Аннотация: Постапокалиптическая фантастика. Небольшое количество людей выживает на просторах нашей Родины после глобальной катастрофы.
16. Грань.
Вот ничего, похоже, в мире нет лучше, чем идти по следу. Ярко видимому, выделяющемуся на потрескавшемся умирающем асфальте. По следу, который говорит тебе - давай, догоняй, ведь ты так близко, хватай меня. И ты заводишься, поддаваясь первобытному инстинкту. Готовясь к финальному удару, щуришь глаза, напрягаешь мускулы... Несомненно, это приятно. В смысле, приятно охотнику. А у жертвы как-то никто не спрашивает о ее чувствах и мнением ее не интересуется. Пусть жертва сама думает о себе и своих перспективах в недолгом будущем.
Кстати, нет. Это не только инстинкт и даже не совсем азарт. Это ощущение можно описать так - всего понемногу. Охотники должны понять, о чем речь.
Так вот, идти по следу, пребывая в уверенности скорой развязки этого дела, просто замечательно. Особенно когда есть уверенность, что тот, кого преследуешь, никуда не денется. И след - реденькая красная "пунктирная" дорожка - это подтверждал. Пунктир нередко сливался в линию - широкая рана обильно кровоточила. Сужающееся расстояние между кровяными точками уменьшалось с каждым шагом. Значит, добыча теряла скорость. Скоро она совсем ослабеет и тогда... А вот и она - добыча. Глупое животное, которое спугнул авангард, кинулось наутек не в ту сторону - прямо к основному отряду. За что тогда и поплатилось, и сейчас оно на подкашивающихся ногах в отчаянной попытке спастись завернуло за угол.
А это что? Звук вспарываемой шкуры низачто не перепутать с другим звуком. Кто-то обогнал охотника и теперь свежует незаслуженно добытую козу? Бола взяла разряженный арбалет в одну руку, другой достала "мачете". Нет, эту добычу никому нельзя отдавать. Именно она всадила козе болт в округлый бок. Не "легионеры", запоздало натягивающие луки, не росинцы, пустившие несколько стрел в "молоко". Хи-хи, в козье молоко... Хотя некоторые из новоприобритенных охотников почти попали. Почти. Ведь в охотничьем полку прибыло. Тем не менее, пока арбалет Болы не сказал свое веское "Банг!", коза отчаянно прыгала под обстрелом, не понимая, куда ей бежать. Потом, получив болт в бок, жалобно заблеяла и пустилась наутек сквозь толпу людей.
- Пусть бежит! Бола не ходи за ней! - Кричал вслед Саныч.
А, подумаешь. Девушка махнула "легионерам" рукой - идите, мол, догоню. А сама бросилась по следу, оставляемому раненным животным. Саныч окриком остановил тех, кто попытался догнать Болу. Сейчас нельзя рисковать. Подобными необдуманными поступками можно прийти к беде. Если не удалось убить животное сразу - пусть бежит. Не время идти за подранком, когда вокруг рыщут звери. Нужно пробираться в Коммунарку. Всеми силами сохраняя в тишине и тайне передвижение группы. Ну, а уж если бегать за добычей сломя голову, то только на свой страх и риск. Староста попросил беречь Болу, но и он должен понять - дама юная, в силу возраста и особенностей воспитания неуправляемая. Поэтому догонит, если обойдется. Саныч на это искренне надеялся.
А изначально встретить кого-либо кроме зверей, никто не рассчитывал. Группа поселенцев, окруженная половиной отряда "легионеров", все дальше удалялась от Росинки. Поселенцы вздыхали и бросали назад горестные взгляды. Все-таки десяток лет на одном месте - не шутка. Многие успели прикипеть к Росинке, обретя в ней новый дом. Кто-то вообще там родился. И теперь предстоял не такой уж долгий, зато опасный поход по заброшенному и вымершему городу в незнакомое место. К которому Саныч обещал довести их в целости и сохранности окружными путями, что и успешно делал. Дойдя до условной границы между поселениями - теперь уже бывшей границы - мелкой речки Успенки, группа спустилась вниз по течению несколько километров. Благо идти было легко, так как передвигались по высохшему в еще мирные времена ободному каналу, в который планировалось когда-то перевести речку. Глубина округлого цементного желоба была выше среднего человеческого роста, поэтому можно было не бояться случайного взгляда с улицы или подворотни, и, если бы не кучи мусора в нем, было бы вообще отлично. Авангард и арьергард периодически выглядывали из желоба, созерцая окрестности. Несколько раз были замечены звери, и тогда группа, пригнувшись для большей безопасности и сохраняя полное молчание, ускоряла шаг, спеша миновать опасное место. Но это была не та орда, которая разгромила Росинку и сейчас осаждала коммунарцев. Так, стая вышла поохотиться или отдельное гнездо грелось на солнце, выискивая блох друг у друга.
