - буркнул он.
   Лина села в постели, в слабом свете звёздной ночи. За окном еле слышно шуршало листьями дерево.
   Она ничего не видела...
   - Горе луковое, - вздохнула Серёжина мама, поднимаясь с постели.
  
   Она не снимала халат...
  
   Она подошла в темноте к Серёже у двери.
   - Ну пойдём, - сказала она, легко коснувшись его плеча.
   Серёжа нехотя повиновался.
  
   Сбоку в темноте чернела лестница...
  
   Дверь в тёмную комнату Лины была открыта.
   Сквозь белеющие в темноте тюлевые занавески на открытых окнах виднелись голубоватые точки мерцающих звёзд.
   - Садись сюда, - сказала Серёжина мама, включив свет.
   Серёжа сел на старый диванчик.
  
   Тут было не так страшно... со светом и открытой дверью в мамину комнату... Когда она не спит.
  
   В той комнате зажёгся абажур.
   Через минуту вошла заспанная Лина, протирая глаза от света. Она покосилась на Серёжу и пошла к своей постели. Одеяло в белом пододеяльнике немного сползло на пол.
   Лина молча улеглась в своей постели, положив голову на пышную белую подушку и натянув на подбородок одеяло.
  
   От тёмного пола слегка пахло старым домом...
  
   - Вот тебе, - сказала мама Серёже, войдя в комнату с охапкой белого одеяла, подушки и простыни с тахты.
   Она откинула круглые валики и начала стелить Серёже постель.
  
   Лина смотрела на неё, не поднимая головы с пышной белой подушки...
  
   - Ну вот, - сказала Серёжина мама, положив на диванчик его подушку. - Ложись сюда.
   Она постояла, пока Серёжа лёг.
   - Ну, спокойной ночи, - сказала она у двери, посмотрев на Лину с головой на белой подушке и Серёжу на диванчике.
   - Спокойной ночи, - сонно сказала Лина, повернув русую голову на белой подушке.
   Свет погас, и в комнате стало темно.
  
   Серёжа не видел её за столом со свисающей клеёнкой...
  
   Серёжа лежал в темноте, открыв глаза.
   Постепенно тьма рассеялась, и стали видны сбоку окна с тюлевыми занавесками. Занавески чуть шевелились.
   С потолка над столом свисала тень тёмного абажура.
  
   Ему чего-то расхотелось спать...
  
   Было тихо.
   - Серёж, - тихо позвала Лина.
   - Чего? - спросил он.
  
   Оказывается, она тоже не спала...
  
   - Ты не спишь?..
   - Не-а, - шёпотом ответил он.
   - А чего ты делаешь?
   - Э-ээ... ничего, - сказал он.
   - А я думаю...
   - Про чего?..
   - Как здесь стра-ашно было...
  
   Серёжа не видел лица Лины... он ещё никогда не слышал, чтоб она говорила таким голосом.
  
   - А чего? - спросил он.
   Лина не ответила, поворочавшись на кровати.
   - А чего ты? - снова спросил он.
   Из темноты выступил тёмный шкаф в углу и край тумбочки с тёмной салфеткой... На ней что-то лежало.
  
   "А, книга..." - вспомнил он.
  
   Лина не ответила.
   На стол у окон лился слабый звёздный свет. Сквозь занавески мерцали звёзды... С этой стороны не было месяца.
   - Расскажи чего-нибудь... а, Серёж? - тихо попросила Лина.
  
   Серёжа умел рассказывать... и все ребята его слушали.
   Но...
  
   - Про чего? - спросил он.
   - Не знаю...
   Лина снова поворочалась в темноте, чуть заскрипев кроватью.
  
   У неё под матрасом была пружинная сетка...
  
   - Про пиратов?..
   В окна лился звёздный свет.
   - Ага...
  
   Она не ответила сразу...
  
   - Э-ээ... один раз по морю плыли пираты, - сказал Серёжа, не видя Лину. - А был шторм... Их корабль весь побило волнами. Иногда волны доходили даже до капитанского мостика. И чуть не смыли ихнего капитана. А его звали Диггз, или Рыжий Пёс... Особенно, когда он попадал между двух громадных волн. Как водяные горы.
   - Корабль? - спросила Лина.
   На стол между ними падал слабый звёздный свет.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Сначала они не хотели рубить мачты, - сказал он в темноте. - А потом успели срубить только одну... И поэтому ихний корабль чуть не перевернуло от ветра. Это был ураган.
   Ну во-от...
   Он подумал, лёжа в темноте на диванчике.
   - Грот-мачта у них поломалась от ветра, и они стали рубить канаты там... ванты и шкоты, чтоб она не мешалась...
  
   Дома у Серёжи были два тома детской энциклопедии, и он запомнил оттуда про корабельные снасти.
   Не говоря уже о двенадцати томах Жюль Верна, прочитанных в Турции.
   В четвёртом классе.
  
   - Тогда одного пирата волна ударила об мачту и разбила ему голову. Вдребезги, как кокосовый орех. Было темно... Почти совсем, от туч на небе. До самого горизонта бушевали волны. Да-а... а у капитана был помощник, по имени Сивое Рыло...
  
   В тёмной комнате с тюлевыми занавесками на открытых окнах стояла тишина ночи...
  
   Среди звёзд чернели ветки дуба.
   В окна вливался упоительный ночной воздух, пошевеливая тюлевые занавески. В свете звёзд виднелись очертания тёмного стола с клеёнкой. Лина поглядела на тёмный абажур, свисающий над столом.
   Он казался таинственным...
  
   Лина слушала... и ей представлялась буря.
  
   Но не так... а совсем по-другому.
   Как и ему.
  
   Свирепствовал шторм.
   Весь шпангоут корабля трещал по швам... Капитан Диггз стоял на мостике, вцепившись мёртвой хваткой в скользкие от солёной воды поручни. Он видел, как Билла Гейтса около него смыло в море громадной чёрной волной.
   "Пропал Сивое Рыло..." - пролетело у него в мозгу.
   В другое время он бы пожалел своего старого друга и собутыльника, но сейчас было не до него... Надо было спасать свою собственную шкуру.
   "Й-ааа..." - слабо донёсся до него крик боцмана Рэмзи с палубы.
   Тот стоял на полубаке, вцепившись в канат от сломанной мачты. Диггз видел его орущую глотку, которую заглушал свирепый грохот бури.
   Четверо смельчаков в облегающих тело мокрых рубахах рубили шкоты и ванты, стоя по колено в потоках стекающей со вздыбленной палубы тёмной воды и хватаясь руками за что попало. Двоих уже смыло в бушующие вокруг волны почерневшего моря.
   Был полдень.
  
   "Что он орёт..." - подумал Диггз, по прозвищу Рыжий Пёс.
   Над морем нависли рваные серо-чёрные тучи. Рангоут жалобно стонал под бешеными порывами урагана. Сломанная и обрубленная мачта на миг поднялась торчком и исчезла в огромных серых волнах. Палуба избитого бурей корабля накренилась вровень с бугристой водяной гладью у самого борта.
   Под бугристой водой была бездонная пучина...
   "Капита-ан..." - слабо донёсся до него крик.
   Диггз оглянулся. На мостик взобрался Рваное Ухо, его ближайший наперсник в грабежах и попойках. Его было еле слышно сквозь яростный рёв бури.
   "Ещё... течь по штирборту..." - слабо расслышал Диггз сквозь бешеный свист и грохот тропического шторма.
   "Чтоб тебе сдохнуть в акульем брюхе..." - подумал Диггз.
   Он ничего не имел против Рваного Уха... Но было и без него тошно от мрачного предчувствия гибели в страшной водяной пучине.
  
   " Зря мы пустили ко дну "Анталену", - угрюмо подумал Диггз с поздним раскаянием.
   Мостик захлестнула верхушка огромной волны. Пытаясь удержаться, чтобы его не оторвало и не унесло в бушующее море, Диггз с налитыми кровью глазами вцепился в скользкое дерево поручней.
   Он вспомнил двух испанских щенят в кружевах и батисте, которых свинья Кошачий Зуб бросил два дня назад за борт, в безмятежное синее море. За то, что один из них обозвал его английской свиньёй.
   Они закололи их отца.
   "Господи Иисусе, спаси и помилуй..." - проплыло у него в голове.
   Сквозь чёрные тучи проблеснуло светом.
   Шхуну накренило набок, и захлестнувшая палубу тёмно-зелёная волна швырнула одного из матросов об торчащий обломок грот-мачты, размозжив ему голову. Тело пирата с болтающейся и разбитой головой на миг зацепилось за сломанный фальшборт и пропало в пучине.
   Кровь была почти неотличима от тёмной воды на палубе.
  
   Диггз тоскливо оглянулся.
   Рваного Уха уже не было... Он смылся в трюм, следить за откачкой воды и заделыванием пробоин в обшивке.
   "Марию" снова тяжко сотрясло от верхушки до киля. Матёрый морской разбойник почувствовал руками и ногами протяжный скрип всех частей парусника. От свирепых ударов волн трещала и скрипела вся шхуна.
   Надежды почти не оставалось.
  
  
   *********
  
  
   Рыжий Пёс продрал заспанные глаза.
   Над головой синело безоблачное небо. Оно было бескрайнее, как океанский простор. У него под ухом скрипели уключины.
   - Что за дьявол... - выругался он спросонок.
   И вспомнил...
   В шлюпке сидели пятеро и он. Около сломанной скамьи позади валялись грудой бочонки с водой и два ящика галет. Четверо гребли.
   Пятый был Рваное Ухо.
  
   "Не утонул, подлец", - с детским умилением подумал Рыжий Пёс.
   Он приподнялся, ухватившись волосатой ручищей за борт шлюпки.
   - Здорово, кэп, - хрипло рявкнул тощий Одноглазый.
   Рыжий Пёс поморщился, пощупав ноющую от боли голову. Видно, он здорово треснулся обо что-то вчера ночью. На голове была повязка из куска рубахи.
   - Чего вопишь, - недовольно проворчал он. - Гнилой солонины объелся, что ли?
   - Ха, - коротко ответил Одноглазый.
   - Дай рому, Вилли, - попросил Рыжий Пёс.
   - Все бочки с ромом утопли, кэп, - вкрадчиво сказал Кошачий Зуб, усмехаясь.
   - Заткнись, - поморщился Рыжий Пёс, снова пощупав повязку на голове.
   Он был суеверен и не любил, когда упоминали утопших. Особенно сразу после бури. И особенно на шлюпке посреди беспредельной синей глади с бесконечными белыми бурунчиками.
   - Куда плывём? - спросил он, грузно сев на скамью.
   - На юг, Роб, - почесавшись, просипел Рваное Ухо. - Там должны быть острова...
   У него был оторван рукав, и на локте краснела длинная глубокая царапина. Она ещё немного кровоточила.
   - А сколько миль? - спросил Диггз.
   Он больше командовал в боях и не очень разбирался в морских делах.
   - Откуда я знаю, - просипел Рваное Ухо. - Миль триста будет... а может, и шестьсот. Джонни-то того... утонул, упокой Господи его душу.
   Диггз снова поморщился.
   - Дайте галету, ребят, - сказал он. - Жрать хочется...
  
   В шлюпке было только четыре весла.
   - Может, смените нас, кэп? - вкрадчиво спросил Кошачий Зуб. - А то ребята устали...
   Рваное Ухо с Диггзом сидели на носу шлюпки, изредка перекидываясь словечком под палящим тропическим солнцем. Вокруг шлюпки уже с полчаса крутилась акула с белым брюхом.
   - Гребите потише, - просипел Рваное Ухо, ухмыляясь. - Тише едешь, дальше будешь... А мы сменим двоих через часок.
   Он треснул подплывшую акулу обломком весла. Та пугливо отплыла в сторону.
   - Чует мясо, - ухмыльнулся чёрными кривыми зубами Джон Марни, старый пушкарь.
   - Через час, ребята, - сказал Кошачий Зуб.
   - Ладно, - проворчал Кривая Нога.
   - Чур, мы с Диком первые меняемся, - добавил Кошачий Зуб.
   - Ладно, - с угрозой пробурчал себе под нос Кривая Нога, злобно посмотрев на Кошачьего Зуба.
   Вокруг синела бесконечная водяная пустыня.
  
   Справа заходило красное солнце. Оно окунулось в тёмное синее море на горизонте, и стало немного прохладней. Золотистые лучи чуть слепили глаза.
   - На сегодня хватит, ребя, - сказал Рыжий Пёс. - Завтра ещё погребём.
   - Ха, - сказал Одноглазый, бросив вёсла.
   Все взяли себе по галете. Одноглазый сунул её за пазуху.
   - Во даёт, - позавидовал Кривая Нога. - Жрать не хочет.
   - Запасливый, - вкрадчиво сказал Кошачий Зуб, жуя галету и поддерживая крошки потемневшей от работы заскорузлой рукой.
   - Ха, - сказал Одноглазый.
   Кошачий Зуб чуть отодвинулся от него. Кривая Нога потянулся за кружкой, прикованной медной цепочкой к кольцу на кормовом сиденье.
   - Пейте по полкружки, ребята, - сказал Рыжий Пёс. - А то надолго не хватит.
   - Угу, - просипел Рваное Ухо.
   Посмотрев на акулу недалеко от шлюпки, он пополоскал в море пыльную деревянную кружку и налил себе воды из бочонка... вода была тёплой. Джон Марни угрюмо поглядел на своих старых приятелей в разодранной одежде, с синяками и ссадинами.
   "Всё равно подохнем..." - подумал он, жуя галету наполовину беззубым ртом.
   Часть зубов ему выбили, а остальные попортились "от поганой еды".
  
  
   *********
  
  
   - Эй, ребя! - завопил Марни. - Парус на горизонте!
   Все вскочили с места, побросав вёсла. На самом горизонте справа по курсу белела едва видимая точка паруса.
   - Греби, ребята! - заорал Диггз. - Навались!
   Все четверо гребцов бросились на свои места, дружно взявшись за вёсла. Рваное Ухо встал повыше на носовую скамью, глядя на горизонт. У него на голой загорелой руке темнела засохшая царапина.
   - Давай, ребята! - сипло закричал он, приставив ладонь к глазам.
   Шёл уже третий день плавания шлюпки по океану.
  
   Через полчаса в синеющей морской дали еле виднелся корабль с белыми парусами. Он был размером с вошь...
   - Земля-а! - завопил Джон Марни, снова бросая вёсла.
   Все повскакали с мест.
   - Остров, - сказал Рыжий Пёс. - Живём, ребята!
   От радости Кривая Нога провёл веслом по прозрачной голубой воде, плеснув ею на Одноглазого. Акулы не было.
   - Ха! - весело гоготнул тот.
   У Рыжего Пса чуть закружилась голова.
  
   Корабль лежал на боку, засев в песчаной мели. Это была бригантина. Белые порванные паруса вяло болтались с рей. Две реи были сломаны.
   - Да-а... - покачал головой Рыжий Пёс.
   На островке росло несколько кокосовых пальм с потрёпанными ветром ветвями. Половина ветвей было сломано.
   - Э-эй!.. - протяжно крикнул он, помахав флагом из весла и своей белой рубахи.
   Он любил хорошее бельё.
   - Смотри, Роб! - толкнул его Кошачий Зуб.
   В отдалении на баке покосившегося корабля появилась голова тёмного цвета. Лицо было плохо видно.
   - Ха! - сказал Одноглазый.
   Рыжий Пёс с грязной повязкой на голове и флагом поднялся на носовую скамью. Подзорной трубы у него не было.
   - Договоримся, ребята, - сказал он, беспечно помахав в воздухе своим самодельным флагом. - Мы торговые матросы с "Биреллы", а я - ваш боцман. Без меня сидеть и не рыпаться, слышите?.. А то все рёбра пересчитаю и кишки выпущу... Ясно, ребята?
   Та-ак...
   Марни, выдерни серьгу из уха... И вы там, акула вас сожри... Кошачий Зуб, не строй такие разбойничьи рожи... Рваное Ухо, умойся малость... А то испугаешь деток.
   Та-ак...
   Капитаном у нас был Джон Смоллет, штурманом Дик Чейни, а коком - Энди Бласт. А груз - перец, копра и всякое барахло из Кайенны. Чтоб всё запомнили наизусть, как Отче наш... Ясно, ребята?
   Все ухмыльнулись.
   "Жаль, Энди потонул..." - подумал Джон. - "Да и Туз тоже..."
   Красную Бороду он не очень любил. Он был слишком бешеный... Рваное Ухо пощупал свой нож на поясе.
   - Ясно? - добавил Диггз.
   - Угу, - кивнул Кривая Нога.
   Ножей больше ни у кого не было.
  
   - Эй, на бригантине! - завопил Рыжий Пёс.
   Пираты подняли вёсла, и шлюпка мягко воткнулась в белый песок. Кошачий Зуб слегка вздрогнул от его рёва.
   "Чтоб тебе лопнуть", - подумал он. - "Разорался..."
   - Эй!.. Кто там?! - рявкнул Рыжий Пёс.
   Чуть мокрый бок бригантины увяз на мели в прозрачной голубоватой воде. По песку в прозрачной воде было трудно определить глубину. Пираты весело повыскакивали на белый песчаный берег.
   - У-уй!.. Падаль вонючая! - завопил от боли Рваное Ухо.
   Завопив и побежав обратно, разбойники встали в прозрачной воде у берега. Белый песок обжигал босые ноги.
  
   На покосившейся палубе показался молодой хлыщ в расшитой белой рубашке с кружевами и оборками.
   - Чего разорался? - спросил он. - Я и в первый раз прекрасно тебя слышал.
   Рыжий Пёс слегка побагровел.
   - Виноват, ваша светлость, - сказал он, подобострастно осклабясь. - Я думал, никого нету...
   "Хорошая рубашка..." - одобрительно подумал он.
   - Сейчас спущусь, - сказал молодой человек. - Стойте там.
   Через минуту он спрыгнул в прозрачную воду с висячей верёвочной лестницы и побрёл к пиратам по колено в воде.
   - Кто вы такие? - спросил он, остановившись в воде поодаль от Рыжего Пса.
   - Мы - бедные спасённые Провидением матросы с утонувшей "Беренды", - просипел Рваное Ухо жалобным голосом.
   Рыжий Пёс оглянулся на него, скорчив страшную рожу.
   - А кто у вас главный? - спросил молодой человек, с одной рукой на шпаге, а другой - на пистолете со взведённым курком.
   - Я, ваша милость, - пролебезил Рыжий Пёс. - Я ихний боцман Роб Кук, ваша светлость.
   Он оглянулся на пиратов, ухмыляясь.
   "Вот что значит настоящий ум..." - самодовольно подумал он. - "А не опилки в башке, как у некоторых..."
   - Больше никто не спасся? - спросил молодой бездельник с тёмными волосами и синими глазами.
   - Не знаю, ваша милость, - подобострастно произнёс Рыжий Пёс. - Наверно, нет... только мы и спаслись, по Божьей милости.
   - А кто ваш капитан? - спросил молодой хлюст, положив руку на серебряный эфес шпаги. - Эй, ты, вон там! - показал он шпагой на Одноглазого.
   Тот и вправду выглядел не очень приветливо... со своей чёрной повязкой на разбойничьей роже с бугристым тёмно-красным шрамом на щеке. Рядом с ним чуть согнувшись стоял Кривая Нога в красном платке.
   - Капитан, сэр? - пробормотал Одноглазый. - Э-ээ... сэр Дик Чейни, сэр, - осклабился он, растянув рот до ушей.
   Рыжий Пёс оглянулся, состроив ему зверскую рожу.
   - Это у нас новенький, ваша милость, - льстиво сказал он. - Ему на голову бочонок упал... вот он и не соображает.
   - А кто штурман? - прыснув, спросил молодой повеса. - Вон ты, - сказал он, показав шпагой на Кошачьего Зуба.
   - Штурман, сэр? - сказал Кошачий Зуб, согнувшись в поклоне. - Это... Джон Смоллет, сэр, вот кто. Только он утонул, упокой Господи его душу... Добрый был капитан, прямо как ангел, сэр. Всегда по субботам по кружке рома давал. А больным - по солёному огурцу. И лекаря держал...
   - Ну ладно, располагайтесь на берегу... Мы подумаем.
   Молодой хлыщ побрёл обратно к кораблю, по колено по прозрачной голубоватой воде. Палило солнце.
   - Сейчас сбросим вам парусину и колья, - оглянулся он.
  
   Пираты смотрели ему вслед.
  
   Они растаяли...
   Лина приподняла голову на белой подушке и увидела рассеянный свет звёзд.
  
   Ослепительное солнце над синим океаном с белыми бурунчиками, песчаный островок с тремя пальмами, покосившаяся на мели потрёпанная бурей бригантина, белый песок берега и стоящие по колено в прозрачной воде оборванные пираты...
   Всё пропало.
  
   - Давай спать, Серёж? - сказала она, сладко зевнув.
   Серёжа остановился.
   В темноте виднелся шкаф... Над столом висел тёмный абажур. Всё так же чуть шевелились от ветерка лёгкие тюлевые занавески.
  
   Он не сразу очутился в тёмной комнате, с девочкой на кровати возле темнеющего шкафа и слабым светом мерцающих сквозь занавески звёзд...
  
  
  
   ВОСКРЕСЕНЬЕ
  
  
   - Интересное кино, - промолвила Серёжина мама.
   Серёжа продрал глаза.
   - А где же Лина? - полюбопытствовала она.
   Яркое утреннее солнце врывалось сквозь лёгкие тюлевые занавески вместе с прохладным летним ветерком.
   - Не знаю, - пробормотал спросонок Серёжа, потянувшись.
  
   "Вот недотёпа", - подумала Серёжина мама.
  
   Она была свежая и весёлая, в синем сарафане с бретельками...[Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:13:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ]Хоть сейчас на гулянье с Серёжей[Author ID1: at Thu Feb 28 05:26:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:12:00 2008 ]...[Author ID1: at Thu Feb 28 05:13:00 2008 ] П[Author ID1: at Thu Feb 28 05:18:00 2008 ]П[Author ID1: at Thu Feb 28 05:13:00 2008 ]о ещё прохладным летним переулкам под густой узорной тенью слегка шелестящих[Author ID1: at Thu Feb 28 05:13:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:13:00 2008 ]старых каштанов. Или вдоль белого[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ]й[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ] парапета[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ]балюстрады[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ] набережной, [Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ]по уже горячим от утреннего солнца плиткам [Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ]набережной[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:15:00 2008 ],[Author ID1: at Thu Feb 28 05:14:00 2008 ] Вдыхая солёный [Author ID1: at Thu Feb 28 05:22:00 2008 ]вдыхая[Author ID1: at Thu Feb 28 05:15:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:21:00 2008 ]в[Author ID1: at Thu Feb 28 05:23:00 2008 ]етерок[Author ID1: at Thu Feb 28 05:24:00 2008 ]упоительны[Author ID1: at Thu Feb 28 05:16:00 2008 ]й[Author ID1: at Thu Feb 28 05:15:00 2008 ] запах[Author ID1: at Thu Feb 28 05:16:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:23:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:23:00 2008 ]с [Author ID1: at Thu Feb 28 05:24:00 2008 ]только что проснувшегося бескрайнего синего моря с белыми барашками.
   - А что? - сказал Серёжа, приподнявшись на локтях.
   Мама подошла к опустевшей кровати с небрежно откинутым одеялом в белом пододеяльнике.
   "Опять..." - пробормотала она, подняв съехавшее на пол одеяло.
   Серёжа опустил ноги на пол.
   - Эх ты, кавалер, - сказала она, взбивая подушку на опустевшей кровати.
  
   Одежды Лины на стуле не было...
   [Author ID0: at ]
   Он наскоро оделся, натянув старые полукеды.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:29:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:30:00 2008 ]В их комнате была тень. На его тахте было пусто... одеяло и подушка были в той комнате[Author ID1: at Thu Feb 28 05:31:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:30:00 2008 ][Author ID0: at ]
   - Подмети тут, - сказала мама.[Author ID0: at ]
   - Ну-у...[Author ID0: at ]
   - Любишь кататься, люби и саночки возить, - сказала [Author ID1: at Thu Feb 28 05:28:00 2008 ]мам[Author ID1: at Thu Feb 28 05:32:00 2008 ]а[Author ID1: at Thu Feb 28 05:28:00 2008 ], посмотре[Author ID1: at Thu Feb 28 05:32:00 2008 ]вшись[Author ID1: at Thu Feb 28 05:35:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:36:00 2008 ]в[Author ID1: at Thu Feb 28 05:34:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:33:00 2008 ]зеркало на [Author ID1: at Thu Feb 28 05:32:00 2008 ]дверце [Author ID1: at Thu Feb 28 05:33:00 2008 ]шкаф[Author ID1: at Thu Feb 28 05:32:00 2008 ]а[Author ID1: at Thu Feb 28 05:33:00 2008 ].[Author ID0: at ]
   - Ла-адно[Author ID1: at Thu Feb 28 05:28:00 2008 ], - протянул он[Author ID1: at Thu Feb 28 05:32:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 05:28:00 2008 ][Author ID0: at ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:38:00 2008 ]
   Веник был за шкафом...[Author ID1: at Thu Feb 28 05:38:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:28:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:38:00 2008 ]
   Серёжа сидел за столом под старой грушей и щёлкал выстроенные в ряд коричневые жёлуди, стараясь попасть в рыжего петуха.
   - Не балуйся, Серёжа, - сказала мама, поставив чайник на печку.
   Она решила подогреть его здесь, во дворе под зелёным дубом. А потом сделать яичницу с колбасой...
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   Он попал в петуха, и тот недовольно кукарекнул, кинувшись прочь.
  
   "Как в Буратине..." - подумал Серёжа.
  
   Из сада появилась Лина в полотняной юбке.
   - А, Линочка... куда ж ты пропала? - приветливо сказала Серёжина мама. - Садись за стол.
   - Доброе утро, - сказала Лина, взглянув на Серёжу небесно-синими глазами.
  
   У него замерло сердце...
  
   - А где ты была, Линочка? - поинтересовалась Серёжина мама.
   - Козла загоняла, - беспечно сказала Лина, со свежей царапиной на руке. - А потом с курами возилась... Мне мама сказала.
   На чуть покосившейся юбке девочки была длинная тёмная полоска...
  
   "Могла бы и мне сказать..." - подумала Серёжина мама.
  
   - А ещё? - спросила она, смеясь.
   Лина села за стол.
   - И всё, - сказала она. - Только ещё под забором гриб нашла, тётя Ань.
  
   Она явно куда-то лазила...
  
   - Какой гриб? - удивилась Серёжина мама, махнув тёмными ресницами.
   - Подосиновик... здоровенный такой, - сказала Лина. - С красной шляпкой.
   - А где он? - спросил Серёжа.
   - А я его выбросила... он весь трухлявый был.
   - А-а, - сказала Серёжина мама, взглянув на Лину.
  
   Она ещё не раскусила эту девочку... во всяком случае, до конца.
   Как ей хотелось.
  
  
   *********
  
  
   - Ну а теперь погуляйте, - сказала Серёжина мама после завтрака под благоухающей летом старой грушей. - А я пока телевизор посмотрю.
   Ей хотелось посидеть в одиночестве на прохладном кожаном диване... в комнате, затенённой тёмно-зелёными ветвями старой лиственницы.
   И дубом за окном.
   - А на море? - спросил Серёжа.
   Лина толкнула его локтем.
   - Уй, - вырвалось у него.
  
   Вчера ей понравилось на море... но купаться на скалах с ребятами было интересней.
  
   Серёжа невольно пихнул Лину.
   - А на море после обеда, - сказала Серёжина мама. - Только не балуйтесь тут...
   Она встала.
  
   Сегодня показывали старый фильм, "Весна на Заречной улице". И она хотела посмотреть его... как в своей далёкой молодости.
  
   Лина раскрыла рот.
   - Ты чего пихаешься? - неодобрительно сказала она.
   - Я нечаянно, - смутился Серёжа.
   - А то как дам, - сказала она, выразительно посмотрев на него.
   Серёжа хмыкнул.
   - Чего, не веришь?
   - Да ну тебя, - сказал он.
   Она толкнула его в бок.
   - Уй, - ойкнул Серёжа, невольно ответив тем же.
   Лина снова толкнула его локтём в бок.
   - Да ну тебя, - сказал Серёжа, слегка отпихнув её от себя.
  
   "Острый..." - подумал он про локоть.
  
   - Будешь знать, - сказала Лина.
   Серёжа слегка отодвинулся, чтобы она не лезла. Лина сидела за столом, повернувшись к нему и смотря тёмно-голубыми глазами.
   - Да ну тебя, - пробормотал Серёжа, вставая со скамейки.
   Лина смотрела на него, наклонив голову.
  
   Серёжа побрёл к террасе.
  
   - Ты чего?.. - подлетела она к нему.
   Серёжа мотнул головой.
   - Обиделся?..
   Он двинул плечом, освобождаясь от её руки.
   - Ну-у... чего ты, Серёж?
   Он не остановился... Лина схватила его за короткий рукав синей рубашки в клетку. Серёжа дёрнул рукой.
   - Я не нарочно, - просительно сказала она, заглянув ему в глаза.
  
   В них был синий туман...
  
   Они были на тенистой террасе. Здесь пахло огурцами и чёрным хлебом. Огурцы лежали в зелёном эмалированном тазике.
   Они были только сегодня с грядки...
   - Ну постой, Серёж, - отчаявшись, сказала Лина, встав перед ним.
   Она умоляюще смотрела на него, с раскрытыми тёмно-голубыми глазами и чуть приоткрытыми губами.
  
   Такого с ним никогда ещё не было...
  
   Серёжа шагнул к ней, как околдованный.
   - Ты... чего? - спросила Лина, ещё шире раскрыв тёмно-голубые глаза.
   Серёжа оказался на небесах... И после этого его жизнь изменилась, став слаще любого малинового варенья.
  
   Потому что эта сладость была небесная, а не земная... Как и его любовь. До этого он влюблялся, два раза. Но никогда не мечтал поцеловать девочку в губы.
  
  
   *********
  
  
   - Давай сначала про полёты перепишем? - спросила Лина, вытерев руки полотенцем.
   На этот раз она мыла посуду, а он вытирал.
   - Давай, - согласился он.
  
   Сейчас ему было всё равно, что делать... вместе с Линой.
  
   - Пошли, - сказала она.
   Серёжина мама сидела на чёрном кожаном диване и смотрела телевизор.
   - Ну что, кончили? - сказала она.
   - Да, тётя Ань, - сказала Лина.
   Серёжина мама оглядела их.
   Серёжа стоял у двери с белой занавеской и молчал... С таким видом, будто только что свалился с Луны. Это с ним бывало. Но всё же...
  
   "Шалопаи..." - подумала она.
  
   - Хотите со мной кино смотреть?
   - Нет, тётя Ань... - сказала Лина.
   - А ты, Серёжа?..
   Серёжа замялся.
   - Не-е... - выдавил он.
   - Почему? - спросила Серёжина мама.
   Ей было интересно.
  
   Обычно дети любят смотреть кино... даже если оно для больших.
  
   - Мы в сад пойдём, - соврала Лина.
   - А, - сказала Серёжина мама. - А потом?
   - А потом погуляем, - сказала Лина. - Ладно, тётя Ань?
   - Ладно уж, - согласилась мама.
   Она уселась в углу дивана, подвернув под себя ногу.
   - Подай мне шаль, а, Линочка? - попросила она. - Вон там на стуле...
  
   Она не хотела, чтоб ей мешали смотреть кино...
  
  
   *********
  
  
   - Подвинься, - сказал Серёжа.
   Под ним была торчащая деревяшка. Они опять залегли на своём месте, на сене возле слухового окна на чердаке.
   - Ладно, - сказала Лина.
   Серёжа открыл книгу на той же странице.
   - Серёж, - сказала Лина, долго посмотрев на него.
  
   Она о чём-то думала...
  
   - Чего?
   - Давай с двух сторон переписывать? - придумала она.
   - Сразу? - спросил он.
   - Ага.
   - Давай.
   Лина открыла страницу, и держа её на весу, стала переписывать в свою тетрадь.
  
   "Жарко..." - подумал Серёжа.
  
   Он поднял глаза.
   Перед ним по соломинке полз красный жучок. Это был не пожарник, а другой... Серёжа стал за ним наблюдать.
  
   Как жучок переберётся на другую соломинку... перелетит или свалится в глубь сена?
  
   Слуховое окно было распахнуто.
   Но всё равно было душно и пахло сеном... А за окном плыли белые барашки облачков в голубом небе.
   - Во дурак, - сказал Серёжа.
  
   На его месте он бы полетел... если бы были крылья.
  
   - Кто? - спросила Лина, отпустив страницу.
   Она села, пошуршав сеном.
   - Э-ээ... - сказал он.
   Он не нашёлся что ответить... под взглядом сидящей на сене девочки.
   - Давай опять?.. - сказала она.
   Серёжа чуть покраснел.
  
   Он был влюблён в эту девочку... но уже не боялся её, как огня.
  
   Он подвинулся... и поцеловал девочку в губы.
   Они сидели рядом на сене. Из открытого окошка долетал лёгкий ветерок, и тогда становилось не так жарко.
  
   Но ничего не произошло... только Серёжа парил в небесах.
  
   - Давай опять? - сказала Лина, кивнув на тетрадки и смотря на него во все глаза.
   - Н-ну... ладно, - сказал Серёжа, отодвинув лицо от девочки с большими тёмно-голубыми глазами.
   Они ещё не переписали всё, что надо.
  
   Правда, он не понял, что она имела в виду...
  
  
   *********
  
  
   - Серёж... хочешь про пиратов рассказывать? - предложила Лина, сидя на сене.
   - Ладно, - сказал он.
   Зелёные школьные тетрадки и книга валялись на сене под окном. Голубое небо за окном было усеяно белыми пушистыми облаками.
   - Да-а... - сказал Серёжа. - Ну во-от... - добавил он, вспоминая. - A Рыжий Пёс говорит пиратам:
   - Смотрите не проговоритесь... А то хуже будет. Вы меня знаете.
   А Рваное Ухо говорит:
   - Кэп, вон та морская свинья с парусиной на палубе.
   Серёжа замолчал, шурша сеном и садясь поудобнее.
   - Который в белой рубашке? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа. - Ну во-от... А Мак скатал на палубе кусок парусины и сбросил его прямо в воду. Палуба была наклонная, и кусок сам покатился... А потом он его сбросил.
   - А кто это? - спросила Лина, пошевелившись на сене.
   - Это? - сказал Серёжа. - Ну тот самый, в рубашке... его Мак зовут. Ну во-от... А Рыжий Пёс посмотрел с угрозой на Кошачьего Зуба и Кривую Ногу и приказал:
   - Ну быстро... пошли.
   Они нехотя пошли к кораблю. Он лежал, застряв на мели и покосившись. У него были мокрые бока.
   А Рыжий Пёс говорит вдогонку:
   - Да не забудьте поклониться этой свинье. И сказать спасибо. А то кишки наружу выпущу. Вы меня знаете...
   Ему было завидно, что Мак живёт себе припеваючи... и дорогие рубашки носит. А ему приходится разбойничать. И рисковать своей шкурой.
  
   Серёжа ещё не знал, что будет дальше...
  
   Но события развивались сами по себе.
   И не с кем-нибудь, а с ними... на душном от сена чердаке дома, в летнем приморском городке.
  
   - Пускай свиная морда стоит, - плюнул Одноглазый и побрёл к шлюпке у берега.
   Она так и стояла, уткнувшись носом в белый песок. Ослепительно белый песок лизала прозрачная мелкая волна.
   Море вдали сверкало синевой.
   - Стойте, - прошипел Рыжий Пёс, зверски вращая налитыми кровью глазами. - Слушайте меня, ребята... а то все будем болтаться на реях.
   Одноглазый нехотя оглянулся.
   - Что вы плетёте, рыжие сволочи? Хотите, чтоб нас тут повесили?.. - злобно процедил Рыжий Пёс. - Ладно уж, наша шхуна - "Беренда"... затонувшая в буре.
   Он показал Рваному Уху кулачище с рыжими волосами, отвернувшись от бригантины.
   - А капитан - Дик Чейни, - проговорил Рыжий Пёс. - Слышишь, Кривая Нога?.. То есть, Джэк, дьявол тебя раздери. Это вы с Одноглазым всё перепутали.
   - А я чего... - криво ухмыльнулся Джэк, подсказавший Одноглазому насчёт капитана.
   - Чего, чего... - проворчал Рыжий Пёс.
   Кошачий Зуб перекрестился, боязливо оглянувшись.
   В пивной "Старый гуляка" на Тортуге цыганка ему нагадала, что его заберёт дьявол с чёрными козлиными ногами... Если он не побережётся, конечно.
   - А Джон Смоллет - штурман... Всё ясно? - сказал Рыжий Пёс. - Поди скажи этому хрюку, Вилли, - добавил он.
   - Ладно, - просипел Рваное Ухо и побрёл по прозрачной воде к шлюпке у берега.
   Он простудил глотку во время чёртовой бури.
   Особенно в воде, когда тонул, цепляясь за бочку с ромом. Если бы не затычка на бочке, он бы так и утонул. Затычка была из дерева с ручкой, на бронзовой петле... Рваное Ухо запомнил её на всю оставшуюся жизнь.
   Правда, недолгую.
   - По прозвищу никого не звать, - угрожающе прибавил Рыжий Пёс. - А только по имени христианскому... У кого оно есть, - ухмыльнулся он рыжей бородой.
   - А если спросят?.. - проговорил Кошачий Зуб.
   - А если спросят фамилию, придумайте себе другую... только не своих пиратских дружков. Ясно, монашьи брюха?..
   - Угу, - кивнул Кошачий Зуб, понимающе ухмыляясь.
   Старый Марни оглянулся на шлюпку. В ней сидел Одноглазый, развалясь на скамье, и жевал галету.
   "Свинья..." - подумал Марни. - "Узнай теперь, откуда он её взял... из-за пазухи или из ящика."
  
   - Эй! - крикнули с корабля.
   Молодой повеса в белой рубахе нагнулся и плюхнул в воду смотанный кусок серой парусины.
   - Поди ты, Джэк... и ты, Алан. - приказал Рыжий Пёс.
   - Ладно, - угрюмо кивнул Кривая Нога.
   О мокрые бока покосившегося корабля ласково плескалась голубоватая прибрежная вода. Стояла жара...
   - Вот вам колья с топором, ребята, - сказал Мак, немного перегнувшись. - А, проклятье...
   Перило сломанного фальшборта слегка пошатнулось, и он чуть не свалился в прозрачную голубоватую воду.
  
   К вечеру пираты поставили на песке под пальмой неуклюжую палатку на кольях и развели перед ней огонь. Среди белого песка пробивались зелёные травинки.
   - Хороший топор, - вкрадчиво одобрил Кошачий Зуб, проведя пальцем по острому лезвию.
   Топор почти не затупился от рубки на дрова пальмы за песчаным барханом. Там была рощица из пяти сломанных пальм, вместе с мохнатыми кокосами.
   - Наверно, буря поломала, - хриплым голосом пробасил Рыжий Пёс.
   - Или волна, - прибавил Рваное Ухо.
   - Ха, - сказал Одноглазый.
   Рваное Ухо взял в щепотку серой соли и посыпал в похлёбку. Заскорузлые пальцы обдало пахучим паром.
   Кошачий Зуб поёжился, представив себе громадную зелёную волну.
   "Хряк меня дёрнул связаться с этой морской швалью..." - с озлоблением подумал он, тоскливо вспомнив своё безоблачное детство.
   Мать почти каждый день готовила мясное варево в горшке. А отец приносил с разбоя разные сласти и напивался, как свинья. И ветер шелестел в лесу тёмно-зелёными листьями. Старые добрые времена...
   Не надо было скитаться по морям, как вонючей акульей падали. А бегай себе по земляничным полянам и собирай ежевику в дубовых лесах. А вечером?.. Сиди на лавке да щёлкай орешки... а в печке горит жёлтый огонь. Хорошо... если вовремя убраться с глаз, пока отец не напился как свинья. А уж на это Кошачий Зуб был мастак.
   Он с тоской почувствовал лесную траву босыми ногами, как давным-давно в детстве.
   И главное, никто не хотел его зарезать... Только разок и получил от отца по пьянке хорошую взбучку... за то, что не знал, где находится город Замбурбом.
  
  
   *********
  
  
   - Готово свинячье варево, - сказал Джон Марни, довольно облизав деревянную ложку.
   В чёрном котле на огне бурлила похлёбка из овса. Из похлёбки торчала большая кость от окорока.
   - Сами небось пшено жрут, - пробурчал Кривая Нога.
   - Ха, - сказал Одноглазый.
   - Навались, ребята, - скомандовал Рыжий Пёс и первым окунул свою ложку в котёл.
   У него за спиной огромное красное солнце заходило за потемневшее синее море... Дул лёгкий морской бриз.
   - Ха! - сказал Одноглазый.
   Все обернулись в ту сторону, куда он смотрел. К ним направлялся молодой хлюст, держа руку на эфесе шпаги.
   Рыжий Пёс поднялся с травинок на белом песке.
   - Добро пожаловать, ваша милость, - подобострастно склонился он, ещё издалека скорчив умильную рожу.
  
   Пахло похлёбкой...
  
   - Добрый вечер, - сказал тот, подойдя. - Можно присесть?
   - Добрый вечер, сэр, - загалдели привстав шестеро побитых бурей морских разбойников в потрёпанной и рваной одежде.
   Только Рыжий Пёс и Марни были в красных головных платках. Кривая Нога проиграл свой платок в кости.
   Марни вырезал их из куска дерева.
   - Мне надо с вами поговорить, ребята, - сказал молодой щёголь, свободно садясь на песок чуть поодаль от Рваного Уха.
   - Понимаю, сэр, - угодливо сказал Рыжий Пёс, отложив свою ложку.
   Он дико зыркнул глазами на своих оборванных приятелей, чтоб они не жрали без него похлёбку.
   - Меня зовут виконт Марк де Лисс, - сказал молодой франт. - Я слуга лорда Бекхема, сопровождающий в морском путешествии его жену с дочерью. К несчастью, леди Бекхем утонула во время бури, от которой вчера затонул ваш корабль.
   - Кто же остался в живых, ваша милость... сэр? - учтиво склонился Рыжий Пёс.
   Остальные пираты стояли вокруг костра в живописных позах. Только один Одноглазый сидел на месте.
   "Пусть свиное рыло встаёт", - подумал он про себя.
   - Зовите меня просто сэр, - сказал Мак. - К сожалению, только я и юная дочь графа Бекхема..., [Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ]
  
   Он положил руку на шпагу.
  
   - О! - воскликнул сочувственно Рыжий Пёс, не без удовольствия оглянувшись на котёл с бурлящей похлёбкой.
   "Видали?.." - было написано на его довольной рыжей физиономии.
   Но Рыжий Пёс был не так прост.
   "Проверь хорошенько..." - сказал он сам себе.
   - Милости просим отведать нашей похлёбки, сэр, - ухмыльнулся Кошачий Зуб, подойдя к Рыжему Псу.
   - Не прогневайтесь, сэр, - сказал Рыжий Пёс, отпихнув Кошачего Зуба ногой. - Простите его, сэр... малый совсем свихнулся, - сокрушённо добавил он. - Со страху, знаете... Он ещё салага... первый раз в буре.
   Кошачий Зуб обиженно отступил к костру.
   "Сам ты салага..." - злобно подумал он.
   - Меня вы уже знаете, сэр, - осклабился Рыжий Пёс. - А это - все, кто остался в живых, по милости Божьей... бедные матросы, - добавил он, повернувшись к живописным разбойникам и показывая на них загрубелым чуть согнутым пальцем:
   - Дик, Джон... и остальные.
   - Рад вас видеть, ребята, - радушно сказал Мак. - Вы хорошие моряки... и сможете снять с мели наш корабль. [Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ], [Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ]
   - Конечно, сэр, - с жаром отозвался Рыжий Пёс. - Мои ребята всё сделают, вот увидите, сэр...
   Ему не терпелось посмотреть, правда ли на бригантине со рваными парусами больше никого нет... И отведать солений и вин из её запасов.
  
   Серёжа почувствовал из слухового окна вкусный запах супа харчо...
  
   "Не то, что у пиратов..." - подумал он.
   - Пошли гулять, - сказала Лина, шлёпнув зелёной тетрадкой по его чуть взъерошенной голове...
  
   Он подвинулся, попав коленом на торчащую под сеном деревяшку.
   - Ой! - вскрикнул он, схватившись за коленку.
   - Чего... гвоздь? - с сочувствием спросила Лина.
   - Деревяшка свинячья, - выругался Серёжа, потирая коленку.
   Лина рассмеялась, упав спиной в сено.
   - Ой... не могу, - еле выговорила она, тряхнув выгоревшими на солнце волосами.
  
   У него был смешной вид... как у Рыжего Пса.
  
   - Тебе хорошо, - пробормотал Серёжа, сидя рядом на сене.
   - Забирай книгу, - сказала Лина, поднявшись. - Тащи её на место в шкаф... А я тетрадки уберу, ладно?
   - Угу, - сказал Серёжа, поднимая с сена тяжёлую старинную книгу.
  
   Он и не думал на неё обижаться...
  
  
   *********
  
  
   У Алика был свежий синяк под глазом.
   - Пошли, ребят, - сказал он.
   Он им явно гордился.
  
   И не обижался... понимая, что получил его не случайно.
  
   - Серый, стой на стрёме.
   Совхозный виноград рос на пологом склоне, и там иногда ходил сторож. У сторожа была собака Тузик, довольно сварливая и склочная.
   Пацаны говорили, могла и укусить.
   - Ладно, - угрюмо согласился Серый. - Только мне побольше принесите...
  
   Была его очередь...
  
   - Не боись, притащим, - пообещал Алик.
   Серому дали красную тряпку на палке.
   - Смотри, свистни, - напомнил белобрысый Петька.
   - Сам знаю, - понуро сказал Серый.
   Он должен был стоять выше на склоне, у самого дуба... и если что, махать красной тряпкой и свистеть.
  
   "Сами нажрутся..." - подумал он.
  
   Петька первый сиганул через плетень, а за ним остальные. Взрослым этот плетень был высотой по пояс.
   - Иди сюда, Серёж, - сказала Лина, найдя хороший виноградный куст.
   Виноградные кусты росли отдельно на высоких кольях. Серёжа подошёл к ней и начал объедаться вкусным чёрным виноградом.
  
   Все уже привыкли, что он с Линой, и не обращали на это внимания... Во всяком случае, не особенно.
  
   Рядом уплетали виноград Славик с Зелёнкой и маленьким Серёгой из второго класса.
   - Сегодня кино по телеку, - сказал маленький Серёга.
   - Какое? - спросил Зелёнка.
   - "Ко мне, Мухтар".
   - А, фигня... я видел, - сказал Славик.
   Он любил только смешные фильмы.
   - Ничего не фигня, - чуть шепелявя, сказал маленький Серёга. - Там про собаку одну... как она воров искала.
   Над зелёным склоном раскинулось голубое небо.
  
   Серёжа прислушался...
  
   - Какую, Серый? - спросила Лина у соседнего куста.
   - Ну, немецкую овчарку.
   - Не овчарку, а ищейку, - сказал Славик.
   - А я чего говорю?
   - Во тупой, - сказал Славик, снисходительно посмотрев на маленького Серёгу.
   Тот обиженно умолк.
   Зелёнка отошёл к другому кусту. Там висели большие синевато-чёрные гроздья... Лина посмотрела и тоже присоединилась к нему.
   - Атас, ребята! - приглушённо закричал белобрысый Петька.
   Они с Аликом помчались со всех ног в сторону плетня из жердей. Алик добежал первым и сиганул через плетень, припустившись дальше, вверх по плавно забирающему в гору зелёному склону. На нём мирно паслась чья-то белая коза.
   Раздался далёкий свист.
   Серёжа посмотрел вверх на идущий к лесу зелёный склон. Вдалеке маленькая фигурка Серого вовсю махала красной тряпкой. Палку было почти незаметно.
  
   "Как флаг..." - подумал Серёжа.
  
   Все бросились врассыпную.
   - Беги, Серёга! - оглянувшись, крикнула Лина.
   Послышался отрывистый лай. Он быстро приближался... но неизвестно откуда. Серёжа понёсся за Линой, не обращая внимания на хлещущие по рукам и лицу виноградные плети. Впереди него маячила красная майка Славика.
   Собака позади вдруг разразилась громким лаем.
  
   "Схватила кого-то..." - промелькнуло у Серёжи.
  
   Эта мысль прибавила ему резвости, и обежав последний куст с почти спелым чёрным виноградом, он перепрыгнул через плетень сразу за Славиком. Славик оглянулся посмотреть, кто успел перепрыгнуть за ним.
   Серёжа бежал чуть позади Лины, а она почти догнала Славика. Серёжа оглянулся... Позади него мчался Петька Короб, пыхтя как паровоз, а на шаг от Петьки улепётывали Лёшка с синеватым от винограда ртом и чуть дальше Витёк.
   Зелёнка только ещё перелезал через ограду сада.
  
   Серёжа поднажал ещё... живо представив прыгающую через плетень собаку.
  
   - А-ай! - закричал кто-то в саду.
   Серёжа побледнел и понёсся ещё быстрее, догнав Славика. Впереди по широкому зелёному склону бежали ещё человека три. От них оторвался белобрысый Петька, а Алик уже подбегал к Серому у дуба на краю леса.
   Слева от себя Серёжа заметил тощего Федьку. Ещё дальше сбоку бежал Костик. Федька явно выдохся, и Костик его обгонял.
  
   Серёжа тоже стал уставать...
  
   Заметавшись среди зелёных кустов спелого винограда на высоких кольях, маленький Серёга увидел впереди серую собаку с открытой розовой слюнявой пастью. Отчаянно кинувшись от неё назад, он пробежал пару кустов и угодил прямо в руки сторожа Семёныча.
   - А, попался! - злорадно воскликнул тот, больно схватив его за ухо.
   - А-ай! - закричал Серёга.
   - Цыц, Тузик! - цыкнул на собаку Семёныч.
   Глупая собака думала, что Серёга - всё равно что глухарь, которых Семёныч иногда стрелял на охоте.
  
   Не зря этого Тузика опасались все окрестные ребята...
  
   Федька плюхнулся на траву, запыхавшись. Лина стояла, прислонившись спиной к дереву и подогнув ногу.
   - Пошли в лес, - сказал Алик. - А то Семёныч донесёт.
  
   Серёже показалось, что она не очень устала...
  
   Все стали нехотя подыматься с травы.
   - Кого сцапали? - спросил белобрысый Петька.
   Углубившись в лес на несколько шагов, все снова расселись. Федька разлёгся прямо на мху под старой елью. От сухой хвои на земле чуть пахло грибами.
   Все ребята едва дышали.
   - Серёжку маленького, - сказал Витёк, сидя на траве под дубом.
   - Теперь ему дома попадёт, - сказала Лина.
   - Да-а, - протянул Петька-Короб.
   - Ой! - вскрикнул Федька, шлёпнув себя по голой коленке. - Муравьи кусаются!..
   - Скажи спасибо, что муравьи, - усмехнулся Славик. - А то бы Тузик цапнул за ж... за штаны, - вовремя остановился он.
   Петька взглянул на него.
   - А Семёныч сюда не пойдёт? - спросил Серёжа.
  
   Он ещё не знал местных обычаев...
  
   - Была охота, - сплюнул Славик.
   - Ну, - лениво добавил Федька. - По лесу гоняться.
   - А собака? - спросил Серёжа.
   - Ха, - сказал Славик.
   - Собака для сада только, - сказал белобрысый Петька.
   - А здесь? - спросил Серёжа.
   - Не имеет права... - процедил Федька.
  
   Вопросы были не очень глупые... для новенького .
  
   - Айда на море, ребят? - предложил Зелёнка.
   - Не-е... давай разведуем, что в саду делается, - сказал Алик, опершись ладонью о ствол дуба. - Полезли?
  
   Ему просто хотелось слазить на дерево... и заодно посмотреть, что делается внизу, на склоне виноградника.
  
   - Ага, - сказал белобрысый Петька.
   Он подошёл к дубу, поплевав на ладони. Толстая нижняя ветвь дуба была на уровне груди. Алик подтянулся, сел на неё и полез дальше. За ним полез Петька.
   - А я на ёлку, - сказал Витёк, тоже поплевав на руки.
   - Я тоже, - сказал Славик, вставая.
   - А я на дуб, - сказал Серёжа.
   Лина посмотрела на него светлыми голубыми глазами. Она снова стояла, прислонившись спиной к дереву и подогнув ногу.
  
   На дуб было лезть труднее... но интереснее.
  
   Даже с половины дуба открывался бескрайний вид на поле, склон с виноградником, зеленеющие сады и синее море с белыми барашками.
   - Лезь сюда, ребя, - позвал Алик.
   Он уже сидел в развилке ветвей, недалеко от верхушки дуба. Развилка слегка покачивалась от слабого ветерка с моря.
   - Ну чего? - крикнул Зелёнка снизу.
   Он был совсем маленький.
  
   Меньше, чем обычно...
  
   - Ничего, - крикнул Алик. - Всё в порядке.
   Петька полез по другому толстому суку раскидистого дуба и уселся на нём, тоже слегка покачиваясь.
   - Лезь сюда, Серёга, - позвал он.
   Добравшись до Петьки, Серёжа нашёл себе удобное место на двух ветвях и осмотрелся вокруг. Ветви немного качались от ветра.
  
   От этого было немного страшновато... но Серёжа не подал виду.
  
   С высоты открывался совсем бескрайний вид на синий морской простор с белыми барашками и скалистый берег с поднимающимся к лесу зелёным полем. Вдоль берега, в зелёных садах виднелись белые дома.
   По просёлочной дороге ехал крохотный велосипед.
  
   У Серёжи захватило дух от воздуха и синего простора...
  
   С другой стороны тянулись зелёные лесистые холмы, обрывающиеся стеной бежевых скал. Вдоль скал шла железная дорога с белым гравием.
   Серёжа ухватился за ветку над собой.
  
   Он мог бы сидеть тут хоть целый день...
  
  
   *********
  
  
   Серёжина мама поставила на подставку кастрюлю с пахучим горячим супом. Она научилась варить суп харчо у Серёжиной бабушки, которая жила в Тбилиси.
   Да и вообще вкусно готовить.
  
   Например, хрустящий хворост с сахарной пудрой. Или лимонный пирог... А ещё козинаки, торт наполеон, малиновый мусс...
   Когда за столом у Серёжи дома отмечали с соседями какой-нибудь праздник, дядя Юра из квартиры напротив шутил, что Серёжин папа женился на маме за вкусную еду... И папа ему поддакивал, особенно выпив рюмку или две.
   А Серёжина мама смеялась... и остальные тоже.
  
   - Ешь, Линочка, - сказала мама, подвинув ей тарелку с дымящимся супом.
   - А какой это суп, тётя Ань? - спросила Лина, взяв ложку.
   - Харчо, - сказал Серёжа.
  
   Дома мама его редко готовила.
  
   Серёжа с Линой стали обжигаясь есть горячий суп, словно наперегонки. После винограда и леса они сильно проголодались.
   - А сегодня на море пойдём, тётя Ань? - спросила Лина, доев суп.
   Она отставила свою тарелку, посмотрев на Серёжу.
  
   Она его обогнала...
  
   - Конечно, - улыбнулась Серёжина мама.
   Лина вытерла рукой рот от жирного бараньего супа с красным перцем.
   - А что на второе, тётя Ань? - спросила она.
   - Сейчас увидишь, - лукаво сказала Серёжина мама. - Только подожди Серёжу... и передохни немного.
   - А я не устала, - сказала Лина.
   - Ну вот и хорошо, - сказала Серёжина мама, смеясь.
  
   На второе были котлеты с жареной картошкой...
  
  
   *********
  
  
   - Пошли телик посмотрим? - сказала Лина, посмотрев на небо.
   Они были у стола во дворе.
   На краю неба серели тучи... Серёжа сел на лавку, облокотившись на стол с вытертой старой клеёнкой.
   - Не-ет, - сказал он. - Давай лучше рисунки проверим...
   - В тетрадях?
   Стало чуть прохладней.
   - Ага.
  
   Или это только показалось?..
  
   Серёжиной мамы в гостиной не было.
   - Беги наверх, - сказала Лина, открыв стеклянную дверцу и вытащив из шкафа старинную книгу. - А я тетради возьму, ладно?
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   Он помчался по скрипучей лестнице наверх, с книжкой в руках.
   Поднявшись, он заглянул в комнату. Мама лежала на кровати, читая свою толстую книжку. В окно ворвался ветерок, раздув белую тюлевую занавеску.
   Серёжа прикрыл дверь.
  
   Мама не обернулась...
  
  
   *********
  
  
   - Пойдём, Зиночка, - сказала проходившая тётя, держа за руку свою дочку. - А то скоро дождь польёт...
   Серёжина мама посмотрела на небо.
   - Ничего, успеем, - сказала она, взяв за руку Серёжу.
   Он вырвался.
  
   А Лина нет...
  
   Серый край неба лишь чуть-чуть нависал над горами.
   В синем небе светило солнце, иногда скрываясь за белым пушистым облаком. Народу на пляже было не очень много... Серёжа с Линой сели на серые камни у самой волны и стали смотреть в море. Небольшие зеленоватые волны были чуть замутнены песком с водорослями.
   Мимо прошло трое ребят.
   Серёжа оглянулся... Проходя, один из ребят подмигнул Лине. Она бросила в него маленький камешек.
   - Иди, Кузя, - сказала она.
   Пекло солнце.
   Голубое небо было усеяно белыми облачками. Серёжина мама нашла пустой лежак и стала раздеваться, снимая с себя голубое платье.
  
   Она не любила лежать на камнях...
  
   Серёжа с Линой скинули свою одежду около загорающей Серёжиной мамы и побежали купаться. Серёжа заплыл подальше и нырнул в зеленоватую воду. Под водой он открыл глаза, приближаясь к серым камням на дне. Полупрозрачная вода была тёплая...
  
   "Наверно, как в древней Греции..." - подумал он.
  
   - Эй, Серёж, - услышал он, вынырнув. - Ты маску взял?
   - Не-а... - с сожалением сказал он, болтая ногами в зеленоватой морской воде.
   - Эх ты... растяпа, - сказала Лина, плавая вокруг него.
   Она нырнула и схватив его за ногу, потащила вниз. Серёжа нырнул и стал отбиваться. Лина плавала лучше... Зато он был сильнее.
   - Уф, - выдохнул Серёжа, вынырнув.
   - Давай наперегонки? - сказала Лина, стараясь отдышаться.
   - Под водой? - сказал Серёжа.
   - Не-е... на воде, - сказала Лина, плавая вокруг него.
  
   Под водой он плавал быстрее...
  
   Приподнявшись на локте, Серёжина мама посмотрела, как барахтаются её дети. Она посмотрела на небо. Солнце зашло за белое облачко, и по пляжу прошла чуть заметная тень. Поодаль компания среднего возраста играла в карты.
   - Влестил, - донеслось оттуда.
   Серёжина мама снова опустила голову на лежак, с удовольствием вдыхая запах пропахшего морем дерева.
  
   Она закрыла глаза...
  
   - А с этой глубины можешь достать? - спросила Лина, когда они отплыли подальше.
   С берега слабо слышался гомон детей, играющих в большой разноцветный мяч. Поодаль плыл дядька.
   В синем небе палило солнце...
   - Ага, - сказал Серёжа.
  
   "Куда он делся..." - подумала Лина, когда прошло много времени.
   Ей так показалось...
  
   - Вот, - выдохнул Серёжа, вынырнув из зеленоватой воды.
   У него на ладони был серый камешек.
   - А, подумаешь, - сказала Лина, убрав со лба мокрые выгоревшие от солнца волосы. - Я тоже так могла.
  
   Ей было немного завидно...
  
   - А теперь? - спросил Серёжа.
   - А теперь разучилась, - сказала она, плавая вокруг него.
   - Хм, - хмыкнул Серёжа.
   - Давай ещё дальше? - задорно предложила она.
   - Давай, - согласился Серёжа.
  
   Нырять в глубину он любил... особенно пробовать свои силы и нырнуть поглубже.
  
   Вынырнув, Серёжа увидел чуть заметную вспышку в сером небе над зелёными горами. Тучи стали немного темнее.
   - Ну что? - спросила Лина.
   - Нет, - сказал Серёжа, протянув пустую руку над зеленоватыми волнами.
   - Чего, глубоко? - спросила Лина.
  
   В её голосе было уважение...
  
   - Ага, - сказал Серёжа, стараясь отдышаться.
   - Лина!.. - слабо послышалось с берега.
   Лина оглянулась.
   - Мама зовёт, - сказал Серёжа с сожалением.
  
   Ему ещё не надоело купаться...
  
   - Давай наперегонки? - сказала Лина, посмотрев на серые тучи, надвигающиеся на город.
   - Давай, - согласился Серёжа, болтая в воде ногами.
   - Пошли, - сказала она и поплыла к берегу.
  
   Она хотела отыграться...
  
   Серёжина мама стояла на берегу, маша им рукой. Чёрная туча неожиданно заняла весь край неба. Послышались далёкие раскаты грома.
   - Я первая, - сказала Лина, выскочив на берег.
   Люди вокруг торопливо собирали свои полотенца и другие пожитки, спеша уйти с пляжа под густые деревья с толстой хвоей на скверах у набережной или спрятаться от дождя в городе.
  
   Мама сказала, что эти деревья называются тисы...
  
   - Одевайся скорей, - сказала мама, обтирая Лину мохнатым полотенцем.
   Выйдя на берег, Серёжа увидел отблески красных зарниц в серых тучах вдалеке над потемневшими горами.
   - Побежали, - крикнула ему Лина, хватая свою рубашку.
   - Под деревом оденешься! - крикнул пробегая толстяк в одних брюках, с татуировкой в виде синего сердца со стрелой на толстом голом плече.
   Серёжа напялил чёрные брюки и стал торопливо застёгивать пуговицы. Покончив с пуговицами, он стал застёгивать ремень.
   Серёжина мама хмыкнула, смотря на него.
   - Горе моё луковое, - сказала она. - Беги быстрей, а то промокнешь.
  
   "Подумаешь..." - подумал он.
  
   - Побежали, тётя Ань, - потянула её Лина.
   Серёжина мама побежала, оглянувшись на Серёжу. Голубое платье трепыхалось на ветру. Серёжа схватил свою майку с рубашкой и побежал за ними. Среди тёплых серых камней на пляже попадались и белые.
  
   Ему хотелось, чтобы пошёл дождь...
  
   Когда Серёжа очутился под деревом у набережной, Лина уже одела свою рубашку и застегнулась. Серёжа тоже стал одеваться. Натянув майку, он выглянул из-под тёмно-зелёных, шевелящихся от дождя ветвей тиса.
  
   Тёмно-серая туча с зарницами всё надвигалась...
  
   На тротуар под ветвями шлёпнулись первые капли дождя. Прокатился далёкий раскат грома. Серёжа прислушался.
   - Ну во-от, - беспомощно сказала мама.
   - Да ну, - сказал молодой парень в полосатой тенниске. - Не беспокойтесь...
   Лина посмотрела на него, откинув со лба соломенные волосы.
   - Летняя гроза, - добавил он, приветливо посмотрев на Серёжину маму с детьми. - Польёт, и перестанет...
  
   Лина знала этого парня... он был приятелем её Кольки.
  
  
   *********
  
  
   - Ну, быстро переодеваться, - сказала Серёжина мама.
   Лина чуть дрожала в мокрой облегающей юбке и рубашке с короткими рукавами. Серёжа тоже сильно промок. Он стал вяло расстёгиваться.
   - Снимай рубашку, - бесцеремонно сказала мама, стаскивая с него расстёгнутую рубашку. - Чучело огородное...
  
   По пути домой снова начался дождь, и они все промокли...
  
   - Расстегни мне платье, Линочка. - сказала мама, повернув к Лине спину в мокром от проливного дождя голубом платье.
   Мамино платье тоже пролипло к телу.
   - Сейчас, тётя Ань, - сказала Лина.
   Она стояла на полу около стола на террасе. Было ещё не поздно... В стёклах террасы отражался оранжевый свет заходящего солнца.
   - Серёжа, - сказала мама, стягивая с себя мокрое платье. - Пойди переоденься наверху, в нашей комнате.
   Серёжа послушно побрёл в дом через стеклянную дверь в гостиную. Белые занавески на двери были закрыты.
   - А потом спускайся сюда, - сказала ему вслед мама. - Слышишь?..
   - Ладно, - проворчал Серёжа, включая свет в гостиной.
  
   Ему было слегка обидно...
  
   Когда он спустился вниз, Лина с мамой сидели за столом в гостиной.
   - А вот и Серёжа, - сказала мама.
   Она была в каком-то зелёном халатике с цветочками.
  
   "Наверно, тёти Любин..." - подумал он.
  
   - А мы с Линой про тебя говорили, - лукаво сказала Серёжина мама.
   Серёжа хмыкнул.
   - Как вы на чердак лазили...
  
   Мама посмотрела на него с таким видом, будто она что-то знает...
  
   - Ну и что? - буркнул он.
   Часы на телевизоре показывали без десяти пять.
   - Ну, я пойду переоденусь, - сказала Серёжина мама. - А потом почитаю книжку... Пока папа с мамой не пришли.
   Лина сидела, разложив локти и навалившись на стол с белой скатертью.
   - А чай будем пить, тётя Ань? - спросила она.
   - А ты хочешь? - сказала Серёжина мама.
   - Ага, - сказала Лина.
  
   Как будто у неё отбирали законную добычу...
  
   - Ну тогда будем, - сказала Серёжина мама. - Примерно через час... А вы тут без меня пока поиграйте, ладно?
   - Угу... ладно, - кивнула Лина головой, не поднимая её с локтей.
   Мама ушла, запахнув халатик.
   - Давай про пиратов рассказывать? - сказала Лина, смотря на Серёжу.
  
   Она смотрела на него, не поднимая головы с кулаков...
  
   - Давай, - согласился Серёжа.
   - Садись, - сказала Лина, кивнув на стул за столом.
   - Угу, - сказал Серёжа, сев.
   Они сидели и смотрели друг на друга, навалившись на стол. Пустая белая скатерть отражала свет зелёного абажура над столом.
   - А на чём мы остановились? - спросил он, приподняв мокроватую тёмную голову.
  
   Как будто только что из свирепого шторма...
  
   - Откуда я знаю, - качнула головой Лина.
   Она смотрела на него синими глазами, положив голову на кулаки.
   - М-мм... - протянул Серёжа.
  
   Она мешала ему соображать...
  
   - Да-а, - произнёс он. - Ну во-от...
   Лина следила за ним синими глазами.
   - Да-а... - повторил он. - Ну во-от...
   - Это ты уже говорил, - невозмутимо сказала она.
  
   "Подумаешь..." - подумал он, смутившись.
  
   - Ага, - отмахнулся он. - Ну вот... А потом Рыжий Пёс и говорит:
   - А когда начнём работу, сэр? А то моим ребятам уже надоело без дела... Сами понимаете, сэр.
   А Мак говорит:
   - Завтра утром... ну, за час до полудня.
   - А как они время узнавали? - спросила Лина, не поднимая головы со стола.
   - Ну-у... примерно, - сказал Серёжа. - По солнцу...
   - А, - сказала Лина, посмотрев на него синими глазами.
  
   Серёжа немного сбился...
  
   Но он уже очутился на маленьком песчаном островке посреди синего как индиго океана.
   И Лина тоже...
  
   Мак учуял запах разбитого кокоса... [Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ], [Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ]
  
   - А когда начинать, сэр? - спросил осклабясь Рыжий Пёс. - А то мои ребята уже соскучились по своему ремеслу... - Так, ребята? - обернулся он к оборванным пиратам.
   - Да, да, - нестройно загалдели пираты, ухмыляясь в свете костра.
   Красный краешек огромного солнца еле выглядывал из темнеющего синего моря. В колеблющемся свете огня оборванные матросы выглядели как сборище отъявленных морских разбойников.
   Мак видел и чёрную повязку на глазу Одноглазого, и бугристый красный шрам на лице у Рваного Уха, и чёрные как бездна глаза Кошачьего Зуба, и серьгу в ухе Кривой Ноги... И главное, их ухмылки.
   Но без них он ничего не мог поделать.
   Потому что ночью всех, кто успел сойти с севшей на мель и трещавшей от свирепых ударов волн бригантины, смыла с островка громадная пологая волна. Её даже не было видно в кромешной тьме...
   А Мак с юной Алиной остались на борту, потому что девчонка вцепилась в бронзовый поручень трапа, боясь бушующих внизу невидимых волн.
   - Завтра утром, - сказал Мак. - За час до полудня.
   - Значит, вы сами к нам загляните, сэр?
   - Нет, - сказал Мак. - Приходите к нам, ребята. Заодно и кофея откушаете... А лорд Бекхем даст всем щедрую награду за спасение его единственной дочери.
   - По скольку, сэр? - ухмыльнулся Кошачий Зуб.
   Рыжий Пёс отпихнул его своей рыжей ручищей.
   - Я же сказал... это его единственная дочь, Джэк, - слегка раздражённо сказал Мак. - Самое меньшее, по сто гиней.
   - О! Это королевская награда, сэр, - осклабился Рыжий Пёс. - Но мы готовы спасти юную леди и даром.
   - Ну вот и хорошо, - сказал Мак, поворачиваясь от пляшущего огня костра. - А награду старый граф всем даст... И своё белое письмо, - добавил он невзначай.
   Рыжий Пёс запустил в бороду грязную пятерню.
   - Белое письмо, сэр?
   - А как же, - кивнул Мак. - С лучшей рекомендацией... В прошлом году лорд Бекхем принимал у себя в замке саму её величество королеву.
   - Нашу любимую королеву, сэр? - согнулся Кошачий Зуб, масляно ухмыляясь.
   - Пошёл, - сказал Рыжый Пёс, задумавшись.
   У него было припрятано два сундучка... На Тортуге и на одном островке за Барбадосом.
   Но он не мог доверять этому молодому нахалу... Который только и умел в жизни, что пропарывать брюхо честным людям.
   Он повидал немало таких белоручек в кружевных сорочках с оборками. А один чуть не выпустил ему потроха... когда брали на абордаж "Валенсию".
   Спасибо, ребята его пристрелили.
   - О!.. Вы очень добры, сэр, - угодливо согнулся Рыжий Пёс. - Желаем вам приятно провести ночь, сэр, - добавил он.
   - И вам того же, - оглянулся Мак с рукой на шпаге.
   От бурлящего над огнём котла с варевом исходил вкусный аромат овсяной похлёбки с чесноком и свежей костью от окорока.
  
  
   *********
  
  
   - Вы договорились с ними, сэр Мак? - спросила молодая девушка в тёмно-зелёном бархатном платье до пола, распахнув синие глаза.
   - Да, мисс Алина, - поклонился Мак, войдя в отделанный красным атласом салон бригантины. - Завтра они придут... Но будьте готовы ко всему.
   Девушка встала с дивана, отставив ногу на тёмном дубовом паркете, чтобы не скользить по чуть наклонному полу.
   - Неужели это пираты? - испуганно сказала она, поправив чёрную повязку у себя на светлых локонах.
   - Не бойтесь, миледи, - сказал Мак. - Вас они не тронут... ведь им нужен выкуп.
   - Правда, Мак? - сказала она.
   Она не уловила в его голосе особой уверенности. К тому же...
   "А что будет с ним?.." - подумала она, чуть краснея.
   - Конечно, - сказал Мак.
   Он подошёл к атласному красному дивану, держась за массивный стол из тёмного полированного дуба. Алина села, оправив дорожное платье. На синих глазах четырнадцатилетней девочки навернулись слёзы.
   - Не плачьте, мисс Алина, - сказал Мак, склонившись над ней.
   "Вот ещё..." - подумала она, всхлипнув.
  
   Леди Бекхем относилась к Маку с симпатией привлекательной женщины, и потому в путешествии позволяла себе и своей дочери обращаться с ним более свободно, чем положено по этикету. Она любила своего мужа, но... это не мешало ей любоваться мужчинами, достойными этого звания.
   Как и всякой женщине.
   - Я провожу вас до вашей каюты, - учтиво сказал Мак.
   Алина кивнула.
   - А вы во сколько завтра встанете? - спросила она в полутёмном коридоре с одной горящей на стене свечой.
   - Я вас разбужу, - сказал Мак.
   Девушка кивнула головой, шевельнув светлыми волосами под чёрной повязкой.
   - Спокойной ночи, Алина, - сказал Мак, когда она закрывала дверь с бронзовой ручкой в виде дракона.
   В полутьме коридора дракон слабо поблескивал бронзовой пастью.
   - А? - высунула она голову.
   В тёмно-синих глазах блеснуло смешливое удивление. Он в первый раз позволил себе такую вольность... и назвал её просто по имени.
   Мак пожал плечами.
   - Спокойной ночи, Мак, - сказала она, захлопнув лакированную дверь.
   Мак улыбнулся и пошёл спать в соседнюю каюту.
   У него был план...
  
  
   *********
  
  
   Проснулся Мак на палубе, с ужасной головной болью. Он дёрнулся... но не почувствовал своего тела. Он поднял голову, стукнулся затылком о твёрдое дерево и увидел над собой мачту с болтающимися парусами в голубом небе.
   - Доброе утро, сэр, - насмешливо сказал Рыжий Пёс.
   Он ухмыльнулся, встав и сняв шляпу с пером. Шляпу он отыскал в каюте капитана, вместе с бутылкой доброго портвейна.
   - Ха, - сказал Одноглазый.
   - М-мм... - промычал Мак, пытаясь выплюнуть тряпку.
   Тряпка была солёная от пота.
   - Приветствую вас, сэр, - сказал Кошачий Зуб, осклабясь. - Как спали, сэр? Надеюсь, вши не мешали?
   Все трое сидели на полубаке, сквернословя и играя в карты на бочонке с ромом. На бочке лежали карты и откусанный зелёный огурец.
   Мак поднял голову... и застыл.
   Алина в чуть порванной белой рубашке была привязана пеньковыми верёвками к грот-мачте. Она смотрела на Мака расширенными от ужаса синими глазами.
   - Хорошая девка, а капитан? - промурлыкал Кошачий Зуб, бесстыдно разглядывая заплаканную синеглазую девочку в порванной белой рубашке. - Попользуемся поровну?..
   Он сидел у бочки, развалясь на снастях в белой сорочке с оборками и мешковатых малиновых штанах. Штаны ему были чуть велики, а Макову белую рубашку он успел выиграть в очко у Рыжего Пса.
   - Ха! - смачно причмокнул Одноглазый. - Бросим жребий.
   Кошачий Зуб покосился на него.
   - Нашёл дурака, - сказал он. - Лучше по справедливости... а, капитан? - добавил он, заглянув в лицо Рыжему Псу.
   Он боялся ничего не получить.
   - Заткнись, - оборвал его Рыжий Пёс. - Знаешь, сколько эта девка стоит? Нам всем хватит на выпивку и закуску... и ещё останется.
   Кошачий Зуб недовольно заткнулся, захрустев зелёным огурцом.
   Мак увидел ещё одного пирата.
   Он сидел за мачтой, зашивая грязно-белые паруса. А двое других снимали паруса на рее у него над головой.
   - Эй, ребята! - закричал Рыжий Пёс. - Спускайся сюда, полопаем что Бог послал!..
   Двое пиратов полезли, переступая по канатам вдоль реи.
   "Пора", - подумал Мак.
   Он затряс головой и замычал, уставившись на Рыжего Пса выпученными глазами.
   - Эй, ты... Одноглазый, открой ему пасть, - проворчал тот.
   Одноглазый выдернул тряпку.
   - К-капитан, - сказал Мак, еле шевеля языком. - Возьмите за меня выкуп в тысячу золотых гиней... не пожалеете.
   Он сплюнул.
   - Заткнись, собака, - сказал Кошачий Зуб, разбив ему в кровь губы.
   От палубы пахло нагретой смолой.
   - Молчи, - толкнул его Рыжий Пёс. - Парень дело говорит... Обменяем его на денежки. Помнишь, как Билли Козёл на Тортуге?
   - Ладно, - пробурчал Кошачий Зуб. - Только не забудь... денежки поровну.
   Он поискал на палубе тряпку.
   - Капитан, - попросил Мак, сплюнув. - Прошу вас, не суйте мне в рот эту вонючую тряпку. А то я от неё заражусь и сдохну. А за это моя тётушка Алиса заплатит за вашу доброту по сто гиней на голову из своих собственных денег... впридачу к моему выкупу.
   - А кто она, парень? - спросил Рыжий Пёс.
   - Вдова маркиза Мальбрука, - прошамкал Мак разбитым ртом. - У неё есть свой замок в Корнуолле...
   Свежий морской бриз приятно обвевал лицо.
   "Ладно..." - довольно подумал Рыжий Пёс.
   - Брешет небось, - скривился Кошачий Зуб.
   Двое пиратов с ловкостью обезьян лезли вниз по вантам. Один спрыгнул на чуть наклонную палубу.
   - Сам ты брешешь, - проворчал Рыжий Пёс с угрозой.
   "Обвёл молокососа..." - подумал он.
   Он надеялся получить с него больше, чем тысячу сто... и всю разницу в свой сундук.
   - Кошачий Зуб, сбегай за едой в каюту кэпа, - сказал он. - И красного винца не забудь прихватить... сладкого.
   - Ладно, - проворковал Кошачий Зуб, поднимаясь с нагретой солнцем палубы.
  
   Серёжа замолчал...
  
   - А что дальше? - спросила Лина.
   Она всё так же сидела, навалившись на стол и смотря на него.
   - Ну... у Мака был один план, - сказал Серёжа. - Он это нарочно сделал...
   - Что?.. - спросила Лина.
   - Ну, чтобы их с Алиной схватили ночью.
   - Правда? - удивилась Лина, расширив синие глаза.
  
   Она ничего не понимала...
  
   Но полоскающиеся рваные паруса под голубым простором небес уже пропали...
   Они сидели за столом с белой скатертью под зелёным абажуром.
  
   - А почему? - спросила она, пошевельнувшись на стуле.
   Серёжа задумался.
   - Ну-у, - начал он.
   В комнату с лестницы вошла Серёжина мама.
   - А вы так и сидите за столом? - лукаво спросила она.
   Ага, - сказала Лина, подняв голову.
  
   "Почему взрослые ничего не понимают..." - подумала она.
  
   Послышался мерный шум дождя снаружи. Холодные капли шлёпались на землю и листья деревьев.
   - Бр-р... - сказала мама. - Пора чай ставить... А то папа с мамой наверно, промокли под дождём.
   У Лины было чуть раскрасневшееся лицо.
  
   "Что они тут делали?.." - подумала Серёжина мама.
  
   Лина встала из-за стола, оправив свою серую полотняную юбку.
   - Я поставлю, тётя Ань, - сказала она.
   - А ты печку умеешь зажигать? - с сомнением спросила Серёжина мама.
   - Хм, - повела плечом Лина.
  
   Она представляла себя графиней в зелёном бархатном платье с чёрной повязкой на соломенных волосах...
  
   - Ну ладно, - сказала мама, посмотрев на задумчивого Серёжу. - А котлеты холодные поедим, с горчицей.
   - Угу, - сказал Серёжа.
   Она, конечно, помнила своё детство...
  
   Но... оно было слишком давно.
  
  
   *********
  
  
   - А вот вам гостинец, - сказала тётя Люба, протянув Лине и Серёже две вкусные шоколадные конфеты.
   - Спасибо, - сказал Серёжа.
  
   "Откуда она взяла?.." - подумал Серёжа.
  
   Вокруг лампочки на террасе летала ночная бабочка.
   - Это мне Вася вечером дал, - похвалилась тётя Люба. - А на что мне конфеты?.. Я и не съела... а вам оставила.
  
   Как будто он дал ей пару красных рубинов...
  
   - Сильно промокли? - спросила Серёжина мама.
   - Да уж, - сказала тётя Люба, запахивая зелёный халатик с цветочками. - До нитки.
   За тёмными окнами капал дождь.
  
   Это был тот же халатик, который одевала Серёжина мама...
  
   После приезда тётя Люба приняла тёплый душ... на двери в углу террасы отражалось жёлтое пятно света от лампочки. Она была приоткрыта.
   В печке горел красноватый огонь.
  
   Дядя Вася не принимал душа... а вода нагревалась от печки.
  
   - Ничего, здоровее будем, - весело пробасил дядя Вася, потерев руки.
   Он сидел в синей фланелевой рубахе в клетку и и отдуваясь, пил горячий чай с малиновым вареньем.
   - А в горах стра-ашно... - сказала тётя Люба, завязав косынку на мокрых от душа светлых волосах. - Когда гроза...
   - Натерпелась, - добродушно улыбнулся дядя Вася, погладив тётю Любу по полной руке с маленьким чайником.
   - Ладно тебе, - отмахнулась тётя Люба.
   Лина откусила свою конфету, положив половинку на раскрытый фантик. Пожевав её, она толкнула Серёжу.
   - Давай поменяемся? - сказала она.
   Не дожидаясь ответа, она подвинула откусанную конфету Серёже и взяла его "Мишку".
   - Э-ээ... ладно, - сказал он, посмотрев на половинку "Белочки".
   Она сиротливо лежала на раскрытом фантике.
  
   "Вот телок", - подумала тётя Люба.
  
   Серёжа смотрел, смотрел на откусанную конфету... и наконец отправил её в рот. Вытащив из раскрытого фантика золотце, он положил его на клеёнку и стал сосредоточенно разглаживать ногтём.
   - Ты чего? - толкнула его Лина.
   - Ничего, - сказал он.
  
   Она думала, что он обиделся...
   Но он просто решил копить золотца... и складывать в ту коробку, где раньше лежала золотая монета.
  
   - Пап, - сказала Лина, задумчиво посмотрев на Серёжу. - Мы с Серёжей нашли один старинный чертёж... Ты поможешь нам сделать?
   - А что это? - с любопытством спросил дядя Вася.
  
   Он знал, что они что-то выискивают в его старой книге... которую он нашёл в разбомблённом доме в Бамберге, после войны.
  
   - Ну там, - небрежно сказала Лина. - Одни детали...
   Дядя Вася хмыкнул, отпив глоток горячего крепкого чая. Чай благоухал ароматом от ложечки коньяка.
   - Хм... а для чего они? - спросил он. - А, Серёж?
  
   Тут была какая-то тайна...
  
   - Ну-у... - сказал Серёжа. - Для-я...
   - Для вечного двигателя, - вставила Лина.
   Дядя Вася хохотнул, чуть не подавившись малиновым вареньем.
   - Вечного... двигателя? - со смехом сказала Серёжина мама, захлопав тёмно-голубыми глазами, как Мальвина на лужайке за столом.
   - А чего? - спросила Лина, посмотрев на них.
  
   Она не одобряла их веселья...
  
   - Так в книге написано... правда, Серёж? - сказала она.
   - Угу, - хмуро кивнул Серёжа.
   Ночная бабочка забилась об тёмное стекло террасы.
  
   Он знал про вечные двигатели... Но считал, что ещё ничего не доказано.
  
   Тётя Люба рассмеялась.
   - Пусть играются, - сказала она, улыбаясь. - Жаль, что ли?..
   Серёжа встал на лавку и открыл окошко. Ночная бабочка улетела в мокрую темноту... Дождь продолжал шлёпать по крыше.
   Тётя Люба посмотрела с любовью на мальчика в серых школьных брюках.
  
   Она тоже помнила своё детство...
  
   - Ну... и где же сей таинственный чертёж? - густо пробасил дядя Вася.
   - На бумажке, - сказала Лина, толкнув Серёжу.
   - Сама неси, - толкнул её он.
   Серёжина мама смотрела на них, прикусив губу.
  
   У неё в глазах был смех...
  
   - Ну... давайте вашу бумажку, - сказал дядя Вася, хитро подмигнув Серёже.
   - Сейчас, пап, - сказала Лина, вылезая из-за стола.
   Она исчезла за дверью в гостиной.
   За тёмными окнами террасы затянулся дождь, шлёпая каплями об стёкла... Неба почти не было видно.
   - Вот, пап, - сказала Лина, протянув ему зелёную тетрадку.
   Дядя Вася взял тетрадь и полистал её.
   - Ладно, - с интересом сказал он. - Я как старый инженер займусь этим... на досуге. Но боюсь, вам придётся крутить педали самим.
   Лина села около Серёжи, слегка толкнувшись и незаметно подвинув к себе его блюдечко с вареньем.
   - Договорились, корсары? - покосился на неё дядя Вася.
   - Ага, - сказала Лина.
  
   Серёжа сделал вид, что ничего не заметил... Она была слаще малинового варенья.
  
  
  
   ПОНЕДЕЛЬНИК
  
  
   В понедельник у Серёжи чуть поднялась температура.
   - Доигрался, - сказала мама.
   - Сколько, мам? - спросил он.
   - Тридцать семь и два... - озабоченно сказала мама.
   Она потрясла градусником.
  
   Вообще-то, он чувствовал себя хорошо... только немного слабо.
  
   - Поду-умаешь, - протянул он.
   Он надеялся отделаться.
   - Вот тебе и подумаешь, милый мой, - сказала мама. - Придётся остаться дома, - добавила она, покачав головой.
   - Ну-у... - недовольно протянул Серёжа.
   Он опустил ноги на пол.
   - Ну-ка... не вылезай из кровати, - остановила его мама. - Лежи пока.
   - А долго?.. - уныло спросил Серёжа.
  
   Вообще-то он любил слегка поболеть... но не в каникулы.
  
   - Ну-у... - сказал он.
   - Ладно, ладно. - сказала мама. - Сейчас я тебе книжку принесу.
   Серёжа молча смотрел на неё.
  
   Как Буратино с носом в чернилах на синеглазую Мальвину...
  
   - Какую тебе, про Гриаду?
   - Угу, - буркнул он.
   Серёжина мама ушла, захлопнув дверь.
  
   Все его планы пошли насмарку...
  
   В комнату просунула голову Лина.
   - Ты чего, заболел, Серёж?
   - Угу, - грустно сказал он.
   - А сколько ты будешь лежать? - спросила она, войдя.
   - Не знаю, - уныло сказал он.
   Она села на его тахту.
   - А температура большая? - спросила она, деловито пощупав у него лоб.
  
   Серёжа ощутил прохладную ладонь девочки... и утонул в её синих глазах.
  
