Аннотация: Фик по миру книг серии "Судьба короля" О.П. Панкеевой
ТЕАТР ПОД НАЗВАНЬЕМ ЖИЗНЬ
Очередной спектакль завершился.
Устало добредя до гримерной, я в изнеможении упала в кресло. Оно было единственным местом во всей комнате, где не стояли цветы... Белые лилии, одурманивающие комнату своим ароматом, желтые розы, бледно-розовые гвоздики...
И ни одного красного цветка!
Закрыв лицо руками, я изо всех сих сдерживала рвущиеся наружу всхлипы.
Боги всемогущие, когда же это кончится?!
- Соледад, это было просто шикарно! Ты умничка! - дверь широко распахнулась, в комнату ворвался Факундо дель Крисоль - режиссер-постановщик, он же по совместительству и директор театра, находящегося в стольном городе Арборино, столицы некогда свободного и независимого королевства Мистралия.
- Все в восторге от твоей игры, от тебя... Сам президент... - он осекся, глядя на меня. - Соледад, что произошло?
- Nada, - произнесла я.
- Что случилось? - мой старый друг подошел и опустился прямо на пол (что с его комплекцией было не так уж и легко), ничуть не заботясь о безупречности костюма. Крепко взяв меня за руки, он нежно поглаживал их, успокаивая. - Что с тобою, chiсa?
- Что со мною? - я устало подняла голову и твердо взглянула на Факундо. Глаза в глаза, ничего не скрывая, не прячась за актерской маской. - Что со мною? И ты еще спрашиваешь?! Ты хоть знаешь, ЧТО мы только что играли?! Ты хоть понимаешь, ЧЬИ имена мы только что поносили во все корки?
В его глазах загорелось понимание. Понимание и... страх.
- Соледад, милая, я прошу тебя... не надо. Тише, успокойся... Чтобы нас никто не услышал, чтобы...
- Я устала, Факундо! Понимаешь, устала! Устала жить в половину, играть тех, в кого не верю, устала... устала бояться и скрываться... Я устала сгорать в своем же Огне!!
На его лице отразилась мука. Слегка полноватый, абсолютно седой, с небольшими залысинами мужчина в летах - вот каким был Факундо сейчас. Когда-то же он своей стройностью и красотой смущал не одно девичье сердце, соперничая в этом с самим Эль Драко!..
- Я устала от этого бесцветья, - я обвела рукой комнату. - Где ярко-красные цвета, цветы и стяги?!
- Тише, тише, девочка! - на его лице отразился страх. - Я тебя прошу! Помни, что и у стен есть уши... А сегодня на концерте вся правящая верхушка в сборе... Я потому и пришел к тебе... Президент с приближенными устраивают званый вечер в честь сегодняшней премьеры и ты, как актриса, игравшая главную роль, непременно должна присутствовать...
Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза. Сейчас я жалела лишь об одном - что не закрыла дверь в свою гримерку на замок.
- Факундо, ты можешь сказать им, что я... устала? Что я оправилась спать, так как слишком много сил ушло на представление? Пойми, еще одного концерта сегодня я не выдержу!
- Но... Соледад... там будет сам советник Блай!
При одном упоминании этого имени по моему телу пробежала волна дрожи и отвращения.
- Нет.
- Por favor, Соледад!
- Я сказала - нет! А теперь прошу тебя, оставь меня! Мне нужно... нет, мне просто необходимо побыть одной! Передай всем, что это моя... м-м-м... прихоть. Что это причуда избалованного Барда... Да что угодно передай, лишь бы меня не беспокоили!
Я знала, почему Факундо так трясется и над этим спектаклем, и над театром, и над званым вечером... В нашем "независимом государстве" все подчинено горстке придурков и одному маньяку, перед которыми все трясутся. И нет ничего удивительного в том, что Факундо, как и прочие, боится Блая... В конце концов, именно ему и его детищу - Кастель Милагро - приписывают смерть Эль Драко, но...