- Макаки. - Коротко ругнулся Саныч, рассматривая идиллическую картину. Папа-зверь разрывал какого-то верещащего зверька, раскладывая куски его плоти под лучами небесного светила подсушиться, а мама-зверь копалась в подшерстке многочисленного выводка. Ловя из резвящихся зверенышей первого попавшегося и пытаясь навести какой-никакой порядок в его волосах. В итоге папа коротким рыком высказал свое неодобрение, и мама шлепками загнала всё многочисленное потомство в нору под плитами рухнувшей высотки.
Последующий час пути прошел еще спокойней. Авангард из двух "легионеров" выбрался из канала, вброд пересек речку и, обследовав прилегающие перекрестья улиц, подал знак. Можно идти. Отряд перебрался через Успенку и, не успев от нее далеко удалиться, наткнулся на мирно пасущуюся козу...
Животное, получив ранение от Болы, замысловатыми зигзагами неслось изо всех сил вниз по течению речки все дальше и дальше от отряда. А девушка медленно, но верно, ее настигала и уже достала нож, готовясь прикончить добычу, которая с каждым ударом сердца все больше теряла сил, но сдаваться не желала. Бола уже видела мелькающую невдалеке серую филейную честь животного, взбрыкивающего от жгучей боли. Жизнь уходила из козы постепенно, сил было немного, но достаточно для нескольких минут галопа. Раненное животное быстрыми скачками неслось вдоль канала и предохраняющего его осыпавшегося "еврозабора", и, когда коза завернула за угол, к ней пришла смерть.
Бола, таясь, сменила направление движения и ушла от предсказуемой траектории движения - по следу животного - немного в бок. Перевалилась через едва "живой" забор и осмотрелась. Никого не видно, только ветер гоняет разный мусор по дороге на фоне грязно-серых строений, когда-то давно бывших жилыми домами. Девушка воткнула нож в землю, взвела арбалет и, вложив в желоб смертоносный болт с черным оперением, повела оружием из стороны в сторону. Где-то неподалеку послышался голос. Да, точно. Похоже, те, кто перехватил ее козу, разделывают ее на месте, ничуть не озаботившись торчавшей в боку причиной, по которой кто-то сейчас мог прийти и оспорить эту добычу. Недоумки.
Обтерев лезвие "мачете" о колено, Бола вогнала клинок в ножны и, перехватив арбалет поудобнее, двинулась на звуки голоса. Через несколько десятков шагов девушка остановилась. Услышанные слова вогнали ее в шок. Кто-то на фоне рубящих и рвущих звуков зычно разглагольствовал довольно красивым баритоном о том, как необходимо правильно снимать шкуру, периодически срываясь на крик и переходя на визг. Затем снова успокаивался и вещал далее, комментируя то, что видел. Хозяин голоса ничуть не заботился о своей безопасности, ведь такие громкие звуки легко могли привлечь зверей, а те, в свою очередь раздразненные запахом крови от добычи, немедленно атаковали бы.
- Давай! Давай, Танк. Режь ее! Режь! Режь!!! Выгребай, выгребай кишочки. Клади в сумочку - пригодятся. Не мычи. Не мычи! Кто должен, по-твоему, копаться в этом дерьме? Неужто я? Молчишь? Вот и молчи!!! А то услышит тебя обладатель этого воистину шикарного оружия и настанет тебе конец. Ты, наверное, хочешь спросить меня - почему? Почему?! Да будет тебе известно, бессловесный ты тип, что это - не оружие даже, а произведение искусства! Какие формы! О, какие грани! Если бы мне предложили от чего умереть, то я быбрал бы это! Убей меня нежно-о-о, о, красотка, убей меня нежно-о-о...