   - Тридцать семь и два, - сказал он, расплываясь в глупой улыбке.
   - А, подумаешь, - сказала она.
   Серёжа пошевелился.
   - Ну-у, - сказала Лина в раздумье. - Ты лежи... а я с ребятами погуляю, ладно?
   - Угу, - понуро согласился он.
   - А потом зайду, ладно? - сказала она, вставая. - После обеда...
  
   "Тебе хорошо..." - подумал Серёжа.
  
   Лина выглянула из двери.
   - А ты не вставай, - сказала она.
   Голова с выгоревшими соломенными волосами пропала...
   В открытое окно сквозь лёгкие белые занавески сияло жаркое голубое небо. По клеёнке около белого чайника с заваркой ползала одинокая муха. В глубине комнаты напротив маминой кровати поблескивало зеркало приоткрытой дверцы шкафа.
   Было тихо.
  
   Если не считать лёгких звуков лета...
  
   - Ну вот, - весело сказала мама. - Я взяла у тёти Любы тетрациклин... и купим тебе лимон, чтобы с чаем пил.
   - А аспирин? - спросил Серёжа.
   Он знал, что аспирин снижает температуру... и надеялся отделаться с его помощью.
   - Аспирин тоже, - засмеялась мама.
  
   Она знала его уловки...
  
   - Вот тебе твоя "Гриада", - сказала она, положив к нему на одеяло сиреневую книжку. - Многострадальная...
   - Спасибо, - пробурчал Серёжа. - А чаю с лимоном?
  
   Уж болеть, так болеть...
  
  
   *********
  
  
   Со двора доносился запах лета...
   Серёжа встал и попил из носика крепкого чая. Поставив чайник на стол, Серёжа почувствовал, что его немного качает.
  
   То ли от болезни, то ли от долгого лежания...
  
   Он снова лёг в постель.
   - Аня! - услышал он со двора голос тёти Любы.
   Серёжина мама не пошла на пляж, а помогала тёте Любе собирать ягоды... А потом делала во дворе окрошку на обед.
  
   Чтобы Серёже не было обидно...
  
   - "Ну, что у нас на обед?" - донёсся знакомый густой голос. - "А, окрошечка..."
   - "Садись, Вась", - приветливо сказала тётя Люба.
   - "А где Серёжа?" - пробасил он.
  
   "Дядя Вася пришёл..." - подумал с тоской Серёжа.
  
   Белая тюлевая занавеска чуть развевалась... За окном во дворе слышалось невнятное бормотанье у стола.
   - "Ничего..." - разобрал Серёжа.
   - "...с Серёжей поест, за компанию..." - сказала тётя Люба.
   - "...не пролей..." - сказала его мама.
   - "Как лорду Бекингему, в постель..." - хохотнул дядя Вася.
   Звякнул половник...
  
   "Откуда он знает?.." - подумал Серёжа. - "Ах да... из книжки".
  
   Он встал с постели и подошёл к окну.
   - Ты чего встал? - сказала Лина у него за спиной.
   Серёжа оглянулся.
   - Ложись в постель, - сказала она.
   Лина стояла у двери, слегка расставив ноги. В руках у неё были две большие тарелки с тёмной окрошкой.
  
   "Тоже мне, учительница..." - подумал он.
   С непонятной смесью чувств...
  
   Он послушно отошёл от белой тюлевой занавески и сел на одеяло.
   - Ну ставь, - сказал он.
   Лина посмотрела на тумбочку с зелёным будильником. Но есть на ней было неудобно... К тому же ей хотелось есть вместе.
  
   И мама сказала... за компанию.
  
   - Ну ладно, садись за стол, - сказала она, поставив тарелки на стол.
   Серёжа поднялся.
   - Только одень чего-нибудь, - сказала она.
   Серёжа взял со стула свою рубашку в синюю клетку.
   - Не-ет, - сказала Лина, отобрав у него рубашку. - А халата у вас нету?
   - У мамы только, - сказал Серёжа, снова взяв со стула рубашку.
  
   Он к ней так привык...
  
   - Сейчас я принесу, - сказала Лина, подойдя к шкафу.
   За окном с белой тюлевой занавеской качалась зелёная ветка с жёлтой грушей среди листьев. Слышались тихие голоса.
   - Вот он, - сказала Лина, распахнув зеркальную дверцу шкафа.
   В чуть отбитом зеркале отразился Серёжа на белом одеяле.
  
   У него был немного растрёпанный вид...
  
   - Одевай, - сказала Лина, кинув ему мамин халат.
   У жёлтого халата с красными листочками был осенний цвет.
   - Да ну тебя, - пробормотал Серёжа.
   "Спятила, что ли?.." - подумал он.
  
   Даже мама не могла заставить его надеть свой халат...
  
   - А чего? - спросила Лина с невинным видом.
   - Это мамин...
   - Подумаешь, - нахально сказала она. - Ну и что?.. Я тоже мамин ношу... иногда.
   Серёжа хмыкнул.
  
   "Вот дура..." - подумал он.
  
   - Ну и что, - фыркнул он. - Ты девочка...
   Лина выжидающе смотрела на него.
   - Тебе можно... - пробормотал он.
   - А тебе нельзя, что ль? - сказала она, подогнув ногу.
  
   Как синеглазая Мальвина...
  
   - Ну одевай, - сказала Лина, подняв с постели халат.
   Серёжа пожал плечами.
   - Ну ладно, - нехотя протянул он.
  
   "Вот пристала..." - подумал он.
  
   - Молодец, - похвалила Лина, с любопытством смотря на Серёжу в жёлтом халате с красными листьями.
   Серёжа чуть покраснел.
   - Хм, - сказал он.
   Мамин халатик доходил ему до щиколоток.
  
   Но он был не в силах сопротивляться этой девочке...
  
   - Давай окрошку есть? - сказала она, показав на стол.
   - Угу, - угрюмо кивнул он.
   - А где у вас хлеб?
   - Тама, - кивнул он на тумбочку с белой салфеткой.
   Она была у дальнего окна с тюлевой занавеской. Белая занавеска чуть развевалась от слабого ветерка.
   - Ага, - сказала она.
   Они сели друг напротив друга и начали есть. Окрошка была вкусная... в ней плавал зелёный лук, кусочки колбасы, яиц, картошки.
   - Вку-усно, - прошамкала Лина с набитым ртом.
   - Ага, - согласился Серёжа.
   Он уже не обращал внимания на свой жёлтый халат. Как будто всегда его одевал, во время болезни.
   - Знаешь что? - сказала Лина, жуя. - Мама сказала, что у тебя это просто так... Ну, случайно. Поэтому можно без врача.
  
   "Какая мама?.." - подумал Серёжа.
  
   - Ну, я пошла за вторым.
   Серёжа доел окрошку.
   - Хороший квас, - сказал он, облизав ложку.
  
   Один раз в его деревню привезли квас... но он был светлый и кислый.
  
   - Это мама сделала, - похвалилась Лина, стоя у стола с тарелками.
   - Да? - удивился Серёжа.
   - Ага, - сказала она, прислонившись юбкой к столу.
   - А у нас в бочках продают, - сказал он, смотря на Лину.
  
   Серёже пришла в голову одна мысль...
  
   За окном, на зелёной ветке старой груши щебетала птичка с малиновой грудкой. Её было видно сквозь лёгкую тюлевую занавеску.
   - Ну, я пошла, - сказала Лина, отойдя от стола.
   Она вышла за дверь.
  
  
   *********
  
  
   На второе была яичница с помидорами.
   Две вчерашние котлеты тётя Люба дала дяде Васе и Серёже. А Серёже - ещё и за то, что он больной.
  
   Хоть и не очень...
  
   - Ну, как там Серёжа? - спросил дядя Вася, посмотрев на Лину.
   - Ничего, - сказала Лина.
   Она стояла, ожидая.
   - Сейчас, - сказала тётя Люба, накладывая в тарелку яичницу с помидорами.
   По масляной жёлто-красной яичнице с поджаренными помидорами были расссыпаны пахучие чёрные перчинки.
  
   От яичницы вкусно пахло...
  
   Серёжина мама поправила синюю косынку.
   - А вы как? - пробасил дядя Вася.
   - Сегодня сливу собирали, - сказала тётя Люба. - Уста-али...
   - А после обеда? - добродушно пробасил дядя Вася. - Отдыхать?
   - Да-а, - протянула тётя Люба. - Позагораем в саду одни... на полянке с маками.
   - Пока никто не мешает? - густо хохотнул дядя Вася, подмигнув. - А это что, сливовая наливка? - спросил он, облизнувшись.
  
   Весьма аппетитно...
  
   На дворовой печи стояла кастрюля со красным сливовым компотом. От него поднимался пар... А внизу, на пучке травы, к белой печи притулилась большая бутыль со сливовой наливкой. То есть, с будущей наливкой.
   На ветке старой груши сидела рыжая белка.
  
   "Наверно, как Рыжий Пёс..." - подумала Лина.
  
   - На, - протянула тётя Люба тарелку.
   - А ты, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   - Чего?
   Лина ковырнула землю.
   - Гулять пойдёшь?
   - Пусть лучше с Серёжей посидит, - сказала тётя Люба, накладывая яичницу в другую тарелку.
   - Ну-у... а может, ей не хочется? - спросила Серёжина мама.
   - А то ему скучно будет, - сказала тётя Люба. - А, Лин?
   - Пожалуйста, - пожала плечами Лина.
  
   Она уже нагулялась...
  
   - Спасибо, Люб, - сказала Серёжина мама. - Дай мне хлеба.
   Тётя Люба протянула ей хлеб на тарелке из прозрачной красной пластмассы. Лина поднялась на террасу.
   - А ты сделал летающие колёса, пап? - спросила Лина, повернувшись с тёмной террасы.
   В тени глаза девочки потемнели, став тёмно-синими.
   - Нет ещё, - пробасил дядя Вася, жуя яичницу с помидорами.
   - А когда?
   - Постараюсь завтра... или послезавтра, - пообещал дядя Вася.
   Серёжина мама ела пахучую яичницу, помогая себе куском белого хлеба. Она остановилась, подняв голову в синей косынке.
   - А что это за колёса? - спросила она с любопытством. - И почему летающие?..
   - По старинной книге, тётя Ань, - сказала Лина.
   - А как они летают? - в глазах у Серёжиной мамы был неподдельный интерес.
   - Как ковёр-самолёт, - прыснула тётя Люба.
   - Это покрыто тайной неизвестности, - пробасил дядя Вася, посмотрев на своих женщин с загадочным видом. - Пока что...
  
   Они были его подопечными...
   Как гости у владыки средневекового замка, обитающие в тонких башенках с красными шляпками и серыми каменными стенами.
   Толщиной с телегу.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа чувствовал себя неплохо...
  
   - Дай половинку, а? - попросила Лина, сев напротив.
   - Бери, - сказал Серёжа, подвинув ложкой котлету.
   - А ты? - сказала она.
   Поджаренная котлета криво лежала на краю тарелки с красно-жёлтой яичницей. Она была вкусная...
   - Да ну её, - сказал он.
  
   Он не очень любил котлеты... но постеснялся сказать Лине "бери всю".
  
   - Слушай, - произнесла Лина, с котлетой во рту. - После обеда оба лекарства прими... Твоя мама сказала.
   - Ладно, - сказал он.
  
   "Чья мама?.." - снова подумал он.
  
   Лина сидела, болтая ногами и жуя яичницу с помидорами. Она положила на стол кусок белого хлеба.
   - Ты чего, Серёж? - спросила она, отодвинув соломенные волосы.
   "Ещё не высохли..." - с завистью подумал Серёжа.
   Он вспомнил скалистый островок с кривым деревом, посреди синего простора с белыми бурунчиками.
   - Тебе хорошо, - сказал он.
  
   С обидой в голосе...
  
   Ему так захотелось окунуться в зеленоватую прохладную глубину... Как будто он умирает от жажды.
   - А чего?
   - Купаться ходила...
   - Э, - двинула она плечом.
   Серёжа задумался, перестав жевать.
  
   Серёжина мама умела обращаться с больными.
   А Лина...
  
   Серёжа сел на тахту.
   - Сейчас компота попьём... - с предвкушением сказала Лина, доедая яичницу.
   Она откинулась на спинку, отодвинув тарелку.
  
   Она умела... только он не знал.
  
   - Давай опять? - спросила она, с компотом в руке.
   Его стакан с красным компотом стоял на голубоватой клеёнке. Свежий компот манил сливовым запахом.
   Серёжа чуть покраснел.
  
   Он не понял...
  
   - Чего? - сказал он, слегка замирая.
   - Про пиратов рассказывать.
   - А-а... - сказал он.
   Лина посмотрела на него... и в её глазах отразилось голубое небо. Голубое летнее небо за белой прозрачной занавеской.
  
   Как будто она знала что-то такое...
  
   - Ладно, - сказал он.
   - Как они хотели пообедать, - напомнила Лина, отпив свой компот.
   - А-а... - сказал Серёжа, тоже отпив компота. - Да-а... А Мак видит, что другие пираты уже идут, и говорит Рыжему Псу:
   - Рыжий Пёс, вы тут законный капитан... Давайте обсудим с вами условия нашего выкупа... и обмена. Чтобы английские синешкурники всё не напортили. Им ведь на всех плевать... И на вас тоже.
  
   Компот был горячий...
  
   - Какие синешкурники? - с любопытством спросила Лина.
   - Ну, военные англичане... Которые на море.
   - А, - сказала она.
  
   "Наверно, в синей форме..." - подумала она.
  
   Она представила себе...
   Старинный английский фрегат под свежим ветром... с жерлами пушек в оружейных люках.
  
   - Полей палубу, Дик, - проворчал Рыжий Пёс.
   - Ха, - сказал Одноглазый.
   Его немного разморило... и неохота было подыматься с кучи снятых парусов.
   - А то изжаришься, - добавил Рыжий Пёс, слегка пнув Одноглазого ногой. - Как морская обезьяна...
   Над ними чуть скрипели реи покосившихся мачт. Вокруг уходил в бесконечную даль синий морской простор.
   Солнце пекло вовсю.
   - ...Роб, - разлепил губы привязанный к мачте Мак. - Вы тут законный капитан...
   Над головой раскинулись голубые небеса, маня небесной прохладой в бескрайнем голубом просторе.
   - И вам ставить условия, - сказал Мак, переборов слабость. - Условия нашего выкупа...
   Рыжий Пёс с любопытством слушал, хрустя зелёным огурцом. Он любил посидеть и послушать болтовню.
   Про всякую всячину.
   Особенно про морских чертей и синь-траву, от которой можно дышать на дне моря и собирать сокровища с затонувших кораблей. А то про зелёного морского змея, глотающего корабли... Или как старый Фью Малдун поймал около островка Бери-Бери сетью красивую русалку и женился на ней.
   Да и много чего ещё...
   - И обмена, - произнёс Мак, голый до пояса под нещадно палящим солнцем. - А то эти синешкурники подложат вам свинью...
   Грубые пеньковые верёвки впивались в тело, до крови сдирая белую кожу. Белую рубашку Мака снял Рыжий Пёс, оглушив его ночью дубинкой.
   Когда Мак притворился спящим.
  
   - Как свиньи... - добавил он, прикрыв глаза от палящего солнца.
   - Как это? - поинтересовался Рыжий Пёс, ковыряя в зубах почерневшим ногтём заскорузлого пальца.
   - Ну-у, - сказал Мак, с трудом разлепляя губы. - Сами посудите...
   "Глоток воды..." - проплыло у него.
   - Эти сволочи отдадут вам мешочки с золотом, - пробормотал Мак, облизав пересохшие губы. - А потом подло нападут на вас...
   У него помутнело в глазах.
   - Чтобы отнять выкуп и повесить вас на рее, - сказал Мак, мотнув головой. - Вы же их знаете...
   - Ха, - сказал Рыжий Пёс.
   Страшно хотелось пить.
   Но было рано.
  
   Одноглазый лениво плеснул пару вёдер на палубу возле Рыжего Пса и снова уселся на кучу парусины.
   Рыжий Пёс сидел, задумавшись.
   - Чёртово ведьмино отродье, - смачно выругался он.
   - Ха, - произнёс Одноглазый, уставившись на него зеленоватым глазом.
   - Полегче, - проворчал Рыжий Пёс, сжимая кулачище с рыжими волосками.
   Одноглазый не сводил с него зелёного глаза.
   - Пошёл ты, падаль, - с угрозой проворчал Рыжий Пёс, сжимая рыжим кулачищем нож у себя на боку.
   Зелёный глаз не отставал, горя злобным огнём.
   - Ладно... отстань, акулье мясо, - пробурчал Рыжий Пёс. - Это не про тебя...
   С политой ведром палубы шёл лёгкий белесоватый пар. Над головой раскинулось бескрайнее голубое небо.
   - Да-а, - пробормотал Рыжий Пёс, почесав пятернёй ярко-рыжую голову.
   Как у двухголового великана из Корморана.
   - Надо сговориться, капитан, - снова начал Мак. - А то... сами видите.
   Солнце в голубых небесах пекло голову с запёкшейся кровью. У Мака слегка потемнело в глазах. Он прислонил голову к тёплому дереву мачты.
   - И золотых не получите, - сказал он. - И нас убьёте...
   Мягко ступая по косой палубе, подошёл Кошачий Зуб с двумя пыльными тёмными бутылками в глубоких карманах синего камзола.
   - Брешет он всё, - вкрадчиво сказал Кошачий Глаз, бросив на бочку кучу лучшей снеди из капитанской каюты.
   Где он нашёл и синий камзол.
   - Ха, - разлепил Мак разбитые губы. - Слыхали о королевском рескрипте от мая 1578 года?
   - Чего? - спросил Одноглазый.
   - Заткнись, - сказал Рыжий Пёс, почесав свою рыжую бороду.
   - Что королева Англии объявила войну пиратам на всех морях? - сказал Мак.
   Верёвки больно впивались в затёкшее тело. Он представил себе, что чувствует мисс Алина и ощутил слепую ярость.
   - Старая б..., - сладко проворковал Кошачий Зуб, блеснув чёрным глазом. - Я б её...
   Джон Марни пришёл и расселся на канатах около Кошачего Зуба. Рваное Ухо уселся рядом, греясь на солнышке.
   - Дай бутылку, капитан, - сказал Джон Марни, клюнув носом. - А то горло просохло.
   Его слегка разморило от жары.
   - Успеешь, - ухмыльнулся Рыжий Пёс.
   Мак шевельнулся, и верёвки больно врезались в тело. Утреннее солнце припекало, нагревая снасти и дерево. Над головой полоскались ещё не снятые белые паруса.
   - Заткни эту падаль, Роб, - просипел Рваное Ухо, запустив в Мака кончиком зелёного огурца с хвостиком.
   - Не лезь, - проворчал Рыжий Пёс, показав ему кулачище с рыжими волосами.
   Мак отвернул голову.
  
   Кривая Нога приковылял снизу с тёмной пузатой бутылью в руке. На бутыли поблескивали золотые буквы.
   - Ну ладно, налетай, ребята, - скомандовал Рыжий Пёс.
   Кривая Нога треснул кулаком по дну пузатой бутыли. Джон Марни нетерпеливо облизнулся пересохшим от жары языком.
   - Сейчас, - облизнулся Кошачий Зуб, достав из кармана пыльную бутылку.
   - Осторожней, - оттолкнул его Рыжий Пёс, вытаскивая из кармана позолоченную вещицу. - Ведь штопор есть... Дай сюда.
   Ему давно хотелось его попробовать.
   - А ты жарь дальше, - приказал он Маку.
   Мак простонал.
   - Дайте воды, кэп, - жалобно попросил он. - А то я околею...
   Белая кожа Мака покраснела от палящего солнца.
   "К вечеру испекусь..." - подумал он.
   - Ладно, - ухмыльнулся Рыжий Пёс. - Дайте ему попить, ребята. А то он сдохнет. И молодая леди тоже, - сказал он, покосившись в сторону фок-мачты.
   Алина стояла привязанная к мачте, опустив светлую голову. Ласковый морской ветерок слегка трепал соломенные локоны без чёрной повязки.
   - Пусть винца хлебнёт, - поднялся Кошачий Зуб с бутылкой в руке, направляясь к Алине.
   Ему было неохота тащиться на корму за водой.
   К тому же у него были свои планы насчёт этой девчонки... Он знал девочек, и как к ним подступаться, чтобы не было отказа.
   - Заткнись, - сказал Рыжий Пёс с угрозой. - Беги за водой...
  
   - Вот ваши условия, капитан, - сказал Мак, отпив запёкшимися губами. - Во-первых, поместите нас с молодой леди в каюту...
   Одноглазый поставил кружку на бочку.
   - Иначе мы помрём через два дня... - добавил Мак, ожив от нагретой солнцем воды.
   - Ишь ты, сэр... губа не дура, - сально усмехнулся Кошачий глаз. - Может, и меня посадишь туда, кэп?..
   - Зачем? - спросил Одноглазый.
   - За компанию...
   Похожий на обезьяну смуглый пират с бездонными чёрными глазами зажмурился от сладкого предвкушения.
   - Втрескался, - проворчал Кривая Нога.
  
   Лично он предпочитал дублоны... и пиастры.
  
   - Заткнись, Кошачий Зуб, - перебил его Рыжий Пёс. - Пока я тебе все зубы не пересчитал... Тысяча чертей и одна ведьма.
   "Не отвяжутся, чёртовы морские каракатицы..." - с досадой подумал он.
   Он с удовольствием сговорился бы с Маком сглазу на глаз. Да и денежки получил бы сам, без этой собачьей своры.
   Но...
   Кошачий Зуб боязливо перекрестился.
   - В смежные каюты, - добавил Мак. - Потому что иначе вам не доставить девушку в целости... А если я в смежной каюте, то... сами понимаете.
   - Хм, - понимающе хмыкнул Рыжий Пёс.
   Ему льстило, что этот белоручка считает его за своего.
   - Во-вторых, вы пошлёте послание о выкупе...
   Пираты с любопытством слушали Мака, чавкая благородной снедью и запивая её искрящимся на солнце рубиновым амонтильядо.
  
   Солнце пекло вовсю...
  
   - А вы получите хорошие денежки, - закончил Мак, охрипнув.
   - Дайте ему ещё глоточек, - милостиво позволил Рыжий Пёс. - А ты, Марни, отнеси кружку девке. А то она совсем сморилась...
   Мак стал жадно пить, стуча зубами о деревянную кружку.
   - Будя с тебя, - пихнул его Одноглазый. - А то нам не останется...
   Он густо загоготал.
   Мак стукнулся затылком о мачту и посмотрел в голубое небо. Ослепительно жёлтое солнце уже не так палило.
   "Сегодня больше не будут работать..." - подумал он. - "Свиньи..."
   - Вилли, открывай затычку, - сказал Кривая Нога, чуть захмелев от сладкого красного вина.
   - Ик... правильно, - сказал Рыжий Пёс, брызнув рыжим маринованным помидором. - Пора выпить, ребята...
   На ярко-рыжей бороде белели семечки от помидорного сока.
   - Рыжий Пёс, - слегка качаясь, подошёл Марни по косой палубе. - Н-не пойму чевой-то... померла она, что ль...
   Старый Марни вообще быстро пьянел.
   - Я сую ей в рот, а... а она н-не пьёт, - добавил он чуть заплетающимся языком.
   "Старый идиот", - со злобой подумал Мак.
   - Ну-ка, дай сюда, - сказал Рыжий Пёс, поднявшись с кучи снастей. - Пошёл, я сам.
   Он отобрал у старого Джона кружку, расплескав тёплую воду.
   - Кэп, - сказал Мак. - У меня в глазах темнеет... и голова болит, как разбитый арбуз. Но... я понимаю кое-что в лекарском деле. Если вы уложите девчонку в постель, то может, я смогу помочь. И постараться её оживить.
   Рыжий Пёс постоял, мрачно соображая.
   - Э-ээ... - сказал он. - Ик... тащите девку в каюту, ребята... А парню наденьте петлю... я сам его поведу. Но чтобы... н-ни-ни...
   Он тоже слегка окосел на жаре... Выпив почти половину большой пузатой бутыли со старым амонтильядо.
   - Пускай они тащат, - сказал Одноглазый. - А мы рому выпьем.
   Пираты поставили бочку на плотницкий ящик, и Рваное Ухо вытащил затычку.
   - Я с вами, - промурлыкал Кошачий Зуб, сально поглядывая на Алину.
   Кошачий Зуб со слегка покачивающимся Марни пошли к фок-мачте, а Кривая Нога наспех отрезал кусок верёвки, сделал на ней петлю и набросил Маку на шею.
   - И мне, ребята, - хрипло сказал он, подойдя к сгрудившейся у бочки кучке пиратов.
  
   В каюте было темней и прохладней...
  
   Смуглый от морского загара Кошачий Зуб в красном платке облизнулся, поправив руку девушки на постели.
   - Пошёл отсюда, - сказал Рыжий Пёс, дав ему понюхать свой рыжий кулачище.
   Кошачий Зуб ворча вышел.
   - Н-ну... лечи, - приказал Рыжий Пёс, чуть дёрнув Мака за поводок.
   Это красное амонтильядо было крепче, чем казалось...
   Когда оно рубином искрилось на солнце и растекалось по телу тёплой живительной сладостью. Сладостью спелых красных кистей с седым налётом от знойного солнца Валенсии, под охраной древних замков на лесистых холмах.
   - Сейчас, - сказал Мак, опустившись на колени перед тёмной резной кроватью с крупной сеткой сбоку.
   Бледная как молоко Алина лежала на атласном одеяле, чуть упираясь голыми пятками в спинку кровати из тёмного морёного дуба. Безжизненное тело девушки с повёрнутой головой съезжало по одеялу из зелёных и красных клеток. Белая сорочка чуть задралась, когда Кошачий Зуб скинул её на кровать.
   Мак опустил красную боковую сетку.
   - М-мм... - сказал он, взяв маленькую руку Алины.
   "Обморок", - подумал он. - "Бедная девочка..."
   Это была её каюта.
   - Нужно лекарство, капитан, - сказал Мак озабоченно. - Здесь, в шкафчике.
   Он вспомнил, как заходил сюда... Особенно в последние несколько дней, после бури. И последнюю ночь...
   - Валяй, - сказал Рыжий Пёс.
   Мак достал нюхательную соль в тёмно-зелёном гранёном пузырьке и камфорную мазь в белой фарфоровой баночке. Встав на колени перед постелью, он потрогал ладонью молочно-белый лоб девушки.
   Он был холодный, как мрамор.
   Мак открыл баночку с камфорной мазью и помазал пальцем виски бледной девушки, отодвинув её рассыпавшиеся по подушке светлые волосы.
   - Пошевеливайся, - проворчал Рыжий Пёс, слегка дёрнув за поводок.
   Ему тоже хотелось выпить рому.
  
   А не возиться с этой девкой...
  
   - Сейчас, капитан, - послушно оглянулся Мак.
   Он подумал... но было рано.
   - Ох, - жалобно произнесла Алина, открыв большие голубые глаза.
   Тёмно-голубые глаза девочки расширились при виде Рыжего Пса... и широкого ножа у него на поясе.
   - Не бойтесь, леди Алина, - сказал Мак, моргнув ей глазом. - Капитан Рыжий Пёс собирается вас обменять на хороший выкуп... И меня тоже. А пока вы будете находиться в своей каюте, под его личным присмотром.
   - Точно, - ухмыльнулся Рыжий Пёс.
   Алина посмотрела на него с подушки, беспомощно двинув белой рукой на одеяле из зелёных и красных клеток.
  
   Он был страшный... как рыжий великан из Карнарвона.
  
   К вечеру Рыжий Пёс завалился в каюту Мака мертвецки пьяный. Алина просидела ночью в соседней каюте, дрожа от каждого стука.
   Мак сидел под замком на баке.
  
  
   *********
  
  
   Начались знойные будни под голубым южным небом.
   Утром пираты работали, а после обеда напивались как свиньи и голосили песни, бродя по палубе или под пальмами на берегу.
   Иногда они дрались.
   Но драться ножами Рыжий Пёс запретил, пригрозив, что выживший в драке будет повешен, как последняя свинья.
   Людей было мало.
   "Как бы не налетел ещё ураган..." - думал Рыжий Пёс, посматривая по вечерам на синее небо на горизонте.
   Но урагана не было.
  
   А ночью в чёрном небосводе светили яркие звёзды....
  
   Пьяный как свинья Рыжий Пёс заваливался в каюту Мака и густо храпел всю ночь. А Алина спала у себя в каюте, сжимая в постели бронзовый пистоль и просыпалась, прислушиваясь к шорохам за дверью.
   Она никогда не стреляла, и не знала, получится у неё или нет.
   А в темноте ночи крался Кошачий Зуб, тихонько толкая запертую дверь и прислоняя к ней немытое ухо с серьгой.
  
   Пистоль ей дал Рыжий Пёс...
  
   Через неделю паруса были поставлены, и пираты попытались сдвинуть бригантину с починёнными снастями, поймав слабый ветер на вечернем приливе.
   - Ур-ра!! - заорали они в пять пьяных глоток, когда бригантина покачнулась, заскрипев всеми своими частями, дёрнулась и вдруг закачалась на волнах.
   - Хм, - сплюнул на палубу Кривая Нога, выпив рома.
   В походе Рыжий Пёс давал не больше одной кружки в день. Кроме праздников и дней удачной добычи...
  
  
   *********
  
  
   Рваное Ухо понимал немного в секстанах и астролябиях. Правда, иногда он путал Полярную звезду с Венерой... Особенно под мухой.
   - Жалко, Кагни загнулся, - сказал Рыжий Пёс, уставившись в жёлтую как табак карту Антильи.
   - Не так, - сказал Рваное Ухо, перевернув карту.
   Они сидели в навигацкой каюте. За окном заходило солнце... В тёмном коридоре чуть поскрипывала приоткрытая дверь в капитанскую спальню.
   - Тьфу, - плюнул Рыжий Пёс.
   Выяснив, что находятся у Подветренных островов, они поспорили, прокладывая курс на Тортугу по карте Антильи в проекции Меркатора.
   - Подвинься, - толкнул Рваное Ухо рассевшегося Рыжего Пса.
   - Дьявол тебя забери! - прорычал тот, замахнувшись.
   - Ладно тебе, - примирительно сказал Рваное Ухо, качнувшись на тяжёлом стуле из тёмного дуба. - Не кипятись, Роб.
   Квадратные ножки тёмного стула были толщиной с ногу. Они были прибиты к полу бронзовыми углами.
   - Пойдём вдоль правого берега Испаньолы, - сказал Рваное Ухо, проводя гнутую линию гусиным пером. - И будем проверять положение каждый вечер... по хронометру. Рик всегда так делал...
   - Ладно, - проворчал Рыжий Пёс.
  
   Бригантина валко шла, ныряя в волны с белыми верхушками.
  
   Рыжий Пёс отдал Алине длинный ключ от каюты, а снаружи приказал Джону Марни вбить в дверь две бронзовых скобы, и запирал её на доску. На окошко в каюте старый Марни прибил два обломка от рангоута. Из одной деревяшки торчала серая шляпка неровного кованого гвоздя.
   - Ничего, крепко сбито, - ухмыльнулся он на замечание Рыжего Пса. - Небось зубами не вытащит... Ха-ха-ха!..
   Старый пушкарь умел плотничать.
   Шли тоскливые дни...
   А когда над морем всходило ещё нежное розовое солнце, Рыжий Пёс приносил ей воду. Поставив на стол полный графин, он любил посидеть в прохладной каюте и поболтать, возясь с бронзовым пистолем. В окошко дул ласковый морской ветерок... Она привыкла к рыжему пирату со всклокоченной рыжей бородой, и уже не боялась его. За окошком были бесконечные морские просторы.
   Но оно было забито обломками от реи.
  
   В каюте Алины морской разбойник становился смирным...
  
   Синеглазая девочка в тёмно-синем платье и голубой шляпе с широкими полями была красива и очаровательна.
   Она нравилась ему...
  
   И он хотел бы её взять...
  
   Он испытывал к девочке особое тяготение... как дикий медведь, полюбивший алый мак на горном поле.
   И не знающий, как к нему подступиться.
   Чтобы полакомиться.
  
   И взял бы...
  
   Да десять тысяч золотых гиней на дороге не валяются. А лорд Бекхем уж точно не поскупится... По слухам, у него была сотня тысяч.
   "А может, и больше даст..." - думал по ночам Рыжий Пёс, лёжа на тёплой палубе и почёсывая густые бакенбарды под сверкающими россыпями далёких загадочных звёзд.
   Тёплая палуба слегка пахла смолой.
  
   А на ночь Алина брала с собой в постель и кинжал...
  
   Алина знала от Рыжего Пса, что Мак сидит под замком на носу корабля, и они плывут на Тортугу за выкупом.
   Она часто думала о Маке... Зная, что он задумал.
   Хотя и не зная, как.
  
   Но не подавала виду...
  
   Во время этих бесед на восходе солнца Кошачий Зуб всегда околачивался около двери каюты. А иногда и Кривая Нога.
   Но вовремя смывался.
   Потому что уходя, Рыжий Пёс выносил и бронзовое ведро с крышкой. В каюте оно надевалось на бронзовые штыри под пологом кровати. Рыжий Пёс ставил его за дверь, а потом поднимался и звал Кошачьего Зуба... или того, кто попадётся под руку. Кроме Рваного Уха, своего ближайшего помощника.
   И Одноглазого.
   - Пусть свиное рыло за ней выносит, - сказал Одноглазый в первый же день.
   Было ветрено... Бригантина шла под всеми парусами, погружаясь носом в волну с белыми бурунчиками.
   В каюте Алины стоял ящик с галетами.
  
  
   *********
  
  
   Мак сидел в тюремном чуланчике на носу, смотря в дырочку на синие волны с белыми барашками. Он боялся пропустить берег в далёкой туманной дымке.
   Серо-зелёный и гористый.
   Или какой придётся...
   Толстую доску он продырявил застёжкой от красных башмаков. Дверь в чулан была наглухо забита досками и завязана железной цепью.
  
   Серёжа чуть задумался...
  
   - А где у него уборная? - спросила Лина.
   Серёжа остановился.
   - А-а... - сказал он, смущаясь. - Н-не знаю...
   Он вспомнил зелёный горшок с картонной крышкой под кроватью у дедушки. Кровать была такая высокая, что Серёжа прятался под ней за пыльным сундучком и чемоданом, когда они с соседским Серёжей играли в прятки.
   - Может, у него там горшок... - сказал он.
   Лина хихикнула.
  
   Серёжа посмотрел на свой недопитый компот на столе...
  
   Летний ветерок шевелил белую тюлевую занавеску...
   А со двора доносился душистый запах булькающего на печи красного вишнёвого варенья.
  
   - Ну допивай компот, - сказала Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он торопливо допил красный компот, подвинув ей свой пустой стакан. Лина взяла два пустых стакана и встала.
   - А ты сейчас гулять пойдёшь? - спросил он.
   - Да ну тебя, - сказала она.
   - А что?
   - Буду с тобой сидеть, - сказала она, звякнув стаканами.
   - Почему? - спросил он.
   Лина оглянулась и пожала плечами.
   - Подожди, - сказала она, выходя. - Сейчас приду, ладно?
  
   Лине надо было прибраться и помыть посуду...
  
   Посуда была помыта.
   Лина села на стол во дворе, поставив ноги в потрёпанных сандалях на зелёную скамью. Она задумалась, грызя оторванную от дерева веточку.
   "Скоро он уедет..." - подумала она грустно.
  
   Ей было жалко...
  
   Не с кем будет читать книжку на душном чердаке. И воображать своей властью на улице... И сидеть в домике на дереве под проливным дождём. Да и когда ещё будет дождь...
   Лина посмотрела на небо.
  
   И ещё... она не могла себе представить, что целуется с Петькой... Хотя он был и стоящий парень.
  
   "А может, он ещё приедет..." - печально подумала она. - "В будущем году?.."
   Но это так долго...
   "А может, и нет..."
   В общем, хорошего было мало.
  
   Она думала, думала... но делать было нечего.
  
  
   *********
  
  
   После обеда Серёжина мама и тётя Люба взяли старое покрывало и пошли в сад, на полянку с пушистыми белыми одуванчиками.
   И с красными маками.
   Постелив покрывало, они разлеглись на нём нагишом. На зелёной полянке было жарко... Стоящее в небе солнце припекало, но тело обдувал лёгкий ветерок. В голубом небе плыли пушистые белые облачка.
   - Вот бы там побывать... - произнесла Серёжина мама.
   - Да-а... а я в детстве только и мечтала об этом, - сказала тётя Люба. - Один раз чуть не разревелась даже...
   Над травой жужжала пчела.
   Серёжина мама подвинула голову в синей косынке. Пчела слетела с сиреневого цветка и улетела за зелёную ветку.
  
   Она оставила косынку, чтобы не напекло...
  
   - Смотри... как будто вата, - сказала она. - Представляешь?.. Горы ваты... как настоящие горы.
   - Облачная страна, - сказала тётя Люба. - Я помню, в детстве лежу на траве и думаю о ней... Хоть до вечера. Пока папа домой не позовёт.
   - А где вы жили? - спросила Серёжина мама.
   - Вот в этом доме... и сад тот же был, - сказала тётя Люба. - Только сливу посадили. Да забор новый поставили.
   - А эта полянка была?
   - Угу.
   - Везёт тебе, Люб... всю жизнь в этом доме прожила. Да ещё на море...
   Серёжина мама с детского возраста мечтала жить на море... и смотреть из своего дома на синие морские просторы.
   Или серые...
   - Да-а... - сказала тётя Люба.
   Она перевернулась и задумчиво смотрела на пушистый белый одуванчик. Ей казалось, что и её жизнь, как этот одуванчик.
   - Тогда хорошо было, - сказала она.
   - Да, - согласилась Серёжина мама.
   Она смотрела в голубое небо, где пролывали белые облачка. И думала о голубой небесной глубине...
  
   В саду, на зелёной полянке загорали две молодые женщины с обольстительными формами. Они лежали в траве на подстилке, смотря на небо и одуванчики... И их большие голубые глаза напоминали о Ренуаре.
   А не o Рубенсе.
   Сад сонно шептал листвой, в которой спрятались спелые сливы, белая капустница порхала над травой, пчела сидела на жёлтом одуванчике, а за зелёными ветвями, в залитой полуденным солнцем бузине у забора, стрекотал кузнечик.
   В саду было душно...
   - У нас в школе тёмный паркет был, - сказала Серёжина мама. - И мастикой пахло так... А школа была старая, и вокруг большущие каштаны.
   - Где?
   - В Ставрополе.
   - А в Москву потом?
   - Нет... это я училась в Москве, - сказала Серёжина мама. - А потом мы с Толей познакомились...
   - А-а.
   Серёжина мама повернулась и легла на живот, подвинув рукой жухлый коричневый листик на покрывале.
   - А как твой Вася... дерётся? - спросила она.
   - Да что ты, - сказала тётя Люба. - Он меня обожает... Ты бы видела его...
  
   Она замолчала.
  
   - Ну-у, - протянула Серёжина мама. - Это они все так... А видела, как он на меня смотрел? Думаешь, просто так?
   - Ха, - хмыкнула тётя Люба. - Знаешь, какой он у меня ревнивый? Страсть...
   - Ну и что? - спросила Серёжина мама, жуя травинку.
  
   Серёжин папа был тоже ревнивый...
  
   - Ну-у... ясное дело, - согласилась тётя Люба. - Он мужик как мужик. А ты ему нравишься... Вот он к тебе и подъезжает... А чуть что такое... побоится.
   - Почему? - удивилась Серёжина мама.
   - А я ему сказала, - улыбнулась тётя Люба. - Если чуть что, смотри... Пеняй на себя. Тогда можешь на меня не рассчитывать... Уж я себе хахаля найду.
   Серёжина мама рассмеялась.
   - Правильно, Люб, - сказала она. - А вообще... не очень полагайся. Соблазнить ихнего брата ничего не стоит...
   - Сама знаю, - прыснула тётя Люба. - Ну и плевать... от него не убудет.
   Она повернулась набок.
   Сияющее в голубом небе солнце бесстыдно ласкало её со всех сторон посреди знойного летнего дня.
   - А что делать?.. - задумчиво сказала Серёжина мама.
  
   Она не имела в виду дядю Васю.
  
   Тётя Люба повернула к ней русую голову, встретившись с тёмно-голубыми глазами Серёжиной мамы.
   - Сама знаешь, - сказала она. - Если что, по рукам его... нечего стесняться.
   - Ладно, - лукаво сказала Серёжина мама.
   Она плюнула травинку.
   В голубом небе над ними реяла далёкая, чуть заметная птица... чёрной точкой около белого облачка.
   - Коршун, - сказала тётя Люба.
   - Люб, - спросила Серёжина мама. - А твоя Лина как... ну-у... она хорошая девочка?
   С травы на подстилку заполз красный жук-пожарник. Серёжина мама смотрела на него, положив голову на локти.
   - А ты своего Серёжу спроси, - сказала тётя Люба, смахнув с себя красного жука.
   Серёжина мама прыснула.
   - Серёжа... что он смыслит, - сказала она, смеясь.
   - А-а... ты об этом, - лениво сказала тётя Люба.
   Она прикрыла ладонью глаза.
   Солнце светило за зелёной веткой дерева, пробиваясь сквозь резную листву. В душном травяном воздухе пахло одуванчиками.
   Хотелось дремать.
  
   Она не спрашивала про Серёжу... она знала детей.
  
   - Ну-у, - сказала Серёжина мама. - Она хорошая девочка... но... она у тебя всё время с мальчиками гуляет.
   - А ты думаешь, с девчонками лучше? - спросила тётя Люба.
   - Ну всё же...
   - Сама не знаешь? - спросила тётя Люба. - От них наслушаешься...
   Было жарко.
   Солнце играло в сквозной листве, скользя тенями по траве, старому покрывалу и телу молодой женщины.
   Она закрыла глаза...
   - В тихом омуте черти водятся, - лениво добавила она. - Вот у нас была одна отличница... А вышла замуж за хулигана.
   - Да?
   - Да совсем испорченного...
   - А от мальчишек? - спросила Серёжина мама.
   - Ну, между собой, - сказала тётя Люба. - Но не при девочках... а вообще, обычно смешанные компании лучше.
   - А она одна...
   - А, - отмахнулась тётя Люба. - Да в неё половина мальчишек влюблены...
   - А что? - с любопытством спросила Серёжина мама.
   - Ха, - улыбнулась тётя Люба. - Да если мальчишка в тебя влюблён... ты чего, не знаешь? Он до тебя в жизни не дотронется... И другим не даст.
   - Да? - спросила Серёжина мама.
  
   Она об этом не думала... до сих пор.
  
   - Любой? - спросила она, вспомнив своё детство.
   - А ты думала, - сказала тётя Люба. - Вот поучилась бы, как я... на педагога.
   - А-а, - сказала Серёжина мама.
   Они замолчали.
  
   "А вдруг Вася придёт..." - подумала Серёжина мама.
  
   Она прыснула.
   - А если это любовь... ну, более взрослая? - сказала она, улыбаясь.
   - Ты чего? - спросила тётя Люба.
   - Так... представила себе, - сказала Серёжина мама, - если вдруг твой Вася заявится...
  
   У неё было живое воображение.
  
   Тётя Люба прыснула.
   - Да-а, - протянула она, улыбаясь.
   В вершинах деревьев прошёл лёгкий ветерок. Зашелестели зелёные ветви. По голубому небу плыли белые облака.
   - Детская любовь, - задумавшись, сказала Серёжина мама. - Да-а...
  
   Она вспоминала...
  
   Было жарко.
   Над нею раскинулось бескрайнее голубое небо. Серёжина мама поймала божью коровку с чёрными точками и раскрыла ладонь.
   Божья коровка улетела.
   - А потом... потом детское проходит, - добавила она в задумчивости.
  
   Она жалела, что детство прошло...
  
   - Взрослая? - сказала тётя Люба. - Чушь это... я в неё не верю.
   - А что?
   - Ну-у... вот Макаренко говорит, что любовь всегда одинакова... что у детей, что у стариков. И дело не в возрасте, а в этой... в силе любви.
   - Да? - сказала Серёжина мама.
  
   А может, так оно и было...
  
   - Да-а, - вздохнула она. - В общем, от нас это не зависит...
   - Ну-у... стараемся, - сказала тётя Люба. - Пока она в хорошей компании...
   - И ничего не случилось?
   - Пока.
   Тётя Люба пожала плечами.
  
   "Хорошая она..." - подумала Серёжина мама.
  
   За зелёными деревьями послышался шорох. Душно пахло нагретыми травами. Пчела деловито возилась на красном маке.
   - Давай одеваться, - сказала тётя Люба, сев. - А то сгорим...
   - Давай.
   Серёжина мама протянула руку к одежде на траве.
  
   Две соблазнительные наяды на камнях у очарованного озера с живописной картины Беккенбауэра-младшего.
  
  
   *********
  
  
   - Давай в жмурки играть? - спросила Лина, сев на тумбочку. - Ой, что это? - сказала она, вытащив из-под себя градусник.
   Серёжа сел.
   - Чуть не раздавила, - прыснула она, подвинув лекарства.
   Она была в полотняной юбке.
  
   Он слегка вздремнул...
  
   - Давай, - согласился он.
   Серёжа взял две малюсенькие пачки около Лины и приоткрыл дверцу тумбочки. Лина с готовностью подняла ноги.
   - Суй, - сказала она.
   Он сунул лекарства в тумбочку и захлопнул дверцу.
  
   Он был в майке и чёрных трусах...
  
   - Давай считаться? - спросил он.
   - Да ну, - сказала она.
   - А что?
   - Давай по очереди, - сказала она, стукнув пяткой о тумбочку.
  
   Серёжа посмотрел на неё...
  
   - Ладно, - сказал он.
   - Чур ты первый, - сказала она, стукнув пяткой.
   - Ладно, - сказал он.
   Лина посмотрела на него большими голубыми глазами. В них было непонятное выражение... Оно было бездонное, как небо.
  
   У него захватило дух...
  
   - Дай платок, - сказала она.
   - Сейчас, - сказал он.
   Лина соскочила с тумбочки.
   Серёжа достал белый платок в синюю клеточку. Мама знала, что летом у него бывает сильный насморк с простудой.
  
   После прошлого лета в деревне...
  
   - У-у... маленький, - протянула Лина. - А у мамы нету?
   Серёжа подошёл к шкафу и открыл дверцу.
   - Вот, - сказал он, достав синюю косынку.
  
   Серёжиной маме шёл синий цвет...
  
   - Давай я тебе завяжу, - сказала Лина.
   Завязав ему глаза, она повернула его три раза и... в комнате было тихо.
   - Ну чего... ловить? - спросил он.
   Тишина.
  
   "Нечестно..." - подумал он.
  
   Повеяло тёплым воздухом с запахом лета... Слегка зашелестели листья. Серёжа повернулся и прислушался.
   В стороне чуть скрипнуло.
   "Ладно..." - подумал он.
  
   Мамина кровать скрипела сильнее...
  
   Серёжа пощупал свисающую со стола клеёнку. Потом пошёл вокруг стола, ведя ладонью по прохладной клеёнке.
   "Сейчас..." - подумал он.
  
   Ему было слегка обидно...
  
   Он пошёл к окну и запутался в лёгкой тюлевой занавеске. Она немного развевалась от тёплого летнего воздуха.
   Со стороны тахты донёсся странный звук.
   "Ага..." - подумал он.
  
   И хотелось поймать девочку...
  
   Он пощупал старую тумбочку и сделал вид, что поворачивает обратно. У него за спиной чуть скрипнуло.
   "Ну всё..." - подумал он.
  
   Чтобы она не задавалась...
  
   Осторожно шагнув вдоль тахты, он вдруг повернулся и прыгнул, расставив руки.
   - Ой!.. - раздался визг.
   Лина повалилась на постель вместе с Серёжей, отбиваясь от него.
  
   Он позабыл, что она девочка.
  
   - Пусти ты, - сказала она.
   Серёжа разжал руки. Вокруг ничего, одна кромешная тьма... не было ни Лины, ни белого одеяла с подушкой.
  
   Он не догадался снять повязку с глаз...
  
   - Хм, - послышалось рядом.
   Синий платок оказался у Серёжи на носу.
   - Ты чего? - спросила девочка.
   Они с Линой сидели на коленях, опираясь руками на одеяло, и смотрели друг на друга синими глазами.
   - Н-ничего, - сказал он, смутившись.
   Лина села на постели, опустив ноги.
  
   "Чего она?.." - подумал Серёжа.
  
   Лина надулась.
   Не слезая с тахты, Серёжа заглянул ей в лицо... но увидел сбоку лишь синий глаз девочки. И то не весь.
   Он сел.
   - А чего? - спросил он.
  
   Он схватил её, а она отбивалась... ну и что?
  
   Лина молчала.
   - Ну-у... будешь играть? - спросил он.
   - Дай мармеладу, тогда буду, - вдруг сказала она.
   Серёжа удивился.
   - А... у меня нету, - сказал он.
   - А что есть?
   - Э-э... ничего, - признался он.
   Лина искоса посмотрела на него, сидя на тахте в полотняной юбке.
   - Хотя нет, - вспомнил он. - Есть одна конфета...
   - Какая?
   Лина повернула к нему голову.
  
   Но конфета была ни при чём...
  
   - Театральная, - сказал он.
   - Ну давай.
   - Только она старая...
   Серёжа попытался оправдаться... Потому что сам ненавидел эти мятные конфеты. И в жизни бы её не съел.
   - А-а... да? - сказала она, качнув головой.
   Ему стало совестно.
   "А вдруг она не знает?.." - подумал он. - "Может, здесь таких нету..."
   - А где она? - спросила Лина, лукаво наклонив голову.
   Серёжа подошёл к тумбочке около маминой кровати и открыв дверцу, стал искать у мамы в сумочке.
   - Вот, - сказал он, найдя конфету.
   Лина встала.
   - Давай, - сказала она.
   Она развернула липкий бледно-жёлтый леденец, отправив его в рот. Серёжа смотрел на Лину с опаской.
  
   И с интересом...
  
   Но ничего не случилось.
   Лина спокойно сосала противный мятный леденец... не выплюнув его и не обозвав Серёжу дураком.
   - Ты чего, Серёж? - спросила она, увидев его кислую физиономию. - Ты их не любишь, да?
   - М-мм... - сказал он.
  
   "Догадалась..." - подумал он.
  
   - А я могу любую конфету съесть, - похвасталась Лина.
   Она снова села на тумбочку.
   - Хочешь снова в жмурки? - предложила она.
   - Да ну, - сказал он.
  
   Со сладким сожалением...
  
   Серёжа положил руку на прохладную клеёнку. Он вспомнил, как они вечером пили чай с мармеладом.
   Давным-давно...
   - А во что?
   Лина смотрела на него, приоткрыв рот.
  
   Как будто он должен её развлекать...
  
   - В карты, - сказал он.
   - Давай на щелчки, - предложила она.
   - Да ну, - сказал Серёжа.
  
   Ему было и так интересно...
  
   - Ну тогда на желания, - предложила она.
   - А как?
   - Очень просто... если проиграешь, исполнишь моё желание.
   - А ты?
   - Думаешь, я проиграю? - сказала она.
  
   "Подумаешь..." - подумал он.
  
   - Ладно, - сказал он.
   Лина соскочила с тумбочки.
   - Чур, я сдаю, - сказала она.
   Подбежав к маминой кровати, она взяла потрёпанные красные карты. Они лежали на тумбочке с белой салфеткой.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
  
   Он забыл договориться... как всегда.
  
   - Пики козыри, - сказала Лина.
   Серёжа посмотрел на свои карты. У него не было ни одного козыря... И вообще, была одна красная масть.
   - Я хожу, - сказала Лина.
   Как Серёжа ни старался, он так и не смог ничего сделать. А наоборот, набрал пол-колоды дурацких карт.
  
   Он ощущал досадное бессилие... и бессильную досаду.
  
   - Ты остался, - сказала Лина.
   Серёжа взял у неё козырного туза.
   - Угу, - кивнул он.
   На столе валялись карты красной рубашкой вверх. Но досада прошла... Лина нахально смотрела на него.
   - Ну-у, - протянула она. - Сейча-ас...
   Она явно растягивала удовольствие.
  
   Серёжины губы разъехались...
  
   - Ты чего? - подозрительно спросила Лина.
   - Ничего, - сказал он.
   - Ну выполняй...
  
   Она думала, что он не хочет...
  
   - Чего?
   - Желание...
   - А какое? - удивился он.
   - Сейчас увидишь.
   Серёжа посмотрел на старую клеёнку в тонкую синюю клетку. На ней лежали карты с красной рубашкой.
   - Э-ээ... - протянула Лина. - Скажи, кого ты любишь...
   Серёжа слегка покраснел.
  
   Он не ожидал...
  
   Лина с любопытством смотрела, как Серёжа за столом моргает синими глазами с длинными ресницами.
   - Я? - сказал он. - Ну-у...
   - Угу.
   - Ну-у... маму...
   - Это не считается, - сказала она.
   - Почему?
   - Потому, - сказала она.
   Он помялся.
   - Ну-у... я всех люблю, - сказал он.
   Она смотрела на него через стол, теребя карту с красной рубашкой.
   - А-а... меня? - спросила она.
   Он опустил голову.
   - Угу, - выдавил он.
   - Правда? - спросила она, расширив тёмно-голубые глаза.
   Он молча уставился в стол.
  
   Ничего не изменилось...
  
   Белые тюлевые занавески шевелились от лёгкого ветерка, впуская летнюю жару в прохладную комнату.
   Девочка с синими глазами сидела напротив.
  
   И он был на небесах.
  
  
   *********
  
  
   - Да ну тебя, - сказала Лина с разочарованием.
   Он снова выиграл.
   На столе лежали карты с красной рубашкой в мелкую линейку. Серёжа посмотрел на обиженную Лину.
  
   Первый раз она сказала, что это не считается...
  
   - А теперь я загадываю? - спросил он.
   - Не-е, - сказала Лина.
   - Почему?
   - Забыл, что ли? - сказала она, невинно распахнув синие глаза.
   - Чего?
   - Уговора не было, - сказала она.
   - Как? - удивился он.
  
   Он этого не ожидал... от неё.
  
   - Очень просто, - сказала она.
   - Ну-у... я так не играю, - протянул он.
   - А, - отмахнулась она. - Подумаешь...
   Серёжа заморгал.
   - А-а... что теперь?.. - растерянно спросил он.
   - Увидишь, - сказала она.
   - Чего?
   - Лекарства принимать, - заявила она.
   - А-а... - протянул Серёжа.
   - "А-а..." - передразнила она.
  
   Серёжа и сам собирался, но... ему стало обидно.
  
   Он собрал лежащие карты, согнав со стола муху. Муха улетела на тёмный шкаф с приоткрытой дверцей. В чуть отбитом зеркале виднелись мамина кровать и комод.
   - Ну принимай.
   - После, - сказал он, складывая карты.
   - Нет, сейчас.
   - Да ну тебя...
   Лина встала и пошла к тумбочке.
  
   "Насильно, что ли..." - подумал он.
  
   Лина достала из тумбочки две пачки с таблетками, одну жёлтую с коричневым. В ней было две таблетки аспирина.
   - Сейчас, - сказала Лина.
   Она подошла к зелёному чайнику на тёмном комоде. В тёмно-зелёном чайнике была кипячёная вода.
   - А где у вас стакан? - спросила она.
  
   "Где, где", - подумал он.
  
   Лина стояла у комода, подогнув ногу.
   - Ну где? - спросила она.
   - Там, - махнул он.
   - А-а.
   Подойдя к маминой тумбочке с белой салфеткой, Лина выглянула в пыльный переулок, налегая на подоконник.
   Никого.
  
   Жара...
  
   Лина взяла стакан, налила в него воды из зелёного чайника и подошла к столу. Поставив стакан с водой на стол, она вытащила две таблетки.
   Серёжа покосился на стол.
   - Бери, - протянула Лина таблетку, стоя около него.
  
   "Вот пристала..." - подумал он.
  
   - Да ну тебя, - сказал он.
   Он отошёл и сел на смятое зелёное покрывало. Лина подошла со стаканом в руке.
   - Пей, - сказала она.
   - Отстань, - мотнул он головой.
   Взявшись за его плечо, Лина сунула ему в рот таблетку. Он отдёрнул голову, и Лина повалилась на него.
   - Ай! - взвизгнула она.
   Серёжа вздрогнул, почувствовав холод от воды, намочившей майку... и жар от повалившейся Лины. Они оказались нос к носу... На него смотрели раскрытые от удивления тёмно-голубые глаза девочки.
   - Вот растяпа, - прыснула она.
   Они повозились, отпихиваясь друг от друга, и сели. Из-под смятого зелёного покрывала съехало на пол одеяло.
   - Ой, не могу, - еле выдавила Лина.
   У Серёжи покраснели уши.
   - Больной... что ли, - сказала она, задыхаясь от смеха. - Чего ты... сегодня... всё время на меня падаешь...
  
   Серёжа опустил голову...
  
   - Ты чего, Серёж? - сказала она, посмотрев на него.
   Он сидел в мокрой от воды майке.
   - Тебе холодно? - спросила она.
   - Не-ет...
   - Ну принимай таблетки, - сказала она, прыснув со смеху.
   - Ладно, - сказал он.
   Она смотрела на него с любопытством, как на растяпу... с синими глазами.
   - А где они?
   - Где, где... - прыснула Лина, пошарив рукой по смятой постели со съехавшим зелёным покрывалом. - Здесь, наверно...
   Серёжа подвинулся.
   - Ой, - вскрикнула Лина.
   Она достала пустой стакан, запутавшийся в белом одеяле.
   - Стакан, - прыснула она.
  
   У Серёжи чуть покраснели уши...
  
   Лина протянула руку, поставив стакан на тумбочку.
   - Сейчас, - сказала она.
   Серёжа сидел на краю тахты... а Лина шарила по постели, стоя на коленях. Она посмотрела под подушкой и села по-турецки на смятом зелёном покрывале.
   - Нету, - сказала она.
   Он покосился на девочку.
   - Достанем новые, а? - сказала она.
   - Ладно, - сказал он.
   Лина сбегала за водой в зелёном чайнике и достала новые таблетки. Она подала ему стакан с водой.
   - Пей, - сказала она.
   Она села рядом... Серёжа проглотил сразу обе и запил водой.
   - Молодец, - сказала она.
  
   Лина вскочила с постели, оправив юбку.
   - Ну я пошла, - сказала она.
   Серёжа посмотрел на неё с грустью. Ей хорошо... иди, куда хочешь. А он должен был сидеть тут в комнате.
   - А куда? - спросил он.
   - В сад, - беспечно сказала она. - Сливу собирать...
   - А, - сказал он с завистью.
   Лина могла ходить по траве с одуванчиками...
   Стрекотание кузнечиков в душном, напоённом травами воздухе... А потом прохлада чуть потемневшего и притихшего вечернего сада.
   А ему лежать в постели...
   - Ну лежи тут, - сказала она. - Пока.
   Она посмотрела на тумбочку с пачками таблеток и стаканом с видом человека, выполнившего свой долг.
   - Угу, - сказал Серёжа.
  
   Она больше не пришла... и Серёжа немного обиделся.
  
  
  
   ВТОРНИК
  
  
   С утра зарядил дождь.
   Серёжа сидел и смотрел в окно. Он хорошо себя чувствовал... лучше, чем вчера.
   "Зарядил..." - подумал он, глядя на дождь.
   В доме никого не было.
  
   Все ушли...
  
   Серёжа вспоминал хмурое утро.
   Встав с постели, мама померила ему температуру. Она была в жёлтом халатике.Осмотрев его горло, она хмыкнула.
   - Эх ты, симулянт, - сказала она.
   - А что? - спросил он.
   Но радоваться было рано.
   - Это ты перегулял, - сказала мама, взъерошив Серёже голову. - И перегрелся... но надо денёк обождать.
   - Как?..
   - Походи по дому, посиди во дворе в тени... А купаться, загорать и гулять с ребятами нельзя. И лазить по деревьям тоже.
   Мама улыбнулась.
   Ей нравилось, что он посидит дома, а не будет снова гонять по улицам.
   - Не дуйся, - сказала она.
   На улице слякотно капало. Мама отодвинула штору с бахромой. За тюлевой занавеской серело небо.
   - Всё равно дождь, - сказала она.
   "Да-а..." - подумал Серёжа.
   В такой дождь все сидели по домам... У себя или у своих знакомых.
  
   ...После завтрака на террасе Серёжа с мамой поднялись в свою комнату. Серёжина мама стала одевать на голубое платье прозрачный плащ.
   - А ты куда? - спросил он.
   - В универмаг, - сказала мама. - А ты дома посиди, ладно?..
   Она завязала синюю косынку и посмотрелась в мутноватое треснутое зеркало.
   - А зачем? - спросил он.
   - Зачем? - спросила мама, поправляя вьющиеся каштановые волосы под синей косынкой. - Зачем что?
   - В универмаг?
   - Покупать пионерский костюм.
   - Кому?
   - Лине.
   Серёже тоже захотелось походить по городу под мерно шелестящим дождём. Он любил ненастную погоду.
   - А она пойдёт? - спросил он.
   - Все пойдут, - сказала мама, потрепав Серёжу по тёмной голове с тремя макушками.
  
   Взрослые говорили, что они означают три жены...
  
   "Зачастил..." - подумал Серёжа, глядя на дождь.
   Небо затянуло облаками.
   Он взял с тумбочки сиреневую книжку и стал читать, лёжа на диване. То есть, на тахте с тёмно-зелёным покрывалом.
  
   Времени было много...
  
   За окном шёл дождь.
   Чуть шумела листва. В дупле старого дерева сидел нахохлившийся воробей, прячась от затяжного дождя. В открытое окно поддувало дождливой сыростью.
   Серёжа лежал и читал.
  
   Книжка была интересная...
  
  
   *********
  
  
   - А вот и я, - сказала Серёжина мама, войдя в комнату. - Не скучал?
   Серёжа вскочил с тахты.
   - Проголодался? - спросила она.
   - Не... - буркнул он.
   В руке у мамы был серый свёрток.
   - Смотри, что я купила, - сказала она, развёртывая его.
   Это был плащ с капюшоном, сделанный из зелёной клеёнки. В Москве такие давно не продавались.
   - Ну-ка, примерь, - сказала мама.
   - А он для мальчиков? - на всякий случай спросил Серёжа.
   - Конечно.
   Серёжа с сомнением одел плащ. Плащ ему понравился. Он любил пальто с капюшоном, как у него было в Турции.
  
   Вроде не девчачий...
  
  
   - У Лины такой тоже есть, - сказала мама.
   - Ну-у, - огорчился Серёжа.
   - Ты чего?
   - Да ну-у, - протянул он, снимая плащ. - Это для девочек...
   - Для мальчиков, - сказала мама.
   Он насупился.
   - Бери пример с Лины... она не выпендривается, - строго сказала Серёжина мама. - И носит, что дают.
   Она сняла свой плащ, отряхнув с него воду. Повесив плащ на дверцу шкафа, она стала снимать туфли.
   От неё пахло дождём...
   - Сейчас обедать пойдём, - сказала она.
   Она сбросила синие туфли у тумбочки с белой салфеткой и сев на кровать, нагнулась за домашними тапочками.
   - Можно, тётя Ань? - спросила Лина, заглянув в дверь.
   - Заходи, Линочка, - сказала мама.
   Серёжа открыл рот.
   Лина была в синей юбке и белой рубашке с короткими рукавами. На белой рубашке алел красный пионерский галстук.
  
   Он не думал, что она такая красивая...
  
   - Пошли? - сказала она Серёже.
   - Ага, - сказал он.
   - А-а... куда же это? - серьёзно спросила мама.
   Она посмотрела на Серёжу, закусив губу.
   - Так просто, - сказала за него Лина.
   Серёжина мама стояла босиком на коричневом полу, не успев одеть тапочки. Ей захотелось полежать и отдохнуть...
   - Ну ладно, идите, - отпустила она.
  
   Лина с Серёжей скрылись...
  
   - Пошли, - сказала Лина, потянув его за руку.
   - Куда?
   - Сюда.
   Они вошли в свою комнату с кожаным креслом и старым потрёпанным диванчиком. В которой они позавчера спали... и расказывали про пиратов.
   - Давай сегодня? - сказала девочка, таинственно распахнув тёмно-голубые глаза.
   - Чего? - спросил он.
   Серело пасмурное небо.
   - В домике сидеть... под дождём.
   В душноватой комнате было уютно. За окнами с тюлевыми занавесками чуть слышался шорох затянувшегося дождя. Лина села на кровать с белыми подушками и блестящими железными шарами.
   - Давай, - обрадовался Серёжа. - А когда?
   - После обеда.
   - Ладно, - сказал он.
   - Только смотри... своей маме не говори, - сказала Лина, приложив палец к губам.
  
   Она со значением посмотрела на него...
  
  
   *********
  
  
   - А в Москве есть хулиганы? - спросила тётя Люба, налив дяде Васе горячих щей из свинины.
   - Попадаются, - сказала Серёжина мама. - Особенно ночью.
   - Да? - удивилась тётя Люба.
   - Ну что ж... как везде, - сказала Серёжина мама. - У нас в Ховрино довольно тихо... хотя и попадаются.
   - А детей не задирают?
   - Нет... они своих не трогают. Да и вообще... в основном шумят по ночам.
   - И в вашем доме?
   - У нас ничего... А вот в соседнем есть двое, - сказала Серёжина мама. - Один на год старше Серёжи, Хабибулин.
   - Балует?
   Серёжа нехотя ел щи.
   Он не любил варёную капусту. А ещё больше варёный лук... особенно порезанный. У его мамы суп был с целой луковицей.
   Почти всегда.
   - Тот ещё тип, - сказала она.
   - У нас хулиганов нет, - сказала тётя Люба. - Были двое, да их пересажали...
   - Ну уж, - сказала Серёжина мама.
   Она в этом сомневалась.
   - У моего Пети с ними строго...
   - Пети?..
   Серёжина мама удивилась.
   - Это мой брат... Он тут начальник милиции.
   - Где?.. - спросила Серёжина мама.
  
   Это было интересно...
  
   - У нас в Лазаревке, - сказала тётя Люба. - Да я тебя познакомлю... когда он в гости придёт.
   - А я и не знала, - сказала Серёжина мама.
   - А, - отмахнулась тётя Люба. - Подумаешь... не очень-то у нас уважают милицию.
   - Ну не скажи... всё-таки, - сказала Серёжина мама.
   - Конечно... ребята побаиваются в сад залезать, - признала тётя Люба. - Но только большие... А маленьких козлом отпугиваем.
   - Зато урожай большой, - пробасил дядя Вася, усмехнувшись. - Девать некуда... приходится всё раздавать.
   - Да? - удивилась Серёжина мама.
   - Э-э... да у нас родни полно, - сказала тётя Люба. - Даже в Сибири есть... и у Пети квартира в городе.
   - А в каком он чине? - спросила Серёжина мама.
  
   У неё тоже был брат Петя... в звании майора.
  
   Серёжа отодвинул тарелку, оставив на дне капусту. Среди капусты попадались и тошнотворные ошмётки варёного лука.
   - В чине майора, - сказала тётя Люба, слегка зардевшись от удовольствия.
  
   Она любила своего брата...
  
   - Звании, - пробасил дядя Вася.
   Тётя Люба положила ему две котлеты и жареной картошки с луком.
   - Ну познакомьте, - лукаво согласилась Серёжина мама.
  
   Она уважала милицию... особенно в чине майора.
  
   - Он у нас важный, - сказала тётя Люба. - На машине ездит.
   - Да-а... большая шишка, - добродушно пробасил дядя Вася. - И хороший мужик... Мы с ним на рыбалку ездим, на лодке.
   - И я тоже, - сказала Лина.
   - Да уж... всё время навязывается, - сказала тётя Люба. - Не даёт им спокойно выпить... и ухой закусить.
   - Враг вечернего отдыха, - густо хохотнул дядя Вася.
   - После работы? - спросила Серёжина мама.
   - Да-а, - сказала тётя Люба, ласково потрепав по шее дядю Васю. - Всем хорош мой Петушок... вот только со своей рыбалкой замучил.
  
   Ей хотелось, чтоб дядя Вася сидел дома на диване... а не на рыбалке с её братом.
  
   - А мне обещал Стивенсона выписать, - похвалилась Лина, доедая картошку.
   - С условием, - сказала тётя Люба.
   - Наверно, и муку достаёт? - сказала Серёжина мама.
   - Не-е... мука самому нужна, - засмеялась тётя Люба. - Тоже семья... да нам и так хватает, вообще-то.
   - Да-а... на всю жизнь не напасёшься, - сказала Серёжина мама, смеясь.
   Дядя Вася густо расхохотался.
  
   "Вот почему она спрашивала... когда дядя Вася с работы придёт", - подумал Серёжа.
  
  
   *********
  
  
   Лина толкнула Серёжу в бок, со значением посмотрев на него. У него оставалось ещё пол-котлеты...
   Он запихнул её себе в рот.
   - Не спеши, - покачала головой мама.
   - Вабно, - прочавкал Серёжа, давясь котлетой.
   Лина сидела рядом с ним на лавке, разглядывая серые тучи за окном террасы. Во дворе шлёпал дождь.
  
   Как будто она тут ни при чём...
  
   - Пап... а ты сделал детали? - спросила она.
   - Нет ещё, - пробасил дядя Вася, доедая свою жареную картошку с луком.
   Обед был вкусный, но...
  
   Он любил подольше попить чайку... особенно в дождливую погоду.
  
   - А когда, пап?
   - Завтра, - пообещал дядя Вася.
   - А-а, - протянула Лина.
   Серёжа дожевал котлету и задумался, глядя в серые облака. Лина пихнула его коленкой под столом.
   Он посмотрел на неё.
  
   Пора...
  
   - Спасибо, - сказал он.
   - Пожалуйста, Серёженька, - добродушно произнесла тётя Люба.
   Она налила дяде Васе чаю. Из тонкого стакана в подстаканнике повалил пар с благоуханием красного чая.
   Серёжа стал выбираться.
   - А чаю не хочешь? - спросила тётя Люба.
   - Не-е, - сказал Серёжа.
   - Спасибо, мам, - сказала Лина, вылезая.
   Серёжа посмотрел в гостиную. В свете дождливого серого дня виднелся телевизор на тумбочке с белой салфеткой и тёмный книжный шкаф.
   Во дворе шлёпал дождь...
   - И ты? - проворчала тётя Люба.
  
   Она догадалась...
  
   - Пошли? - сказала Лина, подойдя к Серёже у двери с белой занавеской.
   - Угу.
   Они убежали в гостиную.
   - Опять побежали, - покачала головой тётя Люба.
   Во дворе шлёпал дождь. В открытую дверь сквозило сыростью. Всё небо было обложено серыми тучами.
   - Пусть пользуются детством, - добродушно пробасил дядя Вася, прихлебнув горячего сладкого чаю. - Пока оно не прошло...
   - Да? - сказала Серёжина мама в синей косынке.
   Она задумалась, мешая чай и звякая ложечкой об стакан.
   - Конечно, - сказал дядя Вася.
   Послышался топот ног.
   - Мам... а можно, я потом со стола уберу? - влетела на террасу Лина, в плаще болотного цвета с капюшоном.
   Со смущением показался Серёжа.
  
   Он был в громадных чёрных сапогах... В таких сапогах они гуляли в Ховрино, когда осенью была непролазная грязь с лужами... В кюветах и в ямах от стройки лужи бывали и по пояс глубиной. Иногда они были прозрачные, как слеза... и было видно всё дно.
   Серёжа любил мерить их глубину в больших сапогах.
   В плохую погоду в таких сапогах ходили в школу, оставляя их в раздевалке и переодеваясь в сменную обувь.
  
   - Куда это вы? - спросила тётя Люба.
   - В сарай, - сказала Лина.
   - В сарай? - с любопытством спросила Серёжина мама, перестав мешать чай.
   Во дворе шлёпал по лужам дождь.
   - Угу, - сказал Серёжа.
  
   Он боялся, что мама его не пустит...
  
   - Ладно уж, - согласилась тётя Люба. - Только из сарая не вылезайте... А то вымокнете.
   Они побежали, топая по пузырящимся лужицам под дождём во дворе. Болотные клеёнчатые плащи исчезли за мокрыми кустами.
   Сад зарос бурьяном .
   - А почему в сарай? - спросила Серёжина мама.
   - Сама не знаю, - пожала плечами тётя Люба. - Может, кур смотреть... Сколько яиц снесли, - добавила она. - А потом просто так на брёвнышке посидят. Там сильно дождь в крышу стучит. И мокрая трава снаружи...
   Дядя Вася задумчиво пил чай.
  
   Он думал про тётю Любу... и про дождь в сарае.
  
  
   *********
  
  
   - Серёж... а тебя мама не заругает? - спросила Лина, обняв коленки.
   - Не-е... - сказал он.
   Сапоги стояли у ствола дерева.
   А болотные плащи висели на ветках. Их было видно сквозь щель в дощатом ящике. В зелёных листьях мерно шелестел дождь. За мокрыми ветками была полянка с облетевшими от дождя одуванчиками. Красный лепесток мака поник, свисая над мокрой травой.
   По крыше стучали капли...
   Яблоня была довольно густой. В домике на ветвях пахло душистым сеном. Лина сидела на сене, обняв коленки. Серёжа тоже сел, обняв коленки.
   Они глядели друг на друга.
   - Тебе не холодно? - спросила Лина.
   - Не-а, - сказал Серёжа.
  
   Было тепло... а не душно и жарко, как тогда.
  
   - А зимой тут холодно? - спросил он.
   - В домике?
   - Угу.
   - Угу, - кивнула она.
   Лина шевельнулась, посмотрев на него с непонятным выражением.
   - А снег бывает?..
   - Угу.
   - А-а, - сказал Серёжа слегка разочарованно.
  
   Он думал, что на юге не бывает снега... правда, у них в Турции было много снега, и это отнюдь не портило дела.
   А совсем наоборот...
  
   - А ты думал?..
   - Я?.. - смутился он.
   Он посмотрел на мокрые зелёные ветви, прижавшись лбом к неструганой доске. Ему на нос попала капля. Из широкой щели сквозило дождливой сыростью.
   - А-а... у вас зимой в пальто ходят? - спросил он.
   - Угу.
   Лина смотрела на него, прислонив щёку к коленке. Соломенные волосы слегка съехали на синий глаз.
   - Да? - удивился он.
   - Угу.
   Она пошевелилась, зашуршав сеном.
   - А ты? - спросил он.
   Его пробрало от её синего взгляда. Да ещё этот дождь... как холодная прозрачная вода в заколдованном колодце.
   - Поживи тут, тогда узнаешь, - сказала она, шевельнувшись.
   - А-а...
   Серёжа уставился на неё в замешательстве. Лина смотрела на него, обняв коленки и наклонив голову. Они сидели и молчали.
   - Да ну тебя, - сказал он.
   Она раскрыла синие глаза.
   - А-а... ты не хочешь, Серёж?
   - Чего?
   Она смотрела на него, прижав подбородок к коленям.
   - Ну-у... ничего, - сказала она.
   Серёжа смутился.
  
   Сам не зная, отчего...
  
   - Ну... тут жить, - пояснила она.
   Серёжа прислонился щекой к неструганой доске. Вверху за зелёными мокрыми листьями клубились серые облака. Они были далеко-далеко...
   Он открыл рот, замечтавшись.
  
   Он не смотрел на Лину... но сердце замирало.
   Как от сказочного полёта над лесом с качающимися верхушками зелёных елей... и голубым небесным простором над головой.
  
   Лина сидела на пахучем сене, уткнувшись подбородком в колени и слушая стук дождевых капель по крыше.
   - В домике? - спросил он.
   - Олух, - прыснула она.
   Серёжа оглянулся от серых облаков.
  
   Он чувствовал себя, как на небесах.
  
   - А чего? - сказал он.
   - Заноза будет, - сказала она, подняв голову. - Вот чего...
   - А-а.
   - У меня была большу-ущая, в прошлом году... Показать?
   - Ну-у... ладно.
   Лина протянула руку. У неё на ладони была маленькая белая чёрточка. Ему захотелось потрогать ладонь.
   Но он постеснялся.
   - Видел? - похвасталась она.
   - Угу.
   Она переползла и села напротив Серёжи, обняв коленки и посмотрев в щель. Домик чуть покачнулся.
   - Ой, - вырвалось у него.
   - Не бойся, не свалится, - сказала Лина. - Я проверяла...
   - А, - сказал он.
   Пахло сеном и дождём.
   - А тебе на море нравится? - спросила она.
   - Угу.
   - А хочешь тут жить?
   Она села, обняв коленку... и протянула ногу, упираясь в Серёжу красной сандалей... То есть, в его полукед.
   - У вас?
   - Угу.
   Серёжа промолчал.
   - Ну говори, - пихнула она его.
   Потёртые красные сандали сидящей около него девочки были одеты на босу ногу.
   - Чего?
   - Хочешь тут жить? - уставилась на него Лина.
   - Где?
   - Ну, тут... на море, - сказала она.
   - У вас?
   - Ну... оболтус, - сказала она, потеряв с ним терпение.
   - А-а... - сказал он.
   Дождь зашелестел по листьям, вразнобой застучав по крыше. В воздухе над полянкой серели косые струи дождя. В небе клубились потемневшие серые облака.
   - Отвечай, - сказала она.
   - Ну-у...
   - А то не буду с тобой водиться, - погрозила она, слегка пихнув его сандалей.
   Она сидела на сене, обняв коленку.
   Серёжа посмотрел на ноги девочки в потрёпанных красных сандалях. Они были исцарапаны от лазанья по деревьям и скалам.
   - Ну-у... ага, - сказал он.
  
   "Тетёха..." - подумала она.
  
   - А, - сказала она.
   Лина отвернулась, посмотрев в щель на мокрые листья.
   - Ой, смотри, - сказала она.
   Дождь сильнее забарабанил по крыше. Мокрые ветки грозно зашелестели. Косые серые струи над полянкой стали гуще, сбив лепесток мака. Он лежал на мокрой зелёной траве. Остальные лепестки красного мака опустились и разъехались в стороны.
   Дождь усилился.
  
   На Серёжу нахлынули чувства... Свежие, как клубящееся серое небо и мокрая трава под дождём.
  
   - Ливень, - сказал Серёжа.
   Лина с жалостью посмотрела на побитый красный цветок... Из щели тянуло прохладной сыростью. По зелёным листьям стекали капли. Дождевая вода капала с корявых мокрых веток. У самого носа качалось красно-зелёное яблоко...
   - Ага, - сказала она.
   Лина сидела, обняв коленки, и смотрела на сереющие струи дождя. Они шли с самого неба, теряясь в клубящихся серых тучах.
   Она была там, далеко...
  
   Дождь не кончался...
  
   - Лин...
   - Что?
   - А где вы были?..
   Лина смотрела на серое небо и дождь.
   - В магазине, - оглянулась она.
   Лина снова прислонилась щекой к шероховатой доске, смотря на проливной дождь. Серёжа замолчал.
  
   Хотя ему хотелось спросить...
  
   - А-а, - сказал он.
   Серёжа зашуршал сеном, устраиваясь поудобнее у щели. Из щели тянуло прохладной сыростью дождя.
   А от сена пахло сухой травой...
   - И всё?
   - Угу.
   Серёжа замолчал.
  
   Он привык к Лине... но стеснялся.
  
   - И у бабушки, - оглянулась она.
   - А-а... твоей?
   - Угу.
   Лина смотрела на мокрые зелёные ветви, слушая однообразный шум дождя. В лицо шлёпнулась прохладная капля... Дождь барабанил по крыше.
   - А, - сказал Серёжа.
   Он смотрел на проливной дождь. Мокрые зелёные листья трепыхались от дождя. Серое небо потемнело, клубясь тяжёлыми серыми тучами.
   А в домике было сухо... и пахло душистым сеном.
  
   Он собрался с духом...
  
   - Лин...
   - Чего тебе?
   - А-а...
   Девочка повернулась к нему, опёршись рукой на сено.
   - Чего ты? - спросила она.
   - Давай играть?
   - В чего?
   Она смотрела на него, не отводя глаз, потемневших от ненастного серого неба.
   - Ну-у... в корабль.
   - В корабль? - задумчиво сказала она.
   - Ага... как будто буря... и у нас поломались мачты. А потом мы попали на необитаемый остров... с пиратским сокровищем.
   - А потом?..
   - А пото-ом...
   Она приоткрыла рот.
   - А-а... потом на нас напали дикари, - сказал он.
  
   Он любил опасные приключения...
  
   - Какие это? - уставилась она на Серёжу.
   - Ну, людоеды.
   - Сам ты людоед, - прыснула Лина, подбросив на него сено. - На необитаемом острове никого не бывает.
   - Подумаешь, - сказал он.
   Лина сидела и слушала проливной дождь, смотря в щель на серые струи туманными как небо глазами.
  
   Серёжа не знал, почему...
  
   - Да ну тебя, - сказала она. - Давай лучше про бурю...
   - Ага, - согласился он.
   - Чур я у штурвала, - сказала она.
   Она сидела на коленях, упёршись руками в сено.
   - Угу.
   Он поднялся с сена и чуть отряхнувшись, встал на колени и взялся руками за неструганую доску щели.
   - У-уу!.. - загудел он, подражая свирепому ветру.
  
   Он умел гудеть, как истребитель... или реветь, как медведь. И гордился своими способностями в этом деле.
  
   - По правому борту волна! - закричала Лина, бешено крутя штурвал.
   - Рубить мачту! - приказал он, еле удерживаясь на мостике от страшной беспорядочной качки. - Право руля!
   Он тоже увидел эту волну.
   Боцмана смыло в бушующее серое море под нависшими тёмными тучами, и ему самому приходилось отдавать команды.
   - Рубить бом-брам-шкоты! - заорал он. - Живее, акульи потроха!
   Корабль накренило почти набок... Лину потянула пологая тёмно-зелёная волна, чуть не смыв за борт. Серёжу тоже бросило в сторону, столкнув с качнувшейся от волны Линой. Они сшиблись друг с другом, повалившись в сено.
   - Ой! - вскрикнула Лина.
  
   В домике было тесно...
  
   Они прыснули со смеху, поднимаясь с сена.
   Пытаясь отпихнуться от Лины, он получил красной сандалей в бок. Лина перелезла через него, сев на сено.
   - Ой, не могу, - еле выговорила она.
   Серёжа отполз по сену, давясь от смеха.
   - Да ну тебя, - сказала Лина, пихнув его красной сандалей.
   Она села, следя за ним тёмно-голубыми глазами. Он сел на сено у щели. По крыше барабанил дождь.
   - Ты чего, очумел? - спросила она.
   Смутившись, он выглянул наружу, взявшись рукой за мокрую шершавую доску. Проливной дождь трепал зелёные листья. На его руку посыпались прохладные дождевые капли.
   - Совсем уже? - спросила Лина, потирая плечо.
  
   Серёжа покраснел...
  
   Он прислонился спиной к выходу, закрытому клеёнкой. Клеёнка подалась, и он чуть не вывалился из домика. Снизу дохнуло свежей сыростью. Дождь колотил по коричневой коре ветвей и ствола дерева.
   - Ой, - вырвалось у него.
   Он схватился за мокрую неструганую доску, снова заливаясь хохотом.
   - Чего ты шатаешься? - прыснула Лина.
   - А... чего, - выдавил он, задыхаясь от смеха.
   - Чего... сейчас с дерева свалишься, - сказала Лина, глазея на него.
   Серёжа повалился от хохота.
   - Серёж... ты чего?
   Он сел на сено, хохоча.
   - Ну... давай снова играть, - сказала она, уставившись на него зеленоватыми от дождя и мокрых листьев глазами.
   - Давай, - сказал он.
   - Только не качайся больше, - сказала она. - Я рулевой...
   - А-а... ну ладно, - сказал он.
   Он смотрел на Лину, не в силах отвести от неё взгляда.
  
   "Вот олух... уставился", - подумала она.
  
   - Ну начинай, - сказала она.
   Серёжа с неловкостью повернулся, снова взявшись руками за неструганую доску щели. По рукам хлестал дождь.
   - Ву-уу... - неувереннно прогудел он.
   - Ву-уу, - передразнила она, пошуршав сеном.
   Она села, обняв коленки.
   Серёжа смущённо отпустил мокрую от проливного дождя доску. У него опустились руки... Лина взвизгнула, расширив глаза от ужаса.
   - Корабль несёт на рифы!
   Серёжа вздрогнул.
   - Лево руля! - завопила она тонким голосом.
   Она вцепилась в штурвал, крутанув его влево за просоленные морем ручки. Серёжа увидел надвигающиеся на них рифы. Они показались справа от носа шхуны, зарывшейся в воду по самый бушприт. В рытвине от громадной зелёной волны под низко нависшим тёмным небом торчали острые скалы. С чёрных и блестящих от воды мокрых скал свисали водоросли.
   Под водой была бездна...
   Серёжа из последних сил ухватился за скользкий деревянный бортик. Он оглох от ревущего ветра и грохота огромных тёмных волн. В мокрое лицо ударили невидимые брызги. Накренившуюся шхуну подняло волной и потянуло вниз.
   Пол под ногами ухнул.
   Справа поднялась ещё одна тёмно-зелёная водяная гора. Потрёпанный и избитый штормом корабль скользил вниз, заваливаясь на левый борт.
   Он уже отяжелел...
   До самого горизонта море было изрыто огромными неровными волнами с согнутыми верхушками. Ветер срывал с них клочья серой пены.
   Корабль задрожал...
  
   "Это конец..." - подумал он.
  
   Его остро хлестнуло в лицо концом оторванного шкота. Слева, прямо под собой он увидел торчащую из воды чёрную острую скалу.
   Он не почувствовал обжигающего удара.
   - Атас! Полундра! - завопил он, отчаянно рванувшись к трапу.
   Раздался треск...
   - Ой! - завизжала Лина, вцепившись в Серёжу.
   Домик пополз вниз и остановился, чуть покосившись. Серёжа от страха вцепился в мокрую доску щели. Ему показалось, что домик повис над пропастью. Он не знал, что затрещало - ветка или домик.
  
   Но это не меняло дела...
  