- Соледад, я... не могу, - Факундо встал и направился к двери. - Я передам... Я передам, что ты спустишься попозже - что тебе необходимо отдохнуть и переодеться... Снять грим... Но твоего отказа... передавать не буду.
- Куда же ты дел свое благородство, кабальеро? - с иронией, горькой до боли, вопросила я.
- Его вежливо попросили удалиться, - ответил режиссер и закрыл за собою дверь.
Не знаю, сколько я сидела, вот так вот тупо глядя в пустоту перед собою. Раньше я прекрасно себя контролировала, но теперь... Сегодняшний вечер был последней каплей. Огонь, пылающий в груди, пытался найти выход в окружающий мир, он почти прожег не такую уж и слабую стену моей выдержки и силы воли... Он во весь голос вопил о несправедливости. Ему до оскомины надоела эта коньюктурщина, называемая "любовью народа к президенту" и "правильностью пути партии".
Бессмертный Бард, да мне уже тридцать один год! Расцвет карьеры и актерских способностей, разгар Огня, а я...
Давайте знакомиться, что ли?
Меня зовут Соледад Анхель дель Круз, я - актриса. Нет, не погорелого театра... а, впрочем, то, что осталось от нашей обители искусства в Арборино иначе уж и не назовешь...
После второго, третьего, а то и четвертого переворота в моей жизни мало что изменилось - я так же продолжала играть в театре, тогда еще вместе с самой Алламой Фуэнтес, которая была моей наставницей. В те дни мы ставили старые и новые пьесы, играли классику Мистралии, Лондры и Эгины... Наибольшей популярностью, конечно, пользовались наши, мистралийские пьесы, тот же "Дон Тенорио"... Впрочем, вскоре она эмигрировала за границу вместе со своим сыном. Еще тогда она звала меня за собой, уехать в Галлант либо в Голдиану - и там, и там была неплохая возможность устроиться и спокойно работать, но я... отказалась. Глупая была, наивная. Верила в то, что все еще будет хорошо, что Мистралия возродится из пепла...
После пятого переворота все пошло наперекосяк. Еще в преддверии его мне вновь предложили покинуть Мистралию, но на этот раз я просто не успела...
Теперь же я страдала от собственной беспечности. Говорят, что только в секретных организациях, если уж ты завербован, то уйти оттуда можно лишь ножками вперед... Ан, нет! С нашим теперешним правительством любая профессия (а особенно связанная с работой на публику) автоматически зачисляется под эту категорию...
Я поднялась с кресла и подошла к зеркалу. Медленно и осторожно, будто боясь, что от резких движений я просто рассыплюсь на мельчайшие кусочки, я начала снимать драгоценности - вначале серьги, потом браслет и кулон... Потянув за шпильку, я расплескала по плечам водопад черных волос...
Никогда не думала, что буду так ненавидеть свою работу, свой Огонь и саму себя! Но... на сопротивление нет сил, а на открытую борьбу - возможностей. Потому и учу изо дня в день очередные бездарные творения бездарных авторов; пьесы, чье содержание одобрено высшим руководством. Потому и продолжаю существовать - нет, не жить! - из чистого упрямства. И ненависти. К миру. К судьбе. К самой себе.
Через некоторое время, сквозь непрекращающийся шум, я услышала топот ног в небольшом коридорчике, в который выходила дверь моей гримерной и прочих подсобных помещений нашего театра.
Дверь в мою комнатку распахнулась, и в нее ворвался высокий мужчина. Захлопнув дверь за собою, он развернулся и, видимо, только теперь заметил меня.
Мужчина задыхался, придерживая рукою левый бок. Сквозь пальцы проступила кровь...
Я пригляделась повнимательней. Высокий, смуглый, черноволосый. Типичный мистралиец.
Глаза... Глаза - зеленые. Нетипично. А над левой бровью - шрам... Я знала лишь одного человека с такими зелеными глазами и таким же шрамом...
Я сделала шаг по направлению к мужчине, но он резко вскинул пистолет, который я не заметила ранее.
- Сеньорита Соледад, на вашем месте я бы не двигался, - хрипло сказал он.