Бола еще некоторое время прислушивалась к этому словесному потоку, потом призадумалась, но идей, кто бы это мог быть, не было. Когда девушка выглянула из-за угла, у нее отвисла челюсть. Увиденная картина напоминала сцену из фейерического театра абсурда. Некто громадный, немыслемо громадный - больше любого зверя, раздирал своими лопатоподобными ладонями с пальцами, толщиной с запястье Болы, тушку несчастной козы. Иногда помогая себе ножом, кажущимся в гиганских руках игрушечным. Монстр был не то чтобы гол, но и не совсем одет. Дырявая облезлая дерюжка не могла скрыть могучих мышц и прочих, кхм, анатомических особенностей. Венчала эту гору мускулов неожиданно маленькая голова с узкопоставленными глубокими синими ничего не выражающими глазами и не вяжущейся в этой ситуации наивной детской улыбкой. Вокруг громадины скакал с ножки на ножку ребенок... нет, карлик. Точно такой же неимоверно грязный, как заброшенное звериное гнездо. Зато одет он был в замызганный розовый спортивный костюм и радужные резиновые сапожки с бабочками. Через плечо - сумка почтальона с торчащими из нее кишками бедного животного. Карлик, вприпрыжку передвигался вокруг потрошащего чужую добычу громилы, то вскрикивая, то что-то напевая. При этом он виртуозно и самозабвенно дирижировал себе болтом, извлеченным, точнее вырванным из бока козы.
- Видишь! Вот он - парадокс! Смысл жизни и ее конец на этом остри... - Карлик замер на одной ноге и принялся ковырять кривым пальцем острие болта. Вскрикнул, всунул палец в рот, пососал его и сплюнул кровь в сторону. - Порезался. Порезался!
Громила уронил разорванную вдвое тушку и радостно заулыбался, показывая мелкие зубы.
- Чего скалишься, гад! - Карлик принялся бегать вокруг громилы, тыкая в него болтом.
Монстр неловко поворачивался вслед за ним, но не успевал. А маленький мучитель заливисто хохотал и, в очередной раз проскакивая у громилы между ног, покалывал его стальным наконечником болта в голый зад. Амбал кривился, выпячивал губы, но поделать ничего не мог - карлик был неуловим. До определенного времени - наматывая еще один круг, он подскользнулся в луже крови и, запутавшись ногой в козиной шкуре, шлепнулся оземь. Громила утробно зарычал, угрожающе вскинул руки, и Бола решила, что ей пора выйти к ним.
- Спокойно, громила.
Девушка с виду расслабленно, а на самом деле очень крепко держала арбалет за цевье и низ ложа.
- Вставай. - Острие торчащего из арбалетного ложа такого же болта, каким только что размахивал коротышка, повернулось в его сторону. - Быстрее.
Карлик завозился, выпутывая ноги из шкуры, все больше и больше вымазываязь в кровь. Он, похоже, не ожидал столь быстрого появления того, от кого готов был принять "нежную" погибель. Как и не ожидал, что это будет именно "красотка". Пока он поднимался на ноги, Бола успела более внимательно их рассмотреть. Громила был самым большим человеком, если он, конечно, был человеком, которого девушка видела. Его рост был равен высоте Болы с поднятой рукой, ширина могучих плеч была в два раза больше, чем у того же "легионера" Малыша. Бицепсы были просто необьятными, а запястья имели объем шеи девушки. При этом громила носил на своей шее детскую голову с пронзительными синими глазами и широким жабьим ртом. Сейчас эта голова недовольно хмурилась и сводила брови домиком. Одет амбал был в нечто неописуемое с одним рукавом, ужасно грязное и длиной едва-едва хватающей, чтобы прикрыть мужское естество громилы. Карлик же был самым обыкновенным коротышкой, чуть выше пояса Болы росточком. Только маленько мелковатым даже для карлика.
Бола удивленно рассматривала бабочек на сапожках у коротышки. На носках бабочки прерывались ввиду дырок с торчащими сквозь них грязными пальцами. Карлик заметил, куда смотрит девушка и принялся активно шевелить вверх-вниз пальцами ног - издалека складывалось ощущение, что бабочки на сапожках машут крыльями.
- Мне тоже нравится... Классно, да? - Карлик отошел от первого удивления, поправил придавленную сумку и уже ничуть не чувствовал себя смущенным под прицелом. - Так и кажется, что сейчас полечу... "Убей меня нежно-о-о..."