   - Ты чего?.. - прошептала Лина, вцепившись в его плечо.
   - Ничего... а что?.. - хрипло спросил он.
   - Тише... сейчас грохнемся, - полушёпотом сказала она, смотря на него расширенными глазами.
   Серёжа осторожно выглянул в щель, стараясь не двинуться с места. Снаружи по-прежнему хлестал проливной дождь, безжалостно стуча по зелёным листьям.
   - Ну что?.. - спросила Лина, не отпуская его плечо.
   Серёжа посмотрел на Лину.
   - Сейчас, - тихо сказал он.
   - Чего?..
   - Надо проверить, - сказал Серёжа.
   Он осторожно отогнул край клеёнки, посмотрев вниз и по сторонам. Вокруг была мокрая зелень трепещущих листьев. По коричневой коре ствола хлестал дождь.
   - Лезь, - прошептала Лина.
   - Зачем?..
   - Зачем, зачем... лезь давай...
   - Подожди...
   - Лезь давай, - прошептала она. - А то трахнемся...
   Серёжа высунулся наружу, приподняв головой клеёнку. Ящик стоял в тройной развилке толстых ветвей. Тянулась толстая верёвка к стволу сверху.
   - Ну чего?..
   Серёжа высунулся ещё дальше, осматриваясь вокруг.
   - Лезь, - толкнула его Лина.
  
   "Вот олух..." - подумала она.
  
   - Постой, - оглянулся он.
   - Чего?..
   - Давай проверим, - тихо сказал Серёжа.
   - Давай, - прошептала она, ухватившись за его плечо.
   Он легонько дёрнул, держась за мокрую от дождя доску. Домик чуть покачнулся, но не двинулся с места.
   - Давай ещё, - сказала она.
   Они оба качнулись, держась за мокрую щель. Из щели сквозило прохладной сыростью. Виднелись мокрые зелёные листья в сером от струй воздухе. По крыше барабанил дождь.
   Домик не двинулся.
   Они помолчали, слушая шлёпанье проливного дождя по зелёным листьям и веткам. Лина искоса посмотрела на Серёжу.
   - Давай про пиратов рассказывать? - предложила она.
   - Давай, - сказал он.
   - Ну начинай, - сказала она, усевшись поудобнее и обняв руками коленки.
   - М-мм, - протянул он. - А один раз...
   В щель повеяло прохладной дождливой сыростью.
   - Один раз... э-ээ... - сказал Серёжа, зябко поёжившись. - Мак увидел вдалеке туманный берег. Тогда он начал стучать ногой в дверь чулана. Он орал во всю мощь и звал капитана по очень важному делу...
   Серёжа остановился.
   - А-а... ты знаешь, какие бывают паруса? - спросил он у Лины.
   - Не-е, - сказала она.
   - А, - сказал он.
   - А сколько прошло дней? - спросила она, обняв коленки.
   - Э-э... девять.
   - А, - сказала она.
   Лина сидела, обняв коленки и задумчиво глядя на серые струи дождя.
  
   "Наверное, и в море дождь..." - подумала она.
  
   А бригантина с раздутыми белыми парусами была под знойным синим небом...
   И босые пираты поливали горячую от палящего солнца палубу прозрачной морской водой.
  
   Мак увидел вдалеке туманный берег в серо-голубой дымке. Не долго думая, он начал стучать ногой в дверь чулана.
   - Эй! Позовите капитана! - орал он во всю глотку. - Пять тысяч дукатов!..
   - Чего тебе? - крадучись подошёл Кошачий Зуб.
   Ему стало любопытно.
   - Позови капитана, Джэк, - сказал Мак охрипшим голосом. - Получите от старого графа ещё пять тысяч.
   Солнце клонилось к западу.
   Когда нос бригантины поднимался, Мак видел полоску голубого неба над синим морем с белыми бурунчиками.
   - Пять тысяч соплей на палочке? - спросил Кошачий Зуб, лениво сплюнув.
  
   В последнее время он думал о другом...
  
   Он был не прочь обменять золото на хорошенькую девочку в обшитой красным атласом кормовой каюте.
   Хотя бы на один часок.
   - Ну-у... Джэк, - попросил Мак. - Позови...
   С палубы доносились грубые хриплые голоса. Пираты собрались у грот-мачты, чтобы выпить свою дневную порцию рома.
   - Слушай, Мак, - вкрадчиво произнёс Кошачий Зуб. - Скажи Рыжему Псу, что молодая барышня - служанка графини. А я проголосую за тебя... и остальных уговорю. Будешь плавать с нами... И заработаешь себе денег на добрую старость.
   Мак молчал.
   В дверной щели внизу был виден только грязноватый и тёмный большой палец босой ноги Кошачьего Зуба на горячей палубе.
   - Ты отчаянный малый, Мак, - добавил Кошачий Зуб, понизив голос. - Диггс таких любит...
   От мачты послышался зычный голос Рыжего Пса.
   - Спасибо, Джэк, - хрипло проговорил Мак. - Я в долгу не останусь... Только сначала скажу кое-что капитану.
  
   Он был добрый юноша... но мог изувечить человека будь здоров.
  
   - О чём вы? - подошёл Рыжий Пёс, слегка враскачку.
   Он знал Кошачьего Зуба.
   И обычно за ним приглядывал. А сейчас выпил рому, закусив селёдкой, и был в благодушном настроении.
   - У Мака важное дело, Роб, - ухмыльнулся Кошачий Зуб, сплюнув на палубу.
   Остальные пираты смотрели на них.
   Они сидели поодаль вокруг бочки с ромом около грот-мачты, в простых штанах и рубахах. Солнце клонилось к западу.
   Было жарко.
   - Н-ну?.. - промычал Рыжий Пёс, покачнувшись.
   - Надо поговорить, капитан, - глухо сказал Мак из чулана. - Я придумал, как содрать со старого графа ещё пять тысяч.
   - Хм... ик, - произнёс Рыжий Пёс.
   - Но-о... тогда возьмите меня в долю.
   Кошачий Зуб облизнулся, сладко ухмыляясь. Он думал о роме, селёдке и хорошенькой девочке в каюте на высокой корме.
   - Ладно, парень, - сказал Рыжий Пёс. - А ты иди, - подтолкнул он Кошачьего Зуба.
   Кошачий Зуб пошёл, оглядываясь.
   - Н-ну... говори, - промычал Рыжий Пёс.
   - Выпустите меня, капитан, - глухо сказал Мак за дверью, забитой досками. - Всего на минутку.
   - Э-ээ... - промычал Рыжий Пёс.
   Солнце заходило.
   Остальные пираты разгалделись, споря вокруг бочки около грот-мачты. Одноглазый сидел наверху в вороньем гнезде, оглядывая далёкий тёмно-синий горизонт. Бочка на верхушке мачты сильно покачивалась из стороны в сторону. На высоте дул свежий морской ветер. Нагнув голову, Одноглазый посматривал вниз на палубу и заранее смаковал селёдку с кружкой рома.
   Он был на вахте.
   Бригантина шла по синему морю, распустив белые паруса. Брызги от волн с белыми бурунчиками долетали до палубы.
   - Поговорим, как люди, - сказал Мак.
   - М-мм... - промычал Рыжий Пёс в грустной задумчивости.
   - У меня нет оружия, - сказал Мак. - А у вас длинные ножи... Если что, вы меня порежете на кусочки, - добавил он. - И скормите акулам.
   - Н-ну ладно, - согласился Рыжий Пёс. - Выходи.
   Мак за дверью молчал.
  
   "Пьяная морда", - подумал он.
  
   - Н-ну?.. - промычал Рыжий Пёс.
   У него на поясе висел пистоль с серебряной отделкой. Это был пистоль помощника капитана Стигхайма.
   - Пусть мне откроют, капитан, - напомнил Мак.
   В чулане было душно... И сильно воняло от бочонка из-под солёных огурцов, закрытого плотной крышкой.
   - А-а, - промычал Рыжий Пёс, глупо улыбаясь. - Д-давай...
   Он махнул рукой в сторону бочки около грот-мачты.
   - Эй, ребята!..
   Кошачий Зуб с готовностью вскочил на ноги. Он хлебнул рому, но только глоточек... чтобы не опьянеть.
   - Пошли, Вилли, - сказал он.
   Кривая Нога засопел, допив свой ром и жуя селёдку. Марни клевал носом, прислонившись к большой тёплой бочке.
   Как телёнок к тёплой корове.
   - Ага, - сказал Рваное Ухо, поднявшись на ноги.
   Палуба поднималась и опускалась в спокойной килевой качке. Бригантина шла под хорошим ветром. На далёком тёмно-синем горизонте виднелась тёмная полоска, еле различимая в туманной дымке.
   - Х... собачий, - выругался Рваное Ухо, споткнувшись о растянутую по палубе ногу осоловелого Марни.
   Старый пират пошлёпал губами, обняв нагретую солнцем бочку.
   - Эй, - пихнул его Кривая Нога. - Вставай.
   Пустой штурвал с бронзовой буссолью поскрипывал впереди на палубе под раздутыми белыми парусами.
   - Вставай... твоя очередь, - сказал Кривая Нога.
   Он дожевал селёдку и пьяно загорланил старую пиратскую песню про тринадцать человек на сундук мертвеца.
   Думая о сокровищах в сундуке...
  
   Мак прилично фехтовал... но главное было не это.
  
   - Слушайте, капитан, - предложил Мак. - Может, обсудим дельце наедине?.. А потом вы скажете остальным.
   - Э-ээ... - сказал Рыжий Пёс.
   Мак за дверью чулана замолчал.
   - П-почему?..
   - Ну-у... если можете, - сказал Мак.
   Пол чулана слегка поднимался и опускался. Из щелей на пол падали тонкие лучики солнечного света.
   Слышался плеск волны, разрезаемой носом корабля.
  
   В детстве Мак любил читать книги из библиотеки отца и кататься на плоту с дворовыми ребятами.
   И не любил драться...
  
   Рыжий Пёс соображал.
   - Дело стоящее, - сказал Мак из-за двери. - Только договоримся о доле... и поклянёмся не выдавать друг друга.
   Рыжий Пёс дал знак Рваному Уху.
   Тот поднял с палубы топор, лежавший около борта. Рыжий Пёс показал ему загрубевшую ладонь. Рваное Ухо криво ухмыльнулся.
   - Открывай, - сказал Рыжий Пёс.
   Раздался треск досок, прибитых к двери чулана. Мак подумал о синеглазой девочке в каюте на корме.
   И о Кошачьем Зубе.
  
   Лет с шестнадцати на него в бою стала находить особая, ослепительная ярость. Он начинал крушить всё подряд.
   Всем, что попадётся под руку.
   Один раз на дороге в дремучем девонширском лесу на графскую карету напала ватага разбойников, и Маку с двумя лучниками пришлось отбиваться. На поле сражения осталось двадцать девять разбойников и сломанная сосна порядочной толщины. У двадцати трёх мертвецов не нашли в теле стрел. Графиня клялась, что Мак сломал дерево дышлом от кареты.
   Но дышла так и не нашли...
   С тех пор граф Бекхем назначил Мака начальником своей личной стражи.
  
   - В-вылезай, - сказал Рыжий Пёс.
   Мак вышел, жмурясь от ослепительно палящего солнца.
   В нос ударил свежий морской воздух. Вокруг корабля раскинулся бесконечный простор синего моря с белыми барашками.
   И необъятное голубое небо.
   - Валяй сюда, - пьяно ухмыльнулся Рыжий Пёс. - Обсудим твоё дельце.
   Он сидел на ящике, прислонясь к фок-мачте, а над ним реяла громада раздутых белых парусов. У него слегка заплетался язык.
   - В-верно, ребята? - подмигнул он.
   Мак огляделся, пьянея от солёного морского ветра.
   Рваное Ухо с красным платком на голове стоял сбоку, а у самого борта Кошачий Зуб с ухмылкой держал руку на поясе с длинным кривым ножом.
   - Иди... ик... не бойся, - сказал Рыжий Пёс, почесав пятернёй рыжую волосатую грудь.
   Мак шагнул к фок-мачте.
   Рыжий Пёс увидел его лицо и поднял загрубелую ладонь бывалого морского разбойника. У Мака в глазах потемнело от удара по голове.
   Он рухнул на палубу.
   - Ха! - выпалил Одноглазый, качаясь в бочке на верхушке грот-мачты.
   Как чёрный ворон, качающийся на верхушке громадной тёмно-зелёной ели в непроходимом бору в сумрачном владении ливонского барона.
  
  
   *********
  
  
   Мак очнулся от потоков прохладной морской воды.
   К солёной морской воде примешивался вкус крови. Кровь сочилась из разбитого затылка, прибавляясь к засохшей крови от давнего удара на острове.
   От тупой боли в затылке мутнело в глазах.
   - Смотри-ка... очухался, - усмехнулся кто-то.
   Подняв голову, Мак тупо посмотрел на оскалившуюся рожу с тёмными бакенбардами. Он попытался потрогать затылок. Но привязанная к мачте рука не шевельнулась.
   В глазах расплывалось.
   - Н-ну? - спросил Рыжий Пёс.
   Он стоял перед Маком, расставив ноги и покачиваясь вместе с палубой корабля. А за ним Мак увидел привязанную к фок-мачте девочку с синими глазами.
   Он безжизненно уронил голову на грудь.
   - Полейте-ка его, ребята, - сказал Рыжий Пёс.
   Мак не двигался.
   Его окатили прохладной морской водой. Свежий морской ветер обдувал мокрую голову. Мысли прояснялись.
  
   "Ещё разок..." - подумал он.
  
   - Да чего вы с ним возитесь, - вкрадчиво сказал Кошачий Зуб. - Кинем эту свинью акулам, и делу конец.
   - М-молчи, - оборвал его Рыжий Пёс.
   Мак простонал, открыв глаза.
  
   На него не обратили внимания...
  
   На палубе стояла привязанная к мачте Алина в тёмно-синем платье. Верёвки впивались в её тело. В расширенных синих глазах девочки отразилось небо.
   Небо в плену у пиратов.
   - Валяй дальше.
   - Да я сам слышал, - с пылом повторил Кошачий Зуб. - Ещё на острове, когда вы все дрыхли у костра... Как он говорил девке, чтоб она прикинулась графиней... И похвалялся, что спасёт её от разбойников.
   - Дурак ты, - сказал Кривая нога, слегка качнувшись.
   Кошачий Зуб схватился за кинжал на поясе, обиженно хрюкнув.
   - Сам ты дрых, - злобно просипел Рваное Ухо в красном платке. - Я тогда на вахте сидел.
   Кошачьего Зуба посылали на разведку... Но он мог и соврать. А Рваному Уху не хотелось терять графского выкупа.
   - Т-тихо вы! - воскликнул Рыжий Пёс, угрожающе положив руки на рукояти пистоля и широкой пиратской сабли. - Я в-вам... передерусь. Проткну, как медузу!
  
   У него было мало народу.
  
   Алина стояла, закусив губу. У неё по щекам стекали слёзы. Она смотрела синими глазами на привязанного к мачте бледного и окровавленного Мака.
   И свирепых морских разбойников.
   - А ещё чего? - оскалился Одноглазый.
   - А то... я всегда чувствую, - сказал Кошачий Зуб, похотливо улыбаясь.
   Мак снова опустил голову на грудь.
  
   Он думал, что сказать...
  
   - Полейте его, - сказал Рыжий Пёс.
   На палубе стояло три пустых ведра с верёвками. Марни взял деревянное ведро и подошёл к бочке с морской водой у двери в каюты на высокой корме. Наверху реял красный вымпел капитанского мостика.
   Вода поблескивала на донышке бочки.
   - Тут нет, капитан! - крикнул он.
   Ему неохота было тащить из моря полное ведро воды.
   - Акулье мясо, - выругался Рыжий Пёс. - За бортом черпай!..
   Марни поплёлся к борту.
   Рваное Ухо злобно пожирал глазами Кошачьего Зуба. У них были старые счёты... Рваное Ухо подозревал, что тот стащил красный камешек в каюте у старика с белыми брыжами, когда они грабили одного испанца в прошлом году.
   И не положил его в общую кучу.
   - Врёшь ты всё, - просипел Рваное Ухо.
   - А на что же она ему, а?.. Если она не графиня? - с жаром спросил Кошачий Зуб.
   - Ха, - оскалился Одноглазый.
   - Дурак ты, - сказал Кривая Нога.
  
   Он вспомнил свою сестрёнку... милую синеглазую девочку. До того, как оранжевые разорили их деревушку в Финнегане.
  
   - А можно проверить, - сально ухмыляясь, сказал Кошачий Зуб. - Хоть сейчас... Я знаю один способ.
   - На что, на что... дурья башка, - просипел Рваное Ухо. - На то... может, у него нету денег на выкуп.
   Кошачий Зуб облизнулся.
   - А я что? - согласился он. - Я и говорю, мало... Вот он и хотел представить её графиней. Чтобы ему кишки не выпустили.
   Мака снова окатили прохладной солёной водой.
   - О-оо, - простонал он, очнувшись.
   Алина широко раскрыла синие глаза.
  
   Она встретила его холодный и жестокий взгляд.
  
   Рваное Ухо в замешательстве уставился на Кошачьего Зуба, безразлично ковырявшего в гнилых зубах.
   У него выходило складно.
   - Н-ну... что скажешь, Мак? - спросил Рыжий Пёс.
   Он упёрся в Мака синими свиными глазками, расставив ноги и не замечая качки. На его пьяные мозги тоже подействовали доморощенные хитрости Кошачьего Зуба.
   - Простите, капитан, - пробормотал Мак, подняв голову. - Про молодую леди я сказал, как есть... Она стоит десять тысяч... а то и больше. Но у моей тётки ничего нет. А старикашка граф не даст за меня и сотни.
   - А-а... слышал? - довольно просипел Рваное Ухо.
   - Вот я и хотел спасти свою шкуру... и присоединиться к вашей морской шайке. А кто-то огрел меня по макушке.
   Кошачий Зуб перестал ковырять в зубах.
   - Выкладывай, - проворчал Рыжий Пёс, со злобой пнув Мака ногой.
  
   Он не любил, чтобы его дурачили... особенно у всех на виду.
  
   В синих глазах девушки стояли слёзы. Заходящее солнце поблескивало золотом в упавшем на лицо соломенном локоне.
   Шляпы не было.
   - Не сердитесь, капитан, - слабо проговорил Мак. - Я кое-чего стою в бою... и могу вам пригодиться.
   Он уронил голову.
   - Врёт он всё, - сказал Кошачий Зуб.
   Но чаша уже повернулась не в его сторону.
   Хотя и не совсем.
  
   А совсем наоборот...
  
   У привязанной к мачте Алины было порвано платье. Она нагнула голову, посмотрев на свой полуоторванный бархатный рукав.
   - Н-не бойся, проверим, - пьяно ухмыльнулся Рыжий Пёс. - Обоих.
   Он захотел проверить Мака. И узнать, правду ли говорил Кошачий Зуб о том, что он слышал на берегу.
   И вообще...
   - Отвяжите его, ребята, - сказал он. - Если он не упадёт с первого удара, будем голосовать.
   Согласны, морские хари?
   - Верно, - проблеял старый Марни.
   Он собирался уйти на покой, и уже присмотрел себе домик на Тортуге... С хорошим садиком и смазливой служанкой.
  
   И боялся связываться с синешкурниками...
  
   Алина побледнела, смотря синими глазами на мачту с привязанным Маком. На белом лице Мака выделялась тёмная щетина.
   - Ага, - заржал Одноглазый. - Ставлю целую гинею, что Роб собьёт его с ног с первого удара.
   Кошачий Зуб сально ухмыльнулся.
   - Две гинеи, что он сразу околеет, - обрадовался Рваное Ухо, положив деньги на бочку.
   - В одну кучу?
   - В одну кучу! - загалдели все.
   Кривая Нога подошёл и молча положил на кучку монет золотой дублон.
   - За второй удар, - хмуро сказал он.
   - Давай, - кивнул Рыжий Пёс вытащившему кинжал Кошачьему Зубу.
   Тот словно крадучись подошёл к мачте и одним ударом разрезал половину стягивающих Мака верёвок.
   - Валяй дальше, - проворчал Рыжий Пёс.
   Он был похож на большого бурого медведя. Кошачий Зуб взмахнул второй раз, и остальные верёвки упали на палубу.
   Кинжал был острый.
  
   Но Мак уже очухался...
  
   Солнце заходило.
   - А-а!.. - зарычал Рыжий Пёс, вложив в удар всю свою медвежью силу.
   В ту же секунду Мак отклонил голову, и огромный кулачище рыжего пирата смачно врезался в дерево мачты.
   - А-аа!.. - завопил он от страшной боли в кровавой каше переломанных пальцев.
   Алина стояла, расширив синие глаза и раскрыв от удивления рот. Красные как вишня губы девочки образовали букву "о".
   Прогрохотал выстрел.
  
   Над головой синело небо.
   Мак выхватил у Рыжего Пса висящую саблю, въехал ему коленом в брюхо и отпрыгнул в сторону. Одноглазый с чёрной повязкой размахнулся и со всей силы вонзил свой кинжал в мачту. От мачты отлетела острая щепа.
   Рыжий Пёс охнул и повалился на палубу.
   Кошачий Зуб пригнулся и пырнул воздух, слегка задев падающего Рыжего Пса, с треском распоров его красную рубаху и срезав лоскуток кожи.
   - А-аа!! - заорал рассвирепевший Рваное Ухо с топором над головой.
   Двое остальных подскочили к Маку сзади, обнажив длинные кривые кинжалы, и Кривая Нога в красном платке всадил свой кинжал в оказавшегося на месте Мака Кошачьего Зуба. У того на рубахе выступило кровавое пятно.
  
   Вокруг был бескрайний морской простор.
   Мак как шавку отбросил ногой Кошачьего Зуба, размозжил лбом челюсть замахнувшегося топором Рваного Уха и раскрутил широкую кривую саблю, сразу снеся полголовы седому Марни. Марни покачался и и рухнул на забрызганную своими мозгами палубу, мёртво щерясь остальной половиной расколотой головы.
   Грохнул выстрел, уйдя в открытое море.
  
   В необъятной голубизне небес плыли лёгкие перистые облака.
   - А-а! - заголосил Кошачий Зуб, скользя по палубе, и проломив головой ограждение, исчез за бортом.
   Кривая Нога в страхе попятился к фок-мачте, выставив кинжал в руке. Мак повернулся к нему.
   Одноглазый с глухим звериным рёвом набросился на Мака сзади, взмахнув широкой саблей, и наделся на длинный кинжал Кривой Ноги.
  
   Вечерело.
   Привязанная к фок-мачте синеглазая девочка увидела, как кинжал вышел из спины Одноглазого и он захрипев, осел на палубу, навалившись на Кривую Ногу.
   - Ма-ак! - закричала она.
  
   Но было уже поздно...
  
   Матовое синее море потемнело.
   Просвистев, сабля Мака поразила не успевшего встать Кривую Ногу. Рваное Ухо ворочался и стонал на палубе, держась за разбитую вдрызг челюсть. Через секунду его отрубленная голова покатилась в сторону борта, а Мак был уже около еле поднявшегося Рыжего Пса, обхватившего мачту своей целой рукой.
   - П-постой, - успел выдавить Рыжий Пёс, морщась от боли в разбитой руке.
   В то же мгновение широкая сабля Мака рассекла его наполовину, и бывший капитан морских разбойников снова упал на палубу, оскалившись мёртвыми зубами.
  
   На этот раз навсегда.
  
   В голубом небе появилась светлая звёздочка.
   Из разрубленного тела Рыжего Пса вывалились внутренности, испуская потоки крови. Мак слегка поскользнулся на склизкой от крови палубе и подняв голову, увидел голубое небо.
   Он опустил саблю.
   Вокруг была залитая кровью палуба с пятью изувеченными телами пиратов. У самого борта лежала в красной луже крови голова Рваного Уха в красном платке. Около большой бочки с ромом страшно скалилась безглазая половина лица старого Марни с заросшим седой щетиной
   подбородком.
   Верхушка его седого черепа с кровавыми мозгами валялась неподалёку.
  
   Маку казалось, что он смотрит на всё со стороны...
  
   Корабль шёл под хорошим ветром, поднимаясь и опускаясь на потемневших волнах с белыми барашками. Вдали, у самого тёмно-синего горизонта смутно виднелась голубая полоска берега. С другой стороны заходило солнце, слегка позолотив палубу с кровью.
   Около фок-мачты валялся Кривая Нога с кровавой разрубленной грудью и Одноглазый, проткнутый насквозь, как жареный гусь на вертеле. Они обнимались, как закадычные друзья. Туго привязанная к фок-мачте Алина бессильно опустила голову. Ласковый морской ветер слегка трепал вьющиеся соломенные волосы.
   Девушка была в обмороке.
   Мак бросил саблю и подбежал к Алине, чуть не споткнувшись об ноги Одноглазого в чёрной повязке, с торчащим из груди тонким кривым кинжалом.
   Заходящее солнце блеснуло на стальном лезвии.
   Мёртвый пират бессмысленно таращился в небо голубым глазом. Мак пнул его ногой и выдернул кинжал. Из спины брызнула кровь, запачкав ему руку.
   - А, сволочь, - выругался Мак.
   Двумя взмахами разрезав верхнюю половину верёвок до пояса Алины, он нагнулся и почувствовал на себе упавшее тело девочки. Освободив её от остальных верёвок, он бережно понёс девочку в длинном тёмно-синем платье в каюту.
   Под ногами покачивалась палуба.
  
   Дверь каюты была открыта.
   Мак положил Алину на кровать и осмотрелся. Лежащая на атласном одеяле Алина покачивалась вместе с кораблём. Одеяло с тёмно-красными кисточками свисало до пола. На полу валялся графин с остатками воды. Мак поднял его, поставив на стол с белой кружевной скатертью.
   Из окна струился свежий вечерний воздух.
  
   До захода солнца было полчаса.
   Мак оглянулся на Алину в платье с порванным рукавом и стал искать в шкафчике нюхательную соль. Найдя соль в баночке из тёмно-зелёного стекла, он подошёл к кровати. Лицо девочки было бледно, как снег.
   - Ах, - произнесла она.
   Мак положил подушку ей под голову.
   - Мак, - слабо произнесла девочка, открыв глаза.
   - Сейчас, - сказал Мак.
   Он взял со стола тяжёлый хрустальный стаканчик и налил в него воды. Сквозь кружево белой скатерти виднелся тёмный дубовый стол. У кровати стояла резная табуретка из тёмного лакированного дуба.
   Она была приделана к тёмному дубовому полу.
   - Попейте, - сказал он, заботливо приподняв голову девочки.
   Стукнув зубами о стаканчик, она попила воды и опустила голову на подушку.
   - А где пираты?.. - спросила она.
   У неё расширились глаза.
   По подушке рассыпались соломенные локоны. Лицо девочки с синими глазами не выделялось на пышной белой подушке.
  
   Кроме синих глаз...
  
   - Никого нет, - сказал он.
   - Совсем никого? - чуть насмешливо спросила она, посмотрев на Мака в полотняных матросских штанах и грязной рваной рубахе.
   Спохватившись, она пощупала свой рукав.
   - Не смотрите, - сказала она, скосив глаза на платье и прикрыв разорванным синим рукавом белую руку у самого плеча.
   Мак густо покраснел.
  
   До него дошло... что он провёл девять дней в жаркой каморке со своим вонючим бочонком от солёных огурцов.
  
   - Э-ээ... я пойду приберусь... с вашего позволения, - сказал он, вставая.
   Девушка кивнула головой на подушке, устроившись поудобнее. Она хорошо себя чувствовала, и ей не хотелось вставать.
   - Ладно, - сказала она.
  
   Над головой надулись белые паруса.
   Он сбросил в море мертвецов и плеснул на палубу несколько вёдер морской воды. На штурвале никого не было. Он слегка шевелился, поворачиваясь от свежего ветра. Корабль шёл под всеми парусами, медленно сближаясь с далёким берегом, еле заметным в синей мгле.
   Мак посмотрел на низкое красноватое солнце.
  
   Он плохо разбирался в парусах и морском деле...
  
   Опускалась ночь...
   Корабль покачивался, зарываясь носом в синее вечернее море. Пышные белые паруса были красноватыми от заходящего солнца.
  
   "Надо идти", - подумал он.
  
   В капитанской каюте был беспорядок.
   На маленьком клавесине с перламутровой инкрустацией лежал кусок засохшего сыра. Под тёмным дубовым столом валялась пузатая бутылка. Другая бутылка звякала, перекатываясь и высовывая тёмное горлышко из-под зелёного диванчика. На тёмной панели из морёного дуба красовалось пятно с прилипшей квашеной капустой.
   Мак порылся в бумагах на круглом столе и стал изучать первую попавшуюся карту. На бурой карте в квадратах были очертания берегов и островов с названиями и рисунками.
   - Та-ак, - сказал он, уставившись на карту.
   Он забыл про Алину в каюте, рассматривая запутанные разноцветные линии. Они были с цифрами и градусами.
   - Это не нужно, - пробормотал он про себя.
   Пучки синих линий с сочетаниями букв N, S, W и E явно обозначали направления сезонных ветров.
   Тем более, что...
  
   "Точно, Iul и Aug..."
  
   - М-мм... - задумался он.
   Зелёные линии, ведущие от названий городов за пределы карты, были похожи на маршруты королевских и торговых судов. А вот красные...
   Но их было несколько.
  
   Только на этой карте...
  
   "Надо искать даты..."
   Он нашёл даты на всех красных линиях и бросил эту карту на пол. Поворошив карты на столе, он отыскал одну с самой недавней датой.
   "Вот она..."
   На карте была чёрная клякса. Красная линия шла по Антильскому морю, обрываясь около берега Пуэрто Рико.
   "Пьяная сволочь", - подумал он.
  
   Он лично ничего не имел против Рыжего Пса... если бы не разбитый и ноющий затылок. И привязанная к мачте Алина.
   И ещё кое-что...
  
   Мак вспомнил об Алине и взяв с собой карту, побежал в каюту. Под ногами покачивался тёмный пол коридора.
   - Можно? - спросил он.
   Алина сидела на кровати в красно-зелёном платье.
   - Заходите, - сказала она.
   Мак вошёл.
   - Куда вы пропали, сэр Мак?
   - Э-ээ... я искал морскую карту, - признался он. - Вот она.
   - Без разрешения? - удивилась она.
   - М-мм... - сказал он.
   - А где моя еда?
   - А-а... - протянул он.
   Алина сидела на кровати и смотрела на него синими глазами. Мак повернулся, чтобы идти за ужином.
   - Ну ладно, подождите, - сказала девочка.
   Мак положил свою бурую карту на стол с белой кружевной скатертью.
   - Я тоже с вами, - сказала она. - А то вы опять потеряетесь...
  
   "Скотина", - обозвал себя Мак.
  
   Алина встала с кровати и подошла к нему.
   - Пошли?
   - П-пошли, - сказал он.
  
   "Как пёс..." - подумал он. - "Только не рыжий..."
  
   Мак знал, где у старого Сэма были съестные припасы. По дороге он старался держаться подальше, но Алина всё равно хватала его рукой за рваную и грязную рубаху.
   - Вот, - сказал Мак, открыв кладовку.
   У него горело всё лицо.
  
   Он забыл помыться, на палубе...
  
   - Выбирайте, - сказала Алина.
   Войдя со свечой, Мак увидел, что в кладовке уже побывали пираты.
   - Ну во-от, - покачал он головой.
   - Что? - спросила девочка, держась за него.
   Она опасливо оглянулась в тёмный коридор. Кладовка Сэма была в нижнем отделении, под палубой.
   - Эти сволочи... простите, миледи... Пираты всё с... то есть, съели.
   Алина прыснула.
   - Не смешите меня, сэр Мак, - сказала она, отпустив его грязную рубашку.
   - Угу, - сказал он.
   - Ну выбирайте же что-нибудь, - сказала она, улыбаясь в полутьме от желтоватой свечи.
   Она стояла у него за спиной.
   - А что? - сказал он.
   - Что хотите.
   "Хорошо бы сейчас винца..." - подумал он.
   - Ладно, - буркнул он.
   Он чувствовал, что ей смешно.
  
   "Ничего смешного..." - угрюмо подумал он.
  
   Он положил в корзину разной снеди.
   - Да-а... - протянул он.
   Пираты уже постарались вовсю.
   - Что, сэр Мак?
   - Ничего... пираты всё попортили, св... э-ээ... подлецы.
   Девочка фыркнула.
   - Подлецы тоже невежливо, сэр Мак, - сказала она.
   Мак промолчал.
  
   Он не нашёлся, что сказать...
  
   - Ну пошли, - потянула она его за грязный рукав.
   Войдя в каюту, Мак порадовался полутьме от красного заката, пробивающегося сквозь обломки рей на окне.
   У него горело всё лицо.
   - Э-ээ... можно, я пойду умоюсь? - выдавил он.
  
   Никогда в жизни он ещё не был в таком унижении... Оказаться вонючим, грязным и рваным, как последний нищий.
   В присутствии той, которую...
  
   Корабль покачивало.
   Пол то чуть проваливался, то упирался в ноги... Красное закатное солнце заходило в синее вечернее море.
   - Ладно, - согласилась она. - Только скорее...
   Он положил корзину со снедью на тёмный дубовый пол. Красные лучи пробивались сквозь щели между досками.
   - Я быстро, - сказал Мак.
   - Подождите, - сказала она, чуть покраснев.
  
   Он никогда не занимался её туалетом...
  
   Мак остановился.
   - Принесите мне горячей воды, сэр Мак, - попросила девочка в длинном красно-зелёном платье.
   - Сколько? - спросил он, покраснев.
  
   Поняв, что сморозил глупость...
  
   - Ну-у... - сказала она.
   - Ладно, - пробормотал он. - Только лучше на палубу...
   - Зачем? - удивилась она.
  
   Он забыл, что бочка для мытья была в спальне у леди Бекхем.
  
   - А-а... не обращайте внимания, - сказал он, краснея. - Это я так...
   Девочка странно на него посмотрела.
   - Да? - сказала она.
   - Угу, - смутился Мак.
   Он вышел.
  
  
   *********
  
  
   Когда он пришёл, было уже темно. На небе горели звёзды.
   - Вот хорошо, - сказала Алина, вскочив с кровати.
   Каюту освещала желтоватая свеча.
   Мак был в привычной одежде, которую он нашёл у помощника капитана. В его собственной каюте осталось мало.
   - А где вода? - спросила она.
   - Вода на месте, - сказал он. - В бочке.
  
   Он не стал упоминать погибшую леди Бекхем...
  
   - В каюте?
   - Да.
   - А-а, - нерешительно протянула она.
   - Проводить вас туда?
   - Да, - сказала она, поколебавшись. - Я не люблю купаться одна.
   Мак не сдержался и хмыкнул.
   - Я... я это делаю со служанкой, - поправилась девочка, чуть краснея.
   - Само собой, - серьёзно сказал Мак.
  
   Он не хотел смущать девочку...
  
   - Ну-у... тогда проводите меня, - сказала она.
   Она боялась ходить по тёмному кораблю после того, что здесь произошло. То есть одна, без Мака. Особенно ночью.
   - Ладно, - сказал он, смутно ощущая что-то...
  
   Что-то не то...
  
   Алина вошла в спальню и остановилась со свечой в руке. В полутьме спальни слабо благоухало... В нише выступала половина кровати графини. Над ней был натянут красный полог в форме ракушки. В складках красного атласа пряталась глубокая тень.
   Алина поставила свечу на столик около бочки.
   - А кто мне поможет снять платье? - простодушно спросила она.
   - Н-не знаю, - пробормотал Мак.
  
   Он был её слугой... но совсем в другом смысле.
  
   - Да? - сказала она.
   - Хм, - сказал он, прикусив губу.
   Поставив свою свечу, он приоткрыл окно. Свежий вечерний ветер слегка раздул лёгкую кружевную занавеску с графскими вензелями.
   Свеча горела на столике у красного полога.
   - А вы сами не умеете? - добавил он в замешательстве.
  
   Он не был дамским угодником... и не разбирался в женской одежде.
  
   - Ну ладно, я сама, - сказала она, чуть покраснев.
   - Ну, я пойду, - торопливо сказал он.
   - Нет, - испугалась девочка. - А как же я?..
  
   "Ведь она сама сняла то тёмно-синее платье..." - вспомнил он.
  
   - А я буду за дверью, - сказал Мак.
   - А там никого нет? - спросила девочка, показав на портьеру.
   - Не-ет, - сказал Мак.
   Он подошёл к двери во вторую комнату. Но дверь не запиралась. Точнее, у него не было ключей. Все ключи остались у Рыжего Пса.
   На морском дне.
   - Встаньте лучше там, - сказала она, нерешительно теребя застёжку на поясе красно-зелёного платья.
   - Ладно, - сказал Мак.
   Но дверь в коридор была тоже страшна. За ней была темнота...
   - Нет, лучше отвернитесь, - решилась она.
   Бледная рука девочки легла на край бочки, слабо освещённой жёлтым язычком свечи на тёмной стене.
   - К-как это? - выдавил он.
   - Очень просто, - сказала она. - Встаньте вон там, около столика у кровати. - Чтобы я вас видела, - добавила девочка.
   Мак послушно отошёл, пожав плечами.
  
   Как будто ей было шесть лет...
  
   В тёмном от лака столике слабо отражалась свеча. Мак встал рядом с красным пологом и отвернулся.
   - А где мочалка? - спросила девочка.
   Она не привыкла, что на столике около бочки нет мочалки и душистого соснового порошка.
   - Н-не знаю, - пробормотал Мак.
   Он не смел оглянуться, стоя как истукан.
   - Ну во-от, - протянула она.
   Послышалось тихое шуршанье со щёлканьем застёжек. Прошелестев, что-то упало на пол.
  
   У Мака покраснели уши...
  
   - Ах, - произнесла Алина.
   Что-то шурша упало на пол... Мак упёрся глазами в красный полог кровати. В атласных складках темнели тени.
   - А где скамеечка? - спросила Алина.
   Мак не ответил, слишком занятый своими чувствами.
  
   И мыслями...
  
   - Ма-ак, - позвала Алина.
   - А? - спросил он, обернувшись.
   Девочка взвизгнула, спрятавшись за бочку.
  
   Но он ничего не увидел... в глазах был словно туман.
  
   - Ма-ак, - смешливо позвала девочка.
   Она стояла за бочкой, слегка дрожа от свежего ветерка из окна. За окном было ночное море...
   - Что? - хрипло сказал он.
   - А где скамеечка?
   - Скамеечка?..
   - Ну да, - досадливо сказала она.
   - Э-ээ... не знаю, - виновато сказал Мак.
   Наступило молчание.
  
   "Чего она там?.." - подумал он.
  
   - А... как же я? - спросила девочка.
   Бочка была высокая... А вся мебель в каюте была привинчена к полу. Послышалась возня... потом кряхтенье.
   - Ну Ма-ак... - протянула она.
   Мак решился на подвиг.
   - Кхм... если хотите, я вам помогу, - хрипло произнёс он.
  
   Он был пунцовый...
  
   - К...как это? - удивилась она.
   - Я опущусь около бочки, а вы наступите на меня... вот и всё, - сказал он, сам не понимая, что говорит.
   Подавленный смех...
  
   Он стал ещё пунцовее...
  
   Но всё было как-то нереально в эту ночь, в спальной каюте с колеблющимся светом двух жёлтых свечей.
   - Х-хи, - произнесла девочка. - Как сэр Ланселот в Турдеманском лесу...
   Бригантина шла под парусами, с лёгкой качкой разрезая ночные волны под чёрным звёздным небом.
  
   Но Маку было не до смеха...
  
   - Только отвернитесь, - сказала она.
   - Угу.
   - Ну, - сказала она. - Чего вы?
   - Сейчас, - нервно сказал он.
  
   Это было не то, что рубить пиратов...
  
   Мак осторожно попятился к бочке.
   - Тепло, тепло, - сказала девочка, спрятавшись за бочкой.
   Мак повернул правее.
   - Холодно, - фыркнула она.
   Мак повернул левее.
   - Горячо!
   Протянув руку, Мак нащупал бочку с медными ободьями. Пол каюты мерно покачивался под ногами. Чуть раздувалась белеющая занавеска, в полутьме от жёлтых свечей. За ней было ночное море и небо, полное сверкающих звёзд.
   Мак опустился на четвереньки.
   - Ой! - взвизгнула девочка, легко наступив на него и плюхнувшись в большую дубовую бочку с морской водой.
   На Мака упали прохладные брызги.
   - Бр-р... холодная! - сказала она.
   Мака снова окатили прохладные морские брызги.
   - И в-воду н-не с-согрели, - сказала девочка, стуча зубами.
   Она плескалась в бочке, чтобы согреться. Просто с непривычки... Потому что вода за бортом была довольно тёплая.
   - Ну идите, - сказала она, поглядев вниз на Мака в кружевной белой рубашке и синих бархатных панталонах.
  
   Он забыл встать...
  
   Мак поднялся спиной к девочке в бочке с водой.
   - Нет... принесите мне салфетку, - сказала она, чуть дрожа.
   - Сейчас, - сказал Мак, чуть не оглянувшись.
   - Ой! - вскрикнула она, нырнув.
   Мак оглянулся.
   - Вы чего? - спросила она, высунув голову.
   Мак покраснел.
   - Н-ничего, - сказал он.
   - Ну идите, - сказала она, смотря на него одним синим глазом.
   - Угу, - пробормотал Мак, пялясь на голову девочки в бочке с водой, с мокрыми соломенными волосами.
   Она протирала рукой глаз.
   - Ну идите, - сказала она.
   Мак пошёл по направлению к портьере. За ней была тёмная гостиная...
   - Ой, постойте! - воскликнула она.
   Мак остановился.
   - Лучше поищите здесь, - сказала девочка, боязливо оглянувшись.
   Спальную каюту освещали две свечи с колеблющимися жёлтыми язычками. Пол под ногами слегка падал и поднимался.
   - Где? - спросил он.
  
   Он уже был спокоен...
  
   Салфетки были только в гостиной... И они это прекрасно знали.
   - Тут, - сказала она. - В комоде.
   Мак послушно пошёл к комоду.
  
   Ему стало смешно...
  
   - А чего вы? - спросила она чуть обиженно.
   - Я? - спросил он.
   - Да... чего вы смеётесь?
   Мак слегка покраснел.
   - Нет, - сказал он. - Это вам показалось, миледи.
   - А-а, - сказала она.
   Пока Алина тёрлась в воде куском отрезанного Маком полотенца, он сидел спиной к ней, задумавшись у раскрытого окна с развевающейся занавеской.
   В тёплой воде было хорошо...
  
   Мак думал о замках, великанах, злых рыцарях и Алине в красном бархатном платье...
  
   - Всё, сэр Мак, - сказала девочка.
   Мак очнулся от грёз.
   - Да, миледи?..
   Он не понял, что ей от него нужно.
   - Ну пойдите сюда, - сказала она, надув губы.
   - Сейчас, - сказал Мак и встал.
   Они проделали всё в обратном порядке, и Мак снова сел на резную табуретку у окна, покачиваясь и слушая плещущие о борт волны.
   Алина одевалась в полутьме от свечи, шурша платьем и всем остальным.
  
   О чём он не имел понятия...
  
  
   *********
  
  
   - Мак, - спросила Алина. - А тут правда никого больше нет?
   Она лежала в постели в своей каюте, натянув одеяло на подбородок. Рядом на тёмной резной табуретке горела свеча.
   - Конечно, - сказал Мак.
  
   Она спрашивала об этом уже во второй раз...
  
   Но ему надо было уходить... Стоять за штурвалом корабля, идущего под всеми парусами. Под звёздным небом.
   - Расскажите сказку, Мак, - попросила Алина, смотря на него большими глазами.
   Мак покраснел.
  
   Она назвала его Мак... а он к этому не очень привык.
  
   - Ладно, - сказал он.
   На тёмной табуретке горела свеча, и он уселся на пол у изголовья постели. Девочка повернула к нему голову на белой подушке.
   Мак утонул в её глазах.
   - Только не страшную, - сказала она.
   - Ладно, - сказал Мак, сидя на полу у её изголовья.
   Свеча на табуретке слабо освещала лицо Алины с тёмными синими глазами. Оно было совсем близко.
   - Ну начинайте, - сказала она.
   Ему казалось, что в её глазах была тёмно-синяя небесная тайна... гораздо интереснее любых сказок.
  
   Она и была сказкой...
  
   Она смотрела на него, ожидая.
   - Жили-были старик со старухой, - начал Мак. - Они жили в жёлтой от одуванчиков степи, на берегу синего моря.
   А это было в давние-давние времена.
   Однажды их сын увидел в бесконечной синей дали белые паруса, и захотел отправиться в дальние страны.
   А звали его Мак.
  
   - Как вас? - спросила Алина, смотря на него с подушки.
   - Угу, - сказал он. - Ну во-от...
   Отцу и матери жаль было отпускать Мака, да делать нечего. Мать испекла ему на дорогу вкусные пирожки с капустой, а отец дал старый меч из синеватой стали с кожаной рукояткой.
   Собрался Мак и пошёл.
   Шёл он день, шёл другой... А на третий день пришёл к большому камню на развилке дорог. И написано на камне древними, заросшими мхом буквами:
  
   "Направо пойдёшь - царём будешь, налево пойдёшь - жену найдёшь, прямо пойдёшь - жизнь потеряешь".
  
   Мак остановился перед замшелым камнем и почесал голову.
   "Куда бы пойти?.." - подумал он.
   Вдруг он увидел, как в сером небе летит на север караван серых гусей.
   "Пойду-ка прямо" - решил он.
   Шёл он, шёл, и пришёл в густой, дремучий еловый лес. А уже спускалась ночь. Вышел он на полянку, осмотрелся и видит, стоят на полянке два красных мухомора в росистой вечерней траве. Солнце зашло за колючие верхушки ёлок, и на полянке стало темно и прохладно. Вокруг таинственно шуршали хвоей деревья.
   "Где бы мне заночевать?.." - подумал он.
  
   - А он не боялся? - спросила девочка.
   - Не-а, - сказал Мак. - Ну вот...
   Вдруг откуда ни возьмись, появился гном в зелёном кафтанчике и красном колпачке с кисточкой. Он был похож на зелёного кузнечика.
   - Здравствуй, Мак, - сказал гном.
   - Приве-ет, - сказал Мак, разинув рот.
   Он ещё никогда не видел настоящих гномов.
   - Если ты заночуешь здесь, то увидишь чудо, - сказал гном и исчез за старым трухлявым пнём.
  
   - А он хотел спать? - спросила девочка, сонно моргнув.
   - Кто? - спросил Мак.
   - Ну он, - пояснила девочка. - Мак...
   - Ага, - сказал Мак.
  
   Он тоже хотел спать...
  
   - Ну во-от...
   "Ладно..." - подумал Мак. - "Посмотрим..."
   Он лёг на мягкий лесной мох около пня и получше закутался в свой серый плащ. Рыжая белка соскочила с еловой ветви, подняла с травы длинную шишку и убежала, посмотрев на него одним глазом. Было немного холодно, но Мак заснул.
   Посреди ночи он вдруг проснулся, чувствуя холодок в спине.
  
   - От холода? - спросила девочка, зевнув.
   - Нет, - сказал Мак.
   - А он испугался? - спросила она, раскрыв большие синие глаза.
   - Нет, - сказал Мак.
   У него замирало сердце от близости небесного существа... накрытой одеялом девочки, с головой на
   белой подушке.
   - А там было темно?..
   - Темнотища, - сказал Мак. - Только над тёмными колючими верхушками елей светился тоненький
   белый серп месяца.
   - А, - сказала девочка.
  
   - Ну во-от...
   Мак вскочил со мха и увидел перед собой странное сияние, а в нём девушку неописуемой красоты. Она была в зелёном травяном плаще, и с длинными белыми волосами.
   - К-кто ты? - спросил Мак, схватившись за свой меч.
   - Алинна, - промолвила девушка.
   - А-а, - сказал Мак.
   У неё были синие глаза.
   - А чего ты схватился за меч? - смешливо спросила она.
   - Так просто, - сказал Мак.
   Из тёмного леса тянуло ночной сыростью. Он воткнул в землю меч и закутался в серый домотканый плащ.
   - Ещё рано, - сказала она.
   - А-а, - сказал он.
   В лесу глухо ухнул филин.
   - А чего?
   - Ничего, - сказала она.
   - А кто ты такая? - спросил Мак.
   - Я? - сказала в сомнении девушка в красной шапочке. - А ты не испугаешься?
   - Не-а, - сказал Мак.
   - А-а, - недоверчиво сказала она. - Ну-у... я... это-о... фея.
   Сияние почти пропало.
  
   Мак уже догадывался...
  
   Он видел фею в тёмном лесу, как днём.
   - А чего тебе надо? - спросил он.
   - Мне? - произнесла она в нерешительности. - Ничего...
   Она была красивая, как в сказке.
   - А чего ж ты?..
   В бездонных синих глазах была глубина синего моря. Белое лицо светилось в темноте леса... как белый серп над тёмными верхушками елей.
   Из-под красной шапочки опускались длинные белые волосы.
   - У тебя есть меч... а я хотела...
   - Чего? - спросил он.
   В бездонных синих глазах была необъятность синего неба. Мак смотрел в них, не замечая лёгкого полупрозрачного платья под зелёной травяной накидкой.
   В тёмном лесу зашумели ветви елей.
   - Я... я хотела найти...
   В тёмном лесу послышался тоскливый вой. Зашумели вверху ветви елей... В темноте на Мака свалилась смолистая еловая шишка.
   - Того, кто... кто... возьмёт меня в жёны, - сказала она, собравшись с духом.
   - В... в жёны? - выдавил Мак.
  
   Он вспомнил, что ему рассказывала бабушка...
  
   - Согласен? - спросила она.
   - А... э-ээ... - сказал Мак.
   - Ну пошли, - сказала фея.
   Она протянула к нему белую руку из-под длинной травяной накидки. Накидка чуть не упала на зелёный мох.
   - Э-ээ... - сказал Мак, выпучив глаза.
   - Ты чего? - спросила она.
   - Я?.. - пробормотал он.
   Он смотрел на неё во все глаза.
   - Ага, - сказала она.
   Она запахнула зелёный травяной плащ.
   - Н-ничего, - пробормотал он.
   Зашумели еловые лапы в темноте.
   - Ой, - сказала она.
  
   "Чего это она?" - подумал Мак.
  
   Он повернул голову.
   Она смотрела на мухоморы, раскрыв синие глаза. Два красных мухомора на тёмной полянке были видны, как днём.
   - Алинна, - позвал он.
  
   "А вдруг она не фея... а заколдованная?.." - подумал он.
  
   - Что?
   В дремучем лесу стояла таинственная ночная тишина. Только тёмные ветки чуть шуршали в вышине.
   - Как тебя зовут?
   - Алинна, - смешливо сказала она.
   У Мака поползли по спине мурашки.
  
   - Как меня? - спросила Алина, сонно зевнув.
   - Почти, - сказал Мак.
   - А-а, - сказала она.
  
   "Засыпает", - подумал Мак.
  
   От близости Алины он чувствовал себя на небесах.
   - Ну во-от...
   А за верхушкой ели в тёмном небе торчал кончик белого рога месяца. Мак посмотрел на тёмную полянку и не увидел мухоморов. И вообще ничего...
   Было темно.
   - А ты не заколдованная? - спросил он в темноте.
   - Как это?..
   Она стояла, опираясь рукой на шершавый ствол ели.
   - Ну... вдруг ты ведьма? - сказал Мак, взявшись за меч.
   Шумно зашелестели ветви елей вверху.
   - Да ну тебя, - сказала фея.
   Мак потоптался в темноте на мягком мху, около невидимого трухлявого пня.
   - Ну пошли? - сказала она.
   - Куда?
   - Ко мне, - сказала она, посмотрев на него.
   Мак шагнул вперёд.
  
   "Пропал", - подумал он.
  
   - Только возьми свой меч, - сказала она.
   Стало темно.
   Только белый рог месяца светился над острой верхушкой ели. И маленькая звёздочка в вышине над ним.
   Мак взялся за кожаную рукоять и выдернул меч изо мха.
   - Где ты? - спросил он.
   - Тут, - сказала она.
   Почувствовав её руку, Мак послушно пошёл в дремучий ночной лес, волоча по земле длинный меч.
   - Прыгай, - сказала она, оглянувшись.
   В темноте белело лицо.
   Наверху за тёмной хвоей еловых лап виднелось ночное небо. Вокруг был чёрный мрак, хоть глаза выколи.
   Мак прыгнул, чуть не свалившись.
   - У, свинья, - выругался он.
   Он зачерпнул воду широким кожаным полусапогом.
   - Тс-с, - сказала она. - А то...
   Она коснулась его руки.
   Рука феи была, как роса на зелёном листике... но Маку было от неё жарко. Он ещё никогда не прикасался к лесной фее.
   - Постой, - сказал Мак.
   - Почему?
   - Сейчас, - сказал он, кряхтя. - Воду вылью...
   Вода была студёная.
   - Пошли, - потянула она.
   - Да ну тебя, - сказал он, прыгая на одной ноге во мраке шумящего елового леса и чуть не свалившись с сапогом в руках.
   В сапоге булькала вода.
  
   - А он был сэр? - спросила Алина сонным голосом.
   - Не-ет, - сказал Мак.
   - Почему?
   В голове девочки, слабо освещённой жёлтой свечой, появились сэр Медведь, сэр Поросёнок... и ещё сэр Кролик.
   - Ну-у... это такая сказка, - объяснил Мак.
   Сидеть у постели синеглазой девочки было небесным блаженством. У него засосало под ложечкой от счастья.
   - А, - сказала она.
  
   - Ну во-от...
   Она повела его за руку в ночной тьме через бурелом и заросли молодых ёлок. Спотыкаясь о стволы и толстые сучья, Мак ступал по пахучей старой хвое в темноте дремучего елового леса. В левом сапоге чавкала вода.
   Появился слабый огонёк.
   - Это гнилушка, - сказала она. - В старом пне...
   - Угу.
  
   "Куда она меня тащит?.." - угрюмо подумал он.
  
   Фея шла, не оглядываясь.
   - Смотри...
   Она остановилась, отпустив его руку. Во мраке появилось сияние. Фея в зелёной травяной накидке стала видна как днём.
   Она обернулась.
   - Ч-что это? - спросил он.
   Перед ними стояла громадная ель с изборождённой от старости корой. Она была шириной, как башня, и уходила в чёрную высь.
   Мак разинул рот.
   - Я здесь живу, - сказала фея.
   У неё были бездонные тёмно-синие глаза... В них пряталась тайна дремучего леса.
   - Где? - спросил Мак.
   - Там, - махнула она белой рукой.
   Мак покраснел.
   Длинная травяная накидка чуть не свалилась в мягкий зелёный мох... Мак поглядел вверх. Он ещё никогда не видел, где живут лесные феи.
   - А, - сказал он.
   - А чего ты разинул рот? - спросила она.
   - А тебе что, - сказал он.
   - Так, - сказала она.
   Кроме феи около громадной ели, не было видно ни зги. В темноте леса пискнул заяц. Захлопал крыльями сыч.
   - Мак, - сказала она.
   Вверху зашумели хвоей невидимые в темноте еловые лапы.
   - Знаешь что? - сказала она. - Ты принесёшь мне клятву...
   - К-клятву?
  
   Мак вспомнил сказки своей доброй бабушки...
  
   - Что ты будешь мой... И будешь мне служить.
   - П-почему?
   - Потому, - сказала фея. - А то не отведу тебя обратно...
   - А, - махнул он.
  
   Он не боялся зверей и дремучего леса... хоть ночью, хоть днём.
  
   - Будешь тогда знать, - сказала она.
   - А, - махнул он.
   - Смотри, заблудишься, - сказала она. - И не найдёшь дороги...
   - А, - махнул он.
   - Ну пожалуйста, - попросила она. - А?..
   Маку стало совестно.
  
   И страшно...
  
   - А-а... а потом? - спросил он.
   - Потом?
   - Ага... ты меня отпустишь?
   В тёмной чащобе треснула веточка. Протяжно ухнул филин. От его уханья у Мака похолодело в спине.
   - Потом скажу, - сказала она.
   - Ну ла-адно, - нехотя согласился он.
   - Ну давай, - сказала она.
   - Чего?
   Мак воткнул меч в мягкую старую хвою у себя под ногами. Вокруг была темень. Он вглядывался в темноту, ничего не видя.
   - Клянись.
   - А как?
   - Просто, - сказала она.
   - Ну, клянусь, - хмуро бросил он.
   Фея стояла на выступающем корне громадной ели, опираясь рукой на её изборождённую от старости тёмную кору.
   У неё были бездонные синие глаза.
   - Ой! - радостно произнесла она.
   Мак посмотрел на неё.
   - Ну пошли, - сказала она, спрыгнув с выступающего корня ели.
   Она потянула его к ели.
   В громадной ели осветилось дупло, и Мак как очарованный шагнул за феей в зелёном травяном плаще.
   У него захватило дух.
  
   Он был в сказочной стране...
  
   У него замирало сердце.
   Фея в зелёной травяной накидке вела его за руку. У неё были длинные белые волосы. Круглые ходы с волшебным сиянием поднимались вверх. По гладким коричневым стенкам местами стелился зелёный мох.
   Он был мягкий, как белый козий мех.
   Они попали в округлую коричневую пещеру с ложем из зелёной стелющейся травы. Трава росла прямо из гладкого дерева.
   - А где ты спишь? - спросил он.
   - Вот тут, - сказала она.
   - На траве?
   - Да, - сказала она, сбросив зелёную накидку.
   Мак покраснел.
   - А что? - сказала она.
   Она была в лёгком полупрозрачном платье.
   - Н-ничего, - сказал он.
   Лёгкое полупрозрачное платье окружало её розоватой дымкой. Оно было лёгкое, как воздух... и не доходило до колен.
   - А чего ты пялишься? - сказала она.
   - Я?
   - Ага.
   - Так просто, - пробормотал Мак.
   - Да? - сказала она, посмотрев на него большими синими глазами.
   - Угу.
   Они замолчали.
  
   Мак чувствовал себя, как на небесах...
  
   Мак поднял голову.
   Фея смотрела на него синими глазами. В их таинственную синюю глубину хотелось нырнуть, как в воду... и навсегда.
   Ему почудилось небесное пение.
   - А зачем ты меня привела? - спросил Мак.
   - А-а... я? - растерялась она.
   - Угу, - сказал он.
   - Знаешь что? - сказала она.
   Мак потрогал мягкий зелёный мох, стелющийся по гладкой коричневой стене.
   - Чего?
   - Ну-у... пойдём на поляну?
   Она смотрела на синеватый меч Мака, очарованно раскрыв синие глаза.
   - Угу, - согласился он.
  
   "Может, она раздумала?.." - пришло ему в голову.
  
   Дунул ветерок из ночного леса.
   Они были на поляне около громадной ели. Только в темноте поляну не было видно. И вообще ничего... Кроме феи.
   Пахло грибами.
   - Ну, я пошёл? - сказал Мак.
  
   С щемящим сожалением...
  
   - Куда? - сказала она.
   - Ну... вообще.
   - А я? - обиделась она. - Очумел?
   - Не-е...
   - А чего ж ты?..
   - Я?.. Ничего...
   Мак пожал плечами.
   В темноте ночного дремучего леса тонко заверещала птица. Мак потрогал свой меч. Зашелестели еловые ветви.
   Фея смотрела на него.
   - Знаешь что? - сказала она.
   Он ничего не видел.
   Только белело лицо феи в ночной темноте... И светился двурогий серп в небе около колючих верхушек елей.
   - Чего?
  
   "Сама небось видит..." - подумал он.
  
   Фея осветилась в темноте ночного леса.
   Мак снова увидел красную шапочку и длинные белые волосы. У красной шапочки с острым верхом были загнутые поля.
   Как лепесток красного цветка.
   - Я... меня хочет проглотить дракон, - всхлипнула она.
   В зелёных глазах были слёзы.
   Она стояла у громадной ели, опираясь рукой на её изборождённую тёмную кору. Длинная зелёная накидка была видна, как днём.
   Маку стало холодновато.
  
   Но он не подал виду...
  
   - Драко-он? - проговорил он.
   Он думал, что драконы давно уже вывелись... И были только в древние времена.
   - Л-летучий? - спросил он.
   Он никогда ещё не видал летучих драконов... И лесных фей тоже.
   - Ага.
   Она всхлипнула.
   - Зелёный?
   - Угу, - кивнула она со слезами.
   Мака охватила пронзительная щемящая грусть. Как будто в душу вонзили длинный холодный кинжал.
  
   "Вот оно что..." - подумал он про надпись на камне.
  
   По белому лицу феи в зелёной травяной накидке стекали слёзы. Они были как прозрачные капли дождя.
   - Не плачь, - сочувствуя, сказал он. - Я тебе помогу...
   - Правда? - подпрыгнула она.
   - Ага, - сказал он.
   В ночном лесу треснула веточка. Мак осмотрелся, взявшись за меч.... Вокруг была непроглядная тьма.
   - Ну ложись спать, - сказала она.
   - Как?
   - Так.
   Мак удивился.
   - Как все спят, - сказала она.
   - Здесь?
   - А чего ты удивляешься? - спросила она.
   - Ничего...
   - Да? - сказала она.
   У Мака появилось смутное чувство... Что он не первый, кто стоял у этой громадной ели. И не последний.
   - А что... э-ээ... он сегодня прилетит? - спросил он.
   - Не-ет, - сказала она.
   - А когда?
   - Не зна-аю... - сказала она, распахнув синие глаза.
   Она стояла, прислонясь спиной к бугристой коре ели.
   Громадная серая ель уходила в тёмную высь. У Мака над головой закачалась зелёная хвойная веточка.
   Вокруг феи было сияние.
   - А-а... чего ж ты? - спросил он.
   Алинна посмотрела на него.
   - Ну-у, - протянула она. - Ты должен спать на поляне... как полагается. - Пока не убьёшь дракона, - добавила она.
   - Ну ладно, - сказал Мак.
  
   Он вспомнил надпись на замшелом придорожном камне...
  
   Да-а...
   Он не боялся зелёного лесного дракона... ни летучего, ни ползучего. И великанов... хоть двухголовых, хоть простых.
   А также медведей, волков и прочего лесного зверья.
   И леших тоже.
   - А-а... - протянул он. - А почему ты тогда не сказала... на той полянке?
   - А ты боишься? - спросила она.
   - Не-а, - сказал он.
   - Да?
   - Угу, - сказал он, ложась на траву.
   - Почему?
   - Ну-у, - сказал он, положив рядом с собой меч. - Так просто... неохота.
   Фея смотрела наверх.
   В темноте у Мака над головой закачалась тёмно-зелёная веточка ели. Ему показалось, что по ней пробежал зверёк.
   Фея раскрыла синие глаза.
   - А ты? - спросил он.
   Тоненькая фея в зелёной накидке стояла, прижавшись к тёмному стволу громадной ели. Она погладила шершавую кору.
   - Да-а, - протянула она. - Тебе хорошо...
   Она с завистью посмотрела на Мака в траве у своих ног. Мак положил голову на выступ старого елового корня.
   - Спокойной ночи, - сказала она.
   - Ага, - сказал он.
   Мак завернулся в свой серый плащ, пощупав котомку на траве. Котомка с пирожками лежала у него под боком.
  
   - Ну... идите рулить, - сонно сказала Алина, засыпая.
   - Ага, - сказал Мак.
   Он встал с пола у постели девочки.
  
   Она думала, что он как железный... только настоящий.
  
   - А он что, психованный? - спросила Лина.
   - Почему? - обиделся Серёжа.
   Она повернула к нему голову. В тёмно-голубых глазах девочки был мечтательный туман. В щели у её головы виднелись мокрые зелёные листья.
   Моросил дождь.
  
   "Да ну её..." - подумал он.
  
   По крыше стучали редкие капли.
   Крупные капли падали с мокрых зелёных листьев, когда ветер шумел ветками.
  
   - А дальше? - спросила Лина.
   Серёжа выглянул в шель. Дождь моросил по зелёным листьям. Ему показалось, что немного потемнело.
   - А сколько времени? - спросил он.
  
   Просто так...
  
   - Не знаю, - сказала Лина, выглянув в щель. - Наверно, много... а что?
   - Ничего, - сказал он.
   Лина протянула ноги по сену. Пахучее жёлтое сено слегка кололось травинками...
   - Ой, ноги затекли, - сказала она.
   Она легла на сено и потянулась, смотря в дощатый потолок. По сероватой неструганой доске ползла косиножка.
   - Косиножка... - сказала она.
   Серёжа тоже лёг на спину на сене. Всё тело затекло, и по ногам ползли мурашки. Он потёр ноги в старых школьных брюках.
  
   Они были уже немного малы...
  
   Лина сняла с потолка косиножку и бросила в щель, под моросящий дождь. На сене не посмотришь, как шевелятся длинные ножки.
   - А здорово он в них бочкой... - сказала она задумчиво.
   - Угу...
   Серёжа сел, зашуршав сеном и зябко поёжившись. Правый рукав синей клетчатой рубашки совсем промок от дождя.
   - Пошли, Серёж? - спросила она.
   - Угу.
  
   Она боялась, что он простудится... и не сможет пойти с ней на море.
  
   - Ты чего, дрожишь?
   - Не-а, - сказал он.
   - Давай я тебя согрею, - сказала девочка, сев на сене.
   Она прижалась к спине Серёжи и стала тереть его руками. Серёжа задёргался от щекотки. Но ему и вправду стало теплее.
   - Ой, - сказала Лина.
   Она отодвинулась, чуть покраснев.
  
   Он почувствовал... сам не зная, что.
  
   - Чего? - спросил он
   У него покраснели уши.
   - Да ну тебя, - сказала она, посмотрев в щель.
   На небе клубились серые тучи.
   Под моросящим дождём мокро зеленели листья и трава на полянке. По мокрой шероховатой коре стекали капли. Опущенные лепестки красного мака уныло мокли под серым небом.
   Лина села, обняв коленки.
  
  
   *********
  
  
   - Ой, какой ты мокрый, - сказала мама.
   Она стянула с него рубашку и пошла к шкафу.
   - Постой-ка, - сказала она.
   Достав из шкафа с чуть отбитым зеркалом полотенце, мама стала тереть Серёжу, особенно правый бок.
   - Чучело огородное, - сказала она.
   Серёжа терпел жёсткое полотенце, стоя в одной майке.
  
   Она боялась, что он заболеет... и не сможет пойти с ней на море.
  
   - Где это ты пропадал? - спросила она.
   Было уже пять часов.
   Из открытого окна пахло дождём. Свежий воздух чуть шевелил тюлевую занавеску. За ней было бескрайнее серое небо.
   - В сарае, - соврал Серёжа, чуть покраснев.
   - А почему мокрый?
   - А-а... это я случайно замочился, - сказал Серёжа.
   Мама повесила полотенце на крючок в шкафу, заодно посмотревшись в зеркало на дверце. Потом подошла к стулу, пощупав снятую с Серёжи рубашку с мокрым боком.
   - Случайно, - проворчала она.
   Она осталась довольной чуть отбитым зеркалом с молодой женщиной в голубом сарафане. И лицом с голубыми глазами.
   С синим туманом в глубине.
   - А Лина тоже замочилась? - спросила она.
   - Угу, - промычал он.
  
   Он не знал...
   Что в гостиной с зелёным абажуром тётя Люба ругала намокшую Лину... за то, что она сидела с Серёжей под дождём.
  
   Мама подошла к тахте, подав Серёже сухую рубашку с короткими рукавами. Она была в светло-коричневую клеточку.
   Больше у него было.
   - Ну одевайся, - сказала она. - Горе луковое.
   Серёжа поднял с тахты рубашку. Мама смотрела на него, слегка закусив губу. Серёжа стал одеваться.
   - Ну рассказывай, - сказала она.
   - Чего? - спросил Серёжа, одеваясь.
   - Где вы были?
   - В сарае, - сказал Серёжа, слегка покраснев.
   - И всё?
   - Ага.
   - И что вы там делали? - скептически спросила мама.
  
   Ей было интересно...
  
   - Сидели, - буркнул он.
   - На сене?
   Она отряхнула с него остатки жёлтого сена. Для сарая сено было довольно чистое... Серёжа посмотрел на неё синими глазами.
   - Три часа?
   - Угу, - сказал Серёжа.
   - А что, у сарая крыша дырявая? - спросила она.
   - Не-е.
   - А что? - спросила она.
   - Дождь залетает, - нехотя буркнул он.
  
   "Пристала..." - подумал он.
  
   В дверь постучались.
   - Добрый вечер, тётя Ань, - сказала Лина, проскальзывая в комнату в сливовой юбке.
   - Заходи, - улыбнулась Серёжина мама.
   Лина стояла у стола, оправляя свою сливовую юбку. Серёжа смотрел на неё во все глаза. И на лиловый бант.
   - Садись, - сказала мама.
   Серёжа торопливо застегнул последние пуговицы светло-коричневой рубашки. Лина стояла перед ним, подогнув коленку.
   - И ты переоделась? - спросила мама.
   - Угу, - кивнула Лина.
   Увидев, какое впечатление произвёли на Серёжу сливовая юбка и лиловый бант, девочка захлопала ресницами.
   - А где ты намочилась? - спросила Серёжина мама.
  
   Она знала о домике на дереве... от тёти Любы.
  
   - Там, - махнула рукой Лина. - Под дождём.
   - Под дождём? - удивилась Серёжина мама. - Вы бегали под дождём?
   - Не-е, - сказала девочка.
   Она стояла, глазея на него.
   Серёжа смутился, посмотрев на коленки под короткой сливовой юбкой. Лина была в школьных чулках.
   - А где же?
   - В сарае, тётя Ань...
  
   "Всё равно..." - подумала Серёжина мама.
  
   - А вы там не замёрзли? - спросила она.
   - Не-а, - сказала Лина.
   В окно дунуло свежим воздухом... пахло дождём. В сером небе клубились облака. Лина исподлобья поглядела на Серёжу, ковырнув носком пол.
   Моросило.
   - Пошли? - сказала она.
   - Ага, - сказал он.
   Он встал со своей тахты. Серёжина мама села на зелёную тахту и посмотрела на Лину, подняв брови.
   - Куда это? - поинтересовалась она.
   - По... погулять, - сказала Лина.
   - Под дождиком? - безмятежно спросила Серёжина мама.
   - Не-е... - сказала Лина. - Под дождиком мокро... и мама не разрешает.
  
   "Слава богу", - подумала Серёжина мама.
  
   - А куда же?
   - Тут побегаем, - сказала Лина.
   Она подошла к Серёже и потянула его за рубашку.
   - Нет уж, - сказала Серёжина мама. - Серёже нельзя бегать. А то он заболеет...
   - А в прятки? - спросила Лина.
   Серёжа оглянулся, посмотрев на маму с надеждой утопающего в синих глазах. Она чуть не рассмеялась, сидя на тахте.
   - И в прятки тоже, - сказала она.
   - У-уу... - протянула Лина.
   - Ты что... думаешь, я не играла в прятки? - сказала Серёжина мама, сидя на тахте, застеленной покрывалом.
   - А что? - невинно сказала Лина.
   - Лучше садись, - сказала Серёжина мама, хмыкнув. - Скоро будем чай пить...
   Она сидела на зелёной тахте, скрестив ноги. Лина вспомнила тот дождливый вечер... Как они пили чай с мармеладом.
   - А у вас мармелад есть? - спросила она.
   - Не-а, - мотнула головой Серёжина мама.
   - А что есть?
   - Халва, - сказала Серёжина мама, смеясь.
   - А, - сказала Лина.
  
   С довольным видом...
  
   - Только поставьте чайник, - сказала Серёжина мама, сидя на тахте.
   Лина подошла к комоду... На тёмном комоде с белой салфеткой стоял тёмно-зелёный большой чайник.
   - А тут воды нет, тётя Ань, - сказала она.
   Она потрясла тёмно-зелёным чайником... внутри плескались остатки воды.
   - Ну-у... тогда принесите воды, - сказала Серёжина мама, сидя на тахте.
  
   "А говорит, бегать нельзя..." - подумала Лина.
  
   Серёжина мама достала из кармана сарафана конфету и развернув, сунула себе в рот. Лина разинула рот.
   - Только не бегайте, - сказала Серёжина мама.
   - Почему? - сказала Лина.
   - Серёже нельзя, - поучительно сказала Серёжина мама. - Ты что, хочешь, чтоб он заболел?
   - Не-е, - сказала Лина с чайником в руках. - Лучше я одна сбегаю... ладно?
   - Ладно, - сказала Серёжина мама.
   Она сосала конфету.
   Внутри беловатой карамели было грушевое варенье. Но она до него ещё не дошла... Она не спешила.
   И не грызла карамель.
  
   В отличие от Серёжи...
  
   - Я сейчас, - сказала Лина и исчезла, махнув тёмно-зелёным чайником.
   Серёжа проводил её глазами.
   - Мам... а у тебя ещё есть? - спросил он.
   - А тебе не надо, - сказала Серёжина мама, сидя на тахте. - У тебя и так зубы плохие... Ты знаешь, что от сладкого бывает?
   - Подумаешь, - сказал он.
   Серёжина мама хмыкнула, взглянув на синеглазого сына.
   - Ну ладно, - сказала она, смеясь. - Что мне с вами делать... Так и быть, дам вам по одной. Если будете слушаться.
   Она потянула Серёжу к себе, но он недовольно вырвался.
  
   Он не любил маминых поцелуев... и вообще нежностей.
  
  
   *********
  
  
   Чай закипел.
   - Садись, Линочка, - сказала Серёжина мама, сев за стол.
   Лина, стоя на одной ножке, смотрела за занавеску в окно с моросящим дождём. Она отвернулась от серого неба.
   Вечерело.
   - Пошли, - сказала Лина, потянув Серёжу к столу.
   Он сел, расставив локти. Она подвинула стул и села напротив него, наклонив голову с лиловым бантом.
   Мама налила кипятка в белый чайник.
   - Ну, поухаживай за гостями, - сказала она Лине. - Наливай чай.
   - Я? - сказала Лина.
   - Да-а... ты же у нас хозяйка, - пошутила Серёжина мама.
   Лина вздохнула и стала наливать Серёже заварку из белого чайника. Серёжина мама с улыбкой посмотрела на девочку.
   - А вам сколько, тётя Ань?
   - Хватит, - сказала мама.
   Она не пила вечером крепкого чая. Лина налила ей кипятку из большого чайника. Он стоял на проволочной подставке.
   - Спасибо, - сказала мама.
   - А вы телик пойдёте смотреть, тётя Ань? - спросила Лина, повернув светлую голову с лиловым бантом.
  
   У неё были планы на эту ночь... точнее, на тёмный вечер.
  
   - А что показывают?
   - "Лебединое озеро", - сказала Лина.
   Она налила себе в чашку заварки из белого чайника с красным цветком. Поставив его на стол, она подлила кипятка.
   - А, балет? - засмеялась Серёжина мама.
   Она потрепала Серёжу по голове с тремя макушками.
   - А-а, - протянул он.
  
   Скучища... не считая танец маленьких лебедей.
  
   - Дай ножик, - смеясь, сказала Серёжина мама.
   Серёжа подал ножик, и она стала резать халву. Ножик был не очень острый, и халва ломалась на кусочки.
   Лина задумалась.
   Под серым небом за окном моросил дождь. Лина подумала про домик с сеном в потемневшем и мокром саду.
   - А ты любишь халву? - спросила Серёжина мама.
   - Угу, - сказала Лина.
   За окном моросило.
   Над столом горел оранжевый абажур с бахромой. Он уютно освещал стол, бросая тени на мамину кровать и шкаф в глубине комнаты.
   Серое от облаков небо потемнело.
   - Лина...
   - Что, тётя Ань?
   - А-а... что ты больше любишь, балет или цирк? - лукаво спросила Серёжина мама.
   - Цирк, - сказала Лина.
   Серёжа взял с тарелки кусочек халвы, столкнувшись с рукой Лины. Лина прыснула, качнув лиловым бантом.
   Серёжа смутился.
   - А я такое кино-о видела... - протянула Лина, мешая чай. - Давным-давно... "Цирк" называется.
   Серёжа посмотрел на девочку.
  
   "Если бы это никогда не кончалось..." - подумал он.
  
   В небе нависли серые облака.
   Под моросящим дождём в сумерках мокрого сада уныло мок домик на дереве с мокрым стволом и ветвями. Пахучее сено в полутьме пахло сухой травой и дождём, а в щель виднелось серое небо и потемневшие мокрые листья.
   И никого...
  
   Серёжа задумался.
  
   - А-а, - сказала Серёжина мама. - Это я тоже видела... давным-давно.
   - В прошлом году? - спросила Лина.
   - Не-ет... когда мне было двенадцать лет, - сказала Серёжина мама. - И я была такая, как ты.
   - Да? - удивилась Лина.
  
   Она не могла себе представить тётю Аню в двенадцать лет...
  
   - А у нас тоже кино про цирк показывали, - сказал Серёжа. - Только другое... "Укротительница тигров".
   - В кинотеатре? - спросила Лина.
   - Не-е... в кинозале, - сказал он. - В посольстве...
   - А ты помнишь? - смеясь, спросила Серёжина мама.
   - Угу, - сказал Серёжа, жуя.
   Он любил халву.
  
   И мог съесть хоть полпачки...
   Ещё с первого класса, когда он жил в интернате, и по субботам тётя Ира забирала его домой. Они ехали долго... На автобусе, на метро, а потом на троллейбусе. Иногда по дороге она покупала
   ему пачку халвы в киоске.
   Пачка была жёлтая и квадратная.
  
   - А хорошее? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа, задумавшись.
   Он вспомнил...
  
   Между плитами за кинозалом пробивалась ползучая трава. Внутри кинозал выходил в роскошный банкетный зал с блестящим паркетом.
   Под белыми колоннами на плитах с травой была тень. Зал темнел стеклом, за которым были круглые складки тяжёлых занавесей тёмно-красного цвета. Белые квадратные колонны освещало заходящее солнце...
  
   - Смешное?
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   - Подумаешь... а "Цирк" видел? - сказала Лина.
   - Не-а...
   - А пойдёшь балет смотреть?
   Лина посмотрела на него, склонив набок светлую голову с лиловым бантом. Серёжа просительно посмотрел на свою маму.
  
   Хотя и не любил балета...
  
   - Пойдёт, пойдёт, - сказала Серёжина мама, отхлебнув горячего чая.
   Вечерело.
   Серое дождливое небо потемнело. Тёмные ветви старой груши покорно мокли под мелко моросящим дождём.
   Спускались сумерки.
   - Б-рр, - сказала Серёжина мама, поёжившись.
   После горячего чая стало зябко. Встав, она подошла к шкафу и достала оттуда лёгкую белую шаль. Накинув на плечи шаль, она села.
   Тишина...
  
   "Ангел пролетел..." - подумала она.
  
   За окном моросил дождь... На стол падал свет от оранжевого абажура. Серёжина мама посмотрела на притихших детей.
   - Линочка, а что ты сейчас читаешь? - спросила она, мешая чай.
   - Я?.. "Каллисто", - сказала Лина, наклонив голову. - Только я это уже прочла...
   - А "Гриаду" читала?
   - Угу.
   - Да? - с интересом спросила Серёжина мама.
   - Ага... чуть-чуть.
   - А ты? - спросила мама у Серёжи.
   В серой полутьме за тюлевой занавеской моросил дождь... На тумбочке у занавески лежала сиреневая "Гриада". Захватывающая книжка про космическое путешествие на красную планету в далёкой звёздной системе.
   Фантастика...
  
   Обычно он читал быстро... но "Гриаду" пока так и не кончил.
  
   Серёжа сидел, задумавшись.
   - Я? - сказал он.
   - Угу, - смешливо кивнула мама.
   - Э-э... я почти прочитал.
   Он читал, только урывками. Потому что Лина занимала всё время, с утра до вечера. А после он уставал и хотел спать.
   - Значит, ты тоже любишь фантастику?
   - Ага, - сказала Лина.
   - А-а... вот как? - смеясь, протянула Серёжина мама.
   - А чего?
   - Ну-у, - засмеялась Серёжина мама. - У Серёжи страсть к фантастике... и ещё кое к чему.
   - Да?
   Лина взглянула на Серёжу, шевельнув лиловым бантом.
   - Угу.
   Серёжина мама сделала большие глаза.
   - А ты не знала?
   - Не-а.
   - Ну во-от, - протянула Серёжина мама.
   Оранжевый абажур освещал стол, оставляя в тени мамину кровать и тумбочку у закрытого окна с зелёной шторой.
   И шкаф с чуть отбитым зеркалом.
  
   У неё было смешливое настроение...
  
   Сумерки густели.
   Сквозь тюлевую занавеску виднелось тёмно-серое небо. В комнату веяло свежой сыростью от моросящего дождя.
   Серые тучи совсем потемнели.
   - Во-оздух какой... - вздохнула Серёжина мама.
  
   Ей захотелось погулять в красном плаще с капюшоном... и помечтать.
  
   Лина допила чай, отодвинув чашку. На донышке осталось немного сахара. По своей привычке, она размешала его наспех.
   - Спасибо, - сказала она.
   - А ты уже уходишь? - спросила Серёжина мама.
   - Не-а.
   Серёжина мама прикусила губу, чуть не рассмеявшись. Она с любопытством посмотрела на Лину с лиловым бантом.
   - А хочешь ещё чаю?
   - Не-е...
   - А чего?
   - Э-ээ... ничего, - сказала Лина. - Я просто так...
   Она поправила бант, пихнув Серёжу под столом. Серёжа посмотрел на девочку, не понимая, что ей нужно.
  
   Но было уже поздно...
  
   - Линочка... а как ты думаешь, - полюбопытствовала Серёжина мама. - Э-ээ... Серёжа хороший мальчик?
   У Серёжи начали краснеть уши.
   - Ничего, - сказала Лина.
  
   За окном моросило...
  
   - А вы уже подружились? - спросила Серёжина мама.
   Серёжа опустил голову, не смея посмотреть на Лину. А Лина смотрела на него, распахнув голубые глаза.
   - Почти, - сказала она.
   У Серёжи алели уши.
  
   Он любил маму... но у неё было свойство заставлять его краснеть.
  
   - А почему почти?
   - Ну-у... просто так, - сказала Лина. - Он пока ещё не такой... ну-у... я его ещё не так хорошо знаю, тётя Ань.
   - Да? - смеясь, сказала Серёжина мама.
   - Угу.
   - Почему?
   - Ну-у, - протянула Лина. - Надо ещё пожить...
   Она искоса посмотрела на Серёжу. Он сидел, теребя свою ложку. Он не обижался... С него было достаточно и этого.
   Того, что было.
   - Да?
   Серёжина мама рассмеялась, смахнув с голубого сарафана крошку халвы.
   - Угу, - кивнула Лина.
  
   "Да ну её..." - подумала она.
  
   Сидеть за столом надоело.
   Сливовой юбки не было видно... и от лилового банта не то впечатление. Да и вообще, лучше было бы поиграть в прятки.
   Но...
   - Пошли? - сказала она Серёже, пихнув его под столом.
   - Куда это? - полюбопытствовала Серёжина мама.
   - А... в ту комнату, - сказала Лина, махнув лиловым бантом. - В карты играть...
   - Да?
   Серёжина мама улыбнулась.
   - А со стола убираться? - поинтересовалась она.
   - А-а... да я сама, тётя Ань, - сказала Лина. - Я быстренько...
  
   Снести вниз и помыть посуду на террасе... а мама запрещала Серёже бегать.
  
   Она вскочила со стула.
   - Молодец, - похвалила её Серёжина мама.
   Девочка с лиловым бантом на голове и в тёмной сливовой юбке наспех собрала посуду. Посуды было немного.
   - А Серёжа здесь уберётся, - сказала Серёжина мама.
   Она ласково погладила Лину по выгоревшим соломенным волосам, потрогав рукой шёлковый лиловый бант.
   Ей нравилась эта девочка.
  
   Хотя и меньше, чем Серёже...
  
   Лина исчезла за дверью с чашками в руках. Серёжина мама поднялась, взяв со стола тарелку с халвой.
   - Смотри не ешь, - сказала она.
   Дома ему разрешали есть всё... только после обеда. И он после школы с удовольствием этим пользовался.
  
   Особенно во время чтения... он жевал всё, что попадётся под руку - кусок сыра, грецкие орехи, чурчхелу или варенье из банки, запивая его водой из стакана.
   А чай он пил только утром и на ужин.
   Когда жил дома или у дедушки, на каникулах.
   Или в деревне...
  
   Но халва...
   А ей не хотелось снова тащиться в магазин. Она хотела пойти пораньше на море. И проваляться на пляже до самого вечера.
   По возможности.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   Он немного отошёл, и уши алели уже не так сильно. Он посмотрел на маму в голубом платье... Он на неё не обижался.
  
   А просто не понимал...
  
   - Ах ты мой Дёдя, - ласково сказала мама, поймав Серёжу.
   Прижав к себе, она поцеловала его в щёку. Серёжа вырвался и вытер щёку. Он не любил, когда его слюнявили.
   - Да ну тебя, - сказал он.
   Oн подошёл к окну и отодвинув занавеску, выглянул наружу. По лицу закапал моросящий дождь. В небе клубились тёмно-серые облака. Тёмные мокрые ветки чуть шумели листьями. Дождь намочил руку на мокром подоконнике.
   - Серёжа, простудишься, - сказала мама.
   Серёжа отошёл от окна.
  
   Дёдей его называли мама с тётей Ирой.
   В третьем классе, когда младший брат Андрюшка уже стал что-то лепетать, Серёжа придумал, что ему легче сказать "Дёдя" и "Адя".
   Вместо "Серёжи" и "Андрюши".
   Но прозвище Дёдя прилепилось дома только к Серёже... И мама, и тётя Ира вообще любили называть его ласковыми именами.
  
  
   *********
  
  
   - А вы куда? - шепнула тётя Люба, ухватив Лину за юбку.
   В полутьме от голубоватого экрана не было видно, какого цвета юбка. И всё остальное... Балерины на экране танцевали под классическую музыку.
   Скучища...
   - Мы сейчас, мам, - прошептала Лина, выскользнув и шмыгнув к тёмной двери.
   Около тёмной двери на лестницу чуть поблескивал в темноте книжный шкаф со стеклянными дверцами.
   - Скорее, - шепнула Лина, таща за собой Серёжу.
   Затащив его в темноту лестницы, она закрыла дверь. Дверь скрипнула... В темноте он ощущал руку девочки.
  
   Было страшновато... но не очень.
  
   - Ой, - шепнула Лина, остановившись.
   Вокруг была кромешная тьма. Лина стояла в темноте, схватившись за Серёжу. В гостиной еле слышно шёл балет...
   Но за дверью.
   - Включай фонарик, - прошептал он.
   - Ага, - сказала она.
   Свет от фонарика вырвал из тьмы дощатую стенку лестницы. Наверху лестницы чернела пропасть, ведущая в неизвестность.
  