Я послушно замерла. Затем спросила:
- Сальвадор? Это ты?
Его глаза расширились от изумления:
- Ты помнишь?..
Издали послышались крики, шут и топот.
- Тебя преследуют? - я торопилась. Если это так, то... - Этот шум... взрыв...
Он не успел ответить - в коридоре, ведущем к нашей двери, послышались шаги, чей-то голос зычно выкрикивал приказы.
Я резко бросилась к Сальвадору, выхватив у него оружие и спрятав его за ближайшим букетом роз. Стянув с него алый камзол прислуги, забросила его за ширму, затем обняла мужчину за шею, заставляя наклониться пониже. Другой рукой я тем временем лихорадочно обрывала пуговицы на его рубашке, распахивая ее так, чтобы было обнажено левое плечо.
- Обними меня! - тихо приказала я.
- Что?
- Обними! - не слушая более возражений, я поцеловала беглеца.
...Когда от резкого удара дверь в мою гримерку в очередной раз за сегодняшний день отворилась, преследователи увидели весьма и весьма компрометирующую картину - знаменитая на весь Арборино актриса в объятиях своего любовника...
По крайней мере, я очень надеялась, что мой спектакль воспримут именно так...
- Маэстрина Соледад, извините... - начальник стражи театра нерешительно замер на входе.
Я оторвалась от губ Сальвадора, обернувшись через плечо:
- А-а-а, Бруно, это Вы? - в моих глазах вспыхнул опасный огонек. - Не можете ли Вы объяснить мне, сеньор бывший начальник стражи театра, какого демона Вы тут забыли?
Видимо, на него повлияло слово "бывший". Или воспоминание о моем статусе в театре. Хотя, скорее всего, мысль о моем брате. А, возможно, и то, и другое, и третье... Потому как он, лепеча какие-то маловразумительные извинения, попятился к выходу.
Даже дверь за собою тихонько притворил!
Как только их шаги удалились на приличное расстояние, я на цыпочках подкралась к двери и закрыла ее на замок.
Хотя, наверное, стоило сделать это еще в самом начале сегодняшнего вечера...
Затем обернулась к Сальвадору:
- Ты ранен?
- Да, - он все еще не мог понять, что только что произошло. - Ты...
- Сальвадор, я могу помочь тебе. Но... нам нужно уйти отсюда - сейчас еще кто-нибудь додумается сюда явиться, Факундо - как минимум, а то и сам советник Блай, - при упоминании о нем Сальвадора передернуло, - может поинтересоваться моим благополучием... Ты сможешь идти?
- Думаю, да, - мужчина благоразумно оставил все вопросы на потом. Все, кроме одного:
- Я могу тебе доверять?
В ответ на это я лишь одарила его красноречивым взглядом:
- Давай немного подождем, пока утихнет этот шум, хорошо?
- Сальвадор, - начала я, после того, как быстро собрала все наши вещи и повела его к служебному выходу, - тут не то, чтобы далеко, но...
- Идем! - последовал нетерпящий возражений ответ.
Я встала рядом с мужчиной, позволяя ему опереться на себя, и мы медленно пошли к черному выходу из театра.
Мой дом располагался за два квартала от театра. Это был небольшой двухэтажный дом, в котором весь первый этаж был занят подсобными помещениями, а на втором располагались две спальни, гостиная и столовая, переоборудованная мною в музыкальную комнату.
Вначале Сальвадор старался не сильно опираться на меня, шел, по возможности, выпрямившись, но где-то на середине пути он начал замедлять шаг и тяжело наваливаться на меня.
- Ну же, Сальвадор! Потерпи, пожалуйста, осталось совсем немного... - негромко уговаривала я его, пытаясь вновь ускорить темп нашего продвижения...
Не знаю, как, но нам все-таки удалось добраться до дома! Почувствовав бесконечное облегчение при виде знакомой, в нескольких местах продырявленной пулями (правительство ловило, как и сегодня вечером, диверсантов), серой стены, я чуть было не упустила момент, когда Сальвадор окончательно выбился из сил...