Коротышка, приготовился снова кольнуть громилу. А тот потянулся к привлекающей мух тушке.
- А ну оставь и отойди назад. А ты, малыш, не прыгай и подай мне мою добычу и болт отдай. Он мой.
Бола не могла поверить в эту ситуацию - она приготовилась спасать несчастного коротышку от ужасной смерти. И, похоже, зря - стояла сейчас здесь вооруженная, но опасения не одному, не второму не внушающая ввиду их полной невменяемости и практически полного безумия. От чего и чувствовала себя очень неловко. А если им сейчас взбредет в голову, что одной козы будет недостаточно. Или просто так. Или...
- Не выйдет. Козу Танк не отдаст. Просто не поймет этого, он как ребенок трехлетний. Что его - то его. А болт я себе на память забрал прям сейчас о красотке, которая убьет меня нежно-о-о... - Минута "просветления" у карлика, когда он выражал здравые мысли, окончилась, и он опять затянул свою глупую песенку, подпрыгивая и кружась.
Очень хорошо... Не драться же с ними в самом деле из-за добычи. Хотя отец учил всегда стоять на своем и, особенно, в этом плане. Как он там говорил? Простивший одно оскорбление вскоре дождется их множество. Как-то так. И обьяснял потом, что в наступающее непростое дикое время будет очень тяжело. Каждый будет сам за себя. И только так. Ибо никто, кроме твоей семьи, твоих родных, твоей общины не подаст тебе руку в случае беды. Не поддержит. Но полагаться, все же, нужно только на себя. Сегодня ты оставишь им добычу добровольно, завтра они ее сами заберут, а послезавтра посчитают добычей тебя.
- Назад. - Процедила Бола, медленно подаваясь вперед и поднимая арбалет.
Болт точно нельзя отдавать. Их мало осталось. Еще тех, "старых". Которые под водой не ржавеют, не гнутся и не ломаются. И оперение сьемное. И добычу жалко. Хотя ладно, ее пусть забирают. Их жаль, чтоли, больше чем эту разодранную козу?
- Послушай, малыш, я тебе вместо болта вот это дам, - девушка достала из кармана нож-бабочку и протянула его карлику, - а болт большой, неудобный. Отдай его. А нож бери.
Коротышка выронил арбалетную принадлежность и схватил "бабочку".
- О, как прекрасно! Великолепно! До пары будет. - Восхитился карлик.
Он достал из кармана курточки еще один подобный нож и, держа их в обеих руках, хитрыми резкими движениями сложил несколько раз ножи то в "боевое", то в "походное" положение. Карлик достаточно хорошо управлялся с ними - видимо, опыт был достаточный.
- Теперь я весь в бабочках. - Захихикал своему каламбуру коротышка. - А для тебя, красотка, я не "малыш", а Рокфеллер, сын Христофоров. Но ты, как близкий друг, можешь называть меня Рокки. И, для твоего сведения, я старше тебя раза в три. Как минимум. Только последние лет двадцать-двадцать пять выгляжу одинаково. Время для меня замерло. Замерло-о-о...
Карлик снова затянул песенку. Бола закатила глаза. Не ведут так себя люди, когда на них наводят оружие. Сжимаются, паникуют, угрожают... Но не подпрыгивают и поют. Или вот как этот, как там сказал Рокки, Танк - стоит, покачиваясь в такт песенки карлика, счастливо улыбается. Разве что пузыри не пускает. О, уже пускает. Прочь отсюда. Прочь, быстрее, пока сама еще в себе.
Девушка отмахнулась от коротышки. Подняла болт с земли, критически осмотрела его на предмет повреждений из-за пребывания в чужих руках и повернулась к странной парочке спиной, собравшись уходить. Хотя ее научили хорошие учителя - отец и жизнь - никогда не оставлять за спиной чужаков, но в этих чудаках Бола угрозы не чувствовала. Она их просто напросто не понимала.
- Ладно. Вы оставайтесь тут, а я пойду, пожалуй.
- Постой, - карлик в один прыжок догнал девушку и потянул ее за рукав куртки цепкими грязными пальчиками, - Жигу хочешь, покажу?
- Чего?
- Не чего, а кого! - Воздел руки Рокки. - Только за арбалет не хватайся, а то она и так пугливая, а ты еще с оружием.