   Вот если бы он был один...
  
   - Пошли, - тихо сказал Серёжа.
   - Ага, - прошептала она.
   Они стали медленно подниматься по скрипучей лестнице. Днём она почти не скрипела... В темноте показался чёрный проём.
   Лина поднималась за ним.
   - Давай фонарик, - тихо сказал он.
   - На, - прошептала она.
   - Трюм, - таинственно прошептал Серёжа.
   Он осторожно заглянул в тёмный коридорчик. Не было видно ни зги... Не то, что в тот раз. Когда они ночью лазили на чердак.
   И смотрели на звёзды...
  
   Или с другой девочкой...
  
   - Ой, - испуганно прошептала Лина.
   Она остановилась, дёрнув Серёжу за руку.
   В темноте послышался шорох... У Серёжи похолодело в спине. Попятившись, он повёл фонариком. Свет выхватил из тьмы дверь и метнувшись, слабо осветил тёмное окошко коридора. За закрытым окошком была чернота.
   Как будто там ничего не было.
   Ни обложенного тучами ночного неба, ни моросящего в темноте дождя... Ни переулка и садов с домами знакомых ребят. Ни домика на мокром дереве... где Серёжа с Линой сидели под проливным дождём.
   Темнота...
  
   "Что они сейчас делают?.." - подумал Серёжа.
  
   - Капитанская каюта, - прошептал он в темноте. - Тихо... наверно, оно здесь...
   Лина стояла, касаясь его в темноте. Она держала его за руку... и на всякий случай подвинулась поближе.
   - Постой, - шёпотом сказал он, выдернув свою руку.
   Он взялся за ручку двери.
   Лина схватилась за его рубашку. Он чувствовал в темноте дыхание девочки... Дверь со скрипом приоткрылась.
   За ней была темнота.
   - Темноти-ища... - прошептала девочка.
   Она держалась за него.
   Не было видно даже окна... Уходя в гостиную, мама закрыла его и задёрнула шторы. В этой комнате они вечером пили чай.
   - Уй, - жалобно пискнула Лина.
   Она присела, отпустив Серёжину руку.
   - Ты где? - сказал он, шаря.
   Фонарик тускло осветил стенку тёмного шкафа и подушку на маминой кровати в дальнем углу комнаты.
   - Ой, - сказал Серёжа, наткнувшись рукой на шёлковый бант.
   - Подожди ты, - сказала она.
   Она села в темноте на тахту.
   - Ты чего?..
   - Ногой стукнулась, - пожаловалась она.
   Серёжа посветил... Лина сидела на тахте, согнувшись и схватившись за ногу. Он посветил на комод и стол.
   - Сильно? - участливо спросил он.
   - Угу, - жалобно проговорила Лина.
   Серёжа посветил... на ноге девочки была потрёпанная красная сандаля. Согнувшись, она тёрла белый носок.
   Сев на корточки, Серёжа пощупал ногу в белом носке.
   - Больно? - спросил он.
   - Ой, - воскликнула она в темноте. - Чего ты лезешь...
   Серёжа смутился.
   - Зажги свет, - жалобно сказала она.
   - А-а... можно? - спросил он.
  
   Он любил следовать правилам... а они договорились, как искать пиратское сокровище.
  
   - Можно, можно... - передразнила она в темноте.
   - А что? - сказал он.
   Фонарик валялся на кушетке, слабо освещая подушку у стены. На желтоватых обоях расплывались
   круги тусклого света.
   - Чего ты тут на полу уселся? - сказала она, потирая ногу.
   Свет фонарика на тахте освещал кусочек сливовой юбки. Остальное тонуло во мраке. Тёмный силуэт головы с бантом...
   Серёжа покраснел.
   - Ну вставай, - сказала она в темноте, протянув руку.
   Она повернула рукой его голову.
   В темноте блестели глаза... Серёжа поднялся с пола и отряхнулся. Он взял с тахты подкатившийся к Лине фонарик.
   - Зажигать? - спросил он, посветив тусклым лучом в дальние углы комнаты.
  
   "Батарейки плохие..." - подумал он.
  
   - Ла-адно, - пробурчала Лина, нагнувшись. - Пошли дальше...
   Серёжа медленно обошёл стол, приблизившись к шкафу с чуть отбитым зеркалом на дверце. Лина кралась за ним, оглядываясь.
   В темноте чуть поскрипывал пол.
  
   "И почему это в темноте всё скрипит?.." - подумала она.
  
   Серёжа посветил в зеркало.
   В нём отразился только расплывчатый свет, а лица было почти не видно... За ним стояла в полутьме девочка.
   - Дай фонарик, - хихикнула она.
   После того, как она посидела на кушетке, стало не так страшно... Наверно, потому, что она вспомнила про выключатель.
   - На, - сказал Серёжа.
   Лина взяла фонарик.
   Чуть оттолкнув Серёжу, она подошла к зеркалу. В нём отражался свет... но он был слабый, и она смотрела на него, не жмурясь.
   - Смотри, сундук, - тихо сказал он.
   Он стал медленно открывать чуть скрипнувшую дверцу шкафа. За дверцей было темно... Серёжа оглянулся на Лину.
   Она стояла и светила себе на красные сандали... и на коричневый пол.
   - Дай мне посветить, - сказал он, протянув руку.
   Надо было посмотреть... В сундуке могло было спрятано сокровище с золотыми монетами и жемчугом.
   - Да ну тебя, - увернулась она. - Я тоже хочу.
   - Ну свети, - сказал он.
   Она посветила фонариком в шкаф. Там висели вещи. Красный плащ с капюшоном, платье, стёганый халатик...
   - Подумаешь, - сказала Лина.
   - Во-от... - зловеще прошептал Серёжа. - Смотри-и...
   - Чего? - спросила она, схватив его за руку.
   - Вот они где подрались... смотри, мертвец... - прошептал Серёжа таинственным голосом, смотря в сторону маминой кровати.
   - Где?! - взвизгнула она.
   Она оглянулась на кровать, прижавшись к нему. В темноте перед ним оказались широко распахнутые глаза девочки.
   В них блестели искорки...
   - Да это понарошку, - сказал Серёжа, чуть не свалившись под её тяжестью в шкаф. - Чего ты...
  
   Ему стало смешно, немножко страшно и... и ещё что-то.
  
   - Д-да? - сказала она, повиснув на нём.
   - Угу, - сказал он.
   Серёжа закряхтел, снимая с себя руки девочки, и она села в темноту шкафа на мамины туфли. Фонарик посветил ему в лицо.
   - Чего ты, - сказал он. - Это понарошку... игра такая.
   - Да?
   - Угу.
   - Вот тебе, - разозлилась Лина, вскочив и стукнув его фонариком.
   - Уй, - вскрикнул Серёжа от боли.
   Лина стояла в шкафу на упавшей с вешалки вещи и светила на него фонариком. В темноте почти не было видно её лица.
   Только блеск тёмных глаз...
   - Чего ты дерёшься? - обиделся он, потирая плечо. - Тронулась, что ли?
   - А чего... больно, Серёж? - сочувственно спросила она.
   - Угу, -произнёс он.
   Она опустила фонарик, и он осветил упавший с вешалки красный плащ. Он валялся у неё под ногами.
   - Ну прости... это я нечаянно, - просительно сказала Лина.
   Фонарик светил на ноги девочки в потёртых красных сандалях. Всё остальное было темно... И в шкафу, и снаружи.
   Серёжа молчал.
   - Ты чего, Серёж? - всхлипнула она в темноте.
  
   Она испугалась, что он обидится... и больше не приедет на море в Лазаревку.
  
   Но Серёжу молчал не поэтому. Его обуревали чувства... точнее, чувство. Но он не знал, как его выразить.
   - Н-ничего, - выдавил он.
   - Правда? - обрадовалась Лина.
   - Угу, - сказал он. - Давай, я посвечу...
   Она протянула ему фонарик. Серёжа взял у девочки фонарик и посветил в шкаф на платье. Он чувствовал свою вину.
   - Подожди, - сказал он. - Сейчас я свет включу...
   Он посветил на девочку, стоящую в шкафу на красном плаще. Чуть покраснев, он взял её за руку и потащил за собой.
   - Пошли, - сказал он.
   Девочка послушно пошла за ним. Она уже не боялась... А в свете от фонарика тускло виднелась тахта.
   Серёжа включил свет, и загорелся оранжевый абажур.
   - Садись, - сказал он.
   Лина села на тахту, посмотрев на Серёжу голубыми глазами. Серёжа тоже сел... Он не знал, что сказать.
   Молчание затянулось.
   - Лин... - сказал Серёжа.
   Она не смотрела на него.
   Окно за зелёными шторами было плотно закрыто. В комнате была тишина... как будто в мире были они одни.
   - А почему у тебя батарейки плохие? - спросил Серёжа.
   - Не знаю...
   Над столом уютно горел оранжевый абажур. Вокруг него летал мотылёк. Лина молча следила за ним, откинувшись назад.
   Она сидела, опираясь руками на тахту.
   - А это твой фонарик?
   - Ага.
   Серёжа вдохнул сырой воздух... Так пахло на даче во время дождя. Он вспомнил далёкое детство... и оглянулся.
   Девочка посмотрела на него.
   - Это мне Колька подарил, - сказала она.
   - На день рождения?
   - Ага...
   Она сидела на тахте, чуть откинувшись и опираясь на руки.
   - Лин...
   - Чего?
   - А у тебя какое пальто?
   - Красное, - сказала она.
   Она повернулась к нему. Он сидел на тахте, только поодаль... Девочка испытующе посмотрела на него.
   - А чего? - спросила она.
   - Ну-у... ничего, - смутился он.
   - А, - кивнула она.
   Она посмотрела на серого мотылька. Он всё вихлялся вокруг оранжевого абажура... как ненормальный.
   - Лин...
   - Чего тебе?
   - А ты с кем сидишь?..
   - Я?
   - Угу.
   - В школе?
   - Угу.
   - Там... с одним.
   Лина повернулась к нему, сев на тахте и положив под себя ногу. У неё чуть задралась сливовая юбка.
   - А чего ты спрашиваешь?
   У Серёжи стали краснеть уши.
   - Ну... так просто.
   - Да? - сказала она.
   Девочка недоверчиво поглядела на Серёжу. Она знала, что он в неё влюбился... Но не была уверена.
   А он не признавался.
  
   И она не знала, почему...
   Как и он.
  
   Серёжа опустил голову.
   - А ты с кем? - с интересом спросила она.
   - Ну... с одним.
   - А вы с ним дерётесь? - спросила она, поудобнее усевшись на ногу.
   Она сидела, обхватив коленку.
   Зелёное покрывало на тахте было чуть смято. Они уже садились на него... в темноте, когда Лина ушибла ногу.
   Он вспомнил...
   - Не-е, - сказал он.
  
   Хотя один раз они с Колькой подрались... только не по-настоящему.
  
   - А-а... как его зовут? - спросил он.
   - Кого?
   - Ну... с кем ты сидишь.
   - Вовка Панчелия, - пренебрежительно сказала она. - Он мне всегда списывать даёт, по алгебре.
   - А, - сказал он. - А ты сахар любишь?
   - Не-а.
   - И я, - сказал он.
   В комнате запахло дождевой сыростью.
   Но было уютно... Как на даче в комнате с самоваром на столе, когда в темноте за окном льёт дождь. И мошкара вьётся у абажура.
   Лина смотрела на Серёжу, обняв коленку.
  
   "О чём она думает?.." - подумал он.
  
   Он посмотрел на шкаф с открытой дверцей. В дверце издалека отражалось его встрёпанное лицо с синими глазами.
   У него разъехался рот...
   - Ты чего? - спросила Лина, качнув лиловым бантом.
   - А здорово ты заорала, - сказал он со смехом. - На весь дом...
   - Ага, - сказала Лина, прыснув.
   - Во всю мощь... - сказал Серёжа, покатываясь со смеху.
   Он повернулся и чуть не съехал с тахты, покачнувшись от смеха и схватившись за смятое зелёное покрывало.
   - А ты... ха-ха-ха... чуть со мной не свалился... - произнесла Лина, чуть не падая со смеху. - Прямо в шкаф...
   Она вспомнила, как повалилась в темноте на какие-то туфли, а сверху на неё упал прохладный клеёнчатый плащ.
   - А... ха-ха...га, - еле выговорил он, давясь от смеха.
  
   Он был смешливый... и любил посмеяться всласть.
  
   - А ты говоришь... это... это игра такая... - проговорила сквозь смех Лина, расхохотавшись ещё пуще.
   - А ты меня... фонариком огрела... - хохотал он.
   Посмеявшись вволю, они утихли.
   Лина в сливовой юбке сидела на другом конце смятой постели, подвернув под себя ногу и глазея на Серёжу.
   Серёжа смутился.
   - Ты что... всех так пугаешь? - спросила Лина, со съехавшим в сторону бантом.
   - Не-е... - сказал он.
  
   Просто он описывал события в игре страшным, свирепым или удивлённым голосом...
  
   Лина замолчала, задумчиво смотря на оранжевый абажур и вьющегося вокруг него мотылька. Во дворе было мокро.
   - Давай снова играть? - сказал он.
   Лина посмотрела на него искоса, наклонив голову. Серёжа сидел на смятом покрывале, поджав под себя ногу.
   - А на чердак пойдём? - спросила она с подозрением.
   - Угу.
   - Не-е... да ну тебя, - сказала она.
   - Ну тогда только в тёмные комнаты, - сказал он.
   - А тебе хочется? - спросила она.
   - Ага, - сказал он.
   - Ну ла-адно, - протянула она. - Пошли...
   Серёжа вскочил с тахты.
   - Только знаешь что... - сказала девочка, поправляя свой съехавший лиловый бант. - Ты больше про это не рассказывай, ладно?
   - Про чего?
   - Сам не знаешь? - сказала она, искоса посмотрев на него.
   - А, - сказал Серёжа.
   Лина кончила завязывать свой лиловый бант.
   - А про привидения можно? - спросил Серёжа.
  
   В привидения он не верил.
   Хотя и боялся темноты... иногда, если был один. А ночью один в квартире - даже со светом... Но это был другой случай...
  
   - Не-е, - сказала Лина.
   - А про живых пиратов? - с надеждой спросил он.
   Лина подумала, чуть наморщив лоб.
   - Не-е, - сказала она.
   - Почему? - удивился он.
   - Ну... неохота, - сказала она.
   Серёжа помолчал в недоумении.
   - А то не буду играться, - сказала Лина.
  
   "А про что же?.." - подумал он.
  
   - А-а... а про сокровище можно? - спросил он.
   - Ага, - сказала она.
   - Ну ладно, - согласился он.
   Поднявшись с тахты, он протянул руку к выключателю на стене со старыми пожелтевшими обоями с цветочками.
   - Ой, подожди, - вскочила Лина.
   Она подбежала к Серёже и взялась за его рубашку. Серёжа погасил свет, и всё пропало. Вокруг была сплошная темнота.
   Хоть глаз выколи...
   - Зажги фонарик, - прошептала Лина, ткнув его в бок в темноте.
   - Сейчас, - сказал Серёжа, протянув руку.
   Скрипнула дверь...
   В коридорчике была такая же темень. Пахло дождевой сыростью и старыми досками... хотя и с обоями.
   - Склад, - прошептал Серёжа, открыв дверь в тёмную комнату. - Затхлый запах... наверно, от старой солонины.
   Лина держалась за его руку в темноте... Серёжа чувствовал, что они пробираются во тьме по пиратскому кораблю.
   А пьяные пираты веселятся и горланят у костра на берегу.
   - Т-с-с, - сказал Серёжа. - Тихо... здесь бочки с порохом.
   Луч фонарика слабо осветил кровать в углу комнаты. В полутьме белые подушки смахивали на человека...
   - А у тебя есть пистолет? - спросила Лина.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Они подошли к кровати. Серёжа посветил на белое одеяло с вырезом посередине. В вырезе тускло темнело...
   Фонарик светил совсем слабо.
  
   "Сейчас погаснет..." - подумал Серёжа с сожалением.
  
   - А про кости можно? - шепнул он.
   - К... какие кости? - спросила Лина, сжав его руку.
   Снаружи донёсся протяжный крик птицы, похожий на стон привидения. Наверно, окно было неплотно закрыто...
   - Ой, - сказала Лина, отступив на шаг.
   Серёжа споткнулся о её ногу... Пытаясь удержаться, он упёрся рукой в подушку, стукнув фонариком о спинку кровати. Фонарик звякнул и погас.
   - Тише, - прошипела она в темноте.
   Они оказались в кромешной тьме. Оттолкнувшись от подушек и потирая локоть, Серёжа уставился в темноту.
   Снаружи протяжно ухнула птица.
   - Ты где? - спросил он.
   - А... а ты? - спросила в темноте Лина.
   Полный мрак.
   - Здесь, - сказал он, протянув руку в сторону кровати.
   Серёжа нащупал коленкой одеяло. Послышался шорох, и кровать скрипнула в темноте. В саду за окном ухнула сова.
   - А я тут...
   - Ну чего ты, - сказал Серёжа, водя рукой в темноте.
   Полная тьма.
   - Лезь сюда...
   - Не-е, - протянула она.
  
   Она боялась, что в темноте окажется кто-нибудь другой... кроме Серёжи.
  
   - А чего?
   - Сам лезь...
   Кровать чуть скрипнула в темноте.
   - Да ну тебя, - сказал Серёжа.
   Он оглянулся... темнота.
  
   Стало страшновато...
  
   Серёжа нагнулся, щупая воздух в темноте.
   - Ой, - сказал он.
   Ничего не видно... пальцы наткнулись на мягкую материю. Серёжа пощупал байковую юбку и под ней голую ногу.
   - Уй! - взвизгнула Лина.
   Серёжа отдёрнул руку.
   - Это ты, Серёж? - с опаской спросила Лина в темноте.
   - Ага, - сказал он.
   - А чего ж ты?.. - сказала она.
   Скрипнула кровать.
   - А чего ты испугался?
   - Я?
   Пальцы девочки нащупали его руку.
   - Угу...
   - Сама ты испугалась, - сказал он, сев на одеяло.
   Лина нащупала Серёжу и спрыгнула с постели, сев рядом с ним. Они сидели в полной тьме. Но было не страшно.
   Снаружи протяжно ухнула сова.
   - Пошли?
  
   Серёже не хотелось уходить... играть с Линой в сокровище было интересно. Так, что захватывало дух.
  
   Скрипнула кровать.
   Лина оттолкнулась от пола, качнувшись на мягкой постели. Постель чуть прогибалась под ними. Они сидели в темноте.
   И ничего не было видно.
   Ни их самих... Ни одеяла, ни белых подушек, ни шкафа сбоку... Ни старого диванчика напротив, ни стола с клеёнкой, ни окон с зелёными занавесками...
   Ничего.
  
   Серёжа вспомнил, как они с Димкой прыгали на упругих сетках, когда летом после первого класса в интернате с кроватей сняли матрасы.
   А потом они уехали в пионерлагерь...
  
   - Лин...
   - Чего?
   - Ну пошли?..
   - Да ну...
   - А чего?
   - Я не хочу, - пояснила она.
   Серёжа покраснел в темноте.
  
   Сам не зная, отчего...
  
   - А чего?
   - Чего, чего... - сказала Лина. - Ротозей...
   Серёжа ничего не видел.
  
   Такая темень была в деревне ночью... когда небо затянуто облаками.
  
   Скрипнула кровать в темноте.
   - Серёж...
   - Чего?
   - Пошли лучше на балет смотреть, - сказала она. - А то опоздаем...
   Серёжа повернулся, увидев смутное очертание головы с бантом. Оно было совсем близко... прямо у него перед глазами.
   - А чего?
   - А то мама мармелада не даст, - сказала Лина, пихнув его в темноте.
   - А у вас есть?
   - Угу...
   - Ну ладно, - сказал Серёжа.
  
   "Опять балет..." - подумал он про себя.
   С сожалением.
  
   *********
  
  
   - Я бы их вообще запретила, - сказала тётя Люба. - Как жевачки...
   Она сидела на диване в темноте перед голубоватым телевизором. Серёжина мама сидела в углу дивана, откинувшись на кожаную спинку.
   - Почему?
   - Как почему? - удивилась тётя Люба. - От них почерк портится.
   - Ты думаешь?
   - А как же... И в "Советской культуре" писали.
   - А, - сказала Серёжина мама.
   Она сидела, положив руку на мягкий кожаный подлокотник.
   - А ты не веришь?
   - Ну, - сказала Серёжина мама. - Взрослому человеку почерк не испортишь... Вот школьнику - другое дело.
   - А жевачки?
   - Да ну... детская глупость, - отмахнулась Серёжина мама.
   - Да?
   - Ну какой от них вред, - сказала Серёжина мама. - Просто зубы блестят...
   - Правда? - сказала тётя Люба.
   - Угу, - кивнула в темноте Серёжина мама.
   - А чего же пишут...
   - Ну, это знаешь... просто политика, - сказала Серёжина мама. - У нас своя культура... а у них - своя.
  
   В Турции она покупала Серёже жевачки.
   Все ребята их любили... А ему не нравилось жевать без сладости... это было глупо. Но зато в каждой жевачке была маленькая фигурка животного, шарик или пистолетик, стреляющий спичками.
   Или другая игрушка.
  
   - Вот у нас ребята смолу жуют, - сказала Серёжина мама. - Знаешь, чёрную такую...
   - Вар, что ли? - пробасил в темноте дядя Вася.
   Дядя Вася сидел в углу кожаного дивана и смотрел балет. Он уже видел "Лебединое озеро", по телевизору.
   Но ему нравилось.
   - Ну да, на стройке берут, - сказала Серёжина мама. - Там его полно...
   - А, - сказала тётя Люба.
   - А то ещё курят... даже с третьего класса.
   - Вот ужас, - сказала тётя Люба.
   - Да ну... а у нас не курят, что ль? - пробасил дядя Вася.
   - Нет, - сказала тётя Люба.
   - Прямо, - хмыкнул дядя Вася.
   - Ну... с пятого класса только, - сказала тётя Люба. - И то двое на весь класс.
   Дяде Васе захотелось закурить... Он достал папиросы, чиркнул спичкой и положил пачку обратно в карман.
   На секунду осветилось его лицо.
   - Задымил, - сказала тётя Люба.
   - Да-а, - засмеялась Серёжина мама. - Соблазнился...
   Тётя Люба смешливо прыснула.
   - Дай пепельницу, Люб, - попросил дядя Вася.
   - Ладно уж, - проворчала тётя Люба. - Сейчас... А то коврик испортишь.
   Она встала и пошла на веранду.
   На веранде было тоже темно. А за тёмными окнами было мокро... И тучи клубились в невидимом ночном небе.
  
   "Чего он там..." - подумала она.
  
   - Завтра пасмурно будет... - сказала Серёжина мама.
   Дядя Вася посмотрел на неё.
   Она сидела в темноте в другом углу чёрного кожаного дивана. В голубом свете от телевизора обрисовывалась её тёмная фигура.
   И лицо...
   - Да уж, - проговорил он.
  
   Она его дразнила... но он держался.
  
   - Вот, - сказала тётя Люба, принеся табуретку.
   Она положила на табуретку пепельницу и села на диван.
   - Спасибо, - сказал дядя Вася.
   Он стряхнул пепел, откинувшись на мягкую кожаную спинку. В голубой полутьме пахло папиросным дымом.
   Он смотрел балет...
   - А где дети? - спросила Серёжина мама.
   - Да, - сказала тётя Люба. - Опять шастают где-то... А я думала, они в уборную... она одна боится, когда темно на дворе.
   - А может, они в саду? - спросила Серёжина мама. - Помнишь, как днём?..
  
   Она боялась, что Серёжа опять заболеет... А от Лины она ожидала любой шалости.
  
   - Жди больше, - засмеялась тётя Люба. - В такую темнотищу, да ещё в дождь... Скорее уж на чердаке.
   - На чердаке? - удивилась Серёжина мама. - А чего они там делают?..
   - Уж найдут, - фыркнула тётя Люба.
   Серёжина мама закуталась в лёгкую белую шаль. Было не холодно... Но от мысли о мокром саде в темноте становилось зябко.
   - Хм, - произнесла она.
   - Да не бойся, - сказала тётя Люба. - Они здесь, в доме... И ничего с твоим Серёжей не случится. Слышишь, не топают?
   - Ну и что? - спросила Серёжина мама.
   Она сидела в углу, налегая на мягкий кожаный подлокотник.
   - Значит, в слова играют... или в карты. А вообще-то, я ей покажу... чтоб не обманывала в следующий раз.
   - Да ладно, - сказала Серёжина мама. - Ничего... пускай играют.
  
   "Только не под дождём..." - подумала она.
  
   - Не-ет, - сказала тётя Люба. - За это надо её проучить... Завтра пойдём с ней черешню собирать. Я всё равно обещала Вале.
   - А, - сказала Серёжина мама.
   Дядя Вася хмыкнул, придавив пальцем окурок.
  
   Он сам был мальчишкой... хоть и давно.
  
   - А потом? - спросила Серёжина мама.
   - А потом домой, - сказала тётя Люба.
   Они замолчали.
   Им нравилось сидеть в темноте на диване и болтать, смотря "Лебединое озеро" на экране телевизора.
   В обществе дяди Васи.
   - Хорошо, что я Серёже плащ купила, - сказала Серёжина мама. - Сразу пригодился...
   - Да-а, - сказала тётя Люба.
   - Надо было и сапоги, - сказала Серёжина мама. - А то у нас не достанешь.
   - У вас? - удивилась тётя Люба.
   - Угу, - кивнула в темноте Серёжина мама. - Детских... У нас в Ховрино все в больших ходят, - произнесла она с лёгкой иронией.
   - И девочки?
   - Не-ет... ребята.
   - А чего не взяла? - сказала тётя Люба.
   - Не сообразила, - сказала Серёжина мама. - А теперь не хочется идти...
   - Да уж, - сказала тётя Люба.
   Она оглянулась на экран.
   Они беседовали вполголоса, поглядывая на балет. В тёмной комнате смутно виднелась тёмная мебель... И лица с блестящими глазами.
   Дядя Вася смотрел балет...
   - ...Да, - сказала Серёжина мама. - Отвратный тип.
   - С места взял, - сказала тётя Люба.
   - Сразу, - сказала Серёжина мама.
   Она поглядела на голубой экран в темноте гостиной, поправив у себя в волосах красную шёлковую ленточку.
   - Грузин... - сказала она.
   - Прохвост, - согласилась тётя Люба.
   - "Дэвушки, не хотыте дэфицит?" - передразнила Серёжина мама.
   У неё получилось смешно, и тётя Люба прыснула.
   - Ясно... что это за фрукт, - сказала Серёжина мама.
   - А у вас в Москве такие встречаются?
   - Ну... реже, конечно, - сказала Серёжина мама. - А вообще, типус ещё тот... Видела, как он пялился?
   - Про кого это вы? - заинтересовался дядя Вася.
  
   С некоторым опозданием...
  
   Серёжина мама посмотрела на него, повернув голову. В полутьме блеснули глаза... Его лицо было чуть освещено.
   - Да продавец один... в универмаге, - сказала тётя Люба. - А ты не волнуйся... мы и без тебя управимся.
   - Да? - с сомнением сказал дядя Вася.
   - А у тебя всё одно на уме, - шутливо сказала тётя Люба.
   - Ну ладно, ладно, - проворчал дядя Вася. - А хоть на вид-то какой? Может, я его знаю...
   - Грузин, - смешливо сказала Серёжина мама.
   Она посмотрела на экран, откинувшись на кожаную спинку дивана. В темноте чуть поблескивал стёклами буфет...
   - Чё-ёрный... - прибавила тётя Люба.
   - Сдаюсь, - добродушно сказал дядя Вася. - Вас двое, а я один...
   - Правильно, - хохотнула тётя Люба. - Всегда бы так.
   Покорно вздохнув, дядя Вася повернулся и снова стал смотреть балет. В балете и классической музыке был спокойный уют.
   Он задумался.
  
  
   *********
  
  
   - Где это вы шатались, сорванцы? - спросила тётя Люба.
   Лина с Серёжей тихонько уселись на коврике у дивана и уставились на балет. В темноте на голубом экране танцевали балерины в белых юбочках.
   - В карты играли, - сказала Лина.
   - А-а... на чердаке? - лукаво спросила Серёжина мама.
   - Нет, - сказала Лина. - Там темно...
   Она устроилась поудобней, толкнув в темноте Серёжу. Он почувствовал плечо девочки и отодвинулся.
  
   У него захватило дух от неземного чувства...
  
   Балет окончился.
   По телевизору стали передавать новости. Тётя Люба включила свет, и над столом загорелся зелёный абажур.
   - А теперь ужинать, - сказала она.
   Женщины ушли на террасу, и там зажёгся свет.
  
   Серёжа пожалел о темноте с балетом... на коврике у дивана.
  
   Лина встала с коврика, отряхнув юбку.
   Серёжа поднялся за ней, заморгав глазами от света. Дядя Вася уселся поудобней на диване, смотря на диктора.
   - Пойдём, сокровище посмотрим? - сказала Лина, потянувшись.
   - Какое сокровище? - не сообразил Серёжа.
   - Ну-у... наше, - сказала она.
   Она стояла, подогнув ногу.
   - Ладно, - сказал он.
  
   Он обрадовался.
  
   Лина открыла круглую жестяную баночку от леденцов.
   - А что это у тебя? - спросил он.
   - Сам не видишь? - сказала она.
   В коробочке лежали моточки мягких цветных ниток ярких и сочных цветов - красного, жёлтого, зелёного...
   - Мулине, - сказала она.
   - А, - кивнул он.
  
   Мулине он проходил по труду, в третьем классе... на уроках по шитью.
   Один раз учительница дала задание на дом - сделать особую тетрадку с наклеенными лоскутками разного материала, и подписать их названия.
   У Серёжи получилась толстая от лоскутков тетрадка. Она была обёрнута в обёртку для дневников.
   Потом он сохранил её на память.
   Он не любил выбрасывать...
  
   Они стояли на коленях около старенькой железной кровати, застеленной одеялом. На белом пододеяльнике был зелёный ромб.
   - А где сокровище? - спросил он.
   - Вот, - сказала Лина.
   Она вынула цветные моточки... На дне баночки лежала золотая монета с неведомой надписью вокруг побитого парусника.
   - Дай потрогать, - сказал он.
   Лина протянула баночку, посмотрев на него голубыми глазами.
   - Ты что, забыл? - сказала она, фыркнув. - Оно же общее...
  
   Но он не забыл... а просто спросил по привычке.
  
   - Красивые нитки, правда? - сказала она, сев на кровать и поправив юбку.
   - Ага, - кивнул он.
   - Садись, - сказала Лина.
   Дверь была приоткрыта, и из-за портьеры слышались новости. С террасы донёсся чуть заметный запах жареных помидоров.
   - А монета? - спросил Серёжа.
   - Монета?.. - задумчиво сказала Лина.
   Она отобрала у него золотую монету, положив себе на ладонь. Чуть помятая монета сверкала от света золотом.
   - Она тебе за что нравится? - спросила Лина, понизив голос.
   - Н-не знаю, - сказал Серёжа.
   - Знаешь что? - сказала она, округлив синие глаза.
   - Чего?
   Она посмотрела на него.
   - А мне за таинственность... - хрипло прошептала она.
  
   У Серёжи сладко ныло сердце... оттого, что она с ним говорила.
  
  
   *********
  
  
   На террасе было прохладно.
   Пахло сыростью и дождём... На потолке горела жёлтая электрическая лампочка. Вокруг лампочки крутились мошки.
   За тёмными окнами моросило.
   - Ну, устал? - спросила тётя Люба.
   Серёжа замечтался, глядя в тёмные окна. Перед ним стоял стакан со сладким чаем... А за окнами была темнота.
   И моросящий дождь...
   - Не-е, - протянул он.
   - Ну уж, - сказала Серёжина мама, с сомнением посмотрев на него.
   Серёжа опустил глаза, уставившись в стакан с крепким недопитым чаем. Тётя Люба не жалела заварки.
  
   Как и Серёжин дедушка, на "Павелецкой"...
   С пятого класса Серёжа ездил к дедушке самостоятельно. Ехать было долго... Сначала на автобусе до "Динамо", а потом на метро до "Павелецкой", без пересадки.
   Всего пять остановок.
   Когда он шёл к дедушке от метро "Павелецкой" вдоль большого серого дома по тротуару Новокузнецкой улицы с трамваями "А", его окунало в старую щемящую любовь к этому знакомому с детства месту.
   И к дедушке с бабушкой.
  
   - А ты, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   - Не-а, - сказала Лина, доедая пахучую яичницу с помидорами. - Мы не бегали, тётя Ань... а в карты играли.
   - А днём? - лукаво спросила Серёжина мама.
   - А-а, - протянула Лина. - Ну-у... днём мы в сарае сидели... а то дождик был.
   - Да? - сказала Серёжина мама.
   - Угу, - сказала Лина.
   Серёжа поднял глаза, посмотрев на девочку. Она доела свою яичницу и сказав "уф", отодвинула тарелку.
   Она и не думала краснеть.
   - Давай быстрей, - шепнула она Серёже, толкнув его в бок.
   - Угу, - кивнул он.
  
   У неё были свои планы... Но им не удалось осуществиться.
  
   Наспех допивая свой чай, Серёжа посмотрел на мошек, вьющихся около жёлтой электрической лампочки.
   - Серёжа, - спросила Серёжина мама. - А тебе нравится здесь, у тёти Любы?
   Серёжа смутился.
   - Угу, - нехотя ответил он.
   - А я вот возьму и оставлю тебя тут, - смеясь, сказала мама. - Что ты будешь делать?
   Серёжа опустил голову.
   - Не зна-аю... - промямлил он.
  
   В третьем классе он боялся, что папа с мамой отвезут его и оставят в Турции... Но теперь он был большой.
  
   Лина разинула рот, уставившись на Серёжину маму.
   - А-а... вы разве можете? - спросила она.
   - Я?.. Нет, конечно, - сказала Серёжина мама. - А вот если твои папа с мамой возьмут его...
   - А чего, - добродушно пробасил дядя Вася. - Мы с удовольствием... правда, Люб? Нам как раз мальчишки не хватает.
   - Ну ладно вам, - сказала тётя Люба, посмотрев на смутившегося Серёжу с опущенной головой. - Нечего ребёнка пугать.
  
   У Серёжи заалели уши...
  
   Снаружи моросило.
   По тёмным окнам террасы стекали капли дождя... Серёжина мама чуть поёжилась в своей легкой вязаной шали.
   - А ты, Линочка, согласна? - спросила она.
   За окнами была чернота... Серёжа сидел, молча уставившись в свой стакан. Лина задумчиво посмотрела на его красные уши.
   - А мне что, - рассудительно сказала она. - У нас есть комната... вот пусть и живёт себе там, наверху.
   - А ты? - смеясь, спросила Серёжина мама.
  
   Она знала, чья это комната, со старым диванчиком и двумя окнами в сад... Зимой там жила Лина.
  
   - А я... а я у себя, - сказала Лина. - Под лестницей.
   Взрослые расхохотались.
   - Ой, не могу, - проговорила сквозь смех тётя Люба. - Ну ладно, идите себе... А то с вами тут со смеху помрёшь.
   - Пошли, - сказала Лина.
   Она потащила Серёжу за рукав, чуть не опрокинув на стол стакан. В стакане желтел остаток сладкого чая.
   - Только не забудьте убраться тут, - добавила тётя Люба, смеясь.
   - Ла-адно!.. - долетел голос Лины.
   Дверь с короткой белой занавеской захлопнулась.
  
   До сна было ещё целых двадцать минут...
  
  
   *********
  
  
   - Ну, устал? - спросила мама.
   Серёжа снял рубашку и брюки и положил на стул.
   - Не, - сказал Серёжа.
   - Набегался? - спросила мама, погладив мальчика по тёмному вихру.
   - Угу, - буркнул он.
   Он лёг в постель и накрылся одеялом. Но Серёжина мама стояла рядом... Она смотрела на Серёжу, чуть наклонив голову.
   - А тебе Лина нравится? - спросила она.
   Она стояла, подогнув ногу и смотря на него голубыми глазами. Серёжа повернул голову на белой подушке и встретился с мамой взглядом.
   Синим, как василёк.
   - Угу, - нехотя буркнул он.
   Она помолчала, стоя перед Серёжей в голубом сарафане и синей косынке. В комнате пахло дождём.
   - А-а... - спросила она. - А тебе с девочкой не скучно?
   - Не, - буркнул он.
   Он повернулся лицом к стене с потёртыми желтоватыми обоями и стал считать лепестки и палочки...
   Но она не ушла.
  
   Он не понимал...
   У взрослых были непонятные ему мысли... и не только у взрослых, но и у старшеклассников в седьмом классе. Ему казалось, что у них был особый, недоступный ему ум.
  
   "Надо открыть окно..." - подумала она.
   Она постояла, переступила с ноги на ногу и наклонилась к тахте, посмотрев на тумбочку с книжкой.
   Серёжа читал её утром.
   - А-а... - протянула она, потрогав его одеяло. - А во что вы с Линой играли?
  
   Она имела в виду вечером.
  
   Особенно во время балета... И после ужина, когда она долго пила чай, и пришла наверх с террасы только в одиннадцатом часу.
   - А, - сонно сказал Серёжа, моргая от уютного света оранжевого абажура. - В Мюнхаузена...
   - А-а, - сказала она.
   Она потушила свет.
   - Спокойной ночи, сынок...
   Стало темно.
   - Спокойной ночи, - пробормотал он в полусне.
   Оранжевый абажур погас.
   Стало совсем темно. Она этого не ожидала... Ничего не было видно, хоть глаз выколи. В темноте она подошла с вытянутой рукой к шкафу, потрогала его и повернулась в сторону кровати.
   - Уй, - сказала она, наткнувшись на кровать.
   Протянув руку, она нащупала настольную лампу и зажгла её. Мягкий свет под зелёным абажуром осветил часть кровати с покрывалом и тумбочку.
   Тянуло дождливой сыростью.
   - Уф, - сказала она.
   Посмотрев в тёмный угол комнаты, где спал Серёжа, она сняла синюю косынку. Положив её на тумбочку, она стала стягивать с себя голубой сарафан. Сняв сарафан, она повесила его в шкаф и поёжилась. За тёмной занавеской чуть слышно моросил дождь. Она отыскала и быстро накинула свой стёганый халатик.
   Весь дом спал...
   Запахнув халатик, она подошла и заглянула в тёмноту за занавеской. Там ничего не было видно. Она посмотрела в дождливое тёмное небо, опираясь рукой на чуть мокрый подоконник. Окно было приоткрыто... Из ночной темноты дохнуло тёмными мокрыми облаками.
   Она легла в постель, достав с тумбочки книгу. В толстой книге был загнут уголок. Положив её на подушку, она подняла голову на зелёную занавеску. За ней моросило... Поёжившись, она натянула одеяло и опираясь на локоть, стала читать. Перелистнув страницу, она тихо рассмеялась и подняла голову на тёмный шкаф.
   Ни души...
   Она задумчиво провела пальцем по краю оранжевого переплёта. На подушку с книгой падал мягкий свет. Она стала читать, изредка поглядывая в темноту или на шкаф с чуть отбитым зеркалом. На шкаф падала тень от зелёного абажура. Свет доходил до подушки и одеяла, а углы комнаты утопали в темноте.
   Ночь...
  
  
  
   СРЕДА
  
  
   Серёжа протёр глаза.
   - Вставай, - сказала мама.
   Он сел на постели.
   - Эх ты, соня, - сказала мама. - Проспал всё на свете.
   - А чего? - спросил Серёжа, моргая от яркого солнечного света.
   В голубом небе несло белые лохматые облачка. Белая тюлевая занавеска чуть раздувалась в комнату от ветерка.
   - Лина давно встала, - сказала мама.
   Серёжа спрыгнул с тахты.
   - А скоро завтракать? - спросил он, одевая брюки.
   - Скоро, скоро, - сказала мама.
   Одевшись, Серёжа осмотрелся.
   Он увидел стол с тарелкой на старой клеёнке, старый шкаф, абажур. В прозрачном воздухе крутились пылинки.
   Было весело.
   Был весёлый новый день... Чистый, как розовый рассвет в сосновом бору. Ясный, как голубое небо. И свежий, как струя лесного ручья, несущая резной зелёный листик.
   Куда-то вдаль.
  
   Серёжа посмотрел на стол.
   - Ой, - сказал он.
   Будильник показывал пять минут десятого.
   - Все уже позавтракали, - сказала мама, улыбаясь.
   - А Лина?
   - А Лина встала давно, - сказала мама. - Поела и убежала.
   - Куда? - спросил Серёжа.
  
   Он обиделся... но не подал вида.
  
   - К тёте Вале, алычу собирать, - сказала мама. - Забыл, что ли?
   - А, - сказал Серёжа.
   - Ну иди умываться, - сказала мама. - Только быстрей... А то завтрак остынет.
   Серёжа выглянул в распахнутое окно.
   Спелая жёлтая груша всё так же висела на ветке среди зелёных листьев. Ветка покачивалась близко, у Серёжи под носом.
   Почти.
   Выскочив из комнаты, Серёжа затопал вниз по ступенькам. На прохладной террасе никого не было.
   Все ушли...
   Он умылся холодной водой, вытерся висевшим на гвозде белым вафельным полотенцем и выглянул в открытую дверь.
   Во дворе никого не было, кроме рыжего петуха.
   - Кыш, - сказал Серёжа.
   По голубому небу ветер гнал лохматые белые облачка.
  
   На столе стояла тарелка с яичницей и чашка с дымящимся чаем. Налив Серёже чай, мама села за стол.
   - А купаться пойдём, мам? - спросил он, жуя.
   - Нет, - сказала мама. - Сегодня ветрено... Посиди дома пока, а то простудишься.
   - Ну-у... - сказал Серёжа.
   - И на море сейчас волны, - сказала мама. - Видишь, какой ветер? Вон как облака гонит...
   Свежий ветерок чуть раздувал тюлевую занавеску. Голубые полыньи неба плыли среди белых как вата облаков.
   - Ну ма-ам...
   - Ладно, ладно... - утешила его мама. - А мы с тобой отдохнём, почитаем...
   Стояла тёплая, солнечная и слегка ветреная погода. В такую погоду хорошо было поваляться на зелёной траве, среди чуть покачивающихся белых головок одуванчиков.
   И почитать интересную книжку.
   Серёжа смирился.
   - А когда они придут? - спросил он, жуя яичницу с помидорами.
   - К обеду, - сказала мама.
   Она сидела и смотрела на него голубыми глазами, подперев кулаками щёки.
   - А я пойду в магазин, - завлекательно сказала она. - Хочешь, халвы куплю?
   - Угу, - сказал Серёжа.
   - Ах ты мой Винни-Пух, - сказала мама, с любовью глядя на него.
   Серёжа отпил сладкого чаю.
  
   Ему нравилось, что мама красивая...
  
  
   *********
  
  
   - Эй! - свистнули за окном.
   Серёжа поставил недопитый чай и подбежал к заднему окну. В переулке стоял Петька. У забора в зелёном бурьяне стояли трое ребят. Серёжа распахнул окно и налёг на широкий подоконник, чуть намочив рубашку.
   Подоконник ещё не высох от ночного дождя.
   - Серёга! - заорал Петька. - Выходи!
   - Сейчас! - крикнул Серёжа.
   - А где Линка?
   - Они ушли!
   - Куда?
   - К тёте Вале!
   Серёжина мама с улыбкой смотрела на Серёжу. Она была в том же голубом сарафане, только без синего платка.
   - А! - крикнул Петька. - Тогда ты выходи!
   - Ладно!
   Серёжа слез с подоконника и потёр ладонью немного мокрую рубашку.
   - Ну что, наорались? - иронически спросила Серёжина мама.
   - А чего, - сказал Серёжа.
   Мама скептически посмотрела на его синюю клетчатую рубашку. Она была слегка мокрая на животе.
   - Ты что, так и собираешься идти? - спросила она.
   - А что? - сказал он.
   - Переодевайся давай, - сказала она. - Вот что... А то опять заболеешь.
   - Да ну... меня ребята ждут, - протянул он.
   Ему не очень хотелось целый час переодевать рубашку. К тому же эта рубашка была приличней, чем та, с погончиками.
   - Давай, давай, - сказала мама. - Переодевайся... А то гулять не пущу.
  
   Она считала, что иногда он упрямится просто так... а он считал наоборот. Они не всегда понимали друг друга.
  
   Делать нечего...
   Вздохнув, Серёжа стал переодевать рубашку. Одев светло-коричневую рубашку, он аккуратно заправил её в брюки.
   - Я пошёл, мам, - сказал он.
   - Подожди-ка, - сказала мама.
   Она подошла грациозной походкой к шкафу, достала свою сумку и стала в ней рыться. От остановки голубое платье чуть завилось вокруг её колен.
   - А сколько вас человек? - спросила она.
   - Четыре, - сказал Серёжа.
  
   Он забыл про себя...
  
   - Вот, - сказала мама, протягивая два рубля. - Погуляйте в парке, ладно? А ребятам скажи, что тебе запретили купаться... После болезни.
   Она повернула к себе тёмную голову Серёжи и заглянула ему в синие глаза. Он морнул, как Буратино.
   - Обещаешь?
   - Угу, - кивнул Серёжа, уставившись на два рубля.
   Таких денег он ещё [Author ID1: at Thu Feb 28 05:42:00 2008 ]не держал в руках. Точнее, держал... но только когда его посылали в магазин за едой.
   - Ну иди, - легко подтолкнула его мама.
   Серёжа засунул деньги в карман и затопал вниз по тёмной деревянной лестнице. Через пару секунд он уже мчался по тенистой задней тропинке к калитке. Зелёная лягушка прыгнула в заросли травы около дома.
   Ветер гнал по голубому небу белые облака.
  
  
   *********
  
  
   Лазаревский парк выходил на набережную.
   В нём были песочные дорожки, кривые сосны и дубы, карусели и мороженое. А также летний кинотеатр.
   - Каждому по сорок копеек, - сказал Петька.
   - Ага, - сказал [Author ID1: at Thu Feb 28 05:44:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 05:44:00 2008 ]Славик.
   Они брели по чуть мокрой песочной дорожке.
   Под дубами валялись гладкие коричневые жёлуди. В вышине шелестели листья. В небе летели взлохмаченные облака.
   - Пошли на каруселях покатаемся? - сказал Витёк.
   В конце дорожки была площадка с мороженым. Над кустами ветер трепал связку разноцветных воздушных шариков. За зелёным дубом виднелся верх карусельной мачты с полинялым красным флажком.
   - А в Америке клёвый аттракцион есть, - сказал Славик. - На маленьких машинках катаются...
   - Во... нам бы такой, - позавидовал Витёк.
   - Прямо по дорожкам? - спросил Серёжа.
   - Ну, - сказал Славик.
   На зелёной травинке сидела бабочка, то складывая, то раскрывая бархатистые рыжие крылья. Дул ветер.
  
   "Махаон", - подумал Серёжа.
  
   - Трепло, - сплюнул худенький Костик. - А если угонят?
   - Ни фига у них нету, - лениво сказал белобрысый Петька. - Брешешь ты всё...
   - Один парень рассказывал, - сказал Славик в коротких штанах и старой красной футболке. - В прошлом году... У него родители за границей были.
   Он сплюнул.
  
   Как будто он сам был...
  
   - Ну и что? - сказал Петька. - Серёга тоже был...
   - В Америке? - спросил Славик, с любопытством поглядев на Серёжу.
   - Не-е, - сказал Серёжа. - В Турции...
   - А, - пренебрежительно сплюнул Славик. - Тоже мне... Там и нормальных машин нету.
   - Дурак, что ли? - сказал Серёжа.
  
   Он не любил неправду... но позабыл, что он не у себя во дворе.
  
   Славик остановился.
   - Может, по шее хочешь? - спросил он.
   Серёжа остановился, растерявшись. Он молча смотрел на востроносого Славика, не зная, что сказать.
   - А чего? - пожал он плечами.
   У него покраснели уши.
   - Не лезь, - сказал Костик, чуть оттолкнув Славика. - Давно не получал, что ли?
   - А чего он, - сказал Славик.
   Он довольно посмотрел на Серёжины уши.
  
   Он и не собирался драться...
  
   Площадка с кассой и мороженым заросла по краям травой. Над кустом акации реяли воздушные шары. На столбе играла музыка в репродукторе.
   В кассу была очередь.
   - Айда, - сказал Петька.
   Все наперегонки припустились к белой тележке с мороженым. Над ней стоял красно-жёлтый парусиновый зонтик от солнца.
   У мороженого была девочка с бантом.
  
   Стоял солнечный день... в голубом небе плыли облака.
  
   Купив мороженое по девять копеек, они побрели по дорожке в сторону набережной с белым парапетом. Там можно было посидеть на скамеечке под соснами, с видом на море. [Author ID1: at Thu Feb 28 05:54:00 2008 ]
   [Author ID0: at ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:54:00 2008 ]Славик[Author ID1: at Thu Feb 28 06:23:00 2008 ] п[Author ID1: at Thu Feb 28 05:54:00 2008 ]о[Author ID1: at Thu Feb 28 06:04:00 2008 ]считал сдачу.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:54:00 2008 ]
   - Копейки не хватает[Author ID1: at Thu Feb 28 05:55:00 2008 ]...[Author ID1: at Thu Feb 28 06:20:00 2008 ][Author ID1: at Thu Feb 28 05:59:00 2008 ]
   - [Author ID1: at Thu Feb 28 06:07:00 2008 ]А[Author ID1: at Thu Feb 28 06:21:00 2008 ],[Author ID1: at Thu Feb 28 06:22:00 2008 ] [Author ID1: at Thu Feb 28 06:21:00 2008 ]- сказал [Author ID1: at Thu Feb 28 06:07:00 2008 ]Петька[Author ID1: at Thu Feb 28 06:17:00 2008 ]. [Author ID1: at Thu Feb 28 06:07:00 2008 ]- Подумаешь...[Author ID1: at Thu Feb 28 06:08:00 2008 ][Author ID1: at Thu Feb 28 05:49:00 2008 ]
   - Ещё на три мороженых хватит, - сказал Витёк[Author ID1: at Thu Feb 28 06:24:00 2008 ]Витё[Author ID1: at Thu Feb 28 06:09:00 2008 ]к[Author ID1: at Thu Feb 28 06:24:00 2008 ], облизавшись.
   - Если не лопнешь, - сказал Костик.
   - Жди больше, - сказал Витё[Author ID1: at Thu Feb 28 06:24:00 2008 ]Витё[Author ID1: at Thu Feb 28 06:09:00 2008 ]к. - Что я, псих? Это в сумасшедшем доме лопаются. От г...на на палочке.
   Все засмеялись.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:48:00 2008 ]
   [Author ID0: at ]
   - Меня [Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]в том году[Author ID1: at Thu Feb 28 06:19:00 2008 ] нагрели, - сказал [Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]Петька[Author ID1: at Thu Feb 28 06:25:00 2008 ]. - [Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]В магазине... н[Author ID1: at Thu Feb 28 06:18:00 2008 ]а [Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]две[Author ID1: at Thu Feb 28 06:19:00 2008 ] копейки.[Author ID0: at ]
   - Вр[Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]и больше[Author ID1: at Thu Feb 28 06:20:00 2008 ], - сказал [Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]Слав[Author ID1: at Thu Feb 28 06:25:00 2008 ]ик[Author ID1: at Thu Feb 28 06:18:00 2008 ].[Author ID1: at Thu Feb 28 06:12:00 2008 ]
   - Не, правда...[Author ID1: at Thu Feb 28 06:14:00 2008 ][Author ID1: at Thu Feb 28 05:46:00 2008 ]
   В стороне от дорожки попадались кусты с толстой тёмно-зелёной хвоей. Высоко в небе летели белые облака.
   - Дяденька, сколько времени? - спросил Славик у смуглого дядьки.
   - Одиннадцать, - сказал он, проходя.
   Девчонка в панамке и с зелёным воздушным шариком в руке тащилась за дядькой, оглядываясь на ребят.
   - А чего? - спросил Петька.
   - Сегодня кино, - сказал Славик, облизывая мороженое. - Забыл, что ли?
   - А, - махнул Петька. - Это в два часа...
   - Какое? - спросил Серёжа.
   Дорожка повернула.
   Спереди появился старик с палочкой. За ним была набережная под кривыми соснами с бескрайним синим морем.
   - А ты что, не видел? - удивился Петька, с мороженым во рту. - Вчера первая серия была... Про капитана Тэнкеша.
   - Интересное? - с сожалением спросил Серёжа.
   - Что надо.
   - Там на шпагах дерутся, - сказал Костик.
   - Угу, - подтвердил Славик. - Первый класс.
   Он оглянулся, приостановившись.
   - А чего ты? - сказал Витёк. - Дрых, что ли?
  
   Вчера шёл дождь... и они с Линой сидели в домике на дереве.
  
   - Вы чего к нему пристали? - брюзгливо сказал старик с палкой, остановившись около них. - Ну-ка, расходитесь... Хулиганы.
   - А чего?.. - сказал Петька, оправдываясь. - Мы так просто, гуляем... Скажи, Серёга.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - Ну то-то же, - сказал старик, удаляясь.
   Они снова пошли.
   Витёк доедал мороженое, облизывая его со всех сторон. У него на брюках было молочное пятнышко.
   - Старый хрыч, - ругнулся Славик. - Из-за него...
   Навстречу шли ребята постарше. Их было человек пять. У Серёжи ёкнуло сердце от нехорошего предчувствия.
   - Сейчас п...ей наложат, - струхнул Витёк.
   - Перебздел? - сказал Костик.
   - А чего мне, больше всех надо?..
   - Не боись, не тронут, - протянул Петька, длинно сплюнув.
  
   Серёжа так не умел... он плевал далеко, но другим способом.
  
   С виду в ребятах не было ничего особенного, но... Серёжа обычно чувствовал.
   - Привет, Петька, - сказал один, проходя мимо Серёжи.
   - Привет, - сказал Петька.
   Остальные молча прошли мимо.
   - П...ки, - оглянулся Витёк.
   Старшие ребята скрылись за поворотом дорожки, между кустами с тёмно-зелёной хвоей и кипарисом.
   - Угу, - сплюнул сквозь зубы Костик.
   Он знал одного... он шатался в школе около буфета и отнимал деньги, себе на сардельки и песочные пирожные.
   - Ладно вам, - сказал Петька.
  
   Его никогда никто не трогал... он был в Колькиной компании.
  
  
   *********
  
  
   - Ну что, нагулялся? - спросила мама, захлопнув книжку.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   Мама сидела за столом под старой грушей. По столу мелькали тени от листьев. С дерева на толстую книгу упала божья коровка.
   - Не купались, надеюсь?
   Она потрогала тёмную голову Серёжи с вихром на макушке.
   - Не-е, - сказал он.
   Он сел, налегая на стол. Божья коровка ползала по толстой оранжевой книге, сложив крылышки. Серёжа стал считать, сколько у неё чёрных точек.
   - А когда Лина придёт? - спросил он.
   - Скоро, - сказала мама, посмотрев на часы.
   Она была в голубом сарафане и соломенной шляпе с широкими полями. На шляпе была голубая лента.
  
   Стоял жаркий летний день... в голубом небе плыли облака.
  
   - А вот и мы, - сказала тётя Люба, появившись с задней тропинки.
   За ней показалась Лина с корзиной в руках. Она вскользь посмотрела на Серёжу и скрылась на террасе.
   - Валя нам грибов дала, - сказала тётя Люба, сев. - Можно будет вечером пожарить... Серёжа любит грибы?
   - Обожает, - сказала Серёжина мама.
   - Ну-у, - сказала тётя Люба. - И мои тоже...
  
   "Ещё бы..." - подумала Серёжина мама.
  
   - А где она купила, на базаре? - спросила она.
   - Не-ет, - улыбнулась тётя Люба. - Станет она на базаре покупать... Сама набрала. Она вчера в горы ходила.
   - Далеко? - спросила Серёжина мама.
   - Нет... не очень, - сказала тётя Люба.
   Она была в облегающей красной юбке и белой кофточке. В последнее время она одевалась более нарядно.
   Серёжа встал из-за стола.
  
   Ему надоело слушать женскую болтовню...
   В третьем классе к ним приехала бабушка из Тбилиси, и он оставался с ней после школы. Бабушка подружилась с соседней старушкой, Надеждой Ивановной, и они подолгу разговаривали, сидя на диване.
   Однажды Серёже надоело, и он нарисовал на них карикатуру, с надписью "Заводные пластинки".
  
   - Ты куда? - спросила тётя Люба. - Сейчас обедать будем...
   - Я сейчас, - сказал Серёжа.
   На террасе было прохладно от тени... Пахло тёмным деревянным полом. И чуть-чуть чёрным хлебом с подсолнечным маслом. Лина сидела за столом и чистила грибы, бросая их в ведро с водой.
   - А... это ты, - сказала она, подняв голову.
   Серёжа подошёл.
   - А я думала, вы в кафе пойдёте, - сказала она, мотнув головой.
   Смахнув со лба соломенные волосы, она уселась поудобнее и плюхнула в ведро большой белый гриб.
   Серёжа сел на лавку.
  
   Ему было обидно... И ей тоже.
  
   Серёжа смотрел, как девочка чистит грибы. Она сидела на стуле, болтая ногами, и молча срезала ножиком корни.
   - А сегодня кино будет, - робко сказал Серёжа.
   Лина подняла голову.
   - Да? - сказала она, посмотрев на него прозрачными голубыми глазами.
   Серёжа смутился.
   - А что?.. - пробормотал он.
   - Ты где был?
   Она смотрела на него, наклонив голову и надув губы. Как обидчивая учительница на прогулявшего ученика.
   - В парке.
   - А на море?
   - Не-е, - сказал он.
   - А почему?
   Она удивилась.
   - Ну-у, - протянул Серёжа. - Мама сказала, нельзя... А то холодно.
   Она фыркнула.
   - А-а... гулял с мамой? - сказала она.
  
   Но он не обиделся.
   И большие гуляют... подумаешь.
  
   - Эх ты, - сказала Лина. - Маменькин сынок...
   Она смотрела на него, насмешливо раскрыв большие голубые глаза. В них блестели ехидные огоньки.
   - Не-е, - сказал Серёжа. - Я с ребятами.
   - А, - сказала она.
   Серёжа смотрел на Лину с ножиком в руках. Как она ловко обрезала грибы и бросала их в ведро... А плохие - на стол.
   - А чего они тебя не поколотили? - спросила она, бросив в ведро рыжую лисичку.
   Он опешил.
  
   Ему стало обидно до слёз... но он не показал вида.
  
   На террасе было прохладно.
   На лавке около Лины стояла почти полная корзина с грибами. На светлой клеёнке лежала кучка обрезков с землёй. В свежем воздухе пахло грибами и летним днём. Серёжа беззащитно посмотрел на Лину, почувствовав комок в горле.
   Он поднялся и пошёл с террасы.
  
   "Дура..." - тоскливо подумал он.
  
   Было ветрено... На небе собирались тучи. Старая груша раскачивала ветвями с редкими листьями. На столе лежал жухлый листик. Под грушей сидели и разговаривали тётя Люба с мамой.
   - Серёжа, - позвала мама.
   Он шагнул на ступеньку террасы, но почувствовав навернувшиеся слёзы, повернулся и побежал в пустую гостиную.
   - Ты куда, Серёж? - спросила Лина.
   Серёжа не обернулся.
   Закрыв за собой дверь с белой занавеской, он побежал наверх, в свою комнату. Правда, своей комнаты у него здесь и не было... Он захлопнул дверь и бросился на застеленную одеялом кровать с двумя подушками и шарами на спинке.
   Кровать скрипнула, покачав Серёжу на белом одеяле.
  
   И ключа от комнаты тоже...
  
   За дверью раздался лёгкий топот... Открылась дверь в ту комнату.
   - Где ты тут? - послышалось оттуда.
   Серёжа уткнулся лицом в подушку.
   Совсем далеко, в той комнате что-то пошуршало... Потом как будто хлопнули дверцей шкафа. Сообразив, что надо подержать дверь, Серёжа вскочил с кровати.
   Но было уже поздно.
   - Ты где? - тревожно спросила Лина.
   Серёжа застыл около кровати, встретившись взглядом с влетевшей в дверь Линой. Они стояли друг против друга. Лина стояла спиной к двери, чуть расставив ноги в потрёпанных красных сандалях, а Серёжа - спиной к кровати.
   - Ты... ты чего? - спросила она.
   Серёжа сел на кровать.
   - Ты чего? - сказала Лина, подойдя. - Очумел совсем?..
   Он опустил голову.
  
   Ему было стыдно, что он плакал...
  
   Лина растерянно стояла перед Серёжей, не зная, что делать. Он вытер кулаком глаза... Но теперь было всё равно.
   - Ну Серёж... - сказала она, сев на одеяло.
   Пружины скрипнули.
   - Ну чего ты...
   Она потянула за руку, закрывшую лицо. Но Серёжа только дёрнулся, отодвинувшись от неё... Она снова придвинулась.
   - Ну ладно, Серёж...
   Она потрепала его за плечо. Но Серёжа не поддавался... Он шевельнул плечом, подвинувшись от неё к белым подушкам.
   - Ну Серё-ёж... - жалобно протянула она.
   Она придвинулась к нему, пытаясь оторвать пальцы от Серёжиного лица. Он мотнул головой, подвинувшись от неё к самой спинке кровати.
   Лина опустила руки.
  
   В комнате было тихо... еле слышно летала муха над столом у окна.
  
   У неё в глазах появились слёзы.
   Она сидела на белом одеяле, положив руки на колени. Дверь в коридорчик была раскрыта. На лестнице было тихо... Лина посмотрела на Серёжу, согнувшегося около спинки кровати с железными шарами.
  
   Она почувствовала щемящую и грустную жалость... но не только.
  
   - Ну Серё-ёж... - протянула она, чуть не плача. - Я больше не буду...
   Она вскочила и опустилась на пол, заглядывая Серёже в лицо. Но оно было закрыто... Серёжа почувствовал, как она прикоснулась к его коленке и опустив руки, увидел большие голубые глаза девочки, полные слёз.
   У него замерло сердце от любви.
  
   Как прозрачные капли росы на вечерней траве, когда над лесом заходит красное солнце.
  
   - Лин... - хрипло сказал он.
   Опустившись на колени, он обнял девочку. Она посмотрела на него... У него защемило сердце от любви.
  
   Как прозрачные капли росы на утренней опушке, когда над лесом голубеет бездонное небо.
  
   Они сидели.
   В приоткрытое окно залетал лёгкий ветерок, чуть раздувая занавеску. Снаружи шелестели ветви деревьев. Небо почти закрыли серые облака. Откуда-то приглушённо донёсся гудок грузовика. Над столом летала муха, еле слышно жужжа.
   В доме было тихо.
  
   А может, прошёл только миг?..
  
   Лина была здесь.
   Серёжа чувствовал себя так, словно вернулся в далёкое детство... когда он был в Ливане. И всё вокруг было сказкой.
   А особенно у него в душе.
  
   И после этого уже ничто не могло их поссорить...
  
  
   *********
  
   Обедали во дворе.
   На второе были жареные грибы с луком и картошкой. Доев картошку, Серёжа отпил красный сливовый компот.
   - Пошли кино смотреть? - сказала Лина.
   - Угу, - сказал он.
   Она заглянула Серёже в глаза.
  
   До этого она его не понимала... а он был в неё влюблён по уши. А ей только этого и хотелось.
  
   Девочка расцвела, порозовев... Как горная роза на цепком стебле с парой зелёных листиков и колючими шипами.
   - Сейчас будет кино, Линочка? - с удивлением спросила Серёжина мама.
   - Да, - сказала Лина. - Вторая серия, про капитана Тэнкеша...
   - Во сколько? - спросила тётя Люба.
   Она ела жареную картошку с грибами. Грибы были пожарены с луком на подсолнечном масле. Отчего и были такие вкусные.
   Серёжа не любил грибы со сметаной.
   - Прямо сейчас... в два часа, - сказала Лина.
   - А первую видели? - спросила Серёжина мама.
  
   Ей хотелось узнать, что она скажет...
  
   - Не-ет, - сказала Лина.
   - А что ж вы?
   - Ну-у... мы её пропустили, - сказала Лина. - Вчера, когда в сад ходили...
   Серёжина мама посмотрела на тётю Любу, поднеся ложку ко рту. В ложке была жареная картошка с грибами.
   - Эх ты, - с усмешкой сказала тётя Люба. - А собиралась смотреть...
  
   В воспитании детей она была последовательницей Макаренко, а не Лойолы.
  
   - А, - махнула рукой Лина. - Подумаешь... Серёже всё равно неохота было. - Правда, Серёж? - добавила она.
   - Угу, - кивнул он.
   - А сегодня охота? - лукаво спросила Серёжина мама.
   Она с любопытством посмотрела на Серёжу, опустившего голову с тёмным вихром на макушке. А потом на девочку.
   Он явно был в её власти... и упивался этим.
   - Угу, - сказал он.
   - А можно, я с вами посмотрю? - спросила Серёжина мама, посмотрев на Серёжу с чуть красными ушами.
  
   Ему казалось, что все знают его секрет...
  
   - Ага, - обрадовалась Лина. - Пойдёмте, тётя Ань...
   Она вскочила с лавки.
   - Ладно уж, - проворчала тётя Люба. - Я тут сама уберусь...
   Лина пролезла между лавкой и старой грушей, потянув за собой Серёжу. Пока её мама не передумала.
   - Я тебе помогу, - предложила Серёжина мама, отодвинув тарелку.
   - Не-ет, - сказала тётя Люба. - Вы отдыхающие, вы и смотрите... А я потом приду.
   - Ну ладно, - согласилась Серёжина мама.
   Она поднялась из-за стола, отряхнувшись от крошек. Подол голубого сарафана чуть развевался от ветра.
   Небо почти затянули тучи.
   - Пойдёмте, дети.
  
   В гостиной было прохладно.
   Лина подошла и включила телевизор. Серёжа не мог отвести от неё глаз... Она оглянулась. У него чуть покраснели уши.
   - Садитесь, - сказала Серёжина мама, усевшись на середину дивана.
   На коже старого чёрного дивана были потёртые складки... Лина с Серёжей послушно уселись по бокам от мамы.
   - Закрой занавеску, Линочка, - попросила она.
   - Сейчас, тётя Ань, - сказала Лина.
   Началось кино.
   Через минуту они уже были там, с капитаном Тэнкешем и его друзьями... И не замечали, что происходит вокруг.
   ...
   - Я сейчас приду, - сказала Серёжина мама. - Посидите тут тихо...
   Она вышла из гостиной.
   Серёжа услышал лёгкие шаги в верхней комнате и оглянулся на Лину. Она смотрела, не отрываясь от телевизора.
   Он снова повернулся...
  
   И погрузился в мир приключений.
   В нём разворачивались захватывающие дух события... такие, которых не было в окружающем мире.
   Не было видно.
  
   - Ну, как вы тут? - спросила Серёжина мама.
   Она вошла, посмотрев на детей.
   Они были полностью поглощены тем, что происходило в другом, чудесном мире... Там, где скачут и дерутся на саблях и пистолетах.
   - Хм, - произнесла она.
   Расстояние между Серёжей и Линой немного уменьшилось. Серёжина мама посмотрела на них и села в угол дивана, удобно откинувшись на кожаную спинку.
   Её место было занято...
  
   Дети ничего не заметили... им было не до этого.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа с Линой вышли во двор, немного морщась от пасмурного дня. В небе снова собирались тучи.
   - Давай, кто выше залезет? - сказала Лина, посмотрев на верхушку дуба.
   - Давай, - сказал Серёжа.
   - Чур я первая, - сказала Лина, посмотрев на толстую ветку.
   Серёжа кивнул.
   - Только ты меня подсади, - сказала она, оглянувшись.
   Подсаживать товарища было легко... Он подталкивал его сзади, пока тот не мог схватиться за ветку.
   - Угу.
   Лина встала около толстого ствола дуба. Под ним лежали упавшие коричневые жёлуди и резные дубовые листья. Серёжа неуверенно подошёл к Лине, ступая по мягкой земле с редкой травой. Земля была ещё чуть влажной.
   - Ну давай, - сказала она.
   Он нерешительно обхватил её сзади чуть ниже пояса.
   - Ой! - вскрикнула Лина, оглянувшись.
   - Уй, - сказал Серёжа, нагнувшись и потерев ногу.
   - Ты чего?..
   - А чего ты? - спросил он, смутившись. - Лягаешься...
   - Не умеешь, что ли?
   - А-а... а как? - спросил он, отойдя на шаг.
   - Эх, ты, - протянула она. - Смотри...
   Она сплела пальцами ладони.
   - Вот как надо...
   - А, - сказал Серёжа. - А потом?
   - Увидишь...
   Он сплёл ладони пальцами.
   Лина прижала их к его животу, взглянув на небо. Стало пасмурно. Над ними шелестели ветви...
   Она подвела его к самому дубу, поставив лицом к стволу.
   - Стой, - сказала она.
   Серёжа стоял.
   - Опусти пониже, - сказала она, оглянувшись.
   - Чего? - спросил он.
   - Чего, чего... руки.
   Она легко встала ногой на его сплетённые руки и схватилась за нижнюю ветку шумящего листьями дуба.
   - Толкай!
   Серёжа подтолкнул руками её ногу в потёртой красной сандале, и Лина пыхтя забралась на толстую ветку.
   - Лезь сюда!
   Серёжа посмотрел вверх.
   Лина сидела на толстой ветке дуба с чуть задравшейся юбкой. Ветка слегка качалась от ветра. По небу ветер гнал серые облака.
   - Сейчас, - сказал он.
   Он подпрыгнул, схватился за толстую ветку и подтянувшись, сел около Лины. Она подвинулась, посмотрев на него с завистью.
   - Серёж... - сказала она. - А почему ты лучше Петьки лазиешь?
   - Не знаю...
  
   У него с детства была цепкость.
   Он перетягивал пальцем или рукой любого в классе... А чтобы влезть наверх, ему достаточно было зацепиться пальцами.
  
   Он потянулся, сорвав с верхней ветки жёлудь со шляпкой. Лина посмотрела на него, встав на толстую ветвь.
   Она стояла, чуть качаясь на ветви.
   - А по ветке можешь пройти? - спросила она.
   - Не знаю...
   - А я могу, - сказала она.
   Она прошла по ветви, держась за верхнюю ветку. Серёжа посмотрел на девочку. Ветер слегка развевал юбку. Лина стояла на ветви, чуть подогнув коленку.
   - Да ну, - сказал Серёжа. - Полезли дальше...
   - А, боишься...
  
   Но Серёжа уже не обижался.
  
   - Не-е...
   - А чего ж ты?
   - Лучше наверх полезем, - сказал он.
   - Ну ладно, - согласилась она.
   Лина стояла, упираясь ногами в толстую ветвь с резными листьями. Ветвь немного качалась от ветра.
   У девочки были круглые коленки.
   - Лезь, - сказала она.
   Серёжа полез наверх, цепляясь за сучки и ветви. По этому дереву было лезть легко. Он посмотрел вниз на Лину.
   - Ой, - сказала она, чуть не порвав юбку об сучок.
  
   Обычно она лазила в брюках чуть ниже колен... как тогда, на черешне.
  
   Ветки наверху зашумели ещё больше... Небо было обложено тёмно-сизыми облаками. Они клубились, меняя форму.
   - Полезли дальше? - сказала Лина.
   - Не-е, - сказал Серёжа.
   Он устроился в последней развилке. Выше были только разлапистые ветви, которые раскачивались от ветра и от этого казались тонковатыми.
   - Испугался?..
   Лина держалась рукой за ветку, на которой были его ноги.
   - Да ну, - сказал Серёжа.
  
   Он остановился в хорошем месте... а насмешки его мало трогали.
  
   - Ну-у... - сказала Лина. - Всё, тогда я выиграла...
   - Ладно, - согласился Серёжа.
   Ветер шумел в верхушке дуба густыми листьями. В пасмурном сером небе клубились облака. Собирался дождь.
  
   Он не любил рисковать по глупости...
  
   - Дай руку, - попросила она.
   Серёжа подал руку, и Лина забралась на ту же развилку, чуть повыше него. Но ветка была неудобная.
   - Ой, - сказала Лина, съехав.
   Они сели, прижавшись друг к другу и поставив ноги на одну ветку. Но Лина не испытывала неудобства.
  
   Она привыкла к нему...
  
   - Серёж... а почему ты не пoлез дальше? - с любопытством спросила она.
   - Да ну, - протянул Серёжа.
   Развилка качалась от ветра, шумя зелёными дубовыми листьями. Серёжа покосился на Лину. Ветер чуть раздувал соломенные волосы девочки.
  
   А он к ней нет...
  
  
   *********
  
  
   - Люб, - сказала Серёжина мама, принеся со двора оставшиеся тарелки. - А ту комнату так и не сдали?..
   На террасе было темнее. За окнами клубились серые облака... Она стояла на дощатом полу террасы в синих туфлях на высоких каблуках. Она думала прогуляться с детьми по белой набережной с кипарисами и посидеть на скамейке у моря. А потом покататься на карусели в парке, купить мороженое и пойти в кино на "Планету бурь".
   Но погода стала пасмурной.
   - Да ладно, - сказала тётя Люба, моя посуду. - Подумаешь...
   Остальная посуда была уже на террасе, на столике возле печки. Печка горела, нагревая котёл на чердаке.
   - А почему?
  
   "Вчера всю кровать изваляли..." - подумала она.
  
   - Ну-у... не пришли и не пришли, - сказала тётя Люба. - Больно нужно...
   Она взяла последнюю тарелку из грязной посуды и стала тереть её под горячей водой посудной тряпкой.
   - А вообще, что ты хочешь... у нас туалета нет, да и дом на отшибе. Кто сюда попрётся, в такую даль.
   Она оглянулась на Серёжину маму, опустив руку с маленькой тарелкой. Большие она уже перемыла.
   - Ой, извини, - сказала она, капнув водой от посуды.
   - Да ладно тебе, - сказала Серёжина мама.
   Она сидела на лавке и смотрела, как лохматая Лайка во дворе гоняется за рыжим петухом. Ветер раскачивал ветвями старого дерева, и в пыли валялась пара спелых груш. Петуху хотелось поклевать сочную жёлтую грушу, а собака решила, что эта груша хозяйская.
   Серёжина мама посмотрела на серые облака над деревьями.
  
   "Наверно, опять польёт..." - подумала она.
  
   - Да сейчас и поздно уже...
   - Да-а... жалко, - сказала Серёжина мама.
   - Ну конечно, - сказала тётя Люба.
   Она вспомнила, что хотела отложить Васе на починку крыши... И себе на пальто. У неё было хорошее пальто, но оно уже поносилось.
   - Думаешь, я так уж переживаю? - сказала она.
  
   "Пусть дети на воле порезвятся", - подумала она. - "А то скоро в школу..."
   Да и вообще...
   Ещё успеют намыкаться... Не успеешь и оглянуться, как детство кончится. Она это знала по себе.
  
   Она стала тереть чугунную сковородку. Серёжина мама посмотрела на неё с лёгкой завистью. Она давно хотела такую сковородку, но их больше не делали.
   Почти.
   - Да ну, - сказала она. - Всё-таки жалко...
   Серёжина мама прибиралась в той комнате, потому что Серёжа любил читать книжку в кожаном кресле.
   Да и вообще...
  
   Прибираться было не трудно, но...
  
   Она задумалась.
   - Смотря на кого попадёшь, - сказала тётя Люба. - Помнишь, как вы с Толей отдыхали в прошлом году?
   Она повесила сковороду под полочку. Глухо звякнула маленькая сковородка. Сверху на полочке стояла банка с мёдом.
   - Да-а, - протянула Серёжина мама. - Это был типус ещё тот... Помнишь, пришлось им раскладушку ставить?
   - Угу, - сказала тётя Люба.
   Она вытерла руки кухонным полотенцем и повесив его на гвоздь, поставила в холодильник кастрюлю с супом.
   Этот суп они ели второй день.
   - Четыре человека набилось... и дети под стать, - фыркнула она.
   Смахнув тряпкой крошки с печи, она села у стола отдохнуть. Над столом кружила муха. Красный огонь в печи ещё горел.
   - Помнишь, толстый парень? - сказала она. - Наха-альный... Знаешь, что тут с ним было? - добавила она, сделав большие глаза.
   - А что? - с интересом спросила Серёжина мама.
   В прошлом году они уехали домой, в начале августа... А Серёжа в это время был в Тбилиси у бабушки.
   - Ну-у... ребята его вздули, - сказала тётя Люба, мило растянув "ну-у".
   - Да?
   Оглянувшись на дверь в гостиную, тётя Люба нагнулась и пошептала ей на ухо. У Серёжиной мамы появилось брезгливое выражение.
   - Так его же папаша ещё и в милицию жалобу подал, - добавила тётя Люба, отодвинувшись. - Представляешь?
   Она поправила выгоревшие волосы, связав их позади красной ленточкой. Синее платье в горошек подчёркивало её привлекательную фигуру.
  
   "Наверно, и Линка такой будет..." - с одобрением подумала Серёжина мама.
   Она понимала дядю Васю.
  
   - Все они такие, - сказала Серёжина мама.
   Она сидела на лавке и облокотившись на стол, смотрела во двор. Деревья шумели листьями. Собирался дождь.
   - Ну, попадаются и приличные люди, - сказала тётя Люба.
   Она тоже посмотрела во двор... Лайка уже убежала, а рыжий петух ходил, высматривая поживу в пыли. Во время обеда Лина незаметно набросала ему хлебных шариков.
  
   "Вот негодница..." - подумала тётя Люба.
  
   - Конечно, - сказала Серёжина мама. - Только не всегда... на кого нарвёшься.
   - Да-а, - согласилась тётя Люба. - Вот именно...
   - Да-а, - смеясь, сказала Серёжина мама. - Похоже, и с нами никто не хочет жить...
  
   "Хотя всё равно..." - подумала она.
   Зимой в той комнате всё равно будет пусто.
   "А точнее, там будет Лина..." - подумала она.
  
   Она улыбнулась с задумчивым выражением в тёмно-голубых глазах.
   - Ну, твой Серёжа просто золото, - сказала тётя Люба. - Не парень, а загляденье. В него все девочки будут влюбляться.
   - Не больно он прыткий, - сказала Серёжина мама.
   - Хм... а такие и лучше, - сказала тётя Люба. - Kак мой Вася.
  
   Серёжина мама хмыкнула про себя.
   Но в общем и целом она была согласна... и насчёт Васи, и вообще.
  
   - А ты кур пойдёшь кормить? - спросила она, посмотрев на небо.
   - Кур?.. - сказала тётя Люба. - Да я уже ходила, пока вы кино смотрели... И козла заранее отвязала. А то вечером дождь будет.
   - А, - сказала Серёжина мама.
  
   "Вот и Лайки не видно..." - подумала она.
  
   - Видишь, чего делается? - сказала тётя Люба, показав на серые тучи. - Опять собирается... Небось на всю ночь зарядит.
   - А где дети? - обеспокоенно спросила Серёжина мама. - Думаешь, дома?
   - Да у тебя наверху небось, - сказала тётя Люба.
  
   Но она ошибалась...
  
  
   *********
  
  
   - Давай в салки играть, - предложила Лина.
   Серёжа посмотрел на серое небо.
   - А если дождь? - с сомнением сказал он.
   Мама приказала ему не выходить под дождь ни в коем случае. Он почувствовал на руке первую каплю.
   - Догоняй, - сказала она, осалив его.
   Она побежала к кустам смородины вдоль забора у задней калитки. Он припустился за ней сквозь низкие ветви деревьев и кусты.
   - Эй! - закричал он. - Нечестно!
   Было совсем светло, но из-за серого пасмурного неба казалось, что скоро сумерки. Вдали среди зелёной листвы мелькала серо-зелёная безрукавка.
   Лина лучше знала свой сад.
   Она побежала в сторону сарая с сеном. Серёжа не упустил её из вида... Он прибавил скорости, но споткнулся о корень и грохнулся на землю. Вскочив, он чуть не стукнулся об ветку дерева. Оно раскачивало ветвями с тёмно-красной черешней.
   Серёжа огляделся.
   Лины не было... Деревья шелестели листьями. Небо заволокли серые тучи. Ему за шиворот упала крупная капля.
   - Эй! - крикнул он.
   Никого.
   Серёжа постоял и помчался в сторону опушки с одуванчиками. Разогнавшись, он вдруг увидел в высоком бурьяне серую козлиную морду с рогами. Не успев опомниться, он с разбегу перемахнул через морду, чуть задев брюками длинные рога.
   Раздался лёгкий треск ткани.
   Не сообразив, что случилось, Серёжа упал и покатился в густую траву, стукнувшись головой о ствол дерева.
   - Ой! - заорал он.
   Не столько от боли, сколько от неожиданности.
   Дико взмемекнув, козёл бросился за Серёжей в заросли лопуха. Но он успел вскочить и забраться на низкую ветку дерева. Козёл остановился, посмотрел на Серёжу и подошёл, чтобы поддеть его с другой стороны. Серёжа подпрыгнул и вмиг залез на другую ветку. Козёл встал под деревом, подняв на Серёжу серую морду с рогами.
  
   "Вот скотина..." - со злостью подумал Серёжа.
  
   Он встал на ветку и ощупал свои брюки. Взади были две рваные дыры порядочного размера. Но царапин не было... Ветви дерева зашумели под серым небом. На Серёжину голову упали две капли дождя. Он стоял на ветке, не зная, что делать.
   Козёл не уходил.
  
   "Вот гад..." - со злостью подумал Серёжа.
  
   Он упрямо стоял, держась за верхнюю ветку, и не хотел звать на помощь. Не то, чтобы он стеснялся...
   А просто было неохота.
  
   Он вспомнил, как охотник залез на скалу от носорога, в повести Майн Рида.
  
   Он устал стоять на одном месте, а козёл всё не уходил. Этот поганый козёл мог стоять здесь всю ночь.
   - Эй!.. - донёсся приглушённый голос Лины. - Ты где?..
   - М-ме! - громко заблеял козёл.
   - Скотина, - обозвал его Серёжа.
   Он огляделся, что бы в него бросить. Но ничего не было... Разве только красные черешни. Но они не очень подходили.
   - Серё-ёж!.. - позвала Лина поближе.
   В её голосе звучало недоумение.
   Козёл покосился в сторону, но остался стоять под деревом. Серёжа подтянулся и сел на ветку, сорвав пару красных черешен.
   - А, вот ты где! - сказала Лина, запыхавшись от бега.
   Серёжа оглянулся и увидел за бузиной девочку с намокшей от дождя светлой головой. У него тоже намокла голова.
   Но он не заметил.
   - Ты чего там? - спросила она, и вдруг увидела козла.
   Она шла со стороны опушки с одуванчиками.
   - Я? - сказал он.
   Он спрыгнул на среднюю ветку. До козла оставалось метра два... Он мог спрыгнуть с такой высоты.
   Тем более, на траву.
   - У...гу, - поперхнулась она.
   Она смотрела на него, надув щёки... чтобы не рассмеяться.
   - Так просто, - сказал он.
   Он повернулся к ней лицом.
   В рваные штанины сзади свободно залетал ветер. И даже капли дождя. Он незаметно пощупал взади и обнаружил, что в одном месте порваны и трусы.
   - Ага, - нахально сказала она.
   Она стояла внизу около Тузика и смотрела на Серёжу. Серёжа независимо сорвал ещё пару красных черешен.
   Поганый козёл Линку не трогал.
  
   "Вот гад", - подумал Серёжа.
  
   - Ну пошли домой, - сказала она.
   Она стояла около дерева, подогнув ногу.
   - Сейчас, - сказал Серёжа.
   Он чувствовал себя в дурацком положении. И из-за козла, и из-за рваных штанин... и особенно трусов.
   - Ну чего ж ты?..
   "Вот дура", - подумал он.
   - А козёл? - спросил он.
   - А, Тузик? - сказала она. - Сейчас я его заберу... Он тебя не тронет. Он не кусается...
   Лина хихикнула.
   - Ту-узик, Ту-узик, - сказала она, взяв козла за ошейник.
   Она стояла и смотрела на Серёжу снизу, чуть расставив ноги. Козёл со злобой пялился на Серёжу зелёными глазами.
   - Ну ладно, - нехотя протянул Серёжа и спрыгнул вниз с высоты своей ветки.
   - Ой, - зажмурилась Лина.
   Ветка была высоко...
   Серёжа приземлился в лопухи и репейник. Он встал, отряхиваясь. Он совсем позабыл о рваных позади брюках... и трусах.
   - Ты чего? - неодобрительно сказала она.
  
   Она думала, что он воображает перед ней... и отчасти так и было.
  
   Тузик мотнул головой с рогами, но остался на месте
   - Ой, что это у тебя? - воскликнула девочка, оттащив козла за ошейник.
   Серёжа покраснел, повернувшись к ней лицом. Лина заглянула ему за спину, держа рукой козла за ошейник.
   - Ну во-от, - протянула она.
   Она протянула руку к его порваным серым брюкам. Серёжа отскочил спиной к дереву, взявшись рукой за висевший позади лоскут.
   - Ничего, - сказал он.
  
   Но это было ни к чему...
  
   - Брюки порвал? - спросила она, с сочувствием поглядев на его.
   Дождь пошёл сильнее.
   Небо скрылось за серыми тучами. Стало немного темнее... У Лины намокли соломенные волосы, прилипнув ко лбу. Она стояла в намокшей от дождя безрукавке, держа за ошейник козла с серой мордой.
   Серёжа тоже промок.
   - Ой, бежим скорее, - сказала она. - Что нам будет...
   Серёжа посмотрел на козла.
   - Ты беги, Серёж, - сказала она. - А я козла покараулю...
   - Ладно, - согласился Серёжа.
   Он попятился задом и отойдя за первое дерево, припустился к дому. Он бежал, не обращая внимания на капли, сыпавшиеся с мокрых зелёных веток.
   И на поливший дождь.
   Белый дом с черепичной крышей посерел от дождя. Вверху горело мамино окно. Она читала книжку, лёжа на кровати.
  
   Она любила валяться с книжкой на кровати... особенно, когда на улице лил дождь.
  
