Горшков Анатолий Николаевич. Путешествие в рай, путешествие в ад

Анатолий Николаевич Горшков

(Святослав Небесный)

Путешествие в Рай

____________________________________

Путешествие в Ад

Анатолий Николаевич Горшков

Путешествие в Рай. Путешествие в Ад. Издание второе.

В книге впервые подробно описывается все, что происходит с человеком после смерти в течение 40 дней. Двенадцать дней героя, которого зовут Святослав, в Раю и двадцать семь дней в Аду.

Часть 1 — Путешествие в Рай ___

Часть 2 — Путешествие в Ад ___

Издана:

2-я книга, продолжение путешествий - "Звездный Странник"

Готовится к изданию:

3-я книга, продолжение путешествий — "Путь в Вечность".

4-я книга, продолжение путешествий --- "Последняя битва"

ОБ АВТОРЕ

Анатолий Николаевич Горшков родился 15 февраля в день святого праздника Сретенья Господня. Знак Зодиака — Водолей, эпоха, в которой мы живем.

Закончил школу с золотой медалью, затем Киевское высшее военно-морское политическое училище. Работал в области военной науки.

В настоящее время является президентом Общественного объединения "Центр Духовной Гармонии и Нового Мира "Северное Сияние"". Основал Школу древнеславянского боевого искусства "Сеча РадоГора". Поэт, художник, изобретатель. Специалист в области Тибетской медицины.

Бог видит все...

Часть 1

Путешествие в Рай

Солнце застыло в безоблачном небе, тишина и шум навевали легкую дремоту, пляж постепенно заполнялся людьми. Раньше все стремились в Ялту, теперь это считается заграницей, так что после того, как все ринулись в Анапу, яблоку на пляже упасть негде. На набережной вечером не протолкнешься, киосков — один на другом, шампанское — рекой, девчонок в мини-юбках, как цветов в клумбе, как говорится, на любой вкус и цвет, всех возрастов на выбор.

Сюда редко приезжают семьями, в основном, с друзьями, любовницами или любовниками, а еще чаще — с целью завести на недельку курортный роман, то бишь, немного расслабиться.

Прогуливаясь вчера вечером по набережной, попытался было познакомиться с девчонками. Оказались — из Москвы. Я даже не успел спросить их имен, как услышал в ответ: "Сто пятьдесят баксов в час, - деньги вперед". Тогда я предложил, может, просто посидим, выпьем шампанского, но мне ответили, что, мол, на работе не пьем. Решив не испытывать судьбу, СПИД все-таки штука серьезная, пошел к себе в номер, благо, гостиница рядом.

У гостиницы было столько иномарок, что не пройти, а все говорят, плохо живем. В фойе в ряд, прямо как на витрине, стояли пестрые девицы, они проводили меня томными взглядами, явно оценивая мое материальное благосостояние.

На этаже — та же самая картина. В кафе, кстати, тоже: вчера заметил — у каждого своя сфера...

Не успел я зайти в свой номер, как постучали в дверь и вошли три девушки, не удосужившись дождаться ответа. Я как раз переодевался... Увидев эту мизансцену, они заулыбались, а одна, ладная, стройная, с темными глазами, среагировала: "Мы, кажется, как раз вовремя... Кого выберете? Или, может, все вместе повеселимся?" "Вообще-то я собрался в душ...", — попытался было выпроводить их, но никакой реакции, а тем более смущения не заметил. Все та же дамочка заметила: "В душе это будет даже веселее. За дополнительную плату и спинку потрем".

Чтобы избавиться от них, пришлось соврать, что я жду даму.

Что и говорить, сервис у нас в России уже переплюнул западный. Скоро будет, как на Кубе когда-то, где через каждые сто метров можно было встретить бравого мужика с кучей девиц или советского матроса, который за коробку спичек мог выбрать себе еще не очень потрепанную девчонку. Да, были времена... А что сейчас творится, трудно понять, конец света, да и только...

— Ты прав...

Я подскочил как ошпаренный. Рядом сидел юноша, весь в белом, с ясными глазами, неопределенного возраста, но, присмотревшись, можно было предположить, что ему лет шестнадцать.

— Вы о чем?

— Ты прав, почти... о конце света.

Вставая, я подумал: "Так, перегрелся... надо охладиться.., а то галлюцинации начались..." Я подошел к воде, разбежался, прыгнул. Вода как парное молоко.

Старею, наверное, как-никак уже тридцать три стукнуло. Раньше не верил россказням про то, что солнце — не шутки, можно и перегреться, хватить солнечный удар и прочее... Вынырнул почти у самого берега и мысленно себя похвалил: метров пятнадцать под водой отмахал.

...И остолбенел. Юноша преспокойно сидел рядом с моим ковриком и мило мне улыбался. "Не может быть!", — подумал я. "Неужели не привиделось?! Но тогда откуда он знает, о чем я лежал и думал? Телепат, что ли? Ладно, разберемся, я этому телепату нателепачу пару затрещин, дабы не лез в чужие мозги". С решительным видом, выпятив грудь и напрягая мышцы, я двинулся к этому субъекту, который с тем же невозмутимым видом мне ответил:

— И бить меня совершенно незачем, да и бесполезно.

— Сейчас посмотрим, — схватил я его за горло, но рука, схватив воздух, беспрепятственно сжалась в кулак. Попытался еще раз — результат тот же. Рядом раздался смех, затем голос девушки: "Мужчина, вы что там делаете? Это что у вас, зарядка такая?! Да еще с таким зверским видом, будто убивать кого-то собрались?!". У меня, наверное, действительно был совершенно обалделый вид, и мысль: "Этого не может быть" не давала покоя. Попытался дать по шее — пустое место.., рука прошла сквозь воздух. Не выдержав, я заорал: "Ты кто такой?"

-- Твой ангел-хранитель.

Девушки тем временем засобирались, озираясь по сторонам и испуганно поглядывая на меня. Одна проговорила: "Ненормальный какой-то, то ли перепил, то ли перегрелся... Сам с собой разговаривает, руками машет..."

Когда услышал ее слова, понял, что парня вижу только я один. Видимо, и правда перегрелся, раз ум за разум заходит. Наверное, таким образом и сходят люди с ума. "Надо срочно выпить какую-то таблетку", — подумал я, схватил свой коврик и рванул с пляжа. Впереди шли девушки, которые лежали на пляже рядом со мной. Когда они увидели, что я мчусь сломя голову прямо на них, бросились врассыпную, крича по дороге: "Помогите, за нами сумасшедший гонится".

На выходе с пляжа дежурил милиционер. Девушки к нему подбежали, стали тыкать в меня пальцами, отчаянно жестикулируя. Я сообразил, что меня неправильно поняли, и резко свернул на тропинку. Но милиционер засвистел в свою свирельку и побежал за мной. "Этого только не хватало", — успел подумать я на ходу, прибавляя скорость, но бежать под гору было нелегко. Милиционер отстал, но сдаваться не собирался, наверное, решил проявить служебное рвение и захватить особо опасного преступника.

Забежав на гору, увидел забавную картину: три мушкетера в милицейской форме стояли возле мигающего "уазика", похоже, в ожидании меня. Видно, бежавший за мной милиционер уже сообщил по рации обо мне своим собратьям. Сержант, что помассивнее, хлопнул дубинкой по ладони, загадочно улыбнулся и спросил: "Куда так быстро бежим?

В "Ну, погоди" играем, заяц, а где же волк? А... вот и волк... сержант Нетопырь, весь в мыле и пене, веселая картинка, нечего сказать... Ну, теперь расскажите, что это за гонки вы устроили?"

Сержант Нетопырь сразу выпалил, что я гнался за женщинами, и что те просили их защитить от маньяка в моем лице. "Так, — подумал я, — дело принимает крутой оборот: я уже маньяк".

— Понимаете, — попытался объяснить я, — дело в том, что я ни за кем не гнался, а, наоборот, убегал.

— И от кого же убегал такой здоровенный мордоворот, от морского змия, что ли?

— Да нет, я на пляже увидел привидение и решил, что перегрелся. Поэтому вскочил и побежал за каким-нибудь лекарством, чтобы совсем не чокнуться.

— Ну-ну, когда жареным запахнет, вы такое начинаете плести... Но чтобы привидение?., днем? Это что-то новое. Они же по ночам шатаются?! Вы бы что-нибудь более правдоподобное выдумали... Ну да ладно, давайте-ка, ребята, его в "луноход" — и в отделение. Там и разберемся, кто от кого убегал и кто кого догонял.

В машине я лихорадочно думал, как все объяснить. Вот уж — не было печали, так бесы накачали. Отделение было недалеко, и мы скоро приехали. Меня ввели в комнату, где сидел старший лейтенант, сержант доложил о происшедшем, а я сидел и молчал. Лейтенант долго меня изучал, барабаня пальцами по столу.

— Документы есть? Вы местный или приезжий? Фамилия, имя, отчество, где работаете?

Я протянул документы. Старший лейтенант выразительно прочитал: "Небесный Святослав Иванович, преподаватель-тренер рукопашного боя и восточных видов единоборств спецшколы МВД"

— Так-так, дела... сержант, вы кого привезли?

— Но ведь жалоба поступила, а удостоверения он не предъявил, — залепетал сержант.

— Ну, не знаю, что и делать. Первый раз с таким сталкиваюсь. Хорошо еще, сержант, что вы ему не попытались бока намять, как обычно... Представляю, какой бифштекс бы из вас получился...

— Вообще-то, товарищ старший лейтенант, руки чесались дубинкой ему врезать за то, что сержант Нетопырь пару килограммов сбавил пока его догнал. Но он, вроде, вел себя ничего, а без причины — я ж не зверь какой...

— Да ладно, сержант, скажи — сдрейфил... Мышцы-то у парня вон.., как у Шварценеггера. Бомжи у вас в машину пинками залетают... Ладно, ты лучше пойди запрос сделай по удостоверению, а я тут с человеком поговорю, вроде как свой, на меня не набросится, да и убежать отсюда сложновато.

Сержанта сдуло, но у двери он притормозил и многозначительно покрутил пальцем у виска, всем своим видом показывая, что этот жест относится ко мне.

— А может, вызвать "специальную скорую"?! — проявил инициативу сержант. Но старлей злобно на него зыркнул.

— Вы меня извините, товарищ старший лейтенант, — заговорил я, — дело, конечно, странное, я вас понимаю. Будь я на вашем месте, тоже не поверил бы. Да я и на своем-то месте неважно себя чувствую...

— С вами такое раньше случалось?

— Да нет, перегрелся на солнце, наверное.

— Ну и что же вам привиделось, что вы с такими мышцами летели, как ополоумевший заяц?

— Ангел-хранитель, — ответил я и во второй раз за сегодня потерял дар речи: рядом снова сидел тот юноша.

— Опять ты здесь. По твоей воле меня в каталажку упекли...

— Это не моя вина, — ответил Ангел, — я не причинял тебе зла.

— Ах, не причинял? А кто мне в башку влез и мысли читал?

— Это моя работа, — ответил Ангел, — я о тебе Все должен знать, помогать тебе советом, защищать от бесов и другой нечистой силы.

— Оно и видно... помог... в каталажку угодить. Теперь вот объясняй старшему лейтенанту.., — и осекся, старлей сидел ни живой ни мертвый, глаза — по пять копеек, челюсть до стола отвисла... Я лихорадочно стал объяснять:

— Нет-нет, вы, товарищ старший лейтенант, не подумайте, я не с собой разговариваю... И с ума я не сошел... Просто мне снова Ангел-Хранитель явился.

— Являются только привидения, — вставил Ангел.

— А ты и есть привидение, — огрызнулся я, — тебя же не видно, так же как и привидение... Вот, старший лейтенант, вы видите его?

Старлей молчал, словно немой.

— Да, кстати, как вас зовут? — обратился я к Ангелу.

— Естественно, так же, как и вас — Святослав...

— Бог мой, неужели.., все правильно, мне бабуля в детстве рассказывала, что есть такие Ангелы-Хранители, которые даются при крещении и зовутся по имени того человека, которого покрестили.

— Святослав Иванович, — неожиданно услышал я голос старлея, видимо очнувшегося от первоначального шока. — Может успокоительного?..

— Дайте, но вряд ли это поможет.

Проглотив вместе со старлеем по какой-то таблетке, мы уставились друг на друга. Он с немым вопросом, а я — в полной панике, как все это объяснить.

— Святослав, — обратился я мысленно к Ангелу, сообразив, наконец, что можно общаться мысленно, — а ты знаешь, что, к примеру, делал старлей вчера вечером?

— Конечно, — так же мысленно ответил мне Ангел, — был у своей любовницы по имени Вера на улице Терентьевской, они пили шампанское. А его жена по имени Люся в это время была у своего любовника по имени Сергей на улице Луначарского.

Я повернулся к старлею и — в лоб:

— А вы были вчера у любовницы Веры на Терентьевской?

Теперь подскочил как ошпаренный старлей, завращал глазами и, заикаясь от волнения:

— Откуда вы знаете? Что происходит, черт возьми?

— А как вы думаете? Вот, рядом сидит мой Ангел-Хранитель Святослав. Он мне все и рассказал. Ну, теперь вы мне верите?! Я могу весь ваш вчерашний вечер по минутам рассказать...

— Не надо, — перебил меня старлей, — я понял, такое бывает, я читал, когда люди в аварию попадают или кому кирпич на голову падает, а потом они становятся экстра... это... сенса-ми или ясновидящими. А у тебя это, наверное, от перегрева.

Старлей задумчиво примолк.

— Слушай, а жена моя что вчера делала?

— Была у любовника.

— Вот змея, так я и думал... Слушай, а кто он такой, где живет и где работает — можешь сказать?

— Стоп, — сообразил я возможную выгоду, — я вам рассказываю все, что вас интересует, а вы меня отпускаете. Тем более, я ничего такого не делал, и в психушку мне незачем, просто у меня прорезался дар, — вконец обнаглел я.

Таким образом, полюбовно я через десять минут уже был на свободе. Святослав стоял рядом и улыбался. Теперь я его рассматривал, не стесняясь и не смущаясь. Он был в белом хитоне, таком белом, что, казалось, снег не такой белый, как его хитон. Волосы тоже казались белыми или они были такими светлыми или действительно, белыми. Лицо светилось золотистым мягким светом и было спокойное, внимательное, понимающее.

— Спасибо за помощь, — виновато сказал-подумал я, — извини, что набросился на тебя там... на пляже.

— Я понимаю...

— А почему ты улыбаешься? Я ведь не ангел — читать мысли не умею...

— Да вот, удивляюсь, как вы, люди, ко всему быстро привыкаете. Даже в Аду, когда пытаешься некоторым помочь, отказываются, говорят, что они уже привыкли и им нравится.

— Не может быть, — пытался я воспринимать все это реально, — разве есть Ад?

— Ну, ты же меня видишь, значит есть Рай... А если есть Рай — есть и Ад? Так ведь?

— Логично, — мне стало интересно, — ну, а души, они как выглядят? Как облачко?

— Нет, как люди. Только в Аду они обезображены, а в Раю — похожи на меня. Да ты скоро и сам все это увидишь.

Меня как кипятком обдало.

— Как?!

— Да так, скоро тебя убьют — и ты станешь духом.

— Как?! Не может быть, — я постепенно переставал соображать, — Почему именно я? За что?

— Судьба, мой милый, — спокойно сказал Святослав и исчез.

Чисто автоматически я поймал такси. По дороге я немного успокоился. В гостинице все шло своим чередом, все было как обычно. Я направился прямо в ресторан, был уже вечер, я не придумал ничего лучшего, как заказать водки и закусить. В ресторане было много народу, но официант мой заказ принес мгновенно, видимо, на лице у меня было написано все, что творилось внутри. Я налил полный стакан водки и выпил залпом. Ничего не почувствовал. Налил еще один, выпил, немного зацепило. Перед глазами нарисовалась местная штучка, путана. Наверное, столик, за которым я сидел, в ее сфере обслуживания.

Ладно, все равно помирать... Я налил стакан себе, путане — погуляю, думаю, напоследок,

— О, такими дозами, куда спешим?, — заговорила она. — Отдыхаете? — Потом посмотрела внимательнее, — У вас горе?

— Точно, горе: мои похороны.

— А вы веселый, — рассмеялась она, — наверное, у меня сегодня будет приятный вечер.

"Кому приятный, а кому и последний" — подумал я, наливая еще стакан, хотя мир мне уже казался не таким страшным, а довольно даже веселым, и девочка вроде уже ничего, а поначалу была не очень. Я посмотрел в сторону бара, там у стойки сидела блондинка, действительно, ничего.

— Ничего у тебя подружки, — сказал я путане, — особенно вон та, у стойки.

— Да ты что, родной, это не наша девушка. Это какие-то студенты гуляют, мы выясняли. У нас же жесткая конкуренция.

Я даже обрадовался, что ошибся, и мне захотелось с ней познакомиться. Я кое-как отделался от путаны и подошел к этой девушке. Ее звали Маша. Я пригласил ее за свой столик. Она призадумалась, но согласилась. Видно было, что она сомневалась и немного изучала меня: можно мне доверять или нет. Видимо, решила, что можно. Мы сели за мой столик. Разговорились. Мне стало легко и уютно. Единственное, что портило мне настроение, это мужик, который сидел от нас через столик. Он был громадных размеров, медведеподобный верзила, и почти злобно на нас поглядывал. Вид у него был такой, словно только из леса вышел, весь, как гора. Костюмчик, правда, был ничего, под нового русского. Зато ручища — стакана не видно!

На сцене что-то забренчал гитарист, вечер набирал обороты, публика заметно оживилась, посыпались первые заказы на песни. Зашевелился и медведь, направился к нам. Подошел к Маше и обиженно промямлил:

— Наташа, ты почему от меня вчера убежала?

— Вы меня с кем-то путаете, — ответила Маша, растерянно поглядывая то на меня, то на него.

— Что? Ладно заливать, пойдем со мной, — он схватил Машу за руку.

— Мужик, убери руку и топай отсюда. Вон дамы скучают, некому развеселить — так ты займись.

Мужик не обратил на меня никакого внимания, словно я был пустым местом. Схватил Машу за плечо, та вскрикнула от боли, а я среагировал: заехал ему между глаз ребром ладони. Падая, мужик сломал два стула, грохоту было на весь зал, все на нас обернулись, подбежали двое дежурных вышибал.

Маша попыталась все объяснить. Вышибалы все быстро поняли и выволокли верзилу из ресторана.

Маша ничего не сказала, а как-то виновато мне улыбнулась. Я на нее смотрел и думал: было в ней что-то человеческое, теплое, каким-то внутренним светом она сияла. Видно было, что я ей тоже понравился, поэтому она немного смущалась и не знала, как себя вести.

— Ты здесь раньше бывала? — спросил я.

— Нет, мы сюда случайно забрели.

— Ну и как, тебе нравится?

— Содом и Гоморра, или шабаш. Немного на сумасшествие похоже. Грязно как-то, низко, праздник живота, сплошное высокомерие, чванство, никчемное бурление. Нижний мир или, можно сказать, мир на уровне животных инстинктов. С виду люди, как люди, с виду даже какое-то подобие культуры, но внутри ад, это понятно сразу.

— Вот у кого тебе нужно поучиться, — внезапно услышал я уже знакомый голос и увидел вскоре самого Ангела, — а ты все перед смертью не надышишься. Решил горе залить водкой... Так ведь бесполезно. Водки не хватит, просто утонешь в ней, но не спасешься, это точно. Ты же к Сатане лезешь прямо напролом, подождать, что ли, не можешь, грехов решил подсобирать?! Не волнуйся, и так выше головы. Не сюда надо было идти, раз знаешь, что помрешь скоро, а в церковь грехи замаливать, покаяться во всех делах грешных. Не знаю, за что Бог к тебе такое милосердие проявляет. Святые всю жизнь вопрошают Бога, чтобы Он открыл им тайну их смерти. Чтобы успеть приготовиться должным образом и во всех грехах покаяться. А ты словно готовишься на дно Ада. Вон девчонка и та все поняла...

— Раньше надо было наставлять, — обиделся я, — а то исчез куда-то, а ты думай теперь, что делать. Ведь жил себе жил, горя не знал, а тут на тебе...

— Вот то-то и плохо, что горя не знал. Так бы, глядишь, кое-какие грехи страданием и компенсировал бы. Все эти люди, — Ангел оглядел зал, — уже в Аду, они не страдают, прожигают жизнь свою почем зря, а в жизни человека на это времени нет, она рассчитана только на благие дела. Тот, кто в течение жизни не страдает, уже наказан, тому человеку придется страдать в Аду намного больше, намного сильнее и страшнее. Хочешь посмотреть, что они сейчас едят и пьют?

— Да я вроде бы вижу.

— Э, нет, ты сейчас посмотришь не глазами тела, а глазами души.

В одну секунду мне показалось, что я прозрел. От увиденной картины я вмиг протрезвел. Все люди в зале стали похожи на животных, разных зверей. Одни со звериными головами, другие с рогами, третьи с хвостами, по столам прыгали маленькие чертики, плевали в бокалы, мочились туда же и вытворяли прочие мерзости с диким хохотом и весельем. Многие уже сидели с чертями в обнимку, как с лучшими друзьями, бесы же рьяно уговаривали людей еще выпить и заметно радовались, когда им это удавалось.

Между столами метался какой-то человек, весь трясся, что-то непрерывно кричал, негодовал, пытался выхватить стаканы со спиртным, у него не получалось, он злился, приходил в бешенство.

— А это кто? — спросил я.

— Новоиспеченный покойник, — ответил Ангел, — первые дни после смерти Дух умершего ходит по любимым местам. А этот был завсегдатаем ресторанов, хочет выпить, но не может, вот и бесится. Теперь это для него будет настоящим адом, так как в жизни не смог отказаться от этого пагубного пристрастия. Теперь у него нет тела, он не может удовлетворить своего желания.

— А что с ним будет дальше?

— А дальше придут — за ним Духи Ада и утащат туда, где такие же, как и он, грешники, которые не были в жизни христианинами...

— Ну, а если бы был христианином?

— Тогда его бы повели на испытание его веры, на частный суд, это называется мытарствами.

— А как же эти бесы? Они что, всем гадят в еду и питье?

— Нет, только тем, кто не крестит свою еду и не просит благословения у Бога на трапезу. Прежде чем есть, предложи пишу Богу, как бы спроси у него разрешения. И за все благодари! Если на все спрашивать разрешения у Бога и за все Его благодарить, то все, в том числе и пища, будет освящено и чисто. Бог есть огонь поедающий: когда что либо крестишь, то вызываешь этот огонь, который и освящает. Раньше, до прихода Сына Божьего, этот огонь поедал жертвы заколотых животных. Теперь — жертвы словесные, через молитвы, через слово Божье и через крест. Тот, кто постоянно повторяет молитвы, освящается, и можно сказать, что в этом человеке живет Бог, и этот человек управляется Богом.

— Ну, а если человек неверующий и не делает ничего этого? — спросил я.

— Тогда сам видишь, кто человеком управляет: бесы и их хозяин Сатана. Такие люди холодны, безучастны ко всему, что имеет духовную сущность, они лишены понимания возвышенного, поэтому живут и действуют, как животные, ими руководит сытость и самость (от слова "сам"), т.е. все только для себя. А окружающие их бесы — это и есть суть духи разных страстей: пьянства, блуда, чревоугодия, которые с его же соизволения или по непротивлению поселяются в нем и управляют им, хозяйничают на всю, и тогда человек становится их рабом. Такие люди живут только для тела, заботятся о себе, живут и подчиняются грубой материи.

Пребывающие же в Боге живут материями возвышенными, тонкими, живут ценностями не материальными, которые временны и ничего не стоят, а духовными, вечными, как то любовь и мудрость, которые неуничтожимы, поскольку подчиняются не законам грубой материи природы, а небесным законам.

Пришел я в себя от того, что Маша положила свою руку на мою и спросила:

— Что-то случилось? Ты внезапно замолчал и в лице переменился.

— Да так, задумался, — быстро ответил я, — пойдем отсюда, подышим свежим воздухом.

По дороге я шел и думал, что, наверное, и меня ожидает то же самое, о чем рассказывал Ангел. Надо покаяться! Но я даже не знаю точно, что грехом-то является. Каюсь, мол, Господи, грешен: убивал, воровал, прелюбодействовал, лгал, пьянствовал, чревоугодничал, заповеди Божьи нарушал, в церковь не ходил, не молился, не постился, не крестился, ленился, причинял зло ближнему, больше и не знаю — в общем, грешен во всех грехах человеческих. Раньше о смерти не думал, не готовился, думал, проживу еще долго, а тут на тебе...

Вышли мы, на улице было довольно прохладно, я снял пиджак и накинул на Машу. Мой друг Ангел опять куда-то исчез. Он, наверное, Ангел, который охраняет несколько человек, еще к какому-нибудь Святославу отправился уму-разуму учить. А я-то раньше думал, откуда у меня разные мысли на добрые дела появляются, но, с другой стороны, — откуда на плохие...

— От меня, — услышал я голос слева.

— Господи, ты-то кто?

— А я противоположная сторона Ангела, можно сказать, его тень. Так же, как и Сатана — мой хозяин — тень Бога.

— Бог мой, значит, ты — бес?! А чего ко мне прицепился?

— А меня хозяин послал, чтобы я тебе помогал и учил. Эти Ангелы, дай им волю, всех бы монахами сделали. А для чего, скажи, тогда ты здесь родился, для чего у тебя имеется желудок и прочие органы? Пей, гуляй, веселись, отдыхай, развлекайся, наслаждайся жизнью, пока молодой... Вон у тебя девка какая сочная, ну разве плохо с ней поразвлечься — все при ней: ножки стройные, груди, как шары, глаза, как небо...Веди в номер да расслабься, удовлетвори свою молодую страсть, ведь это же так приятно: гореть от страсти...

— Так-так, все с тобой ясно. Между прочим, Ангел меня уже успел кое-чему научить: знаю я, где буду гореть от страсти — в Аду! Ах ты, змей-искуситель, гад ползучий, — разозлился я, — у меня к Маше чувства возвышенные: мне нравится ее ум, доброта, нежность, понимание — внутренние качества, душа.

...Теперь мне понятно, почему человека постоянно раздирают сомнения — так поступить или эдак, хорошо или плохо. Что-то на меня прозрение стало находить.

— Это тебя не спасет, — злобно зашипел змей, — раньше надо было прозревать, а теперь поздно, времени у тебя не осталось, все равно в Ад попадешь! Не зря же я над тобой столько лет трудился, много грехов твоих записал, за все, за все ответишь, за все будешь расплачиваться... Разве не знаешь, что за все надо платить? Скоро узнаешь! И Бог тебе не поможет, ты не ему служил, а нам, ты наш! Весь! Сам Бог так определил, сказав однажды: "Кому служил — к тому и пойдешь!" А ты только о себе и думал, деньги зарабатывал да развлекался на полную катушку. Вон впереди тебя смерть твоя идет...

Впереди и вправду шли трое: тот медведь из ресторана и еще двое с ним, а сзади еще трое. "Вот гад ползучий, — подумал я, озираясь, — запудрил мозги своими соблазнами да угрозами, а сам к смерти подвел, а я ничего и не заметил. Была б моя воля, я бы тебе хвост-то накрутил...Как же я раньше тебя, гада, не замечал..."

— Прости, Господи, если это последний мой голос, помилуй меня по милосердию Твоему! Согрешил я и словом, и делом, каюсь. Прости, что не перед священником каюсь — так получилось... Ты все видишь: не хочу зла, но зло окружило меня со всех сторон. Верю в то, что Ты есть и предаю в руки твои свою душу и дух свой.

Маша тем временем тоже поняла, что надвигается не шутливая ситуация. Я ей говорю:

— Беги!

Но она сопротивлялась до последнего, говорила, давай с ними поговорим. Я ее как мог успокоил, и она побежала в гостиницу.

Силы наши были более чем не равными: мордовороты все были отменные, с кастетами, с ножом, с бутылкой шампанского — стандартный набор. Вокруг них прыгали бесы и кричали: "Убейте его, убейте, он хотел вашего друга убить, дайте ему как следует!"

"Господи, — снова подумал я, — как же они их не видят! Сами не ведают, что творят, на что идут. Пьяные, море по колено, и не объяснишь ведь, что это бесы их толкают на убийство, бесы, которых они не видят". Объяснять было бесполезно, да и некогда, настроены они были, судя по лицам, более чем решительно. А бесы все прыгали вокруг них и подбадривали: "Дайте ему, дайте! Покажите, на что вы способны, вы же крутые мужики, неужели не отомстите..." В общем, черти умело доводили мужиков до зверского состояния. В стороне от них я увидел группу Ангелов-Хранителей, которые печально смотрели на всю эту картину, они ничего не могли сделать, так как их подопечные были не в состоянии внять ни одному благому слову, их души слушали только бесов.

Мой тоже не отставал: "Дай им пинка, ты же каратист. Если ты не убьешь их, они убьют тебя!"

— Да пошел ты в свой Ад, советчик, — огрызнулся я.

— Э, нет, — ехидничал бес, — только с тобой. Мне за тебя награду дадут и в звании повысят.

Тут передо мной появился мой Ангел и сказал мне:

— Не борись с ними, так как Бог сказал: "Если тебя ударят по правой щеке, подставь левую".

— Ты им это скажи!

— Им уже сказали.

Тем временем сзади послышался топот, началось... Я подпрыгнул и с разворота заехал одному ногой в челюсть. Он упал. Второго достал ногой с разворота в живот. Тоже отъехал. Третий бросился на меня с ножиком. Я сделал блок, выбил нож, но сзади что-то садануло меня по затылку, как молотом. "Бутылка", — подумал я и вырубился.

Очнулся от милицейского свистка и увидел, как в нашу сторону бежали два милиционера, видимо, Маша сообщила. Но громилы так озверели, что продолжали меня, лежачего, пинать ногами. Я вскочил и кинулся на одного, тот решил меня второй раз бутылкой садануть, но у него ничего не получилось, а я прошел сквозь него. Затем услышал смех.

— Во дурак, ты же дух, то есть покойник... Чего на живых-то кидаешься!

— Ты ошибаешься, — заступился Ангел, — он еще не умер. Это клиническая смерть и он еще жив.

Бесы рядом с мужиками усердно что-то записывали в свои листки и проявляли большую радость по поводу" происшедшего события. Мой бес тоже достал листок и записал: "Избивал людей в количестве трех человек", затем поставил дату и время.

— Как это избивал?! Я защищался!

— Ну, тогда как же назвать все, что ты делал с этими троими, по головке гладил?

Я растерялся. Подбежали милиционеры, осмотрели меня, вызвали по рации "скорую помощь", что-то делали с моим телом, пытаясь привести в чувство. А я стоял рядом и не знал, что предпринять, и вообще пытался сообразить, что происходит. Мое тело казалось чужим, вроде и не мое. Подъехала "скорая", меня, то есть мое тело, погрузили на носилки и понесли в машину. Ко мне подошел Ангел, положил руку на плечо и сказал: "Полезай тоже в машину, ты еще не умер". Как ни странно, но в этот раз я ощутил его руку. Ангел понял, что я думаю, и сказал: "Привыкай, ты в другом измерении, у тебя другое тело". По дороге санитары пытались меня привести в чувство, но безрезультатно. Когда машина подъехала к отделению больницы, Ангел мне сказал, чтобы я за телом не ходил, так как я пролежу в реанимации, в коме, сорок дней. И еще сказал, что все в руках Божьих, что у меня есть три дня, в течение которых я могу посетить любимые места и встретиться с умершими родственниками. Я сказал, что хочу увидеть мать с отцом, которые умерли.

Ангел взял меня за руку, другой Ангел — за другую руку (когда появился второй Ангел, я не заметил), и мы словно полетели. Когда я оглянулся, земли не увидел, вокруг было пусто. Через некоторое время послышался шум и к нам приблизились мои родители, бабушка, дедушка и другие родственники, которые когда-то умерли и которых я не помню. Отец с матерью меня обняли, но не плакали, наоборот, радовались. Стали объяснять о том, что им сообщили, что я временно, в течение сорока дней, буду в этом мире. Они вышли меня встретить и показать, где они живут. У них были такие же тела и даже одежда похожа на ту, что они носили при жизни, только вся белая. Ангелы мне сказали, что через некоторое время они за мной придут, и исчезли.

Мои родители при жизни были люди верующие, работали в колхозе, по выходным дням ездили в церковь, иногда брали и меня с собой.

Там, в их мире, они меня благодарили за то, что я их поминал в церкви, особенно на литургии. Им это сильно помогло, когда они проходили частный суд на мытарствах. Они мне рассказывали, как по милосердию Божьему их грехи были прощены и до Всеобщего суда они будут жить здесь, в третьем Царстве, которое называется Небо. Еще есть три Царства: Небесное, выше — Небеса Небес и еще выше — Воды Святые, о котором знает только Бог.

Когда мои родители привели меня к месту, которое они называли своим домом, мне показалось, что я попал в Ялту, в Никитский Ботанический Сад — столько там было диковинных цветов и других очень красивых растений. Все благоухало тонким ароматом и светилось прозрачным светом. Дом тоже был из какого-то прозрачного материала и похож на пирамиду. Мы присели в саду, на столе лежало много разных необычных плодов, они благоухали ароматом, некоторые были похожи на земные. Я взял что-то типа сливы и положил в рот, плод растаял, мне не пришлось даже его глотать. Весь я тут же стал благоухать таким же ароматом. На деревьях не умолкая пели птицы, казалось, человеческими голосами, слышались звуки воды, небо переливалось цветами радуги. Я себя чувствовал таким счастливым, наполненным любовью и возвышенными чувствами, все вокруг вторило моему состоянию. Родители мне объяснили, что все живое хвалит Господа и приносит молитвы.

Вскоре появились Ангелы, и родители со мной попрощались. Родители дали Ангелам мешочки с молитвами, сказали, что эти молитвы — за меня. Мне очень хотелось остаться, но Ангелы объяснили, что мне предстоит пройти судилище за все содеянное в жизни — это очень страшное испытание. В последнее время небесными жителями становятся немногие, потому что мир сошел с ума, люди опьянены деньгами.

У многих вместо Бога желудки, они поклоняются своим желудкам: для них самое важное поесть и напиться. После этого следуют другие грехи: выпив, мужчину тянет на другой тяжкий грех: ему необходима женщина, женщине — мужчина. Весь мир только этим и занимается. Работа для многих превращается в одно: желание обмануть ближнего или государство. Больше того, все стремятся заработать как можно больше и как можно быстрее.

— За все это придется отвечать во Всеобщий Суд, — говорили мне Ангелы, — или, как неправильно говорят некоторые, когда наступит Конец Света. Конец Света — это неправильное понятие, потому что свету не может прийти конец, ведь свет — это Бог, а Бог вечен и бессмертен.

Если так пойдет и дальше, то скоро ни одна душа не сможет попасть в Небесную сферу, тогда, наверное, не будет смысла в дальнейшем существовании Земли и людей, на ней живущих.