Карлик открыл сумку, порылся в ней и достал добрую жменю кровоточащего козиного ливера - почки, сердце или печень. Бола не стала приглядываться, ей непохорошело. Она довольно терпимо относилась к реалиям жизни, но чтоб вот так, засучив рукав, засунуть руку в сумку с кишками, найти там и достать свежие внутренние органы, а потом этой же рукой утереться, оставляя на лице широкую красную полосу... Бр-р. А Рокки, ничуть не переживая по поводу кровяного развода на лице, в это время ополовинил то, что вынял. Вернул назад. Вечером пожарю - пояснил он Боле. Подмигнув девушке, он поднял вверх сочащийся красным кусок.
- У-тю-тю! - Рокки потряс им, забрызгав Болу, и принялся издавать чмокающие звуки. Та, передернувшись, отступила на пару шагов. А вот Танка, это порадовало - он снова заулыбался во весь свой широкий рот, наблюдая, как девушка вытерает капли с щек.
Не переставая потрясать куском требухи и причмокивать, коротышка подошел к темному узкому провалу окна просевшего одноэтажного строения, определить предназначение которого уже не представлялось возможным. В окне кто-то мелькнул, не показываясь на свет. Покачав головой, Бола хотела расстроить карлика словами о том, что прирученную собаку она уже видела и даже сама кормила, но не успела этого сделать. Из оконного проема высунулся силуэт, длинными мохнатыми руками вырвал у Рокки из кулака зажатый в нем кровоточащий кусок, и нырнул обратно в тень. Бола вскинула арбалет. Рокки прыгнул в сторону силуэта, собой закрывая его от оружия девушки. Она только и успела увести линию прицела чуть в бок, и болт вжикнул над ухом у коротышки, ударившись в кирпичную кладку.
- Капут стрелке. - Посмотрев через плечо, сказал карлик.
Но Боле было не до выпущенного болта. Она слушала довольное чавканье, рассматривала темноту оконного проема через голову Рокки, лихорадочно перезаряжая арбалет, и ожидала, что самого Рокки точно так же утащат вовнутрь здания длинные лапы с острыми когтями. Тут подошел Танк и боком стал рядом с коротышкой. На лице громилы находилась живописная гримаса обиды. Карлик замахал руками с удвоенной частотой.
- Красотка, не нужно стрелять в Жигу, она никого не тронет.
- Т-так этот зверь и есть в-ваша Жига?
- Ага, - к Рокки вернулся его беззаботный настрой, - она самая, моя девочка. Она хорошая, только трусиха страшная. И на нас не похожа. Кстати, мы тут все не сильно похожи.
Карлик покрутил в воздухе пальцем и засмеялся. Бола тоже улыбнулась - компания подобралась еще та.
- Мы с Танком однажды далеко отсюда, в Орске, под мостом заночевать решили, так Жига на огонь костра пришла. Или это я сильно громко пел... - Почесал в затылке Рокки, а потом ткнул локтем в бок громилу, - Ты не помнишь, что я тогда пел?
Танк скосил взгляд и удивленно выпятил губу.
- А-а... Тоже не помнишь. Так я и говорю Танку, что пойду-ка, уединюсь во мраке с листом лопуха. И только отошел и приготовился к уединению, а она как прыгнет на меня. Во, смотри. - Карлик отодвинул в сторону колтуны волос, и Бола увидела, что у его уха недоставало небольшого кусочка. На укус явственно указывали следы зубов.
- Она меня еще за шею покусала и за руки. А потом еще через несколько дней за ляжку укусила. И еще через несколько чуть глаза не выцарапала...
- Погоди. Ты хочешь сказать, что отродье на тебя не раз нападало? - Бола не могла взять в толк, как столь никчемный со стороны самозащиты человечек остался жив после нескольких атак зверя.
- Ну-ну, Жига не отродье. Она... э-э... просто Жига. - Возмутился карлик. - Ты же слушай, что говорю! Я только присел, а она тут как тут. Прыгнула, повалила меня и давай грызть. Танку спасибо - подоспел на шум, снял ее с меня и о землю приложил. Хорошо, что не добил. В общем, мы снялись с места и ушли. Потом еще несколько раз такое повторялось. Сплошные неудобства, не могу же я, уважаемый всеми человек, уединяться при Танке! Что скажут люди? Это же даже не уединение получится. О-о-о... Уединись со мной, о, красотка-а...
