Горовой Михаил Федорович. Сборник поэзий (2008

Михаил "Клещ" Горовой

Сборник поэзий (2008 - 2010)

Потоки тишины

Атомы разорваны на части,

Воздух становится гладким,

Но я не причастен,

Я дышу сквозь вату.

Я списываю тетради,

Нахожу не то совершенно,

Что найти мне надо

В вопросах повседневных.

Истина рядом,

Истина дышит мне в спину,

Истина где-то в тумане

Полумрачного дыма.

Одни и те же картины,

Одни и те же авторы,

Одни и те же причины

Душевной смерти мастера.

Белоснежные потолки

Смотрят, как с экрана.

Давят на виски

Крики подсознания.

Я не слышу дыхания,

Слышу потоки тишины,

Слышу, как сползаю я

В материи пустоты.

Снова чужие сны

Разъедают мне голову.

В потоках картин простых

Я вижу их порванными.

Черными воронами

Склевываются зерна.

На линиях неровных

Черчу параллели снова.

Киев, Шостка, октябрь 2008 г.

По пустым коридорам

Когда закончатся таблетки

От головной боли,

Сознание закроется в клетке,

В оковах неволи.

По пустым коридорам

Прогуляется ветер.

Я не познаю покоя

В неспокойном пекле.

По ватным стенам

Крадутся чьи-то тени.

Я не буду видеть это -

Потеряю зрение.

По моим венам

Ползет чье-то лезвие.

Но я в это не верю,

Ведь не вижу порезы.

Все бесполезно,

Будто в вакууме.

Носовые перегородки трескаются

От трупных запахов.

Пациенты падают замертво,

Просвечиваются тела.

Я останусь без памяти,

Останусь без сна.

В меня что-то колют -

Это сыворотка правды.

Я снова вижу море,

Но не вижу завтра.

Быть может, еще рано

Уходить куда-то,

Но я готов заранее

Сделать два контрольных шага.

Иллюзия свободы

В образе кофеина.

Настолько все модно,

Настолько красиво.

Жестокая природа?

Или мы жестокие?

Снова за порогом

Стоят наши пороки.

Безмолвные пророки

Суют руки в карманы.

Там прячутся боги,

Что всех обманывают.

На запотевших окнах

Я рисую картины.

Завтра развезут по моргам

Оставшиеся силы.

Киев, октябрь 2008 г.

Полумертвая материя

Разбитые стекла

Порой бросаются в глаза.

Шумы слышно не четко -

Они теряются во снах.

Это последний знак

И из чего он соткан,

Нам никогда не познать,

Не достать эти пленки...

Бессмысленная гонка

За протекцией разума

Исчезнет в звуках тонких,

Что не достали до фазы.

Материи системы,

Разбитые на сотни,

Разлетятся по нервам

Каждого из этой соты.

В глубинах лет

Таятся тайны скованности.

Запертых дверей нет,

Они открыты - ведут в пропасти.

В тайных комнатах

Таятся центры совести,

Разбитые неровно

На части попросту.

Сырым воздухом

Пропитаны стены событий.

Все, что скреплено воском,

Держится на тонких нитях.

Кто это видел,

Тот давно уже понял,

Что он один из жителей

Мертвой природы.

На давно осевшем песке

Промежутков времени

Оставлен след

Полумертвой материи.

Звуком стука в железные двери

Добивались не того,

Чего хотели,

Оставив на потом...

Разъедали нутро

Невыносимые колебания

Неизвестных частот,

Въедаясь в подсознание.

Лишая памяти,

Лишая всего того,

С чего начинали мы,

Но закончили давно...

В хаотичном порядке

Единицы времени

Снова играют в прятки

С материей потерянной.

Но оказались последними -

Теми, кто не успели

Расправиться с бедами

И проскользнуть в двери.

Изгнанные души

Остались за пределами

Ватной подушки,

Где нет оттенков серого.

Где никто не душит,

Где не нужно кланяться

И топиться в грязных лужах,

Задыхаясь без конца.

В плену тринадцатого месяца

Тридцать второго дня

На подвальных лестницах

Неровные дыхания.

В криках подсознания

Слышен шум дождя.

Материя залита,

Но не потушен пожар.

Уходим не спеша,

Уходим в пустоту

И лезвием ножа

Режем щели во рту.

Пусть будут слышны слова

Для тех, кто еще тут.

Сознание вернется назад,

Лекарства нас не спасут...

Киев, октябрь 2008 г.

Осознание

Темнота лунных кратеров

Наполняет необознанность.

Истиной не стать им -

Помешает космос.

За седьмой печатью

Таяться глубины вопросов.

Но нас надолго не хватит,

Постигнем - будет поздно.

В чернилах авторов

Таиться сила образов.

Такие, как были когда-то,

Теперь уж неосознаны.

Уходя от простоты,

Я ищу смысл порознь

От тех, кто свой стыд

Прячет в летах возраста.

Вы не видели поезда,

Уходящего от собственных

Ваших же возможностей,

Открытых полностью.

Вы подобные

Запертым шкатулкам,

Что на замки удобные

Закрыты крепко и туго.

Вы не выходите за грани,

За тонкие пределы

Своего же подсознания,

Своего тела.

Вы ничего не видите,

Кроме бытийности,

Да и то глаза закрыты

От повседневности.

Личностное мировоззрение

Не станет системным.

Превратится в бытийное

Цветом серым.

Под влиянием массы,

Под влиянием социума

Деградация делит на классы,

Сводя с ума.

Вы никогда не вырветесь

Из лап слабоумия,

Посажены на цепь

Собственного безумия.

Не услышите смысла,

Где он есть на самом деле.

Никуда не скрыться

От собственных презрений.

Киев, ноябрь 2008 г.

Облик реальности

Кривые зеркала искажают

То, что зовем реальность,

То, что всегда скрывает

Тени правды не случайно.

То, что режет глаза

И проникают в кровь,

То, что въедается сперва,

Затем падая на дно.

Разъедая изнутри зубами,

Пьет из артерий,

Подкрадываясь сзади,

Бьет по нервной системе.

Подсыпая порох,

Поджигает тихо спичкой

И ждет, пока душа заноет,

Заскулит от непривычки.

В голубых экранах

Техногенного прогресса

Давно растворилась правда

В лживой темной бездне.

По частям треснув,

Оставив лишь осколки,

Всплывает интересно

В коммунальных стоках.

В сырых подъездах,

В мягких стенах частицы

Хранят в себе болезни,

Что отбиваются в лицах.

Вмещают бесполезность

От безысходности

И звук пресный,

Что, похоже, снова стих.

Лики бытия

Ставят печати на судьбы,

Оставив жизнь на часах,

Что потеряют суть их.

Оставив жизнь на слезах,

Что падают внутрь

Самого же себя,

Своего тела, по сути.

Реальности облик

Бросает в глаза песок,

Чтоб ты не видел боли,

Видел только сон.

Чтобы ты пил порою

Только некратный сок

Из фруктов, собранных с поля

Еще в прошлый год.

Облик реальности, осознанной

В условной степени,

Засоряет мозг твой

Время от времени.

Лепит из воска

Иллюзию повседневности,

Расставляя по росту

Мозговые крепости.

Стирает все грани

Между любовью и ненавистью,

Пока все не станет

Лишь непосредственностью.

Пока все пылает

Костром межусобий,

Облик реальности станет

Для нас лишь подобием.

Пыль бросается в глаза,

Оставляя в глазных яблоках

Иллюзию сна,

Иллюзию спокойной паники.

Визуальные картины

Лепятся распеченным

Горячим пластилином

С добавлением боли...

Уличный асфальт

Держит на себе всю ярость,

Что накопилась на днях,

Сведенных в танец.

Что накопилась в воздухе,

Содержащим формулы,

Что вредны для мозга

И для других органов.

Бытийная внутренность

В разбитом зеркале

Отражает суть, ссутулившись

От веса времени.

Социальными сценами

Переполнена агрессия,

Что течет по венам

В кубическом весе.

Бесцветные зрачки

Становятся бездонными

При вводе банальных причин

При содеянии доноров.

Путем введения иглы

В облачность туманную

Искажаются сны,

Что могут лишь обманывать.

Размазанная кровь

На потолках и стенах

Напоминает порой

О пробитых венах.

О безлюдной арене,

Где должны быть чувства,

Но сейчас лишь тени,

Порочность и безумство.

Душевные порывы

В ограниченность закованы

Цепями тугими,

Кольцами холодными.

Реальность простроченная

Появляется лишь в облике

Иллюзий порочных

В пустой комнате.

Киев, ноябрь 2008 г.

Сквозь пальцы

Разум питается мечтами,

Прожевывая заранее.

Под этими потолками

Сужается зарево.

Я пытаюсь оставить

Недоносимые послания

Под своими листами,

Сдувая пыль заново.

Крошечные частицы

Этого мира оставленные

В пропахших больницах

Мертвым знаменем.

Я давно уж смирился

С невыносимым желанием

Исчезнуть в лицах

Тех, кто меня не знает.

Остановилось время

В засохшем черниле.

Пустота заполняет потери,

Залепливая дыры.

Мои стены

Слышали много гнили.

Они чернеют постепенно

От налета пыли.

Потускневшие лампы

Отражают свет иллюзий.

Они протягивают лапы,

Пытаясь проснуться.

Они пугают храпом,

Но здесь все равно пусто,

Протекции не надо,

Не нужно сложных конструкций.

Порою стены сужаются,

Лишая пространства.

Я смотрю сквозь пальцы

На эту операцию.

Мне не хватает воздуха

Для постижения прострации.

И все не просто так,

Если я здесь остался.

Заливая светом красным

Все углы материи,

Становясь под властью

Сути этой веры...

Я подчиняюсь напрасно

Порочной системе,

Ведь завтра станет ясен

Порок смятения.

В этой комнате, пропитанной

Тупым смирением,

Замедляются титры

Под контролем времени.

Мне уже не видно,

Где находятся двери.

Все окна закрыты,

Изолированы в системе.

Щели на потолках

Пропускают дым безумия,

А значит, пора

Стучать внутрь своей унии.

Но только едва

Я слышу шорох стульями,

Пропускаю через себя

Истину высших судей...