- Ну же, давай! Сальвадор, очнись! - я покрепче перехватила его правой рукой за талию, левой придерживая его руку, судорожно цеплявшуюся за мое плечо. - Пожалуйста, очнись! Мы уже почти пришли, почти дома...
Мужчина через силу открыл глаза и попытался сфокусировать свой взгляд на мне:
- Соледад?
- Да, это я... Сальвадор, милый, пожалуйста... Помоги мне! - я чувствовала, что мой плащ в том месте, где я прижималась к мужчине, пропитался кровью. - Нам осталось лишь подняться по вот этой лесенке в дом, а потом пройти на второй этаж! - от жалости и бессилия на моих глазах выступили слезы. - Пожалуйста, соберись! Сама я тебя не дотащу!
- Я...
- Тише! Молчи! Не разговаривай! Просто... пойдем, хорошо?
- Bien.
Пожалуй, эти пять ступеней, ведущие ко входной двери, были самым тяжелым подъемом в моей жизни... Да даже на вершину актерской славы было легче взбираться!
О предстоящем подъеме на второй этаж я предпочитала не думать...
И хорошо, что не думала... Никогда не предполагала, что придется чуть ли не на своих руках заносить мужчину в свой дом, но...
Бессмертный Бард, двадцать пять ступеней! Убью архитекторов, выдумывающих подобные заморочки!
Прислонив Сальвадора к стене рядом с дверью в гостевую спальню, я поспешила открыть дверь, откинуть покрывало и одеяло с кровати, а затем вновь вернулась к раненому.
С трудом дотащив мужчину до постели, я уложила его, укрыв одеялом. Затем помчалась на кухню.
Моя домохозяйка, через день приходящая готовить еду и убирать в комнатах, давно ушла и кухонная печь уже успела остыть... С трудом растопив ее, я поставила греться воду в тазу, затем вновь побежала наверх.
Сбросив на свою кровать пропитанный кровью плащ, я выгребла из гардероба все чистые полотенца, захватила бинт, лежавший тут же, и поспешила к своему раненному.
Сбросив полотенца в ногах кровати, я стащила с Сальвадора плащ, наброшенный поверх камзола. Мужественно борясь с желанием упасть в обморок, я начала медленно снимать с него вначале пропитанный кровью камзол, а затем и рубашку... Впрочем, со вторым занятием я поспешила - кровь пошла еще быстрее.
При виде рваной обожженной плоти к горлу подступила тошнота. Скомкав остатки некогда белого одеяния, приложила ткань к ране.
Сальвадор застонал.
- Тише, потерпи... Потерпи, я сейчас... - Схватив первое полотенце, я скрутила его и заменила пропитанные кровью остатки рубашки.
- Пуля... прошла насквозь... - дыхание вырывалось хрипами из его груди. - Нужно... приложить... с... двух... - мужчина стиснул зубы, силясь не застонать.
- Хорошо, я, я сейчас... - я накинула на него одеяло и направилась на кухню. - Вода...
- И что-нибудь... дезинфицирующее... Спирт... водку...
- К-коньяк подойдет? - уже от двери спросила я.
Он лишь слабо кивнул.
Притащив с кухни кипяченную воду, я побежала в гостиную, где стоял бар. Схватив бутылку коньяка, вновь вернулась к раненому.
- Теперь... нужно промыть... рану...
- Я знаю, молчи! - намочив полотенце, я аккуратно прикоснулась к ране, вначале смывая кровь вокруг нее. Руки тряслись.
Сальвадор выругался.
- Больно? - я приостановилась. - Вообще-то, я не очень опытный врач...
- Ты... все делаешь... правильно...
- Пуля, видимо, вошла вот здесь... - к горлу вновь подступила тошнота, но я приказала себе не обращать на нее внимание. А еще я поняла, что если буду молчать, то непременно разревусь. Поэтому начала быстро говорить: - А вышла через спину. - Обнаженная рваная рана все еще сочилась кровью. - Ты, должно быть, потерял не меньше пинты, но сейчас кровотечение уменьшилось... - Все время, что я говорила, он лишь молча смотрел на меня, изредка одобрительно кивая и закрывая глаза, когда боль становилась невыносимой.