Похоже, Рокки снова переклинило - он закружился вокруг Болы в своем незамысловатом танце, прицелкивая себе в такт пальцами. Девушка оглянулась в поисках более-менее подходящего места и присела, скрестив ноги. Арбалет же ее лежал на сгибе у локтя, оставаясь направленным в сторону строения. Карлик, вдоволь напрыгавшись, присел рядом.
- А я значит Танку говорю, - отдышавшись, как ни в чем не бывало, продолжал коротышка, - чего ты ее так нежно оземь бьешь? Знаю же, что в четвертьсилы может треснуть, и ни одной целой косточки не останется. А он молчит. Я же добивать не умею - не честно это. А Танк ее как-то снова снял с меня и забросил в кусты. И сказал - Жига. А почему и зачем, не обьяснил. Он вообще, как ты заметила, не сильно разговорчивый. Последний раз в позапрошлом году "вава" сказал, когда голой задницей в костер уселся.
- Рокки, скажи, как она тебя не убила? - спросила Бола, не совсем понимая. - Один зверь может пятерых порвать, не то, что тебя.
- Так я не сказал? Жига, когда напала впервые, меньше меня раза в два весила. Кожа да кости, обтянутые кожей. И больная вдобавок. Вся подертая да поцарапанная - видать свои же порвали или из гнезда выгнали. А под лопаткой зазубренный жестяной наконечник от стрелы засел. Когда она без чувств лежала, я наконечник из гнойной раны вынял, паутинки приложил и еще подорожника пожевал, обмазал. Так Жига меня аж до самой Самары "благодарила" - по пятам шла. Я уж от Танка не отходил, все опасался, как бы эта детка мне самому "ваву" не сделала. Но и подкармливал ее периодически, жаль ведь девочку. Так и с голоду помереть недолго. Она же на меня не от хорошей жизни накинулась, с голодухи. Шавку не догнать, кого покрупнее - не осилить. Совсем ведь юная...
Слушая сумбурную речь карлика, Бола в общих чертах понимала, о чем речь идет, но с трудом верилось. Это все же зверь.
- В Самару мы заходить не стали. Нет ее больше. Выжженная площадь. Даже камень поплавился. Кто это сделал - не известно. Стали в посадочке, костерчик развели. Я-то в кустики и отошел. Позыркал - никого нет. И снова - опять двадцать-пять, бросок мне на спину. Я на четыре кости упал, за нож схватился и голосить приготовился. Чую - слезла. Встаю, смотрю, точно - стоит поотдаль и выжидательно так смотрит. И тут до меня дошло. Мы же ей каждый раз немного гостинцев оставляли. То голову куриную, то копыто. Я к костру подошел, кость у Танка отобрал и ей в кусты закинул... Вот так и идем вместе уже полгода.
- Сколько? - округлились глаза у Болы.
Ответить Рокки не успел, так как в строении послышалась возня, и силуэт замелька в проеме снова. Карлик принялся дергать Танка за палец:
- А ну-ка, малыш, подсади. Не к добру Жига засуетилась.
Танк сгреб одной чудовищной дланью коротышку, приподнял и аккуратно поместил его на невысокой для себя крыше. Карлик быстро огляделся, сделал страшные глаза и сам прыгнул на громилу, с которого слез вниз с проворством обезьяны.
- Идут. Идут. Идут. Идут... - засуетился Рокки, бегая кругами и собирая все, на что обращался его полубезумный взгляд в свою безразмерную сумку. Голову, остатки внутренностей, сломанный арбалетный болт.
- Ты чего?
- Что стоите? Живо к Жиге. Вовнутрь залазьте. - Прошипел карлик. - Идут. Почти рядом.
Бола оглянулась - гигант уже рывками протискивал свою необьемную тушу в узкое окно. Кирпичная кладка, казалось, трещала по швам, грозя обвалиться вслед за Танком. Отдельные кирпичики выпадали, глухо стуча по поросшей желтоватой чахлой травой замле. И тут Бола почувствовала. На затылке зашевелились волосы, побежали мурашки по рукам. Чувство опасности не раз ее выручало. Коротко разбежавшись, она своим телом врезалась в застрявшего Танка, вместе с ним и частью подоконника влетев вовнутрь. Танк на четвереньках неожиданно быстро покарабкался куда-то в дальний угол, где было потемнее, а девушка краем глаза принялась наблюдать за Рокки, который все еще возился на улице.
Распихивая по карманам куски козинного мяса, тот не переставал напевать себе под нос свою вечную песенку о красотке. Самый большой и последний кусок не помещался - места в карманах уже не было, тогда Рокки расстегнул молнию на мастерке, приложил мясо к голому телу, и застегнул ее. Быстро-быстро загребая руками пыль, землю и вездесущий мусор, карлик воздвиг на месте, где разделывалась коза, подобие маленькой пирамиды. Скрывает следы крови - догадалась Бола. Потом коротышка достал из бокового кармана раздувшейся сумки пакетик, что-то из него высыпал, и растер это по памятнику, воздвигнутом на месте убийства животного. Закончив прятать улики, Рокки, наскольку ему позволяли его коротенькие ножки, вприпрыжку побежал к спрятавшимся в здании Боле и Танку. На бегу забросил вперед себя сумку и сам рыбкой нырнул в оконный проем. Приземлившись на живот, проехал полметра, сгребая битый кирпич, и, ударившись головой, карлик простонал:
- А раньше он меня ловил...
Бола пропустила мимо ушей возмущение и стоны коротышки - на то место где он только что копался, выбежал зверь. Большой, с рыжими подпалинами на боках. Не молодой - опытный следопыт. Наверное, перехватил след раненного животного, по которому пришла сюда Бола. И сам по нему пришел. Ого, да еще не один. Около дюжины зверей - молодых и не очень - полукругом охватывали место, где сидели девушка с коротышкой. Заглядывая во все углы и осматриваясь. Чуют!
- Не должны почуять. - Как угадав мысли девушки, чуть слышно прошептал Боле на ухо Рокки. - Я там звериным калом обмазал все.
И протянул девушке руку для большей убедительности. От руки неимоверно разило. Бола сцепила зубы - ужасно захотелось дать коротышке пинка, но никак нельзя. По крайней мере, сейчас. Звери времени не теряли, разворошили кучу мусора, порылись в земле и все одновременно повернули головы в сторону здания. Бола отпрянула от окна. Это смерть. Мучительная и жестокая. И как обидно... Прав был тогда Саныч - нельзя было отделяться от отряда. Сообща это гнездо можно было бы перебить... Звери внимательно разглядывали перекошенное здание, но не подходили. У девушки зародилась надежда, что они не станут здесь разнюхивать и уйдут, но... Они просто ждали подкрепления - из-за "еврозабора" перепрыгивали на эту сторону самки гнезда, которые по силе и злости ничуть не уступали самцам. Теперь гнездо было полностью в сборе. Звери трусцой, некоторые помогая себе руками, направились прямиком к засевшим в здании людям. Бола сжала вспотевшей рукой цевье арбалета. Сначала болт в первого, кто сунет сюда свою пасть, потом ножом. Главное не пустить сюда сразу нескольких. И Танк, может быть, поможет.
Обернувшись, девушка поискала взглядом в темноте громилу. Адаптировавшееся в полумраку зрение выхватило силуэт Танка - он сидел в углу и толстым пальцем выводил на потрескавшейся штукатурке фигурки. Нет, этот не поможет.
- Рокки, скажи ему... - С жаром зашептала Бола в обгрызанное ухо карлику, который сидел, откинувшись о стену и смотря прямо перед собой.
- Тс-с-с. - Перебил он ее, так и не пошевелившись. - Сейчас увидишь.
Звери были уже совсем рядом. Хрустя битым кирпичом, прохаживались за окном. Их предводитель был из Первых - старым и опытным. Отец Болы таких зверей с рыжими подпалинами на боках называл "Первыми". Зверь не торопился, втягивал носом воздух, шумно дышал, сопел. В итоге произошло неизбежное - звери решили проникнуть в здание. Вожак взялся жилистой мохнатой лапой за остатки подоконника и приготовился перебросить свое умеющее убивать тело через него. Он знал, что там кто-то есть. Оттуда веяло жизнью. Которая вскоре перестанет ею быть. Бола приготовилась к последнему бою, отрешившись от всего окружающего. Но их обоих ждало удивление - мимо девушки, даже немного задев ее, пронесся кто-то и практически выскочил из проема.