   Задняя дверь дома была приоткрыта... Капли дождя шлёпали по зелёному листу кувшинки в старой бочке с водой. С края бочки плюхнулась в воду лягушка. Забежав в темноту, Серёжа потихоньку поднялся по лестнице в комнату со старым зелёным диванчиком.
   В комнате было тепло.
   - Ув-ув-у, - подошёл он к потёртому диванчику.
   Он сел на диванчик, дрожа.
  
   Что делать?..
   В комнату к маме не хотелось... Вдруг она возьмёт и уедет с ним в Москву? Оставалось сидеть и ждать Лину.
  
   - Ну как? - вбежала Лина. - Мама видела?
   Она была вся мокрая от дождя, с головы до потрёпанных красных сандаль. Закрыв дверь, она подошла к нему.
   - Не-е, - сказал он, дрожа.
   - Тебе чего, холодно? - озабоченно спросила она.
  
   Она боялась, что он заболеет... и тогда мама увезёт его в Москву.
  
   - Не, - сказал Серёжа, слегка стуча зубами.
   - Чего ты врёшь, - сказала Лина.
   С девочки капала дождевая вода, слегка намочив обшарпанный коричневый пол около её красных сандаль.
   - Давай я тебя вытру, - сказала она, подумав.
   Серёжа покраснел... Он сообразил, что сейчас придётся встать и поворачиваться. Но выхода не было.
   - А ты сиди, - толкнула она Серёжу.
   Она подошла к старому шкафу и открыла левую дверцу. Выдвинув ящик, она достала из него пару белых полотенец.
   - Вот, - сказала она.
  
   Серёжа и не знал, что в этом шкафу что-то есть.
  
   - Сиди, - сказала она, подойдя к Серёже.
   Прижав его ноги к дивану коленками, она принялась тереть ему голову белым вафельным полотенцем, как мочалкой.
   - Ой, - вырвалось у него.
   Она тёрла сильно, не церемонясь... не обращая внимания на уши или нос. А он привык вытираться сам.
   После купанья и вообще.
   - Ну ничего, потерпи, - сказала Лина, натирая ему шею. - А то мама сильно заругается... Ну-ка встань.
  
   От коленок девочки было щекотно внутри...
  
   - Э-ээ... - сказал Серёжа.
   - Вставай давай, - бесцеремонно потянула его Лина.
   - А чего?
   - Чего, чего... посмотрим, как брюки зашить. Может, она не заметит...
   Серёжа нехотя поднялся с дивана.
   Она не отступила назад, и он оказался прижатым к ней лицом к лицу. Он на миг заглянул в её тёмно-голубые глаза.
   У него похолодело внутри.
  
   В них была небесная бездна...
  
   - Тронулся? - спросила Лина, толкнув Серёжу и снова повалив на диванчик.
   Диванчик скрипнул.
   - Ну вставай, - сказала она.
   Она потянула его с дивана. Серёжа встал, не поворачиваясь. Лина с любопытством посмотрела на него.
   - Ты чего? - спросила она.
  
   "Олух..." - подумала она.
  
   - Ну снимай брюки, - сказала она. - Как маленький...
   У Серёжи покраснели кончики ушей.
   Он сел на диванчик, развязал грязные и мокрые шнурки и сняв старые полукеды, стянул с себя порваные брюки.
   Он сидя протянул их девочке. Та оглянулась... Дверь скрипнула, и заглянула Серёжина мама.
  
   Отступать было некуда...
  
   - А-а... вот вы где, - протянула Серёжина мама, пытаясь скрыть удивление.
   - А... - запнулась Лина, слегка покраснев.
   Она этого не ожидала.
   - Что это вы тут... сушитесь? - спокойно спросила Серёжина мама.
   - А-а... он не виноват, тётя Ань, - быстро сказала Лина. - Это я его случайно толкнула, около уборной... а он свалился и порвал себе брюки.
   - Обо что это? - спросила Серёжина мама, закусив губу.
  
   Чтобы не рассмеяться...
  
   - А-а... там такой сук торчит, - вывернулась Лина.
   - Да? - сказала мама.
   Она подошла к ним и взяла у Серёжи брюки.
   - Ну и ну, - сказала она.
   Лина отступила на шаг, с опаской глядя на Серёжину маму. Она знала, что бывает за такие шалости.
  
   Но всё это была ерунда... она боялась, что мама увезёт Серёжу.
  
   - Милое дельце, - покачала головой Серёжина мама.
   Повертев в руках серые школьные брюки с рваными дырами, она перевела взгляд на промокшую девочку и своего Серёжу с красными ушами.
   - А почему ты мокрый? - спросила она, глядя на сына с тёмным вихром на голове. - Я же сказала, не бегать под дождём...
   Серёжа опустил голову.
   - А-а... это мы около уборной толкались, тётя Ань, - виновато сказала Лина. - А он случайно упал... и брюки порвал.
  
   Она не была уверена, что хуже... рваные брюки или беганье под дождём.
  
   Серёжина мама посмотрела в большие голубые глаза.
   - Мы не нарочно, - сказала Лина.
   Понуро опустив голову, она провела ногой по полу.
   - Ну ладно, - произнесла Серёжина мама. - Это мы ещё выясним...
   Лина опустила голову, посмотрев на её загорелые коленки... и жёлтый халатик с красными листьями.
  
   "Ей хорошо", - с обидой подумала она. - "Она взрослая... что хочет, то и делает."
  
   - А сейчас переодеваться... и тебе, Лина, - оглянулась Серёжина мама, расстёгивая Серёжину рубашку.
   Лина провела по полу носком мокрой красной сандали, шмыгнув носом. На старый потёртый пол натекла дождевая вода.
  
   Ей было не холодно.
   Она всегда бегала под дождём... и в сандалях, и босиком.
  
   - У тебя где, в этом шкафу? - спросила Серёжина мама. - Не стесняйся... встань за дверцу и переоденься.
   - Не, - шмыгнула носом Лина, смотря себе под ноги.
   - Ты чего? - спросила Серёжина мама, стягивая с Серёжи намокшую рубашку. - Не бойся, беги к себе... тётя Люба на террасе.
   Серёжа чуть дрожал в одних трусах с майкой. В комнате было тепло... но он никак не мог согреться.
  
   Он всегда бегал под дождём... но просто ещё не выздоровел.
  
   - Пошли быстрей, - потянула его мама.
   - А вы его не увезёте, тётя Ань? - шмыгнула носом Лина.
   Серёжина мама посмотрела на Лину... В замешательстве оглянувшись на Серёжу, она подтолкнула его к кровати с шарами.
   - Лезь в кровать, - сказала она. - Под одеяло... ничего, я тёте Любе скажу.
   Она пожалела девочку... Ей тоже было холодно, в мокрой юбке и со слипшимися соломенными волосами.
  
   Серёжина мама запихнула бы под одеяло их обоих... если бы было можно.
  
   Лина стояла, опустив голову.
   - Не-ет, девочка, не увезу, - произнесла Серёжина мама, погладив её по голове. - А наоборот, - добавила она. - Возьму и оставлю его здесь... чтоб он слушался.
   - Правда? - радостно спросила Лина.
  
   Она подумала, что так и будет... а почему бы и нет?
  
   - М-мм... ну конечно, - сказала Серёжина мама, сдерживая смех. - Если будешь хорошо себя вести...
   - Я?
   Лина широко раскрыла глаза.
   - Оба, - сказала Серёжина мама. - Беги скорей, оденься в сухую пижаму и приходи сюда. Посидишь, а потом чай пить.
   - Какую пижаму? - спросила Лина, округлив глаза.
  
   Пижама была у её папы...
  
   - Ну, во что ты одеваешься после бани?
   - А, - сказала Лина.
   Она убежала, а Серёжина мама подошла к Серёже под одеялом. Она и раньше посматривала на него.
   Послушался он или нет.
   - Ну что, согрелся? - спросила она.
   - Угу, - кивнул он.
   Он лежал, натянув на себя одеяло.
   - Ну смотри, - пригрозила она. - Больше не гуляй под дождём... А то придётся отвезти тебя в Москву.
   Серёжа смотрел на неё, как Буратино.
   - Скажи Лине, что тебе нельзя простужаться. Она умная девочка... и должна о тебе беспокоиться. Помнишь, ты зимой в обморок упал?
   - Подумаешь, - сказал Серёжа.
  
   Со всяким может случиться... а у него гланды.
  
   - Ну ладно, - вздохнула Серёжина мама. - Я сама скажу...
   Она подошла и задёрнула старые занавески, чуть приоткрыв окно. Дохнуло свежей сыростью... За окном стучал дождь.
   В комнате стало полутемно.
   - Я лучше оденусь, - сказал Серёжа. - А, мам?
   - Нет, - строго сказала мама. - Лежи до самого чая.
   - У-уу... - протянул он.
   - Без фокусов, - сказала она у двери. - Понятно?
   - А ты?
   - А я пойду книжку читать, - сказала она, включив свет.
   Снаружи шелестел по листьям дождь под серым небом. В комнате горел оранжевый абажур с бахромой. Стало светло и уютно... Серёже захотелось почитать.
   - А мне? - сказал он.
   Мама подошла к тумбочке с его сиреневой книжкой, нагнувшись и подобрав по дороге мокрую одежду.
   - Бери, - сказала она.
   - Ну ла-адно, - нехотя протянул он.
   - Чучело огородное, - сказала мама.
   Она ушла, закрыв дверь.
  
   Лежать днём под одеялом было стыдно... Но сейчас он был один.
   Он забыл про Лину...
  
  
   *********
  
  
   Лина порылась в пыльном чемодане под кроватью и одела старый бордовый байковый костюм с рейтузами. Поднявшись по лестнице, она осторожно сунула голову в дверь.
   - Давай про пиратов рассказывать, Серёж? - сказала она, подойдя и сев на кровать.
   Серёжа со смущением положил книжку на одеяло.
  
   Ему было стыдно, что его заставили лежать в кровати. Но рядом сидела Лина... и он забыл обо всём на свете.
   Кроме неё.
  
   Книжка провалилась в щель между одеялом и выцветшими желтоватыми обоями. Серёжа сунул туда руку.
   - Ладно, потом достанешь, - нетерпеливо сказала Лина. - Давай начинай...
   Серёжа прислонился к белым подушкам.
   - Сейчас, - сказал он.
   Лина смотрела на него, раскрыв большие голубые глаза... Он сбился.
   - Э-ээ... - сказал он. - Было прекрасное утро... Мак проснулся и вдруг увидел, что корабль несётся к берегу... Не прямо, а наискосок. Он приближался к берегу острова, который был вчера далеко от них, с правой стороны. Мак попробовал повернуть штурвал, но корабль не слушался руля. Ветер всё равно гнал его к берегу. На берегу были пляжи из белого песка, а за ними шёл лес...
  
   За окном лился дождь.
   За закрытыми занавесками было серое пасмурное небо, но в комнате горел уютный абажур, а в ногах сидела Лина.
   - Зелёный тропический лес, - добавил Серёжа. - В нём росли южные тропические деревья, прыгали обезьяны... А над головой было синее небо и яркое... э-ээ... ослепительно яркое солнце.
   Лина подвинулась к нему.
   - Ой, - сказал Серёжа.
   Она села на одеяло, а под ним была его рука. Вытащив свою руку, он подвинулся к стенке с обоями.
   - Да-а... - проговорил он. - Тогда Мак подобрал кусок каната, быстро привязал штурвал к ящику с компасом и бросился в каюту на корме...
   Лина смотрела на него и слушала дождь за окном
  
   Но вдруг ей представился бегущий по ещё не нагретой палубе Мак... а над морем поднималось оранжевое солнце.
  
   Мак был похож на Серёжу... Только в другой жизни.
   Там, где не было школы, пионерской линейки, Лазаревки и всего остального.
  
   Рассветало.
   Мак открыл заспанные глаза и увидел, что корабль скользит по прозрачной голубой воде вдоль ослепительно белого пляжа. На белом песке валялся еле различимый кокосовый орех зеленоватого цвета.
   Над головой белели громады надутых парусов, освещённые розовым [Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]утренним солнцем. Мак схватился за гладкие деревянные ручки, отчаянно поворачивая штурвал. Но бригантину сносило к белому пляжу. За узкой полоской [Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]белого[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]ым[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ] песка[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]ом[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ] [Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]пляжа[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ] тянулись серые [Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]скалы и зелёные тропические заросли.
   Парусный корабль плавно скользил по голубой воде.[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ], с[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]С[Author ID1: at Tue Feb 26 06:34:00 2008 ]квозь прозрачную толщ[Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ]вод[Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ]у которой [Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ]виднелись обломки скал на белом песчаном дне и пятнистая рыбина у красных кораллов.
  
   Это был Пуэрто Рико... остров, который они видели вчера в голубой дымке на горизонте справа по борту.
  
   Мак подобрал верёвку, привязал штурвал и кинулся в каюту на корме. Палуба под ногами слегка покачивалась... По дороге он споткнулся о покатившуюся по доскам [Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ]палубы[Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ]е[Author ID1: at Tue Feb 26 06:35:00 2008 ] толстую чёрную бутыль.
   Тяжело дыша, он постучался в каюту. Ответа не было... Мак постучал кулаком в круглый верх толстой двери.
   - Кто там? - послышался сонный голос.
   Дверь распахнулась.
   На пороге стояла заспанная Алина в синем ночном пеньюаре с серебряными звёздочками. Она легла спать в красно-зелёном платье, но ночью встала и переоделась.
   В платье ей было неудобно.
  
   Хоть и дорожном...
  
   - Ах, - сказала она и захлопнула дверь у Мака перед носом.
   - Алина! - крикнул Мак.
   - Что, сэр Мак? - с досадой спросила она.
   - Скорей выходите! - заорал Мак. - Сейчас нас грохнет о берег!
   Она снова распахнула дверь.
   - А одеваться? - спросила она, без тени смущения посмотрев на него синими как море глазами.
   Мак слегка покраснел под её взглядом.
   - А... - запнулся он. - Три минуты, миледи...
   - Только три? - растерянно спросила она. - А как же я...
   - О... умоляю вас, скорее! - воскликнул Мак. - Сейчас мы треснемся о берег, и нам с этой посудиной крышка!
   - Сейчас, - сказала она, закрывая дверь. - Я попробую...
   Мак нетерпеливо потрогал у себя на поясе рукоятку широкой пиратской сабли. Он всю ночь стоял на штурвале, поворачивая к берегу.
   И ничего не собрал.
  
   Мак не умел и не мог один менять паруса.
   Но он и не собирался... Он хотел подойти ближе к берегу и пересесть в шлюпку, захватив с собой всё, что нужно.
   Но корабль отнесло к острову раньше...
   Раньше, чем он думал.
  
   - Ма-ак, - позвала она.
   "Чего ей..." - подумал он и приоткрыл дверь каюты.
   - Я готова, - сказала она, повернувшись к нему.
   Она была в своём красно-зелёном платье. Но Маку показалось, что оно немного другое... Он догадался.
   - Чего вы уставились? - смущённо спросила она.
   Она повернулась к зеркалу и посмотрела на себя в замешательстве. Овальное зеркало было вделано в тёмную дубовую стенку каюты.
   Мак стоял, чуть раскрыв рот.
   - Ну пойдём же, сэр Мак, - сказала девочка, чуть покраснев.
   Мак встряхнулся.
  
   Мало ли чего он ещё не видел...
  
   - Побежали! - крикнул он, схватив её за руку.
   Алина не успела удивиться.
   Раздался оглушительный треск... И их понесло вперёд по узкому коридору между каютами. В коридоре было полутемно.
   ... ... ...
   - Ой, - всхлипнул милый голос девочки. - Сэр Мак... вы живы?
   Мак простонал, почувствовав прохладную воду. Голову саднило. Он открыл глаза, увидев совсем близко от себя лицо Алины в слезах.
   - Угу, - выдавил он.
   Шевельнув головой, он почувствовал тупую боль в затылке. Леди Алина сидела на коленях, с мокрым полотенцем в руке.
   На полотенце краснела кровь.
   - А что мне делать, сэр Мак? - плача, спросила девочка.
   - Что?.. - еле улыбнулся Мак, пошевелив распухшими губами. - Как обычно, миледи... полейте водой.
  
   Губы распухли ещё вчера, от удара Кошачьего Зуба...
  
   В голове гудело.
   Мак смутно вспомнил... Повалило, бросило вперёд... Он собрался в комок и поехал по полу, обхватив Алину.
   - Сейчас, - послушно сказала она.
   Поднявшись с пола, она ушла.
   У него над головой был тёмный потолок коридора. Коридор был обит тёмным деревом, и кончался трапом.
   Об который его и хрястнуло головой.
  
   "Для разнообразия..." - подумал он.
  
   В глазах немного прояснилось.
   Мак пошевелил рукой, потрогав голову. Послышались лёгкие шаги. Он попробовал встать, но не смог.
   Он облизал солёные губы.
  
   "Так моя башка скоро треснет... как орех.." - подумал он.
  
   - Вот, сэр Мак, - сказала девочка.
   У неё в руках было деревянное ведро с водой. Она хлопала глазами в темноте после яркого света на палубе.
   - Ну лейте, - сказал он.
   Он улыбнулся распухшими губами.
   - Куда?
   - На голову.
   Она осторожно наклонила ведро, поливая его голову, как грядку с огурцами. У него на губах появился солёный вкус.
   - А теперь? - растерянно спросила она.
  
   Она поливала его полчаса, пока он не очнулся...
  
   - Присядьте, миледи, - сказал Мак.
   Алина послушно опустилась у его головы, не обращая внимания на мокрый пол. В полутьме коридора белело её лицо.
   - Скажите мне...
   - Что, сэр Мак?
   - Э-ээ... корабль не тонет?
   - Он на мели, сэр Мак, - сказала девочка. - Только он немного поломался...
   - A сколько времени... э-ээ... вы меня поливали?
   - Полчаса, сэр Мак.
   - Отлично, - сказал он, шамкая губами.
   Губы сильно распухли за ночь... А на палубе и в спешке Мак этого не заметил. Кошачий Зуб умел бить.
  
   "Вот сволочь", - подумал Мак.
  
   - У вас идёт кровь, сэр Мак, - сказала Алина, чуть не плача.
   Она посмотрела на его голову... Из затылка сочилась красная кровь. У неё было ощущение, что вся голова у него разбита.
   И у него тоже.
   - Я знаю, - сказал Мак, пытаясь улыбнуться. - Это ничего... скоро пройдёт.
   Он посмотрел на девушку в красно-зелёном платье до пола. Когда она села, зелёный край её подола прикоснулся к его щеке.
   У него под головой была подушка.
  
   "Бедная девочка", - подумал он.
  
   - А теперь? - с надеждой спросила она.
   Выходить одной на утреннюю палубу под ослепительным солнцем и черпать прохладную голубую воду было страшновато... Она боялась людоедов и пиратов.
   И крокодилов.
   Она перегиналась через борт, поднимая на верёвке деревянное ведро с водой и с опаской поглядывая на берег. Ей казалось, что сейчас из леса выскочат крокодилы и поплывут к ней. Она не знала, залезают ли они на палубу.
   Обычно.
  
   Крокодилов она боялась вообще... с детства, когда увидела крокодила на картинке в тёмно-красном кожаном фолианте.
  
   - А теперь, леди Алина... - сказал Мак. - Помогите мне встать... пожалуйста.
   - Хорошо, - сказала девочка.
   Она поднялась и потянула его за руку.
   - Не так, - прыснул он.
   В глазах потемнело от тупой боли.
   - А как? - спросила она, опустив руки на подол своего красно-зелёного платья и не отпуская его ладонь.
   Мак почувствовал бархатистую зелёную ткань и забыл о боли... Как будто он прикоснулся к сказочной фее.
   - Сейчас, - сказал он, приподнявшись. - Помогите мне сесть...
   Девочка помогла ему сесть.
   - Ну, теперь подымайте, - сказал он, схватившись за тёмный поручень трапа.
   Он, шатаясь, встал на ноги.
   - Простите, - пробормотал он.
   Он ухватился за плечо Алины, чуть покраснев... Они закачались на полу тёмного коридора с лёгким наклоном на правый борт.
   - Ой, сэр Мак... - воскликнула девочка. - Держитесь крепче, а то я упаду.
   Мак снова прыснул.
   - Тс-с, - сказала она, согнувшись под его тяжестью. - Вам нельзя смеяться, сэр Мак...
   - Угу, - сказал он.
   У него чуть кружилась голова.
   - Сейчас... ещё немножко, - пропыхтела она.
   Мак посмотрел назад... В лучах света в конце тёмного коридора играли пылинки. Свет падал сверху.
   У него поплыли круги в глазах.
   - Сейчас придём, - испугалась девочка. - Только не падайте, сэр Мак...
   - А куда?
   - Вот сюда...
   Одной рукой отворив первую попавшуюся дверь, она потащила Мака в каюту графини. Подойдя к широкой кровати в нише, Мак не удержался на ногах и рухнул на полог из красного атласа.
   - Ой! - вскрикнула девочка.
  
   Она думала, что он умер... или умирает.
  
   Но он просто устал... А потом здорово стукнулся головой об ступеньку трапа. И за сутки потерял много крови.
   - Поверните меня... на спину, - пробормотал он.
   Она склонилась над ним.
   - Да... дайте нюхательную соль.
   - В каюте?.. - растерялась она.
   - Да...
   Она убежала, хлопнув тёмной дубовой дверью.
   - Вот, сэр Мак, - сказала она.
   Но Мак спал... Она приложила ухо к его груди в белой кружевной сорочке. Сердце билось, как у юноши.
   Что было неудивительно.
   Отчасти.
  
  
   *********
  
  
   Алина посмотрела в окно с развевающейся занавеской.
   - А буженины нету? - спросил Мак, сидя на широкой кровати и жуя португальскую бастурму с красным перцем.
   У него на голове была повязка из белого полотенца. Сбоку на полотенце было красное пятно от крови.
   Алина повернулась к нему.
   - Нет, сэр Мак, - сказала она. - Пираты почти всё съели...
   Она подавала Маку в постель с самого утра... И случайно вошла в эту роль. В роль его сиделки и горничной.
   - Всё? - спросил Мак.
   - Угу, - сказала она. - Остался только сыр... И кусок сала.
   - Сало? - задумчиво спросил Мак. - А оно вкусное?
  
   И горничной...
  
   Но...до ночи было время.
   Деревянные ставни с косыми щелями были распахнуты. В окне развевалась белая кружевная занавеска с графскими вензелями.
   За ней синело небо.
   - Не зна-аю, - протянула она.
   Она стояла у окна с лёгкой развевающейся занавеской в длинном платье из тёмно-зелёного бархата с серебряным аграмантом.
   За окном садилось солнце.
   - А вы пробовали?
   - Не-а, - сказала она, сев на краешек широкой постели.
   - А какое оно?
   - В сетке... такое коричневое, - сказала она.
   Она сделала большие глаза.
   Это было немецкое сало... его ел штурман Иоахим Штойбергер перед сном, запивая пивом из своего бочонка.
   - Не-ет, - сказал Мак. - Лучше селёдку...
   Он полусидел, утопая в пуховой перине. Перед ним на одеяле из красных и синих клеток лежал серебряный поднос с галетами и бокалом красного вина. В хрустальном бокале играли рубиновые искры от заходящего солнца.
   - А вы ещё не наелись? - спросила Алина.
   Она сидела на постели.
   На тёмном столике около неё лежал кусочек сыра и стоял пустой хрустальный стаканчик с красным вином на донышке.
   - Ну-у, - протянул он в раздумье. - Почти...
   - А что вам принести?
   - А вы не боитесь? - спросил он.
   - Не-а, - сказала она.
   В окно виднелось заходящее солнце и синее море с редкими белыми бурунчиками. И голубое вечернее небо...
   - А когда стемнеет?
  
   Он не хотел, чтобы она уходила.
  
   - А я не пойду, - сказала она.
   - А, - сказал он. - А где вы будете спать?
   - Я? - сказала она.
   Она растерянно распахнула глаза.
   - Угу.
   - Ну-у... как обычно, - сказала она.
   - Да? - поднял он брови.
  
   Это было забавно... но не очень.
  
   - А что? - сказала она.
   Маку показалось, что она слегка побледнела. Алина нагнулась, беспечно стряхивая крошку с тёмно-зелёного платья.
   - Ну-у... - начал он.
   Она отвернулась, рассматривая тёмный дубовый столик с кусочком сыра и пустым стаканчиком от рубинового вина.
   - Э-ээ... - сказал он.
   В борт севшей на мель бригантины чуть плескалась вода.
   - Ну-у... - сказал он. - Вы можете снова запереться в своей каюте... Как в эту ночь.
   - А потом? - спросила она.
  
   "Вот ещё", - подумала она.
  
   - Э-ээ... потом? - спросил Мак.
   Он полусидел у себя на подушках, и над ним густо синел бархатный потолок ниши с серебряными звёздочками.
   - Угу.
   - Ну-у... - протянул Мак, не понимая.
   Она оглянулась, наклонив голову. По лицу скользнули золотистые волосы из-под тёмно-зелёной беретки с хвостиком.
   - Ну-у... - сказал он.
  
   "Чего ей надо?.." - подумал он.
  
   Она прыснула.
   - Не смешите меня, сэр Мак, - сказала она.
   Они замолчали, глядя на красное заходящее солнце. Золотистый свет играл на лаке тёмного пола. В каюте стало чуть темнее.
   Алина обернулась.
   У неё были тёмно-синие глаза... от падающего сзади света красного заходящего солнца. Мак растерялся.
   Он помялся.
   - Алина, - сказал он.
   - А?.. - удивлённо сказала она.
   Она сделала большие глаза.
  
   Хотя он уже называл её так... но совсем не так.
  
   - Тут никого нет...
   Она смотрела на него, округлив большие тёмно-синие глаза.
   - И вам некого бояться...
   - Да? - сказала она.
   У Мака отнялся язык... от красоты девочки в зелёной беретке, глазеющей на него с чуть приоткрытым ртом.
   - А людоеды? - сказала она.
   - Людоеды?
   Он хрюкнул.
   В глубине синих глаз неуловимо мелькнула тень недоумения... как неуловимая серебристая рыбка в глубине синего моря.
   - Да-а... вам хорошо, - протянула она.
  
   У неё в каюте была сломана ставня.
  
   - М-мм... - промычал Мак.
   У него чуть разъехались губы.
   - А как мне спать? - сказала она, подозрительно поглядев на него.
   Он сделал вид, что зевнул.
   - А что? - сказал он, прикрыв рот.
   - У вас ставни крепкие, - с укором сказала она.
   - А вы спите... э-ээ... хотя нет, - сказал Мак, раздумывая. - Они не запираются...
   - А можно, я тут? - спросила она.
   - Тут?
   - Угу, - кивнула она.
   - Ну ладно, - согласился он. - Спите тут.
   - А вы?
   - А я в той каюте.
   Он махнул на дверцу за тёмно-красной портьерой.
   - Да? - сказала она, надув губы.
   Эта спальня не запиралась... Она подумала о гнусных разбойниках с кривыми ножами и в красных платках.
  
   Вчера ночью он сторожил на палубе... а она спала в запертой каюте.
  
   Мак откинулся, утонув в мягких подушках из красных и синих клеток, разделённых серебряным шнуром.
   - Да-а, - задумался он, жуя галеты и запивая их красным вином.
   Сидящая на постели Алина в тёмно-зелёном платье подумала и взяла со столика свой кусочек сыра.
   - Дайте мне галету, - попросила она.
   - Угощайтесь, - пригласил Мак.
   Алина тоже стала хрустеть галетами...Мак запивал их вином, а она - заедала кусочком сыра. Она с завистью посмотрела, как он допивает вино.
   - Ну Ма-ак, - протянула она. - Я тоже хочу...
   - Ла-адно, - сказал он.
   Он подал ей бокал, не успев допить. На дне хрустального бокала с красным вином остался один глоточек.
   - Ну так что же? - спросил он, смахнув крошки со своего подбородка.
   В плену он оброс.
   Девочка в длинном платье и зелёном берете непонимающе округлила глаза. Но он понял, к чему она клонит.
   - Ну ладно, - сказал он. - Спите тут...
   - А вы?
   - А я на полу.
   - Где?
   - Тут, - повёл Мак рукой.
   - Ну-у, - протянула она, водя пальцем по бархату своего тёмно-зелёного платья. - Не-ет... так нельзя.
   В голосе девочки было сожаление.
   - Почему? - спросил Мак.
  
   "Чего ей ещё..." - подумал он.
  
   - Ну-у... вы больной, - протянула она.
   Он открыл рот.
   - А...
   - А можно, я тут посплю? - сказала Алина, раскрыв синие глаза. - На краешке?
   Он чуть покраснел.
   - Да ну, - сказал он.
   - А что? - спросила она.
   Она простодушно посмотрела на него.
  
   "Хитрая..." - подумал он.
  
   - Да ну вас, - сказал он, заливаясь краской.
   - Почему-у?..
   Удивлённые глаза раскрылись, как тёмно-синие небеса. Красное солнце опустилось к самому морю.
   - Ну... неохота.
   - Да? - обиделась она.
  
   "Ладно", - подумал он. - "Жалко, что ли..."
  
  
   *********
  
  
   Шёл второй день...
   - А вы папе не скажете? - спросила Алина, сев на одеяло.
   Был тихий вечер.
   Потемневшее море стало тёмно-синим с одинокими белыми бурунчиками. В небе светлело золотистым боком облачко.
   Лёгкая занавеска шевелилась от ветра.
   - Не-ет, - проворчал Мак.
   Он посмотрел на широкое одеяло с красными и синими клетками. Посредине одеяла лежал поднос, покосившись в сторону Мака. Поднос поблескивал серебром в вечерней полутьме каюты. Каюта была обшита тёмным дубом.
   - Вы хотите пить? - спросила Алина.
   На подносе стоял наполовину полный бокал с водой. Солнце зашло, и красноватый свет в хрустале погас.
   - Не-ет, - пробурчал Мак.
   Поднявшись с постели, Алина взяла поднос и поставила его на тёмный дубовый столик на своей стороне.
   - Ой, - сказала она.
   Девочка придержала поднос, чуть съехавший с тёмного лакированного столика. Она оглянулась по сторонам.
   - А вы не сердитесь? - спросила она.
   Она стояла, опёршись на столик рукой. Мак посмотрел на девушку в жёлто-фиолетовом платье и мотнул головой.
   - А вы?.. - сглотнул он.
   - И я, - проговорила она в задумчивости, подняв на него чуть затуманенные синие глаза.
  
   Мак застыл.
   Словно его облили студёной водой из колодца... в вечерней синеве которой блестит рог белого месяца.
  
   - Спокойной ночи, миледи, - сказал он.
   Он отвернулся, закрыв глаза.
   - Спокойной ночи...
   Постель чуть шевельнулась.
  
   Он не заметил лёгких шагов.
  
   - А почему вы не накрылись?.. - спросила она около него.
   Он нехотя открыл глаза.
   Она стояла около него с босыми ногами... Тяжёлое жёлто-фиолетовое платье до пола было из мягкого бархата.
   - Так просто, - буркнул он, закрыв глаза.
  
   "Вот пристала..." - подумал он.
  
   - А вам не холодно?..
   Он снова открыл глаза.
   Она стояла у постели... У пола чуть пошевелились складки жёлто-фиолетового платья. Девочка почесала об ногу пятку, покачнувшись.
   - Не-ет, - сказал он.
   Она постояла босиком на ковре с красными розами у широкой кровати и сказала:
   - Врёте вы всё.
   - Не-ет, - сказал Мак, чуть покраснев.
   - Не-ет, - передразнила она. - Лезьте под одеяло... а то замёрзнете.
   Мак посмотрел на босую девочку в бархатном платье и не нашёлся, что сказать. Она смотрела на него в упор.
   В глубине тёмных глаз пряталась синева.
   - Хм... ну ла-адно, - протянул он.
  
   Он вспомнил далёкое детство...
  
   - Вот т[Author ID1: at Tue Feb 26 06:38:00 2008 ]ак[Author ID1: at Tue Feb 26 06:37:00 2008 ], - сказала она, закрывая его одеялом. - Спите...
   Словно они собирались ночевать на далёком севере в снежной России, а не на берегу острова в синем Антильском море.
   - Спокойной ночи, сэр Мак.
   - Спокойной ночи, - буркнул он, не поворачиваясь.
   Постель снова шевельнулась... и стало тихо. Мак опустил руку, потрогав на густом ковре свою саблю.
  
   "Хорошо, что полога нет..." - подумал он.
  
  
   *********
  
  
   - Ой! - вскрикнула она.
   Во тьме зазвенел серебряный поднос. Со звоном разбился хрустальный бокал. Дробно покатился в темноте по полу стаканчик.
   - Чего?.. - со сна пробормотал Мак.
   Он подскочил и оглянулся на Алину. Она сидела в полутьме каюты, чуть утопая в пуховой постели.
   - Чего вы? - оглянулась она.
   В темноте каюты блестели глаза.
   - А вы?
   - Ничего, - сказала она, надувшись.
   Она пощупала тёмное одеяло из красных и синих клеток. На бархатном одеяле было мокро от воды.
  
   Maк сообразил...
  
   Девочка спросонья брыкнулась, отбросив ногой съехавший со столика поднос. А он отлетел к стенке.
   - А, - сказал он.
   - Ну во-от... одеяло намочилось, - огорчилась она.
   В синем небе горела звезда... Девочка сидела на постели, откинув одеяло и потирая через бархатное платье ушиблённую ногу.
   Тихо шевелилась лёгкая занавеска.
   - Всё из-за вас, - сказала она.
   - Почему? - спросил он.
   - А чья вода? - с упрёком спросила она.
   Мак заморгал.
  
   До сих пор у него не было случая познакомиться с ней поближе...
  
   - Хм... а поднос чей? - спросил он.
   Она повернулась к нему в полутьме каюты с вечерней звездой за лёгкой занавеской.
   - А-а... а... - не нашлась она.
   Мак спокойно откинулся на подушки. У него над головой были невидимые серебряные звёзды на небосводе из синих бархатных ромбов.
   - А вы непослушный, - сказала она.
   Оглянувшись, она тоже полулегла на подушки и повернула голову, смотря на Мака в темноте ниши.
   - Я? - сказал Мак.
   - Угу, - сказала девочка, смотря на него с подушек в темноте. - Вы должны меня слушаться...
  
   Это была правда...
  
   - Подумаешь, - сказал Мак. - Вот уйду отсюда...
   - Как это?
   Она не поняла.
   - Пойду спать... в другую каюту, - сообщил он.
   Одеяло в темноте пошевелилось.
  
   Или ей показалось...
  
   - Ой, Мак!..
   Она бросилась на постели к Маку, схватив его за плечо. Мак почувствовал на себе цепкие пальцы девочки.
   Он покраснел как рак.
   - Ну-у... это я пошутил, - пробормотал он, целуя в темноте руку перепугавшейся девочки и чувствуя себя подлецом.
   - Ох, - сказала она, потянув от него руку. - Правда?..
   - Угу, - буркнул он.
   У него горело лицо.
   Но она не отодвинулась и сидела, опираясь кулаком в подушку. Он увидел в темноте лицо девочки с блестящими глазами.
   Она протянула руку, прикоснувшись к нему.
   - А-а... а вы не уйдёте? - спросила она.
   - Не-а, - сказал он.
   Она не отодвинулась.
   - А-а... - протянула она. - А-а... можно, я здесь буду?
  
   "Ты и так уже здесь", - подумал Мак.
  
   - Лезьте под одеяло, - сказал он. - Спать пора...
   Девочка отодвинулась к краю постели, путаясь в длинном до пят платье. Мак подвинулся и накрыл её одеялом.
   - Спокойной ночи, миледи, - сказал он.
   Он лёг, отвернувшись и смотря в темноту на невидимые серебряные звёзды в синем бархатном небе.
   - Спокойной ночи, - сказала она.
  
   Больше он её не видел... в эту ночь.
  
  
   *********
  
  
   На пол падал сноп солнечного света.
   В каюте было пусто... С другой стороны были смятые подушки и отброшенное одеяло из красных и синих клеток.
   Мак потрогал повязку из полотенца с запёкшейся кровью.
  
   "Где она?.." - подумал он.
  
   Он сел, опустив ноги на коврик с алыми розами.
   Слегка потянувшись, он встал и прошёлся по каюте. Лёгкая занавеска с прозрачными вензелями чуть развевалась от утреннего бриза.
   Голова уже не кружилась.
   Мак заглянул под полог кровати, и вспомнил прошедшую ночь. То есть, её небольшую часть. Он вдохнул свежий морской воздух.
   - Вы уже встали?
   Мак обернулся.
   На пороге стояла девочка в красно-зелёном платье и с красным бархатным беретом на голове. Золотистые волосы были завязаны сзади красной шёлковой лентой.
   Было жарко.
  
   У неё это было самое лёгкое платье...
  
   - Угу, - сказал Мак.
   - Как вы себя чувствуете? - спросила она.
   - Лучше, - ответил Мак.
   - А голова болит? - с беспокойством спросила она.
   - Не-ет, - сказал Мак.
   Он потрогал полотенце на голове.
   - А я завтрак сделала, - сказала девочка.
   Она посмотрела на смятую постель, слегка зардевшись.
   - Давайте, - сказал он.
   Отклонив лёгкую занавеску, Алина взглянула на сверкающий синевой морской простор с голубыми небесами над ним.
   - А... вы ходить не можете? - спросила она, заслонив глаза от яркого солнечного света.
   - Могу, - сказал Мак.
   Она стояла, с ожиданием смотря на него.
   - А зачем?..
   - Затем, - сказала она.
   Мак смутился.
  
   Она не привыкла к роли служанки...
  
   - А где вы хотите завтракать, миледи? - спросил он, чуть покраснев.
   - В столовой, - сказала она.
   Она снова посмотрела в окно, отклонив рукой лёгкую белую занавеску.
   - Принести?
   Она отвернулась от окна.
   - Н-нет, - сказала она, чуть покраснев. - Вы наверно, ещё больны...
   Молодой стражник и девочка с графским вензелем на красном берете стояли, в смущении глядя друг на друга.
   - М-мм... - протянул Мак. - Пойдёмте вместе, ладно?
   Алина слегка опустила голову.
   Она была очень красива в красно-зелёном платье, с чуть зардевшимися щеками. Мак стоял и смотрел.
  
   Не смея ничего сказать...
  
  
   *********
  
  
   - Ой! - вскрикнула Алина, отпрянув от тёмного стола с белой кружевной скатертью.
   Мак вскочил, схватившись за саблю.
   В окно впрыгнуло страшное мохнатое существо с длинным хвостом и визгливо заверещав, проскакало по столу, опрокидывая чашки и наступив в тарелку Мака с жареной грудинкой. Оно выскочило за дверь, цепляясь за синюю портьеру с золотой вышивкой.
  
   "Обезьяна", - догадался Мак.
  
   - Что это? - спросила Алина, побледнев.
   Мак брезгливо посмотрел в свою тарелку.
   - Мартышка, - со злобой выругался он.
   Алина повернулась к нему, до отказа раскрыв удивлённые глаза.
   - Ну-у... обезьяна, - смущённо пояснил Мак.
   Он покраснел до корней волос.
  
   Она ещё не видела обезьян... граф Бекхем не увлекался охотой и зверями.
  
   - Да? - недоверчиво сказала она.
   - Угу.
   Мак виновато кивнул.
  
   Как будто он сам пригласил эту обезьяну...
  
   - А вы забыли... - с упрёком произнесла она.
   - Чего?
   - Дверь закрыть...
   Мак посмотрел на стол с разлитым кофеем.
   - А вы хотели бы, чтобы она осталась здесь? - послушно спросил он.
   Алина прыснула, сев на стул.
   - Ну... закройте же дверь, - попросила она.
   У неё на пальце блеснул тонкий перстень с зелёным изумрудом. Он был гладкий, как прозрачное зелёное стекло.
  
   Вчера Мак не сразу сбросил пиратов в море...
  
  
   *********
  
  
   Мак в задумчивости потёр тёмную щетину на подбородке. Она всё больше походила на бороду... а брить было некому.
   - А вы хотите отрастить бороду? - спросила Алина, распахнув синие глаза.
   Она чуть покраснела.
  
   Она сама не ожидала своего вопроса...
  
   - Н-нет, - пробормотал он.
   За окном догорал закат.
   Они сидели за тёмным дубовым столом с белой кружевной скатертью. На скатерти стояли серебряные кубки... в кубке у Алины темнело красное вино.
   Серебряный кубок Мака был пуст.
  
   Мак думал... о ночи.
  
   В каюте стало темно, и на столе горели две свечи в бронзовых подсвечниках. Мак потрогал сухие крошки от галеты на тарелке с тёмно-синей картинкой. Крошки темнели в неровном свете свечей и догорающего заката.
   - А вы не хотите?.. - сказал он, чуть покраснев. - Э-э...
   Он посмотрел на Алину в тёмно-синем дорожном платье. Она отодвинула пустую тарелку и опёрлась локтём на белое кружево скатерти.
  
   Ей нравилось, что ей не делают замечаний.
  
   - Я?.. - протянула она.
   Она округлила глаза.
   - То есть... я хотел сказать... - пробормотал он, смутившись.
   - Что? - поинтересовалась она.
   - Ну-у... ничего.
   - А, - сказала она.
   Солнце зашло.
   Стало ещё темнее... В серебряных кубках отражался тёплый свет двух свечей. Мак посмотрел на кубок Алины.
   - Вы не хотите пить? - спросил он.
   - Не-а, - сказала она.
   - А можно?..
   Она молча подвинула свой кубок на тонкой ножке.
   - А-а... - начал он.
   - Да ну вас, - сказала она, догадываясь, к чему он клонит.
   - А-а... почему?
   Она не хотела спать в своей каюте...
   - А если ночью обезьяна залезет? - спросила она.
   - Хм...
   Она ждала, глядя на Мака.
   В бронзовом подсвечнике колебался жёлтый язычок свечи. Она стояла на тёмном дубовом столе с белой кружевной скатертью.
   Мак отпил красного вина из её кубка.
   - Ну и что? - сказал он.
   - Как?..
   Синие глаза девочки раскрылись от удивления, пару раз махнув длинными ресницами. Как синяя бабочка, севшая на качающийся цветок.
   - Думаете, она вас съест? - сказал Мак.
   Девочка с удивлением смотрела на него.
  
   Как будто видела в первый раз.
  
   Мак вдохнул свежий ночной воздух.
   В каюте с двумя свечами на столе было полутемно. Можно было зажечь ещё одну свечу... Но Мак считал, что не стоит.
   На всякий случай.
   - А вы разве... - беспомощно сказала она. - Вы разве не хотите мне больше служить?..
   У него подступил к горлу комок.
   Занавеску чуть раздувал лёгкий ночной бриз с духом неведомых морских просторов... За ней синело небо с первыми звёздами.
   - Хочу, - сказал Мак.
   - А чего ж вы?.. - с упрёком сказала она.
   - А что надо делать?
  
   Он был готов на всё.
  
   Она покачала головой.
   - Ничего, - сказала она, поднимаясь со стула с высокой спинкой. - Пойдёмте спать...
   - А куда?
   - Ну... - простодушно сказала она. - Туда...
   Она слегка зевнула, прикрыв рот рукой. На тонком запястье краснел облегающий вельветовый манжет.
   - Почему? - тупо спросил Мак.
   - Потому, - пробормотала девочка. - Там кровать шире...
   У неё слегка слипались глаза.
  
   "Вот приспичило..." - подумал Мак.
  
   - Ну ладно, - нехотя согласился он.
   Он встал с дубового стула и остановился... Алина подошла к нему, протянув руку в узком тёмно-синем рукаве.
   - Ну пойдём же, - оглянулась она.
   Он подал руку.
  
   Алине... своей госпоже.
  
   Они подошли к тёмной дубовой двери. Дверь скрипнула... В тёмной каюте появился жёлтый свет горящей свечи.
   - Только... э-ээ... ночью не хватайтесь за меня... ладно, миледи? - попросил он.
   - Угу, - согласно кивнула она.
   Ей хотелось спать.
  
  
   *********
  
  
   Мак проснулся от странного ощущения.
   Рассветало... Окно каюты было открыто, и через занавеску в неё проникал слабый утренний свет не поднявшегося солнца.
  
   "Чертовщина..." - подумал он.
  
   Алина спала, тихо посапывая носом.
   Он неловко пошевелился, осторожно снял с себя маленькую руку и отодвинулся от безмятежно спящей девочки в длинном путающемся платье.
   На окне чуть развевалась лёгкая занавеска.
  
   Тишина...
  
   Мак полежал на спине, глядя в красный резной потолок.
   Спать не хотелось... Он тихонько выбрался из постели и побежал на палубу, посмотреть на ещё спящее, предрассветное море.
   И белый песок на пляже.
  
   Он тоже спал, не раздеваясь.
  
   Солнце ещё не взошло.
   Он поднял ведро на верёвке и умылся, брызгая на палубу прохладной морской водой. Спящее море тихо плескалось о борт... В туманной воде за бортом смутно маячила глыба тёмно-красного коралла.
   Мак разогнулся и осмотрелся вокруг.
  
   Он забыл взять полотенце...
  
   До берега было рукой подать.
   По белому песку ползло семейство круглых черепах. Над увитой плющом береговой скалой нежно голубело утреннее небо. Вверху лениво полоскались ещё тускло белеющие паруса. Только кончик верхнего паруса ослепительно блестел от восходящего солнца.
   Через борт свешивался толстый канат.
  
   "Вот она как..." - подумал Мак про обезьяну.
  
   С левого борта раскинулся бескрайний морской простор. Он темнел под густой синевой неба на горизонте.
   Гасла последняя звезда.
  
   У него захватило дух от простора...
  
   - Та-ак... - сказал Мак сам себе.
   С белого берега дул ветерок.
   Он нёс с собой запах скалы и горьких трав. Сквозь прозрачную глубь виднелся белый песок. Мак постоял и сдался. Он снял белую рубашку с кружевами и бросил на палубу. На неё полетели белые чулки и синие верхние панталоны. Оставшись в белых панталонах, он прыгнул с борта в голубоватую воду.
   Поднялась туча брызг.
   - Уф, - выдохнул он.
   Он поплыл к белому пляжу, плескаясь в прозрачной голубоватой воде. Сквозь прохладную водяную глубь виднелся белый песок с островками тёмно-красных кораллов и бурых водорослей. Вынырнув и отплёвываясь, Мак посмотрел вверх на паруса. Уже половина белых парусов блестела от солнца.
   - Ай! - завизжала Алина.
   Белые паруса лениво полоскались в синем небе... Мак посмотрел ниже.
   - Ма-ак! - пронзительно закричала Алина у борта.
   Она стояла, перегнувшись через борт и показывая рукой направо. Под водой мелькнула тёмная тень.
   Мак вытащил кинжал.
   Он нырнул и увидел в прозрачной воде над белым песком и бурыми водорослями большую серую акулу.
   Он поплыл к кораблю.
   - Быстрей! - закричала Алина.
   Серая акула плавала кругами, не решаясь напасть. В прозрачной зеленоватой воде колыхалась увязшая в песке тёмная громада парусника. По белому песку на дне около тёмного борта корабля полз бурый краб.
   Алина смотрела с палубы, побледнев и закусив губу. Сквозь фальшборт просунулся тёмно-синий краешек платья. Мак подплыл к деревянному боку корабля с кинжалом в зубах и запыхавшись, взялся за висящий канат. Махнув хвостом в прозрачной воде, акула метнулась к нему.
   - Ой! - взвизгнула Алина.
   Мак нырнул и полоснул острым кинжалом задевшую его шершавым боком серую акулу. Акула метнулась в сторону, потянув за собой красный след.
   Мак полез на борт, держась за канат.
   Схватившись руками за гладкий край борта, Мак шлёпнул о палубу босыми ногами, слегка обрызгав Алину в тёмно-синем дорожном платье.
   - Ой, - сказала она, отойдя на шаг.
   Она уставилась на Мака.
  
   Она не видала подобного зрелища... он был в одних исподних панталонах.
  
   Он стоял, переминаясь.
   С него струями стекала вода. На правом плече выступили капельки крови. Оно было слегка ободрано шершавой шкурой акулы.
   - А что это у вас? - спросила Алина, подойдя ближе.
   Она с любопытством рассматривала его.
   - Царапина, - пробормотал он, густо краснея.
   - А, - сказала она.
   Мокрые белые панталоны облегали стройное тело Мака.
  
   Она ещё не видела его... в таком виде.
  
   - А зачем вы разделись? - спросила она.
   Она выпятила губу, осматривая полуголого Мака со стекающей водой. В тёмно-синих глазах появилось сомнение.
  
   Как у испанского монаха около итальянской статуи.
  
   Из-за края скалы брызнуло ослепительное солнце.
   Оно бросило свет на белое лицо в тени, позолотив длинные волосы под красным беретом, и девочка стала похожа на ангела.
   С голубым небом в глазах.
   - Что же мне, одетым в воду прыгать? - пробурчал он.
   - А зачем? - спросила она.
   Мак оробел.
   - Э-ээ...
   Девочка в длинном тёмно-синем платье стояла и скептически смотрела на него, выставив ногу на чуть наклонной палубе.
  
   Он не думал, что она встанет так рано... Он ещё не знал её обманчивых привычек.
  
   - Пойдёмте, я вас перевяжу, - сказала она, помолчав.
   - Не-е... я сам, - смутился Мак.
   - Почему?
   - Я знаю... э-ээ... где у капитана в шкафчике мазь, - пробормотал он.
   - Какая мазь? - поинтересовалась она.
   - Ну... целебная мазь с бальзамом.
   - А, - сказала она.
   Она беззастенчиво рассматривала его.
   - А мне покажете?
   - После, - буркнул он, поднимая с палубы свою одежду.
  
   "Чего пристала..." - с недоумением подумал он.
  
  
   *********
  
  
   Мак бросил в воду кожаное ведро на верёвке. В море отражалось голубое небо. Вода тихо плеснула.
   - A вы любите сказки? - спросил он.
   Алина посмотрела сбоку на его тёмную щетину.
   - А вы? - спросила она.
   Над морем заходило красное солнце.
   - Я?.. - сказал он.
   Кожаное ведро дошло до белого песка на дне. Оно легло набок, подняв тучку песка. Мак дёрнул за верёвку, отпугнув маленького красного краба.
   - Ага, - сказала она.
   Она посмотрела в голубоватую воду. В ней отражалось голубое небо с розовеющими белыми парусами.
   - Люблю, - хрипловато сказал он.
   - Да?..
   Она подозрительно посмотрела на него, мило наклонив головку в тёмно-зелёном бархатном берете.
   - Ну рассказывайте, - сказала она.
   Они сидели на палубе, свесив ноги над морем и любуясь красным закатом. В этом месте борт был проломлен во время бури.
   От тёплых досок чуть пахло смолой.
   - Не-е... лучше потом, - сказал он.
   - Когда?
   - Ну-у... - сказал он.
   Он посмотрел сбоку на Алину с опускающимися из-под тёмно-зелёного берета золотистыми волосами.
   - Перед сном, - сказал он.
   Алина покосилась на Мака.
   Он увидел край голубого глаза с промелькнувшим в нём любопытством. В золотистых волосах играло красное заходящее солнце.
  
   У Мака захватило дух от красоты...
  
   - А, - сказала она.
   Она сидела рядом, касаясь Мака тёмно-зелёным бархатным платьем. По тёмно-зелёному платью шли вниз тонкие золотые шнуры.
   - А солнце большое, Мак? - спросила она.
   Она сощурилась, посмотрев на садящееся в море золотисто-красное солнце. Белые паруса наверху повисли, не шевелясь.
   - Да-а, - проговорил Мак.
   - Как наш корабль? - спросила она.
   Он осмотрелся.
   Белые паруса купались в красноватых отблесках заката, отражаясь в море, как розовеющие белые облака в голубом небе.
   - Угу, - сказал он.
   - А там люди есть? - спросила она.
   Просто так.
  
   У него немело сердце... оттого, что она называла его Мак.
  
   - Не-ет, - сказал он. - Там жарко...
   В золотистых волосах под тёмно-зелёным беретом блеснуло красное солнце. Алина сидела рядом с Маком, болтая ногами.
   - А на луне?
   Она смотрела на бескрайнее синее море с красноватой дорожкой от заходящего солнца. Эта красноватая дорожка протянулась от тёмно-синей дали до самого корабля.
   - На луне? - повторил он задумчиво. - Да-а... иногда случайно попадают.
   Он замолчал.
   - А потом? - спросила она.
   - Потом? - протянул он. - Ну-у... а потом спускаются.
   - По верёвке?
   Она смотрела на него, раскрыв очарованные синие глаза.
   - Да... или на вершину горы прыгают.
   - А где она?
   - На востоке, - сказал он, подумав. - На самом краю земли... гора Альмедон.
   - А где?
   - В арабской стороне...
   - А-а, - протянула она.
   Мак дёрнул за кожаное ведро, вспугнув жёлто-чёрную рыбку. Алина взялась за борт и нагнулась, смотря на белое песчаное дно в прозрачной глубине.
   До дна было футов восемь.
   - Ой, какая! - воскликнула она. - Как пчела...
   Она оглянулась на Мака бездонными синими глазами. В золотистых волосах блестело красное солнце.
  
   "Да-а..." - подумал Мак.
  
  
   *********
  
  
   - Пойдём ужинать? - спросила она, встав.
   - Угу, - сказал Мак, вставая.
   Алина посмотрела на него.
   - А чего вы дуетесь?..
   - Я?..
   - Угу.
   - Ничего, - пожал он плечами.
   Она потрогала его за рукав белой рубашки с кружевами. Край красного солнца уже зашёл за горизонт.
   - Ну пошли.
  
   Он просто обдумывал... как ему объясниться в любви.
  
  
   *********
  
  
   Мак поставил свечу.
   - Смотрите, - сказал он, подойдя к открытому окну.
   Алина подошла к окну со слегка развевающейся лёгкой занавеской. В небе над морем догорали последние отблески малинового заката.
   - Красиво... - сказала она.
   Они стояли у окна с темнеющей лёгкой занавеской и молча смотрели на море. Перистое облако в вышине потемнело, сделавшись из малинового лиловым.
   - Ложитесь, - сказал Мак.
   - Угу, - кивнула она в полутьме у окна.
   В тёмной синеве мигала одинокая белая звёздочка. Алина задумчиво смотрела на мерцающую звёзду.
   Ей не хотелось уходить.
  
   Хотя и недалеко... только до постели с одеялом из тёмно-синих и тёмно-красных клеток.
  
   Они молчали...
   - А вы видели очарованную звезду? - спросила Алина.
   - Какую?
   - Падающую...
   - Не-ет, - сказал он.
   - И я тоже...
   Небо было усыпано звёздами.
  
   "Как серебряные звёздочки на тёмно-синем бархате..." - подумала она.
  
   У неё замерло сердце от красоты.
   - Мак... - сказала она.
   - Что?
   - Можно, я ночную рубашку одену? - спросила она.
   - Какую?
  
   Ему было не до этого...
  
   - Ну-у...
   Она раскрыла в темноте тёмно-синие глаза.
   - Ту самую, - смутилась она.
   - Какую? - не понял Мак.
   - Ну... любую.
   Она непонятно смотрела на него в полутьме погасшего над морем заката и горящей на столике у кровати свечки.
   - А, - сказал он.
  
   Он наконец сообразил...
  
   - Ну... можно?
   Небо было усеяно звёздами. Они отражались в темноте бескрайнего моря. В окно лился морской воздух, чуть шевеля тёмную занавеску.
   - А зачем? - спросил он.
   У него горели уши.
  
   Хотя он ничего такого не сделал...
  
   - Ну... просто так, - удивилась она.
   - Ну... делайте, что хотите, - сдался он.
   - Ну принесите мне, - попросила она. - А то там темно...
   Она стояла у открытого окна, держа рукой занавеску. Лицо девочки в полутьме овевал лёгкий ночной ветерок.
   - А где?
   - У меня в шкафу... там, на нижней полке.
   - А какая она? - спросил Мак.
  
   Он был готов принести ей не только ночную рубашку... а пойти в лес и слазить на пальму за кокосовым орехом.
  
   - Такая... э-ээ... ну, всё равно, - смутилась она. - Какую хотите...
   - Ладно, - послушно сказал Мак.
   Он достал из кармана огниво, зажёг вторую свечу на столике возле бочки с поблескивающими в темноте бронзовыми обручами и пошёл к тёмной портьере.
   Алина огляделась по сторонам.
   - Ой, подождите!..
   Мак оглянулся.
   - Я с вами, - сказала она.
   - Пойдёмте, - согласился он.
  
   Ему было жалко расстаться с ней... даже на минутку.
  
  
   *********
  
  
   Мак проснулся.
   Стояла тихая звёздная ночь. Девочка лежала, прикасаясь к нему. Он осторожно толкнул её, боясь разбудить.
   - Ой, - сказала она спросонья.
   Мак замер, покраснев в темноте.
   - Кто тут? - тревожно спросила девочка.
   В окно светили звёзды сквозь лёгкую занавеску.
  
   Со сна ей показалось, что это Кошачий Зуб...
  
   - Э-ээ... я, - в смущении пролепетал Мак.
   Девочка всмотрелась в темноте.
   - А... это вы, сэр Мак, - сонно пробормотала она. - А я думала, Кошачий Зуб...
   У Мака захватило дух от нежности к прижавшейся к нему девочке. В тёмной постели в темноте ночной каюты.
   В звёздном свете виднелась тёмная оплывшая свеча.
   - Не-ет, - ласково сказал он. - Он давно утонул...
  
   Ради такого случая он с удовольствием зарубил бы несколько Кошачьих Зубов... или ещё кого-нибудь.
  
   Он погладил Алину по темнеющим волосам на сбитой тёмной подушке... Она повернула голову в темноте.
   - Отстаньте от меня, сэр Мак, - промолвила она. - Я спать хочу...
   Мак отнял руку.
   - А что?.. - сказал он, краснея.
   - Что, что, - пробормотала она, повернувшись от него на другой бок.
  
   Она стала засыпать... и не подумав отодвинуться от него.
  
   Мак сел в темноте, утопая в пуховой перине и думая, что ей сказать. Он покраснел до корней волос.
   - А вы отодвиньтесь, - придумал он.
   - Сами отодвиньтесь, - сонно ответила она, не поворачиваясь.
   - К-как это? - удивился он.
   Он и так ложился на самый край постели.
   - Да ну вас, - пробормотала она. - Не приставайте...
   Мак сел на постели, спустив на пол ноги. Спящая девочка сползла за ним, снова привалившись к нему спиной.
  
   "Лягу на коврик..." - подумал он.
   Он не мог долго на неё обижаться...
  
   Он встал с кровати.
   - Куда вы, Мак? - спросила проснувшаяся девочка.
   Она села на постели, обхватив колени и сонно моргая.
   - Вы что?..
   - Э-ээ... - сказал Мак.
   - Вы что... хотeли оставить меня одну? - спросила она, обидевшись.
   В темноте блестели глаза.
  
   Как будто она осталась одна в тёмном ночном лесу... как Травяная шапка.
  
   - Н-нет... - сказал Мак.
   Она сидела почти на краю постели, обхватив руками колени и смотря на него. Он уже привык к темноте.
   - А что?
   Мак подошёл к ней, поднял её вместе с одеялом и шагнув по пуховой перине, положил девочку на ту сторону постели.
   - Уф, - сказал он.
  
   Хотя и не от тяжести...
  
   Он спрыгнул на пол около столика с темнеющей в звёздном свете свечой.
   - Вы что?.. - сказала девочка.
   Она села на постели, поражённо уставившись на него. Мак стоял около неё, не смея ничего сказать.
  
   До сих пор её носил на руках только кучер Джон, да дворовый мальчишка Сигби... если не считать всех остальных.
   Когда она была маленькая.
  
   Она раскрыла глаза в полутьме от звёздного света.
   - Вы... вы хотите на мне жениться?
   Мак разинул рот.
   - По... почему это? - спросил он.
   Через полупрозрачную занавеску на пол у чёрного звёздного окна упал рассеянный луч лунного света.
   - А-а... а зачем вы меня потащили? - спросила она.
   Она сидела в темноте на постели, не сводя с него круглых от удивления глаз.
   - Ха, - прыснул Мак.
  
   Он ещё не встречал таких странных понятий о помолвке...
  
   - Чего вы? - обиделась она.
   Она сидела на постели, обняв коленки.
   - Чего? - спросил Мак.
   У него было такое чувство, что он не наяву, а во сне. В смутном сне... где не совсем понятно, что происходит.
   - Чего, чего, - сказала она.
   - А чего?..
   - Вы чего, с луны свалились? - насмешливо спросила она.
   - Не-ет, - протянул Мак.
   - А что?
  
   Ему показалось, что он в какой-то сказочной стране...
  
   - Что? - повторил он, унесясь за облака.
   - Угу.
   - Ну-у...
   - Ну-у, - передразнила она.
   Девочка смотрела на Мака, отступившего к окну с занавеской, и её тёмные глаза блестели в звёздной полутьме.
   - Ну-у... - протянул он.
   - Не попугайничайте, сэр Мак, - сказала она, фыркнув.
   Она сидела на постели, притянув к подбородку колени.
  
   Мак сдался.
  
   - Простите меня, мисс Алина, - сказал он, неловко упав на колени перед постелью. - Я больше не буду.
   - Да?
   Она сидела, обняв коленки, и задумчиво смотрела на него.
   - А чего?
   - Ну-у... переносить вас, - пробормотал он.
   - А-а... вот как? - протянула она.
   Смутно белеющее лицо Мака терялось на фоне чёрного окна со звёздами за лёгкой прозрачной занавеской.
   - Значит, вы понарошку?
   - Чего?
   - Ох, - сказала она. - Ну понарошку...
   - Чего?..
   Он уже ничего не соображал.
   - Ну-у... не хотели на мне жениться?
   - Я?
  
   Он об этом мечтал... но не надеялся.
  
   - Ну говорите, - сказала она.
   - Э-э... хочу, - сказал он, сглотнув.
   - Правда? - спросила она.
   - Угу.
   Он понуро опустил голову с покрасневшими ушами. Но это было незаметно, несмотря на лунный свет на полу.
   - Ну поклянитесь, - сказала она.
  
   Она не очень доверяла словам... в этом вопросе.
  
   - Разрази меня гром, - сказал он.
   Девочка повернула к нему голову. Она смотрела на него в темноте, положив подбородок на колени.
   В широко раскрытых глазах блестел звёздный свет.
  
   Её ещё никогда ни за кого не сватали... но главное было не это.
  
   - А вы меня любите? - спросила она.
   - Угу, - выдавил он.
   - Очень?
   - Угу, - хрипло произнёс он.
  
   Он вспомнил свои напрасные раздумья вечером на палубе.
  
   - Ну поцелуйте мою руку.
   Он посмотрел на сидящую на кровати Алину в звёздной полутьме и осыпал поцелуями протянутую ему руку.
   - Ну-у... подумаешь, - проговорила она.
  
   Руку ей уже целовали... хотя и не так.
  
   - Ладно, ладно...
   Она отняла от него руку.
   - А ещё что?..
   Мак подвинулся к ней...
  
   Сердце онемело от любви...
  
   Она сидела на постели, а он стоял на полу на коленях. Она с любопытством смотрела на него в темноте, обхватив руками коленки в ночной рубашке.
   Занавеску шевелил ночной ветерок.
   - Не бойтесь, - сказала она.
   Мак поднялся с пола.
  
   Сердце замерло от любви...
  
   Постояв немного, он нагнулся и поцеловал Алину в щёку. От этого поцелуя у него закружилась голова.
   - Ой, Мак... - тихо сказала девочка.
  
   Хотя в щёку её тоже уже целовали... но только отец.
  
   Она повесилась на него.
   - Пора спать, мисс Алина, - сказал Мак, поцеловав её и ловко вывернувшись. - А то вы не выспитесь.
   - Да? - сказала она.
   - Да, миледи, - сказал Мак, обходя кровать.
   - Ну ла-адно, - протянула она.
   Она считала Мака своим... он ей принадлежал. И как стражник, и вообще... полностью. Особенно сейчас.
   В эту звёздную ночь.
  
   Это было так, но не совсем... хотя он и был влюблён в неё по уши.
  
   Он обошёл постель и сел на свою сторону. Алина повернула к нему голову. Она сидела, обняв коленки.
   - Спокойной ночи, Мак, - сказала она.
   - Спокойной ночи, - сказал он, сидя на одеяле.
  
   Он ещё не пришёл в себя...
  
   - Ну ложитесь, - сказала она, покосившись на него в звёздной полутьме. - Только больше не толкайтесь.
   Мак хрюкнул в темноте, зажав себе рот.
  
   Он спал неподвижно... а она скатывалась по пуховой перине.
  
  
   *********
  
  
   - Добрый день, - сказал Мак.
   Алина посмотрела на него с непонятным выражением. Она давно проснулась, но не хотела вылезать из постели.
   - Доброе утро, Мак, - сказала она.
   Она лежала в постели, моргая от солнечного света. В открытом настежь окне виднелось жаркое голубое небо.
   - Э-ээ... хотите завтракать? - спросил он.
  
   "Может, позабыла?.." - с надеждой подумал он о прошлой ночи.
   Он ещё никогда не целовался.
  
   Он беззаботно выглянул в окно, отвернувшись от Алины в постели. По небу плыли пушистые белые облака.
   - Облака, - сказал он.
   - Да-а...
   Она повернула голову на подушке, посмотрев в окно.
   - А вы выспались? - спросил он.
   - Да-а...
  
   Она помнила...
  
   Он покраснел.
   - Помогите, - сказала она, протянув руку.
   Он подал руку.
   - Спасибо, - сказала она.
  
   Он посмотрел на откинутое одеяло...
  
   - Проводите меня, - сказала она.
   Она простодушно посмотрела на него, моргнув ресницами заспанных голубых глаз. В них отразилось небо.
   - Куда? - спросил он.
   - В каюту, - сказала она.
   - А, - сказал он.
   Около двери каюты она остановилась, с сомнением поглядев на Мака.
  
   Обычно ей помогала служанка...
  
   - Ну ладно, останьтесь, - сказала она.
   - Угу, - сказал он.
   Девочка в синей ночной рубашке с серебряными звёздами взялась за ручку двери, поставив ногу на покатом полу.
   - Только не уходите, ладно? - попросила она.
   - Угу, - сказал он.
   Она вошла в каюту, заперев дверь. Мак задумался, прислонившись к тёмной дубовой стенке коридора.
   - Мак... вы здесь? - послышалось из-за двери.
  
   Она считала, что он непослушный... не то, что при графине.
  
   - Ага, - ответил он.
   - Ой, - тихо донеслось из каюты.
   Мак подумал про мохнатую обезьянку... что она спряталась в шкафу и прыгнула на Алину, вцепившись в её ночную рубашку.
   Он прыснул.
   - А что? - спросил он.
   - Ничего... я сейчас.
   Что-то с треском грохнулось на пол.
   - Ай!.. - донеслось из каюты.
   - Чего там? - встрепенулся Мак, приложив голову к толстой дубовой доске и приготовившись вышибать тёмную дверь.
   Чуть неровная от сучков гладкая дубовая дверь приятно холодила ухо.
   - Ох... ничего, - послышалось из каюты. - Ставня упала...
   - И всё?
   - Ага, - сказала она в каюте. - А вы не ушли?
  
   Она не боялась... а не хотела, чтоб он уходил.
  
   - Не-е, - сказал он, с опаской прислушиваясь.
   - Постойте... я сейчас, - сказала она.
   - Ла-адно, - протянул он.
   Дверь отворилась, и Мак ахнул.
   Перед ним стояла девушка в голубом дорожном платье с белыми оборками и синем берете с хвостиком.
   Свежая, как утренняя роса.
  
  
   *********
  
  
   - Мак, - спросила Алина, отодвинув бокал. - А можно съездить на берег?
   Лучи солнца лились сквозь открытое окно с голубой занавеской, весело сверкая в хрустальном бокале с недопитым красным вином. Сегодня они завтракали наверху, в каюте помощника капитана Сэвиджа.
   - Не-е...
   - Почему-у? - протянула она.
   - Ну-у... надо шлюпку поднимать.
   - А, - сказала она.
   Ей хотелось погулять по белому песчаному берегу... Покататься на шлюпке по голубой прозрачной воде и потрогать ногой черепаху.
   - Вам скучно? - спросил он.
   - С вами?
   Девочка посмотрела на Мака, смешно выпятив губу. Он загляделся на очаровательную рожицу своей собеседницы с золотистыми завитками.
   - Со мной?..
   - Да ну вас, - сказала она.
   Она смотрела на него с ожиданием, наклонив голову в синей беретке.
   - Ну-у... понимаете, мисс Алина, - сказал Мак. - Э-ээ... Я думаю, нам надо отдохнуть... э-ээ... перед походом.
   - Да?
   - Угу.
   - А сколько дней?
   - Ну... ещё дней десять, - сказал он.
  
   Он хотел быть в хорошей форме... и считал, что они ещё успеют насмотреться на мартышек и ящериц.
  
   - Ой, правда? - воскликнула она.
   - Угу, - сказал он.
   - Ну тогда-а...
   Она подняла бокал с недопитым красным вином и чокнулась с пустым бокалом Мака на тёмном дубовом столе. В узких солнечных лучах с пляшущими пылинками пронёсся тоненький серебристый звон.
   - За это надо выпить, - докончила она.
   Мак взялся за тёмную бутылку с красным вином.
  
   Он был не против.
  
   - Ой, слушайте... - сказала Алина.
   Она услышала еле различимый звон колокольчиков в коляске эльфов, запряжённой зелёными бабочками.
   - Что?
   - Как у эльфов...
   - Да?
   Мак потёр тёмную щетину на подбородке.
   - А-а, - с удовольствием протянула она, допивая тёмно-красное вино.
  
   Он не понял... чему она обрадовалась.
  
  
   *********
  
  
   Ветер гнал по небу сероватые облака.
   Белые паруса раздулись, силясь тронуть с места скрипящую бригантину. Мачты чуть гнулись, жалобно скрипя под напором ветра.
   Мак вошёл в каюту.
   - Ветер, - сказал он.
   - А?..
   Алина открыла заспанные глаза.
   - Сильный ветер, - сказал Мак.
   - Ну и что? - сонливо сказала Алина.
   Ей не хотелось вставать... В окно врывался свежий морской воздух. На палубе громко хлопал угол оторвавшегося паруса.
   - А чего вы не встаёте? - спросил Мак.
   - Да ну-у, - протянула Алина.
   Она лежала в постели, утопая в пуховой перине. Под одеялом было тепло и уютно. Ей хотелось ещё немного поспать.
  
   А не тащиться в свою каюту... умываться и переодеваться.
  
   - Ну ладно, - сказал Мак.
   Алина посмотрела на него с постели, раскрыв синие глаза.
   - А вы меня подождёте?
   - Угу...
   - Тут? - спросила она, сладко зевнув.
   - Угу.
   - Посидите на той стороне, - пробормотала она, закрыв глаза. - Ладно?
   - Э-э... - сказал Мак.
   Она спала.
   - А когда вы встанете? - спросил он.
   - Не зна-аю, - пролепетала она спросонья.
   - Хм, - сказал он.
   Мак посмотрел в окно с раздувающейся занавеской. В лицо дунул порыв морского ветра с водяной пылью. По бескрайнему морю шли тёмно-синие волны с белыми гребнями. Они шли наискосок, с шумом разбиваясь о борт.
   Корабль скрипел и стонал.
  
   Но это был ещё не ураган...
  
   Мак стоял и смотрел на бесконечное море с бегущими волнами. Они бились, бросая в окно холодную водяную пыль. Мак отодвинул мокрую занавеску и взялся за край тёмной дубовой ставни с косыми щелями.
   "Закрыть, что ли..."
   Ставни чуть скрипнули, закрываясь. Он задвинул верхние и нижние засовы и огляделся. В каюте наступил чуть туманный и таинственный полумрак.
   Темновато...
   "Хотя..."
   Он посмотрел на Алину.
   Она спала, слегка разметавшись и откинув в сторону руку. Рука в белом батистовом рукаве с кружевами лежала на одеяле из синих и красных клеток.
   Мак обошёл кровать и сел в ногах.
  
   Он помнил прикосновение её руки... этой ночью.
  
   Он стал вспоминать.
   Ему казалось, что они уже целую вечность на этой бригантине, севшей на мель у самого берега моря.
   А это была Вечность...
  
   За последние шесть дней он привык, что девочка спала, прижимаясь к нему... может быть, ей снилось что-нибудь страшное.
  
   Снаружи раздался оглушительный треск. Он медленно затих, и что-то с грохотом упало на палубу над ним, сотрясая весь корабль.
   Он вскочил.
   - Ой, что это? - проснулась Алина, сев.
   Он взглянул на моргающую со сна девочку в белой рубашке, и у него замерло сердце от счастья... что она тут.
   - Ничего, - пробормотал он.
  
   Он жалел, что она проснулась.
  
   - Это мне приснилось? - спросила она, протирая заспанные глаза.
   - Нет... просто мачта упала, - сказал Мак. - Спите...
   - А что, уже вечер? - оглянулась она в чуть туманном полумраке каюты.
   Сквозь щели закрытых ставень тянуло свежим морским воздухом. Вылезать из уютной постели совсем не хотелось.
   - Э-э... угу, - проговорил Мак.
   Он пожалел, что встал с постели. У него было настроение поваляться... Погода была самая подходящая.
   Громко хлопал сорвавшийся парус.
  
   И тоже не хотелось завтракать.
  
   - Мак...
   - Что?..
   - А мне спать не хочется... - протянула девочка.
   - Ну вставайте...
   - Не-ет, - капризно сказала она. - Не хочу...
   - Хм... а чего вы хотите?
   - Ну-у... расскажите мне сказку.
   - Про чего?
   - Про фею и летучего дракона.
   Мак хмыкнул.
  
   Дракон был тут ни при чём...
  
   Он сел на одеяло из тёмных красных и синих клеток с серебряной тесьмой на своей стороне кровати.
   - А про Мака? - спросил он.
  
   Он хотел узнать её мнение... что она об этом думает.
  
   - И про Мака, - сказала она.
   Он оглянулся.
   Девочка повернула к нему голову на подушке... она посмотрела на него, и Мак забыл, на каком он свете.
   - А-а, - сказал он.
   Он слегка покраснел... В тонких лучах света из щелей закрытых ставен играли пылинки. Было пасмурно.
   - Ну давайте, - сказала она.
   Она смотрела на него с подушки в таинственном полумраке ниши под синим бархатным небом с серебряными звёздами.
  
   Мак задумчиво почесал тёмную щетину на подбородке...
  
   - Серё-ёжа, - раздался голос Серёжиной мамы за дверью.
   - Ой, - сказала Лина.
   На столе с клеёнкой, под окнами с закрытыми ситцевыми занавесками тикал зелёный будильник с блестящим звонком наверху.
   Было без десяти шесть.
  
   "Опять не успели..." - с досадой подумала Лина.
  
   За занавеской было темно... шлёпал по листьям затяжной дождь.
   Серёжа сидел под одеялом, облокотившись на большую подушку у спинки кровати с шарами.
  
   - А, вы здесь, - сказала Серёжина мама. - А скоро чай пить...
   - У-у... - протянул Серёжа.
   - Вот тебе, - сказала Серёжина мама, бросив на кресло сухую Серёжину одежду. - А что вы тут делаете?
   - А, болтаем, - сказала Лина.
   - Да? - сказала Серёжина мама, смеясь.
   Лина сидела на одеяле, обняв коленки. Серёжа и не заметил, как она забралась с ногами к нему на кровать.
   - Дай-ка, - подошла Серёжина мама.
   Она подняла Серёжу с подушки, пощупав его спину в белой майке.
   - А ты согрелась, Линочка? - спросила она, посмотрев на Лину.
   Лина сидела на кровати, прислонившись в байковом костюме к обоям и мешая Серёже протянуть ноги под одеялом.
   Но это была ерунда...
   - Да-а, - сказала она.
   - Ну-ка, - протянула руку Серёжина мама.
   Она бесцеремонно пощупала ногу девочки в шерстяном носке. От неожиданности Лина дёрнула ногу.
   - Ну ладно, сидите, - сказала Серёжина мама. - А через десять минут в ту комнату... и чтоб были за столом.
   У Серёжи покраснели уши.
   - Угу, - буркнул он.
  
   Ему казалось, что все догадываются... но понимают как-то не так.
  
   - Угу, - сказала Лина.
   Она посмотрела на тётю Аню светлыми, словно выцветшими голубыми глазами, отодвинув со лба спутанные соломенные волосы.
   - Ну ладно, - протянула Серёжина мама.
   Она ушла, закрыв за собой дверь. Лина толкнула Серёжу коленкой. Он покраснел ещё больше, опустив глаза.
   - Серё-ёж... - прошептала Лина.
   - Чего?..
   - A здорово он подскочил и ягуара рубанул?
   - Угу, - сказал он.
  
   Серёжа не знал, что это настоящая история... и в ней не было ягуара.
  
   - Ну давай, одевайся, - сказала она.
   - Э-ээ...
   - Ты чего, стесняешься?
   - Ну-у... - сказал он.
  
   У него были чуть рваные трусы... но он не мог ей про это сказать.
  
   - Хм... - произнесла она.
   Серёжа не тронулся с места.
   - Ну чего ты? - толкнула она его.
   Она сидела на одеяле, прислонясь к стене и подняв коленки.
  
   "Вот дуралей", - подумала она.
  
   - Ладно, я отвернусь, - сказала она.
   Он поднял голову.
   - Давай, давай, - сказала она, смотря на него в упор.
   Он опустил голову.
   - Ну ла-адно, - протянула она, отвернувшись.
   Серёжа стал вылезать из постели, пятясь задом и посматривая на Лину. Он знал, что она отвернулась для виду.
   - Ну, всё? - спросила она.
   - Нет, - отскочил он.
   Он стоял в майке и трусах спиной к столу с потёртой клеёнкой. На столе мирно тикал зелёный будильник.
   - Эх, ты, - повернулась она, хихикая. - Ну иди...
   Она сидела на постели.
   Серёжа попятился, обходя стол. Поворачивая, он споткнулся о немного выступающую доску пола и чуть не упал.
   - Х-хы, - прыснула Лина.
   Она смотрела, не сводя с него глаз.
   Серёжа с покрасневшими ушами наконец добрался до чёрного кресла со своей одеждой. Стоя лицом к Лине, он поднял стопку одежды.
   - А-а... - протянул он.
   - Чего? - спросила Лина, вскочив с постели.
   Она подошла к нему.
  
   У него были и сухие трусы с майкой...
  
   - А, - кивнула она.
   Она подняла глаза на Серёжу.
   - Ну переодевайся, - сказала она.
   Он стоял, покраснев как рак.
   - Не бойся, - сказала она. - Мы шкаф откроем... а ты за дверцей спрячешься. Понял?
   - Э-э... ла-адно, - сказал он.
   Лина подошла к шкафу и открыла дверцу с чуть треснувшим зеркалом. Она встала перед зеркалом, рассматривая себя.
   - А ты отвернись, - с опаской сказал Серёжа, встав с другой стороны.
   - Да ну тебя, - беспечно сказала она.
   - Не-е, - протянул он.
   Чуть болтающаяся дверца была не очень надёжным прикрытием. О двери в комнату он как-то позабыл.
   - Ну ла-адно, - сказала она. - Подумаешь...
  
   Она видала голых мальчишек... например, своего двоюродного Мишку, которому стукнуло пять лет.
   И не находила в этом ничего потрясающего.
  
   Быстро натянув трусы, Серёжа стал не спеша одевать майку и всё остальное. Мама зашила и погладила его серые брюки.
   - Ну всё? - спросила Лина.
  
   Её так и подмывало испугать его, захлопнув дверцу... но она сдержалась.
  
   - Ага, - сказал он.
   Лина закрыла дверцу, оставшись довольной своим отражением в треснувшем зеркале. Она уставилась на темноволосого Серёжу с синими глазами.
   Он был в синей клетчатой рубашке.
  
   Он не знал, почему...
  
   - Ну пойдём, - сказала она, потащив его к старому диванчику.
   - Зачем? - сказал он.
   - Так просто, - сказала она, хлопнувшись на потёртый диванчик с валиками. - Садись.
   Она забралась с ногами на диван, прислонившись спиной к валику и повернувшись лицом к Серёже.
   - Здорово ты сегодня, - сказала она, подняв коленки. - Прямо через козла...
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он сел у другого валика.
  
   Он тоже так думал.
  
   - А завтра пойдёшь гулять? - спросила она.
   - Не зна-аю, - сказал он. - Если пустят...
   - А что? - невинно сказала Лина.
   - Ну-у... если насморка не будет, - смущённо сказал Серёжа. - Или дождик...
   - Хорошо бы дождь был, правда? - сказала Лина. - Будем снова про пиратов рассказывать...
   Она мечтательно посмотрела на выцветшие ситцевые занавески, поджав коленки к подбородку. За занавесками шлёпал дождь.
   - Ты что, нарочно? - спросил Серёжа.
   - Чего? - спросила Лина.
   Он посмотрел на неё в замешательстве.
   - Ну-у, - сказал он. - Вообще...
   Он имел в виду беганье под дождём.
   - Я?.. - спросила она, чуть покраснев.
  
   Он разгадал её секрет...
  
   Серёжа смутился.
   Лина задумчиво смотрела на него, прислонясь спиной к валику потрёпанного диванчика. Она бегала вечером под дождём, чтобы мама запретила Серёже гулять. Она думала, что он простудится немного, и завтра останется дома. А ей придётся за ним ухаживать... И он будет опять рассказывать сказку.
   Про Алину и дракона в дремучем еловом лесу.
  
   Девочке стало немного стыдно...
  
  
   *********
  
  
   Серёжа встал на лестнице, глядя на нелепые велосипедные колёса около книжного шкафа. Это было похоже на свёрнутый набок большой трёхколёсный велосипед без переднего колеса.
   На которых ездят в цирке.
   - Ну чего ты, - толкнула его Лина.
   Она сошла вниз и остановилась, с любопытством разглядывая два блестящих обода от "Школьника", насаженные на длинную ось с велосипедной цепью посередине и приваренным поперёк рулём.
   - Ну что, шалопаи? - весело пробасил дядя Вася. - Опять по саду бегали?
   Он положил на диван старый "Искатель" потрёпанной обложкой вверх.
  
   Лина давала его почитать Петьке и остальным...
  
   - Не-ет, - сказала Лина.
   - А где?
   - Серёже нельзя под дождём... вот мы и играли в карты.
   Лина потрогала верхнее колесо, тихонько крутнув его. Оно не крутилось... Она присела на корточки.
   - Не крути, - сказал дядя Вася, смеясь. - А то поломаешь.
   - А как оно работает, пап? - спросила она.
   Она сидела на корточках в бордовом костюме. Серёжа стоял рядом, смотря на диковинное приспособление.
  
   Он вспомнил тот день на морском берегу... когда он нашёл сокровище.
  
   - Пока ещё не работает, - сказал дядя Вася. - Сначала надо доделать...
   - А как?
   - Ладно уж, - добродушно пробасил он. - Сейчас покажу.
   - Ой, сейчас?
   - Ли-ина! - позвала с террасы тётя Люба.
   Лина поднялась и посмотрела на часы. Красные часы тикали на открытой полочке в резном буфете.
   - Пошли? - сказала она, оглянувшись на Серёжу.
   - Ну-у... нечего тебе, - добродушно пробасил дядя Вася. - Не приучай его... сама накрывай.
   Лина оглянулась на Серёжу и пошла к двери... Она была приоткрыта, и в щёлке было тёмно-серое небо.
   Серёжа посмотрел вслед.
   - Ну-у, сейчас придёт, - пробасил дядя Вася, облапив его своей ручищей.
  
   Серёжа чуть покраснел...
  
   С лестницы появилась Серёжина мама в нарядном голубом сарафане.
   - Добрый вечер, - приветливо сказала она.
   От горячей сковороды с жареными баклажанами исходил умопомрачительный запах. Рядом со сковородкой стояла тарелка с хлебом.
   - Вку-усно, - протянула Серёжина мама.
   Она осторожно обошла велосипедную диковину и села за овальный стол с белой скатертью. Лина с Серёжей сидели спиной к резному буфету, а напротив Серёжиной мамы был пустой стул и занавеска.
   - Прямо с печки, - сказала тётя Люба.
   - Добрый вечер, - хохотнул дядя Вася, наливая себе чая. - С осенним проливным дождём... если только он добрый, - добавил он.
   Он подмигнул Лине.
   - Ну па-ап, - сказала она, уплетая горячие жареные баклажаны.
   - И дождик льёт... как из ведра, - поддразнил дядя Вася.
   - Э-э, не знаешь, - снисходительно сказала Лина. - Это из другой главы...
  
   Она не очень стеснялась "Винни-Пуха"...
  
   - Ну ла-адно, - пробасил дядя Вася, подлив себе в чай вишнёвой наливки.
   От дымящегося стакана поднялся восхитительный вишнёвый дух с привкусом горячего крепкого чая.
   - Вкусно пахнет, - сказала Серёжина мама, взяв кусок белого хлеба.
   - Попробуй, - сказала тётя Люба.
   На столе стояли две стопки с тёмно-красной наливкой. От них исходило крепкое вишнёвое благоухание.
   - А так можно? - спросила Серёжина мама.
   - Пей, пей, - с готовностью ответил дядя Вася. - Если захочешь, ещё нальём...
   - Обрадовался, - сказала тётя Люба. - Сейчас готов на все услуги...
   Она поглядела на него.
   - А я что... - засмеялся дядя Вася, смутившись.
   Он хлопнул себя по карману и достав пачку "Беломора", помял папиросу тёмными заскорузлыми пальцами.
  
   "Как у пирата..." - подумал Серёжа.
  
   - А мне? - спросила Лина.
   Один раз папа дал ей попробовать чаю с вишнёвой наливкой. И с тех пор ей хотелось попробовать ещё.
   - А ты чего? - проворчала тётя Люба. - Обойдёшься...
   Лина пихнула коленкой Серёжу.
  
   Он не понял...
  
   - А детям не положено, - лукаво сказала Серёжина мама.
   Она отпила тягучей красной наливки. В стопке из толстого стекла тёмно-красная наливка казалась рубином.
   На мгновение она опьянела.
   - М-мм, - со вкусом произнесла она. - Прямо вишнёвый сад... и ты сама это делаешь?
   - Ага, - сказала тётя Люба.
   Довольная похвалой, она налила дяде Васе полную стопку густой наливки с чудесным вишнёвым ароматом.
   - Пей уж, - сказала она.
   - Да-а... - сказал дядя Вася, выпив стопку. - Настоящий киршликёрен... я такой в Германии пробовал.
   Он поставил стопку, слегка покосившись на бутылку. Серёжина мама посмотрела на пустую стопку и на дядю Васю.
   - А что это у вас? - спросила она.
   Она оглянулась.
   - А, - сказала тётя Люба. - Видела?
  