Киев, декабрь 2008 г.

Танцы вен

Он рисовал точки на венах,

Считая это шедевром.

Танцевал на нервах

Вальсом убитого тела.

Рисовал картины мелом

На потолке белом

И продавал свое тело

Инфекционной холере.

Верил в вечную материю,

Сотканную из растений,

Что дурманили меру

Взлетов и падений.

Море по колено

Ласкало своей пеной,

Но реальность переменна

Так же, как и вера.

Порой он видел смерть

В кубиках радости,

Порой он любил петь

Во внутренней моральности.

Он забывал о сладости

Сущности системы,

Когда боль подкрадывалась

В поломанные вены.

Иллюзии переплетались

В мозговых крайностях,

Танцы искажались

В призме фатальности.

Кровь запекалась

На стенах слабости,

Постепенно превращаясь

В картины реальности.

Он видел Шамбалу

И остров вечного счастья

При вводе преамбулы

Во внутреннее пространство...

При вдыхании белых

Мелких камушек

Он играл на венах

Смычком из анаши.

Он любил лезвия,

Наточенные бесполезностью

И мелкие порезы

В своей безыдейности.

Любил коктейли,

Смиксованные радостью

И дурным поведением

Своей моральности.

Он не давал себя вскрывать

Патологоанатомам.

Они пытались снять

С него этот фатум.

Кровь сочилась фонтаном,

Повреждая капилляры,

Гнойные раны

Выпускали воздух паром.

Сладкие пилюли

Дурманили созерцанием

Жизненных прелюдий,

Собираясь под языками.

Растворяясь мечтами

Иллюзионных обманов,

Замирая в подсознании,

Скрытом в едком тумане.

А вены танцевали

В мертвом вальсе,

Сливаться цветом банальным

Друг с другом пытались.

Искажали танец

Через призму шприцов,

Жидкость стекала на палец,

Похожая на кровь.

Носовые перегородки

Были напухшими,

Раздраженная глотка,

Казалось, сама душит.

Алые лужи

В концентрации с водкой

Отражали потухшие

Лампочки в окнах.

Он видел Шамбалу

И остров вечного счастья

При вводе преамбулы

Во внутреннее пространство...

При вдыхании белых

Мелких камушек

Он играл на венах

Смычком из анаши.

Он любил лезвия,

Наточенные бесполезностью

И мелкие порезы

В своей безыдейности.

Любил коктейли,

Смиксованные радостью

И дурным поведением

Своей моральности.

Киев, декабрь 2008 г.

Находясь в поиске

Находясь в поиске

Свойственной гармонии

Между жизненной повестью

И ее пародией...

Между целостностью разума

И запредельного,

Воспринимал по-разному

Суть своей идеи.

Пронзая искусство

Своей внутренней верой,

Выбрасывал мусор

Бытийной системы.

Гармонию между музыкой

И душевным состоянием

Находил в тускло

Освещенном зареве...

Я слишком долгое время

Стоял на пороге системы

Прямо пред ее дверью,

Но войти не осмелел.

Невозвратимые потери

Прямо в руках тлели,

В плену безыдейной веры

Разлетались пеплом.

Облачная пыль туманом

Резала зрачки,

Надвое их разрезая

Без обоснованных причин.

Лишая морщин,

Вонзая внутрь клыки,

Выворачивала почти

Наизнанку изнутри.

Я рисовал сны,

Рисовал свои мечты

На потолках простых,

Пытаясь их почтить.

Но чей-то ржавый хохот

Стирал мои холсты.

Распуская нити, током

Сжигая, как бацилл.

Я сжимал кулаки,

Раздавливая свою ярость,

Пытался остыть,

Но ногти в пальцы вонзались.

Мысли пускались в танец

В бесконтрольном времени,

Понять сущность пытались,

Сдавливая артерии.

Венозное кровотечение

Стимулировало к движению

В бесконечные тоннели

Отсутствия материи.

По мозговым каналам

Передвигались тени,

Временно пропадая

В своем безверии.

А я сжимал потери,

Не слушая происходящее,

Я сдавливал сильнее,

Пробуждаясь чаще.

Подсчитывая потраченное,

Пропускал мимо

То, что было настоящей

Иллюзионной картиной.

Вглядываясь в зеркало,

Я наблюдал контуры

Бесцветного пепла,

Что ложился ровно.

Я обводил пальцами

Свое отражение,

Наблюдая, как оно расплывалось

В перерывах времени.

Ватные стены

Сужали смысл бытия,

Делая центром

Пороки подсознания.

Грани бытийности

Сами хотели сломаться

И отдать первенство

Запредельному трансу.

Находясь в поиске

Свойственной гармонии

Между жизненной повестью

И ее пародией...

Между целостностью разума

И запредельного,

Воспринимал по-разному

Суть своей идеи.

Пронзая искусство

Своей внутренней верой,

Выбрасывал мусор

Бытийной системы.

Гармонию между музыкой

И душевным состоянием

Находил в тускло

Освещенном зареве...

Киев, декабрь 2008 г.

Инерция сердца

Ступени грузли в ногах,

Опускаясь постепенно,

Оставляя на краях

Бесформенные тени.

На грязных потолках

Танцевал ветер,

Паутину разрывая в прах

На царапанных стенах.

Лезвие не грело,

Обрезая частицы

Старых волос на теле

Из клеток кожи быстро.

Я пытался выстоять

Перед болью повседневной,

В непорочных мыслях

Разбегаясь по нервам.

Но ты беспощадно била

Потоком слов пресных,

Что вырывались на силу

И летели по лестнице.

Охлаждая все пространство

Осеннего месяца,

Продолжая разлетаться

В тоннелях последствий.

А я держался за сердце,

Чувствуя его инерцию

От ударов в бездну

Сложных прогрессий.

Оно пускалось в бегство,

В немую бесполезность,

Загнивало от порезов

Твоих поступков резких.

Ты оставила воздух,

Пропитанный духами,

Считая несерьезными

Все мои тонкие грани.

До конца не понимая

Все глубины,

Оставила на память

Лишь лезвие в рутине.

Оставила за собою

Разбитые кувшины

С вместимостью паранойи

И ощущений лживых.

Оставила в покое

Все образные картины,

Что помогали порою

Рушить реальности периметр.

Я шел по коридорам,

Собирая осколки,

Они сочились кровью,

Разрывая перепонки.

Они плакали болью,

Вспоминая твои тонкие

Пальцы и ладони,

Что били током.

Я рисовал образы

Пальцами на стеклах

Автомобилей, что попросту

Сбивали меня с толку.

Вдыхая твои волосы

Во снах коротких,

Я умирал на полке поезда,

Стирая окна.

Киев, январь 2009 г.

Завтра я умру

Завтра я умру, укутавшись в одеяло,

Завтра, по сути, меня не станет.

Завтра я потеряюсь на пике скандалов,

Пытаясь поменять их местами.

Завтра я умру от собственных идеалов,

Ведь они чересчур идеальны.

Завтра я увижу код своей программы

И пойму, что он явно фатален.

Завтра я увижу свет в конце подвала,

Но он будет тускл и подавлен.

Я буду снова ловить его руками,

Но пальцы будут мешать, мелькая.

Завтра я прижгу все свои раны

Пламенем из холодной стали

И буду наблюдать, как они загнивают

При помощи внешних тонких тканей.

Завтра я порежу вены осколками сердца,

Что разлетелись по берегам души.

Завтра я найду себе место

Там, где его нет, там, где он зашит.

Завтра я почувствую края лезвия,

Постепенно поглаживая острые ножи.

Завтра я познаю все процессы,

Что творятся внутри моей головы.

Завтра я умру в ванне прострации,

Постепенно погружаясь в воду обмана,

Безнадежно задыхаясь в ее пространстве,

Я увижу свет на дне океана.

Завтра я умру от всеобщего непонимания,

Пытаясь убежать от своего безумия.

Завтра мои веки склеит подсознание,

Ведь нет рядом тех, кто любит меня.

Киев, январь 2009 г.

Никогда

Судьба, завернутая в фольгу,

Никогда не сгорит под огнем.

Бесполезно кричит в пустоту,

Тлея и ночью, и днем.

Печать, поставленная в нутро,

Никогда не сотрется слезами,

Бросит все чувства на дно,

Превратив сердце в камень.

Душа, вывернута наизнанку,

Останется в том положении,

В котором была в состоянии

Самого сильного жжения.

Поставь свои чувства на суть,

Что нашел ты при поиске

Сущности жизни на мосту,

Над бесконечной пропастью.

Киев, январь 2009 г.

Восприятие

Я вижу, как падает небо,

Как падают слезы, как хмурятся лужи.

Я вижу, как режутся вены,

Как режутся розы, метаются души.

Я слышу, как кричат беды,

Как кричат люди, как падает пепел.

Я слышу, как мое тело

Лезет во внутрь зеленых стебел.

Я чувствую, как моя вера

Сужает сознание в пространстве молекул.

Я чувствую, как атмосфера

Хочет поставить меня на колени.

Я знаю, что все те проблемы,

Что созданы болью разорванных нервов,

Не разрешатся, как первый

Убитый тот воин на поле постелей.

Сегодня последний тот день,

Который закончится для меня ночью.

Сегодня увижу я тени,

Что не растворятся на слепых точках.

Сегодня увижу я смерть,

Которая станет на моем пороге.

Она постучится в дверь,

Но я не открою, я буду жестоким.

Киев, январь 2009 г.

Где-то на дне

Раскаленным жезлом

Ошпаривая внутренности,

Жизнь бросает в бездну

Тех, кто в ней запутался.

Оставляет лишь остатки

Человеческой жестокости,

Впивается пиявкой,

Выгрызая полости.

Сползая по стенам

Бетонных плоскостей,

Я чувствую, как вены

Играют Моцарта.

Я слышу минорные темы

В перепонках тонких.

Они играют на нервах,

Звучат так звонко.

На кадрах пленки

Черно-белого оттенка

Проявляются массовки

Горящего пекла.

Просматривая зарисовки

Будущего побега

Из этой коробки,

Я не вижу победы.

Быть может, есть смысл

Придумывать легенды

О беззаботной жизни,

Чтоб поведывать детям.