Вожак никак не ожидал, что территория занята, однако, самка выпрыгнула навстречу, и теперь они замерли нос к носу. Никто не хотел уступать. Вожаку было уже все ясно - это самка убила жизнь и заволокла ее в свое гнездо, но он всеравно показал гримасу неудовлетворения. Самка оскалилась и прерывисто задышала. С нею два ее самца - большой и маленький и еще одна самка, понятно. Фыркнув напоследок - охраняй территорию, или мы займем ее - самец наклонил голову назад, показывая открытую шею и кадык. Самка оскалилась - она не испугалась угрозы. Даже открытое предупреджение, что он сейчас просто так для поддержания статуса может убить, не испугало ее. Самец успокоился - это умение пришло ему спустя многие годы. Не так давно он бы уже ворвался к ней и порвал на клочки любого. И эту непонятную самку и всех, кто бы находился рядом. Да и любой вожак так бы поступил. Но самец недаром был предводителем этого гнезда. Он умел и чувствовал то, до чего молодняк не скоро доростает, если не погибнет. Этот вожак умел рассуждать. Возможно, примитивно и очень своеобразно, но мог. И самое главное - он себя контролировал. Даже запах крови, перебитый меткой, не сводил его с ума, как все остальное его гнездо.
Пора уходить. Вожак рыкнул. Стая, беснуясь, нехотя потянулась за ним далее вниз по течению Успенки. Взмокшая от напряжения Бола проследила за их уходом, и только тогда повернулась к Жиге. Как это у нее из головы выпало, что в здании находится зверь? Совсем карлик голову заморочил своими баснями. Не зная о чем думать и что делать, девушка то порывалась поднять арбалет, то опускала его вниз. Это же зверь. Вот он - прямо перед ней. Его нужно убить, пока он не убил ее саму. Но зверь стоял неподвижно, опустив длинные руки вдоль тела. Стоял, покачиваясь, и смотрел себе под ноги. Это был даже не зверь, а звереныш - совсем молодая самка, лет девяти-десяти, но уже сформировавшаяся - как раз с десяти лет они могут иметь потомство. Но что-то в ней было не так. Отойдя от охватившего ее мандража, Бола присмотрелась, хоть и мешал недостаток освещения. Тело самки покрывала не бурая или черная шерсть, которая наростает у зверей к холодам, а легкий серебристый подшерсток.
Самка подняла голову и взглянула в лицо Болы. Глаза! Глаза самки не были розовыми с красными прожилками сосудов - это были обычные человеческие глаза с сильно расширенными зрачками. Сильно много на сегодня всего необычного. Бола опустилась рядом с неподвижным Рокки, который дотронулся до нее чистой рукой и ею показал на стену. Там сосредоточенный Танк нарисовал подобие овала, поставил в нем две больших точки и как раз заканчивал проводить под ними кривую дугу улыбки. Рожица.
- Жига. - Утробно пробасил Танк, отвернувшись от стены.
Карлик повернулся к Боле, желая что-то сказать, но тут самка выхватила из кармана торчащий оттуда кусок мяса и, проворно выскочив наружу, тут же скрылась из виду.
- Никак не привью ей хорошие манеры. - Сокрушенно вздохнул коротышка. - Ничего, вернется - я ей все выскажу! О, красотка-а-а, убей меня нежно-о-о...
Девушка неловко перевалилась через подоконник и осела кулем по ту сторону стены. Вдохнула полной грудью свежий воздух, прогоняя из организма остатки страха и напряжения. Посмотрела на небо и на вальяжно плывущие по нему облака. Вот то - вылитый Карл в профиль, а это на широкий наконечник копья Крота смахивает. Жизнь прекрасна. И у этой жизни появился какой-то неясный смысл, сменяющий существование или просто выживание надеждой.
- Эй, Рокки, слышишь меня? - Девушка перекинула через себя маленький камушек.
- Слышу. И век бы слушал твой прекрасный голос, о, красотка-а- а...
- Спасибо тебе, что не дал застрелить Жигу.
- Всегда пожалуйста. Я сразу понял, что вы подружитесь.
Послышались тяжелые шаги и высунувшийся наполовину Танк изрек:
- Жига-ляля!
- Да замолчишь ты когда-нибудь, болтун? Уже голова от твоего жужжания болит, разговорился ты что-то! - Вполне серьезно принялся возмущаться карлик.
Бола тихо засмеялась. Нужно будет все это Михе рассказать - ему понравится.