Я закусила губу и открыла бутылку с коньяком:
- Сейчас... будет жечь. Больно.
Как только антисептик обжег рану, глаза Сальвадора наполнились слезами, он грязно выругался.
Я хотела было хихикнуть, но получился какой-то всхлип:
- Неужели тебя не учили, что выражаться в присутствии сеньориты - неприлично? Как ты?
- Уже ничего. Что... там?
- Она чистая, Сальвадор, она кажется совершенно чистой. Сейчас я ее еще раз промокну и забинтую.
Доведя процедуру до конца, я тяжело вздохнула и взглянула на своего пациента. Его лицо было мертвенно-бледным и покрыто холодным потом. Сальвадор слабо улыбнулся:
- Спасибо.
- Не за что. Отдыхай. Тебе нужно выспаться.
Я собиралась было встать, когда он слабо сжал мою руку:
- Спасибо, Соледад... Анхель, - затем смежил веки и через несколько минут он уже спал.
Аккуратно поднявшись с постели, я собрала грязные тряпки, вынесла кровавую воду. Воду выплеснула в ванную, затем хорошенько отмыв ее от алых разводов, а тряпки сожгла в печи. Туда же отправился камзол и плащ Сальвадора.
Расправившись с бытовыми проблемами, я пошла в свою спальню, переоделась в домашнюю одежду и вернулась к Сальвадору. Придвинув кресло поближе к кровати, я опустилась в него и задумчиво глядела на спящего мужчину.
Он очень изменился. Повзрослел, возмужал. Черты лиц стали грубее и жестче. Даже сейчас, когда он спал, его лицо выглядело суровым и серьезным.
Сальвадор, когда-то давно, еще в прошлой жизни, был лучшим другом моего брата. В той жизни, когда у меня еще был брат...
Что же ты, Сальвадор? Почему не покинул страну? Ведь все думали, что ты так и поступишь... Более того, все считали, что ты так и сделал... А ты, оказывается, ушел в повстанцы.
Интересно, в какой ты партии? Их сейчас мно-о-ого развелось. За что ты борешься, во что веришь?
Помнишь ли наше детство? Помнишь дни, которые мы проводили вместе - ты, я и Франко? То было воистину золотое время...
Сколько же лет я тебя не видела? Десять? Двенадцать? Нет, больше... Пятнадцать, наверное...
И так, скользя через воспоминания и картины из прошлого, незаметно для себя самой, я уснула.
Утром я проснулась, как только первый луч солнца коснулся моего лица. Тело ломило и болела затекшая рука - все-таки ночь, проведенная в кресле, не особо меня радовала.
Тихонько поднявшись из кресла, задвинула тяжелые шторы, чтобы солнце не побеспокоило спящего мужчину, и так же тихо и аккуратно вышла из комнаты, плотно притворив дверь.
- Завтрак!
В коморке за кухней обнаружилось холодное мясо, миска с салатом и кастрюля с каким-то супом, судя по запаху - куриным. Обожаю!
Растопив печь, я быстро разогрела суп - вряд ли сейчас Сальвадору можно есть что-нибудь еще, а суп еще никому не вредил.
Пока грелась еда, я думала. Вряд ли он захочет надолго у меня задерживаться. Может быть, стоит пробежаться к ближайшему мистику и выспросить у них, как можно помочь человеку в подобной ситуации? Приглашать кого-то, чтобы обследовали Сальвадора, было бы глупо. Черт, ну почему эти козлы в правительстве истребили всех магов?! Что теперь-то прикажете делать? И в муниципальную больницу не обратишься...
Я залезла на верхнюю полку, где у меня обычно стоял кофе. Достав стеклянную баночку, я сняла крышку и с ужасом обнаружила, что кофе закончился! Как же я недосмотрела-то?!