   Сзади тихо звякнуло...
  
   Тётя Люба подозрительно повернулась к столу... дядя Вася помешивал горячий чай у себя в стакане.
   Лина смотрела на него, разинув рот.
  
   Серёжа тоже...
  
   - Хм, - произнесла тётя Люба.
   Она отпила из блюдечка.
   Сегодня у неё был особый день, и она ела одни яблоки... Если не считать чая с малиновым вареньем.
   - А что это? - спросила Серёжина мама.
   - Летательный аппарат, - сказал дядя Вася, с таинственным видом подмигнув Серёже. - Митька полдня возился.
  
   Он побаивался тёти Любы...
  
   - Да? - беспечно сказала Серёжина мама.
   Она откусила хлеб, принимаясь за баклажаны. От горячих поджаристых баклажан с тёмной корочкой шёл вкусный запах.
   - Настоящий? - спросила она, сделав большие глаза.
   Она посмотрела на своего вихрастого и чуть лопоухого Серёжу с тремя макушками.
   - Угу, - сказал он.
   Лина перегнала Серёжу, отодвинув от себя пустую тарелку.
   - Ох, объелась, - сказала она.
   Серёжа доел баклажаны и давясь, проглотил остаток белого хлеба. У него был не такой аппетит, как у Лины.
   - Линка, не спеши, - сказала тётя Люба.
   Дядя Вася поцокал от удовольствия, отпив горячего чая с душистой наливкой из своего стакана. Тётя Люба посмотрела на него.
  
   С обещанием разобраться...
  
   - Пап, давай сейчас доделывать? - сказала Лина, привстав со стула.
   - Лина, - сказала тётя Люба, покачав головой.
   - А что?
   - Сиди спокойно.
   - Ну-у... - протянула Лина, подвинув свой стакан.
   - Вот тебе и ну, - сказала тётя Люба.
   Дядя Вася покосился в сторону своего сооружения из старого велосипеда и прочего. Некоторые детали пришлось доставать.
   - Что ж ты, - сказала тётя Люба.
  
   У неё было оружие, против которого он не мог устоять...
  
   - А что?.. - спросил дядя Вася.
   Тётя Люба посмотрела на него, наклонив голову.
   - Прямо в комнату притащил, - сказала она.
   Дядя Вася почесал затылок.
   - Да оно ничего... - сказал он.
   - А сложное это устройство? - спросила Серёжина мама.
  
   Она знала мужчин...
  
   - Да не очень, - ответил дядя Вася. - Но какое-то странное... я до сих пор не пойму.
   Он чуть беспомощно посмотрел на Серёжину маму, нахмурив густые тёмные брови. Она невольно поёжилась.
  
   Как ночью около кладбища...
  
   - Ну-у, - сказала Серёжина мама, оглянувшись на тётю Любу. - Это просто книга такая... странная. Правда, Люб?
   - Сказки, - прыснула тётя Люба.
   Все замолчали, и в комнате стало тихо... Серёжа с Линой притихли у стола со стаканами от чая на белой скатерти.
  
   Под зелёным абажуром...
  
   - Забиваешь голову детям, - сказала тётя Люба.
   - Почему? - сказал дядя Вася. - Пусть читают... это вроде Свифта.
   Он кашлянул.
   Тётя Люба принялась за свой чай в блюдечке. Она положила в чай чуть-чуть малинового варенья, для запаха.
   - Пап, - потянула дядю Васю Лина.
   - Ну чего тебе?
   - Ну когда будем делать?
  
   Серёже тоже хотелось узнать... но он молчал.
  
   - Летательную машину? - спросил дядя Вася. - Да когда хочешь... Там и делать почти ничего не осталось.
   - А что? - спросила Лина.
   - Сделать плот... и прибить это к плоту, - сказал дядя Вася.
   - А как?
   - Ну принеси листочек, - пробасил дядя Вася, погладив её по голове. - Я нарисую...
   Лина вскочила, убежав в свою комнатку. По дороге она чуть не уронила на белую скатерть свой стакан.
   - Ну, пора спать ложиться, - сказала тётя Люба.
   Она поднялась и стала убирать со стола.
   Дядя Вася подлил себе из большого чайника и с удовольствием отпил горячего чая с вишнёвой наливкой.
   - Я тебе помогу, - сказала Серёжина мама.
   - Ага, - сказала тётя Люба.
   Она пошла на террасу с пустыми стаканами. В открытую дверь понесло сырым воздухом от пасмурного серого неба.
   - Вот, - сказала Лина, вернувшись.
   Она протянула папе свою старую школьную тетрадку по русскому языку. Она не любила выбрасывать свои старые тетради, и обычно оставляла на память, откладывая в сундук под кроватью.
   Серёжа ещё не видел этого сундука.
  
   Он ещё многого у неё не видел... и не знал.
  
   - А карандаш? - спросил дядя Вася, откинувшись на спинку стула.
   - Во, - сказала Лина.
   Она подала карандаш.
   - Сейчас, - сказал дядя Вася, быстро чертя карандашом. - Вот так...
   Лина встала, заглядывая ему через плечо. Дядя Вася кончил рисовать и протянул тетрадку через стол Серёже.
   - На, - сказал дядя Вася.
   Серёжа посмотрел на картинку.
   - Ничего, не бойся, - сказал дядя Вася. - Если не получится, мы это обмозгуем...
  
   Но Серёжа просто хотел спать...
  
  
   *********
  
  
   Дождь в темноте почти перестал, но капал редкими каплями.
   - Эй, подожди меня! - крикнула Лина.
   Серёжа остановился, оглянувшись и прислушавшись. Глухо хлопнула дверь уборной в зарослях крапивы. В небе не было ни звёздочки. Ему в глаз упала крупная холодная капля.
   - Ты здесь? - спросила Лина, протянув руку.
   - Здеся, - сказал он.
   Она схватила его за руку, и они побежали по тропинке. Во тьме смутно белели душистые цветки жимолости, вьющейся по стене дома. Серёжа наткнулса на старую покосившуюся бочку, и кто-то с шумом плюхнулся в дождевую воду. На лицо попали брызги воды, слегка отдающей тинистым прудом .
   - Ой, - сказал Серёжа.
   - Пошли, - дёрнула его за руку Лина. - Это лягушка...
   Они зашли в заднюю дверь.
   Тут было совсем темно. На лестнице пахло чуть сырым и подгнившим деревом. В темноте за полуоткрытой дверью шлёпал дождь.
   - Ну, я пошёл, - сказал Серёжа, взявшись за перило в темноте.
   Его слегка разморило от горячего чая.
   А может быть, и от усталости... После беганья под дождём. Но простуды и температуры он не чувствовал.
   - Ага, - ответила Лина, не отпуская его руки.
  
   "Ну и темнотища..." - подумал Серёжа.
  
   Он не видел лица Лины.
   Виднелось только смутное белое пятно... В слабом свете, идущем из верхнего коридорчика, из-под двери комнаты, где сидела Серёжина мама.
   - Пошли на чердак? - сказала Лина.
   - А... а мама? - растерялся Серёжа.
  
   Маме это не понравится...
  
   Она ждала его, чтобы уложить спать и спокойно почитать "Двенадцать стульев". Она любила почитать в постели перед сном.
   Особенно, когда на улице капал дождь.
   - А, - сказала в темноте Лина. - Подумаешь...
   - Э-э... - сказал Серёжа.
   - Ну... скажешь, не знал, сколько времени.
   - Ну-у...
   - Ну-у... маменькин сынок, - передразнила она.
   Он представил себе выражение лица девочки в темноте.
   - А зачем? - спросил он, покраснев.
   - На дождь смотреть, - сказала Лина.
   Она подняла смутно белеющее лицо, стоя на ступеньку ниже него.
   - А, - понимающе сказал Серёжа.
  
   Как будто это была уважительная причина...
  
   - Пошли? - сказала она.
   Не дожидаясь ответа, она дёрнула Серёжу за руку и побежала наверх. Он побежал за ней... На лестнице была тьма.
   Но Лина не спотыкалась.
   Во тьме чердака чувствовался сыроватый запах сена и яблок. В чуть спёртом воздухе было душновато.
   Но зябко.
   - А почему здесь яблоками пахнет? - тихо спросил Серёжа.
   Он только сейчас понял, что яблок на чердаке нету. Они ещё не поспели, хоть и начали поспевать. Как и груши.
   - С прошлого года, - сказала в темноте Лина.
   Она вела его за руку, чтобы не потеряться.
  
   "Сейчас бы в телескоп посмотреть..." - подумал Серёжа.
  
   Но если открыть круглое верхнее окно, его намочит дождь... Он забыл, что и звёзд совсем не видно.
   - Стой, - сказала Лина, отпустив его руку.
   Чуть заскрипело окошко.
  
   "А", - понял Серёжа.
  
   Они были у переднего окошка, где на той неделе читали старинную чародейную книгу и прогоняли шмеля.
   А потом лежали на сене и разговаривали.
   - А дождь не нальётся? - спросил он.
   - Не-а, - сказала Лина.
   Серёжа услышал звук падающих капель снаружи. Капли шлёпали по дереву и листьям в темноте. Вверху за открытым окном чернело небо.
   - А-а, - сказал он.
   Внизу зашуршало сено.
   - Садись, - сказала Лина в кромешной темноте.
  
   "Жалко, фонарика нету..." - подумал Серёжа.
  
   Он опустился на сено, ощупью проверяя, нет ли там Лины. Посидев, он лёг на живот, тоже зашуршав сеном.
   - Ты где? - спросил он, помолчав.
   - Тут, - сказала Лина.
   Она оказалась совсем рядом, слева от него. Серёжа осторожно протянул руку в ту сторону... Сам не зная, зачем.
   - Ой! - вскрикнула Лина. - Ты чего?..
   Он покраснел в темноте.
   - Прямо в глаз попал...
   - Э-э... я нечаянно...
   - Тоже мне... нечаянно.
   Они замолчали, и на тёмном чердаке стало совсем тихо. Лина пошевелилась, коснувшись сандалей его ноги.
   - Темноти-ища, - произнесла она, понизив голос. - И фонарика нету...
   - Угу, - согласился Серёжа.
   Он лежал на сене, растянувшись на животе. За окном шелестел листьями дождик. Но окна почти не было видно.
   - А свечку?..
   - Свечку нельзя, - сказала она в темноте. - А то сено загорится...
  
   "А сама зажигала..." - подумал он.
  
   - А тогда?
   - А тебе что, - сказала она.
   Он надулся.
   - Не видел, что ли... там столик есть, - сказала она, толкнув его ногой.
   - А, - сказал он.
   В сыроватой темноте пахло дождём и сеном. Было не холодно... но немного зябко от стука капель по крыше.
   - Серёж... ты мечтать любишь? - спросила она.
   - Угу, - сказал Серёжа.
   - А о чём?
   - Э-ээ... не знаю, - сказал Серёжа. - О разном...
   - Ну о чём?
  
   Девочки иногда любили приставать...
   Он вспомнил снежный зимний вечер и снежную канаву на краю поля у ограды посольства. Это было так давно...
  
   - Ну-у... о снежной крепости, - сказал он. - А там две команды воюют...
   За слуховым окном зашелестели мокрые ветки. Он представил, как они качаются в темноте под ночным дождём.
   - Снежками?
   - Ага.
   - А-а, - сказала она, помолчав.
   Ночная тьма дохнула сыростью из еле видимого раскрытого окна. Дождь без устали барабанил по крыше.
   - А ещё?
   - Ну... про ракету, - нехотя сказал он. - А потом она немного поломалась, и мы сели в пустынном месте...
   - На Луне?
   Он оглянулся и увидел неясный силуэт головы в темноте. Лина лежала тут, в сене... но он её не видел.
   - Не-е, - сказал он. - На земле.
  
   Самодельная ракета была сделана основательно... но не могла летать до Луны.
  
   - А ещё?
   - Про скафандр...
   - Как в "Тайне двух океанов"?.. - спросила она, зашуршав сеном.
   Лине было холодно, и она стала загребать на себя пахучее от влажного воздуха сено, стараясь зарыться в него получше.
   - Угу... только лучше.
   - А ещё?
   - А потом, как мы сделали дирижабль... чтобы лететь на Север.
   - А-а... - протянула она.
   За окном шёл дождь, шлёпая в темноте по зелёным листьям. Серёжа прислушался... дождь залетал в окно.
   - А потом? - спросила она.
   - Э-э... потом?.. - растерялся он.
   - Угу...
   - Не знаю...
  
   Он до этого ещё не дошёл.
   Да и вообще... иногда в мечтах он больше представлял, как надо что-нибудь сделать или устроить.
  
   - Серёж...
   Серёжа покосился вбок.
   В темноте чердака пахло сеном. За окном шумели ветви и шлёпал по листьям дождь. Капли глухо стучали по черепице.
   - А у вас есть противные мальчишки?
   - У нас?..
   Серёжа всмотрелся в лицо Лины, но увидел только смутное пятно. В ночной тьме ничего не было видно.
   - Угу... у вас в классе.
   Она шевельнула головой в темноте.
   - Какие?
   - Которые пристают...
   - А, - сказал он.
   В слуховом окне виднелся слабый свет.
   В темноту дождливой ночи светилось окно с зелёной занавеской. В комнате, где читала в постели Серёжина мама.
   Под ними.
   - К кому?
   - Ну... вообще, - сказала она.
   - Не-е, - сказал он. - Один только..
   Он почувствовал плечо Лины в старом байковом костюме. В воздухе пахло сеном. За окном лил дождь.
   - Кто?
   - Жуков...
   - А у нас Толька Жбанов, - сказала она. - Такой дурак...
   Она лежала на сене, подперев рукой голову и слушая дождь в темноте. Она любила валяться в сене на чердаке, когда шёл дождь.
   Только днём.
  
   Раньше, когда не было Серёжи...
  
   - А что он делает?
   В темноте позади что-то зашуршало. Серёжа вздрогнул и не успев пошевельнуться, очутился в объятиях девочки.
   - Ой! - взвизгнула она.
  
   Он похолодел бы от ужаса... один на тёмном чердаке.
  
   Лина обхватила его в темноте, прилипнув к нему, как репей. Он растерялся, не в силах оторвать вцепившуюся девочку.
   Никакого шороха не было.
   - Ну... пусти, - сказал он.
   Он пытался освободиться от её рук, ворочаясь в сене на тёмном чердаке. В нос попал стебелёк от сена, и он чуть не чихнул.
   Она прислушалась.
   - У-ух, - протянула она, отпустив Серёжу.
   Она села на колени, зашуршав сеном.
   - Что, испугался?..
   Он почти не видел её в темноте.
   - Не-е, - сказал он.
  
   У него были другие ощущения...
  
   По крыше назойливо стучал дождь.
   - А ты?
   - Чуть не померла со страху...
   Он чихнул.
   - Пошли?..
   - Да ну тебя, - сказала она.
   Она рассматривала его в темноте.
   - А что это?
   - Откуда я знаю... - сказала она.
  
   Её занимало совсем другое...
  
   - А может, кошка... - задумчиво сказала она.
   - А у вас есть?
   Лина сидела на коленях, отряхиваясь от сена.
   - Не-а.
   Они сидели в сене, разглядывая друг друга. Глаза привыкли к темноте, и было видно тёмное небо в окне.
   Он стряхивал с волос сено.
   - Сейчас бы сюда скатерть-самобранку... - мечтательно протянула Лина.
   - Зачем?
   - Зачем, зачем, - сказала она. - Пить хочется...
   Она села на сене, обняв коленки.
   - А, - сказал он.
   Он сидел, обхватив руками колени и смотря в тёмное окно. По листьям в темноте однообразно шлёпали капли дождя.
   - Лучше ковёр-самолёт, - сказал он.
   Повернув голову набок, Лина посмотрела на тёмное дождливое небо. Дождя не было видно, но он всё лил и лил.
   Она поёжилась.
   - Не-е, - сказала она. - В такой дождик...
   - Ну и что, - сказал Серёжа. - Можно спрятать его тут на чердаке, а потом полететь... когда будет хорошая погода.
  
   Ему хотелось улететь... далеко-далеко.
  
   Дождик чуть громче забарабанил по крыше.
   - Полете-еть, - колко протянула Лина. - Через окно, что ли?
   - А с крыши?
   Он представил горячую рыжую черепицу под раскинувшимся голубым небом, и на ней старый потрёпанный ковёр с красными узорами.
   - С кры-ыши, - протянула она. - Полетишь с крыши на чердак.
   - Почему?
   - Здесь крыша знаешь, какая покатая?
   - Ну-у... - сказал он.
   Они замолчали, слушая стук дождя. Ветер шумел в темноте мокрыми ветвями. За окном было тёмное небо.
   - Тогда с полянки, - сказал он.
   - А вдруг соседи увидят? - спросила она.
   - Тогда ночью...
   Они снова замолчали.
  
   Лина думала о ночном полёте в тёмной вышине... ей стало зябко.
  
   - Ага... - протянула она.
   Она смотрела в непроглядное дождливое небо, прижавшись щекой к коленям. В воздухе пахло дождём.
   - Надо пистолет, - сказал он.
   Она посмотрела на него искоса, повернув голову в темноте. Серёжа сидел, обхватив коленки и вдыхая запах сена.
   Из окна тянуло дождливой сыростью...
   - И одеяло, - сказала она. - А то холодно будет...
   - Ага...
   - А ещё бывает такая монета, - мечтательно сказала она. - На неё можно чего хочешь купить... надо её с собой взять.
   - Как это?
   - Ну-у... называется неразменный пятак.
   - А, - сказал Серёжа.
  
   Он про это не слышал.
   Пока.
  
   - А как это?
   - Очень просто, - сказала она, пошуршав сеном. - Он к тебе возвращается.
   - Откуда ты знаешь?
   - Ну... я в сказке читала, - сказала девочка.
   - А, - сказал он.
  
   Он уже не читал сказки... почти.
  
   Они замолчали.
   Вокруг была темнота ночного чердака. А за окном всё лил и лил затяжной дождь. Казалось, что он льёт повсюду.
   - А ты думаешь, он полетит, Серёж? - спросила она.
   - Угу.
  
   Сейчас он верил... в летающий плот.
  
   - Серёж... - сказала она в темноте.
   - Чего?..
   - А чего тебе больше хочется... шапку-невидимку или ковёр-самолёт?
   Дождь монотонно стучал в крышу.
   Во тьме ночного чердака пахло сеном и дождевой сыростью. Серёжа сидел на сене и слушал дождь в темноте...
   - Ковёр-самолёт, - сказал он.
   Во тьме рядом с ним зашуршало сено.
  
   Шапка ему тоже нравилась, но... он представил тёмную облачную ночь и тусклые огоньки далёкой деревни в кромешной тьме внизу.
   Почти как на поезде...
   Когда высунешься ночью в открытое окно, а лицо обдувает свежим ветром. Ничего не видно... И захватывает дух от упругого ночного воздуха с упоительным запахом спящих полей, лесов и просёлочных дорог. Темно, хоть глаз выколи... Во тьме вдали светятся жёлтые огоньки.
   Чёрная ночь...
   В ночной темноте неровно движется свет от далёких фар... Легковая машина освещает перед собой просёлочную дорогу... во тьме под затянутым облаками небом.
   Ночью...
  
   - Только широкий, - сказал Серёжа, помолчав. - А то с него свалишься...
   - А-а, - сказала Лина.
   Она пошуршала сеном в темноте...
  
   Они вспомнили старика Хоттабыча...
  
   - А мне шапку-невидимку...
   Она всё так же сидела на сене, обняв коленки. В ночной темноте зашумели под дождём мокрые ветви.
   - А, - сказал Серёжа.
   Он сидел, слушая стук дождя.
   - А почему?
   - Так просто, - сказала она, посмотрев на него в темноту.
   Дождь усилился, шелестя листьями в темноте за окном. Там было мокро и неуютно... А на чердаке сухо и пахло сеном.
   - Серёж... хочешь плетёную цепочку?
   Она смотрела на него, обняв коленки.
   - Э-э... - сказал он.
   - А?..
   Она смотрела на него в темноте, наклонив голову.
   - Ну-у... - сказал он.
   - А у вас девочки плетут? - спросила она.
   - Ага...
   - А ты умеешь?
   - Не-е... - сказал он.
  
   В основном этим занимались девочки...
  
   - Серёж... - сказала она.
   - Чего?
   - А у вас в классе ребята сильно духарятся?
   - Не-е, - сказал он. - Не очень...
   - А ты?
   - Не-е...
   - А у нас Закаев такой духарной... всё время учительницу доводит, - сказала Лина. - Я его один раз портфелем огрела.... в прошлом году. А он хвать у меня портфель и тоже мне врезал. Такой синя-як был...
   Серёжа слушал, как Лина говорит... и у него замирало сердце.
   - Вот здеся...
  
   В темноте не было видно...
  
   - А после его сильно поколотили...
   Серёжа всмотрелся в темноту, но ничего не было видно... Кроме смутных очертаний сидящей на сене девочки.
   - А-а, - протянул Серёжа.
   - Он после в школу не ходил, - сказала она, пошуршав сеном. - Целую неделю...
  
   "Так ему и надо..." - подумал он.
  
   - Серёж...
   - Чего?
   - А-а... как ты думаешь, я виновата? - спросила она.
   Она посмотрела на него в темноте ночного чердака, пахнущего сеном и дождём.
   - Не-е, - сказал он.
   Дождь пошёл сильнее.
   Он глухо застучал по мокрой черепице в ночной темноте. Под ненастным ночным небом, затянутым тучами.
   - Ой, Серёж, - сказала она, повернувшись к нему и опираясь рукой на сено.
   В темноте прохладного чердака, пахнущего сеном и дождливой сыростью, смутно белело лицо девочки.
   - Чего?
   - Слушай... а тебя мама не заругает?
  
   Она боялась за него... что мама отправит его домой.
  
   - Не-е, - сказал он.
   Они замолчали.
   Ночной дождь стучал по крыше, шлёпая по мокрым листьям за окном. На чердаке было немного зябко... но Серёжа сидел в сене, ничего не замечая.
   - Ерунда, - сказал он.
  
   Она считала его растяпой... но он не обижался.
  
   Лина сидела, обняв коленки и прижав к ним подбородок. Она повернула голову, посмотрев на тёмное дождевое небо.
   Дождь лил и лил...
   - Лин...
   - Чего?..
   Лина слушала дождь и смотрела в тёмное небо за окном. Она тоненько напевала, думая о том, как они сделают летающий плот.
   И о всяком...
   "Дунай, Дунай, а ну-у узнай де-евичий подарок..."
  
   На Серёжу нахлынули воспоминания.
   Эту песню пели девочки в Турции... когда качались вечером на качелях. Они были в третьем классе, а он в четвёртом.
   В одну он был влюблён.
  
   Лина встала, отряхиваясь.
   - Пошли, - сказала она.
   Серёжа нехотя поднялся.
   Он сидел, слушая стук капель по крыше... и ему не хотелось вставать с тёплого насиженного места в сене.
   - Угу, - сказал он.
   Они пробрались по тёмному чердаку к открытому люку и слезли в тёмный коридорчик на втором этаже.
   - Ой, сказала Лина, оступившись и чуть не упав.
   Она схватилась за Серёжу.
   В коридорчике было не так темно. Под дверью виднелся слабый свет... Там у мамы на тумбочке горела настольная лампа с зелёным абажуром.
   - Ну, пока, - сказала Лина в темноте.
   Она говорила полушёпотом, чтобы не услышала его мама в комнате.
   - А ты? - тихо спросил он.
  
   Ему было совестно... он не проводил Лину по тёмной лестнице.
  
   - А я... хочешь, проводи меня? - тихо сказала она.
   - Э-э.. ага, - согласился он.
   - Пошли, - повернулась она, щупая в темноте дощатую стенку с обоями.
   Серёжа поплёлся за Линой.
   - Держись за меня, Серёж, - оглянулась она в темноте. - А то с лестницы свалишься... В прошлом году знаешь, как Петька здесь грохнулся? Будь здоров...
  
   Серёже хотелось узнать, что он здесь делал ночью... но он постеснялся.
  
   Он взялся за протянутую в темноте руку и чуть не оступился, ступив следом за Линой на ступеньку лестницы.
   - Понял?.. - сказала она.
   Они сошли с лестницы и вышли на тропинку позади дома. Дождь лил как из ведра, шлёпая каплями в старую бочку.
   - Постой, - сказала Лина озабоченно.
   У окна росла крапива.
   Мамино окно с задёрнутой светлой занавеской выходило с другой стороны, и бочку почти не было видно.
   Лина отпустила его руку.
   - Иди сюда, - сказала она у окна.
   Серёжа послушно подошёл в темноте, раздвигая ногами в брюках мокрую крапиву. Брюки почти сразу намокли... Он наткнулся на Лину, и она схватила его рукой.
   - Подсади, - сказала она.
   Серёжа молча подставил руки с переплетёнными пальцами. Как тогда, у дерева... Лина нащупала рукой его ладони и поставила на них свою промокшую сандалю с прилипшей грязью.
   - Давай, - сказала она.
  
   Серёжа не боялся грязи... он к ней привык в Ховрино и вообще.
  
   - Ну пока, Серёж, - махнула Лина, обернувшись с подоконника. - Не бойся, там дверь открыта... Иди скорей, а то промокнешь.
   Она спрыгнула в тёмную комнату.
   - Пока, - с сожалением сказал Серёжа. - Спокойной ночи...
   Дождь всё лил и лил...
  
   Пора было спать... и расставаться с Линой.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа осторожно приоткрыл дверь.
   А может, мама уже спит... Дверь скрипнула. Серёжа давно заметил, что все двери скрипят, когда нужна тишина.
   Мама положила на кровать толстую книгу с оранжевой обложкой. На тумбочке с белой салфеткой горела зелёная лампа.
   - Ты где это гулял? - спросила она подозрительно.
   - А-а... мы с Линой на чердак лазили, - махнул Серёжа.
   - Да? - иронически сказала мама.
   - Угу.
   - А зачем?
   - Просто так, - сказал Серёжа.
   Мама повернула его руками, осмотрев со всех сторон. На мокрых брюках и рубашке осталось немного сухих травинок от сена.
   - А почему так поздно?
   - Э-э... поговорить, - пожал он плечами.
  
   "Чего она пристала?.." - подумал он.
  
   - Вот ещё новости, - строго сказала мама. - И для этого ты с ней лазил на тёмный чердак?
   Она отвернулась, прикусив губу.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   Он уставился в пол, немного покраснев.
  
   Сам не зная, почему...
  
   - Ну ладно, марш в постель, - сказала мама.
   В её голубых глазах был смех.
   - Ты не мокрый? - спросила она со своей постели, накрывшись одеялом. - Смотри, а то домой отправлю.
   В комнате было прохладно... Из-за занавески у маминой тумбочки сквозило дождём. В темноте струилась и хлюпала дождевая вода.
   - Не-ет, - проворчал Серёжа, пощупав свою майку.
   Он положил свою рубашку и брюки на стул у тахты. Они были не очень мокрые... Сев на тахту, он стащил с себя полукеды и носки.
  
   "До утра высохнут..." - подумал он.
  
   - Спи, Чипполино, - сказала мама, опустив книгу и посмотрев, как он накрылся одеялом.
   На страницы падал мягкий рассеянный свет от зелёной лампы. Она стояла на тумбочке с белой салфеткой.
   - Спокойной ночи, - ответил Серёжа сонным голосом.
  
   Это прозвище придумала тётя Ира, когда он пошёл в первый класс... и был похож на Чипполино.
  
   - О-ох, - произнесла мама, потянувшись.
   Она отложила книгу на тумбочку и посмотрела на спящего Серёжу. Он тихо посапывал во сне. За занавеской шуршал моросящий дождь.
   В комнате было тихо.
   Она откинула одеяло и села на кровати. На тумбочке горела лампа с зелёным абажуром, освещая полутёмную комнату. Она встала, легко ступая подошла к Серёжиной тахте и пощупала на стуле его брюки и рубашку.
   Они были немного мокрые.
   "Вот оболтус", - подумала она, взяв со стула одежду.
   Она повесила одежду на спинки стульев и запахнув халатик осеннего цвета, подошла к спящему Серёже с тёмной головой.
   "Прохиндей", - подумала она, погладив своего сына по чуть мокрым и тёмным вихрам. - "Что с ним делать?.."
   Поправив его одеяло, она вздохнула и пошла спать. Она села на постель, оглядевшись. На тумбочке уютно горела лампа с зелёным абажуром. Она протянула руку и погасила свет. В комнате стало темно... Накрывшись одеялом, она с наслаждением растянулась на прохладной свежей простыне и закрыла глаза.
  
  
  
   ЧЕТВЕРГ
  
  
   Серёжа открыл глаза.
   В окно светило солнце, и ветер чуть трогал белые тюлевые занавески. У него в душе было ощущение ожидающей тайны и чуда...
   - Ну, проснулся? - войдя, сказала мама.
   Летом она его не будила, по мере возможности. Она считала, что можно и поспать, если не надо идти в школу.
  
   Были каникулы...
  
   - Ну-ка, живо вставай, оболтус, - сказала мама. - Сейчас сюда Лина придёт, а ты валяешься.
   Серёжа встал, опустив ноги на прохладный дощатый пол.
   - Сейчас, мам, - сказал он, протирая глаза.
   - Ну, одевайся, - сказала мама. - А я пойду собираться.
   Она подошла к гардеробу с чуть отбитым зеркалом и открыла дверцу. Дверца чуть скрипнула. В комнату врывался свежий летний ветер.
   За окном сияло солнце.
   - А куда, мам? - спросил Серёжа.
   - Куда, куда... на пляж, - сказала мама, снимая платье за дверцей шкафа.
   - А завтракать? - удивился он.
   - Спохватился, - сказала мама. - А завтрак мы с тобой проспали... Эх ты, растяпа, - добавила она, выглянув из-за дверцы с зеркалом.
   - А ты тоже? - спросил он.
   - Что?
   - Проспала?
   - А-а, - сказала она. - Тоже, тоже.
  
   Он не имел в виду, что она растяпа... он уважал взрослых.
  
   - Поешь пока огурец, - сказала мама.
   На столе лежал зелёный пупырчатый огурчик только что с грядки. Два она уже съела, пока он спал.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   Он быстро одел брюки и рубашку и нагнулся за своими полукедами. Они валялись под тахтой, вместе с носками.
  
   Вчера он сильно хотел спать...
  
   В дверь постучались.
   - Входи! - крикнула мама из-за дверцы шкафа.
   Она уже одела купальник и застёгивала впереди пуговицы голубого сарафана. Синий купальник состоял из двух частей.
   - Можно, тётя Ань? - спросила Лина, просунув голову в дверь.
   - Заходи, Линочка, - сказала Серёжина мама, закрывая дверцу шкафа с чуть отбитым зеркалом.
   В зеркале отразилась заспанное лицо Серёжи со встрёпанными волосами. Лина повернулась и сделала большие глаза.
  
   Как будто не знала, что он здесь...
  
   - Привет, Серёж...
   - Угу.
   Он встал с тахты, пригладив волосы. Лина посмотрела на него с некоторой завистью. Ей не разрешали просыпать завтрак.
   - А ты уже готова? - спросила Серёжина мама.
   - Да, - сказала Лина.
   - Сегодня погода хорошая, - сказала Серёжина мама, заглянув под кровать. - Покупаемся, на пляже поваляемся...
   Синих туфлей под кроватью не было.
   - А в кино пойдём, тётя Ань? - спросила Лина.
   - А какое там? - спросила Серёжина мама.
   Летний воздух раздувал белую тюлевую занавеску.
   - "Восемь с половиной", - сказала Лина.
   - О-о, - протянула мама. - Боюсь, нас с вами туда не пустят...
   Она смотрела этот фильм и знала, что он "детям до шестнадцати". Хотя считала, что там ничего такого нет.
   - Почему-у? - протянула Лина.
   - Подрастёте, тогда узнаете, - сказала Серёжина мама.
   Лина навалилась на стол, согнав муху с прохладной старой клеёнки. Муха села поодаль на чуть отбитое зеркало шкафа.
   - А ну его, - пренебрежительно сказала она.
  
   Она была не из тех девочек, кому хотелось побыстрее стать большой.
  
   - А мы в "Зарю" пойдём, - сказала Серёжина мама. - Хочешь, Линочка?
   - Ага, - сказала Лина.
   Она налегла на стол, расставив локти. Взяв пупырчатый зелёный огурец с хвостиком, она стала его с хрустом жевать.
   - Это мой, - сказал Серёжа.
   - А, - отмахнулась Лина. - У нас там целое ведро...
   - Потерпи, - сказала мама Серёже. - В "Парусе" позавтракаем...
   Она нагнулась на стуле, одевая синие туфли на тонких каблуках. Тонкие ремешки охватывали ногу на подъёме.
   - А там что показывают? - спросила она, застегнув голубой ремешок.
   - Не знаю... - сказала Лина. - "Три плюс два", кажется...
   - А-а... это хорошо, - одобрила Серёжина мама.
   Лина смотрела на Серёжу, хрустя огурцом.
  
   Он одевался...
  
   - А где это? - спросил Серёжа, заправляя в брюки синюю клетчатую рубашку.
   - Далеко, - сказала Лина.
   - На автобусе? - спросил он.
   - Нет... лучше по улицам прогуляемся, - сказала мама. - Ладно, дети?
   Она повязала свою синюю косынку.
  
   Ей хотелось прогуляться по тенистым летним улочкам с каштанами под голубым небом и знойным солнцем...
  
   - Ага, - сказала Лина.
   До "Зари" было переться полчаса с пляжа... А потом ещё час домой. Но Лине было всё равно. Ей хотелось пойти в кино.
   - Ну пошли, - сказала Серёжина мама, взяв свою соломенную пляжную сумку.
   Она уже собралась.
  
   Серёже тоже хотелось в кино, но он молчал... как всегда.
  
  
   *********
  
  
   - Ты куда? - спросила мама.
   Она читала книжку, развалясь на покрывале.
   - В сад, - сказал Серёжа.
   Он переодел немного мокрые чёрные трусы и снова оделся. Полукеды не пролезали в брюки. Точнее, пролезали, но с трудом.
   - А-а... ну иди, - сказала мама, снова погружаясь в книгу.
   Ей хотелось спокойно полежать и отдохнуть. В окне комнаты от лёгкого летнего ветерка развевались занавески.
   Серёжа ушёл, закрыв дверь.
   - Эй! - донёсся крик Лины с задней стороны дома.
   Послышался топот ног по лестнице.
  
   "Охламоны..." - подумала Серёжина мама.
  
   - Пошли в сарай, - сказала Лина.
   Они стояли под дубом, около лужи на тропинке за домом. На дубе звонко щебетала птица. Серёжа задрал голову на ветки, но её не было видно.
   - Зачем? - сказал он.
   Лина тоже задрала голову, посмотрев на зелёные дубовые листья. Они почти высохли, но иногда с них падали капли.
   - Пора летающий плот делать, - сказала она, ковырнув землю. - Не знаешь, что ли?
   - А-а, - сказал Серёжа. - А он там?
   - Угу, - сказала она.
   Они побежали по тропинке, а потом через сад. Трава уже высохла, и наверху сквозь листья мелькало голубое небо.
   - Тащи, - сказала Лина, заглянув в сарай.
   Около сарая слонялось несколько кур. Две белые курицы забрели в тень под грушу, копаясь в траве.
   - Чего там?
   Серёжа тоже заглянул в сарай, прикоснувшись к плечу Лины. Она держалась за дверь, стоя на одной ноге. Тут хранились доски, лопаты, грабли...
   А куры жили с другой стороны.
   - Колё-ёса... - тихо протянула Лина.
   Она вошла в сарай.
  
   У Серёжи немного захватило дух...
  
   Он вошёл за ней и огляделся.
   Сквозь щели дощатого потолка торчало сено. Наверху в сарае был сеновал. Летом дядя Вася любил там спать.
   Но не очень часто.
  
   Тётя Люба этого не любила...
  
   - Вон, - прошептала Лина.
   Он остановился.
   В полутьме прохладного сарая таинственно поблескивали странно стоящие колёса. Пахло досками и ржавым железом...
   Снаружи закудахтала курица.
  
   Он чувствовал, что они полетят...
  
   - Ну тащи, - сказала Лина.
   Серёжа опустился с облаков.
   Он поднял сооружение за толстую ось с педалями. Колёса крутились туго. Ось была связана цепью с педалями.
   В сарае было темновато.
   - Тяжело? - спросила Лина.
   - Не, - ответил Серёжа, пыхтя. - Не очень...
   Сооружение было тяжёлое, как велосипед "Украина".
   - А куда идти? - спросил он.
   - На полянку, - сказала Лина и потянула его к выходу из сарая, взявшись пальцами за синюю клетчатую рубашку.
   Серёжа потащил устройство за ней.
   - Кыш, - махнула она рукой.
   Несколько белых кур столпилось у низкой двери в ожидании лишней подачки. У стены тёмного от дождей сарая росла лебеда.
  
   - Уф, - сказал он, поставив летающее устройство в зелёную траву.
   - Пошли за досками, - сказала она.
   - Угу, - сказал он.
   Притащив старые доски, они свалили их на зелёной полянке и пошли за молотком, пилой и гвоздями.
  
   Вчера дядя Вася объяснил, что надо делать...
  
   - Сначала приделаем руль, - сказал Серёжа.
   - А плот? - хихикнула Лина.
   Она стояла, поставив ногу в потрёпанной красной сандале на кучу досок. Доски были старые... и разной длины.
   - А, - сказал Серёжа, чуть покраснев.
  
   Он совсем забыл про плот...
  
   Он присел перед досками.
   - Надо их сложить, - догадался он. - Сначала вдоль, а потом поперёк...
   - А, - сказала Лина.
   Они принялись растаскивать доски и складывать их впритык. Серёжа смахнул с доски противного зелёного богомола.
   - Хватит, - сказал он.
   - Отмечать?
   - Ага.
   Лина достала из кармана юбки мелок и провела линии на досках, где надо было пилить. Это было три доски.
   - Ну держи, - сказал он.
   Лина встала на коленки в зелёную траву и взялась за шершавую старую доску. Трава была чуть влажной...
   Серёжа начал пилить.
  
   Он пилил дрова в деревне... но не очень долго. И поэтому думал, что пилить легко... но скоро устал.
  
   - А мне можно? - сказала Лина.
   - Угу, - сказал Серёжа.
   У него по лбу стекала струйка пота.
   - Ой, не могу, - сказала Лина, попилив немножко. - Лучше давай отдохнём.
   - Ладно, - сказал он.
   Они легли спиной на траву и стали смотреть в голубое небо. Было совсем тепло. Не то, что вчера на чердаке.
   Дождливой ночью...
   - Ой, - вскрикнула Лина, шлёпнув себя по ноге.
   - Чего там? - приподнялся он с травы.
   - А-а... муравей, - сказала она, разглядывая ногу с чуть задравшейся юбкой.
  
   Словно давно её не видела...
  
   На зелёной травинке около белого одуванчика качался чёрный жучок. Лина снова разлеглась на траве, смотря в летнее голубое небо.
   - Знаешь что, Серёж? - сказала она.
   - Чего? - лениво сказал он, жуя травинку.
   - А ты веришь в облачную страну?
   - Э-э... не знаю, - сказал он.
  
   Он и сам не знал.
   Иногда он о ней мечтал... и тогда верил.
  
   - А мне папа говорил... - задумалась Лина, подув на одуванчик. - Что облачная страна проплывает у нас над головой...
   Одуванчик полетел над травой белыми пушинками.
   - Иногда...
   Серёжа увидел белое-белое облачко.
   Оно было похоже на смешного белого поросёнка с хвостиком... Но для облачной страны было маловато.
   - А мы не замечаем... - добавила Лина.
   - А, - сказал он.
  
   Он тоже так думал... иногда.
  
   - Ну давай пилить, - сказал он, встав на четвереньки и коснувшись её ноги.
   Он смутился.
   - Ага, - сказала она.
   Она не обратила на это внимания.
  
   Она не стеснялась...
  
   - Помочь? - спросила она, увидев, что Серёжа поставил следующую доску.
   - Не-е, - сказал он. - Я сам.
   - А, - кивнула она.
   Пока он пилил, она села на корточки перед сооружением из старого велосипеда с облезшей зелёной краской, кастрюли и прочей рухляди.
  
   Руль от велосипеда был на длинной оси, которая соединялась двумя зелёными палками от старой велосипедной рамы с осью колёс. На ось велосипедных колёс были надеты подшипники, и она вращалась при помощи педалей от велосипеда. Оси педалей входили в две малые скобы и имели на конце передаточные шестерёнки в виде конуса, соединённые с такой же шестерёнкой на оси колёс.
   Оси руля и колёс были установлены в железных скобах и соединены велосипедной цепью. Они могли вращаться от поворота руля и наклоняться вперёд и вбок. Для этого отверстия в скобах были широкие, а острый конец рулевой оси ходил по желобку, похожему на полукруглые вилы с двумя углублениями для установки руля в положении колёс вверх или вперёд. Одно углубление было на середине дуги, а другое - в центре полукруга.
   На двух велосипедных ободах были надеты друг против друга по два подшипника с приделанными к ним электромоторчиками. К подшипникам были приделаны небольшие свинцовые грузы. А сами подшипники соединялись гибкой осью из пружинной стали, вдетой в медную трубочку, припаянную к ободу и затянутую в нём проволокой.
  
   Гибкие оси было достать труднее всего. Митьке пришлось купить две бутылки и выпросить два щупа у автомехаников. Всё остальное он выискал в железном хламе у себя в мастерской и у знакомых.
   В ходе работы Митька увлёкся.
   И задумался...
  
   Вместо сложных синхронизирующих передач он приделал к ободам четыре одинаковых электромоторчика, присоединив их к военной батарейке на девяносто шесть вольт и реостату.
   Всё это крепилось также на железных скобах, а батарейку он поместил в кожаный чехол и накрыл кастрюлей. На всех скобах и на кастрюле были ушки для прибивания их гвоздями к деревянному плоту.
  
   Поэтому Серёже и Лине оставалось не так уж много... только сделать плот и потом прибить к нему все скобы и кастрюлю.
  
   - Лина! - послышалось в саду.
   - Ой, мама, - вскочила Лина, поправив юбку.
   Серёжа перестал колотить молотком.
   - Лина!..
   - Тс-с, - произнесла Лина, приложив палец к губам.
   - Лина!!.
   Крик приглушали деревья сада... и стрёкот кузнечиков под голубым небом.
   - Пошли? - сказал Серёжа.
  
   Ему было неудобно...
  
   - Да ну тебя, - сказала Лина.
   Она посмотрела на солнце, прикрыв глаза ладонью. Солнце стояло посреди необъятного голубого неба.
   Над самой головой...
   - Уже двенадцать, - сказала Лина.
   Она посмотрела на несуразное сооружение с колёсами и пошла, перешагнув через недопиленную доску.
   Серёжа поплёлся за ней.
   - А, вот вы где, лодыри, - показалась тётя Люба из-за куста, чуть не столкнувшись с Линой. - Ты что молчишь?
   Она погрозила Лине пальцем.
   - Ишь ты...
   Серёжа немного оробел.
  
   Он ещё не очень привык к этой семье... и чувствовал себя гостем.
  
   - Это он всё, - сказала Лина, оглянувшись.
   - Я тебе дам он, - бесцеремонно оборвала тётя Люба, взяв её за руку. - Скоро обедать, а ты картошку не почистила.
   Она повела Лину через сад.
   - А ты сиди, Серёженька , - оглянулась она. - Отдыхай... сорви себе абрикосов.
   Она скрылась за деревом со спелыми жёлтыми абрикосами.
  
   И Лина тоже.
  
   Он остался один.
   По голубому небу плыло маленькое белое облачко. В саду было тихо... Он сорвал абрикос и стал есть. Он пробовал их только один раз... абрикосы были маленькие, но сладкие.
   Лина не разрешала их рвать.
  
   Потому что мама ей запретила...
  
   Серёжа оглянулся на серую доску и поплёлся за Линой, на террасу. Ему хотелось продолжать пилить и делать летающий плот.
   Но ничего не поделаешь.
   - А, Лайка, - сказал он.
   Лайка трусила по заросшей тропинке сада в сторону сарая. Время от времени она бегала погонять кур.
   - Ты чего пришёл, Серёж? - спросила тётя Люба, подняв голову. - Скучно стало?
   Она мешала суп в зелёной кастрюле на печке. От кастрюли поднимался пахучий пар, и от вида белого пара становилось ещё жарче.
   Пекло солнце.
   - Ну, посиди с Линой на террасе, - приветливо сказала тётя Люба.
   Она положила половник на печку, вытирая пот со лба. По двору гулял рыжий петух, посматривая на Серёжу тёмным глазом.
   Он не любил гулять с курами.
   - А, ты здесь, - сказал Серёжа, заглянув на террасу.
   На террасе было прохладней.
   Лина сидела на лавке и чистила картошку. На полу около её босой ноги стояла большая коричневая кастрюля с водой и картошкой.
   - Ага, - сказала она.
   В воду плюхнулась очередная картошка. Лина взяла грязную картофелину из тазика на лавке перед собой.
   Серёжа постоял в замешательстве.
   - Иди сюда, - сказала Лина.
   Он подошёл.
   - Садись, - кивнула она на лавку.
   Серёжа сел с другой стороны около тазика с грязной картошкой и посмотрел на Лину, сидящую верхом на лавке.
   - Почисть пока, ладно? - попросила она. - Я сейчас...
   Она перекинула ногу через лавку и встала, протянув ему потемневший старый нож с деревянной ручкой.
   - Ладно, - сказал Серёжа.
   Он немного растерялся.
   В большой коричневой кастрюле на полу плавали неровные белые картофелины.Но в тазике было больше.
   - А ты умеешь? - спросила она.
   - Угу...
   - Ну валяй.
   Она убежала в гостиную.
  
   "Куда она?.." - с недоумением подумал Серёжа.
  
   Там была полутёмная гостиная с кожаным диваном и зелёными лапами лиственницы за окном с тюлевой занавеской.
   И всё остальное.
  
   У него мелькнули смутные подозрения...
  
   Он оглянулся и принялся за картошку.
   Срезая кожуру с большой грязной картошки с двумя шишками, он постепенно унёсся далеко отсюда...
   ...Они летели над самым морем. До летающего плота долетали брызги от больших зелёных волн с белыми гребнями.
   Немного штормило...
   Вокруг было бескрайнее море. Небо было затянуто серыми облаками. Свежий ветер трепал соломенные волосы Лины.
   Плот полетел немного вверх...
   - Серёж, - спросила Лина сквозь ветер. - А если плот сядет на воду, он утонет?..
   - Не знаю... - сказал он.
  
   В деревне он плавал на плоту из досок... но настоящий плот бывает из брёвен.
  
   Штормило.
   Они летели над потемневшим серым морем. В середине бревенчатого плота был домик. На крыше стоял пулемёт.
   Резкий ветер брызгал дождём...
   Петька рулил, уставясь в серое небо, а Костик спал на тюфяке из сена на полу. Под столиком у окошка стоял дощатый ящик с едой.
   Было зябко...
   Лина в красном плаще сидела на крыше и смотрела на Серёжу, держась за перила. Он вылез из домика, чтобы померить высоту до серых волн.
   Плот чуть накренился...
  
   Пулемёт был самодельный, с гвоздями вместо пуль...
  
   - Лина! - позвала со двора тётя Люба.
   Серёжа чистил картошку на террасе.
   Картофельные очистки падали на картошку в тазике на лавке, а почищенная картошка - в коричневую кастрюлю. Он старался срезать кожуру так, чтобы ничего не пропало. Осталось почистить только две картофелины.
   - А-а... уже посадила? - протянула тётя Люба, вытирая руки кухонным полотенцем. - Негодная девчонка...
   Серёжа посмотрел на неё синими глазами. В глазах мальчика синело что-то умное, мечтательное... и небесное.
   - Не устал, милок? - ласково спросила тётя Люба, подойдя.
   - Не-е, - мотнул он головой.
  
   Ей захотелось погладить его по голове... но она сдержалась.
  
  
   *********
  
  
   Серёжина мама оторвала глаза от книги.
   От зелёного покрывала веяло домашним уютом... На тёмном полу лежал половик с серыми и тёмно-синими полосками. В окно с белой занавеской залетал тёплый летний ветерок.
   На тахте у окна валялась фиолетовая книжка.
   - Пора, - сказала она сама себе.
   Она встала, положив книгу на тумбочку. Будильник на столе показывал почти час. Она одела ногами босоножки и подойдя к шкафу, посмотрелась в зеркало. В тускловатом зеркале отразилась стройная и привлекательная женщина в голубом сарафане.
   - М-да, - сказала она.
  
   Она осталась довольна своим отражением...
  
   Посмотрев на себя в зеркале, она беззаботно пошла к двери. Лёгкий ветерок всё также раздувал белую тюлевую занавеску.
   Снаружи было жарко.
   - А вот и мы, - сказала Серёжина мама, выйдя во двор.
   Палило солнце.
   За столом со старой потёртой клеёнкой все были в сборе. Серёжа с Линой толкались на своих местах.
   - Садись, Ань, - сказала тётя Люба.
   Она уже принесла с горячей печки кастрюлю, собираясь разливать дымящийся картофельный суп с клёцками.
   - Добрый день, - сказал дядя Вася.
   Он не виделся с Серёжиной мамой со вчерашнего дня. Сегодня утром она проспала и не пошла на завтрак.
   - Ешь, - сказала тётя Люба.
   Она подвинула дяде Васе тарелку с супом. Он потёр руки, взял со стола кусок чёрного хлеба и принялся за горячий суп с клёцками.
   Суп был хорош.
   - Хорош, - похвалил дядя Вася, откусив чёрного хлеба.
   В первые дни после приезда Серёжи тётя Люба сначала подавала еду гостям, но теперь они были свои.
   - Тебе один? - спросила она.
   - Да, - сказала Серёжина мама.
   Тётя Люба зачерпнула половником обжигающего супа и налила в тарелку с тёмно-синей каёмкой по краю.
   - Бери сметану, - сказала она.
   - Спасибо, - сказала Серёжина мама.
   Положив себе ложку сметаны, она тоже принялась есть. Лина жадно глядела на суп, ожидая своей очереди.
   Она проголодалась.
  
   А Серёжа не очень...
  
   - А-а... ты сегодня стирала? - спросила Серёжина мама.
   За будкой Лайки висело на верёвке белое бельё и пара рубашек. А за ней висела ещё одна верёвка с бельём.
   - Ага, - сказала тётя Люба.
   От лёгкого ветерка зашелестели листья старой развесистой груши. Стол со скамейками был в её тени.
   - Ну вот, - с сожалением сказала Серёжина мама. - А я после пляжа провалялась...
   На зелёную ветку у Серёжи над головой села птичка. Ветка чуть закачалась. У серой птички была красная грудка.
   - Подумаешь, - сказала тётя Люба. - Потом постираешь...
  
   Погода была подходящая...
  
   - После обеда?
   - Ну да, - сказала тётя Люба.
   - А на море?..
   - Ну после моря... это ж быстро.
   - Ты мне покажешь?
  
   В прошлый раз тётя Люба всё постирала сама...
  
   - Да конечно...
   - У вас новая?
   - Угу, - сказала тётя Люба.
   - А когда купили?
   - Вася тут в Лазаревке купил, в прошлом году, - сказала тётя Люба. - А то будут руки красные, говорит.
   - А, - сказала Серёжина мама.
   Она посмотрела на дядю Васю. Он задумчиво ел суп, поглядывая на спелые жёлтые груши на ветках старого дерева.
   - Да, - сказал он.
   Ему хотелось помолчать...
   Лайка прибежала и села за Линой, умильно облизываясь. Лина бросила ей кость из своей тарелки от супа.
   - Дай второе, мам, - сказала она.
  
   На второе были жареные баклажаны.
  
  
   *********
  
  
   - Ну, мы пошли, - сказала Серёжина мама. - А вы тут не балуйтесь...
   - Ла-адно, - сказал Серёжа.
   - Особенно ты, - сказала тётя Люба.
   Она посмотрела на Лину, ковырявшую носком землю. Серёжа стоял рядом с ней около зелёной скамейки.
  
   Они были похожи на близнецов... немного.
  
   - Угу, - сказала Лина.
   - Угу, - передразнила тётя Люба. - Ну ладно, пока.
   Лина посмотрела им вслед.
   - Ну пошли, Серёж? - сказала она.
  
   Она тоже была довольна, что взрослые ушли...
  
   - Угу, - сказал он.
   Стояла жара.
   На полянке всё так же стрекотали кузнечики... Около дерева лежало летающее устройство. Серёжа подошёл и сорвал с корявой ветки спелую алычу.
   - Не очень-то, - сказала Лина. - А то на варенье не хватит.
   Серёжа остановился, смутившись. Он стоял и вертел в руках жёлтую алычу. Около него зажужжала пчела.
   - Хочешь? - протянул он сливу.
   - Угу.
   Лина откусила сочную жёлтую алычу и стала жевать. У неё по подбородку потекла капля сладкого сока.
   - Хочешь половину? - сказала она.
   Со спелого плода капал сок. Серёжа взял у Лины алычу, покрутив в руках. Он не привык есть откушенную еду.
   Особенно сочную...
  
   Особенно, если с неё капало.
  
   - Что, не хочешь? - спросила Лина, посмотрев на него.
   Серёже захотелось съесть эту помятую половинку алычи с текущим на пальцы сладким и липким соком.
   - Хочу, - сказал он.
   Он проглотил алычу.
   - Во даёт, - сказала Лина, поставив ногу на доску.
   Серёжа выплюнул косточку.
   Она стояла на одной ноге, взявшись за ветку дерева с корявой корой. Серёжа опустился в траву и взял пилу.
   - Ну давай пилить, - сказал он.
   Но Лине не хотелось пилить. Она отпустила ветку и отошла, сев под дерево. В ветвях этого дерева был дощатый домик.
   - Ладно, пили, - сказала она.
   Серёжа начал пилить.
   Он немного привык к пиле, и дело пошло лучше, чем тогда. Утром, когда они принесли доски на полянку.
  
   Он вообще быстро учился.
  
   - Ой!.. - вдруг вскрикнула Лина.
   Она вскочила на ноги.
   - Чего? - поднял голову Серёжа.
   Она стояла под деревом, расставив ноги в красных сандалях. Над ней чуть раскачивалась ветка с зелёными яблоками.
   - Сейчас кино пропустим, Серёж! - крикнула она. - Побежали!
   Серёжа вспомнил про кино... Оно было почти как "Железная маска", и он тоже не хотел его пропускать.
  
   "Приключения капитана Тэнкеша".
  
   Когда они запыхавшись домчались домой, часы на телевизоре показывали уже пять минут третьего.
   - Включай скорей!.. - закричала Лина.
   Она прыгала на одной ноге и тёрла коленку, споткнувшись на террасе о пустое ведро. Загрохотав, ведро укатилось в угол.
   Серёжа включил телевизор.
   - Уй, - простонала Лина, держась за коленку.
   - Больно? - с сочувствием спросил Серёжа.
   Телеэкран засветился...
   ...Раздались выстрелы из старинных пистолетов. Капитан Тэнкеш мчался на лошади, удирая от погони.
   - Угу, - буркнула Лина, хромая к дивану.
   Серёжа плюхнулся на кожаный диван, уставившись на происходящее в далёком мире приключений. Он даже не заметил севшую рядом Лину. Она забралась на диван с ногами в красных сандалях.
  
   Чего ей не разрешали.
  
  
   *********
  
  
   - А у вас продаются заграничные туфли? - спросила тётя Люба.
   - Бывают, - сказала Серёжина мама.
   Они дошли до тротуара и свернули на улицу Ливанидзе, идя вдоль затенённых деревьями трёхэтажных домов.
   - Ты мне привезёшь? - спросила тётя Люба.
   Она опустила голову, посмотрев на ноги своей подружки. Ей нравились эти синие туфельки с высокими каблуками.
   - В будущем году?
   - Да.
   - Постараюсь, - сказала Серёжина мама.
   - Вот хорошо, - сказала тётя Люба.
   Она с треском наступила на кругленький коричневый жёлудь в тени под дубом и обошла чугунную решётку вокруг дерева, чтобы не попасть в неё каблуком. Решётка была расколота и вдавлена краем в тёмную землю.
   - Такие, как у тебя, - добавила она.
   - Ладно, - сказала Серёжина мама. - Синего цвета?
   - Угу.
   - А другого не хочешь? - спросила Серёжина мама.
   Она была в соломенной шляпе и голубом сарафане, а тётя Люба - в пёстром белом платье, сшитом по фигуре.
   - А там есть? - спросила тётя Люба.
   - Будут.
   Серёжина мама оглянулась назад. По тротуару тенистой улочки шёл мужчина в немного помятом пиджаке.
  
   У неё были другие планы.
  
   - Знаешь что, Люб, - сказала она. - Я хотела с вами поговорить... с тобой и Васей.
   - О чём?
   - Ну... о Серёже.
   - А что? - заинтересовалась тётя Люба.
   - Понимаешь, мы с Толей уезжаем в командировку... в Тунис.
   Тётя Люба округлила глаза.
   - Правда? - сказала она.
  
   Она об этом ещё не знала.
  
   - Ага, - кивнула Серёжина мама.
   - А на сколько?
   - Ну-у... вообще, ему год остался. А там видно будет...
   - А там опасно?
   - Да что ты, - рассмеялась Серёжина мама. - Это хорошая страна.
   - Наверно, жарища...
   - Да нет, не очень... как в Сухуми.
   - А в отпуск приедете?
   В прошлом году Серёжина мама им рассказывала, как она ездила в Сирию и Ливан. А потом в Турцию...
   - Я приеду, конечно, - сказала она. - Ведь Серёжу придётся оставить... только он не хочет в интернате.
   - А с дедушкой?
   - Они не хотят, - сказала Серёжина мама.
   Она не очень любила Серёжиного дедушку... и особенно бабушку.
  
   В отличие от Серёжи.
  
   - А с сестрой?
   Она знала, что у Серёжи есть тётя Ира.
   - А она не может...
   - Почему?
   - Ну-у... у неё свои причины, - сказала Серёжина мама. - Личные.
   - А в Тбилиси?
   - Понимаешь, - сказала Серёжина мама. - Он любит дядю Петю... И ездить к ним на каникулы. Но-о... учиться в Грузии...
   - Да-а, - понимающе сказала тётя Люба.
   Подвалил полупьяный дядька в старом поношенном пиджаке.
   - З-здравствуйте, девушки, - сказал он. - Как вас зовут?
   - Вот ещё, - уклончиво ответила Серёжина мама.
   - Н-нет, я желаю... - сказал дядька.
   Он подошёл к тёте Любе, коснувшись её белого платья с жёлтыми бабочками.
   - Ну-ну... иди, - оттолкнула она его. - Думаешь, мы одни?.. А то сейчас людей позову. А заодно и милицию.
   Позади по тротуару шёл парень с девушкой. А впереди на другой стороне на них оглянулся мужчина в сером костюме.
   - Ну и х...р с вами, - выругался дядька в потрёпанном пиджаке.
   Смачно плюнув на тротуар, он пошёл вперёд, с хрустом давя зеленоватые жёлуди на широких серых плитках.
   - Это что... местный? - спросила Серёжина мама, когда он отошёл.
   Она немного перепугалась.
   - Хм... наверно, - сказала тётя Люба, оглянувшись. - Шваль...
  
   Дядька удалялся, чуть покачиваясь.
  
   - Жаль, милиционера нет, - добавила она. - А то бы они его угомонили... Запомнил бы на всю жизнь.
   - Как это?
   - Отколотили бы, да и всё, - фыркнула тётя Люба.
   - Да? - удивилась Серёжина мама.
   - А что? - сказала тётя Люба. - Я бы их сразу расстреливала...
   - Да-а... - протянула Серёжина мама, со слегка испорченным настроением.
  
   Она была согласна... в общем и целом.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа сидел на диване.
   Он всё ещё находился в старинном городе с островерхими крышами и серыми булыжными мостовыми.
   - Пошли? - толкнула его Лина.
   - Угу.
   Он смотрел сквозь обои куда-то вдаль... Там разворачивались приключения в живых сказочных картинках.
  
   Прямо перед ним.
  
   - Во даёт, - сказала Лина.
   Она встала, заглянув ему в глаза.
   - Совсем, что ли?
   - Не-е... - сказал Серёжа.
   - Ну пошли пилить, - сказала она, потянув его за рукав.
  
   "Ротозей..." - подумала она.
  
   На полянке палило солнце и жужжала пчела над пирамидкой сиреневого цветка. Лина села на кучу тёмных досок.
   - А досок хватит, Серёж? - спросила она.
   - Угу, - сказал он.
   Он принялся пилить тёмную доску. Это была последняя доска... Остальные доски были нужной длины.
   Он поднялся, потирая спину.
   - Дай-ка, - сказал он.
   Лина пересела на низкую качающуюся ветку яблони. Ветка слегка согнулась, достав почти до сиреневого цветка.
   - Ты не устал? - спросила она, качая ногой.
   Она сидела на ветке, чуть нагнув голову. Верхняя ветка немного мешала, норовя запутаться в волосах девочки.
   - Не-а, - сказал Серёжа.
   Он положил доски на траву, сделав плот. Плот был шага четыре в длину и чуть поменьше в ширину.
   - А сверху? - спросила Лина.
   Серёжа почесал голову и встал в растерянности. Он забыл о втором слое... Надо было опять пилить.
   Ещё четыре доски.
  
   А это ему порядком надоело...
  
   - Хочешь, я тебе помогу?
   Серёжа посмотрел на сидящую и покачивающуюся на ветке девочку. Висящее на ветке соблазнительное яблоко касалось травы.
   - Ну-у... если хочешь, - сказал он.
   - Ага, - сказала она.
   Она встала с ветки, и красно-зелёное яблоко закачалось над травой. Ветка чуть зашуршала листьями.
  
   Серёже захотелось его сорвать.
  
   - Ну чего делать? - спросила она.
   - Ну-у... держи доску.
   Лина села на колени в траву и взялась руками за тёмную старую доску. Она была неструганая и шершавая.
   Серёжа принялся пилить.
   - Ой, тише, - попросила она. - А то заноза будет...
   - Ладно, - согласился Серёжа.
   Он стоял на коленях и пилил там, где было отмечено мелом, стараясь не отклоняться от белой черты.
   Попилив, он вытер со лба пот.
  
   Он уставился на чуть задравшуюся юбку девочки.
  
   - Ты чего? - спросила Лина.
   По серой юбке девочки ползла красная божья коровка. Она была большая и усыпанная чёрными точками.
   - Тс-с, - сказал Серёжа, приложив палец к губам. - Давай поймаем?..
   Он согнул ладонь и быстро накрыл красную божью коровку. В руке защекотало... Серёжа чуть смутился.
  
   Он сам не знал, отчего...
  
   - Ой, - сказала Лина.
   Она не шевельнулась, посмотрев на него ясными голубыми глазами. Серёжа разжал ладонь, посмотрев на красную божью коровку.
   - Большая...
  
   У него чуть покраснели кончики ушей.
  
   - Считай скорей! - поторопила Лина. - А то улетит...
   Она села на траву.
   Он сел и стал быстро считать, пока божья коровка ползла у него по ладони. Из-под красных крылышек с чёрными точками высовывались тёмные подкрылья. Когда он сосчитал все пятнышки, божья коровка доползла до конца пальца, раскрыла крылья и полетела.
   Они посмотрели в голубое небо.
   - Старая, - сказала Лина.
   - Угу...
  
   Она обычно повторяла детскую поговорку про божью коровку... но сейчас не стала.
  
   - А ты в сказки веришь, Серёж? - спросила она.
   - Не-е... - сказал он.
   Она уставилась на него.
   - Почему?..
   По старой доске полз чёрный муравей.
   - Не знаю... - сказал Серёжа.
   - У-у...
   Она оглянулась, сбив пушистый белый одуванчик. Над травой пролетела стрекоза с отливающими зеленью прозрачными крыльями.
   - А что? - спросил он.
  
   С сожалением.
  
   - Ничего...
   Стояла жара.
   Воздух был пропитан запахом трав и ещё чего-то... На зелёных деревьях не шевелилось ни листочка. В листьях на зелёной ветке над головой у Лины прятались почти спелые зелёные яблоки с красными боками.
   - Ну давай пилить, - сказала она.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он взял большую пилу и принялся за ту же доску. Пила была немного ржавая. Она изгибалась и застревала, но Серёжа уже привык.
  
  
   *********
  
  
   Солнце заходило.
   Оно опустилось над деревьями и стало больше. Подул лёгкий ветерок, зашелестев листьями на старой груше.
   Жара спала.
   - Серёжа! - позвала Серёжина мама.
   Она вышла на крылечко террасы, оглядывая двор. Серёжи нигде не было. Прикрыв глаза рукой, она посмотрела на солнце.
  
   Лина гладила бельё на террасе.
  
   - Серёжа! - позвала мама.
   - Чего, мам?
   Она подняла голову, посмотрев на раскрытое окно своей комнаты. Лёгкий ветерок чуть тронул каштановые волосы в косынке.
   - Перестань высовываться, - сказала она.
   Она переступила с ноги на ногу в красных босоножках на высоком каблуке. Сегодня после моря она была в белой юбке с красным ремешком и белой блузке.
   И в прозрачной косынке.
   - А чего? - спросил Серёжа.
   - Спускайся давай, - сказала она.
   Она оглянулась.
   На террасе было ещё светло... На столе лежал ворох снятого с верёвок белья. Лина стояла у стола и гладила.
   - Вы что, поссорились? - спросила она.
   - Не-ет, - сказала Лина.
   - Совсем? - спросила Серёжина мама, лукаво посмотрев на неё.
  
   Она знала своего сына.
  
   - Ну-у... чуточку, - сказала Лина.
   - А почему?
   Лина задумалась, посмотрев в потолок.
   - Не знаю...
   Набрав в рот воды из стакана, она побрызгала на белую наволочку и провела по ней тяжёлым утюгом.
   - А Серёжа умеет гладить? - спросила она. - А, тётя Ань?
   - Конечно, - сказала Серёжина мама.
   Она шагнула на ступеньку крыльца, подняв голову к раскрытому окну.
   - Серёжа! - позвала она.
   Серёжа высунулся из окна.
   - Чего?..
   - Иди сюда.
   - Зачем? - протянул он.
   Золотистое солнце садилось.
   - Надо.
   Она стояла на крыльце в красных босоножках, подняв голову и уперев в ступеньку стройные ноги с круглыми коленками.
   Солнце приятно грело кожу.
  
   Она чувствовала себя молодой и красивой...
  
   - Сейчас, - протянул он.
   Серёжина мама оглядела двор с печкой и столом под старой грушей. По двору расхаживал рыжий петух.
   Было совсем тихо...
   - Аня!.. - позвала тётя Люба из гостиной.
   - Сейчас!
   Серёжина мама стояла на крыльце, нежась в ласковом вечернем солнце. В стеклах террасы горело расплавленное золото.
   Она посмотрела на чистое голубое небо.
   - Да-а... - протянула она.
   Постояв, она ушла в дом.
   Сегодня они засиделись за чаем в гостиной... и тётя Люба достала из буфета бутылку с вишнёвой наливкой.
  
   А детей прогнала, чтоб не мешались...
  
   Солнце садилось.
   Серёжа вошёл на террасу со двора и сел на табуретку около двух бочек с малосольными огурцами и помидорами.
   Лина гладила у стола.
   - Хочешь погладить, Серёж? - спросила она, оглянувшись на него.
   - Не знаю...
   Он уставился в пол.
   - А ты умеешь? - полюбопытствовала она.
   Она невинно посмотрела на него ясными глазами.
   - Угу...
   - Ну попробуй, - сказала она.
   Она повернулась и посмотрела на Серёжу, опираясь на стол. Солнце брызнуло золотыми пятнами на тёмную стену террасы.
   Оно заходило за старую грушу.
   - Ладно, - сказал он.
   Он подошёл к Лине и поднял утюг с подставки. Побрызгав рукой из стакана, он стал гладить дяди Васину клетчатую рубашку.
   Он не умел брызгать ртом.
  
   Он любил гладить...
  
   - Смотри не обожгись, - сказала Лина, отойдя к двери. - А то мне знаешь, что будет?
   - А, - отмахнулся Серёжа. - Ерунда...
   - Да?
   Она посмотрела на него и на кучу белья.
   Серёжа молча разглаживал синюю клетчатую рубашку. Она лежала на белой подстилке из старой простыни.
  
   Он гладил не спеша и основательно.
  
   - Сам ты ерунда, - сказала Лина.
   Она села на лавку, смотря на него. За открытой дверью был двор, усыпанный золотыми пятнами заходящего солнца.
   Было ещё светло...
  
   В её голове появились планы.
  
   В гостиной слабо слышался разговор и смех...
   Дверь с белой занавеской раскрылась, и на террасу вошла тётя Люба с большим чайником. Она налила в него воды и поставила на печку.
   Серёжа оглянулся.
   - Запрягла, - сказала тётя Люба.
   - А чего? - сказала Лина. - Он сам хотел...
   - Сам... - проворчала тётя Люба.
  
   Она знала мужчин...
  
  
   *********
  
  
   Тётя Люба подула на блюдце и отпила чай, заев его ложкой клубничного варенья из стеклянной розетки.
   - Сегодня всё постирала, - сообщила она.
   В варенье на прозрачной розетке лежала последняя ягодка клубники. Это варенье доставалось из резного буфета только по праздникам.
   И по особым случаям.
   - А я после пляжа опять на тахте провалялась, - сказала Серёжина мама.
   - Да-а, - добродушно пробасил дядя Вася.
  
   С некоторой завистью.
  
   - А что? - спросила Серёжина мама.
   - Да ничего, - сказала тётя Люба. - Слушай его больше...
   Дядя Вася посмотрел на неё, потянувшись за куском белого хлеба. Она была в открытом ситцевом платье по фигуре.
   - Хм, - произнёс он.
   - Вась, - сказала тётя Люба. - Тут у Ани есть одно предложение...
   - Ну выкладывай, - добродушно пробасил он.
   Серёжина мама кашлянула.
   - Мы хотим оставить у вас Серёжу, - без околичностей сказала она. - Как ты на это смотришь?
   Дядя Вася крякнул от удивления.
   - Да не бойся, не насовсем, - засмеялась тётя Люба. - Они в командировку уезжают, вот и хотят оставить.
   Дядя Вася отпил горячего дымящегося чая с вишнёвой наливкой. Серёжина мама сидела напротив него, спиной к буфету.
   - А-а, - сказал он, вытерев вспотевшую шею. - А на сколько?
   - На год... или три, - сказала тётя Люба.
   Дядя Вася снова удивился. Он откинулся на спинку стула, положив на белую скатерть загрубевшую от работы руку.
   - Как это? - спросил он.
   - Ну очень просто, - сказала тётя Люба. - А Серёжа будет у нас учиться... в нашей школе. И место у нас есть...
   - Правда? - спросил дядя Вася, посмотрев на Серёжину маму. - Без шуток?
   - А чего такого? - сказала тётя Люба. - У них больше не с кем оставить...
   - Ну-у... - сказал дядя Вася. - Я-то что...
  
   "Да-а..." - подумал он.
  
   Серёжина мама отпила чай и поставила свою чашку на белую скатерть. Она задумалась, посмотрев на дядю Васю.
   Он почесал кудлатую голову.
   - А интернат?
   - Ну-у... мальчик не хочет, понимаешь? - сказала тётя Люба, жалостливо посмотрев в сторону террасы.
   - Хм... а вы у него спросили? - добродушно пробасил дядя Вася.
   Серёжина мама улыбнулась..
   - А ты думаешь, надо? - спросила она, съев ложечку клубничного варенья.
   - Кхм, - крякнул дядя Вася. - Да-а...
   Он снова вытер шею.
  
   Он начал соображать...
  
   - Ой, - сказала Серёжина мама. - Ну во-от...
   По её белой блузке стекала капля алого клубничного варенья. Тётя Люба с сочувствием посмотрела на Серёжину маму.
   - Снимай скорее, - сказала она. - Сейчас водой смоем...
   Серёжина мама вскочила, торопливо расстёгивая пуговицу. Дядя Вася уставился на неё, вытаращив глаза.
   - Да подожди ты, - поднялась тётя Люба. - Не здесь... сдурела, что ли, - пробормотала она, потащив Серёжину маму к террасе.
   На террасе послышались женские голоса и хлопнула дверь во двор... Дядя Вася остался один. За окном было ещё светло.
   Он задумался.
  
   Серёжа ему нравился... но он не знал, что из этого получится.
  
   Тётя Люба прибежала и снова убежала, достав в шкафу свой халатик. Через минуту они с Серёжиной мамой появились в гостиной.
   - А вот и мы, - сказала тётя Люба.
   Серёжина мама в запахнутом халатике села за стол. Она слегка виновато посмотрела на дядю Васю.
   Он ухмыльнулся.
  
   Пока они ходили, он выпил две рюмки наливки.
  
   - Ну как, обдумал? - спросила тётя Люба.
   - Ладно, - добродушно пробасил он. - Но надо обсудить подробности... лучше с Толей. А когда вы уезжаете?
   - В октябре, - сказала Серёжина мама. - А Толя уже не сможет приехать... У него же кончился отпуск.
   - Хм...
   Дядя Вася почесал в затылке.
   - Да не бойся, - сказала Серёжина мама. - Он прислал телеграмму...
   Она сунула руку в запахнутый халатик и достала телеграмму из-за красного ремешка юбки. Халатик чуть распахнулся.
   Дядя Вася опустил глаза.
  
   Под халатиком был белый лифчик... она не носила комбинации.
   Тут, на море...
  
   - Ну-ка, - взял он телеграмму. - Та-ак... "уважаемый василий петрович зпт простите зпт что не могу сам приехать зпт передаю все полномочия отношении моего сына моей жене ане тчк передайте поклон вашей супруге тчк горлов"
   Он грузно откинулся на спинку стула. Обе женщины ждали, не отводя от него глаз. Он подумал, покрутив в руках бумажку.
   - Отлично, - пробасил он, тряхнув кудлатой головой. - Сколько мы тратим на еду, Люб?
   - Ну-у... рублей сто двадцать, - сказала тётя Люба. - Не считая своей.
   - Ну, прибавь ещё сорок, и дело с концом... А на одёжку и прочее сами подкините, сколько хотите. Согласна, Ань?
  
   Он решил, что Серёжа им не помешает...
  
   Серёжина мама посмотрела на него, наклонив голову. У неё в глазах отразился свет от зелёного абажура.
   - Не-ет, - протянула она. - Лучше сделаем так...
   Она тихо звякнула ложечкой. На минуту в гостиной установилась тишина... Только в буфете тикали часы.
   - Толя переведёт на книжку свою рублёвую зарплату, и вы будете её получать... это сто тридцать в месяц.
   - Что ты, - сказала тётя Люба. - Сто тридцать это много...
   - Пожалуй, - согласился дядя Вася.
   - Ничего не много, - сказала Серёжина мама. - Что вы, в самом деле. Это на всё... и на одежду, какая понадобится.
   Она отхлебнула горячего чая. В окне совсем потемнело... Только в верхних листьях ещё были красные отсветы.
   - Не-ет, - сказала тётя Люба. - Что ты, спятила? Сто тридцать... куда столько?
   - Ну, истратишь на еду, - сказала Серёжина мама. - Подумаешь...
   - А вообще, что он ест? - с любопытством спросила тётя Люба.
  
   Это было смешно.
  
   Серёжина мама прыснула.
   - Всё, - сказала она, смеясь. - А особенно мёд со сгущённым молоком.
   - А-а, - пробасил дядя Вася. - Знакомо...
   - А также сыр, котлеты и борщ, - закончила Серёжина мама, смеясь. - И иногда чурчхелу с орехами. Так что смотрите...
   - Ну и что? - сказала тётя Люба. - Подумаешь...
   Она тоже отпила чаю, и съев последнюю клубничку, собрала ложечкой остатки варенья в своей розетке.
   - А потом летом, - сказала Серёжина мама. - Надо где-то его класть... может, придётся одну комнату оставить. Хотя...
  
   Серёжа боялся спать один в тёмной комнате...
  
   - А на террасе? - спросил дядя Вася. - Летом у нас тепло...
   Он покрутил в руках пустую хрустальную рюмку, с тёмно-красным дном от липкого остатка наливки.
   - Вот ещё... чего выдумал, - сказала тётя Люба.
   - Нет, почему? - обрадовалась Серёжина мама. - На террасе даже лучше... пусть его там Лайка сторожит.
   Она пригубила вишнёвую наливку и поставила свою рюмку на белую скатерть. Рюмка была наполовину полной.
   Она запахнула халатик.
   - Летом я собираюсь приехать, - сказала она, извиняясь. - И заодно привезу вам что-нибудь... Из одежды, или что скажете.
   - Ну разве что, - добродушно усмехнулся дядя Вася. - Ладно, хватит торговаться... Лучше выпьем за успех. Налей-ка, Люб.
   Тётя Люба посмотрела на него.
  
   С некоторым подозрением...
  
   - Ну ладно уж, - сказала она. - По такому случаю...
   Она подлила всем густой вишнёвой наливки. В хрустальных рюмках помещалось грамм по семьдесят.
   - За Серёжу, - сказала тётя Люба.
   Они чокнулись и выпили.
   Рюмки издали лёгкий звон... Дядя Вася вытер губы, крякнув от удовольствия. Он любил вишнёвую наливку.
   - Слушай, Ань, - сказал он, положив на стол загрубелую руку. - А у него же... э-ээ... дедушка в Москве?..
   - Что ты, - сказала Серёжина мама. - У Толиных такая маленькая комнатушка... всего семь метров. Да они и не особенно...
   - Понятно...
   Он отхлебнул горячего крепкого чая. Тёмно-красный чай виднелся сквозь узор слегка почерневшего подстаканника.
   - А интернат... - сказала Серёжина мама. - Он уже был там, полтора года... В первом и втором классе.
   - И не понравилось?
   - Не очень, - сказала Серёжина мама.
  
   На этот раз она отбила Серёжу у папы...
  
   - Ну ла-адно, - пробасил дядя Вася, давя свой окурок в пепельнице. - Пошли телевизор смотреть?.. Сегодня передача.
   - Да, - сказала тётя Люба. - Включай.
   Она поднялась, собирая посуду со стола. Серёжина мама тоже поднялась и стала ей помогать, запахнув халатик.
   У него была всего одна пуговица.
   - Ладно, потом уберётесь, - позвал дядя Вася, усевшись на диван. - А то пропустите всё... уже началось.
  
   Ему не хотелось смотреть Райкина одному...
  
  
   *********
  
  
   Солнце клонилось к закату.
   Серёжа с Линой давно кончили гладить и сидели за столом во дворе. В траве за деревьями пели кузнечики.
   - Пошли плот делать? - спросил Серёжа.
   - Да ну его, - лениво сказала Лина.
   Она сидела на лавочке, кусая конфету.
   На старой клеёнке валялся зелёный фантик от "Белочки". Под полупрозрачной бумажкой блестело золотце.
   Серёжа вытащил его и стал разглаживать ногтём.
  
   "Нарочно, что ли?.." - подумал он.
  
   - Вку-усная, - сказала Лина.
   Она посмотрела на него, наклонив голову. Вокруг спелой жёлтой груши на ветке над Серёжей жужжал шмель.
   - А чего? - сказал Серёжа.
   - После, - прошамкала Лина, с чуть испачканным ртом.
   Ей надоело колотить гвозди на полянке.
  
   И вообще...
  
   - Серёж... а ты веришь в летучих драконов? - спросила Лина, перестав жевать.
   Она смотрела на него, подперев щёку кулаком. По изборождённой коре старой груши сновали рыжие муравьи.
   - Не-ет, - сказал Серёжа.
   - А в людоедов?
   - Не-ет, - сказал он.
   Солнце в выгоревших волосах Лины потухло. По старой клеёнке ползла крохотная рыжая букашка.
   - А здорово, если б они были? - сказала она.
   Она смотрела на Серёжу с приоткрытым ртом. В полуоткрытом рту было видно что-то шоколадное... и не дожёванное.
   - Ага, - сказал он.
   - Вот бы встретить дракона... - мечтательно сказала она.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   - А что бы ты сделал?..
   Она снова зачавкала, смотря вдаль затуманенными глазами.
  
   Эту конфету она получила у тёти Вали... вчера, когда Серёжа гулял с ребятами в парке недалеко от моря.
  
   - Я?
   Она снова перестала жевать, полуоткрыв рот с красными губами, немного испачканными в шоколаде.
   - Ага, - сказала она.
   - Ну-у... зарубил бы его волшебным мечом.
   - Ха, - произнесла она. - А где ты его возьмёшь?
   - Э-ээ... где-нибудь, - сказал Серёжа.
   - Где?
   - Ну-у... в лесу там... или в озере.
   - Прямо, - сказала она.
   Она сидела, подперев щёку кулаком и нахально уставившись на него.
   - А чего? - сказал он.
   - Разогнался, - сказала она. - А если меча не будет?
   - Ну-у... тогда пулемётом, - сказал Серёжа. - Или на танке...
  
   Пулемёт был даже лучше... не то, что какой-то меч.
  
   - На каком? - спросила она.
   Солнце уже почти зашло, и сквозь листья у неё за спиной по-вечернему краснела холодная малиновая полоса.
   - На "Тигре"...
   - А, - сказала она.
  
   Как будто "Тигры" попадались в поле, как кусты репейника...
  
   - А ты? - спросил он.
   - А я... - протянула Лина, посмотрев в голубое вечернее небо. - Я полечу на ковре-самолёте, и он не достанет.
   - А если он летучий?
   Серёжа почувствовал еле заметный запах малины... Холодная малиновая полоса в небе за листьями потемнела.
  
   Или малинового варенья...
  
   - А-а... а ковёр-самолёт быстрее, - сказала Лина.
   - Да ну-у, - сказал он.
   - Чего?
   Лина с интересом смотрела на него через стол со старой потёртой клеёнкой.
   - На ковре-самолёте... - протянул он.
   - А что?..
   - Дракон догонит...
   - Почему? - чуть не подавилась она.
   Она смотрела на него, опираясь щекой на кулак. Он заметил у неё на пальце тёмную малиновую полоску.
   Снова чуть пахнуло малиной...
   - Лина! - позвала тётя Люба из террасы. - Пойди сюда!..
   В небе появилась первая звезда.
   Вдали послышался собачий лай. В синем вечере послышался ещё более далёкий лай. Потом в сумерках залаяли ещё в нескольких дворах.
   Листья на деревьях почти не шевелились.
  
   Пора было готовиться к ужину...
  
  
   *********
  
  
   Взрослые ушли в дом.
   Через раскрытые двери террасы во двор падало слабое пятно света из глубины дома. Из гостиной глухо доносился голос дяди Васи.
   - Серёж, - произнесла Лина.
   Во дворе под грушей было таинственно... Они остались одни. У Серёжи захватывало дух от ощущения тайны.
   - Чего?
   - Давай про пиратов рассказывать?..
   - Давай, - согласился он.
   Над столом горела электрическая лампочка. Ощущение тайны витало в южном ночном воздухе, напоённом запахом трав.
   Еле слышно доносился густой голос дяди Васи.
   - Ну давай, - поторопила Лина.
  
   Ей хотелось узнать продолжение истории...
  
   - Э-ээ... - произнёс Серёжа. - Мак нагрузил шлюпку едой и другими припасами... Там было два пистоля, два мушкета, два кожаных мешочка с порохом и пулями, огниво, бронзовый компас из каюты штурмана и бутылочка с лечебным бальзамом. Он был зелёного цвета, как болотная вода. И ещё пергаментная морская карта, где был нарисован этот остров... Пуэрто Рико.
   А карту Мак сложил вчетверо и сунул себе за пазуху. Она была старая и потрёпанная, но не рваная. Только он не знал, где они сели на мель...
   Да-а... а золотые монеты они зарыли около самого берега моря, в лесу... под деревом с большими листьями. Они были громадные и жёсткие, длиной с человека. С этого дерева свисали лианы, касаясь белого песка. Иногда по ним лазили рыжие обезьянки с длинными хвостами. Оно стояло на самом краю дикого пляжа.
   - Почему? - спросила Лина.
   Она села на лавке, притянув к себе колени.
   - Чего? - спросил Серёжа.
   - А почему они не взяли с собой золотые монеты?
   - Они тяжёлые, - объяснил Серёжа. - Мак за ними хотел потом прийти... то есть, приехать на лошади.
   - А, - сказала Лина.
   - Ну во-от, - задумчиво протянул Серёжа. - Они собрались... Мак одел красный камзол с зелёными стеклянными пуговицами, а леди Алина - белое платье с золотыми оборками.
   А ночью они собирались сидеть у костра.
   - Всю ночь? - спросила Лина.
   - Ага... по очереди, - сказал Серёжа.
   - Там темноти-ища, - проговорила Лина, оглянувшись на тёмный сад.
   Свет от лампочки над столом падал на корявый ствол старой груши, рассеиваясь в траве за ней. А дальше была ночная тьма. Лина подняла голову. За желтоватым электрическим светом над столом чернело далёкое небо с мерцающими звёздочками.
   - Угу... - кивнул он.
   Лина сидела и смотрела на небо, обняв коленки.
  
   Она думала о ночи...
  
   Об усыпанном звёздами небе Антильского моря...
   И о бригантине с пышными белыми парусами, севшей на мель у неведомого острова.
  
   - А сколько нам идти, Мак? - спросила леди Алина.
   Мак посмотрел на тёмные балки потолка.
   Старая, потёртая на сгибах пергаментная карта лежала на столе. Алина стояла перед маленьким овальным зеркалом.
  
   Он не имел об этом понятия...
  
   - Наверно, с недельку... - беспечно сказал он.
   - А где же мы будем спать?
   Она посмотрела на себя в овальное зеркало на тёмной дубовой стене. В зеркале всё казалось яснее и темнее, как в сказочной зеркальной стране.
   - У костра, - сказал Мак.
   - Да?..
   Она ещё никогда не спала у костра.
   - А как? - спросила она.
   - Ну... как обычно, - сказал он.
  
