Давид Балфурович - совершенно уникальный учитель, с нетрадиционными способами организации учебно-воспитательного пространства. К этому, он многогранный человек, прекрасный собеседник, обладающий разнообразными знаниями. С ним легко и интересно обсуждать любую тему. Балфурович становится душой компании, если не сказать, любимчиком, буквально через несколько минут общения и оставался таковым навсегда. Его шутки сыпались постоянно, и бывали колкие, но, завоеванное до этого расположение, исключают всякие обиды. (Скажем, если бы я сказал в адрес кого-либо то же самое, то натерпелся бы неприятностей, а для него хоть бы что).
Он чуть полноватый и лысоватый, но женщины и девушки его обожают, и не одна порция тайных слез пролилась по нем. Он же об этом никогда не подозревал, и ...не подозревает, уверен, до сих пор.
Оказываясь рядом с ним, ученик попадал под его душевное и духовное влияние. Он притягивал своими вопросами, имеющими магическую силу, которые строились так, что ответишь, даже, если никогда до этого не знал ответа.
В работе Давид Балфурович был на редкость гармоничным и цельным, а условия для работы учащихся, созданные им, становились комфортными и удивительно привлекательными.
Кому-то могло показаться, что здесь, мол, такого. Все просто и даже дешево. Обыкновенные доски, а из этих досок сделаны удобные верстаки и столы, полки и полочки, бесчисленное количество коробок, коробочек и 'коробченок'. Самые невероятные и обычные инструменты, детали и 'деталишки', винтики и болтики, шурупчики и, кто его знает, что еще. И все это можно потрогать. Даже нужно трогать, брать и делать из неисчислимого 'добра' то, что задумано.
У него ВСЕ вокруг играло свою педагогическую роль. Любой ученик оказывался в 'безвыходном положении', в том смысле, что ничего не оставалось, как стать творцом и создателем всего чего угодно, что можно делать из этого 'богатства'.
К тому же, всегда рядом неутомимый и вездесущий учитель-волшебник, от которого уж точно никуда не денешься, потому что он тут же все время что-то мастерит. На этих уроках естественным образом создавалось впечатление: учитель для того, чтобы увлечь, заинтересовать, научить сложное сделать простым, доступным, непонятное - понятным.
В свою очередь, эта увлекательная деятельность требовала от каждого знаний по физике, математике, химии, черчению. 'А где взять эти знания? - А в книгах'. - А книги здесь же на полке.
Дети учились в этом педагогическом мире находить решения, нужные знания и применять свои навыки и умения в практической деятельности.
Разумеется, чтобы успешно работать подобным образом, во-первых, должен быть 'учитель-человек' такой, как Давид Балфурович. Во-вторых, необходима комплексная материально-техническая база. Балфурович сделал ее, опираясь на свою инициативу, настойчивость и, пожалуй, любовь. (Школьный бюджет помог здесь, поверьте, незначительно).
Давиду Балфуровичу дали полную 'власть' в его творческом хозяйстве, назвав внутришкольное образование 'Мир юной техники'. Хотя, между собою, величали это место для краткости (или для большей справедливости) еще яснее: 'У Балфуровича'.
Детей оттуда, из этого волшебного мира, можно было 'вытащить' на ужин или на ночной сон только со 'скандалом'.
В результате, участники такой педагогической жизни (кто-то раньше, кто-то позже) успевали по предметам естествознания и успешно оканчивали школу, а индивидуальное мастерство конструировать, создавать, творить сохранялось на всю жизнь.