Быстро сбегав наверх, я переоделась в просторную синюю юбку, надела голубую блузу и накинула на голову кружевную мантилью. Заглянув в гостевую спальню, обнаружила, что Сальвадор все еще спит. Облегченно вздохнув, подхватила сумку и побежала в ближайшую лавку - за кофе.
Сеньор Клементе добродушно улыбнулся мне:
- Слышал, вчера ты, сеньорита, сорвала гром аплодисментов! Не они ли крышу снесли?
Я улыбнулась в ответ - старик был знаком со мною еще до того, как заварилась вся эта каша с переворотами, а потому имел полное право обращаться со мной как с маленькой девочкой. Сколько помню наше знакомство, я всегда воспринимала его как своего старого и доброго дедушку. Да и он относился ко мне, как к внучке. К тому же, я была его постоянной покупательницей.
- Нет. Вчера были какие-то беспорядки, но как только начались взрывы и пальба, я ушла домой. Дайте, пожалуйста, кофе.
- Говорят, уходила-то не одна! - он подмигнул мне и прошел к дальним полкам.
Я притворно простонала и схватилась за голову:
- Бессмертный Бард, в этом городе может произойти хоть что-то, что не стало бы тут же достоянием досужих сплетников?!
- NiЯa, такова уж наша страна... А ты - достаточно заметная персона в нынешнем мире, - улыбнулся сеньор, подавая мне кофе и открывая кассу. - Кстати, кто он?
- О, самый очаровательный из всех, кого я встречала!
- Что вы, сеньор Клементе! - притворно возмутилась я. - Никаких служебных романов!
- Ну, смотри мне... Я все же надеюсь, что он не из этих... - он неопределенно махнул рукой, но я и так поняла, кого он имеет в виду. Любимое, с позволения сказать, правительство.
- Сеньор!.. - укоризненно взглянула я на него. Старик лишь покачал головою, но тут его окликнули вновь подошедшие покупатели и я, быстренько распрощавшись, побежала домой.
Приготовив завтрак, я поднялась на второй этаж, чтобы посмотреть, как там раненый. К своему ужасу, я застала кровать в гостевой комнате... пустой.
В панике выбежав в коридор, я начала лихорадочно оглядываться по сторонам. Вдруг справа, из ванной, я услышала какой-то грохот.
Вбежав в ванную, я увидела Сальвадора, прислонившегося к стене.
- Тебе плохо? - я подскочила к мужчине, подставив ему плечо. Он тяжело навалился на меня.
- Сальвадор, ты не должен был вставать! Особенно учитывая, что если бы тебе стало плохо (что и случилось), то некому было бы поддержать тебя!
Сальвадор лишь слегка кивнул. Вздохнув, он слегка отстранился от меня и вновь привалился к стене.
Придерживая мужчину под руку, я помогла ему добраться до комнаты, отвечая на его слабые протесты, что если он хотел избежать такой постыдной ситуации, ему следовало бы оставаться в постели.
Сальвадор вздохнул и лег.
- Ты хочешь завтракать?
Он отрицательно покачал головой.
- Хорошо, зададим вопрос иначе - ты голоден?
- Si.
- Я сейчас. Ты только ничего не выдумывай, хорошо?
- Спасибо.
Я покачала головой, глядя на лежащего мужчину. Бледное лицо, впалые щеки... Ему бы целителя хорошего, а не барда в помощники!
В театр в тот день я не пошла. Как оказалось, зря, потому что меня решил навестить любимый братик, поскольку ему доложили о моем отсутствии, а учитывая события вчерашнего вечера... В общем, когда в дверь настойчиво постучали, я вначале забежала к Сальвадору и, попросив его не подавать никаких признаков присутствия в доме, закрыла дверь в гостевую на замок. И лишь затем, мельком взглянув на себя в зеркало (одна ночь в переживаниях и без нормального сна, а под глазами уже синяки!), степенно подошла к двери и спросила:
- Кто там?
- Соледад, это Франко. Открывай!
Я похолодела. Вот кого мне не хватало для полного счастья, так это братца!