   Он не имел об этом представления...
  
   - Ой, как жа-арко, - протянула Алина, выйдя на палубу.
   Мак уже стоял у борта.
   Алина подошла к нему, взявшись за борт. За бортом плескалась прозрачная голубоватая вода. От неё несло прохладой.
   - Жара, - сказал Мак.
   Они стояли на горячей просмоленной палубе около поднятой шлюпки, а солнце палило сверху, в бездонном голубом небе.
   Мак покачал висящую шлюпку.
   - Подождите пока у мачты, - сказал он девочке. - Вон там, под парусом...
   Рваные паруса свисали с нижней реи.
   Фок сломался посередине, а грот-мачта сломалась под корень и упала с парусами и снастями на корму.
   - Ладно, - кивнула она.
  
   Он нагрузил шлюпку ещё вчера...
  
   Мак вспотел, долго возясь с талями.
   Он боялся, что шлюпка плюхнется в воду бортом и потонет вместе с золотом. Она и так уже опасно накренилась, а лебёдка наклоняла её всё больше.
   - Может, так переплыть... - пробормотал он, вытирая пот со лба.
   - А акула? - сказала девочка.
   Она стояла в голубом платье с белыми оборками, прислонившись к сломанной мачте. Лёгкий ветерок чуть трепал золотистые волосы.
   - Акула?
   - Угу, - кивнула она.
   Золотистые волосы в алой ленточке падали назад из-под синего берета, слегка струясь по нагретому дереву сломанной мачты.
   Пахло смолой.
   - Она нас не съест?
   - Не-е...
   - Не-е... - сказала она. - Откуда вы знаете?
  
   Ей хотелось поговорить... а Мак обычно молчал.
  
   - Хм, - произнёс он.
   Он снова взялся за ручку.
   Лебёдка заскрипела, наклоняя криво висящую шлюпку. Шлюпка закачалась, стукнувшись днищем о борт корабля. Сквозь прозрачную воду у завязшего в белом песке тёмного борта виднелся кустик красного коралла.
   - Тьфу, - выругался Мак.
   Он вытащил из-за пояса саблю и взмахнув ею, перерубил тали. Лодка шлёпнулась в воду, подняв тучу прозрачных брызг. Мак прыгнул в неё и качаясь, схватился за обрубленный канат. Алина подбежала к борту и заглянула вниз.
   - А, вот вы где, - сказала она.
  
   Ей показалось, что он плюхнулся в воду за шлюпкой...
  
   Мак подтянул шлюпку к выпуклому боку корабля.
   - Слезайте, - сказал он.
   - Как? - удивилась она.
   - Э-ээ... спускайтесь по канату, - посоветовал Мак. - Я его подержу...
   Он снял камзол и бросил его на скамейку. Красный камзол упал на скамейку и на мешок из парусины.
   В мешке была еда.
  
   Он совсем забыл о лестнице...
  
   - Не-ет, - протянула она. - Я не умею...
   Мак беспомощно стоял в качающейся шлюпке.
   - Про... - чуть не выругался он.
   Девочка покраснела, похорошев как ангел.
   - Ой... что вы? - сказала она.
   Она с укором посмотрела на него.
   - Ой... простите, - сказал Мак, тоже покраснев.
   Девочка прислонилась к борту, взявшись руками за висящий пеньковый канат. Она смотрела на Мака, ожидая.
   - М-мм... - смущённо протянул он. - Ну тогда прыгайте сюда...
   - Как это?..
   Она раскрыла синие глаза.
   - Ну так... прямо сюда, - сказал он, протянув руки. - Я вас поддержу...
   Она недолго думая поднялась на борт корабля, встав босыми ногами на нагретое солнцем гладкое дерево.
   - Ловите!
   Мак еле успел приготовиться.
   - Ой! - вскрикнула она на лету.
   Он поскользнулся и повалился вместе с девушкой на скамейку шлюпки, чуть не вывихнув себе ногу.
   Она барахталась сверху.
   - Уй, - вырвалось у него от боли.
   Пытаясь встать, девушка упёрлась в Мака коленкой. Мак охнул и согнувшись, оказался лицом к лицу с ней. Перед ним мелькнули удивлённо распахнутые тёмно-голубые глаза. Они были такие большие, что он в них утонул.
   Как будто упал в небо.
   ...
   - Ну отстаньте, - с досадой сказала она.
   Мак перестал двигаться, чтобы она могла подняться. Она встала, поправляя платье с чуть порвавшимся рукавом.
   - Чего вы... - сказала она, пощупав рукав.
  
   Она любила это платье.
  
   Мак сел на скамью, охнув от боли в ноге.
   Шлюпка отплыла от тёмного округлого борта корабля, слегка покачиваясь на прозрачной голубоватой воде.
   - Что это у вас? - спросила Алина.
   - Нога, - выдавил Мак.
   Он сидел, ощупывая лодыжку.
   Алина перешагнула через скамью, балансируя руками, и нагнулась над Маком в белой рубашке, схватившись за его плечо.
   - Ой, - вырвалось у него.
   Она отшатнулась, отпустив руку.
   - Ой, больно? - спросила она.
   Она встала коленом на его скамью, широко раскрыв синие глаза. Мак пощупал ключицу сквозь белую рубашку с кружевами. Лодку медленно относило от бригантины с повисшими белыми парусами.
   В лесу пронзительно загоготали.
   - Ой, кто это... - произнесла девочка.
   Она села.
   - Обезьянка, - сказал Мак, ощупывая плечо. - Вон, смотрите, - сказал он, показывая на высокий кедр у самого берега.
   Ветвь наверху дерева покачнулась.
   Около густого хвойного кедра росла пальма с длинным стволом. Под зелёными ветками на верхушке пальмы прятались волосатые коричневые гроздья кокосовых орехов. Заросли кустарника с чёрными ягодами скрывали стволы деревьев внизу.
   - А что у вас?.. - спросила Алина.
   Она потрогала его плечо, сев на скамью.
   Лодка отплывала от корабля, чуть покачиваясь на голубой воде. Сквозь прозрачную воду был виден белый песок, обросшие тёмными водорослями камни и красные кораллы.
   Глубина была футов шесть.
   - Э-ээ... ничего, - сказал Мак, слегка скривившись от боли. - Наверно, синяк...
   - Давайте, я сделаю примочку, - сказала она.
   Вчера она положила в свой заплечный мешок бутылочку с зелёным бальзамом. И ещё всякую всячину.
   - Не-ет, - сказал Мак. - Не надо...
  
   Вчера они собирались вместе...
  
   - Ой, что это?
   Девочка в голубом платье приподнялась со скамейки, показав пальцем на воду. В прозрачной глубине около красного коралла шевельнула хвостом длинная пятнистая рыба с противной мордой. Над белым песком у коралла колыхнулись длинные бурые водоросли.
   Мак вскочил.
   - Мурена! - крикнул он.
   Он нагнулся, ища на дне забытую острогу. Вчера он её видел... и решил не выкидывать. Найдя острогу, он наступил ногой на борт и метнул её в воду.
   Шлюпка сильно качнулась.
   - Ой! - вскрикнула Алина.
   Пытаясь удержаться на ногах, Мак схватился за плечо девочки и плюхнулся вместе с ней в воду, подняв тучу прохладных брызг.
   Они ушли под воду.
   Раскрыв глаза в прозрачной воде, она увидела метнувшуюся в сторону извивающуюся пятнистую рыбу... и от толчка снизу снова очутилась под голубым небом с палящим солнцем. Рядом качалась шлюпка.
   Она почувствовала руки... и её забросили обратно в шлюпку. Не успев очухаться, она увидела голову Мака в воде около шлюпки.
   Она села.
   - Зачем вы меня бросили? - с упрёком сказала она.
   С мокрого платья стекала вода.
   - Э-ээ... чтоб вы не утонули, - сказал Мак, плавая в прозрачной голубоватой воде около качающейся шлюпки.
   - Да ну вас... я не про это, - слегка смутилась она.
   - А про что?
   Она села поудобнее, оперевшись рукою о борт.
   - Про что... сами не знаете? - сказала она.
   - Не-е... - сказал Мак в белой рубашке, перебирая ногами в синих панталонах.
   Под ним колыхался длинный росток бурой водоросли. Он задел его красным башмаком с блестящей пряжкой.
   - Да? - удивилась она.
   Мак плавал около борта, не понимая... Он смотрел на неё, и у него в голове не было мыслей. Они куда-то девались.
   Оставались только чувства.
   - Ну влезайте, - сказала девочка. - А то акула приплывёт...
   Мак взялся за борт и подтянувшись, залез в шлюпку. Он сразу почувствовал, как рубашка облепила тело.
   С него ручьями стекала вода.
   - Ой, какой вы мо-окрый, - сказала Алина, удивлённо смотря Мака.
  
   Как будто первый раз видела...
  
   - Хм, - буркнул Мак.
   Он сел на скамью у другого борта шлюпки.
   - Вы тоже...
   Алина вспомнила, что она тоже мокрая до нитки... Длинное мокрое платье облепило тело, неловко облегая его.
   Она слегка покраснела.
  
   Под палящим солнцем...
  
   Лодка была уже около белого песка пляжа. На него набегала волна, чуть замутняя воду у самого берега.
   В лесу заверещали.
   - Поросёнок... - сказал Мак.
   Они встали, посмотрев друг на друга.
   У обоих был жалкий вид... Девочка в мокром голубом платье прыснула, отодвинув прилипшую к щеке прядь.
   Мак расхохотался.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа замолчал.
   - А потом? - спросила Лина.
   Над жёлтой электрической лампой мерцали далёкие звёзды в тёмном ночном небе... Где-то верещал сверчок.
   Они были одни во дворе.
  
   И во всём мире...
  
   - Пото-ом...
   Он повернул голову, оглядывая тёмные углы двора. До них не доходил свет желтоватой лампочки над столом.
   - Угу.
   Ей не хотелось оставлять тот мир.
   Сияющее солнцем утро синего пиратского моря... в котором были необитаемые острова и бригантины с белыми парусами.
  
   А ему - этот...
  
   - Да-а... - сказал он. - А потом они пристали к белому песчаному берегу... Мак выпрыгнул в воду и стал толкать шлюпку в песок.
   - Один? - спросила Лина.
   Она сидела на лавке, подтянув колени к подбородку. Над головой уютно свешивалась ветка старой груши.
   - Да-а, - протянул Серёжа.
   - А она?
   - А она сидела в шлюпке... и ждала, когда он скажет ей вылезать.
   - А, - протянула Лина.
  
   Сидеть в шлюпке было глупо... по её мнению.
  
   Палящеее солнце в знойном синем небе и ласково набегающая на белый песок волна.
   И бригантина со сломанными мачтами.
  
   Алина лежала на белом песке, раскинув руки и положив на лицо красную соломенную шляпу с широкими полями.
   Мак лежал рядом.
   - Ой! - отдёрнула она руку.
   Она вскочила, сев.
   По горячему белому песку ползло семейство зелёных черепашек. Четыре черепашки ползли гуськом.
   - Что это? - спросила она.
   - Ложитесь, - сказал Мак, приподняв рукой чёрную шляпу у себя на лице. - А то песок снова нагреется.
   Она послушно улеглась обратно на песок и повернула голову. Мак снова опустил на лицо чёрную шляпу.
   - А они кусаются?
   - Не-ет...
   Алина лежала на песке, изучая подбородок Мака, обросший короткой чёрной бородкой... как у испанцев.
   Было жарко.
   - Ох, - вздохнула девушка, положив на лицо шляпу.
   Она сдвинула шляпу, чтобы можно было дышать. Тень от широких полей шляпы закрывала всё лицо и шею.
   Солнце пекло вовсю.
  
   Ей стало скучно...
  
   - Это у вас борода? - спросила она.
   Лицо девочки закрывала красная шляпа.
   - Угу, - сказал он.
   Под чёрной шляпой.
   - А она жёсткая?
   - Угу.
   - Как щетина?
   - Н-не знаю, - пробормотал Мак.
   Довольный, что он под шляпой.
  
   Правда, уши было видно...
  
   - А можно потрогать? - спросила она.
   - Нет, - буркнул он.
   - Почему-у? - протянула она.
   Она повернула голову, посмотрев на него в щёлку под широкими полями красной соломенной шляпы.
   - М-мм... не знаю, - сказал он. - Отвяжитесь...
   - Ка-ак? - протянула она, приподняв красную шляпу и удивлённо посмотрев на него. - Вы со мной не водитесь?
   - Нет, - буркнул он.
   - Нет?.. - сказала она, обидевшись.
   - То есть, да...
  
   Они замолчали.
  
   - Переворачивайтесь, - сказал Мак, почувствовав себя испечённым.
   Солнце палило.
   Девушка села на песке, оглядываясь и моргая от слепящего солнца. После темноты под шляпой оно было слишком ярким.
   - Ложитесь, - сказал Мак.
   Она послушно повернулась и легла на живот, оглянувшись на Мака. Он тоже лёг, посмотрев на неё.
   - Положите шляпу себе на затылок, - посоветовал он.
   Она стала смотреть на кусты с шипами и красными цветами, уткнувшись подбородком в тонкий белый песок.
   Он был чуть влажным.
  
   От её мокрых волос...
  
   - А чего вы накинулись?.. - спросила она.
   Мак смотрел на кусты с шипами, уткнувшись подбородком в песок. Таких листьев он ещё не видел.
   Они расходились веером.
   - На кого? - спросил Мак.
   - На ту рыбу?
   Она смотрела на него в щёлку, повернув голову под красной шляпой.
   - Как это? - не понял он.
   Он давно хотел попробовать эту острогу... Ещё со вчерашнего дня, когда увидел её в шлюпке. Она была острая.
   - Ну зачем?.. - допытывалась девочка.
   Мак повернул голову.
   Она лежала, положив подбородок в песок. Голову прикрывала красная соломенная шляпа с широкими полями.
   От широких полей на песке темнела густая тень.
  
   "О чём он думает?.." - думала она.
  
   В лесу протяжно и резко свистнула птица.
   На этот свист отозвались таким же свистом. А потом весь лес наполнился беспорядочным свистом и щёлканьем.
   - М-мм... так просто, - сказал Мак.
  
   Он не мог объяснить...
  
   - Так вам и надо, - поучительно сказала девочка, под красной шляпой. - В воду плюхнулись...
   Мак немного обиделся.
   - А вы? - сказал он.
   - Вот ещё, - сказала она. - Вы меня спихнули...
   Он лежал на животе, закрыв голову чёрной шляпой и положив на песок подбородок с чёрной щетиной.
   - Простите, - сказал он.
   Он повернул голову, посмотрев из-под шляпы на Алину. Голубое платье девочки с белыми оборками было сухим.
   Почти.
   - Ладно, - сказала она. - А вы не будете ругаться?
   - Не-ет, - сказал Мак.
   Довольный, что он под чёрной шляпой.
  
   Он потрогал ухо...
  
   - Пора вставать? - спросила она.
   Мак открыл глаза.
   - Ага, - сказал он.
   Он вскочил с песка.
   Уколовшись босой ногой, он отшвырнул побелевшую кость в горячем песке. В ней торчали два белых зуба.
   - Что это? - спросила она.
   Девочка стояла в платье, расставив ноги в сыпучем белом песке. Она смотрела на белую кость, широко раскрыв синие глаза.
   - Ну-у... - протянул Мак.
   - Людоеды?.. - полупрошептала девочка с босыми ногами.
  
   С чуть побелевшими губами...
  
   Мак одел свою чёрную бархатную шляпу, почесав чёрную щетину.
   - А чего такого? - сказал он.
   Он поднял с песка красные башмаки с пряжками. Они были горячие... Солнце палило в знойном голубом небе.
  
   Ему было немного обидно... что она боится.
   С ним.
  
   - Жу-уть... - прошептала девочка в голубом платье.
   Она пошевелила пальцами босых ног в сыпучем горячем песке. Мак сел на песок и стал одевать красные башмаки.
   - А, - отмахнулся он.
   Он тоже не любил дикарей... Но ему хотелось увидеть хоть парочку людоедов. Он их никогда не видал.
  
   А сейчас тем более...
  
   - Одевайтесь, - сказал он.
   Алина подняла с горячего песка свои высокие белые ботинки с красной шнуровкой и пошла к кустам.
   Она не хотела сидеть на песке.
  
   Он был слишком жаркий.
  
   Серёжа замолчал.
   У него над головой, за светом жёлтой электрической лампочки раскинулось далёкое чёрное небо с мириадами горящих звёзд.
   Из дома тихо доносился густой голос дяди Васи.
  
   Серёжа замечтался, глядя на звёзды.
  
   - А дальше? - напомнила Лина.
   - Дальше?.. - сказал Серёжа, опустившись с облаков на землю. - Ну-у... у него было два пистоля и пиратская сабля.
   - Да? - сказала Лина.
   - Угу.
  
   Она представила тёмных дикарей в набедренных повязках...
  
   Девочку в голубом платье с босыми ногами...
   Синее море, белую полоску дикого пляжа и пронзительные крики обезьян.
  
   Мак кончил копать и распрямился, вытирая пот со лба.
   - Устали? - жалостливо спросила девочка.
   Она сидела в тени кедра с красноватой корой. На ветках раскидистого дерева висели огромные шишки.
   - Всё, - сказал Мак.
   Бросив лопату, он пошёл к шлюпке у берега. Раскалённый песок не обжигал сквозь подошвы башмаков.
   - Ой, - вскрикнула Алина, показывая на берег около шлюпки. - Смотрите...
   Мак посмотрел.
   Из воды лезла на берег громадная морская черепаха на уродливых чёрных лапах. С них стекала вода.
   - Чу-удище... - произнесла девочка в голубом платье.
   - Не-е... морская черепаха, - сказал Мак.
   - А что она делает? - спросила девочка, встав с редкой травы.
  
   На всякий случай...
  
   - Как это? - не понял Мак.
   - Ну... кого она ест?
   - Никого, - буркнул Мак.
  
   Он и сам не знал...
  
   - Совсем? - не поверила она.
   - Ну, - сказал он.
   - А чего она тут делает?
   Она стояла, опираясь рукой на бугристую красноватую кору кедра. По коре ползали большие красные муравьи.
   - Ну-у... просто ползёт, - сказал Мак.
   Он пошёл к шлюпке, уткнувшей тёмный нос в белый песок у самой воды. На берег набегала тихая волна.
   - Ой! - взвизгнула Алина.
   Она сунула в рот палец, отдёрнув руку от толстого красноватого ствола дерева. Наверху пронзительно заверещала птица.
   Мак вздрогнул.
   - Чего?.. - спросил он, оглянувшись.
   - Укусил, - сказала она.
   Она сосала палец, обиженно отойдя от дерева. На ветку над её головой слетела жёлтая носатая птица с красным хохолком.
   Ветка закачалась.
   - Кто?
   - Вон... муравей, - кивнула она на толстый красноватый ствол.
   - А, - сказал Мак. - Это ничего... пососите палец.
   Жёлтая птица посмотрела на девочку одним глазом, вертя огромным оранжевым клювом. Хвойная ветка покачивалась.
   - Угу...
  
   Мак не видал таких черепах...
  
   Он пошёл к шлюпке, утопая в белом песке. Покосившись на черепаху, он запрыгнул в шлюпку с другой стороны и стал бросать на берег кожаные мешочки с золотом. Мешочки тихо звенели, падая на песок.
   Мак вспотел.
   Алина следила за мокрой чёрной черепахой, расширив синие глаза. Черепаха вылезла на горячий песок и лежала на солнце.
   - Греется, - бросил Мак.
   Он начал перетаскивать мешочки под тень кедра, обходя стороной блестящую на солнце громадную чёрную черепаху.
  
   Работы было до вечера...
  
  
   *********
  
  
   Красное солнце опускалось в море.
   - А где мы будем ночевать? - спросила Алина.
   Она сидела на пригорке у ствола кедра, невинно жуя бутерброд с копчёным окороком. Мак зарыл лопату и тоже сел.
   - Не знаю... - сказал он.
   Ночевать на берегу было глупо.
   Но ехать обратно на корабль... Мак подумал, посмотрев на уходящий в бесконечное море край багрового солнца.
  
   Ничего не поделаешь...
  
   - Ну-у... поедем обратно, - решил он.
   Алина вскочила с песчаного пригорка. Из-под высоких ботинок посыпался тонкий песок. Он был розоватый от заходящего солнца.
   - Ладно, - обрадовалась она.
   Мак тоже встал, отряхиваясь.
   По гладкому стволу дерева с коричневыми стручками пробежала большая зелёная ящерица, скрывшись за ветвями.
   В лесу гулко щёлкала птица.
   - Т-рр... - пролетело с ветки на ветку странное животное.
   Оно было похоже на рыжую шкурку... Закачались зелёные ветви дерева, чуть отливая красным в свете заката.
   - Ой, - произнесла девочка.
   Зелень погасла, и в потемневшем лесу стало сумрачно. Особенно мрачно выглядели тёмные кусты с шипами.
   Вдали в лесу послышалось визгливое мяуканье.
  
   Начались южные сумерки...
  
   - Ну пошли, - сказала она, оглянувшись на лес.
   Она взяла Мака за руку, потянув к шлюпке на берегу. Он с непривычки смутился, не двинувшись с места.
   Солнце зашло.
   - Пошли, - сказала она.
   Она потащила его за собой, упираясь ногами в сыпучий белый песок. Мак поплёлся за ней, оглядываясь.
   За ними тянулись следы.
  
   Девочке не терпелось домой, на корабль...
  
   Алина забралась на борт и прыгнула в шлюпку.
   - Вылезайте, - сказал Мак.
   - Почему?
   Она посмотрела на него синими глазами, из тени под красной соломенной шляпой с широкими полями.
   - Сначала столкнём шлюпку.
   Девочка нехотя вылезла.
   Мак напрягся, толкая нос увязшей в песке шлюпки. Она качнулась на воде у берега, но не двинулась с места.
   - Помогайте, - пропыхтел Мак.
   Девочка схватилась руками за нагретый деревянный борт и стала толкать. Раскачав шлюпку, они столкнули её в море.
   Шлюпка закачалась у берега.
   - Залезайте, - сказал Мак.
   Он притянул шлюпку к берегу.
   Сквозь прозрачную воду было видно белое дно. У самого берега вода взбаламутилась и стала беловатой от песка.
   Девочка взобралась на борт.
   - Ой, - качнулась она.
   Она замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Мак схватил её за талию и посадил в шлюпку.
   Она села на скамью.
   - Не приставайте ко мне, - надулась она.
   Мак смутился.
   - Я... э-ээ... я нечаянно, - пробормотал он.
   Она сидела, надув губы.
  
   В её взгляде было что-то новое...
  
   Мак растерялся.
   Он стоял в беловатой взбаламученной воде у берега, держась руками за тёплый щербатый борт шлюпки.
   Стало прохладнее.
   - Ну залезайте, - поторопила она.
   В вечернем небе алела полоса заката... Мак прыгнул в шлюпку и взялся за вёсла. Подняв вёсла, он начал грести к потемневшему кораблю.
   В небе появились первые звёзды.
  
   Оба молчали...
  
  
   *********
  
  
   - А вон Сириус... - сказала Алина.
   Она протянула руку, показывая в черноту звёздного неба. Мак задрал голову на скопление ярких звёзд.
   - Откуда вы знаете?
   Алина сидела на палубе, молча смотря на чёрное небо со звёздами и сияющей пылью Млечного пути.
   - Нам с братом Таэциус рассказывал, - наконец проговорила она.
   - А, - сказал Мак.
  
   Они замолчали...
  
   Море чуть искрилось под звёздами. В темноте под усыпанным сверкающими звёздами небом таилась неведомая даль.
   Было тихо.
   - Ну чего вы?.. - спросила девочка.
   - Я?
   Мак очнулся, опустившись с небес.
   - Угу...
   Она сидела на тёплой палубе, болтая ногами над морем. Во тьме моря, колыхаясь, отражалось чёрное звёздное небо.
   - А чего? - хрипловато спросил он.
   Она повернулась к нему в темноте звёздной ночи. На бледном лице темнели чуть блестящие от звёзд глаза.
   - Заснули?
  
   Мака снова унесло на небеса...
  
   - Не-е...
   - Пойдём спать? - спросила она.
   Она посмотрела на него в темноте под необъятным звёздным небом. В черноте моря отражались звёзды.
   - Не-е...
   Он покраснел в темноте.
  
   Сам не зная, отчего...
  
   Она держалась рукой за сломанный фальшборт. Во мраке звёздной ночи угадывался бескрайний простор.
   - Ну рассказывайте...
   Мак загляделся на звёздное небо у себя над головой, чувствуя в темноте сидящую на палубе девочку.
  
   В ней была тайна...
  
   - Э-ээ... про что?
   Звёзды в чёрном ночном небе сверкали, как алмазные россыпи. Из необъятной тьмы веяло ночной прохладой.
   - Сказку... про фею и летающего дракона.
   - Ну-у...
   Она повернула к нему голову.
   - Э-ээ...
   Она молча смотрела на него в черноте звёздной ночи.
  
   Ей было интересно...
  
   - Э-ээ... м-мм...
   - Э-ээ... - передразнила она, качнув ногой.
   Мак слегка покраснел.
   - Ну... чего вы?
   Она сидела на палубе, наклонив голову в звёздной темноте.
   - Забыли? - спросила она.
   - Не-ет...
   - А чего?
   Она смотрела на него, полуоткрыв рот в темноте под звёздным небом. С тёмного моря веяло прохладой.
  
   Ей было интересно... что он ещё скажет.
  
   - Ну-у... а дальше я не знаю... - сказал Мак.
   - Да-а?
   Девочка раскрыла рот от удивления.
   - Угу.
  
   Но она не отстала...
  
   - А дракон? - спросила она.
   - Ну-у... дракон зелёный, - промямлил он. - Болотный...
   - Трёхголовый?
   - Угу...
  
   Он не мог думать...
  
   - А он прилетел?
   - Угу...
   - А Мак спал на мху?
   - Не-е... - неуверенно ответил Мак.
  
   Он не понял.
  
   - А дракон его не съел?
   - Не-е... у него был заколдованный меч, - сказал Мак.
   - А потом?
   - Ну-у... не знаю, - сказал Мак в замешательстве.
  
   Он не имел понятия.
  
   Что было потом?..
   После того, как Мак лёг спать на мягком лесном мху в темноте у громадного дерева в дремучем ночном бору?..
   Неизвестно.
  
   Он не знал, почему...
  
   - Ну-у...
   Она надулась.
   - А фея?..
   - А фея... если Мак убил дракона, то-о... она забрала его к себе, в волшебный мир, - сказал он. - Откуда нет возврата.
   - Совсем?
   - Да.
   - А если не убил? - спросила девочка.
  
   С надеждой.
  
   - А тогда... э-ээ... дракон его съест.
   В темноте зашуршали паруса. Порванные паруса болтались сбоку, закрывая сияющие в небе звёзды.
   - Значит... это сбылось? - спросила она.
  
   Упавшим голосом.
  
   - Чего?
   - Ну... то, что написано... на том камне у дороги? - робко спросила она.
   - Угу...
   - Ну вот... - огорчённо протянула она.
   - А чего?..
   Он пожал плечами.
   Пыльная дорога в бескрайней степи... На большом сером камне темнеют неровно высеченные буквы.
   - Он же сам пошёл, - сказал он.
   - В дремучий лес?
   - Угу.
   - К фее?..
   - Ну... по той дороге.
   - Зачем?
   - Не знаю...
   Они замолчали.
   Ярко горящие звёзды в ночном небе перемигивались, как будто приглашая в чёрную бесконечную даль.
   - Да ну вас, - сказала она.
   Она поднялась с чуть покосившейся палубы, взявшись за сломанный борт. Тот заскрипел, чуть не отломившись.
   - Пойдёмте спать? - сказала она.
  
   Чёрное небо было усеяно ярко мигающими звёздами...
  
  
   *********
  
  
   Мак зажёг свечу, поставив на тёмный столик у постели. В жёлтом колеблющемся свете темнели синие и красные клетки одеяла.
   Алина села на кровать.
   - А вы дверь закрыли? - спросила она.
   Тяжёлые портьеры тонули в темноте. До них почти не доставал жёлтый свет горящей у постели свечи.
   - Да, - сказал Мак.
   Девочка оглянулась на Мака, рассматривая его короткую чёрную бороду. Она перевела взгляд на синие глаза... в полутьме от жёлтой свечи.
   - Она вам идёт, - сказала она.
  
   Пытаясь его задобрить.
  
   - Э-ээ... - не понял Мак.
   - Ну-у... борода, - простодушно сказала она.
   - А, - пробормотал он.
   Он отвернулся и сев на кровать с другой стороны, стал снимать свои красные башмаки с пряжками.
   - А вы не обижаетесь? - спросила она.
   Она сняла синюю бархатную шапочку, положив её на тёмный столик. Горящая свеча в бронзовом подсвечнике бросала тени на девочку и на одеяло.
   - За что?
   - Ну-у... за то, что я вам сказала.
   - Когда?
   Он снял второй башмак, расстегнув большую пряжку.
   - Там, в лодке.
   - А что? - спросил он.
  
   Он не помнил...
  
   Девочка чуть покраснела.
   - Э-ээ...
   Мак повернулся лицом к ней, сидя на кровати с тёмными бархатными клетками синего и красного цвета.
   - Ну-у... чтобы вы от меня отстали, - сказала она, ещё больше покраснев.
   - А-а, - вспомнил Мак.
   Она смотрела на него, не отворачиваясь.
  
   И покраснев...
  
   - Да ну, - сказал он.
   - Ой, правда?
   Она встала с кровати, повернувшись к нему. В тёмных синих глазах отражался неверный свет от свечи.
  
   Мак застыл...
  
   - Угу, - буркнул он.
   Он поставил свои башмаки на пол у чуть наклонной кровати и растянулся на одеяле в белой рубашке и тёмных панталонах.
   Было душновато.
   - Ложитесь, - сказал он.
   Девушка стояла, прислонившись спиной к тёмной стенке каюты.
   - А вы?..
   - А я уже лёг, - сказал он.
   - А... а под одеяло? - запнулась она, слегка покраснев.
   Она подошла к окну.
   На кружевную занавеску падал колеблющийся жёлтый свет от свечи на тёмном столике. Она почти не шевелилась.
   - Жарко, - сказал Мак.
   - А я?
   - А вы тоже, - посоветовал он. - Ложитесь сверху...
   - Ну ладно, - сказала она.
   Она с сомнением посмотрела на темнеющую кровать с одеялом в красную и синюю клетку. Она никогда ещё так не спала.
   - Спокойной ночи, - сказал Мак, поворачиваясь на бок. - Задуйте свечу, ладно?
   - Ага, - согласилась девочка.
  
   Эта ночь прошла как обычно...
  
  
   *********
  
  
   - А там были людоеды? - спросила Лина, захваченная рассказом.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   - Папуасы?
   - Угу.
   Над ними горела жёлтая электрическая лампочка, освещая стол с потёртой клеёнкой... но Лина её не замечала.
   И Серёжа тоже.
  
   Он не знал, что людоеды там были... но очень давно, и совсем не папуасы.
  
   Тонко запищал комар, сев ему на руку.
   - Э-ээ... - сказал Серёжа.
   Он прихлопнул и раздавил комара.
   - Мак посмотрел в подзорную трубу на берег за мысом. Там был такой мыс... а вокруг него шёл белый берег.
   Он шёл до самой дали...
   Серёжа остановился, почесав руку и размазав пятно крови от комара. У него около уха запищал ещё один комар.
   - А потом? - спросила Лина.
   - Потом?..
   Серёжа посмотрел на лампочку над столом. На старой клеёнке валялась коричневая веточка, упавшая с груши.
  
   "Сейчас спать позовут..." - подумал он.
  
   В небе горели звёзды.
   Свет жёлтой электрической лампочки еле доходил до задней тропинки за домом...
  
   - Висит груша, нельзя скушать, - сказала Лина.
   Она сидела на скамейке, обхватив колени. Вокруг лампочки вились мотыльки. В ночном саду стрекотали кузнечики.
  
   "Подумаешь", - подумал Серёжа.
  
   - Всё сидите, полуночники? - неожиданно сказала тётя Люба со ступеньки тёмной террасы. - Пора спать уже...
   Лина повернула голову, обняв коленки.
   - Ну ма-ам, - протянула она.
   Серёжа оглянулся на тётю Любу.
   - Нечего, нечего, - сказала тётя Люба. - Пора и честь знать... и Серёжа от тебя устал. Ну-ка прощайтесь и спать.
   - Ну ещё немно-ожечко, - протянула Лина.
   Она облокотилась на стол, опустив ноги на землю.
   По столу полз чёрный муравей. Он дополз до упавшей коричневой веточки и чуть подумав, побежал дальше.
   Вверху чуть зашелестели листья...
   - Ничего не знаю, - сказала тётя Люба. - Сейчас свет выключу... А ты, милок, не слушай её. А то она рада... Сядет на шею и поедет.
   - Это он са-ам, - протянула Лина.
  
   Серёжа покраснел...
  
   - Хм... что сам? - едко спросила тётя Люба.
   - Ну... сам хочет, - сказала Лина.
   - Знаю я... чего он хочет, - проворчала тётя Люба. - Спать... а ты занимаешь его тут своим баловством.
   Она сошла со ступенек и подошла к столу, освещённому желтоватой лампочкой под ветвями старой груши.
   Серёжа был немного сонный.
   - Хочешь спать? - спросила она у него.
   - Не-е... - невнятно промычал он.
  
   Он хотел спать... но не уходить со двора.
  
   - Ну мы ещё пять мину-уточек... ладно, мам? - умильно попросила Лина.
   Серёжа налёг на стол.
   В ночной вышине над ним раскинулось необъятное чёрное небо. Яркие звёзды перемигивались в недосягаемой дали.
   - Ну ладно... но чтоб через пять минут были дома, - смилостивилась тётя Люба.
   - Ладно, мам, - с готовностью ответила Лина.
   Она подняла голову.
   В чёрном ночном небе за жёлтым рассеянным светом лампочки всё так же сияли звёздные россыпи.
   В темноте стрекотали кузнечики.
   - А я свет тушу...
   - Ага, мам...
   Стало темно.
   На дворе осталось пятно света со второго этажа... Серёжа посмотрел в сторону дуба и тропинки позади дома. На пыльной тропинке с редкой травой валялась веточка с двумя жёлудями.
   Они остались одни.
  
   Во всём мире...
  
   В ночи стрекотали кузнечики.
   - Вон та звезда - Сириус... - проговорила Лина, посмотрев в темноте на звёздное небо.
   На втором этаже светилось окно за занавеской, почти не освещая двор. Серёжа поднял голову, посмотрев на небо.
   - Откуда ты знаешь? - спросил он.
   Лина молча навалилась на стол, подперев кулаками подбородок. За ней была таинственная тьма сада...
   А над ней - необъятное звёздное небо.
  
   Ему было немного завидно...
  
   Вдали залаяли собаки.
   - Папа говорил... - задумчиво сказала она.
   Они сидели за столом, глядя друг на друга в темноте под ветками груши, за которыми раскинулось чёрное звёздное небо.
  
   В темноте блестели от звёзд глаза...
  
  
  
   ПЯТНИЦА
  
  
   Было утро.
   В необъятном голубом просторе плыло белое облачко. В воздухе чувствовалась близость моря. Солнце поднималось, и двор был наполовину в тени от дома.
   Серёжа посмотрел на тень от трубы.
   - Ну как, изобретатели мухомора? - добродушно пробасил дядя Вася, с удовольствием отхлебнув горячего чая. - Сделали свой ковёр-самолёт?
   - Нет ещё, - ответила Лина.
   - А что?
   - Ну... ещё долго, - объяснила она.
   - А вы что, хотите улететь? - подняла брови Серёжина мама, взяв кусок белого хлеба с тарелки на столе. - Бери.
   Она протянула Лине хлебную тарелку из прозрачной красной пластмассы с белым и чёрным хлебом.
   Лина взяла два куска белого хлеба.
   - Не-ет, - невинно сказала она.
   Серёжа потупил взгляд.
   - На, - сказала она.
   Она толкнула Серёжу в бок, сунув ему кусок белого хлеба. Он взял хлеб и положил себе в чай три сахара.
   - Ах, не хотите? - спросила Серёжина мама, сделав большие глаза.
  
   В них был весёлый смех.
  
   - Угу, - сказал он.
   У него чуть покраснели уши.
   - А на снежные вершины? - добродушно пробасил дядя Вася.
   Тётя Люба положила ему яичницы из горячей сковородки. От яичницы с красными помидорами и крапинками чёрного перца шёл вкусный запах.
   - Не-ет, - беззаботно сказала Лина.
   Серёжина мама посмотрела на детей, удивлённо раскрыв тёмно-голубые глаза. Из-под её синей косынки выбивались каштановые волосы.
  
   "Словно сокровище нашли", - подумала она.
  
   - А в саду? - с любопытством спросила она. - Что вы тогда возились весь день, со своим везделётом?
   - Ну-у... так просто, - сказала Лина. - Это понарошку... он всё равно не полетит.
   - Угу, - подтвердил Серёжа.
   - Да-а... - задумчиво пробасил дядя Вася, жуя чёрный хлеб с салом. - А вот Митька думает, что полетит.
   - Полетит... с печки на лавку, - фыркнула тётя Люба.
   Дядя Вася солидно кашлянул.
  
   Он верил в чудеса техники...
  
   - Хм... а что ты думаешь? - сказал он. - Вон наши скоро на Луну полетят... а лет через двадцать и на Марс.
   Серёжина мама потихоньку взглянула на сына напротив, на лавке у ствола старой груши. Он сидел, уставившись на дядю Васю.
  
   "Родственные души", - подумала она.
  
   - Трепач, - сказала тётя Люба.
   Лёгкий ветерок чуть шумел зелёными листьями старой груши. У ствола завозился петух, что-то ища в лопухах.
   - Почему? - проговорил дядя Вася с набитым ртом. - В восьмидесятом году Америку перегоним... а уж на Луну и подавно.
   - А на Марс? - спросила Лина, поднеся ко рту блюдечко с горячим чаем.
   Она повернулась, бросив в петуха хлебный катышек. Но петух шуршал лопухами, не обращая на неё внимания.
   - Разошлись... на Марс, - проворчала тётя Люба.
   - А что... должны же полететь, - поддержала Серёжина мама. - Когда-нибудь.
   - Ну когда-а ещё, - протянула тётя Люба. - Аж через двадцать лет...
   Серёжа задумался, застыв с ложкой в руке.
  
   Он читал одну фантастическую книжку... как русские полетели на Луну, и спасли там американцев.
   В далёком будущем.
   В 1969 году... когда он будет совсем большой.
   Но двадцать лет - это... это почти как вся долгая-долгая жизнь. А вся жизнь - почти как вечность.
   Он попытался представить себе 1985 год.
   И не мог.
   Представлялась только фантастика, вроде "Страны багровых туч" или "Планеты бурь".
  
   Тётя Люба поглядела на задумавшегося Серёжу.
   - Ешь, милок, - сказала она, поправив косынку на голове. - Не обращай бнимания... а то они тебя заговорят.
   Серёжа спустился с облаков, посмотрев на яичницу. Лина покосилась на его тарелку, торопливо заканчивая есть.
   - Давай быстрей, - сказала она.
   Она налила в блюдечко остаток чая. Серёжина мама помешала чай, с любопытством посмотрев на детей.
   - А вы гулять собрались? - спросила она.
   - Угу, - кивнула Лина.
   - А на море... со мной не хотите? - спросила Серёжина мама.
  
   С надеждой... но слабой.
  
   - Да ну их, - сказала тётя Люба. - Пусть гуляют... с ними одно беспокойство. А мы с тобой позагораем.
   - И мороженое поедим, - заманчиво добавила Серёжина мама.
   Лина перестала пить чай, посмотрев на Серёжину маму. По лицу девочки прошла тень, как от белого облачка.
  
   Но менять гулянье на одно мороженое...
  
   - А на обратном пути купим песка и зайдём к Вале, - предложила тётя Люба. - Попьём у неё чая... ладно, Ань?
   - Ага, - сказала Серёжина мама.
   Солнце выглянуло из-за черепичной крыши старого дома и брызнуло в глаза оглянувшейся тёти Любы.
   На столе блеснул медный чайник.
   - Хорошо, что вчера всё постирали и посушили, - сказала тётя Люба. - А то сегодня дождик обещали...
   На столе и у Лины на лице заиграли тени от листьев груши. Сквозь листья виднелись клочки тёмно-голубого неба.
   Стало весело.
   - Да-а... жди больше, - сказал дядя Вася, поглядев на голубое небо.
   Рыжий петух уже выбрался из лопухов и деловито клевал что-то неподалёку от стола, около Серёжи.
   - И погладили, - похвасталась Лина.
   Серёжа покосился на неё.
  
   Он вспомнил вчерашний вечер на террасе... он гладил, а Лина сидела на табуретке, болтая ногами.
  
   - А ты помогал Лине гладить? - с лукавством спросила Серёжина мама.
   - Угу, - буркнул он.
   - Да?.. - поперхнулась тётя Люба. - Она заставила тебя всё бельё гладить? А я и не знала... вот негодница.
   - А что такого? - сказала Серёжина мама.
   Лина сидела, потупив глаза.
   - Смотри, - сказала тётя Люба. - Чтоб больше этого не было. А то нашла себе... кого эксплуатировать.
   - Да-а... а если он сам хочет? - с обидой протянула Лина.
   Серёжа смутился.
   - Са-ам... - проворчала тётя Люба.
   Серёжина мама поднялась и обошла вокруг стола, подойдя к скамейке у ствола груши, где сидели дети.
  
   Повернув голову, дядя Вася полюбовался на её лёгкую походку и обвивающийся вокруг колен голубой сарафан.
  
   Она взяла со стола чайник.
   - Это ты его не знаешь, - засмеялась она. - Он у нас всегда гладит... Вот посуду мыть он недолюбливает... да, Ёжик? - добавила она, ласково потрепав Серёжу по голове. - А гладить наоборот... и подметать тоже.
   Лина посмотрела на Серёжу, сделав большие глаза. У него чуть покраснели уши. Он дёрнул головой, освобождаясь от маминой руки.
   - Да? - удивилась тётя Люба.
   - Угу.
   Серёжина мама посмотрела на него с некоторой гордостью.
  
   Она думала, что он особенный...
  
   Подойдя к белой печке, она поставила медный чайник. К зелёным веткам дуба поднимался лёгкий дымок.
   Он уходил в голубое небо.
   - Смотрите... не купайтесь, если дождь пойдёт, - озабоченно сказала тётя Люба.
   Сизая полоска туч касалась зелёных лесистых гор. Она была далеко-далеко... так далеко, что до неё не долететь.
   - Ла-адно, - сказала Лина.
   Она повернулась, мечтательно посмотрев на коренастый ствол старого дуба с буграми наростов. Как в сказке...
   - А-а... вы пойдёте на пляж? - сказала Серёжина мама, сев.
   Она посмотрела на Серёжу, взяв кусок белого хлеба и доедая яичницу с помидорами. Уже не очень горячую.
  
   Она так и думала...
  
   - Не-ет, - сказала Лина. - Это мы на дикий... он ближе.
   - Да? - подавилась Серёжина мама.
   - Да не ты бойся, - успокоила её тётя Люба. - У нас тут все плавают, как рыбы.
   - И девочки тоже? - лукаво спросила Серёжина мама.
   Она посмотрела на Лину.
   Лина сидела сбоку от Серёжи, расставив на столе локти. Она рассматривала выцветшие линии на клеёнке.
   - Линка-то? - усмехнулась тётя Люба. - Да она у них первая заводила. Её нарочно не утопишь... Помнишь, в прошлом году, она того толстого из воды вытащила?
   - Угу, - кивнула Серёжина мама.
  
   Она слышала другое... и слышала, за что.
  
   - А где же вы переодеваетесь?
   - За скалами, - сказал Серёжа.
   - И девочки?
   Серёжина мама с любопытством посмотрела на него. Он отставил свой стакан и смахнул со стола рыжего муравья.
  
   Она не знала здешних обычаев...
  
   - Не-ет, - сказал Серёжа. - Мы без девочек.
   - А Лина?
   Серёжа пожал плечами.
   - Ну-у... а чего она с ребятами шляется?
   - Это что за новости? - оборвала Серёжина мама.
   Она удивлённо посмотрела на своего синеглазого Винни-Пуха.
   - Выдал перл, - пристыдила она его. - Нечего сказать, хорош гусь... Ну-ка извинись перед девочкой, - приказала она.
   - А чего она? - насупился Серёжа.
  
   Он не любил извиняться.
   И не понимал, за что на него набросились... в Ховрино мама сама иногда ругалась, что он допоздна шляется с ребятами.
  
   Лина повернулась, с любопытством посмотрев на Серёжу. У смущённого Серёжи чуть покраснели уши.
   - Да ладно вам, - пробасил дядя Вася, тряхнув кудлатой головой. - Напали на хлопца... он и не понимает.
   - Чтоб больше этого не было, - сурово сказала Серёжина мама.
   Серёжа опустил голову.
  
   Ему было стыдно... что его ругают.
  
   С сочувствием поглядев на него, тётя Люба смахнула со стола крошку.
   - У тебя Серёжа тихий... и мухи не обидит, - добродушно пробасил дядя Вася. - А то... знаешь, какая шпана бывает?
   - А что? - спросила тётя Люба.
   - Ну что... сама знаешь, - сказал дядя Вася, допив свой чай. - У нас около мастерской опять фонарь разбили.
   Он порылся в кармане брюк, вытащив смятую пачку папирос.
   - Оглоеды, - сказала тётя Люба. - Управы на них нет...
   - Подумаешь, управы, - пробурчал дядя Вася. - Вот до войны...
   Он чиркнул спичкой, закурив папиросу.
   - Ну-у... поехали, - протянула тётя Люба.
   - А что? - пробасил дядя Вася.
   Он затянулся, положив на стол пачку "Беломора". Серёжа посмотрел на его большие загрубевшие руки.
   - Сел на свой любимый конёк, - сказала тётя Люба.
   Дядя Вася затянулся, выпустив дым.
   Серёжина мама повернула голову, посмотрев а него. Он ей нравился... В нём было что-то похожее на её брата Петю.
   Серёжа сидел, облокотившись на стол.
   - Ну пошли, - дёрнула его Лина.
   Он поднялся.
   - Подожди, - сказала Серёжина мама.
   Она встала, поймав его за рубашку.
   - Чего? - сказал он.
   Она поправила ему ремень, заправив рубашку в брюки. Лина смотрела на него, ковыряя носком землю.
  
   Как на рохлю...
  
   У Серёжи чуть покраснели уши.
   - А то ходишь, как шут гороховый, - сказала Серёжина мама. - Ну ладно, бегите.
   Серёжа припустился за Линой по заросшей травой тропинке за домом. Из переулка за забором свистнули.
  
  
   *********
  
  
   - Вы чего, болели? - спросил Петька.
   Их обступили ребята.
   - Ага... ангиной, - сказала Лина.
   - Прямо, - сказал Славик. - Ангиной долго болеют.
   - Много ты знаешь, - фыркнула Лина, сорвав голубой цветочек на длинном стебельке у забора. - У нас вирусная...
   - Какая это? - недоверчиво спросил Славик.
   - Эх, ты... - небрежно сказала Лина.
   Она повернулась от него и воткнула стебелёк голубого цветочка в свои выцветшие от солнца волосы.
   - Да ладно брехать, - протянул Славик.
   У него на лице было сомнение.
   - Вирусная, - прыснул Зелёнка, подтянув короткие штаны.
   - Не, бывает, - подтвердил Костик. - Вирусы... нам в лагере врачиха рассказывала. Только они ещё хуже микробов.
   - Пошли? - сказал Петька.
   - Ага, - сказала Лина.
  
   Серёжа посмотрел на Лину с цветком в соломенных волосах...
  
   - Айда, ребя! - крикнул Костик.
   Сначала все побежали по пыльному переулку, а потом по заросшей лощине с заброшенным совхозным садом.
   В саду стучал дятел.
   - Тебя как звать? - спросил на бегу мальчик в выцветшей синей ковбойке.
   Они бежали по тропинке, цепляясь за заросли репейника и барбариса с длинными красными ягодами.
   - Серёжа, - сказал Серёжа, пыхтя.
   За деревьями мелькал Петька. Он свернул влево у корявой южной сосны с пучками длинных иголок.
   - А меня Шурик...
  
   "Как в деревне..." - подумал Серёжа.
  
   По ногам хлестали сорняки.
   Землю устилала пожелтевшая сосновая хвоя. В стороне от тропки были заросли кустов шиповника с красными плодами.
   - Ура! - завопил Зелёнка, выбежав на широкую зелёную поляну.
   На поляне никого не было.
   Только вдалеке двое ребят возились в пыли посреди поросшего травой поля, играя в расшибалочку.
   - Отдохнём? - сказал Петька, тяжело дыша.
   Он разлёгся на зелёной траве около футбольных ворот из двух высоких шестов и поперечной жерди.
   Лина пошла к обрыву.
   - Ага, - сказал Славик.
   Он тоже повалился на траву.
   Недалеко от ворот был обрыв. Над обрывом росло одинокое дерево. А за обрывом синело море с белыми бурунчиками волн.
   Серёжа подошёл к дереву.
   - Полезли, а? - сказал Костик, поплевав на руки.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он ещё не отдышался от бега.
  
   Ему хотелось посмотреть на необъятную морскую даль...
  
   Костик залез на нижний сук.
   Серёжа обхватил дерево и полез по стволу с гладкой корой. Подтянувшись, он схватился за толстый сук.
   - Лёха!.. - донёсся с поляны крик Зелёнки.
   Костик лез вверху.
   У дерева были удобные развилки толстых ветвей, в которых можно было хорошо устроиться. Серёжа встал на сук и посмотрел вниз.
  
   Он любил лазить по столбам...
  
   Лёшка с Вадиком пригнувшись, подступали к бабочке. Помахав красными крыльями, она села на высокую траву.
   Лина стояла у обрыва.
   - Эй, ребя! - закричал Славик, нагнувшись над травой. - Смотрите, какой кузнечик!
   Лина оглянулась и побежала к нему.
   Повернув голову, Костик наступил на сухой сучёк, и он с треском сломался. Серёжа посмотрел вверх.
   Мимо него пролетела шелуха от сучка.
   - Серёга! - позвал Зелёнка, оглянувшись на дерево.
   Бабочка улетела в сторону обрыва над узкой полоской дикого пляжа, и они побежали смотреть кузнечика. Лина встала на колени в траву, нагнувшись около Славика.
   Среди травы росла розовая кашка.
   - Костик! - позвал Серёжа.
   - Чего?
   Костик долез уже до середины дерева. Здесь пахло солёным морским простором... Внизу под веткой были серые камни берега.
   Казалось, что ветки висят над обрывом.
   - Я пойду кузнечика смотреть.
   - Ла-адно, - сказал Костик. - А я на дереве посижу.
   Серёжа повисел на суку и спрыгнул в траву.
   Подбежав к ребятам, он просунулся между ними. Славик держал за спинку большого зелёного кузнечика.
   Петька поднялся, лениво подойдя к ним.
   - Большу-ущий, - сказала Лина.
   Она придвинулась, придавив коленом в выцветших походных брюках стебелёк белого одуванчика. От одуванчика разлетелось несколько белых пушинок.
   - Подумаешь... я такого видел, - сказал Петька. - В прошлом году.
   - Ври больше, - сказала Лина.
   - Дай потрогать, - попросил Лёшка, шмыгнув носом.
   Славик поднял шевелящегося в пальцах кузнечика. Лёшка потрогал большую голову с длинными зелёными усиками.
   - Дай подержать, - протянул руку Зелёнка.
   - Фиг тебе, - сказал Славик.
   Серёжа потрогал зелёного кузнечика у него в руках. Такого большого кузнечика он ещё никогда не видал.
   - Дай тюбетейку, - сказал Славик, поглядев на Лёшку. - Я его домой возьму.
   - Э-ээ... - нехотя засопел Лёшка.
   - Не боись, отдам, - сказал Славик. - Мне только похранить... пока в футбол будем играть.
   Он осторожно завернул толстого и голенастого зелёного кузнечика в коричневую тюбетейку с узорами.
  
   Серёжа вспомнил кузнечика Мена... он читал эту сказку в третьем классе.
  
  
   *********
  
  
   - Перчатки принёс? - спросила Лина.
   У Марика были настоящие футбольные перчатки. После того, как ему подарили перчатки, Лина играла только в них.
   - Иди, иди, - сказала она. - Не мешайся тут...
   Она сощурилась, посмотрев на солнце.
  
   Воротами не менялись... солнце было сбоку.
  
   Две команды собирались на пыльном пятачке в середине поля. Ребята толпились и спорили, кому играть.
   - Утюг, иди сюда, - сказал Петька.
   Круглолицый парень с веснушками был пониже Серёжи.
   - И ты, Марик...
   - А мы? - спросил Зелёнка.
   - Мелюзга, - сказал Петька, натянув ему на нос белую полотняную кепку.
   - Да-а... а его взял? - обиженно протянул Лёшка.
   - Заглохни, - сказал Петька.
   - Друг называется...
   - Вы в четвёртом... а он уже в пятом, - веско сказал Петька. - И перчатки его...
  
   Марик играл слабовато...
  
   В совхозной команде был один лишний. Грабля позвал чернявого Лёньку, который здорово обводил.
   Покричав, наконец договорились.
   - Ла-адно... - надулся Витёк, отходя в сторону.
   На траве расселось несколько ребят из совхоза. На другой стороне поля, возле большого дуба, сидели ребята из Лазаревки.
   С зелёного пригорка было хорошо видно.
  
   Серёжа не очень любил футбол.
   Он больше любил играть в лапту, в колдунчики, в прятки, в салки... а также в ножички, в города и тому подобное.
   Или просто жечь костёр, купаться и прыгать по плитам на стройке.
   А зимой играть в хоккей.
  
   А в последнее время все ребята у них во дворе играли в классы и в расшибалочку на пробки. Один раз ему нечего было делать, и он долго прыгал один во дворе на тротуаре по меловым квадратам под моросящим дождём.
  
   - Налетай! - заорал Федька, запулив мяч вверх.
   Серёжа поднял голову.
   - Эй, паря, - толкнул его незнакомый парень по имени Серёга. - Вали на край... ты на защите стоишь.
   Серёжа побежал в сторону дуба, но ребята с мячом побежали по другой стороне поля. Серёжа в нерешительности остановился.
  
   Сторожить тут или бежать на помощь?..
  
   - Гога, пас! - заорал Петька.
   Лина в чёрных перчатках с шипами стояла в воротах.
   Около ворот образовалась толкучка. Гога подал мяч Петьке, совхозный Лёха перехватил, но Славик ловко пульнул его подальше от ворот.
   - Что это за м... там? - спросил лопоухий парень в тюбетейке.
   - Не возникай, - сказал Петька.
   Старый кожаный мяч подкатился к Серёже. У совхозных ворот маячил только один защитник, Федька.
   - Бей, дурак! - заорали Серёже сразу в три глотки.
   Серёжа погнался за мячом и отбил его далеко в сторону совхозных ворот. Увидев, что за мячом припустились Петька с Костиком, он побежал на своё место.
   - Чего ты телишься?!. - крикнул Славик, пробегая на середину поля.
   - Петька, пас! - заорал Утюг.
   Перед Петькой появились трое, он пустил мяч Утюгу, тот хотел обвести Алика, но он врезал ему по ноге, и Утюг свалился.
   - Уй-уй-уй! - застонал он, схватившись за ногу.
   - Штрафной!! - заорал Петька.
   - Пошёл ты, - сказал Алик. - Он сам ногу подставил.
   - Подковал! - закричал Гога, подступая к Алику.
   - Уй-уй-уй! - вопил Утюг.
   - Штрафной! - вразнобой кричали лазаревские ребята.
   Серёжа стоял на левом краю поля.
   Около кустов колыхалась трава с метёлками. В голубом небе плыли пушистые горы белых облаков.
   - Генка! - позвал Петька.
   Утюг заковылял к ребятам у большого дуба.
   Витёк с завистью посмотрел на Генку с зелёного пригорка на другой стороне поля, где он сидел с совхозными ребятами.
  
   Вместо него взяли длинного Толика...
  
   - Валяй, - скомандовал Петька.
   Серёга подал штрафной с правого края у ворот совхозного Кольки, и на траве перед воротами возникла неразбериха.
   - Вот п... - выругался Грабля, споткнувшись о ногу Костика.
   - Чего-о? - повернулся побледневший Костик.
   Он сжал кулак, приготовившись врезать Грабле под дых. А потом уже расправиться с ним до конца.
   - Придержи портки, - сплюнул Грабля.
  
   Он был на полголовы выше Костика.
  
   - Ладно, ладно, - успокоил их Петька. - Потише тут... а то оба схлопочете.
   Ребята замолчали.
   - Особенно ты...
   - Смотри сам не схлопочи, - сказал Грабля.
  
   Он был связан с местной шпаной.
  
   Петька оглянулся на совхозных ребят на зелёном пригорке вдалеке. Они обсуждали, что случилось.
   Пара ребят пошла на поле.
   - Чего ты нарываешься? - сказал Петька.
   Грабля нагло ухмыльнулся.
  
   Он ещё помнил, как побил Петьку прошлым летом... один на один.
  
   Петька чуть покраснел.
   - Ладно... - сказал он.
   Все ребята молча смотрели на двух белобрысых мальчишек. У тощего и длинного Грабли были зеленоватые глаза.
   - Вали отсюда, - сказал Петька.
   Совхозные ребята стояли в нерешительности.
  
   Они не очень любили Граблю...
  
   Лина подошла к одиноко стоящему на поле Серёже. Он смотрел то на облака, то на ребят вдалеке у ворот.
   - Чего там, Серёж? - спросила она.
   - Не знаю... - сказал он.
   - А чего ты тут стоишь? - спросила она.
   - А чего?
   Она посмотрела на него с любопытством.
   - Боишься?
   - Да ну тебя, - разозлился он. - Совсем уже?..
  
   Чего ему бояться?..
  
   - Чего? - спросила она.
   - Дура, что ли?..
   Лина удивлённо посмотрела на него, опустив руки в чёрных перчатках.
   - Ты чего? - спросила она.
  
   Она такого не ожидала...
  
   Она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
   - Я?.. - сказал Серёжа.
   - Угу.
   Она смотрела на него, не отводя глаз.
   - Ничего... - сказал он, растерявшись.
  
   Он испугался...
  
   - А-а... боишься, - сказала она.
   Серёжа чуть покраснел.
   - Будешь знать, - сказала она.
   Она повернулась и пошла обратно.
   Петька с Аликом посмотрели издалека на девочку в чёрных перчатках, бредущую по траве к своим воротам около зарослей репея с сиреневыми цветами .
   Она была далеко.
  
   И вдали ничего не было слышно...
  
   - Верно, ребят? - повернулся Петька.
   Славик кивнул.
   - Ну, - сказал Костик.
  
   Хотя ему сильно хотелось вмазать Грабле по морде.
  
   Подошли другие ребята.
   - Будете играть? - спросил Петька, поглядев на Алика.
   Алик помолчал.
   У них в совхозе почти не было шпаны... Кроме Витьки Жукова из шестого класса, по прозвищу Грабля. Совхозные ребята с ним старались не связываться.
   Да и другие тоже.
  
   Некоторые...
  
   - Можно, - произнёс Алик.
   - Смотри... тебе же хуже, - процедил Грабля.
   У них были свои счёты.
   Алик Басаев был задиристый, а прыщавый Грабля любил, чтобы его побаивались. И привязывался к Алику, надеясь на свою кодлу.
   - Отчаливай, - сказал Петька. - А то накостыляем...
   Грабля сплюнул сквозь зубы и вразвалочку пошёл по полю в сторону зелёного и развесистого старого дуба.
   От дуба шла тропинка в совхоз.
   - Пошли? - сказал Алик.
   Он задумчиво поднял с травы мяч.
  
   У него зрели планы... насчёт Грабли и его компании.
  
   Он ударил по мячу в середине поля.
   - Эй, пацан! - заорал курносый Генка в подвёрнутых брюках. - Бей сюда!
   Серёжа помчался за мячом.
   Федька бежал со стороны тропинки вдоль лощины с заросшим вишнёвым садом. Они с Серёжей подбежали к мячу, Федька поставил ему подножку, и он свалился, покатившись по траве.
   - У, Федяра...
   Оттолкнув его, подоспевший Серёга отбил мяч Петьке у совхозных ворот. Петька хотел ударить по мячу, не успел.
   Мяч отлетел в крапиву.
  
   Серёжа посмотрел на Лину... в воротах на другой стороне поля.
  
   Колька достал мяч из крапивы.
   Подбежав, он отбил мяч в середину поля. Алик оказался уже там... он погнался за мячом и стукнув по нему, помчался к воротам Лины.
   Лина приготовилась, встав в середине ворот.
   - Давай, Алик! - заорали ребята, сидевшие на травянистом пригорке.
   - Серёга! - заорал Петька. - Выходи на него!
   - Серёга!! - заорали ребята из Серёжиной команды.
   Серёжа подбежал, пытаясь остановить несущегося Алика, но тот не сбавляя хода загородил собой мяч и двинул Серёжу плечом.
   Серёжа упал.
   - Э-ээ... салага, - скривив губы, сказал Валерка на пригорке у дуба.
   Витька маленький и Костик почти догнали Алика, но не могли забежать вперёд. Алик с разбега долбанул по мячу.
   - Ой, - вырвалось у Шурика.
   Он сидел на траве около Кольки и куста падуба с красными ягодами.
   Лина взяла мяч, прыгнув и покатившись по пыльной земле перед воротами. Послышался шлепок о чёрные кожаные перчатки.
   - Урра!! - завопили лазаревские ребята.
  
   И на поле, и у дуба...
  
   - Во даёт, - с завистью сказал Заурка на зелёном пригорке.
   - Ну, - подтвердил Вовка.
   Витёк покосился на своих соседей братьев Габуния и подняв с травы бычок, стряхнул с него чёрного муравья.
   - Вов, спички есть? - спросил он.
  
   Заурка учился с ним в пятом классе... но остался на второй год. А смуглый Вовка Габуния остался в шестом.
  
   - Ага, - сказал Вовка.
   Витёк почесал коленку и закурил.
   По голубому небу плыли ватные белые облака. В стороне села на траву прозрачная зеленоватая стрекоза.
   Витёк пошевелил пальцем в чуть рваном кеде.
  
   Сегодня было не очень жарко...
  
  
   *********
  
  
   Море уходило в седую синюю даль.
   Все собрались и сидели на траве у обрыва. На серые камни внизу набегала волна, волоча за собой мелкие камешки.
   Парило.
   - А здорово Лёнька в ворота влетел, - сказал тощий синеглазый Толик. - Головой...
   Он был в выцветшей старой рубашке с засученными рукавами. На застиранной рубашке была заплата.
   - Ага, - сказал вихрастый Серёга в подвёрнутых брюках.
  
   Все разошлись... осталось человек двенадцать.
  
   Серёжа прыснул.
   - Тебя Серёгой зовут? - спросил кареглазый Генка.
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   - А фамилие?
   - Горлов.
   - Хы, - засмеялся толстогубый Жорик. - Горло...
   Он был пониже Серёжи.
   Лёха ухмыльнулся, сунув в рот длинную травинку с метёлкой на конце. Лина на краю обрыва оглянулась.
   - Дай ему, - сказала она.
   Серёжа молча посмотрел в синее море с белыми бурунчиками. Оно было такое же синее и древнее, как в старину при пиратах.
   - Ты чего, Серёж?
  
   Он смутился...
  
   Жорик подвинулся на траве.
   - А чего-о?..
   Из зелёной травы на краю обрыва торчали ромашки. Солнце припекало... а из бескрайнего синего простора веял прохладный морской ветерок.
   Витёк на траве чеканил мяч.
   - Молчи в тряпочку, - сказал Петька. - Дай ему щелчка, Серёж...
  
   Серёже было обидно... но не настолько.
  
   - Да ну, - сказал он.
   - Чего ты?.. - сказал белобрысый Петька. - Дай ему по макушке...
   Он уважал Серёжу за лазанье по скале у дикого пляжа. До них с Серёжей никто по этой скале не лазил.
   И вообще.
   - Да ну...
  
   Серёжа просто не мог...
  
   - Ладно, - сказал Петька.
   Он лениво разлёгся на траве, согнав с белой кашки мохнатого шмеля. Низко загудев, шмель отлетел от обрыва.
   Под ним оказалась пропасть.
   - Во даёт... - мечтательно сказала Лина.
   Она смотрела на удалившегося от зелёного края обрыва шмеля. Он летел вдоль обрыва над пропастью.
   - Ага, - сказал Костик.
  
   "Как самолёт..." - подумал Серёжа.
  
   - Сегодня кино, - сказал Лёха, выплюнув травинку.
   - Какое? - спросил Серёжа.
   - "Чистое небо".
   - А-а... я смотрел, - сказал тощий синеглазый Толик с перепачканным лицом. - Чепуха на постном масле...
   - Да-а, - сказал Петька. - А то вот одно кино показывали... "Запасной игрок" называется. Обхохочешься.
   - Угу, - подтвердил Славик.
   Он лёг на живот, смотря на синее море.
   В бескрайнем морском просторе искрились блики от ослепительного солнца в голубом летнем небе.
   - Жалко, шестого гола не забили, - сказал вихрастый Серёга.
   - Забил один такой, - сказал Толик.
   - Утюг бы забил...
   - Подумаешь, - сказал Лёха. - У нас Алик лучше играет... если б не Линка, мы б вам ещё больше наколупали.
   - С Лёнькой, что ли? - насмешливо сказал Серёга.
   - А новый Серёга хужее играет, - сказал совхозный Юрка из третьего класса.
   - "Хужее", - передразнила Лина.
   Она сидела на траве, обхватив коленки. Справа от неё был обрыв и бескрайнее синее море, а слева широкое зелёное поле. На поле было пустынно... Только ветерок слегка колыхал траву.
   На краю обрыва качался сиреневый репейник.
   - Он у нас живёт, понял?..
   - Подумаешь, - неуверенно сказал Юрка.
  
   Он помнил толстого Борьку в прошлом году...
  
   - Вот тебе и подумаешь, - сказала Лина.
   Она повернулась, щёлкнув его по носу. Щуплый загорелый Юрка надулся и молча отодвинулся от неё подальше.
   - Это Марик виноват, - сказал Гога. - Если б он мне пас дал...
   - Марик, - презрительно усмехнулся Лёха.
   Он перевернулся на спину и посмотрел в глубину бесконечного голубого неба. В нём плыли пушистые белые облака.
   Белые горы.
  
   "Вот бы на них попрыгать..." - подумал он.
  
  
   *********
  
  
   Со стороны двора доносился густой бас дяди Васи.
   - Ты где, Серёж? - спросила Лина.
   Небо было густо усеяно звёздами. Низко над деревьями взошла большая белая луна. На ней были темноватые пятна.
   Лунные горы.
   - Здеся, - сказал он.
   Он сидел на плоту.
   В свете луны поблескивали серебром травинки. Между деревьями было темно... В благоуханной ночи стрекотал кузнечик.
   - Садись, - сказал Серёжа.
   Лина шагнула по траве и опершись рукой на его плечо, села на шершавые доски. Она чуть толкнула его.
   - Подвинься, - сказала она.
   Он подвинулся.
  
   Он забыл о полёте... на секунду.
  
   Со стороны дома чуть слышно басил дядя Вася... Серёжа сидел на освещённых луной досках и молчал.
   - Давай, - сказала Лина, подтолкнув его.
   - Сейчас, - хрипло сказал он.
   Он нагнулся.
   В темноте таинственно шелестели листья... В небе блестели россыпи звёзд. Сквозь облако просвечивала белая луна.
   - Ну давай, - повторила Лина.
   Она сидела, прикасаясь к нему.
   Он посмотрел на темнеющую листву дерева... В высоте сияли бесчисленные звёзды. Вдали завыла собака.
   Было страшновато.
  
   "А вдруг полетим?.." - подумал он.
  
   Взявшись за руль, Серёжа стал крутить педали... и почувствовал, что плот под ним пытается подняться в воздух.
   У него захватило дух...
   - Крути сильней! - крикнула Лина.
   Он послушался.
   Плот потащило вверх, к чёрному звёздному небу... руль с силой рванулся у Серёжи из рук, и он от испуга снял ноги с педалей.
   - Уй! - вскрикнула Лина.
   Прямо перед ней возникла серебристая листва, по лицу больно хлестнуло, и раздался лёгкий треск веток.
   Они оказались в темноте кроны.
   - Ай! - вырвалось у него.
   Плот сильно накренился, съезжая с назад с тёмного дерева, и Серёжа со страху вцепился в руль, чтобы не упасть.
   - Ой! - взвизгнула Лина, хватаясь за его руку.
   С оглушительным треском сломался сук... Серёжу ударило в темноте о толстую ветку, и плот повис над самой травой. Он отпустил руль и очутился в высокой траве. Над головой сияли мигающие звёзды.
   Половину неба закрывали тёмные ветви.
   - Ой... чуть не разбились, - сказала Лина.
   Она сидела в траве рядом с ним. Серёжа потянул свою руку, пытаясь встать. Лина отпустила его руку, оставшись сидеть в траве.
   - Ага, - сказал он.
   Он очумело встал и чуть покачнулся, отряхиваясь от мелких веточек с листьями. Нога сильно болела.
   - Вставай, - сказал он.
   Лина поднялась с травы и посмотрела на везделёт. Он прочно застрял в тёмном дереве... и у неё не было охоты его вытаскивать.
   Сегодня.
   - Пошли? - сказала она, чуть дрожа.
   - Ага, - сказал Серёжа.
  
   На сегодня с него было достаточно...
  
   Они стали пробираться по ночному саду к террасе. Со стороны террасы еле слышно бубнил дядя Вася.
   Где-то вдалеке залаяли собаки.
   - Тебе больно, Серёж?
   - Не-е...
   Он потёр ушибленную ногу.
   - А здорово мы упали?
   - Ага, - сказал он, отклоняя от себя ветку в темноте.
  
   Сделать настоящий везделёт оказалось труднее, чем он думал... и опаснее.
  
   Серёжу хлестнула в темноте ветка.
   - Тише ты, - сказал он.
   Лина остановилась в темноте.
   Он видел тёмную фигуру... Только глаза блестели от звёздного света. Луна наполовину спряталась за верхушкой тёмного дерева.
   - Ой, прости, - сказала она.
   Среди тёмных веток в небе сияли мерцающие звёзды. В благоухающем ночном саду стрекотали кузнечики.
   - Угу, - сказал Серёжа.
   Он увидел сквозь ветки жёлтый свет террасы. Со стороны террасы тихо басил густым голосом дядя Вася.
   Дверь на террасу была открыта.
  
  
   *********
  
  
   - Постой, Серёж, - попросила Лина, завернув в темноте в уборную в лопухах.
   Под лежащими перед уборной дощечками чуть хлюпала вода, оставшаяся от позавчерашнего дождя.
   - Ладно, - сказал он.
   Лина хлопнула дощатой дверью, закрыв её на защёлку.
   - Ты здесь? - спросила она.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Он нашёл старую ветку, обломил её и стал сбивать ею верхушки травы с метёлками. Разошедшись, он начал разить лопухи.
   Хлопнула дощатая дверь.
   - Ты чего это? - спросила Лина.
   Серёжа остановился, с тёмной палкой в руках.
   - Так просто...
   - А, - сказала она.
   Он забросил палку в тёмные ветви дуба.
   - А ты пойдёшь? - спросила она.
   - Не-е, - сказал он.
   - Пошли под дерево?
   - А зачем? - спросил он.
   По правде говоря, он собирался посидеть в уютной комнате с потёртым старым диванчиком зелёного цвета с валиками.
   - Эх ты, - сказала она.
   Она стояла, чуть расставив ноги... На двор перед террасой падало бледное пятно света. Серёжа опёрся о стол.
   - Чего? - спросил он.
   - Боишься?
   - Чего? - удивился он.
   - Козла.
  
   Про козла он совсем позабыл...
  
   - Да ну, - пренебрежительно сказал он.
   Стол был освещён слабым желтоватым светом с террасы. На прохладной клеёнке были крошки от хлеба.
   - Ну пошли, - сказала Лина, потянув его за рукав.
   - А зачем?
   - А то спать погонят, - сказала она.
   В последнее время взрослые не так следили, когда они ложились... и Лина боялась, что мама про это вспомнит.
  
   Обычно летом у Лины была довольно свободная жизнь... но тётя Люба старалась для Серёжиной мамы.
  
   - Садись сюда, - сказала Лина.
   Серёжа пощупал в темноте траву и сел под деревом. Лина уселась рядом с ним, зашуршав бурьяном.
   - Ну давай, - сказала Лина.
   Она подвинула его, прислонившись к стволу дерева. Над головой чуть шелестели листья, сквозь которые проглядывали яркие звёзды.
   Было тепло.
   - Чего? - спросил Серёжа.
   У него от блаженства защекотало под ложечкой... В ночном воздухе пахло медуницей.
  
   "Вот нюня..." - подумала она.
  
   - Про пиратов рассказывай, - сказала она.
   - А, - сказал он. - Сейчас...
   Сквозь тёмные листья просвечивало несколько ярких мигающих звёзд. Серёжа чувствовал плечо Лины.
   - Давай, - толкнула она Серёжу.
  
   Словно слуге...
  
   Он увидел в темноте лицо девочки... Совсем рядом.
   - Угу, - сказал он.
   Они сидели в темноте, прислонившись к стволу дерева. Вокруг была ночь... у Серёжи захватило дух.
  
   Он позабыл про всё на свете...
  
   - Э-э... на следующее утро они пошли в поход, - начал он.
   Он поворочался.
   Под редкой травой у ствола выступал корень. Сидеть у дерева в ночном саду было не очень удобно.
  
   Зато захватывающе...
  
   - Мак взял с собой карту... потом компас, два пистолета с порохом и пулями...
   Вдалеке ухнула сова.
   Лина прижалась к Серёже в темноте у ствола дерева. Сквозь листву просвечивали звёзды. Он замолчал, прислушиваясь к шорохам.
   В ночных садах залаяли собаки.
   - А она? - спросила Лина.
  
   Ей почудилось, что они в диком лесу на острове... ночью.
  
   - Она?
   - Ага... она взяла пистолеты?
   - Не-е, - сказал он. - Зачем ей?
   - Как? - спросила Лина.
   Она повернулась к нему, сидя у дерева в темноте. Наступила тишина... Только в невидимой траве стрекотали кузнечики.
   - Э-ээ... - сказал Серёжа.
  
   Он про это не думал...
  
   - Она ещё не стреляла, - сказал он. - Ни разу...
   - Хм... подумаешь, - сказала Лина.
   Она посмотрела на него в темноте под листвой. Луна зашла за дерево, а звёзды заслонялись листьями.
   - А ты стрелял?..
   - Не-е, - сказал Серёжа, чуть покраснев.
  
   Как будто он рассказывал про Мака, а сам...
  
   - Не-е... - колко протянула она.
   Она слегка пихнула его, чтоб он не задавался.
   - Да ну тебя, - сказал Серёжа.
   Он тоже пихнул её.
   - У-у... - протянула Лина, пихнув его коленкой.
   Серёжа тоже пихнул её коленом. Они потолкались и засопев, стали давить друг на друга, стараясь повалить на землю.
  
   Но Серёжа был сильнее...
  
   Лина выставила руку, чуть не упав в траву в темноте. Она разозлилась и ущипнула Серёжу за локоть.
   - Ой! - приглушённо вырвалось у него.
   Он этого не ожидал.
   - Чего ты щипаешься?.. - обиделся он, потирая руку.
   - Ничего...
   Лина села у дерева, заправляя свою рубашку. В пылу борьбы от рубашки отлетела верхняя пуговица.
   - Ты первый начал...
   Серёжа сопел.
   Он сел, прислонившись к стволу. Корявый ствол давил ему в спину. От веток в темноте слегка пахло сливами.
   - Это всё ты виноват, - надулась Лина, отряхиваясь в темноте. - Пристал... теперь мне от мамы попадёт.
   Она снова села у дерева.
  
   Наверху сквозь листья блестели звёзды... он молчал.
  
   В темноте зашуршало.
   Совсем близко от Серёжи раздалось громкое "м-ме-е!". Он вздрогнул, от неожиданности прижавшись к Лине.
   - Не бойся, - сказала она. - Он не бодается... Тузик, Тузик, - позвала она.
   Шорох удалился в глубину ночного сада. Серёжа прислушался... В траве оглушительно заливались кузнечики.
   Стало прохладнее.
   - Угу, - хрипло сказал Серёжа.
   Он сидел, всё так же прижавшись к Лине... То ли от холода, то ли от козла. Или по другой причине.
   - Ну рассказывай, - тихо сказала она.
   Она дышала очень близко... На миг Серёжа позабыл обо всём на свете. Но этот миг был очень длинным.
   - Ну во-от... - сказал он.
   Он посмотрел на яркую звезду, светящую в темноте между листвой.
   - Мак взял с собой припасы... Он положил их в заплечный мешок с кожаными ремнями, и они отплыли на шлюпке от корабля.
   - А Алина?
   Лина повернула голову в темноте.
   - Алина одела своё красно-зелёное платье и соломенную шляпу с широкими полями... Тоже красную... Они подплыли на шлюпке к белому песчаному берегу, вылезли и пошли по песку, а потом по лесу.
  
   Лине снова почудилось, что вокруг неведомый ночной лес...
  
   "А вдруг мы уже там?.." - подумала она, широко раскрыв глаза в темноте.
   "И больше никогда не вернёмся?.."
  
   Мак не знал, где они находятся...
  
   В каюте были морские приборы.
   Но Мак не умел обращаться с астролябией и секстаном. Оставался один бронзовый компас штурмана... И карта.
   Потому что хронометр был тут ни к чему.
   - А вы воду взяли? - спросила Алина, сев в шлюпку.
  
   Ей как раз захотелось пить...
  
   - Да, - сказал Мак.
   - Ну дайте попить.
   Мак повернул затычку в бочонке и налил пресной воды в деревянную кружку. Тёмная кружка на медной цепочке нагрелась на солнце.
   - Ой, - сказала Алина, взяв её двумя руками. - Горячая...
   - Простите, - сказал Мак, взявшись за потемневшие от моря вёсла.
   Шлюпка поплыла к берегу, слегка покачиваясь в голубоватой морской воде. Вода была прозрачная, как стекло.
   - Ой, смотрите!
   Алина сунула руку в воду.
   Она смотрела на дно, перегнувшись через борт шлюпки. В глубине по белому песку полз красный краб. Вокруг белой руки девушки завихрялась гладкая голубоватая вода.
   Шлюпка скрипела уключинами.
  
   Мак оглянулся на опустевший корабль с повисшими порванными парусами и сломанной мачтой. Где они так долго жили...
  
   - А куда мы пойдём? - спросила девочка, наклонившись над водой.
   Мак поскрёб густую тёмную щетину.
   - М-мм...
   В голубом небе парил белый альбатрос.
   - Вдоль берега.
   - Почему? - поинтересовалась она, поправив красную соломенную шляпу.
   - Э-ээ... поищем устье ручья.
   На серую скалу вдалеке сел белый альбатрос.
   - Зачем?
   - Ну-у... пойдём по ручью, - сказал он.
   Она наклонила голову, посмотрев на него.
  
   Он всё обдумал...
  
   - Куда? - спросила она.
   Солнце уже пекло в знойном голубом небе. У неё за спиной был белый песок в зеленоватой глубине под шлюпкой и бескрайнее синее море.
   А впереди был лес.
   - Ну-у... в город, - сказал Мак.
   - А, - кивнула она.
   На песок неподалёку сел белый альбатрос. Он с достоинством огляделся и пошёл вдоль берега, переставляя свои лапы.
  
   Мак не боялся остаться ночью в лесу...
  
   Он давно осмотрел берег с мачты.
   За лесом вдали поднимались пологие холмы с редкими кустами, уходящие к невысоким, поросшим лесом горам.
   До них было мили три.
   - Идите в тени, миледи, - посоветовал Мак.
   Девушка пошла рядом с ним вдоль леса, утопая в белом песке с иголками от кедров. На высоких пальмах висели лианы.
   По ним порхали жёлтые попугаи.
  
  
   *********
  
  
   За белой полосой сверкало синее море...
  
   - Ох... устала, - сказала Алина, остановившись в тени громадного кедра.
   Мак снял с себя заплечный мешок, бросив его на белый песок, смешанный со старыми бурыми иголками. Алина села на песчаный бугорок.
   - А у вас есть бутерброд? - спросила она.
   - Да, - сказал Мак.
   - С чем?
   - С ветчиной.
   - У-уу... - протянула она. - Ну ладно, давайте.
   Рядом зашуршало.
   В норку под зелёным кустиком на песке прошмыгнуло страшненькое серое животное с длинным как хобот носом.
   Оно было похоже на крысу.
   - Ой... а это что? - чуть не подавилась Алина.
   - Где? - спросил Мак.
   Он ел бутерброд, оглядываясь по сторонам, и особенно наверх. По веткам кедра скакали мохнатые коричневые зверьки.
  
   "Мангусты, что ли..." - подумал он.
  
   - А ягуары тут водятся? - спросила она, жуя.
   - Э-ээ... не знаю, - сказал Мак.
   На бугорке около красноватого чешуистого ствола кедра застыла изумрудно-зелёная ящерица, выпучив на него свои маленькие чёрные глазки.
   - Кыш, - махнул Мак бутербродом.
   От бутерброда отлетел кусок галеты, упав около ящерицы. Она тут же ожила и юркнула в листья ползучего кустарника.
   - Хи-хи, - вырвалось у Алины в красной шляпе.
   Зверёк на ветке с тёмной хвоей замер, прислушиваясь к её мелодичному голосу... Чуть задрожали листья кустарника.
   На кончике у листьев с тёмной каймой были колючки.
  
   "Развеселилась..." - подумал Мак.
  
   Коричневый зверёк прыгнул с ветки, подхватил кусочек галеты и шурша слоистой красноватой корой, побежал вверх по стволу дерева.
   Алина с раскрытым ртом проводила его глазами.
   - А-а... он тоже любит галеты? - выговорила она.
  
   Ведь тут в лесу была только дикая еда...
  
   - Хм... тоже... - едко проворчал Мак, хрустя галетой.
   Он был сыт по горло.
   Для благородного сословия на "Шопрайте" всегда пекли хлеб. Но после той бури печь стало некому.
   - Не знаю... - пробурчал он.
   Алина поднялась с бугорка, отряхивая от крошек своё красно-зелёное платье.
   - Пойдёмте? - спросила она.
   - Угу, - встал Мак.
   Они прошли ещё с полчаса.
   В полумраке леса виднелись небольшие деревья с длинными листьями. Ветерок донёс слабое благоухание.
  
   "Сандаловое дерево..." - подумал Мак.
  
   У него была карта этого острова.
   Но в каком месте побережья бригантина "Шопрайт" села на мель? В середине острова, или на его восточной оконечности?
   Этого он не знал.
  
   "Пора сворачивать..." - подумал он.
  
   Карта была старая, но хорошая.
   На ней были обозначены горы, холмы, леса, девять рек, а также плантации с селениями, города и дороги между ними. На юге острова было два городка и три селения с церквями. Городки назывались Сан Герман и Понсе.
  
   "Постой-ка..." - подумал Мак.
  
   - Постойте, - сказал он, остановившись.
   Алина в красно-зелёном платье и красной шляпе с широкими полями оглянулась, с ожиданием посмотрев на него.
   Мак смутился.
  
   "О чём она думает?.." - подумал он.
  
   - Вы можете посидеть? - стесняясь, спросил он.
   - Пожалуйста, - сказала она.
   - Надо посмотреть карту, - пробормотал он, снимая с себя широкие кожаные ремни холщового мешка.
   - А где мне сидеть? - спросила она.
   Они стояли в тени развесистого дерева с висящими коричневыми стручками. По белому песку с редкими травинками были рассыпаны длинные коричневые стручки.
   Мак посмотрел на стоящую девочку.
  
   У неё в глазах была загадка...
  
   - Садитесь на мешок, - сказал он.
   Он подтащил к девочке мешок, сделав на песке широкую борозду. Она села, расправив красно-зелёное платье.
   Мак вынул карту.
   - Ох... жарко, - сказала Алина, вынув веер.
   Мак расстелил на песке пергамент и стал разглядывать карту, встав на колени и упёршись руками в землю.
   На острове три маяка...
   На юге две речки...
   Расстояние от побережья до гор разное...
   А тут до невысоких лесистых гор, местами со стеной желтоватых скал вверху, было мили три. Значит, до Сан Германа не больше семи миль.
   И две мили до пыльной дороги, вьющейся меж холмов.
  
   "Та-ак..." - подумал Мак.
  
   Он знал о частых набегах английских пиратов и каперов, особенно на прибрежные города с белыми морскими крепостями.
   А иногда и на селения.
  
   Но войны с Испанией не было...
  
   Он задумчиво почесал тёмную щетину.
   В стороне от него под деревом ходила птица с красным хохолком, не обращая внимания на длинные коричневые стручки.
   - Ой, Мак, - сказала Алина.
   Она нагнулась к песку.
   Мимо её высокого ботинка ползла коричневая черепаха, переваливаясь на кожистых лапах. Алина ткнула в неё пальцем.
   - Ползает, - сказала она.
   У неё по щеке стекала капля пота... В тени деревьев было не так жарко, зато парило. Из леса донеслось визгливое верещанье.
   - Вам жарко? - с жалостью спросил Мак.
   - Ага, - сказала она.
  
   Ей ужасно хотелось скинуть с ног эти дурацкие ботинки... и длинное платье тоже. И даже красную шляпу.
  
  
   *********
  
  
   Ручья так и не нашли.
   Мак повернул в лес и пошёл к дороге, прорубаясь сквозь густые зелёные заросли. Вокруг висели лианы.
   Через полчаса они вышли на опушку.
   - Ох, умаялась, - произнесла Алина в слегка порванном красно-зелёном платье.
   Мак остановился, скинув на траву холщовый мешок с кожаными ремнями. Он тоже устал... после рубки древесных лиан.
   И мешок был довольно тяжёлый.
   - Садитесь, - сказал он.
   - А крокодилы тут водятся? - спросила Алина, пнув ботинком трухлявый пенёк.
   - Крокодилы?
   Мак фыркнул.
   - Не-е, - сказал он.
   Под высоким деревом с резными листьями нападало мягких тёмно-жёлтых плодов. Мак раздавил пару ногой и нагнулся.
   Чтобы попробовать.
   - Фу, дрянь! - плюнул он
   Алина округлила глаза.
   Она ещё не видела, чтобы мужчины плевались... ну, кроме их кучера Джона. Он мог себе это позволить.
   Иногда.
  