Но прикрытую правду

Иллюзионным сюжетом

Поставят перед фактом

Реальности просветы.

Где-то на дне стакана

Плавают мертвые мухи,

Это и есть та правда

С запахом трупным.

Пропитанная спиртом,

Высохшим потом,

В щетинах небритых,

В остатках рвоты.

В перерывах между снов,

В запахе карбида...

Осколки использованных шприцов

На газовых плитах...

В поломанных иглах,

В дыме травки...

Спастись от этого мира

Попытки жалкие.

За углами домов

Реальность кроется в тенях,

Проливая чужую кровь

На асфальте падений.

Где теряется вера

В пороховом дыме

От недостатка денег,

Дефицита душевной силы.

На наточенных ножах

Кровь стекает каплями,

Стоило только нажать

Шейными ранами.

И надо ли было,

Умирать от безысходности,

Не подумав о мотивах

Унижения гордости?

Сползая по стенам

Безобойным и бетонным,

Точки на венах

Смотрят на иконы.

Глаза Иисуса кровоточат

От созерцания

Разорванных в клочья

Клятв и признаний.

Подавленное сознание

Встает на колени

Перед проклятым раем,

Пред судьбою своею.

И остаются только силы

Молить духов

О том, чтобы спастись

Из замкнутого круга.

Где-то на дне стакана

Плавают мертвые мухи,

Это и есть та правда

С запахом трупным.

Пропитанная спиртом,

Высохшим потом,

В щетинах небритых,

В остатках рвоты.

В перерывах между снов,

В запахе карбида...

Осколки использованных шприцов

На газовых плитах...

В поломанных иглах,

В дыме травки...

Спастись от этого мира

Попытки жалкие.

Киев, январь 2009 г.

Дикость

Ваши гнилые мысли

Сжимают предрассудок,

Разбрасывая огрызки

Генетической простуды.

Разламывая кисти

Проекциальной материи,

Разбрызгивая искры

В поперечном тлении.

Оплеванные импульсы

Трухлых нервных тканей

Ложатся под плинтус

Вашего сознания.

Прямоугольные извилины

Путаются в мусоре

Мозговой погибели,

Пытаясь не задохнуться.

Сладкую жидкость

Ваших вонючих промежностей

Слизывает дикость

Мертвой безупречности.

Глянцевый припадок

Заворачивает нежностью

В ваших мягких кроватях

Жалкого первенства.

Экранные точки,

Белые и серые,

Гипнозом непорочным

Притягивают нервы.

Словно трубы сточные,

Ржавеют вены,

Выделяя жидкую почву

Продырявленных мгновений.

Ваша безликая сущность

Скребется по стенкам

Желудочной туши,

Выталкивая потехи...

Выдавливая смех

Звуком скрежета...

Улыбок хватит на всех,

Уснувших навечно...

Окровавленная ванна

Погрузит в бесконечность

Атрофированного сознания,

Вас увековечив.

Жизнь настолько безупречна,

Что лезвие вопьется,

Без излишней осечки

Нарисует солнце.

Все входит в привычку,

Кроме собственной смерти,

Даже если вы первичны,

Все равно не бессмертны...

В необъятной бездне

Вашего безумия

Вы загниете в подъездах

На пролитой ртути.

Отравленный мозг

Будет впитывать бактерии,

Но результат - это понос

От бессмысленного трения.

Потертые нервы

Реакцией на спазмы

Будут рваться от манеры

Вашего рассказа.

Вы нашли порочное счастье

Путем поиска сытости

Потребности во власти

Над внешней сыростью.

Аккуратно впрыскивая

Яд из пластмассы,

Вы теряли мысли,

Убивая по которому разу.

В мягких стаканах

Находили что-то типа истины,

Все же не понимая

Сущности жизни.

Простроченные внутренности

Завтра будут гнить

От вашей тупости,

Что воплощаете в жизнь...

Киев, февраль 2009 г.

Безудержное молчание

Мои мечты рассыпались под твоими ногами

В полумрачном пространстве содержания.

Потертые тромбы твердели, словно камни,

Разрываясь от безудержного молчания.

Разрушенные клетки нежных тканей

Сжимают вакуумные пробирки сознания,

Но я не могу оторваться от созерцаний

Твоего облика в моих снах печальных.

Твои глубокие глаза блестели, ослепляя

Мой здравый рассудок, сжимая в комок.

Ты убивала мои слова, того не зная,

Растворяя их сущность у своих ног.

Твой взгляд резал слепящим заревом,

Бил лучами по болевым точкам.

Я думал, я сумею справиться с вещами,

Что так резали чувства непорочные...

Я боюсь прикоснуться к лепесткам,

Ведь прекрасно знаю, что наполню их ядом.

Я так долго смотрел на твои уста,

Которые находились настолько рядом.

Мне тяжело возобновить в памяти твое лицо,

Ведь оно неповторимо красиво.

Я каждый день вижу один и тот же сон,

Где ты спускаешься по моим мыслям пассивным.

Сердце рассыпалось в тонких линиях,

Беззвучно разлетаясь в полумраке сознания.

С болью невыносимой они били меня,

Сжимая душу изнутри тисками из стали.

В висках стучал скрежетный голос,

Повторяя все те же неясные слова.

Я улавливал их смысл и ставил компас,

Чтоб он показал мне путь на небеса...

Мои мечты рассыпались под твоими ногами

В полумрачном пространстве содержания.

Потертые тромбы твердели, словно камни,

Разрываясь от безудержного молчания.

Разрушенные клетки нежных тканей

Сжимают вакуумные пробирки сознания,

Но я не могу оторваться от созерцаний

Твоего облика в моих снах печальных.

Киев, март 2009 г.

Плавленый снег

Безликая реальность тлеет на огне безумия,

Рассыпаясь пеплом на могильных плитах,

Растворяясь в пустоте разбитой посуды,

Не питаясь пищею, ведь она уже сыта.

Поглощая сущность искаженной истины,

Живет в головах коммунального быта,

Отравляя мозг ядом из тех мыслей,

Что лежат на помойке всеобщей обиды.

Стекая по стенкам противоположностей

Цветом алой неизлечимой простуды,

Выцарапывает на стенах слова в точности,

Что писаны в Библии устами Иуды.

Смывая свою глянцевую непорочность

Ржавой водой из сточных кранов,

Ехидно улыбается, отражаясь в точках,

Созданных путем ввода граммов.

Захлебываясь сладостью в полуночном грехе,

Реальность извергает свою сущность.

Содрогаясь спазмами в порочном сне,

Показывает сказку с трупной гущей.

Мертвый запах выедает глаза,

Окрашивая глазные яблоки в красный цвет.

Душит лапами, показывая оскал,

Но ты уже не видишь это, ведь погас свет.

Изнасилованные трупы протягивают руки,

Бродят в поисках сухой материи.

Облизывая губы железной грудой,

Царапают воздух на мягких дверях.

Окровавленные языки кровоточат гноем,

Что капает на мертвые вены.

Кто-то постоянно хочет умереть от боли,

Но не так легко решаются проблемы.

Киев, март 2009 г.

Свет боли

Белый потолок свисает

Над простынями,

Капает горячим салом

В мои сухие объятия.

Продрогшие руки

Белеют от кончиков

До линий штукатурки

Черных, но порочных.

Они отражают мой облик

В прозрачных точках,

Свисают, как сопли,

Достигают почек.

Организм издает вопли

В плодовитой оболочке,

Речевые органы сдохли

От передозировки ночи.

Моя порочная душа

Сползает с кровати,

Слизывает кровь с ножа,

Снимая заклятие.

В звуках Шопена,

В гимне Смерти

Ползет по полу в пене,

Что стекает по стелькам.

Разрезает себе грудь,

Наблюдая в зеркале

Стальные прутья,

Ограждающие сердце.

Она пытается порвать их,

Но все бесполезно -

Силы остались на кровати,

Там, где ей и место.

Мои зрачки поседели,

Окрасившись в молоко.

Осело зрение,

Занырнув глубоко.

Я думал, это сон

Промежуточного тления.

Я выходил в окно,

Падал на кроны деревьев.

Я становлюсь типичен,

Замкнут в этой системе.

Все настолько логично,

Что прутья гнуться от падения.

Я подсыпаю порох

В дымящее суждение

И умираю в законах

Логичных заключений.

Матрацы из занос

Впиваются мне в клетки,

Выдавливая сущность доз

Кофеина в гуще редкой.

Я разрезаю нож

Спазмами ресниц

И теряю дрожь

В образе знакомых лиц.

Я тлею на огне

Из ваших сигарет,

Что вы тушите на дне

Моих пробирочных лет.

Я разрываю себе брюхо

Немыми пальцами,

Но внутри все сухо,

Внутри лишь маска.

Моя немая сущность

Вакуумной безыдейности

Бесится от сучьих

Принципов ненависти.

Немая благополучность

Иллюзионной пленности

Разъедает поштучно

Простроченные ценности.

Сырая обыденность

Беззвучной экзистенциальности

Лезет по принципам,

Наступая на крайности.

По краям рассыпая

Стружку из плинтуса

Серых нервных тканей

Горького привкуса.

А свет боли

Слепит, разъедая мозг,

Просвечивая поле

Черных гнилых роз.

Шипами въедается в молодость,

Оставляя память

На ветках возраста,

На листьях опалых.

Я становлюсь незрячим,

Ведь вы слепите в глаза

Вашей неудачей,

Ложась на тормоза.

Я запиваю материю

Сухого дна

Водой из зелени

Ваших насущных трав.

Киев, апрель 2009 г.

Потребность в одиночестве

Теплое одиночество

Греет меланхолией

В пространстве непорочности,

В сердцевине боли.

Я отбрасываю почести,

Отдаюсь паролям

Для входа в точности

Внутреннего строя.

Я отдаюсь душе,

Отдаюсь ее порокам,

Отдаюсь этой нужде

Уйти в свою берлогу.

Я остаюсь одиноким,

Ведь это один выход

Найти что-то на пороге

Всеобщего быта.

Я вижу сны по кадрам

Липкими свитками,

Сдирая черные квадраты

В сырости обиды.

Изящная блокада

Отупевшего мотива

Спрячется в тетрадях,

В розовых картинах.