Скрепя сердце, пришлось открыть:
- Чего тебе?
Беспардонно отстранив меня с дверного прохода, Франко вошел в прихожую.
- Buenos dias!
Я промолчала.
- Я беспокоился, - сказал, наконец, брат, окидывая меня внимательным взглядом. - Меня вчера не было в столице, а утром мне доложили о взрыве в театре. Я боялся, что ты пострадала!
- Не бойся, я ничего никому не сделала. В отличие от тебя! - я гневно сжала кулаки, пытаясь сдержаться и не ударить мужчину.
- Соледад, я...
- Замолкни! Все, ты увидел, что я в порядке? Так изволь теперь избавить меня от своего общества - мне вчерашней встречи с твоим начальством хватило!
- Соледад Анхель! - его холеное личико исказилось, как от оскомины. Тряхнув головой, Франко откинул с лица упавшие пряди таких же черных, как и у меня, волос и недовольно скривил губы. - Позволь тебе напомнить, что ты разговариваешь со своим старшим братом и, к тому же, должностным лицом при исполнении!
- Ах, так ты при исполнении! Тогда чего же вы ждете, сеньор дель Круз? Арестуйте вашу сестру за нанесения оскорбления должностным лицам и поношение правительства! Может, я тоже в Кастель Милагро попаду... Как и Эсмеральда!
Брат отшатнулся, как от пощечины.
...Вот, опять. Все наши разговоры так или иначе скатывались к одной и той же теме... уже который год.
- Соледад, я не виноват в том, что...
- Нет! Ты просто ничего, абсолютно ничего не сделал, чтобы ее спасти! Более того, ты стоял там, смотрел, как ей выносят приговор и... В конце концов, ты продолжаешь работать на Блая! Бегаешь за ним, как собачонка! Только и слышно при встрече с ним: "Маэстрина, какой у вас брат!.. Ах, что бы я делал без такого помощника!.. Если бы все граждане Мистрали были такими сознательными!..". Это если он не раздает мне комплиментов. А мне это противно! Мне ты противен! - я перевела дыхание. - Франко, уходи! Уходи, пока я еще...
У него на щеках заиграли желваки.
- Хорошо, маэстрина, я ухожу. Позвольте только поинтересоваться под конец, с кем это Вы вчера провели вечер?
- Я не намерена отчитываться о своей личной жизни перед представителем власти - она на то и личная, чтобы не касаться никого, кроме меня! - отрезала я, указывая Франко на двери. - А теперь я бы попросила Вас покинуть мой дом!
- Наш разговор не закончен, - ответил брат и, развернувшись, как солдат на параде, гордо прошествовал к выходу, аккуратно прикрыв за собою дверь.
Я в изнеможении опустилась на стул.
Как много сил забирает ненависть! Как много...
- Кто это был? - спросил Сальвадор, когда я поднялась к нему.
- Франко.
- Франко?! - мужчина сделал попытку приподняться, но вновь опустился обратно на подушки. - Так почему же он не поднялся сюда?
- Я ему не сказала, что ты у меня, - я села в кресло и сосредоточила все свое внимание на расправлении складок широкой юбки.
- Ты ему... - он нахмурил брови. - Но почему ты не сказала, что я здесь?
- Сальвадор, тебе жить надоело? Или в застенки Блая захотелось? Ты, что, не знаешь, кем стал сеньор дель Круз?
Мужчина недоуменно посмотрел на меня.
- Нет. Не знаю. Кем?
- Заслуженная собачка советника Блая. Это неофициально. А официально - какая-то там шишка в Министерстве Безопасности. Тем не менее, он больше известен именно по своей неофициальной должности.
- Погоди, погоди... Так это он?.. - ужас, разочарование, страх, сожаление - все эти чувства промелькнули в зеленых глазах, но не отразились на лице.
Спохватившись, Сальвадор прикрыл лицо рукою, а когда мне вновь было позволено заглянуть ему в глаза, в них была лишь печаль. И пустота.