— Так как Земля, с которой ты пришел, — объясняли мне Ангелы, — заражена чумой зла и греха, болезнь эта будет выжжена огнем. На поверхность выйдут огненные лавы, великие взрывы потрясут Землю и превратится она от этого огня в Солнце. Для некоторых это станет вечным Адом, но для тех, кто заслужит, будет послана помощь в виде болезней, чтобы через страдания люди могли очиститься от своих грехов, чтобы посредством страданий у них появился шанс понять, что они смертны, что они греховны, что им нужно раскаяться и воззвать к Богу, чтобы попасть в Рай, а не в Ад. Но многие, к сожалению, не поймут этого, будут проклинать имя Господа за все страдания и погибнут.

А ты сейчас находишься на Новой Земле, она - за Солнцем, поэтому ее с Земли не видно. Каждый человек, живя на твоей земле, не ведает, что своими поступками и всей своей жизнью он готовит место либо на Новой Земле, либо в Аду. Здесь положительный полюс, а внизу, под Землей, Ад - отрицательный полюс. К сожалению, третьего не дано и середины тут нет. Есть что-то похожее на середину - это существование до Всеобщего Суда. Ты, когда мытарств будешь перенесен в Ад, чтобы посмотреть, как мучаются души за зло, увидишь по пути города. Эти города тех, кто поклоняется Аллаху, Будде, Кришне и другим Богам. Это и есть существование "по середине". Как с ними поступит Отец Небесный, никто не знает. Когда мне Ангелы все это рассказали, я вспомнил, что многое из этого есть в Откровении Иоана Богослова. Но я все же не понимал, как можно готовить себе место на Новой Земле, живя на Земле грешной. Я спросил об этом, и оказалось все не так сложно. Если, к примеру, я дал кому-то яблоко, угостил от души, без всякой корысти, то это яблоко оказывается на моем столе уже на Новой Земле, и так каждый по-настоящему добрый, бескорыстный поступок. Но при этом я должен верить еще в Бога Живого Иисуса Христа, иначе это мое яблоко и все остальное могут попасть в Ад только из-за своего неверия. Бог говорит и в Библии это есть: "Верой спасены будете".

- Так же и с молитвами. Они становятся вечными, - говорят мне Ангелы, - это твоя Сила. Здесь, на Новой Земле, из этой Силы можно построить все, что угодно. Поэтому важны молитвы на твоей Земле, так как чем их больше, тем прочнее твое место на Новой Земле, Бог как бы через них устраивает тебе место. Молитвы превращаются в щит и меч, ограждают от бесов, от зла, они же изменяют и тебя самого, твое тело, твою душу, твой дух, ты становишься светом и живешь на Новой Земле в этом свете, в блаженстве, любви и благодати. Все грубые и злые слова, которые ранят душу человека, превращаются в орудие твоих же пыток, ты сам себе создаешь эти мучения на земле таким образом. Поэтому Бог и говорит: "Поступай с ближним своим так же, как хочешь, чтобы поступали с тобой".

- И еще запомни, - наставляли меня, - не отвечай злом на зло, не сопротивляйся, а говори: "На все Божья воля". Во всем, что с человеком происходит, виноват сам человек. Многие женщины, например, жалуются на мытарствах, что их изнасиловали. А кто в этом виноват? Если девушка в час ночи бегает в мини-юбке, еле прикрывающей нижнее белье, или в кофте с таким декольте, что вся грудь наружу. Это выглядит, как подсознательное согласие. Как реклама "товара". Но у человека всегда виноват кто-то, только не он сам. Если бы человек сам изменился в лучшую сторону, изменилось бы и все вокруг. Чтобы выйти из греха, нужно иметь друзей верующих, дабы жить в Боге, говорить и думать о Боге. Еще при жизни на земле ветхой можно жить в благодати, любви и мудрости. Бог сказал6 "Стучащему да отворят", - стучите к Богу, что бы понять, что же Он хотел сказать в своих притчах, и Он, по усердию вашему, откроет вам истину. Когда это происходит, человека переполняет сила любви и радости — это в него вошла капля благодати от Бога за усердие, за стремление к высокому и духовному, к мудрости, а значит — бессмертию. Человек есть сосуд, и он должен этот сосуд наполнить благом. Продолжительность жизни человеческой рассчитана ровно настолько, чтобы успеть наполнить этот "сосуд" благодатью. На все остальное времени нет. А если человек использует время не "по назначению", на жизненную суетность, то он есть суть сосуд пустой. А если он наполняется злом, то его забрасывают на "свалку", то есть в Ад.

Слушая все это, я сравнивал себя с этим бесполезным мусором, или сосудом с отходами. От этих сравнений становилось не по себе, жутковато. И почему я раньше этого всего не знал? Жил себе спокойно: ел, спал, день на день был похож, развлекался, водка, девочки... А что это дало? Ничего. Пустота. Мудрости не набрал, грехов разве что... А ведь зло можно и словом принести, и мыслью.

Теперь я понимаю монахов, которые прячутся за монастырские стены от плотской суеты и связывают язык молитвой. Но ведь гораздо труднее - мысль, ее не связать, она путешествует, где хочет, для нее нет преград и расстояний. Можно мысленно грешить. Значит, святость зависит от внутренней воли, сильного желания. Вера должна стать сильным внутренним убеждением.

Если душа есть у всякой живой твари, то человек отличается от животных тем, что у него есть ум и разум, что он может обуздать животные инстинкты. У человека есть возможность обрести мудрость, но он зачастую не хочет ею пользоваться. Мудрость есть познание тайн души и Духа и вся мудрость сведена воедино в Законе Пророков, Моисея, Иисуса Христа. Если в голове нет стремления к свету, это и есть конец света для каждого ума. Так как человеку не нужна была мудрость, он жил чревом и заботился о чреве.

Да уж, наверное, я становлюсь философом. Тела нет, о нем заботиться не надо, времени предостаточно, вот и размышляешь обо всем. Да уж если меня в Ад засунут, у меня, наверное, будет много времени, чтобы подумать о том, как я должен был жить. На земле все как-то времени не хватает. Ну а если меня за грехи будут поджаривать на медленном огне, то особенно не подумаешь. Или, наоборот, мозги на место встану. Получается, и Ад может быть во благо, типа вытрезвителя...

Ведь что получается...Мы на земле опьянены столькими соблазнами, что собираем их за всю жизнь немерено, а потом человек помирает, а с собой-то взять нечего, даже собственное тело и то не возьмешь. А душа тем временем привыкла к тому, что делало тело. Вот и получаются такие, как мечущийся любитель выпить в ресторане. Души их глупые, неразумные, всю жизнь пили да ели и больше ни о чем не думали. Куда такие души девать, кому они нужны? Может, в свинью такую душу поселить, пусть пьет да ест.

Родители мне говорили, что в Аду холод жуткий и в то время жар нестерпимый. Холод — от внутреннего бездушия, а жар - снаружи, на котором жарят за грехи. Там умирают каждые 24 часа, а потом снова рождаются, и так бесконечно, по кругу. До тех пор, пока не поймешь, что есть истина, и не осудишь себя за все грехи, что совершил. Да! Я еще в Ад не попал. А уже прозревать начинаю. А что же буде дальше? Пока я размышлял, меня Ангелы завели в какое-то место, похожее на пустыню.

-- А это что за место? - спросил я.

-- А это и есть середина между небом и землей. Вот и Иисус сорок дней ходил по пустыне и Сатана его искушал...

Вдали мне привиделся какой-то город.

— А что это за город?

— Исламский рай. Это один из духовных миров. Идущий своим путем в едином Промысле Божьем.

Ведь все на Земле и на Небе создал Бог: человека по образу и подобию своему. Значит Бог - огромное Тело, равное всей Вселенной. Это Бог-Отец, а Бог-Сын - это Душа, которая делает тело живым. В человеке душа - посредник между духом и телом. Если Бог-Отец - Дух, а Бог-Сын - душа, значит Иисус Христос посредник между нами и Богом. Иисус Христос - есть суть премудрость и мы соединимся с Богом через душу Христа, через Его мудрость и закон. Если люди уподобятся Христу, они, как по спасительному мосту, придут к Богу. А этот мост проходит через воздух, где царствует Князь Воздушный. На этом пути человека подстерегают Духи злобы, которые живут в воздушном пространстве и чинят всякие препятствия. Так что без заступничества Иисуса никому через эти испытания не пройти. Иисус говорит: "Я путь, и истина, и жизнь". Значит только через него можно прийти к истине и вечной жизни, то есть бессмертию. Он же сказал, что может дать воду живую, выпив которую больше не захочешь пить, она бессмертна.

Ели человек поначалу был человеком душевным, то через мудрость он становится человеком духовным, преображается в ином, более возвышенном качестве. На Новой Земле живут как раз такие люди. Все встало на свои места.

И Сын Божий, когда жил на земле, говорил: "Душа моя скорбит смертельно". А когда умирал, предавал в руки Отца не душу, а дух свой.

Иисус победил материальную сущность, подчинив тело свое Духу, ходив по пустыне 40 дней. Когда Сатана искушал его так же, как и Еву, предлагая все блага материального мира. Когда пытался сделать из него слугу темных сил. Но Иисуса иногда называют вторым Адамом, знающим Адамом, мудрым Адамом. Иисус пришел на землю, чтобы искупить грех Адама через свою кровь и смерть и показать всем путь выхода из греха через мудрость.

А я раньше думал, почему у святых нетленные мощи. Они, оказывается, не подчиняются законам грубоматериальной природы. Душа, которая была в этом теле, благодаря своей святости превратилась в Дух, который в свою очередь освятил тело. Если для начала не есть и не пить три дня, потом через месяц попробовать не есть и не пить десять дней, потом через три месяца — семнадцать дней оставаться без еды и питья. Через шесть месяцев находиться на сухом посту — двадцать четыре дня, еще через год — тридцать три дня, а еще через год попробовать не есть и не пить сорок дней, повторив подвиг Христа. Наверное, постепенно тело можно приучить питаться не грубой пищей, а молитвой. Ведь когда Апостолы принесли Иисусу хлеб, он сказал: "У меня есть пища, которой Вы не знаете". Христос уединялся и молился. Ведь верующие, когда постятся и читают молитвы, сил не теряют. Например, можно петь постоянно "Аллилуйя!" по двадцать часов в сутки плюс четыре часа сон.

Есть Духи Злобы Поднебесной, которые входят в тело человека за грехи его и начинают им руководить. Наберешь 666 грехов — и станешь отражением Сатаны. Таким образом, наверное, и Сатана может воплотиться в человеке через грех. Иисус сказал: "Род сей изгоняется молитвой и постом". Если человека поминают на третий, девятый, сороковой дни — значит, в человеке живут духи трех смертей. Если не пить и не есть три дня, то человек их побеждает. Также и девятидневных, и сороковых. А на сороковой день (Иисус назвал тело Храмом): "завеса Храма разодралась...". Завеса в теле человека — диафрагма, и она как бы лопается на сороковой день, кровь превращается в плазму. После этого тело становится светом или огнем, не материальным, а эфирным. А значит — бессмертным.

И как я об этом раньше не догадывался? Сейчас бы стал бессмертным, Ангелы бы не носили мою душу, а я бы передвигался сам, и Бесы бы надо мной никакой власти не имели. Между тем мы попали словно в море, которое светилось и переливалось. Внутри него бушевали стихии неведомых сил, наверное, это было море мыслей. Казалось, у этого моря тысячи лиц, а под ним — город. Здесь я сам догадался, что это рай буддистов, находящихся в вечном созерцании, медитации.

Мы как раз приближались к кришнаитскому Раю. По их вере, человек может превратиться в таракана. В принципе, вполне возможно, если жил, как таракан или свинья. Тем более если верить в Кришну — Бога царства природного. У Бога кришнаитов также тысяча лиц, и все они страшные, воинственные.

— А куда мы сейчас отправляемся? — спросил я у Ангелов.

— К твоему телу, чтобы отделить душу от тела.

— А кто же такой я, по-вашему, вы же носите меня, как нечто материальное?

— Нет, ты паришь духом. От своего тела окончательно не отделился, отделишься только на третий день.

В общем, пока меня носили, я снова задумался. В мире четыре религии с четырьмя Богами.

Христианство

Буддизм Кришнаизм

Ислам

Все религии стремятся к духовной сути, но у каждой свой язык и свои молитвы. И если действительно Бог разделил языки при строительстве Вавилонской башни, что в духовном смысле является превозношением, то он, может быть, и религии для чего-то разделил.

Если все пошли от потопа и от Ноя, то откуда взялись негры, или китайцы, или египтяне?! Бог Отец сказал Сыну: "Сиди возле Меня пока всё не положу под ноги твои... И все народы и племена поклонятся тебе..." Означает ли это, что вера должна быть единой? Тогда до всеобщего Суда еще долго. Но зло растет. Люди променяли духовные, истинные, ценности на материальные, преходящие.

У нас в стране 70 лет все поклонялись другому "богу" — Ленину: молились на него, прославляли, надеялись только на него.

Идолов понаставили по всей стране. Семьдесят лет идолопоклонства! Но все, что не от Бога — рушится. На главной площади страны до сих пор покоится мумия, как печать Дьявола. И до сих пор через тело выходят Духи Ада и вредят всем людям, всей стране. Звезды — печати сатанинские — навесили на лбы свои, на руки и на плечи. А Бог сказал: "Не поставь себе на руку и на лоб печать Сатаны — число 666". Если перевернуть звезду, то получится козел с бородой и рогами. Маршируют воины, отдавая честь на Мавзолей. Родители несут детей своих мимо людей с трибуны, а люди эти проповедуют главенство материальных идей, проходят стройными рядами колонны с Красной площади... и прямо в Ад. Как странно, что почитают человека, уничтожившего весь цвет духовной культуры страны, осквернил имя Бога, Храмы Его, Его служителей. До сих пор никто не смеет его тронуть, наоборот, начинает снова поднимать голову темная власть — находится все больше и больше поклонников и почитателей.

Ну вот, как говорится, приехали. Как быстро ко всему человек привыкает. Такое впечатление, что я всю жизнь летал. Тело мое в реанимации, в коматозном состоянии, а я летаю. А что это за толпа возле меня собралась?! Бог мой, да это же бесы! Откуда их столько?!

— Это твои грехи, — ответил Ангел.

Бесы прыгали вокруг моего тела, визжали, матерились, кричали какой-то женщине: "Убей его, он наш, мы его хозяева, он грешник, мы его ждем в Аду, там для него приготовлено место". А возле моего тела в больнице сидела Маша. Она плакала. Мое тело было утыкано приборами и проводами: капельницы и прочее...

Эта женщина, довольно красивая, мне показалось, что я ее где-то уже видел, обратилась ко мне:

— Привет, Пилигрим, ты готов умереть?

— Судя по количеству Бесов, наверное, нет.

И для чего тогда я жил?

Я — Пилигрим — гряду во тьме,

Питаюсь тьмой и горечь узнаю,

Печаль и стон, и плач кругом,

Болезнь и смерть, и суета сует,

И в этом всем есть место для меня.

Забочусь о себе, есть планы у меня:

Вот дом куплю, машину, есть жена,

Я сыт, обут и, вроде, чтят меня

По должности. И друг такому же, как я.

Вся жизнь прошла, как день, в борьбе,

Кто за добро, кто за себя,

Кто сам не знает для чего —

Вот просто жил, нажил врагов,

Друзей, добро — и все ушло,

Оставив память о себе в сердцах моих родных,

Друзей, а может, и страны.

Но кем я был? И почему не тем?

Не так я поступил и не того хотел?

И кем я стал, и буду кем теперь?

Когда уйду,

Захлопнув в этом мире дверь земную,

Я к Богу обращусь, как блудный сын,

Как грешник-оборванец

Я грязен, нищ, убог, побит судьбою,

Я дар Небес растратил в суете.

"Где ж золото твое любви?

Где мудрости сребро?

Одежда где добра?

И правды чистота?" — спросил меня Отец,

И я молчал, стыдясь,

И, опустив глаза, шептал:

"Прости меня, прости..."

Ведь не нашел я сил ,

На то, чтоб устоять,

А дар употребил

На то, чего не взять.

Задача для Отца...

Нет жалобам конца.

Природа, люди, звери —

И все винят меня.

И нечем искупить,

И нечем оправдаться —

В погоне за богатством

Я многим навредил.

И от неправд своих

Мне места нет на небе...

К себе подобным, в Ад,

Наверно угодил.

Когда я смотрел на свое тело, то думал о том, насколько оно мне стало чужим. Я ему уделил столько времени... Мне все время представлялось, что Я — это мое тело. И что это очевидно. Но оказалось, что все далеко не так. Оказалось, что в своем теле я жил, как в выбранном кем-то доме. Тогда что такое "Я" теперь? Ведь тело у меня такое же, я его ощущаю, я могу дотронуться до других тел. Значит, мое "новое" тело состоит из другой материи, возможно, более тонкой, но оно остается все равно телом.

Между тем бесы неистовствовали и все время кричали: "Смерть, убей его, и мы заберем его душу. Она наша". Меня трясло от страха, как осиновый лист. То, что мне показалось красивой женщиной, обернулось каким-то чудовищем, которое распахнуло накидку я и увидел скелет со множеством орудий убийства. Ангелы подошли к Смерти, показали какой-то листок и сказали: "Еще не время, вот ходатайство". У Смерти за доли секунды поменялось столько выражений лица, что я чуть не потерял сознание. Вот уж поистине у смерти тысяча лиц. Бесы снова завопили: "Это несправедливо — мы столько трудились, подбивая его на грехи. Он стал таким же, как и мы: нечистый, пьяница, лжец и прелюбодей. Его место в Аду, а нам должна быть награда за старания". Тогда Ангелы достали из мешочка выкуп, который дали за меня родители, и бесы удалились. Смерть тоже отправилась восвояси. Значит, я еще жив, радостно екнуло у меня в груди, значит, еще не все потеряно. Маша сидела возле моего тела и тихо плакала, я понимал, что помочь ей ничем не смогу. Ангелы снова подняли меня и понесли на Частный суд.

— А если умирают муж и жена одновременно, они на Небе тоже вместе? — спросил я у Ангелов.

— Не всегда, — ответили мне. — Говорят, конечно, что муж и жена — одна Сатана, так как живут вместе и все делят пополам. Но мир-то они познают по-разному, потому и состояние души у них разное: у кого больше любви и мудрости, у кого меньше. Так что каждый попадет туда, куда заслужил, куда при жизни "стремился", совершая те или иные поступки, думая ту или иную думу.

Между тем мы приблизились к городу, из которого раздавались шум, гам, веселье, музыка, танцы, песни. Меня Ангелы оставили у ворот, а сами зашли в какое-то строение. Тут же из ворот вылетели двое мужичков и начали с радостными воплями хлопать меня по плечам, поздравляя с прибытием в Рай, потом схватили меня за руки и потащили внутрь города. Когда мы попали внутрь, то у меня от удивления чуть еще один удар не хватил. Посередине была целая гора золотых монет и все гребли это золото кто куда мог, по карманам и прочим местам. Другие мужики то и дело бегали кругами и всех подбадривали: берите, берите, а то на всех не хватит, и услужливо подавали мешки. Некоторые, набив мешки до отказа, тащили их в сторону ресторана, откуда доносились смех, веселье. Пьяные голоса. Неподалеку стояла юная девушка и тоже на все это удивленно смотрела. Я подошел к ней. Она меня спросила:

— Это что, действительно рай?

— Не знаю, странное какое-то место. Давайте пройдем и посмотрим, что дальше.

Только мы собрались идти дальше, как подскочил мужичок, такой из себя добряк, и затараторил: "Какая красивая пара, берите золота сколько хотите, сходите в ресторан, повеселитесь, там и девочки, и мальчики что надо, и вино рекой, но только все за золото, поэтому набирайте побольше".

"Надо сначала осмотреться, — говорю ему я, — а золото никуда не денется — его здесь целая гора". Бес удивленно отскочил.

— Странно здесь как-то, — сказала мне девушка, — обычно деньги надо зарабатывать. Мы прошли в центр города, там, у ресторана всех тащивших золото встречала целая толпа размалеванных девиц легкого поведения и таких же парней. Они на разный лад расхваливали "озолоченных" людей, обнимали их, целовали, наливали вино. Заметив, что нас двое и у нас ничего нет, стали вдруг смотреть с большим сожалением, но приглашали присоединиться ко всеобщему гулянию. Затем ко мне подошел молодой человек, весь в Белом сиянии, и представился: "Я — Параклет, буду вас, Святослав, сопровождать. О девушке не беспокойтесь. О ней позаботятся". Мы пошли дальше в центр, там творилось что-то невообразимое. Прошли еще дальше мимо ворот, где стояла стража, но нас не остановили.

— Что это за место? — спросил я.

— Бог сказал, что все тайное станет явным. Людям говорят, что это Рай, и позволяют делать все, что они захотят. Здесь проверяют на пьянство, жадность и прочие грехи. Люди сами раскрывают себя. Кто они есть на самом деле. Пьяницы - сразу ищут собутыльников, прелюбодеи — девиц, и так далее. За ними со стороны наблюдают судьи и делают предварительный отбор.

— А на троне кто там это?

— Это Минос, блюститель Кармы, или распорядитель судеб, змей, кусающий свой собственный хвост от злости. Он настолько злой, что для человеческой души, будь она грешна хоть в малом грешке, нет никакой милости.

— Я бы не сказал, с виду такой добрый старикашка.

-- Это иллюзия, — ответил Параклет и дотронулся до моего лба. Мир в мгновение переменился: мужчины превратились в мерзких бесов, Минос в страшного змея, золото — в грязевые бляхи. Грязь тут же замешивали, формовали и перебрасывали на общую кучу.

— А из чего это они золото делают?

— А из грязи лжи, обмана, убийств, грабежа, воровства, спекуляций; сребролюбия, мздоимства — а замешивают на крови убитых из-за денег.

Тут же Бесы волочили пьяных к какой-то Яме, Минос показывал пальцем вниз, и бедолаг туда безжалостно швыряли.

— А что там? — спросил я.

—Ад.

Крик последнего, кого кинули, еще долго раздавался.

— Значит, это самые павшие люди, которые сами себя выдали своими страстями. Причем уже здесь, на этой земле. Словно подтвердили диагноз: грешен.

— А откуда это известно?

—- Когда человек ложится спать, Ангел-Хранитель и Дух-Искуситель отправляются на доклад, каждый к своему начальству.

Когда человек умирает, его ведут на Частный суд. Сюда, где записаны все его грехи и добродетели, — и все это взвешивается. Если добро — в Рай, если зло — в Ад.

— А куда повели ту девушку, что была со мной?

— Туда, где испытываются тайные мысли и желания, создаются такие условия, что душе кажется, словно ее никто не видит. И тогда она предается своим тайным мечтам или замыслам: кто мечтал изнасиловать кого-то, кто хотел извращений, кто зверского убийства. Кто изощренной мести... А потом человеку открывают зрение, и он все видит в истинном свете. Многие понимают и начинают каяться, некоторые матерятся. Смешно наблюдать, как женщины ходят по улицам, разнаряженные в водоросли и паутину, а думают, что на них лучшие наряды. Люди в ресторанах опиваются мочой бесов и объедаются их испражнениями.

Возле Миноса судили какую-то даму, которая злобно отбивалась, поняв, что все ее грешные деяния и мысли раскрылись и пришла расплата. Ангел ее пытался защитить, но у нее было так мало добродетелей и выглядела она так омерзительно, нацепив на себя всевозможные гадости... Демон же зачитывал список всех ее делишек. Как то: скольким она глазки строила, то есть прелюбодействовала взглядом, сколько во сне блудила, представляя секс в извращенном виде, скольких соблазнила своими короткими юбками и глубокими разрезами, за разные украшения, которые она носила с превозношением. Бес настаивал — она наша по закону подобия. Красные крашеные губы и черные крашеные глаза, точно такие, как у наших бесов и вампиров. Женщина пыталась оправдываться, но грехи явно превысили и ее бросили в Адскую пропасть. Жутко было на все это смотреть. Если бы знали люди, что их здесь ждет и что их единственное спасение — вера в Бога!

А возле Миноса уже оправдывалась следующая жертва: "Сплетничала, осуждала, порицала, наговаривала, ворожила, обращалась к гадалкам и колдунам за помощью, к темной силе. Она наша!

Следующим оправдывался мужчина: "Кто всю жизнь прожил ради детей, жены, зарабатывал денежки, угождал им всячески".

— Надо было жить не для прихотей жены, а для Бога! А на это времени у тебя не нашлось.

Да, действительно, ради женщины мужчины готовы на все, и с нею. Порой. Все забывают. Многие женщины пользуются этим, заставляя мужчин метаться в поисках денег, причем им не важно, какими путями. Наконец подошла и та девушка, с которой я разговаривал. Бес на нее накинулся яростно и злобно. Но она стояла и испуганно повторяла: "Не было этого". Ангел сразу подтвердил, что этого действительно не было и что бес явно лукавит. Бес снова за свое, она, мол, прелюбодействовала. Но Ангел решительно сказал: "Ее изнасиловали и убили. Она жертва!". В конце концов незадачливого беса сослали в Ад чистить котлы, как ни на что больше не годного, а девушку подхватили Ангелы и унесли.

— Теперь она попадет в Рай? — спросил я.

— Еще нет. Ей нужно пройти двадцать кругов Мытарств. И если там в ней не найдут неправд и чаша грехов не перевесит.

Только тогда она попадет в Рай. Мытарства проходят только верующие люди. Это единственный путь в Рай. Этот путь проложил Иисус Христос своей искупительной жертвой и кровью. Кроме того, Бог дал людям милость покаяния. И если человек согрешил, но искренне раскаялся, то ему прощается.

Задумался я и о том, что здесь смерть всех уравняла, какими бы они ни были при жизни на земле. Здесь люди делились только на две категории.

Первая категория — Люди Божьи. Те, кто верил в Бога, служил Ему молитвой и добрыми делами. Не нарушал заповедей, не делал грехов, а если делал, то искренне раскаивался. Кто пребывал в любви и мудрости, заботился о ближнем.

Вторая категория — неверующие. Те, кто не верил в Бога, не служил ему. Не заботился о своей душе, не стремился постичь истину. Пребывал в плотских удовольствиях и отдал им на поруки всю свою жизнь.

Здесь бесы скидывали в один котел и бывшего министра, и вора в законе, и прокурора-взяточника. На таких людях после их жизней оставались печати греха: на лбу "Безверие", на правой руке "Неправда". Их безо всякого разбирательства сталкивали в Ад. Если у человека на лбу виден был Крест — печать веры — его отпускали на мытарства: давали ему возможность оправдаться. Есть такие "верующие", которые печати не имели. Это были ложно верующие. Бог про таких сказал: "Бойтесь закваски фарисейской".

Много было здесь и очень молодых людей, и детей, умерших по болезни или в результате несчастного случая. У них тоже не было веры, и они оправдывались тем, что родители не научили их этому, что они не умеют, что ближе к зрелости они наверняка бы поверили в Бога. Минос тут же послал Беса поставить печать на родителях. Дети до трех лет сразу забираются Ангелами в Рай на воспитание монахиням. От трех до двенадцати лет отводились в сторону и, я так понял, им давалась новая жизнь, то есть они снова рождались на земле. А вот от двенадцати до двадцати одного года, уже набравшие грехов, подвергались Суду, и некоторых из них тоже отводили в сторону для повторного воплощения на земле. Как ни странно, но в сторону отводили и взрослых, но очень редко. Это были люди, которые при жизни на земле были неверующими, но и не грешили, а если и случались мелкие грехи, добрых деяний было значительно больше. Таким образом, они не были верующими, но жили по законам Веры и в соответствии с моралью Божьей. Но в Рай, к Богу, они не могли попасть, потому что не верили в Него при жизни. Для них Он не существовал. Поэтому таких людей снова отправляли на землю, давая им еще один шанс познать Бога. Самоубийцы тоже считались большими грешниками, и их отправляли в Ад. Убийцы подвергались отбору в силу того, что не все убивали со злым умыслом, с определенным намерением. Если таковые раскаялись и молили у Бога прощения, старались искупить свой грех страданием, постом, молитвами, благими делами — те прощались.

Служивших другим богам бросали в какие-то другие Ямы, я так понял, в миры серединные, между Небом и Землей, до второго Пришествия. Но многим, хоть и другой веры, но с тяжкими грехами, пощады не было. Никто другой веры, даже без грехов, в Рай через мытарства попасть не мог, потому что путь туда только через Иисуса Христа.

Другого нет!

Были люди "единоверцы", которые верили В Единого Бога, но признавали, что у Него много имен. Если такие люди были чисты от греха, их Ангелы уносили, куда не знаю, но вниз они не сбрасывались.

Один мусульманин здорово озадачил судей, в своем стремлении оправдаться. Он убеждал, что верил в Иисуса, потому что все время повторял: "Исса Лама, Исса Лама...". А если эти два слова соединить, то получится "ислам". Буддисты говорили, что верили в Мудрость, Любовь, Добро. А Иисус и есть все эти качества. Значит, мы верили в Иисуса, говорили они, хоть и не превозносили Его имени. В общем, и здесь с некоторыми людьми было очень сложно. Многие говорили, что даже в Библии у Бога несколько имен: Саваоф, Иегова, Эммануил, Господь, Иисус Христос.

— А что происходит с тем, кто верит в Иисуса Христа, которых называют сектантами? — спросил я у Параклета.

— Я знаю, что сект очень много, около двух тысяч. Многие из них только прикрываются верой, другие ослеплены мудростью и возгордились чрезмерно. Их судит сам Бог. Они делят одежды Бога. Горе тем из них, кто осуждал или судил. Но тебе уже говорили, что Иисус — путь, по которому люди идут к Богу, их единственный мост. Даже из Ада пречистая Богородица выводит некоторые души по этому мосту. До Иисуса все были в Аду!

— Значит, из Ада тоже можно выйти?

— Можно. Но только в том случае, если... Первое. Человек был верующим, но согрешил и не прошел мытарств. Если грехи эти не были, тяжелы, если близкие за него молятся на Земле, если он раскаялся и искупил вину свою, тогда Пречистая Дева выводит их из Ада, выкупая Благодатью своих слез их прегрешения. И еще, раз в год, Архангел Михаил. Далее. Если неверующие или иноверцы, согрешившие незначительно по незнанию своему и молодости лет, раскаявшиеся и выполнившие закон непротивления, то есть, как сказал Бог: "Если ударят тебя по одной щеке, подставь другую". Если близкие за них молятся и просят отпустить грехи их. По молитвам Пречистой Девы и по соизволению Божьему, по Его милосердию, такие могут снова воплотиться на земле, но таких мало.

Человек набирает за свою жизнь столько грехов, что ему не хватит времени оправдаться только Адом до второго пришествия, и что будет с ним, знает только Бог.

— А когда будет второе пришествие?

-- Когда придет Антихрист, и мир во Зле и все будут ему поклоняться, души перестанут восходить в Рай. Придет тогда, когда не будут ждать.

-- Есть такие "хитрые" верующие, которые пользуются милосердием Божьим, все время каясь в грехах своих и снова их совершая. Они не исправляются. Такие люди все время ранят Бога, Он за них проливает свою кровь.

Внезапно вокруг сделалась тишина, все замерло, появилось ослепительное сияние, вниз, к земле, сошли Ангелы со Святыми и забрали Душу с печатью Любви. Слышно было восхитительное пение Ангелов в то время, как восходила Святая Душа, беспрепятственно минуя все преграды.

— Что это за печать была, имеющая такую силу? — спросил я впоследствии.

-- Бог — есть Любовь. А это был тот, кто как Бог.

Любовь долго терпит,

Милосердствует.

Любовь не завидует,

Любовь не превозносится,

Не гордится,

Не бесчинствует,

Не ищет своего, не раздражается,

Не мыслит зла,

Не радуется неправде —

А сорадуется истине,

Все покрывает,

Всему верит,

Надеется и все переносит.

Есть три великие силы: Вера, Надежда, Любовь, но Любовь умещает их все и всех больше, всех сильнее. Даже в Аду можно обрести эти три силы — и тогда Пресвятая Богородица заступится. Но лучше в Ад не попадать, а раскаяться во всех грехах и обрести Великую Любовь еще на земле.

— А как измениться? — спросил я.

— Уклоняться от зова плоти и слушать зов Духа и приносить плод Духа.

— А что такое "зов плоти" и "плод Духа"?

-- Дела плоти — это: прелюбодеяния, блуд, нечистота, непотребство, Идолослужение, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, похоть и всяческие соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и т.д. и т.п. Плоды же Духа — это: любовь, радость, мир, долготерпение, милосердие, вера, кротость, воздержание.

— Что такое, в конце концов, земля и живущие на ней люди?

— Земля — пробный камень, испытывающий Души на прочность. Это учеба, борьба, осознание воли и жизни, осознание добра и зла, совершенствование сознания и самоуправления, возможность падшим Душам искупить свою вину через страдание, очиститься от власти грубой материи, своих страстей. Меч тоже раньше был куском руды, но ее расплавили огнем, потом били, резали, точили — и получилось совершенное оружие.

Весь мир сейчас наблюдает за тем, что происходит на Земле, куда сброшен Сатана с его слугами. Сатана хотел создать свой мир, но ничего другого не придумал, как построил подобный. Но это подобие получилось жалким и уродливым отображением. Земля тоже отражение, но облаченное в грубую материю как вверху, так и внизу. Все, что движется, имеет Душу.

— Значит, и солнце имеет душу? А земля вроде тюрьмы за грех и нарушение закона Божьего? И кто-то сходит туда добровольно, для наставления? — спросил я.

— Почти так. Так же, как и Бог унизил себя до человеческой формы, ради спасения человека и стерпел все то зло, что причинил ему человек, ради милосердия и любви по великому и непостижимому своему воплощению.

Сейчас вся Вселенная видит, какое зло мог причинить Люцифер своим восстанием, и наблюдает за борьбой, которую ведет человек на земле. Адам — плод Искушения через Еву. Ева — искушение через змея, Змей — через Люцифера, который мстит Богу через людей, губя их в суете земной. Сначала маленькие дети играют в маленькие игрушки, строя из кубиков дома, потом большие дети играют в большие игрушки, строя великие города и государства. Но на земле все имеет начало и имеет конец. Где Вавилон? Один песок и пыль! Где великие Цари и Завоеватели? Слава людская недолговечна и не пошла за ними на небеса. А люди Божьи навеки остались с Любовью и Мудростью и до сих пор приносят избавление людям своим примером, своей Святой Силой.

— Тогда все ученые и профессора должны быть в Раю?

--- Мудрость и знание — не одно и то же. Мудрость только в законе Божьем, в познании Бога. Ученые изучают законы природы, то есть материальные законы. Сатана пользуется мыслью людей для обретения силы против Бога. Все их знания он обращает во зло, все открытия и изобретения используются в злых целях. Так появилось оружие, несущее смерть. Я подумал, что за всю свою историю человечество не придумало ничего, что было бы полезно духовному совершенствованию. Все только для комфортного пребывания на Земле. Вся эта суета нужна, чтобы заполнить духовную пустоту. Создавая этот "рай" из железобетона, люди губят планету и радуются, как дети, новым достижениям. Скоро будут органы пересаживать, как запчасти в машине. Только жизнь свою продлевать бесполезно, она не истинная жизнь, а подделка. Свою планету изуродовали, изгадили, посматривают на другие в надежде, что, может, там есть новые запасы золота или природных богатств, или инопланетяне с мощным, новым оружием, чтобы покорять и властвовать дальше. Сами-то люди, сами-то живые существа никому не нужны.

Жил-был один человек, полмира ему принадлежало, полжизни он богатства копил, а потом полжизни над ними переживал. Потом постарел, подурнел, но жить хотелось. Тогда человек и органы менял, и в спирте лежал, и кислородом дышал, но взял да умер! На то воля Божья была. А когда в Ад попал, понял, что забылся, заигрался, решил, что жизнь длинная. А у него спрашивают: "Ты готов умереть?". А он отвечает: "Да вы что, я только жить начал, у меня, наконец, все есть...". А смерть только смеется: "Видать, не то собирал, раз с собой взять не можешь...". И вдруг я понял, что сам такой! Сам так же жил, сам "не то собирал". Ничего у меня нет при себе, ни любви, ни мудрости, ни совершенного Духа, одни грехи. Одна мне дорога — в Ад.

Но я же еще не умер! Тогда почему я здесь?! И почему я эти вопросы себе раньше не задавал? Может, ждут, когда я умру?! А пока не умер, сюда принесли, чтобы посмотрел, что меня может ожидать, когда будет уже поздно. Значит, еще не поздно!!! Меня как током ударило! Надо назад! — думал я — В тело! Я прозрел, я понял, я познал истину.

Как я жил? Раньше — с Лениным в голове, служил "Славе" КПСС, потом Горбачев пришел, капитализм стал строить, слепил кое-как, но ничего путного, кроме полной разрухи и беспорядка, не наступило, потом новый божок появился — Доллар, все стали на него молиться. Весь мир с ума сошел. Даже на Боге стали зарабатывать. Говорил же Бог: "Я вам принес не мир, а меч!". Значит, меч этот разделил людей на верующих и неверующих. И еще Он говорил: "...Отделю овец от козлов...". Значит, я — козел, получается. Нет уж, лучше буду заблудшей овцой, Бог меня найдет и спасет — я верю в это. А ведь точно: козлы-то упертые, а овцы послушные...

А! Ура! Я же тоже жертва, меня же убили. Я тоже могу оправдаться в старости, когда мне уже ничего не нужно будет, и болезни всякие наступят. Я стану тогда верующим. А то чего молодым-то, погулять охота... Жизнь-то для чего? Ах, да, вспомнил, Параклет говорил. Да! Слава Богу, что я еще не умер. Надо попросить Параклета, чтобы он мне помог тело мое спасти. Ой, ну и глупый же я! Надо же Бога просить! Все в Его власти. Или надо при жизни просить, а сейчас уже поздно?.. Что-то я совсем запутался! Я вроде не умер еще. Это тело мое земное умерло, то есть умирает. Господи! Хоть бы не умерло!

— Уважаемый Параклет! — начал я — А что я тут вообще делаю? Я ведь еще не умер?

— Если бы не Бог, то умер бы уже. А все, что с тобой происходит, это промысел Божий.

Я понял, что это обсуждению не подлежит. Слава Тебе, Господи! Бог обо мне знает. Но за что? Воистину неисповедимы пути Господни. Слава Тебе, Господи! Слава Отцу и Сыну и Святому Духу! Слава и Тебе, Пресвятая Богородица, заступница наша! Воистину, Господи, Ты не хочешь смерти грешника, но наставляешь его на путь истинный. Господи, какие мы слабые! Только мним себя сильными... цари природы... хозяева земли. А на самом деле даже себя спасти не можем. Как солома на ветру, куда подует — туда и мы за ней. А корня не имеем. А корень — это вера. Строим дома свои на песке... песке суеты. Пошел дождь испытаний, и смыло дом наш.

Ты говоришь, Господи: "Кого люблю — того наказываю". Наказание — благо, оно напоминает людям, что они смертны и что на все воля Господа.

— Скажи, Параклет, а кто ты?

— Я тот, кто молит Бога о прощении человеческом. Я — твой двойник, или божественное "Я" в тебе. А ты — "Эго" или личностное "Я". Когда в человеке соединяются его личностное "Я" и божественное через откровение Духа Святого — тогда человеческая душа превращается в Духовную. А пока она у тебя плотская. Бог сказал: "Когда двое соединятся в одно — тогда и приду... Царство небесное внутри вас...".

В каком состоянии человек подходит к часу смерти, таким он и останется. Внешнее отпадет, а внутреннее останется. Человек идет после смерти к себе подобным.

Смысл существования человеческого в постепенном прозрении. Душа имеет свободу выбора: чему служить. Она имеет дар Бога при рождении. Другое дело, куда она этот дар применит: растратит ли на суету или преумножит в вере, любви и мудрости. Человеческая душа подобна семени, которое опустили в землю, как в почву. Каким оно взрастет, такой плод и принесет. Будет ли это плод Духовный или плод греховный, зависит от самого человека. Бог сказал: "Стучащему да отворят". Кто не приобретает, тот теряет и растрачивает.

Параклет снова дотронулся до моего лба, и у меня открылось еще одно зрение. Я увидел базар со множеством народа. Люди продают, меняют.

— Что? На кого? — спросил я.

— Торгуют вечностью, своим бессмертием, благом, данными Богом. Еще верой, надеждой, любовью, совестью, истиной, мудростью, добром, честью.

— Кому они все это продают?

— Бесам и их хозяину — Сатане. За славу мирскую, за богатства, власть, почести, развлечения и другую плотскую усладу.

— Но ведь это все равно, что менять алмазы на булыжники с мостовой? — возмутился я.

— Это ты сейчас стал такой умный, когда Бог тебе глаза на все открыл. А что творил недавно? Что сам-то делал?

И мне стало стыдно, как в детстве за что-то очень нехорошее.

Да! Души людей ослеплены. И многие не хотят видеть, их все устраивает, хотя смутно они прозревают, что что-то их беспокоит, но задумываться об этом не хотят, им не хватает времени, желания, искренности, наконец...Многие слишком слабы, чтобы бороться. Другие откровенно идут на зло, пребывая в черном сознании и духе. Некоторые понимают, но малодушничают, оставляя веру и Бога на потом, на когда-нибудь, на старость, на какое-то еще, ими самими придуманное успокоение.

— А верующие? — спросил я.

— Если это истинные верующие, они, наоборот, раздают молитвы, спасая заблудших людей. Только у их товара, к сожалению, спрос невелик.

Жутко было смотреть на этот обман. На этих больных, единственным врачом которых является Бог. Как когда-то Бог исцелял тех, кто в Него поверил, и оставались больными те, кто не верил. Многие люди слушали Бога, но продолжали идти вместе со всеми широкой, протоптанной дорогой Ада, потому что эта дорога удобна. Когда-то только двенадцать пошли за Богом узкой, тернистой тропой, через страдания плоти, натыкаясь на камни бездушия, стрелы гонений, копья вражды, но они имели Веру, а потому все преодолели.

После увиденного на меня нашла глубокая печаль, и я подумал: "Неужели не вразумятся люди, насаждающие безбожие и сами в нем пребывающие..." И вдруг все осветилось ослепительным светом. И пали все на колени, и закрыли лица свои, и лежали ни живые, ни мертвые от силы, исходящей от Света Небесного. И все трепетало, пытаясь удержать в теле свою малую жизнь.

— Что это? — спросил я.

— Это Непорочная Дева, Пресвятая Богородица, Мать всего живого. Жена, облеченная в Солнце, та, которая сотрет главу змея, заступница великого рода человеческого. Только благодаря ее слезным молитвам и просьбам и своему непостижимому милосердию Бог еще терпит безумие человеческое. За Богородицей, славя Пречистую и Бога, следуют Святые Божий, Ангелы и воинства Небесные, множество душ, спасенных молитвами и слезами Пречистой, выведенных из Ада.

Странно, но даже у бесов от благодати морды приобрели выражения восхищения исходящей силой. Жаль, что эти создания признают лишь силу. Так и в Израиле ждали царя сильного, с Силой великой, героя с большим мечом, который даст им богатства земные, все положит к ногам их. Но пришел Иисус, кроток и смирен. И не поверили ему, не приняли, предали и распяли. Бог все стерпел и до сих пор терпит. А Мать плачет и просит его: "Потерпи, есть на земле дети Божьи".

Неужели люди не образумятся? Бойтесь, люди, гнева Божьего, который возгорится скоро. Страшен Бог во гневе. Это я почувствовал, ощущая исходящую великую силу, против силы этой не устоит ничто: ни земля, ни небо, ни вселенная — все рухнет. Невероятно понять разумом, насколько велик Бог и мал человек, и Бог печется о букашке, печется о человеке. Этого не может вместить душа человеческая, настолько она стала мала.

Мои сердце и душа словно растаяли. Все вокруг светилось любовью и было прекрасно. Шествие постепенно удалялось и становилось все темнее и темнее. Наконец все поглотила ночь и полный мрак. И я понял, насколько темно вокруг. Насколько греховно. Зло, грязно. Все встало на свои прежние места и принялось за мерзкую Адову работу. От зависти бесы одну Божью душу чуть не скинули тут же в Ад, но Ангелы были начеку, подхватили ее и понесли на мытарства для испытания.

Рядом разговаривали Ангелы, и мы узнали от них, что один из Духов Злобы Поднебесной после удаления Пречистой сам бросился в Ад, чтобы пройти все испытания, очиститься, раскаяться и перейти на сторону света. Воистину любовь чудотворна!

Трудно даже представить, какая награда ждет человека хоть за малый труд служения Богу. Он говорит: "Победившему дам вкусить от древа жизни!".

Долго я еще стоял, наблюдая за распределением душ. Вскоре я смог различать, кто попадет в Ад, кто в Рай. У верующих тела были светлые, у грешников — темные. И лица у всех разные, у одних — злые, у других — хитрые, у третьих — похожие на зверей. Душа обретает тело по своему желанию. Наверное, кто бегал много без толку, зла не причинял, но и верующим не был, станет деревом. Для таких, наверное, Ад — обездвиживание. А у нас все бегут, бегут, мечутся, нет, чтобы остановиться. Бежит человек. Спроси у него: "Куда бежишь?". Он ответит: "Надо!". Спроси у него: "Подумай, а может, не надо?". Он отвечает. "Отстань, некогда!". Потом бежит обратно. Спроси у него: "Ну как, сбегал?". Ответит: "Да, все зря...". А ты говоришь: "Я же тебе говорил, подумай сначала, а потом беги".

Вот и думай, откуда на земле столько деревьев?!

Вообще-то надо узнать, что я-то тут делаю. А то за такие вольные мысли точно в Ад попаду.

— Ты угадал, — сказал подошедший Параклет, — как раз туда и загремишь.

— За что? — ужаснулся я.

— За все "хорошее". Ты такой же верующий, как соседний бес.

— Но я же еще не умер!

— Все равно тебе сейчас делать нечего. А будешь умничать, точно умрешь, хоть Маша там за тебя и молится.

— Маша молится?!

Меня переполнило чувство огромной благодарности.

"Ну, ладно, — подумал я, — раз Бог сказал в Ад — значит, в Ад! А то будет еще хуже. С Богом и в Аду не страшно. Раз Ангелы — это отражение Божье, значит, это Божья воля".

Мы подошли к Змею, у меня от страха ноги стали ватными. Змей глянул на меня, как прошил насквозь, и изрек: "В Ад!" Сердце во мне оборвалось. Если бы я уже не умер, то теперь умер бы точно. Бесы радостно подбежали ко мне, но Параклет достал какой-то документ и показал Змею. Тот посмотрел в документ, удивился безмерно и сказал:

— Ладно, это послужит нам дополнительным обвинением, — и поставил свою печать.

Параклет взял меня за руку и сказал:

-- Теперь ты можешь летать. И увлек за собой.

"Возьми крест свой, — сказал Он тихо.

- И по Аду с ним пройди..

Он придавит тебя жестоко,

Тяжело тебе будет нести".

Нес я крест земли тяжелый

Ради жизни всей земли,

Ну, а ты возьми попробуй

Свой хотя бы пронеси!..

Часть 2

Путешествие в Ад

Впервые я ощутил себя птицей. Это непередаваемое ощущение свободы и простора, восторг, скорость, невесомость... Мне захотелось покувыркаться, спикировать куда-нибудь, подурачиться, но было неудобно — что сказал бы Параклет? И все же этот полет наверняка отличался от земного: своей особой невесомостью.

— Куда мы летим? — спросил я.

— В Небесные Обители, — ответил радостно Параклет, словно он возвращался домой после долгих странствий.

Нас подхватил поток воздуха, движущийся вверх, и мы летели практически с помощью силы этого потока.

— Это единственная дорога, — сказал Параклет, — по которой души верующих и души чистые могут попасть в Рай. Она идет от самого Ада и ворот ею. По этой дороге Спаситель вывел праведников из Ада, томившихся там до его прихода. Кто идет за Богом, тот идет по этому пути в Царство Небесное. Как Христос воскрес, так и верующие во Христа спасаются в нем по истине, в мудрости и по любви, следуя его пути, и не умирают.

Дерево падения от Адама превратилось в дерево спасения. Крест, на котором был распят Господь — позорное орудие казни — превратился в "дерево" вечной жизни. И даже распятый рядом с Богом поверил в него и попросил помолиться за него. Тогда Бог сказал ему. "Сегодня же будешь там, где я". Теперь всякий, истинно верующий в Господа, получит прощение Именем Его. Иисус принес в жертву свое тело и тем самым сделал ненужными все жертвоприношения плотские. Теперь жертвой стало Славословие и Прославление того, кто взял на себя грехи мира и искупил мир кровью своею. Но люди ленятся делать даже это. Заботясь о себе, они забыли о Том, кто дал им жизнь от начала и кто дал теперь и жизнь вечную, о чем мечтали люди. Но многие стоят рядом с источником вечной жизни — верой — и не видят его, и умирают рядом с ним.

"Действительно, — подумал я, — ведь об этом многие не задумываются. Наоборот, фантазируют вовсю, придумывают различные эликсиры молодости и бессмертия. А на самом деле эликсиром бессмертия оказывается вера в Бога и духовная чистота. Свое тело — грубую материю — человек скидывает, как змея свою шкуру, ничего не теряя, а наоборот, приобретая новые способности и гораздо большие возможности".

— Но почему всего этого не видят люди? — спросил я.

— Потому что не хотят видеть. Многим просто некогда за суетой, даже когда за ними приходит смерть, они говорят: "Подожди, я еще не все сделал: надо еще забор новый поставить — куры разбегаются...".

Истина открывается постепенно, когда люди обращаются к вере, начинают изучать Откровение и Писание. Просто так ничего не дается — только за труд. Мудрость и тайны Божьи — это несравненно большие богатства, чем материальные. Потому что эти богатства вечные и неуничтожимые, их не украдешь, ими можно пользоваться и при жизни земной, и при жизни небесной. А кто не набрал их, тот нищий, и путь ему один — в рабство материи, которая не имеет силы. И хозяин, и Бог для них — материя и земля, которой человек служил и которой восхищался.

— А чтение книг и работа в науке дают человеку мудрость?

— Пустые россказни литературной премудрости — есть детство опыта. Модные знания — пустая ловушка времени, которое отведено на поиск мудрости Божьей. Начало всякой мудрости — страх Господень, а все тайны его в Библии и толкованиях Святых. Знания же научные и опыт выживания — от мира природного. Все законы природы, из которых состоит химия, физика и прочие науки — для материальной природы и пользы от нее для природы духовной нет.

Все, что имеет тело — планеты, солнце и даже звезды — как бы наказаны, так как огрубели, хотя все изначально имеет душу. Каждая планета — цивилизация и каждая влияет одна на другую. После обучения там, где мы скоро будем, многие идут "на работу" в другие сферы, многие на помощь Земле.

"Так вот в чем дело, — подумал я, — ведь различные веры на Земле, наверное, пришли от этих цивилизаций. И войны цивилизаций вызывают войны вероисповеданий и наций на Земле. А сама Земля, наверное, тюрьма для провинившихся. То-то НЛО за нами наблюдают, наверное, сторожат. А поверхность Земли, наверное, самый верхний круг Ада, потому что страдания — только в Аду. Надо будет об этом спросить Параклета, если не забуду. А то неудобно прерывать его рассказ. Получается так, что

есть цивилизации более светлые, чем Земля, наверное, это и есть серединные миры, которые тоже имеют какую-то мудрость и тоже, наверное, находятся в рабстве у материи. Где-то я читал, что Бог их тоже осудит в конце времен".

— Почему не все одинаково воспринимают Божественные откровения? — снова спросил я Параклета.

— У каждого свой уровень мудрости. А у мудрости много ступеней. Кто на какой ступени стоит, тот с такой высоты и видит и в той же мере судит. И дабы не было разногласий, в Царстве Бога как бы три Царства (три круга): Природное, Духовное и Небесное. Чем выше мудрость, тем ближе человек к Царству Небесному и Благу Бога.

На Земле на верующих Откровение оказывает благотворное влияние, на неверующих же, наоборот, раздражающее, негодующее, гневное. И все потому, что в них живут духи страстей, и для них это все равно, что для грешников огонь в Аду. Поэтому в человеке все его плотское естество, которое управляет умом, восстает.

Верующим Бог обещал, что пошлет Духа Утешителя. Бог Отец действовал через Моисея, и люди имели Ветхий Завет. Время действовать Духу Святому. Велика миссия ныне Пресвятой Богородицы и блажен, кто видит это: "Жена сотрет главу змия".

Если человек не грешит и читает сорок раз в день молитву: "Богородица Дева, радуйся. Благодатная Мария, Господь с тобою, благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших" — тот спасется. Ибо велика ныне власть Пречистой!

Бог сказал: "Не придет Царство Небесное приметным образом". Бог приходит к людям через откровения. Когда не станет более любви, а затем и веры, Господь откроет слово в его внутреннем смысле и объявит тайны небесные.

— Как же понимать Бога в трех лицах? — Так же, как солнце земное.

Есть само солнце — это одно.

От солнца исходит тепло — это второе.

От солнца исходит свет — это третье.

Сможешь ли все это разделить? Одного без другого быть не может, поэтому и не делится. Так и Бог — солнце духовное. Любовь. Все, что абсолютно в высших своих добродетелях и духовных проявлениях — то есть Бог.

Первое — это Творец всего сущего, Верховная жизнь. Мировое добро, сверхъестество, альфа и омега, начало и конец всего сущего.

Второе — это Творец Вселенной, Мировая душа, самопричинная сущность, Слово, Путь, истина и жизнь, и воскресение. Образ ипостаси Отца и сияние славы Его.

Третье — есть пара силы Божия и излияния Вседержителя славы, чистое зеркало непорочности Божьей и образ Благостыни Его. Творческое начало, Богиня мудрости, мировой разум, неразделимая непреложная сущность, Дух святой.

Свет земной — есть проявление Духа в материи.

Бог в троице — это любовь, истина, благо, праведность, мудрость, блаженство, разум и воля.

Бог — наша вера. Он безграничен, непознаваем, самодостаточен, всемогущ.

Все богосотворенное может судить об этом гадательно, но выразить это невозможно, и любое описание будет весьма приближенным из-за ограниченности всего богосотворенного. Безграничен только Бог. А любое описание будет лишь отражением, причем нечетким, приблизительным отражением из-за туманности же всего телесного, любой материальной природы. Бог есть Дух, все во всем. Сойди в преисподнюю Земли — и там Бог. Нет ничего, чего не было бы в нем, все в его власти.

Что внизу — то и вверху, зеркальное отражение, только искаженное.

Спорить о вещах высших и недосягаемых нельзя, так же как и утверждать и приписывать истине свои суждения, потому что все будет относительно из-за ограниченности. Бог. Кому хочет, открывает тайны лично. Дабы не осквернили иные чистоты. Человеку же надобно больше упражняться в любви и добре и всяком благе, нежели в мудрствовании, но в исполнении закона и его постижении.

Царство Небесное

Царство Земное, искаженное

Постепенно мы приблизились к некоему посту, где стояла "охрана", но это были бесы, которые подлетели к нам и стали кричать, что я грешник, что на мне множество печатей. Что я блудил языком своим, пустословил, злословил, говорил разное против Бога, пребывал в праздности, болтал бранные слова, пел похабные песни — это была одна из бесовских печатей греха. И тут их налетело столько, словно стая ворон, вот уж, действительно, раскаркались, все равно что над трупом. Один даже умудрился подкрасться и схватить меня за ногу. Ощущение было такое, как будто меня парализовало или опутало крепкими сетями. Я был подобен мухе, которую сейчас съест паук. Кроме того, меня обдало холодом такого сильного страха, что я перестал чувствовать свое собственное сердце, на его месте была пустота, заполненная страхом, сердце словно вмиг растворилось, а может, его уже и вовсе не было и его похитили бесы.

— Тащи его! — закричали другие и бросились на помощь с визгами и криками.

Но Параклет их вовремя остановил, протянув вперед руку ладонью вперед. Бесы со всего разгону влепились в какую-то невидимую стену и попадали, а тот, что вцепился в меня, с испугом отлетел, словно обжегся о сковородку.

— Не имеете над ним власти, — сказал Параклет, — он еще не умер. — И показал документ с печатью судьи. — Обеспечьте нам проход по всем постам на мытарствах.

Ворота тут же растворились. Бесы жалобно завизжали, стали кричать угрозы нам вдогонку. Они кричали: "Ты не уйдешь от нас. В Аду другие законы, оттуда тебе не уйти, хоть ты еще и живой. Тут все в нашей власти".

— Что это было? — спросил я Параклета.

— Это был первый пост или застава на пути к Богу. Мы перемещаемся сейчас во владения Князя мира сего Воздушного, а это были духи злобы поднебесной, они преграждают весь путь. Душа, проходя Путем, здесь застревает, и грех ее не пускает. На каждом посту — а их всего двадцать два — свой как бы магнит для греха, и человек с подобным грехом, имеющимся в нем, притягивается. "Размагнититься" он может только в том случае, если сумеет противопоставить этому греху что-либо положительное, какую-нибудь добродетель. Ангелы на этих постах как бы выкупают души через сотворенные на земле человеком добрые дела. Но если у человека не хватит добрых дел, чтобы перевесить зло, им сотворенное, то горе такой душе — она немедленно будет сброшена в Ад.

Я обомлел от страха. Мне показалось, что я не смог бы пройти и первой заставы. Теперь мы стали перемещаться быстрее, при нашем появлении двери отворялись сами и мы беспрепятственно проходили. Бесы вдогонку выкрикивали угрозы, пытались зацепить меня или схватить. Это напоминало прохождение по дороге, где с двух сторон сидели привязанные крокодилы и волкодавы, которые с бешенством бросались на всех проходящих, но короткая цепь не давала им возможности дотянуться.

Проходя мимо ворот, я замечал обозначенные грехи, за которые души задерживались и не могли пройти дальше. Мы прошли мимо:

2 —Лжи,

3 — Осуждения и клеветы,

4 —Чревоугодия,

5 —Лености,

6 —Воровства,

7 — Сребролюбия,

8 — Грабительства,

9 — Неправды,

10 — Зависти,

11 —Гордости,

12 — Гнева,

13 —Злобы,

14 —Убийства,

15 — Колдовства,

16 — Блуда.

На последней заставе я увидел ту девушку, Настю, что встречал раньше на предварительном суде. Я за нее обрадовался, представив, через что ей пришлось пройти на каждой заставе. Меня даже дрожь пробрала. Слышно было, как бесы неистово кричали и кружили вокруг, чувствуя, что теряют свою жертву. Один бес кричал: "Она повинна. Вот на дне рождения она, упившись вином, неприлично смеялась и танцевала...". Он рассказывал, что она пила и сколько, с кем целовалась, с кем прелюбодействовала. Девушка пыталась оправдываться.

— На этом мытарстве многие падают в Ад, — с сожалением произнес Параклет, — а у этой девушки совсем не осталось добрых дел.

— Как же ей помочь? — заволновался я.

— Ей могут помочь сейчас только родственники, которые должны за нее молиться, заказывать молебны поминальные в Церкви, делать за нее добрые дела в память о ней, самим поминать ее. Но хуже, если они будут поминать греховным способом: выпивать спиртные напитки, а затем обсуждать ближних. Это будет для нее только во вред.

Горько было на все это смотреть. Девушка заливалась слезами, видно было, что силы ее на исходе, от страха она себя не помнила. Ангелы делали все возможное, чтобы ее выкупить, но закон справедливости и воздаяния невозможно обмануть. Только здесь начинаешь понимать, насколько беспечно живут люди. Веселятся, не помня о смерти, творят беззакония, укрываясь от правосудия человеческого, а попадают в конечном счете на пра-

восудие Божие, где ничего не скроешь, где негде спрятаться, и никто этого не минует.

Духи злобы поднебесной при жизни их наталкивали на соблазны и грехи, заманивали различными игрушками, мнимыми удовольствиями и ложным авторитетом. Здесь же они забирали их, как свою добычу. Многие люди от беспечности не успевают покаяться, многие от гордости и лени, другие от безверия, третьи от стеснения в чем-то раскаяться. А многие не получают здесь помощи от того, что не служили Богу ни молитвами, ни исполнением законов Его, ни добром для ближнего. И поэтому не могут быть искуплены милосердием Божьим.

Да! Теперь, наверное, насмотревшись всего этого, можно возненавидеть все блага мира материального, за которые бьются люди на земле. И ради которого идут на все и готовы пойти на любой грех, зло и беззаконие. Как же остановить это безумие? Как открыть людям глаза? Как преградить им дорогу в Ад на погибель мучения? Если бы люди знали, через что им придется пройти, с чем столкнуться, то они бы жили, как собаки, и рады были бы той кости, что бросит им хозяин. Ведь если душа будет сброшена в Ад, то может мучиться там тысячелетиями. А на земле жила всего-то лет шестьдесят. И время пролетело, как птица. Вот уж, действительно, у человека времени ровно настолько, чтобы успеть набрать блага для восхождения к Богу.

Вдруг там, где мы стояли, все залилось светом. Мы посторонились. Мимо нас прошел старец весь в белом сиянии, в глазах огонь праведности, в руках меч духовный, огню подобный, за ним следовали Ангелы. Бесов как ветром сдуло! Куда они только попрятались?... Да, на такой меч лучше не нарываться. Двери перед старцем распахнулись, и он беспрепятственно прошел.

— Кто это? — спросил я.

— Это великий постник и отшельник. Он много плакал о своих грехах и раскаивался. В руках у него меч Давидов от Чтения Псалтыря Давида и праведности, а также молитв многих и чистоты. При нем сила Бога и гнев Его. Бесам на пути его лучше не стоять.

"Какая разница в восхождении душ, — удивился я, — ведь этот человек тоже жил на земле, но жил по-другому. И он не унижается здесь и не трясется от страха, а идет, как Бог с Его силой. И бесы, наоборот, перед ним трепещут". Мы последовали за старцем на некотором расстоянии. Прошли семнадцатое мытарство — прелюбодеяния. Прошли

18 — Содомского греха,

19 — Ереси,

20 — Жестокосердия,

21 — Маньяков. Фанатиков,

22 — Озверения, человеконенавистников.

И подошли к воротам очень красивым, из разных драгоценных камней, со знаком Силы Божьей и Его Славы. В воротах стояли Ангелы с огненными мечами, глаза их метали молнии. Ворота пред старцем распахнулись, и я увидел множество народа в белых одеждах, которые вышли встречать старца, видно, не каждый день сюда входят такие праведники. Вокруг было ликование, все славили Бога за Его милость и милосердие, за то, что Он судит праведно, каждому воздает за его заслуги по правде его. Я подошел к Параклету, который беседовал с Ангелами. Они рассказывали, как Сатана, явившись в виде Ангела Света, пытался пройти в город праведников, чтобы искушать их своими соблазнами. Но Ангелы увидели темное пятно на сандалиях его. И сказали ему: "Мы тебя не знаем". На что он ответил, что Бог только что создал его. "Чей Бог тебя создал, — спросили Ангелы, — если на сандалиях твоих темное пятно?" "Наш Бог, — говорит Сатана, — Христос, что творит Ангелов в чистоте, совершенными". Тогда Ангелы ему сказали: "Если только покаешься и пойдешь в свое царство тьмы отдать себя на истязания, чтобы очиститься — тогда все в руках Божьих, может быть, ты и будешь прощен. А пока у тебя только вид Ангела, а внутри ты Змей Злобы огнедышащий. И вслед за тобой тянутся Ад и все пороки греха". Всему положен предел, вот печать Бога живого, которую невозможно преодолеть ни хитростью, ни обманом, никакой силой. Не выдержав света правды и справедливости, Сатана превратился в змея о трех головах и умчался в преисподнюю.

Ангелы, взяв молитвы моих родителей, вылили их на меня, и я весь засветился, как бы омывшись лучами солнца. Меня наполнили радость и любовь. Ангелы и Параклет стали для меня братьями, я чувствовал свою любовь к ним. Мне захотелось обнять их и весь мир. Мне хотелось поделиться этой любовью. Ангелы сказали мне, что я смогу находиться здесь какое-то время, чтобы ознакомиться с жизнью Царства Небесного. Мы с Параклетом прошли в Царство Праведников, где все пело, где растения и птицы светились диковинным светом, где благоухали необычайной красоты цветы, наполняя блаженным ароматом все вокруг. Казалось, все соткано из света и любви, пронизано добром и тихой лаской. Не было ни солнца, ни темных мест, золотой пленительный свет все заполнял и освещал.

Пройдя к зданию с золотыми многоярусными куполами из материала, на вид похожего на дерево, только голубоватого цвета, мы вошли. Внутри было множество народа, все — в светлых одеждах. У людей были радостные лица, полные счастья и умиротворения. Все слушали старца, который их поучал и наставлял.

— Кто эти люди? — спросил я.

— Это те, кто недавно пришли с земли, праведники, — ответил Параклет. — Теперь они учатся в школе Небесной, осваивают новые пространства, свои новые свойства и возможности. А также новые уставы и правила для дальнейшего служения Богу.

"Да.., — думал я, — мне казалось раньше, что здесь все лежат вверх ногами, пряники жуют с медом да в потолок плюют. А оказывается, и здесь учатся, как дети малые. Наверное, мы вечные дети у Бога, ибо мир Его непостижим и безграничен. И каждому здесь найдется занятие по душе его и способностям. Здесь все сотворцы Бога".

В зале было тихо. Витал покой и умиротворение, каждое слово старца было наполнено силой, которая вливалась в слушателей. Я тоже стал прислушиваться, пытаясь уяснить и запомнить сказанное. Старец говорил:

— То, откуда вы прибыли — бытие, где все: и время, и смерть —- лишь фрагменты вечности. То, где вы сейчас — небытие, это сама Вечность и Жизнь, это Ничто. И оба: Все и Ничто — образуют единое. Бог же непостижим! Мы веруем в единого Бога: Отца не рожденного, безначального, Сына же рожденного, но собезначального Отцу и собесконечного Ему, и Духа Святого, от Отца исходящего и в Сыне являющегося, но также собезначального и равного Отцу и Сыну — в Троицу единосущную, но разделяющуюся лицами, Троицу по именам, но Бога единого. Не сливаем разделения и соединения не разделяем, ибо Три Божественных Лица соединяются не слитно и разделяются не раздельно. Отец именуется так, потому что рождает сына. Сын же именуется так, потому что рожден от Отца, а Дух Святой — потому что исходит от Отца и неразлучен с Ним. И Отец не есть Сын, а Сын не есть Отец, и Дух Святой не есть Сын, но каждому Лицу присуще не слитное собственное качество, принадлежащее ему помимо Божественности. В Троице едино Божество, едино господство, едино царство и подобает Ей общее Трисвятое от Херувимов, общее поклонение от Ангелов и человеческого рода, единая слава и благодарение от всего мира.

Слушая все это, я чувствовал, как в меня входила такая сила, которую я не мог вместить, я превратился в огонь и, если бы Параклет не возложил на меня руку, то я бы, наверное, разлетелся на куски или атомы, если они тут имеются. Но все равно я продолжал слушать, боясь пропустить каждое слово. Старец продолжал;

— Божественное начало одно и то же в Господе. Нельзя думать о трех и говорить об одном. Всякий на небесах говорит, как мыслит, ибо здесь речь мысленна и мысль словесна. Божественное начало Господа образует небеса, по сути это благо любви и истина веры. Кто принимает божественные истины верой своей и жизнью, тот живет на небесах. Все в мире относится ко благу и истине. Это проявляется и в человеке, и в Ангелах. В человеке жизнь воли его к любви относится ко благу, а жизнь его через веру — к истине. И без Бога ничего не возможно, все — творение Его, и потому без Него жить не может. Это все равно, что клетка человеческого тела. Если она скажет себе: "Покину это тело", — то тут же погибнет. Господь обитает во всем, что на небесах, через Благо, которое исходит от Него. И все небесные жители воспринимают это благо, как самого Бога, ибо все, что исходит от него — есть Он сам. Божественное начало Господа на небесах — есть любовь к Нему и любовь к ближнему. Бог — есть огонь, который означает любовь, а свет — истину, от Него исходящую. Любовь — есть то божественное начало, из которого состоят небеса. Любовью живет Ангел — любовью живет человек. Жизнь каждого человека такова, какова его любовь. Любить Господа — значит любить благо. Любить истину — значит хотеть ее и жить по ней. А хотеть — значит делать. Все живущие на небесах — суть образы любви и благостыни. Любовь, исходящая от Господа, есть преемник небес и всего, что в них есть.

Слушая все это, я стал понимать то, о чем говорил Бог: "Чему уподобляешься, туда и пойдешь". Значит, если человек на земле служил правде и боролся за правду, то он становится как бы образом правды Божьей. Когда он умирает телом плотским, то идет сюда, словно в многоэтажный дом, и поселяется на "этаже", где живут такие же образы правды, как и он сам. И если в противоположность правде человек лжив, тогда после смерти душа его попадает в противоположную сторону, то есть в Ад, в такой же многоэтажный дом Ада, на "этаж", где живут такие же образы лжи, к себе подобным. А сюда, на небеса, лживый человек попасть не может. Далее старец объяснял:

— Небеса делятся на два царства.

Первое — это Царство Небесное, где живет небесная любовь, которая есть любовь к Господу. Или еще его называют Царство Священства Господнего, а в Слове — жилищем его.

Второе — это Царство Духовное, где живет духовная любовь, которая есть любовь к ближнему. А также оно называется Царским Царством, а в Слове — престолом его.

И различаются эти два Царства между собой как благо любви к Господу и благо любви к ближнему. По божественному небесному (канону) Господь назван в мире Иисусом, а по божественному духовному (канону) — Христом.

Из всего этого я понял, что если человек возлюбил Бога и служил Ему молитвами, то после смерти он попадает в Царство Небесное. Если же больше служил ближнему в добре и искал мудрость — в Царство Духовное. Удивительно, как все здесь соответствует и четко разграничено, и никакого хаоса, каждый на своем месте.

— Помимо этих двух царств, или Небес, — продолжал старец, — есть еще и Природное, смешанное из Небесного, Духовного и Природного.

"Как в человеке, — подумал я, — тело, душа и дух. Сказал же Бог и сотворил человека по образу и подобию своему".

— Помимо этого в каждых Небесах есть внутреннее и внешнее. Внутреннее — есть воля, а внешнее — разум. У всякой воли — свой разум. Все три начала: небесное, духовное и природное — присутствуют и в Ангеле, и в духе, и в человеке.

— А могут Ангелы и небесные жители по своей воле перемещаться из одного неба в другое? — спросил я Параклета.

— Могут, конечно, но не делают, потому что если Ангел из низших небес поднимется в высшее, то он там ничего не увидит, так же как вы на земле не видите духов.

— А если Ангел высших небес спустится в низшее?

— То потеряет мудрость и высшее блаженство. У каждого своя сфера деятельности по способностям и заслугам.

— А как же Бог управляет всем этим?

— Посредством служебных сил: Херувимов, Серафимов, еще есть Престолы, Господства, Начальства, Власти, Силы, Архангелы, Ангелы. А может управлять и непосредственно самым малым, потому что Бог — все во всем и все живет за счет него.

— Да! Это сложно понять. А как же живут Ангелы и души верующих на каждом из небес?

— Они живут как бы в "городах". Каждый "город" отличается в своих благах по тем благам любви и веры, в них живущих. А они различны.

"Значит, — понял я, — умершие попадают не только в определенные им небеса из трех небес, но и в определенный город в пределах этих небес, где такие же, как они. И чем больше они сотворили добрых дел, тем больше набрали мудрости в том, что неведомо, и послужили Богу, тем в более красивый и богатый город они попадут. А значит, самый красивый город из всех и выше всех — Небесный Иерусалим".

— Да. Это так, — удивился моему разумению Параклет.

-- А кто же строил эти города и сколько времени их строили?

— Их творил Господь, через высшие служебные силы. Однажды Господь сказал мне: "Параклет, ты пойдешь со мной, чтобы давать наименования городам, которые я буду творить для праведников своих". И Господь их творил настолько быстро, что я не успевал придумывать им названия.

— Вот это да! — изумился я.

— Это еще что... Вот когда Господь идет творить Планеты, Звезды, Галактики и Вселенные — вот это, действительно, нечто!

У меня дух захватило: в моем понимании не умещались даже города, не говоря уже о Галактиках.

Между тем в зале на нас стали оглядываться, и мы притихли. Я снова стал слушать старца.

— Ангелы каждых Небес живут не в одном месте, а в разных, смотря по различию блага, любви и веры. Каждый Ангел таков, каково его благо. Расстояния на Небесах не зависят ни от чего иного, как от различий в состояниях любви.

Господь — есть Бог небес, Он управляет и распределяет, даруя каждому свободу по мере блага его, дает жизнь по мере своей любви, веры, разумения, мудрости и, соответственно, блаженства. Небеса не вне Ангела, а внутри него. Ангел принимает это небесное вне его по качеству блага, находящегося в нем от Господа.

На земле же кто стремится к духовному и небесному и может разуметь истину и стремится к благу, становится человеком. Остальные же люди живут по законам плоти. Земное тело сотворено для службы разуму и воле. Все делается телом по разуму и воле, и само по себе тело ничего не может и ничего не делает. Многие люди из-за слабости разума и воли подчинились плоти и угождают ей, то есть заботятся не о внутреннем, а о внешнем. По этой причине они не стали человеками. Поэтому Господь и сказал: "Настанет время, когда человек будет искать человека среди людей". Настолько мало останется ищущих истину, благо, мудрость, любовь и добро.

В основном люди заняты на земле тем, что играют роль мам и пап, начальников и подчиненных и т.д., с утра до вечера заботятся о хлебе насущном, присваивая себе все, что возможно из материальных благ. Не заботясь нисколько о хлебе духовном, который будет их кормить после смерти.

"Да, — подумал я про себя, — по сути, люди — это желудки на двух ногах, которые пытаются построить свое счастье из железа и бетона, постепенно превращая Творения Божьи в груды свалок и отходов, в паутину проводов. А когда люди начнут умирать тысячами от переэлектризованности, радиации и загазованности, то начнут причитать: "Господи, за что ты нас так наказал?!". Хотя наказали они себя сами и, прежде всего, своим равнодушием".

Параклет взял меня за руку, и мы вышли.

— А что такое благо? — спросил я.

— Благо — это есть суть ближний. Забота о ближнем объединяет всех на небе. Сюда не могут попасть фарисеи и лицемеры, которые говорят и действуют хорошо, но во всем видят только самих себя. Люди в себе от рождения не имеют человеческого начала. Один Господь человек, а люди только по его образу и подобию созданы. Каждый становится человеком по мере принятия им Господа. Разумение и мудрость духовная составляют человека. Бог сказал: "Что вверху — то и внизу". Все, что есть в небесах, соответствует всему, что есть в человеке, но не во внешнем, а во внутреннем.

Человек удалился от небес любовью к себе и миру материальному.

Дух человека называется душою, которая живет в крови.

В постижении истин Божьих душа растет в разумении и мудрости и становится, наконец духовной душою, в ней просыпается божественная любовь.

Мир природный — это все, что находится под Солнцем. Духовным миром называются небеса. Поэтому человек еще при жизни на земле может стать небожителем, если он духовен. И, наоборот, стать живым мертвецом, если отступил от источника жизни — Бога. Тогда человека будет сторожить смерть со всеми ее муками. Все, что находится в природном мире человека, чувствах и действиях его тела, происходит от его внутреннего мира, от разума и воли. Поэтому о человеке можно судить по делам его. От дел своих и от слов своих человек либо оправдается, либо осудится после смерти. И горе ему, если дела его худы.

Если человек духовен, то он соответствует небесам, то есть Образу Небес по внутреннему своему содержанию. Так же, как у неверующего внутри образ мира его. Царство Небесное соответствует сердцу. Царство Духовное — легкому.

Два царства внутри:

1 — Воля — царствует любовью ко благу.

2 — Разум — царствует любовью к истине Божьей.

Так и Царство Небесное — есть начало воли в небесах, и там царствует благо любви. Царство Духовное — есть начало разума в небесах, и там царствует истина. Человек при этом служит основанием неба. А природа создана только для того, чтобы облекать духовное. Вот видишь это здание? Здесь Ангелы готовятся стать человеками и войти в плоть земную. Перед нами стояло прозрачное, точно из хрусталя, пирамидальное здание.

— А для чего это нужно Ангелам? Ведь им и здесь хорошо! Ведь там, куда они идут, почти что Ад, мир страданий.

— Да, немногие решаются на это. Но ты же видишь — мы на окраине Царства Духовного и здесь свой уровень благ и блаженства. Но чем выше и ближе к середине — оно увеличивается на каждой ступени во много раз. Поэтому Ангелы просят Бога о возможности подняться выше. Для этого надо войти в Царство Природное, облечься в материю и вести брань с духами тьмы и князем их, но не попасть в плен материи, а, наоборот, подчинить себе материю, одновременно набрав при жизни опыт, мудрость, любовь, не только сохранив в себе свои качества, но и во много раз преумножив своими добрыми делами во имя ближнего и Бога. Тогда по заслугам своим, как награду по праву, они могут победителями подняться еще выше, на тот уровень, чему стало соответствовать их благо, мудрость и любовь. Но при всем этом материя может победить, и тогда вместо того, чтобы подняться выше, они могут упасть еще ниже вплоть до Ада. Поэтому многие Ангелы боятся этого падения, ибо соблазн у материи велик и искушение велико.

По сути, идет постепенное одухотворение материи. И, в общем, мир природный соединится с миром духовным через человека. Только человек имеет разум, способный постичь мудрость, которая есть сила. Все в природе существует согласно божественному порядку. Мир природный — это отражение мира духовного, а мир духовный — отражение мира божественного. Вместе с этим происходит и искажение, чем далее, тем больше.

-- А откуда здесь свет? — спросил я, любуясь переливами и испытывая блаженство от этого света. — Солнца вроде здесь нет.

Параклет рассмеялся, но ответил:

- Бог есть солнце, Он светит и согревает все в царстве любовью и истиной. А солнце земное — только отражение. Поэтому духовные существа видят при своем солнце, а природные — при своем. Далее, в Духовном Царстве, свет отличен от Небесного. Свет делится по степени разумения и мудрости от Господа. Господь же называется Светом по божественной истине, исходящей от него. Духовный свет в человеке есть свет его разума, направленный к небесному. Если разум направлен к земному знанию, то он — тьма незнания, ибо не стремится к истоку и истине, а копается в том, что является грубым конечным отражением, и тем самым является ложным. При небесном свете все становится явным, поэтому тела умерших во грехе и зле ты видел такими мерзкими и безобразными. Истина с любовью — свет. Благо — тепло. Все бытие возникло от соединения блага с истиной, которые исходят от Господа. Все то, что ты слышишь, соответствует твоему разумению и понятию, но на самом деле это все намного выше, глубже и шире. Если подняться выше, в Царство Небесное, то, что мы увидим, невозможно будет в полной мере осознать и выразить словами, все будет весьма приблизительно. Это все равно, что первокласснику смотреть на доску, всю исписанную логарифмами.

"Если такие красоты и блаженства здесь, на окраине Царства Духовного, — подумал я, — то тогда что же в Царстве Небесном?! Это даже трудно представить!"

— Могу ли я посмотреть, что в Царстве Небесном? — спросил я Параклета.

— Нет, даже здесь ты находишься только благодаря молитвам своих родителей и милосердию Бога. И то на короткое время.

Мы вошли в здание, где Старец наставлял Ангелов, как им жить на Земле. Он готовил их стать людьми.

Он говорил:

— Помните: вся ваша жизнь в Боге. Без Него жизни нет. Войдя в плоть, вы многое забудете и будете осваивать совершенно незнакомый вам мир, иногда вспоминая то, чему я вас наставляю. Все вы дети Бога, и Бог вас не оставит, если вы не оставите Его своими делами земными. Бог будет вам защитой, помощником и наставником до тех пор, пока вы будете жить по Его законам, которые на земле записаны Моисеем и пророками Его и которые Он Сам проповедовал, будучи на Земле во плоти, и через Апостолов своих.

Главное оружие Сатаны, врага рода человеческого — безверие. И будут внушать вам бесы день и ночь, что нет Бога, и Сатаны нет, что нет Ада, что один раз живем, а посему веселись да гуляй, да ни о чем не думай.

Помните! Начало мудрости — страх Господень!

Добро есть жизнь, зло — смерть. Всякое совершенство есть гармония, добейтесь гармонии внутреннего и внешнего, для этого необходима культура ума и сердца, плод знаний. Культура сердца — это путь неповторимости человека. На земле нет двух одинаковых людей, каждый неповторим, каждый привносит свой личный опыт, у каждого свой неповторимый путь, но цель у всех одна — служение Богу и ближнему в добре. Ваш внутренний мир, как и все мироздание, беспределен и ничем не ограничен, нет предела вашему совершенству. Но не тратьте время на пустые книги, где нет мудрости Божьей, ищите то, что скрывает ваш внутренний мир и ведет к познанию Бога и истины. Мы все едины! Вредить ближнему — значит вредить себе и Богу. Никто не спасен, пока все не спасены. Живите, внося каждый день в мир радость, мудрость и покой. Побеждайте, любя. Уничтожая зло, не имейте злорадства, делайте это как будничную работу, сожалея о тех, кто подвергается вашей каре.

Помните: у вас только один Отец — Бог. Один учитель — Иисус. Никому не поклоняйтесь и не служите, ни в ком другом не ищите истины. В природе, куда вы идете, нет тайн, а есть та или иная ступень знания. И все споры от незнания. Поэтому — не спорьте, а ищите в смирении и надежде на Бога. Не умничайте, но больше творите добра. Служите ближнему. Есть вещи столь великие и священные, о которых не говорят, их Бог для каждого открывает, чтобы не были осквернены.

Не сорите словами, они неуничтожимы, будучи однажды сотворены. За каждое праздное слово дадите ответ на Суде. Нет таких слов, которые можно безнаказанно выбрасывать в мир человека. Словом можно созидать, но можно и ранить, и убить. Нет дел мелких. Все, что делаете во славу Бога и блага ближнего — оправданно. Не откладывайте ничего на потом. Живите днем сегодняшним, ибо "завтра" у вас может не быть. Человек по природе смертен, а это значит, что он может быть внезапно смертен. Посему все запланированное не сбудется. Живите каждый день так, словно это ваш последний день. Не ищите виновных. Все, что с вами происходит, происходит по вашей вине. Вы есть всему причина. Если делаешь добро ближнему — делай его бескорыстно.

Вы, каждый по себе — частичка Вселенной, которая через страдания очищает и совершенствует природу, помогая двигаться вперед. При этом не повторяйтесь, но растите в совершенстве и гармонии. Если дух вырос, то ему по плечу новые сферы деятельности, более возвышенные.

Люди на земле запутались в словах, играют ими, но за словами нет дела. Берегитесь двойственности. Дом, разделившийся сам в себе, не устоит.

Мы все едины в духе, а телесное разделение временно и условно, предназначено для испытания и совершенствования. Не будьте рабами мысли, но знайте, откуда мысль приходит и куда уходит. Принимайте мысли духовные и отвергайте суетные и греховные. Не живите прошлым, равно как и будущим, так как и то, и другое в настоящем. Самое лучшее для всех — безмолвие. Не только словесное, но и разума. В этом состоянии вы можете говорить с Богом. Не убивайте время, каждое мгновение требует полноты внутреннего переживания, ибо такого не будет уже никогда. Ничто в точности не повторяется,

нельзя в одну и ту же реку вступить дважды. Не думайте о себе, думайте о людях, довольствуйтесь малым.

Обретая детей, помните, что это душа, данная вам на хранение, вы должны вырастить детей в вере в Бога, тогда они будут вам в оправдание. Если же нет, то в осуждение. Не опекайте их чрезмерно, они не должны жить вашей жизнью, вашими мыслями и планами. У них свой путь, своя жизнь. Заботьтесь более всего о чистоте сердца своего. Не поступайте против совести. Не бойтесь скорбей — какова ваша скорбь, такова будет и ваша радость. Страдание, внутренне осмысленное и пережитое, ведет к радости. Радость же от внешнего приобретения коротка и бесполезна. Кто временное ищет, временное и найдет. Нельзя также жить духовно по указке другого, это должно быть ваше личное внутреннее стремление. Если хотите, чтобы зло не коснулось вас, живите чисто. Злу неприемлема атмосфера чистоты.

Не пытайтесь помочь человеку с предрассудками, упорному и напичканному лжеистинами. Помогайте тем, кто желает принять веру чистую и вашу помощь. Упорство воли — меч зла. Этот меч не может разить там, где живет радость и любовь. Помните: темные силы сражаются и тайно, и явно. Им выгодна невежественность. Они будят в людях страсти, жажду славы, богатства, карьеры, внешних благ, пользуясь их инертностью и слабостью, завистью и жадностью. Тем самым овладевают сознанием человека, мыслями и превращают в рабов и слуг. А люди, как рыбы, ловятся в сети тьмы и не замечают, как во всем этом проходит их жизнь. Бойся тех, кто одобряет и поощряет твои внешние страсти и ведет тебя к ним. Это путь лжи. За их спиной тьма.

Не убий в себе лучших чувств: любви, радости, искренности, чистоты, правды, милосердия, веры, надежды. Тот, кто пришел к тебе — самое главное твое дело. Не примеривай на себя пути другого человека. У нас у всех один путь — к Богу. Через любовь, мудрость, добро, соблюдение законов Божьих.

Не выдавайте желаемое за действительное.

Сердце у нас на всех одно.

Путь развития сердца — единственный, ведущий к свету, путь. Сердце необходимо развивать так же, как и мозг, и разум. Чистые сердцем Бога узрят. Не ищите выгоды ни в чем. Главное — вера, надежда и любовь. Как только человек отходит от них, он ввергается в беды. Соблазн внешнего — всегда беда внутреннего. Всегда радуйтесь о Боге, непрестанно молитесь, за все благодарите, на все спрашивайте благословления. Если уничтожите в себе личное начало Эго — обретете мудрость. Только тогда встанете на путь, когда поработите свою гордость и себялюбие. Достигнете смирения — обретете мудрость. Великое — побороть желание, еще выше — побороть само познание желания.

Если хотите получить блаженство временное, при жизни, то теряете блаженство вечное, после смерти. Если сложить все минуты счастья человека от внешнего, то на всю его жизнь получится не более года. Менять год на вечность глупо.

Мир своею мудростью не познал Бога. Бог невидим. Бог внутри, Бог в любви, а не в пробирке.

О небесном помышляйте, а не о земном. Праведный верою жив будет. Вера есть осуществление желаемого по Богу и ожидаемого, уверенность в невидимом. Любовь не видно, но это не значит, что ее нет. Люби ближнего своего, как самого себя — в этом закон. Не ловитесь в сети мысли, это игра, служите в духе и собирайте плоды праведности. Если теряете материальное в стремлении к совершенному, значит - обретаете духовное. Потерять внешнее — значит приобрести внутреннее.

Человеческое воображение несовершенно, ему свойственно искажать истину. Нельзя выдавать свои "научные" заключения за истину. Нет закона выше истины. Нельзя достичь святых целей грешными средствами. Кто примирился с пороками, тот нарушил союз крещения с Богом.

Главное родство не телесное, а родство по вере. Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет. Когда он найдет, то будет потрясен.

Сердце человека — это растение, не сушите его злом, раздражительностью, но поливайте его радостью, правдой. Верой и любовью. Прощайте ближнему и прощено будет вам. Какой мерой меряете — такой мерой будет отмерено и вам. Не судите да не судимы будете. Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя — возвышен будет.

Не создавайте себе кумиров, кроме Бога.

Не произносите Имени Его напрасно.

Не убивайте.

Не предайте.

Не произносите ложного свидетельства на ближнего.

Не пожелайте ничего, что принадлежит ближнему.

Не прелюбодействуйте.

Служите друг другу по любви.

Насколько каждый любит общее, настолько и общее любит каждого. Любите всех — это Бог.

Помните, что вся Сила, Власть, Любовь, Истина, Благо и Жизнь — у Бога. Мы работники в "винограднике" Его. Не тратьте и не закапывайте, данное вам. Посадите доброе на земле — пожнете его во сто крат на небе. Помните, что свобода у человека — в душе, а не где-либо еще. Стремиться к совершенству Духа — единственная стоящая задача в жизни. Стремитесь к прекрасному и красоте, чтобы видеть свет и красоту. Они должны быть внутри, а если внутри тьма, то и вокруг тьма. Если не имеете благодати — вы прах земли. Любовь к Богу рождает нового человека, бессмертного и совершенного. К любви приходят через мудрость, к мудрости через веру. Дружба с миром земным и служение ему — измена Богу. Невозможно служить одновременно двум господам, поэтому об одном из них не будете радеть. Не имея небес в душе — вы земля. Нельзя любить одновременно грех и добродетель. Нельзя идти одновременно путем Зла и Любви. Многие прикрывают свои заблуждения авторитетом чего-либо или кого-либо. Для верующего человека единственный авторитет — Бог.

Любовь к временному и соблазнам сможете изъять лишь почувствовав сладость вечного. Но без труда на этой ниве не пожать урожая.

Искушение есть испытание. Суета — обычай людей, живущих во тьме незнания. Богатство без милосердия — преступное достоинство и порок, и гордыня, и превозношение. От того, что грех больше или меньше, он не перестает оставаться грехом. Люди совершают мерзости шутя, оправдываясь тем, что все так делают. Это и есть широкая дорога, по которой идут те, кто говорит: "Живи, как все". Дорога эта ведет в Ад.

Идите узкой тропой лишений и праведности, через познание мудрости к любви. Гармония добродетели праведников — это согласие между словом истины и делом правды. Время, прожитое не для Бога — в осуждение. Умышленное зло — в наказание.

Соблюдайте пост перед праздниками, в среду и пятницу. Седьмой день недели — для молитвы Богу. Иначе голодом Бог наложит пост на весь народ, чтобы исправить его от порока роскоши и распутной жизни.

Непрестанно молитесь. Молитва укрощает все страсти, стирает гнев, изгоняет зависть, подавляет похоть, ослабляет любовь к житейским суетным делам и вещам, доставляет душе великое спокойствие, восходит на самое небо. Как дождь, падая на твердую землю, размягчает ее. Или как огонь смягчает железо, так и молитва еще сильнее огня и лучше дождя смягчает и орошает ожесточившуюся от страстей душу.

Молитва каждого открыта перед Богом. Ему открыто, кто по расположению, кто по разумению просит небесного, кто только для вида говорит святые слова, но сердце его далеко при этом. Или когда человек просит богатства вещественного, славы и прочее. Уста могут просить всего, но Бог исполняет только то, что полезно. Бог медлит с исполнением прошений, дабы видеть терпение просящего. Как для рыбы жизнь — вода, так для душ ваших молитва. Не отвращайтесь от поста, так как он есть мать добродетелей, корень благ, источник целомудрия, страж благочестия, возвышение Святых, враг Дьявола, но Друг Духа Святого. Ради него оставляют нас похоти, удаляются демоны, ослабевает гнев, умерщвляются вожделения. Благодаря ему утихают страсти, и унимается мятеж удовольствий, и ум плывет по спокойному морю.

Не забывайте о покаянии. Через грех Дьявол низводит Душу в гиену, через покаяние Христос вводит нас в Царство Небесное.

Не будьте Иудами, нося одно на щитах, другое в уме. Не держите обиды и зла на ближнего. Господь отдал душу свою за ненавидящих Его, и вы не становитесь враждующими против подобных вам. Христос отдал самую кровь свою, которая пролита была за спасение проливающих ее.

Ни от кого не отвращается Бог, как от человека злопамятного, сердца надменного и души раздражительной. Для того и сошел Сын Божий, чтобы примирить род человеческий с Господом для мира человека с человеком.

Прощайте должникам вашим, и прощены будут долги ваши.

Если же вы пали, то обратитесь. Молитесь. Просите и припадайте, ищите, поклоняйтесь, умоляйте о Спасении Того, кто желает дать и может Спасти. А спасшись, не теряйте приобретенного, не идите в тину, от которой только что отмылись. Потому что один крест, одна смерть, одна благодать, одно страдание и одно Воскресение. Когда вы поймете, что бедность без грехов предпочтительнее богатства, тогда уединитесь в стране безмолвной, не имейте забот, бегите от всего личного. Будьте выше земных понятий, в тишине, в покое, в мире, скромности, благоговении, смиренномудрии, неторопливости, без горячих и легких мыслей и не ужасайтесь ничему.

Не превозноситесь, будьте смиренномудрыми. Скромность, немногословность, сердце сокрушенное, терпение в искушениях, стыдливость — это ваше украшение.

Ходите пред Богом в простоте, а не в знании.

Не гордитесь. Не говорите перед Богом чего-либо от знания, но мыслями младенческими приближайтесь к Нему.

Уповайте только на Бога, ни на что более, и войдет в вас Сила, ничего не бойтесь.

Пока не освободитесь от помыслов многих, не войдете в единую простоту чистоты и не сможете ощутить духовного содержания, что от благодати, ваши души подвергнутся испытаниям, и вы сами узнаете, насколько они прочны. Здесь тайна жизни, но это не загадка, которую надо решить, а реальность, которую надо пережить. Если вы окажетесь слабы, то не прикладывайте сердца своего к богатству, которое умножается.

В человеке правит помыслами похоть, не пытайтесь ее удовлетворить. Лучше направьте все мысли свои к молитве и служению.

Нет способа и возможности пройти удобно сим путем без труда и скорбей. Лучше вам встретить смерть в подвиге воздержания, нежели жить в падении.

Параклет взял меня за руку и вывел из здания, сказав, что мое время пребывания здесь истекает и надо торопиться.

— Параклет! — обратился я. — Из всего сказанного я понял, что лучше всего с самого рождения запереться в монастыре или уйти в пустыню, дабы не грешить. А кто тогда будет работать и рожать детей?

Параклет ответил:

— Монахи и жители пустыни в подвиге служат Богу молитвой. На это способны весьма немногие. Но те, кто в мире, могут служить ближнему в добре. Что доброго сделал для ближнего, то сделал Богу. Ибо все от Бога. А постигать мудрость можно как в монастыре, так и дома, нужно только взять в руки Библию и молиться, и поститься, и каяться, и не грешить. Это от местоположения не зависит, но лишь от состояния души, воли и разума. Истину надо искать в Боге, а не в его творениях.

Выйдя из здания, я обомлел от страха. Передо мной стояла тигрица и мило улыбалась. Обратившись к Параклету, тигрица спросила:

— Он что, только что прибыл? В его глазах такой ужас, как будто он увидел дракона.

— Дракона он еще не видел, — ответил Параклет.

— О!.. Еще не видел?! — удивилась тигрица. — Тогда я представляю, что с ним будет, когда он его увидит. Помнится, на Руси были богатыри неробкого десятка. Всех драконов перебили. Те, бедные, через пещеры в подземное царство уползли. Да! Видать, мужества на Земле поубавилось и герои перевелись.

И, еще раз на меня подозрительно посмотрев, тигрица удалилась.

— Кто это? — спросил я.

— Страж, — ответил Параклет. — Сейчас мы полетим в Царство Небесное. Лети возле меня, если отлетишь далеко, будешь парализован болью.

-- Почему? — спросил я.

---- Потому, что ты не соответствуешь той благодати и являешься как бы минусом к тому, что плюс. Находишься ты здесь и не испытываешь боли только благодаря молитвам твоих родителей, которые тебя омыли. Поэтому страж на тебя так подозрительно посмотрела, ведь она тебя сразу вычислила, по заряду. И спасло тебя только мое присутствие.

— А мы не сможем посмотреть другие города? — спросил я.

— Не сможем, — ответил Параклет. — Потому что нет времени и не хватит силы благодати, тебе данной, да и твое духовное начало не сможет воспринять всего того, что ты там увидишь. Ты этого не выдержишь.

Пройдя ворота, мы взлетели. Опять это невероятное чувство полета охватило меня. Скорость была, по-моему, раз в сто быстрее реактивной, но никакого сопротивления не чувствовалось. Вскоре мы увидели город, он был подобен солнцу.

— Кто здесь живет? — спросил я.

— Это долготерпеливые, которые жили в надежде на Бога, и претерпевшие страдания житейские и всякие лишения земные, но верили, что Бог воздаст им за их тяготы.

Пролетев город, мы взмыли ввысь и стали подниматься все выше и выше. Города, встречавшиеся нам, все блистали, как солнце, многие были очень яркие. Как жаль, что мы не могли посмотреть, что там. А ведь чем выше мы поднимались, тем ярче светились эти города. Значит и слава, и благо, и блаженство в них были намного выше тех, которые мы пролетели. Я уже ничего не спрашивал от непередаваемого восторга и восхищения.

Параклет на ходу объяснял:

— Мы сейчас в Царстве Духовном, здесь живет радость и мудрость тех, кто жил в вере, надежде и любви, а поднялись они в эти города по степени мудрости через веру, пост, молитву и покаяние. И по милосердию Божию, к которому они обратились, направив на это свою волю и разум, и всю жизнь. Бог их оберегал и помогал. Без Бога человеку спастись невозможно, потому что духами Зла уже многие миллионы лет изучались все слабости человеческие и умело применялись. Человек, даже если ему шестьдесят лет, несравним в опыте с Духами тьмы. Поэтому тех, кто обратился к Богу и сказал: "В руки твои, Господи, предаем душу свою, дух свой, тело свое, мысли свои, желания и жизнь свою, Ты управляй ею, мы примем с терпением все то, что будет ниспослано Тобой". И Ангел Господень будет охранять их. Вот город гонимых за имя Божье, они много претерпели. А это город поругаемых за имя Божье.

Следующий город светился какой-то особенной мягкостью — это был город милосердных, о которых Бог сказал: "Милосердные помилованы будут". Во всех этих городах жили блаженные, кто во имя Бога претерпел многие страдания и вытерпел в долготерпении до самого конца.

Далее были города плачущих о своих грехах и раскаявшихся; город постников, кто различными воздержаниями победил похоть. Потом город кротких и смиренных. Город погибших во имя Божье.

За ним город высокодуховных и правдивых, тех, кто возлюбил мудрость и правду. Далее перед нами открылось целое пространство солнц. О них Параклет сказал, что это великие души, облеченные в солнца для службы, и имя им Звезды Небесные. Миновав эту сферу, мы вошли как бы в тоннель, где скорость возросла неимоверно, и вылетели в мир огненный, где было как бы тысячу солнц, смотреть было совершенно невозможно, я был просто ослеплен. Параклет взял меня за руку и куда-то повел, затем вылил на меня что-то мягкое, нежное и в то же время исполненное силой неимоверной. Я весь горел внутри, и казалось, что вот-вот сгорю совсем. Не выдержав, я зарыдал и долго не мог остановиться. Немного успокоившись, я спросил, что это было. Параклет ответил, что это была любовь, которая сжигает тысячу грехов. Без очищения этой любовью здесь нельзя пройти. И люди должны просить Бога послать им эту любовь.

— А разве любовь бывает разная? — спросил я.

— Да, например, любовь к животным, природе, сестре, брату, родителям, к жене, к ближнему, к Богу. Нельзя сказать, чтобы она была разная, но имеет свою степень в количестве и качестве, со многими оттенками. Чистая духовная любовь имеет божественный оттенок или качество. Но есть "любовь" плотская, которая по своему качеству скорее страсть и вожделение в высшем свойстве. У людей это называется сексом, когда "любят" в постели. Если же любят всегда и это приносит восхищение и радость, то это — любовь.

Мое зрение восстановилось, но если раньше я смотрел не глазами, а душой, то сейчас я смотрел, по-моему, духом.

— Господи! — воскликнул я. — Перед нами были опять ворота, огромные, все из бриллиантов, алмазов, сапфиров, башни из нефрита. И все это светилось разноцветными огнями и переливалось.

Возле ворот стояли воины небесные, многокрылые, со множеством глаз, с самым разнообразным оружием, мне не известным. С ними был и Архангел, который, взглянув на меня, как рентгеном просветил, и была во взгляде том такая сила, что я себя почувствовал муравьем. Но в то же время, улыбнувшись, мягким с переливами голосом вежливо пригласил войти. То, что я увидел, не поддается никакому описанию: все светилось,

блистало, переливалось, сооружения были невыразимой архитектурной красоты и совершенства, видно было, что это нерукотворные строения, но сотворенные Богом.

— Кто здесь живет? — опять спросил я.

— Это город святых, здесь живут служители Божьи, священники Его, монашествующие, святители, преподобные и другие чины духовные — это бескрайний город и ввысь, и вширь. Нам же нужно следовать к Престолу на поклонение Богу.

И мы опять вознеслись. Все это напоминало как бы гигантский многоэтажный дом, сравнения просто трудно подыскать. Параклет пояснил, что здесь живут различные чины божественных сил.

Справа — чины Ангельских Сил, дальше Архангелы, Начальства, Силы, Власти, Господства, Престолы, где Херувимы и Серафимы.

Вот здесь живет любовь, и этот невыразимый Свет и тепло Благодати исходят от Бога. Мы опять вошли в ворота, которые были как бы живые, мне показалось, что кто-то невидимый меня нежно приостановил, но Параклет показал какой-то знак, и я прошел словно сквозь воду. Оказавшись внутри, от увиденного сердце мое остановилось: нет, это просто невозможно, от восхищения я не верил своему зрению. Это подобно песне в материи, но несказанно выше, как бы живая песня или молитва. Это вошло в меня, состояние вечного полета, любви и наслаждения, все вокруг пело любовью, любовь пронизывала меня и переполняла, я хотел поделиться ею со всеми, она лилась через края, я ее раздавал и от этого она еще больше увеличивалась. От восторга дыхания не было вообще, я только вошел, вдохнул и восторг влился в меня, я полетел весь в свете, в радости, ликовании, все сияло, переливалось и искрилось неземными красотами. Все благоухало чем-то невидимо возвышенным и непередаваемыми ароматами, все это подхватывало и все больше поднимало, слышались музыка и пение. Пело все, и пели все высшей молитвой, прославлявшей Бога, и этот вечный восторг в совокупности с вечным блаженством лился и переливался, как волны. Это было безмерное ликование души. Моя душа пела, ликовала. Светилась, как звезды. И это чистое торжество, мягкий, нежный, ласковый покой и внимание, любовь и понимание — все вместе исходили от Бога. Все это великолепие вокруг не может описать слово человеческое, это как бы внутри слова, это можно только почувствовать душой, более тонким инструментом. На мгновение все стихло во мне, я стоял перед престолом Бога, но глаз поднять не мог. Мне ничего не надо было объяснять, я чувствовал каждым атомом своей души, что я перед Создателем своим. На меня смотрела Вселенная, я чувствовал ее дыхание и Силу, это было всепроникающее и всевидящее дыхание. Я стоял, как голый и прозрачный, и, наверное, умер бы миллионы раз от страха за это мгновение, если бы не любовь и понимание, которые были как бы во мне и вне меня — везде.

Невероятно мягкий и нежный голос спросил меня. Так мог спросить только самый любящий меня человек в мире, только Бог, наш всеобщий Отец: "Что же ты можешь показать мне?". И мне вдруг стало невероятно стыдно за все то, что я творил на Земле, за все зло, за грубость, похоть, злобу. Зависть, ложь, себялюбие, высокомерие, гордость, самоугождение — все это так не соответствовало тому, что было вокруг, что я сам был готов засунуть себя в Ад, чтобы там сгорела вся эта мерзость, что во мне. Все мои грехи теперь казались невероятно мерзкими.

Велико теперь было понимание того, как низко пали люди: до животного грубого существования, до животных страстей. Все привыкли, никто не знает, как было вначале, никто не знает, как должно быть. Все умирают в грехе. Но оправданы люди верой, и простил Бог грех тем, кто покаялся и вышел из тьмы смертной.

Мне нечего было сказать. Отец Небесный все знал, все видел. И я знал, что он все видит и все понимает без слов. "Ну, что же, — сказал Господь, — по-видимому, ты еще не готов. Иди посмотри, что ждет грешников". Я опять услышал пение, по-видимому, этот безмолвный диалог был только между нами. Совесть меня разрывала на части, я не мог найти себе места от стыда. Параклет взял меня за руку и увлек за собой, мы опять полетели, теперь уже обратно. По пути сверкали в блеске славы города, как жаль, что нельзя их все посмотреть, наверное, в каждом городе свои диковинки. Меня никак не оставляла мысль, почему же люди на Земле не стремятся к высшему и духовному, ведь Бог сам пришел на Землю и подтвердил все те законы и правила жизни, данные от Моисея и пророков. И даже дал новые. Бог заверил людей, что если они будут жить праведно и разумно, то будут иметь жизнь вечную в райских обителях. Но многим, по-моему, просто некогда за суетой. Сатана, наверное, в восторге от всего этого, как ловко он одурачил людей, многие перед самой смертью только и трезвеют. Да уж, действительно, для нас Ад — самый что ни на есть хороший "вытрезвитель". Я там, правда, не был, но уже себе представляю. Если на мытарствах такие страхи и ужасы!

— Скоро увидишь, — отозвался Параклет.

— Как, — воскликнул я, — ты подслушиваешь?

— Да нет, просто ты забыл, что здесь мысль словесна, мыслишь — значит говоришь. Так вот, сейчас мы как раз в Ад и направляемся.

— Как это? За что? — вскричал я изумленно, — из Рая в Ад? Такого не бывает, я лучше обратно в тело.

— Богу виднее, куда лучше, — ответил Параклет. — Да и тебе это только на пользу. Не на тысячу же лет тебя туда запрут, а всего на несколько дней и то под моей охраной.

"А, ну тогда ладно, — подумал я, — это вроде как экскурсия, посмотрим, что там творится".

— Параклет, — позвал я, — как же так, я был как-то на собрании Евангелистов, вроде бы, или еще какой-то секты. Там говорили, что уже все спасены, так как Бог все наши грехи взял на себя и искупил нас?

— Спасен человек тогда, когда прошел все мытарства после смерти и в нем не нашлось неискупленного греха, — ответил Параклет. — До этого никто не может знать точно, спасен он или нет. Если человек исполняет все заветы Божьи, кается, постится, молится и не грешит, то у него есть надежда на то, что он будет спасен. Иногда при всем этом достаточно один раз недостойно, во грехе, причаститься, и человек попадает в Ад за осквернение святыни. А кроме всего прочего многие верующие только наружно и выполняют все, без души. Помолятся — и тут же после этого идут осуждать ближнего. Это самообман. Ты же видел — на суде ничего не скроешь, там все тайное становится явным.

— Вот интересно, — опять спросил я, — а есть еще что-либо выше того, где мы были?

— "Выше" — не то слово, — ответил Параклет, — скорее, глубже. Есть еще Небеса Небес, а далее Воды Жизни, но об этом знает только Бог.

— А почему везде охрана? — спросил я — И от кого?

— Силы Тьмы ведут брань с Небом, духи обольстители иногда проникают к стенам городов и пытаются соблазнить к нарушению запретов, им достаточно, чтобы кто-нибудь засомневался, и это уже будет падением. Даже звезды падают. Так и род человеческий — в падении, еще от Адама с Евой. До сих пор Сатана имеет большое влияние на женщин, а через них и на мужчин.

Меня как осенило! Я понял, почему здесь так прекрасно. Даже оттого, что здесь нет ночи и тьмы, нет зла и всех его атрибутов, здесь только добро и доброжелательность, нет зимы, холода, ветра и прочих погодных условий, нет печали, грусти, уныния, привычной и необходимой работы, усталости, болезни, нет необходимости добиваться чего-либо, нет страданий, переживаний, страхов. Здесь везде обилие, радость, покой, благодать, любовь. Как не хочется в Ад, даже на Землю не хочется — все тот же Ад. Оказывается, на Земле надо было зарабатывать не деньги, а благодать и жизнь вечную через молитвы, приучать себя жить по законам Божьим, а не волчьим, жить не для себя, а для ближнего, собирать богатства не материальные, а духовные.

— Параклет, — позвал я, — ведь на Земле растет зло от роста запросов людей, из-за куска железа, материи, бетона люди готовы пойти на что угодно, ударились в пьянство и наркотики, продав душу дьяволу. Почему бы не прекратить это? Почему не уничтожат Зло?

— Еще не время, — ответил Параклет. — Есть на Земле еще церкви Божьи и служители их, и верующие. Пока стоят церкви и в них есть молящиеся, надеющиеся на Спасение и ищущие Бога, - Бог долготерпит. Все на Земле живут за счет благодати верующих. Ради верующих Бог открывает Суд. Ты же сам видел целый сонм Святых с Пречистой Богородицей, день и ночь умоляют Бога Потерпеть еще, хотя люди распинают Бога, как Иуды, каждый день грехами своими, причиняя тем самым Богу боль. Неимоверно терпение и милосердие Божье. Никому такое не под силу, во всей Вселенной. Когда число истинных верующих в Духе будет исчерпано, то последние из них будут Восхищены. Остальные же подвергнутся тому, что было в Содоме и Гоморре. На Земле растут содомские грехи, мужчины занимаются сексом с мужчинами, женщины с женщинами, совокупляются с животными (собаками, ослихами), неестественно, изощренно удовлетворяют похоти плоти, занимаются сексом с родственниками, даже в семье у каждого бесчисленное множество любовников и любовниц, в основном, за деньги. Семьи стали создавать, более смотря на материальное благосостояние, чем по любви.

Бог подобен сеятелю, который посеял мудрость, добро и любовь в души человеческие, но ночью враг посеял зло и зависть, и похоть. Теперь все это в человеке ведет брань, к чему человек направит свой разум, что выберет: временные блага или вечные. От этого выбора зависит его дальнейшее местопребывание после смерти. Человек подобен муравью, Бог — человеку, если муравей перед человеком, что он видит? Только палец его ноги. Поэтому муравей видит только эту гору — палец, всего же человека он не видит. Если муравей будет составлять мнение о человеке, то оно будет ложным. Так и люди могут судить о Боге только по части видимого, а что не видно, внутри, об этом могут только догадываться. Если человек — по Образу и Подобию Божьему, то все мироздание, если на него посмотреть со стороны, походило бы внешне и внутренне на человека. Каждая клеточка в теле человека есть галактика. Значит, в мироздании столько галактик, сколько структурных клеточных образований в теле человека или сколько пор на теле его. Что же касается внутреннего, или духовного, то:

Сердце Господа — это воля ко благу Любви;

Дыхание Господа — это разум и истина Веры;

К голове относится разумение и мудрость;

Грудь — благостыня;

Чресла — супружеская любовь;

Руки — сила истины;

Глаза — разум;

Ноздри — постижение;

Уши — послушание;

Почки — исследование истины и так далее.

Если человек совершает грех, то орган, который является соответствием какого-либо блага, оскверненного грехом, заболевает и дает сбои в работе. Поэтому прежде чем лечиться, надо покаяться, чтобы грех вышел. Но те, кто отступил от Бога, этим не страдают, все тело их уже в гармонии с Адом. Душа человека живет в крови и путешествует по всему телу в течение тридцати дней, начиная с большого пальца ноги, затем в лодыжки, мышцы, колено, бедро, почки, ребра, лопатки, предплечье, ладони, шею, грудную часть позвоночника, ушах, на пятнадцатый день — во всей плоти. И обратно, через внутреннее ухо, в грудной отдел позвоночника, ладони, предплечье, лопатки, ребра, почки, позвоночник, бедро, колено, мышцы, лодыжки, голень, на тридцатый день — во всей плоти.

"По этой аналогии, — предположил я, — Господь есть Вселенская Душа, пришел на Землю, как в один из своих миров. Может быть, так же сейчас путешествует по "телу" мироздания и несет свет мудрости и любви и прокладывает путь в царство небесное. Может быть, когда Господь обойдет все мироздания, подобно душе нашего тела, он придет снова, но уже в качестве судьи. Никто уже не сможет оправдаться в своем неверии, потому что по всей Земле стоят церкви Божьи. Все знают, что Спаситель ходил по Земле и учение его открыто в Евангелии и через пророков в Ветхом Завете. Но многим Правда и Праведность неудобны и просто не нужны, они более возлюбили Зло и Неправду, дабы угождать себе, но не Богу."

По пути нам встречалось множество Ангелов и Святых, которые спешили по своим делам, при встрече мы обменивались легкими поклонами и приветствиями: "Благословен грядущий во имя Господне" или "Богу Слава", многие говорили: "Спаси Господи". При этом глаза их излучали как бы лучи радости, доброты, покоя, благодати и любви. И мы обменивались этими лучами, увеличивая в себе блаженство еще более, и сердце пело. Города по пути сверкали как звезды, может, люди с Земли и видят эти города, но мы называем их звездами?

А вот и город праведников. Нас встретила тигрица, мило улыбаясь, ну прямо как женщина, меня теперь поразила ее доброжелательность. Как-то хищнику это вроде бы не положено

-- Люди более хищники, чем звери, — уловив мои мысли, ответила тигрица.

Звери убивают только из-за необходимости выживания, - для пропитания. Люди же убивают порой ради забавы или из-за шкуры, рогов, бивней. И мясо для них не является необходимостью, им вполне достаточно растительной пищи, той, которую они выращивают.

Сказав это, она отвела Параклета в сторону. Я же от нечего делать подошел к стене, думая о том, как же там Маша — все еще сидит возле моего тела или ушла? На стене было что-то наподобие зеркала. Подойдя ближе и взглянув на него, немного поразился тому, что там увидел. Я увидел как раз Машу. Она сидела в больнице возле моей кровати и что-то читала. Я не видел что, но как бы услышал ее мысли. Они читала молитвы. "Маша, Маша, — подумал я, — ты же меня совсем не знаешь". Маша удивленно оглянулась и спросила:

— Кто здесь?

В комнате никого не было, и я понял, что она услышала меня.

— Это я, Святослав, с тобой говорю.

Теперь Маша удивленно посмотрела на мое не подающее активных признаков жизни тело

— Да нет, Маша, — поспешил я ее успокоить. — Я с тобой говорю не из тела, и я вообще не рядом с тобой, а на Небе.

Теперь Маша посмотрела на потолок, потому что не знала, куда больше смотреть. Меня это развеселило, я уже как-то вроде бы привык к чудесам и сверхъестественному, но Машу можно было понять.

— У меня все хорошо, — сообщил я, — сейчас мы с Параклетом слетаем в Ад, а затем я, наверное, вернусь. Ты там за мной смотри!

— Куда? — еще сильней изумилась Маша, — о чем ты говоришь? Я тут молитвы читаю день и ночь, чтобы тебе помочь, а ты в Ад собрался, оттуда же никто не выходит?! — Я туда пойду не один, — поспешил я ее успокоить.

— Да, действительно, — сказал подошедший Параклет, — вы, Маша, ходите в церковь и заказывайте о здравии Святослава, ему это теперь очень пригодится

— Кто это? — спросила Маша.

— Это мой друг, — поспешил вставить я. — Все будет хорошо.

— Нам пора идти. — Параклет уже тянул меня за руку. Маша, чувствуя, что я ухожу, крикнула:

— Ты знаешь, а ты ночью светишься.

— Это я был в царстве небесном, — крикнул я, уходя. — До свидания! Жди!

Параклет меня тут же отчитал, чтобы я от него не отходил.

-- Это тебе не на Земле, — говорил он, — тебе здесь чем-либо пользоваться все равно, что новорожденному — компьютером. Тем устройством, через которое ты разговаривал, можно пользоваться, когда человек спит.

— А почему я через него увидел сразу Машу? — спросил я.

— Потому, — ответил Параклет, — что ты о ней подумал, а устройство сразу вывело на связь. Смотри! Когда войдем в сферы Ада, ни до кого не дотрагивайся, иначе оттуда не выйдешь. Заруби это себе на носу. Там все люди в отчаянии от мук будут тянуть руки, прося о помощи, но ты не сможешь им помочь, но только сам погибнешь, если попытаешься.

— А куда мы так спешим?

— А ты собрался вечно лежать в больнице? — удивился Параклет, — да и дел у меня еще много, а сейчас надо поспешить на помощь к одному старцу монашествующему и его братьям. Вон видишь, Архангел Михаил с воинами и угодники Божьи с ним, давай поспешим присоединиться.

Когда мы подошли, нас подхватил ветер, и мы полетели, опять замелькали бесовские заставы, но я никого там не увидел, все бесы попрятались от лика Архангела Михаила. Затем мы прошли какой-то барьер, как будто сквозь воду, и все потемнело. Это произошло уже во второй раз. Чем дальше мы уходили от Царства Небесного, тем меньше было света, да и оставшийся был уже другого свойства. Теперь уже свет земной мне показался темнотой. Забавно было наблюдать за планетами и Солнцем. Солнце совершенно не светило, я на него смотрел совершенно спокойно, просто раскаленная планета. "Не может быть!" — воскликнул я про себя: на меня смотрело солнце как глаз, насквозь меня как бы пронизывая. Не выдержав, я отвернулся, удивляясь тому, что солнце оказалось живым.

Вот и луна, навстречу нам двигалась огромная туча. Подлетев ближе, я увидел, что на этой туче огромный, как гора, ехал демон, весь черный от злости. Демон зарычал и поднял руки, по-моему, решил нас попросту расплющить. Воины же на него не особо-то обращали внимание. Архангел Михаил взял с пояса своего непонятный предмет в виде трубки, взмахнул им ниже тучи, и демон полетел вниз, словно срезанная с елки игрушка. Грохот на Земле от его падения был подобен грому. Оказавшись на Земле, я увидел монастырь, который был в осаде, весь в окружении бесов, осаждавших его. Как же мы с ними управимся, удивился я, ведь нас горстка. Три старика с клюками, два воина, Михаил, Параклет и я. Ну себя я вообще не считал, хотя единоборствами владел в совершенстве. Но куда попрешь с голыми пятками против мечей! Тут были и нинзя, и самураи, еще какие-то гиганты, и вовсе уж звероватые и мохнатые, клыкастые, рогатые, почти как ножи. И во все это мы влетели на ходу, я и опомниться не успел. Старичок, что был рядом со мной, прыгнул вперед, махнул своей клюкой и, как косой, демонов десять сразу уложил, еще махнул — и еще десяток слегло. Параклет достал меч, махнул и тоже десяток уложил, к нему сзади подкрадывался нинзя, ну, может, это был и не нинзя, но мне так почему-то показалось. Я бросился на него, сабля засверкала передо мной, как веер, но, сделав двойную подсечку, мне удалось сбить его с ног и в прыжке, упав на него плашмя, добавил ударом локтя в кадык. Что-то чавкнуло, и нинзя обмяк. "Вот это да! — подумал я, — и тут война! Человеку от человека нет покоя, а тут еще и демоны ему досаждают". Взяв меч, я ринулся на подмогу, старец уважительно уступил мне место для боя. Уложив еще двоих, чуть сам не лишился головы и отступил. Старец мне подсказал, чтобы я представил, будто меч мой в два раза длиннее и огненный. "Да приложи к нему силу духа своего и правды", — сказал он. Как это сделать я совершенно не представлял. И пока размышлял, мне заехали сзади по шее дубиной. Но ориентации я не потерял. Развернувшись, увидел что-то, напоминающее лешего с дубиной. "Ну ладно, нечистая сила", — подумал я, распаляясь. Это была не злость, а негодование, и меч мой сверкнул, как огненный.

— Во имя Бога живого, — крикнул я боевой клич и ринулся в атаку.

Сил у меня от этого как бы удесятерилось, и я стал выдавать мечом такие финты, от которых демоны валились как снопы. Меч, действительно, горел огнем и, казалось, рубил сам по себе, как мельница, и это не я им уже, по-моему, управлял, а мы с ним как бы слились.

Архангел Михаил взял на себя все правое крыло. От взмаха его меча образовалась целая просека. Минут через десять, отбиваясь, бесы стали пятиться и вскоре побежали, вопя: "Горе нам, с ними сила Божья". Но, отбежав, остановились, как бы чего-то ожидая. "Наверное, подкрепление к ним пришло", — подумал я и не ошибся. Из-под земли вышло нечто размером с гору, голова кабана с огромными резцами, собою он заслонил солнце, от двух шагов его сотряслась земля и загудела.

— Люцифер, — закричали бесы, явно приободрившись.

Но радость их была преждевременной — то, что произошло дальше; невозможно описать. Это преображение Архангела Михаила было подобно восходу солнца, в одно мгновение он превратился в огненного гиганта, где голова касалась облаков, в глазах — молнии гнева Божьего. Бесы от страха в землю вросли и изумленные, еле успев выдохнуть, произнесли: "Подобный Богу". Михаил крестообразно провел чем-то в воздухе, и это было подобно тысяче молний. На мгновение я ослеп, а когда зрение прояснилось, то на месте, где стояло все это зловещее воинство, оказалась пропасть. Земля опять задрожала и сомкнулась на моих глазах, пропасти как и не бывало. "Да, — подумал я, — "братская" могила, улетели в тартарары".

Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся, но так и окаменел с раскрытым ртом, онемев одновременно. Это был Михаил!

Но как так, не может быть! Ведь только что он был огненным столпом до неба?! А теперь стоял рядом со мной и добродушно улыбался, излучая любовь.

— Ты чему-то уже научился, Святослав, — сказал он и удалился вместе с воинами и старцами.

Я же, упав на землю, стал рыдать, весь горя как костер, и не мог остановиться. Это меня коснулась Благодать, а я был нечист и горели во мне все грехи мои от любви Божьей.

Подошел Параклет и сказал:

-- Хорошо ты сражался с бесами, вот бы при жизни ты так сражался с грехом, многие грехи одолел бы. Грех есть бес. В согрешившего человека вселяется бес. От многих грехов человек становится одержимым, и трудно сказать, человек ли это, скорее всего, демон в образе человека. Эти люди от одного упоминания о Боге впадают в негодование. Теперь ты видел, какая брань идет за людей на Земле. Бог хранит верующих по их молитвам. Там, где святость, рядом же полчища греха, ведущего брань со святыми.

Мы пошли в церковь, вокруг нее собралось множество бесов.

— Что они тут делают? — спросил я, — мы же их уничтожили?

— Это духи-искусители, те, что приставлены к людям, как и Ангелы. Вот стоят и ждут, когда выйдут их подопечные из церкви, чтобы снова наброситься на них со своими соблазнами. А те, которых мы уничтожили — демоны из Ада.

Многие бесы стояли и рыдали о том, что не смогли удержать человека от молитвы и службы, видно им здорово за это достанется. Другие же сгорают от зависти к людям, которые молятся в церкви.

— А чему эти бесы так завидуют? — спросил я. Параклет показал в сторону церкви.

— Видишь, выходят люди после службы, они все светятся от благодати. После смерти эти люди будут жить за счет этой благодати и в ней. Ее при жизни не заметно внешне, но после смерти она дает невероятное блаженство. Это пропуск в Рай. А, значит, бесы теряют свою добычу и остаются ни с чем, но через грех могут эту благодать украсть. Люди практически каждый день ими обворовываются. Бесы через мысли и желания так загружают людей, что тем уже не до молитвы. Все время их уходит на красоту внешнюю, все их средства, с таким трудом добываемые, уходят на это хвастовство.

— А кто этот светлый юноша? — спросил я.

— Это Ангел церкви, он записывает всех молящихся в церкви и тех, за кого они молились во здравие и за упокой. Теперь те близкие их, кто в Аду, получат отдых от своих страданий на какое-то время.

Выходя из церкви, встретились две женщины, было видно, что они давно не виделись, на них тут же накинулись бесы. Один подбивал, говоря: "Расскажи подруге, как низко пали ваши общие знакомые: Сергей спился, Валентина загуляла, а Нина, помнишь, сделала тебе такую пакость". И женщина не выдержала, стала подруге с негодованием и возмущением все это излагать. Бес ликовал, всю ту благодать, что она заработала, стоя на молитве, бес забрал за грех осуждения ближнего. Бог сказал: "Не суди и не судим будешь." Если человек прощает ближнему то, что ему сделали плохого, и не поминает — то и Бог ему за это прощает грехи его.

Никто не имеет права судить, это прерогатива Бога. Тот же, кто берет на себя суд, подменяя тем Бога, является Антихристом.

-- Пора в путь, — сказал Параклет.

Оборотясь к церкви, я перекрестился, говоря: "Господи, Благослови! В руки Твои Господи предаю душу свою, дух свой, мысли свои, чувства свои, Ты же меня благослови, Ты меня помилуй и дай мне жизнь по милосердию Твоему. Огради меня Господи силою честного и животворящего Твоего Креста и спаси от всякого Зла".

— Куда мы летим?

— На север, — ответил Параклет.

— Там ворота Ада.

Пролетев Тюмень (бывал я там когда-то в молодости и поэтому сразу узнал), мы спустились к огромной пещере.

У входа дежурили драконы огромной величины, и они, действительно, были огнедышащими. "Не врут сказки" — подумал я. Один уставился на меня зловещим взглядом, явно намереваясь проглотить, но что-то ему мешало, и он с негодованием щелкнул хвостом, прогремело это, как выстрел. Вышел старичок с лукавыми глазками, весь такой с виду мягкий и дружелюбный. Спросил:

— По какому делу прибыли?

Параклет подал бумагу. Старичок прочитал, проверил подлинность печати судьи и подпись, явно в чем-то сомневаясь. Затем изрек:

— Надо бы проверить, не бывало ранее такого, чтобы кто-либо вышел из Ада и потом помнил об этом. Да и у нас здесь свое начальство и власти. Не известно, как они на это посмотрят.

Затем старичок обошел вокруг меня, что-то явно высматривая, что-то нашел, потому что вид у него был довольный.

— А может, ты поступишь к нам на службу, — спросил он, — ты явно наш человек, любишь вино и женщин? У нас здесь такие чертовки есть, до утех всяких весьма искусные и "мухо-морки" сколько хочешь, почище наркотиков будет. Зачем тебе лезть в преисподнюю, там вонь, мерзости всякие, вопли, да еще, не ровен час, зашибут тебя там, уж очень стражи там лютые, сущие звери? А здесь, в пещере, свежий воздух, ночью можно даже из пещеры выйти и полететь и совратить кого-нибудь, посмотреть эротические шоу в притонах. Ты же это умеешь. Всего дел-то совращать людей, ты же умеешь уговорить выпить или гульнуть, вовремя, главное, все это делать. В пьяном виде люди на любой грех согласны, самое простое — на прелюбодеяние и блуд. Мы тут ими только план и перевыполняем. Кого подобьешь на грех, он потом будет тебе рабом. Так, глядишь, себе целый гарем насобираешь, побольше ханского будет. Соглашайся, пока предлагаю, это высшая должность. А там, в Аду, ты все равно погибнешь.

"А ну, нечистая сила, — подумал я, — высмотрел все-таки старые грешки молодости бесшабашной". Хотел было его перекрестить, но не смог поднять руки и стоял как парализованный.

Старичок хихикая произнес:

— Здесь такие штучки, парень, не проходят. Надо бы оговорить условия, — обратился он уже к Параклету.

Мы вошли в пещеру. В ней, конечно же, было темно, но на небольшом расстоянии я видел: мимо мелькали тени то ли волков, то ли шакалов, иные останавливались, соображая, можно ли меня съесть. В воздухе что-то летало, то ли совы, то ли летучие мыши, тоже меня явно рассматривая на предмет добычи.

Где-то справа послышался жалобный детский плач, я даже, по-моему, заметил маленькую девочку, которая зашла за поворот. "Но как она сюда попала? Наверное, бесы утащили. Надо ее отсюда вывести, куда она пошла?" За поворотом, куда я подошел, девочки не оказалось, она прошла дальше. "Как она так быстро убежала?" — Стой! — крикнул я ей и побежал. Она стала убегать, видно, испугалась меня.

— Стой, глупая, — кричал я, — меня не надо бояться, я тебе помогу. — Один раз я ее почти схватил, но она увернулась и убежала за камень. "Ага, — подумал я, — вот тут ты и попалась". Но за камнем никого не оказалось. По пещере прокатился зловещий хохот, я обернулся, и сердце мое ушло в пятки, если это было сердце. Передо мной стоял цербер с тремя головами как у бульдога и клыками с палец. Пена, которая стекала из пасти, падая, прожигала камни, как кислота.

"Ну и попался же я, как мальчишка". Цербер напрягся, явно намереваясь прыгнуть. Эх, ноги мои, ноги, с разворота я так сиганул, что позавидовал бы любой рекордсмен. Но вскоре за поворотом послышались прыжки и злобное дыхание цербера. Я поддал еще. "Но куда я бегу? Тут везде сплошные повороты, в какую сторону бежать? Этот цербер может загнать меня еще дальше вглубь. Вдруг цербер остановился, прыжки прекратились. "Устал что ли? — подумал я. — Или потерял меня. По-моему, я его все-таки одурачил, странно, тут живет, а всех ходов-выходов не знает. Но не стоит сбавлять темпа, надо уйти подальше". На этом земля ушла из-под моих ног, я просто падал в бездну. "Кругом мрак, куда лечу — неизвестно. До этого я мог летать, здесь же не могу. Или это возле Параклета я мог летать?" На этом мысль моя прервалась, натолкнувшись на что-то твердое и смачно треснув. По-моему, это треснул мой позвоночник, потому что боль, как молния, прошила меня до самой макушки, и я потерял сознание. Не знаю откуда, но всплыла мысль или, вернее, удивление: "Как это так, я тут второй раз умер, ведь тело же мое на Земле? И откуда боль, до этого я не чувствовал никакой боли, да и вообще ничего плохого? Но то ведь я был в Раю, поэтому и забыл обо всем плохом, единственное, что осталось в воспоминании — это восторг и беспредельное блаженство. А здесь? Ну и вонь, я что, провалился в канализацию?".

— Ты провалился в Ад, — услышал я. И вслед за этим зловещий хохот.

— Так, значит, я жив, но почему ничего не вижу? Ах да, закрыты глаза, но веки такие тяжелые, как из свинца.

Когда я открыл глаза, дыхание во мне остановилось, вокруг было несколько десятков зловещих глаз и темнота кромешная. Они гоготали, радуясь добыче. Взгляд был такой резкий и пронизывающий, как кинжал. Все они передо мной гоготали и протыкали взглядами. "На милосердие тут рассчитывать явно не придется, и бежать нет возможности, позвоночник сломан. Правда, руки шевелятся, да и куда бежать? В чем это я лежу, липкое какое-то? Все руки липкие. Посмотрел, в чем у меня руки, уже более-менее зрение стало привыкать к темноте. "Да это же кровь моя, наверное. Но откуда здесь кровь? Тело-то мое на Земле? Значит, и в этом теле еще есть кровь".

Рядом со мной что-то упало, брызнув мне на лицо, тоже липкое. "Да это же кровь!". Послышался стон, затем голос демона: "Еще один пир в разгаре" — и оторвал у него ногу. Человек дико закричал от боли. Демон же преспокойно стал поедать эту ногу у него на глазах. Другие демоны тоже принялись за дело, поедая то, что кому по вкусу, не взирая на крики и вопли, по-моему, им это очень даже нравилось. Для этого они старались это сделать как можно болезненнее. Смотреть на это было жутко, меня рвало. Они же приговаривали: "Смотри, смотри, с тобой сейчас то же самое будет". С бедолаги хлестала кровь и текла под меня. Я был на грани помешательства.

— Не имеете права! — закричал я.

— Ну, ну, — процедил демон, — иди пожалуйся в Собес.

"Действительно, — подумал я, — кому здесь жаловаться, начальник у них, наверное, Сатана. Да и не на что жаловаться! Что заслужил, то и получил. У нас сейчас на Земле-то пожаловаться некому, а здесь и подавно. Подвалила еще бравая компания, злая и голодная, ну и вид же у них. Фредди Крюгер из кинофильма по сравнению с ними — бледная поганка". Что-то во мне хрустнуло, рука. Какой-то гад ее просто оторвал, не успел я закричать от боли, от меня остались "рожки да ножки", и свет померк. Очнулся я от холода, во мне дрожала каждая клеточка, откуда-то тянуло жутким сквозняком.

"Но как же так? Меня же съели! Как пираньи в три секунды. Надо делать отсюда ноги, пока жив". Боясь подняться, я пополз. Странно, и позвоночник уже целый. Но полз я недолго, из-за этого мрака я опять провалился в какую-то яму. Здесь было не так жестко. Подо мною кто-то тяжело вздохнул. Я просто на кого-то упал. Откатился в сторону, всмотрелся, это была женщина, настолько обезображенная... На ее лице было жуткое страдание и ужас, взгляд был совершенно безумный. "Ну и зловоние же здесь". Постепенно стал свыкаться с темнотой, но лучше бы не свыкался, потому что, глянув на женщину, я понял, что ее так же ели, как и того несчастного. Мне стало не по себе, я вскочил на ноги и побежал, совершенно обезумев, меня душила тошнота. Впереди забрезжил свет, может, выход или костер. Невдалеке кто-то бежал еще, явно в ту же сторону. Значит, правильно, там выход. Но не может быть это так просто. Мужик выбежал на свет и обомлел. Я спрятался за камень и стал наблюдать. Бесы обрадовались и гоготали, похожи они были на чертей с хвостами и рогами. "Надо же, и котлы тут?!" Один поднялся, швырнул трезубец, человек упал, пораженный. Его подняли и бросили в котел. Воздух потряс душераздирающий вопль. Бесы были в восторге, похоже, это приносило им немало удовольствия.

— Давай добавляй жару, — скомандовал тот, кто был с пикой и поздоровее. — А то уже оживать начали, сейчас со страху побегут на свет, все равно, что глупые мотыльки, умно все-таки придумано, не надо за ними гоняться, сами прибегают на свет. Сейчас работы прибавится, запоют тут в котлах целым хором.

— Плешивый, — рявкнул здоровяк, — сходи притащи того хитреца, что за камнем спрятался.

Я похолодел от страха: куда бежать, везде смерть и ужас. Не знаешь даже, что хуже: чтобы тебя разодрали, медленно грызли или сварили. Плешивый подошел, хохоча:

— Ну что, думаешь, какое мучение выбрать, оставайся у нас. Мы же не живодеры какие-нибудь. А вполне даже все цивилизованно. И товарищу по несчастью там вопить одному скучно, да и вопит-то слабовато. В два голоса у вас получится гораздо лучше.

На поляну вышел уже знакомый мне старичок и Параклет. Я от этого прямо на седьмое небо взлетел. Откуда они взялись, бес ничего не успел даже сообразить, я его сбил на ходу ребром в горло и через секунду стоял уже с Параклетом. Бесы вскочили, как по команде, схватившись за пики, но старичок остановил их жестом. Тот, которого я зашиб случайно, злобно шипел.

— Да, — произнес старичок, — способный малый. Нам тут такие прыткие нужны. Не надумал еще в мою команду? Никто тебя тогда мучить не будет, а совсем даже наоборот, будешь тут зашибать народец, а эти их жарить. Сам пойми, первое предложение уже не работает, раз ты сюда попал, соглашайся на второе, пока не поздно. Дальше будет еще хуже. Дорога к выходу, ох, какая длинная, примерно где-то в тысячу лет, если не особенно долго задерживаться на каждой заставе. Тут до пришествия вашего Бога две тысячи лет назад вообще выхода не было. Вот это было время, не надо было беспокоиться, что кто-то сбежит, куда бежать-то? А сейчас новый закон, раньше не было тут никакого закона. Закон — это были мы. Как на Земле сейчас: кто сильный, тот и прав, или у кого больше денег, власти, наглости и плевали они на ваш государственный выдуманный закон. Да, это все наши люди. Закон Божий скоро все забудут. Уже сейчас для людей Бог — это деньги, телевизор. Они этому верят, потому что это реально. Мы им внушаем, что Бога нет, и Ада нет, и им нечего бояться до смерти. А когда смерть подходит, то бояться уже поздно по Закону — они наши. Бог сказал: "Чему служишь, туда и пойдешь". Они служили телу, а не духу и Богу. Тело — это земля, и они идут за телом в землю, где мрак. Зачем им свет, мрак лучше. Все больше и больше стало выбегать людей на костер, не знающих, что их тут ждет.

Видеть это и слышать было совершенно невыносимо. Многие пытались выскочить из котла, но их загоняли обратно пиками и колотушками.

--- Пошли, — сказал Параклет, идя в сторону дороги. Я пошел за ним. Что-то просвистело, я отпрыгнул в сторону, и вовремя. Пика вонзилась точно в то место, где я стоял.

Бес, которому я дал в кадык, погрозил многозначительно кулаком.

"Ну и порядочки здесь, — подумал я, — полный беспредел". Параклет стал меня отчитывать, чтобы я от него не отходил, да я и сам это понял уже достаточно хорошо.

— Здесь смерти нет, — сказал Параклет, — через 24 часа убитые и умершие от боли и мучений оживают, и все повторяется вновь. Здесь люди рады бы умереть совсем, но не могут. И смерть для них здесь — передышка. С этой дороги нельзя сворачивать, вне ее везде смерть и страдание, по ней прошел Господь, выводя праведников из Ада. Этой дороги боятся бесы, она светится светом благодати Божьей. Мы пройдем через три подземных царства, где правит Люцифер, Дьявол, Сатана. На всем пути всего три как бы церкви. В каждом царстве по одной, куда могут прийти верующие в божественные праздники или те, за кого молятся в церквах на Земле.

— Как! — изумился я. — Живые могут помочь умершим?

— Да, могут облегчить их страдания, молясь по выходным в церквах. На литургии свершается таинство причащения, в котором верующие вкушают Тело и Кровь Христову. Таким образом, свершается единение верующих с Богом и Бога с людьми — живыми и умершими.

Когда верующие подают помянник и просфору, священник читает имена и, вынимая, кладет части просфоры на дискас у подножия Агнца. Агнец — кубическая часть просфоры, изображающая самого Господа Иисуса. За литургией Агнец — Хлеб претворяется в истинное Тело Христово, а вино в чаше — в истинную Кровь Спасителя. После причащения верующих все частицы, вынутые за живых и умерших, опускаются в святую чашу, соединяясь с Кровью Господней. Опуская частицы в чашу священник молится: "Умой, Господи, грехи здесь поминавшихся Кровию Твоей честною, молитвами святых Твоих". Поминания на проскомидии имен усопших дает им здесь отдых.

— Но ведь сюда попадают и верующие? — спросил я.

— Верующие — это те, кто исполняют Закон, основа которого — десять заповедей Божьих. А если и грешат при помрачении или слабости, то впоследствии каются, постятся и молятся о грехах от всего сердца и больше не повторяют. Им прощается. Лучше для человека, если потерпит наказание при жизни, в тюрьме, болезни, потере имущества за грех против ближнего в чем-либо. Страданием он многое искупает. Хуже, если при жизни человек не терпит лишений и страданий за свои грехи. Потому что во сто крат заплатит более здесь, в Аду, после смерти. Если человек грешит при жизни, но не страдает — это для него самое страшное наказание. По незнанию своему люди удивляются, почему добрые страдают, а злые нет. Многие умирают в средних летах, многие в юности. Для них это лучше, потому что далее они бы совершили что-то, за что были бы наказаны Адом или потеряли бы благодать, уже обретенную. Все, что происходит с человеком, зависит от него, его целеустремлений.

"А если уже нет целеустремлений или они явное и обширное зло, то значит тоже незачем небо "коптить" — подумал я.

Выйдя на дорогу, оказалось, что мы как бы из ямы какой-то вышли. Справа от дороги вид был другой и светила луна.

— А что здесь?

— Это чистилище, — ответил Параклет, — где мучения больше духовные, чем физические. Видишь на многих кресты. В основном здесь маловеры. Это люди верующие но грешившие в малом, и не успевшие перед смертью раскаяться во всех грехах. Те грехи, что творили они по незнанию, Господь им простил, но те грехи, которые они творили умышленно, сюда их и затащили. Видишь вдалеке сияние — это видно Царство Небесное. Теперь они видят непрестанно благодать, которую потеряли. Прежде, чем сюда попасть, верующим были показаны небесные обители.

У этих людей еще есть шанс обрести вновь плоть и пройти путь земной в чистой вере. Неверующие, те, что в Аду, этой возможности не имеют.

Что меня удивило, так это то, что все здесь плакали и стенали, но никто их не мучил. Мучались они изнутри. Жгла их собственная совесть, и горели они изнутри. Они говорили: "Горе нам за наше себялюбие и маловерие, за нашу самоуверенность и превозношение, за наше осуждение ближнего, за наши слабости, и не хватило нам искренности и правды. Теперь иссушаемся здесь огнем зависти, горим от гнева нашего, съедаемся печалью, нет в нас единства, от разлада с собой казнимся, и желания разрывают нас на части, непостоянство нас гнетет и беспорядочность наша не дает нам покоя."

На лицах у них была невыразимая скорбь и печаль, невыразимая тоска и стыд. Их убивало здесь не хуже меча горе. Между ними ходили демоны и как бы сыпали соль на раны их, обвиняя их в грехах, и, оскорбляя, издевались всячески, подбивали к измене Богу. От этого люди рыдали еще больше. И еще больше воспалялись. Я даже подумал, что этот позор мучает гораздо больше, чем физическая боль.

— Как же выйти отсюда? И есть ли вообще шансы и хоть какая-нибудь надежда на спасение? — спросил я.

— Есть, — ответил Параклет, — главный принцип — это непротивление. Здесь срабатывает то, о чем сказал Бог: "Если тебя ударили по одной щеке, подставь и другую". Если человек не оправдывается, не уходит от наказания, не убегает от него, не страшится, не сопротивляется, а все покорно принимает, надеется и раскаивается от всего сердца, не молит о пощаде и милосердии, не унижается, верит и не сомневается и ко всем мучениям добавляет собственное самоосуждение и молится, то в нем просыпается вера, надежда и даже любовь. Настает от этого, в конце концов, терпение и покой, и они уже не испытывают боли, как бы бесы ни старались.

— А почему бесы здесь такие злобные? — задал я вопрос.

— Этому много причин, — ответил Параклет, — первое — это то, что они сами наказаны за восстание против Бога, теперь мстят Богу через людей. А потом еще от зависти, ведь даже здесь человек имеет шанс через раскаяние получить спасение, если, конечно, успеет до всеобщего суда. В-третьих — боль и страдание человеческие являются их пищей. И они мучают людей уже оттого, что просто-напросто хотят есть. И изощренные пытки для них просто деликатесы. Вот видишь, многие здесь через обиды, злость и гнев не только не убавляют своих грехов, но, наоборот, даже добавляют, чего бесам и надо. А помимо всего у них здесь главный козырь в том, что они винят Бога и говорят им: "Это не мы виноваты в том, что вы сюда попали, а Бог. Вот теперь и страдайте".

И многие, поддавшись на этот обман, ругают Бога и гневаются, и обвиняют. Бесы от этого просто в восхищении. И даже смягчают мучения и пытки, давая отдохнуть, поощряя. Многие на это покупаются, не понимая, что еще туже затягивают петлю на своей шее. Многим здесь в чистилище бесы предлагают стать мучителями. И бывают такие, что по слабости своей, не вынося терзаний, и заразившись гневом, соглашаются. Участь их облегчается временно, но они подписывают себе смертный приговор. Будут они гореть в вечном огне вместе с демонами, после Страшного Суда, без всякого оправдания...

Все внезапно стихло, все как завороженные смотрели на восток. В глазах у многих засветилась надежда, бесы застыли как парализованные, на их личинах застыл страх и ужас. Я стоял в восхищении от красоты и света. Это была Пресвятая Богородица. Мы пали, как и все, на колени. У Пречистой не было с собой всей силы и мощи небесной. Она подходила к тем, кто все претерпел и победил, и окропляла их своими слезами, тем самым искупив их. Брала за руки, и люди становились подобны Ангелам. От ликования они пели, славя Бога, милосердного и всепрощающего. Они говорили: "Мы спасены через всетерпение и очистились в страдании, и ожили чрез надежду и веру во спасение и милосердие, и обрели теперь любовь через Пречистую Деву Богородицу".

Много людей вывела Пречистая, неимоверно скорбя и плача о тех, кто оставался, даже если верующие и пали сюда за грех, вера их спасает и надежда не оставляет. После ухода Пречистой бесы накинулись на бедолаг пуще прежнего, крича: "Не будет вам прощения, вы не нужны Богу, видите, вас не забрали". Снова разнесся плач и рыдание, и стенание. Кто-то меня позвал:

— Святослав!

Я удивленно оглянулся.

"Не может быть! Да это же та девушка, которую я встретил на Частном суде — Настя. Все же не прошла мытарств". Глаза у нее были голубые, как небо, все в слезах и печали.

— Мне не хватило веры, — ответила она, — и я не исполняла заповедей Божьих. Не молилась и не постилась, но в Бога верила. Мне не хватило добрых дел, чтобы покрыть грехи свои, но я видела Бога и верю, что он, милосердный, спасет меня. Он любит детей своих и меня. Если бы я покаялась на Земле, Бог бы меня искупил. Теперь я раскаиваюсь здесь. Во много крат более. Если бы люди знали, какая это неимоверная милость от Бога — покаяние. Бог искупает тех, кто раскаялся во своих грехах. Бог есть Правда, и он судит по правде. Есть закон для всего, и бесы пользуются незнанием людьми законов Божьих. Я сейчас поняла, что жила только для себя и своих прихотей. Для Бога же ничего не сделала и для людей не успела. Вот себялюбие меня сюда и привело к телу плотскому. Я же о нем только и заботилась, все хотела быть красивой и нарядной.

И она зарыдала горькими слезами, ей было очень стыдно. Я ей рассказал о том, что мне поведал Параклет: о непротивлении, смирении и всетерпении. Она все поняла, смотрела радостно, с надеждой. От жалости я и сам разрыдался, помочь я ей больше ничем не мог.

Были здесь, к моему удивлению, даже священнослужители, те, кто оказался слаб и стал осведомителем "органов" и использовал таинство покаяния для доносов, многие за чревоугодие, нерадение, мысленный блуд, небрежное наложение на других и на себя крестного знамения, не имевшие страха Божьего и прочие грехи. Между ними и другими людьми ходил старец и просил не гневаться, а терпеть и даже благодарить Бога за науку. Бесы били его плетями, но он все равно не унимался. Тогда они прибили его на крест и стали метать в него копья и всячески издеваться, но он все сносил и продолжал славить Бога. Старец этот попал сюда за грех, который он совершил по неопытности в молодости: будучи священником, освятил непотребное государственное помещение. Сверкнула молния с раскатом грома. Луч упал на крест, и гром проговорил: "Взойди, старче, в обитель святых". Появился Святой Ангел, взял старца за руку, и они вознеслись.

Бесы были поражены, их злоба и жестокость не достигли цели, но, наоборот, разбились о щит веры и правды как тухлые яйца.

Появился старичок, который меня все искушал, и набросился на своих служителей, неистово крича: "Тупицы безмозглые, что вы наделали? Ваша задача сеять неверие и порождать гнев против Бога и сомнение". Проштрафившихся бесов отправили на понижение в геенну огненную.

— Что это за старичок? — спросил я.

— Люцифер, — ответил Параклет буднично. У меня, по-моему, даже сердце от этого запрыгало. И я вспомнил, зачем же я ударил беса, ведь здесь мир воздаяния.

— Параклет, — позвал я. — Мне нужно срочно кое-что исправить, пошли назад, пока еще не поздно.

— Откуда взялась прыть?

Увидев меня, сидевшие у котла бесы сначала удивились. Но тот, которого я обидел, уже держал топор. Я летел прямо на него со зверской физиономией, чтобы тот явно понял, что я его собираюсь будто бы самого засунуть в котел. Блеснуло лезвие — и моя голова, пролетев по дуге, плюхнулась оземь, свет, который здесь тьма, померк вовсе.

Когда я очнулся, Люцифер уже отправлял недогадливого беса в геенну огненную. На него было страшно смотреть, казалось, он сейчас спалит все взглядом.

— Олухи, — кричал он, — сколько труда вложено, чтобы этого Святослава зацепить. Он уже был наш за нарушение закона непротивления, теперь же он свободен.

В общем, все это сопровождалось, надо сказать, отборным матом в десять этажей. И вообще, у бесов все слова состояли из мата.

Так что все матерщинники на Земле уподобляются бесам. Невдалеке от места, где я лежал, бесы затеяли оргию, видно совсем обалдев от криков и стонов мучимых, для них это было как наркотик. Ко всему этому они добавляли бой тяжелого барабана и еще каких-то приспособлений, что походило на тяжелый рок. Как ни странно, они и выгибались, прыгали, падали и прочие жесты, ну прямо как молодежная тусовка на Земле, панков низкого пошиба. Интересно, кто у кого все это перенял? Еще чуть правее люди с раскаленной плиты что-то выхватывали голыми руками, жутко обжигаясь. Подошел Параклет, смотрел на меня, явно сочувствуя. Но я уже более-менее оклемался и голова на месте, даже могу ей слегка вращать.

— А что они делают у плиты? — спросил я.

— Выхватывают свои волосы, которые они состригли в парикмахерских, а там их впоследствии сожгли. Это часть их тела. Один, правда, выхватывает чем-то вроде бы как плоскогубцы. За то, что он в свое время от души подарил эти самые плоскогубцы, теперь же ему за это добро легче, чем всем остальным. А еще дальше, видишь, ползают по земле и слизывают какую-то мерзость? Это те, кто имел привычку плеваться на землю. Далее типа душегубок, для курильщиков.

— "Ну и вонь же откуда несет, — подумал я, — даже меня тошнит, хоть я и не курящий".

— Да! Теперь сразу становится понятным то Зло, которое творил. Можно сказать, люди на Земле опьянены страстью и похотью. Здесь же для них вытрезвитель, очищение через страдания, а затем раскаяние. Обитель Зла, мир возмездия, не милосердия, страха, плача и стонов.

— Здесь нет помощи и некому пожаловаться, и некому заступиться. Мир страданий и расплаты за зло и грехи. Хаос и беспредел. Здесь нет добра, справедливости, совести. Здесь живет зло, жестокость, насилие и злоба, коварство и ненависть, зависть и прочие пороки.

Зазвонил колокол. Я даже сам себе не поверил, как, здесь есть церковь? Правда, звон был глухой, как под водой.

Параклет пояснил, что здесь в каждом из трех подземных царств есть по одной как бы церкви, куда могут пойти отдохнуть те мучимые, за которых молятся на Земле в упоминание, на литургии их родственники. Остальные же этой возможности не имеют. Многие пошли на колокольный звон, на восток, и бесы не имели над ними силы. Люди шли, славя Бога за его милость даже к закоренелым грешникам. Они говорили: "Мы не достойны этого, но слава милосердию Твоему, Всевышний". Бесы, с еще большим негодованием, накинулись на оставшихся, вымещая на них злобу. Те же, кто остался, кричали вослед уходящим: "Как вам повезло, что за вас молятся родственники, и горе нам, что мы не научили детей своих вере, теперь на нас еще и грех детей наших, которых мы научили служить страстям бесовским. Чему служили, кому уподоблялись, туда и попали, винить-то можно только себя. По собственной воле и разуму творили злое". Я встал, и мы с Параклетом пошли вслед за уходящими в сторону дороги жизни. По дороге я все-таки решил спросить, почему именно я должен все это увидеть, будучи практически жив телом, и почему Параклет меня не оберегает от всех напастей.

— Все просто, — ответил Параклет — между Небом и Адом лежит непреодолимая преграда. Оттуда сюда не пройти праведным, туда не пройти грешникам. А ты и не то, и не другое, просто душевный человек, такие, ты сам видел, вновь отправятся на новое рождение. Но для них это тоже наказание, потому, что с самого рождения они будут страдать от тела своего, людей, работы, болезней, неправд, и трудно сказать, к чему они прилепятся на этот раз. Как правило, более к злому, и попадают сюда. Здесь же мы с тобой как бы в другом государстве, очень варварском и диком, где нет практически никаких законов Божьих и добра. Наша защита — это сила Любви. Но если мы нарушим здешний порядок, то есть ты, я только сопровождаю или указываю путь, то окажешься навсегда в этих застенках. У нас есть договор о нейтралитете и невмешательстве. Правда, за свое любопытство ты уже пострадал.

Мы вышли на дорогу, позади виднелись ворота Ада, с двух сторон на шпилях красовались звезды, а под ними луна. "Ну прямо тебе Кремль" — подумал я.

Вскоре мы подошли к церкви, которая походила на земную. Ангел церкви раздавал пришедшим кушанья, затем все молились, каялись и прославляли Бога. Кто терпеливо перенес все страдания на этом этапе, получил освобождение и мог пойти дальше по дороге до тех пор, пока его не задержит следующий его грех. Остальные возвращались с печалью и страхом обратно. Мы последовали за теми, кто ушел, и дошли до царства звериного, где у входа как меня, так и других встречали коты и собаки, которых мы вырастили и заботились. Как ни странно, многим они выговаривали свои обиды, но пошли сопровождать. И было это большим благом, так как на тех, у кого не было этого сопровождения, накидывались змеи и жалили нещадно. Были там и другие мерзкие твари. Вот уж действительно, самое маломальское добро на Земле оборачивалось здесь необходимым спасением.

Так мы дошли до ворот с надписью: "Грех языка", где мучил людей грех празднословия, сквернословия, пустословия. А также за слова бесчинные, брань, бесстыдные песни и другие наглые, колкие, ядовитые, пошлые, грубые, дерзкие и гнилые слова.

С виду это были вроде бы люди, но языки у многих из них были в язвах, у кого до колен — за длинный язык, что, повидимому, причиняло страшное неудобство, потому что рот просто не закрывался. У кого-то язык был как жало, у других — как кинжал, у третьих — как язык змеи. Все они пытались что-то сказать, но получалось шипение, как у змей, лаянье и дикие вопли. Но лучше бы они не раскрывали для этого рта, потому что смрад усилился настолько, что желудок оказался в горле от тошноты. Все они, кто ползал, кто плавал в грязи сплетен, пытались убежать от змей, своих собственных злых слов, которые их нещадно жалили. Из тех, кто освободился от прошлых мучений и пошел по дороге жизни, все здесь застряли. Многие пытались убежать от змей, своих злых слов, но на них накидывалось от этого все больше и больше, и это было еще для них хуже. Тучи мух, с жалами, как у пчел, жалили, по-моему, не меньше, чем змеи, это были слова праздные. И все это полчище всяких тварей, кусающих и кровососущих, было самых различных размеров. Некоторые были просто гигантские и людей заглатывали целиком, тщательно пережевывая. Сколько здесь было знакомых имен "великих" демагогов, пустословов и пустобрехов, которым удавалось поймать в хитросплетенье своих речей целые народы и нации. Теперь многие и другие великие пустобрехи, и подражавшие им, и подлаивающие, здесь соединились. И кого они обманули? Только самих себя. Теперь их же приспешники жалили как скорпионы, и укусы эти были весьма ядовиты, потому что укушенные умирали медленно в страшных муках. Я уже мог даже определить, кто скоро от этого мучения освободится. К примеру, возле одной женщины сидела всего одна змейка, и покусывала ее слегка. Нехотя, явно видя, что на ее укусы женщина не обращает никакого внимания. Женщина вся была сосредоточена на одной молитве: "Господи помилуй мя грешную". Казалось, что для нее ничего больше и не существует, кроме этой молитвы. Бедная змейка от бессилия скоро совсем увяла. Женщина была свободна, она могла говорить чисто, и молитва ее потекла как ручей. Мы ее позвали, сказав, что она уже очистилась. По дороге она рассказала, что жила в Риме, то был пятый век, многие тогда считали ораторов и трибунов за изъявителей воли богов. Поклонялись им и многочисленным другим ложным богам, придуманным древними людьми, хотя многие уже слышали о христианстве, но упорно держались своего самообмана и приносили в жертву бесам хвалы и людей. Многие здесь оказались настолько упорными, что не раскаялись и за тысячу лет. Так мы дошли до вторых ворот, где было написано: "Ложь". Здесь пребывали в мучениях клятвопреступники, те, кто клялись именем Бога ложно, нарушившие вторую заповедь Божью, лжесвидетели, двуличные, хитрые и коварные, даже некоторые верующие, которые молились ложно, не от души, небрежно исполняли церковные службы, молившиеся вяло, лениво, небрежно, без благоговения и усердия, но не только за это. Все это было от Лукавого или Сатаны. Они ему уподоблялись, обманом добывали себе славу и почести, хлеб насущный, авторитет и прочее. Здесь жило и неверие, и сомнение, наказывалось здесь непостоянство, лицемерие, лицеприятие, распространение ложных и хульных своих мнений, злоухищрение, ласкательство, сластолюбие, недобросовестное исполнение поручений, человекоугодие, хваление добрыми делами, которых на самом деле не имели, а также недостойное причащение Христовых тайн.

Все вокруг было проникнуто обманом, кто кого здесь продавал или обманывал, было совершенно непонятно. Но то, что они обманывали сами себя, это было точно. Место это было как пустыня с канавами изо лжи. Люди здесь иссыхали без правды и были похожи на смерть из костей и лохмотьев кожи. У каждого был нож: у кого за пазухой, у кого за спиной. Разили они друг друга исподтишка, заводили уловками к ямам с грязью и сталкивали. Эти люди не верили даже себе и были как бы раздвоены и сами себя боялись. Страх быть обманутым и неверие даже себе убивало их. Некуда было от этого скрыться, даже если засовывали головы в песок, все равно это был самообман. Кругом все дышало зноем, каждый рот их и горло были воспалены, жара нестерпима. Они просили пить, хоть каплю воды правды, но ее не было. Кругом зной и грязь лжи. Они гонялись за миражами, видя оазисы, и убивались от отчаяния, не находя их. На лицах их была обреченность, потому что они были прямой противоположностью Богу. Так как Бог есть Правда, вода жизни. Многие брели меланхолично, с тоской и апатией ко всему, в глазах их безумие. Внутри они были раздираемы противоречиями. Кто-то пытался выжать из грязи воду, но это было бесполезно, а кто лизал, умирал в муках от отравления.

Одна женщина, увидев меня, жалобно тянула руку из ямы с грязью, не в силах вылезти, упрашивая дать ей руку помощи. Я сказал, что не могу этого сделать. Тогда она попыталась схватить меня за ногу, яростно крича, что я тоже обманщик и должен сидеть в этой трясине. Но крика этого не было слышно, так как это было больше похоже на хрипение и сипение от сухости горла и рта. Эта жажда доводила до умопомрачения. Многие пытались здесь молиться, но им никто не верил и это вменялось им тут же в вину. Звероподобные Сатиры их тут же разрывали на части. И всё, что они делали, вменялось им в ложь. Кто же им теперь поверит? Только рыданию и горению в стыде можно поверить, но таких что-то было мало. Здесь все было иллюзией, и мы поспешили отсюда удалиться. Вслед нам неслись отчаянные вопли горем убитых людей. Они были безнадежны, выйдет ли кто из этого места до всеобщего суда?

Мысли все вдруг вылетели от внезапно пронзившего меня холода. Откуда здесь холод? Вскоре я понял, что он проникает с земли. Это что-то наподобие трубы, которая идет от Северного полюса до Антарктиды, и даже озеро виднелось, а в нем множество народа заледеневшего. Подойдя ближе к воротам, я прочитал: "Грех осуждения и клеветы". Здесь расплачивались за грехи злословия, хулы, насмешки, подстрекательство, неразумную ревность, шутки, остроты, несдержанный смех, ябедничество, кощунство, различные проклятия, посылаемые на себя, людей, скот, зверей, птиц, клевету в гневе, осмеяние греха ближнего, порицание, болтовню, сплетни.

Бог сказал: "Не суди и не судим будешь". Все эти люди уподобились Антихристу, который возьмет на себя суд. Только Бог может судить, все же, кто берет на себя Суд — Антихристы. Холод осуждения пронизывал насквозь. Не было тепла любви и всепрощения. Летел снег, настолько колючий, что казалось, летели колючки. Ветер их разгонял и бросал в людей. Тысячи игл впивались в тела, люди умирали от холода и шока. Демоны ужаса ходили с большими колотушками и вбивали людей, всплывших, снова в озеро. При этом они гоготали, говоря: "Вот смеется лучше всех тот, кто смеется последним". Другие демоны ходили с пиками и вилами раскаленными и вонзали их в пытавшихся бежать. Людей колотило как бы от внутреннего землетрясения, они корчились от судорог и боли. Этот холод обжигал не хуже огня. К одному примерзшему бедолаге, хохоча, подошли демоны и спросили: "Ну что, бедолага, ноги вмерзли? Мы тебе сейчас поможем" — и толкнули его в спину. Ноги остались на месте, туловище с ногами переломилось в коленях. От боли несчастный умер. Бесы пошли "помогать" другому. Мы пошли далее, смотря на гибнущих от лихорадки и обморожения людей. Сказать они ничего не могли, потому что челюсть на челюсть не попадала. В округе стоял только треск от ломаемых костей и стучащих зубов. Тела людей сплошь были покрыты гнойными фурункулами, которые не давали ни сесть, ни лечь. Смотря на это, меня самого проняла дрожь, я ни о чем не мог уже думать, сплошное отупение. Лишь спина Параклета маячила впереди, а я, как робот, боясь провалиться в полынью, следовал тенью, мечтая лишь об одном — поскорее найти хоть каплю тепла. Идти становилось все труднее, ветер сбивал с ног, сквозняк пронизывал вплоть до атомов, это было невыносимо, хоть вой. Внезапно ветер стих, как будто мы зашли в помещение, и я упал, обессиленный и обмороженный, не чувствуя ни рук ни ног. А когда стал оттаивать, это было невыносимо, в меня словно вонзили миллионы раскаленных игл. От боли я потерял сознание...

Когда очнулся, глаза открывать не хотелось, мне не верилось, что весь этот ужас позади. Рядом что-то чавкало, мерзко сопя, в нос ударил запах аммиака и зловоние фекалий. Я подскочил, осмотрелся, вот уж, действительно, из полымя да в омут, в туалет, что ли, в деревенский провалился. А этот толстый, он что, всю эту жижу ест? Да, видно, ему это еще и нравится. Другие, тоже неимоверно толстые, как бегемоты, еще и ныряли во все это дерьмо, что-то доставали мерзкое и поедали. Параклет стоял на дороге невдалеке с явным намерением побыстрее отсюда убраться. Увидев меня, он мне посоветовал поторопиться, пока ко мне не приблизились пузыри. И правда, в мою сторону под жижей что-то двигалось, я кожей почувствовал недоброе, но в этой дряни не очень-то разбежишься. Тот, что чавкал возле меня, вдруг истерично, как резаный заверещал, ну прямо как свинья, когда ее режут, и все смолкло. Кто-то его просто съел, подумал я, вылезая на дорогу. Сзади что-то ухнуло и клацнуло зубами. Рев, равный десяти слонам, потряс воздух. Я оглянулся, и у меня остановилось дыхание от страха — это была какая-то мерзость, не поддающаяся описанию. Глаза ее смотрели на меня с лютой ненавистью. Те людишки, что чавкали дальше, в панике бросились врассыпную, но там повысовывались такие же морды, которые с хрустом их поедали. Казалось, что все в окрестности превратилось в крик смерти. Эти твари, видимо, ждали, когда эти несчастные отъедятся, потом вылезли на охоту. Я сидел прямо перед воротами, на которых было написано: "Грех чревоугодия", а также пьянства, излишества, пресыщения без нужды, объедение, еда через силу, услаждения яствами, невоздержание в пище, несоблюдение постов, еда, не освященная крестным знамением и молитвой, угождение прихоти плоти.

Дальше по дороге встречались помойные ямы и в них были люди, тут ели все, даже землю. Потом вылезали всякие твари и съедали несчастных. Правильный, значит, был девиз вегетарианцев на Земле: "Я никого не ем". На холме впереди сидели демоны, жутко хохоча. Они разливали, как из крана, мочу, говоря, что это водка. Люди выпивали и совершенно становились безумными, им кидали трупы каких-то мерзких и зловонных тварей, приговаривая: "Это ваша колбаса — закусывайте". У меня желудок подкатил к горлу, явно желая выпрыгнуть наружу. То, что здесь ели и пили, невозможно было видеть, а если описать, то невозможно будет читать, чтобы не стошнило. Единственное мое желание было: быстрее отсюда убраться. Уже на выходе лежал человек, в глазах его был ужас, его заживо ели. Фактически это был труп, но живой, наблюдавший за своим разложением. Куда бежать, везде Ад? Куда ни свернешь — еще хуже, везде боль, смерть, страдание. Теперь, вспоминая о Царстве Небесном, я понял закон воздаяния: за все придется платить! Насколько беспечны люди, они не знают, что их ожидает. Они самоуверенны, не боятся греха, ходят по земле, угождая себе и Аду, нет им наказания, и от этого они впадают в еще больший грех, ничего не боясь. Но вот приходит смерть и безжалостной рукой бросает в жернова справедливости, где разделение на жизнь и смерть, добро и зло, блаженство и муки. Здесь нет смешения, как на Земле, но есть закон подобия и соответствия. Земля — это третий, средний мир между Раем и Адом, покинув, ее у человека две дороги: вверх или вниз, третьего не дано. И это участь каждого и никто этого не избежит, как бы он о себе ни заботился и ни пытался продлить жизнь земную. Сюда людей привела погоня за наслаждениями и удовольствиями, деньгами, славой мирской, властью. Все это испортило людей, разъело их как ржавчина и короста, но они этого не замечали, только болезнь иногда выявляла их внутреннюю испорченность.

Гордость и высокомерие людей — это их безумие, вот во что оно обращается. Они этот Ад носят в себе уже при жизни, не желая его признать. Они склонились к темной стороне души. Душа — это монада, та, что изображена у китайцев в единстве и борьбе противоположностей.

Ко всему на Земле нужно относиться разумно, зная, что это падение. И единственный путь к освобождению от рабства материи — это служение Духу и стремление к Духовному, но не низменному и грубому. Это несовместимо даже на Земле, хотя уживается одно с другим, где тонкое, духовное страдает от грубого и материального. Многие на Земле говорят: "Почему добро наказуемо или почему добрые гибнут больше и умирают раньше?". Если человек сделал выбор в сторону правды, этого уже достаточно. Любовь и мудрость тому Бог даст даром, будь то при жизни или после смерти.

Душа - Монада

В этих раздумьях я смог хоть как-то отвлечься и не смотреть на ужасы вокруг. Но вот опять ворота и надпись: "Лень" — местопребывание тунеядцев, нерадивых, живших за чужой счет в праздности. Наказывалась здесь боязливость, небрежность, торопливость, нечистота, мечтание, рассеянность, безумное веселье, многоспание, ничегонеделание, бездействие в молитве, службе, посте, добрых делах, самосожаление, легкомыслие, скорбь, печаль, уныние, отчаяние, маловерие, малодушие, безнадежность, потворство грехам, суетность, пляски, картежники и другие азартные игроки, забавы, нега, пустоделание. Все они были заняты самыми разными работами — кто копал ямы, кто катил камни в гору, камни срывались, катились вниз, давя всех на своем пути. Те, кто рыл ямы, углублялись до того, что не могли вылезти. Третьи черпали грязь и переносили ее в другое место. Другие из болота носили воду и поливали ею камни. В общем, все это был бесполезный и никчемный труд. Многие, совершенно обессилев, падали, и их затаптывали в грязь. Никому ни до чего не было дела, просто это было рабство и издевательство. Злобные эфиопы, черные как ночь, ходили с плетьми и нещадно избивали тех, кто медлил. Тех, кто падал, бросали в ямы и закапывали. Сопротивляющихся истязали пытками, жгли каленым железом, ломали кости, заливали горячей смолой, бросали в пищу каким-то тварям. От стона и лязга гудела земля. Каждый здесь, да впрочем, как и везде в Аду, наказывался по-своему и всего описать совершенно невозможно, это заняло бы томов сто в описаниях. Демоны на нас поглядывали злобно, но, видимо, были предупреждены и на меня не бросались. Все это приходилось рассматривать на ходу, и трудно было иногда понять, что более доставляет страдание тому или иному мученику.

Вот и ворота воровства, грабительства, лихоимства, неправедного благосостояния. Им просто-напросто отрубали руки, всячески истязали. Они истекали кровью и умирали. Другие таскали раскаленные болванки, к чему они ни прикасались, все обжигало. Можно сказать, что это были не тела, а обожженные с ног до головы их подобия. Все причиняло боль, от боли и умирали.

На следующих вратах бьшо написано: "сребролюбие", жадность, алчность, роскошь, мотовство, корыстолюбие, неподаяние милостыни, презрение к нищему и бедному, прельщение, тайноядение и тайнопитие. Страшно было на них смотреть, эти люди тащили каждый к своему месту камни, гребли землю, друг у друга воровали, устраивали из-за этого смертоубийственные потасовки. Как и везде, тут был лютый голод и жажда, процветало людоедство. Все их тела были в язвах, бородавках, коростах и еще не поймешь в чем. Многие умирали просто от истощения. Их убивала неудовлетворенность и беспокойство,

что их кто-то ограбит, и потому совершенно были лишены сна и отдыха. Одиночество и враждебность друг к другу приводили их к отчаянию и самопоеданию.

Следующие ворота обозначали неправды, обман, обвешивание и прочее. Что здесь происходило, кто кого продавал, было невозможно понять, это было сплошное издевательство и хаос. Бесы что хотели, то и творили с несчастными, и никто не знал, что с ним случится в следующую секунду, люди гибли как мухи. Рядом послышался звон колокола. Слава Богу, можно отдохнуть ото всего этого: стонов, плача, стенаний, воплей, криков о помощи.

Значит, одно царство подземное мы уже прошли. Когда мы подошли к церкви, мрак как бы растаял и разверзлось пространство. Оттуда исходил свет и тепло, здесь был родник и фрукты. Многие пришли отдохнуть сюда по молитвам своих родственников. На их лицах было написано неимоверное счастье, и в глазах светилась надежда. Они славили Бога за милость, каялись, рыдали, молились, просили прощения. Ко мне подошла женщина и с большим удивлением спросила: "Как вы попали сюда? Вы совсем не похожи на нас и мучениям не подвергаетесь, и никого сами не мучаете".

— Да мы здесь как вроде бы на экскурсии, — ответил я.

Услышав это, женщина упала на колени, слезно прося нас о помощи. Увидев это, и другие стали просить, называя адреса своих родственников. Все просили только об одном, чтобы их родственники молились за них о прощении, поминали на литургии в церкви и сами служили Богу, оставив суету. В их глазах загорелся лучик надежды, многие понимали, что я не смогу выполнить их просьбу, но почему-то надеялись, может, они знали что-то или чувствовали, чего я не знал. Или оттого, что рядом был Параклет? Этим людям теперь можно помочь только чрез молитву. Дивно это, какая все-таки сила в молитве, что даже в Аду помогает человеку. Если бы даже я и имел возможность всем сообщить о просьбах их умерших родственников, то меня вряд ли сочли бы нормальным и просто не поверили бы. А если кто и поверит, то вряд ли с усердием примется перед Богом отмаливать его, просто заест суета. Каждый думает, в основном, только о самом себе, то есть о своей плоти и прихоти. Если многие не думают даже о своей душе и о ее спасении, то что говорить или просить о спасении другой души. Странно все-таки, как люди умудряются ходить рука об руку со смертью и не замечать ее. Ведь ежедневно рядом с ними умирают тысячи людей, но никто по-настоящему вывода для себя из этого не делает. Многие, наверное, думают, что их это не коснется, и живут будто вечные. Смерть всегда внезапна. Горе тому, кто не готовился к ней всю свою жизнь. Бога умом не познать, Он в сердце, поэтому даже те, кто стремится к знаниям мира сего, ошибутся тоже. Оправданы миролюбцы, ищущие правду и истину, те, кто справедлив и добр, кто щедр и незлопамятен, кто даже в малом честен и трудолюбив, не злобив, кто знает всему меру, кто смирен, любит мудрость Бога и все прощает, не держит зла, всем помогает в добре.

Кто же возлюбил Бога всем сердцем своим и все помыслы его о нем, тот бессмертен. Здесь же человек умирает каждый день в неимоверных муках. Вся жизнь человека как один день и вспомнить нечего: поел, поспал, поработал. Смерть забирает тело и душа остается голой, и тело ее теперь грех, как он тяжел. И тонут люди в водах Ада, как будто кто-то гирю к ногам привязал. Как радостно было видеть души, у которых были крылья духа, они как бабочки украшены и легки. Из церкви уходить совершенно не хотелось, единственный оазис в этой пустыне горя и слез. Мы опять шагнули в тьму страстей, и мрак окутал нас. Демоны мрака куда-то тащили совершенно изможденных и измученных людей, в глазах которых стоял ужас. На воротах я прочитал: "Грех зависти", вражда, строптивость — мать всех пороков. Сколько людей погибло, сраженных насмерть этим грехом. Зависть высушила этих людей, превратила в скелеты с глазами ужаса. Кости их так гремели от передвижений, что казалось, сотни телег катили по мостовой. Завидовать здесь было нечему, что они тут делали, было совершенно непонятно. Земля гремела, кости пересыхали, трескались, лопались, крошились. Кто споткнулся о многочисленные камни, падал, рассыпаясь в пыль. Стоять на месте было совершенно невозможно, земля была как горячая сковородка. Выли шакалы, ища себе добычу. Летели камни. Кто в кого кидал и за что? Нужно было отсюда убираться, пока пятки не сгорели или кто-нибудь голову каменюкой не проломил. И не без оснований. Уворачиваясь от этого каменного дождя, нам удалось выбраться без заметных повреждений. Хотя по моей спине прошлась один раз довольно хорошая каменюка, видно и я кому-то при жизни насолил. На этом мысль моя прервалась, так как я уткнулся физиономией в бревно. Обо что я споткнулся? Бревно подо мною зашевелилось и застонало. Я подскочил как ошпаренный, вокруг ползала масса тел, натыкаясь друг на друга. Они были слепы. Но почему они ползают на четвереньках? Другие же вовсе на пузе ползают, как ужи. Те, кто пытался подняться, падали от боли. По их телам, как по мостовой, ходили демоны, обувь их была вся в шипах. Несчастных они пиками гнали к озеру, где те тонули со страшными воплями. Многие срывались с обрывов, падали в ямы с какой-то мерзостью. А озеро это было серное. Это все равно, что влезть в ванну с кислотой. На воротах была надпись: "грех гордости, тщеславия, самомнения, высокомерия, величия, превозношения, своенравия, самочиния, охлаждения, беспечности, непослушания, неповиновения, кичливости, неуважения к старости, неподчинения, равнодушия, злоупотребления, честолюбия, самооправдания, тщетной славы, умничания, украшения одежд, желания почести, любви к суетной жизни, ожесточения к убогим, величания, тщеславия, самохваления, гордого в церкви стояния, сидения, хождения и других беззаконных действий, бесед, нетерпения, раздражения, толкания, нерадения в чтении духовных книг". Народу здесь было видимо-невидимо, яблоку негде упасть. Зато видно было далеко из-за того, что все ползали и плавали в озере. Даже демоны старались к этому озеру не подходить. От воплей умирающих можно было сойти с ума, сердце разрывалось от жалости к ним. Но при жизни они были безжалостны к ближним.

Дорога шла вокруг озера, и некуда было от этого уйти. Если сойти с дороги, то там творилось вообще нечто невообразимое и умереть можно только от одного страха.

Так что самого страшного я, можно сказать, и не вижу. Да, по-видимому, я бы этого просто не вынес. Долго мы шли, пока не дошли до ворот греха гнева и ярости, раздражительности, ссор, ругательств, ехидства, придирчивости, притеснения, бесчинных криков.

И здесь люди были слепы, только ползали они в какой-то слизи, друг друга в ней топили, проваливались в какие-то ямы с копьями и шипами. Но больше всего их мучило удушье, нечем было дышать совершенно, их душил гнев. Далее страдали за грех злобы и ненависти, грубости, дерзости, вражды, мщения, злопамятства, неприязни, от злых мыслей, недоброжелательности, неблагодарности, подстрекательства на зло, ревнования во зле, советования греха, предательства, злорадства, несохранения тайны. Люди здесь сами были похожи на демонов, они были очень злы и разрывали первого попавшегося и друг друга, все дышало злобой, и все было пропитано им. Демоны летали над людьми и одобряли их действия, поощряли и помогали. Единственный закон был в почете — кто сильнее, тот и прав. Никогда бы не подумал, что даже демоны могут бояться людей. Впрочем, это были скорее звери, чем люди. Один из демонов, плешивый и старый, ему с виду лет, наверное, тысяч двенадцать, решил присесть и отдохнуть себе на горе. Ну, ему крылья быстро пообломали и ребра тоже. Хорошо, "товарищи" помогли отбиться, утащили полуживого. И нам здесь задерживаться не стоило, вся земля ходила ходуном и буквально уходила из-под ног в виде трещин и разломов, оттуда выходил ядовитый газ. Голова шла кругом. Полное отупение, дышать нечем, горло пересохло, воды за весь путь я не видел ни капли. Единственное спасение было — это промежуточные церкви, там была вода и пища. Но до нее еще два круга тьмы. Этот круг был тринадцатым, здесь жило и процветало зло, его источник. В воздухе носились премерзкие твари в виде гигантских летучих мышей, змей, шакалов, пауков с пронизывающими как кинжалы злобными глазами. С каким удовольствием они бы разорвали меня на мелкие кусочки. Я это чувствовал кожей, но уже практически ничего не соображал от одурения и брел как робот за Параклетом, как спасительным маяком. Крутило живот, и я подолгу на обочине пытался что-либо извергнуть из желудка, но извергать было нечего. Еще немного — и желудок просто выпрыгнет наружу. В чувство меня приводило только приближающееся злобное рычание, никогда бы не подумал, что действительно есть люди-волки. Это действовало как скипидар на пятки. Единственное мое желание было побыстрее убраться отсюда, выйти из этого кошмарного сна. Что-то на меня дохнуло гнилью, выводя из забывчивости.

Сердце екнуло от страха. Это было что-то наподобие овцебыка или свинобыка с такими резцами как у дикого кабана. Он спросил: "Звали?". Но я потерял дар речи и еле выдавил как придушенная мышь:

— Н-н-нет. А ты кто?

— Я кошмар, — прогремел демон.

До меня только дошло, что я упомянул это слово. Совсем забыл, что нельзя упоминать слов "ужас", "мрак", "кошмар" потому, что это все имена демонов, которые тут же появляются там, где кто-то об этом подумал или сказал.

— Как нам выйти отсюда к выходу? — спросил я, пытаясь остаться в живых и выйти из положения.

— Выход здесь один: где заканчивается озеро, там мост через пропасть с огненной лавой, за мостом уже тартарары — сердце и источник вселенского зла. Лучше вам туда не ходить, вряд ли вы останетесь там в живых. Хотя у вас выхода нет, ведь обратной дороги нет. Рад буду предупредить своих собратьев о жирной добыче, которая сама идет в пасть.

И удалился.

Рядом послышался визг и истошные вопли. Жуткое зрелище, когда один у другого откусывает кусок мяса, победитель оторвал у бедолаги ногу и убежал доедать. Вокруг жертвы появились еще двое, сейчас начнется пир. Поскорее бы отсюда убраться, но куда ни глянь, везде смерть и боль. Подошли к навесному мосту. Земля ходила ходуном, из пропасти дышала жаром лава, брызги огня летели во все стороны фонтаном. Как же мы пройдем? Это все равно, что самому влезть в доменную печь. Мой крест становился все тяжелей и тяжелей. Смогу ли я вынести его? Параклет меня остановил, внимательно посмотрел и сказал:

— Теперь тебе понадобится несгибаемая Вера — это твой щит, меч и твое оружие — правда, твое спасение — Любовь к Богу. В тебе не должно быть ни капли зла, обиды, осуждения, лжи. Я тебе буду помогать и сдерживать внешнее зло. С внутренним ты будешь сражаться сам.

Припав к кресту, я молился: "Господи благослови, да минует меня сия чаша смертная, полная греха и боли. В твои руки Господи предаю дух свой, душу, мысли, чувства, желания. Ты меня благослови, Ты помилуй. Огради Силою Честного и Животворящего твоего креста и сохрани ото всякого зла. Пресвятая Богородица умоли Сына Твоего о прощении грехов моих мыслью, словом и делом совершенных. Покрой меня честным твоим омофором. Архангеле Михаиле, первый воин Божий не дай погибнуть мне в геенне огненной".

От страха меня била дрожь и зуб на зуб не попадал, хотя температура была градусов семьдесят. Параклет положил мне руку на плечо, и в меня вошел покой и мир. В душе запели соловьи, и невероятное блаженство прокатилось от самой макушки до пят. Все переменилось, исчез страх. Слава Тебе Господи, с Тобой и в Аду как в Раю. Сила гуляла во всем теле, крест свой я поднял как пушинку, хотя до этого еле уже волочил. Видно, мне действительно предстояло тяжелое испытание и сила тут нужна была сверхчеловеческая. Даже сюда я прошел только благодаря Параклету как под зонтиком во время ливня. Даже ног не замочил. Мы ступили на мост. Параклет шел впереди, внизу бушевала лава как река. Ни с того ни с сего она взрывалась, и миллионы огненных брызг взлетали фонтаном, дым выедал глаза, горло душили спазмы, летел пепел, мне сделалось жутко. Мост закачался, превратившись в канат. Сердце во мне остановилось вместе с дыханием. Я услышал крик Параклета: — Где же твоя Вера? — И вспомнил тут я Апостола Петра, шедшего по воде и усомнившегося.

— Верю, Господи, — прошептал я, — Все в твоей власти. Ты все можешь, даже если горы будут на меня падать, верю, что мне не повредят, ибо на тебя уповаю.

Случилось чудо. Мост остановился, стал шире, река перестала плеваться огнем, даже светлее стало. Да! Сомнение меня чуть не погубило, многие, наверное, в эту реку попадали, без веры ее вовсе не перейти. Жутко как-то в лаву угодить. Когда мы сошли с моста, мне сразу стало легче на душе, но ненадолго. Земля здесь просто прыгала и двигалась. Было такое ощущение, что стоишь на палубе корабля в шести балльный шторм. Прямо под ногами могла треснуть и разойтись земля, открывая свои огненные бездны. Перед нами в ряд выстроилась группа дюжих мордоворотов, явно оценивающих, как бы побыстрее и поудобнее скрутить нам головы. В стороне я увидел надпись: "грех убийства, а также причинения ран, побоев, разбоя, насилия, аборта". Вперед вышел главарь, весь в наколках, с перочинным ножичком, умело вертя его между пальцами.

— Ну что, новички, — произнес он. — Какие-то вы странные и морды у вас не зверские, может, вы не туда попали?

— Мы здесь проходим мимо. — поспешил объяснить я. — Никому зла не желаем.

— А мы желаем, — пробасил громила, и все заржали как кони. — Вон видишь, гора трупов и река крови. Это мы постарались. Так что платите дань.

— А что вам надо? — спросил я.

— Да, пару пустяков, — опять заржали мордовороты, — Пару тазиков крови, да печень на жаркое.

— Ладно, хватит лясы точить, мочи их... — Главарь кинулся на меня.

Я сделал выпад в сторону и с разворота саданул ребром ладони по шее сзади. Главарь по инерции пролетел метра три. Этого как раз хватило, чтобы улететь в пропасть. Послышался душераздирающий вопль, и все стихло. Двое попытались прыгнуть на Параклета, но отлетели, как от шаровой молнии, бездыханными. Оставшиеся стали делить меж собой власть, пуская в ход в качестве веских аргументов ножи и кулаки. Все закончилось тем, что в живых остался только один, но только сам весь в порезах и полуживой. Наверное, теперь он будет главарь.

Никто больше дорогу не преграждал. Ноги вязли в чем-то липком. Присмотревшись, я понял, что это кровь, и встал как вкопанный. Как же идти по крови? Но не будешь же стоять здесь вечно. Из земли повылезали гигантские черви с зубами, как у акул, и набросились на трупы. Послышался хруст, кровь полилась рекой. Мне как будто кто-то пинка дал под зад для скорости. Главное не провалиться в трещину. Неподалеку демоны женщине делали аборт огромными ножами. От мук и боли несчастная умерла. Другая вся в слезах убивала собственного ребенка, который кричал: "Мама, не убивай меня!", но

она не могла остановиться, хотя понимала, что делает. Ее ну... трудно передать словами.

Далее встречались и убийцы моральные, и те, кто любил разные фильмы ужасов, кровавые, с насилием, и одобрял их, и представлял себя таким же.

В общем, арсенал убийств здесь был настолько широк, что описывать его было бы грешно, все равно что посмотреть фильм ужасов в самых мрачных и кровопролитно-садистских красках. В основном побеждали древние воины, умелые в обращении с холодным и другим оружием. Как ни странно, народы все-таки и тут объединялись в виде кланов: самураи, ниндзя, кочевники, монголо-татары или римские легионы, отдельно немецкие рыцари, индейцы, викинги и другие - жадные до крови и любители смертей. Бесы тут сидели, как на арене, и делали ставки. Крови было по колено, приходилось перелезать через целые горы трупов, донельзя изуродованных. Мимо меня пролетали то отрубленная рука, то голова.

Все вокруг дышало злобой и смертью, а итог был один — горы трупов. Все это в отдельных местах уже начинало разлагаться. Я бежал, закрывшись рукавом, с одной мыслью — только бы побыстрее отсюда выбраться. Не дураки были, однако, древние воины, умирали только с оружием в руках, оно им здесь пригодилось. Жаль, что они не узнали истинного Бога, теперь живут во тьме и злобе. Меня жестом остановил Параклет и предупредил:

— Будь осторожней в мыслях своих, потому что мы входим в царство магии, убийства здесь коварные и изощренные. Смотри куда наступаешь, ни до чего не дотрагивайся, ничего не бойся. Испугаешься — потерпишь поражение. Иди с молитвой: "Да воскреснет Бог" и "Живый в помощи". Помни: твое оружие — Вера. Если будешь чист от греха, магия не сможет тебе ничего сделать. Если же в тебе найдется грех, это будет на тебе крючком, на который можно будет повесить другое зло, потому что подобное липнет к подобному. Человек же без греха подобен гладкой зеркальной пирамиде, которая все отражает, и сколько в нее ни кидай грязь — все будет скатываться, не причиняя ей вреда. А вообще-то, еще при жизни тебе надо было прочитать Псалтырь Давида, который в Библии, сорок раз. Тогда ты был бы неуязвим и даже сюда бы не попал.

На воротах я прочитал: колдовство, наговоры, чары, волшебство.

-- А гадатели и предсказатели, они были от Бога или от бесов? — спросил я.

— Человек во всяком деле, беде или радости должен обращаться только к Богу, прежде всего к Нему. И если просьба во благо этому человеку, то Бог поможет ему разумением и делом через другого человека. В противном случае — это будет нарушением первой и второй божественной заповеди. Неверие в Божественное провидение и всякая попытка заглянуть в будущее из-за любопытства праздного есть грех. Если бы это было во благо, люди бы имели дар предвидения. Но Бог дает этот дар пророкам, послужившим ему в молитве, чистоте и правде много лет, для указания народам на их ошибки и грехи. Когда Апостолы ходили с проповедью, одна гадалка бежала за ними и кричала: "Это люди Божьи" много дней. И несмотря на то, что она говорила правду, Апостол перекрестил ее и приказал: "Выйди из нее, дух нечистый", и она потеряла дар. В книге Ветхого Завета, или пятой книге Моисея, в разделе "Второзаконие" глава 18 стих 10 Господь говорит: "не должен находиться у тебя прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это". Все, что подозрительно, должно крестить троекратно и постоянно быть в чистоте через покаяние. Тогда силы зла не повредят. А еще всем нужно желать только добра, не таить обид. Ходить в церковь и причащаться, но только после глубокого раскаяния во всех грехах, иначе можно угодить в Ад за одно только недостойное причащение. Потому что через покаяние человек невидимо соединяется с Богом, со всеми верующими. Бог чист и не может соединиться с нечистым, это будет осквернением. Многие колдуны посылают к ним обращающихся людей в церковь на причащение. Те идут, не подготовившись и не раскаявшись, и через то гибнут. Магия — это в основном источник дохода. Даже если в городе пять колдунов, они друг друга хорошо знают и имеют уговор. Как стекольщики: один ходит и бьет стекла, а другой стеклит или тот же самый. И от этого не остаются без работы. Зло сразу видно, многих притягивает возможность вредить тайно. Все они слуги князя Тьмы, они верили в него, но не в Бога. Нельзя одновременно служить двум господам, одному из них обязательно будешь нерадеть. Бог — ревнитель, не терпит отступников.

Дорогу и всю окрестность перегораживали какие-то веревки, сети, капканы, крючки, ямы. Кругом кишмя кишели скорпионы, змеи, жабы, летучие мыши. Откуда-то сыпала ядовитая изморозь. Все тут было отравлено, везде яд и смерть. Все опутали как паутиной, не пройти. И здесь от них мало покоя, и здесь они служат своему хозяину. Им, как и бесам, нет оправдания, они это знают, их участь в конце времен вместе с Сатаной в геенне огненной на вечные времена. А пока они веселятся и горя не знают.

Откуда ни возьмись, появилась старушка и медовым таким голоском предложила яблочко, с виду весьма аппетитное. В животе у меня призывно булькнуло. Но меня на мякине не проведешь. Если тебе что-то дают, чего не просил, значит, что-то не то. Решил на всякий случай бабку перекрестить, но оказался как парализованный, руки поднять было невозможно совершенно. Ну, бабка, знаю — есть еще крест мысленный. Бабка, не будь дурой, смекнула, что я собираюсь сделать. Мысль она, конечно, остановить была не в силах, но сердце сжала словно тисками — ни вдохнуть ни выдохнуть. Почти теряя сознание, я мысленно произнес: "Во имя Отца и Сына и Святого Духа, Аминь!". Вопль ужаса потряс воздух. Бабка превратилась в огромную хмурую черную кошку и тут же взорвалась, разлетевшись на мелкие кусочки. Прогрохотал гром, повсюду замелькали смутные тени, от которых по коже побежали мурашки. Нужно было уносить отсюда ноги, пока не собралась вся свора. Я шел как можно быстрее, осеняя впереди себя крестным знамением дорогу и читая молитву "Да воскреснет Бог!". Как я благодарен тебе теперь, моя бабушка, что ты меня в свое время заставила выучить эту молитву! Воздух вокруг накалялся и звенел от напряжения. Дело пахло керосином: я ведь простой грешник, даже не все молитвы знаю. "Господи, помоги!" — взмолился я. Параклет взял меня за руку, сверкнула молния, и я очутился возле ворот Блуда (также сюда относятся любодеяния, любовные мечтания и мысли, соблазн женской красоты, посещение увеселительных мест, сладострастие, влечение похоти, невоздержание, забавы скверные богопротивные, нечистые неправедные мысли, пустые мечтания, соблазнения, любо-страстие, страстное чтение пустых соблазнительных книг, романов, легенд, просмотр эротических фильмов, любострастие и блуд в сонном мечтании, в воображении, неестественное удовлетворение похотей плоти через мечтание или лицезрение женщин...). В общем, народу тут было видимо-невидимо. Я бы наверняка сюда тоже загремел. Выглядели они все крайне изможденными и умирали от потери жизненных сил. Какие-то твари в виде огромных комаров и других вампироподобных высасывали их, как мух, оставляя от людей скелет, обтянутый кожей. Всюду видны были присосавшиеся к людям мерзкие пауки с тысячью хоботов. Пауки эти, как я понял, были своего рода электростанциями, перерабатывающими энергию людей в другого рода энергию, и передавали ее князю тьмы. Оказывается, страсти и секс без любви — это то, чем питаются темные силы, поэтому они так усердно подбивают людей на блуд. Если соитие между мужчиной и женщиной происходит не для продолжения рода, а для удовольствия — эта энергия идет князю тьмы на его злые дела. Следовательно, и человек через эту пустую трату сил, как бы служит ему через грех. В этом случае человек не приобретает, а тратит, как в известной картине "Блудный сын". Странное дело, но мужчины не видели женщин, а женщины мужчин, хотя находились рядом. Их разрывали желания и приносили муку от неудовлетворенности, они маялись от томления и скуки. Одиночество убивало их. Медленно убивали их и монстры-вампиры.

Со временем я стал замечать слабость в ногах и сказал об этом Параклету. Он внимательно и настороженно на меня посмотрел. Я встревожился не на шутку.

— Что случилось?

— Тебя зацепили, — ответил Параклет, — слишком ты проникся этим миром, и этот грех на тебе самый большой. Ты в большой опасности. Я постараюсь своей силой удержать демонов, но она не беспредельна. Мы не в Царстве Небесном, поэтому ты как можно быстрее должен выйти за черту этого греха, иначе останешься здесь навсегда.

Меня как будто молнией ударило. Подпрыгнув, как ужаленный, я припустил что есть духу. Но надолго меня не хватило. Горло свело судорогой от сухости и жары, легкие горели огнем, ноги стали ватными, я брел, словно по пояс в воде — так мне было тяжело идти. Дышать было нечем, трупная гниль заполнила все легкие. Руки висели как плети, меня гнуло к земле. Как столетнего старика. Силы таяли, как лед в обеденную жару. Единственная мысль в сознании стучала, как молот: "Только бы не упасть...". Демоны, учуяв добычу, стали внимательно ко мне приглядываться, но подойти пока не смели — Параклет держал меня в силовом поле.

Многие демоны стали неистово кричать: "Он наш, он не может здесь пройти, он должен понести наказание, это его место". На крик все больше и больше собиралось нечистой силы, они клацали зубами, дико ревели, угрожали, бросали копья. Сил не осталось совершенно, я чувствовал, что сейчас свалюсь замертво. Демоны, видя мое бессилие, стали подбрасывать впереди меня камни, чтобы мне было труднее идти. Они так злились, видимо впервые столкнувшись с тем, что что-то в их мире не подчиняется им. От бешенства летела слюна во все стороны, как у разъяренных диких псов. На дорогу ступить они не могли, так как по ней прошел Господь, выводя из Ада праведников, но летать по верху они могли, а значит, могли легко зацепить меня на лету. Но пока они отлетали в ожогах, с воплями, отброшенные силовым потоком. Справа послышался громоподобный топот, как будто шел слон величиной с гору. Бесы обрадовались несказанно, глаза их загорелись от предвосхищения предстоящего пира. Видимо, я для них буду особенным деликатесом. Впереди уже видны были следующие ворота. До них оставалось метров сто пятьдесят, но демоны набросали целый вал камней. Приходилось перелезать, ведь с дороги сойти было нельзя, они бы меня вмиг достали. Кроме того, они вырыли яму по краям дороги — когда успели?!

Кое-как мне удалось влезть на эти камни, но они неожиданно покатились в разные стороны, и я упал, здорово саданувшись коленом. Попытался встать на ноги, но меня пронзила боль. Теперь ясно стало, что идти я не смогу. Это конец, достали все-таки они меня.

— Ползи! — крикнул Параклет.

Я плохо соображал, сил совсем не осталось. Куда делись мои силы? Видно, я их все отдал на любовные утехи! Вот, оказывается, где они меня достали! "Господи, помоги! Я же еще живой, я еще смогу раскаяться. Прости, Господи! Блудил и прелюбодействовал, каюсь". Подумав это, я почувствовал прилив сил, невероятно, но это так. Хоть на четвереньках, но я доползу до черты. "Господи, помилуй! Господи, помилуй!" — худо-бедно, но я полз, повторяя эти слова. Видя это, бесы завизжали как резаные. Земля дрожала и подпрыгивала от приближения своего хозяина. Я посмотрел и обомлел от страха — сколько у него было рук, трудно сосчитать. В каждой руке — какое-либо оружие, как у смерти. Голов у него было три с рогами, как у носорога, и пастью, как у крокодила. "Это конец!" — подумал я.

— Ползи, — снова крикнул мне Параклет. — Что бы ни случилось, ты не должен останавливаться.

"Господи! Верю в то, что ты все можешь, все принадлежит тебе: и Небесное, и подземное, и земное. Помоги, Господи! Я сознаю грех свой! Не оставь в погибели! Сжалься надо мною по милосердию Твоему. Яви, Господи, на мне милость Твою, дабы знали все, что даже в Аду не оставишь милостью заблудших".

Чудо свершилось! Я встал, как будто только что проснулся, полон сил и энергии. Даже Параклет удивился такому превращению.

— Слава Тебе, Господи! Ты неизмеримо велик, Всесилен и Всемогущ!

Хозяин тьмы прогрохотал, как гром водопада:

-- Кто посмел войти в мои владения?

Параклет показал свиток, - Гром смеха резанул пространство.

— Я здесь Хозяин, и вы умрете!

Сверкнула красно-черная молния, и защитное поле, искрясь звездами, осыпалось.

- Святослав, — позвал меня Параклет, — поставь перед собой крест и собери в нею всю силу своей любви к людям, земле, матери, любимой, к жизни и Богу. Мне он сделать ничего не сможет. Это твоя битва!

С ужасом я понял, что безоружен — добрых дел столько, что поместятся в кружку, да и те корыстные Воевать каплей в море с горой все равно, что Дон-Кихоту с мельницами. Любовь по жизни у меня есть, но после посещения Царства Небесного жизнь земная кажется блеклым подобием. Какая все-таки Сила и Слава в Царстве Небесном, какая невыразимая красота, сколько там любви! Крест в моей руке засиял, как золотой, он весь светился внутренним светом. Хозяин тьмы несказанно удивился неожиданно возникшей преграде. Бесы попятились в сторону, дикий рев потряс землю, рука хозяина со скипетром повернулась в мою сторону.

— Умри, смертный, — прогрохотало эхо, вырвалась черная молния, на меня словно свалилась гора и придавила к земле. Удар был настолько сильным, что я лежал на животе ни живой, ни мертвый, в глазах кружились звезды, все болело.

— Не поможет тебе Бог, смертный, — услышал я как бы сквозь тоннель. Чуть приподнял голову и увидел, как вся земля вокруг дымится в глубоких трещинах.

— Господи! Неужели это конец!

В этот момент свет разлился по всему пространству, словно появилось солнце. Из светящегося шара возник юноша, одетый в одежды из света.

"Да это же Архангел Михаил!". Слезы радости заливали мне лицо. Бесы попадали навзничь. Борясь за свою жизнь, вся нечисть корчилась от мук, готова была провалиться сквозь землю, только бы избавиться от этого света.

— Кто усомнился здесь в силе Божьей! — прогремела тысяча громов из уст Архангела. Взгляд его был испепеляющим, сам он стоял, как гора, вечная и непоколебимая. — Подходит гибель ваша, писанная от пророков, и мука вечная.

С этими словами Архангел взмахнул какой-то палочкой — и земля разверзлась под Хозяином тьмы, и он рухнул туда с неимоверным грохотом. Все заходило ходуном, как от десятибалльного землетрясения. Теперь я знаю, отчего земля трясется... Из разлома вылетел ядовитый черный дым, зловоние и копоть. Дикий рев раненого зверя потряс землю еще раз. Я тоже, рыдая, упал, не зная умереть мне от радости и счастья за спасение или — от горя тяжести грехов моих. От демонов остался один пепел. По дороге шло множество людей — это Архангел Михаил выводил тех, кто искупил вину свою и осознал всю тяжесть грехов своих.

--- Настя, и ты здесь, — изумился я. Ее голубые глаза светились радостью и счастьем. Любовь Божья коснулась и меня за мое смирение и раскаяние. А упорные тут будут пребывать, наверное, вечно. Даже здесь они ничего не поняли. Вот и спасительная граница, до которой я тянулся из последних сил. И меня спасло милосердие Божье.

На вратах были выписаны грехи прелюбодеяния. Это касалось и измен супружеских пар, а также насилия, недержание обета монашеского. Что самое интересное, так это то, что многие прожили друг с другом всю жизнь и оказались любовниками, потому что брак их был скреплен не Богом, а государством. Многие жили в семье без любви: из-за детей или по другим причинам.

Народу здесь тоже было предостаточно. Многих освободил Архангел Михаил, и они с радостью великой присоединились к нам. Впереди показалось огненное озеро. Было оно зловеще красное, и кипела в нем магма. Подойдя к нему, я оцепенел — как же там могли находиться люди? Они кричали от боли, но никак не могли умереть, это было самое страшное для них, так как смерть стала бы облегчением от страшных мук. За что же они так наказаны? Вот и надпись: Содомский грех, то есть неестественное удовлетворение похоти плоти, мужеложество, лесбиянство, скотоложство, кровосмешение. Как ни странно, но древний урок с Содомом и Гоморрой не пошел людям впрок. Теперь постепенно все население Земли превращается в Содом и Гоморру. Если многие в этом не участвуют непосредственно, то видят это в газетах, журналах, кино, но не осуждают, а терпят и смиряются. Много демонов из Ада выходит через скотоложство. Многие даже не представляют себе, каких масштабов это достигло. Другие обзаводятся в секс-шопах разными приспособлениями. Но не знают, что в своем воображении в интимных утехах вызывают духов Ада и практически прелюбодействуют с ними. А потом удивляются, откуда на земле появляются Чикотилы, серийные убийцы, насильники и прочие монстры и любители крови. Теперь, конечно, этим извращенцам приходится нелегко. Их постоянно вытаскивают крюками и бьют палками по этим самым интимным местам, или же изображают их же утехи. Других насиловали какие-то мерзкие твари, напоминавшие гигантских пауков, и другие звери, каких я не встречал в природе. Вопли вокруг были просто дикие, и видеть это все было невозможно

Послышался спасительный звон колокола. Слава тебе, Господи! Можно будет немного передохнуть и подкрепиться. По дороге видны были деревья, но благодаря Параклету я знал, что если эти плоды съесть, то можно остаться здесь навсегда. И останавливаться было нельзя, и оглядываться — иначе это было бы знаком желания здесь остаться. Даже сильно испугавшись, можно было лишиться защиты и пропасть. Но я знал, что Бог со мной, значит, мне ничто повредить не сможет. А если даже и повредит, Бог силен воссоздать меня даже из ветра. На следующих воротах значился грех Ереси. Неправые мудрствования о вере, неверие, сомнение, хула. Да, эти люди заблудились в трех соснах, многие из них думали, что только они знают, что правильно в Библии, а что нет, или что Бог именно это хотел сказать. Любители поспорить и выдумать что-либо для своего возвеличивания. Теперь же висели они на деревьях, как груши, вниз головой. Они же при жизни любили все ставить с ног на голову — вот и получили. И ели их сомнения в виде тысячи мух. Другие лежали и не могли двигаться, их ели тысячи термитов. В общем, это не так уж приятно, когда тебя едят заживо. Тех, кого съели, бросали в озеро огненное. Странно, но они все равно были живы. Уж лучше для них было бы умереть.

Многие попали сюда за пустую суетную любознательность, за святотатство, невыполнение духовных обетов и прочее. Земля была раскалена как сковородка, вся в огромных трещинах, из которых выплескивалась магма и разлеталась брызгами. Воистину дорога, по которой мы шли, была дорогой жизни. Нас на ней никто не смел трогать, даже под ногами чувствовалась земля нормальной температуры, такой, что можно было спокойно идти. Вокруг же все кипело. Даже сейчас в голове шумела одна мысль — напиться бы. Иногда накатывал бред, и тогда огненное озеро казалось водой, хотелось в него броситься и напиться. Но нет, спасение впереди. Вон уже виден купол церкви.

Некоторые пытались прорваться к церкви, выскочив из озера, но тут же падали, пораженные укусами каких-то ядовитых растений. Похожи эти растения были на осьминогов. С виду вроде обычная трава, только ядовито-коричневого цвета, а наступишь — и оказываешься весь опутанным веревками. Стебли и листья в присосках, которые парализуют жертву. Это еще хуже съеденных заживо. За что же эти люди попади сюда? Многих демоны выхватывали из озера, поднимали на высоту и бросали на камни.

На воротах была надпись — Жестокосердие.

Сюда входили также ярость, немилосердие, унижение других, равнодушие, бесчувствие, невнимание, злорадство, холодность к Богу и ближнему, кощунство, глумление, окаменение сердца, непосещение болеющих, в тюрьме сидящих, ненасыщение алчущих, ненапоение жаждущих, несоблюдение праздников и постов, несоблюдение среды и пятницы и употребление мяса в эти дни, несоблюдение седьмого дня недели в посте и молитве, недостойное причащение без глубокого раскаяния.

Некоторые от своей холодности просто превратились в каменные изваяния, на их лицах застыли ужас и боль, в глазах — страх. По-моему, эти люди были окончательно обречены, и их душа, заточенная в камне, наверное, испытывает невероятные муки. Многие выходили из озера обугленными и, пройдя несколько шагов, рассыпались как головешки, превращались в кучку пепла. Их тут же лепили из глины и снова бросали в огонь.

Странно было наблюдать, как одно вроде бы тело рассыпается, но за ним оказывается еще одно тело, которое не разваливается. Его облепляют — опять человек.

Воистину душа бессмертна. Но сколько у нее тогда тел?

Вот и спасительная церковь. Сил едва хватило переступить порог. В голове стояли стон, крик, ругань, вопли, причитания — все, что мы услышали за дорогу. Ото всего можно было сойти с ума, и я уже начал сомневаться, жив ли я еще. В теле моем не было живого места. Скорее всего, оно напоминало высохшую мумию с черепом и глазами. Когда мне поднесли воду, я спросил:

— А сколько можно выпить?

— Сколько хочешь, — ответили мне.

Это было счастьем, невероятное наслаждение. Я набрал полный рот родниковой воды и держал, сам себе не веря, что это вода. Она была как нектар. Какой это великий дар божий

— вода. Что же, изверги, на земле с водой делают? Все, виновные в порче воды, не увидят ее после смерти. Нет воды в Аду, горе будет вам, губители матери-природы. Воздаст она вам по заслугам!

Какая все-таки благодать в церкви! Прохлада, умиротворение, даже сюда доходит пение Ангелов Небесных. Люди рыдали от счастья, стоя на коленях. Их можно было понять: каждая минута от боли и страха здесь кажется вечностью. Даже мне показалось, что я тут нахожусь целую вечность.

Нужно было идти. Невдалеке на дереве висели трое вверх ногами, их нещадно били плетьми. Кого-то эти несчастные мне напоминали, и я решил подойти.

— Еще один шаг, смертный, и ты умрешь.

Демон резко развернулся ко мне, в глазах его пылала такая злоба и ярость, что я невольно отшатнулся.

Но я успел рассмотреть тех, кого хлестал демон — это были Гитлер, Ленин и Сталин. Теперь каждый тяжелый вздох и каждая слеза погубленных по их вине людей превращаются для них в тысячу жестоких ударов. Но если собрать всех этих людей, то даже страшно себе представить, сколько тысячелетий этих бедолаг будут четвертовать. Вот ведь как получилось: их жертвы - в Раю, они сами — в Аду. Оправдана Божественная справедливость. Сколько здесь царей и вельмож, которые купались в золоте и удовольствиях, горя и труда не зная, и думали, что не будет им вреда во веки веков. И всячески их ублажали и заискивали. Теперь их прихлебатели и любители красивой жизни тоже здесь. Истинно Бог сказал: "Легче верблюду пролезть в игольное ушко, нежели богатому попасть в Царство Небесное". На что эти люди потратили время свое? Где их слава? Они думали, что вершат дела правые? Но нет дел правых, кроме тех, что совершены во имя Бога и ближнего. Они думали, что вправе править миром и судьбами людей. Превозношение, гордость, самомнение, желание славы и господства погубили их. Теперь людей губит богатство, а. впрочем, богатство людей губило во все времена... Хотя само по себе богатство не есть зло. У Царя Давида и Соломона золота было не счесть, но они не прилагали к нему сердца своего. Все их помышления были направлены на справедливость, на то, как угодить Богу в правде. Они искали мудрости духовной — что есть вечность. Их помыслы были о благе народа. И ничего они не делали без Божьего благословения.

А Ленин, великий богоборец, сказал: "Религия — опиум для народа". И никто не мог жить, если этому идолу не поклонялся. А мы все ждем Антихриста. Разве можно всех уравнять? Ну, доуравнялись... Все лизоблюды и приспособленцы пробрались к власти. Честные трудяги, не торговавшие честью, правдой, совестью и верой — в лагерях. Человек с мудростью, добротой, добрыми делами отличается от человека злого, себялюбивого, корыстного, коварного и глупого. Не думаю, что они равны. Святого с убийцей и насильником уравнять трудновато. Что касается справедливости материальной, то человеку мудрому вряд ли много надо. А глупому - нужен весь земной шар, да, наверное, даже маловато будет. Была бы возможность — всю вселенную загребли бы. Вон кораблики швыряют в космос. Сколько средств и сил на ветер. Только пространство дырявят. А теперь если комета и не свалится на Землю, а только пролетит мимо — полземли народу от вируса вымрет. Забавные игрушки — а люди от голода мрут.

Интересно тогда, кому это надо? И для чего вообще? Инопланетян найти, которые им дадут новое оружие уничтожения? Может, посадить всех этих умников в эти кораблики и отправить на Луну, раз она им так нравится? Землю угробили, теперь за Луну возьмутся.

Вот Гитлер, великий завоеватель. Весь мир хотел поработить. Сколько история их ни учит, но так они и не поняли, что силой нельзя завоевать сердец. Только любовью. Человеку лучше умереть, чем пребывать в рабстве. Может, тело и можно пленить, но душу невозможно. Все можно купить, но только не совесть. Можно приобрести горы золота, а душу потерять. Можно жить во дворце, есть и спать на золоте, телохранителей поставить на каждом шагу — но трястись от страха за свою жалкую душонку и ежедневно сражаться за место под солнцем. Сколько же сил и средств уходит на эту борьбу за власть. Глупые, несмышленые дети. Вся власть, сила, мудрость, правда, справедливость, блага и сама жизнь — у Бога, вас сотворившего. Лучше, чем Бог, вы не сотворите! Остановитесь в своем безумии, ведь вы режете сук, на котором сидите. Глупо хвастаться убогостью своей души. А чины, звания, награды, богатство — мишура. Все это как дым улетает. Запутались в словах и идеях. Кому нужен этот словесный понос и бумажные законы? Кому нужен этот обман? Так всех задурили, что сенсации лепят чуть ли не искусственно. Сидит обыватель, раскрыв рот, а лапша почему-то на уши попадает. Давно понятно, что миром правят деньги. Вот это золотой телец, которому поклоняются люди.

У верующих цель — спасение своей души и ближнего. Даже у коммунистов была цель — изобилие. Какая теперь цель у новых капиталистов? Наверное, такая же, что и у старых — деньги, и чем больше, тем лучше.

Грабь награбленное и что плохо лежит. А чтобы народ поменьше о себе задумывался и чтобы еще подзаработать — неплохо бы еще какую-нибудь войнушку организовать. Тогда вообще красота — становись, равняйсь, смирно, шагом марш — и никаких проблем. Начальник всегда прав. Не жизнь была бы, а малина для кого-то. Вешай себе и всем какие-нибудь побрякушки. Благо, их можно наштамповать в неограниченном количестве. У некоторых не грудь, а просто кольчуга, наверное, вместо бронежилета. И как это им удается каждый день подвиги совершать? Наверное, на час раньше обыденного проснулся — уже подвиг. Нашим умом не понять всего этого. Бедный Сталин... Как ему нравился его кабинет и мавзолей. Он так боялся за него, что, наверное, даже мышей расстреливал. Но все равно расстался, смерть не успел расстрелять. Это было его непоправимой ошибкой. Зло никак не может понять, что чем больше оно делает зла, тем больше в лишениях и страданиях люди обретают благ себе на небесах. А они себе, наоборот, мучений. За все придется платить.

Смотрю я на этих троих, и даже мне их жалко. Они обманули сами себя. Горе тебе, "Вавилон", возжелавший денег и развлечений! Все системы на Земле одинаково прогнили. Невыразимая тоска, неужели не надоедает вся эта суета, ведь день на день похож. Куда я стремлюсь скорее выбраться, тоже страдание. Господи, как вожделенны жилища твои, но как трудно сделать шаг в сторону праведности. Как трудно оставить суету и прилепиться к молитве. Ведь этого никто не увидит, только Бог. Не сомневайтесь, Бог сказал: "За все тайное — воздам явно". Вот уже и заканчивается мой поход. У края пропасти бесы сталкивали какого-то несчастного, совсем уж звериного вида, и не могли с ним управиться. Набежало еще с десяток, и все-таки столкнули. Тот, падая, прихватил с собой одного беса, но вскоре бес вылетел оттуда, весь трясясь от страха.

— Параклет, что это с ним? — спросил я.

— Там пространственно-временная черная дыра. Никто не знает, что там. Единственное, что известно, это то, что там вообще нет никаких законов и света. Полный хаос. Великое одиночество и ничто.

— И кого же туда?

— Изощренных, зверских, кровожадных массовых убийц, которые получают удовольствие от своих деяний, от человеческих страданий и мучений. Озверевшие, отупевшие, потерявшие человеческий облик маньяки и самоубийцы. Они вообще не признают никаких законов, даже здешних. Вот им и определяет Сатана место. Даже ему они не нужны.

— А как же Гитлер?

— Этот висит здесь до поры до времени, прямо перед пропастью, для назидания, взирая на все это и умирая от страха перед будущим каждую минуту. Конечно, его участь та же.

Возле Огненного озера что-то затевалось. Сопровождающие нас прощенные милостью Божьей грешники пели песню: "Свят, свят, свят Господь Бог, Вседержитель, который был, есть и грядет". Архангел Михаил протянул в сторону озера жезл, блеснула молния, оно расступилось, образовав дорогу. За молнией прогремел гром, проговорив: "Выйдите искупленные милостью Бога, осознавшие грех свой". На дорогу выходили люди, рыдая от радости и славя Бога за милость им, недостойным, оказанную. Но этих людей было немного. По их выходу озеро вновь сомкнулось и многомиллионные вопли оставшихся пронзили пространство. Всего один раз в год входит сюда Архангел Михаил. А освобожденных из многих миллиардов вряд ли наберется тысяч пять. Но неизвестно, сколько отсюда выводит Пресвятая Богородица, потому что она здесь бывает часто.

Демоны как растворились, видать, по щелям попрятались, чтобы не погибнуть. От Архангела Михаила в этой тьме свет лился, как от солнца. Мне сильно повезло, что я смог пройти весь этот ужас под небесной защитой. Что там, в глубине, во мраке, вдали от дороги? Какие там мучения! Трудно даже представить... Сколько времени надо, чтобы все здесь обойти? Это как быть в Москве, но побывать только на Красной площади. Всей остальной Москвы не видеть. Да это, наверное, и невозможно — описать все мучения. Получится многотомный труд, никому не нужный. Все здесь другое, не так, как на Земле. Другие законы, другие существа. Достаточно знать, что это действительно есть, чтобы быть к этому готовым. Или точнее сказать, нужно понять, как следует жить, чтобы сюда не попасть. После всего, что я здесь пережил, трудно поверить, что человек, покаявшись в своих грехах и признавший себя виновным, избавляется от всех этих тысячелетних страданий. Единственное условие — это нужно делать при жизни и искренне. А благо на небесах обретается через молитвы и подвиги в добродетели. Так что все в ваших руках, люди добрые.

А мы тем временем входили в пространство для перемещения в другие миры. Ангелы брали под руки раскаявшихся и уносили. Многие ходили в древних одеждах, с мечами. Увидев себя в отражении, я ужаснулся — мне было на вид лет семьдесят от всего, что я здесь пережил.

— Куда это мы попали?

— Атлантида, — ответил Параклет, — эти люди имели тайные знания, но не смогли ими воспользоваться во благо. Многое им было дано, знания магии и законов превращения, управление гравитацией. Даже многотонные камни они переправляли по воздуху. Так были построены пирамиды. Но возгордились и решили превратить планету в корабль и пуститься на ней в путешествие по Вселенной. Они возомнили себя богами, не зная, что Бог Творец положил всему свой предел и это незыблемо. В точке усиления, для ускорения Земля, не выдержав, перешла в другой пространственно-временной барьер. Получилось, что сами себя наказали. А для чего служили египтянам пирамиды? Это концентратор энергии, на разном уровне энергия разная, способная менять состав, трансформирует и мумифицирует. Странно, даже здесь могилы... Куда же можно отправиться, умерев, для Ада?

— Куда теперь? — спросил я.

--- На Луну, — спокойно ответил Параклет. Взял меня за руку, и мы полетели. Вылетели из какой-то пещеры, свет ударил в глаза и ослепил. Какое-то время я совершенно ничего не видел, зажмурившись и приходя в себя. Когда вновь обрел зрение, мы были уже на месте. Что тут происходило — было трудно понять. Никогда бы не подумал, что здесь такое народонаселение. А впрочем, это ведь совершенно другое измерение. Если бы я сюда попал в теле земном, то наверняка ничего бы не увидел, кроме голой пустыни. Вот и эти пресловутые летающие тарелки, шарообразные, тарелкообразные, кокосовидные, сигарообразные. И обитатели их довольно забавные. После Ада с его монстрами — это просто совершенные создания. Параклет куда-то удалился. Я пошел к серебристым людям, очень красивым, оказалось. Это были женщины. Вот повезло, так повезло — интересно, у них тоже есть такое понятие, как любовь? Не успел я рот раскрыть, как одна златовласка голоском соловья пропела: "У нас есть любовь, но она выше земной. Знаю, о чем ты спросишь дальше, — опередила она мои вопросы, — дети у нас рождаются от поцелуя".

"Да они все мои мысли знают!". "Не только мысли, но и чувства, — пропела златовласка. — А... Мы из созвездия Большой Медведицы. А... А зовут меня Алия". Так, рот мне раскрывать совершенно незачем, я так понял... "Смешные вы, люди, — прощебетала она, — влюбчивые и любопытные". "Неужели и это увидела?! Да, уж, опасные девчата. А, может, и не девчата вовсе?! — меня эта мысль как током ударила".

Алия рассмеялась: "Ты угадал, мы самодостаточны. Можем быть и мужским полом, и женским, по желанию". "А вот мысли читать нехорошо — вскипел я". "Нет, это скрывать что-либо нехорошо, — ответила она". "Ну, наверное, у нас разные понятия — вам, звездным жителям, нас, землян, не понять".

— А это что здесь вообще такое? Вы что, теперь людей по планетам развозите для следующей школы жизни? — спросил я.

— Да, вроде того. Понимаешь, ты не совсем от своей планеты освободился, поэтому знать тебе много не положено.

— А вот интересно, — спросил я, — потом люди, от вас снова могут попасть на Землю?

— Так оно и будет, — рассмеялась Алия.

— А где же тогда Царство Небесное?

— Это далеко. Там, где вечный свет, выше звезд. Мы тоже туда попадем в другом состоянии, хотя не все, как у вас.

— Значит, мы не одиноки во Вселенной?

— Вы даже на Земле не одиноки, — засмеялась снова Алия.

— Ты сейчас откуда вышел? Там тоже своя жизнь. А животное царство, вы просто его не знаете...

— Да, действительно, мы много чего не знаем. Пойду лучше я к этим ведроголовым поспрашиваю.

--- Не советую, — прощебетала Алия, — они с Кассиопеи и очень злобные. А вон те, с Марса, к ним тоже лучше не подходи, они очень воинственные.

Подошел Параклет и сказал:

— Я вижу, ты времени даром не теряешь.

— Да вот, устанавливаю межпланетные контакты с внеземным разумом...

— Лучше скажи, с бесами.

— Конечно, небось, к тем, кривоногим карликам, не подошел. Падок ты на женщин. Они тебя и здесь достали, но не обольщайся, они не те, за кого себя выдают.

— Алия, в чем же мы, земляне, ошибаемся?

— В том, что вы исследуете и совершенствуете внешнее, видимое, а внутреннее, невидимое, божественное не развиваете. И не видите. А отсюда ничего и не знаете.

— Значит, мы идем не по тому пути?

— Да! Вы идете по пути гибели. Вряд ли вы протянете хотя бы еще одно столетие с таким варварским отношением к своей планете. Если, конечно, вас раньше не погубит жадность и любопытство.

— Нам пора, — сказал Параклет. Мы полетели, но летели недолго и вскоре оказались на другой, темной стороне Луны. Тут вовсю орудовали бесы. Стоял трон князя духов злобы поднебесной, но самого не было. Наверное, на мое счастье. Что тут у них? Штаб, что ли? Вот откуда приставляют демонов к душе, чтобы они записывали злые дела человека. Параклет что-то взял, передал мне, и я съел. Ну и гадость, рот свело от горечи. И мне стало казаться, что Земля наша — вселенский полигон, а разнообразие наций от различного вселенского происхождения душ и языки оттуда же. Душа каждого человека, как книга со своим особым составом слова. Все мы на Земле пришельцы, падшие ангелы. Вся Вселенная окружена грубой материей Царства Природного, все мы пытаемся стать духовными и попасть в Царство Духовное и Небесное. У всех нас, живых существ, одна задача познать Бога внутри себя. Но хозяйничают во внешнем круге духи злобы поднебесной, заражая злом и грехом. Падаем мы от этого искушения туда, куда Сатана ниспал. Горе нам, люди, ибо мы в царстве его. Во всей Вселенной идет война.

Поодаль стоял дворец, вокруг которого суетилось множество девиц, они кого-то ждали. Из дворца вышла женщина царственного вида, в довольно соблазнительном одеянии. Шла она правым боком ко мне, но когда развернулась левым — стала темной, как ночь.

- Кто это? — оторопело пробормотал я. Это Дух Планеты Луна. У каждой планеты есть дух. Люди разные им поклонялись как богам. Так же и Духам Стихий, которые на Юпитере.

У каждого народа помимо этого есть свой Дух покровитель. Так же и у каждого вида животных и насекомых. В отличие от человека, у насекомых и животных прямая связь с этим духом. Поэтому они, только родившись, уже знают, что им делать.

Ими управляет Дух, это их разум и воля, правда коллективный. У человека же разделение, он имеет свободу воли и разума. Но, развивая в себе духовные и душевные качества, может соединиться с Духом нации и планеты. Высшее соединение человека с Духом Вселенной, третьей силой Бога. Но эту силу рассылает только Сын Божий — Господь по вере, мудрости и любви подвижников благочестия и святости. Это Дух Святой. Вот откуда, оказывается, сверхъестественное восприятие. Но, наверное, есть и низменное восприятие через соединение с духами злобы поднебесной.

Пролетев далее, мы увидели огромные залы, как оказалось, реинкорнации. Здесь решали, кому после смерти в Аду или на Земле стать пауком — для любителей интриг, свиньей — для любителей поесть и живущих ради желудка, рыбой — для любителей поболтать, посплетничать и просто пустословов, деревом — для тех, кто бегал, как оголтелый, и ноги голове покоя не давали. Цари, президенты, министры и прочие, считавшие себя великими — во львов и так далее. Но это для неверующих, не сделавших тяжких грехов или искупивших свою вину в Аду.

Наверное, долго будут к ним присматриваться, достойны ли они получить тело с высшим разумом в теле человека. Кто возрождался в теле человека, для него планировался жизненный путь с определенным набором трудностей, преодолев которые, человек обретает опыт. Все это подбиралось в соответствии с составом души и ее способностями, чтобы ей это было по плечу. Подбирались будущие профессия и сфера деятельности, которые должны были восполнить пробелы прошлой жизни и недостающие звенья.

Подбиралось время и место рождения, семья, нация — в общем, это титанический труд, потому что человек, рождаясь в определенное время, в определенном месте, вбирает в себя определенный комплекс влияний стихий на данный момент и самой планеты, и других планет. Чему он волей или неволей подчиняется, действуя определенным образом. Даже человек на человека может влиять определенным образом, планеты — тем более. Для психической энергии любые расстояния не помеха. Избавиться от этого влияния можно, только став верующим, и всецело предав себя в руки Бога. Пока люди этого не поймут или не смогут победить стихии, и они будут их мучить, и убивать тысячи раз в самых разных местах и обстоятельствах. Человек становится бессмертным, возненавидев беззаконие и зло, которое в нем, и победивши его. Когда душа его страстей превращается в дух любви и стремление к добру и радости, освобождаясь от пут грубой материи. Будьте уверены — награды достойны победителя!

Внезапно я почувствовал притяжение земли, и меня зацепило. Кто-то рядом летел в новое тело, я же в свое старое. Свет померк, я открыл глаза и увидел Машу. Неужели она столько времени возле меня просидела? Маша обрадовалась несказанно и позвала мою сестру. Вошла медсестра с маленьким ребеночком, значит, уже родила на днях, пока я тут лежал. Тело мое закоченело, двигать можно было разве что пальцами и головой. Не шутка ли: тело лежало, пока я двенадцать дней был в Раю да еще двадцать семь — в Аду.

— Это кто? — спросил я.

— Девочка, — радостно сказала сестра и наклонила ко мне ребенка. Сердце мое на миг замерло и тут же радостно забилось. На меня смотрели веселые, с тайной улыбкой, голубые глаза. Она тянула ко мне ручонки и радостно визжала. Настя! Неужели это ты! Дивны дела твои, Господи!

Конец. И Богу Слава!

***

Р/S.

— Параклет, для чего это все?

-- Хороший вопрос. Помнишь, что сказал Минос: это и для нас послужит. Теперь никто не скажет в свое оправдание — я не знал, что есть Ад и Рай, и я не знал, что делал.

***

Эта книга:

+ Спасения — для мудрых, в усердном раскаянии и молитве,

+ Предостережения — для гордых и грешных,

+ Осуждения — тем, кто осудит,

+ Наказания — противящимся,

+ Утешения — живущим в Боге. Аминь! И Богу слава!

***

— Ад — хуже смерти, это вечная боль и страдание. Смерти нет.

Для них смерть была бы благом.

На земле правят воры и тунеядцы.

В почете безделье и потребительство, ложь, обман, высокомерие, властолюбие, себялюбие, клевета. Где же боголюбие, смирение, страх Божий, скромность, сострадание, взаимопомощь? Ради денег люди готовы на все. Где же те, кто готов на все ради Бога?!

Очнитесь, люди! Вразумитесь, богатеющие на беде ближнего и обмане! Побойтесь Бога, никто не уйдет от ответа перед Судьей Вселенной. Все в Его власти. Только тогда земля станет Раем, когда вы перестанете думать только о себе, когда вы научитесь беречь все живое творенье Божье. Когда вы перестанете мириться со злом. До каких пор будете на себе катать бесов и им служить? До каких пор будете думать только о благах земных и тленных?

Бог внутри вас, он не во вне. Он вечен вместе с вами, если Вы с ним. Совесть — ваш рулевой Мудрость Божия — ваш советник. Миролюбие — ваш покой. Милосердие, доброта, всепрощение — ваша награда.

Раздавайте и обретете вечное. Прославляйте Бога, и Он прославит вас. Любите и полюбят вас. Ищите Небесное, и небо ответит вам. Ищите Блага в радости духовной, в песне к Богу. В ликовании от совершенных добрых дел Высшей молитвы добра в заботе о ближнем. Ваш ближний — тот, кто в эту минуту рядом с вами. Вы спасены, если ему нужна ваша помощь. Значит, вы кому-то нужны, значит вы живы. И если вы помогаете — Бог с вами. И если у вас еще что-то есть, что вы не отдали, вы в долгу. Раздавайте — в этом благо. Не собирайте, не копите, не приобретайте, иначе останетесь в долгу перед этой материей. Живите не ради жизни, но ради ближнего и ради Бога. Прославляйте непрестанно:

— Свят! Свят! Свят! Господь Бог Вседержитель, который был, есть и грядет!

Пойте "Аллилуйя!" всей своей душой с радостью и весельем. Если вам нечего делать и все, что у вас есть — это Бог — вы в Царстве Небесном. Благословен тот, кто это слышит и исполняет. Теряя все во имя ближнего и Бога — вы обретаете бессмертие и вечное блаженство в любви Божьей. Заклинаю вас молитвами ваших родных, ушедших от вас в мир иной. Не повторяйте их ошибок, не думайте о благах мирских и почестях — все это прах. Где все великие города, с их золотом и богатством, и славой — одна пыль. Где все великие цари, купавшиеся в золоте и вине — одна пыль и Ад. Довольствуйтесь малым, не тратьте свое время и жизнь на роскошь. Главная мудрость — служение ближнему и Богу. Если кто скажет вам, брось, заботься о себе — бегите от него, в нем Сатана. Если хвалят вас в том, что вы приобрели что-то в дом ваш — плачьте, ибо вы потеряли. Если вы плачете от радости за успехи ближнего — вы недалеки от Спасения. Если завидуете — вы погибли. Не старайтесь спасти тех, кто уже мертв. Спасайте тех, кто нуждается в вашей помощи и спасении. Кто не нуждается в помощи Божьей — уже покойник. Останется только сожалеть о потерянной Душе, упавшей в Ад и Хаос беспредела. Боритесь за правду, не будьте равнодушными, вы воины света и правды, да изыдет тьма зла, вожделения страстей, похоти, лжи, обмана и коварства.

Благо вам погибнуть за правду. Горе вам прожить свой век в страхе перед ложью и злом. Как собираетесь победить тьму? Сидя за печкой? Или угождая сильным мира сего? Или ждете, когда Бог снова придет страдать за вас на кресте? Вы только просите: "Подай, Господи!"... Но что вы сделали для Бога? Что вы сделали для правды? Что вы сделали для мира? Что вы сделали для ближнего и добра? Вы ходите в ярме у высокомерия и власти тьмы. Где же вы, Саровские, Радонежские, Невские? Где же ты, свободный русский дух? Неужели всех купили? Неужели все пропили?

Кто против вас устоит, если с вами Бог? Что вам дороже: жизнь грешная и никчемная или вечность правды и справедливости? Вы умираете, дрожа от страха перед всеми и всем. Как это низко и подло. Мы все грешили. Мы все жили во тьме. Но если мы не проснемся, то уснем сном вечной погибели. Хаос поглотит все. Зло достанет вас всех и за печью, и в других потаенных местах, хоть они и кажутся вам надежными. В трусости и лицемерии нет спасения. В алчности и жадности нет радости. Пусть душа поет, идя в бой за правду, она спасена.

Вечная слава тому, кто есть Правда, Любовь и Свет мудрости — Господу и отцу нашему, Творцу Иисусу Христу!

Не бойтесь, Бог силен воздвигнуть вас их праха, хотя бы сожгли вас тысячу раз. Смерти нет! Есть воздаяние! Сделайте правильный выбор: в Рай или в Ад, третьего не дано!!!

Враги Бога Живого, плачьте, ибо время возмездия близко, страдания, вам уготованные, вы себе не можете даже вообразить.

Радуйтесь, живущие в законе Божьем, велика награда вам от Бога в Царстве Его. Вы этого не видели даже в самых прекрасных своих снах. Если бы вы знали, сколько святых молится о вас, сколько Ангелов и Сил Небесных вас оберегают! Сколько страданий претерпела Пресвятая Дева Мария за Сына своего и род людской! Какую неравную брань она ведет с Сатаной, врагом рода человеческого, отца греха, лжи, обмана, зависти, гордости и коварства!

Неужели окаменели наши сердца, неужели в нас заячьи души? Не созданы ли мы по образу и подобию Божьему? Как же мы смогли дойти до животного состояния потребительства и похоти, сытости чрева и мнимых удовольствий? На что променяли душу бессмертную? На игрушки и блестяшки. Смеялись над неграми когда-то, когда тех дурачили, меняя стекляшки на золото. Поверьте, вы одурачены намного более их. Вы меняете драгоценнейшие алмазы бессмертной души на навоз, и при этом еще непонятно, чему радуетесь.

Те, кто честно трудится, не завидуйте наживающимся на обмане и жиреющим на беде ближнего. Время летит быстро, их жилищем будет могила вечная. Все эти игрушки в шпионов, мэров, президентов, мафиози, новых русских и прочих персонажей жизни, если их всех вместе взять, окажутся легче пустоты. Один монах перевесит их всех. Того, что он обрел, ему хватит и даже поделиться со всеми — любовью и мудростью.

Очень удобная эта штука — раздоры, вражда, ненависть, подозрительность, жадность. Вы не видите, люди, кто ваш враг! Человек человеку не враг, а брат. Враги ваши — духи злобы поднебесной, вселяющие в вас пороки. Ваши враги, одержимые этими духами, корыстолюбцы. Пока вы будете верить той лапше, которую вам вешают с высоких трибун, будете пребывать в страдании. Не лучше ли верить Богу, источнику жизни и добра, не лучше ли служить ему.

Церковь — тоже государство со своим царем в лице Бога и Патриарха. В этом государстве нет вражды и обмана, эксплуатации зла и прочих атрибутов Сатаны, и живут люди в мире и согласии с верующими и Америки, и любой другой страны, и все они братья. Со всеми готовы поделиться и помочь. Люди не избавятся от горя и страданий до тех пор, пока весь мир земной не станет единой церковью. Пока люди не поймут, кто на самом деле их враг и как с ним бороться, и через что и как они попали к нему в плен.

Люди! Ваш враг — Сатана, и вы в плену своих низменных страстей и похоти. Или уйдите из мира страстей, или победите этот мир и установите по всей земле закон Божий. Зря вы, люди, делите одежды Бога, разделив Его по именам. Имя Ему — Любовь! Имя Ему — Мудрость Духовная! Имя Ему — Благо в добре!

В разделении на религии ваша слабость. Знаете принцип — разделяй и властвуй. Вы все — единый народ, все вы — сыны и дочери Божьи. У вас у всех один Бог — грядущая к вам Любовь.

Вот, даю вам имя новое для всех, оно не в тайне, оно открыто для всех, оно доступно всем, оно живет во всех. Не убейте в себе и других любовь. Вот вам, всем верующим Земли, Имя Единого Бога всего живущего — ЛЮБОВЬ.

Одна-единственная дорога в небо — через любовь. Вся полнота любви — в Христе. Поклоняйтесь Ему, живите Им и в Нем, ради Него, во имя Него, вы все Его знали, рядом ходили, все видели и не замечали. Он пришел к вам как человек, а вы Его не приняли. А Он всегда был с вами во веки веков. Один и тот же, Вечный и Нераздельный, Единый и Вездесущий, во всем живом. И все славят Его, всякое дыхание, в песнях и молитвах — Песне — Песней.

Любовь Пречистой к Сыну Своему Христу чиста и бескорыстна, как и ваша — к детям вашим. Нет ничего выше и дороже, нет ничего прекрасней и чище, как любовь матери. Ты, Пречистая, ждешь детей своих неразумных, когда они вырастут умом, покуда не наиграются и не на забавляются. Ты охраняешь их от зверей лютых, готовых их поглотить заживо. Они этого не видят и не знают. Многие даже не хотят знать, их устраивает это болото. Оправдана мудрость, пусть теперь квакают вместо телевизора в болоте. Пусть теперь хрюкают в хлеву, набивая утробу Пусть теперь каркают, питаясь падалью, и воют в лесу от тоски и безвыходности. Пусть теперь ползают на брюхе и шипят — те, кто хотел взлететь выше Бога. Они сами себе выбрали это, их никто не заставлял. У всех на глазах стоят церкви. Все слышали слово "Библия". Но не обратились, зачем им это, если нельзя купить или продать, или съесть, или в дом затащить, или еще для какого-нибудь дела И в руки это не возьмешь, и на себя не наденешь. Да, никто и не увидит, даже не похвастаться. А значит, им и ни к чему это.

Горе вам, несмышленые, помрете, ничего с собой не возьмете, не пойдет за вами в мир иной слава ваша земная и богатство земное. Оставите тело червям, о котором столько заботились и которое лелеяли. Обманул вас Сатана, все это мыльные пузыри грубой материи. Оставив это тело, вы окажетесь нищи и голы, жилище ваше — пагуба, царство мракобесия и тьмы незнания. Слуги дьявола, нет теперь вам покоя в Аду. Покайтесь и обратитесь, еще не поздно, пока вы живы. Раздайте, что награбили. Позаботьтесь о душе своей. Перестаньте делить неделимое и временное. Вам ничего не принадлежит, кроме мудрости духовной и любви от добра. Любовь вечна, и вы по любви вечны. Любите всех. Во имя любви живите, творите. Ваша борьба внутри вас, в уме и разуме, и сердце. Борьба за существование — не главное, а только условие роста вашей души и превращения ее в дух. Как превращение Иисуса в Христа — Душа Духовная. Душа же "животная" недостойна человека.

И кем я был? И кем я стал? И кем теперь я буду?

Вот и расчет за мой просчет,

И нет мне оправданья,

Рыданье рвалось из души,

Достоин виной наказанья.

Если можешь, Господи, прости!

Если есть на то твоя воля,

Я готов через муки пройти,

Ведь теперь я знаю точно,

Что царство твое внутри.

И живя теперь с тобою,

И живя теперь для тебя,

Не боюсь никакой я боли,

Что там Ад против тебя.

И смерть от меня убежала,

И тьма не объяла меня,

Потому что ты рядом со мною

И за грех не оставил меня.

Я ведь верил, что встречусь с тобою,

И я верил, простишь меня,

Был водим ли я судьбою?

Или воля твоя судьба?

Над моею была главою

Твоя любящая рука.

И водил ты меня премудро,

И расплавил меня внутри,

Испытал меня наружно,

Все неправды во мне сожги.

Если будешь судить человека,

От него останется пыль.

"Возьми крест свой, — сказал Он тихо.

-- И по Аду с ним пройди.

Он придавит тебя жестоко,

Тяжело тебе будет нести".

Нес я крест земли тяжелый

Ради жизни всей земли,

Ну, а ты возьми попробуй

Свой хотя бы пронеси!

Перекладывать ты пытался

Его на плечи других людей,

Очень часто ты спотыкался

От безумных своих идей,

Очень часто ты волочился,

Под ногами не видя земли,

И поэтому ты оторвался

От невидимой в сердце любви.

Угодить ты себе старался,

Обделяя других вокруг,

И понять совсем не пытался,

В чем они имеют нужду.

Никого не одел, никого не обул

И в болезни не посетил,

Никого не кормил, лишь ходил и острил,

И шутил, и блудил — сам себя ты уже осудил.

Давайте задумаемся над бренностью жития сего и покаемся, исповедуя православный символ веры.

— Каюсь, согрешил, грешен во всех грехах человеческих. Нарушил все десять заповедей Божьих. Неисчислимы, милосердный Боже, грехи мои, вольные и невольные, явные и тайные, великие и малые, совершенные словом и делом, умом и помышлением, днем и ночью и во все часы и минуты жизни моей, до настоящего дня и часа.

Согрешил неверием в спасение Божие и по невежеству своему совершал грехи произвольно, охотно, в полном разуме, при всем сознании, от доброй воли, намерением и мыслию, и самым делом, и через то самое попирал кровь завета Божьего, и снова распинал в себе Сына Божьего, и ругался ему.

— Согрешил я всеми моими чувствами, волею и неволею, ведением и неведением, сам собою и через других соблазнился и во всех сих и прочих беззакониях елико немощь человеческая обыкла согрешати против Господа и Создателя своего, я согрешил, и почитаю себя, повинным перед лицом Божьим паче всех человек.

Посему смиренно молю тебя, честный Отче, в день судный, будь мне свидетелем против дьявола, врага и неприятеля рода человеческого, что во всех моих грехах я каюсь перед Спасителем моим. Жалею истинно о моих падениях и имею волю впредь через Божию милость и помощь блюсти себя от всякой скверны плоти и духа. Прости меня, Отец честный, разреши и помолись обо мне, грешном и недостойном.

Начало мудрости - "страх" Господень — кто мудр, тот поймет сие назидание да Спасется ибо время уже близко.

Молитва покаянная

Если мы и не достойны прощения, то пощади нас ради Тела Твоего и Крови Твоей, которые сокрыты в нас. Любя Тебя, чтим Крест Твой и с радостью вкушаем Плоть и Кровь Твои. Будь к нам милостив и прости нам грехи наши. Нет лицеприятия на суде твоем, Господи, поэтому трепещем, ибо грешны. Когда откроются страшные книги и правосудие проитет вины наши, тогда помилуй нас по благости Твоей. Из входящих в дом Твой никто не возвращается ни с чем, кроме скудного верой.

Не отвергни, Боже, молений наших. Просвети, Господи, сердца наши и наставь нас ходить в законе Твоем. Будь для нас Солнцем, и тобой да озаряемся мы. Ты, Спаситель наш, воссияй в душах наших, чтобы не уклоняться нам от учения Твоего. Знаем, Господи, как велика неправда наша. Озари же очи наши правдою, солнце правды, простирая нам полную щедрот руку Твою. Не отринь молитвы наши, потому что за нас проливалась Животворящая кровь Твоя. Согрешили мы и прогневали Тебя, и теперь с сокрушением и слезами плачем и рыдаем о грехах наших. Отпусти нам долги наши и прости прегрешения, Благий, понесший на себе бремя неправд наших. Сподоби нас, Господи, взглянуть в день воскресения без стыда в Лицо Твое и яви нам благополучие Твое. Да изольются щедроты Твои на нас и да избавят нас от гиенны. К Тебе прибегаем, Христе, друг кающихся, пришедший призвать грешников! Настави нас на твой путь жизни и даруй оставление грехов просящим у Тебя прощения.

На нас, бедных, прославь милосердие Твое, сын милосердного! Уклонились мы от правого пути, погибли и омертвели душой. Но Ты дай нам снова быть обретенными и спасенными от смерти на радость Ангелам и посрамление бесам. Не изгладь нас, бедных, из числа искупленных Твоею кровию. Мы вкушали Тело Твое, пили кровь Твою и веруем, что спасаемся Твоею смертию.

Не насильно, Господи, возложил Ты на нас иго Твое. Сами мы взяли его на себя, чтобы служить Тебе. Но семя, которое мы приняли от Тебя, не посеяли мы на ниве своей, и не пожали от него плода, за что и причислены к ленивым. Но вот пробудились мы от сна, Господи, прими нас, доселе беспечных, уврачуй наши неудачи и очисти от грехов наших

Сотворите плод, достойный покаяния, взывает Иоанн Креститель. Перед Тобою, Господи, проливаем слезы о своих беззакониях: уничтожь, Господи. И отдай нам рукописания наши. Ради плененного Адама пришел Ты в страну нашу, Господи, как соглядатай, и вывел его из стана крепкого. Ради погибшей овцы Твои щедроты привели Тебя в обитель мертвых, и Ты избавил их от мучительной смерти, одна обретенная душа радует небо и землю.

Возвеселись о нас, Господи, как о погибших овцах, которых снова обрел. Мы — грешники, лукавый ничего не оставил нам, кроме Веры.

Умилосердись, Господи, и над нами, в Твоей благости желающим найти прибежище.

Аминь! И Богу Слава!

1998 год.

Комментарии: 4, последний от 06/08/2007. © Copyright Горшков Анатолий Николаевич (angorshkov@front.ru) Размещен: 01/05/2003, изменен: 17/02/2009. 334k. Статистика. Повесть: Эзотерика		Оценка: *4.399** Ваша оценка:

Горшков Анатолий Николаевич : другие произведения.

Путешествие в рай, путешествие в ад