Поля повседневности

Чертятся безумием,

Убивая ненавистью

К трещинам посуды.

Я промываю сосуды

Жидкостью из трезвости,

Закусывая ступором

Кровавой нежности.

Безликая монополия

Одинокой воли

Лежит на рынке пародий,

На дохлой моли.

Настолько сладкая

Эта ваша доля,

Что я облизываю украдкой,

Подсыпая солью.

Сладости жизни

Становятся приторными,

С годами наполняя мыску

Тупыми бритвами.

Разрезая риском

Промежуточного прыжка

С высокого обелиска

В объятие скал.

Я нисколько не нуждаюсь

В простроченных улыбках,

Что вы клеите на зависть

В довольственных картинках.

Что вы сыпете на запись

Сладкими пытками,

Слизывая с пальцев

Сухожильные нитки.

Я пытаюсь остаться

В неподвижном мотиве

Прямоугольного пространства

Нервных сухожилий.

Я умру в трансе,

Оскверняя примитивы

Прогнившей массы,

Пропахшей немой идиллией.

В гармоничном блеске

Между внутренним и внешним,

В дрожащем треске

Деревянных пешек...

Я останусь безутешен,

Минуя бесполезность,

Свисая с вешалок

Тонкими лезвиями.

Я умру во снах,

Изображающие радость,

Пытаясь достать

До собственного счастья.

Я нуждаюсь в одиночестве,

Лишь в его власти

Чувствую себя непорочным,

Вне ваших причастий.

Киев, апрель 2009 г.

Порочный круг

Я снова один

Наедине с этим порочным кругом,

Я снова парил

В безоблачном крике той стаи ворон.

И нет больше сил

Держаться за холст невесомости,

Теряя свои

Крылья, роняя их в пропасти.

В тоннелях морщин

Я искал судьбу, уходя в свои мечты,

Тупил ножи,

Проверяя вены на прочности.

Я садился на жизнь,

Но она не была опорой судьбы,

Я сломал свою кисть,

Она больше не пишет холсты.

Киев, апрель 2009 г.

Рваная религия

В окровавленной материи

Под лучами света

Ползает время,

Плавит золотые браслеты.

В черных атомах

Последнего Завета

Стены сползают по квадратах

Сожженного портрета.

На сломанных ветках

Вторичного суждения

Рвутся сетки,

Сжигая ваши веки.

В безыдейных таблетках

Не рождаются идеи,

Но вы уверены в ответах

Мертвых людей.

В полумрачных зрачках

Тлеющей жизни

Запеклась кровь на образах,

Сжигая бескорыстно.

Вы верите в истину

Проклятой духовности,

Что вам втирали без смысла

С дырявой совестью.

Вы лепите сны

Из мощей святых.

Ваши мысли столь просты,

Как простроченный стыд.

Тривиальность разума

Воняет в спазмах,

В понятиях прекрасного,

Равносильного маразму.

Киев, май 2009 г.

Немые сны

Вдыхая белый снег

На грязных абстракциях,

Неограниченность утех

Пытается остаться.

Слизывая с пальцев

Остатки своих снов,

Безыдейное пространство

Сжимается в стон.

Из точек выпивая

На мертвых венах

Остатки своей морали,

Разбрызганной по стенам.

Вы теряете детали

Собственного гнева,

Что затупился на грани

Летального посева.

Запечатывая в карманах

Сухой мозг по нравам,

Вы роете подвалы

У себя под одеялом.

Сущность немого стада

В спазмах удовольствия,

На нервных прокладках

Простроченного возраста.

Гнилая сытость

От иллюзионной пленности

Вылазит сыростью

Из клеток первенства.

Извергается кадровой рвотой

Из вашей совести,

Рвет струи белого пота

На мелкие полости.

Слепое удовлетворение

Кричит от боли,

Извиваясь под тлением

Горящего гноя.

В условиях растения,

В квадратной полноценности

Лазите по мгновениям

Холодной бедности.

Снег на тротуарах

Вдыхается инстинктами,

Резиновым товаром,

Разодранным литрами.

Целостность слизывая

Из поломанных вен,

Умирайте на плинтусах

Сердечных стен.

Вдыхая белый снег

На грязных абстракциях,

Неограниченность утех

Пытается остаться.

Слизывая с пальцев

Остатки своих снов,

Безыдейное пространство

Сжимается в стон.

Из точек выпивая

На мертвых венах

Остатки своей морали,

Разбрызганной по стенам.

Вы теряете детали

Собственного гнева,

Что затупился на грани

Летального посева.

Шостка, май 2009 г.

Я оставляю только боль

По линиях квадратов

Жизнь ползает, вдыхая

Нашатырную вату,

Пропитанную цветом алым.

В шуме скандалов,

В идиллии кровавой драмы

Я оставлял память,

Царапая на стенах зубами.

Прижигая раны

Болью кричащего волка,

Срывался на маму

В поисках глухого толка.

Стоял на пороге

Изобилии грехов,

Продавал свою похоть,

Декламируя стон.

Я оставил только боль

В глазах близких,

Словами, сошедших на ноль,

Разлетевшихся в брызгах.

Словами, что били

Беспощадно изысканно,

Поступками гнилыми,

Необузданными мыслями.

Настолько быстро так

Жестоким становился,

Оставляя лишь огрызки

После этого списка.

Я оставляю только боль

На чужих жизнях

И жалею лишь порой

О лживой истине...

Шостка, май 2009 г.

Остывший страх

Затертый страх

Режет душу по кускам,

Вытирая глаза

Осколками стекла.

Ватный оскал

Пугает немым обликом

Горящих зеркал,

Что не затушить никак.

Лопаются сосуды,

Заражая наверняка

Неизлечимой простудой

Иммунитетного прыжка.

Чего ждать

В безыдейности вакуума,

Если вены на ножах

В объятиях фатума?

Истеричное удовольствие

Рвет метал

И режет кости,

Вылезая изо рта...

Все настолько просто

И фатально,

Что слепые вопросы

Рвутся по спиралям.

Гнойная страсть

Простроченной идиллии

Пытается не упасть

На раны, что прогнили.

Задыхаясь от болезни,

Что съела коррозия,

Мы достаем лезвия

И бреем тросы.

Киев, май 2009 г.

Вкус яда

Сумасшедшее спокойствие

Жжет горячими слезами,

Смывая вопросы

В пустоте рваной.

Ты станешь моралью

В немом созерцании

Судорожных деталей

В безликом состоянии.

Я готовлю вату,

Чтоб смягчить страдания.

Ты знала, чем чревато

Безудержное желание.

Ты задохнешься в объятиях

Безысходности проклятой,

Протертых понятий,

Поступков невнятных.

Воздух наэлектризован,

И настолько приятно

Убиваться током,

Благоухающий мятой.

Твои волосы помяты

От дрожащего греха

В окровавленной вате,

Что не смыть никогда.

Ты сама порежешь вены

Осколками цветка,

Разбитого о стены

Силой сердечного броска.

Точки не висках

Кровоточат болью

Льющегося песка

На совесть цветом горя.

Шостка, июнь 2009 г.

Химия...

Химия...

Мысли по краям стучат,

Затерты на краях,

Отсчет начат...

Всего на час

Разбиваюсь о печаль.

Если мозг погас,

Нелепо сидеть у врача...

Конец всех начал

В иллюзиях

Разбит о причал

В трансцендентных снах.

В немых глазах

Я ем февраль,

Выплевывая страх

На слепой фонарь.

Бесится ложь

В приступах ненависти.

Ты меня не дороже,

Так что прости.

В гнилой милости

Рождается пыль,

Лепятся сны

В счастливой глупости.

Безыдейная материя

Стирает эмаль

На губах безверия,

Заворачивая в шаль.

Люди безвольно тянут

Друг друга по кускам,

В идеализме пьяном

Продают уста.

Киев, июнь 2009 г.

Абсурд

Кто тебе сказал, что ты есть сущность

В этой унылой метафизике квадратов?

Ты всего лишь предрассудок, слегка присущий

Антропологии, разбрызганной на атомы.

Ты всего лишь вата, пропитана дымом

Тлеющей истины на огне иллюзий.

Ты всего лишь ошибка в пустоте гнили,

Ты невесомый талант мертвой музы.

Абсурдность бытия настолько безутешна,

Что лезвие стынет на углях метафор.

Ты бесполезная клетка на поле пешек

Под ногами поседевших анафор.

Сытость от пороков в этом мире грешном

Слизывает твою внутренность бестактно.

И невесомая грань между внутренним и внешним

Разрывается от слепоты по кадрам.

Твой мир под накипью хаоса

Извергает счастье ртутной рвотой.

Ты заложник системы, что душат тросами,

Связанных ложью проворных анекдотов.

Стереотипность правил и абсцессных взглядов

Погружают в небытийное облако.

В скупой глупости психоделичных препаратов

Ты продаешь себя слишком дорого.

Ты всего лишь мелкая частица

Атомной онтологии в горящей клетке.

Убивая себя, превращаешься в убийцу,

Обреченного умирать в полиэтиленовом пакете.

Нервный антропоморфизм жжет твою безликость

Паяльником трагедии и абсурдности.

Ты становишься заложником продрогших мыслей

Внутри твоей непостижимой сущности.

Кто тебе сказал, что ты есть сущность

В этой унылой метафизике квадратов?

Ты всего лишь предрассудок, слегка присущий

Антропологии, разбрызганной на атомы.

Ты всего лишь вата, пропитана дымом

Тлеющей истины на огне иллюзий.

Ты всего лишь ошибка в пустоте гнили,

Ты невесомый талант мертвой музы.

Киев, июнь 2009 г.

Петля

Безыдейность сжата в кулак

В материальной сфере неразвитости.

Жизнь ползет на тонких волосках,

Высвечивая сферу банальности.

На порезанных зрачках

Стекает гной в линиях безумия.

Одинокая радость в розовых очках

Танцует под потолком на стульях.

Искажаются сны в кадрах злости,

Растворяя сознание пошлостью.

Электрическим шоком ломает кости,

Впрыскивая стекло в кожу молодости.

Сытость от существования

Протачивает мозг нервной кислотой.

Смерть просто выйдет из сознания

И так же просто станет над тобой...