- Расскажи мне, пожалуйста, что с вами случилось?
И я рассказала. Как мы жили после переворотов, после того как исчез Сальвадор. Рассказала про бесконечные спектакли. Про то, как устала заучивать пропагандистские тексты, устала каждый вечер, приходя домой, одним усилием воли удерживать руку от сейфа, в котором лежат наркотики...
Пожалуй, я слишком долго молчала. То, что столь долго копилось во мне, было высказано в этот день у постели раненого друга детства.
- А что же Франко? - Сальвадор не тратил слова на пустые и лишние утешения. Он просто выслушал все. Все.
И про Эсмеральду... тоже. О том, как они обручились с Франко, и про то, как ее предала собственная сестра.
И про суд, на котором ее жених не сказал ни слова.
И про последующие повышения сеньора дель Круз...
- Эсмеральда. Я ее плохо помню. Никогда не был с ней особо дружен, - после долгого молчания сказал Сальвадор. - Ты не знаешь, она жива?
- Если и так, то я ей очень сочувствую. Она попала в Кастель Милагро примерно через пол года после исчезновения Эль Драко. Тогда многие деятели культуры попали под пристальное наблюдение властей. Сажали буквально пачками, особенно после того, как в том замке кто-то пошуршал, причем, пошуршал хорошенько. До нас дошли лишь отголоски.
Мы проговорили до самой ночи. В основном, рассказывала я, Сальвадор порою переспрашивал. Я спохватилась, лишь когда комната практически погрузилась во тьму.
- Ты, наверное, голоден? Я сейчас что-нибудь принесу... Извини, что так утомила, тебе бы поспать.
- Ничего, ночь длинная, еще отосплюсь.
Я принесла ужин, и мы молча поели. Убрав посуду, я собиралась отнести ее вниз.
- Соледад, - Сальвадор окликнул меня уже у самого порога. - Мне нужно уходить.
- Ты еще слишком слаб, - покачала головой я. - Ты не сможешь уйти самостоятельно. Давай... давай лучше спи, а завтра утром мы все решим. Ладно?
- Ладно. Спокойной ночи.
- Hasta maЯana!
Утром я дождалась прихода домохозяйки и попросила ее приготовить еды на двоих, а уборкой сегодня заниматься не нужно - я вчера весь день была дома и все сделала сама.
- Слышала я о взрыве в театре. Вы, хоть, маэстрина, не пострадали? - сочувственно спросила Палома.
- Нет. Все в порядке. Кстати, не сможешь ли ты приготовить пирог с изюмом? Ну, мой любимый?
- Хорошо, маэстрина, - девушка улыбнулась и отправилась на кухню.
Я же поднялась к Сальвадору:
- Как себя чувствуешь?
- Уже лучше. Честно, - улыбнулся мужчина. - Могу даже сделать самостоятельный рейд в ванную!
- И не вздумай! Я тебе помогу. Тебе принести халат? Или рубашку какую-нибудь?
- Смеешься? Думаешь, я влезу в твою рубашку?
- А кто говорит о моей? Мы же с Франко до той истории вместе жили. У меня в комоде до сих пор его одежда сложена - я ее не выбросила. Сама не знаю, почему.
- Давай, - кивнул Сальвадор. - Спасибо.
- Не за что.
Через два часа Палома ушла и мы позавтракали.
Я вздохнула. Предстоял тяжелый разговор. Но говорить не хотелось...
- Тебе действительно так срочно нужно уходить? Я переживаю - ты ведь ранен.
- Это необходимо. Не хочу пользоваться твоим гостеприимством дольше, чем следует. К тому же обо мне беспокоятся.
- А нельзя никак сообщить, что ты жив, но не совсем здоров?
- Не следует, - Сальвадор улыбнулся. - Не буду же я раскрывать тебе нашу агентуру!
Я попыталась улыбнуться в ответ, но что из этого получилось - не знаю. Затем вновь закусила нижнюю губу.
- В какой ты хоть партии?
Сальвадор некоторое время колебался. Затем все же сказал: