Когда человек рождается, звезда падает, а когда умирает, новая появляется...
Он ушел ночью. Вздохнул и ушел. Не поэт, ни писатель и не известный нобелевский лауреат. Просто человек. Седой, как лунь, с выцветшими светлыми глазами, заостренным и слегка приподнятым кончиком носа. Ушел он, и ушел безвозвратно целый кусочек мира, яркого, многокрасочного мира. Мира, с солнечным светом и вечерней тишиной, с осенними дождями и зимним снегом, с апрельской капелью, с гулом отъезжающего транспорта и острым запахом цветущих яблонь... Мира, в котором навсегда остался покрытый туманом город Могилев, мира, в котором мальчишки-друзья вечно будут бегать в коротких штанах с лямкой вместо ремня и пуговиц, а в бывшем графском парке, в доме еще царской постройки, будет работать школа. Мира, в котором довоенную жизнь прервали бомбежки и война... А после войны был переезд в Киев, драка на недостроенной станции метро, где группа таких же, как он подростков окружила его и потребовала отдать им часы, те часы, которые он купил на первую свою зарплату... Мира, в котором до сих пор есть соленые морские брызги, чистый желтый песок и теплая волна Черного моря. Тот крымский пляж, каким он был в 1960-м году, когда он первый раз поехал на море...
Наверное, никто и никогда не узнает, о чем думает и что видит человек в последний миг своей жизни - свою жизнь, как в калейдоскопе или отдельные ее, врезавшиеся в память моменты: - теплый весенний дождь, еще там, в Белоруссии... улыбку маленькой девочки Ани, которую он ведет из школы... белую кипень сада... задорно смеющуюся жену с немножко необычным именем Стелла... хмурое лицо сына под осенним дождем... Бог мой, ведь это все только кусочек того огромного мира, один единственный, фрагмент той самой мозаики, из которой и складывается мир. Умер человек и нет больше этого фрагмента, и огромный мир стал беднее на целый маленький мир...
И по ночам все также шепчутся звезды в бездонном космосе, там, куда уходит душа человека. А на Земле остается память о человеке, его тот самый последний вздох, когда он покидал свое болеющее тело... А еще на Земле остается боль у тех, кто знал его. Боль, которую не излечить таблетками. И она опустошает тебя, заставляет мучиться, крутиться и не спать и не есть, пока ты не поймешь - человек не умер, он рядом и всего лишь стал невидим. Он, по-прежнему возле, только чуть-чуть в другом мире. Просто невидимом. И, вот, тогда протянешь руку, поднимешь стопку... И сразу перестают натягиваться, как струны нервы, и тебя отпускает... Доброй памяти и ты, все равно, с нами, Рома!