Тяжелый свет уходит назад,

Прожигая спину лучами порока.

Когда потемнеют глаза,

Будет слышен лишь пресный шорох.

Безмятежный путь в невесомость

Станет на пороге логичной точки.

Твоя бессмысленная совесть

Упадет на мнимую оболочку.

Киев, июнь 2009 г.

Логичная точка

Логичная точка близка,

Веревка тянется в обратную назад.

Дуло греет жаром у виска,

Отсчет до ста в иллюзиях.

Потолок стекает каплями листа,

Разбиваясь о тело в пузырях.

Ты станешь атомом внутри себя,

Разрываясь от чрезмерно реального сна.

Пуля знает все и видит страх,

Что содрогается спазмами сознания.

Бестактность апатии в твоих глазах

Улетает в немое созерцание.

Ты всего лишь внесущная материя,

Что смотрит на мир бездонными зрачками пороков.

Твоя обыденность хочет выйти в двери,

Но может выйти лишь только в окна.

Наедине с безликим миром,

Приближаясь все ближе к его сердцу...

Дыхание бежит из твоей квартиры,

Дыхание умирает от бездействия.

Пуля знает все внутри тебя,

Разрезает твою нервную оболочку.

Насколько ты смел в жизненных линиях,

Настолько и слаб в беспомощности ночи.

Киев, июнь 2009 г.

Маршруты

Небо в трещинах

Дышит через вату,

Задыхаясь в плотной речи

Глянцевых метафор.

Сны не станут вещими,

Ведь они в квадратах

Несостоявшихся встреч,

В смертельных объятиях.

Лучшие идут за борт,

Крича в пустоту,

Смывая запад,

Раскаляя ртутный маршрут.

Лезвия не растут

На затертых венах.

Покупайте пакет простуд

Внутри вашего гнева.

Мысли не находят места,

Ползая по морали,

Просвечивая бесполезность

Ватными углями.

Суицид - это не бездна,

А маленькая точка

В глазах порезанного

Счастья на досточке ночи.

Маршрут в окно -

Ползок по страху...

Пыльное кино,

Вдыхающее сахар...

Безумие молчит,

А значит, все по-старому.

Лезвие царапает щит,

Приклеенный к возврату.

Киев, июль 2009 г.

Резиновый воздух

Солнце щиплет глаза,

Разбирая по частям

Совесть на тормозах

По растерзанным дням.

На венах сдирая вуаль,

Ползают мечты,

Всего лишь малая деталь

Может навек остыть.

Стирая стыд

На синеве твоих губ,

Безыдейность лезет в носы,

Заливая ртуть.

Ты станешь никем

В абсурдности февраля,

Разбитый манекен

В пустоте слепого дна.

Размытый пейзаж

Твоего прошлого

Снимает скупой репортаж

Внутри прожитого.

Ты разбавляешь смех

С криками души,

Глотаешь красный снег,

Пальцы стружишь, как карандаши...

И твоя жизнь

На сгустке льда

Соскальзывает вниз,

Как пузыри на петлях.

Резиновый воздух

Расплавляется воском

И заливается просто

По раскрашенным ноздрям.

В нервных объятиях

Седая весна

Утонет обязательно

В сухих глазах.

Иглой по устам

Черный пейзаж

Разберет по углям

Смертельный кураж.

В мертвых зачатиях

Живого потолка

Оживут печати

На ладонях и висках.

Вены гнуться от броска

Тяжелой груды печали

И от белого прыжка

Темного начала.

Совесть тело ломала,

Но исказило душу,

Раскусило мозговые раны

Тисками удушья.

Ветер режет снаружи,

Внутрь пускает яд,

И становиться ненужной

Черно-белая тетрадь.

Завтра все будут летать,

Открывать окна безодни,

А сегодня - глотать

Резиновый сонник.

Порошок в ссоре

С жидкой болью

Задушит зеленое горе

На дыму вонючих пародий.

Киев, Шостка, июль 2009 г.

Ехолоти

Руками по водi,

Розрiзаючи втому,

Розриваючи сухi днi

На мертвому суходолi,

Розгризаючи гнiв

На розмазаних долях,

Я розбиваю дим

На iржавих коронах.

Свято в ехолотах,

Як на поминках совiстi.

Стадо лiзе у воду,

Щоб отру§ти молодiсть.

Кава ллється по шматкам,

Розсипаючи черв'якiв.

Цей бiлоснiжний страх

Ще не з'§дений нiким.

Смiливий су§цид

У незайманих вiкнах

Вiдображає СНIД

На захисних решiтках.

Божевiльний спокiй

Тлiє на пальцях,

З'§даючи по сотнях

Соцiальний статус.

В очiкуваннi сенсу

Ви залишитесь стояти

По колiна в абсентi,

Задихаючись в абстрактi.

Передсмертна рум'янiсть

Запахне сiрою,

Помираючи в танцi

Пiд бiлою пiною.

Шостка, август 2009 г.

Всего лишь труп

Твоя жизнь

Растерзанная в клочья,

Свешенная вниз

Пробитыми почками.

Твой череп распилен

Пилой по извилинам.

Разорванные сухожилия

Еще вчера прогнили.

Твоя жизнь - могила,

Украшенная черепами.

Твоя кровь застыла

На глазах твоей мамы.

Внутренности развешены

На могильных крестах,

Твой страх бешенный

Задушен на ножах.

Выпученные глаза

Не в состоянии видеть.

Не сделать шаг назад,

Теперь ты просто зритель.

Смерть - всего лишь факт,

Не она тебя убила.

Не она резала твой зад

И очко твое мылила.

Обвиняй социум

В его жестокой милости.

В жизни все просто:

Сегодня - жив, завтра - на привязях.

Радуйся покою,

Вечному умиротворению.

Умывайся кровью

И питайся венами.

Шостка, август 2009 г.

Водопой

По сырым углам

Серая обыденность

Трескается по швам

На замороженных плинтусах.

Наблюдай в словах

Размытый вернисаж,

Судорожный шланг

Пролезет в твой гараж.

Люди - как спички -

Без воздуха не горят,

В немом обличии

Ползут на возврат.

Трусливый оскал

Молчит в стакане,

Отражает в глазах

То, чем мы не станем.

Готовь летом сани,

Чтоб зимою выжить,

Ведь счастье над нами

Уже капает с крыши.

Лови руками капли,

Глотай свои покрышки.

Резина не жуется, знай,

Когда нет привычки.

Отсутствие сарказма

В полусыром желудке

Извергается страстно,

Выворачивая стуки.

Гнилые архаизмы

Застыли на языках

Горьким привкусом

Разлагающихся собак.

Безликая сырая мораль

Любопытных зеркал

Спрячется в мелкую деталь,

В скоропостижный финал.

Рвать по частям

Голодную формальность -

Это как свое дитя

Резать тупым сланцем.

Пластмассовая сласть

Вытекает из ран,

Заворачивая связь

С внешним станом.

Отключая механизм

Внутреннего состояния,

Я не вижу лиц,

Вижу только память.

Люди любят власть,

Но владеют лишь пороками,

Задыхаясь в радости

Забитых окон.

Стадо на водопое

Находит место шире,

Но пьет из соленого моря,

Отравляясь за ширмой.

Материализм просох,

Как мертвые Маркс и Энгельс,

Но все же сладок сок

Веселых песен.

Бесполезность плещет

В реке безбожия,

В судорогах бешенных

Вылезает из кожи.

Шостка, август 2009 г.

Нарезанная нравственность

В жидком пространстве

Призрачной сырости

Задыхаюсь в абстракции

Собственного привкуса.

Я всего лишь огрызок

Нервной системы,

Я разрываю список

Недостатков на венах.

Обыденная сущность

Не достает до сути,

Обрывается на тучах

Нефтяного маршрута.

Я наблюдаю неспособность

Людей видеть сны,

Я заползаю в пропасть

Зеленой суеты.

Ваш засохший юмор

Не спасает нравственность,

Ваш темперамент умер

В оргазме от старости.

Глухонемая порочность

Алчного восприятия

Окружающей рощи

Тлеет в объятиях.

Вы зарезали свой сон

Лезвием кровоподтеков,

Разлагаясь в унисон

С гнилыми пороками.

Я остаюсь в потоке

Немой беспомощности,

Спасаясь от вашей моды

Убиваться совестью.

Шостка, август 2009 г.

Соленая ртуть

Соленая ртуть

Капает на виски

В бредовом дыму.

И мне не уснуть

В сырой повседневности,

Лаская тоску.

Последняя жизнь -

Растворимый кофе

Без зерен тепла.

И я лечу вниз

По стенам бездонным,

Царапая страх.

А ты все молчишь,

Стирая невинный гнев

На белых устах.

И ты все паришь,

Размазывая мел

На горьких мечтах.

И нет больше лиц

И усталых сердец,

Что мрут от любви.

Теперь прыжок вниз

Поймает твой вес,

Разрезая пороки твои.

Мягкая жизнь

В портрете безумия

Готовится сжечь

Безликий карниз,

Что танцует на стульях,

Обрезая свой меч.

Свежие пилюли

На простынях

Увидят твой манеж,

И скроются внутрь

На стройных словах,

А ты свою боль разрежь...

Шостка, август 2009 г.

Черви

Белая порочная скважина

Вешается на шалостях,

Взвешивая степень важности

Теряться на новостях.

Туманный Альбион сладок,

Он проседает в тумане,

Сорвавшись от припадков

Окоченелых зданий.

Седая неподступность

Гниет на фазе матки,

Сгибаясь в сутулость

Нервов полумрачных, полугладких

Нравы просеяны,

Как механизм решетки.

Их поедают черви

Настолько мягкие и модные.

Я давлюсь моралью

Из проеденной ткани,

Меня давно уж закопали,

Накормили бинтами.

А черви брутальные,

Не щадят мои тайны,

Разрывают тетради

Непорочных зачатий.

Я греюсь под одеялом

Из мозговых провалов,

Рыгая серым каналом

Чистых сценариев.

Черви плюют на падаль,

На людей без нрава,

Вышивая зеленые травы

На высохших суставах.

Шостка, август 2009 г.

Огрызок города

В разбитых глазах

Расцветают следы,

Разъедая асфальт

И разрывая цветы.