   Старый граф души в нём не чаял...
  
   - А сколько ещё идти? - спросила она.
   - Ну-у... час, наверно, - сказал Мак, стыдливо отворачиваясь.
   - Ой, не могу, - вздохнула она.
   Мак посмотрел на сидящую на сером мешке девочку в красной соломенной шляпе с широкими полями.
   И в порванном платье.
  
   Ему хотелось спросить у неё... но он стеснялся.
  
   - Хотите, я вас понесу? - вдруг вылетело у него.
   Он покраснел.
   - А вы можете? - спросила она, недоверчиво посмотрев на него.
   - Конечно, - сказал он.
   - На руках? - с сочувствием спросила девочка, округлив тёмно-голубые глаза.
  
   Он выглядел устало...
  
   - Не-ет, - сказал Мак, уставившись в землю. - Вы сядете на мешок и поедете...
   - Нет... не хочу, - сказала она.
   - Почему?
   - А то у вас спина сломается, - сказала она.
   Он хохотнул.
   По ветке дерева над ним пробежал тёмно-рыжий зверёк с длинным загнутым хвостом. Мак проводил его глазами.
   Алина задрала голову, придержав свою красную шляпу.
   - Дайте попить, - попросила она.
   Мак подошёл, стараясь не смотреть на девочку. Она встала с серого мешка и прошлась по траве к тёмному стволу замшелого упавшего дерева.
   - Берите, - сказал Мак, подняв голову.
   Она оглянулась.
   Сквозь рваное красно-зелёное платье девочки виднелись белые панталоны... А чуть повыше под рукавом - белое тело.
   Платье было порвано в нескольких местах.
  
   Больше она ничего не одела... из-за жары.
  
   Он протянул ей флягу с водой.
   - А вина у вас нет? - спросила Алина, посмотрев на тяжёлую флягу из зелёного стекла с серебряной оплёткой.
   - Не-ет... - удивился Мак.
   - Ох, - вздохнула она.
  
   Словно запивая морсом жареную баранину с картошкой...
  
   Она отпила из зелёной фляги с серебряным плетением, утирая губы рукой. У неё на щеке осталась капля.
   Как от лесного родника.
   - Спасибо, - сказала она, протянув флягу.
   Из зелёных зарослей с диким визгом выскочил полосатый рыжий поросёнок, скрывшись в других зарослях.
   Мак схватился за широкую саблю.
   - Ой, кто это? - вздрогнула Алина.
   Она вскочила.
   - Не знаю... - проговорил Мак, не опуская саблю и смотря на кусты.
  
   Они не покачнулись...
  
   - Постойте, - сказал Мак.
   Он подошёл к густым зарослям и рубанул их свистящей саблей. На землю свалились зелёные ветви.
   Он прислушался.
  
   Было тихо... кроме привычных криков ярких птиц.
  
   Алина подошла, подняв срубленный красный цветок. Он был размером с красную розу, но похож на ландыш.
   - Пойдём? - сказала она, посмотрев на Мака.
   - Угу.
   Он покраснел.
   От его белой рубашки оторвался рукав, и в синих панталонах была дыра от какого-то острого сучка.
   Из неё сочилась кровь.
   - Ой, что это у вас? - спросила она.
   Она нагнулась, пощупав ногу в порванных панталонах. Синие панталоны были слегка измазаны кровью.
   - Ничего, - сказал Мак, залившись краской.
   - Надо скорее полить водой, - сказала девочка, озабоченно оглянувшись.
  
   "Как Красная Шапочка..." - подумал Мак.
  
   Под старым кедром с ветки спорхнула птица с длинными перьями на хвосте. Они отливали густой зеленью.
   - Квирр!
   Мак нагнулся к земле и бросил в неё старую кедровую шишку.
   - Кыш, - сказал он.
   Птица неодобрительно посмотрела на него круглым зелёным глазом, наклонив набок красную голову.
   - Сейчас, - сказала Алина.
   Встав на коленях около тёмного и бугристого ствола дерева, она стала рыться в сером мешке с ремнями.
   - А-а... вот она, - сказала она.
   Она достала из мешка пузырёк с бальзамом и попыталась вытащить пробку. Пробка не вытаскивалась.
   - Ох, - сказала она.
   Стоя на коленях, она опустила голову в красной шляпе и попробовала вытащить эту пробку зубами.
   - Да ла-адно, - сказал Мак.
  
   Ему было неловко... что она занимается чепухой.
  
   Она посмотрела на него, чуть покраснев.
   - Ну откройте же, - с досадой сказала она.
   Мак вытащил пробку.
   - Пожалуйста, - сказал он, протянув девочке пузырёк с непонятной готической надписью.
   Она поднялась, отряхиваясь от старых пожелтевших иголок.
   - Пойдите сюда, - сказала она, сев на мешок.
   Мак смущённо подошёл.
   Разрыв в синих панталонах был высоко на бедре, на уровне сидящей на мешке Алины в красной шляпе.
   Она смочила в бальзаме белый платок.
   - Дайте-ка, - сказала она, потянув его за панталоны.
   Отогнув разорванный край синей материи, она стала легонько протирать сочившуюся из ранки кровь.
   Мак покраснел.
  
   Он одел только верхние панталоны... чтобы не было жарко.
  
   - Не дёргайтесь, - сказала она.
   Она держала его за панталоны, чтобы он не отодвинулся. Мак почувствовал прикосновение её пальцев.
  
   И очутился на небесах...
  
   Когда она окончила процедуру, Мак был совсем красный... как будто весь день таскал кули с мукой.
   Алина встала с серого мешка, стряхнув с него паучка.
   - Спасибо, - выговорил Мак.
   - Ой...
   Она с жалостью посмотрела на свой платок.
   - Хм...
   Она повертела его в руках, с сомнением наморщив нос. От белого батистового платка осталась мокрая тряпочка.
  
   Зелёная с бурыми пятнами...
  
   - Ну пойдёмте?
   Мак поднял голову на густые ветви и нагнулся за мешком. Нога в синих панталонах была обвязана белым рукавом.
   Бальзам немного щипался.
  
   Он хотел выйти к холмистой дороге пораньше...
  
  
   *********
  
  
   У дороги стояло старое дерево со стволом, разбитым молнией.
   - Бросьте мешок, - сказала Алина.
   Мак положил серый мешок на краю чуть заросшей травой дороги, спугнув бурого зверька. Зверёк юркнул в высокую траву.
   - Спасибо, - сказала она.
   Она села и подперев рукой щёку, посмотрела вдаль на дорогу. Пыльная дорога петляла меж холмов.
   Холмы уходили в голубую даль.
   - А теперь куда?.. - спросила она.
   На холмах бесконечные луга перемежались лесом. Чуть поросшая травой дорога ниточкой уходила вдаль.
   Было не очень жарко.
   - Вон туда, - махнул Мак.
   Он отошёл от дороги и сел на траву. Рядом покачивалась головка сиреневой колючки. На пологом зелёном склоне росло несколько кустов.
   Мак лёг на спину, смотря в небо.
   - А сколько ещё идти? - спросила она.
   Она сидела в стороне от него на придорожном бугорке с травой.
  
   "Теперь близко..." - подумал Мак.
  
   Тело в рваной белой рубашке обвевал ветерок с пологих зелёных холмов. За ними поднимались невысокие лесистые горы со скалами.
   - Э-ээ... наверно, три часа, - отозвался Мак, смотря в необъятное голубое небо.
   Солнце было высоко.
   - А потом?
   Мак раскинул руки, придавив высокую траву.
   Он прикрыл рукой глаза... От слабого ветерка чуть покачивались жёлтые султанчки на высоких стеблях.
   - А потом?.. - задумчиво повторил он. - Ну-у... придём в город Сан Герман.
  
   Сан Герман находился на восточной оконечности острова, а Понсе - в середине. От Сан Германа до Понсе было миль сорок по местной дороге.
  
   - А потом? - спросила она.
   - Ну-у...
   Мак сел на траве, посмотрев на девочку.
   - Ага.
   Она слегка покраснела, в своём порванном красно-зелёном платье. На пыльной дороге зеленел лист подорожника.
   - Чего вы?.. - спросила она.
   Он отвернулся, пожав плечами.
  
   Он её видел до отвала... за последние полчаса.
  
   - Ну... пообедаем.
   - А ночью? - с интересом спросила она.
   - Ну... не знаю.
   Мак сорвал травинку с метёлкой.
   - А вы ночевали в деревенской гостинице? - с любопытством спросила она.
   - Не-ет, - сказал Мак.
   Он поглядел на дорогу.
   Пустынная, чуть заросшая дорога вилась по холмам, покрытым бесконечными зелёными лугами и лесами.
   Над головой раскинулось голубое небо.
  
   До вечера было ещё далеко...
  
   - Не-ет... - повторил он, глядя на поросшую травой дорогу. - Нам не нужна гостиница.
   Пахло пылью и травами.
   - Да? - удивилась она.
   Она сидела на бугорке, обняв колени.
   - Хм, - сказал он.
   В траве покачивались жёлтые султанчики.
   - А что?
   - Ну-у... вы дочь графа Бекхема, спасшаяся от пиратов. Я вас представлю, и вы поселитесь в доме у градоначальника.
   - А вы? - спросила она.
   - Я?
   - Ну да, - сказала она, раскрыв синие глаза.
   - Сами знаете...
   - А, - сказала она.
  
   Слегка равнодушно...
  
   - А какой это город? - спросила она, поправив красную шляпу. - А, Мак?..
   - Ну... городишко.
   Он хлопнул себя по карману.
   В нём была сильно потрёпанная карта из пожелтевшего пергамента. С нарисованными в углах жёлтыми якорями.
  
   В Сан Германе была крепость и четыре тысячи жителей... Больше, чем в столице острова Сан Хосе.
  
   Он повернул голову.
   Девочка смутилась и посмотрела на уходящие вдаль холмы. В невероятной дали на зелёном лугу темнела шапка леса.
   - Это всё каперс, - виновато сказала она.
   По ту сторону дороги темнел ползучий полукустарник с загнутыми колючками. Он стелился по земле цепкими тёмно-зелёными зарослями.
   - Откуда вы знаете? - спросил Мак.
  
   А он не знал...
  
   - Ну... он всегда цепляется, как репей, - сказала девочка.
   Она обхватила колени, закрывая изодранный колючками подол своего платья. У неё на боку сквозь дыру виднелось тело.
   Мак хмыкнул.
  
   Она стеснялась не дыр, а что у неё дурацкое порванное платье... но он этого не знал.
  
   - Ну пошли? - спросила она.
   Мак встал.
   - Не-ет, - протянул он. - Вы взяли с собой белое платье?
   - Да-а...
   Она поднялась с серого холщового мешка.
   - А что?
   - Ну-у... надо переодеться, - сказал он, чуть краснея.
   - Ладно, - сказала она.
   Они стояли на пустынной дороге, вьющейся по бескрайним просторам под необъятным голубым небом.
  
   И больше - никого...
  
   - Ну давайте, - сказала Алина в красной шляпе.
   Мак подошёл.
   Серый мешок лежал на краю пыльной дороги с редкой травой. Сев на корточки и порывшись, Мак достал белую рубашку.
   - Вот, - сказал он.
   - Угу...
   Девочка кивнула.
   - Сейчас, - пробормотал Мак.
   Девочка глядела на него, безучастно стегая хворостиной высокую траву с жёлтыми султанчиками. Пахло степью.
   Мак встал.
   - Э-ээ...
   Девочка смешливо прыснула.
  
   Забыв про своё рваное платье...
  
   - Ну... отвернитесь, - сказал Мак, стягивая с себя рубашку.
   Она послушно отвернулась.
   В голубой выси парил коршун... Поле через дорогу поросло вереском с тёмно-зелёными шишечками.
   - Пора? - спросила она.
  
   Он молчал...
  
   - Ма-ак, - позвала она.
   Он застегнул последнюю пуговицу.
   - Пора, - сказал он.
   Алина повернулась, посмотрев на синеглазого Мака в белой рубашке с кружевами и чёрной шляпе. Он был хорош.
   - Теперь вы...
   - Я не хочу, - сказала девочка в красной шляпе.
   Мак разинул рот.
   - Как?..
   - Так, - сказала она, глядя на него.
   Мак растерялся.
   - А-а... как же вы пойдёте?
   Она опустила голову, хлестнув хворостиной по жёлтому султанчику на высоком стебле. По траве прошла волна.
   - Не знаю...
   Мак хмыкнул.
  
   Ему надоело с ней препираться...
  
   - Не балуйтесь, - строго сказал он.
   Она подняла голову, удивлённо посмотрев на него.
   - Ну-ка... переодевайтесь.
   Она чуть покраснела, подойдя к мешку на траве у дороги с редкой пыльной травой. Подол платья был изодран.
   - Ну ла-адно, - сказала она.
   Мак закинул далеко в поле кривую широкую саблю со старой, потемневшей от пота кожаной рукоятью.
   Она блеснула на солнце.
  
   Он не хотел, чтобы его приняли за пирата... а не дворянина.
  
   Девочка потрогала рукой мешок.
   - Тяжёлый, - сказала она.
   Она села на корточки и порылась в мешке.
   - А-а... вот что тут, - сказала она, потянув за парусину.
   Она положила на траву сложенный в несколько раз кусок просоленной морскими ветрами белой парусины.
   - А для чего это?
   - Это?..
   Она смотрела на него, подняв голову в красной шляпе с широкими полями.
   - Это... ну-у... для палатки, - смутился он.
   - А, - сказала она.
   Он чуть покраснел.
   - А-а... вот оно, - сказала девочка, достав белое платье с золотыми оборками.
   Она поднялась, снимая с себя красно-зелёное платье с узкими зелёными рукавами. В лесу всё платье изорвалось.
   - Э-э... а вы отвернитесь, - сказала она застывшему от удивления Маку.
   Он отвернулся, посмотрев в голубое небо.
  
   "Сдурела, что ли..." - подумал он.
  
   - Всё... застёгивайте, - позвала она.
   В бесконечном голубом небе стояла чёрная точка. Над бескрайними холмистыми просторами парил коршун.
   - Сейчас, - сказал Мак.
  
   "Застёгивать ещё..." - угрюмо подумал он. - "Привыкла..."
  
   - Ну же... застёгивайте, - сказала она, повернувшись к нему спиной.
   Мак подошёл, краснея.
   Он стал торопливо застёгивать крючки белого платья, стараясь не смотреть на голую спину девочки.
   Крючки шли от пояса.
   - Уй!..
   - Не спешите, пожалуйста, - жалобно произнесла она. - Вы меня прищемили... не умеете застёгивать, что ли?
   - Простите, - пробормотал Мак.
  
   За две недели она привыкла... а он нет.
  
   В траве позади пискнул зверёк, и Мак оглянулся, положив руку на эфес своей шпаги. Он нашёл её в каюте капитана.
   - Ну? - сказала она.
   В поле шевелилась от ветра высокая трава... Он снова стал застёгивать платье, неловко прикасаясь к телу девочки.
  
   Он не ощущал своего тела...
  
   - Всё, - сказал он.
   - Спасибо, - сказала она.
   Она нагнулась в траву за красной шляпой.
   - П-пожалуйста, - сказал Мак.
   Он отступил на шаг, глазея на стоящую в высокой траве Алину в красной шляпе с широкими полями.
   - Ай! - взвизгнула она, взмахнув рукой.
   Он подскочил на месте.
   - Уй-уй...
   Она скривила губы от боли, держась рукою за прозрачный белый рукав с разрезом. Мак схватил её за руку.
   - Что?..
   Побледнев, он потянул её за руку, отдирая белые пальцы от прозрачного рукава из кисеи. Она не давалась.
   - Пустите!.. - выговорила она.
   - Ну дайте... я только посмотрю, - пропыхтел он, пытаясь разжать её белые пальцы.
  
   Она была сильная...
  
   - Уй!..
   Она пнула его, отбиваясь.
   - Ну... не бойтесь, - пробурчал Мак, с трудом отрывая белые пальцы девочки от лёгкого прозрачного рукава.
   Он увидел красное пятнышко от свежего укуса на белой руке под лёгким рукавом. Недолго думая, Мак впился в него, высасывая кровь.
   - Ой, что вы! - дёрнулась Алина, вырывая у него свою руку.
   Он невразумительно замычал, помотав головой и не отрываясь от укушенного места на белой руке девочки.
   - Вот вам!..
   Она в сердцах стукнула его кулачком по чёрной шляпе с пером. Мак поднял голову, отступив на шаг.
   - Чего вы дерётесь?
   Он укоризненно посмотрел на неё, поправив свою чёрную шляпу.
   - А вы чего?..
   Она глазела на него, раскрыв рот.
   - Ничего, - буркнул он.
   Он хмуро вытер губы.
  
   Он забыл выплюнуть...
  
   - Вы любите пить кровь? - изумлённо спросила она.
   Она стояла, уставившись на него круглыми от удивления голубыми глазами.
   - К-как это?.. - опешил он.
   - Ну лижите.
   Она подняла локоть.
   - Да ну вас, - с досадой сказал он.
   Он покосился на её руку.
  
   С маленькой красной капелькой...
  
   - Почему? - удивилась она.
   Она стояла перед ним, чуть расставив ноги в длинном белом платье. Ветерок колыхал высокую траву с метёлками.
   - Потому, - сказал Мак.
   Он ковырнул землю ногой.
   - Ну-у... - сказала она, обиженно надув губы. - А чего ж вы?..
   Мак не вытерпел и поднеся к губам белую руку в лёгком разрезном рукаве, слизнул красную капельку крови.
   Она смотрела на него, округлив голубые глаза.
  
   Они были голубые, как небо...
  
   Мак повесил голову, разглядывая траву.
   - Вам хочется? - сочувственно спросила девочка, наклонив голову в красной шляпе с широкими полями.
   Мак хмыкнул.
   - А кто вас укусил? - спросил он.
   - Не знаю... наверно, жужелица, - сказала она, разглядывая его.
   - Да?
   - Угу.
   - А где она?
   - Там, - показала она рукой.
  
   С маленькой красной капелькой...
  
   Она стояла перед ним в высокой траве, подогнув ногу. Белое платье чуть придавило длинные травинки с метёлками.
   - Хотите ещё? - спросила она.
   Она смотрела на него, открыв рот.
  
   Он казался ей чудным и сказочным...
  
   - Не-ет... - проворчал Мак.
   Он поднял голову.
   Перед ним стояла очаровательная девочка в красной шляпе с широкими полями. Она смотрела на него в ожидании.
  
   Мак не выдержал...
  
   - Давайте, - сказал он, шмыгнув носом от счастья.
   Она подняла к нему руку, чуть приоткрыв красные губы. На красную шляпу села большая белая бабочка.
   Мак слизнул капельку крови.
   - Ах, - сорвалось у неё.
   Он осыпал поцелуями белую руку девочки в лёгком прозрачном рукаве. Она смотрела на него, как на чудо.
   - Ну Мак, - протянула она, отнимая руку.
   Он был готов броситься на колени и целовать траву, на которой она стояла. Или скрытые в траве высокие белые ботинки.
  
   Она была прекрасна, как небо...
  
   Пустынная дорога уходила в холмистую даль, соединяясь с голубым небом. В небе реяла чёрной точкой птица.
   Они были одни на всём свете.
   - Вы... - произнесла она.
   Он стоял с рукой на шпаге, опустив голову в чёрной шляпе с пером.
   - Я могла и сама...
   - Ну-у...
   Через дорогу перебежал рыжий кролик, скрывшись в густом вереске с той стороны. Пошевелились тёмные листья с колючками.
   Коршун кружил в вышине.
   - Это я на всякий случай... а то вдруг она ядовитая, - пояснил Мак, слегка покраснев.
   - А, - сказала она.
  
   Слегка разочарованно...
  
   Она нагнулась, подняв из высокой травы тонкий прут.
   - А вдруг вы отравитесь? - с тревогой спросила она.
   Она стояла перед ним, опустив в траву хворостину. Вокруг бурого прута колыхались зелёные травинки с метёлками.
   - Не-ет... он так не действует, - сказал Мак, беспечно махнув рукой.
  
   Он чувствовал себя отлично...
  
  
   *********
  
  
   Они не стали ждать на пустой дороге...
  
   Солнце клонилось к западу.
   В траве покачивались сиреневые колючки на высоких стеблях. Пыльная дорога скрывалась за поворотом.
   Мак остановился.
   - Хм...
   Поодаль в полевой траве стояла пальма. По светлому стволу вилась лоза с крупными зелёными листьями и плодами жёлтого цвета.
   - Кабачки... - произнёс он.
   Алина шла впереди него, ведя прутом по пыльной дороге.
   - Что?..
   Она обернулась, взглянув на Мака синими глазами из густой тени под красной шляпой с широкими полями.
   - Смотрите, - сказал он.
   Она остановилась, опустив руку с прутом.
   - Ой, Мак... - сказала она, понизив голос. - Давайте сорвём кокос?
  
   Прохладное кокосовое молоко...
  
   - Не-ет, - проворчал Мак.
   Он посмотрел на высокую верхушку пальмы. За зелёным веером пальмовых листьев виднелось голубое небо с белыми клочьями облаков.
  
   "Так я и полез..." - подумал он.
  
   - Почему-у?..
   - Устал, - сказал Мак.
   - Да?
   Она удивлённо посмотрела на него.
  
   Она думала, что он железный... как стальная шпага.
  
   - Ой, смотрите!
   На пустынной дороге под синими небесами над бесконечными зелёными склонами показалась чёрная точка.
   Мак повернулся.
   - Ага, - сказал он.
   Алина подошла к нему, встав на обочине заросшей травой дороги. Белая юбка чуть шевелилась от ветерка.
   - Про пиратов... э-ээ... не рассказывайте, - попросил Мак. - Ладно?
   - Ладно, - кивнула она.
   Чёрная карета ползла по ниточке дороги среди зелёных склонов. Она была похожа на чёрного жука.
   - Про сокровище... э-ээ... тоже, - добавил Мак.
   - Ладно, - кивнула она.
  
   Она помнила...
  
   - Тпру-у!..
   Серые лошади остановились на пыльной дороге, и из кареты выскочил пожилой седоватый испанец в чёрной одежде.
   - Осторожно, сеньор, - нагнулся кучер.
   - Ничего, Педро...
   Мак с Алиной стояли в высокой траве.
   Пожилой испанец с седоватой бородкой клинышком подошёл к ним по чуть заросшей травой дороге.
   - Кто вы, сеньор? - спросил он, учтиво поклонившись и положив руку на шпагу.
   Эфес ослепительно блеснул на солнце.
  
   Мак вспомнил свой французский...
  
   - Приветствую вас, монсир, - поклонился он. - Я - виконт Марк де Лисс... Э-ээ... Мы потерпели кораблекрушение...
   Пожилой сеньор зорко осмотрелся.
   Пыльная, чуть поросшая травой дорога была пустынна. Она уходила вдаль, петляя среди бесконечных зелёных склонов.
   Вдали темнел лес.
   - А остальные?
  
   Он говорил по-французски... с испанским акцентом.
  
   - Все остальные погибли, монсир...
   Лицо пожилого сеньора с седоватой бородкой посуровело.
   - О-о... - с сочувствием произнёс он. - Очень жаль...
   Чёрная карета стояла поодаль на пустынной, чуть заросшей дороге. Серая лошадь потянулась к траве на краю дороги.
   Кучер на облучке приподнялся.
  
   Он не слышал...
  
   Пожилой седоватый сеньор с изящной бородкой поклонился, положив руку на шпагу и помахав бордовой шляпой с пером.
   - Дон Альвиадо де Аскорага, - представился он.
   Алина сделала шаг к Маку по высокой траве.
   - Это ваша сестра, монсир? - спросил пожилой сеньор, взглянув на Мака пронзительно синими глазами.
   - Нет, монсир, - низко поклонился Мак, коснувшись чёрной шляпой с пером высокой травы с метёлками. - Это моя госпожа...
   Седоватый сеньор дон Альвиадо в чёрной одежде поклонился стоявшей в высокой траве Алине в красной шляпе.
   - ...донья Алина, дочь графа де Бекхема.
   Девочка в белом платье присела, покосившись на стоявшую поодаль на пыльной дороге чёрную карету. За окошками виднелась тёмно-зеленая бархатная обивка. На полуоткрытой двери краснел лаковый герб с чёрным орлом.
   - Моя карета к вашим услугам, - поклонился пожилой сеньор, чуть улыбнувшись в седоватую бородку.
   - Спасибо, ваша милость, - скромно сказала Алина.
   Ей не терпелось поехать по этой пустынной, чуть заросшей травой дороге... и смотреть в окошко на бесконечные луга и леса.
  
   Она вела в неизвестность...
  
   - Эй, Педро! - позвал дон Альвиадо.
   Кучер хлестнул серых лошадей, и карета подкатила к Маку по неровной пыльной дороге, чуть заросшей травой.
   - Прошу вас, сеньора, - поклонился пожилой седоватый сеньор, открывая дверь с красным гербом и придерживая свою шпагу.
   Мак помог Алине сесть в карету.
   - Спасибо, - сказала она.
   Мак отступил от дверцы, уступая дону Альвиадо. Кучер подозрительно покосился на его тёмную щетину.
   - Прошу вас, - поклонился дон Альвиадо.
   Мак уселся рядом с Алиной на подушки из тёмно-зелёного плюша с серебряным шнуром. Карета покачнулась.
   Дон Альвиадо сел, откинувшись на спинку сиденья напротив.
  
   "Дорогая карета..." - подумал Мак.
  
   Кучер хлестнул лошадей.
   - Н-но!.. - крикнул он.
   Маку в лицо дохнул запах диких луговых трав, и он вдруг почувствовал, что у него начинается новая жизнь.
  
   Сам не зная, почему...
  
   Дон Альвиадо устроил свою шпагу, протянув её под сиденье.
   - Вы ездите без охраны, монсир? - спросил Мак.
   - Нет, - сказал дон Альвиадо, качнув головой. - Но к сожалению, сеньор дон Карло заболел, и я поехал без него.
   Алина сидела, не сводя глаз с пожилого седоватого сеньора в чуть странной чёрной одежде с серебряным шитьём.
   Он был чудной...
  
   "А вдруг он колдун?.." - подумала она.
  
   - А разбойники? - спросила она.
   - На большой дороге? - улыбнулся дон Альвиадо в седоватую бородку. - Они любят плавать по морям...
   - А-а, - протянула она, округлив тёмно-голубые глаза под широкими полями шляпы.
  
   Она вспомнила Рыжего Пса и остальных...
  
   Мака потянуло в сон.
   Лошади топали копытами по пыльной дороге, и золотые локоны Алины качались, как спелая пшеница в поле.
   - Ох... устала, - сказала она, протянув ноги в белых ботинках под белым платьем к переднему сиденью.
   - О-о... вы долго шли? - с участием спросил дон Альвиадо.
   Она поправила красную шляпу... На шляпе шевелилась белая ленточка от ветерка из открытого окошка.
   - До-олго, - вздохнула она.
   В лицо дул ветерок с запахом трав.
   - Два часа по лесу, - сказал Мак. - И три часа по дороге...
   - Целый день, - добавила она.
  
   Ей хотелось, чтобы пожилой сеньор её пожалел...
  
   - Ой, смотрите!
   Она выглянула в окошко.
   - Это первая речка, - пояснил дон Альвиадо. - Сейчас поедем по мосту...
   - А мост крепкий?
   Карета проехала по земле на чуть горбатом мосту. Дон Альвиадо в чёрной шляпе усмехнулся в седоватую бородку.
   - Хм... крепкий.
   Алина оглянулась в окошко.
   Из поросшего травой берега выступала серая глыба, в прозрачной воде около которой отражалось небо с белыми облаками.
   В траве качались сиреневые колючки.
   - Там глубоко? - спросила она.
   - Не-ет...
   Дон Альвиадо задумался.
   - А щуки большие?..
   Дон Альвиадо улыбнулся.
   - Да-а...
   - А-а... кто там ещё? - с любопытством спросила она. - Крокодилы?
   Дон Альвиадо рассмеялся.
   - В Кальме?..
   Карета ехала по дороге, мягко покачиваясь.
   Алина прислонила голову в шляпе к тёмно-зелёной бархатной стенке с серебряным шнуром. Её тоже немного укачало.
   И клонило в сон.
   - А людоеды?.. - сонно спросила она.
   - Не-ет, - сказал дон Альвиадо. - Последние гарибы давно перебиты... они не хотели подчиняться Богу и королю.
   - Это хорошо, - пробормотала девочка.
   Она снова прислонила голову к тёмно-зелёной стенке. Красная шляпа смялась и слегка съехала набок.
   - А то они стра-ашные... - протянула она, засыпая.
   Мак задремал.
  
   Ему почудилась нагретая палуба... и пираты в красных платках.
  
   - ...и вас, сеньор дон Мак, - сказал дон Альвиадо.
   Мак открыл глаза и посмотрел в окошко. В лицо бил свежий ветер с запахом дороги и полевых трав.
   В небе собирались тучи.
   - А где город? - спросил он.
   Он увидел вдали пятнышко рыжей черепичной крыши. Она виднелась за далёким зелёным холмом с редкими дубами.
   - Пока нет, - сказал дон Альвиадо. - Это всего лишь придорожная корчма...
   Мак поглядел на опустившееся солнце.
   - А сколько мы проехали? - спросил он.
   - Часа два, - произнёс дон Альвиадо. - Я не стал вас будить... надеюсь, вы меня простите, сеньор дон Мак?
   - Охотно, монсир, - сказал Мак. - И вы простите... мы очень устали.
   - Не стоит извиняться, - добродушно улыбнулся сеньор дон Альвиадо с седоватой бородкой клинышком.
   Они посмотрели на девочку.
   Она спала, прислонясь к бархатной стенке кареты в съехавшей набок красной шляпе с острым верхом.
   Мак осторожно тронул её плечо.
   - Что?.. - сонно заморгала она. - Уже приехали, сэр Мак?
   - Нет, милостивая сеньора, - сказал дон Альвиадо, положив руку себе на колено в чёрных панталонах.
   Он чуть поклонился.
   - Это корчма "Три пескаря"... мы с Педро заезжаем туда, чтобы пообедать.
   - Ой, правда? - воскликнула девочка.
   Мак покосился на неё.
  
   Но графиням позволяется больше, чем простым рыцарям...
  
   - Да, сеньора, - сказал дон Альвиадо, нагнувшись.
   Мак посмотрел в окошко.
   У пустынной деревенской дороги рос могучий зелёный дуб. Около дуба голубое вечернее небо колола острая красная черепичная крыша. Сбоку на склоне холма росли редкие дубы. Вокруг расстилались холмистые луга, уходя вдаль к зелёным, поросшим лесом горам.
   На траве пестрели полевые цветы.
   - Вы, наверно, проголодались? - учтиво осведомился дон Альвиадо, поправив шпору на сапоге и снова усевшись.
   Он оглянулся, посмотрев в переднее окошко. За спиной Педро в потной рубахе виднелись уши лошадей и дорога.
   - Угу, - ответила Алина.
   - Отлично, - улыбнулся в седую бородку дон Альвиадо. - Здешний хозяин прекрасно готовит... особенно овощи и жареную рыбу с соусом.
   Алина потеряла терпение, пытаясь поправить свою смятую шляпу. Красные соломенные поля чуть надломились с одной стороны.
   - Вот противная, - сказала она.
   Мак покосился на шляпу у неё на коленях.
   - Чините, - сказала она.
   Сунув ему шляпу, она высунула голову из окошка, смотря на приближающуюся харчевню с высокой черепичной крышей.
   - Н-но!.. - крикнул кучер.
   Мак чуть покраснел, поглядев на растрепавшиеся от ветра золотистые кудри своей подопечной госпожи.
   Он кашлянул.
   - Сеньора, - позвал он.
   Но дон Альвиадо смотрел в окошко на зелёный склон с редкими дубами, положив изящную руку на эфес своей шпаги.
   Под дубами валялись жёлуди.
  
   Собирались тучи...
  
  
   *********
  
  
   - Давно пора, - сказал Мак.
   От горячего кушанья на обливных коричневых блюдах исходил заманчивый запах. Было похоже на жареные грибы.
   - А что это такое? - спросила Алина.
   - Жареные баклажаны, ваша светлость, - угодливо склонился хозяин харчевни, подмигнув чумазому мальчишке.
   Тот убежал за низкую тёмную дверь с круглым верхом. Чуть звякнуло толстое бронзовое кольцо на двери. Хозяин ждал, прислонившись к побелённой стене.
  
   Алина не поняла...
  
   - Не умничай тут, - осадил его дон Альвиадо.
   Он сидел, с удовольствием протянув длинные ноги под толстый дубовый стол. Он устал сидеть в карете.
   - Слушаюсь, сеньор, - склонился хозяин.
   - Это жареные овощи, донья Алина, - пояснил дон Альвиадо, взяв вилку.
   - А, - кивнула она.
   Из-за белой стены донёсся детский заливистый смех. Алина в смятой красной шляпе слегка покраснела.
   Хозяин почтительно ждал.
   - Подай-ка нам вина вон из того кувшина, - сказал дон Альвиадо по-испански.
   - Этот кувшин пуст, сеньор.
   - Врёшь, прохвост, - проворчал дон Альвиадо, положив на стол руку с белыми кружевными манжетами. - Ну-ка, покажи.
   - Пожалуйста, сеньор, - угодливо склонился хозяин.
   Он подошёл к бочкам вдоль побелённой стены и наклонил стоявший на полу коричневый глиняный кувшин.
   - Ну ладно, - сказал дон Альвиадо. - Неси другой...
   Мак посмотрел на решётку в окне. В харчевне было всего два зарешечённых окна с тускловатыми стёклами.
   В них плыли серые тучи.
  
   "Наверно, от разбойников..." - подумал Мак.
  
   - Только самого лучшего! - крикнул вдогонку дон Альвиадо.
   Алина ткнула вилкой в жареные овощи. С изящной двузубой вилки свалился кусок помидора с жареным луком.
   - Наверните их на вилку, ваша милость, - посоветовал дон Альвиадо, улыбнувшись в седоватую бородку.
   Он принялся есть.
   - М-мм... ну ладно, - протянула Алина, повертев серебряную вилку.
   Мак последовал его совету и попробовал необычных жареных овощей, не дожидаясь хозяина с вином.
   Алина наткнула кусочек на вилку.
  
   Она ещё не пробовала такой еды...
  
   - Вку-усно... - сказала она.
   Жареные баклажаны с помидорами и луком оказались гораздо вкусней, чем она думала. Вкуснее жареной картошки.
   - А много в этой стране рек? - спросил Мак.
   Появился хозяин харчевни с кувшином. Вытерев руки о грязный передник, он налил вино в глиняные кружки.
   - С гор текут небольшие речки, - сказал дон Альвиадо, отпив вина и вытерев усы. - И они довольно холодные...
   - А парусные корабли в них не заходят?
   - Только на две-три мили...
   Красное вино чуть пенилось в обливных коричневых кружках. У вина был знакомый терпкий вкус хереса.
   - А туземцев много? - спросил Мак, откинувшись на спинку дубового стула.
  
   Вино было хорошо...
  
   - Не-ет, - протянул дон Альвиадо, задумчиво трогая эфес своей шпаги. - К сожалению, не осталось... На моей плантации работают одни негры.
   - У вас нет белых рабов?
   Седоватый рыцарь посмотрел на девочку в красной шляпе. Она старательно навёртывала на вилку длинный кусок жареного баклажана.
   - У нас нет этого богопротивного обычая, - сказал он, переведя на Мака взгляд пронзительно синих глаз.
   Мак чуть покраснел.
  
   Но не стал принимать это на свой счёт...
  
   - Не в обиду вам будь сказано, дон Мак, - спокойно добавил дон Альвиадо.
   Мак кашлянул.
   - А что вы делаете с ворами? - спросил он.
   - Испанских воров у нас посылают на галеры, - сказал дон Альвиадо. - А это не рабство, а наказание.
   - Ну-у... галера не лучше рабства, - сказал Мак.
   - Вы думаете?
   - Да.
   Пожилой рыцарь в чёрной одежде ничего не сказал, усмехнувшись в длинные седоватые усы. Со двора послышалось недовольное кудахтанье.
   - У вас много негров? - спросил Мак.
   - Четыреста двадцать, дон Мак.
   - А мулаты есть?
   - Нет, - сухо сказал дон Альвиадо.
   Хозяин в длинном полотняном переднике принёс сковороду со скворчащей жареной рыбой и поставил её на стол.
   - Угощайтесь, сеньоры.
   Он ушёл.
   В тёмную дверь высунулась прелестная рожица девочки, с любопытством слушавшей чужеземный говор.
   Мак потихоньку состроил ей гримасу.
   - Миленита! - донеслось с кухни.
   Девочка ответила Маку тем же и скрылась за дверью. Алина прыснула, посмотрев на закрывшуюся тёмную дубовую дверь. Мак сделал вид, что ничего не случилось и повернулся к рыбе на скворчащей сковороде.
   - Дайте мне эту, - попросила Алина.
   Сеньор дон Альвиадо ткнул вилкой поджаристую золотистую рыбу, благоухающую чесночным соусом.
   - Эй, Базилио! - крикнул он. - Принеси горшок для костей!
   Мак осторожно отделил от сковородки шипящую поджаристую рыбу и положил на тарелку Алины.
   Она сидела с откинутой на спину красной шляпой.
   - Спасибо, - сказала она.
   Мак положил рыбу в свою тарелку.
   - А сколько населения на этом острове? - спросил он.
   - Около сорока тысяч, - ответил дон Альвиадо, полив соусом горячую поджаристую рыбу, от которой исходил вкусный запах.
   - А негров?
   - Примерно... э-э... одна десятая часть, - сказал дон Альвиадо, начав есть.
   Мак удивился.
   - Всего?
   - У нас много солдат... а крестьяне из солдат работают сами.
   Пожилой седоватый рыцарь задумчиво жевал рыбу. Чёрная шляпа с пером лежала на соседнем стуле.
   Алина подняла на него тёмно-голубые глаза.
   - А благородные дамы в вашей стране красивые, сеньор дон Альвиадо? - спросила она.
   - Конечно, сеньора, - сказал дон Альвиадо.
  
   Он был немного удивлён...
  
   - Моим предком был Ригнед, воин короля Атаульфа, - высокопарно пояснил он, не скрывая своей гордости.
   - А простой народ?
   - А простой народ вы уже видели, - сказал дон Альвиадо. - Вот этого трактирщика... У него трое детей от молодой жены.
   - О-о... он женился такой старый? - спросила Алина.
  
   Мак почувствовал себя неловко...
  
   - Нет... он был вдовцом.
   - А потом?..
   - А потом он поехал в Мексику... и женился на молодой девушке, - сказал дон Альвиадо, запивая красным вином поджаренную рыбу с чесночным соусом.
   - На индианке? - с любопытством спросила Алина.
   - Как?..
   Пожилой седоватый рыцарь удивлённо посмотрел на неё.
   - Разве у вас женятся на дикарках? - спросил он, перестав есть.
   - А у вас? - спросила она.
   Седоватый сеньор в чёрной одежде хмыкнул, потрогав седоватую бородку, и с укором посмотрел на Мака.
  
   Он бы не стал отвечать... никому, кроме дамы.
  
   - Что вы, донья Алина, - сказал он. - Это же другая раса... Святая Церковь не позволяет такого непотребства.
   - А негры? - спросил Мак, отпив красного вина.
   - У нас в заморских колониях шесть рас, - сказал дон Альвиадо. - И все они женятся только между собой... Ну... вот вы же не женитесь на простолюдинах.
   - Почему? - простодушно спросила Алина.
  
   Она хотела послушать, что он скажет...
  
   - Почему?..
   - Угу.
   Она уставилась на него, приоткрыв рот.
   - Простой народ - это другая раса, благородная сеньора, - спокойно сказал дон Альвиадо с седоватой бородкой.
   - А я слышал... - начал Мак.
   - Правда, некоторые падре относятся к этому слишком снисходительно, - с сожалением добавил дон Альвиадо. - В отличие от благородного сословия.
   Мак налил себе красного вина.
  
   Они были в безопасности... в первый раз за целый месяц.
  
   - Вам что-нибудь угодно, сеньоры? - заглянул в дверь Базилио в своём длинном засаленном переднике.
   - Ничего, - сказал дон Альвиадо.
   Он махнул рукой.
   На белом кружеве у пожилого седоватого рыцаря было тёмно-красное пятнышко от чесночного соуса.
   - Он живёт здесь один? - спросила Алина.
   Она представила себе ночь...
   Одинокий дом с жёлтым окошком, а вокруг тёмные просторы лугов и лесов. И пустынная дорога под луной.
   Никого...
   Она немного поёжилась.
  
   "А вдруг в лесу остались людоеды?.." - подумала она. - Как в старину великаны в Корнуолле?"
  
   - Да, - сказал дон Альвиадо. - А сыновья уехали в город...
   Мак посмотрел в окно с чёрной решёткой, отпил вина и задумался, положив локоть на тёмный дубовый стол.
  
   Ночь... и пустынная дорога под луной.
  
   - Почему? - спросила она.
   Девочка остановилась с вилкой в руке и посмотрела на него, открыв рот с красными как вишня губами.
   Дон Альвиадо не удержался и улыбнулся.
   - Жениться, - сказал он.
   - А потом? - спросила она.
   - А потом приедут сюда, - сказал он. - И будут помогать отцу... как и положено сыновьям.
   Мак посмотрел в серое окно, задумчиво жуя рыбу с пахучим соусом.
  
   Он думал о будущем...
  
   - Эй, хозяин!.. - позвал дон Альвиадо.
   Низкая дубовая дверь отворилась и нагнув голову, появился плешивый хозяин с большим ножом в руке.
   - Что, ваша милость? - угодливо произнёс он.
   - Принеси нам фисташек, - сказал дон Альвиадо. - И воды...
   - Слушаюсь, ваша милость, - сказал хозяин.
   Он скрылся, и из-за тёмной дубовой двери приглушённо донёсся его крик:
   - Эй, Бенито!..
   - А почему дорога такая пустынная? - спросил Мак. - Никого...
   - "Да не забудь, в три чашки!.." - слабо донеслось из кухни.
  
   Мак не понимал...
  
   В открытую дверь харчевни задул ветерок. По полу покатился жухлый листик от развесистого дуба во дворе.
   В небе виднелись серые тучи.
   - Вы увидите хутора, когда она приблизится к городу, - сказал дон Альвиадо, положив салфетку на тёмный стол.
   - А поместья? - спросил Мак.
   Пожилой седоватый рыцарь откинулся на тёмном стуле, протянув ногу и скребнув шпорой о неровный каменный пол.
   Шпора высекла искру.
   - Ну... На севере, за горами встречаются крупные поместья, но редко... около городков. А на юге - только моё.
   - Около Понсе? - спросил Мак.
   - Не-ет, - протянул дон Альвиадо, - около Гуаниллы.
   - А где это? - спросила Алина.
   - Далеко, сеньора... на этой дороге, между Понсе и Сан Германом.
   Отворилась низкая дверь, и вошёл плешивый хозяин. У него в руках была глиняная чаша с солёными фисташками. За ним шмыгнул мальчишка с двумя чашками воды.
   Хозяин подошёл к столу.
   - А, хорошо, - сказал седоватый рыцарь, кивнув головой. - Подавай сюда...
   За мальчишкой робко подошла девочка со смуглым личиком, опустив синие глаза и не глядя на Мака. Смущаясь и краснея, она поставила на стол чашку с водой.
   Мак подмигнул ей.
   - У вас в Испании все такие славненькие? - спросила Алина.
   Она потянула к себе девочку и погладила по головке с тёмной косичкой. Девочка смотрела на Мака.
   - Ну-у, - сказал дон Альвиадо, улыбнувшись в седоватую бородку. - В заморские колонии не всякий поедет... кроме солдат, конечно.
   - Да-а, - сказал Мак.
   Наступило молчание.
   Было слышно, как во дворе ветер раскачивал ветви раскидистого дуба, шелестя листвой под серым от туч небом.
   - А что... разбойники? - спросила Алина, сделав большие глаза.
   - Ну-у... просто самые... э-э... предприимчивые, - сказал Мак, усмехнувшись.
   - Да-а... - произнёс дон Альвиадо. - К сожалению, они и портят испанскую породу... с попущения святых отцов.
   Хозяин с мальчишкой удалились, а девочка стояла у тёмного стола, уставившись на Мака с Алиной.
  
   Она их не понимала...
  
   - Поэтому у нас считаются лучше белые люди из Испании... а не родившиеся в колониях, - добавил дон Альвиадо.
   - Пошли, Миленита! - позвал хозяин, выглянув в низкую дверь.
   Девочка оглянулась и убежала.
   - Угощайтесь, благородная сеньора, - сказал дон Альвиадо, подвинув чашу с зелёными фисташками с белой скорлупой.
   - Спасибо, - сказала Алина.
  
   Она любила солёные фисташки...
  
   Пожилой седоватый рыцарь с удовольствием принялся за фисташки с полураскрытой белой скорлупой.
   - Вы любите турецкую еду? - спросил Мак.
   - Да-а... у нас в Испании она в моде, - согласился дон Альвиадо. - И этот пентюх Базилио умеет готовить недурные блюда. Он вообще славный малый... Но если вы поедете через Понсе, не советую вам останавливаться у трактирщика в Гуанилле. А милости прошу ко мне в гости, в поместье Аскорага.
   - Спасибо, - сказала Алина.
   Она помахала рукой, отгоняя от головы назойливую муху. Муха села на стол около чашки с водой и принялась чистить лапки.
   - У вас много жителей? - спросил Мак.
   - Триста, - сказал дон Альвиадо. - Не считая моих негров... У нас всего одна церковь, святого Николая.
   - А что у вас сажают?
   - Всякое... зажиточные крестьяне - каперсы, маниок, имбирь. А те, что победнее - больше овощи и фрукты.
   - А кокосы? - спросила Алина.
   Она убрала за ухо прядь золотистых волос.
   - И кокосы собирают, - сказал дон Альвиадо, жуя орешки. - Но особенно на севере, около Сан Хуана.
   Мак загляделся, не отводя глаз от девочки с красной шляпой за спиной. Она пихнула его ногой под столом.
  
   Пожилой рыцарь улыбнулся в седоватую бородку...
  
   - А вообще тут очень пустынно, - сказал он. - Населения мало... и почти все живут в городах. У городов сады и поля, а дальше простирается дикая, неосвоенная страна... Даже на равнинах. А тем более в горах. Так что вы редко кого встретите на большой дороге... Кроме горного козла.
   Мак слегка покраснел.
  
   Неизвестно почему...
  
   - Простите меня за бесцеремонность, сеньор дон Мак, - обходительно сказал седоватый дон Альвиадо, двинув шпагу и сделав царапину на каменном полу. - Но-о... м-мм... учитывая ваши обстоятельства... Позвольте мне одолжить вам сколько потребуется, пока вы не получите денег от графа или не перешлёте их мне из Англии.
   - Вы очень любезны, дорогой сеньор, - сказал Мак. - Но наш корабль не утонул... его прибило к берегу, и я спас кое-какие ценности сеньоры... Надеюсь, ей этого хватит для жизни здесь и переезда на родину. Но если нет, то сеньора донья Алина с благодарностью воспользуется вашим великодушием.
   - Если вы захотите что-нибудь продать, я к вашим услугам, - сказал дон Альвиадо. - Не очень доверяйте здешним прощелыгам лавочникам.
   - Вы очень добры, - сказал Мак.
   - А у вас все дворяне говорят по-французски? - спросила Алина, жуя.
   Пахло зелёными фисташками... около неё на тёмном столе лежала горка белых скорлупок. Мак окунул пальцы в чашку с водой и вытер своей салфеткой.
   Со двора донеслось кудахтанье курицы.
  
   "Дождь собирается..." - подумал Мак.
  
   - Да, - учтиво ответил дон Альвиадо. - Но-о... не все так хорошо, как вы, сеньора. У нас в Испании это не так модно...
   - Да? - сказала Алина.
  
   Она болтала по-французски, как французская графиня...
  
   - А какое варенье варят у вас в усадьбе? - спросила она, сунув в рот ещё один солёный фисташковый орешек.
   - Моя почтенная матушка любит варить варенье из айвы и грецких орехов, - сказал дон Альвиадо. - А моя жена донья Эления считает это ниже своего достоинства.
   - У вас есть белые слуги?
   - Да... - задумавшись, сказал дон Альвиадо.
   - А сколько?
   - Всего семь человек...
   Алина покосилась на Мака и не смотря на него, заговорила с доном Альвиадо о погоде и хозяйстве.
   Мак перестал слушать, постепенно уйдя в свои мысли.
  
  
   *********
  
  
   "Хорошо, что зарыли сокровище в лесу..." - подумал он. - "Восемьдесят тысяч гиней... Хм... Можно купить замок в Баварии... или Лифляндии."
   Он не очень надеялся на великодушие старого графа. Тот любил Мака, но не настолько, чтобы отдавать за него свою дочь.
   "И на остальное хватит..." - подумал он.
   Доход за шесть лет с графской плантации в Гвиане, где жила сестра утонувшей в буре графини Бекхем.
   Она была замужем за лордом Кентом, вице-губернатором Гвианы.
   "А может, пока тут обосноваться?.." - подумал он. - "Послать графу письмо с кораблём в Испанию, подождать ответа..."
   "Месяцев восемь или девять..."
  
   Алина искоса взглянула на Мака. Он откинулся на высокую спинку резного дубового стула и задумавшись, смотрел в неведомую даль.
   - Вы правы, сеньора, - сказал дон Альвиадо.
  
   "А может, перейти в католичество?.." - подумал Мак. - "Если граф не даст согласия... хм... а если будут дети?.."
   "Подождать года два... У него больше нет детей... только Алина... И опять написать ему в Англию... он не очень-то набожный..."
   "Хотя старый хрыч не такой уж и старый... может и снова жениться..."
  
   - Вы слышите, дон Мак? - в замешательстве спросила Алина, перестав жевать.
   Мак очнулся от своих мыслей.
   - Д-да, - сказал он.
   Пожилой сеньор с седоватой бородкой посмотрел на Мака, с чуть заметной улыбкой наклонив голову.
   Алина уставилась на Мака, открыв рот.
  
   "Не видала?.." - подумал Мак.
  
   - Я познакомлю вас с доном Эстором, - сказал дон Альвиадо. - Он даст вам письмо к губернатору Сан Хуана... Туда чаще заходят корабли.
   - Благодарю вас, - сказал Мак.
   Алина протянула руку за фисташковым орешком. Мак потихоньку чуть толкнул её ногу под столом.
   - Ну, с доном Эстором, - произнесла она с полным ртом.
   Она раскрыла ещё один зелёный орешек в белой скорлупе и отправив его в рот, облизала солёные пальцы.
   Она обожала фисташки.
   - А, - сказал Мак, потихоньку толкнув её под столом.
   Она не слушала, занявшись своими орешками.
   - Ну, с доном Эстором, - произнесла она, жуя. - Вице-губернатором, - добавила она, незаметно пнув его под столом.
   - Да-а... и градоначальником, - сказал дон Альвиадо. - А губернатор, если донья Алина пожелает, пошлёт уведомление Его величеству.
   Он обмахнулся белым платком и засунул его в чёрный бархатный рукав с белым кружевным манжетом.
   - Я прошу вас остановиться в моём доме, досточтимая сеньора, - сказал он. - И вас, сеньор дон Мак. У меня в Сан Германе большой дом, и вы познакомитесь с лучшими людьми города.
   - У вас большое общество? - спросил Мак.
   - В основном офицеры на королевской службе, - сказал дон Альвиадо. - Ну и другие... у нас есть один учёный, доктор Гаспар Арнери.
   - Астроном? - спросил Мак.
   - Не-ет... он знает тайные науки.
   - Правда? - сказала Алина, широко раскрыв тёмно-голубые глаза.
   Давным-давно...
   На бриганти[Author ID1: at Thu Feb 28 04:58:00 2008 ]не[Author ID1: at Thu Feb 28 04:57:00 2008 ]шхуне[Author ID1: at Thu Feb 28 04:56:00 2008 ] "Шопрайт", во время морского плавания из Англии, она по вечерам со свечой читала сказки про Мерлина.
   В той самой каюте...
  
   Три месяца назад...
  
   - Да, - сказал седоватый дон Альвиадо. - В случае чего, он может дать вам полезный совет... Эй, хозяин!.. - позвал он, повернувшись на тёмном дубовом стуле. - Вы не против отправиться в путь, прекрасная сеньора? - оглянулся он на Алину. - Если будет дождь, то дорогу развезёт... и мы можем не успеть к вечеру.
   - Нет, монсир, - сказала Алина.
   Она взяла чашу и высыпала оставшиеся фисташки в карман своего белого платья с красным пояском.
   Седоватый испанский рыцарь чуть заметно улыбнулся.
   - Да, ваша милость?.. - высунулся из двери Базилио в испачканном полотняном переднике.
   - Сколько ты хочешь с меня содрать?
   - Один эскудо, сеньор, - согнулся Базилио, стараясь не улыбнуться.
   Из-за его спины высовывалось чумазое лицо бойкого мальчишки и прелестное личико девочки в красном платочке.
   - Спасибо, монсир, - сказала Алина.
   Она встала, отодвинув от стола тяжёлый тёмный стул с резной спинкой. Седоватый испанский рыцарь кинул на стол серебряную монету.
   Монета подкатилась к кружке, упав на тёмный стол.
   - Прошу вас, сеньора, - учтиво сказал седоватый дон Альвиадо, взяв под руку Алину.
   - Пойдёмте, - оглянулась она на Мака.
   Мак встал и почувствовал, что красный херес ударил ему в ноги. С непривычки он выпил больше и немного охмелел.
   Он вышел за порог.
   - Садитесь, сеньора, - сказал дон Альвиадо.
   Мак вдохнул.
   После двух часов в трактире воздух снаружи показался свежим, с запахом полыни и серых дождевых облаков.
   Педро во дворе запрягал лошадей.
   - Пошёл, - сказал Мак, пнув с дороги рыжего петуха.
   Петух недовольно закудахтал, взлетев на полено. Ветки дуба зашумели, и на землю упала веточка с парой коричневых желудей.
   Алина встала ногой на подножку кареты.
   - Бедный петух, - сказала она.
   Мак подошёл к чёрной карете с раскрытой дверцей. На дверце блестел красный герб с чёрным орлом.
   - А ну его, - сказал Мак, чуть покачнувшись.
   Алина посмотрела на него, наморщив нос.
   - Опять вы... дон Мак, - сказала она, покачав головой.
  
   Как будто он вечно напивался...
  
   Мак вытаращил глаза на девочку в красной шляпе с острым верхом.
   - К-как это? - произнёс он.
   - Так, - сказала она.
   Сеньор дон Альвиадо отошёл, сев в карету с другой стороны. Педро оглянулся и стал запрягать последнюю лошадь.
   Серые тучи нависали над рыжей черепичной крышей.
   - Не свалитесь, - бросила Алина.
   Она кинула на Мака синий взгляд из-под широкой красной шляпы и села в карету. Карета снова покачнулась.
   Мак залез вслед за ней и сел рядом на зелёное бархатное сиденье.
   - Ой, дождь, - сказала Алина, чуть поёжившись. - Сейчас будет холодно...
   В пыль упали первые капли.
   Слегка взъерошенный Мак с красными ушами посмотрел в окошко. Потемневшее небо было обложено серыми тучами. Петух нахохлился, сидя на полене. Из открытой двери харчевни выглядывали озорной мальчишка и девочка в красной косынке.
   Пахло сыростью.
  
   Мак покосился на зелёный бархат внутри кареты...
  
   Но дон Альвиадо был занят, устраиваясь на сиденье со своей шпагой. Мак снова посмотрел на косые струи дождя.
   Ему на нос упала капля.
   - Закройте окно, - попросила Алина. - А то дождь холодный...
   - У нас тут не бывает очень холодно... или жарко, - сказал дон Альвиадо. - Зимой можно ходить в камзоле, и летом тоже.
   - Да? - сказал Мак.
   - Да... почти всегда, - кивнул дон Альвиадо.
   Мак закрыл окошко, оставив щёлку.
   - Н-но! - послышалось снаружи.
   Мака дёрнуло, и карета тронулась с места. У ворот согнулся Базилио... он остался позади, закрывая ворота.
  
   "И опять в путь..." - подумал Мак.
  
   Карета покачивалась... Он задумался под лёгкое поскрипывание колёс, не замечая низко нависших серых туч, косых струй дождя и слякоти на дороге.
   Дождевые капли постукивали по крыше.
  
   Да-а... положение было щекотливое.
   Ехать в Англию или подождать?.. А если старый граф позовёт - верить или нет?.. Ведь спрятанное в лесу сокровище принадлежало графу... А у Мака ничего не было, кроме старой усадьбы и двух полей в Беркшире.
   Алине четырнадцать лет, и графу не надо торопиться... Он может дать Маку время, чтобы добыть денег и жениться.
  
   Да-а... скажем, граф подумает, что у Мака его собственное золото... и скорее всего, не станет этого терпеть. И не отстанет, пока всё не поглотят судейские крючкотворцы.
   Или пока не отправит Мака на виселицу.
   А с другой стороны, Алина любит отца, и не захочет его обижать. Положим, это можно ей объяснить...
  
   Мак склонялся к тому, что лучше всего купить поместье в восточной Пруссии и начинать жизнь сначала.
   Но в любом случае, ехать сразу в Англию было глупо... а ответа графа Бекхема нужно было ждать месяцев девять.
  
   Он оглянулся на Алину.
   Она сидела, задумчиво прислонившись к окошку и смотря на бесконечные зелёные луга, потемневшие от дождя.
   Маку было всё равно... Он был готов ждать хоть девять лет.
  
   А ей - нет...
  
   Пожилой седоватый рыцарь сидел, прикрыв глаза и откинув голову на зелёную бархатную подушку с серебряным шнуром.
   Чёрная шляпа с пером лежала на сиденье около него.
  
   "О чём она думает?.." - подумал Мак, посмотрев на Алину.
   Она была загадкой...
  
   Вечерело.
   Между рваными серыми тучами показалось синее небо. В полуоткрытое окно на Мака дул ветерок с холмов.
   Пахло мокрой травой.
   - А вот и Кассия, - сказал дон Альвиадо, открыв глаза.
   За лесами заходило красное солнце. Колёса кареты заскрипели по мосту через неширокую каменистую реку.
   Мак посмотрел на Алину.
  
   И вдруг...
  
   - Ой, смотрите... - очарованно сказала она.
   Мак выглянул в окошко.
   Вдали были бесконечные холмы. Петляющая по зелёным холмам дорога оказалась длиннее, чем он думал.
   Правда, от дождя её развезло...
   - Что? - спросил он.
   Он придвинулся к девочке, заглядывая в её окно.
   Алина сидела, прижавшись щекой к холодному и мокрому окошку. Вдали под рваными серыми тучами белела городская стена с тёмно-зеленым плющом.
   А в сером небе висели две холодные радуги.
   - О, - серьёзно сказал дон Альвиадо. - Это к счастью...
   - Ой, смотрите, - произнесла Алина, обернувшись к Маку и убрав со лба волосы.
   Вдали у самого города на дороге показалось облачко пыли. Пожилой испанец с серебристой бородкой нахмурился.
  
   "Странно..." - подумал Мак.
  
   Он был богатый... а ездил один.
  
   Вдалеке протяжно завыла собака.
   - Ой, слышишь? - сказала Лина, схватив Серёжу за руку в темноте.
   Он пошевелился.
   Над головой сквозь листья сверкали яркие, крупные звёзды. В ночных садах залаяли собаки... Вокруг была ночь.
  
   "Наверно, уже поздно..." - подумал Серёжа.
  
   Он огляделся.
   Сбоку, из-за тёмной листвы, пробивался свет из окна с занавеской на втором этаже...
  
   Пахло смолой...
   Серёжа сидел на земле, прислонившись к дереву. Он поворочался в темноте, почувствовав под собой корень.
   В спину давил бугор на стволе.
   - Пошли? - сказала Лина.
   Она встала, отряхиваясь в темноте.
   В ночи послышался протяжный тоскливый вой. Сбоку над деревьями виднелась сквозь листья белая луна.
   Серёже стало не по себе.
   - Воет... - сказал он, вставая с примятой травы.
   Лина стояла рядом в темноте.
   - Как на кладбище, - сказал он.
   - Угу, - сказала она.
   В темноте треснула веточка.
   - Ой! - взвизгнула Лина, вцепившись в Серёжу.
   Он пошатнулся и схватился за ветку, чтобы не повалиться. Они постояли в темноте, прислушиваясь.
   - Ты что, совсем уже? - спросила она, приблизив смутно белеющее лицо.
   Он увидел глаза девочки, чуть блестевшие от звёздного света. Они были близко... и как будто далеко.
   Как звезды.
   - Н-не... - промямлил он, пытаясь вырваться. - Пусти ты...
   - Дурак, что ли?
   Она стояла, вцепившись в него в темноте.
   - А чего?.. - сказал он.
   - Чего-о, - передразнила она. - Вот дам тебе... будешь знать.
   Вдали снова послышался протяжный вой. В ночи глухо залаяли собаки... Свистнула какая-то птица.
   В траве под ногами стрекотал кузнечик.
   - Побежали? - сказала Лина.
   Она затрещала кустами, потянув за собой Серёжу. Выбежав на тёмную тропинку, они припустились к задней двери.
  
   Между ветками над головой сияли яркие звёзды...
  
   Лина оказалась у двери около старой бочки с дождевой водой. В темноте смутно белела стена дома.
   Наверху были тёмные окна.
   - Тс-с... - сказала она, остановив Серёжу и приложив палец к губам.
   - Чего?..
   Он замер.
  
   У него захватывало дух... на небе сверкали звёзды.
  
   Лина отпустила его локоть.
   - Тихо... - прошептала она.
   Она потихоньку открыла дверь в темноту. Старая дверь чуть скрипнула... Лина оглянулась, взяв его за руку.
   - Пошли, - шепнула она, поднимаясь.
   Серёжа послушно пошёл, стараясь не скрипеть лестницей. Тут была кромешная тьма. Они поднимались наощупь.
   Он удивился.
  
   Он не знал... что она пробиралась в пещеру Аладдина.
  
  
   *********
  
  
   Серёжа сидел на старом диванчике с потёртыми валиками. В комнате уютно горел оранжевый абажур с бахромой.
   - Серёж... пойдём завтра в кино? - сказала Лина.
   Она устроилась в кресле, за тумбочкой с белой салфеткой. На тумбочке стояли графин с водой и стакан.
   - Какое? - спросил он.
  
   Просто так...
  
   Лина подогнула под себя ногу.
   Возле оранжевого абажура над столом крутился серый ночной мотылёк... На старой клеёнке лежала книжка.
   За окном была ночь...
   - В совхоз, - почесала она коленку. - У них завтра "Операцию "Ы" показывают.
   - А-а, - сказал он.
  
   Ребята часто веселились, вспоминая это кино... а он не смотрел.
  
   Лина откинулась на спинку старого кожаного кресла. В кресле было удобней, чем на диванчике с валиками.
   - Пойдёшь?
   - Ага, - сказал он.
  
   Они замолчали...
  
   Серёжа покосился на Лину, сидя на старом потёртом диванчике и водя пальцем по его выцветшей обивке.
   - А ты смотрела?..
   - Три раза, - сказала она. - А ты?
   - Не-а.
   Она посмотрела на него, удивлённо раскрыв глаза.
   - Врёшь...
   - Не-е, - сказал он.
   Она повернулась к нему, навалившись на чёрный подлокотник.
   - Скажешь, у вас не показывали?
   - Не-е, - сказал он.
   - Чего? - моргнула она.
   - Показывали, - сказал он.
   Она поглядела на него, наклонив голову.
   - А ты не смотрел?..
   - Не-а.
   Она выпятила губу.
   - Ну да... врёшь, - сказала она.
   Серёжа пожал плечами.
  
   Он и не думал доказывать...
  
   - А почему?..
   Она уставилась на него.
   Он отвернулся, посмотрев на застеленную кровать с белыми подушками. В чуть треснутом зеркале старого шкафа отражался край подушки с одеялом и стена с пожелтевшими обоями.
   Одеяло было смято.
   - Не знаю...
   - Эх ты, - качнула она головой. - Прозевал...
   Он посмотрел на девочку за тумбочкой с белой салфеткой. И встретился со взглядом любопытных глаз.
   - Подумаешь, - сказал он.
  
   "Разиня..." - подумала она.
  
   Лина молча смотрела на Серёжу, а он опустил голову, разглядывая полинявшие узоры на старом диванчике.
   - А в совхозе клуб? - спросил он.
   - Ага, - сказала она.
   - А, - сказал он.
   - А чего... ты думал, кинотеатр? - спросила она.
   - Не-е...
   - "Восход" называется, - сообщила она.
   - Хороший?
   - Угу, - кивнула она.
   - А билеты по сколько?
   - По десять копеек, - сказала она.
  
   У Серёжи в деревне за билеты в клубе платили по пять и по десять копеек... а часто брали деньги и без билетов.
   Клуб был в лесу, около пионерлагеря.
  
   - А во сколько? - спросил Серёжа.
   У него захватывало дух... от того, что Лина сидит в старом кожаном кресле, рассматривая свою оцарапанную коленку.
  
   Эта девочка...
  
   - В семь часов.
   - А, - сказал он.
   Лина забралась в кресло с ногами.
   - Только у них киномеханик лысый, - сказала она. - Один раз вместо "Трёх мушкетёров" такую муру показал...
   - Какую?
   - "Летят журавли"...
   - А, - сказал Серёжа.
  
   Он это кино не смотрел.
  
   - Ой, я юбку порвала...
   Лина повернулась, озабоченно щупая дыру у себя на юбке.
   - Сильно? - сказал Серёжа.
   - А тебе что? - нахально сказала она.
   Он смутился.
  
   Он и не думал смотреть...
  
   Серёжа потёр ушибленную ногу в старых школьных брюках. Возле колена чувствовалась порядочная ссадина. Он сильно треснулся об сук в тёмном саду.
   Когда они падали...
   - Во, - сказала она, плюхнувшись к нему на диванчик. - Видишь?
   - Угу, - сказал он.
  
   Млея от того, что она тут...
  
   - Серёж... давай никому не скажем? - сказала она, таинственно понизив голос.
   - Про-о... летание? - спросил он.
   - Угу, - сказала она.
   Она смотрела на него, расширив глаза.
  
   Он утонул в небесах с распахнутыми ресницами...
  
   - Ага, - согласился он.
   Он вспомнил.
   Как они полетели... и упали, наткнувшись на сук в темноте. И звёзды, мерцающие в чёрной высоте.
  
   "А если бы выше?.." - подумал он.
  
   - А у тебя прозвище есть? - спросила Лина, подогнув под себя ногу.
   Он отодвинулся.
   - Ну-у... нету.
   - Да?.. - сказала она.
   Он посмотрел на неё и отвернулся.
   - Угу, - сказал он.
   - А Горло?
   - Ну-у... это так просто.
  
   "Откуда она знает..." - с досадой подумал Серёжа.
  
   - А ещё Сагвач, - сказал он, стесняясь.
   Она подняла коленку, сбросив на пол старую сандалию. Он посмотрел на потрёпанную сандалию на полу.
   - Да? - удивилась она. - А что это?
   - Ну... это моё имя, - объяснил он девочке. - Сначала прямо, а потом - наоборот.
   Она сидела, подняв коленку и трогая синяк с царапинами. Он отодвинулся, облокотившись на валик потёртого диванчика.
   - Как это? - спросила она.
   - Зашифрованное, - сказал он. - Сергей Анатольевич Горлов, а наоборот - Волрог Ажёрес Чивелотана.
  
   Он вооще любил шифры...
  
   Лина подняла голову от побитой коленки и посмотрела на Серёжу напротив, в углу старого диванчика.
   - Чивелотана, - прыснула она.
   Она уставилась на него, шевеля губами.
   - Серожа, - произнесла она.
  
   Но он не обижался...
  
   - Серёжа, - сказал он.
   - Эх, ты... не Серёжа, а Сергей, - поучительно сказала она.
   Она облокотилась спиной на потёртый зеленоватый валик, подогнув под себя ногу и смотря на него.
   У неё чуть задралась юбка.
   - Это я в первом классе придумал, - стесняясь, сказал он.
  
   В первом классе "Серёжа" было отдельно от "Анатольевича"...
  
   Лина поправила юбку, снова зашевелив губами.
   - Это... э-э... Йегрес, - сказала она. - Значит, не Сагвач, а Сагвеч.
   - А, - сказал он. - Подумаешь...
   Тёплый ночной воздух пошевелил зелёную ситцевую занавеску. Послышался далёкий протяжный вой... Лина чуть придвинулась к Серёже.
   Пахнуло ночью.
  
   Серёжа унёсся в неведомый мир... под очарованно мерцающими звёздами в бескрайней черноте ночи.
  
   - Серё-ёжа, - послышалось в коридоре.
   - Ой... твоя мама, - сказала Лина.
   - А, вот ты где, - сказала Серёжина мама, открыв дверь.
   Лина отодвинулась от Серёжи.
   От зелёной занавески у диванчика повеяло тёплой ночью... Серёжа повернул голову, посмотрев на маму.
   С сожалением в синих глазах...
   - А что вы здесь делаете? - лукаво спросила Серёжина мама.
   - А-а... сказки рассказываем, - сказала Лина.
  
   "Сказки..." - подумала Серёжина мама.
  
   - Спать пора, - сказала она.
   Она вошла в дверь, встав около потёртого чёрного кресла. За полуоткрытой дверью темнел коридор.
   - У-у, - разочарованно протянул Серёжа.
   - Он спать пойдёт, тётя Ань? - спросила Лина, нахально посмотрев на Серёжу.
  
   Как будто она взрослая...
  
   - И я тоже, - сказала Серёжина мама.
   Она подогнула ногу, тронув коленкой старое кожаное кресло. Прохладное кресло приятно холодило ногу.
   - А, - сказала Лина.
   - А ты, Линочка? - спросила Серёжина мама.
   Лина задумчиво посмотрела на Серёжу, возле себя на диванчике с потёртыми узорами. Он сидел, облокотившись на валик.
   - А я?.. - сказала она.
   - Да... тебе ещё не пора спать? - вкрадчиво спросила Серёжина мама.
   - А, - небрежно махнула Лина. - Мне ещё прибраться надо...
   - Где это? - спросила Серёжина мама.
  
   Со смехом в голосе...
  
   - Тута.
   Серёжина мама запахнула свой халатик и весело округлив глаза, перевела взгляд с девочки на Серёжу.
   - Ну, скажи Лине спокойной ночи...
   - А Серёжа у нас останется?
   Серёжина мама присела на чёрный подлокотник и посмотрела на девочку, удивлённо подняв брови.
   - Посмотрим, - сказала она.
  
   "Вот негодница..." - подумала она.
  
   - На год?
   - Может быть...
   - А потом?
   - А потом... поедет домой, - пожала плечами Серёжина мама. - К себе...
  
   Она собиралась поговорить с ним об этом... перед сном.
  
   - А если он не захочет?
   - Что?
   - Ну... обратно ехать.
   - Вот ещё, - сказала Серёжина мама.
   - Ну-у... вдруг ему у нас понравится? - спросила Лина, скромно опустив глаза.
   - У вас? - удивилась Серёжина мама.
  
   Серёжа вытаращил глаза...
  
   Лина сидела напротив него, облокотившись на валик. На коричневом полу около диванчика валялась сандалия.
   - Угу, - произнесла она.
   - А почему это?
   - Ну... тут лучше, - сказала Лина, опустив голову и водя пальцем по дивану.
   На старом диванчике было продавленное место. Она облокотилась спиной на валик, подогнув под себя ногу.
   - Ты так думаешь? - с сомнением сказала Серёжина мама.
  
   Серёжа не верил своим ушам...
  
   - Угу, - кивнула Лина.
   - А что он будет здесь делать?
   - Ну... учиться.
   Серёжина мама подняла брови.
   - Чему это?
   - Ну-у... вообще.
   - Это интересно, - произнесла Серёжина мама.
  
   Сначала он подумал, что они шутят...
  
   - А вы разве не хотите?
   - Чего? - спросила Серёжина мама.
   - Чтоб он здесь остался?
   - Хм...
   Серёжина мама посмотрела на неё, закусив губу.
   - Навсегда?
   - Не-ет, - сказала Лина. - На один год...
   - Ну, положим, - согласилась Серёжина мама.
  
   Серёжа молча переводил глаза с девочки на маму...
  
   - Да? - безразлично сказала Лина.
   Она опустила глаза.
   Серёжа слушал со слегка покрасневшими ушами... Лина сидела, рассматривая свою юбку с рваной дырой.
   - Ну, - сказала Серёжина мама. - Если он захочет... всего на год.
  
   И на всю жизнь... но они этого не знали.
  
   - А, - сказала Лина.
   - Пока мы в командировке, - сказала Серёжина мама. - Ну пошли, Серёжа... спокойной ночи, Линочка.
   - Спокойной ночи, - сказала Лина.
   Серёжа оглянулся у двери.
   Лина смотрела ему вслед, откинувшись на валик и положив руку на спинку зелёного дивана с потёртой обивкой.
  
   Как будто она взрослая...
  
  
   *********
  
  
   Серёжа лежал, накрывшись одеялом.
   - Ну спи, - сказала мама.
   Она отошла, погасив абажур над столом. Остался только свет от зелёной лампы на тумбочке у её кровати.
   - Мам, - позвал он.
   - Что?..
   - А правда я тут останусь?
   - Спи, - сказала мама. - Уже поздно...
   Серёжа заворочался под одеялом. Она посмотрела на тахту в углу между зелёной занавеской и дверью.
   "Теперь не уснёт..." - подумала она.
   - А ты хочешь?..
   - Э-ээ... угу.
   Мама села на одеяло и сняв туфли, поставила их около кровати. На коричневый пол падал круг света.
   - А ты не боишься? - лукаво спросила она.
  
   В Сирии он боялся, что его уведёт арабская служанка... А перед поездкой в Турцию боялся, что
   родители его там оставят.
   Но это было давно... в третьем классе.
  
   - Не-а, - донеслось с тахты.
   - Всего на один год, - сказала мама. - Это лучше, чем в интернате, правда?
   - Угу, - донеслось с тахты.
   - А ты Лину любишь? - спросила мама.
   Она посмотрела на тёмную тахту... там стояла тишина. В чуть треснутом зеркале шкафа темнел стол.
   "Не спит..." - подумала она.
   - А, сыночек?
   Серёжа заворочался.
   Она вгляделась в тень... До тахты не доходил свет настольной лампы. На тёмном столе тикал будильник.
   В доме было тихо.
   - А, Ёжик?..
  
   Молчание...
  
   Она стянула с себя голубой сарафан, оставшись в одном лифчике и трусиках... Но она и не думала отставать.
   - Ну-у... она тебе сильно нравится? - допытывалась она.
   - Угу... - нехотя отозвался Серёжа.
   Он лежал и смотрел на стенку. В темноте на обоях почти не было видно линий... он их едва различал.
   Он думал.
  
   Он давно подозревал, что если закроешь глаза и поверишь во что-нибудь, то оно будет на самом деле.
  
   - Очень? - спросила мама, вешая сарафан на стул.
   - Угу...
   Она достала с тумбочки свою книгу.
   - А где она спит... видел? - спросила она, снимая с постели покрывало.
   - Угу...
   - А-а... она тебе показывала? - спросила она, откидывая одеяло.
   - Угу...
   - В каморке под лестницей, - смеясь, сказала мама. - Как у папы Карло...
   Она устроилась в постели, положив на одеяло книгу.
   - Нет... как у Буратино, - проворчал он.
  
   Ему не хотелось спать... он рано ложился, и обычно долго думал и мечтал перед сном.
  
   Тикали часы на столе.
   У комода возле маминой кровати темнел стул. Она читала, подложив под локоть большую белую подушку.
   Он думал...
   - А мои вещи? - вспомнил он в темноте.
   Он посмотрел из темноты на мамину кровать, освещённую зелёной лампой. В Москве остались его вещи...
   - А что? - спросила она, подняв голову.
  
   Она знала, что он имеет в виду...
   У него был пластилин, игрушки, конструктор и разная рухлядь, из которой он мастерил, что придёт в голову.
   И книги.
  
   - Теперь так и останутся? - огорчился он.
   Он посмотрел на тёмный потолок... на него падала тень от тёмного абажура. А над мамой потолок был светлее.
   Он задумался.
  
   Он вспоминал.
   Про жизнь в Турции... А когда он приехал, в их квартире жили тёти Ирины знакомые. А он про это позабыл...
   Но они не выбросили его самодельный корабль.
   ...Перед отъездом, летом после третьего класса, он попрощался со своими товарищами и дал им по одной машинке.
   На время...
   ...Он вернулся к пятому классу, но они про всё забыли, и он получил обратно только одну машинку, и то полусломанную.
   От Тольки Косачёва...
  
   - Не бойся, - сказала мама. - Не останутся...
   - Да?
   Он не понял...
   - Скоро приедет тётя Ира, - сказала она. - И привезёт тебе, что ты захочешь... и книжки тоже.
   - А-а, - протянул он.
   Она устроилась поудобней в постели и открыла свою толстую книгу, листая страницы. На них падал свет от лампы.
   - А козинаки? - спросил Серёжа.
  
   Тётя Ира ему обещала...
  
   - Винни-Пух, - сказала мама, подняв голову.
   В темноте на тахте пошевелилось белое одеяло... Серёжа лежал в темноте и молчал. На столе тикал будильник.
   - И козинаки, - сказала она.
   - А, - произнёс он. - А когда вы уедете, мам?..
   - Скоро... в октябре.
   Она полистала книгу и нашла страницу, на которой остановилась. За тёмным шкафом заскрипел сверчок.
   - А я останусь?
   - Да.
   - У тёти Любы?
   - Угу, - сказала она, подняв голову от книги. - А что?..
  
   Он замолчал.
  
   - Ничего...
   - А ты поживёшь тут годик... до летних каникул, - сказала она.
   - А-а, - протянул он.
   - Уникальное мероприятие... - пробормотала она про себя, снова принимаясь за чтение.
   - А потом?
   - Спать пора, оболтус, - спохватилась она.
   Он замолчал у себя на тахте.
  
   Он думал в темноте... как он будет здесь жить.
  
  
  
   СУББОТА
  
  
   - Серёга! - послышалось в переулке за окном.
   Серёжа отодвинул занавеску и выглянул. В пыльном переулке с травой у забора стоял Костик в выцветшей рубашке.
   - Выходи!
   - Сейчас!
   Серёжа пошёл к другому окну и посмотрел во двор. Лина помогала тёте Любе чистить картошку за столом.
   В стороне бродил рыжий петух.
  
   "Ещё посуду..." - подумал Серёжа.
  
   - Эй, Костик! - крикнул он, подойдя к заднему окну. - Заходи!..
   Костик кивнул.
   Серёжа высунул голову, посмотрев вбок. Но окно было в углублении крыши, и зелёного забора не было видно.
   Послышался топот ног по лестнице.
   - Здорово, - сказал Костик, войдя в дверь. - Ты чего делаешь?
   - Ничего, - сказал Серёжа.
   - А где Линка?
   - Там, - махнул рукой Серёжа.
   Костик подошёл к окну и выглянул во двор.
   - А, - сказал он.
   Серёжа сел у стола под абажуром с бахромой. Костик стоял у окна, глядя на спелую жёлтую грушу на ветке.
   На подоконнике лежал синий василёк.
  
   Вчера его принесла мама...
  
   - А скоро она?
   - Не... ещё посуду мыть, - сказал Серёжа.
   - А, - сказал Костик. - Вы чего, по очереди моете?
   - Ага.
   - А где твоя мама?
   - В саду, - сказал Серёжа.
   - Загорает?.. - снисходительно спросил худенький белобрысый Костик.
   - Ага.
   - Серёга, - сказал Костик, понизив голос. - У тебя есть сачок?
   - А что? - спросил Серёжа.
   - Тащи его сюда.
   - Зачем?
   - Тащи, увидишь...
   Серёжа подошёл к шкафу и вытащил из-за него свой сачок. Он им уже давно не пользовался... дней пять.
   - Давай, - сказал востроносый Костик.
   Взяв сачок, он высунулся из окна, осторожно поймал в него спелую жёлтую грушу и потихоньку потянул её к себе.
   Снизу доносился разговор тёти Любы с Линой.
   - Тс-с, - обернулся Костик.
   Серёжа молча кивнул.
   Костик притянул к себе грушу на зелёной ветке и прошептал, не глядя на Серёжу:
   - Рви...
   Серёжа высунулся и протянул руку к уже близкой ветке с грушей, стараясь схватиться за лист или веточку.
   - Тс-с... свалишься, - прошептал Костик, схватив его за рубашку.
   Серёже удалось зацепиться за веточку с листьями. Осторожно потянув за неё, он наконец схватил и сорвал жёлтую грушу.
   Снизу доносился голос тёти Любы.
   - Давай сюда, - обрадовался Костик, бросив сачок.
   Серёжа отдал ему спелую жёлтую грушу.
   - У вас ножик есть? - спросил Костик.
   - Ага, - сказал Серёжа.
   Ножик, пачка индийского чая и стаканы с ложками были в маминой тумбочке. Серёжа принёс ножик.
   - На сколько делить? - спросил Костик.
   Серёжа вспомнил про Лину.
   - На три, - сказал он.
   Костик стал разрезать спелую грушу, и из неё потёк душистый сладкий сок. Серёжа откусил свою долю.
   Груша была сочная и сладкая.
   - Во... как пирожное, - сказал Костик, жуя.
   У него по подбородку стекал сок.
   - Угу, - сказал Серёжа.
   Они с сожалением посмотрели на оставшийся кусок груши. На липкую клеёнку около груши села муха.
   - Кыш, - махнул Костик.
   - Ты сегодня пойдёшь в клуб? - спросил Серёжа.
   - В совхоз?
   - Угу, - кивнул Серёжа.
   - Ага, - сказал Костик. - А вы?
   - Мы тоже...
   - А ты смотрел?
   - Не-а.
   - Везёт, - сказал Костик. - Обхохочешься.
   Они сели.
   - Давай в шахматы сыграем? - сказал Костик.
   - У нас нету... - сказал Серёжа.
   - А что есть?
   - Шашки, - сказал он смущённо. - И карты... только они у Лины.
   - У Линки есть, - сказал Костик. - Только я не знаю, где... ладно, давай в шашки.
   Серёжа принёс шашки, и они стали их расставлять. Тюлевую занавеску слегка раздувал лёгкий ветерок.
   - Знаешь загадку? - спросил Костик.
   - Какую?
   - Что такое: "У кого было, тот и нашёл, а кто имеет, не может потерять"?
   Серёжа задумался, перестав расставлять шашки. Полетав, муха снова села на сладкий от сока стол возле груши.
   - Кыш, - махнул Костик.
   - Не знаю, - сдался Серёжа.
  
   Он вспомнил о своём сокровище в коробочке... но оно не подходило.
  
   - Эх ты, слабак, - сказал Костик, расставив все шашки. - Зерно, хлеб и съеденный хлеб.
   - А, - сказал Серёжа.
   Костик взял две шашки и протянул к Серёже руки.
   - Выбирай, - сказал он.
   - Эту, - сказал Серёжа.
   - У тебя белые, - сказал Костик, открыв кулак.
   - Ага, - сказал довольный Серёжа.
  
   Было утро нового дня...
  
   УТРО НОВОГО ДНЯ
  
  
  
  
   НБ:
   - подбавить "носки";
   - поношенный - частично вместо "потрёпанный" и "потёртый"
  
   - Пару слов по-испански, сначала и в харчевне --- Илья.[Author ID0: at ]
   Название бригантины ("Шопрайт") - посмотреть[Author ID0: at ]
   Глостершир вместо другого.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ]- Подмети тут, - сказала [Author ID1: at Thu Feb 28 05:27:00 2008 ]она.[Author ID0: at ]
   - Ну-у...[Author ID0: at ]
   - Любишь кататься, люби и саночки возить, - сказала [Author ID1: at Thu Feb 28 05:27:00 2008 ]мама.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:27:00 2008 ]
   - Ла-адно.[Author ID1: at Thu Feb 28 05:27:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 06:27:00 2008 ]
   - что, нагрел[Author ID1: at Thu Feb 28 06:27:00 2008 ]- в расшибалочку[Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ][Author ID0: at ]
   - альков (кое-где - вместо ниш[Author ID1: at Thu Feb 28 05:00:00 2008 ]
   А именно:
   - Кто вы, сеньор?
   - Эй, Педро!
   - Жареные баклажаны, ваша светлость.
   - Слушаюсь, сеньор.
   - Подай-ка нам вина вон из того кувшина.
   - Этот кувшин пуст, сеньор.
   - Врёшь, прохвост. - Ну-ка, покажи.
   - Пожалуйста, сеньор.
   - Ну ладно. - Неси другой.
   - Только самого лучшего!
   - Угощайтесь, сеньоры.
   - Эй, Базилио! Принеси горшок для костей!
   - Вам что-нибудь угодно, сеньоры?
   - Ничего.
   - Эй, хозяин!
   - Принеси нам фисташек. - И воды.
   - Что, ваша милость?
   - Слушаюсь, ваша милость.
   - Да не забудь, в три чашки!
   - А, хорошо. - Подавай сюда.
   - Пошли, Миленита!
   - Да, ваша милость?
   - Сколько ты хочешь с меня содрать?
   - Один эскудо, сеньор.
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:01:00 2008 ]Больше, чем на море в пи[Author ID1: at Thu Feb 28 05:01:00 2008 ]онерлагере. [Author ID0: at ]
   Хотя там тоже было хорошо... он вспомнил, как они ездили на автобусную экскурсию вдоль берега моря и покупали чебуреки и пахлаву в киосках на выложенных плиткой площадях южных прибрежных городков, под палящим солнцем у самого синего моря... [Author ID1: at Thu Feb 28 05:01:00 2008 ][Author ID1: at Thu Feb 28 05:01:00 2008 ]
   [Author ID1: at Thu Feb 28 05:01:00 2008 ]
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   395
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"