Седой оскал

На раздетом воздухе

Уплывает в астрал

На лезвиях неострых.

Этот бумажный остров

Тлеет, как табак,

Его выкуривают просто

На простроченных словах.

Огонь - как кислота -

Растворяет сознание

И разъедает глаза,

Оставленные в стакане.

Твой город сломан

Под натиском пороков.

Под натиском гнилого слова

Искаженных окон.

Под натиском концепции

Пластмассового страха,

В гнилом весе

Полумертвой собаки.

Грызи свою совесть,

Пока она не сгрызла

Твои мозговые тросы,

Твой кислый привкус.

Стирай свой минус

Поверх безумия,

И прячься под плинтус

Или под петлей на стульях.

Твой сутулый гнев

Умирает в рухляди

Городских проблем,

Что топчут тебя туфлями.

Стирай скупой пейзаж,

Пока он тебя не стер.

Рисуй свой вернисаж,

Нажимая на затвор.

Раздетый Урбан

Режет твои нравы,

Твой организм запутан,

Он рвется кусками травмы.

Твой вес бессмысленный,

Как и подобие тела.

Ты всего лишь огрызок

Любопытной манеры.

Одиночество скованно

И плачет на подоконнике,

В объятиях города,

Черно-белой пленки.

Сырая музыка

Похоронного мотива

Уже не настолько грустная,

Как твои картины.

Ты всего лишь трещина

Городской пыли

На карте безутешного

Слепого изобилия.

Ты кусочек гнили

Недоеденной ванили,

В тумане квартиры,

В тумане карандашных линий.

Шостка, август 2009 г.

Ее зовут Смерть

Ты прячешься во снах

Немых зеркал,

Ты сгрызаешь страх,

Оставляя закат.

Твой шепот сладок,

Как пластмассовый стакан,

Позволь мне выпить недостаток

И выплюнуть глаза.

Ты приходишь тихо,

Как спектральное утро,

Рисуя черные гвоздики

На недоспанных сутках.

В этом порочном миге

Невинность мутная

Отражается в кровавом блике

И уходит в ступор.

Возьми меня за руку,

Прошепчи нежный скрежет

Твоих губ сладких,

Твоей черной одежды...

Я так люблю мрак

И черно-белые снимки,

Уведи меня туда,

Где нет соленой ошибки.

Немая безликость

Сходит с ума от счастья,

А я спокоен, как плинтус

Из мутной пластмассы.

Я умираю в трансе,

В слепом удовольствии,

Засыпая на красном

Кислотном помосте.

Шостка, август 2009 г.

Скупая сущность

Неосознанность пространства

В ассоциациях полемики

Просачивает разум

Паяльником материи.

В отрешенном зрении

Сужается время

По телу потерей

Внутри второго подраздела.

Часы скрепят безмерно

Стрелками по затертым

Распоротым нервам,

Наверное, это годы...

Простроченная порода

Безводного слова

Ползает по законам

Редукции воли.

Меня тошнит от моды

Стадных анекдотов

В проколотой пародии

На сухой гонор.

Я ползаю по коже

Порочных деградантов,

Разрезая нарочно

Тощие картонные гланды.

В бумажных сериях

Мыльной телемании

Рождается безверие

В потерянных нравах.

Характер прокусан

Вашей темнотой иллюзий

В пустоте мусора,

В глотке гниющей музы.

Киев, август 2009 г.

Ты не дышишь

Под привкусом страсти капает жалость,

Смывая белую ревность в блокнотах.

В порочных стадиях раскаленного сланца

Тлеют холодные зимние окна.

Я сгрызаю краску, стирая палец,

Обнимая трезвость пьяных пороков,

Я стираю тетради на потолках пространства,

Но ты - бездна в темных блоках...

Твои глаза остановились, как мертвые стрелки,

В тоннелях гаснет свет, как и твои губы.

Я хотел нарисовать тепло на твоих веках,

Я хотел посадить цветы на твои руки.

Но жалость впилась в сердечные стенки,

И силы больше нет резать эти стуки.

Твои руки - горизонт на слепых потехах,

И им придется остыть на огне разлуки.

Но ты уже не дышишь...

И жестокая сладость капает с ресниц...

Твоя совесть чиста, но ты ею не движешь...

Ведь она мертва на пустоте серых лиц...

Я задушил тебя ревнивым соком...

Я пробрался в твои холодные вены...

Я разрезал тебя чистотой пороков...

И убил в тебе невинность неба...

Киев, сентябрь 2009 г.

Давай похороним мир

Давай похороним этот мир,

Он не достоин нас, он должен быть убит,

Среди ватных стен седых квартир

Этот полумертвый мотив гниющей игры.

Давай похороним этот мир,

Он не достоин нашей любви,

Среди мертвого запаха кислых квартир

Мне не хватает сил жить во плоти.

Непорочно зачатый хаос

На твердых тканях

Выливается на бледный поднос

Под полумертвые стаканы.

Двуликий вакуум

Сжимается серыми легкими,

Стирает параболу

На медицинских обертках.

Действительность пороков

Через призму наслаждения

Клюют серые вороны

На запотевших растениях.

Поджигая время,

Облизывая грешность,

Я подсыпаю зелень

В вашу человечность.

Абсурд суицида

Темнеет на потолках,

Как слепой зритель

Ищущий выход назад.

Кто обречен куклой стать,

Запасает дерево

И кислотный сад

Для остывшего поколения.

Могила мира разрыта

На пластмассовой палитре,

В запахе спирта

И во вкусе титров.

Кто-то готовит нитки

Для ваших нервных конечностей,

Разрывает слитки

Потусторонней вечности.

В хаосе запрета

Ты всего молекула,

Черная частица света

Вместо слоя белого.

Черный атом бреда

Вместо белого размера,

Истинного буклета

Подарочных изделий.

Поминайте день рождение

Сумрачного сюжета

Скоропостижных ответов

На вопросы по ветру.

Завтра умрут поэты

От воспаления патента

На жестокую монету

Духовных ингредиентов.

Давай похороним этот мир,

Он не достоин нас, он должен быть убит,

Среди ватных стен седых квартир

Этот полумертвый мотив гниющей игры.

Давай похороним этот мир,

Он не достоин нашей любви,

Среди мертвого запаха кислых квартир

Мне не хватает сил жить во плоти.

Шостка, октябрь 2009 г.

Частично

Частично, тщательно

Я вдыхаю сон,

Выдыхая, отчаливаю

На картонный перрон.

На пустоте ворон

Я найду усталость,

И буду продавать стон

Эмоциям за жалость.

Идеальный танец

В смертельной фазе

Исполнит гадость,

Что прольется на краску.

Скупой мастер

В иллюзиях порока

Уйдет на изнанку,

В кислотный кокон.

А я останусь подопытным

В беспомощном сожалении,

Собирая годы,

Что растерял в полемике.

Моя печатная мечта

Зачахла на час,

Плюет на печаль,

Поедая огрызки фраз.

Одиночество село на причал,

Сгорает от стыда,

Конец всех начал -

Отсчет до ста...

Достаньте мой февраль

В протухших снах,

Сбросьте пепел одеял,

Дайте увидеть страх...

Шостка, ноябрь 2009 г.

Календарь

Листы календаря на днях топчут мораль,

Слизывая порошок из уст неверия.

Среда обитания выйдет на финал

И сделает поклон сырого времени.

По скорбному телу ползают манеры,

Поджигая пепел на кислых ресницах.

Я видел, как пространство грызет петли,

Но не хватает сил сгрызать карнизы...

Рассыпчатое небо плакало озоном,

Скрывая нездоровые лучи соленой ватой.

Люди прятались под одеялом высоток,

Стирая засохшую кровь черным мартом.

Люди накрылись лживым куполом,

Молились в пустоту серого абстракта,

Календарь вращал горькие куклы,

Отрывая куски духовного асфальта.

Шостка, декабрь 2009 г.

2012

Белым мелом аккуратно

Расчленены губы,

Закат уходит на плаху,

Спотыкаясь о чудо...

Сырое прогнившее благо

Дышит запахом трупным,

Читая щедрое проклятье

На пергаментной прелюдии.

Достойнее умереть от простуды

Человечеству блудному,

Чем от собственных судей

На горящем судне.

Иисус, распятый на стуле,

Плачет от скупых поступков,

Но слезы уснули

И нет смысла в серых звуках...

Две тысячи двенадцать душ

Ползут на Голгофу,

Две тысячи двенадцать туч

Протачивают окна.

Две тысячи двенадцать сердец

Рассыпаются в прах,

Две тысячи двенадцатый бес

Танцует на ножах.

Две тысячи двенадцать грехов

Разрушают церкви,

Две тысячи двенадцатый год

Разрежет Землю.

Две тысячи двенадцать миллионов трупов

Видно смутно

Под огрызками будней

Захлебнувшегося Будды...

Шостка, декабрь 2009 г.

Разрежь меня

Врачи ищут суть

В абсурде будней,

Но она поставлена на стул

И повешена в закутке.

Разрежь меня поступком

Целостного преступления

На параллельных сутках

Заколоченной двери.

Оторви мою маску,

Прижги засохшую совесть.

Жизнь настолько прекрасна,

Настолько гнила ее польза.

Суицид - это просто

Ползок по тросу

На вспотевшем воске

Свечек из мозга.

Разрежь меня пороком

Кварцевой моды

В скупом блеске окон,

Разбитых на породы.

Я всего лишь кнопка

На рецепте соды,

Разделенный на сводки

Абстрактных переплетов.

Когда остаешься один,

Лезешь в беззаботность,

Безыдейность глаз и морщин,

Пластмассовую совесть.

Разрежь меня на куски,

Увидишь седую пользу

От улыбок белых перил,

Размазанных по вопросам.

От эпитафии до тоста

Смерть ползает порознь,

Забрызгивая мою простынь

Железным морозом.

Удобряет волосы

Теплой тканью старости,

Разрезает голосом

Нервную реакцию.

Прошу, разрежь меня вкратце,

Изучи мое нутро,

Жизнь настолько прекрасна,

Насколько велик ее рот.

Разрежь меня на части

Прям под знаком "Стоп",

Я останусь непричастен

Над вашим глупым сном...

Киев, Шостка, декабрь 2009 - январь 2010 г.

Сказка

Мороз рисует нас

На кислотных окнах,

На пороках затасканных

Слизывает моду.

Стадо на водопое

Смывает краску,

Извергает сытость из горя

Сырого маразма.

Вы настолько прекрасны,

Настолько скупа ваша сущность

В асфальтовых спазмах,

Резиновых тучах.

Вырезайте куклы

Из деревянного случая,

Воспитывайте в муках

Ваши нравы сучьи.

Спиртовой механизм

Вскоре превратится в сладость,

В споре нанизывайте

Стаканы на казус.

Игла входит в сказку,

Впрыскивая милость,

Заливая сарказмом

Вашу действительность.

Кровь разольется по нравам

Сладким анекдотом,

Завтра твои травмы

Спросят тебя: "Кто ты?"

Ответ займет годы

В ступоре рекламы,

В паузе ошибки природы

Запредельных сознаний.

Шостка, январь 2010 г.

Пустота

Запредельный мир прекрасен

В образе кровавых снов,

Как с сырого мяса

Стекает проколотая любовь.

Отрешенное сознание

Стирает бездну ярости,

В сырых воспоминаниях

Пытаясь остаться.

Спектральная ложь,

Застывшая в черте безумия,

Засыпает с дрожью

Черно-белых будней.

Безликая простуда

Впивается лезвием,

На углях правосудия

Чертит бесполезность.

Блеск утонул

Где-то в глубине глаз,

Отражая пустоту

Всплывающих масс.

Ей проще послушать вас,

Чем саму себя,

Но, увы, под слепой вальс

Танцевать нельзя.

Голый пепел чувств

Ощущает ненужность

В наружности уст,

Дрожащих под сочувствие.

Порою выбросить в мусор

Прожитые полгода

Не просто, закопав безумство

Собственной природы...

Киев, февраль 2010 г.

Иду на "Вы"

Скупая непрерывная почесть

Капает с экрана жидким заревом.

Я пропихну в унитаз вашу порочность

И захлопну крышку криком восстания.

Алчная трусость жалкого рассудка

Склеит веки всем живым щелям,

Всем морально слепым ублюдкам,

Всем рассеянно-гадким растениям.

Вы - поколение сухих почек,

Вонючих пороков, наркотического спазма.

Я захлопну вашу копоть на замочек,

Я искажу обилие кровавого оргазма.

Разрежьте ваше нутро на постели,

Поймайте пустоту нервных клеток.

Вы заточили себя в свои вены,

Вы - тупое стадо позорного века.

Пусть я наблюдаю низость вашу,

Пусть я одинокий больной придурок,

Зато вы - гнилая серая бумажка

С большой и гордой буквы СУКА!

Сырая масса прозрачного мира,

Инстинкты всеобщих моральных понятий...

Засуньте вашу религию позитива

В мягкий комок разорванных прядей.

Мне порою хочется взять автомат

И вклеить совесть в каждую гниду,

В каждый косой и безликий взгляд,

В каждую похоть абсурдного пира.

Вы - близлежащий унылый разврат,

Вы - порнография домашней скотины...

Вставьте ваш смех в смешной бензобак

И впрысните сперму из горелой глины.

Сучий потрох гнилого маразма

Стынет в ваших мозгах нафталином,

Алкогольная мораль из мяса,

Протухшего в печени горьких мотивов.

Захлебнитесь горькой и сладкой,

Всласть наслаждаясь животным пороком,

А я помогу завершить ваш порядок,

Острою правдой разрежу вам глотки.

Мне порой хочется всласть убивать,

Чистить среду от вонючих отбросов,

Но моральность не позволит упасть

Ниже ваших же мелких достоинств.

Пусть я останусь один против всех

В стороне от смешных идеалов...

Мне чужда куча стадных утех,

Чужда ваша сырость абсурдных скандалов.

Я свободный живой человек,

Независим от чужого влияния,

Я плюю на ваш пластмассовый смех,

Я топчу ваши мнения в пламени.

Вы - патриоты гнилого пространства,

Нацистская сперма на мертвых губах.

Простите, но мне дороже свои яйца,

Чем ваша похотливая страна!

Какая мразь достойна смеяться

С подземного искусства этого века?

Где же та гнида в непостоянстве,

Та сука, что назвала меня Рэпом?

Вот вам гнилые потехи

В обильно смазанном кровью дерьме -

Съежьте ваш облик перед обедом

Для аппетита бесхвостых свиней!..

Киев, март 2010 г.

Бессонница

Моя бессонница

Остыла в сласти,

Оставив рисовать

Угольный ластик.

Осталось написать

Пепельной тростью

По венам назад,

Разрезав мостик.

Бросаем кости

По частям,

Бросаем просто

Судьбы ножам.

Вылезаем ростом

Полным к богам,

Соленой злостью

В кислые облака...

Шостка, апрель 2010 г.

За кадром

Искусство вечно,

Жизнь порочна -

До абсурдности бесконечна,

Расчлененная на точки...

Полна безумных пороков

Из простроченной морали,

Полетов из окон,

Аутентичных деталей.

Безалаберный социум

В поисках наслаждения,

Вы унизили свою прозу

Поэтичными сражениями...

Атомные клетки совести

Размыты спиртовой палитрой,

Просушенные полости

Сахарной бритвой...

Пластмассовые вены,

Припудрены шприцами,

Ломаются в падении

Кукольных зданий.

Весь мир не с нами,

Он где-то за кадром,

И мы бредем к сараю

С удовлетворением нравов...

Окружаемая действительность

Заперта в бутылке,

Пляшет под милость

С ртутной ухмылкой.

Мне чужда эта пытка,

Я останусь с одиночеством,

Оно не разорвет нитку

Моих особенностей.

Шостка, апрель 2010 г.

Время станет старше

Белый крик младенца,

Как соль на венах

Жжет безликим блеском

Бездны поведений.

Скупая почесть

Режет серым возвратом

Низменное пророчество

Черного заката.

И все мы рады

Бегать от себя до стада,

В достатке матов

Ограничиваясь развратом.

Безыдейное место

Стало ареной биений

За пространственное кресло,

Звание глупого гения.

Я остался за пределом

Прозрачного абсурда,

Ссылаясь на уединение

Со своим утром.

Я остался примером

Собственных желаний

На линии восхода серого

В спектральном шаре.

Я остаюсь не с вами,

В стороне от хаоса,

В глубине холодных зданий,

В стенах морозных.

Позвольте мне просто

Стать унылым голосом

В этом мире коросты

И бездны из вьющихся тросов.

Киев, май 2010 г.

Сладкий грех

Одиночество в сером

Холоде прогнозов,

В сырой безыдейной

Сфере наркоза...

Становится изящной

Фатальной драмой,

Запертой в ящик

Немой монограммы.

Моя власть бездарна

Над иллюзией храма

В скупых скандалах

Между сном и рекламой.

Бездонная яма

Фатальной артерии

Теряется в граммах

Слепого сожаления.

Без потерь

И бездна веры

Закрылась на день

Молочного берега...

Вы всего лишь пробелы

В пустоте прозрений,

В жидкой мере

Горящих растений...

Я остаюсь на белом

Остатке от дождя,

Примеряя богему,

Кусок своего "Я"...

Примеряя первый

Огрызок падения

В пустой манере

Замкнутого гения.

Последний раз

В пространстве горести

Я шепчу в экстазе

Кромешной полости.

Белый крик вакуума

На кислых тетрадях

Укроется в ванне

Седых зачатий.

Мечта, похоронена заживо

В серых клетках

Безыдейной сажи,

Сгниет без ответа.

Следуя моральным уставам,

Скорые беды,

Очевидно, устанут

В обличии света.

Мертвые поэты

Задохнутся в темноте

Горящего цвета,

Лежащего на дне.

И некому верить,

Вокруг горькие стены,

И дыры на венах

Режут острым мелом.

Приторная сладость

Сломает пасть,

Извергая радость,

Смертоносную страсть...

И кто из вас

Станет немым закатом

Замкнутых государств,

Стоящих на плахе?..

Киев, июнь 2010 г.

Позволь

Когда ты станешь проектом

Немого безумного света,

Он станет сильнее, чем небо,

Но станет темнее портретов.

Убей себя седой простудой

Под запретом содействий под утро.

Разум застынет в посуде,

В грязном безоблачном ступоре нудном.

Найди себя под одеялом

За вспышками кислого сала,

Где кроется внутренность балов

В задержке животных дыханий.

Ты станешь последним проком

Мертвых зашторенных окон,

В серых простроченных блоках

Будешь искать огрызки родного тока.

Остатки твоей веры

В преддверии падения

Станут безыдейны

В дырках растений.

Порок сумбурных средств

На теле сожалений

Склюет пустоту небес

Без стыда гниения.

Ты всего лишь пешка

На шахматном форуме,

Не найти поддержки

Среди призраков фоновых...

Среди модальных существ,

Среди "под" и "между",

Что кромешный пот на вес

Взвешивают вешалкой.

Белоснежная пыль

На кафельных вздохах

Грязная, как ты,

Седая копоть.

Белый крик пороков

На кислой скатерти

Не в силах задушить хохот

Плачем печатей.

Смерть сухой печали

Пробуждает безразличие

На затертой ткани,

На зашитом обличии.

Материальная нравственность

Станет безопасна

В симпатичной пасти

Социальных статусов.

Киев, июнь 2010 г.

В стороне

Распростертый камень

На бумажной пыли

Извергает пламя

Судорожной гнили.

И сны остыли

В зеленой площади

Безобразных линий

Липких на ощупь.

Скрытые мощи

Похотливых чертей

Горят пламенем тощим

В обрывках теней.

Я глух и слеп

В седом тупике,

В горящем сне,

Павшим на паркет.

Идеальная глупость

В фосфоре ртути

Лазит по брусьям

Смешных прелюдий.

Весна в простуде

Бешенной вуали

Раздвигает ступор

Кислых тканей.

Я остаюсь не с вами -

В стороне от холода

И призрачных знаний

Абстрактного города.

Белой сутулостью

Расчерти момент

На скупой сущности

Перерыва на обед.

Киев, июль 2010 г.

Кровь

Я жив в глубине слепых квартир,

В сгущенной краске фраз и слов.

Человек из жизненных картин,

Рожденный в мире войн и ссор.

Вне истины чистая ложь,

Помощник всех скупых молитв.

Я жив, я есть, я боль, я дрожь

Унылых и соленых битв...

Я жив в кромешной темноте...

Слащавый дым, упавший вниз...

Как белый лист в серой воде,

Как черный мир сакральных лиц.

Мой сон, погибший в пустоте,

Уходит в бред немых обид.

Моя душа в сыром огне

Не тлеет и не горит...

Белый лист навек

Будет сожжен вмиг,

Серым пеплом спокойный век

Пал на нервный темный блик.

Я есть мир и свет,

Я есть тень и страх,

Я всего лишь смерть,

Целящая кровь на твоих руках...

Шостка, август 2010 г.

Мертвые цветы

Раздирай глаза ногтями -

Там пленки на пятнах

Седыми углями

Разбитых стаканов...

Бледные лица в сале

Меркнущего солнца...

Увы, я не с вами,

Не из того воска...

Слишком мертвый космос,

Слишком долгое лето...

По венам воздух

Сжимает ветер...

Куски процентов

Кислым атомом скрыты

От скрипящего цвета

Наружности сытой.

Сырая белая тишина

Украла правду полотен...

Темный облик из окна

Напоминает восходы.

Я так боюсь пустоты

Чужих слов, гнилью раздетых...

Но снова мертвые цветы

Лежат в конвертах...

Шостка, сентябрь 2010 г.

Темный свет

Одиночество в бездне безумия идет на ноль

Осколками седого льда.

На ощупь липкая ненависть капает вдоль

Грязного слепого стекла.

Я видел, как люди уходят вниз без меня,

Махая прозрачной рукой.

Тишина, сходя с ума, мелькает из окна,

Так глупо обретая покой.

Темный свет немого дна

Дышит слезами ненависти...

Я словно блекну в этих снах,

Что так кричат от бедности.

Суета зеленой пыли вне толпы

Просвечивает темный запах.

Быть может, ты спасешься от любви,

Но смерть принять все равно надо...

Белоснежный атом в черном мире грубости

Лежит перед абсурдной ямой.

Кому-то так легко лазать по сущности,

А кому-то все это не надо.

Нагие сюжеты жизни, словно мотыльки -

Летят на свет, сгорая заживо.

И может, я когда-то стану вопреки,

Погрузнув в собственной саже...

Шостка, сентябрь 2010 г.

По параболе

По параболе пора бы нам

Карабкаться, как падаль -

По салфеткам ржавый фатум

В линиях сухого абстракта.

В положении положенного

Жжения мишени

Мы всего то можем

Стать на мертвые колени.

Бесчувственность кощунства

В клетках старой посуды

Льется сахарный мусор

В серых прелюдиях.

Ну а мы где-то внутри -

Подопытные постные люди,

Подобие пустых дыр,

Подобие сдобного пудинга.

Стадо, стадо...

Бессмысленный скупой почерк

На прокисшем лимонаде

Сваренного пророчества.

Тощие очереди

Перед вуалью подтяжек

Протяжно свищут дрожью,

Ложью изрыгая важно...

Каждого под вражьим

Куполом тускло пучит

Мрущий запах влажного

Страха перед грядущим.

Проще забиться в почту

Собственных фантазий,

Спрятаться в пустых точках

Синего тошного таза.

Киев, сентябрь 2010 г.

Смысл

Смерть через призму

Психотропного гранита

Исходит из жизни,

Продолжая дальше двигать.

Бездонные силы

В бегстве от слепых магнитов,

В судорогах могилы,

В бездне плесени суицида.

Я стираю сны

На гранулах старых иллюзий,

Я становлюсь сыт,

Избавляясь от сырого груза.

Жизнь - словно вена,

У которой нет иного смысла,

Чем стирать колени,

Погружаясь в тощую харизму.

Шепот шлепающих шорохов

Где-то в ленте безверия,

Наверное, горит, как порох,

Искажая зрение...

А что есть настоящим

В преддверии пороков,

В потере стоящих

На коленях окон?

Ты думаешь, все правильно

Построено особенно

В этом мире правил,

Идеологии с опытом?

А я хочу снять

Эти пленки на глазах!

Нас обманули опять,

Обманывали всегда!

Простроченные сочные точки

В очередь за почерком,

В надежде на срочную помощь

Седоволосой почести.

Поверь мне, ты всего лишь

Мелкая подопытность.

В абсурдности тонешь,

В изнеможении горести...

Скважина отверстия

Скупого безотечества

Смело скачет по лезвию

Сердобольной печени.

В унылых абстракциях

Ты, возможно, полезен

Более, чем максимум

Безыдейной мести.

Киев, сентябрь 2010 г.

Пропасть

Ваша религия - насилие,

Власть и похоть,

Неистовый крик бессилия

В пустоте пороков.

В отравленных истоках

Библейской рожью

Рассыпаются осколки

Зеркальных художников.

Кровавый оргазм

От проповеди пастыря

Разрывает спазмами

Мозг судорожной власти.

Лучше уж странствовать

В поисках сущности,

Чем поддаться трансу

И стонать, безумствуя...

Фантазия фатальной

Вакуумной радости,

Навязанной морали

Из потоков гадости.

Жрут вино на причастии,

Убиваясь сытостью!

Вы сами придумали праздник,

Чтобы радоваться сырости!

Низменное безумие -

Заложник идолов,

Иллюзии в суме

С совестной гибелью.

Смешно и противно

Верить в эту прибыль,

В каменный храм дивный

За бумагу стыдную.

Темная сухая пропасть

Между верой и религией,

Между смехом и злостью

Жирного идола.

Вы продали этот мир

Сомнительной Библии,

Сами же записали до дыр

Похотливым инеем.

Надежда на теплое место

Путем молитвенной жалости

Обернется лезвием,

На шее алой краской.

Банальная власть

Столь диких душ

Закончится кровавым ластиком

В пасте черных луж.

Вот оно - бегство

От столь реальной свободы,

Вот он - черный крест

На белых окнах...

Вот он - седой обитель

Денежной скупости,

Автор серых религий

С поводком кощунствий.

Проза позорных позеров

Врозь от свободной особы,

В особом кровавом соке,

В озерах крещеных стопок.

Соленая сонная свора

В ссоре сонорной зоны,

Словно зеленые клоуны

В системе масонов.

Каменная вера

Материальных суждений

Не разорвет веки

Спящего духовного зрения.

В последней манере

Саркастических ответвлений

Деградация пророет вены

Высоких знамений.

Как-то сказал Бог:

"Пусть будет стадо

И пара пастухов

Спереди и сзади.

И липкая бумага

С мокрыми печатями.

Мозгов больше не надо -

Религия все исправит!"

Темная сухая пропасть

Между верой и религией,

Между смехом и злостью

Жирного идола.

Вы продали этот мир

Сомнительной Библии,

Сами же записали до дыр

Похотливым инеем.

Надежда на теплое место

Путем молитвенной жалости

Обернется лезвием,

На шее алой краской.

Банальная власть

Столь диких душ

Закончится кровавым ластиком

В пасте черных луж.

Киев, сентябрь 2010 г.

Никто

Когда-то жизнь станет проектом бездны

В безыдейной массе мягких патронов,

На сонной трассе серых кресел,

На сточной краске глухих канонов.

Быть может, я стану первым местом

В последнем ряде социальной вони,

Но, возможно, встану против жестов,

Поставив на колени всеобщие боли.

Воля к разуму в противовес слабости.

Познание едино во всех прожжениях.

Быть может, ты станешь бесполезным пластырем

В сухом единстве предельных мышлений.

Могила пролита на сухой бумаге

Унылых речей порочной старости.

Влажное содержание разорванных флагов

Задушит лезвием тощей гадости.

В манере социального реализма

Вы словно страх внесущной элиты.

В разделе простроченной сонной визы

Вас нет и не будет в скважине сытой.

Продали себя совершенным иллюзиям

В постной мере соленой пропасти.

Миндалями павшего сонного мусора

Взобрались наверх седой черствости.

Киев, сентябрь 2010г.

Система

Достоменная система семени

В заблудшей схеме

Есть достоверная потерянность

Животной серы.

В стандартном разуме

Не родятся идеи

Судорожным серым спазмом

В пустом забвении.

Стадо в постном сале

Безыдейной спермы

Не способно восстать

Против внутреннего жжения.

В брожении скупой формы

Сознательного действия

Гниют последние тонны

Монотонных песен.

Бездна безразличия

Весом сонной зоны

Малосольных обличий

Чистых газонов...

Вырабатывает слабость

Низменных способностей

Сосать горькую сладость

Из глазных емкостей.

Крест на крест

Стоит мягкая структура

Общепринятого спазма

Жидкого стула...

Скупая надежда сутулая

Дохнет под заказом

Простроченного мутного

Глупого счастья.

Киев, октябрь 2010 г.

Штрих-код

Обособленное осажденное солнце системы

В первичном размере невинных стараний

Становится прожженным плесневым хлебом

Безыдейной сферы порочных желаний.

Великая радость сонных порицаний

Вползает лезвием в серую плоскость.

Невинный танец постных прощаний

Пронзает бездну смелым лоскутом.

Тебе навязали общепринятый статус

Протухших традиций семейства без окон -

Теперь ты конструкция оскаленной фразы

Нетленных обычаев, тощих безоден.

Ты думаешь так, как тебе сказали -

Стадным мерзким рвотным током,

В пространстве простых унылых содержаний

Молчанием общего гадкого стока.

И все по цепочке бессмысленным кадром

Рожаем таких же зловонных уродов -

Обличии стандартного гнилого стада,

Поклонников общего владыки-бога...

Вот он - бездонный пластмассовый климакс,

Короста глухонемого сарказма,

Сучья мода сущих принципов,

Великолепного похотливого спазма.

Киев, октябрь 2010 г.

Оставить комментарий © Copyright Горовой Михаил Федорович (michaelgorovoy@yandex.ru) Размещен: 21/03/2011, изменен: 21/03/2011. 126k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:

Горовой Михаил Федорович : другие произведения.

Сборник поэзий (2008 - 2010)